«Огненный шторм»

Огненный шторм (fb2) - Огненный шторм (Книга огня - 2) 1251K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Анна Евгеньевна Гурова

Анна Гурова Огненный шторм

Часть I Разведка боем

Пролог

Храм Невидимого, давным-давно.

Человек поднимался на гору по еле заметной тропе, перешагивая с камня на камень. Вокруг шелестела высокая сухая трава, порывами налетал холодный ветер. Серое облако косматым плащом обнимало храм на вершине горы.

Храм казался совсем древним – но не ветхим, а вечным, как эта гора. Кто его построил и зачем? Четыре каменные стены, переходящие в остроконечный белый купол, тонущий в тумане, узкие темные окна-бойницы… Как будто некий великан нахлобучил на вершину горы свой шлем и ушел…

Или не ушел?

Путник представил, как загораются огни в бойницах и Невидимый обращает на него свой взгляд. Мороз прошел по его коже. «Разве не затем ходят в храмы, – напомнил он себе, – чтобы привлечь к своим бедам внимание божества?

Но не этого же!»

В мире множество земель, а в них без счета богов и божков. В каждой деревне, в каждом лесу – святилища местных сил и тайн, от роскошных храмовых комплексов размером с город, принимающих тысячи паломников, до придорожного алтаря, вырезанного из сухого корня и украшенного гирляндой живых цветов. Имена одних богов известны каждому, других никто не знает за деревенскими воротами…

Но того, кому посвящен храм на горе, знают все – и никто ему не поклоняется. У него нет облика, он никогда не отвечает на просьбы.

Сюда приходят, если все прочие боги промолчали, за последней надеждой, а точнее – ни на что уже не надеясь. Единственный в Пяти Герцогствах храм Невидимого. Того, кто сотворил всех прочих богов и весь мир, и оставил его.

Оставил ли?

Страшно звать в темноту. Никогда не знаешь, отзовется или не отзовется. И если отзовется – много ли с того будет радости?

Глубокая узкая арка входа напоминала трещину в скале. Человек остановился и прислушался, положив ладонь на рукоять меча. Арка дышала мертвенным хищным холодом. Все равно что заглянуть в склеп, где завелась нежить…

«Обычный страх, – решил путник, не услышав и не учуяв никакого движения. – Никакая нежить не осмелится поселиться в храме Невидимого. Она, конечно, мертвая, но не безумная же!»

И он без колебаний вошел под мрачную арку. Густая пыль поглотила эхо его шагов.

Короткий темный коридор закончился шестиугольным сумрачным залом – совершенно пустым. Человек остановился на пороге, оглядываясь. Ничего такого страшного, да и смотреть тут не на что – каменные плиты пола, голые стены. Сквозь одну из бойниц бил тонкий багровый луч заходящего солнца. Медленно оседала поднятая вошедшим пыль. Свод уже потерялся в темноте. Никаких изображений, никаких надписей, которые подскажут, что делать… Просто глухие серые стены. Чего-то подобного путник и ожидал, но сомнения все равно охватили его душу. Стоило ли идти в такую даль, именно сюда? Будто мало на свете серых стен!

Человек медленно прошел в центр базилики и остановился, раздумывая, в какую сторону обращаться – никакого алтаря тут не было, стены везде одинаковы. Наконец повернулся к угасающему пятну света на глухой стене между двумя бойницами и опустился на колени – не потому, что вознамерился униженно молить Неведомого о милости, а потому что собирался говорить долго, да и ноги устали… Быстро темнело, стены из серых становились черными, превращаясь в бездонные провалы. Путнику снова стало не по себе. Он мало чего боялся, но это святилище внушало страх, причем самого неприятного свойства – страх беспомощности. Хотелось прижаться спиной к стене и выхватить меч, а лучше – как можно скорее убраться отсюда…

Если выпустят…

Конечно, никуда он не ушел, но меч все-таки достал и положил рядом с собой. Само прикосновение к оружию успокаивало, внушало уверенность и заодно напоминало, зачем он здесь.

Когда алый луч заката превратился в огненную нить и темнота поглотила ее, а заодно и весь храм, человек заговорил:

– Отец богов! Если думаешь, что я из тех, кто желает видеть невидимое, так ничего подобного! В святилищах любят разводить таинственность вокруг сокровенных знаний, но я тут не за этим – меня от книг всю жизнь мутило, и как мир устроен, мне тоже неинтересно. Кто ты и что – это уж твое дело. Даже если пожелаешь явиться – все равно тут слишком темно. Мне всего-то нужен ответ на вопрос. Говорят, ты никогда не отзываешься, но я прошу… Нет, я требую. Мне кажется, я требую по праву, – добавил он, криво усмехнувшись. – Впрочем, не мне судить. Я уже судил когда-то, и ничего хорошего из этого не вышло. Давай я расскажу, а ты рассуди сам…

Темнота не ответила. Голос тонул в ней, как в черной трясине. Говорившему вдруг показалось, что он задыхается. Он замолчал и вытер пот, почему-то выступивший на лбу. Не обидел ли он верховное божество своими речами? Он редко бывал в храмах и ритуалов не знал – просто сказал, что думал… А вокруг творилось что-то нехорошее. Вроде ничего особенного, но мир тут то ли менялся, то ли попросту был другим… Казалось – обернись, и нет двери за спиной, нет свода над головой; вот исчезли каменные плиты под ногами, и даже сухого зимнего воздуха не осталось. Храм Невидимого – только место вне времени и пространства, в вечной пустоте среди звезд. Как найти выход там, где нет дверей?!

«Вот почему Невидимый не отвечает на просьбы, – промелькнула трусливая мысль, – просто некому рассказать об этом!»

– Мороки! – сердито оборвал себя человек, стискивая рукоять меча, чтобы прекратить мерзкую дрожь в пальцах. – Сгинь, наваждение!

В голову лезло жуткое видение: с каждым вздохом он погружается в темноту, как в топь… Бежать, прочь отсюда, пока не поздно!

«Некуда мне бежать, – напомнил он себе, стиснув зубы. – В топь так в топь – до самого дна!»

Человек снял с плеча сумку и нашарил в ней кремень, огниво и маленький светильник с фитилем, заправленный «драконовой кровью» – горючим маслом. Светильник он прихватил на всякий случай – их зажигали во всех храмах Пяти Герцогств. Почему бы не возжечь его и во славу Невидимого? Пусть и у него будет свой огонек!

– Так-то лучше, – довольно произнес он, когда крошечный огонек заплясал на конце фитиля. – Я тебя вряд ли увижу, но вдруг ты захочешь посмотреть на меня?

Огонек вспыхнул и забился, озарив руки и лицо человека, согнувшегося в пятне света посреди непроглядной темноты. Нестарое, испещренное росчерками шрамов, с загадочным узором в виде точек и спиралей. На правой стороне лица летящий дракон крепко держал в лапе язык пламени. В глубине глаз, как темный ил на дне, копилась давняя горечь и бесконечная усталость.

– Помнится, мы на Фалангине так делали, – тихо произнес человек. – Когда выходили на ночной лов. Отец велел мне зажигать огонек на лодке, чтобы рыбакам видеть друг друга и не путать сети. Вода черная, небо черное – словно плывешь среди звезд. А с огоньком не потеряешься!

Огонек каплей света пульсировал на кончике фитиля, тихо потрескивая. Человек сел на пол, подогнув под себя ногу, и заговорил снова. Свет и звук собственного голоса успокаивали его, видение черной топи отступало. Но никуда не исчезало. Мир тут был слишком зыбким…

– С чего бы начать? Молиться я никогда не умел. Богов я, признаться, никогда не почитал, да и за что бы? В жизни я видел, да и делал, много разного – и хорошего, и худого. Потом потерял способность различать добро и зло, правду и неправду. Скажешь, вот тут бы и попросить богов указать мне правый путь – но откуда бы им его знать? Они и сами блуждают в темноте! И где они были, когда Змей Бездны превратил мой дом в горку шлака?!

Голос его прозвучал резко и громко, разбудив эхо где-то под куполом. Человек поднял взгляд вверх, словно пытаясь рассмотреть свод. Тьма больше не беспокоила его – перед глазами вставали картины, которые были даже слишком яркими…

– Я родился на Фалангине – помнишь, было такое островное герцогство? Ну а теперь там просто черный камень. Целый остров из пористой остывшей лавы и радужного драконьего стекла. Очень красиво там стало, когда море омыло скалы от пепла, и ветер разогнал дым. Я прекрасно помню – смотрел с моря. Из всех жителей Фалангина уцелели только несколько рыбаков, которые уходили на ночной лов и отплыли достаточно далеко, чтобы не попасть под удар стихии. Мы вернулись через два дня, когда прекратилась буря и перестал падать пепел…

Конечно, это сделали драконы. Они обожали подземный огонь. Всегда так бывало – где вулкан, там они. Мы видели их, парящих на красных крыльях над тем, что было нашим домом. Они слетались со всех сторон света, их становилось все больше… «Они заплатят», – заявил я тогда. Рыбаки посмотрели на меня, как на дурачка. «Драконов умеют убивать драконьеры, – сказал мне отец, – а не деревенские мальчишки вроде тебя. Радуйся, что выжил, и думай, как жить дальше». Но я даже и слушать его не стал. Я уже принял решение. Тот, кто это сотворил с Фалангином, кто погубил мою семью, должен был умереть.

Огонек задрожал, отвечая на невидимое прикосновение сквозняка, и человек прикрыл его ладонью.

– Я много странствовал, – продолжал он, рассеянно глядя на стеклянный бок светильника. – Добывал кусок хлеба, воевал… Хотел научиться убивать драконов, а научился великолепно убивать людей. Потом обнаружил, что среди них водятся твари похуже драконов – истинные порождения Змея Бездны, способные превратить в черный пепел не только тело, но и душу. Я начал сражаться и с ними тоже. Со всеми порожденями зла – где бы их ни находил…

Человек опустил голову, сгорбился, тяжело вздохнул. Пошевелил пальцами, словно ему стало тяжело держать руку, оберегая пламя.

– Эх, как я был доволен собой, каким светочем справедливости себе казался! Карал направо и налево, не зная сомнений. Попутно убивал всех драконов, каких мог найти, – бедолаги, как мне теперь перед ними стыдно! Уверенно судил других, считая себя мерой всех вещей. Осуждал на смерть, не сомневаясь в своей правоте. А людское восхищение – всегда хватает тех, кто будет восхищаться сильным! – доказывало мне, что я на правильном пути. Если же отдельные голоса выбивались из восторженного хора, я не обращал на них внимания. Я был ослеплен собственным сиянием и не замечал на нем пятен…

Он снова вздохнул и задумался.

– Когда это прекратилось? Тогда, когда я понял, что не только драконы, но и люди меня боятся? Когда мне начали угождать, чтобы отвести мой гнев? Когда я обнаружил, что окружен льстецами и лжецами, и, что самое худшее, не могу отличить лгунов от тех, кто меня действительно любит… Или когда понял, что мне, в общем-то, уже все равно – лишь бы повиновались?

Я осознал, что никакого особого права у меня нет и не было, и я не могу судить не то что других, но даже себя. Ведь чтобы судить, надо понимать, с кем имеешь дело. Но я больше ничего о себе не знал. Кто я, что делаю, зачем живу? Я совсем потерялся!

«Наверно, это называется мудростью?» – сказала тогда моя невеста.

«Лучше бы я умер прежде, чем ее обрел!» – ответил я.

Но поскольку я не умер, надо было что-то делать дальше. Я набрался храбрости честно взглянуть на себя и ужаснулся. Потом я хотел умереть, осознав, как много сотворил зла, сражаясь за то, что казалось мне добром и правдой… Поистине, великим благом для мира было бы избавить его от такой мерзости, как я!

«Ну так избавься, – сказала моя невеста. – Откажись от себя, и пусть мерзость сгинет!»

Я честно попытался пойти по пути самоотвержения, чтобы в нем обрести себе оправдание. Но далеко не ушел. Что толку в самоотвержении, если вокруг темнота, а ты стоишь с коптилкой в руке и не знаешь, куда идти? Я готов жертвовать собой – но кому и зачем?

Я задавал миру много вопросов, я даже спрашивал богов, пока не осознал, что никто ничего не знает. Тогда я сдался. Решил все бросить и жить, никому не мешая, тихой, уединенной жизнью…

Человек на миг сбился – его передернуло.

– Это было недолго, но куда хуже смерти! Все пути вели во тьму! Вот тогда я и понял, что выхода у меня не осталось…

Он пристально поглядел на огонек.

– Я вернулся на мой родной остров. Стоял на лавовой горе, такой грандиозной и красивой в лучах заката, под которой было похоронено целое герцогство, и думал.

Я уже знал, что не драконы это сделали. Я давно перестал считать всех без разбора драконов чудовищами. Зло есть и среди людей, и среди драконов. И в тебе, Невидимый. Ведь Змей Бездны, который вышел из огненного сердца земли и пожрал Фалангин, – тоже твоих рук дело!

Кощунственная фраза прозвенела в тишине, и тьма поглотила ее, так же, как все остальные. Человек подождал, затаив дыхание, но ничего не произошло, и он продолжал:

– И я понял, что ничего не изменилось. Как было и тогда, мальчишкой, я стоял и смотрел на пепелище – и знал, что тот, кто делает подобное, должен быть уничтожен. Да, все пути ведут во тьму – к тому, кто ее создал. К тебе, отец богов!

Человек обнажил меч и встал на колено.

– Невидимый, создатель мира, кто все знает, но не дает ответов! – громко заговорил он. – Вот, я тут, в твоем земном доме. Я пришел бросить вызов источнику зла. Можно потратить сотни жизней, сражаясь с порождениями Змея, а можно бить в корень. Ты создал Змея Бездны. Но ты создал и меня! Смертного, который поклялся, что уничтожит того, кто погубил Фалангин! Раз ты создал меня таким – значит, ты этого и хотел. Ты ведь ничего не делаешь просто так, без цели. Ты создал нас обоих. Так дай нам встретиться!

Человек умолк. Дыхание у него перехватило, в ушах так громко стучала кровь, что он боялся не услышать ответ – буде такой случится.

Но текли мгновения, а тишина вокруг была все такой же мертвой, как в предыдущие дни, годы, а может, и столетия…

– Заметь, Невидимый, – добавил человек поспешно, – я не спрашиваю, зачем ты все это устроил. Я спрашиваю – как? Как мне его победить? Знаешь, моя невеста умеет сочинять гимны. Их почему-то приписывают мне, но на самом деле это все она. «Если твой дом горит, неужели ты будешь выяснять, кто и зачем его поджег?» Она была права, моя невеста, она знала больше, чем я…

Лицо человека исказилось, словно от боли.

– А я вынудил ее разделить мою судьбу! Пусть она согласна, пусть сама на это пошла, но я себе этого не прощу. Пусть я буду проклят, но решение мое не изменится. Я ведь и от нее отрекся, и она это приняла безропотно. Ты слышал, Невидимый? Знаешь, чего мне стоила эта последняя жертва?!

Гнев и отчаяние, что прорвались в его голосе, получили ровно такой же отклик, как вся предыдущая исповедь. То есть – никакой.

– Ты меня слышишь? Я отрекаюсь от своего имени и рода, отрекаюсь от любимой, от себя самого! Больше не имеет значения, жив я или мертв. Считай, с этого мгновения меня больше нет – я воплощенное желание встретиться со Змеем Бездны и уничтожить его. И пусть моим единственными именем отныне будет – Змееборец!

Человек достал меч из ножен и положил его перед собой на пыльный гранит.

– Прими его и меня – как свой меч в этом мире!

Темнота не ответила даже эхом.

– Не молчи! Ты не имеешь права на молчание!

Однако у Невидимого явно было свое мнение на этот счет. Тянулись мгновения, но ни слова, ни знака не последовало. Хоть бы ветерок пролетел.

Человек стиснул зубы, подавляя желание грязно выругаться.

Ему представилось, как глупо он выглядит. Невидимый не отвечал еще ни единому человеку от сотворения мира – почему он должен ответить именно ему? Он – всего лишь ничтожный смертный, который стоит перед лицом вечности, в заброшенной базилике, держа в руке грошовый светильник. Даже если Невидимый пожелает явиться ему, он его попросту не увидит, потому что крошечный язычок пламени освещает только его собственную руку…

«Слишком мало огня, слишком темно! Но тут нечему гореть! Тут только камень!»

И сталь клинка. И светильник в руке.

В перчатке…

Человек ухмыльнулся и с размаху кинул светильник себе под ноги.

Стекло раскололось, «драконова кровь» брызнула на одежду. Штаны и плащ мгновенно вспыхнули.

– Да, да! Больше света, – воскликнул он. – Больше огня!

Проклятая тишина исчезла – теперь он слышал пение, достойное Небесного Сада. Ведь это был голос его невесты. Да, она сочиняла чудесные гимны. Особенно тот – «Литания огня», который начинался словами: «Куда бежать, когда сгорает мир?» Если понимать этот гимн буквально, он звучал жутковато, но они оба знали, что речь там идет о пламени любви.

– Ибо нет иного спасения от пламени, как стать этим пламенем самому!

В зале стало светлее, по стенам побежали тени. Человек не видел их. Он даже не понимал, чувствует ли боль. Он был готов умереть и относился к этому спокойно, даже радостно. Но тут происходило нечто другое. Что-то совсем непонятное. Мир расплывался и менялся вокруг в пляске теней, и точно так же менялся он сам.

Наконец Змееборец понял, что меняется – не мир, а его собственное тело! Он увидел, как лопаются перчатки, как падает на стены тень огромных крыльев… И тогда он торжествующе рассмеялся.

Его дерзкая молитва услышана, требование к Невидимому выполнено.

Глава 1 Защитник людей

«О! Еще один вариант жертвенника!» – подумал Грег, глядя на герб герцогства Молино.

Прежний городской герб – водяную мельницу, с которой, по преданию, и начал свою историю этот крупный и богатый город Пяти Герцогств, – в последние годы фактически заменил личный герб герцога Амедео. Над верхней городской стеной, где стоял сам герцог, а рядом с ним Вальтер и Грег, нависала главная башня огромной темно-бурой, словно обугленной, цитадели, увенчанная кроваво-красным щитом. На щите извивался такой же бронзово-бурый дракон. Из пасти дракона по пояс торчала белокурая дева с распущенными волосами. Выражение паники на лице было передано с большим знанием дела.

– Какой мрачный герб, – вполголоса заметил Грег.

– Зато символично. Дракон подавился прекрасной девой, – откликнулся Вальтер. – И так будет с каждым, кто покусится…

– Что, гербом нашим заинтересовались? – весело спросил герцог. – Древняя легенда гласит, что мой далекий предок Энцо До Свидания, – надо думать, какой-то наемник, – решил где-то здесь освежиться в ручье и увидел дракона, пожирающего деву. Полагают, это была дочь того самого мельника, чья мельница изображена на старом городском гербе. Освобожденная дева оказалась не слишком сильно пожевана драконом, так что Энцо, прикончив гада, взял ее в жены, да и поселился тут. А поскольку умел он только воевать и грабить, то вскоре занялся привычным делом… Так и возникло герцогство Молино.

Вальтер скептически поднял бровь.

– Обычный наемник убил дракона?

– Убил и освежевал, – отозвался герцог. – А возможно, даже съел, с него сталось бы. Шкура этого дракона и поныне висит у меня в кабинете. Собираюсь перевесить ее в тренировочный зал драконьеров – пусть воодушевляет их. Если Энцо смог, то чем они хуже? Можете пойти и посмотреть.

Вальтер кивнул.

– Весьма любопытно, непременно схожу… Не потому, что я сомневаюсь в ваших словах, а потому, что никогда не видал шкуру дракона отдельно от самого дракона…

– Увидите, – посмеиваясь, пообещал герцог Амедео. – Если повезет, то и не только эту. Думаю, выпускным заданием в моей школе драконьеров будет именно добыча еще одной шкуры, поновее…

Длинные багровые флаги с тем же бурым драконом лениво раскачивались под ветром, налетающим с просторов равнины. С высоких стен цитадели открывался вид на весь город, его предместья и пригороды, окрестные фермы и деревни, мельницы и базилики, поля и луга – до самого горизонта. Внизу пестрели черепичные крыши посада; потом еще стена, пониже – городская. На стене орудия, и все смотрят в небо. И редкая штука в других городах – баллисты. Много баллист.

Пока Вальтер вел беседу с герцогом, Грег с восхищением смотрел по сторонам. Размах, с которым был построен и укреплен Молино, его поражал. В жизни он не видал такой могучей крепости.

Молино был вторым по величине и богатству городом Пяти Герцогств после Сантории, и при этом – самым близким к огненной границе, как теперь называли на равнине владения драконов. Он с блеском отбил несколько нападений красных драконов. Всегда прославленный как столица ремесел, в последние годы он стал и главным центром воинского искусства, где возникла единственная в своем роде школа драконьеров. А устроил это все человек, стоящий рядом с ним на стене. Ну, если и не все, то почти все…

Грег смотрел на герцога, беседующего с Вальтером, и думал о том, что впервые встретил кого-то, кто был достоин встать рядом с его братом. Оба властителя – уже не первой молодости, но без малейших признаков слабины; оба воины, хотя коренастому, отяжелевшему с годами герцогу растрясти брюхо явно не помешало бы. И пускай герцог Амедео с ног до головы в золоте и бархате, а Вальтер – в потрепанной кожаной куртке и шерстяных бриджах, но манера вести себя одинаковая: привычка к власти в каждом слове, приветливые речи и настороженно следящие за собеседником глаза. Когда герцог улыбался, его приятное округлое лицо приобретало прямо-таки по-детски простодушное выражение. Глядя на это доброе лицо с ясными глазами, на чело, обрамленное седоватыми кудряшками, Грег всякий раз вспоминал наставления брата и становился особенно внимательным.

Одного только Грег не понимал – c какой радости герцог Амедео тратит на них время? Неужели ему нечем заняться, кроме как целое утро прогуливаться по городской стене с обнищавшими аристократами из варварской Винделики?

Но Вальтер держался совершенно уверенно. Тут он был совсем не таким, как в Каррене – пожалуй, коллеги-алхимики и не узнали бы его. Герцог Амедео величал его «графом Веттерштайна» и общался с ним, как с почти равным по статусу. Что ему Вальтер такого наплел?

Грег прислушался к разговору. Вальтер как раз сетовал, что не привел с собой никакого войска.

– Какой из меня теперь граф! Без земли, без людей… – сокрушался он. – Их и так-то было немного – все бежали на север, за горы. Оставайтесь, говорил я, – буду защищать вас! В стенах моего замка вы окажетесь в полной безопасности…

– Полной безопасности сейчас не существует нигде, – заметил герцог.

– У меня есть свои способы… Фамильные… Но увы! Люди боятся того, что не понимают. А драконов они боятся еще сильнее. По правде сказать, зеленые драконы словно поставили себе целью извести человеческий род, по крайней мере в Винделике…

– Понимаю, – хмурясь, ответил герцог Амедео. – Как это знакомо! У вас зеленые, а у нас красные. Какая муха укусила это племя, что им понадобилось в землях людей? И здесь слабые духом тоже бегут на север – видимо, как раз к вам… А с левого берега Альмы, между тем, пришло столько беженцев из Сантории, что я уже задумываюсь, сумею ли прокормить всех. С одной стороны, новые рабочие руки, с другой – лишние рты…

– Насколько я могу судить, вы успешно решаете эти вопросы. Мы с братом ехали через ваши земли и любовались. Воистину богатый, процветающий край! – Вальтер подпустил в речь нотку зависти. – Как будто и нет за рекой никаких драконов.

– Мы сражаемся, – развел руками герцог. – Защищаем свое, как можем!

– Все Пять Герцогств гадают, как вам это удается.

– Прямо скажу – с трудом…

– До меня доходили слухи о магии…

Грег удивленно посмотрел на брата.

– Вот как раз этого – ни в малейшей степени!

Герцог повернулся к Вальтеру боком, опершись руками о каменный парапет, и поднял взгляд на цитадель. Ветер шевелил его кудрявые волосы, превращая их в подобие нимба.

– Взгляните на городские стены. Они гораздо толще обычных. Под ними – подземные убежища, склады и прочее. Чтобы защититься от атаки с воздуха, приходится зарываться в землю. Далее – посмотрите на башни, на крыши. На них невозможно приземлиться, там не за что зацепиться. Любая бойница встретит выстрелом из баллисты, а то и кое-чем похуже…

– Дракон не станет садиться на крышу, – возразил Грег. – Зачем? Что ему помешает спалить город с воздуха?

– Что помешает? Алхимия! Этот неприятный цвет стен и крыш – пропитка, защищающая от огня. Драконий выдох она вряд ли выдержит, но предотвратит дальнейшее распространение пожара. Цитадель практически неприступна извне.

– А посад? – спросил Грег, глядя на скопище крыш. – Кажется, я вижу ловчие сети…

– Да, они сейчас свернуты, но будут натянуты в любой момент.

– Они не удержат дракона.

– Понятно, что дракон разорвет их, но они задержат его на время выстрела или подхода группы драконьеров.

– Но как же обитатели посада?

Герцог Амедео вздохнул:

– Меня самого это гнетет. Конечно, убежища предусмотрены. У жителей будет шанс выжить – если быстро побегут. Но если дракон выберет своей целью нижний город, то многие погибнут. Увы, без этого риска не обойтись. Весь посад – одна большая ловушка. Ловить и убивать драконов – в случае налета – мы будем именно здесь.

– Ловить и даже убивать? – скептически повторил Вальтер. – Без магии? Какими же средствами?

– Ну, к примеру, посмотрите на ту небольшую площадь. Да, вон ту, где клумба… Это замаскированная шахта. Если дракон приземлится на эту площадь, он провалится в каменный колодец. Крылья ему там не распахнуть, а тут и каменной плитой по голове врежут – и все, попался!

– Восхитительно! Но как его убить? Ведь дракон не просто зверь, он – существо стихийное и магическое. Много ли драконов вы убили до сих пор?

– Ни одного, – признался герцог Амедео. – Отгоняем вполне успешно, но врать не буду – никого даже не ранили. Средств для убиения драконов у нас сейчас нет… Но все впереди! А насчет ловушки – подумайте, друг мой, вот над чем. Дракон полетел жечь город и не вернулся. Дракон, сгинувший бесследно, – разве это не повод призадуматься для его сородичей?

Вальтер ухмыльнулся.

– Неплохо придумано.

– Кстати, не ваши ли кондотьеры организовали оборону в Фиоре? – спросил Грег, разглядывая сети. – Я там видал нечто подобное.

– Они самые. Но там у них завелся этот… Лука, – скорчив гримасу, сказал Молино. – И они все забросили. И совершенно зря! Жители Фиоре живут на пороховой бочке. Вот случится завтра что-то с их кузнецом, и что дальше? Да и сам он… – герцог сердито фыркнул, видно, вспомнив что-то неприятное. – Лука и сам не знает, какими силами одержим и что выкинет в следующий миг. Сегодня защищает город, а завтра может и передумать.

– Это правда, – подтвердил Вальтер с ухмылкой. – Вижу, вы с ним уже имели дело?

– Попытались, – хмуро подтвердил герцог. – Мне хватило. Капризный, полоумный колдун, который называет себя «алхимиком милостью Змееборца», сам же никакой не алхимик, и Змееборец не имеет к его фокусам, да и к любой магии, никакого отношения. Но кое-какие выводы я сделал. Главный – если уж иметь дело с чародеями, так только с вменяемыми!

Вальтер и Амедео рассмеялись – как показалось Грегу, над чем-то известным только им.

– А второй вывод, – продолжил герцог, – чародей не должен лезть в оборону города, а заниматься лишь тем, что относится к магии. Пусть военные делают свое дело, а маги – свое! Вместе у них будет шанс выстроить что-то путное.

– Главное – провести границу, где кончается магия и начинается немагия, – уточнил Вальтер. – В целом же вы снова абсолютно правы.

– Отрадно слышать. Эх, для такого чародея мы не пожалели бы ничего…

Налетел ветер, захлопали флаги. Герцог поежился и запахнул плащ. Свита и личная охрана почтительно мерзла в отдалении.

– А что касается разграничения обязанностей – нет ничего проще, – продолжал герцог. – Ровно посередине между магией и немагией находился алхимия. Пойдемте вниз, господа. Покажу вам лаборатории и мастерские.

– Как вы защищаете деревни? – спросил Грег, окидывая напоследок взглядом великолепную панораму южной Пиануры.

– Противодраконьи щели, схроны для продовольствия, замаскированные загоны для скота… Подорвать человеческую пищевую базу у драконов не получится. Впрочем, это не их методы, хотя я бы действовал именно так. Деревни они пока не трогали. Нападали только на крупные города. Такое ощущение, что их цель – убить как можно больше людей за раз… Но подстраховаться не помешает. Драконы тоже учатся, так же как и люди… Хоть и медленнее.

– То есть в среднем драконы тупее людей? – с любопытством спросил Вальтер, бросив многозначительный взгляд на Грега.

– Если нечего бояться, так зачем развивать интеллект? – ответил герцог. – Как говорится, сила есть – ума не надо.

– Вот именно это я и утверждал! – воскликнул Вальтер. – Слово в слово!

Спустившись со стены, узкими темными переходами они пошли дальше, направляясь в сторону посада. Стена в нижней части напоминала каменный муравейник, пронизанный ходами и облепленный пристройками. За каждым углом топали, лязгали железом, слышались грубые голоса… Вальтер, который сперва поглядывал по сторонам, пытаясь понять принцип этого лабиринта, вскоре вернулся к беседе:

– По пути сюда мы встречали людей с левого берега Альмы, – произнес он. – Судя по их бессвязным рассказам, в Сантории стряслось нечто очень скверное…

– Скверное? Это слабо сказано. Ее больше нет.

– Как так – «нет»?

Вальтер даже замедлил шаг.

– Красные драконы полностью выжгли ее, как до этого Мондрагону. Даже не могу сказать, что там. Если бы это было просто пепелище! Но прошло уже несколько месяцев, а оно все тлеет – в ясные ночи со стены видно зарево. Обычно же небо на той стороне Альмы постоянно затянуто черными тучами… В этом есть нечто противоестественное. Да сопроводит Змееборец в Вечный Сад души несчастных жителей Сантории! – благочестиво добавил герцог.

– Что ему еще остается, если он их не уберег, – ворчливо заметил Вальтер.

– Некоторым – обожженным, полубезумным – удалось спастись, и они рассказывают невероятные, устрашающие вещи… Настолько невероятные, что кажутся выдумками. Например, о том, что там живет целая стая драконов, на месте главного храма поднимается огнедышащая гора, по улицам текут кровавые реки, а уцелевших жителей приносят в жертву Змею Бездны, швыряя их в гигантский огненный водоворот…

При слове «водоворот» Грег встрепенулся и бросил взгляд на Вальтера.

– Вы не посылали туда разведчиков?

– Посылал. Ни один не вернулся.

– Тогда это не более чем слухи либо бредовые видения, – сухо ответил Вальтер. – Огненный водоворот, кровавые реки… Стая драконов, это же надо такое придумать! Во-первых, драконы стаями не летают, а во вторых – будь их стая, от Молино давно уже осталось бы такое же пепелище…

– Я все это понимаю, – кивнул Амедео. – Очень бы хотелось выяснить, что там творится на самом деле! Но боюсь, обычным смертным это не по силам…

– Вы уверены, что драконы до сих пор там? – спросил Грег.

– В этом – да. Дракон – или драконы. Его, или их, изредка видят за рекой. Кажется, они окопались в Сантории надолго. И понемногу разоряют левобережье. Что вы сказали, граф Ульрих?

– Это тоже очень странно, – откликнулся Вальтер. – Дракон не может долго существовать вдали от своего гнезда. Гнездо всегда связано с источником его силы. А в Сантории нет подобных источников для огненных драконов.

– Это уж точно. Это речная равнина… Самое высокое место – Гора Превращения, которая, точнее, просто холм… Не говоря уж о том, что Сантория, как центр культа Змееборца, должна быть враждебна драконам по своей сути…

– И тем не менее вы говорите, что красные драконы там живут… – протянул Вальтер. – Скажите, ваши люди не замечали, что один из этих драконов необычно велик?

Амедео прищурился.

– То гигантское чудовище, которое в базиликах зовут Пожирателем Мира? Нет, его в Сантории не видели. Его гнездо в Мондрагоне, на горе Монт Эгад.

– Но откуда вы зна…

– И я не уверен, что он вообще когда-либо улетал оттуда, – герцог подумал и добавил, окончательно сразив собеседников: – Думаю, он вообще неспособен летать.

– Почему вы так полагаете? – вкрадчиво поинтересовался Вальтер, взглядом приказав Грегу помалкивать.

– Тому, кто пожирает своих детей, один путь – к Змею, – сурово произнес герцог. – В Бездне крылья не нужны, летать там негде.

Вальтер и Грег уставились на герцога с одинаковым изумлением.

– Детей? Что вы имеете в виду? Разве у драконов есть дети?

– Все мы – дети Невидимого, – ушел от ответа герцог.

И погрузился в мрачные раздумья, оставив свою загадочную фразу висеть в воздухе.

А потом им в глаза ударил дневной свет. Ход под стеной закончился.

Глава 2 Присяга чародея

Через квартал оружейников они прошли быстро, нигде надолго не останавливаясь, но и того, что увидели, Грегу хватило, чтобы прийти в полный восторг. Кузни были просторны, как соборы, там работали одновременно десятки, если не сотни, людей, слаженно создавая из металла и огня огромные сложные орудия, какие Грег прежде не встречал.

– Тут литейный цех, – показывал герцог. – А тут работают инженеры. Там – оружейные мастерские… Почему баллисты? Против драконов пушки показали свою неэффективность…

– А в Фиоре? – спросил Грег.

– В сочетании с магией – сколько угодно! Будь у нас свой Лука…

– И тем не менее я вижу, вы ими занимаетесь, – Вальтер кивнул в сторону литейного цеха.

– С расчетом на будущее… И не возражайте, я уже устал от споров на эту тему! Ах, как мне не хватает времени, чтобы сделать пушки мощными и скорострельными, чтобы выстрел был сопоставим с огненным выдохом дракона! Вот о чем я мечтаю! А пока мы вынуждены стремиться хотя бы к тому, чтобы стволы не разрывало при выстреле… Мои оружейники и металлурги работают день и ночь, но перед ними еще такой долгий путь!

Вальтер задумался.

– То же самое говорили алхимики, – сказал он. – Только дайте нам время, говорили они, и мы выведем вам дракона. Им дали пятнадцать с лишним лет – и где результат?

– Мои алхимики дракона не вывели, но кое-чего добились…

Улочка, куда они свернули потом, была пропитана целым букетом неприятных едких запахов, которые Вальтер сразу же узнал.

– Вот и квартал алхимиков, – сказал герцог, вынимая платок и прижимая его к носу. – Тут мы, пожалуй, тоже не будем задерживаться… Захотите взглянуть на их работу – потом, без меня…

– Вы не боитесь выдавать секреты чужакам? – серьезно спросил Грег, помнивший, как тряслись над своими тайнами алхимики Каррены.

– Сейчас не время разводить таинственность, – ответил герцог. – Люди должны обьединиться в борьбе с драконами. А мои алхимики достигли замечательных результатов. Вспомните хоть состав, которым пропитаны все крыши в городе. Он уже пару раз спасал нас от пожаров… И сколько еще замечательных веществ изобретено на военные нужды! Например, мне в ближайшее время обещан замораживающий снаряд… Или, скажем, вон видите ту лабораторию, с распахнутыми дверями, откуда валит зеленый пар?

– Вижу и обоняю… – даже Вальтер изменился в лице. – Змеиное молоко! Какая вонь!

– Это варят замечательное, уже опробованное липучее зелье. Прилипает к драконьей чешуе насмерть, оторвать невозможно! Ради опытов я не пожалел куска шкуры из кабинета. А теперь представьте, что снаряд, начиненный таким зельем, угодил в морду дракона…

– Склеит веки, свяжет челюсти, – пробормотал Грег, проводя рукой по лицу. – М-да, неприятная штука…

– А если это зелье будет еще и горючим! Алхимики сейчас работают над его самовозгоранием при ударе…

В этот момент, словно подтверждая слова герцога, внутри что-то пыхнуло, хлопнуло, с треском и звоном вылетели свинцовые оконные рамы, и на улицу вырвалось облако зеленого дыма. Улочка тут же погрузилась в клубящийся едкий туман, полный кашля, проклятий и странных мелькающих теней. Прямо на Грега из марева вдруг вывалилось высокое тощее существо, похожее на жуткую птицу.

– Спокойно, без паники! – каркнула «птица».

Очень вовремя – еще миг, и в ее брюхе оказалась бы чинкуэда.

– Нет пострадавших? – спросила «птица», гнусавя.

– Что же вы творите, изверги? – раздался из тумана надрывный голос герцога. – Неужели необходимо каждый раз приветствовать меня таким салютом?!

Существо протерло рукавом выпученные глаза, узнало герцога и склонилось перед ним в почтительном поклоне.

– Ваше сиятельство! Приносим извинения…

Туман быстро рассеивался, осаждаясь на булыжниках, стенах и одежде мелкими зелеными каплями. Птица оказалась долговязым алхимиком в очкастой и клювастой защитной маске, в колпаке и заляпанном балахоне.

– Не беспокойтесь, для людей вещество неопасно! – воскликнул алхимик, глядя на покрытого зеленой сыпью герцога, его гостей и свиту. – Только для драконов, да и концентрация не та… Позвольте, я вас почищу…

Вальтер и Грег дружно сделали шаг назад.

– Уйди с глаз! – рявкнул слегка побледневший герцог Амедео. – Ты сам в этой дряни с ног до головы! Как вы мне надоели! Теперь вы понимаете, граф Ульрих, почему я сюда нечасто захожу? Вечно в чем-нибудь перемажешься… – он повернулся к Грегу, который так и стоял с мечом в руке. – О, какая любопытная чинкуэда! Позволите взглянуть? Зачарованная против драконов, не так ли?

– Да, – ответил Грег с удивлением.

– Чьей работы?

– Луки из Фиоре.

– Ах, этот… – герцог сразу потерял интерес к клинку. – Надеюсь, вы не слишком испугались? Такие штуки тут обычное дело.

– Ничуть, – любезно ответил Вальтер. – Я малость разбираюсь в алхимии и знаю, когда надо бояться.

Зеленые точки густо усеивали его лицо и одежду, но он даже не попытался стереть их. Наоборот, старался не делать лишних движений…

Герцог уже повернулся, собираясь покинуть гостеприимный квартал, когда один из выскочивших на улицу алхимиков сорвал с себя маску и воскликнул:

– Мэтр Вальтер! Я уж вас и не ждал!

– Мэтр Даниэль!

Вальтер быстро оглядел алхимика из Каррены. Тот, в потрепанном балахоне, с повязкой на лбу, выглядел вполне довольным жизнью.

– Я же говорил, что догоню вас! – сказал Вальтер с улыбкой, протягивая ему руку. – Приятно вот так неожиданно встретить старого товарища и убедиться, что у него все в порядке. Вы, я вижу, тут при деле…

– А вы, я вижу, нашли брата…

Амедео, добродушно улыбаясь, переводил внимательный взгляд с одного на другого. Грегу показалось, что встреча Вальтера и Даниэля вовсе не показалась герцогу такой уж неожиданной.

– «Мэтр Вальтер»? – переспросил он, покосившись на северянина.

Вальтер развел руками.

– Под этим именем меня знают в Фиоре и Каррене… Веттерштайн – графство небогатое. Мне не на что покупать чужих алхимиков. Приходится алхимичить самому. Все сам, своими руками! Риск выше, зато какая экономия!

– Если не поймают, – хмыкнул герцог. – И кстати, мэтра Даниэля я не покупал. Он сам, по доброй воле, предложил мне сотрудничество.

– Верю, верю! Так оно в тюрьме обычно и бывает…

– Я там провел всего несколько дней, пока выясняли личность, – возмущенно возразил Даниэль. – Потом его сиятельство удостоил меня беседы и согласился взять на службу.

– Вы выглядите таким довольным, мэтр! – не удержался Вальтер. – Прямо-таки цветете!

– Так и есть, коллега! – ответил Даниэль, выпрямляясь с прежней высокопарностью. – Мы тут в Молино занимаемся именно тем, чем следовало заниматься в Каррене! Создаем оружие – вместо того, чтобы выводить из яйца дракона… с нулевым результатом. Это я предоставляю спагирикам во главе с моей бестолковой невесткой… Мэтр Вальтер, присоединяйтесь к нам, не пожалеете! Покорно прошу меня простить, ваше сиятельство, мне надо вернуться к работе…

– Ступайте, мэтр, – отпустил его герцог. – И сделайте так, чтобы клей вспыхивал при контакте с чешуей. Эта липучая дрянь имеет, не побоюсь этого слова, стратегическое значение…

Даниэль раскланялся и исчез в мутном чаду лаборатории.

– Пойдемте скорее отсюда, в горло и глаза будто перца насыпали, – сипло приказал герцог. – Бедолаги, и как тут они целыми днями крутятся…

Улица устремилась вверх, стала шире и многолюднее. Личная стража окружила герцога и пошла впереди и по сторонам, раздвигая народ. Но это никого не смущало. Герцога узнавали и приветствовали с искренним восторгом. Амедео шагал вразвалочку, не обращая внимания на возгласы и приветствия, добродушно помахивая рукой симпатичным девушкам. Грегу невольно вспомнились слова герцога о том, что весь посад – сплошная ловушка, и выживут только те, кто умеет быстро бегать… «Государь вынужден быть таким, – подумал он. – Он берет на себя ответственность за смерть некоторых подданных, чтобы спаслись остальные… Любые жертвы – ради победы над врагом!»

– Значит, вы и есть тот самый Вальтер, о котором мне так много рассказывал мэтр Даниэль? – говорил тем временем герцог. – Так я и предполагал… Единственный выживший алхимик из Сомбры, который сумел договориться с безумным Лукой… Который не боится взять огненный меч голыми руками… Который одним ядовитым выдохом уничтожил половину тайного совета в Амаро…

– И это еще не все мои таланты! – скромно заметил Вальтер. – Но Вальтером звали алхимика, а сейчас я ношу другое имя.

– Ульрих из Веттерштайна? – произнес герцог задумчиво. – Знаменитый северный чародей был… лет сто назад. Для того Ульриха ничего не стоило бы самому создать огненный меч, а не заказывать его у Луки. И он не стал бы тратить время на такую ерунду, как выведение дракона из яйца.

– Пути чародея таинственны и неведомы, – хмыкнул Вальтер. – Порой даже самому чародею. А только лишь Силе, властью которой он меняет мир… А что до мэтра Даниэля – согласитесь, отправляя его к вам, я оказал герцогству Молино серьезную услугу!

Герцог поднял взгляд в небо, где полоскались флаги над бурой цитаделью.

– Так и есть, – признал он. – Даниэль – настоящий мастер своего дела. Когда идешь по неверному пути, нужно величайшее мужество, чтобы признать это. Даниэль оказался на это способен, и за одно это – достоин уважения. Я сожалею, что пришлось подержать его в тюрьме. Но он прибыл с предложением союза, не имея никаких посольских полномочий. По своей инициативе, с призывом к людям разумным объединиться против драконов во имя человечества…

– Так и заявил – во имя человечества? Вот чудак!

– Его предложение кажется безумным только тем, кто думает о себе, – возразил герцог довольно холодно. – Что в нынешние тяжелые времена и есть настоящее безумие. Вы же понимаете, граф, – если бы он приехал в составе официального посольства, у нас был бы совсем другой разговор… Несмотря на то, что с обороной мы пока справляемся сами, я понимаю, что победить мы можем только вместе. Поэтому готов объединиться с Карреной, с Фиоре, с графствами Винделики, с княжествами Трамонтаны… Со всеми, кроме Амаро.

– Почему не с ними?

– Они впали в отвратительную ересь, – ледяным тоном ответил Амедео. – В Адскую Бездну отправится и выживший из ума морской дракон, и все, кто кормит его человечиной!

– Мы видели, – покивал Вальтер, про себя отметив, что у герцога дернулась щека.

Надо же, в самом деле разгневался. Неужели он религиозен?

– Не надо считать меня фанатиком, – сказал герцог, покосившись на собеседника. Но мне не нравится, как развиваются события. Эти бессмысленные нападения драконов на города… Появление чудовищного Пожирателя Мира, который пока сидит в Мондрагоне, насытившись убийствами, но рано или поздно снова проголодается… Время играет против нас. Драконов надо остановить, причем немедленно. Иначе еще несколько лет – и им станут поклоняться, как богам… Жители Амаро просто начали первыми.

– Поклоняться и приносить жертвы, – добавил Грег.

Он слушал герцога с огромным интересом. Вальтер никогда не пытался анализировать действия драконов, а тут они наконец начинали выстраиваться в единую картину.

– Вот именно. Тогда и придет конец мира, Огненный Шторм…

Они подошли к воротам цитадели, и герцог остановился.

– Итак, – сказал он, обращаясь к Вальтеру, – вы увидели Молино во всей его красе, силе и слабости…

Вальтер сделал вид, что задумался.

– А где же ваша знаменитая школа драконьеров?

– А! – усмехнулся герцог. – Так и думал, что вы спросите о ней. Вы ее непременно увидите… в свое время. Если мы договоримся.

– Вы уже показали нам всю систему обороны Молино. Что же такого таинственного в какой-то в школе воинских искусств?

– «Какая-то школа?!» – фыркнул герцог. – Вы не понимаете. Там учат не только личному боевому мастерству, но и стратегии и тактике, и военным машинам, и ловушкам, и защите крепостей, и всему, что известно о драконах. Когда-нибудь в каждом городе будут великолепные кондотьеры из моей школы! Одного моего выпускника хватит, чтобы возглавить городское ополчение, организовать оборону… И конечно, я грею себя надеждой, что вскоре они обретут особые свойства, которые помогут им побеждать драконов.

– Свойства, – скептически повторил Вальтер. – Так вы хотите накачать ваших бойцов зельями, меняющими человеческую природу или придающими им сверхчеловеческие способности…

Герцог кивнул.

– У нас это называется – забота о личных качествах. Школа действует в тесном контакте с алхимиками. Вот, например, недавно удалось создать декокт, дающий на время способность обостренно улавливать тепло – полезнейший навык в подземельях… Вы думаете – это смертельно опасно? Да, так и есть! Все мои драконьеры рискуют собой, выпивая эти зелья, которые не что иное, как яды. Конечно, алхимики опробуют их – сперва на животных, потом на себе – но без несчастных случаев все равно не обходится… Однако ребята не боятся рисковать. Они готовы к любым превращениям! Этот пункт входит в их контракт.

– Поразительно и увлекательно! – воскликнул Вальтер. – Скоро вы получите лучшую гвардию на свете. Но есть одна загвоздка – никакие они не драконьеры.

– Почему это?!

– Драконов-то они убивать не могут.

– Но…

– Дракон – не зверь и не сказочное чудовище. Он – порождение извечного огня. Чтобы убить дракона, нужно самому иметь такую же природу, или соприкасаться с ней с помощью колдовства, или обладать магическим оружием… которое вам взять неоткуда.

Амедео перестал улыбаться.

Вальтер посмотрел герцогу в глаза.

– Правда в том, что вам позарез нужен чародей. Без магии вся ваша дивная оборона не имеет смысла, а драконьеры – как незаряженная пушка… И вы это прекрасно понимаете. Кстати, я заметил, что магией вы тут немного пользуетесь, – у Вальтера расширились зрачки, дрогнули крылья носа. – В посаде кое-что укрыто иллюзией, в квартале алхимиков попахивает чарами… Но все эти мелкие фокусы не имеют никакого отношения к войне. Мощная боевая магия – вот что вам необходимо!

– Граф, вы видите проблему насквозь! – холодно сказал Амедео. – Буквально читаете мои мысли!

– Не думайте, что я, видя ваше безвыходное положение, собираюсь на этом наживаться, – продолжал Вальтер. – Цели у нас одни и те же. Сегодня вам удалось меня в этом убедить. Много лет я жил уединенно, храня свои знания в глубокой тайне. Если уж я собираюсь явить свою силу людям, то должен быть уверен в успехе. В Веттерштайне люди не поддержали меня, они предпочли не выступить против драконов, а бежать. Но здесь, в Молино – совсем другое дело! Ваши возможности и моя магия должны дать превосходный результат.

Вальтер протянул руку.

– Мы на одной стороне! Я готов заключить с вами договор.

– Нет, – сказал Амедео.

Вальтер опустил руку, с удивлением глядя на него.

– Нет?

– Договора недостаточно. Вы не только чародей, но и воин. Я хочу, чтобы вы мне присягнули.

Вальтер огляделся.

– Прямо здесь?

– Почему бы и нет?

– Что ж, – Вальтер с сомнением осмотрел пыльные булыжники и опустился на колено.

– Я, Ульрих, граф Веттерштайн, клянусь служить герцогству Молино верой и правдой! – торжественно произнес он. – Конечно, я уже немолод и предпочитаю проводить время за книгами, но если слово опытного старого воина имеет значение…

– Пригодится, – кивнул Амедео. – Махать мечом у меня тут многие горазды, а толковых командиров гораздо меньше. Кроме того, вы мне расскажете, как именно воевали с драконом в Винделике и почему проиграли. Подробно. Мне дорога каждая крупица сведений. А теперь – к делу. Что предлагает воин, я понял. Чем мне может служить маг?

Вальтер вздохнул и поднялся с колена.

– Грег, подойди сюда!

– Если вы полагаете, что ваш младший брат годится в драконьеры…

– Нет, не в драконьеры. Вот еще! Он для них слишком хорош. Грег, покажи его сиятельству руку…

Грег тоже встал, стянул с левой руки перчатку и протянул руку герцогу, держа ее ладонью вверх. На ладони медленно проступила зеленая спираль.

Глаза Амедео вспыхнули.

– Да-да, то самое! – воскликнул он, жадно разглядывая зеленую спираль. – Печать силы! Знаменитое вендельское колдовство, которое уже лет сто как считается утраченным. Один из моих драконьеров, бывший наемник из Трамонтаны, недавно рассказывал мне о нем. И о некоем старинном роде, который, по слухам, им все еще владеет…

– Так и есть, – подтвердил Вальтер. – Это фамильное умение, оно в крови – обучить ему невозможно. Только я и Грег владеем даром создания печатей.

– Магия, темное искусство! – проговорил Амедео, не отрывая взгляд от спирали. – Ядовитый дар Змея Бездны! Но в нашем положении выбирать не приходится. Вы правы, граф, – оно в самом деле безвыходное… Так пусть дар Змея в кои-то веки послужит благой цели – борьбе против его собственных порождений! Что делает эта печать?

– Исцеляет, – ответил Грег.

– Исцелять, – буркнул Амедео, – мы можем и сами. Вы будете создавать другие печати. Такие, которые способны убивать!

* * *

– Ну, что скажешь? – спросил Вальтер у брата по дороге домой – в башню, которую герцог выделил для «графа Веттерштайна и его двора». – Откуда это странное сияние во взоре? Уже не узрел ли ты Вечный Сад?

– Напрасно насмехаешься, – отозвался Грег. – Что до света – почему бы ему не воссиять, когда все наполнилось смыслом?

– Чем?

– Я сегодня увидел цель войны. Понял наконец, ради чего мы сражаемся…

– О! – протянул Вальтер с любопытством. – И что же ты такое увидел?

– Раньше, когда ты говорил о благе мира, о войне ради всего человечества, о том, что Мондрагон враждебен самой жизни… Я не мог этим проникнуться. Для меня это были всего лишь слова, которые не трогали душу. Признаюсь со стыдом, порой у меня мелькала мысль: а нам-то какое дело до Мондрагона, если он не угрожает Веттерштайну?

Но теперь я понял – когда герцог Амедео перевел твои высокие цели в обычные земные вещи, которые можно увидеть, потрогать, вдохнуть их запах… Город, поля, деревни, простые люди, которые хотят жить… И все это так прекрасно устроено… Мне стало ясно, о чем ты мечтал. Что это такое: «Я всего лишь хочу защитить свое»! Твои земли, под сенью твоих крыл, твоей надежной защитой…

– Ну-у, да, примерно об этом, – протянул Вальтер. – Мои земли под сенью моих крыл… Это ты красиво выразился. Какое славное герцогство! Такое богатое и сильное…

– Знаешь, сегодня я поверил, что смертные действительно могут сопротивляться драконам!

– В этом я не уверен… Но одно верно: чтобы начать войну, Молино – наилучший плацдарм!

Говоря это, Вальтер поднял голову и измерил нависшую над пестрыми крышами бурую цитадель взглядом, словно прикидывая, как бы половчее разрезать этот роскошный пирог.

– А что ты скажешь о герцоге? – неожиданно спросил он. – Что ты скажешь – не о Молино и не о целях войны, а о самом старике Амедео?

Грег развел руками.

– Ты и сам все видел, раз присягнул ему. Вот настоящий правитель! Какой благородный, стратегически мыслящий ум. Честь служить под началом такого!

– Да, достойнейший человек, – промурлыкал Вальтер. – А казалось бы, милый толстячок, полный благих намерений…

– Герцог Амедео вел себя открыто и искренне. Не хитрил, не вилял… и не лгал, – добавил Грег c укором.

Вальтер остановился, прищурился:

– Ты на что намекаешь?

– Ты соврал ему, что умеешь создавать печати! Зачем?

Вальтер пожал плечами.

– Ну, да. Сказал то, что он хотел услышать. Ему нужен собственный Лука – только вменяемый и управляемый. Теперь он считает, что им обзавелся, хе-хе… А хорошо зная Луку, будет с нами предупредительным и осторожным – он ведь не знает, на что я способен… Это прекрасно!

– Зачем было врать? Сказал бы, что печати создаю я…

– И меня бы пинком выкинули за ворота. Или посадили бы в тюрьму, как Даниэля, чтобы обеспечить твою лояльность… Нет, брат, я все сделал правильно. Теперь Амедео считает меня великим колдуном и хочет использовать… Интересно, как? Он накидал любопытных намеков насчет Сантории… Амедео хитер, у него свои планы. И не обманывайся его мнимой чистосердечностью! Ему есть что скрывать.

– Не понимаю, на что ты намекаешь.

Братья остановились на маленькой площади возле водяного насоса замысловатой формы. Вальтер огляделся и негромко сказал:

– Все, что нам сегодня было продемонстрировано, мог бы устроить в любом городе любой грамотный кондотьер. Почему работает в Молино и не сработало в других местах?

– Герцог…

– Точно – герцог. Мудрый, ничего не упускающий, делающий именно то, что нужно. Откуда он знает, что нужно? Только не надо этой болтовни о гениальной прозорливости… Мы-то знаем, откуда и как берутся сведения.

– Разведка? Но какая может быть разведка, когда имеешь дело с драконами? – нахмурился Грег.

– Вот именно. – Вальтер понизил голос. – Я очень внимательно слушал сегодня Амедео. Он ничего не угадывает. Он опирается на знания. Откуда он так много знает о драконах? Откуда у человека такие данные о том, что может поразить дракона, а что нет? Почему герцог точно знает, что гнездо Мондрагона на горе Монт Эгад, если в южных землях уже лет двадцать не ступала нога смертного? Как он выяснил, что Мондрагон не может летать, когда я сам это узнал совсем недавно, заглянув ему в голову с помощью магии?!

– Да, это очень подозрительно, – подтвердил ошарашенный Грег. – Надо разузнать…

– Гм, попытайся. При этом у Амедео в распоряжении только обычные человеческие средства войны и алхимии. Но он опирается на знания о драконах, которых у людей нет и быть не может. Думай… где он мог их раздобыть! И еще, надо бы посмотреть на того слабенького чародея, которого он не счел нужным показать…

Говоря, Вальтер пошел дальше.

– Брат, постой, – окликнул его Грег. – У меня есть просьба. Я хочу навестить Аличе в Каррене.

Вальтер обернулся:

– Зачем?

– Я бы слетал очень быстро, – смутился Грег. – Мы с ней нехорошо расстались. Я хотел объяснить ей, что это все ради ее блага…

– Нет, – отрезал Вальтер, – не вижу смысла. Ничего с девчонкой не случится. Она у тетки, в полной безопасности. Не нужно привлекать к ней лишнего внимания.

Грег сжал зубы, чтобы не начать спорить. Несмотря на слова брата, что с Аличе ничего не случится, на душе у него было тревожно. Он помнил, какое лицо стало у Фьяммы, когда Вальтер заявился к ней в башню и оставил ей девушку, которую назвал своей ученицей…

Глава 3 Тетка и племянница

– Из Винделики?! Ты же уехал в Фиоре! – Фьямма разразилась хохотом. – Ну это в твоем духе! Уехать на восток, а вернуться с севера! Ха-ха-ха! Было бы в самом деле смешно, если бы ты хоть раз дал о себе знать! У нас тут ходили слухи, что вы отправились в Амаро и бесследно сгинули в тамошних знаменитых подземельях…

– Не верь слухам, моя птичка, – весело улыбаясь, проронил Вальтер. – Ай! За что?

Фьямма ударила его кулаком под дых, – от души, так, что Вальтер даже слегка согнулся.

– Я чуть не умерла от беспокойства, ты, подонок!

– Вот уж незачем было волноваться! Со мной все хорошо – как всегда. Я спешил изо всех сил, моя красавица! И как только вернулся, то заметь – прямо к тебе… – Вальтер перехватил кулак, летящий ему прямо в челюсть. – Даже к себе в башню не заглянул!

– Адский Змей, как же я тебя ненавижу!

В ответ на очередной удар Вальтер просто схватил ее, прижал к себе и впился губами в губы. Фьямма попыталась пнуть коленом, но не преуспела, и вместо этого крепко обняла, пряча лицо у него на груди и изо всех сил стараясь не заплакать. Вальтер погладил ее по волосам, оглядывая знакомую обстановку башни. С прошлого его визита тут ничего не изменилось.

– Где Даниэль? – глухим голосом спросила Фьямма.

– Мы расстались как раз после этого бесполезного визита в Амаро. Я решил ненадолго съездить на родину, в Веттерштайн. Мне вдруг пришло на ум, что Грег вполне может быть там, и я не ошибся… Ты помнишь, Грег уехал на север и пропал?

– А Даниэль?!

– Он в Молино. Цел и невредим.

Фьямма выдохнула. Она ожидала худшего. На самом деле, зная Вальтера, – чего угодно. Успокоившись насчет деверя, она вспомнила кое о чем другом, отстранилась и хмуро спросила:

– Ну а теперь выкладывай, кто эта незнакомка в роскошном плаще, которая ждет на первом этаже.

– А, ты заметила. – Вальтер расположился в кресле, оглядывая стенные полки и шкафчики в поисках чего-нибудь горячительного. – Собственно, по ее поводу я к тебе и пришел…

Лицо Фьяммы стало враждебным.

– Ах, вот оно что… И кто же эта загадочная особа?

– Ну, скажем так, моя ученица.

– Ученица?! Ты же никогда не заводил учеников!

– А теперь завел. По твоему примеру, – поддразнил ее Вальтер. – У тебя же есть помощник, почему бы мне не завести помощницу?

Фьямма побагровела.

– Однажды ты сказал, что никого не допустишь в свою лабораторию… Неужели появилось исключение?

Вальтер пожал плечами.

– У всего есть исключения.

– Верно, она умна, и мила, и радует глаз…

– А также послушна и скромна, – подхватил Вальтер.

– Не беспокойся, с тобой это ненадолго! – ядовито ответила Фьямма.

– А главное, она – прекрасный объект для исследований. У нее имеются весьма необычные свойства… И кстати, я хотел бы, чтобы ты тоже их исследовала.

– Делать мне нечего, – ледяным тоном процедила Фьямма. – У меня, как ты верно сказал, есть свой ассистент. Твоя ученица, ты ее и исследуй, как тебе вздумается!

– Мне некогда. Я скоро снова уеду. Ну не дуйся, птичка! Сделай мне приятное. Это очень интересная девочка. Грег подобрал ее на пепелище Вишневой Лореты. Как тебе известно, там не уцелел никто. А она выжила!

– Очень за нее рада, – огрызнулась Фьямма.

– Ты не понимаешь? Какая-то совершенно заурядная девочка из мелкого городишки – не горит в огне! В драконьем огне, который плавит камни!

– Ты проверял?

– Я?! Гм-м… как бы я проверил?

– А как проверю я? Предлагаешь запихать ее в атанор и нагреть?

– А это идея… Шучу, шучу. Я в тебя верю, моя голубушка, ты что-нибудь придумаешь. Ты – замечательный ученый!

– А ты – грубый льстец.

– Конечно, я не пытался поджечь девочку и посмотреть, что получится. Но ты только представь – она не замечает ни жары, ни холода. Не мерзнет, не потеет…

Фьямма нахмурилась.

– Да, занятно, – признала она. – Показывай.

– Крошка! – крикнул Вальтер в дверь. – Поднимайся!

– Здравствуйте, тетя, – робко проронила девушка, входя в дверь.

Фьямма застыла, как громом пораженная.

– Аличе… это ты? – она порывисто повернулась к Вальтеру. – Это она? Мне не мерещится?! О Святая Невеста, так и уверовать недолго!!! Почему ты мне сразу не сказал, что это она?

Вальтер рассмеялся, очень довольный собой.

– Даниэль знает, что она выжила?!

– Пока нет. Откуда бы? Но я ему сообщу…

– Как он будет тебе благодарен!

– На что мне его благодарность? Мне нужны твои исследования.

– Аличе, дай мне на тебя посмотреть! – Фьямма не сводила с Аличе взгляда. – Как ты похудела, как повзрослела… Стала так похожа на мать! А где твоя чудесная коса?

– Сгорела, – буркнула Аличе, отстраняясь от тетки.

– Бедняжка, чего ты натерпелась…

Тут Фьямма сообразила, что к чему, и воскликнула:

– Это она и есть?! Девушка, которая не горит?

– Ну да, – кивнул Вальтер. – Я оставлю Аличе у тебя. Попытайся за время моего отсутствия разобраться с ее странностями. Отдельно – исследуй ее кровь. Ну, и пригляди за ней. Как-никак это твой долг – ты ее ближайшая родственница…

* * *

При башне Фьяммы имелся небольшой задний дворик: грубые каменные стены окрестных домов, квадрат голубого неба над головой, несколько кустов мирта и пушистая пиния. Под сенью пинии стояла маленькая часовня с терракотовой статуэткой Святой Невесты, почти похороненная под сухими листьями и иглами, рядом – столик и каменная скамья. Фьямма к религии относилась как к поводу посмеяться над церковниками, а о догматах и вовсе никогда не думала. Но она любила это тихое и тенистое место, чтобы иногда посидеть тут с книгой в приятном одиночестве.

Она и сама не могла сказать, почему ей вздумалось привести сюда Аличе.

– Да-а, – протянула она, сцепив пальцы и бесцеремонно разглядывая племянницу, усадив ее напротив. – Вот это встреча! Признаюсь честно, я в последний раз вспоминала о тебе довольно давно, а не видела и того дольше… Ну, Даниэль позаботился, чтобы это происходило как можно реже… Он считал, что я плохо на тебя повлияю. Осторожный Даниэль, который до сих пор думает, что огонь можно спрятать под стеклянным колпаком! Представь, я и не знала, что он отправил тебя в Вишневую Лорету! Зачем он это сделал? Услать дочь из Каррены, лишив ее всякого шанса на хорошее образование, в деревенскую глушь, где ее научат разве что читать молитвы и прясть шерсть, вырастят из нее домашнюю клушу… Впрочем, он наверняка именно этого и добивался! Я права?

– Не знаю, – неохотно ответила Аличе, отводя глаза. – Это папино решение, и не нам его обсуждать.

Фьямма хмыкнула, покосившись на часовенку и белую фигурку со склоненной головой.

– Ах да, – клушу, воспитанную в лорете. То есть ханжу и лицемерку вдобавок?

Аличе исподлобья поглядела на тетку, о которой за всю жизнь не слышала ничего хорошего. Несмотря на близкое родство, они были едва знакомы – Даниэль в самом деле за этим проследил. Все, известное девушке о Фьямме, – она зла, коварна и жестока, водится со всяким отребьем и ведет блудную, распущенную жизнь… Однако она – знаменитый ученый, так иногда говорил отец. И вдобавок она – настоящая ведьма, – это тоже он порой сгоряча говаривал…

В прежние времена, угодив к ней в башню, Аличе, наверно, испугалась бы.

Но сейчас ей было все равно, и даже не любопытно, почему эта красивая, еще молодая женщина смотрит на нее с плохо скрытой враждебностью.

– Как ты стала похожа на мать! – продолжала Фьямма, разглядывая племянницу. – Именно такой я ее и запомнила…

– А я не помню маму.

– Неудивительно – Алисандра умерла, дав тебе жизнь. Она была не намного старше, чем ты сейчас… – Фьямма вздохнула, взгляд ее затуманился. – И осталась вечно юной. А теперь возродилась в тебе. Даниэль должен быть доволен… Ты знаешь, что он все еще любит ее?

Аличе промолчала. Ей казалось неловким и неправильным обсуждать отца. Особенно вот так.

– Любит, боготворит память о ней, – с горечью продолжала Фьямма. – В его памяти она стала безупречной. Практически Святой Невестой… И боюсь, я этому сильно поспособствовала!

– Почему? – удивилась Аличе.

– Я, ее сестра, особенно эффектно оттеняла Алисандру. Любая девушка покажется Святой Невестой рядом со мной! Я имею в виду, покажется святой Даниэлю. Он считает меня так же исчадием ада, как считал Алисандру бесплотной праведницей. И в обоих случаях он не прав.

– Почему? – опять спросила Аличе, против воли вовлекаясь в разговор.

Фьямма положила подбородок на переплетенные пальцы.

– Они и года вместе не прожили. А мы с ним работаем бок о бок уже лет пятнадцать. Но он не знал ее и не знает меня. И не хочет знать. Даниэль живет в своих грезах. А я помню Сандру, словно это было вчера. Мы любили друг друга всем сердцем. И были гораздо сильнее похожи, чем кое-кто мог бы подумать. В ней было ничуть не меньше огня… Который, кстати, я вижу и в тебе. Курицам из лореты, как бы о том ни мечтал Даниэль, не удалось его вытравить… Или… этот огонь разжег Вальтер?

Глаза Фьяммы недобро блеснули.

– Если так, то горе тебе! Вальтер умеет легко зажигать сердца, сам при этом оставаясь совершенно холодным!

Аличе промолчала. Неожиданно ей стало жаль тетку. Фьямма заметила это, и ее перекосило от гнева.

– Ах, прости, – с показной кротостью протянула она, – мне все время кажется, что я вижу рядом с собой мою сестру. И я говорю с тобой, как с ней, забывая, что ты – не она. Ты просто маленькая девочка, глупенькая, не знающая жизни, которая попала к Вальтеру в когтистые лапы. Думаешь, ты у него одна такая? Ты для него не девушка и даже не живое существо. Он принес тебя ко мне, чтобы я тебя исследовала, как редкий минерал или странного уродца. Я шутя предложила запихнуть тебя в атанор, так он и впрямь задумался…

– Ты его любишь? – перебила тетку Аличе.

