«Нависшая угроза»

Рэндалл Биллс «Нависшая угроза»

Battletech book series #60

Randall N.Bills «Imminent Crisis»

Рэндалл Н. Биллс “Нависшая угроза”

Редактор серии: Донна Ипполито

Обложка: Эд Кокс

Дизайн обложки: Рэй Лундгрен

Copyright © FASA Corporation, 2002 Все права защищены

Перевод: Hatred (Пролог-1 глава), Алексей Журавлев (с 2 глаыв).

Редактор, верстка: Леонид Шагидуллин aka Leonid

Русификация обложки: Андрей Кулешов aka rCS_Darkside

Библиотека Battletech © 2011

Внимание!

Эта электронная книга не предназначена для коммерческого использования! Приобретите лицензию у правообладателей: Catalyst Game Labs™. Проект «Библиотека Battletech» является некоммерческим, создан с целью исправления русских текстов и переводов. При размещении данной книги на каком-либо ресурсе, просим указывать ссылку на страницу «Библиотеки Battletech».

За помощь в переводе этой книги, мне бы хотелось поблагодарить всех тех, кто явно или нет, помогал в переводе этого романа. Спасибо Лорену Л. Коулмену за эту книгу.Списибо спонсорам этого перевода, VIP-группе нашего форума.

Благодарность

Посвящается моему отцу, Джею Поупу Биллсу. Спасибо за то, что был моим героем в этом мире, заполненном обманутыми, разочарованными и использованными героями.

Джейсону, Кэти, и Финну Харди. Хотя наши пути и разошлись, наша дружба будет крепнуть, несмотря на расстояние. Увидимся!

Дэну «Флейк» Гренделлу. Я пишу это и знаю, что наша дружба может преодолеть все, что судьба поставит на нашем пути! Спасибо за помощь в сцене убийства!

Лорену и Хэтер Коулмен. Спасибо за открытость, такую редкую в наше время, и открытость вашего дома для нашей семьи! Такая дружба редка и драгоценна, и мы благодарим вас!

Лорену Коулмену. Спасибо за постоянную помощь, благодаря ей я сделал огромный прыжок!

Ричи Синкарику, Ричу Дару, Брайену Голайтлай, Бену Роуму, Кеннету Петерсу и Крису Джонсону. Спасибо за катану и эмоции! Да не затупятся ваши лезвия!

Авторам романов гражданской войны ФедСода: Лорену Коулмену, Блейну Парду, Томасу Грессману, а также Крису Хартфорду, Брайану Нистулу, Кристоферу «Боунс» Троссену, и Дэну «Флейк» Гренделлу, которые, возможно, и не писали романов, но «втихую» работали и их идеи помогли изложить в деталях картину, к которой мы добавляли свои строчки. Спасибо за большой опыт и побуждения улучшить мой язык.

FASA Corporation и всем, кто создавал вселенную в течение двадцати лет. Это может закончиться, но будет жить вечно внутри нас.

С моими извинениями, Донне Ипполито, которая терпела меня и срывы сроков. Как обычно, она связывала воедино мои обрывочные мысли, и показала мне, как превратить их в хороший роман. Спасибо!

Наконец, моей замечательной жене Таре и сыну Брайану, которые сделали всё это заслуживающим внимания.

Пролог

ЛЭНСИНГ: Как вы думаете, Мартин, какими будут основные проблемы, обсуждаемые на конференции Звёздной Лиги в этом году?

ДЖОЗЕФ: Прежде всего, это будет продолжающаяся в ФедСоде гражданская война. Поскольку она длится уже третий год, а окончания так и не предвидится, то, может быть, настало время подумать, сможет ли постороннее вмешательство положить конец этому кровопролитию.

ЛЭНСИНГ: Вы и в самом деле считаете это возможным? Принц Виктор непреклонен в своём намерении сместить архонт-принцессу, и вряд ли кто-либо верит, что она просто отречется.

ДЖОЗЕФ: Вы правы, Дуайт. Вероятность этого очень невелика, но я уверен, что эта тема будет обсуждаться долго и тщательно.

ЛЭНСИНГ: А что ещё будет вынесено на рассмотрение совета?

ДЖОЗЕФ: Ходят слухи, что «Слово Блейка» подадут петицию на место в совете.

ЛЭНСИНГ: Это так же вероятно, как и то, что гражданская война в ФедСоде закончится прямо завтра, не так ли?

ДЖОЗЕФ: На самом деле, я думаю, что у них неплохие шансы добиться желаемого. Не забывайте, что они имеют огромное влияние на нашу Лигу Свободных Миров, а при поддержке генерал-капитана Томаса Марика это может получиться. Разумеется, не удивляйтесь, если КомСтар попытается воспрепятствовать их планам. Хотя принц Виктор больше не связан с КомСтаром напрямую, но и он, и координатор Теодор Курита все еще имеют там сильные связи, или даже союзников.

ЛЭНСИНГ: И наконец, Мартин, я уверен, что споры на Солярисе о том, кто станет следующим Первым Лордом, уже дошли до точки кипения. А каково ваше мнение?

ДЖОЗЕФ: Что ж, Дуайт, после тщательного изучения состава избирателей и их альянсов, я могу сказать, что не вижу причины, по которой архонт-принцесса Катрина Штайнер-Дэвион не сможет стать следующим Первым Лордом Звёздной Лиги.

Интервью старшего корреспондента Дуайта Лэнсинга с главным политическим обозревателем Мартином Джозефом для новостного голожурнала «Рил Дил», Лига Свободных Миров, 4 ноября 3064 года

Королевский дворец

Дормут, Марик

Содружество Марик

Лига Свободных Миров

4 ноября 3064 г.

Джордж Майкл Хасек, герцог Нью-Сиртиса, фельдмаршал и министр марки Капеллы, остановился у входа в большой зал, у него слегка сбилось дыхание из-за более сильной гравитации Марика. Хотя, возможно, это было вызвано нервозностью. Он знал, что должен сделать, однако неудача станет его политическим самоубийством. Он не должен допустить этого ради своих людей.

Герцог изучал лица людей, толпящихся в комнате, которая казалась слишком простой для королевского бального зала. Это были высочайшие из высших: правители Великих Домов Внутренней Сферы, в окружении множества младших аристократов и верховных военных чинов всех родов войск. Кроме того, там находилась небольшая группа представителей «Слова Блейка» и несколько комстаровцев, допущенных лишь из вежливости. Присутствовали даже делегации Магистрата Канопуса и Таурианского Конкордата с Периферии. Наблюдая за ними, Джордж не мог отделаться от мысли, что только кланов не хватало в этом блестящем обществе. Он улыбнулся, подумав, что это было бы похоже на стаю волков среди ягнят.

Разумеется, ни один представитель кланов никогда не был бы приглашен на начавшуюся сегодня третью встречу Совета Лордов Звёздной Лиги. Джорджа также никто не приглашал, и по этой причине он вошел через вход для чиновников и младших помощников, а не через главный вход на другой стороне зала.

Выпрямившись во весь рост, он шагнул в помещение, в этот мир ярких нарядов, феромонных духов и изощрённых петушиных боёв. Его окружали фальшивые улыбки и бессмысленная болтовня аристократии и военных, которых больше заботило усиление своего влияния и популярности, нежели ответственность за своих подданных. Хотя он был частью этого мира, все три посещения подобных собраний вызывали у него желание принять ванну. Эти люди готовы были с радостью перегрызть друг другу глотку, не переставая любезно улыбаться и беседовать.

Он оглядел комнату в поисках особы, ради которой пролетел четыреста пятьдесят световых лет. Она заметила его в тот же момент. Облаченная в свой любимый белый цвет, его сюзерен, архонт-принцесса Катерина Морган Штайнер-Дэвион. Она стояла посреди группы своих лакеев, и на мгновение показалась Джорджу несокрушимо твердой алмазной иглой. Если он будет неосторожен, то рискует быть пронзенным ею, как бросающийся на свой клинок самурай Синдиката. Когда их глаза встретились на расстоянии двух дюжин шагов, выражение её лица застыло, и он не сомневался, что она готова выпустить свои когти. Взгляд, которым она окинула его с головы до пят, не оставлял сомнений в смертоносности угрозы.

Проталкиваясь через толпу, он зашагал прямо к ней. Последние два года он и Катерина ходили вокруг друг друга на цыпочках, стараясь не переступать границу, когда войска под номинальным командованием Джорджа сражались с верными ей армиями. Даже сейчас часть его всё ещё не могла поверить, что она наплевала на долг перед своими подданными. Возможно, она ещё предложит ему оливковую ветвь мира. Возможно, ещё остался способ преодолеть возникшую между ними пропасть.

Да, он разбил её войска в марке Хаоса и на Катиле, и он ввёл в своих частях старую форму Федеративных Солнц. Однако он не встал против неё на стороне Виктора в гражданской войне. Это должно было что-то значить.

Джордж уважал своего отца, непоколебимого в своей поддержке Дэвионов, но он был уверен, что в первую очередь несёт ответственность за население марки Капеллы. Он был их защитником и кумиром. И если Катерина и Виктор вместо заботы о благополучии своих подданных собираются провести остаток дней своих, воюя друг с другом, как он может поддержать кого-либо из них?

Через пару шагов выражение лица Катерины сменилось на некое подобие радости, будто при виде неожиданного, но приятного гостя после многолетней разлуки. Но для тех, кто знал, на что следует смотреть, в её глазах появился предательский ледяной блеск. Приготовив себя к столкновению, которое могло оказаться ужаснее, нежели любая битва мехов, он бросился в середину окружавшей её лиранской знати.

– Архонт-принцесса, я прошу аудиенции, – произнес он, официально поклонившись и изобразив на лице вежливую любезность.

Сложив руки на талии, Катерина Штайнер-Дэвион сладко улыбнулась окружающим, будто прося у них прощения. Ни один из её окружения не был военным, хотя украшения большинства имитировали военные награды, что раздражало Джорджа. Эти подхалимы вырядились в псевдовоенные формы, и это было издевательством над отважными мужчинами и женщинами, которые защищали их жалкие норы.

– Джентльмены, – произнесла Катерина обволакивающим медовым голосом, – похоже, что меня неожиданно посетил один из моих фельдмаршалов. Я прошу прощения и надеюсь, что у нас будет шанс продолжить наш важный разговор позже.

В сочетании с тоном и мимикой, её слова выставили Джорджа неотесанным солдафоном, перебивающим старшего по званию. Презрительно улыбаясь, придворные формально попрощались и оставили их.

Он подождал, пока они отойдут за пределы слышимости, и начал:

– Архонт-принцесса, я должен узнать, почему вы игнорировали все мои запросы последние десять месяцев.

– Мой герцог, – начала Катерина, – Я понимаю, что вы только что проделали длинное и утомительное межзвёздное путешествие, однако то же самое можно сказать о многих в этой комнате, а они сохраняют вежливость.

– И поэтому вы выставили меня невежей перед этой лиранской знатью?

– Довольно, довольно, Джордж, – мягко произнесла Катерина. – Мы оба знаем, в чём суть игры. Я долго отсутствовала в Лиранском Альянсе, так что не могу отдать предпочтение одному из своих фельдмаршалов, да к тому же, носящему форму Федеративных Солнц. Мы оба знаем, что вы значите для меня. В любом случае, пожалуйста, Джордж, сейчас неподходящий момент для дискуссий подобного рода.

Брошенный украдкой взгляд Катерины в зал показал Джорджу, что он на самом деле значит. Она старалась избежать этого разговора на людях, так что если он сможет удержать её здесь, то ей придется удовлетворить его желание. Чтобы доказать, что она ещё достойна своего трона.

– Чем же неподходящий, архонт-принцесса? Вы чересчур долго игнорировали меня. Я всё ещё ваш фельдмаршал и герцог, и я полагаю, что вы должны дать ответы мне и моим людям.

Она сделала паузу, якобы задумавшись, хотя всё указывало, что она решила прихорошиться для зрителей, несмотря на то, что ближайший возможный очевидец был в пяти метрах от них и смотрел в другом направлении. Джордж не мог поверить своим глазам. Кем она стала? Неужели она так долго работала над созданием маски для окружающих, что теперь не может от неё освободиться? Эта мысль опечалила его, но только усилила решимость.

– Мой герцог Джордж, – да, я должна ответить вам и вашим людям на вопросы. Однако вы должны осознавать, какое давление оказывают ужасные поступки моего брата на наше государство и на моё время. Кому как не вам знать, как много долгих часов тратится ежедневно, чтобы остановить это безумие. Если бы только вы могли подождать, пока я вернусь домой с конференции, я отвечу на все ваши запросы в первую очередь.

Это не только оставляло его вопрос без ответа, но и подразумевало, что его поставили на одну ступеньку с обычным правителем единственной планеты. Расстроенный и раздосадованный, он решил надавить сильнее.

– Но, архонт-принцесса, что вы делаете? Прошло два года, и даже силы, изъявляющие вам свою лояльность, – силы, которые должны быть в моём подчинении – продолжают сражаться против моей марки. Продолжают убивать моих солдат. Продолжают убивать мирное население марки.

Он не повысил голос, но тон оказался более напряжённым, чем он хотел.

– Я могу понять ваши действия по отношению к тем, кто поддерживает Виктора, но когда ваши силы атакуют мои войска, что я должен думать?

Она устало вздохнула, будто эти слова причиняли ей физическую боль, затем бросила взгляд через его плечо, будто увидев кого-то знакомого.

– Джордж, – быстро произнесла Катерина, – Может, вы прогуляетесь со мной? Я слышала, что дендрарий Королевского Дворца воистину чудесен.

Затем, повернувшись, она неторопливо направилась к южному выходу.

Он помедлил, зная, что, покинув зал, он потеряет часть своего преимущества, но Катерина уже отходила от него. Краешком глаза он заметил Джерарда Крэнстона, прокладывавшего себе путь через толпу. Это ускорило решение. Джордж не имел намерения разговаривать ни с Виктором, ни с его лакеем. Сегодня был неподходящий для этого день.

Покинув бальный зал, Джордж с Катериной некоторое время шли молча. Только когда он начал размышлять, стоит ли, наконец, прервать молчание, Катерина сделала это вместо него.

– Я понимаю ваше положение, – произнесла она, – а ваша преданность моей марке, которую вы охраняете, достойна восхищения.

Ударение на слове неприятно задело Джорджа, но он решил не перебивать Катерину.

– Но зачем вы пришли сюда, Джордж? Вы вторглись без приглашения на совет Звёздной Лиги, причем в униформе Федеративных Солнц, что видит вся Внутренняя Сфера, хотя вы и утверждаете, что не поддерживаете Виктора? Вам не кажется, что это вселяет сомнения в вашей искренности?

– Я здесь, архонт-принцесса, для того, чтобы переговорить с несколькими людьми, в моей должности вашего фельдмаршала, – парировал герцог. – И также я хотел получить возможность переговорить лично с вами. Касаемо этой униформы, я могу сказать, что ношу её, поскольку пора прекратить поддерживать иллюзию, что Федеративное Содружество ещё существует. Оно погибло в тот день, когда вы ввели указ о чрезвычайном положении в Соглашении Альянса и отделили лиранскую часть. Я не хочу сказать, что критикую ваши действия, так как это избавило лиранцев от ужаса перенесённого Содружеством вторжения.

Легкое движение плеча продемонстрировало, что Катерина заметила его скрытый выпад по поводу множества граждан ФедСода, обреченных ею на смерть.

– Однако я не ношу эту униформу как знак поддержки принца Виктора или для подрыва вашего авторитета. Я надел её потому, что являюсь реалистом, невзирая на гражданскую войну, разрывающую наш мир на части.

Закончив говорить, он даже засомневался, являлись ли эти слова правдой или только тем, что хотела услышать Катерина. В подобных случаях фельдмаршал мечтал оказаться в кабине боевого меха, когда залп ППЧ противника не оставляет сомнений в его намерениях.

Она искоса, но внимательно посмотрела на него, пока они продолжали двигаться, как он предполагал, к дендрарию. Джордж подумал, что она воистину прекрасна. Он даже почти влюбился в неё, – разумеется, до того, как её поступки показали, насколько прогнила её душа. Он печально подумал, как бы это понравилось его матери.

– Джордж, почему бы вам не сесть за стол моей делегации на конференции? – внезапно спросила Катерина. – Я бы, конечно, предпочла, чтобы вы были в форме Содружества, но я смогу использовать ваше объяснение для получения преимущества. Это покажет, что вы не поддерживаете Виктора. А после вы сможете вернуться к своим делам. Да, я думаю, что это неплохо сработает, не так ли?

Джордж не мог поверить, своим ушам. Мало того, что она не только пропустила мимо ушей его просьбы, но и, казалось, думала только об использовании его для укрепления своей позиции на совете.

«Будь проклят этот совет Звёздной Лиги, – чертыхнулся про себя герцог. – Что с нашей родиной? Что сделает эта конференция Звёздной Лиги для Федеративного Содружества, кроме увеличения твоего политического преимущества перед врагами, пока наши мирные жители гибнут?»

В этот момент для него стало ясно, что она никогда не предложит ему оливковую ветвь, так как даже не видит нужды в этом. Собравшись, он продолжил:

– Простите меня, ваше высочество, но я не сяду за ваш стол. Вы не пригласили меня в состав вашей делегации, так что я не считаю свое присутствие обязательным. У меня тут есть ещё дела, и как только их закончу, я уеду.

Его слова должны были вызвать у Катерины хоть какую-нибудь реакцию, но ни её лицо, ни тело не подали ни малейшего сигнала об этом. Внезапно Джордж ужаснулся тому, что только что сделал. Он только что отказал своему сюзерену, женщине, которая могла приказать атаковать его землю. Когда она заговорила, слова оказались мягкими, как шёлк, без малейшего намёка на спрятанную внутри сталь, которая, несомненно, там была.

– Отлично, тогда, мой герцог, позвольте напомнить вам, что вы являетесь фельдмаршалом в армии Вооруженных Сил Федеративного Содружества, и, как я знаю, ВСФС не вводило новую форму. Таким образом, вы противопоставляете себя иерархии и, следовательно, мне. Только что вы признали, что я права, когда пытаюсь остановить бросивших мне вызов, так что же я должна делать? Далее, вы жалуетесь, что лояльные мне войска атакуют силы, которые, как вы говорите, стараются оставаться нейтральными, и поэтому они сопротивляются. Если они под вашим командованием, почему они не прекращают сопротивление? Итак, я снова спрашиваю вас, Джордж, как вы думаете, что я должна делать?

Герцог остановился, вынуждая Катерину тоже задержаться, если она хочет услышать его ответ. Он видел ситуацию совершенно четко. Он пришел сюда с надеждой на примирение, пришел увидеть, можно ли спасти отношения между ним и Катериной. Но вместо этого она пала в его глазах и проигнорировала его беспокойство за благосостояние всего народа, который она присягнула защищать.

– Я могу спросить у вас то же самое, архонтесса, – сказал он, удовлетворенный вспышкой злобы в её глазах при сокращении титула. – Что должен делать я? Я признаю свою лояльность вам, как и войска под моим командованием, но взамен у вас есть обязанности передо мной, а также перед служащими мне людьми, гражданам марки Капеллы. Если вы не выполняете свои обязанности, что я должен делать?

Хотя её кожа оставалась как всегда безупречно бледной, он знал, что вызов в его словах заставил её содрогнуться как от пощечины. Перчатка лежала у её ног, он ждал ответа.

– Я не могу ответить за вас на этот вопрос, герцог Хасек, – произнесла Катерина. Её голос стал холодным, когда она вернулась к образу монарха. – Принимаемые вами решения должны исходить из ваших понятий о чести и долге. Только помните, что конечные последствия ваших решений будут на вашей совести. И эти последствия обрушатся на каждого человека, которого вы призываете защитить и обвиняете меня в пренебрежении. А теперь, если позволите, я отложу эту прогулку в дендрарий.

Немного отойдя, она развернулась для финального выпада:

– Возможно, дорогой Джордж, в недалеком будущем я прогуляюсь с вами в вашем Саду Роз. Я слышала, что он великолепен.

Когда она вернулась в бальный зал, Джордж чуть не посмотрел вниз, чтобы удостовериться, там ли вымышленная перчатка, или она подобрала её. Он видел её прощание, раздумывая над её последним замечанием. Это было так невинно, несмотря на то, что с легкостью могло означать угрозу штурма Нью-Сиртиса из-за того, что он сказал и сделал сегодня. Сомнения снова одолели его. Он думал над остальными её словами, и понимал, что она права. Люди Нью-Сиртиса заплатят за его действия, так же, как уже платят люди по всей марке Капеллы. Он посмотрел на свои руки, спрашивая себя, сможет ли он когда-нибудь отмыть их от крови.

Он сделал то, что считал нужным для народа марки Капеллы, но он не был уверен, что это было правильно. Воспитанный при дворе герцога, он полностью был уверен, что феодализм был лучшим из всех возможных режимов. А сейчас он восстал против своего сюзерена, отбросив честь и долг. И хотя он был полностью уверен, что Катерина уже предала свой долг перед гражданами, как Федеративного Содружества, так и Лиранского Альянса, и, таким образом, лишилась своего права на трон, он не мог приглушить приступ муки совести.

Не важно, как бы он этого не хотел, но было слово, определяющее путь, на который он только что вступил. Его называют «измена».

1

Куда делся принц Виктор? Этим вопросом в данный момент задаются спецслужбы по всей Внутренней Сфере. Его видели в последний раз в бою на Тиконове, и его внезапное исчезновение встревожило многих. Мы можем только строить догадки. Двинулся ли он дальше в Федеративное Содружество, на Новый Авалон, приближаясь к своей цели – свержению своей сестры, Катерины? Или же верные Катерине силы нанесли достаточно сильный удар, чтобы заставить его скрыться? Только время покажет.

Пиратская передача организации «Люди за единство», Толкотт, Федеративные Солнца, 25 апреля 3065 года

Испытательный полигон имени Джейсона Хасека

Окрестности Сасо, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

27 апреля 3065 г.

Нью-Сиртис был арктическим миром, скованным вечным ледниковым периодом, лишь небольшая зона на экваторе имела тропический климат. На северном континенте, покрытом ледниками, располагалась столица планеты – Сасо. Терзаемый буранами и лютым холодом, город представлял собой трудную мишень для любого врага.

Но никто не был уверен в его вечной неприступности. Через несколько месяцев гражданской войны Джордж Хасек отозвал Восьмой Сиртисский фузилерский полк с Лотаря, а затем нанял «Авангардный Легион», наёмников, известных своей ненавистью к Лиранскому Альянсу. Шесть месяцев спустя наступила очередь полка Лёгкой Гвардии Дэвионов с Мендхэма рядом с капелланской границей. Они проводили совместные учения несколько месяцев, готовясь к обороне Нью-Сиртиса, но пока что фузилеры не могли взять верх над гвардией.

Подполковник Грейсон Эдисон, командующий третьим батальоном фузилеров, ещё раз проверил вспомогательный экран и улыбнулся, продвигаясь через заснеженный каньон Фростфолл. В точности, как и планировалось, он и одиннадцать остальных боевых мехов его роты собирали информацию о последней замеченной позиции дэвионовской гвардии. На скорости в сорок три километра в час его мех бодро шёл пятиметровыми шагами по промороженной земле, пока он сидел в кресле и предвкушал предстоящую битву. У него был туз в рукаве, и ему не терпелось им воспользоваться.

– И это твой боекомплект? – произнес в его наушниках голос, принадлежащий Джонатану Томлинсону, заместителю Грейсона, который держался справа в своем «Ягермехе III». Джон был чудовищно саркастичен и поддевал всех при каждой возможности.

– Да. А что не так?

– Что не так? Да хотя бы то, что для пилотирования гордости всей марки Капеллы из всех мехвоинов генерал выбрал тебя. А ещё то, что ты затем просто обменял свою гаусс-пушку на эти сорокамиллиметровые автопушки. Парень, с этими реликтами сражались в первой наследной войне. Если тебе так хотелось получить АП, почему бы не взять роторную? Я вот обожаю свои ультра-АП, но что бы я смог натворить хотя бы с одной из этих РАП…

Грейсон немного посмеялся:

– В одном я с тобой согласен. Этот «Темплар» определенно лучшая лошадка, что когда-либо у меня была. Я понятия не имею, почему генерал Ричардс удовлетворил мою заявку, но не собираюсь спорить.

Наверное, в сотый раз он с удовлетворением оглядел кабину совершенно нового меха. Всё – от его основного и вспомогательных экранов, до прицельных джойстиков и педалей ножного управления скоростью и направлением меха – сверкало, как только могла сверкать машина, только что сошедшая с конвейера. Даже запах краски и чистящих веществ был сладок.

За десять лет службы Грейсону довелось управлять самыми разными мехами, но они все были старыми моделями, иногда вековой давности. Пропитанные грязью, потом и запахом страха множества других воинов, они выглядели родными, как старые друзья семьи.

С другой стороны, «Темплар» только недавно стал сходить со сборочных линий «Каллон Индастриз» на Вернке. Восемьдесят пять тонн оружия, металла и миомера, эта машина штурмового класса была ходячим чудовищем, призванным вселять благоговейный страх в любого врага. «Темплар» также был первой попыткой Федеративных Солнц построить омнимех. Более универсальные, чем стандартные мехи, омнисы, впервые разработанные кланами, реализовали модульную технологию, позволявшую им изменять конфигурацию вооружения в считанные минуты.

– Да, да. Это великий мех, но ради чего, во имя Керенского, ты отказался от шанса раздобыть РАПы? – потребовал ответа Джонатан.

– Я опробовал роторки, Джон, но их заклинивает неприемлемо часто. Я не желаю оказаться без одной из своих основных систем вооружения, какой бы впечатляющей не была её мощь. Что касается гаусса, то, допустим, сегодня я хочу попробовать что-нибудь новое.

Грейсон ухмыльнулся про себя: Джонатан никогда не поймет, как мехвоин может упустить шанс опробовать в бою роторную автопушку, одно из самых мощных вооружений для меха. Что ж, скоро он узнает.

– Новое и тупое, – произнес Джонатан.

– Новое и другое, – отпарировал Грейсон.

– Я сказал, новое и тупое.

В этот раз Грейсон рассмеялся вслух. Сегодня даже Джонатан Томлинсон не мог вывести его из себя.

* * *

Титаны шествовали по миру, поражая молниями своих врагов и провозглашая свое превосходство над всем вокруг. Не считая того, что они были закованы в броню и управлялись людьми, со всеми их недостатками, слабостями и пороками. Вот на это Грейсон и рассчитывал. Прижатые к замерзшему каньону, «Быстрые Лисы» были почти загнаны «Снежными Кобрами» – загнаны и подавлены.

– Кобра-один, я подтверждаю контакт, азимут один-один-ноль, – доложил один из его людей.

– Принято, – ответил Грейсон. – Враг прямо по курсу. Разведчики, увеличить скорость.

В ответ прозвучал хор подтверждений.

Грейсон знал, что ключом к победе над Легкой Гвардией Дэвионов является подавление их скорости. Полк гвардии преимущественно состоял из лёгких и средних мехов, что позволяло им избежать любой ловушки с завидной непринужденностью. Фузилеры прозвали их скользкими лисицами. Аналогия возникла из популярного среди деревенских общин всей вселенной соревнования по ловле вымазанного маслом и ставшего скользким поросёнка. Это унизительное прозвище гвардейцы приняли с гордостью. До сегодняшнего момента они оставались непобежденными, но Грейсон уверял себя, что сегодня всё изменится.

Выслеживая гвардию чуть ли не два дня напролёт, его рота, наконец, заманила их прямо в узкий каньон. С его штурмовым мехом, расположенным на острие клина, они обеспечат достаточную плотность огня, чтобы связать противника боем, тогда как его лёгкие и быстрые мехи с флангов строя захлопнут ловушку. Когда неприятель будет окружен, более тяжёлые машины смогут приблизиться к лёгким мехам гвардии.

Прошла ещё минута снежного тумана, пока приближались склоны заснеженного каньона. Гвардейцы устремились к проходу, отчаявшись избежать превосходящей огневой мощи фузилеров. Затем первые мехи, достигшие выхода из каньона, замерли, будто в смущении, возможно, из-за неуверенности в местности. В отличие от фузилеров, знавших местность вдоль и поперек, гвардейцы были на Нью-Сиртисе меньше года.

Дистанция между двумя силами быстро сократилась до менее двух километров, а гвардейцы не двигались. Грейсон мог видеть гвардейский «Файрбол», один из наиболее быстрых мехов, скрывающийся среди удлиняющихся теней каньона. Мчавшийся на скорости более ста восьмидесяти километров в час, он вздымал ступнями фонтаны снега, обнажая землю. «Но этого недостаточно, – подумал Грейсон. – Почти недостаточно». Многие гвардейцы, наконец, поворачивались к надвигающимся фузилерам, сомневаясь, атаковать им или убегать.

Решение было принято за них.

Когда дистанция сократилась до семисот пятидесяти метров, Джонатан привел в действие свою автопушку, и лавина сверхскоростных, начиненных ураном, снарядов вылетела из двадцатимиллиметровых стволов в трехметровых языках пламени. На такой скорости и расстоянии снаряды пролетели мимо вражеских мехов, пропахивая снег и прорубая лед. Не колеблясь, Джонатан продолжил стрелять, направляя поток снарядов в ногу и почву вокруг «Гарма», который немедленно рухнул на спину.

– Что за черт, – услышал Грейсон бормотание Джона. Его залп никак не мог подбить «Гарма» с одного раза. Единственным преимуществом автопушки столь малого калибра, как у «Ягермеха», была её дальнобойность; повреждения же от неё были, в лучшем случае, незначительные. В любом случае, упал ли «Гарм» из-за льда или из-за внезапности попадания, он быстро поднялся, отвечая залпом ракет дальнего действия, прочертивших темными хвостами голубое небо.

В ожидании возвращения «Файрбола», гвардия начала рассредоточиваться перед отступлением в ненадежное укрытие каньона. Грейсон был вынужден отдать им должное. Его рота перевешивала их в отношении два к одному в чистом весе, что было достаточно, чтобы заставить попотеть любого мехвоина. А они удерживали позиции, оказывая упорное сопротивление.

Когда дистанция сократилась до шестисот девяноста метров, лазурные жгуты рукотворных молний расчертили небо в обоих направлениях. Огонь одного из ППЧ принадлежал «Цезарю» младшего офицера Денниса Дженкса, слева от Грейсона, но он только испарил лед, прорезая длинные борозды. Ответный огонь «Шакала» нашел свою цель, омывая синеватым пламенем «Куикдро» младшего офицера Аделы Тонкович, справа от Грейсона. Более полутонны брони тут же превратилось в металлический пар, который, свистя и шипя, осел на снег у её ног. Или гвардеец был профессиональным стрелком, чтобы поразить цель на такой дистанции, или же мех был 55-й модификации, снабженной новейшими системами слежения и прицеливания, доступными для фронтовых сил. В любом случае, Грейсон надеялся, что это не являлось предвестником грядущих проблем.

– Я не могу поверить, что они не пытаются прорваться, – сказал Джонатан, рык его автопушек доносился по каналу связи.

– Ты серьезно? Мы говорим о Лёгкой Гвардии Дэвионов, – вступил в разговор лейтенант Джек Мантас. Его «Баньши», находившийся левее и позади Грейсона, был единственным мехом роты, чья скорость была ниже, чем у «Темплара», так что Мантас испытывал затруднения, пытаясь не выбиться из формации. – Если вас интересует моё мнение, то их авангардное копьё готово атаковать нас, чтобы дать возможность уйти остальным. «Файрбол» может вернуться в любой момент, чтобы дать им знать, что они в ловушке.

Джек едва договорил, когда «Файрбол» появился из глубины каньона. Гвардейцы тотчас ринулись в бой, демонстрируя свои опыт и умение. Действительно, ведущее копьё наступало прямо в лоб приближающимся фузилерам. Грейсон опознал «Хатчетмэна» генерала Джессики Куорлз – новую модификацию, 6D, а также «Центуриона», «Энфорсера III», совсем нового «Осириса», всё ещё окрашенного в серый заводской камуфляж. Тем временем остальные копья рассредоточились по флангам, в попытке уйти от надвигающихся крыльев формации фузилеров.

– Я думаю, Джек, что задолжал тебе баночку тимбиквийского темного, – произнес Грейсон, несмотря на то, что бой был ещё далек от завершения.

– Я рассмотрю ваше предложение вечером, сэр, – откликнулся Джек.

Благодаря неумолимому продвижению «Темплара» и встречному движению авангарда гвардии, неприятель оказался в пределах досягаемости вооружения Грейсона: меньше пятисот сорока метров. Сжимая по джойстику в каждой руке, он навел прицел на «Хатчетмэна» Куорлз, находящегося в прыжке и выпускающего инверсионные потоки перегретой плазмы. Прицел Грейсона загорелся золотым, фиксируя цель, и он активировал систему захвата цели, выпуская поток снарядов из обеих сорокамиллиметровых автопушек.

Атакуя летящую мишень на грани досягаемости, да еще и двигаясь на максимальной скорости, он должен был промахнуться в любом случае. Но он подтасовал колоду в этот раз. Хотя он даже не приподнял оборудованные автопушками руки «Темплара», очереди отследили цель, с грохотом врезаясь в центр туловища летящего «Хатчетмэна», разбивая броню. «Хатчетмэн» слегка накренился влево, начиная вращаться по своей оси. Оправдывая свою репутацию опытного пилота, Куорлз раскинула руки меха в попытке восстановить контроль над медленно вращающимся мехом за счет воздушного сопротивления. Затем она поджала обе ноги, приземляясь в боковом перекате через снег. Несмотря на жесткое приземление, заставившее взметнуться вверх гейзер снега и льда, «Хатчетмэн» вскочил на ноги, невзирая на суровую потерю более тонны брони.

– Кровь Блейка! – вскричал Джонатан, – что это за чертовщина?

Грейсон позволил себе свирепо ухмыльнуться. Его туз в рукаве сработал на ура.

– Это, мой друг, разработки Новоавалонского Института Наук в своем великолепии, – ответил он, достаточно громко для чувствительности его микрофона. – Слышал когда-нибудь о высокоточной амуниции для автопушки?

– Шутишь? Конечно, слышал. Я читал рецензии, но полагал, что она ещё находится на испытаниях.

– Уже нет. Фузилеры получили первую партию в начале месяца.

– Невероятно. Я почти не верил заявлениям НАИН. Они всегда всё преувеличивали. Тем не менее, хороша, зараза!

– Да, – ответил Грейсон. – Дьявольски хороша.

Ещё одно чудо современной технологии, и он использовал его, возможно, впервые, во всей марке Капеллы. Высокоточная амуниция была «умным» боезапасом для автопушек, которое включало в себя усовершенствованные схемы прицеливания и модернизированные самокорректирующиеся снаряды с гиродвигателем, чьи микровзрывы позволяли снаряду корректировать траекторию до цели. Они были эффективны только против двигающихся целей и, по причине своего размера, сильно снижали количество боезапаса, который мог нести «Темплар».

По разным причинам, никакие из более современных автопушек, – ультра, роторных или кластерных, – не могли использовать высокоточную амуницию. Если вы хотите использовать новые патроны, возвращайтесь к автопушкам, которыми воевали на протяжении веков. Грейсон полагал, что он только что доказал, что обмен оказался достойным. Глядя, как хорошо работает новое приобретение, он не мог дождаться испытания других прибывших усовершенствованных боеприпасов. Разумеется, ещё один его припрятанный туз также являлся продуктом исследовательской машины НАИН.

Во времена первого вторжения кланов, их технология невообразимо превосходила всё, что было на вооружении армий Внутренней Сферы. Одной из наиболее действенных частей высокотехнологичного вооружения была продвинутая система прицеливания, интегрированная в огневые системы мехов, обеспечивая неповторимую для Внутренней Сферы точность. После двенадцати лет исследований, парни из НАИН ещё раз доказали, что являются лучшей группой Внутренней Сферы по изучению и развитию высокотехнологичного вооружения. Они разработали схожий прицельный компьютер, который был чуть менее эффективным, чем клановский образец, однако жаловаться Грейсон не собирался. Он знал свои возможности и был сильно горд тем, что может сделать в мехе. Но он также знал, что практически никто не мог сделать подобный выстрел.

Перестрелка по-прежнему продолжалась, но это было почти неопасно в данный момент. Хотя гвардейские «Рэптор» и «Хеллспаун» вырвались справа, их товарищи были пойманы в медленно закрывающуюся ловушку. Интенсивный огонь откинул «Гарма» обратно на землю, вскоре за ним последовали «Шакал» и два других меха, которые, казалось, исчезли под лавиной огня из лазеров и автопушек, до того, как Грейсон смог их опознать. Его собственные потери были минимальными, только «Мэнь Шэнь» лейтенанта Петерсон выбыл из игры.

Хотя «Хатчетмэн» Куорлз ухитрился проникнуть в строй отряда Грейсона, и обезглавил «Мэнь Шэня» ударом своего топора с кромкой из обеднённого урана, сорокапятитонная машина не имела шансов против нескольких мехов, вдвое превосходивших его по весу. Внезапная остановка «Хатчетмэна» заставила Грейсона мельком взглянуть на вспомогательный экран, чтобы удостовериться в том, что он уже знал, – «Хатчетмэн» только что был заглушен.

– Прекратить сопротивление, – донесся на общей радиочастоте усталый голос генерала. – Всем войскам заглушить мехи и прекратить сопротивление. Кажется, «Кобры» в кои-то веки больно укусили.

Как только занятие окончилось, обзорный монитор Грейсона, исказившись на секунду, успокоился, демонстрируя несколько небольших, но важных отличий. То, что было поврежденной броней, теперь выглядело пятнами краски, оторванные конечности оказались на месте. Распыленные ранее взрывами термоядерных реакторов мехи, медленно поднимались на ноги, ничуть не пострадавшие.

Грейсон не мог сдержать смех при последнем комментарии Куорлз. Возможно, она думала, что её слова были оскорбительны, но не в этот раз. Восьмой Сиртисский фузилерский полк наконец победил гвардейцев.

2

ЙОХАНСЕН: С самого начала архонтесса безжалостно подавляла тех, кто противостоял ей, невзирая на пристрастность прессы. Она прирождённый политик и хорошо знает, как управлять народными массами.

СМИТ: Пожалуйста, доктор Йохансен, неужели мы должны поверить, что архонт-принцесса водила за нос целый Великий Дом, нет, два Великих Дома, несколько лет?

ЙОХАНСЕН: Нет, не совсем, иначе бы сейчас не было войны. Тем не менее, она смогла убедить достаточно людей на достаточно долгое время, и таким образом осталась у власти. У неё сейчас только два источника постоянных неприятностей, и один из них осмелился на открытое неподчинение. Помяните моё слово, в течение нескольких месяцев вы станете свидетелями нападения на Нью-Сиртис.

СМИТ: Это нелепость! Зачем архонт-принцессе нападать на герцога Хасека? У неё нет причин для этого. Я действительно очень уважаю этого мужчину за то, что он держит Нью-Сиртис в стороне от войны.

ЙОХАНСЕН: А вы ещё спрашиваете, почему я называю вас слепцами? Мы когда-либо видели, чтобы герцог порицал действия своих войск, продолжающих противостоять войскам, лояльным к Катерине? Если ничто другое вас не убеждает, то покойницкие на Катиле покажут всем, кто не ослеплён новостями и чисто внешней стороной положения дел архонтессы, что герцог Хасек имеет свой замысел, в котором нет места поддержке Катерины. Он может не поддерживать публично принца Виктора, но для архонтессы те, кто не с ней, те против неё. Война придёт на Нью-Сиртис, миссис Смит. Это лишь дело времени.

Доктор Дерил Йохансен, политический обозреватель Федеральной Службы Новостей, и Джессика Смит, заместитель главы Кестрельского Административного Округа, «Стеффелбас Груп», Кестрел, Федеративные Солнца, 10 мая 3065 года

Штаб Восьмой Сиртисской фузилерской ПБГ

Сасо, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

19 мая 3065 г.

…И ночью, и ночью

Дева приходит

И синева

Солнце поглотит…

Когда слова песни дошли до сознания Грейсона, он нахмурился и, схватив пульт, приглушил звук трансляции местной радиостанции. Он всегда слушал музыку, когда надо было разгребать горы бумаг, с которыми его обязывала работать должность, но сейчас становилось всё сложнее найти что-то, что ему бы понравилось. Обычно он настраивался на волну очередной нелегальной радиостанции, успевая послушать новейшую музыку прежде, чем она будет утверждена для потребления на массовом рынке. Но всё чаще и чаще он просто не мог ничего слушать.

Хотя подтекст мог быть неявным, музыка, казалось, всегда участвовала в гражданской войне. Миллионы людей уже погибли, среди них был человек, которого он любил всем сердцем, но Грейсон всё ещё не мог определиться, какая же из сторон была права.

Его сосредоточенность рассеялась, он смотрел невидящим взглядом на свой маленький кабинет, не имеющий даже окон. На одной стене висели два голофото с его семьёй и одно с выпускным курсом Залы Воинов. На второй висела подробная топографическая карта Нью-Сиртиса, остальные две стены занимали книжные полки, на которых стояли книги: от «Искусства Войны» Сунь-Цзы, до «Принципов Дезинформации» Иэна Дэвиона. Целая полка была посвящена правилам и уставу Сиртисских фузилеров. Больше в кабинете не было ничего, если не считать похороненного под кипами бумаг письменного стола Грейсона и двух стульев, на одном из которых сейчас сидел он сам.

Грейсон знал, что после долгого сохранения нейтралитета марка Капеллы официально вступит в конфликт. Он был также уверен, что Джордж Хасек присоединится к Виктору Дэвиону, как по личным, так и по политическим причинам. Но пока Катерина Штайнер-Дэвион сидела на троне как Таркада, так и Нового Авалона, и была законным правителем Федеративного Содружества. Невзирая на всё произошедшее, ему никак не удавалось избавиться от убеждения, которое ему давно и успешно внушали: выступать против законного правителя – измена.

Вздохнув, он попытался сосредоточиться снова, но был просто не в состоянии. Потирая глаза, он откинулся в кресле, в надежде выбросить из головы мысли, навеянные музыкой, те вопросы, которые он задавал себе с самого начала войны, требующие ответов, которые он пока не нашёл. Потому он был рад, когда раздался стук в дверь, прервавший его размышления.

– Входите, – сказал он.

Дверь открылась, и в комнату вошёл худой как скелет мужчина с острым носом и пронзительными голубыми глазами. Грейсон всегда подшучивал, что тот был настолько худой, что мог прятаться за шваброй. Но самой характерной чертой этого человека были длинные русые волосы, которые он заплетал в косу до пояса. Из-за этого он выглядел дико на военной базе, а его униформа – снежно-белый комбинезон с небесно-голубой полосой, спускающейся по штанинам к бело-синим полуботинкам, – не уменьшала странности.

Это не походило на форму ни одного военного подразделения, о котором когда-либо слышал Грейсон, но полковник Чад Дин, командир наёмников «Авангардного Легиона» тоже был ни на кого не похож. Что он доказал, когда сумел прекратить насмешки над своими волосами и униформой. Сперва некоторые фузилеры высмеивали его, но, встретившись с ним на боевых учениях, они изменили к нему отношение. В этот изодранный войнами тридцать первый век боевые навыки были единственным, что имело значение.

– Чад, – произнёс он, удовольствие от встречи унесло остатки мрачных мыслей. Он выскочил из-за стола, и быстро обежав его кругом, заключил друга в крепкие объятья. Подразделение Чада недавно вернулось с задания на экваторе Нью-Сиртиса, где несло караульную службу на складах, расположенных на архипелаге тропических островов.

– Вижу, ты всё ещё пытаешься убить меня при каждой встрече, – проворчал Чад.

Грейсон рассмеялся. У его друга была склонность к сарказму, как у Джонатана Томлинсона, но его невозмутимая манера речи всегда заставляла его слова звучать так, будто он не шутит. Сейчас Грейсон понимал, что Чад говорит не о медвежьих объятиях, а о бритой голове самого Грейсона, полной противоположности роскошных локонов Чада.

– Я просто рад видеть тебя снова, – сказал он.

– О, это всё? – Чад позволил лёгкой улыбке проявиться на лице, которое почти всегда оставалось невозмутимым.

– Как оно там? – спросил Грейсон. Большинство солдат любило, когда их посылают к экватору, в Оранжерею, где обстановка была, в основном, тихой, а погода – тёплой.

– Скучно и слишком жарко. Не могу поверить, что говорю это, но после полутора лет на этом леднике, топтание на мехе по джунглям заставило меня терять вес с каждой минутой. Удивительно, как сильно человек может потеть, и при этом оставаться в живых.

– Ты? Потерял вес? Кости не худеют.

– Я проверю в следующий раз, когда растолстею как ты.

Попытка Грейсона продемонстрировать уязвлённое самолюбие потерпела катастрофическую неудачу.

Чад, как обычно оставаясь бесстрастным, в мгновение ока сменил тему, и это заставило напряжение в комнате возрасти.

– Слышал последние новости с Катила?

– Ага, – ответил Грейсон.

– Что думаешь?

Руки Грейсона сжались в кулаки так крепко, что он почувствовал, как ногти впиваются в кожу.

– Ну, это большая победа для нас, не так ли? Свергнуть тирана, вдохнуть воздух свободы, всё такое. Сражения на Катиле стали позорно известными. Первые настоящие выстрелы гражданской войны прозвучали в этом мире, а затем война затянулась там на полтора года. Теперь планета возвращена в лоно марки Капеллы, но тысячи людей погибли и были ранены в этой безжалостной борьбе.

– До сих пор больно, – сказал, не спросил Чад.

– А как же иначе? В одиннадцать лет мы играли в снежки. Учились вместе. Выпустились из Залы Воинов вместе, а потом оба попали в фузилеры. Мы любили друг друга как брат и сестра, которых у нас самих никогда не было. Она была наводчиком, и что? Если бы не Андреа, я, наверное, как и большинство мехвоинов, был бы до смерти высокомерен и не желал признать, какими важными могут быть наши броневойска. А сейчас, девять месяцев спустя, я всё ещё жалею, что не сделал Андреа предложения, когда был шанс.

Чад помолчал несколько секунд.

– С её назначением в Шестой полк, вы бы не смогли проводить вместе много времени.

– Лучше, чем ничего, – ответил Грейсон, проводя рукой по своей обритой голове. – А сейчас как раз ничего.

Андреа Якобсен и её отряд были уничтожены, когда пытались спасти 5-ю Дэвионовскую гвардейскую ПБГ из ловушки, в которой погибли все.

– От этого было бы только больнее, – мягко сказал Чад.

– Как? Я не могу представить боль, большую, чем испытывал… испытываю.

Чад помолчал ещё несколько секунд.

– И ты всё ещё не чувствуешь ненависти? – спросил он.

Грейсон покачал головой:

– Это осквернило бы её память. Она была солдатом и выполняла свой долг, но никто из нас не считал, что гражданская война что-то решит.

– Я всё никак не могу понять, как у тебя ещё нет личной заинтересованности, после того, как лиранцы убили твою девушку. Думаешь, солдаты Лёгкой Гвардии не считают личным делом, что Пятый гвардейский полк был уничтожен во время заключительной волны штурма Катила в прошлом месяце?

– Да, я удивлён, что мы до сих пор не слышали воплей генерала Куорлз, – сказал он. – Она обычно даёт знать всем, если что-то её беспокоит.

Они оба замолчали в ожидании смеха друг друга. Но на самом деле не было ничего смешного. Гибель такого большого элитного подразделения не была поводом для шуток.

– Сколько подразделений уже было уничтожено? – снова серьёзно спросил Чад.

Как каждый солдат марки Капеллы на протяжении чуть ли не всей гражданской войны, Грейсон внимательно наблюдал за казавшейся бесконечной битвой за Катил. На этой планете, возможно, второй по важности в Федеративных Солнцах, был расположен один из крупнейших во Внутренней Сфере комплексов по производству прыжковых кораблей, а без них межзвёздные путешествия были невозможны. Обе стороны бросали в эту гигантскую мясорубку одно воинское соединение за другим, каждая пыталась одержать верх и укрепиться на планете для своей выгоды.

Он считал вслух, сгибая палец за каждое из потерянных соединений.

– Вторая курсантская группа НАИН была стёрта с лица земли в первом же сражении. Катильскому ОМК[1] не повезло в первой волне. Восьмая ФедСодовская ПБГ была уничтожена во второй волне. Первый Капелланский драгунский и Восьмой Донеголский гвардейский ПБГ пали в третьей волне. По отчётам, которые я видел, Второй Чисхолмский рейдерский и Пятая Дэвионовская гвардейская ПБГ полностью погибли в последней битве.

Чад грустно покачал головой.

– Шестой полк был настолько близок к уничтожению, насколько это возможно, но всё ещё поддерживал функционирование. Если бы Первый бронекавалерийский полк Федеративных Солнц не прибыл в январе, чтобы помочь выкарабкаться Шестому, рейдеры вероятно, удерживали бы планету вместо нас.

– Это издевательство, – сказал Грейсон.

Чад иронически поднял брови:

– В чём-то созвучно с изменой.

Грейсон горько засмеялся.

– Странные слова для наёмника.

Он беседовал и спорил с Чадом о гражданской войне бесконечно. «Авангардный Легион» был хорошо известен своей безжалостностью по отношению к Лиранскому Альянсу, и Чад легко определился, на чьей он стороне в этом конфликте.

– Я просто повторяю то, о чём ты говоришь мне постоянно.

– Ненавидеть то, что там произошло, – не измена, – сказал Грейсон. – Когда ты последний раз видел так много подразделений, сражающихся до полного уничтожения? Даже во времена вторжения кланов большинство подразделений сражались достойно, но отступали, чтобы продолжить битву на следующий день. Пять полных полковых боевых групп сражалось на Катиле, а теперь из их остатков не сформировать и одного полка.

– Перестань, – сказал Чад резко. – Открой глаза. Это гражданская война! Это не попытка захватить чью-то территорию. Здесь, скорее, обе воюющие стороны защищают системы и людей друг от друга. Так было всегда на протяжении тысячелетий человеческой истории, и не похоже, что сейчас что-то изменится. Каждый солдат, высадившийся на Катиле, знал, как важен этот мир для того, кто бы им ни владел. И мы взяли его.

