«Дар Дерзкий»

МИРЫ НЕПРИМИРИМЫХ – II

Книга 2 – "Дар Дерзкий"

Часть 1 Глава 1 – Планета бурь

…зная что крепкий ветер при тяжести в ноль-шесть жэ способен создавать определенные неудобства. Группа-Д, конечно, получила утяжеление в виде доп-снаряжения. Однако это сделало ребят громоздкими, потому что барахло было навешано под силовой аурой по всему периметру большой брони. Да и сама большая броня не сахар! Так что при среднем ветре все было почти нормально. Конечно, если это не был G-ветер.

Их высадили семьдесят пять минут назад. Бондер тут же взмыл в облака, второй раз рассыпая на километры теплый "снег" маскировки. Крупные серые хлопья увлеченно кружились в среднем ветре, а информация о высадке группы не то что бы стерта или замаскирована этим "снегом". Она просто не существовала.

Они шли радиомолча. Кодеры срывателя звука выводились на броню, и считывали зрительно-организованные сообщения с брони остальной группы не хуже традиционной связи. Единственное но – приходилось все время держать бойцов "на глазу". Но при оптических усилителях это было понятие вполне растяжимое.

Большого ветра, как и обещал Центр, не было. Ребята попрыгали, потоптались, обвыкаясь с легкостью-тяжестью. Обменялись парой старых сальных шуточек, сбрасывая напряжение. Дар условным знаком дал сигнал и все тут же разбежались-рассыпались по этой волнистой равнине, похожей на складки гигантской незаправленной постели.

Вводная сообщала об –оксах-, асимметричноформых Чужих. Их тела имели по два несвязанных неравных позвоночника, пять конечностей. Мозг был подвешен в центре желеобразного туловища, удерживаясь на зонтиковых хрящах. Полное наименование чужаков было существо Окс-87(0), а выговорить их самоназвание не смогли бы даже самые яйцеголовые ксенологи, включая Манолу.

_Оксы-87_ были сейчас второй цивилизованной формой жизни Аяны, ветренной планеты. И проблема была в том, что новоприбывший разум превысил допустимый Кодексом КВС уровень агрессии. Аборигены, коренные и сугубо местные, еще продолжали отбиваться от асимметричных налетчиков, но их шансы Центр не оценивал как серьезные. Они назывались в каталоге существо Гр-ОМ-07(8), а самоназвание их весьма сходно переводилось как "буря" или "гром-на-небе". Внешне они были похожи на мальчиков-с-пальчиков, только с головой в плечевом поясе. Парни из Цетра называли одних "оксами", а других "громики" и все были довольны. Ситуация в описании Четвертого звучала проще: залетные орлы спикировали на местный курятник, расчитывая подмять тутошних воробушков и прикарманить птицеферму под названием Аяна. Но в официальных сводках это именовалось "вооруженный конфликт от неспровоцированного нападения", и в общем-то Дар ничего не имел против любой из формулировок.

_Оксы_ были известными забияками этой части сектора, и, несмотря на проблемы с матчастью, обладали редким тактическим чутьем, с которым ее применяли. Никогда не уклонялись от драки, и не сливали воду, когда становилось жарко. Их основной проблемой был отрицательный отрыв в технологии. Зато увидев что-либо новенькое, могли быстро наваять собственный дубоватый аналог. К тому же _оксы_ уже познакомились с боевыми привычками людей, а подобный опыт, согласитесь, всегда неприятен.

Дар продвигался вперед осторожно, внимательно осматриваясь в доступных диапазонах. Он оставался в центре своей группы, что было пока совсем не сложно. Искоса поглядывал на местные красоты, но голова была занята обдумыванием вводной Центра:

1. Обеспечить выживание оставшихся аборигенов (аянцев);

2. Избежать лишних жертв со стороны нападающих оксов;

3. Обеспечить полнофункциональную сохранность минимум одной оборонительной зоны _аянцев_.

И в идеальном случае:

4. _Оксы_ должны самостоятельно покинуть Планету бурь.

При этом невысказанное, но само собой разумеющееся:

5. "Группа-Д" не должна потерять при выполнении задания ни одного члена личного состава.

Ну и последнее, неписанное во вводной:

6. За все персонально нес ответственность старший лейтекор Дарлан Петлюгин.

Их высадили в ста сорока километрах до периметра _оксов_, окруживших последнюю из цитаделей _аянцев_. Ребята были все нормально тренированы, имели опыт огневого взаимодействия. Дар получал удовольствие наблюдая за ними. Нашлемный следак единственный мог замечать горошины движущихся в полях фигур. Для глаза или техники что _оксов_, что _аянцев_, тут просто никого не было.

Около обозначенной зоны бдения их ждала первая неожиданность: здесь было пусто.

Они подошли к периметру осады абсолютно, стопроцентно незамеченными. Но не благодаря собственному искусству выслеживания, а тому что органической жизни поблизости просто не осталось. Все было выжженно на мили. Виднелись только несколько расставленных паутиной механизмов наблюдения, автоматических турелей лазерных параметов _оксов_, да массив еще целых ребристых заграждений. Временные бетонные укрытия, недостаточно прочные чтобы спасти кого-либо в случае прихода настоящего ветра, вгрызались в равнину через каждые пятьсот метров – словно темное ожерелье вокруг семиконечной короны Цитадели.

Крепость высилась впереди громадным серо-зеленым монолитом. Расположенная на холме, цитадель короновала его, величаво воцарившись над местностью. Она распространяла поистине давящее величие. Тяжелые двухсотметровые вертикали семи башен втыкались в небо, словно пальцы гигантской растопыренной кисти.

Дар почувствовал, как твердые желваки перекатились на скулах. Над крепостью поднимались дымы и ни один из спектров следака не показывал биологической активности. Похоже, случилась редкая ерунда – Центр высадил их с опозданием, и вся вводная теперь летела к черту. Надо было взваливалить ответственность на плечо и самому принимать решение – по крайней мере до следующего выхода на связь.

Ребята все были в отдалении, но он и отсюда ощущал их вопрос. Что дальше?

Он командир, ему и решать!

Дар негромко матюгнулся и облизал губы. Что теперь?

Чтож. Думать особо нечего. Следуя пункту ?1 – пытаться спасти оставшихся внутри Цитадели аянцев.

Если там еще есть живые.

Окружив Цитадель, группа проверила пустые стоянки по периметру оксов, просто чтобы застраховаться от сюрпризов и погасить наблюдение если найдется. Везде было одно и то же – органическая пустота, пепел, и выработанные боевые механизмы с мини-разумностью. Затем по условленной логике движения к Цитадели выдвинулся Третий. Дар видел, как взмыла светящаяся точка его бронекостюма и неторопливо двинулась к стене. Дар сразу переключил пол-шлема на изображение, передаваемое Третьим. Тот скользил на ровной скорости в десятке метров над стеной, памятуя о возможных ловушках. Стена наверху под углом переходила в плоскую поверхность крыши – ровное поле меж гигантских зубцов высоченных башен. Что-то в этих башнях зацепило взгляд Дара. Опасаясь ловушки, он тут же переключился на них, дав приближение. Многоугольные столбы гордо поднимались вверх, увенчанные странными округло-заостренными утолщениями. Дар смутно вспомнил что уже где-то видел такое. Что-то знакомое, из далекого детства, какая-то теплая эмоциональная волна возникла в душе. Почему-то вспомнилась бабушка…

Он отмахнулся от воспоминания, не до того было. Маковки действительно напоминали оголовки старых храмов где-то на Земле… С орбиты это надо было рассматривать, а не во время рейда. С орбиты бы все было лучше видно. Все было бы целенькое и красивенькое. А сейчас маковки были обгорелые, многочисленные выступы на просторном монолите поверхности, укрепления и выходы различного вооружения – все было сметено, пожжено, порезано. Тут и там средний ветер слизывал клубы дыма, рвущиеся изнутри. В центровине зияла огромная пробоина с оплавленными краями, метров двадцати в диаметре. Похоже "громикам" самое время было взывать к своему Создателю, если они верили в такого.

Предыстория этого конфликта была такова:

Стратегическое мышление аборигенов-аянцев предполагало статическую наземную войну с применением изолированных узлов сопротивления (цитаделей), обладающих широкой подземной сетью арсеналов и коммуникаций. В соединении с гравитационным ветром – природным защитным катаклизмом – это давало очень высокий процент выживания. В сущности обороняющимся стоило только дождаться сильного G-ветра – и все… Однако для их в общем неплохих средств ПВО летающие лодки – излюбленное оружие оксов – были трудноуязвимы. Цитадели сразу оказались отрезанными, и были не в состоянии оказывать друг другу поддержку. Возможно их стратегия была готова и к такой схеме войны. Но сказать это наверняка было бы преждевременно.

Со своей стороны, с наскока ликвидировать хорошо экранированные крепости "громиков"-аянцев силами космической и атмосферной атак, __оксам__ тоже оказалось не по зубам. Им был навязан тяжелый наземный бой, в котором желеобразные твари традиционно не были сильны, несмотря на более технологичное оружие. Так что противники сразу создали проблемы друг другу и военная компания затянулась, автоматически пробуждая к действию миротворческие контракты _аянцев_. На орбите появился, сияя новенькими бортами, рейдер миротворных сил Содружества, а затем высадилась и Группа-Д. Которой в свою очередь тоже рекомендовалось не преступать обозначенных для ее активности границ, дабы не сработали союзнические договора рас, что поддерживали _оксов. Так вот Дар с ребятам здесь и оказался…

Пока что нападающие выходили победителями, осаждая и разрушая цитадели в периоды безветрия. К несчастью _аянцев_, непогода на поверхности по какой-то причине была минимальна. Или искусственно снижена _оксами_.

Была любопытная деталь: каждая следующая цитадель _аянцев_, вступая в борьбу, сопротивлялась противнику дольше предыдущей. А стоявшая перед ними последняя крепость дралась с _оксами_ лучше всех. Однако же и эта была сломлена.

Центр опоздал с заброской группы.

Аборигены фактически проиграли свою планету. Оставалось только с спешно приступить к исполнению пункта 1 Вводной ("обеспечить выживание оставшихся _аянцев_") иначе договорные обязательства Содружества оказывались дискредитированными, равно как и само появление Группы-Д. Загнанные в подземелье _аянцы_ не смогут долго оказывать серьезное сопротивление. Но в то же время торопиться сейчас и обменивать жизни "громиков" на жизни товарищей Дару совершенно не улыбалось.

По его знаку еще трое ребят поднялись в воздух и приблизились к крыше Цитадели с разных сторон. Четверо замерли, слившись с окружением по периметру. Дар снова глянул наверх, и снова прилип глазами к башне с маковкой. Черт, вот приклеилось!

Но маковка и в самом деле была хороша. Он вдруг осознал, что Цитадель с ее массивностью и тяжестью была очень красива – той особенной красотой суровости, что отличает северное искусство, или скупую красоту оружия. Эти жесткие вертикальные грани очень грациозно менялись на плавные изгибы в самом верху, оттачивая пухлую округлость. Совмещая приятное с полезным, Дар тоже поднялся и двинулся к ближайшей башне. Оттуда, с орлиной высоты, можно хорошенько осмотреться перед погружением в подземелья.

Башня была словно литая, ни щели ни стыка. Поверхность (не то камень, не то композит) иссечена длинными продольными царапинками во все стороны. Вершина была идеальной формы падающей капли с заострением на макушке. Он вспомнил, откуда ему знаком этот вид. Это напоминало русские церкви, которые бабушка показывала ему когда он был еще маленьким. Еще до коллегвиума, и уж тем более до учебы в "Пятерке". Только маковки церквей были куда шире.

Рука сама просилась ощутить эту вылизанную форму. Дар автоматически тронул поверхность…

И тут же пожалел об этом.

Мертвая Цитадель ожила.

Каплевидность вдруг ощерилась шипами, с которых зазмеились ослепительные разряды. Тут же нестерпимо-голубым засветились и остальные башни. Шлем мгновенно погасил прозрачность, уменьшая облучение, но все равно удар по глазам был аховый. Дар почувствовал как сжалась нагрудная броня, компенсируя атаку. Светлые жгуты били в него с семи сторон, извиваясь и ломаясь в воздухе причудливыми электрическими изгибами. Проекторы экранов внутри шлема озарились сигнальными огоньками – зелеными, изредка желтыми. Красных, к счастью, не было. Пока.

Дар злобно чертыхнулся – мог бы сам догадаться ничего не трогать! Его броня мелко-мелко запульсировала с нижней полусферы, гася что-то металлически-частое. Матюгнувшись, Дар рванул выше-вбок над поверхностью, что обнаружила его касание и тут же сбросил высоту, уходя с линии огня. Напряженно следил за ощущением энергонаполненности костюма. Основные показатели жизнеспособности брони выводились прямо на тело, и кожу здорово щипало в местах проекций контактов. Особо серьезных проблем все еще не было, но он стремительно терял энергию и рано или поздно это должно было закончиться плохо. Можно было только догадываться о мощности обстрела. А также о том, что выдержали _оксы_, пробиваясь вниз.

Но трупов _оксов_ не было. Ни одного.

Он видел, как не дожидаясь приказа, Группа-Д ответила огнем, гася одну за другой энергетические турели башен. Это было нормально и по правилам, но Дар поскрипел зубами, проклиная себя и уже предвкушая будущие язвительные шуточки.

Выдвинувшиеся боевые сегменты техники _аянцев_ лопались от перегрева ярким фонтаном огненных брызг. Дар, с содроганием подумал, что было бы, появись он здесь раньше _оксов_, когда еще весь могучий арсенал Цитадели был невредим…

Загорелся, запищал красный огонек в нижней проекции шлема. Заморгал часто-часто. Рывком повернувшись, Петлюгин увидел, как далеко сбоку, отброшенная взрывом, поднялась в воздух и слетела с крыши яркая горошина Пятого. После нескольких секунд свободного падения, уже перед самой землей автоматика все же ожила, смягчая приземление. Там, где только что стоял Пятый в небо осатанело била высокочастотная лазерная ловушка _оксовой_ технологии. Вслед за первой ожили еще три хищницы: спеша-скользя по крыше в сторону зоны раздражения. Они сразу добавляли огонь в направлении, куда била первая высокочастотка. Короткие зеленые импульсы сливались в одну линию, с высотой их цвет менялся на оранжевый.

Черт! Вляпаться сразу в два капкана!!

Пятый! Что с тобой? – крикнул Дар, хотя имел уже все данные на левой части внутренней поверхности экрана.

Броня парня была жива, но ловушке удалось каким-то образом пробить силовое поле и огонь на несколько милисекунд встретился с металлокерамикой. Та выдержала, распределив нагрузку на ближайшие сегменты, слоев там много. У Пятого были хорошие шансы…

Дьявол, – голос Пятого был сдавленным, – Засмотрелся как ты сияешь, Петля.

Здоровье?

Ожоги кожи на правой ноге, ткани и кости вроде целы.

Самочувствие?

Сссссука…. Вроде ничего…

Дар представил, как ленты медблока накачивают ногу Пятого обезболивающими и стимуляторами.

Ты боеспособен?

Вполне! – внизу поднялась его фигурка.

Лучи четырех оперативников Группы-Д погасили подвижные ловушки _оксов_. Впрочем те и сами уже остывали, исчерпав свой крошечный ресурс. Остальные четверо из группы молчали, не имея разрешения выдавать свое присутствие ни огнем, ни просто голосом.

Проклятье! Пятый забыл о маленькой условности, ловушки _оксов_ срабатывают, только если внешний движущийся объкт меняет направление или скорость движения. Они не реагируют на равномерный полет. _Оксы_ были тоже с ветреной планеты. Дар хотел сказать что-то Пятому насчет этого, но слова зашипели у него на губах и умерли.

Потому что пришел G-ветер.

Первый порыв был несильный. Он дунул широко, заметая с земли кучу мелкой пыли, дряни и давно осевших перекати-поле. Только что была чистая видимость, и вдруг словно волной взмыла муть с земли. Экран шлема автоматически подстроился, видимость стала хуже, но ненамного. Его качнуло. Маленькие предметы в закружившемся воздухе, сгорали яркими вспышками, коснувшись силовой защиты брони. Но это была только первая ступень. Не дожидаясь второй, Дар заорал:

Всем вниз! В Цитадель!

Ребята и сами понимали, что ловушки _оксов_ покажутся сладкой забавой по сравнению с гравитационной волной на поверхности. Светящиеся шарики один за другим стремительно исчезали в широко-прожженной посреди крыши дыре, проваливались в этот новый проход в глубины планеты. Дар считал губами, словно не доверяя технике. Семь, восемь… Дальше всего лететь было ему и Пятому. Он остановился, пропуская вперед первого раненого Группы-Д. И, задерживаясь на мгновение, увидел вторую волну.

По остаткам бетонного укрытия _оксов_ на ближайшем холме словно прошел озноб. Его части чуть двинулись относительно друг друга. Мгновением позже их вышибло из земли будто пробку из бутылки. Они мелькнули вперед и вдребезги расшиблись о стены Цитадели. Звук этого события заполнил воздух. Часть отколовшихся при ударе кусков прошла выше над Даром. Это уже были метеориты, стремившиеся в космические дали.

Сочтя дальнейшее наблюдение нецелесообразным, Дар рухнул вниз следом за своей Группой.

Планета Бурь – часть 2 (Подземная цитадель?)

Тяжесть на планете была всего ноль-шесть "жэ", и потому пришлось поддать ускорения, чтобы побыстрее уйти из опасной зоны. Почему в цитаделях G-ветер не чувствовался Дар не знал, как не знал почему вообще гравитационные ветры никогда не ощущаются на глубине более пятидесяти-ста метров.

Что это было? – раздался встревоженный голос Третьего. Видимо внутри тоже был слышен удар, расколовший бетонные укрепления о массив Цитадели.

Ветер, – односложно ответил Дар, продолжая скользить вниз, в темноту.

На шлемном экране светящиеся точки всех десяти штурмовиков все глубже опускались в проплавленную пробоину. Логический бэй брони моделировал провал, сводя воедино информацию всех членов Группы. Показывал цитадель в разрезе, в проекциях.

Дар все переживал свой облом с маковкой башни. Какого дьявола ему надумалось трогать? Это же боевое сооружение… Красота ему видите-ли… Если бы не он – Пятый бы не попал в капкан.

Мимо, после умопомрачительной толщины верхней броневой плиты, мелькали уровни палуб, насквозь пробитые, проплавленные главным калибром _оксов_. Дар все летел и летел через какой-то колоссальный рассеченный агрегат, еще не умерший окончательно. Тут и там гибкие полуживые червяки проводов слепо тыкались в заплавы, пытаясь нащупать свою пару. Техника _аянцев_ была ограниченно восстанавливающейся. По оплавленным краям пробегали голубые короны молний, всасываясь тут же в развороченный металл, или разряжаясь в светлый контур скользящей мимо инопланетной брони. Броня жадно слизывала эти светящиеся пенки, подстраиваясь под энергию, заряжаясь. Дар с удовольствием смотрел, как ползет вверх индикатор энергонасыщенности, сильно упавший после атаки семи башен. Это было как подарок после неожиданностей наверху, как маленький бонус.

Пятый, – сказал он в темноту, – Заряжаемся?

Когда он говорил Пятый, его слышал только Пятый.

М-м… – проворковал голос Пятого, – Ням-ням-ням…

Молодец, – сказал Дар и почувствовал, что испытывает вину.

Они опустились метров на триста, когда ветер добрался и сюда. Сначала резко прижало вниз, потом потянуло наверх, тысячи обломков распростились с привычными местами и бросились танцевать в воздухе, то и дело устраивая веселые феерверки с молниями. Броня гасила порывы воздуха с легким запозданием. Разок Дара чуть не припечатало об стену, едва успел вытянуть руку. Он с содроганием подумал о событиях на поверхности.

На мгновение стар-крейсер Содружества открыл окно связи. Центр корректировал обстановку: выжившие защитники последней Цитадели были замечены в супер-глубоких тубусных коридорах. Сканирование планеты на этом уровне выявило наличие колоссальных по протяженности, экранированных коммуникаций аборигенов. Оказывается они связывали цитадели между собой. Все цитадели.

Это означало, что аянцы были изначально недооценены не только _оксам_и, но и Центром. Силы аборигенов последней атакованной цитадели направлялись к ближайшей соседней, тоже разрушенной крепости, сейчас занятой небольшим гарнизоном _оксов_. В полуразумном железе Цитадели что-то такое происходило, что Центр невнятно поименовал перефункционированием.

Что это еще за перефункционирование? – разозлился Дар, (против воли вспомнилось как разрезанные провода тыкались в стены будто слепые червяки) – Кто-то в Центре сделал ошибку и теперь прикрывает свой зад усложненной терминологией. Но почему они с боевой группой разговаривают шарадами?

И одновременно подумалось: интересно, могут ли _оксы_ сканировать на такую же глубину с орбиты? И видят ли крейсеры _оксов_ и землян друг друга?

Но все это ерунда. Основное было: задача Группы-Д менялась. Шансы _аянцев_ резко поднимались. Союзники _оксов_ могли теперь идти к Будде, потому что теперь не будет огневого контакта.

Голова работала быстро и четко. Фактически изменившиеся условия значительно облегчали задачу. Группе оставалось только лишить _оксов_ в обеих крепостях тактической подвижности. И по возможности не дать им шанса осознать наличие перефункционирования. А сделать это лучше всего закупорив их в подземелье, куда они зашли. И хорошо если у них не выявится какого-нибудь собственного перефункционирования!

Дар развернул проекции подземного сектора. Картинки ложились на внутреннюю поверхность его обзорного стекла, автоматически искривляясь по углу зрения так, что ни одна из схем не выглядела изогнутой или напухшей.

_Оксы_ шли по пятам за аянцами, однако по более высокому коридору – просто из-за его размеров. Противники очевидно наблюдали другу друга в диапазонах следящих устройств. Но преимущество, по крайней мере под поверхностью, явно было на стороне хозяев планеты. Ввиду особенностей строения тела.

Прогноз погоды был неудовлетворительным. Центр обещал еще двадцать шесть минут G-ветра в их квадрате. Точность прогноза была 85 процентов.

Сигнал Центра получили все штурмовики Группы-Д. Дар видел как замерли светящиеся горошины их броников, оценивая изменившуюся ситуацию. Но решение предстояло принимать ему одному.

Десять минут заняло выбрать позиции и заложить обрушиватели. Готовясь к чувствительно встряске, выбрали зону покрепче – бэй вычислил секцию Цитадели, где при взрыве будет наиболее безопасно. Седьмой и Девятый выжгли тахионными прожекторами тоннель в стене (метров сто в длину, ребята не поскупились на свет). Теперь, собравшись как новоселы, в еще чуть искрящемся прожоге металлической пещеры, Группа намеревалась переждать взрыв обрушения. Тахионники восполняли ресурс своего оружия. Остальные уже подзарядили все что возможно у отрытых источников.

Грохнуло прилично, едва на ногах устояли. Видимость ухудшилась, пыль и сор наполнили воздух. Но теперь по крайней мере они выполнили задачу. Теперь просто выждать, пока непогода наверху уляжется, а затем проследовать к второй Цитадели.

И тут неожиданно сверкнуло. Будто прожектором – с внешней стороны выжженной дыры, затыкая мышеловку. Сразу же информ-писки подсказали что их высвечивают еще в трех спектрах.

Дьявол! Они проморгали "птицу" _оксов_!

Надо же было собраться всем вместе!!!

Последовавший выстрел был ожидаем, но очень силен. Тяжеловооруженные тахионщики теперь были позади основной группы, и применять оружие не могли. Зато успели быстренько сделать себе одноместные кельи в стенах. Удар приняли на себя трое ребят, что стояли первыми. Электронные ауры их брони вспыхнули жаркими коронами, швыряющими сияющие лиловые протуберанцы в стены. Технические огоньки ребят на дисплее Дара зажигались желтым, красным, перешли в коричневый, но потом быстро соскользнули снова в желтый. Броня адаптировалась, или оксы не могли держать удар такого накала долго. Но и этих микромгновений коричневого цвета хватало, это означало переполнение силовых сфер и начало физического контакта оружейного огня с внутренним бронепластиком костюмов.

Ложись! – заорал Дар, бросаясь на пол, – Станнеры, огонь!

Еще до того как он коснулся поверхности, ответные голубые струи влажно-синим сиянием облили птицу _оксов_. Огневое взаимодействие на этом прекратилось.

Черт, как они могли птицу подпустить?? Впрочем, в этой массе металла конечно немудрено…

Второй, Четвертый, Восьмой – обследовать птицу, – прорычал Дар. Не глядя, как штурмовики метнулись вперед, нагнулся к лежавшим.

Третий, Пятый, Шестой. Состояние?

Молчание было ответом. Это было невероятно, но _оксы_ сумели с первого раза пробить броню! Пусть даже из главного калибра птицы…

Бэй – Третий, Пятый, Шестой – состояние? – тихо спросил он внутри своего шлема. Внутренний логик вывел на стекло схемы тел с повреждениями. Все трое отхватили по самое немогу. Медузлы брони сработали штатно, защитив нервную систему. Ребят перевели в бессознательность, наполнив нервную ткань блокирующей разрушения химией. И сон будет длиться еще десять-одиннадцать минут. Каждый из них получил свою дозу физических ожогов в зонах контакта с лучом. И хуже всего досталось Пятому, чья броня сегодня уже имела конкретные проблемы.

Чертыхнувшись, Дар помог поднять и нести ребят, спеша к выходу из злосчастного тупика. Авангардная троица уже откупорила птицу и вытаскивала обмякшие тела _оксов_. Раненые с двух сторон – кто на вход, кто на вынос?

Отлов птицы отчасти компенсировал их неудачи, ибо _оксы_ умели строить добрые атмосферные машины, способные передвигаться в условиях двойных циклонов и даже при умеренном G-ветре. Типа того что сейчас резвился на поверхности.

Одного Дар не мог себе простить – как он мог так облажаться наверху? Зачем понадобилось трогать башенку?Сразу вспомнилась эта красивая маковка короны Цитадели, как вспыхнули лучи отовсюду, взрывая предательскую тишину Аяны… Возникло устойчивое ощущение допущенной ошибки… . И еще – как могла их заметить птица? Случайно ли она там оказалась?

Но времени на раздумья и рефлексии не было. После все обдумаем и оценим. Ну и руководство, конечно, проанализирует и сделает выводы.

Не дрейфь, – сказал он самому себе. – Пока все вроде неплохо. Выход снизу закупорили. Взяли "птицу"…

Ребята оттаскивали _оксов_. Если бы тут не было ноль-шесть жэ – пришлось бы нести подвое эти громоздкие туши. Оксы были – безголовые мешки с пятью руками-ногами, тело покрыто сотней выростов, словно бы ушей. Жесткая шкура отражает как коричневое зеркало, перекатывается бурой ртутью. Красивая броня… Безвольно опавшие руки метутся, скребут по полу тоннеля. Может он и взял бы "пленных", будь в "птице" места побольше…

Их бросили тут же, на выходе. Как-нибудь сами найдут своих. Вручную. Ибо оставлять им что-либо из техники, даже их собственной, Дар не собирался. За этот "удачный" ихний выстрел.

Группа-Д поместилась в птице целиком – _оксы_ все же были здоровенными созданиями. Кресел не было, какие-то ложбины на полу. Погасив ауры, ребята просто сели на пол, потеснившись и сложив оружие под ноги. Кресла пилота не было. Чувствуя спиной упирающиеся коленки товарищей, Дар принялся изучать управление. Из _оксовых_ ему доводилось водить только "мнацепалл" – орбитально-атмосферную штуковину раз в десять помассивнее. Было что-то общее в "рулении", хотя Дар и так не пасовал. Умея водить леталки четырех разных рас, разобрался бы и с этой.

Птицу несколько раз здорово садануло боком о стены, разок юзнул брюхом по краю прожженного тоннеля, прежде чем он освоился что тут отвечает за горизонтальность, а что за вертикальность, и где "газ". Ему было все равно – рычаги или ползунки, джостик или руль, педали, выемки или гелевые колодцы для конечностей… Все равно он бы разобрался. В "Пятерке" и не такому учили!

Рычаги были крохотные, сантиметра по три высотой. Оставалось только удивляться, как управляют полетом _оксы_ с их огромными ручищами. Ушами, наверное. Рядом с рычажками было еще много приборов, без экранов но с какими-то индикаторами, с самосдвигающимися пластинками разного по оттенку металла.

Бэй-логик проинформировал, что _оксы_ под землей почувствовали обрушение входа и часть сил направили назад. К счастью их способы связи не функционируют сквозь минеральные толщи. Анализируя схемы, высланные при последнем сообщении Центра, Дар снова убедился, что сверхглубокие тоннели _аянцев_, связывающие цитадели, просто недостижимы для _оксов_. Кроме того, уровень на котором перемещаются _оксы_ вовсе не достигает своего аналога второй крепости, а упирается в тупик. _Оксам_ скоро это станет ясно и они поспешат на поверхность. К этому моменту Группе-Д надлежит обработать вторую Цитадель, закупорив _оксов_ и там. Каким образом обеспечить безопасность _аянцев_ на длительное время пока было неясно. Если они вообще нуждались в помощи. Последнее время Дар в этом сильно сомневался.

Что-то было не так, что-то он упускал.

Накатило странное ощущение, будто он делает один просчет за другим, и с каждым разом суммирующая ошибка накапливается.

Птица уже выскользнула из темного провала цитадели, и закружилась в жутковатом смерче противонаправленых воздушных течений. Дар поднял чуть повыше и двинул ко второй цитадели. Здорово барабанило по обшивке, силовуха у _оксов_ была не очень… Аппарат потряхивало, временами бросало в стороны, но птица имела собственный гравитатор, и в кабине почти не ощущались перегрузки. Гельные тела _оксов_ не выносили тряски.

Однако тряска становилась все более сильной…

Пришел новый сигнал связи из Центра. Там заметили, что они взяли птицу. Похвалили. Центр предупреждал, что развитие циклонов пошло по благоприятному сценарию, но G-ветер уймется не раньше чем через восемь минут. Потом что-то изменилось, раздались отдаленные крики. После некоторого молчания оператор Центра нервно предупредил быть поосторожнее. Только что кэрриер _оксов_ начал менять плоскость орбиты. Предполагается, они тоже заметили обрушение внутри цитадели. Кэрриер будет в зоне видимости через семь минут, и предсказать его действия пока невозможно.

Дар ощутил холодок между лопатками.

Они не могут высадиться из птицы пока G-ветер не утихомирился, не могут при такой "качке" влететь назад в прожженную дыру цитадели, ибо это даже не нитка с иголкой, и не могут спрятать птицу от кэрриера. Оставался только один выход – покинуть летательный аппарат в верхних слоях, где действовал лишь пассивный циклон и шансов разбиться в воздушных потоках был несравнимо меньше. Но трое раненых затем еще полторы-две минуты будут без сознания и не смогут самостоятельно управлять полетом. Следовательно после обнаружения и возможного открытия огня кэрриером, и вплоть до прекращения G-ветра долгих шестьдесят секунд ребята будут доверены только логике брони. А броня не умеет летать внутри G-ветра…

Ситуация была патовая.

И это был результат его просчета.

Какого?

Он снова почувствовал усиливающуюся тряску.

Но птица не могла трястись!? Его удивление не имело границ. Ставшие прозрачными шлемы ребят повернулись в его сторону с вопросом. Снова затрясло….

И тут он вывалился в нормальный мир…

* * *

Корнвэлл, брезгливо морщась, смотрел, как Петлюгин с ошалелыми глазами срывает с себя замкнутый шлем компенсатора, вводные перчатки и пуанты. Перевязи риббонов обжимали локти и колени Петлюгина, и было видно, как время от времени буграми сокращаются человеческие мышцы, получая остаточные импульсы симуляции.

Ч-ч…. кхрг… что? – горло его плохо еще слушалось.

Корнвэлл многозначительно посмотрел на часы и недовольно покачал головой. Он демонстративно старался не обращать внимания на загоревшиеся рубиновые глазки двух бронированных механических тварей возле двери. Но у него это плохо получалось.

Не хотьел тебя отрывать, Дар, but… Captan sent me…

Он смотрел, как понимание, наконец, зажглось в глазах Петлюгина, как тот закашлялся прочищая горло.

Sorry… Sorry, черт совсем забыл… Сколько времени?

Корнвэлл терпеливо ждал, когда Дар придет в себя, методично отстегнется от своего тяжелого тренировочного стола. Позади, утопая в полутьме, высились три двухметровые горки, утыканные снарядами для борьбы и тренировки ближнего боя – потертые, поцарапанные. Вокруг вообще было много рабочего, умного металла. Пожалуй слишком много на вкус Корнвэлла. Дар все возился, отстегиваясь. Эколды и пристяжные полусферы звонко клацали, падая на пол.

Хороша работа – подумал Корнвэлл – лежи да играй в симуляциях весь день напролет. Я бы тоже не прочь…

 Глава 2 – Совет эсминца "Прямой Ветер"

Они быстро шли по закругляющемуся коридору командорской палубы "Прямого Ветра".

У кэптона были свои причуды, и Дар старался сейчас не оценивать это эмоционально. После прерванной симуляции нервы стянулись узлами и лаяли на любой раздражитель – тонкие, злобные. Он все еще переживал свое поражение на Аяне и шел весь на изменах. Черт с ними, с зеркалами. У каждого свои причуды в этом мире. Против воли мысли сами вернулись к только что проигранному бою с оксами. Как он мог снова подвести команду под "птицу" оксов? Это происходило уже третий раз, снова и снова он приходил к одной и той же ошибке, хоть и двигался к ней каждый раз другими путями. Черт, прямо застрял на этом уровне тренинга.

Дар старался не смотреть под ноги, потому что тогда реальность совсем уплывала. Королевство кривых… Сицианские моды – вещь странная, если не сказать откровеннее. Хотя, если бы рядом шла девушка, может это бы и было интересно, – он косо усмехнулся.

Когда они вошли в зал Совета, сидящие одновременно обернулись.

Вокруг большого круглого стола было восемь человек, шефы своих подразделений. Или просто шефы без подразделений. Типа как Бторога, шеф отдела электронного контроля, и ее же единственный исполнитель (не считая нескольких ребят, у которых поддержка работы бэйев была третьей специальностью).

Глаза кэптона Соэлтола, смотрящего в сторону, как всегда были холодны и безразличны. Он словно и не заметил что Дар опоздал. Эликсо Йорта, таргянин, шеф инженерии силовой установки виновато потупил взор, словно он был виновен в забывчивости Дара. Ариестрянин Влад Паун, медицина и питание, кивнул Дару с огоньком в глазах. Пилотаж-навигация в лице Донателли и жизнеобеспечение-пилотаж в лице Олио`Фкоротео смотрели с дружелюбием. Бторога, лиогянин, хозяин стержневого логического бэя "Прямого Ветра", недовольно покачал головой с вечно брезгливой гримасой на тяжелом лице.

– Ну вот, gentleman, Совет в полном составе, – удовлетворенно сказал кэптон и грациозно поднялся, – Прошу садиться!

– Девять минут опоздания, – отчетливо отчеканил Бторога.

Дар смотрел, как движется его лиловая челюсть. Бторога был массивным мужчиной, чистокровным лиогянином, судя по неизменно ровному лиловому окрасу кожи. Челюсть его почти не сужалась книзу на подбородке, как у всех остальных рас. От этого лица лиогян вечно казались черезчур тяжелыми.

– Можно подумать что ты пунктуален, Бетлюгин. Опять ровно девять минут!

Дар усмехнулся. Бторога произносил его имя всегда с "Б", это можно было расценить в устах лиогянина почти как проблеск симпатии. Но лиловый скорее просто картавил по-своему.

Таргянин Йорта тонко пискнул. Звук был бы странным для землянина его возраста. Для жителей Тарга так звучал символ текущей координации с начальством. Эдак несколько подхалимовато.

– Мистер Бторога, – голос кэптона, обладавший несомненными достоинствами гибкости и выразительности, поднялся на 2 тона, – вы можете обсудить милую вашему сердцу пунктуальность с мистером Пэтлюгиным после заседания.

Соэлтола нажал один из пинктонов на своей панели. Зал Совета неторопливо погрузился в полумрак. Посреди круглого стола развернулся семипрозрачный дымчатый цилиндр "объемника", подрагивая радужно и пусто.

– Нет нужды напоминать, что контактный эсминец "Прямой Ветер" уже двое суток находится во внутренних пространствах дружественного Альянса Королевств, на внешней орбите царской планеты – Цу-Рецц. Соизволением Вечноживущей Опоры Света, Его Сиятельства Кнереца, делегация Содружества допущена к высадке на Цу-Рецц завтрашним утром. Канцелярия внешних церемоний Альянса Королевств Рецц ограничила количество допущенных к посещению планеты четырьмя персонами…

Присутствующие шумно зашевелились.

Это было новостью.

Кэптон Соэлтола снова прикоснулся пальцем к пинктону панели. Радужную пленку заставки "объемника" сдуло и на ее место пришла чернота космоса, с витающими вокруг планетами системы Рецц. Около четвертой движение остановилось, сначала показав их эсминец во "фрунт", затем скользнув к планетке. Редкие облака лишь слегка покрывали поверхность, словно маленькие перышки или осколки инфузорообразно закрученных раковинок. Снизу все было желтым, сухим, выцветшим. Автомат вполголоса, будто сам себе, бормотал данные планеты. Его голос был быстрый и чистый, слова и цифры сыпались четкими шлифованными горошинками, со скоростью с которой человек не мог бы говорить, но успевал вслушиваться.

Было скучно, и Дар скользнул взглядом по окружающим. Особенно смешно смотрелся Донателли, который сидел напротив. Его большое лицо с узкой челюстью и высоким лбом, просвечивая через "объемник" было покрыто пятнышками облаков, как пухом. Курочка Донателли…

– …Таким образом, к сожалению, состав делегации оказался более чем неполным. Многие согласованные с КВС позиции пришлось сократить. Поэтому вступил в действие параграф "Xeno-W-12". Согласно третьему пункту справедливого для данной ситуации 12-го Дополнительного положения Устава Контакта, в делегацию войдут ксенопсихолог Манола, ксенобиолог и криптозоолог Корнвэлл, пилот-zetянщик Нуитава. Защиту будет осуществлять Пэтлюгин.

– У меня замечание, – тут же подал голос Дар. – Не вижу особой необходимости для высадки защиты. Если реццы не дают добро на стволы и броню, мое присутствие совершенно бессмысленно. Лучше послать одного из ксенологов.

– Ваше замечание принято к сведению, – вежливо но твердо отрезал кэптон. – Защита будет высаживаться независимо от наличия брони. Параграф здесь высказывается однозначно.

– Брось, Дар, – глубокий бас Бтороги легко покрыл изящный баритон кэптона, – Там и бояться-то некого! Реццы!

Дар кивнул кэптану и промолчал. С общей историей Королевства Рэцц он был вкратце знаком, с упертостью в следовании Уставу Контакта со стороны звездных капитанов тоже. А отвечать на подкалывания лиогянина не имело смысла. Это могло закончиться только одним, после чего дисциплинарное взыскание будет обеспечено. Лиогяне здоровы как быки. И с трудом переносят осознание что кто-то, меньший чем они по росту, способен вставить им пистон.

– …Посему рекомендую членам завтрашней делегации еще раз ознакомиться с вводными по Рецц, освежить так сказать в памяти. И обратите особое внимание на последние королевские новости. Оглядите маршрут осмотра, предложенный Его Сиятельством Кнерецом. Продумайте мелочи, чтобы взять от данного осмотра как можно больше информации. К вам, Пэтлюгин, это не относится. – Сухой но вежливый кивок в его сторону. – Просто постарайтесь выспаться и быть в форме.

Под ржание Бтороги Дар поднял брови, удивленный эскападой кэптона.

– Вылет делегации в 16:00 по центральному галактическому. Манола и Корнвэлл, gentleman, вы возьмете кольца записи, они будут помещены в тульи солнцезащитных шляп. Рекомендую вам сегодня проверить установку и работоспособность своих колец, зарядку и так далее. Мистер Донателли, вам рекомендуется провести детальный инструктаж пилота Нуитавы. Делегация вылетает на семнадцатом посадочном шлюпе "Прямого Ветра". Мистер Нуитава в продолжении всего периода делегации будет оставаться на борту шлюпа. Выход на поверхность Цу-Рецц ему строжайше запрещен. Тем не менее он будет присутствовать с делегацией так сказать виртуально. В его обязанности входит запись и кодирование всей полученной с колец Манолы и Корнвэлла информации. Кодирование производить как минимум на три вида носителей, в том числе прямо на корпус шлюпа. Во время первой делегации реццы сумели правильно идентифицировать фиксирующую аппаратуру, и Его Сиятельство Кнерец потребовал вернуть записанные носители. К сожалению это произошло до возвращения в посадочный шлюп. Ныне Третий Отдел КВС очень настойчиво ждет от нас предохранения собранной аудио-визуальной информации о культуре Рецц. Подавать потоковые равно как и импульсные сигналы со шлюпки на "Ветер" запрещено. Контактировать "Ветер" с поверхности Рецц запрещено также. Мистер Бторога, я рассчитываю на ваше полное понимание и плодотворное взаимодействие с Донателли по этому вопросу. Проинспектируйте пожалуйста пилота Нуитаву касательно трех видов записи и проверьте его навыки.

Кэптон продолжал инструктаж с невозмутимостью бетономешалки, будто не помня что высказывает известные всем банальности. Но сегодня он имел благодарную аудиторию. Все старательно делали вид что им интересно. Потому что назавтра предстояло захватывающее приключение – высадка на Цу-Рецц. Второй этап контакта с новой цивилизацией. Цель полета "Прямого Ветра" и в конечном итоге цель каждого сейчас. Даже те, кому не суждено высаживаться на поверхность, все же будут присутствовать здесь благодаря аппаратуре, которой нашпигуют головные уборы и одежду Манолы и Корнвэлла. А также благодаря тому, что Манола и Корнвэлл зададут тот десяток вопросиков, которые разрабатывались сотнями ученых в течении всего времени между экспедициями.

Дар глядел в "объемник", показывающий сейчас с высоты пары сотен метров пустынные массивы планеты. Желто-красно-коричневый окрас. Камера скользнула ниже, к одному из немногих горных хребтов, постепенно и ненавязчиво сдвигаясь к Великой Скале – вместилищу Чертога. Обращенный к пустыне срез Великой Скалы, легионы дисциплинированных мурашей – реццов у подножия величественного пика. Реццы были построены геометрически правильными подразделениями, и выглядели уже не существами, а молекулами, ровными как ряды цифр на мониторе. Дар посмотрел дальше и у него захватило дух при виде этих затененных глубоких провалов – входов в Чертог. Согласно легенде, за массивной броней защиты, за воротами из загадочной "твердой воды", выкованных в такой дали времени, что и думать от этом было страшно, в глубине скалы был погребен Царц – ужас реццов, древний дух разрушения, могучее чудовище. Ксенобиолог Корнвэлл жадно мечтал проникнуть внутрь Чертога в эту экспедицию, что вызывало снисходительный женственный смех его почти-коллеги, флегматичного долговязого ксенопсихолога Манолы. Дару тоже надоедливо хотелось своими руками пощупать броню великой древней цивилизации. А может, если повезет, и глянуть на ее "Разрушителя"…

Но стволы и защитные костюмы были высочайше недозволены. Дар невольно хмыкнул и покачал головой. Некоторое вещи не выходили у него из головы. Посадочный шлюп "номер семнадцать" был из самых забронированных монстриков на борту "Прямого Ветра". Модный последнее десятилетие стиль "боевой квадро" лишал обводы шлюпа плавности линий гражданских яхт, зато придавал столько незабываемых эмоций однозначностью геометрических решений… Хотелось верить, что КВС выбирал суда не для того чтобы впечатлить реццов. Но в таком случае контактный эсминец "Прямой Ветер" просто случайно был одним из внушительнейших мамонтов своего класса, сравнимый по массе со средним лиогянским дестроером. И наверное так же случайно кэптон велел применить "форсажное торможение" в опасной близости от Цу-Рецц, что чуть не сдуло его атмосферку в свободное плавание по космическому вакууму. Правда, если малыши только важно пыжатся и понтярят, не имея реальных средств контроля ближнего космоса, эти демонстрации мускулов никому не заметны…

 Глава 3 – Ксенолог 

Выходя с капитанского квартера, Дар чувствовал глухое раздражение. Не то чтобы общение с кэптоном его расстроило – ответ укладывался в рамки естественного течения вещей. Но был еще момент, который и сам Дар толком не мог просчитать. Какое-то предощущение глухо ворочалось впереди, смутное предчувствие.

А Дар привык доверять предчувствиям.

Когда зеркальные полы остались позади, он уже был в шахт-лифтах, чье вертикальное движение сменилось на горизонтальное почти незаметно, подгодняя его к рекреационной зоне. Тут были сектора медицины, спорта, гигиены и косметики. Он искал для раговора Корнвэлла, да сицианина Манолу. Оба ксенолога летели завтра с ним вниз, на планету. Это конечно же не было навязывание – Дар просто выполнял свой долг браттара – защищать вверенную группу.

Корнвэлла удалось найти не сразу. Вообще зона отдыха сегодня не пользовалась популярностью В медсекторе открылись безлюдные комнаты с идеальной чистотой. Бани и солярий, магнитная приемная, общий зал. Чувствовалось что сегодня ребятам с Прямого Ветра сегодня не до отдыха, все тщательно готовились к завтрашней высадке Контактной группы – каждый по своей теме. Ведь расслабляться "Прямой Ветер" во время высадки ксенологов Второй Рецц явно не собирался.

Тренажерный зал был погружен густой полумрак, однако включенный вдали настенный экран выдавал, что тут есть живая душа. Большой стенной видак, метров десяти в ширину, сейчас показывал ближний космос. Было полное ощущение отсутствия стены, словно сидишь у пролома, если с непривычки – то жутковато. Но "с непривычки" тут уже никого не было. Любой из экипажа был тертым звездным волком.

Было очень тихо. Теперь, когда контактный эсминец "Прямой Ветер" завершил свой длительный перелет, и шум двигателей больше не ложился плотным валом на уши, молчание было как мед, тишина ласкала слух лучше любой музыки.

На экране ровными искорками висели звезды, частые в этом секторе Галактики. Но вся его центровина была занята темным, почти черным кругом. "Прямой Ветер" висел на стационаре, и планета рядом была совершенно неподвижна – внизу, а может наверху? Ее ровные черные края обрезали искрящийся космос, и казались бы кругом мрака, если бы не огоньки редких городов. А чуть занимавшееся справа зарево востока показывало, что это не диск, а шар.

Цу-Рецц!

Корнвэлл сидел недвижно на штанговом снаряде, подняв голову и замороженно уставившись в это чужое небо. Похоже он был тут уже долго. Если и заметил приближение браттара, то не подал виду.

– Корн! – Дар подошел, обходя сложные агрегаты для развития мышц рук или ног. – Нашел тебя, наконец-то.

– Зачем? – голос англика был сух, отстранен.

– Прости что мешаю твоему уединению…

Тот посмотрел как-то загнанно, снова отвернулся. Корн обычно был довольно общителен. Но сейчас было другое. Что-то в облике его передало острое ощущение неуверенности, тоски. Ксенолог, похоже, испытывал какой-то эмоциональный и глубоко личный момент.

Но дело надо было делать в любом случае.

– Знаешь, – вдруг сказал Корн. – У меня такое странное чувство…

Он стих, и Дар тактично промолчал, не сбивая чужой настрой.

– Такое странное чувство… Будто совсем неизвестно, есть ли будущее у человечества. – Он усмехнулся. – Накатило вдруг. Может глобальность завтрашнего сказывается… Знаешь, будто затерялись мы, одни-одни совсем, перед этим Цу-Реццем… А впереди и позади – чернота. Нету никакой Земли, никакого Союза людей… Даже времени нет…

– Это у тебя ответственность за завтрашнюю высадку сказывается, – мягко сказал Дар.

– Такое колоссальное событие! Не знаю, удастся ли мне сегодня уснуть… я так взвинчен, что завтра увижу реццов. И одновременно какая-то странная тоска, как по сердцу… А ты? Ты здесь зачем?

– За тем же. Пришел обсудить завтрашнюю программу.

– Завтрашнюю программу? – удивленно повторил Корнвэлл. – Ты-ы?

Дара немного задела эта удивленность, словно уж с кем-кем, а с ним обсуждать особо было нечего. Да уж, заносчивы эти ребята, ксенологи, ничего не скажешь.

– Хочу выставить некоторые акценты, – ровно ответил он, – вполне по регламенту высадки.

Будто волна прошла по лицу Корнвэлла, он отошел от медитации на висящий перед ним черный шар Цу-Рецца, нахмуренно повернулся. Его глаза были как две тусклые звездочки в темноте рекреационного зала.

Дар опустился напротив, на чуть скрипнувшую подушку прессокачалки. Тут пахло остро – кондиционными дезодорантами, металлом, канифолью и едва заметно – потом.

– Завтра встреча с малознакомыми чужими, – сказал он. – И возможно возникновение "ситуаций"…

– О, no! – всплеснул руками Корн, – you can't… (о, нет, ты не можешь – анг.) – начал он на родном английском, но тут же перешел на официальный интерлинг. – Давай ты не будешь читать лекцию тем, у кого это профессия! Ты что, меня собрался готовить к….

– Совсем нет. Вы, ксенологи, идете по своему плану. Я собственно только по моей теме.

– Да? – Корнвэлл еще был будто замороженный. Понять его настроение было невозможно. – Как это относится к нам с Манолой?

– Может ли кэптон исключить меня из делегации завтра? – вопросом ответил Дар.

– Нет. – ответил ксенолог. – И что?

– И то. Потому что браттар заявлен в правилах. Ты помнишь что такое "браттар" как профессия?

Корнвэлл нахмурился, но было заметно что он начинает оттаивать от своего странного чувства.

– Ну, в общем… Браттары появились на кораблях Союза Миров сразу после войны с Лиого. Термин ляогянский, обозначает офицера безопасности, следящего за порядком. Поскольку методы подготовки браттаров и круг их обязанностей сильно отличался от схожих должностей на судах космофлота в лучшую сторону, Комитет Взаимодействия решил применить этот опыт. Фактически браттары заменили гвардию на гражданских судах.

– Ну и каша! – не выдержал в сердцах, Дар. – Не за порядком мы следим, а за безопасностью членов своей группы. Не гвардию на гражданках заменяем, а всех кто только мог быть – (перечисление ). И не только на судах, но суть не в этом. А в том что завтра я тоже имею свои обязанности там, внизу…

– Damn! (Проклятье, – анг.) – Корнвэлл отвернулся Цу-Рецц, не то улыбаясь, не просто растянув губы. – Давай не по протоколу, skip it (пропусти это – анг.). Завтра будет одна из редчайших ситуаций в космосе. Ты только вдумайся… Само слово "редкий" не совсем верно отражает неординарность события. Две цивилизации, зародившившиеся в разных концах галактики, будут намечать области соприкосновения. Два мира, для взгляда на жизнь… Браттар здесь… ты не обижайся конечно… ну, в общем, не самое главное. Твоя позиция включена просто потому что защитника привыкли прикреплять везде. Даже если мы все завтра погибнем по какой-то нелепости – это ничего не значит. Просто при Третьей контактной-Рецц будут учитывать больше параметров.

– Спасибо за откровенность, – усмехнулся Дар. – Приятно узнать мнение ксенологов о моей жизни. Но послушай-ка вот что. Ты видел реакцию кэптона на мое предложение остаться на борту: "Защита будет высажитьваться независимо от наличие брони…" Что-то подсказывает мне, что пославшее нас обоих человечество считает позицию защитника в церемонии Контакта необходимой величиной.

Корн зябко передернул плечами.

– У меня нет таких установок. Ксенологи не обязаны советоваться с браттарами!

– А браттары с ксенологами, – сухо парировал Дар.

– Чего ты хочешь?

– В общем-то ничего особенного Эта беседа должна была состояться только накануне самой высадки. Это простая формальность. Ты и Манола должны координировать свои действия со мной.

– То-есть? – англик даже чуть привстал. – В чем это?

– Завтра и послезавтра на поверхности Цу-Рецц вы можете увлечься, забыть обо мне. А мне нужно чтобы оба ксенолога ко мне прислушивались. Не совсем слушались, видишь разницу? Просто принимали во внимание, если я что-то скажу.

– Может ты и переговоры будешь вести вместо нас? – вскрикнул Корнвэлл, обиженно вглядываясь в лицо собеседника. – Да ты хоть представляешь, сколько миллионов людей было вовлечено в процесс осмысления результатов прошлой экспедиции? И сколько институтов готовили свои программы, чтобы реализовать их через нас за эти два дня?

Дар холодно качнул головой:

– А ты в курсе, как меня инструктировал омега-корпус КВС? И думаю не меня одного, судя по поведению кэпа. Или ты полагаешь, что только ксенологи обрабатывали массивы инормации по Первой Контактной-Рецц? Да ты хоть знаешь, что "Прямой Ветер" совсем не единственный наш корабль в этом секторе? Для того чтобы делать правильные выводы, Корн, у тебя недостаточно информации. Просто прими на веру. На меня ложится задача чтобы вы все как минимум вернулись оттуда живыми… А "Прямой Ветер" – сохранным на Землю, со всей полученной информацией, после ваших замечательных и без сомнения умных переговоров.

Голос Дара прозвучал излишне жестко. Но мягкая облицовка стен спортзала поглотила эти звуки. Казалось, их просто съела темнота.

Где-то вдалеке раздались тихие писки. Слабая вибрация началась и тут же прекратилась, тихо прошелестели двери лифта.

Корнвэлл поелозил, скрипнув кожей сиденья.

– По большому счету меня уже инструктировали перед вылетом, – выдавил он. – Конкретнее скажи, что хочешь от меня?

– А я уже все сказал. Просто не забывай что я рядом. И не пропусти, если я что-то скажу. И еще. В случае возникновения критической ситуации – вы с Манолой обязаны слушаться моих команд.

– Почему я узнаю об этом только сейчас? – вспыхнул Корнвэлл, поднимаясь. – Имейте в виду, я не буду выполнять ваших указаний, если они противоречат моим убеждениям!

– А чего это ты со мной на "вы" заговорил? – удивился Дар.

– Вы – я имел в виду всех твоих секретчиков.

– А-а… Корн, ты же меня знаешь. Я плохого не сделаю. И перестань меня воспринимать как… чужого! Сейчас важно воспринимать мир во всей его полноте. А этот мир такой, что пропадают экипаже наших звездолетов, а наши планеты окружаются "скрытыми" все жестче.

– Уж не напасть ли на реццов вы задумали? – возмущенно взблеснул повернутый глаз ксенолога.

– Да успокойся ты. Я лишь напоминаю, что ситуация чуть сложнее. И на вас двоих один я браттар. Вам может казаться что ничего нет, опасаться нечего. Но вы как слепые кутята. Вы будете тыкаться носом в поисках млечной титьки, а перед вами поставят острое лезвие…

Дар остановился, чувствуя что его слова все еще не доходят до Корнвэлла. Протянул руку и тронул его за плечо. – А я другой. Браттара тренируют не обращать внимания на внешнее. Браттар всегда принимает удар на себя…

Корнвэлл двинул плечом, сунул руки в карманы и тут же вытащил их обратно. Затем яростно почесал колено. Несогласие чувствовалось в нем, какое-то сопротивление. Дар вдруг подумал, что в ксенологи идут неуверенные люди. Если не уверен в себе, в своем мире, то легче принимать постулаты чужого. Разве не так?

– Ну что, – он шутливо толкнул локтем Конвэлла. – Может там вообще ничего "такого" не будет. – он двинул подбородком на темный экран с Цу-Рецц, – Тогда мы вообще просто так сейчас воздух сотрясаем, будохлопы…

– O'kay, – Корн чуть двинул головой, словно шее что-то мешало. – хорошо. В сущности у тебя все равно нет твоих бластеров.

– "Бластеров"! – рассмеялся Дар. – Ну ты даешь, "бластеров"!

Послышались близкие, быстрые шаги. Вспыхнул свет – неожиданно звонко, много.

– О! – раздался богатый обертонами голос Бтороги. – Я все-таки нашел тебя, Дар!

Меньше всего сейчас он хотел бы видеть и слышать Бторогу…

 Глава 4 – Бторога 

Китель лиогянина был полон круглых и прямоугольных кусочков металла, блестящих на свету. Дар никогда не был уверен, украшение это или награды. Бторога был представителем от мира Лиого.

– У нас будет поединок! – провозгласил его глубокий бас.

Пока земляне морщились, привыкая к свету, лиогянин уверенно протопал к настенному шкафу с холодным оружием. Распахнул прозрачные створы, за которыми были изящно развешаны самые разнообразные клинки. Дар пару раз присматривался к ним, взвешивал в руке, прикидывая благодаря чьей прихоти это здесь. Но не думал, что кому-то может придти в голову мысль испытать их в деле. Глаза еще резало от света. Было видно, как рука Бтороги чуть задержалась над шпагами и рапирами. Но после уверенно двинулась к саблям и сняла их с подставок.

– Я не буду драться сейчас. – Дар скривился и покачал головой, – У нас разговор.

– Какой еще поединок? – тенор Корна был растерян.

– Корнвэлл? – удивленно протянул Бторога. – И вы здесь? Что вы тут делаете с ним… в этой темноте?

– А? – удивился ксенолог.

Держа клинки одной рукой, лиогянин сноровисто расстегнул свой мундир и отбросил его, выходя в цетр зала.

– Ничего не делаем, – Корнвэлл как-то стушевался, – если хотите потренироваться, не буду мешать… Я понимаю, браттару не мешает лишний раз размяться… Не все же в виртуале…

– Секреты у вас, – усмехнулся Бторога. – Уединения. А тебе, Корнвэлл, уже положен отдых перед высадкой.

– Пожалуй, – отозвался Корнвэлл.

С Бторогой он был каким-то мягким, с неудовольствием отметил Дар.

– Оставь его! – сказал он, чувствуя что бесцеремонность лиогянина его злит. – Мы беседуем. Ты лишний.

– Я – лишний? – раскатисто расхохотался Бторога. – Нет, Бэтлюгин. Ты видишь, я не зря держу эти клинки. У тебя с собой малая защита? Если нет – в этом зале…

– Иди к дьяволу! – в сердцах ответил Дар. – Сейчас есть вещи посерьезнее чем бой на саблях.

Бторога нагнул голову. Стало заметно, как налилось, задеревенело его лицо.

– Если хотите, – сказал он, – Я могу снова погасить вам свет.

– Gosh… (Боже – англ.), Дар, what's wrong with you? (да что с тобой? – англ.) – маленький Корнвэлл попытался разрядить обстановку. Он явно неловко чувствовал себя при виде клинков Бтороги. – Да никаких секретов, просто обсуждаем завтрашнюю высадку.

– Я не ребенок, и не реагирую на мелочи! – натянуто усмехнулся лиогянин. Голос его стал высокомерным. – Вы наверное очень заняты тут…. неясно чем… А я просто хотел предложить сбросить напряжение в спортивном поединке…

– Сбрось его с Сиэлтолой, – посоветовал Дар. И пожалел о сказанном – столько язвительности прозвучало в голосе.

– Что? – удивился Бторога.

Снова стало тихо.

Затем раздался запоздалый хохот Бтороги. До него дошло. Потом он не раздумывая швырнул клинок Дару, предоставляя тому решать, принимать ли этот вызов. Дар подхватил саблю, не давая металлу коснуться пола.

– Ну и отлично. Думаю, мы в достаточном настроении! – лиогянин встал в стойку, картинно выгнувшись и положив левую руку на бедро. Вооруженная правая держала лезвие вниз, диагонально земле. Похоже, лиогянин был неплохо знаком с земными формальностями. Малая защита из продолговатого коробка на поясе у спины, поползла расширяясь по его туловищу, постепенно облегая тело чуть мутноватым серо-голубым светом.

Дар хмыкнул и подошел к полкам. Прицепить такую же защиту было делом секунд. Несколько раз резко взмахнул клинком, разогревая кисть. Вот уж не ожидал, что ввяжется в спарринг с Бторогой!

Тот стоял замерев, разглядывая соперника. В его глазах не было никаких чувств – просто очень крупный человек с кожей лилового цвета. Дар догадывался, что как и все кадровые лиогяне, тот увлекается холодным оружием, но до поединков дело еще не доходило.

Защитное поле, наконец, облегло тело вплоть до кончиков пальцев, и Дар тоже встал в стартовый "пронасьон".

Не успели они сухо отсалютовать друг другу, как лиогянин сорвался с места.

Трудно было ожидать от человека его комплекции такой быстроты, но разделявшее их расстрояние мгновенно сократилось до полной, затем ближней дистанции. В воздухе зазвенела сталь. Не чувствуя особого азарта для драки, Дар делал отходы и уклоны, не позволяя приблизиться к себе ни лиогянину, ни его оружию. Противник напористо шел вперед, проводя ряд за рядом аккуратнейше исполняемых классических выпадов. Дар довольно легко парировал их простыми квартами и терциями. Сила ударов была такова, что даже парируя слабую часть клинка своей средней частью, Дар вынужден был напрягать руку. Бторога имел хорошие физические данные, а по росту превосходил его более чем на голову. Со стороны наверное этот поединок выглядел как неравный. Однако, даже без ответных выпадов со стороны Дара, лиогянин уже почувствовал что имеет дело не с новичком. Да и как Дару быть новичком, после Пятой школы браттаров на Зике?

Бторога, видимо обозленный пренебрежением Дара, воздерживавшегося от нападений, увеличил скорость и давление своих атак. Его клинок, будто раздваиваясь, засверкал в опасной близости от тела. Дар делал траверс, смещаясь вбок, одновременно парируя удары спинкой своего клинка или близкой к гарде сильной частью. Несколько проведенных им останавливающих уколов, хоть и не достигли цели, все же притормозили противника. Но, так как Бторога все шел вперед, Дар решил проучить его. Трижды, на контрударах по руке, Дар поразил ему запястье и пальцы, заставляя вспыхивать в месте укола какон защиты. Бторога, уже блестящий от пота, оскалил зубы в азарте, и признавая поражение руки, перебросил саблю в левую. Дар мысленно поаплодировал – это уже было достойно похвалы, способность атаковать и защищаться как из левосторонеей так и правосторонней стойки. В ответ он также перестроился, взяв клинок в другую руку.

Лиогянин зубасто усмехнулся, и пошел в новую атаку. Чувствовалось, что ему очень хочется добиться победного вспыхивания кокона защиты где-нибудь типа груди Дара. Но Дар не собирался давать ему такой возможности. Разогревшийся, и злой что ему навязали эту нежданную схватку, он все же перешел к атакам, и провел один за другим несколько двойных финтов, все более замедляясь на вторых частях. Бторога, подумав что поймал противника на оплошности, сделал удачную защиту и завершил ее быстрым резким выпадом. И только тогда понял хитрый замысел противника. Дар парировал его выпад, демонстрируя превосходную выдержку и чувство времени и тут же, предотвращая контратаку, провел мгновенный блестящий рипост. Разящая сталь клинка сверкнула у солнечного сплетения лиогянина, заставляя вспыхнуть яркий свет защиты на его груди.

– Ха! – выдохнул Бторога почти что с восторгом. – Неплохо, Бэтлюгин, совсем неплохо! Пусть и на контратаке…

Он размашисто подошел к шкафу, сунув назад саблю и принялся вытаскивать нечто длинное, непомерное, округлое как полумесяц. У Дара невольно поднялись брови при виде этого. Неужели придется…

– Что может быть лучше хорошей драки, а?! Ты славно поймал меня в атаках на этих ножичках, Дар! А теперь мы посмотрим, как ты бьешься на настоящем оружии!

В руках лиогянина было более чем метровое лезвие, передняя режущая кромка в коротом была полукруглой формы, а в цельном теле металла виднелись три отверстия – по краям простые хваты для рук, и в центре серьезная выемка с осью для двуручного хвата.

– Держи-ка этот славный лиогянский кронбад-брондир!

На концах увесистого клинка порхали красные короткие ленточки. Луновидное внешнее лезвие не было сплошным, там были выемки вероятно для парировани поперечного удара, пара острых выступов на боках и почти плоская врезанная вовнутрь средняя часть. Держа в руках это, Бторога сиял как медный таз. Он хотел метнуть и это оружие Дару, но услышав предостерегающий крик Корнвэлла, оставил его себе, кивнув Дару на шкаф.

– С чего ты решил что я возьму этот рудимент железного века? – удивился Дар.

– Я уважил твою цивилизацию, – тон Бтороги зазвенел безаппеляционными нотками. – Теперь ты обязан уважить мою!

– Э-ээ…, – подал сзади бодрый голос ксенолог Корнвэлл. – Похоже он прав.

У Дара в горле зашипели некоторые слова в адрес каждого из присутствующих.

– Можешь занять мое место, – сказал он Корнвэллу.

Бторога заулыбался, всем своим видом показывая любовь к дружбе народов и миров.

Делать, похоже, было нечего. Кто сказал "А", должен произносить и остальные дружелюбные буквы…

Он прошел вперед и вытащил еще один брондир из оружейного шкафа. Тот весил столько, что пришлось использовать обе руки. Сразу захотелось вернуться к саблям.

– Я не удивляюсь твоему невежеству, – Бторога мотнул своим тяжелым подбородком, указывая где именно ему надлежит встать. – Ты не обязан знать этикет брондирных схваток. У нас никогда не было ваших сентенций, салютований и вставаний в предварительную позу. Хочу лишь пояснить несколько моментов. Первое – правил тут нет, поздравляется все.

– Миленько, – отозвался Дар, ощупывая остроту скругленной кромки.

– И второе – малой защиты при брондирном ударе может быть недостаточно, – он насмешливо усмехнулся. – Так что будь начеку!

Дар тоже усмехнулся, чувствуя как накаляется. Бторога уже успел его здорово достать.

– Вон там!

Дар отошел на требуемую дистанцию. Поднял тяжелое оружие примерно стараясь повторить стойку Бтороги – брондир возвышался на двух руках, строго перпендикулярно земле, лезвием к оппоненту.

– Молодец! – похвалил Бторога, и с криком "Тха-а!" – пошел в атаку.

Дар принял сталь на сталь, чувствуя как в руках отдаются удары, и пытаясь нащупать центр тяжести этой штуковины. В принципе все это было не так уж сложно. Тяжелые металлические полукружия не так просто ворочать, и моментальным выпадам, типа саблевых или шпажных, тут было неоткуда взяться. Приходилось только постоянно опускать и поднимать тяжеленное железо в громко свистящих блоках, клацаниях и звонах.

– Это национальный лиогянский музыкальный интрумент? – поинтересовался Дар, с шумом выдыхая после очередного приема "на металл".

– Конечно, – просто ответил Бторога. – Звук крошащегося черепа – лучшая музыка для уха бойца!

Он расхохотался, но вынужден был прервать смех, защищаясь.

Дар уже понял в чем хитрости прямого удара, крученой резьбы в воздухе луновидной кромкой, тычками острых концов, или отражения фронтальной вырезкой удара противника. На самом деле схватка на брондирах была не о скорости или умении, а о выносливости и силе бойцов. И гораздо более высокий и мускулистый Бторога тут имел неоспоримые преимущества. Несколько раз ему уже практически удавалось зацепить неосторожно выставленные за край металла локти Дара, и только скорость реакции спасала его. Но Дар чувствовал как устают мышцы рук. Не то чтобы брондиры были ему совершенно неизвестны – в Пятерке они проходили все что есть холоднооружного во всех известных расах. Но одно дело знакомиться факультативно, другое – встречаться в схватке с мастером именно данного клинка. А в том что Бторога был мастером сомневаться не приходилось.

Точность и аккуратность его боя изменила мнение Дара об этом человеке. Бторога стоял перед ним, развернув плечо вперед и сокращая до минимума поверхности, доступные поражению. В его огромной лапе брондир выглядел блестящей игрушкой. Он держал ее с легким кистевым уклоном. Его темное лицо, покрытое капельками пота, было тожествующе и вдохновенно. Бторога был их тех, кто знал свою силу, и знал цену этой силе. Если он происходил из семьи потомственных военных, то обращению с холодным оружием обучался сызмальства. Военные кланы веками готовили бойцов, которые отвлекались от упражнений с оружием лишь для применения своих знаний на практике. То, что Бторога предложил для разминки оружие землян – сабли – лишь подчеркивало его самомнение.

От клацания полукруглых поверхностей уже звенело в ушах. Руки с трудом удерживали выпрыгивающие хваты брондира. Ленточки то и дело стремились попасть в глаза. Однако ни один противник не допустил промаха, ни разу не загорался огонь защиты.

Внезапно Бторога сменил технику. Он перехватил брондир в одну руку, с прокрутами оборачивая вокруг своего корпуса огромную блестящую сталь. Это уже был высший класс. Удержать эдакий вес в одной руке, да еще так картинно управляться с ним…

И тогда Дар решился на атаку. Вместо обычного уклона, скользнул ближе к противнику, с размаху отбив налет брондира. Повернувшись корпусом на 180, опять принял на свой брондир возвращение тяжелой полукруглой стали, спиной прижавшись к груди Бтороги. Опешивший лиогянин оттолкнул его ударом свободной рукой а затем всем корпусом. Дар использовал этот дополнительный толчок чтобы встретить вращающуюся в лиловой руке чужую сталь изнутри. Брондиры звонко клацнули и лиогянин был вынужден отпустить свой хват. Еще не успел с громким звоном брондир Бтороги приземлиться в отдалении, как, увернувшись от пушечной силы пинка, Дар развернулся, прижав полукруглое лезвие к высокому горлу лиогянина.

Они так и замерли – тяжело дышашие, с выпученными глазами, землянин и лиогянин, застывшие в скульптурной позе победителя и проигравшего.

Тишину расколол хохот Бтороги. Движением руки сметя брондир Дара в сторону (ну не резать же ему горло?!), Бторога второй рукой огрел его по плечу.

– Славный малый! – крикнул он во всю глотку. – Да ты просто славный малый! Ты ведь никогда не тренировался на брондирах?

– Было пару раз, – скромно ответил Дар, отирая пот с лица.

Ему вдруг понравилось настроение Бтороги. Здесь не было обид, или зажимов, или еще какой психологической дряни. Дважды битый Бторога сиял, и смотрел на него совершенно счастливыми глазами.

– Ты настоящий боец, – удовлетворенно сказал он. – я и не знал что ты такой!

Он облапал Дара, пока тянулся за своим поблескивающим металлом мундиром, и вырваться из этого объятия было сложно. При сочленении друг с другом, их защитные экраны искрились и сухо пощелкивали.

– Да погоди ты… Дай хоть оружь на место положить!

Они укрепили в шкафу в положенных пазах и сабли, и брондиры, а в глазах Бтороги, обращенных на Дара, была почти любовь.

– Сомневаюсь, что малой защиты недостаточно для брондиров, – Дар запоздало вспомнил предостережение лиогянина. – Мы пробовали с двуручным мечом, и максимальное усилие напрягало защиту не более 20 процентов…

– Ну страху нагонял. Я же не просто так здесь, – признался Бторога своим трубным голосом, мотая в воздухе клешнеподобной рукой. – Ребята завтра высаживаются. Должен же я был проверить, что за браттар идет с ними….

И, словно, отголоском, со стороны дверей отозвался еще один голос.

– Именно! Ребята высаживаются завтра, а вы какой-то фигней заняты.

В спортзал через приотворенную дверь заглядывал Донателли. Лицо его было ужасно загадочным.

– Что это у вас так тут звенело недавно?

– Секрет комнаты! – бухнул Бторога, и сам себе рассмеялся.

– Да пожалуйста, держите свои секреты при себе, – невозмутимо парировал тот. – Однако я надеюсь это не последние звоны сегодня!

Он плечом открыл дверь и вошел победно поднимая руки вверх.

В каждой из них была зажата пузатая темная бутылка.

 Глава 5 – Петлюгин

– Секунду, секунду, – суетился Корнвэлл, придвигая стулья от стен, сметая со стола всякие мелочи в пластиковую коробку. – Просто еще одну секунду…

– Стаканы найдутся? – поинтересовался Дар, оглядываясь. Он любил бывать здесь, в реабилитационной комнате медсектора, которую Корнвэлл исхитрялся превращать в довольно сносный party room ("комната для вечеринок" – англ.).

– Фужеры есть! – оскорбленно выпрямился Донателли, ставя обе бутылки на освобожденный стол. Он быстро прошел к медицинскому шкафу, показывая замечательное знакомство с хозяйством Корнвэлла.

– Хорошенькое реабилитационное отделение, – Бторога сразу опустил зад на стул и невозмутимо начал осматриваться. Бывать ему здесь доводилось нечасто.

Донателли придирчиво рассматривал фужеры на свет, будто собирался их покупать. Корнвэлл протирал некоторые взятой из медик-бокса салфеткой.

– Реабилитации бывают разные, – успокоил его Конвэлл. – Тем более среди нас возможно нет никого, кому это было бы нужнее, чем нам.

– Да уж, – рассмеялся Дар. Он все еще часто дышал, разгоряченный недавней схваткой.

Бторога, напротив, выглядел совершенно спокойным и отдохнувшим, будто не он только что махал тяжелейшим лиогянским брондиром.

– Вам, вам, – подхватил Донателли, суетясь с бутылью.

– Интересно, – сказал Дар. – а что значит "кронбад-брондир"?

– Малое лезвие, – ответил Бторога. – Есть еще большое – "дукбад-брондир". Он подбирается индивидуально, но не меньше размером чем от земли до плечевого уровня бойца.

Негромко хлопнув, вышибло пробку и под одобрительные междометия окружающих Донателли разлил пенящийся искристый напиток в сверкающие гранями бокалы.

– Я вез это чудо с Земли! С самых гор Италии! – значительно подняв брови провозгласил он. – Как только узнал что взят в экипаж "Прямого Ветра". И дал себе слово, что откупорю этот чудесный "Fratelli Lunelli" за столом друзей в последний вечер перед тем, как наши спустятся на Цу-Рецц для церемонии Второго Контакта!

Его голос прозвучал торжественно, сочно. – И вот, это время пришло! За вас, друзья! За ваш успех с реццами!

– За успех для Земли! – подхватил Корнвэлл, протягивая руку с бокалом и осторожным звоном встречая бокал Донателли.

– Почему только Земли? – сурово спросил Бторога, поднимаясь. По улыбке было видно что он все-таки шутит. – За ваш успех для Союза Семи Планет, для каждого из нас!

– За удачу! – Дар поднял свой бокал, глядя как сверкающее гранями хрупкое стекло встречается и звенит. – Хотя судя по названию, этот виноград с Луны.

– Вовсе и нет! – тут же откликнулся Донателли. – Lunelli – всего лишь фамилия…. Правда довольно космического звучания.

Все выпили, цоканием, кивками и междометиями отмечая прекрасный вкус, душистость и аромат напитка.

– Это конечно не "Боркилара", – начал было Бторога.

– Что-о?! – с шутливым возмущением перебил его Донателли.

– Но отменно прекрасный напиток, – Бторога не дал себя перебить, и все рассмеялись.

– Ксенологам завтра идти в бой, – продолжил лиогянин, внимательно глядя как Донателли разливает по второму. – Мы все должны отдать им свою силу. Чтобы завтра они были во всеоружии и не спасовали перед этими… старичками.

– Хороший тост, – сказал Донателли, поворачиваясь к Корну, – здесь нет Манолы, он сказал что будет готовиться к завтрашней высадке. Вы с Манолой – на острие… Вы как самая крайняя часть вытянувшегося в неведомое Человечества…

– Остриё! – вставил Бторога.

– Скорее рука…

– Да… Вы наша надежда, что реццы наконец поверят и войдут в тесный контакт… Все что есть у нас, мы готовы отдать вам, отдать за это.

Они снова прозвенели стеклом, снова выпили.

Вкус и правда был замечательным – чуть терпкий сухой брют с оттенком горького миндаля.

– Спасибо, парни… – Корнвэлл остановившимся взглядом смотрел в стол, изредка кивал в ответ на поздравления и пожелания. Дар видел – он все это очень серьезно воспринимал. Как-никак, это был пик не только его карьеры как ксенолога, но и ксенологии Союза Семи Миров вообще. Сколько таких Контактов бывает в столетие? На пальцах руки можно счесть. И если честно, то Первая Рецц была практически неудачей, ребятам так и не удалось совершенно ничего добиться от реццов. Так что у Манолы и Корнвэлла может получиться. И вот тогда это будет действительно здорово!

Первая бутыль закончилась и Донателли принялся колдовать над второй. У этой была чуть другая наклейка, да и цвет напитка был скорее пастельно-розовый, в холодный оттенок. Впрочем вкус также был отменным, Донателии явно разбирался в "игристом"… Сейчас Дару казалось, что во рту после глотка остался свежий аромат с оттенками боярышника и лесной земляники. Эх Земля… прекрасная Родина…

Еще несколько тостов вызвали оживленные восклицания. Потом все как-то остыли, рассевшись по стульям. Задумчивое настроение опустилось на собравшихся. Каждый понимал, что они встали у рубежа. Слишком долго, слишком много людей готовились и организовывали их полет. Все семь человеческих рас, собранных под сводом Союза Семи Миров теперь ждали от них результата. Сотни миллиардов людей, запертых ныне на планетах, почти изгнанных из пространства нашествием "скрытых" – надеялись, что "Прямой Ветер" привезет благую весть от Рецц. Цивилизация, просуществовавшая более миллиона лет, уж должна была прежде встречаться со "скрытыми", может быть даже боролась с ними. А людям всего и надо-то – оружие, чтобы остановить нападавших. Или даже – Бог с ним, с оружием – хотя бы способ регистрировать приближение, присутствие "скрытых".

* * *

Космос менялся последние годы. Менялся так значительно, как не менялся даже во времена последней войны с Лиого.

Лиловые парни тогда решили показать, что эквиализм – не лучший вариант общественных отношений, и что за планетарные обиды они намерены взыскать кровью. Из ССМ противостояли лиогянам Земля и ее поселения на планетах Ариестры. Мягкий задумчивый мир Сиция помогал землянам, но солдаты из сициан получались совсем никакие. Убеждения запрещали этим созданиям отнимать чужую жизнь… Отряды с Тарга, Джозлуса и Шагара – миров с запаздывающим развитием – принимались в К-флот, и после домуштровки также шли в строй. Пылали тогда корабли в Пространстве, вставали друг против друга нешуточные звездные флоты, сверкая вспышками больших калибров. Но тогда все удалось решить довольно быстро. Лиогяне был вспыльчивы, но вполне вменяемы. Полторы сожженные планеты – вот и весь итог войны.

Жестока была схватка с Лиого, много сирот оставила она на планетах, да не сравнить с тем, что разворачивалось перед человечеством сейчас. Уж несколько десятилетий, неукоснительно как мясорубка, "скрытые" пожирали экипажи кораблей… Лучшие сообщества ученых бились над этой загадкой, самые совершенные технологические центры забыли что бывает отдых и даже сон – но были бессильны.

Космос менялся. Нет, звезды были все на своих местах, и планеты также вращались вокруг них. Однако рядом с людьми появилось нечто – неосязаемое, нечувствительное, то что нельзя зарегистрировать. Оно изымало жизни звездолетов и станций.

И всё бросилось бежать из космоса. Прочь, назад под защиту атмосферы. Орбитальные города подвергались экстренной эвакуации. Планеты переполнялись космическим людом и летающей сталью, но команды на старт дожидаться приходилось долго. Только беспилотники по прежнему совершали полеты, и им никогда ничего не угрожало. Исчезал только груз с органикой, если корабль встречался со "скрытыми". Удавка вокруг человечества сужалась. Несчастье подходило все ближе – последний год человечество оплакивало потери экипажей по сотне в месяц.

"Прямому Ветру" рассчитывали траектории полета такой сложности, что они больше напоминали зубья пилы, чем прямую меж точек старта и финиша. Лишь бы избежать зон, пораженных присутствием "скрытых". Ему и название дали "Прямой Ветер", словно в надежде что ребята вернут прямоту в космос…

* * *

– Перед вылетом я перечитывал "Эмоции войны" великого Фтохшера, – сказал лиогянин. – И одна его фраза застряла у меня прямо в сердце. Великий мудрец писал: "Многого добиваются армии, применяя огонь и сталь, для укрепляния своих наций. Однако даже большее приобретают иные, используя лишь гибкость слова и искусство склонения…"

– Склонения куда? – Донателли пытался что-то прочесть на уже пустой бутылке.