– Вальтера?!

Фьямма на миг опешила, но тут же беззаботно расхохоталась.

– Ха-ха! Конечно, нет! Мы просто друзья.

– Он тебе не друг, – серьезно проговорила Аличе.

Фьямма нахмурилась.

– Может быть, – признала она после долгой паузы.

Они посмотрели друг на друга через стол.

– Я тебя тоже представляла совсем иначе, – произнесла Аличе.

– Да-а? – Фьямма прищурилась. – Ну-ка!

– Ты добрая.

– Я?!

Фьямма со смехом перегнулась через стол и расцеловала Аличе в обе щеки.

– Если бы я знала, какая у меня забавная племянница, постаралась бы общаться с тобой побольше! Пошли, покажу тебе лабораторию, мой маленький подопытный зверек…

Фьямма, напевая, направилась к лестнице. Аличе, следуя за ней, незаметно пожала плечами. Какие они странные, эти взрослые женщины. Что Фьямма, что Лигейя. Как можно любить Вальтера? Что в нем любить?

Ей вспомнилось, как в замке Черный Верх они «семейным кругом» посиживали вечерами у камина. Вальтер не обращал на нее никакого внимания и не трудился перед ней притворяться. Порой она видела, как он, задумавшись, сидел с застывшим лицом, глядя на пламя неподвижным змеиным взглядом. В эти мгновения его лицо казалось вырубленным из гранита. Вечное каменное бесчувствие. Когда Аличе видела его таким, по ее спине пробегали мурашки, потому что она понимала – это и есть его настоящее лицо. Шуточки, ласковые взгляды, обаятельная улыбка – всего лишь мишура. А вот эта каменная маска, застывшая среди холодных стен, и есть он. Даже когда он злится, это не по-настоящему. Наверно, когда он убивает, он бывает именно такой – бесконечно спокойный…

Глава 4 Башня северного колдуна

Обиталищем «графа Веттерштайна, его семейства и двора» в Молино была избрана башня на северной окраине города, на склоне большого, заросшего сосновым лесом холма. Герцог предложил Вальтеру поселиться в его собственном дворце, но тот вежливо отказался, сказав, что уже присмотрел себе суровое, лишенное комфорта жилище, которое напоминает ему о родных горах. Амедео насмешливо посочувствовал ему, – как же, в самом деле, северянину прожить без вида во все стороны до горизонта и без сквозняков, дующих во все щели! – но возражать не стал.

От слуг, предложенных герцогом, Вальтер тоже отказался: «У меня свои люди». Герцог и бровью не повел, хотя ему было прекрасно известно, что «двор» графа Веттерштайна состоял из одного человека. Если его можно было так назвать. Грег, к примеру, считал, что Вилли даже и этого-то имени не заслуживал. Когда он, поднимаясь в башню, первым делом встречал его подобострастную рожу, то всякий раз с трудом удерживался от оплеухи.

– Господа драконы! Ваше сиятельство!

Вилли, сияя, кинулся навстречу. Со времен Веттерштайна он стал заметно крепче и здоровее. Лишь безобразный шрам на лбу напоминал о том, что когда-то он был огненным «глазом» самого Мондрагона и в живых остался только чудом…

– А еще вчера я был «вашей милостью», – весело заметил Вальтер, скидывая плащ-симару Вилли на руки. – Эй, на край не наступи, недотепа!

– Недотепа криворукая! – закивал Вилли, скрючиваясь в поклоне. – Точно так и есть! А что до «светлости» – как прикажете, так и буду звать! Хоть вашим величеством, если вам угодно! – он обернулся к Грегу. – Позвольте плащик!

Грег скривился и молча прошел мимо. Не избавившись от деревенской неуклюжести, Вилли уже где-то нахватался омерзительных лакейских замашек. И зачем только Вальтер приволок его с собой из Винделики? Как легко было от него отделаться в горах! Выгнать пинком из замка, спалить на алтаре или попросту отнести повыше и скинуть вниз! Да и теперь, в сущности, еще не поздно…

Придя в себя после снятия печати «глаза», Вилли первым изъявил покорность Грегу: «Избавитель! Теперь я ваш до гроба!» Грег на это брезгливо ответил, что такого счастья ему не надо и что если Вилли от него не отстанет, то увидит этот гроб значительно раньше, чем ожидает. Вилли безропотно принял его волю, быстро разобрался в иерархии Черного клана и принялся изо всех сил гнуть спину перед Вальтером.

– Господин, а как же плащик?!

– Привязался, как репей! – прошипел Грег. – Вальтер, убери его от меня, не то прибью ненароком!

– Ты же сам уговорил меня не убивать его, – весело отозвался Вальтер. – Дивлюсь я на тебя, брат! Ульриха прикончил, а этого оставил, и при этом еще и «глаз» ему закрыл…

– Ну так давай его выгоним! – с надеждой предложил Грег. – Зачем он нам, этот дурень?

– Болтливый, липучий, бесполезный мужичонка, – подтвердил Вальтер. – Подрывает наш престиж в Молино одним своим видом. Если герцог, не приведи Змей, увидит, что нам прислуживает этакое чучело, что он о нас подумает? Но выгонять нельзя – он слишком много знает… Если мы его выкинем…

– Вот, кстати, балкон, – ответил Грег сварливо.

– Ну что, чучело? Отпустить тебя на свободу?

– Помилуйте! – взвыл Вилли, метко бросаясь Грегу в ноги и вцепляясь в них мертвой хваткой. – Не бросайте меня, я полезный! А шкодников тут нет, сами знаете!

Шкодниками – по обычаю венделов, чтоб не накликать, – Вилли звал кобольдов, что прислуживали драконам в Черном Замке. Но здесь, в человеческом городе, Вальтер призвать горных духов не сумел. Грег предположил, что все дело в незримом сопротивлении Змееборца, который, как известно, считал всех стихийных духов, – кобольдов, саламандр и прочих, – прислужниками Змея Бездны. Вальтер назвал это объяснение суеверным и антинаучным, но другого не придумал.

– Любой, абсолютно любой взятый с улицы бродяга справится с обязанностями слуги лучше, чем ты!

– Сами же давеча сказали, что шпионов в дом не пустите!

– Уж лучше шпион, чем ты…

Вальтер задумчиво посмотрел в сторону балкона.

– Да хватит уже над ним издеваться, – сердито пробурчал Грег, отрывая скулящего Вилли от своих сапог.

– Почему? Он так забавно унижается!

– Ваше великолепие! – Вилли совершил бросок от сапог Грега к сапогам Вальтера. – Не выкидывайте меня, и я еще долго буду вас забавлять!

– Или помиловать тебя на сей раз?

– Ваша светлость – сама доброта!!!

Глава клана наклонился и протянул Вилли руку для поцелуя.

– Просто поразительно, сколько ненависти в этом существе, – задумчиво проговорил он. – Такое ничтожество – и такая злобища на весь мир! Он помнит каждую мелкую обидку и за каждую готов сожрать живьем – конечно, если нет риска пострадать самому… «Если ты слаб – делай вид, что силен», так говорит военная наука. А я скажу иначе: если ты слаб, делай вид, что ты вообще ничего не стоишь. И выжидай… Никто не может быть сильным круглые сутки. Пресмыкайся, следи за врагом и жди подходящего мига…

Грег слушал речь брата, глядя на Вилли с возрастающим отвращением.

– Чему ты его учишь? – спросил он гневно. – Он же слушает и запоминает! Эй ты, бестолочь! Прекрати ползать на брюхе, ты служишь воинам! Не позорь своих хозяев, встань, подними голову!

– Ага, а вы ее откусите!

Вальтер от души расхохотался.

– Так вот почему он все время ползает задницей кверху – голову бережет!

– Ваше сиятельство – сама мудрость!

– Тьфу! – отвернулся Грег. – Отродясь не видывал такого существа! Глядя на него, начинаю презирать людей…

– Только начинаешь? – заметил Вальтер. – Ладно, существо, тащи ужин! И три прибора на стол! Надеюсь, не сам готовил?

– Нет, принес из таверны, как вы велели…

– Молодец. А ты, брат, садись сюда, рядом со мной. Посмотри, какой закат! Эх, хорошо мы тут устроились! Почти как дома! Каменные стены, вид на горы, ветерок… Только вечно всем недовольного Нагеля не хватает. И этой маленькой смертной в уголке у камина. Я к ней даже привык…

– Нагеля? – повторил Грег, не поддаваясь на провокацию. – Я видел его сегодня рядом с герцогом, но он сделал вид, что не узнал меня.

– И правильно сделал. С Нагелем – никаких отношений… А вместо девчонки у нас имеется ее отец. Кстати, он скоро должен прийти.

– Вот для кого третий прибор… Неравноценная замена, – мрачно проронил Грег. – Зачем он нам тут?

– Ну как же? Навестить старых друзей, почти родственников… Ведь крошка Аличе мне все равно что приемная дочь!

– Даниэль, кстати, все еще считает, что она мертва, – заметил Грег.

– И пусть себе считает. Думаешь, нам с ним, кроме дочери, больше и поговорить не о чем? Мы объехали три герцогства из пяти – столько всего повидали, а сколько не успели! Вот, к примеру, правобережье Альмы – пока я отдыхал в Веттерштайне, Даниэль проехался по нему и наверняка видел много любопытного… Ту же Санторию, пусть с другого берега… А вот и он!

На лестнице раздались тяжелые шаги. Вилли распахнул дверь.

– Этот, зараза, как его… Придворный алхимик к вашей милости! – торжественно объявил он.

– Уф, – выдохнул Даниэль, заходя в зал, – зачем вы забрались на такую вышину? Какая радость каждый день лазать в гору, а потом еще и по лестнице?

– А как же ваша башня в Каррене? – Вальтер встал ему навстречу. – Неужели нет по ней ностальгии?

– Ни малейшей!

– А вот у меня есть.

– Ага-ага. А еще ваша башня на отшибе, и к ней примыкает лес… Признайтесь, продолжаете ставить тут эксперименты?

– От вас ничего не скроешь, мэтр! – скромно потупился Вальтер. – Прошу к столу!

* * *

Принесенная из таверны снедь оказалась вполне приемлемой, задувающий с балкона сквозняк был умеренно холодным и не тушил свечи, так что в целом ужин удался. Даниэль с аппетитом ел, попутно рассказывая о своей жизни в Молино: как попал в тюрьму, как вышел оттуда и как теперь он счастлив работать у просвещенного государя на благо человечества.

– Я рад, что отныне вы тоже на службе у нашего Амедео! Но знаете, город полнится нелепыми слухами… Только и разговоров о каком-то великом маге с севера. Дескать, наконец-то у герцога появился свой придворный чародей, и теперь драконам придет конец!

– Если бы все было так просто, – вздохнул Вальтер, подливая бывшему коллеге местного вина. – Однако зерно истины в слухах есть. Я больше не занимаюсь наукой. Глубоко разочаровался в высокой алхимии, а прикладные исследования – это для подмастерьев. Спагирия – ну, оставим ее Фьямме…

Даниэль скривился в саркастической усмешке, а Вальтер закончил:

– Так что я нынче ушел в другую область… превращений.

– Превращений? – вскинулся Даниэль. – Но вы же разумный человек! Вы же не верите в магию?

– Мэтр, у вас в лабораториях работает маг, – не выдержал Грег. – Не прикидывайтесь, что вы не в курсе!

– Маг?! В наших лабораториях? – так естественно изумился Даниэль, что кто угодно поверил бы ему.

Но только не Вальтер. Протянув алхимику серебряный кубок, он поймал его взгляд.

– Я вижу, вас смущает слово «магия», – произнес он. – Строго говоря, я и сам в нее не верю. Но все мы постоянно сталкиваемся с непознаваемым, неизученным… Суеверные люди называют это колдовством. Человек науки должен изучить, классифицировать и использовать любое непонятное явление…

Даниэль кивал, как завороженный, не в силах даже мигнуть.

– Так кто же занимается магией… виноват, неопознанными явлениями, у вас в лабораториях? Что? Сам герцог?!

Даниэль моргнул и покачнулся на стуле, словно проснувшись.

– Это разве я сказал про герцога? – повторил он слегка заплетающимся языком.

– Вы, вы. Шутите, должно быть? Как-то у меня не вяжется – Амедео, правитель крупнейшего герцогства, и вдруг тайком поколдовывает?

Даниэль провел рукой по лбу.

– Я не признаю термина «колдовство»… Но и верно, герцог Амедео внимательно следит за всеми нашими исследованиями… Иногда он забирает реактив, что-то делает с ним и приносит уже измененным – и я не понимаю, каким образом, без специального оборудования?.. Вот, например – почему драконьеры видят в темноте? Что он подмешал в мой декокт?

– Брат, не складывается. Зачем тогда герцогу придворный чародей? – спросил Грег. – Почему же он сам себе тогда не наколдует оружие против драконов?

Даниэль вздохнул и закашлялся в приступе тошноты. Его мутило, ныла голова. Что случилось? Вроде бы и вино было некрепкое – а как поленом по макушке…

– Мог бы – давно бы наколдовал, – сказал Вальтер, отводя взгляд от жертвы. – Значит, Амедео балуется магией! Может, поэтому он так хорошо информирован? Но, похоже, боевая магия для герцога – тема запретная… Гм-м… Интересное ограничение! С чем же оно связано? О! Может быть, с религией? Герцог ведь религиозен, не так ли?

– Да, как ни странно, – ответил Даниэль, которого немного отпустило. – Так хорошо разбираться в науке и серьезно относиться ко всем этим детским сказкам про Змееборца! В голове не укладывается!

– Верующие считают магию грехом, даром Змея, – продолжал рассуждать Вальтер, играя вилкой. – Но прирожденный маг просто не может не видеть многие вещи. Закрывай глаза, не закрывай – от дара не спрячешься! Может, и слова о жертвеннике в Сантории были не просто страшными байками – колдун чувствует такие вещи…

– А вот тут вы ошибаетесь, коллега. Сведения о жертвеннике, – возразил Даниэль, – не имеют сверхъестественного происхождения. Ибо исходят от меня.

– От вас? Как интересно!

Вальтер снова впился взглядом в лицо Даниэля.

– Прошу вас, расскажите!

– Вообще-то это секретная… – под взглядом собеседника воля Даниэля увяла, словно осенний листок. – Ну ладно, слушайте…

– Все это началось на следующий день после того, как вы бросили меня с караваном, а сами уехали на север. Мы выехали к Альме и двинулись по правому берегу к юго-западу, по отличной дороге. Прежде это был главный торговый тракт центральной Пиануры, а теперь… Мы ехали среди опустевших деревень, а по ночам в небе на юге стояло багровое зарево. Как раз в той стороне, где была Сантория. Что именно там случилось, никто не знал – поскольку ни желания, ни возможности исследовать другой берег Альмы ни у кого не было…

– Но вы все-таки туда перебрались? – с интересом спросил Грег.

– Не я… И не туда, а оттуда. На пути нам вскоре начали попадаться беженцы. Они расселялись в брошенных деревнях, а то и просто в полях, – по большей части потому, что у них не было сил идти дальше, – и медленно умирали от ожогов и истощения. Они выглядели ужасно, – искалеченные, полубезумные… Все они твердили одно и то же: Бездна разверзлась, и пламя поглотило Санторию. А потом явились драконы…

Казалось бы, что тут можно сделать? Да ничего. Помолиться за упокой погибших, помочь выжившим… Но я не мог сдержать любопытства и всю дорогу расспрашивал этих несчастных – кто был в силах говорить… Что это значит – «разверзлась Бездна?» Это некая метафора или предсмертный бред? И вот самый интересный момент – драконы явились потом…

– Драконы? – повторил Грег. – То есть их было несколько?

– Ну да! Согласитесь, не могут же десятки человек сойти с ума одинаково! И вся эта ахинея о демонах с горящими глазами и огненных водоворотах начинает казаться не такой уж…

– Скажите, мэтр, – произнес Вальтер, – а как эти уцелевшие описывали драконов?

– Они видели трех драконов. Один крупный, почти черный, словно остывающая лава, и два поменьше – красные, должно быть, его дети.

Вальтер вздрогнул и принялся грызть ноготь, о чем-то напряженно думая. Грег с любопытством посмотрел на него – таким брата он еще не видел. Невольно ему вспомнился разговор у жертвенника в горах Веттерштайна, когда Вальтер коснулся тайны своих отношений с Красным кланом… Коснулся – и сразу закрыл ее…

А Даниэль все говорил:

– …и если предположить, что там в самом деле создан некий жертвенник, то возникает весьма интересная картинка: драконья религия!

– Что? – озадаченно вопросил Грег.

– Драконы создают новую религию! – торжественно объявил алхимик. – Это моя теория. Драконы приносят людей в жертву Змею Бездны и Пожирателю Мира – его земному воплощению! Ну, как вам?

– Правдоподобно, – признал Вальтер, выходя из задумчивости. – Брат, надо отправляться в Санторию. И выяснить, что это за драконье переселение с Огненных островов и что это за ерунда с постройкой жертвенников. Сперва зеленые драконы, а теперь туда же и красные! Сговорились они, что ли?

Даниэль заморгал.

– Простите… Я верно расслышал – вы хотите поехать в Санторию? И когда же?

– Как можно скорее. Думаю, начнем собираться прямо сейчас.

– Непродуманное решение! – укоризненно произнес алхимик. – А спросить дозволения у герцога? Вы теперь у него на службе, так что не имеете права вот так сорваться и…

– Я принес присягу служить герцогу, – подтвердил Вальтер. – Вот я и послужу ему – в Сантории… И кстати, вы, мэтр, можете к нам присоединиться. Думаю, вы нам пригодитесь. Вы прежде не раз бывали в Сантории, покажете нам дорогу…

Грег покосился на брата и хмыкнул.

– Я?! – Даниэль нервно рассмеялся, таким абсурдным показалось ему это предложение. – Нет, спасибо. Как-нибудь в другой раз.

– Другого раза не будет! Поехали, мэтр! – уговаривал Вальтер. – Вам там будет страшно интересно, а мы за вами присмотрим. Ну разве вы не хотели бы посмотреть на «огненный водоворот» своими глазами и вернуться живым?

– Все это крайне заманчиво, – признал Даниэль. – Но увы, друг мой, – это невозможно. Вы же сами понимаете – алхмические процессы не остановить. Пройдут месяцы, прежде чем я смогу выделить несколько свободных дней. Если же я, как вы предлагаете, поеду с вами, герцог может счесть это дезертирством…

– Непременно сочтет, – сокрушенно подтвердил Вальтер. – Увы и ах! За своими вещами можете не ходить, Вилли подыщет вам в дорогу все, что надо…

Даниэль, качнувшись, встал из-за стола. В голове у него все еще слегка шумело, но возмущение затянувшейся шуткой Вальтера прогнало хмель.

– Нет уж, на этот раз меня не одурачить! Один раз вы меня уже подбили на авантюру – хватит! Вообще, мне следует пойти во дворец и сообщить, что вы тут затеваете, – желчно заявил он. – Всего хорошего и доброй ночи, господа!

– Я? Дурачить? Вы меня с кем-то путаете, мэтр. Вилли, закрой дверь.

Даниэль шагнул к выходу. Но Вилли опередил его и загородил собой проем, мерзко ощерившись.

– Но это же насилие! – вскрикнул алхимик. – Грег, уймите вашего брата, он пьян!

Грег пожал плечами.

– Если брат решил, что вы нам пригодитесь в путешествии – значит, так оно и есть.

– А я-то всегда считал вас разумным юношей…

– Разумнее смириться, мэтр.

Даниэль затравленно оглянулся.

– Вы не имеете права меня тут задерживать! – жалобно заявил он. – Это подрыв обороноспособности Молино! Мэтр Вальтер, вы – преступник!

Вальтер ответил ему чарующей улыбкой. Даниэль внезапно метнулся к балкону. Неизвестно, на что рассчитывал алхимик, но ему не удалось сделать и пары шагов, как он натолкнулся на Грега и молча свалился на мраморный пол. Хотя Грег даже почти не пошевелился, разве что подхватил алхимика, не позволив грохнуться головой о камень.

– Его будут искать, – предупредил он.

Вальтер, посмеиваясь, сказал:

– Свяжи ему руки, заткни рот и положи где-нибудь в уголке, чтобы не мешался под ногами. И приступаем к сборам. Я хочу выехать до полуночи.

– Полетим?

– Лететь?! Хочешь получить стрелу из баллисты в брюхо или плевок клея в морду? Только пешком, брат! В крайнем случае, верхом. Уедем, как нормальные люди…

– Ты в курсе, что за башней следят? – хладнокровно спросил Грег.

– Нет! Где, кто?

– Пришли вслед за Даниэлем, прячутся во-он в том переулке. Сейчас не видно, но пару раз там что-то блеснуло – кираса, дожно быть…

– Ну так иди и разберись. И не отвлекай меня больше по таким пустякам! Вилли, бегом собирать мои вещи!

* * *

Грег аккуратно притворил за собой массивную дверь башни и оказался на небольшой площади, со всех сторон окруженной глухими стенами городских усадеб. Башня Вальтера казалась монолитной, как скала, только наверху светилось стрельчатое окно. Откуда удобнее всего наблюдать за ним? Грег выбрал подходящий переулок и медленно направился вниз. Луна, иногда выглядывая из-за туч, бросала в это каменное ущелье бледные отсветы. Черневшие над стенами кроны сосен шелестели под ветром.

«Ни огонька, и вдобавок в шуме деревьев теряются все звуки, – отметил Грег. – Какое прекрасное место для засады…»

В движении крон и мелькании лунных пятен ему почудилось движение. На стене? Под стеной? На дереве? Грег практически не сомневался, что за ним следят. Он чувствовал взгляд и знал, что его противник близко. Но вот беда – он никого не видел, словно ослеп. Грега охватила тревога. Он напряг все свои обостренные драконьи чувства, но они как будто исчезли. Тогда он закрыл глаза и потянул носом, вдыхая сложный букет запахов ночной улицы: сосновая хвоя, поспевающие яблоки, конский навоз, дым от можжевеловых дров… и странный сладковато-горький запах, похожий на корицу.

Рука Грега метнулась за спину, но один из сгустков темноты оказался быстрее. Со стены сорвалась тень и кинулась на него.

Прыгнув вперед, Грег перехватил кого-то на встречном движении.

Под его руками скользнула ткань – очень противная на ощупь. Ладони словно онемели. Грег понимал умом, что кого-то поймал, но не ощущал этого, словно у него отказало еще и осязание! Он рванул ткань, она затрещала…

– Эй, эй! – раздался знакомый голос. – Не рви, плащ казенный!

Прямо перед ним из пустоты возникло довольное лицо Нагеля.

Грег разжал захват. Средний брат в самом деле как будто закутался в ночную тень. Тот самый странный горько-сладкий запах корицы исходил именно от него.

– Шутник… – проворчал Грег. – А если бы я тебя случайно прирезал? Долго ли!

Нагель нисколько не впечатлился. Только оскалился нахально:

– Себя не прирежь ненароком!

– Что это на тебе за дрянь?

Руки у Грега все еще были онемевшими, будто он долго держал в ладонях лед.

– Плащ-невидимка, хе-хе! Нет, без шуток. Очередной подарочек от наших алхимиков. Пропитали ткань какой-то дрянью, весь чешусь от нее. Герцог сказал, что в таком плаще можно пробраться в гнездо дракона, и тот ничего не заподозрит…

– Если бы этот плащ еще и не вонял лакрицей, цены бы ему не было, – проворчал Грег. – Как же я умудрился тебя заметить с балкона, если ты сидел тут в плаще-невидимке?

– А кто тебе сказал, что ты заметил меня? Меня тут вообще нет. Я сегодня в отпуске.

– А кто есть?

– Вот он, – Нагель указал на еще одну тень, скорчившуюся под стеной. – Пришлось слегка оглушить – собрата-драконьера, между прочим…

– Зачем?

– Хотел поговорить с тобой без свидетелей, – простодушно объяснил Нагель. – Ну, что у вас новенького?

– Мы хотим уехать сегодня ночью, – сказал Грег. – В Санторию. Поможешь?

Нагель склонился над лежащим, убедился, что он жив и без сознания, и снова обернулся к Грегу.

– Слушай, братец, не подставляй меня. Вы еще не поняли? Вы тут не то чтобы пленники, но с вас глаз не сводят. Особенно с Вальтера – герцог считает его сильным колдуном и изрядно опасается… У драконьеров приказ – следить за каждым вашим шагом. Внутри города ходите, где хочется, но наружу вас не выпустят… Что к вам прибежал этот алхимик – мы знаем, сами его сюда проводили. Подслушать разговоры мы не рискнули – дом колдуна все-таки, но потом… Пусть алхимик только выйдет, уж его проводят. Догадайся куда.

– Понял. Значит, он не выйдет.

– Не-не! – встревожился Нагель. – Так не делается! Конечно, старшему братцу никто не указ, но герцог…

– Да не в этом смысле. Ладно, иди. Товарища-то забери.

– Пусть его стража забирает, растяпу!

И Нагель, завернувшись в плащ, исчез, снова став тенью среди теней. Грег вернулся обратно в башню.

Вальтер, выслушав отчет Грега, был ничуть не обеспокоен, но даже польщен.

– Значит, герцог приставил следить за нами драконьеров! Приятно, когда тебя воспринимают всерьез!

Грега тревожило другое.

– Что теперь нам делать? Сидеть тут, как в осаде?

– Вот еще. Мы же, змеиное молоко, колдуны! Герцог хотел иметь дело с чародеем – теперь узнает, что это такое!

– Ты что-то придумал?

– Ага. Ступай собираться, а я тут немного… поколдую.

Выпроводив Грега, Вальтер вышел на каменный балкончик, с которого стращал скинуть Вилли. Там он и остался стоять, глядя на север, в сторону гор, которых из Молино было уже не видать, на бегущие по темному небу призрачные тучи, беззвучно повторяя женское имя.

* * *

Облачное гнездо появилось вскоре после полуночи. Над городом собралась гроза, набухла огромными, как горы, тучами и пролилась сильнейшим ледяным ливнем. Белая извилистая молния ударила прямо в башню Вальтера, и на балконе возникла Лигейя. Снаружи грохотал гром и хлестал дождь, а она вошла, словно окутанная туманной дымкой, приветливо улыбаясь. Пепельно-русые волосы стелились за ней легким плащом, почти достигая пола.

– Спасибо, что сразу откликнулась, – ласково произнес Вальтер, целуя ей руку.

– О чем ты? Ты позвал – я прилетела, как же иначе? Сама не знала, что мое гнездо может так быстро летать!

– Твое… что? – Грег выглянул наружу. – Это что там – гнездо?!

Лигейя рассмеялась.

– Я его немного переделала…

Грег вышел на балкон и недоверчиво уставился в кипящее небо.

– Вижу, вы собрались в путешествие? – Лигейя окинула зал быстрым взглядом. – Почему ты попросил меня не принимать истинного облика?

– Не хочу, чтобы рядом со мной видели дракона! – хмыкнул Вальтер. – Раз уж герцог считает меня колдуном – так пусть думает, что я вызвал бурю. Грег, насмотрелся на гнездо? Иди сюда и слушай. Вылетим все вместе. Я высажу вас с мэтром Даниэлем где-нибудь у реки. Если мне память не изменяет, на правом берегу, прямо напротив Сантории, было большое село с перевозом. Не знаю, много ли от него осталось… Остановитесь там и ждите меня.

– Сколько ждать?

– Пока не дождетесь. А мы с Лигейей кое-куда слетаем.

– Слетаем, – проворчал Грег. – А что скажет герцог, когда колдун с братом и придворным алхимиком бесследно исчезнут из башни на глазах его шпионов?

Вальтер ухмыльнулся.

– Пусть поищет, он же маг!

– А если он прикажет схватить этого болвана Вилли и допросить с пристрастием?

– Точно – Вилли! Возьмете его с собой.

Грег застонал.

– Вспомнил на свою голову!

Вальтер расхохотался и хлопнул брата по плечу.

– Все, до встречи на перевозе! А мы… Моя госпожа, я готов.

– Хоть скажи, куда вы летите? – со вздохом спросил Грег.

– В Амаро.

– Зачем?!

– За ящиком. Я придумал способ выманить его у Баугхота.

Грег потерял дар речи.

Вальтер с Лигейей вышли на балкон. Воздух наполнился воем и свистом. Закачались деревья, полетела хвоя, в домах захлопали ставни. Ветер усиливался мощными порывами, как будто кто-то раздувал гигантские кузнечные мехи. Дождь превратился в град. Полетели снежинки. Отблески молний в тучах, да еще и снежная буря – такой погоды в Молино отродясь не видали!

Грег с невольным трепетом смотрел, как сильно изменился облачный замок Лигейи. Когда они впервые увидели его с братом на Триглаве, он был небольшой, легкий и светлый. Окна, колоннады – холодноватая, но открытая миру красота. А теперь в клубах туч поднимались мощные черные стены, вырастали дымные башни, пронизанные извилистыми синими молниями…

«Она сделала из него крепость, – подумал Грег. – Как, впрочем, и хотел Вальтер».

Гроза закончилась так же внезапно, как началась. А утром башня колдуна оказалась пустой. И дверь закрытой изнутри. Когда ее взломали, не дозвавшись хозяина, то обнаружили только издевательски-почтительное письмо от Вальтера к герцогу. С витиеватыми уверениями в преданности придворный колдун сообщал, что его призывает неотложное дело во благо всего человечества, города Молино и лично герцога Амедео. И обещание все расказать по возвращении.

Глава 5 Огни в полях

Даниэль снял берет, вытер им вспотевшую шею и принялся им же обмахиваться. Как солнце печет! Сразу видно, что юг. На севере, в горах, наверно, уже деревья начали желтеть, в Каррене прохладно по ночам, – а тут дымка от жары стояла над полями. Налетающий ветер колыхал пшеницу, и по ней бежали волны, как по морю, вспыхивая золотыми огоньками… Огоньками? Даниэль мигнул, пытаясь понять, померещилось или нет.

Грег, Даниэль и Вилли шагали пыльной дорогой среди полей, держа путь на юг, к блестевшей вдалеке Альме. Даниэль не привык ходить пешком, тем более по проселку, глотая пыль и натирая мозоли – а что делать? Куда деваться? Проклятый Вальтер, и в самом деле оказавшийся колдуном, каким-то образом перенес его в центральную Пиануру, почти к реке, да и выкинул в полях. Да еще, судя по всему, и не добросил. Вилли, неопрятный слуга-вендел, по этому поводу ныл с самого утра. Грег же прикинул расстояние и сказал, что брат все правильно сделал, чтобы не привлекать внимание красных драконов, а к перевозу они выйдут под вечер. Зачем им к перевозу, Даниэль спрашивать не стал. Сам знал, что там, на другом берегу – Сантория…

При мысли о Сантории по спине Даниэля начинали бегать мурашки, несмотря на жару. Хотя до сих пор путники ничего страшного не встретили – ни зверя, ни человека. А может, именно от этого. Никого и ничего, только эти странные вспышки в полях… Да еще черные круги в пшенице. Будто пятна гари – то большие, то маленькие. Откуда? Даниэль подумал и над этой загадкой, но никаких научных объяснений не нашел.

Что-то нехорошее происходило в этих покинутых землях. Причем началось это совсем недавно. Еще когда он ехал в Молино с караваном этой же самой дорогой, такого не было. Тогда тут было полно беженцев. Теперь – ни души…

– Это же с ума сойти, какие тут хлеба! – бубнил позади Вилли. – У нас-то в Омельниках если ячмень градом не побило, уже праздник, а тут все само прет из земли. Небось по два урожая в год снимают… И в любом случае все пропадет!

– Почему? – спросил Даниэль, пытаясь прогнать тревогу.

– Вон, уже осыпается. Потом дожди начнутся – так и сгниет, убирать-то некому!

Даниэль окинул взглядом поля.

– Знаете, мне сейчас представилась картина, – патетически произнес он, – сюжет для поэмы. Поля, в полях – пустые деревни, брошенные замки… Ласточки летают. Дождик… запах земли… Дивный закат… Чудесный, безмятежный мир. Только людей в нем больше нет…

– Ни шиша нет, – буркнул Вилли. – Ни птичек, ни дождиков.

– Почему это?

– Так все сгорит, – уверенно заявил Вилли. – Драконы все пожгут. Будет равнина. Серая.

– Почему серая?

– Пепел видали?

– Типун тебе на язык! – у Даниэля даже голос дрогнул, с такой убежденностью говорил дикарь.

До чего противный слуга у Грега! Вот именно так Даниэль всегда и представлял венделов – белобрысое, неуклюжее, тупое мужичье. А этот не только тупой, но еще и злобный. Кажется, всякое несчастье его только радует. Вон, рассуждает о том, как все сгорит, а сам чуть ли не облизывается!

Вилли и в самом деле облизнул губы – пересохли, как подумал о Мондрагоне. Ему не надо было гадать, что будет с этими полями, птичками и городами – он ведь точно знал, что хочет сделать с ними Пожиратель Мира.

– Все сгорит, – повторил он. – Да туда ему и дорога!

– Умолкни, дурень, – не оборачиваясь, бросил Грег.

Вилли тут же покорно замолчал. Отстал и принялся бормотать себе под нос, вздыхать и охать. Охать громко Грег ему запретил. Но Вилли ничего не мог с собой поделать – ему было страшно. Бояться он начал сразу, как только увидел замок Лигейи, а уж оказавшись в полях Пиануры, находился в непрерывной готовности впасть в истерику. Своим страхом он в итоге заразил и Даниэля, хотя алхимик был от природы не труслив, скорее любопытен. Сперва он посматривал с презрением на вендела, но вскоре и сам начал вздрагивать при виде блуждающих огоньков, которые сперва намеревался догнать и исследовать…

– Скорее бы уж привал, – потихоньку ныл Вилли. – Ног не чую, есть хочется… У костерка бы посидеть… Нет, полежать…

– Спасибо, что напомнил, – отозвался Грег. – Никакого огня!

Едва ли Мондрагон стал бы нарочно их искать, но лучше исключить любые случайности. Нескладно выйдет, если Красный лорд обнаружит их прямо на границе собственных владений!

Даниэль споткнулся на ровном месте и скривился от боли в натертых ногах.

– И главное, даже не повернуть назад! – пожаловался он в пространство. – Одному, в этих жутких землях, не зная дороги… Юноша, ваш брат – негодяй, каких поискать!

– Прошу вас ничего не говорить о моем брате, – очень вежливо предложил Грег.

Даниэль фыркнул, но тему сменил.

– Подумать только, и это еще самая простая часть пути! Завтра нам предстоит как-то перебираться через реку… А потом – Сантория… Бр-р…

– В саму Санторию без разведки соваться не будем, – возразил Грег. – Вы говорили, там поблизости должно быть некое святилище – Гора Превращения?

– Да, не доходя полдня пути до Сантории, если гора, конечно, уцелела…

– А что с ней станется? – хмыкнул Вилли. – С горой-то?

– Там было главное святилище Змееборца, – объяснил Даниэль. – Если драконы не сровняли его с землей.

– Зачем им это надо? – пожал плечами Грег.

– Как зачем?! Гора Превращения – святое место. Именно там Змееборец бросил вызов Змею Бездны, отрастил крылья и из земного рыцаря стал воином небесным… – Даниэль сбился и уточнил: – Вы только не подумайте, что я во все это верю! Это общеизвестные легенды, так сказать, фольклор…

Грег пожал плечами и зевнул.

– Между прочим, святилище Змееборца славилось великолепными службами! Это единственное место, где целиком исполняется Литания Огня. Помните – «…И негде спрятаться, когда сгорает мир!»

– Впервые слышу.

– Что?! Никому не говорите, не позорьтесь… Песнопения, объединенные в «Книгу Огня», – потрясающей красоты гимны, посвященные пламени. Их авторство традиционно приписывают самому Змееборцу. Есть еще мнение, что их сочиняла Святая Невеста, но я в этом сомневаюсь – что может женщина понимать в пламени? Пламени, естественно, в символическом, духовном смысле…

– Все мы дети извечного огня, – сонно ответил Грег.

Безлюдная дорога в полях, которая так пугала его спутников, наводила на него дремоту своим однообразием.

– Ой, что это там горит?! – раздалось испуганное восклицание Вилли.

Даниэль чуть не упал на землю. Грег резко обернулся.

Собственно, ничего такого страшного в этом зрелище не было. Просто над полем поднялась струйка дыма, и над колосьями выплеснулся язык пламени.

– Он сам загорелся! – воскликнул Даниэль, глядя на внезапно возникший костер. – Сам!

– Я только что смотрел на это место, там ничего не было… – поддакнул Вилли.

Грег сумрачно посмотрел на спутников.

– Ладно, схожу посмотрю.

– Я с вами! – раздался в ответ нестройный дуэт.

Даниэль и Вилли с удивлением взглянули друг на друга.

– Стойте, где стоите, – велел Грег, спускаясь в поле. – Вроде пока ничего страшного, но лучше вам не подходить…

Он прошел несколько шагов и остановился, пристально глядя на сухие колосья и легкий, прозрачный огонек, пожирающий их. Пламя злое, беспокойное, как будто переполненное хаотической силой… Та-ак, без стихийной магии тут не обошлось! Будь здесь поблизости вулкан, можно было бы опасаться скорого извержения… Грег рискнул поискать в огне взгляд Красного лорда, но его присутствия не ощутил.

– Эй, Вилли, – обратился он к венделу, который бесшумно подкрался сзади, – ну-ка попробуй глянуть на огонек своим волшебным глазом… Хочется проверить, не следят ли за нами. Вдруг получится? Ты чего?

Вилли мало того что крепко зажмурился, так еще и закрыл лицо руками.

– Не буду, – глухо раздалось из-под ладоней.

Грег тяжко вздохнул. О чем думал Вальтер, взяв его с собой?!

– Открывай свой глаз и смотри, это приказ!

– Вы же мне его вырезали!

– Вырезали глаз? – недоверчиво повторил Даниэль, глядя на мужика.

Грег сухо ответил:

– Ну да, на лбу.

– Глаз на лбу?!

– Да, и прирастил обратно! Другой стороной! Вилли, ну?

Вилли c видимым волевым усилием опустил ладони. На лбу у него отчетливо проступил намалеванный углем закрытый глаз. Даниэль изумленно уставился на него – раньше он этот рисунок не замечал.

Глаз на лбу Вилли нагрелся, однако по-прежнему оставался закрытым, несмотря на приказ Грега. Но и без открытого глаза вендел видел куда больше, чем хотел бы. Видел множество голодных белых глаз, следящих за ними сквозь пшеницу. Видел пламя, похожее на тысячи подземных ручьев, – оно сетью разливалось под полями, вырываясь наружу внезапными вспышками. Эта земля пропитана пламенем, она заражена им… Но что толку говорить об этом? Какая разница, если скоро все будет отдано в пищу Пожирателю Мира?

– Господин, не нужно открывать мне глаз, – хрипло проговорил он. – Ладно, если мы увидим Мондрагона, а вдруг он нас?

Грег нахмурился.

В самом деле, он забыл о том, что Огненный глаз работал в обе стороны!

– Если бы точно знать, что Мондрагона нет в Сантории…

– Нет, – уверенно сказал Вилли. – Я бы его почуял, с глазом или без глаза! Да сожгите меня, мои кости будут его помнить!

– Ну ладно, поверим… И хватит трястись! Не трону я твою печать!

Мгновение подумав, Грег снял с пояса кинжал и протянул Вилли.

– На, возьми.

– Зачем? – отшатнулся тот.

– Может, с оружием бояться меньше станешь?

– Не надо, благодарствую! – замотал головой Вилли. – Так вы меня защищать будете, а с ножом скажете – «защищайся сам»!

Даниэль нервно рассмеялся.

– Вот хитрюга!

Тем временем пламя, пожрав колосья, догорело, оставляя после себя черный круг. Белые, лишенные выражения глаза в пшенице внимательно пригляделись по очереди ко всем троим и медленно погасли. Маленький вихрь разметал золу и неспешно удалился в сторону реки, но никто, кроме Вилли, не обратил на это внимания.

– Знаете, я сейчас кое-что понял, – сказал Даниэль, глядя на пятно гари. – Почему тишина покинутого селения всегда кажется людям жуткой? Потому что в глубине души мы уверены – на самом деле тут не пусто! Люди не бросают родной дом, самое дорогое, просто так. Нечто страшное выгнало их – и заняло их место…

– Как вы поэтичны, мэтр, – насмешливо произнес Грег. – Не надоело себя запугивать?

– Запугивать? – Даниэль высокомерно выпрямился. – Видел я вещи и пострашнее!

– Сомневаюсь…

Даниэль хотел рассказать про Амаро, но образ уходящего во тьму тоннеля сразу прогнал задиристое настроение. Хуже того, снова показалось, что этот тоннель где-то рядом. Что в любой момент откроется проход, и повеет гнилыми водорослями из темноты, и загорятся во тьме хищные белые глаза…

Так что вместо продолжения спора Даниэль надолго впал в мрачное молчание. В тишине они шагали до самого заката, когда поля наконец не закончились и дорога привела их к реке.

* * *

– Неужели и отсюда все сбежали? – Даниэль оглядел ряд беленых домов с наглухо закрытыми ставнями, неприятно похожих на склепы. – Когда я ехал с караваном, тут еще жили люди…

– Тихо! Я слушаю…

Они медленно шли по широкой пустой улице, направляясь к реке. Вокруг стояла неестественная тишина. В багровых лучах заката большое, когда-то оживленное и богатое село смотрелось кладбищем. Между домами залегли глубокие тени, и каждая тень казалась проходом в Бездну. Даниэль вздохнул с облегчением, когда они вышли к Альме. Тут, правда, тоже не было ни души, но простор блестящей, медленно текущей к западу воды успокаивал сам по себе…

Дальний берег едва виднелся в сумерках. Но Даниэль помнил, что в хорошую погоду с высокого берега можно было разглядеть белоснежные стены Сантории, а на горизонте – далекую цепь Огненных гор, самой знаменитой из которых была печально известная нынче Монт Эгад…

– Ого, сколько тут лодок! – удивился Вилли.

– Побросали беженцы, – объяснил Даниэль, глядя вниз, на хаотическое скопление речных судов самых разных типов и размеров. – Что ж, нам будет из чего выбирать…

Грег немигающим взглядом смотрел вдаль, словно в самом деле что-то видел в укрывший дальний берег темноте.

– Сейчас мы никуда не поплывем, – сказал он.

– Хотите дождаться темноты и плыть ночью? – нахмурился Даниэль. – Разумно ли это? Конечно, я не забыл, что на той стороне живут драконы, но если мы сунемся в реку вслепую, у нас есть прекрасный шанс вообще их не увидеть, попросту не доплыв… Лучше попытаться пересечь реку сейчас, пока хоть что-то видно…

– Темнота драконам не помеха, – сказал Грег. – Но я уверен, они не следят за рекой. Из Сантории все давно сбежали, и если нас заметят, то разве что случайно.

– Чего же мы тогда ждем?

– Вальтера. Он обещал нагнать нас здесь.

– Ох уж этот Вальтер, – проворчал Даниэль. – Вот человек, который не ищет простых путей! И долго мы будем его ждать?

– Пока не дождемся, – ответил Грег, невольно копируя брата. – Пойдемте поищем дом для ночлега.

Даниэль бросил прощальный взгляд на реку. Заходящее солнце перекинуло через нее огненный мост. Неожиданно под ногами дрогнула земля. С крутого берега с шорохом осыпалось несколько комьев земли. Испуганно взвизгнул Вилли. Но больше подземные толчки не повторились.

– Очевидцы говорили, – шепотом произнес Даниэль, – дрожь земли предвещает появление драконов. Содрогнулись камни, ударила молния, и они появились в черной туче…

– Да что вы за ужасы всю дорогу рассказываете! – плаксиво осведомился Вилли.

– Действительно, сколько можно, – бросил Грег, высматривая в сумерках высокий шпиль местного храма Змееборца. – Сказочник…

Но думал он о том, что в ночь перед тем, как Вальтер отправил его посмотреть, что случилось в Вишневой Лорете, тоже содрогалась земля.

Правда, Вилли сказал, что не чует приближения Мондрагона. Но кто он такой, этот Вилли, чтобы довериться его чутью?

Глава 6 Полет за звездой

– Смотрите, до чего интересно! – воскликнул в волнении Даниэль. – Грег, у вас есть пергамент и грифель?!

Вилли, поглядев на испоганенную роспись на фронтоне базилики, только хмыкнул. Ничего интересного: кто-то пририсовал Змееборцу вместо лица мерзкую зубастую рожу, а крылья переделал в нетопыриные и выкрасил черным.

– Постойте, я должен это зарисовать! Это же новый культ, о котором твердили беженцы! Вот только одного не понимаю… Вы что-то ищете, мой друг?

– Постоялый двор, – ответил Грег, оглядываясь. – Мой опыт подсказывает, что он должен находиться где-то рядом… Чего вы там не понимаете, мэтр?

– Да. Разве в Сантории не красные драконы? Почему крылья выкрашены черным?

Грег приблизился к фреске и принюхался.

– Это не краска, – сказал он. – Это кровь. Ну что, уже почти стемнело, а таверны поблизости я не вижу. Предлагаю заночевать в базилике.

– В оскверненном храме? Гм… Я, конечно, не суеверен…

– Тихо, – перебил его вдруг Грег. – Я слышал голос!

– Призраки! – пискнул Вилли.

– Где? – Даниэль завертел головой. Сердце его забилось от волнения.

– Помолчите, и я попробую понять где…

Они замолчали, и вскоре в предзакатной тишине прозвучал тонкий, жалобный женский голосок:

– Помогите… Пожалуйста…

– Это в храме! – воскликнул Даниэль. – Скорее туда!

– Вот еще! – запаниковал Вилли. – Скорее отсюда!

Грег ничего говорить не стал – просто зашел в базилику. Даниэль поспешил за ним. Вилли остался снаружи, заглядывая в дверь, готовый в любой момент дать деру.

В храме было уже почти темно. Свет освещал только верхнюю часть беленых стен, сочась сквозь разбитые витражи. Все внутри было переломано и перепорчено. Пол треснул пополам и просел, скамьи громоздились в центре огромной кучей. Из-под них-то и доносился тот слабый голосок:

– Помогите…

Даниэль близоруко прищурился, вглядываясь в нагромождение переломанных досок, под которыми что-то смутно белело.

– Там вроде бы девушка! – взволнованно проговорил он. – Ей не выбраться самой!

Грег взялся за край ближайшей скамьи.

– Помогите-ка, мэтр… Поднимаем!

Крякнув, они приподняли и сдвинули в сторону несколько сцепившихся скамей. Открылся темный пролом в полу. Грег и Даниэль наклонились над краем, протягивая руки:

– Хватайся!

Из пролома появилась тонкая, бледная рука и вцепилась в запястье Даниэля.

– О, мои спасители, – снова зазвучал слабый, берущий за душу голосок. – Вы услышали меня и не прошли мимо, и за это…

Над краем пролома появилось бледное нежное лицо с огромными светлыми глазами.

– …вы заслужили…

Раздался звук удара и мерзкий хруст. Нежное лицо превратилось в кровавый блин; девушка выпустила руку Даниэля и свалилась в темный пролом. Грег вскочил, обернулся и увидел Вилли со спинкой от скамьи в руках.

– Попал! – радостно сообщил холоп.

В следущий миг он уже повис в воздухе, когда Грег схватил его за горло, а потом…

Над полом появилась окровавленная голова. Девушка легко, будто кошка, выскочила из пролома и вперила в алхимика взгляд белых горящих глаз.

– Храни нас Змееборец! – пролепетал Даниэль и с размаху сел на пол.

– …заслужили награду, – с теми же чарующими интонациями договорила кровавая маска. – Иди сюда, смертный, я поцелую тебя так, как никто прежде…

Договорить она не успела – Грег выхватил чинкуэду и снес ей голову.

Тело рухнуло на край пролома, меняясь на глазах: девушка-цветочек с капризным изгибом губ сморщилась, усохла, постарела и за один миг обернулась высохшим трупом.

– Пожалуй, вы были правы, мэтр, – сказал Грег, – тут не стоит ночевать.

Даниэль сидел на полу и тяжело дышал. Лицо его было усеяно каплями пота. Вилли так и стоял с доской в руках, по-идиотски ухмыляясь.

«Никогда не путай красоту и добро – это смертельная ловушка», – вспомнились Грегу слова Вальтера. Как же далеко ему еще до брата, – мудрого, не знающего слабостей! Но вот парадокс – при этом он понимал, что все равно бы полез спасать девушку. О чем он подумал, когда кинулся в храм?

Об Аличе, о ком же еще…

Но Вилли-то, размозживший голову демонице, каков!

– Как ты догадался, что девушка одержима огненным демоном? – спросил он.

Вилли замахал руками в ужасе.

– Вы что, господин, да знай я, что она одержимая, ни в жизнь бы к ней не приблизился!

– Тогда зачем ты ее ударил?! – ужаснулся Даниэль, осмыслив его слова.

Вилли почесал в затылке.

– Да я был уверен, что она вас заманивает.

– Почему?

– Ну-у…

Вилли и сам себе не умел объяснить, откуда у него возникла такая уверенность. Мог бы сказать, что самые красивые змейки в горах – самые ядовитые… Или что прекрасные барышни, попавшие в беду, которые в самом деле попали в беду, бывают только в сказках. А вот хитрюги, которые прикидываются милыми и беспомощными, чтобы устроить какую-нибудь подлянку честному парню, – это сколько угодно, он и сам от таких пострадал. Вспомнить ту же Габи…

– Она на самом деле не хотела, чтобы вы ее спасали, – заявил наконец Вилли. – Просто хотела, чтобы вы подошли поближе.

Грег нахмурился. Да, именно так, как говорил Вальтер: на расстояние атаки…

– А ведь глупый вендел прав! – озвучил Даниэль его мысли, с кряхтением поднимаясь с пола. – Пока на помощь звала, так сидела под самыми скамьями, а как мы их подняли – спряталась в крипту. И не показывалась на свет, пока не схватила меня…

Даниэль запнулся и уставился на свое запястье с таким ужасом, будто ожидал там увидеть кровавые язвы.

– Только болтать она зря начала, – сказал Грег. – Потеряла время.

– Хе-хе, ну как зря? – заметил Вилли. – А удовольствие-то должно же девке быть? Кошка-то, неужто не видели, как с мышью играет?

Грег носком сапога спихнул тело в пролом. Даниэль содрогнулся, проводив его взглядом.

– Я-то думал, что уж видел самое страшное в Амаро! Мы еще даже не на той стороне реки – а на нас уже нападает демоница! Но почему она бросилась именно на меня? Вы же ведь были ближе!

– А вы – вкуснее.

– Почему это?

Грег ответил не сразу. Едва ли стоило говорить Даниэлю, что огненный демон, выбирая между смертным и стихийным существом, всегда предпочтет живую плоть, да и вообще не стал бы нападать на дракона.

– Думаю, мэтр, вы показались ей более… мягким, – уклончиво ответил он.

– В смысле – сострадательным?

– Вроде того…

Даниэль тяжко вздохнул.

– Мы с вами оба повели себя крайне неразумно! Мне так вообще не следовало туда соваться… Но ведь, согласитесь, девица в беде – такой беспроигрышный прием, который не подействует только на самых законченных подлецов…

И взглянул на Вилли, но тот и ухом не повел.

После таких дел решили в деревне от греха подальше не ночевать вовсе. Вернулись на берег, к пристани, и там устроили лагерь под открытым небом. Огня разводить не стали; поужинали и, как зашло солнце, сразу легли. Даниэль, впрочем, еще долго не мог угомониться, вовлекая Грега в разговоры об одержимости и огненной стихии.

– Это все близость драконьих владений, – рассуждал алхимик. – Она и пробуждает демонов огня. Где-то поблизости – очень мощный стихийный источник силы. Самовозгорания, содрогание земли и прочее – тому свидетельства. Кто бы мог подумать, что огненные духи способны захватывать живых людей! Вы видели, что такой дух делает с человеческим телом? Оно высохло прямо на глазах, буквально сгорело изнутри!

Грег отмалчивался. Он был недоволен собой – и тем, что не подумав полез в ловушку, и что не сразу распознал одержимую, и что позволил ей схватить своего подопечного. И самое противное – что бестолковый трус Вилли нанес удар первым…

* * *

Под утро Грега разбудил переменившийся ветер.

Он встал, не тревожа спутников, и пошел к реке, поднимаясь на высокий, заросший травой холм, нависавший над берегом. Ветер дул с севера, усиливаясь и становясь все холоднее. Тучи быстро бежали в низком небе, роняя дождевые капли. Блеснула в темноте снежинка, другая… Воздух стал мутным, как будто над холмом начал сгущаться туман. Сырой, подвижный, неприятный – словно трогающий лицо мокрыми лапами… Деревня и река скрылись из виду, только на юге, где была Сантория, рдела багровая полоска. «Что там может гореть? – подумал Грег. – Столько времени прошло…»

Над головой взвыл ветер, трава затрепетала, как живая. Грег поднял взгляд и увидел прямо над собой нечто странное – облако, размазанное, растерзанное на клочки… Клочья тумана ходили по кругу, словно только вихрь и удерживал их вместе. Синяя вспышка – вихрь пронизала молния…

– Выпусти меня, женщина, дай спокойно сдохнуть! – раздался из тумана дребезжащий старческий голос.

Другой голос ответил что-то, тихо и спокойно, но его Грег узнал – это был голос серебряной драконихи.

Только тут до него дошло, что эти разрозненные клочья облаков – все, что осталось от облачного замка Лигейи. Грега словно кипятком окатило. Адский Змей, что стряслось с ее гнездом! Если оно такое снаружи, что же там внутри?!

– Вальтер! – заорал он. – Сюда!

– Слышу, слышу, – ответил тот же сварливый, дребезжащий голос. На этот раз Грег его узнал и ужаснулся. – Лигейя, я больше не могу. В какой стороне земля?

– Мы уже на земле, – ответил женский голос. – Можно выходить.

Из тумана прямо под ноги Грегу выпал Вальтер. Грег едва успел подхватить его. Вальтер повис на нем, как мешок. Вслед за ним из облака появилась Лигейя.

– Все в порядке, – сообщила она. – Ничего непоправимого не случилось.

Лигейя поправила прическу. Она тоже была очень бледна и выглядела смертельно уставшей.

– Что с Вальтером?

– Не беспокойся о брате, – сказала она. – Он выжил – это главное. Все худшее уже позади.

– Ага, – прохрипел Вальтер. Он так и висел на руках у Грега, даже не пытаясь стоять самостоятельно. – Отвезли Баугхота на родину! Кстати, он умер.

– Умер? – с недоумением повторил Грег.

– Окаменел, – объяснила Лигейя. – Превратился в риф.

– Ничего не понял!

– Нас оттуда выкинуло, – Вальтера скрючило в приступе тошноты. – И отлично! Вот Баугхота не выкинуло, и он остался там. В море, как, впрочем, и мечтал. В виде скалы! Ну все, а теперь положи меня куда-нибудь, пока меня не вырвало!

Грег бережно опустил брата на землю. Тот распластался, уткнувшись лицом в траву, несколько раз судорожно дернулся и обернулся драконом. Да так и остался лежать, не шевеля даже кончиком крыла и тяжело дыша. Грег похолодел – он понял, что брату не хватило сил на поддержание человеческого облика.

– Кто это сделал с ним? – спросил он, подавляя ярость.

– Никто. Другой мир. Он отверг его, – их обоих. Думаю, как низшую форму материи.

– Что? – Грег не поверил своим ушам. – Дракон – низшая форма материи? Куда же вы попали?!

Лигейя несколько раз провела рукой вдоль предплечья, пыталась восстановить полуоторванный рукав, но иллюзорная материя под ее руками дрожала и расплывалась. Белоснежная кожа запястий была покрыта темными синяками.

– Это был необыкновенный мир, – ответила она с трудом. – Похожий на тот Вечный Сад, о котором говорится в человеческих легендах. Баугхот перед смертью успел назвать его имя – Море Света… И как он произнес его! Так произносят имя потерянной и вновь обретенной возлюбленной… Давай я покажу…

В сознании Грега внезапно как будто прорвало плотину, и в него хлынули образы – воспоминания Лигейи. Он видел, словно с неба, очертания изрезанной береговой линии, острова и впадающую в синее море черную реку… «Лагуна Амаро», – узнал он.

Итак, вот в чем заключался хитрый замысел Вальтера: воспользоваться замком Лигейи, чтобы отвезти Баугхота в его мир. Куда он сам без крыльев улететь не мог, но показать дорогу, несомненно, был способен. А в качестве платы потребовать, – ну конечно же, – загадочный плоский ящик с «Сердцем Амаро»…

Побережье вдруг пропало. Море словно вспыхнуло изнутри, озарившись красками такой насыщенности и силы, каких не встречалось в этом мире. Океан – лазурный и золотой, розовеющий до самого дна, отливающий перламутром. Острова, как разбросанные по лазури изумруды. Это было слишком прекрасно… И откуда этот ветер? Этот чудовищный вихрь? Ураган, который целенаправленно пытается растерзать облачный замок!

«Уводи замок, Лигейя!»

«Но Баугхот… У тебя же с ним договор…»

«Кидай его за борт, и проваливаем отсюда!!!»

«Пустите меня… Море Света, я иду!»

Буря рвет замок на части. Баугхот рушится в море, превращаясь в камень. Глаза Лигейи зажмурены, руки стискивают плечи Вальтера, по лицу текут слезы. Она на пределе сил – потому что прекрасный, но жуткий мир, уничтожив водяного дракона, теперь очень хочет избавиться и от других чужаков…

«Мы улетим отсюда вместе – или не улетим совсем!»

Кому она это говорит? Кому бы ни говорила, но ее слова услышаны. Ослепительная золотая вспышка в тучах, и останки замка уже летят по совсем другому небу над другим морем, которое на фоне предыдущего кажется тусклым, бесцветным и плоским…

– Не вас выкинуло, а ты его вытащила, – произнес Грег, когда затихло последнее эхо видений. – Сдается мне, ты спасла Вальтера.

– Возможно, – устало ответила Лигейя.

– Да никакое не возможно, а так и есть! Если бы не ты, с ним стало бы то же, что с Баугхотом! Лигейя, я буду вечно признателен…

– Это все замок… Ох, я полечу отсюда, пожалуй, пока еще могу. Мне надо вернуться на Триглав и тоже принять истинный облик. Срочно восстанавливать силы… Я потратила все до капли…

Лигейя повернулась, собираясь удалиться.

– Погоди, – остановил ее Грег. – А что с «Сердцем Амаро»? Что было в ящике?

– А, это… Подойди сюда, покажу.

Грег подошел, взглянул туда, куда она показывала, и в глаза ему ударило золотое сияние.

Странно, первая его мысль была почему-то опять об Аличе.

В подвижной облачной стене замка сияла золотая восьмилучевая звезда.

– Это и есть Сердце Амаро?

Лигейя кивнула. Грег провел рукой по лбу.

– Да-да, ты правильно мыслишь, – подтвердила она. – Тот же самый символ, тот же смысл, то же назначение. Вальтер рассказал мне о старом колдуне из Винделики, который нарисовал тебе на лбу печать путеводной звезды…

– Путеводная звезда?

– Да! Компас, указующий путь между мирами! Баугхот сам отдал его нам и рассказал, как им пользоваться.

Золотая звезда на лбу Грега потеплела и начала пульсировать, в ответ ей мигнуло Сердце Амаро. Интересно, откуда Ульрих взял этот символ? Что-то знал или угадал случайно? Неужели и он, Грег, тоже способен перемещаться из мира в мир?

– Вполне может быть, – кивнула Лигейя, глядя на переливчатое золотое сияние Сердца. – Но советую проявить осторожность – как бы с тобой не случилось того же, что с братом! Похоже, этот компас далеко не для всех. Баугхот потерял на него право и погиб. Вальтер уцелел только потому, что я сразу увела замок. А замок мне удалось увести только благодаря тому, что я вживила в него звезду, – иначе Море Света поглотило бы нас…

– Вживить звезду в замок? – повторил Грег, нахмурившись. – То есть – навсегда?

– У меня не было другого выхода.

Грег покачал головой.

– Вальтер будет недоволен.

– Мне очень жаль.

– Может, попробуем оторвать?

– Не думаю, что получится, – Лигейя по-птичьи склонила голову набок. – Да я и пытаться не хочу. Мне нравится эта звезда. Она тут на своем месте.

Грег посмотрел на нее пристально.

– Не играй с Вальтером!

– Он же играет, – в ровном и доброжелательном голосе Лигейи послышалась легкая насмешка. – Если хочешь, можешь забрать ящик. На память.

Грег хмуро посмотрел на нее, ничего не сказал и склонился над Вальтером. Сияние за его спиной погасло. Вихрь взвыл, дымка вокруг начала таять. Облачный замок поднимался в небо. Ветер опять переменил направление. Теперь он дул с юга, гоня тучи на север.

Вскоре небо очистилось. Опять заалел край горизонта. «Почему на востоке? – на мгновение удивился Грег. – А, это рассвет…»

Глава 7 Драконья шкура

Тренировочный зал драконьеров был устроен в главном нефе примыкающей ко дворцу бывшей базилики. Огромное помещение с высоким сводчатым потолком подходило для этой цели как нельзя лучше. Только витражные окна герцог приказал заложить, оставив небольшие зарешетчатые бойницы под самым потолком – чтобы снаружи не было видно, чем внутри занимаются драконьеры. И чтобы драконьеры, занимаясь, не разнесли случайно дворец c цитаделью в придачу.

Потому что бывало всякое…

Впрочем, драконьеры, привыкшие, что на них экспериментируют, были готовы ко всему. Пестрая компания, собранная со всех Пяти Герцогств, богато разодетая и еще богаче вооруженная; шрамы, родовые татуировки на лицах и дерзкие глаза; каждый сам по себе и высочайшего о себе мнения. Подчинялись они только герцогу, и то не как правителю, а скорее как подчиняются избалованные дети снисходительному отцу. Поэтому они спокойно болтали о том о сем, даже не глядя на толстое бревно на козлах посреди зала. Чуть дальше, на бывшем алтарном возвышении, стояло кресло герцога и пустой стол.

Тяжелые двери базилики с грохотом распахнулись. Драконьеры умолкли – прибыл герцог. Амедео сопровождала личная охрана, престарелый придворный алхимик и слуга в высоких кожаных перчатках, с подносом в руках. На подносе стоял запечатанный металлический кувшин и пустые металлические кубки – по числу драконьеров.

Герцог благодушно приветствовал драконьеров и уселся в кресло, положив ногу на ногу. Слуга поставил поднос на стол и встал рядом. Придворный алхимик поднялся на возвышение и торжественно откашлялся.

– Господа охотники на драконов, прошу внимания, – проскрипел он. – Как вам известно, нет на свете ничего прочнее драконьей шкуры. Однако если мы не найдем способа пробить ее, все наши усилия окажутся тщетными. Помимо особого оружия, над которым сейчас идет работа в лабораториях, надо иметь и руки, которые будут сие оружие держать, нанося смертельный удар. В вашем боевом искусстве у нас нет оснований сомневаться. А силу вам увеличит вот этот эликсир.

Слуга в перчатках молча поднял металлический опечатанный кувшин.

– Перед вами последняя разработка наших ученых. Его сиятельство знает, мы давно бились над реактивом, мгновенно высвобождающим все силы человека. Должен сразу предупредить, что сие высвобождение влечет за собой наступающую вскоре глубокую слабость. Лучше всего, если воин, выпивший эликсир, после боя немедленно отправится спать. Тогда на следующий день он снова будет здоров и полон сил. Но если он не остановится…

– О побочном действии и прочих нежданных эффектах поговорим потом, когда они возникнут, – перебил его герцог. – Пока и говорить не о чем – никто еще не видел наш эликсир в действии. Переходите к опыту, мэтр.

– Ах, да… Но сразу после употребления эликсира на короткое время драконьер приобретает поистине нечеловеческую силу. Расчеты показывают, что выпивший эликсир будет способен разрубить вот это дерево с одного удара.

На толстое бревно, лежащее на козлах, устремились несколько десятков недоверчивых взглядов.

Герцог с улыбкой чуть подался вперед в кресле.

– Ну, кто рискнет первым?

– Почему бревно? – раздался из толпы вопрос.

Громкий голос принадлежал до неприличия разряженному Нагелю в дублете из черного бархата и золотой парчи.

– Потому что вы, юноша, должны его разрубить, – объяснил алхимик.

– Вы дайте ему топор, – предложил, ухмыльнувшись, драконьер необычайно аристократической внешности, смотревшийся, как переодетая принцесса среди разбойников. – Найджело ведь родом из дебрей Трамонтаны, ему так будет привычнее…

– Таким, как ты, Дзанно, в Загорье и топора не доверят!

Северянин с презрением посмотрел на бревно.

– А я сюда нанимался не дрова рубить, хоть и вылез из дебрей!

– Вы отдаете себе отчет в своих словах? – возмутился придворный алхимик. – Позвольте напомнить, что вы нанялись по контракту и обязаны выполнять все приказы его сиятельства!

– Я нанимался воевать с драконами, а не с деревьями, – дерзко заявил Нагель. – Давайте дракона, я ему что-нибудь отрублю. А если вам это не по нраву, так я волен уйти и наняться к противоположной стороне…

Драконьеры разразились дружным хохотом.

– Иди-иди! Тебя там ждут с нетерпением «наниматели», – посоветовал узколицый чернявый драконьер с жгучей внешностью уроженца Мондрагоны. – Уже слюна закапала!

– Меня наймет кто угодно – я же не борец с дровами, как ты, Вито!

– Как ты меня назвал, вендел?!

– Умолкните, – вмешался герцог, с любопытством наблюдавший за нахальным северянином. – Мэтр, на пару слов…

Алхимик почтительно наклонился к креслу. Герцог что-то тихо сказал ему. Краткий, эмоциональный разговор закончился небрежным движением руки герцога, и недовольный алхимик куда-то удалился в сопровождении четырех стражников. Вскоре они вернулись обратно, сгибаясь под тяжестью чего-то темно-серого, свернутого наподобие гобелена. Драконьеры притихли, подались вперед.

– О-о! Драконья шкура!

– Она самая, – кивнул герцог. – Из моего кабинета. Видите, не пожалел. Развесьте ее на козлах. Нагель, ты хотел дракона – приступай!

Северянин взглядом знатока осмотрел шкуру, потыкал в нее пальцем.

– Настоящая, адский змей! Где вы ее сперли?

– Как ты разговариваешь с его сиятельством, загорское хамло?! – зашипел алхимик.

– Оставьте его, мэтр, – весело произнес герцог. – Нагель, погоди, не хватайся за меч! А выпить эликсир?

Слуга, задержав дыхание, осторожно сломал печать, отвернул пробку и налил в металлический кубок зеленоватую жидкость.

Нагель пожал плечами и залпом выпил ее. Все уставились на него с жадным любопытством, но северянину даже не икнулось.

– Можно приступать?

– Давай бей, хватит трепаться!

– Ну ладно, как скажете…

Нагель вытащил меч, примерился и ударил. Вспыхнул фонтан искр, звонкий удар сменился металлическим лязгом осколков по каменному полу. Клинок разлетелся на части.