– Мы? Кто это – мы? – огрызнулся Грейсон. – Бронекавалерия полностью предана Виктору, и это были свежие силы, по сравнению с Шестым полком, силы которого за полтора года истаяли как снег. Катил теперь снова мир марки Капеллы – или это просто планета, которую сможет использовать Виктор, чтобы вернуть себе власть?

Чад пожал плечами, будто не понимая.

– А это не одно и то же?

– Нет, не думаю. Катерина и правда вела закулисную борьбу, чтобы занять трон Виктора, и это законный повод. Но я уже не понимаю, что с ним происходит. Иногда я думаю, не продал ли он дэвионовское право первородства за самурайский меч или плащ и кинжал КомСтара. Я никогда не ставил под вопрос свою лояльность к герцогу Хасеку, и он никогда не давал мне повод. А вот Виктор, напротив…

Тягостная тишина заполнила комнату. Чад подошёл поближе и мягко похлопал Грейсона по плечу.

– Приходит время тебе решиться, Грэй. Или кто-то другой решит за тебя. Ещё недолго, и война придёт на Нью-Сиртис.

Волоски на шее Грейсона встали дыбом. Чад был прав. Нью-Сиртис был столицей марки, и просто было чудом, что Джордж Хасек до сих пор сохранял нейтралитет планеты. Скоро они будут вынуждены выбирать.

3

Уже четыре столицы провинций Альянса находятся под контролем принца Виктора, и ведущие политические обозреватели гадают, когда именно Виктор отберёт у архонт-принцессы Скай: пятую и последнюю столицу, ещё не находящуюся в его руках. Это будет сокрушающий удар по её репутации в Альянсе, где ей необходима самая сильная поддержка. Но история показывает, что свободолюбивые жители Скай всегда оказывают решительное сопротивление захватчикам. И даже у Виктора крайне мало шансов собрать войска, необходимые для покорения свободолюбивого народа Скай.

Голоклип из «Горячих новостей часа», Таркад, Донеголская Вещательная Компания, Лиранский Альянс, 4 июня 3065 года

Зала Воинов

Окрестности Сасо, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

5 июня 3065 г.

В Зале Воинов – лучшей военной академии марки Капеллы – был день вручения дипломов, и новый выпуск был готов принести присягу. Зал Церемоний был забит полностью, едкий запах пота, смешивающийся с сигаретным дымом и облаками парфюмерии, жестоко раздражал обонятельные рецепторы Грейсона. Только торжественность обстановки не давала ему расчихаться. Его взгляд блуждал по помещению. Сцена вызывала в памяти приятные воспоминания, а беспокойные молодые лица курсантов, ожидавших вручения диплома, напоминали ему собственное не столь далёкое прошлое.

Все эти картины из прошлого стали всплывать в памяти, лицо, которое он не хотел снова видеть, появилось перед внутренним взглядом. У неё были шоколадно-коричневые глаза и короткие курчавые каштановые волосы, делавшие её похожей на мальчишку-сорванца, но он всегда думал, что она прекрасна. Не желая возвращаться к этому сегодня, Грейсон отбросил образ и связанные с ним воспоминания.

Не только приятные воспоминания привели его сюда сегодня вечером. Полки сиртисских фузилеров часто вербовали лучших выпускников Залы Воинов, чтобы заполнить пробелы в своих рядах. Грейсон присматривался к курсанту Уильямсону, которого он прочил на место в силовом копье второй роты. Стоя в конце залы с двумя другими командирами батальонов 8-го полка, он оглядывал это море людей: курсантов в первых рядах, родных и близких позади них. Высшие почести были возданы, дипломы – выданы. Оставалась лишь короткая речь герцога Джорджа Хасека.

По условному знаку герцог появился из двери в крайней правой части сцены и стремительно направился к трибуне. Рождённый и воспитанный как военный, он просто не мог выглядеть хорошо ни в чём, кроме униформы. Сегодня он был в своей стихии. Оглядывая тысячи лиц, он излучал спокойную уверенность и неоспоримую силу.

Грейсон заметил, как и курсанты, и офицеры ещё больше вытянулись в общем порыве. Дамы, даже замужние, вели себя как стая всполошенных птиц. Их веера трещали, а экстравагантные шляпки покачивались, когда они вертели головами, перешёптываясь между собой. Это напоминало ему какой-то брачный танец птиц с широко раскрытыми хвостами. Но кто будет их винить? Не считая Танкреда Сандоваля, Джордж Хасек был, вероятно, самым завидным женихом во всех Федеративных Солнцах.

Герцог откашлялся, и тишина мгновенно воцарилась в зале.

– Воины, – начал он, – сегодня вы оканчиваете своё обучение, отвечая на зов чести и долга службы Федеративным Солнцам. Точно так же многие до вас вняли призыву к защите того, что мы строили семь с половиной веков истории нашего великого Дома. Тем не менее, этот день требует от нас принятия решений, подобных которым мы не принимали сотни лет. Ведь волки не просто снуют у наших врат, но нашли способ проникнуть внутрь. Что самое плохое, это не капелланцы или куритяне, и даже не пираты с Периферии. Нет, это наши собственные люди, наши друзья. Множество из вас видело, что Нью-Сиртис берёг себя от болезни, поразившей наше любимое государство. Но у всех вас есть братья, сёстры, родственники и друзья на других планетах, не бывших столь удачливыми. Все мы познали боль и страдание.

Он сделал паузу на мгновение и закрыл глаза, как будто испытывая эту боль тысяч, десятков тысяч людей, которые погибли или потеряли близких на войне. Будь на трибуне кто-то другой, Грейсон бы подумал, что это дешёвый трюк, но он верил в искренность Джорджа Хасека. В продолжающейся тишине он заметил слёзы на лицах многих гражданских в аудитории.

Открыв глаза, герцог с чувством продолжил:

– Сегодня настал день для того, чтобы оставить позади атрибуты юности и поднять покров зрелости. Скоро мы должны быть готовы занять наши места. Я поклялся защищать марку Капеллы и Федеративные Солнца, и сегодня вновь подтверждаю свой обет. Глядя на вас, я вижу перед собой будущее марки Капеллы, и я уверен – мы победим. Мои поздравления, и добро пожаловать в ряды наших вооруженных сил!

С этими словами он чётко отдал честь собравшимся тут военным, сошёл с трибуны и прошествовал в ту же дверь, что и вошёл. Грейсон будто бы чувствовал биение сердец каждого из присутствующих тут двухсот человек, потрясённых речью герцога. Поглядывая по сторонам, он видел изумлённые взгляды, наверняка подобные его собственному. Это была не только самая короткая речь на церемонии вручения дипломов, но и самая неожиданная для всех.

Что-то произошло, что заставило герцога быть таким прямым, но никто не знал, что.

Почти тридцать секунд прошло без единого звука или движения во всей зале, а затем она взорвалась шумом голосов, когда все стали одновременно говорить.

– Какого чёрта? – спросил Грейсон, наклонившись к майору Джеффу Питчеру, командиру второго батальона.

Джефф выглядел таким же потрясённым.

– Думаешь, это связано с Катилом? Герцог всё ещё не делал никаких официальных заявлений. Может, он полагает, что Катрина собирается двинуть войска на Нью-Сиртис, раз мы взяли Катил?

Грейсон пожал плечами.

– Понимаешь…

– Пожалуйста, дамы и господа, немного приличия. Внимание! – произнёс громкий голос, прорезая гул голосов, как лазер броню. Интонации в голосе генерал-лейтенанта Уильяма Хасека, начальника Залы Воинов, заставили каждого воина в комнате резко замолчать и превратиться во внимание. Этот старик преподавал в академии более тридцати лет. Его властный вид заставил замолчать и гражданских.

– Я знаю, что речь герцога вызвала много вопросов, – сказал он. – Тем не менее, наше дело не задавать вопросы, а слушать. Как члены Вооружённых Сил Федеративных Солнц, мы знаем наш долг. Гражданские лица также знают о своём. Курсанты, для меня было исключительной честью подвести вас к этому моменту жизни. Сегодня я называю вас воинами и прошу вас защищать наши традиции. Разойдись.

Церемония была окончена. Члены семьи, которые сдерживали волнение на протяжении всей трёхчасовой церемонии, протискивались вперёд, чтобы обнять только что дипломированного сына, дочь, брата, сестру, кузена, племянника, племянницу или просто друга. Грейсон заметил особую ауру рвения, окружавшую некоторых курсантов, такую же, как и у кадровых военнослужащих вокруг него. Он попытался запомнить лица этих курсантов и их имена. Они были именно такими солдатами, которыми он хотел командовать. Они понимали смысл сказанного тут сегодня вечером.

Он подумал об упоминании Вооружённых Сил Федеративных Солнц. Что случилось с Вооружёнными Силами Федеративного Содружества? Да, большинство войск марки Капеллы начало носить форму, более ассоциирующуюся с традиционной формой старых ВСФС, как безмолвный протест против Катерины. Но это? Было ли это официальным заявлением против ФедСода и архонт-принцессы?

Джефф вскинул брови:

– Вооружённые Силы Федеративных Солнц, а? – он недоверчиво покачал головой. – Думаете, герцог наконец официально объявил свою позицию?

– Не уверен. Может, старый начальник училища дал собственную интерпретацию положения дел?

– Не считая того, что герцог это услышал. Несмотря на то, что генерал кузен Джорджа, он может попасть как кур во щи из-за этого.

– Вы понимаете, – внезапно новая мысль поразила Грейсона. – Может, это просто ещё один способ для герцога сохранить нейтралитет, сообщив своим войскам о направлении, в котором он двигается. Это всё ещё даёт ему возможность не сцепляться с Катериной.

Оглядываясь, Грейсон заметил, что люди не расходятся, а просто перемещаются, в то время как разные курсанты пытаются тайком поговорить с однокурсниками, не беспокоя гражданских. Он коротко кивнул Джеффу и нырнул в толпу. Никто из штатских не знал, кто он такой, а большинство курсантов были так поглощены своими спорами, что не заметили присутствия старшего по званию. Его это устраивало. Он хотел услышать их мнение, на которое не повлияло бы его присутствие.

– Мы будем воевать! Конечно, будем. Что ещё это может значить?

– Настало время сбросить эту шлюху с трона.

– То есть, мы собираемся занять сторону Виктора. А кто сказал, что он лучше Катерины?

– Мне не важно, что вы там считаете, войны не будет. Кто нападёт на Нью-Сиртис? Архонт-принцесса?

– Мы просто не должны ввязываться в это. Разве это наша война? Кому какая разница, кто сидит на троне на Новом Авалоне? Конечно, если герцог сам…

Последняя фраза осталась недосказанной, когда трое беседовавших выпускников внезапно заметили, что рядом с ними всё это время стоял подполковник. Три чётких приветствия и вытянутые спины дали Грейсону понять, что он не услышит от них больше ни слова.

Небрежно отдав честь, он отошёл, размышляя над услышанным. Казалось, что у вчерашних курсантов было много идей о том, что должно бы произойти, и что произойдёт. Последний разговор очень обеспокоил его. Он мог ещё понять объявление войны трону, – хотя ему по-прежнему не нравилась эта идея, – но было что-то ещё в новом направлении, куда вёл герцог марку Капеллы. Прошли века с того времени, как герцог Нью-Сиртиса был принцем, равным практически во всём первому принцу Нового Авалона. Мог ли Джордж Хасек стремиться вернуть эти времена?

Когда Грейсон бесцельно, почти тревожно, ходил среди толпы, он заметил, что все вокруг в не меньшем замешательстве, чем был он сам. Никто не понимал, что происходит, и это начинало его пугать. Видя замешательство, он на самом деле начал надеяться, что герцог принимал решение. Так или иначе – было время действовать. Ведь так? Лучше встрять первыми, чем потом быть пойманными врасплох. Так? Но куда встрять? Можно ли действовать и при этом не принять ничью сторону?

В данный момент Грейсон просто не мог решить.

4

С прибытием Легиона Серой Смерти на Геспер, не остаётся сомнений, что Катерина Штайнер-Дэвион, завидев противника на горизонте, сделала свой ход для защиты своей самой большой базы материального обеспечения мехов. Лори Колмар-Карлайл является также баронессой фон Гленгарри, и она никогда бы не заняла этот пост без прямого приказа её сюзерена, самой Катерины. Ожидает ли разведка Катерины, что принц Виктор двинет войска на столицу последней провинции Альянса? Если так, то, возможно, он откусил больше, чем может прожевать. Также ползут слухи, что на Скай, как и много раз в прошлом, началась агитация за полную независимость от Альянса.

Даже сейчас наши источники отмечают возросшую активность и повышение боеготовности защитников Геспера II. И если Скай намерен отделиться от федерации, что же вселило в повстанцев решимость для начала действий?

Пиратское вещание организации «Люди за Единство», Таркад, 23 июля 3065 года

Грот

Сасо, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

22 июля 3065 г.

Региональный военный штаб марки Капеллы был назван метко – Грот. Вырубленный в известняковой пещере, глубоко под поверхностью планеты, он насчитывал две сотни лет с момента, как Дэмьен Хасек отдал приказ о его постройке после своего провозглашения герцогом Нью-Сиртиса в 2829 году. Голые каменные стены, испещрённые полосами жёлтых, коричневых и красных минеральных отложений, всё ещё были видны, делая это место столь же красивым, насколько неприступным. Хотя большая часть сталактитов и сталагмитов была убрана во время стройки, многие всё ещё располагались вдоль стен, безмолвные стражи, наблюдающие за деятельностью в этом месте уже более двух сотен лет.

Расположенный рядом с Сасо, но на два километра ниже уровня земли, Грот был недосягаем для большинства атак, включая орбитальную бомбардировку. Пять отдельных выходов, вместе с дюжинами известных тоннелей, позволяли мгновенно отступить, если вдруг произойдёт что-то незапланированное. Это был военный мозг и центральный нервный узел всей марки Капеллы, чья сто сорок одна обитаемая звёздная система была защищена сорока полками мехов, в пять раз большим количеством бронетанковых полков, и в десять раз большим количеством пехотных. Марка находилась между двумя иностранными границами, которые, в общей сложности, протянулись более чем на семь сотен световых лет межзвёздного пространства. В гражданской войне, когда каждая планета потенциально балансировала на краю нападения, эти границы удлинились экспоненциально.

– А они не могли собрать тут ещё больше высшего командования? – проворчал Джефф Грейсону, который уронил запечатанный конверт, врученный ему, как и каждому вошедшему офицеру. Бранясь, Грейсон растолкал плечами нескольких офицеров, чтобы поднять его.

– Если бы Джордж Хасек смог, он бы собрал. Это бы значило, что у нас больше войск на планете, – сказал он.

В центре этого вызывающего клаустрофобию помещения, размерами примерно тридцать на тридцать метров, был установлен голографический стол, скромная часть остальной аппаратуры, которое могло проектировать изображение до пяти метров в диаметре, предоставляя всем присутствующим свободный обзор. В данный момент в воздухе висело изображение всех Федеративных Солнц, все пять с лишним сотен звёздных систем, с границами, очерчивающими марки Круцис, Капеллы и Дракона, а также дальнейшее деление на театры военных действий, зоны боевых действий, полиморфные оборонительные зоны и зоны непосредственных столкновений.

Миры с определённым военным контингентом были промаркированы, каждый из этих миров отображался цветом, соответствующим политическому направлению планетарных войск: жёлтым для Виктора, синим для Катерины и серым для нейтральных. Каждая планета, на которой велись активные военные действия, была подсвечена красным, и в воздухе висело множество красных кругов.

Техники-связисты расположили кластеры вычислительных машин с консолями двумя полукругами вокруг голостола. Они были связаны с Ньюсиртисской гиперимпульсной станцией. Информация, стекающаяся с ближайших звёздных систем по ГИГ-связи, позволяла постоянно обновлять карту.

Между этими компьютерными кластерами и голостолом находились командиры каждого из полков мехов на планете: Лёгкой Гвардии Дэвионов и 8-й Сиртисской фузилерской ПБГ, «Авангардного Легиона» и Ньюсиртисского ополчения марки Капеллы. Тут также присутствовали представители командования каждого аэрокосмического, бронетанкового и пехотного полка, прикомандированного к гвардейцам и фузилерам, двум планетарным полковым боевым группам.

Представляли 8-й полк герцог Хасек, генерал-майор Дебора Палу, и четыре командира бригад ПБГ. Также присутствовали генерал-майор Тиа Карузерс и офицеры командования Ньюсиртисского ополчения марки Капеллы. Грейсон увидел Чада Дина, находящегося среди группы своих одетых в тёмно-зелёное солдат. Со своим высоким ростом и светлыми волосами, он выглядел как подсолнечник среди охапки сорной травы. Хотя некоторые офицеры, казалось, относились к нему пренебрежительно, это были офицеры бронетанковых или пехотных частей. В «Легионе» не было ни одной такой, он состоял исключительно из мехов.

Заметно было отсутствие высшего руководства дэвионовского гвардейского полка.

Оставшаяся часть комнаты, поднимавшаяся под небольшим углом от центра, была заполнена командирами батальонов из каждого подразделения мехов, бронетанковых частей и пехотных подразделений. Учитывая техников, в помещении находилось около восьмидесяти человек, из которых шестьдесят было высшим командованием. Дюжина мониторов с плоскими экранами занимала остальную часть комнаты, позволяя всем увидеть информацию вблизи или добавить свои комментарии световым пером. Это было собрание, свидетелем подобного которому Грейсон ещё не был. Но генералов Легкой Гвардии всё ещё нигде не было видно.

– Где гвардейцы? – прошептал Грейсон Джеффу.

– Не знаю точно. Я бы предположил, что…

Внезапное волнение около одного из входов заставило Грейсона и всех остальных повернуть головы. Четверо офицеров гвардии начали спускаться вниз, пробираясь через собравшихся людей, и тишина наполнила пещеру. Всех очень удивило опоздание.

Только недавно размещенная на Нью-Сиртисе, Лёгкая Гвардия Дэвионов проявила непреклонность в своей нейтральной позиции в гражданской войне, хотя все знали, что командир подразделения, генерал-гауптманн Йон Бухвольд был назначен на должность архонт-принцессой. Когда остальные подразделения планеты приняли старую форму и ранги Федеративных Солнц, гвардия оставалась преданной использованию рангов и формы Федеративного Содружества. Хотя сначала это не вызывало проблем, за последний месяц начались стычки между личным составом гвардейского полка и других подразделений.

Но сегодня офицеры этого полка шли к герцогу, одетые в форму Федеративных Солнц. Не это ли было причиной сбора герцогом такого большого количества офицеров: показать всем, что гвардия окончательно перешла на сторону Федеративных Солнц? Демонстрация единства для поднятия боевого духа?

Грейсон подумал, что это, безусловно, имело смысл, но он не понимал, что вызвало такой внезапный переворот убеждений. Был ли это окончательный сигнал, которого ждал герцог? Событие, означавшее, что время ожидания подошло к концу?

Подойдя к Джорджу Хасеку, офицеры отдали честь. Герцог крепко пожал им руки и что-то сказал, но слов не было слышно за шумом толпы. Затем он медленно повернулся к собранию офицеров, его голос теперь был достаточно громким, чтобы услышали последние ряды.

– Офицеры Нью-Сиртиса, позвольте представить вам маршала Джессику Куорлз, нового командира Лёгкой Гвардии Дэвионов, а также младшего коммодора Афину Дэвион-Росс, генерал-майора Якоба Дразерса, и генерал-майора Ангелу Восс. Уверен, вы все знаете их, но сегодня мы чувствуем наше товарищество по оружию сильнее, чем когда-либо до этого.

Удивлённый шорох голосов пронёсся по зале, но было и несколько одобрительных «ура», а аплодисменты, начавшиеся где-то в дальнем конце пещеры, скоро заразили весь Грот своим энтузиазмом. Грейсон не был точно уверен, что же думать, но почувствовал облегчение, что даже самая отдалённая возможность конфликта между войсками на планете была устранена.

Подняв руки, чтобы восстановить тишину, герцог продолжил:

– Позвольте говорить прямо. Йон Бухвольд был заключён под стражу три дня назад гвардейцами, и обвиняется в нарушении воинского долга и угрозе личному составу. Трибунал, состоящий исключительно из гвардейцев, будет собран на следующей неделе и начнёт предварительные слушанья, чтобы определить необходимость пленарного заседания.

Его слова напомнили всем присутствующим, что поставлено на карту. Да, теперь гвардейцы Дэвионов посвятили себя Нью-Сиртису, но для этого они были вынуждены сместить своего командира. Были ли обвинения сфабрикованы, или действительно имели место, факт оставался фактом, личный назначенец архонт-принцессы был смещён, и будут последствия.

Грейсон отметил, что герцог не упомянул, что гвардейский полк взял этот курс действия по его приказанию. Гвардейцы арестовали генерала, гвардейцы будут расследовать дело генерала, и, если понадобится, гвардейцы будут судить его военно-полевым судом.

Джордж Хасек снова поднял руки, чтобы вернуть тишину.

– Офицеры Нью-Сиртиса, я верю, что пришло время, когда мы больше не можем игнорировать неизбежное. Я знаю, что мои слова и действия за последние несколько месяцев вызвали некоторое замешательство, и, хотя это не было моей целью, это было необходимо. Сейчас я должен отставить все эти маневры. Вы все доказали, что ваша лояльность к марке Капеллы и ко мне неоспорима. Вы также доказали преданность Федеративным Солнцам и их делу. Я не приношу извинений, поскольку я в них не нуждаюсь. Я собрал вас здесь, чтобы убедиться, что вы понимаете, какие события грядут. Также как и генерал Ричардс, я убеждён, что войска, лояльные к Катерине Штайнер-Дэвион, атакуют Нью-Сиртис прежде, чем кончится этот год.

Герцог сделал паузу, и на его лице мелькнуло что-то похожее на удивление. Возможно, он ожидал услышать возгласы тревоги или испуга, но его командиры продолжали молча внимать его словам. Учитывая речи и действия герцога на протяжении предыдущих месяцев, даже не говоря об ошеломляющей смене так долго сохранявшегося политического курса полка Лёгкой Гвардии Дэвионов, последнее заявление было, почти разочаровывающим.

Оглядываясь на лица мужчин и женщин, управляющих жизнями более десятка тысяч солдат и более сотни тысяч гражданских лиц на планете, Грейсон на момент почувствовал печаль. Они спокойно ждали битвы. Более того, многие из них с нетерпением ждали битвы. Для некоторых из них сидеть в стороне было проклятием. Их братья по оружию в сотнях световых лет отсюда заявляли о поддержке одной или другой стороны, мехи маршировали под боевые барабаны, а Нью-Сиртис сидел, сложа руки почти два года. Неужели только он один думал о последних двадцати месяцах, как о благословении? Кровь скоро будет течь, как река, вышедшая из берегов, но на лицах многих сидящих вокруг него он читал: «Наконец!».

Грейсон осознал, что он не слушал несколько минут и пропустил окончание речи герцога. Немного подавленный, он огляделся, и заметил гордость и решительность почти на всех восьмидесяти лицах. Только одно или два были озабочены.

Прочистив горло, генерал-майор Дебора Палу, старший офицер фузилеров и главнокомандующий всех планетарных войск заняла место герцога и начала речь.

– Солдаты, как все вы, несомненно, полагали, конверт у каждого из вас содержит план обороны Нью-Сиртиса. Откройте их сейчас.

Когда шорох десятков распечатываемых конвертов пронёсся по помещению, голос откуда-то из первых рядов задал вопрос:

– Мадам, я понимаю, что эти планы базируются на самых точных донесениях нашей разведки, но как войска противника пройдут мимо «Ковенанта»? Этот корабль может отразить атаку, вероятно, даже трёх или четырёх корветов типа «Фокс».

Боевой корабль типа «Ковенант» с таким же названием находился на орбите вокруг Нью-Сиртиса, и был одной из причин, по которой Катерина до сих пор не нападала на планету.

Вытянув шею, чтобы лучше видеть, Грейсон увидел, что голос принадлежал полковнику Меде Браун, недавно повышенной до командующего 384-м полком федеральной мотопехоты. По испепеляющему взгляду Деборы Палу, можно было предположить, что та жалеет о рекомендации на это повышение.

– Полковник, если бы вы сначала просмотрели документы, вы бы уже знали ответ, – ударение Палу на звании заставило Браун вздрогнуть. – Тем не менее, раз этот вопрос был поднят, я поясню, для тех, кто не умеет читать. Как вы знаете, несколько месяцев назад закончились бои за Катил; и планета, и его верфи теперь находятся в наших руках. Что почти никто не знает, и мы сами узнали лишь недавно, так это то, что остатки Второго Чисхолмского рейдерского полка смогли удерживать верфи Маккенны достаточно долго, чтобы получить контроль над кораблями «Эндрю Дэвион» и «Хэнс Дэвион». Они тут же совершили прыжок из системы, и с тех пор их никто не видел.

Несколько тихих присвистываний прозвучало в помещении, пока Палу непроницаемо смотрела на собравшихся офицеров.

– Я не разбираюсь во флотском деле, но я думаю, один крейсер типа «Авалон» будет серьёзным противником для «Ковенанта», не говоря о двух.

Никто не возразил ей, да и в этом не было нужды. «Авалон» против «Ковенанта» – это было как бой грейсоновского «Темплара» против «Ягермеха». Тяжёлая битва.

– Теперь, как я уже сказала, откройте ваши конверты. У вас ровно пять минут, чтобы ознакомиться с содержимым, а затем я хочу услышать обсуждение в реальном времени. Мы сидим на этом куске скалы восемнадцать месяцев, ведя совместные учения с планетарными силами последние шесть из них. Надеюсь, этого времени вам хватило.

Вот оно, подумал Грейсон. Шлюз начал открываться, и скоро война захлестнёт Нью-Сиртис потоками крови и смерти, как уже было во многих мирах на много световых лет вокруг.

5

ПРОХОЖАЯ: Благословенная архонт-принцесса никогда не прикажет напасть на нас. Наш герцог действительно не посылал войска для её непосредственной поддержки, но множество его солдат были введены в заблуждение её злокозненным братом. Я верю, что герцог поступает правильно, сохраняя контроль над своими вероломными последователями. Это просто такой способ помощи.

РЕПОРТЁР: Но если то, что вы говорите – правда, то он занимается этим уже несколько лет, пока продолжается гражданская война. Вы не думаете, что архонтесса устала от этого?

ПРОХОЖАЯ: Архонт-принцесса знает своё дело, молодой человек. Я считаю, что вам следует проявлять больше уважения к нашей первой принцессе. Она никогда не нападёт на нас. Она знает, кто верен ей, а кто нет. В конце концов, тех, кто отвернулся от законного правителя, настигнет её праведный гнев.

Голоклип из «Роуинг Репортер» Федеральная Служба Новостей, Нью-Сиртис, 1 сентября 3065 года

Испытательный полигон имени Джейсона Хасека

Окрестности Сасо, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

2 сентября 3065 г.

Опёршись спиной о ногу своего «Темплара», Грейсон поболтал жидкость в своей фляжке. Пот струился по лицу, капал со лба на солнцезащитные очки, пощипывал кожу на его бритой голове, где за несколько дней едва начали пробиваться волосы. Хоть день был достаточно погожим для ледника, лёгкий северо-западный ветер холодил его спину, заставляя жалеть о том, что он не вспотел из-за более интересного занятия. Сейчас было не лучшее время простудиться. По крайней мере, у него хватило здравого смысла надеть свой комбинезон. Он опять невольно поёжился от самой идеи стоять на улице в такую погоду, пусть и неплохую для этого времени года, только в обычной одежде мехвоина: хладожилете, шортах и высоких ботинках.

Он обернулся через плечо на хрустящий звук шагов и увидел своё командное копьё, идущее к нему от места, где они заглушили своих мехов. Тепло, которое исходило от его «Темплара» после последней тренировки, заставляло подниматься вверх струйки пара, когда горячий металл охлаждался на морозном воздухе. Поэтому члены его копья выглядели так, будто они шли через стену тумана. Впрочем, это стало привычным. Поскольку за последние несколько месяцев интенсивность тренировок увеличилась, ему казалось, что он всё время ходил как в тумане.

Первым подошёл Джонатан Томлинсон.

– О-о-о, напиток богов, – оживился он и протянул небольшой складной железный стакан Грейсону.

Грейсон улыбнулся, открутил крышечку на фляжке и плеснул тому в стакан немного бесцветной жидкости. Деннис Дженкс также широко улыбнулся, подставляя такой же стакан.

– Адела? – спросил Грейсон, снова поболтав фляжку так, чтобы был слышен плеск.

Хотя она всегда отказывалась, он всегда предлагал. Он считался с её желаниями, но это была традиция Снежных Кобр.

Она блеснула своей красивой улыбкой и отрицательно покачала головой.

– А, прекрасно, я всё равно найду способ заполучить тебя, – сказал Джонатан.

– Во-первых, я скорее буду пить авиационное топливо, чем брагу Кобр, – парировала она, – А во-вторых, ты старался уже довольно долго, и куда это тебя привело?

Деннис фыркнул, а все остальные захихикали.

– Ты делаешь мне больно, действительно, очень больно, Адела, – заявил Джонатан.

– Ну, ты бы хоть попытался изобразить боль на лице, когда говорил это.

– Или хотя бы в голосе, – вставил Деннис.

Джонатан вскинул руки, будто защищаясь:

– Эй, я пытаюсь. Хватит уже. И вообще, я говорил о браге, а не о себе. Вы только что оскорбили несчастный напиток.

Последовал ещё один взрыв смеха, и вверх поднялись два стакана и фляга, и ещё одна с водой, принадлежащая Аделе. Она никогда не участвовала в выпивке, но уважала традиции подразделения.

– За бросок Кобр! – четыре голоса прозвучали как один, а затем трое мужчин залпом осушили свои сосуды. Грейсон почувствовал, как от горечи заслезились его глаза, а Джонатан издал утробный звук удовольствия.

Брага Кобр, в основе содержавшая напиток старший, чем космические путешествия, по сути своей была коктейлем из виски без сахара. Предполагалось, что он включает на два пальца бурбона, по столовой ложке свежего лимонного и лаймового сока и чашку колотого льда. В полевых условиях напиток делался из того, что было под рукой. Найти бурбон было легко, но лимонный и лаймовый сок были только порошковыми, а колотый лёд заменялся стесанным с ледника. После того, как напиток взболтают во фляге, можно было получить две вещи: напиток, который 8-й полк использует в течение века или больше для тостов, – никто не может вспомнить, когда или почему эта традиция началась, – или жидкость для очистки грязи с меха. Грейсон никогда не проверял второе, но он слышал, что оно работает просто великолепно.

Издалека послышался тихий топот, который быстро перерос в тяжёлую вибрацию от шагов меха. Выглянув из-за ноги «Темплара», Грейсон и другие увидели приближающийся силуэт «Хатамото-Ти». Это был мех Чада Дина.

До сих пор было странно видеть вышагивающую по леднику Нью-Сиртиса модель, так прочно связанную с Синдикатом Дракона. Наверное, даже более чем странно, поскольку веками правители Синдиката были известны своей нелюбовью к наёмникам, их кодекс бусидо был не в ладах с солдатами, которых они называли охотниками за наживой. И хотя их политика «смерть наёмникам!» смягчилась во время правления координатора Теодора Куриты, наёмные солдаты редко встречались под знаменем Дракона. Так что для наёмника пилотировать «Хатамото-Ти» было действительно странно.

Ещё более странно, что всё командное копьё «Авангардного Легиона» состояло из стандартных синдикатских моделей: два «Хатамото-Ти», «Гранд Дракон» и «Маулер». Грейсон никогда не слышал полной истории Чада, который слишком любил свои секреты, но он знал, что там была какая-то связь с предыдущим контрактом «Легиона» с Синдикатом, для помощи в поиске далёких родных планет кланов. По величайшей иронии истории, координаты миров и маршруты к ним в конце концов открыл предатель кланов.

«Хатамото-Ти» остановился на небольшой дистанции, и Чад заглушил двигатель своего меха. Три члена его копья остановились рядом и начали процесс выключения. Через несколько мгновений боковой люк на голове «Хатамото-Ти», похожей на традиционный шлем самурая – кабуто, открылся и оттуда выкатилась длинная цепная лестница, свесившаяся до земли. Чад, упакованный в комбинезон, вылез из кабины и начал ловко спускаться по лестнице. Годы практики позволяли ему легко огибать горячие шестиствольные пусковые установки самонаводящихся ракет ближнего радиуса действия, расположенные в торсе. Грейсон никогда не слышал о варианте HTM-2T, пока не увидел мех Чада, но он находился на капелланской границе так долго, что уже не интересовался техническими новинками Синдиката.

– Я смотрю, наши старые друзья прибыли, – отметил Деннис.

Джонатан кивнул:

– Ага, после заданной нам трёпки удивительно, что они не сразу пришли покритиковать нас.

– И когда это они нас «критиковали»? – задал вопрос Грейсон. – Они взяли верх примерно в половине этих упражнений, и я никогда не слышал ни единого слова против нас.

– Полковнику Дину не нужны слова. Он просто смотрит так, что сразу понимаешь: до нас, простых смертных, ему нет дела, – сказала Адела.

Джонатан и Деннис согласно кивнули, но Грейсон подумал, не слишком ли близко к сердцу его товарищи воспринимают тот факт, что целое подразделение работает настолько хорошо. Кажется, не только в Синдикате не привечают наёмников.

Он слегка пожал плечами:

– Чад Дин – хороший друг, а его легион – отборная часть, и вы будете рады, что он будет на вашей стороне, когда обрушится топор войны.

– Мы и правда считаем, что архонт-принцесса начнёт атаку? – спросила Адела.

– Да ладно, – вклинился Джонатан, – Когда ты откроешь глаза, детка? Эта ведьма хочет абсолютной власти в Федеративных Солнцах и Лиранском Альянсе, а пока Джордж Хасек сидит на своём троне в Нью-Сиртисе, у неё никогда этой власти не будет.

Адела немного поморщилась, как и Грейсон. Гражданская война бушевала почти два года, и войска герцога Хасека, с точки зрения короны, были повстанцами, но всё ещё казалось неправильным говорить так неуважительно о Катерине. Она была законным сюзереном, и полученные по праву рождения власть и авторитет исходили от неё, через герцога Хасека к его солдатам. Так было много веков, и противостояние Катерине всё ещё казалось неправильным многим солдатам, несмотря на все рациональные доводы в их умах.

– И ни слова про то, что я назвал её «ведьмой», – сказал Джонатан. – Мы повстанцы, помните? Или какого чёрта мы здесь тренируемся? Герцог ожидает, что планета будет атакована, и для этого все эти учения, так?

Он огляделся со злостью по сторонам, его недавнее хорошее настроение таяло как лёд на весеннем солнце. С отвращением тряхнув головой, он развернулся и ушёл.

Наступило неловкое молчание. Это был не первый спор с момента той взрывной речи герцога, но этот спор был первым, оставившим такую горечь. Грейсон знал, что он должен быть образцом для подражания, должен показывать своим войскам курс. Но он всё ещё сомневался сам. Конечно, герцог готовился к худшему варианту развития событий, но это ведь не было нападением на другую планету или на сторонников Катерины. Готовиться защищать свой мир в случае нападения – это же не означает выбирать чью-то сторону, не так ли? В конце концов, почему бы какому-то излишне усердному подразделению не поднести архонт-принцессе подарок в виде Нью-Сиртиса? Ей нет нужды отдавать приказ об атаке, но та всё равно может произойти. И тогда будет вполне позволительно защищать дом.

Но почему же он тогда промолчал? Позвать Джонатана назад и потребовать отказаться от своих слов? Или он боялся выяснить, насколько далеко некоторые его люди зашли в «выборе сторон». Если так, то он не соответствовал должности командира третьего батальона.

Прежде, чем он успел что-то сделать, лёгкий хруст ботинок по мёрзлому снегу сообщил о прибытии командного копья «Легиона». Воины «Легиона» ненавидели лиранцев, поэтому подобные споры с ними в последнее время превращались в скандалы: Адела защищала архонтессу, Джонатан её проклинал, а Грейсон старался держать равновесие в этом вопросе

– Эгей, Чад, – окликнул он друга, когда тот подходил к ним.

– Эгей, Грейсон!

Отзвучали приветствия и поздравления, и все сразу заговорили о прошедших учениях и победе «Легиона» над фузилерами. Так как больная тема гражданской войны была благополучно закрыта, даже Джонатан вернулся к группе, желая вставить свои две копейки о том, как он отличился, невзирая на поражение 8-го полка.

Прислушиваясь к разговору, Грейсон радовался взаимопониманию, возникшему между двумя подразделениями, такому же, как в своё время возникло у 8-го полка с гвардейцами. Да, остающиеся без ответа вопросы о лояльности и «сторонах» всё ещё бурлили под поверхностью. Скоро, очень скоро, они все потребуют решения. Действительно ли Адела сможет стрелять в своих соотечественников? Заразится ли Джонатан ненавистью от Легиона, и не станет ли убивать всех встреченных лиранских лоялистов?

И сам Грейсон, сможет ли он почувствовать свою правоту, какое бы решение он не принял?

6

Благодаря героическим усилиям генерала Адама Штайнера, нападения клана Нефритового Сокола, совершавшиеся на планеты Альянса на протяжении второй половины 3064 года, были окончательно прекращены к январю этого года. Хотя кто-то верит, что крылья Соколов были подрезаны, они, безусловно, будут атаковать снова. Чем дольше тянется гражданская война, тем больше сил она оттягивает с границы с Нефритовыми Соколами, и тем больше мы уязвимы перед дальнейшими грабительскими атаками.

Мы также должны задаться вопросом, а только ли Соколов нам надо бояться? Что помешает клану Волка нанести удар, пройдя через узкую полосу клана Нефритовых Соколов, в самое сердце театра военных действий Пандора? Вместе с возобновившимися атаками Соколов через оборонительный рубеж Арк-Роял или через центральный район ТВД Мелиссия, новое вторжение кланов может отрезать ещё один значительный кусок от территории нашего Великого Дома, даже без пересечения демаркационной линии близ Тукейида. И может ли кто-то забыть, что Тукейидский мирный договор заканчивается через каких-то двадцать месяцев?

Из специального репортажа «Угроза кланов», Донеголская Вещательная Компания, Донегол, Лиранский Альянс, 19 сентября 3065 года.

Дворец династии Хасек

Сасо, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

20 сентября 3065 г.

– Почему каждый наш разговор заканчивается вот так? – спросил Джордж Хасек. Хотя его голос оставался ровным, герцог не скрывал своего раздражения. – На этот мир готовится нападение, которое мы сможем отразить, только если повезёт, тысячи жителей, которых я должен защищать, погибнут, – а это всё, о чём ты можешь говорить?

Он глубоко вдохнул, стараясь погасить свой гнев.

– А о чём ещё я должна говорить? – спросила его мать. – Ты не прислушиваешься к здравому смыслу, так что мне остаётся только поднимать эту тему при каждом удобном случае. Думаешь, я не понимаю, как тебе тяжело? Если у тебя внезапно не случилось приступа амнезии, ты должен помнить, что я была на военной службе много лет, не говоря уже о десятилетиях рядом с Морганом.

Ким Соренсон-Хасек также сохраняла спокойствие в голосе, но была тверда как алмаз.

– Как я могу забыть, если ты постоянно гнёшь своё? Может, если бы ты оставила меня в покое хотя бы на сутки, я бы смог, – сказал Джордж, но тут же пожалел о своих словах. Он мысленно обозвал себя дураком. – Мама, прости. Это было непростительно.

Стоящая перед ним в тронной зале дворца династии Хасек его шестидесятилетняя мать была всё ещё красивой женщиной. Её русые волосы, которые он всю жизнь видел уложенными в строгий узел, и ярко-синие глаза делали её лицо почти ангельским. Джордж часто представлял, как легко, должно быть, его отец влюбился в неё во времена их молодости. Сейчас, впрочем, он видел другой взгляд её глаз, проникающий в глубину сердца. Он видел его до этого лишь однажды, когда они узнали об убийстве отца. И он не мог вынести того, что оказался источником подобной боли.

Слегка отвернувшись, он долго сохранял молчание. Он не мог, не хотел сделать больно своей матери таким образом. Он чувствовал себя опозоренным в глазах своего отца, которого он любил и уважал больше, чем кого-либо ещё. Но уступить в этом? Сейчас? Это выводило его из себя. Он тихо произнёс единственные слова, которые мог:

– Хорошо, мама, я согласен. Я начну просматривать твои предложения завтра.

Он ожидал, что она кивнёт с мудрым видом, позволяя ему понять, что это решение было принято к лучшему. Вместо этого, она уже уходила, её домашние туфли прошуршали по мозаичному полу зала для аудиенций. Кто-то другой мог бы подумать, что она отступала, но он слишком часто видел, как она вела дела с разными маркизами, графами и баронами, присягнувшими в вассальной верности герцогу Моргану Хасеку-Дэвиону, чтобы не узнать вид победительницы. Её царственная осанка была красноречивее любых слов, – она сделала своё дело. Всё ещё раздосадованный, что она опять так легко управилась с ним, он нехотя склонил голову, глядя ей вслед.

«Очко в твою пользу, мама», – подумал он.

Она пыталась женить его то на одной, то на другой благородной девице, даже после того, как началась гражданская война. Был ли это приём, на котором юные дарования сидели по обе стороны от него за банкетным столом, или обзор состояния планетарной обороны, когда он «случайно» встречал ту или иную воительницу благородного происхождения, планы его матери становились тем более изобретательными, чем он сильнее сопротивлялся.

«У тебя должен быть наследник, – говорила она. – Ты потомок Моргана Хасек-Дэвиона, одного из величайших героев Федеративных Солнц. А что если с тобой что-то случится во время этой ужасной войны? История полна династических войн, начинавшихся потому, что не оставалось прямого наследника».

Тот факт, что она заставила его признать необходимость потомка, расстраивал его ещё сильнее. Как бы часто он не приводил аргумент, что двое его родных братьев также были в очереди на трон Хасеков, это не успокаивало её. Он был наследником, и его сын должен занять его место. Не меньше.

Всё чаще она расставляла свои ловушки и поднимала вопрос о наследии, и уже скоро ни один день не проходил без того, чтобы она не находила способа напомнить об этом. Единственной передышкой за последние полтора года были те месяцы, которые он провёл в пути на конференцию Звёздной Лиги на Марике и обратно. Но сегодня была последняя капля. Воспользовавшись неожиданным визитом одного из старейших друзей его отца, она обрушилась на него в момент слабости.

Хотя он не любил признавать это, он поступал так, стремясь поддержать целостность владений семьи Хасек и силу марки Капеллы. И этому он научился сидя на коленях у матери. Хотя Морган Хасек-Дэвион был человеком, который без вопросов бы переплыл Стикс туда и обратно, мать Джорджа научила его, как заставить двигаться тех, кто по собственному желанию не шевельнётся.

Голос прервал его размышления. Вернувшись к реальности, он поднял глаза и увидел перед собой охранника в традиционной ливрее дворца династии Хасек.

– Что вы сказали? – переспросил он, смущённый тем, что не уловил слова мужчины.

– Милорд, ваш гость идёт, – повторил охранник, кивая в сторону расположенного в двадцати футах выхода из Залы Аудиенций. Джордж посмотрел сквозь открытые двери, у которых стояли двое охранников, и увидел высокого мужчину, идущего через Сад Роз с фигурно постриженными кустами, который занимал центральный двор дворца.

Ребёнком Джордж часто размышлял, почему Зала Аудиенций, место, где герцоги Хасек принимали дворян и почётных гостей, была расположена именно в этом месте. Почему люди вынуждены были проходить большую часть дворца, а потом и сад, для того, чтобы попасть в Зал? Мать говорила ему, что такова была задумка архитектора, возводившего этот дворец. Каждый посетитель должен был испытывать благоговение от могущества и величия герцогов Хасек, воплощённых во дворце их династии. Теперь, повзрослев, он осознал целесообразность этого. Даже в этом мать хорошо его вышколила.

– Благодарю, – сказал он охраннику, который занял своё место у трона, стоявшего на трёхступенчатом помосте за ними. Едва узнав о предстоящем визите, Джордж сразу решил, что именно этого гостя он будет принимать в Зале Аудиенций. Они не виделись несколько лет, но этот человек был хорошим другом его отца, и Джордж знал его в детстве. Этот человек был также прочно предан лагерю Виктора, что также связывало его с отцом Джорджа, лоялистом Дэвионов до мозга костей.

Несмотря на почтение к памяти отца, Джордж никому не принадлежал. Он помогал Виктору в начале гражданской войны, но сейчас он уже не был уверен, что его друг детства подходил для власти. Виктор изменился со времени возвращения из кампании на мирах кланов. Джордж боялся, что если даже тот выиграет гражданскую войну, это вызовет лишь новые попытки сменить власть. Джордж хотел, чтобы в марке Капеллы наступил мир и процветание, а века кровопролития и скорби остались в прошлом.

Лучшим способом показать гостю, что Джордж Хасек не был своим отцом, было принять его в помещении, построенном так, чтобы указывать посетителям их место. Джордж ещё раз окинул взглядом роскошь вокруг. Весь пол был покрыт плитами чёрного мрамора. Нарезанные на кусочки, вместе они составляли мозаику, изображавшую необъятные просторы марки Капеллы, с границами из малахита. Тут была представлена каждая звёздная система: большие белые мраморные круги для звёзд, и маленькие красные – для планет. Изображение было значительно меньше, чем та страна, которой правил сейчас Джордж, ведь дворец был построен несколько веков назад. В состав марки тогда входило меньше планет, большая часть была отвоевана у Капелланской Конфедерации.

У стен выстроились десять колонн с канелюрами, возвышавшихся более чем на двенадцать метров от пола. Вытесанные из белейшего мрамора, они создавали потрясающий контраст с поблёскивающим чёрным полом. Между каждыми двумя колоннами был расположен небольшой альков, с обитыми красным бархатом скамьями и белыми декоративными занавесями.

Потолок комнаты был единым, цельным куполом из титана, отполированным почти до зеркального блеска. Порой эффект был почти гипнотическим, словно человек, пересекающий Зал Аудиенций, на самом деле шагал сквозь межзвёздное пространство, покрывая каждым шагом многие световые годы. Для того, кто приближался к трону, это было напоминанием, что он стоит перед лицом хозяина сотен миров, простирающихся через огромные межзвёздные пространства. Для хозяина покоя эффект придавал силу, будто бы герцог был богом, стоящим над космосом. Джордж Хасек не думал о таком со времён своей молодости, когда его отец казался ему столь всемогущим. Но сейчас он осознавал, что это был ещё один фрагмент его наследия, подарок одного правящего поколения семьи Хасек следующему.

Решив, что он будет встречать посетителя, сидя на троне, он поднялся на три ступени и развернулся, чтобы сесть. Будет лучше, решил он, обозначить свою позицию с самого начала. Слишком много войн началось из-за недоразумений.

Его гость, наконец, дошёл до дверей и двое охранников, соблюдая церемонию, преградили ему путь. Джордж не мог слышать, что они спросили, но знал наизусть традиционный оклик. Затем, один из стражей повернулся и произнёс голосом, заполнившим Залу: «Милорд, маршал Ардан Сортек просит аудиенции».

Хороший подход, подумал Джордж. Сортек сам, вероятно, не избегал политических интриг. Давний друг Моргана Хасек-Дэвиона, как и Хэнса Дэвиона, Ардан также служил Виктору. Под его началом он стал членом консультативного совета командующего генерала сил Звёздной Лиги, но ходили слухи, что он ушёл с поста в ВСФС, чтобы присоединиться к Вооружённым Силам Федеративных Солнц под командованием Виктора. Сегодня он пришёл одетым в воинский комбинезон без опознавательных знаков, кроме того, он называл себя «маршал», этот ранг существовал в обеих системах военных рангов. Возможно, он надеялся получить некоторое преимущество, пытаясь заставить Джорджа угадывать.

– Разрешение войти получено, – сказал Ардан и начал преодолевать длинный путь к трону. Держа голову высоко поднятой, он не показывал ни единого признака того, что был впечатлён. Учитывая то, что он видел и делал на протяжении семидесяти лет своей жизни, это было неудивительно. Со своими густыми снежно-белыми волосами и всё ещё сравнительно молодыми лицом и телом, он выглядел гораздо моложе своих лет. Как призрак прошлого, его присутствие вызывало воспоминания о лучших временах. О временах, когда ФедСод не разрывалось на части, а отец Джорджа был жив и полон сил.

Джордж размышлял, если присутствие Ардана так повлияло на него, так как же тогда чувствовала себя его мать. Но потом он напомнил себе, что она была скалой, которую могла поколебать только смерть. Хотя он не любил думать, что мать когда-то может умереть, визит Ардана был признаком надвигающегося шторма. Нападения, которое начнёт Катерина на его любимый родной мир. Смерть не будет чем-то необычным, когда это случится.

– Герцог Хасек, рад снова вас видеть, – сказал Ардан, замерев, не дойдя несколько шагов до помоста, и изящно поклонился. Двое мужчин встретились взглядами, оценивая друг друга, стараясь не выдать свои мысли.

Джордж подумал, что Ардан тоже мог беспокоиться. Он знал, что его слова и поступки заставили многих людей сомневаться в его истинных намерениях и целях. Разумеется, этого он и добивался. Он специально держался этого курса, чтобы Катерина не могла угадать, что он будет или не будет делать. Но в этом был и минус, его друзья и возможные союзники также были в замешательстве.

Внезапно герцог встал и спустился с трона.

– Ардан, ты загляденье, – сказал он. Возможно, опасно было приветствовать Ардана так тепло, после всей этой задумки с троном, но, в конце концов, это могло не иметь значения. Даже если их взгляды разнятся, то поступок Джорджа посеет больше сомнения в Ардане, а ему это было выгодно.

Приблизившись, Джордж обнял Сортека, крепко похлопав его по спине. Затем он отступил на шаг и взял его за плечи.

– Вы не навещали Нью-Сиртис с начала вторжения кланов, если мне не изменяет память.

Ардан улыбнулся, морщинки собрались в уголках его глаз.

– Да, довольно давно. Я уже летел сюда в пятьдесят седьмом, но какой-то выскочка решил начать вторжение, и я был вынужден вернуться на Новый Авалон так быстро, как возможно.

Джордж невесело усмехнулся.