Бторога повернулся к нему, кривя щеку, однако не ответил.

– Искусство убеждения, – Корнвэлл улыбнулся. – Да, действительно – кратко и мудро. И этот некто, что использует гибкость слова, вдобавок свободен от риска потерять армию и стать побежденным. М-м?

Бторога медленно кивнул, с уважением глядя на маленького Корнвэлла. В глазах его сияла вера. Дар видел это – невысокий Корнвэлл был как чудесный джинн для огромного Бтороги. Собственно он ничем не отличался в этом от всего огромного человечества, верящего что несколько ксенологов утвердят прочный Контакт с цивилизацией Рецц. Народам космоса на самом деле куда полезнее дружить чем враждовать, разве не так? Обмен информацией, обмен технологией будут полезны каждому. Все думали об этом. Реццы были сейчас как запретное наливное яблочко, к которому тянется, уже так близка рука… Корнвэлл и Манола были ключиками к этому яблочку…

"Близко, да не укусишь!" – вдруг пришло на ум Дару, но он тут же постарался откреститься от крамольной мысли.

– "Ксенология" – греческое слово, – подал голос Донателли . – Обозначает "чужой". И хотя при греках астронавтов не было, мы используем это обозначение.

– "Ксенология" – это наука познавать чужих, – поправил Бторога. – Это наука убеждать гибкостью аргументов!

– Ну я бы выразился несколько иначе, – Корнвэлл все не садился, прохаживаясь за спинами своих гостей. Он задумчиво поставил на стол полупустой бокал, почесал залысину. – Настоящего ксенолога более всего волнует устойчивость системы.

– Какой еще системы? – напрягся Бторога.

– Своей, конечно. Мы не можем быть отстранены от мира, чьими посланниками являемся. Устойчивость Системы! Задача ксенолога – при встрече с Иными выяснить насколько их Система угрожает целостности нашей Системы. Это главное. Ну а дальше варианты – если их Система угрожает, то как сделать ситуацию управляемой, чтобы угрозу нивелировать, перевести в другое русло, изменить в конечном счете Чужую Систему, чуточку, превратив в неугрожающую. Этим прежде всего занимаются ксенологи.

– Похоже на идеологов! – недовольно протянул Донателли.

Корн тихо рассмеялся – ты можешь сказать так. Можно сравнить, что в прошлом Земли были культуры, или как мы говорим – системы – которые взаимоисключали друг друга. И все же они находили общее, без окончательного уничтожения одной из них. Собственно всегда был сначала конфликт, и после разговор.

– Всегда конфликт? – заволновался Бторога.

– Не обязательно военный, – успокоил его Корнвэлл. – Конфликты цивилизаций не всегда проявляются в крайней форме. Так и у нас сейчас – задача найти общее, что приведет в к взаимодействию без уничтожения одного из нас.

– Как-то… не обнадеживающе, – заметил Донателли.

– Что вы подготовили для реццов? – спросил напрямик Бторога.

– Давайте не напрягать друг друга, – голос англика стал чуть натянутым. – Некоторые вещи я не могу обсуждать.

– Вовсе нет, – голос Бтороги повеял холодком. – Мы здесь чтобы взять у них оружие против "скрытых"! Для того мы прилетели сюда! Итак уже с Альфы на Бету Лиого дороги почти не стало…

– Ну да… Конечно. – голос Корнвэлла тоже попрохладнел. Черты его мягкого лица будто затвердели. Он обернулся к видеоси, включив ее. Всем стало понятно, что он не обязан тут ни перед кем отчитываться.

"Объемник" тут же возник в воздухе, с пустующей стороны стола. В дымчатом пространстве висела Цу-Рецц, желтая планета миллионнолетней культуры. Шампанское уже мягчило умы людей, делая странное еще более загадочным. В молчании они присматривались к планете реццов, оценивая каждый по своему завтрашнюю высадку двух ксенологов и Дара. Корнвэлл дал приближение, наводкой на Великую Скалу, что рядом со столицей. Сверху Скала была как складка, морщинка на песках.

– Ты вот что, – пробасил Бторога наконец. – Постарайся сделать так. Чтобы это они к нам приспосабливались… А не мы к ним.

– Все же миллион лет… – голос Донателли был зачарованным. – Представляешь, скоро рас и систем (он тоном выделил это слово) они могли повидать… И потом, чем старше Система, тем больше она накапливает культуры. А культура это не только живопись там или танцы на льду. Культура – это гибкость и если хочешь – хитрость.

– Не хочу, – засмеялся Дар. – Хитростей совсем не хочу…

– Их ксенология может оказаться похитрее вашей – просто сказал Бторога, – И кто кого под себя подчубарит – большой вопрос…

Он смерил взглядом Корнвэлла с головы до ног. Словно на вес определял его ксенологические способности. Чувствовалась его неуверенность. Видимо, надо было брать кого-то повнушительнее. И физически более развитого.

"Ну вот", – подумал Дар, – "сейчас он ему для проверки предложит поединок…"

Бторога перевел взгляд на Дара, словно оценивая его как дополнительную поддержку завтрашней миссии.

Дар вдруг отчетливо понял, почему так остро хотелось Бтороге этих поединков на острой стали в спортсекции. Бторога просто искал опоры. Бторога хотел уверенности, которой в Корнвэлле и тем более в сицианине Маноле увидеть конечно не мог…

– А я знаю, – вдруг громко сказал Донателли, сбивая неудобную тему, – что за имя у нашего великого браттара!

– То есть? – удивился Дар, чувствуя направившиеся на него взгляды.

– Это короткое прозвище от полного имени персидского царя, верно? Он был очень богат и силен, и даже воевал с теми греками, что придумали ксенологию. – Донателли тонко рассмеялся. – Царя звали Дариус, или Дарий. Верно?

– Разве? – удивился Корнвэлл. – А я всегда думал что это от совсем другого…

– Другого чего? – спросил Донателли.

– На англике его имя читается как Дэйр. Дэйр – значит "дерзкий", например "How dare you are" – значит "как вы смеете!"

– Да? – заметно огорчился Донателли, – ты уверен что так?

– А ты уже хотел слегка одолжить у нашего корабельного Дариуса? – рассмеялся Корнвэлл. – Не так ли?!

– Забавно, конечно, – усмехнулся Дар. – Однако оба попали впросак.

– Что такое?!

– Почему?

– Мое имя от русского "дар" – что значит "подарок", "награда".

– Хм, – протянул Корн. – Вообще-то у меня была такая мысль… Но странно… особенно для браттара.

– Интересно, – вступил в лингвистический диспут Бторога. – Никогда бы не подумал, что браттара могут так звать. Подарок – это скорее имя для женщины!

Корн задумчиво почесал бровь. После глянул на Дара и нахмурился.

Тот был однако невозмутим.

– У нас, – сказал Дар, – "даром" называют какую-то особую способность. Редкий талант.

– У тебя есть и такой? – делано изумился Донателли, и тут же похлопал его по плечу – шучу, шучу…

– Хм, – сказал Бторога. – Я видел твои способности в спортсекции. Мне они нравятся. Пусть так! Однако позвольте мне продолжить изыскания Донателли. Я знаю что у людей фамилия – это всегда очень приватно, очень связано с предками. Я пытался выяснить происхождение его фамилии – Петлюгин. И прочел, что есть два варианта. Она либо происходит от такой веревки, завязанной узлом. Верно? – он повернулся к Дару с вопросом в глазах, вскинув брови наверх. – Либо обозначает, что его предки "петляли", видимо делали ошибки?

Донателли прыснул от смеха.

– Петля? – оживился Корнвэлл. Он решил сегодня блеснуть знанием русского, – нет, это не узел. Это такое веревочное кольцо, его надевали на шею человеку и потом вешали.

– Чтобы убить? – удивился Бторога.

– Да. Чтобы убить.

– Восхитительное изобретение! – Бторога сиял глядя на Дара.

– Нет, ну вы сегодня как сговорились, – возмутился Дар. – Столько глупостей от взлослых мужчин я не слышал уже давно.

– Если ты полагаешь что наше вторжение в твою интимность наносит обиду, – серьезным тоном сказал Бторога, – то лично я извиняюсь сразу.

– При чем здесь интимные обиды?!

– Тогда скажи, откуда твоя фамилия?

– Знаете… Как-нибудь в другой раз. – Дар чувствовал что начинает закипать.

– Нет, почему же? – Донателли обнаружил в своем бокале остатки шампанского и допил.

– Или ты указываешь в чем мы не правы, или признаешь нашу победу! – заключил Корнвэлл, подходя к Дару и вставая за его стулом.

Все повернулись к Дару с выражением нетерпеливого интереса на лицах. Дар же уставился в "объемник", где уже довольно близко было видно Великую Скалу с красными ромбиками полков внизу.

– Ну так? – напомнил Донателли. – Мы ждем.

Дар недовольно выдохнул, и подумал, что если не скажет, еще прозовут его висельщиком. С них станется.

– "Better Earth", – коротко сказал он. ("Лучшая Земля" – англ.)

– Что? – переспросили одновременно Бторога и Донателли.

– Что-о? – тихо изумился Корнвэлл. – Вот уж что не пришло бы мне в голову… Боже… Ну да, конечно…. Better Earth…

– Что он сказал, Корн? – картинно вопросил Донателли. – Какая еще Земля?

– У вас опять секреты? – сказал Бторога.

Корн вспыхнул и его занесло. Видимо, он вспомнил как лиогянин прижал его в спортсекции.

– Любой индивид вашей расы должен бы чувствовать неудобство при упоминании этого названия!

За столом разлилась тяжелая тишина.

– Это почему же? – вполне спокойно спросил лиогянин.

– Предки Дара были с планеты Пита Леогана, на вашем языке называемой просто "Леоган".

– Боже, – тихо сказал Донателли.

Дар с интересом перевел взгляд на лиогянина. Происходящее было совершенно алогично, сумбурно, как началось так и продолжалось. Все это стоило зачеркнуть и порвать. Или воспринимать с улыбкой на губах…

Огромный лиогянин как-то сник, словно став в полтора раза мельче.

Корнвэлл наслаждался эффектом.

– Вы поняли, – с расстановкой медленно сказал он. – Оттуда успели ускользнуть лишь три наших звездолета. Все они были заполнены только детьми…

– С Леогана? – тихо прошелестел Бторога. Он выглядел просто уничтоженным. – Дар с Леогана?

– Это очень старая история, – Корнвэлл почувствовал, что может восстановить свой авторитет ходячей лингвистической энциклопедии. – Этот мир был одним из самых дальних аутпостов Земли. Свое имя он получил от первооткрывателя, которого звали Петер Леоган, – голос Корнвэлла набрал силу, будто и вправду это был лекционный зал, а перед ним находились студенты. – Если вам, мистер Бторога, интересна этимология данного имени, я могу поведать вам эту тайну. Триста тридцать лет после открытия "Лучшей Земли" никто не верил судовому журналу Петера Леогана. Все считали его чудаком, любителем приврать. Некоторые даже приводили корень его фамилии к этрусскому и немецкому "люген" – что дословно значит "врун". Пит-Люген, под таким прозвищем он и окончил свою карьеру. Но открытую им, и потерянную им же "Лучшую Землю" все же переоткрыли спустя пару сотен лет, и заселили полностью как раз к за столетие перед Контактом с Лиого.

"Удобно быть лиловым", – подумал Дар, – "По крайней мере не заметно, когда ты краснеешь."

– Можете не продолжать, – тихо но четко сказал Бторога. – мне дальше все…

– Отчего же? – возвысил голос Корнвэлл. – История очень поучительная наука. "Лучшая Земля" была названа по имени своего первооткрывателя, Петера Леогана. Присвоенное имя было: планета "Pet-Leogan" ("Пит-Леоган"). Это был очень яркий и успешный мир. Навигаторы сокращали название как "Петлеган". ..

– Пет-Люгин – поправил его Дар. – Дед говорил, что жители называли ее Пет-Люгин.

– Довольно! – повысил голос Бторога. – Я все уже понял…

– Планета Леоган оказалась с начала Контакта с миром Лиого в прямом смысле между двух миров. А точнее между двух огней. Это был густозаселенный мир. Судя по некоторым сведениям, лиогяне того времени уверовали, что это центр человеческой цивилизации и они могут одним ударом решить все проблемы… Но было еще другое мнение. Лиогяне выдвинули тезис о спорных территориях, и предъявили претензии, что даже название планеты доказывает ее принадлежность Братству Лиого. Еще бы, такое совпадение: Леоган – Лиого!

– Здесь нет больше тех лиогян. – мрачно сказал Бторога.

Он резко поднялся, опрокинув стул, и как-то неловко подошел к Дару.

– Извини, – сказал он деревянным голосом. – Шутка вышла дурацкой. Не знал что это та самая планета. И ты – именно…

Он остановился с протянутой в земном жесте рукой.

– Ничего, – сказал Дар. – Бывает… Дед говорил, что правильное название планеты "Петлюгин". Это как раз имя, которое он принял в детдоме, прежде чем был усыновлен четой Петерсов на Ариестре… Как ты знаешь, на Лучшей Земле никто не выжил… … Он всегда помнил своих родителей….

– Извини, – еще раз убитым тоном сказал Бторога.

– Извиняю. – сказал Дар. – Я только очень бы не хотел, чтобы что-то подобное повторилось завтра на Цу-Рецц.

Все смолкли, думая об одном и том же. Стало слышно, как резко набрал в легкие воздуха Корнвэлл, а затем медленно выдохнул…

 Глава 6. – День первый – Ац-Рецц

Шелково посадил Нуитава шлюп в дозволенном месте, исхитрившись даже пыли не поднять. По местному – было раннее, очень раннее утро. Они были в паре километров от старой столицы, странные здания которой кубовато громоздились и тонули в утренней серости. Что-то темное, огромное, высилось посреди этих строений впереди, шло в небо, но растворялось в серой дымке высоты. Нереальное в своем величии. Но будто получив второе рождение, эта вертикаль вновь воспаряла выше – там, где ее белоснежное тело лучилось яркостью восходящего светила.

К восторгу Корнвэлла, приземлиться указано было возле Ац-Рецц, города с этим немыслимым по размеру звездобоем в центре. Манола только важно кивнул, помянув что именно на этом закончилась процедура Первой Контактной-Рецц. Они были верны своим обещаниям, эти реццы.

Это внушало оптимизм…

Встречала небольшая группка реццов – сдержанно, никаких приветствий или церемоний. Ксенологи тоже сдержались – может это их эквивалент Манолы, а может слуги или рабы… Дар, выходя из шлюпа, все же в эмоции помахал рукой, его щемило осознанием величия и строгости момента…

Вторая Контактная-Рецц началась!

Двинулись к городу. Несмотря на ранний час было довольно жарко, и как-то душно. Дар нехорошим словом помянул кэптона, напомнившего "не забыть" уставной легкий броник под комбинезон.

Дар шел как на охоте: алертный весь, пружинистый, смотрел в оба глаза – вперед, по сторонам, и оглядывался. Прощупывал постоянно окружение – на предмет своей специальности. Но опасности нигде не чуял. Все тихо-спокойно.

Но как-то странно тут было. Натоптанная дорожка тянулась меж барханов. Но с ними что-то было не так. С передней стороны – вроде нормальные, пологие, обычные. А оглянешься – их обратная сторона просто жуть. Все вогнутые, как суфлерные будки, хотя это противоречило физике. Получавшиеся каверны были полны глубокой тени. И еще странное – такой зудящий запах в воздухе. Дар все не мог заставить себя перестать замечать его… Если в далеком приближении сравнивать, то будто смесь жженой соломы и козьего навоза, но и еще чего-то непонятного, холодного, как как резина, или голубой сыр. Странное, совсем чужое, но рождавшее какие-то человеческие эмоции…

Дар качнул плечами – не его дело. Пусть ксенологи отдуваются.

Одиннадцать реццов споро вели вперед, четко, хоть и не в ногу. Дар с интересом посматривал на чужих, все же эти сапиенсы были частью такой редкой культуры! Потом, может, доведется потомству рассказывать – вот мол, одним из первых людей, бывал на Цу-Рецц… Подумалось: надо бы какой сувенирчик захватить?

Ростом местные чужие едва бы достали ему до солнечного сплетения – худенькие, с чистой белой шерсткой. Если честно, было странно видеть таких красивых зверюшек прямоходящими, так и тянуло погладить рукой, почесать за ушком. Однако когда кто-либо из реццов оборачивался, все мягкое впечатление летело к черту. Лица были выбриты четко по окружности, демонстрируя розовую морщинистую кожу. Бывает такая у лысых кошек. Вроде не старые – а выглядят старухами. И еще эти острые, колкие глаза… Около коленей и ступней у них цеплялись золотые колокольчики, так что путь был озвучен довольно милым, хоть и тихим, звоном.

Быстро светлело, Дар заметил, что на самом деле реццы кутаются в дополнительные меха – того же белого цвета. Они все странно двигали плечами, невтакт ходу.

– Странная телесная вибрация, – сказал он тихо Корну. – Видишь? Интересно какую функцию она несет?

– Им холодно, – отозвался Манола. – Для них погодка довольно промозглая…

Дар крякнул, и решил больше не демонстрировать наблюдательность. Благо были два реальных спеца рядом.

Еще записи Первой Контактной показывали, что Ац-Рецц имел круговую структуру. Неровные паззлы кварталов и переулков сплетались, концентрировались в четкие кольца, а прямолинейные проспекты сходились как лучи – к центральной пушке. Дар помнил ту карту, и внутренне благоговел, глядя на оружие такого размера. Интересно, что могло бы считаться достойной целью для выстрела из нее?

Звездобой Ац-Рецц в свое время породил жаркие споры среди культурологов и ксенологов, вовлеченных в проект Контакта-Рецц, не говоря уже о деятелях военной тематики, высказывавших свой прямой интерес. Возникали самые разные теории и точки зрения на цель и смысл строительства уникального сооружения. По заявлениям самих реццов, Звездобой все еще был функционирующей боевой единицей, вроде бы способной и ныне заморозить любую звезду в галактике. Известно было также, что мега-пушка Ац-Рецц была с продольной полостью внутри, действительно походя в этом на боевые сооружения примитивных эпох.

Кроме информации о Звездобое, была еще одна загадка у реццов: их культура опиралась на присутствие нечто, именуемого "кнэ", наделяемого всеми атрибутами божественной природы. Первая Контактная тогда зубы себе сломала об этот гранит, но так и не определа его смысл. Позже, молодой сицианский ксенолог Ноэл Манола первым связал эти два понятия, создав теорию "богонарода" Рецц. Согласно ей бог Кнэ, родитель реццов, эсхатологический объект поклонения каждого аборигена, ритуально связан с полой башней Звездобоя. Само название орудия указывает на демиургическую мощь Кнэ, в руках которого Звездобой был самым страшным орудием мироздания. Кроме того, Звездобой в этой дуальности и сам по себе был материальным идолом поклонения, схожего с фаллическими культами, существовавшими на Земле в древние времена. Специфика Ац-Рецц была как раз в том, что тут данный культ возник в период технологического взлета цивилизации. Соединение этих двух факторов как бы доказывало наличие у реццов сложного комплекса избранности, поскольку именно на их планете Кнэ и сотворил свое орудие, для острастки галактики. Следовательно, только учитывая глубинные принципы подобного миросозерцания, возможно выстроить правильный Контакт с реццами.

Англик Адамиус Корнвэлл с Земли , детально проштудировав все записи Первой Контактной-Рецц, выдвинул не менее изящную теорию: реццы, наоборот, никогда не были развиты технологически, а обретались на задворках крупных цивилизаций старой галактики. Именно это позволило им выжить в некоем гипотетической древности могучем конфликте. Воюющие стороны просто не удосужили их своим вниманием, как не представляющих никакой опасности. Эти соперничающие звездные племена казались реццам богами по своей мощи, их-то они и называли термином "кнэ". Боги не тронули реццов, но тем не менее отстроили на их планете довольно технологическое орудие. Видимо результат военных действий был в равной степени разрушительным для конфликтующих сторон, потому и о звездобое, и о реццах было забыто.

Обе точки зрения получили хождение в информационных сетях Союза Семи Миров, обрели миллионы последователей. Вполне возможно, именно благодаря тому оба знаменитых ксенолога были избраны украсить своим присутствием экипаж Второй Контактной. Были реццы богоизбранными, или же сявками с окраин – в любом случае люди хотели получить доступ к их накопленной информационной базе.

…Когда вошли в город, небо прыгнуло вверх и стало прятаться между этих высоченных громадин. Пустые улицы будто подчеркивали древность и какую-то заброшенность этих мест. Им ни разу не попались прохожие навстречу, или даже просто на глаза – как Дар ни вглядывался в окна и переулки. А уж у него-то глаз был наметанный… Дома были по меньшей мере странны – совсем отсутствовали вертикали. Ну то есть все что угодно, только не перпендикулярные земле стены. Больше всего было пирамидо-подобных с плоской, обрезанной верхушкой. Трудно было понять, являлась ли такая архитектура следствием погодных условий (не сейчас, конечно! Дар прекрасно отдавал себе отчет что город мог быть постарше окружавшей его пустыни). Встречались и домики со стенами обратного уклона, нависавшими сверху порой до середины улицы. Где-то далеко правее, над домами плыла огромная будто хрустальная с золотом пирамида. У нее, единственной из всех целой, была нормальная острая верхушка. Шпиль пирамиды будто пушился золоченым светом восходящего светила, царил над все еще утопающим в тени городом. Но даже он не мог спорить с монолитом беспощадно нависающей глыбы мега-пушки.

Дар подумал – нас специально посадили в стороне. Если бы высадились прямо в городе, было бы не так внушительно. А подходя издали, мы видели всю ее колоссальную величину.

Пушка не просто закрывала пол-неба – она была жутко огромной. Было странно, как она держится вообще – этот нереальный сверкающий белым монолит.

Реццы впереди затормозились. Что-то пропищали почти не меняя высоты звуков.

– Они сказали, – обернулся Манола, – что выполняют прошлое обещание показать Ац-Рецц. – Ац-Рецц это город, и это пушка.

– Не так, – перебил его Корнвэлл. – Ац-Рецц это Пушка. И ее город.

Реццы снова начали пищать. Ксенологи важно нахмурились, но Дар видел какие огоньки растерянности заблестели у них в глазах.

– Они говорят, – перевел Корнвэлл. – Что обычно не пускают "не-избранных" в Чертог Истории. Но мы единственные чужаки за последние тридцать пять тысяч лет…

– И поэтому "Кнэ" решил сделать исключение, – тут же воспользовался его заминкой Манола.

Тридцать пять тысяч лет звучало мощно. По тому, как размякли ксенологи, Дар понял что они прикидывают, началось ли уже корнеядение на Земле к тому моменту, или люди еще зависели от мамонтовой охоты. Дара же это только рассмешило. Забавные мохнатые малыши. Ежу ж ясно, решили припугнуть своими прошлыми возможностями. Ну-ну… давайте-ка посмотрим что тут у вас припрятано на сохранении…

Они все ближе подступали к огромному… даже название дать сложно. Это было что-то невероятное – трехкилометровая вширь перпендикулярная вертикаль. Белая слепящая на солнце поверхность. Светило, еще скрытое за кривизной горизонта, уже вовсю освещало верхнюю часть монолита – сверкающего, лучащегося ясным белым цветом. Именно это и называлось – Ац-Рецц, и он уже закрывал полнеба. Дар задумался, какие еще из виденных им инженерных колоссов производили столь же оглушительное впечатление. На ум приходили только орбитальные кольца перенаселенных планет, куда более значительные по размерам. Они однако смотрелись не так броско – просто потому что это были города, а не отдельное устройство… Боевые звездолеты тоже принадлежали к классу крупногабаритных монстров, однако Дар не знал ни одного даже приблизительно соразмерного этой махине. Звездобой Ац-Рецц уже давно занимал его мысли, еще с предполетных времен. Еще после обнародования записей Первой Контактной-Рецц…

Ксенологи любили повторять "пушка", но уж этому-то названию она точно не соответствовала. Он помнил схемы разрезов, смакетированные бэем "Ветра". Действительно, полая внутренняя часть напоминала орудия для разгона материальных тел – типа древних снарядов, или более изощренных лиогянских бурудару, на последней части разгонной траектории пушки менявших свою материю на свет или энергию. Однако затворная часть отсутствовала, равно как и помещения подрыва или концентрации разгонных газов. Да и потом, какие там снаряды могут быть если заявляемые цели – далекие звезды??? Если предположить что пушка лучевая, тут тоже своих противоречий хоть отбавляй. Лучевики труднее всего замаскировать, они слишком хорошо видны сканерам, прежде всего из-за огромной накопленной мощности, готовой к выстелам, слишком контрастна эта мощность на фоне окружения. Так что физический принцип работы Звездобоя скорее всего людям неизвестен. Короче, пушка была еще той загадкой, и сказать что Дар был просто заингригован – означало не сказать ничего!

Первая Контактная-Рецц посвятила уйму времени, пытаясь расколоть этот орешек. Звездобой был детально просвечен, взвешен и обмерян с орбиты. В глубине толщ, под базальтовым ложементом, тело Звездобоя расчленялось на шесть частей, симметрично уходивших в стороны, обвитые не то огромными кабелями, не то трубопроводами. Город Ац-Рецц как раз строился вокруг "пушки", и его лучи-проспекты лежали точно над этими шестью отводами.

* * *

…Когда они подошли близко, пушка уже стала стеной – ровная чуть закругленная громадная поверхность, бесконечная что вперед, что назад, что вверх. Вблизи поверхность пушки была какая-то зернистая, бугрилась наподобие нешлифованного белого мрамора с еле заметными прожилками. Чуть искрилась. Они были с теневой стороны – к счастью – потому что жара поднималась нешуточная. Дар уже весь взмок под своим легким броником, изготовленным на Земле специально для этого полета. Никакой технологии, металлов, пластика, пламфа и так далее. Все что угодно, только бы не грузить аборигенов.

Пространства перед пушкой были сложно перегорожены, будто лабиринтами, из города так просто не подойти. Но проводники вели в непосредственной близи, буквально в паре метров. Дар бывал на раскопках и развалинах многих древних городов, что на Земле, что в Сиции. Но там как-то древность ощущалась сильнее. Видимо по контрасту, ибо все вокруг совсем другое, современное, а древность – чистая рухлядь, что камень, что металл. Но тут все было иначе. Он по-животному чуял историчность этой пушки, но она ничем не выделялась, ведь все вокруг было такое же. Она не выделялась своим возрастом. Они все, весь Ац-Рецц, вся планета были такой же рухлядью истории…

Время от времени начали появляться охранники или служители, кто их разберет. Они стояли на углах тех лабиринтов, что имели проходы. Сторожа должно быть. На ноге каждого была прикреплена перевязь или пластина зеленого цвета. Пристально разглядывали делегацию людей, провожали глазами.

В один момент Дар увидел небольшое затемнение в поверхности белого "мрамора" и отшагнул прямо к пушке. Дар чувствовал себя свободно – рядом не было этих сторожей, а проводники не имеют глаз на затылке. Манола сделал зверское лицо, но не произнес ни слова. Затемнение оказалось то ли трещиной, то ли корродированным участком, частицы "мрамора" там торчали будто разъеденные. Дар протянул руку и коснулся. Тут же пожалел об этом. Потому что сразу начался целый птичий гомон. Проводники заметили его жест, запищали. Интонации были странными, но Дар чутьем понял их предостерегающее значение. Однако он уже сделал свое черное дело – маленькие крошки беловатого "мрамора" поверхности звездобоя пообваливались, как если бы он тронул высохший песочный зАмок. И почти сразу, с громким сухим шипением, огромный пласт метров двух в высоту съехал вниз, опрокидываясь от удара оземь, и разваливаясь на несколько неуклюжих частей. Писки реццов стали громкими, требовательными, со всех сторон сбегались "сторожа".

– Вас никто не просил трогать! – отчеканил сквозь зубы Манола. Его тон поразил Дара – столько в нем было нетерпимости. Его глаза выражали все, что думают ксенологи о неловких браттарах.

– Ошибаетесь, – пробормотал Дар, отходя в сторону. – К тому же оно само отвалилось…

Реццы-сторожа продолжали кричать, реццы-сопровождающие окружили их, поднимая то одну то другую лапку. Их морщинистые лица кривились будто в усмешке, но мимику их Дар не знал, и здорово сомневался что это были улыбки.

– Show'em your hands, – потребовал Корнвэлл, от волнения переходя на родной англик. – They wanna be sure you don't steal a thing… (покажи им свои руки. Они хотят убедиться, что ты ничего не спер – англ.).

– Relax.. – Дар вытянул перед собой руки с раскрытыми ладонями, сам пораженный происшедшим ничуть не меньше Манолы. (Успокойся – англ.).

Увидев пустые руки, реццы тотчас потеряли интерес, отвернулись – сначала проводники, за ними сторожа.

Это было было все дико и странно.

– Хорошо если все закончится хорошо, – прошептал с нажимом Манола, и Дар понял что на ближайшем Совете "Прямого Ветра" предстоит нешуточный втык. Но до "Прямого Ветра" еще надо было долететь…

Он почувствовал, что жара словно сконцентрировалась. Было действительно сильно душно. Хорошо что не было ветра.

Они все тем же средним шагом прошли дальше, удаляясь от места происшествия, где только небольшой супучий белый холмик напоминал об отвалившемся куске стены.

Да, теперь пожалуй, можно было со всей очевидностью сказать: древняя рухлядь. Еще бы: тронешь пальцем – отваливается!

Дар все думал о требовании реццов показать руки. Неужели так важен материал из которого сделана "пушка"? (палец при этих мыслях старательно обтирался о стенки кармана, в надежде сохранить частички белого "мрамора". Или просто – реццы имели приказ ничего не давать гостям в руки, и придирались к каждой мелочи… Конечно, ему было неудобно за происшедшее, но не его же вина, что у них тут все разваливается по ходу?!

Еще через минут пятнадцать ходьбы заграждения "лабиринта" отступили от стены "пушки". На открывшемся ровном поле стояли какие-то агрегаты. Дар почувствовал как ёкнуло сердце – похоже это был машинный парк. Древность того рода, что стреляла и убивала когда-то, истребляя врагов реццов…

Проводники остановились, обернулись, явно важничая. Спесь так и сочилась с их выбритых розовых мордашек. Они коротко пропищали что-то между собой, после почти хором сказали это Маноле. Манола кивнул. Словно стесняясь своего роста, он постоянно наклонялся, будто желая сравняться ростом с малышами-реццами.

– Мы прибыли в "чертог истории", – наконец перевел он срывающимся от волнения голосом. Интерлинг странно звучал с его сицианским акцентом.

– "Чертоги истории" – поправил его Корнвэлл.

Манола скривил щеку и продолжил:

– Познакомиться с историей допускаются только "избранные". Но нам повезло, проводники снова подчеркнули, что мы единственные инопланетные визитеры за последние тридцать пять тысяч лет. Потому нам разрешается осмотреть, – он моргнул на Дара, – осмотреть глазами (он выделил второе слово) все что тут есть.

– Amasing… – шептал Корнвэлл. – Тридцать пять тысяч лет. На Земле в это время… ( "Поразительно" – англ.)

Манола снова поморщился.

– Дар! – повысил голос Манола. – Я умоляю вас, не создавайте нам проблем. Ничего не трогать руками!

– Хорошо, хорошо, – кивнул Дар. – Уже сказал – это было случайно….

…Первыми стояли пять треугольных агрегатов некогда золотистого цвета, а ныне настолько поблекшего, что трудно было понять, металл ли это. Размеры их были чуть меньше шлюпа с "Прямого Ветра", но вполне достаточные для, скажем, десантной группы человек в пятьдесят. А если реццов – то и вся сотня бы влезла. Их тоже хотелось назвать пирамидами, но это слово уже было забронировано за домами в городе Ац-Рецц. Тогда Дар про себя их обозвал "треуголками". Тоже подходит. Вообще, реццы похоже любили треугольники, треугольные значки тут были во множестве, в том числе на броне.

За "треуголками" обнаружились машинки поменьше, тоже все сплошь сужающихся кверху форм. Одни были полностью закрыты и сложно было понять, то ли атмосферная леталка, то ли рудокопный агрегат. Корнвэлл все еще восторгался про тридцать пять тысяч лет, но у Дара это не вызывало глубоких чувств. Во-первых еще неизвестно их летосчисление, а во вторых он так и не увидел у реццов ничего заслуживающего внимания. Если не считать Звездобоя, царапающего небо над ними, все остальное было не Бог весть что…

Следом стояли или лежали опрокинутые сотни и сотни машин, с противоречивыми деталями, мешающими опознать их предназначение. Типа катера, что одновременно имел типичный волнорез на носу, но при этом сбоку были атмосферные крылья, или комбайна с какими-то резаками внизу, но заканчивающегося наверху штопороподобным кружевом. Наверняка еще и не все части были на месте, если вспомнить отвалившиеся куски "мрамора" на пушке. Дар старательно обходил все эти механизмы, рассматривал с интересом, стараясь ничего даже случайно не коснуться рукой. Корнвэлл крутил головой как заведенный. Дар с удовольствием думал, что вся эта разнообразная древняя рухлядь записывается устройствами в их шляпах. Будет после над чем поломать голову..

Манола продолжал общаться с сопровождающими. Кивал на их манер – головой вбок. Корнвэлл, вполуха слышавший их беседу, передавал Дару:

– Вот эти, толстые обрубки без колес – они называют их "петля звезды", они только для полетов. А рядом, вот эти тонкие, с тремя крыльями – это "капли росы", они могут ходить сами.

– А вон те, что ближе к началу? – спросил Дар, указывая на "треуголки".

Корн качнул плечами, подошел к реццам, заговорил с ними. Через пару минут вернулся.

– Сказали что это "планцеры". То что у них главное – отсюда не видно.

– Главное? В смысле?

– Функционал. Сказали, что это под брюхом…

– А что там?

Корнвэлл снова качнул плечами, теряя интерес. И немудрено. Слишком много тут было всяких всячин.

У подобия танков Дар приостановился, цокая языком и пристально разглядывая плавные обводы корпусов боевых машин. Почему он решил что это именно танки, сам бы не смог ответить. Видимо из-за округлых сглаженных форм. Ну еще из-за башен: правда вместо одной тут было целых три. Вот чего не было – так это стволов. Только треугольные выемки с наворотами. Никаких внешних видимых стрелялок. Танков было множество – танки как капля, острием вперед, на которых вообще ничего не было снаружи, танки как овальные плюхи, с массой надстроек и подобием внешних пультов, танки-катамараны, с батареями трубок в посередье… Затем его внимание привлекла странная машина, что слегка напоминала движущуюся установку, в том смысле что нижняя половина была отделена, скорее всего для движения по поверхности. Это, скажем, можно назвать "полутанк"… И сразу за ним заметил какой-то здоровенный велосипед. То-есть два колеса и перекладина, только там где сидят люди – толстая вроде металлическая сигара, и два открытых сиденья по бокам от нее.

– Смотри, велосипед! – обрадовался Корнвэлл, тоже замечая устройство.

Манола его услышал, повернулся. Его брови взлетели наверх. Дар усмехнулся, предчувствуя, как ксенологи будут на такой чудесной основе строить доказательства, как будет проводить параллели развития людей и реццов, основываясь на механике и строении велосипедов…. Манола запищал что-то реццам, те начали отвечать, богато жестикулируя. Корнвэлл пошел к "велосипеду".

К нему тут же подбежал рецц, с криком, который уже часто повторялся сегодня. Дар его начал запоминать. По звуку это было среднее между "зыть" или "шись". Хотя может быть это были разные слова?

Корнвэлл отдернул руки, но тут же задал реццу несколько вопросов. Тот успокоился, начал отвечать.

У Дара возникло сомнение, гражданский это агрегат, или все же военный. Сидушки тут были наружные, так что если военный, это предполагало наличие какой-то неслабой системы защитных полей, интересно каких?

– Это – называется "орцацорр", – переводил Корнвэлл. – Система "оказывания".

– Оказывания? – переспросил Дар. – То есть? Оказывания чего?

– Откуда мне знать?

– Спроси его: выстрел оказывается где надо или он сам оказывается где надо?

Корнвэлл снова заговорил с мохнатышем, но тот не стал отвечать.

– Не знаю, молчит рецц, – огорчился Корнвэлл. – Большая тайна видно. А красивая машинка.

Он детально поводил шляпой со всех сторон возле "велосипеда".

– Какая еще тайна, – усмехнулся Дар, – Они просто сами не знают. Даю руку на отсечение – эти парни знают только названия агрегатов.

– Думаешь?

– А то. Скажи лучше что такое "зыть"? – он постарался изобразить голосом писк рецца.

– "Нельзя", – ответил Корн, – и одновременно "опускать глаза"….

– Ничего себе, – удивился Дар.

– Ну да, у них все так. За каждым звуком два, а то и три смысла стоит. Только Манола, кажется, может понимать почти все…

Они отошли от двухколесных "орцацорров". Дар увлеченно осматривал то один, то другой механизм. То что тут собраны только военные машинки, у него больше не вызывало никаких сомнений. И то что их пустили все это осмотреть, говорило главным образом не за их доверие людям, а совсем наоборот. Малыши начали их серьезно опасаться, припугивали этой старой рухлядью.

Но было другое чувство. От всего этого дышало явственной, тяжелой, пробирающей до костей древностью. Ничего тут не было поддельным, или случайным. Словно сам дух Истории сочился с этих странных форм и сочленений древней техники. Дар почувствовал как у него, несмотря на жару, холодок прошел по позвоночнику. Все это когда-то действовало, ездило, стреляло… В неизмеримой дали времени существа также бились друг с другом. За эти планеты, источники энергии или редкие артефакты. Они все еще были здесь – эти планеты и звезды, и "секторы ответственности" стали бессмысленны, когда исчезли расы, боровшиеся тут за свое влияние… Зато остались эти железки, созданные умом тех, ушедших, боровшихся… И пришли новые расы, снова прокладывающие на своих новых картах новые "секторы ответственности"… Дара пронизало насквозь ощущением бессмысленности – даже не борьбы, войны или противостояния – ощущением быссмысленности самой жизни. Глупо рождавшейся жизни, охраняющей собственные ареалы от конкурентов, и все же умирающей, высыхающей сама собой. Миллионолетная история стояла тут, и вопрошала: Зачем?! Зачем вам эти страшные железки все более сложно уничтожения другой жизни? Что оставили вы после себя? Зачем вы были?

Дар тряхнул головой. Эти – для того и были, чтобы оставить эти железки ему, Дару. Их надо взять и бережно передать кому следует в КВС. Он вспомнил про "скрытых". Для начала надо выжить! А потом уж люди сами решат, что они оставят после себя галактике!

Манола и Корнвэлл время от времени поворачивались к нему. В их вглядах не было вопроса. Люди были слишком впечатлены происходящим. Сейчас, следуя за прямоходящими белошерстками-реццами, Дар отчетливо осознал как близок ему любой из экипажа "Прямого Ветра". Тот же лионянин Бторога, с его далекой Альфа-Лиого, или вот идущий чуть впереди долговязый ксенолог Манола, уроженец мира Сиция.

– So, Dar? – Корнвэлл тихонько коснулся его опущенной руки, – What do you think? Как тэбье это? (Ну как, Дар? Что ты думаешь? – англ.)

Дар состроил серьезную мину, потом поднял левую руку и пальцами правой ощупал первую фалангу мизинца – тем движением, каким некоторые щупают бицепсы – и скривил понимающую физиономию.

– Да будет тебе, – рассмеялся Корнвэлл. – Я уверен, эти реццы – нормальные ребята.

Один из реццов при этих словах оглянулся, и Дар снова поразился его глазам – жестким, будто блестящие гвОздики на лице….

* * *

Потом их, слегка обалделых после "технопарка", довели до той самой золотистой пирамиды с целой верхушкой. Она как-то светилась изнутри себя, а не только попадающим светом звезды. Дар вдруг словно "очнулся" когда заметил это. Трудно было понять это игра света или какое-то электрическое чудо. Если прямо смотреть на верхушку пирамиды, то в какой-то момент она вздрагивала, ярко освещаясь и пропадала из вида за этим светом. Но если моргнуть то все возращалось на место…

…Лестницы и колонны были свойственны человеческому прошлому, но не реццов. Ребристый пологий подъем и тубусо-подобные входы метров трех в высоту… Эти огромные коридоры и дальше вели по зданию, ветвясь. Стены были интересные, как бы полупрозрачные, светящиеся на изломах камня или стекла, или что там было. В этой полупрозрачности иногда встречались вкрапненные чистые мутно-светящие кристаллы неупорядоченной формы. Именно они и светились. Они были редко, метров через 10 друг от друга. Однако изломы полупрозрачных стен крошили этот свет, разбрасывая его внутри проходов. Манола и Корнвэлл с восхищением оглядывались. Дар тоже начал соображать насчет источника энергии этих "светильников", но так и не пришел ни к какому выводу. Все было прозрачно, и проводов явно не было. Похоже, кое-что у реццов все же было интересное. Потом они вышли в довольно немаленький треугольной формы зал, такой же жаркий как и воздух на улице. Здесь был полумрак, несколько светящихся кристаллов были собраны в трех углах, создавая интересную игру светотени.

Дар старался не оценивать происходяее эмоционально. У всех свои причуды же. Вот в некоторых нациях человечества было принято сидеть не на стульях, а на полу, у сициан даже на стене. Но реццы были похлеще. Мало что они, похоже, вообще все делали на полу, но чтобы сидеть, были вырыты ямки по пояс вокруг их "столов", бывших просто тем же полом. Удобные тепленькие ямки. Там даже все было вычищено, вылизано, чтобы шерстка не запачкалась. Ясен перец, для людей ямки вырыли покрупнее. Видимо в Первую-Рецц конфуз вышел с размерами. Уплотнившись в одну из ямок, Дар порой скрежетал зубами. Просто потому что колени то и дело задевали подбородок… Автоматически строил план, что делать в случае атаки, как выскакивать из "ямки", куда бежать… Чтобы развлечься, он мысленно представлял, как бы тут себя вел Бторога. Но все было тихо. Опасности он совершенно не чувствовал. Прямо курорт а не Ац-Рецц…

Однако когда понял, что внутри "ямки" и прямо рядом с ней образуется прохладный микроклимат, повоселел. И сразу простил реццам все прочие неудобства.

Они провели в этом зале многие часы. Все это было ужасно трогательно, все эти задушевные беседы, писки на одной-двух нотах высоты – даром что браттар и слова не понимал в языке аборигенов. Ноги затекли капитально, зато был случай приглядеться к мохнатышам. Зверки были довольно милы на первый взгляд. Ровная белая шерстка везде по телу кроме выбритой мордочки. А на ней – как будто странные гвОздики – колюче-разумные глазки. Долговязому Маноле они были по пупок наверное. На белой шерсти были золотые цепочечки, и на ногах тоненькие колокольцы, мягко и остро позванивавшие при каждом движении.

Время от времени Дар прикрывал глаза, оценивая момент. Все же это было до некоторой степени признанием – то что он оказался тут. Членом Контактной группы, конечно же, мог оказаться браттар только высочайшего уровня… Иногда он ловил себя на том, что ужасно хотелось спать, но усилием воли борол это. Потом его внимание привлек один из тех несильно светящих кристаллов плавной формы. Этот был можно сказать рядом с ним, прямо на потолке. было интересно на него смотреть. Спустя некоторое время Дар настолько заинтересовался, что перестал слышать писки реццов. Кристалл светился не ровным светом, а так, будто свет чуть пульсировал, и к тому же небыстро перемещался по его поверхности. В один момент времени ему даже показалось,что кристалл реагирует на него, и Дар может управлять уровнем его светимости. Это было увлекательно, но слишком отвлекло его внимание… Хотя все равно, он ровным счетом ничего не понимал в текущей беседе. А эмоции ребят он отлично чувствовал и так. Эмоции были так себе. Это было нормально. У каждого своя задача. Пусть ксенологи ведут свои разговоры. Как говорил Корнвэлл, тысячи людей обдумывали, что им тут высказать реццам.

Пусть высказывают…

* * *

Семнадцатый шлюп не был гала-яхтой, и комфорта могло бы быть и поболее. Хотя что до Дара – ему больше по душе было ощущать защищенность нормальных боевых бортов, чем нежиться в персональной, но легко простреливаемой келье. После возвращения с гудящей жары Цу-Рецц, все с наслаждение вдыхали кондиционированную похладу. Душ и ужин прошли в нехорошем молчании. Нуитава, остававшийся на борту, видел состояние ксенологов, и разбалтывать их не стал. Только перекинулся с Даром взглядами – эдакий напряженный прищур-полувопрос. Дар двинул плечами – а кто его знает? На том и разошлись.

Манола и Корн переговаривались едва слышно. Опасались, верно, что разбудят остальных. Что-то было в их беседе, что не нравилось Дару. Не смысл или звучание слов. И даже не интонация с какой они произносились. Дар и сам ходил весь день как натянутая струна. И все же… Все же…

– Все идет путем? – громко шепнул он в воздух.

После короткого молчания, ксенологи ответили почти синхронно:

– Кажется, – сказал Корнвэлл.

– Не очень, – сказал Манола.

– Вау! – тихо проговорил Дар. – Был бы тут Бторога, спросил бы: вы усилили нашу Систему?

Ксенологи промолчали.

– И еще бы он спросил, ищите оружие против "скрытых"?

Но ксенологам было не до того.

– Ну посуди, – Манола снова повернулся к Корнвэллу. – По большому счету все их "ответы" просто уловки. Они вроде дают в обмен о себе информацию, но если вникнуть, там пустота.

– Все дело в "кнэ", – повторил Корн. – Пока мы не выясним точно что это…

– Ребят, – спросил Дар. – Так у вас есть какие-то подвижки?

– Лучше сделать допуск, – Манола будто не слышал его, – что "кнэ" символизирует божественную сущность.

– Ничто из бесед в Хрустальном Золоте не дает оснований полагать, что "кнэ" это религиозный образ, – едко ответил Корн. – "Кнэ" это символ древней технологии, я уверен в этом!

– Эй, Хрустальное Золото – это что? – встрял Дар.

– Пирамида для встреч. Мы пришли туда после того, как ты обвалил часть мега-пушки, помнишь?

– Обвалил… – сказал Дар. – Просто тронул пальцем… Что вам так дался этот "кнэ"? Без него никак нельзя?

Ксенологи шумно, сердито засопели. Заворочались.

– Любая серьезная информация будет передана нам, только после благоволения "кнэ", – сказал Манола.

– А он разве реале есть?, – удивился Дар.

– Этот "кнэ" – типа Будды, или Аллаха. – голос Корна был раздражен.

– Ого… Так нам что, знамения что-ли ждать надо?! А вы сегодня, парни, выходит со жрецами беседовали?

– Эта ирония не по адресу, – отрезал Манола. – Они сказали, что "кнэ" прибудет завтра для встречи с нами лично.

– Так это божество или существо? – уточнил Дар.

– Ты помнишь имя их царя? Кнерец? – спросил Манола. – Вот эта приставка "кнэ" в его имени, она говорит что он – Бог. Кнерецц – дословно "Бог реццов". Его титулы так и говорят: "вечноживущая опора света, непобедимый" и т.п.

– Но вся эта религиозная составляющая может быть просто театральной условностью, – перебил Корнвэлл. – Не обязательно божественная сущность, скорее просто правитель, подданные которого уверены, что на него снизошло благоволение божества. Довольно обычное явление.

– Ты забываешь про "кнэ", – упрямо сказал Манола. – Они сказали что завтра нам явят силу Бога.

– Он прилетит "в духе" или снизойдет в солнечном луче"? – язвительно вопросил Корн.

– Понятно, ребята, – сказал Дар и зевнул. – Короче главный прикол будет завтра. Что до меня, то я под впечатлением их звездобоя. Вся эта техника внизу была так себе… А вот звездобой штука крутая… И лучше бы вам выспаться перед завтрашним…

Было слышно, как в темноте возмущенно завозились сразу и долговязый, и низкорослый ксенологи…

 Глава 7. День Второй – Цу-Рецц

Утром Нуитава поднял шлюп, посадив его на условленном месте возле новой столицы, называвшейся так же как и планета – Цу-Рецц. Собственно, экипаж "Прямого Ветра" уже внимательнейше ее рассмотрел с орбиты. Сотни тысяч домиков арифметически-ровными рядками выстроены в гигантский белый треугольник. Один вид этого навевал скуку. Лишь ксенологи не уставали так и эдак обсуждать столицу, строили свои теории.

Из их бесед Дар уяснил, что Вечноживущая Опора Света, Хозяин Прошлого и Будущего, Непобедимый Кнерец лично встретится с людьми перед осмотром величайшей достопримечательности Цу-Рецц. Именно поэтому пришлым чужакам было дозволено остаться на ночь на планете. Это звучало, словно им дали ну просто немыслимую преференцию. На Дара лично это не произвело никакого впечатления. Приятно было вновь оказаться в кондиционируемом шлюпе после жары на поверхности, но он бы предпочел свою каюту на "Прямом Ветре".

– Нет у тебя духа пионера! – хохотнул на ночь невероятно довольный Корнвэлл.

– Угу, – ответил Дар, прекрасно понимая причину торжества Корна – ксенологов Первой Контактной-Рецц выпихивали с планеты после окончания каждой встречи.

Кто как, а Дар провел довольно паршивую ночь. Мало того что не выспался, так постоянно мерещилось, будто кто-то прикасался к его коже, будто насекомые ползали… Сон был тоже какой-то дурной, но что именно, он не помнил…

За завтраком Нуитава сообщил, что сегодня будет меньше жары. Погода и правда была – почти прохлада, все пошли в легких комбинезонах.

Маленьким реццам было холодно – многие нацепили теплые вещи и теперь выглядели эдакими пушистыми шариками. Носили только белое с золотым. Смотрелось красиво, наверное еще богато на местные вкусы. В Союзе золото уже давно перестало выполнять обменные функции, и для украшений тоже почти не использовалось. Нашлись куда более пикантные металлы.

Когда кто-нибудь из реццов проходил близко, отчетливо слышался легчайший звон маленьких золотых колокольчиков, прицепленных к шерсти по краям ступней и на и коленях. Это были единственно приятные звуки. Ничего напоминающего оружие Дар у горожан не заметил. А горожан было… Дар еще не видел столько реццов разом.

Солнце тяжело давило на плечи, норовя найти незащищенный участочек кожи. Отдел разработки КВС решил, что человеческая делегация, хотя бы внешне, будет свободна от всего, что могло напоминать технологию – не важно механической или биологической природы. Дабы, так сказать, не грузить местных: кто знает, какое отношение к технологии они сейчас исповедуют? Может у них победило движение "назад к природе"?

Место встречи хозяева определили на стыке "города", пустыни и скалы. Широкое открытое пространство уже собрало толпы праздных реццов, любопытствующих поглазеть на пришельцев со звезд – колыхающееся море белой шерсти и побритых розовых мордашек. Мириады "горожан" высыпали и на соседние "улицы", или что там у них было, птичьим галдежем приветствуя не то инопланетных гостей, не то гигантские ржавые колымаги кортежа.

Справа к горизонту тянулась какая-то совершенно апокалиптическая пустыня. Песчаные барханы были обычного желтого цвета, но изрыты нереальными горизонтальными кавернами. Черт знает как это получалось, но песок не ссыпался вниз. Странные выемки были полны теней, от красного до черного. Дар хоть и видел все эти песчаные штуки вчера, но привыкнуть к такому сложно. Они подспудно тревожили ум, подсознание наверное улавливало эту неравновесность, хотелось трясануть тут все посильнее, чтобы улеглось как положено…

Впереди по курсу над песчаным адом нависала махина титанической Великой Скалы, вспарывающей блеклое небо. Скала была рассечена по всей высоте – ровный срез камня, заветренный прошедшими эпохами. Отполированая грань открывала слои геологических структур, когда-то выпертых из нутра планеты. Колоссальный срез рождал мысль о чудовищном резаке, полоснувшем по глыбе камня в стародавние времена. Глаза невольно поднимались вверх, в поисках какого-нибудь нехилого стар-линкора или лиогянской орбитальной "индрубты". Без сомнения и под "ватерлинией" пустыни этот срез шел глубоко вниз, корежа литосферу. Да-а… малыши воевали когда-то… И кто-то очень неслабый хотел сильно, сильно побить планету реццов…

Возле среза Великой Скалы, несоразмерно микроскопические, маршировали легионы дисциплинированных мурашей. Краснобалахонные реццы с какими-то доисторическими стрелялками были построены ромбическими колоннами, напоминая парадные болиолы эпохи последних Лиогянских Триумфаторов. Это смотрелось торжественно, помпезно, и тотально никчемно…

Огромная процессия растянулась позади на сотни метров. Ухающая синкопичная свистомузыка, отталкивающая но с проскальзывающими величественными оборотами, как-то неприятно давила на психику. Похоже, здесь не только технология замерла навек, но и просто культура. Весь этот балаган демонстрировал какое-то убогое и печальное вырождение…

Дар глянул на ксенологов, и удивленно двинул влажные от пота брови. В отличие от него ребята явно пребывали в восхищении, по крайней мере это было написано на их лицах. Чтож…. Может он и не прав насчет этой замечательной культуры… Но с технологией-то точно не ошибался!

Манола стоял окруженный мохнатыми малоросликами, как настоящий Гулливер. Его лицо под широкополой шляпой поблескивало капельками испарины, отсюда казалось, будто у него ячеистая кожа, как у ящера. Но глаза сверкали блаженством – не каждому ксенологу выпадает такая удача. Ведь реццы – почти люди.

"Почти не бывает", – обессиленные жарой мысли ползли медленно, как черепахи, – "или люди, или нелюди."

Петлюгин вытер рукавом пот с лица. Он не то чтобы устал, но все равно было жаль, что у лилипутов нет подходящего транспорта. С техникой тут было туго, что уж говорить. Хватило только Кнерецу.

Дар снова всмотрелся в однообразные строения слева. Новая столица, Цу-Рецц, если и поражала воображение, то только однообразием приплюснутых форм. Вчерашний Ац-Рецц был куда любопытнее. А здесь только подстриженные, словно под гребенку, белые квадратные коробки по сто двадцать сантиметров от земли высотой. Нечего сказать, торжество просвещенной архитектуры…

По правилам местной развитой монархии, межзвездных гостей учтиво пропустили вперед. Его Сиятельство Вечноживущую Опору Света Непобедимого Кнереца везли следом на каком-то самодвижном рыдване ошаленной дряхлости и таких размеров, что было странно как оно помещается на улице. Колымага скрипела и визжала, но двигалась вполне самостоятельно. Дар едва сдержал улыбку, впервые узрев это механическое угробище. Мог бы и не сдерживать, реццы все равно не разбирались в человеческой мимике.

Агрегат был явно военного назначения. В сглаженных формах, сточенных касаниями маленьких лап, угадывались некие функциональности – короткие тупые стволы, плоские разрядники, излучатели, и еще Бог знает что. Судя по небольшим подкрылкам, ползучий мастодонт когда-то умел летать. Вообще он был похож на ту штуку, которую вчера называли "планцер". Его треугольные формы будто стремились вверх, а размер превосходил габариты среднего посадочного шлюпа. Так что либо на Рецц прежде было принято охотиться на монархов во время прогулок, либо этикет приема гостей возник во времена оные, когда реццы встречались на орбитах…

Узрев ржавый рыдван монарха, Манола обернулся к Дару и Корнвэллу, многозначительно подняв брови.

Ксенологи просто какими-то другими стали, после сообщения, что делегацию освещает своим присутствием прибывший специально для них "кнэ". Глаза у обоих блестели как у детей на день рожденья. То и дело вертели головой, оглядываясь на этот "планцер" в предвкушении…

Дар вспомнил свой недавний спор – почему если божественная приставка звучит "кнэ", монарха зовут Кнерецц а не Кнэрецц? В ответ выслушал от Корнвэлла массу информации, но так и не понял сути. То-ли ошибка Первой Контактной, то-ли правописание реццов. Как и все тут – ясное и неясное одновременно…

* * *

Не будучи цивилизационщиком, Дар без восторженности поглядывал на окружающее. Нельзя сказать, что ему вообще было все равно. Он имел любопытство к некоторой специфической части познаний белых мохнатышей. На своем веку Дар успел повидать множество удивительных способов, коими представители различных цивилизованных рас лишали друг друга не определенной точно наукой субстанции, именуемой "жизнь". Вся ксенология для него сужалась к этому узкому спектру. Про реццов пока еще ничего ясно не было, но это вовсе не означало, что им не удалось сказать тут своего нового слова…

Да и было еще что-то странное. Время от времени тянуло внизу живота, как нервы или предчувствие. И это было очень важно. Его слишком долго тренировали улавливать опасность, вычленять главное угрожающее направление, чтобы он мог ошибаться. Вокруг не было мирно и спокойно на все сто, в отличие от вчерашнего дня в Ац-Рецц. А после появления драндулета с "кнэ" на борту, воздух будто сгустился, и временами накатывало ощущение тревоги, правда тут же рассасывавшееся. Это уже была чисто его сфера, и Дар был начеку, будто держащая нос по ветру гончая.

В какой-то момент тревога волной усилилась, он даже затормозился, оглядываясь по-иному.

Ярко освещенная солнцем, Великая Скала высилась впереди своим острым срезом… Нет, угроза не шла оттуда.

Далеко на юге возносилась другая величественная башня. Трудно было осознать истинные размеры ее рукотворного тела, плавящегося в дымке раскаленного воздуха. То был виденный ими вчера таинственный звездогаситель Ац-Рецц.

– Nobody can prove it now … – Корнвэлл заметил его взляд, усмехнулся. (Никто не докажет этого сейчас – англ.)

– Кхм, – поперхнулся Дар, песок уже сидел в горле. – А ведь нас так и не пустили! Манола должен был договориться, совсем ведь рядом ходили, damn! (проклятье – англ.)

– I don't think so… Look at them… (я так не думаю, посмотри на них – англ.) – тот криво кивнул на реццов. – Они так упорни… Besides, maybe this cannon worked only in prehistoric ages… (К тому же, может эта пушка действовал только в доисторические времена – англ.)

При слове "пушка" у Дара обострился профессиональный интерес, он обернулся и долго разглядывал колоссальное строение, подпирающее небо.

– Знаешь что, – Петлюгин вдруг почувствовал желание поделиться, будто тянули за язык, – в Ац-Рецц, в том технопарке под Звездобоем, на одном типа танке были внешние пульты. Не спутаешь. Я прикинул – реццы бы утонули там.

– What? – острые глазки Корнвэлла впились в Дара. (что? – англ.)

– Говорю тебе. На той машинке ездили не реццы. Железно. Так что вы процеживайте, что они тут разводят перед нами…

– Аma-azing! – только и выговорил Корнвэлл, пораженно хмуря свои кустистые брови. (Поразительно! – англ.)

Порыв нового суховея заставил обоих людей спрятать лица в ладонях. Одежда под легким броником уже липла к телу.

Манола обернулся и поманил Корнвэлла к себе. Тот отошел от Дара и потрусил к шефу быстрыми шажками. Пожалуй, из всего экипажа реццам больше всех должен нравиться именно Корнвэлл – маленький, с писклявым тенорком и очень подвижным лицом.

Утирая бесконечный пот, Дар снова чертыхнулся. Наслаждаться летними комбинезонами могли все кроме Петлюгина – под одеждой пришлось напялить незаметную синтетическую броню, проклятье инструкциям. Серьезных угроз для делегации Союза он не чувствовал, несмотря на тянущее чувство в животе, а если б они и были – по условиям реццов все гости были безоружны. Бесконечно тупо – быть безоружным но в броне. Без трусов но в носках!

Ветер принес ароматы словно выжженной травы и козьего навоза, и еще чего-то непонятного, как смесь резины и сыра – чужое, но рождавшее эмоции. В данном случае эмоции отторжения. Они были какими-то совсем чужими, эти реццы. Дар подумал, что у него раньше не было к ним никакого специального отношения. Они были безразличны ему, как муравьи. Ведь совсем не важно, как пахнет муравей.

Было, было тут много чего интересного – а малыши пока не подпускали к этому на выстрел. Дар с удовольствием бы покопался во внутренностях колымаги Кнереца, или забрался бы внутрь Звездобоя Ац-Рецц, или прошелся по Чертогу Демона. Или хоть запустить Манолу с Корнвэллом в одну из их библиотек… Если прикинуть, у реццов должны бы накопиться приличные знания за миллионы-то лет! И про "скрытых" там, и про остальное всякое… Но нет, придется еще долго крутить реверансы перед мохнатыми, может еще летать туда-сюда не раз, прежде чем удасться получить хоть толику знаний. Дар нутром чуял: реццы за просто так не отдадут ничего, ни одной крупицы. Какими бы дряхлыми звездными старцами ни были.

Сегодняшняя демонстрация касалась второй королевской достопримечательности. Светлейший Кнерец-как-его-там, монарх, грозился предъявить самую выдающуюся часть своей планеты. Не размерами, конечно, содержанием. Великая Скала была тюрьмой вечной, сохранителем Вселенной, – переводил Манола. Согласно объяснениям реццов, за массивной броней защиты, в глубине "укутанных" гор был навеки погребен Царц – древний демон разрушения. Монстр был надежно изолирован от мира, который некогда намеревался поглотить, превзойденный силой и хитростью предков тех самых реццов, что напялив красные балахоны, теперь тысячелетиями стерегут запертые люки Чертога…

Поэтичная легенда. Особенно любопытным был финал ее – малыши утверждали, что Царц может вернуться в мир. Может сделать это через того, кто сумеет попасть внутрь. В Чертог Демона.

Вблизи срез гигантской скалы оказался еще более внушительным. Он буквально подавлял – трудно было себе представить, какого же размера должен быть излучатель, чтобы так рассекать горы!? Уж не меньше звездогасителя Ац-Рецц!

Трое людей остановились, ошеломленно задрав головы. Реццы притормозили тоже, с явным удовольствием наблюдая за ними. Великую Скалу смело можно было бы назвать гвоздем программы, если только забыть что они тут единственные посетители за последние – сколько там? – тридцать пять тысяч лет…

Пришла в голову шальная мысль – интересно, что сделают мохнатыши, коли он ворвется сейчас внутрь королевской колымаги да покрепче прижмет Опору Света к теплой стенке? Допустят до своих секретов?

Дар усмехнулся краем губ своим мыслям, отгоняя их подальше. Силовыми методами такое не решается. Хотя… кто знает что правильно? Когда наши экипажи пропадают по всему космосу? Почему надо забывать человеческие приоритеты?

Тихоходная процессия подтянулась к ряду домиков у подножия, путь им преградил плотный отряд воинов в широких горбатых балахонах. Особей так в полтыщу. Заинтересовавшись, Дар присмотрелся. Реццы стояли четкими рядами, почти как нормальная боевая группа. Эти были совсем другие, надо думать типа космопехов. На мордах выбритым был только треугольник – широкий у губ, острие выше межбровья. Все выбритое было густо закрашено красным. Любопытные такие мордашки…

– Смотрьи их weapon , – посоветовал Корнвэлл. (оружие, – англ.)

Дар посмотрел, но не увидел. Фигурки краснобалахонных были плотнее, конечно, но снаружи ничего не было заметно. Повернулся с вопросом в глазах.

– Под плащьом. – Приятель уверенно кивнул. – Оньи just reveal this . Religious орудье. "Bubatsi"… (они только что открыли это. Религиозное – англ.)

Он нервно хохотнул.

– Бубацы? – с любопытством переспросил Дар. – А что значит – религиозное?

Корнвэлл пожал плечами.

Действительно, плащи у красных как-то тяжеловато горбились на спине. Хотя нет, это было не под балахоном, а поверх него! Как же он обсмотрелся? Любопытная компоновка…Интересно, что за "бубацы" они там прячут…

Часть сопровождающих из делегации реццов вышли вперед и начали объясняться с буграми из скальных охранников. Чинный, с расстановкой, писк заполнил жару. К ним подтянулся Манола. Он был вдвое выше любого из "космопехов", но пищал очень даже похоже.

От вынужденной остановки жара словно сконцентрировалась. Корнвэлл, видимо платя за откровенность откровенностью, вдруг неожиданно раскололся, что ему одному поставили био-декодер, и у него постоянно шла запись на вживленные в ягодицы носители. Всего что видел глазами, – у него в голосе даже проскользнули нотки гордости.

– Вчера что-ли вживили? – Дар поперхнулся, с трудом сдерживая улыбку.

– Come on, – отмахнулся тот, разочарованный реакцией Дара. – Anyway it was not my decision… (Да ладно, все равно решал не я, – англ.)

– Секретчик! То-то тебя вчера не усадить было! – Петлюгин усмехнулся краем рта, вспоминая как Корнвелл позавчера ходил меж стульев медблока с шампанским в руках.

И тут что-то случилось с нервами.

Грудь словно сама выдохнула и он вдруг раскатисто расхохотался.

Все реццы как по команде замерли и оглянулись. Манола тоже повернулся и немедленно нахмурил свои многозначительные брови.

Дар прикусил язык. Нервишки пошаливают? Может быть, может быть… Но что-то было не так. Его тело подсказывало. Что-то ужасно странное только что случилось в этом месте. Как будто он переступил невидимую границу, перед ней было холодно, а за ней – пекло…

Дар тряхнул головой.

Сердце выстукивало в боевом, частом ритме. От жары наверное, ибо опасности в Скале он по-прежнему не чувствовал. Глубокий провал, вырезанный в массе камня, был полон тенистой прохлады, скрывая вход в запретные пещеры. Дар пытался отдегустировать в себе это чувство – вид полускрытого темнотой Чертога Демона его сильно цеплял. Он как-то магнитил, назойливо притягивал своим прохладным мраком. Ох уж эти древние цивилизации! Но опасность шла не оттуда, совсем не оттуда. Вектор рывком усилившегося напряжения нарастал позади, из придворной белошерстной толпы, среди которой высилась ржавая колесница Кнереца.

Все это было ненормально, двойное напряжение, двойное оцепенение в груди и животе. Он не встречался с подобным ни в Пространстве, ни на планетах. Впервые в жизни он не мог вычленить наиболее угрожающее направление. То-есть он знал направление опасности, это набухало в кортеже монарха. Но и Чертог Демона уже стоил не меньше. Петлюгин даже дыхание задержал, пытаясь определиться со своими ощущениями, браттар несчастный. Его будто распинало на двух лучах, и неудобство усиливалось с каждой секундой. Самым же странным было то, что он не чувствовал совершенно никакой опасности всего минуту назад!

Весь мир сконцентрировался и стал густым…

Дар снова тряхнул головой, загнанно оглядываясь. Казалось что все на него смотрят, хотя все уже отвернулись. Было странное чувство пристального взгляда…

Корнвэлл воротился от Манолы, стоял рядом, смотря по сторонам быстро и остро прищуриваясь. Дар вдруг понял, почему именно ему вживили биокамеру – он постоянно стрелял глазками во все стороны. Не глаза а ртутные шарики…

– Они говорьят тю Манола, что нье пустит нас дальше. – Корнвэлл старательно упражнялся в русском, но в сложных предложениях сразу переходил на родной английский. – Do they really believe that somebody of us can evolve to their monster? That's nonsense! (Неужели они действительно верят, что кто-то из нас превратится в их монстра? Это чепуха, – англ.)

– Корн! – прохрипел Дар незнакомым себе голосом. – Слушай меня!

Темный прохладный провал входа в Чертог зиял выжидающе. Тихо. Странная это была тишина, сильно капканистая… Он вдруг почувствовал, что его эмоции куда сильнее, чем он думал раньше. Бред какой-то! Было полное ощущение, что нарастает вероятность некоего неожиданного цикла событий. Словно шел, шел по ровному бесконечному коридору, и вдруг сбоку открылась какая-то дверь…

– Корн! – повторил он громче.

Вокруг скалы было видно плотное кольцо невысоких красноватых домиков, защитный вал лилипутов. По самой скале стлался многометровой толщины потемневший металлический пояс, будто подпоясывая огромное толстое тело. Или нет, скорее как мистическое кольцо, надетое на колоссальный каменный перст.

"Заковали гору", – неприязненно пронеслось в голове, – "сторожат _Его_…"

– Что? – удивленно спросил англик, по его лицу прошла тень удивления.

– Приготовься!

Глаза все нащупывали выход из положения, бежали по бесконечным рядам воинства реццов, по крышам ровно пригнанных домиков, оценивали заграждения перед Чертогом…

– What's wrong? – тряхнул его за локоть Корнвэлл. В голосе слышался испуг. (Что такое? – англ.) – У тебья… такое лицо…

Петлюгин осознал, что у него до боли сведены мышцы скул и губ, но это было неважно.

– Манола! – крикнул он страшно. – Быстро ко мне!

Глаза уже успели оценить обстановку, и всех этих реццов спереди и позади, и едва видневшийся отсюда шлюп с Нуитавой, на пути к которому сейчас оказались перегородки и край Великой Скалы.

Манола обернулся и у него начало меняться лицо. Он слава Богу понял!

– Ты думаешь… – вскричал Корнвэлл…

Дар толкнул его в спину, безошибочно выбирая направление куда бежать. Вдруг пришло бешеное сердцебиение, а низ живота просто пылал. Но это уже ничего не значило. Потому что вокруг засверкал горячий воздух и начался кромешный ад!

 Глава 8. Чертог Демона

…Приблизились ряды домиков, преграждающие путь к Скале.

– Петлюгин! – крикнул Манола, топая сзади. Его тонкий голос был больше похож на визг.

После первого выстрела воздух изменился, став каким-то сероватым, с более светлыми и более темными клочьями. И темные части могли двигаться в нем. Дар не знал что это такое, и чуть изменил направление, чтобы не попать в эту зону.

Манола кричал чтобы его дождались, но надо было разобраться с дорогой. И особенно с теми, кто на ней стоял сейчас. Черт, и руки совершенно пусты, ни ствола, ни просто дубины… Но надо было проломить путь ксенологам!

– Беги точно за нами! – крикнул он.

Зажатая рука Корна уже не упиралась, он послушно семенил рядом.

– Гады! – Дар чувствовал гнев. – Почему они напали?

Их атаковали, и не было сомнений, что ксенологи никак не провоцировали аборигенов!

Почему?!

Завизжали, заквохтали сонмы белых реццов, заметались красные балахоны "космопехов" – словно широкие поля, светлое и багровое. Охранники выхватывали из заплечных мешков короткие бубацы.

И тут раздался Звук.

Жесткая пульсация какой-то странной частоты, которая даже не уши – кости задевала. От этого рева реццы вокруг повалились на землю, схватившись за уши. Но на людей это действовало не так пагубно – как будто кости чесались. Дар с злобной радостью подумал – "А выкусите! Похрену нам эти частоты… иные мы…"

Второй звук был еще страшнее, как мокрый протяжный всхлип. Инстинктивно дернувшись в сторону и увлекая за собой Корнвэлла, Дар оглянулся и оцепенел.

Высившийся среди корчащихся реццов планцер Кнереца, та самая старая рухлядь – выстрелила. Дар даже не смог на глаз определить поражающий принцип этой штуковины. Выстрел был мгновенным, но все же он выглядел как пульсами пробивающийся в воздухе луч, причем не прямой а имевший траекторию. Луч был такого цвета, что окружение показалось темным. Он расширился в полете и накрывающим движением пал на землю. Целью был отставший Манола, но стрелок промазал. Метров десяти в диаметре круг жарко вспыхнул и мгновенно обуглился на краю светлого множества трепещущих реццов. М-да, похоже своих им было не жаль…

Дар рванулся назад, к Маноле, но зацепился ногой и неловко растянулся, невольно выпуская руку Корна.

Снова раздался этот свистящий мокрый всхлип. Под крик Корнвэлла, пульсолетящий луч снова расширился и упал, стеной огня встав между Даром и Манолой. Жар сделался просто невыносимым. Когда муть воздуха прошла, на месте Манолы была черная выжженная земля.

Петлюгин заревел от злобы, и тут же поймал за руку Корна. Толкая его, побежал к Нуитаве. Нормального оружия на шлюпе не было, но тем не менее он мог отстреливаться, мог включить контуры защитных полей. Только бы добраться….

"Ты не спас члена группы!" – пробило в мозгу осуждающе. Дар заскрипел зубами, проклиная себя. Но он ничего не мог поделать! И в то же время именно он был виноват, что ксенолог погиб!

Жесткочастотный рев, гнувший реццов к земле, все тянулся… Как кстати!. Теперь никто не бросался наперерез, чтобы познакомить их с бубацами "космопехов".

Дар, изначально выбрал единственно верную линию, оставив меж собой и отрядом стражей всю белую пушистую процессию. Теперь они юркнули чуть назад, в проход меж строений, каких-то квадратных труб, открывшихся глубоких ям в земле. Следовало быть осторожнее, ямы могли быть и закрытыми. Корн послушно пригибался, пролезая в мелкие проходы, но все же не так успешно как куда более крупный Петлюгин. Дар следил, чтобы тот не ободрался. Еще несколько раз раздались свистящие всхлипы, но прямого прицела уже не было, преследуемые мелькали между домов, окружавших Скалу. Справа и слева вспыхивали огромные круги огня, тут же опадавшие.

Добежав до чего-то, выглядевшего как проволочная ограда, Дар чуть задержался, изобретая способ прохода. Но та рассыпалась в прах при первом же пинке. Эх… деятели…. Вскочил на крышу дома, подтянув за собой Корна, тут же спрыгивая вниз с другой стороны.

Англик уже запыхался, тряс головой с жутким выражением на лице:

– Манола, ты видел что они сделали…

– Видел, – зло крикнул Дар. – И с нами сделают, если мы не поторопимся!

Корн хотел ответить, но ему не хватало воздуха, он только дышал с шипением, размахивал руками.

До Скалы было еще метров двести. И охота только разгоралась. Теперь, на открытой местности они были отличной целью для планцера Кнереца…

И в этот момент, словно обрубило, выключился звук жесткого рева. Дар оглянулся и увидел знакомые вертикальные переливы светоблока, окружившие все поле сражения. Это означало, что "Прямой Ветер" видел что произошло, и принял решение вступить в игру.

Светоблок был противочастотным и противовибрационным средством, гасящим любые лучи и звуки. Это означало, что их шансы резко возрасли. Если удасться забежать за выступ Скалы, дальше почти наверняка они доберутся до Нуитавы, если тот сам не догадается подлететь быстрее, и вернут свои задницы на эсминец.

– Вперед! – снова заорал он, подбадривая не-то Корна, не-то себя. – Кэп решил нам помочь!

Они рванули к скале, но не так быстро как хотелось бы, потому что приходилось распинывать эти гнилые заграды …

У отключения рева, однако была и плохая сторона. Дар сжал зубы, заметив это.

С земли поднимались корчившиеся реццы, уже бежали в их сторону. Стражи с красными бритыми треуголами на мордах срывали бубацы со спин, выставляли перед собой, целясь в них. Однако выстрелов не было. Видимо, ружжо недальнобойно устроено…

Когда беглецы одолели полпути до Скалы, реццы были уже на подходе – с трех сторон кроме той, что чернела тем самым провалом Чертога Демона. Справа и слева набегало краснобалахонное воинство, позади, через пройденные домики, вываливались еще больше – белошерстные.

Дар подумал – счастье, у реццов нет пулевого оружия. Его бы светоблок не остановил…

И как в воду глядел – со свистом что-то пролетело через воздух над головам, и со всполохами пыли повтыкалось в песок впереди. Почти мгновенно в этих местах поднялись двухметровой высоты полупрозрачные квадраты. Что это такое, Дар не знал, и начал петлять, избегая контакта с ними. Бег стал как по шахматной доске, плюс труднее следить за приближающимися "космопехами". А следить надо было! Реццы уже настигали сзади, и начались пристрелки.

Звуки бубацев были похожи на чпокание открываемого вакуумного контейнера, с каким-то протяжным шуршанием после этого. Вакуумное пламя… Но он не ошибся в главном – это было оружие младенцев, только короткая дистанция. Воинство древних дикарей!

Снова просвистело над головами, втыкаясь в песок далеко впереди. Видимо Кнерец решил построить лабиринт.

Из-за ближайшего полупрозрачного квадрата вынесло первого бойца в красном балахоне. Корн отпрянул, дергая за руку. Дар подпрыгнул, толкнув ногами и приземляясь на плечи нерасторопному аборигену, прежде чем тот нажал на свой курок или что там у них было. Задавил, затоптал своим весом. Страж хрипел, валясь навзничь. Выхватывая у него трубку бубаца, Дар чуть не обжегся – такая горячая была у рецца кожа. Сразу из нескольких мест полыхнуло темнобагровым огнем. Но эти квадраты здорово помогали уклоняться.

– Давай, – кринул Дар ксенологу, – Дойдем до Скалы, а там Нуитава подсобит…

Они успели обежать еще несколько квадратов, когда их настигла группа реццов в двадцать. Они как-то странно встали за квадратами, а штук пять вышли вперед, их лапки были пусты. Дар, закрывая собой Корна, отходил к Скале по-прежнему. Но им не дали.

Он даже не понял сначала, что произошло, мир перевернулся, а он обнаружил что спиной уткнулся в квадрат, и спине горячо. Вскочил на ноги, видя как следующий рецц легонько вскинул пустую лапку в направлении Корнвэлла. Соседний с ним рецц сделал то же самое странное движение.

Между ними было не меньше пяти метров, но Корн отлетел в сторону как тряпка, тоже ударившись о квадрат. Дар почувствовал две вещи – бешенство, и также что в глазах слегка двоится, видимо после удара. Он не раздумывая направил бубац на краснобалахонников, инстинктивно находя спусковой рычаг. Вырвавшееся со чпоком свистящее пламя сверкнуло в их сторону, почти не долетев. Но красный балахон подхватило огнем, и тут же вспыхнула открывшаяся под ним белая шерстка. "Нехорошо летом баловаться с огнем рядом с шерстью," – со злостью подумал Дар и снова выстрелил. Оба горящих рецца верещали, бросившись к своим. Но те брызнули в стороны, как от заразы. Не иначе шерстки берегли. Корн уже поднялся, качаясь. Дар резко обернулся и двинул бубацем в направлении стражей с другой стороны. Те рывком спрятались за стеклоподобный квадрат, ненавидяще глядя своими острыми глазками и громко пища:

– Цабоверда! Цабоверда…

В этот момент мир снова перевернулся, что-то сильно толкнуло в плечо. Он опять очутился под квадратом, совсем близко от второй группы багровых бойцов. В глазах кружилось, но прежде чем они среагировали, он выстрелил. С леденящими визгами еще пятеро реццов бросились в сторону, создавая сущий переполох, сталкиваясь друг с другом и невольно передавая пламя.

Дар рывком обернулся и заметил того, кто "толкнул" его. Страж с пустыми руками кривил мордочкой, вскидывая снова лапку. Но Петлюгин успел мелькнуть за стеклянный квадрат, разгоняясь во всю прыть. Рецц понял в чем дело, но не успел отбежать – и тоже стал красным пылающим факелом.

Дар подбежал к Корну, сграбастал за комбинезон на плече, потащил за собой. Англик был в полушоке, еле двигал ногами. Но им осталось совсем мало до Чертога. Снова просвистело над головой, и в этот раз Дар увидел, будто темный град промелькнул и защелкал по каменной грани. В местах касаний этого града тут же развернулись похожие стеклоквадраты – теперь уже горизонтально.

– Дар,.. – шипел Корнвэлл, с усилием сглатывая. – Не надо… Не надо их убивать…

Он слабо упирался, шевелил плечами.

– Что? – не понял тот.

– Пусть лучше они нас… – он запнулся, набирая воздуха, – убьют…

– Ну уж нет, – крикнул Дар, встряхивая Корна чтобы придать ему жизни. – Я так не думаю. Сейчас еще "Ветер" нам поможет сверху, и Нуитава…

Корн отрицательно крутил головой, Дар вдруг почувствовал его настроение, и это его разозлило.

– Не поможет Сиэлтола… Не будет,.. у Корна будто заплетается язык. – Стрелять…

Черт, – подумал Дар. – А и верно. Не будет стрелять сицианин.

Они были уже в двадцати метрах от Скалы, постоянно мелькая между квадратами, уклоняясь и отстреливаясь от окружающих реццов. Тяжелый гул прошел над песками. Оглянувшись, они заметили поднявшийся темный планцер, набирающий скорость.

Он все-таки может летать…

– Быстро! – крикнул Дар, но ксенолог только качал головой.

– Нам лучше умереть. Тогда Контакт не будет испорчен… Пусть на нас все свалят…

Петлюгин закусил губу. Самопожертвование не входило ни в его планы, ни в планы тех, кто его посылал. Вдруг пришло в голову, что самое ценное сейчас – это задница Корнвэлла. Он даже улыбнулся от этой мысли. Еще бы! Эти ягодицы хранили все записанные данные за два дня Контакта…

Петлюгин подхватил сопротивляющегося Корна и бросился дальше, стараясь всегда оставлять между собой и реццами как минимум один из этих дурацких квадратов. Знал бы этот "кнэ" что его помехи становятся помощью…

Набежало низкорослое, пищащее воинство. Штук пятьдесят бросились наперерез – прикрывать входы в Катакомбы. Некоторые даже не были одеты в свое красное барахло. Криво усмехнувшись, Петлюгин кинулся на них. Реццы встретили его дружным залпом, целясь наверх, в лицо. Шипя от злобы, Дар упал вперед и прокатился в пыли, минуя разрывы пламени. Потом с перекатом вышел в стойку, подсек первых четверых, еще нескольких просто раскидал за шкирки. Он лишился способности оценивать свои действия, работал как зомби. Несколько коротких ударов – и трубки летят из уродливых лапок. В сумятице на близкой дистанции никто не решился пальнуть огнем. Зато Дар щедро потчевал их пинками, тычками, ударами, и вот так, корпусом – он их просто разметал всех. Подобрал трубки и бегом к отползающему, шепчущему глупости Корну. И тут снова пришли эти, "толкатели".

В этот раз их было штук десять, владеющих чем-то, схожим с телекинезом, или ударом на расстоянии. Не было времени оценивать или удивляться – только уклоняться. Стеклянные квадраты помогали, но можно было обжечь руки, схватившись за них. Он уже уловил эту последовательность со вскидыванием лапок, и вовремя уходил с линии удара. Уже несколько раз лапки впустую толкали воздух. Затем дважды его чувствительно приложили – сначала саданув головой об квадрат, а второй раз выбив все что было в руках. В голове гудело уже серьезно, и Дар начал опасаться, еще несколько таких "толчков", и начнется дискоординация движений, а там… Краем глаза видел, как от него "толчками" отпинывали Корна. Снова поднялись лапки, и Дар сделал обманный финт, словно тоже поднимает руку с таким же движением. Как ни странно – сработало, нападающие метнулись за "стекло". Петлюгин успел подбежать к Корну, прежде чем снова толкнуло. Он должен был упасть на ксенолога, но того другим ударом вышибло практически из-под него.

Дело плохо.

Дару удалось каким-то чудом подхватить в падении сразу три бубаца, и пальнуть, растопырив их во все стороны. В голове сильно мутилось и ныли отбитые бока и спина. Он загнанно оглядывался, ища Корна. Спиной почти прижимался к раскаленному квадрату – жарко, зато безопасно. Легкий броник спасал.

Ксенолога нигде не было. Только оскаленные морды реццов с красными треуглами в центре. Глазки с пушистым мехом вместо ресниц сверкали злобой и беспощадностью. У Петлюгина захватило дух от прихлынувшей ярости.

– Корн! – заорал он страшно, снова выстреливая в три строны сразу. – Ко-оо-оорн!

Англика не было.

Время стало вязким, будто чуть замедлившись. Оглянулся порывисто. Горящие реццы пищали почти на ультразвуке, быстро расползаясь в стороны. Но основная масса врагов уже была на подходе. Дар вдруг понял, что у него нет шансов. Слишком много было нападающих. Он не сможет даже определить в каком направлении они потащили ксенолога… Да и сам он уже был тотально окружен, прижат к скале. Шансов – ноль…

Звук летящего планцера нарастал. Но вдруг послышался и другой, более знакомый. Он повернулся, как и все реццы, заметил поднявшийся над песками шлюп Нуитавы. Родная бронированная леталка посверкивающая облегающим блеском защитного экрана. Молодец, чуть бы пораньше…

Воспользовавшись этой заминкой, Петлюгин рванулся к скале, минуя подряд три квадрата и щедро поливая огнем бубацей в стороны. Однако впереди его ждал суровый сюрприз. Почти прямо перед открывшимся проходом к Чертогу выстроилась линия реццов в два ряда. Поднятые бубацы полыхнули свистящим бордовым огнем – точно в него!

Расстояние были слишком ничтожным, чтобы уклониться или отбежать. Он только успел повернуться спиной, чувствуя как стал мягким броник с той стороны. Часть пламени опалила волосы на голове, но жара или ожогов он не ощущал. Он пальнул в ответ – не глядя, со спины, чуть опережая второй залп. Уже катился по земле, но несколько огневых языков прошлись по ногам. На месте реццов теперь полыхал бегающий и пищащий пожар, все-таки хорошо горит шерсть летом…

Потом раздались выстрелы среднего импульсного лучевика – старые добрые звуки, так хорошо знакомые Дару. Нуитава оттеснял от скалы полчища стражей. Может, увидел Корна? В любом случае – помощь была своевременна. Дар прикидывал, где Нуитаве лучше приземлиться. Но в этот момент шлюп будто наткнулся на невидимую стену. Он дернулся всем корпусом, и стал оседать вниз к ужасу Дара. Еще не долетая до земли машина с грохотом взорвалась, разлетаясь на сотни обломков.

Ошеломленный, Дар повернулся, не в силах поверить в происшедшее. Один из кусков обшивки шлюпа звонко клацнул между квадратами и после в каменную стену поблизости. Упал почти к самым его ногам. Над осколком еще вяло переблескивался остаточный свет защитного экрана…

Кнерец пробил его под защитой?!

Взрыв, от которого Дар был прикрыт многочисленными экранами квадратов, разметал, пожег всех реццов метров на пятьсот. И после первого шока, было слышно, как вновь вскричали стражи, бросаясь в его сторону. Да они его одними балахонами закидают…

Через мутные квадраты было видно, как приближается несметная масса воинства реццов – будто огромное облако бордовой саранчи. Тысяч десять, не меньше. Откуда их здесь столько взялось вдруг?

В мозгу молотом била мыль: если Корн был где-то поблизости… Взрыв вряд ли его пожалел.

Никто из ближних реццов не поднимался.

И еще была одна неприятность: дороги на "Прямой Ветер" больше не было.

Теперь он один против всех.

Против всей планеты.

Дар оскалил зубы и медленно повернулся к темному провалу перед люком в Чертог Демона.

+ + +

Тяжелый овал двери был многократно выше него. Зеленоватый зернистый металл – действительно похоже на застывшую в ряби воду. Хех, "твердая вода"…

Дар с силой ударил кулаками. Он не чувствовал боли – только бесконечное отчаяние! Разум подсказал бы ему, что рассчитывать не на что. Но разума-то как раз уже не было! Древний металл тяжело зазвенел, загудел, но конечно же не рассыпался, как все остальное тут на планете. Он даже не был ржавым!

Приближались визги реццов.

Бубаца сломалась о броню как палочка.

Люк не поддавался. Зверея, Дар бился в него, давил своим весом, царапал ногтями, сдирая их к чертям. Но все было бесполезно и бессмысленно. Броню не открывают кулаком.

Шатало после "толчков" реццов.

Слыша все более громкие крики "космопехов", Петлюгин обессиленно осел вниз, устало приник к древнему непослушному металлу, обжигая дыханием.

И вдруг что-то изменилось. Что-то будто сдвинулось внутри, какие-то вековые механизмы. Словно чуть крутнулись тысячелетние колеса или что там в скале, аж земля дрогнула. От внезапного чудовищного скрипа завибрировал камень и крошка посыпалась сверху. В овальной двери что-то неуловимо изменилось.

Что ему удалось сделать?

С удесятеренной энергией вскочивший Петлюгин вновь бросился бить ее, пинать, давить телом, почти задыхаясь от собственных усилий и этой страшной жары. Его дыхание снова коснулось зеленого металла, и с броней стало происходить что-то странное. Теперь он видел – дыхание могло плавить зеленый люк, как горячая вода – слежавшийся снег. Дар прекратил биться и только дышал, дышал на громадную дверь. В какой-то момент зернистая поверхность дрогнула, как наполненная водой резиновая емкость. И в следующее мгновение, будто лопнув, осела всей массой вниз, превратившись в сметающий водный поток.

Это совпало с залпом подбежавших стражей, темный огонь бубацей с шипением потонул в зеленых грудах пронизанной светом воды.

Дар как-то умудрился устоять на ногах, не быть смытым, унесенным этим потоком. Первые из подбежавших стражей прыгнули и мертвой хваткой повисли на спине, вцепившись тонкими коготками. Не обращая на них внимания, Дар ринулся в открывшуюся темень прохода, дышащую холодом.

Эхо топота, визгов, крика… Вспышки позади, тянущий, свистящий звук летящего пламени… Жар, обдавший шею… На спине больше не было лишнего веса. Аборигены спалили своих.

Слава Богу, внутренний коридор двоился, Потом еще и еще.

Лабиринт!

Какая удача… –

Часть 2 Глава 1 – ПРОБУЖДЕНИЕ

Дар рывком вышел из беспамятства – или это можно было назвать сном?

Словно скорлупа сосколъзнула с прошлого, не в силах более останавливать его память – и оттуда вырвалась, выхлестнулась иная реальность. Огненными зарницами пронеслись картины другой жизни, когда он был человеком, частичкой огромной цивилизации людей… Две памяти внутри него столкнулись, вышибая искры. Две его реальности с трудом осознавали друг друга, не желая делить его между собой… Короткая память о могучем непобедимом Дарате, рыжекостном тангре с Рортанга, ученике махо, считавшего себя Древним – была яростной, острой и жгучей (захватывающей). Долгая память о Дарлане Петлюгине, человеке с Земли, была затуманена и далека, почти нереальна. До нее еще надо было идти и идти, вспоминать и вспоминать…

Но Дар был счастлив что дверь памяти все же отворились! Предположения были верны – он больше чем просто тангр, его история была длинной! Однако вовсе не к Древним принадлежал его род…

Он вновь закрыл глаза, погружаясь в свою человеческую память. Это было бесконечно приятно. Но неминуемо приводило к новой тревоге. Ничто не соединяло две его жизни между собой В его человеческом мире ни одна из дорог не вела на Рортанг! В его жизни тангра ничто не приходило от человечества.

Моста между реальностями не было.

Он был тангром – и он был человеком!

Стало быть он не все еще вспомнил… Некие глубины оставались недостижимы. Головоломка сохранялась…

Дар поднял руку, с великим любопытством расглядывая эти четырехпалые конечности, кожу, забронированную прямоугольными костяными пластинами. Он стал динозавром. Черные когти, шипы на локтях… Осторожно прикоснулся к голове, ощупывая роговой шлем. Дотронулся до латнира за плечом, что поднимался почти к затылку… Воин в костяном доспехе… Какое волшебство принесло его сюда, дав ему это могучее тело непобедимого воина? Как долго он в нем останется? Какие связи это тело имело с Древними?

Невольно вспомнив о Древних, Дар почувствовал нахлынувший интерес. Древние тут же приковали внимание. Технологически-направленный ум землянина сразу оценил всю необычность и остроту ситуации тангров. Осколок одной из сражающихся в космическом конфликте сторон, упавший практически в каменный век…

Снова вернулось старое ощущение опаздывания. Дар вспомнил его умом тангра, и тут же ответило эхо чувств тренированного браттара, указало направление. Но что толку, направление в этой "небесной лодке" пока что не имело смысла. Надо было разбираться что и как тут, в каком состоянии боеготовности находится это древнее железо.

Затягивать пробуждение не стоило.

Дар взглянул вокруг. Да, волшебство не ограничивалось костяным панцирем на спине. Он сам находился в каком-то волшебной красоты месте. Подсвеченные многими источниками мягкого света, вокруг висели мириады тонких зелено-серых нитей. Крохотные листочки, влажные, с висящими алмазными капельками росы искрились живым, трепетным блеском. Весь воздух, все пространство было прекрасно и сияюще. Не только светом был наполнен воздух, его переполняло ощущение эмоционального счастья. Дар-тангр хорошо знал, откуда оно взялось.

Чувства тангра говорили ему, что он в раю.

Чувства человека напомнили, что судьба занесла его в самый ад!!!

Он все еще был оплетен мельчайшими нитями, тянущимися к стенам и потолку. Память тангра шепнула – это драгоценная цнбр, трава могучей силы, учеником которой он был. Трава тех Древних, в чьей небесной лодке он сейчас оказался. Нити цнбр оплетали голову, руки, ноги, выходили из ушей, рта, паха. Он весь был как муха, пойманная в мокрой зеленой паутине.

Дар-человек содрогнулся от отвращения. Дар-тангр ощущал глубокое блаженство, удерживая его от опрометчивых действий. Цнбр, кажется, почувствовала эту раздвоенность, отреагировала мгновенной волной изумления-страха. Его грудь, что-то внутри приняло эту волну. Глазами увидел как крохотные листки дрогнули, сжимаясь – все сразу. Нити отскользнули почти незаметно, отсоединяясь…

Дар осторожно тряхнул головой, смахивая с лица растительные прядки. Дождь капелек оросил его лицо. Осторожно вытянул-вытряхнул из себя все эти серо-зеленые ниточки. Они тут же укорачивались, сматываясь куда-то внутрь себя. Удивительно, на вид они были гораздо слабее, чем на разрыв…

Дар приподнялся и осмотрел себя тщательнее.

Тело и руки тангра – что тут смотреть. Он знал их наизусть…

Но он видел их впервые! Бронированное чудище, елки-палки…

Его настроение изменилось, и так же изменилась эмоциональная волна цнбр. И ощущение от нее, и состояние зеленой паутины стало другим. Со всем этим еще надо будет разобраться!

Лежак с выемкой для латнира – вот на чем он лежал. Темный, дырчатый старый металл… Впрочем ржавчины не было. Что там говорил этот шарки? Две тысячи лет?! Ничего себе!

– Не дрейфь, – бросил он отмахнувшейся траве успокаивающе, – не враг я тебе. Я только одним враг… – Он вспомнил ту бесконечно далекую, почти нереальную, свою неравную битву перед воротами в Чертог. – Реццы называются… И еще пожалуй гонклардам вашим. Они ведь тебе вроде тоже неприятны?

Можно было поклясться, что она ответила "да"… Это было невероятно, но он получил эмоциональный ответ, некое подтверждение, согласие, успокоение – черт, еще надо подобрать слова, чтобы объяснить это… Ну да, внутри него, под латниром где-то, живет своей жизнью кусок этой травы, и он общается с этой большой солнечной полянкой. Впрочем, скорее это было похоже на тропические заросли мокрого леса…

– Так! – сказал себе громко, – Беседуем с травой! Нормально…

Звучало смешно.Отрезвляюще. Но в глубине себя он почувствовал что это очень серьезно. Это был супер-контакт – и не с живым существом – с растением! Это тебе не какие-то маленькие реццы со своим звездобоем. Интересно, что сказали бы Манола и Корнвэлл…

Цнбр была дружественной. Он даже мог чувствовать детали – отношения были на уровне, какой бывает между бойцами одного звена – а это значит до смерти. Дар ощущал это отчетливо. Как-никак он был браттар, и умел ценить дружбу в бою.

– Я тебе тоже друг, – сказал он внезапным толчком, обращаясь в воздух. Чувствовал себя немного глупо что разговаривает с этим полумхом – полулианой. – Мы с тобой еще этим займемся попозже, – он кивнул на металлический стол. – А пока мне надо познакомитсья поближе с этим вашим, как его… "Карассом"! Меня не покидает ощущение что я… хм, немного опаздываю. Правда пока еще не выяснил куда.

Глава 2 – Учитель и ученик 

Вечернее празднество сегодня они проводили в Службе.

Собственно, он не любил это место, но сам настаивал, чтобы живые отдыхали тут. Хотя если бы кто-то отказался ради другого места, ди-Ггарц не стал бы мешать. Воля живого – его дело, особенно в свободный отрезок дня.

Следак откинулся на стену ямки и закрыл глаза.

День был тяжелый, усталость накопилась в теле, самое время было от нее отделаться.

Рядом слышался тихий смех девушек, пришедших к младшим операторам первого уровня. Он видел их еще когда они только появились в "зале веселья". Это было хорошо, девушки всегда радовали его взгляд, и, глядя на них и их парней, ди-Ггарц всякий раз думал о племени реццов, украшении Безбрежности…

Он открыл глаза и снова увидел их, явно модниц – расчесавших шерстку головы на прямой пробор поперек, с забавно выбритыми щечками. Он даже усмехнулся снова, такие они были миленькие. Потом мысли сделали крутой крен, и он вспомнил свои семьи, и своих девушек… Время безжалостная вещь, время ломает ломкое, и крепит твердое, и оно никогда не дает тебе покоя.

У входа в "зал веселья" показалась знакомая фигура, с покатыми плечами но слишком выпуклым животом. Ди-Ггарц поднял руку и помахал в воздухе, привлекая его внимание. Гость ответил и двинулся верхним проходом, чуть извиняюще кланяясь живым в лунках, мимо которых проходил. Он быстро оказался рядом, явно не потеряв сноровки. Дружелюбно скользнул вниз в лунку Следака и задвигался, устраиваясь поудобнее.

– Три-почтенный ди-Ггарц, счастлив видеть тебя сегодня!

Подошедший рецц был крайне стар, возраст опустошил всю красоту и силу, какими он владел когда-то.

Следак поприветствовал его кивком и улыбкой, скрывая внутренюю дрожь от этого вида.

– Привет и тебе, Чудила. Как дела?

Пришедший удивлено поднял голову, глаза его раскрылись шире.

– Давно не называли меня этим именем, – тихо сказал он. – Это было целую жизнь назад…

– Да уж… – ответил Следак, щурясь. – Но разве забудешь юность и тех кто был рядом в те дни?

Теперь пришедший взглянул на него по-особенному. В его взгляде чувствовалась – надежда? Ди-Ггарц раздосадованно подумал, что, пожалуй, показал старому сослуживцу больше расположения, чем было разумно. Видимо сработали его собственные недавние воспоминания… Решительно прогнав мечтательный настрой, он поджал губы. Это не укрылось от собеседника, который тут же отвел загоревшиеся было глаза в сторону и вниз.

Они были не просто приятелями прежде. Они работали рука об руку вместе долгие годы. Гостя звали Весц, и когда-то он подавал блестящие надежды. Пришел в Службу сначала стажером, после дорос до оператора, и в конце-концов дослужился до Следака, помощника ди-Ггарца.

Это был его любимый помощник…

– Хорошо тут у вас, – сменил тему Весц, оглядываясь. – Почти ничего не изменилось, а?

Следак задумчиво кивнул, следом прогуливаясь взглядом вокруг. Будто чужими глазами увидел все это – просторный "зал веселья" Службы, где положено проводить часть свободного времени после работы, сотовый потолок, с вкрапненными гроздьями светящихся диких кроги, мраморно-белый уровень внизу, в котором строго по порядку были вырезаны круглые и овальные лунки, почти все сейчас заполненные реццами-сослуживцами. Круглые же столы внутри лунок шли вровень с мраморным уровнем, придавая общему виду легкую строгость и размеренность. Темными полосами тянулись малозаметные траншеи официантов, где то и дело мелькали согнутые спины безымянных, с подносами в руках. Стены, наклоненные кверху, были черного цвета, но с блеском, отражающим свет. Слышалась негромкая приятная музыка, тихие разговоры, и временами смех.

– Давно я тут не был, – вздохнул Весц и поморгал ресницами, скрывая выражение глаз.

– Соскучился? – усмехнулся Следак.

– Нет, – храбро соврал пришедший.

Следак удивленно повернулся. Гость чуть насупился, и после они вместе расхохотались. Все таки Чудила здорово чувствовал его, без малого пятьдесят лет проработав под его началом.

Пришла очередь вздохнуть ди-Ггарцу. Весц был чудом – быстрый, сметливый, удачливый.

Память принесла из прошлого облик гибкого, смешливого, глазастого парня, лучшего в своем отборе. Он пришел в Службу сразу после окончания высшего класса Познания Мира – и был полным сорвиголовой, ураганным чудилой, смельчаком и хохотуном. Все четыре опергруппы дивизиона ди-Ггарца ржали над его шуточками и рассказывали их друг другу неделями. А как ему везло! Везло всю первую часть его службы. Все думали тогда – он способен превзойти своего Учителя, и глаза вышестоящих с интересом и любопытством присматривались к Весцу. Следак и сам так тоже думал, присматриваясь скорее с ревностью. Но не отказывался от Чудилы, из-за его везения. Долго не отказывался. Сколько они провернули удачных дел, ныне ставших легендой Сыска…

По ближней траншее подошел обряженный в белое официант и молча поставил перед гостем два небольших стекла – с водой и Н-водой. Весц, демонстрируя превосходный такт, будто и не заметил этого, легким тоном бросив в воздух свой заказ – блюдо из мяса с корнями акидиры, порцию водных жуков и пару салатов. Когда безымянный, забрав опустошенные блюда со стола собрался отходить, Следак задержал его щелчком пальцев.

– Выпьешь? – спросил он глядя на гостя.

Тот кивнул:

– Синего катарнского.

– А мне красного, – согласился ди-Ггарц и с легким кивком отпустил официанта.

Его суставчатая согнутая спина, покрытая безукоризненным белым халатом скоро скрылась из вида.

Следак снова оглянулся по сторонам и повернулся к Весцу.

– Я надеюсь все прекрасно у тебя, старый товарищ?

– Безукоризненно прекрасно, – ответил тот, лучисто улыбаясь. – Жизнь радует меня как и прежде.

– Чудесно это слышать. Чем ты занят сейчас?

Гость усмехнулся, словно была сказана шутка.

– В мои годы уже не выполняют поручений. И я больше радуюсь своему отдыху чем своей работе.

– Чтож, это тоже достойное занятие. Отдых позволяет живым понимать гармонию мира и приближаться к искусствам.

– Это так, – Весц взял стекло с прозрачной водой и отпил из него половину. После поднес к губам мутноватую Н-воду, и сделал несколько осторожных глотков. Закрыл глаза от удовольствия. Н-жажду всегда приятно утолять…

Когда принесли жаркое и вино Следак искоса посматривал, как ест его гость. От Следака не укрылись некоторая жадность и торопливость. Он с грустью подумал, что выходя в отставку, живые Службы теряют не только занятие и товарищей. Кто знает, каково на самом деле существовать этому старику, что сидит в одной лунке вместе с ним?

– …И тогда уборщик-моголон, оторопев, спросил у него: а как выглядит чистое стекло? – донеслось громкое от соседней лунки, где праздновали операторы первого уровня со своими девушками. – Рецц страшно заорал на дурака: Чистое стекло выглядит так, словно его нет!

Там все засмеялись анекдоту, снова в воздухе поплыл переливчатый девичий смех.

Ди-Ггарц почувствовал прилив раздражения. Нет, сегодня время и прошлое определенно испытывали его!

Весц, его бывший ученик, уже доел свое мясо и теперь расправлялся с жуками и салатами, временами запивая Н-водой.

Следак подумал: зачем это надо Ученику – сегодняшняя встреча? Пришел просить? Но прошлое не возвращается из Безбрежности, и только Кнэ властвует над временем. Поворачиваться к прошлому даже не бессмысленно – это безрассудно. А уж помогать прошлому – безрассудно вдвойне!

Ученик покончил с едой и откинулся в лунке. Будто из ниоткуда появившийся безымянный убрал посуду и поставил перед ними стекла с вином, каждому свой. На вид они были совершенно одинаковыми.

– Прекрасный праздник, – сказал Ученик. – Благодарю тебя.

– Благодарение Кнэ! – бесстрастно ответил ди-Ггарц.

Они одновременно отпили из стекол, и Следак обратил внимание, каким глубоким был первый глоток Ученика.

– Учитель! – раздалось из соседней лунки. – Ваша очередь порадовать нас волшебной музыкой!

– Пожалуйста! – добавились женские голоса. – Три-почтенный ди-Ггарц! Мы вас просим!

Ди-Ггарц отметил что и правда, вокруг уже тихо некоторое время.

– Когда-то и я также просил тебя поиграть нам вечером, – мечтательно сказал Ученик, и было похоже, вино начало действовать на старика.

– У нас сегодня гость, – громко ответил Следак, выпрямляя спину и посматривая на реццов в соседних лунках, сослуживцев из всех четырех отделов, совсем молодых салаг, и уже зрелых оперативников. – Живой, проработавший в этих самых стенах без малого пятьдесят лет, рука об руку со мной. Это самый веселый из моих учеников, самый удачливый из сыскарей. Предлагаю поднять стекла за здоровье и счастье уважаемого Весца!

Все заговорили восторженно, особенно молодежь из соседней лунки с девушками. Было совершенно ясно, что это имя ничего им не сказало. Следак не дал им продолжить:

– Предлагаю послушать, какую музыку он нам сегодня принес, накопленную за годы отдыха и гармонии!

Тут же послышались подбадривающие крики окружающих.

Весц взглянул на него удивленно-остро, будто пытаясь понять, сделал Учитель ему комплимент или насмеялся этим ходом… Казалось даже кроги наверху загорелись ярче, бросая отсветы на косые стены.

Старик наконец кивнул, приветственно помахав пушистой лапкой окружающим, после поднес палец к музыкальному аппарату и вставил в паз. Чуть наморщил носик, почувствовав укол и тут же довольно поднял вверх стекло с остатками своего синего вина.

– За Службу! – крикнул он.

– За Службу! – вразнобой ответило несколько голосов.

Следак заметил что над некоторыми столами уже заклубился цветной дым. Веселье разгоралось. Он тоже поднял свое стекло, и следом за Учеником отпил вина.

Раздались первые звуки музыки. Откинувшись в своей лунке, ди-Ггарц задумчиво слушал. У него почему-то возникло ощущение, будто он ищет в волшебстве музыки нечто, способное повернуть время вспять. Будто он ждал этого…

Музыка Весца была ритмически организованной и ладовой. Размеренная и гармоничная, она повторяла обороты, изменяя их во времени, будто повторения циклов природы. В ней было что-то цепкое, и что-то грустно-щемящее. Один и тот же протяжный мотив настойчиво повторялся в вариациях, словно требуя разрешения и не находя его. Это было как неясный вопрос, тревожащий душу, но молчаливый перед умом. Было так, словно похожие волны с перерывами набегали на один и тот же берег, отсвечивая то звонким светом солнца, то мягким светом луны. Следак заметил, как тихо стало в "зале веселья", как замерли живые. Видать музыка пришлась по вкусу операм и следакам Службы…

Когда появилась согнутая фигура безымянного, Весц только кивнул, принимая из его тонких рук новое стекло с вином. Ди-Ггарц подумал, что гость заслужил еще десять таких стекол своей музыкой.

– Чудесные звуки, – сказал Следак. – А я и не знал, что ты достиг таких гармоний. Поздравляю… Мне кажется, я начинаю скучать по отдыху.

– Да будет тебе, – ответил гость. – Музыка как музыка. Лучше расскажи, что нового в нашем отделе, Плеснебой? Еще не придумали сделать "определитель плесени"?

– Если бы у нас был "определитель плесени", наша жизнь стала бы легкой как у детей, – рассмеялся ди-Ггарц. Его голос прозвучал чисто, совсем не так как дребезжащий шорох, каким разговаривал его собеседник.

Весц неторопливо кивнул. Его лицо, с тщательно выбритым кругом и облезлой шерстью на висках, печально качнулось в знаке согласия. Всю жизнь он был несгибаемым оптимистом, но теперь, когда он перестал есть и говорить, были видны привычно скошенные углы рта и глаз. Следаку вдруг стало интересно, возможно ли омолодить в таком возрасте? Это было сомнительно, но ведь сила Кнэ не имеет никаких границ…

– Знаешь, – сказал он комплимент гостю. – Мне понравилась твоя музыка. Ты действительно находишься на пути постижения гармонии. Твоя жизнь прошла со смыслом.

Тот усмехнулся, снова приложившись к стеклу.

– Жизнь не прекрасна, – сказал он с упрямым выражением, избегая смотреть в глаза собеседнику. – И не совершенна…

Следак удивленно повернулся к нему, хотя совсем не был удивлен. Ученик снова отпил из стекла, и было ясно, что вино скоро начнет оказывать свое действие.

– Я стал стар, – сказал Весц. – И у меня нет шансов как у тебя. Знаешь… я только что съел это замечательное жаркое здесь. Но… я даже не знаю, вкусно ли то, что я съел. Мои глаза говорят мне, что это был деликатес…

Следак кивнул с сочувствием. То что реццы в старости лишаются вкуса, было общим фактом.

– Правнуки иногда потешаются надо мной, подсовывая мусор вместо еды, а я ничего не могу разобрать… – пожаловался он совсем расстроенным тоном.

Как не сочетался этот тон старика со строгой, грустной и возвышенной музыкой, раздававшейся сейчас в зале.

– Ты знаешь зачем я пришел к тебе?

Ди-Ггарц покачал головой, но это была неправда. Конечно, он знал. После того, как Весц постучал к нему, пришлось пройтись по его биографии и послужному. И вещи не были нормальными. Его бывший первый помощник, весельчак Чудила, недавно умудрился получить высшее взыскание. Это было глупостью несусветной, особенно для вышедшего на покой со Службы. И, конечно же, навредило на всех уровнях и ему и его семье.

– Мой внук… – начал Весц нерешительно. – Он не должен страдать из-за меня… Понимаешь, он такой смышленый… как я в молодости. Ты помнишь, Учитель, каким удачливым был я в молодости?!

Весц с надеждой взглянул своими блеснувшими глазами в лицо Следака. Но тут же опустил взгляд.

Ди-Ггарц смотрел холодно, тяжело. Бессмысленно прошлому касаться настоящего! Сказал:

– Я не учитель тебе больше. Я слишком стар, ты знаешь… Куда старее тебя.

– Но ты же знаешь, что они делают с родственниками неудачников?

– Знаю, конечно. Родственники перенаправляются на "без-профессию", чтобы обрести новый шанс. Им нельзя повторять карьерное направление отцов и дедов.

Следак замолчал, представляя всю тяжесть этого для гостя. В мире где всегда правило своячество и протекция родни, оказаться без поддержки – все равно что выйти на улицу голым.

– Кто знает, – успокаивающе продолжил он. – Может быть это именно шанс для парня? Ты стал неудачником – зачем твоему внуку быть таким же? Все решает его судьба! Возможно он добьется успеха и станет дважды-рожденным или много-рожденным???

Весц допил второе стекло и шумно выдохнул. Стало заметно, как у него изо рта потянулась струйка синеватого дымка, последствие выпитого катарнского-синего. Он перевел взгляд на Учителя, и ди-Ггарц был поражен, сколько явственной ненависти вдруг прозвучало в этом взгляде.

– Реццы не должны так обращаться с живыми! – тяжело сказал гость, его голос окончательно стал дребезжащим шорохом старика.

– Ты начал полемику в защиту других рас! – жестко прошипел ему в ответ Следак, и заметил что со словами из его рта выходит красноватый дымок от выпитого красного вина. – Ты счел возможным усомниться в устоях мира. Тебе ли удивляться реакции Короната?

– Ди…. – Весц покачал головой и снова выдохнул свой синий дымок. – Ди-Ггарц, ты знаешь все лучше других, верно?

Следак вдруг понял, как ненавистно тому выговаривать его имя. "Ди" означало что владелец имени имел трижды обновленную жизнь, это было как признание сверхзаслуг перед расой, а для Весца – как удар по лицу. Ему не удалось заработать и одного обновления жизни.

Его бывший Ученик, озорной хохотун Чудила, состарился и готовился к смерти – трижды более молодой чем он сам.

Музыка кончилась и стало тихо.

– Не поможешь? – упавшим тоном снова спросил Весц.

Ди-Ггарц только покачал головой.

Старик рядом с ним пробормотал что-то злобное, беззвучно шевеля губами.

– Ну тогда хоть пусть принесут еще синего катарнского…

Но прежде чем Следак успел ответить, ему постучали, и из переговорника донесся тихий голос дежурного:

– Три-почтенный ди-Ггарц?

– Слушаю!

– Новости от второй группы слежения Хучильдии…

Следак почувствовал, будто все тело рывком перешло в боевой тонус. Вестей из Хучильдии он ждал все последнее двадцатидневие, как рыбак сидящий у проруби с удой в руках.

– Буду прямо сейчас! – отрывисто бросил он, больше не глядя на гостя… 

Глава 3 – "ШАРКИ КАРАССА" 

Снаружи, в стальных коридорах, было темнее и прохладнее. И как-то свободнее.

– Шарки! – строго позвал он.

– Слушаю, хозяин?

– Проведи меня в рубку управления, или что тут у вас есть командное?

– Хозяин имеет в виду Круг-Сердца? Или Глаза-Уши?

– Глаза-Уши видимо только наблюдают. Мне нужно место где сидит м… Главный элитар лодки.

– Хозяину нужен Круг-Сердца! – убежденно сказал шарки.

– Именно!

– Сейчас направо по коридору, после на лифте на красный этаж.

Дар прислушивался к речи шарки, к своим ответам на языке т_эпо. Все это звучало дико. Писки реццов были нежной музыкой по сравнению с рычанием и щелканием речи тангров! Но тело было хорошее, Дар сразу оценил его бойцовские качества. Постоянно было ощущение что он в средней броне. Бторогу бы сейчас сюда – намял бы бока лиогянину без всяких хитрых приемчиков!

Дар почти без разбега сделал кульбит вперед, отпрыгнул вбок, упал на живот, после на спину, размял ноги хорошими ударами в стены. Металл поглотил звуки – хороший был металл. Только пол почему-то всегда звенел от шагов.

– Что не нравится хозяину? – участливо поинтересовался шарки.

Шарки – еще тоже интересная штучка. Одновременно бортовой бей, коммуникатор, интерфейс и ремонтная бригада в одном флаконе.

– Все в порядке. Я буду звать тебя Карасс, не против?

– Не против, – эхом откликнулся голос.

– Так ты значит расположен под внешней обшивкой?

– Шарки лодок Ледяного Простора обладают жизненным пространством между внутренним и внешним корпусами, – в тоне голоса появилась интонация. – С возрастом они заполняют ее всю и начинают циклы усложнения.

– Хм, интересно. Шарки может расти и даже усложняться?

– Хозяин прав абсолютно, – теперь в его голосе определенно звенели горделивые нотки. – Шарки владеет собственными жизненными циклами.

– Расскажи мне об этом.

– Вначале лодка оснащается минимальным слоем шарки, достаточным для экономичного управления системами лодки в Ледяном Просторе. Со временем, при наличии должного питания, шарки заполняет свое положенное пространство, реализуя циклы роста. Затем начинает циклы совершенствования и крепости.

– Ты похож на камень, верно? – Дар вспомнил виденную недавно зернистую белую стену.

– Только внешне. С третьего уровня совершенства шарки становится крепче металла.

– Ого! А какой у тебя уровень сейчас?

– Триста семьдесят третий, хозяин! – отчеканил голос. – "Карассу" удалось выживать весьма длительное время. Намного большее, чем средняя жизнедлительность лодок Империи.

– Империи чего?

– Империи тангров. Та что породила меня и эту лодку. Рортанг относится к ней не прямо.

– И где ты брал питание для роста и усложнения?

– Термальные источники горной гряды, где расположен "Карасс", разреженные источники расщепляющихся элементов, а также минеральные элементы среды.

– Ты хорошо тут устроился. И насколько ты теперь крепок, как полагаешь?

– Я мог бы провести лодку через корону ближайшей звезды, или выдержать обстрел из любого известного мне оружия. Однако это вряд-ли является моей судьбой.

– Почему?

– "Карасс" имеет повреждения, отрицающие пребывание в Ледяном Просторе. В настоящее время Рортанг не обладает технической базой для осуществления необходимого ремонта.

– Что за повреждения?

– Носовая часть лодки была срезана. Я компенсировал брешь, однако ценные навигационные инструменты и система дальней связи были утеряны. Оружие пострадало также.

– Кто ж это сделал? – возмущенно воскликнул Дар. Он неожиданно почувствовал раздражение, будто урон нанесли лично ему.

– "Карасс" подвергся нападению трех боевых лодок гонклардов и дэхров. Прежний хозяин расценивал посадку "Карасса" на Рортанг как большую удачу.

– Как расценивал ее ты?

– Так же, конечно.

– Тебе самому удалось починить все энерговоды и корпус?

– Что такое "энерговоды"?

– Пути, по котором движется какая-либо из энергий. Может быть металлическая проволока, силовая трубка…

– Мне нет нужды в этом. Я сам – энерговод.

– Ты хочешь сказать, что все эти лампы в коридорах…

– Шарки знает где что должно быть. Шарки растет к этому месту!

– И если это ломается…

– Что такое "ломается"?

– Вот это мне нравится! – Дар рассмеялся. – Ты знаешь, я люблю тебя все больше и больше!

– Карасс также испытывает к хозяину самые теплые чувства.

Лифт остановился на нужном этаже. Створки двинулись в стороны. Глазами человека Дар посмотрел на них – технология была не особо. Части движущиеся относительно других частей. Но все насчет шарки было просто восхитительным.

– Ты не пробовал сам восстановить корабль?

– Как – восстановить корабль? – первое слово голос шарки произнес в лифте, а остальнаю часть предложения доносилась прямо от стен, мимо которых проходил Дар. Было полное ощущение ищущего рядом невидимки.

– Ты по крепости превосходишь металл, как я понял. Нарасти необходимые периметры, воссоздай положенную аппаратуру. В чем проблема-то? Расти!

– Интересно… – еле слышно ответил шарки. – В меня не была заложенна подобная программа. Однако это звучит очень логично. Хозяин наверняка был генетиком шарки?

– Почти, – усмехнулся Дар. – Скажи что нужно чтобы ввести тебя в новый корабль?

– Можно отсечь от меня часть и прикрепить в нужном месте поблизости от энергии.

– Так просто? И ты будешь расти, заполняя пустоты и так далее, все что требуется?

– Да. Но в этом случае будут действовать команды родительского шарки. Если лодка иной конфигурации – шарки не сможет быстро стать полностью функциональным. Если требуется шарки для совершенно новой лодки с иной архитектурой и командами – нужен генетик расы дэхров, который определит новые коды. Кроме того существует необходимый минимум изначальной заполненности лодки, без которой ее не выпустят в Ледяной Простор.

– Понятно в общих чертах. Ладно. Теперь расскажи что призошло с прежними хозяевами?

– Они вышли из "Карасса" и больше не возвращались.

– Ты имешь в виду – две тысячи и сколько-то зим назад?

– Прежние хозяева покинули лодку две тысячи триста сорок четые цикла планеты назад. С тех пор "Карасс" осуществлял циклы жизнедеятельности без хозяев.

– Что с ними произошло?

– Шарки знает все что внутри лодки. Снаружи требуются инструменты наблюдения, которых у шарки нет.

– Нда, – покрутил головой Дар и добавил еле слышно: – Все они уже давно стали историей кланов…

Тем временем он уже подошел ко входу рубку, или Круг-Сердца по местному. Коридор тут был яркого красно-алого цвета, как кровь тангров. В Круге-Сердца они добились физиологического сходства. Потолок был ниже, стены сошлись куда ближе чем на других уровнях, свет приглушен. Интересно, что это – самоуничижение командиров, или соображения безопасности?

Как и следовало ожидать, при его приближении, дверь съехала в сторону. Она была совсем небольшой, едва протиснешься, причем несимметричной формы. Дар попотел, пока сообразил как должно быть повернуто тело, чтобы прошел латнир. Никаких ручек или там замков, ID-чекеров, высвечивания сетчатки, отпечатков пальцев, сверки дыхания, голоса и прочего барахла. Впрочем чему удивляться, надо всем в лодке неусыпно бдил недреманный шарки.

За дверью открылась каюта средних размеров. Ничего похожего на приборы. Четыре металлических стола. По латнирным углублениям в поверхностях ясно что это ложементы для тангров. Стало быть четверо должны тут лежать. И что? Смотреть сны?

Может что-то с цнбр?

Он оглянулся, но никаких признаков присутствия травы не было. Ни влажности, ни света, ни теплоты.

Дар прошел вперед, потрогал каждый из столов. Та же зернистая дырчатая сталь, любят они ее… Стены были просто стенами, ничего типа шкафов, ящичков, компартментов и прочего заметно не было. Как из этого местечка рулить звездолетом – полная загадка.

– Карасс, – спросил Дар. – Это именно то место, откуда элитар управляет лодкой?

– Хозяин прав абсолютно.

– Я имею в виду что он не спит тут, а руководит полетом?

– Руководит плаванием, хозяин.

– Хорошо, плаванием, – тихо пробормотал Дар. – Но как он может, джамшшш, это делать?!

– Элитар – не самое подходящее звание для управления лодкой, – подал голос шарки. – Таберанг Верфи желает видеть на этом месте звание не ниже эгиббарда, оптимально – корхогга.

– Ладно. Ты потом мне расскажешь все эти детали. Сейчас объясни как ею управлять.

– Хозяин имеет соответствующее звание Таберанга Верфи?

– Слушай, шарки! Я первый хозяин которого ты принимаешь за последние 2 тысячи лет. Я думаю вопрос о званиях можно отложить до лучших времен.

– Вопрос о допуске к управлению важнее.

– Важнее чего?

– Просто важнее. Ничто не важнее этого.

Черт! Кажется этот шарки был весьма твердолобым малым.

Дару нравилась дисциплина и неукоснительность в подчиненных, но сейчас был явно не тот случай чтобы ее демонстрировать. То что шарки был его подчиненным казалось само собой разумеющимся. Следовательно надо было подойти с другой стороны к этому вопросу, чтобы миновать неожиданную проблему.

– Хорошо. Являюсь ли я тангром Империи?

– Абсолютно, хозяин.

– Похож ли я на представителей врага?

– Нет, ни в коей мере.

– Является ли моя цнбр – цнбр Империи?

– Без сомнений!

– Две тысячи лет лодка пробыла без хозяина. Вокруг летают лодки противника. Ты обязан допустить меня к управлению!

– – Достаточно для допуска второй сферы. Не для управления Круг-Сердцем, – показалось, что в голосе шарки проскользнули металлические нотки. Хотя может быть это были нотки каменные?

Но Дара это мало взволновало. Он начал чувствовать что-то типа бешенства.

– И как же положено определять этот твой допуск?

– Хозяин определяет свой ранг предъявлением жетона.

– Жетона? Что это?

– Металлический знак. Универсальный накопитель высокой мощности. Принимается всеми техническими структурами Империи. Положен танграм только начиная с ранга эгиббарда.

– Проклятье… Как выглядит твой "жетон"?

– Желтый металлический квадрат пятнадцать на пятнадцать торей.

– И у кого был такой?

– Некоторые из прежних хозяев имели жетон. Капитан лодки имел жетон.

Субординация, дисциплина и уровни допусков… Нда, похоже цивилизации не особо отличаются друг от друга в этом. Кажется детальное знакомство с лодкой придется отложить на неопределенное время…

Дар задумчиво присел но одно из дырчатых лож. Металл был холодным, чужим. Его взгляд рассеянно скользил по стенам, потолку, полу. Везде было одно и то же – поверхности исчерчены знакомыми символами, отдаленно напоминающими "летящее солнце" хуураданцев и рисунков на стеле Хршитакки. Он вдруг осознал, что еще нигде на "Карассе" он не видел подобных насечек. В отличии от клановых зданий Рортанга, на небесной лодке стены были просто гладкими, без любых надписей. Плавные линии сплетались в группы. Красное освещение придавало им напряженность и скрытую угрозу, бросая неожиданные тени. В одном месте стены, куда почти незаметно но логично сходились цепи символов, он неожиданно для себя заметил углубление знакомого двуекрестия. Только в отличие от Хршитакки это был не камень, и его поверхность не было нужды очищать от мха и лишайников. Тут же вдруг заметно потеплела Метка, будто просясь наружу. Неожиданное ощущение осенило Дара. Почти бессознательным движением он вытащил из пазухи под латниром Метку и поднес к порозовевшему углублению на красно-алой поверхности. Она скупо сверкнула в лучах ламп и будто нырком скользнула в эту квадратную ячейку.

– Карасс горд приветствовать корхогг-хозяина! – оглушительно раздалось вокруг. Теперь голос шарки стал напряженней, строже.

Так вот откуда у Зордаора была эта штуковина… Неведомыми путями она попала в его руки после смерти одного из космонавтов Империи! Две тысячи зим Метка путешествовала по рукам отаругов, старейшин и махо…

– То-то, – лениво процедил Дар, усаживаясь на один из ложементов. – Показывай управление лодкой.

– Хозяин да возляжет на стол корхогга!

Дар оглянулся. Один из столов был явно выше остальных. Соответственно рангу и допуску, пожалуй. Забраться и расположиться тут было делом секунд. Лежать было довольно удобно, но не для лежания же он пришел сюда.

– Что дальше…

Он не успел договорить. Что-то произошло с потолком. Даже не с потолком, а с пространством между его глазами и металлической обшивкой каюты. Отдаленно это было похоже на видеось "объемника" земных и сицианских кораблей, однако глубина чувствовалась куда сильнее, и сопричастность видимому была несравненно больше.

Дар смотрел на самого себя – вид сверху.

– Что ты мне показываешь?

– Что желает корхогг-хозяин?

– А что ты можешь? Вид на гору внутри которой замурован "Карасс"!?

Все случилось так быстро, что Дар даже не успел заметить, когда произошла перемена. Только что он смотрел на себя кверх ногами, и вот уже перед ним страна скал и снегов. Дымящиеся Близнецы занимают почти все изображение, нависая сверху. Потом что-то сместилось в его сознании – и они поменялись местами. Теперь гора была внизу, а он парил подобно огромной птице сверху.

– Это прямая видимость или запись?

– Вид комбинирован. У меня почти нет информаторов снаружи. Основные параметры горного массива неизменны уже долгое время. Некоторые части я могу подхватывать объемными потенциалами, остальное дополняю исходя из логических…

– Можешь ли ты дать текущий тактический обзор ближнего космоса? Лун? Ты вообще видел что здесь летают лодки гонклардов?

– Да. Да и да.

– О…. – задохнулся Дар, – Отлично! Давай для начала посмотрим ближний космос.

Горы моментально сменились на черноту космического пространства. Далекие холодные искорки звезд, словно редкие снежинки на черной дороге… Как давно он не видел Пространства!

– Это текущее изображение? – уточнил Дар.

– Вид комбинирован. Основные параметры неизменны уже долгое время. Некоторые переменные учтены, часть информации дополнена вычислениями. Некоторые меняющиеся детали я бы мог улавливать объемной энергией и высокими прострелами. Но я воздержусь от этого, пока не получу приказ.

– Есть опасения быть обнаруженным?

– Корхогг-хозяин мудр. Лодки Врага зафиксированы в атмосфере Рортанга множество раз. А состояние "Карасса" не позволяет производить быстрые маневры.

– Насколько плох "Карасс"? Давай подетальнее!

– Небесная лодка ослаблена повреждениями передней части корпуса и утерей Глаз-Ушей. Главный калибр "Карасса" цел, но часть лучевых и полевых орудий разрушены. Есть проблемы с двигательной системой, препятствующие выходу на маршевую скорость.

– Не сахар… – человеческое словечко легко сложилось губами тангра, однако сопроводилось щелканием. – А из горы ты выберешься?

– Да. Но это не будет скрытый старт, поэтому следует ожидать быстрой реакции Врага. "Карасс" слишком слаб для боя.

– Ты говорил, что твой уровень крепости – триста семьдесят третий?

– Сейчас это единственная моя сильная сторона. В отсутствии полноценных Глаз-Ушей, и с недостаточным разгоном плавание будет замедленным, следовательно я приму значительно больший огонь Врага. Вероятно массирование лодок Врага для моего. Я оцениваю шансы выживания как очень малые. Отплыв не рекомендован. Самораскрытие нерекомендовано.

– Да уж… К тому же, за эти две тысячи лет твой Враг пожалуй еще слегка поднакопил силенок. – протянул Дар задумчиво.

– Что имеет в виду корхогг-хозяин?

– За две тысячи лет они уже должны были придумать пушку, пробивающую любые твои "уровни крепости".

– Ответ отрицательный. Слишком ничтожный срок для описанных модификаций.

– Да неужели? – Дар почувствовал прилив сарказма. – Это за две-то тысячи лет? Ты конечно ошибаешься!

– Всего две тысячи, – невозмутимо парировал шарки. – Слишком ничтожный срок. Шарки не ошибается!

– Ладно. – Дар вдруг засомневался в своих расчетах. – Сколько времени живет тангр?

– Средняя здоровая продолжительность существования тангра – около восемьдесяти обращений Рортанга.

– Ну вот, – облегченно вздохнул Дар. – Куча поколений сменится! Да они столько напридумывают за это время! Мы с тобой, брат, тут скорее всего уже превратились в доисторические персонажи!

– Ответ отрицательный. Две тысячи лет – более чем недостаточно для технологических перемен. На момент старта "Карасса" к Рортангу, ни одна из ведомых цивилизаций Короната не имела приближающегося Дана-периода. Конечно, существует теоретическая вероятность спонтанного данирования одной из молодых цивилизаций, или обнаружения новой цивилизации в период пре-Даны, однако частичность вероятности этого события ничтожно мала. Предлагаю это не обсуждать.

– Хм! – недовольно хмыкнул Дар. – Что еще за дурацкие "предложения" корхоггу!

– Извини, корхогг-хозяин! – показалось, или голос шарки действительно был смущен?

– Прощаю. Но впредь будь дисциплинированней. Если корхогг говорит – они могли обновить оружие, – значит могли.

– Слушаю, корхогг-хозяин!

– То-то! Теперь расскажи мне о вашем… Кхм! Нашем… Враге!

– Что именно интересует хозяина?

– Все. Особенно что привело сюда "Карасс" и почему он оказался в таком плачевном состоянии.

– Таберанг Верфи Этарту продолжает полеты над планетами несчастных братьев. Но Проклятые не дают нам возможности контакта.

– Кто такие "Проклятые"?

– Существа ненавидимые всей галактикой. Себя они называют реццами!

+ + +

– Кажется знаю это имя, – пробормотал потрясенный Дар.

Память могучим броском перенесла его в жаркое марево Цу-Рецц, где высилась могучая двадцатисеми-километровая башня звездогасителя, маршировали бесчисленные легионы белошерстых зверьков со смешными бубацами, стреляющими багровым пламенем… Где на скрипучей колоссальной колымаге разъезжал Вечноживущая Опора Света, Его Сиятельство Кнерец… Догадка сверкнула в его голове как вспышка. Черт побери, неужели…

От внезапной судороги перехватило горло.

– Шарки, – осипшим голосом сказал Дар. – Звездогаситель Цу-Рецц еще действует?

– Они начали строить свою проклятую башню пять тысяч лет назад, хозяин, – ответил безэмоциональный голос. – К отлету "Карасса" она еще не была закончена. Мы относились к этому весьма скептически. Такая башня может изменить склонение Королевской планеты, затем орбиту, и тогда…

Прекрасно!

Каким-то дьяволом он провалился в глубокое прошлое! В период расцвета реццов!

Вот он, мост между его мирами и его половинами…

– Ничего она не отклонит, – голос Дара стал сухим и злым. – Она прекрасно встанет. Я бы не хотел увидеть, как она будет работать!

Наверное в Чертоге Цу-Рецц был не древний демон разрушения, а что-то типа машины времени…

– Нам тем более не стоит покидать поверхность Рортанга, – безразлично проворковал шарки. – Свою планету реццы не станут трогать.

– Свою планету? – вскинулся Дар. – С каких это пор Рортанг планета реццов?

– Она всегда ею была. Пре-данирующие тангры открыли ее для реццов.

– Зачем?!

– Тогда реццы были лучшими друзьями тангров.

 Глава 4 – "Тотай-Тору

Что есть у степи кроме сухой земли да выжженой травы? Ничего. Лишь бескрайний простор великой равнины.

Что есть у б'рванца, кроме его ярости и крепости его латнира? Ничего. Лишь бескрайняя преданость родному клану.

Тотай-Тору замер в седле, подняв руку и пристально вглядываясь тревожную дымку за рекой на северо-востоке. Позади послушно замер пятнадцатидромовый разъезд. На каждом звере каменели два всадника-дромаруга, ловя глазами малейшее движение командира. Мощный и бесстрашный, победитель в бесчисленных схватках, элитар особой группы охотников б'Рвана, Тотай был достоин куда большего отряда. Да так оно и было – основной его отряд шел по реке, контролируя бесценный груз клана. Да, именно там, на реке, самом опасном месте сегодня. Там, где война могла вспыхнуть в любой момент, и через реку перекинуться из лесных просторов с'Энфарпа на сухостой степей б'Рвана… Та война, что и не прекращалась на самом деле никогда. Потомственный воин по крови, Тотай никогда не увиливал от драки. Однако жизнь сложнее простого опрокидывания силы силой. В жизни много хитростей и переплетений, не видных простому глазу. Потому получалось так, что если Тотай и участвовал в этой войне, то лишь случайно – и в редких схватках.

Вражда с соседом, с заречным кланом с'Энфарпа, вырубленная в сердцах б'рванцев веками ненависти и ожесточенной взаимной резни, не оставляла его равнодушным. Но Круг эгиббардов теперь доверил ему особую задачу. План этот был древним и мудрым, и никто посторонний не мог быть посвящен в него. Даже те молчаливые дромаруги, что каменными изваяниями застыли позади на породистых горячих дромах, готовые по его жесту не задумываясь броситься хоть в пекло – даже они не знали всего. Хотя это не просто б'рванцы – его коренники, под латнирами которых одна с ним не только цнбр, но и кровь!

Панцирь Тотай-Тору был весь гранен знаками его доблести и побед, но нижняя правая четверть блестела на солнце пусто. Особая четверть, обрамленная знаками трудного задания. Долгие годы воина прошли, прежде чем он стал достоин заданий, которые отразятся на этой четверти латнира. Пустая поверхность кости ждала особых событий, прежде чем исполнитель наград прикоснется к ней своим голубым резцом. В ожидании этого тянулась жизнь воина, и он верил в свою удачу. Его предки были избранной линией, исполнявшей такие задания. Теперь пришел, наконец, и его черед.

Отпрыск клана Тору-Тороу – потомственных всадников-дромаругов, дававших б'Рвану безукоризненных воинов и командиров на протяжении веков, Тотай ощущал странное возбуждение. Предчувствие, коснувшееся его сердца несколько дней назад, снова встревожило грудь сегодня. Цнбр тоже ощутила это и взволновалась, но у травы нет ума, и она не могла понимать причин. Они оба – Ла-и-Ла – были на взводе, встревоженные как никогда. Все складывалось к удаче, он чувствовал это. Не долго же его пустой четверти латнира оставаться девственно-чистой!

Круг Эгиббардов персонально встречался с ним под Цараккланом. Да что там… сам махо клана лично беседовал с ним в уединении перед этим походом! Тотай расправил могучие плечи, и гордо оглянулся. Тридцать пар глаз внимательно ловили каждое его движение в ожидании приказа. Тангр левой рукой коснулся нагрудной перевязи, куда доверие клана вложило камень завета предков. Неподатливая твердость реликвии придавала ему сил – и важности.

Б'Рванский берег был ровным, полным сухой травы. Неспроста стозимия назад он был очищен от кустов и деревьев. Ветер, играя, шевелил травой, под которой прятались знаменитые б'рванские ловушки – незаметные, неумолимые, попадешь – сам не вылезешь.

Война была разной для этих двух кланов.

Тотай-Тору всматривался в темнеющую на северо-западе полосу, бессознательно и нервно сжимая рукоять шиташа. Там вставали вековые леса, жили и бешено плодились тангры лесного клана.

Многочисленными с'энфарпами, расплодившимися под густым покровом лесов, двигала слепая месть. Слишком много их отаругов ушло в б'Рван чтобы никогда не вернуться назад. Выкармливавшие громадных лесных дромов на корнях могучих деревьев, их орды бешено сновали под тенистыми кронами вековых лесов. Никто не смел сунуться туда, несмотря на мягкость латниров варваров. Им было где прятаться. У самых берегов Эрны, невидимые глазу, то и дело стучали молотки и топоры. Дерева было в изобилии, и умея с ним обращаться они строили деревянные дома, а еще лодки, норовя перебраться через реку. Ловушки никогда не пустовали. Те же из варваров, что умудрялись избегнуть капканов, встречали отточенные шиташи и крепкие молоты б'рванской порубежной гвардии. Назад за реку эти отряды варваров никогда не возвращались.

Воины б'Рвана сами не пересекали реку. Б'Рвану всегда хватало тех варваров, что сами приходили на его земли – из лесов их перло и перло достаточно…

Тутай-Тору вновь окинул взором далекую серо-голубую полосу. Привычная ненависть жарко всколыхнулась под латниром.

Где-то там, по ту сторону медленной воды, в глубине лесов, прятались чужие городища. Ходили слухи об огромных деревянных цараккланах, с немыслимым количеством лохматой выпирающей наружу цнбр, пожирающей другие растения и даже сорняки. Но скорее всего это были сказки. Вряд ли мать-трава с'энфарпов особо отличалась от Атсинбирг других кланов. Вот в том, что городища у них должны быть огромными, Тотай-Тору ничуть не сомневался. Судя по количеству бойцов-отаругов, что регулярно пытались проникнуть в б'Рван, леса были страшно перенаселены.

И порой относительное затишье кончалось. Леса будто набухали жизнью, множились отряды, полные сумасбродных отаругов. Они рыскали по тому берегу, пока не набиралась тяжелая орда. Еще некоторое время тратилось на мелкие стычки и выборы вождя. Косты и дымы тогда оживляли горизонт. Умноженно стучали топоры, готовя лодки. А затем следовало массированное нашествие. Ловушки тогда были бесполезны, они сметались, стаптывались массой тангров и дромов, прущих и прущих через воды Эрны в степные просторы б'Рвана, на его Эбирройскую равнину.

Лесники были суровы и яростны, их отаруги неплохо обучены индивидуальному бою. Но в степях этого было мало. Они терялись на открытых просторах и совсем не ведали что такое сражение боевыми формациями. Лесная тактика засад, массированных навалов и неожиданных скрытных обходов, отлично срабатывавшая в лесном затишье, оказывалась бесполезна в выжженных и гладких как стол степях. Но даже не это решало исход сражений. Латнир с'энфарпа был слишком мягок для б'рванского шиташа. Даже не латнир а так, смазка для клинка. Отсутствие минералов, или солнца, или чего еще, лишали их панцири даже той крепости, что была свойственна обычным племенам Рортанга. Но лесники были изобретательны, нередко можно было увидеть с'энфарпов с навесью деревянных нагрудников и наспинников, вызывавшими насмешливое улюлюкание б'рванцев. "Кожаные латниры" – так б'рванцы прозвали лесников с'Энфарпа…

Отаруги б'Рвана не украшали своих жилищ латнирами врага. Это бессмысленно, разве что вешать боевые трофеи в несколько слоев. Слишком много с_энфарпов находили свою смерть в землях б'Рвана. Латниры поверженных врагов просто переделывались во внешние щиты отаругов, при этом они проходили обработку по укреплению кости. Воины шутили: "мертвый с'энфарп крепче живого… "

Тотай-Тору усмехнулся.

Панцирь б'рванца всегда был надежным другом при встрече с любым оружием.

"Не трожь б'рванца!" – говорили друг другу чужаки. – "Их латниры сделаны из камня".

Слухи и легенды ходят среди варваров, почему тангры, почти не отличающиеся внешне от всех других, имеют столь совершенную защиту. Лишь некоторые догадываются, что здесь нет ничего сверхъестественного.

Но варварам никогда не выведать истины.

Никто кроме эгиббардов и махо б'Рвана не ведает секрета "железной воды". Каждый б'рванец знает о таинственном источнике, гордости клана, бьющем в ущелье Трилистника. Мальчики касты воинов начинают пить его воду с раннего детства, так для них начинается возмужание. Противная горько-соленая, мутно-белая жидкость со временем придает латниру ту самую крепость, о которой ходят легенды. Ни кальциевые порошки хуураданцев, ни вымораживание родниковой воды почившим ю'Линнором, ни ударное поедание привозного керата с'энфарпами не может дать такого сильного эффекта. Только один был противник у каменных латниров б_Рвана – голубые эриг-шиташи ю'Линнора. К счастью, они навеки исчезли вместе с самим поверженным кланом.

Тотай поморщился.

Застарелой болью заныло левое плечо. Позапрошлой осенью он привел свою группу к приречному городку на юге, где внезапно столкнулся с отрядом прорвавшихся с'энфарпов. Лесников было много, и поначалу они теснили опешивших дромаругов. Но воины б'Рвана быстро пришли в себя, и кость на кость дикари не выдержали. Они были безжалостно биты и пленены. Лишь их увешанный шкурами огромный вождь успел задеть Тотай-Тору своим скаковым шиташем в самом конце схватки. Удар шел сзади, крепкий панцирь остановил вражескую сталь, не то варвар отхватил бы ему пол-плеча. Подоспевшие дромаруги подняли варвара на острия длинных достов. Его смелость купила ему легкую смерть, и он избежал позорного рабства.

Косая зарубка этого удара до сих пор красуется на латнире…

Тотай сощурил темные веки.

Короткая весна переходила в знойное лето. Ветер, овевавший лицо, становился все жарче и в этом было свое удовольствие. Зима в степи жестока, и все успели соскучиться по лету. Ветер мягко трепал разнотравье – оно стлалось сколь хватало глаз, простираясь югу до самого Балианнара, и дальше по всей Эбирройской равнине. Шевелящиеся под полуденным ветром степи были еще зелены, зеленый цвет бойко пробивался через прошлогодний сухостой. Ближе к реке, там где начинались линии ловушек, травы были сочнее и выше. Глаза дромов всегда смотрели в том направлении, но их и близко туда не подпускали.

"Не трожь латнир б'рванца!" – шептали взбешенные варвары…

Однако после падения ю'Линнора и замирия с неистовым Хуураданом, никто и не думал трогать б'Рван. Сам выбирал б'Рван кого ему тронуть, а кого оставить в покое. И выбор падал не на одних только с'энфарпов. По большому счету б'Рвану не было дела до лесников, их некорчеванных земель, и непригодных для полей мрачных лесов.

Клан нуждался только в рабах.

Ю'Линнорцы, и с'энфарпы, болотные йарбы, и тощие южные а'пелане – все рано или поздно оказывались в невольничьих загонах. Охотничьи вылазки б'рванских отрядов всегда были удачными и приносили много "дичи". Но среди пленников всегда было больше с'энфарпов, леса просто кишели ими. Что, конечно же, рождало ответную ненависть.

Тотай-Тору продолжал неотрывно смотреть в даль. Что-то медленно и неотвратимо зрело в густых лесах, глухо бурлило там – злое, яростное. Вчера ночью над лесами снова были видны длинные дымы – всего лишь три, однако это только начало. Их станет больше, неизмеримо больше, и они будут гореть каждую ночь, пока в один из таких же ясных дней ненависть и ярось не сплавит варваров в единый кулак, и эта ярость хлынет неудержимой волной через реку на травянистый берег б'Рвана. Они будут жаждать крови, и потому не испугаются пролить свою, как бы дорога ни оказалась цена. Их снова будет много, неистово много…

"Хорошо быть в лесу", – с внезапной завистью подумал Тотай. – "Хорошо прятаться под кронами деревьев, хорошо быть закрытым…"

Он отвернулся от сиреневой дали северо-востока, чувствуя раздражение. Тревожное ощущение осталось таким же неясным. С'энфарпы его не интересовали. Плохо, если он всего-лишь предчувствовал нападения их орды. С бессознательной опаской взглянул на небо – глубокое, чистое. У б'Рвана было два проклятия – открытое широкое небо… И открытая широкая степь…

– Хо! – резко выкрикнул Тотай, дернув поводья.

И пригнулся в кожаной люльке, компенсируя могучий прыжок дрома. Отряд за его плечами мгновенно сорвался с места, беспрекословно следуя за своим элитаром, раздирая воздух грохотом дромовой скачки.

Глава 5 – Вкусы рас непредсказуемы

Следующие несколько суток Дар провел в "капитанском" Круге Сердца.

Шарки был ценным информатором – он не уставал, отвечая на бесконечные и жадные вопросы Дара. И все же выуживать знания об окружающем мире было нелегко – каждый второй ответ зацеплял сферу незнакомых вещей и в свою очередь рождал лавину новых вопросов. Дар выслушивал устные соображения шарки, смотрел моделируемые проекции, видеозаписи из прошлого. Он знакомился с технологией и техникой, наукой и космогонией, политикой и управлением, историей космической экспансии и сопутствующих ей войн. Сейчас ему уже было жаль, что в своей земной ипостаси он отринул факультативы ксенологии, теперь бы это пригодилось. Ему постепенно открывался колоссальный мир, громадный и сложный, трогательно красивый и бестрепетно жестокий.

Дар получил так же познания в областях, разбираться в которых ему было положено по "чину" корхогга. Шарки показал общее устройство и функционирование "Карасса", познакомил с принципами и практическими приемами управления лодкой. Дару были предоставлены знания о навигации, ходовых возможностях и боевом потенциале этого судна, и вкратце остальных судов тангров и их противников. Его познакомили с базовыми понятиями военных доктрин и фундаментальными основами мирного существования Империи тангров. Вдобавок подбросили принципы "данированных" скачков технологического развития, но это уже было скорее из области философии. Дали понятия о цнбр-тангровом жизненном симбиозе, и весьма схематично – о дэхр-шаркиевом генетическом взаимодействии.

Дар не чувствовал как проходит время – лишь иногда замечал крайнюю измотанность, когда голова уже не могла впитать и бита новой информации. Насыщение знаниями порой превышало критический предел, и мозги зашкаливали, начиная сбиваться. Он ни разу толком не спал, но они с шарки временами прерывали беседы, и Дар отправлялся "пообщаться" с цнбр. Впрочем та-атсин, как тангры называли состояние соединения с травой, возмещал и глубокий сон, и освежающие мероприятия. Там были странные периоды беспамятства, о которых Дар не имел никаких воспоминаний. Осторожно снимая с себя нити цнбр после таких "провалов сознания" он каждый раз спрашивал себя, наколько глубоко внутрь проникала трава – и тела и памяти. Интересно что голода он не ощущал абсолютно, хотя ни к какой пище на борту "Карасса" не прикасался ни разу. Видимо влияние цнбр на его тело, уровень соединения растения и тангра был куда серьезнее, чем он предполагал раньше. Голова после этих сеансов становилась кристально ясной, и он был снова готов продолжать свои бдения в Круге Сердца.

И наконец пришло время, когда накопление информации закончилось.

Поднявшись после очередного сеанса с цнбр, пройдя деревянную "дверь травы" Дар вдруг отчетливо понял – сегодня он примет решение о своей дальнейшей судьбе. Тянуть больше не имело смысла. Хотя он он лишь дотронулся до верхушки айсберга информации о мире в котором оказался – тянуть больше нельзя!

Изменив привычный маршрут – от атата цнбр до капитанского Круг Сердца – Дар добрался до каюты, которую назвал "столовкой". Он набрел на это местечко однажды когда исследовал территорию звездолета. По сообщению шарки экипаж "Карасса" тут ел и занимался личной гигиеной. Отдельной каюты для употребления пищи тангры не держали, видимо не считая процесс питания развлечением, какое создали себе из этого люди. Несколько ровных металлических столов, секционные шкафчики в стенах, надписи которых были неясными каракулями. Дар особо не интересовался – трудно было рассчитывать, что за тысячелетия простоя звездолета в них могла сохраниться пригодная еда. По крайней мере экспериментировать с этим он не собирался. Однако питье все же было – шеренги квадратных "бутылок", очень сочетающихся с квадратными значками на них. Услужливая память вежливо напомнила что не припоминает случаев ухудшения качества напитков от срока хранения. После некоторого колебания Дар решил отведать его. Пока он открывал "бутыль", шарки несколько раз предупредил, что попав внутрь тела "ориоли" способна повлиять на рассудочный компонент его сознания. Дара, конечно, это не остановило – шарки пришлось сделать анализ этого пойла и подтвердить что там нет ничего кардинально опасного для здоровья. Начал, конечно, мямлить опять про временные трудности с логикой и т.д. Ориоли или не ориоли – кто такой шарки чтобы указывать корхогг-хозяину?! Жидкость конечно же оказалась простой выпивкой, что стало ясно еще по запаху, вытекшему из открытого куба. Не бог весть что, кстати. Двадцать выпитых граммов подтвердили все его алкогольные предположения. Штучка была куда крепче туземной "дробы".

Однако дальше этого Дар не пошел тогда – познавательный рефлекс и рассказы о мире Короната были в самом разгаре.

Но сегодня был другой день.

Сегодня было необходимо именно это – как-то расслабиться, вновь почувствовать себя человеком. Плеснув "ориоли" в квадратный стакан со стилизованными иероглифами, Дар расположился поудобнее.

– Не рекомендуется вводить "ориоли"… – начал было шарки.

– Кончай шпионить! – отмахнулся Дар. Между ними уже выработалось вполне сносное взаимопонимание, позволяющее обходиться без церемоний.

"Тангровка" приятно смочила горло и оба языка. Она казалась почти горячей, ощущаясь как чуть разбавленный спирт. Отчасти напоминала "кровь травы", к которой для аромата подмешали посудомоечный детергент. О вкусах рас спорить бессмысленно. Но, конечно, можно было следать что-то и поприятней.

– Скажи лучше где это сделано?

– "Ориоли", как и все на "Карассе", произведено верфями Итарты.

– Хм… Интересно, здесь такой явно растительный оттенок во вкусе…

– Туда добавляется сок акидиры, взятый в период, когда заканчивается корневое цветение.

– Очень поэтично, – похвалил Дар, приглядываясь к тонко инкрустированному "стакану".

Даже не будучи ксенологом, Дар был в курсе, что все разумные расы рано или поздно создавали эквивалент земному алкоголю, не всегда правда жидкий. В цивилизациях Пространства встречались самые затейливые способы приведения индивидуума в состояние "измененного рассудочного компонента". Однако то, что у тангров это была именно жидкость, до некоторой степени польстило Дару. Вспомнилась реабилитационная каюта на "Ветре", которую ксено-биолог, третий врач экспедиции, мистер Корнвэлл исхитрился превратить в довольно сносный "party room" ("комната для вечеринок" – англ.). Они частенько засиживались там после вахты, и не всегда вдвоем. Спорили о достоинствах напитков различных рас, проводили сравнительные дегустационные процедуры, эдакая алкогольная ксенология… Кэптон Сиэттола знал про это маленькое нарушение, но делал вид что ему ничего не известно, несмотря на доносы Бтороги. Знал, что ни с Петлюгина, ни с Корнвэлла алкоголиков не получится. Он был в общем-то нормальным командиром.

Воспоминание о "Ветре" принесло комфорт с душком ностальгии. Вкупе с теплом, что разлилось по телу после сотни грамм "тангровки" это дало душевную легкость, стабильность, которой Дар и добивался.

Потому что он не собирался принимать решение как тангр.

Или как махо Атсинбирги.

Он должен был принять свое решение сам – как человек!

Со стуком отставив стакан, Дар сдвинул брови.

Итак, что мы имеем?

Он, Дар Петлюгин, землянин, гражданин Содружества Семи Миров, волею судьбы оказался заброшенным на планету Рортанг, звездной системы Танградж, заселенной враждующими кланами тангров. Участвовал в межклановых разборках на стороне Хуурадана, который его же затем упек в допотопный зиндан. Бежал. Был в контакте с воинами, старейшинами и махо других кланов: а_Зардата, кх_Отрии, ю_Линнора. Обучился навыкам "махо" – что-то типа сверхспособностей, основанных на контакте с цнбр. Получил Метку Древних, как выяснилось являющуюся приличным аккумулятором, а заодно символом звания корхогга. Начиная с момента обнаружения "Карасса" – вышел на уровень куда более серьезной борьбы. Уже не вооруженные железяками примитивные кланы, сражающиеся за поля или холмы, а высокотехнологичные цивилизации, оспаривающие друг у друга права на обширные зоны космического пространства и отстаивающие собственную независимость.

Далее.

Рортанг.

Заселен танграми для некоей туманной цели реццов.

Планета регулярно посещается звездолетами Короната, шлюпки которых время от времени опускаются на поверхность. Наемники из числа расы гонклардов забирают с поверхности группы взрослых здоровых мужчин. В принципе, вполне историческая рабовладельческая ситуация. Надо полагать, что на вольном Рортанге танграм живется куда приятнее, несмотря на местные усобицы, чем в последующей жизни в Коронате. Что ждет их на чужбине? Кровопролитная подневольная солдатчина? Изнурительный физический труд? Донорство органов? Гастрономическое применение (не желаете ли супа из черепашек?)… Трудно сказать, не зная реалий экономики Короната. Но так или иначе, симпатии Дара были на стороне обиженных.

Далее.

Ближний космос.

Три орбитальщика безустали пасут планету тангров. Одна из лун Рортанга – маленькая красноватая Арха, на своей поверхности имеет сторожевую базу, оснащенную приборами наблюдения поверхности Рортанга и ближайшего Пространства. Имеет некоторый боевой потенциал, одна из лодок на его космодроме способна совершать межзвездные перелеты. Способна связываться с отдаленными центрами Короната. Последнее особо важно.

Далее.

Большой космос.

Крупнейшим и могущественнейшим игроком в известном Пространстве, если вообще не повсюду, является империя реццов, именуемая Коронат. Перечень зависимых существ, входящих в Коронат весьма длинен, весь не вспомнить – гонкларды, дэхры, моголоны, тангры, серлинги, умбоны, безымянные, и еще целая куча ограниченно разумных. Империя построена реццами для блага реццев – и этим сказано все. Остальные расы существуют лишь для того, чтобы исполнять какие-либо функции, требуемые реццам – солдаты, строители, ученые, надсмотрщики, рабы… Уровень технического потенциала Короната определить сложно, с одной стороны из-за узкого сектора познаний основного источника информации – шарки "Карасса", с другой стороны поскольку данный источник более двух тысяч лет находился в отрыве от собственной базы.

Реццам в известном шарки космосе никто не может открыто противостоять. То-есть у Короната нет ни соперника за влияние, ни просто даже стоящего противника. Однако войны в космосе все же есть, и ведутся они силами неких повстанцев, не столько борющихся против реццев, сколько прячущихся от них и обороняющих свои отнорки. Пространство велико, и спрятаться есть где. К повстанцам относятся группы практически всех перечисленных выше рас, стремящиеся к, скажем, более справедливому галактическому мироустройству. Короче беглые рабы, беглые солдаты, беглые еще там всякие… Повстанцы называют себя, естественно, "Сопротивлением". Конечно, ни технический уровень, ни ресурсы Сопротивления не сопоставимы с тем, чем обладает Коронат. Но в своих отдаленных норах сопротивленцы знают каждый астероид, каждую силовую аномалию, не говоря уж о поверхностях небесных тел. Так что могут успешно выживать, и даже огрызаться против белых пушистых колонизаторов. Коронату косвенно противостоит еще одна таинственная раса – цуру-суру – но она держится особняком, не входя ни в Коронат, ни в Сопротивление. У шарки, к сожалению, было очень мало информации по ней.

Короче, местная Ойкумена была сложнопереплетенным клубком больших и малых змей, как это всегда и бывает с существами, обалающими некоторой толикой разума.

В этом предстояло жить.

Из этого предстояло найти выход…

Дар скрипнул своими мощными костяными зубами. Получился довольно устрашающий звук.

Нахмурился и снова глотнул "тангровки".

…Далее.

Наличествуют еще несколько пунктов, требующих к себе особо пристального внимания.

Первое – хозяева Короната, реццы, были именно теми белыми пушистыми зайчиками, которых Дар встречал в своей прошлой жизни, будучи браттаром "Прямого Ветра". Описания и картинки шарки не оставляли никаких сомнений в этом.

Второе – что такое люди – шарки не знал. Никакие осторожные распросы Дара, никакие тщательные описания внешности, техники, кораблей не вызвали узнавания у беломраморного мозга "Карасса". То что шарки досконально знал все типы ходивших в пространстве кораблей всех возможных рас – было несомненным. Люди, равно как и само Содружество Семи Миров находилось бесконечно далеко отсюда.

Но черт побери, в его мире до реццев было не так уж и долго лететь!

Отсюда следовало третье: мир, в котором он оказался, располагался глубоко в прошлом относительно его собственного времени. Ибо реццы, встреченные контакным эсминцем "Прямой Ветер", были дряхлым народцем, забывшим как строить звездолеты, и лишь кичащимся собственной древней историей. Их самое значительное сооружение – циклопическая башня солнцегасителя – почти развалилась, и скорее всего потеряла дееспособность весьма давно. Напротив реццы этого мира были полны сил, имели сложную экономику, динамичное государство, крепкую армию, и гоняли всех своих врагов сколько хотели. Их звездобой еще только строился…

Мороз продрал его под латниром. Дар плеснул в "стакан" еще немного "тангровки", и, отправив по назначению, продолжил свои размышления.

Каким-то образом он умудрился провалиться в глубокое прошлое. Вполне возможно, что описанный Манолой и Корнвэллом "древний Разрушитель Царц" – был просто машиной времени реццов, упрятанной от греха подальше в глубокое чрево Чертогов. Забытый артефакт былого могущества Короната, на самом деле не менее внушительный чем их сомнительный "звездобой". Контроль над временем не имела ни одна из цивилизаций, входящих в ССМ. Нигде в Пространстве, известном Дару, не были обнаружены расы гонклардов, дэхров, цуру-суру, моголонов, серлингов, умбонов…

Цу-Рецц был местом соединения, стыковки, где прошлое встречается с настоящим.

Эсминец "Прямой Ветер" обнаружил тут не просто незнакомую расу.

Он нашел мост между эпохами!

И кто-то должен был пройти по этому мосту первым.

Так получилось, что этим первым оказался он…

Стало ужасно одиноко. Он где-то догадывался про это, особенно после полит-информаций шарки. Однако то что не названо – как бы не существует…

Один в целом чужом мире…

Микроб, бацилла чужой жизни…

Защемило сердце. Потом словно льдом сдавило голову.

Дар протянул руку и глотнул – все что оставалось в квадратном стакане. Горло обожгло приятным огнем. Это было как маленькая частичка прежней жизни. Его жизни…

Ничего! Безвыходных ситуаций ведь не бывает!

Если он не собирается сдохнуть тут в бронированной шкуре хуураданского отаруга, погрязнув в кровавой усобице кланов, а намерен вернуться в свое время – надо выходить в Пространство, искать, бороться…. И делать это быстро!

По сведениям шарки – "Карасс" не единственная лодка, высланная сюда танграми Сопротивления. За тысячи лет корабли отправлялись на Рортанг регулярно, раз в десяток лет. Такова была одна из их задач. Конечно все они атаковались превосходящими силами Короната. Многие были изуродованы еще в пространстве, другие добиты уже на поверхности планеты. Но существовали и такие, что подобно "Карассу" сохранили определенную дееспособность. Шарки выживших лодок имели ограниченный контакт, и связывались друг с другом когда были уверены что поблизости нет врага. Из этих выживших лодок две лежали в пределах досягаемости – одна к востоку, в лесах с_Энфарпа, другая на юге, утопленная меж островов дельты реки Эгра. Удобнее было бы добраться до лодки, что была в лесах – потому что Дару претила мысль о нырянии в дельте, в поисках звездолета и его шлюза. Однако на карте шарки было ясно, что путь по лесам к ней трижды превышает расстояние до утопленной лодки. А в ситуации, когда придется идти через земли враждебных кланов, расстояние может оказаться самым большим препятствием. А враждебным тут считается любой, у кого под латниром иная цнбр. Кроме того шарки уверял, что со своей Меткой корхогга, проникнуть внутрь утопленной лодки Дару будет не сложнее, чем он прошел на борт "Карасса". Шлюзы небесных лодок были рассчитаны и на ситуации приводнения. Самое же главное – потопленный в Эгре звездолет имеет более качественное и лучше сохранившееся вооружение. И был он новее, хотя при наличии самосовершенствующегося шарки уже не понятно что лучше – новая лодка или старая…

Итак, подходящий транспорт в Пространство можно сказать в наличии. Оставалось только решить – что делать дальше, в большом космосе.

Самым естественным для нахождения "машины времени" реццев (если он понимает что реццы по времени скользят, то и назад могут его доставить!), было бы обратиться за помощью именно к ним. Не совсем "обратиться", но все же двигаться в этом направлении. Однако тут было крупное "но": Дар выглядел точно как представитель одной из низших рас – тангр, раб, пушечное мясо. И лететь собирался на тангровом же звездолете. То-есть возникала высокая вероятность того, что задолго до достижения цели, отшлифованный тысячелетиями рабовладельческий механизм Короната обработает его (как комбайн травинку) соответственно его тангровому естеству. Определит на какие-либо рабские работы, или в карательные отряды – топить в крови восстания других рабов, или еще в какое замечательное место. Откуда выбраться будет совсем непросто, вследствие большого количества желающих и отработанной система слежки и наказания.

Вторым вариантом было: пытаться выйти на связь к Империи тангров – технически развитым родственникам местных отаругов. Хоть и не такие могущественные как реццы Короната, они в своем Сопротивлении тоже обладали неплохой технической и научной базой, судя хотя бы по их небесным лодкам. Может у них и своя машина времени имеется, а нет – так помогут организовать захват такой ценной вещицы.

Все выглядело логично и разумно. В любом случае Рортангу надо было делать ручкой. И ближайшая задача теперь – найти попутчиков через земли враждебного клана. Насчет Бырвана Дар не строил иллюзий – будет трудно. Быстрым броском предстояло пересечь Бырван поперек и вторую часть пути пройти по реке или ее берегу. Прогулка до дельты, судя по карте, займет не менее десяти дней – если на месте не возникнут дополнительные сложности…

И тут Дар почувствовал сбой.

До сего момента все было нормально, ум работал четко, как на симуляторном тренинге, несмотря на "тангровку".

И вдруг навалилась предательская слабость.

Снова судорожно сжалось сердце. Весь окружающий мир показался неимоверно чужим – каким он собственно и был! Все эти тангры, тронки, схватки, латниры, цнбры, шарки, реццы, шиташи, гонкларды… Одиночество было просто непереносимым. Смертельно захотелось увидеть что-то знакомое, из прежней жизни… Какими родными были каюты на "Ветре", как милы были лица землянина Корнвэлла, сицианина кэптана Сиэлтолы, даже лиогянина Бтороги! Защипало в глубине глаз, но это уже была мистика. Он еще ни разу не видал плачущего тангра. Тангры не плакали, просто не умели… Или не научились? Да хрен с танграми! Какая-то муть взметнулась со дна души, затопляя сознание. Вдруг потянуло завыть, заорать, садануть по стене своим шиповатым бронебойным кулаком с жуткими черными когтями…

– Держись, Дар! – прорычал он себе, скручивая эмоции в тугой жгут. Человеческие слова звучали дико с этим двойным языком. – Мы еще вернемся! Мы вернемся назад на Землю, я тебе это обещаю!…

Но внезапно что-то переменилось. Его словно обняло мягким ласковым ореолом, бережно проносящим мимо опасных каменистых порогов бурлящего потока. Тревоги не то чтобы отдалились, они будто растворились в этой эмоциональной расслабленности и добродушии.

Дар понял – это пришла поддержка травы.

Она все это время была рядом – его цнбр, она незримо присутствовала везде – на распросах шарки, на обдумывании ситуации, вместе с ним участвовала в разработке планов. А теперь смягчала его боль, приняв часть ее на себя. В душе вознила легкость и покойность, жжение в глазах прекратилось. Перемена была столько разительна, что он так и замер с распахнутыми глазами.

Цнбр была великим изобретением, не важно – тангров или реццов, если ее вообще кто-то изобрел…

О, если бы она могла так же легко пронести его через эти тернистые перевалы судьбы…

Глава 6 – Новая задача шарки

– …Корхогг-хозяин был предупрежден о нежелательности выпивания "ори-оли".

Голос шарки прозвенел в воздухе, вырывая Дара из беспамятства.

Он вдруг понял, что впервые на "Карассе" спал не в Царакклане.

– Что… произошло? – выдавил Дар, царапая пересохшими языками небо. Глаза дико вращались, пока пытался припомнить где он. Лежа на спине он видел перед собой слабоосвещенный металлический потолок. В разных местах из него были выдвинуты вниз несимметричные плоскости. В этой каюте "Карасса" он еще никогда не бывал.

– Корхогг-хозяин потерял сознание. И был доставлен в медицинский блок.

– Кто же… меня доставил?

Он впомнил, что кроме него на "Карассе" не было никого живого.

– Внутренние роботы сделали это.

– Так у тебя еще есть роботы? Ты не говорил об этом.

– Не были заданы вопросы.

"Черт!" – подумал Дар, – "называется раскинул мозгами по-человечески."

Он бы рассмеялся, если бы не было так тошно.

Вероятно, тело тангра все же было непривычным к такому "алкоголю".

– И давно я… в этом состоянии?

Шарки назвал единицы измерения времени, которые ничего не сказали Дару.

– Я предупреждал корхогг-хозяина, что попадая внутрь организма тангра, "Ори-оли" способно влиять на нервые клетки, воздействуя на электрохимические процессы.

– Ничего себе! Для чего же вы его производите такой?

– "Ори-оли" производится с целью протирки костяных поверхностей и латниров экипажа…

– О, дьявол! – прошипел Дар. – А я еще подумал, откуда такой мерзкий вкус…

Смеяться сразу расхотелось.

Вот тебе и фестиваль межпланетной выпивки…

Дар молчал долго, не шевелился. Лежать на латнирной выемке железного стола было верхом удобства. Вспомнилось, как он ворочался на постели будучи человеком. Наверное тело тангра устроено так, что неподвижность приносит наслаждение. Можно не шевелиться. Можно не вставать. Лежать себе и смотреть картинки шарки, слушать его пояснения, задавать вопросы…

"…лучше умереть чем лежать…"

Внезапно пришло знакомое чувство опаздывания, преследования.

То самое, что бывало и прежде – на привале по дороге к Хоргурду, где они с Саудраком видели шлюпку гонклардов, бомбившую атат Хршитакки. Затем в пещере Старогорья, где Куаргир рассказывал поэтичную легенду о борьбе небесных воинств Древних с врагами. Дар ясно осознал, что уже много раз чувствовал на затылке дыхание этой немыслимой погони. Это было как сгущающаяся черная аура, как петля набрасываемая сзади на шею.

Кто может знать что он здесь? Кому он тут мешает?!

В памяти вспыхнул образ туманного Текучего Существа, пытающегося увидеть, разглядеть его, найти его, дотянуться…

Дар тряхнул головой.

– Корхогг-хозяин выглядит как настоящий член экипажа, – неожиданно подал голос шарки.

В его голосе прозвучали какие-то незнакомые нотки.

– Что? – очнулся от своих мыслей Дар. – Что ты сказал?

– Внутри хозяина родная цнбр, и тело его чисто. Однако недоставало деталей. "Карасс" поправил это.

– Какие еще "детали"?

– Экипажу "Карасса" положено иметь стандартно оснащенный латнир.

– Погоди-погоди, – заволновался Дар. – Ты что-то сделал пока я спал?

– Я произвел стандартную модернизацию латнира.

– Что это?

– То что позволяет крепить на него оружие, и хранить мелкие вещи.

Дар ощупал костяную спину когтистой лапой тангра. Пальцы почти не ощущали перемен.

– Латнир как латнир…

– Так же теперь он имеет также специальный паз для крепления и зарядки жетона корхогга. Вот здесь, справа внизу.

– Зарядки? – Дар уже нащупал паз и вставил в него Метку.

– Латнир будет преобразовывать попадающий на него свет в электромагнитную энергию и запасать ее.

– Неплохо, – согласился Дар. – Ты тут надругался надо мной по полной программе пока я… хм… спал.

– Я также встроил опознавательные метки Сопротивления. Любая из лодок, или механизмов Сопротивления будет знать что хозяин – свой.

– Что насчет реццов и гонклардов?

– Метки заметны только для Сопротивления.

– Годится. Надеюсь это все?

– И последнее. Я проверил нервные окончания корхогг-хозяина.

– Что это значит?

– "Карасс" был прав! Корхогг-хозяин сам является генетиком шарки, хотя и не принадлежит к расе дэхров. Свойства его нервной системы соответствуют требованиям к генетику. Он может управлять качествами шарки и менять его программу произвольно.

– Интересно, – отозвался Дар. – Но что ты сказал про дэхров?

– Дэхры – родители шарки. Это их основное данирующее изобретение в Коронате. Поэтому дэхры – единственная раса Короната, способная программировать генетику шарки. Корхогг-хозяин – первый известный мне тангр, также способный к этому…

– Интересно, расскажи мне об этом детальнее!

Несколько последующих часов Дар выслушивал тонкости относительно шарки, их генетики, роста, управления т.д. Это знание может пригодиться в ближайшем будущем – коли на всех звездолетах "мозгами" являются именно шарки. В его собственном времени сходными качествами обладали лиогяне – только они управляли бэями – битронными коммутантами звездолетов, со временем заменившими устарелые жидкостные компьютеры. Правда, способы полета в Пространстве людей из Содружества и реццов Короната сильно отличались. В любом случае трудно переоценить умение программировать то, что управляет звездолетом. Тем более, что сам процесс был гениально прост – раз существовала возможность нервно-электрической связи оператора-генетика и шарки. Никаких сложных схем и программ, никаких цифр и битов. Все на уровне желаний и волевых приказов. Ибо шарки воспринимает генетика как часть самого себя… (это даст после возможность Дару положить руку на шарки экортера Рибоцана и управлять так)

Когда шарки закончил сеанс обучения, Дар почувствовал себя измотанным. Внезапно возникло острое тянущее чувство. Тело само едва не рванулось вернуться в атат к цнбр. То трава звала его…

Скорее всего она уже почувствовала его решимость покинуть "Карасс", и отправиться навстречу своей судьбе в неизвестность.

Кто знает, сколько тысяч зим еще придется провести ей в одиночестве "Карасса"?

Он расфокусировал глаза и в помутневшем плавящемся пространстве тающих стен увидел вдали зеленый светящийся шар…

Эту тоску было трудно выносить. Ком подступил к горлу.

Дар чувствовал что у него разрывается сердце…

– Я скоро уйду, – устало сказал он ни к кому не обращаясь, а на самом деле обращаясь к траве. – Я всего лишь гость здесь…

– Я знаю это, – бесстрастно произнес шарки. – Корхогг-хозяин имеет задание для выполнения.

– Почему ты так думаешь? – очнулся Дар, моргая глазами и возвращая нормальное зрение.

– Мы на вражеской территории. У каждого есть задачи.

– Пожалуй… А что касается тебя – прости, "Карасс". Мне жаль, что ты свою задачу был не в состоянии выполнить.

– Корхогг-хозяин ошибается. – голос шарки приобрел отрывистость. – "Карасс" давно выполнил свою главную цель.

– Разве? – искренне удивился Дар. – И в чем же она заключалась?

– "Карасс" должен был доставить на поверхность Рортанга хотя бы одного живого члена экипажа, и великую траву тангров. "Карасс" сделал это.

– Цнбр? – удивился Дар. – Но чем поможет кланам цнбр Сопротивления? Она не приживается у тангров. Она сводит их с ума!

– Что? – голос шарки потерял свою бесстрастность. – Как может цнбр сводить с ума тангров?

– Думаешь я знаю? – пробормотал Дар.

– Как трава тангров может сводить тангров с ума? – не унимался обескураженный шарки.

– Интересно получается, – протянул Дар, – Сопротивление шлет сюда цнбр, все эти тысячи лет. Строит корабли, которые Коронат ждет и спокойно расстреливает. И все для того чтобы доставить траву, которая никому не нужна. Такой расход жизней и ресурсов – и все без смысла…

– Это катастрофа, – шарки было жалко слушать. – Как же может быть, чтобы цнбр их сводила с ума? – шарки запнулся.

– Тут я тебе не могу помочь. Просто знаю: тангры Рортанга опасаются вашей цнбр как огня. У них какая-то другая цнбр, отдельная для каждого из кланов, враждующих меж собой.

– Тангры враждуют?

– О! Еще как! Тангры насмерть бьются друг с другом.

– Давно?

– Очень давно. Я думал что – всегда.

Дар вкратце поведал о лютой вражде кланов Рортанга

– Я не могу поверить в это… – Голос шарки стал еле слышным.

– Однако это так.

– Ты хочешь сказать… Что я не выполнил своей главной задачи?

– Почему же? Задачу ты выполнил. Но это была неверно поставленая задача. Твои корхогг-хозяева, там в Сопротивлении, похоже они ничего не знают что происходит тут. Понимаешь? Они видят что нет результатов, но продолжают слать свои лодки через Ледяной Простор… Кто-то очень хитрый устроил это.

– Коронат? – мгновенно среагировал шарки. – Реццы? Неужели они все-таки придумали выход?

– Выход?

– Сопротивление всегда руководствовалось идеей, что цнбр со временем сможет переломить ход войны. Цнбр научилась приживаться почти ко всем расам Короната… А теперь, похоже, реццы научились делать генетиков для цнбр, подобно тому как дэхры являются генетиками для шарки. Они научились давать траве свои установки…

Дар лаконично промолчал. Тут добавить было нечего.

– Это надо прекратить! Мы должны изменить ситуацию! – вдруг взвился Карасс.

Дар впервые слышал подобные интонации у шарки. Это было забавно – подобие эмоций у камня. Впервые голос шарки потерял свою холодно-рассудочную компоненту. (Интересно, как он ведет себя в бою?)

– Необходимо срочно вернуться, на верфи Итарты, – голос шарки стал вновь сух и строг. – Необходимо рассказать им, что задача бессмысленна. Надо давать другие задачи!

– Ты прав. Но как это выполнить? Ты сломан, ни хода ни связи…

– Пусть я сломан. Но ты можешь сделать это!

– Как?

– Я уже говорил (?) Совсем рядом есть боеспособные лодки "Иртумат" и "Ворхар", они уже почти полностью восстановились. Я дам тебе точные координаты. Ты должен хотя бы одну из них…

– Я бы не сказал что это рядом, – перебил Дар. – Но мой план именно таков. Если мне не помешают гонкларды… или б'рванцы.

– Кто такие "б'рванцы"? – насторожился шарки.

– Один из кланов одичавших тангров. Путь к "Ворхару" лежит именно через его степи.

– Ты пройдешь. Я тебе помогу. Я дам тебе "какор" – Моментально перешел к конктретностям шарки, показывая способность быстро перестраивать приоритеты. – Это последний из оставшихся средних роботов. Он способен передвигаться самостоятельно и выполнять среднепримитивные команды.

– Спасибо. Как насчет больших роботов?

– Их не осталось. Боевой экортер Короната пытался захватить "Карасс" при входе в систему Рор. Они участвовали в отражении атаки снаружи, и выполнили свою боевую задачу. Это были славные роботы, мне приятно вспоминать о них.

– Мне жаль, что так получилось.

– Подвижный робот у меня остался только один. Без него я стану совершенно беспомощен. И все же я дам его тебе. Твое возвращение к Сопротивлению первейший приоритет. Но ты должен помнить – от твоего успеха будет зависеть выживание Царакклана у меня на борту.

Дар невольно вздрогнул, услышав эти слова. Он предощутил расставание со своей травой.

– Ты можешь контролировать какор голосом, он понимает слова на языке, каким мы с тобой разговариваем. Кроме этого ты можешь с ним общаться, прикоснувшись рукой к его поверхности, как это делают дэхры генетики-шарки.

– Я попробую.

– Если нужно перепрограммировать или дать задание, которое сложно выразить словами – требуется генетический контакт, это всегда только личное касание. Какор довольно автономен, двигательная система без подзарядки продержится минимум девять циклов Рортанга. Его шарки адаптировано к местным условиям, и естественно выживет даже после истощения энергии, или выхода из строя механики, предохранив накопленную информацию.

– Его шарки также разумен как ты?

– Конечно нет. Это дочерний шарки. Примитивная логичность.

– Он вооружен?

– "Какор" – исследовательский робот для поверхностных работ. Четыре ноги, два манипулятора, четыре глаза. Боевые возможности ограниченного характера. Один излучатель, который сильно расходует энергию. "Какор" способен немного подзаряжаться при ярком свете, но этого совершенно недостаточно для лучевых расходов.

Шарки кратко пересказал основные параметны робота – Дар вслушивался, кивая по-человечески, головой вниз, а не вбок, как тангры.

"Какор" будет весьма кстати, это очевидно. Однако даже с роботом проход через земли б'Рвана вызывал сомнения. Достаточно лишь вспомнить отряд Док-Атора, нападавшего на "спины" Саудрака.

– Есть еще что-нибудь для меня? Броня, ручное оружие?

– Все комплекты тяжелого оружия были взяты членами экипажа, когда они покинули "Карасс". Среднее оружие давно выработало свой энергоресурс. Остался только один ручной излучатель. Однако и его сердечник начал терять структурную целостность. Я дам его тебе, но обрати внимание: если при использовании рукоять оружия будет становиться красной, надо бросать его далеко и ложиться на землю.

– Ясно, – махнул рукой Дар.

– Излучатель, ножи и рабочие блоки уже в твоем латнире. Шиташ из запасов "Карасса" я положил рядом с хозяином.

Дар не глядя протянул руку и нащупал холодную рукоять металла. Подняв его, вытянул лезвие из ножен. Клинок сверкнул чистым голубым блеском, затмившим бы любой эриг-шиташ. Интересно, не экипаж ли "Карасса" научил ю_Линнорских кузнецов делать свою знаменитую сталь?

– Что с броней?

– Я уже сказал корхогг-хозяину, что укрепил его латнир. Или требуется одежда для выхода в Ледяной Простор?

– Нет, большие костюмы пока оставим в стороне. Мне нужна простая персональная защита.

– Латнир хозяина укреплен.

– Это я понял. Но латнир сзади.

– Латнир – это общее название. Изменение коснулось всего, что содержит костную ткань.

– То-есть эти пластинки на груди, на руках способны выдержать лучевой удар?

– Нет конечно. Но они стали гораздо крепче.

– Спасибо и на том… – Дар был немного разочарован и в то же время его переполняла благодарность – чувство, которое положено было бы испытывать по отношению к живому существу, а не к счетчику, сделанному из камня. Пусть даже очень крепкого и умного камня. Он был благодарен. Это чувство было больше чем слово, которое его обозначает…

– Когда ты намерен отправиться на задание?

– Я больше не могу ждать, Карасс. Мне постоянно кажется что я уже опоздал. – Он тряхнул головой, поднимаясь с латнирного лежака. – Сейчас я иду в Царакклан. После – в путь.

– Отличное решение, хозяин. "Какор" будет подготовлен к этому времени.

Дар повернулся, чтобы идти к цнбр.

– Погоди, последняя информация. – голос шарки был почти мрачен. – Я зарегистрировал недавно рывки времени.

– Будь еще осторожнее. Потому что поблизости могут оказаться реццы!

– Почему? – Дар невольно отшатнулся. – Они работают на этих станциях?

– Реццы никогда не работают. Но реццы – самое страшное. Никогда не знаешь чего от них ждать. Я сказал бы – беги. Но ты и так… уходишь.

– Кто же на этих станциях?

– Шарки, конечно.

– То-есть они не населены?

– Что имеет в виду корхогг-хозяин?

– Там находятся живые существа? Или только механизмы?

– Там находится шарки. Это обязательный минимум. И этого достаточно.

– Я имею в виду – живые, ходячие? Как тангры или реццы?

– Разве живые – только ходячие? – вопросом на вопрос ответил шарки. – Живые – значит индивидуально мыслящие и способные к развитию существа, обладающие личными уровнями свободы и ответственности. Шарки превосходно подходят под это определение!

– Постой, – Дар осознал, что внезапно оказался на шаткой почве ксенологии. Здесь легко можно было споткнуться о моральные или интеллектуальные разногласия между расами. А обижать шарки ему совсем не хотелось. – Возможно я ошибаюсь. Скажи, как удалось наделить камень такой разносторонней способностью мыслить?

– Ты разве не понял еще? – рассмеялся "Карасс". – Шарки – только форма. Туда заливается душа умирающего дэхра.

– Значит ты тоже когда-то был ходячим существом?

– Опять ты об этом… Да, если тебе угодно это знать.

– А теперь…

– А теперь я шарки. И мне это нравится.

– И как тебя туда… Я имею в виду, это было добровольно, или…

– Коронат специально отбирает дэхров для заполнения шарки, у них нет выбора. Нет даже выбора просто умереть. А со мной все было иначе. Это была болезнь, которая отнимала мою жизнь день за днем. Так что я даже был рад тогда… Кажется… Точно уже не помню

– Как тебя звали тогда? Я хочу запомнить тебя и твое имя.

– Зови меня "Карасс". Это будет самым правильным. Я горжусь своей жизнью "Карасса". Она куда дольше моей жизни дэхра. И куда полезнее!

– Хорошо, я запомню тебя, "Карасс". Скажи хоть – имя "Карасс" что-то значит?

– Да. Это сокращенно от "Карающий Рассвет".

– Как странно! – удивился Дар, – ты небесная лодка, предназначенная для полетов между звездами. Разве в Ледяном Просторе бывают рассветы?

– Просто в космосе нет направлений четырех сторон. Но в любом месте где есть жизнь, эти направления появляются. В любом месте, где есть светило и движение планет вокруг…

– Вот как…

– Корхогг-хозяин должен помнить – реццы всегда нападают с запада. Никто не знает почему. А те кто с ними борется всегда оказываются на востоке. Мне это нравится. Восток – та сторона, откуда приходит рассвет.

– И откуда придет кара реццам! – неожиданно для себя рявкнул Дар, обретая сразу весь металл командной интонации тангра. Саудрак был бы доволен.

– Именно так. Хозяин – настоящий корхогг! Теперь я это могу слышать!

– Типа того, – пробормотал Дар, смущенный собственной вспышкой. И еще тем, что оказывается все это время разговаривал с живым существом как с бездушным механизмом…

– Так вот, – продолжал "Карасс". – Мой "сторож времени" почувствовал два прыжка времени. Один из них был около двадцати пяти дней наза. Второй – восемь дней назад.

– Что такое "прыжки времени"? – насторожился Дар. – У нас поменялось время?

– Нет. Это бывает когда нечто перемещается относительно текущего времени. Я предупреждаю корхогг-хозяина, потому что это один из признаков нападения реццов.

– Ты хочешь сказать… Вы умеете контролировать время?

– Мы – нет, только реццы. Но мы научились фиксировать, если нечто поблизости изменяет свое личное время.

– Нечто – ты имеешь в виду – существо?

– Существо, несколько существ, просто механизмы. Все равно.

– Мне это очень важно! Есть ли у реццов способ перемещаться в отдаленное прошлое или будущее?

– Что такое "отдаленное"? Прыжки во времени – излюбленная манера боя реццов.

– Как это происходит?

– Никто не знает. Они хранят этот секрет пуще своих детей. Но действует ужасно. Только что ты летишь один в Ледяном Просторе, вдруг – бах! – и рядом с тобой чужая лодка! Но если они не выскакивают прямо рядом с тобой, то по "прыжкам времени" можно определять, что они где-то рядом.

– Спасибо! Я постараюсь это учесть. Твой "какор" может чувствовать эти "прыжки в ремени"?

– Конечно нет. Он просто будет работать на тебя.

– Ладно. Двадцать пять дней и восемь дней? Хм. Запомню это.

– Удачи, корхогг!

– Меня зовут Дар.

– Удачи, Дар!

– Удачи, "Карасс"!

И, озадаченный, он направился в сторону атата цнбр.

 Глава 7 – Следак Короната 

К селению хучей отряд корониров подошел на излете ночи, когда на небе уже легли росчерки дымчатых серых просветов. В низинах и на пыльных улицах еще прятался лохматый туман, но горные верхи уже открылись во всей своей угловатой красе холодного полумрака пасмурного утра.

Здесь начинались самые предгорья скалистого Хиркла, возвышенность, зажатая меж невысокими приступочными горами. Тут схоронилась подозрительная и дикая деревня скрывающихся хучей, чье название язык рецца не смог бы никогда выговорить.

Все подходы еще с вечера были перекрыты бело-голубой пехотой Короната. Однако даже это не гарантировало успех. Матерый Грибник способен легко сорвать охоту, стравив меж собой бойцов отряда. Но и это не единственная преграда. Сама грибница могла располагаться не в селе, а в горах. Или того хуже, она вообще могла быть в другой деревне, или у самого Шайтана на рогах, и после рейда тут, там все затаятся и перепрячутся. И тогда все, придется снова трудолюбиво искать и долго вынюхивать, прежде чем удастся выйти на новый след этой осторожнейшей заразы.

Но ди-Ггарц чуял, грибница где-то тут, рядом, затаилась в этих предгорьях, этот пакостный травяной ловец хучиных душ. Дважды службы Сыска перехватывали молодняк с отсадой корней плесени на этом острове. Конечно, рано или поздно они выцедят пакость целиком, что пытается укорениться среди хучей. Но лично для ди-Ггарца возможный провал будет означать понижение на чин в сложной иерархии следаков, и, что гораздо, гораздо хуже – потерю доверия Самого.

Он бессознательно мотнул длинноволосым затылком, стряхивая страхи. 'Возможный провал'! Еще и провала-то никакого не было!

Ди-Ггарц плотнее закутался в свою белую шубу, наброшенную молодецки прямо на голый мех тела. Во мраке этих суровых гор было по-настоящему холодно.

Тяжеловооруженные гонкларды устрашающе выдвинулись вперед. Эти громадины с их пластинами роговых надплечий и затылочных надкостий и без того были ужасающе огромны, однако же в броне защитных контуров они становились сущими исчадиями ада!

Гонкларды страховались, идя в нижней стойке, на четырех конечностях. Разрядники га-чейжей хищно торчали у них из-под брюха, удерживаемые малыми подручиями. Сам ди-Ггарц ограничился парализатором, и совсем не из стремления побравировать личной храбростью. Все окружение грибницы Сыску нужно было только живым. Слишком много накопилось к бунтовщикам вопросов, и слишком многое нужно было узнать изустно, и слишком многое было поставлено на карту лично для ди-Ггарца.

"пойди сам туда – попросил Он, – они без тебя не справятся. Давай, проконтролируешь!.. "

Сыскарь шел не нагибаясь, потому что даже опустившиеся на четыре конечности гонкларды перекрывали его с головой – сомкнутая, страшная в своей целеустремленности шелестящая группа. Рядом шли два тощих невозмутимых моголона и шесть низкорослых, в ошейниках удачи, 'безымянных' – их взяли на случай, если размер лазов не позволит гонклардам проникать внутрь домов. Позади вели двух местных проводников – запуганных, дерганных хучей, чьи маленькие кожистые тела были увешаны грязными тряпками. Их родичи сидели в застенках местного муниципального Сыска, и проводники, конечно же, были готовы на все чтобы тех выпустили.

Но ди-Ггарц собственно не доверял им. Нужную деревеньку в Хиркле группа захвата могла найти и сама. Ди-Грац хотел чтобы местные хучи увидели своих соплеменников между гонклардами – целыми и невредимыми. Сверху спустили разнарядку, обязывающую при любой возможности разрушать слухи, что гонкларды пожирают хучей едва заметив. Плюс все же дополнительный шанс избежать бессмысленного сопротивления, самоубийств и уж тем более подрыва грибницы.

Немного трясло пальцы – не то от холода, не то от нервов – охота тянулась уже седьмое двадцатидневие, и работать приходилось в рабском режиме. Почти без отдыха. Любая информация давалась дорого. А сверху гнали нещадно. Но всеж его звали Плеснебоем, и это прозвище надо было отстаивать!

На завершающем этапе выслеживания он обнаружил три почти одинаковых, упрятанных в горах деревни, и в дальнозорах космолета едва ли можно было отличить одну от другой. Нюх после размышленй указал ему на одну из них – и ди-Ггарц пошел туда, привыкший доверять чутью. В конце концов, если не знаешь куда идти, иди туда, куда просто нравится.

Это был самый обычный дикий аил, громадные дома, сложенные не из прессованного песка, а из тяжелого камня. Такие каменные гнезда давали приют порой сразу пяти поколениям одной семьи. Спрятанные за каменными заборами дворы были невелики, но почва явно позволяла рыть подземелья. Так что внезапность нападения должна была также предотвратить бегство повстанцев в подземные дыры. Однако не это было главное.

Передние гонкларды несли широкие щиты "вуальной воды", что изгибала световые волны, пряча все под собой от живого взгляда и любого наблюдательного инструмента, доступного в местной части галактики. Однако если среди повстанцев успел вырасти матерый Грибник, "вуальная вода" ему лишь смех, а заговорить что гонклардов, что безымянных для него – сущий пустяк. Трое младших коллег ди-Ггарца, вместе со своими отрядами, попались в такую ловушку и были беспощадно уничтожены повстанцами. Но наличие или отсутствие Грибника на малом возрасте кладки – дело чистого случая, а точнее большая редкость. Поэтому заранее паниковать бессмысленно. Все что оставалось – надеяться на лучшее и молиться Ему. Что и делали в душе все гонкларды, дэхры, моголоны, безымянные отряда, да и сам ди-Ггарц.

А если матерый Грибник еще не вырос, то сейчас их мог выдать только шум. Но гонкларды умели ходить совершенно бесшумно.

Он не торопясь шествовал по самой середине улицы, разглядывая дома, сравнивая то что видели глаза с тем ощущением, что жило рядом с сердцем. Каким-то образом он мог знать, где находится искомое. Не иначе Единый наградил его этой незаурядной способностью. Именно поэтому он так выдвинулся в Сыске, став старшим западным Следаком.

Ди-Ггарц качнул поднятой рукой. Два дэхра тут же подвели к нему старшего из кожистых проводников. Его длинные губы были завязаны во избежание шума. Глаза хуча бегали как пойманные в клетке зверьки, но ди-Ггарц давно не обращал внимания на подобные мелочи. Верный это тип или бандитский прихвостень – какая разница? После ликвидации грибницы все само придет в норму. И если в крови не будут обнаружены частицы грибка – свободен, иди куда вздумается.

– Где? – спросил Следак свистящим высоким голосом.

Хуча чуть замешкался, после кивнул. Он безумным взором осматривал улицу, будто видел ее впервые. Весь отряд послушно замер, задние глаза гонклардов приобрели осмысленность, заблестели выжидающе. Затем проводник – не рукой, не кивком головы – одними глазами показал на большие высокие ворота из нового ребристого полуметалла. Его лысая кожа покрылась бисеринами пота. Он дышал часто.

Ди-Ггарц усмехнулся, осмотриваясь еще раз. Послать гонклардов в неверный дом сейчас – испортить всю операцию. Удачнейшую операцию судя по всему, где грибница не успела вырастить Грибника себе на охрану. Повстанцы в момент спалят и грибницу и самих себя. Следак вслед за проводником посмотрел на указанный дом. Но сердце сказало ему – "нет", а чутью он верил больше. Следак склонил голову, словно сканируя остальные строения на улице. Затем повернулся в другую сторону, к другому дому, не выделявшемуся из десятка прочих. С самого начала он его тянуло туда, и теперь он не сомневался в своей правоте. Он спросил проводника просто из шального любопытства. И проводник все же соврал. Глупый хуча. А ди-Ггарц был уверен сейчас, ничто не могло свернуть его с верного направления.

К нужному дому они подошли быстро, и Следак остановился, расширенными ноздрями ловя все еще слабый, но гораздо более заметный запах проклятой плесени.

– Почтенный ди-Ггарц, сын великого племени реццов… – сгибаясь вполовину роста, посмел с вопросом в глазах обратиться командир боевой группы.

Не дослушивая его, Следак резко и уверенно кивнул. Заметил, как блеснул жадной радостью глаз ближайшего воина. Тут же оглушительно взвыла "трещотка". И кошмар пал на землю – и любое существо без наушного экрана сжалось в судороге от этого ужаснейшего из звуков. Отбросив уже ненужную "вуаль", зацокав не хуже "трещотки" в четырехногой походной стойке, гонкларды рывком снесли ворота. Десяток их мигом оказалось во дворе, рассыпавшись в стороны, кто контролируя выходы, кто повиснув на стенах возле узких окон. Следом суставчатыми спинами мелькнули безымянные, нырнув в мрачное строение дома. Потом туда же вползли три сёрлинга, что умеют читать души и останавливать ноги. Лишь после этого выломаные ворота неторопливо переступил ди-Ггарц.

Да, теперь можно было не сомневаться. Он нашел что искал.

Посреди двора темнело круглое углубление, которое можно было бы счесть колодцем или выгребной ямой. Любой бы так и посчитал. Кроме хучей, что жили тут. И кроме самого ди-Ггарца.

Воздух все молотило и молотило, перестук "трещотки" чувствовался даже не ушами, а телом, серединой грудной клетки, словно кто-то упруго толкал в грудь. Странное было ощущение, волоски шерсти встали, каждый по отдельности…

Рецц позволил себе улыбку.

Гнездо захвачено врасплох, совершенно врасплох. В доме ощущалась борьба, несколько раз какой-то сильный звук перекрыл даже "трещотку". Но безымянные были замечательно экипированы, и кроме того, отнюдь не были существами за которых реццу стоило бы беспокоиться.

Никто не вырвался через двери. Никто не выпрыгнул из окон.

Следуя его кивку спрыгнули висевшие на стенах гонкларды, настороженно окружили "колодец", встав однако не ближе двух прыжков. Их головы блестели герметичными шлемами, предохранявшими от вдыхания мелких спор. И все же каждого впереди ждала многоразовая процедура – проверка крови, мочи, лимфы – всех проклятых жидкостей тела! С грибами не шутят!

– Давай "клеща" – бросил ди-Ггарц в переговорник, поворачиваясь и кивком дозволяя сидевшему на "трещотке" моголону сбросить частоты.

Ужасный звук словно ножом срезало, возвращая потревоженную утреннюю тишину. Но лишь на мгновение – под рев рассекаемого воздуха из облаков выпал блестящий жирный планцер. Его стремительное движение странным рывком прервалось над двором захваченного дома. Только что летела могучая тень – и вот уже совершенно неподвижное висение. В нижней части машины еле-заметно шевельнулось, оттуда выпорхнула и упала по окружности грибницы тонкая сеть. Гонкларды прыснули в стороны, скользящим шагом насекомых заученно уходя от захвата. Планцер неторопливо приопустился ниже, Его пухлое брюхо отворилось в стороны восемью острыми лепестками. Машина скользящим рывком приблизилась к поверхности, вонзившись лепестками в землю, противно скрипя металлом по горским камням. Механизм взвыл, что-то вращалось в его нутре. Он еще пару раз дернулся таким же манером, зарываясь все глубже, и краем металлического тела случайно обрушая крышу дома. Затем звук изнутри стих. Будто насытившись, громко чавкнув сдвинувшимися лепестками, он наконец оторвался от поверхности. На месте "колодца" теперь зияла огромная выемка. Запах прелости, гнилья и свежеразрытой земли стал оглушающим. Ди-Ггарц лишь вздернул бровь, но и не подумал надевать шлем. Этот смрад был запахом победы, и он вдыхал его почти с наслаждением. Лично ему опасаться было нечего. Вседержитель создал реццов совершенными. Они были из тех существ Безбрежности, что абсолютно иммунны к спорам гриба.

Не разглядывая дольше яму, рецц перешагнул выломаные ворота, возвращаясь к моголонам. Следом уже спешили гонкларды, вытекая со двора. И вовремя!. Шипящая струя, едва ли не более зловонная, чем сама плесень, пала в яму, заполнив ее до краев. Жидкость начала бесноваться, по поверхности вскипали быстрые пузыри. Они гурьбой заполняли уже весь двор, и уже поднимались к дому, заползали в любые щели, в двери…

Ди-Гграц не глядел на это, он быстрым шагом обошел дом-двор. Безымянные сделали свое дело – задняя стена щербатилась неровной дырой, из которой по одному выволакивали бунтовщиков-хучей. Они еще не видели что происходило с ямой, но без сомнения чувствовали. Их тела самопроизвольно передергивались, а глаза стали совершенно безумны. В таком состоянии пораженный плесенью очень опасен! Но для того и стояли вокруг костяные громады гонклардов, упакованных в умный металл Они грубо брали их наперевес, как бревна. Губы хучей уже были завязаны, а руки прикованы к коленям. Вид был довольно двусмысленным, особенно учитывая что гонкларды уже начали облизываться. В жадных взглядах воинов они были не бунтовщиками, а просто едой…

Цокая по каменке, гонкларды подходили по одному, показывали хучей. Ди-Ггарц смотрел на них с интересом – добычу столь долгой охоты… Плесень уже всю вынулись, корни убили. Ди-Ггарц сузил глаза – кто же из них был растущим Грибником? А кто принес грибницу? Слава Единому, спорами гриб только заражал существ, а не размножался! А то как было бы просто – засей планету с воздуха и все….

Когда вывели последнего, рецц невольно расширил глаза, не веря в такую удачу. С трудом протискиваясь в узкий лаз, скрипя панцирем по каменной стене появился… тангр! Так вот чья тут грибница! Тангр шел покачиваясь, слепо щурясь на свет, и как будто не понимал что вокруг происходит. Он был заторможен, словно болен – как и положено разбуженному ученику гриба.

Небо ожило, ревело. Низкую пелену облаков одна за другой пронзали точки транспортных планцеров. Они опускались на каменистую землю за домами селения. Из открытых люков посыпались сотни фигур в полупрозрачных костюмах биологической защиты, то были длиннорукие моголоны-механики. Вокруг деревни словно по волшебству стал возникать ребристый барьер, искрящийся защитным полем. Гонкларды и безымянные тем временем уже освобождали дома, начиная по кругу с ближайших к уничтоженной грибнице. Ошеломленных испуганных аборигенов гнали толпой на центральный пустырь.

– Почтенный ди-Ггарц, сын великого племени реццов?! – сложив вместе четыре свои руки, совсем не шепотом гаркнул, командир гонклардов. Стоя только на задних ногах он был втрое выше любого из реццов.

Следак поморщился от этой громкости и небрежно кивнул на пленников:

– Тангра посадишь в мою машину.

– Почтенный ди-Ггарц, сын великого племени реццов! – ответил гонклард.

Взлетая на планцере, ди-Ггарц видел, как моголоны уже начали процедуру обеззараживания деревни, начиная с проклятого дома повстанцев. Яма с опустошенной грибницей отсюда казалась маленьким беззащитным пятном. Она занялась тусклым химическим огнем, от которого потянулся жирный дым.

Кружилась голова от недосыпания, а может от чувства удачи.

Чтож, теперь можно было расслабиться. Операция прошла безукоризненно, еще одна его успешная работа. Впереди было непростое дело – вычленение дорожки, какой грибница пришла к хучам. Ди-Ггарц не без удовольствия повернулся к пристегнутому в кресле напротив тангру, чьи кристаллоподобные глаза, казалось, были полны дыма.

– Итак, – надменно произнес он, – мне любопытно знать, каким образом ты попал на Хучильдию?

Часть 3  Глава 1 – Возвращение к махо

Махо восседал на своем излюбленном камне в Гроте Восьми Эгиббардов. Он и сам был как один из этих камней, темное пятно на фоне ярко-освещенных скал, что под голубыми небесами.

Старик почувствовал Дара, и чуть двинулся. Свет бросал резкие складки на черты изувеченного лица… Приветственно поднялась рука. Спокойный взгляд чуть расфокусированных глаз. Дар тоже хорошо чувствовал его. Безмятежное выражение лица, с каким смотрят на закат. И за ним – скрытая сила, как сжатая пружина…

Тангр…

Учитель…

Друг…

Дар впервые видел жителя Рортанга глазами человека, и не мог удержаться от человеческих оценок. Перед ним было сильное и крепкое существо, уродливое прекрасное одновременно. Бугры мышц, покрытые поблевшей костяной броней. Когти пальцев, упирающиеся в ладонь, притупленные шипы локтей… Глазами тангра Дар видел вырванные ноздри и шрамы лица. Глазами человека в безобразной поверхности кожи все было равно вздыблено.

– Приветствую тебя, махо! – Дар ответно поднял руку. – Надеюсь, твои раны зажили.

– Ты изменился! – острым напряженным тоном перебил старик.

Неожиданная резкость от старца с неподвижным лицом. Махо оставался самим собой. Он не спрашивал нашел ли Дар "реликвию Древних". Он знал это.

– Я больше не вижу маленького маттахо Даарра. И я не спрашиваю вспомнил ли ты себя.

– Вспомнил конечно., – Дар прошел вперед, подходя ближе. Все здесь было такое же, каким он оставил эти места несколько дней назад. Все здесь было совершенно иным. Незнакомым. Человечий вгляд менял пропорции, искажал даже перспективу. Но вместе с тем цепче цепче объединял разрозненные детали в целое. Человеческий взгляд безошибочно оценил разрушение, разваленные колонны, ободранные стены. Помнится в бытность тангром, Грот Восьми Эгиббардов показался Дару лишь просто пещерой…

– Ты стал другим, – не унимался Юмахо. – Даже моя трава удивлена!

Дар молчал, продолжая разглядывать все вокруг.

– Ты… – голос Юмахо поднялся, но лишь на самую малость, – теперь махо травы Древних?!

Это был новый поворот. Дар задумался, пытаясь оценить свою перемену с этой точки зрения. По сути это было естественно, раз больше никого в том атате на было…

– Не знаю, – честно признался он. – Ты слышишь во мне опасность?

– Наши цнбр признают друг друга по-прежнему. А значит я был прав тогда.

– Часть от целого? – спросил Дар. Перед глазами вновь возникли подземные залы Нортрига, с древними плитами Каменной Скрижали. Казалось вечность прошла с тех пор как Юмахо водил его туда

– Да, – сказал старик. – И похоже теперь я – часть от твоего целого…

Он промолчал, и вдруг порывисто спросил:

– Скажи, теперь ты сможешь помочь танграм?

Дар ступил ближе, привычно расфокусируя зрение. Он помнил это место – не умом, какими-то скрытыми чувствами травы. Но он больше не был тут учеником, или чужаком… Черт, так сложно передать человеческими чувствами ощущение тангра… Это было так – как приходишь в гости, где тебя ждут.

– Сможешь ли? – возвысил голос Юмахо, хмурясь.

– Я хотел бы ответить "попробую", – задумчиво сказал Дар. – Но какая-то часть меня тут кричит: Я должен!

– Должен! – удовлетворенно повторил Юмахо. – Я тоже так думаю, глядя теперь на тебя. Ты вошел в свою полноту махо. Ты куда сильнее, чем уходил отсюда недавно. Кто ты теперь, тангр или Древний? Или… кто-то кого я не знаю?!

Вместо ответа Дар повернул голову, произнеся немой приказ. Шарки на кости латнира принял сигнал, преобразовав его в электрические импульсы, затем послал их расширяющимися волнами электромагнитных колебаний. Достигнув шарки на поверхности какора, он вызвал ответные импульсы, пробудившие его замершее полусознание. Он не раздумывая двинул конечностями, приближаясь к хозяину. Приближающееся металлическое цокание раздалось в каменных переходах. Юмахо поднял голову и повернулся на звук. Глаза его взблеснули на Дара и впились в сторону входа. Через мгновение там появилось поблескивающее пластинчатым стеклом поджарое тело какора. Он был ростом с тангра, и на человечий вгляд голова была легковата, да и выглядело слепо, без выраженных глаз. Но общее ощущение мощи и неудержимости железный зверь создавал незабываемое, "дизайнеры" тангров или дэхров постарались на славу. Какор подошел ближе и замер, поблескивая, метрах в пяти, повинуясь неслышимым приказам Дара.

– О-ооо, – выдохнул Юмахо восхищенно. – Это твой "железный друг"? Я знаю легенды, Древние и их "железные друзья" непобедимы!

Он с порывистостью, неожиданной для его возраста, двинулся к какору. Обошел его, жадно осмотрвая со всех сторон, восхищенно качая головой. Потрогал блестящие пластинки светоловов, похожие и непохожие на кожу тангров, прикоснулся к седлу наверху туловища. Дольше всего осматривал голову, видимо в поисках глаз. Дар мог поклясться, Юмахо даже пробовал применить "зрение травы" чтобы разглядеть его глаза. Но это было бесполезно. Глазами какора была вся поверхность его туловища. Наконец он оторвался от осмотра, глубоко впечатленный, и повернулся к Дару.

– Жаль что твой "железный друг" невелик, – сказал махо по-хозяйски. – Он хорошо умеет убивать?

– Умеет, умеет, – усмехнулся Дар, хотя единственное что у него было, это инструкции шарки Карасса. В деле какора, он, естественно, еще не испытал.

– Жаль что он такой маленький… – снова повторил Юмахо. – Но писалось – они бегут без устали.

Было заметно, каких трудов стоило старику сохранять внешнее спокойствие. Еще бы! Технология самих Древних, о которых только легенды ходили по Рортангу, да нефункционирующие обломки их техники. Юмахо не мог отвести взгляда от замершего какора. И в этом взгляде было все – от восхищения мощью предков, до торжества и презрения к гонклардам.

– А огонь? – Наконец повернулся он, – Был ли там "живой огонь"?

Огонь? Может быть старик имеет в виду оружие? Лазеры?

– Был, – сказал Дар. – И еще я нашел там "живой камень".

– Камень умеющий ходить? – старик кажется не мог оторвать взгляд от "какора".

– Нет. Умеющий думать.

– Вот как… Ну, это не очень важно. Думать умеют и тангры! – он длинным взглядом посмотрел на Дара. Будто пытался оценить, обладает ли этим качеством Дар.

Петлюгин невольно хмыкнул.

– И еще.. Еще я вижу у тебя новый шиташ!

Дар усмехнулся. Как же, чем как не шиташем Древних должен интересоваться махо клана, прославившегося ковкой лучших клинков Рортанга!

Он обнажил клинок и передал его учителю. Юмахо с опаской принял шиташ. В его руках клинок ярко взблестнул, бросив голубоватый сноп света на скалу позади.

– Настоящая эйриг-сталь, – в голосе махо прозвучало неожиданное торжество. – Стало быть летописи не обманывали.

– О чем?

– О том, что предки получили секреты ковки от самих Древних! Ведь это шиташ из небесной лодки?

– Да. Похоже ваши летописи правы, – согласился Дар. Вспомнился рассказ шарки, что экипаж покинул звездолет больше двух тысяч лет назад и не вернулся. Вспомнил барельеф защищающихся Древних, идущих от поврежденной небесной лодки к пещере… Кто как не местные тангры приютили далеких предков из космоса?

– Этот лучший, из тех что мне довелось видеть в жизни, – голос махо снизился до шопота. – Его ковали настоящие мастера… И все же таким шиташем не сразить гонклардов!

Махо бросил быстрый взгляд на Дара.

– Ты прав.

– Немногое же тебе дала Реликвия Древних. – нахмурился старик. – "Железный друг" да настоящий шираш….

– Прибавь к этому укрепление латнира. – Дар подошел и сел на соседний круглый камень, покрытый барельефами.

– Что, крепче брванского?

– Проверь. – Дар повернулся.

– Интересно, – усмехнулся старик.

Раздался неприятный шипящий скрип.

– Острие эриг-шиташа не оставляет следа на твоей кости! Чтож, неплохо… Но все же маловато. Ты, конечно, прибавишь к этому умения махо, если ты еще не забыл как охотиться глазами. Второго из трех гонклардов, про которых я тебе рассказывал, именно глазами поймал один из наших махо.

– Нет, не забыл.

– Скажи-ка, а что это за маленький тронк прикреплен у тебя сбоку на брванский манер?

Дар, усмехнувшись, снял с фиксатора лучевик. От глаза махо ничто не могло укрыться! По форме он и правда походил на тонкий металлический тронк. Задумаешься, откуда взялся на Рортанге оружейный дизайн.

– Это оружие "живого огня", – он сдвинул предохранительную панель.

На металле загорелись рубиновые пояски готовности. Тонкий луч, вырвавшийся из тупого конца лучевика, был не толще милимметра. Он опускаясь, коснулся округлого камня в отдалении у стены. Запах паленого, струйка дыма – и камень развалило надвое.

– Огненный волос! – махо не скрывал своего торжества. Быстро подойдя, он пнул одну из половинок камня, послушно откатившуюся в сторону. – Он и шиташ перережет!

Пытливые глаза старика воззрились на Дара.

– Хоть десять шиташей, – заверил тот. – Вместе с их владельцами. Только… еду для этого огня здесь не найти. И лучше бы ее экономить.

– Мой махо рассказывал, – глаза махо жадно ощупывали металлическую вещицу в руках Дара,– что огненные шиташи Древних не знают пощады. Но это… превосходит все что я ожидал. Достойное оружие чтобы биться с гонклардами!

– Это так, – подтвердил Дар. Но подумал, что для гонклардов не помешал бы калибр раз в десять побольше. Это в глазах аборигенов лучевик казался чудом из чудес. Дару же доводилось держать вещицы и покруче… Он невольно вспомнил свои привычные – тахионный прожектор, станнер, ручные излучатели, тяжелые броники… В глазах против воли защипало от какого-то старого чувства…

Нет, их больше нет…. Есть вот этот древний лучевик, да укрепленная кость на спине вместо бронекостюма. Да когти и зубы тангра. И с этим надо идти вперед, чтобы встать против реццов с гонклардами, чтобы победить их и добиться справедливости для тангров, а для себя – возможности вернуться назад, в свое время!

– То что ты называл Реликвией Древних, на самом деле очень старая небесная лодка. – сказал он, снова повернувшись к старику. – Она пустила меня внутрь. Там я и был все это время.

– Нашел свой атат?

– Да. Атат там в целости. Цнбр признала меня, Я спал в нем, и вспомнил свое прошлое. Потом живой камень небесной лодки разговаривал со мной и отвечал на мои вопросы.

– Он рассказал тебе о Древних? Когда они придут сюда?!

Дар вкратце поведал о своем пребывание в "Карассе", опуская политические сложности. Рассказал о борьбе Древних с реццами и гонклардами, об их стремлении помочь своим братьям на Рортанге. О небесных лодках, умеющих разговаривать друг с другом через расстояние. О базе врагов на красной луне Аркха, о трех орбитальных лодках врагов. О двух целых лодках Древних в землях соседних кланов. О многом он говорил, что заставляло старого юлиннорца то замирать от ужаса, то горделиво расправлять плечи, уверенно кивая головой вбок на манер тангров. Юмахо улыбался, мрачнел, кивал, хмурился, щурил морщинистые веки, закрывая лучистые свои глаза… О многом поведал Дар…. Но о слабости космических тангров в борьбе против реццов он рассказывать не стал.

Махо слушал, не пророня ни слова, затаив дыхание. Наконец, когда тишина завершила продолжительный рассказ, махо осторожно провел когтем по поверхности каменного стола, издавая шероховатый скрип.

– Значит сломаная лодка не была твоей?

– Не была. Последние Древние вышли из нее больше двух тысяч зим тому назад.

– Ну конечно, – рассудительно покачал головой Ю-махо, – она слишком стара для тебя… Теперь тебе нужны попутчики в б_Рван. Этого, – он небрежно кивнул в сторону замершего в углу "железного друга", – тебе будет недостаточно.

– Возможно ли договориться с бРваном, чтобы пропустили меня?

Старик иронично осклабился.

Человек-Дар вздрогнул. Эти громадные полупрозрачные зубы могли наводить ужас.

– Б_Рванцы пообещают что угодно. Однако на своих землях они обращают любого в раба. Лишь с ю_Линнором они не смели так себя вести… Но теперь эти времена ушли в прошлое. Нет, Даарр! Тебе надо идти с хорошим отрядом дромаругов на быстрых и выносливых скакунах. Но я сильно сомневаюсь, что Горн одолжит тебе своих воинов и дромов. Им ссориться с бРваном совсем не с руки.

Махо покачал головой, его дыхание стало шумным.

Случайный ветер вдруг залетел Грот восьми Эгиббардов. Он был теплым, прошуршал неубранными камешками в проходах, пронесся, лизнул старую полированную поверхность камней-сидений эгиббардов с высеченными горделивыми воинами. Тронул странную бороду Ю-махо, что росла из его ноздрей и ушей. И снова улетел в просторы молодых гор Лахирда. Дар глянул ему вслед. Внизу, в открытом проеме был виден чудесный каньон. Было что-то удивительное, как он преобразился за те несколько дней, что Дар провел с Ю-махо. Все было не таким, как он помнил это. Там, где в каньоне лежал снег, повсюду была видна красноватая земля, покрытая зеленью и группами ранних белых цветов. Так много перемен за несколько дней с его ухода…

"…Двадцать четыре дня и восемь дней назад," – сама собой прозвучала в ушах фраза шарки "Карасса", – "зарегистрированы прыжки во времени…"

Какое-то неясное ощущение возникло у Дара, что-то предупреждающее, будто он постоянно выпускает из внимания важную деталь. Но это ощущение исчезло прежде чем он смог его понять. Дар шарил в себе, но так и не отыскал причину…

– Как давно я пришел к тебе, махо? – спросил отрывисто.

Старик повернулся. Хитринка зажглась в его глазах.

– Девять дней назад ты впервые появился в этих горах. Ты был самым быстрым моим учеником, маттахо… Но, – он осекся, – но порой мне кажется, что ты не учился, а только вспоминал.

Он проследил взгляд Дара наружу, истолковывая его по-своему.

– Все быстро в этом году. Весна пришла за несколько дней. Пока ты ходил к Реликвии Древних – снег совсем сошел.

– Помнишь ли ты, как я появился здесь?

Махо остро глянул на него, затем отошел к одному из каменных сидений эгиббардов у круглого стола, сел расправив плечи и выпрямив шею:

– Молния пронзила небосвод из горизонта в горизонт, и я не видел подобного в целой жизни. Была ослепительная вспышка, что сделала свет дня подобным ночи вокруг. Ослепляющий эйриг-огонь! И был чудовищный грохот, что вызвал каменные обвалы в окружающих горах. А когда погас яркий свет – я увидел тебя. Ты стоял с шиташем в поднятой руке и смотрел вверх, словно бился с всем небом!

– Когда я пришел туда, – сказал Дар, – надвигалась черная туча, и ливень должен был закрыть каньон.

– Ничего подобного не могло быть, конечно. Вокруг лежал снег и ярко светил Рор! Я помню это прекрасно, и помню как удивился молнии без туч!

– Странно, – сказал Дар расстроенно, – Я почему-то помню эту тучу, и как бежал от нее, стремясь успеть до ливня…

– Главное, – успокоительно произнес Ю-махо. – что ты дошел. И мы встретились… Все главное – ты успел.

Дар почувствовал в груди ответ, чувство, полное беспокойства. Что-то нерешенное, незавершенное, как удар шиташа, не достигший цели. Это был зов пути, что ожидал его впереди. Он оглядел Грот Восьми Эгиббардов великого пещерного города Ннор-от-Эйрига, запечатлевая в памяти его знакомые и дорогие очертания. Пора было идти в бРван на поиски летающей лодки "Ворхар", затопленной Древними в дельте реки Эрна.

Каким-то образом махо уже знал его настроение. Его взгляд, направленный на Дара, стал натянутым, как струна. Дар ответил ему не менее тревожным взглядом.

– Я знаю, – сказал старик с поседевшей костью, поднимаясь. – Твой путь уже зовет тебя, и время пришло выступать в дорогу. Но задержись еще немного. Старый махо Иллайньера должен напутствовать тебя!

Он вышел из грота, торжественный, собранный, своей выпрямленной гордой походкой великого тангра погибшего клана.

Дар сдвинул брови, запоминая и окружение, и сам этот щемящий момент. Кто знает, доведется ли ему вернуться к своему учителю? Впереди лежали земли враждебного бРвана, полные ратей могучих бойцов с панцирями, что трудно пробить простым шиташем. А за ними – небесная лодка "Ворхар", что позволит подняться с Рортанга в космос, навстречу Древним танграм, какие бы они не были сейчас…

Его размышления были прерваны возвращением Ю-махо.

Старик торжественно подошел к нему – сияющий, с лучистыми глазами. Дар мог ощущать кипящую в нем энергию, будто был его родичем. В поднявшихся руках махо была темная нить с круглым блестящим знаком, отливавшим зеленью. Знак был резным, сложным, с множеством деталей и иероглифов тангрописи, хотя в размере не превышал сжатый кулак. Неторопливым движением Ю-махо завел нить через голову Дара, и знак расположился точно посреди его груди. Дар вспомнил, что видел у элитара Саудрака подобный.

– Ты пришел нарушить одиночество последнего тангра канувшего в историю клана Иллайньер, называемого варварами Юлиннором, – нараспев проговорил старик перед ним. Его глаза, казалось, могли обжигать своим огнем. – Ты оказался мостом, между прошлым и будущим, ты стал Древним, чтобы принести мир и процветание на Рортанг. Я надеваю на тебя самую дорогую реликвию из всего, что накопил мой клан за свою историю. Это нагрудный знак Первых Посвященных – тех, кто был первыми махо в кланах Рортанга, тех, кого обучал не учитель а сама цнбр Древних. По крайней мере так говорит легенда. Первые Посвященные не принадлежали кланам, и они не враждовали между собой, хотя и были сами основателями кланов. Символ мира выгравирован здесь – посредине! В обычаях кланов в древности было принято преклонять колено пред тем, кто носит на груди этот знак. Я надеюсь, бРванцы еще чтят древние обычаи!

Дар опустил голову, чтобы рассмотреть, что же там оказалось у него на груди. Но глаза едва успели схватить превосходной прозрачности зеленый камень, как твердая рука ухватила его за подбородок и подняла голову.

– Потом рассмотришь знак, отныне твой. Как и этот клинок, он сделан из самой крепкой и самой прозрачной зельды Рортанга.

В руках махо показался удивительный предмет. Это был искусной работы каменный нож, темно-зеленый и прозрачный, со светлыми прожилками внутри. Края его жала были не ровные, как у металлических ножей, а с почти одинаковыми ровнейшими сосколами, сходившимися вместе на лезвии. Совершенство его формы было удивительным, рукоять полнилась символами и тангрописью, а части обрамляющие рукоять имели выступающие завитки в форме лепестков и будто тонких как волос веточек, сложенных вместе.

Дар принял клинок, и едва смог оторвать от него взгляд, чтобы посмотреть в глаза Ю-махо.

– Я слышал твое возвращение, еще когда ты только подходил к подножию "Стрелы-в-небо", – чистым голосом сказал старик, – И успел подготовиться. Я вновь остаюсь в одиночестве, но благодаря тебе, это самое счастливое одиночество, какое может случиться в мире. Мои подарки ничто перед твоими. Потому что ты подарил мне надежду, и теперь я знаю чего буду ждать.

– Хотел бы я чтобы ты пошел со мной, – сказал Дар, чувствуя как у него сжимается сердце.

Старик только покачал головой.

– Я один у своей травы, и ей не выжить без меня. Но я отправляю тебя в путь чтобы ты вернулся… И принес обещанное.

– Я вернусь! – пообещал Дар, сжимая его руку. – И я принесу Империю тангров назад. Чего бы это ни стоило! Они по-воински ударились запястьями, хотя махо и не носил наручня.

 Глава 2 – Путь в Горн

Дар снова был один, под величественным небом Рортанга. Маленький комок плоти и кости, упрямо продвигающийся среди исполинских горных зубьев Лахирда. Но то, о чем размышлял он, превращало и эти горы, и сам мир Рортанга в легкую песчинку, затерявшуюся в колоссальной круговерти галактических событий.

Впереди предстоял отлет с планеты тангров. Что будет потом Дар представлял смутно, это зависело от многих пока неизвестных величин. Лодка, родственная Карассу, без сомнения примет его, и поможет долететь до таинственных "верфей Итарту". Там он встретится с предками тангров, точнее с их дальними родственниками, расскажет как тут идут дела, поможет выработать дальнейшую стратегию. Но затем… Затем придет черед убедить Древних сделать вылазку против реццов, к примеру в сторону некоей планеты Цу-Рецц! Очень бы он хотел наведаться в их Чертоги Демона в этом времени.

Как бы то ни было, его пребывание на Рортанге подходит к концу. Дар чувствовал печаль, от сознания что придется расстаться со ставшими близкими ему танграми – мудрым Ю-махо, гибким но несгибаемым Куаргиром, жестким и прямым Саудраком, и юношей Ходватом, мечтающим стать настоящим воином-отаругом. Расставаться с друзьями всегда тяжело. Но что поделать, дороги их, похоже, теперь разошлись!

Печаль неожиданно оказалась куда глубже, чем можно было предполагать. Ощущение тоски было странно сильно. И тут Дар понял в чем дело. Сейчас он пребывал в своей "человеческой составляющей" – суховатой, любившей систематизировать вещи и строить планы, и почти бесчувственной к окружающему миру. Его "человеческую" часть интересовало только одно – найти способ вернуться назад, в свое время, в свой человеческий мир. А эмоциональный прорыв пришел из его "тангровой" души. Она умела слышать зов романтики и славы, чувствовать огонь, искрившийся от слов "воссоединение" и "Империя Тангров"…

Эти две части внутри него были как огонь и лед, они требовали к себе внимания и уважения к своим ценностям. Дар с пугающей ясностью осознал, что не тангр пришел погостить в человека, все как раз наоборот. Это в теле тангра скрывалось сейчас его человеческое "я". Настоящей реакцией тела всегда будет реакция тангра – вспыльчивая, яркая и откровенная.

И еще одно понял он. Было и нечто третье в где-то в глубинах его души, любящее тихо лежать под спудом. Дар мог чувствовать это, словно тень от сгустившейся где-то наверху тучи… Это была его туча и его тень…

Мысль переключилась на загадочную цнбр. Память и навык тангра подсказали что делать. Дар прикрыл глаза, расфокусируя зрение. Предметы послушно расплылись, раздвоились. Подключил плечи. Мир дрогнул и как будто надвинулся на него. Видение "плечами", которому научил Ю-махо, давалось уже совершенно легко.

Окружающее стало черно-белым и цветным одновременно. Он смог различать – мутно-раздвоенное изображение, передаваемое расфокусированными глазами было цветным, в то время как восприятие "пространственным" чувством было схематическим, черно-белым. Дымчато стояли горы на фоне голубизны неба… И тут же все знакомо перевернулось, изображение от глаз стало бледнеть и меркнуть красками, а "зрение плечами" или чем там еще – наливалось жизнью, цветом. Чем дольше он смотрел этим способом, тем больше различных ухищрений ему удавалось. Он мог выделять скалы, и только они становились ясно видимыми, цветными, осязаемыми. Так же он мог переключаться на растения или живые существа. Каждое из них имело свой собственный цвет, и однако же все как группа имели общий. Все растения, или все животные, или их подвиды. Это было завораживающе, и Дар попеременно сосредотачивал свой интерес то на одних деталях окружающего мира, то на других.

"Быть тангром – значит жить в союзе с цнбр". – прозвенели в ушах слова Ю-махо. – "Но быть махо – это нечто большее. Быть махо – значит делиться своей жизнью с цнбр. Ты делишься своим телом. Трава делится своим знанием. Это очень справедливо…"

Дар почувствовал, как передернулись его плечи, словно от озноба.

Где-то в нем, глубоко-глубоко, жила цнбр, великая трава тангров, или по-человечьи – растительный симбионт с невыясненным уровнем разумности. Дар-человек фактически не знал как быть с ней.

"Ты здесь?" – немо спросил он, заглядывая внутрь себя, в этот бездонноый колодец.

"Мы-ы….." – дохнуло оттуда бессловесно, и будто волшебный зеленый туман пахнул в лицо ему – одновременно теплый и холодный, иголочками.

Дар потряс головой, поежившись. "Зрение плечами" смылось.

Он представил себя со стороны – боевой черепохх верхом на куда более странном механическом создании… Да и он ли это? Рыцарь таинственного облика… а точнее таинственной внутренности. Все эти сущности в нем – человек, тангр, цнбр – словно мешок набитый осколками нескольких реальностей. Загадочный даже для себя самого… Мешок с масками….

Ко всему этому еще надо было привыкать. Серьезно привыкать.

А не то – шиза и расщепление сознания…

– Ла-и-ла… – шепнула изнутри цнбр певуче, заставив звенеть душу на недостижимо нежной ноте…

* * *

Какор переступал мягко – будто и сам и человек в седле были легкими пушинками. Шел ровно, не раскачивая туловище. Идеальный скакун, в горах цены ему не было. Суставы конечностей какора похоже имели множество степеней свободы, и заставить его потерять равновесие было невозможно.

Дар-человек оценивал, как это мудро – сделать робота способным перевозить личный состав. Горизонтальное, чуть прогнутое туловище еще при первом знакомстве напомнило ему невысокую лошадь. Впрочем слабо выраженная голова на короткой шее портила впечатление. Однако пара манипуляторов впереди, ныне сложенных, делали его скорее сходным с легендарными кентаврами. Выполняя функцию транспортного средства, робот гипотетически мог совершать еще какую-либо работу.

"Убивать шиташем!" – подсказала тангровая "часть".

Н-да… Любопытная компоновочка, ничего не скажешь. Надо будет подкинуть идейку дизайнерам на Ариестре. Робот-извозчик…

"Кожа" какора была напластованием буроватых стеклянисто-блестящих пластинок. Карасс звездолета рекомендовал почаще оставлять его на ярком свету для накопления энергии. Как уже убедился Дар, эти пластинки были способны менять окрас, приспосабливаясь к расцветке местности. Похоже также имели устойчивость к механическим воздействиям и хорошую отражательную способность для отражения лучевых ударов. Задняя часть "шееголовы" имела бурую стеклянистую пластину большего размера – это был экран, куда какор мог выводить информацию самого разного характера – от графика собственной энергонасыщенности, до общих схем местности и расчетов расстояний. Передняя часть "морды" имела что-то типа пасти, некий открытый проем, из которого выдвигались различные инструменты. Благодаря этому вид его был довольно зверским, на взгляд Дара. То что вначале он принял за глаза были четыре темных круга, располагавшихся по периметру "шееголовы". Их назначение Дар не знал. Внизу туловища прятались несколько транспортировочных компартментов, сейчас там лежали вещи из звездолета. Из дополнительностей – Дар знал, что какор мог передвигаться как четырех, так и на двух конечностях. От его аккумулятора можно было подзаряжать лучемет, но естественно тем самым уменьшая срок службы самого какора. Отдавать команды ему можно было тремя способами – голосом, мысленно, или положив руку на его "кожу".

Что ни говори – полезная штучка!

Уму человека-Дара какор очень нравился.

* * *

Старая дорога от Нортрига до Горна была довольно чиста, несмотря на несколько свежих каменных завалов. Человеческий взгляд, помня судьбу канувшего клана юЛиннор, видел детали, упущенные прежде. Взгляд Дара легко находил среди завалов останки сторожевых башен, сложенных из изумительно замаскированных и подогнанных по форме валунов. Замечал порушенные заграды, некоторые из них были не ниже пятиметровой высоты, с каменными балконами для стрелков. Видел и останки "ласточкиных гнезд" по сторонам.

Да… История Рортанга не была песней мирного края…

Так или иначе, с какором он засветло осилил путь, на какой ему прежде потребовалось два с половиной дня. Конечно, дорога все время шла под уклон, да и по-прежнему ровных частей старого пути было немало. Езда верхом не приносила усталости, а голода он не ощущал. С любопытством присматривался к себе – человек к тангру. Тангровые стати были выше всяких похвал. Дар нарадоваться не мог, если честно.

Время от времени, положив руку на прохладную стеклянистую "кожу" какора, Дар тренировался в управлении железным "зверем", заставлял его то выплясывать зигзагами, то укоряться до предела по прямой, а то и выводить на загривке схему пути, отмечая "пройденный маршрут". Можно было управлять и без рук – голосом, а то и через радиокоманды шарки. Он потренировался вволю – от нечего делать.

Огромная Кузнечная гора приблизилась к вечеру, когда сделавшееся малиновым небо бросило сиреневые полосы на те грани скал, что еще не были черными от теней надвигающейся ночи. Ее черные покатые бока, с поднимающимися темными и светлыми дымами, виднелись прямо впереди. Он видел ее давно, спускаясь с гор Лахирда, с холодных высот в теплые низины. Все чаще встречались пирамиды из крупных камней, сложенные на взгорках, все больше виднелось уступами возделанных небольших полей. Присутствие обитаемого жилья особенно бросалось в глаза после запустения земель разрушенных пределов ю_Линнора. Бешеная круть неистовых вершин молодых голубых гор сменялась уравновешенной строгостью куда более низких коричневых великанов Старогорья.

Дар невольно приостановил какора, залюбовавшись. Ровные тучи сложились длинными, уходящими к горизонту полосами, с ярко освещенными багровыми передними частями. Было похоже, словно легионы небесных воинств следом за Рором движутся к западу, как несметные волны неисчерпаемых атак. Дар почувствовал, как мороз продрал его под латниром.

Было что-то ужасно странное для глаз, для ума. Как могло свершиться так, что практически в одном месте из нутра планеты выпело два горных массива – да каких! Словно двойным ударом запечатлено это место, двойной силой объятое. Странное, возвышенное чувство охватило Дара уже давно, едва он завидел встречу этих двух горных массивов – высочайших коричневых великанов Старогорья, и немыслимых голубых исполинов Лахирда, сверкавших царскими коронами льда и снега. Здесь, на порубежье эти гор, старое встречалось с новым, и обычное с необычным. Сама природа будто что-то хотела сказать путнику.

Все еще находясь под впечателением этих эмоций, под впечатлением собственного состояния, Дар спускался с долину перед Черной горой. Внизу лежала полутьма, ярко контрастирующая с все еще красочным небом.

Ему вдруг вспомнился совсем другой день… и другое небо! Тот день, когда расставшись с Бассархом-кузнецом, Дар бежал к пещерам Ю-махо, стремясь опередить наползающую огромную черную тучу. Должен был рухнуть тяжелый скользкий дождь, опасный в этих горах. Вспомнилось, как отбросив тяжелые баулы, крикнул небу, как ослепительная змея света вонзилась в него, собрав всю силу надвинувшейся грозы…. Вспомнилось также, как потом, уже после того как молния погасла, он обнаружил себя стоящим по щиколотки в белом снегу, под совершенно чистым небом…

Какой снег?! Ведь должен был пасть дождь!

Почему он никогда не задумывался об этой странной перемене?

Захватывающее знакомство с Ю-махо настолько затмило его обычную рассудительность?

Человеческий разум Дара тут же ухватился за эту странную нить и принялся разматывать ее. То что он каким-то образом выжил после удара молнии было неплохо, однако, оставшись на том же месте географически, он каким-то образом… перенесся во времени? Или потерял память до момента, когда из дождевой тучи выпал снег, а потом она уползла? Что же там произошло на самом деле?

Внезапно на ум пришло вчерашнее предупреждение шарки "Карасса":

"Будь осторожен! Мой "сторож времени" почувствовал два прыжка времени. Один из них был около двадцати пяти дней назад. Второй – восемь дней назад… Такое бывает когда нечто перемещается относительно текущего времени…"

"Восемь дней", – пробормотал Дар, глядя как его какор безошибочно выбирает наиболее ровную трассу для спуска. – А сегодня утром Ю-махо упомянул, я прибыл к нему девять дней назад. Так это – один и тот же день… Что могло случиться еще в этот день?

Догадка вдруг высверкнула ярко, разом, пронзив его не слабее той молнии.

Это он перенесся во времени. Вот как воздействовала та молния! Вот почему вместо ливня он вдруг оказался в снегу, и рядом не было ничьих следов кроме звериных. Потому что он не пришел туда, он просто вывалился из близкого будущего! Его рвануло назад, в зиму!

Странное ощущение, зародившееся от места встречи двух горных массивов, от разгадки передвижения во времени, что-то сдвинуло в нем самом. Дар увидел, как вновь засветились его руки, все тело! Ровным светом протянулись полосы, повторяющие очертания его тела, ровно пульсировали.

Тысячи вопросов тут же заполонили его ум. Выходит не только трое (человек, тангр и цнбр) поселились в его теле тангра? Есть еще и четвертый, тот что заставляет его светиться полосами, видеть в темноте и становиться большим. Дар тут же вспомнил все странности "полосатости" и свечений. И тут же, как научил махо, сознательно "выключил" этот свет. Только вот как назвать это – он не знал. Это было нечто, куда более странное, чем цнбр, и куда более таинственное…. Интересно, не с ним ли связана его способность передвигаться во времени?

Эта догадка породила столько вопросов (включая перелет на Рортанг), что Дар предпочел отложить их на более спокойное время. Сейчас надо было срочно добраться в Горн до темноты.

К городу кузнецов, все время спускаясь вниз, он подошел в сгущающейся темноте. Что-то очень знакомое происходило вокруг. Человек-Дар снова назвал это веским словом "дежавю"…

Горн лежал впереди, сразу всколыхнув не столь давние воспоминания. Память о том, как он шел к нему с Куаргиром, в поисках Ю-махо. Память о странностях, что пережил в нем, когда его вдруг стали "узнавать" все жители…

Ровная полукилометровая приступка удачно лежала перед Кузнечной горой, она была четко окантована добротной каменной стеной с массивной надвратной башней. Маленький внешний город прятался за этим солидным ограждением – небольшие квадратные домишки с крохотными дырчатыми полушариями ататов рядом. Он был непохож ни на один из виденных Даром селений тангров. Здесь отсутствовала лепестковая структура построек, тянущихся от центра к периферии. Каждый дом и каждый атат тут были сами по себе – своей формы, своей окраски. Но Дар помнил – основной город в горе, там, куда доступа нет. Все это он помнил и по прежнему своему посещению. Однако все сейчас было другим. Полутьма почти скрывала его формы, редкие факелы едва ли разбрасывали достаточно огня чтобы дать представление о происходящем. Доносившиеся резкие крики тангров, запертые ворота, крупные темные тени перед ними, и факелы снаружи…

Горн был осажден!

Ощущение "дежавю" стало просто невыносимым.

Дар мог поклясться, что если не видел, то по крайней мере слышал или чувствовал это уже прежде. Именно здесь. Именно так!

Он вдруг вспомнил, как в пещере, в последнюю ночь перед Горном, простился с Куаргиром, своим последним другом далеких походов, с кем довелось ускользнуть из темницы Хоргурда. Издалека слышали они громкие крики перед оградой Горна. Куаргир ушел в ночь, чтобы провести разведку… И чтобы не вернуться больше никогда. Наутро пришел Дар один в Горн. Пришел, и его стали узнавать местные, словно он тут уже бывал раньше…

Погоди-ка…

Догадка вдруг осенила Дара, словно яркой вспышкой освещая все былые несовпадения.

Если он тогда, 9 дней назад, перенесся от удара молнии назад во времени, то сейчас, через те же 9 дней он здесь – одновременно с тем, как Куаргир приходит в Горн… и он сам где-то в тех северных склонах в пещере внимательно прислушивается к крикам… Время сделало петлю, он вернулся к самому себе!

9 дней прошли… – и их не было! Все это нуждалось в проверке…

 Глава 3 – Грибник

…Все было бесполезно!

Эта бестия умела крепко держать язык за своими прозрачными зубами!

С отвращением вытерев руки, ди-Ггарц кивком велел вынести бессознательного пленного.

Два моголона, учтиво согнувшись, с грохотом покатили по железному полу коридора саркофаг стальной плетенки, в котором покачивалось костянистое бесчувственное тело.

Сановный рецц в раздражении мотнул головой.

Тот еще попался орешек!

Если бы не громадный опыт ди-Ггарца, он бы уже отступился, поверив что дело безнадежно. Что вырвать признания из уст проклятого тангра никому не удастся. Чертов Грибник был как кремень, даже звука не удалось выдавить из его плотно сжатых губ.

Ди-Ггарц тонко пискнул от возмущения.

Плесень в теле здорово бережет их от боли! Но все же – каждый следак Сыска в курсе, трава тангров способна перехватывать боль только через несколько мгновений. Но – до этих нескольких мгновений – это время целиком дознавателя! Его-то они и используют! Недаром тангр отрубился в своей переносной клети, будучи хоть трижды грибником.

Ярко-алая кровь раба заляпала все полотенце, и ди-Ггарц с отвращением отбросил его в угол. Прошел через радужную стеклостену и бухнулся в ложемент жилой зоны, даже не приглаживая шерсти…

Спокойнее, спокойнее! Тангр сейчас единственная ниточка, по которой можно разгадать, как плесень проникла к хучам. Сдохнет – и снова придется блуждать в потемках…

Ди-Ггарц со стоном откинулся на мягких подушках, расслабляясь и закрывая глаза. Что-то уставать стал быстро. И тут же улыбка зазмеилась на его губах. Как-никак, за плечами был успех! Что бы ни стряслось с захваченным тангром – ди-Ггарц вновь подтвердил свое прозвище – "плеснебой"! Снова все было – быстро и точно, прицел и удар! Кнэ будет доволен им… Кто знает, может это потянет на новое омоложение?

Ди-Ггарц помассировал уставшую шею и стал размышлять.

Крепость "Мощь Давления", на которой они пришли на Хучильдию, сейчас по его приказу зависла над горным Хирклом, прямо над деревней, где была вскрыта лежка плесени. Если бы там внизу кто-то смог пронзить взглядом густую облачность, крепость казалась бы пылающей точкой в небе… Ослепительно красивой…

Но ди-Ггарц не торопился взойти на крепость. Везде есть глаза, уши, и что гораздо хуже – языки. А ему, Следаку высшего состава, вовсе не нужны были свидетели затянутого, или того хуже – безуспешного дознания. Поэтому лучше беседу с пленником провести на планцере!

Рецц недовольно повел носом.

Рядом, в пробковой стенке, торчали шила и острия с потеками мерзкой алой крови. По привычке, ди-Ггарц с размаху швырял лезвия в стену после каждой неудачной попытки… Между прочим, не промахивался, – с какой-то ребячливой гордостью отметил он. – Все повтыкались.

Но какая-то тоска была внутри.

Хотелось уйти. Бросить дознание и вернуться в свою каюту на крепости. Взять красноглазого вина и расслабиться… Он устал, выдохся после этой продолжительной гонки выслеживания. Зачинщик пойман, плесень взята и упакована, местность внизу уже подвергается тщательному обеззараживанию…

Все нормально. К чему беспокойство?

Ди-Ггарц протянул руку и налил себе немного Н-воды. Приятный вяжущий вкус возбудил небо и язык. Сглотнув, рецц сначала зажмурился, а затем глубоко вдохнул. Чем дольше был перерыв без Н-воды, тем приятнее она казалась.

Мир теперь казался куда более сносным. Не без гордости, Следак отметил, что за свои более чем три нормальных срока Службы, уж он-то знает – что считается успехом, а что провалом. И пока что все сегодня было просто прекрасно. Тангр скоро придет в себя, плесень подлечит его. Можно будет снова начинать непростую сессию дознаний.

Ди-Ггарц подумал, что правильно сделал, взяв плесень своим планцером. Теперь она там внизу, в брюхе стальной юркой птицы, навалена своими серыми вонючими грудами прямо с грунтом, из которого ее взяли. Это, конечно, убийственный аргумент. Тангр все отдаст за это. Все-все…

И оба они – грибница и ее грибник – у него в лапках!

Следак косо ухмыльнулся. Но что-то не давало покоя. Какое-то странное иррациональное чувство беспокойства. Что-то не так было с грибником. Уж слишком хорошо он держался, слишком сопротивлялся. А ведь он в безвыходном положении, если правильно оценить. Ему либо сотрудничать, либо под нож мясницкий! Рецц покачал сокрушенно головой. Если так и дальше пойдет, из него ничего не выжмешь про тропинку, по которой плесень оказалась в Хиркле. Сдохнет под ножами – и все тут!

"Погоди", – попенял рецц самому себе. – "На следующей сессии я у него на глазах выброшу в Безбрежность четверть его плесени! Посмотрим как он тогда запоет!"

Ди-Ггарц обернулся к рабочей вертикали, взмахивая лапкой. Тут же в воздухе распрямился свет информатора. Прежние задания были отработаны с похвальной внимательностью – но было и ожидаемое разочарование. Черты лица и тела тангра, а также рисунки костяных поверхностей не были зарегистрированы в базах данных планет Короната. Остатки материальных субстанций на поверхностях и складках его тела принадлежали только Хучильдии. Похоже грибник, зараза, знал процедуры Сыска и умел хорошо мыться… Генотип его принадлежал к южным, черной расцветки кости, "крако-танграм", довольно распространенным на всей территории Короната и уступающим по количеству живых особей только юго-западной ветви краснокостных "хуло-тангров". Племя, часто заметное что среди рабов, что среди свободных, и уж тем более – среди бунтарей.

Следак тщательно процеживал разворачиваемую информацию, искал за что бы зацепиться в следующей сессии. Точными взмахами лапок управлял податливым информатором, пролистывал лишнее, уходил от случайного и неважного. Но вот важная деталь привлекла его внимание: исследование состава костяных поверхностей пленника указывало, что значительное время своей жизни тангр находился где-то в пределах Холодного Сектора – семи звезд, что почти на границе с хаотическими повстанческими зонами. Чтож, это много объясняло!

Ди-Ггарц развернул картинку Безбрежности, задумчиво разглядывал ее долгие мгновения. Холодный Сектор, названный так из-за странного излучения, неторопливо разрушающего организмы мягких существ, был мягко говоря слабопосещаемой зоной. Полностью добиться защиты от "холодного света" еще не научились, так что крепости Короната выполняли свои регулярные визиты в эти места быстро и без заминок. Только твердотелые существа типа тангров, дэхров и гонклардов, казалось, могли жить здесь без видимого вреда. Здоровье прочих рабов, конечно же, никого особо не волновало, но реццы там почти не показывались. Что сказать, эту зону использовали со смыслом – именно здесь раскинулись "посевные планеты" квадранта. Именно сюда слетались на жатву экортеры перекупщиков, чьи медленные суда не смогли бы дать ни должной защиты, ни нормальной скорости. Планеты с жизнью – редкая драгоценность в Безбрежности, чтобы можно было целиком тратить ее даже на посевы "дорожной дани". Но в Холодном Секторе можно было спокойно отдавать вообще все что было – все равно никому больше не нужно…

Прямо на границе семи звезд Холодного Сектора и зоны хаоса, у небольшой желтой звезды вращалась странная планеты, которая уже не однажды привлекала мысли Следака. Это была Пена – четвертая от звезды планета, необычная своей супер-плотной "облачностью". В сущности это не было облачностью, если только облака не способны опускаться на землю и становиться по консистенции похожими на паутину. Пена хранила множество загадок, которые не давали покоя Сыску. Однако "холодный свет" и пенная облачность не давали возможности серьезно разобраться с планетой…

Вообще, Следак усмехнулся, вся эта зона когда-то принадлежала танграм. По крайней мере вплоть до периода Даны у тангров, когда реццы считали их своими друзьями…

…Что-то было не так.

Ди-Ггарц рывком оторвался от своих мыслей, снося движением руки черноту Безбрежности в информаторном объеме.

Снова чуть двинуло ложемент под ним, и Следак с пробуждающимся неудовольствием понял, что планцер маневрирует.

Кто давал право пилоту на самостоятельные решения?! Почему тогда не доложено ему?…

И тут остро, зловеще, вспыхнула догадка.

Ди-Ггарц экономными, быстрыми движениями достал разрядник га-чейжа, подошел к люку и тихонько отворил его. Медленно выглянул в коридор. В противоположном конце, беспомощно раскинувшись прямо на полу, пачкая свою бесценную белоснежную шерстку, сидела его несравненная Моци.

Следак замер, ошеломленный, еще не понимающий в чем дело.

– Моци? – с ужасом прошептал он, путаясь в сетях своих эмоциональных реакций. Она не могла быть здесь, не было способа чтобы она могла попасть сюда… Она не могла быть даже в годах пути отсюда! Милая дочка давно в мире ином…

– Папочка… Ггарцик,.. – хрипло простонала она, и протянула руку за помощью, ее глаза были полны отчаяния. – Что происходит? Помоги!

Но холодная часть ума ди-ГГарца уже понимала суть происходящего. Эмоции рвали его на части, но холодный ум сыскаря обрубал эти липкие щупальца мешающих воспоминаний. Его Моци никак не могла попасть сюда! Надо-ж, даже семейное имя "Ггарцик" из него уже выудили….

Сжав зубы, Следак поднял разрядник и выстрелил два раза.

Словно волной воды ударило по глазам. Когда он разлепил мутные веки, вместо Моци на полу коридора лежал, простреленный его га-чейжем, гонклард бортовой стражи. В его заведенной за спину большой руке тоже был излучатель…

Ди-Ггарц подавил в себе чуть бешеный крик. Притиснулся к самой стене, стараясь чтобы дыхание не было таким хриплым, а шаги перестали быть звонкими.

Двинулся в сторону рубки.

Осторожно открыл дверь за гонклардом – готовя к внезапностям не столько руку с зажатым излучателем, сколько свой ум. Проснувшийся Грибник – что может быть ужаснее в качестве врага!?

Но когда это произошло? Ведь он же своими глазами видел – этот тангр был совсем незрелым, просто тангр и все…. Терял сознание от иголок…

В приотворившуюся дверь стали видны сражения. Тела обоих моголонов, с потеками их зеленой крови, беспомощно раскинулись на полу. Что увидели глаза этих бедняг перед смертью? Какие обманы заставил их узреть Грибник, прежде чем они поубивали друг друга?

Чуть дальше стояла плетеная клеть тангра. Конечно, пустая.

Где сейчас враг?

Ди-Ггарц похолодел, отчетливо осознавая, что пилот планцера также мертв. В живых остались только они двое – сыскарь и его "добыча", если не считать, конечно, плесень. Но совсем не факт – кто тут добыча, и кто – охотник!?

Снова мотнуло пол под ногами.

Рецц вдруг понял – Грибник пытался управлять планцером!

"Вот какие у нас бунтари пошли", – злобно подумал он. – "Интересно кто же всему этому учит тангров?"

Но в следующее мгновение его пробрал холодный озноб. Это даже не был страх, скорее какое-то отрешенное понимания конца всего… Слишком много сослуживцев сгорели на грибниках, слишком многих жизней стоила истина, которой придерживали все сыскари: Если видишь Грибника – уходи, и желательно быстро. Пусть армия разбирается…

Но армии в планцере не было. Даже гонкларды – уже лежали бездыханные.

И что теперь делать?

Как он будет с Грибником справляться?

Даже просто взгляда его не выдержать! Он же сворачивает ум любому…

Но жить очень хотелось.

Так же по стене, стараясь не издавать звуков, он вернулся по коридору в свою камеру. Благодарение Кнэ, у реццов всегда был выход! Задраив люк на все запоры, он поспешными взмахами рук снова пробудил информатор, и первым делом жадно осмотел ближнюю Безбрежность.

И невольно ахнул!

Прямо на него неслась суровая махина "Мощи Давления", личной крепости ди-Ггарца. Темный бронеборт, богато ощетиненный жерлами сингулярных кокк, неумолимо вырастал в размерах, приближаясь. Похоже, Грибник решил дорого продать свою жизнь, расплющив планцер о крепость, или нарваться на заградогонь.

Тангр играл жестко и беспощадно, как все грибники. Интересно, что он "показал" гонклардам перед их смертью? Какие чудеса из своего мира увидели они…

Следак стиснул зубы и заработал лапками в воздухе, заставляя информатор сменить управление и заблокировать пилотную рубку. Мудрые предки предусмотрели это! На любом корабле реццы, избранный народ, создавали для себя параллельную систему управления.

Затем, притормозив планцер и дав маневр на уклонение, Следак немного успокоился. После вызвал дежурного с крепости.

– У меня проснувшийся Грибник! – яростно крикнул он, не дав оператору высказать длинную формулу приветствия. – Срочно команду гонклардов сюда…

Связь вдруг рывком оборвалась… Видимо тангр что-то сделал. Благодарение Кнэ, хоть успел вызвать гонклардов…

Но все равно – он все еще был на одном планцере с Грибником, один на один…

Да и что сделает с ним группа гонклардов?! Он же просто заставит их друг друга перестрелять!

Решение высверкнуло мгновенно.

Не отвлекаясь больше на мелочи, Следак раскрыл стальные лопасти брюха. В Безбрежности рядом с планцером закружились, заискрились мгновенно заледеневшими капельками рассыпавшиеся волоски плесени. Она умерла сразу вся, ди-Ггарц знал это без сомнения. Плесень не переносит таких холодов. И также твердо он знал, какой шок только что получил проклятый Грибник. Не давая ему времени оправиться и что-либо предпринять, рецц отжал предохранительный ползунок, а затем рычаг на отделение своей капсулы. Планцер все равно уже был потерян!

Тяжелые механизмы, скрипя, начали отстегиваться под содрогнувшимся полом. И в этот момент чудовищной силы удар сотряс люк. С ужасом обернувшийся рецц похолодел. Встреча один на один с тангром могла принести только смерть! Вряд ли даже прямой выстрел га-чейжа остановит Грибника…

Что-то начало происходить с руками. Ди-Ггарц с удивлением увидел что они сами, без его воли, тянутся назад к рычагам управления, собираясь тормознуть процесс отделения…

Чувствуя как волосы дыбом встают у него на загривке, рецц отпрыгнул в противоположную сторону, моля Кнэ только об одном – чтобы камера отвалилась от планцера до того момента, когда Грибник полностью овладеет его телом!

Отшлифованная полутора сотнями лет на службе, как всегда в опасности, мысль работала особенно четко.

Когда тангр успел вырасти в Грибника?! Ведь только что беспомощно корчился от иголок, загнанных под панцирь, как простой низкий раб? Неужели способности Грибника, связь с плесенью может прогрессировать от боли? В общем-то вполне разумно, раз плесени постоянно приходилось забирать его боль, их связь увеличивалась… Вполне возможно, это послужило дополнительным катализатором… Надо будет описать в рапорте эту новую ситуацию. Грибник в последней фазе метаморфозы способен превращаться при транспортировке…

"В рапорте…" – криво усмехнулся он своим мыслям. – "Скоро будешь в помойной яме…"

Новый удар едва не вышиб люк. Оглушительный рокот крика замолотил воздух, эти тангры так безобразно громко орут! Если бы руки слушались, рецц бы закрыл ими свои уши…

Но, к счастью, было поздно. Чуть вильнув, камера скользнула и оторвалась от планцера. В поле зрения наблюдения было видно, как из планцера в Безбрежность вынесло дымчатый воздух и мелкие предметы. Грибника вытащило следом, когда он еще шевелил своими огромными черными руками и мощными челюстями. Ди-Ггарц с интересом рассматривал этот удивительный экземпляр. Он не собирался его терять – тангра потом обязательно выловят и сохранят для последующего изучения новой метаморфозы. Он еще был в сознании – удивительное дело! Его светящиеся ярко-зеленые глаза впились в капсулу рецца, губы, кажется, что-то еще кричали, замерзая…

Ди-Ггарц вдруг заметил, что и его губы шевелятся.

Прислушавшись, услышал собственные торопливые молитвы, возносимые Ему…

 Глава 4. Ночевка в Бороаре

Светило Рор дрожащим красным пятном прикоснулось к краю степи. Сейчас оно казалось не круглым, а словно сплюснутая капля багряной жидкости. Широкое небо было чистым, с ровным переходом от глубокой синевы в вишине, до бордовых тонов на западе.

Почему в степи закаты всегда такие хищные?

Дромы замерли посреди натоптанной дороги, повинуясь его поднятой руке, и облако пыли быстро нагнало отряд. Скакуны громко фыркали, тяжело поднимая бока.

Хорошо что они успели к Бороару до вечера!

Город стоял в трехстах прыжках впереди – темная рукотворная стена на востоке. Ближе подходить вряд ли было нужно. К тому же не так и рады им там будут. Хоть это и поселение б'Рвана, но из тех что на самом порубежье, так что они все тут почти что йарбы. Окраинная цнбр – наверняка изросшаяся, на краю самой себя…

Несколько селян замерли в поле неподалеку, тревожными глазами оглядывая дромов и блестящих мелаллом отаругов в люльках. Появление вооруженного отряда могло нести плохую весть. Некоторые из селян с вопросом оглянулись на реку. Пара сельских, низких и толстых, дромов стояли рядом с ними, радуясь перерыву в работе. Их понурые глаза устало смотрели в землю. Вдалеке, подняв пыль, гнали стадо жирных равнинных уилисов на ночь поближе к городским стенам.

Тотай-Тору слышал цнбр селян – она была своя, почти родная. Но в то же время чуточку иная по сравнению с тем, что заключалось под латнирами воинов на дромах позади него. Велик б'Рван! Велики твои земли…

Глаза селян говорили, что и они слышут Атсинбирг вооруженных дромаругов. Бороарцы выглядели дружелюбными, и на них пожалуй можно было положиться. Постоянные нападения из-за реки приучили порубежников к дисциплине и прибавили теплых чувств к остальным б'рванцам. Однако корни клана Тору-Тороу, давшие жизнь почти всем воинам его отряда, жили на другом конце земель клана, и для местных они были удивительны. Поэтому шиташ на поясе ощущался как нелишняя тяжесть.

Их, естественно, заметили.

От города по дороге заклубилось пятно пыли – красное в красном закате.

Воины терпеливо ждали. Подходило время ночного привала, а все были измотаны. За день отряд покрыл огромное расстояние. Никто не спрашивал, куда они едут, но даже если бы и спросили – Тотай-Тору лишь рассмеялся бы в ответ.

Он отвечает только Кругу эгиббардов!

Отсюда была видна близкая река – мягкий блеск над травами. Это хорошо. До темноты можно будет осторожно сводить дромов к воде, помыть и скакунов и тангров. А там, если удача будет на его стороне, подойдут и баржи. Однако к утру надо быть настороже и выставить двойную охрану. Поднимутся от воды туманы – отличное прикрытие для нападения из леса, туман скроет любую лодку…

Клуб пыли приблизился, стало заметно скачущих перед ним двух дромов с тремя всадниками.

Тотай поднял пустую руку и молча ждал, пока встречающие подойдут на дистанцию разговора. Городской рудван тоже поднял руку и они сблизились. Рудван был обряжен в голубую одежду с красными нашивками на рукавах. Было видно, что нагрудный накладной щит его был черным, видимо сработанный из латнира к'хотра. Его "хвост" позади нашлемника был странных цветов – желтый верх черный низ. Здесь, на рубеже, они скоро совсем станут варварами…

Глаза горожанина мельком и без особого интереса скользнули по Тотай-Тору, чуть задержались на его отряде. Ничего особенного, мелкая группа дромаругов, лишняя проблема городу, устраивать их да кормить.

Опуская руку, Тотай-Тору с силой ударил наручнем в нагрудный латнирный щит:

– Вечная жизнь б'Рвану!

– Вечная жизнь б'Рвану! – негромко ответил встречающий, не утруждаясь ответным ударом.

– Довольства и процветания Атсинбирг славного Бороара, его жителям и воинам!

– Здоровья и удачи могучим воинам клана! – так же по форме ответил пришедший. Что-то в его тоне было неприятным.

– Ночлег и еда, – произнес Тотай заведенную формулу, и кивнул на свой отряд. – Пятнадцать дромов, тридцать всадников. И может быть приятная беседа у вечернего костра?

– Будет исполнено, – холодно кивнул горожанин, отворачиваясь. – Пойдете в правую стоянку перед городом, в сотне шагов от ворот. Вам поднимут два красных шатра. Фураж, питье и провиант принесут споро.

Церемонии были окончены, и хозяин явно не проявлял интереса провести время с гостями. Кто они для него? Еще одна обуза на плечи.

"Однако в такой близи от лесов с'Энфарпа город должен быть рад путникам, что умеют держать шиташ в руке", – неприязненно подумал Тотай. – "И у кого могут оказаться последние новости с полей иных сражений".

Он почувствовал ответное раздражение.

– Я встану там, у реки, – Тотай рукой показал на понравившееся место.

– Там не положено, – голос рудвана был устал, лишен интонаций. Похоже все постояльцы просились туда. – Утром туманы поднимаются над низинами, отряд могут поймать врасплох. Это бывало уже не однажды.

– Я приму к сведению, – безэмоционально ответил Тотай. – Продукты привезете туда.

Он тронул поводья, и, дернув устало ухом, его дром сделал первый скользящий шаг.

– Туда нельзя, – упрямо повысил голос горожанин. – Это запрещено. Там перед самым берегом ловушки!

Тотай вдруг почувствовал интерес. Он развернул своего скакуна и снова приблизился к рудвану со смешным черно-желтым "хвостом".

– После второго захвата спящих Совет элитаров принял решение, – словно бы извиняясь сказал тот. – И обо всех случаях неисполнения будет доложено Совету.

Тотай удивленно наклонил голову, не веря своим ушам.

– Также не будет отпускаться фураж и провиант! – надавил еще больше городской рудван, уже предвкушая свою маленькую победу.

Дромаруги отряда, внимательно прислушивавшиеся беседе, начали медленно окружать горожанина. На их тяжелых, покрытых дорожной пылью лицах, при всем желании нельзя было найти признаков мягкости или благодушия. Или хотя бы просто соратнических чувств – все же их цнбр росли довольно далеко друг от друга… Видно было, как попутчик рудвана, оставшийся в стороне на дороге, отъезжает задом поближе к Бороару.

– Какой Совет элитаров тебе так сказал? – презрительно растягивая слова спросил Тотай. Эта маленькая забава на ночь глядя начала ему надоедать.

– Совет города Балианнар, которому подчиняется вся поречная земля Эбирройской равнины от Балбара до Тинрилока! – вскричал горожанин. Похоже он все-таки струхнул.

– А что ты скажешь на это? – Тотай развернулся спиной, позволяя рудвану ознакомиться с содержимым врезок на его латнире.

– Тороу-у, – протянул горожанин. Трудно было понять чего больше в его интонации – раздражения или удивления. – Конечно… Так я и подумал…

Но Тотай уже терял к нему интерес. Короткая вспышка закончилась. Имя его родного города было известным в б'Рване, но большей частью по слухам. Ибо настоящие задания его родовичей не каждому открыты, далеко не каждому. Остальные лишь повторяют слухи. Ну да – "эти бездельники, шныряющие повсюду…", "…Да они просто трусы, убегающие от сражений…"

Как бы то ни было, отряд разместится там, где ему захочется, хоть в центре этого Бороара. И горожане окажут им все положеные услуги. Ловушки, река, и даже с'энфарпы – все это им не помеха…

Но почему-то задела Тотай-Тору отчужденность городского рудвана. Принимающему не положено делать разделений, а положено – предоставлять еду и кров любому отряду б'Рвана! Тотай чувствовал легкий укол – не самолюбию, нет. Это был укол чувства справедливости. Его корень, приносящий так много пользы клану, пользовался ухудшающейся славой среди соратников, пусть и на порубежье… За то, что юноши Тору-Тороу не попадали в сборные отряды, за то что небольшие их разъезды рыскали по всей территории б'Рвана с непонятной для пастухов целью. И, главное, что именно члены его корня охраняли загоны и баржи с захваченными рабами.

Простые тангры не любят непонятностей. Но то что они сами додумывают – не всегда правильно!

Тотай с осторожностью провел дрома меж ловушек, спрятанных под травами почти до самой реки. Дром уже плохо слушался – так ему хотелось ступить в воду Эрны. Скоро, скоро он сможет сделать это, как и скакуны всего остального отряда. Надо лишь разгрузиться и развернуть лагерь.

Оглянувшись, Тотай-Тору заметил, как под самыми стенами Бороара поднялись несколько темных шатров. Так вот причина самоуверенности городского рудвана. Рядом с городом расположился еще один отряд воинов, и похоже, куда более крупный. Чтож, это хорошо, это добавит им безопасности.

Прямо перед водой нашелся песчаный плес, удобный и чистый, как раз чтобы заночевать тридцати усталым танграм. Воины остановили дромов, распаковывались.

Конечно, отряд мог обойтись и без помощи городка Бороара, трав для выпаса дромов тут хватает, а еды для всадников у них с собой на неделю. Однако всегда лучше оставить запас – в запасе!

Глядя, как освобожденные из кожаных мешков скехи носятся вокруг, вынюхивая и разведывая стоянку, как умелые отаруги привычно ставят походные шатры, рогатины и силки у воды, Тотай почувствовал в душе что-то похожее на умиротворение.

Первый из скакунов, наконец, вошел в воду и торжествующе крикнул – его громкий дрожащий голос поднял птиц из высоких приречных трав в вечереющее красное небо.

* * *

Б'рванцам известно, что такое внезапно выныривающая из облаков небесная лодка. В свисте и грохоте летит сама смерть, и все живое бежит от этого рева, все прячется и замирает. Но где спрятаться в степи? Б'рванцы не живут среди гор как ю'линноры или хуураданцы, не укрыты под сенью лесов как с'энфарпы, не прячутся в болотах как йарбы. Б'рванцы всегда на виду – и всегда доступны злому небу. Б'рванцы всегда первые, кого находит хищность гонклардов, когда они ищут свою жертву…

Грохот надвигающейся лодки, слепящая вспышка, шепчущий крик железной птицы, от которого перестают слушаться мышцы, а глаза закрываются сами, широкая неразрезаемая сеть сверху… Тотай-Тору знает все об этом. Ему довелось самому пережить атаку небесных хищников. Он был еще ребенком, не дожившим даже до Второй инициации. Навсегда он запомнил залитый ярчайшим светом зал, ужасных клацающих существ, непохожих ни на что на свете, одетых в сверкающие сплошные латниры. Огромного роста, они хватали громадными руками застывших в неподвижности тангров, разделяя их на группы. Однако чужаки были разборчивы. Между ними ходили маленькие тощие – другие существа со странными кожистыми телами совсем без латнира. Они оглядывали захваченных рабов, указывали если попадался больной, или старик, или ребенок. Показали и на него. Тотай-Тору выбросили вниз, как бесполезный хлам, и он даже не мог скрежетать зубами, обездвиженный. Лишь чувствовал отчаяние и ярость от своей слабости… Высота была в три роста – он сильно ушибся. Низко продолжала висеть лодка, с презрением к любым опасностям, которые могут представлять тангры… Он упал вниз, на горячую пыльную траву. Да так и продолжал лежать, ожидая собственной смерти, безоружный, ошеломленный, униженный, среди других своих сородичей. Все сопровождающие отаруги остались там, в улетевшей лодке. Это было неслыханно – как напоминание о временах, когда гонкларды прилетали когда хотели и брали кого хотели.

…Яркое видение закончилось и Тотай помотал головой, прогоняя старую злость. С тех пор прошло много времени, он возмужал и стал отаругом, командиром отаругов. И он очень хорошо понял: если хочешь мира для родичей и силы для клана – небесные лодки надо наполнять чужаками, а не своими воинами!

И речь даже не только о лодках гонклардов. Взять хотя бы знаменитый б'рванский латнир, помогающий победе над противниками. Кто из окружающих тангров знает, что горы Трилистника не имеют никакого отношения к "железной воде"? Ее пьют с детства подрастающие отаруги, но это лишь чудесная сказка, сочиненная одним из клановых махо б'Рвана сотни зим назад. У всего есть своя причина, есть она и у этой лжи. Танграм не должно знать, что у "железной воды" совсем другой источник…

Светило Рор давно скользнуло за горизонт. Потемнело далекое небо, звезды уже проступили сквозь глубокую синеву. Три шатра стояли на песке – ночь у воды будет приятной. Воины собрали плавник и разожгли огонь, готовя еду. Со стороны Бороара потянулись носильщики провианта, рабы осторожно нащупывали проходы между близкими ловушками. Все шло как положено.

Однако тревога продолжала бередить грудь. На том берегу, заросшем лесами почти до самой воды, тянулись длинные дымы. Варвары собирали силу для броска. Тотай-Тору глубоко вздохнул и посмотрел с опаской не через воду, а наверх, в хищные небеса.

Старое предчувствие, оно не отпускало его уже несколько дней.

Застарелый страх встречи с небесной лодкой.

Раздались тихие возгласы отаругов. Тотай посмотрел в направлении, которое указывали их вытянутые руки. Там, за изгибом берега, показались широкие плоские тени над водой. Это были баржи, вовремя нагнавшие отряд возле Бороара. Были еще различимы стоящие на них воины, направлявшие движение шестами. Чтож, ночной привал будет удобным…

 Глава 5. Встреча в Горне

Со спуска горной дороги, Дар хорошо видел боевых дромов – пять крупных серо-голубых скакунов, возвышавшихся на единственной площади Горна. В их люльках восседали поблескивающие оружием тангры. Раскраску хуураданских дромов Дар узнал бы и в темноте. Хорошая защита для небольшой крепости!

Но по другую сторону ворот сейчас находился еще один отряд воинов. Пятнадцать чуть более низких пятнистых дромов стояли задрав головы с разноцветными косичками. Их всадники обвязывались толстыми кожаными накидками из своих баулов. О-о, Дар понимал зачем они это делают! Это было безусловным безумием – как могут полтора десятка дромов угрожать городу, укрытому за каменными стенами? Но кажется Дар знал одного достаточно безумного элитара, способного на такую прыть. Похоже, сюда занесло самого Док-Атора из далекого а'Зардата!

Противники были настолько увлечены препирательствами через закрытые ворота, что приближение Дара осталось незамеченным. И то сказать: город был чужим для каждого из них, и особым преимуществам было взяться неоткуда. Воины на стенах и противостоящие им отаруги на дромах обменивались обжигающими взглядами и размахивали шиташами. Скехи с обеих сторон, взвинченные предчувствием схватки, рычали и оглушительно щелкали.

– Ты выдашь мне Безродного Воина, или я разнесу в щепы и тебя, и эту деревню! – донесся яростный крик Док-Атора.

Саудрак в ответ лишь громко засмеялся со стен.

Вот оно что! Оба прославленных командира пришли – за ним…

Дар-тангр напрягся. Эти два элитара были слишком несгибаемы и упрямы.

Дар-человек почувствовал радость. Какая удача! А он еще ломал голову, где набрать попутчиков для путешествия через б'Рван!

"Доверь это дело мне", – прошептал он себе, человек – тангру.

– Мое почтение элитару Док-Атору! – крикнул Дар выходя на освещенную факелами часть подъемной дороги. – Не для того ли он пришел в Старогорье, чтобы продолжить прерванный поединок?

Тон его был полон иронии, однако Дар уже давно не питал злых чувств по отношению к напористому а'зарду.

Док-Атор на секунду замер, увидев перед собой Дара, а в следующее мгновение оглушительно расхохотался. Его смех был тут же подхвачен отаругами на пятнистых дромах.

– А вот и предмет нашего спора, Саудрак! – крикнул он обращаясь к невидимому собеседнику.

– Великое небо! – между каменными зубцами появилась голова с красным "хвостом", в которой без труда можно было узнать хуураданского элитара. – Не смей подходить Дарату! Он под защитой Хуурадана!

– Приветствую тебя, храбрый Дарат! – поднял руку элитар а'зардов, не сводя с Дара восхищенных глаз, – Избегший застенков Хоргурда, да будет тангр свободным!

Дар почувствовал себя в перекрестьи взоров десятков воинов-отаругов. Взгляды были одинаково ошеломленными как у стоящих за каменными бойницами, так и у сидящих на пятнистых скакунах.

Послышался шум отпираемых ворот, лязганье тяжелых засовов, топот.

– Дорогу! – громогласно рыкнуло из-за стены. Командный тон Саудрака было невозможно ни с чем спутать.

– Извини, что я называл тебя хуураданцем, – продолжал элитар а'зардов. – Теперь я знаю почему ты был против – это же оскорбление!

Воины Док-Атора громко расхохотались, в то время как сверху на них посыпались злобные проклятия.

– Прошу! – великодушным жестом Дак-Атор обвел своих низкорослых дромов. – Выбирай любого! Садись наездником или вторым всадником! Клянусь вечным Небом, я не позволю чтобы такой благородный воин как ты вновь оказался в цепях!

Наконец со страшным скрежетом раздвинулись городские ворота. Из-за массивных створок показались тяжелые серо-голубые дромы хуураданского отряда. Дар понимал, что Саудрак взвинчен не меньше Док-Атора, и трехкратное превосходство врага едва ли его остановит. Впрочем стало заметно, что на каждом из голубых дромов сидит только по одному наезднику, все вторые номера, изготовив копья и тронки, стояли на стенах. Причем число их было немалое. Похоже кроме всадников из Хоргурда пришел еще отряд пеших отаругов. Отказать им в гостеприимстве жители Горна никак не могли, ибо формально вся бывшая территория ю'Линнора находилась под совместным контролем Хуурадана и б'Рвана. Нет сомнений, Хуурадан нашел бы возможность усмирить любое своеволие кузнецов.

Завидев голубых дромов, элитар а'зардов сделал короткий жест, и три пятнистых дрома приблизились к Дару, закрывая его от хуураданцев.

– Прочь с дороги, недоделки! – голос Саудрака заставлял дромов нервно дергать ушами. – Дарат, иду к тебе на помощь! Не бойся этого отребья, всех до одного к ночи скормим нашим скехам!

– Не торопится Дарат обратно в твой зловонный застенок! – не менее громким голосом ответил Док-Атор. – Может быть предложишь ему более комфортную тюрьму?

– Второй хуураданский отряд будет здесь уже к утру! – не давал себя перебить Саудрак. – У тебя нет и единого шанса…

Дар, как зачарованный, замер на месте. Сейчас он чувствовал себя настоящим махо – расфокусировав глаза, и позволяя своему "латнирному зрению" взять верх над обычным. Наступало время мрака, когда ночь имеет больше прав на мир. Все было темно, кроме освещенного факелами пространства перед надвратной башней, да все еще светившихся сиреневым светом высоких отвесов гор. Скалы, камни, крепостные стены и даже дромы со всадниками были почти недоступны глазу. Но в "латнирном зрении" все было другим. Они были отчетливы, тангры этих двух отрядов, на фоне сиренево-лиловых теней мира. Дар мог видеть зеленые огоньки внутри каждого бойца, даже не огоньки, а словно маленькое переплетение светящихся зеленых нитей, более яркое в центре. У а'зардов это свечение было желтее оттенком, чем у хуураданцев, но разница была минимальна. Как огоньки были стоявшие на стене другие тангры – частью хуураданцы, а кое-где и зеваки, чья цнбр светилась с налетом голубоватого, и даже серого цветов. Горн – город многих кланов!

– Дарат! Не слушай его! – Вырвал из созерцания рев Саудрака. – Совет Элитаров превозмог мнение Ху-махо! Ты свободен!

– Как мило! – рыком на рык тотчас откликнулся Док-Атор. – Дарить свободному свободу!

Соперники, похоже, не собирались его уступать друг другу. Дар обратил внимание, что препирательство элитаров имело и другое выражение кроме громких слов. Дромаруги их отрядов делали свое дело. Серо-голубые дромы вплотную подошли к своим пятнистым собратьям. Всадники с обеих сторон, обряженные в боевые кожаные накидки, уже держались за рукояти шиташей. Теперь схватка могла вспыхнуть в любую секунду.

Пора была вмешиваться.

Дар набрал в грудь воздуха, чтобы остановить бойцов…

Но в ситуацию вмешался не он!

+ + +

Дар и раньше с интересом поглядывал в сторону близкой горы, на склоне которой, в холодной пещере, он сам сидел сейчас – на 9 дней моложе. Бегство из зиндана Хоргурда привело его к Горну, и тогда, в последнюю ночь, его внимание привлекли крики, доносившиеся от города кузнецов. Он хорошо помнил это. Знал бы он что тут происходило на самом деле!

Сейчас, именно с той стороны, послышались отдаленные возгласы и нарастающий топот дромов. Предупреждающе закричали смотрящие тангры с городских стен.

– Это еще кто? – раздался тяжелый голос Саудрака.

Док-Атор молчал, тяжело всматриваясь в сумерки. Кто бы то ни был – союзников ему ждать не приходилось. Ни б'рванцы, ни тем более дружины Хуурадана отряду а'зардов на своей территории рады не будут. Однако и голос Саудрука не был уверенным – Дар хорошо знал хуураданского элитара. Вполне возможно, что его "завтрашний отряд" – не более чем тактическая уловка в словесной перепалке.

Но было так темно, что рассмотреть приближавшихся было невозможно. В руках отаругов на городских стенах появились дополнительные факелы.

– Дарат, быстрее в крепость! – призвал решившийся Саудрак.

– Стой здесь! Мои всадники защитят тебя! – тут же откликнулся Док-Атор.

И правда, с пятнистых дромов вокруг него спустились махристые волосяные веревки, помогающие забираться люльку. Однако Дар не торопился отдавать предпочтение никакой из сторон. Они нужны были ему все – и а'зарды, и хуураданцы, и даже эти таинственные пришельцы, кем бы они ни были.

Отряд приближался молча, мрачно.

Никаких голосов или сигнала трубы, по которым можно определить их клан.

Это само по себе было дурным знаком. Хуураданцы и а'зарды, недобро переглянувшись, крепче сжали свое оружие.

Дар вновь переключился на "зрение травы" – и увидел приближавшиеся точки свечения. Таких расцветок не было среди окружавших Горн тангров.

Все ближе доносились короткие понукания всадников да удары лап дромов. По этим ударам можно было предположить, что отряд невелик – не больше десятка скакунов. Но в данной ситуации и он гарантированно мог решить исход схватки, приняв чью-либо сторону.

Когда грохот скачки уже бил в уши, а темные туши дромов слепились в надвигающиеся сгустки мрака, Дар разглядел первого погонщика.

– Куаргир!?

Его крик будто сломал завесу молчания, и тотчас все заговорили, закричали, заголосили.

– Что тут делает этот караван? Джамммшшшш… Он еще вчера должен был… – донеслось со стороны отаругов Саудрака.

– Назад! Или с копьем захотелось познакомиться?! – это был кто-то из а'зардов.

– Эй! Стопори своего толстокожего! – откуда-то спереди.

– Приготовиться! Цель номер один! – со стен сверху.

– Закрывай ворота! – кричал кто-то совсем рядом.

– Древний?! – голос Куаргира узнать было легко. – Древний?! Ты уже здесь?!

На площадку перед городскими воротами вынесло дюжину новых скакунов. Разобрать их цвет в темноте и прерывистых огнях факелов было невозможно, но ростом они не уступали хуураданским. На их боках нависали огромные мешки, и щелкание многочисленных скехов почти перекрыло все остальные звуки. Всадники сидели где по двое, где по трое. Но самым удивительным было то, что Куаргир возглавлял эту неожиданную группу. Когда он сумел найти для себя отряд кх'отров?

Его дром, толкая мощным крупом хуураданских и а'зардовских собратьев, протолкнулся вперед. Видать погонщик был на редкость. Хотя иначе и быть не могло, Куаргир ведь мастер на все руки!

– Древний! Я пришел со спасением! Мое второе седло пусто как раз для тебя!

На его темное лицо упал свет от факелов, бросая резкие тени и добавляя ему яростной решимости.

– А ну пшёл, презренный кх'отр! – Саудрак уже сообразил с кем имеет дело.

Док-Атор хмурил лоб, размышляя как можно использовать внезапно упавшее с неба недоразумение в лице кх'отров.

Дар почувствовал как сильные руки подхватили его под локти:

– Следуй за нами! Ворота как раз закроются за нашей спиной, – это был хуураданский говор.

– А ну отойти от Дарата! – раздалось на языке а'зардов.

Зазвенела сталь, выхватываемая из ножен.

Пора была вмешиваться, и Дар понял что пришел его черед.

Отшвырнув незваных спасителей, он набрал побольше воздуха и отчеканил в лучших традициях "командирской речи":

– Стойте вы, три элитара и три отряда!

Этот страшный рык заставил пригнуться ближайших отаругов. Голос далеко разнесся по округе, долетел до близких скал и вернулся нестройным эхо.

– Слышите ли вы меня? – Он еще дважды повторил это – на языках Хуурадана и кх'Отрии.

Элитары и воины замерли, обернувшись и пристально глядя на него. Стоявшие поблизости, пешие и те что на дромах, отпрянули, невольно создавая вокруг него открытое пространство. Теперь свет факелов полностью освещал его лицо и тело.

Дар протянул руку и послал мысленный приказ.

И тут они заметили какора.

В глазах отаругов появилась растерянность, почти испуг.

Какор вошел между дромаругами Саудрака и Док-Атора, его тело целиком посверкивало отблесками факельного огня. Его фигура была странной для глаз тангров любого клана. С негромким цоканием, какор подошел к Дару и спокойно выждал, пока тот заберется в его седло. Восседая на какоре, Дар не доставал и до брюха ближним дромам, однако это именно он сейчас был на высоте положения. Отвалившиеся челюсти отаругов и расширившиеся глаза элитаров ясно доказывали это.

Первым очнулся Саудрак:

– Ты вспомнил себя, Безупречный Воин?

– "Железный друг" древних… – донеслось со стороны Док-Атора.

– Дэйр! – восторженно закричал Куаргир. – Ты нашел свое оружие!?

Гул голосов поднялся над каменными стенами, тангры взорвались возгласами на трех наречиях.

– Тихо! – Дар снова применил силу командного голоса. – Я Дар-Древний – тот, кто пришел вернуть Империю тангров. Нам предстоит выполнить великую задачу. И мне нужна помощь всех мужчин, носящих латниры и способных держать шиташ!

Снова разлилась тишина, прерываемая сопением дромов.

– С кем ты, Древний?! – звонко прозвучал напряженный голос Док-Атора. – Кланы должны знать твой выбор!

Дар видел, как с новой силой вспыхнула ненависть в глазах отаругов, направленных на противника. Воины трех кланов с возмущением переводили взгляды, оценивая соперников. Ситуация совсем не разрядилась, но, похоже, только набрала остроты.

Дару совсем не нужно было, чтобы они начали резать друг друга прямо здесь.

– Тихо! – Снова крикнул он, с удовольствием наблюдая, что его слушаются. – Махо а'Зардата, Хуурадана и ю'Линнора говорили со мной и видели мои способности. Элитары Хуурадана, а'Зардата и кх'Отрии были со мной и видели мою силу. Лодка Древних признала меня и дала мне оружие Древних!

– Э-гей! – восторженно крикнул Куаргир.

– Я владею живым огнем, живым металлом и живым камнем! – продолжал Дар. – Моя Атсинбирг родственна любому из кланов Рортанга! Вслушайтесь в мой отбив!

В разлившийся тишине взгляды тангров рассредоточились, было заметно как они обратились к своим Ла-и-Ла.

– Он не враг!

– Мы не слышали такой Атсинбирг?

– Так вот какие Древние…

– Никто не смеет мне перечить! – продолжил Дар, снимая из фиксатора на латнире трубку лучевика и сдвигая на ней предохранитель. – Приходит время дать отпор старым врагам тангров. Я говорю о проклятых гонклардах.

Глаза отаругов загорелись, однако он видел сколько сомнения было в них. Но Дар торжествовал. Перед ним были отборные тангры, собранные лучшими элитарами, Цвет их кости и кожи отличался друг от друга, их пока еще сковывала взаимная ненависть. Но это были воины, с которыми теперь Дару предстоял долгий путь по чужим землям, те, кто будет сражаться рука об руку с ним, пробиваясь к затонувшему звездолету. Сейчас удивление сверкало в глазах даже самых отчаянных дромаругов. Они не боялись ничего в целом мире, однако о живом металле и огне Древних и гонклардов ходили самые невероятные и страшные легенды.

Дар картинно воздел обе руки в стороны, затем соединив их перед собой.

Ему нужно было беспрекословное подчинение элитаров, и безусловное доверие отаругов. Понимание он обретет в беседах. Подчинения добиваются только силой.

Рубиновые колечки готовности одно за другим окантовали длинное стальное тельце излучателя. Ярко-алый луч вспыхнул совершенно беззвучно, прочертя яркую линию в темном небе и описал короткую дугу. Он коснулся грубого треугольного навершия массивной каменной боковицы городских ворот. Толпа затаила дыхание, не было слишно ни единого звука, кроме шипения испаряющегося камня. Мгновением позже шпиль картинно отвалился, звонко ударившись несколько раз о выступы скальной стены, грузно рухнул на землю.

Раздались восторженные вопли, грозящие развались каменные стены. Трудно принести больше воодушевления воину, чем показав могучее оружие. Этот крик не стихал а только нарастал – три разных наречия слышались в нем как один язык.

Если Дар собирался поразить воображение зрителей и добиться их максимального внимания, можно было быть уверенным – он добился этого.

– Я хочу говорить с элитарами Саудраком, Док-Атором и Куаргиром! – сказал он на трех языках. Затем повернулся к воротам: – Котнор и Барнихе, слышите меня?

– Да, Древний, – неуверенно раздалось со стены.

– Приготовьте место, где мы будем беседовать!

 Глава 6. – Клятва элитаров

Небольшая площадь Горна быстро заполнялась.

Слух о необычном происшествии разнесся бысто, наружу высыпали горные работники, все кто был не сильно занят сейчас. Входы в подземные мастерские исторгали рабочих тангров, словно жерла вулканов лаву. Шли рудокопы, все в каменной пыли, изрывшие горы своими извилистыми ходами, шли каменщики, укрепляющие пробитые штреки, шли углекопы, еще более грязные и черные, шли маленькие печники, хозяева подземного огня, шли плавщики металлов, шли рослые кузнецы, из тех что своей силой придают окончательную форму железу и стали, созданным из всего добытого в горе. Кого было мало – так это воинов, ибо число защитников Горна строго ограничено условиями Хуурадана и б'Рвана, а кто решится перечить этим кланам?!

С приходом рабочих сразу стало тесно и шумно, боевитость и вражда отаругов кх'Отрии, Хуурадана и а'Зардата просто потонула в этом множестве чужих латниров. Хорошо отстаивать клановые святыни у себя дома. Но там где полно разноликих тангров, вещи перестают быть простыми и ясными. Воины трех элитаров сбились тесными группами рядом со своими дромами, насупленно молчали.

Слухи разносятся мгновенно, и работяги вышли сюда чтобы увидеть того, кто назвал себя Древним. А значит принял тяжкую долю биться с гонклардами, долю освобождения тангров от смерти и рабства, что приходят с неба вместе с летучими демонами… Чужаки-дромаруги не удивляли горнцев – рынок металла и оружия вечно собирал тут самую разношерстную публику.

Командир крепости Котнор был скор и деятелен. Четверная стража уже стояла перед дверями уртана, и кроме горнцев, недоверчиво косясь по сторонам и друг на друга, позвякивали шиташами хуураданцы, кх'отры и а'зарды.

Дар вновь был в том же зале, где обедал вместе с Котнором, Тутросом и Барнихом всего каких-то десять дней назад. Ныне за широким столом кроме него сидели два рыжих и черный элитары – взвинченные присутствием друг друга, стреляющие бешеными взглядами по сторонам. Их воины снаружи были разведены подальше друг от друга. Сжиться вместе им еще предстояло, но пока они были теми же заклятыми врагами. И от взаимной беспощадной резни удерживало только то, что их командиры – неслыханное дело! – сели за общий стол договариваться с Древним… Ну может еще потому, что каждый видел у Дара тот страшный "живой огонь"…

Командиры отрядов трех кланов – вот кто был нужен сейчас Дару.

Он поднялся, обвел всех испытующим взглядом.

– Благодарю гостеприимный город кузнецов за помощь, – он обернулся к Котнору. – Но моя беседа будет с хозяевами трех отрядов. Я никому не отдаю предпочтения. И поэтому спрашиваю – на каких языках мы будем вести переговоры?

– Говори на любом, – взмахнул рукой Куаргир. – Я пойму тебя.

– Говори на хуураданском, этот язык понятен а'зарду, – сухо бросил Док-Атор. – Когда-то мы были одним корнем!

Саудрак хмуро промолчал. Языки, в отличие от шиташа, не были его сильным местом.

– Ну хорошо, – Дар отодвинулся от стола, рассматривая элитаров. – Скажите мне, зачем вы пожаловали сюда?

– Совет Хоргурда отклонил решение Ху-махо, – торопливо отозвался Саудрак. – Я пришел вернуть тебя в клан. Хуурадан просит извинения за то, что тебе пришлось испытать. Но дружба важнее чем обида – и дружба моего клана всегда с тобой!

– Я ценю дружбу клана, благородный Саудрак! – ответил Дар, – и не намерен ею бросаться. Значит твое желание – чтобы я вернулся с тобой?

– О-рах! – Хуураданец расправил плечи и с вызовом посмотрел на остальных.

– Что насчет тебя, Док-Атор?

– Я бывал твоим врагом, и скрещивал свое оружие с твоим! – веско сказал тот, выпрямляя спину. – Того требовали интересы а'Зардата. Ты был замечен при разграблении Изир-Дора, и стал объектом мести для любого из моих воинов. Однако все мысли о тебе изменились после встречи с Зордаором.

– Махо Зордаор жив? – не смог сдержать вскрика Дар.

– Выжил. Помощь в Изир-Дор пришла быстро, и хуураданцы не смогли завершить убийство Царакклана. Дверь травы не сгорела. Живая Атсинбирг вылечила своего махо.

– Хуурадан не собирался убивать ваш Царакклан!… – начал Саудрак, но Дар остановил его движением руки.

Взгляд Док-Атора стал ядовитым.

– Ага, вы просто ради забавы закидали его кислым огнем! И сорвали латнир с махо Изир-Дора!

Руки обоих мгновенно оказались на рукоятях шиташей, они вскочили со своих мест.

– Саудрак! Док-Атор! – громогласно крикнул Дар. – Оставьте ваши распри мне! Я буду судить кто здесь прав а кто нет. Надеюсь, мне вы доверяете?

Два элитара, расцветка пластин и кожи которых была одинаковой, нехотя кивнули вбок, продолжая испепелять друг друга взглядами.

– Тогда ваше оружие! – Дар протянул руку. – Схваток элитаров здесь не будет! Или мне обратиться к "живому огню"?

Они не шевельнулись, лишь опасливо скосили глаза на Дара.

– Ваши дромаруги стоят снаружи. Чего вам опасаться? Я всего лишь добиваюсь спокойных переговоров, а не резни!

Шипя от ярости, несогласия и еще невесть чего, трое стали отстегивать пояса с шиташами, тронками, ножами. Котнор и Барних приняли их и отнесли к двери.

– Спасибо за доверие!

Дар уважительно посмотрел на каждого из них. После повенулся к Док-Атору:

– Так каков твой план?

– Зордаор просил найти и привезти тебя. Ты не хуураданец, я ошибался. – Он скосил глаза на Саудрака но тут же вернулся к Дару. – Махо сказал мне что ты надежда всех тангров, и найду тебя в Горне.

– Но что-то изменилось, не так ли? – сказал Дар, с интересом рассматривая его. – Зордаор поведал тебе что я пуст и у меня нет отбива, верно?

– Именно.

– А теперь послушай сам – пуст ли я?

Куаргир и Саудрак с любопытством наблюдали за этой сценой. Имя Зордаора, похоже, было знакомо тут каждому.

Док-Атор сощурил глаза и тут же отпрянул.

– Ты не пуст!

– Вот именно. А теперь скажи, враждебна ли тебе моя Атсинбирг?

А'зард снова задумался.

– Н-нет… Это не трава а'Зардата, но… она не враг.

– Ни моя Атсинбирг, ни я – не враги любому из вас. Во мне – корень Древних! Вспомни, как мы с тобой встретились у атата Хршитакки. Ты все еще хочешь чтобы я вернулся в Изир-Дор?

– Зордаор просит тебя вернуться что бы ни стряслось! А'Зардат воспримет это как великую честь!

– Значит у нас два элитара, готовых с почетом увезти меня в Хоргурд или Изир-дор. Что насчет тебя, Куаргир?

Кх'отр беззвучно рассмеялся, щуря свои длинные глаза. Мимоходом глянул на Дара, затем на закаменевших Саудрака и Док-Атора, после смиренно опустил взор.

– Я не буду вторить заслуженным элитарам, – он подчеркнуто кивнул каждому. – Никто не просил меня свезти тебя, Дэйр-Древний, в кх'Отрию с первой же оказией. Но я сам разумею выгоду моего клана. Я первым из всех присутствующих понял, что ты – Древний. Я первый дрался с тобой, первый проиграл свой бой, и первый сдался на твою милость. Я готов смиренно стоять рядом с тобой, Дейр-Древний, вверяя тебе свой шиташ и свою верность. А куда нам держать путь – пусть укажут твое знание и твоя сила!

Его коварный вгляд остро кольнул Дара, и тот вдруг понял, что чернокостник просто подыгрывает ему. Ну конечно же, он полагает что это тот Дар, с которым он расстался несколько часов назад в горах. Древний как-то сам пришел в Горн, и по-прежнему его задача – добраться до Ю-махо…

Дар усмехнулся.

– Что насчет кх"Отрии?

– О, да. Если на то будет твое согласие, я буду счастлив привести тебя в клан!

Настороженные взгляды хуураданца и а'зарда показали, что не все разделяют это счастье кх'отра.

– У меня, – Дар поднялся и развел руки, – приглашения сразу от трех могучих кланов. Это лестно. Но послушайте еще вот что….

Глаза элитаров не отпускали его ни на мгновение. Сомнение и растерянность читались в них. Чтож, пора им узнать и куда более странные вещи.

– Я изменился, и уже не тот, с кем каждый из вас простился некоторое время назад. Да, Куаргир! – Дар повернулся к кх'отру, у которого уже готовы были сорваться с губ вопросы. Дар вдруг отчетливо понял, что описывать перемещения во времени бессмысленно перед этими танграми. И он пошел по более простому пути.

Усмешка искривила губы Саудрака. Вспомнилось, как он прикладывал камень к груди Дара, спрашивая что будет, когда он изменится… Как давно это было…

– Я вошел в свою силу и в свое право Древнего, – нахмурился он. – Ныне я помню свою задачу!

Теперь удивление загорелось в глазах Док-Атора. Но Саудрак и Куаргир кивнули, они знали о чем идет речь.

– Я показал вам свою силу в присутствии ваших отаругов, и я могу повторить это если требуется.

– Не требуется, Дейр-Древний, – склонил голову Куаргир.

– Что насчет тебя, Саудрак, и тебя, Док-Атор? Верите ли вы мне?

– Да, Древний.

– Верю, Дарат..

– Тогда слушайте мой ответ. – Он опустил руки на стол, словно скрепляя сказанное. – Благодарю каждого из вас за приглашения и – принимаю их. Я обещаю посетить ваши кланы, как только обстоятельства станут более благоприятными. И как только я исполню то, для чего был прислан сюда…

– Для чего? – Взгляды Саудрака, Док-Атора и Куаргира стали жадными.

Дар сузил глаза, обводя трех элитаров испытующим взором.

– Кланы не всегда воевали между собой…

– Говори! – тут же потребовал Саудрак.

Куаргир и Док-Атор, вслед за ним, прищурились, но скорее с недоверием.

– Ты сам рассказывал мне, – обратился к Куаргиру Дар, – что Древние это родители тангров?

– Это так, – подтвердил Док-Атор, остальные согласно кивнули.

– Разве могли родители уйти, поссорив своих детей?

– Но это закон травы, – обронил Куаргир, показывая удивительную для элитара осведомленность. – Корни растут, и не могут расти дальше… Кланы неминуемо становятся врагами!

– Это так, – снова подтвердил Док-Атор, мельком глянув на Саудрака. Тот тоже кивнул.

– Нет, не так! – с нажимом сказал Дар. – У Древних одна Атсинбирг, где бы они не находились!

Это было ударом.

Потрясенные, переглянулись Куаргир и Док-Атор, а Саудрак тяжело, напряженно уставился в стол. Их брови шевелились, как большие гусеницы, а хрустальные глаза расширись, открывая глубину внутренней борьбы.

– То есть… изначально… – как всегда раньше других понял Куаргир. – Изначально мы были как один клан?!

Саудрак с возмущением глянул на него, после вопросительно – на Дара.

– А как же Цараккланы? – спросил Док-Атор.

– А как цараккланы ваших городов? Они ведь – одно? – вопросом на вопрос ответил Дар.

В Саудраке что-то сломалось. Его широкая жесткая ладонь с громким треском опустилась на поверхность деревянного стола.

– Старики не помнят чтобы кланы были вместе! И в тангрописи истории нет такого!

– Враждебна ли вам моя Атсинбирг? – снова спросил Дар, повышая тон, и, глядя как они отрицательно качают головами, добавил, – Древние не разделены на кланы! И не разделяли на кланы своих детей!

Разлилась тягучая тишина. Стало слышно, как снаружи препираются тангры разных отрядов.

– Кто же… – тяжким голосом вопросил Саудрак, не громко, но в ушах все равно что-то завернулось.

– Когда и кто? – присоединил к нему свой гибкий голос Куаргир.

– Ответь, Древний, – спросил Док-Атор.

Дар выждал длинную паузу, чувствуя, что одежда на нем вот-вот загорится от напряженных взглядов трех элитаров.

– Враги Древних сделали это. – сказал он. – Это была их месть. Они разделили вас на кланы и заставили убивать друг друга.

Взгляды элитаров как по команде расфокусировались и сдвинулись в стороны. Каждый из них сейчас оценивал справедливость слов Дара, оценивал всю историю Рортанга и кланов, оценивал легенды о Древних. Эта информация была как спичка возле бочки с порохом.

– Их месть? – очнулся от задумчивости Саудрак, и снова хватил по столу ладонью, – они сильно пожалеют что начали ее! Они еще даже не знают что такое месть на самом деле!

– Если они считают себя кровниками, – прорычал Док-Атор краснея еще больше, – тогда узнают, что такое тангры-цинники!

– Эти враги, – утверждающим тоном спросил Куаргир. – Летучие демоны?

Дар, снова оказавшись под жгучими взорами, кивнул.

– Да, это гонкларды и их друзья, реццы. И у меня есть план нашей мести!

При слове "месть" элитары подобрались и взглянули на него с вопросом.

– Древние не знают, что тут происходит, – продолжал Дар. – И они не знают, что кланы бьются друг с другом.

При этих словах элитары насупленно переглянулись.

– Они не могут понять, почему молчат их дети. Но когда они посылают кого-то сюда, лодки гонклардов расправляются с ними. Я – первый, кто понял в чем дело.

– И что нам делать? – не выдержал Док-Атор.

– У нас есть возможность. В дельте Эгры, под водой, лежит целая небесная лодка Древних. Надо дойти туда и полететь к ним, чтобы рассказать обо всем. Когда Древние поймут что здесь происходит, они прилетят и помогут нам расплатиться с гонклардами!

– Зачем "летучие демоны" забирают тангров? – вдруг злобно спросил Док-Атор.

– Делают себе рабов, – ответил Куаргир.

– Я хочу услышать ответ Древнего, а не кх'отра! – отрезал а'зард.

Видимо вопрос волновал всех слишком сильно, и элитары не стали препираться. Прищуренные глаза их снова обратились на Дара.

– Ну хорошо…. – Дар замялся. Он в сущности не знал ответа. Помнил только некие туманные объяснения шарки, на которые нельзя опереться. Да это было неважно сейчас. Ему нужна была злость воинов, и их единодушие.

– Они едят вас, – сказал он кратко. – Вы просто еда. Тупое мясо. Как уилисы…

Ничто не могло оскорбить элитаров сильнее. Было видно как вспыхнули их лица, бешено сверкнули глаза, а пальцы хватали пустоту на поясе в поисках шиташей.

– Еда-а? – злобно протянул Док-Атор.

– Как бы не подавиться косточкой… – отрезал Куаргир.

– Ну так, – подытожил Дар. – Кто готов идти со мной? Мне потребуется вся ваша сила и вся ваша храбрость.

– Я готов, Дэйр-Древний! – надменно поднял подбородок Куаргир. – Я и мои отаруги пойдем с тобой.

– Он не знает что говорит, – заверил Саудрак холодно. – То что ты рассказал верно. И твое предложение справедливо, Дарат-Древний. Но б'Рван – сосед Хуурадану, и я многое знаю о них… Кость бырванца крепка как камень. А мы там будем в меньшинстве…

– Не обязательно показываться каждому встречному, – усмехнулся Док-Атор. – Мы сделаем быстрый рейд по их тылам!

– Вот именно, – поддакнул Куаргир. – И они нас даже не заметят! Или ты предлагаешь Древнему пробиваться в одиночку? Велико же гостеприимство потомков!

– Я знаю о чем говорю, и я предупреждаю, – вспыхнул Саудрак. – Сложить латниры не дойдя до небесной лодки – невелика честь!

– Элитары! – предостерегающе воскликнул Дар. – Ваше дело определить пределы собственной храбрости, а задачу как добраться до небесной лодки оставьте мне. Думаю, у меня есть способы договариваться с врагом.

– Я согласен, – Куаргир положил руку на стол ладонью вверх. – Верные шиташи и навыки следопытов кх'Отрии в твоем распоряжении!

– И я! – положил сверху свою Док-Атор, ударив наручнем по дереву. – Мои дромаруги пойдут с тобой, Древний – на славу или на смерть!

Они искоса глянули на хуураданца.

– И мои! – бухнул словно молотом в наковальню Саудрак, прозвенев кольцами запястья, положил руку сверху. – И кто кроме меня расскажет вам о б'рванских хитрюгах?!

– Отлично, – сказал Дар. – Однако кроме вашего согласия мне нужно кое-что еще.

– Что же это?

– Я хочу чтобы каждый из вас поклялся собственной Атсинбирг, что не отступит в этом походе, как бы тяжело ни было. Не отступит, пока не добьется победы, или не потеряет латнир. И не поругается с остальными в моем отряде. Это общее дело всех кланов, и я хочу чтобы ваша Атсинбирг свидетельствовала нашей клятве.

Элитары наклонили голову, и затуманившиеся взгляды рассказали, что они сейчас обратились к своим ла-и-ла, а такое всегда происходит в тишие серда.

Наконец они подняли головы и взгляды их были прямы и остры, как их шиташи.

– Клянусь! – сказал Саудрак кратко.

– Клянусь! – повторил Док-Атор с какой-то запальчивостью.

– Клянусь! – тихо сказал Куаргир, – моя трава будет помогать тебе и твоему отряду…

Часть 4  Глава 1. – Тридцать три дрома

Уже три дня они продвигались к небесной лодке "Ворхар". Док-Атор был прав – быстрый рейд по землям б'Рвана давал хороший шанс добраться к цели. Четверть пути уже была пройдена – без единой стычки. Эбирройская степь была ровной как стол, и выглядела безопасной.

Но правда заключалась в том, что это было обманчивое впечатление.

Порой им встречались следы больших отрядов.

Это было полной неожиданностью, но, похоже, в пустынной степи разгуливали не менее чем стодромовые разъезды. Конечно, это могли быть и выпасные дромы, но кто знает наверняка?! Спешившиеся элитары вместе с лучшими следопытами придирчиво изучали сухую землю, на которой едвали Дар мог заметить и один отпечаток.

И без того осторожные, три командира теперь двигались как по минному полю, выверяя каждый шаг отряда. Скаутские дозоры были усилены и выдвинуты еще дальше вперед. Появились "стоячие" – совершенно необычные вертикальные приспособления на спинах дромов, куда отаруги время от времени забирались чтобы обозреть окрестности с остановленного животного. Но несмотря на охранение скаутов, глаза элитаров постоянно были прикованы к горизонту.

Дар же имел собственную "разведку местности". Высланный далеко вперед какор не оставлял понятных танграм следов, но предоставлял своему хозяину все преимущества высокой технологии. Извлекая наглазник из боковины латнира, Дар, под взволнованные взгляды тангров, пристраивал его в глубокой глазной впадине тангра, уцепляя крепежи на носу и за ухом. Оно было похоже на сложный монокль без металлических частей, блестевший в центре прямоугольным непрозрачным стеклышком. Небольшие резиноподобные пластины от него касались брови и немного щеки. Видно было хорошо – точно от глаза робота. Глядя через "монокль" и общаясь с шарки какора, Дар знал что не было случаев, чтобы тот встретился с б'рванцами. Но несколько раз Дару удавалось наблюдать его глазами далекие клубы пыли у горизонта. Размер пылевых следов был очень внушительным.

"Глаз железного друга" вызывал почтительные кивки элитаров, они внимательно выслушивали рассказы обо все что он видел. Не шутка ведь: передавать информацию без слов на такое расстояние! Дар чувствовал, что его авторитет Древнего рос с каждым днем.

Карта, полученная от "Карасса" была единственным путеводителем по б'Рвану, если не считать неких туманных высказываний Куаргира и его соплеменников. Но кх'Отрия была так далеко отсюда… Геологические и природные объекты на карте были отражены безупречно, а вот насчет населенных пунктов порой возникали проблемы. Дважды идущие впереди скауты натыкались на маленькие города, и тогда отряду приходилось срочно огибать их с приличным крюком, чтобы остаться незамеченными.

Ночные стоянки были тревожны. Тангры спали посменно, и бодрствующие скашивали шиташами сухие травы вокруг, чтобы кормежка прожорливых дромов не отнимала и утреннее время. Отоспаться потом можно было и на ходу.

И все же им везло – они беспрепятственно продвигались вперед. Задуманное исполнялось – с каждой минутой отряд приближался к звездолету Древних, скрытому под неспешными водами Эрны.

+ + +

Голубые вершины Лахирда были еще видны над горизонтом позади, жаркая дрожащая дымка Эбирройской равнины скрадывала их очертания. Небо над ними темнело, словно далекая туча намеревалась накрыть неприступные вершины. Не та ли это туча, молния которой вышибла Дара на девять дней в прошлое?

Пряный степной ветер был настойчив, выдувая из памяти недавние события в горах. С трудом верилось что еще несколько дней назад он шел по колено в снегу, пряча лицо от холодного ветра. Ныне он прятал лицо от ветра горячего.

Отряд двигался молча.

Дневная жара не располагает к беседе. В эту пору люди предпочитают скрываться в тень, а тангры становятся чрезвычайно немногословны. Хотя… кто знает, что была бы для человека эта температура?

Дар заинтересовался. Как провести знаки равенства? Чем измерить?

Невольно вспомнилась высадка на Цу-Рецц и ветры черно-оранжевых пустынь.

Пожалуй, там было слегка пожарче, – усмехнулся Дар. – Хоть маленькие реццы и мерзли в пушистых белых шубках… Интересно, какая у них температура тела?

Все было относительно… Может статься жара тангров – легкая прохлада для человека? А сами тангры – по колено школьнику?! А может наоборот, двухметровый Бторога – по пояс Ходвату?

Дар задумался, сравнивая, и пытаясь на основе собственного опыта сделать трудный вывод. Но не было точек опоры.

Что делает существ разными или равными?

Как измерить степень равности?

Как определить ступени разности?

Ответов, конечно, не было.

Взгляд его поднялся выше, охватывая глубокой синевы небо, прекрасное в обрамлении снежных облаков, но готовое в любой момент изрыгнуть небесную лодку врага.

Восприятие реальности было щемяще-острым, сладко-проникновенным. Что-то из его тангрового естества, чувствующего неразрывные связи – с кланом, с цнбр, со всем этим огромным миром Рортанга.

Дар вдруг ощутил, не понял умом, а именно прочувствовал: он здесь – ксенолог. Не меньше Манолы или Корнвэлла, а может и куда больше. Один, без ничьей поддержки, он соединяет оба мира. Только задача куда сложнее. Мало заключить договор с чужаками. Надо еще найти своих. И еще знал: его контакт самый необычный. Потому что он носит его внутри, как беременная женщина носит в себе другое существо. Ему выпало соединить в себе и человека, и этот странный симбиоз тангра и цнбр. Загадочный тройственный союз, дающий чудесное преимущество. Преимущество познать себя "в шкуре" чужака, почуять чем он живет, чем дышит, каковы его тайны и надежды… Как знать, смогли бы Корн или Манола разгадать загадки тангров, их неразрывную связь с разумной травой, сложную многоступенчатую логику их поведения? Или получили бы шиташ в горло при первом же вопросе о цнбр?! Как ни крути, он, Дар Петлюгин – ныне ходячий Контакт, мечта всей ксенологической братии Союза Семи Миров…

Вспомнив ребят, Дар помрачнел. Огненная смерть Манолы, исчезновение Корнвэлла, утянутого реццами прямо из под его носа… Какой он браттар теперь – единственно выживший?! Вспомнилась вспышка взрыва, погубившая малоулыбчивого Нуитаву и его забронированный шлюп номер семнадцать…

"Ничего нет плохого в смерти воина", – сказала в нем душа тангра. – "Они погибли достойно, не проявив трусости и стремясь помочь своему клану!"

"Нет", – сказал душа человека внутри него. – "Ксенологи не воины".

Он задумался, и ум тангра оценил это более взвешенно:

"Да, они были скорее женщины, чем мужчины".

"Тебе не понять", – сказал человек.

"Отчего же? – ответила тангровая часть. – "Они надеялись заболтать и уговорить чужаков. Они были согласны петь и танцевать этим реццам. Корнвэлл даже хотел отдать свою жизнь без борьбы. Просто женщины!"

"Не надо так примитивно", – попросил человек. – "У них была причина поступать именно так…"

Дар с удивлением присматривался к этому обмену рефлексиями внутри себя. И вдруг заметил еще одного свидетеля, присутствующего рядом. Нечто невысказанное, необъяснимое словами, смотрело на него изнутри его самого. Оно было совершенно бессловесно, как тень, как призрак, но он безошибочно узнал этот "взгляд". Естественно, цнбр тоже участвовала в разговоре, понимая не слова, а проецируемые чувства и понятия. Она была тем, кто присутствовал всегда и везде, хотя он и забывал порой об этом.

"Я справедлив", – сказал ей Дар в глубине самого себя, будто оправдываясь. – "И я стараюсь делать лучше для моих друзей. Поэтому мы скачем к "Ворхару", чтобы подняться в широкое небо. Чтобы достичь далеких планет, где решаются судьбы этого мира. Чтобы найти истоки моей загадки и решить ее! Ясно?"

"Мы-ы…" – дохнуло из глубины, и неясные мягкие токи пронзили его вдоль ног, рук и позвоночника…

Куаргир, сидевший первым наездником, вдруг обернулся – улыбающийся, с приветственно поднятой рукой. Лучи Рора игриво переблеснулись на золотых наковках, сияющими змейками идущих по волнистым изгибам его костяного шлема.

Чужак?

Соратник?

Кто скажет, где кончается грань ксенологии, и где начинается дружба?

Дар кивнул ему, возвращаясь в реальность и властно оглядываясь.

Три командирских дрома неслись рядом, выровнявшись в линию. Их прыжки были почти синхронны – насколько вообще синхронны могут быть тангры разного корня. Следующие за ними скакуны поднимали в плавящемся воздухе желто-зеленой равнины многочисленных отаругов, что посверкивали острым боевым железом. Сильнейшие и отчаяннейшие из элитаров вели их, послушные воле Дара.

Дар повернулся вправо – рослый серо-голубой хуураданский скакун играючи нес на себе Саудрака. Лицо краснокостного хуураданца было презрительно-отрешенным, будто высеченным из камня, как и лицо второго всадника за ним. Прищуренные глаза зорко осматривали горизонт, держа в поле зрения и ушедшую далеко вперед дромовую пару разведчиков его отряда. Дар невольно вспомнил монолитную неприступность этого командира на прорыве из Изир-Дора, его неиссякаемые военные уловки, его безошибочное определение слабых точек врага, а также момента нанести сокрушающий удар. Саудраку следовали еще четыре мощных голубоватых дрома о трех отаругах каждый. За правый фланг можно быть железно уверенным.

Слева устремлял свой бег чуть менее рослый пятнистый дром, что нес упрямого Док-Атора. Глядя на него, можно было решить что они братья – так мало эмоций на краснокостном лице, так много пренебрежения к опасностям впереди. Напор и ярость Док-Атора, его отчаянная решимость и удача в неожиданном натиске – вот что снискало ему славу в а'Зардате и за его пределами. За элитаром а'зардов сотрясал землю отряд из четырнадцати дромов. Им пришлось испытать довольно долгий путь до Горна, и на многих дромах сидели только по одному всаднику.

Прямо перед ним был блестящий от жира, черный панцирь кх'отра, густо полнящийся тангрописью врезок. В "азах латнира" был изображен сидящий скех с выпяченной грудью, тотем кх'Отрии. Скех имел две головы, с равной яростью оскалившихся в разные стороны. Золотая и серебряные краски на его головах были поцарапаны и местами стерты, но красноречивость изображенного от этого не страдала. Могучий воин, искуснейший хитрец и разведчик, Куаргир будет настоящей опорой отряду. Его знание кланов Рортанга, их языков и обычаев бесценно, равно как и гибкость его психики. Не говоря уж о навыках следопыта и лазутчика, не раз выручавших Дара в сложных ситуациях.

Куаргир вчера рассказал Дару, как нашел отряд своих соплеменников, готовивших ночлег неподалеку от Горна в ту ночь. Все они, конечно же, были просто безоружными и беззащитными торговцами, прибывшими на рынок города кузнецов для закупок своему клану. И вряд ли кого особо касается, что заполучив голубые эриг-шиташи, торговцы вдруг побросали свои торговые бирки, обратившись в крепких отаругов, смелых и закаленных в боях. Ободранный в Хоргурде, но тем не менее еще гордо висящий пук "хвоста" на затылке Куаргира обеспечил уважение и подчинение соплеменников, хотя это было излишнее. Многие в отряде лично знали семью Фиоркхур, рождавшую лучших мужчин-разведчиков кх'Отрии. Так Куаргир стал элитаром отряда, не уступающего силам Док-Атора. Огромные баулы, висевшие по бокам его дромов сообщали, что запасы торговцев-разведчиков были немалые, и, видимо, полезные. Поголовно вооруженные эриг-шиташами, эти тангры представляли собой грозную мощь.

Дромаруги следовали позади тремя компактными группами.. Сводный отряд получился солидный: тридцать три дрома, более семидесяти бойцов – маленькая армия! Хуураданцы, а'зарды и кх'отры по-прежнему не смешивались, держась отдельными клановыми стаями. Цвета их кости, их дромов, их одежды, запах их цнбр – все было разным. Всадники относились друг к другу подозрительно – и все же временами в глазах бывших врагов проскальзывало сочувствие к попутчикам из другого клана. Дар был счастлив видеть это. Безразлично, по какой именно причине так случалось. Важно было – их возможно научить сотрудничеству, научить понимать и доверять друг другу. Это было просто необходимо в конце-концов.

Дар ощущал что-то вроде гордости – в этом интернациональном обрамлении супер-элитаров и их дромаругов. К содействию удалось склонить не просто воинов трех кланов. Сотрудничать согласились три врага, каждые двое из которых находились во состоянии войны. Это был ответ на его старые предположения, что ненависть к гонклардам объединит всех мужчин, носящих латниры. Пока было сложно предвидеть, как далеко зайдет эта готовность тангров. Но, в любом случае, теперь у него повсюду будут новые и новые соратники. Одному в поле больше не быть!

Вновь вспомнился бой с "космопехами" в жаре пустыни Цу-Рецц. Потеряв Манолу, Корнвэлла и Нуитаву, он отчаялся – один против тысяч и тысяч…

Больше такому не бывать!

За ним – войско.

Пока только с шиташами в руках.

Но это ж дело наживное…

Куаргир вдруг снова обернулся с улыбкой:

– Древний! Помнишь, тогда в горах я говорил, как мне не терпится оказаться на твоей небесной лодке? Я не мог и представить, что моя мечта сбудется так скоро!

 Глава 2. – Ночной бой

…Было темно.

В любую сторону, куда не посмотришь – лишь кромешный мрак и черная густота…

Было странное чувство – будто сейчас что-то случится.

Предчувствие…

Он оглядывался, почти испуганно – что это?

Вдруг начал ощущаться низ живота – такое странное, странное… Словно он тоже мог смотреть вперед, поворачиваться вслед за глазами, и при этом оценивал степень… опасности?

Дар вдруг понял, что нависает угроза, собирающаяся где-то в этой черноте. Или даже нет – за пределами этой черноты. Но эта опасность приближается.

Дар осознал себя – будто заключенным в некие тенета. Мог обозревать пространство вокруг – но у него словно не было тела, он не мог ничем двигать.

Но как же тогда у него был живот, это чувство внизу?

Вопрос обострил его ум, сделав четким самознание.

Алертный как никогда, он снова впился глазами в черноту, поворачиваясь и сканируя окружающее.

Живот тоже сканировал, это было как два луча, из глаз и из живота, и каждый делал это по своему. Пришло четкое ощущение – борьбы за жизнь. Ощущение тяжелой угрозы, готовой просочиться откуда-то извне, снаружи.

Но он не был внутри?! Тогда откуда – снаружи?

Не было смысла об этом думать. Вообще не было смысла думать. Это надо было обозревать. И чувствовать.

Оттуда могло проявиться это, угрожающее? И что это было?

Где-то далеко возник ореол.

Он сразу обернулся – это было сзади. Слабая серая полоска делила мир пополам – по горизонту. Тонкая, как волос, но очень длинная. Она неторопливо становилась четче, наливаясь серой яркостью в этой кромешной черноте. Сложно было определить расстояние, потому что он не знал, где находится. Если это Эбирройская степь – то полоса была очень далеко, на горизонте.

Она становилась толще.

Дар мог ощущать ее низом своего живота – как непонятную, но страшную опасность. Можно было сказать – эта серая полоска на горизонте сковывала его живот до бесчувственности.

Полоска стала еще толще, и в какой-то момент разделилась на две. Они медленно раздвигались, отходя друг от друга – два тонких волоса горизонта. И чем дальше они раздвигались, тем больше он удивлялся. Потому что тонкие линии не были… параллельными?

То, что было между ними, это захватывало все его существо. Между этими линиями что-то происходило, невнятное, толком не заметное. Но он низом живота чувствовал там движение, слабое, плавное, как очень медленно текущий, разряженный слоистый серый дым. Он был за этими двумя линиями, как за стеклом, прозрачной преградой. И он не мог перетечь сюда, в этот горизонт….

Пока не мог.

Пришло ощущение что он голый, ничем не прикрытый… Не закрытый… И еще – что этот проклятый дым скоро затечет сюда, к нему, в эту черноту, в этот мир.

Отчаяния не было, или страха. Он просто знал свою слабость, отсутствие защиты, отсутствие оружия. И никогда не видел прежде ни подобных линий на горизонте, ни этого дымка. Не знал чего от них ожидать – умом. Но чувствовал ужасную угрозу от всего этого. И еще чувствовал – что не готов. Ему рано. Он может быть готов к этому – но еще не пришло время. Это было так, как если бы ствол и ветви еще не наросли, а могла наступить зима…

Серые волоски все больше расходились, но не параллельно. Центральные части их уходили все дальше друг от друга, а края были так же близки как и раньше. Дар вдруг понял, что никакой это не дым, там за "стеклом". Там слоился не воздух – вода! Медленное шевеление и перетекание густых струящихся уровней…

Будто током пробило его снизу доверху – он понял все про эти полоски-волоски. Они уже приняли изогнутые очертания приоткрывающего глаза, и жидкое, текучее было – зрачок? Что-то шевелилось в этом глазу, медленное движение, как если бы оно из края в край оглядывало пространство.

Дар понял – искало именно его…

Возникло чувство пристального взгляда.

Ах, лучше бы его не заметили…

Он не чувствовал ног или рук, он не знал, есть ли они вообще? Не было способа уйти, убежать, вовсе закрыться. Там где он был – существовала только чернота и этот глазоподобный горизонт. Ничего другого сейчас не было. Только живот уже не тянул – просто глухо саднил внизу.

И вдруг пришло какое-то новое, неожиданное чувство.

Что-то было еще внутри его существа, проявившись незаметно. Оно смогло как-то выгнуться, распрямиться, из ничего вырастая в облако, заполняющее близкое окружение. Было ощущение союзной близости, помощи которой можно ждать.

Напряжение ожидания росло. Напряжение ожидания заставило его живот конвульсивно сжиматься…

Он не видел, как проснувшиеся рядом с ним тангры удивленно переглядываются.

Древний стонал во сне, прикрывая живот руками.

Но вырваться из сна не мог.

…Он наблюдал, как меняется граница между мирами. То, что было за этим ореолом, стеклоподобная преграда глаза – она, кажется, растворялась. Это было нечто странное, скользящее и увиливающее – то что проникало через горизонт. Он вдруг понял, что не может сосредоточить на нем своего взгляда. Эта субстанция была быстрее чем его взгляд? Или менялась быстрее чем он мог сфокусироваться?

Водяные слои стекали в его мир черноты через приоткрытые веки далеких серых линий. И это было не все. За ними открывалось другое – прозрачный зрачок, от которого потянуло таким холодом, такой безнадежностью…

Не имя ни ног, ни рук, Дар не знал как можно защититься от этого взгляда. Он уже понял – пришло Текучее Существо его снов и видений. То самое, встречи с которым он опасался больше всего на свете, рождавшее глубокий страх.

Оно нашло его.

Смогло увидеть!

Глаз вдруг блеснул каким-то далеким огоньком, словно сверкнуло кристалликом. И в тот же момент звонкой болью взорвалось в правой части его тела – будто с размаху загнали гвоздь в плечо. Дар не сдержал стона, но сцепил зубы, заглушая крик.

Так вот, значит – зубы у него были?

Ощущение беззащитности стало всеобъемлющим, как и чувство острой боли.

И в этот момент произошло неожиданное. Выпроставшееся из него как бы облако – оно приобрело цвет и форму. Он мог его чувствовать, как часть самого себя, и однако же понимал что оно отдельное, со своей волей. Это "облако" было чуть зеленоватым, не то чтобы искрящимся, но имевшим частички светимости. Дар мог ощущать его действия, видел как от того протянулось к горизонту – как тонкий шлейф.

Зрачок далекого глаза чуть сместился, так бывает когда смотрят на что-то другое.

Дара вдруг пронизало понимание – эти двое знали друг друга, были хорошо знакомы… И они враждовали!

Эфемерный шлейф был неприятен огромному глазу. Было так, словно это "облако" защищало его? Но в то же время Дар знал без тени сомнения: силы слишком неравны. Текущее Существо могло смести и "облако" и его – даже не как пылинки. Их размеры были просто несопоставимы… как и их возможности…

Он снова сцепил зубы от продолжающейся боли.

Если есть зубы, есть и тело – пришло в голову.

Дар сделал неимоверное усилие, ища самого себя, и действительно – появились слабые ощущения. Он поднял руки – почти не повинующиеся, там бывает когда отлежишь руку и мышцы едва слушаются… Но он боролся – пусть даже этой несопоставимо мелкой своей личной силой – боролся со старым врагом. Между глазом и "облаком" еще что-то происходило, но боль в плече ослепляла, и все внимание было приковано к пробуждению тела. Он сделал еще одно колоссальное усилие…

И вывалился в нормальный мир…

+ + +

Куаргир и еще два кх'отра сидели на корточках рядом с ним, стонущим и корчащимся на разостланной коже. Дар понял, что руками закрывает живот, который все также тянет ощущением близкой опасности.

Чувство пристального взгляда не исчезло, но оно медленно таяло, как растворяющаяся в воде капля крови.

Так же остро кололо плечо. Но не было времени смотреть что с ним.

Саднило во рту, мышцы еще плохо слушались.

Под вопросительные взгляды тангров, Дар вскочил и вытянул из-под латнира "монокль". Еще секундой позже, он уже разглядывал окрестности в его подсвечиваемый экран, подстраивая щекой и бровью уровни приближения.

Боль в плече стала просто невыносимой, но тут пришла поддержка травы. Без единой тени сомнения Дар знал – это та же самая цнбр, что помогла ему в его сне. Сейчас, будто мягким током стянув все нервы тела, она вошла в плечо и забрала боль себе. Он даже двинул рукой чтобы проверить – но боли уже небыло!

Невольно вспомнились ползущие бойцы, выбитые достами из латнирных "спин", с кровоточащими страшными остриями, выпирающими из груди. Трава могла брать боль своих тангров…

Но тянущее предчувствие опасности в животе никто забрать не мог.

– Передайте скаутам… – проговорил он с усилием.

До Куаргира дошло первым.

– Трево-ога! – сверкнув глазами, заорал он в полный голос. – Готовить дромов!

Он, конечно, был бесценным. Потому что следом догадался повторить то же самое и на языках Хуурадана и а'Зардата. Словно подброшенные пружиной, вскакивали отаруги всех трех отрядов. Уже вели спросонку медленных дромов. В разом проснувшемся лагере царило лихорадочное оживление, освещаемое сверху поднявшейся Аркхой. Луна уже набирала свою красноту, и у Дара появилось нехорошее предчувствие…

Двигающиеся тангры не давали возможности осматривать окрестности. Тогда Дар переключился на глаза какора, патрулировавшего широкий периметр вокруг лагеря. Но с его стороны ничего не было опасного…

Неужели ошибся?!

Может живот просто остаточно чувствовал нападение Текучего врага?

Дар внутренне скривился – ужасно не хотелось выглядеть в глазах своего войска пустым паникером.

Подбежал Куаргир, заглядывая с вопросом:

– Древний?!

Следом за ним возникли фигуры Саудрака и Док-Атора.

Какор все еще ничего не видел…

И в этот момент раздались отдаленные крики и надсадный звук рога.

– Скауты на западе! – вскричал трубным голосом Саудрак. – На дромы!

– На дромы! – вторил ему голос Шурата, и другие, на языках кх'отров и а'зардов.

Под требовательным, зовущим взглядом Саудрака, Дар направился в его сторону, одновременно через "монокль" приказывая какору мчаться к хозяину, ибо он был сейчас с противоположной стороны.

Прошлый день он провел в седле дрома Куаргира. Сегодня – очередь дрома хуураданского…

+ + +

Отаруги еще не были настолько вымуштрованы, чтобы следовать приказу из одного центра. Поэтому элитары с первого дня условились: в случае нападения каждый отвечает за свой край. Сложнее всего было хуураданской группе – их было всего пять дромов, правда по три всадника на каждом. Они являлись правым крылом отряда, и, согласно оговоренной тактике, после принятия кх'отрами лобового удара, должны были сначала обстрелять, а после ударить во фланг противника. То же самое ожидалось и от а'зардов с противоположной стороны.

Самая сильная группа была у Куаргира – 13 дромов, на которых сидели 35 воинов. Им и предстояло принять первый удар.

Все кружилось, двигалось, звенело. Дромы разгонялись в боевой скач. Тангры наскоро обвязывались поднятыми из баулов бронированными костью кожаными накидками, доставали надромное оружие – метательные досты с тяжелыми навершиями, скаковые шиташи, прикладывали к ногам тронки, щурясь от боли укусов илзяней.

Дар все не мог решить, доставать ли лучевик прямо с первого боя? И не пересесть ли ему на какора, что скоро окажется рядом? Собственного разума роботу едвали хватит, чтобы отличать своих от чужаков, тем более в темноте. Но им можно было управлять через "монокль"!

Шум далекой схватки впереди стих – предупредив об атаке и задержав нападающих, скауты должно быть сложили латниры в бою. С этой стороны дежурили кх'отры…

В наглазнике Дар видел, как удалялись от них группы Куаргира и Док-Атора. Сквозь дробный топот дромового хода, стал слышен нарастающий тяжелый шум впереди. Дар повернулся в ту сторону, бровью дал приближение и нехорошее чувство охватило его.

На них мчалась широкая стена дромов – даже сложно было разобрать отдельных животных и всадников в этой бурлящей волне. Дромы казались просто огромными, а их число было сложно опознать через "монокль". Но все же, Дар повидал немало отрядов на Рортанге, чтобы иметь представление. Все что он мог сказать сейчас – такого количества скакунов он еще не видел!

"Мать честная!" – ошарашенно подумал он, пытаясь сглотнуть возникший в горле ком.

– Видишь их? – разрубил окружающие шумы голос Саудрака.

Решение созрело само – ему вовсе не улыбалось потерять свой отряд в первой же схватке!

– Вижу, – процедил он через зубы. – Тормози своих отаругов! Высаживай меня прямо здесь. А сами тихо обходите со стороны и не возвращайтесь ко мне.

Саудрак послушно крикнул своим воинам, и натянул поводья, останавливая дрома.

– Сколько их?

– Я столько еще не видел! – сказал Дар. – Может двести… А может и вся тысяча!

Он не задумываясь перерубил ремни поддержки и начал спускаться.

– Я достаю "живой огонь"! Но я не знаю насколько его хватит… И еще, Саудрак! Не атакуй их, пока я не закончу стрелять!

– О-рах! – глухо рыкнул элитар. Трудно было понять чего больше в его голосе – ярости или согласия…

Жаль, что нельзя было также предупредить Куаргира и Док-Атора.

Он уже видел подбегающего какора, быстрого в этой ночи, видел как замедленным аллюром отходят дромаруги Саудрака. И в то ж время старался не выпускать из виду приближающиеся ряды атакующих врагов.

Как они их нашли?

Почему избрали ночную атаку?

Еще через секунду, оседлав жесткое тело какора, Дар закрепился и увеличил скорость.

Он ни разу прежде не испытывал пределы возможностей робота из "Карасса". Что-ж, сегодня был как раз подходящий случай для этого!

Поверхность степи была ровной, и они ускорились так, что дромы его отряда рывком оказались позади. Сухие высокие травы хлестали по ногам одной жесткой волной – но что такое травы ноге тангра?!

Дар уже пробовал оружие какора – там, в горах Лахирда, спускаясь к Горну. Пару раз пальнул просто для ознакомления. Сейчас же, приказывая какору выдвинуть лучевик, Дару не хотелось его выключать, пока не уничтожит угрозу. Он ничего не знал об этом оружии, ни его эффективную дальность, ни мощность пучка, ни частотность импульса, ни даже вероятность перегрева каких-либо частей. Просто выставил максимальный режим, с запросом на информацию о любых изменениях в системе.

Он спешил: пришла пора заняться врагом!

Выдрал из латнирного крепления лучевик, и когтем, не глядя, сдвинул предохранительное кольцо.

В экране наглазника, где появилось троеточие прицела, враги уже были четкими близкими фигурами… Тангры совершенно незнакомой масти, или ночь их делала неузнаваемыми? Крупные дромы на скаку скалили огромные зубы, это выглядело устрашающе. Их гривы не были заплетены в косички, и развевались будто черный огонь за оскаленными мордами. Из-за грив сверкала наточенная сталь в крепких руках воинов.

Дар насчитал не менее сорока дромов только в первом ряду атакующих. Настоящий шквал смерти! Почувствовав нарастающее бешенство, он громко заорал, сбрасывая напряжение, и давая элитарам знать что он уже здесь:

– За таэм!

Его голос разнесся по округе, перекрывая даже грохот приближающейся со всех сторон дромовой скачки.

Он вдруг вспомнил этот призыв – услышанный тогда, когда впервые оказался в Горне, еще до переноса во времени, когда отмечал встречу с кузнецами. Это означало: "за удачу!", и удача сегодня ему была нужнее чем когда-либо…

– За таэм! – донеслось со стороны элитаров.

– За таэ-э-эм!……

Дар свернул какора и на скорости пересек линию атаки. Конечно, и нападавшие тангры могли видеть его в тревожном свете поднявшейся луны Аркхи, но "монокль" давал ему неоспоримое преимущество. Сейчас он был не более чем в двадцати прыжках перед врагом, и это расстояние сокращалось каждое мгновение.

Первый выстрел прочертил огненно-красную линию и впился в грудь ближнего дрома, перерезая ее и всех всадников за ней. Чертыхнувшись, Дар выключил непрерывный лазер и переставил его на импульсную выдачу.

Хотя недавно казалось, что шум скачки достиг апогея, сейчас пространство взорвалось оглушительными воплями с обеих сторон.

Пробитый дром завалился, но тут же пропал из видимости, закрытый своими набегающими собратьями.

Если бы Дар надеялся, что необычное оружие испугает врагов, было самое время признать, что этого не произошло. Но он не надеялся. Он знал, что такое атака воинов, объединенных одной цнбр!

Сухой щелчок пронзил воздух – это разом выстрелили десятки тронков в руках врага.

Дар прикрыл рукой глаза, чувствуя как барабанили по кожаной броне стрелки, временами попадая ему в руки, лицо, шею… Но не было той боли, что возникает от проникновения металла сквозь кожу. Шарки не обманул – его костяной покров был непроницаем для этого оружия!

Заорав: "Джаммшшш!" он снова полоснул нападающих из лучевика какора.

В этот раз все было куда страшнее. Лазер не пищал – это свистел воздух от перепада температур, словно легкая трещотка. Короткие красные импульсы веером расходились от головы какора, втыкаясь и втыкаясь в этот накатывающий вал смерти. Это выглядело так, словно он хотел щелчками зубочисток остановить приливную волну. Однако результат был другой. Ночью было хорошо видно направление луча, и вслед за поворотом прицела "монокля", уровень четырех пятен на шееголове какора сдвигался, отсылая эти короткие лучики красной смерти.

В первых рядах атакующих появились навалы из падающих животных и тангров. Крики врагов из азартных превращались в вопли боли. Разница в технологии оружия была настолько велика, что получался просто расстрел безоружной толпы. Однако он не мог прекратить эту казнь, потому что набегавшие и набегавшие новые ряды атакующих грозили прорваться к тем, чье оружие было не лучше их собственного. И допускать врага до своих отаругов Дар не мог!

Вражеский отряд неумолимо продвигался вперед – эти большие дромы с распущенными гривами и беснующимися танграми в люльках. Дару все время приходилось двигаться, потому воздух был полон не только стрелками тронков, но и куда более опасными средними достами. Дважды досталось какору. Копья не пробили его "чешую", но могли быть другие повреждения.

Он уже отступил метров на двести, поддаваясь этому бешеному натиску бесстрашных дромаругов. Конечно, множно было предположить, что задние просто не видели, какой ужас творится тут. Однако первые ряды столь же бесстрашно бросались на него, будто не замечая, или не желая замечать мелькающую в воздухе мгновенную красную смерть…

В наглазнике, рядом с троеточием прицела появился полосатый квадратик. Дар не мог его не заметить, но не знал его смысла. Он все палил и палил, с проклятьями замечая, что врагов не становится меньше. Да сколько ж их тут?! Короткие лучики импульсов, словно красные светящиеся иголочки, разлетались по сторонам, повинуясь его воле, стремясь охватить весь фронт нападения. Трудно было понять, что так грохочет? То ли лапы дромов печатали землю, то ли бухало сердце в груди…

В один момент он оглянулся.

Метрах в ста позади него замерли дромы Куаргира. Они стояли недвижно, мертво, пораженно наблюдая за разыгрывающимся сражением Древнего.

Потом он заметил, что в полосатом квадратике рядом с троеточием, полосочек становится все меньше. Он хорошо понял что это значит – заряд приближается к финишу. Джаммшшш! А нападающих не становилось меньше!

Время потеряло свою связность, Дар сейчас с трудом смог бы сказать, как долго длится этот "бой" – довольно бесславный в терминах человеческих понятий, не бой, а просто бойня… Однако, чувства браттара заглушили эти пацифистские сожаления. Он защищал свою группу сейчас, и – не меньше чем от неминуемой смерти. Неважно, как хорошо умели держать в руках шиташи его соратники – при таком численном превосходстве врагов, всем им грозило только одно: гибель!

Приближающиеся ряды нападавших постоянно закрывали павших, так что Дар даже приблизительно не мог оценить результаты своей стрельбы. Только знал, что набил уже много.

Ничего, будет еще утро, чтобы во всем этом разобраться.

– Древний! – донесся командирский рев Саудрака, – Только скажи, и мы вступим в бой!

– Отходите! – заорал Дар со всей мочи. – Я крикну когда будет пора!

И снова было: мелькание красных пунктиров из лучевика, частый дождь стрелок тронков, мотание на какоре по полю битвы почти под носом врага, падение тяжелых дромовых тел, вопли обозленных отаругов, длинные дрожащие крики умирающих скакунов…

Дар прекратил стрельбу из какора, когда в квадратике осталось только две полоски. Какор слушался превосходно. Никаких перегревов. И даже еще три дополнительных попадания достами не вызвало каких-либо проблем.

Настала очередь ручного лучевика.

Это означало – остаться в будущем почти безоружным, если он израсходует весь запас сейчас. Но альтернатива была куда хуже: сохранить полную батарею, но остаться без своих верных клановых отрядов…

Лучевик бил зеленым светом.

Пульсы его были короче, и стрелял он вдвое реже. Вопли спереди и сзади прокомментировали это событие.

Однако его выстрелы были ничуть не слабее. Тяжелые оскаленные дромы так же послужно преклоняли колена, заваливаясь на землю, а тангры отвисали набок, сраженные.

Запыхавшийся, взвинченный, Дар думал что и его элитарам будет чем заняться. Среди поверженных врагов наверняка куча подраненых, освободившихся из-под завалов, да и полностью целых отаругов, которые сейчас готовят свои острые шиташи.

Теперь он старался бить наверняка, чувствуя как все сильнее разогревается в пальцах оружейная рукоять. Он уже, экономя выстрелы, пытался избегать попаданий в скакунов, выцеливая только первых наездников. Получалось как-будто неплохо, но значительно медленнее. Враг восстановил свой напор, заставляя его маневрировать. Поэтому пришлось снова вернуться к веерным прострелам выше уровня спины дромов. Это помогло тормознуть нападавших, но, как оказалось – ненадолго.

Минут через десять после смены оружия, Дар заметил, что поверхность рукояти лучевика медленно наливается ярким красным светом. Шарки предупреждал – в подобном случае надо быстро избавляться от него. Дар, уже рискуя, сбил еще несколько всадников подступивших близко дромов, а затем размахнулся посильнее и бросил лучевик под ноги надвигающихся врагов.

– Готовьтесь! – крикнул он на хуураданском, заворачивая какора и разгоняясь.

Секунд десять было слышно только топот дромов. Затем раздался хлесткий звук взрыва, и, почти сразу за ним, тяжелый гулкий грохот вторичной детонации. Дар чуть не вылетел из седла какора, хватаясь обеими руками за поручни. Какого черта, столько еще энергии было, почему они не могли перевести ее в лучи?!

Он притормозил робота, уже перед самыми рядами выстроившихся в линию кх'отров. Они были освещены Аркхой, в широкооткрытых глазах плясали огни далекого пожара.

Дар обернулся, всем сердцем надеясь, что взрыв положил конец этой бешеной атаке.

Через языки пламени выбирались уцелевшие дромы и тангры. Гривы и хвосты горели, а открытые пасти издавали крики, едва слышимые отсюда. Вылезшие тангры сбивали огонь с дромов и соратников, и… обнажали свои шиташи, горевшие красными огнями пожарища.

Поистине, они были несгибаемыми, эти отаруги…

Врагов все-таки осталось немало.

В наглазнике Дар насчитал сорок семь больших движущихся фигур. Чтож, теперь силы – почти равны!

После гибели скаутов – у его отряда оставался тридцать один дром.

Сцена боя и взрыва, без сомнения, потрясла воинов его отряда. И, когда Дар выхватил свой голубой клинок, подарок Карасса, они взревели в едином мощном порыве.

Отряды приблизись к врагу с трех направлений, охватывая его полукольцом. Кх'отры, а'зарды и хуураданцы быстро опустошили свои тронки и запас копий, еще более проредив строй противника. Когда раздался звон шиташей, Дар понял что исход схватки предрешен.

Враг был бесстрашен, но его дух, тем не менее, уже был сломлен. Они бросались в атаку, но им не хватало то ли выдержки, то ли скорости. Атакуя, они кричали на совершенно незнакомом ему языке, который никогда еще не касался слуха Дара.

Верхом на какоре, он не мог противостоять дромовым всадникам, даже дотянуться до их ног не мог. Однако на земле оказалось много воинов, жаждавших расплаты. Но после этой бесконечной бойни, после сотен и сотен павших от его руки врагов, Дар уже не чувствовал азарта боя. Сердце в его груди будто замерзло, а на лице застыла гримаса оскала. Он скорее автоматически парировал удары нападавших отаругов, с холодным безразличием перерубая шиташи, руки и налобники, оставляя после себя усеянную трупами землю. Слышал победные кличи хуураданцев и а'зардов.

Его темя, будто чуть прогнувшись и помягчев, наконец пропустило чужие звуки, и он начал понимать речь противостоящих ему бойцов. Они кричали не слажено, поодиночке, но слова всегда были одни и те же:

– Великий с'Энфарп!

– Великий с'Энфарп…

+ + +

Когда стало чуть светать, элитары устало сошлись вместе, обсудить прошедший бой.

Настроение было – хуже некуда.

Охранение, выставленное перед еще дымящимися останками взрыва, то и дело отражало слабые атаки подходящих и подползающих врагов – не желавших расставаться с жизнью иначе, чем от шиташа в бою.

– Они были славными воинами! – хмуро прогудел Док-Атор, глаза его сверкали. – Они показали пример храбрости и воли. Мои отаруги и я чтим их несгибаемый дух! Латниры останутся на их телах нетронутыми!

– Мы тоже, – согласно кивнул Куаргир.

– Это были достойные отаруги, – добавил Саудрак. – Они сделали честь своему клану, каков бы он ни был.

"Еще бы", – как-то безразлично отметил Дар. – "Такое количество латниров все равно не унести… Да и незачем…"

– Я все хотел спросить, – снова раздался голос Док-Атора. – Тут все твердили: латнир б'рванца крепче камня. А я бы сказал – да он мягче дерева!

– Это не б'рванцы! – отрезал Саудрак.

Куаргир яростно сплюнул в сторону.

Дар посмотрел на них хмуро, встречая не менее тяжелые взгляды элитаров.

– Не б'рванцы? – удивился Док-Атор. – А с кем же мы тут бились в этой Эбирройской степи?!

В наступившей тишине стало слышно, как, еще тихий, нарастает тяжелый гул, всегда сопутствующий приближению большого отряда всадников…

 Глава 3. – Железная вода

Плеск близкой воды был мягким, шепчущим в уши, навевающим даже не сон – негу. Прохладный влажный воздух ласкал тело, задубевшее после жары и сухости степного перехода. Мерное дыхание спящих дромов и далекие мягкие вскрики птиц подчеркивали тишину и умиротворенность окружающего. Даже илзяни – проклятье побережий – были бессильны пред теми, кто ночевал в шатрах.

Ночь разливалась спокойствием и безмятежностью.

Но все равно заснуть не удавалось.

Где-то далеко, почти на пределе слышимости, бухали редкие глухие удары, то ли огромного барабана, то ли гигантского топора. Это рождало ощущение временности, обманчивости покоя.

Со стороны лесов будто нависала тяжелая угроза… Нарастающая угроза…

Тотай-Тору не припоминал подобного на своем веку. Несколько раз выходил ночью, с тревогой вглядываясь сквозь мрак в темную полосу на другом берегу медленных вод Эрны. Ни дыма, ни шума, будто с той стороны не сходились лесники, хотя еще вечером он видел несколько скаутских групп на здоровенных коричневых дромах. Не было костров, не было выборов вождя…

Что там происходит?

Взволнованный, он пошел проверить плоские баржи, просто чтобы успокоиться, убедиться что все на месте. Массы скрученных рабов, тяжко дыша, плотно сидели в круглых загонах. Так тесно, что едва бы смогли шевельнуть рукой. Сколько их было? Тысяча? Две? Здесь царило отчание побежденных и одуряющая вонь.

Охранные тут же подскочили навстречу, метнулись как скех на добычу. Но, признав элитара, склонили головы.

Похвалив за осторожность, Тотай-Тору потребовал чаще поливать рабов деревянными ведрами. Благо воды тут полно. Они все нужны ему бодрыми, а не издыхающими от жажды.

Все как будто тихо. Как будто хорошо… Но сердце было неспокойно. А может то была цнбр, что чувствовала пока недостижимое?

Вернувшись в шатер, Тотай медленно растянулся на двойной коже, расслабил мускулы и тихо заглянул в себя. Его душа, его мягкая внутренняя цнбр тут же ответила, скользнув теплом по нервам и жилам. Она существовала здесь, в глубине его тела – помогая чувствовать клан, помогая ненавидеть и побеждать врагов. Тихая в дневной жизни, мудрая и чуткая – в ночной. Незаметная и незаменимая. Он спросил молча, не то себя, не то ее – "что там?", и перед глазами снова пронеслись медленные воды и темная щеточка леса вдали. Неясная тревога поднялась из глубины, заполняя его грудь. Ей было тревожно, его траве. Но она чувствовала его беспокойство, знала его нужду расслабиться. Будто легкой волной прокатило сверху донизу тело, вымывая, вычищая беспокойство. Это был не настоящий та-атсин, для настоящего нужна своя пещера. Но все же Атсинбирг легко смогла успокоить его. Тотай-Тору уснул нервным, острым сном без сновидений, словно провалился в омут.

Топот быстрых лап дрома – вот что его разбудило. Поднявшись и плеснув воды на глаза, он выглянул из шатра. Молодой воин уже спешился и быстро подходил. "Хвост" рудвана плясал за его нашлемником от скорого шага, щеточка перьев по верхнему краю латнира была черной. По цвету "хвоста" было ясно, что это гонец Круга Эгиббардов. Интересно, что за новости потребовали такой спешки?

Тотай вышел, оправляясь и оглядываясь. Его дромаруги уже стояли в готовности, с надетыми оружейными перевязями. Похоже, не только он волновался ночью. На помятых жестких лицах, за внешней суровостью, проглядывали вопросы в глазах. Воды Эрны за их спинами были так же сумрачны в эту рань, вода будто гладкий свинец…

Рудван жестким шагом подошел к Тотай-Тору и звонко ударил наручнем в нагрудный латнирный щит, который у него был черного, кх'отрового цвета:

– Вечная жизнь б'Рвану!

– Вечная жизнь б'Рвану! – тут же донеслось от воинов вокруг с отчетливым синхронным костяным стуком.

– Вечная жизнь б'Рвану! – ответил Тотай, с легким звуком касаясь своего нагрудного, ныне столь редкого светло-серого юлиннорского щита. – С чем пожаловал?

– Последняя новость войны! Круг призывает тебя быть осторожным, ибо сегодня в первой трети ночи большой отряд с'энфарпов перешел Эрну вблизи Поррахора. Их не смогли удержать ни у реки, ни дальше.

– Прорвавшийся через реку отряд с'энфарпов? – Тотай был поражен. – Да когда-ж такое бывало?

Рудван наклонил упрямую голову:

– Они как-то приготовили мель в излучине.

– Что-о?

– Никто не знает как. Но вода на стремнине была дромам только по горло, а люльки седоков могли держаться на плаву, привязанные к ним. Враги перешли реку вброд, смяли все ловушки и приречный отряд, и двинулись в степь.

– Сколько? – непослушными губами спросил Тотай-Тору.

– Побольше чем тут у вас в баржах… – гонец хмуро обвел взглядом обе плоские поверхности, забитые рабами. – Раза в три побольше.

– А наши? – Тотай все не мог переварить это известие.

– За ними пошла погоня четырех равнинных элитаров под рукой эгиббарда Баррода-Онору. Это четыреста дромов. Но…

Голос рудвана опустился.

– Что? – снова спросил Тотай.

– Но этого может быть недостаточно. – Гонец четко и заносчиво поднял подбородок, твердо взглянув в глаза элитара. – Клан приказывает тебе больше не делать остановок, и ускорить движение насколько возможно. Клан уничтожит врага, а ты сосредоточься на выполнении своей задачи!

Его голос был почти презрителен, но рудван говорил не от себя. Тотай сжал зубы, звонко ударив наручнем по нагруднику:

– Вечная жизнь б'Рвану!

– Вечная жизнь б'Рвану! – вскрикнул ответно рудван, одновременно со всеми остальными воинами. Сухой стук пронесся по округе.

Под удаляющийся топот дрома гонца, теперь уже спешившего к Бороару, чтобы подготовить город, Тотай обернулся к своим дромаругам, что без сомнения слышали каждое слово:

– Снимаем ночевку! Утроить охрану на баржах!

И, не глядя как бросились воины исполнять приказ, направился к своему дрому.

Так вот что происходило в эту ночь! Вот почему было на том берегу так тихо… Лесные тангры собирались в той стороне, что ближе к Поррахору, готовясь перейти реку. Видимо там и били барабаны, чей звук едва долетал сюда ночью. Это и предчувствовала его цнбровая душа, рассказывая о тревоге…

Тотай почувствовал холодок под латниром. Трудно даже представить, что будет с б'Рваном, если по Эбирройской степи начнут разгуливать пятисотдромовые отряды с'энфарпов. А если тысячедромовые? Тут даже крепкий б'рванский латнир не поможет…

Его глаза скользили по волнам Эрны. Светило Рор еще не поднялся, и в рассеянном утреннем свете вода была будто металлического оттенка… Другая мысль овладела его умом. Круг Эгиббардов велел торопиться. Клан не может позволить себе перебои с поступлением "железной воды" – не этой, а настоящей, той что превращает мягкокостных мальчиков в камнеподобных б'рванских отаругов!

Тотай-Тору загнанно посмотрел на небо, оглядывая его из конца в конец.

То самое небо…

То самое проклятье!

В груди было бешенство – и страх… Иметь за спиной столь многочисленного врага… Там будут битвы, возможно разрушение городов и цараккланов, кислый огонь своей травы… Он почувствовал безудержную, бесконечную ненависть. Но в ушах холодно простучало: "Клан приказывает тебе ускорить движение…"

Подходя к растущему из воды частоколу трав, Тотай хищно выхватил свой эриг-шиташ. Ухо уловило щелчки ударом распрямлявшихся тел. Оскалившись, он подряд разрубил в полете три черных пальцеподобных тельца. Чуть подождал, и еще двое кровососов устремились к нему, ища добычу, а находя острую безжалостную смерь… Больше в траве их не было, и он с легким сожалением повернул назад, пряча оружие в ножны.

Б'рванцам известно, что такое внезапно выныривающая из облаков небесная лодка. Но раньше это было куда чаще – старики стариков рассказывали об этом. И кто знает, в какой момент один из предков его клана придумал, как проклятье обратить в благодать. Он сумел найти язык с летучими демонами – Орса-Тороу, его пра-пращур. Он был глубоким стариком, попавшимся в небесные сети, стариком, которого хотели выбросить вниз с летающей лодки, набиравшей рабов. Кто ведает, как ему удалось заговорить с гонклардами? Но доподлинно известен результат той беседы. Гонкларды с тех пор перестали охотиться на б'рванцев. Зато отаруги клана стали сами находить рабов для летучих демонов, и свозить их в условленные места. За эту помощь, гонкларды одарили клан королевским подарком. "Железная вода" делала латниры воинов невероятно крепкими, придав клану б'Рван замечательную неуязвимость…

Но – одновременно сделав его ненавистным для всех других тангров…

Выпитая, таинственная небесная жидкость укрепляла все костяные поверхности тангра, включая пластинки на его коже. Но ее даже не обязательно было пить. Несколько смочек кости творили чудеса. Из латниров поверженных врагов б'рванцы вырезали овалы и крепили себе на грудь. Специальные тангры, служители "железной воды" делали что надо. Чужая кость – тоже становилась крепчайшей после смачивания. Полная броня отныне закрывала воинов с обеих сторон!

Великую тайну никому не открывали. Это был секрет даже для самих б'рванцев. Так же послушно юноши пили горький настой раз в три дня, полагая что это вода источника гор "Трилистника", которым славился б'Рван.

Что они сказали б, узнав правду?!

Тотай нахмурился.

Это было неважно.

Один из его предков сумел спасти клан и утвердить его высокий статус среди соседей. Ныне, старшие родовичи продолжали начатое дело.

Свозили рабов для обмена с гонклардами…

Скатанные части шатров уже поднимали на отдохнувших, бодрых дромов. Поднимали и скехов, послушно забившихся в свои кожаные мешки. О том что здесь была ночная стоянка, говорили только следы на песчаном плесе, да небольшой обгорелый круг остывшего костровища.

 Глава 4. – Хозяева степи

В наступившей тишине стало слышно, как издалека нарастает, накатывается тяжелый гул. Казалось сама земля, дрожа, издает его.

Элитары понимающе переглянулись.

С таким трудом выигранная битва – была просто ничем!

Их бесстрашный ночной противник – оказался лишь беглец от истинных хозяев степи. И те спешили следом, наказать чужаков, прошедших в их земли!

Каким-то краем сознания Дар отметил, как схожи сейчас командиры. Клановые различия остались только в цвете их кости. Внутреннее неприятие, временами холодком сквозившее в их отношениях – оно плавилось, не то от жара степей Эбирроя, не то от ярости и тревог воинов.

Постепенно, они научились разговаривать друг с другом – так, как и условились тогда, в Горне. Кх'отр и а'зард, оба знали немного хуураданский. Он и стал языком общения.

– Б'рванцы на подходе! – Голос Куаргира был похож на лай, огонь схватки еще кипел в его венах. – Уходим! Скорей!

Дар в этот момент сверялся с картой местности, развернутой в наглазнике. До сих пор их продвижение по степям, параллельно Эрне, было успешным и незаметным. Большая часть пути уже была пройдена…

Что же теперь, когда их обнаружат?

Бежать?

Дар представил себе картину предстоящего многодневного гона – уставшие, выдохшиеся дромы, осунувшиеся отаруги, постоянно подключающиеся к погоне новые враги, жестокая финальная битва в заготовленной б'рванцами ловушке… Нет! Здесь, рядом с поверженным войском с'энфарпов – его шанс. Его сила! Он будет встречать б'рванцев как победитель – лицом к лицу именно здесь!

– Мы остаемся! – произнес он, исподлобья взглянув на элитаров. – Я буду говорить с их командиром.

– Это – риск! – рявкнул Саудрак. – Договориться с ними? Но б'рванцы не научились еще держать обещаний!

– Лучше бы нам уйти, – сумрачно сказал Док-Атор и развернулся к своим воинам, делая короткий знак рукой. Мгновением позже двойка а'зардовских скаутов сорвалась навстречу приближающемуся врагу.

– Что-ж, Древний? – в узких глазах Куаргира сверкнуло бешенство. – Много ль у тебя осталось "живого огня"?

– Уж скорей это "мертвый огонь", – Саудрак рывком оборотился, оскалился на поверженных дромов и тангров. Его лицо имело будто обиженное выражение, – Древний и без нас превосходно справился!

Однако Куаргир видел дальше:

– Мне показалось что его оружие умерло…

– Одно из них умерло, – согласился Дар. – Вы видели, как остатки взорвались в гуще врагов.

– Прекрасный способ уничтожать цараккланы, – вставил Док-Атор.

Саудрак повернулся к нему и они обменялись напряженными взглядами.

– Зеленосветное умерло? – полуутвердительно спросил кх'отр.

– Да, – ответил Дар. А у красносветного огонь почти закончился.

– А в запасе? – кх'отр озаботился. – Что еще есть в запасе?

Дар не ответил, только вытащил блеснувший ясным голубым отсветом эриг-шиташ Древних, полученный на "Карассе". Намек был слишком ясен. Элитары разом выдохнули, закаменев, и Дар почувствовал как напряглось пространство.

– Тогда уходи, – тон Куаргира понизился. – Уходи, Древний!

– Мы задержим врагов сколько сможем, – поддержал его Док-Атор. – Тебя они не догонят.

– Они еще не враги! – сказал Дар.

– Они всем здесь враги! – вскричавшие элитары, похоже, были едины в этом.

Дар вдруг ясно почувствовал их, все три отбива его клановых отаругов. Они ощущались четко, не смешиваясь, как три оттенка, три запаха, три зоны разной теплоты рядом с ним. Чувство было ясным и простым, как этот начинающийся день. Все было просто – вот он, а вот его воины, и вот доверие между ними. Он – та частица, что сплавляет вместе несоединимое. Он – катализатор, присутствие которого кристаллизирует перенасыщенный раствор тангров и цнбр в один крепкий алмаз, в цельный сплав мужества, силы и напора!

– Мне еще не враги! – Дар усмехнулся, баюкая ощущение слитной силы. – Мне никто тут не враг! Я корхогг Древних!

Элитары повернулись удивленно.

– Корхогг? – разом спросили Саудрак и Док-Атор.

– Корхогг – звание выше эгиббардов.

– Выше эгиббарда нет звания! – недоверчиво выдохнул Док-Атор.

– Не было. Это ранг Древних. И сейчас мне равного по званию нет среди тангров!

Дар сдвинул брови. Наглазник по-своему воспринял это движение, давая максимальное приближение и команду. Следом, послушный мысли, стронулся с места какор и разогнался навстречу приближающимся дромаругам б'Рвана. Его зрением Дар оглядывал наваленные тела поверженных ночью врагов, когда какор пробегал мимо них. Вокруг заметно светлело, и поле битвы было доступно и без оптической подсветки "монокля". Нескончаемый ряд поверженных туш, казалось, был бесконечным… Эта братская могила тангров и дромов все тянулась и тянулась, и не было ей края. Большие коричневые тела скакунов возвышались горами, а рядом с ними, как небольшие тени, лежали отаруги…

Шум приближающегося войска нарастал, Дар его чувствовал даже рецепторами манипуляторов какора.

Скауты Док-Атора, обогнув это поле смерти, стояли впереди, всматриваясь вдаль.

Следом за скаутами, он тоже перевел взгляд к горизонту.

Горизонт шевелился.

Дромовая лава надвигалась широким фронтом – можество темных точек, подчиненных одной воле.

Была некая раздвоенность – одним глазом, облеченным в "монокль", он наблюдал приближение б'рванской группы. Другим по-прежнему видел тангров своего отряда, требовательно смотревших на него.

– Я вижу их! – сказал он элитарам.

Необычность такого раздвоенного состояния словно что-то сдвинула в нем. Элитары вдруг стали желтовато-коричневыми зонами светимости с зеленоватыми переплетениями внутри, две яркие точки сверкали внутри каждого. Он уже настолько сжился с цнбр, что включение "зрения травы" произошло мгновенно. Но было кое-что новое: трава, словно удивленная возможностью "монокля" видеть на столь далекое расстояние, вдруг рывком прошла за ним вдаль, легко простираясь до пределов зрения какора. Было совершенно сумасшедшее ощущение, что это робот видит "глазами травы", объединяясь в странное цнбр-тангр-какоровое естество…

Дромовая лава была как надвигающаяся пелена желтоватого свечения, живая, с огоньками воли, тут и там рассыпанными по этой массе. Было чувство, что он смотрит на них сверху, с высоты… Он мог видеть чрезвычайно детально и объемно, но в то же время будто и со стороны, схематично. Дромы стали широкими зонами шевелящегося голубоватого света. Их слабо проявленные "точки воли" были не яркими. Дар мог приближаться, различая детали тел отдельных всадников. Возле их ног были еще какие-то красноватые зоны меньшего размера. Он понял, что это скехи в кожаных мешках.

Кто же управляет этой армадой разнопородных живых существ?

Чьей силе они подчиняются?

И, быстрее чем он смог подумать это, пять ярких точек выделились перед ним. Четыре из них были расположены пропорционально, будто деля всю группу на ровные части. Пятая же двигалась в центре переднего фронта. "Зрение травы" приблизилось, сосредотачиваясь на этих пятерых. Теперь уже безошибочно было заметно их отличие от остальных – блеск их сиял! И ровно настолько, насколько четыре были заметнее прочих, настолько же и пятая была ярче этих четырех. Ум тангра подсказал – здесь четыре элитара, и их хозяин, эгиббард.

Мгновенным рывком приблизившись, Дар уже рассматривал желтоватый ореол б'рванского командира. Две звездочки в нем так и искрились, лучились, плавая в обширной зеленоватой зоне. Вот кто нужен ему… Тот, чья воля определяет поведение всех остальных тангров этого войска… Но было еще что-то удивительное. Дар вдруг заметил, что зеленая зона с переплетением тонких линий у него гораздо больше и сложнее, чем у всех остальных дромаругов, включая элитаров. Собственно, Дар не помнил, чтобы он видел подобное у простых тангров! Это сплетение приближалось по мере его интереса и он мог выделять оттенки его строения, его линий, уходящих в разные концы желтого ореола. Сомнений не было – перед ним был тангр травы. И если не махо, то уж по крайней мере маттахо, ученик…

– Древний? – близкий голос Куаргира прозвучал глухо, как через глубокую воду. Он оборвал линию соединения, рывком вывел Дара из состояния погруженности в "зрение травы". Тут же навалились внешние звуки и блески. Но не только своих элитаров увидел он простым зрением рядом с собой. В наглазнике какора были заметны приближающиеся б'рванские дромы!

Повинуясь воле Дара, какор тут же стронулся, разворачиваясь. Его скорости вполне хватало, чтобы подойти к скаутам и увести их за собой. Звуковой ретранслятор передал его приказ, а голос Древнего уже знали все в отряде трех элитаров.

+ + +

Их было не менее полусотни – запыленных после ночной гонки боевых дромов, со злыми, мрачными воинами в люльках. Группа вышла вперед, выделившись из огромного войска, что замерло позади. Но и она почти вдвое превышала отряд Дара.

Силы снова были неравны…

Основной монолит войска выжидающе замер поодаль. Б'рванцы яростно сверлили глазами тангров Дара. То, что они видели перед собой – менее сотни разнопородных отаругов на трех десятках дромов – никак не соответствовала учиненному ими разгрому. Б'рванцы стояли как раз там, где кончался навал поверженных тел с'энфарпов. Весьма кстати. Пусть лишний раз сверяются для охлаждения пыла…

Кость отаругов была той же масти, что у Барниха из Горна – по коричневому фону охристые несимметричные пятна, порой совсем желтые, окрашивавшие и кожу, и костяные пластины.

"Камуфляжные", – одобрительно подумал Дар-человек. – "Весьма удобно в степи для охотника или воина."

Дар-тангр чуть не зарычал. Память признала родичей тех двух чужаков, что пытались зарубить Ю-махо перед пещерами Нортрига. Подавить в себе это чувство было совсем непросто…

Дар узнал эгиббарда – его огромный дром выступил вперед, увешанный яркими попонами и цветными ремнями, с ушами, выкрашенными в золотой цвет. Высокий и мощный наездник был уверенным воином, с гордо расправленными плечами и властным взглядом. Один вид его показывал, кто тут хозяин положения. Сделанная из чужого латнира броня прикрывала его грудь и живот, окрашенная золотом, как и его сияющий костяной шлем. Это было любопытно – Дар впервые видел столь выраженный интерес тангров к золоту. На голове командира была маленькая треугольная шапочка, странно знакомая Дару. За плечами шел частокол белых перьев, видимо приделанных к верхнему ребру его латнира. Дромы двух элитаров стояли чуть сзади по его бокам, на них восседали не менее рослые воины. Наездники также посверкивали позолотой – верхушки шлемов сияли.

– Вечная жизнь б'Рвану! – грянул командир, звонко ударяя наручем в свой нагрудный латнир.

Мгновением позже, тот же крик сотряс воздух, вырвавшись из тысячи глоток его дромаругов.

– Я Баррод-Онору, эгиббард великого б'Рвана!

– Империя тангров! – отчеканил Дар, на ходу придумывая новый клич.

Этот звук легко перекрыл громкостью и голос эгиббарда, и рев его войска. Ближние дромы чуть присели, опустив уши. Ретранслятор какора оказался мощным как раз настолько, насколько это требовалось!

– Империя тангров! – дружно рявкнули три отряда позади него.

Дар усмехнулся. Перед лицом опасности его воины сплачивались все быстрее…

– Мое имя Дар Древний! Я корхогг небесной лодки Древних, и возращаюсь к ней, чтобы улететь домой в Ледяной Простор.

Б'рванец сейчас был метрах в пятидесяти. Он переводил взгляд с одного отряда Дара на другой, оценивая дромаругов. Никто из них, конечно же, не тянул на Древнего. Больше всего они были похожи на простых отаругов чужих кланов, невесть как забредших в срединные земли степного клана.

– Что же ты не в небесной лодке, если ты Древний? – рассмеялся он. – Твое войско йарбов даже не имеет клана! И что это еще за "Империя Тангров"?

– Мы воины Древних! – лязгнул Дар, снова пользуясь ретранслятором какора. – Требую прохода через эти степи!

Дар глянул на соратников. Только Куаргир понял б'рванский, повернул расширившиеся глаза. Но уже через секунду согласно закивал своей черной ребристой головой. Конечно! Он не против быть "воином Древних"!

– Мы не даем прохода никому, кто бы он ни был! – раздалось самоуверенное в ответ.

– Те, за кем вы гнались, тоже не поверили что мы Древние! – крикнул Дар. – А их было побольше чем вас. Жаль что их трупы не могут вам рассказать…

Эгиббард б'рванцев замялся, оглядываясь. В словах Дара была неприятная истина: как задержать того, кто сильнее тебя? Он снова с сомнением оглядел отряд Дара.

– Чем ты докажешь, что вы – Древние?

– Напади на нас! – посоветовал Дар. – Тогда те, кто придет хоронить вас, поверят мне.

С этими словами Дар вывел вперед спасшего их сегодня робота. "Монокль" помог разогнать какора и тормознуть перед самым строем б'рванцев, чьи дромы с фырканием прянули назад. И было от чего. Поглощенный событиями Дар как-то выпустил робота из поля зрения. Но сейчас, в свете раннего утра, стала заметна эта разительная перемена. Видимо какор выработал слишком много энергии за ночь, и теперь пытался захватить каждую крупицу света из окружающего пространства. Его тело из зеркально-ячеистого стало совершенно черным, с бархатно-глубоким оттенком. Казалось, что это сгусток мрака бежит по степи! Чуть поблескивали только четыре кружка "глаз" на шееголове. Остановив робота, Дар заставил его открыть один из нижних компартментов на брюхе и в манипуляторах оказались сверкающие острые плоскости, весьма похожие на шиташи.

– Что это? – отшатнулся б'рванец.

– Мой "железный друг". Убить его невозможно, потому что он не живой. И остановить его нельзя, потому что ему нет преграды.

Видно было, как начали сближаться головы б'рванцев, обсуждая увиденное и услышанное. Некоторое время эгиббард и его элитары пораженно вглядывались в робота. Дар с надеждой смотрел на эту сцену. Уничтоженный отряд с'энфарпов и какор – вместе они могли стать существенным аргументом.

Но, похоже, б'рванскому эгиббарду этого было мало. Возможно размер робота, стоявшего рядом с огромными дромами, был смешон глазу дромаруга. А может быть малочисленность отряда Дара заставляла б'рванцев чувствовать свое неоспоримое превосходство. Его массивный дром вышагнул вперед, чуть не сбивая какора.

– Твой черный зверек, конечно, необычен. Но нам он не страшен, и здесь его никто не боится!

Эгиббард сделал округлое движение рукой, и тут же отряды его элитаров стронулись с места – ровные ряды ухоженных дромов с вымуштрованными отаругами, как один с такими же нагрудными накладками сработанных из чужих латниров. Первый луч взошедшего Рора пал сверху и ряды воинов блеснули золочеными верхами шлемов. Они двинулись в стороны, явно намереваясь окружить чужаков. Скривив губы, Дар оценил: ситуация приближалась к моменту, когда придется демонстрировать мощь лазера. Черт! Он предпочел бы сохранить его заряд до лучших времен…

– Ты! С кем я говорю! – эгиббард заставил своего дрома двинуться вперед. – Выйди ко мне для беседы!

Видно было, как он начал отвязываться.

Чувствуя на себе взгляды всех своих дромаругов, Дар тоже начал отвязываться с дрома Саудрака, куда пересел специально чтобы "быть на высоте". Сидеть вторым на дроме в момент переговоров – унижать самого себя, и хуураданец усадил его первым номером, хотя стать наездником у него так и не получилось… Ситуация была сильно плоха. И все же… Все же у него был шанс, который не учитывал противник.

Какор послушно подошел, стал рядом как вкопанный. Его черное тело жадно ловило лучи молодого утреннего Рора. Дар забрался в его твердое седло, невольно вспоминая свой ночной бой. От робота ему передалось некое чувство уверенности и защищенности. Они неторопливо подошли к б'рванскому командиру, стягивая на себя вгляды сотен, если не тысяч вооруженных воинов, изготавливающихся к новой битве.

Он стоял перед Даром – почти наголову выше, с мощными формами выдающегося воина. Расслабленные руки далеко от рукоятки шиташа. Но лицо, прятавшееся в тени, застыло в напряженном размышлении. Загадка, с которой он столкнулся, была ему явно незнакома. Как правильно себя вести? А вдруг и в самом деле этот крохотный отряд способен положить всех его дромаругов?

Он цепко оглядывал Дара, спускавшегося с какора. Если вид тангра с "наглазником" был ему жуток, то он не моргнул и глазом, чтобы показать это.

– Не думаешь же ты, что я поверю в твое вранье, Маленький Дар? – сказал б'рванец. – Почему бы тебе не пользоваться своей небесной лодкой, чтобы путешествовать по Рортангу, если ты действительно Древний?

Глаза его жадно обшаривали фигуру Дара.

Дар качнул плечами совершенно земным жестом, и повернулся спиной, показывая латнир. Когда он оборотился, выражение на лице эгиббарда было совсем другим. Он будто силился проглотить большой камень, застрявший в горле.

– Ты должен чувствовать мой отбив! – отчеканил Дар. – Трава Древних – не враг траве их детей!

– Может быть, может быть… – эгиббард и в самом деле слышал его траву. Однако это совсем не добавляло ему дружелюбия. И если бы не страх перед неизвестностью, кто знает, не был ли бы Дар уже разорван на части?

– Тогда открой мне проход! – рявкнул Дар в лицо собеседника. – И покончим с этим делом. Или ты боишься, что три десятка дромов захватят твои города?

Что-то сдвинулось в лице пятнистого б'рванца. Глаза его сверкнули из темных глазниц двумя зелеными звездами, и Дар почувствовал, будто земля дрогнула у него под ногами…

Он вдруг осознал, что вся эта ситуация его просто бесит.

Маттахо охотился на него!

Дар мгновенно расслабил глаза, передавая плечам фокусировку. Мир моргнул, меняя цветность и цельность – и тут же возвращаясь на место. Цнбр будто взорвалась внутри него, охватывая все тело, и все пространство, и всех этих бойцов вокруг… Неторопливо и аккуратно, как на тренировке с Ю-махо, Дар осмотрелся. Б'рванский эгиббард перед ним сейчас был вертикально расположенным овалом охряной светимости, с ярко-зеленым сплетением в сердцевине. Там пульсировали две зеленые точки, два огонька, затейливо переблескиваясь между собой. Тот, что сиял в верхней части овала, был мгновенно охвачен зеленой сферой, протянувшейся из тела Дара, по ходу меняя свой блеск. Нижний огонек, плутавший в зеленых зарослях своей внутренней травы – просто загас, снизив светимость почти до фоновой. Дар даже ничего не делал осознанно – его цнбр взяла процесс в свои руки. Несколько долгих мгновений – и перед ним было подобие тусклой светимости дрома, а може даже тусклее…

Дар чуть шевельнулся, частично возвращая нормальное тангровое зрение, но не отпуская ту струну, на которой был теперь привязан безвольный эгиббард.

Повинуясь мысленному приказу, б'рваннец поднял руку, призывая внимание своих воинов:

– Это отряд Древних, – раздался его оглушительный рык. – Я проверил их. Они допущены к проходу через земли клана! Я сам буду их сопровождать до нужного места…

 Глава 5. – Холм столицы

Огромное войско послушно следовало "воле" своего эгиббарда, за спиной которого сел Дар. До тех пор, пока Дар мог контролировать их командира, его собственные воины были под надежной защитой. Но единственное чего не знал Дар – как долго он сможет поддерживать этот гипнотический сеанс? Его навыки ограничивались тренировками с Ю-махо, а с ним он никогда не продолжал это больше десятка минут.

Сейчас контроль тангра длился уже несколько часов.

Баррод-Онору фактически был пленником, сам едва ли осознавая это. Просто потому, что способности размышлять теперь у него не было. Прекрасная выправка позволяла б'рванцу великолепно держаться первым всадником в люльке, создавая впечатление правящего. Сворачивать никуда не было нужно. Так что с этой стороны все было прекрасно. Дар сидел вторым номером – и его это вполне устраивало, постоянно видеть перед собой затылок эгиббарда.

Войско продвигалось споро, дромы шли тердатом – экономным, но быстрым аллюром. И, сверяясь с картой местности в наглазнике было понятно, направление выбрано верно. Вокруг была все та же выжженная степь. Как они ориентируются без компаса?

Дар научился хитрить, на короткие моменты отбрасывая "зрение травы", чтобы украдкой осмотреться нормальными глазами. Опытным путем было определено, что требуется секунд пять свободы, чтобы светящаяся точка воли эгиббарда начала восстанавливать свою яркость. К этому моменту Дар успевал вернуться.

На ближнем дроме справа восседал неколебимый и мрачный Саудрак. Лицо хуураданца выражало что угодно, только не удовольствие от этой поездки. Док-Атор слева был еще хуже. Он постоянно озирался, пытаясь оценить количество сопровождавших их войск. Куаргира видно не было, но Дар знал, что предусмотрительный кх'отр прикрывает тылы. А далее, вокруг всей его трехплеменной группы, огромной коричневой волной двигались и двигались всадники-б'рванцы…

Один раз повезло. Путь пересек гонец, принесший весть о новом нападении с'энфарпов. Гонец потребовал двух элитаров с их отрядами к месту прорыва. Дар с легким сердцем отпустил их, разом ополовинив войско Баррода-Онору. Он попытался "послать" трех, но приказ был недвусмысленен, и было ясно: у Баррода просто недостаточен ранг, чтобы настаивать в этой ситуации… Все это заставило Дара задуматься, что известно в "центральной ставке" степей о его продвижении? Как минимум, они были осведомлены о том что здесь с'энфарпы разгромлены и армия цела… А как максимум – знали в деталях о происшедшей встрече со странными чужаками… Гонцы тут работали на совесть.

Любопытно, что свои нужды тело Баррода-Онору осознавало несмотря на воздействие Дара. Б'рванец совершенно спокойно мог потянуться за кожаной флягой чтобы сделать несколько мощных глотков, или достать из мешочка пару шариков твердого кнока, разгрызая их с сухим громким хрустом. Дар очень хорошо сейчас слышал его цнбр – эдакое слабое горьковатое и чуть давящее ощущение, приправленное чувством легкого тепла, которое не было теплом в реальности. Он невольно задумался о том, какие органы чувств способны воспринимать отбив цнбр. Да и чувства ли это? Может просто восприятие внутренней цнбр ее "сородичей"? Эдакая полуразумная ощутительная ориентация в пространстве отношений…

Припорошенный степной пылью, впереди мерно покачивался латнир б'рванца. Иногда, в коротких перерывах от контроля его хозяина, Дар разглядывал этот панцирь. Значки на нем были куда мельче, чем на привычных его глазу панцирях хуураданцев, а'зардов и кх'отров. Значило ли это что он более удачлив в своей военной карьере? Блестящая золотая и красная краска, которой они были заполненны, сверкала новизной, тут не наблюдались потертости, характерные для латниров полевых командиров. По верхнему ребру панциря, встроенная прямо в кость, ровным рядком шла щеточка птичьих перьев, едва доставая владельцу до уха. Тотем б'Рвана в "азах латнира" был незнаком Дару, невольно приковывая взгляд.

Это было хищное животное, какого Дар еще не встречал на Рортанге. В глаза бросались мощная шея, большое ухо и огромный круглый глаз. Однако еще более странным было его тело, изогнутое почти в правильный круг, где голова соприкасалась с хвостом. Напряженная поза была динамична, как натянутый лук – готовый в любую секунду распрямиться и выстрелить… Четыре ноги зверя были собраны вместе и что-то было странное с ними, или с их когтями… Дар не успевал рассмотреть, каждый раз кончались 5 секунд передышки.

+ + +

Ночь в шатре Баррода-Онору была ужасна.

Дар не знал, удалось ли ему контролировать спящего б'рванца все время, или он сам тоже проваливался временами в мутный тяжелый сон. Этот кошмарный марафон с контролем сознания чужого эгиббарда, и контролем своего, усыпающего ума – обессиливал. Ночью он отлучался из шатра, стараясь все время держать Баррода-Онору во внимании. Но на обратной дороге заметил что б'рванцы отшатываются в стороны, с перекошенными лицами. Тогда он заметил, что светится. Усилием воли выключил этот голубой свет, как его научил Ю-махо… Без сомнения, его свечение придало ему определенный ореол Древнего. Но в то же время, по взглядам пятнистых б'рванцев понял, что они воспринимают это как своего рода трюк. Да, жаль что у тангров не было религии. Тогда "ангельская ипостась" была бы ему дополнительной защитой…

Когда утром, после короткого скромного завтрака все снова полезли на дромов, он с ненавистью подумал, что впереди такой же день изнурительного рабства. Хотя кто именно из них двоих был рабом – это еще вопрос.

Его хуураданцы, кх'отры и а'зарды теперь держались компактной группой. В их острых взлядах больше не читалась взаимная неприязнь. Зато обступившее их со всех сторон колышащееся море б'рванских дромаругов сверкало куда более ненавидящими взорами. Только жесткое слово командира сдерживало этих воинов от расправы над чужой травой. И только воздействие сил махо Дара удерживали ум эгиббарда Баррода-Онору от того, чтобы отдать такой приказ…

И снова была удушающая жара знойного дня Эбирройской степи, почти сравнимая с жарой на Цу-Рецц. Но об этом лучше не вспоминать… нельзя задумываться, чтобы не терять контроль. Один раз, сверившись с картой в наглазнике, и, убедившись что они примерно в двух днях пути от дельты Эрны, Дар невольно погрузился в размышления о дороге. Однако через несколько мгновений подскочил в седле от неожиданности, когда пространство раздробил командный рык:

– Куда мы едем?!

Очнувшийся Баррод-Онору удивленно лупал глазами по сторонам, пытаясь осознать где он.

Тут же придвинулся дром одного из б'рванских элитаров, оттесняя Док-Атора в сторону.

– Эгиббард?!

Но Дар мгновением раньше уже вернул ситуацию под контроль. Глаза командира погасли под полуприкрытыми веками, и голос стал ровным:

– Скажи, что у нас впереди? – он взмахом руки успокоил своего элитара.

– Мы не минуем Балианнар, Верховный! А он перед нами на расстоянии дневного перехода!

Это был новый поворот. Оказывается, их путь совпал с каким-то городом б'Рвана. Дар почувствовал, что не хочет туда заходить. Боковым зрением увидел, как повернулись Саудрак и Док-Атор…

Голоса тангров доносились глухо, словно через глубокую воду. В состоянии погруженности в "зрение травы" какие-то иные чувства воспринимали окружающий мир, другим казалось все вокруг. Чувства махо изменяли мир, горизонт становился выпуклым, угол зрения искривлялся, расширяясь. Все выглядело не таким как в нормальном тангровом зрении…

Дар вдруг осознал, что уже почти сутки пребывает в этом состоянии, это был его личный рекорд… Он чувствовал себя таким же как и прежде, однако нечто явно изменилось в нем самом. Весь мир теперь был подернут зеленым оттенком, словно он смотрел через зеленоватое стеклышко, или был окружен зеленым полупрозрачным облаком… Дар бессознательно знал, что это цнбр смотрит его глазами. Он мгновенно понял, что у него начался переход на качественно иную ступень ла-и-ла, внутреннего соединения. И словно в ответ на его прозрение, раздалось протяжное "Мы-ы-ы", прошелестевшее в ушах. Но не уши слышали этот звук… И вообще это не звук, а будто понимание ума, а точнее чувства, которого касается другое чувство. Понимания… соединения чувств? как сложно описать это простыми словами… Ответом этому пониманию изнутри пришло тепло, которое не было изменением температуры или чего-то такого – словно мягкая волна по нервам, всем жилам тела. Дар почувствовал, что его будто возносит вверх, но в то же время он оставался на месте, продолжая контролировать этого бедного эггибарда-б'рванца, а через него все его обширное войско. Была странная спокойная уверенность… Спокойствие и сила его положения изменило мысли о предстоящем. "Почему бы нет?" – подумалось им с травой, – "Почему бы не зайти в этот город по дороге?

+ + +

Ближе к вечеру бескрайние степи изменились.

Их гладкая ровность стала нарушаться порой длинными продольными холмами. Такая же выжженная трава покрывала их ровные склоны. Они редко но регулярно возникали то справа, то слева по пути. Набитая дорога стала заметнее в пыли сухостоя. Попадались встречные группы тангров, обходившие их стороной. Трижды они вброд на дромах переходили малые речушки, сделав привал возле одной из них. А ближе к вечеру окружение поменялось. От речек потянулись оросительные каналы, и вместо сухих трав повсюду виднелись зеленеющие луга и поля. Согнутые фигурки стояли там, возделывая земли. Иногда они были близко. Вид их вызвал недоумение, а после внезапный гнев Дара. Это были лишенные латниров рабы, цвет кости которых яснее ясного говорил, что принадлежали они к самым разным кланам, но среди них не было б'рванцев. Оглянувшись, Дар понял, что его элитары едва сдерживаются. Поняли это и б'рванские дромаруги, их руки уже были на рукоятях шиташей… Но эгиббард Баррод-Онору все также презрительно глядел в горизонт, кривя губы. И пятнистым дромаругам ничего не оставалось, как подчиняться его безразличию.

На закате они дошли до самого большого из холмов. Это был огромный город, опоясанный величественной каменной стеной и рвом с водой перед ней. Стена огибала холм по периметру, и было видно, как над ней поднимаются постройки и лепестки дворов, сходясь к белостенному Царакклану, чьи высокие золотые обелиски венчали вершину.

– Балианнар! – утвердительно изрек Баррод-Онору, будто разрывая контроль Дара, и немало удивляя того.

Но больше ничего не было, он также послушно поднял руку, останавливая своих воинов, как всегда. Видимо эти слова были впечатаны в его бессознательную часть ума. Сейчас, после полутора дней тренировки, Дар мог продолжать контролировать его сознание с перерывами не в пять, а в пятнадцать секунд. Этого ему вполне хватило, чтобы внимательно оглядеться.

Усталая, запыленная масса войска, наконец, остановилась. Стих дробный шум скачки. Замершие дромы шипели, успокаивая дыхание, рудваны короткими криками восстанавливали видимость дисциплины в рядах.

Дар заметил трех приближающихся дромаругов с богатой золотой отделкой попон. Судя по осанке и важности, эти были не из простых.

– Вечная жизнь б'Рвану! – звонко клацнул металл по кости.

– Вечная жизнь б'Рвану! – отозвалось ревом войско эгиббарда, грохоча своим железом.

– Круг Эгиббардов ожидает увидеть того, кто ведет Древних в их путь!

Воин, сказавший это, был рангом не ниже Баррода-Онору. Это можно было понять из позолоты его шлема и латнира на груди. Его глаза надменно разглядывали чужаков, а искривленные губы показывали, что он верит в их "древность" не более чем в то, что Рор восходит на закате.

Чтобы помочь ему с верой в Древних, Дар вывел какора между собой и подошедшими б'рванцами. Изменившееся лицо встречающего указало, что робот произвел положенное внушение…

– Меня зовут Дар-Древний! – он заставил Баррода развернуть дрома боком. – И я рад приветствовать вас. Я и мои воины движемся в дельту Эрны, где находится наша небесная лодка.

– Приветствую тебя, Дар-Древний! – выкрикнул б'рванец. – Мое имя Варрай-Тору, клана Тороу. В дельте Эрны нет летающих лодок, которых можно увидеть глазами.

– Она лежит под водой, – сказал Дар. – И простыми глазами ее не заметить.

Варрай сощурился и кивнул с понимающим выражением. Его глаза в это время ощупывали немногочисленных спутников Древнего. Он видел перед собой разноклановый сброд, уставший и плохо вооруженный. Потом его глаза снова остановились на какоре, и что-то неуловимо изменилось в его лице.

– Круг Эгиббардов ждал вас сегодня намного раньше, – сказал он. – И теперь, пожалуй, лучше перенести беседу на завтра.

Еще одна ночь с контролем б'рванца не входила в планы Дара. К тому же, мало шансов, что их расположат рядом на ночлег. А вблизи его травы, проснувшегося эгиббарда-маттахо будет не просто подчинить опять. Особенно, учитывая что где-то здесь находится и его махо! Та что рассказ Баррода-Онору завтра будет совсем другим чем сегодня.

– Мы проделали долгий путь, спеша! – раздался дробящий бас б'рванского командира, послушно повторяющего за Даром. – Я сочту за честь сегодня же начать беседу Круга Эгиббардов!

– Чтож, если вы не устали, – встречающий Варрай-Тору, похоже, был даже доволен. – Круг с удовольствием встретится с вами сегодня вечером.

Он коснулся повода, и дром под ним послушно кивнул большой головой.

– Эгиббард Древних, почтенный Дар, да пройдет с нами в Царакклан Балианнара. Остальной отряд Древних может расположиться под внешними стенами, на приготовленной стоянке. – Изрек встречающий. – Твои элитары, Баррод-Онору, могут разместиться на своих обычных стоянках. Совет уже определил им следующие срочные задания.

Формальности были окончены, и украшенная золотом троица начала разворачивать своих дромов.

Дар понял, что ему совсем не нравится разделяться со своим отрядом, особенно при таком тотальном превосходстве потенциального врага. Он увидел, что и его элитары, встревоженно переглядываются, пытась уяснить смысл сказанного. Куаргир, понявший что к чему, наскоро переводил улышаное.

Решение созрело мгновенно, и Дар поднял руку, привлекая внимание:

– Эгиббард Варрай-Тору! Древние не ходят в одиночку. Двое из моих элитаров будут сопровождать меня!

Встречающий эгиббард повернулся и долгим взглядом окинул Дара. Потом взмахнул рукой:

– Пусть будет так.

И все двинулись в разные стороны.

Удержав б'рванского эггибарда, Дар заставил его приблизиться к своим элитарам.

– Куаргир и Док-Атор. Вы пойдете со мной. Саудрак, я доверяю тебе остаться. Будь начеку постоянно. Я поставлю рядом с тобой какора, держись к нему поближе. Он может слышать тебя и передавать твои слова мне, а мои тебе. И он оградит тебя, если б'рванцы задумают напасть!

Куаргир и Док-Атор с видимым удовольствием повернули свои дромы.

– Дарат! – сказал Саудрак, потом подумал, и махнул рукой. – Ладно. Жду твоего возвращения с удачей!

Дар оглянулся, ловя жадные, ждущие взгляды стоящих рядом хуураданцев, а'зардов и кх'отров. Сейчас это был один отряд, одна сила.

Не того ли он добивался все это время?

– Пошли, – сказал он Барроду-Онору. – Где тут твой Совет…

 Глава 6. – Б'рванский Круг 

Дар все также восседал вторым всадником на дроме эгиббарда Баррода-Онору, и потому почти не привлекал внимания к себе. С его элитарами было сложнее. Док-Атор пересел к Куаргиру, заменив его второго воина и проглотив при этом свое недовольство. Эта живописная пара стягивала все взгляды в округе. Черный и красный тангры на одном дроме – такое вряд ли увидишь где… Б'рванцы бросали все свои дела и замирали возле дороги с отвисшими челюстями. Впрочем, в их глазах было не удивление, а совсем другие чувства. Конечно, они не кидались с шиташами наперевес, но чувствовать себя спокойно было невозможно. Отсутствие войны – еще не всегда мир…

Проезжая мимо мелких построек к высоким воротам крепости, Дар заметил необычного вида тангров, ходящих со склоненной вперед головой. Это как правило были существа невоенной наружности – тощие, невысокие, они были заняты на разного рода работах или несли грузы на плечах. Их шеи окольцовывало железо с большой деревянной биркой. Мужчины, в отличие от женщин, несли цепи на ногах. Не было сомнения – это рабы. Расцветка их была совсем не б'рванской – тут виднелись и хуураданцы, и кх'отры, и невиданные им прежде желтокожие тангры с костью палевого цвета – казалось что кожа светится через их костяные пластины. Интересная деталь – взрослых мужчин среди них не было. Их потухшие взоры безразлично мелькали по проезжающим воинам, но заметив цвета Хуурадана и кх'Отрии, тут же зажигались огнем надежды. Дар сжимал зубы и еще больше выпрямлялся в седле.

Иногда дорогу заступали б'рванские женщины – Дар с удивлением рассматривал их. В селениях Хуурадана, а'Зардата, где ему доводилось бывать, они редко попадались на глаза. Но здесь все было по-другому. Невысокие и плотные, на голову, а то и две ниже чем воины-б'рванцы, женщины вели себя порой просто агрессивно. Торопливо выходили вперед, завидев чужаков, напряженно вглядывались в проезжающих и возмущенно размахивали руками. Головы женщин-б'рванок всегда были вызывающе подняты, как и их взгляды, а пряди волос были собраны в короткие перевязанные пуки. У многих из них были военные перевязи с шиташем или палки в руках… Похоже, использование рабов значительно изменило внутреннюю психологию и социум в б'Рване. Все делалось силами рабов, а женщины стали надсмотрщицами. Мужчины, похоже, поголовно все пополняли ряды войска. Вот отчего так много дромаругов ходило по степям!

Дар покачал головой. Судя по разнообразию расцветок пленников, б'Рван враждовал со всеми окружающими кланами. С б'рванцами стоило держать ухо востро! Вряд ли для них многого стоит жизнь чужака…

Дорога, прорезая теснину мастерских, хранилищ, загонов скота и прочих лачуг, вела прямо к массивным каменным стенам. Балианнар, без сомнения, был крупнейшим из виденных Даром городов Рортанга. При взгляде на серый гранит двух выступающих вперед вратных башен Дар невольно вспоминал мрачную Цитадель громов Аяны из учебной симуляции "Ветра". Только там он и его парни были в тяжелой броне, со всем спектром технологических преимуществ, что создает развитая цивилизация для своих военных. Теперь же он ощутил себя почти голым.

Внушительные ворота были усажены железными гвоздями в локоть длиной, чтобы их не могли высадить боевые дромы. При взгляде на дерево ворот, Дара пробрал холодок под латниром. Он вспомнил, как выглядело темное цнбровое дерево в лабиринте под Цараккланом Хоргурда. Топор тогда не смог оставить на нем и зарубки. И тем не менее, на этих воротах отпечатались следы былых осад…

Трое встречающих так же деловито продвигались вперед. Но они были не единственными, кто сопровождал гостей. Оглянувшись, Дар заметил группу в десять дромов, следующую за ними прыжках в двадцати.

Миновав толстые стены и серию глухих дворов-ловушек, более похожих на каменные колодцы, они вьехали наконец в пределы внутреннего города. Тут была обычная для тангровых поселений архитектура лепестков, лишь дорога шла не прямо, а винтилась по спирали, позволяя постепенно взбираться наверх. Поднимаясь по ней выше и выше, глазу открывалась широкая перспектива всех земель, окружающих б'рванский Балианнар. За очередные пятнадцать секунд передышки от контроля за эгиббардом Онору, Дар сверился с наглазником. Отметил стороны света, направление к дельте Эгры, расположение уходящих в стороны дорог. Близкая река могла бы сделать путь короче и легче, если бы удалось раздобыть подходящую лодку для тангров и дромов.

Порой, услышав клацание твердых дромовых когтей по мостовой, в приоткрытые двери просовывались любопытные детские головы и провожали их долгими удивленными взглядами. На крик сбегались и матери. Еще бы! Тангры цвета рабов рассиживались на дромах как вольные! Более того – двигались к самому Царакклану!

Временами Дар переключался в наглазнике на зрение какора. Он видел, что Саудрак расположил воинов по кругу, почти заняв оборону на своей стоянке. Дромы отрядов были чуть в стороне, у специальных стапелей с кормушками. Похоже, они были довольны. Но этого нельзя было бы сказать об их хозяевах. Потому что со всех сторон маячили фигуры б'рванцев. Их горящие глаза яснее ясного рассказывали, что творится у них на душе. Видеть тангров чужой цнбр рядом со столицей… Дар, представлял себе что они испытывали. Да… От его бойцов сейчас требовалась недюжинная выдержка. Но были и плюсы в этой ситуации. Дар с удовольствием наблюдал, как младшие воины кх'отров слушаются хуураданца-Саудрака, расставлявшего их по постам.

Слишком экстремальным был этот поход, слишком невероятным.

Конечно, клановым законам приходилось плавиться…

Ум Дара вернулся назад.

Дромы прошли уже почти на самый верх. Открытая площадка Царакклана тонзурой венчала холм Балианнара. Лучи заката сияли на гранях замечательных золотых обелисков, покрытых тангрописью и изображениями странных животных. Дар порывисто вдохнул полной грудью, оглядываясь вокруг. Здесь открывался незабываемый вид, невольно напоминая ему дни скитаний с Куаргиром в Старогорье, где они спасались от погони Хуурадана. Теплый вечер дышал спокойствием и умиротворением, небо было очищено от облаков. Его ровная синева на востоке плавно переходила в сияющий красный закат запада. Как с высоты птичьего полета были видны огромные возделанные просторы вокруг Балианнара. Рощи плодовых деревьев, леса выкорма дромового молодняка, черезполосица растительных наделов, перерезанная тут и там широкими темными дорогами. Черными точками согнулись фигурки трудящихся рабов, разбросанными горошинами смотрелись группы пасущихся дромов и стада уилисов. Мрачными опасными ульями замерли под городскими стенами стоянки элитаров с шашечками поднятых шатров. Воины на дромах постоянно входили и выходили из их четких периметров. Было видно, как довольно далеко, поднимая за собой облако пыли, уходит к горизонту большой отряд дромов. Похоже, элитарам Баррода-Онору так и не удалось насладиться покоем возле столицы… Близкая полноводная река, бравшая начало в ледниках Лахирда, переливалась красным под закатными лучами Рора. На береговом песке различались облака сушившихся сетей, рядом с которыми примостились хибары рыбаков. За ними начинались плотницкие сараи, из которых выглядывали деревянные остовы изготавливаемых лодок и барж. Было еще множество строений из дерева, соломенных плетенок, глины, виднелись загоны для скота, хранилища для урожая, мастерские, мелкие лавки. Жизнь, вынесенная за пределы каменных стен столичного града, процветала.

И выглядела в этой степи странно беззащитной….

Они явно забыли что такое огонь войны!

Перед глазами вдруг пронеслись картины павшего Изир-Дора, покрытые копотью обелиски, проломленные крыши ататов семейной цнбр, и дымы, многочисленные кислые дымы…

Б'рван, похоже, отвык от сражений на своей территории.

Теперь перед ними была белоснежная стена, венчавшая верхушку холма Балианнара. От этой кольцевой стены Царакклана протянулись лепестки вытянутых дворов, изящные и добротно построенные. Невольно залюбовавшийся этой гармоничной красотой, Дар задумался, сколько рабского труда потребовалось и для того чтобы свезти сюда по реке столько камня, и чтобы выложить эти стены на такой высоте… Куаргир и Док-Атор тоже с любопытством осматривались.

Ограда Царакклана была, конечно, ниже окружной городской, но не менее внушительной по виду. Высеченные на камне общие для кланов символы бегущего солнца и прочей тангрописи, перемежались с оскаленными мордами незнакомых зверей, призванными внушить трепет живым или мыслимым врагам. За узкими, в один дром, воротами, открылся строгий внутренний двор. Здесь все было выложено из белого гладкого камня, без вычурностей и излишеств. Никаких растений, как и в других Цараккланах, тут не было. Один за другим дромы встречающих, а за ними Баррода-Онору и Куаргира, втекли через узкий проход. Замыкающий отряд остался снаружи. Громыхнув, захлопнулись позади ворота. Каменный белый мешок весьма смахивал на ловушку, тем более что б'рванцы вряд ли имели привычку держать слово перед чужаками. Но вот открылись двери в противоположной стене, откуда вышла группа тангров в белых плащах и встала по периметру стен. Важный тангр в щедро орнаментированной накидке выступил вперед и требовательным голосом приказал спешиться и разоружиться.

Куаргир и Док-Атор переглянулись, недовольно насупившись и явно предпочитая не расставаться со своим боевым железом. Но здесь не было тангров, кто не знаком с правилами Царакклана – они вскоре послушно сложили оружие у своих ног, как это сделали Баррод-Онору и Дар.

– Наручи тоже! – послышался окрик.

Шипя от унижения, элитары принялись стаскивать с себя казалось уже вросшие в кожу тяжелые металлические наручи.

– Может еще и латниры снять? – послышался язвительный голос Куаргира.

Дар с сожалением расстался с наручем, выкованным в Горне. Кто знает, доведется ли еще получить назад эту хитрую штуковину? Чего уж говорить об эриг-шиташе из "Карасса", который заставил лица окружающих вытянуться…

– Свое оружие вы получите на обратном пути, как и своих дромов. Они будут накормлены и напоены, – пообещал тангр в белом.

Дар перевел его слова Док-Атору.

– Может они еще и потомство успеют принести? – усмехнулся а'зард.

– Я не доверяю им ни на мгновение, – поделился своими мыслями Куаргир, его улыбку легко можно было принять за оскал.

– Ты видел, сколько там а'зардов в рабах? – прорычал Док-Атор.

– А кх'отров не меньше, – парировал Куаргир.

– Следуйте за мной! – прервал их тангр в расписной накидке.

Четко повернувшись, он скрылся в темном проходе.

+ + +

Круглый зал Совета Эгиббардов был почти копией хуураданского, однако размеры его были иными. Зал был не круглым, а скорее овальным, две стороны его уходили далеко в стороны, утопая в тени. Плиты пола полнились изображениями "бегущего солнца" и иероглифами тангрописи. Белые резные колонны поддерживали низкий потолок, в центральной части конусообразно уходящий вверх. Там была аналогичная круглая шахта – в далекое, все еще яркое закатное небо. Шахта пока давала достаточно света, но по стенам виднелись и гнезда для факелов. По периметру, на ровном расстоянии друг от друга, возвышались невысокие белые каменные троны, украшенные золотом. Их было куда больше, чем в Царакклане Хоргурда. Все они казались совершенно одинаковыми, будто нарочито подчеркивая отсутствие верховной фигуры. Впрочем, так же было и во всех других кланах. Но сейчас Дар впервые оценивал увиденное глазами и умом человека. Что это – примитивная демократия тангров? Или молчаливое подтверждение того факта, что на самом деле решают не тангры? Не эгиббарды, чья воля важна на поле боя, противостоя воинам чуждой цнбр, а махо должен иметь тут главное слово. Махо, переводящий сложные эмоции травы на язык беспокойных существ, умеющих двигаться по земле, и логически мыслить!

Означает ли это тиранию травы?

Запах и отбив тут были сильнейшими. Ноздри все не могли привыкнуть к концентрированному, прелому, тяжелому, и в то же время странно притягательному влажному запаху цнбр. И у этого была причина: в отличие от Хуурадана, по стенам зала Круга перевитыми лианами свисали тяжелые связки пухлой и влажной полутравы-полумха. Видимо вблизи полноводной реки и на плодоносной почве цнбр росла особенно пышно и тучно. Совсем не как в каменистых землях горного Хуурадана.

Присутствие б'рванской травы ощущалось мощно, тяжело, как внутренне подспудное давление. Дар, с расфокусированым взглядом, все еще контролировал эгиббарда Баррода-Онору, но теперь заодно разглядывал помещение Круга "зрением травы". Торжественный белый цвет стен исчез. Повсюду, будто изумрудные громады, перевитые в своем множестве, зеленым лучились толщи б'рванской Атсинбирг. Никогда прежде Дар еще не видел такого колоссального объема цнбр, такого сложного конгломерата оттенков зеленого света, вливающихся, входящих друг в друга, но не смешивающихся, не растворяющихся, а скорее просвечивающихся друг через друга. Напор этого массива давил на него почти физически. Еще бы! Зал Круга Эгиббардов всегда располагался в самом центре Царакклана, внутри переплетений клановой цнбр…

Не было сомнения, трава чувствовала что он здесь, и пыталась понять это событие. Тысячи подвластных ей тангров, слитых с ней зеленой кровью симбиоза, бросились бы исполнять ее волю мгновенно. Но здесь было странное, здесь был чужак, но не того типа, каких убивают. Впервые трава встретилась с чем-то чужим и дружественным одновременно. Дар ощущал все эти тонкие переливы эмоций, видел их своим тайным зрением. У него было чувство, будто он может общаться с ней нарямую… Но конечно же это было не так. Армии тангров владеют пространствами. Цнбр владеет душами тангров. И лишь махо является избранником травы…

Внезапно нечто впереди привлекло его внимание. Это был совершенно черный холодный конус. Что-то было странное в нем, недосказанное. "Латнирным зрением" Дар пытался увидеть это, проникнув за преграду его поверхности, но он стоял в Царакклане чужой травы, и его возможности были ограничены…

Дар вернул нормальное зрение.

Последи зала из пола поднималась монолитная металлическая округлость, мягким конусом сходящяся к своей вершине на уровне груди среднего тангра. Она была похожа на зарытую наполовину тупую пулю в три обхвата.

Дар оглянулся.

На каждом троне восседала фигура в пурпурном плаще. Красота церемонии бросалась в глаза. Белизна, пурпур и золото – степные тангры умели соединять изящество и помпезность! В этом средоточии зеленого огня, тем не мене каждый из присутствующих был дополнительным центром изумрудного свечения, благодаря перевитому клубку зеленого огня на уровне груди.

– Радуйтесь, пришедшие тангры! – Громкий голос, казалось, исходил отовюду. – Пройди в центр, называющий себя Древним… Твои спутники пусть следуют за тобой!

– Империя тангров! – отчеканил Дар свое приветствие. – Радуйтесь и вы, мудрейшие члены Круга!

Он прошел в освещенную часть зала, оставляя Баррода-Онору стоять у двери. Регламент был знаком Куаргиру и Док-Атору, судя по тому что они спокойно двинулись следом. Похоже, каждый из них сам в прошлом восседал в подобном зале собственного клана. Однако глаза всех трех гостей были прикованы к центру зала. Вместо низкого кресла отвечающего и "окон для ног", торчала эта странная "пуля"… Похоже, элитары, как и он, не видели раньше подобного. Это явно не было творением б'рванских кузнецов – оценил Дар-человек. Тут требовались иные технологии. Как минимум, это было еще одним свидетельством Древних.

С обратной стороны от "пули" обнаружилось недостающее низкое кресло. Вид его вызвал усмешку Дара. Он помнил, чем закончилась прошлая "беседа откровений" в Хоргурде. Более откровенничать он не был расположен.

– Начнем беседу, – произнес низкий голос, словно читая его мысли. Опять было сложно понять откуда он исходит. – Я думаю тебе надо отпустить эгиббарда Баррода-Онору!

Дар резко обернулся и успел заметить того, кто это сказал. Тень капюшона закрывала лицо этого эгиббарда, однако она была не в состоянии спрятать зеленые огоньки его глаз.

Перед ним был махо б'Рвана.

– Ты видишь меня, так же как и я вижу тебя. – продолжил махо. – И я вижу твое умение. Я вижу, что ты поймал и удерживаешь Онору. Но мы будем беседовать с тобой а не с ним.

– Хорошо, – сказал Дар, понимая что его собедник сейчас разглядывает его в "зрении травы". Он позволил себе сбросить напряжение, снимая воздействие со светящихся точек Баррода. Но теперь следовало быть настороже. Здесь не только он умел воздействовать на чужую волю!

Через несколько мгновений послышался знакомый командирский рык:

– Где я? – но незадачливого эгиббарда уже выводили под локти из зала.

– Твоя сила велика, – подолжал махо. – И, видимо, столь же велика твоя смелость. Иначе как ты решился бы проникнуть в Царакклан столицы б'Рвана?

– Я не стремился попасть сюда, – честно ответил Дар, выпрямляясь и расправляя плечи. Двусмысленности были окончены. Предстоял откровенный разговор, и он был готов к нему:

– Со своими воинами я направлялся к моей небесной лодке в дельту Эрны.

– Мы знаем эту историю, гонцы передали ваши беседы. Но мы также знаем, что Древние не расхаживают по Рортангу пешком! Что скажешь?

– Ты знаешь много Древних? – делано удивился Дар.

– Ни одного, – спокойно ответил б'рванский махо. – Именно потому, что их тут не бывает.

– Теперь будут. – Так же спокойно ответил Дар.

– Лучше расскажи, зачем ты пришел сюда, хуураданец?

Док-Атор сбоку крянул, и Дар улыбнулся, вспомнив их первую встречу.

– Ты знаешь что у меня не хуураданская Атсинбирг! И ты видишь мой чистый латнир! Какие еще доказательства вам нужны для проверки?