– Давайте что-нибудь покрепче, – произнес Нагель в полной тишине.

– Специальные мечи… еще не готовы… – забормотал алхимик.

Герцог встал с кресла, рассмотрел шкуру, на которой не осталось и царапины, и с задумчивым видом взялся за подбородок.

– Гм-м… Отнесите-ка шкуру обратно в мой кабинет. Нагель, ты тоже туда иди. Побеседуем… А вы, – обратился он к драконьерам, – вот вам бревно – продолжайте испытание…

* * *

– Я уже давно присматриваюсь к вам, будущим драконьерам. И не только слежу, что из вас получается после экспериментов с эликсирами. Я пытаюсь понять, что способно объединить таких, как вы. Все вы – одиночки, но может настать момент, когда вам придется выступить единым отрядом. И сегодня я, пожалуй, это увидел…

Наедине герцог говорил совсем иначе, чем обычно. Без своих постоянных шуток и недомолвок, а вполне по-деловому. Нагель стоял, разглаживая бархат берета, и невозмутимо слушал.

– Мне нужен не просто наставник по боевой подготовке, а лидер, за которым пойдут в такие места, о которых обычный человек даже и думать не может без содрогания…

– Хотите поставить меня над парнями старшим?

– Я предлагаю тебе возглавить школу. Поздравляю, Нагель, с сегодняшнего дня ты – капитан драконьеров.

Нагель торжественно раскланялся, сияя дерзкой улыбкой.

– Садись, – предложил ему герцог. – В сущности, капитан ты в настоящее время только на словах. Пока вы учитесь, драконьеры подчиняются тебе на занятиях, и нигде больше. Для меня это вопрос вашей самоорганизации, для тебя – новое красивое перо на шляпе. Но когда обучение будет закончено, игра тоже закончится, и начнется война.

– С драконами?

– Да. Я хочу освободить от их присутствия земли бывших герцогств Сантории и Мондрагоны. Мы уже остановили их экспансию: они перестали нападать на мои земли, они даже не смеют летать за реку… Враг страшен, только пока его не узнаешь. А мы изучали драконов много лет и знаем, как с ними сражаться…

– Хоть одного дракона вы убили? – спросил Нагель. – Ну, кроме того, о чью шкуру я сломал отличный меч?

– Пока – нет. Для этого вы-то мне и нужны. Ты ведь способен убивать драконов, как ты считаешь?

– Конечно, – кивнул Нагель. – Только дайте мне подходящее оружие, чтобы не случилось, как в зале.

– Скоро дадим, – пообещал герцог. – У меня появился колдун, умеющий создавать магические печати, слыхал?

– Конечно. Весь город слыхал.

– Кстати, из ваших краев.

– Граф Ульрих из Веттерштайна, – не моргнув глазом, подтвердил Нагель. – Я его знаю. Однажды показывал мастерство в его замке и случайно стенку сломал, так граф заставил меня ее чинить! Представляете, какой позор?! Меня, воина, словно какого-то каменщика…

– Гм… А говорили, что его замок укрыт печатью невидимости…

– Так поэтому я стенку и сломал! Не заметил ее, и того…

Амедео внимательно посмотрел в честное лицо бывшего наемника. Нагель уставился на него немигающими голубыми глазами, молодцевато улыбаясь.

– На чем я остановился? – герцог перевел взгляд на драконью шкуру, водворенную обратно на стену. – Итак, мы много знаем о драконах и о том, как с ними воевать… Остается найти средство их убивать – и война выиграна. В принципе убивать даже и не обязательно.

– Не убивать? – изумился Нагель. – А как?

– Достаточно вытеснить их обратно на Огненные острова. Я не испытываю вражды к драконам, пока они не лезут к людям. Пусть живут там, где им отведено Невидимым. Но в Пяти Герцогствах больше лапы их не будет. Все левобережье Альмы, эти несчастные, сожженные, опустевшие земли, разоренные драконами, – мы отвоюем их, заселим заново, они расцветут…

Нагель хмыкнул.

– Вы уж простите, ваше сиятельство, но мне-то какое дело до каких-то там земель, которые расцветут? Я хочу знать, что я получу, когда мы поубиваем драконов. А насчет «уйдут добром» – скажите им об этом, авось помрут от хохота.

Амедео невесело рассмеялся.

– Спасибо. Что-то я действительно, замечтался. Давай о деле. Сколько ты хочешь?

– Сколько? Деньги мне не нужны. Я хочу большего.

Герцог прищурился.

– Понимаю. Ну что ж, я дам вам землю. Все драконьеры, которые примут участие в освобождении Мондрагоны и Сантории, получат земельные наделы в левобережье. Ты, капитан, можешь рассчитывать на двойной надел…

– Надел земли, засеянный костями и залитый лавой? На кой он мне? Я хочу стать герцогом.

– Гм-м… – уж на что Амедео привык к наглости наемников, но тут был слегка ошарашен. – Вообще-то герцог – это я.

– Герцогом Мондрагоны, – хладнокровно уточнил Нагель. – Если пожелаете, принесу вам вассальную клятву.

Амедео встал с кресла и принялся прохаживаться по кабинету.

– Интересное предложение, – признал он. – А ты не просто головорез, как я подумал вначале…

– Конечно, – ухмыляясь, подтвердил Нагель. – Я тот, кто вам нужен. Я сделаю из ваших парней истинных драконьеров. Поведу их в сожженные земли, мы будем убивать драконов и вернемся невредимыми – по крайней мере, за себя ручаюсь… Либо – хотите? – я могу отправиться туда один.

– Куда?!

– Ну, в Санторию…

– Нет, – отрезал герцог. – Пока у нас не будет оружия – никаких экспедиций за Альму.

– Даже на разведку?

– Хватит мне уже разведчиков-добровольцев, – пробурчал герцог.

Настроение у него внезапно испортилось, словно вспомнил что-то неприятное.

– Пусть сперва те вернутся, а там посмотрим… Если вернутся… И еще посмотрим – с чем… Ладно, ступай… капитан.

Нагель снова раскланялся.

– Вы не пожалеете о моем назначении, – самодовольно заявил он. – Первый же убитый дракон – в вашу честь! Но взамен я хочу стать герцогом. Таким, как вы. Мне нравится ваше кресло.

– А-ха-ха! Шутник…

Амедео выпроводил его со смешком, но когда дверь закрылась, улыбка сползла с лица герцога. В принципе, именно такую породу, как Нагель, он и рассчитывал вывести. И вот он их вывел, и стало ему от этого совсем не радостно. Нагель сам задал ему вопрос, над которым герцог предпочитал не задумываться.

Что делать с ними потом, когда война закончится? И останутся такие, как этот Нагель, – люди обликом, но по сути те же драконы, совершенные убийцы без жалости, поклоняющиеся только силе, преисполненные сознанием собственного превосходства, и в самом деле им обладающие? Когда они начнут рваться к власти, что или кто их удержит? Амедео думал над этим и раньше, но теперь увидел своими глазами, и это наполнило его сердце горечью. Побеждать чудовищ руками других чудовищ… Неужели нет другого пути?

Глава 8 Черные сны

Аличе просыпается от нарастающего холода. Лунный свет сочится сквозь неплотно закрытые ставни. Небо усеяно звездами, и девушке кажется, что их ледяные лучи покалывают ее тело, словно иглами. Жгучий холод, забирается под сорочку, и даже мягкая шкура барса не спасает от него. Шкура? Аличе поднимает взгляд к потолку – он покрыт ледяными наплывами и сосульками. Каменные стены побелели от изморози. Изо рта Аличе вырывает пар, руки и ноги уже не чувствуют уколов мороза…

«Я в замке Черный Верх, – соображает она. – Вот почему так холодно! Надо спуститься в зал, там камин…»

Скорее к теплу, пок не замерзла насмерть!

Скользя по обледеневшим ступенькам, она спешит вниз. Камин, к счастью, еще не погас – угли багрово рдеют в глубокой нише. Ленивые языки пламени беззвучно облизывают закопченные бока котла. Этот котел очень хорошо знаком Аличе. Ее вечный кошмар из замка Ульриха! Из-под тяжелой крышки, прихваченной алхимическими запорами, сочится адская смола, – драконья кровь, – капая в огонь, питая его собой…

Котел, словно заметив Аличе, отзывается на ее приближение. Из камина накатывает волна жара, доставляя закоченевшей девушке несказанное наслаждение. Вот то, что ей нужно! Там она согреется!

Аличе без колебаний заходит в камин. Он такой огромный, что ей не надо даже нагибаться. Дрожащими, непослушными от нетерпения и холода пальцами она размыкает замки, сдвигает тяжелую крышку, подхватывает край ночной сорочки и забирается внутрь. Глубоко вдохнув, девушка закрывает глаза и с головой погружается в такую чудесную, горячую черную драконью кровь…

Ах, как хорошо! Аличе расслабляется – и вдруг чувствует, как чьи-то руки нашаривают ее, обнимают, прижимают к чему-то мягкому… Миг неги сменяется изумлением, а потом ужасом. Кто здесь?!

В памяти тут же встает образ мерзкого голема, в которого обратился Ульрих после смерти. Аличе барахтается и отбивается, раскрывает рот для крика и тут же захлебывается кипящей смолой…

…Ночной воздух лился в неплотно запертые ставни. Аличе рывком села в постели, так жадно глотая его, будто и в самом деле нахлебалась смолы. Опять эти проклятые сны! Девушка уже надеялась, что подобные кошмары прекратятся, когда она вернется к нормальной жизни, и все драконьи приключения останутся в прошлом… Напрасная надежда. Такая же напрасная, как мысль, что о ней забыл Пожиратель Мира! Подумать только – сама полезла в тот котел! С ума сошла, не иначе!

Руки у нее дрожали, и ей все казалось, что они перепачканы в смоле. Надо умыться и попить водички, решила Аличе. В дальнем углу спальни, перед ликом Святой Невесты, горел огонек в стеклянном светильнике. Аличе слезла с высокой кровати, протянула к нему руку и вдруг застыла. Рука была черной…

Нет, не мерещилось и не снилось! Человеческий облик сполз, словно скользкая лягушачья шкурка. Аличе в ужасе уставилась на свои руки, черные, горячие, липкие… Драконья кровь капала с них на пол и пачкала все, к чему они прикасались. Черные следы на полу, на белоснежной прежде кровати – огромное черное пятно! Аличе пронзительно вскрикнула, всплеснула руками – брызги черной крови полетели во все стороны, оставляя россыпи точек на беленых стенах. Девушка вскочила на ноги и, подскальзываясь в смоле, кинулась к двери.

– Фьямма!!! – закричала она, не помня себя от ужаса.

А что, если она превращается? Что, если она сейчас станет такой, как стал Ульрих после смерти – уродливой, безглазой смоляной куклой?!

Наверху мелькнул яркий огонек, – навстречу ей из своей спальни, находившейся этажом выше, выскочила встрепанная Фьямма в ночной сорочке.

– Что случилось?!

Аличе с рыданиями кинулась к ней, протягивая руки.

– Тетя… Кровь!

– Где? – Фьямма с тревогой поглядела ей в лицо, окинула взглядом с головы до пят…

– Везде! Ты что, не видишь?!

Аличе сунула ей руки чуть ли не под нос – и задохнулась от изумления.

Руки выглядели совершенно обычно.

Аличе тупо моргнула.

Так это был сон? Она грезила наяву?

– У тебя что, месячные начались? – услышала она резкий голос Фьяммы. – Зачем так орать? Где ты видишь кровь?

– Нигде, – медленно произнесла Аличе.

Облегчение мешалось в ней с непонятным разочарованием.

– Прости, что разбудила… – проговорила она, без сил садясь на ступеньку и обхватывая плечи руками.

– Тебе что-то приснилось?

– Да… Приснилось. Я была вся в крови… Кровь была черной и горячей… как смола…

Нет, не приснилось, с уверенностью поняла она. Тут что-то другое. Девушку опять начало знобить. А она уж думала, что больше не чувствует ни жары ни холода…

– Черная кровь? – нахмурившись, повторила Фьямма. – Гм… Помню, Вальтер что-то такое говорил. Советовал изучить свойства твоей крови… Ну хорошо, завтра с утра я этим займусь. Возьму немного на анализ… Да ты вся дрожишь!

Фьямма наклонилась, обняла Аличе и помогла ей встать.

– Пойдем ко мне, погреешься…

Она отвела девушку к себе в спальню, помогла забраться на кровать с пышной периной, накрыла до подбородка пуховым одеялом.

– Ты просто замерзла, и тебе приснился кошмар, – сказала она. – Согревайся и засыпай. Может, тебе вина горячего?

Аличе высунула из-под одеяла руку и поймала Фьямму за край сорочки, заставляя ее сесть на край кровати.

– Тетя, – зашептала она, – я очень боюсь… Красный дракон ищет меня – тот, который сжег Вишневую Лорету. Он увидел меня в Веттерштайне огненным глазом одержимого, я чудом уцелела, закрывшись сковородкой, а Грег вырезал ему глаз, но было уже поздно…

Фьямма слушала и дивилась. Не бредит ли племянница?

– Чего он от меня хочет?! Почему преследует меня? Мне кажется, он меня с кем-то перепутал… Он звал меня, но я слышала чужое имя. «Моя Феличе», говорил он… Какая еще Феличе?

Фьямма хмыкнула.

– Может, в следующий раз спросишь у него сама?

Аличе широко распахнула глаза.

– Тетя, не надо так шутить!!

Фьямма положила ладонь на пылающий лоб девушки.

– Я хочу, чтобы ты избавилась от этого кошмара, – сказала она. – Все закончилось…

– Ничего подобного! – пылко перебила ее Аличе. – Все закончилось… для тех, кто сгорел! Но не для меня!

Она упала в подушки, закрыв глаза. Да, ее кошмар продолжается, и пробуждение будет ужасным. Мондрагон станет искать ее, пока не найдет, и прятаться от него бесполезно. А когда найдет – что делать?!

«Грег защитит меня», – явилась незваная мысль. Мысль из прошлого.

Теперь эта мысль не причиняла Аличе ничего, кроме боли.

Грег больше не станет ее защищать. «Смертной не место среди драконов», – сказал он, и Вальтер отнес ее в Каррену. Ведь цель Вальтера – победить Мондрагона и спасти мир. Все, что ведет к этой цели, должно быть сделано без колебаний. Ну а если ради этой цели надо пожертвовать чувствами одной влюбленной девчонки – да будет так! Что такое детская влюбленность перед угрозой гибели тысяч людей?

Когда первые горечь и ярость схлынули, Аличе успокоилась и стала лучше понимать, что произошло тогда между ней и Грегом. Долг, который взращивался годами, и зарождающиеся теплые чувства к ней столкнулись – и долг оказался сильнее.

Она больше не злилась на Грега. Но чувство тоски и одиночества не проходило. Друг и защитник покинул ее, оставив один на один с ночными кошмарами и дневными страхами.

И когда Пожиратель Мира найдет ее – а рано или поздно это случится – что ей делать? Остается только полюбопытствовать, что ему от нее надо? Может, он и ответит, прежде чем сожрать ее…

Но кто же такая эта Феличе?..

«Кажется, засыпает, – подумала Фьямма, с нежностью наблюдая, как постепенно разглаживаются морщинки на лбу Аличе, а дыхание становится ровным и спокойным. – Хорошая девочка… Непростая девочка… Эх, если бы глупый Даниэль не отдал ее в лорету! Фьямма бы воспитала ее как следует, заменила бы ей мать… М-да, именно этого-то Даниэль и не хотел! (Фьямма испытала приступ привычной досады при мысли о девере.) Впрочем, – если уж начистоту, – в те времена Фьямме было ну совершенно не до младенцев. В ее памяти промелькнула, как в тумане, череда разнообразных любовных приключений. Странно – ей и в голову не приходила мысль завести дитя ни от кого из любовников. Ни малейшего желания не возникало…

До недавнего времени, когда в ее сознании поселилась навязчивая идея – родить дракона.

На какой-то миг Фьямме вдруг показалось, что ее собственный ребенок – плод эксперимента, – спит в ее кровати, даже во сне крепко держа ее за руку, а она улыбается, с нежностью глядя на него…

«Адский Змей!» – выругалась она, высвобождая руку и вставая. Это совсем другое. Разве не главный ее принцип: никогда не смешивать работу и личную жизнь? С плодом эксперимента – если все получится, – она поработает как настоящий ученый, без всяких ненужных эмоций. Возможно, даже привлечет к исследованиям Вальтера… А то он что-то совсем забыл к ней дорогу…

Но ее племянницу Вальтер не получит.

Глава 9 Ночь в святилище

Гора Превращения, – скорее, крутой холм, – поднималась над полями, словно спина огромного кота с дымчатой шкурой. Склоны поросли серебристыми оливами и невысокими кустиками с серыми листьями, которые выглядели так, будто их засыпало пеплом. На вершине высилось суровое, похожее на древний остроконечный шлем, светло-серое здание базилики.

– А вот и храм Превращения! – сообщил Даниэль, останавливаясь, чтобы немного передохнуть.

Рано на заре, в густом предрассветном тумане, они переплыли Альму. Как ни странно, не сбились с пути – пересекли огромную реку, словно по ниточке. И едва достигнув берега, сразу же свернули с главного тракта налево, в поля. Грег с Вальтером, посовещавшись, решили для начала дойти до храма Превращения и там осмотреться, что да как.

Конечно, Даниэль в Санторию и сам не рвался – не нравилось ему это черное облако, что висело над горизонтом там, где раньше белели стены да золотились купола и шпили… Но с ним могли хотя бы посоветоваться, а не обращаться, как с бессловесным скотом, ведомым на убой! Раньше алхимик высказал бы Вальтеру все, что о нем думает, а теперь промолчал. Даже сам себе он не хотел сознаваться, что начинает бояться его…

– Больше похоже на крепость, – заметил Грег, разглядывая постройку.

– Скорее всего, это и была сторожевая башня, – предположил Вальтер.

«Колдун с севера» появился ночью – как, впрочем, и положено колдуну, непонятно откуда, точно с неба свалился. Выглядел он скверно, даже постарел с виду. Даниэль злорадно подумал, что колдовство куда как вреднее для здоровья, чем алхимия. Впрочем, недомогание не мешало Вальтеру идти наравне со всеми и с каждым шагом становиться все румянее и свежее.

– Должно быть, ее переделали в храм после превращения Змееборца, который в этой башне нес караульную службу, или что-то в таком духе…

– Вовсе нет, – не удержался Даниэль. – Тут испокон веков располагался единственный на все Пять Герцогств храм Невидимого. Даже невежественным жителям Винделики следовало бы это знать…

– Брешет алхимик, – заявил Вилли, который с появлением Вальтера сразу же стал втрое наглее. – Невидимому не строят храмов. Как сказывают у нас, сотворил Отец богов мир, утомился от трудов, да и улегся спать до самого Последнего дня!

– Нигде не строят, а здесь был! – сердито возразил Даниэль, отвернувшись от дикаря. – Думаете, почему Змееборец превратился именно на этой горе? Он обратился к Невидимому с просьбой о чуде… и его услышали.

– Ну тогда это место в самом деле уникальное, – зевнул Вальтер. – Потому что это первый и единственный случай в истории, чтобы Невидимый отозвался на просьбу смертного…

Он прищурился, вглядываясь в белеющие впереди постройки.

– Однако, похоже, драконы тут не побывали. Скорее всего просто решили не тратить время на пустую башню… Вы отдышались, мэтр? Тогда шевелитесь, путь еще долгий!

…К святилищу вела узкая, но приличная дорога, вымощенная местным серым камнем. Корявые оливы бросали на нее пугающие тени. Но что в самом деле обеспокоило Даниэля – некоторые из теней оказались трещинами.

В одну из них, пересекавшую дорогу поперек, алхимик долго заглядывал, кашляя от едкого горячего пара, что сочился из земных глубин. Откуда здесь трещины? На юге, в окрестностях Монт-Эгада, его бы такое не удивило. Но ведь здесь не огненные горы! Неужели меняется сама земля? Подземные толчки давешней ночью… Да и теперь казалось, что все вокруг пропахло удушливым дымом…

Чахлые оливы, насаженные вдоль дороги, сменились раскидистыми платанами. Вилли, оказавшись в их тени, шумно перевел дух.

– Наконец-то! По этим полям шли, как по накрытому столу – налетай и ешь!

– Драконов поджидаешь? – ухмыльнулся Вальтер.

– А как же! Они небось голодные – вон, совсем людей тут не осталось.

Тут он был прав: земли по эту сторону Альмы, так же, как по правому берегу, совершенно обезлюдели. За день пути они не встретили ни человека, ни зверя. Демонов, впрочем, тоже не видели…

Подъем стал круче. Среди платанов начали появляться харчевни, гостиницы, странноприимные дома для паломников – все брошенное. Даниэль, вспомнив одержимую с перевоза, с опаской поглядывал на распахнутые двери опустевших домов. Но тут почему-то жутью не веяло – было просто тихо и грустно.

Дорога вывела на край обрыва, на обширную огороженную площадку, явно служившую местом отдыха паломников. Сохранились даже скамьи и остатки навеса, под которым люди переводили дух после долгого подъема, закусывали и наслаждались видом на Санторию. Раньше вид с площадки открывался великолепный – вся южная Пианура, расцвеченная зелеными лугами и желтеющими полями, окаймленная по горизонту синей полосой Огненных гор. Даниэль подошел к каменному парапету, вспоминая, как много лет назад, обнимая молодую беременную жену, любовался отсюда зимней Санторией. Но теперь…

– Ч-что это? – пробормотал он, бледнея. – Где город?

Посреди желто-пестрой равнины, на месте нарядного, белокаменного столичного города чернело огромное облако дыма, сгущаясь к центру. Сквозь дым смутно виднелись остатки высоких зданий, покосившихся башен и расколотых куполов. На улицах мерцало что-то багровое. А в центре…

– Это же вулкан! – выпалил потрясенный Даниэль, глядя на погруженный в дым черный конус. – Вот почему земля содрогалась! Санторию уничтожил подземный огонь, а вовсе не драконье пламя! Вот почему беженцы говорили, что драконы появились потом!

– М-да, – протянул Вальтер, оглядывая панораму. – Мэтр, прогулка по Сантории отменяется. По крайней мере, для вас. Человеку там находиться невозможно, воздух отравлен испарениями Бездны. Чувствуете, потянуло? Это сера. Даже сюда доносит…

– А где драконы? – поинтересовался Вилли.

Даниэль вздрогнул и быстро отступил от парапета. Несмотря на то что он всю жизнь изучал летающих гадов и считал себя главным специалистом по драконам в Каррене, он в жизни ни одного дракона не видел. И – как он только что понял – был бы счастлив не видеть их и дальше…

– В самом деле, – заметил Грег. – Мы тут торчим на открытом месте. Если дракон нас увидит, он будет здесь раньше, чем мэтр заберется под скамейку…

Даниэль, который как раз мысленно измерял глубину выемки под каменной скамьей, покраснел и сделал вид, что любуется облаками.

– Брат, – спросил Вальтер, – в Вишневой Лорете был вулкан?

– Вулкана не было…

«Или был?» – неожиданно усомнился Грег. Не было вулкана, но раскололась гора… И трещины, и запах серы… Память подкидывала признаки извержения, которые он тогда не заметил.

– Был, – уверенно произнес Вальтер. – Везде та же картина. Это хорошо, люблю закономерность… Ладно, уже вечереет, а мы все еще не добрались до храма! Надо поужинать, выспаться… А утром решим, что делать.

– Что-что делать? – проворчал Вилли. – Валить отсюда надо, да поскорее!

– Знаете, – страдальчески произнес Даниэль, – на этот раз я с ним согласен…

* * *

Солнце зашло, но темнее не стало. На облаках лежал пульсирующий багровый отсвет Сантории, превращая ночь в жутковатые сумерки – подобие Бездны. Пахнущий гарью и серой ветер завывал в бойницах под потолком храма Превращения. Внутри было зябко от каменных стен. Каждый шаг будил гулкое эхо. И никаких скамеек – в этом храме Змееборцу пели литании стоя.

Даниэль прохаживался по нефу, грея руки под мышками и рассеянно разглядывая росписи. Снаружи сквозь цветные стекла сочился багровый свет, превращая картинки из жития Змееборца в какую-то крайне зловещую историю. И все время хотелось обернуться и понять наконец – откуда тут сквозит?! Как будто тут где-то есть невидимая дверь во внешнюю тьму, и она приоткрыта, а за ней ждет Тот, Кто вечно скрыт – Невидимый. Безымянный и непостижимый Отец богов. И как Змееборец не побоялся к нему обратиться, привлечь его внимание? «А вот не побоялся, – вздохнул Даниэль, останавливаясь. – На то он и герой… Не то что я…»

– Бедненько для главного святилища, – раздался голос Вальтера.

Он стоял в дверях, внимательно оглядывая помещение.

– Здесь же все должно ломиться от сокровищ! Пожертвования со всех герцогств, шутка ли! Неужели успели все вывезти, или просто спрятали?

– Нет. Тут всегда так было. Только витражи и росписи.

– Это здесь вы получили то откровение? Ну, то – Зимнее Пророчество?

– Не я! – замахал руками Даниэль. – Но да, именно тут. Точнее, в часовне Превращения. Это старая часть храма, совсем маленькая и тесная. Там остаются на ночь те, кто хочет получить ответ лично от Змееборца…

– Во сне? – хмыкнул Вальтер.

– Ну, друг мой, просто так в святилище сны не снятся! Это очень рискованное дело, ибо ответ может быть совсем не таким, как ты надеешься… Правду ведь знать, кроме ученых, на самом деле никто не хочет…

– То есть кто-то задал вопрос Змееборцу? И какой же?

– Как людям избавиться от Пожирателя Мира, – ответил Даниэль. – К тому времени уже погибла Мондрагона, но Сантория казалась несокрушимой… И был дан ответ: «Чтобы победить дракона, надо обрести дракона!»

– Обрести, – задумчиво повторил Вальтер. – И это было истолковано людьми так: «Алхимически вывести из яйца», верно?

– Не травите душу, коллега, – горько произнес Даниэль. – Вам смешно, а я погубил полжизни на это заблуждение…

– Давайте уж тогда посмеемся друг над другом, – предложил Вальтер, – поскольку я тоже немало времени потратил на алхимию…

– А все женщины! Все зло от них! И в частности, от Фьяммы! Когда Сандра расссказала Фьямме о том пророчестве, моя бестолковая невестка восприняла его буквально! Вы знаете, чем она сейчас занимается?

– Э-э… Варит травки, пытаясь извлечь летучий элемент?

– Если бы… – Даниэль содрогнулся. – Ах, если бы она ограничилась только травками! На этом мы с ней и разошлись окончательно. Ее opus magnum оскорбляет небесные и людские законы. Вы читали ее последнюю статью о человеческом теле как прообразе атанора? Будь моя воля, я бы вообще запретил спагирию. А Фьямму засадил в тюрьму! Ее нельзя подпускать к исследованиям, она аморальна и не умеет вовремя останавливаться – не говоря уже о том, что вокруг нее постоянно вертятся шпионы. С ее невоздержанностью и взбалмошностью она для них просто клад! Признаться, мэтр, я думал, что и вы один из них… Но такое глубокое невежество в вопросах алхимии не подделать.

Вальтер расхохотался.

– Вы остроумны как всегда, мой любезный коллега! Так над чем сейчас работает ваша сестра?

– Не в базилике будь сказано… – Даниэль огляделся и прошептал: – Она собирается ставить эксперимент на себе. Хочет родить дракона! В буквальном смысле!

– Это безумие, – проронил Вальтер, пожав плечами.

– Вот именно! Но она упорно стоит на своем. Дескать, именно так ей толковала свой сон Сандра. Что дракона надо именно родить, а все прочие варианты – мистические, алхимические, символические – это все заблуждения от Змея Бездны… Но Сандра не могла такого сказать – она была святой, непорочной душой, и подобная ересь никогда бы…

– Так этот вещий сон приснился вашей жене? – удивленно спросил Вальтер. – Но вы же всегда делали вид…

Даниэль прикусил язык.

– Я так сказал? Гм… Ну да. Только никому не говорите, мэтр! Это же позор, когда супруга ученого начинает пророчествовать!

– Занятно, – хмыкнул Вальтер. – Весьма занятно…

* * *

Грег стоял в часовне Превращения и рассматривал алтарную роспись. Голоса брата и Даниэля приглушенно доносились из новой части храма, не мешая ему размышлять. В окна-бойницы еле сочился грязно-багровый свет. Огонь и грязь, затопившие южную Пиануру… Слабые содрогания почвы где-то вдалеке… Низкий рев пламени, отдающийся в костях… Грег и сам не мог разобраться, как он сейчас воспринимает реальность – как человек или как дракон. Эта часовня была поистине странным, пограничным местом, где причудливо смешивались две реальности – человеческая и драконья, и на обе падала мрачная тень храма Невидимого. Да уж, недаром Змееборец выбрал для Превращения именно это место…

Вот он, на алтарной росписи во всю стену, как живой. Могучий воин в белых латах, с белыми крыльями, поражает Солнечным копьем Змея Бездны. Лица не видно – опущено забрало, и похоже, художник сделал это нарочно. Намекая, что личность и биография Змееборца не имеют значения – важно только то, что он совершил… В самом деле, кем был Змееборец до своего превращения? – внезапно задумался Грег. – Как пришел к нему? Как смертный осмелился вызвать на бой самого Змея Бездны?..

Поверх росписи шла длинная, витиеватая надпись в несколько рядов. Может, она что-то объяснит?

– «Тучи гнева закрывают свет дня, и начинается Огненный Шторм, – прочитал вслух Грег, медленно разбирая вычурные буквицы. – Смотри и плачь, он поджигает небо и твердь…»

– «И некуда бежать, когда сгорает мир…» – подхватил Даниэль, который, как ему казалось, бесшумно прошел в часовню и заглянул в двери. – Ну вот откуда он знал, что так будет?

– Что это такое? – спросил Грег, оборачиваясь. – То, что вы сейчас произнесли?

– Это, друг мой, строка из той самой легендарной Книги Огня. Эту литанию в обычных храмах не услышишь. Только здесь, раз в год, на праздник Превращения…

– Почему? Слишком длинная?

– Отнюдь. Ее не читают, чтобы не вводить мирян в искушение.

– В каком смысле? – озадаченно спросил Грег, оглянувшись на алхимика.

Даниэль подошел к алтарю, прижал руку к груди и склонил голову.

– Я думал, вы неверующий, – удивился Грег.

Даниэль фыркнул.

– Я агностик и эмпирик, – сказал он. – Верю в то, что видел сам. А большая часть культа Змееборца меня просто раздражает. И по очень простой причине: люди не хотят помнить о том, что Змееборец – не бог. Он только заступник за нас, людей, перед Змеем Бездны, перед силами хаоса и его воплощениями – драконами. Причем он сам решил им стать, Невидимый его таким не создавал. В таком качестве я вполне готов уважать его.

– То есть вы поклонились из уважения?

– Именно. Ибо человек, не знающий страха, самоотверженный, готовый жертвовать собой ради других и бестрепетно смотреть в лицо смерти – его достоин…

– Почему вы думаете, что Змееборец был именно таким?

– А вы почитайте дальше. Хотя не понимаю, как вы можете там хоть что-то разглядеть! Я даже стенку не вижу…

– Предлагаете молиться Змееборцу… мне?

Грег засмеялся.

– Почему бы и нет? Он покровитель воинов, и нам сейчас не помешает его поддержка – ведь мы, можно сказать, находимся в походе против слуг самого Змея Бездны…

Грег обдумал его слова, с серьезным видом поклонился изображению и начал медленно читать:

Поднявшись высоко, тучи огненный дождь извергли. Куда бежать, когда сгорает мир? Пылает огонь, и все страдают, и не вижу я убежища. Куда ни поверну я, везде вижу только пламя. Пришел его час, начинается Огненный Шторм, Люди в нем, как пыль в ураганном ветре. Кости горят, как сухие дрова, волосы горят, как солома. Плачь о них, ибо некуда бежать, когда сгорает мир…

Теперь Грег понимал, почему эти слова приписывают самому Змееборцу. Вряд ли церковники смогли бы придумать их сами. Эти строки не походили ни на один религиозный текст, который он прежде встречал. Столько в них горечи, фатализма… И истинно драконьей жестокости.

Возьму я факел и сам сожгу свой дом. Потом я сожгу дома тех, кто пойдет за мной, Ибо нет иного спасения от пламени, как стать этим пламенем самому. Вступив на этот путь, ты утратил право на страх. Я вижу цель, иди за мной сквозь огонь!

* * *

– Брат, проснись.

Грег ощутил тычок в бок, открыл глаза и увидел склонившегося над собой Вальтера. Они оба находились в часовне Превращения. Была глубокая ночь. Луна уже ушла, только красноватые отсветы Сантории гуляли по стенам.

– Я видел его, – прошептал Грег, стискивая запястье Вальтера.

– Кого?

– Змееборца!

– О Невидимый, неужели ты послал моему брату видение в этом святом месте?!

Грег тихо засмеялся.

– Во сне! Не помню, как я уснул, но помню Змееборца – словно наяву… Он был в белых латах и сражался со Змеем Бездны – огромным огненным червем… Но потом я пригляделся и понял – они оба драконы! Брат, я видел двух сражающихся драконов! Что бы это значило?

– Всегда говорил, что воинам читать вредно, – хмыкнул Вальтер. – Особенно для них опасны стихи! Вставай, хватит валяться – есть дело…

Грег сел на мраморном полу, положил локти на колени. Лицо Вальтера было прямо перед ним. Немигающие глаза казались желтоватыми в густом сумраке.

– Не будем терять время, – сказал Вальтер. – Ты сейчас полетишь в Санторию.

Грег резко выпрямился.

– В Санторию? К красным драконам?!

– Ага.

– Но… разве ты сам не запрещал мне принимать истинный облик в землях людей?

– Где ты видишь земли людей? Им тут попросту не выжить. Вон, наш алхимик даже тут задыхается – еще хорошо, что ветер не с юга… Мы теряем время, брат. Мне срочно нужна информация о том, что происходит там, за дымовой завесой.

Грег задумался.

– Думаешь, в Сантории сейчас нет драконов? Или они не заметят меня? Одно дело – горстка смертных, но черного дракона они не пропустят…

– Конечно, драконы там есть, – с раздражением произнес Вальтер. – И даже более того! Разве ты не видишь вулкан? Разве ты не знаешь, что гнездо всегда расположено на источнике силы? Догадки герцога подтверждаются. Все говорит, что Сантория – новое логово Красного клана.

– Но тогда какой смысл…

– Ты идешь не на разведку, а на переговоры.

Грег покачал головой.

– Если переговоры – тогда почему не ты?

– Я не хочу, чтобы меня видели красные драконы. Еще рано. Я не могу собой рисковать, – откровенно признался Вальтер. – Надо же сохранить какие-то козыри! Если захватят нас обоих – всему конец. Так что хоть переговоры и не твоя сильная сторона – больше лететь некому…

– Ну хорошо, – кивнул Грег. – И ты серьезно считаешь, что меня оттуда выпустят?

– Выпустят? Смотря что ты им скажешь.

– Что мне следует им сказать?

– Скажи, что ты дракон-одиночка с севера. Ни слова про Черный клан. Скажи, что превратился недавно и не знаешь, что делать дальше. Что услышал про сильный клан на юге и не прочь к нему прибиться…

– Хочешь, чтобы я вступил в Красный клан? – усмехнулся Грег.

– Попытайся. Если они тебя примут – отлично. Если прогонят – тоже неплохо, вернешься со сведениями…

– Ты забываешь третий вариант. А если они захотят меня убить?

– А ты не веди себя так, чтобы они захотели! Не дай им повод!

Грег почесал в затылке.

– Выясни, какие расклады сейчас внутри клана. На внутренних противоречиях всегда можно поиграть… И главное – как можно больше узнать о Мондрагоне! Ни одна мелочь не будет лишней. Он – наш единственный серьезный противник, и я все еще не знаю, как его одолеть… Ну, лети! Я буду ждать тебя тут до рассвета.

– Хорошо, – сказал Грег, поднимаясь на ноги.

– Будь очень осторожен. Я не полечу туда искать тебя. Не смей погибнуть. Ты поломаешь мне всю игру!

Грег невольно рассмеялся.

– Доброго пути и удачи тебе!

Братья крепко обнялись, и Грег вышел из часовни. Через мгновение витражи содрогнулись и зазвенели от сильного удара ветра.

Глава 10 Огненное гнездо

Грег парил, раскинув крылья над черным, рдеющим пепелищем. Все было окутано удушливым дымом, но он нисколько не беспокоил дракона. Скорее, даже нравился. Грег наслаждался полетом. Он слишком много времени провел в человеческом обличье и устал от него. Северный ветер нес его, позволяя лететь в нужном направлении, почти не шевеля крыльями. Жаль, тут слишком близко. В самом деле, несколько взмахов крыльями – и уже на месте…

Облако дыма поглотило его. Теперь Грег оказался в ином мире – там, где нет и не может быть никаких людей. В этой вселенной правили стихии – те, что равнодушно сглотнули столицу Пяти Герцогств, превратив прекрасный город в гигантскую мусорную кучу… Грег посмотрел вниз сквозь дым: все залито лавой, засыпано пеплом. По-своему даже красиво.

«Стихия разрушает, но она же восстанавливает гармонию, – подумал он. – Везде чисто и красиво, где нет смертных…»

Налетел горячий ветер, пахнущий серой. Дым повалил огромными клочьями. Впереди возникло нечто массивное, кромешно-черное, увенчанное огненной короной. «А вот и вулкан», – отметил Грег, начиная снижаться. Под ним замелькали геометрические очертания бывших центральных кварталов Сантории, от которых уцелели только остатки каменных стен. На блестящую окаменевшую поверхность лавы падали красноватые отблески. Да, красиво! Грегу вспомнилась кузница Луки в Фиоре. Запах угля и железа, слепящий свет расплавленного металла, вой пламени в горне…

Лука вручает Вальтеру чинкуэду: «Вот меч, созданный, чтобы убить сильнейшего из драконов! Железо – к железу, пламя – к пламени…»

«На что намекал кузнец? – впервые задумался Грег. – Уж не заподозрил ли он, что мы драконы? Но при чем тут эти слова о железе?»

Какая-то мысль не давала ему покоя, тревожила… Не туманные намеки Луки, не сложное и опасное задание, которое дал ему Вальтер – в конце концов, не в первый раз…

«Легко сказать – не дай им повод себя убить, ха! Как будто драконам нужен для этого повод, особенно красным… Допустим, поодиночке я смог бы с ними справиться. Я один уничтожил весь Зеленый клан, а едва ли огненные драконы принципиально отличаются от лесных. Но что, если там окажется сам Мондрагон? Не то чтобы я его боялся, но…»

«Аличе, – понял Грег. – Ну да, конечно. Всякий раз, когда на душе скребут кошки, вспомни о девушке, и окажется, что в ней-то и дело.

Мондрагону нужна только она. А он, через Вилли, видел ее и Грега в замке Ульриха… И знает, что они путешествовали вместе. Если Мондрагон будет там и узнает его…»

«Я подвергаю ее опасности, – подумал Грег. – Эх, лучше бы мне вообще не знать, где она прячется!»

Как так случилось, что эта смертная девушка стала его слабым местом?!

…Конус вулкана уже нависал над головой. Снижаясь, Грег видел ручейки лавы, стекающие в странное, идеально круглой формы озерцо у подножия горы. Поверхность озера, понемногу остывая, подернулась дымящейся пленкой. Из лавы поднимались две могучие колоннады, обрамляя озеро. Там, где смыкались крылья колоннад, возвышался большой, частично уцелевший храм. Его крыша провалилась внутрь, и там что-то ритмично вспыхивало. Грег на миг завис в воздухе – он ощутил встречный поток силы, да такой, что дыхание перехватило. В храме творилась магия!

Он приземлился на широкие гранитные ступени, ведущие от озера к главным воротам храма. С удовольствием вдохнул сухой, прокаленный воздух. Из-под его лап пылающими каплями брызнули во все стороны тысячи огненных духов и запрыгали, как головастики, ныряя в озеро. Грег сложил крылья и постоял неподвижно, дожидаясь, когда они уберутся прочь и расчистят ему путь. Эти огненные духи были дикие, но их было несложно приручить и заставить служить себе. Так Вальтер призывал кобольдов. Но этих никто не звал, они явились сами. Их притянула стихийная магия, а точнее – сила того, кто колдовал сейчас внутри…

Грег поднял переднюю лапу, направляя ее на арку входа. Невидимая спираль на ладони вспыхнула так, что даже отозвалось в костях. В глазах на миг полыхнуло, и Грег увидел такую же огненную спираль – в храме.

«Ага! Жертвенник, как в Веттерштайне! Значит, беженцы не лгали про огненный водоворот…»

Позади в озере булькнуло. В тот же миг он ощутил за спиной движение. Грег не пошевелился. И оборачиваться не стал – и так все было ясно.

– Приветствую Красный клан, – спокойно произнес он.

– Иди, иди, – раздался сзади негромкий, пришепетывающий голос. – Поговорим внутри…

По широким ступеням Грег поднялся в глубокую арку входа и пошел дальше сквозь длинный темный неф. Шаги идущего за ним были почти не слышны. Грег это оценил. Он уже знал, что за ним следует дракон – не очень крупный, скорее всего, молодой… Кто же тогда колдует в храме? Впрочем, Вальтер сразу сказал, что драконов тут будет несколько…

Неф постепенно заливал багровый пульсирующий свет. Воздух становился все горячее, каменные плиты вздрагивали под ногами. Грег и его молчаливый сопровождающий вошли в огромный зал. Свод собора обрушился, и теперь пространство было усеяно каменными обломками. Пол рассекали полыхающие огнем трещины. Священные изображения свалены с постаментов и разбиты. Кто-то постарался не просто уничтожить центр культа Змееборца, но и осквернить его. Кто – догадаться несложно. В восточной части собора, в огромной нише, возвышался алтарь – пустой. От знаменитой на все Пять Герцогств статуи «Змееборец, поражающий Мировое Зло» осталась только нижняя половина – Змей Бездны, припавший к земле, смотрящий снизу вверх в пустоту, готовый кинуться на кого-то невидимого. А вокруг алтаря обвивался другой змей – очень большой черно-красный дракон, с глазами, горящими, как рубины.

На миг Грег подумал, что это и есть Мондрагон, и они с Вальтером жестоко просчитались… но потом пригляделся и перевел дух. Сразу было ясно, что этот дракон темнее и значительно старше. И еще, в нем чувствовался некий изъян… Какой – Грег понял, когда дракон на алтаре пошевелился и поднял верхнюю часть туловища. У него не хватало крыла – вместо которого из спины торчали черные осколки костей.

«Как странно, – подумал Грег. – Дракону ничего не стоит отрастить себе новое крыло, это лишь вопрос времени… Если только увечье не было нанесено другим драконом c применением магии. Нет, этот изуродованный дракон – определенно не Пожиратель Мира!»

Оторвав от него взгляд, Грег заметил еще одного дракона. Точнее, драккину. Небольшая дракониха лежала, изящно сложив лапы, у подножия алтаря, прикованная к нему толстой цепью. На шее у нее красовался ошейник c заклепками, на который не надо было смотреть дважды, чтобы понять, что он волшебный. Ошейник слабо рдел, будто он был из раскаленного железа, но драккина лежала преспокойно, глядя на Грега красивыми удлиненными глазами.

«Трое», – отметил Грег, краем глаза отслеживая того, что стоял у него за спиной. Третий дракон, видимо решив, что его роль выполнена, разлегся на полу в дверях, вольготно раскинув переливчатые крылья. Так же, как драккину, молодого змея отличало изящество, роскошный черно-багровый окрас и скучающий вид.

Однокрылый дракон зашевелился. Красноватый свет, проникавший в собор сквозь разрушенный купол, дробился на его обсидиановых чешуйках.

– Хар-р-р! – раздался его хриплый раскатистый смешок. – К нам гость! Один?

– Один, – отозвался ленивый голос сзади.

– Где ты его поймал, Гвидион?

– На крыльце. Черный глазел на храм.

– Не поймал, – возразил Грег. – Я прилетел сам.

– Прилетел! – гулко хмыкнул однокрылый дракон. – Издалека?

– Из Трамонтаны.

– А что ж тебя на юг-то понесло?

Грег тряхнул головой.

– Ну, допустим, хотел мир посмотреть. Слухами земля полнится… Например, что вся южная Пианура обезлюдела…

– Ах-ха! Обезлюдела, да не опустела! Южные земли теперь принадлежат нам!

– Кому это – вам?

– Глаза забыл на севере? Красному клану!

– Ты – глава Красного клана?

Грег прищурился, поглядев на обломки крыла.

Продолжать он не стал, чтобы не начинать знакомство с оскорблений, но никому объяснений и не требовалось. Никогда покалеченный дракон не станет главой клана. Ибо владыка – всегда сильнейший.

– Я – Юрон-из-Пепла, правитель Сантории! – прорычал однокрылый дракон.

– Юрон? – удивленно повторил Грег.

Ему было знакомо это имя. Вальтер упоминал его.

– Бывший лорд Огненных островов, бывший глава Красного клана?

Однокрылый зашипел с такой яростью, что черный дым вырвался из его ноздрей, окутав морду.

– Заладил – «бывший, бывший»! Ну и что? Мало ли кто кем был?! – прорычал он, сдерживая бешенство. – Моя вотчина здесь, и лучше бы тебе проявить почтительность!

– Я всегда почтителен со старшими, – возразил Грег. – Если они того заслуживают. И все же, где настоящий глава Красного клана? Я хочу приветствовать его! Этого требует моя почтительность!

– Глава клана – Мондрагон, Огненный Шторм, Пожиратель Мира! Здесь его нет и не будет – он, как всегда, в своем гнезде на горе Монт-Эгад. Так что здесь главный я, и советую тебе это запомнить!

«Запомню, запомню», – подумал Грег и спросил, для пробы:

– Не он ли оторвал тебе крыло?

Юрон вскинулся на своем троне. Пасть его приоткрылась, обнажив ряды огромных острых зубов. Грег никогда прежде не видал такого зубастого дракона. «Да ты еще и хромой, – отметил он, глядя, как, подавшись в его сторону, качнулся однокрылый. – Видно, очень не хотел отдавать власть…»

– Отец, успокойся, – раздался ленивый голос от двери. – Что ты сразу на гостей кидаешься? Тут так скучно! Давайте, что ли, для начала поговорим…

Юрон, к удивлению Грега, послушался молодого дракона. Овладев собственной яростью, он снова обвился вокруг цоколя статуи.

Мысленно Грег отдал должное мудрости Вальтера. Брат был прав: не все так просто в Красном клане, и на этом можно поиграть…

– Так ты один сюда явился? – повторил Юрон. – Из какого ты клана? Где твои родичи?

– У меня нет родичей. Я один на свете.

– Тебя что, изгнали?

Внезапно маленькая драккина, внимательно слушавшая разговор, приподнялась и воскликнула:

– Отец, разве ты не видишь, что это шпион? Конечно, он тут по заданию главы своего клана, который решил прибрать себе южные земли. Он тянет из тебя сведения. И считает, что уже узнал что-то ценное. Вон у него какой вид довольный!

– Помолчи, Стига, не лезь в мужской разговор.

– Лучше помолчи ты, а то черный уже решил, что огненные драконы – идиоты!

– Молчать, нахалка! Затянуть Строгач потуже?

Драккина изящно передернула плечами и легла на прежнее место.

– Давай, выбалтывай дальше, – проворчала она.

– Да пусть болтают, сестра, – отозвался расположившийся в дверях Гвидион. – Хоть какое-то развлечение. Черный все равно отсюда не выйдет.

– C чего бы? – холодно спросил Грег, повернувшись к молодому дракону. – И кто меня остановит, не ты ли? Или старый калека, или девочка на цепи?

Гвидион демонстративно перевернулся брюхом кверху и сложил на нем когтистые лапы.

– Меня это вообще не касается, – заявил он. – Единственное, что я люблю – купаться в лаве и играть в солдатики. По мне, хочешь – уходи, хочешь – оставайся… Но папаше ты нужен для жертвенника.

– Для чего? – нахмурился Грег.

– Оглянись.

Молодой дракон махнул хвостом на хаос, царивший на полу собора. На первый взгляд куча обломков казалась бессмысленным нагромождением камня. Грег подумал и направил на него лапу с печатью. Его тут же окатило знакомым жаром. Некоторые из обломков зажглись изнутри, и перед внутренним взором дракона возникла огненная спираль, которая медленно вращалась вокруг мраморной плиты в центре. Жертвенник зеленых драконов в Веттерштайне, сложенный из костров, казался неуклюжей подделкой под этот медленный водоворот огненной стихии, выведенный на поверхность и взятый под контроль.

– Владыка Мондрагон говорит: человеческая жертва хороша, – прохрипел Юрон, медленно, чешуйка за чешуйкой, сползая с алтаря. – Когда приносишь в жертву целый город – еще лучше. Но самая ценная жертва – конечно, дракон!

– Согласись, не друг друга же нам в жертву приносить? – поддакнул Гвидион. – Смертные на этом берегу реки закончились… А тут ты к нам прилетел – такая удача!

Грег окинул пространство быстрым взглядом, оценивая диспозицию. М-да, события развивались, мягко говоря, не совсем так, как предполагал Вальтер…

– И вы серьезно считаете, что я позволю принести себя в жертву?

– Хар-р-р! Да кто ж тебя спросит, мальчишка?

Тяжело опираясь на передние лапы, Юрон слез с алтаря, и встал на дыбы, нависнув над Грегом. Он оказался еще крупнее, чем Грег предполагал.

– Говоришь, старый калека?

Юрон ощерился, в горле у него заклокотало, загудело, и из пасти вырвался язык пламени.

– Многие пытались убить меня, мальчишка, и все они погибли в моем огне! Еще тогда, когда ты не родился, я уже убивал! Я единственный, кто осмелился выступить против Мондрагона и выжил! Я несокрушим!

Юрон шагнул к Грегу, наступил на сломанную лапу, покачнулся и растянулся на полу. В воздух взвилась черная вулканическая пыль, заставив дракона надсадно раскашляться.

Грег с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться.

– А я-то уже обрадовался: наконец достойный противник!

– Я накажу тебя, наглец!

– Папаша, помочь? – лениво предложил Гвидион.

– Не лезь! – злобно рявкнул Юрон, давясь кашлем.

И вдруг бросился на Грега, распахнув пасть и целя ему прямо в морду.

Огромные зубастые челюсти захлопнулись, словно капкан. Грег обнаружил, что он ослеп, что он задыхается, и ему вот-вот раскусят череп, будто орех! Вся его голова оказалась в пасти Юрона. Зубы пронзили чешую, более тонкую на голове и шее, и проникали еще глубже, пережимая горло, плюща гортань, дробя хрящи… А старый дракон все сильнее сжимал челюсти. Всем туловищем он навалился на врага, прижал его лапами, и вгрызался в горло, стараясь не терять ни единого лишнего мгновения. «Он же собирается меня убить! – осознал Грег. – И вполне способен!» Ему приходилось сражаться, но еще ни разу он не был так близок к гибели, и холодный, парализующий страх коснулся его сердца. Но тело Грега ответило само – он ударил, как бьет кот, задними лапами, стараясь когтями вспороть противнику брюхо. Юрон заревел от боли, но только еще сильнее навалился на Грега и рванул его зубами, чуть не свернув шею и явно стараясь прикончить его побыстрее.

Все, чего добился Грег, – освободил одну лапу. И ту же этим воспользовался, нашарив глаз Юрона и глубоко впившись в него когтями.

Рев Юрона едва не оглушил Грега. Красный дракон выплюнул его голову и отшатнулся назад, чтобы освободить глаз. Но не тут-то было. Грег, понимая, что это его шанс, изо всех сил сжал когти. Что-то лопнуло, хлынуло горячим потоком, и глаз остался у него в лапе. Юрон с диким воем шарахнулся и упал навзничь. Грег вскочил, мотая головой. Все перед ним качалось в красном тумане, лапы тряслись, прокушенное горло не позволяло вздохнуть…

«Добить его, – стучала в голове мысль, – добить, пока Гвидион не добил меня!» Но он едва мог стоять, задыхался и главное – ничего не видел!

Но почему другие драконы еще не напали?!

Он проморгался и увидел перед собой Гвидиона – тот склонился над Юроном. Владыка Сантории лежал, слабо трепыхаясь, в луже черной крови, которая уже горела. Гвидион смотрел на него и ничего не делал.

– Помирает, – сообщил он сестре.

– Брось его на жертвенник! – раздался резкий голос Стиги.

Грег понял, что она обращается к нему, только когда ее слова повторил Гвидион.

– Бросай папашу в воронку, черный, или мы бросим туда тебя, – раздался его шепелявый голос. – Жить хочешь? Или сейчас истечешь кровью, как он. Видел бы ты себя, ну и видок, бр-р!

Грег решил, что сейчас уж точно не время спорить и задавать уточняющие вопросы. Шатаясь, подошел к врагу, рывком приподнял его и спихнул в огненный водоворот. Поток задел его только самым краем, но этого оказалось достаточно. Точно в настоящем море, тело Юрона, все еще слабо трепыхаясь, вспыхнуло и поплыло, подхваченное огненной стихией. Один медленный виток, другой, третий… и к мраморной плите в центре прибило только черный блестящий остов.

– Огненный Шторм, прими нашу жертву! – крикнули хором брат и сестра.

В тот же миг волна сильнейшего жара обрушилась на Грега. Один миг ему казалось, что он горит заживо, но потом жар схлынул, и он обнаружил себя живым – и исцеленным!

– Огненный Шторм? – повторил он. – Это, в смысле, Мондрагон? Вы что, приносите жертвы Мондрагону?!

– Владыке Мондрагону, – невозмутимо уточнил Гвидион. – Так и есть. А что?

– Красный лорд возомнил себя Змеем Бездны?

– Не тебе об этом судить!

Грег расхохотался. Исцеливший его стихийный огонь бродил в нем, тревожил, мутил мысли, наполняя тело чуждой, яростной мощью, а сознание – страшными и манящими образами. Он чувствовал себя безгранично сильным. Хотелось наслаждаться этими ощущениями, обо всем забыв…

И это его беспокоило, поскольку разумом Грег понимал, что угроза вовсе не миновала. Он все еще в логове вражеского клана, и пусть он убил старого дракона – рядом еще два, и один из них, – а может, и оба, – куда опаснее, чем показались ему с первого взгляда… И Грег не вполне понимал, на чьей они стороне.

– Почему вы не помешали мне убить Юрона? – сурово спросил он, стараясь не обращать внимания на бурлящее в нем пламя Бездны. – Он же ваш отец! И вы могли бы бросить на алтарь меня.

– Черный, ну ты ж слышал! – воскликнула Стига. – Мондрагон требовал жертв! На самом деле, он уже давно недоволен Юроном. Смертных, кроме солдатиков Гвидо, в Сантории не осталось. За рекой не больно-то поохотишься – деревенские зарываются в землю, да и мало их, а к Молино попробуй подлети – сейчас сшибут из баллисты или обольют какой-нибудь дрянью! Юрон ведь не шутил насчет «самой лучшей жертвы», – добавила она мрачно. – Видишь этот ошейник? Угадай, кого папаша назначил следующим, если бы Мондрагон прищемил ему хвост? Владыке все равно кого – смертных, Гвидо, меня, его…

– Зачем вообще Мондрагону жертвы? – спросил Грег, не особо ожидая ответа.

Он коснулся лапой горла – все еще не верилось, что оно не разорвано. Кажется, до сих пор слышно, как в ране клокочет жидкое пламя…

– Продолжает шпионить, – хихикнула Стига. – Упорный!

– Мы не спрашиваем у повелителя отчета, – насмешливо пояснил Гвидион. – А у вас в клане демократия?

– Просто хочу понять…

– Мы не знаем, черный, – ответила Стига довольно дружелюбно. – Мондрагон пробудил вулкан, создал огненный водоворот, даровал Красному клану Санторию во владение – а мог бы просто всех поубивать, ты же понимаешь. Ему ничто не мешало! Юрон попытался – видел, что Мондрагон с ним сделал? Отец постоянно твердил, что Мондрагон – воплотившийся Змей Бездны. Это позволяло ему легче переносить свое унижение. Но у нас с братом – другое мнение… Знаешь, мне как-то неудобно разговаривать в этой штуковине. Может, для начала снимешь ее с меня?

Грег подошел к драккине, смирно лежавшей у алтаря, и наклонился, разглядывая ошейник. Неподвижность Стиги объяснялась очень просто – горящие магическим огнем шипы, направленные внутрь, впивались ей в шею, не давая пошевелиться.

– Что это?

– Это Строгач, – ответил Гвидион. – Фамильная реликвия Красного клана. Так сказать, символ повиновения и послушания, орудие внутриклановой иерархии…

– Ничего себе символ! – Грег подозрительно взглянул на красного дракона. – А почему ты сам не освободишь сестру?

– Я не могу к нему прикасаться, – Гвидо развел лапами. – Только старший имеет право пользоваться Строгачом. Коснуться его – бросить вызов главе клана. Если Мондрагон узнает…

Грег скривился. Трусость и подлость, предательство и поклонение силе – вот что он видел в Красном клане. Да и зеленые драконы были ненамного лучше. Как хорошо, что Вальтер другой!

– Я освобожу тебя, – сказал он Стиге. – А ты ответишь на мои вопросы.

– Конечно, мой сладкий! – драккина затрепыхала костяными шипами-ресницами.

– Правдиво.

– О, разумеется! Клянусь! Ну, что же не снимаешь?

– Не верю тебе, – буркнул Грег.

– Ну сам подумай, зачем мне врать?

– А зачем тебе говорить правду? – Грег прищурился. – Знаешь, я, пожалуй, поступлю иначе. Возьму тебя за этот ошейник и притащу к моему брату, чтобы он тебя допросил сам. У него это получится гораздо лучше, чем у меня!

– Гвидо, – крикнула Стига, – не дай ему это сделать!

– Ой, – невинно произнес Гвидион, – а вот и мои солдатики!

Грег резко обернулся. Собор наполнялся шорохом и шарканьем. Из проломов в стенах, из-за колонн, из дыр в полу лезли черные фигурки… Человеческие фигурки! Изможденные существа, в которых, казалось, жили только горящие белым пламенем глаза…

– Вот, осваиваю новый стихийный навык, по примеру Мондрагона, – объяснил Гвидион. – Он умеет только смотреть через смертных, ну а я уже научился ими двигать…

– Они что, еще живые?! – ужаснулся Грег.

– Некоторые да, другие нет, – ответил Гвидион. – В сущности, мне без разницы. Они тут так быстро дохнут, что не успеваешь разобраться. С мертвыми даже проще, они послушнее и беспощаднее… Впрочем, я уже отточил эту магию, и они мне не очень нужны – разве что для развлечений… Ну и чтобы защитить гнездо… Ты снимаешь Строгач или нет?

Живые мертвецы, одержимые огненной стихией, смыкали кольцо вокруг алтаря. Грег решил, что они не представляют серьезной опасности, но ему не хотелось убивать этих несчастных. Хотя, пожалуй, убийство было бы для них благом…

– Сниму, – пообещал он.

– Вот и узнаем, можно ли тебе верить на слово, – осклабился Гвидион. – И если нет…

– Но сперва пусть она расскажет о Мондрагоне.

– Что рассказать? – спросила Стига, осторожно поворачивая шею.

– Как он стал главой Красного клана.

Стига ухмыльнулась.

– Ну, это легко. Мы там были и видели это дело своими глазами, помнишь, Гвидо?

– Видели. Гнусное было зрелище, – подтвердил Гвидион. – Юрон был лордом Фалангина и жил себе припеваючи, когда ему сообщили, что Монт Эгад проснулся, Мондрагона уничтожена извержением, а на пепелище сидит здоровенный, непонятно откуда взявшийся красный дракон…

Интерлюдия

Сколько времени он провел в Бездне, новоявленный не знал. То ли одну ночь, то ли тысячу. Время потеряло значение. Ему снились сны, тысячи снов, он проживал тысячи жизней, а тело его росло в коконе огня, и было ему в огненной норе тепло и уютно.

Потом ему захотелось выйти подышать свежим воздухом, как бывало раньше – летние ночи нестерпимо жарки в Мондрагоне. Он открыл глаза и полез наружу, к темному небу и прохладе. Зацепившись когтями за край кратера, он вскарабкался на кромку и застыл на ней, растерянный, перепуганный, неловко взмахивая крыльями. Что случилось с миром? Где его дом, где дворик и крыльцо, увитое виноградом, где аромат магнолий, где вся Мондрагона? Под ним простиралось черное пространство, пронизанное огненными прожилками текущей лавы. Он не узнавал ничего – а главное, он не узнавал себя. Казалось, что в нем двое: внутри – прежний, снаружи – новый, незнакомый.

«Где я, куда я попал? Почему мои руки покрыты чешуей?»

«Я все еще в Бездне», – пришла мысль. Он примерил ее так и сяк, прикидывая, хорошо это или плохо.

В темном воздухе промелькнула тень, вторая, третья… Разглядев, кто это, он задрожал, и в кратер из-под его когтистых лап посыпались огромные камни.

Драконы летят! Три настоящих дракона – прямо над ним!

Он бы рехнулся от страха, если бы в нем второй, незнакомый, не подумал удивленно: «Драконы! А почему такие маленькие? Как стрекозки!»

Удар, содрогание земли, скрип когтей по застывшей лаве – три крылатые тени приземлились рядом с ним. На него уставились три пары горящих красных глаз. Он не смел даже вздохнуть от ужаса.

– Ничего себе, какой огромный! – раздался резкий и звонкий голос. – Ты откуда тут взялся, здоровяк?

– Э-э-э, – промямлил он, пригибая голову и пятясь к самому краю кратера. – Не помню… Ничего не помню!

Драконы разразились громовым хохотом. Этот хохот вдруг вызвал у обоих – и старого, и нового-незнакомого, приступ бешенства. И тут унижают, да что ж это такое?!

– Заткнитесь! – обиженно рявкнул он. – Вы такие же, как все!

Из ноздрей, перепугав его самого до икоты, вырвались два языка пламени.

– Но-но! – властно оборвал его один из драконов – побольше других, почти черный. – Ты не в клане и чужак, а значит – никто. Твое место тут последнее. Будешь выпендриваться, когда я разрешу. Я – Юрон, глава Красного клана. Ты огненный дракон – стало быть, теперь подчиняешься мне. Понял, здоровяк?

– Нет, – моргнул он. – Я – дракон?

Двое драконов поменьше снова захохотали.

– Умолкните, два дурака! – прикрикнул на них Юрон. – Вы еще юны и не знаете, что молодые, едва народившиеся драконы ничего не помнят и не соображают! Так поистине мудро задумано Невидимым для того, чтобы они подчинились первому старшему дракону, на которого упадет их взгляд… Эй, дылда! Надо тебя как-то назвать…

– Э-э…

– Тебя нашли в Мондрагоне – значит, будешь зваться Мондрагоном. Не слишком оригинально, зато мощно… Нравится? Впрочем, какая разница! Ну, а теперь полетели с нами на Огненные острова. Здесь земли людей, они сюда скоро вернутся, и драконам тут делать нечего…

– Нет.

– Что значит «нет»?!

– Никуда я не полечу, – дрожащим голосом заявил он. – Останусь тут. Мне тут нравится.

На самом деле ему было страшно лететь, но признаваться еще и в этом слишком унизительно. Новорожденный, нареченный Мондрагоном, посмотрел на Юрона сверху вниз и робко заявил:

– Это моя гора.

– Что-что ты сейчас сказал своему повелителю?!

– Моя! Уходите отсюда!

Юрон зашипел, распахнул крылья и взвился в воздух, собираясь проучить дерзкого мальца. Надо же какой! Едва вылупился, и туда же! А Мондрагон, увидав, что прямо в лицо ему летит зубастое чудовище, с перепугу махнул лапой – и сбил его на землю.

Юрон шмякнулся о камень – аж клыки лязгнули. А Мондрагон поступил с ним так, как в детстве привык поступать с насекомыми, – взял и наступил на него лапой. Юрон задергался, царапая его когтями, но Мондрагон ничего не чувствовал – чешуя была несокрушимой.

«Ага!» – торжествующе подумал он и нажал посильнее. Что-то хрустнуло, и у Юрона переломилась бедренная кость. Тот взвыл. Мондрагон рассмеялся, наклонился и оторвал ему крыло. До чего ж весело! Прямо как в детстве! Прочие драконы шарахнулись в стороны, припали к земле, даже не пытаясь помочь своему лорду. И правильно сделали – куда им! Мондрагон хотел было оторвать Юрону лапы и хвост, но передумал.

– Это моя гора, – повторил он, на этот раз поувереннее. – А вы… теперь будете подчиняться мне. Иначе я вас убью. Поняли?

– Да, – прошепелявил второй дракон, припадая к земле. – Ты – наш владыка! Ты сильнейший!

Мондрагон радостно рассмеялся. Всегда мечтал о чем-то подобном!

– То-то же!

– Теперь нам надо лететь на Огненные острова, – озабоченно подсказала явно дракониха. – И поскорее подтвердить право на Фалангин, пока другие красные не захватили его…

Но сама мысль о том, чтобы куда-то лететь, повергла Мондрагона в ужас. Он не желал покидать гору, где ему было так уютно. И вообще, он не был уверен, что сможет взлететь… А вдруг он упадет?!

– Мы не полетим на острова, – заявил он. – Теперь мы будем жить здесь. А потом… Посмотрим.

– Вот как! – произнес Грег, выслушав Стигу и ее братца.

Даже если рассказ красных не до конца правдив – о нем непременно должен узнать Вальтер. Какие новости! Так значит, красные драконы не сошли с ума и не собираются захватить и сжечь весь мир. Они – такие же заложники этого удивительного выродка, Мондрагона, как все прочие. Следовательно, он не тупой, как иногда обзывал его Вальтер, а просто недавно вылупился! Он, в сущности, совсем ребенок! Но откуда у него такая мощь, почему ему подчиняется стихия огня? Откуда он, в конце концов, взялся? Не из Бездны же вынырнул, в самом деле!

Грег подошел к Стиге и разомкнул ошейник в том месте, где тот крепился к цепи. Драккина с радостным возгласом вскочила, по-кошачьи встряхнувшись.

– Наконец-то свобода! Спасибо, черный! Я и не думала, что ты сдержишь слово… Эй! Ты куда понес Строгач?!

– Заберу его с собой, – сообщил Грег. – Кто-нибудь против?

В сущности, ему следовало остаться здесь. Если бы он объявил себя сейчас повелителем Сантории, никто бы даже не пикнул. Но – долг прежде всего. В храме его ждет старший брат.

Он вспомнил Лигейю и ухмыльнулся. Пусть Строгач будет Вальтеру небольшой компенсацией за Сердце Амаро!

Брат и сестра зашипели, одержимые зашевелились…

– А вы будете сидеть здесь до рассвета – это приказ!