– Да, выскочка. А теперь глядите, что он успел сделать. Он практически вновь объединил своё государство, впервые в истории подписал два пакта взаимной защиты с двумя силами на Периферии, и теперь он довольно сидит и наблюдает, как два его ненавистных противника рвут друг друга на части, – не было нужды вслух произносить имя Сунь-Цзы Ляо.

– Да, но его время ещё придёт, – сказал Сортек. – Его Дом выглядит впечатляюще, но даже его знаменитое жонглирование не может продолжаться вечно. А тогда наступит ваша очередь сидеть и наблюдать с удовлетворением.

Не будучи ещё полностью уверенным в Ардане, Джордж увёл разговор от темы, которая могла слишком явно обнаружить его собственные взгляды.

– Да, может вы и правы. Нам следует выпить за это. Пойдёмте со мной.

Он первым пошёл в сторону Сада Роз.

Ардан слегка поклонился:

– Да, ваша светлость.

– Пожалуйста, – сказал Джордж, взмахнув рукой, как бы отметая формальности, – Не надо. Хоть мы не видели друг друга больше десяти лет, вы были частью жизни моей семьи гораздо дольше. Внутри этого дворца нет нужды в таких формальностях. Зовите меня просто Джордж.

Ардан улыбнулся и снова коротко поклонился, просто кивнув головой:

– Спасибо, Джордж.

Они продолжали идти к дальним дверям, их шаги отдавались нестройным эхом по залу.

– Итак, чему мы обязаны честью вашего визита? – спросил Джордж. – Сомневаюсь, что вы просто оказались по соседству.

Ардан фыркнул от абсурдности идеи «оказаться по соседству», когда речь шла об астрономических масштабах.

– Нет, я тут по делу.

– Ну… это дело ведь не касается женщины в белом, сидящей где-то на троне, так? И не связано с этим продолжающимся «инцидентом»?

– В действительности, дело именно в этом.

– В чём? В женщине в белом на троне где-то далеко или в продолжающемся инциденте?

– На самом деле и в том, и в другом, поскольку это одно и то же.

– Неужели?

– Да. Наверное, их нельзя больше разделять. Джордж, я понимаю, что вы пытаетесь прощупать меня, но я здесь не для того, чтобы притворяться. Это отнимет у вас много времени и бросит тень на наши долгие отношения с вашей семьёй.

Джордж сложил руки на груди, не останавливаясь.

– Я бы тоже не хотел пустой траты времени, Ардан. Между прочим, у меня о вас только хорошие воспоминания. Для меня будет разочарованием обнаружить, что у нас нет общих дел.

– Полагаю, это зависит от того, что вы считаете точками соприкосновения.

Пройдя сквозь большие двойные двери, сооружённые из лучшей древесины и флинтгласса[2], они медленно перешли в Сад Роз. До свадьбы Ким Соренсон и Джорджа Хасека это место было известно просто как Сад и могло похвастаться дюжинами разнообразных цветов со всей марки Капеллы. Однако его мать любила розы чуть ли не сильнее всех других цветов, и теперь больше половины сада было наполнено их роскошными бутонами и пленительным ароматом.

Продвигаясь по присыпанной гравием дорожке, Джордж остановился и наклонился, зачерпнув горсть недавно взрыхлённой земли. Он вдохнул её запах, сжал в пальцах и позволил ей просыпаться обратно.

– Вот что у нас общее, Ардан. Пусть эта земля находится в центре моего дворца, её можно найти где угодно на Нью-Сиртисе или любом мире марки Капеллы. Эта земля кормит моих людей, и их отцов, и отцов их отцов. Эта земля, как учил меня мой отец, почти святыня для нас. – Его голос немного дрогнул от переполнявших эмоций.

– Выше всех красивых слов и парадных мундиров. Выше всех баронов, графов и прочих сильных мира сего. Выше прыжковых и стыковочных кораблей, курсирующих между планетами. Выше всех армий мехов, марширующих по моей команде. Вот что важно. Вот чему я служу. Защищать мои миры, а значит, защищать людей, зовущих их домом. Это достаточно общее дело?

Ардан стоял и пристально смотрел на него, а затем поклонился значительно глубже, чем в Зале.

– Ваша светлость, ваш отец хорошо научил вас. Теперь я понимаю, почему люди, которые следовали за ним, следуют за вами с тем же рвением. Да, это дело я действительно считаю достаточно общим. И это отбирают у вас. Отбирает тот, кто не имеет на это права.

– Да? А кто имеет?

Ардан замешкался всего на секунду, прежде чем ответить.

– На этот вопрос нужен ответ прямо сейчас? Разве недостаточно знать, что её претензии не имеют силы? Что необходимо сделать всё, что в нашей власти, чтобы сместить её и остановить это безумие?

– Может быть. Но поможет ли это? Для многих людей – военных, простых людей и аристократов, мы – повстанцы, бросившие вызов короне. Если мы сместим её, кто может утверждать, что мы не посадим на трон кого-то, кто имеет так же мало прав?

Долгое молчание повисло между ними, и Ардан медленно посмотрел в сторону.

– Есть те, кто имеют право на трон, – сказал он тихо. – Те, кто доказывают снова и снова, что достойны этого.

Джордж тихо цокнул языком, словно упрекая нашалившего ребёнка.

– Ардан, ты обещал говорить ясно, а всё ходишь вокруг да около. Я спросил тебя, кто…

Он замолчал и усмехнулся. Разговор шёл примерно так, как он и предполагал. Никто не мог отрицать, что Ардан однозначно принадлежал к лагерю Виктора, и пришёл сюда, чтобы заманить туда Джорджа Хасека. Тем не менее, он видел, что Ардан всё ещё тот чистосердечный человек, которого он знал в детстве. Они могли не сходиться полностью во взглядах, но он почти предвкушал поединок разумов и слов, который, несомненно, будет продолжаться несколько следующих недель. Он был твёрд в своих убеждениях, но ему было интересно, какие аргументы выложит Ардан.

Он снова похлопал Ардана по спине:

– Не волнуйся. Я не заставляю отвечать на этот вопрос сейчас. Давай просто сойдёмся на том, что Катерина недостойна трона Федеративных Солнц. Впоследствии... впоследствии мы что-то с этим сделаем, и, я думаю, достаточно скоро. Пойдём. Найдём тот напиток, о котором я упоминал. Кто знает, может это просто предвещает падение Сунь-Цзы.

Мужчины засмеялись и возобновили своё продвижение к дворцу.

7

РЕПОРТЁР: Господин секретарь, вы можете подтвердить или опровергнуть слух, что ввод войск на Нью-Сиртис откладывается?

М-Р МЭДЖЕРС: А ещё мы все слышали сплетни, что план по захвату Люсьена выполняется полным ходом. Меня удивляет, что вы верите таким явным уткам, сэр.

РЕПОРТЁР: Не правда ли, что герцог Хасек конфронтировал с архонт-принцессой на совещании Звёздной Лиги на Марике, и заявил, что увидит её сброшенной с трона к концу года?

М-Р МЭДЖЕРС: Действительно, герцог Хасек посетил встречу на Марике. Архонт-принцесса виделась с ним и даже предложила ему присоединиться к её делегации, но он отклонил предложение, поскольку должен был вернуться к своим обязанностям. Однако какая возможная причина могла бы заставить такого правильного герцога – одного из её фельдмаршалов, я добавлю, – сделать такое заявление? И с какой стати архонт-принцесса двинет войска против своего собственного герцога?

РЕПОРТЁР: Я могу назвать множество причин, но вы всё ещё не ответили на мой вопрос, господин секретарь.

М-Р МЭДЖЕРС: Нет, ответил. Пожалуйста, вы, из федеральной службы новостей, ваш вопрос.

Пресс-секретарь Уильям Мэджерс, ежедневное заседание с прессой, дворец Дэвионов, Новый Авалон, Федеративные Солнца, 20 сентября 3065 года.

Авалон-сити, Новый Авалон

Марка Круцис

Федеративные Солнца

20 сентября 3065 г.

Одетая в белое, как она любила, Катрина Штайнер-Дэвион, архонт-принцесса Федеративного Содружества и архонтесса Лиранского Альянса, появилась в Логове Лиса, хоть и редко бывала тут. Из этого подземного зала во дворце на Новом Авалоне её генералы управляли военными силами марки Круцис, а также следили за войсками марок Капеллы и Дракона, как и всего Лиранского Альянса. Место было названо в честь её отца, в своё время известного как Лис, но оно представлялось ей скорее муравейником, наполненной рабочими муравьями, вечно занятыми своими делами во славу королевы.

Однако один муравей не служит своей королеве, как должен, подумала она, нахмурившись, но затем быстро стерев это выражение с лица. Если много хмуриться – могут появиться морщины. Учитывая множество генералов и маршалов, помогавших ей вести эту войну, она почти никогда не ступала на территорию Логова. Они делали своё дело, а она – своё. Она обычно оставляла их суетиться, выполняя её приказы и заботясь о её делах, насколько позволяли их маленькие умишки.

Сегодня, однако, она устала ждать маршала Саймона Галлахера, который должен был прийти к ней, и послала за ним одного из вездесущих техников по связи, которые, казалось, наполняли все помещения любой военной базы. Эти, думала она, безусловно, муравьи-самцы, отчаянно пытающиеся быть полезными, но обычно только попадающиеся под ноги. Тем не менее, чувствуя, что ход войны перестаёт удовлетворять её и подступает скука, она забавлялась идеей лишить Саймона его титула Защитника Принца, и объявить кого-то другого главнокомандующим регионального командования марки Круцис. Она быстро отмела эту мысль. Слишком долго Катерина искала подходящего бесхарактерного человека для занятия этой должности. Кого-то, кто будет просто выполнять её требования, без попыток отклониться от её планов из-за каких-то собственных неуместных идей. Бесконечно легче дать ему понять, что она недовольна, чем напрасно тратить силы на поиски другого трутня, который займёт его место.

– Ваше высочество, если вы пройдёте со мной, я покажу вам кабинет маршала, – услышала она чей-то голос. Оглядевшись, она заметила перед собой молодого офицера, склонившегося в поклоне. Ей стало ясно, что он стоит тут несколько минут, и она даже не заметила его. Хотя, с другой стороны, а почему она должна? Просто ещё один рабочий муравей.

Снисходительно кивнув, она подобрала своё платье и поплыла за ним, излучая уверенность в своей власти. Всё это принадлежало ей, и скоро не останется никого, оспаривающего её право собственности.

Направляясь от главного командного центра, молодой человек вёл Катерину по короткому коридору, ведущему к довольно большой двери. Он слегка постучал по металлу, и подождал, пока приглушённый голос разрешит войти. Изящно поклонившись Катерине, он открыл дверь и отступил на шаг в сторону.

Уже забыв о нём, она прошла мимо в кабинет Галлахера. Она уже бывала здесь, но её снова поразило, насколько странным было это место.

Тут не было голофото Галлахера, одного или с другими офицерами, или обычной глупой и омерзительной голографии своего первого меха. На стенах не было даже карт. Всё помещение сияло белизной, и её нарушали только впечатляющий письменный стол красного дерева и буковый шкафчик для хранения документов справа от него.

Всмотревшись в Галлахера, она не могла отделаться от мысли, что эта безликость комнаты была воплощением самого человека. Он был просто ещё одним муравьём, не приносящий никакой пользы, кроме того, что без вопросов подчинялся её приказам. Он был худощав, почти костляв, с лысиной, которую тщетно пытался скрыть, зачёсывая несколько сальных прядей своих волос наверх.

Галлахер быстро поднялся, обошёл вокруг стола и отвесил поклон, достойный самого умелого придворного:

– Ваше высочество, я прошу прощения за задержку, но это было неизбежно. Ваш визит – большая честь для меня. Что может ваш скромный слуга сделать для вас?

Его слова струились как шёлк, но были так же пусты, как его маленькие глаза, смотревшие на неё почти с голодом.

Катрина бесстрастно изучила его, ей казалось, что он похож на неуклюжую марионетку, только ожидающую того, когда она потянет за её нити. Под её твёрдым взглядом, рядом с его правым глазом началось лёгкое подёргивание, а на широком лбу появилась испарина. Он знал, что лучше больше ничего не говорить.

Она позволила тишине потянуться ещё немного, чтобы он помучался неизвестностью, и села. Хотя они оба знали, что Саймон всегда имел менее выгодное положение, её иногда развлекал процесс причинения ему неудобств, как и его тупость.

Наконец она прервала молчание.

– Где маршал Маккарти?

Галлахер попытался украдкой смахнуть пот со лба, и произнёс голосом чуть более нервным, чем обычно:

– Он будет тут очень скоро, хотя я не знаю, зачем он вам понадобился.

Катрина посмотрела на него ещё более строго, и он едва инстинктивно не попятился. Нервный тик демонстрировал, что он опять вышел за рамки допустимого этим вопросом. Слишком много вопросов – и она вышвырнет его. В конце концов, даже тряпки изнашиваются.

– Эта война близится к завершению, маршал. Мой брат отступил назад и был разбит, и я полагаю, настало время разобраться с насущными проблемами на нашей собственной территории.

Галлахер внезапно стал выглядеть, будто собирался проглотить какие-то очень опасный яд, но всё равно ответил:

– Ваше высочество, Виктор, может, и исчез из поля зрения, но я бы не сбрасывал его со счетов пока. Как ваше высочество неоднократно замечали, у него нет вашего политического таланта, но он военный человек. Пока мы не увидим его остывающее мёртвое тело у наших ног, я не думаю, что будет мудро считать, что мы больше никогда не увидим его.

Катрина приподняла одну бровь, и Галлахер шумно сглотнул. Ей было интересно, откуда у него взялась эта неожиданная отвага. Он никогда так с ней не разговаривал до этого.

– Я не сказала, что с войной покончено. Я сказала, что она близка к завершению, – она положила свои руки на ровную поверхность его стола. – Вы правы, что мой брат великолепный солдат. Возможно, лучший со времён Александра Керенского, но куда привело его солдатское поведение? – она сделала паузу для эффекта, глядя в глаза Галлахера. – Он по глупости попытался сунуться в мой мир, мир политики, и я показала ему ошибочность его путей. Показала способом, который, я полагаю, раздавил его полностью. Да, он хороший солдат, но он мало себя ограничивает, и это его слабость. Он не перенесёт этой неудачи, генерал. Я знаю своего брата слишком хорошо. Что до его остывающего тела, я буду более чем счастлива вогнать кол в его сердце, когда оно будет тут. Он возвращается из мёртвых слишком часто.

– Но я пришла сюда не разговаривать о нём, – продолжила она. – Я верю, что пришло время продемонстрировать одному моему дворянину, что я правитель Федеративных Солнц, а послушание и преданность от него не просто ожидаются, а требуются.

Галлахер понимающе кивнул:

– Вы говорите о Танкреде Сандовале?

Катрина насмешливо фыркнула, и мягко хлопнула по столешнице.

– Об этом выскочке? Ну, нет. Это битва между ним и его отцом, и я уверена, что она не перерастёт во что-то большее. Нет, я говорю о намного большем источнике неприятностей.

У Галлахера на лице медленно проявились мрачные мысли, и несколько ударов сердца в помещении висела тишина. Он, очевидно, имел что сказать, и Катерине было интересно, хватит ли у него характера высказаться. К её удивлению, он прокашлялся и заговорил голосом звучащим так, будто он старался поднять боевой мех голыми руками.

– Ваше высочество, действительно ли это мудро? До этого момента войны стычки между войсками, лояльными к вам и теми, что открыто лояльны к герцогу Хасеку, были спонтанными. Я согласен, что он демонстративно неповинуется и должен быть остановлен. Тем не менее, в глазах многих солдат, он ещё не перешёл черту, за которой он окажется открытым повстанцем. Прямое нападение на него может заставить некоторые подразделения, до сих пор поддерживающие вас, перейти на его сторону. Или, что хуже, на сторону вашего брата.

Глядя внимательно на Галлахера, Катрина решила, что его хребет неожиданно и внезапно стал слишком твёрдым. Почему-то за последние несколько месяцев он утратил свою полезность. У неё было довольно много других генералов, не последним из них был маршал армий Джексон Дэвион, они уберегали её от военных последствий её планов. Работой Саймона было подписывать её приказы и находить способы обойти стандартные командные цепи, проходящие через Джексона. У него не было другой работы, и теперь, когда он показал, что считает себя значимым, настало время найти новый коврик для ног. Возможно, это её занятость наряду с другими фактами позволила этому произойти. Покачав слегка головой, она заговорила тихо, но с железной решимостью:

– Маршал, если у нас есть подразделения, которые думают, что могут принять сторону, противоречащую моему праву применять законы, то мы должны вычистить их. Они недостаточно лояльны ко мне. Но вам не надо беспокоиться о Джордже Хасеке. Когда придёт время, у меня будут доказательства его измены. Всё, что мне от вас нужно, – отдать приказы соответствующим подразделениям.

– Да, ваше высочество, – сказал Галлахер. Его голос звучал устало, покорно её решению.

Даже не заглянув в ноутпьютер или досье, он начал перечислять все названия и списки подразделений, находившихся в зоне Нью-Сиртиса и не вовлечённых в бой в текущий момент. Его фотографическая память была ещё одним полезным свойством, которому ей будет сложно найти замену.

– Два подразделения первого эшелона будут готовы начать высадку на Нью-Сиртис менее чем через месяц. Одиннадцатая Авалонская гусарская ПБГ сейчас находится на Риджбруке, вместе с Риджбрукским ОМК, которое может также присоединиться к атаке. Четвёртая Донеголская гвардейская ПБГ расположена на Тайгете. Генерал-гауптманн Амелио твёрдо верит в единство Федеративного Содружества, и, безусловно, будет поддерживать вас. Важно также, что это подразделение ещё не принимало участия в боевых действиях. Одиннадцатая, с другой стороны, понесла тяжёлые потери во время отступления с Броквэя, сцепившись с лексингтонской боевой группой. Если мы нанесём удар сейчас, у защитников будет небольшое преимущество в числе, и это не самая лучшая мысль. Через два месяца в моём распоряжении будет ещё два подразделения…

– Нет, – прервала его она, – Мы должны атаковать Нью-Сиртис так быстро, как возможно. Деморализующий эффект от исчезновения Виктора со сцены сыграет нам на руку. Опухоль, которую представляет собой Джордж Хасек, должна быть удалена немедленно.

Галлахер посмотрел секунду, глядя, продолжит ли она говорить, а затем коротко покорно кивнул.

– Я хочу, чтобы подробный план атаки был на моём столе не позднее, чем к завтрашнему вечеру. Я ясно выразилась, маршал?

Катрина на самом деле не волновалась об этих отчётах, доверяя эту работу своему командованию. Однако всегда надо напоминать тем, кто подчиняется тебе, о том, кто на самом деле стоит у власти.

– Да, ваше высочество.

– Можете идти.

Ловко отдав честь, он решительно развернулся и вышел из комнаты. И хотя на самом деле она сейчас приказала ему покинуть собственный кабинет, это было последнее напоминание ему о его месте. Возможно, этого хватит, чтобы держать его в узде, пока она не найдёт ему замену.

Только один удар сердца прошёл после того, как за ним закрылась дверь, как она снова открылась, и внутрь вошёл маршал Кристиан Роберт Маккарти. Совершенно непритязательный человек, он легко мог бы слиться с любой толпой. Что, конечно, делало его идеально подходящим для его работы.

Катрина могла бы сделать ему выговор за такое несоблюдение формальностей, но не чувствовала в этом нужды. Абсолютно все проверки, которые только смог незаметно провести её Лиранский Разведывательный Корпус, Маккарти прошёл с блестящим результатом. Или он был мастером этой игры, и тогда она была обречена, или этот человек был фанатично предан ей. Скорее всего, он был фанатично предан любому человеку на троне, который позволял ему свободно выполнять его работу. Он был начальником Эм-Ай-6, частей особого назначения военной разведки ВСФС, которые занимались всем: от контртерроризма, до спасения заложников и эвакуации десанта с вражеской, а иногда и своей, территории. Катрина задала этому человеку работы больше, чем Лисы видели за последние десять лет, что полностью соответствовало одному из психологических профилей, составленных на Кристиана Маккарти. Ему нравилось орудовать своими людьми, лучшими из подобных агентов во всей Внутренней Сфере, как медицинскими инструментами. Она сделала так, что он отчитывался непосредственно перед ней, и за два года примерной работы он заслужил право на некоторую фамильярность.

– Ваше высочество.

Он никогда не был многословен, если достаточно было коротких фраз.

– Маршал. Как обычно, у меня есть работа для вас, – сказала она. – Есть один герцог, который переходил грань слишком много раз. Маршал Галлахер начнёт атаку на мир герцога, но необходимость быстрых действий не позволит Галлахеру собрать достаточно сил, чтобы выполнить это задание как следует. Проблема герцога требует решения, и это решение поможет нашему маршалу, хочет он того, или нет.

Блеск в глазах Маккарти при её словах только подтвердил её мнение по поводу его преданности. Сложность задания обеспечивала всю нужную ей лояльность. И это действительно было сложное задание.

– Постоянное решение? – спросил Маккарти.

Катрина коротко кивнула. Как обычно, чем меньше сказано, тем меньше побочного урона будет нанесено, если дело пойдёт неверно. Она пользовалась своей властью на пределе, однако она прекрасно знала, где этот предел. Порой мелкие дворяне и чернь находят пути призвать её к ответу. В таких случаях её руки должны быть чисты как девственно-белое платье, в которое она была одета.

Когда тот также вышел из офиса, Катрина откинулась назад и медленно закрыла глаза. После такого длинного промежутка времени конец войны был так близок. Скоро Федеративное Содружество и Лиранский Альянс будут знать, кто, несомненно, является их правителем по праву. Тогда наступит время обратить взор за границы Федеративного Содружества. Когда Звёздная Лига вновь соберётся в 3067 году, это будет её год. Никто не будет стоять на её пути, и как Первый Лорд, она покажет всей вселенной своё величие.

8

И следующая новость: мы только что получили подтверждение того, что бои за Фридом, столицу театра военных действий Фридом в провинции Скай Лиранского Альянса, прекращены после капитуляции остатков 11-го Лиранского регулярного полка. Политические обозреватели уже заявляют, что это начало конца восстания на Скай.

Полковник Джереми Доннер, бывший командир 11-го полка уже был привлечён к суду, и, кажется, высшее командование ВСЛА намеревается провести трибунал быстро и публично. Генерал Джеймс Эллис, командующий ополчением театра Фридом, заявил: «Я лично знал полковника Доннера. Чёрт, Доннер и я прошли весь Нагельринг от звонка до звонка. Но его действия на Фридоме были однозначно безрассудны и неподобающи чину офицера ВСЛА. Я не сомневаюсь, что исполнительный комитет проведёт трибунал в кратчайшие сроки».

Внутренние источники также отметили, что поддержка восстания на Скай, это преступление против государства, и, вероятно, приведёт к обвинению в измене. Однако из официальных источников на данный момент мы имеем лишь заявление «без комментариев». Следите за развитием этой истории.

«Новости в полдень», Федеральная Служба Новостей, Федеративные Солнца, 9 октября 3065 года

Мемориальный парк имени Моргана Хасек-Дэвиона

Ледник Моридог, Нью-Сиртис

Марка Капеллы, Федеративные Солнца

10 октября 3065 г.

Для раннего октября этот день был очень и очень холодным и как раз соответствовал настроению герцога.

Герцог Джордж Майкл Хасек стремительно шёл через последнюю небольшую расселину в леднике и железобетонный фундамент трёхакрового мемориального парка имени Моргана Хасек-Дэвиона. Хотя этот фундамент был чудом современных технологий – погружённый примерно на девятьсот метров ниже поверхности покрывающего почти всю планету материкового льда, к самому основанию скалы, – он не сдерживал, просто не мог сдержать неумолимую разрушительную поступь ледника. Без постоянного профилактического ремонта весь парк стал бы срединной мореной менее чем за сто лет, был бы оторван от скалы сдвигающимся льдом и смят, как осадочные породы на сотни километров вокруг. Что-то подобное говорили ему ведущие учёные-гидрологи университета Сасо, когда в очередной раз просили о дополнительных средствах для изучения этого взаимодействия льда и последнего пристанища его отца.

На входе в парк Джордж остановился, чтобы затемнить свои поляризованные солнцезащитные очки для защиты от яркого, ослепительного света, отражающегося от поверхности бескрайней снежной пустыни. Он сильнее закутался в свой меховой плащ, и перевёл дух под бодрящим восточным ветром. При минус двадцати градусах по Цельсию он не мог дышать носом без того, чтобы моментально не застудить носовые пазухи, и каждый вдох обжигал горло холодным воздухом. Глухой звук вращающихся лопастей вертолёта огневой поддержки «Кавалри», где он оставил своих людей, наконец, затих настолько, что перестал быть слышен за завываниями ветра над пятисоткилометровым пластом нетронутого льда. Пройти надо было больше километра, нелёгкий путь по предательскому рельефу, но Джордж никогда не позволял вертолёту приземляться слишком близко. Куски льда, поднятые в воздух вихрем от лопастей машины при приземлении, могли случайно нанести вред парку.

Оглядевшись вокруг, герцог видел сокровища, ради которых кто-то мог рисковать сломать руку или даже найти свою смерть, пытаясь добраться сюда. Более тысячи ледяных скульптур были расставлены по трёхакровому парку. Некоторые маленькие, как яйца дрозда, замороженные навечно, в чудесно исполненном гнезде, находящемся на расстоянии не более метра от его ступни. Самая большая ледяная конструкция стояла ровно посередине парка, и её было хорошо видно даже с этого расстояния. Копия боевого меха Моргана Хасек-Дэвиона в полную величину, скульптура стояла на своих ледяных скошенных ногах, чудесно подчёркивая угрозу, исходящую от стотонного монстра. Одна из наиболее мощных военных машин, когда-либо построенных, она была известна кланам как «Дайр Вульф»[3].

Подходящий страж для человека, который был настоящим ужасным волком для врагов Федеративного Содружества, подумал Джордж. Все враги, от кланов до Капелланской Конфедерации, и даже реакционные элементы внутри самого Содружества, боялись Моргана Хасек-Дэвиона.

Когда он начал медленный спуск по извилистой тропинке, что вела к могиле его отца, он загляделся на другие ледяные скульптуры, варьирующиеся в диапазоне от изящества яйца дрозда до громадности «Дайр Вульфа». Гарцующий мифический единорог, выполненный с таким изяществом, что Джорджу казалось, что его бока вздымаются от дыхания. Цветущая роза, с несколькими ледяными лепестками, пойманными в середине падения. Величественный лев рычал, бросая вызов вселенной – подходящий символ, который Морган выбрал для большей части своей взрослой жизни. Мать, баюкающая младенца, прижав его к груди, направила взгляд на могилу Моргана, на её прекрасно исполненных чертах лица было выражение полного доверия, доверия к человеку, который защищал сотни миллионов людей десятилетиями. В следующей миниатюрной сцене, прыгун развернул свои паруса для зарядки от солнечного ветра, пока его стыковочные судна мчались к далёким планетам. Полярный медведь Нью-Сиртиса, подкрадывающийся к водному животному через леденящие до костей воды, напоминание о том, почему Джордж носил плащ из его шкуры.

Незваные слёзы текли из глаз и замерзали на ресницах, не давая рассмотреть остальные из тысячи скульптур. Сегодня он не протрёт их, он не сможет вынести вида того, что представлял собой этот парк. Не сейчас, когда последние несколько месяцев могли бы разбить сердце его отца. Хотя Моргана боялись и уважали во всей населенной Сфере, эти скульптуры показывали истинную сущность усопшего героя: любовь. Руки людей, уважавших его, – граждан марки Капеллы Федеративного Содружества, средоточия власти в котором династия Хасек правила веками – создали каждый шедевр. Забывая о военной карьере, порой о семье, Морган был человеком из народа и посвящал себя их защите и благосостоянию, и они любили его за это.

Каждый без исключения мир марки Капеллы послал скульпторов на Нью-Сиртис, во время завершения строительства парка, и они продемонстрировали своё мастерство, чтобы изваять изо льда изображения, показывающие, что Морган значил для них. Множество других планет по всему Федеративному Содружеству, а также многие из Лиранского Альянса, также выслали скульпторов. Эта абсолютная любовь показывала, кем на самом деле был его отец. Во вселенной, наполненной гигантскими шагающими танками, способными сравнять с землёй целый квартал своими лазерами, лучами заряженных частиц, автопушками, почти любого человека можно бояться, любой может быть ненавистен. Но любим? Более того, любим миллиардами? Этого многие лидеры громадных межзвёздных государств, правивших всем человечеством, не могли достичь.

И теперь, ослеплённый собственными замёрзшими слезами, не желая видеть любовь, которой одаряли его отца свои граждане, Джордж медленно шёл по тропе, которую его ноги знали наизусть. Воспоминания детства мелькали в голове как блики молний, озаряя эпизоды с его отцом перед тем, как снова погрузить его во тьму.

Так было всегда. Джордж Хасек был сильным и решительным человеком. Человеком, которого отец вырастил, чтобы править сотнями миров и миллиардами людей справедливо, милосердно и смело – ответственность, возложенная к его ногам много лет назад его отцом и поднятая около пяти лет назад, когда тот пал от руки наёмного убийцы. Ответственность, которую, как в глубине души чувствовал Джордж, он не оправдал. И неважно, какие неподвластные ему события угрожали разрушить работу отца, которая теперь стала его работой. Важно было то, что люди под его опекой расплачивались за его неспособность остановить безумие, которое поглотило Федеративное Содружество. Подобно опасной болезни, гражданская война поразила тело межзвёздного государства и неудержимо распространялась. С первого ужасного инцидента, произошедшего три года назад, Джордж прилагал все усилия, чтобы сохранить людей его марки в стороне от сражений, но это было просто невозможно. Слишком много ненависти. Слишком много недоверия. Слишком…

Он думал, что ещё больше предал отца, не придя сюда сразу после возвращения с собрания Звёздной Лиги. Первый раз за пять лет он пропустил семейную церемонию на годовщину смерти его отца, он не мог встретиться с тенью Моргана так скоро после своей игры против Катерины. Зная, что она скоро ответит, ему нужно было открыть душу отцу, если он хотел иметь какой-то мир в душе перед испытанием.

Пока его мысли проносились в голове, ноги шли по знакомой дороге и постепенно дошли до цели. Тишина нарушалась только ветром, поднявшимся, когда только затих последний скрипящий шаг. Проходили минуты. Вдали от этого места, в мире герцога Хасека Джордж никогда не мог показать слабости. Тут, перед своим отцом, в окружении грандиозного величия и безразличия природы, он мог опустить свои щиты и позволить всплыть на поверхность неуверенности и нерешительности, он мог быть Джорджем.

Но только на мгновение. Его отец учил его слишком хорошо. Медленно он поднял руки в перчатках, сдвинул солнцезащитные очки, чтобы протереть лёд, застилающий его глаза. Тогда, следуя обряду, как и во время каждого визита, он опустил капюшон и сдвинул плащ из медвежьей шкуры назад на плечи. Перед своим отцом он должен стоять с непокрытой головой и открытым сердцем. Ничего между ними – в смерти, как и при жизни.

Даже будучи ростом сто девяносто сантиметров, Джордж Хасек-Дэвион был ниже отца, но его львиная грива и проницательные голубые глаза подчёркивали его грубую красоту и приуменьшали возраст. В свои тридцать пять лет он был равен по влиянию остальным трём фельдмаршалам ФедСода, но был вдвое младше их. Некоторые считали его молодым и неопытным, но Джордж считал это преимуществом перед теми, кто недооценивает его. Преимуществом, которое он подтвердил, показавшись без приглашения на собрании совета Звёздной Лиги в прошлом году.

Под своим меховым плащом он был облачён в парадную военную форму: тёмно-зелёные брюки с красными лампасами и френч с золотыми обшлагами. Герцог также носил чёрные ботинки, но без шпор; первый раз, когда он, надев их, попробовал пройти по льду, стал последним. Золотые эполеты с белыми краями и серебряные солнца на каждом плече говорили о ранге фельдмаршала. В трёхлетней гражданской войне его униформа показывала, чьему делу он предан, и его преданность не относилась к трону Нового Авалона и архонт-принцессе, занимавшей его.

Впереди он увидел вмороженный в лёд могилы отца цилиндрический металлический гроб, в котором вернулся с родных миров кланов Морган. Огромные вытесанные изо льда ноги по обе стороны подымались в воздух, переходя в тело гигантского меха, который стоял вечным часовым над местом, где покоился один из величайших героев нации.

– Отец, – сказал Джордж. Слова, как и все звуки в этой безжалостной стихии, были быстро поглощены. Хотя Морган был благочестивым членом Новоавалонской Католической Церкви, и религия давала ему огромную внутреннюю силу, Джордж не разделял эту веру во всевышнее существо. Он никогда не видел никаких доказательств существования кого-то всесильного и всезнающего. Напротив, вселенная выглядела огромным безразличным местом, где люди и чудовища носили одну шкуру, а любовь, ненависть и жестокость были отмерены поровну. Стоя перед последним пристанищем своего отца, он не мог заставить себя поверить, что Морган жил во славе, рядом с ангелами и Богом.

Джордж верил, что только поступки при жизни имели значение. Если люди приходили на твою могилу из-за того, что ты сделал, если они помнят и почитают тебя, если вся история человечества упоминает тебя, неважно, прославляя или выставляя в сатанинском обличии, – вот что даёт вечную жизнь. Его отец будет жить очень и очень долго.

И всё же, приходя сюда, он чувствовал себя ближе к тому, что он воспринимал как неукротимый дух отца. Он никогда не думал, что Морган вдруг явится ему в пророческом видении, как в Библии или Неоконченной Книге.

Но разговаривать с отцом так, будто бы тот был ещё жив, казалось, всегда помогало ему найти направление в отчаянии или растерянности.

Сегодня, как всегда, он говорил громко, перекрикивая ветер.

– Я поступил правильно? – выкрикнул он. – Или бросив ей вызов так, я был неправ? Ты научил меня, что время действовать – это время, когда бездействие погубит тебя, если ты не будешь делать ничего. Я считал, что если я перехвачу инициативу, она будет реагировать так, как я захочу, и когда я захочу. Правильно?

Когда он начал говорить, голос набрал силы, он начал расхаживать медленными небольшими шагами, как он обычно делал, когда разбирался со своими мыслями.

– Возможно, открыто носить эту форму – это было слишком, – сказал он. – Особенно на совете Звёздной Лиги, где представители других Домов могли видеть, как её собственный герцог бросает ей вызов. Но она не оставила мне выбора.

Он замолк, его мысли заполнились вопросами без ответов. Как она болтала об ужасах этой гражданской войны, о том, что всё это начал Виктор, ложно обвинив её в смерти их брата Артура. Если верить Катерине, то только Виктор нёс ответственность за эту ожесточённую кровавую войну.

– Неужели она столь слепа? – спросил он, и ветер унёс его тихие слова. Виктор мгновенно стал героем, после своего победоносного возвращения с клановских миров, флагом для людей, уставших от политических пристрастий Катерины к лиранцам, и для тех, кто хотел снова видеть верного сына Дэвионов на троне Нового Авалона. Даже если бы Виктор умер через несколько дней после своего возвращения, он стал бы мучеником, которого использовали бы против неё. Могло пройти ещё несколько лет, но результат был бы тот же.

Пока он так расхаживал, стараясь разрешить дилемму и время от времени произнося что-то вслух, тени начали удлиняться, а солнце спустилось к горизонту. Каждый житель Нью-Сиртиса знал, как опасно оказаться на холоде в полной темноте. Но необходимость получить ответ заставила его забыть об этом.

– А Виктор! Что он? – Джордж почти перекрикивал ветер. – Каждый раз, когда ему удаётся сказать слово перед голокамерой, он заявляет, что единственная его цель – сбросить свою сестру с трона. Неужели просто для того, чтобы самому его занять? Мы всего-навсего заменим одного деспота на другого? Будет ли гражданская война тянуться десяток лет, и мы будем наблюдать то одного, то другого Дэвиона на троне, лишь для того, чтобы потом увидеть их смещёнными противостоящей фракцией? Отец, ты знаешь нашу историю. Это случалось раньше, и, я боюсь, это может случиться снова. Если даже мы сможем лишить её трона, будет ли это концом?

Тоска, которую он ощущал, была осязаема, она вытягивала его энергию и душу, иссушая его самое существо. Он был близок к слезам разочарования, когда звук достиг его ушей. Медленно обернувшись, он смог разглядеть только тень, направляющуюся к нему по той самой тропе, по которой он пришёл сюда. Только тогда он осознал, что его лицо и грудь промёрзли насквозь. Оглядевшись, он первый раз обратил внимание, что солнце зашло, и парк превратился в сюрреалистичный ландшафт кристаллических призраков. Поднялся ветер, и температура стремительно падала.

– Сэр, – услышал он чей-то голос, а затем постепенно различил приближающийся силуэт Деборы Палу. Она откинула назад свой капюшон, так что он мог увидеть её лицо.

– Прошу прощения, что прерываю, сэр, но вас не было почти два часа, и солнце село. Будет довольно сложно вернуться назад к «Кавалри», в безопасное место, если мы улетим сейчас, но ещё сложнее будет, когда настанет полная темнота.

Хотя в её голосе звучало только уважение, Дебора была душевным другом, который всегда давал знать, что думал, если по её мнению герцог делал неверный шаг.

Он коротко кивнул, показав, что понимает, и повернулся последний раз к могиле отца. Джордж тихо поблагодарил отца за то, чем тот был, но он не нашёл того, за чем пришёл. Он натянул обратно свой капюшон и пошёл шаг в шаг за Деборой, возвращаясь к ожидающему вертолёту.

Тишина растянулась, наполняясь лишь завываниями ветра и эхом их шагов по обледеневшему железобетону. Около края парка, Дебора достала небольшую, но мощную галогенную лампу, лучом которой она водила по земле перед ними, показывая дорогу по леднику. Прошли ещё пятнадцать минут сосредоточенного молчания.

– Вы знаете, она придёт, – наконец сказала Дебора.

– Да, – голос Джорджа был наполнен эмоциями. Дебора была одним из немногих людей, кому он разрешал видеть себя без охранных щитов, – Единственный вопрос – когда?

– Вы слишком серьёзный источник неприятностей, особенно после присутствия на собрании Звёздной Лиги без её разрешения.

Его форму не нужно было упоминать. Не считая наград и знаков отличий, Дебора носила такую же.

– Вы всё ещё не согласны со мной в этом?

– Да. Мы оба знаем, что она придёт, но зачем тыкать палкой в медвежью берлогу? Посмотрите, куда это привело Синдикат.

Он понимающе кивнул. Когда военные Синдиката Дракона начали несанкционированную атаку на территорию клана Призрачного Медведя, ответ был быстрый и разрушительный, Призрачные Медведи напали на Дом Куриты свирепо и решительно.

– Мне кажется, она не сможет выделить достаточно сил, чтобы взять Нью-Сиртис, – сказал Джордж. – Война идёт на очень широком пространстве, и её ресурсы слишком растянуты. Где она сможет взять столько полков?

– Никогда не недооценивайте её. Все делали так десять лет, и посмотрите, к чему это привело. Она найдёт полки, и они придут. Не завтра, нет. Но скоро.

Ещё несколько минут прошло, пока они сосредоточились на особенно ненадёжном грунте, выбирая осторожно свой путь между сухими гребнями льда. Они оба знали, что надо быть осторожными, и не переносить вес на повреждённые куски льда, изрешечённые воздушными карманами. Если наступить, то сломанная нога – это меньшее, о чём следует беспокоиться.

– Когда? – спросил он, когда главная опасность миновала, и посадочные огни «Кавалри» показались сквозь тьму впереди.

– К концу года, возможно, раньше. Она не может ждать дольше, иначе вы сумеете найти ещё полки, которые можно перебросить сюда. Как ей известно, у нас было почти три года для того, чтобы окопаться. Она уверена, что война сейчас идёт как должно, и это может казаться для неё идеальным моментом. Вы швырнули ей перчатку, и она приняла вызов.

Когда им осталось последняя дюжина метров до АВВП, Дебора подняла правую руку и покрутила ею несколько раз – подала сигнал запускать турбину. Опустилась ночь, и температура быстро упала до минус сорока градусов по шкале Цельсия. Оставаться снаружи дольше было бы губительно. Да и дорога назад будет не из лёгких.

Когда турбинный двигатель стал завывать всё громче, а тяжёлые лопасти начали цепляться за воздух, ответ, который искал Джордж, внезапно появился, будто всегда существовал. Его отец был человеком действия, так же, как и он. То, что он сделал, было правильным. Время слов прошло. Не то, чтобы он хотел видеть Виктора снова на троне, он должен делать всё возможное, чтобы сбросить сестру Виктора. Когда это будет сделано, тогда можно будет заняться проблемой Виктора.

Повернувшись к Деборе, он заговорил громче, чтобы успеть сказать пару слов, прежде чем разговор станет невозможен.

– Вы правы, Дебора, но Катерина Штайнер-Дэвион обнаружит, что эта перчатка тяжелее любого кулака меха. Позволим ей принять вызов, и она будет жалеть об этом всю жизнь.

9

В недавнем сражении с Синдикатом на Аддиксе были уничтожены 8-й ударный полк «Сражающихся Урукхаев», так же как и 12-й Денебский лёгкий кавалерийский, когда Синдикат вновь отбил свой мир Альнаир.

Архонт-принцесса так увлеклась соперничеством с Виктором, что совершенно не заметила врага у ворот? Пока здесь брат идёт на брата, флаг Дракона всё ещё реет над мирами Дэвионов, а граждане Содружества страдают под ярмом диктаторства. Когда же архонт-принцесса исправит эту вопиющую несправедливость? Когда она прекратит свои семейные свары, и поймёт, что волк уже сдувает её дом?

«Слово из подполья», пиратское вещание, Робинсон, Федеративные Солнца, 26 октября 3065 года

Станция подзарядки «Дэмьен Хасек»

Зенитная прыжковая точка, система Нью-Сиртиса

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

31 октября 3065 г.

– Сэр, у меня несколько пиков в инфракрасном спектре, – сказал молодой энсин. – Если быть точным, тут их семь.

Капитан Джошуа Хетфилд посмотрел через командную рубку станции подзарядки «Дэмьен Хасек». После заявления наступила полная тишина, а мгновение спустя кто-то из команды помянул кровь Блейка.

Все они знали, что только по одной причине столько прыгунов могут прибыть вместе в одну из прыжковых точек Нью-Сиртиса так, что их ИК-сигнатуры можно засечь в одно и то же время.

– Итак, вторжение всё-таки началось, – сказал Хетфилд. Снова повисла тишина, энсины и офицеры связи обменивались быстрыми взглядами, в которых можно было прочесть весь диапазон эмоций, от страха до возбуждения. – Энсин Джонс, пошлите сообщение с приоритетом «альфа» на Нью-Сиртис немедленно, текст следующий: «Мой герцог, нападение началось. Мы засекли семь, повторяю, семь приближающихся прыжковых кораблей. Вторжение началось. Конец связи».

– Так точно, сэр, – ответил энсин Джонс и бешено забарабанил по клавишам.

Направившись широкими шагами к своему креслу, Хетфилд включил передатчик на общую частоту всей станции. Вражеский флот прибудет в течение нескольких минут. Пусть лучше тысячи людей на борту, многие из которых гражданские, узнают о приближающихся кораблях от него, чем окажутся захваченными врасплох.

– Всему личному составу, говорит капитан. Мы засекли приближающиеся силы захватчиков, состоящие из семи кораблей. Приступить к выполнению плана реагирования немедленно.

Этими несколькими словами был запущен механизм. Во вселенной, где строительство громадных космических станций только недавно стало вновь возможным, они всё ещё были драгоценными находками, тем, что ещё недавно называлось «утраченными технологиями». По этой причине, станции типа «Олимп», такие как «Дэмьен Хасек», крайне редко уничтожались военными силами, в первую очередь потому, что их вместительные энергетические батареи могли быть использованы, чтобы быстро перезарядить вражеский флот прыгунов с той же лёгкостью, что и дружественный.

Просто сдать станцию захватчикам было обычной практикой, это сохраняло незаменимые технологии и человеческие жизни. Позже, когда планета будет отбита обратно, станция останется нетронутой. Конечно, «Дэмьен Хасек» имел некоторое минимальное вооружение, которое обычно применялось против пиратов. Но самое большее, что могло сделать судно в данной ситуации, это послать предупреждение на Нью-Сиртис. Кроме того, им было нужно завершить несколько дел, прежде чем их возьмут на абордаж и захватят, и работа шла полным ходом.

В первую очередь, энергетические батареи. Как у прыжковых, и у военных кораблей, на «Олимпе» имелся огромный солнечный парус, используемый для сбора солнечной энергии от звезды системы типа К5IV, и эта энергия хранилась в восьми батареях, чтобы быстро зарядить гипердвигатель Керни-Футиды прыгуна. Все восемь батарей были полны, все семь приближающихся суден могли бы перезарядить двигатели и покинуть систему. Но у Хетфилда на этот счёт было своё мнение. Сейчас, ровно девять минут те же микроволновые передатчики, что обычно используются для зарядки прыгуна, будут посылать в космос потоки энергии в сотни раз большие, чем чувствительный двигатель прыжкового корабля мог бы принять.

Во вторую очередь весь груз выбрасывался в космос. Что-то уцелеет, и вторгающийся флот даже сможет это подобрать. Но это займёт дни, если не недели, и будет тратой драгоценного времени и ресурсов. При своей огромной грузоподъёмности в сто шестьдесят тысяч тонн в двенадцати отсеках, станции типа «Олимп» никогда не хватит часа – от прибытия первых кораблей противника до стыковки корабля межпланетного класса для захвата станции, – для того, чтобы избавиться от содержимого всех отсеков. «Дэмьен Хасек», однако, работал в режиме нависшей угрозы более двух месяцев, и нёс в данный момент только шестьдесят тысяч тонн груза.

Одним действием, которое могло повредить части станции, отсеки моментально открывались, и полная разгерметизация выбрасывала за борт всё, от боеприпасов и запчастей, до топлива и одежды. Даже после всех расчетов и подготовок всё ещё казалось чудом, что девять из двенадцати отсеков смогли выбросить свой груз без серьёзных поломок. Однако, вылетая, многотонные грузовые контейнеры столкнулись с воротами отсеков три и семь, погнув металл, что мешало их закрыть. На починку потребовалось бы десять дней.

В отсеке десять произошла почти катастрофа, так как рабочий, ответственный за груз в нём, по небрежности поместил легковоспламеняющееся топливо «Инферно» для огнемётов мехов в тот же контейнер, что и боезапас для вооружения «Олимпа». Когда произошла разгерметизация, контейнер сошёл с направляющих и врезался в дальнюю стену отсека в нескольких метрах от дверей, создав трещину в баке. В свою очередь, это заставило топливо вспыхнуть из-за температуры, и последовавший взрыв потряс станцию и проделал трёхметровую дыру в переборке. Хотя структурная целостность «Дэмьена Хасека» не была поставлена под угрозу, однако взрыв причинил несколько мелких повреждений по всей станции, и этот отсек можно будет использовать снова только через шесть месяцев.

Наконец, настала очередь самого важного действия: систематичного уничтожения информации в базах данных компьютеров станции. Такое практиковалось только в худших ситуациях, когда было неизвестно, будет ли враг точно следовать Аресской Конвенции во время своего вторжения. Хетфилд знал, что уже неоднократно происходило её несоблюдение обеими сторонами, и не мог позволить вражескому командующему извлечь выгоду из подобных колебаний. Эта чистка не повредит эксплуатационным качествам базы, так как никакие ключевые информационные системы не уничтожаются, но вся второстепенная информация удаляется из системы.

Ровно через девяносто секунд после первого обнаруженного инфракрасного сигнала, пространство в двадцати тысячах километров прямо перед носовой частью «Дэмьена Хасека» разорвалось расширяющимся шаром энергии, и выходная волна прыгуна проявилась, материализуя входящий корабль. Почти бесполезные после объявления капитана сигнальные сирены завыли по всей станции.

– Выключите эти проклятые штуки, – зарычал Хетфилд. – Мы все прекрасно знаем, что происходит, и у меня просто голова от них болит.

Пока офицер связи печатал приказ отключения звука, смех пронёсся по командной палубе, немного ослабляя напряжение.

– Энсин Франкс, опознайте этот корабль немедленно, – приказал Хетфилд.

– Да, сэр, – несколько нажатий на клавиши показали крупным планом на мониторах приближающийся корабль. Это был прыгун типа «Инвэйдер», вмещающий три стыковочных корабля. – Сэр, это «Инвэйдер», и его СРСЧ[4] опознаёт его как «Ред Сикл[5]».

– Я не узнаю этот корабль. Прогоните его через базу, и посмотрим, сможем ли мы установить его название.

– Эм… Сэр?

Хетфилд смотрел несколько секунд на своего офицера связи, а затем разозлился на себя. Он должен был ещё немного подождать прежде, чем удалять информацию из компьютерных баз.

– Сэр, – сказал кто-то ещё.

Обернувшись, Хетфилд увидел энсина Джекс, и вспомнил, что она служила на нескольких станциях в лиранской половине Федеративного Содружества.

– Да, энсин.

– Я не совсем уверена, но мне кажется, что я видела этот корабль раньше. Я думаю, он прикреплён к Четвёртой Донеголской гвардии. Сэр, по моим расчётам, прыжок был совершён с Тайгеты, где, как я помню, было последнее расположение этой ПБГ, исходя из донесений нашей разведки.

Хетфилд стоял и следил за судном, которое сейчас начало активно маневрировать, чтобы покинуть входящую прыжковую зону. Корабль был слишком далеко, чтобы различить его опознавательные знаки, но он читал те же отчёты разведки. 4-й полк всегда был главным потенциальным участником атаки на Нью-Сиртис. Это подразделение было лояльно к архонтессе и несколько месяцев находилось на Тайгете, на расстоянии одного прыжка отсюда.

– Ну, дамы и господа, – сказал он, – Кажется, у нашего врага есть лицо.

Пока он говорил, материализовался второй прыгун. Несколько членов команды мостика невольно ахнули.

– Мать моя, – сказала энсин Джекс, – Не верю своим глазам, как близко они вынырнули!

Каждое судно, входящее в систему, искажало саму материю пространства, и могло повредить любой корабль в радиусе двух тысяч километров от точки выхода. По этой причине существовали СПД[6] для всех судов: расчищать десять тысяч километров, прежде чем другой корабль входит в систему. Но сейчас компьютер показывал, что два вражеских корабля разделяло менее двадцати пяти сотен километров.