– Не думай, что тебе удасться нас провести! – Махо взмахнул руками, и тотчас открылись незаметные двери, по стенам выстроились отаруги, блестящие военным железом. Их жесткие лица были полны ненависти к чужой траве, глаза сверкали злобой.

Куаргир и Док-Атор что-то яростно зашипели сзади. Но Дар чувствовал полную уверенность. Он лишь рассмеялся, и продолжил, повышая голос:

– Вы всегда так встречаете своих предков? Или имя Древнего больше не вызывает уважения у тангров?!

Громкость этих слов заставила лица воинов скривиться. Но остановить махо было не так просто.

– Прежде чем мы поверим твоим словам, пусть твои элитары объяснят, почему они оказались в глубине земель б'Рвана, нарушив договоры о территориях как простые лазутчики?!

Куаргир и Док-Атор переглянулись, после повернулись к Дару.

– Это я решил пройти через б'Рван! – сказал он. – Элитары лишь сопровождают Древнего в его походе, ибо кланы Хуурадана, а'Зардата и кх'Отрии захотели помочь мне, и понаблюдать за моим продвижением.

Последовала короткая ошеломленная заминка.

– Я обещал что тех воинов, кто вызовет мое уважение, я возьму с собой на небесной лодке! – вогнал он еще один гвоздь в иронию махо.

– Ты хочешь сказать что перечисленные кланы идут с тобой – ВМЕСТЕ? – Раздался другой голос слева.

Кажется, ему все же удалось удивить б'рванцев. Жаль что это были клановые законы, а не умения Древних…

– Да, мудрейшие члены Круга Эгиббардов.

– Добровольно? – голос махо будто осип, потеряв свою силу.

– Конечно.

Похоже, гонцы б'рванцев не были достаточно осведомлены чтобы принести всю информацию, потому что слова Дара возымели сильнейшее воздествие. Еще бы! Совершенно неслыханно, чтобы тангры, а тем более элитары трех различных кланов собрались вместе для какого-то общего дела. Понимание этого поразило б'рванских мудрецов.

– Откуда тебе ведом язык б'Рвана… в таком совершенстве? – наконец раздался голос справа.

– Языки детей не чужие для их родителей!

– Ты выглядишь как хуураданец, – пришел голос слева. – Но твоя трава иная.

– Моя Атсинбирг иная для любого из кланов Рортанга. Но она не чужая ни одному клану! Потому что она из Ледяного Простора и принадлежит самим Древним!

Снова разлилось молчание.

– Я не враг б'Рвану и его Атсинбирг! – повторил Дар.

– Зачем же ты пришел к нам? – снова раздался язвительный голос махо. – Чего ты ищешь здесь?

– Я ничего не ищу. Я зашел к вам, потому что вы пригласили меня. Все что я хочу – это вернуться к своей небесной лодке. Я многое повидал на Рортанге. Мне пора назад.

– Вот ты и выдал себя, чужеземец! – торжествующе воскликнул махо б'Рвана. – Вы все просто шпионы, которые пришли выведать наши тайны! Я вижу, враги сделали великие успехи. Слава б'Рвана, как величайшего из кланов, разошлась так далеко, что испуганные соперники решили сговориться, чтобы уничтожить нас. Именно поэтому элитары разных пород собрались вместе. Вы полагали, что ваша хитрость останется тайной?

Он громогласно рассмеялся.

Но эта глупая догадка не привлекла внимания Дара.

Глазом какора он вдруг заметил, что к стоянке его элитаров приближается плотная масса пятнистых воинов. Оружие в их поднятых руках поблескивало кровавыми отблесками в лучах позднего заката. Повернувшись, он увидел как отходят, собираясь плотнее, хуураданцы, кх'отры и а'зарды. Выражения на их лицах показывали, что у нападавших не будет легкой победы. Но тех было слишком много, чтобы испугаться этого.

– Вы решили убить моих воинов! – с негодованием вскричал Дар. – Нападаете на доверившихся вашему гостериимству? Мы даже не закончили переговоров!?

– Мы не убиваем лазутчиков. Мы обращаем их в рабов. – усмехнулся махо. – Даже если они думают что они Древние..

Несколько эгиббардов в зале рассмеялись.

Дар почувствовал, как ярость вспыхнула в его тангровой душе.

– Так пожалейте своих глупых отаругов! – крикнул он.

Под его волевым приказом какор развернулся, и медленно выступил между обнажившими шиташи отрядами бойцов.

– Стой здесь, Саудрак! – крикнул он хуураданцу через ретранслятор робота, а затем повернул его к врагу.

Впереди сомкнутого строя, набычившись и выкрикивая ругательства на б'рванском, шел здоровенный отаруг, явно элитар, или по крайней мере рудван. С него Дар и начал.

– Нападаете на своих гостей? – крикнул ему Дар голосом какора. – Я покажу вам как сражаются Древние!

Острый красный лучик вырвался из ствола робота.

Б'рванский элитар замер, будто наткнувшись на преграду, и грузно упал в пыль с простреленной головой.

– Кто еще? – крикнул Дар в запальчивости.

Мгновенное убийство командира шокировало воинов, однако шестеро из них, бешено заорав, разом бросились вперед. Дар усмехнулся и сжал зубы. Еще шесть тонких лучей скользнуло от шееголовы какора, и еще шесть тел навсегда успокоились в пыли.

– О чем ты тут болтаешь? – послышался близкий голос махо.

Глаза какора показывали, как испуганные оторопевшие б'рванцы пятятся задом. Это явно не была настоящая война, иначе семь трупов бы их не остановили.

– Древние не тронут вас, если вы не тронете Древних! – крикнул Дар, на полную поднимая мощь репродуктора. – Уходите!

Затем он "вернулся" в зал Царакклана.

– Ваши отаруги напали на мой отряд, – жестко сказал он. – Мне пришлось убить их элитара, и еще шесть воинов, прежде чем они остановились.

– Ты? – недоверчиво сказал махо. – Ты убил их отсюда?

– Да, – ответил Дар. – Я в одиночку положил все войско с'энфарпов, угрожавшее вашим землям. Или ваши гонцы не известили вас об этом? И сделаю это снова, с тем кто на меня нападет!

Сам воздух закаменел в зале Круга Эгиббардов после этих слов. Похоже, его угроза была воспринята серьезно!

Сбоку снова отворилась дверь, и некто быстрый скользнул к трону махо, что-то шепча на ухо. Похоже, в столице имелась связь и получше гонцов.

– Останови своих воинов! – потребовал махо. Он совсем не выглядел подавленным. – Их больше никто не тронет! А мы здесь разберемся, что за трюки ты разыгрываешь…

С этими словами он поднялся и ступил к Дару. Из-под белого плаща выпросталась рука, сжимающая предмет, от вида которого у Дара потемнело в глазах.

В мягких обводах светлого металла, в округлых огнях, оплетающих рукоять, он без труда узнал лучевик Древних.

В точности такой, какой сам получил от "Карасса"!

 Глава 7. Голубой луч махо 

Дар тяжело сглотнул, оглядываясь по сторонам.

Единственным равным оружием был какор, но робот был слишком далеко.

Оба элитара заметили, скорее даже почувствовали его неуверенность – и тотчас пришагнули к нему.

– Древний?

Эгиббард, с отставленной в сторону рукой, сделал несколько шагов вперед, и замер в выпрямленной и гордой позе.

– У нас есть такое же священное оружие Древних, как и у тебя! – голос был резким, лающим. – Что ты на это скажешь?

Было видно, как по кольцевым огням рукояти пробежали огоньки готовности, поднимаясь наверх и скрываясь в костистой ладони. Дар с завистью подумал, что этот лучевик, наверное, полностью заряжен. Но отогнал эту мысль – как может у б'рванцев появиться заряженное оружие Древних? Впрочем, верхняя часть была совсем иной, теперь он мог это видеть. Над большим пальцем шло округлое утолщение, уплощавшееся сверху и переходя в ровный ствол.

– Похоже что есть, – ответил он. – Оружие родителей в руках детей…

Б'рванец яростно сверкнул глазами. Он поднес вторую руку и что-то нажал на лучевике. Стало видно, как его поверхность на мгновение окуталась беловатым светом, и чуть позже из него вырвался яркий голубой луч. Эгиббард победно усмехнулся, глядя Дару прямо в глаза и медленно подвел луч к самым его ногам.

Вздох удивления, восхищения, оторопи донесся от отаругов, стоящих по стенам. Куаргир и Док-Атор отпрянули, завороженно гладя на этот узкий ослепительный свет. Дар чувствовал бесконечное удивление. Да по этой планете просто рассыпаны артефакты Древних?!

– Готов ли ты умереть, хуураданец? – голос б'рванского махо казалось раздвигал самые камни, из которых был сложен этот зал. – Перед моим "живым огнем" тебе самое время сознаться, что ты никакой не Древний!

В последовавшей паузе слышалось только громкое сопение элитаров за спиной. Они были готовы драться – безоружные, защищать его своими кулаками, когтями, зубами. Два добрых друга…

– Сознайся в своих трюках, пришелец! – давил махо. – Сознайся, и ты сохранишь свою жизнь. И, – он рассеянно глянул на замерших рядом с Даром элитаров, – И еще жизни этих…

Махо погасил свой лучевик. Стало заметно, как сильно темно уже в зале Круга.

Дар вдруг почувствовал себя совершенно уверенно. Ему хотелось расхохотаться в лицо чужаку. Он успел заметить разницу в лучах. Не осталось на полу обгорелого следа от прикосновения голубого луча, не было характерного запаха от перепада температур.

Дар усмехнулся и повернулся к махо:

– Ребенок может поднять ножны с шиташем. – Сказал он надменнейшей из своих интонаций. – Но как пользоваться смертоносным оружием знает только воин!

– Поясни свои слова! – вспыхнул один из пурпурных эгиббардов.

– Или мы сочтем это за оскорбление! – тут же добавил другой.

– Вот мой латнир! – голос Дара тяжело разнесся в зале Совета. – Пусть великий махо попробует оставить на нем хотя бы царапину своим "живым огнем". Если он сможет убить меня, это будет заслуженной карой за лживую претензию быть Древним.

Вздох пронесся по рядам воинов и эгиббардов, но прежде чем его оппонент поднял руку, он добавил:

– Но если махо не сможет причинить мне вреда, вы все признаете меня Древним!

Дар демонстративно повернулся спиной к б'рванцу. Что сказать, он заметил, что несмотря на внешнее сходство лучей, это была лишь световая указка. Могучее оружие либо работало в режиме фонаря, либо севший аккумулятор не давал достаточно мощности. А может просто б'рванец не умел им пользоваться.

– Древний! – Куаргира невольно двинуло к нему.

Кх'отр встал рядом – хладнокровный, с презрительным прищуром изогнутых глаз-полумесяцев. Вспомнилось, как великолепно он держался меж саудраковых головорезов в Изир-Доре, где, казалось, его жизни должен был придти конец. Ближе ступил и Док-Атор, совершенно ничего не понимающий по-б'рвански, однако по интонациям беседы уловивший главное. Его взгляд был острым как лезвие шиташа.

Невольная дрожь прошла по телу, но Дар постарался скрыть ее. Конечно, он рисковал. Если он ошибся… Если махо в состоянии включить боевой луч – от них останутся три куска паленого мяса…

Изменившиеся лица элитаров показали, что критический момент наступил. Рука Док-Атора бессознательно искала рукоять шиташа, а улыбка Куаргира стала ледяной.

Прошло несколько долгих секунд полнейшей тишины. Дар хмуро выстоял эти нескончаемые мгновения, чувствуя как холодеют пластинки кости на его коже…

Но голубой свет так и не вспыхнул!

Испытания не было!

Махо б'рвана действительно брал его на испуг, а сам ничего не мог сделать своим голубым лазером-указкой. Видимо, он решил даже не позориться в попытках повредить чужакам своим фонариком…

Переведя дыхание, и выждав некоторое время, Дар повернулся. Глаза всех в этом большом зале были прикованы к нему. Проигрыш махо для них был подтверждением. В глазах каждого из присутствующих Дар теперь был Древним – тем, кто не испугался чудовищного, немыслимого и ужасного "живого огня"!

Вздох облегчения сорвался с губ кх'отра и а'зарда.

– Кто вы такие, чтобы допрашивать Древнего!? – вне себя возопил Дар. – Как смеете не верить мне?

Б'рванские отаруги неуверенно мялись возле стен. Их шиташи смотрели в землю, как и их глаза. Еще бы, тот кто не испугался "живого огня", не испугается и простого железа.

Зал Круга Эгиббардов потрясенно замер и все были подавлены.

Все – но не махо. Этот тангр только четче выпрямил свою спину, сразу неуловимо напомнив Ю-махо.

Их взгляды скрестились, и Дар ощутил растущее энергетическое давление б'рванца. Он почувствовал также, что вся масса цнбр этого места, все эти огромные мохнатые наслоения полутравы-полумха, протянувшиеся во все стороны, углубившиеся во все земли – будто слились с своим тангровым орудием, и затем взглянули на него, Дара, через глаза б'рванского махо. Был будто физический толчок.

Цнбр по своему наблюдала за происходящим, она не видела так как видит тангр события и движения ходячих существ. Но она прекрасно впитывала все детали проиходящего здесь – эмоциями каждого из присутствующих, даже тех, чья цнбр под латниром была глубоко чужда ей – тангров враждебных а'Зардата и кх'Отрии. Ее вывод не был логическим но он был безошибочным…

Тут же что-то стало с глазами, словно он вновь уже смотрел на мир через зеленоватое стекло. Дар начал чувствовать себя только половиной, которая сейчас превращается в целое, соединяясь со второй частью, зорко поднявшейся из невидимой, неприступной глубины. "Ла-и-ла!" – гулким шепотом прогрохотало в ушах. Было впечатление, словно он до того был пустым, и вот плоть вошла в его формы, наполняя силой. Нечто выскользнуло из его глаз, быстрое, подобное невидимой шаровой молнии, и втекло в глаза противостоящего ему махо. Тот покачнулся, но не отстранил взора.

Казалось, еще немного – и оба начнут искриться!

Дар сам стал как цнбр, он мог ощущать все невидимое, что происходило в этом зале. Цнбр б'Рвана словно подалась назад, или, что точнее, изменила свое склонение. Дар чувствовал ее напряжение и последовавшую затем перемену. Как будто эти две целостности, две массы цнбр, что за его плечами и за плечами махо – словно они могли договориться, пока они с махо немигая поедали друг друга глазами…

Цнбр б'Рвана больше не была враждебна.

Она опасалась, она любопытствовала, она сторонилась и избегала – но она больше не боялась.

Эта перемена осталась незамеченной для присутствующих тангров, все также напряженно разглядывавших этих чужаков.

Но Дар понял – эту битву он выиграл.

Однако махо б'Рвана был не тем существом, что можно сломить простой переменой ситуации. С косой усмешкой на губах он спрятал лучевик в складках своей хламиды и сделал шаг назад.

– Ты выдержал первый тест, – его подбородок надменно поднялся, а глаза сощурились.

Он сделал знак стоящим по периметру, и те принялись торопливо зажигать факелы на стенах.

– Не думай что ты смутишь нас в этом прославленном зале своими смешными фокусами! Если ты настоящий Древний, ты ответишь на загадку, которую я имею для тебя!

Он прошел к центру зала, попадая в более светлую зону – величественная фигура в одноцветном пурпурном плаще. Вертикальные складки ткани придавали ему высокий и стройный вид. Прямые ровные шаги приблизи его к Дару и его спутникам – и тут стало ясно что перед ними стоит глубокий старик.

Он обернулся, снова подавая кому-то знак поднятой рукой.

Пол задрожал.

Каменная плита в стороне начала смещаться, открывая под собой темный провал.

Ну конечно, какой же Круг Эгиббардов без проваливающихся полов! – усмехнулся Дар.

Однако, в отличие от Хоргурда, тут не было неожиданностей или ловушек. Под сдвинувшейся плитой обнаружились гранитные ступени, ведущие в темноту подземелья. Несколько воинов с факелами в руках двинулись вниз, скрываясь из вида.

Старик-махо подошел к странной металлической "пуле" и осторожно, благоговейно положил на нее свою ладонь. Потом исподлобья глянул на Дара:

– Если ты действительно Древний, идущий к небесной лодке, – крикнул он с вызовом, – Так вот тебе лодка, чтобы зайти в нее!

Дар почувствовал, как озноб прошел по всему его телу.

Странная "пуля" была носовой частью звездолета!

Он жадно повернулся и бросился к провалу в полу, где по ступеням насмешливо плясали отсветы факелов спускавшихся все глубже и глубже отаругов б'Рвана…

 Глава 8. Звездолет 

Они долго спускались по бесконечной лестнице, винтящейся вокруг расширяющейся стальной громадины звездолета. Множество чувств обуревали Дара. Теперь не надо было идти к "Ворхару" в дельту Эрны… Почему-то "Карасс" не знал об этой лодке… Живы ли его шарки, и его цнбр?.. С небесной лодкой поблизости, лучевик б'рванского махо вполне мог быть заряжен… Этот корабль был посажен на Рортанг по всем правилам мирного времени – кормой к земле… В какую незапамятную древность это было проделано? Воевали уже тангры с реццами в те дни? Или Рортанг был еще незаселенной планетой, которой только предстояло пройти все церемонии терраформирования?

"Латнирное зрение" не помогало увидеть за железным корпусом изумрудный свет цнбр… Внутри звездолета царила чернота. Дару сделалось грустно, подобно тому, что чувствуют люди приходя на кладбище, где лежат их друзья…

Махо наконец остановился, дойдя до самого низа. Он прерывисто дышал – этот старик, держатель устоев б'рванского клана. Дару невольно вспонился Ю-махо, почти бессознательно рождая какое-то братское чувство. Неважно, резделял тот его или нет.

Сейчас они стояли в колоссальном конусовидном помещении невероятной высоты. Практически все его пространство было заполнено гигантской махиной звездолета. Отаруги прикрепили свои факелы в держателях по стенам, тут было светло, а верхи утопали в настоящей ночной черноте.

Там, снаружи холма Балианнара, уже пала ночь.

Дара вдруг осенило – похоже, б'рванцы навалили этот холм столицы просто чтобы замаскировать звездолет…

Куаргир и Док-Атор стояли рядом, с ужасом глядя на огромную "небесную лодку". И в этом они мало отличались от тех, кто вместе с ними спустился из зала Круга – б'рванских воинов и даже самих эгиббардов.

Жадный блеск глаз роднил их – тангров трех разных кланов. Удивление, восхищение, трепет – вот что читалось на лице каждого. Даже тех из б_рванцев, которые далеко не первый раз были здесь. Их лица сейчас были почти одинаковы – лишенные презрения, ярости или ненависти – как лица потрясенных детей.

"Такие как и должны быть", – подумал Дар. – "Родные дети одного народа!"

Махо остановился перед необъятной железной махиной, в которую превратилась "пуля", тронув ее холодный темный бок:

– Если ты действительно Древний, – повторил он с вызовом. – Вот тебе лодка. Зайди в нее!

Его взгляд был полон гордой непримиримости.

А Дар и так уже стоял рядом со стальной темной громадиной.

Чем-то родным веяло от железного борта. Запах Пространства, наверное. И пусть это была чужая машина, пусть ни один человек еще не ступал по ее коридорам, пусть сделана была она за бесконечные эоны лет до того, как люди вообще появятся в мире… Но как много общего в обводе корпуса, в матовом блеске металла! Как давно он не стоял вот так – возле космолета, сильной и могучей машины, способной долететь от планеты к планете, от звезды к звезде… Не холодный металл чувствовали его пальцы – они чувствовали мощь!

Как он истосковался по полетам… По бесконечным неделям в черном межзвездье, по тесным каютам, одиночеству, по узкому кругу друзей, даже по его постылому тренировочному столу и боевым роботам – вечно ненужным, вечно выключенным…

Он порывисто оглянулся.

По стенам стояли бронированные костяные чудища с глазами-кристаллами.

Они затаили дыхание, глядя на него – кто с испугом, кто с надеждой…

Вблизи металл был шероховат, испещрен множеством продольных царапинок. Оставил ли великий космос на нем крохотные рубцы, или время, проведенное в подземном заточении вытравило на нем следы? А может быть это шрамы от неведомого оружия, полученные в честном бою в столь далекие века, даже подумать о которых страшится рассудок?

– Мы ждем! – произнес за спиной громкий холодный голос по-б'рвански.

Дар тряхнул головой.

Пора было возвращаться с небес на землю. Пора было взглянуть на вещи трезво!

Дар снова пробежал взглядом по металлической махине.

Этот корабль совершенно не был похож на "Карасс".

Более того – он не был создан для дальних полетов или борьбы в Пространстве. Просто массивный транспортник, предназначенный перелетать с планеты на планету. Изначальное предположение, что люк мог быть где-то наверху или в средней части, следовательно было неверным. То-есть какой-то люк конечно мог быть и наверху. Но транспортники работают с поверхности, тут должна быть система шлюзов без сложных лифтов и подъемников. А значит искать стоило внизу.

Он медленно прошел вдоль кормы – это заняло немало времени, он насчитал триста двадцать шагов, пока вернулся в ту же точку. Махина! Повсюду ровный металл, даже намека на присутствия шлюза или хотя бы двигателей не было. Пуля и есть! Гигантская межзвездная пуля…

Дар вытащил из-за шеи Метку и, пряча в кулаке, поднес ее к корпусу. Но почему-то заранее почувствовал, что бессмысленно. "Жетон корхогга" был холоден.

Нехорошее чувство все сильнее давило в груди.

Он слишком сильно отличался от "Карасса", этот транспортник. Даже цвет металла был иным. Не потребовалось много времени, прежде чем окончательный вывод сложился в уме.

Это не звездолет Древних.

Это была машина кого-то другого…

И, судя по тому, что не было заметно видимых повреждений – это мог быть аппарат гонклардов или реццов, каким-то чудом оставшийся на поверхности Рортанга. Может быть, сбитый Древними танграми – только повреждений не заметно, равно как и сам факт аккуратной посадки противоречил идее проигранного боя.

Вывод из этого был мрачным: открыть звездолет Дару будет не проще, чем любому из окружающих тангров! Он такой же чужак ему, как и все они…

Дар продолжал накручивать круги вокруг корабля, размышляя об этом и лихорадочно разыскивая шлюз. Наглазник "Карасса" помогал приближать, и темное делал светлым. Но толку то… Здесь не было щелей, зазоров, выемок, ребер, знаков, символов – совсем ничего. Лишь гладкая ровная металлическая поверхность снизу доверху.

Позади, постепенно нарастая, стали слышны переговоры б'рванцев между собой. Чем дальше, тем большее насмешливых интонаций появлялось в них. Дар начал чувствовать раздражение – не от них, от собственной беспомощности. Он не беспомощен! Он – человек с Земли, и опыта у него слегка побольше!

– Не можешь открыть? – раздался рядом тихий вопрос на почти забытом языке.

Дар обернулся – Куаргир подошел совершенно незаметно. Видя сгущающееся вокруг напряжение, элитары держались поближе.

– Это не лодка Древних! – Дар яростно сверкнул глазами. – Это лодка гонклардов!

Куаргир расширил глаза и глубоко вдохнул, задерживая дыхание. Умница кх'отр понял сразу все – и что Древних знаний не может быть достаточно чтобы открыть звездолет гонклардов. И то, что б'рванский махо обязательно использует эту слабость Дара. И то, что от проигрыша их теперь отделяет всего несколько коротких минут.

– Сделай хоть что-нибудь! – шепнул он, знакомым движением протягивая руку к латниру.

С удивлением Дар обнаружил, что панцирь кх'отр также имеет тайные ячейки – конечно совсем не такие изощренные как латниры Древних! Но в его черных руках уже прятались два коротких кинжала, плотно прижатых к запястьям. Их поверхность совсем не блестела…

Дар с сомнением оценил возможность удачной схватки в Царакклане Балианнара, и уже собрался остановить спутника от поспешных шагов. Но в этот момент глаза вдруг увидели странное. Забыв про Куаргира, Дар движением брови подрегулировал "монокль", направляя в это место. Действительно, в этой части гладкость металла звездолета была чуть иной. Она напомнила что-то из далекого прошлого, что-то очень важное.

– Нашел что-нибудь? – голос Куаргира наполнился надеждой.

Не было времени отвечать…

Беспомощность Дара уже обсуждалась. Презрительные голоса б'рванских отаругов становились все громче. Махо стоял в стороне, с подчеркнуто безразличным лицом. Теперь он получал свой реванш за унижение наверху.

Дар подошел к странной зоне, привлекшей его внимание. Вот оно!

Перед ним едва различался вытянутый овал в два тангровых роста. Его практически невозможно было заметить, если просто смотреть спереди. Требовался боковой взгляд, чтобы увидеть разницу. Структура металла здесь была иной. В ней чудилось что-то странно знакомое. Дар ощупал руками, будто не веря глазам. Но пальцы не почувствовали разницу…

И в этот момент прозвучал громкий голос:

– Я вижу, Дар, именующий себя Древним, ты не можешь открыть эту лодку. Не так ли?

– Мы не уговаривались о времени! – крикнул Дар, стараясь выиграть несколько лишних минут. – Я еще не закончил осмотр!

Он рывком обернулся к звездолету.

В подсветке наглазника, в приближении металл был чем-то похож на мельчайшую рябь, какую поднимает слабый ветер на стоячей воде пруда. Граница с иным металлом была четкая – и чуть размазанная… Дар для проверки ударил кулаком – с таким же успехом можно было бить по гранитной скале.

И тут пришла память… В глазах сверкнуло, он будто наяву увидел жаркую пустыню Цу-Рецц, приближающееся воинство злобных стражей с бубацами наперевес, лижущие его ноги языки темного огня… Вздрогнул, эмоции прошлого взвинтили его моментально. Перед ним был точно такой же металл – будто поверхность застывшей воды.

"Загадочная твердая вода" – прозвучало в ушах голосом несчастного Корнвэлла…

Махо тем временем развивал свой успех. Он уже вкусил первой крови и начинал большую охоту:

– Для того чтобы вытащить шиташ из ножен, взрослому требуется одно лишь движение, – насмешливо звенел его голос. – Потому что он знает как это делается! Он не будет общупывать ножны вдоль и поперек!

Раздался дружный б'рванский смех.

Дар остро почувствовал, что находится среди врагов. Совсем недавно, когда они только спустились сюда, все казались ему равно близкими…

Он склонился к металлу, ощущая щекой эту холодную волнистую рябь. Он помнил, что делал с таким же люком тогда, в Чертоге Демона на Цу-Рецц!

– Ты не более Древний чем я! – загрохотал махо командирским голосом. – Охрана! Схватите его!

Несколько тангров кинулись к ним. Дар глянул назад – эгиббарды в торжественных пурпурных одеждах отошли к стенам. Вперед выступили воины в боевом облачении. Грудь и живот их были защищены обрезанными латнирами хуураданских и кх'отровских цветов. Дар вдруг понял эту уловку – прикрыться панцирями, снятыми с врага того самого клана! Кто же будет бить в кость своих предков! Но похоже, его элитары уже были знакомы с этой уловкой. Они встали твердо расставив ноги, закрывая собой Дара. Каждый держал в руке черный кинжал кх'отра.

– Если можешь что-то сделать, то делай это сейчас! – крикнул Куаргир.

Дар посмотрел наверх и увидел, что на каждой ступени лестницы, бесконечными витками уходящей вверх, стоит по воину. Их руки были приподняты – они держали тронки наперевес.

У них не было ни одного шанса из ста.

Ни даже полшанса…

Даже если бы им удалось пробиться наверх в Царакклан – что потом? Драться со всем со всем Балинаром? Со всем б'Рваном?

Дар порывисто вздохнул и тяжко выдохнул на плотный зеленоватый металл. По поверхности прошла будто бы легкая рябь – еле заметно. Можно было подумать что это игра огня от светильников.

– Прочь с дороги, недоноски! – раздался угрожающый б'рванский рык. – Мы гарантируем вам жизнь!

– В рабских сараях? Ну нет! Уж лучше я унесу с собой пяток-другой ваших проклятых латниров! – это был голос Док-Атора, похоже его не заботило, что противники не понимали его а'зардовский язык.

– Выходить, кто первый устал жить! – коверкая б'рванские слова добавил Куаргир с мрачной решимостью.

Тут же разразился гром воплей с проклятиями. Но все это ничего не стоило… Не было времени реагировать на это. В прошлый раз реццы палили из своих бубацей, в этот раз б'рванцы размахивают шиташами. Вот-вот прольется дождь стрелок тронков сверху…

Нервы были на пределе, но вместе с тем, а может быть и именно от того – наступила отрешенность и тишина внутри. Его ярость, его отчаяние, его напор – все сплавилось вместе сейчас. Дар сделал еще один глубокий выдох. От поверхности металла в ответ будто пахнуло жаром… Неужели у него такое горячее дыхание?!

– Он светится! – вдруг раздался истошный вопль на б'рванском.

– Снесу череп любому кто приблизится к Древнему!

– Это действительно Древний!!

Овал зеленоватого металла дрогнул. Все было в точности как в прошлый раз – словно перед ним было желе, в котором за более плотной коркой скрывается совсем жидкое содержание, как резиновый шар, наполненный водой. И вдруг он схлынул. Даже не схлынул, а как-то сложился пополам, слился вниз мгновенным потоком. Это было совсем не так, как на Цу-Рецц, где металл водой вытек в песок – нет, тут он просто перешел в какое-то другое состояние

Перед Даром чернел распростертый зев пустого звездолета. Оттуда вынесло прелый застоявшийся холод и вонь нежилой мертвечины. Духи гонклардов летали там в тишине и черноте – так показалось Дару.

Но это, скорее всего, были всего-лишь эмоции…

+ + +

– Стой чужеземец! – прозвенел в разлившийся тишине властный рык. – Боаук идет с тобой!

В отличие от остальных, махо не потерял ни головы, ни контроля над ситуацией. – И не забудь: эта небесная лодка принадлежит б'Рвану!

Дар с насмешкой обернулся. Самообладание еще потребуется махо. Самообладание чтобы признать "чужаков" Древними!

Он переглянулся со своими элитарами. Куаргир и Док-Атор, следом за ним влетевшие в тамбур звездолета, стояли рядом, смотря широко раскрытыми глазами и ожидая указаний. Для них все было просто: Древний лишний раз доказал свою силу и осадил врагов!

Громко топая, подбегал огромный б'рванец, все еще с шиташем в крепкой руке. Его большие глаза широко раскрылись от удивления. Он не задумываясь следовал приказу махо, хотя тот вел его в самый ад,

До люка от них было всего пара шагов. Овал люка был ярким пятном, откуда врывался свет факелов снаружи. Внутри корабля было пусто, мертво и темно.

Боаук подбегал все ближе. За ним виднелись разинувшие рты б'рванские отаруги и эгиббарды – оторопевшие, со стеклянно поблескивающими глазами… Раздались еще какие-то выкрики снаружи, сверху, но разобрать их было невозможно.

Дар нахмурился, соображая нужен ли им тут этот посланец махо. Но в этот момент что-то изменилось. Когда Боаук уже подбегал к проему, низ люка зашевелился как живой – студнеобразно, зыбко, будто ожившая медуза. Б'рванец тоже заметил это, и прыгнул вперед. Он не размышлял, не думал об опасности. Так же безрассудно он бросился бы на вдесятеро превосходящего врага, вошел бы в огонь или прыгнул вниз со скалы – коли клану потребовалось бы такое действие!

Он мог бы успеть, если бы здесь был обычный люк. Но с кораблем гонклардов следовало быть настороже! С хлюпающим звуком из пола выплеснулась вверх гибкая водоподобная плоскость. Теперь Дар успел рассмотреть это движение. Она была прозрачной, переливаясь сине-зеленым в своем вертикальном скольжении. Прыжок Боаука пронзил ее именно в этом состоянии – будто пловец набегающую волну. Его тело на мгновение стало нереальным как просвечивающий гель. Б'рванец больше не двинулся, не вскрикнул – просто замер, навсегда оставшись в этом летящем положении. Пленка люка затвердела, в мгновение ока погасив и свет и свою прозрачность.

Темнота обрушилась в тамбур.

Темнота и тишина…

Глава 9 – Лодка гонклардов 

Несколько бесконечно длинных мгновений они стояли замерев – Дар и два его верных элитара… Недоверчивые б'рванцы были отрезаны по ту сторону могучей звездной брони.

Дар осторожно перевел дыхание, и закрыл глаза в темноте, пытаясь успокоиться. Бесконечно длинный день получился сегодня. Пока все шло к пользе путешественников, рвущихся к своей цели. Даже эта внезапная "небесная лодка"…

Но успокаиваться не получалось.

Почудилось – что-то было в спертом старом воздухе… Что-то тревожащее? Опасное?

Дар принюхался, пытаясь уловить это.

Что-то было не так с этим местом.

Подумалось – замкнувшийся люк не просто отсек их от воинственных б'рванских тангров. Он будто перенес их в другой мир! Дар ощущал это каждой клеточкой тела – как жук, упавший в муравейник. Возникло иррациональное чувство, будто что-то свербило по коже – его человеческой, "голой" коже! Снова примерещились вокруг духи гонклардов – незримо реющие, некасаемые, беззвучные.

Тревога рывком возросла.

И нечто вдруг взметнулось в ответ со дна души, с какого-то неведомого глубинного уровня. Отталкивая, рывком оттесняя, наполняя жестким нетерпеливым отрицанием, непримиримостью. Но самое глупое было – он даже не знал почему?

Дыхание стало быстрым, рваным.

В этом звездолете было что-то неправильное… Он уже ненавидел его!

Но при всем том – не чувствовал совершенно никакой физической опасности…

Зрение травы почему-то не хотело включаться.

– Дэйр? – голос Куаргира казался спокойным в темноте тамбура, но удивление так и хлестало из него.

Дар чувствовал – закипающая ярость начинает душить его.

Что-то было не так с этим чужим местом!

Он был переполнен непримиримостью. Отвержением всего – что родило этот корабль, что направляло некогда эту массу воли, брони, механизмов и маленьких послушных существ…

– Ты светишься, Дарат! – хлыстнул окрик Док-Атора.

Мгновением позже стало почти светло – свет искрился от вертикальных полос, оплетавших его тело. Дар увидел вдруг, подошел к закаменевшему в прыжке Боауку. Движения давались тяжело и легко сразу, будто катил массивную тележку по льду. Светящееся тело странно и незримо гудело от внутренней мощи, как тяжкий гонг, получивший паличный удар.

Боаук изменился. Не было остекленевших глаз, или последней гримасы боли. В нем еще отдаленно можно было узнать могучего тангра. Но теперь он был словно памятник, отлитый в металле, все острые живые черты смазаны, будто подтавявший лед.

Трогать его не хотелось.

Вид остекленевшего б'рванца взъярил Дара.

Чья-то древняя мощь еще глухо ворочалась в этом корабле, невидимая и враждебная. Он чувствовал это зло, таящееся внутри звездолета – как имеющее вектор, направленный на него: человека, тангра, махо…

Пользуясь собственным светом, он ступил вглубь. Черный огромный тамбур был куда больше, чем на "Карассе". По размерам он походил на средний ангар, и был вылизанно пуст. Никаких процедур типа дезактивации, молекулярной сверки, бактериального душа, лучевой очистки и тому подобного – не было. Либо он настолько чужд кораблю, что тот отвергает его, либо вся энергия этой махины окончательно растратилась за прошедшие тысячелетия и он просто мертв. Была, правда, еще одна умозрительная возможность – что в данную "летающую лодку" не планировалось входить обратно. Но вряд ли это было истинно – одноразовые звездолеты слишком большая расточительность!

– Шарки! – властно позвал он, и не узнал своего голоса в этом шипящем реве.

Тишина была ответом.

– Что-то не так? – голос Куаргира остался позади, неотвеченный вопрос…

Шаги гулко печатали пол. Еще один открытый люк впереди, и за ним уходящий в темень коридор.

– За мной!

Чем-то он был похож на "Карасс", этот звездолет. Стальные полы издавали такой же шумящий звук при ходьбе. Те кто летали на нем, не любили, чтобы к ним приближались незамеченными. Коридор был пошире карассова, тут можно было ходить группами. Пустые стены, пустые полы… Пинками отворял приоткрытые люки – там были только двухуровневые лежаки и обширные приподнятые плоскости рядом.

Дыхания не хватало, он вдыхал уже через силу – с рычанием, словно мехами легких прогонял через себя тяжелый воздух. Оглянулся раз – позади семенили оба, красный и черный тангры. Взглядывали украдкой. Почему они стали меньше ростом?

Что-то было с мыслями…

Все тренировки – и как браттара, и как махо – учили следить за телом. А с телом было что-то не так. Словно думать логически и последовательно стало невозможно. Зато эмоции… Все его существо з н а л о удушающую, глухую, неумолимую, ледяную враждебность этих холодных тысячелетних бронестен. Что это было? Корабль опознал в нем чужака – остатками своего разума, энергии, или что там у него было – и теперь сопротивлялся чужому вторжению? Или же какая-то часть самого Дара почуяла в звездолете враждебное и переполнилась ненавистью? Дар силился собрать частички этой головоломки, но не было той части мозга, что умела это делать. Была совсем другая – что могла ч у я т ь без тени сомнения, без капли неуверенности, безошибочно и наверняка.

Тянулись стены коридора – полупрозрачные в его зрении, с четко очерченными линиями контуров и краев, будто стеклянные.

Вертикальные полосы тела накалились жгучим молочно-белым светом – такой острой яркости он еще не видел! Это было похоже на вспышку, только вспышка мгновенно сменяется темнотой, а полосы продолжали сверкать, и это длилось и длилось.

Дар медленно выдохнул, пытаясь вернуть контроль над телом, набросить узду на себя. Получалось плохо.

"Что с тобой?!"– крикнул в глубине себя, – "Пусть это звездолет неправ, но в нем может есть что-то полезное?!"

Хотя фраза была пустой. Внутри себя он не сомневался. Дар з н а л что в звездолете н е т ничего полезного для него. Это понимание было сродни бессловесному знанию махо.

Прошло некоторое время, прежде чем ему удалось отвоевать относительно рассудочное состояние. Белые полосы чуть приугасли, чувство ярости схлынуло, затаившись где-то в глубине.

Пустые комнаты кончились, дальше были силовые машины, спрятанные внутри металлических шкафов и больших закрытых объемов. Но стенки не были преградой его голубому зрению. Все было полупрозрачным, будто он сканировал рентгеном – контуры предметов, линии агрегатов, массивные конусоподобные механизмы, облепленные перевитыми круглыми и квадратными трубками. Инженерная архитектура была чужда глазу человека, и тем более тангра.

Поднялись на второй уровень…

Пришлось пройти довольно далеко, прежде чем встретился первый люк. Он с трудом поддался.

Следом был еще один.

Не сплошной.

Дар почувствовал, как бухнуло сердце и кровь снова ударила в голову.

Символ неволи на всех планетах почему-то одинаков. Переплетенные железные прутья – вот из чего состояла эта дверь…

+ + +

Осторожно протиснувшись, Дар заглянул внутрь – голое, темное, плоское, длинное.

На стенах рядами были какие-то ремешки на разных уровнях, подле чуть поблескивали круглые утопленные шарики.

Нетрудно было понять, где крепились руки и ноги, где были зажимы для горла, где шли гибкие шланги питания, и другие – для фекалий. Каждый вытянутый зал вмещал не меньше пятидесяти рабов – держатели шли по стенам в два ряда, справа и слева, еще раз внутри перегороженные стенками из переплетенных стальных прутьев. А по узкому проходу меж ними наверное положено было расхаживать "господам" или "хозяевам" – владельцам живого товара.

Дар вдруг ощутил приближение опаляющего чувства, успел подумать об этом. И в следующее мгновение его разум был полностью сметен неистовым гневом. В груди горячей волной ударила божественная ярость. Его ярко засветившаяся рука протянулась вперед, коснувшись первого люка. Яркие пальцы сжали металл, выламывая кусок. Это было неожиданно легко, будто перед ним была не сталь а скорлупка. Секундой позже весь люк валялся на полу, обращенный в груду обломков.

Если бы Дар мог думать, он бы удивился своей силе. Но размышлять в этом состоянии было невозможно.

Он двигался по коридору, яростно срывая литые люки и решетчатые дверцы. Элитары ошеломленно следовали за ним, притихнув. Но люков и дверей было много. Так много, будто ими был заполнен весь звездолет! Дар в ярости срывал двойные двери – будто сдергивая личину с этого красивого, опрятного и ухоженного…. рабовоза! Он уже не помнил, сколько уровней прошел – везде было только одно. И он делал только одно.

Пока они не уперлись в последнюю комнату одного из верхних этажей.

Здесь как и везде были настенные крепления для рабов и тюремные решетки. Но в правом полутемном углу было нечто, от чего он замер, как вкопанный… Вытянув руки в стороны, одиноко висел скелет тангра. Виднелся шишковатый массивный череп, шейная часть позвоночника, бочкоподобная грудная клетка с целым латниром позади. Иссохшие кости рук и ног все еще прижимались фиксаторами к стене…

Внизу горкой ссыпались пластинки, некогда бывшие его кожей,

– Эй! – яростно вскричал Куаргир.

– Да это тангр! – воскликнул Док-Атор.

– Смотри, у него кость черного цвета! – голос кх'отра угрожающе понизился.

Шок был настолько сильным, что на какой-то момент Дару вернулась холодная рациональность.

Что стряслось с этим несчастным? Умер ли он во время долгого перелета? Или на финальном пункте прибытия не открылись приковывающие его зажимы, оставив мучительно агонизировать?

Сколько они летели тут – эти бедные тангры, до дна испившие чашу "второсортности"? Кто вез их? Куда? Насколько Дару было известно – рабы только вывозились с Рортангра!

Мгновенная догадка вдруг пронзила его, заставив похолодеть.

Одноразовый звездолет с примитивными двигателями, направленный тысячелетия назад на необжитую планету, откуда ныне регулярно снимают урожай невольников…

Дьявол!

Он находится на борту той доисторической колымаги, что завезла первых тангров на размножение!

– Кто убил его? – голос Док-Атора звенел. Похоже, он забыл что волнуется о кх'отре!

– Гонкларды сделали это! – прошипел в ответ Куаргир.

Светящаяся рука Дара осторожно коснулась черепа погибшего раба, его грудных костей. Дар не хотел тревожить этот прах, и разрушительных последствий от прикосновения не было. Затем медленно повернул латнир, проверяя свою догадку. Так и есть – панцирь был почти пустым. Лишь один знак нарушал девственную гладкость изогнутой кости. Справа вверху от центрального ребра, не вырезанный, а выжженный темнел странный символ в виде тройного треугольника.

К чувству опасности, исходившей от этого звездолета, теперь прибавилось оглушительное чувство омерзения. Перед ним было свидетельство существования высшей цивилизации, построенной на низменной основе, на принципе превосходства одних разумных существ над другими. Омерзение заставило скривиться его пылающие губы. Но в этот момент что-то еще приковало его внимание. Из этой комнаты, в отличии от других, шел сбоку отнорок, мелкий ход в сторону, заканчивавшийся небольшим квадратным проемом. В "голубом зрении" было трудно разобрать что там дальше. Дар направился туда, движимый нехорошим предчувствием. Свет его тела делал скрытые вещи видимыми. От мощного пинка квадратная дверь развалилась на части…

Сначала он зажмурился, не в силах вынести такое.

Было ощущение, что его ударили по голове!

Он увидел эти перевитые тонкие нити, во множестве заплетенные по стенам и потолку атата…

Все было старое… Сухое… Ломкое…

Полосы на его руках вдруг вспыхнули еще ярче, будто на них рывком подали максимальный ток. Сердце налилось тяжелой яростью и он в бешенстве повернулся. Не в силах сдерживаться, оскалился и яростно зарычал, заставляя стальные стены содрогаться от этого неистового рева. Бастион разума был сметен. Он двинулся назад в коридор, вне себя от гнева. Удары ног проламывали стены, как яичную скорлупу. Руками он дорушивал дыры, делая себе проход. Он не хотел идти коридором – он делал себе новый.

Этот звездолет заслуживал наказания!

Он получит его!

Он вполне достоин и полного разрушения!

В какой-то момент Дар ощутил заминку, словно истекавший из него свет ослаб. Бессознательным импульсом, он остановился, и вдохнул. Это был какой-то странный вдох – как будто миллины нитей протянулись из него во все стороны, словно он был привязан к миллионам вещей, и стронул их своим вдохом. Нити вдвинулись в него, послушные… В глазах вспыхнули звезды, и тут же пришло возвращение остановленного. Световые полосы на руках стали резче, и порой с них начали срываться яркие протуберанцы.

Его необузданный гнев жаждал возмездия и легко находил его! Это была горячая волна, она взметнулась из недосягаемых глубин, и понесла его с собой. Белые полосы на теле змеились молниями так, что больно глазам. Было ли это связано с его злостью, или наоборот, яркость полос вызвала этот взрыв чувств? Он с трудом оценивал что делает, продолжая свой светящийся танец разрушителя. Этот корабль больше не был рабским, потому что ни одна комната, ни один уровень не смогли бы теперь никого удержать в своих проломленных стенах. В этой круговерти светящихся ударов он как-то спустился в самый низ, где уже не было рабских застенков. И здесь что-то случилось с ним.

Было впечатление, будто силы покинули его.

Дар почувствовал бесконечную усталость. Он медленно опустился на железный пол в зале машинных агрегатов, прямо в углу, перед стеной. Ему не было плохо – просто было так, словно ему стала безразлична жизнь. Или выключили ток, питавший его свет.

Взгляд упал на руку, всего минуту назад крушившую любой броневой металл. Световые полосы тянулись от плеча, заканчиваясь на пальцах. Если присмотреться, они чуть заметно пульсировали в быстром ритме – яркие, ослепляющие. Он вдруг обратил внимание, что это не просто полосы на руке. Руки-то не было… Между полосами зияла чистая пустота. Светящиеся жгуты повторяли очертания прежнего тела, но самого тела у него не было! Потрясенный, он посмотрел на себя – сквозь грудь и живот был виден пол, усеянный исковерканными обломками. Поднял руку – меж полос просвечивали окружающие предметы – массивные и сложные агрегаты, возвышающиеся над полом.

Это открытие окончательно отрезвило ум.

Почему же он ни разу прежде не замечал эту пустоту между световыми полосами?

Почему ему всегда казалось, что полоски шли сверху по коже?

И где он сам?!

Знакомое чувство давления возникло в темени, обещая знание.

"Туарук" – выплыло странное слово в голове. – "Туарук… тело выживания".

Усталая тяжесть, навалившаяся на него, стала просто невыносимой. Он опустил голову на пол, продолжая смотреть на свою светящуюся руку, замечая что та становится все более блеклой. Изнеможение заставило глаза закрыться.

И в тот момент, когда ум расставался с реальностью, странные видения охватили его.

Они пришли из далекой памяти – забытые, тихие, "укутанные"…

Громовой голос, старавшийся говорить так, чтобы сверху не падали камни, произнес:

– Ты позволил им это… Ты позволил им облить себя багровым огнем бубацей, несчастный!… 

Часть 5 Глава 1 – Память из прошлого 

…Он лежал на полу. Вокруг было совершенно темно…

Ум бы ясным, думалось легко. Было ощущение что он только что проснулся.

Дар не помнил что было раньше.

Полная загадка – где он?

Вокруг было прохладно, приятно… Но острые камешки сильный дискомфорт.

Дар попытался подняться, это было непросто.

Тело почему-то как чужое…

Пришлось переворачиваться на живот.

– "Ты здесь…" – произнес Голос. – "Вернулся из своей памяти?"

Было так неожиданно, что он подскочил. Громкость была ужасная. Но даже не уши – слова как гвозди били в мозг. Хотелось зажмурить – всю голову…

Но взял себя в руки, шипя и сжимая зубы. Все-таки удалось перевернуться, он подтянул колени и начал подниматься в этой кромешной темноте.

– "Хорошо." – сказал Голос.

И как пышная гирлянда, раскрывшаяся, растянувшаяся из прежде маленького листочка бумаги, память раздвинулась, открывая эти моменты. Их было много – вот таких пробуждений в темноте – его. Дар вздрогнул, распрямляя спину, вспомная.

– "Именно", – сказал Голос. – "Ты сам видишь это!"

Интонация была сочувствующей. Но Дар услышал, как где-то позади хрустнуло несколько камней, разламываясь от такой громкости.

Вспомнились эти "пробуждения" в темноте, вспомнились "беседы" с невидимым Голосом.

От всего этого пришло страшное ощущение неполноценности, ущербности самого себя.

– "Ты позволил им это…"

Когда Голос прекращал говорить, становилось абсолютно тихо.

– "Ты позволил им облить себя багровым огнем бубацей, несчастный!…"

Тут же надвинулась тяжелая память – жара на Цу-Рецц, грохот и вопли, стрекотание планцера, бормотание движка шлюпа Нуитавы, полупрозрачные квадраты вокруг, тысячи белых и красных мохнатышей, целящихся в него, кто из бубацей, кто просто поднимая лапки. Оскаленные маленькие пасти, острые злобные глазки…

Все разом закончилось. Память выключилась.

– "Это не было оружие…" – прогрохотал Голос.

Дар вспомнил, что уже слышал это…

– "Оно не для того чтобы причинять вред телу… человека…"

Это уже было. Он даже знал, что будет сказано дальше: – "бубацы сделаны чтобы убивать память…"

Но дальше была тишина.

"– Хорошо." – снова сказал громовой Голос. – "Ты сам вспомнил…"

Пришло воспоминание таких же бесед.

Оказывается их было много!

Еще одна слепящая гирлянда памяти развернулась, захватывая ум:

"…я могу вспоминать, Ты видишь, я стараюсь…"

"…не вижу…"

"…ну хорошо, если я теперь не гожусь Тебе, дай мне просто выйти. дай поквитаться с реццами…"

"…это не будет происходить…"

"…почему?…"

"…есть только один способ каким ты можешь выйти…"

"…каким?…"

"…во Мне…"

"…я не понимаю. вот я стояю, ноги, руки, голова, дай мне просто выйти из Чертога, лучше ночью, в темноте… я не хочу умирать просто так…"

"…неужели ты не понял?.. – грохот поднимается до невыносимого предела. – …нет никакого Чертога… это все Я…"

"…как – нет? а куда я рвался? чью броню я прошел?.. лабиринт?"

"…Цу-рецц – это кКаа… броня – это кКаа… но лабиринт – это аАкк…"

"…не понимаю…"

"…тебе некуда выходить… и не из чего…"

"… не понимаю…"

Что-то прикоснулось к уму, двинулось сквозь – как медленный, леденящий ветер, продувший насквозь, будто мозг был трехмерная сеточка с чем-то налипшим поверху… Ветер выдул, вынес все. Пришло понимание, простое знание вещей, будто он их всегда знал, всегда… Что весь мир – это только двое, аАкк и кКаа. Все что есть, все многообразие мира, жизни, цивилизаций ума, законов природы, флоры, фауны, элементов, вибраций, начала и конца, здоровья, болезней, ползущего муравья и планет на их сложнозависимых орбитах, звезд что живы и полны энергии и тех, что иссякли выворачиваясь наизнанку мира… всего…

"…хватит…" – сказал Голос таким тоном, что где-то недалеко сорвались сверху несколько больших камней и с грохотом обрушились вниз, в темноте…

"…ты не выйдешь никогда…"

"…или выйдешь только со Мной…"

 Глава 2 – Отряд Тору

Глядя, как Рор неумолимо склоняется к западу, Тотай Тору чувствовал смутное волнение. События последних дней были зловещими. Прорыв с'энфарпов в глубину равнин б'Рвана будто оголил нервы воинов, ощущался как направленный в спину шиташ. Дромаруги сделались злыми, молчаливыми. Да и было с чего. Впереди предстояла сама сложная часть сплавного маршрута рабских барж…

Местность уже изменилась, прежде ровные поля степей теперь горбились редкими взгорками, тянущимися к горизонту длинными выпуклыми спинами. Иссохший темный кустарник их подножий резко контрастировал с ярко-желтыми лысыми верхушками. Они были словно длинные каменные ребра, выпирающие из брюха голодной земли. Поток Эрны был здесь все таким же задумчиво-ленивым, но это ненадолго. Дальше, где напористая вода разрезает открывшиеся в земле каменные уступы, стремясь к своей дельте, путь будет куда сложней. Грязные и вечно вонючие рабы там хорошенько помоются…

Тотай остановил отряд, указав жестом на баржи. Крикнул дромаругам:

– Проверьте увязки!

Воины хмуро кивнули, знали что делать, небось не впервые шли здесь. Сошедшие с дромов присоединились к сплавщикам, отложившим свои двухростовые шесты. Они прошли по баржам, тщательно проверяя стойкость узлов и веревок, крепежи кожаных тюков, деревянных ведер и главное – больших круглых связок рабов.Тангры были не новички – все сработали быстро.

Отряд двинулся дальше. Дромы верхами, по легкой тропке над Эрной, что за линиями скрытых ям и ловушек. Три длинные баржи – понизу, медленной рекой. Для скорости сплавщики помогали длинными шестами. Все как будто хорошо…

На грудной перевязи заветным грузом висел железный камень гонклардов. Когда они будут на месте и в срок, он нажмет на верхнюю пластину камня, и тот закричит скрытым ревом, незаметным для близких тангров, но слышным для далеких гонклардов в Ледяном Просторе. Придет летающая лодка и опустошит баржи, забирая пленников. А в обмен даст бесценные емкости с "железной водой".

Тору передернуло от отвращения – гонкларды были омерзительны ему. Но свой долг перед кланом он выполнит! Нарушение договора с "летучими демонами" стало бы катастрофой, за которой последует быстрая расплата с неба, разрушение городов и цараккланов. Неприкрытые ни горами, ни лесами, ни болотами – несчастные б'рванцы сами окажутся в роли рабов, унесенные небесными лодками. Но даже если гонкларды промедлят с возмездием, отсутствие "железной воды" сделает панцыри бойцов мягко-костными, как у с'энфарпов. Без этого эликсира ларнир взрослого отаруга начинает терять крепость быстро. А ненависть окружающих кланов просто сметет его род с лица Рортанга! Месть за обращенных в рабство сородичей вписана кровью во многие семьи. Ибо б'рванские невольничьи загоны никогда не пустовали. Горные ю'линнорцы и лесные с'энфарпы, неистовые хуураданцы и йарбы Болотополья, тощие а'пелане южных пустынь и далекие а'зарды – все они пополняли связки рабских барж, а затем и небесные лодки проклятых четырехруких.

Идущая впереди двойка замерла, задний всадник обернулся и сделал предупреждающий знак. Что-то там было – не опасное, но важное. Тотай Тору ускорился, подходя к этому месту. И тоже встал как вкопанный, пораженно осматривая следы на земле. По следам дромов было бы невозможно определить, какому клану принадлежали животные, однако направление хода говорило само за себя. Тотай двинулся к реке, уже заранее зная что там увидит. Все ловушки как одна были пусты. Следы старательно обходили их, и только в одной скрытой яме было видно поврежденное покрытие. Послушные взмаху его руки, две дромовые пары подошли туда, осторожно приближаясь к краю. Когда они заглянули внутрь, из ямы раздался дромовый рев, перемежающийся с боевыми воплями с'энфарпов. Следом наверх вылетели тронковые стрелки и крепкий дост. Конечно же, никого они не застали врасплох. Воины посмотрели на него вопросительно, но он покачал головой, и они двинулись дальше. Не их забота сейчас собирать с'энфарпов. Отмеренное количество рабов уже сидит в баржах и сейчас главное – довезти этот товар до места встречи.

Тотай нахмурился, пытаясь переварить увиденное. Вещи сильно менялись вокруг. Сначала огромный отряд лесников прорвался ночью у Поррахора. А теперь еще один отряд, пусть и поменьше – тоже ушел в клановые степи б'Рвана… И несколько весьма неприятных деталей: здесь не было брода! Плюс лесники научились выявлять ловушки!

Тотай длинным взглядом посмотрел на медленную воду реки, на другой берег, заросший темным лесом. Как они могли перебраться сюда? Враги меняются, становясь умнее. Что-то происходит в с'Энфарпе… что-то делает их гораздо более опасными чем прежде.

Но надо было торопиться, баржи уже нагнали их и пошли вперед. Тяжелые взгляды соратников говорили, что и у них сердце не на месте. Увидеть прорвавшегося врага – и не устремиться следом? Да когда же такое бывало в б'Рване?! Но отряд двинулся дальше, потому что такова была воля Круга Эгиббардов. Впрочем, впереди было новое испытание. Через несколько марангов ситуация повторилась, с куда большими осложнениями. Тут уже не просто следы, здесь на земле лежали огромные трупы дромов, местами виднелись и мертвые воины, причем разного цвета кости! Больше сдерживаться он не мог, да и не удержал бы своих дромаругов. Три дрома остались на страже, остальные спешились, быстро осматривая поле недавней схватки. Двеннадцать б'рванских мертвецов, все как один лишенныех латниров! Отаруги Тору позаботились, не могли иначе. Стащили ближе к реке и укрыли в кустах, на большее он не дал времени. Их обязательно разыщут по следам, но жервой стервятников они не станут. Нашли и двух тяжелораненых соратников, без сознания. Тотай приказал подвязать их на дромов в мешки, предварительно облив водой. По пути, перетаскивая тела, внезапно нарвались на трех еще живых с'энфарпов, с тяжелыми ранами. Из-за неожиданности нападения, тем удалось задеть тронками двух бойцов в шею, что было очень плохо. Отаруги держались хорошо и не подавали виду, но Тотай знал, долгий путь впереди быстро лишит их сил. Врагов тут же прикололи и лишили латниров, как и их мертвых сородичей. Дальше путь продолжался в совершенно гнетущем молчании.

Еще через несколько марангов берега заметно изменились. Земля и песок уступили место камням, и лишь только на берегу с'энфарпов деревья так же подходили к воде, свирепо взгрызаясь в камень. Река сжалась берегами и начала делать крутые зигзаги, пробивая себе путь к дельте. Ее характер поменялся. То и дело в прежде глубокой воде стали видны россыпи крупных камней-лизунов. Еще дальше обрывистые темные скалы сжали русло, сделав течение быстрым и опасным. На каменных перекатах было не страшно – сейчас шло время большой воды, и у берега было достаточно глубины. Однако сплавщики теперь работали шестами не для ускорения, а чтобы оттолкнуть баржи от опасных мест. В русле появились камни-острова, голые и пустынные. Тотай внимательно присматривался к ним, ожидая подвоха с любой стороны. Но все было тихо.

Они уже подходили к слиянию Эрны с последним притоком, Колларом. Это было опасное место и все напряженно посматривали на баржи. Перед устьем Коллара скорость течения сильно возрасла, и дромаруги тоже прибавили ходу, поспевая за баржами. Устье Колара открылось, как всегда, совершенно неожиданно, будто дверь в скалах. Сплавщики впрочем хорошо знали это место, и шли у левого берега, где есть глубина. Русло притока всегда производило какое-то мрачное впечатление на Тотай Тору. Узкое, по сравнению с Эрной, оно было полностью обрамлено в камень. По дну этого каменного ложа текла хоть и прозрачная, но какая-то черная вода.

Прибавление новой воды и чуть сузившиеся берега сделали Эрну строптивой и агрессивной. По ее прежде спокойной поверхности сейчас гуляли беспорядочные валы внушительного размера.

Уже начало темнеть, и Тотай стал размышлять, не остановить ли баржи на ночевку? Но самым правильным было пройти Зубы Дрома сегодня засветло, а ночью вызвать лодку гонклардов и сдать живой товар. Тем более и ночевать в местности, где прорвались два отряда с'энфарпов, ему совсем не хотелось. Зато после, отпустив баржи, ничто не мешает его отряду обнажить шиташи во славу клана!

Зубы Дрома уже показались впереди, грозно возвышаясь из воды. Действительно похожие на клыки, пять остроконечных камней неравномерно пересекали течение, будто рукотворная преграда. Вода, натыкаясь на них, давала каскады брызг и ленты бурунящихся следов. Сразу за каменными клыками бурлили пенные ямы. Два средних клыка отжимали основную массу воды к противоположному, с'энфарповскому берегу, и сплавщикам надо было быть очень внимательными, чтобы не оказаться рядом с врагом! Тотай сжав зубы, смотрел как стараются тангры на баржах, борясь со стихией. Порой стремительно разогнавшаяся между клыками река рождала валы с обратным гребнем, проходившими поперек течения. Два таких вала почередно приблизились к заостренным деревянным носам, и затем перекатились поверх барж. Тангры, маленькие отсюда, судорожно хватались за поручни, рабы вцеплялись друг в друга. Третью баржу швырнуло как щепку, и Тотай похолодел, ожидая что ее сейчас размелет в щепы о каменистый берег. Однако сплавщики четко удерживали баржи носом на вал, что их и спасало. Оглянувшись, элитар заметил, что все как один дромаруги остановившегося отряда, провожают взглядами борющиеся баржи. Да, бой бывает не только с яростно оскалившимся врагом. Бывают ситуации, когда бой – это единственный способ выжить в борьбе со слепой стихией…

Пройдя теснину Зубов Дрома, берега раздались в стороны и течение резко замедлилось. Не только отдалившиеся берега, но углубившееся дно заставляли реку практически остановиться. Сплавщики, стряхнув с себя брызги, вновь взялись за шесты. Однако их длины было вовсе недостаточно чтобы двигаться дальше. Это было место, где обычно использовали дромовую тягу. Так же было и теперь – перекинутые через спустившихся к низкому берегу дромов веревки протянулись к баржам и были там закреплены. Дромы напрягли свои мощные мускулы, уперлись когтями в камни – и баржи сдвинулись с места. Под резкие подбадривающие крики, они прошли около одного маранга. Красное от заката небо уже тускнело, на нем начали проступать первые яркие звезды. Вдали показались песчаные острова – место, где всегда происходил обмен пленников с "летучими демонами".

И в этот момент Тотай увидел нереальное.

Над водой плыли странные темные овалы, за ними тянулись длинные расходящиеся следы. Рядом негромко вскрикнули от удивления его дромаруги.

Прошло несколько длинных мгновений, прежде чем они, увидев очертания плывущих следом люлек, поняли в чем дело.

Это было невероятно, но с'энфарпы научили своих дромов плавать!

Тотай даже не слыхал, чтобы тяжеленные скакуны могли держаться на воде! Но сейчас он видел это собственными глазами – темные овалы были головами животных, а привязанные к ним люльки с наездниками, видимо имели какие-то приспособления, позволявшие держаться на плаву… Все это происходило в полнейшей тишине, словно во сне.

– Быстро! – воскликнул он, так чтобы его услышали только свои. – Гоните дромов! Мы должны пройти эту часть реки до того момента, когда с'энфарпы высадятся!

Воины поняли его сразу, и дромы заметно прибавили усилий, напрягая свои чудовищно вздувавшиеся мускулы. Баржи пошли скорей, но все равно – недостаточно быстро.

"Проклятье"! – думал Тотай. – "Так вот каким образом им удалось пересечь вчера реку у Поррахора, и сегодня где они проходили… Похоже, с'Энфарп становится опаснейшим врагом, которого так просто не удержишь за рекой!"

Эти мысли промелькнули в голове за мгновение, в то время как он пытался еще больше ускорить своих дромов. Однако с плывущих дромов их уже заметили, оттуда донеслись восхищенные азартные крики. Еще бы! Силы слишком неравны для сражения…

– Навались! – кричал его рудван тягловым дромам, и тут же добавлял сплавщикам: – Эй, помогайте шестами!

Самое плохое, рабы на баржах тоже заметили происходящее и там началось волнение. Пленники мычали, топали ногами. Они, конечно же, не могли развязать путы, но сплавщикам явно стало неудобно на собственных плотах. Тотай подозревал, больше всего им сейчас хотелось бы сбросить связки рабов прямо в воду.

Некоторое время прошло в напряженных усилиях, кто кого опередит. Но чем дальше, тем с'энфарпов становилось больше. В какой-то момент головы плывущих дромов заполнили почти все течение реки. Их сосчитать было практически невозможно, но Тотай видел – их здесь сотни, если не тысячи. С неким отстраненным холодом он понял, что оторваться не удасться. Даже сейчас, когда они вышли из-под приближающихся вражеских пловцов, он не может бросить баржи. Его отряд будет не в силах противостоять многочисленному врагу своими пятнадцатью дромами. И даже если всем перейти на баржи, где гарантия что дромы с'энфарпов не поплывут следом за ними на эти песчаные острова?

Теперь уже все враги заметили их. Казалось, Их невероятные плавающие дромы еще прибавили усилий. Воины в люльках раздирали глотки хриплыми и отчаянными боевыми воплями.

Это было так несправедливо! Сейчас, когда цель была уже практически рядом, становилось очевидно, что она недостижима! Сжав зубы и шепча "джамммшшш!", Тотай с силой нажал железный камень гонклардов на своей груди. Будь что будет. Он привел рабов. Пусть четырехрукие дальше разбираются сами!

Неслышимо взревело гонклардское железо. И почти в тот же момент ответила труба с б'рванского берега, а за ней еще одна.

Тотай вздрогнул от неожиданности и впился взглядом в родной берег. Его лицо засветилось надеждой. Круг Эгиббардов прислал подмогу к месту встречи! На левом берегу, освещенный красным закатом, на продольной вершине взгорка вырастает лес поднимающихся дромов.

Это рубежная гвардия.

– Вечная жизнь б'Рвану! – крикнул он звонко.

– Вечная жизнь б'Рвану! – тут же рявкнули его воины с отчетливым синхронным костяным грохотом латниров.

 Глава 3 – Туарук 

…Дар рывком очнулся.

Он снова был в темноте…

Ум забавлялся, играл в игры, пытаясь разгадать: был это Чертог? Или это ночь разрушенной Хотоаги? А может мрачная чернота мертвого звездолета реццов? Слишком много пластов памяти раскрылось, слишком многовариантной оказалась жизнь…

Дар отчетливо понял: все что он знал о себе прежде – было только частицей, отсветом некоей глубокой истины о нем, легким поверхностным слоем частичной правды. Нечто пряталось в глубине его существа – гораздо ниже, мощнее… Страшнее… Оно не вмещалось ни в одну из его личин, то и дело выпирая гранями, но все же спрятанное, как угловатое тело айсберга, скрытое под гладкой водой…

Что случилось там, в Чертоге?

Кого он встретил?

Что с ним сделало… сделал – тот Голос-в-темноте?

Стало тесно в груди, словно он давно не дышал. Почти задыхаясь, Дар с силой втянул в себя воздух. И с ужасом замер, почувствовав будто нитями привязан к миру, каждой клеточкой – к чему-то еще во все стороны. Было так, словно он может своим дыханием тревожить этот мир… вдыхать его в себя… Некое огромное состояние снизошло на него, состояние равновесия и торжественной равнозависимости всего… Громадности мира, и громадности самого себя, расплавленного в этом мире. Какая-то могучая эмоция бестрепетно подняла его, подхватила и несла на гибких волнистых слоях чистых энергий. Было полное ощущение доступности будущего, достижимости цели, ощущение совершенности и необоримости своей силы.

Весь мир был – как противодействие, но это не было противодействие врага. Скорее это можно было уподобить закономерности, с какой весна приходит чтобы сломать зиму, смиряя ее сопротивление. Словно это был нерушимый закон, логичный во всех временах, как взведенный неостановимый часовой механизм…

Ничто не могло противиться его воле..

Острым просверком снова блеснули полоски на теле, и тут же пригасли.

В животе отозвалось вселенским холодом. Он с досадой понял, что недостаточно серьезно относился к этому феномену – состоянию светящегося тела. Сначала был ошеломлен, очутившись в мире тангров, затем слишком поглощен задачей вспомнить самого себя через знания махо. Позже грандиозность проснувшейся человеческой памяти, и глобальность рассказа шарки "Карасса" о колоссальной космической схватке цивилизаций надолго затмили все остальное в его мыслях…

По телу вновь прошла морозная волна.

Загадка светящегося тела – была самой мощной.

Он не был от тангров.

Он не был от людей.

Ничто из рассказов шарки "Карасса" не было и близко похоже на него…

Дар вдруг с отчетливой остротой понял: Туарук не связан ни с тангровой ипостасью, ни с поразительными умениями махо, ни со знаниями человеческой стороны… Светящееся тело Туарука было вещью в себе – совершенно отдельной загадкой, указывающей в некоем третьем направлении.

В направлении Голоса-в-темноте.

И что это такое – у него не было никакого понятия…

… – "ты позволил им облить себя багровым огнем бубацей…" – прошептало в уши громовым голосом.

… – "Их огонь чтобы убивать память…"

Дар попытался припомнить, при каких обстоятельствах проявлялся Туарук.

Вспомнилось удивление, с какоим он, влетевший от удара столбоподобной дромовой ноги в кусты азарики под Изир-Дором, заметил свечение своего тела… Вспомнилось свечение и прозрение в темноте лабиринта под Хоргурдом, когда они с Куаргиром вырвались из хуураданского узилища на свободу. Вспомнилось проявление светящегоя тела в пещерах Лахирда, когда его изрядная сила помогла донести израненного Ю-махо до спрятанного в глубине скал Царакклана. Вспомнилось, как вечно непредсказуемый Ю-махо напугал его, тем самым научив осознанно управлять включением и выключением этого свечения… Вспомнилось, как раскинув руки, он принял на себя гигантскую молнию черной тучи, погрузившей окружающие горы во мрак беспощадного ливня. Разряд, осветивший горы яркой вспышкой, бил не вертикально, как это всегда бывает обычно. Ослепительный электрический жгут просверкнул из края в край, горизонтально, почти над самыми исполинами гор, чтобы ударить в яркополосые руки Туарука… Наконец вспомнилось недавнее разрушение переборок звездного рабовоза реццов…

Голова шла кругом. Это было слишком много – третье тело, которое вовсе и не тело…

Оно было у него уже давно, проявляясь в самые напряженные, самые опасные моменты!

Свойства Туарука были ему неведомы, просто потому что он не обращал внимания на это. Это действительно было самое крепкое из его тел – "тело выживания"…

Дар покачал головой, чувствуя безмерную усталость. Недавняя вспышка, заставившая его проломить столько железа на рабовозе – лишила его всех сил.

Он мог только лежать – Дар Петлюгин, ослабевшее существо в теле тангра, на чужой планете в неведомом времени…

* * *

– Древний?.. – Тихий голос Куаргира звучал осторожно. – Древний, ты в порядке?

Дар попытался ответить, но два языка сцепились во рту, и он только простонал.

– Что с ним? – это был уже Док-Атор, попытка говорить тихо ему не удавалась.

Он лежал.

Сил совершенно не было.

Не было воли. Будто все что есть крепкого в нем – выдохлось, выветрилось.

– Я… – произнес он, удивляясь бесцветности своего голоса. – …В порядке…

Что-то мешалось на лице. Протянул руку и нащупал какие-то плоские наслоения от щеки к уху… Тут же включилась память, и следом наглазник стал показал изображение от глаз какора. Там была звездная ночь над плоской сухой землей. Прямо перед ним стоял Саудрак и размахивал руками. Его красное лицо освещалось близким костром. За ним были видны взволнованные фигуры кх'отров. Чуть запаздывая пришла громкость:

– ….ли ты слышишь? Б'рванцы уходят! – рокотал скрежещущий бас Саудрака. – Они все уходят за стены Балианнара! Что-то произошло… Когда вы вернетесь?

– Древний! – бухнул в другое ухо голос Док-Атора. – Нам не стоит тут задерживаться.

Дар повел головой.

Было совершенно темно.

Дар почувствовал что он снова в своей жизни тангра – напряженной, полной борьбы. Тангры просто не были созданы для покоя и задумчивости.

‑ Жди, ‑ крикнул он Саудраку через какора, окончательно освобождаясь от вялости. ‑ Мы сейчас вернемся к тебе!

Но слабость никуда не делась, она все еще наполняла мускулы. Переключив наглазник, стал видеть в темноте – голубоватым зрением. Вокруг были только голые ровные поверхности – пол, стены, потолок, все сплошняком металлическое. Железо было сильно исцарапанным но не ржавым, от него веяло еле-заметным неприятным кислым запахом. Коридор где он лежал был длинным и совершенно пустым. Было какое-то тянущее, очень неприятное чувство от всего этого места. Возможно, он ощущал эмоции существ, бывших тут прежде. Холодок внизу живота напомнил, что он внутри враждебной, но совершенно мертвой небесной лодки.

Дар оглянулся – позади зияли многочисленные зверские пробоины, будто след болида, ворвавшегося внутрь звездолета. Они тянулись по одной линии, безупречная геометрическая прямая – не менее десятка пробитых переборок…

– Долго я тут… лежал? – спросил он, поднимаясь.

– Нет, Древний! – кхотр словно чувствовал его слабость, поддерживал под локоть. – Но я успел в темноте разведать путь к выходу.

Дар позволял вести себя, постепенно возвращаясь в состояние обычного тангра. Глобальное состояние, только что владевшее им, уходило. Оно испарялось как влага дождя дымится под зноем летнего солнца.

– Ты был великолепен, Древний! – зачастил голос к'хотра. – Ты ломал их железо как яичную скорлупу! Научишь меня этому приему? Скажи, все Древние такие же неистовые в гневе? Да ты голыми руками можешь расправиться со всем б'рванским войском!

Док-Атор крякал рядом, не решаясь вставить и одного слова. Должно быть вспомнил, как сам нападал на непобедимого Древнего у обелиска Хршитакки.

Наконец показался входной ангар с внешним люком. Издали, за метр дунул Дар на волнистую поверхность зернистого металла. Больше не потребовалось – "твердая вода" схлынула вниз одним мягким движением. Боаук, которого Дар уже успел забыть, рухнул на пол, неподвижная фигура в вытянутой позе. Он не поднимался, и судя по всему был мертв. Дар оглянулся по сторонам. Пространство вокруг было пусто. Куда-то исчез упрямый б'рванский махо и его послушные отаруги. Огонь факелов на стенах еще колебал гибкие тени, но гореть им уже осталось недолго.

Сколько времени они пробыли внутри?

Сопровождаемый элитарами, Дар вышел из лодки. Они отащили в сторону бездыханного Боаука, столь послушного своему махо, чтобы он вновь не оказался захваченным люком лодки реццов – на этот раз навсегда. С хлюпающим звуком завернулся назад жидкий люк летающей лодки. С изумлением глядя на вновь затянувшийся проход, Куаргир испробовал на нем свое дыхание – безуспешно.

Дар, удивленный пустотой вокруг, двинулся к лестнице наверх. Что заставило б'рванцев потерять интерес к ним? Это было так меловероятно… Но прежде чем они подошли к ступеням, позади раздался твердый голос на б'рванском:

– Называющий себя Древним! Махо б'Рвана будет говорить с тобой!

 Глава 4 – Просьба махо

…– Называющий себя Древним! Махо б'Рвана будет говорить с тобой!

Они разом обернулись на голос.

Сумрак дальней стены не был сплошным. Мягким овалом была видна приотворенная дверка. Перед ней стояла фигура в светлых ниспадающих одеждах. На прячущемся в тени лице зелеными огоньками светились глаза.

– Я здесь, – сказал Дар, переглядываясь с элитарами. – Чтобы выслушать тебя.

– Наша беседа будет без свидетелей. – последовал быстрый ответ.

– Вряд ли есть нужда опасаться, – сказал Дар, – язык б'Рвана неведом моим элитарам.

Куаргир рядом тихо фыркнул.

В тот же момент Дар почувствовал, будто что-то касается его. Он ощутил это как холодную зеленоватую тень, мелькнувшую перед глазами. Он фактически почти не видел ее, быстрое движение, мгновенный полет…

Это было любопытно… Вот почему махо решился заговорить с ними без поддержки своих отаругов.

Дар позволил силе б'рванской травы войти в него. Он был Дар-тангр сейчас, состоящий из тангровой и цнбровой половинок. Но махо не пытался применить свою силу, не пытался овладеть сознанием или волей гостя. Это было больше похоже на нейтральное любопытство. Дар выждал несколько долгих мгновений, давая б'рванскому старцу возможность увидеть то, что он пожелает. После мягко вытолкнул его силу из себя, и двинулся к овальной дверце.

Махо шагнул навстречу, поднимая руку.

– Прости меня, называющий себя Древним! – его голос был глубоким, спокойным, невозмутимым. – Прости за те проверки, которые недоверчивый потомок оказал одному из своих предков.

Печаль была в этом твердом голосе, печаль и неясное сожаление.

– Я не в обид… – начал было Дар, но его безжалостно перебили:

– Боаддоб ду абодур бур, – слова странного стучащего языка вылетели из уст махо. – Бороббор дор обуаст бод, Древний!

Светящиеся внутренним изумрудным светом глаза старика с любопытством взглянули на Дара.

Знакомое напряжение в темени придавило сверху, словно голова здесь размягчилась, и спустя мгновение Дар уже понял сказанное:

"– Говорить с тобой буду, на языке предков моих, Древний."

Куаргир жадно взглянул на Дара, мгновением позже переведя взгляд на б'рванца. Он хорошо знал что тут происходит. Совсем недавно он совершенно также проверял Дара в застенках Хоргурда…

– Руадобб дор, хор ду басд бод, абодур, – согласно кивнул Дар. Он с удивлением слышал слова странного языка срывающиеся с его губ: "Я согласен говорить с тобой на любом языке."

Глаза махо восхищенно раскрылись, и он торжественно поклонился пришельцу.

Дар порадовался перемене, произошедшей с недоверчивым б'рванцем. Но все же – какая причина заставила старика сменить свою жесткость на мягкость? Ведь все эти церемонии с травой и язком можно было проделать и раньше…

– Твоя Атсинбирг сказала тебе говорить со мной? – спросил он на старо-б'рванском языке.

– Нет. – Лицо его опечалилось. – Я… не привык говорить с чужеземцами, как говорю со своими. И если бы не великая нужда…

– Так то вы встречаете Древних? – нахмурился Дар. – А ведь Древние – всегда чужеземцы!

– Извини, называющий себя Древним, – снова склонил голову старик. – У тебя тело хуураданца, а что под твоим латниром – не знает даже мой Царакклан. Но жизнь б'Рвана не проста.

– Внутри меня трава Древних, – выпрямился Дар, – все кланы моя родня!

– Извини, называющий себя Древним, – снова наклонил гордую голову махо, – Нет слов чтобы высказать мое сожаление. Я не откликнулся сразу, но такова наша судьба. Мы, б'рванцы, не враги Древним, нашим далеким предкам. Но случилось непоправимое. И я не уверен, достаточно ли быть Древним, чтобы противостоять этому.

Последние слова прозвучали остро, как звон лезвия.

– О чем говоришь ты? – удивился Дар.

Куаргир быстро переводил глаза с одного собеседника на другого, и у Дара мелькнуло подозрение, что разведчик пытается понять их речь.

– Это не наша судьба, – нахмурился махо. – идти простой ровной тропой. Попал в ловушку б'Рван, и будет стоять он в ловушке вечно. Но может быть Древние помогут б'Рвану?

– Да о чем же говоришь ты? – повысил голос Дар.

Махо внимательно глянул на обоих Куаргира и Док-Атора, словно ощупывая глазами их лица. У Дара возникло подозрение, что махо попробует захватить их волю. Затем старец вновь повернулся у нему:

– Гонкларды заставили б'Рван стать своим помощником!

– Что?! – отпрянул Дар. – Каким образом?

Старик чуть скривился, было похоже, он ожидал что Древний больше знает о ситуации его б'Рвана.

– Пленять воинов других кланов принуждают нас они. И на небесные лодки их передавать…

Голос махо стал совсем тихим.

– Вы… – задохнулся Дар. – Вы обращаете в рабов своих сородичей? И передаете "летучим демонам"?

– Не сородичей! – махо сделал отрицательный жест рукой, – Только тангров чужих кланов!

– Джаммшшш, – прошипел Дар. Раздробленность тангров конечно заставляла их относиться к чужекланникам как врагам. Но продавать в рабство…

– Что вы получаете за это?

Махо нахмурился, и в скупых словах рассказал о "железной воде", привозимой гонклардами в обмен на пленников, о лютой вражде окружающих кланов. Затем странно замолчал и насупился.

– И от меня вы ждете чего? – Дар был поражен, невольно вспоминая крепость панцирей б'рванцев, напавших на Ю-махо, и растерзанных им в ярости тогда, у пещер Нортрига. – Чего ждете от меня вы, союзники моих врагов?

– Мы заложники, а не союзники, – печально ответил старик. – А теперь почти мертвецы…

Он вдруг импульсивно взглянул на Дара своими лучистыми глазами, будто в поисках надежды:

– Если ты Древний, то тебе мы как дети! Помоги же!

В этом порыве прозвучало столько несвойственной для махо его уровня наивности, что Дар опешил.

– В чем я могу вам помочь? – от удивления переходя на простой б'рванский.

Махо вдруг словно взял себя в руки. Он выпрямил спину, поднимая подбородок и с прищуром глядя на элидаров:

– Несметная орда с'энфарпов перешла реку. Не успеет подняться Рор над равнинами Ибирроя, как стены Балианнара будут осаждены, и я не знаю удасться им выстоять эту осаду.

Взгляд Куаргира пораженно остановился, глядя в одну точку. Док-Атор загнанно переводил глаза с одного на другого, в попытках понять о чем тут речь.

– Ты сможешь, – с нажимом сказал махо б'Рвана. – Мне рассказали, как называющий себя Древним остановил пятисотдромовый отряд сэнфарпов, прорвавшихся у Поррахора.

Новость была ошеломительной.

Стало понятно, куда исчезли отсюда все воины и элитары, стала ясной сговорчивость и мягкость старца травы, что понуро стоял перед ними сейчас. Дар почувствовал бесконечную усталость. Зацепиться было не за что на Рортанге. Каждый клан по-прежнему тянул на себя. Много, много пройдет времени, прежде чем удасться создать из этой раздробленности мощный монолит…

– Все не так просто, – ответитл Дар, вспоминая свою неравную битву с дромаругами с'Энфарпа. Тогда у него были два заряженных лучевика, ручной и какора.Но дело даже не в этом. Почему он должен защищать б'рванцев, помогая одним танграм против других? Оба клана в равной степени далеки ему. Самое лучшее – оставить эту усобицу, и продолжить путь к "Ворхару" в дельте Эрны…

– Древний, – тихо сказал Куаргир на языке кх'отров. – Это не наша война.

Махо смотрел на них и, кажется, хорошо понимал, о чем думает Дар. Он перевел взгляд в сторону и с какой-то отстраненной интонацией произнес:

– На мне ответственность за выживание Царакклана. Моя трава взывает! А тебе все равно предстоит с ними драться. Выжившие с прошлого боя с'энфарпы уже рассказали о тебе своим соплеменниками. Ваш отряд уже наверняка ищут. Но дело не только в этом. Если ты откажешь, я не выпущу тебя за ограду Балианнара до начала осады, а твоих дромаругов. что на стоянке перед городскими стенами, велю оставить там же. С'энфарпы сожрут их мгновенно.

Дар чуть отступил назад, чувствуя как кровь мгновенно прилила к лицу. Этот махо пытается запугать его?

– Уж не угрожаешь ли, старик, самому Древнему? – раздался презрительный голос Куаргира, вдруг заговорившего на б'рванском. – Да он голой рукой пробьет любую вашу стену!

Махо со слабым удивлением обернулся на голос и взглядом обшарил чернокостную фигуру разведчика-кх'отра.

– Поразительно, – сказал он, переводя взгляд на Док-Атора. – Хотел бы я услышать рассказ, как удалось подружить варваров разных корней.

Док-Атор набычился и сдвинул брови, не понимая ни слова из бесед. Куаргир зашипел что-то невнятное.

Отстраненность тона махо вдруг передалась Дару, и вместе с настроением изменилось состояние его ума. Это было что-то из арсенала умений избранника цнбр, что-то сродни проникающему взгляду Ю-махо. "Зрение травы" вдруг пришло само, словно прыгнуло в его глаза. Зеленым светом на мгновение окуталось и тут же очистилось пространство. Дар новым взглядом посмотрел вокруг, неожиданно понимая, что вошел в состояние "зрения травы" не своей волей, а по желанию высохшего старика в длинных белых одеждах, с горькой иронией смотревшего сейчас на него. Фигуры тангров теперь были дымчатыми, на фоне элитаров махо светился особенно ярко. Тончайшие переплетения цнбр внутри его тела искрились почти столь же отчетливо, что и "точки воли". Вдруг пришло в голову, что в отличие от Ю-махо и Зордаора, старец б'Рвана не имеет бороды или волос из цнбр. Зато сейчас из его тела, посвечивая в "латнирном зрении", вытягивались куда-то наверх нити длинной зеленой паутины, пушась расплывающимся золотистым свечением. Дар неторопливо поднял голову, прослеживая эту паутину. И завороженно вздрогнул. Сбоку от мертвого звездолета рабов, внутри массивного тела холма сияло огромное изумрудное солнце. Все оттенки зеленых цветов переплетались, перевивались, лучились светом в нем. Атсинбирг б'рванского Царакклана была неописуема, ослепительна, полна магнетичной жизни и силы. Он не чувствовал в ней неприязни или враждебности… В один момент что-то изменилось в ее свечении, почти незаметное, и луч-паутинка оттуда протянулся в сторону Дара, быстрый и гибкий как дымок зеленого ветра. Дар почувствовал это, как будто коснулись какой-то другой его кожи, будто у него был еще один слой, сантиметров на двадцать над физическим телом. Дар замер, но это не было неприятно или болезненно. И тем не менее что-то сопротивлялось в нем… Секундой позже он осознал причину: Дар-человек еще не привык ощущать себя избранником травы! Дар-тангр рассмеялся внутри него: мастер над варваром… Однако эти мгновенные рефлексии были сметены в сторону. Изумрудная паутинка-жилка от Царакклана тронула его, и ему передалась страшная тревога, боль, отчаяние, безысходность и ужас цнбр. Трава знала приближение врага, чувствовала подход с'энфарпов, готовящих свой кислый огонь, несущий смерть корням! При мысли об этом, электрический озноб пробил его, снизу доверху, и оба элитара повернулись удивленные. Лишь только старик-махо безмолвно стоял перед ним, заглядывая в глаза. Он знал без тени сомнения что происходит со странным чужаком, называющим себя Древним. Шок, от переживания цнбр, ее эмоционального состояния, был силен. Дар зажмурился и глубоко вдохнул. Печаль травы стала его печалью, боль б'рванской цнбр стала болью его самого, как части от целого!

Все было по-другому. Не убивать одних тангров против других просил махо.

Не защищать клан против клана.

Он должен сохранить от гибели Царакклан. и эту цнбр в нем…

И это было правильным! Когда бы б'рванцы нападали на цнбр с'энфарпов, он бы защищал цнбр с'Энфарпа!

– Мы принимаем твое условие, – сказал Дар непослушным, осипшим вдруг голосом. – Но вот как: мы уходим к большой реке, на дорогу к своей цели.

– Там вы и встретите с'энфарпов, – удовлетворенно сказал махо.

– Древний?! – удивленно обернулся Куаргир.

– О чем они говорят? – спросил Док-Атор.

Махо молча кивнул головой набок, на манер каким кивают тангры.

– Тогда поднимаемся! – Дар повернулся и пошел в сторону лестницы. – Лишнего времени больше нет.

Какое-то чувство было у него внутри. Некое ощущение правильности сделанного выбора.

– Нет нужды подняться, чтобы опуститься, – остановил его голос махо. – Здесь есть тайный выход.

Подобно Ю-махо, б'рванец сделал мягкое движение руками, и перед ним в воздухе возник светящийся оранжевый шар. Глаза Док-Атора удивленно распахнулись, а Куаргира презрительно сощурились. Старик повел их длинным сырым коридором, выложенным поблескивающими влагой плитками, полными тангрописи. Воздух здесь загустел от запахов цнбр и сырой земли, а близкий потолок и стены напоминали, что они пробираются под огромной толщей холма.

– У меня будет условие, – сказал Дар, обдумывая предстоящую схватку и рассматривая движение зеленых переплетений внутри свечения идущего впереди старика. – Ты отдашь мне свой живой огонь, что показывал на Круге Эгиббардов.

Не оборачиваясь, старик выпростал руку, в которой был зажат лучевик. Дар бережно принял его, пытясь рассмотреть в зеленом "зрении травы". То что это не было оружие Древних, он понял еще во время спора с махо наверху. Теперь же у него возникло неприятное чувство, что он может не понять принцип его работы. Тельце лучевика было округлым и более массивным, видимо рука пользовавшаяся этим оружием была куда крупнее тангровой. Выходящий вперед ствол, напротив, был очень коротким но широким и почему-то закрытым. Спусковой механизм иной, прижатый к рукояти. Дар взмахнул несколько раз кистью с лучевиком, приноравливая хватку, провожаемый азартными взглядами Куаргира и Док-Атора. Кх'отр заметил, что Дар смотрит на него, и оскалился во все свои зубы:

– Скоро и у меня будет такой? – спросил он с полу-утвердительной интонацией. После небрежно бросил а'зарду: – И у тебя потом будет такой же, не волнуйся!

– А почему это у меня – "потом"? – возмутился а'зард.

Дар улыбнулся, слушая их препирательства.

На выходе подземного хода их встретили несколько мрачных элитаров. Махо дал им указания, затем повернулся к Дару. Чувствовалось, пришло время расстаться.

– Называющий себя Древним! – старик прощально поднял руку. – Если тебе удасться помочь Балианнару, приходи когда хочешь, здесь будут тебе рады. Ты не враг б'Рвана!

Видимо это была похвала.

Усмехнувшись, Дар вспомнил, как долго пришлось выжимать из Кодвата слово "друг" по отношению к тому, кто не являлся членом его клана.

– Прощай, махо б'Рвана! – сказал он в ответ. – Запомни меня, я вернусь к тебе. Я принесу назад Империю Тангров, и кланы перестанут считать друг друга врагами!

Махо недоверчиво сощурился, глядя на него своими светящимися глазами.

В надвинувшейся ночи б'Рвана они казались прозрачными зелеными звездочками…

* * *

Молчаливый, погруженный в тяжелые думы элитар вел их вниз. Массивные внешние ворота Балианнара, прятавшиеся в вытянутой каменной башне, приближались. Было уже темно, яркие звезды высыпали на небе, и далеко на западе падала за горизонт желтая луна Борха. Факелы горели тут и там, запах огня дразнил ноздри. Дар ощутил, что он голоден.

В редком свете факелов всюду было заметно движение. Чувствовалась напряженная активность подготовки к штурму, то и дело раздавались окрики, команды, звенел металл, рабы тянули большие тюки и повозки вниз, к стенам. Но было кое-что, довольно неуместное на взгляд Дара. Навстречу постоянно попадались одинокие, или идущие группой отаруги, быстро двигающиеся наверх. Это было странно, куда естественней, если бы воины сбегались в предверии штурма города к защитным стенам.

– Куда они идут? – наконец не выдержал он.

– Караттан. – кратко сказал Куаргир.

– Что это?

– Они идут, чтобы оставить жизнь перед смертью. – ответил на хуураданском Куаргир, почти не удивленный, что вынужден объяснять очевидшейшее.

Однако Дару это мало что дало.

– Какую жизнь? – спросил он. – Сейчас им надо торопиться на стены и готовиться к сражению!

– Караттан – это старая традиция, – пришел Куаргиру на помощь элитар Док-Атор. – Когда отаруг уходит чтобы умереть, сначала он идет к женщине, и оставляет свое семя. Не вся жизнь должна умереть в борьбе с врагом. Часть жизни должна остаться для продолжения!

Его командирский голос звонко пророкотал по затемненной улице Балианнара. Многие воины-б'рванцы остановились и с подозрением стали присматриваться к идущей группе тех, кто говорит на чужом наречии. Сопровождавший их элитар тут же громко потребовал чтобы все вернулись к своим делам, и вспыхнувший было интерес, погас.

Дар задумался об этом странном, но в сущности довольно мудром обычае – "караттане".

– А если у него нет своей женщины? – наконец спросил он у Куаргира.

Глаза кх'отра сощурились:

– Тогда он идет к любой женщине, которую увидит.

Док-Атор важно кивнул.

На языке Дара тут же завертелись десятки щекотливых вопросов, но он с трудом удержал себя, решив обождать с ними до более удачного момента. Не хватало еще сейчас наткнуться на очередные табу в обсуждениях. Слишком хорошо он помнил, чем заканчивались распросы про цнбр…

До Саудрака они добрались быстро. Приведший их б'рванский элитар, крикнув что-то охранению, тут же затопал назад в город, вместе с последними уходящими желтокостниками. Саудрак, дав приказ дромаругам всех трех кланов готовиться к отходу, выслушал краткий рассказ Дара о происшедшем на Круге Эгиббардов.

– Лучше бы мы стороной обошли и Балианнар, и сам проклятый б'Рван, – кратко резюмировал он.

…Какор шел ровным следом, точно за саудраковым дромом, где сейчас Дар досказывал последние события в Балианнаре. Саудрак был замкнут, ему, как и остальным элитарам, совсем не нравилась идея защиты чужой цнбр. Он косо посматривал на лучевик гонклардов, с которым упражнялся Древний.

Дар не мог понять, что именно заставило его принять такое решение – идти навстречу орде с'энфарпов. Просто чувствовал – это верно. Такой шаг не мог вызвать сочувствия хуураданцев, а'зардов или кх'отров… Пока не мог… Но придет время, когда "цнбр" перестанет быть запретным словом. Этот афоризм читал ему Ю-махо в каменных скрижалях подземных пещер Нортрига! И был только один способ достижения этого: корни кланов должны соединиться!

Дар продолжал изучать лучевик в своих руках. Он уже заметил, что при снятии своеобразного "предохранителя" зажигаются огоньки рукояти, а из толстого тупого ствола выдвигается другой, помельче и подлиннее, затем вся рукоятка меняет цвет и яркость. Но по прежнему, все что ему удавалось – это заставить оружие светить безвредным лучиком наподобие световой указки. Дар-тангр давно сдался, и за дело принялся Дар-человек, с его технологическим умом.

– В последний раз спрашиваю, ты считаешь, мы должны сражаться во славу б'Рвана? – вдруг спросил Саудрак.

Дар вспомнил изумрудное солнце цнбр над головой, рядом с мертвым звездолетом рабов, и коротко сказал:

– Поверь мне. Мы должны сделать что можем. Однако сложить тут кости – совсем не наша цель. Ускорься, если можешь.

– О-рах! – ответил хуураданец глухо, разгоняя своего дрома в быстрый аллюр. – Пусть будет так.

Дар через наглазник соединился с какором, и дал ему полную скорость по направлению к реке Эрне. В ночном зрении робота было хорошо заметно, как толстые ноги бегущих дромов быстро остаются позади…

 Глава 5 – Хозяйка в доме

…Однажды маленький мальчик пришел к маме, тихонько звеня подколенными колокольчинками и удивленно спросил:

– Почему чудесный фрукт полуденное яблочко принято называть "хозяйка в доме"?

Его красивые глазки были широко распахнуты, а шерстка на затылке была по-детски коротка. Мама умилилась и прижала его к своей груди, незаметно обтирая руки о полотенце. На огне позади что-то тихо шкворчало, и по кухне разносились дразнящие запахи готовящейся еды.

– Разве хозяйку можно есть? – пролепетало чадо, трогательно недоумевая.

– Малыш, – мягко улыбнулась мама, зарывая нос в мех его нежной головки. – Это очень старая история. Реццы расказывают ее так давно, что никто не помнит, было ли это на самом деле. Но однажды Витязь Серебряный Кинжал, славный Рецибор, отправился в дальнее плавание. Ты же знаешь, Малыш, Безбрежность очень велика, и остаться в одиночестве там очень легко. Звездная крепость летает быстро, но обитаемые острова так редко попадаются.

Маленький белый пушистик замер, зачарованно и доверчиво глядя на мать, его прозрачные глазки уже смотрели сквозь нее, они видели огромную стальную крепость, плывущую в Безбрежности, верных гонклардов замерших с оружием возле люков и иллюминаторов, и полные опасностей злые чужие острова по пути…

– Витязь Серебряный Кинжал владел всеми силами реццов, – продолжала певуче мать, – какие Кнэ дает своим любимцам, и сверх того научился владеть кинжалом так, как никто до него. Он полетел искать новые острова для реццов в Безбрежности, а это очень благородное занятие для сына своего народа! Но, – она вздохнула и нахмурилась, – но не ожидал Витязь что его плавание продлится так долго. Плыл и плыл он, от одной звезды до другой, от одного острова до другого, и ничего доброго не попадалось на его пути. Устало его горячее сердце, полное любви к Планете и верное Кнэ. Бестрепетные каменные гонкларды его, хоть и не показывали виду, тоже сильно устали в плавании.

– А они нашли хорошие острова? – голос мальчика был встревожен.

Мама снова улыбнулась.

– Двадцать двадцатидневий длился их геройский полет, много островов нашли и осмотрели они, но не было среди них ни одного ценного, реццам или рабам подходящего. Каждый вечер Витязь Серебряный Кинжал возвращался в свою каюту и было ему очень одиноко, тосковало его сердце. Думал он о своей семье, которая осталась далеко на Планете и ждала его. Каждую ночь зажигал он свой светящийся камень кроги, смотрел старые картины из семьи, что осталась на Планете. И думал – что есть у него дом, но нет хозяйки в нем, и обводил грустными глазами свою одинокую каюту. Ведь без хозяйки любая каюта будет пустой, и любой дом будет пустой…

– А я знаю кто этот Витязь Серебряный Кинжал! – Вдруг звонко выпалил малыш и посмотрел своими прозрачными глазками прямо в лицо маме. – Это наш папа, правда? Я ведь видел у него кинжал в комнате, и он серебряного цвета, мам!

Мама чуть задержала дыхание, затем судорожно прижала к себе мальчика, незаметно смахивая прокатившие по шерсти слезы.

– Правда, мам? – не отступался мальчик. – Ну правда?

– Конечно, милый, – прошептала она ему в ухо, – Какой ты у меня умный!

– Я догадался! – раздался тонкий голосок. – И что там было дальше?

Мама снова отерла шерсть под глазами, и поставила мальчика на вытянутых руках перед собой:

– И наконец на двадцать первое двадцатидневие притела их крепость к звезде белой, как твоя шерстка, вокруг которой были три красивых и больших острова.

– Ах! – прошептал мальчик в предвкушении и закрыл глаза.

– Два острова были пустыми и непригодными, а третий был очень хорош. Воздух там был тепленький и солнце светило жарко, реки, озера и моря были там в изобилии, а на земле всюду цвели цветы. Деревья были полны необычных красивых и сладких фруктов. Очень понравилось там Витязю Серебряный Кинжал и даже его гонклардам.

– Там жили рабы? – переспросил малыш, щурясь в улыбке от рассказа.

– Да. Там жили дикие моголоны с полосатыми спинками. Они увидели опустившуюся звездную крепость Витязя, и полюбили его. Они сказали, что принесут ему самый лучший и редкий фрукт своего острова.

– "Полуденное яблочко"? – взвизгнул малыш счастливо.

– "Полуденное яблоко", – поправила мама, приглаживая его головку. – И несколько дней потом гибкие моголоны пробирались по горам чтобы достать его. Еще много дней прошло пока они принесли его назад. И вот наконец они дали его Витязю и его команде.

– Я знаю как оно выглядит, – гордо сказал малыш. – Яблочко такое красно-красное! И очень-очень маленькое.

– Верно, – сказала мама.– Витязь был очень рад, что нашел для реццов хороший остров. Он взял у них это яблочко и съел!

– Я знаю, его даже жевать не надо, а сразу глотать!

– И как только он сделал это, вся его тоска и печаль закончились. Ему стало так хорошо, словно хозяйка пришла в его дом, и все на местах. Велел он принести ему еще таких фруктов, и листьев, и веток, и семян этого фрукта, и потом полетел домой. А по дороге, когда ему становилось совсем тоскливо, он доставал одно красно-красное яблочко, и забывал что он один в своей каюте. Чувствовал он теплоту в своем животе, и теплоту своего дома, и теплоту своей хозяйки…

Последние слова были произнесены с изрядной долей печали, но малыш этого не заметил. Он восторженно глядел на мать, временами двигая бровями в чувствах…

– Когда я вырасту, я тоже стану Витязем Серебряного Кинжала…

…Осторожный стук в дверь заставил ди-Ггарца очнуться от воспоминаний.

Полупогруженный в Н-воду, он сделал дозволительный жест, и люк приоткрылся. На пороге стоял согнутый в почтительной позе таньр, заискивающе заглядывая в его глаза.

– Почтенный ди-Ггарц, сын великого племени реццов?

– Принеси "хозяйку в доме"! – бросил рецц и хотел жестом закрыть люк, как вдруг заметил немыслимое.

Маленький мотылек, похожий на изящно изогнутую мушку, сел на край замшелого камня кощуны. У мушки были длинные жвала, приспособленные для очень специальной работы. В мгновение ока она слизала влагу с камня. И в жвалах засверкала, переливаясь как алмаз, капелька Н-воды…

Это была одна из тех специальных мушек, выведенных безымянными в период их Даны. Они были очень полезны, собирая конденсировавшуюся влагу с любых поверхностей звездной крепости и снося в водо-гнездо, откуда ее направляли для рециркуляции.

Однако святотатство непростительно и для мушек!

Никому не дозволяется осквернять кощуны Кнэ!

Ди-Ггарц развернул лапку, какой он собирался закрыть люк, в сторону мушки. Собрав пальцы в пучок, сделал щелкающий жест. Водоносную мушку отшвырнуло назад и расплющило о край кощуны-камня в коричневое ровное пятно. Капля выпущенной священной Н-воды заскользила по камню вниз в ложбину, оставляя темный влажный след.

Ди-Ггарц повернулся к рабу и увидел страх в его глазах.

– Проверь все люки! Эти мухи не должны залетать на мой уровень!

И отвернулся.

После воспоминаний о детстве, он расчувствовался, был добр и не стал наказывать за недосмотр.

Раб, благословляя Кнэ, сам запер люк и побежал исполнять приказание…

Жаль, что его отвлекли от милых воспоминаний… Уж нет давно на свете его доброй мамы. Да что говорить, после нескольких омоложений никого рядом не осталось из тех кто был по-настоящему мил и дорог. Возможно это плата за долголетие, ты уже не можешь привязаться ни к кому с той силой, какая бывает в молодости. Только детские и юношеские воспоминания – самые острые и яркие, потому что тогда все было реальным. А потом, после первого, и особенно после второго омоложения, сменяющиеся лица превратились в череду масок, а жизнь отдавала привкусом фальши. Лишь и было теперь интересного – углубиться в рабоу, выискивать очередную спрятанную необычность, редкое странное преступление, тайком исчезнувшее существо, найти скрываемое гнездо плесени. Был у него тонкий талант находить что угодно, где бы оно ни пряталось. И этот талант, когда-то ставший причиной первого продления жизни, теперь являлся единственным смыслом жизни. Все остальное – просто серый поток.

Ди-Ггарц снова открыл глаза, рассеянно глядя вокруг.

Молельня, в которой он возлежал сейчас, была в центре сердца его звездной крепости "Мощь давления". Это было самое ценное место корабля – кощуны Кнэ… Серые камни образовывали уединенное святилище, в котором темнели несколько ложбин, заполненных водой или Н-водой. Одна из ложбин была достаточно велика чтобы вместить взрослого рецца. Эти водоемы были не просто старые, в каждый в свое время была привита отсада из Главного Храма Кнэ на Планете, так что этой воде и тому что в ней жило, были десятки эпох возраста. Стенки, как и положено, были скользкими и липкими, а над водоемами собирался тонкий запах процедурных водорослей и перегнивания. Не допуская рабов в молельню, ди-Ггарц своими руками полол лишние водоросли, добавлял нужную отсаду или отстои. Это было великое место духовного возрождения, доверия себе и преданности Кнэ. Главный камень-кощуна была в рост рецца, перед ним расположились шесть ямок с болотцами, вода каждого особенна по-своему. А на камне светились чистым золотом вещие буквы молитвы преклонения перед Величайшим. Но Следак знал их наизусть, и сейчас повторял полушепотом:

О, вода! Наш помощник всегда!

Добрый Кнэ всеблагой как вода!

Впереди уже явственно маячил заслуженный отдых на внутренних планетах. Великое дело совершил он, выискав плесень, исполнив тем волю Его. И даже сознание, что так и не удалось добиться от тангра-грибника нужной информации, выявить дорогу, доставившую грибок, не сильно омрачает радость достижения. Ему удалось "разговорить" подручных тангра, и работа в том направлении уже кипит. За оставшиеся дни, пока его крепость висит над Хучильдией, они размотают эту ниточку! Самого Грибника уже успешно препарировали, и материалы дела скрупулезно описывают каждую деталь в его метаморфозе, собраны образцы тканей и спор, запрессованные в стеклах. А там – обязательный визит к Кнэ, не упускающему возможности лично поблагодарить отличившегося. И ди-Ггарцу будем чем отплатить за доброту! Он вез роскошный подарок божеству Кнэ!

Следак проянул руку и достал специальную черную шкатулку, небольшую и со сложным запором. Открыл ее и залюбовался на зеленый, с прожилками шарик, матовым блеском отражавший огонь светильников. Переливы прожилок, сложная игра цветов так и притягивали взгляд. У этой редкости просто не было цены!

Тангры бывают разными. Есть дикие варвары-тангры, с жесткими панцирями на спинах, проводящих время жизни в междуусобных войнах. Есть цивильные рабы, которым после рождения отрезают эту бессмысленную кость, ведь доказано, что именно наличие панциря делает тангров столь заносчивыми и агрессивными. Таких цивильных рабов зовут "таньры", они мягки и уступчивы. Но есть еще третий вид – неистовые грибники, способные гипнотизировать окружающих. В их несчастном теле, кроме прочих следствий растительного метаморфоза, нарастает круглая жемчужина, возможно и дающая им все эти способности…

Ди-Ггарц усмехнулся в предвкушении. Уж он-то хорошо знал коллекционерскую страсть Кнэ, собиравшего жемчужины всех уничтоженных грибников. У каждой из этих жемчужин была своя история, и длинные файлы с образцами в Сыске, каждая наросла внутри Грибника, угрожавшего покою Короната, каждая когда-то несла в себе, как зародыш, способность немыслимо расплодиться, расшириться, поглотив мир и живущих в мире… Конечно, Кнэ собирал их как символ успеха борьбы с бунтарями!

Рука невольно потянулась к шее. Там, на золотой цепи, висел знак признательности Кнэ. Великое божество наградило этим ди-Ггарца, когда он в самый первый раз принес зеленую жемчужину. Любой оценщик затруднился бы сказать сколько стоила эта вещица – молочно-белый камень, называемый "кроги". Да, конечно, он был похож на все остальные кроги, которым нет счета в мирах Короната. Так же как и они, он имел родиной далекий остров с силиконовой жизнью. Но в отличие от остальных, способных только запасать и излучать свет, этот был почти разумным если говорить в терминах органических существ – так как накопил довольно высокую степень индивидуальности. Впрочем до самоосознания он не доходил. Зато обладал способностью связываться со своим парным камнем, таким же кроги, выросшем на том же материнском кристалле.

Хозяином парного камня был сам Кнэ…

Снова раздался стук, и в открытом ди-Ггарцем люке замерла склоненная фигура таньра с большим блюдом в центре которого лежал маленький красно-красный фрукт. Раб поставил блюдо рядом с люком, который тут же захлопнулся за ним.

Ди-Ггарц нехотя вылез из ложбины и подошел к подносу. По дороге с него стекала священная вода, по сложным уровням и протокам тут же возвращавшаяся обратно в ложбину. Протянул руку к фрукту и положил "полуденное яблочко" на язык. Зажмурившись, проглотил не разжевывая…

"Хозяйка в доме" совершенно обычно прошла по пищеводу, как всякая иная еда, затем попала в желудок. Все еще не открывая глаз, Следак ждал начала действия. И ждать пришлось недолго, потому что почти сразу после этого приятное тепло стало распространяться у него внутри, тепло и очень доброе чувство покоя, умиротворения и защищенности. Это был совершенно райский фрукт – глупые моголоны, на чьей планете он впервые появился, даже не поняли его настоящую ценность. Съеденный, он давал минимум на два дня ощущение сытости и довольства. Учитывая малый размер, "полуденное яблочко" было великолепным заменителем еды. Но кроме примитивной съедобности, это был наилучший успокоитель, дававший покой телу, а уму – негу и радость. Существо с таким фруктом в животе можно было легко выделить из окружения по особой ауре радости, излучавшейся из него. Яблочко в животе, хозяйка в доме…

Кнэ тогда пошутил, передавая ему кроги на шею – путь он всегда будет с тобой, не расставайся с ним, как "хозяйка в доме" должна быть в животе, так и этот кроги должен всегда быть на твоей шее!

Ди-Ггарц погладил свой мокрый мохнатый живот и поудобнее устроился в водной ложбине кощуны. Ему больше ничего не надо. Вокруг воцарился покой и мир.

Он сладко прикрыл глаза…

И в следующее мгновение чуть не подпрыгнул от разряда проснувшегося кроги!

– Ты где? – раздался дребезжащий водянистый звук.

Голубоватый камень кроги с легким дымком выпустил из себя овальную светимость, в которой тут же начало проявляться лицо божества.

– Я тут! – он сорвал с шеи кристалл и поставил на кощуну перед собой.

– Скажи!

– Вопрос грибницы закрыт, Владыка! Плесень убита. Грибник пойман!

– Хорошо. – почему-то безразлично кивнул Кнэ. – Теперь срочно уходи с Хучильдии. Передвинься в Холодный Сектор. Я смог почувствовать Его! Он проснулся!

– Кого? – Понимание приходило с трудом, ди-Ггарц с ужасом осознавал, что реагирует не в такт, но яблочко уже было в животе, и его личное время давало сбои.

– Я предупреждал тебя, – жестко отрезал Кнэ, – не задавай дурацких вопросов. Думай! Итак, там три звездные системы с островами "дорожной дани". Я знаю что Он там, но я не знаю где именно. Ты обследуешь все эти острова и найдешь Его мне!

– Кого?

– Ты опять наелся этих "хозяек в доме"? Я что неясно говорю? – булькающий голос стал шипящим, и от того приобрел какое-то угрожающее впечатление.

Ди-Ггарца пробрал морозом под мокрой шерстью.

– Начинаю выдвижение! – крикнул он, – Ничто не задержит меня, Владыка!

– Хм. – ответил Кнэ. – И знай. Я останавливаю в Холодном Секторе любое общение и полеты. Ничто не выскользнет оттуда. А ты выцедишь мне Его или… Или тебе лучше бы не рождаться!

"Его?" – с ужасом подумал ди-Ггарц. – "Кого Его?" Но задать вопрос больше не решился. Видеть Кнэ в таком состоянии ему еще не доводилось. Эмоции – это последнее, что божество стало бы демонстрировать простому реццу.

– На Хучильдии оставь дела Скарццу, пусть заканчивает!

– Сккарцу? – оскорбился Следак.

Лицо Кнэ в дымчатом объеме, создаваемом кроги, нахмурилось.

– Он будет где-то близко от тебя. Я приказываю: не касайся Его. Не вздумай бороться с Ним!!! Не трогай Его. Лучше если Он даже не поймет что ты рядом. Но увидь Его… и дай мне через тебя увидеть Его…Через твой кроги. Царц только что сделал вдох Туарука и выдал Себя!

"Царц?!" – остолбенел в своей ложбинке ди-Ггарц.

Лицо Кнэ повернулось, словно он высматривал где сейчас находится Следак.

– Молишься? Это хорошо.

– Да, владыка! Тебе одному молюсь!

– Потом домолишься.

– Уже выхожу! – крикнул ди-Ггарц, торопливо вылезая из ложбинки и топая по покрытому кавернами полу, который собирал с него струящуюся воду и возвращал в молельню.. – – – – – – – – – – –

 Глава 6 – Битва Гигантов 

Яростно и тяжко пропел рог с б'рванского берега, и почти сразу за ним – еще один!

Левый берег, темная полоса на фоне уже слабого заката, из гладкой линии вдруг стал будто частоколом леса – от поднявшихся фигур. Тяжкий горохот донесся оттуда – слитный вопль сотен глоток и стука латниров:

– Вечная жизнь б'Рвану!

– Вечная жизнь б'Рвану! – тут же рявкнули и его воины, отчетливо припечатав синхронным костяным грохотом своих панцирей.

Тотай хищно усмехнулся и вытащил вбзлестнувший шиташ. Ну что, лесники?! Посмотрим теперь – кто кого?!

С'энфарпы на плывущих люльках закричали, свирепо заорали в ответ. С далекого их берега послышались гулкие звуки гнусавых труб и будто грохот огромного молота. Две армии изготовились к сражению, и трудно было сказать, чьего ражу больше – защитников своих земель б'рванцев, или полных жажды мщения атакующих с'энфарпов.

Он рывком повернулся к реке, крикнул сплавщикам:

– Выводи лодки из-под удара! Пусть дромы бьются с дромами!

На баржах активно заработали шестами, медленно двигая тяжеленные деревянные махины. Но глядя на воду впереди улыбка окончательно сошла с губ Тотай Тору. Река на всем протяжении уже пенилась темными тенями плывущих дромов. Их было чудовищно много. Он похолодел и почувствовал что-то похожее на отчаяние. Не было пути через них на острова! Даже хуже – его острое зрение различило новые и новые огромные фигуры, плюхающиеся в воду с далеких песчаных пляжей.

С'энфарпы пользовались островами как перевалом для отдыха мокрых дромов!

Это зрелище потрясало. Тотай осознал, что никогда прежде не видел такого количества врагов одновременно. У него начало закрадываться нехорошее предчувствие. Но недаром он был б'рванцем! Тут же из под латнира пришло жесткое волевое ощущение неотвратимости победы, желание драться и повергать врагов! Какой-то жаркий огонь словно пронизал все его мускулы, жилы и кости, заставив выпрямиться на дроме. Вспыхнуло в голове и тут же сменилось ледяной уверенность.

Он сомнет врагов.

Сегодня всех с'энфарпов утопим в Эрне!

Широко раскрытыми глаза он посмотрел вокруг, ловя не менее горячие взгляды своих отаругов, с трудом сдерживавшихся чтобы не броситься к берегу, встречая шиташами и копьями надвигающихся врагов. Пришло чувство слитности и мощи. И еще прозрачной четкости – как части от целого. Он замер в седле, голова своего подразделения, и снова осмотрел позиции. Не так удачливы были лесники, не все гладко получалось у них. Видимо, тренировали своих дромов где-нибудь в далеких лесных озерах, и река была тем вновинку. Время от времени над водой проносились захлебывающиеся дромовые вопли, а следом и крики тангров, чьи люльки утягивались в воду за перевязи могучими телами тонущих скакунов.

Рубежная гвардия б'Рвана уже спустилась к реке, дромы по брюхо зашли в воду, вставая плотной стеной. Неожиданным было нападение плавающей конницы лесников, но эгиббард защитников правильно оценил возможности обороны. По строю рубежников прокатилось слитное движение – отаруги натянули кожаные доспехи с костяными пластинками против стрелок тронков. Право выйти из воды чтобы ступить на чужой берег с'энфарпам придется завоевать силой оружия и собственными жизнями!

Над массой б'рванской конницы взметнулись, взблеснули красными отблесками, длинномерные копья и опустились горизонтально, встречая первых подплывающих врагов.

– Отряд Тору? – грохнул позади незаметно подъехавший связной.

Тотай поднял руку и повернул дрома на голос.

– Вечная жизнь б'Рвану!

– Добрались без потерь?

– Да. – Напряженные мускулы и предчувствие боя делало его слова короткими. – Обеспечите нам проход на острова?

Гонец криво усмехнулся:

– Кто ж теперь сделает проход в Эрне? – он кивнул подбородком. – А острова полны вражеских дромов!

Тотай автоматически повернулся вслед, снова оценивая возможности в этой запруженной плывущими дромами реке. Это было как приговор. Прежде чем атака врага не выдохнется, о движении к островам можно забыть.

– Тогда я подгоню баржи к берегу и будем сражаться вместе.

Гонец внимательно посмотрел на него, после на реку, и кивнул:

– Я сообщу об этом эгиббарду.

– Но если атака через воду остановится, мы сразу пойдем на острова.

Он замялся, но после взглянул прямо в глаза вестового:

– Передай еще дословно: я уже вызвал небесную лодку!

– Не беспокойся! – ответил гонец, и, ловко выправив дрома, понесся наверх. Туда, где виднелась группа, наблюдающая за разворачивающимся сражением.

Тотай внутренне покривился, не подавая виду однако. Дерзость мальчишек, пусть и гонцов Круга, не многого стоит. Развернув дрома, и коротко взмахнув своим дромаругам, он устремился к воде, сопровождаемый отрядом. На скаку крикнул сплавщикам приставать к берегу, и те тут же пустили в ход длинные шесты. Все было проделано быстро. Б'рванская рубежная конница потеснилась, давая деревянным судам заползти плоскими краями на песчаный плес, и тут же охватила их полукольцом своих дромаругов. Отряд Тору спешился, оставив дромов на берегу, и перешел на баржи, сволакивая сюда же оружейные тюки. Отаруги смотрели хмуро, зло, в них уже ощущалась несгибаемая воля цнбр, бросающая воина в самое пекло и заставляющая забыть о страхе. Что с того, что это может стать последней битвой в жизни? Клан должен выжить и победить – вот что главное!

Чуть задержавшись на дроме, Тотай окинул взглядом окружающее. Кроваво-алая луна Арха взметнулась в ночи на востоке, попирая расступившиеся яркие звезды. Внизу под ней, буруня отблески неба в черной воде, стремились к врагу бесчисленные головы плывущих дромов и тянущеся на веревках люльки с лесными танграми. Они совершенно заполонили русло Эрны, сколь ни глянешь вправо или влево. Первая волна плывущих все ближе подступала к б'рванскому берегу, ярясь и взмахивая посверкивающим оружием. А здесь огромными черными полосами, с хорошо выраженными линиями вытянутых и поблескивающих копий, стеной стояла армия степняков. Тотай Тору вдруг ясно осознал, что никогда еще не видел такого количества воинов, противостоящих друг другу в открытом сражении. Да и каком сражении – никогда прежде не атаковали б'рванский берег самоплавающие дромы!

Ему передалось неистовство и решимость обоих воюющих сторон. Ни одна из них не ждала поражения, и ни одна не имела пощады в своем сердце. Объединенные чем-то высшим, и ведомые этим высшим, отаруги скалили зубы и выкрикивали оскорбления врагу. Безумие отваги и ярость смерти поселились в наточенных остриях их оружия, жаждавшего чужой крови. Словно зеленые невидимые нити, свирепые энергетические жгуты протянулись от каждой армии назад, в тылы, к массивным цараккланам, пылающим немерянной силой и ненавистью, один из которых был погружен в гуще влажных земель тяжелых мрачных лесов, а второй спрятан в сердцевине сухих глубин открытых желтых степей.

Поистине это была битва гигантов!

Не в силах выносить больше разрывающее чувство ненависти и отваги, Тотай взметнул в небо свой эриг-шиташ, заорав громоподобно:

– Вечная жизнь б'Рвану!

Этот крик был повторен мгновенно и слитно тысячами глоток, и тут же похоронен дробным грохотом ударов стальных наручей в каменные латниры…

* * *

Дару наконец удалось разобраться с лучевиком гонклардов. Человеческая скрупулезность сделала это. При специальном нажатии двумя руками – сразу и на рукоять и на ствол – зажигался крохотный сигнальный огонек верхней части. И тогда надо было нажать в третьем месте – пришлось использовать подбородок. Следом вспыхнули новые огоньки готовности, а из тельца лучевика выдвинулись три курка. Они были зверски горячи – даже бронированной руке тангра было довольно сложно прикасаться к ним. Кто же пользовался таким оружием? Многорукий бог Шива?

Он возбужденно поднял глаза, глядя как скачут в темноте рядом с ним дромы а'зардов, кх'отров и хуураданцев. Но не с кем было поделиться радостью открытия. Тангры были не из тех, кто уловил бы тонкость его находки…

Ближайшим всадником был мрачный Шурат, за спиной которого в люльке покачивался Кодват. Завидя обернувшегося Древнего, он радостно взмахнул рукой. Дар почувствовал удовлетворение, что малый сидит вторым у такого опытного отаруга. Невольно вспомнились сражения, которые ему довелось пережить вместе с Кодватом в землях а'зардов.

Через некоторое время новый звук стал добавляться к грохоту скачки. Обернувшийся Саудрак указал рукой вправо. И только подсвеченное наглазником изображение позволило различить в степи идущий им наперерез отряд. Некоторое время было трудно понять, успеют ли незнакомцы перехватить их. Но скоро сближение стало очевидным. Однако прежде чем Саудрак дал приказ к бою, приданый б'рванский рудван прокричал что это свои. Дар и Куаргир перевели это окружающим воинам.

Подошедший отряд был не менее чем стодромовым, тяжелой темной массой нарисовавшийся в ночи рядом с ними. Дромы были запыхавшиеся, пыльные, и оставалось только гадать, из каких далеких мест прибыли они сюда. В глазах отаругов, удивленно разглядывавших воинов красной и черной кости, была с трудом сдерживаемая ярость, а руки лежали на оружии. Рудван-б'рванец подскочил к их элитару и они коротко переругивались, после чего объединенный отряд трех цветов кости совместно продолжил движение к реке Эрне. Их сила возросла, и Дар то и дело ловил довольные взгляды своих воинов.

Еще довольно долго они мчались в дромовом грохоте по сухой земле Ибирройской равнины, глядя как постепенно умерли последние зарницы заката на западе, и чернота ночи охватила степь. Бешеная скачка заставляла мотаться в люльке, постоянно держась за ремни крепления. Однако напряженное предчувствие скорой схватки делало эти неудобства мелочью.

Понемногу поднялась красная луна Арха, бросая слабый и напряженный свет вокруг.

Дар переключил обзор.

Какор шел далеко впереди, держа направление на Эрну.

Дар задумчиво рассматривал в его визоре полосатый квадратик рядом с троеточием, где сейчас оставалось только две полоски. Он помнил, что это символ довольно слабого заряда батареи или что там у него было. Оставались еще лезвия на коротких основных манипуляторах, но это уже для рукопашного боя…

Он заставил какора остановиться и оглянуться. Но нет, даже с максимальным увеличением робот не смог различить их приближающийся отряд – так далеко вперед он ушел.

Сейчас была особая ночь, и ожидался опасный враг. Потому Дар погнал какора дальше.

Через некоторое время впереди показался пологий широкий холм, перпендикулярный его ходу. Одновременно возник и понемногу стал усиливаться тяжелый шум. Скоро стали различаться отдельные крики. Какор сходу взлетел на верх взгорка и тут же замер, остановленный хозяином.

Дар широко раскрыл глаза, пораженный увиденным.

В слабом свете Архи тускло блестело русло широкой реки, в левой части разрезанное несколькими лесистыми островами.Эрна казалась недвижной отсюда, однако прямо возле берега вода кипела и бурунилась от многочисленных борющихся тел. Какие-то крупные блестящие камни лежали около берега сотнями и сотнями, прямо по ним, скользя и падая, пробирались тяжелые дромы, тоже мокрые и сколькие, со свисающими по бокам, плохо держащимися люльками. Но даже не это приковало его взор. По берегу располагались куда более многочисленные силы тангров, ожесточенно схватившиеся друг с другом. Центром кипевшей схватки были три больших продольных деревянных баржи, заполненных телами живых и убитых. Две плотные линии защитников барж отражали яростные и хаотичные атаки сбившихся в волны многочисленных дромов. Одного взгляда было достаточно, чтобы уяснить – остатки б'рванцев обороняются против намного превосходящих сил с'энфарпов. Дар дал приближение, и с ужасом понял, что принятые им сперва за мокрые покатые камни на самом деле были тела мертвых дромов, заполнившие воду рядом с берегом. Эти "камни" даже поднимались из воды перед одной из барж, чуть накренив ее. Плавающими трупами была также полна прибрежная часть реки, и вся левая часть русла, куда течением уносило павших.

Б'рванцы хорошо держались, стойко отражая одну за другой атаки превосходящих масс противника. Они совершили небывалое, если оценить итог сражения по количеству вражеских трупов. Но было совершенно очевидно, каков будет окончательный итог сражения.

Дар вошел в состояние "зрения травы", моментально окрасившее поле битвы зелеными тонами, и попытался найти волевые точки командира лесников. Но сделать это почему-то оказалось невозможным. Было впечатление, что над воинами обеих сражающихся сторон клубится зеленый дым или ореол, умножающий общее свечение всех бойцов, и в то же время придающий им какой-то совершенно иной отсвет. С невероятным удивлением он понял, что сейчас индивидуальные сознания воинов сплелись вместе, став будто одним существом. А настоящими полководцами являются цнбр соперничающих кланов, и подчинить своей воле он не сможет даже последнего простого бойца.

Со стороны б'рванцев доносилось стройное пение, в такт которому они довольно успешно поражали врагов. Но ни исключительное мастерство боя, ни каменные латниры не могли им помочь. Лесников было вдесятеро больше!

Два огромных отряда с'энфарпов формировались справа и слева от барж – гигантские темные массивы дромовой конницы. Они впитывали в себя разбросанные тут и там мелкие группы воинов, усиляясь и готовясь к окончательному решительному штурму. Почему они хотели захватить эти баржи было неясно, с точки зрения Дара было куда больше смысла для врага двигаться напрямик к Балианнару. С другой стороны, он совершенно ничего не знал о тактических и стратегических задачах перешедших реку лесников. Вполне возможно, Балианнар не был приоритетом.

Эти две скопившиеся массы дромов были слишком хорошей целью, чтобы упускать их.

Дар сжал зубы и вывел какора на самую вершину холма, царящую над окружающим пейзажем. Пожалел, что лично не сидит в седле какора, а управляет им удаленно. Тогда бы пригодился греющий руки, подаренный махо б'Рвана "лучевик Шивы"…

Первые вспышки красных лучей, ослепительно яркие, прошили ночную мглу и мгновенно впились в середину с'энфарповой конницы…

Глава 7 – Удар с запада 

…Кровь покрывала его с головы до ног – кровь проклятых с'энфарпов.

Тотай Тору носился по баржам, все еще защищенным, все еще б'рванским, и молил небо чтобы летающая лодка гонклардов успела появиться до того, как враги одолеют их.

Атака лесников была страшной.

Они перли на рожон, не считаясь ни с чем – ни со своим уязвимым положением на воде, ни с мастерством рубежной гвардии, ни с крепостью б'рванского латнира. Загнанно оглянувшись, Тотай будто во сне увидел огромные мокрые тела дромов, заполнивших реку у берега, тела мертвых лесников, во множестве плавающих вокруг.

Они были дружно встречены копьями у берега и первый ряд, успевший нащупать далекую почву под ногами встал и пытался пробиться. Однако острия длинномерных достов, глядевшие в самые глаза дромов, остановили их, убив многих. Стороны осыпали друг друга дождем стрелок тронков, навредивших больше с'энфарпам чем б'рванцам. Но хуже было тем, кто плыл следом – дромы не могут бесконечно держаться на воде. Они тонули, шли на дно, и в свою очередь позволяли следующему ряду плывущих обрести опору под ногами. Так продолжалось долго, пока не набралось несколько рядов, готовых атаковать. Лесники рванули вперед, подталкиваемые задними и оскверняя воздух бешеными воплями. И тут первому ряду пришлось тяжелее всего – почти все бросившиеся на б'рванцев дромы лишились глаз, прежде чем смогли пройти сколь-нибудь далеко. Их головы были безжалостно истыканы остриями копий. Но они умерли не сразу, продолжая агонизировать, обезумев от боли. Это было равно ужасно для всех – тяжелые животные пробивали ряды и нападавших и обороняющихся, создавая дикий хаос. Тут открылась хитрость с'энфарпов – под брюхом лесных дромов были подвязаны бревна, которые и помогали им плыть. Досками также были защищены тела лесных воинов, яростно бросавшихся вперед. Однако то что было хорошо на воде, становилось обузой на берегу. Бревна под животом сыграли плохую службу дромам, лишая их подвижности, мешая движению ног. Панцырь из досок остановил стрелки тронков, но сделал воинов легкой добычей шиташей, сковав движения с'энфарпов.

Баржам было легче всего. Та их часть, что была обращена в воду, имела под днищем уже большую глубину. А плывущие дромы атаковать не умеют. Сплавщики отгоняли их длинными шестами. Но дромы были уже настолько слабы, что многие тонули здесь же. Так что со временем и тут накопились утонувшие тела, на которых карабкались другие. Длинные когти позволяли дромам не соскальзывать.

Но на баржах была иная опасность – отбив чужой травы сейчас чувствовался особенно мерзко и душно. Связанные в круги рабы-с'энфарпы отлично понимали что происходит и жаждали присоединиться к своим сородичам, бившимся с брванцами. Хотя они были связаны, криками рабы поддерживали своих, некоторым удавалось высвободить ногу, чтобы пнуть б'рванца. Поначалу Тотай Тору окрикивал своих, расправлявшихся с бешеными рабами, но после перестал обращать внимание. Так что в подобных случаях сейчас провинившийся получал удар не тупым, а острым концом копья, а то и шиташем, причему зачастую доставалось и соседям. С ужасом думал Тору, что будет если рабы смогут освободиться – на баржах их было не меньше полутора тысяч! Но каждый раз опускал шиташ, занесенный над головами рабов. Круг Эгиббардов поручил ему передать их на летающую лодку – и он должен выполнить задание!

Много времени прошло в непрерывных схватках, глотки воинов устали издавать воинственный клич. Но постепенно становилось ясно – лесники одерживают верх в этом сражении. Они форсировали реку на гораздо более протяженном пространстве, чем смогли оборонять б'рванские отряды. Дальше, по флангам, они смогли беспрепятственно взойти на берег и сбросить бревна дромов. Сейчас они накапливали силы с обех сторон от барж, чтобы решительным ударом покончить с б'рванцами. Похоже, пришло время покончить с рабами!

Глаза Тотай Тору обежали поле сражения, задерживаясь на оставшихся в живых отаругах его отряда. Воины ответили суровыми горящими взглядами, они так же были покрыты кровью с'энфарпов и их дромов, многие ранены. Стоять до последнего – это было отпечатано в их лицах.

– Вечная жизнь б'Рвану! – крикнул он, и они тут же слаженно гаркнули:

– Вечная жизнь б'Рвану!

Но, великое небо, как было мало этих ответивших голосов…

Тотай посмотрел дельше, и в свете полной луны Архи, увидел гладкий отсвет течения Эрны. И тут до него дошло: силы врага уже все на берегу!

Никто не плывет через реку!

Теперь было самое время двинуть баржи к условленным островам! Вряд ли сбросившие бревна дромы смогут последовать за ними в воду!

– Готовимся к отходу, – крикнул он. – На острова!

Сплавщики и отаруги забегали быстрее, осматриваясь на пустую поверхность воды и скаля зубы. Все с шестами перешли на причаленные борты и упирали свое дерево в берег, стараясь оттолкнуться. Это удавалось с трудом, баржи крепко сели на песок во время сражения. Тотай загнанно посматривал по сторонам, на две формировавшиеся массы лесников – успеть бы до их атаки! В темноте было сложно разобрать, но в каждой из групп было не менее полутысячи дромов. Он посмотрел на рубежный отряд, также перестраивавшийся и готовивший длинные досты для обороны. Этих войск вряд ли было более двух сотен дромов… Силы более чем неравны… Смогут ли они задержать лесников до того, как баржи отчалят от берега?

Тотай вдруг заметил странный огонек, мелькнувший на вершине плоского холма, как раз в том месте, где прежде стояла свита эгиббарда рубежников. Но ведь он сам видел, эгиббард давно спустился вниз и присоединился к своим поредевшим дромаругам!

Но не было времени на загадки – он поднял валяющийся длинный дост и, уперев тупым концом в берег, навалился что есть силы. Вместе с оставшимися сплавщиками он то с одной, то с другой стороны баржи по крохам отталкивал ее от берега, все дальше скользя к реке. Перебегал на соседние баржи, помогая и там. Все три баржи должны были отплыть одновременно. То и дело приходилось пускать в дело шиташ, обрубать руки цепляющимся из воды врагам, или ноги – ставящим подножку рабам. Жалости более не было в его сердце, после целой ночи сражения.

За напряженной работой он на какое-то время выпустил из виду происходящее вокруг, и только когда вдруг рывком взревели сотни глоток вздрогнул и обернулся к врагам.

И обомлел!

С вершины взгорка, где совсем недавно он видел огонек, теперь часто мелькал красный подвижный луч, впиваясь в толпящиеся массы с'энфарпов с правой стороны. Тотай Тору не поверил глазам – это было похоже на "живой огонь" гонклардов, оружие неба!

Лесники взревели всей своей массой воинов и дромов. Оба отряда, и правый и левый тут же развернулись в эту сторону и бросились к новому врагу. Земля задрожала от тяжелой дромовой скачки. Но небесный огонь все разил и разил сверху, кося ряды за рядами, срезая и скакунов и их наездников. Длинные дрожащие крики дромов, бешеные вопли лесников, и даже гнусавый медленный рев их трубы – все слилось в неистовую мешанину звуков.

Тотай хорошо видел, как за бросившимися лесниками оставался на земле темный след сраженных дромов и отаругов. Безобидные издалека красные лучики умели разить насмерть одним легким касанием!

Рубежники не преминули воспользоваться возникшей подмогой, с криками бросившись приканчивать расположенных рядом врагов. Впрочем, они быстро поняли невозможность серьезной атаки из-за своей малочисленности и вернулись назад.

Источник красного луча начал двигаться – не давая возможности с'энфарпам охватить его с флангов. Причем скорость этого передвижения была просто немыслимой!

– Кто это? – несколько воинов застыли рядом с шестами в окровавленных руках, оторопело вглядываясь в новый разворачивающийся бой. – Гонкларды?

– Не знаю! – отрезал он хрипло и зло, – По местам! Используем эту передышку с толком!

Они снова навалились на шесты и копья, пядь за пядью отталкивая баржи к большой воде.

"Гонкларды"? – все крутилось в голове, – "Но почему не на "небесной лодке"?

+ + +

Заряд какора закончился куда раньше, чем хотелось бы.

Дар и раньше знал, что испугать тангров одной лишь демонстрацией необычного оружия не удастся. И теперь, глядя, как со всех сторон набегают громады дромов, он думал только об одном – спасти робота до подхода объединенных отрядов его элитаров и б'рванцев.

Он не сомневался как сейчас выглядит какор – густое пятно мрака, жадно пожирающее любые лучи света. Обнаружить зрительно – весьма сложно. Так что надо просто найти укромное место и тихо выждать.

Однако с укромным местом было не так просто. Потому что в степи их совсем нет…

Отряды с'энфарпов впереди встретились, громко приветствуя друг друга и недоумевая, куда делся этот необычный враг, и кто это вообще был?

Легким шагом, стараясь не издавать звуков, Дар вел какора под ногами топчущихся на месте дромов, временами получая увесистые пинки их слоноподобных ног. Пеших тангров, благодарение небу, тут не было. После минут десяти безуспешных поисков и громких обсуждений, лесники решили что кому-то из них удалось уничтожить проклятого врага. И теперь самое время вернуться к баржам – что они и сделали. Дар с удовольствием смотрел на удаляющиеся крупы дромовой кавалерии.

И "очнулся" от громкого окрика Саудрака:

– Подходим к Эрне!

Сознание рывком вернулось от далекого какора.

И тут же в уши навалились глухие удары ног сотен скакунов о высохшую землю.

Перепад был очень резким, и он невольно зажмурился, хотя вокруг царила ночная мгла. Впрочем, скоро он стал различать в свете звезд и Архи движущиеся тени вокруг.

– Саудрак! – крикнул он. – позови б'рванца!

Элитар громко крикнул, легко перекрывая шум гонки, и тут же из темноты рядом соткались дромы вестового-посланца махо Балианнара, и элитара подошедшего б'рванского отряда.

– Силою Древних, я видел что впереди, – сказал Дар поочередно на хуураданском и б'рванском. – Там была великая битва, и тысячи трупов лежат вокруг. С'энфарпы атакуют, видимо перейдя реку. Еще там есть три баржи у нашего берега на приколе. Воины б'Рвана пока держатся, но их уже мало. У противника намного больше – от пятисот до тысячи дромов

– Мы должны помочь баржам! – тут же вскричал командир б'рванцев.

Дар с выражение посмотрел на него:

– Махо Балианнара просил меня отвести нападение на столицу и предотвратить уничтожение Царакклана. Конкретно баржи меня интересуют мало.

Б'рванец задохнулся от возмущения, его глаза метали молнии. Его рука скользнула к шиташу, но быстро совладал с собой – эти воины еще пригодятся против лесников, к тому же они посланы самим махо…

Посланец Балианнара, рудван-вестовой молча втиснул своего дрома между ними и стал что-то горячо втолковывать своим единоплеменникам. Это заняло немного времени, и они тут же перешли к обсуждению атаки. После того как Дар обрисовал расстановку сил на берегу, было принято решение: б'рванская конница атакует с фронта, а силы Дара с легкой задержкой, когда лесники вытянутся к атакующим, ударят в правый незащищенный фланг. Это было разумное решение, и больше обсуждать было нечего. Когда отряды чуть разошлись, Саудрак обернулся к нему:

– Если у врага не больше пятиста дромов, нам тут делать нечего! После схватки с'энфарпов останется триста или пусть даже четыреста – такими силами Балианнар не взять!

– Я обещал махо! – отрезал Дар. – Но больше того. Я обещал их Атсинбирг.

– Ты разговаривал с их травой? – поразился Саудрак.

– Я –махо Древних, – выпрямился в седле Дар, и вспомнил как видел такое же движение у Ю-махо. – Трава кланов не враждует со мной!

– Ты полагаешь, тебе удастся… – Саудрак был прирожденным стратегом, и даже в предчувствии надвигающейся битвы, умел рассуждать холодно и отвлеченно. – удастся сделать с б'рванцами то же, что ты сделал уже с хуураданцами, кх'отрами и а'зардами?

– Империя тангров должна вернуться! – отрезал Дар. – Нас ожидает слишком страшный враг впереди, чтобы продолжать междуусобицы…

– О-рах! – кивнул хуураданец, отворачиваясь.

Но в его голосе было больше сомнения чем согласия…

Скоро попутный отряд б'рванцев можно было различить только в подсветку наглазника – так далеко разошлись уже с ними. Но не успел Дар подумать об этом, как раздались громкие вопли идущих впереди кх'отров. Первые их дромаруги поднялись на холм и увидели сражение внизу.

Помня расположение холма, реки и враждующих сторон, Дар помог Саудраку верно вывести отряд, и теперь они скрытно занимали позицию для неожиданного флангового удара.

Воины жадно осматривали поле битвы, демонстрируя хорошее зрение в этой темени, тихими голосами обсуждали увиденное. Дар снова заметил, что бойцы трех отрядов больше не сторонятся друг друга, разбиваясь по кланам. Его тангры уже были единой силой.

"Мои тангры", – подумал Дар с каким-то особенным чувством. – "Основа будущей Империи!"

Он глянул на реку, на с'энфарпов, плотно прижавших остатки обороняющихся степняков к баржам. В этот момент жесткая и холодная мысль пронзила его насквозь. Он не позволит заткнуть своими воинами дыру в б'рванской обороне! Эти воины пригодятся ему самому!

Тем временем тангры лесов с'Энфарпа уже ликовали. Враги еще сопротивлялись, но исход сражения был очевиден даже слепому. Наконец-то, после столь долгих усилий, работорговцы будут наказаны за свои дела!

Однако судьба была неблагосклонна к ним в эту ночь.

В мгновение ока снова все поменялось.

Со стороны взгорка вдруг раздался хриплый рев степной трубы и тут же земля задрожала от топота дромов.

– Вечная жизнь б'Рвану! – пронесся в воздухе монолитный вопль сотен глоток.

Новые силы вступили в борьбу в этом нескончаемом и переменчивой ночной битве.

Лесные тангры однако не растерялись, разделившись и оборотившись чтобы встретить неприятеля. Первый шок прошел, и они увидели, что подошедший отряд не столь уж велик.

Силы противников снова схлестнулись, и дробящие крики их неистовых глоток были едва ли слабее звона их оружия. Б'рванцы сразу получили преимущество, обстреляв врага тронками и осыпав дождем копий – у с'энфарпов все это было давно израсходовано. Да и в единоборствах на шиташах степняки чаще выходили победителями, используя преимущества своих непробиваемых латниров. Они были равны лишь в одном – в ярости своей ненависти, в непримиримости к клановому врагу.

Дар тем временем вернулся к какору, незаметно отводя его подальше от набегающих дромов. Это удалось без особых проблем, и скоро в наглазнике он смог различить черный четырехногий силуэт, скользящий по степи в его сторону. На душе полегчало, ведь было бы жаль потерять такого полезного робота в чужой битве. К тому же у него имелись планы на какора в предстоящем подводном спуске в лодку Древних "Ворхар". Как-никак робот "Карасса" умел работать под водой.

Звон наточенной стали, вопли раненных, длинные дрожащие крики дромов, срывающиеся с треском ремней люльки, с хрустом затаптываемые внизу…

Дар смотрел на этот бой, полный противоречивых чувств. Презрение к б'рванцам, продающим тангров чужеродным пришельцам, переплеталось с мыслями о данном цнбр Балианнара обещании. Тонкой нитью вплеталась сюда твердая решимость сохранить свой отряд для дальнейшего похода к "Ворхару" и – кто знает – возможно для межзвездного полета. Отлично понимал он и то, что без поддержки б'Рвану против с'энфарпов сейчас – дойти до дельты Эрны мирным ходом не удастся. Получалось, вступать в битву ему все-таки придется…

– Саудрак! – сказал он решительно.

– Еще не время, – тут же ответил напряженный элитар

– Я пересяду на какора, – сказал он. – И пойду один. Я крикну, когда вам пора будет вступить в бой.

Хуураданский элитар повернулся, его глаза мягко блеснули в ночи.

– Древний… Не затягивай этот призыв. Я не прощу себе, если мы не успеем.

– Империя тангров! – негромко сказал Дар, спускаясь вниз.

– Империя тангров! – так же тихо пророкотал Саудрак ему вслед.

+ + +

Больше всего Дар опасался, что энергия какора внезапно закончится, и он не сможет даже передвигаться. Две полосочки давно исчезли с его показателя зарядки. Робот мог остановиться практически в любой момент. Однако была причина, почему Дар решил пересесть на какора. Лучевик, подаренный махо, был совершенно незнакомым оружием. Фактически Дар не знал какой своей частью он стреляет. И выяснять это лучше было б совсем не в окружении друзей.

План был такой – снова провести все манипуляции двумя руками и подбородком, чтобы выдвинулись горячие курки. После поднять оружие над головой и, нажав курки, проверить откуда идет выстрел. Однако в последний момент, когда он уже был готов нажать курки, вдруг пришло в голову, что выстрел может идти вниз со стороны рукояти. Когда не знаешь физиологии пользователей оружия, приходится выкручиваться…

Дар поднял на вытянутых руках лучевик и наклонил его таким образом, чтобы ни одна из возможных траекторий луча не попала на него, какора, или близкий отряд его элитаров.

Если все пойдет как надо, элитарам не придется вынимать свое оружие – как и тогда, когда он схватился с с'энфарпами, перешедшими Эрну у далекого Поррахора.

Курки были обжигающе горячи, однако имели очень легкий ход. Дар нажал все три, и густой луч в палец толщиной, вырвался откуда ему и положено – из ствола. Луч был грязно-желтого цвета, края его махрились туманом, но он вполне достойно перезал все травы на своем пути. Не отнимая пальцев от горячего металла, Дар направил луч в сторону лесных дромов…

Удар во фланг получился неожиданным и страшным.

Оружие гонклардов воздействовало на все тело. Лучевик Древних не обладал такой способностью. Попадая в дрома или тангра, желтый луч заставлял того светиться и, видимо, был очень болезненным. Тангры страшно орали первые секунды и после падали бездыханными. Было похоже, что этот лучевик создали, чтобы нивелировать проблему, когда раненный в руку враг мог подняться и продолжить борьбу. Потому что раненые грязно-желтым лучом тангры больше не поднимались, без разницы в какую часть их тела попал этот дьявольский луч.

Дар сжал зубы и продолжил атаку.

Не прошло и минуты, как вся масса с'энфарпов сообразила – с фланга к ним рвется куда более страшный враг, чем все вооруженные шиташами б'рванцы вместе. Их ряды развернулись и с криками "Непобедимый с'Энфарп" бросились вперед. Это было устрашающе, но в общем-то совершенно бессмысленно. Дар молча косил их ряды, один за другим, с ужасом понимая могущество оружия звездных недругов. Все вокруг потонуло в отчаянных криках боли тангров и дромов…

Что-то вроде сожаления поднялось в его груди. Слишком бессильны были с'энфарпы в этом неравном бою. Снова он участвовал в уничтожении практически беззащитных… Но что он мог поделать? Выбросить лучевик и отдать приказ своим элитарам вступить в бой на шиташах?

Ну уж нет! Именно этого он и не допустит!

Однако с'энфарпы были совсем не так просты. В один момент они чуть не перехитрили его, сосредоточившегося на отражении лобовой атаки главных сил. Два легких отряда лесников обошли его с флагов и тыла, разом бросившись вперед. Двинув какора, Дар был вынужден маневрировать, выпустив из внимания основных врагов. В конце концов ему удалось убрать угрозу. К этому моменту он уже был рядом с баржами. Давая отдых обожженным пальцам, ослабил хватку курков и "луч смерти" погас. Однако, отпуская курки поочередно, заметил что луч не выключался, а становился все тоньше. Это было любопытно.

К наступившей темноте глаза быстро привыкли, и вдруг стало заметно что восточная часть неба имеет слабо различимую светлую полосу.

Новый день был не за горами!

Обходной маневр с'энфарпов не укрылся от зоркого Куаргира, а за ним двинулись и остальные. Сейчас из темноты рядом с ним вынырнул отряд трех элитаров.

– Древний, ты в порядке? – раздался взволнованный голос кх'отра.

– В порядке, – ответил Дар, – Теперь держитесь позади меня и не отходите далеко!

Почти рядом раздавался плеск. Оглянувшись, Дар заметил взгляды тангров, замерших на баржах. Вид их был страшен: кто с копьем, кто с шестом в руках, покрытые кровью, они стояли наизготовке, ожидая врага.

Слышно было, как все ближе набегают лесные дромы. И не давая им подойти, он снова нажал на горячие курки. И опять неистовство темно-желтой смерти принялось косить тангров и их скакуны. Когда первые ряды нападающих были брошены на землю, Дар отпустил один из курков, проверяя прежнюю догадку. Цветность и толщина луча поменялась – теперь это был синий тонкий луч, просто режущий врагов, как это было с оружием Древних. Дар отпустил еще один из курков, и перед ним засверкали зеленоватые частотные импульсы. Интересная получалась стрелялка!

Но с'энфарпам, похоже, было безразлично какого цвета будет их смерть. Они также напористо рвались к нему, чтобы хотя бы одному удалось надеть его на острие своего сверкающего шиташа…

Их осталось совсем мало, этих храбрых лесных воинов. По численности они теперь сравнялись со степняками. Было видно, что их боевой запал постепенно выдыхается. Ночная атака на земли вечного поработителя сорвалась. Все чаще воины поглядывали на противоположный берег Эрны, не то ожидая подмоги, не то прикидывая, удастся ли вернуться назад…

В грохоте ударов дромовых когтей принесло б'рванского рудвана-связного.

– Великолепно, Древний! – крикнул он. – Ты один выиграл эту битву!

– Еще не выиграл, – в тон ему крикнул Дар. – Отойди с линии огня!

И как в воду глядел! – лучевик гонклардов, вспыхнув особенно ярко, вдруг намертво погас. С испугом посмотрел Дар на его рукоять, но никаких признаков разрушения или перегрева не увидел. И тем не менее выпрямился, и зашвырнул его в толпу приближающихся с'энфарпов.

– Саудрак! – закричал он командирским голосом. – Пришло время ваших шиташей!

– Мы здесь, Древний! – в один голос ответили элитары.

Топот дромов за спиной перерос в надсадный грохот, когда они, обходя его, двинулись вперед к врагу. Нападавшие лесники сразу оказались между отрядом его элитаров с одной стороны, и преследующих их б'рванцев с другой. Их оказалось совсем не так много.

Внезапно над полем битвы разнесся тяжелый перезвук б'рванской трубы. И следом, разрывая шум битвы, командирский голос вскричал:

– Сменить оружие на несмертельное! Пленных не убивать!

С удивлением заметил Дар, как степняки вернули шиташи в ножны, вытаскивая молоты на длинных ручках, дробилки, арканы, сети и удавки. Дальнейшее было совершенно неожиданно – умело и безошибочно, удавками и сетями б'рванцы ловили лесников, охаживая особо строптивых молотами по головам. На поднимающиеся руки с шиташами мгновенно набрасывали арканы, прижимая их вниз, стягивая с дромов. Недавние враги-воины теперь превратились в животных, на которых объявлена охота! Войска Балианнара демонстрировали великолепную сноровку в ловле живого товара…

Саудрак, Куаргир и Док-Атор с воинами застыли на месте, не зная как реагировать на все это.

Все было слишком несправедливо для с'энфарпов.

Дар чувствовал, что его начинает мутить.

Какого дьявола он взял в руки лучевик гонклардов?!

Вдруг снова что-то произошло. Раздался звук, будто лопнула огромная тетива, и следом тысячеголосый необузданный вопль:

– А-а-а-а!

– Рабы! – вскричал стоявший рядом рудван-связной.

Тангры с шестами и копьями повернулись назад, и бросились в сторону последней, третьей баржи. Но громкий приближающийся топот ног по деревянному настилу подсказал, что их просто сметут. Что там произошло? Подтянул ли один из рабов на баржах шиташ убитого воина, или каким другим способом они смогли развязать свои путы, но огромная масса скрученных пленников разом оказалась на свободе.

Дар тронул какора, но тот не шевельнулся. Было похоже, что теперь его энергия иссякла окончательно.

– Саудрак! – крикнул Дар, – Ко мне!

Из темноты выступил знакомый дром и Дар начал торопливо карабкаться на него, ухватываясь за крепкую руку элитара.

Рабы подхватывали с палубы оружие мертвых, многие бросались в воду, но не для того чтобы вернуться домой – бурунящиеся следы показывали что они просто хотят обойти б'рванцев со стороны, добравшись до мест где много валялось бесхозной острой стали. Часть лесников, самая догадливая, уже была на остальных двух баржах, кто звонко фехтуя с охраной, кто рассекая твердые жгуты перевязей на фиксирующих клети пленников захватах и зажимах. В мгновение ока число пеших бойцов удвоилось. Усиленный бешеный крик "А-ааа!" пронесся над водами Эрны.

Неожиданный поворот снова изменил расстановку сил!

Б'рванцы вновь взяли в руки острую сталь и двинули дромов, недостижимых пока освободившимся рабам. Опять зазвенело оружие. Со средней баржи выскочил, отчаянно отбивавшийся желтый тангр с хвостом элитара на затылке, его лицо было перекошено:

– Кто выпустил рабов? – надсадно орал он голосом, пугающим дромов.

Отвечать было некому – все были заняты борьбой за свою жизнь.

Б'рванский элитар, с ходу зарубив трех бесстрашных но безоружных врагов, вновь в бешенстве прокричал свой вопрос.

– Чужаки пришли к баржам, – ответил ему один голос. – те что стреляли "живым огнем"! И потом рабы побежали…

– Чужаки?! – взвинченно крикнул элитар, не забывая потчевать прорывающихся пленников ударами шиташа. Его дикий взгляд обшарил окружающее и наткнулся на Дара. – Это вы освободили рабов, чужеземцы?!

В его голосе было столько ненависти, что к дрому повернувшегося Саудрака пришагнули и другие хуураданцы.

Какой-то отрешенной частью ума Дар заметил, что беглые рабы почему-то не атакуют его воинов. Их ярость была направлена только на б'рванцев. Взбешенный желтокостный элитар тоже заметил это, видимо сочтя доказательством.

– Чужаки выпустили рабов! – вскричал он вне себя, и с силой потряс шиташем, словно угрожая Дару. – Кто допустил чужаков сюда?!

– А-а-а! – басом орали пленники, норовя сбить его с ног, многие уже были шиташами и копьями.

– Чужаки выпустили рабов! – громом пронеслось по рядам, и Дар вдруг почувствовал, как напряжение скапливается вокруг него. Многие б'рванцы, еще недавно терпевшие их присутствие, повернулись к ним и в их глазах появились нехорошие огоньки.

– Мы не выпускали рабов! – гаркнул что было мочи Дар, но это совсем не помогло.

Б'рванцы опять схватились с с'энфарпами, но теперь было ясно – если они одолеют лесников, следующими будут чужаки черной и красной кости. Некоторые б'рванцы уже подходили к его отрядам, крутя в руках отточенной сталью

Джамшшшш! Что за ситуация?!

Надо было срочно уходить, бросив извечных врагов самостоятельно разбираться друг с другом. Все это было плохо, а скоро могло стать еще хуже, перейдя из эмоций в физическую плоскость.

– Отходим! – крикнул Куаргир, читая по глазам и лицам. – Древний! Медлить нельзя!

Дар глянул вниз.

Какор стоял недвижно. На приказ уйти в воду, его ноги чуть дрогнули, и медленно сделали один шаг. Ну же! Без седока на спине ему должно быть легче двигаться…

"Скорее", – молил Дар. – "Великое небо! Пусть какор уйдет под воду!"

– Древний! – это был уже Саудрак, – Надо уходить! Нам нельзя больше с ними оставаться…

Шаг за шагом, заторможенный какор сходил с берега в воду. Несколько выплывших рабов пробежали мимо него, с ужасом огибая непонятный черный силуэт… Вот уже по брюхо он в воде… Вот вода подходит к шееголове…

– Уходим! – крикнул Дар поворачиваясь к своим элитарам, и в то же время торопливо давая задание какору накопить энергию и вернуться назад на "Карасс". Расставание с роботом было чертовски неприятно…

Дар вдруг почувствовал невероятную усталось после этой чудовищно длинной ночи. Да, пришла пора разогнать дромов в быстрый аллюр и двинуть к дельте Эрны. Пришло время расставаться с б'Рваном!

Что-то произошло рядом, волной вырос уровень криков и звона стали. Но разглядеть причину этого было невозможно. Какой-то глухой тяжелый звук перекрывал вопли освободившихся рабов и их безжалостных поработителей.

– Великое небо! – вознесся вдруг крик Куаргира. – Посмотрите на запад!

Дар рывком обернулся и почувствовал как дыхание останавливается в его горле.

Огромная овальная тень накрыла звезды и увеличивалась в размерах над полем битвы.

Похоже, многие уже заметили ее, потому что теперь крики раздавались на пяти языках:

– Что это такое? Смотрите, небо почернело!

Дара пробило запоздалое понимание. Он сорвал с лица наглазник, и швырнул его в темноту.

"Корхогг-хозяин должен помнить", – всплыл в уме голос далекого "Карасса". – "Реццы всегда нападают с запада. Никто не знает почему…"

Глухой рокот перерос в тяжелый грохот, подавивший иные звуки вокруг. Слепящая вспышка озарила видимое пространство, высвечивая каждого воина, каждого дрома, открывая перепончатое брюхо удивительно знакомого планцера.

В ушах зашипел странный шепчущий крик железной птицы.

Дар увидел – обмякли тела воинов вокруг, дромы медленно, как во сне, приседали вперед…

Почувствовал расслабляющиеся собственные мышцы…

Странное безволие окутало его и почти безучастным взглядом он смотрел, как широкая частая сеть накрыла их всех сверху…

– – – – – – – – – –

Конец 2 книги

 Словарь Тангров

  Для 2 книги:

  Балианнар - столица клана б'Рван (тангры, Рортанг)

  Безымянный - разумная раса, мир реццов

  Бороар - один из окраинных городов клана б'Рван (тангры, Рортанг)

  Вервь - название организации сопротивления.

  Га-чейжи - ручное лучевое оружие, технология реццов

  Гонкларды - разумные существа, одна из рас мира реццов

  Грибник - название, данное реццами для "махо" - симбионтов с растением цнбр, достигших высокого уровня воздействия на окружающий мир.

  Грибница - название реццов для Царакклана, место где растет цнбр

  Дана - энергия новизны, способность изобретать новое

  Дэхры - высокоразвитая технологическая цивилизация, изобретатели "шарки", входит в Коронат реццов

  Иейяу - космические существа, живущие в параллельном пространстве, помогающие звездолетам совершать далекие путешествия.

  Итарту - город на планете Ньепа, где расположены верфи по строительству звездолетов сопротивления

  Моголон - разумная раса, мир реццов

  "Карасс" - название небесной лодки Верви, и также имя живого шарки обитающего в ней

  Караттан - обычай тангров,

  Какор - средний робот Верви (сопротивления), отдаленно схож с лошадью.

  Кнэ - живое божество реццов

  Коронат - государство реццов

  Корхогг - высокое военное звание в структуре Верви (сопротивление)

  Жетон корхогга (Метка) - металлический предмет желтого цвета, накопитель энергии,

  Крепость - название боевого звездолета реццов

  Кроги - светящийся кристалл, используется технологиями реццов для сбора, передачи и обработки информации. Может иметь индивидуальные черты.

  Кронбад-брондир - холодное оружие, технология лиогян (ССМ)

  Н-вода - жидкость для питья, необходимая для метаболизма реццов

  Ньепа - одна из планет, входит в состав Верви (сопротивления)

  Пирамида "Трех звезд" - одна из центральных зон космоса реццов

  Планцер - малый летающий корабль реццов

  Туарук - светящееся тело, которое появляется у Дара.

  "Холодный сектор" - окраинный участок космоса, используемого реццами, обладает вредным для жизни излучением.

  Хуч - разумная раса, населяющая Хучильдию, одну из планет Короната.

  Хучильдия - одна из планет Короната, мира реццов, население - разумная раса хучей.

  Шарки - кремний-электрическое соединение, используемое на звездолетах Короната и Верви для укрепления корпуса и вычислений, куда может быть перенесен разум живого существа.

  Эбирройская равнина - обширные степи, б'Рван (тангры, Рортанг)

  Экортер - звездолет реццов, средней величины, бывают военными и гражданскими

  Эрна - река, граница между землями кланов б'Рван и с'Энфарп (тангры, Рортанг)

Оглавление

МИРЫ НЕПРИМИРИМЫХ – II

Книга 2 – "Дар Дерзкий"

Часть 1 Глава 1 – Планета бурь

 Глава 2 – Совет эсминца "Прямой Ветер"

 Глава 3 – Ксенолог 

 Глава 4 – Бторога 

 Глава 5 – Петлюгин

 Глава 6. – День первый – Ац-Рецц

 Глава 7. День Второй – Цу-Рецц

 Глава 8. Чертог Демона

Часть 2 Глава 1 – ПРОБУЖДЕНИЕ

Глава 2 – Учитель и ученик 

Глава 3 – "ШАРКИ КАРАССА" 

 Глава 4 – "Тотай-Тору

Глава 5 – Вкусы рас непредсказуемы

Глава 6 – Новая задача шарки

 Глава 7 – Следак Короната 

Часть 3  Глава 1 – Возвращение к махо

 Глава 2 – Путь в Горн

 Глава 3 – Грибник

 Глава 4. Ночевка в Бороаре

 Глава 5. Встреча в Горне

 Глава 6. – Клятва элитаров

Часть 4  Глава 1. – Тридцать три дрома

 Глава 2. – Ночной бой

 Глава 3. – Железная вода

 Глава 4. – Хозяева степи

 Глава 5. – Холм столицы

 Глава 6. – Б'рванский Круг 

 Глава 7. Голубой луч махо 

 Глава 8. Звездолет 

Глава 9 – Лодка гонклардов 

Часть 5 Глава 1 – Память из прошлого 

 Глава 2 – Отряд Тору

 Глава 3 – Туарук 

 Глава 4 – Просьба махо

 Глава 5 – Хозяйка в доме

 Глава 6 – Битва Гигантов 

Глава 7 – Удар с запада 

 Словарь Тангров X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?