Грег ударил крыльями и взвился в небо, прямо сквозь рухнувший купол, и быстро полетел к Горе Превращения.

Красные драконы не погнались за ним. Так он и думал. Ведь никто из них не посмел прикоснуться к ошейнику.

Глава 11 Всегда на шаг впереди

– Знакомая штуковина…

Вальтер скептически посмотрел на Строгач, не прикасаясь к нему.

– Говоришь, трофей? Звучит подозрительно… Как тебя приняли?

– Приняли-то хорошо, – усмехнулся Грег, – выпускать не хотели.

Они стояли на площадке перед храмом Превращения, глядя в сторону Сантории. В предрассветном сумраке единственными яркими пятнами были сполохи в дымной туче, окружающей вулкан, да магический ошейник, зловеще рдеющий в руке Грега.

– Ну, судя по тому, что тебе позволили уйти, да еще с «трофеем», удирать отсюда во все лопатки прямо сейчас нам нет необходимости… Так, давай по порядку! Кто сейчас правит в Сантории?

– Сейчас – никто.

– Грег, хватит шуточек!

– Ладно, не буду! Когда я прилетел, меня любезно проводили к старому хромому ублюдку по имени Юрон…

– А! Сто лет не видал старину Юрона! Что, такой же злобный и сварливый, как был?

– Уже нет…

– Так, ну-ка объяснись!

Грег объяснился.

И увидел, как застывает лицо Вальтера.

– Ты убил Юрона? – повторил брат. – Я тебя верно понял?

– Ну да, убил. Он напал на меня – что мне еще оставалось делать?

– А его дети? Что они? Не вмешались? Не попытались тебя задержать?

– Нет, – хмыкнул Грег. – Я им не разрешил.

Вальтер запустил руку в волосы.

– То есть ты убил вожака, забрал Строгач и улетел?

– Ну да. А что не так?

Грег с беспокойством посмотрел на брата.

– Убейте меня кто-нибудь, – проговорил Вальтер еле слышно. – Ладно, все к лучшему! Теперь Мондрагон точно будет знать, что у черных драконов нет мозгов!

Грег вспыхнул от обиды.

– Где я ошибся? – гневно спросил он. – Юрон напал на меня. Это был бой насмерть – или он, или я! А перед этим Гвидион сказал, что меня все равно не выпустят, потому что Мондрагону нужна жертва…

– Ты и в самом деле не понимаешь, что натворил? – подчеркнуто спокойно спросил Вальтер. – Ты объявил Мондрагону войну! Это именно то, чего я пока успешно избегал – открытого столкновения между кланами!

– Но…

– Что, вошел во вкус, понравилось убивать сородичей?! Разве тебе неясно – мы сейчас не можем сражаться с Мондрагоном! Он впитал силу уничтоженных городов, никто не знает пределов его мощи! Никто даже не подозревает, что у него творится в башке!

– И что нам теперь делать? – спросил обескураженный Грег. – Скрываться?

– Ага! Затаиться в Трамонтане, снова годами ждать удобного случая, пока Мондрагон будет становиться все сильнее и сильнее…

Вальтер умолк и взялся за подбородок.

– Нет, не так! Может быть, изгнать тебя из клана? Пусть Мондрагон ищет отщепенца и мстит только ему!

– Хочешь пожертвовать мною?

– Не хочу, – свариливо ответил Вальтер. – Но, возможно, придется.

Грег гордо расправил плечи.

– Я готов платить за ошибку. И готов погибнуть ради блага клана. Это честь…

– Подожди ты со своими жертвами! Ты мне нужен… пока. Если уж сдавать фигуру, так со смыслом… Дай подумать.

Вальтер прошелся вдоль парапета, не забывая поглядывать в сторону Сантории. Юные драконы в самом деле не появлялись – похоже, Грег действительно запугал их. Как бы этим воспользоваться? Как выходку брата обернуть на пользу делу?!

– Будем мыслить спокойно и логически, – заявил Вальтер, возвращаясь к брату. – Итак, что мы узнали по результатам твоего разбойничьего рейда? Что Мондрагон подмял под себя Красный клан, и им там недовольны. Что он совсем молод, и возможно, в самом деле безумен – иначе не строил бы самому себе жертвенники… Интересно, за что же его так полюбила огненная стихия? Но сейчас на этот вопрос мы ответа не найдем, а насчет остального… Они поверили, что ты одиночка?

– По-моему, не особенно.

– Как ты убил Юрона? При свидетелях?

– Естественно, не ударом в спину!

– Горе ты мое… Ладно, а если так…

Глаза Вальтера снова заблестели. Он уже не злился. Он искал решение.

– Да! Грег, ты должен вернуться и обьявить себя лордом Сантории!

– И таким образом бросить вызов Мондрагону? – скептически спросил Грег. – После чего он сровняет меня с остатками города.

– М-да, не исключено… Или все же сбежать? Исчезнуть, будто нас тут и не было…

– Тогда Мондрагон начнет охоту на черных драконов, – возразил Грег.

– А он и так начнет… Как бы мы ни поступили. Черных не черных… Ты думаешь, его теперь что-то остановит? Думаешь, ему нужны союзники? Разве что…

Вальтер неожиданно повеселел.

– Все будет чудесно! – заявил он. – Полетишь в Санторию и обьявишь себя ее правителем от имени Черного клана.

Грег уставился на Вальтера, словно прикидывая, а не спятил ли брат от непосильного умственного напряжения.

– Ты хочешь сдаться?

– Если кто-нибудь попытается воспротивиться, убей! – Вальтер, не обращая внимания на вопрос брата, продолжал выдавать указания.

– Если нет, все равно убей. Действуй максимально жестко. Мондрагону это понравится. Когда он явится, а это будет очень скоро, уж поверь, Юроновы детишки наверняка его призвали, – выразишь ему полную покорность. Естественно, тоже от всего Черного клана…

– Если успею, – проворчал Грег.

План Вальтера все сильнее не нравился ему.

– Это не игра на опережение, а какое-то откровенное самоубийство!

– Если Мондрагон не убьет тебя сразу – считай, полдела сделано. Соглашайся на все его условия. – Вальтер подчеркнул голосом слово «все». – Если Мондрагон потребует от тебя подтверждения лояльности – предоставь ему любые, без колебаний. Поверь, с гордым видом тоже можно унижаться, это особое искусство…

Грег скривился.

– Это самый скользкий момент. Мондрагон, к несчастью, непредсказуем. Убьет он тебя или не убьет – я сказать не могу, разумные доводы тут бессильны. Если он что и уважает, так силу. Он считает себя сильнее всех, и он в самом деле сильнее – вот в чем беда… Но есть и хорошая сторона – он не подозревает, насколько мы слабы. На этом можно сыграть… Создай у него впечатление, что за тобой – большой, мощный клан… Намекни на магию, на особые способности… И предложи наступательный союз. И непременно скажи, что твой лорд, то есть я, знает, как можно уничтожить Молино.

– А ты знаешь?!

– Да это не важно! – Вальтер ухмыльнулся. – Важно, что этого не знает Мондрагон. А он давно жаждет сотворить подобное. Если тебе удастся дожить до того момента, как ты сделаешь ему это предложение – считай, мы его переиграли. Если всемогущество не окончательно сожрало ему мозги, он согласится…

– Ты же сам сказал, что ему не нужны союзники.

– …чтобы выманить «могущественный» Черный клан с гор, где ловить его долго и хлопотно, чужими руками взять Молино, а потом уничтожить – прямо там же, в процессе штурма или после него… Ну, братец, разве ты не знаешь, как это делается?

– И ты думаешь, Мондрагон на такое купится? – с сомнением спросил Грег.

– Надеюсь, да. Судя по его действиям последних лет, особенно по налету на Вишневую Лорету – он тупеет так же быстро, как наращивает силу…

Грег вздохнул и посмотрел в сторону Сантории. На востоке сквозь дымовую завесу уже виднелся краешек восходящего солнца.

– Быть всегда на шаг впереди, – произнес Вальтер, щурясь на восход. – Вести свою игру. Вот чему я тебя всегда учил. Пришло время проверить знания на практике.

– Допустим, все получится, – хмуро произнес Грег. – Когда мы снова увидимся?

– Если все пойдет, как я хотел – под стенами Молино. Не беспокойся, я с тобой свяжусь. Не будем терять времени. Отправляйся обратно. Начинается война!

– Когда?

– Да вот прямо сейчас! Лети, бери власть, пока ее не перехватил кто-нибудь другой. Удачи тебе, герцог Сантории!

Грег пристально посмотрел на брата, покачал головой, и вдруг его лицо осветилось улыбкой.

– Я понял, – воскликнул он. – У тебя есть идея, как прикончить Мондрагона во время осады Молино!

– Может быть, – загадочно ответил Вальтер. – Или даже кое-что получше…

Он натянул на руку перчатку и осторожно забрал у Грега полыхающий драконий ошейник.

* * *

«Брат Змееборец», сидя на своем бревне рядом с небрежно отложенным Копьем Света, снисходительно смотрел сверху вниз на собеседников. Обоих, при всех различиях, нельзя было назвать простыми смертными. А те, сблизив головы, рассматривали лежащий на мраморной столешнице Строгач.

Символ власти, который на Стиге выглядел легким и почти изящным украшением, в кабинете Луки занимал целый стол. Черные сцепленные пластины размером с ладонь, шипы длиной с палец. Черный с красноватым отливом, он казался свернувшейся на столе большой ядовитой тысяченожкой. Шипы были холодными и блестящими. При попытке коснуться их, резко нагревались, вспыхивая, как раскаленный металл.

– Этот ошейник уникален, – произнес Вальтер. – Подобных ему нет в мире…

Лука ограничился одним «угу».

– Эта вещь изготовлена не руками людей. Ее создала магия…

– Я вижу.

– Открою вам тайну, мэтр Лука: эта вещь принадлежала драконам.

– Я знаю.

– Откуда? – спросил Вальтер с легкой досадой.

Лука добродушно улыбнулся.

– Кому же еще? – он аккуратно повернул ошейник к свету. – Конечно, поработали драконы, причем огненные… Посмотрите хотя бы на материал. Никакой чудак не стал бы вырезать ошейник из обсидиана – он очень неудобен в работе, слишком хрупкий и колкий. Шипы из него сделать еще можно, но выточить пластины, из которых набран ошейник… В подобном просто нет смысла, будь предмет не магическим. А с этим… Я не буду пробовать, но уверен – его невозможно расколоть… Кроме того, – Лука наклонился к ошейнику, – я не вижу следов резца.

– Я и сказал – уникальная, созданная магией вещь…

– Нашли чем удивить! В этом доме все вещи такие. Других не держим.

Лука выпрямился и подслеповато посмотрел на гостя небесно-голубыми глазками.

– Так что вы хотели от меня с этим ошейником? Просто похвастаться, изучить свойства, или что-то практическое?

Вальтер выдохнул и сказал:

– Мне надо подогнать его по размеру.

– Слишком большой?

– Нет, слишком маленький.

Лука измерил ошейник взглядом.

– Ого! А какой нужен?

Вальтер развел ладони в стороны, оглядел кабинет, опустил руки и проронил:

– А змей его знает?! Безразмерный.

– Шипами внутрь или наружу? – деловито уточнил кузнец.

– Гм… Еще не решил. А можно двусторонний?

Лука запустил руку в бороду и принялся задумчиво ее почесывать.

– Зачем вам вообще ошейник? – произнес он внезапно. – Ошейник вам не нужен!

– Как – не нужен?

– Мы с братом Змееборцем знаем, что вам нужно на самом деле! Отойдите-ка…

Лука наклонился, крякнув, выдвинул один из тяжелых ящиков рабочего стола, порылся там и выудил небольшие клещи.

– Разве мы не в кузницу?.. Эй, что вы творите?

Лука, ухватив один из шипов клещами, пытался отделить его от пластины. Нажал, потянул – что-то стеклянно хрустнуло, и длинный шип отломился… Лука положил его рядом с собой на столешницу и принялся за следующий. Пораженный Вальтер смотрел, как толстые пальцы кузнеца, заскорузлые от работы, запросто вертят Строгач, которого он сам в человеческом обличье старался не касаться голыми руками.

Третий шип покатился к краю стола. Лука поймал его и поднялся, оглядываясь:

– Куда бы их… Ага!

Он вышел из кабинета, и вскоре вернулся с большой посудиной с двумя изогнутыми ручками и буколической сценой на боку.

– Фаянсовая, – объяснил он. – Инертный к магии материал. И вместительная, и с крышечкой. Надеюсь, Монна не будет слишком сердиться. Я потому и выбрал эту супницу, что она ей никогда не нравилась. Безвкусная, говорит, и выражение лица у пастушки глупое…

– Полностью согласен, – подтвердил Вальтер, провожая взглядом шипы, которые кузнец один за другим складывал в супницу. – И что вы намереваетесь сделать с ними дальше? Надеюсь, не окрошку?

Лука выдрал последний, девятый шип, закрыл крышкой супницу и торжественно вручил ему.

– Готово!

– Что – готово?

– Все! Супница – бонус постоянному клиенту! Ошейник можете забрать, или оставить мне на эксперименты.

– Никак пошутить решили? – ласково спросил Вальтер.

– Вовсе нет. Вы же сказали – «безразмерный». Вот вам шипы, а точнее сказать – гвозди! Вобьете их сами куда захотите.

Вальтер нахмурился.

– Это не то, что я хотел!

Лука закатил глаза:

– Ну вот, опять начинается! Слышу эти слова от каждого клиента! Запомните раз и навсегда: все, что я создаю – абсолютное «то»! «Не то» я не делаю!

Вальтер скептически посмотрел на пастушку, вздохнул и укоризненно произнес:

– Обленились вы, мэтр!

– Настоящий мастер всегда ленив! С вас пятьсот фиоренов. Можно дукатами по текущему курсу.

– Сколько?!

– Я подорожал, – невозмутимо ответил Лука. – Семью кормить, знаете ли, надо.

– Мешок серебра – за то, что сломали мне ошейник?!

– Да, за то! Я не торгуюсь, это всем известно. А если вам что-то не нравится – поищите другого кузнеца! Давайте, давайте мне ваш ошейник, вставлю гвозди обратно, и идите себе…

– Ну, ну, мэтр, не дуйтесь! – Вальтер решил не тратить время на бессмысленные споры. – Прекрасная работа, такая сложная, тонкая! Я сразу и не понял всего великолепия вашего замысла! Новый шедевр от самого одаренного кузнеца Пяти Герцогств!

– Так оно и есть!

– А деньги… Признаться, я на такую сумму не рассчитывал. Могу оставить задаток.

– Ладно уж, – проворчал Лука, сменяя гнев на милость – Я так обычно не делаю, но вам, как постоянному клиенту…

Они обменялись – деньги на супницу, – и Лука совершенно успокоился.

– И кстати, когда будете вбивать гвозди – вбивайте в голову. Вот сюда, – Лука пальцем очертил у себя лобную часть. – Так эффективнее. Я на досуге еще подумаю над конкретными точками, но это уже нюансы. Основная цель – полное подчинение воли, – будет достигнута по-любому, но вбить надо все девять…

– Вбивать гвозди в голову? – хмыкнул Вальтер. – Экая у вас буйная фантазия, мэтр…

– А куда же еще? Зачем еще могут понадобиться гвозди, как не для контроля над драконом?

Вальтер опешил. Потом недобро прищурился.

– Уж слишком вы проницательны, мэтр Лука…

Широкое лицо кузнеца расплылось в улыбке.

– Без ложной скромности – да! Вина, орешков? На обед останетесь?

– Нет, благодарю…

Вальтер убрал раскуроченный Строгач в мешок, а супницу взял под мышку.

Лука вышел с ним, чтобы проводить его через сад к калитке.

– Вы не пожалеете, – говорил он по пути. – Гвозди – штука куда более практичная, чем ошейник. Но не забывайте, прежде чем подчинить себе Пожирателя Мира, надо его хотя бы обездвижить, а лучше – лишить сознания…

– Может, у вас и для этого средство найдется? – съязвил Вальтер, который уже устал удивляться догадливости кузнеца.

– Я пытался, вы же знаете, но брат Змееборец меня не поддержал. Так что ни у меня, ни у алхимиков, ни у герцога Молино с его пушками и драконьерами такого средства нет. Думаю, в нашем мире вообще не сыщется оружия, способного уничтожить Пожирателя Мира…

Вальтер вдруг застыл на месте, едва не уронив супницу, и принялся с жаром трясти ему руку.

– Спасибо!

– За что? – удивился кузнец.

– За идею!

И Вальтер почти бегом выскочил в калитку. Лука проводил его заинтересованным взглядом.

* * *

На закате пепелище Сомбры смотрелось особенно пустынно. Высокий, выжженный холм, плавно спускающийся к такой же безлюдной, медлительно желтой реке. На плоской вершине холма гулял сильный ветер, поднимая пепел и пыль. Сухая трава трепетала под его порывами. Тут не бывали даже пастухи – кому придет на ум по доброй воле вести стадо в это проклятое место? Только громоздились огромные белые кучевые облака. Они висели так низко, что казалось, вот-вот коснутся вершины холма. Когда этот белесый туман редел, в нем виднелись стоящие рядом две фигуры.

– Спасибо, что опять отозвалась на мой зов, – произнес Вальтер. Голос его был тих и нежен. – Так быстро, как будто ждала его…

– Ждала, – спокойно подтвердила Лигейя. – Сам знаешь.

– Я тоже ждал… Иногда мне кажется, что мы можем не только слышать мысли и звать, но и смотреть глазами друг друга. Ты знаешь, когда я злюсь; я чувствую, когда тебе грустно – вот, например, сейчас… Это поразительно, никогда у меня не бывало ничего подобного… Если бы ты знала, как я это ценю…

Лигейя улыбнулась.

– А еще у меня есть воздушный замок. Иногда я думаю, лучше бы его не было. Ты так мил сегодня. Надо еще куда-то слетать?

– Как ты хорошо меня понимаешь! За это я тебя тоже ценю… Да, у меня новый план.

Лигейя устало вздохнула, отстраняясь.

– Куда?

– В другой мир!

– О Невидимый! В какой?

Вальтер неопределено повел рукой в воздухе.

– Пока не знаю. Мы полетим на маяк. Я, скажем так, задам координаты. Надеюсь, Сердце Амаро сумеет решить задачку, которую я собираюсь ему подкинуть…

– Ну-ка?

– Мы прикажем ему найти мир, в котором имеется оружие, способное уничтожить Мондрагона! А потом притащим его сюда.

Лигейя рассмеялась. Потом перестала смеяться и посмотрела на Вальтера с уважением.

– Безумец! И я становлюсь сумасшедшей рядом с тобой!

Вальтер привлек ее к себе.

– Вот потому-то ты и здесь…

Глава 12 Бездна памяти

Грег даже не успел обдумать план действий. Подлетая к Сантории в пронзительном свете восходящего солнца, бьющего из-под низких фиолетовых туч, он с тревогой увидел, что внизу что-то изменилось. Из жерла вулкана доносился глухой гул; змеясь по склонам, текли потоки лавы. Огненное озеро на месте главной соборной площади волновалось и булькало, как закипевшая кастрюля. Над останками собора, покачиваясь, висели удивительные прозрачно-красные вихри.

Грег не разбирался ни в вулканах, ни в стихийных духах, не то сразу понял бы, что никакого отношения к природным явлениям эти красные вихри не имеют. Только когда один из них, резко качнувшись в сторону, поймал его и со страшной силой потащил вниз, Грег осознал, что попался. Бороться с этим вихрем было бесполезно. Сила, многократно превышающая его собственную, держала его, словно огромной рукой, и тащила – а потом шмякнула с размаху о камень, как лягушонка об стол, выбив из черного дракона и дух, и сознание…

Очнувшись, Грег обнаружил, что лежит на плоском горячем камне и не может шевельнуть ни крылом, ни лапой – словно невидимая ладонь продолжала прижимать его к столу. Мимо него, неспешно огибая камень, двигался багровый поток. «Огненный водоворот, – понял он. – Я в центре жертвенника…»

Перед глазами понемногу прояснялось. Грег хотел приподнять голову, но не смог и этого. Но он и так видел нависающего над ним гигантского дракона. Нечеткие очертания туловища – словно ожившее пламя с чем-то черным в сердцевине… И золотые глаза – в самом деле, с тележное колесо, как рассказывала Аличе, – смотрят прямо на него, будто пытаясь вспомнить…

– Я тебя знаю? – гулко донеслось сверху.

Под остатками свода раскатилось эхо.

«Он видел меня только в человеческом облике, – подумал Грег. – Он не сможет узнать меня. И что теперь? Что там советовал Вальтер? «Убивай всех, ему это понравится». Ха-ха! Мне бы лапу от камня оторвать!»

– А мы-то думали, он с попутным ветром улепетывает на север! – раздался откуда-то сбоку насмешливый голос Стиги. – Зачем ты вернулся, дуралей? Строгач решил вернуть? Кстати, где он?

– Ну как, зачем вернулся… – вкрадчиво произнес Гвидион. – Вот у смертных сказка есть про кузнеца и саламандру. Рассказать, повелитель?

– Рассказывай, – грохнуло из-под свода. – Люблю сказки!

– Завелась у одного кузнеца саламандра в горне. Кузнец вместо того, чтобы жертву ей принести, побежал в базилику за священником предателя – Змееборца, чтобы тот на горне знак Копья Света нарисовал. Саламандра всю ночь кричала, о стенки билась, а кузнец радовался… Ага, говорит, тварь из Бездны, помучайся! На следующий день думает – нет, мало! Опять послал за священником, чтобы тот горн святой водой окропил…

– Вот гад! А что было дальше? – раздался полный любопытства голос Стиги.

«Однако», – подумал Грег, поглядев на Мондрагона, – тот слушал, затаив дыхание…

– …Снова саламандра мучилась, кричала, о стенки билась – горн даже трещинами пошел. А кузнецу все неймется. Как бы еще напакостить огненному духу? Решил он хор из базилики пригласить, чтобы они гимны Змееборца над горном спели. Только завыли эти человечки свои гнусные песнопения, как в горне загудело, грохнуло, да и разорвало его на части! Кузнец очухался, сел, глаза протирает – глядь, а на обломках горна красный дракон сидит! Злющий-презлющий! Ага, прорычал он, вернулся, мучитель! И тут кузнец ему говорит: слушай, ты не поверишь…

– Нет, Гвидион, я вернулся не для того, чтобы извиниться, – задыхаясь, пробормотал Грег. – И не для того, чтобы поглумиться над тобой… Владыка Мондрагон! Я хочу вступить в твой клан!

Раздался дружный издевательский хохот. Впрочем, веселились только Гвидион и Стига. Мондрагон не смеялся. Он все так же смотрел на пленного, и по его золотым глазам что-то прочитать было невозможно.

– Я хочу служить сильнейшему, – продолжал ободренный его молчанием Грег. – Что в этом такого? Все этого хотят, только не все достойны! Юрон был слаб, и я убил его. Разве это не естественно – уничтожить нечто старое и бесполезное? Позволь мне служить тебе, и я приведу под твое крыло весь Черный клан! Мой старший брат знает, как захватить Молино…

– Вранье! – не удержалась Стига.

– Давай, давай, выкручивайся, – ядовито процедил Гвидион.

Грег смотрел на Мондрагона. Ему вдруг показалось, что Пожиратель Мира его вообще не слушает. Черному дракону стало не по себе. Чувство опасности, смешанное с неуверенностью, охватило его, когда он вдруг понял, что имеет дело с существом, которое мыслит совсем не так, как Гвидион, Вальтер или он сам…

– Я готов принять тебя и твой клан, – прогромыхало из-под свода. – При одном условии. Где та, что не горит?!

– Кто-кто?

Мондрагон наклонился к пленнику совсем близко.

– Та, что не горит. Моя Феличе.

«Неправильное имя», – почему-то всплыло в памяти Грега.

– У нас нет никакой Феличе! – заявил он, глядя в золотые глаза с предельной откровенностью.

– Мне все равно, – пророкотал Мондрагон. – Я видел ее на севере. Потом ее снова спрятали. Я хочу знать – где.

– Но…

– Дайте мне ту, что не горит, и я приму вас! Откажетесь – будете уничтожены!

«А как бы поступил Вальтер?» – привычно подумал Грег.

И, похолодев, понял, что Вальтер, конечно, сдал бы Аличе. Более того – именно на такой случай он ее и придерживал. Вот и пригодилась мелкая карта…

– Где она?!

«Вальтер предвидел такой поворот, – мелькали мысли в голове Грега. – Недаром он подчеркивал – соглашайся на любые доказательства лояльности… Зачем ты сделал это, брат? Я выполнял все твои приказы – но моими руками отдать ее на гибель… Это уже слишком! Прости, Вальтер, ты зря на меня рассчитывал. Я опять подвел тебя и разрушил твои замыслы… Такое простое условие, сказал бы ты… и я не могу его принять!»

– Я не знаю, где она, – ответил Грег твердо.

– Сейчас проверим, – раздалось из-под свода.

Сокрушительный удар стихии обрушился на Грега, размазывая по алтарю, выворачивая наизнанку.

Сопротивляться было невозможно. Казалось, за Мондрагоном стоит сама Бездна. Никогда в жизни Грегу еще не приходилось чувствовать себя зерном, угодившим в жернова, и впоследствии он старался не вспоминать об этом. Мондрагон не церемонился с ним, потроша его память так же деловито и равнодушно, как хозяйка потрошит курицу. Казалось, он вообще не воспринимал черного дракона не то что равным себе – даже как живое существо. Пожирателю Мира, понял Грег, не было дела ни до чего, кроме самого себя. Да еще той, на ком он был помешан…

«Где та, что не горит?!»

И прошлое открывалось день за днем – так костер перелистывает страницы брошенной в него книги. Картины сменялись стремительно: Молино, Веттерштайн, Вишневая Лорета, Каррена, снова Веттерштайн… Грег не успевал осмыслить их, а Мондрагон погружался все глубже, срывая покровы забвения, которыми была окружена ранняя юность Грега. Теперь в его сознании возникали и вовсе незнакомые воспоминания!

Они были окрашены черным и серым…

Черные лавовые поля, куда ни кинешь взор. Из лавы торчат остроконечные шпили и кое-где – крыши домов. Их много, очень много… Целый город, похороненный под лавой и пеплом. Мондрагона? Похоже на то! Вот и огромный вулкан на востоке – это, должно быть, Монт Эгад…

«А кто это у нас? Ты чей, малыш?»

Грег поднимает голову – перед ним знакомый дракон. Это же Вальтер! Но что с ним? Почему он такого цвета? Всю жизнь, сколько помнил Грег, его старший брат был черным, с металлическим отливом – так выглядит железная руда. Но сейчас сквозь его чешуйки как будто просвечивает багровое пламя!

«Похоже, это самое раннее из моих воспоминаний, – решил Грег. – Первая встреча с Вальтером. Выходит, брат нашел его в Мондрагоне? Он что – тоже когда-то был огненным драконом?

«Все мы – дети извечного пламени!» – как наяву, слышит он голос герцога Амедео…

«ГДЕ ТА, ЧТО НЕ ГОРИТ?!»

Еще один удар – и мощь Пожирателя Мира испепеляет и эту, первую страницу памяти. Видение разрушенной Мондрагоны исчезает. Теперь Грега окружают только пламя и тьма…

«Брат! Где ты?!»

Почему его голос стал таким детским?

– Что пищишь? Не бойся, я тут…

На его плечо ложится чья-то рука. Но это не рука Вальтера, и голос не его. Грег поворачивает голову. Кто этот черноглазый мальчик рядом с ним? Почему он смотрит на него сверху вниз, а он, Грег, таращится на черноглазого со страхом и восхищением? Мальчику не больше восьми лет. Он улыбается…

– Смотри, как красиво? Правда?

– Страшно… – лепечет Грег.

Двое детей стоят на краю кратера и смотрят вниз – в бездну, туда, где дышит жаром огненная лава.

– Подойди поближе, покажу тебе что-то интересное, – говорит старший и тянет малыша за руку. – Ты такой красоты небось и не видал…

– Не надо! Я боюсь! Пошли домой, Бруно, мама будет волноваться!

– Волноваться? – повторяет старший, тут же мрачнея. – Какое ей до меня дело? На меня всем наплевать, и ей тоже! Да хоть бы я споткнулся и свалился в лаву, она даже не заметит!

– Она будет волноваться не о тебе, а обо мне! – простодушно уточняет малыш.

Глаза Бруно наполняются тьмой.

– Пусть поволнуется… – шипит он и с силой толкает младшего брата в кратер…

Грег очнулся, такой разбитый и обессиленный, будто в самом деле упал с высоты, и какое-то время не мог сообразить, где он и что с ним. Что это вообще было? Кто эти дети? Забытые воспоминания, предсмертный бред, видения, внушенные Мондрагоном?

Тут Грег наконец вспомнил, где находится, и открыл глаза. Пожиратель Мира по-прежнему возвышался над ним, но смотрел в другую сторону, беседуя с Гвидионом.

Только теперь Грег почувствовал, что Мондрагон больше не потрошит его память. Видимо, он добрался до самого дна. Нашел ли он то, что искал?

– …значит, в Каррене, – раздался голос Гвидиона. – Ага! Вот куда они ее спрятали! Хитрецы! Что будем делать, повелитель? Лететь вам туда нельзя – там алхимики. Они там гораздо опаснее, чем в Молино…

– Добудь мне ее! – прорычал Мондрагон.

От ярости в его голосе вибрировал воздух…

– Что-нибудь придумаю, не расстраивайся, повелитель! По крайней мере, мы знаем, где она…

– Немедленно!!!

– Да, да, слушаюсь! Вот прямо сейчас туда и отправлюсь! Иду на страшный риск, и все ради вас! Бросить вызов смертоносному искусству алхимии…

– Феличе! Она должна быть моей, – когтистая лапа погладила брюхо, – во мне…

Гвидион склонил голову к самому полу, бросив быстрый взгляд на Грега.

– А с ним что делать?

Мондрагон посмотрел на Грега абсолютно равнодушно, словно впервые увидел.

– Ой, а можно я сама принесу его в жертву? – быстро влезла Стига. – Ну пожалуйста, мне так хочется!

Мондрагон ей не ответил – он смотрел на Гвидо:

– Отправляйся! – пророкотал он. – Принеси ее мне. Я буду ждать.

Он повернулся, выполз из разрушенного собора и грузно плюхнулся в бурлящее озеро лавы. На ступени выплеснулась огненная волна. Красные драконы подобострастно припали к земле. Грег закрыл глаза – ему было мерзко смотреть на них…

Бульканье лавы затихо. В оскверненный храм вернулась тишина.

* * *

Грег лежал на алтаре, и никто не мешал ему думать, о чем ему заблагорассудится. Жертвоприношение, похоже, откладывалось. После ухода Мондрагона брат с сестрой долго препирались, затем оба куда-то исчезли, словно забыли о нем. Впрочем, Грег все равно не мог никуда деться с алтаря. Невидимая тяжесть все так же прижимала его к камню. Оставалось только думать. Или страдать. Но все чувства Грег старательно гнал прочь, ибо они были отвратительные. Вот что такое поражение – когда лежишь раздавленной лягушкой, ожидая смерти. «Выпотрошили и выкинули, – лезли в голову мрачные мысли. – Мондрагон не убил меня только потому, что попросту забыл обо мне…»

Но хуже всего были мысли о Вальтере. С какой стороны ни глянь – Грег оказывался виноват. Разрушил планы брата, подвел клан…

«Любое условие Мондрагона должно быть выполнено, – с горечью думал он. – Легко Вальтеру отдавать такие приказы! Но как я мог поступить иначе? Как я мог отдать Пожирателю Мира Аличе? И что в итоге? Он все равно ее получит. Гвидион наверняка уже летит в Каррену… Или нет?»

Вот тут Грег чего-то не понимал. Или Гвидион знает об алхимиках Каррены что-то такое, чего не знают они с Вальтером, или он откровенно врал Мондрагону.

Запугал его алхимиками, хотя сам прекрасно знает, что Каррена совершенно беззащитна. С какой целью?

– Эй, черный, – раздался голос Стиги.

Грег скосил глаза в сторону. Драккина неторопливо приближалась со стороны огненного озера. Ее чешуя мерцала и переливалась всеми оттенками алого и лилового, словно угасающий костер.

– «Та, что не горит» – это кто? – спросила она, уютно сворачиваясь напротив Грега.

– Одна девушка, – неохотно ответил Грег. – Дочь алхимика из Каррены. Зачем спрашивать, вы и так уже все знаете!

Глаза драккины распахнулись, костяные ресницы взметнулись вверх:

– Простая смертная?

– Не знаю, простая ли. Но да – смертная…

Стига задумалась. Грег молчал, выжидая. Хочется ли драккине просто поболтать перед жертвоприношением, или она замышляет что-то еще?

– Какой-то ты странный, черный. Никогда не видела таких, как ты, – произнесла она наконец. – Чтобы не выдавать ее – пошел на пытки! Не могу представить, что Гвидо сделал бы для меня то же, что ты – для той смертной. А ведь мы с ним брат и сестра. Но когда Юрон надевал на меня Строгач, Гвидо ему помогал… А ты бы что сделал на его месте?

Грег ответил не сразу. В его памяти всплыли язвительные слова Аличе: «А что ты будешь делать, если Вальтер захочет оторвать мне голову: подержишь меня, чтобы ему было удобнее?»

Что он тогда ответил ей? «Да, если Вальтер прикажет».

Внезапно Грег почувствовал отвращение к себе. Стига думает о нем слишком хорошо. Да чем он, в самом деле, лучше Гвидиона?

– Нельзя предавать своих, – вырвалось у него. – Даже если глава клана приказывает. Глава клана… может ошибаться.

Стига склонила голову набок и хихикнула:

– Ты сказал это так, будто для тебя это откровение, – произнесла она, покусывая длинный загнутый коготь. – Конечно, лорд может ошибаться, не ошибается только Невидимый! Вопрос в другом – хватит ли у главы клана мощи заставить тебя выполнять неверные приказы. Если да – ну тут уж ничего не поделаешь, надо повиноваться. Если же нет… значит, он больше не глава клана!

– Красным драконам чуждо понятие чести! – не удержался Грег.

– Это ты меня сейчас оскорбить хотел? Зря старался, я все равно не поняла, о чем ты.

Стига разлеглась у самого края огненного водоворота, шевеля кончиком хвоста и не сводя взгляда с пленника.

– Ты был во власти Мондрагона, но все равно рискнул жизнью ради… какой-то смертной… Поразительно! Что в ней такого особенного?

– Все, – сказал Грег.

Стига недоверчиво рассмеялась.

– Видно, она в самом деле необычная, если за ней идет такая охота! Ты знаешь, что Мондрагон ради нее разрушил Санторию?

– Этого не может быть! – удивился Грег. – Сантория разрушена лет двадцать назад. Аличе тогда еще даже не родилась!

– Бездной клянусь, так и было! Помню, Мондрагон как с цепи сорвался, – Стига фыркнула. – Ему, видите ли, сон приснился: что к нему с севера летит белый дракон, чтобы убить его. Мондрагон чуть не тронулся от страха. Нырнул в свой вулкан и не хотел вылезать. Гвидо, умница, его оттуда выманил. Прилетели мы на Монт Эгад, Гвидо в кратер заглянул и говорит: «Хочешь, повелитель, поведаю тебе правдивую историю Змееборца и заодно растолкую твой сон? А Мондрагон страсть как любит всякие сказки. Высунул он башку наружу, и Гвидо начал ему рассказывать…

Смертные, которые поклоняются Змееборцу, говорят, что они-то хорошие, правильные, а драконы – плохие, адские выползки, исчадия бездны и прочее. Только на самом деле все это вранье. Кто победил – тот и хороший! А Мондрагон увидел во сне правду. Не было никакого человека-змееборца! Был дракон! Лжец и предатель, который взбунтовался против старшего брата…

– А кто был старший брат? – уточнил Грег.

– Змей Бездны, кто ж еще? Он в самом деле старше Змееборца, это даже смертные не отрицают! То есть самая обычная борьба за власть…

Грег слушал с любопытством, вспоминая свое собственное видение в храме Превращения.

– Значит, дракон против дракона… А при чем тут люди?

– Ха, еще один обман! Любой дракон знает: смертные – это пища! И Змееборец, кстати, тоже. Но скрывает. И вот у них идет вечная борьба – кто больше смертных себе захапает…

– Гладко, – признал Грег.

– Видишь, какой Гвидо умный? – с гордостью произнесла Стига. – А уж как Мондрагону-то понравилось! Особенно то место, где говорится, что он и есть воплощение Змея Бездны на земле, тот самый Пожиратель Мира из сказаний о Последнем дне. Наступает Огненный Шторм, а он, Мондрагон – карающий меч в руке Невидимого! Ух! Даже дух захватило!

– А при чем тут «та, что не горит»?

– Как при чем? Гвидо объяснил Мондрагону, что это не кто иная, как Святая Невеста, которую Змееборец у него украл. Ну, после такого Мондрагон уже не удержался – и превратил Санторию сам видишь во что…

Стига задумчиво обвела взглядом разрушенный собор, приподнялась на передние лапы, повернула голову и… укусила себя за крыло.

– Что ты делаешь? – изумился Грег.

– Отпускаю тебя.

Драккина вытянула крыло, чтобы оно оказалось над водоворотом. Черная кровь тягучими каплями закапала в огонь.

– Ты с меня снял Строгач, теперь моя очередь. По-честному.

– Ты же хотела принести меня в жертву!

– Ну да, ты уже решил, что все красные драконы – подонки…

С каждой падающей в пламя каплей свечение становилось ярче, а невидимая тяжесть, прижимавшая Грега к алтарю – слабее. Сперва он поднял голову, потом встал, распахнул крылья, наконец, взлетел… И опустился рядом с драккиной.

– Стига… Я никогда не забуду.

Она покосилась на него и принялась зализывать ранку на крыле длинным черным языком.

– Я знаю, – буркнула она. – Ты не такой, как Гвидо. Ты вообще ни на кого не похож. Может, ты Змееборец? Ну ладно, лети… Спасай свою смертную, пока Гвидо до нее не добрался.

– Он знает, где ее искать?

– Конечно. Гвидо давно следит за алхимиками Каррены. Ждет, когда они научатся выводить драконов. Каррена и цела только его усилиями, иначе Мондрагон давно бы спалил ее… Поспеши. У Гвидо ты, может, и отнимешь девчонку, а у Мондрагона – вряд ли…

Грег снова распахнул крылья, но остановился, повернул шею:

– Полетели со мной!

– Зачем?

– Если Мондрагон узнает, что ты меня отпустила…

Стига на миг задумалась и тряхнула головой.

– Да он про тебя уже забыл! У него сейчас все мысли вокруг «той, что не горит»… Уж не знаю, почему вы все на ней повернулись, – ехидно добавила она. – А если полечу с тобой, ваш лорд меня убьет. Ты же сам сказал: сперва будет пытать, чтобы вытянуть все о Мондрагоне, потом прикончит…

– Ничего подобного! Я это говорил нарочно.

– Оставь, все они одинаковы! Видел нашего? Считаются только с собой. Власть – вот все, что их интересует. Ради власти они готовы всех сожрать, даже собственных детей. Все лорды таковы. Да-да, твой тоже.

– Мой брат не таков!

– Ну-ну. А Мондрагона я не боюсь.

Грег посмотрел на нее недоверчиво.

– Он жуткий трус, – презрительно проговорила Стига. – Он даже Санторию сжег, только когда убедился, что здесь совсем нет войска! И дурак. Гвидо его за нос водит, а он всему верит. И сумасшедший. Он разрушил уже два города, чтобы найти какую-то смертную… и не нашел, неудачник! Он недостоин быть лордом Красного клана! Он превратил красных драконов в своих рабов! Он изуродовал отца, изломал ему тело и душу, а Гвидо из-за него стал скрытным подонком…

Стига вдруг оскалилась, зашипела:

– Убей его! Может, у тебя получится! Вдруг сны этого урода были про тебя?

– Я же не Змееборец!

– Да без разницы! Я ненавижу эти речные земли, они чужды огненным драконам… Я хочу обратно на Фалангин! Убей Мондрагона, и Красный клан вернется домой!

Глава 13 Дракон рождается в воздухе

Солнце тихо спускалось к горизонту, расчерчивая лабораторию Фьяммы золотыми полосками света и фиолетовыми тенями. С улицы доносились звонкие голоса детей, обрывки песен, собачий лай… Теплый, солнечный вечер, один из последних в году. Скоро задуют холодные ветры с запада, и придет осень…

Фьямма, стоя на табуретке перед шкафом, наводила порядок на полках. Аличе было доверено мыть пробирки. Обе они были в передниках, с убранными волосами и закатанными рукавами. На Аличе красовалось одно из самых простых платьев Фьяммы из прохладного белого льна, которое девушка все равно втайне находила не вполне приличным. Манера тетки одеваться восхищала и ужасала ее одновременно.

«Но я уже привыкаю, – подумала она. – Очень быстро привыкаешь к тому, что нравится!»

– Тетя, ну почему ты не хочешь, чтобы я стала алхимиком? – спросила она в сотый раз, оттирая фарфоровую миску с зелеными разводами. – Как ты, как папа? Это же так увлекательно! Знаешь, чем дольше я здесь живу, тем меньше мне хочется от тебя уезжать… Почему бы мне не стать твоей помощницей?

– У меня есть помощник, – рассеянно ответила Фьямма, сортируя баночки с реактивами.

– А, этот Гвидо… – с неудовольствием произнесла Аличе.

Чернявый красавчик с неприятным взглядом, напоминавший ей Нагеля своей самовлюбленностью. Он не нравился Аличе. И как Гвидо на нее глядел, и то, что повсюду совал нос. Сразу было ясно – скользкий тип!

– Так он же болеет!

– Ну да… – протянула Фьямма. – Но он еще может поправиться…

С Гвидо в самом деле творилось что-то нехорошее. Пожалуй, это можно было назвать болезнью. Хотелось бы, чтобы не заразной. Потому что Фьямма до сих пор не была уверена, видела она черный змеиный язык у него во рту, или все-таки ей почудилось. Гвидо утверждал, что она бредит, и никакого змеиного языка не было. Но факт есть факт – вскоре после этой выходки он заболел, причем непонятно чем. Казалось, парень просто угасает день ото дня.

Фьямма хотела было рассказать про него Вальтеру, но передумала. Во-первых, она все еще была обижена на неуловимого любовника. А во-вторых, у нее имелась еще одна версия – что Гвидо, который вечно везде лез, тайком выпил какой-то из ее экспериментальных декоктов. И теперь в нем идет некий странный процесс, за которым неплохо бы понаблюдать… Уж не запустился ли наконец тот внутренний атанор, теорию которого она разрабатывала?

Фьямма спрыгнула с табуретки, присела на край стола и проникновенно промолвила:

– Слушай, детка, я бы рада взять тебя в помощницы, однако есть два «но». Твой отец, который всегда был категорически против…

– Я его уговорю, – самоуверенно заявила Аличе. – Когда он вернется.

Она уже знала, что отец работает в Молино, и была за него спокойна. Молино по нынешним временам являлся самым безопасным местом в Пяти Герцогствах.

– А вторая, более серьезная причина – это Вальтер, – продолжала Фьямма. – Он недвусмысленно заявил мне, что ты – его помощница.

– Все не так! – с жаром воскликнула Аличе… и замолчала.

Когда они покидали Черный Верх, Вальтер приказал ей «помалкивать».

Ему даже не понадобилось говорить «молчи, а то»… Аличе сама знала, что с ней будет, если она сболтнет лишнее. Даже если ее слова сочтут нелепыми выдумками. Так что, как только речь заходила о путешествии в Винделику и обо всем, что касалось братьев-драконов, Аличе на всякий случай молчала как рыба.

Фьямма недобро взглянула на нее.

– Зачем же он это сказал?

– Чтобы подразнить тебя, неужели непонятно, – сердито парировала девушка.

«Тетка, такая опытная и ученая, иногда ведет себя как девчонка!»

Фьямма покачала головой.

– Так, да не так… Там еще было слово «моя». То, что Вальтер объявляет своим, он и считает… своей собственностью.

Сама она грустно подумала, что ее Вальтер никогда не называл своей. Впрочем, она бы ему и не позволила!

Аличе стало жарко в косынке, и она рывком стянула ее с головы. Русые волосы рассыпались по плечам. Девушка и не заметила, как сильно они отросли!

– Ерунда, – гордо заявила она. – Я не собственность Вальтера. Я вообще ничья собственность. И буду делать, что хочу! Захочу – пойду учиться в Колледжиату, как ты!

Фьямма засмеялась и разлохматила ей волосы.

– Дразнишь меня или всерьез?

– Ты еще спрашиваешь?! Конечно, всерьез!

– Из тебя, пожалуй, вышел бы алхимик. Жаль, что столько лет было потрачено впустую… Ну ладно. Сегодня я разрешаю тебе быть моим помощником.

– Ура! – Аличе захлопала в ладоши. – Что мне делать?

– Ну для начала – высунуть язык!

– Как?!

– Подальше!

Аличе хмыкнула и выполнила требуемое.

– Убирай, – разрешила Фьямма.

«Не раздвоенный, – подумала она. – Чего я ожидала?»

– Теперь проведем еще один эксперимент…

Фьямма подошла к полке и достала прозрачную пробирку, на треть заполненную кровью.

– Что ты видишь? – спросила она.

– Это моя кровь, – удивленно ответила Аличе. – После той ночи ты несколько раз брала ее на анализ, но так и не сказала, что выяснила…

– Почему ты думаешь, что это именно твоя кровь?

– Ну а как же? Она ведь черная!

– Черная, вязкая, горючая…

– Да, да!

Фьямма загадочно посмотрела на племянницу.

– Ничего подобного. У тебя самая обычная кровь. Она ничем не отличается от крови прочих людей, я проверяла.

– Но…

– Кроме одного – ты видишь ее черной. А другие – нет.

Аличе вытаращила глаза:

– Мне что, мерещится?! Но Вальтер…

«И Грег… И Ульрих! Они все ее видели!» – она запнулась, чтобы не выболтать лишнего.

– Факт есть факт – кровь у тебя с виду обычная, – продолжала Фьямма. – Но ничего нельзя утверждать наверняка там, где замешана магия. Что тебе говорил про черную кровь Вальтер?

– Н-ну… Что он уже встречал людей с такой кровью… И некоторые были чародеями… А другие обладали странными свойствами, как я…

Глаза Фьяммы сверкнули.

– Это подтверждает мою теорию внутреннего атанора!

– Теорию… чего?

– Неживое не может породить живое. Превращение идет внутри человека.

– То есть… я превращаюсь?!

Фьямма расхохоталась.

– Не бойся перемен, Аличе, относись к ним как настоящий ученый – исследуй! Ты не поверишь, я бы хотела быть на твоем месте. На самом деле, я тебе безумно завидую! В твоем теле и сознании происходят удивительные изменения. Ты ведь не была рождена неопалимой. Ты не была рождена и с черной кровью – а я верю, что для тебя она в самом деле черная… То есть нечто запустило изменения. Я уверена – это было драконье пламя. В ту ночь, когда сгорела Вишневая Лорета, обычная девушка Аличе стала куколкой другого, высшего существа…

Аличе задумалась.

– Что ж, меня надо опять бросить в огонь? – недоверчиво спросила она. – Но на меня уже… (она вспомнила, как ее пытался поджарить Ангмегеррон) …Я уже попадала в огонь, после… Вишневой Лореты. Дважды. И больше ничего не изменилось.

– Значит, надо искать другой катализатор!

– Чего?

– Вещество, которое поможет тебе измениться еще раз, дитя мое. Превратит тебя из куколки в прекрасную бабочку! Любой алхимик знает – в opus magnum есть такие ступени, когда изменения могут быть инспирированы только извне. Процесс останавливается и ждет толчка в нужном направлении…

– В каком? В кого я превращаюсь? Думаешь… в дракона?

– Я в этом почти не сомневаюсь, – сказала Фьямма. – Ах, только бы все это не оказалось моими мечтами! Хоть бы превращение совершилось у меня на глазах, а не через сто лет – ведь для стихийных существ время не имеет значения…

– Превратиться в дракона! – повторила Аличе, содрогаясь. – Один знакомый… человек рассказал мне, что золотые и серебряные драконы могут прикидываться людьми. Но это не истинное превращение, это просто морок. А наоборот никогда не бывает.

– Почему ты так уверена? – улыбнулась Фьямма.

– О таких превращениях сказок не рассказывают!

– Все когда-то случается впервые…

«Превратиться в дракона!» По спине у Аличе побежали мурашки. Ей стало жутко, и в то же время дух захватило от непонятного восторга. Словно она опять стоит на вершине Черного Верха и смотрит на острые скалы далеко внизу. Раскинуть бы крылья и кинуться туда – а потом наверх, выше облаков, к самому небу! Но вдруг тетка ошибается? Что, если все это только ее теории? Или мечты?

Фьямма бросила взгляд в окно, за которым пролетала стайка голубей.

– Если бы узнать, как рождаются драконы в природе, – пробормотала она. – Я уверена, отгадка нашлась бы сразу же…

– «Дракон рождается в воздухе», – неожиданно произнесла Аличе.

Фьямма подалась ей навстречу.

– Что ты сказала? Откуда это?

– Есть такая пословица в Винделике, – смутилась девушка. – Я ее от Грега услышала. Он рассказывал про омелу, – почему ее там называют драконьим деревцем. Потому что омела так же, как дракон, рождается в воздухе, там живет и умирает, никогда не касаясь земли…

– Омела? – задумчиво повторила Фьямма. – Значит, дракон рождается в небе?

На щеках у нее вспыхнул румянец.

– Я уже который месяц бьюсь над возгонкой, стараясь извлечь летучие элементы из различных растений, и совсем забыла о драконьем деревце, живущем между небом и землей! А что проходит с легкими элементами от нагревания?

– Не знаю, – с недоумением ответила Аличе.

– Они взлетают, маленькая невежда! Я буду варить декокт из омелы!

– Де… что?

– Отвар. Отвар омелы – это сущность растения, трансформированная через огонь! Ну-ка, кыш отсюда!

– Почему? – обиделась Аличе. – Ты же взяла меня в помощницы!

– Мойщица пробирок мне сейчас не нужна, – с отсутствующим видом ответила Фьямма, окидывая взглядом ряды банок в поисках экстракта омелы. – Я тебя позову сразу, как только он будет готов… И если будешь хорошей девочкой, дам тебе его попробовать!

– Всю жизнь мечтала, – буркнула Аличе, вышла из лаборатории и пошла вниз, представляя себя драконом и все сильнее желая этого.

* * *

Время в мечтах летело незаметно. Аличе долго сидела у окна, невидящим взором глядя на башни алхимиков и чему-то улыбаясь. Потом, словно проснувшись, встала, проверила, не освободилась ли тетка, и решила спуститься в садик – подождать там.

К ее досаде, на каменной скамье в тени пинии уже кто-то расположился. Подойдя поближе, она узнала Гвидо – сгорбленного, нечесаного, закутанного в подбитый мехом плащ.

– А, это ты? Привет, – сказала она ему дружелюбно. – Ну как, поправляешься?

– Как тут поправишься, – жалобно-сварливым тоном произнес Гвидо, – когда по вечерам в Каррене такой холод!

Аличе взглянула на него с недоумением.

– Мне так зябко, – продолжал ныть Гвидо, дрожа в своем плаще, – а Фьямма меня совсем не лечит! И сил больше нет, будто выжгли изнутри… Словно я пустой, словно колода – внутри одна зола! Утром посмотрел в зеркало – на лбу морщина! Хоть вешайся!

Девушке стало и смешно, и жалко его. Бедный красавчик – сам едва живой, а переживает из-за морщины! В самом деле, не умер бы…

– Ты отлично выглядишь, – сказала она, осторожно взяв его за руку. – И непременно поправишься!

Гвидо посмотрел на нее несчастным взглядом… И вдруг резко ухватил ее за руку сам.

– Эй, пусти!

Аличе попыталась выдернуть руку, но Гвидо держал крепко. Внешность его преображалась на глазах – спина выпрямилась, плечи развернулись. Бледные щеки вспыхнули багровым румянцем. А взгляд становился страшнее с каждым мгновением…

– А вот и она! – произнес он более шепеляво, чем обычно. – Та, что не горит!

– Что?!

Гвидо властно притянул ее к себе.

– Посмотри на меня, смертная!

Их взгляды встретились, и Аличе парализовало ужасом. Глаза Гвидо в густой тени озарились белым огнем…

В следующий миг ее захлестнула паника. Словно ничего не было – ни бегства через Винделику, ни замка Черный Верх, – а она снова в Вишневой Лорете, не в силах отвести взгляда от дракона, который увидел ее и поймал!

Узкие губы Гвидо раздвинулись в адской ухмылке. Зачарованная Аличе почти ожидала увидеть пламя, – но изо рта выскользнул тонкий, черный раздвоенный язык. Отвращение пробудило девушку от паралича. Завизжав, она уперлась руками в грудь Гвидо и оттолкнула его, как ядовитого гада. В ее ладонях полыхнул жар, запахо горелым, Гвидо взвыл от боли… Аличе обнаружила, что ее не держат, и, не помня себя, кинулась обратно в башню.

Один этаж, другой… Гневный крик одержимого позади, топот – он гнался за ней, быстро догоняя. Гвидион давно пользовался телом этого «солдатика», считал его самым полезным из своих шпионов в Каррене и старался продержать живым подольше. Но теперь дракон решил, что необходимости беречь смертного больше нет, – и Гвидо несся вверх по винтовой лестнице со скоростью, которая надорвала бы сердце и здоровому человеку.

В лабораторию они ворвались почти одновременно. В нос девушке ударил густой травяной запах. Стеклянные сосуды запотели от горячего пара, окно было распахнуто настежь. Фьямма, как раз снявшая с горелки пробирку с декоктом, удивленно обернулась.

– В чем дело?

Аличе рванулась, вывернувшись из рук Гвидо, выхватила пробирку из рук Фьяммы, залпом выпила еще булькающее зеленое варево, вскочила на подоконник и выпрыгнула в окно.

Она почти не понимала, что делает, а впрочем, если бы у нее было время подумать – поступила бы так же. Лучше разбиться о булыжники, чем достаться Мондрагону!

Фьямма застыла с открытым ртом. Потом вскрикнула, кинулась к окну и высунулась, рискуя выпасть наружу.

– Аличе!

Ее отпихнул подоспевший Гвидо.

– Проклятие!!! – прорычал он. – На что она мне дохлая?

Он высунулся в окно еще дальше и вдруг отпрянул:

– Ее там нет!

– Как нет?!

Через миг они вцепились друг в друга.

– Что ты с ней сделал, Гвидо? Почему она убегала?!

– Что она выпила?!

Фьямма встретила горящий взгляд одержимого и испуганно вскрикнула, но он продолжал трясти ее, словно куклу. Лаборатория вдруг погрузилась в тень, за окном что-то промелькнуло…

– Там дракон! – завопила Фьямма.

Оба, толкаясь, опять кинулись к окну. Небольшой белый дракон, отсвечивая золотом в лучах заката, снова пролетел мимо них, описал круг над крышами, повернул к северу и быстро скрылся из виду.

– Она улетает! – орал Гвидо. – Что ты ей дала? Что она выпила?!

Фьямма не сопротивлялась, будто ее саму опоили.

– Аличе… – повторяла она тупо. – Дракон…

Ей казалось, что она на грани безумия. Руки Гвидо жгли ее через рубашку. Ассистент свирепо встряхнул ее еще раз, и тут кровь отхлынула от его лица, захват ослабел… Человеческая оболочка не выдержала. Глаза Гвидо закатились, и он рухнул на пол. Фьямма с ужасом смотрела, как с каждым мгновением стареет его лицо…

* * *

Около полуночи в лабораторию Фьяммы, которая пыталась заниматься уборкой всего, что успел сломать и рассыпать Гвидо, ворвался Грег. После приключившегося Фьямма не удивилась ни появлению брата Вальтера, ни первому же вопросу:

– Где Аличе?!

Женщина развела руками.

– Улетела…

– Давно?

– Еще до заката.

Грег схватился за голову.

– Опоздал! Они уже на полпути к Мондрагоне! Не догнать…

– Почему «они»? – вяло удивилась Фьямма. – Она была одна. И полетела куда-то на север.

– Аличе полетела?!

– Ну да. А, забыла сказать – она превратилась в дракона.

Грег несколько мгновений смотрел ей в глаза, словно пытаясь прочитать ее мысли.

– Ты бредишь, – проронил он наконец.

– Извини, я сяду, – вздохнула Фьямма, откладывая метлу. – Ноги не держат, да еще разбирать этот хаос… У Гвидо случился припадок, и он тут все переломал, пока не вырубился…

– Рассказывай, – потребовал Грег.

Фьямма пожала плечами и рассказала все как было.

– …и теперь Гвидо лежит в моей спальне в горячке, и что с ним делать – непонятно. Трогать его боюсь, еще умрет…

– Чем быстрей он умрет, тем лучше, – бросил Грег. – И ему, и тебе…

Он подошел к окну и прищурился, вглядываясь в небо.

Фьямма горько усмехнулась, глядя на него.

– Думаешь, где ее теперь искать? А что мы знаем о драконах? Где они живут, что у них на уме? Куда она понеслась, как подстреленная?

Фьямма истерически расхохоталась.

– Поздравь меня, Грег! Я вывела дракона! Который сразу улетел непонятно куда… И теперь никто мне не поверит!

– Поверят, – успокоил ее Грег. – В Каррене паника. По всему городу огни, на улицах люди, повсюду стража… Видно, Аличе покружила над городом, прежде чем улететь…

Фьямма вдруг охнула.

– Вальтер убьет меня! Когда он узнает, что его подопечная исчезла…

Грег провел рукой по лбу.

– Если Вальтер тут появится, передай ему, что я отправляюсь по ее следу.

– Какой может быть след?! Она же улете…

Фьямма осеклась, глядя, как на лбу Грега тонкими светящимися линиями проступает золотая звезда.

Интерлюдия Белая драккина

Мир изменился.

«Кто я, где я?»

Все вокруг кружится, то приближаясь, то удаляясь, земля и небо меняются местами. Облака под ногами, острые крыши надвигаются, угрожая шпилями, словно копьями.

«Я падаю, я сейчас разобьюсь!»

За что держаться там, где нет опоры? Но желание жить сильнее, и новое тело рвется прочь от копий – вверх. И еще выше!

Какая сила несет ее в небо? Откуда она взялась? Сила ветра, сила эликсира Фьяммы, ее собственная сила? Неуправляемая, незнакомая, чужая, что с ней делать?

Руки раскинуты, ветер бьет в лицо, по золотым полям далеко внизу бежит крылатая тень. Тень дракона… Где дракон?!

Она бросается в сторону, и тень за ней. Она мечется в небе, и тень мечется по земле. Дракон преследует ее, но сколько бы она ни оглядывалась, она видит только пустое небо. Где дракон?!

На нее волной обрушивается головокружительный ужас.

«Это моя тень! Я – дракон!»

Она взмахивает руками – нет, крыльями, – и устремляется еще выше, словно пытаясь догнать уходящий за горизонт край солнца.

Багровая драккина в багровом небе…

Солнце опускается в море, на мир падает тьма. Теперь она невидимкой летит среди звезд. «Где я?» Она потерялась в небе. Над ней мириады огней, под ней в разрывах туч незнакомые горы. Издалека, навстречу, словно остров среди облачного моря, медленно вырастает белоснежный пик. Внезапно она узнает его – это же Триглав! Радостно ударив крыльями, устремляется к нему, все быстрее и быстрее. Пик приближается стремительно. Удар, взрыв ледяного крошева – драккина, пропахав собой заснеженный склон, скользит и резко останавливается, зарывшись в сугроб. Да так и остается лежать – белая драккина на белой горе…

Ни боли, ни холода, ничего она не чувствует. Кажется, все это происходит не с ней. Все чувства замерзли. Кажется, когда-то Лигейя собиралась создать тут гнездо? Но ничего не видать… Триглав такой же мертвый, неприступный и чуждый всему живому, каким был от сотворения мира.

Может, это и есть смерть? Прошлое перестает иметь значение. Картины мелькают в памяти и тут же исчезают. Так стирают буквы с пергамента, чтобы писать другой текст – заново. Драккина равнодушно отпускает исчезающие воспоминания детства какой-то девочки из лореты. Какое отношение эта девочка имеет к ней? Она только что знала, но уже забыла. Наверно, это совсем не важно. Как ее звали?

На миг драккина пугается, но почти сразу ей становится легко. Какая разница, как звали ту, другую? Ее жизнь кончилась.

«Нет, нет! – твердит что-то в глубине ее сознания. – Нельзя так! Ведь было что-то важное, что нельзя выкинуть!»

Но что? Лорета?.. Отец?.. Все не то! Это из другой жизни.

В памяти вспыхивает пламя Вишневой Лореты. Снова не то. Огонь не умирает, огонь не имеет имени.

«Осталось что-то важное, – бормочет внутренний голос. – Важное… и незаконченное».

Она мучительно пытается вспомнить. Прошлое не отпускает. Должно быть, именно так мертвые становятся призраками…

«Грег!»

Драккина распахивает черные глаза и поднимает голову.

Она лежит на заснеженном склоне, у самого края пропасти. Облака расходятся, так же, как туман забвения, в который погружались ее воспоминания. Они всегда уходят после превращения: сразу, если дракону нечего помнить в своей прошлой жизни, жизни куколки; постепенно, если в ней осталось нечто дорогое – но неизбежно…

Однако Грега она не забыла – и уже не забудет. Он ведь не из прошлой жизни, а из новой!

Небо очистилось. Драккина видит, как вдалеке мигает золотая звезда. Она становится ярче. Она приближается!

Черный дракон опустился в снег рядом с ней, и драккина кинулась к нему навстречу. Все обиды забыты, все, что было между ними в прошлом, – только этот миг встречи имел значение.

Он обнимает ее, укрывает крыльями, словно плащом, их шеи сплетаются, головы прижимаются – щека к щеке.

– Я больше не оставлю тебя, клянусь!

Она улыбается блаженной улыбкой, твердо веря – так и будет.

– Полетели со мной, Аличе.

– Куда?

Грег хотел сказать «к Вальтеру», но язык у него не повернулся.

– Домой, – ответил он. – На Черный Верх.

Глава 14 Оружие иного мира

Глубокой ночью заспанный Вилли, зевая и почесываясь, распахнул дверь главной залы башни Вальтера в Молино:

– Там к вашему светлейшеству братец…

Грег, не дожидаясь окончания, вошел в зал, озаренный странным, неярким багровым светом.

Вальтер, несмотря на поздний час, сидел за столом, изучая какую-то масляно поблескивающую металлическую конструкцию.

– Та-ак, опять ты? А почему не в Сантории? Уж не убил ли ты и Мондрагона?!

Грег хмыкнул:

– Нет еще. У меня важные новости…

Вальтер неспешно встал из-за стола. Грег разглядел его целиком и осекся, не закончив фразу. Брат, обряженный в безобразное рубище, держал в руках престранную штуковину, в которой определенно угадывалось оружие. Свечей на столе, кстати, не было: багровый свет исходил из супницы, которую младший дракон тоже раньше не видел.

– Я вчера весь вечер проторчал у герцога, – укоризненно произнес Вальтер. – Еле отболтался. Амедео был, мягко говоря, недоволен и вдобавок преисполнен подозрений. Но я выдал ему столько информации о Сантории, что под конец он уже был готов благодарить меня за самовольную разведку… В частности, по поводу тебя я сказал, что магией придал тебе драконий облик и отправил шпионить к красным драконам… И тут ты вламываешься ко мне с парадного входа!

– Я нарочно прилетел ночью, чтобы меня никто не заметил, – возразил Грег. – Сел на горе, с противоположной стороны, где густой лес, и пришел сюда пешком. Что не так?

– Не забывай, за мной шпионят драконьеры. Если тебя заметили, герцог тут же потребует доклада, и опять придется что-то сочинять! А у меня сейчас совершенно другие заботы…

– Брат, постой. Не объяснишь, почему ты переоделся в огородное пугало, и что за штуковина у тебя в руках?

– А! Это, как ты выражаешься, трофеи. Представь, в таком ходят их солдаты.

– Словно вывозился в навозе, – оглядев рубище, сказал Грег. – Признайся, так оно и было?

Вальтер захохотал.

– Это ты еще их шлемов не видел! Ночной горшок, надетый на голову, смотрится гораздо мужественнее. Видно, так и задумано: путь враг нас сперва не заметит, а заметив, лопнет от смеха! Неглупо, в сущности. Подарю-ка я эту куртку герцогу Амедео! – Вальтер задумчиво поглядел на пятнистый рукав. – А еще можно подсказать ему идею: соткать большие полотнища из такой ткани и закрыть ими пушки на земляном валу.

– С неба будет не видно, – признал Грег. – Лука придумал?

– Нет. Но он навел меня на мысль, где все это можно найти.

– Так откуда ты это притащил?

Глаза Вальтера блеснули.

– Ты еще не понял? Я был в другом мире! В мире, где умеют убивать драконов!

Грег недоверчиво посмотрел на брата.

– Это было потрясающе! – продолжал Вальтер. – И очень познавательно. Правда, пришлось очень быстро унести оттуда ноги. Они в самом деле навострились с нами воевать, я прочувствовал это на своей шкуре, когда напал на тот лесной замок… Но кое-что я все же добыл.

Вальтер протянул Грегу то, что держал в руках.

– Маленькая пушка, – сделал вывод Грег, изучив конструкцию из металлической трубки и приклада от арбалета. – Что она может?

– Гляди.

Вальтер встал, повернулся в сторону балкона, прижал приклад к плечу и нажал на спусковой крючок.

Конструкция ожила, затряслась, и с чудовищным грохотом извергла пламя. Зал заволокло вонючим дымом.

– Что скажешь? – довольно спросил Вальтер, опуская ствол.

– Не нравится мне эта штука, – хмурясь, ответил Грег. У него все еще стоял грохот в ушах. – Оружие Бездны! Гремит, воняет, плюется огнем. Не для честного боя.

– И это, как ты верно сказал, маленькая пушка! А были там и большие… – Вальтер мечтательно возвел к потолку голубые глаза. – Я сам их видел – герцогу о таких остается только мечтать… Жаль, унести не удалось.

– Я предпочитаю бой глаза в глаза!

– Если такая пушка заведется у твоего врага, ты быстро поменяешь мнение…

Вальтер положил оружие Бездны на стол, загадочно покосился на брата и сказал:

– И это еще не все, что я оттуда принес. Ты не видел самого интересного. Пойдем-ка в спальню…

По винтовой лесенке они поднялись на верхний этаж и зашли в спальню Вальтера. На широкой кровати кто-то спал, свернувшись клубком. Грег пригляделся и не удержался от изумленного возгласа.

– Кто это?

– Детеныш, – не понижая голос, сказал Вальтер. – Нашего клана прибыло. Познакомься со своим младшим братом. Я назову его Орка.

Грег подошел к кровати, разглядывая спящего. Небольшой, тощий, размером с человека, дракончик спал беспробудным сном.