– Кажется, они торопились попасть в систему, не могу понять почему. Возможно, они думали, что Нью-Сиртис просто сдастся, если они доберутся до планеты достаточно быстро?

Ещё один взрыв смеха раздался в помещении. Не только защищающие мир войска были полностью преданы герцогу, но и сам он неоднократно доказывал, что может стоять до последнего.

– Сэр, СРСЧ второго корабля говорит, что это «Гэллопин Войд[7]».

Хетфилд крякнул, словно получив удар. Он знал этот корабль, тот несколько раз стыковался с его станцией за последние пятнадцать лет.

– Капитан, я должен спросить у команды?

– Нет необходимости, энсин. Я знаю этот корабль. Он приписан к Одиннадцатому Авалонскому гусарскому полку.

Сообщение убило всё веселье, как ППЧ, прожигающий броню меха. Каждый присутствующий знал, что гражданская война рвёт страну на части, но они привыкли считать, что линии фронта лежат между лояльностями к Дэвион-Штайнерам. Они слышали о нескольких исключениях, когда традиционно лиранские или дэвионовские подразделения сражались на другой стороне, но в мире, до этих пор не затронутом разрушениями гражданской войны, легко было не замечать это, считая заблуждением. Авалонская гусарская ПБГ была частью вооружённых сил Федеративных Солнц со времён образования, и то, что свои будут атаковать Нью-Сиртис, отрезвило команду космической станции больше, чем вторжение само по себе. Выражение «гражданская война» быстро приобретало новое значение.

Ещё одно судно переместилось в поле зрения, и отчаянье в комнате стало почти осязаемым. Мёртвая тишина тянулась несколько долгих секунд, когда внешний вид боевого корабля отнял у всех дар речи. Весом в семьсот семьдесят тысяч тонн и длиной около восьмисот метров, новейший боевой корабль Федеративных Солнц был устрашающим зрелищем, а опустошительная огневая мощь в его распоряжении была умопомрачительной.

– Кровь Блейка! – выругалась энсин Джекс, но необычная для неё грубость осталась всеми незамеченной.

Хетфилд постарался ослабить напряжённость.

– Ну, архонтесса должно быть очень боится нас. Учитывая, что только два корабля типа «Авалон» остались в строю, мы должны быть польщены, что один из них послали против нас.

Несколько офицеров постарались засмеяться, но это был натянутый смех.

– Да, капитан, и мы превратим его в груду обломков, падающих на планету, так же, как они поступили с «Робертом Дэвионом» на Катиле, – громко сказал энсин Джонс, а затем они с соседним офицером ударили по рукам в знак солидарности.

Их бравада, напускная или настоящая, распространилась по командному отсеку, и ободряющие возгласы наполнили воздух. «Если мы переживём это, ты только что заработал себе повышение», – подумал Хетфилд.

– Энсин Джонс, пошлите ещё одно сообщение с приоритетом «альфа» на планету. «Мой герцог, мы подтверждаем прибытие в систему Одиннадцатого Авалонского гусарского и Четвёртого Донеголского гвардейского полков, похоже, с враждебными намерениями. В систему также прыгнул военный корабль типа «Авалон». Согласно вашему приказу, мы сдадимся в течение часа».

Он задумался на мгновение, уверенный в силах герцога и людей под его командованием, но опасаясь решительной демонстрации сил, прибывающих в систему. «Удачи, мой герцог», – добавил он.

10

Люди Федеративных Солнц, я хочу рассказать, как это началось. Пока идёт эта передача, в системе Нью-Сиртиса бушует космическая битва. Ледяная Королева на Новом Авалоне в конце концов обнаружила свои истинные намерения, и напала на мирных жителей Нью-Сиртиса. Поднимал ли герцог руку на неё? НЕТ! Он остался нейтрален в ужасной гражданской войне, разрывающей на части наш некогда Великий Дом. Все, кто слышит эту передачу, знайте, что архонтесса, наконец, показала своё истинное обличье, её лилейно-белая маска спала, являя запачканное кровью лицо. Настало время простому человеку восстать против её тирании. Время свергнуть деспота с её трона и вернуть назад власть спасителю Внутренней Сферы. Время отложить в сторону наши вилы, мотыги и молоты, и поднять флаг правого дела, следуя за принцем Виктором к прежнему миру!

Пиратское вещание, источник неизвестен, Нью-Сиртис, Федеративные Солнца, 31 октября 3065 года

Дворец династии Хасек

Сасо, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

31 октября 3065 г.

Это стало штампом, но как бы часто он не бывал в подобных ситуациях, ливневые стоки и канализационные системы по-прежнему были самым лёгким способом попасть в любое здание. Главным образом, ввиду их повсеместности. Если только здание не принадлежало какому-то культу, который не доверял технологиям, например, как эти безумцы Омнисс с Альянса Внешних Миров, – какое же это было задание! – любая постройка, большая или маленькая, была оборудована такими коммуникациями, а, значит, уязвима. Хорошие начальники безопасности знали об этом факте, и прилагали все усилия, чтобы исключить возможность проникновения этим путём.

Проблема была в том, что устроить меры безопасности в таких грязных сырых местах само по себе было нелегко, не говоря уже о сроках эксплуатации оборудования, которые существенно уменьшались. Только лучшие и наиболее устойчивые системы безопасности достаточно хорошо выполняли свою работу и перекрывали пути. Вот почему хороший оперативник всегда мог получить доступ к подавляющему большинству дворян Внутренней Сферы, а даже среди «Бешеных Лис» Ларри был очень, очень хорош. Опять же, раздобыть набор планов всей канализационной системы дворца никогда не повредит, и он провёл недели полёта на Нью-Сиртис, запоминая их.

На животе, медленно продвигаясь через ужасно пахнущие человеческие отходы, покрывающие его почти полностью, он полз в полной темноте. Перед его внутренним взглядом висели чертежи, которые он заучил, сообщая ему о приближении к нужному люку. Меньше чем в метре над этим люком был скрытый ход в подвал. Датчики движения, световые, инфракрасные, возможно даже датчики электроники, разумеется, были на месте, возле отверстия люка, но он был снабжён последними технологическими новинками шпионажа.

Он носил покрывавший его с головы до пят комбинезон с камуфляжной, инфракрасной и радиоэлектронной защитой, который даже имел кислородный дыхательный регенерационный аппарат, позволяющий совершать полное погружение на двадцать минут за один раз. Выполненный из теплопоглощающего материала, проплетённый облегчённой керамической сетью, содержащий тысячи сенсоров, костюм стоил больше, чем какой-нибудь клерк с белым воротничком зарабатывал за год.

На комбинезоне было продуманно расположено три типа сенсоров. Были инфракрасные сенсоры, отслеживающие температуру окружающей среды и регулирующиеся так, чтобы скрыть тепловую сигнатуру тела. Были тысячи устройств отслеживания и подавления электроники, которые перехватывали входящий сигнал детектора и передавали его на интегрированный микрокомпьютер, определявший тип сигнала и выдававший эффективную электронную контрмеру, которая потом транслировалась обратно. Наконец, в нём были сенсоры, определяющие цвет и освещённость окружающей среды, после чего другой встроенный компьютер анализировал информацию и менял цвет комбинезона под окружение.

Такие костюмы были чудом современных технологий, но необходимы были руки опытного хирурга, который воспользуется этим инструментом, чтобы вырезать раковую опухоль, поразившую Федеративное Содружество.

Да, думал он, настало время применить его навыки. Подняв руку из грязной воды, он достал немного вязкой полимерной смеси из небольшого контейнера и тщательно размазывал её пятнадцать минут, пока она не покрыла весь люк. Затем, даже ещё медленнее, – если бы он двигался слишком быстро, это бы разорвало плёнку, – он просунул свою руку через субстанцию до самого плеча. Сейчас он увидит, стоила ли боль этого.

Упёршись в крышку люка, крепящегося на болтах, нижней стороной предплечья, он согнул руку, стараясь держать остальное тело настолько неподвижно, насколько возможно. Вся рука мелко задрожала, и монотонная головная боль, которую он испытывал последние четыре месяца, неожиданно усилилась. Рука дёрнулась скачком, суставы пальцев щёлкнули, и показалось, что дельтовидная мышца оторвётся от ключицы и лопатки. За долгую половину секунды, мир окрасился в болезненно белый цвет, он потерял зрение и видел лишь мерцающие белые пятна от острой мигрени. Он поборол приступ тошноты, и, мгновение спустя, люк подался, болты на одной стороне сорвались с резьбы со скрежещущим звуком металла по металлу, который пробился сквозь мембрану и отдался болью в черепе. Он не двигался несколько минут, боясь, что звук мог заставить сработать один из сенсоров. Также надо было дать возможность авто-инжектору в сонной артерии свести до минимума головную боль.

«Чёртовы доктора!» – подумал он. Они обещали, что боль исчезнет через месяц или около того. Была боль или нет, нельзя было отрицать, что он стал ходячим персонажем научной фантастики, чем-то, о чём только мечтали, или смутно вспоминали технологии хвалёной Звёздной Лиги, прежде чем эти века войны превратили их в пыль.

Элективные миомерные имплантаты, вновь открытые в Капелланской Конфедерации в ранних шестидесятых, были частью сверхсекретной программы испытаний ФедСодовского министерства разведки, расследований и операций. Миомеры, используемые как мускулы для мехов веками, впервые были имплантированы людям во времена Звёздной Лиги, но это искусство только недавно было освоено заново. Синтетический миомер фактически замещал всю мускулатуру в какой-либо части тела, в случае Ларри – в правой руке, давая значительное, почти сверхъестественное увеличение силы. Хотя имплантат только что доказал свои достоинства, были и серьёзные недостатки. Например, проклятые мигрени. Они приходили и уходили без видимой закономерности, никогда не исчезая полностью, и всегда вспыхивали максимально сильно, когда он чрезмерно нагружал руку.

Также, он пристрастился к некоторым веществам, хотя никогда до этого за всю свою жизнь не употреблял наркотики. Ни с того ни с сего он почувствовал влечение к алкоголю и амфетаминам. Доктора просто поцокали языками, и стали о чём-то переговариваться шёпотом, быстро записывая какую-то чепуху в своих блокнотах. Это чуть не побудило его применить новообретённую силу, чтобы задушить их. Хотя, конечно, он отделался легко, по сравнению с некоторыми другими случаями, которые он видел. Он всё ещё вздрагивал, когда просто думал о них.

Но всё для Бога и государства, верно? Он постоянно твердил это себе.

Невзирая на то, что имплантаты сделали с его телом, операция была признана успешной и ему дали это задание. Одна из причин, по которой он сейчас был погружён в грязные сточные воды, стараясь побороть головную боль, пока, оставаясь абсолютно неподвижным, орудовал этой рукой. Поскольку остальная Внутренняя Сфера полагала, что только капелланцы экспериментируют с человеческими миомерными имплантатами. Если его схватят или убьют, что маловероятно, имплантаты будут указующим перстом на Дом Ляо. В конце концов, было хорошо известно, что Джордж Хасек по собственной инициативе начал набеги на Конфедерацию в 3060-61-м годах, в попытках сохранить осаждённый Сент-Ивский Компакт. Ничего не могло спасти старого союзника, и в 3063-м Компакт был снова влит в Дом, от которого отделился тридцать лет до того. Никто не будет удивлён, если капелланцы отомстят герцогу.

После ещё одной пятиминутной паузы, он начал аккуратно проталкиваться через плёнку, боль стихла до постоянной тупой фоновой пульсации, которую он научился игнорировать. Любое отверстие позволит проникнуть свету и звуку, не говоря уже о сильном изменении воздушного давления и температуры, что приведёт к тому, что сигнализация пошлёт сигнал отсюда в Грот.

Прошло ещё двадцать минут, прежде чем он проник через плёнку. Он вылез в небольшой кладовой, и опустил крышку люка обратно на место. Через очки ночного видения он осмотрел размытое, зеленоватое пространство, которое, кажется, было большой обслуживающей кладовой, в которой находились ящик инструментов, ведро и швабра. Перейдя в угол, он распылил на себя содержимое аэрозольного баллона, который достал из другого кармашка. Пена быстро растворила грязь на его костюме, заставив её осыпаться, и уничтожила запах. Не дело, если характерный запах канализации выдаст его. Через три минуты всё было сделано, а через ещё две – его костюм высох окончательно.

Уверенно двигаясь, Ларри присел у двери. Он достал микроноутпьютер с присоединённым оптоволоконным кабелем из ещё одного водонепроницаемого кармана и медленно просунул другой конец под дверь. Вращая его вперёд-назад, он мог видеть сильно зернистую картинку тёмного пустого коридора за дверью. Закончив, он сунул портативное устройство обратно в карман.

Он проверил игольчатый пистолет «Маузер-и-Грей», который носил на поясе и пользовался им левой рукой. Это страшное оружие срезало стрелки или иглы с полимерно-композитного блока и стреляло ими с помощью сжатого газа. Конечно, дистанция стрельбы была очень малой, и любая броня защищала от выстрела, но у игольника не было никакой осязаемой отдачи. Ещё одним преимуществом было то, что оружие стреляло абсолютно беззвучно и могло повредить человеческую плоть сильнее, чем любое индивидуальное пулевое или энергетическое оружие, доступное на рынке. Хотя конкретно эту модель предпочитали в Лиранском Альянсе, спецслужбы почти всей Внутренней Сферы использовали игольчатые пистолеты. Если вещь была хорошей, её стоило заполучить, даже если её приходилось покупать у врага.

Кроме этого, у него на поясе был звуковой станнер, которым он пользовался правой рукой, – ему было сложно понять, как люди могли функционировать, не владея свободно обеими руками. Милый маленький приборчик, испускающий сверхвысокие частоты, от которых теряли сознание даже противники, закованные в броню, а их мозг просто выкипал, если они оказывались слишком близко.

Открыв дверь, он скользнул в полутьму и начал пробираться по коридору. С точки зрения здравого смысла, эта операция была самоубийством. Просто невозможно пробраться во дворец герцога и убить его за такой короткий срок, особенно в этом древнем строении, которое видело множество подобных интриг на протяжении веков. Слишком многое могло пойти не так. По большей части, пробраться внутрь было легко. А вот выбраться наружу после завершения работы – вот на чём можно было провалиться, если, конечно, не изучить свой случай, увеличив все возможные шансы и уменьшив угрозы.

На некоторых «мокрых делах» он изучал объект больше четырёх месяцев, прежде чем нанести удар. Но время было роскошью, которой на этом задании он не мог себе позволить. Архонтесса обратилась к Эм-Ай-6, элитным частям особого назначения, также известным как «Бешеные Лисы», и он получил эту миссию. В любое другое время его могли поручить Шарлотте, наверное, лучшему агенту подразделения. Он всё ещё не мог поверить, что эта стерва была на стороне Виктора в постоянно растущем расколе, который угрожал целостности «Лис».

Встряхнув головой, чтобы избавиться от мрачных мыслей, он продолжил идти по коридору, перпендикулярному тому, в который он вошёл первым. Ещё через дюжину метров он скользнул в лестничный колодец и начал подъём на верхние этажи. На каждой лестничной площадке были расположены камеры, которые вынуждали его двигаться чрезвычайно медленно, позволяя своему костюму обманывать системы безопасности.

Когда Ларри прошёл через дверь на второй этаж, пожилая женщина, одетая во что-то похожее на рабочий халат домашней прислуги, открыла дверь и направилась к лестнице, ведущей вниз. Он двигался достаточно медленно, чтобы его камуфляж приобрёл серовато-белый цвет стены, но какое-то шестое чувство заставило её обернуться и посмотреть прямо на него. Не желая иметь необходимость избавляться от тела прямо сейчас, Ларри предпочёл бы переждать её. Замешательство, однако, стало её смертным приговором.

Его правая рука рванулась размытым движением, чтобы выстрелить из звукового станнера. Ствол практически касался её носа, и оружие было настроено на самую высокую частоту; её мозг разрушился мгновенно. Уже мёртвое, её тело дёрнулось, будто в судороге, и с шумом покатилось вниз по ступеням. Маленькое оружие, почти полностью укрытое его рукой в перчатке, не будет заметно камере безопасности. Он стоял без движения несколько секунд, давая любому охраннику, наблюдающему за камерами, возможность пропустить взгляд мимо его силуэта на упавшее тело. Затем он продолжил свой медленный подъём, уже забыв про труп.

На пятом этаже он вновь просунул оптоволоконный кабель под дверь, чтобы посмотреть на коридор, оказавшийся пустым. Этот, однако, был лучше освещён и демонстрировал роскошь дворца герцога. Слегка приоткрыв дверь, он проскользнул внутрь и медленно продолжил красться ближе к своей цели. По своим внутренним часам он знал, что сейчас было около двух часов ночи, и новость о вторгающемся флоте скоро достигнет дворца. Герцог, безусловно, пойдёт в свой кабинет во дворце прежде, чем направится в региональный военный штаб. И это был момент для нанесения удара.

Пройдя по всему коридору, он свернул в ответвление, ведущее дальше во дворец. Всё шло по графику, и он должен войти в кабинет Джорджа лишь ненамного позже, чем запланировал. Всегда лучше всего было наносить удар в месте, где жертва чувствовала себя увереннее всего, цель там наиболее уязвима. Коридор, в который он вошёл, был примерно двадцать метров длиной, и, очевидно, сейчас реставрировался. Пол, стены и потолок были бетонными панелями, без путей выхода.

Стараясь двигаться быстрее, без риска для камуфляжных свойств его одежды, он внезапно услышал голоса с другого конца коридора. Оглянувшись назад, он заметил, что пересёк большую часть. Никаких путей для отхода, если вдруг сотрудник службы охраны вывернет из-за угла; его ум работал в лихорадочном темпе. Кажется, ему снова придётся испытать пределы его нового имплантата.

Присев, он использовал свою превосходную физическую форму, чтобы подпрыгнуть к потолку. Когда его рука соприкоснулась с плоскостью, он приготовился к боли и вогнал пальцы в бетон. Для его ушей, привыкших к почти полной тишине за последние четыре часа, этот звук показался рёвом лавины. С его пальцев сорвало большую часть костюма, равно как и кожи. Но эта боль была ничем, по сравнению с раскалённым ножом, вонзившимся в правую часть его головы, когда мигрень чуть не послала его в небытие.

Борясь с рефлективной рвотой, которая угрожала разбрызгать содержимое его желудка по всему полу, он поднял себя в воздух и прижался к потолку всем телом так сильно, как только мог. Вытаскивая левой рукой свой звуковой станнер, он приготовился к худшему развитию событий. Хотя он не мог больше видеть, его уши всё ещё работали хорошо.

Несколькими мгновениями позже, пара охранников вошла в коридор, шагая неторопливо и болтая о пустяках, не представлявших собой ничего важного. Ларри замедлил дыхание быстрым упражнением из йоги, и начал считать удары сердца, представляя себя настоящей частью бетонного потолка: твёрдым, неподвижным, бесчувственным, невидимым. Охранники продолжали идти, не зная, как близко они подошли к смерти.

Досчитав удары сердца ровно до пяти сотен, что позволило наркотикам утихомирить боль в голове и в руке, он медленно опустился на пол. Посмотрев наверх, он увидел отпечатки собственной руки на потолке, слегка запачканные местами кровью. Хорошо, что его генетический код не значился ни в одной базе данных. Если не присматриваться, всё, что можно было рассмотреть, – это несколько отверстий, небрежно проделанных в бетоне. «Рабочие сейчас такие халтурщики», – подумал он с сарказмом.

Он больше не думал о своей руке, прижимая её к себе, поскольку она уже не была скрыта меняющим цвет костюмом. Ему не надо было беспокоиться о потере крови. В его теле действовали исключительно сильные коагулянты, он не истечёт кровью от такой незначительной раны.

Продолжая безошибочно двигаться к кабинету, он прошёл без происшествий ещё несколько коридоров, пока не дошёл до того, который вёл в кабинет герцога. С удивлением обнаружив, что дверь открыта и свет заливает коридор, он замер, обдумывая варианты. Герцог страдал от бессонницы, или он уже получил известия о вторжении?

Он просчитывал быстро, зная, что у него не было времени. Одно из двух: или герцог знал о вторжении, что было вполне вероятно, учитывая время, которое Ларри уже потратил впустую, или же он проснулся по какой-то другой причине, но узнает всё достаточно скоро. Уверенный в своей скорости и умениях, Ларри быстро принял решение. Сняв свои очки ночного зрения, он рванулся вперёд. Широко раздвинув руки с оружием, он упал на пол из полированных каменных плит и заскользил к дверям в кабинет. Он моментально почувствовал рывок под коленями, и сигнал тревоги заревел по всему дворцу, а коридор внезапно озарился ярким светом.

Его разум, уже работающий интенсивно, начал функционировать в сверхбыстром режиме, что, казалось, сделало всё движение вокруг замедленным. Даже несмотря на то, что он готов был взять на прицел двоих, ему было сложно поверить в случившееся. Он только что потратил большую часть четырёх часов, обхитрив лучшие охранные технологии, которые могла произвести Внутренняя Сфера, и только для того, чтобы быть обманутым одним из самых древних защитных мер, известных человечеству, – растяжкой. Хотя шансы сбежать только что упали с пятидесяти процентов до одного или меньше, он должен был использовать любую возможность завершить миссию и убраться отсюда.

Из оружия в правой руке он выстрелил по охраннику, стоящему у стены справа от стола герцога. Схватившийся за пистолет человек забился в конвульсиях и ударился головой о стену, когда волна станнера настигла его.

Левая рука Ларри с «M&Г» в это время нацелилась на герцога, но сигнализация дала тому лишнюю секунду. Герцог только что метнулся назад за стол, оттолкнув от себя стул, чтобы получить укрытие. Раздался хлопок расширяющегося воздуха, и последовавший за ним град чёрных стрелок воткнулся в левую ладонь и руку жертвы. Кровь заляпала стены, когда иглы изорвали ладонь и вошли глубже, в руку. Не смертельная рана, но крик, вырвавшийся из глотки герцога, был достаточным доказательством того, что он был ранен.

Движение, замеченное боковым зрением, заставило Ларри вытянуть «M&Г» назад-влево, и повернуть голову туда же. Он нажал на спусковой крючок в тот же момент, как почувствовал сильную колющую боль, пронзившую низ живота и правую ногу. Он проклял своё везение, когда его оружие разорвало глотку второго охранника. Человек умер мгновенно, но Ларри знал по своему опыту, что тоже уже мёртв; просто это займет немного больше времени. «Энергетический луч прижёг рану», – подумал он. Он не истечёт кровью прежде, чем прикончит герцога.

Он попытался подняться и занять сидячую позицию, но тело как будто прожгло огнём, а некоторые мышцы живота надорвались ещё сильнее. Сжав зубы, чтобы не позволить себе вскрикнуть, он перекатился на живот, и это повернуло его в другую сторону. Теперь он мог различить за сигналом тревоги приближающийся топот тяжелых ботинок, и постепенно стало ясно, что сейчас он может проиграть первый раз в жизни.

Он снова развернул себя на полу. Правая нога была бесполезна, и он подтягивался на руках, стараясь обползти стол. Лавина звука обрушилась на комнату, и несколько охранников ринулись внутрь, прежде чем он прополз хотя бы метр. Когда лазерные лучи разрубали его пополам, он утешил себя последней мыслью, что его остановила только смерть, а не другой человек.

В конце концов, никто никогда не мог выиграть у неё.

11

ВЕДУЩИЙ: Архонт-принцесса созвала экстренную пресс-конференцию. Поскольку она несколько месяцев не давала прессе прямых комментариев на любую тему касательно войны, на этой встрече, вероятно, будут присутствовать представители всех новостных агентств Внутренней Сферы. А сейчас мы идём на пресс-конференцию, где, как нам сообщил наш репортёр Тимоти Браун, архонт-принцесса только что поднялась на трибуну.

АРХОНТ-ПРИНЦЕССА: Добрые люди Федеративного Содружества, с тяжёлым сердцем я стою сегодня перед вами, и сообщаю эти печальные известия. Эта ужасная война, которую мой заблудший брат навязал нам на эти три долгих года, достигла нового, трагического уровня. Я – законный правитель Федеративного Содружества, и мой долг, нет, моё право ожидать лояльности от людей, служащих в моих воинских частях. Подобно моему брату, множество из этих солдат – ваших сыновей, дочерей, жён и мужей – приняли ошибочное решение. Несмотря на это, я не могу судить их или даже ненавидеть за их действия. В действительности я уважаю их, поскольку они повинуются тому, что понимают под долгом защищать нашу великую нацию, как бы безрассудны ни были их поступки. Более того, как и любые военные, большинство этих людей просто подчиняются приказам старших по званию.

Об этих старших я и говорю сейчас. Тщательная работа департамента военной разведки, а также Министерства Разведки, Расследований и Операций, доказала, что фельдмаршал Джордж Хасек, без сомнения, злоумышлял долгие годы против трона Нового Авалона. Не просто с целью поддержать Виктора в ложных претензиях на трон Нового Авалона. Нет, преступления герцога Хасека гораздо более коварны, поскольку его планы предусматривали последующий выход всей марки Капеллы из состава Федеративного Содружества и образование нового Великого Дома под его диктаторским контролем. Меня глубоко огорчает, что в самый ужасный час, люди с такими полномочиями и находящимися под командованием войсками позволяют жадности и корыстолюбию затуманить свой взор и теряют ответственность за охрану жизней каждого жителя Содружества.

В связи с этим, сегодня в систему Нью-Сиртиса вошла оперативная группа в надежде, что герцог Хасек изменит своё решение после мирной демонстрации силы. К сожалению, он лишь оправдал наши худшие ожидания, когда космический флот под его командованием начал неспровоцированную атаку, заставляя наши корабли защищаться.

Это всё, что я могу сказать сейчас. Мой пресс-секретарь постарается ответить на все возникшие у вас вопросы, а так же предоставит дополнительную информацию по действиям фельдмаршала Джорджа Хасека.

Архонт-принцесса Катрина Штайнер-Дэвион, на экстренной пресс-конференции, Дворец Дэвионов, Новый Авалон, 31 октября 3065 года.

Стыковочный корабль «Пролетариат»

Околопланетарная орбита, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

2 ноября 3065 г.

Раздражённо сжав кулаки, генерал-гауптманн Виктор Амелио, командующий 4-й Донеголской гвардейской ПБГ и главнокомандующий всеми силами, посланными подчинить Нью-Сиртис, отвёл пристальный взгляд от главного обзорного монитора своего стыковочного корабля, когда тот замедлил ход. Через пятнадцать минут они войдут в атмосферу. В нескольких тысячах километров позади огромный огненный шар, почти скрытый за изгибом Нью-Сиртиса, рассекал верхние слои атмосферы. Он оставлял за собой след пламени, который, если смотреть с поверхности планеты, должен был перечёркивать всё небо. Его сопровождал сонм меньших обломков, настоящая стайка рыб, плавающая в кильватере пылающего кита. Это был «Хэнс Дэвион», один из немногих сохранившихся ФедСодовских крейсеров типа «Авалон», уничтоженный и сгорающий в атмосфере. Он сцепился в объятиях с «Ковенантом», чей гибельный таран сплавил двух чудищ в самоубийственной вспышке.

Архонтесса не будет обрадована, подумал он. Пока сплавленная куча металла, оставшаяся от кораблей, продолжала погружаться в атмосферу, и скрылась за видимым горизонтом, ещё одна мысль пришла ему в голову. Взять Нью-Сиртис, преподнести архонтессе голову герцога на блюде, и она не будет беспокоиться ни о чём. Это было задачей, которую она поставила перед ним, и он выполнит её.

На мгновение он отвлёкся на размышления о том, что случится, когда пылающие боевые корабли столкнутся с ледником на поверхности планеты. Возможно, они упадут на герцога и избавят Амелио от лишних хлопот.

Голос, который он узнал моментально, зазвучал из динамика:

– Ну, генерал, кажется, вы должны мне сотню крон, – сказал генерал-гауптманн Джастин Либо, командующий 11-м Авалонским гусарским полком.

Амелио посмотрел на динамик, будто там на самом деле было самодовольно ухмыляющееся лицо Либо, и с отвращением покачал головой:

– Мне кажется, что сейчас не время для веселья, генерал. Или вы смеётесь над потерей почти трёх сотен людей, не говоря уже о цене. Господи Боже, и какой цене!

Он снова сжал кулаки.

– Вы не так меня поняли, генерал, – произнёс Либо, даже в цифровой передаче голоса было слышно, что он уязвлён.

«Пусть обижается», – подумал Амелио. Как этот человек получил такое сильное политическое влияние при таком язвительном характере, было непонятно. По крайней мере, не он руководил вторжением.

– Во-первых, я просто указываю на то, что я утверждал несколько недель назад. Во-вторых, я не смеюсь над их смертями, я нахожу, что это печально. Я просто указываю на иронию ситуации, хотя многие, возможно, не видят её. Должен ли я напомнить вам, что за основу боевого корабля типа «Ковенант», протаранившего «Хэнса Дэвиона», вполне возможно, был взят крейсер типа «Кирисима», переданный Виктору Дэвиону за его помощь в операции «Бульдог». Видеть «Хэнса Дэвиона», сбитого боевым кораблём синдикатского происхождения, забудем, что он потащил «Ковенант» за собой… Ну же, генерал, вы должны увидеть иронию, неважно, какая бы горькая она ни была.

Амелио подошёл к офицеру связи, и положил руку на кресло молодого человека. Он приложил усилия, чтобы голос звучал ровно:

– Генерал, я понимаю, что вы пытаетесь сказать, но, положа руку на сердце, мне плевать на иронию. Если бы она помогла мне высадить ещё один батальон или больше на планету, если бы она могла вернуть «Хэнс Дэвион», тогда, может быть, я бы оценил её. До тех пор, мне кажется, нам следует готовиться к посадке. Простите, мне ещё надо купить отряд наёмников.

Похлопав офицера по плечу, он жестом показал ему прервать соединение, затем повернулся к другому офицеру связи, сидящему слева:

– Вам удалось связаться с «Легионом»?

– Я всё ещё работаю над этим, сэр. Сейчас идёт много преднамеренных помех, не говоря о том, что ещё нужно засечь его месторасположение.

– Я понимаю сложности, но у нас практически нет времени. Вам нужно соединить меня с ним немедленно.

– Да, сэр.

Амелио не оставалось ничего, кроме как ждать, и он шагнул к ряду мониторов, обслуживающимися группой мехкомандеров. Эта должность была относительно новой в ВСФС, и генерал ещё не решил, как он к ней относится. Хотя он служил в Вооружённых Силах Лиранского Содружества до их полной интеграции в Вооружённые Силы Федеративного Содружества в 3042-м, он никогда не предпочитал мехов остальным вооружённым частям, как многие офицеры его возраста.

По некоторым причинам, лиранцы считали штурмовых мехов квинтэссенцией военной техники. Но многолетняя неразрывная связь с военными Федеративных Солнц не только превратила большую часть старых лиранских войск из содержащих только мехи в смешанные, но и смягчила эту точку зрения. По крайней мере, он в это верил. Сейчас, всего через шесть лет после того, как лиранская часть Федеративного Содружества отделилась, чтобы сформировать Лиранский Альянс, много военных в верхних эшелонах командования уже снова вернулись к старым привычкам. Из-за этого он радовался, что его 4-е Донеголские гвардейцы остались в ФедСоде. Невзирая на то, что он и его подразделение теперь твёрдо поддерживали архонт-принцессу. Но эти мехкомандеры... Он не был так уверен.

Как самый технологически развитый Великий Дом, Федеративное Содружество всегда старалось, и обычно успешно, обеспечивать своих военных офицеров лучшей подготовкой и оборудованием. Это сделало их лучшими кадрами в известном космосе, и привело к тому, что ФедСодовский джаггернаут был устрашающим противником. Их последняя попытка расширить горизонты привела к появлению нового поколения полевых командиров вроде тех, кто сидел у своих консолей перед ним.

Комбинируя новые интенсивные методики подготовки, включавшие в себя последнее программное обеспечение для командования/управления/связи и логистики Новоавалонского Института Науки, ВСФС создали единую, «полнокартинную» программную среду, которая сняла логистическую ношу с командования. Это позволило мехкомандерам, находясь где угодно, напрямую контролировать подразделения от копья до роты, в зависимости от задания, и делать то, что они делали лучше всего: выигрывать сражения.

Но этот новый тип офицеров был далёк от того, что он знал большую часть своей жизни, и он не представлял, что делать с ними. Тем не менее, их первая переброска в операции «Бёрд Дог» против Дымчатых Ягуаров, была несомненно успешной. Теперь, когда ресурсов в его распоряжении было едва достаточно для захвата планеты, архонтесса снова продемонстрировала веру в его командные способности и – подчеркнув важность этой миссии, – дала ему штат этих офицеров. Он скоро задействует их в орбитальном десантировании своих мехов, прежде чем сами стыковочники окажутся на планете. Амелио только надеялся, что они не будут при этом пылать, как «Хэнс Дэвион».

Взглянув на пульт первого мехкомандера, он заметил несколько мониторов, клавиатуру и световое перо, которым активно пользовался офицер. Главный монитор в текущий момент показывал топографическую карту того, что, как полагал Амелио, являлось местом высадки роты. Слева от этого небольшой монитор передавал данные от всех двенадцати мехвоинов под прямым командованием офицера. Он сообщал ему обо всём, от изображения с обзорных камер, до общего статуса мехов и их собственного физического состояния. Наконец, несколько других мониторов выше и справа от главного, демонстрировали дополнительные условия поля боя: данные со спутника погоды, связь с двумя мехкомандерами, чьи подразделения находятся ближе всего, и, как ни странно, похоже, вещание стандартных местных новостей.

Почему это было важно, Амелио не мог понять. Хотя, с другой стороны, он не должен был понимать это. Эти офицеры были обучены для такой технологии, надо позволить им делать их работу. Его задачей было сказать, что надо сделать, а затем доверить им выполнение, и неважно, насколько странными казались их методы. Конечно, сейчас не происходило ничего значительного. Люди мехкомандера всё ещё были заперты в свои металлические коконы, ожидая приказа десантироваться на планету. Только тогда развернётся битва.

– Генерал, есть сигнал, – сказал офицер связи, прервав его мысли.

Возвращаясь на своё место, Амелио приготовился к своей первой битве в этот день. У него не было прямого командования над «Хэнсом Дэвионом», он только отдал приказ разобраться с «Ковенантом». Глядя на экран, он мог видеть слабо детализированное изображение мехвоина в нейрошлеме и хладожилете. Он мгновенно понял, что его техники смогли установить связь с полковником Чадом Дином на его боевой частоте, пока его «Легион» был в поле. Очень впечатляющий трюк, подумал он.

Он сжал плечо офицера в безмолвном одобрении. Было бы предпочтительнее видеть глаза Дина. Всегда проще торговаться с человеком, когда вы можете смотреть в его душу, но Амелио обходился чем есть.

– Доброго утра, полковник Дин, – начал он, стараясь говорить дружелюбно, но с уважением, как один военный с другим, – Говорит генерал-гауптманн Виктор Амелио, командующий Четвёртого Донеголского гвардейского полка, и командующий всеми вторгающимися силами, которые вы в этот самый момент готовитесь отбить. Такое быстрое реагирование красноречиво говорит об остроте ума, вас и вашего подразделения, и подтверждает репутацию «Авангардного Легиона», – небольшое умасливание никогда не повредит.

– Также я приветствую вас от лица её высочества, архонт-принцессы Катрины Штайнер-Дэвион. До её сведения дошло, что ваш трёхлетний контракт с Федеративным Содружеством закончится в следующем месяце. Так как ваша служба нашему Дому была безупречна, она бы хотела предложить Легиону ещё один трёхгодичный контракт. Хотя это и необычно, но она надеется на то, что, направив к вам меня, она продемонстрирует тем самым своё уважение к вам и вашему Легиону. Конечно, я осознаю, что обсуждение нового контракта покажется вам странным накануне сражения, но таких прецедентов было достаточно.

Амелио замолчал, давая Дину время переварить его слова и высказаться, если у него будет желание. Когда ответа не последовало, он решил, что настало время взяться за щекотливую часть.

– Мы хорошо понимаем сложности, которые ваше подразделение испытает, оказавшись под лиранским командованием, но вы не встретите подобных проблем тут, в Федеративном Содружестве. Хотя архонт-принцесса может сидеть на обоих тронах, она понимает, как важно иметь дела с обеими странами с надлежащим уважением, и это также касается наёмников и военных каждой страны. Я могу лично удостоверить этот факт, – он снова замолчал, но полковник Дин только сидел как статуя, безмолвный, как и пилотируемый им мех.

Амелио забеспокоился, но не знал, что делать, кроме как продолжать разговор.

– Что до специфики вашего контракта, я уполномочен увеличить вашу текущую плату в общем на двенадцать процентов, а также увеличить процент трофеев с поля боя до восьмидесяти.

– Восемьдесят процентов, – сухо сказал Дин, будто пробуя число языком. Это было огромное повышение по сравнению с пятидесятью по текущему контракту «Легиона» и один из самых высоких процентов, о которых был осведомлён Амелио. – Это прекрасно. И двенадцать процентов повышения в придачу. Это не помешает моему подразделению. Не правда ли, генерал Амелио? Э-э-э, я немного запутался, а почему вы предлагаете это сейчас? Наш контракт с ФедСодом заканчивается только в конце ноября. Я не хочу показаться невежливым, но будет целая куча времени послать посредника в Аутрич, чтобы заключить новый контракт. Что за спешка?

Во время всей речи, Дин не изменил позы и даже не моргнул, по крайней мере, насколько мог заметить Амелио через маленькую лицевую шторку нейрошлема мужчины, и с картинкой всё ещё становящейся нечёткой в неожиданные моменты. Раздражённый, Амелио не мог поверить, что полковник такой тугодум.

– Полковник, причина такой спешки – вторжение, которое должно произойти. Не секрет, что мы собираемся подчинить эту планету архонт-принцессе. Герцог демонстративно бросил вызов её высочеству, и настало время положить этому конец. Войска под командованием герцога – это совсем другое дело. Как всегда в таких ситуациях, они просто подчиняются его командам. Если они сложат оружие, им не причинят вреда никоим образом.

– Но вы заберёте их мехи.

Амелио сжал губы, отметив, что Дин не включил своё подразделение в утверждение. Каждый мехвоин боялся потерять свой мех. Хотя Амелио в свой должности чаще командовал за столом, чем в мехе, он знал, что это такое – шествовать по полю боя, глядя с высоты десять метров. Его девяностопятитонный «Баньши» сотрясал почву как землетрясение, и он чувствовал себя воплощением божества, готовым покорить жалких смертных, не могущих разделить такой славы. Хотя лишение мехов не такое частое явление сейчас, когда их производство увеличилось, оно всё ещё могло случиться.

– Да.

– То есть, чтобы сохранить свой мех, своё подразделение, не говоря о том, чтобы получить новенький выгодный контракт, все, что мне нужно сделать, это – что? Переметнуться на другую сторону? – Дин снова замолк, видимо, осторожно взвешивая слова. – Предположим, я это сделаю. Вы не думаете, что другие подразделения на планете останутся безучастны? Я долго тренировался с ними, и мне не доставит удовольствия столкнуться с гвардейцами или фузилерами по-настоящему. Что тогда?

– Я уверен, что если вы продемонстрируете своё решение оставаться нейтральным, или, может, дадите знать, что подразделение будет сражаться под знаменем архонт-принцессы, этот мир падёт без единого произведённого выстрела, – конечно Амелио был уверен, что ничего подобного не произойдёт, и никогда не верил. Самоубийственный таран «Ковенанта», уничтоживший «Хэнс Дэвион», был достаточным доказательством, что люди были полностью преданы Джорджу Хасеку.

Кажется, Чад Дин знал это. Он издал лающий смешок.

– Ха! То есть этот ослепительный огненный шар, пересекающий небо, на который мы сейчас смотрим, не считается за сделанный выстрел.

Амелио проигнорировал как комментарий, так и сарказм.

– Если начнётся битва, во что я не верю, тогда мы должны будем взять эту планету.

– Ха! – тело Дина сотрясалось от смеха. – О да, генерал, я действительно оценил, что вы тратите время из вашего занятого графика, чтобы связаться со мной. Тем не менее, вы можете передать архонтессе, чтобы она засунула свои комплименты в свою изящную маленькую белую попку.

Лицо Амелио дёрнулось от такого вульгарного и бесцеремонного ругательства в адрес законного правителя. Этот человек старался просто спровоцировать его? Возможно, стоило ещё подсластить сделку. В конце концов, Дин был наёмник.

– Полковник, я был бы признателен, если бы вы обошлись без подобных высказываний в адрес её высочества. Тем более, я уполномочен предложить вам до…

– Генерал, кажется, вы не понимаете, – перебил его Дин, в голосе которого зазвучала холодная ярость. – Мне не нужны ваши деньги. Мне не нужен ваш контракт. У меня уже есть новый контракт. Такой, что позволит мне спать ночью. Что до того, чтобы взять эту планету, я не уверен, что вам бы это удалось, даже перейди я на вашу сторону. Я говорил вам. Я тренировался с гвардейцами и фузилерами, не говоря уже об ополчении, месяцами. На их территории вы потратите весь следующий год, просто пытаясь выбить их из окопов. А раз я на их стороне, они не смогут проиграть. Так что, пожалуйста, генерал, добро пожаловать в нашу зимнюю страну чудес, и приготовьтесь получить обморожение, когда я вышвырну тебя из твоего меха, высокомерный лиранский ублюдок!

Связь прервалась.

Глядя на экран, Амелио не мог не удивиться, как Лиранский Корпус Разведки так ошиблись. Они сделали несколько психопортретов нового полковника «Легиона» и были уверены, что он не разделял старую ненависть подразделения против Лиранского Альянса.

Он медленно покачал головой. Это было не очень хорошее начало, совсем не хорошее начало.

12

Доброго вечера, и добро пожаловать на «Найтлайн». Наша новость дня касается прекращения боевых действий на планете Инаркс. Хотя штурм стоил им 9-го Лиранского регулярного полка, 3-я Лиранская гвардейская ПБГ уничтожила 7-й Круцисский уланский полк, и лоялисты сохранили контроль над планетой. Таким образом, высшее командование ВСЛА и архонт-принцесса получили важную фабрику по производству мехов в лиранском театре военных действий «Мелиссия», что является серьёзным прогрессом после сдачи Ковентри Виктору. Эта победа не только поднимет дух лоялистов, но также предоставит им ресурсы, крайне необходимые для того, чтобы отбросить войска Виктора.

Из голопередачи «Найтлайн», Донеголская Вещательная Компания, Донегол, Лиранский Альянс, 2 ноября 3065 года

Сасо, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

2 ноября 3065 г.

Было три часа ночи, кофе уже просто больше на неё не действовал. Генерал-майор Дебора Палу была на ногах почти сорок пять часов кряду, и говорила себе, что она уже совсем не девочка. Уже нельзя так обращаться со своим организмом в её возрасте и обойтись без последствий. Однако у Деборы не было выбора. После того, как герцог… нет! Она отказывалась думать об этом. Ещё кофе.

Поднявшись из-за своего пульта управления в Гроте, она направилась к столику с кофе-машиной. Этот напиток был известен в каждом штабе, с тех пор как появились первые такие здания, и даже задолго до этого, несколько тысяч лет назад, когда воины древней Эфиопии на Терре жевали зёрна для бодрости. Ей самой хотелось пожевать зёрен прямо сейчас.

«К чёрту эту варёную дрянь, дайте мне чистую эссенцию!» – думала она. Что угодно, лишь бы продолжать работать. Она сняла полный кувшин кофе с нагревателя, выкинула использованный фильтр и остатки кофе и начала готовить новую порцию, двойной чёрный. Пока ещё не «жевать зёрна», но уже была близко к этому.

– Генерал Палу, мы только что получили подтверждение со станции Альфа, – послышался голос связиста от приёмника в нескольких шагах от неё. – Они также атакованы.

Она не ответила, вместо этого сконцентрировавшись на медленно капающей в кувшин чёрной жидкости.

– Эм, генерал?

Дебора подняла руку в знак тишины и стала ждать, пока через фильтр набежит достаточно кофе, чтобы налить в чашку. Несколько секунд не сделают никакой погоды, и если она не сделает что-то, чтобы собраться с мыслями, от неё всё равно не будет толку.

Кап, кап, кап. Удивительно, как можно вложить всё внимание, всё сознание, в один поступок, который вовсе даже не был поступком. Пилотировать мех, лететь на большой скорости, заниматься любовью – она ещё могла понять, как можно вложить душу в это. Но смотреть на чёрные капли, падающие на чёрную поверхность? Был ли это просто недостаток сна, вместе с неподдающимся осознанию фактом вторжения на родной Нью-Сиртис, когда её милый… нет!

Она постаралась вновь прояснить свои мысли, пока один лишь капающий чёрный кофе не поглотил её сознание, не поглотил её целиком. Вздрогнув, Дебора неожиданно поняла, что уже должно было пройти десять минут или больше. Кувшин был полностью полон. Потрясённая тем, что она выпала из реальности, она поспешно схватила большую чашку, наполнила её и затем сделала большой-большой глоток, обжигая рот. Со стуком поставив чашку на стол, она обожгла себе ещё и руку, когда немного горячего кофе выплеснулось наружу. «Прекрасно, – подумала она, – Это тебе епитимья, Дебора, за такую непростительную потерю внимания. По крайней мере, это не даст тебе заснуть».

Она повернулась к технику-связисту, который говорил до этого.

– Почему мы не получили отчёт вчера? Это новый штурм?

– Нет, генерал. Видимо, станция Альфа попала в чрезвычайно сильную метель, которая только сейчас ослабла настолько, что стала возможна связь.

В мире, где метели были обычным явлением и случались то в одном, то в другом месте, для местного жителя назвать метель «чрезвычайно сильной» было преуменьшением года, всё равно, что сказать, что люди любят своего герцога.

Нет! Нет!

Она стояла, парализованная собственными мыслями, разрываясь на две половины, которые обе кричали: «нет!». Связьтехи молча переглянулись, будто размышляя, какая Дебора была готова сломаться под давлением. Это могло произойти, и даже она не была уверена, какая из её частей сможет пережить это тяжёлое испытание.

Хотя у неё всё же были шансы на победу. У неё хватало присутствия духа признать, что если она не перестанет отрицать истину, она рискует предать не только своих людей, но и своего герцога. Вот… она сейчас скажет себе это… ублюдки капелланцы сразили её герцога! Её жизнь. Её единственную причину для существования. Даже в собственной голове она едва могла произнести правду… Человека, которого она любила.

Она слушала безмолвно, не веря, когда доктор давал отчёт, а его зеленая одежда была запачкана кровью герцога. Ранение в руку было достаточно серьёзным. Также выяснилось, что герцог страдал мерцательной аритмией, которая до сих пор не была обнаружена. Повреждения от раны причинили глубокий шок, но порок сердца привёл к остановке сердца. Сердечный приступ! Она неискренне засмеялась при этой мысли. Ему было только тридцать пять, о небеса, он был всегда силён как бык, прекрасен как принц. Теперь как его жизнь, так и её рассудок, висели на волоске.

Его рука! Она терзалась при мысли, что он потеряет руку, но не могла заставить себя даже подумать о возможности смерти от порока сердца. О, она мечтала, что хотя бы однажды эти сильные руки приласкают её, но теперь, казалось, этого никогда не произойдёт. Они покалечили его и, сделав так, украли часть его души. Сможет ли он пилотировать мех снова? Но потеря руки не убьёт его, а вот сердце – может. Она видела выражение в глазах доктора.

Кто-то сильно потряс её за плечо, вернув тем самым в этот мир.

– Генерал, возможно, вам стоит немного отдохнуть, – сказал её помощник. – В данный момент мы не можем повлиять ни на какую битву. Наши планы были разработаны на недели, и теперь мы должны доверить нашим людям их выполнение.

Глядя на майора Эриксона, Дебора возненавидела его за жалость, которую она заметила в его глазах. Она также на миг ужаснулась мысли, что он мог знать о её тайных мечтах, что все они могут догадываться о её позоре. Нет, этого не могло быть. Она была слишком осторожна, никто ничего не знал. Эриксон, возможно, просто думал, что она нервничала по поводу вторжения. Лучше это, чем правда.

– Я никуда не собираюсь идти, – сказала она громко, заставляя всех повернуть головы в её направлении. Она понизила голос. – Пока мы не получим вестей от герцога.

– Но генерал, мы разбудим вас, как только что-то будет известно.

– Нет, я сказала, – рявкнула она и плотно сжала губы. Она знала, что должно быть выглядит страшно – мятая форма, мешки под глазами, и волосы, выбившиеся из узла, причёски, которую она обычно носила.

– Так точно, – сказал он.

О её слабости будут говорить, и слухи отсюда могут дойти до её людей на поле боя. Она должна смягчить последствия.

– Энсин, есть ли вести о новых подразделениях противника?

– Нет, генерал, как мы могли установить, войска вторжения состоят только из Четвёртого Донеголского гвардейского полка, Риджбрукского ОМК, и Одиннадцатого Авалонского гусарского полка.

Хотя она ещё сутки назад знала, кто напал на Нью-Сиртис, она стиснула зубы при его словах. Риджбрукское ОМК было войсками ополчения, игрушечные солдатики, которые не знали, с какой стороны берутся за меха. Но 11-й полк? Было неприятно думать, что они нападают на дэвионовскую систему. Как они могли?

– Итак, на данный момент они посадили почти все свои стыковочные корабли, большая часть их войск активно участвует в битве, и они пока не подобрались близко к нам. Почему?

Ей не надо было, чтобы кто-то проанализировал ситуацию за неё. Она могла сделать это сама. Но разговор должен был отвлечь её страдающее сердце.

– Мы думали, они начнут орбитальный штурм Грота, но то, что они делают сейчас, тоже имеет смысл, – сказал Эриксон. – Я всё ещё удивлён, что у них так мало войск, но, возможно, подкрепления уже в пути. В любом случае, они не могли сразиться с нами лицом к лицу, не тогда, когда мы хорошо знаем местность, а они нет. Мы отвели значительную часть наших войск, чтобы защитить Сасо и Грот, что дало захватчикам значительное преимущество на поле боя. Перегруппировка части войск с позиций у Сасо, чтобы помочь этим блокированным подразделениям, займёт несколько дней.