– Мелкая сволочь! Вот это видишь? – Вальтер закатал рукав и показал свежезажившие следы зубов на запястье. – Это он меня тяпнул. Что самое интересное, на крыле шрам тоже остался. Ядовитый он, что ли?

Маленький дракон не выглядел ядовитым и даже способным кого-то кусать. Но вглядевшись, Грег воскликнул:

– Брат, он же красный!

– Угу.

– Но ты же сам говорил, что все новорожденные драконы сперва белые…

– А этот стервец – сразу красный, – сказал Вальтер, изучая свой шрам. – Он таким родился.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что он родился буквально у меня на руках. Пошли вниз. Расскажу тебе, как это было…

Рассказ Вальтера о полете в другой мир

– Этот охреневший от жадности Лука навел меня на прекрасную идею. «В нашем мире нет оружия, способного убить Мондрагона», – сказал он. Откуда он знает его имя и все прочее – это отдельный вопрос. Но речь не о том. Я и подумал: «Если нет в нашем мире, может, есть в другом?» Остальное было делом техники. Лигейя пригнала замок, мы поставили Сердцу Амаро задачу, а дальше оставалось только ждать, куда оно нас приведет. И путеводная звезда оправдала ожидания – я, как всегда, оказался прав.

Нас выкинуло в небе над каким-то лесом. Лес как лес, небо как небо. А в лесу крепость – о-очень необычная…

Она была великолепно замаскирована – если бы не искал специально, даже и внимания бы не обратил. Тем более она и на крепость не походила. И никаких признаков города поблизости. Каково? Крепость в лесу, которая ничего не защищает? Потом уж я догадался, что город-то, скорее всего, под землей, а крепость закрывает вход в него. И тогда сразу стали понятны некоторые вещи, которые меня удивили. Например, то, что в этой крепости, можно сказать, нет стен. Сам подумай – зачем стены при нападении с воздуха?

Потому что там, в самом деле, все было выстроено против атаки с неба. Все важное убрано под землю, а внешние постройки выкрашены в болотный цвет и сливаются с лесом. Даже пушки, – а там они имелись, – были направлены вверх. И тут я понял, куда мы попали! Это мир, в котором идет полноценная война людей с драконами!

Да, там было продумано все до мелочей. Например, чтобы никто не догадался, какой боевой магией они пользуются, внешняя крепость была нашпигована железом, а оно – наилучший материал, блокирующий чары. Ворота целиком из железа, только представь. И тоже выкрашены в болотно-зеленый.

У меня сразу же закралась мысль, а не в союзе ли они с зелеными драконами – или, попросту, используют их методы маскировки? Крепость, поставленная посреди леса, наводила на мысли о союзе. И повсюду имитация листьев и травы. Против кого союз? Так это же очевидно: против красных драконов! Стальная крепость, врытая в землю, замаскированная под фрагмент леса. Металл, камень, дерн, дерево, еще какой-то непонятный материал, абсолютно инертный к магии, – вот, смотри, из него пуговицы на куртке, подарю одну Луке, пусть исследует. А под всем этим, как ты думаешь, что? Пламя, и ничто иное!

Лигейя, которая следила за нашим побоищем сверху, сказала, что по ее наблюдениям, в основе их боевой магии – искусство концентрации и мгновенного высвобождения огненной стихии. Огонь, который прячется под камнем и сталью, всегда настороже, как готовая напасть змея. Именно то, о чем мечтал Амедео, – огнестрельное оружие, доведенное до совершенства!

Итак, сперва мы укрылись иллюзией и покружили, наблюдая сверху. Лигейя все старалась отследить местных магов, но никого не обнаружила. А я изучал план крепости и приглядывался к пушкам – на тот момент они меня интересовали больше всего. Местные нас не заметили, хотя мы провисели прямо над ними целый вечер. Стало быть, с облачными замками они тоже не сталкивались и внимательностью не страдали. Признаться, я ощутил некоторое пренебрежение, за что вскоре и поплатился. Запомни, никогда не следует недооценивать врага, тем более опираясь на данные самой поверхностной разведки…

Когда зашло солнце, Лигейя высадила меня по соседству, я принял облик смертного и пошел к воротам. Меня, как я и ожидал, тут же схватили. Тамошние солдаты ничем не отличаются от любых других, и честно признаться, больше напоминали бродяг в этой нелепой пятнистой одежде – тогда я еще не оценил ее преимущества. Я позволил себя арестовать, и меня провели внутрь, во двор. Там я приметил те самые пушки. Выбрал ту, что побольше, убил стражу ядовитым выдохом, принял истинный облик и занялся делом.

Я не хотел им ничего плохого. Просто унести пушку. Но она оказалась слишком тяжелой и вдобавок была привинчена к основанию. Пока я отламывал ее, смертные успели сбежаться во двор и подняли ужасный шум. Сперва я не понял, что меня жалит. Потом заметил, что они стреляют – вот из таких штук, какую я унес. Чешуя неплохо держит огненные укусы, но, змеево молоко, как это было больно!

Я выдохнул удушающий газ снова, но он на них не подействовал. Они все надели магические маски гнусного вида. То есть можно сделать вывод, что они и с черными драконами имели дело.

Потом они притащили что-то посерьезнее и пальнули сгустком огня. Меня отшвырнуло и ударило о какую-то башню, она развалилась и загорелась, потом что-то начало взрываться… Не вызови Лигейя ливень, там все бы к змеям сгорело, и лес в придачу. А я так треснулся головой, что меня даже слегка контузило; вдобавок загорелась моя чешуя. Отвратительное ощущение. Так что Амедео в самом деле гениальный прозорливец: липучая и горючая дрянь прекрасно действует против драконов, могу подтвердить этого на собственной шкуре!

Вот тут я разозлился по-настоящему. Я это понял, когда бездельники в масках кинулись во все стороны под воздействием драконьего ужаса. Я вошел в боевое состояние и желал убивать, чем, собственно, и занялся.

Представь эту картину, брат: ночь, крепость горит, дождь хлещет, все перевернуто вверх дном, смертные мечутся… Такой переполох, будто дракона вблизи никогда не видели! Может, кстати, и не видели: там вся тактика боя рассчитана именно на то, чтобы не подпускать дракона на расстояние атаки. Это очень разумно. Надо бы рассказать Амедео… но не буду. Пусть дальше строит свои ловушки в посаде.

Когда мне удалось сбить с себя пламя, пришел слабый зов от Лигейи – она испугалась, что я наломал дров, и звала меня обратно. Но я кипел от ярости! Ты знаешь, со мной это редко бывает. Обычно битва для меня в первую очередь – игра ума. Но они посмели ранить меня! Они причинили мне боль! Как же после такого не размазать их по стенам? Ты не знал, что я мстителен? Ты еще многого обо мне не знаешь…

Итак, я начал громить крепость. Пополз по улице, убивая всех на своем пути. Я хотел одного: разыскать того, кто пальнул в меня огненным плевком, и сожрать его. Не спеша, со смаком похрустеть его костями. В крепости царил полный хаос. В небе метались ослепительные лучи, что-то дико выло… И я нашел их: три человека, с большой железной трубой на треноге. Прятались за углом, суетились возле нее, готовясь к новому огненному плевку. Я в ярости смял трубу, как бумажную. Сейчас жалею об этом, надо было забрать с собой. Втоптал в землю одного, растерзал второго… Остался третий – совсем мальчишка. Типичный такой новобранец. Тощий, бледный, в веснушках, с рыжими вихрами… Его я решил съесть.

И что, ты думаешь, он сделал? Он сам на меня напал.

Только представь это зрелище, брат! Я стоял перед ним в истинном облике, источая ужас, когда драконы – драконы! – должны бежать в панике, не говоря о смертных. А мальчишка сам готов был сожрать меня! Он полыхал от ненависти!

Он начал стрелять в меня в упор. Я вышиб оружие у него из рук и поднял парня в воздух, собираясь откусить ему поочередно руки и ноги… И знаешь, что он сделал? Впился мне в крыло зубами!

Да, не смейся, так и было – вцепился в меня, как клещ, и повис! Я попытался его стряхнуть, а он сильнее сжал зубы. В нем не было ни капли страха, только ярость. Я читал его мысли и невольно восхищался. Он страстно желал только одного – чтобы его зубы стали длинными острыми клыками! Потому что его зубами мою чешую не прокусить. Он знал, что это невозможно – и все равно продолжал сжимать челюсти!

Надо сказать, от изумления выходкой рыжего солдатика у меня прошла вся ярость. Ко мне вернулось хладнокровие и способность здраво мыслить. Я сразу понял, что в крепости оставаться больше нельзя – в любой миг могла подойти подмога. Подхватил с земли оружие рыжего мальчишки, чтобы не возвращаться с пустыми руками, и взмыл в небо. А он все не отпускал меня. Сперва я не обратил внимания, потом решил – сам отвалится – а он все держался… Я вспомнил о нем только в замке, когда Лигейя ахнула и спросила, знаю ли я, кто в меня вцепился?

Я поднял крыло, вижу – висит. Только не парень, а ма-аленький дракончик…

– Вот так, брат, – Вальтер закончил рассказ и налил себе вина. – Я все думаю – что превратило этого мальчишку в дракона? Единственный ответ, который приходит мне в голову, – его собственная ненависть! Но как бы то ни было, наша семья стала на одного члена больше!

– Хочешь взять его в клан? – с сомнением спросил Грег. – Он же красный.

– Ну и что? Он будет истинным боевым драконом! Я воспитаю его… правильно.

– У тебя получится, – холодно сказал Грег.

– А теперь выкладывай, почему ты не в Сантории!

Грег принялся рассказывать по порядку: о поймавшем его огненном вихре, о жертвеннике, о явлении Мондрагона… Вальтер слушал, одобрительно кивая. Услышав требование Мондрагона выдать «ту, что не горит» – тоже кивнул.

– Так я и предполагал. Красный лорд проглотил наживку – отлично! «Феличе», ну-ну… Что такое?

Грег опустил голову, подбирая подходящие слова для того, что было дальше. Вальтер истолковал его замешательство превратно.

– Брат, я помню, что у тебя была странная слабость к этой смертной. Выкинь ее из головы! Эта мелкая жертва была нужна…

– Аличе жива и невредима, – возразил Грег.

– Я не понял. Ты не сказал Мондрагону, где она?

– Нет.

– Почему?

Грег поднял взгляд.

– Не захотел, – с вызовом произнес он.

Вальтер пристально посмотрел на брата и принялся барабанить пальцами по столу.

– Так. В принципе, я не давал тебе прямого приказа. Но ты должен был понять ситуацию сам.

– Я все понял. Я не предаю своих.

– Своих? – Вальтер саркастически поднял бровь. – Грег, в последнее время ты отупел. С каких это пор смертная стала своей?

– С тех пор, как превратилась в дракона.

– Что?!

– Ты не дослушал. Так вот…

Когда Грег закончил рассказ, Вальтер расхохотался.

– Просто какой-то взрыв рождаемости среди драконов! Не иначе как разгулявшаяся огненная стихия провоцирует зародышей на перерождения…

– У меня до сих пор в голове не укладывается, – признался Грег. – Как могло случиться, что девушка стала драконом? Выходит, что драконы иногда рождаются среди людей?

– Похоже на то, – сказал Вальтер. – Я думаю, в исключительных обстоятельствах происходит соединение человеческого духа и стихии. Я и раньше над этим размышлял, но не знал, как именно и почему это случается. А тут! Двое сразу, причем один прямо у меня на глазах! Надо будет поговорить с Фьяммой, что именно спровоцировало превращение девчонки… Весьма недурно, если бы этим процессом появилась возможность управлять… Где Аличе?

– В Веттершайне, – ответил Грег. – На Черном Верхе.

Вальтер посмотрел на него с недоверием.

– Зачем ты ее туда отнес? Почему не сюда?

– Она попросила оставить ее там. Хотела побыть одна. Успокоиться, привыкнуть к новому телу…

– Одна?! Надеюсь, ты хотя бы запер ее?

– Конечно, нет.

– Змеево молоко! Грег, я перестаю тебя понимать! Ты хочешь разрушить мне все планы? Уж не перекинулся ли ты в самом деле к Мондрагону?

Лицо Грега застыло.

– Не оскорбляй меня! – резко проронил он. – Аличе никуда не денется. Я обещал скоро вернуться за ней. Она будет меня ждать.

Вальтер пронзил его взглядом, словно пытаясь прочитать истинные мысли.

– Пусть это в самом деле будет так, – сказал он негромко. – Ради нашего клана и ради тебя самого. Надеюсь, ты не преувеличиваешь свою власть над ней…

– Власть? О какой власти ты говоришь?

Вальтер безнадежно махнул рукой.

– Ты опять смешал мне все планы. Так нельзя, братец! Я строю здание, которое ты разрушаешь одним движением. Вместо того, чтобы втереться в доверие к Мондрагону, внушить ему идею совместного похода на Молино и одним махом отыграть все, – вдобавок получил возможность подобраться к нему вплотную без риска, – ты буквально наплевал ему в морду! Теперь вместо того, чтобы искать свою «Феличе» в Каррене или где там еще, Мондрагон будет целенаправленно охотиться за Черным кланом! Спасибо тебе, удружил!

Грег тяжко вздохнул.

– Ну, хочешь, я вызову его на поединок?

Вальтер расхохотался.

– Ты страшное существо, братец! Кровожадное. Да я за сто лет не поубивал столько драконов, сколько ты за последние месяцы! Просто какой-то истребитель драконов… Единственный в Пяти Герцогствах настоящий драконьер!

– Все, кого я убил, заслуживали этого!

– Кто бы спорил! Зато теперь я точно знаю, на что ты не способен. С этого момента – больше никаких призывов к стратегическому мышлению! Только прямые, не допускающие разночтений приказы.

– Лучше всего письменные, – саркастически предложил Грег.

– Ничего, зато ты отлично убиваешь драконов. Вот для этого мы тебя и употребим…

Вальтер встал и принялся ходить по залу. Небо за окнами уже начинало светлеть.

– Я сейчас отправляюсь в Каррену, побеседую с Фьяммой. Затем надо выбрать время, чтобы слетать в Фиоре, пообщаться с Лукой. Сделаю еще один заказ, – он задумчиво посмотрел на супницу на столе и «оружие Бездны» по соседству с него. – Ну а потом… Как насчет того, чтобы поохотиться на Мондрагона?

– С радостью, – ответил Грег. – Но сперва мне надо вернуться в Веттерштайн за Аличе.

– Незачем. Я сам туда слетаю.

– Я обещал…

– Я тебя освобождаю от обещания.

– Ты не вправе!

– Что ты сказал? Что я там не вправе?!

Их взгляды на миг схлестнулись, как две змеи. Потом Вальтер ласково положил руку на плечо Грега.

– Брат, – задушевно произнес он. – Мы ведем войну с Пожирателем Мира. Мы, и никто другой! Ибо никто не в силах остановить его, кроме нас! Но иногда ты как будто забываешь, на чьей ты стороне! Ты же сам сказал, что понял смысл этой войны и проникся им… Так зачем ты постоянно встаешь у меня поперек дороги? Ты что, враг мне? Ты хочешь, чтобы Мондрагон победил?

– Конечно, нет!

– Ну так почему ты со мной споришь?

– Как связано превращение Аличе с войной?

– Напрямую. С того момента, как девушка превратилась, она становится одной из нас. Это мое дело, моя обязанность как главы – принять ее в клан, посмотреть, на что она способна… Ты согласен?

– Полетели вместе, – упрямо предложил Грег.

– Ты там только помешаешь. Доверься мне. Ну же, братишка! Мы ведь хотим победить?

* * *

Двери башни Фьяммы были закрыты наглухо. Сколько Вальтер ни громыхал по ним дверным молотком, никто не отзывался. Только из дома напротив высунулся заспанный сосед и сообщил, что чародейка который день не выходит.

– Уже и от герцога к ней присылали, и дверь ломать хотели – шутка ли, трех драконов выпустила, летайте, где хотите! Пусть ловит и сажает в клетку! А она что-то крикнула через дверь, да такое, что посланные сразу удрали…

– А, так она внутри!

Вальтер поднял голову и с интересом поглядел на окна. Все они были темные, в том числе и в лаборатории – только в спальне из-под закрытых ставней сочился слабый лучик света.

«Что же она сказала посланцам герцога?»

– Эй, Фьямма! – зычно крикнул он. – Это я, Вальтер!

Спустя довольно долгое время за дверью раздались быстрые шаги, лязгнул засов. Дверь приоткрылась – совсем чуть-чуть.

– Ко мне нельзя, – раздался слабый, дрожащий голос Фьяммы. – Не ходи сюда.

– Что там у тебя случилось, моя птичка?

– У нас болезнь. Смертельная. Не хочу, чтобы ты заразился.

Дверь начала закрываться, но Вальтер быстро подставил в щель носок сапога.

– Что за болезнь?

– Не знаю… Похоже на чуму.

– А, вот почему они сбежали! – хмыкнул Вальтер. – Открывай, я не заболею. Ко мне эта дрянь не липнет.

– Точно?

Вальтеру надоело ждать, он дернул дверь на себя. Фьямма буквально вылетела наружу и упала ему на грудь. Вальтер подхватил ее. Она разрыдалась.

– Я не хочу умирать! Спаси меня! О, любимый, как же мне страшно!

– Посмотри на меня!

Фьямма подняла голову. Она исхудала, глаза запали, но никаких признаков болезни Вальтер не заметил.

– Это все Гвидо, – сквозь слезы проговорила она. – Я не могу понять, что с ним. Он сгорает, разлагается заживо! Превращается в какое-то чудовище!

Вальтер обнял ее за талию и вошел в башню.

– Пошли покажи, что с ним.

Гвидо лежал на кровати Фьяммы и хрипел, разметавшись в жару. В комнате стояла отвратительная вонь. Горела только одна свеча, но и при ее слабом свете было ясно – одержимый умирает в мучениях.

– Не могу понять, что с ним, – прошептала Фьямма. – Когда он приходит в сознание, то все время просит пить… А когда на него накатывает… ох, какие страшные вещи он говорит!

– Пить, – прохрипел Гвидо, словно в подтверждение ее слов.

– Да зачем тебе пить, ты все равно все проливаешь! – заорала Фьямма, передавая ему чашку.

Она так устала, что не обращала никакого внимания на вонь, от которой замутило даже неприхотливого Вальтера. Гвидо глотнул и закашлялся, выплевывая кровь на перепачканное белье.

– Ну вот, и так всегда! И что мне с ним делать?! Как лечить? Таких болезней просто не бывает!

Вальтер, преодолев брезгливость, наклонился над постелью, заглядывая Гвидо в глаза. Тот смотрел на него перепуганным, беспомощным взглядом, явно не узнавая.

– Доктор? – прохныкал он. – Спасите…

– Помоги ему, Вальтер!

– М-да… – Вальтер выпрямился. – Чем тут можно помочь? Разве что добить.

– Не надо так шутить! – возмутилась Фьямма.

– Почему же нет? Это просто падаль… Уф, ну здесь и воняет!

Вальтер развернулся и направился к дверям.

– Ты куда? – Фьямма схватила его за руку.

– А что мне тут делать?

– А я? Ты бросаешь меня тут одну?!

– Птичка, этому доходяге уже ничем не помочь. Я не собираюсь бодрствовать всю ночь у его ложа…

– Ну и уходи! – вспыхнула от обиды Фьямма. – Не понимаю, зачем ты вообще сюда явился!

Вальтер остановился в дверном проеме.

– Ах да! Зачем я пришел! Где наша подопытная?

Фьямма с вызовом уставилась ему в лицо. Еще пару дней сама мысль о Вальтере, задающем ей этот вопрос, повергала ее в ужас, но сейчас ей было уже все равно.

– Ты не поверишь – улетела, – раздраженно заявила она.

– Отчего же не поверить – верю, – невозмутимо ответил Вальтер. – Ты ставила на ней эксперимент, не так ли?

– Допустим.

– Ну так рассказывай.

– Что?

– Что именно ты сделала. После чего Аличе превратилась в дракона?

Фьямма подбоченилась.

– Тебе надо было спросить раньше. Прежде чем ты любезно предложил мне добить Гвидо. Может, я бы тебе и ответила. А теперь не хочу… Эй! Ты что делаешь?! Отпуст…

Вальтер шагнул к ней, взял за затылок, развернул к себе и пристально посмотрел в глаза – как стилет вогнал. Фьямма подавилась криком – не столько от боли, сколько от потрясения. Никогда прежде она не сталкивалась с таким неприкрытым насилием. Как будто Вальтер одним ударом вскрыл ей череп, вытащил мозг и запустил в него руку.

– Омела? – хмыкнул он, отпуская ее. – Просто омела? И все? Э, да ты ничего не знаешь!

Фьямма не ответила. Она смотрела на Вальтера, словно впервые увидела его.

– Как ты смеешь так со мной обращаться? – хрипло спросила она.

– Я оставил тебе девушку для опытов, – спокойно ответил Вальтер. – Вернулся и не вижу ее. А ты даже не сумела понять, что вызвало превращение! И еще хочешь, чтобы я занимался лечением твоего любовника и утешал тебя?

– Знаешь что, – Фьямма распахнула дверь. – Иди отсюда. И не возвращайся. Никогда!

– Ого! Так что, все кончено? Любовь прошла?

– Меня от тебя тошнит!

– Увы, – грустно промолвил Вальтер. – Обычный финал. Что ж, простимся. Что до меня, я всегда останусь твоим самым преданным другом…

– Убирайся, скотина!

Вальтер трагически воздел руки.

– Ах, почему женщины так жестоки!

– Глаза б мои на тебя не глядели! – завопила Фьямма. – Ненавижу! Подлый змей! Холодный, как преисподняя!

Вальтер пожал плечами и вышел.

Фьямма без сил прислонилась к косяку, кусая губы, чтобы не разрыдаться.

Шаги затихли внизу, грохнула дверь.

– Пить! – прохрипел с постели Гвидо. – Воды!

– Как же ты мне надоел! – рявкнула Фьямма. – Все из-за тебя, проклятый! Зачем я вообще с тобой связалась?! Если бы не ты, он бы не ушел! На, подавись!

Она сунула ему в зубы край чашки и вдруг заметила, что Гвидо больше не трясется в лихорадке. Неужели умер? Только этого не хватало!

Внезапно Гвидо глубоко вздохнул и открыл глаза. Фьямма застыла. Вода полилась из чашки на подушку, но никто этого не заметил.

В темноте спальни глаза умирающего горели белым огнем.

– Мое имя Гвидион, – произнес одержимый ровным, сильным голосом, поднимаясь с постели. – Устами этого солдатика я, огненный дракон, новый правитель Сантории, говорю с тобой, смертная. Давай продолжим разговор о твоих исследованиях. Расскажи, какое зелье выпила та, что не горит, перед тем как превратиться?

Глава 15 «Хочешь быть сильной?»

Горы бледной тенью брезжили в темно-синем небо. Над ними бриллиантами горели предутренние звезды. Все казалось созданным из льда и жгуче-холодного воздуха. Аличе стояла на крыльце замка Черный Верх в самой нарядной из шубок и смотрела на юг. Мертвую тишину нарушал только звук ее дыхания. Она ждала Грега.

Спать Аличе не ложилась вовсе. Всю ночь она бродила в лунном свете по главному залу и мечтала. Камин казался темной трещиной в скале, стены изнутри покрывал белый иней. Наверно, так выглядел облачный замок Лигейи на Триглаве. Тут все замерзло. Холодные стены, холодные сердца…

«Но тебя я отогрею, вот увидишь! – мысленно говорила она c Грегом, умиленно глядя в медленно светлеющее небо. – Ты ведь не холодный и не черствый, каким раньше мне казался… Ты просто не знаешь, что такое любовь!»

В ее памяти теснились воспоминания. Все, что они с Грегом пережили – с того дня, когда он нашел ее в Вишневой Лорете. Их полное приключений путешествие через леса Веттерштайна, безмятежная жизнь в замке Ульриха, полет на Триглав, ночь у горного озера… Все пережитое казалось сном из прошлой жизни. Вспоминалось только самое лучшее, а для худшего легко находились оправдания.

И даже те его слова при расставании у озера, которые Аличе так долго не могла ему простить, которые показались ей такими жестокими и презрительными: «Нечего тут делать смертным!» В сущности, Грег был совершенно прав! Никаких смертных в замке Черный Верх! Это место – только для драконов. Таких, как теперь она, Аличе!

«Я – дракон!» – подумала она с гордостью и радостью. Она уже не задавала себе вопрос – как такое могло случиться. Сейчас девушке казалось, что все к этому и шло с самого начала. И как же она раньше не догадалась? Как это не понял премудрый Вальтер? Да может, и понял, но помалкивал…

Да, все шло к этому. Судьба вела ее и Грега, исподволь переплетая их пути. И даже в те моменты, когда они казались дальше всего друг от друга – на самом деле они, сами того не зная, делали еще шаг навстречу.

«Ты просто не знаешь, что такое любовь, – подумала она еще раз, прислоняясь к дверной створке. Бледные горные вершины начинали понемногу розоветь. – Я расскажу тебе. Я научу тебя любви!»

Аличе подняла лицо к небу, медленно закрывая глаза. Она казалась себе безгранично доброй и прекрасной. Теперь она знала, что чувствовала Святая Невеста, провожая на подвиг Змееборца. Ей тоже будет нелегко, но она готова на любые жертвы – ведь это ради него!

«Вальтер учил тебя только воевать – чего же хочу я? Да, порой ты в самом деле казался чудовищем, – ей невольно вспомнилось, как Грег слизывал кровь с клинка… – Но ты не виноват! Чудовищем тебя пытался сделать брат. Но есть вещи, которые исказить невозможно!»

Аличе начала вспоминать разные деяния Грега, всех, кого он спас, и ее восхищение им только росло. Как благороден он, как добр! Сейчас он прилетит, и она скажет ему…

«Что я ему скажу?» – Аличе залилась румянцем. Вот еще не хватало – онеметь при встрече от смущения!

Я скажу ему… «Полетели!»

Куда? А какая разница? На Триглав, над Веттерштайном, в замок Ульриха, к нашему горному озеру! Не важно куда – главное вместе!

Сердце девушки пропустило удар, и забилось вдвое быстрее. Над горами возникла черная точка. Вот и он!

Аличе прижала руки к груди, не отрывая от точки в небе влюбленного взгляда.

И по мере того, как та приближалась, улыбка сползала с ее губ…

* * *

– А вот и я! – жизнерадостно объявил Вальтер, взбегая на крыльцо.

На вытянувшееся лицо Аличе он не обратил никакого внимания.

– Где Грег?

– Знаешь, ему есть чем заняться, кроме тебя. Начинается война…

– Но он сказал, что вернется, – упавшим голосом проговорила Аличе.

– Ну-у… Когда-нибудь он наверняка сюда вернется. Но раньше мы с тобой улетим на юг… Приятно видеть, что ты в самом деле доверилась его слову и не сбежала. Значит, Грег все-таки не безнадежен… Ну, покажись-ка, девочка-дракон!

Вальтер взял Аличе за плечи, повернул к свету и принялся разглядывать ее, словно какое-то новое полезное приобретение.

– Знаешь, какой вопрос я себе постоянно задавал, когда летел сюда? Не как это случилось, и не что запустило превращение… Почему именно ты?

– Понятия не имею, – мрачно ответила Аличе, дергая плечом. – Отпусти меня!

Настроение у нее испортилось совершенно. Грег не прилетит? Как же так?! Он обещал, и не прилетит! Может, Вальтер ей врет? Может, с Грегом что-то случилось?

А Вальтер, продолжая обнимать ее за плечи, все говорил:

– Перед самым превращением ты выпила отвар из омелы? Ну да. «Дракон рождается в воздухе», так болтают у нас в Веттерштайне. Но лично я считаю, что омела ни при чем. Нужно что-то посильнее отвара, чтобы мгновенно переродиться. Может, прыжок из окна…

Вальтер наконец отпустил Аличе.

– Ладно, не важно! Пошли в дом, хватит топтаться на пороге. Я устал, летел быстро, а скоро в обратный путь… Змеиное молоко, ну тут и холод! Как на леднике! Кстати, как тебя зовут, юная драккина?

– Аличе, – удивленно ответила она.

– А рыжий мальчишка свое прежнее имя забыл.

– Кто?

Вальтер не ответил. Он огляделся, высматривая свое кресло, передвинул его на любимое место к очагу и сел, положив ногу на ногу.

– Да, забыл, так же, как все свое прошлое. Кстати, ты свое прошлое помнишь?

– Я чуть не забыла, – неохотно призналась Аличе. – На Триглаве.

Вальтер подался вперед:

– И почему не забыла?

– Я… не знаю.

На самом деле Аличе знала, просто не хотела говорить Вальтеру. Да потому, что она думала о Греге! «Как я могу забыть его? Это невозможно! – подумала она. – Уверена, даже если я умру и снова буду рождена в этом мире, я все равно буду его помнить!»

Но почему он не прилетел за ней?

Вальтер рассеянно оглядел залу.

– Мальчики опять все запустили. Экая берлога! Ладно, мы тут надолго не задержимся. Сколько тебе нужно времени, чтобы собраться?

– Разве мы не будем ждать Грега?

– Дался тебе этот Грег! Я же сказал – он занят! Надо бы нам с тобой тут задержаться хоть на несколько дней, чтобы я немного поучил тебя, но сейчас нет времени – война! Будем учиться на ходу! Может, выберу время в Молино. Так что давай, крошка, бегом собираться…

– Никуда я не полечу! – вспылила Аличе. – Грег сказал, что прилетит за мной, и я буду его ждать. И кстати, я не давала согласия быть твоей ученицей.

– Что? – Вальтер удивленно взглянул на нее. – А я и не спрашиваю твоего согласия.

– Попробуй меня заставить, – мило улыбнулась Аличе.

– Ого! Новорожденный дракончик показывает зубки! – засмеялся Вальтер. – Это хорошо. Если бы еще уметь ими кусаться! Ты ведь хочешь этому научиться, крошка? Хочешь быть сильной?

Аличе пожала плечами.

– Как можно хотеть быть слабой?

– Почему бы нет? Слабость часто управляет силой.

– Тогда это уже не слабость.

– Умная девочка… Именно этому я и хочу тебя научить. Пользоваться чужими слабостями себе во благо, играть на них, показывая слабость там, где ее нет…

– Но это подло!

– На войне нет такого слова… Крошка, ты стала драконом. Дракон не может быть слабым. Давай я научу тебя пользоваться твоей силой! Разве тебе не надоело, что тебя считают маленькой бестолковой девочкой, которая ничего не значит? Разве ты не хочешь, чтобы тебя воспринимали всерьез?

– Хочу.

– Ну вот и умница…

– Но я не хочу, чтобы меня учил ты.

– Почему?! – искренне изумился Вальтер.

– По многим причинам…

Аличе покосилась на главу клана, вольготно рассевшегося в кресле, нашла табурет Грега, принесла его к очагу и села напротив.

– Главная – ты мне не нравишься, – заявила она с вызовом. – Ты противный.

Вальтер от души расхохотался.

– Ты первая женщина, от которой я это слышу!

– Ну, так привыкай, – буркнула Аличе и тут же съежилась под его взглядом.

– О как! Уж не повезло ли мне заполучить еще одного красного дракончика?

Вальтер встал с кресла, подошел к ней, взял Аличе за подбородок и поднял ее лицо, заглядывая в глаза.

– Я помню это время, – сказал он, улыбаясь, – ты ощутила силу, и она кружит тебе голову… Но никогда не забывай, с кем имеешь дело…

Аличе оттолкнула его, он перехватил ее руку, продолжая ловить взгляд. Аличе крепко зажмурилась. Что угодно, только не это!

– Отпусти!

– Не шипи на меня, – раздался голос Вальтера. – И не вырывайся. Это смешно выглядит, правда. Ты еще слишком маленький зверек, чтобы показывать когти и кусаться… Лучше оставайся такой, как раньше. Нежной, трепетной, обманчиво простодушной…

Жесткие пальцы отпустили ее лицо и запястье. Аличе осторожно приоткрыла один глаз. Вальтер нависал над ней, но на его лице не было заметно никаких признаков гнева. Наоборот, казалось, он любуется ею, как картиной.

– Да, – вздохнул он, отступая на шаг. – В этом и будет твоя сила – в показной слабости. Легко могу себе представить: смиренная скромница, постоянно с именем Святой Невесты на устах, с огромными, беззащитными детскими глазами… Ты будешь неотразима! Никто не сможет тебе сопротивляться! Ты будешь адски опасна… О да, может быть, самая опасная в клане! Вот так я вижу твое будущее! Такой тобой я буду гордиться!

– Я не соглашалась вступать в твой клан! – воскликнула Аличе, слушавшая его с нарастающим испугом.

– Ты уже в нем, хочешь ты того или нет!

Теперь Вальтер уже не улыбался.

– Ты на моей земле. Ты в моей власти. Я могу убить тебя, могу принять в клан. Я выбираю последнее, потому что вижу интересные перспективы. Все-таки хорошо, что Грег решил не отдавать тебя Мондрагону! Может, он и не так туп, как я уже начал подозревать…

Аличе замерла.

– Что? – растерянно спросила она, – Грег хотел отдать меня Мондрагону?

– Еще до твоего превращения, когда твоя ценность была минимальной, – объяснил Вальтер.

– Наглое вранье! Я не верю!

– …но сейчас все иначе. Теперь, крошка, мы тебя никому не отдадим! Теперь ты наша! Ах, Аличе, иди ко мне! Я смотрю вдаль и вижу твое блестящее будущее!

Вальтер смахнул слезу и протянул к ней руку. Аличе отскочила.

– Вот тебе мой первый урок. Знай, нет сильнее оружия, чем чистота и добродетель! Люди станут верить каждому твоему слову, считать тебя образцом святости… При виде тебя опустится любое оружие, а герои покажутся злодеями. И с утраченным добрым именем, с мучительным сомнением в себе, они отступятся от тебя – и проиграют… Каждый, кто выступит против тебя, будет осквернен и проклят! Ты станешь Святой Невестой, творящей мою волю!

– Замолчи! – перебила его Аличе, глубоко потрясенная его словами. – Ты кощунствуешь!

Сперва она не поняла, куда он клонит. Вальтер говорил о силе чистоты и добродетели, и все это было правдой, но чем дольше она слушала, тем быстрее спадал морок. Наконец Аличе опомнилась и ужаснулась.

Это же то самое искушение, о котором предупреждали в лорете! В самом что ни на есть неприкрытом виде!

– Я слышу речи Змея Бездны!

– А я слышу речи дуры, – парировал Вальтер.

– Я не дура!

– Тогда трусихи. – Вальтер посмотрел на нее с сокрушительным презрением. – Ты знаешь, что невероятно труслива?

– Это я-то?!

– Да, теперь я вижу. Трусость – это твой главный недостаток, – гнул свое Вальтер. – И эта твоя кокетливая робость, и постоянное стремление спрятаться за цитатами из Святой Невесты, за опущенными ресницами, за спиной того, кто сильнее – это твоя суть, ничтожное ты существо!

– Святая Невеста…

– Она-то, в отличие от тебя, была смелой. Отречься от себя ради блага того, кто тебе дорог – тут нужна смелость. Но ты, крошка, заботишься только о собственном благе!

– Я тебя ненавижу! – заорала Аличе, трепеща от бешенства.

Внезапно нахлынувшая ярость заставила ее забыть о страхе перед Вальтером. Никогда в жизни она еще не чувствовала себя так жестоко и, главное, несправедливо оскорбленной!

А он продолжал издеваться:

– Ха-ха, Святая Невеста покарает тебя за такое низменное чувство!

– Замолчи!

– Так тяжко слышать правду?

Аличе сжала руки в кулаки и кинулась на Вальтера, пытаясь ударить его. Он со смехом увернулся. Аличе запнулась о ножку кресла и полетела на пол. И снова вскинулась – уже драконом, – даже сама того не заметив.

– Еще разок! – подначил ее Вальтер.

Тут ему в лицо ударил огонь.

Выдох получился совсем слабенький, но на миг главу Черного клана окутало пламя. Аличе страшно перепугалась. Снова перед ней человек в огне, и дракон… Но дракон теперь она!

Пламя расссеялось, и ее взору явился Вальтер, невредимый, с довольной ухмылкой.

– Огненный выдох! Отлично!

Аличе молча ударила крыльями, выпорхнула в дверь и исчезла в предрассветных сумерках.

– Лети, лети, – пробормотал Вальтер ей вслед. – Далеко не улетишь. Я посмотрю, во что ты превратишься, маленькая ханжа, когда поймешь, что тоже способна убивать…

Часть II Война

Пролог

Мондрагон беспокойно ворочался в своем жарком гнезде из пепла на вершине горы Монт Эгад. Ему опять снился сон, в котором он был смертным человеком. Ему и раньше порой снилась подобная ерунда, и каждый раз он просыпался в ярости, а почему – не мог вспомнить. Но на этот раз он вообще ни о чем не думал. Даже о себе! Одолеваемый ужасным волнением, он – вернее, тот смертный из сна, – искал женщину по имени Феличе.

Свою Феличе…

Человек быстро шагал по ночным улицам Амаро, по набережным, переходя каналы и протоки по горбатым мостикам, мимо темных домов, погруженных в зеленоватый туман, вдыхая сырой воздух с привкусом плесени и тины. Всюду, куда ни глянь, блестела черная вода, и туман курился над ней, как дыхание зимней ночью. Редкие прохожие отворачивались при виде него, опуская пониже капюшоны. Но он все равно кидался к каждой встречной женщине, заглядывал ей в лицо и торопился дальше, как безумный. Он чувствовал, что Феличе где-то рядом, и страшно боялся, что не найдет ее. Он откуда-то знал – другого шанса встретить ее не будет…

Он увидел ее, застывшую на мостике, – и узнал сразу, хотя она стояла к нему спиной. Бледная девушка в черном платье и черной мантилье. Она смотрела в воду. Ах, как же она была грустна!

Он подошел сбоку, сжимая кулаки, и начал говорить дрожащим от злости и ревности голосом:

– Что, думала, не найду тебя? А вот я и нашел! А ты от меня сбежала… Завела себе нового жениха! Не отпирайся, я знаю! Все знаю, и про ваше обручение… – голос его сорвался на визг. – Я видел во сне, как ты кинула ему c лодки большое золотое кольцо! И клялась… уроду этому водяному, старикашке замшелому!.. Да куда ты все смотришь?!

Девушка в черном молчала и смотрела на воду. Он тоже перегнулся через перила. Вода, похожая на тягучую черную драконью кровь, лениво обтекала какой-то длинный желтый камень. Что за ерунда, подумал он, откуда подводная скала в Мауре? А потом вздрогнул – догадался – и захихикал, чувствуя, как внутри отпускает.

– Это он, да? Ха-ха! Это же Баугхот, это его желтое пузо! Великий Баугхот подох!

Девушка не ответила.

– Я знаю, это твоя работа! – заговорил он то ли с восхищением, то ли с яростью, поворачиваясь к ней. – Ты была в Сантории – и она сгорела! Потом я тебя видел в лорете – и она тоже сгорела! А теперь настал черед Амаро – и все потому, что ты сюда явилась! Видишь, ты тут, и старик Баугхот плавает кверху брюхом, как дохлый тритон! Он обвенчался с тобой – и умер! Как это у тебя получается, Феличе? Почему все, кто тебя полюбил, умирают?!

– Не все, – ответила она кротким, мелодичным голосом. – А только драконы.

Он отшатнулся.

– Ах вот как! Что же ты сразу ему не сказала? Почему не сказала мне?

Девушка посмотрела на него молча, с состраданием.

– Неужели ты думаешь, что меня это остановило бы? – ожесточенно спросил он. – Ты моя жизнь, я хочу быть с тобой. Ты мой источник силы, у меня нет выбора! Я должен быть с тобой, иначе я умру!

– Бедняжка, – вздохнула она. – Мне приятно, что ты это понял. Но все хорошо вовремя. А сейчас, увы, уже поздно.

– Почему?!

– Потому что я давно мертва. Помнишь, как ты меня убил?

Ярость нахлынула неудержимо. Она врет, конечно, врет! Он никогда в жизни не причинил бы вреда любимой! Он вскинул руку, чтобы схватить ее, и увидел огромную когтистую драконью лапу, мерцающую алым в сыром сумраке. Когти сжались, хватая воздух. Видение Амаро растворилось в черноте. Мондрагон открыл глаза.

Он спал на вулкане – один, в своем гнезде, – и было ему тепло и уютно.

Он забыл бы этот сон, как забывал все предыдущие – но на сей раз не было бессильной злости, потому что кое-что все-таки запомнилось. Пожиратель Мира радостно оскалился. Разговор с девушкой в черном стерся из его памяти, но самое главное, суть – осталась.

– Ага! Та, что не горит – в Амаро! Водяной дракон подох, а она там!

Глава 1 Малый совет

– Я призвал вас, господа, чтобы сообщить ужасное известие… Да вы садитесь, разговор будет долгим…

Вальтер, Грег и Нагель молча опустились в приготовленные для них кресла. Слуги вышли, и они остались в кабинете герцога вчетвером. Не глядя друг на друга и втайне удивляясь встрече в таком месте, драконы Черного клана застыли в креслах, следя за герцогом. Амедео прохаживался по кабинету, заложив пальцы за пояс. Его явно что-то беспокоило. На фоне пепельно-серой шкуры, растянутой во всю стену, герцог казался особенно маленьким и толстеньким.

– Так, – проговорил он, окидывая взглядом присутствующих. – Я ждал троих. Но это не те трое. Ульрих, вы говорили, что ваш брат остался шпионить в Сантории?

– Грегу пришлось срочно бежать оттуда, – Вальтер развел руками. – Хорошо еще, что ноги унес! Драконов не так-то просто провести.

– Вот это меня ничуть не удивляет!

Неожиданно остановившись, Амедео резко спросил:

– Где мэтр Даниэль?

– Мэтр Даниэль в Фиоре, – спокойно ответил Вальтер.

– Где?! Разве он не уехал вместе с вами? Я думал…

– Да, в Сантории мы в самом деле побывали вместе. Но потом наши пути разошлись. Даниэль с попутным ветром отправился в Фиоре, где нынче и пребывает в добром здравии…

Вальтер подумал и добавил:

– Если у вас есть к нему вопросы, можете написать тамошнему градоначальнику Теобальдо. Даниэль собирался остановиться у него.

Амедео впился в чародея взглядом.

– Так и сделаю, – посулил он. – Непременно. Меня, знаете ли, весьма беспокоит судьба одного из моих лучших алхимиков. Я не понимаю этого – так ценить свою работу, и вдруг бросить ее ради сомнительной авантюры, притом чужой! Как-то невольно задумываешься, а по доброй ли воле он принял в ней участие! И в чем же цель его пребывания в Фиоре?

– Ну какая же цель может быть в Фиоре у «одного из лучших алхимиков» вашего сиятельства? – притворно удивился Вальтер, игнорируя начало речи герцога. – Проследить за работой Луки! Я разместил у кузнеца заказ исключительной важности. Из некоего магического предмета, найденного в развалинах Сантории, Лука изготовит для вас оружие, которое переломит ход войны раз и навсегда!

– А при чем тут мэтр Даниэль?

– Даниэль будет там крайне полезен. Алхимик сумеет поставить Луке задачу и проконтролирует, чтобы на этот раз все было исполнено точно. Без этих его безумных выходок и импровизаций кузнеца.

Амедео помолчал, обдумывая его слова, потом сел за стол, подперев подбородок рукой.

– В этом есть смысл, – признал он. – Но вам не следовало действовать таким образом, Ульрих! Вы должны были испросить у меня дозволения, прежде чем что-то предпринимать. Я простил вам самовольную разведку, потому что вы принесли поистине бесценные сведения, – и вы тут же решили дальше действовать в том же духе! Но похоже, вы забыли, что вы на моей службе. Ну ладно, вы – чародей, с вас спрос особый… Но Даниэль! Бросил важный заказ недоделанным, не оставив даже инструкций подмастерьям…

– Ну, не стоит! – махнул рукой Вальтер. – Неужели его никто не мог подменить, не поверю! Во всем виноват я. Мне было непросто убедить его уехать, поверьте!

Герцог холодно улыбнулся и на какой-то миг стал очень похож на своего собеседника.

– Это не освобождает его от отвественности. И вас тоже, кстати.

Вальтер встал и прижал ладонь к груди.

– Ваше высочество, будьте снисходительны! Чародей – это в какой-то степени художник… Вернее, наоборот, художник – слабая тень мага. Всю свою жизнь я был сам себе хозяин, – а жизнь была долгая. Всегда все решал сам – и за себя, и за других, и никто мне не указывал место для следующего шага! На старости лет переучиваться тяжело! Я принес вам присягу и ни на миг о ней не забываю. Все, что я делаю – на благо нашего любимого, нашего драгоценного герцогства! Но испрашивать дозволения на свои действия?! Бр-р! – Вальтер содрогнулся. – Когда решение является, как молния, то воплощать его надо немедленно, иначе все остынет, вдохновение развеется, подобно дыму…

– Я понял, понял! – воскликнул герцог, явно вспомнив Луку. – Я не собираюсь указывать, как вам следует колдовать, друг мой, но хотя бы держите меня в курсе!

– Я постараюсь! – торжественно пообещал Вальтер.

Амедео покосился на кресло, занятое Грегом, и глубоко вздохнул.

– Что ж. Значит, алхимик в наш малый совет не войдет.

– Малый совет? – c любопытством повторил заскучавший Нагель. – Ого! С нами будут советоваться?

– Да, – криво усмехнулся Амедео. – Узкий круг. Герцог, придворный чародей и капитан драконьеров. Исполнителей и слуг мне хватает – здесь собрались те, у кого есть сила, кто способен влиять на события. Как ни странно, именно вы, господа, будете решать судьбу герцогства Молино.

– Как ни странно, именно мы! – с глубокомысленным видом повторил Вальтер. – Как верно! Так что это за ужасная новость, которой вы хотели с нами поделиться?

Амедео помрачнел.

– Амаро уничтожен, – сказал он. – Пожиратель Мира сжег его дотла!

Нагель хмыкнул, не выразив ни ужаса, ни интереса. Грег даже не шевельнулся. Вальтер подался вперед в кресле.

– Как это случилось?

– Затряслась земля, разразился шторм. Огромные волны перехлестнулись через дамбу… Прекраснейший в мире город превратился в болото из соленой воды, огня и кипящей грязи.

– А потом из этой грязи вылез Мондрагон, – промурлыкал Вальтер. – И закончил остальное…

«И снова ее не нашел», – подумал Грег.

На душе у него было пасмурно, и вовсе не из-за Сантории, и даже не из-за Аличе, которая после возвращения из Веттерштайна не желала с ним разговаривать. Грег смотрел, как Вальтер плетет словесные кружева из отговорок и недомолвок, и с каждым мгновением ему становилось все более тошно. Да еще этот Нагель с его нахальной ухмылкой и незамутненным видом! Ложь остается ложью, сколько ни тверди, что она творится во благо.

«Вальтер мог приказать мне присутствовать на этом «совете», но Змей меня сожри, если я стану ему подыгрывать!»

– Там же свой дракон, – сказал Нагель. – Морской. Этот, как его…

– Был, – кивнул Амедео. – Но «Великий Баугхот» покинул Амаро. Просто взял и уплыл! И как только Мондрагон об этом узнал, город был уничтожен.

– И теперь вы полагаете, что на очереди Молино? – предположил Вальтер.

– Конечно! На какое-то время Мондрагон насытил свою кровожадность. Но его аппетиты растут. И с каждым уничтоженным городом он становится сильнее!

– Надо нанести упреждающий удар! – заявил Нагель, выпрямляясь в кресле.

– Вот именно. Для этого я вас здесь и собрал. Граф, вы с братом добыли бесценные сведения в Сантории. Мы завтра же начнем работать с вашими боевыми печатями. Но у нас очень мало времени!

Амедео устремил вдаль взгляд, в котором под усталостью крылось нечто, похожее на отчаяние.

– Мы двадцать лет отбиваем атаки драконов и думали, что знаем о них все… Но как бороться со стихией? Что делать, когда под тобой разверзается земля и оттуда начинает хлестать лава?! Все равно что сражаться с самим Змеем Бездны!

– С вулканами-то не поборешься, – подтвердил Нагель. – Но зачем нам возиться с землетрясениями, если их вызывает Мондрагон? Помните, ваше сиятельство, я предлагал устроить диверсию? Нет Мондрагона – нет проблемы!

– Слышите? – обратился герцог к Вальтеру. – Вот это мои драконьеры! А их капитан – истинное воплощение северного духа! Отвага, хладнокровие, беспощадность к врагам…

– Только прикажите, ваше сиятельство! – поддакнул Нагель.

– Воины из Трамонтаны – лучшие в мире, – отозвался Вальтер, бросив насмешливый взгляд на брата. – Вы не прогадали с Нагелем. Такого капитана, как он, вам больше не сыскать.

– Вы ведь тоже с севера, граф, так что имеете право так говорить, – любезно ответил Амедео. – Пусть Нагель – обычный наемник, а вы чародей и аристократ, но, в сущности, вы одной породы…

– И снова вы попали в яблочко, – заметил Вальтер. – Именно – одной породы!

Нагель не выдержал и хрюкнул. Грег отвернулся.

– Что за оружие делает Лука? – задал новый вопрос герцог.

Но Вальтер и на него не собирался отвечать.

– Умоляю, ваше сиятельство, подождите несколько дней! Что толку в словах? Скоро я принесу вам это оружие. Вы увидите его сами, пощупаете, испытаете в деле…

Амедео нахмурился.

– Лука, когда его осеняет вдохновение, работает очень быстро, – продолжал Вальтер. – Я собирался отправиться за оружием в самом ближайшем будущем. Это быстрее, чем если бы я стал делать оружие сам… Поверьте, я знаю, что говорю! Лука как маг сильнее меня, ведь ему помогает сам Змееборец – надо просто указать ему верный путь…

– Поверить вам! – скептически протянул Амедео. – Что ж мне еще остается? Но вы уж поспешите – чтобы по возвращении в Молино не обнаружить на месте города еще один вулкан!

Вальтер принялся заверять герцога в своей преданности человечеству, герцогству и лично ему, Амедео. Герцог слушал вполуха, задумчиво поглядывая на Грега. Он вполне понимал цену болтовни придворного чародея. Ульрих говорил красиво, но о важном не проронил ни слова…

Надо сказать, в глубине души Амедео понемногу уже начинал раскаиваться в том, что принял Ульриха к себе на службу. Не то чтобы он не доверял чародею – Амедео считал союз людей против драконов естественным и единственно возможным, – но он все яснее понимал, каким ненадежным и скользким союзником обзавелся.

Ульрих появился слишком вовремя, обозначил слабое место герцога и, прекрасно осознавая, что деваться тому некуда, принялся преспокойно гнуть свою линию. Но в чем заключалась эта линия? Да, Ульрих приносил пользу – он добыл ценные сведения и обещал еще больше, – но Амедео ни на миг не сомневался, что колдун из Винделики старается в первую очередь ради себя.

Так чего он на самом деле хочет? Зачем поступил на службу в Молино? Почему его младший брат весь вечер сидит, как на похоронах, старается не встречаться взглядом с герцогом и упорно молчит? Что бы ему, к примеру, не рассказать, каким-таким колдовством Ульрих придал ему драконий образ, отправляя в Санторию на разведку? Как Грегу удалось сбежать от драконов, когда они его разоблачили? Почему-то Амедео казалось, что мрачный юноша ответил бы на эти вопросы гораздо искреннее, чем его старший брат…

Но Грег не присягал герцогу и был не обязан ему отвечать.

– Не обращайте внимания на моего братца, – проронил Вальтер, заметив хмурые взгляды Амедео. – Он все никак не оправится после бегства из Сантории. Совсем пал духом, бедняга…

Со стороны Нагеля снова донеслось сдавленное хрюканье.

– Вы вообще зря отправили его туда, – сказал Амедео, посмотрев на Грега с невольным сочувствием. – Конечно, в магии печатей таится великая сила. Но неужели вы надеялись, что драконы не смогут распознать морок?

– А почему бы и нет? – громко спросил Нагель, бросив озорной взгляд на Вальтера. – Ведь не могут же смертные распознать драконов, принявших человеческий облик?

Грег вскинул голову. Даже Вальтер на миг оторопел от такой выходки. Но Амедео спокойно ответил:

– Драконы обладают истинным зрением и всегда отличают морок от яви. Впрочем, это не относится к золотым и серебряным драконам, способным обращаться в человека, ибо такое превращение мороком не является. Люди же, не считая магов, вообще неспособны различить иллюзию и реальность.

– До чего интересно! – протянул Вальтер. – Значит, некоторые драконы способны превращаться в людей?

– Не только в людей. Высшие драконы могут менять облик по своему желанию.

– А вот если, представим, встретятся два дракона в человеческом обличье, – снова влез Нагель, – они друг друга не узнают?

– Нет, – подтвердил Амедео. – Если пожелают это скрыть.

– Ого! – воскликнул Нагель. – Стало быть, если бы я был драконом-оборотнем, вы бы не распознали меня, ваше сиятельство?

– Ты не дракон.

Нагель вытаращил глаза.

– Это я-то не дракон?!

– Ни ты, ни он, – кивнул Амедео. – Ни вы, граф.

– Гм, – проронил Вальтер, – почему это мы не драконы? Если вы допускаете в принципе существование драконов-оборотней…

– Объясняю, – произнес Амедео. – Как я уже сказал, только золотые и серебряные драконы умеют обращаться в людей. Вы понимаете, граф, что такое высший дракон? Его цель – гармония, магия, искусство, исследование мира – все, что угодно, только не война. А я вижу сейчас перед собой трех солдат. Трех профессиональных убийц. Да, убийцы встречаются и среди драконов. И даже более того – таких драконов большинство. Но в людей они не обращаются. Никогда. По крайней мере, я о таком не слыхал. Будь это иначе, умей драконы-убийцы менять облик по желанию, – герцог вздохнул, – это означало бы, что правы проповедники, и в самом деле близится Огненный Шторм, а наш красный приятель, переросток с Монт Эгада, и есть Пожиратель Мира…

– Остается только ждать обещанного явления Змееборца! – благочестиво добавил Вальтер.

Нагель все-таки не выдержал и заржал.

– Однако покуда это не так, – продолжал герцог, поднимаясь из-за стола, – мы должны сражаться. Граф, вы пообещали предоставить мне подходящее оружие в ближайшие дни – я буду ждать. Нагель, ты пока обдумывай диверсию…

Амедео посмотрел на Грега, непонятно почему чувствуя, что своим угрюмым молчанием юноша сообщил ему за этот вечер больше всех. Только вот, что именно?

…Грег смотрел на шкуру дракона, украшавшую стену кабинета, и думал. На шкуру сородича смотреть было тоже не слишком-то приятно – но все же лучше, чем любоваться тем, как развлекаются старшие братья. Все это слишком напоминало игры с добычей, которые так любил Нагель. Но как можно играть подобным образом с союзником, пусть он и смертный? И почему Вальтер не одернет Нагеля? Он же принес герцогу Амедео присягу!

«Ты еще многого обо мне не знаешь», – вспоминались Грегу слова брата…

Пустые провалы глаз, окруженные маленькими чешуйками, смотрели загадочно и довольно зловеще, словно амарская маска. Шкура была старая и выцвела до серо-стального блеска, но изначально этот дракон, кажется, был черным… Собрат, как же ты позволил себя убить?

«А в самом деле – как?» – вдруг задумался Грег.

Какой-то смертный, Энцо с кичливой кличкой «До свидания»… Будь он хоть трижды головорезом, как он ухитрился прикончить дракона?

«Дракон – существо магическое и стихийное, – вспомнились Грегу слова Вальтера, сказанные герцогу перед воротами цитадели Молино. – Чтобы его убить, надо обладать той же сущностью, либо соприкасаться с ней с помощью магии, либо обладать заколдованным оружием».

Если такое оружие было – то где оно? Почему герцог Амедео ни разу о нем не упомянул? О таком оружии слагают легенды, его хранят, как величайшее сокровище – вспомнить хоть копье Ульриха… Шкура сохранилась, а оружие исчезло?

Может быть, Энцо был чародеем? Легенда об основании Молино на эту тему тоже молчала. А не должна бы…

Неужели…

Да нет, усомнился Грег, что за нелепые фантазии? Даже если допустить, что тот наемник сам был драконом, как он мог жениться на спасенной девице и стать родначальником династии герцогов Молино? И кстати, куда он потом делся?

Краем глаза Грег перехватил взгляд Вальтера. Старший брат смотрел на него и улыбался.

Глава 2 Урок контроля

Перекинув край плаща через локоть, Аличе поднималась по извилистой улочке к воротам, ведущим во двор их башни. Грубые камни брусчатки неприятно покалывали сквозь тонкие подошвы парчовых башмачков. Позади топали и лязгали сопровождающие солдаты из герцогской стражи, впереди маячила спина Вальтера в черном бархатном плаще. Глава клана в кои-то веки приоделся, а его дочь – именно так он представил Аличе герцогу, – выглядела и вовсе как принцесса. Чего-чего, а денег на наряды для нее Вальтер не пожалел.

«Герцог перестает мне доверять, а мне позарез нужно сохранить его доверие хотя бы еще на несколько дней. Надо успокоить его, – сказал он ей перед визитом. – Пусть он видит, как я обожаю свою дочь. Так ему станет немного спокойнее, когда я уеду в Фиоре, а тебя оставлю в городе. Присяга присягой, а всегда приятно иметь какие-то гарантии, что союзник не предаст. И в этом случае нет ничего лучше заложника из числа его ближайших родственников…»

Несмотря на циничные слова Вальтера, Амедео принял «чародея с дочкой» почетнее некуда. Аличе с невольным тщеславным удовольствием вспомнила, как герцог поклонился ей, словно настоящей знатной девице, взглядом почтительно воздав должное ее красоте. Аличе сразу ощутила к нему доверие, которого ни единого мига не чувствовала к Вальтеру. А все потому, что герцог Молино не смотрел на нее, как на добычу, – подобно Вальтеру. Девушка уже хорошо знала эту манеру старшего из трех братьев – оценивать каждого нового человека, прикидывая, как бы половчее использовать его в своих целях. Но, стоя перед герцогом Амедео, она почему-то вдруг осознала, что тому и на ум бы не пришло смотреть на нее таким образом.

Девушка испугалась, поняв, что уже приучилась смотреть на других как Вальтер, и это даже не смущает ее…

Как же герцог отличался от Вальтера! Пусть он в тех же годах, – по крайней мере с виду, – и так же умен и опытен, но он думает о своем герцогстве. Он в самом деле о нем думает. А Вальтеру до его герцогства никакого дела нет. И до людей тоже. И это нормально – он же дракон!

«А герцог Амедео доверяет ему. Он считает его своим союзником. Думает, что у них одни интересы… Это ужасно».

Добряк не понимает, что для Вальтера он – пища. Что для Вальтера все – пища…

«Да. Вальтер прав, – неожиданно для себя заключила она. – Только сила имеет значение!»

С этими новыми для себя мыслями Аличе вслед за Вальтером взошла на парадный двор башни. Раскидистые пинии бросали на стены густую тень и рассыпали по плитам двора черные шишки. Возле входа в башню стоял Грег, явно ожидая их.

Аличе замедлила шаг, бледнея от волнения и гнева.

С того мига, как вдвоем с Вальтером они прилетели в Молино, девушка избегала Грега. Она не хотела быть к нему несправедливой. Но при виде него на язык сразу просился целый рой ядовитых упреков. Он не вернулся за ней – и хуже того, он не сдержал слова. Он опять ее предал! О чем с ним еще разговаривать?!

В ее памяти тут же всплыли слова Вальтера: «Он хотел отдать тебя Мондрагону…»

Значит, и в третий раз будет то же самое: Грег отречется от нее «ради ее же блага» или ради «блага человечества» – а на самом деле по приказу своего змеева братца…

– Ох, устал! – протянул Вальтер вместо приветствия, заходя в башню. – Бедные мои старые косточки! Сперва наверх ковыляли, кажется – уже дома, – так и тут снова карабкаться по крутым ступенькам!

Грег выждал, когда шаги и причитания Вальтера затихли на лестнице, и мягко взял девушку за локоть.

– Аличе, постой…

Она оттолкнула его, больше не стараясь быть хладнокровной.

– Не прикасайся, не то откушу тебе руку, – зашипела она. – Ты даже не собирался за мной прилетать! И не вздумать соврать, что был страшно занят!

– Я должен был выполнять приказ главы клана, – сказал Грег, сразу помрачнев.

– Вот иди и выполняй. Я со слугами не разговариваю.

Грегу кровь бросилась в лицо.

– Ты тоже обязана слушаться Вальтера, если ты теперь в клане!

– Не тебе меня этому учить!

– Мой долг…

– Повиноваться. Так я тебе повелеваю отстать от меня!

Грег стиснул кулаки, пытаясь сдержать закипающее бешенство.

– Не выводи меня…

– Не то что будет? Пожалуешься Вальтеру?

Они застыли на крыльце, сверля друг друга яростными взглядами. С лестницы снова донесся голос главы клана:

– Аличе, моя крошка, ты где потерялась?

Вальтер спустился с лестницы легким шагом, уже без плаща и берета.

– Я думал, ты идешь за мной, – а вы тут, оказывается, воркуете! Пойдем-ка позанимаемся. Хочу тебе кое-что показать перед отправлением в Фиоре… Грег, нет, ты не ходи – ты мне пока не нужен.

Аличе присела с преувеличенной покорностью:

– Да, учитель!

У Грега на миг пресеклось дыхание, словно его двинули под дых. Он и сам не понял, что случилось – будто внезапно стемнело, но и так все небо было в тучах…

– Брат, – остановил он Вальтера. – На пару слов.

Аличе молча ушла наверх. Вальтер остановился в дверях, ожидая. Грег лихорадочно искал слова.

– Э-э… Не надо бы тебе этого делать, – ляпнул он первое, что пришло на язык. – Тебе мало Лигейи?

Его бросило в краску, когда он сообразил, что сказал. Но Вальтер и глазом не моргнул.

– А почему бы и нет? – ответил он простодушно. – Если девчонка будет в меня влюблена, она станет делать то, что я скажу. На чем еще их держат? Или любовь, или страх, а лучше всего – и то и другое. Так надежнее… Что?

– Не нужно так делать, – повторил Грег. – Только не с ней.

Вальтер посмотрел на него внимательнее.

– Она все еще нужна тебе самому? – спросил он вкрадчиво. – Может, ты собираешься отделиться и создать собственный клан?

– Нет, – буркнул Грег.

Он чувствовал, что любой другой ответ сейчас будет не только неправильным, но и опасным…

– То-то же, – не меняя интонации, кивнул Вальтер. – Я знаю, как лучше нам всем. Поэтому никогда не смей давать мне подобные советы! Вообще, не надо мне советовать… Ты нашел Аличе после превращения – это искупило твои прошлые ошибки. Из нее может получиться нечто очень, очень любопытное!

– Брат, – мрачно произнес Грег. – Нам надо поговорить. В последнее время я не понимаю тебя и твоих действий…

– Это заметно, – перебил его Вальтер. – Поговорим потом. Сейчас у меня есть дело поважнее. А затем я сразу вылетаю в Фиоре.

– А мне что делать?!

– Когда надо будет убить какого-нибудь дракона, я тебе сообщу. А пока… охраняй башню!

* * *

Аличе ждала Вальтера наверху, в большом зале. Стояла напротив балкона с надменным и напряженным видом, стараясь успокоиться после перепалки с Грегом.

Все ставни были распахнуты, и с улицы лился холодный воздух. Шелест леса волнами набегал снизу, пищали ласточки, поналепившие своих глиняных гнезд под пилястрами. По мраморному полу пробегали бесформенные тени.

Вальтер принялся прохаживаться по залу, прикидываясь, будто размышляет, а на самом деле – наблюдая за Аличе. Несмотря на свой смешной высокомерный вид, следила за ним с чрезвычайным вниманием, не упуская из вида ни на миг. Ему это нравилось.

– Забудь все, что ты учила в лорете, – произнес он наконец. – Там учат подавлять свою силу. Я научу тебя раскрывать ее.

– Учат подавлять силу? В лорете? – удивилась Аличе. – Она никак не ожидала такого начала. – Мы там вообще не говорили о силе. Мы читали святые книги, занимались хозяйством…

– Цель обучения в лорете – сделать из тебя удобную, послушную куклу, – продолжал Вальтер. – Подготовить для наилучшего исполнения жалкой роли, данной тебе обстоятельствами рождения. И безжалостно подавить все, что помешает тебе исполнять эту самую роль. А ведь эта роль – ничтожная и далеко не лучшая часть твоей натуры. Зачем тебе всю жизнь играть в скучную игру, навязанную теми, кто мизинца твоего не стоит? Дракон не играет по чужим правилам, он сам их создает. Ты согласна?

– Конечно, – серьезно кивнула Аличе. – Как же иначе? Дракон никому не подчиняется!

Вальтер мысленно улыбнулся.

– Докажи мне это прямо сейчас.

– Как?

Глава клана огляделся, прикидывая расстояние до стен.

– Что ж, для двух взрослых драконов тут тесновато, но для тебя сойдет. На Черном Верхе ты ударила меня огнем. Я хочу, чтобы ты это повторила.

– Я не смогу, – растерялась Аличе, сразу забыв, что она дракониха. – Это получилось случайно…

– А ты попробуй. Что ты теряешь?

Аличе с сомнением посмотрела на красивый, накрытый вышитой скатертью стол, разделявший ее и учителя.

– А мы тут ничего не сожжем?

– Ну, сожжем, – равнодушно ответил Вальтер. – Если хоть что-то подожжешь, будем считать, что урок удался.

– Хочешь опять раздразнить меня?

Вальтер лукаво улыбнулся.

– Я даже не буду превращаться. Приступай!

Аличе зажмурилась, глубоко вдохнула…

Прижала ладони к груди…

Раскинула руки в стороны…

И ничего не изменилось.

– Ну вот, пожалуйста! Ничего у меня не получается!

Аличе и сама не ожидала, что неудача так огорчит ее. Даже не огорчит – напугает. Какое там раскрытие силы, какой огненный выдох! У нее не получилось даже то, что она раньше делала, не задумываясь – принять драконий облик!

– У меня, наверно, и раскрывать-то нечего!

Вальтер усмехнулся. Он не выглядел ни огорченным, ни разочарованным.

– Знаешь, в чем твоя беда? Я же неспроста завел разговор о лорете. Сложно в один день перечеркнуть годы дрессировки. Ты зажата, несвободна. Ты изо всех сил пытаешься подавить свое пламя. В чем дело? Можно подумать, ты до сих пор боишься огня!

– Может, и боюсь, – согласилась Аличе сердито.

– Как! Ты же дракон, пламя внутри тебя. Оно и есть ты!

– Пламя – это опасность! Это смерть!

– Для людей, но не для дракона. Если ты его задушишь в себе совсем, то умрешь. Значит, пламя – это жизнь! Так освободи его!

– Нет, – упрямо возразила Аличе. – Это неправильно. Пламя должно быть под контролем. Иначе все сгорит.

– Это – глубокое заблуждение…

– Ну хорошо, – сказала Аличе. – Дракон не боится пламени. Но если я не буду этим пламенем управлять, то им будет управлять кто-нибудь другой… Скорее всего, ты.

Вальтер хмыкнул.

– Забавный ход мыслей, – порек он. – Но ошибочный. Стихия не может быть под контролем по своей сути. Тот, кто душит в себе огонь, останется слабым. Тот, кто даст ему вырваться на свободу, освободит самого себя!

Аличе насупилась и принялась водить пальцем по столу. На ее лице было написано глубокое недоверие к учителю.

«Зайдем с другой стороны», – решил Вальтер.

– Помнишь герб Ульриха? – спросил он.

– Д-да… Рука держит язык пламени?

– Ты понимаешь, что Ульрих должен был стать драконом? Еще сто лет назад, а то и раньше?

– Нет, – изумленно ответила Аличе.

И тут же поняла – а ведь Вальтер прав! Все одно к одному. Черная кровь, долголетие, магический дар, «дружба» с Зеленым кланом, и главное – тот маленький слепой уродец в котле со смолой, в которого обратился Ульрих после смерти… Кажется, у него были крылья!

– Вот что получается с теми, кто пытается держать стихию под контролем, – поучительно произнес Вальтер. – Они умирают в ничтожестве, по капле растратив силу на пустяки! Ульрих был готов к превращению гораздо раньше, чем ты. Он был умнее и сильнее тебя несравнимо. Так почему же он не превратился, а?

Аличе растерянно пожала плечами.

– Я думаю, он остановил свое превращение сам, – ответил за нее Вальтер. – Вся сила, данная ему Невидимым на превращение, ушла в рисование картинок.

Глава клана устремил взгляд в арку балкона, словно пытаясь что-то разглядеть в небе.

– Обустроить гнездо… Как-то отпугнуть драконов… Спрятать свое жилище… Застращать крестьян, чтобы они носили ему еду… За все он платил собой! И понемногу слабел. А сила уходила не туда, как вода в песок, и превращение так и не состоялось… Он нарисовал себе печать долголетия, – а мог стать бессмертным! Он укрыл свои развалины печатью невидимости, а мог бы выстроить замок на вершине самой высокой горы и править оттуда Веттерштайном! Он всю жизнь прятался от зеленых драконов – а мог бы возглавить клан! Эх… Даже жаль… Может, он был недальновиден, или слишком ленив? Нет! – Вальтер опустил взгляд и уверенно заявил: – Можно найти тысячи причин, но настоящая одна – страх. Ульрих не хотел ничем рисковать, он попросту боялся. Как ты сейчас. В любом случае, его судьба – урок всем нам. И первый урок тебе, крошка. Не пытайся управлять силами, которых не понимаешь. Не трать их и себя на ерунду. И никогда ничего не бойся.

– Я и не боюсь, – сказала Аличе. – Ульрих был трусливый старикашка, а я дракон! Дракон не боится!

– Ну так где твой огненный выдох, дракончик? Я жажду его увидеть!

Аличе жалобно посмотрела на него.

– Может, как-нибудь потом?

Сквозь ползущие по небу тяжелые тучи пробился случайный солнечный луч. Словно огненным копьем, он пронзил сумрачный чертог, золотом вспыхнул на светлых волосах Аличе и тут же погас.

Глаза Вальтера, наоборот, зажглись. Он вспомнил разговор с Грегом на крыльце, и ему на ум пришла одна мысль.

– Есть еще способ, – сказал он, ловя взгляд Аличе. – И очень простой… Огонь можно зажечь от другого огня, и при этом его не убавится. Хочешь, покажу как?

– Нет, – попятилась девушка.

– А я все-таки покажу…

Вальтер обошел стол и оказался прямо перед ней.

– Смотри мне в глаза! – потребовал он.

Аличе хотела отвести взгляд, но не смогла – он уже поймал ее. И снова, как при первой встрече, она ощутила, что начинает подпадать под его чары. Хоть она и хорошо узнала Вальтера с тех пор, хоть и не любила его, и не доверяла ему – все это не имело значения. Этому неподвижному змеиному взгляду нельзя было сопротивляться, ему можно было только повиноваться.

– Ничего не бойся… – услышала она голос учителя как будто со стороны. – Иди вперед. Всегда только вперед, не оглядываясь…

Руки сжались на ее плечах мягко и крепко – она даже не заметила. Огонь к огню – граница между ними растаяла, как воск. Глубоко внутри нее вспыхнуло пламя и устремилось во все стороны потоками лавы. Колени ослабели, руки задрожали. Аличе чувствовала, как пылает лицо, как в этом потоке тонет сознание… Нет, так нельзя, она не должна… Надо управлять хотя бы собой…

«Да ну, зачем?»

Пламя – горячее, радостное, трескучее, пронизанное искрами… У Аличе больше нет тела, она сама – танцующее пламя!

«Зачем ты сопротивляешься? Перестань, ты же драккина!»

О да, с радостью, чувствует Аличе. С восторгом! Можно сгорать и поджигать самой, и наслаждаться тем и другим. Сосредоточенное лицо Вальтера – как фасад охваченного пожаром дома. Языки пламени вырываются из окон, дверь открыта, и оттуда зов: «Зайди, зайди! Тебе будет тут несказанно хорошо! Ты же искала силу, истинную силу? Смотри, надвигается Огненный Шторм!»

Да, вспомнила она, ей это уже знакомо! То же самое она чувствовала тогда, на пороге базилики в Вишневой Лорете, когда на нее в упор смотрел Мондрагон!

Словно нечто разорвалось надвое в сознании Аличе. Вот стихийное существо, которое сейчас почти подчинено, – или освобождено? – оно даже не понимает, – да ему это и не интересно. А бесплотный холодный разум, словно порыв зимнего ветра, взмывает над бушующей огненной рекой и видит, как медленно раскрывается пасть, обнажая частокол зубов, и в черно-багровой глотке разгорается нестерпимо яркая белая искра будущего огненного выдоха…

Аличе, совершенно обмякшая в руках Вальтера, пошевелилась. Взгляд ее широко распахнутых глаз оставался по-прежнему нездешним, но губы почти внятно произнесли:

– Сгинь в Бездну!

– Куда? – опешил Вальтер, изумленный тем, что в такой миг она вообще способна разговаривать. – Почему?

Аличе моргнула. В ее глаза понемногу возвращался разум.

– Ты все врешь, – медленно и рассудительно произнесла она. – Не бывает никакой силы без контроля. У кого контроль – у того и сила!

– Гм, – озадаченно проронил Вальтер. – Ты прикоснулась к истинной силе. Я хочу дать ее тебе. Даром! Что опять не так?

Глаза Аличе смотрели словно сквозь него. Сейчас она видела главу Черного клана таким, каким не видала его никогда прежде. И не в человечьем, и не в драконьем облике, а там, где имеет значение только суть. Его неподвижные глаза – само воплощение того самого контроля, который он отрицает, а под ними зубастая пасть, несущая смерть. Да, истинная сила – в этом он не соврал. И сила эта – не ее. И никогда в жизни он ею не поделится.

Ибо силу нельзя дать, ее можно только взять!

Движение было быстрее мысли. Она увидела перед собой зубастую пасть и ударила. Концентрация, выдох! Огненная река и ледяной ветер переплелись и свернулись в тугую спираль. И чем быстрее нарастала сила, тем крепче становились узы контроля. Какой-то миг Аличе казалось, что ее разорвет на части, и тут спираль разжалась.

Взрыв в «башне северного колдуна» был виден во всех концах Молино. Потом спорили, то ли в башню ударила молния, то ли, наоборот, из нее вырвалась. Кладка верхнего яруса разлетелась по всей горе, – чудо, что никого не зашибло насмерть. Крышу просто не нашли. Уютный зал с балконом в мгновение ока превратился в открытую площадку, заваленную обломками балок и кусками стен, окутанную пылью из каменной крошки. Посреди хаоса на идеально ровном чистом пятачке стояла невредимая Аличе, пытаясь понять, что это было.

– Гениально!

Из-под кучи строительного мусора донеслись странные звуки.

«Вальтер», – вспомнила Аличе и бросилась к остаткам балкона, готовясь превратиться и сбежать от его гнева…

И тут она поняла, что странные звуки были аплодисментами.

– Это же новое… Кхе-кхе… Новое слово!

Глава Черного клана, отодвинув придавившую его балку, сел и принялся стряхивать с себя белую пыль.

Аличе замерла на краю балкона и оглянулась:

– Какое еще новое слово?

– В управлении стихией! Очень сжатый выход энергии и в то же время очень сильный… это молния!

Аличе опустила руки, все еще глядя на него недоверчиво.

– Так это была молния?

Вальтер восхищенно оглядывал руины.

– Это даже лучше, чем пламя! И как мне раньше на ум не пришло? Что такое молния? Сконцентрированная сила. Огненный выдох – ты выпускаешь стихию на свободу. Молния – ты контролируешь стихию даже в тот момент, когда бьешь ею! Высшая степень контроля. Да, да! Пламя в руке… То, чего не смог добиться Ульрих. Он не ошибался, он просто не видел дальше собственного носа. Он угадывал, но кишка оказалась тонка, – а мы смогли! Я тебя поздравляю, дитя мое!

Аличе неуверенно улыбнулась.

– Моя смертоносная красавица! – Вальтер откровенно любовался девушкой. – Мое лучшее оружие…

Улыбка пропала с лица Аличе.

– Только и слышишь от тебя: мое! мое!

Она подошла к Вальтеру и поглядела на него сверху вниз.

– Что ты пытаешься сделать из меня?! – ожесточенно воскликнула она. – Ты вытаскиваешь из меня такое, о чем я и не подозревала!

Вальтер мечтательно закивал:

– И это прекрасно!

– Я не знала, чего хочу!

– А я знал. Ты еще многого хочешь. Просто боишься себе признаться. Тебя ждет множество чудесных открытий!

Он протянул руку. Аличе отскочила назад. Вальтер не стал настаивать.

– Забыть прошлое, – заговорил он. – Забыть старое имя. Ты теперь наша. Я еще выращу из тебя боевого дракона! Как вырастил из Грега. Лучше, чем из Грега! Хочешь быть мне дочерью?

– У меня уже есть отец, – возразила Аличе.

– Был, – уточнил Вальтер. – Выкинь из головы этого смертного… Но ты права. Ты в самом деле слишком прекрасна для дочери. Нет, нет, не шарахайся. Посмотри мне в глаза…

– Да ни за что в жизни!

– Не бойся, крошка. Я просто посмотрю и скажу, как ты на самом деле ко мне относишься… Даже не надо ничего говорить, я сам все увижу… Как «Грег»?

Вальтер мигнул, и только тут Аличе поняла, что он, оказывается, опять уже несколько мгновений как поймал ее взгляд и читает ее мысли – а она и не заметила!

– Опять Грег? Даже теперь, после того как он дважды тебя бросил? У тебя что, нет гордости? – Вальтер скривил губы в пренебрежительной улыбочке. – Как можно предпочесть более сильному того, кто слабее? Нет, ты еще не дракон…

Аличе медленно ответила – все ее силы уходили на то, чтобы освободить взгляд.

– Грега я терпеть не могу, он меня предал…

И вдруг, вглядываясь в глаза учителя, воскликнула:

– Что? Что ты собираешься сделать с герцогом Амедео?

Вальтер отдернул голову, точно его ударили; улыбочка мгновенно исчезла с его губ.

– Ты что, читаешь мои мысли?!

– Я не…

– Прекрати немедленно!

Лицо Вальтера застыло, кровь отхлынула от щек, глаза остекленели. То, что девчонка узнала его планы, само по себе было скверно, но это меркло перед тем, что она сумела проникнуть в его сознание. Сперва Лигейя – но это еще как-то можно было понять, – а теперь еще и эта пигалица! Вальтер же, после случая с Лигейей, твердо решил, что второй раз ничего подобного не допустит. Тот, кто пробил его внутреннюю линию обороны, должен быть уничтожен.

Аличе испуганно смотрела на побелевшего Вальтера. Ей даже показалось, что его сейчас хватит удар. Не помер бы! Все-таки он уже немолод… Она – к своему счастью – не понимала, что он борется с желанием немедленно убить ее. Что в Вишневой Лорете, стоя перед Мондрагоном, она была так же близка к смерти, как в этот миг…

Вальтер выдохнул, тяжело поднялся на ноги и принялся отряхиваться.

– Ступай, – произнес он холодно, не глядя на девушку. – Урок окончен.

Аличе озадаченно посмотрела на него и пошла искать выход на лестницу.

Глава 3 Глаза чудовищ

Лазурно-золотой рассвет, как всегда, обманул ожидания. День оказался таким же серым и пасмурным, как настроение Грега. Младший дракон сидел на крыльце колдовской башни Вальтера, полируя чинкуэду. Время от времени он поднимал взгляд и с отвращением оглядывал стены из грубого камня, оплетенные плющом, и тенистый, усыпанный шишками двор, который выглядел таким же необжитым и полузаброшенным, как было и в первый день.

Какая тоска! И что он тут делает? Охраняет башню? От кого, зачем? Но Вальтер приказал, а приказы главы клана не обсуждаются.

Тогда почему так скверно на душе у Грега? Почему он не может найти себе место, не знает, за что взяться, чтобы избавиться от мрачных мыслей?

Может, все дело в Аличе? После той тренировки, когда они с Вальтером разнесли весь верх башни, девушка заперлась у себя в комнате и не показывалась на глаза. Даже проводить Вальтера не вышла – но он этого как будто и не ждал. Глава клана улетел так быстро, словно не желал оставаться в Молино ни единого лишнего мгновения. Что там произошло у них с Аличе? Грег пытался поговорить с ней, но она отказалась с ним разговаривать.

Конечно, она обижена на него. Он обещал прилететь за ней и нарушил обещание. Но должна же она понимать, почему он так поступил! Она теперь не просто смертная девчонка, а драккина. Кто, как не Вальтер, должен заняться ее обучением и воспитанием? Ну и, конечно, брату хочется изучить новорожденного дракона, посмотреть, на что она способна… В общем – оценить новое приобретение. Все равно что испытать новый меч. Разумеется, это удовольствие не хочется делить ни с кем! Даже с младшим братом… Особенно с ним…

Грег поднял взгляд на стрельчатое окно комнаты Аличе, да и остался сидеть, замерев с мечом в руках. Опять эти неприятные мысли, которые лезут в голову, словно воры! Как он смеет судить действия Вальтера? Власть главы клана – единственный закон, какой признают над собой черные драконы. Прямой долг, да что там! – единственный выбор Аличе – склониться перед этой властью. Как делает Нагель, и он сам…

Нет, не в Аличе дело, понял Грег. Это только часть общей картины. Дело-то именно в Вальтере. Который больше не делится с Грегом своими планами, не поручает ему важных заданий, пренебрегает его советами и всячески дает понять, что разочаровался в младшем брате… Беда в том, что и Грег начинал чувствовать то же самое по отношению к нему. Глядишь, близок миг, когда братья перестанут доверять друг другу – и что тогда? Хаос, поражение, разгром! Как же война с Мондрагоном, если в клане возникнет рознь?!

«На самом деле так было всегда, – подумал вдруг Грег. – Вальтер постоянно вел свою игру. Братья, да и все прочие, для него лишь инструменты. Нет пользы – выкидываем…»

Грег опустил взгляд на широкий клинок чинкуэды, лежащей у него на коленях. Свет дрожал на дольчатом лезвии, как вода в ручье. Вот эта чинкуэда – просто символ отношения к нему Вальтера. Подарил то, что самому не нужно. Отдал оружие, созданное, чтобы сразить сильнейшего из драконов, потому что счел клинок негодным!

И словно забыл о нем. А едва увидит – с досадой поморщится.

В сущности, его можно понять, привычно попытался оправдать брата Грег. Чинкуэда – оружие не для графа Веттерштайна. Скорее уж для обычного горожанина – или, наоборот, головореза. Так Лука и не оружейник, что он в этом понимает? Что на верстаке лежало, то и заколдовал… Широкое короткое лезвие – таким не пофехтуешь. Разве что отмахнуться от бандитов в темном переулке. Или подкрасться вплотную к припозднившемуся горожанину и нанести один смертельный удар…

Гм… А это мысль…

Грег застыл на крыльце, глядя в сумрак двора. Глаза его вспыхнули, плечи развернулись. Кажется, даже кровь побежала быстрее.

Он встал, убрал чинкуэду в ножны за поясом и принялся прохаживаться по двору. В сознании маячила некая идея – пока довольно смутная.

Без всяких сомнений, Вальтер его идею не одобрит. Есть идеи Вальтера – а есть все остальные, неправильные.

Но он ведь сам сказал: «Больше никакой тактики и стратегии… А когда мне понадобится убить дракона, я тебе сообщу».

Вот Грег и будет просто убийцей дракона!

Если не получится – ну что ж, он понесет наказание.

Конечно, если останется жив.

Но почему бы ему не победить? А победителей не судят…

Под ноги попался обломок какой-то жердины. Грег, поглощенный своими мыслями, не глядя, пнул его. Жердина отлетела за крыльцо, оттуда донесся глухой стук и испуганный вскрик. Из-за крыльца вскочил заспанный Вилли. Деревяшка угодила ему прямо по голове.

– Ты что спишь среди бела дня, чучело! Заняться нечем? – сурово спросил Грег, недовольный тем, что его сбили с мысли.

– Виноват, избавитель!

Вилли съежился, даже голову в плечи втянул. Были бы уши торчком – прижал бы. Грег окинул его неодобрительным взглядом. Здоровенный амбал, – вон как отъелся на службе у драконов, – но по-прежнему ведет себя, как шелудивая собачонка! А ведь знает прекрасно, что Грег – не Вальтер! Тот в самом деле мог бы пришибить дурачка просто под плохое настроение, если бы вендел как-нибудь не так на него посмотрел – вот как сейчас, например. Прибил бы и через миг забыл – а он, Грег, так не может…

– Подними-ка эту дубину! – неожиданно сказал он.

Вилли поспешно подобрал с земли деревяшку.

– Ты драться умеешь?

– Ну… Нет.

– Деревенский парень, и не умеешь драться?!

– Да я как-то… Это…

Вилли замялся, забормотал что-то про матушку, которая не разрешала пачкать одежду… Наконец нашел слова и заявил громко:

– И вообще, за это ведь и схлопотать можно!

Грег посмотрел на него с отвращением.

– Нападай! – приказал он.

Вилли уставился на Грега, и жердина задрожала у него в руках.

– Не смею…

– Ты отказываешься выполнять приказ своего господина? – со зловещей ласковостью спросил Грег, невольно копируя Вальтера.

– Нет! Что вы!

– Тогда бей!

Вилли робко ткнул дубинкой в сторону Грега и отскочил назад.

– Это, по-твоему, удар?

Грегу вспомнилось, как Вилли весьма резво бегал по лесу с топором за Аличе.

– Ты деревья когда-нибудь рубил? – спросил он.

– Ясное дело, но…

– Ну так представь, что я дерево!

– А если я вас случайно прибью?

– Ты сначала попади!

Грег встал перед ним, поманил ладонью:

– Приступай!

Вилли исподлобья посмотрел на Грега, словно пытаясь понять, в чем тут подвох. Вздохнул, поплевал на ладони, взялся за дубину привычным хватом. Поза его сразу стала увереннее. Выдвинул вперед ногу, развернулся всем туловищем, замахнулся…

И не попал. Грег даже в сторону шагать не стал, просто слегка отклонился.

– Ну, что ж ты?

– Дерево не отодвигается! – обиженно заявил Вилли.

– Видишь, уже что-то усвоил, молодец. Давай еще раз.

Вилли снова встал в позу лесоруба. Замахнулся… и скрючился, охнув, когда получил под дых. Несильно. Он даже и заметить не успел, что это было.

– Ай! Дерево не отвечает!

– Не жмурься при ударе! – укоризненно посоветовал Грег, отступая на шаг. – И что ты сразу дубину-то опустил?

Он окинул взглядом запущенный двор. Сломанная скамейка, тележное колесо – все не то… Ага, вот это сойдет.

– Что это вы затеваете? – с опаской спросил Вилли, глядя, как его хозяин подбирает с земли еще одну палку и снимает деревянную крышку с колодца. – Зачем это вам?

– Это не мне, это тебе. – Грег протянул ему крышку. – Потому что теперь, пока ты будешь рубить дерево, оно будет тебя колотить.

Вилли попятился.

– А крышка зачем?

– Прикрываться.

– Просто прикрываться? Ой! За что?!

– Да не прижимай ты щит к лицу, балда! Зубы сам себе выбьешь!

Вилли тупо и старательно махал палкой, иногда испуганно выглядывая поверх «щита». Грегу, глядя на это безобразие, хотелось плакать. Парень был мощный, как линдвурм, и такой же неуклюжий. Двигался он неловко и медленно, то опаздывал, то спешил, никуда не успевал и ничего не видел. Вдобавок жмурился и втягивал голову в плечи при каждом встречном выпаде.

Ладно, неуклюжесть и медлительность! Их еще можно было преодолеть упорными занятиями. Но вот эта робость – чтоб не назвать ее более сильным словом…

В сущности, ничего необычного в ней не было. Пресмыкались все простолюдины. Не все они были трусливыми… Мужик никогда не поднимет руку на благородного, не то сразу этой руки лишится. Но как он поведет себя в драке с тем, кто равен ему? А если натравить собаку? А если нападет нечисть?

Грегу вспомнилась оскверненная базилика на берегу Альмы и белоглазая демоница, напавшая на Даниэля. Тогда Вилли не побоялся ударить…

Вилли, увлеченно махавший палкой, забылся и опустил щит. Грег тут же стукнул его по макушке – легонько, просто обозначил. Вилли пискнул, уронил жердь и скрючился, схватившись за голову, со своим любимым выражением несправедливо побитой собачонки.

Грег рассердился. «Ничтожество! Что ты кривляешься? – подумал он, закипая. – Тебе ведь даже не больно!»

– Подними дубину и встань!

Вилли, преувеличенно охая, наклонился за деревяшкой и заехал-таки себе по зубам краем щита.

«И что я с ним вожусь?» – подумал Грег.

Может, и удастся сделать из никудышного крестьянина плохонького воина – но зачем? Вилли рожден холопом – пусть и дальше им остается…

«А может, мне просто интересно, – размышлял Грег, глядя на него. – Возможно ли сделать из этого слизняка что-то похожее на человека? Есть вещи, о которых вендел в жизни не слыхал – например, представление о чести. Ха-ха! Где Вилли, и где честь! Какая там честь у лесоруба!»

«Ну хорошо, – возразил Грег сам себе. – Честь этому валенку, конечно, непостижима по причине его скотской природы. Но есть долг». Воины знают, что такое долг. Для Вальтера Вилли был просто лакеем и забавным уродцем, но Грег хотел иного. Рабское пресмыкательство Вилли было ему глубоко противно. А терпеть его рядом приходилось постоянно…

Сумеет ли он привить Вилли понятие хотя бы о вассальном долге? Грег и в этом сомневался. Долг – право сильного. Того, кто сам принимает решение и способен следовать ему, невзирая на обстоятельства. Присягу приносят добровольно. А у рабов нет ни чести, ни долга, ни ответственности. Они все делают из страха. Вот этот вендел даже дубиной сейчас машет, – и то из страха перед ним. А сам глаза зажмурил, чтобы не видеть противника.

Думает, закрыв глаза, спрячется от него!

И вдруг мысли обратились к себе – опять все те же противные мысли…

«Разве я сам не закрываю глаза на все, что мне не нравится? На то, что мне претит в действиях и словах Вальтера – а такое стало происходить что-то слишком часто…»

Вальтер велел ему нарушить данное слово – и он нарушил… Он повиновался брату и совершил гнусность – из чувства долга. А может, из страха? Вопреки своему понятию о чести, как холоп!

В душе Грега вспыхнула ярость.

«Я не закрываю глаза! Я не боюсь его!»

«Зря не боишься, – отвечал холодный внутренний голос. – Знаешь, что бояться стоит… Ну что – будешь и дальше бессловесным инструментом, или покажешь Вальтеру, что ты тоже дракон?»

Грег заскрипел зубами. Опять эти предательские мысли… и снова из-за проклятого Вилли!

Парень как раз высунул ногу из-за щита по самое бедро. Грег треснул его по бедру так, что Вилли отскочил с воплем.

– Убирай ногу!

– Больно же!

Толстые губы вендела задрожали – вот-вот заплачет!

– Ага, дерево еще и не ходит. Какая неожиданность! – процедил Грег. – Это бой, чучело. Тут бывает больно и обидно, и никому тебя не жалко. Попал – молодец. Пропустил удар – сам дурак!

Вилли шмыгнул носом. Ну точно, плакать собрался! Потная рожа, несчастные вытаращенные глаза, а на лбу третий глаз – закрытый…

«А ведь это моя печать», – подумал Грег.

Он ее поставил, он ею управляет. Он, а не Вальтер. С ее помощью он может заглянуть в замыслы Мондрагона…

И у него есть чинкуэда…

Свист палки, дуновение ветра – Грег краем глаза поймал движение, и вдруг голова взорвалась резкой болью. В глазах потемнело, мир качнулся, опрокинулся, земля встала на дыбы и ударила Грега по голове.

– Ура-а! – радостный вопль Вилли донесся словно издалека. – Попал! Я молодец? Э… избавитель?

Грег с трудом приподнялся и сел. Перепуганный Вилли подскочил и поддержал его за плечи. Грег коснулся виска и невольно охнул. В голове стоял звон, как, впрочем, и положено после сильного удара тяжелой деревяхой. Вилли над ухом причитал, что он не хотел.

– Как это у тебя получилось? – морщась, спросил Грег.

– Простите, избавитель, я и не думал ни о чем, просто на небо смотрел, а руки сами…

– Невозможно!

Грег поднял голову и неожиданно встретился взглядом с Аличе, которая смотрела на него из окна.

Взгляд у нее был нехороший. Даже не обида, и не легкая неприязнь, а нечто, от чего Грега словно холодом обожгло – очень похожее на презрение.

Не улыбнувшись, не кивнув, Аличе отвернулась и скрылась в башне.

– Позвольте помогу на ноги подняться!

Грег не ответил, стиснул зубы, начал вставать – и тут увидел кулак, летящий ему прямо в лицо. Перехватил его, дернул Вилли на себя, вывернул ему руку:

– Ты что творишь, гаденыш?!

– В-военная хитрость… – пролепетал Вилли, покрываясь каплями пота. – Вы ж сказали – пропустил удар, сам дурак… Ай! Больно!

Грег поглядел на него сверху вниз, не отпуская вывернутого запястья.

– Так и есть, – сказал он и расхохотался.

А потом добавил мягко:

– Прости, Вилли.

И положил ладонь ему на лоб, открывая огненный глаз.

* * *

«Почему я был так уверен, что она здесь? Что ей делать в этой грязи?»

Мондрагон, ползавший среди огня и грязи в поисках Феличе, поднялся на задние лапы, возвысившись над развалинами Амаро, будто огромный язык пламени, и окинул взглядом окрестности. Отвратительное место! Кипящее болото, горячий пар, огни бесчисленных пожаров в тумане. Развалины домов торчат из воды, словно обломанные клыки, по воде медленно плывут бледные трупы… Огромная, воняющая мертвечиной помойная куча!

То ли дело его гора – пахнущая только огнем и серой, безупречно-черная. Такая же красивая, как он сам.

«Хочу домой», – раздраженно подумал Мондрагон. Ему было неуютно здесь. На Монт Эгаде он чувствовал себя бесконечно сильным, – а здесь, в этом горячем болоте, его охватила неуверенность в себе. Мондрагон ненавидел эту неуверенность, в особенности за то, что она постоянно росла. Вот и сейчас подступили сомнения. Кто же все это здесь устроил? Неужели он?

«Нет, это не ты! Куда уж, тебе-то? На самом деле ты вот какой! Видишь там, на камушке?»

Мондрагон с ненавистью посмотрел на полудохлую от жары ящерицу, распластавшуюся на обломке известняка, и дунул на нее пламенем. Раз – и ни ящерицы, ни камня! Вот так-то!

Красный дракон смутно осознавал, в чем причина его беспокойства. Сила стихии, которая дала ему так много и даром. Мондрагон всегда ощущал, что ему нечто – или некто – помогает. Когда-то, в другой жизни, именно эта сила наделяла его сверхъестественной хитростью, позволяла много лет убивать, оставаясь незамеченным. Когда он выбирал и заманивал своих жертв, некто словно управлял его языком, подсказывая ему, неприятному и косноязычному, правильные слова, внушающие доверие тем, кто иначе и близко бы к нему не подошел… Если бы дракон помнил – он узнал бы эту силу. Она пребывала с ним всегда. Но она была – не он.

А если она внезапно уйдет? Что от него останется?

Мондрагон, скользя взглядом по развалинам Амаро, вдруг заметил знакомый мостик. Ага! Он в два шага добрался до него, глубоко проваливаясь в грязь, шипевшую при соприкосновении с его огненной чешуей. Пустые дома смотрели на него окнами, словно глазами масок, сквозь клубы пара. Что-то догорало, потрескивая в тишине.

– Эй, – неуверенно позвал он громким шепотом. – Феличе?

Черная вода стояла под мостом неподвижно, как старинное зеркало. Мондрагон ощутил непонятный страх, но все же подполз и заглянул, уже чувствуя – ничего хорошего он там не увидит.

И оказался прав. Из темной воды на него смотрел сам Змей Бездны – красный дракон, страшный, как смерть!

Мондрагон дико перепугался, шарахнулся прочь, поломав мостик, и уже готов был нырнуть с головой в ближайшую грязь, когда до него дошло, кого он увидел.

«Это не Змей Бездны, – догадался он, – это же я!»

Он снова подполз к воде и опасливо заглянул в воду. Ну до чего же тот дракон страшен! Нет, не может быть, чтобы это был он! Сам себе приснишься – помрешь от ужаса…

«Так вот почему прячется Феличе! – внезапно сообразил он. – Она меня боится! И неудивительно, я даже сам себя боюсь…»

– Я же не знал! – позвал он в туман. – Не бойся, выходи! Я внутри совсем не такой!

Туман не ответил.

– Хочешь, я докажу? – продолжал уговоры Мондрагон, пока его горящие глаза обшаривали развалины. – Помнишь, ты мне когда-то сказала: «Ты во мне, а я в тебе – мы одно целое, когда любим!» Я не помню, когда и зачем, но слова не забыл! Я ведь так и не понял, как такое может быть – ты во мне? Это что же, сожрать тебя надо? Нет, иначе, сказала ты. Так объясни, как же иначе-то?! Я же иначе не умею!

Мондрагон умолк и прислушался, почти веря, что вот-вот получит отклик. Но никакого ответа не последовало. Красный дракон испустил вздох, поднявший волну в мирной протоке. Нет ее здесь, опять она спряталась! Как долго им еще быть в разлуке?!

Огненные слезы, шипя, закапали в воду…

… а Грег уже давно смотрел глазами Мондрагона, думал Мондрагона мыслями, и в его душе бурлил такой запутанный клубок переживаний, что он даже не мог понять – какие из них принадлежат ему, а какие чужие. Он уже забыл про печать огненного глаза; он забыл даже, кто он сам. Губы его шевельнулись и произнесли незнакомое имя.

«Бруно!»

Мондрагон застыл, как громом пораженный. А голос в голове у него спросил с душераздирающей грустью:

«Бруно, зачем ты убил меня?»

– Я не убивал! – вырвался дикий вопль у Мондрагона. – Ты сам туда упал!!!

«Неправда», – печально прошептал голос.

Грег замолчал. Он прекрасно понимал, почему Мондрагон отказывается увидеть правду. Клубок чувств распутался, смятение отступило. В этот миг он чувствовал только сострадание. Он проник в память и сознание Мондрагона, в самые скрытые, потаенные его уголки. Если дойти до конца – что там будет?

На миг яркое видение посетило его: два мальчика стоят на горе под вечерним небом. Черная, словно обугленная вершина, под ней – долина Мондрагоны, уже укрытая вечерней тенью, усеянная тысячами золотых огоньков, а вдалеке шумит огромное синее море…

Потом видение исчезло, и пришла тьма.

Когда Грег очнулся, то обнаружил, что лежит во дворе башни, на том же самом месте, где он открыл Вилли огненный глаз. И, судя по всему, пролежал он тут довольно долго. Небо было темное, зловещее – то ли уже настал вечер, то ли собиралась гроза.

Грег оперся на локоть, сел и обнаружил, что поблизости, закатив глаза, валяется Вилли. В душе Грега шевельнулось раскаяние. Пережил ли вендел еще одну попытку воспользоваться печатью? Грег прислушался и ухмыльнулся – Вилли не только дышал, он еще и похрапывал! Ну до чего живучее существо!

Кстати, огненный глаз у него был закрыт. Грег не припоминал, чтобы закрывал его. Неужели Вилли ухитрился сделать это сам? Грег покачал головой. Похоже, они с Вальтером кое-кого сильно недооценили…

С трудом поднявшись на ноги, Грег оставил вендела валяться на земле, а сам отправился в башню. Ему нужно было поговорить с Аличе, захочет она того или нет. Сведения, которые он добыл, важнее обид. Он теперь понял, что такое Пожиратель Мира. И знает, почему Мондрагон ищет ее, и что от нее хочет получить.

И как можно прекратить войну одним ударом.

Грег добрался до комнаты Аличе, постучал, окликнул ее – она не ответила. Тогда он толкнул дверь, и к его удивлению, она открылась. Окно тоже открыто нараспашку.

Вот только Аличе в комнате не было.

Глава 4 Последний заказ

– Ого, какая туча! – озабоченно произнес Даниэль, глядя в грозовое темно-синее небо. – С юга наползает! Прибавим ходу, сейчас как польет – насквозь промокнем…

Лука, Вальтер и Даниэль шагали по мостовой главной улицы Фиоре, направляясь в сторону муниципалитета. Немногочисленные прохожие, тоже опасаясь грозы, быстро проходили мимо, исчезая в переулках и глубоких подворотнях. Вдалеке, за рекой, уже началось. Зарницы полыхали в синеве, на миг озаряя шпили и купола базилик мертвенно-белым светом. Стрельчатые окна главного собора были ярко освещены, изнутри доносилось торжественное хоровое пение, которое то и дело заглушали раскаты грома.

– Дивная погода, не скажите, – возразил Вальтер, вдыхая полной грудью. – В самый раз для прогулок! Чувствуете, какой воздух? Он насквозь пропитан энергией! Прекрасный вечер для новых начинаний!

Отблески молний вспыхивали у него в глазах, как будто там и рождались.

Даниэль бросил на него кислый взгляд.

– Знаете, я бы лучше наслаждался погодой, глядя на нее из окна уютной, сухой гостиницы…

– Кстати, господа! – раздался зычный голос Луки. – Обратите внимание на фасад школы искусств!

Чудо-кузнец остановился посреди опустевшей из-за непогоды площади напротив магистрата и взмахнул ручищей.

– Такого красивого портика нет во всех Пяти Герцогствах!

– Теперь-то уж точно нет, – пробормотал Даниэль.

– Намекаете на Амаро? – не смутился Лука. – Напрасно, там и до разрушения не было ничего достойного упоминания. Вы только посмотрите на эти статуи, ну разве они не прекрасны?

– И какое разнообразие сюжетов! – подхватил Вальтер. – Посмотрите направо – Змееборец! Посмотрите налево – какая неожиданность, опять Змееборец!

Даниэль вздрогнул – ему на лоб упала большая холодная дождевая капля. Камни брусчатки начали быстро покрываться темными пятнами.

– Может, все-таки поторопимся?

Лука ухмыльнулся, даже не думая двигаться с места.

– Вы посмотрите, посмотрите…

Площадь перед муниципалитетом в самом деле украшали две статуи Змееборца. Одна, из белого мрамора, стояла прямо по центру. Другая, бронзовая, скрывалась в тени портика школы искусств, словно выступая оттуда при каждой вспышке молний. Оба Змееборца были чрезвычайно искусно сделаны и при этом – разительно непохожи.

Мраморный Змееборец смотрел в небо спокойным грозным взглядом, держа наготове Копье Света. Вся его поза выражала готовность самоотверженно сражаться до конца.

Бронзовый стоял, слегка пригнувшись, держа у бедра короткий меч. Он глядел прямо перед собой, сосредоточенный и собранный, похожий на готовую к броску змею. Красивое лицо Змееборца не отражало никаких эмоций, но, несмотря на это, при взгляде на статую пробирала дрожь…

– Вот каждый раз иду через площадь, смотрю на них и думаю, – заговорил Лука. – Видите этого мраморного? У него на лице написано – с места не сойду, погибну с честью за родной город! Хорошо и славно, но городу-то с этого какая радость? Это очевидный путь. Мы помолимся в соборе, выйдем в поле, соберемся вместе и погибнем со славой, обороняя город в безнадежной борьбе с Мондрагоном. Но мы же не хотим умирать… И тогда, – Лука совершил оборот вокруг себя, – я смотрю на бронзового и понимаю – выход есть!

– Какой же? – спросил Вальтер, с любопытством внимая этому необычному экскурсу в искусствоведение.

– А вот другой – он не собирается погибать. Он слишком ценит себя. Поэтому он – победит!

Даниэль пожал плечами, натянул на уши берет и поднял воротник.

– От того, что кто-то любит себя, он не становится неуязвимым. Должна быть иная, принципиальная разница…

– Она есть!

– Ну-ка? И чем они отличаются?

Лука огляделся, наклонился к собеседникам и сообщил, понизив голос:

– Второй – из металла!

– И что? – удивился Даниэль.

– Да все! – ответил Лука, посмотрев на Вальтера с таким видом, как будто говорил: неужели еще нужны какие-то разъяснения?!

Вальтер прищурился, глядя на бронзовую статую.

– Вы тут играйте дальше в угадайки, мэтр Лука, а мне некогда, уж простите, – произнес Даниэль с раздражением. – Господа, я вас покидаю. Дождь усиливается, а сьер Теобальдо просил меня срочно зайти к нему.

– Меня тоже? – спросил Вальтер.

– Нет, только меня. Пришло письмо из Каррены, Теобальдо хочет со мной посовещаться. Что-то связанное с алхимией, как я понимаю… Мэтр Лука, я побегу от Теобальдо прямо к вам в кузницу. Только прошу, не начинайте эксперимент без меня!

– Иди, иди, – проворчал Лука, глядя в спину удаляющемуся алхимику. – Сейчас, станем мы тебя ждать! Ишь какой! Может, еще Змееборца попросить подождать его?

Вальтер молчал, продолжая глядеть на бронзовую статую. Он нутром чуял, что Лука сейчас мимоходом обронил нечто очень важное…

– А кроме того, мне не терпится! – продолжал кузнец. – Что это там у вас в сумке? Ух, чую, на этот раз что-то в самом деле стоящее!

– Чуете? – с улыбкой повторил Вальтер, возвращаясь к реальности.

– Ага! Аж в костях зудит! Видите?

Лука показал свои руки – они в самом деле мелко дрожали.

– Пойдемте скорее!

* * *

– Помните, вы сказали, что в этом мире нет оружия, способного убить Мондрагона? – спросил Вальтер, развязывая мешок и доставая оттуда «оружие Бездны». – Я и подумал – если нет в этом, стало быть, есть в каком-нибудь другом! И вот – пожалуйста, получите!

– А-а-а! – выдохнул Лука. – О-о! Материя иного мира!!!

Он принял в руки «маленькую пушку» так нежно и осторожно, как не всякий отец берет из колыбельки своего первенца.

– Глазам не верю, – приговаривал он, касаясь толстыми пальцами полированного приклада и вороненого ствола. – Кажется, вот-вот развоплотится! И вы его… в мешке! Еще бы на плечо повесили да так бы и ехали по большаку!

Вальтер самодовольно усмехался, глядя на Луку.

– Это смертоносное оружие, я уже испытал его. Оно действует по принципу…

– Плевать на принцип действия! Материя иного мира – вот это важно!

Вальтер перестал усмехаться:

– То есть как это – плевать?

Лука бережно положил «оружие Бездны» на верстак и повернулся к заказчику:

– Вы, должно быть, не понимаете, что мне принесли?

– Я…

– А впрочем, как всегда. Никто ничего не понимает. Попытаюсь объяснить на пальцах. Вальтер, вы ведь изучали алхимию. У алхимиков есть понятие «философского камня» – совершенной материи, из которой можно создать все, что угодно. У мистиков, особенно в лоретах, где процветает культ особого почитания Святой Невесты, есть понятие «безупречного плода Вечного Сада» – с тем же значением…

– Допустим, – нетерпеливо проронил Вальтер. – Но какое отношение…

– Алхимики – невежды. Слышали звон, да ничего не поняли. Хотя бы потому, что сам факт множественности миров для обычного человеческого ума недоступен по определению. Люди готовы верить в Вечный Сад, куда души праведных попадут после смерти, но никогда не воспримут его как мир, подобный нашему, куда можно, грубо говоря, слетать и вернуться с трофеями – как сделали вы… Правда, смертным людям – по крайней мере, в нашем мире, – подобные полеты не под силу. Я, к примеру, могу смоделировать разные способы таких полетов, но в этом теле не смогу ими воспользоваться…

Вальтер посмотрел на Луку очень внимательно и прикусил губу.

– Для дракона же, – как ни в чем не бывало продолжал Лука, – в факте перемещения между мирами нет ничего удивительного. Дракон и так существует в нескольких измерениях сразу. Этим, кстати, объясняется феномен превращения. Я совершенно убежден – высшие драконы способны путешествовать между мирами легко и непринужденно…

Кузнец повязал кожаный передник, взял «оружие Бездны» с верстака, побаюкал его в руках и положил на наковальню. Задумчиво окинул взглядом инструменты. Взял самый тяжелый молот. Взвесил в руке…

– Ближе к делу, мэтр, – сказал Вальтер. – Что там с оружием?

– Только одно вас и интересует, – проворчал Лука. – Оружие! Убийства! Ну, слушайте. Этот фрагмент материи иного мира, который вы мне принесли, есть не что иное, как источник бесконечной энергии, причем смертоносной – ибо две вселенные, совмещенные в одной точке, друг друга исключают… В чем я вижу свою задачу? Превратить эту точку в некое уникальное место встречи двух миров, сложить размерность нашего и иного мира и создать оружие, которое не разрушает миры, а наоборот – может одновременно находиться в двух вселенных сразу и пользоваться силой обоих!

– А вы уверены, что сможете это сделать? – нахмурившись, спросил Вальтер, которого слова Луки о «точке взаимного уничтожения двух миров» заставили несколько напрячься.

– С помощью Змееборца! – беспечно отозвался кузнец, начиная качать мехи.

В горне вспыхнуло и загудело пламя.

– Мы же не трансформируем материю, как это делают алхимики, а просто складываем. Это, знаете, как брак – двое соединяются, становятся одним, и возникает третье. Самое простое и естественное превращение на свете!

– Гм-м… И в итоге мы получим оружие, способное убивать драконов?

– А чем же я тут, по-вашему, занимаюсь?

Лука оставил в покое мехи, огляделся и вытащил из-под верстака каменную плавильную форму. Вальтер следил за его действиями с беспокойством.

– М-да… Надеюсь, все получится, как вы хотите…

– Что, боитесь, как бы я случайно не уничтожил мир?

– Признаться, слегка опасаюсь.

– Ну, этому миру все равно суждено когда-нибудь погибнуть…

– Если бы я знал заранее… – начал Вальтер.

Но произошедшее потом лишило его дара речи.

Лука, размахнувшись, обрушил молот на «оружие Бездны», в мгновение ока превратив сложное оружие убийства из трехмерного в двухмерное. Несколько ударов смяли блин в бесформенный металлический ком, который Лука бросил в плавильную форму и сунул ее в горн.

– Что вы сделали?!

– Не мешайтесь!

Огромная фигура Луки загородила устье горна. Железный ком в форме «поплыл», теряя очертания и наливаясь багровым свечением.

– Я вам уже создал стихийный огненный меч, – раздался низкий голос Луки, заглушая гул пламени, – вам не понравилось. Что скажете о многомерном оружии, поражающем саму суть дракона в любой из его ипостасей?

– То есть вы хотите сковать многомерный меч…

– Дался вам этот меч! Дайте-ка мне вон тот горшок, что у двери!

– Э-э… Так в нем же розовый туман!

– Ладно, давайте другой! Скорее!

Вальтер подхватил с пола первый попавшийся глиняный кувшин, вытряхнул из него какую-то металлическую мелочь и протянул Луке. Кузнец поднял клещами форму, аккуратно перелил в кувшин расплавленный металл и торжественно водрузил кувшин на верстак.

– И что теперь? – спросил Вальтер.

– Все! Готово!

– Как все?!

– Получите ваш заказ!

Вальтер посмотрел на горшок и проглотил целый набор ругательств.

– Да-а, мэтр… Значит, все? На этот раз вы превзошли самого себя!

– Так оно и есть! – гордо заявил Лука, начиная развязывать передник. – Наконец-то хоть один клиент перестал пререкаться и оценил меня по достоинству… Подождем, пусть остынет. А то рот обжечь можно.

– Обжечь… рот?!

Вальтер заглянул в кувшин. Расплавленный металл уже не светился. Поверхность водянисто блестела. Лука наклонил кувшин, и металл потек, словно ртуть.

– Что это?!

– Железное вино, – ответил кузнец. – Вот, уже не светится. Еще немного, и можно пить.

– Пить, – повторил Вальтер. – Вы расплавили мое оружие и предлагаете мне его выпить! Оригинально, мэтр!

Лука раскланялся.

– Рад, что понравилось! Железное вино должно обладать свойствами обоих миров. Тот, кто его выпьет, сам приобретет эти свойства, и сам станет оружием против драконов! Я понимаю, что для вас, как для дракона, это не очень актуально – своих собратьев вы могли убивать и так, без всяких эликсиров. Но все же я посоветовал бы вам не тратить весь кувшин на драконьеров герцога Амедео, а тоже отведать этого вина – оно придаст вам кое-какие интересные свойства… Сейчас, поищу какую-нибудь более подходящую посудину, чтобы не хлебать через край, а пить культурно…

– И давно вы знаете, что я дракон? – спросил Вальтер.

– Ну как же, сразу, едва увидел вас!

– Гм… Я это подозревал.

– Так это же очевидно, – сказал Лука, обшаривая полки взглядом. – Странно, что другие не видят… Людская слепота всегда меня поражала. Вот истинное чудо, а не огненные мечи! Меч их, видите ли, удивляет, а железного дракона в упор не видят!

Вальтер застыл.

– Железного дракона? – медленно повторил он. – Это вы обо мне?

– О ком же еще? Впрочем, вы были рождены огненным, я не ошибся? Но вы очень хорошо запрятали свою истинную стихию. Кто подсказал вам использовать железную жилу в качестве источника силы?

– Вы в самом деле много знаете, мэтр Лука…

– Но позвольте, вы же сами сказали, что ваш замок – в Веттерштайне! Там самые богатые в Винделике месторождения железной руды. Долина реки Мистель, горы Айзен, Глаттхорн, Черный Верх – когда-то это были знаменитые места… Стало быть, прямо на жиле вы и устроили гнездо. Очень остроумное решение. Железо и огонь гармонично сочетаются, дополняют и замещают друг друга. Как же иначе объяснить, что вы и ваши братья способны принимать человеческий облик? Ага, вот и наши кубки!

Лука потянулся к полке, достал оттуда два пыльных латунных бокала и принялся старательно протирать их рукавом.

Вальтер слушал, не сводя с него взгляда. Снаружи уже стемнело. Распахнутая в сторону реки дверь кузни дышала холодом и сыростью, по крыше грохотал дождь.

– Но разве не только золотые и серебряные драконы…

– Нет! – торжествующе заявил Лука. – Не только. Строго говоря, любой дракон – оборотень по своей природе. Но достоверно известно о превращениях только у металлических драконов. Я знавал одного бронзового дракона, который притворялся человеком годами – просто потому, что ему это нравилось…

– Я никогда не слыхал о металлических драконах, пока сам им не стал!

– Неудивительно! Все металлические драконы – уникумы. Это ведь не отдельная порода, а редкое отклонение, игра природы, а порой и расчет…

– Это не был расчет, – сказал Вальтер. – Мне нужно было укрыться от Мондрагона. Я вообще собирался улететь гораздо дальше в Трамонтану. Но по пути на север увидел внизу черную гору и сразу понял – вот тут будет мое гнездо! Она словно притянула меня…

– Железо к железу, огонь к огню, – хмыкнул Лука. – Удачно получилось. Ну что, разопьем по чарочке?

Он разлил железное вино по кубкам и протянул один Вальтеру.

– Погодите, мэтр, вы так и не рассказали главного. Что это зелье даст драконьерам способность убивать драконов, я понял. Что оно даст мне?

– Неуязвимость, – ответил Лука. – Ни единое существо из этого мира не сможет вас убить. Только тот, кто сам выпьет это вино, будет для вас опасен. Но тут уж вы будете на равных.

Вальтер покачал в руке бокал. Железное вино поблескивало, маслянисто перекатываясь внутри, и приятно грело пальцы сквозь латунь.

– Прекрасно, – протянул он. – Просто замечательно… Скажите, мэтр, вас не смущало, что ваш заказчик – дракон?

Лука махнул рукой.

– А мне какое дело, если вы не угрожаете Фиоре? Человек или дракон – разница-то на самом деле невелика.

– В каком смысле?

– Между людьми и драконами есть прямая связь, сути которой я пока не понял. Возможно, мы со Змееборцем этим займемся, если выдастся свободный вечерок… Ваше здоровье!

– А вам не вредно?

– Сейчас узнаем! Ваше здоровье! – повторил он.

Человек и дракон сдвинули кубки и одновременно осушили их.

– Ух! Кисленькое! – Лука облизнул губы. – Ну как вам?

Вальтер не ответил. Он прислушивался к ощущениям. Внезапно его глаза вспыхнули; он подошел к наковальне и положил на нее руку.

– Бейте! – срывающимся от напряжения голосом приказал он.

Лука подхватил молот, примерился и ударил.

Из-под молота вырвался целый сноп искр. По кузнице поплыл звон.

– Змеево молоко! – выдохнул Вальтер, разглядывая свою руку, сжимая и разжимая кулак.

Лука засмеялся.

– Видали? Железные кости! Покажите-ка… Превосходная сталь, кстати. Смотрите, как сияет, и ни царапинки! Похоже, мой эликсир превратил вас из железного дракона в стального!

Вальтер улыбнулся и натянул на железную руку перчатку.

– Ну а вы как себя чувствуете, мэтр?

– О, превосходно! Вы теперь тоже обрели способность убивать драконов, не так ли, мэтр Лука?

– Угу.

– Да вы опасный тип!

– Оставьте, зачем мне убивать драконов! Чем они мне помешали?

Лука принялся запечатывать кувшин с железным вином. Вальтер подошел к дверям кузницы, вгляделся в темный проем, вдохнул сырой, пахнущий старым углем воздух. На дальнем берегу не было ни огонька.

– Что-то здесь дует, – заметил он, закрыл дверь, набросил щеколду и повернулся к кузнецу.

– Как вы думаете, мэтр Лука, зачем мне человек, знающий, кто я такой, и вдобавок способный меня убить?

Лука сложил руки на груди и выпятил нижнюю губу.

– Драконы! – произнес он презрительно. – Вы так предсказуемы, что это даже скучно. Задумайтесь, Вальтер, куда вы идете, и что вас ждет в итоге. И то ли это, чего вы хотели. Потом будете искать ту развилку, с которой свернули не туда, и не найдете, и вас это сведет с ума – попомните мои слова…

– Не спешите сдаваться, мэтр, давайте хоть поторгуемся, – предложил Вальтер, медленно приближаясь к нему. – Может, мы еще договоримся…

– О чем? – пожал плечами Лука. – Вам не получить от меня ничего, кроме того, что я вам дам по доброй воле. Отнять вы у меня тоже ничего не сможете – моя жизнь принадлежит Змееборцу…

– А я и не отнимаю, – сказал Вальтер. – Я дарю.

И выдохнул смертоносный газ.

Точнее, Вальтер полагал, что это будет газ, но все обернулось несколько иначе. Воздух в его горле вдруг превратился в сгусток злого огня – как будто там застряло гнездо с очень кусачими осами! Вальтер захрипел, закашлялся, и огненные осы со страшной силой вырвались наружу. Кузница наполнилась грохотом, дымом, металлическим звоном и свистом рикошета. Перед глазами Вальтера замелькали ослепительные вспышки. Его отбросило назад, ударило спиной о верстак. В глазах дракона на миг потемнело, но он успел заметить, как, словно взорвавшись изнутри, разлетелся горн, а Лука навзничь рухнул прямо в пламя. Часть крыши над горном рухнула внутрь и тут же вспыхнула…

– Ура оружию Бездны! – прохрипел Вальтер, выбираясь из кучи заготовок, которые повалил при падении. – Да здравствует Стальной клан!

Он огляделся, подобрал кувшин с железным вином, бросил прощальный взгляд на Луку, чья огромная фигура едва виднелась из-под обломков горна и упавших стропил.

– Дар убивать драконов – это хорошо, – произнес он. – Но про неуязвимость смертных вы не упоминали, а я слушал очень внимательно… Счастливо оставаться!

В кузнице становилось трудно дышать. В огне хлопали, взрываясь, какие-то стеклянные сосуды. В пролом на месте рухнувшей крыши хлестал дождь, но он уже не мог затушить разгорающийся пожар. Вальтер завернул сосуд с вином в плащ, распахнул двери, вышел и исчез в темноте.

* * *

По крышам и мостовым Фиоре грохотал ливень, словно собираясь смыть к змеям весь город в раздувшуюся и взбаламученную Альму. Время от времени в небе чудовищно грохотало, а потом ослепительно вспыхивало. После каждой вспышки Даниэль на какое-то время слеп, а перед глазами у него возникала площадь с мраморным Змееборцем в оборотном виде – площадь белая, Змееборец черный.

Бывший главный алхимик Каррены сидел на ступенях школы искусств, прямо под статуей бронзового Змееборца, глядя перед собой невидящим взглядом и предаваясь нравственным терзаниям. Вести из родного города, которыми с ним поделился Теобальдо, были кошмарными и невероятными.

– И что нам делать теперь? – растерянно спрашивал магистрат, потрясая письмом. – Как же ваши власти такое допустили? Куда катится мир?!

Даниэль ничего не мог ему ответить, ибо и сам не понимал, как такое могло случиться.

Колледжиата закрыта.

Алхимия официально запрещена.

Фьямма назначена верховным спагириком Каррены!

В шоке от новостей, Даниэль едва не прослушал самое главное. Ходили упорные слухи, что в Каррене, наконец, вывелись драконы: белые, черные и красные. Несколько десятков свидетелей единогласно утверждали, что белый дракон летал вокруг башни Фьяммы, а потом улетел на север. Так что, может быть, и не все в их словах было пьяным бредом.

Неужели Фьямма вывела дракона?!

Даниэль испытал приступ жгучей зависти.

Нет, невозможно! Если даже он не смог вывести дракона – куда уж его беспутной невестке!

Но как добилась она такой внезапной и полной победы над алхимиками? Чем она покорила герцога, чем отуманила ему мозги? Не прелестями же своими! Хотя для нее делать карьеру через постель не в новинку, злобился Даниэль. Она всю жизнь так делала, да еще называла это «сочетать приятное с полезным»! А впрочем, какая разница! Все это не важно. Фьямма добилась, чего хотела, ее проклятая спагирия официально признана и одобрена, и теперь ничто не помешает ей экспериментировать на ком и как вздумается!

Что он, завидует ее стремительному взлету?

«Ну, завидуешь? – спросил себя Даниэль. – Только отвечай честно, не ври себе самому! Что тебе неймется?»

С некоторым удивлением он понял, что нет – не завидует. То, что он испытывал, называлось тревогой.

Что-то непонятное, скверное и опасное происходит в Каррене. И в центре – Фьямма. Значит, она же первая пострадает. Ей даны неограниченные возможности, и нет больше никакой узды в виде Колледжиаты. Даниэль знал еретическое направление ее поисков. Фьямма не остановится ни перед чем! Неизвестно, кого она успеет погубить, но себя уж точно – потому что, сколько он ее знал, Фьямма всегда сперва экспериментировала на себе.

Она в опасности, понимал Даниэль. В смертельной опасности…

Он резко поднял голову. Надо ехать в Каррену! Немедленно, прямо сейчас!

«А как же эксперимент Луки? – вспомнил он. – Как же еще одна попытка создать оружие против Мондрагона?! Вальтер и Лука ждут его в кузнице, они обещали…»

Неужели он пропустит такое эпохальное событие? Один день ничего не решает…

«Отправлюсь в Каррену завтра утром, а сейчас побегу к Луке», – решил Даниэль, вставая с мокрых ступеней.

В небе раздался оглушительный раскат грома, полыхнула молния, и прямо перед Даниэлем на озаренную вспышкой мостовую упала тень человека с мечом в руке.

Алхимик взвизгнул, шарахнулся в сторону, а потом нервно рассмеялся: то была тень бронзового Змееборца. Воин нависал над ним, слегка пригнувшись, словно собирался спрыгнуть с постамента. Даниэль поглядел на него и фыркнул – ему почему-то показалось, что Змееборец похож на Гвидо, мерзкого помощника Фьяммы. Странно, внешнего сходства вроде не было…

Статуя властно приковывала к себе взгляд. И чем дольше Даниэль смотрел на бронзового, тем страшнее ему становилось. Выражение прекрасного лица поражало своей жестокостью. Острый меч у бедра – словно шип на хвосте у скорпиона… И эта поза – за миг до атаки – тоже какая-то нечеловеческая. Звериная, змеиная…

У настоящего искусства – своя правда. Оно выявляет сущность.

Даниэль вдруг понял, чем бронзовый Змееборец похож на Гвидо.

Не может быть человек таким жестоким. В человеке всегда есть сострадание. А вот в драконе его нет. Ни сострадания, ни жалости. Сочувствие ему чуждо. Ведь сочувствовать можно только своим. А этому Змееборцу люди – не свои. Он ведь и сам – не человек…

Даниэль, не теряя больше времени, кинулся в дождь в сторону гостиницы, где лежали его вещи и можно было нанять лошадь.

Глава 5 Грозная ночь

Вальтер уже давно улетел, а Аличе все не могла прийти в себя. С трудом найдя путь в свою комнату, она заперлась там и сидела на кровати, стискивая край покрывала и устремив в окно невидящий взгляд. Казалось, та молния выжгла ее изнутри, необратимо изменив. Кто она теперь? Что из нее пытается сделать Вальтер? Когда-то она боялась Мондрагона, потом превращения – теперь она начинала бояться саму себя. Молния! Девушка содрогнулась. Нет, никогда в жизни она больше не попытается повторить этот опыт! Ну разве что Вальтер снова вздумает к ней прикоснуться…

Аличе медленно обвела взглядом комнату. Если бы здесь имелся образ Святой Невесты, она упала бы перед ним на колени, но в башне Вальтера ничего подобного не водилось. Поэтому девушка просто зажмурилась и прижала ладонь к сердцу. В горле у нее жгло, она задыхалась.

– Святая Невеста, помоги мне! Змееборец, защити от зла!

Зло преследует ее, и не просто идет по пятам – оно уже внутри. Вальтер посадил семена, и они дали всходы. Он слишком умен и коварен, она дитя рядом с ним – драконом, который строил свои козни еще за сто лет до того, как сама Аличе появилась на свет… «Я даю тебе силу! – говорит он. – Прими ее из моих рук!»

Девушка не заблуждалась: не сила ее ждет, а порабощение. Вальтер решил сделать из нее такую же обманщицу и убийцу, как он сам. Но что ему помешает? Он изобретателен – в другой раз подстроит так, что она будет вынуждена ударить молнией уже не его, а кого-нибудь еще! Тут ведь только надо начать… Ей еще и понравится – так он утверждает!

– Святая Невеста, помоги мне!

Аличе глубоко вздохнула, пытаясь войти в молитвенный транс, как ее учили в лорете. Глубокая концентрация, когда все телесное отринуто, сознание успокоено, очищено от мыслей и полностью подготовлено для общения с высшим. Но сейчас творилось что-то странное. Чем горячее Аличе взывала о помощи к Святой Невесте, тем ярче и страшнее становились наполняющие сознание образы, тем труднее было изгонять их… Аличе испугалась, но ее тело и сознание больше не подчинялись ей. И наконец, словно прорвало плотину…

Зрачки Аличе расширились до краев радужки, она рухнула на кровать, раскинув руки. Ей мерещилось, что она летит над миром, и куда ни обернется, повсюду видит только одно – смерть. Гибель со всех сторон, куда ни глянь – везде пламя!

Ей виделось, как страшной смертью умирает Фьямма – огненный дракон разрывает ее изнутри!

…как стая огненных ос жалит до смерти ее отца, и Даниэль падает на пол кузни, успев подумать: «Я дурак! Как же я сразу не догадался, кто он!!!»

…как погибает неизвестный ей алхимик с железными глазами, даже не замечая то, что с ним происходит, а думая только о своем новом открытии, которое перевернет все понятия о времени и пространстве…

…как гибнет в отчаянии всеми преданный герцог Амедео…

И множество других смертей в драконьем пламени являлось в видениях Аличе. Бесчисленные жители Амаро, Вишневой Лореты, Сомбры, Сантории, Мондрагоны…

Рушится цитадель Молино, пылают башни Каррены!

Маленькая фигурка падает в жерло вулкана – и летит, летит…

Она видит Грега, плавающего в луже черной крови.

И наконец, видит, как гибнет она сама.

В пламени… Кого?!

Пожиратель Мира, убийца всех ее близких и множества невинных… Но разве это не Мондрагон?

Изумление было так велико, что Аличе вышла из транса. Взгляд ее сфокусировался, губы прошептали:

– Вальтер? Почему Вальтер?

Аличе полежала немного, приходя в себя. В комнате было темно, из окна веяло предгрозовой сыростью. Девушка поднялась, спокойная и сосредоточенная. Ни страха, ни колебаний больше не осталось. Видение подсказывало, что ее близкие на грани гибели – это сейчас важнее всего. Фьямма? Отец? Близкая опасность грозит обоим…

Аличе открыла ставни настежь, взобралась на мокрый подоконник, раскинула руки и бросилась в небо.

* * *

Она летела всю ночь долгим, кружным путем вдоль реки – боялась в темноте промахнуться мимо спящего города. Небо уже начало понемногу светлеть на востоке, когда внизу на излучине показался Фиоре, окутанный чуть светящейся розоватой дымкой.

При виде этого свечения Аличе испытала непонятное отвращение и сильнейшее нежелание туда лететь, которое усиливалось с каждым взмахом крыльев. Тогда она вспомнила про магический туман, о котором упоминал Вальтер, – розовый туман, отпугивающий драконов. Что ж, она подлетит так близко, как сможет, а дальше пойдет пешком – выбора нет.

Аличе описала круг над городом, залетела со стороны реки, распахнула крылья и устремилась в пике. Молнией пронеслась над какими-то обугленными развалинами на холме; почти теряя сознание, скользнула над самой водой, и, превратившись еще в воздухе, в изнеможении упала на мокрый песок. Несколько мгновений она лежала, глотая воздух. Но время уходило, отдых – потом! Аличе через силу приподнялась и огляделась. Куда идти? Где живет этот знаменитый алхимик Лука?

Впрочем, тут и спрашивать было незачем. В нескольких сотнях шагов, у самого берега, в темное небо рвалось пламя. В воздухе пахло дымом и гарью. Аличе со стоном встала и похромала туда мимо чьих-то огородов, лодочных причалов и мусорных куч.

На заднем дворе богатой усадьбы было светло как днем, алые отблески пламени плясали на черной воде. На берегу и в саду суетились десятки людей. Несмотря на дождь, кузница сгорела уже почти целиком, но время от времени из развалин все еще выхлестывали длинные языки пламени. Люди по цепочке передавали ведра с водой, поливая тлеющие бревна и стену городской усадьбы кузнеца, чтобы на нее не перекинулся огонь. Другие сидели на крыше дома, карауля, чтобы фонтаном летящие в небо искры не подожгли ее. Но большинство праздно таращились на чужое горе. Аличе, протолкнувшись вперед, в ужасе уставилась на догорающее пожарище. Где отец? Если он был внутри… Не опоздала ли она?!

– Папа! – воскликнула она, оглядываясь. Вокруг были только чужие лица.

Аличе выбралась из толпы и побежала к дому. Надо найти хозяина, этого алхимика Луку, и спросить его!

Луку она нашла почти сразу. Точнее, его ростовую металлическую статую. С одной стороны статуя блестела, как новенькая, с другой была сильно закопчена – видно, пострадала при пожаре. Лука стоял на газоне, как живой: презрительно выпяченная нижняя губа, руки сложены на груди, голубые эмалированные глаза смотрят подслеповато и загадочно… На почтительном расстоянии от Луки толпился народ, глядя на него с суеверным ужасом. Только статная женщина средних лет с невозмутимым лицом, ни на кого не обращая внимания, полировала металл суконкой. Две рыжие девушки, смахивая слезы, разбивали вокруг статуи клумбу.

– Простите, – робко обратилась к женщине Аличе. – Вы не видели Даниэля, алхимика из Каррены?

– Даниэля? – раздался голос у нее за спиной. – Кто спрашивает про Даниэля?

Аличе обернулась. Перед ней стоял богато одетый толстячок с золотой цепью магистрата на шее, в съехавшем на один глаз меховом берете. В руках он держал почерневший от копоти горшок, из которого сочилась легчайшая струйка розового дыма. С каждым мгновением она становилась прозрачнее. Аличе не понимала, что это означает и откуда такое безнадежное выражение на добром лице толстяка.

– Я ищу мэтра Даниэля… – начала она.

– Девочка, мэтра Даниэля здесь нет, – ответил магистрат, в полном отчаянии глядя на почерневший горшок, из которого больше ничего не сочилось. – Он вчера вечером спешно выехал на родину.

– Хвала Змееборцу! – выдохнула Аличе.

– А почему ты спрашиваешь? Кто ты?

Аличе, не дослушав, поспешила к берегу. Отец, кажется, пока в безопасности. Надо скорее лететь спасать Фьямму!

На другой день Теобальдо все еще пытался выяснить, откуда взялась хрупкая светловолосая девчушка, что бродила в толпе и искала Даниэля. Кто она такая? Что ей было надо? Многие видели ее, но никто не заметил, откуда она появилась и куда пропала.

Только Монна, наводя на металлического Луку последний лоск, сказала, как нечто само собой разумеющееся:

– Это была Святая Невеста.

* * *

Башни Каррены черными столпами упирались в низкое, затянутое тучами небо. Аличе прилетела в родной город серым пасмурным утром. Моросил дождик, и тоже откуда-то тянуло дымом. Но башня Фьяммы стояла целая и невредимая.