Дебора кивнула оценке.

– Вы правы, но мы также не можем оставить Грот совсем беззащитным, и это продолжит связывать ресурсы, которые могли бы быть переброшены на других ключевые позиции, чтобы остановить захватчиков. Враг просто загрузит несколько стыковочников и свалится нам на головы.

Эриксон выглядел обеспокоенным.

– Тогда это даёт им возможность поддерживать численное превосходство в поле, где они уничтожают наши войска, постепенно приближаясь к Гроту. У меня нет сомнений, что это место является их конечной целью. Им может понадобиться больше, чем просто численное превосходство, чтобы победить нас, но это разумный план.

– Да, особенно если их подкрепления уже в пути. Подкрепления, которые они могут бросить на нас, после того как мы передислоцируем часть защитников Сасо.

– Я размышлял над этим, генерал, и, хотя я никогда не недооценивал Катерину, я не уверен, что у неё есть подкрепления. Я изучал донесения нашей разведки, и все подразделения в шестидесяти световых годах от Нью-Сиртиса вовлечены в сражения. Конечно, она могла послать подразделение с большого расстояния, но, снова вопрос: откуда? Большая часть подразделений по всему ФедСоду также связаны битвой или зализывают свои раны после трёпки. Это почти чудо, что она смогла наскрести хотя бы такое войско, чтобы атаковать нас.

Дебора, задумавшись, скрестила руки на груди. Если Эриксон был прав, возможно, они уже увидели весь размах вторжения. Да, 4-й и 11-й полки были грозными соединениями, но она командовала превосходящими силами и знала местность. Это была классическая беспроигрышная ситуация. Конечно, если герцог умрёт, то это будет сокрушающий удар по боевому духу войск, но кто мог знать, что ублюдки капелланцы нанесут удар в самом начале вторжения Катерины? Картинка начала складываться в её мозгу, но знакомый голос прервал её мысли.

– Генерал, я могу поговорить с вами лично? – спросил доктор, пересекая залу Грота, чтобы подойти к ней.

Дебора медленно повернулась к нему, будто её глаза были следящим устройством, которое поможет ей узнать то, что знает он. Хотя все в помещении внезапно погрузились в работу за своими пультами, она знала, что все они обеспокоены не меньше её, и хотят знать, жив или мёртв Джордж Хасек.

– Доктор, все, что вы должны сказать мне, может быть сказано перед моими людьми. Смерть приходит ко всем нам, и солдаты знакомы с ней. Если герцог умер, я не буду скрывать это от своих войск.

Она сама поразилась, насколько её голос оставался спокойным и контролируемым. Внутренне она тряслась как осина на ветру.

Хотя доктор выглядел опустошенным, он улыбнулся.

– Я принёс добрые вести, генерал. Мы только что добились того, что состояние герцога изменилось с критического на стабильное, и мы уверены, что худшее позади. Он будет жить. К тому же, он уже требует информации о том, что происходит.

Шум радостных возгласов и аплодисментов взорвался по всему Гроту. То, что сказал доктор, звучало как слова герцога, и они все знали это. Хотя Дебора тоже могла плакать от облегчения, она прочитала ещё что-то в глазах доктора. Они не смогли спасти руку. Джордж Хасек никогда не будет снова пилотировать мех.

Слёзы навернулись ей на глаза, и она отвернулась. Некоторые из людей заметили это, но сделали вид, что ничего не видели, возможно, потому, что они сочли это слезами радости.

Часть глаз вокруг неё также сверкали непролитыми слезами. Как и она, люди любили своего герцога.

Она повернулась от доктора к ближайшему офицеру.

– Энсин, проинформируйте людей на полях сражений. Герцог жив!

13

РЕПОРТЁР: Мистер Льюис, где, по-вашему, сейчас находятся основные очаги гражданской войны?

ЛЬЮИС: Ну, Том, я бы без сомнения назвал системы Кавано II, Далкит, Гиансар и Марлетт, где в настоящее время в бой вовлечены не менее трёх полков на каждом. Успех для любой стороны позволит перебросить войска в другие горячие точки, создавая эффект домино для этой стороны. Камбрс тоже оказался бы в этом списке, однако же Двадцатый и Двадцать третий Арктуранские гвардейские полки одержали верх над Третьим Донеголским гвардейским. К сожалению, при этом они потеряли своих побратимов, Двадцать пятый Арктуранский гвардейский полк.

РЕПОРТЁР: Я заметил, что Нью-Сиртис не входит в ваш список.

ЛЬЮИС: Это потому, что сражение на Нью-Сиртисе можно вынести в отдельный класс, сверхглавный очаг, если угодно. Это не только мир, на котором, несомненно, идут самые ожесточённые бои в Альянсе или Федеративных Солнцах, это единственный ключевой мир, владение которым спорно. Победа для любой стороны будет разгромом для другой, не говоря уже о поднятии и потере духа. Волей-неволей, от Нью-Сиртиса зависит будущее Нового Авалона. Конечно, тот факт, что герцог Хасек, кажется, имеет дополнительную, личную выгоду, делает развязку более критичной. Я думаю, мы наблюдаем за долгой и ожесточённой битвой за столицу марки Капеллы.

Интервью с военным аналитиком Джеффри Льюисом, «Конфликт», Федеральная Служба Новостей, Робинсон, Федеративные Солнца, 2 ноября 3065 года  

Обсерватория дальнего космоса «Белл-1»

Хэноуэр Хелл, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

2 ноября 3065 г.

– Лейтенант Петерсон, – сказала субалтерн-офицер Дора Пелтран из кабины своего «Файрбола», – Кажется, к нам гости пожаловали.

– Что? – Сэмюэль Петерсон вгляделся в обзорный экран своего «Мэнь Шэня», не веря своим ушам. Как, чёрт возьми, лиранцы прознали об этом строении посреди Ньюсиртисских тропиков?

– Похоже, полурота, подходят с азимута два-шесть-девять, всего в километре от моей позиции. Ещё они движутся быстро, лейтенант. Скорее всего, лёгкие мехи, или крайне быстрые средние.

– Проклятье, – сказал Петерсон. Его мозг лихорадочно работал, стараясь выбрать оптимальный вариант действий. В конце концов, у него было только разведывательное копьё. Никто не ожидал, что войска захватчиков узнают об этой вспомогательной ГИГ-станции.

Полурота означала, что у врага восемь машин, похоже, все восемь мехи. Это было вдвое больше, чем его отряд. Хотя его копьё имело преимущество защитников, плюс хорошее знание местности, но двойное численное превосходство противника не было залогом успеха. Особенно учитывая, что его пятидесятипятитонный «Мэнь Шэнь» был тяжелее всех машин в отряде.

– Лейтенант? – поторопила Пелтран.

– Я думаю, чёрт возьми. Дай мне минутку. – Петерсон убеждал себя, что этого не произойдёт, но ему всё же стоило вызвать подкрепление, когда вчера пришло сообщение, что главная ГИГ-станция в Сасо была выведена из строя в результате диверсии. У вторгшегося противника не было времени глушить связь, и это было причиной охранять этот реликтовый передатчик, некогда принадлежавший «Прометей Инкорпорейтед» Звёздной Лиги. Хотя станцией и не пользовались больше века, она поддерживалась в достаточно хорошем состоянии, чтобы послужить в экстренных ситуациях. Даже уступая врагу в численности, он не осмелился отступать. Он будет уволен так быстро, что дверь за ним захлопнется со шлепком прямо по спине и заду до того, как он выйдет. Не говоря о том, что скажут его друзья-мехвоины. С другой стороны, он останется жив.

– Лейтенант, не хочу проявить неуважение, но они приближаются действительно быстро. У нас всего пара минут, прежде чем они будут тут.

– Субалтерн Пелтран, я слышал и понял ваш первый доклад, – рявкнул Петерсон. – Я хочу, чтобы вы вернулись сюда сейчас. Нас уже превосходят числом. Меньшее, что мы можем сделать, – это встретить их всем копьём. – Учитывая, что максимальная скорость «Файрбола» была более чем сто восемьдесят километров в час, он не знал других мехов, которые могут перехватить мех Пелтран.

Взглянув на главный обзорный экран, он тяжело вздохнул. ГИГ-станция была позади, а перед ним раскинулся идиллический пляж, омываемый морем. Множество солнечных дней он провёл, катаясь по этим волнам на доске. Пальмы покачивались от бриза, и он мог видеть отсюда свой гамак, подвешенный между двумя деревьями. Недавно он вышел в море на катамаране, и поймал самую большую рыбу, которую видел в жизни. В обычных условиях это было самое лёгкое назначение на Нью-Сиртисе, если вас устраивало жаркое тропическое солнце после большого количества снега и льда. Подразделения часто оспаривали право быть направленными сюда.

Теперь его действительно надо будет оспаривать, и Петерсон боялся, не только за себя, но и за маленький кусочек рая на замороженном шаре Нью-Сиртиса. Он развернулся и направил своего «Мэнь Шэня» в сторону от пляжа, мимо старой обсерватории дальнего космоса и её ГИГ-станции. Возможно, он был не лучшим воином или командиром, но он был умелым солдатом, который поучаствовал в своей доле сражений. Он служил настолько хорошо, сколько мог, и никто не мог требовать большего.

Он сжал челюсти, чтобы переключиться на общую частоту своего копья.

– Хорошо, отряд, у нас проблемы. Восемь неопознанных объектов быстро приближаются к нам, и мы должны остановить их. Мы не можем просто сидеть тут и ждать нападения, так что я хочу напасть первым. Скорость позволяет нам встретить их на полпути, в карстовой долине, через которую они идут, мы можем их перехватить, – по крайней мере, он надеялся на это, если им повезёт. – Выдвигаемся.

Хор голосов подтвердил приказ с разной степенью энтузиазма.

Голос Доры Пелтран, чей двадцатитонный «Файрбол» был быстр, как молния, но снабжён словно папье-маше вместо брони, звучал возбуждённо. Или она была безрассудна, или очень уверенна в себе. Возможно, и то, и то.

Субалтерн-офицер Ли Су также выразил доклад громко и чисто, добавив, где захватчики смогут найти свои мехи после того, как он с ними разделается. Хотя его тридцатипятитонный «Бэттл Хок» считался лёгким мехом, это был превосходный лёгкий мех ближнего боя. У него была достаточная скорость для быстрого сокращения дистанции и отступления, а три средних импульсных лазера могли вскрыть даже средний мех.

Гэри Руссо, последний член копья, пилотировал «Энфорсер» модификации ENF-5D, известный как один из самых прочных из когда-либо производимых средних мехов. Не такой шикарный, как «Мэнь Шэнь», которым завладел Петерсон в рейде на Дом Ляо, но достаточно неплохой. Голоса Руссо почти не было слышно, он едва шептал в микрофон. Было парадоксально, что двое мехвоинов в самых тяжёлых машинах волновались больше всех, хотя, возможно, причиной этого был больший боевой опыт, подсказывающий им, чего ожидать. Дора и Ли пробыли в фузилерах меньше времени, чем их товарищи по копью.

Петерсон выбросил подобные мысли из головы, и заставил себя сосредоточиться на предстоящем задании. Приведя в действие педали ножного управления, он двинул «Мэнь Шэнь» вперёд, позволяя телу двигаться вверх-вниз. Он довольно долго не мог привыкнуть к походке «Мэнь Шэня», с его гнущимися в обратную сторону ногами, и выступающей вперёд кабиной. Но теперь он чувствовал себя текучим, как вода, смертельно опасным элементалом, чьи изумрудные энергетические лучи отнимут жизнь у вражеских машин.

После нескольких минут пути через всё учащающиеся карстовые впадины, которые предоставляли отличное укрытие для меха, он услышал гудок, предупреждающий его о захвате в прицел противника. Уклоняясь влево и вправо, Петерсон попытался сбросить захват, когда десять ракет дальнего действия устремились к нему. Как часто случалось со стандартными РДД, они потеряли цель и взорвались далеко позади него. Даже грязь, поднятая их взрывом, не долетела до его «Мэнь Шэня».

– Контакт! Повторяю, есть контакт, однако всё ещё не вижу противника, – сказал он в микрофон. – Эти впадины мешают мне опознать машины противника.

– Вас понял, лейтенант, – ответил Руссо. – Я также ничего не вижу, всё скрывает рельеф.

– Да, но это значит, что они тоже не видят нас, – вставил Су.

Мёртвая тишина на связи подсказала Петерсону, что последний комментарий попал в цель. Его копьё не хотело, чтобы их обнаружили, и чем дольше враг будет выяснять своё преимущество в количестве, тем дольше протянет подразделение. И чем дольше они продержатся, тем больше шансов у них будет справиться с этим.

Достигнув одной впадины, которая была закрыта с трёх сторон, а с четвёртой давала вид на открытую местность, Петерсон попятился, чтобы попасть туда. Он надеялся, что это даст ему дополнительный выстрел в любой проходящий мимо мех, прежде чем тот заметит его. Затаившись, он выключил столько теплорассеивателей, сколько осмелился и снизил мощность своего термоядерного реактора, чтобы скрыть свою ИК-сигнатуру. Это был риск, который мог помешать ему достаточно быстро вернуть «Мэнь Шэнь» к работе в полную мощность.

По командной линии пилоты его копья также сообщали о контактах с врагом.

– На меня несётся «Вульфхаунд». Кажется, стандартный WLF-2, – сказал Су.

Петерсону это не понравилось. На открытой местности «Вульфхаунд» разорвёт его «Хок» на части. Он только надеялся, что прыжковые двигатели Су помогут тому оставаться в безопасности.

– Тут «Тэйлон», старается что-то сделать со мной, но я извожу его бегом, – отчиталась Дора Пелтран. Её голос звучал ликующе.

Слушая, Петерсон почувствовал, что его нейрошлем внезапно потяжелел до целой тонны. Она, конечно, могла обгонять «Тэйлон» хоть весь день, его максимальная скорость была только чуть выше крейсерской скорости Пелтран. Но один попавший в цель выстрел из ППЧ «Тэйлона» пробьёт броню в любом месте «Файрбола». В некоторых местах, например руке, броня будет начисто срезана. Как долго удастся ей играть в русскую рулетку?

– Я нахожусь под сильным огнём. Мне нужно подкрепление сейчас, – обратился Руссо. – Повторяю, я сдерживаю «Найтскай» и «Клинт», и запрашиваю немедленной поддержки. Лейтенант… Сэмюэль! Этот крик почти заставил Петерсона покинуть укрытие, страх заставил его полностью покрыться потом, хотя в кабине было почти прохладно.

В него вселился ужас. Не только за себя, но и за всё копьё. Как только он мог подумать, что они возьмут верх? Вражеский «Найтскай» сам весил как «Энфорсер» Руссо, и был более маневренным. Не говоря о том, что топор «Найтская» с лезвием из обеднённого урана был достаточен, чтобы сниться мехвоину в кошмарах. Добавьте ещё сорокатонный «Клинт», и всё кончено. А ведь было ещё четыре других меха!

Но этого было недостаточно, чтобы его надолго парализовало страхом. Возможно, это была худшая ситуация, с которой он когда-либо сталкивался, но он не первый раз был в битве. Он не видел никакой разницы, кроме того, что сейчас он сражался со своими соотечественниками.

Сигнализация вырвала его из размышлений, оповестив о приближающемся противнике, заставляя его сердце биться чаще. В глазах потемнело, будто он только что быстро поднялся. В поле зрения выплыла пара смертельно опасных тяжёлых ховертанков «Фалькрам», едва ли в ста метрах от него. Рубиновый огонь из их турелей уже резал броню с его меха.

Шок от атаки ховертанков вместо мехов, заставил его застыть. Килоджоули энергии, плавящие броню «Мэнь Шэня», прервали его ступор. Схватив правый рычаг управления, он вызвал шквал нефритовых лучей из четырёх средних импульсных лазеров. Но он ждал слишком долго, и оба ховертанка только что вышли из его линии видимости. Более того, он выключил все теплорассеиватели, кроме одного, стараясь спрятаться, – факт, о котором он забыл, поспешив ужалить своих мучителей. Теперь жар захлестнул кабину, и ещё один сигнал тревоги оповестил о неизбежном выключении реактора. Он ударил кулаком по выключателю автоматики, злясь, что был обманут собственной глупостью.

Подавшись вперёд, он перекинул выключатель реактора, успокоившись, когда услышал шум термоядерного двигателя, набирающего полную мощность. Он отжал газ на полный вперёд, но «Мэнь Шэнь» поднимался в полный рост вяло, замедленный перегревом. Его трёхпалые когтистые ступни пропахивали борозды в земле, стараясь быстрее набрать скорость. Щёлкнув ещё несколькими переключателями, он привёл в рабочее состояние свои теплорассеиватели так быстро, как это возможно.

Его резко швырнуло вперёд, на ремни безопасности, впившиеся в его плечи. Жалобный вой его гироскопа, старавшегося удержать «Мэнь Шэнь» вертикально, почти потонул в звуках множественных взрывов и кусков брони, отлетающих с его спины. Проверив часть дисплея, отвечавшую за задний вид, он грязно выругался, увидев, что промелькнувшие цели были парой ховертанков «Дриллсон».

– Копьё пятидесятитонных ховертанков! – очень громко выкрикнул он. Он только что потерял полторы тонны брони от выстрелов «Фалькрамов», а теперь ещё тонна валялась мусором на земле, благодаря залпам ракет дальнего действия «Дрилсонов». Его превосходили по количеству четыре к одному, каждый ховертанк весил пятьдесят тонн, только на пять меньше, чего его мех, и каждый обладал большей маневренностью. Хотя у него была большая огневая мощь, их композитная броня и оружие были лучше его. Ему отрезали пути отступления, его превосходили по количеству, его превзошли по оружию.

Пока лазерный и ракетный огонь продолжали методично превращать его мех в шлак, Петерсон ничего не мог поделать и думал, все ли его товарищи, сражающиеся с захватчиками на Нью-Сиртисе, столкнулись с таким перевесом.

Он не знал, что это будет последняя его мысль, когда рубиновый огонь прорезал ослабленную броню его кабины и за долю секунды превратил его в красный туман, но Сэмюэль Петерсон не мог заставить себя ненавидеть врага, который был его соотечественником.

14

До нашего сведенья дошло, что у порога нашего Великого Дома был совершён в высшей степени отвратительный поступок. То, что наше общее прошлое не было мирным, не извиняет такого грубого нарушения соглашений Звёздной Лиги, когда ни малейшей улики не было представлено членам совета. Если в Доме Дэвион желают погубить родную кровь и ввергнуть свой народ в кровавую гражданскую войну, так как можно сомневаться в том, что какой-то фанатик изнутри их собственного государства может пытаться убить властителя одной из марок. Мы желаем, чтобы Лорды Совета осудили Штайнер-Дэвионов за их ничем не оправданные претензии. Более того, мы требуем публичного извинения за это неуважение нашей чести.

Мы благодарим Лордов Совета за уделённое время и честные попытки в этом деле.

Сообщение от канцлера Сунь-Цзы Ляо Совету Звёздной Лиги, Сиан, Капелланская Конфедерация, 9 ноября 3065 года

«Ньюсиртисские Металлы Лимитед», Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

9 ноября 3065 г.

Помещение для дежурных экипажей флагманского стыковочного корабля генерал-гауптманна Виктора Амелио «Пролетариат» трещало по швам, вместив двадцать четыре человека. Корабль стоял возле руин завода «Ньюсиртисских Металлов». Амелио созвал своих командиров на встречу для составления планов.

Виктор не мог избавиться от ощущения, что что-то было неправильно. Ничего конкретного, но оно преследовало его с самого момента, когда флот вошёл в систему. Он внимательно просмотрел планы, последние донесения разведки о защитниках планеты и их последней известной дислокации, проверил склады припасов, снаряжения и запасных частей, он даже дошёл до того, что просмотрел сведения о последних переводах людей в подразделения, находящиеся в данный момент под его командованием. Но он не смог обнаружить, что было не так.

И всё же он чувствовал зуд между лопатками, который за десятилетия военной службы превратился в знак, что он упустил что-то важное. Пожав плечами, будто физически попытавшись избавиться от ощущения, Амелио выбросил эти мысли из головы. В конце концов, он и его войска захватили все свои основные цели. В чём же тогда была проблема?

Стоя во главе стола, за которым сидели его офицеры, он постучал костяшками по поверхности из прессованного картона, призывая собрание к порядку. Вокруг него собрались полковые и бригадные командиры вторгавшихся войск, и их помощники. Хотя эта встреча оторвала их от прямого командования своими подразделениями, Амелио считал очень полезным составление планов при личной встрече. Такие собрания позволяли им все тесно взаимодействовать, кроме того, он извлекал много информации, наблюдая за тонкостями мимики и жестикуляции офицеров. Этого для него было достаточно, чтобы игнорировать любые жалобы о том, что это отнимает слишком много времени, предназначенного для выполнения текущего задания.

Слева от него сидели генерал-лейтенанты Линтон Такер, Райе Сэмюэльс и Иван Берщ, командиры бригад его ПБГ. Он вверял им собственную жизнь бесчисленное множество раз.

Места вокруг дальнего конца стола занимали генералы Сет Миллер, Эмелин Джонс, Эмма Лэзенби и Франк Дженкинс, командиры риджбрукского ополчения марки Капеллы. Хотя Амелио изначально скептически относился к их включению в оперативную группу, до сих пор ополчение и его командиры выполняли задания, которые он им давал. Что более важно, они были полностью преданы архонт-принцессе.

Справа от него находились офицеры 11-го Авалонского гусарского полка, чей командующий, генерал-гауптманн Джастин Либо, вечно выглядел самодовольно, что всегда безуспешно пытался игнорировать Амелио. За Либо сидели генералы Робин Ким, Сафрон Гэйл и Эйс Кросби, командиры бригад 11-го полка. Помощники генералов заняли стулья вдоль стен, а собственный помощник Амелио сидел в готовности за стенографической машиной в углу. Амелио был большим сторонником записи каждого слова на подобных встречах. Никогда не знаешь, что может пригодиться.

– Господа, что у нас? – спросил он.

Сет Миллер потянулся вперёд и надавил кнопку в панели стола, активируя небольшой голопроектор, установленный в центре. Бело-голубой шар с тонкой полоской зелени на экваторе, медленно вращаясь, поднялся над столом – изображение Нью-Сиртиса. Он пробежался ещё по нескольким кнопкам, что заставило проявиться на поверхности планеты три квадрата цвета Лиранского Альянса.

– Генерал, как вы можете видеть, моё ополчение успешно захватило три свои главные цели, – Миллер указал на самый северный край северного континента Нью-Сиртиса, который содержал все три квадрата. – Однако склад снабжения на леднике Пагетори было начисто опустошён, когда мы добрались туда. Либо жителям Нью-Сиртиса были нужны эти припасы, либо они каким-то образом смогли узнать, что это была одна из целей, и разгрузили склад.

– Невозможно, – сказал Либо. Невзирая на несколько бесед Амелио с Джастином о его поведении на встречах, этот человек всё ещё производил впечатление, будто он отчитывает Миллера за его невежество. – Как они вообще могли узнать о наших главных целях? Месяц назад этот план ещё не был согласован.

Другой офицер, может, рассвирепел бы от упрёка, но Миллер остался спокоен.

– Понятия не имею, генерал. Исходя из донесений разведки, этим складом пользовались пятьдесят лет. То, что они забросили его как раз перед вторжением, кажется слишком удачным для них совпадением.

– Чушь! Скорее, наша разведка ошиблась.

Миллер пожал плечами, будто соглашаясь, что, конечно, возможен и такой вариант. Продолжая, он указал ещё на два синих квадрата.

– Второй, но гораздо меньший склад снабжения, был взят под контроль. Наконец, мы захватили главную станцию нефтепровода на Пагетори.

С этими словами он сел.

Настала очередь Либо. Он наклонился и скупыми движениями нажал несколько кнопок на поверхности стола, добавив ещё четыре квадрата на вращающийся шар.

– Мы установили нашу главную операционную базу в кратере Юлий, на островах Копполин, – начал он. – Наши другие цели – главный северный континентальный узел нефтепровода, геотермальная электростанция Бирин, и посадочная площадка Сиртис II – также безоговорочно в наших руках.

Амелио не мог оставить это без внимания:

– Безоговорочно в наших руках, генерал? А мне казалось, что только вчера на электростанцию была совершена контратака.

Либо отмахнулся от замечания обычным махом запястья.

– Не более чем конвульсии уже мёртвого тел.

– Эти «не более чем конвульсии» стоили вам семи мехов, генерал. – Амелио не хотел критиковать Либо перед остальными офицерами, но он должен был открыть всю правду. – Я никак не могу назвать это не более чем конвульсиями.

На короткое мгновение что-то вроде злости мелькнуло в глазах Либо, но исчезло так быстро, что Амелио не мог с уверенностью сказать, не показалось ли ему. В те короткие месяцы, что он провёл в компании Либо, он впервые заметил, чтобы этот человек выразил хотя бы намёк на злость. С другой стороны, его спровоцировали.

– Мой главный техник заверил меня, что три из этих мехов снова будут в строю в течение недели, – спокойно сказал Либо. – Учитывая, как легко мы захватили узел нефтепровода и посадочную площадку, я не думаю, что это важно. Я не озабочен такими потерями. Они не повлияют на следующую стадию вторжения в любом случае.

Посмотрев на Либо в упор, Амелио снова задумался, как этот человек поднялся до должности командира целой полковой боевой группы. Он действительно был настолько неосмотрителен, или просто прячется за маской безразличия? После долгой паузы Виктор понял, что с тем же успехом мог бы смотреть в стену, так что он отвёл взгляд и в свою очередь нажал несколько кнопок, добавляя ещё четыре голубых квадрата на голографическое изображение Нью-Сиртиса.

– Четвёртый полк также захватил четыре свои главные цели: джасперский нефтеперерабатывающий завод, посадочную площадку Нью-Хевэн, вторичный ГИГ-узел и место, которое мы сейчас занимаем, – «Ньюсиртисские Металлы Лимитед».

– Хм, генерал, – перебил Либо, – если я правильно помню, ваш полк должен был взять завод нетронутым, правильно? Что случилось? Приземлившись тут, я заметил, что он был разрушен фактически до основания. Это должно было стать одной из наших главных ремонтных зон. А теперь?

Амелио свирепо глянул на Либо. Он только что собирался объяснить ситуацию, но комментарий Либо заставил это выглядеть так, будто Амелио также старался скрыть частичную неудачу от своих людей. «Мы точно на одной стороне?» – задался он вопросом.

– Я как раз собирался объяснить, Джастин, – сказал он, надеясь, что упущение звания и обращение по имени покажет Либо, кто тут главный. Он повернулся к остальным. – Мы высадились почти в центре фабричного комплекса, и всё шло хорошо до момента, когда мы уже почти захватили всё. Затем целое копьё защищающихся мехов переключило огонь на здание. Такое бессмысленное уничтожение собственного имущества застало нас врасплох, и мы ответили огнём из всего, что имели. Но они не пытались защищаться. Они просто двигались вперёд, как сенокосилки, методично проделывая дыры в горнах печей, разрезая рештаки и прессы, прорубаясь через ленты конвейеров, просто уничтожая всё на своём пути. Нам потребовалось более пяти минут, чтобы уничтожить последний мех. Ни один из них ни разу не выстрелил в ответ.

Жуткая тишина нависла над столом, и даже Либо, казалось, был потрясён отчётом. Именно тогда Амелио понял, что во многом его беспокойство было вызвано этим инцидентом. Это чувство появилось с того момента, когда «Ковенант» протаранил «Хэнс Дэвион», доказывая, как далеко могут зайти защитники. А теперь они демонстрируют такую же свирепость в наземных сражениях. Он никогда не забудет эти искореженные и побитые мехи, когда они пробивались вперёд сквозь опустошительный огонь, чтобы сделать ещё один орудийный залп, выстрелить ещё раз из лазера, взорвать ещё что-то, что помешает захватчикам воспользоваться фабрикой. Это было довольно плохо. А ещё хуже была реакция некоторых его людей, которые стреляли снова, и снова, и снова по уже мёртвым телам. Амелио просто не мог поверить в это, пока он не просмотрел снова видеоотчёты битвы. Опустятся ли все его войска до такого зверства? Он молился, что нет, но знал, что только он может предотвратить это.

Стараясь, чтобы тревожащие его мысли не показались на лице, он заговорил снова.

– Нечего и говорить, я уверен что «лёгкая» часть нашего вторжения закончена. Оставшаяся будет сложна и болезненна. Это не просто война. Это спор о том, кто имеет право вести нас, кому мы преданы. Такие битвы самые кровавые. Помните это, когда мы запустим вторую волну.

15

Я верю, что настало время для нового лидера. Не просто устранения архонт-принцессы, но полного завершения правления династии Дэвионов. Хотя Дэвионы вели наших людей на протяжении веков, Великий Враг навсегда испортил их кровь, соединив её с грязной голубой. Некоторые говорят, что есть линии крови Дэвионов, кузены и полукровки, чьё происхождение чисто. Тем не менее, если уж один из величайших когда-либо живших Дэвионов может сбиться с пути истинного и стать Великим Врагом, запачкав себя связями с грязными торговцами, тогда я скажу, что кровь Дэвионов слишком ослабла. Если мы продолжим оставаться верными их крови, нас ждут только большие беды и бедствия. Сейчас, наоборот, настало время новой крови, пора снова вернуться на наш путь, снова стать самым могущественным Великим Домом, который когда-либо видели во Внутренней Сфере. Время очистить ряды Дэвионов и принять новую судьбу.

Пиратское вещание радикальной секты «Люди за чистоту рода Дэвионов», Робинсон, Федеративные Солнца, 28 ноября 3065 года.

Хэвенс Топ

Ледник Пагетори, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

29 ноября 3065 г.

Лейтенант Бетт Северенсон выстрелила в риджбрукский «Энфорсер» в момент, когда тот укрылся за каменную верхушку Хэвенс Топ. Вода изверглась длинным, около ста метров, фонтаном, обнажив породу, и ударилась в твёрдую поверхность ледника. При температуре ниже нуля большая часть жидкости замёрзла, превратившись в неправильной формы кусочки льда, и они подпрыгивали, отскакивали и разбивались, врезаясь в лёд. Дополнительные килоджоули энергии мгновенно превратили лёд в пар, создавая огромные белые облака, снизили и без того плохую видимость из-за бушующего снежного шторма. Остаточное тепло от выстрелов вместе с теплом, отдаваемым в окружающую среду самими мехами, расплавило лёд, создавая первый водопад на Хэвенс Топ за последние семь тысяч лет.

Хэвенс Топ, находившийся почти прямо на север от Сасо, был одним из немногих горных пиков, возвышающихся над ледником Пагетори, и на нём был расположен бункер с припасами. Его защищали бойцы Легкой Гвардии Дэвионов.

– Куда он делся, Джон? – спросила Бетт. Проверив различные приборы обнаружения цели, она ничего не увидела. Она потеряла вражеский «Энфорсер» за каменистым пластом породы и не могла снова обнаружить его. Нехорошо, совсем нехорошо.

– Простите, лейтенант, но я тоже его потерял. Просто ничего не могу увидеть в этой каше.

Бетт уже собиралась ответить, когда особенно сильный порыв ветра заставил её «Аргус» на миг потерять равновесие. Она сделала шаг назад и расставила ноги шире. Последний раз, который она позволила гироскопу справляться с ветром и льдом, она закончила лёжа на спине.

Широкие трёхпалые ступни «Аргуса» легко пробили верхний слой льда и зарылись в снег под ним. К счастью для всех них, снег был спрессован веками и достиг практически прочности железобетона. Иначе бы они зарывались по колено на каждом шагу, а это был не лучший способ вести битву. Её враги были в том же положении, но это не было утешением, потому что у них были прыжковые двигатели, а у неё нет. Хотя «Гелиос» Клифтона и «Блэкджек» Джеффа также были снабжены прыжковыми двигателями, мехи были относительно медленными для их размера, что ограничивало их маневренность. Сравнивая их с вражескими «Энфорсером», «Хатчетмэном» и «Куикдро», она всё ещё немного беспокоилась. Бетт даже не хотела знать, какой был четвёртый мех в риджбрукском копье.

Резкий порыв ветра возвестил о начавшемся граде. Он молотом обрушился на её «Аргус», сбив почти полтонны брони с левой ноги, правой руки и груди. «Что за чертовщина?» – подумала она, проверяя мониторы под вой сигналов тревоги. Бетт бывала в нескольких разрушительных бурях до этого, но ни разу в такой, где град мог пробить линейно-кристаллическую сталь.

Она уже была готова сообщить об этом новом обстоятельстве остальной членам копья, когда прозвучал сигнал, оповещавший о приближении противника. Пятясь назад, она начала поворачивать корпус как раз в момент, когда каскад ярко-рубиновых энергетических лучей вгрызся в правый бок меха. Большой лазер легко испарил её броню, оставляя облачко металлического пара, создав ещё больше беспорядка, когда вихрь ветра закрутил испарения рядом с её «Аргусом». Обзывая себя последними словами, она готовила собственное оружие. «Энфорсер» практически возвестил о своём присутствии выстрелом кластерными боеприпасами, а она продолжала стоять не скрываясь, требуя ещё, как дешёвая шлюха.

Схватив ручку управления, она продолжала пятиться и покачиваться, в попытке сбросить прицел противника, ожидая, когда загорится золотым её собственная прицельная сетка. Захват цели произошёл, и Бетт выпустила из своей роторной автопушки сплошной поток снарядов в оболочке из обеднённого урана. Совершенно не понимая, зачем захватчики атаковали такой пустяковый оружейный склад, который защищало её копьё, она опрометчиво переключила свою автопушку на максимальную скорость стрельбы, собираясь открыть счёт. Душераздирающий стон пушки прорезал ветер, пока звук не заставил её сжать зубы от боли.

Делая шесть выстрелов за то же время, что обычно занимает один стандартный, многоствольное орудие вращалось на максимальной скорости, создавая такую вибрацию, которую мог компенсировать лишь её усовершенствованный баллистический компьютер. Сквозь тающее металлическое облако от её брони, которое ветер начал относить в сторону, она могла видеть, как снаряды врезаются в «Энфорсер», вызывая ливень раскалённых искр и кусков пробитой брони меха.

Свирепо скалясь, она неистово пыталась удержать их на цели, когда звук, будто её меху оторвало руку, глухо зазвучал по всему «Аргусу». Ровный поток гильз прекратился, будто кто-то закрутил водопроводный кран. Зазвучали предупреждающие сигналы, и пронзительно-красные огни заполнили половину её экрана. Бросив быстрый взгляд на схему повреждений и внутренние обзорные системы, она громко выругалась, ударив кулаком по ноге.

– Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, чёрт! – кричала она, перекрикивая шум.

Если она думала, что её тирада изменит ситуацию, то она ошиблась. Кожух ствола её роторной автопушки, которой не пользовались целых несколько часов, наверное, забился слишком большим количеством снега и грязи. Вдобавок ко всему, её необдуманное использование самой высокой скорострельности без прогрева или прочистки оружия вызвало катастрофическое заклинивание, делая главное оружие её «Аргуса» бесполезным. Имея лишнее время, она могла бы расклинить его, но ещё один сверкающий энергетический луч попал в правый торс, срезая остатки брони и пробиваясь внутрь, уничтожая хрупкие внутренние механизмы. Ещё один сигнал тревоги и мерцающий огонёк проинформировал её, что активный зонд «Бигль» также стал бесполезен. После отказа главного оружия это было наименьшей потерей.

– Джон, – сказала она. – Мне тут небольшая помощь нужна. – Она не хотела признаваться, что заклинила главное оружие, – её копьё не даст забыть ей этого, – но это было лучше, чем альтернативные варианты. – Я заклинила свою роторку, и потеряла почти половину брони. Как у вас?

Она продолжала уклоняться и пригибаться в меру своих сил, используя бурю и постоянное присутствие каменистых выступов, чтобы прятать свой «Аргус», периодически отстреливаясь. Она потеряла главное оружие, но её мех всё ещё мог ужалить двумя средними лазерами повышенной дальности стрельбы и залпами из десяти ракет дальнего действия.

– Я иду, лейтенант. Я не заметил ни одного вражеского меха с момента, когда потерял «Энфорсер». Я думаю, я знаю, где вы. Буду там через две минуты.

Хоть и медленный, «Ягермех» JM-7D Джона был самым большим мехом на этой покрытой снегом скале, и она полагала, что его двойные роторные автопушки и улучшенный баллистический компьютер, быстро разделаются с этим «Энфорсером».

Заныли ещё сигналы тревоги, и тёмная тень внезапно накрыла её «Аргус». Она снова попыталась сделать свои фирменные повороты и увороты, но в этот раз противник был слишком быстр. Как рука какого-то железного божества, «Хатчетмэн» упал с неба. Это был мех, который она заметила около тридцати минут назад, но он видимо двигался над её позицией в горах. Она вскрикнула, готовясь к столкновению.

«Хатчетмэн» врезался в её мех, и зубы Бетт щёлкнули так, что она прикусила язык. Из глаз посыпались искры, когда её голова в нейрошлеме ударилась о пилотское кресло. Северенсон была ещё больше дезориентирована, когда её машина наклонилась назад, и внезапный поток пробирающего до костей холода коснулся её голых ног. С внезапной ясностью, она поняла, что для неё всё кончено. «Хатчетмэн» должно быть пробил дыру в кабине. С большей частью брони, лежащей у её ног, нейтрализованным главным оружием и открытой стихии голой кожей, она не протянет минуту или две против двух вражеских машин. «По крайней мере, меня подберут», – думала она, ударяя кулаком по кнопке катапультирования.

Пироболты сорвали верх кабины «Аргуса», и её вжало в пилотское кресло, когда его вынесло в воздух и в сторону, к безопасности. Она поняла свою ошибку, только когда поднялась в небо. Безжалостные ветры мгновенно подавили её простейший авто-стабилизатор катапультного парашюта, заставив его яростно вращаться, как каплю воды, шипящую на горячей сковороде.

Ослеплённая снегом, она извергла содержимое желудка в ветер. Бетт неудержимо тряслась от холода, кровь из её носа размазалась по лицу, кресло перекосилось после первого отскока от земли, её ключица хрустнула как веточка. Второй отскок оторвал левую ногу, когда та оказалась между креслом и выходом скалы на поверхность. Это вызвало шок, и темнота беспамятства почти поглотила её. Только благодаря силе воли Бетт удержалась в сознании. Последнее приземление, которое столкнуло её с высокой каменной башней, сломало ребро, проколовшее лёгкое. Снова навалилась пустота, но снова она подавила её.

Зрение было затуманено болью, холод почти высосал то немногое оставшееся тепло тела, но осознание того, что она врезалась не в каменную башню, в конце концов, пронзило её измученное сознание. Хоть каждый дюйм тела болел, а кровь уже окрашивала снег красным. Бетт поняла, что катапультное кресло опиралось на ногу вражеского «Энфорсера», с которым она обменивалась выстрелами.

Облегчение наполнило её. Она будет спасена! Она, может, никогда не будет пилотировать мех снова, но, разумеется, вражеский воин подберёт её. Каменная башня, оказавшаяся ногой, внезапно поднялась в воздух, и на захватывающий дух миг ужас захватил Бетт. Пилот «Энфорсера» не увидел её! Он уходил! Она попыталась поднять свою руку, пытаясь набрать в грудь воздуха, чтобы закричать. Прежде чем она смогла издать хоть звук, тройной удар боли от её сломанной ключицы, ребра и проткнутого легкого, наконец, заставили её погрузиться в тёмные воды беспамятства.

Бетт Северенсон так и не увидела, как «Энфорсер» просто опустил ногу сверху, раздавив её как муравья.

16

ЛЭНСИНГ: Теперь, когда начинается второй месяц битвы за Нью-Сиртис, как вы считаете, что произойдёт?

ДРЭННИГАН: Я не сомневаюсь, что генерал-гауптманн Виктор Амелио постарается окружить Сасо и региональный военный штаб. Более того, я удивлён, что он не попытался провести орбитальное десантирование в столицу в первую очередь. Потери бы были колоссальными, но я верю, что его Четвёртый Донеголский гвардейский полк справился бы. Битва за Нью-Сиртис была бы закончена, а герцог Джордж уже, наверное, был бы в пути на Новый Авалон, при условии, если бы пережил штурм.

Амелио, похоже, выбрал более медленный и безопасный путь к победе, который, мне кажется, Джордж Хасек использует в своих интересах, так как его войска лучше знакомы с местностью и будут контратаковать вражеские базы снабжения и командования. Я также думаю, что герцог будет придерживаться тактики выжженной земли, хотя на настолько негостеприимном мире, как Нью-Сиртис, эта фраза теряет своё значение.

Интервью главного корреспондента Дуайта Лэнсинга с военным стратегом Рейнольдом Дрэнниганом, для информационно-аналитической голопередачи «Рил Дил», Марик, Лига Свободных Миров, 11 декабря 3065 года.

Грот

Сасо, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

11 декабря 3065 г.

– Генерал, он идёт.

Слова поразили Грот как всплеск ледяной воды, мгновенно создавая абсолютную тишину вокруг Деборы Палу. Постепенно остальные заметили и также затихли. Дебора замерла на месте, медленно развернувшись к двери.

Последние шесть недель были не из лёгких. После первых нескольких дней, которые почти убили её, она копнула глубже и обнаружила внутренний резерв сил, о котором даже не подозревала. Вторгающиеся войска обрушились, как молот, прорываясь к своим предварительным целям, затем двигаясь дальше для захвата вторичных, разбивая её войска снова и снова. Её люди сражались с энтузиазмом, доблестно противостоя тем, кто собирался забрать у них Нью-Сиртис. Но пока Джордж Хасек лежал в коме, они теряли решительность.

Дебора старалась придать смелости своим войскам, никогда не показывая не малейшего признака сомнений или слабости, но этого было недостаточно. Она была их генералом, но им нужен был их герцог. Если бы он умер, его мученическая смерть побудила бы их отбросить назад захватчиков. Но то, что герцог был на грани между жизнью и смертью, заставило их оказаться в некотором роде состоянии неопределенности, не затрагивающимся вторжением. Будь прокляты захватчики!

А затем чудо, которое они ждали, случилось. Герцог вышел из комы на прошлой неделе. Всё существо Деборы было переполнено сдерживаемыми эмоциями, которые грозили прорваться наружу. Она знала, что первый раз, когда она увидит, как он входит в дверь, будет самым тяжёлым испытанием. Более тяжёлым, чем последние шесть недель наблюдения за истощением своих ресурсов. Наблюдения за тем, как погибают на полях сражения её люди. Наблюдения за тем, как следующий город попадает в руки захватчиков. Она боялась, что первое появление герцога сломает её на виду у офицеров.

С твёрдой решимостью она заправила свои чувства обратно в плотный узел, в котором она прятала их годами. Она не была дворянкой, несмотря на высокое воинское звание. Герцог скорее переспит с коровой, чем с ней. И это будет молодая корова. «Сколько седых волос у тебя, Дебора?» – передразнила она себя внутренне, зная, что это всегда работает.

Теперь, наконец, он вернулся. Он был тут.

С внешним спокойствием, хоть внутри у неё всё бешено трепетало, она оглянулась на своих людей, и увидела, что они будто возродились. Это было видно в их походке, в повороте голов, в силе голосов. Даже стук клавиш их компьютеров звучал более оживлённо, чем обычно. То, что они увидят герцога живым и здоровым, снова вдохновило его войска.

Никогда в жизни Дебора не сомневалась в герцоге Нью-Сиртиса. И величественный отец, и отважный сын, – она всегда знала, что они сохранят её и её родной мир в безопасности. Их благородные слова и поступки создали тесное взаимодействие между ними и их людьми. Эта связь позволила жителям Нью-Сиртиса справляться со всеми препятствиями, что судьба создавала на пути. Когда Джорджа Хасека ранили, это почти полностью парализовало их. Там, где его смерть вызвала бы жертвенный огонь, его кома заставила их колебаться между злостью и страхом, и это, казалось, высасывало их силы.

Внезапное волнение в дальней части Грота вернуло её в настоящее, и Дебора напряглась. Там не просто вскочили на ноги, превратившись во внимание. Солдаты, ближайшие к входу в Грот стояли как статуи, и их спины закрывали обзор остальной части комнаты. На мгновение их молчание почти испугало её. Он не пришёл? Он выглядел так плохо? Тут они, почти как один, отдали честь и простояли так несколько долгих мгновений, прежде чем разразиться криками радости. Возгласы были заразительными и скоро распространились по всей подземной пещере. Присоединились все, даже, несмотря на то, что многие до сих пор не видели герцога.

Только Дебора удерживала себя в стороне, это было единственно подходящим поведением для генерала. Кроме того, она не догадывалась, что могут наделать её эмоции, если она хоть немного позволит им прорваться наружу.

Затем он появился в поле зрения, пробираясь через толпу солдат у входа. Её сердце заколотилось, заглушая звуки вокруг неё. Впитывая его черты, она почувствовала, будто долго блуждала по пустыне и внезапно вкусила манны небесной. Он выглядел немного старше, слабее, но его лёгкая улыбка и твёрдый шаг, – только выражение глаз выдавало боль, – излучали силу. Он шёл одетый в мундир фельдмаршала со всеми положенными регалиями.

Глаза Деборы невольно метнулись к его левой руке, на которой была перчатка. Она знала, что он потерял руку, но временный протез выглядел почти полностью нормально. Только если вы знали, на что смотреть, потеря становилась очевидной. Боль окатила её. Он никогда не будет снова пилотировать мех, и она сопереживала ему.

Борясь с собой, стараясь быть хладнокровной, Дебора смотрела, как герцог отдавал честь и пожимал руку каждому солдату, мимо которого он проходил. Он также говорил несколько слов каждому, включая техников. Радостные возгласы и аплодисменты только усиливались после такой демонстрации любви от её герцога. Её глаза защипало от стремящегося пролиться потока слёз. Именно таким она его любила. Именно таким они все его любили. Герцога, который поможет отбить их мир.

Прошло почти тридцать минут, прежде чем Джордж Хасек наконец дошёл до центральной части Грота. В это время Дебора представляла его мотыльком, который порхал кругами, но неумолимо притягивался её огнём. Возможно, это были недели напряжения. Возможно, это было её знание того, что он никогда не сможет пилотировать мех снова. Что бы то ни было, но когда он, наконец, остановился перед ней, и она поприветствовала его в ответ, что-то, должно быть, показалось за её тщательно сооружённой маской.

Странное выражение мелькнуло в его глазах, но затем пропало. Привидилось ли ей это? Она с ужасом думала, удалось ли ей спрятать её истинные чувства или нет. Больше десяти лет она работала вместе с ним, и никогда никто ничего не подозревал. Сейчас, перед всеми её подчинёнными, Дебора не была уверена. Она почувствовала, как кровь прилила к лицу, и хотела убежать, но заставила себя стоять навытяжку и делать вид, что всё в порядке.

– Мы рады, что вы вернулись, маршал, – сказала она слегка дрожащим голосом.

Он продолжил смотреть на неё, и её волнение так возросло, что она начала покрываться потом. Ей просто необходимо было убежать. Герцог медленно покачал головой, будто отгоняя непрошенную мысль, и сказал:

– Я сам очень рад тому, что вернулся, Дебора. Я читал ваши отчёты и хочу похвалить вас за проделанную работу.

Он медленно обернулся, чтобы видеть всю комнату.

– Я хочу похвалить всех вас за тяжёлый труд и самоотверженность во время моего отсутствия. Даже когда я находился в коме, вы охраняли наш дом и наш мир до тех пор, пока я не смог вернуться назад. Спасибо вам.

Прошло несколько долгих мгновений. Затем, помещение опять взорвалось бурными аплодисментами и одобрительными возгласами.

Через целую минуту герцог поднял правую руку. Весь зал мгновенно затих.

– Люди, время пришло. То, что мы запланировали ранее, воплотилось практически безупречно, и мы решили, что надо сделать, чтобы отразить это вторжение. Но сейчас мы должны сделать ещё один рывок, чтобы изгнать врага. Я хочу, чтобы на нашей земле в новом году не осталось иноземных войск. Давайте сделаем снег Нью-Сиртиса снова чистым!

Помещение буквально взорвалось в третий раз, словно какая-то душевная сила объединяла их в единое целое. Отсюда энергия распространится наружу, вселяя в каждого солдата стремление сделать слова герцога реальностью. Дебора никогда не любила его больше, чем сейчас, и она боялась, что это было заметно.

17

На большей части миров Федеративного Содружества и Лиранского Альянса люди празднуют или пытаются праздновать рождественские праздники. Однако тут, на Нью-Сиртисе, не до праздников.

За мной находится то, что когда-то было Гатлином, небольшим, но процветающим городком, жители которого работали на месторождении нефти примерно в пятнадцати километрах на восток. Теперь это город-призрак, его пустые дома с выбитыми стёклами похожи на белые черепа с отделённой плотью, чьи пустые глазницы насмехаются над живыми. Хотя подобные явления случались на множестве миров, Гатлин это исключительно зловещий пример. СМИ передали, что битва за месторождения нефти перетекла в город. Однако наши источники говорят, что когда захватчики не сумели выбить защитников с позиций после нескольких дней ожесточённых боёв, разъярённый вражеский командир приказал разрушить этот мирный городок.

Ненависть и страх – то, что течёт в жилах этой гражданской войны, – снова дали пищу жестокости, такой, которую трудно счесть человеческой.

Пиратское вещание организации «Люди за Единство», Нью-Сиртис, Федеративные Солнца, 27 декабря 3065 года

Кратер Юлий

Острова Копполин, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

28 декабря 3065 г.

– Думаете, что сможете справиться? – спросил генерал-лейтенант Джастин Либо у офицера, стоящего перед ним.

– Да, генерал. Я уверен, что смогу, – сказал мужчина.

Либо пристально смотрел на команданта Джейсона Найлза, он никогда не сомневался, что тот говорит правду. За десять лет, которые Либо знал этого человека, Джейсон никогда не проваливал миссий. Вот почему он потянул за нужные ниточки, чтобы сорок вторую роту бронепехотинцев перевели к его гусарскому полку несколько лет назад. Подразделение представляло собой самую большую концентрацию бронекостюмов во вторгающихся войсках, и хотя Амелио держал их в резерве до нужного момента, Либо подумал, что этот момент наступил.

– Хорошо. Это должен быть переломный момент битвы, не думаете?

Джейсон уверенно кивнул, всё ещё находясь в полном внимании.

– Да, генерал. Я думал, мы сломили их дух в первых атаках, но, кажется, что-то оживило их в последние несколько недель. Я слышал, что риджбрукское ОМК недавно потеряло одну из своих главных целей после контратаки. Это нехорошо.

К этому моменту своей карьеры Джейсон Найлз, возможно, мог командовать ПБГ, если бы захотел. Он, очевидно, был достаточно компетентен, а его послужной список был безупречен. Однако он дважды отклонил повышение в звании, аргументируя тем, что его навыки лучше использовать на полях сражений. «Большая потеря для него, – думал Либо, – но приобретение для меня». Оглядывая свой временный кабинет в кратере Юлий, он не мог не думать в сотый раз о том, как сильно хотел покинуть этот ледяной шар и вернуться к цивилизации. Единственно хорошей вещью было то, что его база была расположена в субтропиках на островах Копполин. Либо до дрожи боялся даже думать, на что бы это было похоже, если бы он был вынужден расположиться на одном из этих треклятых ледников.

Он нарушил короткую тишину.

– Всегда нехорошо, когда твой враг контратакует, и даже хуже, если его атака успешна. С другой стороны, чего ждать от ополчения, верно?

Он насмешливо захохотал, игнорируя тот факт, что Джейсон не поддержал смеха.

– Думаю, я знаю, что восстановило внутренний стержень нашего врага, – продолжил Либо. – Я только что получил отчёт от нашего любимого Эм-Ай-10, в котором утверждается, что попытка убийства капелланцами на некоторое время заставила герцога впасть в кому. – Он остановился, ожидая реакции, но Джейсон даже не моргал, – Из того, что они говорят, следует, что она была совершена перед самым нашим вторжением, и герцог недавно пришёл в сознание и принял командование.

– Слишком плохо, что мы не узнали об этом два месяца назад, – сказал Джейсон, – Может, это могло бы стать нашим преимуществом. Хотя такое совпадение довольно удивительно. Заставляет задуматься, почему старина Сунь-Цзы неожиданно оказался на нашей стороне, а?

Либо решил не обращать внимания на попытку покушения. У него были сомнения в «истинности» отчёта Эм-Ай-10, но он не собирался их озвучивать. Большинство военных внезапно становились командующими отрядом ополчения, защищающего государство от великого ничего с Периферии, из-за того, что они много говорили, а не из-за того, что они ошибались на поле боя.

Он поднялся и начал расхаживать за столом.

– Ну, это теперь позади. Упущенная возможность, о которой мы не знали, – не велика потеря. Я должен признать, что сыт по горло этим местом. А теперь, когда этот герцог вернулся, кто знает, что эти чёртовы предатели сделают дальше? Я помню, что они сделали с «Ковенантом».

– Да, сэр, – сказал Джейсон.

– Отчёт заставил меня задуматься, что бы произошло, если бы они потеряли своего драгоценного герцога навсегда… вместе с верхушкой командования.

Внезапное понимание в глазах Джейсона было приятным. Либо любил людей, которые думали на одной волне с ним.

– Точечный удар, – сказал Джейсон.

– Да. Вошедшее в пословицы отрубание головы змеи. Если операция будет успешной, смятение и потеря боевого духа отдаст мир в наши руки к концу года.

Джейсон ответил не сразу, обдумывая слова Либо.

– Они не будут ожидать такого удара?

– Я так не думаю. Например, они провели грандиозную работу по засекречиванию новостей о нападении на Хасека. Мы не слышали ни малейшего намёка на это до сих пор, ни из наших собственных источников, ни даже из слухов, распространяющихся между простым населением. Что-то подобное достигло бы наших ушей, если бы было широко известно. Ещё один удар, – который станет успешным, и об известности которого мы позаботимся, – может деморализовать всё население планеты, не только солдат.

– Не рискуете ли вы создать мученика? – спросил Джейсон.

Либо кивнул:

– Возможно. Вот почему я верю, что нам надо уничтожить весь их штаб командования и связи, убив столько высших военных чинов и техников связи, сколько сможем.

– Грот.

– Именно.

– Лучшая защищённость на планете.

– Я осведомлён об этом, майор, – сказал Либо, слегка раздражённый. Он ненавидел очевидные утверждения. – Вот почему вы тут. Орбитальное десантирование вашей сорок второй роты сможет выполнить то, что не сможет сделать целый батальон мехов.

– Нам может понадобиться, чтобы кто-то отвлёк их внимание.

– Целый третий гусарский батальон будет направляться к Сасо. Конечно, мы даже не подойдём близко в этот раз, но это поставит нас в более выгодное положение, чтобы получить преимущество от вашей операции.

Мгновение Джейсон стоял неподвижно, как статуя. Либо почти видел изображения битвы, проносящиеся перед его глазами, когда он просчитывал все возможные варианты. Он подаст полный письменный отчёт к завтрашнему утру, описывающий основной план и несколько возможных экстренных, но, вероятно, он уже разработал их все лишь в эти несколько секунд. «Чудесно», – подумал Либо.

– И если операция пройдёт неудачно, вся вина будет на мне, – сказал Джейсон.

Либо замер, затем напомнил себе не хвалить человека за ум, чтобы лишний раз не злиться, когда тот угадывает истинные намерения. Он беззвучно засмеялся про себя.

– Ну, командант, вы снова доказали, что вы самый мой способный полевой командир. Вы правы. Генерал Амелио ничего не знает об этом. Поскольку я успешно выполняю задания, подаваемые сверху нашим уважаемым генералом, я имею полную власть над своими собственными войсками.

– Успешный удар отдаст мир вам в руки, и вы будете известны, как покоритель Нью-Сиртиса.

Либо ничего не мог поделать. Он почти раздулся на мгновение, слова Джейсона вызвали пощипывание вдоль спины. Если он получит Нью-Сиртис, это привлечёт к нему внимание архонт-принцессы, возводя его в статус высших из высших. Его непременно повысят в звании до маршала. Возможно, даже до фельдмаршала. В конце концов, после смерти герцога, кому, как не покорителю марки Капеллы, возглавить её? У него почти закружилась голова от этой идеи.

Но один взгляд на Джейсона, выглядевшего так, будто в точности угадывал мысли Либо, вернул его с небес на землю. Шаг за шагом, сказал он себе, стараясь очистить свой разум от таких надменных фантазий. Надо двигаться шаг за шагом.

Либо работал над возможностью вроде этой годами и не должен позволить ничему испортить её. Он велел себе успокоиться.

– Да, это так, – сказал он вслух. – И я не забуду никого, кто помогал мне.

Лёгкая улыбка возникла на лице Джейсона:

– Мой отчёт будет на вашем столе в шесть-ноль-ноль, – с этими словами, он чётко отдал честь и покинул комнату.

На мгновение Либо был ошарашен, а затем начал тихо смеяться. Он должен был знать. После стольких лет отказов от повышения, чтобы остаться на поле боя, Джейсон, наверное, смотрел на это как на самый большой вызов в его военной карьере. И этого будет достаточно для него. Он просто пытался дать понять Либо, что в курсе происходящего.

Повернувшись к своему столу, генерал выдвинул верхний ящик и достал сигару. Он откусил её кончик и глубоко вдохнул её запах, затем достал зажигалку и закурил. «Эх, – думал он, – я люблю таких людей. Особенно, когда они на моей стороне».

18

Высшая категория срочности «Альфа»: лично Виктору.

Я перехватил курьерский пакет от вице-регента Х Питера Федта, командующего 299-й комгвардейской дивизией, расположенной на Новом Авалоне, адресованный архонт-принцессе Катерине Штайнер-Дэвион. Помимо прочего, там был отчёт о полной готовности. Отчёт также наводит на мысль, что вице-регент уверен, что все остальные командиры III-го уровня, за одним исключением, последуют за ним, если он поддержит Катерину в случае битвы за Новый Авалон. Федт полагает, что только адепт IX, Томас Аткинс, командующий «Дурные приметы» III йота, может быть ненадёжен. Хотя 299-я считается лишь регулярной дивизией, я полагаю, что этот завуалированный намёк говорит о значительном подъёме наземной обороны планеты Катерины.

Донесение разведки, агент Курайтис Виктору Штайнер-Дэвиону, 31 декабря 3065 года

Окрестности Сасо, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

31 декабря 3065 г.

Шестьдесят четыре закованные в металл фигуры на предельной скорости падали с ледяных небес над Сасо. Среди них был командант Джейсон Найлз, он поглядывал на верхнюю часть забрала шлема, где цифровой альтиметр отсчитывал тридцать две тысячи метров. До рассвета ещё далеко, и он не мог ничего видеть. В это время логическая часть мозга знала, что если бы солнце было видимым, и никаких облаков не наблюдалось в поле зрения, – редкое явление на Нью-Сиртисе, – он мог был иметь беспрепятственный обзор планеты на двенадцать сотен километров вокруг. Хотя большая часть его предыдущих случаев десантирования с высотным парашютом для затяжных прыжков происходила ночью, он знал пьянящее ощущение, вызываемое таким зрелищем: весь этот простор, раскинувшийся под тобой внизу, когда ты падаешь со скоростью более сорока метров в секунду. Он знал солдат, настолько загипнотизированных этим зрелищем, внушающим благоговейный ужас, что они забывали открыть парашютирующее крыло, пока не становилось слишком поздно. Обычно того, что от них оставалось после столкновения с землёй, не хватило бы, чтобы наполнить консервную банку.

– Командант, у меня…

– Тихо, – рявкнул он. Это были первые слова, произнесённые с тех пор, как отряд был выпущен из стыковочного корабля в керамических коконах в сотне километров над Сасо. Какой бы солдат не нарушил радиомолчание, он будет чистить уборные месяц. Год, если промах вызовет какие-то проблемы.

Вновь опустилась тишина. Как и во всех таких прыжках, даже звук ветра не нарушал жуткую тишину. Воздушное давление было попросту слишком низким, чтобы создать это явление. Когда показания альтиметра упали до двадцати семи тысяч метров, его скорость начала уменьшаться. Звук воздушных потоков начался с тихого стона и нарос до плачущего воя, когда уплотняющаяся атмосфера начала замедлять падение бронекостюма. Ещё несколько долгих минут прошли, прежде чем его рота попала в облака, их текущая высота была десять тысяч метров. Ровно через шесть тысяч метров пелена облаков исчезла, открыв мерцающие драгоценные камни, рассыпанные по снежному ландшафту: город Сасо и региональный военный штаб.

Парашюты на спинах шестидесяти четырёх бронекостюмов синхронно раскрылись ровно на высоте тысяча метров. Внезапное сопротивление воздуха дёрнуло «Инфильтратор модель 2» и развернуло его вертикально, заставляя желудок Джейсона упасть вниз камнем. Командант непроизвольно сглотнул несколько раз, чтобы успокоить тошноту. После такого длительного свободного падения последствия гравитации всегда были исключительно чувствительными. Резко снижаясь, он восхищался технологией, которая позволяла такому небольшому парашюту затормозить его падение за такой короткий промежуток времени на таком отрезке пространства.

Его рота устремилась вниз к входу в Грот, как тёмные карающие металлические ангелы, несущие огонь и отмщение. Глядя на пиктограмму управления вооружением на внутренней стороне лицевого щитка, Джейсон активировал гауссовую винтовку. Затем он посмотрел на пиктограмму прицеливания и когда поднял правую руку вверх, поперёк поля зрения появилась прицельная сетка. Перекрестие прицела загорелось золотым, и звук захвата цели зазвучал в ухе; он сжал правый указательный палец.

Продолговатый железоникелевый кусок металла рванул вперёд на сверхзвуковой скорости к несчастному стражнику у входа. В тот же момент, двадцать других подобных выстрелов раздались с неба, нацеленные в двадцать человек. Разработанная, чтобы пробивать лёгкую броню и даже повреждать броню мехов, гаусс-винтовка «Мэгшот», разработанная в «Федерейтед Баррет», гарантированно убивала незащищённую цель при попадании заряда в туловище. Несколько выстрелов прошли мимо цели. Один лишь оторвал ногу, но второй попал прямо в грудь: размер снарядов и их кинетическая энергия были достаточны, чтобы мгновенно превратить десять охранников в кучу окровавленной плоти. Звук попаданий зарядов, не говоря уже о грохоте падающего на железобетон оружия охраны, быстро оповестит находящихся внутри людей, что что-то существенно не так. Могло бы быть ещё хуже, если проводилось видеонаблюдение за этим внешним входом в командный центр. Если защитники сумеют запечатать Грот прежде, чем люди Джейсона захватят взрывостойкую дверь входа, шансы проникновения вовнутрь будут практически нулевыми. Секунды спустя, его войска начали приземляться.

Когда исчез фактор внезапности, нужда в радиомолчании отпала.

– Гауптманн, захватить дверь немедленно, – приказал Джейсон.

Стараясь производить минимум шума, два отделения «Инфильтраторов» двинулись вперёд для захвата двери, которая уже начала закрываться. Джейсон знал, что такое может случиться, но всё же покрылся потом. Или эта запланированная диверсия оказалась недостаточно вносящей сумятицу, или защитники ожидали подобную атаку. Каждый случай пока был академическим. Он улыбнулся, когда понял, что это обещает быть более сложным, чем он думал. Тем лучше.

Примерно в тот же момент в ночи прозвучали несколько взрывов, осветив небо несколькими отрывистыми вспышками. Посмотрев на вход в Грот, он увидел, что его люди использовали несколько зарядов пентаглицерина, чтобы сломать внутренние петли двери. Закрытые, эти двери могут выдержать множество прямых попаданий даже из оружия мехов, но примени достаточной силы к хрупким петлям – и они превращаются в полный хлам.

– Командант, дверь захвачена. Отделение «Альфа» уже внутри. Приступаем к плану «Джугулар», – сказал гауптманн Джефферсон.

– Подтверждаю, – ответил Джейсон. – Повторяю, работаем по плану «Джугулар».

После этих слов, сорок два закованных в железо воина прошли внутрь, а три отделения «Инфильтраторов» окопались, готовясь удерживать этот отходной путь. Джейсон видел несколько солдат, оперативно размещающих управляемые противопехотные и противотанковые мины, окружая полукольцом вход. Так как враг не мог оставить открытой такую лазейку для войск противника, командант вполне ожидал, что это место скоро превратится в кровавую зону смерти.

Два «Инфильтратора» как раз перевернули вагонетку на бок и тащили её на позиции, чтобы использовать как временное укрытие.

– Лейтенант Джонсон, – обратился к одному из них Джейсон.

– Да, командант.

– Я верю, вы удержите позицию для нас.

– Да, сэр! – сказал Джонсон, и даже смог сносно отдать честь в своём громоздком бронекостюме.

После этого Джейсон последовал за остальными, вглубь. Лампы, размещённые каждые пятнадцать метров вдоль стен, создавали области света на грубо обтёсанном полу. Впереди него обтекаемые металлические фигуры плавно двигались перебежками, перекрывая сектора обстрела. Шли минуты, а его люди продвигались вниз без единой встречи.

«Что-то не так», – подумал он. Защитники Грота уже должны были отреагировать. В крайнем случае, его команда должна была наткнуться на случайного стражника или техника связи, пытающегося забрать что-то от руководителя. Тревога Джейсона продолжала расти.

Неожиданно он и его команда погрузились в полную темноту.

– Тишина, – приказал Джейсон, прекращая поднявшийся шум по радио. – Ведущий Альфа, что случилось?

– Я не задевал никаких растяжек и не проходил по нажимным крышкам, насколько заметил. Кажется, электричество отключили во всей секции. Я вообще не вижу никакого света вокруг.

Джейсон знал, что слова его дозорного, безусловно, вызвали бы ещё один всплеск разговоров, если бы он не пресёк первый так резко. Это было хорошо. Ему надо было подумать. Он не верил, что защитники Грота отрезали электричество.

Бронекостюмы «Инфильтратор» был снабжены лучшим инфракрасным оборудованием, но единственное, что они могли различить без освещения, было тепло, выделяемое ими самими. Визуальный эффект был просто жуткий, призрачно-зелёные фигуры казались панцирями насекомых на фоне общей темноты. Фон был не обычной размытой картинкой, а пустотой, во всех направлениях не было ничего, и каждый воин, казалось, находился в бесконечном падении в никуда. На мгновение, Джейсону показалось, что он слышит звуки, будто кого-то тошнит, и даже сам он чувствовал головокружение.

Стараясь справиться с желудком, он яростно продолжал думать. Почему они отрезали электричество? Все его солдаты имели ИК-приборы ночного видения, но имели ли их защищающиеся войска? Начинка бронекостюма была лучше любого оснащения пехотинца. Ощущение неминуемой беды возрастало в геометрической прогрессии. Что-то должно было произойти, но он до сих пор не мог понять, что.

Вниз и вверх по коридору раздались взрывы, сопровождаемые криками, вспышками света и смертями. Отчаянно пытаясь понять, что происходит, Джейсон протолкнулся к стене, надеясь избежать побочного урона и сгруппировать свой отряд. Взрывы опять разорвали темноту прямо и позади по курсу колонны, участились вспышки когерентного света, прорезающие поднявшуюся плотную пыль тошнотворно красным и зелёным. Они установили бомбы, которые упустил его головной дозор? Возможно ли, чтобы целое подразделение было уничтожено из-за некомпетентности четырёх людей? Он попытался подавить злость, зная, что это будет смертным приговором.

Внезапно камнями, посланными ещё одним взрывом, разорвавшим темноту справа от него, его сбило с ног, и он покатился по неровному полу. Помятый и сбитый с толку, Джейсон медленно осознал, что взрывы доносились не с пола, а пробивали потолок. Посмотрев как раз вовремя наверх сквозь пыль и вспыхивающее пламя, он увидел бронированного человека, спрыгивающего через дыру в потолке, чтобы легко приземлиться на пол. Смонтированный в правой руке малый лазер как раз начал огонь по «Инфильтратору» слева от Джейсона.

Когда ещё один бронекостюм спрыгнул в ту же дыру, всё обрело смысл. У защитников Грота были «Кавалеры». В чём-то не так хороши, как его «Инфильтраторы», но они несли больше брони, и, вероятно, эти войска тренировались неделями, если не месяцами, сражаться именно в таких условиях. Ему говорили, что на планете только рота «Кавалеров». Из этого вторжения через потолок, он сделал вывод, что каждый взрыв в тоннеле создавал пролом из тоннеля, находящегося выше. Тут был целый батальон «Кавалеров», может, даже больше. Чёртова разведка!

Подняв правую руку, он быстро прицелился и, даже не дожидаясь захвата цели, выпустил заряд из гауссовой винтовки. Выстрел попал ближайшему «Кавалеру» прямо в грудь, отрывая броню и отбрасывая воина назад.

Джейсон знал, что битва уже была проиграна, и, разозлённый этим, позволил себе перейти за грань. Широко шагая, оскалившись и рыча от ярости, он быстро выпустил ещё три заряда в грудь солдата, пока на месте грудной пластины не осталась брызжущая кровью дыра. Он обернулся, чтобы найти следующую жертву, всё ещё подсознательно считая потери в его отряде. Он видел возле своей позиции четыре «Инфильтратора», поломанные и неподвижные. Хоть несколько «Кавалеров» также лежали грудой мусора на полу, цифры быстро менялись.

Натолкнувшись на следующего «Кавалера», он прицелился и, поймав прямо в перекрестье прицела лицевой щиток противника, выстрелил. Найдя некоторые конструктивные недостатки, кусок металла пробил шлем, мгновенно превратив в кашу голову внутри. Джейсон не чувствовал удовлетворения.

Это должно было стать лучшим заданием в его жизни, и он его провалил. И неважно, что из-за этого он потеряет жизнь. Умереть было лучше, чем жить с позором поражения. Он искал смерти, чтобы очиститься от позора.

19

Следующая новость. Торговый прыжковый корабль «Стэндин Дип[8]» был официально признан уничтоженным в боевом столкновении. Тем не менее, внутренние источники сообщают, что судно просто не смогло совершить прыжок между двумя мирами, так и не выйдя из гиперпространства. С таким количеством старых торговых судов, втянутых в гражданскую войну, подобные несчастные случаи сильно участились за последние полгода, так как интенсивное использование их военными превысило возможности этих древних кораблей. Наши источники сообщают, что с начала нового года это уже второе судно, которое постигла подобная трагическая участь.

Один капитан торгового корабля, пожелавший остаться неизвестным, заявил, что если архонт-принцесса отказывается признавать ограничения старых прыгунов, принудительно набранных ею для военных нужд, случится одно из двух. Или скоро поднимется мятеж, который будет целиком на её совести, или возможность межзвёздных путешествий в содружестве окажется сильно ограниченной на десять или более лет, как случилось после вторжения Домов Марик и Ляо в 3057-м.

Достаточно странно, но мы не слышали о том, чтобы торговые корабли под командованием сил, лояльных к принцу Виктору, были потеряны в результате подобных инцидентов.

«Новости с фронтов», Федеральная Служба Новостей, Робинсон, Федеративные Солнца, 20 января 3066 года.

Кратер Юлий

Острова Копполин, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

21 января 3066 г.

Аккуратно управляя своим мехом, стараясь осторожно опустить его ногу так, чтобы не разрушить столетний коралловый риф, Грейсон заметил трёхметровую рыбу с серебряной спиной, проплывающую мимо обзорного экрана кабины. Поражённый зрелищем, он не мог определить, что это за вид, но его рот наполнился слюной. После доброй недели на военных рационах, даже похлёбка из сапога бы показалась манной небесной.

– Мой лот показывает сорок метров, – прозвучал бесплотный голос в шлемофоне.

– Подтверждено, лейтенант. Сорок метров, – сказал Грейсон, говоря достаточно громко, чтобы его было слышно через ларингофон. – Хорошо, ребята. Кажется, эта адская неделя подходит к концу. Если наши океанографические карты верны, ещё сотня метров выведет нас из этого океана прямо в их пасть.

В ответ на атаку Сасо «Авангардный Легион» только что нанёс удар по базе Авалонской гусарской ПБГ в кратере Юлий на островах Копполин. Пока мехи отряда Грейсона потратили всю последнюю неделю, медленно пробираясь по линии берега, «Легион» десантировался прямо в зубы гусар. По плану, отряд Грейсона должен был внезапно появиться из океана и завершить работу, начатую «Легионом».

– Со сковородки прямо в огонь, – сказал кто-то по общей линии связи.

– Скорее, из чайника, – добавил кто-то ещё.

Взрыв добродушного смеха раздался на линии. Грейсон также улыбнулся, но не потому, что шутка была так забавна, а потому, что был обрадован тем, что его люди благополучно перенесли изматывающее подводное маневрирование в таком хорошем настроении. Не многие подразделения смогли бы так.

– Называйте это как хотите, ребята, – сказал он, – Но я не уверен, что когда-нибудь ещё смогу посмотреть на рыбу так. Тем не менее, давайте не забывать, что это будет адски сложная битва. Кратер Юлий – их главная база, и они не отдадут её легко.

Тишина встретила его слова, которые, возможно, и не были нужны. Его люди понимали важность их миссии. Ни один из них не жаловался на протяжении всей семидневной одиссеи. План состоял в том, чтобы нанести удар по командному пункту гусар с целью захвата или уничтожения всего командования их ПБГ. Хоть и разозлённый атакой роты «Инфильтраторов» на Грот, Грейсон всё ещё разрывался между сторонами. На которой из них он должен стоять в этой войне? В этом задании, чувствовал он, его вынудили перейти черту, за которой нет возврата.

Большая часть его друзей, включая членов собственного копья, не имела таких сомнений. Их ненависть к лиранцам представляла эту войну в ином свете: факт, который их никоим образом не смущал. Но сейчас они собирались атаковать не лиранцев. Это были войска Дэвионов, неважно, насколько обманутые. Грейсон вытянул шею, будто стараясь избавиться от нежеланных мыслей. В долгом подводном утомительном пути сквозь бурые водоросли и коралловые отложения, эти размышления гонялись друг за другом в его мозгу как бешеные собака и кошка, и каждый зверь думал, что преследует другого, а не наоборот.

– Двадцать метров на лоте, – снова раздался голос лейтенанта.

– Хорошо, ребята, так, – сказал Грейсон. – Я хочу, чтобы вы образовали трезубец. По плану: штурмовое копьё позади командного, разведывательное слева, силовое справа. Давайте, ребята. «Легиону» нужна наша помощь.

Он начал выдвигать свой «Темплар» вперёд. Он не собирался вести штурм сзади всех. Тем более, его мех нёс больше огневой мощи, чем любой другой в его усиленной роте. Это просто было разумно.

Прошло ещё десять минут, лот показывал всё меньшую глубину, и неровный свет становился всё более ярким. Поверхность двигалась на них, как гигантское зеркало. Внезапно его внешние микрофоны начали улавливать отдалённый звук взрывов и стрельбы из автопушек, приглушённый водой. Ещё десять шагов, и «Темплар» вынырнул из грохочущих волн прибоя: железный Посейдон, готовый встретить врагов трезубцем и молниями.

Счетверённые лазурные энергетические лучи метнулись к нему, как только он оказался на поверхности. Чудесным образом два луча прошли мимо, вызывая огромные столбы водяного пара, попав в окружающую воду. Грейсон поклялся не совершать той же ошибки, стреляя в ответ в «Осэм», который стоял менее чем в тридцати метрах. Четыре рубиновых луча взрезали броню торса меха. Два потока снарядов автопушки последовали за ними, и восемь ракет ближнего действия завершили действие, взрывая броню по всему меху противника и вызывая дождь из расплавленного металла, обрушивающихся на пляж. «Осэм» рухнул, как подкошенный.

Тяжело дыша от выброса адреналина, Грейсон на мгновение был потрясён. Восьмидесятитонный «Осэм» нёс больше брони, чем некоторые стотонные мехи, но только что был сбит одним залпом. Затем он понял, что броня упавшего меха была уже обезображена и прорезана, и у него функционировала только одна нога. Фактически, «Осэм» выглядел так, что если бы не Грейсон, его бы прикончил сильный бриз. Дыша через нос, чтобы успокоить участившийся пульс, он посмотрел дальше на пляж.

Гусары приземлили два стыковочника: «Оверлорд» и «Триумф», примерно в трёх сотнях метров от края воды, но всё ещё не в прямой видимости с пляжа. Главное командное здание образовывало треугольник с двумя кораблями. Оно было сооружёно из сборных плит, которые легко соединялись в полевых условиях. Внутри этого треугольника происходил яростный ближний бой, где вражеские и дружественные мехи, вовлечённые в эту свалку, кружились в водовороте.

Даже он затруднялся отличить врага от друга. Наверное, поэтому «Триумф», который, кажется, всё ещё был в исправном состоянии, очень редко открывал огонь. Враг, видимо, испытывал те же трудности в выяснении, кто есть кто. Грейсон вздохнул с облегчением от состояния «Оверлорда». Как угасший вулкан, вся верхняя треть корабля взорвалась наружу, создав широкий круг разрушений вокруг себя. Выйти из воды, чтобы встретить исправный «Оверлорд», было бы не очень приятно.

– Пора отрабатывать нашу зарплату, парни. Давайте посмотрим, не надо ли там спасать «Легион». – Несколько понимающих фырканий, особенно от Джонатана, ответили на его лёгкий сарказм. Время для битвы.

Вырываясь из волн, с водорослями и водой, скатывающимися с его меха, Грейсон старался изо всех сил удержать равновесие, так как каждый шаг заставлял ногу погружаться примерно на метр во влажный песок. Он делал всё что мог, чтобы мех устоял. Продвигаясь вперёд, уже достаточно устойчиво, он вызвал прицельную сетку, и начал захват цели.

– Разведывательное и силовое копья, я хочу вывести этот «Триумф» из строя. Может, они не могут отличить легионеров от гусар, но я боюсь, у них не возникнет такой проблемы с нами, фузилерами.

– Да, сэр, – ответил хор голосов.

– Хорошо, командное и штурмовое копья, огонь по ним.

Мгновение спустя Грейсон поднял обе руки с орудиями, и зафиксировал прицел на вражеском «Оуэнсе», сражающемся с «Дженнером» Легиона. Нажав на обе гашетки, он надеялся, что мехвоин наёмников не будет против такого вторжения.

Четырёхметровые языки пламени вырвались из обоих стволов автопушек, и два потока железной смерти укусили торс «Оуэнса». Хоть мех был относительно повреждён, выстрел не должен был быть таким разрушительным. Если бы новый тип боеприпасов только что не оправдал репутацию НАИН. Хотя он и почти пристрастился к высокоточным боеприпасам, сегодня он использовал новый тип бронебойных снарядов. Новаторская комбинация улучшенных материалов и высоковзрывчатых веществ, новые снаряды для автопушки повысили вероятность пробития брони почти на двадцать процентов.

Видя, как «Оуэнс» падает, как марионетка с обрезанными нитями, Грейсон понял, что он вывел из строя гироскоп. Подбитая машина мгновенно вышла из боя. Своим боковым зрением он видел полдюжины гусарских машин, находящихся под тяжёлым огнём его двух копий. Переключившись на общую частоту, он решил, что пора возвестить о своём прибытии, как другу, так и врагу.

– Полковник Чад Дин, кавалерия прибыла. Не нужна помощь?

Несколько секунд прошли без ответа, хотя многие из мехов гусар начали поворачиваться и открывать огонь по его машинам.

– Ну, если вам нечем больше заняться, – наконец ответил Чад, спокойный, как всегда.

– Я тут просто проходил мимо, и подумал, что могу присоединиться к веселью, – сказал Грейсон с коротким смешком. Это была тактика, которой он пользовался и в прошлом. Импровизированная шутливая беседа посреди опасности должна приободрить его войска, не говоря уже о войсках «Легиона», сражавшихся уже более часа, при этом выбить из колеи противника. Посторонние люди задумаются, как командующий может говорить такие глупости по открытому каналу, пока не полностью уверен в победе. Он беззвучно засмеялся. Победы делаются на таком блефе.

И как он мог видеть, битва уже выигрывалась. Полурота «Легиона» проделала мастерскую работу, выполнив орбитальное десантирование прямо в лагерь гусар. То ли по чистой случайности, то ли из бравады или глупости, для защиты базы в наличии была только полурота мехов. Многие пилоты погибли, даже не добравшись до своих машин. Он видел четыре нетронутых гусарских боевых меха, стоящих молчаливыми свидетелями гибели их подразделения.

Конечно, Легион тоже понёс потери, но с полуротой Грейсона, присоединившейся к свалке, с гусарами было кончено. И они знали это. Даже «Триумф» не мог помочь уравнять счёт, особенно после того, как силовое и разведывательное копья открыли огонь по транспорту. Грейсон ещё не успел выбрать новую цель, как по открытому каналу пошла передача от гусар.

– Это гауптманн Одиннадцатогого Авалонского гусарского полка Булл Грейвз. От лица своих людей я сдаюсь с пониманием того, что Аресская Конвенция действует в полную силу, – даже через электронное воспроизведение, его голос звучал так, будто это был худший день в его жизни. Возможно, так оно и было.

– «Авангардный Легион» от лица герцога Джорджа Хасека принимает вашу капитуляцию, – ответил Чад. – Заглушите ваши машины, гауптманн, и покиньте их.

Грейсон не обратил внимания на то, что его подразделение не учли. «Легион» заслужил всю честь за эту победу. Но когда он начал процедуру выключения своего «Темплара», он не мог не думать о том, каким мелким всё это оказалось. Он спорил с собой почти неделю о политике этой атаки, и сейчас он разочарован тем, что его участие в битве стало таким коротким. Поразительно, как быстро очарование битвы может подавить его совесть.

Недовольный собой, он продолжил процедуру, переключившись на линию связи с собственными людьми.

– Штурмовое и командные копья, вы остаётесь в боевой готовности, если что-то пойдёт не так с этой капитуляцией. Силовое и разведывательное – я хочу, чтобы двое из вас пошли со мной, а остальные пусть также остаются в боевой готовности.

Когда его машина замерла на месте, и кабина погрузилась во тьму, не считая одного маленького красного огонька, Грейсон откинулся в кресле и тяжело вздохнул. Он был почти напуган своими чувствами сейчас, когда битва закончилась. Он был так уверен, что не соскользнёт в слепую ненависть врага, как многие другие фузилеры, и пока он не знал, что думать. Закрыв глаза, он позволил себе расслабиться на минуту, надеясь снова найти безопасную срединную землю, по которой он так долго ходил.

20

Большой парад прошёл вчера в городе Авалон в честь прибытия 19-го Арктуранского гвардейского полка и 5-й Донеголской гвардейской ПБГ. Развевающиеся на ветру флажки, солдаты в бело-сизых парадных мундирах – зрелище превратилось в двухдневный праздник, который заставил десятки тысяч жителей высыпать на улицы, хлопать и радостно приветствовать отполированные мехи и храбрых людей.

Или в этом пытаются убедить всех официальные СМИ, на мнение которых отчётливо повлияли подачки архонтессы. Чистая же правда состоит в том, что два исконно лиранских подразделения приземлились на Новый Авалон, очевидно, чтобы тут и остаться. Толпы авалонцев, наполнивших улицы, чтобы поприветствовать их прибытие, – это унизительное доказательство того, что архонт продолжает властвовать над ними. Неужели они не видят, что это знак того, что впервые после начала войны Катерина почувствовала необходимость усилить свои позиции на Новом Авалоне военной мощью? Сомнения, наконец, начали проедать её высокомерную самонадеянность? Напугало ли медленное, но уверенное продвижение Виктора вглубь Федеративных Солнц архонта настолько, чтобы заставить её провести видимую демонстрацию военной силы, к чему она чувствовала отвращение до сих пор?

Однако если бы по мою голову шёл уничтожитель целого клана, наверное, я тоже хотел бы собрать вокруг столько полковых боевых групп, сколько мог!

Пиратское вещание группировки «Смерть архонту», Новый Авалон, Федеративные Солнца, 25 января 3066 года

Стыковочный корабль «Пролетариат»

«Ньюсиртисские Металлы Лимитед», Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

25 января 3066 г.

– Вы, наверное, шутите, генерал, – сказала генерал-лейтенант Эстель Маккарти, помощник Виктора Амелио. Её лицо потемнело от гнева.

– Вы считаете, что я хочу этого? У меня нет выбора, – сказал Амелио, не в состоянии сдержать досаду и злость. – Этот идиот Либо позволил себя убить, и его полк дезорганизован – они уже дважды обращались в бегство! Если бы генерал Либо не был уже мёртв, я бы убил его сам. Но и без того я бы не прочь иметь его череп в качестве ночной вазы.

Потрясённое выражение лица Маккарти осадило его, хоть и не сильно. Так или иначе, он сказал то, что думал. Если бы у него были останки Либо, он бы уже взялся за его череп. Отбросив все эти мысли взмахом руки, он начал вышагивать вокруг стола, хотя помещение для дежурных экипажей «Пролетариата» не предоставляло ему много пространства для этого. Что он не мог позволить – настоящую залу служебных собраний, по которой можно вышагивать.

– Генерал…

– Довольно, – отрезал он. – Я выслушивал ваши аргументы полчаса, и ни один из них не заставил меня передумать. В случае если вы не обращали внимания на то, что происходит в войне, архонт-принцесса не бывает добра к тем, кто подводит её.

По правде говоря, он сам старался жить, не думая об этом. Он слышал несколько мерзких сплетен, и не знал, что беспокоит его больше: то, что он скоро может обнаружить себя фигурантом подобных слухов, или то, что его сеньор, которому он присягал, действительно может так наказывать лояльных офицеров, невзирая на то, какую они потерпели неудачу.

– Но генерал, вы говорите о том, чтобы пожертвовать войсками, чтобы выполнить поставленную задачу. Не просто частью войска, а множеством войск.

– Погибнет также много защитников. Это работа генерала, верно? Выбирать, сколькими людьми пожертвовать, чтобы одержать победу над вражескими войсками. В зависимости от цели соотношение меняется. Двое моих людей на двоих солдат врага, если я смогу оставить за собой поле боя, так? Двое моих на всего одного вражеского, если я выиграю войну, верно?

Обеспокоенное выражение лица Маккарти показало, что озлобленность Амелио начала проявляться. Но он, казалось, не мог остановиться. Внутри него словно прорвало плотину, последней каплей была нелепая смерть Либо в собственном лагере. Эмоции, которые он контролировал на протяжении нескольких месяцев изматывающих битв, стали настоящим наводнением, которое он не мог больше сдерживать.

Он смотрел, как Маккарти трясёт головой, пытаясь скрыть шок:

– Всё правильно, генерал. Это ваша работа, – сказала она. – Это то, чему вас учили. Но этот план…Вы говорите не о двух к одному. Вы говорите о том, чтобы пожертвовать целой группой войск.

– Но с ними будет также уничтожена целая группа, – сказал он.

– И что вы тогда приобретёте? Если вы позволите остаткам гусарской ПБГ быть уничтоженным в обмен на уничтожение Ньюсиртисского ОМК, наши войска всё ещё останутся в той же патовой ситуации, что и были в начале. Я просто не понимаю, что мы получим.

Амелио был удивлён. Маккарти была с ним пять лет, но впервые она проявила столько твёрдости. Должно быть, было что-то ещё.

– Генерал, я знаю, что у нас есть цель, которую необходимо достичь, и я также слышала ужасные истории о том, как архонт-принцесса демонстрирует своё недовольство неудачливыми командирами. Но хорошо известно, что вы не любили генерала Либо. Вправе ли вы отыгрываться на его подразделении за то, что он сам сейчас вне досягаемости для возмездия?

В приступе гнева Амелио сделал шаг к своему помощнику, желая пощёчиной отпечатать оскорбительные слова на её лице. Затем он замер почти в полушаге, когда до него дошёл смысл высказывания. Он всегда считал себя выше политиканства. Это одна из причин, по которой он презирал Либо почти с момента, когда он его встретил. Возможно ли, что он принимал военное решение, потому что боялся политических последствий неудачи? Мог он действительно решать, какие из людей будут жить, а какие умрут по этой причине? Это была уродливая мысль, и ему было неприятно, что она у него возникла. Тем не менее, никто не мог бы оставаться долго на должности, которую занимал он, если он лгал себе. Почти пять минут он простоял стоял, замерев на месте, в поисках истины в своём сердце, одновременно пересматривая в уме свой план.

Он потёр руки, будто стараясь смыть с них сомнения. Продумав всё ещё раз, он по-прежнему был уверен, что его план был лучшим способом изменить боевую обстановку в свою пользу.

– Вы сделали точное замечание, – сказал он, – но я уверяю вас, что мои личные чувства не повлияли на моё суждение. С гусарами почти всё кончено. Они потеряли весь свой командный состав, и понесли почти тридцатипроцентные потери. Я могу потратить драгоценное время, чтобы собрать их и эвакуировать с планеты, или даже попробовать воодушевить их, хоть я не уверен, что это хоть как-то возможно на данном этапе. В любом случае, я оказываюсь в невыгодном положении, и не думаю, что когда-либо сможем изменить эту ситуацию.

– Не следует ли вам собрать на совещание оставшихся генералов, сэр? – спросила Маккарти.

Амелио спокойно смотрел на неё несколько долгих секунд.

– Нет. У нас нет времени. Если я соберу гусар и вышлю их с планеты, у меня не будет достаточно войск, чтобы пробиться к Сасо и взять Грот. И как долго займёт попытка воодушевления гусар, пока враг продолжает беспокоить наши фланги и окапывается дальше?

Маккарти слегка покачала головой:

– Они докопались уже до ядра планеты, сэр. Ещё немного времени ничего не изменит.

– А подкрепления? Мы, безусловно, их не получим, но уверены ли мы, что Джордж Хасек не выпросил себе помощь, и что она ещё не на пути к нему? – взгляд на лицо Маккарти подсказал Амелио, что он взял очко. – У нас есть расписание, которое мы не можем нарушить. Если я оставлю большую часть дезорганизованных гусар на своих местах, они станут целью для Тиа Карузерс и Ньюсиртисского ОМК, слишком соблазнительной целью, чтобы устоять. С её фанатичной преданностью, она увидит прекрасную возможность нанести последний удар, чтобы прекратить вторжение и спасти её бесценного герцога. Затем мы захлопнем клещи, и Сиртисское ОМК перестанет существовать как подразделение.

Амелио приложил кончики пальцев к вискам. Его ум будто бы расслаблялся тогда, когда он должен быть наиболее острым. Он даже не мог вспомнить, сколько прошло времени, с тех пор, как он спал.

– Это не случай размена группы на группу, – сказал он, наконец. – Гусарский полк уже уничтожен. Они и Сиртисское ОМК просто пока не знают об этом. Я могу воспользоваться гусарами как наживкой, чтобы устранить подразделение защитников, и это будет стоить жертвы.

Он мог видеть борьбу на лице Маккарти даже тогда, когда она приняла его логику.

– Я не обязана быть в восторге от этого, генерал.

Его гнев внезапно вспыхнул вновь:

– В восторге! Какое это имеет отношение ко всему, что мы сделали тут? Боже мой, Маккарти, мы оказались на столичной планете дэвионовской марки, убивая их солдат и мирных жителей, стараясь подчинить его правителя. Как вы вообще можете думать, что от этого в восторге я или кто бы то ни было? Тут дело не в «восторге». Тут дело в том, что нам надо усмирить восставшего герцога. Дело в приказах законного правителя. Дело в приказах, которым я собираюсь повиноваться!

21

Наша главная новость: завершение дэвионовской оккупации миров Синдиката. Мы только что получили подтверждение из военных источников, что 8-й ударный полк «Сражающихся Урукхаев», так же, как и 8-я Круцисская уланская ПБГ были практически уничтожены несколько недель назад.

Большинство военных аналитиков полагают, что ударный полк держался на Аддиксе так долго, что это почти можно считать чудом, принимая во внимание перевес не в их пользу. Гораздо более трагична и ужасна потеря 8-го Круцисского уланского полка, поразившая многих. Хоть информация скудна, внутренние источники утверждают, что как минимум ещё три полка Синдиката подошли на помощь тем, что уже сражались с уланами на Прозерпине, обрекая 8-ю ПБГ. На данный момент неизвестно, какие из остатков каждого подразделения покинули планету, и может ли в будущем произойти обмен военнопленными.

«Хэдлайн Ньюс», Федеральная Служба Новостей, Робинсон, Федеративные Солнца, 11 февраля 3065 года

Ледник Боуэртон, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

12 февраля 3066 г.

Почти полчаса прошло, пока колонна мехов и ховеров генерал-майора Тиа Карузерс продвигалась по краевой морене, готовясь к штурму ледника Боуэртон, последней известной позиции 11-го Авалонского гусарского полка.

– Что значит «их нет»! – взорвалась она в ответ на доклад одного из своих капитанов. – Это невозможно.

– Эм, генерал, мэм, я не хочу спорить с вами, но я смотрю на заброшенную базу. Тут ничего нет, – сказал капитан Рой Джонсон.

Отчаянно перебирая в уме варианты, Тиа пыталась понять, как такое могло быть. Никто из её людей ничего не видел. За два дня перед этим она даже установила дистанционные приборы обнаружения – тепла, движения, сейсморазведочные и радиолокационные, примерно полукругом на стороне, противоположной её текущему месторасположению, на случай, если гусары попытаются отступить с её пути движения. Они возможно, исчезли не недавно. Приостановив на мгновение свой «Виктор», она вытерла внезапно вспотевшие ладони о шорты.

– Как много времени прошло с тех пор, как она была занята?

– Сложно сказать, генерал. Тут всегда довольно ветрено. Они определённо отсутствуют больше чем несколько часов, но это может быть и день, и два. Никак не узнать, не посмотрев поближе. Это может быть ловушкой, генерал.

– Конечно, это может быть ловушкой, – огрызнулась она, её нервы были туго натянуты. Это очевидно была ловушка, но какого рода? Она серьёзно сомневалась, что в этом случае неприятель просто скрылся. – Капитан Джонсон, я хочу, чтобы вы ближе разведали этот бивак. Мне необходимо знать, как долго их нет.

– Да, мэм.

– Майор Чарльз, – сказала она, переключившись на другую частоту.

Шипение статических помех дало ей секунду для осознания текущей ситуации, но от этого её ладони лишь больше вспотели. Как командир ньюсиртисского ополчения марки, она провела большую часть её двадцати восьми лет в ВСФС, изучая науки в университете, а не в настоящем сражении. Подразделения ополчения редко встречались с такими военными действиями, с которыми они столкнулись в гражданской войне. За несколько месяцев они сражались больше, чем за последние несколько десятков лет.

– Генерал? – наконец ответил майор Чарльз.

– Я хочу усилить наши фланги. Кажется, гусары спрятались в норе. Я не могу рисковать, они могут ударить по нашему флангу.

– Так точно, генерал. Мне проинформировать Грот?

Она заколебалась на короткое мгновение.

– Нет, в этом нет необходимости.

Тиа знала, что она может потерять своё звание или даже быть разжалованной в рядовые за такое откровенное пренебрежение субординацией, но ей было всё равно. Герцог простит ей всё, когда она преподнесёт ему полную победу, уничтожив последних предательских псов, гусар.

Почти полчаса прошло, пока её колонна продвигалась, готовясь к штурму вражеских позиций. Хорошо, что эти ледники были прочны почти как бетон, только с тонкой верхней корочкой, которая деформировалась под многотонными ногами шагающих мехов. «Иначе бы было неприятно», – подумала она.

– Генерал, капитан Джонсон на связи. Сейчас, посмотрев поближе, я сказал бы, что база заброшена не более чем несколько часов назад.

Тиа поразмышляла над этим, прежде чем ответить.

– Никаких следов их движения? Ради всего святого, у них же были мехи! Где следы?

– Генерал, как я сказал… – статические помехи отрезали его.

– Капитан! Капитан! – Тиа чувствовала, как бисеринки пота на её лице превратились в тонкие ручейки, скатывавшиеся по её шее и стекающие между грудей. Она пока не выстрелила ни из одного оружия, но уже потела, как будто ей дважды попали в двигатель. Тем более, стрельба из оружия не заставит её потеть в этой хорошо справляющейся с нагревом модификации 7К. Её разум не успел сообщить ей то, что уже почувствовало тело. Что-то случилось, и это не предвещало ничего хорошего ей и её людям.

Голос Джонсона снова зазвучал в шлемофоне.

– Простите, генерал. Я вот кое-что заметил. Это просто выглядит как-то неправильно. Будто бы этот бивак... – помехи снова прервали его, когда яркие вспышки появились на горизонте, параллельно её позиции. Мгновение спустя она услышала глухие раскаты взрывов.

– Чёрт! – вскрикнула она. – Капитан! Капитан!

Она переключила канал:

– Капитан Смитерс, что происходит? Почему мы потеряли контакт с Джонсоном?

Снова помехи заполнили эфир.

– Генерал, – наконец ответил Смитерс, – У нас тут аэрокосмические истребители повсюду. Целое авиакрыло появилось из ниоткуда и атаковало роту Джонсона ракетами «Инферно». Никто не выжил, генерал. Никто!

– Успокойся, солдат! – закричала она на него. Она понимала его страх, но они не должны были поддаваться ему. Каждый мехвоин страшился ракет «Инферно». Эти боеприпасы были созданы для того, чтобы поджечь мех и поджарить его пилота заживо, хотя они были не настолько серьёзной угрозой в климате ледника. Из того, что она знала о вражеских аэрокосмических войсках, она также полагала, что крайне маловероятно, что у захватчиков было целое авиакрыло из двадцати истребителей. Конечно, даже эскадрилья из шести могла нанести серьёзный ущерб, что они и сделали. Новая мысль внезапно поразила её. Заряды «Инферно» будут гореть на всём, включая снег. Если было сброшено слишком много горючей смеси, это могло превратить прочный как камень ледник в кашеобразную могилу для многих её мехов и боевых машин.

Прямо в этот момент начал мерцать радар, предупреждая о приближении недружественной боевой единицы. Прежде, чем она смогла дотянуться до своих ручек управления, пара самолётов, похоже, аэрокосмических истребителей «Штука», мелькнула над головой, выплёвывая из своих животов металлические цилиндры, как гротескная пародия на какое-то яйцекладущее существо. Однако эти яйца были наполнены смертью, а не жизнью. На высоте пятнадцати метров они разорвались, извергая горящий студень, разбрызгивающийся во все стороны. Она инстинктивно подняла руки, когда студень накрыл переднюю часть её меха, перекрывая передний обзор. Хоть она и отчаянно пыталась оставаться спокойной, Тиа вся тряслась, но заставила себя не паниковать от залпа «Инферно».

Затем, весь её мех швырнуло назад, как игрушечного солдатика, отброшенного в сторону гигантской рукой. Когда он рухнул на землю, воздух выбило из лёгких, и перед глазами замелькали огоньки. Цепляясь за сознание, она медленно развернула свой «Виктор» и подняла его обратно на ноги. Проверяя диаграмму повреждений, она заметила, что потеряла почти десять процентов передней брони.

Посмотрев на обзорный монитор, Тиа увидела что ховертанк «Саладин» взорвался лишь в двадцати метрах перед ней. Вся колонна распалась на части, когда мехи рассредоточились, стараясь сохранять дистанцию между собой и горящей бронетехникой.

Пока она наблюдала за «Энфорсером», отбегающим от горящего «Пегаса», ещё один взрыв поднял фонтан снега в воздух почти в пятистах метрах от их колонны. Даже прежде чем она задумалась, почему взрыв произошёл так далеко от цели, призрачный силуэт сформировался в снегу и поднялся на ноги, быстро превращаясь в «Ягермех». Ещё несколько фонтанов ударило струёй прямо и позади по курсу от выстрелов сдвоенных стволов на руках «Ягермеха». Тиа уже готова была предупредить всех, когда услышала на связи голос майора Бенетина.

– Генерал, мы атакованы. Как минимум рота мехов двигается к нашим позициям… Кажется, две роты, генерал.

Сначала Тиа была сбита с толку. Бенетин был на стороне, противоположной её позиции.

– Мэм, я только что явно идентифицировал одну из машин. Это мехи донеголского полка.

Внезапно всё стало ясно. Пристально вглядываясь в «Ягермех», она включила приближение и обнаружила эмблему с мечом и щитом 11-ых Авалонских гусар на правом торсе. Ловушка. Это всё было ловушкой. Гусарский полк не был дезорганизован. Они только делали вид, с целью поймать её в ловушку. И как зелёный офицер прямо из военной академии, она попалась на это.

Стиснув зубы от ярости, она направила гаусс-пушку в правой руке на «Ягермех». Её удовлетворение от наблюдения за тем, как железоникелевый кусок металла вгрызается в машину до нелепости легко бронированную, было мимолётным. С гусарами на одном фланге и гвардейцами на другом, не говоря уже об аэрокосмических истребителях, с которыми она не могла ничего поделать, у неё не было выбора, что делать дальше.

Испытывая ненависть к словам, которые она собиралась произнести, она переключилась на общую частоту своих войск.

– На связи генерал Тиа Карузерс. Отступаем. Я повторяю, отступаем.

Она только надеялась, что сможет спасти большинство своих людей. Тяжело дыша, продолжая стрелять из гауссовой пушки так часто, как та могла перезаряжаться, Тиа знала, что вне зависимости от того, выживет она в бою или нет, её военная карьера была окончена.

22

Боевые корабли чрезвычайно дорогие. Самый дешёвый из них, в настоящее время производимый ВСФС, это корвет типа «Фокс», который стоит больше двадцати одного миллиарда дэвионовской валюты. На ценнике гордости дэвионовского флота, крейсера типа «Авалон», указана стоимость почти двадцать шесть миллиардов «дэвионок». Причина этого – время, необходимое на постройку каждого корабля, и ясно, почему верховное командование как ВСЛА, так и ВСФС, полагает, что они получают недостаточно за те деньги, которые были вложены в соответствующие программы боевых кораблей.

Хотя только боевой корабль может иметь шансы победить другой, они попросту не могут захватить или удержать планету. Для этого понадобятся мехи, а сколько мехов вы сможете построить за двадцать шесть миллиардов «дэвионок»? Конечно, боевой корабль имеет возможность проводить орбитальную бомбардировку, но за четыре года гражданской войны этого ни разу не случалось. Для обеих сторон слишком просто было бы нарушить Аресскую Конвенцию, и кто знает, какие ужасы могли бы быть выпущены на свободу?

Флоты как ВСЛА, так и ВСФС, на данный момент потеряли в сражениях почти половину боевых кораблей. Учитывая, что всё производство новых приостановлено, очень мало военных кораблей уцелеет до конца войны. После правительственные инвестиции нацелятся на гражданский сектор: инфраструктура на главных мирах, восстановление пищевой промышленности на бедных ресурсами мирах, поддержка и возрождение межзвёздных торговых маршрутов, и так далее. Несомненно, программы боевых кораблей Альянса и Содружества могут считаться, по сути, несуществующими на ближайшее будущее.

Военный аналитик доктор Джудит Джамэль, Федеральная Служба Новостей, Робинсон, Федеративные Солнца, 20 января 3066 года

Ледник Моридог

Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

22 февраля 3066 г.

Грейсон размышлял, закончится ли когда-нибудь снегопад. Закончится ли когда-нибудь война. Закончится ли когда-нибудь ненависть. Закончится ли когда-нибудь ветер тут, на леднике Моридог, где фузилеры установили свою операционную базу.

Поднявшись из-за письменного стола, он сказал себе, что отчётливо помнит целых два дня на Нью-Сиртисе без малейшего дуновения ветра несколько лет назад, и эта война, как все войны, когда-нибудь закончится. Даже сотни лет наследных войн временами прекращаются.

Хотя ненависть не исчезнет никогда. Две вещи сопровождали человечество во все времена: война и ненависть. Грейсон едва заметно покачал головой, задаваясь вопросом, могут ли его мысли стать ещё мрачнее. Он не знал, как долго он сможет ещё прожить в таком подавленном состоянии.

– Гм, сэр, у вас обеспокоенный вид, – сказала Адела. Она и Джонатан прибыли на импровизированное совещание офицеров третьего батальона.

– Вы имеете в виду, более обеспокоенный, чем обычно, – ответил он, стараясь не воспринимать замечание всерьёз. Попытка провалилась полностью.

– Обеспокоенный вид? Я нигде не вижу обеспокоенного вида, – язвительно сострил Джонатан.

Адела закатила глаза, и на короткое мгновение Грейсон почувствовал лёгкость на сердце. Но когда третий голос не вмешался в разговор, его дух снова стремительно упал в бездонную пропасть, где он находился неделями. Деннис Дженкс никогда больше не придёт на помощь Аделе, как пытался всегда, несмотря на то, что ей никогда этого не было нужно.

– Из-за Денниса, да? – спросила она.

Боль нахлынула вновь, саднило так же, как и в первый день. Он заложил руки за обритую голову, будто стараясь прикрыться от неё. Череп казался шероховатым, неопрятным и колючим, как бы часто он не брил его. Таким же, как всё, что у него было в этой ненавистной войне.

– Только не надо снова, – застонал Джонатан.

– Ты, заткнись! – огрызнулась Адела. Оба мужчины подпрыгнули и посмотрели на неё. Хотя она всегда поддерживала любую словесную баталию, Грейсон никогда не видел, как она выходила из себя. Это было в компетенции Джонатана.

– Деннис был членом нашего копья. Нашим другом! – продолжила она. – Я плакала. Спорю, Грейсон тоже, – неистовство в голосе удержало Джонатана от того, чтобы перебить её, и его челюсть отпала от такого потока, направленного на него. – Но не ты, Джонатан. То, что у тебя сердце капелланца, не значит, что остальные из нас не имеют чувств или легко справляются с ними.

– Эй, – почти выкрикнул в ответ Джонатан, наконец, вновь обретя дар речи, и вскочив на ноги. – Вот это замечание было лишним. Деннис был и моим другом тоже, если ты вдруг решила забыть. И вообще говоря, я действительно плакал. На похоронах! Это было три долбаных недели назад. Я не был женат на нём, и Грейсон, по-моему, тоже. Между прочим, Деннис забрал с собой много предателей. По-моему, это что-то значит.

Злые слова умерли в тишине, Адела и Джонатан замерли со сжатыми кулаками, глядя друг на друга.

Грейсон пристально смотрел на них, понимая, что должен взять ситуацию под контроль. Но одной из причин, из-за которой он чувствовал себя настолько подавленным за последние недели, было ощущение, что он почти не может больше ничего контролировать. Эта ужасная война захлестнула его Дом, а теперь сражения докатились до его родного мира. Теперь его друзья, некоторые из которых были солдатами под его командованием, умирали. И всё это время Грейсон чувствовал, что его руки были связаны за спиной. Будто провидение решило, что он должен быть скован по рукам и ногам, пока Нью-Сиртис будет гореть перед его глазами. Стоя в комнате с двумя людьми, которые значили для него больше всего, он чувствовал, что не может остановить их бессмысленную ссору.

Неожиданно, первым, кто отступился, стал Джонатан. Он демонстративно разжал кулаки, наклеил глупую улыбку на лицо и сел на место.

– Адела, – сказал он, – Я прошу прощения за то, что сказал. Ты знаешь, я не самый дипломатичный человек.

Хотя его голос никогда не звучал виновато, когда он извинялся, Адела сама более чем хотела закончить эту мерзкую перепалку.

– Я не должна была так кричать на тебя, Джон, – её голос был тихий и немного слабый. – Дело не только в смерти Денниса. Грейсон думает, это его вина, хотя мы все знаем, что он не мог сделать ничего, чтобы предотвратить её. Деннис принял собственное решение, и, возможно, он был бы здесь, если бы не проигнорировал прямой приказ.

– Ага, – сказал Джонатан.– Но это Грейсон, не ты. А ему просто нужно как-то выпустить пар.

За все годы, что Грейсон знал Джонатана, это был один из немногих случаев, когда его друг действительно волновался настолько, что говорил серьёзно. Джонатан и Адела обсуждали его, как будто его даже тут не было, и Грейсон понял, что дело в том, что в эти дни он часто мысленно был где-то в другом месте.

– Гм, я не хочу вас прерывать, но, пожалуйста, прекратите разговаривать обо мне, как будто я мебель.

Адела слегка покраснела, а Джонатан только пожал плечами.

– Что вы выяснили у секретаря генерала? – спросил Грейсон, решая вернуться к делу, ради которого он вызвал их в кабинет.

– Она подтвердила, что Ньюсиртисское ОМК было уничтожено на леднике Боуэртон две недели назад. Выжившие были разбросаны по нашим защитным зонам по всему леднику. Я полагаю, остатки ополчения будут демобилизованы, и немногие подходящие выжившие займут пустующие места в других подразделениях.

Грейсон посмотрел на Аделу и увидел, что, возможно, она думает о том же, о чём и он. Потеря ОМК подавляла. Это подразделение не только было важной частью плана обороны Нью-Сиртиса, оно ещё было и частью Нью-Сиртиса вот уже… ну, всегда было. Потеря их была как потеря любимого дяди или тёти. Кого-то, кто, как вы думали, будет всегда.

Хотя ОМК, кажется, покинуло свои позиции без разрешения, новости об их уничтожении оживили остатки защитников Нью-Сиртиса, вызывая ещё большее крикливое поношение захватчиков. Ещё вчера Грейсон с ужасом наблюдал, как люди второй роты первого батальона собрались, чтобы сжечь флаг Лиранского Альянса. Хотя это казалось нелепым и пустым поступком, это был ещё один признак ненависти, начинавшей брать своё. Если что-то не предпринять, он боялся, что они упадут до этнической чистки или не менее отвратительных зверств. Хуже того, герцог, казалось, не пытался препятствовать этому. Всё, что ему надо было сделать, это сказать пару слов о сдержанности, напомнить, кем были эти вражеские солдаты, и что на самом деле явилось причиной этой войны. В конце концов, капелланцы были где-то там.

– Сэр, – тихо сказала Адела.

– Да?

– Как вы думаете, что будет дальше?

– Кроме продолжения боёв? – Грейсон смотрел на двух своих друзей, стараясь запомнить их лица, впитать их дружбу, которую он так сильно ценил. Внезапно в горле сформировался ком, а неожиданно защипавшие глаза предупредили его о слезах. У него было ужасное предчувствие, что эта война, которая уже забрала Денниса, также утащит в могилу и этих двух людей.

Он проморгался.

– Я не знаю, Адела. Я просто не знаю.

23

После того, как несколько комстаровских дивизий приняли ту или иную сторону в гражданской войне ФедСода, поставив провозглашённый нейтралитет под сомнение в сознании многих граждан, «Слово Блейка» начало возвышаться в глазах тех же людей. С тех пор, как они отделились от КомСтара восемь лет назад, их перестали воспринимать как безумных фанатиков и стали считать искренне верующими людьми.

В феврале 3066 года системы Каф, Кейд, Нью-Хоум, Брянт и, что самое удивительное, Эпсилон Эридана публично заявили, что в скором времени они запросят военную помощь от «Слова Блейка». Они сослались на продолжающуюся нестабильность марки Хаоса после десятка лет попыток мирного сосуществования, а также хищничества ближайших миров, и несостоятельности войск КомСтара в отражении их атак.

На Кафе и Брянте 11-ю и 83-ю комстаровские дивизии в указанном порядке попросили отбыть, когда дивизии «Слова Блейка» прибыли занять их место. Войска КомСтара спокойно покинули мир, вместо того, чтобы дальше чернить имя КомСтара, сражаясь на планете, где им больше были не рады. Конкретные назначения подразделений: «Долгие думы» III из третьей дивизии размещены на Кафе; «Везунчики войны» III из третьей дивизии размещены на Кейде; «Ангельские крылья» III из пятой дивизии размещены на Нью-Хоуме; «Колокола судьбы» III из 7-й дивизии размещены на Брянте; и «Достойное милосердие» из 1-й дивизии размещены на Эпсилоне Эридана.

Регент Уильям Блейн, член Правящего Конклава «Слова Блейка» и номинальный представитель организации заявил, что это был первый шаг в демонстрации каждому добропорядочному обывателю и дворянину Внутренней Сферы, что, в отличие от КомСтара, «Слово Блейка» действительно остаётся нейтральной стороной, к которой каждый может обратиться за поддержкой.

Некоторые, как в марке Хаоса, так и в остальной части Внутренней Сферы, протестуют против несправедливости и обеспокоены этим так называемым «миротворческим» актом. Они обвиняют «Слово Блейка» в давлении на эти слабые миры марки Хаоса, чтобы те приняли оккупационные войска. Эти критики верят, что это просто гамбит в какой-то гораздо большей игре.

Из «Баннер Хедлайнс», Свободная Пресса Атрея, Атрей, Лига Свободных Миров, 15 марта 3066 года

Грот

Сасо, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

16 марта 3066 г.

– Прошу прощения, мой герцог, но нам уже просто негде брать подкрепления, – сказала майор Лорена Фелтон, её глаза почти просили прощения за то, что она принесла дурные вести.

Джордж Хасек не мог не сочувствовать ей. Её форма выглядела измятой, глаза ввалились от дней без сна. Прежде чем кто-то из них успел сказать что-то ещё, волнение у входа в Грот заставило герцога посмотреть туда, чтобы увидеть двух людей, входящих в помещение. На мгновение он почувствовал смесь раздражения и тоски, каждое чувство относилось к одному из вошедших. Он закрыл глаза, чтобы успокоиться и вспомнить, что он герцог Хасек, властитель сто сорок одной звёздной системы. Он не должен чувствовать себя как школьник перед этими двумя.

Когда он открыл глаза, генерал-лейтенант Дебора Палу отделилась от Ардана Сортека. Неприязнь к этому человеку была написана на её лице, когда она подошла и встала рядом с Джорджем у стола с голопроектором. Их глаза встретились, и он почувствовал, как по его спине будто пробежал электрический заряд. Он слегка улыбнулся ей, излучая теплоту. Она улыбнулась в ответ, стараясь выглядеть так, будто их дружба не изменилась. Только он мог заметить лёгкую застенчивость и какую-то искорку в её глазах, которая появилась несколько недель назад.

– Генерал, – сказал Джордж, поприветствовав её кивком.

– Мой герцог, – ответила она, кивая в ответ. Когда она говорила, он внезапно страстно захотел оказаться с ней наедине, слушая, как она шепчет его имя. Он знал, что мысль была безумной посреди отчаянного сражения за свой мир, но она появилась не первый раз. Хоть одна часть его разума и говорила ему забыть об этом безрассудстве, другая часть наслаждалась медленным познанием этого неведомого чувства. Возможно, от того, что он знал, что может умереть в любой момент в руках захватчиков. Возможно, из-за близких объятий со смертью от руки убийцы.

Какова бы ни была причина, его внезапно начало тянуть к этой женщине, которая была рядом с ним годами как боевой товарищ и друг. Что более удивительно, чувства были взаимны. Глубоко вдохнув, он сказал себе, что сейчас было просто не время, особенно учитывая, что рядом стоял Ардан.

– Ардан, – сказал он, – Что привело вас сюда?

– Герцог Хасек, как всегда я предлагаю свои скромные услуги. Я вспомнил, что вы говорили, что сегодня будете рассчитывать время, необходимое для переброски подкреплений на Нью-Сиртис, если таковые окажутся в вашем распоряжении. Я надеялся, что мог бы немного помочь.

– Я высоко ценю это, Ардан, но дела, кажется, идут неважно, – Джордж дал знак своему помощнику. – Майор Фелтон заживо похоронила себя в этой норе на несколько недель, связываясь с каждым подразделением в марке и за её пределами, которое могло бы придти к нам на помощь. Их просто нет. Каждое или было уничтожено, или настолько завязло в собственных сражениях, что не имеет возможности оторваться от противника. Хорошие новости: Катерине, скорее всего, так же не повезёт с поиском войск.

– А что местные ополчения? – спросила Дебора.

Джордж кивнул, давая знать, что он уже думал об этом.

– После целых двух дней расчётов мы в конечном итоге отказались от этой идеи. Во-первых, большая часть войск ополчения на ближайших мирах не имеет мехов. И даже если имеет, подразделения прискорбно слабо обучены, бронированы и вооружены. Я могу использовать их в бою только как живой щит для моих собственных войск, и я не буду делать этого. И, наконец, для того, чтобы стянуть ощутимое количество войск, необходим флот стыковочных и прыжковых кораблей, которого у меня просто нет.

– КомСтар, – сказал Ардан.

Джордж внимательно посмотрел на него.

– Я не Виктор, Ардан. Я отказываюсь просить КомСтар нарушить свой нейтралитет и сражаться всецело под моим командованием.

Ардан едва заметно покачал головой:

– Герцог Хасек, я много раз говорил вам, что принц Виктор никогда не просил ни одного члена КомСтара сражаться за него. Ведь он сам добровольно сложил полномочия как командующего сил обороны Звёздной Лиги, так и регента по военным вопросам комгвардии. Если бы он сохранил эти звания, гораздо больше людей могло пойти за ним, но он выбрал другой вариант. Те подразделения, которые последовали за ним, сделали это по своим собственным причинам. А просить КомСтар сражаться за вас – это не то, что я подразумевал. Позовите их для разрешения конфликта. Если я правильно помню, 321-я дивизия находится на Уорлоке, всего лишь в трёх прыжках отсюда. Возможно, они вмешаются не для сражения на вашей стороне, а чтобы прекратить сражения в целом. Появление на планете свежего соединения боевых мехов может стать для генерала Амелио решающим аргументом приостановиться и задуматься.

Джордж задумался на мгновение и не удержался от кривой ухмылки:

– Кажется, вы знаете поразительно много о дивизиях комгвардии, Ардан. Наверное, вы даже знаете имя командующего регента, не так ли?

– Регент Тамаса Спаркс и я встречались, когда я был назначенным Федеративным Содружеством помощником командующего генерала СОЗЛ, – искренне ответил Ардан.

Вот что Джорджу продолжало нравиться в Ардане. У него всегда был ответ. Хорошо, что он неплохо знал старого друга своего отца.

– Ардан, вы просто жаждете, чтобы на земле Нью-Сиртиса оказалась дивизия комгвардии. Я уверен, что Виктор тоже.

– Герцог Хасек, Виктор больше не военный регент.

– Да, точно так же, как я больше не фельдмаршал. Ардан, если то, что вы мне постоянно говорите, правда, значит, Виктор не желает занимать трон Нового Авалона. Так что он собирается делать со всем этим беспорядком, когда, наконец, всё закончится? Он до мозга костей военный, и один из лучших генералов нашего поколения. Вы думаете, он просто купит станцию на Уоррене и станет фермером-любителем? Нет, если он не сядет на трон, он пойдёт обратно в КомСтар, и они примут его как блудного сына, с поддержкой Анастасия Фохта или без неё.

– Фохт ушёл в отставку, так что…

Смех Джорджа прервал его:

– В это никто не поверит. Фохт, возможно, больше не связан с повседневными делами, но когда он говорит, можно считать, что Джером Блейк разговаривает из могилы, до этого есть дело всему КомСтару. Виктор будет военным регентом снова, и я буду в долгу перед ним за спасение своего мира. Я не хочу быть должен КомСтару ни одной монетки, не говоря уже о спасении моей столицы. Если же Виктор не вернётся в КомСтар, а захватит трон, он всё ещё может сказать, что 321-я дивизия пришла ко мне на помощь только из-за своей лояльности к нему, как бывшему военному регенту. Нет, Ардан, я не буду иметь такую петлю на шее, и вы не заставите меня так легко задолжать Виктору.

Лицо Ардана не выразило ни единого признака того, что подозрения Джорджа как-то повлияли на него. В его голосе, однако, была слышна некоторая боль, когда он заговорил снова. Джордж думал, что она искусно подделана.

– Герцог Хасек, я сожалею, что вы сочли мой совет уловкой. Если бы я считал, что вы примете прямую помощь Виктора, я бы не пошёл окольными путями, а просто сказал бы вам, как говорил месяцами, что вы должны публично заявить о принадлежности к стороне Виктора. Если бы вы так сделали, какое-нибудь подразделение, лояльное к Виктору, пришло бы на помощь.

– Что вы говорите, Ардан? – внезапно разозлился Джордж. Раньше ему нравилась словесная дуэль со старым другом отца, но сейчас удовольствие исчезло. – Какое-то подразделение, заявлявшее, что не имеет возможности прийти к нам на помощь, может чудесным образом найти таковую, если мы объявим о лояльности к Виктору? Я надеюсь, вы не об этом говорили мне, потому что я не желаю думать, что ваш любимый принц мог попробовать сыграть такую уловку, чтобы заполучить мою преданность.

Впервые за долгое время намёк на эмоции проявился на лице Ардана, хотя в целом оно было непроницаемым:

– Герцог Хасек, пожалуйста, это не то, что я советовал каким-либо образом. Принц Виктор никогда не воспользуется такими рычагами воздействия. Я просто имел в виду, что могут быть полковые командиры, лояльные к Виктору, которые полагают, что их текущие сражения важнее ваших, поскольку вы сохраняете нейтралитет в конфликте. Если вы объявите о полной поддержке принца Виктора, битва за Нью-Сиртис может неожиданно приобрести больший вес в их глазах.

Джордж пристально смотрел на Ардана на протяжении нескольких ударов сердца и в сотый раз размышлял, слышит ли он полную правду, или правду, отфильтрованную Арданом, человеком, непоколебимо преданным Виктору.

Он почувствовал усталость, навалившуюся от месяцев постоянных сражений.

– Прошу прощения, Ардан. Я пока не готов так сделать.

– Вы уже долго говорите это, герцог Хасек.

– И всё ещё продолжаю говорить.

– Тогда, я не верю, что у вас появятся подкрепления. Генерал Амелио, конечно, будет штурмовать Сасо через два месяца, может, три, если погода будет благосклонна нам, и вам надо будет защищаться всем, что у вас есть. Я надеюсь, этого будет достаточно.

Джордж возненавидел Ардана только теперь, хотя знал, что тот говорит только правду. Оглянувшись, он увидел помощников генералов, уорент-офицеров, и связистов, которые все слушали, но старались не встречаться с ним взглядами, отчаянье момента было слишком для них. Затем он повернулся к Деборе. Что-то мелькнуло в её глазах, и снова он почувствовал тепло, предаваемое ему. Он снова посмотрел на Ардана:

– Я тоже на это надеюсь, Ардан. Но мы переживём это, и я скажу почему. Потому что у нас есть что-то, чего нет у захватчиков. На нашей стороне не только правда: ведь мы защищаемся от нападения. Мы любим землю планеты, которую защищаем. Генерал Амелио и его люди не могут претендовать ни на то, ни на другое, и, в конце концов, мы победим их.

Джордж видел, что вокруг него люди сели ровнее, и даже начали улыбаться более уверенно, чем временами до этого. Они ободрились от его слов. Герцог только надеялся, что верит в них так же, как и его люди.

24

Наша главная новость сегодня – прекращение боевых действий на мире Вернке, который яростно оспаривают с конца 3062 года два братских подразделения: 12-ый и 22-ой Авалонские гусарские полки.

После уничтожения 12-го полка, верных лоялистов Виктора, архонт-принцесса сохраняет контроль над важным производящим мехи миром. После потери значительного количества важных производителей мехов за последние годы, как то Нанкина, Ковентри, и, самое болезненное, Тиконова, контроль над Вернке критичен для архонт-принцессы, чтобы продолжать сражение против войск, лояльных к принцу Виктору.

«Хэдлайн Ньюс», Федеральная служба новостей, Робинсон, Федеративные Солнца, 1 апреля 3066 года

Мемориальный парк имени Моргана Хасек-Дэвиона

Ледник Моридог, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

1 апреля 3066 г.

– Прекратить! – выкрикнул Грейсон по общей частоте. – Прекратить огонь!

Но это было бесполезно. Совершенно бесполезно. Тот факт, что Риджбрукское ОМК выбрало путём отступления мемориальный парк Моргана Хасека, вызвал неистовую ярость берсерков в его людях, которую ничего не могло остановить; он пытался сделать это уже пятнадцать минут.

Его «Темплар» качнулся назад, когда «Цестус» оторвал почти тонну брони с верха правого торса меха Грейсона выстрелом из гаусса. Он попятился, чтобы удержать равновесие, а затем повернулся, чтобы открыть ответный огонь четвёрками самонаводящихся ракет ближнего действия. Он всё ещё не хотел задействовать всё вооружение из-за боязни нанести случайный урон парку. Восемь ярких огней прорезали сумерки; непрерывный ветер быстро унёс инверсионный след, ещё до того, как ракеты взорвались на корпусе «Цестуса». Неуклюжий сгорбленный мех оступился, раздавив при этом своей огромной металлической ногой ледяную скульптуру единорога.

– Нет! – закричал Грейсон на пределе своих лёгких. От душевной боли в его глазах появились слёзы, и сильные судорожные всхлипывания душили его. – Прошу, не тут. Мы будем выходить из боя…

Но он знал, что этого не произойдёт. В праведном гневе его фузилеры уничтожали то, что они старались защитить. Это было безумие.

Где-то слева от него Джонатан Томлинсон, непрерывно стреляя, удерживал позиции в своём «Ягермехе», грохот от его сдвоенных ультра-автопушек отдавался эхом по всей ледяной равнине. Казалось, ему было всё равно, что он наступил и раздавил статую женщины, прижимавшей к груди ребёнка.

Дальше Грейсон видел «Баньши» лейтенанта Джека Мантаса, огонь его ППЧ не прекращался, взрывая одновременно по несколько скульптур за выстрел. Звезда, окружённая семью планетами, мгновенно испарилась, будто ледяное солнце неожиданно превратилось в настоящее и стёрло себя вместе со своей солнечной системой в колоссальной вспышке сверхновой. Дымчатый ягуар, сражающийся в доблестной, но, в конечном счёте, безнадёжной битве против льва исчез так же, как и клан, который вдохновил на создание этой статуи. Гигантский гладиатор, прибивающий китайского дракона к земле, превратился в пар так же быстро, как менялась удача капелланского государства. Грейсон с трудом выносил это зрелище.

Сдвоенные рубиновые лучи прочертили воздух и впились в его левую и правую ноги, заставив вскипеть и исчезнуть ещё тонну брони «Темплара». Двигаясь назад, в тщетной надежде отвести «Цестус» от ледяных скульптур, Грейсон поднял два средних лазера повышенной дальности и сделал выстрел. Благодаря аккуратному прицеливанию и улучшенному прицельному компьютеру, оба выстрела попали в цель, в центральный торс. Стараясь не вредить парку ещё больше, Грейсон наносил противнику только половину повреждений. Его забота, возможно, была нелепой, словно кто-то старался не пролить содержимое фляги в потоки воды, смывающие родной город. «Ещё одна капля в океане», – думал он.

Полный залп «Цестуса» напомнил ему о битве, все выстрелы двух больших лазеров и гауссового орудия нашли свою цель в «Темпларе». Переданная кинетическая энергия вместе с потерей почти двух тонн брони и скользкой опорой для ног, в конце концов, заставили его потерять равновесие. Завывания гироскопа, расположенного под кабиной, дали знать, что притяжение выиграло этот раунд.

«Темплар» с грохотом рухнул на спину, голова Грейсона в нейрошлеме больно ударилась о пилотское кресло. Тяжело дыша, понимая, что «Темплар» погибнет, как какая-то черепаха, перевёрнутая на спину, он попытался перекатиться и подняться на ноги. Задание оказалось ещё более сложным, поскольку Грейсон не хотел пользоваться своими руками со стволами орудий. Если они забьются снегом, и он выстрелит, это уничтожит их так же, как попадание из другого оружия. «Цестус» продолжал терзать броню «Темплара» всё новыми энергетическими ударами, и раздражение Грейсона росло с каждым выстрелом.

К тому времени, как его мех поднялся и выпрямился на все одиннадцать метров высоты, злость полностью заполнила его. Он подождал мгновение, пока перекрестье прицела не засветится золотым, а затем сжал обе рукоятки управления в кулаках, стреляя всем доступным в распоряжении оружием. Четыре средних лазера повышенной дальности, две четырёхствольные установки самонаводящихся ракет и две автопушки класса 5 сделали залп по «Цестусу». Как и в прошлый раз, все самонаводящиеся ракеты захватили цель и добились разрушительного эффекта. Снаряды для автопушки повышенной точности и прицельный компьютер «Темплара» удержали оба металлических потока на цели, разъедая как грибок её броню. Только два лазера нашли свою цель. Два других прошли в двух сантиметрах от «Цестуса», попадая во что-то из парка позади него.

Часть сознания Грейсона наблюдала за тем, как оба луча попали в другие ледяные скульптуры. Первый срезал великолепное ледяное дерево, наверное, двадцати метров высотой. Подрубая его под корень, вспышка света свалила скульптуру, словно топор лесоруба, и она упала, сокрушая другие. К абсолютному ужасу Грейсона, второй лазерный луч ушёл в самый центр парка, где нетронутый «Даиси» присел, защищая могилу Моргана. Заряд, кажется, прошёл через ледяное плечо правой руки меха. Когда орудия «Темплара» полностью перезарядились, возвращаясь в состояние готовности, Грейсон выпустил второй залп и почти вздохнул от облегчения, когда «Даиси», казалось, остался цел. Затем, будто срывающаяся волна снега, превращающаяся в лавину, рука начала медленно соскальзывать вниз. Ледяные осколки блестели как фейерверк на ярком солнце.

Результаты второго залпа Грейсона оказались такими же, как и первого, два лазерных луча пробили центр торса «Цестуса». Внезапный пик на ИК-мониторе показал, что Грейсон попал в двигатель вражеского меха. Когда в образовавшиеся дыры направилась энергия ещё нескольких выстрелов, «Цестус» внезапно замер, и языки огня начали вырываться из трещин в его броне. В сюрреалистическом унисоне, рука «Даиси» наконец свободно отпала одновременно с тем, как энергия, запертая в термоядерном двигателе «Цестуса», вырвалась за пределы и поглотила своего тюремщика. Пламя взрыва мгновенно окутало всю машину. Катапультное кресло не успело покинуть огонь. Ледяная рука рухнула на землю, разлетевшись на миллион осколков.

Трясясь, Грейсон зарыдал. Хотя он сражался в бесчисленных сражениях за последние несколько месяцев, он убил только троих мехвоинов, все они были лиранцами. Пилот «Цестуса» сражался в точности так же, как Грейсон, убеждённый, что он был прав. Он был из Дома Дэвион, того же Дома, что и Грейсон, и Грейсон убил его. А худшим было то, что выстрел мимо цели испортил главную скульптуру мемориального парка. Он словно плюнул на могилу величайшего героя Федеративных Солнц.

Грейсон захохотал, смех был с нотками истерики.

– Вся королевская конница, вся королевская рать… – прошептал он.

До этого момента, он надеялся, что раны, нанесённые гражданской войной, могут быть излечены. Даже после нескольких лет сражений и тысяч смертей, лидеры и люди величайшей звёздной империи со времён Звёздной Лиги могли и находили общие взгляды, чтобы снова объединиться. Как феникс, всё могло подняться из пепла этой огромной ошибки и стать более блистательным, чем даже прежде.

Больше нет. Надежда разбилась так же несомненно, как высеченная рука «Даиси». Всё стало не вещественнее сна. Он больше не мог прятаться за своими иллюзиями. Правда была жестока, как ветры Нью-Сиртиса. Неважно как долго, неважно как сильно они будут стараться, они никогда не смогут собрать Шалтая снова.

25

Сегодня вечером, пресс-секретарь президента Гровера Шраплена заявил, что полное уничтожение наёмнического подразделения «Слаггеры ДеМаестри» «Сражающихся Урукхаев» было оправдано и необходимо. Он утверждает, что подразделение вошло в звёздное скопление Гиад и немедленно начало движение на полной скорости к планете Таурус. Когда они проигнорировали повторяющиеся предупреждения остановиться для досмотра, президент Шраплен оказался вынужден защищать граждан Конкордата от возможного вторжения отряда наёмников на службе Федеративного Содружества. Он уполномочил 4-ю военно-воздушную дивизию таурианской гвардии действовать по своему усмотрению. Так как все враги Таурианского Конкордата узнали за века, что атака Тауруса означает почти несомненную смерть, «Слаггеры» встретили свою в глубинах холодного космоса.

Близкие к подразделению наёмников источники сообщают, что «Слаггеры» объявили свои намерения, утверждая, что они бросили свой пост на Лотаре, где, как они полагали, их позиции были непригодны для обороны, и что они желали предложить свои услуги Конкордату. Президент Шраплен отказался от дальнейших комментариев.

«Новости в шесть часов», Вещательная Компания Тауруса, Таурус, Таурианский Конкордат, 25 апреля 3066 года

Ледник Боуэртон, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

26 апреля 3066 г.

Стоя в помещении для дежурных экипажей «Пролетариата», генерал Виктор Амелио улыбался, кажется, впервые за последние несколько недель. Перед ним была развёрнута голографическая карта. Она показывала Сасо и Грот, находившиеся в центре круга радиусом в двести пятьдесят километров. На самой границе окружности находился большой голубой треугольник, означающий его стыковочный корабль. Полностью окружая Сасо, меньшие голубые треугольники ярко светились на фоне белизны карты. Ближайший, представляющий первый батальон его гвардии, был всего в ста километрах от города.

Карту также покрывали жёлтые круги, означающие известные месторасположения вражеских сил. Две жёлтые точки находились напротив первого батальона, и Амелио знал, что они могут заставить его людей дорого заплатить за каждый шаг вперёд. Важно было то, что он был на дистанции возможного удара от столицы. После стольких месяцев, и стольких потерь, он, наконец, соединил своих людей для полной осады города; его флагманский стыковочный корабль присутствовал для наблюдения за последним шагом этой операции. Это было лишь делом времени. Да, он имел полное право улыбаться.

– Генерал, – сказала генерал-майор Эмелин Джонс, приближаясь от прохода в помещение.

Месяцы сражений изменили её некогда гордую осанку: её плечи ссутулились, будто вес расширившейся полоски на погонах был больше, чем она могла нести. Конечно, не так много офицеров ополчения когда-либо оказываются повышенными до звания командира целой ПБГ. Разумеется, на текущий момент от ПБГ осталось не так много, потому Амелио и не моргнул, производя полевое повышение. Это было хорошо для боевого духа, и Амелио не думал, что она что-то особо испортит.

– Да, генерал-майор, – сказал он.

– Я только что пришла из пункта связи с последними сводками. Кажется, все наши войска на позициях.

– Что с припасами?

– Последнее донесение было от вашего третьего батальона. Они говорят, что два из их транспортов «Карнов» разбились в сильном шторме накануне ночью, так что они восполнили только половину расходных материалов. Но они всё ещё уверены, что могут продолжать продвижение вперед, по крайней мере, семь дней.

– Превосходно. Мы сможем отвлечь дополнительные резервы к ним к тому времени. Что скажете о защитниках? У нас есть новые сведенья об их дислокации?

– Ещё нет.

Амелио слегка нахмурился. Хоть он и был уверен в своих разведданных, он был бы не против свежей информации. Последний его отчёт был почти трёхнедельной давности. Потому он и выслал полдюжины разведчиков неделю назад для рекогносцировки у Сасо. Было невозможно вывести спутник на орбиту для лучшего обзора из-за сплошного облачного покрова, а самолёт-разведчик, который он послал для пролёта на большой высоте, был уничтожен прежде, чем даже оказался на расстоянии визуального контакта с Сасо. Снова повернувшись к голостолу, он опёрся обеими руками о край и склонился над ним, пристально рассматривая город. «Я, наконец, загнал тебя в тупик, Джордж?» – задал себе вопрос Амелио.

Затем до него дошло, что он перестал обращаться к герцогу как, хм, к герцогу. Амелио не был уверен, когда это случилось в первый раз, и это немного беспокоило его. Независимо от приказов, независимо от того, как много раз герцог бросал вызов архонт-принцессе, Джордж Хасек всё ещё был герцогом. В феодальном обществе, где простой человек, как Амелио обычно должен был быть полностью верен таким людям, ему нужно было найти способ как-то отдалиться, рационализировать свои действия. Он усмехнулся сам себе. Вот он, генерал, командующий целым планетарным вторжением, и всё ещё думает как какой-то фермер Джо из захолустья.

– Генерал, – сказала Джонс, прерывая его мысли. Обернувшись, он увидел, что она протягивает ему пачку сообщений. Он протянул руку и взял бумаги, затем сел за стол не читая их.

– Через сколько мы достигнем Сасо? – спросил Амелио. Джонс выглядела удивлённой, но быстро постаралась скрыть это от него. Амелио понял, что генерал-майор была удивлена оттого, что он спросил её мнение. Это не значило, что он мгновенно прислушается к нему, но она не могла знать этого.

– Тут много факторов, генерал. Как могла подтвердить прошлая ночь, погода тут всегда непредсказуема. Не говоря уже о том, что победа над защитниками то пустяковое дело, то очень непростое. Даже…

– Я прекрасно осведомлён об этом, – сказал он твёрдо. – Учитывая все факторы, через сколько?

Джонс изучала на карту, в то время как Амелио тайком изучал её лицо. Впервые он заметил, что она не была лишена привлекательности. Если не обращать внимания на слегка опустошённый вид, её можно было даже назвать симпатичной. Он почти видел борьбу, проявляющуюся на её лице; Джонс даже слегка сгорбилась, будто для того, чтобы отразить удар. «Так что всё хуже, чем я предполагал», – подумал он, вздохнув про себя. Она была почти полностью сломлена. Возможно, он сместит её прежде, чем начнётся последний напор.

– Три недели, – наконец сказала она, её голос был напряжён, будто ответ был добыт под пытками.

Амелио удивлённо приподнял бровь:

– Три недели. Достаточно амбициозно, вам не кажется?

Она заметно вздрогнула от его замечания, подтверждая его оценку.

– Вы спросили о моём мнении, и, обдумав всё, я полагаю, что мы можем достичь предместий города за три недели. У нас есть проблемы со снабжением, генерал, но я думаю, что у защитников они могут быть тоже. Мы захватили многое из того, что у них было, и они, скорее всего, не смогли сделать большие запасы, учитывая, что так много полков герцога на других мирах нуждаются в припасах больше, чем они.

Пока она говорила, её голос набирал силу, а её плечи немного распрямились. Амелио подумал, что возможно ошибался относительно неё. Казалось, в ней ещё был задор.

– Я считаю, что у них на исходе расходные боеприпасы. Об этом свидетельствует последний натиск вашего второго батальона на «Легион». Это было только прощупывание, и всё же они отступили, невзирая на то, что у них была более выгодная позиция и, возможно, численное превосходство. Так что, я полагаю, они копят боеприпасы, ожидая нашего окончательного штурма города.

– Конечно, даже если за три недели мы сможем достичь предместий города, это не значит, что мы можем взять его сразу же. Если я права, они будут уступать позиции, чтобы подтянуть наши силы ближе, чтобы сконцентрировать их сильнее. Затем, когда мы будем думать, что они уже в наших руках, они нанесут ответный удар, надеясь прорвать наши линии и заставить нас отступить. Возможно, даже сокрушить нас контратакой. По крайней мере, я бы сделала так на их месте.

Она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза, будто подзадоривая его возразить ей. Ну что же. Гораздо больше твёрдости, чем он думал.

– Хорошая оценка, генерал-майор, – сказал Амелио. – Фактически, очень близкая к моим собственным мыслям. На данный момент не важно, что наши разведчики не вернулись, хотя я хочу, чтобы вы следили за этим, – он обернулся и посмотрел на голостол ещё раз, – Враг при последнем издыхании, генерал. Даже если у них остались один или два вздоха, это вздохи умирающего. К концу мая я собираюсь сидеть на троне Джорджа, а он будет стоять передо мной на коленях и клясться в верности архонт-принцессе.

Когда он закончил фразу, Амелио вдруг стало интересно, что он будет делать, если герцог откажется. Бросит его в тюрьму? Казнит его? Он слегка содрогнулся, когда его воспитание снова подняло свою уродливую голову. «Нет, – подумал он, – я никогда не смогу заставить себя сделать что-то подобное. Лучше отправить его на Новый Авалон».

Отвернувшись от стола, Амелио снова улыбнулся. Он не мог не подумать о том, что отрубить Джорджу голову могло быть более милосердно, чем доставить его в руки архонт-принцессы.

26

Менее четырёх месяцев прошло с момента прибытия 19-го Арктуранского гвардейского полка и 5-й Донеголской гвардейской ПБГ на Новый Авалон, но всё же сцена нового парада пока может привлечь народные массы, как мух на навоз. В этот раз толпы бездумно аплодировали демонстрации 17-й Авалонской гусарской ПБГ. Стоя на трибуне в своих разноцветных тряпках, генерал Кев Иванс произнёс восторженную речь, заставив это стадо бурлить и мычать несколько долгих минут.

Конечно, никто не упомянул о вероломном нападении 17-го полка на мир Синдиката Антин, или о том факте, что флаг Дракона развевается над мирами Дэвионов из-за подобных действий. Нет, пока гусары остаются лояльными к архонтессе и готовы проливать за неё свою кровь, её ничего больше не интересует.

Опять же, учитывая, что силы, лояльные к Виктору продвигаются к Новому Авалону, в этом нет ничего удивительного. Видит ли она уже писание, начертанное на стене? Преследуют ли её, наконец, ночами боль и страдания миллионов, причинённые её грабительским правлением? Следующий раз, когда я буду идти по улице и улыбаться, будет тогда, когда её голову выставят на стене Королевского Дворца!

Пиратское вещание группировки «Смерть архонтессе», Новый Авалон, Федеративные Солнца, 14 мая 3066 года

Университет Сасо

Сасо, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

14 мая 3066 г.

Здание библиотеки буквально разорвало, вулкан из кирпичей и цемента извергал вихрь того, что когда-то было тысячей книг, в падающий с небес снег.

– Уф, не знаю, как вы, Грейсон, а я считаю, что этот артиллерийский огонь подобрался слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно, – заявил Джонатан; он никогда не мог отказать себе в произнесении самых абсурдных преуменьшений в середине отчаянной схватки. Немного ближе – и это его с Грейсоном кусками, а не порванными на клочки страницами книг осыпало бы заснеженные улицы.

– Ну, если ты не собираешься… – Грейсон запнулся на середине фразы, когда в литературной метели появились неясные очертания. – Какого… – начал он, когда изумрудные дротики и рубиновые стрелы метнулись к нему, мгновенно зажигая бумагу в воздухе.

Кружащийся вихрь раздул огни, которые танцевали взад-вперёд, когда лазерные лучи попали в его мех. Грейсон выругался, когда схема повреждений загорелась, как рождественская ёлка. Он не заменил полностью броню после последней битвы, и проклятые лазеры нашли свою цель, словно искали именно наиболее повреждённые участки. Когда атаковавший силуэт превратился в мех, Грейсон выругался снова, понимая, что часть библиотеки разрушил не артиллерийский удар, а эта машина. Он шёл сквозь стены чтобы достать его… И что это был за мех.

Весивший девяносто тонн, «Хайлэндер» был далеко не самым большим или самым тяжёлым производимым мехом, но это была всё ещё одна из самых эффективных моделей, шагающих по полю боя. Восходящий к временам Звёздной Лиги и лишь недавно начавший производиться снова, этот мех, со своим угловатым торсом, плоской головой с козырьком и толстыми конечностями сам излучал мощь, не говоря уже об огромной гауссовой пушке на конце его правой руки.

Пока Грейсон активировал вооружение «Темплара», «Хайлэндер» направил свою правую руку на «Ягермех» Джонатана и выстрелил, но не снарядом гауссовой винтовки, как ожидал Грейсон, а потоком чушек из обеднённого урана. На такой дистанции выстрел попал прямо в цель, оставляя полосу искорёженного металла от правого бока до руки «Ягермеха». Это начисто сорвало руку, и двуствольный придаток завертелся в полёте, врезавшись в машину на воздушной подушке, достаточно неудачливую, чтобы припарковаться на этой улице.

Скорее всего, владельцу было уже всё равно, думал Грейсон, вгрызаясь в броню «Хайлэндера» своей автопушкой. Большая часть обитателей города были уже давным-давно эвакуированы. Уставившись на мех на своём обзорном экране, Грейсон подумал, что тот выглядел недавно отремонтированным, а его броня была крепка. Это, очевидно, была не стандартная модель. От ужасающих разрушений и типа повреждений, нанесённых «Ягермеху», он догадался, что вместо обычной гаусс-пушки на «Хайлэндере» установлена ультра-автопушка класса 20. Это оружие может быть ужасающе эффективным на такой дистанции, и способно пробить броню в любом месте на его «Темпларе».

Когда Грейсон начал отступать, надеясь увеличить расстояние между собой и «Хайлэндером», он услышал предупреждение о захвате противником цели, затем последовал град ракет ближнего действия, летящих в него. «Чёрт, – подумал он, – сколько самонаводящихся ракет у этой штуки?» Противник мог превзойти его по количеству вооружения, возможно в значительной степени.

Всё ещё двигаясь спиной вдоль улицы, Грейсон поднял оба ствола автопушек и выпустил ещё одну длинную грохочущую очередь. На вид бесстрастный, «Хайлэндер» просто снова поднял правую руку в направлении помощника Грейсона.

– Джонатан! Катапультируйся! – уже повреждённый «Ягермех» никак не смог бы снова выдержать такой урон. Видимо, даже Джонатан понял, что сарказм прямо сейчас был неуместен, и тишина повисла на канале, когда верхушку его меха снесло взрывом. Пока потоки смерти из «Хайлэндера» систематически обрушивались на правый бок машины и пробивались внутрь, пилотское кресло Джонатана вылетело на ракетных двигателях из кабины обречённого «Ягермеха». Он пролетел по дуге через несколько улиц, прежде чем, наконец, раскрыл парашют. Грейсон надеялся, что Джон не потеряет сознание при приземлении, а то он может замёрзнуть до смерти.

Зная, что он расходует свои бронебойные боеприпасы в ужасающем темпе, – боезапас, который он не сможет восполнить, – он в третий раз открыл огонь из своих автопушек. Он также добавил свои четыре средних лазера повышенной дальности и самонаводящиеся ракеты ближнего действия.

С «Ягермехом» было покончено, и «Хайлэндер» повернулся как раз вовремя, чтобы принять всю тяжесть удара Грейсона, одновременно начиная свою атаку.

Сам воздух горел и корчился под крутящимися потоками металла, пульсацией нефритовых дротиков, вспышек алых лучей, мерцающими огнями и расширяющимися инверсионными следами – на свободу была выпущена колоссальная разрушающая мощь двух гигантских боевых машин.

Взрывы ярко полыхали, покрыв «Темплар» Грейсона, который споткнулся и упал вперёд. Лампы аварийной сигнализации добавляли своё мерцание к перегрузке зрительной информации, и сигналы тревоги слились в бесконечной какофонии. Он был оглушён, и его разум просто отключился на мгновении.

– Сэр! Грейсон! Эдисон! Вы там? – крик отдавался так, будто кто-то непрерывно стучал по его голове деревянной колотушкой, пытаясь воспользоваться черепом, как литаврой. Боль начала уменьшаться, и, возвращаясь к действительности, Грейсон понял, что висит лицом вниз, и ремни безопасности – единственное, что не давало ему упасть с кресла пилота на панель управления. Он медленно поправил нейрошлем, который соскользнул набок во время падения «Темплара», и снова поднял свою машину на ноги. Он пытался говорить тихо, потому что его голова всё ещё гудела эхом от сильного удара, но активируемый голосом микрофон не улавливал шёпот. Собрав волю в кулак, он заговорил громче:

– Да, я тут, вроде бы. Субалтерн-офицер Тонковиц… Адела, это ты?

– Да, сэр.

Грейсон внезапно вспомнил ужасную битву, в которой он находился, и быстро осмотрел улицу, но «Хайлэндера» не было нигде видно.

– Адела, «Хайлэндер», где…

– Нам удалось оттеснить его ненадолго, сэр, – пока Адела говорила, Эдисон осознал, что возле него стоит не только её «Куикдро». Он увидел «Эксмана» субалтерн-офицера Даррей, а также «Катафракт» субалтерн-офицера Хольцмана. – Сэр, они прорвались по всему этому сектору. Мы заставили «Хайлэндер» отступить лишь временно. Он вернётся, возможно, с подкреплением. Мы должны сами отступить прежде, чем позволим себя обойти.

Грейсон задумался на мгновение, а затем сказал безжизненным голосом:

– Ты права, Адела. Отступаем.

Он чувствовал себя опустошённым, когда его копьё направилось в глубину города. Теперь, когда он прислушивался, внешние микрофоны меха улавливали звуки битвы, звуки, которые казались тревожно близкими. Временами он мог даже видеть ослепительные вспышки разрывов в нескольких улицах от себя.

Он потерял сознание, когда сражался с «Хайлэндером», и стыдился этого. После той самой битвы в мемориальном парке, где он потерял какую-то не поддащуюся определению искру, он сражался почти механически. В каждом задании с тех пор Грейсон чувствовал, что потерял синхронность со своим «Темпларом», почти как если бы настройки мозговых волн нейрошлема не совпадали с его собственными. Словно он стал иным человеком, чем прежде. Тем не менее, этот раз был худшим. Совершенно не замечать происходящего вокруг… это было тошнотворно.

Грейсон устало тащился по продуваемым ветрами улицам, и звуки битвы напоминали ему о том, что противник смог пробиться к Сасо даже после того, как люди герцога потратили шесть месяцев на упорную оборону. Он понял, что умер в тот день, в мемориальном парке. Его дух погас, а тело всё ещё не осознало это. Но сегодня тело догонит душу. Сегодня будет его день смерти.

27

Есть кто живой? Это Джейсон Дилабио, веду радиопередачу из Сасо, 224-я улица, угол 74-й авеню, и я не видел ни одного живого горожанина за целых три дня, хотя я делал вылазки в ближайшие кварталы. Всё что я видел – это разрушенные, пустые здания, вооружённые солдаты, передвигающиеся тайком, и сотрясения, возвещающие о приближении меха. В подобных случаях я давал дёру, так что я был достаточно удачлив и не видел пока ни одного.

Но тела… Господи, это ужасно. Только что видел женщину, держащую своего ребёнка. Кажется, обломки здания, мимо которого она проходила, упали на неё, рухнув на голову – возможно, случайный выстрел меха обрушил фасад. Кажется, она пыталась баюкать младенца, когда упала, и я не видел никаких ран у ребёнка... Он замёрз насмерть.

Чем мы стали? Мы сумасшедшие животные, убивающие друг друга, и за что? За правителя в сотне световых лет отсюда, который никогда не видел мою погибшую мать, никогда не совершал покупки в том, что когда-то было «Джеррис Маркет» в конце улицы, никогда не посещал «Фриз», местный танцевальный клуб, и который даже никогда не ступал на нашу планету!

Мой отец сражался и умер за первого принца в четвёртой войне, потому что он верил, что его сеньор лучше представлял себе наше светлое будущее. Я рыдаю от радости, что мой отец не дожил до этого светлого будущего.

Пиратское вещание, Сасо, Нью-Сиртис, Федеративные Солнца, 16 октября 3066 года

Промышленный центр

Сасо, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

16 мая 3066 г.

Гигантский кулак, размером с миниатюрный ховер, поднялся и затем рухнул на голову «Энфорсера», сокрушая её слабую броню и мгновенно превращая в кашу вражеского пилота. «Энфорсер» медленно начал заваливаться на спину, как падающее дерево, какие-то измазанные красным провода из его головы всё ещё свисали с кулака «Хатамото-Ти». Мех рухнул на северную стену плавильного завода, занявшего промышленный центр Сасо, обрушиваясь на фундамент и обваливая целую секцию стены здания.

Полковник Чад Дин даже не улыбнулся от удовлетворения смертью ещё одного лиранца. Это бы значило приравнять их к людям. Он, скорее, желал очищения, избавления Внутренней Сферы от этой чумы. Его отчуждённость только возросла бы, если бы такое было возможно. Это было не сражение мехов для защиты Сасо от вражеского захватчика. Это была смертельная схватка с инфекцией, и он был предвестником рока для этого вируса.

– Полковник, как поняли? – сказал Келли Марк, его голос был в ушах Чада, кажется, первым издаваемым человеком звуком за долгое время. Быстро брошенный на хронометр взгляд показал, что Дин занимался истреблением в одиночку уже почти сорок минут. «Ещё три отметки об убийствах внутри кабины», – думал он рассеяно, переключая канал связи, чтобы ответить.

– Да, Марк, вас понял. Доложите обстановку.

– Наше второе штурмовое сковывает центр вдоль бульвара Александра, пока силовое Альфа и разведывательное Синее выдвинулись на свои позиции к западу от Хаузер-авеню, готовые прорваться вперёд направо, – спокойный смешок последовал за этим. – Кажется, вы снова были правы, полковник. Бросайтесь к ним в зубы, когда они меньше всего ожидают, и вы каждый раз будете захватывать их врасплох.

Чад кивнул сам себе.

– Старо как мир, но этот принцип остаётся в силе. Особенно, когда они думают, что у нас почти закончились снаряжение и боеприпасы.

Не было нужды озвучивать очевидное: у них действительно почти закончились снаряжение и боеприпасы.

– Где остальное первое командное? – спросил он.

– Не могу связаться с ними, полковник. Мне не хочется это говорить, но я боюсь, что Джейсону и Сэнди не повезло.

– Ещё один должок, который они оплатят своей голубой шкурой, – без эмоций сказал Чад. Незамедлительного ответа не последовало. После многих лет, проведённых вместе, люди Дина знали его достаточно, особенно его помощник. Ничего не могло тронуть полковника в этом настроении. Всё оставалось снаружи: боль, эмоции… человечность. В текущий момент, когда дело касалось лиранцев, он был льдом – холодным и прочным, как броня из линейно упорядоченных кристаллов.

Чад бросил взгляд на тактический экран, быстро вводя рапорт своего помощника, переключаясь на разные экраны, чтобы обновить их. Наконец, он сказал:

– То есть мы в настоящее время выбили их за пределы города или просто остановили их? И где фузилеры? Без подкрепления мы никак не сможем сдерживать гвардейцев.

– Я не смог связаться с ними, – сказал Марк. – Неудивительно, учитывая весь этот чёртов металл. Я уже говорил вам, почему ненавижу сражаться в городе, да? – в сопутствующем смехе был оттенок цинизма, необычный для помощника Чада. С другой стороны, когда у вашего подразделения больше пятидесяти процентов потерь, что ещё можно ожидать? – В любом случае, броситься в чёртов наступающий грозовой фронт с этими гвардейцами повсюду… И я уверен, что у фузилеров самих полно хлопот, и, ну… я просто не удивлён. С потерями, которые мы понесли… Вы правы. Учитывая количество противников, мы не сможем проводить непрерывное наступление. Удивляет только то, что мы его проводим в текущий момент.

Губы Чада слегка растянулись в улыбке. Он знал, что его помощник не учел вторую часть уравнения, которая позволяла подразделению, уменьшившемуся менее чем до батальона, не только остановить, но, вероятно, оттеснить противника, почти вдвое превосходящего их по численности.

Ненависть.

Не то, о чём его помощник бы хотел задумываться прямо сейчас.

Конечно, многие могут сказать, что ненависть двигала также и гвардейцами, но их ненависть была горячей ненавистью, и по большей части направлена на фузилерский полк. Ненависть «Легиона», и в особенности его командиров, была холодной. Что-то взращённое и накопленное долгими годами. Что-то, чему никогда не позволяли вспыхнуть, поскольку оно могло погасить себя. Лучше держать её горящей холодным пламенем, как у нейтронной звезды в глубинах галактики. Тогда она будет мощнее любой пылающей, раскалённой добела сверхновой, посылающей потоки высокоинтенсивных рентгеновских лучей, орошающие галактику на протяжении бессчётных тысячелетий. Как там эта старая поговорка… Месть это блюдо, которое надо подавать холодным? Улыбка, наконец, отвоевала себе право на существование, и вид Чада ужаснул бы почти любого человека.

Повторно проверяя свои данные, Чад сказал:

– Неважно, Марк. Я знаю Грейсона, и он найдёт нас, что бы ни случилось. И даже если у него нет возможности освободиться и придти к нам на помощь, мы продолжаем продвигаться вперёд. Мы захватили инициативу тут и будем дураками, если потеряем её.

Возникла небольшая пауза, прежде чем Марк ответил с интонацией покорного принятия неизбежного.

– Так точно, полковник. Я чувствовал, что вы скажете это. Нам надо только, чтобы третье штурмовое и второе командное копья достигли улицы Чешир, тогда мы будем на позиции, чтобы начать быструю атаку с обеих сторон.

– Когда они окажутся на позиции?

– Капитан Джефферсон сказал, что ещё пятнадцать минут.

У Чада не осталось возможности сказать что-либо ещё, когда ноющий звук тревоги от датчиков движения наполнил кабину, а панель управления от загоревшихся огоньков стала выглядеть словно проститутка, нарядившаяся на ночь в Солярис-сити. Его «Хатамото-Ти» уже двигался, корпус поворачивался в направлении, в котором была обнаружена цель. Поднимая кратность увеличения оптического прицела, он увидел хромающий «Ассасин», проходящий сквозь пролом в стене менее чем в семидесяти метрах от него. Быстрый визуальный осмотр показал, что левая его рука была полностью оторвана, а огромные дыры в броне машины шли от искалеченной левой ноги вверх к правой руке. «Ассасин», казалось, даже не заметил целившийся в него из своего оружия штурмовой мех, который превосходил его по весу вдвое. «Большая часть сенсоров, должно быть, накрылась», – подумал Чад.

Был бы это мех любого другого Дома – или даже кланов, если уж на то пошло, – он пощадил бы воина, или позволив ему сдаться, или отстрелив меху ноги, обездвиживая его. Не помедлив ни секунды, он нажал кнопки на обеих ручках управления, выпуская полный залп во врага.

Тепло начало подниматься от пола под ногами, создавая конвекционные потоки, от которых его длинные влажные волосы уже ложились поперёк спины. Его две ППЧ повышенной дальности, средние лазеры и сдвоенные шестиствольные пусковые установки самонаводящихся ракет ближнего действия направили свою комбинированную мощь на беспомощную машину. Даже в идеальном состоянии «Ассасин» бы оказался в затруднительном положении, пережив такую атаку. Принимая смертельные повреждения, мех буквально рассыпался на глазах Чада, энергетические лучи испаряли броню, превращая её в металлический пар, а самонаводящиеся ракеты взрывали то немногое, что осталось в низвергающемся металлопаде. Хотя предохранители на термоядерном двигателе «Ассасина» удержали тот от взрыва, мех словно испарился так же, как будто если бы реактор взорвался, и пилот никогда не узнает, что убило его.

– Полковник, какие-то проблемы? – спросил Марк, услышав стрельбу орудий Чада по каналу связи.

– Совершенно никаких, – Чад направился к дыре в стене, через которую прошёл «Ассасин».

– Хорошо, потому что группа Джефферсона оказалась на позиции, опередив план.

– Превосходно. Похоже, настало время размазать ещё немного синих по железобетону, а, Марк?

– Да, полковник. Давайте надеяться, что полковник Эдисон скоро нас найдёт, или это может оказаться одной из самых коротких атак в нашей карьере.

– Ха! – издал лающий смешок Чад, без всякой тени юмора в голосе. – Тогда нам надо постараться, не так ли?

«Авангардный Легион» начал продвижение вперёд.

28

Кровавый конфликт на Кавано II закончился. В одной из самых больших на данный момент битв сошлись не менее шести воинских частей: Пенобскоттское ОТК (уничтожено в шестой волне), 7-й и 10-й лиранские регулярные полки, 2-я Круцисская уланская ПБГ, и, удивительнее всего, 182-я дивизия 8-й комстаровской армии, которая последовала за братской 244-й дивизией в объявлении лояльности к принцу Виктору.

Три дня назад, в действии, которое политические обозреватели назвали великолепным тонким ходом, генерал Ричард Штайнер обсудил условия прекращения огня, в результате чего 7-й и 10-й лиранские регулярные полки сложили оружие. Хотя они сохранят все свои силы и средства, они уступили полный контроль над Кавано II принцу Виктору.

Хотя генерал Штайнер некогда и строил собственную опору для проведения политической кампании, его отказ от поддержки архонт-принцессы – это удар по власти архонтессы в Альянсе.

«Хэдлайн Ньюс», Донеголская Вещательная Компания, Донегол, Лиранский Альянс, 15 мая 3066 года

Промышленный центр

Сасо, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

16 мая 3066 г.

«Хороший день для того, чтобы умереть». Мысль продолжала звучать в мозгу Грейсона, будто на бесконечном повторе. Это была бесконечная волна безысходности, которая постоянно подмывала песочный замок его воли к жизни. Он не мог избавиться от неё.

После катастрофической встречи с «Хайлэндером», фузилеры по его незамедлительной команде отступили на восемь кварталов, стараясь сомкнуть ряды, чтобы, наконец, сдержать нападавших. Но пока войска захватчиков казались бесконечными, непрерывный разрушительный поток мехов разбивался о бастион фузилерского полка. В какой-то момент он потерял семь мехов меньше чем за пять минут. Это случилось когда, как он узнал, его фузилеры прошли ГБП, и ещё одна часть замка была смыта кружащейся чёрной пенистой волной.

ГБП означает Группирование Боевых Потерь, и это был старый термин в кругу мехвоинов. По сути, это было красивое название для ситуации, когда общие повреждения меха или подразделения достигали критических уровней. Сражение мехов могло продолжаться чуть ли не бесконечно, без ощутимых потерь у каждой стороны. Затем, в какой-то момент, машины обеих сторон начинают гибнуть как мухи. Это и было ГБП. Не только мех достигает критического уровня повреждений в какой-то момент, если все мехи в группе сражаются одно и то же время, они все достигнут ГБП почти одновременно.

Это и произошло, когда Грейсон потерял семь мехов всего за пару минут. Повреждения его подразделению достигли ГБП, и теперь казалось, что каждый вражеский заряд гауссовки, каждый ракетный залп, каждый обстрел из лазеров подбивает один из мехов. В такие моменты он задыхался, словно волны в его голове материализовались, и настоящая вода заполняет его кабину, не давая ему дышать. Только то, что он был нужен подразделению, заставляло Грейсона продолжать.

Вдруг, ни с того ни с сего, вражеские атаки ослабли. Через пятнадцать минут они прекратились совершенно, и враг отступил, оставляя груды своих павших товарищей в беспорядке. Грейсон содрогнулся, увидев множество своих людей в подобном же состоянии.

Когда ещё полчаса прошло, и не произошло новой атаки, он решил, что противник отступил, чтобы придти на помощь своим в другом районе города. Исходя из имеющейся у него информации, единственная другая операция по вытеснению противника проходила в районе, сдерживаемом «Авангардным Легионом». Учитывая ненависть «Легиона» и их навыки, Грейсон не думал, что гвардейцы смогли бы уже пробиться через них. Если Легион сумел остановить продвижение противника в своей части битвы, возможно, атакующие войска были переброшены, чтобы ударить в его левый фланг, разрезать их напополам и сокрушить.

Грейсон решил, что лучше ему выяснить. Оставив минимальное количество людей на своей текущей позиции – достаточное, чтобы сдерживать новый штурм, пока основная масса фузилеров сможет прибыть на помощь, – он отправился на поиски «Легиона». Двадцать долгих минут прошло прежде, чем внешние микрофоны уловили звуки яростного сражения.

– Полковник, кажется, мы нашли их, – сказал лейтенант Деян, командир разведывательного копья. – Хм, сэр, вам лучше поторопиться.

Его голос был очень напряжён, и Грейсон увеличил скорость «Темплара».

Продолжая продвижение ещё пять минут, чтобы достичь своего впередиидущего, через несколько улиц он понял, что прежний шум битвы исчез, будто «Легион» оттеснил врага назад или захватчики отступили снова. Он размышлял, не было ли это частью какого-то тщательно разработанного плана, чтобы отвлечь основную часть фузилеров от их предыдущей оборонительной позиции. Притворившись, что атакует «Легион» главными силами, противник мог в последний момент обойти фланг и пробиться сквозь оставленную Грейсоном оборону. Это действительно беспокоило, и он уже переключился на командную частоту, чтобы проверить такую возможность, когда «Темплар» завернул за угол в городской парк. Шипящий звук одного выстрела пушки-проектора частиц увеличенной дальности смел все его мысли.

В ужасе он смотрел, как выстрел ППЧ уничтожил остатки брони на голове «Ориона», и безголовый мех рухнул на землю. Не то что бы Грейсон никогда не видел такой смерти. Он видел подобные зрелища сотни раз за свои годы на полях сражений. Особенной эту сцену делали шесть мехов «Легиона» – и пять фузилерских, как с отвращением заметил он, – стоявших кругом, с оружием, наведённым на три лиранских меха посередине. Из того, что Грейсон мог увидеть, «Хатамото-Ти», пилотируемый лично полковником Чадом Дином, только что казнил лиранского мехвоина. Сцена стала ещё более сюрреалистичной, когда «Хатамото-Ти» спокойно подошёл к следующему меху и, приставив установленную в руку ППЧ к голове «Фальконера», выпустил заряд в упор. «Фальконер» присоединился к своему товарищу в вечном сне на грязной траве парка.

Злость вскипела в Грейсоне, вырываясь из самой середины его души, словно внутри него был термоядерный реактор вышедший из-под контроля. Недели беспокойства и размышлений смылись мгновенно, и праведное негодование, которое он так долго чувствовал по поводу ненависти и жестокости этой гражданской войны разгорелись сильнее, чем прежде. Когда «Хатамото-Ти» начал двигаться к последним мехам, Грейсон переключился на общую частоту.

– Какого чёрта ты творишь! – завопил он, заводя свой «Темплар» в парк, всё ещё в сорока или около метрах от лиранских «Баньши» и «Саламандры», ожидающих своей участи. – Это не война. Это смертная казнь. По какому праву ты вершишь такое правосудие, Чад? Какое вообще право ты имеешь?

«Хатамото-Ти» остановился и очень человеческим движением медленно повернул голову и верхнюю часть корпуса, чтобы встретить грейсоновский «Темплар».

– По какому праву, ты спрашиваешь? – сказал Чад. – По праву войны, которую они развязали против нас. Мы нападали на них, Грейсон? Мы убивали их военных или гражданских? За почти три года войны, герцог мог приказать нам напасть на любое количество целей, но никогда мы даже не погружались на стыковочные корабли, не говоря уже даже о том, чтобы прощупать аэрокосмическую оборону ближайшей планеты со сторонниками Катерины. Но всё же они тут, насилуют, грабят, мародёрствуют. Скольких людей ты потерял в боях с ними, Грейсон? Как много убитых гражданских ты видел за последние полгода? Я не знаю, как ты, но я видел деревни, через которые они проходили. Я видел останки сожженных тел. Давай, скажи мне, почему у меня нет права казнить этих преступников за их преступления.

Мёртвая тишина повисла на линии связи, и никто не шевельнулся. Даже ветер стих, будто ожидая ответа Грейсона.

Самое безумное было в том, что Чад был во многом прав. Грейсон видел деревни, разрушенные до основания. Он видел мирных жителей, гибнущих на его глазах под вражеским огнём. И его фузилеры – его собственный батальон, – понёс почти пятидесятипроцентные потери. Если подводить итоги так, аргументы имели смысл, и спокойная манера речи Чада, произносящего их, также добавляла вес. Но всё это было неправильно, всё искажено. Он должен был заставить их увидеть это.

– Ты прав, Чад. Почти всё, что ты сказал, – правда, – Грейсон попытался убрать ярость из своего голоса, чтобы говорить так же обоснованно и убедительно, как Чад, перед другими солдатами, но это было нелегко. Он несколько раз вдохнул, чтобы успокоиться, и начал снова:

– Нет, мы не нападали ни на какой другой мир, но почти каждое подразделение под командованием герцога, кроме тех, что были на Нью-Сиртисе, сражались с войсками, лояльными к Катерине, с самого начала. Да, многие из них начали действовать самовольно, но на месте Катерины, ты бы мог просто сидеть и полагать, что эти подразделения не получили хоть неявного одобрения герцога? Если он не был угрозой для неё, почему он не предоставил ей поддержку или хотя бы объявил эти подразделения отступниками?

– То есть ты хочешь сказать, что поддерживаешь Катерину? – тихо спросил Чад, с исключительным спокойствием в голосе. Грейсон наблюдал, как «Хатамото-Ти» медленно развернулся к нему полностью, и до него внезапно дошло, что может быть только один способ разрешить эту ситуацию. Способ, при котором он может погибнуть. Возможно, именно поэтому он был так уверен, что сегодня он умрёт.

– Я не это хочу сказать, и ты это знаешь. Разве я не сражался с захватчиками, как и ты? Я хочу, чтобы ты посмотрел на ситуацию с её точки зрения. С точки зрения лояльных к ней войск. Герцог мог не атаковать их прямо, но всё это время он не подал ни единого признака того, что поддерживает Катерину. И в таком случае, почему она не должна попытаться устранить его?

Почти неуловимое движение «Хатамото-Ти» Чада заставило сердце Грейсона учащённо забиться. Чад действительно собирается атаковать его? Заставит ли его ненависть ко всему лиранскому действительно открыть огонь, потому что Грейсон пытается заставить его посмотреть на всё с другой стороны? С болезненным чувством, он знал, что это было очень вероятно. Сможет ли он заставить себя выстрелить в ответ? И если они начнут сражаться, выживет ли он? Чад был великолепный мехвоин, а его «Хатамото-Ти» был лучше, чем «Темплар» Грейсона. Они оба давно достигли своих ГБП, так что любая схватка будет быстрой и смертельной.

– Чад, послушай меня, – сказал он. – Ты говорил о мирных жителях, которых они убивали. Какие-то из этих убийств были предумышленными. Я не отрицаю это. Но множество смертей были случайными, от шального огня. Можешь ли ты честно сказать мне, что не убил случайно ни одного мирного жителя за всё это время?

Он ждал, пока Чад ответит. Тот молчал, и Грейсон продолжил говорить:

– Я думаю, нет. К моему стыду, я знаю, что кто-то умер, даже несмотря на мои попытки уберечь их. Иногда это цена войны, но цена, которую требуешь ты, слишком высока. Слишком. Ты обвиняешь лиранцев в том, что они превратились в чудовищ, но кем станем мы, если хладнокровно казним их? Может, ты скажешь мне, что иногда надо становиться животным, чтобы остановить другое животное, но я скажу, что это ложь.

Не поднимая рук своего меха, он медленно двинул «Темплара» по кругу, словно пытаясь посмотреть каждому мехвоину прямо в глаза.

– Мы не должны опускаться до их уровня, чтобы остановить их. Мы должны оставаться людьми. Мы можем сохранить себя и свои идеалы и при этом победить их. Разве вы не видите это?

Снова он ждал, пока Чад ответит.

Никто не двинулся. Никто не проронил ни слова. Грейсон подумал, что, возможно, он донёс до них свою мысль. Возможно, они начали понимать, какую черту они перешли, и думают, как очистить себя.

Затем «Хатамото-Ти» двинулся, и Грейсон услышал, как Чад ответил: «Нет», поднимая правую руку с ППЧ повышенной дальности.

Грейсон вжался в пилотское кресло, боясь, что его друг собирается выстрелить в него. Только в последнюю секунду рука повернулась к лиранской «Саламандре».

– Остановись! – закричал Грейсон, понимая, что уже слишком поздно. Лазурный поток энергии унёс жизнь лиранского воина.

Чад уже поворачивал «Хатамото-Ти» к оставшемуся «Баньши». Когда правая рука меха стала на место, Грейсон испытывал сильную муку, даже подняв собственное оружие. В дальнем уголке сознания он надеялся, что Чад выстрелит первым, сделав всё гораздо проще. Но он не выстрелил, и поворотное решение принадлежало Грейсону. Был только один вариант.

Снаряды из обеих автопушек рассекли воздух, врезаясь в правую руку «Хатамото-Ти» и сбивая прицел, и выстрел ППЧ попал в какое-то здание. Оценка Грейсона относительно ГБП оказалась верна. Поток снарядов полностью оторвал руку меха его друга.

Как на заевшем голо, вся картинка замерла снова, все были потрясены действиями Грейсона. После нескольких ударов сердца, которые отдавались в его ушах достаточно, чтобы заглушить любой другой звук, тихий голос заговорил в его ухе:

– Мне жаль, что ты сделал это, Грейсон.

«Хатамото-Ти» быстро направился наперерез «Темплару» Грейсона. Его торс повернулся, и Чад открыл огонь из своих двух установок самонаводящихся ракет и спаренных среднего лазера и пушки-проектора частиц. Все выстрелы пришлись в цель, энергетические потоки превращали броню в расплавленные ручейки, ракеты взрывались в пробоинах, которые проявлялись под стекающим жидким металлом. Огни загорелись на всей схеме повреждений, пока Грейсон заставил «Темплар» двинуться назад и выпустил собственный вихрь разрушения.

Грейсон не почувствовал удовлетворения, наблюдая за оторванной и разлетающейся в стороны бронёй «Хатамото-Ти» или остающимися воронками. Чад был его другом, но даже дружеские отношения стоит пересмотреть в случае таких действий. Хоть часть его умирала, – возможно, та самая смерть, которую он ждал некоторое время, – он продолжил яростную дуэль. Он не собирался убивать Чада, но если к тому придёт, тому и быть. Некоторые вещи невозможно было оценить. С некоторые вещами невозможно было пойти на компромисс. Если он не попытается остановить это бесчинство, он станет тем, что он ненавидел в этой войне. Он продаст свою душу.

Когда правая рука «Темплара» оторвалась от плеча, он понял, как близко он подошёл к тому, чтобы так сделать. Если посмотреть с другой точки зрения, как делал его герцог, он только что молчаливо одобрил варварство своих солдат относительно врага за прошедшие месяцы. Было просто неважно, что захватчики делали то же самое. Два минуса не дают плюс.

Пока два меха кружились вокруг друг друга, ни один из окружающих пилотов не подключился к линии связи, чтобы прекратить сражение, и тем более никто не поднял своё оружие, чтобы поддержать кого-то из противников. «Возможно, это их способ очиститься, – подумал Грейсон. Позволив мне и Чаду решить их будущее».

Всё закончилось так же быстро, как и началось. Лазеры повышенной дальности Грейсона попали в голову «Хатамото-Ти», и мех упал на спину. Это было не безжизненное падение мёртвого мехвоина, но судорожные резкие движения раненого пилота. Грейсон не подозревал, как тяжело был ранен Чад, но после двадцати секунд он понял, что мех не сможет снова подняться на ноги в ближайшее время.

Ещё несколько мгновений он ждал. Оглядев безмолвное собрание мехвоинов, он, наконец, включил связь.

– Всё кончено, – сказал он, чувствуя изнеможение большее, чем он когда-либо знал в своей жизни. – Немедленно найдите Чаду врача.

Он остановил это. Он спас себя, но не знал, какой ценой. Он слишком устал и запутался, чтобы что-то знать. А сейчас он медленно выключил свой мех, и заплакал в темноте.

29

Мы, организация «Люди за Единство», желаем, чтобы эта бессмысленная битва прекратилась. Нами веками правили династии Штайнеров и Дэвионов, но мы, в отличие от некоторых наших более радикальных собратьев, не видим нужды менять это. То, что делало нас великими сотни лет, будет продолжать поддерживать нас тогда, когда прекратится этот ужас.

Тем не менее, архонт-принцесса Катерина Штайнер-Дэвион и принц Виктор Штайнер-Дэвион оба доказали, что они не годятся для правления. Несмотря на свою молодость, герцогиня Ивонна Штайнер-Дэвион доказала, что кровь матери и отца действительно бежит в её венах. Ей необходимо разрешить снова занять трон Нового Авалона. Что касается трона Таркада, только герцог Питер имеет право на него теперь, когда Артур мёртв. Но где Питер Штайнер-Дэвион? Для него настало время отказаться от той жизни затворника, которую он вёл последние несколько лет. Время принять трон Таркада, и навсегда закончить эту ужасную войну!

Пиратское вещание организации «Люди за Единство», Донеголская Вещательная Компания, Таркад, Лиранский Альянс, 16 мая 3066

Промышленный центр

Сасо, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

16 мая 3066 г.

Генерал-гауптманн Виктор Амелио медленно осознавал, что он не умрёт.

Он сидел в луже собственного пота, который стекал с его лица и струился ручьями по спине. Вдобавок, «Баньши» был выключен почти пять минут, так что потеть его заставляло не тепло от термоядерного реактора. Это был страх. Страх и ужас от доносившихся звуков: членов его командного копья казнили вокруг него как простых преступников, а он ждал своей очереди.

Сначала он несколько долгих секунд не понимал, почему он услышал звук одного разряда ППЧ и падения на землю меха, после того, как его копьё сдалось. Он и не понял, что случилось, пока не погиб второй пилот под его командованием. Он ринулся к панели перезапустить свой мех, но затем остановил неистовые движения пальцев. Полная рота вражеских мехов окружала его. Даже если он запустит «Баньши» снова, он умрёт так же наверняка, как и только что казнённые его люди. На короткое мгновение Амелио подумал о попытке договориться с противником, но так как его мех был выключен, у него не было возможности выйти на связь. В итоге всё, что он мог, – это ждать прихода конца. А он никогда не умел ждать.

Это всё была его вина. Во имя всего святого, он же генерал, бранил он себя, пока ожидал топор палача. Генералу не полагается сражаться на линии фронта, но он не смог сопротивляться сильному желанию повести своих людей в битву после такого срока в этой ледяной адской бездне. Он взобрался в свой «Баньши», который он не пилотировал пять лет, чтобы повести одну из своих групп к самому сердцу Сасо. Захватив почти всю планету, практически уничтожив Ньюсиртисское ОМК и истребив Лёгкую Гвардию Дэвионов, он успешно добрался до самой столицы. Какой мехвоин сможет противостоять желанию снова оказаться в гуще схватки?

Приходящие отчёты говорили ему, что его силы успешно оттесняли защитников, но чёрт его дёрнул атаковать район Сасо, охраняемый «Авангардным Легионом». Они не только остановили его войска, но и отбросили назад. Он был вынужден отозвать другое подразделение от успешной атаки фузилеров, чтобы остановить контратаку «Легиона».

В результате это не принесло ему никакой выгоды. Сначала он потерял целый батальон в бою против «Легиона», а затем его командное копьё окружили, превзойдя по количеству три к одному. С почти истощённым боезапасом и менее чем с сорока процентами оставшейся брони, он сдался, радировав оставшимся войскам отступить, перегруппироваться и постараться пробиться к нему позже. Он надеялся, что эта сдача даст противнику ложное чувство победы, которое он сможет использовать. А затем начался кошмар, и впервые, за многие годы, он ситуация полностью вышла из-под его контроля. Ситуация, которая закончится его смертью.

Внезапно всё вокруг него стихло. Не выдерживая без понимания того, что происходит, даже если это означало его смерть, он снова включил свой мех как раз вовремя, чтобы увидеть смерть курсанта Жан-Пьера Нянью, когда «Хатамото-Ти» оторвал голову «Саламандры» выстрелом из своего ППЧ. Затем он с удивлением наблюдал за схваткой, начавшейся между тем, кого он считал главой «Авангардного Легиона», и воином из фузилерского полка.

Битва закончилась победой фузилера.

– Всё кончено, – сказал вражеский воин по открытому каналу, и Амелио понял, что он ошибался. Он не умрёт сегодня. Возможно, другой воин подразумевал жуткую казнь, но Амелио чувствовал, что закончилось что-то большее, чем казнь. Закончилась битва. Закончилось вторжение на планету.

С той тенью смерти, нависшей над ним, он знал, что настало время прекратить безумие. Даже если бы по какому-то безумному порыву он хотел бы продолжить проведение штурма, у него не могло оказаться возможностей сделать это. Менее, чем за двадцать четыре часа, его офицерский состав уменьшился наполовину. Даже если у защитников такие же потери, и Амелио смог бы выиграть последний бой, это была бы пиррова победа – не такая, какую он бы хотел. Это будет конец его военной карьеры, возможно даже жизни, если архонтесса узнает о том, что он сделал, но он набрался храбрости от воина фузилеров, который остановил казнь.

Он открыл общий канал связи и сказал:

– Это генерал-гауптманн Виктор Амелио, командующий всеми нападающими силами на планете. По собственному праву и во имя архонт-принцессы Катерины Штайнер-Дэвион, я сдаюсь. Всем войскам под моим командованием приказываю прекратить огонь. Ровно через тридцать минут, каждое подразделение, ранее находившееся под моим командованием, которое не прекратит агрессивные действия против войск защитников, объявляется предателем.

Он остановился, эмоции внезапно начали душить его. За всю свою карьеру, его ни разу не вынуждали сдаваться полностью. Хотя он считал, что это единственно правильный курс действия, чтобы спасти жизни многих оставшихся у него людей, это всё ещё уязвляло. Он вздохнул и затем продолжил:

– Герцог Джордж Хасек, я отдаю свои войска в ваши руки с пониманием, что Аресская Конвенция действует в полную силу. Позаботьтесь о моих людях.

30

Наша главная новость: на Нью-Сиртисе полностью прекратились боевые действия, и войска, лояльные к герцогу Джорджу Хасеку, всё ещё контролируют планету. Из изначальных сил нападавших – объединённых 11-й Авалонской гусарской ПБГ, 4-й Донеголской гвардейской ПБГ и Риджбрукской ОМК, уцелели только остатки Донеголской ПБГ. В эти минуты они взлетают с планеты, оставляя загрязнять снежный ландшафт остатками двух ПБГ.

В сегодняшнем общественном заявлении герцог Хасек называет защитников Нью-Сиртиса героями, ответившими на призыв долга в наивысшем его проявлении, за что он будет обязан им до конца жизни. Он также особо упомянул «Авангардный Легион» и их командующего, полковника Чада Дина, отметив, что это их смелая контратака 4-й Донеголской гвардейской ПБГ остановила штурм Сасо, в конце концов завершив конфликт. Наши источники сообщают, что в последнюю неделю «Авангардный Легион» уединился на испытательном полигоне имени Джейсона Хасека. Все попытки получить к ним доступ были не допущены персоналом фузилеров. По слухам, они собираются покинуть планету, что является странным ответом на похвалу герцога Хасека.

В любом случае, день, который мы все ждали, наконец, настал, и мы можем только надеяться и молиться, что мир, начавшийся тут, распространится по всему остальному Федеративному Содружеству.

«Хэдлайн Ньюс», Федеральная Служба Новостей, Робинсон, Федеративные Солнца, 23 апреля 3066 года

Грот, Сасо, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

24 мая 3066 г.

– Неужели всё действительно закончилось? – спросил Джордж Хасек, глядя на усталые лица людей стоящих вокруг него в Гроте.

Все молчали несколько секунд, только техники и офицеры связи продолжали энергично печатать на клавишных пультах. Наконец Джессика Куорлз, командир Лёгкой Дэвионовской гвардейской ПБГ, оторвала взгляд от экрана, с которого она читала информацию через плечо уорент-офицера:

– Да, сэр. Мы удостоверились, что последний стыковочный корабль только что поднялся с поверхности планеты.

Джордж подумал, что она чертовски плохо выглядела, словно кто-то побил её бейсбольной битой, оставив болезненно зелёно-синие синяки, которые сейчас начали проявляться на коже. Именно это сделал 11-й Лиранский гвардейский полк с Лёгким гвардейским – по крайней мере, метафорически – и она чувствовала каждый удар. Мельком оглядев всё вокруг, он подумал, что все остальные выглядели так же плохо, словно беженцы от какого-то стихийного бедствия, из-за чего у них был затравленный взгляд. Он бросил взгляд вниз, на свою левую руку в перчатке, и со злостью сжал протез. Это сражение отразилось на них всех.

Голос связиста прервал его мысли:

– Мой лорд, простите меня, но мы только что получили приоритетную передачу.

От того, как суетился человек, Джордж подумал, что новости должно быть плохие. Это, должно быть, Катерина. Что она сделала сейчас?

– Дайте мне взглянуть, – сказал он.

Мужчина пододвинул устройство просмотра личных сообщений, чтобы Джордж сначала сам прочитал его, а затем решил, стоит ли делиться с остальными. Техник связи нервно вставил диск и включил устройство, затем сдвинулся в сторону, позволяя Джорджу занять его место.

Джордж хотел знать, привиделось ли ему облегчение на лице мужчины, вероятно, потому что он сразу же отошёл. Склонный к мрачному настроению и порывам в эти дни, Джордж знал, что он не был таким с самого покушения на его жизнь. Казалось, он чувствовал себя по-старому, только когда Дебора была рядом. О, как его дорогая мама бранила его, когда он сказал ей, что нашёл себе жену. «Ты хотела наследника трона, мать, – сухо прокомментировал он, – у тебя он будет меньше чем через год». Ему хотелось знать, будет ли она разговаривать с ним когда-нибудь снова.

Джордж потёр лоб, пытаясь переключить внимание обратно на сообщение. Битва за Нью-Сиртис была окончена, но другие всё ещё бушевали по его марке Капеллы, и сообщение могло быть связано с любой из них.

Аппарат коротко моргнул, затем всплыло голосообщение. Оно показывало смуглого мужчину с коротко стриженными чёрными волосами, носящего форму Федеративных Солнц. Джордж сразу узнал его, и мозг активно заработал, пытаясь понять, зачем тот послал ему сообщение.

– Это срочное сообщение Альфа-Зулу-Зулу-Сьерра лично для герцога Джорджа Хасека, – произнёс мужчина. Экран стал пустым на несколько долгих секунд, ожидая голосовой код активации от герцога.

– Бейкер-Зета-Абсолюшн, – сказал Джордж, и устройство снова включилось и засветилось.

– Мой герцог, это генерал-майор Оскар Карлсон, командующий Второй Китанской гусарской полковой боевой группой. Наконец закрепившись на нашем предыдущем месторасположении, мы спешим на ваш призыв о помощи. Мы собираемся снять осаду Нью-Сиртиса, а затем продолжим помогать принцу в смещении Катерины. Мы уже мчимся изо всех сил к планете, и ожидаем, что прибудем менее чем четыре дня. Нам следует начать немедленно координировать информацию о размещении всех войск на планете, чтобы мои гусары смогли сделать всё возможное. Я с почтением ожидаю вашего выхода на связь, – после того, как Карлсон отдал честь, экран потемнел.

Джордж уставился на прибор, словно на нём выросло пять голов Александра Керенского, каждая из которых высовывала язык, как надувшийся трёхлетний ребёнок.

В нём нарастал безмолвный смех. Он начался где-то внутри и рос, пока всё тело не затряслось от него. Наклонившись вперёд, сидя в кресле, он продолжал содрогаться, пытаясь не засмеяться вслух, пока он не мог сказать скатывались ли по щекам слёзы веселья или горя.

– Сэр. Мой герцог, с вами всё хорошо? – спросил кто-то из-за спины. Джордж поднял руку в знак того, что он в порядке. Вытирая глаза, он призвал всю силу, которая укрепляла его эти шесть ужасных месяцев битвы за родной мир. Герцог поднялся и медленно пошёл обратно к главному столу для совещаний посреди Грота, затем тяжело опёрся на его край, будто бы иначе он не устоял.

После неловко затянувшейся тишины, он снова обрёл голос и начал говорить:

– Ну, кажется, на мой призыв о помощи несколько месяцев назад, наконец, ответили. Это был генерал-майор Карлсон, и его Второй Китанский гусарский полк. Уже сейчас они прибывают.

Он остановился, чтобы сдержать новый приступ чёрного юмора. Какая ирония, думал он. После всего, наконец, одно из его подразделений откликнулось на зов. Если не считать того, что осады, которую нужно было снимать, уже не было, и того, что подразделение только приостанавливается на своём пути на помощь Виктору. Это были войска под командованием герцога, и эта «попутная остановка», чтобы снять осаду с родного мира своего сеньора после того, как она уже была снята, побуждала герцога кричать от отчаяния.

– Они говорят, что спешат сюда, чтобы спасти нас по пути на битву за Новый Авалон.

Взглянув на лицо Деборы, он понял, что она думала об их не очень своевременном прибытии и их высокомерной самонадеянности. С другой стороны Джессика Куорлз, казалось, оживилась впервые за много недель. Возможно упоминание Виктора Дэвиона и атаки, чтобы сместить Катерину, затронуло её гордость за историю отряда. В конце концов, Легкая Гвардия Дэвионов состояла в дэвионовской гвардейской бригаде. Даже после многих лет преданного служения Джорджу, он потерял её после пары слов. Такой была притягательность рода Дэвионов для тех, кто присягал им в верности. На вопрос, почему присяга ему не связывала людей так крепко, у него не было ответа.

Он посмотрел на других офицеров и персонал в помещении, их реакция находились где-то между этими двумя крайностями. Хотя многие, казалось, не обратили внимания на иронию ситуации и высокомерие китанских гусар. Немаловажно, Ардана Сортека тут не было.

Оборачиваясь, он заметил, что техник связи, который передал ему сообщение, снова чего-то ждёт за плечом. Джордж уже хотел отправить его, когда понял, что тот ждёт ответа. Смертельно усталый, раздражённый событием, произошедшим, когда он должен был праздновать освобождение Нью-Сиртиса, герцог сказал:

– Сообщите генерал-майору Карлсону, что мы будем рады визиту Второй Китанской гусарской ПБГ. Пусть они приземлятся прямо в космопорте Сасо.

Эпилог

РЕПОРТЁР: Так что, мистер Льюис, кажется, что пылавшие все эти долгие годы главные конфликты начали постепенно стихать. Можем ли мы надеяться, что в обозримом будущем мы сможем увидеть конец?

ЛЬЮИС: Мне бы хотелось, чтобы это было правдой. Конфликты как в Лиранском Альянсе, так и в нашем собственном Федеративном Содружестве прекращаются или находятся в завершающей стадии по двум причинам. Во-первых, больше просто не осталось войск, которые туда можно перебросить, и лояльные к архонт-принцессе или принцу Виктору силы выигрывают или проигрывают их. От Кавано II до Далкита, от Геспера II до Тиконова и от Катила до Нью-Сиртиса, большая часть значимых сражений на сегодняшний день окончательно сводится на нет ввиду истощения обеих сторон. Для битв, всё ещё продолжающихся, сторона, которая понесла наименьший ущерб на той или иной планете, скоро будет контролировать свой мир. Во-вторых, предстоящая битва за Новый Авалон. За последние годы архонт-принцесса достигла внушительного сосредоточения войск, по последним донесениям моих источников – девять полков, по большей части полковых боевых групп. У принца Виктора не было выбора, и он отозвал с каждого военного театра столько войск, сколько мог, начав долгое наступление чтобы, наконец, сместить с трона сестру. Я не сомневаюсь, что это будет самое большое сражение за века, превосходящее даже штурм Тиконова всеми восемью Круцисскими уланскими ПБГ во время четвёртой наследной войны.

РЕПОРТЁР: Есть ли какая-то надежда, что архонт-принцесса может отречься от престола?

ЛЬЮИС: Мне действительно нужно отвечать на этот вопрос?

РЕПОРТЁР: Если не считать ужасающую битву за Новый Авалон, которую вы прогнозируете, может ли остальное Содружество и Альянс вздохнуть с облегчением?

ЛЬЮИС: Кроме Таркада.

РЕПОРТЁР: Таркад! Но почему?

ЛЬЮИС: Потому что командующий округом всё ещё лоялен к архонт-принцессе. Что более важно, главнокомандующий Нонди Штайнер и войска под его командованием также лояльны к ней. Хоть и близко не подходя к размеру столкновения, начинающемуся на Новом Авалоне, Таркад будет ещё одним поворотным сражением агонизирующей гражданской войны. Менее чем через год дым окончательно рассеется и победитель, будь то архонт-принцесса или принц, наконец, восстанут из пепла.

Интервью с военным аналитиком Джеффри Льюисом, «Конфликт», Федеральная Служба Новостей, Робинсон, Федеративные Солнца, 28 ноября 3066 года

Дворец династии Хасек

Сасо, Нью-Сиртис

Марка Капеллы

Федеративные Солнца

29 мая 3066 г.

Зала Аудиенций стала ослепительной, украшенная всеми цветами Федеративных Солнц и марки Капеллы, а также родовыми цветами семейства Хасек. Стены были увешаны многочисленными тёмно-синими флагами, подсвеченными красным и голубым в честь 2-го Китанского гусарского полка. Ярко наряженные слуги и солдаты выстроились вдоль стен, и во всём помещении витал дух веселья и праздника. Тем не менее, тёмное, не выраженное явно настроение пробегало по толпе – эхо взорванных зданий и мёртвых тел по всему Сасо.

На мгновение Джордж Хасек почти посочувствовал командиру 2-го Китанского полка. Он оглядывался вокруг, казалось, ему нечего было сказать, возможно, он, наконец, уловил эмоции собравшихся людей. Мимолётная тревога пронеслась по лицу командира, понявшего, что он не высокий гость, которым должен был быть, и что шесть его почётных стражей терялись на фоне такого количества. Путь от дверей был долгим.

Под нарастающий монотонный шум голосов, отражающийся эхом от стен, Ардан Сортек выступил из толпы, и приблизился к передней части Залы, его полированные ботинки резко стучали по мраморному полу. Наблюдая за ним, Джордж не был удивлён, что Ардан шёл этому человеку на помощь. После всех этих месяцев, всех лет дружбы с семьёй Хасек, Сортек был человеком Дэвионов до глубины души. На мгновение Джордж почувствовал грусть, понимая, что скорее всего больше не увидит Ардана. Более того, они не расстанутся близкими друзьями, какими должны были быть. Тонкая грань их приверженностей разделила их так же, как пространство между двумя планетами, которое никогда не преодолеть без прыжкового корабля. «Найдём ли мы корабль, преодолеющий наши различия», – печально думал Джордж.

– Мой герцог, что вы говорите? – спросил Ардан, его голос был ясный, но озабоченный. Почему-то это заставило Джорджа вспомнить когда-то давно произнесённый его отцом комментарий, что его друг, Ардан Сортек, стал прекрасным политиком, потому что он ненавидел всё, что делал во имя политики. Видя Ардана сейчас, так искусно производящего прекрасные примирительные маневры, Джордж думал, что его отец ошибался. Будучи настолько искусным, Ардан не мог не любить своё дело.

– Я уверен, что я ясно выразился, Ардан, – ответил герцог таким же приятным голосом. Хотя и был момент, когда ему хотелось встать и дать Карлсону пощёчину, чтобы стереть с его лица это надменное выражение, Джордж не позволит себе поддаться эмоциям. Это должно быть следствием вдумчивого действия. Впоследствии не должно быть обвинений в неприличном поведении. Он не сомневался, что сейчас создавалась история, и он, хороший или дурной, был в её центре. Через десятки лет, через века маразматичные старики без всякого военного опыта, которые смеют называть себя историками, будут оглядываться на это время и решать, усилили ли его действия Федеративные Солнца или ослабили их. В настоящий момент он следовал по пути, который указывали его убеждения, а также сердце и разум.

– Я благодарен генералу за то, что он пришёл к нам на помощь, хоть и немного запоздало, – продолжил он, стараясь свести сарказм к минимуму. – Но он волен отбыть так скоро, как возможно, чтобы уступить желанию своего подразделения присоединиться к Виктору Дэвиону в наступлении на Новый Авалон.

– Но мой лорд, не должны ли вы также присоединиться к нему? Узурпатор сидит на троне Нового Авалона, и настало время вернуть государство в руки законного правителя.

Джордж кивнул:

– Я не слышал, чтобы вы упоминали имя Ивонны за всё время, что были на планете, Ардан.

Раздражение мелькнуло в глазах Ардана, подсказывая герцогу, что он заработал очко. Если Ардан хотел заставить его обнаружить свои намеренья, он заставит и Ардана обнаружить свои.

– Есть причина, по которой я не упоминал Ивонну, мой лорд. В то время, когда Катерина забрала у неё трон, Ивонна была лишь действующим регентом в отсутствие Виктора. Виктор намеревается свергнуть Катерину, не должны ли вы поддержать его сейчас?

– Он собирается свергнуть её – или он собирается восстановить своё право на трон? – спросил Джордж. Зал затих, и его слова, казалось, отражались от стен этого огромного помещения. То, что проиходило тут, вырвется за пределы Нью-Сиртиса и повлияет на каждый мир Федеративных Солнц, а, возможно, и всей Внутренней Сферы.

Ардан немного замешкался, но хорошо это скрыл.

– Виктор много раз утверждал, что его единственная цель – убрать неподходящего правителя с трона. Возможно сейчас, когда Ивонна повзрослела, он дарует ей честь занять его. Вне зависимости от этого, я снова спрошу, мой герцог, не должны ли вы предоставить поддержку такому стремлению? Не должны ли вы прямо помогать в устранении человека, который приказал напасть на вашу собственную столицу?

Джордж пристально посмотрел на Ардана, затем на генерала Карлсона, и, наконец, окинул взором на собравшихся вокруг людей, заполнявших Залу Аудиенций. Его людей. Хотя он заметил беспокойство и страх на некоторых лицах, большая часть слушала с тихим одобрением. Выжив в шестимесячных опустошительных боях, они всё ещё доверяли ему право вести их. Полагались на него и верили ему достаточно, чтобы терпеливо ожидать его решения. Хоть он и знал, что всё будет примерно так, их вера почти вызвала его слёзы. Джордж Хасек почувствовал тень его отца, витающую над ним, и груз ответственности за людей марки Капеллы.

– Нет, – сказал он голосом, полным эмоций. – Я не должен.

Генерал Карлсон покачал головой, словно не веря своим ушам, а глаза Ардана широко раскрылись, единственный признак того, что слова Джорджа застали его врасплох.

– Мой лорд… нет? – переспросил он. – Я прошу прощения за демонстрацию невежества простого человека, но как вы можете не сходиться с принцем Виктором в желании свергнуть Катерину?

Джордж подался назад, более расслабленно, чем когда-либо. Слова были произнесены, перчатка брошена на мраморный пол. Теперь настало время покончить с этим и заняться обороной своей марки.

– Я никогда не говорил, что не поддерживаю свержение Катерины. Я говорю, что не буду прямо поддерживать Виктора в этом.

– Но в чём разница?

– Во многом, мой дорогой Ардан. Да, мы, наконец, выбили войска Катерины с Нью-Сиртиса, но под моим руководством находятся ещё дюжины миров, на которых всё ещё идёт война. Должен ли я устремиться к Новому Авалону, когда мой собственный дом ещё не в порядке?

Он наклонился вперёд, и положил левую руку на колено, постоянное напоминание, чем он пожертвовал, чтобы защитить своих людей.

– Я должен в первую очередь заботиться о своём государстве, Ардан, о своих людях. В первую очередь я предан им, а уж затем остальным Федеративным Солнцам. Возможно, это то, что забыл Виктор. В своём стремлении устранить угрозу кланов, он не заметил простой факт, что он наш первый принц, не принц всей Внутренней Сферы. Если бы он вспомнил, возможно, ничего этого бы не произошло. Тем не менее, я помню этот факт, и в первую очередь я принадлежу своим людям.

Зала притихла, потрясённая его словами. Джордж не только публично осудил Виктора за его действия, но он также не оставил сомнений, что его лояльность к Новому Авалону сильно уменьшилась. Он только что вписал новую страницу истории, и её будут читать во всех Федеративных Солнцах. Первый раз за почти тысячелетие, принц марки Федеративных Солнц вернул себе силу, которая делал его практически первым среди равных первому принцу Нового Авалона. Сможет ли его любимое государство быть достаточно сильным, чтобы пережить такое ослабление центральной власти, Джордж не знал. Но он верил, он должен был верить, что сможет. История Солнц доказала, что их люди были выносливы. Такие события как эта война начинались и заканчивались, делая их более закалёнными.

– Я благодарю вас за ваше общество и помощь в это время, Ардан, – сказал герцог, – Но я полагаю, ваш визит подходит к концу. Отбывайте с гусарским полком, чтобы освободить Новый Авалон. Я уверен, что Лёгкая Гвардия также будет рада присоединиться к вам. Возможно, когда моё собственное государство будет в порядке, однажды мы встретимся снова.

1

Ополчение марки Капеллы

(обратно)

2

Стекло с примесью свинца и калия, используются в оптике, характеризуются высоким показателем преломления (прим. ред.)

(обратно)

3

Dire Wolf (англ.) – ужасный волк, доисторическое существо.

(обратно)

4

Система распознавания «свой-чужой»

(обратно)

5

«Красный серп»

(обратно)

6

Стандартный порядок действий

(обратно)

7

«Галопирующий в пустоте»

(обратно)

8

«Застывшая бездна»

(обратно)

Оглавление

Рэндалл Биллс «Нависшая угроза»

Благодарность

Пролог

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

Эпилог X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?