И совершенно безлюдная. Аличе обошла ее сверху донизу, не поленившись заглянуть во двор – ни тетки, ни Гвидо. Лаборатория была тщательно прибрана, ею явно давно не пользовались. Аличе пробежала рассеянным взглядом по столам и полкам, и тут заметила гримуар. Секретная книга Фьяммы лежала на высоком столике-пюпитре, раскрытая на последней записи – дальше шел чистый пергамент. Буквы и строчки, обрываясь, плясали так, будто Фьямма записывала их, куда-то страшно торопясь. Аличе подошла, заглянула в гримуар и вздрогнула: запись предназначалась ей.

«Дорогая Аличе. Я уверена, что ты вернешься, когда освоишься с новым телом, а потому пишу именно тебе. Если ты читаешь эти строчки, а меня рядом нет, то одно из двух – либо эксперимент не удался, либо удался слишком хорошо… В любом случае, к миру людей я отношения больше не имею…»

У Аличе кровь отхлынула от щек. Она вскинула голову и быстро огляделась, но вокруг было все то же тихое серое утро и опустевшая башня.

Где Фьямма? Неужели тут она не успела?!

Прерывисто вздохнув, Аличе положила локти на пюпитр и начала читать дальше:

«…кажется, я наконец поняла принцип превращения! Прочитай, запомни, передай отцу. На словах, а лучше отдай ему книгу. Если кто-то и способен понять, то он.

Мы все пренебрегли Зимним Пророчеством, а оно было единственно верным ответом на все наши вопросы. Когда-то мы с твоим отцом первыми предположили, что оно – не загадка и не аллегория, а прямое руководство к действию… Но потом наши пути разошлись. Даниэль пытался вывести дракона из яйца методами классической алхимии. Эта попытка была обречена на неудачу – именно потому, что никогда ученый не найдет истину, если будет игнорировать все, что не вписывается в его теорию…

С тех пор, как твоя мать умерла, Даниэль презирал все телесное, не понимая, какие огромные силы оно в себе таит. В природе идет непрерывный и естественный алхимический процесс, непрерывная трансформация материи из низших форм в высшие… Энергия очищается, пепел падает на землю, огонь устремляется к небесам!

Итак, превращение на уровне материи, потом – на уровне стихии, и наконец – на уровне духа. Когда соединяются все три, и могучая воля направляет их – рождается дракон!

…брак есть прообраз такого превращения. Ты дева, но рано или поздно и ты узнаешь, как из соединения мужского и женского возникает третье – то, чего до того не было. Это превращение в его самом простом – а потому совершенном – виде… Так что Сандра в итоге была успешнее всех ученых, алхимиков и колдунов Пяти Герцогств. Пока мы с Даниэлем проводили эксперименты с живой и неживой материей, она просто-напросто родила тебя!

…в твоем случае превращение произошло само по себе – ну, если не учитывать причины мистические. Но я полагаю, что его можно стимулировать, а может быть – и управлять им! Это доказывает наше собственное священное предание. Понимаешь, на что я намекаю? Да на Змееборца же, который преобразился по своей воле! Не знаю, как представляют его в лоретах, но в древнейшем храме на горе Превращения он был изображен не с птичьими, а с перепончатыми драконьими белыми крыльями – такими, какие у него и отросли на самом деле, когда он из смертного стал драконом…»

– У меня тоже белые! – невольно воскликнула Аличе на этом месте, как будто Фьямма могла слышать ее.

«…предполагаю, что белые крылья свойственны всем новорожденным драконам. Как душа возникает на свет сияющая белизной, а уже потом ее затемняют грехи и окрашивают страсти… Как-то так проповедуют у вас в лоретах, верно? Впрочем, поскольку я видела живьем только одного дракона – тебя, дитя мое, – то не могу составить достоверной статистики…

Из всего этого следует вывод, который можно счесть слишком смелым:

ВСЕ люди могут превратиться в драконов. Возможно, это следующая ступень бытия, когда человечество освобождается от плоти и выходит в царство стихий, преображая тело, но сохраняя душу…

Сегодня ночью я проведу великий эксперимент. Я все знаю о превращении, кроме одного – что именно его запускает. Получится или нет – это будет первый в истории брак смертной со стихийным существом!»

– Только не это! – вырвалось у Аличе.

Да Фьямма в самом деле сошла с ума! Каким еще стихийным существом, где она его откопала?! Разве она сама не понимает, что это верная смерть!

Аличе торопливо дочитывала последние строки, не замечая, как вдалеке на юге в небе возникла точка, быстро приближаясь и превращаясь в крылатый силуэт…

«Отдай книгу отцу – он замечательный ученый, он придумает, как распорядиться моим открытием к благу людей… И берегись Вальтера! Он, как волк, стережет, когда те, кто способен найти, находят – а потом отбирает найденное. Берегись его, и брата его тоже. Тебе кажется, что они разные, как небо и земля, что Грег – сам Змееборец во плоти, а мэтр Вальтер ходящее воплощение Змея Бездны, но поверь, – они совершенно одинаковые. Ты мне, конечно, не поверишь, ты ведь влюблена, так что боюсь, дитя мое, тебе предстоит в этом убедиться на своей шкуре. И очень скоро…»

Дневной свет померк, порыв ветра перевернул страницы гримуара, зазвенели колбы в шкафах… Аличе резко подняла голову. Перед ней стоял Грег.

– Ты здесь, – произнес он с облегчением. – Отлично.

Аличе захлопнула гримуар. Ее лицо вроде бы не изменилось, но в самой глубине глаз словно зажглись белые светящиеся точки – те самые, которые за доли мгновения превращаются в ослепительную молнию.

– А, нашел меня! – зловеще протянула она.

– Нашел, – подтвердил Грег. – И очень рад, что нашел живой и невредимой.

Он шагнул к Аличе, она быстро отступила за пюпитр.

– Потащишь меня к Вальтеру?

– Нет, – ответил он, – я не хочу, чтобы ты возвращалась к Вальтеру.

Аличе поглядела на него с подозрением.

– Так зачем ты здесь?

– Я беспокоился за тебя.

Аличе прищурилась, Грег поднял руку.

– Тихо, не злись! Это еще не все. Во-первых, я не зря беспокоился. Вылети я в Каррену немного позднее, я бы уже не застал тебя тут.

– А где бы я была? – удивилась Аличе.

– По всей вероятности, на пути в Мондрагону.

– Ты о чем?

– Встретил этой ночью кое-кого по дороге… – Грег задумчиво посмотрел в окно. – Пришлось побеседовать о приоритетах…

– Кого это ты встретил?

– Не важно. Одного знакомого дракона… Аличе, я думаю, нам с тобой надо лететь…

– Я не вернусь в Молино!

– …в Мондрагону, – закончил Грег.

– Что?!

– Вот послушай.

И Грег принялся рассказывать о том, как случайно открыл Огненный Глаз неубиваемому Вилли, как заглянул в сознание Мондрагона и что успел там обнаружить, прежде чем был обнаружен сам.

– Похоже, Мондрагон ищет на самом деле не тебя. Он любил кого-то и потерял, но не желает в это поверить…

– Но почему именно я?!

– Потому что ты не горишь, – просто ответил он.

– Хочешь сделать из меня приманку?

– Не совсем… – Грег почесал в затылке. – Аличе, в это сложно поверить… но кажется, тебе не угрожает опасность. Когда Мондрагон найдет тебя, вполне возможно, убийства вообще прекратятся. Он ведь не хотел жечь города – он просто хотел воссоединиться в пламени со своей возлюбленной…

– Святая Невеста, – прошептала Аличе. – Получается, это все из-за меня?! Но ведь это ужасно!

– Мы отправимся на Монт Эгад, – продолжал Грег. – Не будем прятаться, прилетим открыто. Когда Мондрагон увидит тебя, он на какое-то время забудет обо всем на свете. Ты заговоришь с ним, отвлечешь его беседой… И я его убью.

Последние слова Грег произнес очень мрачно. Аличе испытующе посмотрела на него.

– Не получится, – сказала она. – Если даже Мондрагон не станет убивать меня, то тебя-то он уж точно близко не подпустит.

– Подпустит, – возразил Грег. – Похоже, я его брат.

– Как это?!

– Настоящий, по крови. Судя по всему, до перерождения мы были братьями из Мондрагоны. Он меня сбросил в кратер – в тот самый, в котором сейчас живет…

– Тогда тебе не следует туда лететь!

– Почему?

– Ты не сможешь его убить. Я тебя знаю. Захочешь сперва поговорить с ним… Возможно, даже захочешь ему помочь… А пока будешь разбираться, он тебя прикончит – еще раз.

Аличе протянула ему гримуар.

– На, почитай.

Грег быстро проглядел запись.

– Если все здесь правда – это очень важно! Значит, между людьми и драконами нет принципиальной разницы, а есть своего рода преемственность… Нет – получается, люди для драконов – как дети! Любой человек может стать драконом? Об этом должен узнать Вальтер!

– Да, я согласна, – сказала Аличе.

Она была очень серьезна.

– Фьямма пишет – отдай книгу отцу, берегись Вальтера. Но мне тоже кажется, что Вальтеру следует узнать об этом как можно быстрее. Пока он еще не совершил ничего непоправимого. Он еще может остановиться!

– О чем ты? – настал черед Грега удивляться.

– Лети к нему, покажи ему записи.

– А ты?

– Я не вернусь в Молино. Он меня больше не выпустит.

– Ты заблуждаешься, – вздохнул Грег. – Вальтеру сейчас не до тебя, он создает оружие для герцога Амедео и готовится к войне с Мондрагоном.

– Вальтер готовится к совсем другим делам. – У Аличе внезапно сел голос: – У меня было видение… Я боюсь, что не Мондрагон, а он – Пожиратель Мира!

– Что? – Грег рассмеялся. – Какая чушь!

– Ты не представляешь, что он затевает!

– А ты представляешь?

– Да. Герцогу Амедео грозит опасность… И тебе тоже.

Грег пожал плечами.

– Лети, времени нет, – повторила Аличе, чувствуя, что на глаза начинают наворачиваться слезы. – Попробуй, тебя он, может, еще послушает. Больше никого не станет, это точно…

Она вырвала страницу с последней записью из гримуара и протянула ее Грегу. А когда их руки соприкоснулись, не выдержала – прижалась лбом к груди любимого и расплакалась.

– Сделаем то, что можем! Что никто кроме нас не сделает!

Последние слова потерялись в рыданиях. Грег растерялся.

– Я отнесу записи и вернусь, – сорвалось с его губ. – И мы больше не расстанемся.

Аличе заплакала еще громче.

– Клянусь…

«Проклятие, я уже один раз клялся…»

Он не понимал, что Аличе плачет не потому, что не верит ему, и даже не потому, что ей больно с ним расставаться. А потому, что перед ее глазами стоит картина из видения – сводчатый зал, свет факелов и огромная лужа черной крови…

* * *

Неровный огонь горящих факелов не развеивал кромешный мрак под сводами базилики. Снаружи дождь гремел в водостоках. Издалека доносились глухие раскаты грома. Тренировочный зал был погружен в темноту, но в алтарной части света хватало. Кресло, в котором любил посиживать герцог, наблюдая за упражнениями драконьеров, отсутствовало, зато остался массивный стол. На краю стола, болтая ногой, сидел Нагель. Острый взгляд его бледно-голубых глаз медленно скользил по столпившимся вокруг алтаря драконьерам – словно водил ножом по горлу. Некогда Нагель точно так же посиживал на круче Черного Верха, и ничто в долине Веттерштайн не могло от него укрыться – если он, конечно, не предпочитал поспать. Но этой ночью у Нагеля были иные намерения.

Сотоварищи хмуро смотрели на него, чувствуя угрозу, но не вполне понимая ее исток и причины. Вроде перед ними все тот же забияка Нагель, любитель подурачиться, разряженный, как петух, даже оружия при нем нет, кроме кинжала на поясе – так почему их бросает в холодный пот всякий раз, как по залу пробегает его взгляд? Тот самый драконий взгляд, от которого любой смертный должен бежать в панике, не задумываясь о том, что его так напугало…

Но эти смертные были покрепче; они привыкли считать опасность вызовом. Драконий ужас только подстегивал их. А некоторым удалось не только услышать, что говорил Нагель, но даже осмыслить его слова.

По правде сказать, смысла в них было немного. Так Нагелю и заявил чернявый Вито, драконьер из Мондрагоны.

– Может, хватит поливать грязью герцога Амедео? – резко спросил он. – Да, он не рвется в бой, отсиживается за стенами, он осторожен – и что с того? У тебя есть в запасе другой герцог, получше?

– Может, и есть.

– Уж не ты ли?

– Хоть бы и я, – невозмутимо ответил Нагель, болтая ногой в воздухе.

В толпе драконьеров послышались смешки.

– Я лучший воин, чем он, – сказал Нагель. – Поставьте нас лицом к лицу, и вам все станет ясно.

– Найджело, уймись, – лениво произнес Дзанни, драконьер из Амаро. – Тебя назначили капитаном, вот тебе власть в голову и ударила – а ты и того не понимаешь, что ни власти, ни мозгов у тебя нет и не было. Чтобы быть герцогом, недостаточно иметь силу, нужен еще и ум.

– Не спорю, – ухмыльнулся Нагель. – Пойдешь ко мне советником, Дзанни?

– Да о чем вы вообще толкуете?! – возмутился Вито. – Нагель, если герцог дважды отверг твой план диверсии за Огненный рубеж, это еще не повод призывать нас свергнуть его!

– И ты вдвойне не прав, – добавил третий драконьер, – герцог Амедео не худший, а лучший воин, чем ты. Он человек чести. За ним – армия, преданность его людей, любовь народа. А за тобой – ничего, кроме гонора и подлости.

Говорившего шумно поддержали несколько человек, все из южной и центральной Пиануры, – земель, особенно пострадавших от драконов. Уроженцы севера и востока помалкивали.

Нагель же и глазом не моргнул.

– И все равно Амедео проиграет, – заявил он. – Говоришь, герцог – человек чести? Так это его слабость! Человек чести бьется по правилам, а я – до победы. Я всегда зайду дальше, чем мой враг. Я готов ударить в любой момент. Стало быть, я выиграю, я и сильнейший! А если служить – так только сильнейшему!

Нагель снова обвел зал драконьеров взглядом – в базилике словно воздух выморозило.

– Ну, кто со мной не согласен?

– Да все! Сперва выиграй, потом хвались! – не выдержал Вито. – Подлый предатель!

– Пойдешь, выдашь меня герцогу? – поинтересовался Нагель.

– Много чести! Я сам с тобой разделаюсь!

Вито шагнул вперед, все остальные тут же отступили назад. В свободном пространстве огненной вспышкой сверкнуло лезвие меча. Дело происходило быстро и бесшумно, как все привыкли. Нагель, однако, повел себя странно – не парировал удар, даже не уклонился, только прикрылся левой рукой. Меч с легкостью рассек незащищенную плоть, что-то шлепнулось на пол. В следующее мгновение Вито охнул, выпустил рукоять и навалился на Нагеля, который свободной рукой глубоко вогнал ему в живот кинжал.

Нагель спихнул с себя тело противника и соскочил со стола. В мертвой тишине он поднял вверх левую руку. Ее кисть была отрублена и валялась на полу, как раздавленный паук. Нагель посмотрел на нее, обвел взглядом толпу и широко улыбнулся.

– Внимание!

Драконьеры затаили дыхание: с обрубком руки происходило нечто очень странное. Сперва перестала течь кровь, потом наружу показался белый обломок кости, обрастая мясом прямо у всех на глазах. Когда выросли пальцы и кисть покрылась кожей, Нагель сжал руку в кулак и рассмеялся.

– Видали? – спросил он, любуясь новой рукой. – Ну, что теперь скажете? А я еще и не так могу!

Отращивание новой кисти заняло десяток мгновений. Достаточно быстро, чтобы никто не догадался напасть на Нагеля, пока колдовство не было завершено. И достаточно медленно, чтобы все успели выдохнуть и сделать выводы.

– Ты не сам все это придумал, – проворчал в тишине Дзанни.

Драконьер из Амаро подошел к алтарю и негромко спросил:

– Что ж ты сразу не сказал, что действуешь в союзе с придворным чародеем?

Нагель посмотрел на него ледяными глазами.

– Ты со мной?

Дзанни низко склонил голову. Еще несколько человек последовали его примеру.

– Мы твои, капитан!

– Не капитан, а ваше сиятельство! Ха-ха! Ладно, с чинами разберемся потом…

Теперь с полдесятка человек окружало Нагеля, но большинство, хоть и потрясенные увиденным, по-прежнему хранили молчание.

– А теперь, – Нагель посмотрел в темноту, – послушаем нашего чародея!

Драконьеры дружно развернулись к двери базилики, в которую как раз входил Вальтер. В руках он нес запечатанный кувшин. Чародей приветствовал драконьеров сияющей улыбкой.

– Все в сборе, это прекрасно! И что особенно радует, почти все живы…

– А я еще подумал – надо же, какое совпадение! – промурлыкал Дзанни. – Новый капитан и новый придворный чародей, и оба из Трамонтаны…

– Не в этом дело, кто откуда, Дзанни, – весело ответил Вальтер. – Совсем не в этом. Друзья мои! – обратился он к драконьерам. – Сегодня я открою вам страшную тайну нашего герцога Амедео… А потом мы все выпьем вот это – и тайна для нас станет не такой уж и страшной…

– Что это? – раздались возгласы в толпе.

– Драконья смерть, – ответил Вальтер, снимая печать с кувшина. – Последняя и самая удачная разработка Луки из Фиоре. Выпьете этот эликсир – обретете способность убивать драконов. В любом облике. В том числе и в человеческом…

Глава 6 Башня пепла

Фьямма стояла у раскрытого окна на самом верху башни Даниэля, самой высокой в Каррене, глядя на крыши спящего города. Вдалеке на востоке, где-то над Фиоре, проходила сильнейшая гроза, зарницы полыхали во весь горизонт. Руки женщины были холодны, как лед, от волнения, да чего уж там скрывать – от страха. Везде огонь, куда ни глянь! Снаружи – гроза, в лаборатории – Гвидо…

Стоит за ее спиной и молча ждет. Фьямма представляла его, как наяву: неподвижное лицо, горящие глаза… Всегда горячий, словно в лихорадке, и при этом смертельно бледный. Да, ее помощник перестал болеть. Есть и спать тоже перестал. Сверхъестественная сила Гвидо и глаза, отсвечивающие в темноте белым, не так пугали Фьямму, как полное равнодушие ассистента к своей внешности. Никогда бы не подумала, что ей будет не хватать его нытья по поводу нарядов! Хоть бы один небольшой каприз! И у нее бы отлегло от сердца…

В общем, Фьямма предпочитала не задумываться о происходящим с Гвидо. При мысли о том, что ей предстояло, она испытывала возбуждение сродни азарту перед смертельно опасным экспериментом… И в то же время нарастающую тошноту.

«Конечно же, он еще жив! Иначе не смогу… Нет, смогу… Должна…»

– Итак? – произнес Гвидо сильным, лишенным каких-либо интонаций голосом. – После того, как я пролетел над Карреной в истинном облике, вашему правителю осталось только согласиться со всеми твоими требованиями. Ты добилась, чего хотела: устранила соперников, получила поддержку и лабораторию… Но я не могу вечно торчать в окрестностях Каррены! Я подвергаю себя опасности. Мондрагон может разгневаться, начнет меня искать, а куда я полетел, он знает… Если он прилетит сюда – не надо объяснять, что с вами будет? Да и мне достанется… Так что надо поспешить. Твои дальнейшие действия?

– Сам знаешь, – тихо сказала Фьямма. – Я хочу заключить брак. Алхимический союз между стихийным и плотским существом, дабы из двух начал возникло третье…

– Ты умрешь, – равнодушно проронил Гвидо.

– Или нет. Аличе же не умерла.

Фьямма обхватила себя руками, чтобы преодолеть дрожь. Никогда в жизни она так не волновалась.

– «Та, что не горит»? – Гвидо ухмыльнулся. – Да, она чудом выжила и переродилась – одна из целого города!

– Что ты предлагаешь? – вспылила Фьямма. – Потренироваться на других смертных?!

– Почему бы и нет? Ты же ученый. А солдатиков здесь в избытке…

– Замолчи! – рявкнула Фьямма, невольно вспоминая разговор с герцогом.

Тот, насмерть перепуганный летающим над городом красным драконом, был в самом деле согласен на все, что угодно. Живой материал для экспериментов? Да бери сколько тебе надо! Все равно все сгорят! В Мондрагоне и Сантории тысячи погибли без всякого толку…

– Вот именно, я ученый. А потому – никаких экспериментов на людях!

Фьямма взглянула в горящие глаза ассистента и попыталась улыбнуться.

– И почему сразу «умрешь»? Такого, как мы, не делал раньше никто. Ты ведь не собираешься сжигать меня, правда? Просто разделишь со мной свое пламя… Я выпью эликсир…

– Ты безумна, смертная, – пожал плечами Гвидо. – Но я согласен принять участие в твоем опыте. Знаешь почему? Мы ведь тоже слыхали о Зимнем Пророчестве. «Чтобы победить дракона, надо обрести дракона…» Победить, гласит оно! Значит, дракон, рожденный людьми, будет сильнее Мондрагона!

– Если я права, и превращением можно управлять – таких драконов можно будет получить сколько угодно, – подхватила Фьямма. – Мондрагон ужасен, но ты говоришь, он один такой. Другие огненные драконы его не поддерживают…

– Множество драконов, подвластных мне, – пробормотал Гвидо, улыбаясь. – Моих детей… Мне это нравится. Давай начнем, смертная.

За окном вдалеке беззвучно полыхали зарницы.

Фьямма глубоко вздохнула. «Помоги мне, Змееборец, если ты сейчас за нами наблюдаешь, – подумала она саркастически. – Ты ведь тоже проходил через что-то подобное… И тоже по своей воле!»

Она подошла к столу, взяла приготовленную заранее пробирку с отваром из омелы и залпом выпила эликсир. Фьямма не слишком на него полагалась. Но Аличе тоже пила его перед превращением. Нельзя было пренебрегать ни единым шансом на успех.

Кривясь от горечи во рту, чародейка покосилась на Гвидо. Тот стоял и ждал указаний.

– Что дальше?

– Раздеваться, – сказала Фьямма со смешком.

– Зачем?

Фьямма закатила глаза. Прежний Гвидо не стал бы задавать такие дурацкие вопросы! «Это не Гвидо, это огненный дракон в его облике, – напомнила она себе. – Откуда ему знать, что делать?»

А где сам Гвидо, спросил внутренний голос, что с ним сталось?

Фьямма потянула шнуровку на платье. Гвидо наблюдал за ней, как за диковинным зверем, со спокойным любопытством. Женщина остановилась – чуть ли не впервые в жизни она испытывала смущение. Смотреть на белоглазое существо не было никаких сил.

«К змеям все! – подумала она, задувая светильник на столе. – Эксперимент начинается, обратного хода нет!»

– Ты готов? – во мраке ее голос прозвенел, как струна.

– Сейчас…

Белые глаза внезапно вспыхнули, как две звезды, и волна жара обрушилась на Фьямму. Словно сухое, опаляющее драконье дыхание пронеслось по комнате. В лампе на столе сам собой зажегся фитиль. У Фьяммы перехватило дыхание и ослабли колени; на миг в памяти, как наяву, пронеслись их первые страстные свидания с Гвидо, когда огненная стихия сводила ее с ума…

Но только на миг. Новая волна жара заставила Фьямму охнуть от боли. Внезапно стало еще светлее. Она оглянулась и увидела, что это вспыхнули стеллажи с алхимическими свитками и книгами Даниэля!

Не успела она вымолвить и слова, как лабораторию накрыла третья волна. У Фьяммы кровь хлынула из носа, в глазах замелькали вспышки, уши наполнились хлопками, треском и звоном. Лопались пробирки, тигли и реторты, взрывались колбы с эликсирами…

– Гвидо, остановись! – закричала она, пятясь и размазывая кровь по лицу. – Остановись, это чересчур…

Но это был уже не Гвидо, он не собирался останавливаться, и огонь его был совсем не таким, с каким привыкла иметь дело Фьямма! Всю жизнь она воображала, что огненная стихия близка и родственна ей, но сейчас пламя не доставляло ей ничего, кроме боли, а холодный разум подсказывал, что эксперимент явно выходит из-под контроля.

Загорелись полки, сундуки, табуреты, из атанора к потолку рвалось пламя, по комнате порхали обрывки пылающих рукописей. Воздух начинал мутнеть от дыма. Гвидо и Фьямма стояли в кольце огня: мужчина, похожий на мумию, с горящими, словно у демона, глазами, и женщина, только теперь начинающая осознавать, во что ввязалась…

«Надо это остановить! Но как?! Проклятие, я ошиблась, я переоценила себя! Нет, ничего подобного, в расчетах ошибки не было…» С каждым мгновением Фьямма все яснее понимала, в чем состояла ошибка: ей вообще не надо было связываться с драконом…

Фьямму накрыла еще одна волна жара, в ноздри ударила вонь жженых волос… Она с запозданием поняла, что это загорелись ее волосы, и поняла – следующий удар будет последним…

«Ты не просто недооценила дракона. Ты вообще не поняла, с кем имеешь дело. Ты полетела прямо на грозу!»

В сознании неожиданно возник ухмыляющийся Вальтер. Холодный, словно ад? Нет, неправда! Вальтер был таким же, как Гвидо, потому-то ее и тянуло к нему… Вальтер тоже был драконом?!

Но это уже не имело значения. Имел значение только огонь, который убивал ее, выжигал все, оставляя только пустую оболочку. Разбить ее, и…

«Мне конец, – подумала Фьямма со странным безразличием, глядя, как загорается сам Гвидо, стремительно превращаясь в пылающий остов. Череп в огненном нимбе раскрыл челюсти и протянул к ней мертвые руки.

– Ну а теперь – иди сюда…

– Не-ет! – закричала она, а потом завопила от боли, когда горящая рука опустилась на ее плечо.

Пожар в башне Даниэля был виден всей Каррене. Огонь был повсюду, и внутри, и снаружи. Фьямма задыхалась в дыму, огненный череп маячил прямо перед ее лицом. Белые глаза сияли нестерпимо. Сознание чародейки угасало, растворяясь в драконьем пламени. Понемногу гасло и белое пламя в глазах мертвеца. Горящий скелет упал прямо на нее, увлекая на пол…

До самого утра из окон лаборатории валил в ночное небо черный дым и рвались языки пламени. К рассвету пожар погас сам. Но никто так и не пожелал или не осмелился подняться в башню, чтобы помочь колдунье, призвавшей дракона.

* * *

Грег летел на запад. Позали него полыхали грозовые зарницы, впереди постепенно приближались темные башни Каррены. Он знал, что Аличе могла сбежать только сюда, а потому не очень торопился. Печать звезды подсказывала ему, что Аличе еще в пути, и он даже немного обогнал ее, так что у Грега было время подумать. Широко раскинув крылья, он парил в ночном небе, размышляя, как правильнее поступить. Рассказать про все, что поведал ему о Мондрагоне «огненный глаз» – и что дальше? План действий у него уже сложился, но Грег колебался, стоит ли вовлекать в него Аличе. Имеет ли он право подвергать ее опасности? И столь ли велика опасность?

Внизу во тьме проплывали поля, серебрясь под луной. Внезапно в одном из оврагов Грег уловил движение, и из темноты ему наперерез вынырнула крылатая тень.

«Стоять! – раздалось в голове. – Поворачивай! Тут моя земля!»

Грег вытянул шею, вглядываясь – его быстро догонял дракон. Большой, черно-красный, красиво и зловеще вспыхивая изнутри при каждом взмахе перепончатых крыльев.

«Гвидион! Что ты тут забыл?»

«Шпион Черного клана? Ты еще жив?!»

Грег резко вильнул в сторону. Гвидо повторил его маневр. Несколько мгновений они летели, быстро сближаясь, оценивая ситуацию и пытаясь понять, чем вызвана эта неожиданная встреча.

Собственно, для Грега все было очевидно. Из рассказа Аличе он знал, что Гвидион пытался захватить ее с помощью одержимого, но не преуспел. Значит, теперь он караулит ее у стен Каррены в своем настоящем обличье! Как же вовремя он, Грег, тут появился! Еще немного, и Аличе угодила бы прямо в лапы Красному клану…

Гвидиону тоже все было ясно. Черные драконы вели наступление по всем фронтам. Шпион Черного клана (Гвидо вообще-то полагал, что тот давно мертв) каким-то образом освободился, выследил его и прилетел, чтобы отомстить. А это было крайне несвоевременно – учитывая эксперимент Фьяммы, в котором Гвидо как раз собирался принять участие посредством своего мертвого солдатика. Не то чтобы Гвидо возлагал на опыт Фьяммы какие-то особые надежды, но он и ничего не терял. Выйдет не выйдет – покажет нынешняя ночь. Но сейчас черного дракона надо остановить. В Каррене ему делать нечего! Этот город принадлежит Красному клану и лично ему, Гвидиону!

Говорить было не о чем. Ночь огласилась ужасающим ревом и окрасилась пламенем: красный и черный драконы бросились друг на друга…

Потом еще долго крестьяне с ферм из окрестностей Каррены рассказывали о великой битве двух драконов – красного и черного, – которая разразилась одной тревожной осенней ночью, считай, прямо над их крышами. Небо тогда стало багровым от драконьего огня, а потом оба упали в поля и подожгли их… Годы спустя две фигурки драконов считались популярной игрушкой и местным сувениром, а много, много позднее, когда Каррена, так же как другие города Пиануры, была возрождена из пепла, красный и черный драконы вошли в герб нового графства…

– Я сдаюсь! – орал Гвидион, припадая к земле посреди пылающей пшеницы. – Сдаюсь, не слышишь, что ли?!

– Ты это уже говорил – и тут же напал сзади!

– Да, да, я был неправ! Делай со мной что хочешь, только не убивай!

Гвидион извернулся, брякнулся на спину и замер брюхом кверху, задрав лапы и демонстративно подставляя горло. Глаза у него были прикрыты, но Грег видел, что противник следит за ним.

– Хочешь стать главой Красного клана?! – выкрикнул он, когда оскаленные клыки Грега оказались прямо над его мордой. – Мы с сестрой тебя признаем и поклонимся тебе!

– Мне даром не нужен такой вассал, как ты! – с отвращением проревел Грег. – Я не стану тебя убивать, ради твоей сестры. Но и за спиной тебя не оставлю. Если ведешь себя, как червь – тогда ползай!

Пасть распахнулась, голова проделала резкое ныряющее движение. Гвидион испустил ужасающий вой, который услышали даже в Каррене, и забился в корчах, когда Грег наступил на него лапой, резко дернул шеей и оторвал ему крыло. Отшвырнул его в поля и улетел.

Гвидион остался валяться посреди горящей пшеницы, воя от боли – но уже начиная изучать местность, высматривая себе убежище. Он шипел и скреб когтями землю, одновременно оценивая рану, прикидывая, можно ли будет отрастить крыло заново, и сколько времени это займет… И куда заползти на первое время… И чем питаться, чтобы восстановить потерянную энергию… И сколько времени займет путь по земле до Сантории, и каким путем безопаснее возвращаться…

В принципе Гвидион был доволен исходом поединка. Проклятый черный дракон совершил ошибку, не добив его. А теперь, пусть калека, пусть утратил силу и способность летать – главное, он остался жив. Нет ничего непоправимого, кроме смерти. Все прочее можно отыграть назад. С остальным он со временем разберется…

* * *

Даниэль нашел Фьямму сразу, как только приехал, потому что знал, где искать. Естественно, она – как главный спагирик – заняла его собственную башню. Кто бы сомневался, что свояченица захочет работать в лучшей в городе лаборатории. А каждый знает, что лучшая – принадлежат ему, Даниэлю! И Фьямме это известно – значит, она там!

Даниэль, несмотря на всю спешку, прибыл в город только под вечер. Было пасмурно, моросил противный осенний дождик. Даниэль выехал на площадь, сполз с коня и на деревянных ногах направился прямо в толпу, окружавшую его башню. Толпа была немалая, и все смотрели вверх, тревожно переговариваясь, однако внутрь зайти никто не спешил. Из окон на верхнем этаже башни сочился в небо дым.

Когда бывшего главного алхимика узнали, его сразу окружили, забросали вопросами – но он, никому не отвечая, протиснулся сквозь толпу и побежал наверх по винтовой лестнице.

Гарью запахло еще на подходе. Даниэль протиснулся в узкую дверь и остановился, закашлявшись, в шоке оглядывая картину полного разгрома. Большую часть дыма выдуло в открытые окна сквозняком, и ничто не мешало ему осознать, что его лаборатория и библиотека полностью уничтожены. Сгорело все, что могло сгореть. Каменные стены и сводчатый потолок почернели от копоти, а пол покрывал толстый слой серого пепла – все, что осталось от огромной коллекции манускриптов.

«Дракон рождается из огня и грязи», – всплыла в памяти цитата откуда-то… Уж точно не из речений Святой Невесты!

Даниэль скользил взглядом по лаборатории, замечая все новые подробности пожара, и вдруг обмер. На полу, почти у него под ногами, из пепла выглядывал обугленный скелет. Алхимик кинулся к нему, потянул на себя и вскрикнул, обнаружив под ним еще одно тело.

Это была Фьямма, бледная и холодная, перепачканная в саже, покрытая ожогами, с опаленными волосами; даже ресницы у нее сгорели… У Даниэля, неожиданно для него самого, хлынули слезы. Он опустился на колени, отпихнул скелет, приподнял Фьямму и прижал ее к себе, задыхаясь от рыданий.

– Кто здесь? – спросила вдруг чародейка слабым голосом, не открывая глаз. – Ты, Даниэль? А пораньше приехать не мог?

Даниэль застыл на месте, глотая воздух, чуть не уронил свояченицу на пол, но опомнился и разразился причитаниями:

– Ты мое наказание, мое проклятие! Всю жизнь я спасаю тебя от самой себя! За что мне это?! Невидимый, зачем ты забрал у меня Алисандру?!

Фьямма тут же распахнула глаза и яростно захрипела:

– Ах ты гнус! Ты прожил с Сандрой меньше года, а со мной бок о бок работаешь пятнадцать лет, но каждый день вспоминаешь ее и сравниваешь не в мою пользу! Почему я должна расплачиваться за то, что сестра ушла от тебя в иной мир?! Почему ты наказываешь меня за то, что не можешь наказать Невидимого? Какая тебе разница, жива я или нет? – рука Фьяммы уперлась ему в бок, пытаясь оттолкнуть. – Уйди! Была бы рада умереть только ради того, чтобы больше не видеть твою постную физиономию!

– Дура! – взвыл Даниэль, крепче прижимая ее голову к своей груди. – Разве ты не понимаешь, что в этом мире у меня больше нет никого, кроме тебя?!

– Я-то понимаю, – слабым голосом проговорила Фьямма, снова закрывая глаза и расслабляясь. – Радует, что и до тебя дошло. Жаль, что так долго доходило…

На несколько бесконечных мновений они замерли, обнимая друг друга среди обгоревших останков лаборатории, в тепле и покое. Тепле, какого Даниэль не испытывал уже много лет, и покое, какого Фьямма не знала за всю свою жизнь…

– Ты прочитал мои записи? – спросила Фьямма, открывая глаза.

– Какие записи?

– Ах, ты их не читал?! Ну, слушай…

– Может, потом?

– Нет, прямо сейчас!

Выслушав то, что было изложено Фьяммой в ее гримуаре, Даниэль так разволновался, что опять едва не уронил ее в пепел.

– Как гипотеза… Да-да… Очень любопытно… И в самом деле многое объясняет! О! – тогда и человеческие жертвенники на источниках силы, как в Сантории, обретают смысл! Вот послушай, Фьямма: мы уже знаем, что энергия убитых идет драконам в пищу. Но не просто кормит их, а меняет, превращает в нечто иное. Дракон, пожирающий людей, фактически пожирает собственных детей. Сильнее жертвы, пожалуй, и найти нельзя – ведь тем самым он уничтожает будущее и свое, и всего своего рода, принося его в жертву настоящему мигу. Это позволяет ему стремительно наращивать силу… Но деградация будет такой же быстрой! Высшее стихийное существо превращается в чудовище. Возрастают размеры, свирепость, прожорливость, и все это идет скачками… Пока не замкнется круг!

– Круг? – удивленно повторила Фьямма, пытаясь сесть.

– Да! – вдохновенно воскликнул Даниэль, устремив взгляд в пространство. – Дракон-чудовище, становясь сильнее, постоянно голоден, он нуждается во все новых жертвах… И вот он начинает уничтожать людей так же равнодушно, как стихия… Как наводнение, или землетрясение, или лесной пожар – потому что он сам уже становится стихией! Ему кажется, что он растет, а он возвращается! Понимаешь? Он возвращается!

Глава 7 Переворот

Подлетая к Молино на закате, Грег еще издалека увидел повисшую над городом огромную коническую черную тучу, пронизанную вспыхивающими прожилками молний. «Неужели и здесь гроза?» – удивился он, но потом узнал гнездо Лигейи. Оно стало еще больше и страшнее, чем прежде, и совершенно перестало напоминать былой изящный замок. «Маскировка, – подумал Грег. – Брат укрепил замок, а теперь делает так, чтобы он привлекал меньше внимания…»

На всякий случай Грег не полетел прямо в башню, а приземлился на склоне лесистой горы, закрывавшей Молино. Скорее всего его и Аличе заметили еще вчера, и герцогу скоро доложат о летающих в окрестностях города черных драконах. Но в сущности, это уже не имело значения. Пусть Вальтер больше не делился с братом планами – Грег и так знал, что счет идет уже не на дни, а на часы…

Пока Грег шагал пешком по лесной тропе среди пиний, огибая гору, солнце уже зашло – но темнее не стало. Прямо над верхушками деревьев низко висел замок Лигейи, озаряя пространство мертвенно-синими вспышками молний. Черные тени пиний падали на неестественно белую землю. Все вокруг казалось невероятным, как во сне – особенно тишина. Гроза, бушевавшая наверху, была совершенно бесшумной. Время от времени Грег поглядывал наверх – там творился сущий кошмар. Над лесом полыхали ветвистые молнии, тучи неслись по кругу, клубясь и свиваясь в вихри. Изредка гору озаряла пронзительная вспышка – словно внутри тучи взрывалась огромная золотая звезда, – и на миг проглядывали высокие, тонкие белые башни замка. Вспышка гасла, и замок снова исчезал во тьме.

Чуть пониже, но тоже поднимаясь над лесом, тянулась к небу башня Вальтера – такая же бледно-синеватая в свете молний. На верхнем этаже, в зале, красным светилось окно… На верхнем этаже?! Когда Вальтер успел отремонтировать башню?

Во дворе башни Грег наткнулся на Вилли. Слуга бросился к нему так, словно поджидал его.

– Брат дома?

– Да, да, все собрались, только вас и ждут… Избавитель!

Вилли пугливо оглянулся на дверь, схватил Грега за рукав и прошептал:

– Не ходите!

– Что?

– Я говорю, бегите отсюда! Пока они не видели, что вы тут…

– Ты рехнулся? – холодно спросил Грег, отцепляя Вилли от рукава, и направился ко входу в башню.

– Послушайте меня, я лучше знаю, – горячо зашептал Вилли, продолжая путаться под ногами. – Вы им сейчас помеха. Господин Нагель так и сказал – может, сразу его убрать, не то все испортит, а господин Вальтер: – Нет, пусть лучше будет на глазах, а там посмотрим… Избавитель! – взвыл Вилли, когда Грег взялся за ручу двери.

– Ну что тебе?

– Не спорьте с ним хотя бы! Неужели не понимаете, что вы ему больше не нужны? Делайте все, как он прикажет – авось пронесет…

– Отстань, дурак.

– Не отстану, уж простите… Пока духу хватит…

– Ну что ты ко мне привязался? – в сердцах обернулся Грег и удивленно замолчал: Вилли горько плакал.

– Да он же убьет вас!

– Тьфу на тебя, – с досадой произнес Грег и пошел на лестницу.

Поднявшись наверх, Грег понял, в чем дело с башней: Вальтер и не думал восстанавливать ее, просто Лигейя навела иллюзию. Грег глубоко вздохнул, даже в груди защемило – перед ним был каминный зал замка Черный Верх. В первый миг в самом деле почудилось, что оказался дома! Привычное сочетание горской суровости и разбойничьей роскоши, шкура снежного барса на полу, оружие на стенах, целая ель с отрогов Айзена, горящая в камине, любимое кресло Вальтера на его любимом месте перед камином. И сам Вальтер в нем. На этом сходство с домом кончалось.

Справа от Вальтера, подбоченившись, восседал Нагель, слева приткнулся рыжий конопатый парнишка, c желтыми и хищными, словно у кота, глазами. Поодаль, у балконной арки, стояла Лигейя. Вид у нее был обеспокоенный и расстроенный. Перед Вальтером стоял переживший удар молнии массивный стол. На нем красовалась фаянсовая супница с пастушкой на боку.

Вальтер встретил брата приветливой улыбкой.

– Ага, вот и ты! Отлично. Теперь можно идти. Герцог Амедео, наверно, уже направляется в базилику, невежливо заставлять его ждать.

Грег внимательно посмотрел на Вальтера и Нагеля, разодетых, как на торжественный прием. С прошлой встречи они оба в чем-то неуловимо изменились, и в то же время обрели отчетливое родственное сходство. Одинаковые позы, одинаковые холодные глаза… Казалось, что оба сняли маски. Больше не наемник и колдун. Два властителя. Два дракона…

А еще у обоих братьев было по одной кожаной перчатке, только у Вальтера на правой руке, а у Нагеля на левой.

В дверь проскользнул Вилли, стараясь быть маленьким и незаметным.

– Вилли сказал, ты улетел вчера вечером, – произнес Вальтер, скользнув по нему взглядом. – Рассказывай, какие новости. Где опять эта неугомонная Аличе?

– Сейчас все расскажу, вот только придумаю, куда сесть, – сказал Грег. – Мое место занято.

– А, ну да. Ступай, Орка.

Мальчишка с желтыми глазами молча встал и вышел.

– Парню надо осваиваться, – развел руками Вальтер. – Как-никак наш новый младший брат! Ну, садись и рассказывай. Где Аличе?

– В Каррене, – ответил Грег и принялся описывать события прошедших суток. Вальтер отнесся к новости о побеге юной драккины на удивление равнодушно.

– Значит, опять сбежала, – хмыкнул он. – Вот же, не сидится ей на месте! Говоришь, она у Фьяммы – ну, пусть. Сейчас тут будет не до нее, а потом заберем ее, когда покончим с… Лигейя! Слетаешь за девчонкой?

Лигейя молча кивнула. Грег удивился. Тон Вальтера не слишком напоминал просьбу.

– Это еще не все новости, – продолжил он и рассказал о битве с Гвидионом.

Вальтер выслушал его, также не проявив никакого волнения.

– Надо было добить его… Впрочем, это уже не имеет значения. Красный клан вышел из игры. Что-то еще?

– Да… – Грег глубоко вздохнул и сказал, словно бросаясь в омут: – Я провел разведку через Огненый глаз.

Вальтер резко выпрямился.

– Кто тебе позволил?!

– …и кое-что узнал, – продолжил Грег, игнорируя его гнев. – Брат, я хочу задать один вопрос.

– Я тебя слушаю, – зловеще ответил Вальтер.

– Ты говорил, что прошлое не имеет значения, – заговорил Грег, глядя ему в глаза, хоть это было и непросто. – Что в любой миг можно начать жизнь сначала. Да, это так – если ты знаешь свое прошлое и принимаешь его! Но если оно тебе неизвестно, оно превращается в ловушку, в маятник, который внезапно срывается и бьет по голове…

– Хватит болтать, у нас нет времени! Что ты хотел узнать?

– Как я появился на свет? Ты говорил, что нашел меня в горах…

– Так оно и было! Ничего интересного.

– В каких горах?

Вальтер не ответил.

– Аличе когда-то при первой встрече сказала, что я похож не на вендела, а на уроженца Мондрагоны. Это правда, брат? Я оттуда?

– Все это совершенно не важно, – холодно ответил Вальтер.

– Глядя через печать Глаза в сознание Мондрагона, я видел вулкан Монт Эгад и узнал его. Я видел и тебя – ты светился, как раскаленный металл! Вальтер, ты красный дракон?

– Да, – подтвердил Вальтер. – И что?

– Но… как?!

– Я нашел на севере новый источник силы – на горе Айзен. Там железная жила, а железо в дружбе с огнем. И мы изменились. Мы остыли и стали черными, как чугун. Мы стали железными драконами. И обрели новое свойство – превращение. Вот, теперь ты знаешь все!

– Почему ты скрывал это от нас?

– Что я – ренегат из клана наших худших врагов? Потому что для меня это не важно, а значит – и для вас тоже. – Вальтер вперил в брата горящий взгляд. – Я говорил и повторю снова: прошлое не имеет значения. Моя сила в том, что я сумел сбросить прошлое, как старую шкуру. Меняться – значит расти. Как только застыл – начал слабеть. Постоянно перерождаться, на шаг опережая прочих – вот то, что мог я и не смог Красный клан! Поэтому он склонился перед Мондрагоном, и сейчас почти целиком уничтожен, а я жив и готов к битве!

– О чем ты думал, отправляя меня к ним на смерть?!

– Именно на такой случай я и скрывал твое прошлое!

– Чтобы я не смог выдать тебя Мондрагону?

– Ну да, – невозмутимо проронил Вальтер.

– А ты знаешь, что мы с Мондрагоном родные братья?

– Что?! – воскликнул Вальтер, приподнимаясь в кресле.

– Я узнал об этом уже давно, но Огненный глаз помог мне убедиться, что это правда, а письмо Фьяммы объяснило, как это могло быть…

Грег протянул Вальтеру страницу, вырванную из гримуара. Тот быстро прочитал ее. Сзади бесшумно приблизилась Лигейя и заглянула ему через плечо.

– А я говорила тебе, – тихо произнесла она. – И что ты теперь будешь делать?

Вальтер искоса взглянул на нее:

– То, что и собирался. Эта алхимическая теория не имеет к нашим замыслам никакого отношения.

– Но разве это не меняет ситуацию? – вырвалось у Грега. – Или права Аличе, и тебя в самом деле не интересует ничего, кроме власти?!

Вальтера слова брата явно оскорбили.

– Какая чушь! – возмутился он. – Ты полагаешь, мне нужна власть? Откуда такое нелепое предположение? Я всегда говорил, что моя единственная цель – защищать своих!

Грег ответил ему недоверчивым взглядом.

– Фьямма предполагает, что при неких условиях, которые она, кстати, не определила, любой смертный может превратиться в дракона. Допустим. И что же это меняет? – Вальтер повернулся к Лигейе, словно за поддержкой: – Я веду войну против Мондрагона – чудовища, которое убивает в том числе и смертных! Теперь у меня появилось еще больше оснований защищать их! Это подсказывает простой здравый смысл. Когда Мондрагон покончит с городами, он несомненно примется за драконьи кланы… А власть… – Вальтер устало пожал плечами. – Зачем она мне? Я немолод, моя единственная мечта – мирно жить в моем замке в окружении любящей семьи…

Грег перевел взгляд на Нагеля, но тот сидел с отсутствующим видом, осторожно сжимая и разжимая скрытую перчаткой ладонь.

– Ну, братец, разве ты со мной не согласен? Хоть с одним моим словом?

– Ты все правильно говоришь, – не слишком охотно признал Грег.

– И делаю!

Вальтер протянул через стол правую руку, не снимая перчатки. Грег ее пожал. Рука была поразительно твердая и тяжелая. Грегу почему-то подумалось, что если Вальтер сожмет ее чуть сильнее, то раздавит ему все кости, и подозрения снова охватили его. Нет, здесь определенно что-то скрывалось…

– Клан – прежде всего! – провозгласил Вальтер. – Интересы своих – в первую очередь! Остальное не имеет значения. Согласен?

– Да, – подтвердил Грег. – Главное – защищать своих.

– Вот и отлично! Тогда встали и пошли. А то герцог небось уже заждался.

– С ним же драконьеры, – подал голос Нагель. – Они не дадут ему соскучиться, хе-хе…

– Мы идем к герцогу? – уточнил Грег. – Зачем?

– Ну как, зачем? – ответил Вальтер. – Я обещал Амедео магическое оружие, способное убить дракона, и сегодня он его получит.

– И где это оружие? Я вижу на столе только какую-то кастрюлю…

Вальтер расхохотался.

– Хорошо еще, что не ночной горшок! С Луки бы сталось! Смотри, братец…

Он приоткрыл крышку. Изнутри полыхнуло красным.

– Это же шипы от Строгача! Зачем ты сломал его?

– Это не шипы, – ответил Вальтер. – Это гвозди. Я намереваюсь вбить их в башку Мондрагона.

Нагель и Грег уставились на брата с одинаковым изумлением.

– Зачем? – спросил Грег. – Думаешь, это убьет его?

– Ничего подобного. Я не собираюсь его убивать. Зачем убивать, если можно посадить на цепь? – Вальтер облизнул губы. – Мондрагон становится все сильнее, и при этом явно тупеет. Пока он окончательно не потерял разум, я хочу подчинить его своей воле. Мы подманим его, я вобью в него гвозди, и вся его сила окажется во власти того, кто сделает вот так!

Он поднял в воздух руку и медленно сжал пальцы.

– На что только ни пойдешь, – прошептал он, – лишь бы избежать боли…

– Блеск! – с восхищением заявил Нагель, кидая жадные взгляды на супницу. – Снимаю шляпу! А можно подержать…

– Нельзя! Лапы прочь!

– Это и есть то оружие, которое тебе обещал Лука? – спросил Грег довольно холодно.

– Нет, это не то, – опомнился Вальтер. – Это для меня… Для нас, для клана. Для герцога предназначено нечто другое.

– «Оружие бездны»?

– Ну да.

– И где оно? – с подозрением спросил Грег.

– Я уже передал его драконьерам. После того как Лука придал ему… нужную форму.

– Да-да, так и было, – закивал Нагель. – Прошлой ночью. Я при этом присутствовал!

– Передал драконьерам? – повторил Грег, в глубине души пораженный тем, что Вальтер сдержал слово.

Тут он наконец понял, насколько перестал верить брату. Вальтер согласился расстаться с оружием из иного мира? Невероятно! «Вальтер никогда не отдаст ничего ценного», – вспомнились ему слова Аличе.

Раскаяние охватило его. Грег вскочил на ноги и взволнованно произнес:

– Брат, прости мне подозрения. Я уж было решил… На последнем совете у герцога мне показалось, что ты хочешь нарушить присягу…

– Я? – ужаснулся Вальтер. – Нарушить клятву? За кого ты меня принимаешь? А, понял! Это все Нагель с его дурацкими шутками! Я уже устроил ему за это взбучку, правда, Нагель?

– Да-а, – протянул Нагель, моргая голубыми глазами.

– Грег, я тебя прощаю, – великодушно ответил Вальтер, вставая с кресла. – Ну, братья, пора! Эх, Змееборцу помолиться, что ли? Орка, где ты там? Сегодня вечером Черный клан вступает в войну!

Все поднялись на ноги. Грег случайно бросил взгляд на Лигейю, и ему снова стало не по себе – такое горестное выражение было у нее на лице. Неужели она так волнуется за Вальтера? Но ведь ничего пока не случилось. Они просто идут испытывать оружие…

– Грег, – оторвал его от размышлений Вальтер, – от тебя кое-что понадобится. Две вещи. Во-первых, чинкуэда при тебе?

– Конечно, вот она!

– Отлично. А во-вторых – твоя печать. Нет, та, что на ладони. Зеленая спираль. Ты не можешь ее немного подправить? Совсем чуть-чуть…

– Могу, – с недоумением ответил Грег.

– Прекрасно! Теперь все должно пройти не только правильно, но и красиво!

– Зачем тебе моя печать?

– Ну-у, скажем так – предъявить герцогу. А то мне неловко – я обещал Амедео боевую магию и ничего не сделал… Смотри, что надо поменять…

* * *

– Это что за ночной базар? – пробормотал Нагель, останавливаясь на пороге базилики.

В тренировочном зале драконьеров было светло как днем. Множество факелов озаряли пеструю толпу, отсветы огня вспыхивали на драгоценностях и блестели на кирасах. Обычно герцог Амедео предпочитал приходить к драконьерам с малой свитой, но тут явно присутствовал чуть ли не весь его двор: знать, гвардия, даже алхимики…

– Ты только посмотри, сколько их!

– Ну и что? – безмятежно ответил Вальтер, заходя в базилику. – Чем больше народу будет на испытаниях, тем лучше.

– Все равно, – не мог успокоиться Нагель, – герцог нам больше не доверяет! Посмотри, куда он поставил драконьеров! Уж не нашептал ли ему кто-нибудь о нашей вчерашней ночной встрече?

– Если бы это было так, – так же тихо ответил Вальтер, расточая улыбки во все стороны, – мы сидели бы сейчас в подземелье цитадели.

– Ха! Скорее, в цитадели сейчас было бы по колено крови!

Вальтер фыркнул.

– В одном ты прав – герцог в самом деле перестал мне доверять. И не вчера ночью. Но он все-таки хочет дать мне шанс показать себя. Не будем разочаровывать старика Амедео и воспользуемся им.

Обронив эту загадочную фразу, Вальтер направился прямо к алтарной части, где обычно стояло кресло герцога. Нагель, Грег и рыжий Орка следовали за ним. Толпа расступалась перед вошедшими, разговоры смолкали, так что перед герцогом Вальтер склонился уже в полной тишине.

Амедео приветствовал его любезным кивком и странной улыбкой. Он сидел в своем кресле, вокруг толпились придворные и охрана. Драконьеров оттеснили к самой стенке.

Герцог сделал Вальтеру знак приблизиться. Нагель поклонился и отошел к драконьерам, Грег и Орка последовали за ним. Грегу было не по себе. Вальтер прекрасно владел собой, Нагель обычно тоже – но не этой ночью. Грег видел, как блестят глаза среднего брата, слышал его прерывистое дыхание, и понимал, что Нагель напряжен до предела. Что-то здесь назревало, что-то было не то – или в улыбке герцога, или в драконьерах, или в лицах придворных… Подозрения, которые почти удалось развеять Вальтеру в башне, снова охватили Грега. Но доказательства? Их не было, ни единого…

Взгляд Грега, скользивший по залу, остановился на тесной группе людей в балахонах. А, вот что здесь не так: алхимики! Обычно Амедео брал на испытания одного-двух алхимиков, и то лишь в том случае, если речь шла об испытании эликсиров. Зачем же сейчас он приволок сюда всю гильдию?

Причем по лицам алхимиков было ясно, что они явились сюда не по доброй воле. Бледные, такие же напряженные, как Нагель, что-то стискивая в руках, укрытых широкими рукавами балахонов, они столпились сбоку от кресла герцога с таким видом, будто ждали чего-то ужасного… «Так-так, – подумал Грег, – похоже, не один Вальтер что-то затевает!»

– А вот и наш придворный чародей! – зазвучал в тишине голос герцога. – Говорят, вы прибыли еще днем, мэтр Ульрих? Я ждал вас с докладом, но вы не слишком торопились…

– Полдня ничего не решают, ваша светлость, – выпрямился Вальтер. – Что такое полдня по сравнению с вечностью? Главное – я выполнил все, что вам обещал.

Герцог подался вперед в кресле.

– Вы привезли оружие, способное убивать драконов?

– Да, на этот раз Лука создал именно то, что нам требовалось.

– Удивительно, – хмыкнул герцог. – До меня дошли слухи, что он погиб, – это правда?

– Увы! Нелепым образом, при эксперименте. Проверял на себе новое оружие – и вот… Взрыв, пожар…

– Но оружие-то хоть уцелело?

– К счастью, да.

Амедео поудобнее расположился в кресле, достал платок, обмахнулся им.

– Ну, тогда показывайте. Где оно?

– У ваших драконьеров. Разве вам не доложили, что я уже передал…

Вальтер вдруг умолк на половине фразы и застыл в неудобной позе. Ничего странного в этом не было, потому что Нагель, бесшумно подойдя сзади, заломил ему правую руку за спину, и со змеиной улыбкой сунул ему под самый подбородок кинжал.

– Прости, земляк, – промурлыкал он.

Через мгновение Грега и Орку тоже схватили за руки. Грег рванулся раз-другой – но удивительное дело, драконьеры удерживали его с легкостью, недоступной смертным. Железные руки впились ему в плечи, грозя раздавить их, – такие же руки были, как у Вальтера в миг их рукопожатия.

Грег бросил взгляд на брата и увидел, что тот даже не пытается сопротивляться.

– Ах ты, загорское отродье! – бранился он. – Ах ты, вендел поганый! Меня, буквально родича – по шее ножиком!

– А помнишь, как ты заставлял меня чинить замок? – ухмылялся Нагель, сильнее заламывая ему руку.

Амедео смотрел на придворного чародея со все той же странной улыбкой.

– На чем мы остановились? – произнес он, когда суета и шум, вызванные арестом Вальтера, утихли. – Ах да, на волшебном оружии. Драконьеры сообщили, что никакого оружия им передано не было. А еще мне докладывали, что к колдуну Ульриху прилетает дракон – или драконы… Дважды видели дракона за горой. Черного дракона – по слухам, как раз такие водятся в Винделике… Теперь понятно, с помощью какой магии наш чародей так быстро перемещается из города в город. Интересно, на каких условиях был заключен ваш договор? Что было обещано колдуном дракону в обмен на дружбу и услуги?

Амедео встал и спустился с помоста.

– Меня интересует только одно, – продолжал он, – зачем ты все это затеял? Было ли предательство? Если не считать предательства рода человеческого, коим является любой договор с драконом. Ну что, Ульрих? Собирался ли ты предать меня, своего герцога, которому приносил присягу? Или просто хотел воспользоваться ситуацией ради собственных целей? И что же это за цели?

Вальтер выпрямился, насколько позволял кинжал у горла.

– Мои цели благородны и святы! – воскликнул он. – Я сражаюсь с драконами! Повсюду и любыми методами! В каком бы обличье они ни скрывались!

– Это на что ты сейчас намекнул, подлый колдун?! – рявкнул Нагель, толкнув его в спину. – Разъясни народу!

– Я разъясню! – Вальтер обвиняюще ткнул пальцем в герцога и обратился к ошалевшим от происходящего придворным. – Я ли не служил его высочеству всеми силами?! Не я ли добыл ему столько бесценных сведений? Не я ли рисковал жизнью, странствуя в землях огненных драконов?! Но ваш герцог не ценил меня! Он постоянно подозревал меня, и вот сейчас арестовал – а все почему?! Да потому, что я узнал его тайну…

Амедео внезапно побагровел.

– Уведите их! – резко приказал он драконерам. – В подземелье! Заковать в цепи, колдуну заткнуть рот!

– Голос правды не заткнешь! – парировал Вальтер, а потом повернулся к Грегу и шепотом приказал:

– Бей печатью по алхимикам! Быстро, а то мы пропали!

– Но…

Тут Грег с удивлением обнаружил, что его никто не держит. Не раздумывая, он вскинул руку, посылая в центр ладони импульс силы. На ладони вспыхнула спираль – только не зеленая, а красная, и вращалась она в другую сторону. Это и была та мелочь, которую попросил поменять его Вальтер…

Свита герцога дружно ахнула и отпрянула назад. Амедео увидел, куда целится Грег, и его глаза полезли на лоб.

– Не-ет!

В лицо ему пахнуло жаром, в руке Грега что-то ярко вспыхнуло, и грянул взрыв.

Это было в самом деле совсем несложно. Убивать всегда проще, чем исцелять…

Ударной волной толпу расшвыряло во все стороны. В воздухе замелькали осколки стекла, фонтаном взметнулось что-то ярко-зеленое, раздалось громкое шипение, и базилика наполнилась зловонным туманом. Придворные бросились прочь с дикими воплями, кроме тех, кто остался недвижим на полу. Большая часть факелов погасла, и в свете оставшихся казалось, что тренировочный зал погружается на дно ядовитого моря.

У Грега потемнело в глазах, нахлынула тошнота, но он все же услышал, как Вальтер крикнул ему прямо в ухо (звук доносился словно издалека):

– Не дыши!

Грег задержал дыхание и отступил к стене, чтобы не сбили с ног. В зеленом тумане, бесцеремонно расталкивая толпу, металась стража, пытаясь спасти герцога и не находя его.

Вдруг возле алтаря поднялся страшный крик. Что-то воссияло в тумане, сразу напомнив Грегу золотую звезду из замка Лигейи. Все, кто еще мог стоять на ногах, отхлынули от возвышения, где прежде находилось герцогское кресло, а теперь, в зеленых лужах зелья и пятнах крови, валялись оглушенные алхимики. Прочь кинулись даже те, кто ухитрился сохранить самообладание после взрыва. Пространство перед Грегом неожиданно очистилось, и он увидел источник сияния.

Там лежал дракон! Оглушенный, весь обляпанный зеленым клеем, среди стонущих алхимиков и неподвижных тел, он мотал башкой и конвульсивно дергал крыльями, стараясь вырваться из липкой ловушки. Но алхимики постарались на совесть – клей держал крепко.

– Золотой дракон! – вырвалось у Грега. – Неужели Амедео…

Дым постепенно развеивался, вытекая сквозь выбитые окна. Возле дверей базилики, которые почему-то оказались закрытыми, образовалась дикая давка.

– Спокойствие! – взывал где-то в толпе Вальтер. – Опасности для людей нет! Этот газ действует только на драконов!

– Где его сиятельство? – раздавались крики стражи. – Герцог пропал! Его похитили! Он убит?!

– Драконьеры! – с легкостью заглушая шум толпы, прогремел голос Нагеля. – К оружию! Тут дракон-оборотень!

Спустя несколько мгновений дракон был окружен. Золотое сияние погасло, заслоненное кольцом драконьеров. Откуда-то появились еще сосуды с клеем. Не все разбились у алхимиков, – получив предупреждение от Вальтера, они принесли их много про запас…

– Спасем герцога от дракона! – разорялся Нагель, размахивая в воздухе мечом. – Вот оно, мерзкое чудовище! Где же наш правитель?! Оно его сожрало!

Золотой дракон уже перестал дергаться. Зеленая масса клея ленивыми потеками стекала с его хребта и крыльев, медленно капая на пол большими кляксами. Вальтер подошел к голове дракона и присел на корточки.

– Ха, – протянул он, разглядывая угодившего в ловушку дракона. – Угадал!

Золотой дракон с трудом приподнял обляпанную клеем голову и глухим голосом произнес:

– Да, ты оказался чересчур догадлив, чародей из Винделики! Но знай: тот, кто убьет золотого дракона, будет проклят на веки вечные! Нет ему ни искупления, ни покаяния…

– Зря стараешься, желтое чудовище, – ответил Вальтер, видя, что к ним прислушиваются. – Я не верю в прощение и покаяние. Выкручивайся дальше!

– Я не выкручиваюсь, я забочусь о моем городе, о моих людях… и о тебе тоже, – в голосе дракона зазвучала смертная тоска. – Не делай того, что задумал, чародей! Убьешь меня – погубишь всех. Если в том, что ты говорил о своих целях, была хоть доля правды… Если у тебя есть хоть что-то, что ты любишь в этом мире, – ради этого остановись! Иначе Пять Герцогств погибнут безвозвратно. Ты лишаешь людей всякого шанса на выживание…

– Неплохая попытка… – Вальтер сделал паузу. – Но нет. Смерть драконам, исконным врагам человечества!

– Ты получишь все, чего хочешь, но не совершай роковой ошибки! Чего ты хочешь? Я дам все, что могу!

Вальтер мгновение подумал и сказал:

– Тогда дай ответ на один вопрос, который давно беспокоит меня. Как ты ухитрился убить черного дракона, если ты золотой? Ты ведь нарушил запрет.

– Это было осознанное решение, – ответил Амедео, – и я дорого за него заплатил. От моего магического дара, некогда мощного, после того убийства остались жалкие крохи. Лет на двести я потерял всякую способность к магии… Только в последние годы что-то начало возрождаться…

– Прекрасно, – кивнул Вальтер, вставая. – Хорошо хоть предупредил, что опасаться твоего колдовства нечего. Бейте его!

– Парни, золотой дракон! – проорал Нагель. – Налетай! Каждому по куску! Даю вам его на всех, делите!

Клинки зазвенели по сияющей шкуре, высекая искры – однако не нанесли превращенному Амедео никакого зримого вреда. Нагель недовольно нахмурился и сделал драконьерам знак остановиться.

– Брат, – вполголоса сказал он Вальтеру, – мы же собирались заколоть его в человеческом облике, а уже потом залить клеем, забыл? У нас нет оружия, способного рассечь шкуру…

– Как это нет? Все предусмотрено! Грег! Иди сюда, доставай чинкуэду!

Грег даже не шелохнулся. Только теперь до него дошло, что, выполняя приказ Вальтера, он вовсе не спасал его от темницы и цепей, а просто первым напал на герцога, обеспечив брату успешное начало переворота…

«Ну, конечно – дворцовый переворот! – мелькнуло в мозгу Грега, и щеки его вспыхнули от стыда и ярости. – Самый обычный захват власти! У Вальтера все было распланировано, и клей принесли наверняка с его подачи… Нагель был в курсе дела, драконьеры на его стороне, ну а бедолаг алхимиков, что сейчас стонут на полу вокруг алтаря, скорее всего, использовали втемную – как и меня самого!»

– Я не буду убивать герцога, – отчеканил Грег. – И тебе не позволю! Брат, остановись! Это неправильно, это…

– А я предупреждал, – сказал Нагель.

Вальтер выругался.

– Змеиное молоко! Как не вовремя! Грег, дай сюда меч, отойди и не мешай!

– Попробуй его забрать!

Нагель вздохнул, сделал знак – и Грег снова оказался в руках драконьеров. После нескольких мгновений отчаянной борьбы у него отобрали чинкуэду, и Вальтер сунул ее в руки Нагелю:

– Давай!

Нагель взял этот меч, подошел к дракону, примерился…

– Я вижу твою смерть в огне и воде, – произнес вдруг Амедео. Его слова прозвучали, словно с того света. – Она будет тебе воздаянием…

Нагель, как ни странно, испугался.

– Не-не! – он отступил, опуская меч. – Он пророчествует! Кончайте его сами!

– Дай мне, – раздался мрачный голос, звучащий с необычным акцентом, и вперед выступил рыжий Орка.

– Ты? – удивился Вальтер. – Сумеешь отрубить ему голову?

– Да, отец.

Вальтер хмыкнул и попятился, уступая Орке место.

– Думаешь, ты выиграл? – произнес Амедео, закрывая глаза. – Ты ошибаешься. В этой битве победителей не будет…

Сверкнула и прянула вниз чинкуэда – меч, скованный из огня, чтобы убить сильнейшего из драконов! Грег отчаянно рванулся, но сверхчеловеческая сила драконьеров, преображенная железным вином, не оставляла ему шансов. Живое золото вспыхнуло в последний раз, когда пламенный клинок вонзился в плоть. Сила, которая копилась годами и столетиями, рванулась через рану в пространство, рассеиваясь золотым туманом, невидимым взгляду смертных…

– Да-а! – прошептал Вальтер, томно закрывая глаза, и глубоко вздохнул, впитывая золотой туман всем существом. – Это все мне!

Орка застыл на месте, явно не зная, что делать с мечом дальше. Нагель, видя, что Вальтер занят, не растерялся, махнул рукой драконьерам и заорал на весь зал:

– А теперь всем стоять! Власть переходит к комитету по очистке Молино от драконов-оборотней! Сейчас начнется проверка на причастность к этому племени. Встать к стенке, руки за спину! Всем должны пустить кровь! У кого она черная – тот заколдованный дракон!

Тут начался полнейший хаос. Живое золотое сияние окончательно погасло, и базилика погрузилась в удушливый сумрак. Вальтер открыл глаза и шатаясь, как пьяный, пошел к выходу, не обращая на толпу никакого внимания. Двое драконьеров по приказу Нагеля последовали за ним, таща Грега. Орка остался в зале. Он смотрел на отрубленную голову Амедео своими золотыми глазами и улыбался…

* * *

Во дворе цитадели после безумия в базилике было оглушительно тихо и пусто. Накрапывал дождь, в воздухе висела холодная морось, на стенах горели редкие огни. У ворот и под стенами Грег заметил неподвижные тела в форме дворцовой стражи. Похоже, драконьеры и здесь приняли меры предосторожности. Переворот был организован безупречно.

– Сюда его, – произнес Вальтер, выходя из блаженного транса.

Драконьеры оттащили Грега в каменную нишу между контрфорсами базилики, бросили там под стену и встали на расстоянии нескольких шагов. Подошел Вальтер, прислонился к стене. Его шатало от поглощенной силы золотого дракона. Откровенно говоря, глава клана чувствовал себя так, будто обожрался до потери сознания.

– Мы выиграли, – сообщил он, подавляя икоту. – Несмотря на попытку герцога перехватить инициативу, Черный клан все равно победил!

– Черный клан проиграл, – угрюмо ответил Грег. – И Пять Герцогств тоже.

– Это ты наслушался Амедео? Зря. Старик просто пытался спасти свою красивую шкуру. На самом деле – только теперь и начнется настоящая война с Мондрагоном! Согласись, золотой дракон не был способен вести войну. Он и сам это признал, поэтому искал помощи наемников. Ему нельзя было убивать. А нам можно. Потому теперь здесь правим мы!

– Правите? Ничего подобного. Пока вы только убили герцога и захватили горстку придворных…

– Здесь правим мы! – повторил Вальтер. – Молино – наш, а скоро моими станут и все Пять Герцогств.

– Ты бредишь?

– А ты слишком медленно соображаешь. На самом деле они и так фактически наши…

Вальтер все-таки икнул и принялся загибать пальцы.

– Молино обезглавлен. Амаро уничтожен. Фиоре остался без защиты – Луку я убил… В Сантории твоими усилиями из трех драконов выжил один, самый слабый. Я хотел сделать тебя ее герцогом, но теперь – увы… Что там еще? Каррена? – Вальтер усмехнулся. – Нам ли не знать, что никакой защиты там нет и не было? Тамошние алхимики ближе всех подошли к тайне Зимнего Пророчества – только поэтому их и не трогали. А теперь она уже не имеет значения. Своего дракона у них нет и не будет… Мы быстро объединим все эти города в одно государство. А потом, собрав все силы в один кулак, ударим по Мондрагону!

– Я не понял, – мрачно спросил Грег, – ты собираешься развязать войну с людьми?

– Ну, войной это вряд ли стоит называть… Но надо обезопасить тылы, – кивнул Вальтер. – Пять Герцогств должны склониться под мое крыло. Конечно, если будут сопротивляться, придется их приструнить. Мне, в общем, без разницы, кем править – драконами или смертными…

Грег вскинул голову:

– Мы не можем воевать с людьми!

– Почему это?

– Ты же читал письмо Фьяммы! Убивать людей – все равно, что пожирать собственных детей! Это может очень плохо кончиться для всех нас…

– Ерунда, – зевнул Вальтер.

– Своих надо защищать! Ты сам учил меня этому!

– Ох, чему я тебя только не учил.

– Брат, задумайся…

– Молчать! – рявкнул вдруг Вальтер. – Я тебя учил, что главное – долг перед семьей, а твоя семья – это Черный клан!

– Ты всегда говоришь о благе семьи, – и не подумал умолкнуть Грег. – Ты призываешь нас всем жертвовать ради нее. Но что-то я не заметил, чтобы ты сам хоть раз чем-то пожертвовал!

– Каждый раз, жертвуя кем-то из семьи, я отрываю кусок себя! – пафосно ответил Вальтер. – Грег, ты часто разочаровывал меня в последнее время. Но я готов дать тебе еще один шанс. Скоро нам предстоит рейд в Мондрагону. Я на тебя рассчитываю. На тебя и на Аличе. Я отправил бы вас туда вдвоем, ибо Мондрагон непредсказуем, но, к сожалению, гвозди должен вбивать именно я…

– Конечно! Ведь кто их вобьет, тому Мондрагон и подчинится! А ты же не можешь допустить, чтобы он подчинился мне, хоть и говоришь, что действуешь в интересах всей семьи! – с яростью заговорил Грег. – Ты не просто хочешь победить Мондрагона, ты собираешься занять его место! Горе тебе, брат! Развязывая войну против людей, ты вступаешь на тот же путь, что и он. И ждет тебя то же самое…

– Что? – хмыкнул Вальтер. – Вся мощь огненной стихии? Так разве я против? Мы с Лигейей много разговаривали на эту тему и пришли к тем же выводам, что и Фьямма. Стихия щедра к тем, кто щедр к ней. Мондрагон много лет кормил ее детьми и закончил тем, что принес ей в жертву свою любовь. Ну как стихии было не ответить ему взаимностью?

– Ты все понимаешь – и говоришь «разве я против»?! – ужаснулся Грег. – Ты же не Змей Бездны, чтобы…

Вальтер расхохотался. Поглощенная сила распирала его.

– Не называй меня Змеем Бездны! Змей Бездны – это сила хаоса, а я предельно организован.

Он поднял взгляд к сырым небесам. Ему вдруг страстно захотелось принять истинный облик, раскинуть крылья и помчаться сломя голову – за облака, в вечную ночь, где нет ничего, кроме ледяной тьмы и смертоносного огня звезд.

– В этом я подобен самому мирозданию, которое породило все, играет всем, а потом уничтожает без жалости…

Вальтер обвел пылающим взглядом молчащего Грега и ошеломленных драконьеров.

– Вот вам истинная молитва: склонитесь перед несправедливостью Созидателя!

Драконьеры, слушавшие придворного чародея с нарастающим недоумением, уставились на него в суеверном ужасе. В этот миг он сам казался нечеловеческим существом – каким, собственно, и был…

Грег хрипло засмеялся.

– Да ты совсем рехнулся! Змей Бездны для тебя слишком незначителен!

Он поднялся, опираясь о стену. Драконьеры шагнули к нему, но Вальтер остановил их движением руки.

– Пусть договорит!

– Почему ты убил Амедео? – продолжал Грег. – В этом не было никакой необходимости. Зачем было убивать золотого дракона, который никому не причинял зла, который даже не мог ответить тебе ударом на удар? Неужели ты действительно не знаешь ни жалости, ни милосердия?

– Милосердие, – повторил Вальтер, словно пробуя слово на вкус. – Опасное зелье! Переложишь крупинку – станет ядом. В милосердии надо знать точную меру. И оказывать его ровно столько, чтобы тебя не сочли слабаком…

– Нет, – возразил Грег. – В милосердии не должно быть никакой меры. Я оказываю милосердие, потому что такова моя воля. Никто не смеет ограничивать ни мою волю, ни мое милосердие!

– Все верно – ты должен ограничивать его сам!

– Нет никаких границ у милосердия, – отчеканил Грег. – Как нет границ и моей воле. Моя воля – быть милосердным безгранично!

На глазах Вальтера выступили слезы.

– Ты прав, конечно прав! – растроганно проговорил он. – Своими словами ты буквально повернул меня к зеркалу, я увидел себя и ужаснулся! Что же я за чудовище такое! Но я сделал выводы и непременно стану добрее. А теперь пошли, брат, надо успокоить людей, оказать помощь пострадавшим и посмотреть, как там дела у Нагеля… Что?

– Пока я сидел в замке Ульриха, я прочитал уйму книг, – ответил Грег. – В одной было написано, что в южных краях водится хищный ящер, который плачет, когда пожирает свою жертву. Только это не слезы. У него через слезные протоки выделяется слюна.

– Это ты к чему?

– Ты убийца и лжец. Я не хочу иметь с тобой ничего общего!

Вальтер смахнул слезы и холодно произнес:

– В последний раз предлагаю. Если будешь мне покорен, я тебя прощу.

– Иди ты к Адскому Змею со своим прощением! Ты мне больше не брат!

– Ну что ж, ты сам выбрал! Прошу не обижаться!

В тот же миг он выхватил из-под плаща стеклянную колбу с зеленым клеем и обрушил ее на голову Грега. После чего, не глядя, развернулся и направился в базилику. Только крикнул драконьерам:

– Эй, ребята! Скорее! Тут еще один дракон!

Глава 8 Небесная любовь

Аличе стояла, зажатая в толпе молящихся, в главном храме Каррены – соборе Змееборца Лучезарного. Лучи бледного утреннего солнца, пронзая витражи, словно напитывались их золотым светом. Дрожали огоньки бесчисленных свечей, к сводам, клубясь, поднимались ароматические курения. Кафедральный собор Каррены недаром считался одним из прекраснейших в Пяти Герцогствах. Весь он был как распахнутые врата в Вечный Сад, где не будет ни горя, ни зла, ни огненных драконов. Золоченая статуя Змееборца, поражающего копьем Змея Бездны, как будто висела в воздухе в алтарной части храма, окруженная туманным свечением. Казалось, она не имеет никакого отношения к миру людей. Этот поединок идет не здесь…

Собор был набит битком – не продохнуть. Как Даниэль и предсказывал, в страхе перед драконами люди возлагали остатки надежды на церковь. Близятся последние дни! Теперь об этом не только говорили с кафедр, и не только кричали уличные проповедники. Теперь в этом почти никто не сомневался. Южные города уничтожены, над северными почти ежедневно видят пролетающих драконов. Огненный Шторм не где-то впереди. Он уже идет по земле.

Торжественное пение хора гремело, взмывая к сводам, и приглушенным раскатистым эхом отвечала ему поющая толпа. Звучала литания из Книги Огня, прежде одна из самых любимых у Аличе. Прощание Святой Невесты со Змееборцем, песня о небесной любви.

Небесная любовь подобна острому лезвию. Кто колеблется, кто сомневается – того рассечет оно надвое. Стойкий пройдет по нему невредимым. Небесная любовь подобна жгучему пламени. Кто без колебаний бросится в него – получит награду. Для прочих оно – просто зрелище. Не бойся сгореть в пожаре небесной любви! Назови мое имя, и станешь мною. Назову твое имя — и тобою стану. Нет больше ни тебя, ни меня – есть только бессмертное пламя!

Та прежняя Аличе из лореты казалась нынешней Аличе какой-то глупой, восторженной девочкой, которая мечтала о том, о чем и понятия не имела. И в итоге накликала на себя то самое пламя…

Эта небесная любовь. Так ужасна! Так много она требует в жертву и так мало дает взамен!

Ну ладно Святая Невеста! Она совершила подвиг самоотвержения: отправила Змееборца на битву с мировым злом, понимая, что никто, кроме него, не способен это зло одолеть. А что сделала она, Аличе? Зачем спровадила Грега к Вальтеру? Да еще сказала ему: «Лети, может быть, тебя он послушает…» Сама же понимала в глубине души – никого Вальтер слушать не станет. И не слушал никогда. Для него значение имеет только он сам!

«Но пусть Вальтер не услышит твоих слов – по крайней мере, он увидит, что тебе есть до него дело! – мысленно разговаривала она с Грегом, словно пытаясь досказать то, что не успела при расставаниии. – Он не сможет отнестись к этому равнодушно! Ведь никто, кроме тебя, его не любит! Никто не верит в него так, как ты! А меня с детства учили, что любовь и вера творят чудеса… Может, они помогут Вальтеру свернуть с того смертоносного пути, по которому он идет сам и увлекает за собой всех, кого коснется… И конечно, ты полетел, ни мгновения не сомневаясь…»

А она помахала ему в окно, ни слова не сказав о луже черной крови из своего видения… Черная лужа мерцает в свете факелов, она разлилась от стены до стены!

«Я погубила Грега», – с ужасающей ясностью поняла Аличе.

Тело мое – стеклянный светильник, душа как фитиль, Кровь моя наполняет светильник, словно горючее масло. Тело и душа сгорают в огне разлуки. Когда тебя нет со мной, я мертва. Мертвым не больно, но я чувствую этот огонь…

«И что мне делать теперь? – думала Аличе, чувствуя, как душу охватывает отчаяние. – Я послала любимого на смерть, а сама осталась тут, в безопасности – и дальше что? Помолиться за его успех?»

В сущности, именно за этим Аличе и пришла в храм, но теперь ее намерение показалось ей самой циничным и трусливым лицемерием.

«Полечу к нему, – решила она. – Умереть рядом с ним – это все, на что я гожусь. А кто знает, может, мне удастся его вытащить…»

Она вспомнила Вальтера, и ее решимость сразу увяла. Нет, она ничем не поможет Грегу. Она поможет только Вальтеру. Грег, конечно, рассказал ему все, что узнал через Огненный Глаз, и не надо быть великим стратегом, чтобы предсказать дальнейшие действия главы клана. Как только он увидит Аличе, он схватит ее. Она нужна ему, чтобы подобраться к Мондрагону и убить его одним ударом.

И занять его место.

Уж в этом Аличе совершенно не сомневалась.

Если она и хочет чем-то помочь Грегу, да и вообще людям – она должна немедленно покинуть Каррену и снова спрятаться от Вальтера, чтобы он не сумел воспользоваться ею как приманкой.

Внезапно гнев охватил Аличе. Опять бегать?! Неужели ей в самом деле суждено всю жизнь убегать и прятаться? Она способна на большее! В конце концов, она же дракон!

Когда я умру, ты найдешь меня у двери Вечного Сада. Выйдешь и спросишь – что это, у моего порога? Протяни руку и подними меня – я буду твоим клинком. Душа моя стала как лезвие – ее отточила разлука, Ее закалило пламя небесной любви!

«Вот! Так и есть! – дрожа от волнения, подумала Аличе. – Я – как наточенный меч. Мондрагон закалил меня в огне, а Вальтер очень хорошо наточил… Для какой битвы?»

Она посмотрела на статую Змееборца, пронзающего Змея Бездны, и внезапно все поняла.

Фьямма же сказала ей! Той ночью, когда Аличе снились черные сны, и она плакала и жаловалась, что ей вовек не спрятаться от Мондрагона, что он почему-то хочет погубить ее, а она даже не понимает, что ему от нее нужно!

Выход только один, ответила ей тогда вредная и язвительная спросонья Фьямма. Спросить у него самого!

* * *

Путь на юг оказался долгим – даже для дракона. Целый день Аличе летела, держась линии побережья, пока вдалеке не показалась горная цепь с черными вершинами. Аличе устала, но тем лучше – легче было бороться со страхом. Чем ближе становилось логово Мондрагона, тем сильнее становился страх. «Куда ты, зачем? – спрашивал внутренний голос. – На что рассчитываешь, глупая девочка? Не терпится умереть?» Аличе только стискивала зубы и начинала быстрее махать крыльями.

На закате она уже летела над опустевшими, высохшими долинами и острыми хребтами Огненных гор, чьи черно-рыжие склоны лишь изредка оживлялись изумрудными прожилками рек. Небо было ясное, к вечеру жаркая дымка рассеялась, и перед Аличе раскинулось ослепительно-синее море, усеянное бесчисленными островками. Солнце садилось на западе, окрашивая небо золотым и малиновым. Мир был бесконечно прекрасен.

Когда край солнца коснулся моря, на востоке показался огромный вулкан, окутанный черным облаком. Аличе вспомнила название – Монт Эгад. Должно быть, это он. Где-то рядом с ним должна быть разрушенная Мондрагона, столица юга, но пока внизу тянулись только черные лавовые поля…

Внезапно Аличе осознала, что давно уже летит над Мондрагоной. Теперь она замечала торчащие из лавы шпили, остатки крыш и куполов. Сколько их тут! Да этот город был в десять раз больше, чем Вишневая Лорета! Сколько же людей погибло ни за что ни про что – по вине одного кровожадного урода?!

В душе Аличе произошло нечто совершенно новое, не испытанное ранее. Всякий страх пропал. Первый миг потрясения превратился в возмущение, а затем – в ярость. Не ту ярость, которая заставляет топать ногами и сыпать проклятиями, а в ту, которая взывает к действиям, которые человек не совершит для себя. Уничтожить зло! Отомстить за Вишневую Лорету, за всех погибших. И только когда станет ясно, что зло сгинуло и больше не вернется, эта ярость будет утолена.

Теперь Аличе была твердо уверена, что поступила правильно. И знала, зачем летит к Мондрагону. Не задавать ему вопросы, не защищать себя. Она должна покарать зло!

Как сумеет она это сделать, Аличе не задумывалась.

По мере ее приближения к вулкану сумерки сгущались. Пропало море, погас закат. Последние лиги она летела в дымном удушливом облаке. Временами внизу вспыхивали какие-то огни – Аличе было неинтересно. Она искала только Мондрагона.

Вдруг прямо под ней возникло неровное огненное пятно неправильной округлой формы, настолько яркое, что даже густой дым не мог скрыть его. «Ага, – подумала Аличе, – это же кратер Монт Эгада!» Она сложила крылья и спикировала вниз, прямо в кратер. По сторонам потянулись бурые скальные стены, подсвеченные подземным огнем. Озеро лавы приближалось, дыша адским жаром, словно глотка Змея Бездны. Неожиданно Аличе увидела Мондрагона. Он сидел на скальном выступе, торчащем из лавы, будто острие огненного меча. Тут, внизу, все казалось созданным из пламени, даже камни.

Гнев от увиденного в Мондрагоне еще не прошел – Аличе охватил азарт битвы. Она понеслась по спирали, огибая Мондрагона и стараясь подлететь к нему с фланга. Огненный дракон как будто не замечал ее, но она не сомневалась, что это хитрость. Пусть только шевельнется – получит молнию прямо в глаз!

Она описала круг-другой над выступом, но Мондрагон даже головы не поднял. Сидел на своем камне, как пришибленный. «Уж не боится ли он? – изумилась Аличе. – Что ему стоит дохнуть на меня огнем? Он бы меня просто смел, как пушинку! Я рядом с ним, словно комар – что человеком, что драконом! Почему он не шевелится?»

После третьего круга ей надоело, и она опустилась на скальный выступ по соседству, поближе к стенке кратера. Мондрагон высился над нею, как рдеющая гора из огня и обсидиана. То ли от горящего воздуха, дрожащего от жара, то ли от чего другого, он показался Аличе каким-то бесформенным, оплывшим. Струйки лавы стекали, подробно крови, по его крыльям и хребту, чешуйки то вспыхивали четким геометрическим узором, то совершенно исчезали в пляске вспышек. Даже золотые глаза горели тусклее…

Огромная голова медленно повернулась к ней. Аличе напряглась, готовясь в атаке.

– Ты кто?

Рокочущий голос дракона эхом отразился от стен кратера. Откуда-то сверху лавиной посыпались мелкие камешки. Но сам вопрос прозвучал равнодушно, чтоб не сказать – уныло.

– Как это, кто?! Сейчас узнаешь!

Аличе приняла человеческий облик. Жара она не чувствовала ни малейшего, хотя вокруг было красно, как в раскаленной печке, и прямо у ее ног булькала лава. Девушка с вызовом посмотрела на врага, ожидая дикого рева и огненного взрыва. Но Мондрагон только посмотрел на нее с глубочайшим безразличием.

– Я тебя не знаю.

Аличе потеряла дар речи.

– Ты что, не узнал меня?! Это же я! Та, что не горит!

– Нет, – Мондрагон с тяжелым вздохом уронил голову на лапы. – Ты – не она…

* * *

Мондрагон увидел белого дракона издалека – как только тот чайкой выпорхнул из-за кромки кратера. «Надо бы в лаву нырнуть, что ли», – подумал огненный дракон, но его охватила такая усталость – не то что лапой, глазом не пошевелить. Мондрагон отнюдь не забыл своего давнего сна о белом драконе, который стоил Сантории ее существования, но им владела странная безнадежность, похожая на паралич. Если бы Аличе захотела ударить его молнией, он и не ответил бы…

И не то чтобы он боялся… Страх был постоянной тенью Мондрагона и не отпускал его никогда. Страх побеждает только сила. Потому Пожиратель Мира и старался стать как можно сильнее – чтобы наконец перестать бояться. Но сейчас он не чувствовал себя сильным, вовсе нет. Скорее, просто отупел от усталости.

Причиной глубокой, мучительной подавленности Мондрагона были сны. C некоторых пор он перестал их забывать. И теперь каждый раз он засыпал в ужасе перед тем, что еще преподнесет ему память при пробуждении. Он окончательно запутался, кто же он такой. Порой он был убежден в том, что он – Змей Бездны, и почти успокаивался на этом, но внутри его точило чувство, что все это обман. Он жег во сне города, ловил каких-то детей в темных закоулках и бесконечно искал Феличе, но больше она не показывалась ему. В те мгновения, когда Мондрагон еще мог мыслить здраво, разум подсказывал ему, что она никогда не вернется – и эти мгновения были хуже смерти…

– Что значит – не она? – нетерпеливо повторила стоящая перед ним незнакомая девушка. – Я – она и есть! Та, что не горит, Аличе из Вишневой Лореты, которую ты сжег вместе со всеми жителями. Ах да, ты их пожег так много, что куда уж тебе помнить каждый маленький городишко!

– Я тебя вспомнил, – с тяжелым вздохом, поднявшим в кратере целую бурю, отозвался Мондрагон. – Но ты – все равно не она. Что тебе здесь надо?

– Нет – это тебе что от меня надо?! – возмутилась Аличе. – Ты охотился за мной по всей Винделике!

– Я искал Феличе… Мою Феличе…

– Кого? – нахмурилась Аличе.

Имя было знакомое. Уж не этим ли именем красный дракон призывал ее на перевале?

– А кто она тебе?

– Она… – Мондрагон посмотрел на девушку долгим взглядом и еще кое-что вспомнил. – Она похожа на тебя… Она моя невеста.

– Твоя невеста? – Аличе вспомнила рассказ Грега. Точно, он говорил, что Мондрагон, возможно, ищет совсем другую женщину… – Погоди, давай разберемся! Значит, до превращения у тебя была невеста по имени Феличе?

– Да… – прошептал Мондрагон. Покровы памяти разрывались один за другим…

– Так ты просто хотел найти свою невесту? – Аличе внезапно перехватило горло от ярости. – Ты хоть понимаешь, что ради этих поисков сжег тысячи невинных людей?!

– Какое мне дело до смертных? Я бы сжег вдесятеро больше, если бы это хоть на шаг приблизило меня к ней! Пусть хоть все сдохнут, лишь бы Феличе была со мной!

– Ах, вот как ты рассуждаешь!

– Ты не понимаешь – без нее я погиб! Смотри, что со мной творится!

Мондрагон приподнял и расправил крыло, которое вдруг, стремительно теряя форму, начало стекать в лаву. Огненный дракон тряхнул крыло, восстанавливая его, но оно сразу же начало оплывать снова.

– Все хуже и хуже, – пожаловался он. – Да еще эти сны… Ведь правда, что сны – это ложь?

– Значит, Феличе, – произнесла Аличе, стараясь говорить спокойно. – И тоже не горит… Так, давай подумаем вместе! Где она может быть?

– Не знаю! – простонал Мондрагон. – Я искал много лет, повсюду!

– Вот не надо сейчас о том, как ты «искал!» – вспылила Аличе. – Если вы с Грегом жили до превращения в Мондрагоне, значит, и она тоже… О, я, кажется, поняла! Ты сжег Мондрагону – и ее тоже, со всеми? И не хочешь себе в этом признаться?

– Нет! – перебив ее, заревел дракон. – Я ее не сжигал! Она сама…

– Что сама?

– Она сама упала в лаву! Я просто привел ее сюда, на Монт Эгад… Чтобы показать что-то очень красивое… И сказал – подойди к краю и нагнись… Может, я ее и толкнул, но случайно…

– Ты убил ее, – с ужасом произнесла Аличе. – Привел сюда и убил… Еще когда был человеком! Зачем?

– Не знаю, – всхлипнул Мондрагон. – Наверно, Змей Бездны толкнул меня под локоть. Говорю тебе, она упала сама! А меня тем же вечером схватили ОНИ… и следующей ночью… бросили меня сюда… и я…

Мондрагон умолк, не в силах говорить. Прошлое, что раньше приходило к нему только в виде снов, нахлынуло огненным штормом, снося последние барьеры памяти. Он вспомнил ужасную ночь в тюрьме, свои ночные охоты и бесчисленные жертвы, отданные огню с охотой и радостью – и наконец, последнюю жертву, самую ценную – ту, что дала ему всемогущество, но лишила покоя и отняла смысл жизни…

Мондрагон, сломленный натиском этой беспощадной правды, рухнул ничком на уступ и зарыдал. Аличе смотрела на него без всякого сочувствия:

– Знаешь что? – сказала она. – Я думаю, ты стал драконом не тогда, когда вылез из вулкана. Ты стал им, когда столкнул туда Феличе.

– Не сталкивал я! Отстань!

– Но зачем ты это сделал? С ума сошел?

– Я не бросал! Я просто хотел показать ей…

– Не ври! Ну что ты врешь, как ребенок? «Сама упала», тьфу!.. – Аличе вспомнила про Грега: – И братик сам упал, да?

– Ты знаешь, что он мне тогда сказал? – вскинулся Мондрагон. – Он мне сказал… обидные слова! У-у-у, меня все ненавидели…

– И братик?

– Да! – запальчиво ответил дракон.

– И Феличе? – коварно спросила Аличе.

Мондрагон распахнул пасть, явно желая произнести «да», но наглости не хватило, и он снова разразился рыданиями.

– Бедный я, несчастный! – причитал он, мотая головой и всплескивая растекающимися крыльями. – Что я с собой сделал? Это ужасно!

– Какой ты мерзкий! – с презрением проронила Аличе. – И я тебя так долго боялась! А ты… просто ничтожество!

– Никто меня не любит!

– Феличе любила. Знала, какой ты, и все равно любила, иначе никогда бы не пошла за тобой! И что ты с ней сделал?

– Где ты, где ты, моя Феличе?!

– Показать? – мстительно спросила Аличе.

– Да!

Аличе подошла к краю уступа и указала рукой на озеро лавы:

– Она там…

Мондрагон жадно уставился в лаву, словно и впрямь ожидая увидеть там свою невесту. В сущности, так и было – он уцепился за слова Аличе, как за последнюю надежду…

И вдруг ему открылся смысл слов, сказанных ему когда-то, в прошлой жизни: «я в тебе, а ты во мне – вот что такое любовь».

– Феличе, я тебя вижу, ты там! – заревел он. – Сейчас я тебя вытащу, подожди меня…

За мгновение до того, как потерять память навсегда, вместе с сознанием и личностью, Мондрагон ощутил, что впервые в жизни не чувствует ни страха, ни ненависти. Он успокоился – и стал стихией, Огненным Штормом, который убивает, ничего не чувствуя, по самой своей природе. Озеро лавы вскипело, стены кратера содрогнулись, когда огненный дракон полыхнул изнутри, а потом растаял, словно ком снега в солнечный день, миллионом струек стекая в лаву и сливаясь с ней безвозвратно.

Аличе проводила его взглядом, вздохнула и сказала:

– Мне тебя не жалко.

Глава 9 Полет в неизвестность

– Завтра – на юг! – сияя, произнес Нагель и поднялся из-за стола. – Наконец-то! Смерть Мондрагону, победа с нами!

Вальтер хмуро посмотрел на младшего брата. Тот выглядел блистательно, как юный герцог, с ног до головы в золоте и бархате – хоть парадный портрет c него пиши. Сам Вальтер был в мантии придворного чародея, такой же черной, как его настроение.

– Не спеши, – буркнул он. – Еще не все готово.

Нагель, несмотря на упоение собой, все же это заметил.

– До каких пор собираешься держаться в тени? Когда заявишь о себе?

– Когда вобью гвозди в голову Мондрагону!

– Так чего же ты медлишь? Герцог убит, власть наша, гвозди в супнице… Где Аличе?

– Вот именно. Где Аличе?

– Она нам нужна, – озабоченно заявил Нагель, переставая сиять. – Без нее будет сложно подобраться к Мондрагону с гвоздями. Кто его станет отвлекать – не я же? Можно, конечно, пожертвовать драконьерами, но…

– Аличе в Каррене, – ответил Вальтер. – Я послал за ней Лигейю.

Нагель нахмурился.

– Так когда это было – вчера, позавчера? И они еще не вернулись?

– Нет.

– Гм… Может, она что-то почуяла и снова сбежала? Она в этом деле большая мастерица! Но это не беда – у нас есть Грег с его звездой, который мог отыскать ее где угодно… Он в состоянии это сделать?

– Нет! – злобно ответил Вальтер.

Нагель покосился на него и промолчал. Про себя он подумал, что Вальтер поторопился. Но говорить Нагель ничего не стал. Он знал, как глава клана относится к непрошеным советам, особенно в последнее время.

– Тогда что? Ждем Лигейю?

Вальтер не ответил.

– Так я пошел спать?

Вальтер снова не подал виду, что услышал. Нагель запрокинул голову, допил до дна вино, сунул кубок в руки Вилли и вышел, насвистывая, из герцогского кабинета.

Когда чеканные шаги Нагеля затихли вдалеке, Вальтер встал и принялся медленно расхаживать вдоль стола. Вилли потихоньку собирал со стола грязные тарелки и вилки, следя за ним с беспокойством. Тишина, которую нарушало только тихое поскрипывание паркета под ногами старшего дракона, с каждым мигом все сильнее пугала его. Руки его задрожали, и он уронил серебряный кубок. Тот резко звякнул об пол и покатился под ноги Вальтеру, оставляя за собой дорожку из винных капель. Вилли кинулся его поднимать, и вдруг обнаружил, что висит в воздухе, и дышать ему нечем, потому что Вальтер держит его на весу за шкирку. Увидев прямо перед собой лицо хозяина, Вилли зажмурился и завопил:

– Не убивайте меня!!!

– С чего ты решил, что я собираюсь тебя убить? – спросил Вальтер, ослабляя хватку.

– Так вам же хочется! – прохрипел Вилли.

Выражение откровенного ужаса на лице лакея остудило Вальтера. Он разжал руку и усмехнулся.

Вилли рухнул на колени.

– Я в вашей воле, помилуйте!

Вальтер с любопытством поглядел на рано облысевшую макушку холопа, усеянную капельками пота.

– Правда, хотелось, – признал он. – А теперь расхотелось. Приберись тут, накапал…

Вилли, едва держась на ногах, вернулся к столу и принялся торопливо собирать посуду, не поднимая глаз. Руки его дрожали.

«Сейчас еще что-нибудь уронит, – подумал Вальтер. – И тут уж я его точно прибью… Да что же это со мной творится?»

Он остановился и произнес в пространство:

– Что идет не так?

– Не так? – растерянно повторил Вилли.

– Да, – морщась, кивнул Вальтер. – Что-то пошло неправильно. Чувствую – где-то свернул не туда… Вроде все делаю, как надо, но с каждым шагом ухожу все дальше от победы… Где я допустил ошибку?

– Не могу знать, – пискнул Вилли, на всякий случай прячась за стол.

– Амедео сказал перед смертью: «В этой войне победивших не будет». Знаешь, я часто вспоминаю эту фразу… В ней что-то есть. Какая-то правда. А я никогда себе не врал. Другим врал, себе – нет. Ну, так в чем ошибка?

Вальтер шагнул к столу. Вилли съежился.

– Да где же ошибка, господин? – зачастил он, пятясь. – Да что ж не так? Вы же только что победили! Город же ваш!

– Знаю! – рявкнул Вальтер.

– Да у кого все так славно складывалось, если не у вас?! – завопил Вилли. – Герцога вы изволили убить и скушать, драконьеры перешли на вашу сторону, братца мятежного прибили, от Красного клана одни ошметки остались, водяной дракон сам подох, Мондрагон трясется у себя на горе, нос высунуть боится… Даже Луку-чародея прикончили, чтобы больше никому чудес не делал… Все под вами! Красота!

– Все подо мной, – повторил Вальтер упавшим голосом.

Словно внезапно утратив силы, он опустился в кресло. Вилли тут же подскочил, налил вина в кубок, подал c поклоном. Вальтер осушил его залпом и устремил рассеянный взгляд в окно. Дворец был темен и тих, как вымер. Но Стальной лорд знал – город принадлежит ему. Цитадель захвачена, ворота закрыты. Жители Молино спят и не знают, что сменилась власть… Что ими теперь правит другой… дракон.

В самом деле – отпраздновать победу и хорошенько выспаться перед налетом на Мондрагону, как это делает Нагель… Но Вальтер все смотрел в окно и молчал.

– Лигейя не вернется, – тоскливо произнес он.

В тот миг, когда он произнес эти слова, он сам понял, что сказал правду.

Последний разговор с серебряной драккиной пронесся в его памяти. Лигейя всячески помогала ему, когда речь шла о поисках оружия против Мондрагона, а за прочей деятельностью молча наблюдала, не высказывая ни одобрения, ни осуждения. Но дело дошло до участия в захвате Молино, тут Лигейя и показала свое истинное лицо.

«Ты, видно, сам не понимаешь, что затеял, – взволнованно говорила она. – Убивая людей, ты лишаешь их возможности перерождения, и вся энергия, которая должна или уходить на превращение, или передаваться следующим поколениям, достается лично тебе. Нет, это не прекрасно, это ужасно! Ты замыкаешь круг и проживаешь всего одну жизнь за счет всех твоих возможных потомков… Ты сам вычеркиваешь свое будущее! И ты разве не знаешь, что такое золотой дракон? Есть преступления, которые не оправдываются никаким возможным благом. Убийство высших драконов – в их числе. Мондрагон кормит стихию невинными жертвами, но то что хочешь сделать ты – многократно хуже…»

– И отказалась мне помочь! – ожесточенно произнес Вальтер. – Я ее и попросил-то о сущей мелочи – прикрыть меня огнем с воздуха, на случай если сторонники герцога успеют опомниться, – а она взяла и улетела! Перед самой важной битвой – увела замок! Именно тогда, когда он мне особенно понадобился! Или она считала, что я перестраивал его ради развлечения?!

– Она вернется, господин, – уверенно сказал Вилли.

– Нет… Такие, как Лигейя, не возвращаются, – глухо возразил Вальтер.

– Вы о ней, с позволения сказать, слишком хорошо думаете. Эка важность, что колдует и замки из облаков строит – баба и есть баба, хоть бы и с крыльями! А бабу хлебом не корми, дай кого-то нибудь пожалеть. Полетает, полетает и не выдержит – вернется вас спасать!

Вальтер скривился.

– А вот увидите, господин. Она, когда вернется, будет другая, – убеждал Вилли. – Вот тогда вы ее в оборот и возьмете. Скажете, дескать – да, вот такой я изверг и душегубец, но без тебя, моя звезда надежды, и вовсе пропаду… И все, попалась птичка!

Вальтер посмотрел на него хмуро:

– Что насчет Аличе? – неожиданно спросил он. – Она тоже вернется?

Вилли задрожал.

– Прошу прощения… Нет.

– Почему? – искренне удивился Вальтер.

– Она вас, с позволения сказать… ненавидит.

– Ненавидит?! – Вальтер вдруг откровенно обиделся. – Я же ей только добра желал! И не только желал, но и делал! Мало кто может этим похвастаться! – распаляясь, он швырнул кубок на пол. – Я ее готов был признать своей дочерью… Или не дочерью – как сама захочет! И что в ответ? Неблагодарная девчонка! Вот и делай после этого добро!

– Это из-за братца вашего, – объяснил Вилли, подбирая кубок. – Ну из-за прочего тоже, но, в первую голову, из-за него. Ее всегда бесило, что он вам верит как отцу родному, а ее не слушает…

При слове «братец» черты Вальтера неприятно исказились. Вилли со страхом глядел, как меняется лицо господина – словно кожа сползает. На миг парню показалось, что он видит перед собой мертвеца. Злого мертвеца. Взгляд острый – хоть режь им. Встрепанные русые волосы падают на старое, холодное, яростное лицо. Где обаяние старшего дракона, где его солнечная улыбка? Сейчас она похожа на оскал черепа…

– «Братец», – повторил Вальтер скрипучим голосом. – Что мне c ним делать?

– Ну как что? – буркнул Вилли. – Небось сами знаете…

– И что, другого выхода нет?

– Да о чем вы? – ядовито спросил Вилли, поднося господину новый кубок вина. – Он вам столько замыслов испортил! Причем последние – нарочно. А кончилось все открытым бунтом! Шутка ли сказать – неповиновение господину! Да за это три раза убить мало, а вы еще колеблетесь… Зачем он вам? У вас теперь новый дракон есть – этот, маленький красный…

Вальтер отхлебнул вина, потер висок и задумчиво поглядел на стоящую на бюро супницу.

– Есть и другой вариант, – протянул он. – Гвозди. Вбить их в голову, и больше никаких бунтов… Но… – Вальтер зевнул, – на Грега мне их переводить жаль. Гвозди мне нужны для Мондрагона. Лука сказал – вбивать следует все девять… На двух драконов гвоздей не хватит…

– Не хватит, – эхом повторил Вилли.

– То-то и оно. Хотя я порой думаю, что лучше было бы вбить их в кого-нибудь более перспективного. Например, в Аличе. Мондрагон мне что-то не нравится. Есть в нем какая-то гниль… Вот смотрю на тебя и думаю – а ведь вы с ним похожи! Потому-то он тебя и выбрал – дрянь к дряни, ха-ха!

– Все верно, господин!

– Вроде сильнее всех во сто крат, а кажется – ударь в правильное место – и развалится… Есть в нем какая щербинка… нет, ущерб… Ох, что-то голова разболелась…

Вальтер откинулся на спинку кресла. Вилли подскочил и схватил кубок, который чуть не выскользнул из ослабевших пальцев господина.

– Грег – моя ошибка, признаю… – слегка заплетающимся языком продолжал Вальтер. – Вот как важно правильное воспитание! Сам же внушал ему, как важно защищать своих – кто же знал, что он станет считать «своими» смертных! – он закрыл глаза и откинулся на высокую спинку. – А вот во мне никакого ущерба нет. Никакой слабости… И в Аличе тоже нет, – она цельная, сильная, жесткая… Ах, как бы я воспитал ее! Как жаль, что…

Последние слова Вальтер пробормотал совершенно невнятно.

– Что жаль? – почтительно наклонился к нему Вилли.

– Как жаль, что я не успел ее убить…

Вальтер осел в кресле, голова его упала на грудь. Вилли замер, внимательно следя за ним. Неожиданно Вальтер поднял голову и с надеждой посмотрел в окно. Но там чернели обычные дождевые тучи. Свинцовые переплеты дребезжали под порывами ветра.

– Как тяжело на душе! – пожаловался Вальтер тучам.

И уснул.

Вилли вернулся к уборке, поглядывая на спящего в кресле Вальтера, вздыхая и что-то бормоча себе под нос. Его явно что-то томило. Причем до такой степени, что к концу уборки у него опять начали дрожать руки. Прибрав со стола всю посуду и сметя с пола крошки, вендел вернулся в герцогский кабинет и тихонько окликнул Вальтера таким блеющим голосом, что если бы тот не спал, то непременно что-то заподозрил.

– Все должно быть на своих местах, – сообщил Вилли непонятно кому. – Утварь – в этом, как его, зараза… буфете…

И посмотрел на бюро, где среди бумаг белела фаянсовая супница.

– Оружие отнял – прибери его, чтоб не валялось где попало…

Чинкуэда в ножнах висела на спинке кресла, в котором спал Вальтер. Вилли серьезно опасался, как бы Вальтер не передарил ее Нагелю или Орке. Вендел знал, как не любит Вальтер этот меч. Он даже старается не прикасаться к нему без нужды. Но жадность – или осторожность – оказалась сильнее. Вилли, замирая на каждом шагу, подкрался к креслу, снял чинкуэду и сунул ее за пояс сзади, как это делал Грег. Вальтер даже не шевельнулся, наоборот, начал похрапывать.

– А железному вину здесь вообще не место…

Почти не дыша, Вилли аккуратно отстегнул с пояса Вальтера фляжку, с которой тот в последнее время не расставался ни днем ни ночью.

– Надо, чтобы был порядок, – нравоучительно закончил он, цапнул c полки супницу и быстро вышел из кабинета.

Вальтер не проснулся. Он был слишком занят – во сне он стремительно летел через кромешную тьму, через ночь в чужом небе, в неизвестном мире, преследуя врага, которого никак не мог разглядеть…

* * *

Накинув на плечи плащ, Вилли спустился во внутренний двор и направился в сторону базилики – тренировочного зала драконьеров. По неизвестным причинам Вальтер заточил Грега именно там. Снаружи было так же сумрачно и сыро, как в ночь переворота; бурый камень стен цитадели и вымощенный булыжниками двор блестели от дождя. Во дворе ни души – обслуга попряталась, личную охрану герцога перебили драконьеры. А драконьеров было слишком мало, чтобы наводнить ими цитадель и дворец. Но двое из них перегораживали дорогу Вилли, расположившись на крыльце, в глубокой нише перед входом в зал.

Вилли прижался к стене и затаил дыхание, сжимая ручки супницы. Драконьеры сидели возле двери и лениво переговаривались, обсуждая грядущий поход на юг… Где-то рядом с ними горел факел. Вилли видел, как пляшут огоньки на полированных кирасах.

Его не заметили. Или не подали вида. Вилли подкрался вдоль стены поближе и остановился, прислушиваясь.

– …как же так? Родной брат мэтра Ульриха оказался драконом!

– Что тебя смущает, Дзанни? Дело ясное. Дракон настоящего брата убил, перекинулся и дурил всех, пока колдун его не распознал…

– Хвала ему и честь, нашему чародею, – прозвучал насмешливый ответ. – Распознал двух драконов одновременно, причем один наш герцог, а другой его собственный брат – тут нужен особый талант! И главное, как вовремя! Но вот что меня гнетет – а вдруг он кого-то пропустил? Может, драконы-оборотни тут кишмя кишат! Этак, знаете ли, можно до чего угодно додуматься… Почему бы, к примеру, не предположить, что сам мэтр Ульрих – тоже дракон?

– Ага! – второй хмыкнул. – И что я дракон. И что ты дракон.

– Ты, кстати, не дракон, Игель? А ну докажи!

– Я?! Я пил железное вино! Какой я тебе дракон!

– И чародей его пил… Ну вот тебе и способ. Кто его пить откажется – тот и дракон. Тому и голову с плеч…

В нише раздался громкий зевок.

– Я тебе, Дзанни, так скажу… Мне по большому счету все равно, кому служить. Можно и дракону, если хорошо платит, ха-ха-ха!

– Тсс! – перебил второй. – Чуешь?

Ленивая болтовня тут же оборвалась. Через мгновение Вилли из темноты выволокли в нишу, и он стоял, щурясь от света, а в лицо ему смотрели два клинка.

– Да это ж вендел, – сказал длинноволосый драконьер, опуская оружие. – Я его помню: лакей мэтра Ульриха.

– Точно, он!

На лицах драконьеров появились улыбки. Вилли и сам понимал, как забавно выглядит со своей перепуганной рожей, клочковатой бороденкой и супницей в руках, но в кои-то веки его это совершенно устраивало.

– Чего тебе тут надо, парень? – спросил второй драконьер, северянин с родовой татуировкой на щеке. – Заблудился?

Вилли скрючился в поклоне.

– Супчику принес! – пролепетал он. – С герцогского стола…

– Нам?

– Нет, не вам… Господин граф просил отнести брату супчику… Покушать перед смертью…

Драконьеры изумленно переглянулись.

– Что за бред? – произнес драконьер c татуировкой. – Зачем ему суп? Тем более в его нынешнем-то виде? Эй, чучело! Ты разве не знаешь, что мятежник…

Второй драконьер пихнул напарника в бок.

– Конечно, не знает, – коварно ухмыляясь, сказал он. – Откуда бы ему знать? Потому-то чародей его и прислал.

– А! – проронил первый, и его зубы тоже заблестели в свете факела.

– Ну иди, иди! – ласково произнес длинноволосый, пропуская Вендела к двери зала. – Не будем мешать!

Вилли был в принципе готов, что его не пропустят к Грегу, и где-то в глубине души даже надеялся на это. Но надежды не оправдались. Ничего не понимающего слугу с гостеприимными улыбками схватили за плечи, впихнули в тренировочный зал и захлопнули дверь у него за спиной. И приготовились повеселиться.

Грохнула дверь, оставив Вилли в кромешной темноте. Очень удивленного и на всякий случай заранее испугавшегося. Уж больно все прошло просто и гладко – это неспроста…

Вилли замер, прижавшись спиной к двери и пытаясь разглядеть хоть что-то. Он знал, что тренировочный зал весьма велик, но сейчас и стены с высокими заложенными окнами, и высокий сводчатый потолок – все было погружено во тьму… Но как тут жарко! Словно рядом топят печь! И этот странный, но знакомый запах, почему-то напоминающий о родном Веттерштайне… Он уже встречал его…

Не успел Вилли вспомнить, как во мраке прямо перед ним зажглись красные глаза.

Он не заорал только потому, что онемел от ужаса.

– Вилли? – раздался низкий, рокочущий голос, в котором вендел узнал голос Грега. И все понял.

Нервно хихикнув, он отлепился от двери, шагнул вперед и прошептал:

– Вы тут… в натуральном виде? Давненько я вас в нем не видал!

Еще миг подумав, Вилли вдруг заорал, подскочил к двери и заколотил в нее.

– А-а-а! Тут дракон!

Снаружи донесся радостный хохот.

– Покорми его, покорми! Супчиком!

– Ну вот, они этого ждали, – Вилли быстро повернулся к Грегу. – Пусть теперь думают, что я сомлел от ужаса… Как вы, избавитель? Почему в драконьем виде?

– Разве ты меня не видишь? – донеслось из темноты. – А, ну да. Тогда бы все понял…

Грег говорил так медленно, будто даже речь доставляла ему боль. В перерывах между словами Вилли слышал его хриплое, затрудненное дыхание. Черная кровь, вспомнил Вилли. Горючая драконья кровь… Вот откуда запах земляного масла. Похоже, она была тут повсюду…

– Да они вас изувечили! – охнул он.

– Можно сказать и так…

Глаза погасли – Грег закрыл их и положил голову на пол, вытянув шею.

Вилли уже немного привык к темноте. Теперь он видел смутный силуэт дракона, распластавшегося на полу. Тот лежал, как мертвый, не в силах даже приподняться.

Вилли аккуратно поставил супницу на пол, присел на корточки и осторожно коснулся драконьей морды. Пальцы обожгло жаром. Вилли оперся рукой о пол и тут же отдернул ее – пол был липкий и горячий. Грег лежал в огромной луже крови. Вилли невольно порадовался тому, что драконьеры не дали ему факел – одна искра, и тут все полыхнет…

– Ох, избавитель, вы прям доходяга, уж простите…

– Так оно и есть, – вздохнул дракон.

– А я твердил вам – не надо возвращаться! Он вас убьет – так и вышло!

Вилли приблизил губы к полыхающей жаром голове и зашептал туда, где, по его предположению, у драконов находятся уши.

– Господин Вальтер сегодня вечером гадал, что с вами сделать. Задумал было волшебные гвозди вбить, но нет – на вас ему их жалко! Он их бережет на Мондрагона. Знаете, он к большой войне готовится. Сперва Фиоре, потом Каррена, а там и за горы собрались! Они сегодня с господином Нагелем до ночи сидели, я как послушал их планы, даже мне жутко стало…

– Замолчи, – с мукой произнес Грег.

– Яды-то на него не действуют, так я ему в вино подлил обычной настойки болиголова – до полуночи не проснется… как раз успеете отсюда выбраться!

– Зачем?

– Как зачем? Вам что, жить не хочется?!

– Я был ему предан… – медленно, словно во сне, произнес дракон. – Я все делал так, как Вальтер меня учил… А он сказал, что я разочаровал его… Почему? Разве моя вина в том, что я стал таким, каким он и желал меня видеть?

Вилли фыркнул:

– Избавитель, вы смешной человек, то есть дракон, право слово. Разочаровал! Он вами пользовался, пока удобно было, а нынче стало неудобно, он и перестал. У него все в дело идет, ничего не пропадает – польза прежде всего! А как стал не нужен, так сразу в отбросы. Мы таких в деревне куркулями называем. Ваш братец куркуль еще тот, даром что граф…

– Это правда. Я сказал «нет» – и стал ему не нужен…

– Ну уж сразу не нужен! – Вилли почесал бороду, спохватился и принялся вытирать пальцы о край рубахи. – Я вот сперва не понял, почему он не убил вас вчера. Герцога Амедео-то он убил сразу. А вас нет. Что ж его остановило? Я сперва не понимал, какого змея он тянет, а потом догадался – польза! Вы ему и тушкой, и чучелком пригодитесь. Так я думаю, он вас отдаст алхимикам на опыты – ох, они будут рады!

– Он таким раньше не был…

– Ой, избавитель, да перестаньте. Всегда он был такой. Обычный дракон…

Грег не ответил. В темноте снова зажглись красные глаза.

– Зачем ты пришел?

– Как зачем?! Я же сказал – вытащить вас отсюда!

– Ты не понял. Зачем тебе это нужно?

Вилли всплеснул руками.

– Да не хочу я, чтобы он вас убил! Кто же вас отсюда вытащит, кроме меня? Кому до вас дело есть? Девчонке разве что, госпоже Аличе, то есть. Да ей не до того – если у нее есть хоть капля ума, она сейчас бежит за край света, от Вальтера подальше…

– И не боишься?

– Конечно боюсь, как не бояться! Но как подумаю, что он вас убьет, так еще страшнее становится… Как же я без вас-то? Кто же я без вас?!

Вилли всхлипнул и сунул руку себе за спину, путаясь в полах плаща.

– Смотрите, что я вам принес! Эх, неудобная, зараза, и кто придумал носить ее на хребте? Того гляди себе задницу отрежешь…

Он наконец вытащил чинкуэду и вместе с ножнами протянул ее Грегу.

– Я не смогу ею воспользоваться, – равнодушно промолвил тот. – Если я приму человеческий облик, то сразу упаду без сознания. Я и в этом-то еле жив.

Вилли призадумался.

– А если я их сюда заманю, а вы на них огнем пыхнете?

– Не сработает. Сил не хватит. Кроме того, драконьеры пили железное вино и неуязвимы для драконов. Но чинкуэдой их убить в принципе можно. Она ведь специально против драконов и ковалась…

Вилли с тоской поглядел на клинок.

– Ох, адский змей… А я, как назло, сроду ничего страшнее кухонного ножа в руках не держал. Один раз только топор… Ну ладно, видать, от судьбы не уйдешь…

Он сунул клинок за пояс, взял супницу и перевернул ее. Гвозди со звоном рассыпались по полу, вспыхивая и мерцая, как горка раскаленных углей.

– Строгач? – чуть оживился Грег.

Вилли прерывисто вздохнул, встал на колено и подставил лоб.

– Вбивайте! Все девять! Своей силы воли нет, так пусть теперь будет ваша! Вбейте и приказывайте все, что угодно. Хоть графа убить…

– Вилли, ты спятил. Спрячь чинкуэду, собери гвозди и уходи, – со вздохом произнес Грег. – Оставь меня, дай умереть спокойно… Зачем мне жить, скажи? Кому я нужен?

– Мне! – воскликнул Вилли. – Прошу вас, избавитель! – он умоляюще сложил руки. – Вбейте гвозди, и я ваш навсегда! Никто мне больше не сможет приказывать – ни Вальтер, ни Пожиратель мира, только вы! Хотите, пойду на улицу к алхимикам, в эти, как их, лаборатории, и взорву их? Или газ ядовитый выпущу? Или жидкий огонь?! – глаза Вилли заблестели. – Я же c удовольствием! Пойду и подожгу, и убью всех, кто попробует меня остановить! Знаете, как это приятно? Такое удовольствие даже Мондрагону не снилось! Может, я об этом всю жизнь мечтал! Убиваешь – и никаких сомнений… и не совестно… и не страшно!

Медленно протянулась чешуйчатая лапа, взяла один гвоздь, рдеющий в темноте.

– Подчинить твою волю? Это же навсегда. Думаю, гвозди можно вынуть только из трупа…

– Вот и прекрасно! Значит, буду верен вам до смерти!

Из-за двери послышался громкий оклик и скрежет засова.

– Скорее! – взвизгнул Вилли. – Отберут ведь!

Когтистые пальцы стиснули гвоздь, и Грег одним ударом загнал его в лоб Вилли…

Дверь со скрипом распахнулась. Свет факела выхватил из темноты полумертвого черного дракона на цепи, в луже крови, и стоящего рядом с ним Вилли с чинкуэдой в руках. Клинок он держал, как лопату, будто опасался им случайно порезаться. Поперек его лица шла кривая линия, то ли из кровавых пятен, то ли просто дыр. Но драконьеры не смотрели ему в лицо – их внимание было сосредоточено на оружии.

– О, ну-ка покажи!

– Где взял? А ну отдай сюда!

Вилли вытащил клинок из ножен. Темноту разорвала слепящая вспышка света, которая тут же погасла, когда Вилли воткнул меч в драконьера с татуировкой на щеке. Второй, хоть и ослеп на миг, но успел выхватить оружие. Вилли, пыхтя, выдернул клинок из тела и ткнул им в сторону Дзанни. Драконьер даже не стал парировать слабый и неуклюжий выпад, который к тому же пришелся в кирасу. Нет бы ему выбить у Вилли меч или просто отступить в сторону, но он поступил так, как его учили – встречная атака, шаг вперед, – и сам напоролся на сияющий клинок. Лезвие чинкуэды рассекло и его кирасу, и тело с такой же легкостью, как бархат его куртки.

Вилли отпихнул падающее на него тело и убрал чинкуэду в ножны. Прислушался, не идет ли подмога; потом долго прицеплял ножны к поясу, ворча: «И какой придурок придумал эти ножны за спиной!» Закончив, обернулся.

– Готово, – сказал он, с удовольствием поглядев на убитых драконьеров. – Остается только отсюда убраться.

– Я же сказал, я не смогу лететь…

– Еще как сможете. Ну-ка глотните этого зелья!

Вилли, ухмыляясь, снял с пояса флягу и поднес к пасти дракона…

Эпилог

Лигейя и Вилли стояли в воротах замка Черный Верх и смотрели на Грега, лежащего на краю пропасти. День стоял солнечный, но налетавший ветер пробирал таким жгучим морозом, что сразу становилось ясно – зима не за горами.

Грегу, впрочем, не было до мороза никакого дела. Он просто не замечал его. Лежал, словно каменное изваяние, а поземка кружила вокруг него вихри и белила изморозью черную чешую.

«Какое печальное зрелище, – думала Лигейя, с грустью глядя на дракона. – Он вернулся домой, все потеряв – но и родной дом не даст ему безопасного убежища… Одинокий дракон на черной скале… Воплощение отчаяния и одиночества. И пусть рядом друзья – внутри у него зияющая рана. В том месте, где прежде была несокрушимая вера в старшего брата, доверие, преданность…»

– Госпожа Лигейя! – отвлек ее от размышлений обеспокоенный Вилли. – Что же это с ним делается-то? Лежит там который день, ни слова не вымолвит, вон, вся морда в снегу… Боюсь, не помер бы!

– Не должен, – рассеянно ответила Лигейя. – Но он ранен глубже, чем кажется… Душа у него сломлена…

– А, ну тогда оклемается! Какая там у драконов душа! – Вилли хмыкнул. – Я когда ему железного вина влил, которое у Вальтера спер, так он взвился в воздух как подстреленный. До самого Веттерштайна летел, ни разу не передохнул. А как до дома добрался, тут ему и поплохело…

– Ему не «поплохело», он впал в спячку, – объяснила Лигейя. – Добрался до гнезда, до железной жилы, и теперь отдыхает. Драконы так восстанавливают силы. Но что с ними делает железное вино – никому не известно…

– Ну вот и посмотрим! И долго господин будет тут спать?

Лигейя помрачнела.

– Пока о нем не вспомнит Вальтер.

Вилли невольно бросил боязливый взгляд на юг.

– Не боитесь, что он сюда явится?

– Нет, я слежу за ним. Я всегда знаю, где он. Сердце Амаро подсказывает мне… – Лигейя вздохнула, – и не только оно…

– Ну и где?

– На юге. Пытается разобраться, что случилось.

Они переглянулись, вспоминая вести с юга, которые принесла Лигейя.

Мондрагон исчез – внезапно и бесследно. Все жертвенники перестали действовать, огненные духи сгинули, одержимые погибли. Вулкан в Сантории уснул, лавовые озера застыли, Монт Эгад перестал дымить…

– Госпожа, я так и не понял – как это получилось? Он что, сам умер?

Лигейя покачала головой.

– Не совсем, – сказала она, вспоминая рассказ Аличе.

Они встретились в Каррене, куда Аличе вернулась из Мондрагоны. Юная драккина не слишком была настроена доверять ей, но стрелой помчалась на север, как только Лигейя сообщила, что там скрывается раненый Грег… Лигейя явилась в разгар обсуждения экспедиции Аличе в логово Пожирателя Мира. Ни Даниэль, ни Фьямма не могли понять, что именно явилось главной причиной развоплощения Мондрагона. Все-таки – он умер сам? Или его убила Аличе?

«Его убила правда», – торжественно изрекла Аличе в итоге. Как ни пафосно это прозвучало, а других версий так и не нашлось…

– Я улетаю.

Лигейя и Вилли обернулись. За спиной у них стояла Аличе. Выглядела она очень спокойной и собранной.

– Куда? – не поняла Лигейя. – Зачем?

– Лечу в Каррену. Я там нужна.

Лигейя нахмурилась.

– Не слишком удачная мысль! Я не смогу ждать тебя здесь долго. Конечно, чем дольше Грег проспит на жиле, тем лучше – но на самом деле, мы готовы исчезнуть в любой миг, и ты не сможешь найти облачное гнездо…

– Не надо меня ждать, – ответила Аличе. – Я возвращаюсь в Каррену и там останусь. Когда Вальтер убедится, что Мондрагон не притворяется, а в самом деле исчез, – он займется Пятью Герцогствами. Каррена в опасности, ее надо защищать…

– Защищать? – изумилась Лигейя. – От Вальтера – тебе?!

– Да, – холодно ответила Аличе.

Лигейя посмотрела на нее с сочувствием.

– Милая девочка, ты совершила невероятное и выжила, – так не испытывай судьбу! Ты и Грег, вы оба спаслись чудом, ты это понимаешь? То, что вы сейчас вместе – это тоже чудо, один шанс из тысячи. Не теряй же его! Второго шанса не будет…

Она ласково взяла девушку за руку.

– Полетели c нами, Аличе! Мы улетим так далеко, что никакой Вальтер не найдет нас! Ты же сама понимаешь, что не сможешь в одиночку защитить Каррену от Вальтера и его драконьеров, правда? И никто не сможет… Подожди, у вас ведь есть время. Вы молоды, Грег со временем исцелится и наверняка захочет отомстить; силы ваши возрастут, вы найдете союзников… Но до той поры – будьте вместе! Зачем вам разлучаться?

На лице Аличе отразилось колебание. Она посмотрела на спящего на краю скалы Грега, перевела взгляд на чинкуэду за поясом у Вилли, ее глаза вспыхнули. Девушка выхватила у вендела меч, выдернула его из ножен и подняла к небесам.

– Перед вами, Змееборец и Святая Невеста, на этом клинке я приношу обет! Да не будем мы с Грегом вместе, пока не будет уничтожен Вальтер!

– Что ты делаешь, глупая девочка?! – ужаснулась Лигейя.

– Ибо Вальтер – настоящее зло! Он, а вовсе не Мондрагон! Мондрагон был мелкой злобной душонкой, большой в нем была только ненависть к миру и любовь к себе. Он был рабом огня, и Бездна поглотила его…

Аличе опустила меч, отдала его обратно опешившему Вилли и добавила:

– А Вальтер прекрасно понимает, что творит. Он мог бы остановиться, но не сделает этого, потому что не хочет… И еще, Вальтер – лжец. Постоянно болтал о том, что все его жестокости – ради блага семьи. Вот я вернусь и докажу…

Лигейя безнадежно махнула рукой.

– Что ж, ты в своем праве! Ты принесла обет – попытайся его выполнить… Надеюсь, твои святые покровители не оставят тебя без защиты.

– Летите, летите, барышня! – подхватил Вилли. – Уж больше не увидимся! Я господину передам, когда проснется, как вы посолились, сметанкой обмазались, и зверю в пасть сами засунулись.

– Ха! Это мы еще посмотрим! – с вызовом отозвалась Аличе. – Отец все алхимические секреты в Молино разведал. Я буду искать людей с черной кровью, и Фьямма попробует запустить превращение…

– А драконьеры? – спросил Вилли.

– Ах да, драконьеры… Эй, лысый, у тебя еще осталось железное вино?

– Какое такое вино?

– Давай сюда! Я не верю, что ты потратил все.

Рука Вилли потянулась к фляге на поясе.

– Там уже почти ничего не осталось!

– Ну, не вредничай, мне же всего один глоточек…

Вендел с крайней неохотой отдал девушке флягу, и тут же пожалел об этом – Аличе, запрокинув голову, допила все до капли.

– А мне?! – взвыл Вилли.

– Тебе незачем. Зачем мне еще один дракон, способный меня убить?

Вилли принялся причитать и жаловаться на женское коварство – впрочем, не особенно горько. Железного вина он, конечно, уже отведал…

Аличе, не слушая его, долгим взглядом смотрела на Грега. Он сейчас все равно что мертв. И будет таким для нее, пока не сдохнет Вальтер!

Умом она понимала, что они расстаются надолго, может, даже навсегда, но сердцем чувствовала, что ее обет был правильным. А теперь – скорее прочь отсюда, пока взгляд не застлали слезы!

– Береги его, – быстро шепнула она Лигейе. – А ты, лысый, не болтай ерунду – еще увидимся!

– Ну-ну, удачи, – хмыкнул Вилли.

Лигейя проводила печальным взглядом улетающую в небо белую драккину.

«Прощай, упрямая глупышка! Как верит она в себя – даже завидно…»

Они стояли в воротах, пока крылатый силуэт не скрылся за горизонтом.

– Да она в самом деле вернется! – сказал Вилли и сладко потянулся. – Ну, пора и мне… В облачном замке мне делать нечего, да и встретиться тут с Вальтером нет ни малейшей охоты… И вы улетайте поскорее. Нечего тянуть. Вальтер-то, может, и на юге, но он не единственный дракон в Черном клане… Пойду, вещички свои заберу…

Вилли ушел в замок. Лигейя осталась на крыльце, глядя на Грега.

– Бедный мальчик, – прошептала она.

Вилли вскоре появился с парой тугих тюков за спиной, секирой на одном плече и боевым цепом на другом.

– Надеюсь, господин будет на меня не в обиде, что я пошарился в его сундуках, – весело промолвил он.

Лигейя горько вздохнула.

– А ты куда пойдешь, Вилли?

– Вниз! – захохотал вендел. – Крыльев у меня нет, придется пешком…

Он окинул взглядом панораму долины Веттерштайн, желтеющие горные леса в черных пятнах елей, ярко-голубую полоску Мистеля…

– Для начала в Омельники, в деревню к себе… поползу. Посчитаюсь там кое с кем…

Лигейя молча поглядела на него с упреком.

– А что мне до них? Я только его люблю, – он кивнул на спящего дракона. – Остальные пусть сгинут в Бездне! А я помогу им туда добраться!

– Грег тебя не похвалил бы.

– Да вы не бойтесь. Не трону, если сами не полезут. Возьму свое, мать проведаю и пойду дальше.

– Разбойничать?

– Воевать. А что? Господин научил меня.

Лигейя покачала головой, глядя на вендела. Огненные гвозди образовывали на его лице узор, похожий на маску демона; ему вполне соответствовала гнусная ухмылка и светлые глазки, в которые не хотелось заглядывать дважды.

– О, совсем забыл! – Вилли вытащил из-за пояса чинкуэду и протянул ей. – Сохраните для него…

– А ты?

– Да куда мне меч? Я ж крестьянин, больше привык работать топором… – Вилли бросил взгляд на другое плечо. – Цепом… Ну, бывайте! А я пойду – поработаю…

Вскоре фигура Вилли исчезла из виду за поворотом тропы. Лигейя осталась с Грегом на скале одна. Драккина подняла взгляд в небо, где величественной белоснежной горой, чуть розовея на солнце, висел ее облачный замок.

Мондрагон мертв. Пять Герцогств либо лежат в руинах, либо лишились защиты. Вальтер полагает, что уже почти выиграл войну. Но смертные вовсе не так беззащитны, как ему думается. Война только начинается. У каждого она своя, но враг – один. И главным его противником станет тот, кого спасает она, Лигейя…

Женщина задумчиво посмотрела на меч, который держала в руках. Зачарованное оружие, созданное, чтобы убить сильнейшего из драконов. Теперь уже нет сомнений, для кого оно предназначено. Что, если взять и сбросить его сейчас в пропасть? Там чинкуэда и останется, навеки погребенная под снегом среди скал…

И ничто не помешает Вальтеру пройти свой путь до конца…

«Нет, я сохраню этот меч, – подумала Лигейя. – И заберу Грега в облачный замок, и вылечу его, и оставлю в безопасном месте, пока он не станет достаточно силен, чтобы вернуться и вступить в бой. Потому что только Грег захочет спасти того, кто по непонятной прихоти Невидимого стал для него важен и дорог. Потому что он тоже его любит…»

Она уносит с собой не искалеченного дракона, утратившего все на свете.

Она уносит с собой надежду…

Оглавление

Часть I Разведка боем

  Пролог

  Глава 1 Защитник людей

  Глава 2 Присяга чародея

  Глава 3 Тетка и племянница

  Глава 4 Башня северного колдуна

  Глава 5 Огни в полях

  Глава 6 Полет за звездой

  Глава 7 Драконья шкура

  Глава 8 Черные сны

  Глава 9 Ночь в святилище

  Глава 10 Огненное гнездо

  Интерлюдия

  Глава 11 Всегда на шаг впереди

  Глава 12 Бездна памяти

  Глава 13 Дракон рождается в воздухе

  Интерлюдия Белая драккина

  Глава 14 Оружие иного мира

  Глава 15 «Хочешь быть сильной?»

Часть II Война

  Пролог

  Глава 1 Малый совет

  Глава 2 Урок контроля

  Глава 3 Глаза чудовищ

  Глава 4 Последний заказ

  Глава 5 Грозная ночь

  Глава 6 Башня пепла

  Глава 7 Переворот

  Глава 8 Небесная любовь

  Глава 9 Полет в неизвестность

  Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg