«Последний паладин»

Александр Горобец Последний паладин

Глава 1

Август 2012 г.

2 года после событий на ЛАЭС

Вы бывали в Питерском метро в 4 часа вечера? Так, чтобы с «Лесной» до «Пушкинской»? В час «пик»?! Увольте. Лично я предпочитаю автомобиль. А Китяж, толкаясь, ехал домой, и настроение у него было, надо вам сказать, на удивление, прекрасное. И хотя паршивых известий было больше, хорошие брали качеством. В метро он не ездил уже лет шесть, но именно сегодня его хвалёный HMMWV (военный Хаммер) впервые подвёл своего хозяина. И дело было вовсе не в автомобиле. Дизельное топливо в России принято мешать с печным. Традиция такая.

— Полный, — сказал Китяж оператору на заправке и вынул пластиковую карту.

Оператор понял, что чаевых не дождётся, скривил мину и, увидав за окном крупный армейский джип Китяжа ответил.

— Можем заправить только 50 литров.

— Значит, заправь 2 раза, — отрезал Китяж, — и Кемел, синий, 4 пачки.

— Разными чеками, — безразлично пробурчал кассир.

— Да мне пох, — также безразлично ответил Китяж.

Выезжая с заправки, Китяж чуть не зацепил Матис с какой-то девой лет 20-ти, болтающей по телефону и одновременно красящей губы. Дева перестраивалась в правый ряд для выезда на «кольцевую» как раз напротив выезда с заправки и делала это так резво, что Китяж еле успел оттормозиться.

— Нет. Надо Женечке купить что-нибудь побольше. Х3 для неё вариант, а то на этих «спасательных капсулах» ездить не очень-то безопасно.

Женечка была на сносях и должна была родить со дня на день, но продолжала ездить на работу. Вот и сегодня помчалась ни свет, ни заря, оставив им с Данилкой остывающий чай и тарелку с бутербродами. Для полноты семейства не хватало Ильи, но он усердно готовился к школе у родителей Китяжа на даче, за 200 км от Питера. Данила был уже взрослый и в перерывах между школой и тренировками по боксу на нём держались мелкие домашние дела. Сегодня у него был первый большой юбилей — 10 лет.

Все это крутилось в голове у Китяжа, пока он неспешно ехал по «кольцевой». И маршрут был привычный. «С Киевского шоссе по КАД, до Шафировского. Дальше, по Непокоренных и левый поворот на Кушелевку». По этому маршруту он ездил уже второй год. Ездил заниматься своим, как он это называл, хобби, потому, что денег ему хватало.

Денежки на жизнь приносило ЗАО «Китяж — Системы Информационной Безопасности», основанное Китяжем 6 с половиной лет назад, управлять которым он поставил своих старинных друзей — Ромку и Сашку. За 6 лет Ромка превратился в Ермалаева Романа Анатольевича, а Сашка — в Дёгтева Александра Владимировича. Первый — Имел хорошие связи в Москве, второй был великолепным экономистом. Ромка пробил в ФАПСИ подряд на обеспечение компьютерной безопасности Госдумы и Совета Федерации, а Саня решил вопрос с откатом. За такой куш нужно было побороться, однако, когда все вопросы были улажены, деньги попёрли.

Так что продавать машины в «Алексе» было для Китяжа не более чем развлечением. Сам Китяж был теперь Кирилл Александрович Тяжин — сертифицированный продавец автомобилей BMW и Mini.

* * *

Машина начала дергаться у съезда на «Софийскую» и заглохнув напротив Южной ТЭЦ, отказалась заводиться вообще! Лампочки на торпеде загорелись как новогодняя ёлка. Китяж повернул замок зажигания и стартер послушно начал прокручивать V-образное, восьмицилиндровое сердце зверя, но зверь устал, и ехать не хотел.

— Вот говорили мне, «Заправляйся Кирюха на Луке, не нужны эти Шерлы и Насты», нет, Мля, дернул черт!

Телефонный звонок отвлек Китяжа от разговора с самим собой. Звонил начальник отдела продаж и просто приятель Серёга Масечкин.

— И где это мы шарахаемся, Кирилл Александрович? — Серёга старался говорить как можно строже, но у него это никогда не получалось.

— Серёга, дружище, я тут на кольце встрял. Соляра — говно.

— Надолго?

— Часа на полтора. Надо на Софийскую мою колымагу оттянуть, там Хаммерское дилерство. Пусть поковыряются. Оттащу, ловлю тачку и мухой, к тебе.

— Ты можешь не торопиться, Кирюха, — голос у Серёги и в правду вдруг стал суровый или даже, несколько расстроенный, — Новость с твоей колымагой не самая плохая для тебя сегодня. День у тебя не фартовый…

— Что там у вас случилось, Серёжа? — совершенно спокойно спросил Китяж.

— Приезжай, узнаешь, — ответил Сергей и помолчав добавил, — у нас смена состава… Приезжай.

Китяж повесил трубку и распечатал пачку Кемела.

* * *

— Лёня, дай пятьсот рябчиков, за тачку надо расплатиться, а у меня бабло на карте, ща сниму, отдам.

Лёня недовольно покосился на Китяжа, но за кошельком полез.

— А как же, «Здравствуйте дорогой Леонид Ильич»?

— Старик, не до церемоний, чё тут у вас происходит. Мне Серёга звонил, злой как чёрт.

— Тебя увольняют…

— ???

— Старый ты, говорят, стал. Ленивый. Борзый и неадекватный.

— ???!!!???

— Какого-то нового берут, вроде как крутой папашка своего бестолкового сына пристроить хочет, ну и через Безбородова этот вопрос решили. Эй, Кирюха, бабло верни!!!

Но Китяж уже его не слушал. Он нёсся по лестнице на второй этаж дилерского центра как ураган, забыв о таксисте, который ждал его у входа.

Залетев в кабинет Сергея, он сделал резкий выдох, и сердце забилось ровно, как будто не было этой пробежки по лестнице. Гнев и обида вылетели из него, вместе с углекислым газом из легких, как пробка из бутылки с шампанским, и на смену им хлынул покой и мягкое шуршание пузырьков счастья. Китяж свободен.

Серёга смотрел на Китяжа с нескрываемым удивлением. Ещё секунду назад перед ним стоял дикий зверь, готовый разгромить его кабинет, оторвать Серёге голову, а кишки сожрать без соли. Выдох! И перед ним снова стоит его старый приятель — Кирюха. Улыбается сам себе.

— Киря, я тебя почти два года знаю но, ни как к тебе привыкнуть не могу. То как леопард врываешься. Ррраз! И довольный уже. Как ты собой управляешь? Научи. — Серёга был старый продажник и умел расслабить любого собеседника парой дежурных фраз, но и Китяж был не промах.

— Как, как. Попей с моё. Да ты с темы не съезжай. Где приказ?

— Какой приказ?

— Об увольнении.

— Кирюха, ты увольняешься? — явно прикидываясь, округлил глаза Сергей.

— Серёга! Не делай мне мозг, а то я ведь снова выдохну и опять в леопарда превращусь! — чуть повысив тон, резко но спокойно осёк его Китяж.

— Лёня уже рассказал? — отвернувшись к компьютеру и делая вид, что очень занят прочтением почты спросил Сергей.

— Разведка боем.

— Значит Лёня… Всё доложил?

— В общих чертах.

— Что думаешь???

— Думаю вздремнуть. Минут 600 на оба глаза, — с безразличием ответил Китяж.

«Дааа, как он владеет собой, цены такому продажнику нет», — подумал Серёга.

— А если серьёзно?

— Мясорубку со станции только завтра забирать, слава богу, ТНВД в наличии, а то две недели из штатов ждать. Серёга, а чем я не угодил? — резко перёвел тему разговора Китяж.

«Умеет ведь…» — промелькнуло в голове Серёги.

— Ну, ты махнул! Не угодил… Кто зам директора по продажам с кастетом по всему салону гонял?

— Он меня нагнуть по-взрослому пытался, а у меня спина с детства не гнётся. Травма позвоночника и, в конце концов, хамить козла ни кто не заставлял. Короче. Хватит базарам пустым, дай бумагу и ручку. Я так понимаю писать «по собственному»?

* * *

Выйдя из «Алекса» Китяж увидел таксиста, который увлечённо болтал по телефону. Создавалась впечатление, что таксист забыл о существовании Китяжа, но как только Тяжин вышел из салона их взгляды пересеклись.

Китяж подошел к таксисту и молча, сунул ему сиреневую купюру.

— Шестьсот двадцать, — мгновенно отреагировал таксист.

— Ты, шеф, не борзей!

— Простой полчаса, — невозмутимо ответил «Шеф».

— Ладно, сейчас до заправки дойду — сниму денежек. Но цена окончательная! — твердо резюмировал Китяж.

— Это, смотря, как долго ходить будешь, — хихикнул таксист.

До заправки было метров двести, но Китяжу эти метры дались тяжело. Он не хотел уходить из «Алекса», но старая привычка относиться ко всему спокойно и холодно брала своё.

«Это приказ, Китяж, а приказы нужно выполнять», — успокаивал он сам себя, — «когда Аббат прикрывал тебя на ЛАЭС, тоже было тяжело уходить. Может даже тяжелей чем сейчас. Успокойся. Забудь. У Даньки сегодня день рождения, а ты ещё подарок не купил. Ну что тебе, денег мало? Так здесь не деньги и были. Соберись!»

Зайдя в помещение, он привычным шагом направился к банкомату.

— Кирюша, а ты меня на Х6 прокатишь?

Здесь его все знали по имени. Вот и сейчас, Наташа, оператор заправки ЛУКОЙЛ, пыталась флиртовать с ним. Но Китяж был не в настроении. Молча сняв 10 тысяч, он развернулся к выходу, однако, остановился. Его взгляд скользнул по ряду зажигалок у стойки. Зажигалку он забыл дома. Благо в машине был прикуриватель, но сейчас машины нет. Она, с развороченным нутром висела на подъёмнике и ждала промывки топливной системы и замены ТНВД.

— Натуль, дай мне 2 зажиги… И пачку презервативов… Я сегодня отдыхаю.

— Со мной? — с нескрываемой улыбкой спросила Наташа.

— Ну, если бы с тобой, то я ещё и бутылочку шампусика прихватил, — злобно улыбнувшись сказал Китяж и надежда на веселую поездку с продолжением у Наташи улетучилась.

— Кирилл, ты чего злой, как чечен? — расстроившись, спросила Наташа.

— Денек с утра не задался, порезался, когда брился, — бодро ответил Китяж и провёл большим пальцем поперек горла. Жест говорил сам за себя.

— Шестьдесят восемь рублей за огонь и отдых, — поколдовав над кассой, подытожила Наташа.

Китяж протянул тысячу.

— Ну, ты — изверг. Давай. Хоть карточкой расплатись. Сейчас весь размен у меня заберешь!

— Натаха, ну зачем тебе размен, — издевался Китяж, — вдруг война! Тебе и размен не понадобится.

— Типун тебе на язык и два на жопу! — Наташа сразу стала серьёзной, — какая война? Не надо нам ни какой войны.

— Какая? Атомная! — вот тогда и пригодятся зажигалки и гандоны, а твой размен только на растопку и сгодится, — в голос захохотал Китяж и сгреб сдачу и товар в карман. — Ладно, Натуль, пока. Удачи тебе.

* * *

— Давай к метро. Ещё сотню плюсую, — заявил Китяж, садясь в такси.

— Вот это разговор, — таксист явно был рад такому клиенту.

До метро «Лесная» ехать было минут десять, но за это время Китяж испытал столько эмоций, сколько испытывает футбольный болельщик, когда его любимая команда выигрывает «Лигу Чемпионов».

Не успела машина выехать на Кушелевку, как у Китяжа зазвонил телефон. На дисплее красовалась надпись «ЗАЯ».

— Кирюша, — защебетал голос в трубке, — ты, конечно, будешь ругаться, но я всё-таки не выдержала и сходила посмотреть на УЗИ наших малышек!

— Женечка, давай по пунктам, — Китяж понимал, что услышит сейчас что-то очень важное, но потрясений в этот день уже было достаточно, поэтому он решил не ломать голову в думках, а сразу раскинуть все по полочкам, — Первое. Ты пошла на УЗИ, чтобы узнать пол ребёнка.

— Да, и я узнала, что…

— Второе, — перебил жену Китяж, — Что значит малышек???

— Малышек, это значит, что у нас будет двойня!!! — завизжала от радости Женя.

Китяж молчал. Он не слышал, что говорила ему жена. Его накрыла волна. Эмоции выплеснулись из него, как «Самсон, разрывающий пасть льва» на открытии фонтанов в Петергофе. Мысли полетели в голове со скоростью света, и он не успевал за них зацепиться. Мозг работал отдельно от хозяина. «Сменить машину. Надо брать минивен… Квартира… Новую купить не успею… Надо снять… Четырешку… Кроватка… Нет, две… Позвонить Татьяне Евгеньевне в 18 роддом… Хотя она сто пудов знает… И молчала…Таааак… Что ещё??? Данька!!!! У него сегодня днюха, а я ему обещал страйкбольную СВД… Заеду в Пейнтболёр, прямо сейчас…»

— Давай через Кантемировский в Ривер Хаус, — прикрывая ладонью телефон, сказал он таксисту, — ещё сотня, если подождешь 5 минут и отвезешь к «Лесной».

У таксиста был явно хороший день. День у Китяжа был напротив — противоречивый, эмоциональный и нервный. К трём часам он уже был довольно серьёзно задёрган, но данное известие подняло ему настроение выше шпиля Петропавловского собора.

— … ты представляешь! Мальчик и девочка! Близняшки!!! — не унималась Женя.

— Милая моя… Девочка моя… Ты только не волнуйся… Тебе нельзя сейчас волноваться…

— Я здесь ещё часа на два. К семи буду. Так что без меня Данилку не поздравляй. Ты подарок ему купил?

— Зая, я сейчас за ним и еду. Возьму подарок и к шести буду в Павловске, — старался успокоить ее Китяж. Хотя успокаивать надо было его самого. «Дыши глубоко и ровно…» — сказал он сам себе и организм послушно выполнил команду, — ты умничка, Женечка. Я люблю тебя. Всё. Конец связи.

— А я тебя очень, очень!!! Чмок!

* * *

Влетев в Ривер Хаус, Китяж уверенной и быстрой походкой пошел в магазин пейнтболльного и страйкболльного оборудования «Пейнтболлёр». Подарок был уже готов. На длинной, почти полутораметровой, коробке была нарисована СВД. Перевязана коробка была капроновой парашютной стропой. Владелец магазина — Антон, полный невысокий парень лет тридцати ждал Китяжа на входе.

— Кирилл Александрович, все готово, как и обещал.

— Антон, хватит церемоний. Когда на играх ты мне по рации орешь что-то типа «Китяж, твою мать, где твои архаровцы», то там ты по простому, а тут по имени и отчеству. Кончай понты колотить. Прицел повесил?

— Конечно! И повесил, и пристрелял, и пружину стовосмидесятую поставил. Все как договаривались.

— Ну не тяни… Моя фамилия — «Итого»!!! — засмеялся Китяж.

— Нууу… Привод — тридцать две… прицел и планка — восемь… пружина и установка две пятьсот… Итого — сорок пять… — опустив глаза сказал Антон.

— Сорок две пятьсот, — с улыбкой поправил его Китяж, — и моя корпоративная скидка, итого — тридцать две.

— Китяж, не действует твоя корпоративная скидка. Ты сегодня из «Алекса» уволился… Но по старой дружбе я тебе личную дам. Под расчет тридцать восемь тысяч.

— Да уж, быстро новости бегут. Питер — город маленький. А зачем тебе деньги, Антоха, — с ехидной улыбкой спросил Китяж, доставая пластиковую карту из кошелька, — На что ты их будешь тратить? А? Ведь у тебя нет никакой фантазии, нееее, Антоха, денег я тебе недааам, — прохохотал Тяжин, но карту к терминалу положил.

Антоха подцепил электронные деньги пухлыми, как колбаски пальцами, провел, как волшебник, рукой по терминалу, что-то поколдовал в компьютере и вернул её Китяжу с двумя чеками.

— Автограф на одном.

— Легко, — Китяж привычным движением поставил подпись на чеке. — Ну, бывай, Антонио.

— Подожди, Кирилл. Лови подарок. — Антон достал из-под стола банку с «Белой Клюквой». Взвесил на руке и легонько кинул её в сторону Китяжа.

— Ой, Антоха, спасибо. О боеприпасе я забыл, день сегодня у меня непростой. Ну удачи тебе, — сказал Китяж и подхватив под мышку коробку с подарком пошел к выходу.

— И тебе удачи… — пробубнил Антон себе под нос, но Китяж как будто услышал его слова. Не оборачиваясь, он поднял правую руку вверх и громко крикнул:

— Пока!

* * *

Можно было сказать, что день выдался хреновым, если бы не известие Женечки. В метро было довольно много народа, но до критического количества людей на квадратный метр площади подземки было ещё далеко. Коробка с изображением СВД и бритая голова Китяжа повлияла на пассажиров, как питон «Каа» из мультфильма про Маугли влиял на бандерлогов. С нескрываемым интересом Китяж начал крутить головой, как только вошел в вестибюль станции «Лесная». «Раньше надо было покупать жетон, интересно, изменился, сей ритуал или нет» — подумал Китяж и встал в очередь к кассе. Очередь двигалась быстро и скоро он очутился напротив маленького стеклянного окошка, с толстой крашеной бабищей за стеклом.

— Мадам, сколько сейчас стоит спуститься, в сей быстрейший вид общественного транспорта, дабы иметь возможность насладиться уникальными шедеврами подземной архитектуры эпохи процветающего социализма, — с неимоверным сарказмом сказал Китяж кассирше за стеклом.

— Чё? — кассирша за стеклом посмотрела на Китяжа с таким видом, будто на неё напали марсиане и пытаются пролезть в метро.

— Скока стоит проехать! Чё непонятно? Тоже мне, а ещё живёте в культурной столице.

— Так бы и говорил, — выдохнула кассирша.- 32 рубля поездка, плюс 10 карта, при покупке более восьми пое…

— Хватит и двух поездок, — перебил ее Тяжин.

— Тогда 74 рубля.

Но Китяж, который считал быстрее, уже пропихнул в щель под окном сторублевку. Получив сдачу, бумажную карточку и чек, Кирилл подошел к турникету и не нашел куда приложить карточку. Он начал осматриваться, как проходят другие и понял, что они просто проходят и всё. Он поступил также. Проходя, он услышал тихий женский голос, и понял, что он идет из турникета.

— У вас осталась одна поездка, счастливого пути.

— Спасибо, милый житель турникета, — с улыбкой ответил Китяж и шагнул на эскалатор.

Спускаясь по эскалатору, Китяж продолжал удивляться. Через каждые 10 метров на балюстраде стояли на столбиках жидкокристаллические мониторы, по которым гоняли рекламу, а приятный женский голос напоминал о правилах поведения в метро.«…В метрополитене запрещается: находиться в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, провозить огнестрельное, химическое, бактериологическое оружие, токсичные, радиоактивные и взрывчатые вещества, и прочие предметы, которые могут нанести ущерб здоровью других пассажиров или имуществу метрополитена. Запрещается курить и распивать спиртные напитки на территории метрополитена. Если вы заметили пассажира вызывающего подозрения или бесхозные предметы, немедленно обратитесь к сотруднику полиции или дежурному по станции. Помните — ваша бдительность, залог вашей безопасности…»

— Да уж, давненько я не спускался под землю, — вдруг вслух сказал Китяж, когда подъезжая к концу эскалатора, он увидел рамку металлодетектора. Такими рамками пользуются в аэропортах. А после терактов в Московском метро их стали устанавливать на всех станциях всех метрополитенов России. У каждой рамки дежурил полицейский (раньше они были милиционерами). Глядя на щупленького сотрудника полиции, Китяж заметил, изменилась только «форма», «содержание» осталось прежним.

Увидав здоровенного дядьку с коробкой, на которой нарисована СВД, щупленький напрягся и что-то начал быстро говорить по рации. Через пять секунд, когда Китяж делал первый шаг с эскалатора, из боковой, неприметной двери вышли четверо бойцов ОПОНа с «огрызками» наперевес. Спокойно двинувшись в сторону рамки, Китяж с интересом наблюдал за ОПОНовцами. Он помнил всё, чему его научил Аббат.

«Мозг может забыть — тело никогда», — говорил Аббат, обучая Китяжа специальной системой рукопашного боя Кадочникова. Система основывалась на физике «коротких рычагов» и на первый взгляд напоминала айкидо. Вот только травмы, наносимые бойцом, знающим искусство Кадочникова, часто были несовместимы с жизнью. ОПОНовцы же владели исключительно боевым самбо.

— Коробку на стол, лицом к стене, — капитан ОПОНа явно знал толк в досмотре «подозрительных» личностей. Китяж послушно положил коробку на досмотровый столик и встал лицом к стене.

— Руки в гору, шире ноги, ладони покажи! — голос был жёстким, а приказы, требующие немедленного выполнения.

Досматривал Китяжа румяный сержант, по «оканью» которого было понятно, что он только что демобилизовался из армии и приехал в Питер из родной Вологды, потому, что там нету работы для простого российского десантника. Когда Китяж разворачивал ладони по приказу капитана, вологодский сержант заметил на запястье Тяжина татуировку.

— КОпитан, у него птичка на запястье, из рОзведки он, — с не скрываемым удивлением сказал сержант.

— Так точно, — громко сказал Китяж, — Тяжин Кирилл Александрович. 1977 года рождения, уроженец города Севастополь. Старший лейтенант 26-й отдельной штурмовой бригады ГРУ, генштаба России, — и помолчав, добавил, — в запасе. Удостоверение ветерана ГРУ в правом кармане брюк.

Сержант ловко вытащил красную корку, на которой золотом была нарисована летучая мышь, накрывающая крыльями земной шар, а внизу была надпись «Общество ветеранов спецназа ГРУ».

Сзади многозначительно лязгнул затвор капитанского «огрызка».

— Вы, Кирилл Александрович постойте пока, как стоите, а то ведь, мы люди исполнительные и резких движений не любим, — с плохо скрываемой опаской проговорил капитан.

— Да ладно, капитан, — Китяж готов был расхохотаться, — палева с собой не ношу. Нет ни холодного при мне, ни огнестрельного. А химическое бывает очень редко, и то, с бодуна, да всё больше на горшке.

Сержант продолжал старательный досмотр, но ничего найти так и не смог.

— Он чистый, кОпитан, — сержант хлопнул Китяжа по плечу, — Ну, рОзведка, пОвернись к нам передОм, к стенке задОм.

Китяж опустил руки и медленно, как бы, нехотя повернулся к ОПОНовцам. Картина обороны станции сильно изменилась. Перед ним продолжал стоять румяный, улыбчивый вологодский сержант, однако капитан отошёл метров на пять. В правой руке капитан держал новенький АКСУ-110/74. У «огрызка» был расстёгнут приклад, который упирался в локтевой сгиб, а локоть, в свою очередь, капитану в бок. В левой руке, капитан держал удостоверение Китяжа. Щупленький младший сержант, который сидел у рамки и вызвал подкрепление, прятался за капитаном. Трое других ОПОНовцев заняли грамотную оборону. Один сидел у неприметной лестницы, которая вела куда-то вниз, прямо у гермозатвора. Второй прошёл по выключенному эскалатору наверх, тем самым обеспечивая безопасность спускающихся пассажиров, и имел стопроцентный шанс прострелить Китяжу голову, если, конечно понадобится. А последний боец, пройдя в вестибюль, обеспечивал безопасность пассажиров, которые прибыли на станцию. Таким образом, в Китяжа были направлены 5 стволов, причем все были в зоне видимости и прикрывали друг друга. «Грамотно парни сработали. И главное бесшумно», — думал Китяж, оценивая всю шумиху вокруг Данькиного подарка.

— Что-же ты, Кирилл Александрович, с «веслом» в метро полез. Здесь с оружием только по особым разрешениям ходить можно, и то, не везде, — капитан явно пытался прощупать настроение Китяжа.

— И не всем, — добавил румяный сержант и расхохотался.

— Я погляжу, капитан, у тебя этот вологодский — полковой шут? — нагловато отреагировал на хохот сержанта Китяж. Румянец сержанта мгновенно пропал, точнее сам сержант превратился не просто в румянец, а в багрянец. Стиснув зубы, он гневно процедил:

— Ты чО, рОзведка, пОпутОлся? Дык я тебе в миг Объясню, где у тебя печень, ты…

— Тихо Семёнов, — осек его капитан, — не видишь, мужчина, серьезный. Для него СВД, не оружие, а так — зубочистка.

Багровый от обиды на Китяжа и злости на то, что капитан не дал обработать этого выскочку, Семёнов отвернулся и сплюнул на мраморный пол.

— Да не «весло» это, капитан. Игрушка. Видишь, написано «airsoft gun». Это обычная пневматика. У сына сегодня день рождения. Вот, подарок купил, а вы меня к стенке…

— Ну, извини, старшой, служба — есть служба, — капитан дал отмашку остальным бойцам, — Отбой! А ты парень, не промах. Спокойный как танк.

— А у меня тоже служба была не простая. Ладно, всякое бывает, — Китяж с улыбкой подмигнул все ещё дувшемуся сержанту, — Правда, Семёнов?

— КОпитан, ты на часики его взгляни, — сказал вдруг отошедший от злости Семёнов, — такими в драке, и убить можно.

— Верно, заметил, Семёнов. Часики у меня, что надо. Но для убийства мне и голых рук хватит, а это — подарок. — Китяж старался снять напряжение оппонентов и ему это удавалось.

— Видать жена тебя любит, раз такие часики дарит, — капитан уже давно закинул автомат за спину и протягивал Китяжу его удостоверение, — не, ну везёт же людям. А моя курва, только триппер подарить может.

«Давай Кирюха, куй железо, не отходя от кассы. Скажи им, они у тебя автограф попросят, и на него молиться будут. Качай их!» — Китяж тянул ниточку к разрешению конфликта с дополнительными преференциями для себя.

— Это подарок не жены.

— Оппа! Хорошо, ты Саныч устроился, и жена, и не жена, — капитан добрел на глазах.

— Это подарок президента. — Спокойно сказал Китяж и обвел ОПОНовцев взглядом. Все бойцы уже подошли к капитану и внимательно вслушивались в разговор. «Дожимай их. Семёнов, может и не в курсе, а остальные сто пудов в слышали про бойню на ЛАЭС. Жми их, Кирилл, жми!!!» — На них и надпись есть соответственная.

— Да ладно… Ну-ка, дай глянуть, — недоверчиво сказал капитан, а остальные уже, округлив глаза старались разглядеть чудо-часы.

— Что значит «дай»! Капитан, ты взрослый человек. А я незнакомым взрослым дядькам с автоматами привык не доверять.

— Извините, Кирилл Александрович! — вытянулся в струнку капитан. — Капитан ОПОНа Титаренко. — Приложив руку в воинском приветствии, гаркнул он.

Дааа… Такого цирка капитановы бойцы не видели. Только что он ставили этого терпилу под стволы, а теперь капитан перед ним лебезит, и под козырек встает. Посмотрев на такую картину, остальные бойцы тоже, невольно вытянулись в «смирррно».

— Да ладно, Титаренко, — Китяж рассмеялся. Эффект достигнут. Теперь их попустить надо — где это видано, чтобы капитан перед старлеем вытягивался.

И тут бойцы въехали во всю нелепость ситуации и дружно захохотали.

— Простите, пожалуйста, товарищ капитан, но на станции много народу, и сверху все перекрыто, — за этим разговором, напоминавшим встречу старых друзей, никто не заметил подошедшего к ним Начальника станции. На самой станции стояла приличная толпа народу.

— Да, Николай Ильич, Пускай народ. И наверх «отбой» дай! — крикнул через хлынувшую толпу капитан. — Кирилл Александрович, может, зайдем к нам, в каморку. Там и покурить можно и чифирку дернуть.

— Ну почему не зайти к хорошим людям, тем более покурить после «такой» спецоперации, — улыбнулся Китяж, тем более разговор о бонусе нужно было провести в малолюдном месте.

И все под хохот и шутки все пошли в каморку.

* * *

— Так вот, — продолжил Китяж, затягивая сигарету и усевшись поудобнее в кресло, — Часики эти не простые…

— А золотые, — перебил его хохмач Семёнов.

— Семёнов… — Китяж недвусмысленно посмотрел на румяного сержанта, — Шутку, понял. Но тебя мама не учила в детстве, что перебивать старших невежливо.

— Да ладно, Кирюха, не обращай внимания, — капитан махнул на Семёнова рукой. Он даже не заметил, как перешел с Китяжем на «ты».

— Эти часы могут многое и называются они «GammaMaster II», — Китяж снял часы и положил их на ладонь, как будто прикидывая их вес. Все бойцы тут же обступили его и начали рассматривать массивное произведение швейцарских часовщиков, как Индейцы разглядывали стеклянные бусы в руках Колумба. — Кроме того, что это отличный хронометр, это ещё и счётчик Гейгера-Мюллера. — Услышав это, капитан невольно дернулся и перевел удивлённый взгляд от часов на Китяжа, а он продолжал:

— Счётчик не только определяет гамма-излучение, но и конвертирует показания в эквивалентную дозу и мощность эквивалентной дозы облучения. Эта игрушка позволяет Вам определить уровень радиации в зоне поражения и подсчитать возможный уровень накопленной радиации.

— Крутая игрушка, — капитан усиленно вглядывался в лицо Китяжа, явно пытаясь что-то вспомнить.

— А вот и дарственная надпись, — улыбнувшись, сказал Китяж и перевернул часы на ладони. На обратной стороне, мелкими буквами было выгравировано: «К.А.Тяжину. За обеспечение ядерной безопасности России. Д.А.М.»

— Подпись «Д.А.М.» немного двусмысленна, — заметил неугомонный Семёнов.

— Дамы делятся на Дам, неДам и Дам, но не вам, — сострил старый прапорщик сидевший в углу коморки.

— Кому надо, тот поймёт, — осёк его капитан.

— Ну, вот и вся история. Спокойной ночи, девочки и мальчики, — Китяж загасил окурок и встал с кресла. — Задержался я с вами бойцы. Мне ещё сына поздравлять. Витёк, — обратился он к капитану, — ты по внутрянке прокинь, чтобы меня наряды не трогали, а то я к утру домой доберусь. А так… Рожа у меня приметная. Не обознаются. Удачи вам, бойцы!

— Не вопрос, Кирюха, давай я тебя провожу, — засуетился капитан. Китяж понял, что капитан хочет его не просто проводить, но к долгим проводам не был расположен.

— Не Витёк, ни к чему это, — ответил Китяж, поглядывая на свои кручёные часы.

— Надо, надо! Прикинь, выходит здоровый дядька с ружьём, пойдем, пойдем, парой фраз перекинемся.

В маленьком тамбуре между коморкой и вестибюлем станцией капитан ОПОНа, Виктор Титаренко и старший лейтенант запаса Кирилл Тяжин достали по сигарете.

— А ведь я тебя узнал, Кирюха, — прикурив у Китяжа, сказал Витёк.

— Да ладно, — прикинулся дурачком Китяж, — По телеку меня только со спины показывали…

— А я тебя не по телеку видел.

— А где? — делая на показуху огромные глаза, Китяж явно глумился над капитаном.

— Там где ты часы зарабатывал. В 2010 м, летом, на ЛАЭС. Нас тогда по тревоге дёрнули под самое утро. Нас и погранцов. Тебя на медицинский вертолет грузили, а команду твою в мешки, там, рядом с тобой ещё батюшка крутился армейский, — зажав сигарету в кулак, капитан Витя смотрел на Китяжа исподлобья, — Я ещё удивился, батюшка, а ВСС за спиной болтается.

— Этот батюшка, — ком в горле мешал Китяжу говорить и он резко сдернул с шеи галстук и расстегнул ворот рубахи, — Этот батюшка научил меня всему, что я умею…

Повисла неловкая пауза и Китяж потянул дверь, явно давая понять, что ему пора, но капитану не хотелось его отпускать, и он задал чисто риторический вопрос.

— Кирилл, а почему тебе тогда героя не дали?

— Потому, что я решал там, в первую очередь личные вопросы, а уж потом государственные…

Сказав это, Китяж щелчком отправил окурок в заплеванный угол тамбура и молча, протянул руку капитану. Капитан сильно сжал руку Тяжину и сказал, глядя ему в глаза:

— Для меня честь познакомится с вами, Кирилл Александрович.

— Да брось ты, Витя. Каждый делает то, что умеет…

И уже выйдя к эскалаторам поднял правую руку в верх и громко, не оборачиваясь сказал:

— Пока, капитан! Даст бог — свидимся…

Сказал и пошёл на платформу. А капитан, проводив его взглядом, закрыл за ним дверь и пошёл к своим бойцам.

Увидав Витю, бойцы притихли. Как было видно по раскрасневшемуся Семёнову, здесь кипели страсти не хуже чем в Госдуме при обсуждении бюджета.

— Слышь Кэп, а чё ты с ним так дОлгО бОзарил? Чё это за дуст и пОчему он тОкОй наглый? — Семёнову как обычно было больше всех надо.

— Базарят бабки на базаре, а мы с ним разговор говорили. И не дай бог тебе, Семёнов оказаться против такого бойца как Кирилл…

— А он чё, Рембо? — с усмешкой спросил прапорщик, сидящий в уголке.

— Он и пять его товарищей завалили Однорукого и ещё шестьдесят духов на ЛАЭС в 2010 м.

Невозмутимый прапор притих, поняв, о чем идет речь, а Семёнов все продолжал:

— ХОсана ЗакирОва? Его же уничтОжили тОчечным ударом с вертОлета под Шали?

— Семёнов, меньше будешь знать — крепче будешь спать.

Капитан подошел к столу и снял трубку с телефона внутренней связи:

— Сорок шестой Улью.

— Улей на связи, сорок шестой. — Ответили из трубки

— Майор, — помедлил капитан, — дело есть…

* * *

Китяжа не толкали, а наоборот, расступались перед ним и всячески прятали взгляд, когда он с нескрываемой ухмылкой, заглядывал этой серой массе в лицо. Не то, чтобы он превозносил себя над остальными людьми, просто большинство из них не были способны на серьезный поступок. Обычные серые люди перекладывают ответственность на кого угодно. Обстоятельства. Начальство. Папа и мама. И редко кто из них брал ответственность на себя. Китяж был готов к рождению третьего ребёнка, однако готовиться к рождению третьего — это одно, но к двойне…

Но родить обратно не получится и Китяж, стараясь отогнать мысли о бойне на ЛАЭС, вспомнил возню с памперсами, подмывание обкаканных попок, бессонные пляски с Данилкой и спокойные тихие ночи с Илюшкой. Как не крути — сплошные плюсы и радости. И хрен с тем, что машина встала, что лишили любимого хобби, и он едет домой в метро в предпиковые часы. Его семья — вот главное его сокровище, которое он будет охранять до последнего вздоха его прокуренных лёгких. А теперь семья увеличится на 50 %. Значит надо придумывать что-то более интересное, нежели «Китяж — СИБ». Хотя конторка кормит его настолько сытно, что в Австралии есть домик с бассейном и счет. Но чем больше имеешь, тем больше хочется…

Сколько не едешь, а выходить придется и Эдита Пьеха объявила:

— «Владимирская», следующая станция «Пушкинская», переход на станцию «Звенигородская», к поездам пятой линии… Осторожно, двери закрываются.

На «Пушкинской» наряд всегда стоял сверху. Посмотрим, как Витёк справился с поставленной задачей. Не плохой он парень… Так, сейчас 15.50 — Китяж прикидывал шансы добраться до дома хотя бы к пяти вечера. Подойдя к эскалатору, он увидел такую же рамку металлодетектора, как и на «Лесной» и такого же щуплого полицейского. Однако рамка стояла только у эскалатора на спуск и полицейский не заметил большого дядьки с большой коробкой под мышкой, но были ещё и видеокамеры…

Китяж поехал наверх, на свежий воздух. Метро оставило в нем гнетущее впечатление. Ему хотелось тёплого августовского солнца.

При сходе с эскалатора он увидел наряд там, где и ожидал. Пройдя через сводчатый вестибюль, он по любому упирался в пять здоровенных туш в пятнистой ОПОНовской форме. ОПОНовцы его заметили сразу, и как только Тяжин поравнялся с ними, Вытянулись «смирррно», а капитан, в лихо заломанном берете, четко приложил «под козырек».

«Ай да Витя, ай да сукин сын…» — процитировал про себя Китяж Пушкина, выходя со станции «Пушкинская»

* * *

Длинное, зеленое, зайцами набитое. Что это такое? Правильно! Э-лек-трич-ка! Взяв билет до Павловска, Китяж вышел на платформы отправления пригородных поездов и закурил. «Надо сигарет купить, хоть пару пачек, а то все курево в Хомяке осталось», — прикинул он и пошёл к табачному автомату, который стоял за углом, у памятника первому российскому паровозу. Вставив пластиковую карту в щель автомата, Китяж подождал 15 секунд. Наконец автомат ожил, и приятным женским голосом поприветствовал Китяжа:

— Добрый вечер, Кирилл Александрович. Если вы хотите приобрести сигареты, нажмите на сенсорном экране цифру 1, если вы…

— Дожили, Автомат обращается по имени, отчеству, — удивился Кирилл, хотя удивляться было нечему, вся информация считывалась с карты.

Китяж не стал дослушивать автомат и нажал единицу.

— Выберите марку сигарет, — предложил автомат.

Китяж нажал «Camel blue».

— Выберите количество пачек от одного до десяти.

Кирилл выбрал три.

— Подтвердите количество пачек.

— Какая ты нудная, — рявкнул на говорящий автомат Китяж, — Подтверждаю.

— Введите ПИН-код.

Китяж набрал четыре цифры и нажал ввод.

— Спасибо, Кирилл Александрович, за то, что воспользовались нашими услугами, не забудьте взять вашу карту и чек. Претензии без чека не принимаются, — в нижнем отсеке автомата что-то зажужжало, в лоток вывалились три пачки ЖЕЛТОГО Кемела, и автомат потух.

— Эй! Жестянка говорящая, ты чего мне дала??!!?? — возмутился Китяж, увидев крепкие сигареты, — да что ж сегодня за день такой!

Для приличия повозмущавшись у табачного аппарата, Китяж пошёл глянуть расписание, как вдруг голос диктора прервал его путь к табло.

— Уважаемые пассажиры, до отправления скоростного пригородного электропоезда до станции Оредеж остается две минуты. Электропоезд имеет остановки на станциях: Купчино, Пушкин, Павловск, Вырица. Счастливого пути.

Китяж жил в Павловске всю свою сознательную жизнь. Его привезла туда мать ещё грудничком, в феврале 1978 года. Ему было тогда 4 месяца. Отец служил в Спецназе ВМФ, обеспечивая безопасность Севастопольской гавани, и периодически уходил на боевую службу в Средиземное море. Посему, за 35 лет жизни он перезнакомился почти со всем городком. «Я не хочу от сюда уезжать,» — говорил друзьям Китяж, — «Я здесь всех знаю. Ментов, бандитов, воров и наркотов. У меня сыновья растут, и если кто-нибудь из них куда-нибудь влезет — я сразу буду знать. Подконтрольная мне территория.»

Судя по словам диктора на вокзале, Китяж доберется до Павловска около половины пятого. Женечка обещала приехать к семи. За два с половиной часа нужно было сварганить праздничный ужин. Китяж достал телефон и начал искать номер ресторана «Подворье». Да, да! Именно того «Подворья», в котором любит отмечать свой день рождения второй президент и бессменный премьер России. С хозяином ресторана, Сергеем Эдуардовичем Грицаем, Китяж познакомился 10 лет назад. Когда готовился к свадьбе. Именно повара «Подворья» удивляли гостей торжества праздничными фазанами, запеченными донскими осетрами и огромным, двенадцатикилограммовым свадебным тортом. Свадьба проходила в колонном зале Павловского дворца, и гости были в восторге от ужина. А вот от тамады все были не в восторге. За что тот и был бит в Павловском парк. Какая свадьба без драки.

— Сергей Эдуардович, приветствую, Тяжин говорит… Сергей Эдуардович, надо праздничный ужин… Неее, старшему сегодня 10 лет… Двое взрослых и двое, — Китяж снова вспомнил что скоро детей будет четверо, — и двое детей…Торт?… Конечно, Сергей Эдуардович… С цифрой «10»… К 18.00… Ну… Да всё как обычно… Колы 2 литра, бутылочку Асти Мартини и «Белый мускат красного камня» Массандра. А по еде предпочтения моего семейства вы знаете… Окей! Спасибо, Сергей Эдуардович. Обнимаю, конец связи.

Китяж положил в карман телефон и зашел в вагон скоростной электрички. В это же время с другой стороны в вагон зашла коробейница, которая продавала всякие совершенно не нужные вещи.

— Предлагаю вашему вниманию платочки носовые — десять рублей. Линзы Фринелли — пятьдесят рублей. Точилки для ножей — пятьдесят рублей. Резиночки для волос — десять рублей. Мочалки банные — тридцать рублей. Заколки для волос — десять рублей.

Коробейница тараторила как сорока, заученный текст.

— Фонарики настенные на батарейках, диодные, три режима освещения — сто тридцать рублей. Фонарики карманные, диодные, подзаряжаются рукой — сто рублей. Пожалуйста, кто что желает: линзы, платочки, фонарики, заколки, точилки, мочалки.

— Будьте любезны, — Китяж поднял руку, привлекая внимание торговки, — Дайте посмотреть фонарик карманный.

Тетка ловко вытащила и огромной сумки китайский диодный фонарик с маленькой динамо-машиной внутри:- Пожалуйста, сто рублей.

Китяж нажал на привод фонарика, и он довольно-таки неплохо засветил.

— Пожалуйста, — Китяж протянул торговке сторублевку и положил фонарик в пакет, в котором уже лежал «белая клюква».

Сев на самое первое кресло, и прислонив коробку с подарком к окну, Китяж подумал, засыпая: «…и на кой мне этот фонарик?», — и отключился на двадцать пять минут. Его биологические часы работали не хуже крутых, подарочных. Он, как Штирлиц, спал ровно столько, сколько сам себе говорил. Сказано двадцать пять, значит двадцать пять.

— Детское село, город Пушкин. Следующая остановка — Павловск.

Китяж открыл глаза, как и предполагал, в Пушкине. Здесь жил ещё один его старинный приятель — Ваня Встягин. Десять дней назад они гудели на Ванькином тридцатилетии в Пушкинском кабаке с непонятным названием «D amp;D». Именно Ваня отвел 2 года назад Данилку на бокс, когда Китяж лежал в больнице, после бойни на ЛАЭС. И Тяжин был ему обязан.

— Осторожно, двери закрываются, следующая станция — Павловск.

Бесшумно закрылись двери электрички и также бесшумно электричка начала набирать скорость. До Павловска было 2 минуты и Китяж решил перекурить в тамбуре. Голубого Кемела оставалось ещё штук восемь. «До вечера хватит, а там посмотрим», — подумал Китяж, прикурив сигарету. Курил он давно и ни при каких обстоятельствах не отказывал себе в этой слабости. Даже когда он вышел из комы, в госпитале им. Бурденко, после того, как его снайперская разведгруппа была уничтожена под Шали, первым его желанием было покурить. После этого ранения, кстати, его списали в запас.

Выйдя из электрички он не пошел к турникетам, а спрыгнул в платформы и отправился домой пешком. Китяж любил гулять по Павловску. Тихий городок в пятнадцать тысяч населением был для него самым милым на этой планете. Проскочив у «Пятерочки» забор Павловского вокзала, Китяж пошел в сторону улицы Детскосельская, от неё наискосок, мимо трансформаторной будки шла неприметная лесная дорожка. По этой дорожке, как по лесному тоннелю, Китяж мчал домой, к сыну. Проскочив лесной тоннель и частный сектор из трех покосившихся домиков, Китяж вышел к шестьсот тридцать восьмой школе и таунхаузу. Его построил в начале века какой-то деляга, оттяпав у школы приличный кусок земли. А ведь раньше, на этом кусочке, раз в год, собирался весь город. На Новый год здесь ставили городскую ёлку…

* * *

Китяж подошел к своему дому. Жил он в, так называемой, «Стекляшке». В каждом городе есть своя «Стекляшка» и Павловск не был исключением. Четырёхэтажка с магазином на первом этаже находилась прямо в центре городка, напротив памятника Воину — освободителю. Китяж с семейством обитал на четвёртом этаже. С легкостью взлетев на свой этаж, Кирилл открыл дверь ключом, зная, что Даня сейчас нацепил на голову виртуальный шлем и рубится в «S.T.A.L.K.E.R — 4» и все равно не услышит звонка в дверь. Так оно и было. Даня сидел на крутящемся кресле, на голове у него был кибершлем, а на обеих руках активные перчатки.

От всего этого, включая кресло, тянулся в маленькую коробочку шлейф проводов, а из неё шел один простой кабель, который через USB разъём соединялся с новейшим P8. Все происходящее в кибершлеме, отображалось и на мониторе, который стоял перед Данилкой. Бой за выжигатель мозгов перед Припятью был в самом разгаре и Китяж спокойно сел на Данькину кровать, положил коробку себе на колени и начал распаковывать подарок.

Игрушка была стопроцентной копией стандартного «весла», со стандартным армейским прицелом ПСО-1. Китяж держал в руках такую штуку регулярно.

* * *

Его отец, как и сам Тяжин, был заядлым охотником, однако, в отличие от Кирилла, который с «веслом» набегался и взял себе гражданский вариант М-16А4, батя решил не мудрствовать и взять проверенную годами машинку. Два дня назад отец привез её на перерегистрацию и положил в сейф, в канторе, здании бывшего совдеповского кафе «Лето». Теперь там сидел только сторож. Короче при регулярных поездках на дачу, Китяж брал, батино «весло», мишень П-4 и шел на косу, к заливу.

— Сынок, оно тебе надо, патроны жечь. Зачем ты постоянно ходишь стрелять вникуда?

— Чтобы в нужный момент не промахнуться…

* * *

Игрушка была полностью готова к употреблению, осталось только зарядить бункер шариками. Китяж тихонько, чтобы не спугнуть Даньку пошел в кладовку, где взял комплект камуфляжа «Березка» и противогаз. Быстро надев всё это на себя он зашел в Данькину комнату, взял игрушку и стал ждать поворота событий в игре, наблюдая за движением в мониторе. Данила пытался пройти это место уже четвёртый день и его постоянно валил снайпер «монолита перед входом на „Выжигатель“. В этот раз все было также. Только он сунулся за ворота как, практически в упор в него выстрелил компьютерный бот.

— Блииин, как он меня достал!!! — в сердцах Даня ударил активной перчаткой по столу.

В это время Китяж аккуратно кинул прямо в затылок сыну страйкболльную горошину и встал с СВД наизготовку. Даня дёрнулся, медленно снял перчатки и шлем, резко обернулся на крутящемся кресле и…

И с испугу сиганул под стол, с криком: — Е…АААТЬ!!!

Китяж положил СВД на кровать сына и снял противогаз.

— Даже если тебе сегодня десять лет, и ты уже совсем взрослый, тебе ни кто не разрешал выражаться при живом отце, дружище, — Китяж ругался для проформы. Он давно говорил Дане, что если долго играть в стрелялки, может поехать крыша. На счет мата Тяжин не парился, в школе учат не только грамоте… Но ругаться сыну не позволял, — я тебе такой подарок привёз, а ты меня по матери…

— Извини, папочка, но шутки у тебя дурацкие, я же…

— Отставить. Боец Тяжин, за нарушение дисциплины, два наряда вне очереди! — сурово скомандовал Китяж, но смягчившись, добавил, — однако, в связи с вновь открывшимися ровно десять лет обстоятельствами, наказание считается условным. С днём рождения, сынок.

— Спасибо, папочка. Ой, а это мне? — глядя на СВД, лежащую на кровати, глаза Данилы засияли.

— Как и обещал. — Китяж сделал официальную мину и торжественным голосом прогремел: — За отличное выполнение поставленных задач в школе, проявленную смекалку и отличные спортивные достижения… Не хватай, дай договорить, — осёк Тяжин сына, пытающегося взять новую игрушку. Сын мигом вытянулся в струнку, явно подыгрывая отцу.

— Так вот. И отличные спортивные достижения, Данила Кириллович Тяжин награждается именным оружием.

— Служу России!!! — громко гаркнул Данилка. Глаза его горели от счастья, как два уголька готовые разжечь пламя революции.

— Ура! Ура! Уррррааааа!!! — кричали они вместе. Данька был самым счастливым ребёнком в этот миг.

Немножко по бесившись отец и сын уселись на кровать и стали вместе рассматривать игрушку.

— Пап. — хитро сказал Данила. Он, явно, хотел получить что-то ещё.

— Ну.

— А это не совсем то, что я хотел.

— Вот те раз! — Китяж удивленно глянул на сына. — А чего ты хотел, хороняка?

— Приключений, — невозмутимо ответил Даня.

— На задницу? Так это — легко. Сходи на улицу, покури, а потом приди домой, — невозмутимо парировал Китяж, — и приключения и заднице веселье. Ремень всегда при мне.

— Спортсмены не курят, папа. Я о другом.

— И о чём же?

— Мы в поход все вместе поедем? В Карелию, как в прошлом году, с палатками.

— Нет, сынок. В Карелию мы не поедем.

— А почему, — Данька не умел скрывать свои эмоции, в силу возраста.

— А как мы поедем? Мамочка вот-вот должна родить нам братика или сестричку… Или братика и сестричку, — Китяж вспомнил о Женечкином известии, — а Илья вообще в деревне.

— Пап… — Данила медлил, понимая, что предлагает авантюру и старался заранее предугадать реакцию отца, — а давай поедем вдвоем.

— Так! Отставить, боец! — принципы семьи Китяж прививал сурово, — Либо все вместе, либо никак. А приключения я тебе придумаю. Завтра же!

* * *

Любое дело не терпит суеты. А тем более такое дело, как день рождения сына. Однако Китяж понимал, что не успевает. Было только без пятнадцати шесть, когда зазвонил телефон. „Быстро Эдуардыч управился, а я ещё стол не выставил. Мля! А ещё я до сих пор в камке,“ — подумал Китяж ища телефон. Трубка лежала в джинсах и когда Китяж достал его, то с удивлением обнаружил, что это не Эдуардыч.

— Да девочка моя, ты скоро?

— Кирюш, мне страшно, — голос жены был не на шутку взволнован, — тут такое творится!

— Так. Прекратить панику и доложить по порядку! — Китяж въехал, что дело, действительно серьезное. — Первое — ты где?

— Я в метро, на „Московской“. Тут все эскалаторы работают только на вход, представляешь! Все три! С обоих выходов! Народу набилось как сельдей в бочке. — В трубке послышался короткий гудок электропоезда, за ним ещё один. В это время за окном завыла серена экстренного оповещения. Китяжу понадобилось две секунды для того, чтобы собрать в голове все части этого ребуса.

— Девочка моя, слушай меня внимательно! Слушай и не перебивай! Даня!!! Тащи с балкона две пустые пятилитровые банки!!! Бегооом!!!! И одевайся. Очень быстро одевайся, — Китяж действовал почти на автомате. „Мозг может забыть — тело никогда“.

— Ты слышишь меня, Женя! Это не учебная тревога! Это… Это удар! В метро ты в безопасности! — Китяж выдернул рюкзак из кладовки, — Через пятнадцать минут они поднимут гермодвери, — в рюкзак полетели консервы, оставшиеся с прошлогоднего похода, шесть банок солдатской каши, четыре тушенки и пакет сухого молока, — Девочка моя, главное ничего не бойся! Даня!!! Набирай воду в банки!!! — дальше полетели патроны к ружью, само ружьё было на даче. Две коробки картечи?9, одна коробка пулевых, — Я приду за тобой, малыш!!! Я обязательно…

— Извините, связь прервалась…

В рюкзак посыпалась семейная аптечка, туда же полетел только что купленный карманный фонарик. Дальше в ванную.

— Даня!!!! Вода готова???

— Да папа, а что происходит? — немного испуганно спросил Данила.

„Только не вздумай ребёнка напугать, идиот. И успокойся сам!“ — сказал сам себе Китяж.

— Ну… Ты хотел приключений? — Китяж сел на корточки перед сыном.

— Да…

— Ну вот тебе и приключения. Мы с тобой начинаем играть в СТАЛКЕРа по-настоящему. А теперь молча выполняй команды. Понял?

Данила удивленно закивал.

— Молодец! Скоро выброс, и мы должны спрятаться. Бери свою спортивную сумку. В неё положишь все свои трусы, носки майки. И мои тоже. Быстро и аккуратно. У нас пятнадцать минут.

— А потом?

— Не задавать вопросов! Выполняй!!! — Китяж даже не хотел думать, что может быть потом.

В ванной в рюкзак полетели зубные щетки, все мыло, какое было, включая жидкое, пена для бритья, безопасные станки, подарочная опасная бритва и ремень для правки. Канистры с водой стояли готовы.

Посмотрев на часы, Китяж прикинул в уме. „Подлетное время основной баллистической ракеты США Minuteman III составляет 22 минуты. Мощность заряда — три боеголовки индивидуального наведения по триста килотонн каждая. Тревогу объявляют приблизительно за 18 минут до поражения. У нас от силы 12 минут.“ Китяж на своих часах таймер на 10 минут и выскочил на кухню. В рюкзак была положена бутылка спирта, а из холодильника выдернуты сыр, колбаса и прочей хавки по мелочи.

— Данила, готов?

— Да! — послышалось из коридора.

— Тридцать секунд до выхода! — Китяж проскочил к Даниле в коридор. И поставил рюкзак рядом со спортивной сумкой. В спальне был маленький сейф с травматическим ТТ. Открыв его, Китяж сунул ствол за пояс, две пустые обоймы сунул в карман. Туда же была отправлена коробка патронов. Охотничий кинжал одевать на ремень не было времени. „Кину в рюкзак.“

Возвращаясь в коридор, Тяжин заскочил в Данину комнату и взял игрушечный СВД. „В суете, сойдет за настоящий“.

А тем временем на улице уже стало очень шумно. Визжали женщины. Визжали тормоза. Люди спасались как могли. Кирилл посмотрел на часы — восемь минут.

— Сынок, слушай внимательно, говорю один раз! — Китяж говорил спокойно и твердо, — Сейчас мы идем к дедушке, в старый ресторан. Там, в подвале мы спрячемся от выброса. Идем очень быстро. Ты несёшь спортивную сумку и одну банку воды. Идешь прямо за мной! Ни куда не смотришь, только мне в спину.

— Понял, папа. А это правда, выброс.

— Сынок, мне не до шуток. Вперед. Дверь можешь не закрывать.

* * *

Картина, которая предстала перед глазами Китяжа и Данилы, очень напоминала „Последний день Помпеи“. Народ метался по улице, как бык по бойне. На перекрёстке Лебединой и Медвежьего Х5 и Гелендваген застыли в прощальном поцелуе, а их хозяева громко орали друг на друга, пытаясь выяснить кто пацан нормальный, а кто козел безрогий. Пеший народ ломился в сторону ЖЭКа. Там было всем известное бомбоубежище.

Достав из кармана коробку с патронами Китяж быстро зарядил обойму, вставил в пистолет и дослав патрон, сунул его обратно, за пояс. За спиной болтался полупустой рюкзак, на грудь он повесил игрушечную СВД, а в левой руке была пятилитровая банка с водой. Взяв сына правой он быстро двинулся в сторону перекрёстка. К бомбоубежищу идти смысла не было, Его уже минут пять штурмовали жители окружающих домов. Можно было пройти два квартала по Медвежьему, к сберкассе, там стояли два сталинских дома, в подвале которых, также, были бомбоубежища, но и они, должно быть, были уже забиты.

Выход один — подвал старого кабака. Там крепкий бетонный фундамент и хорошие перекрытия между подвалом и первым этажом. Само здание — каркасное и его должно сдуть ударной волной как пушинку. Главное, чтобы выдержали перекрытия.

Выйдя на перекрёсток, Китяж и Данила уперлись в толпу, которая собралась перед смертью поглазеть на двух разбирающихся водил. „Вот идиоты. Изжарятся через 10 минут, а зрелища все равно любят,“ — доставая ТТ подумал Китяж. Выстрел в воздух привел в чувства собравшихся по глазеть перед смертью на незабываемое зрелище.

— А ну разойдись, бегом, считаю до трех, потом открываю огонь на поражение!

Толпа, и без того напуганная, сообщением уличного матюгальника, шарахнулась от выстрела так, как будто, атомная бомба лежит уже здесь, в этих стукнувшихся машина.

— Даня, бегом!!! — Китяж потянул за собой сына через перекрёсток, по аллейке в сторону рынка.

— … президент Российской Федерации, начальник генерального штаба и министр обороны приняли решение нанести ответный удар по… — Вдруг матюгальник замолчал.

— Быыыстрее!!! — Взревел Китяж. Даня уже не успевал за ним. — Брось банку с водой! Время! Бегом!!! Самый полный!!! — орал Китяж волоча за собой ничего не понимающего сына.

— Э, молодой человек. Не соблаговолите ли вы, не кричать на это юное создание, — Китяж резко остановился. Прямо перед осколком семьи Тяжиных стоял высокий, под два метра ростом, худощавый мужчина, лет пятидесяти пяти.

Видок у него был чуть более чем странный. На ногах были надеты старые, с оттянутыми коленями трико, сверху замызганная майка, вся в крови, и один носок на правой ноге. Мужчина был бос. Но не это напрягло Китяжа. В руке у непонятного существа был огромный тесак для разделки мяса, с которого капала ещё не запекшаяся кровь. Посмотрев на лицо этого марсианина, Китяж ужаснулся. За дешевыми очками обнаруживалось сумасшедшее стремление убивать. Страх и ненависть. Это был учитель рисования в начальных классах шестьдесят четвертой школы. Именно этот имбицил, преподавал рисование его сыновьям. „Как его зовут?“ — попытался вспомнить Китяж, глядя на часы. Таймер показывал. Без малого пять минут, — „Паша! Павел Владимирович! Я давно подозревал, что ты, сучёнок, не в себе!“».

— Паша Владимирович, где твоё святое семейство? — Китяж правой рукой прятал Данилу за себя, а левую потянул к ТТ за поясом,

— Тихо, тихо! — Паша Владимирович поднял тесак на уровень глаз Китяжа, — Не трогай эту пукалку. Свое семейство я избавил от ядерного кошмара. И вы, я вижу тоже хотите от него избавиться, — безумная улыбка плясала на губах Паши во время этого нелепого вещания.

Данька стоял за спиной отца, оцепенев от ужаса. Аполлон, так звали сына Паши, учился с ним в одном классе и Данька понял, что этот зверь сейчас сделает с ним тоже, что только что сделал со своим сыном. Он его, попросту, зарежет как поросенка.

— Поздно, Паша. — обреченно сказал Китяж и посмотрел в небо над детской поликлиникой и кивнул головой куда-то в небо, — вон и бомбочка прилетела.

Дальнейшие, действия развивались молниеносно, хотя Данилка мог поклясться, что тянулись они секунд тридцать. Паша медленно стал поворачивать голову налево вверх, куда только что показал Китяж. В это время сам Китяж отпустил пятилитровую банку с водой из левой руки, а правой уже поворачивал, за подбородок, от себя голову Паши, немного подернув ее в верх. Левая же рука уже лежала на Пашином затылке, и наоборот, тянулась к Китяжу. «… и продолжаешь вращательное движение до характерного хруста…» — вспомнил Кирилл слова Аббата.

Паша взмахнул руками и опал как озимые.

Китяж склонился над телом «рисовальщика», взял нож и снова глянул на часы. 3:48. Меньше четырех минут.

— Даня, бегом за мной, — ровным, но строгим голосом скомандовал Китяж запихнув нож рядом с ТТ и взяв банку с водой. Но Данила его не слышал. Сын смотрел на труп своего недавнего учителя и его трясло в тихой истерике.

— Даня, бегом! — повторил Китяж громче. Сын продолжал трястись от слез. «Господи, сколько смертей ты ещё увидишь», — Послушай, сынок, — Китяж присел перед Данилой на корточки, — Этот человек сошел с ума, — отец жёстко взял сына за плечи, — Только что, он убил свою семью, убил твоего одноклассника — Апполошу и его маму. А потом хотел убить нас. Вот этим ножом. — Китяж вытащил из-за пояса окровавленный тесак и поднёс его к Даниным глазам.

— Убив нас, он погиб бы сам, от… От выброса… Но он погиб раньше! А МЫ остались живы! Либо мы — либо он, — Китяж понимал, что в шоковом состоянии ребёнок навсегда запомнит его слова, — Ты понял? — Китяж потряс Даню за плечи, — Понял?!?!

Даня глубоко вдохнул, захлопал заплаканными глазами и закивал головой: — Я понял, папочка, понял.

— Отлично, — на часах было 3:02? А теперь бегооом, — Китяж снова подхватил левой рукой банку с водой, а провой взял за руку Даню.

* * *

До здания старого кафе «Лето» было метров триста, однако ноги Данилы не хотели его слушать и Китяж просто волочил его за собой. На расстояние, которое можно было преодолеть за сорок секунд они потратили почти две минуты. Таймер на руке Китяжа показывал 1: 14, когда Кирилл подошел к двери старого кабака. Ключей от двери не было, однако замок был хлипкий, врезной и был шанс его выколотить. Китяж достал резинострельный ТТ и высадил всю обойму в личинку замка. Бесполезно. Замок стоял на месте. Время безжалостно утекало, как песок.

— Назад, к фасаду! — на таймере было 0:55. Подбежав к фасаду, нужно было ещё разбить витринное стекло, да так, чтобы без проблем подсадить туда Данила и не пораниться. Решение пришло мгновенно. Китяж отошел от витрины на метр и швырнул в нее ТТ. Каленое стекло витрины сделало «пшшш» и разлетелось на миллион маленьких квадратных осколков.

Дальше в банкетный зал. Китяж влез в витрину первый.

— Руку!

Данила послушно протянул руку и буквально влетел в просторный банкетный зал.

Не выпуская сына, Китяж поднял с пола пистолет, схватил доставшую уже банку с водой и уже хотел бежать к лестнице в подвал, НО…

Но тут репродуктор экстренного оповещения населения, находящийся на здании полиции, метрах в трёхстах от здания кабака, снова заработал. И не просто заработал, он запел! И ладно, если бы он запел гимн. Или, на худой конец, «Вставай страна огромная…» Из репродуктора зазвучала несравненная Алла Борисовна!!!

— К нааам любовь пришла неждаааано, слоооовно песенный мотиииив. — голосил репродуктор, и Китяж, заливаясь от хохота, потащил сына за собой в дальний угол банкетного зала.

— Слооовно чудо, словно таааайна, всёёё вокруг перемениииив, — дверь в подсобное помещение выворотило от удара тяжолого армейского ботинка.

— Моожет быль, а может неееебыль, только врооозь ни как нельзяяя, — Тяжин нащупал выключатель и на лестнице загорелся свет. Быстро спустившись по лестнице Китяж начал прикидывать откуда придет взрывная волна.

— А вокруг такое нееебо, в нем и солнце и гроза, — сказал Китяж Данилке, и подмигнул. — Где там Индиана Джонс прятался? Правильно! — Кирилл многозначительно поднял указательный палец вверх, — Давай в Холодильную камеру.

— Мы замёрзнем, — Даня с безразличием смотрел в пол. В это время таймер на руке Китяжа запищал.

— Выполнять, сынок, не замёрзнем. Она уже лет пятнадцать не работает, — Кирилл открыл дверь коридора и в два прыжка оказался у массивной двери промышленного холодильника. Резко открыв её он впихнул туда сына, затем включил свет, зашел сам и закрыв за собой дверь сел на корточки и стукнувшись головой о кафельную стену выдохнул.

Отдышавшись немного, Китяж начал осматривать холодильную комнату. Помещение, которое он интуитивно выбрал под убежище, его удовлетворило. Приблизительно три на пять метров, комната была отделана белым кафелем. Китяж встал, для того, чтобы снять рюкзак и в это время погас свет. «Заглушили ЛАЭС», — прикинул в уме Кирилл, а Данилка только «ойкнул» от неожиданности.

— Папочка, мне страшно, почти шепотом сказал Данилка.

— Не боись, боец, — Ответил Китяж роясь в рюкзаке. Он искал чудо-фонарь на мускульной тяге, — Самое страшное ещё впереди. До выброса не более минуты. Когда тряхнет, мухой в дальний от двери угол.

— В левый или правый, — Даня потихоньку отходил от шока первой увиденной смерти и начинал задавать ненужные вопросы.

— В любой! — Китяж наконец достал фонарь и начал работать ладонью, как будто сжимал экспандер. Но фонарь упорно не загорался.

— Даня, отключи батарейку от своего мобильного. — Китяж хотел разобраться с фонариком, для чего извлек из кармана зажигалку. При слабом огоньке он увидел маленький тумблер на корпусе фонарика.

В следующую секунду его тряхнуло, как если бы он стоял на стальном листе, а кто-то ударил по этому листу снизу кувалдой. Земля ушла из под ног и Китяж оказался на боку.

— В угоооол! Голову закрой руками!!! Как в самолете!!! — Закричал он в темноту и тут же последовал второй толчок. А за ним сразу третий.

Глаза потихоньку начали привыкать к темноте и Кирилл смог разглядеть сына. Даня сидел в дальнем углу на спортивной сумке опустив голову между колен и закрыв ее сверху руками. Китяж попытался подняться на ноги, но землю под ногами била дрожь, да ещё при последнем толчке он сильно ударился головой о пол. Он решил ползти в сторону сына. Земля под ним не только тряслась, но и начала испускать гул, который очень быстро нарастал. С потолка начала сыпаться штукатурка, сначала понемногу, затем все больше и больше гул заполнял пространство их маленького и, как теперь казалось, не самого надежного убежища. «Только успей доползти до Дани, только успей!» — собрав остаток сил, Китяж оттолкнулся от ходящего ходуном пола и в один прыжок накрыл собой сына.

А потом ударила волна…

Глава 2

29 февраля 2000 года

18:20

г. Ханкала. СКВО.

— Тяжин здесь? — в шатёр пролезла улыбающаяся физиономия старшего прапорщика Жуковского.

— Здесь. — Китяж потянулся не кровати и панцирная сетка под ним заскрипела. В шатре топил буржуйку молоденький ефрейтор из роты обеспечения и жилось разведчикам комфортно, внутри было приблизительно 18 градусов. Поэтому появление Бузони немного его расстраивало, если прапорщик пришел, значит будет приличная заварушка. Вылезать из теплого шатра на улицу, где сейчас было минус шесть, абсолютно не хотелось и Китяж, присев на край кровати начал шарить по полу ногой нащупывая берцы.

— Давай быстрей, Кирюха. Начштаба вызывает, — Бузони был явно в радостном ожидании хорошего рейда. Китяж понял это по его бегающим глазам. Серёга Жуковский, в отличие от его брата-близнеца Александра, всегда плохо скрывал эмоции. Именно за эти черты характера им и дали позывные.

Аббат — всегда спокойный и рассудительный. Бузони — всегда на движении и эмоциях.

Услышав о начштабе, Китяж проснулся окончательно. Большие чины ждать не любят. Даже берцы, услышав упоминание о подполковнике Талбоеве, как по команде очутились у ног Тяжина. Быстро зашнуровавшись и надев китель Китяж взял стоящее у кровати «весло». И пошел к выходу. Снимая бушлат с импровизированной вешалки он кликнул ефрейтора: — Басов, чайку сообрази!

— Слушаюсь, товарищ старший лейтенант, — не вставая с пенька ответил ефрейтор, — Через десять минут будет.

Китяж накинул бушлат и вышел из шатра в холодный кавказский вечер.

* * *

— Серёга, что опять стряслось, — Зевнул Китяж и поёжился. Три дня назад, практически всех снайперов военной разведки дернули под Шали, где блокировали сразу трёх полевых командиров, Хаттаба, Гелаева и Закирова, и около трёх тысяч духов с ними. Всем снайперам была поставлена задача: наблюдать и уничтожать. Однако всем трём удалось уйти из окружения и вывести с собой больше двух тысяч «чехов».

Сегодня в 10 утра стрелков сняли с позиций, а в 12:00 они уже отсыпались в Ханкале.

— Пошли быстрее, — поторопил его Бузони, до штаба было минут пять ходьбы и Серёга дал понять, что все расскажет по дороге, — Короче, когда мы прилетели в Ханкалу, Шали уже взяли. Ну и десантура решила отрезать хвосты Хаттабу и Закирову. Высадили десант на Исты-Корд. А там — жопа! — Бузони, как обычно, был в своем репертуаре, — нас на подмогу хотят кинуть.

— Мы разведчики, — прикинул вслух Китяж, — не наш профиль. Я думаю что-то серьёзнее.

— Думать будем, когда говно жрать будем, — Серёга вечно изобретал какие-то присказки. — Делай, что должен, и будь, что будет.

Перед штабом стоял прапорщик который с суровым видом озвучил:

— Прошу сдать оружие!

Китяж отстегнул магазин и дернул затвор, показав, что оружие не заряжено. Кинув магазин прапору он попытался пройти, однако прапор повторил ещё суровее:

— Я же сказал, сдать оружие! На территории штаба запрещено передвижение…

— Слышишь, прапорщик, — мягко начал Китяж, — а ты нечего не путаешь.

Этот прапор, стоял здесь, сколько Тяжин бывал в Ханкале, а судя по его немыслимо седой шевелюре, призван в армию он был ещё при битве на поле Куликовом.

— Извините, товарищ старший лейтенант, приказ коменданта гарнизона, — подчеркнуто вежливо ответил прапорщик.

— Нет, вот, скажи, Бузони, — Китяж обратился к своему второму номеру. Бузони зажимал кулаком смешки, — скажи «Китяж, ты — идиот»! А прапорщик, по твоему, я хоть немного похож на И-ДИ-О-ТА? — он повернулся к седому.

— Никак, нет.

— А знаешь почему, прапорщик? — Китяж перёшел на шёпот, в плотную подойдя к прапорщику, и взял его за ремень, как будто проверяя, хорошо ли он затянут, — Да потому, что в разведке не держат идиотов.

Но прапорщик оказался «тёртым калачом». Левой рукой он перехватил Китяжа за запястье у ремня, а правой прихватил локоть так, что большой палец уперся в то место, которое любят все наркоманы, в локтевой сгиб. Седой взял Китяжа на «Болевой».

От боли, Китяж стиснул зубы, но не проронил ни звука. А прапорщик продолжал давить сильнее и сильнее.

— Послушай, парень! — Теперь уже прапорщик шипя брызгал Китяжу в ухо слюной. — Я успешно завершил свой сто первый разведрейд, когда ты страдал детскими болезнями и лежал в пеленках пересыпанный тальком. Я на этой службе железные зубы нажил! И я сразу усвоил одну главную истину: Есть приказ — изволь выполнить. Расшибись! Сдохни! Но выполни. Понял? — прапорщик отпустил руку Китяжа и тот согнул её, как донор после забора крови.

— И ты, меня пойми, прапорщик, — Тяжин понял, что нахрапом седого взять не получится, поэтому начал подходить к нему с другой стороны, — Вот отдал я тебе «весло». Прошёл, к начштабу в гости, прихожу к тебе и говорю: «Отдай, дескать, дорогой товарищ прапорщик, мою любимую „плёточку“, да по быстрее, пожалуйста.» А ты мне, в ответ «Какую — такую, „плёточку“, мил человек?». А ведь оружие…

— Ты, старлей, мне мозги, того… Не компостируй, — прапорщик понял, что инициатива на его стороне и начал дожимать Тяжина, — И начштабом меня не стращай. Мне и начштаба, и командующий округом оружие сдают. А надо будет и Министр Обороны с Верховным сдадут. — Седой снисходительно ухмыльнулся Китяжу, — Но только, если будет надо…

Крыть Китяжу было не чем и он, покорно сняв СВД, протянул её седому, мудрому прапорщику.

— Нет, старлей. Зайди и сдай в штабную «оружейку», — сказал прапорщик открывая дверь. Китяж и Бузони проследовали за ним.

* * *

Справа от входа, в коридоре, была железная дверь с открывающимся наружу окошком. Типичная оружейная комната. Прапорщик подошел к «оружейке», щёлкнул замком, едва приоткрыв дверь просочился за неё и быстро закрыл дверь за собой. А открыл окошко «оружейки» уже совсем другой человек. Нет, это был тот же прапорщик, но взгляд его поменялся с сурово-наказывающего в приятно-услужливый.

— Товарищи офицеры, желаете сдать оружие, — Седой обратился к разведчикам, как лучший официант в «Астории», — Всегда пожалуйста! Прапорщик Панасенко к вашим услугам.

Китяж и Бузони удивленно переглянулись, а прапорщик продолжал издеваться.

— У меня все, как в аптеке. Что сдали — то получите.

Да. За те три дня, что они с Бузони были под Шали, в гарнизоне Ханкалы все поменялось и раздолбайская жизнь явно закончилась. Было похоже, что за провал операции начальство получило «по сопатке» и теперь метало молнии. Запах озона витал уже на подступах, а что творилось на втором этаже штаба, представить было сложно.

Но Китяжу с Бузони предстояло идти в это «адское пекло».

— Зря ты так, Кирюха… — сказал Бузони протягивая через окошко ВСС седому. В ответ седой выдал Сергею замызганный клочок картона, на котором было написано «68».

— Да! — подыграл ему седой, — Зря ты так, Кирюха. У меня все ходы записаны. Тааак… 18:35, получено от ст. прапорщика С.С.Жуковского, «ВСС», за номером 23714 и два магазина к ней. Серёжа, — обратился седой к Бузони, — Саня уже наверху. Вас дожидается. Ну, а теперь давай ты. Кирюха…

Китяж просунул в окошко СВД, и запасной магазин.

— Один у тебя, — сказал он седому намекая на инцидент у входа в штаб.

— Да, я всё помню, Кирилл Александрович. Тааак… Запишем, 18:37, получено от ст. лейтенанта, К.А.Тяжина, СВД, за номером 161177, и два магазина к ней. Вот, держи номерок.

Прапорщик протянул Тяжину картонку, с номером «69» и захохотал.

— Да, старлей, это — судьба!

— Контора пишет, — ответил не пойми кому Китяж и пошел по коридору до лестницы на второй этаж.

* * *

Пройдя в кабинет для совещаний, Китяж увидел Аббата, который тихо разговаривал с незнакомым капитаном.

— Прапорьё — одно ворьё! — поприветствовал Аббата Китяж сделав вид, что не видит капитана.

— И тебя туда-же, — ответил Аббат и продолжил тихую беседу.

Как, все-таки, они были похожи с Сергеем. Единственный признак, по которому их различали, это небольшая седина Бузони. Аббат был черный, как смоль. Ну и поведение, конечно!

— Не будем им мешать, — в полголоса шепнул Бузони.

— Серёга, а кто это? — также тихо спросил Китяж садясь за «Т»-образный стол.

— Это, самый лютый… — но Бузони не успел договорить.

Дверь резко распахнулась и в кабинет быстро зашел генерал Трофимов и незнакомый полковник.

— Товарищи офицерррры!!! — рявкнул вскочивший Бузони, он первый заметил генерала, и все встали «смирно».

— Товарищи офицеры, — махнул рукой генерал, — присаживайтесь. Разрешите представить, ваш новый начштаба, полковник Букин Геннадий Сергеевич. Давайте без церемоний и официоза. Приступайте, товарищ подполковник…

— Итак, товарищи офицеры, ближе к телу, как говорил Ги де Мопассан, — «ты смотри», — приметил Китяж, — «все таки штабные — народ начитанный», — а подполковник продолжил.

— Сегодня ночью, из окруженного федералами Шали, сумели выйти более двух с половиной тысячи бандитов, под командованием Хаттаба, Закирова и Гелаева. Думаю вам не надо объяснять, кто это такие.

Все присутствующие в комнате одновременно кивнули.

— Как это произошло? Пусть разбирается венная прокуратура и особый отдел округа. От себя добавлю. Операция — провальная.

«Ишь ты, как перед генералом прогибается», — ухмыльнулся Китяж.

— Считая, что Хаттаб и Закиров будут двигаться в северо-восточном направлении через Улус-Керт, командование 76-й дивизии ВДВ, приняло решение Выставить засаду, — полковник подошел к карте, — на горе Исты-Корд, — Букин указкой стал показывать место, — и на находящуюся в четырех с половиной километрах от нее, высоте 776. Для чего и был высажен десант. На Исты-Корд — 1-я рота 1-го батальона 104-го парашютно-десантного полка, на высоту 776 — 6-я рота 2-го батальона 104-го парашютно-десантного полка, соответственно. На высоте 682 дежурили группа из 15 солдат 4-й роты.

«Послал господь начштаба. Вот-те и раз», — прикинул Китяж, — «Да… не удержался Талбоев на месте. И, может быть, провал спишут именно на Талбоева. Он же — чеченец.»

— Высадка десанта, на соответствующие высоты, началась в 14:00. А уже в 16:00 командир шестой роты, майор Молодов вышел на связь с донесением. что ведет бой с сильно превосходящими силами противника.

— Бузони, — шепнул Китяж, — это же твой тезка, Серёга Молодов…

— А вам, товарищ старший лейтенант, я вижу. не интересно, — с сарказмом обратился к Китяжу Букин.

— Ни как нет, товарищ полковник, — Китяж встал из-за стола, — Просто Сергей… Извините, майор Молодов. Он — наш боевой товарищ.

— Именно по этому, вас сюда и вызвали, старший лейтенант! — с ноткой гнева ответил полковник, — По последним данным, на майора и его бойцов наступает группа в пятнадцать раз превосходящая его роту по численности. И это не мальчики из близлежащего аула, а прекрасно подготовленные головорезы из УНА-УНСО, Прибалтики и арабских стран. У большинства из них за плечами Афган, Югославия и Иран. Короче, разведчики, слушай приказ! — все четверо встали, — Высадиться на высоте 682, занять позицию напротив майора Молодова и его бойцов и корректируя огнь и арт. поддержки и своими силами, обеспечить полное уничтожение противника. Особое внимание уделить уничтожению ком. состава, а именно, Хаттаба и Закирова. Группа Гелаева на подмогу к ним не придет. Он ушёл на северо-запад, домой, в «Комсомольское». Задача ясна?

— Так точно, — ответили все хором.

— Наблюдатели, старший прапорщик Александр Степанович Жуковский.

— Есть, — ответил Аббат.

— И старший прапорщик Сергей Степанович Жуковский.

— Есть, — ответил Бузони.

— Истребители, старший лейтенант Тяжин Кирилл Александрович.

— Есть, товарищ подполковник.

— И капитан Городцов Тимур Игоревич. Старший группы капитан Городцов.

— Есть, товарищ подполковник, — тихо сказал капитан.

— С капитаном, вы братья, — он обратился к Бузони и Аббату, — я так понимаю, знакомы лично.

— Точно так, — улыбнулся Аббат.

— А вы, старший лейтенант, знакомы друг с дружкой заочно, по позывным, — Китяж с незнакомцем переглянулись, и подполковник, глядя на это движение, улыбнулся, — Ну да ладно, Аббат, Бузони — свободны! Дуйте к Фашисту, выкладку для вас он, я думаю, уже приготовил. Ми-17 ждет на ВПП. Вопросы?

— Ни как, нет!

И в следующую секунду дверь в кабинет резко открылась и в нее влетел молоденький лейтёха, судя по возрасту он закончил училище прошлым летом.

— Разрешите, товарищ генерал-лейтенант? Срочное донесение товарищу полковнику.

Генерал махнул рукой, «Валяй», и лейтенантик метнулся к Букину. В руке у молодого была папка. Которую он на ходу расстегнул и, достав из нее лист бумаги, положил его перед подполковником.

— Вот это, — начал в полголоса молодой, — пришло только что по четвёртому каналу.

Полковник пробежал глазами по донесению, удивленно поднял бровь, посмотрел на генерала и показал донесение ему.

— А вот это…, — лейтёха достал ещё одну бумагу с прикрепленной к ней фотографией, — Это прислали космонавты.

Полковник внимательно изучил фото, затем снова, первый документ и подвинул генералу уже все бумаги. Генерал явно был доволен содержанием документов, потому, что он, посмотрев фото, глянул на лейтёху, потом на карту, потом на разведчиков и коротко, но ёмко гаркнул, по русский хлопнув себя по колену.

— ВОТ МЛЯ!!! — и снова посмотрел на Букина. Подполковник едва заметно кивнул.

— Таааак… Аббат, Бузони, Вы ещё здесь? Бегом в гарнизонную оружейку!!! Лейтенант, свободен, — судя по произведенному на полковника эффекту, он уже, мысленно, сверлил себе ещё одну дырку для ордена.

— Товарищи разведчики, задача меняется! Капитан, — обратился к невозмутимому незнакомцу. — Пора вам со старшим лейтенантом познакомиться.

Разведчики, встали и протянули друг руку руки.

— Старший лейтенант Тяжин, Кирилл Александрович, он же — Китяж.

— Капитан Городцов, Тимур Игоревич, ака — Гангрена.

Китяж прищурил глаз. «Так вот ты какой, северный олень!» — ойкнуло внутри у Китяжа, но лицо осталось каменным.

Редко, когда удавалось увидеть снайперскую легенду в живую, а тем более, участвовать с «такой» фигурой в боевом рейде. Однако слава Гангрены бежала впереди него и была не его козырем, а совсем наоборот.

Гангрена получил свой позывной, за неповторимый снайперский почерк. Он редко на прямую уничтожал противника, зато регулярно выводил его из строя — нанося травмы, после которых, духи не то, чтобы воевать, а на горшок не могли сходить без посторонней помощи. Именно его выстрел, а не охота кровников, как говорилось в прессе, превратил Салмана Радуева в «Титаник». В бою, Гангрена стрелял исключительно по суставам. По этому количество одноногих и одноруких инвалидов, среди боевиков, неуклонно росло. Если этой своре выколоть по одному глазу, то он, реально походили бы на пиратов.

После штурма Грозного, который закончился две недели назад, Гангрена получил внеочередное звание капитана, а Хаттаб назначил за его голову награду в полмиллиона долларов. Настоящих долларов, а не тех, что в большом количестве печатались на подпольных типографиях в Чечне и Дагестане.

Именно этот факт и смущал Китяжа. Стоило духам услышать в эфире позывной «Гангрена», как они забудут о штурме десантников и вся эта грядка начнет ловить Тимура и его команду. И это будет уже не веселая прогулка в лес, с песнями под гитару у костра. Это будет, как сказал бы Бузони, — «Жопа»!

— Итак, товарищи офицеры, — полковник жестом пригласил снайперов к карте, — Только что, мы получили информацию, о том, что в восьми километрах от места боя, в районе Улус-Керта, группа боевиков в количестве пятнадцати человек конвоируют двух наших офицеров. А именно, лейтенанта ГРУ Алексея Галкина и старшего лейтенанта ГРУ Владимира Пахомова.

Полковник явно торопился и, судя по его суете, времени действительно было в обрез.

— Спутниковая разведка подтвердила движение обозначенной группы боевиков в направлении высоты 776, — Букин показал направление движения на карте, — видимо, они рассчитывают обменять наших офицеров, на возможность беспрепятственно пройти через ущелье. Этого допустить нельзя! И парней спасти необходимо! А по сему…

— Короче, разведка, — перебил Букина генерал, — задача ясна?

— Так точно, товарищ генерал! — Китяж и Гангрена снова встали смирно.

— Начальную стадию операции менять не будем, — полковник продолжал, — Высадка в квадрате 60/42. Сесть там негде, по этому будете прыгать со сверхмалой. Фронтовая авиация вас прикроет. Два Су- 25 готовы к вылету. Им поставлена задача уничтожить противника на подступах к высоте 776. Работать они будут ОДАБ, поэтому постарайтесь не попасть под раздачу слонов.

«Да, этот явно знает толк в подобных прогулках,»- прикидывал в уме Китяж. оценивая нового начштаба.

— За тридцать минут вам нужно будет пройти, без малого, пять километров по горной местности. Затем…

Но тут снова вбежал молоденький лейтенант и быстрым шагом направился к подполковнику Букину.

— Отставить лейтенант! — рявкнул генерал, — или в училище вас не научили как себя вести. Извольте выйти и доложить по форме!

Лейтенант выскочил из комнаты и тут же вошел:

— Товарищ генерал — лейтенант, разрешите доложить!

Генерал кивнул в ответ: — Докладывайте

— Бойцы 4-й роты только что приняли бой!

Генерал помолчал секунд десять, а потом тихо спросил лейтёху: — Скажите, лейтенант… А хороших новостей нет?

Лейтенант замялся и опустил голову.

— Никак нет. Хороших больше нет…

— Значит, то, что вы мне сейчас доложили, по вашему, хорошая новость??? — Тихомиров оторвал взгляд от карты и сверкнул глазами на лейтёху, — А что же, тогда для вас плохие???

Если бы генерала сейчас выпустили на Испанскую корриду, быки бы умерли от одного его взгляда. Тихомиров был в ярости.

— Что, глаза опустил, барышня тургеневская? Докладывай дальше!

— 6-я несёт потери, — лейтёха собрался и вновь вытянулся в струну, — по донесению. на 18:50 у них восемь двухсотых и около двадцати пяти трехсотых. Майор Молодов — тяжелый трехсотый. Разрешите идти, товарищ генерал — лейтенант?

Генерал Тихомиров плюхнулся в кресло и взявшись за голову облокотился на стол локтями. Последние слова лейтёхи он не слышал.

— Иди, лейтенант, — подполковник ответил за Тихомирова, — Иди, сынок.

Лейтенант развернулся на каблуках и пулей выскочил из кабинета.

— Давайте, ребята, — Букин подошел к разведчикам, — бегом в гарнизонную оружейку. Старший прапорщик Анатолиев предупрежден. Я думаю, что выкладки для вас готовы. Аллюром, мальчики!!! — но едва Гангрена открыл дверь, подполковник добавил, — Да, парни… Вы это… По осторожней там. 4-я рота вас не сможет прикрыть. Удачи вам, братцы, — подполковнику было тяжело прощаться с разведчиками, — Всё! Бееегом!!!

Гангрена и Китяж выбежали из кабинета и понеслись по лестнице на первый этаж.

— И чтоб вернулись все! Слышите? Все! — крикнул им в след Букин, но разведчики его уже не слышали. Они получали оружие у седого прапора.

* * *

— Давайте, в темпе вальса, а то Бузони с Аббатом уже десять минут назад принарядились и вас у «мясорубки» на ВПП дожидаются. — старший прапорщик Анатолиев, он же — Фашист, действительно имел арийскую внешность и командный голос. Но свою погремуху он заслужил не сходством с древним народом. На его слегка поседевшей голове в любое время года была надета кепка — Гансовка. Конечно, за столько лет службы. он и сам привык к своему прозвищу и даже иногда, начинал вести себя соответствующе. Например, третий стакан с авиационным «шилом», он поднимал в духе доктора Геббельса. «Перепашем Кавказ на картофельное поле!» — кричал он набубенившись, но на это ни кто не обращал внимания. Война. Война никогда не меняется. И каждому на этой войне крышу рвёт по разному.

Однако, не смотря на свою дружбу с летунами, которые регулярно таскали ему это самое «шило», Фашист держал свою оружейку в полнейшем порядке, со свойственной ему фашистской педантичностью.

Вот и сейчас, принимая у разведчиков их штатное оружие, он заранее занёс все номера в «журнал учёта принятого вооружения». А то, что готовилось к выдаче, и сейчас аккуратно лежало на длинных, наспех сколоченных подмостках, заботливо прикрытое брезентом, уже было занесено в журнал вооружения сданного.

А ещё, про Фашиста ходило много баек. Одну из них рассказывали в сильном подпитии, когда молодые или вновь откомандированные офицеры проставляли за прибытие. Выглядело это примерно так. Когда все уже были «на хорошей кочерге», кто-нибудь из дембелюющих, а обычно это был Бузони начинал рассказ. Дескать студент четвёртого курса химфака, Андрей Анатолиев… Дальше рассказчик вставал и делал вид, будто читает милицейский протокол: «… находясь в состоянии алкогольного опьянения, проник в лабораторию Химического факультета, где начал смешивать все реактивы, пытаясь, как он сам после выразился, „синтезировать нитроглицерин“. Проходящий мимо лаборантской декан химического факультета, гражданин Крайзельман Израиль Лейбович, услышал шум и зашел в кабинет узнать в чем дело. Увидев гражданина Анатолиева, Крайзельман попытался остановить бесчинство, однако это ему не удалось». — В этот момент Бузони делал мхатовскую паузу. Ведь все вновь откомандированные уже были в предвкушении чего-то из ряда вон выходящего. Выждав секунды три — четыре рассказчик продолжал. «Анатолиев втащил Крайзельмана в лаборантскую, заблокировал дверь табуретом и угрожая физической расправой и насильственной половой связью, в извращенной форме, потребовал у Крайзельмана снять штаны, чтобы убедиться в его „крестьянском происхождении“». В этот момент, вновь прибывшие уже держались за животы и давились от хохота.

Короче, Фашист был типичным фашистом.

— Ну, давайте, убивцы и душегубы, покажу вам, что у дяди Фашиста припасено на черный день, — Фашист подошел к подмосткам и сдернул брезент, словно оружейный барон, который хвастается перед неграми своим товаром в Гарлеме.

— Начнем, пожалуй, с капитана. Для тебя, мой дорогой «ампутолог» у меня есть супер-аппарат!

В глазах у Фашиста «заплясали чёртики», он подошел к самому здоровому карамультуку на сошках.

— Вот она! — на слово «она», Фашист сделал особое ударение, как будто он показывал не кусок высокотехнологичного железа, а прекрасную деву из Вальхаллы.

— Противоснайперский комплекс ОСВ-96! Только пришел на испытание. Спроектирована под патрон 12,7на 108 или, как вам будет привычней, от НСВ. Обеспечивает попадание в столовую ложку на дистанции 1 500 метров, при установке штатной оптики, а также личного состава противника за укрытиями и в средствах индивидуальной защиты на расстояниях до 1000 м, при установке тепловизионного прицела, — старший прапорщик Анатолиев занимался своим самым любимым делом, — Ты представляешь! Через кирпичную стену ты, не только увидишь духа, но и ампутируешь ему голову! За КИ-ЛО-МЕ-ТР!!!

Если вы занимаетесь любимым делом, то ваше настроение передается окружающим.

— Убойнее машины ты, Гангрена, не найдешь! — От Фашиста в мир струилась благодать. — Комплектуется прицелом ПОС 13Х60. Отличительной особенностью данного прицела, является высвечиваемая установленная дистанция до цели и постоянное расположение марки в центре объектива при стрельбе на любую дальность. Магазин на пять патронов. Стреляет, как специально разработанным под нее, снайперским СПЦ-12,7, так и любым патроном НСВ, включая БЗТ и БС. Я тебе на него поставил специальную оптику. Карла Цейса. С встроенным дальномером и спектрографом, — прапорщик погладил прицел — серьёзную бандуру, килограмма в три весом, — Мля, пацаны, не поверите, в него на духов смотришь, как хищник на Шварценеггера! Правда весу он прибавил серьезно — общий вес около шестнадцати кило, — Фашист хихикнул и продолжил ликбез, — Но запомни, Тимур. Такой на складе у меня один, — Старший прапорщик сурово глянул на Гангрену, — Покоцаешь… Ты меня знаешь. Глаз на жопу натяну, и моргать заставлю. Дальше. Магазин снаряжен. Вот ещё три. Один снаряжен БЗТ-шками, — дальше Фашист пошел по быстрому, — держи кобуру, — Прапорщик кинул капитану прямоугольный кожаный чехольчик, — сам сшил, влезает четыре обоймы к твоему АПС.

Гангрена поймал кобуру, которая была на удивление тяжелой. Открыв её он увидел магазины, которые аккуратно были вставлены в отдельные кармашки, 2 на 2.

— Они уже снаряжены, — Фашист все предусмотрел, — дальше — больше. Мины брать будешь?

— Да, две МОН-ки — сухо сказал Гангрена, — а что взяли Бузони с Аббатом?

— Оба взяли «стандарт», — ВСС с ночным НСПУМ и четыре магазина к ним, по пять РГО, по две МОН-50, и прочей мелочи.

— Нам тоже самое, — резюмировал Гангрена.

— Официант! Два раза, за второй столик, — добавил Китяж поднимая правую руку.

* * *

— Давай мешок, капитан, — Сказал Китяж Тимуру, когда они нагруженные вышли из владений Фашиста.

— Не, Китяж. Все свое ношу с собой, — ответил Гангрена взваливая на плечо ОСВ и прикинув общую нагрузку, добавил, — Я ещё тебя понести смогу. А теперь бегом на взлётку, и так у Фашика задержались.

Сказал. И потрусил в сторону шумящей на аэродроме вертушки. Китяж пожал плечами, закинул за плечо «Винторез» и потрусил в след, за капитаном. Уже совсем стемнело. «Вот гад гордый, самое время его разговорить», — подумал Кирилл догоняя капитана.

— Слушай, Тимур, — обратился к Гангрене Китяж, когда поравнялся с ним, — А ты давно здесь?

— Дыши ровнее, больше пробежишь, — ответил капитан, но смягчившись, добавил, — Давай, Кирюха поднажмём. В «мясорубке» поболтаем.

И хлопнул Тяжина по плечу. Дальше бежали молча.

Подбегая к вертушке, они увидели три силуэта. «Ну Бузони с Аббатом… А кто третий?» — Попытался разглядеть Китяж и понял что третий, ни кто иной, как подполковник Букин. Китяж и Гангрена переглянулись. Начальство на взлётке — плохая примета. Кирилл глазами показал на Букина, как бы спрашивая капитана: «Какого хера, этот хер припёрся на вылет»? «А хер его знает»- ответил ему таким же красноречивым взглядом Тимур. Китяж прибавил ходу и подбежал к ожидающим братьям раньше чем Гангрена. Подбежал и сквозь гул вертолета прокричал: — Ррровнясь!!!!

— Смиррно! — проревел за ним капитан, — Товарищ подполковник, особая снайперская разведгруппа к выполнению задания готова!

— Вольно, — махнул рукой Букин, — Итак, разведчики! Я пришел вас проводить и пожелать удачи. Выручать своих товарищей — один из принципов военной разведки. Сам погибай, но товарища выручай! А теперь, — он достал из-за пазухи 0,5 и пять пластиковых стаканов, — давайте, по 100 грамм наркомовских. Бузони, разберись, — подполковник протянул бутылку Серёге.

Разведка разобрала стаканы, а Бузони чётко разлил всем поровну.

— Ну, чтобы количество вернувшихся, превосходило количество отправленных, — прокричал полковник, — Удачи, братцы, — и выпил. Посмотрел на снайперов и побежал в сторону штаба, придерживая шапку рукой.

По старой привычке все попрыгали на месте, хотя при шуме винтов ни кто, всё равно, не услышал гремит ли какая-нибудь застёжка. Капитан дал команду загружаться, а сам отошел метров на десять, отвернулся к разведчикам спиной и начал оправляться.

Вернулся он, когда все уже были готовы к вылету. Второй пилот, даже один раз выглянул из кабины и спросил у Китяжа:

— Ну, долго он там?!

В ответ Тяжин лишь пожал плечами.

Но вот, все были на месте и можно было взлетать. И в это самое время к вертухе подъехал уазик и из него выскочил майор службы обеспечения.

Гангрена спрыгнул на бетон и подошёл к майору. Майор начал махать руками и что-то объясняя Тимуру.

— Да ты что, майор? Совсем…нулся? Да идите вы на…й — из-за шума винтов сидевшие в вертолёте разведчики плохо слышали капитана, но по характерным жестам поняли, куда именно отправил Гангрена майора. Дружный хохот раздался из вертушки. Но майор не хотел идти по известному адресу и продолжал махать руками.

— А, делайте, что хотите, — в сердцах, махнул рукой Гангрена и залез обратно в вертолет.

Майор махнул рукой и из УАЗа выбежали два солдатика, один — водитель, другой с заднего сидения. Открыв заднюю дверь УАЗа, они взвалили на себя по два парашютных комплекта и потащили их в вертушку. Проследив за тем как прошла загрузка, майор закрыл люк, и в вертолёте стало намного тише. Можно было разговаривать, конечно голос нужно напрягать, но это лучше чем орать под воющей турбиной Ми-17. Второй пилот снова выглянул из кабины, пересчитал присутствующих и сказал в шлемофон:

— Все на месте, взлетаем командир.

Вертолет напрягся от воя двух своих турбовальных двигателей и поднявшись полетел в сторону гор.

* * *

— Это что за дела? — спросил Аббат капитана показывая на парашюты.

— На поляне, у подножья высоты 682, где мы должна были высадиться, 4-я рота ведет бой. Нам приказано: посадку не проводить, десантироваться в пятистах метрах от поляны со сверхмалой.

— Да они что, говна обожрались? — Бузони был вне себя, — ночью? Со сверхмалой, да ещё и в горах? И потом, откуда я знаю какой душара собирал этот парашют? Нее, капитан, не пойдет! Мы не будем прыгать!!! Мы сделаем по другому…

— Если я тебе прикажу, — Гангрена невозмутимо достал десантный нож, подобрал с пола какую-то палочку и начал её строгать, не глядя на Бузони, — ты не то, что с парашютом… Ты у меня без парашюта прыгнешь. Причем туда, куда я тебе скажу! А сейчас, всем спать, полчаса. До точки минут сорок лёту, не меньше.

Капитан сунул в рот импровизированную зубочистку, спрятал нож и откинув голову на стенку закрыл глаза.

Китяж отвернулся к иллюминатору и следующие десять минут любовался красотами за стеклом, а потом не заметил, как вырубился. Двигатели мерно стрекотали, убаюкивая бойцов.

* * *

Проснулся Китяж от постороннего звука, как будто какие-то горошины стукнули по обшивке снаружи. Вертолёт круто заложил влево, и перед глазами Кирилла, как на ладони очутилась высота 776.

Там, внизу, шел бой. Тяжин ещё не знал, что там уже погиб Серёга Молодов, который обеспечивал его группе эвакуацию после операции под Шали. Там, две тысячи головорезов ровняли с землей наспех сооруженные нашими ребятами укрепления. Все это было ТАМ!

— Приготовились, — в двери в кабину снова показалась рожа второго пилота, — до высадки одна минута.

Но все уже были готовы. Только Китяж начал одевать парашюты и продолжал смотреть краем глаза в иллюминатор.

От земли отделилась светящаяся точка и, оставляя за собой белый шлейф дыма, устремилась к вертолёту.

— Всем на пол! — закричал Китяж не своим голосом. — «Стрела»!!!

В следующий миг вертолет тряхнуло и в салоне явно запахло жженым машинным маслом. Вертолёт начинал свой последний танец, заваливаясь на правый борт. Из кабины послышался голос первого пилота:

— Гнездо, гнездо, я пол сотни первый, я пол сотни первый. Подбит между 776-й и 682-й. Совершаю аварийную посадку.

— Держись, разведка! — крикнул второй пилот — прыгать не придется, но и посадочка будет жёсткой!!!

Вертолет начинал крутиться по часовой стрелке. В салоне уже ничего не было видно из-за дыма.

— Всем приготовиться к аварийной посадке! — прокричал Гангрена, но все и так уже были готовы.

— Давление в правой турбине — ноль! — неслось из кабины пилотов.

— Высота!

— Семьдесят!

— Критическое давление в левом двигателе, — прозвучал механический голос, — отказ системы, отказ системы, отказ системы,

Вертолет крутился как волчок.

— Тридцать! Командир, земля!!!

— …твою мать!!!!!

От удара Китяжа подбросило так, что он подлетел до потолка и шмякнулся обратно на железный, рифленый пол. Сознание быстро покидало Кирилла и последнее, что он услышал, перед тем как погрузиться в темноту, было:

— отказ системы, отказ системы, отказ системы, отказ системы…

Глава 3

Находчивость и храбрость,

Отвага и удача,

В беде не растеряться

Вот главная задача

Барон Мюнхгаузен

15–16 августа 2012 года

27 км от Петербурга

г. Павловск

Китяж пришел в себя от того, что пищал зуммер. Ну, пищал, это, конечно, громко сказано. Так…Давал короткий сигнал раз в пять секунд. «Слышу, — подумал Китяж, — а это в свою очередь означает, что я — жив. И это не может не радовать». И тут Тяжин понял, что у него работают не только уши, но и нос. Кто-то, явно курил рядом, причем, настолько РЯДОМ, что Кирилл слышал, как дым легким дыханием вылетает из легких. Решив не торопить события, Китяж «включил проверку» организма. Для начала он напряг и расслабил мышцы рук, а затем пошевелил пальцами ног. «Позвоночник цел, — посмотрим как работает голова, надо же разобраться, что это пищит». Китяж лежал на правом боку, поэтому он решил открыть сначала именно правый глаз. «Так курящий не заметит». Открыл. И нечего не увидел. Вообще. «Отлично. Либо я ослеп, либо в закрытом помещении. Пол бетонный, значит не в яме. Возможно в подвале». Китяж открыл второй глаз, а затем резко сел на бетонный пол, чтобы оглядеться, но понял, что от резких движений его мутит и кружится голова. «А башкой я, все-таки шарахнулся». Слева раздался легкий шорох, и Тяжин повернул голову в сторону звука. Звук был практически рядом, метрах в двух. При желании Тяжин маг нейтрализовать «шумящего» за пол секунды. Но он повернулся и, увидав двоящийся огонек сигареты, спросил:

— Ты кто?

— Конь в пальто, — совсем по-взрослому ответил Даня.

И Китяж вспомнил. Вспомнил, как его «попросили» с работы. Как он «познакомился» с ОПОНовцами и как готовился к Данькиной днюхе. И как какие-то ублюдки решили поиграть в войнушку. «Они испортили Даньке день рождения. Моему Даньке! Который сейчас сидит в холодильной камере и курит! СТОП!!! ДАНЯ КУРИТ?!?!»

Китяж посмотрел на огонек сигареты. В глазах перестало двоиться.

— Куришь?

— Нет, — соврал огонек, — спортсмены не курят. Так… Попробовал. Все равно померать.

— Ну и как?

— Погано, голова от твоего курева кружится, — ответил Данила, — как вы эту гадость в рот берете? Не понимаю.

— Ну, раз не понимаешь — давай мне, — с некоторой иронией сказал Китяж и огонек послушно перекочевал к нему в руку. Затянувшись по глубже, Китяж расслабился в блаженной неге и задумался, пока тело отдыхало. «Что-то ты, Кирилл, упустил. Что-то не вспомнил. Вообще, ты после контузии стал много забывать. Напряги мозги! Что-то очень важное! Место? Нет, не то. Состав? Стоп. Это ближе. Состав семьи. Даня здесь. Илья в деревне и взрывная до них дойдет только порывом ураганного ветра. ЖЕНЯ! Где Женечка? Точно Женечка! А Женечка в метро. В метро безопасно. Там, по любому, есть врач. Что ещё? КАК ЧТО?» Китяж хлопнул себя ладонью по лбу и голова загудела как колокол. «Двойня! Блин, а че делать? Подожди, Кирюха, не суетись под клиентом. Сначала разберись с Данилой. Его надо отправить в „Покровку“. Здесь километров восемь, и она на горе. Максимум, что там случилось, так это крышу сорвало. Ага, а почему ты в этом уверен. Ты, Кирилл, ещё не видел, какие повреждения в Павловске. Тебе надо выбраться и осмотреться, а там разберешься, что делать дальше».

— Папа, — спросил Даня, — а что дальше?

— Дальше? — переспросил Китяж обдумывая ответ, — Дальше… А дальше, сынок, мы должны убедиться, что выходить на поверхность безопасно. Кстати, а что это пищит?

— Это твои часы, папа.

«Часы? Часы пищат, значит работают, а это, в свою очередь означает, что электромагнитный импульс ослаб ещё на подступах к Павловску. В противном случае часы бы не работали». Закурив ещё одну сигарету, Китяж начал вспоминать, что было непосредственно перед тем, как он вырубился. «Толчков было три. Значит, точно Минитмен 3. Чем это грозит? Три боеголовки по триста килотонн, каждая. Вспоминай!!! Радиус 1 000 — 1 200 метров. Время с момента взрыва 1.4 секунды. Опасная контузия и отброс человека до 300 м. Радиация около 50 Гр — молниеносная форма лучевой болезни, 100 % летальность в пределах нескольких суток. Разрушение встроенных убежищ, рассчитанных на 50 кПа. Давление 0,12 МПа и выше — вся городская застройка плотная и разряжённая превращается в сплошные завалы (отдельные завалы сливаются в один сплошной).

Огненная сфера в это время достигает максимальных размеров, диаметром до четырехсот метров, подминается снизу отражённой от земли ударной волной и начинает подъём; изотермическая сфера в ней схлопывается, образуя быстрый восходящий поток в эпицентре — будущую ножку гриба. Молодец Китяж. Помнишь. А ну, давай дальше». Китяж соревновался сам с собой, и это бодрило его. «Радиус 2 600 — 2 800 метров. 3,2 секунды с момента взрыва. Радиация 1 Гр — в мирных условиях и своевременном лечении неопасное лучевое поражение. Но при сопутствующих катастрофе антисанитарии, тяжёлых физических и психологических нагрузках, отсутствии медицинской помощи, питания и нормального отдыха до половины пострадавших погибают только от радиации и сопутствующих заболеваний. По сумме повреждений (плюс травмы и ожоги) гораздо больше. Давление менее 0,1 МПа — городские районы с плотной застройкой превращаются в сплошные завалы. Радиус 7 300 — 7 500 метров… Ожоги первой степени — в пляжной одежде возможна гибель… Разрушение верхних этажей общегородской застройки… Корчевание больших деревьев. Зона отдельных пожаров. „Гриб“ поднялся до 5-ти километров, облако перестаёт излучать свет. Максимальный радиус поражения незащищённой чувствительной электроаппаратуры электромагнитным импульсом. Отлично!!! А что у нас с радиусом в 20 километров? Напрягай мозги!!! От этого зависит, выйдешь ты на поверхность или пустеешь пулю в лоб. Сначала сыну, а потом себе!!! Думай, Кирюха! Качай себя, Качай!!! Итак… Выбиты почти все обычные окна — актуально морозной зимой. Мелкие разрушения хозяйственных построек. Разрушений жилья нет. „Гриб“ поднялся до 10 км, скорость подъёма — приблизительно200 км/час. Выше тропопаузы облако развивается преимущественно в ширину. Ай да Китяж!.. СТОП!!! А боеголовок-то ТРИ!!! Соответственно и умножай на три! Значит у нас разрушения как на расстоянии семь — семь с половиной километров… Разрушение верхних этажей общегородской застройки… Ну что… Жить можно. Ну, или, хотя бы пробовать…» Китяж дернул рукой. Сигарета истлела до фильтра и обожгла ему пальцы.

Часы… Что-ж, пригодился подарочек. Китяж нажал кнопку подсветки и посмотрел на циферблат.

Часы показывали эффективную дозу в 0,18 миллибэр и радиационный фон 18 миллирентген в час. В тысячу раз больше нормы. Однако не так и страшно. Для необратимых последствий необходимо, по крайней мере 0.1 Бэр. «Спас вас подвальчик, Китяж! Фон… При таком фоне жить можно. А за восемь километров отсюда и фон по слабее и воздух по свежее. Однако дымком потянуло. Ладно. Разберемся.»

— Давай-ка, сынок найдем фонарик!

* * *

Поработав фонарем минут пять, Китяж убедился в том, что аккумулятор в нем зарядился и начал разбирать рюкзак. Сверху лежал охотничий кинжал Кизлярского производства. Обоюдоострое лезвие с кровостоком посередине заканчивалось широкой гардой. Ручка была сделана из наборной кожи. Такой нож нужен только для одной цели — убивать. Резать таким ножом колбаску, по меньшей мере, кощунство. Китяж расстегнул ремень и надел отличные кожаные ножны, с тесненным рисунком, на пояс. Провернувшись на ладони «по ковбойский», кинжал отправился на свое место.

— Сынок, достань мою тельняшку. — Сказал Тяжин сыну, доставая умывальные принадлежности. Данила уже слез с сумки и с любопытством наблюдал за отцом. Услышав свое имя он встрепенулся и подбежав к спортивной сумке начал искать в ней указанную вещь.

— Нашел, папочка, — Тяжин-младший демонстративно поднял руку с тельняшкой вверх.

— А есть ещё? — не глядя на сына спросил Китяж? Порывшись в сумке, Даня покачал головой:

— Нет, пап, тельняшек больше нет, но есть ещё футболки.

— Тельник — это святое, давай любую другую.

Даня послушно принёс темно-синюю футболку с длинным рукавом. Китяж, взяв её, тут же, резким движением оторвал от неё рукав и подойдя к банке с водой, намочил его. Взял нож Паши Владимировича и протянул Даниле:

— Ототри его как следует.

Увидев нож с засохшими кровяными разводами Даня закатил глаза и закачался. Ему, явно, стало плохо. Китяж вскочил и придержал сына за плечо, чтобы он не упал.

— Ну, ну. Соберись боец. Это надо сделать, — Дане нужно было «вызубрить этот урок», прежде чем он выйдет наружу. Хотя Тяжин никогда не видел последствий ядерного удара, он понимал — даже для него это будет жестко.

Тяжин подвел сына к спортивной сумке и усадил на нее. Даня пришел в себя и посмотрел на отца с такой ненавистью и отвращением, что у Китяжа по спине прошел холодок. Только что рядом стоял его сын и вдруг, он превратился в маленького, но дикого и безжалостного зверя. Ситуацию надо было менять.

— Так, боец, слушай меня внимательно! — Китяж сменил тон, на командный. — Мы с тобой остались здесь одни. Понимаешь? Совсем одни. И если ты не хочешь дожить до глубокой и счастливой старости, — вперед! Вон дверь! И запомни, мне нужен взрослый мужик, который мне прикроет спину, а не маменькин сынок, который падает в обморок при виде пары капель крови! Мне нужен напарник, на которого я могу положиться, а не рохля и тюфяк. Наверху тебе не школа! — Китяж гипнотизировал сына, а тот смотрел на него не мигая и постепенно округлял глаза от удивления. Таким, он видел отца в первый раз.

— Там, — Тяжин поднял палец вверх, — двоек не ставят, там убивают! Те кто выжил, начнут такую битву за существование, что «Бой за выжигатель мозгов», в твоём сраном СТАЛКЕРе покажется прогулкой в парк развлечений. Там нет респаундов! Схлопотал пулю — cдохни! ПОНЯЛ???

Китяж выдохнул и посмотрел на сына. Эффект достигнут. Данила встал, молча взял нож, тряпку и взялся за работу. Только детского блеска в его глазах Тяжин больше не видел.

* * *

Разобравшись с рюкзаком, Тяжин резюмировал:

— Итак, дружище, что мы имеем. У нас на двоих есть два ножа. Это уже хорошо, — Кирилл посмотрел на сына, на его работу и похвалил Даню, — Молодец! Этот нож — твой. Запомни: нож — продолжение руки. Достал нож — бей. Бей с силой и наверняка. Не задумываясь.

— Отец, но ведь я убью! — Даня все ещё не до конца понимал, как это — лишить человека жизни. И это было правильно. Вспомните себя в десять лет.

— А ты вспоминай Павла Владимировича, когда берешь этот нож, и семью его вспоминай, и друга Апполошу. А потом представь, что перед тобой именно Павел Владимирович. И бей! — Китяж сделал характерное, резкое движение рукой. Так его учили. Так, теперь учит он.

— Я попробую, отец, — Даня взял нож и посмотрел на лезвие.

— Не надо пробовать, сынок. Надо бить.

Даня поднял с пола кусок капронового шпагата, каким перевязывают торты. Продел его в дырочку в рукоятке и сделал петлю, крепко, «прямым» узлом связав концы. Китяж наблюдал за этим действом с нескрываемой радостью.

— Это чтобы с руки не слетел, в нужный момент, — прокомментировал свои действия Данила и засунул нож за пояс.

— Соображаешь, боец, — Тяжин одобрительно похлопал сына по плечу. — Что у нас дальше? Есть еда и это ещё лучше! Есть хочешь?

Даня закивал головой.

— Тогда приступай, а я сгоняю в коридор, поищу какую-нибудь чашку. Китяж достал зажигалку и шагнул к двери, — надо же нам из чего-то пить!

Вернулся он через тридцать секунд с пустой двухлитровой бутылкой, из под Колы, когда Даня раскладывал на разорванной футболке продукты.

— Дай-ка свой нож, сынок, — попросил Китяж Данилу. Тот протянул Тяжину нож. Правильно, взявшись за лезвие. Взяв нож в руку, Китяж дал Даниле второй урок.

— Ну вот, ты и без оружия. Всё! Делай с тобой, что хочешь.

Даня удивленно смотрел на отца:

— Но ведь ты…

— Никогда не давай себя обезоружить! Без оружия ты можешь быть только с теми людьми, которых ты знаешь! — Китяж вбивал в сына прописные истины, — Или если я тебя попрошу. Усек?

— Усек, — пробурчал Даня, — не мог так сказать? Я же не маленький. Я напарник твой.

«Ух ты! Меняется на глазах,» — Теперь уже Китяж удивленно посмотрел на сына.

— Напарник! — утвердительно ответил Тяжин, — И не просто, напарник. Ты мой сын. И я горжусь, что мой сын, стал моим напарником!

Китяж подошел к Даниле и крепко его обнял. Даня прижался к папке. И разрыдался в голос.

Китяж прижимал к себе сына и ему было обидно. Нет, не за то, что парень расклеился и дал волю эмоциям. Китяжу было обидно, его сыну выпала такая тяжелая доля. Да что там сыну. Сын рядом с отцом. А вот как там Женечка…

Даня постепенно успокоился, и Тяжин взялся за ужин. Для начала он разрезал пополам пластиковую бутылку. Получился вполне приличный стакан. Китяж сполоснул его. Налил грамм сто воды. Затем подошел к медикаментам, которые лежали на втором оторванном рукаве и взял йод. Накапав в стакан десять капель, он протянул его сыну:

— Давай, до дна.

— А зачем йод? — Даня скептически посмотрел на отца

— Занадом! Йод выводит радионуклиды. — «Чему их только в школе учат» удивлялся про себя Китяж, — Давай — пей. Не один ведь.

Данила скептически посмотрел на отца и пожал плечами, типа: «ну надо — так надо» и немедленно выпил. (Все как у Ерофеева).

Наспех перекусили парой бутербродов.

— А теперь пойдем, посмотрим, какие секреты спрятаны в этой «пещере Али-Бабы», — одобряюще сказал Тяжин сыну, взял фонарь и шагнул в коридор.

* * *

Коридор проходил посередине здания и делил его пополам, вдоль. Друг напротив друга были расположены подсобные помещения с дверьми и, практически все, были закрыты. Холодильная камера, в которой Тяжин с сыном спрятались, находилась как раз посередине, и выйдя в коридор, Тяжин сначала посветил вправо, а затем влево. Слева коридор заканчивался дверью. За дверью была лестница, по которой они с Данилкой попали сюда. От двери до Китяжа было метров десять. Четыре подсобки.

Справа коридор заканчивался элеватором или электромеханической лентой, для приема продуктов. Эту ленту вытаскивали на улицу через маленькое окошко со ставенками и включали электродвигатель. В это время, на улице, подвыпивший грузчик, в синем халате и с синим носом, разгружая ГАЗ-53, на борту которого было написано «ОВОЩИ», кидал сетки с картошкой или капустой на эту ленту и она послушно отправляла их в подвал, как в пасть огромного, ненасытного чудовища. Всё это маленький Кирюша Тяжин неоднократно видел, возвращаясь из школы домой. И ему всегда хотелось посмотреть на это изнутри. Что ж, детские мечты, иногда, сбываются и сейчас, Тяжин смотрел на безжизненную ленту, как на абсолютно ненужную этому миру груду железа. На ставенки, которые были закрыты на навесной замок Китяж, все же обратил внимание. Именно из их щелей, струйкой, в подвал струился дым. «С дымом разберемся», — подумал Кирилл и пошел налево, в сторону основной двери.

Пробежавшись по трем подсобкам, Китяж и Данька обнаружили раздевалку, в которой был ряд шкафчиков и старый, потрепанный диван. С дивана Китяж снял мягкие седушку и спинку, и оттащил их в холодильник, а в шкафчиках отец и сын разжились пятью белыми, поварскими халатами, старой дворнической фуфайкой и прочей ветошью, которая могла пригодиться. За другой дверью было две душевые кабинки и два унитаза. Воды, конечно не было.

— Вот нам и туалет, а? Как ты считаешь, сынок? — Тяжин вопросительно глянул на сына, — Сойдет на первое время?

Даня ничего не ответил отцу, и они прошли в следующую подсобку. В ней была гора металлолома, из которой был извлечен старый, двухтактный двигатель от мопеда, ещё советского производства.

Далее была абсолютно пустая комната, почти такая же, как та, которой обосновались Кирилл с Даней.

Четвертая дверь была напротив холодильника и была закрыта на замок. Китяж вопросительно посмотрел на Даньку, отошел от двери на метр и с силой ударил по двери ногой. Накладной замок вылетел и, звякнув о кафель противоположной стены, стукнулся обо что-то деревянное.

— Даешь бесчинства и мародерство, — с улыбкой сказал Тяжин сыну и шагнул в темноту.

Первым делом, луч фонаря выхватил большой армейский ящик, на котором был нарисован поблекший желтый круг, с вписанным в него синим треугольником. Китяж видел такую эмблему раньше, но где — не мог вспомнить. Комната была широкой. По левой стене стаял ряд железных шкафчиков, дальше в углу, столик. Такие стояли во всех советских столовках. На столе старенькая настольная лампа и стул. На дальней стене висел стенд с инструментом. Такому набору мог позавидовать любой мастер широкого профиля и, хотя некоторые места под инструмент были пусты, выбор, все равно был богатый. Все ключи, от маленькой пятерочки до огромного семьдесят второго, шведки с первого по третий номер, отвертки разного размера, метчики и плашки, стамески, молотки и даже такой инструмент, название которого Китяж не знал. Дальше у стены, напротив двери стоял уже обозначенный ящик, с непонятной эмблемой. По правой стене стоял длинный верстак, а выше — полки с болтами, гайками, шурупами всех мастей и размеров. Завершал осмотр старый, чуть приоткрытый сейф.

— Кому повезет, у того и петух снесёт, — довольно сказал Китяж, оглядывая богатства комнаты, — Давай посмотрим, какие скелеты прячут эти шкафчики?

— Пап, а давай, это будет моя комната, — Данька тоже был в восторге от содержимого подсобки.

— Давай, сперва, все осмотрим, — ответил отец и открыл сейф.

Из более или менее полезных вещей, в сейфе обнаружился набор маленьких отверток, надфили и связка погрызенных мышами парафиновых свечей, что Китяж посчитал за подарок судьбы. С собой свечей они не прихватили, и теперь у них был только фонарик. А со свечками, другое дело!

Теперь к железным ящикам. Улов в них оказался ещё богаче, чем в сейфе. Пятнадцать метров промышленной капроновой ленты, какую используют как автомобильный трос, две новые, ещё с бирками фуфайки, кирзовые сапоги сорок четвертого размера и самое главное, бензиновая болгарка. «Штучка классная, — думал Китяж, взяв болгарку в руки, — пригодится, когда начнутся мародерства». А теперь к ящику.

Подойдя к ящику, Кирилл увидел надпись, от которой у него перехватило дыхание.

— ГЭ У ГЭ О ЭМ О ЭС ЭС ЭС ЭР, — прочитал Данила, — Пап, а что такое ЭСЭСЭСЭР?

— Великая держава, — ответил Тяжин не отрывая взгляда от надписи «ГУ ГО МО СССР», — была. Ну, посмотрим, вдруг там клад? — Китяж оторвал взгляд от надписи на ящике и отдал Даниле фонарик, — Давай, поработай.

Отщёлкнув две застежки на ящике, Кирилл с силой дернул крышку наверх и сказал:

— Сим-сим, откройся…

* * *

Ящик был разделен деревянной перегородкой. В большем, примерно две трети, отделении лежали противогазы ГП-5 и фильтры к ним в картонных коробочках. На коробочках проступала маркировка уровня защиты «3». А в другом отделении…

В другом, меньшем отделении, стройными рядами, лежали небольшие оранжевые коробочки. Индивидуальные аптечки — АИ-2. Китяж посмотрел на сына, затем снова в ящик и спросил:

— Ты знаешь, что это, сынок?

— Конечно, — уверенно ответил Даня, — это — противогазы — такие средства защиты от всякой отравы. А вон те, оранжевые — аптечки. Такие в СТАЛКЕРе на каждом углу валяются.

— Нет, сынок. Это действительно — клад.

Тяжин достал одну аптечку и открыл её. В аптечке все было на месте. Даже тюбик с промидолом! А ещё там лежала бумажка с надписью «Упаковщик?12. Проверено ОТК. 18 октября 1986 г.» Почти двадцать шесть лет эти коробочки ждали своего часа. Четверть века! И хотя сроки годности давно вышли, Китяж понимал, что в сложившейся ситуации эти коробочки могут спасти им жизнь. А могут и убить… Если оставшийся в живых народ прознает, какое богатство таит в себе подвал старого совдеповского кабака, их с Данилой просто затопчут. И никакой резинострел не поможет!

Не выпуская аптечку из рук, Китяж осмотрел ящик ещё раз. На внутренней стороне крышки он обнаружил интересный документ, который назывался: «Выдержка из приказа Главного Управления Гражданской Обороны Министерства Обороны СССР?186/29 от 29 апреля 1986 г. О организации эвакуационных мероприятий в случае радиоактивного заражения на территории СССР»

Особенно Китяжу понравился четырнадцатый пункт данного приказа, а именно такие слова: «…для взаимодействия с районными штабами ГО, предприятиям общественного питания, приказано взять на баланс и обеспечивать своевременную замену по срокам хранения: Противогазов ГП-5 —?? 1,2,3,4 — по пятьдесят штук, Фильтры к противогазам ГП — 5, класс эффективности — 3 — двести штук, аптечек индивидуальных АИ-1, АИ-2 — двести штук. Для личного пользования персонала предприятий общественного питания, взять на баланс и обеспечивать своевременную замену по срокам хранения: противогазов ГП-7 и фильтров класса эффективности — 3 к ним в количестве — согласно штатному расписанию, Аптечек Индивидуальных АИ-3, в количестве — согласно штатному расписанию…»

А внизу подпись: Генерал армии Алтунин А.Т.

— Нет, сынок, это даже не клад… — легкий холодок пробежал по затылку Китяжа. Вот она — первая хорошая новость, после того как их жизнь изменилась, — Это — Клондайк, сынок! Понимаешь? Вот перед нами лежит голубой Эльдорадо! — запел он пританцовывая. «Эх! Ещё бы ОЗК раздобыть… Ага! Размечтался! А как сейчас в Брисбейне хорошо… Плюс двадцать восемь и океааан…»

— Давай в «холодильник», — Китяж отошел от нахлынувшей на него волны воспоминаний об Австралии, и мотнул головой в сторону двери. Аптечку из рук он уже не выпускал.

Вернувшись в уже обжитой «холодильник», Китяж достал из аптечки «пенал?2», самый длинный, и высыпал его содержимое на ладонь. В инструкции значилось «Пенал?2 — радиозащитное средство».

— Насколько я помню, это калий йода, — От старости, таблетки начинали крошиться. Тяжин дал две таблетки сыну. Сам принял четыре и посмотрел на часы. 22:10.

— Так, боец. Ложись-ка ты спать. — сказал Тяжин сыну, указывая на седушку дивана.

— А ты?

— А я — рядом, — ответил Кирилл Даниле, — вот только «сигналку» поставлю. Не хватало нам ещё «гостей» проспать.

Данила лег, положив под голову скрученный поварской халат, укрылся фуфайкой, и свернувшись калачиком, моментально вырубился. Китяжу было не до сна.

Взяв ветошь, найденную в «раздевалке» и свечку, он пошел конопатить щели ставенок элеватора. Провозившись, минут пятнадцать, Тяжин удовлетворенно посмотрел на проделанную работу. Дым им с сыном был больше не страшен. Дальше — в другой конец коридора, к основной двери. На нее надо было поставить «сигналку». Зайдя по дороге в «Золотую кладовую» Китяж взял игрушечную алюминиевую кастрюльку, в которой какой-то мастер держал припой и канифоль, Сломанную отвертку и электрод для сварки. Подойдя к основной двери, Тяжин соорудил очень хлипкую конструкцию на ручке. Конструкция, вершину которой венчала кастрюлька, развалится при попытке открыть дверь и соответственно Кастрюлька, упавшая на бетонный пол, своим грохотом подаст «сигнал тревоги».

Вернувшись к «холодильнику» Кирилл не стал заходить, а остался в коридоре. Закурив сигарету, Тяжин обдумывал план действий на завтра. Завтра приедут эвакуационные службы и всех спасут.

Или не придут. Тогда к обеду, в городе начнутся мародерство. Значит, к обеду ему уже нужно будет набить одну из подсобок едой. И, желательно «чистой». Хотя, какой на хрен едой. Он ещё не был наверху. И не видел во что превратился маленький, тихий Павловск. «Утром разберемся. Утро, оно ведь, вечера бадунее.» Подумал Китяж и тщательно затушил окурок о стену коридора.

Зайдя в «холодильник», Тяжин посмотрел на сына. Данилка мирно, по детски беззаботно, сопел под фуфайкой. Китяж плеснул себе в импровизированный стакан пятьдесят грамм спирта и, помолчав, сказал в пустоту:

— Ну, за генерала армии Алтунина А.Т. — и выпил.

Спирт мгновенно согрел, уже изрядно продрогшего Кирилла и он начал готовиться ко сну. Достал из-за пояса ТТ и извлек обойму. Вторую достал из кармана. Снарядив обе обоймы, одну спрятал в карман, а другую, на положенное ей место — в ручку ТТ. Дослав патрон, он так и лег, с пистолетом в руке. Спирт действовал коварно и уже через две минуты Китяж дышал глубоко и ровно. Он спал…

* * *

«Нас утро встречает прохладой», — пелось в старом советском кинофильме. Утро встретило Китяжа, не просто прохладой, а реальным холодом. В бетонном мешке, в который никогда не проникал лучик света, к утру стало градусов восемь. Китяж сел на край отломанной спинки дивана, чиркнул зажигалкой и подпалил старую свечку. Взял в руки фонарь и пошел в душевую. Справившись, вернулся в «холодильник», укрыл сына ещё одной фуфайкой и начал готовить завтрак. Открыв ножом банку солдатской каши и отогнув вскрытую крышку Китяж начал ее разогревать на свечке. По холодильнику распространился запах горячего, от которого проснулся Даня. Оглядевшись и поняв, что это не сон, он молча пошел в душевую, куда пять минут назад ходил отец. Когда он вернулся, Китяж уже перенёс стол и стул из «золотой кладовой». На столе, накрытом разорванным белым поварским халатом, был готов сносный, по Даниным понятиям, завтрак. На полиэтиленовом пакете лежали, по четыре куска сыра и колбасы, рядом также четыре куска хлеба. И, конечно, шкварчащая, солдатская каша, запах которой заполнил уже все помещения подвала…

— Падай на стул и рубай по-быстрому, — Сказал Тяжин подошедшему сыну, — Извиняй, хлопец, чайку у нас нема.

— Обойдусь, — недовольно буркнул в ответ Данила.

Молча перекусив с сыном, Китяж начал собираться наверх. В рюкзак был положен маленький ломик, моток капроновой ленты, отвертка, стамеска, молоток. Также, Китяж снял с игрушечной СВД прицел. «Сойдет за монокль». В «золотой кладовой» он взял противогаз и привинтил к нему фильтр, не забыв взять коробочку с «незапотевайками», для стекол и одну аптечку.

Накинув рюкзак на плечи, он протянул «ТТ» сыну.

— Знаешь, как пользоваться?

— Разберусь по ходу, — Данила уверенно взял пистолет и, прикинув его вес на ладони, заткнул за пояс.

— А теперь, запоминай. Когда я закрою дверь, ты возьмешь кусок арматуры, там где мы нашли старый движок, и подопрешь им дверь. Когда я вернусь, стукну в дверь вот так, — Китяж стукнул по столу два раза, затем один, и снова два, — Понял?

Данила кивнул.

— Ну, если понял, повтори, — Данила повторил и Тяжин продолжил, — Если я не приду к 19:00, ты собираешь спортивную сумку, и идешь к бабушек с дедушкой в Покровку. Подумай хорошенько, сколько сможешь унести, потому, что путь будет не близкий и тебе предстоит пройти около десяти километров. Обязательно возьмешь с собой фонарь. Время будешь отслеживать по своему мобильнику, — Китяж старался не упустить ни одной мелочи, — Держись подальше от людей и машин. Увидел движение — сразу в кусты или в канаву и не шевелись. Так, дальше. Пока ты сидишь здесь, сюда могут прийти гости. Как только услышишь шум, отойди к элеватору и слушай. Я простучу громко, ты должен услышать. Если начнут ломать дверь, делаешь в сторону нее два выстрела и уходишь в левую от элеватора комнату. Это — тепловой коллектор, дальше уходи по трубам. Трубы выведут тебя к ближайшему люку. Через него ты вылезешь наверх, и прямиком к бабушке, понял?

Даня, опять утвердительно кивнул. Китяж взял сына за плечи, и посмотрев ему в глаза крепко обнял.

— И помни, сынок. Что бы не случилось, я всегда буду любить тебя. И всегда приду к тебе на помощь. — Сказав это, Китяж переоделся. Надел тельняшку, на нее накидку — «Березка» с капюшоном, рюкзак. И взяв противогаз пошел к двери. У двери он ещё раз посмотрел на сына.

— Ты… это… — Даня посмотрел на отца с некоторой неуверенностью, — поосторожней там.

— Не сцы, лягуха, болото будет нашим!

И Тяжин вышел за дверь.

* * *

Лестницу наверх накрыло сэндвич — панелью, из которой и был построен кабак. Сквозь щель, между фундаментом и, рухнувшей на лестницу, стенкой пробивался свет и Китяж, аккуратно, чтобы не шуметь, подошел, а точнее последние метры, подполз к этой щели. За спиной раздался глухой стук. Даня сделал все как просил отец, закрыл дверь на кусок арматуры. «Молодец. Старается парень,» улыбнувшись, подумал Китяж и прильнул к щели. Часы начали пищать чуть по чаще, однако уровень все равно был приемлемым. Вот когда они запищат непрерывно, тогда можно заказывать «деревянный сарафан». Тяжин начал осматриваться и прислушиваться.

Первое, что он увидел — здание школы. Раньше в ней учились начальные классы шестьдесят четвертой школы. Сюда ходил и Данила. И Илья должен был через пятнадцать дней пойти сюда в первый класс. Раньше. до удара, это было высокое, трехэтажное здание, сталинской постройки, с высоченными потолками. Сейчас… То что предстало перед глазами Кирилла, вряд ли напоминало школу.

Черное здание без верхнего этажа глядело на него пустотой дымящихся оконных проёмов. Перекрытий не было. Точнее они грудой строительного мусора тлели на первом этаже. Дальше Тяжин увидел вековой дуб, который лежал на боку, абсолютно голый, как огромный кальмар, взметнувший свои щупальца — корни куда-то в небо. На корнях повис кусок стенки кабака. А ещё в корнях Китяж разглядел, какой-то шкаф. «Интересно. Как он уцелел. Тут стены сносит, а уж какой-то шкафчик вообще должно разметать в щепки. Ладно, Сейчас подойдем по ближе и посмотрим на это чудо природы.» Подумал Кирилл и глянул на часы. 8:52. Хорошенько прислушавшись, и убедившись, что посторонних шумов, кроме потрескивающего, где-то недалеко, огня, нет, Китяж осторожно, упершись ладонями в рухнувшую стенку, а спиной в лестницу, попытался сдвинуть сэндвич — панель. Стенка была не очень тяжелой, около ста килограмм, по этому Тяжину удалось, с первого раза, расширить щель до тридцати сантиметров в ширину и около метра в длину. Правда, наверху что-то грохнулось и Китяж остановился. Внизу, за дверью, раздался легкий шорох. Тяжин тихонько спустился к двери и вполголоса, сказал:

— Сынок, это я. Все в порядке. Я пытаюсь открыть проход наружу.

— Я понял, папочка, — послышался из-за двери голос Данилы.

Китяж вернулся к проделанной щели и попытался расширить её дальше, но панель явно во что-то уперлась и двигаться дальше не хотела. «Не хочешь по-плохому — по-хорошему будет хуже», подумал Тяжин и скинув рюкзак, достал из него маленький ломик, загнутый с одной стороны под фомку. Взяв в руки ломик, Китяж начал выламывать из кладки нулевого цикла кирпичи, периодически останавливаясь, чтобы прислушаться, не привлек — ли он кого-нибудь своим шумом. Отбитые от кладки кирпичи, он складывал здесь же, на лестнице. Работа шла туго, Китяжу было не развернуться, однако через пятнадцать минут лаз был уже достаточно широким для того, чтобы Тяжин, без рюкзака пролез наружу. Китяж снял рюкзак и полез в новый мир…

Протиснувшись, как червяк в узкий лаз и, подтянувшись на руках, Тяжин сел на край разобранной стены и огляделся, на этот раз полностью. И только оглядевшись, понял, во что превратился его Павловск. Его маленький, уютный Павловск. От дома, стоящего на против кафе «Лето», осталось только два этажа, дальше торцом стояла трехэтажка в которой располагался книжный магазин. Из дверей магазина шел чёрный дым. Да и саму трехэтажку изрядно потрепало. У неё тоже не было верхнего этажа, он грудой битого кирпича, пронёсся по кабаку, уничтожив его. Ещё правее, через дорогу, напротив книжного стояла, теперь уже одноэтажная, сталинская трехэтажка. Ещё правее — Хрущевка, от которой осталось два с половиной этажа, а дальше — стадион. Устояли только маленькие деревца, которые были полностью голые, как будто на дворе была поздняя осень. И огромное количества битого кирпича, кровельного железа, сгоревших остовов машин и прочего мусора со стороны Питера, а километрах в трех, на юг, в сторону области виднелась огромный бруствер из деревьев, сгоревших машин и прочего не пойми чего. И тянулся этот бруствер, сколько хватало глаз. Пару раз там что-то очень серьёзно грохнуло. Возможно, эвакуационные службы МЧС пробивали проход для техники… Апокалипсис, мать его… Ударная волна накрыла Павловск, уже растеряв свою силу и, всё равно, изрядно здесь нашкодила.

Китяж посмотрел правее книжного, на бывшую улицу Марата, а ныне — Госпитальную. Там было какое-то движение. Тяжин вытащил из лаза рюкзак и спрыгнув на землю, плюхнулся на живот и быстро, по пластунский подполз к углу фундамента, из-за которого и Красных зорь и Марата просматривалась как на ладони, от стадиона, по Марата полз человек и Китяж достал из рюкзака оптику. И тут он услышал звук двигателей. Сначала далеко, но потом все ближе и уверенней, звук шел со стороны мусорного бруствера. И вот, со стороны Гатчины появилась колонна.

Первой ехала восьмидесятка, БТР-80 со странной пушкой. Из башни торчала система с вращающимся блоком стволов. Когда колонна подошла ближе, Китяж понял, что был прав. Восьмидесятка хищно водила из стороны в сторону четырьмя стволами скорострельного авиационного пулемета ГШГ — 7,62. За восьмидесяткой ехал ГАЗ-2330, он же — «Тигр». Вездеход, на подобие Китяжевского HMMWV, только бронированный, а из люка на крыше торчал стрелок, двумя руками сжимавший гашетку крупнокалиберного пулемета «Утес». За «тигром» следовали шесть тентованных «Уралов». Замыкал колонну такая же восьмидесятка, как и головная. «А вот это уже интересно. Что-то, вы, ребята не похожи на МЧС. Скорее наоборот. Шесть машин. Две роты», думал Китяж, рассматривая колонну в оптику.

А между тем, колонна повернула у рынка направо и доехав до следующего перекрёстка, остановилась. Не успевшие повернуть Уралы и замыкающий БТР тоже остановились. Из «Тигра» вышла фигура в легком защитном комбинезоне Л-1 и новеньком противогазе ППМ-88. За спиной у вышедшего из бронированного внедорожника болтался АКС-110/74, почти такой же, как у Вити Титаренко в подземке. В руке фигура держала мегафон.

— Внимание! — фигура начала вещать в мегафон, — Становись!

Из кузовов тентованных Уралов высыпали вооруженные люди в ОЗК и противогазах и построились на рыночной площади. От характера приказов и армейской выправки, у Китяжа не осталось сомнений — перед ним — военные. Причем не рядовая пехота, а серьезные ребята. Все были высокие и, даже под ОЗК угадывалось крепкое телосложение бойцов.

— Ставлю задачу, бойцы. Обеспечить беспрепятственную эвакуацию гражданских лиц, находящихся в бомбоубежищах: ВОГ,?3, школы? 638 и школы? 64. Любые движущиеся объекты вне убежищ, подлежат немедленному уничтожению! Дальнейшие приказы получите от командиров взводов. Разойтись!

На первый взгляд, после команды «разойтись», рыночной площади началась суета и бойцы начали разбегаться, кто куда. Но опытный глаз Китяжа отметил, что каждый из бойцов выполнял поставленную ему задачу и ориентировался в Павловске, не хуже местного жителя. На каждом перекрёстке, который видел Китяж, встал боец с автоматом наперевес. Остальные, сформировав четыре группы разбежались в разных направлениях. Одна из групп бежала как раз в сторону Тяжина. В подвале полуразвалившейся сталинки как раз находилось бомбоубежище?3. Кирилл тенью метнулся за угол фундамента и затаился.

Через двадцать секунд после того, как тяжелый топот ног в ОЗК начал стихать, Китяж услышал, совсем рядом с собой лязг затвора и сухой, одиночный выстрел. Затем зашипела рация: «Кузнецов, что там у тебя?». Китяж тихонько выглянул из-за угла. Спиной к нему, прямо у дальнего угла фундамента, стоял боец. Повесив автомат на плечо он зажал тангенту на проводе, который шел под противогаз и что-то ответил. «Молодец! Конец связи», прошипела рация.

«А казачек то ростом, аккурат с меня будет», глядя из-за угла на бойца, Китяж вспомнил слова из старого советского фильма.

Кузнецов расслабившись от похвалы оперся на край фундамента. И тут же получил оглушительный удар по голове.

* * *

Оттащив оглушенного бойца за угол, Китяж затолкал его в лаз, закинул туда же рюкзак, автомат и полез сам.

Залез, столкнул обмякшее тело к двери и быстро задвинул сэндвич — панель на место, затем подпихнул кирпичи и подойдя к двери постучал, как договаривался с Данилой. В это время, на улице раздался выстрел, за ним ещё, а потом целая очередь. Рация у вырубленного бойца зашипела: «Кузнецов, епта! Не спать! С твоего участка прут!» Китяж снял с бойца рацию и убавил на ней звук, затем постучал снова. За дверью послышалось движение, затем звук падающей арматуры и в следующий миг, в глаз Кириллу уже смотрел его собственный ТТ. Глаза Тяжина ещё не привыкли к темноте, да и не ожидал он такого, поэтому шарахнулся от ствола в сторону и левой рукой выбил оружие из руки сына. «Мозг может забыть — тело никогда»

— Я просто хотел убедиться, что это ты, папа, — Даня сделал вид, что расстроился испугом отца, хотя внутри ликовал. «Один — один. Это тебе за СВД, когда я играл в СТАЛКЕРа», подумал Тяжин-младший, — А это кто с тобой?

— Не видишь? — ответил Китяж волоча бойца за руки, — гостя привел. Давай стул в пустую подсобку, живо!

И затащил бойца в подсобку.

Пока Данила бегал за стулом, Тяжин снял с пленника противогаз, вещмешок и ОЗК. Да, давно он не видел парашютов в петлицах. Перед ним лежал молодой, лет двадцати десантник. Перевернув его на живот, Китяж обрезком капроновой ленты, связал ему за спиной и оттащил в угол пустой подсобки. Тут Данила принёс стул.

— Сынок, сгоняй ещё за ветошью, — попросил Кирилл Данилу и тот снова скрылся в дверном проёме, — Да, и свечку захвати.

Тяжин посадил десантника на стул и привязав его ноги к ножкам, стал ждать, когда тот очнется. Даня принёс зажжённую свечу, которую Тяжин взял в руку, и ветошь, которая проследовала в рот пленника. Кляп получился отличный.

Боец начал приходить в себя и когда открыл глаза, Китяж демонстративно встал, взял сына за плечо и ласково сказал:

— Пойдем, сынок обедать.

— Пап, а с этим, — Данила старался подыграть отцу и кивнул в сторону десантника, — с ним, что будем делать?

— А его приготовим на ужин, — совершено серьезно ответил Китяж, — Он чистенький, не радиоактивный. Видал, какой у него комбез? — Тяжин кивнул в сторону лежащего на полу ОЗК, — С таким ни какая радиация не страшна. Да и мяса в нем много. Смотри, какой он раскаченный, — десантник в ужасе округлил глаза и дергаясь на стуле попытался что-то промычать, — Ладно, сынок, пойдем обедать. Оставим несчастного, Ему ещё о многом надо подумать.

Закинув на плечо вещмешок и взяв левую руку автомат, Кирилл демонстративно обнял сына за шею и пошел в коридор. У Даньки, от смеха брызнули слезы, но он держался, что бы не расхохотаться в голос. Зайдя в «холодильник», Тяжин сделал рацию погромче и стал разбирать вещмешок.

— Даня, сооруди что-нибудь перекусить, а я пока трофеи разберу.

Из вещмешка на свет божий появились четыре рожка к автомату, две гранаты РГО, две МОН-50, взрыватели различной инициации к минам, фляга со спиртом, походная аптечка, алюминиевая кружка, шесть таблеток сухого горючего и два обеда автономного подогрева. Улов был более чем прекрасный. «Ищущий, да обрящет!» Китяж явно был доволен.

Сев на «спинку» дивана, он взглянул на сына, который разогревал на свечке тушёнку. На самом деле, есть Тяжину не хотелось, поэтому он сказал сыну:

— Боец Тяжин. Приступить к приему пищи.

— Есть! — Даня наигранно вытянулся и тут же, с помощью своего ножа, принялся вытаскивать на хлеб куски мяса.

На улице послышались выстрелы. Сначала одиночные, а потом и очереди. Рация, дремавшая все это время на столе, вдруг зашипела. Китяж сделал звук по громче и начал слушать:

— Группам доложить о готовности.

— Я — Группа «Анна», загрузка гражданских завершена, потерь среди личного состава нет. Жду приказа на отправку.

— Я — Группа «Бэлла», гражданских с ВОГа загрузил, потерь не имею. Жду свистка.

— Я — Группа «Вера», загрузку из бомбоубежища?3 закончу через пять минут, наблюдаю большую активность «пораженных». Веду бой. Потерь нет.

— Я — Группа «Галина», загрузку у школы? 638 закончил, потерь не имею. К отправке готов.

— Я — Большой Папа, группе «Вера». Поторопитесь! Зачистку территории от поражённых закончат группы «Диана» и «Елена». Отправка через три минуты. Автобусы сопровождаем. Закругляемся, девочки. Точка выхода на фильтре. Конец связи.

От услышанного Тяжина перекосило. То есть, по решению какого-то большого Папы он, да что там он, все спасшиеся, отныне — «пораженные»! Ха, почти как — «прокаженные». Как все по военному. Все чётко, точно, лаконично… И мерзко!!!

* * *

Десантнику в соседней подсобке явно не хотелось стать «ужином». Через открытую дверь «холодильника», из коридора, доносилось ярко выраженное мычание пленника. Кузнецов цеплялся за жизнь. Он был молод, силен и красив. Девчонки на улице замирали, когда он, при параде, выходил в увольнение. И если бы этот громила, с рожей маньяка, который его сюда притащил, дал ему хоть шанс, то Кузнецов показал бы ему, на что способен взбешенный Русский десантник! Нет, нету у Кузнецова шанса. Не дал ему гад показать себя. Связал грамотно. А ещё противогаз снял, идиот! Не встанет теперь… А может, встанет… Сейчас медицина не такое подымает… Главное выбраться… Но как??? Если бы не серьезный взгляд мальчишки, Кузнецов подумал бы, что громила шутит, а тут… Нет… Не может быть!!! Мальчишка не может так виртуозно врать…

* * *

За стеной заработал четырехствольный ГШГ. После услышанного по рации Китяж понимал, что этот пулемет сейчас уничтожает ни в чем не виноватых людей. Люди, услышав шум техники, надеялись на спасение. Шум принёс им надежду на то, что всё позади, что сейчас их эвакуируют, спасут из этого ада. Люди выскакивали из подвалов и видели солдат. Своих солдат. Люди с молоком матери впитали простую житейскую истину — СОЛДАТ РЕБЁНКА НЕ ОБИДИТ. Они выходили из подвалов и получали пулю. И неважно было пуле, в кого она попадёт. В старика или в молодую беременную женщину, которая держала за руку трех летнего сына. Пуля, она ведь — дура…

* * *

Китяж взял ремень для правки бритвы и направился к пленному. Зайдя в подсобку, он демонстративно, глядя Кузнецов в глаза, достал кинжал и начал медленно его править.

— Кузнецов… Кузнецов, где ты шаришься?… Почему нет на посту???… Кузнецов, твою мать!!! Ответь по вну… — Китяж отключил орущую рацию и отсоединил аккумулятор. Сто процентов, десантники начнут искать своего пропавшего бойца, и тогда…

Тогда они просканируют эфир и засекут искажения волны, оставляемые приемником рации. Засекут, запеленгуют и придут сюда, в подвал, освобождать своего товарища. А их с Данилой зарежут, как свиней. Это, в лучшем случае. Мертвые, не кусаются… Китяж спрятал кинжал и вернулся в «холодильник» Там он взял спинку от дивана и пошел баррикадировать дверь. Большой кусок арматуры он вставил в ручку и повернул его параллельно полу. Арматура по ширине была как раз, и встала как влитая, захватив косяк двери с обеих сторон. Дальше встала спинка дивана, под острым углом, упершись в арматуру. Теперь дверь нельзя было ни дернуть, и высадить плечом внутрь. Хотя, дверь можно было и взорвать…

Дальше, в «Золотую кладовую». Возможно, если их найдут, в подвал пустят газ, а по сему надо было подобрать Даниле противогаз. Найдя размер?1, и прикрутив к нему банку фильтра, Китяж зашел в «холодильник» и протянул Даниле готовый противогаз.

— В случае чего, надевай быстро. И не забудь вытащить заглушку из фильтра. Хотя давай я сам тебе ее вытащу.

И тут, наверху раздался шум. Китяж взял в одну руку автомат, в другую сына и задув свечку, они, на цыпочках прошли к пленнику. Тот тоже услышал шум наверху и активизировал попытки мычать громче, но рукоятка кинжала быстро нашла его затылок, и десантник снова заснул минут на пятнадцать. Китяж шёпотом спросил сына:

— Ты такое уже слышал?

— Да, папа, — Данила кивнул и продолжал шептать, — первый раз, когда ты ушел, а второй, перед тем как ты…

Но Тяжин не дал ему договорить и зажал ладошкой рот. Затем отпустил и прижал указательный палец к его губам. На лестнице послышался хруст строительного мусора, под тяжелыми ботинками, а потом дверь дернули на себя. Затем сильнее. Арматура ни давала шанса открыть дверь. Затем дверь попытались высадить плечом. Спинка дивана тоже не подвела. За дверью щёлкнул затвор и Тяжин зажал сыну рот ещё сильнее, Короткая очередь ударила в непреступную дверь и Китяж услышал как кафель к элеватора осколками сыпется на пол.

— Да завалено там, — послышался глухой голос за дверью. ППМ-88 был оборудован звукоотражающей мембраной, на манер обыкновенного динамика и Китяж по достоинству оценил эту функцию у противогаза.

Сквозь дверь ударили четыре лучика от фонаря. Тот, кто находился за дверью, явно пытался заглянуть внутрь хотя бы через пулевое отверстие.

— Может гранатой, — голос за дверью не унимался. Второй голос ответил что-то не членораздельное и тот, что был за дверью, обиженно ответил:

— Ладно, сейчас пойдем. Дай, хоть растяжку поставлю. — После этих слов за дверью началась возня и посторонние шумовые эффекты, которые стихли минут через пять.

Китяж и Данила сидели не шевелясь ещё пять минут, а вот их пленник, очнулся и попытался снова замычать, но кинжал, мгновенно оказался у его горла и десантник понял — с ним не шутят, поэтому лучше помолчать.

— Сиди, сука, и не рыпайся. — шепнул Китяж Кузнецову, — а то башку отрежу. Понял?

Десантник кивнул головой, дескать «Понял» и Тяжин убрал кинжал. На улице остановился БТР и через тридцать секунд дал газу и начал быстро удаляться. Но Тяжин решил проверить, ушли ли незваные гости. Знаком, он приказал сыну оставаться на месте, а сам на цыпочках пошел к двери. За дверью явно было пусто, если, конечно, стоявший там не научился задерживать дыхание на пять минут. Нет. За дверью, явно никого не было.

Уже нормальным, ровным шагом, Кирилл прошел мимо подсобки с пленником и вернулся туда с фонариком, посветив прямо десантнику в глаза. Кузнецов попытался отвернуть лицо от слепящего фонарика и закрыл глаза, но Данила долбанул по стулу ногой и заорал пленнику прямо в ухо:

— Ровно сиди, гад! В глаза смотреть, кому сказал!!! — Сын явно хотел произвести на Кирилла впечатление и показать, что он, дескать, тоже — крутой. Оказалось, что не крутой. Крутой, на самом деле, песни пишет.

Отец не оценил рвения Данилы и дал сыну хорошую затрещину.

— За что? — Данька надув губы исподлобья посмотрел на отца и стал тереть ушибленный затылок.

— За то! За то, что Венская конвенция запрещает оказывать на пленного психологическое давление, — ответил Китяж и посмотрел на пленника, — Зарезать — пожалуйста. Но, чтобы давление? Ни в коем случае.

Десантник зло, с нескрываемой ненавистью смотрел на своих врагов.

— Ну что, мил человек? Будем говорить, — Тяжин зажег свечу и передал Дане фонарик, со словами, — Сынок, сходи в кладовку, к ящику. Принеси мне оттуда аптечек, штук пять. Ну что? Боишься? — обратился он к пленнику, когда Даня скрылся в коридоре, — Не бойся. Я на себе убедился. Боишься смерти, боишься. Ждешь ее, а она все равно неожиданно приходит. Ко мне два раза приходила. Вот и ты не бойся, — Китяж ухмыльнулся, — Все равно, рано или поздно, но помрешь.

В подсобку зашел Данила со стопкой аптечек в руках.

— Спасибо, сынок. Иди. Иди в «холодильник», а нам надо с дядей Кузнецовым, за жизнь потрещать…

* * *

Китяж вынул кляп изо рта пленника и тот сплюнул на пол скопившуюся слюну. Взяв в руки аптечку, Тяжин достал из нее шприц-тюбик с промидолом и сунул ее под нос Кузнецову.

— Знаешь что это? — десантник промолчал, — Это — промидол. Сейчас, я всажу в тебя пяток тюбиков, и ты мне все расскажешь. Хочешь ты того или нет. — Кирилл дернул воротник кителя Кузнецова и всадил ему в шею шприц-тюбик. Десантник улыбнулся и закатил глаза. Старый спецназовский прием. Если тебе больно, возжелай для себя большей боли. Китяж был знаком с этим способом, по этому не дал Кузнецову помечтать о кожаной плетке, и тут же всадил ему второй шприц-тюбик… А за тем третий…

Десантник понял, что игры кончились, перестал улыбаться и открыл глаза. Практически в плотную перед его лицом было лицо громилы… И глаза… Огромные, серые глаза… Глубокие, как бездонный колодец… Нет… Эти глаза на столько сильные и настолько добрые… Они не причинят ему вредаааааааааа…

— Слушай, Кузнецов. А может, ты выпить хочешь? — Китяж увидел, что пленника «потащило» и он перестает себя контролировать. «Надо дожать».

Кузнецов улыбнулся, но уже не зло, а по детски, как ребёнок улыбается, когда ему дарят игрушку. Улыбнулся и ответил на распев:

— От спирта я не откажусь, — это его окончательно погубило. Сам по себе промидол, просто сильное болеутоляющее, но со спиртом… Кузнецов «поплыл», — Только как? У меня и руки то связаны…

— Ни чего, дружище, — ответил Китяж, как старинному приятелю, — Я тебе помогу. Тебя, кстати, как звать?

— Коля, а тебя?

— А меня — Китяж.

— Кииитяяяж, — повторил Коля.

— Ты, Коля посиди тут. Я сейчас. Договорились? — Тяжин скрылся в дверном проёме и через десять секунд появился с початой бутылкой, кузнецовской кружкой и обрезком бутылки. Быстро разлил по пятьдесят, поднял обе ёмкости и сказал тост:

— Ну, что, Колян? За знакомство!

Колян кивнул, и Кирилл поднёс пластиковый стакан к его губам. Выпив, Кузнецов закашлялся. Было видно, что спирт он начал пить недавно. Тяжин с сочувствием поглядел на молодого десантника, выдохнул и опрокинул содержимое кружки в глотку.

Огненная вода пробежала по пищеводу и пропала где-то в желудке. Хорошо-о-о-о…

— Как настроение, Колюня? — Кирилл знал, что человека надо постоянно называть по имени, тогда, при определенных условиях им можно манипулировать, как хочешь…

— Отлично, Китяж!

— Ну, если отлично, то давай я тебя развяжу, — Тяжин не сомневался в действии промидола со спиртом, поэтому и позволил себе развязать пленника. Развязываемый не брыкался, а совсем даже наоборот — сидел смирно и ждал, когда его освободят от пут.

Развязав десантника, Китяж, на всякий случай, взялся за кинжал и отступил на шаг назад от свободного, но, все равно, беспомощного Кузнецова.

Коля же, увидав тактическое отступление столь грозного доселе, врага, наоборот бухнулся на пол. И стал хохотать, держась за живот.

— Ты что, — пьяным голосом, сквозь смех выдавил из себя Кузнецов, — Хочешь меня убить?

— Да. — Китяж не думал шутить.

— А за что? — Продолжая хихикать, десантник хотел поговорить. Пробило его на разговор.

— А за то, — все таким же каменным голосом ответил Тяжин, — За то, что ты, Коля — сучий потрох. Ты, Коля, поклялся под присягой, до последней капли крови, защищать свою страну и свой народ. И народ, поверил в твою клятву. И вышел к тебе, чтобы ТЫ его спас… А ты в него очередью… Понял за что, Коля?

Улыбка сошла с лица Кузнецова. Он попытался сесть на стул, но адский коктейль, который бежал по его телу уже действовал на всю катушку и десантник, промазав мимо спасительной опоры, снова уронился на свой десантный зад. Поняв, что сесть на стул не получится, Кузнецов махнул рукой и остался сидеть на полу.

— Ты… эээ… Извини, забыл, как тебя…?

— Кирилл.

— Да, Кирилл. Ты по серьезному? Ты хочешь меня убить?

— Нет, — Кирилл ответил с каким-то сожалением, — Я не хочу тебя убивать. Но я должен это сделать.

— А может, не надо? Может, — Коля перешел на шепот и заговорческим тоном предложил Китяжу, — Может, ты меня отпустишь? А я… Тсссс… — Кузнецов приложил палец ко рту и крепко зажмурил глаза, — Я никому не скажу, что ты здесь… Чесслово…

— Нет, Коля, не пойдет, — отрезал Китяж, — Идет война. Ты нарушил свою воинскую клятву — присягу. А по закону военного времени… В общем, ты и сам все понимаешь, не маленький. Так что, Николай, давай… Снимай «комок»… И не трясись ты так, ты же — десантура. Не кто, кроме вас!!! — Кузнецов посмотрел на Китяжа мутными глазами и стал расстегивать китель.

— Ты все равно умрешь, — продолжал давить Китяж, — Ну сам посуди, отпустил я тебя… Пошел ты к своим, дошел до фильтра… Они разбираться не будут, у них приказ. С-т-р-е-л-я-ть! Не будет «Стой! Кто идет» Коля! Пуля, промеж глаз, да! Гарантирую тебе. Кстати, ну раз уж мы заговорили о фильтре. Где он, Коленька?

— Фильтр в завале… Ударная всякий хлам тащила… До железки дошла… И сдохла… — десантник говорил отрывчато. Тяжело ему было от коктейля наркоты и алкоголя. — Насыпала говна прямо на железку…

— Молодец, Николай. А что там с боевым охранением, — «Он твой, Тяжин! Дави его, Гада!» — Ну в смысле — что с периметром? — Китяж закурил. Вот и возможность продумать, как вытащить отсюда Данилу.

— Охранение, как надо, — Кол уже снял китель, и принялся за брюки, но пуговицы выскальзывали из его пальцев, как тараканы.

— Давай помогу, — Тяжин потянулся было к десантнику, но тот отмахнулся

— Что я?! — обиженным голосом промычал пленник, — Без рук, что ли? Воооттаааак!.. Охранение сильное, мы там всю ночь и утро старались! — продолжил Коля справившись со штанами и сделал такую мину, будто совершил подвиг, достойный Звезды Героя. — По железке растянули колючку, от моста на юг… А на северо-запад, потянули её по полям. На юг колючку потянули до реки… Как её… Ижира, во!

— Ижора, — поправил Тяжин.

— Да хрен с ней. Это уже не наша зона ответственности… Через каждые пятьдесят метров, оборудована огневая точка… В ней постоянно дежурит автоматчик… Через каждые двести пятьдесят — вышка. На вышке снайпер и пулеметчик. Оттак!!! — Кузнецов ткнул указательным пальцем в пустоту.

— Вот видишь, Коля, какие вы молодцы, — Тяжин уже начал прикалываться над пленником, но суть беседы не упускал, — Да только нестыковочка у тебя есть и мне кажется, что ты, мил человек, мне фуфло толкаешь. За ночь, около двадцати вышек, — гонишь ты, Колян!

— Двадцать шесть… И за кого ты меня принимаешь! — обидевшийся десантник попытался встать, но запутался в спущенных штанах грохнулся на пол и долго возился, но потом все же умудрился сдернуть одну штанину, — Вышки — модульные, алюминиевые. Собираются за два часа…

— Ну ну… Ладно, извини, Коля, — Кирилл хлопнул по плечу пленника, как будто старого приятеля, — я не хотел тебя обидеть. А сам то, фильтр. Он где?

— Да прямо под железнодорожным мостом, по Гатчинской дороге… Там точка удобная… Мы пару зарядов с утра заложили, ну и расчистили, а потом…

— Это потом, — перебил его Кирилл, — ты лучше вот что мне расскажи. От фильтра на юг, по железке. Там метров сто, не больше. Мост через речку, маааленькую такую, он как? Живой?

— Да… — раскумаренный Кузнецов медленно закивал головой, — под ним завал сильный, коряги, там… Деревья, от машин остатки… Геморройное место… Глухое… Мы там две вышки поставили… Специально…

— Ай да Николай, Ай да молодчик! Давай ещё по пятьдесят? — и не дожидаясь ответа Китяж плеснул в обе ёмкости.

— А за что пьем? — еле подняв стакан, спросил Коля.

— А давай за тебя, — «ни чокаясь» добавил Тяжин про себя.

Выпив, Кирилл поморщился в кулак, и продолжил: — Все, гвардеец, давай заканчивать, остался тельник. Снимай его и пойдем.

— Как? Совсем снимать? — непонимающе посмотрел на него Кузнецов.

— Нет, Часть себе оставь — передразнил его Китяж, — Конечно совсем, Или ты, Коля, меня стесняешься. Так ты не стесняйся. Я, Коля тоже Родине послужил… И со сверхмалой прыгал… И в вертолете падал…

Коля посмотрел на Кирилла и что-то в голове десантника щёлкнуло. Тяжин уже не казался ему свирепым людоедом. Нет, он не будет его есть. Как вообще это могло придти Коле в голову? Кирилл большой и хороший. Как отец. Точно! Отец был большой и хороший!!! Ведь только он сажал маленького Колю, себе на плечи. И Коля тоже становился большим… Выше всех. А отец, широким шагом шел в парк культуры и отдыха и нёс на своих плечах маленького Коленьку…

* * *

— На вот тебе, Николай, — накинь. — Китяж кинул десантнику белый поварской халат, — Хотя кого тебе на улице стесняться. Твои друзья все зачистили. Почти…

— А зачем — Кузнецов сидел на полу подсобки в трусах и носках.

— Ну, как это, зачем? — Тяжин пытался хот как-нибудь взбодрить в конец раскисшего бойца, — Мы сейчас с тобой гулять пойдем. Ты был когда-нибудь в Павловске раньше?

Кузнецов пожал плечами.

— То-то! Не был. А ведь это, твой последний шанс полюбоваться красотами нашего болота. Орхидеи уже зацвели.

— Зацвели? А я в носках… — Коля ничего, не понимая, смотрел на Китяжа.

— Да не ссы, Капустин…

— Я — Кузнецов, — виновато поправил его десантник.

— Ну, Кузнецов, Дам я тебе обувку. — Китяж вышел из подсобки и через минуту стоял в ней с кирзовыми сапогами в руке. — Во! Давай, обувайся.

Кузнецов засунул ноги в сапоги и удивленно-мутным взглядом посмотрел на Тяжина

— Кирилл… А они мне великоваты… Да и не ходил я в таких не разу…

— Да где же я тебе другие возьму. Нету других у меня. — «Что ты с ним, как с маленьким цацкаешься», сказал сам себе Китяж, и вдруг понял, что совсем не хочет убивать Колю. Вообще. «Нет, Соберись, Китяж! Ты его зарежешь. Приведешь на кладбище и зарежешь! Он бы зарезал.»

— А почему я не могу пойти в своем? — не унимался Кузнецов.

— Почему, почему… Потому, что в твоем пойду я! — Тяжину вспомнился маленький Ильюшка. Тот тоже любил задавать много ненужных, как тогда казалось, вопросов. Как он там сейчас? — Твоя форма, мне как память будет. Ну? Одел? Вот молодец. А теперь посиди здесь, а я через десять минут вернусь. Данила!

Даня влетел в подсобку, как будто стоял у проёма и ждал, когда его позовут.

— Что, пап?

Китяж наклонился к сыну и на ухо сказал:

— Посиди с ним. Нож из рук не выпускай. Дернется к выходу, — Тяжин посмотрел сыну в глаза, — Бей прямо в шею. Бей — не бойся. И помни, сейчас ты меня прикрываешь.

Даня кивнул и взяв в руки нож, сел в уголок коморки. Тяжин пошел к двери на лестницу. Надо было там все осмотреть. Приходившие, за Кузнецовым гости, могли оставить «подарки». Китяж бы оставил.

Отодвинув в сторону спинку дивана и сняв кусок арматуры, Китяж начал аккуратно открывать дверь. Сантиметр за сантиметром, неспешно. Если растяжка прикреплена к двери, то он её почувствует. А если датчик движения? Нет! Давайте представим, что это растяжка.

Но на двери растяжки не было. Не было её и на лестнице. Она висела на куске арматуры над дверью, а леска была протянута вдоль стены. У верхней ступени леска цеплялась за гвоздь, торчащий из стены. Гвоздь держался на таких соплях, что стоило его зацепить, как вся система падала на пол. Сама система состояла из старинной гранаты Ф-1, стеклянной бутылки с отбитым донышком и собственно, лески. Выглядело это так: к запалу привязывалась леска и продевалась через горлышко бутылки. Затем из гранаты вынималась чека и удерживая спусковую скобу, она вставлялась в бутылку, запалом в горлышко. Стенки бутылки зажимали скобу и не давали гранате сработать. Но стоило этой конструкции упасть на каменный пол, а бутылке разбиться…

«Хорошо примастырили. Заметишь не сразу.» Китяж осматривал конструкцию.

— Даня, срочно найди мне что-нибудь, тонкое! Все что угодно, булавку, заколку шпильку. Все, что угодно! Бегом!

— А где мне ее взять? — послышалось в ответ.

— Не знаю! Подумай!

Пока не было возможности зачековать гранату и Китяж прикидывал варианты. Можно было, конечно пустить Колю, и он снял бы растяжку. Заплатив за это своей жизнью. Но тогда, Тяжин потерял бы гранату. А гранаты, как мы знаем, лишними не бывают. И потом, он симпатизировал Коле и хотел для него достойной смерти, а не такой как эта. Сними Коля собой эту растяжку, получалось, что Китяж его просто использовал.

Потом надо было бы вытаскивать Колины кишки. Нет. Лучше её снять самому.

Данила пришел с большой канцелярской скрепкой.

— Такая пойдет? — спросил он отца.

— Пойдет. — Китяж взял скрепку и разогнул ее на половину, — А теперь иди назад. К Коле. Сядешь в угол, закроешь ладонями уши и крикнешь мне о готовности. Крикнешь и широко раскроешь рот. Все понял?

— Понял, пап, — Даня кивнул и побежал в подсобку к Кузнецову.

— Готов! — отрапортовал Данька и хрустнув пальцами Китяж принялся за дело. Первым делом будущая чека. Ее Китяж зажал в зубах. Когда она понадобится — не надо будет хлопать себя по карманам и вспоминать, куда же её положил.

Последний раз он видел подобную конструкцию, когда сам ставил её в перелеске, в горах. Правда конструкция была немного другой и работала на нажим, а не на удар о землю. Но принцип был такой же.

Тяжин взял в левую руку конструкцию, зажав скобу большим пальцем, а правой рукой взял кинжал и перерезал леску. Леска звякнула от натуги. Тяжин спрятал кинжал в ножны и перехватил гранату по удобнее. Затем осторожно снял бутылку и положил ее на ступени лестницы. Дальше — чека. Скрепка встала как влитая. «Все. Перекур». Тяжин положил гранату рядом с разбитой бутылкой и достал сигаретку.

* * *

— Сынок, слушай меня внимательно, — Китяж одевал ОЗК, а Коля сидел на стуле и пускал слюни. Растащило бедолагу, — Сейчас, мы с дядей Колей пойдем, погуляем, — закинув автомат на плечо и взяв сумку с противогазом, Тяжин пошел в «холодильник». Данила, как лисий хвост, следовал за отцом, — Когда я вернусь, постучу также, как в прошлый раз, — Кирилл бросил в вещмешок две оставшиеся от Колиного допроса аптечки, Две РГО, оптику и два магазина к автомату. Третий взял в руки и пошел в «золотую кладовую». — ТТ, как и прежде, остается у тебя. Задача ясна? — Китяж по привычке попрыгал, не бряцает ли какая-нибудь застежка и начал искать изоленту.

— Да папа, — Даня посмотрел на отца и грустно спросил, — А когда вы вернетесь?

— Я вернусь один, — ответил отец. Он нашел, то, что искал и уже приматывал к пристегнутому магазину дополнительный, — только провожу дядю Колю. В последний путь. Тут не далеко… Километра два. — Тяжин вернулся обратно в «холодильник» и присев на остатки дивана, закурил, — Отправлю его, и вернусь. Вопросы, сынок?

— Нет вопросов, — пробубнил Данилка себе под нос.

— Ну сынок, — Китяж ласково потрепал сына за ухо, — тогда, мы пошли. Коля, дружище! На выход! — крикнул Кирилл в коридор и сел на корточки перед сыном, — ты, малыш, здесь поаккуратнее. Начнут ломать дверь, не надо спрашивать «Кто там?», и стрелять в дверь не надо. Гасишь свечи и уходишь через коллектор. Там меня дождешься, — Тяжин заглянул в глаза сыну, — приду и всех порву. Сам никуда не ходи. Договорились?

Даня кивнул отцу и они пошли в Колину подсобку.

— Ты, папуль, приходи скорее, — Данила взял в руки арматуру, чтобы закрыть за отцом дверь, — а то мне без тебя… Ну… Как-то не по себе.

— Засекай время, боец, — отец подбодрил Даньку, — Через полтора часа вернусь, чтобы ужин был готов.

— Есть! — сын, впервые за последние сутки, искренне улыбнулся и вытянулся «смирно!»

— И ЕСТЬ И ПИТЬ! — отшутился в ответ Китяж, — Коля, епрст! Долго тебя ждать! Бегом на выход!

* * *

— Кирилл, а куда мы пойдем? — спросил Кузнецов стоя на перекрёстке, где у него был пост.

— Прямо и на право, к легендарной крепости БИП, — ответил Китяж и осмотрел Колю. Вид у десантника был веселей, чем у Карлсона, когда тот, переодевшись в привидение пугал жуликов. Из кирзовых сапог торчали голые волосатые ноги. На тело был натянут белый халат, который только — только прикрывал Колины армейские труселя. А бритая голова и мутный взгляд Коли, делали его вид ещё более веселей. В сумасшедшем доме день открытых дверей! И все это на фоне пост-ядерного сюрреализма.

— На кладбище, коля, мы идем. На кладбище. Давай, шевели поршнями и врубай третью! Вперед! — Китяж глянул на часы. 18:40. «Долго же они зачищали город», — Китяж пошел по Марата. Коля семенил за ним как пес на поводке.

— А зачем нам на кладбище, на ночь глядя, — Кузнецов помаленьку отходил от дурмана. Свежий, радиоактивный воздух шел ему на пользу. Голова начинала соображать, но вот ноги и руки слушались очень плохо, — я вообще покойников боюсь. А тем более ночью.

— Коля, мля! — Китяжу изрядно надоело Колино нытье и расспросы, — Ты десантник или где? На кладбище мы идем не покойников смотреть!!! А закрывать вопрос с твоим присутствием.

Коля пожал плечами и молча посеменил за Тяжиным. Издали казалось, что идут двое знакомых друг другу человека. А что, один химик в ОЗК, другой из дурдома, в разорванной смирительной рубашке. Так они и шли молча, пока Тяжин не остановился между домом?23, по Марата и стадионом. У обгоревшего остова какого-то японского универсала лежало не менее обгоревшее тело. Ладно бы только обгоревшего, под телом была большая лужа крови.

Китяж остановился метрах в пяти от тела. Он не беспокоился, что Коля вдруг может придти в норму и, мгновенно оценив ситуацию свернуть ему шею. Нет. Коля не то, чтобы шею свернуть — передвигаться нормально не мог. Кирилл подошел к телу и присев перед ним на корточки начал рассматривать повреждения. В животе он увидел входное отверстие от пули. «Кузнецов, сука, постарался. Стоп. А что это на тебе одето?», Тяжин пригляделся. На сильно обгоревшем теле, вперемешку с лоскутами топнувшей от ожогов кожи, виднелись серо-бурые от крови остатки форменной рубашки, а на одном плече даже обгоревший погон. Форменные, серые брюки, из-за запекшейся крови, навсегда прилипли к ногам. Тяжин уже не сомневался, он был просто уверен. Перед ним лежал полковник Меленчук, Николай Алексеевич, начальник Павловской полиции…

* * *

С Меленчуком, Кирилл познакомился в сентябре две тысячи десятого. Вообще то. он и раньше его знал, но дальше приветственного рукопожатия дело не доходило. И вот общая беда свела бывшего спецназовца и действующего начальника, тогда ещё, милиции.

А дело было вот в чем. Данила Тяжин пошел тогда во второй класс. И как раз в это время по Павловску начали шептаться, что какой-то упырь подсаживает на наркоту старшеклассников, а те в свою очередь, дают попробовать младшим. Ситуация!

Тогда Тяжин пришел к Меленчуку на прием. И на этой встрече, за бутылочкой чая, Китяж (как говорится па официальных встречах) внёс ряд «конструктивных предложений, направленных на улучшение здоровья нации и подрыву здоровья наркодилеров».

— Да пойми ты, Кирюха. Не могу я! — в кабинете у начальника, из-за перегара и табачного дыма можно было исполнять любимый фокус Гудини — парить над изумленной толпой, — Меня просто посадят, Кирюха!

— Ни кто тебя, Николай Алексеич не тронет. Ты мне только его привези… Я сам закрою этот вопрос… — Китяж был в изрядном подпитии, — И обещаю тебе, головняков в виде неопознанных трупов… Йк… на твоем районе не будет… Алексеич! Ну у тебя же, у самого сын в школу ходит…

Под вечер следующего дня, на шлюзы у Павловского дворца, прямо чрез парк, подъехал милицейский бобик. Из него вышли двое крепких парней из Павловского УгРо и открыв дверь каталажки выволокли оттуда цыгана лет сорока.

На самом шлюзе, который находился под мостом, между тем происходило довольно интересное и чрезвычайно увлекательное действо. Здоровенный мужик ставил «под ствол» какого-то недотепу. Закованного в наручники цыгана, парни из УгРо бросили на землю так, что он видел все, что творилось на шлюзе. И цыган видел всё! Как у стенки шлюза, громила поставил на колени недотепу. Как отошел на два шага от него. Как направил в голову пистолет и как у недотепы вылетели мозги, изрядно запачкав стену. Тут-то цыган зажмурился… И описался…

«Это показательный расстрел, — думал цыган, — сейчас они меня побьют, скажут, чтобы я не банчил говном и отпустят». Но когда он открыл глаза, он увидел, что громила пинком столкнул тело в воду и махнул рукой парням. Менты молча подошли к нему и подхватив под руки понесли к проходу в шлюз. К громиле с пистолетом.

Цыган сопротивлялся изо всех своих цыганских сил. Но крепкие, высокие парни не давали ему даже зацепиться за землю ботинком. И если бы на его пути была какая-нибудь веточка, он вцепился бы в нее зубами. Но веточки не было.

— А-а-а-а!!! — орал цыган, Не имеете правааааа!!! Меня надо судиииить! Я хочу написать явкуууу!!!

— Вон твой суд, — кивнул один из оперов в сторону Китяжа, — И суд, и адвокат, и прокурор, и похоронная команда в одном лице, обоссанец. Ему ты все расскажешь. Все, Степан, прощай!

Опера, с размаху кинули цыгана на бетонный пол предшлюзовой камеры и закрыли за ним решетчатую дверь. Последний путь к спасению был отрезан.

— Ну, что Степан? Тебя ведь Степаном зовут? — цыган услышал голос своей смерти, — Пошли со мной.

Но ноги цыгана идти не хотели.

— Это… Это какая-то ошибка… Это бред какой-то… Я… Меня… — залепетал он, — Я не…

— Ошибка? — Китяж взял цыгана за шкирку и поволок на шлюз, к месту казни, — Нет, Степан, это следствие твоих ошибок. Ошибкой, для тебя, было приехать в мой город, — Степан извивался как уж, но Тяжин крепко держал ворот его джинсовки, — Ещё большей ошибкой, можно считать твою безмерную жажду наживы. Иначе как объяснить то, что ты начал банчить наркотой, — Кирилл швырнкл цыгана на то самое место, где пять минут назад проходила казнь недотепы. Кровь, вперемешку с мозгами, ещё стекали по стенке, — И уж совсем непростительной ошибкой, было для тебя начать толкать дерьмо в школах, — Тяжин достал из за пазухи ТТ и уперся стволом цыгану в лоб, — Я, Степан, когда-то поклялся, мочить таких как ты, по мере сил, — большим пальцем Китяж взвел курок, — А сил у меня — НЕМЕРЯНО…

Резко переведя пистолет правее, Тяжин выстрелил прямо у уха цыгана, отчего Степан оглох… И обкакался…

— Я… Как мне… У меня есть возможность…

— У тебя, засранец, есть возможность свалить от сюда, в течении двух часов. Советую поторопиться и брать только самое необходимое! — Кирилл говорил каждое слово громко и четко, — Я просто настоятельно рекомендую тебе, покинуть Павловск, а лучше вообще уехать из Питера. Потому, что если я тебя ещё раз, просто увижу. Не важно где! Хоть в Магадане. Я тебя просто кончу! Ты понял, сука?!?!

Степан усердно закивал головой и Китяж расстегнул ему наручники.

— А теперь — пшел вон!

Цыган встал на четвереньки и как побитая собака пополз к выходу

— Бееегооом!!!! — Китяж ещё раз выстрелил в воздух и цыган, как спринтер на олимпиаде, только быстрее, побежал к выходу, распространяя запах говнеца… Через тридцать секунд, рация, лежащая в кармане у Китяжа зашипела:

— Порядок Кирюха, пробежал мимо поликлиники, как вздрюченный дятел. Заканчивайте там. И Серёге передай наши восторги! Мы к нему за автографами придем.

— Принял, — по военному лаконично ответил Тяжин, — Конец связи, — и перегнувшись к воде дернул два раза за веревку, которая была привязана к перилам. Из вода показалась голова «расстрелянного,» с водолазным редуктором во рту. От редуктора тянулся шланг, который был протянут по углу шлюза и незаметно выходил на поверхность. Китяж протянул руку и взяв за руку «расстрелянного», буквально выкинул его на поверхность. В полете, «расстрелянный» выпустил изо рта загубник и как кошка приземлился на ноги. Это был Серёга Сычев. Каскадер Ленфильма и старинный приятель Китяжа.

— Молодец, Серёга! Отличная работа! Ты бы видел его рожу, — Китяж достал из спортивной сумки полотенце и бросил каскадеру.

— Нормально, — Серёга снимал с затылка пиронакладку с бутафорскими мозгами, — главное, чтобы толк из нашего цирка вышел…

Через день, в Павловске наркоманам невозможно было купить себе дерьма. Барыги на точках жали плечами и говорили, что завязали. А через четыре дня — завязали и большая половина барыг Пушкинских. По району, активно ползли слухи, что группа озверевших отцов, чьи дети подсели на иголку, отстреливает по пять драгдилеров на день.

Прошла неделя с момента экзекуции и у Тяжина дома зазвонил телефон. Голос в трубке вежливо предложил встретиться. И не где-нибудь, а в Ивановском лесу, месте с дурной славой. В середине девяностых там нашли не один труп.

— Добро, — ответил Китяж, — послезавтра, в 16:00… Конечно один… И без оружия… Слово офицера.

Стрелку забили на большой поляне, в самой дальней точке леса. Место, для подобных мероприятий, великолепное. Местные так его и называли — «Кричи — не кричи…»

Без пятнадцати четыре к интернату, за которым и начинался Ивановский лес, подъехал белоснежный Мерседес S-класса, с заднего сидения которого вышел настоящий цыганский барон. В вышитых золотом казаках, красных, шелковых шароварах, норковом полушубке из под которого виднелась золотая цепь, в три пальца толщиной и широкополой шляпе. На поясе шелковых штанов висели ножны, в которых был спрятан «Златоустовский» нож.

Борон жестом приказал водителю оставаться в машине, а сам пошел любоваться красотой осеннего леса. Лес и вправду сиял буйством оттенков. От бледно-желтых на березах, до пурпурно-алых, кленовых листьев, под шитых золотом, сапогами барона. Барон шел, не спеша пиная дикий, расписной ковер листвы. Он не сомневался, что одним своим взглядом поставит на место этого выскочку — Тяжина. Ещё бабка научила его технике цыганского гипноза. Ни кто не может запретить ему вести ЕГО дела на ЕГО территории. ОН рулит всем трафиком на юго-западе Питера. А если этот щенок попробует ему перечить, то его нож всегда при нем. Барон провел рукой по поясу, нащупал ножны и уже хотел потрогать рукоятку своего любимого ножа…

Но нож, почему-то оказался у его горла. Сзади раздался, мягкий, как бархат, но очень властный, голос:

— Скажи мне, уважаемый Ромал, ты бал бы доволен, если бы я пришел к тебе домой и начал накачивать твоих многочисленных детей, внуков и правнуков дерьмом, которое их убивает?

Барон понял, что ошибся, придя на стрелу один. Он считал, что Тяжин — всего лишь взбешенный папаша какого-нибудь сторчавшегося наркота. А теперь, когда его собственный, любимый нож, грозил отрезать ему голову, барон понял, что просчитался. Он медленно покачал головой и тихо прохрипел:

— Нет.

— Я тоже так думаю, — лезвие ножа немного ослабило нажим на горло, — Ты понимаешь, что сейчас пообещаешь мне, что больше никогда, твои Ромалы, не будут толкать наркоту в моем городе.

Барон кивнул

— Ты обещаешь мне, никогда они не будут толкать наркоту в школах. Во всех школах этой планеты.

— Да, — неохотно прохрипел барон.

— Не слышу, — лезвие ножа так впилось в кожу на шее барона, что он готова была лопнуть.

— Слово цыганского барона.

— Отлично. Слово цыганского барона, против слова офицера. С вами приятно иметь дело, господин барон. А теперь, я предлагаю тебе милую прогулку. Ты идешь сто шагов вперед и там гуляешь десять минут. И не дай бог, тебе захочется обернуться… — нож снова очутился в ножнах, но барон не торопился его доставать. Он рассудил по цыганский мудро. Лучше любоваться красотами осеннего леса, чем любоваться красотами дорогого, деревянного ящика. Тем более, тяжело любоваться лежа в этом ящике, как-то не удобно…

Да, кстати! Цыганские бароны держат свое слово.

* * *

Сейчас, Николай Алексеевич больше был похож на огромный кусок жареного мяса. Китяж присел перед его телом на корточки, а тело, в свою очередь, медленно открыло один глаз и из обгорелого рта послышался слабый шепот, больше похожий на свист:

— Ты… кто?

— Тихо, Николай Алексеевич, свои, — Китяж был реально удивлен. Прошло больше шести часов, с того момента, как Кузнецов подстрели полковника, а он до сих пор жив.

— Кто? — повторил вопрос Меленчук.

— Я — Тяжин, — на щеке Китяжа блеснула слеза.

— А… Кирилл… живой… — было видно, что полковнику очень тяжело и больно говорить, — Послушай меня… Там… В отделе… В оружейке… — от боли, полковник потерял сознание.

Тяжин скинул вещмешок и вытащил из него аптечку. Достал из нее тюбик и начал искать место, куда можно было бы ввести обезболивающее… Но такого места не было. От высохших ожогов и запекшейся крови, кожа Меленчука стала каменной. «Толька в глаз» — подумал Тяжин и попытался оттянуть веко. Но оно осталось у него в пальцах. От боли, полковник зашипел, но на теле появилось место, куда можно было колоть промидол.

А Кузнецов в это время «пасся» на лужайке стадиона, разглядывая обрывки одежды, битые кирпичи и прочий мусор, оставленный взрывной волной.

Укол! Зрачок глаза, у которого не было века резко сузился и полковник снова пришел в себя.

— Только… Там в оружейке… — Меленчук снова пытался сказать Тяжину что-то очень важное, — После взрывов… в Москве… и ЛАЭС… В оружейке… Много ценного… Тебе приго…

— Я обязательно зайду в оружейку, Николай Алексеевич, — Китяж подсунул под голову полковника вещмешок, — побереги силы, не разговаривай,

— Не перебивай… старшего… слушай внимательно… На завал… К железке… ни ходи… Огнеметы у них…ссукиии… — полковник снова захрипел, — Прошу… добей… Кирилл… Не могу больше…

— Можешь, полковник, можешь, — ответил Китяж, отстегивая стопор на ножнах, по щеке опять побежала слеза. Полковника надо было добить, — Ты сильный. Выкарабкаешься.

Руку… дай… — Меленчук оторвал от земли то, что у него осталось от правой руки, обуглившиеся кости, с которых ломтями свисали остатки кожи и мяса. Китяж переложил кинжал в левую руку а правой взял за «руку» полковника.

— Для меня честь, бать знакомым с вами, Николай Алексеевич.

— Нет… Для меня… Кирилл… Ты настоящий… — полковник попытался сжать остатками ладони руку Китяжа. На это и ушли его последние силы. Меленчук умер сам.

* * *

— Коля! Давай сюда! — Китяж разглядывающего мусор Кузнецова. «Надо бы похоронить полковника» — думал Тяжин дожидаясь Колю, «Нормальный мужик был. Офицер.» Покачивающейся походкой Коля брёл к Китяжу, продолжая смотреть себе под ноги. От жалости к десантнику, после истории с Меленчуком, у Кирилла не осталось и следа. Он спрятал кинжал в ножны, снял автомат с плеча, и уже поймал Кузнецова в прицел, но сам себе сказал: — «Не сейчас. Он тебе ещё нужен. И потом, экономь патроны. У тебя их не много. Пока не много…» Китяж опустил автомат и снова подумал: «Тяжин! Ты не мог этого подумать! Пристрели эту гниду и иди к сыну!!!» но руки не могли поднять автомат для прицеливания. Или не хотели.

— Ты звал, Кирилл? — «свежий» воздух явно пошел на пользу десантнику. Он стал соображать, однако движения ему давались, пока, с трудом.

— Пошли, Коля, быстрее. Темнеет уже. — Кирилл проклял себя за минутную слабость. За то, что он не смог пристрелить этого сопляка. А может он — уже не он? Может у Кирилла «поехала голова»? «Нееет, Меня без хрена не сожрешь!» — пролетело в голове у Китяжа и он повернул к старой крепости, подгоняя Кузнецова тычками ствола в спину.

Разглядывать достопримечательности не было времени. Мертвый город накрыли сумерки. Мельком, издали, Тяжин глянул на место, где стояло здание полиции города. От здания осталась только одна комната, и то, потому, что была хорошо укреплена арматурой и бетоном. Это и была оружейка. «Завтра обязательно туда загляну… И с сейфом, что у подвала, в корнях спрятался. С ним тоже разобраться надо…»

Коля нёс какую-то чушь, об армии, о том какой он хороший и всеми уважаемый, о маме, которая его обожает. И вообще — он очень положительный… Это пробесило Китяжа окончательно. Он схватил Колю за шкирку и резко развернул в сторону сгоревшей машины, где остывало тело Меленчука.

— Слушай сюда, упырь положительный! Вон там, — Тяжин пихнул Колю в направлении полковника, — Там, сука, лежит человек, он был начальником полиции этого города. И в городе был порядок. Он был офицером! До мозга костей! И у него тоже есть мама. Она сейчас сидит в своем сраном Гомеле и думает: «Как там мой Коленька?». А Коленьку зажарили как стейк! А потом, ты, ублюдок ещё и стрельнул в него! Ты, и такие как ты, сегодня убили своих матерей, дедов и детей! Вы расстреляли их как собак! Ни в чем неповинных людей! — Глаза Китяжа наливались кровью, — Поэтому свои попытки меня разжалобить, можешь засунуть себе В ЖОПУ!!! Пшел вперед!!! — Тяжин ткнул его стволом автомата в спину.

Коля понял, что проиграл. Собрав остатки воли в кулак, он попытался прыгнуть на Китяжа, но получил в полете своим же ботинком в голову, упав заскулил:

— Нет… Меня нельзя… Я же…

— Никто не хочет умирать. И они, — Кирилл неопределенно повел автоматом в сторону города, — Они тоже не хотели. Все хотят красиво жить. Ты хочешь, Коля? — Кузнецов судорожно закивал головой и вытер разбитые губы, — Вот, Коля! — Тяжин многозначительно поднял палец вверх, — Однако, почему-то ни кто не хочет красиво умереть. Я таких, в своей жизни, встречал — единицы. Вот и тебе выпал такой шанс, Кузнецов. Будь мужчиной и умри, как мужчина. — Кирилл носком ботинка легонько пнул лежащего на асфальте Колю, — Все. боец, попрыгали.

Кузнецов, шмыгнув носом, поднялся на ноги и поплелся по дороге, опустив голову.

Дальше пошли быстрее и уже проходили мост, у старой крепости, как вдали загрохотал тяжелый пулемет. Причем, на удивление Китяжа, выстрелы звучали не со стороны железки, а совсем наоборот, из Пушкина. «Этого ещё не хватало. Что-же ты там делаешь?» — напрягся Кирилл, услышав пулемет, а Коля дернулся, поднял голову и злобно глянув на Тяжина уселся на высокий бордюр (в Питере это называется — поребрик).

— Я никуда не пойду. — четко сказал Китяжу Коля. — Режь здесь. Здесь красиво.

Звук пулемета быстро приближался. то замолкая на пару секунд, то снова начиная свою адскую песню.

— Давай, Коля, — Китяж потыкал десантника стволом, — это уже совсем не смешно. Взрослые, так себя не ведут.

Похоже пулемет был установлен на каком-то мобильном носителе. Скорее всего на машине. И Кузнецов это понимал. И данный факт предал ему уверенности.

— Ты это слышишь? — Кузнецов встал и ткнул пальцем в сторону звука. — Это — «Утес»! Это «наши». И они едут сюда, — Коля заговорил уверенно и даже немного нагло. Китяж делал вид, что внимательно его слушает и повесив автомат на плече незаметно расстегнул стопор на ножнах, — Так вот, Кирилл. Мой тебе совет. Сейчас ты отдаешь мне оружие и одежду, и я, может быть оставлю тебя, и твоего выпердыша, в списках живущих на этом свете…

— А теперь послушай моего совета, ибо я старше и опытней, — Тяжин подошел к Кузнецову почти в плотную.

— И что же это за совет? — Коля хотел ухмыльнуться, но почему-то ему, вдруг перестало хватать воздуха. Кузнецов попытался поймать его, хотя бы глоточек, но воздух ускользал из Коленного рта.

— Никогда не слушай чужих советов, — шепнул Китяж на ухо Коле и вытащил кинжал из его сердца.

* * *

Подойдя к рухнувшему на асфальт Коле, Тяжин вытер кинжал о полу белого халата и убрал его в ножны. К этому времени стемнело уже окончательно. Китяж глянул на часы: «ого-го! Мы прошли всего метров шестьсот, а уже половина восьмого, надо валить к Даниле»

Пулемет загрохотал совсем близко, Кирилл увидел в ночном кебе пару следов от трассеров, видимо, срикошетивших от асфальта и стал взглядом искать источник, до боли знакомого звука.

«ВОТ!» — Китяж увидел, как по Марата, от Павловского парка в сторону перекрёстка Меленчука, неслась машина, точнее её фары. За ней неслась другая, с пулеметом на крыше. Это Китяж определил по характерным вспышкам.

Неизвестно, долго ли длилась эта гонка, с предсказуемым итогом, если бы не дальнейшая цепь случайных событий, в корне изменившая дальнейшую жизнь нашего героя.

Тяжин понимал, что рано или поздно, но стрелку удастся попасть в водилу, или на худой конец, в колесо. Водилу же, такой исход событий не устраивал и умирать ему никак не хотелось. Повинуясь одновременно инстинкту самосохранения и здравой логике, он резко свернул с Марата в сторону крепости, дабы уйти с линии огня. Вылетел он на ту дорогу, по которой Китяж провожал Колю в его последний путь. И это была первая случайность.

Вторая случайность была ещё веселее — у стрелка заклинил пулемет. Толи он перегрелся от интенсивной стрельбы, толи перекосило патрон, но факт остается фактом — стрелок, почему-то не стрелял.

Обе машины неслись прямо на Китяжа, и Кирилл понял — снять автомат с плеча он уже не успевает…

Дальнейшие свои действия, Тяжин не смог себе, потом, объяснить, как не пытался. Он встал посреди дороги, поднял руку вверх, как регулировщик на перекрёстке, а левую поднял параллельно земле, тем самым указав водиле направление движения.

И тогда случилось ЧУДО!

Слева от Китяжа был съезд с дороги, к старой бане. Бани, как токовой уже лет тридцать, как не было. Лет пять назад. эти развалины выкупили армяне и устроили там автомастерскую.

Первая машина, повинуясь указаниям «регулировщика» притормозила и нырнула в указанном направлении. Это был новенький Порше — Кайен. Правда заднего стекла у него уже не было, зато было пару дырок от пуль на крыше и десяток на крышке багажника. «Правильно. На кузовню — к армянам.» — улыбнулся Китяж. Ехавший следом «Тигр» нырнул за Порше и тут же остановился. Порше уперся в стену старой бани и дальше ехать не представлялось возможным.

Тут-то Китяж и прыгнул в чудом уцелевшие кусты.

* * *

— Ващенко, кто это был, — Китяж прекрасно слышал голоса в «Тигре».

— Похоже, тот, Псковский, что потерялся при утренней зачистке, — Ответил тот, что торчал из люка, продолжая возится с пулеметом. Справившись наконец с чудом тульских оружейников, пулеметчик дернул затвор и прокричал в Кайен, — Заглушить двигатель и выйти из машины! Считаю до трех! Затем, открываю огонь! РАЗ!

Китяж сдернул с плечей вещмешок и вытащил из него РГО.

— ДВА!

Выдернул чеку и коротким броском направил гранату прямо в люк бронированного внедорожника.

— ТРИ! АЙ, МЛЯ!!! ГРАНАТА!!!

В бронированном тигре что-то вспыхнуло и сидевшего за пулеметом Ващенко подбросило как мячик, метра на три.

затем раздался глухой хлопок и бронированные стекла автомобиля покрылись трещинам и кровью. Вот тут-то и приземлился на крышу «тигра» безногий и, уже мертвый, Ващенко.

Китяж вышел из кустов на полусогнутых, с автоматом наизготовку. Он держал на прицеле заднюю дверь «Тигра»

на всякий случай, хоть и понимал, что вряд ли там кто-нибудь выжил. Тем не менее, приоткрыв дверь, Кирилл сунул туда сначала ствол и убедившись, что никто не шевелится распахнул дверь полностью.

— Похоже, господа, — Китяж обратился к трупам в автомобиле, — вам понадобится серьезная химчистка салона. Армяне здесь не помогут. Могу чиркнуть адресок.

Оторванные ноги Ващенко ничего не смогли ответить Тяжину. Кирилл посмотрел на переднее сидение. Только одно слово могло коротко, но ёмко описать то, что было на переднем сидении — ФАРШ. Не закрывая задней двери Китяж открыл дверь водителя и из нее вывалилась часть туловища, с головой и левой рукой. Правая рука плетью висела на баранке, сжимая ее мертвой хваткой. Повернув липкий от крови ключ зажигания, Тяжин заглушил двигатель броневика и также, наизготовку подошел к Кайену.

За рулем модного, спортивного внедорожника сидел парень, лед тридцати. Он держал руки на руле и смотрел перед собой, как будто хотел взглядом проломит стену. Рядом с ним, на пассажирском сидении, сидела молодая женщина. От страха, она закрыла лицо руками. И ещё! Она была беременна. «ЖЕНЯ!» — мелькнуло в голове Китяжа и он опустил автомат.

* * *

— Выходи, — Тяжин постучал пальцем по стеклу. Парень, продолжая сверлить глазами ненавистную стену, снял левую руку с руля и приложил к стеклу оттопыренный средний палец.

— Красноречиво! Но глупо. Мое дело предложить, — пожал плечами Китяж, — но знай, если ты хочешь выбраться из этого… Не при дамах будет сказано… Да ещё и потомство свое спасти, лучше выйти сейчас. Потом, будет поздно. — Кирилл знал, что через разбитое заднее стекло его слышно. Постояв ещё ровно десять секунд у двери Кайена, Тяжин развернулся и пошел к «Тигру», осматривать трофеи. Тогда-то, водитель Порше не выдержал и открыл дверь. Тяжин, остановился и повернулся к Кайену в пол оборота.

— У вас есть конкретное предложение? — Парень вышел из машины. Выглядел он, чуть более, чем странно, для данного пейзажа. Чуть по ниже Китяжа, стройный, в костюме от «Бриони», который подчеркивал достаточно широкие плечи. Сине-красный галстук — Пьер Карден — великолепно сочетался с голубой рубашкой. На ногах ботинки «Бранчини». Такие Тяжин заказывал себе в Италии. Обошлись они ему в семьдесят тысяч. И часы. «Вашерон Константин». Такие носит президент.

— У меня есть конкретный план и конкретное предложение, — ответил Тяжин, оценивая парня. «Одеваться он умеет. А где я его мог видеть»?

Парень подошел к Кириллу и протянул руку.

— Андрей. Андрей Новиков.

— Кирилл, — Тяжин пожал протянутую руку. — Тяжин Кирилл. А предложение моё такое. Только что, я спас вас и вашу супругу от неминуемой гибели. По сему, вы должны мне ответную услугу. Согласны?

Андрей кивнул.

— Я обещаю вам, что завтра я переправлю вас и вашу жену за приделы зоны отчуждения, о существовании которой вы, вряд ли догадываетесь. За это вы будете мне должны ещё одну услугу. Согласны?

Андрей снова кивнул.

— В таком случае первое требование: Вы и ваша жена, сутки делаете в точности то, что я вам говорю.

Андрей пожал плечами:

— Не поймите меня превратно, Кирилл… Я мужчина и я готов. Но она, — Андрей махнул рукой в сторону своей жены, — Она в положении. Капризная стала.

— Услышал, — перебил его Тяжин, — у самого жена беременная. Двойню ждем. Она сейчас в метро. В Питере, — Тяжин опять вспомнил Женечку, — Ладно, эти детали мы обсудим у меня. Главное, что я хочу услышать от вас — это принципиальное согласие… Или принципиальный отказ.

— Да, — Андрей уверенно посмотрел Китяжу в глаза и добавил, — только сразу хочу вас предупредить, Кирилл. Я — человек слова. И от вас я жду того же, а не пули в спину.

— Значит, вместе мы сварим хорошую кашу, — ответил Тяжин и сразу перешел к делу, — Итак Андрей. Задание первое — переходим на «ты».

— Отлично, — Андрей кивнул и сразу задал вопрос, — что делаем?

— Ты крови боишься?

— Да вроде — нет, — Новиков улыбнулся.

— А если крови очень много?

— Ну… Много — понятие растяжимое. Посмотреть надо.

— Тогда посмотри, — Тяжин кивнул в сторону «Тигра»

Уверенной походкой. Андрей подошел к броневику и открыл пассажирскую дверь. Тут же, его крутой костюм привел в негодность вывалившийся из машины, кровавый труп. Андрей отшатнулся от двери и слегка побледнел.

«То ли ещё будет, парень. Хотя — молодец. Держишься достойно. Где же я тебя видел?»

— На кровь можно не обращать внимания. Как на свою, так и на чужую. Дыши только ртом. Кровь имеет специфический гормон. Попадая на рецепторы в носу, он дает опьяняющий эффект. Отсюда и выражение про пьянящий запах крови. — Китяж старался отвлечь Андрея от мысли проблеваться, — Всё, отойди от двери. Главная наша задача сейчас — спрятать машины и собрать трофеи. Пошли со мной.

Китяж махнул рукой в сторону бани. Проходя мимо Кайена, Тяжин помахал сидящей в ней мене Андрея. Женщина перестала плакать и недоверчиво смотрела на Тяжина. Даже заплаканное лицо не портило её. Женщина была, действительно красива. Андрей хотел сказать ей пару слов, но Китяж поторопил его:

— Потом наговоритесь. Если военные обнаружат пропашу штурмовой группы, они накроют Павловск «Ураганом».

Зайдя с торца бани они увидели гаражные ворота с навесным замком. Ворота были вмонтированы в стену старинного здания. Китяж дернул затвор и сделал первый, за многие годы выстрел из автомата. Разбитый замок упал на землю, а в Кайене раздался женский визг.

— Давай, Андрюха! Бегом к жене, — Китяж понял — женщина подумала, что только что лишилась мужа, — Объясни ей все по быстрому. На долгие беседы времени нет. По этому «мухой», дружище.

Андрей побежал к Кайену и открыв дверь обнял жену.

Тяжин попытался открыть дверь, но она на столько заржавела, что открылась на пару сантиметров. Краем уха Кирилл слушал о чем говорят в машине.

— Убьет он нас, Андрюшенька, — причитала жена, — Ты на рожу его посмотри. Он же — Ганнибал Лектор.

— Танюша, ни чего он нам не сделает. Я его знаю. Пару недель назад пересекались — адекватный парень. Сиди здесь, я пойду ему помогу.

«А вот с этого момента поподробнее! Где это мы с тобой пересекались?» — от удивления Китяж перестал открывать дверь, — «Ладно, разберемся.»

Хлопнула дверь Кайена и через десять секунд, Андрей уже стоял перед дверью с обрезком арматуры. Китяж приготовился уходить от удара, но Андрей просунул импровизированный ломик в щель между створками и начал отжимать дверь:

— Ты не представляешь, прямо перед машиной лежала, — Андрей навалился на рычаг и дверь, с ужасным скрипом отворилась, — Грех было не взять, — тяжело дыша от проделанной работы, Андрей ухмыляясь посмотрел на Тяжина.

— Отлично, Андрей, не знаю как тебя по батюшке, — подмигнул ему в ответ Кирилл, — а теперь дуй в Кайен и попробуй здесь проехать. Я, пока открою вторую створку. И забери из машины все необходимое, — крикнул он в спину удаляющемуся Андрею.

Китяж зашел в гараж и на ощупь нашел щеколду створки. «А не плохой он парень, этот Андрей,» Китяж уперся в створку и с силой ее толкнул. Створка поддавалась с трудом. «Другой бы, на его месте попытался засадить мне этой арматуреной по башке, а этот — нет.» Китяж толкнул ещё раз. Сим-сим, явно не хотел открываться, но законов физики ещё ни кто не отменял и Китяж взял в руки арматуру, которую принёс Андрей. «А может он и не хочет меня грохнуть. Сам же слышал — он меня знает.» Пространство перед дверью осветил сват фар. Проходимость у Кайена была не плохая.

Приложив рычаг, Кирилл, наконец открыл упрямую дверь и махнул рукой.

— Заезжай!

Когда Андрей заезжал в гараж, Китяж заметил, что жены в машине уже не было.

— Ключи оставь на сидении, — сказал он Андрею, когда тот вышел из машины, — А где жену оставил?

— Вещи сторожит, — Андрей был не доволен, что Тяжин сказал ему про ключи, однако кинул их на сидение.

— От кого сторожит? — Китяж залился в хохоте, — Ближайшие живые здесь в трех километрах по прямой. А мертвым побрякушки не нужны. Ну ладно, ладно, извини… — Китяж заметил, что Андрей начал серьезно злиться.

— Да кто ты такой? — взорвался Андрей, — то ты, сама любезность, мне машину впариваешь! Да так, что закачаешься! То ты взрываешь машину со спецназом? КТО ТЫ?!?!

— Не ори, Таню напугаешь.

— ОТКУДА ТЫ ЗНАЕШЬ КАК ЕЕ ЗОВУТ!!!! ТЫ ЧТО — ГОСПОДЬ БОГ???

— Нет, — спокойно ответил Тяжин, — но у меня с ним контракт. Я уничтожаю плохих людей и спасаю хороших. — Китяж снял с плеча автомат и взяв его за цевье, сел на пол. Затем снял рюкзак и нашел сигареты. Глубоко затянувшись, он глянул на Андрея, — С тобой, я ещё не определился. Хотя, я тебя обещал вывести отсюда. И я это сделаю.

Андрей широко раскрыл глаза. У него создавалось впечатление, что ВСЁ ЭТО — просто, кошмар. Что он вот — вот проснется. Новиков сильно зажмурился и снова открыв глаза начал их тереть кулаками. Но от этого картинка не менялась. Перед ним продолжал сидеть и курить Кирилл.

— А ещё, — Китяж поймал взгляд Андрея. Он жадно смотрел на сигарету, — я умею выполнять желания. Вот хочешь выполню?

Андрей кивнул и Китяж сразу кинул ему изрядно поредевшую пачку Кэмела. Андрей тут же достал из неё сигарету, хлопнул себя по карманам и достал золотую зажигалку Дюпон.

— Как ты догадался, — жадно затянувшись спросил Андрей Кирилла, — Почти сутки не курил!!!

— Ну вот и кури. А придем ко мне, ты мне расскажешь, где это я тебе машину продавал.

— Да в Акселе, — не выдержал Андрей.

— Потом, Андрюха. Потом, — Китяж сделал вид, что ему совсем это не интересно, — Давай, докуривай и будем с «Тигром» разбираться. И по живее. Меня уже сын с горячим ужином заждался.

Услышав про горячий ужин, Андрей выронил сигарету изо рта:

— А может ты, действительно, БОГ?

— Скорее наоборот, просто я обучен выживать в любых условиях, — Китяж улыбнулся, встал с пола и пошел к выходу. В воротах он обернулся к Андрею и добавил, — И то, что все люди привыкли называть Адом, я называю ДОМОМ.

* * *

— Так, Андрюха, Берем только самое необходимое, — Китяж подошел к задней двери «Тигра» и спросил у Андрея, — Что самое необходимое в теперешнем мире?

— Курево и жрачка, — после беседы в гараже, Андрей полностью доверял Китяжу, поэтому позволил себе пошутить.

— Соображаешь, — усмехнулся Китяж, оценив шутку, — А где мы здесь это можем раздобыть? — и не дождавшись ответа Андрея, сразу же продолжил, — Прааавильно! В вещмешках! — Китяж открыл багажник броневика. — Вообще в вещмешках много нужной дребедени, патроны, аптечки и, само собой, курево и хавчик. — Кирилл извлек из багажника три вещмешка, саперную лопатку и канистру бензина, — Все это нести тебе, Справишься?

— Да здесь нести нечего, — ответил Андрей, — Я ещё и автоматы прихвачу.

— Смотри, — Китяж одобрительно посмотрел на Андрея, — Тогда я сниму «Утес». И заберу «Мухи». Да, Андрей, — Китяж глянул на Новикова и задал вопрос, который ошарашил своей простотой Андрея, — Ты с минами знаком?

— Откуда? — Андрей округлил глаза и пожал плечами.

— ОК. Тогда я сам. Вытаскивай пока «Мухи». Я посмотрю, что есть в салоне. Потом загоню эту колымагу к Кайену. Благо, армяне приготовили нам с тобой ТАКИЕ площади.

Сначала надо было снять «Утес». Задача не сложная, если бы не скользкая кровь, вытекшая из тела Ващенко на крыше. Сначала Китяж забрался на капот, с него на крышу. Столкнув безногое тело, он принялся за пулемет, который он разрядил и снял с турели за полминуты.

— Андрюха, прими «красавчика», — Китяж взялся за ствол и начал спускать Новикову тяжелый пулемет, — Только осторожно, дружище, он весит двадцать пять кило. Травмы на производстве нам не нужны.

Андрей не ожидал, такой тяжести, и по началу даже чуть не уронил большую железяку, однако ему не хотелось ударить перед Тяжиным лицом в грязь, и на ногах он устоял. Он даже попытался изобразить Рембо и взять пулемет наизготовку.

— Даже не думай, — Машина не предназначена для стрельбы с рук. Тяжин снял демпферный станок., — Это на много легче, понесёшь ещё и её, — Кирилл спрыгнул на землю. Дальше салон.

Из него Тяжин достал длинный, тяжелый фонарь, два забрызганных мозгами футляра с французскими тепловизорами «Катрин-ФС», три кровавых автомата, три портативные рации и две снаряженные коробки к «Утесу».

«Как я все это попру?» думал Китяж, но оставлять все найденное не хотелось, поэтому, Тяжин начал выгружать трофеи из машины. Такой объем его немного расстраивал. Просто он не знал что приготовила ему судьба.

Выгрузив боеприпас, Тяжин пошел осматривать тела на передних сидениях. Кусок водилы не представлял ни какого интереса, и Кирилл на нем не задержался. А вот тело выпавшее с пассажирского сидения, при детальном осмотре, пробудило в Китеже море восторга. На поясе, в кобуре лежал новенький АПБ — бесшумный пистолет, сделанный на базе известного автоматического пистолета Стечкина. Там же обнаружились и две снаряженные обоймы. Китяж быстро сдернул с трупа портупею и напялил ее прямо поверх ОЗК. Далее, с торпеды был снят электронный планшет, который перекочевал на свежее спиз… найденную портупею.

— Все. Баста, какрпузики, закругляемся, — Китяж вытолкнул из машины останки водилы, уселся на пропитавшееся кровью кресло и заведя машину заехал в гараж.

Заглушив двигатель и оставив ключи в замке, Кирилл вышел из гаража и закрыл ворота. Затем сбегал к Андрею. Взял вещмешок и фонарь. И сказал:

— Пошли со мной, подсветишь.

Подойдя к воротам, Тяжин положил вещмешок на землю и начал его распаковывать. Он уже знал, что там находится, а вот для Андрея это было в новинку и он с интересом наблюдал за Китяжем.

Кирилл достал маленький зеленый чемоданчик и отщёлкнув у него ножки поставил его у железной коробки ворот. прямо у приваренной петли.

— Это — противопехотная мина МОН-50. Ставится так, — Китяж установил мину под углом сорок пять градусов к стене, надписью «К противнику» в сторону дорожки, по которой они пришли, — Это обрывной взрыватель МВЭ -72, — Китяж показал Андрею что-то напоминающее короткую железную авторучку, — Вкручивается в это гнездо, — ткнул пальцем Кирилл и вкрутил «ручку» в «дырку», — Дальше. натягиваем проволоку и вяжем ее, в натяг, вон к тому торчащему корню, — Тяжин дал Андрею проволоку, — Давай, вяжи, Только натягивай осторожно и внимательно слушай.

Андрей подошел к вывороченному на половину клену, присел на корточки и начал натягивать проволоку, как вдруг услышал в мине щелчок.

— Отлично! Взвел, теперь привязывай, — Кирилл проводил урок минно-взрывного дела для человека. который к этому делу ни когда не имел отношения, — Нет, Андрей, пониже, на уровне голени. По крепче.

— Так? — Уточнил Андрей примеряясь к корню.

— Отлично! Ты прирожденный диверсант, — Кирилл искренне похвалил своего нового спутника, — А теперь осторожно иди сюда, только проволоку не задень.

Светя себе под ноги, Андрей подошел к Китяжу:

— Что дальше?

— А дальше аккуратно вынь чеку и валим отсюда.

Андрей вытащил чеку и во взрывателе что-то щёлкнуло. Тяжин осмотрел мину, прикрыл ее обрывком газеты и они с Андреем пошли к куче вещей, которые им предстояло перенести в подвал.

Все это время Татьяна сидела на спортивной сумке с вещами и Тяжин, наконец смог рассмотреть ее, как следует. Одета она была в свободное платье, которое подчеркивало ее округлый животик, в котором уже билось сердце нового человечка. В руках она теребила дамскую сумочку и тихонько раскачиваясь, смотрела вникуда. Создавалось впечатление, что она находится в трансе от происходящего.

— Скажите, Татьяна, — Китяж обратился к напуганной женщине, — вы сможете понести эту сумку?

Услышав свое имя, Таня вздрогнула и посмотрела на Китяжа:

— Я… Я не знаю. Я попробую…

— Так, Татьяна. Послушайте меня, — Тяжин сел перед ней на корточки, как обычно садился перед Данилкой, чтобы объяснить ему что-то очень важное. Он знал один секрет — чтобы твой собеседник запомнил твои слова, ваши глаза должны быть на одном уровне, — Я такой же спасшийся человек, как и вы. Просто я обладаю навыками выживания в экстремальных ситуациях. Сейчас мы идем в место, где относительно безопасно. Там нас ждет горячий ужин, который мой сын, уже минут двадцать как, разогрел. Там вы выспитесь на мягком диване. — Тяжин умел убеждать людей словами, по этому и продавал дорогие автомобили, а не корейский ширпотреб. Но сейчас, он использовал самые скрытые резервы своего дара убеждения. Ему очень хотелось спасти эту милую семью. Хотя бы по тому, что он надеялся на то, что с его Женечкой поступят так же. Ей обязательно помогут. Там. В метро.

— Поверьте мне, послезавтра вы будете вспоминать все произошедшее с вами, как страшный сон. А теперь нам всем нужно идти. Вы готовы?

Таня попыталась улыбнуться и закивала головой:

— Да, Кирилл, — милым голоском ответила она, — Я готова. — И встав с сумки, госпожа Новикова накинула ее на плечо.

Быстро побросав в вещмешки все, что было Китяж с Андреем переглянулись. Перед ними стояли ЧЕТЫРЕ (один Тяжина) Вещмешка заполненные под завязку. На них лежали две тубы РПГ-18 «Муха» три автомата, а рядом двадцати пяти килограммовый «Утес» и струбцины крепления демпферного станка к пулемету. Двадцати литровая канистра, сиротливо стояла в стороне

— И как мы это потащим? — Андрей ждал здравого ответа, но Китяж выдал:

— Как? Весело! С песнями и плясками. Разделим все пополам, только мне немного больше.

— Нет, — возразил Андрей, — Так нельзя. Надо разделить поровну.

— Нет, можно, — отрезал Тяжин, — Я жадина, поэтому понесу больше.

Одев один рюкзак на спину, а второй спереди, на живот, Кирилл стал похож на беременного десантника.

За тем закинул на плечо трофейный автомат, а свой повесил на шею и положил на рюкзак спереди. Туда же пристроился и гранатомет.

— А теперь, Андрюха Твоя задача, положить мне на плечи «утес».

Андрей был реально удивлен грузоподъёмностью Китяжа. Водрузив ему на плечи пулемет, недавний водитель Порше прикинул, что сейчас этот человек несёт на себе более ста килограмм веса.

— Не стоять, господин Новиков, засосет, — отвлек Андрея от подсчетов Китяж, — Давай, одевай все по моей схеме. Станок по легче, так что взвалишь его на плечи сам. А вот, канистру придется оставить, ну ничего. Завтра заберем.

Через минуту Андрей был готов. Встав, он понял все преимущества такого способа переноски. Вещи были почти идеально развешаны. Главное теперь, было не потерять равновесие.

— Все готовы? — Китяж оглядел своих новых товарищей. Товарищи закивали головой, — Тогда последняя вводная. Первая, для тебя, Андрюха. Идем без перекуров. Темп движения ровный. Держи равновесие. Дыши ровно. Три шага — три вдоха носом, Три шага — три выдоха ртом.

Вторая вводная вам Татьяна…

— Можно, просто — Таня, и на ты…

— Отлично, так вот, Таня, но дороге нам попадутся два трупа. Хотя трупами тебя уже не удивишь, я должен тебя об этом предупредить. Идешь за нами, стараешься смотреть под ноги. Там много битого кирпича и прочего мусора. Все, господа. Вопросы есть?

— Есть, — ответил Андрей, — Кирилл, а куда мы идем?

Тяжин загадочно улыбнулся и сказал:

— Есть у меня один могильничек…

* * *

Через пятнадцать минут они были у подвала. Дошли как по проспекту, быстро и ровно. Только один раз Татьяна ойкнула, когда увидела Колин труп. Точнее огромное темное пятно на белом халате. Больше происшествий не было.

— Все. Разгружаемся, — выдохнул Тяжин, — Андрюха, помоги снять железо.

Андрей скинул с себя станок, оружие и оба рюкзака.

— Давай, на раз-два.

— Три! — Тяжин сдвинул на Андрея пулемет, и тот под своим весом съехал с рюкзака, прямо Новикову в руки, — Епрст, Андрюха, ну ты даешь. Говорю, снимай, значит снимай.

— Ну, ладно. Понял все. — Андрюха въехал, что Тяжин устал, — Давай стволы.

Разгрузившись Китяж полез в подвал, сказав гостям шепотом:

— Я сейчас. Андрей, дай фонарь и автомат.

Андрей передал Тяжину вещи, и тот исчез в обломках.

Подойдя к двери Кирилл постучал, как и договаривались с Даней. Но за дверью была тишина. Тяжин постучал ещё раз и заглянул в пулевое оставленное десантниками в двери. В «холодильнике» горела свеча, но ни каких движений не было. Тяжин сложил губы трубочкой и приложив к отверстию, крикнул:

— Даня!

В подвале была тишина. И это уже начинало тревожить Тяжина. Он решил вылезти к гостям.

Когда из обломков показалась голова Кирилла, Татьяна облегченно вздохнула, а Андрей спросил:

— Ну как?

— Как дурак. — Китяж сплюнул и достал сигареты, — Дверь закрыта изнутри, свечка горит а его нет.

Андрей взял у Кирилла сигарету и тоже закурил.

— А может он спит? — вдруг сказала Татьяна, — Он же ребёнок. Замаялся поди.

— А это мысль! — Тяжин выкинул окурок и начал разбирать вещмешок. Найдя футляр с тепловизором он снова нырнул под обломки. В два прыжка он пролетел лестницу и оказался у двери, раскрыл футляр и достал прибор, похожий на большой бинокль, только не с двумя окулярами а одним большим обтюратором, который прикладывался к верхней половине лица. Включив прибор, Кирилл начал смотреть сквозь стену. За стеной, в раздевалке со шкафчиками, желтыми пятками, неспешно прогуливались две крысы. Тяжин повернул голову левее — пустая комната с кучей хлама тепла не подавала. Ещё левее. «ВОТ! Точно, спит! Вот оболтус!» Кирилл рассматривал как его сын мирно спит на остатке дивана, а рядом, ярко красным пятном горит свечка.

— Точно спит! — Услышали Новиковы из под обломков, — Даня! Даня вставай! Нет, не слышит. Ща я его разбужу. Под развалинами лязгнул затвор.

Кирилл перевел автомат в режим одиночного огня и направил его в кучу мусора, лежащего в углу лестницы. Левой рукой он держал у лица прибор, наблюдая за сыном, а указательный палец правой руки плавно нажал спусковой крючок.

От неожиданного выстрела, Данила вскочил как ужаленный. И тут Тяжин громко, но как условился с сыном постучал в дверь.

— Боец Тяжин, Подъем! — Крикнул сквозь дверь Китяж, — Боевая тревога.

Данила подбежал к двери и быстро начал вытаскивать арматуру. Открыв дверь он тут же бросился на шею отцу и крепко его обнял:

— Папочка, я так за тебя переживал, — Данилка сильно сжимал шею отца, — Тут опять стрельба была, — затараторил сын, — пулемет совсем рядом стрелял, потом взорвалось что-то, а потом…

— Так! Спокойно. — Кирилл поставил сына на землю, — Я не один. У нас гости. Люди хорошие, по этому веди себя прилично. Ужин готов?

— Ой, — Данька понял, что он все проспал и побежал в «холодильник»

— Отставить! — скомандовал сыну Китяж. — Стой здесь и встречай гостей. — и оставив сына у лестницы пошел по лестнице наверх.

Вскоре на лестнице появилась Татьяна.

— Мамочка, — закричал Данила, увидев в темноте беременную женщину и бросился к ней. Но остановился на полпути и поняв что обознался, опустил голову и тихонько заплакал. Татьяна подошла к нему и погладив по голове обняла совсем чужого, для нее ребёнка, а он уткнувшись ей в грудь зарыдал уже в полный голос.

— Так, боец, — Тяжин тащил в подвал в подвал рюкзак и три автомата, — ты чего это расклеился? А ну, проводи тетю Таню в свои апартаменты!

Данила моментально перестал реветь. Шмыгнув носом он, сбиваясь на всхлипы, сказал:

— Пойдемте, тетя Таня, — Данила взял госпожу Новикову за руку и повел в «холодильник», — Правда тут нет телевизора и компьютера, но в целом — жить можно.

«Какой же ты стал у меня взрослый» отметил Кирилл идя за ними в уже обжитую комнату. Скину в рюкзак и поставив оружие в угол, он сразу же ушел за второй партией, а потом и за третьей. Третий раз он пришел уже с Андреем На спине у каждого было по вещмешку, а в руках они несли пулемет и демпферный станок.

— Стоп, — скомандовал Кирилл, — ставим.

Они опустили пулемет на пол.

— Пошли, скинем мешки.

От принесённых трофеев, в холодильнике становилось тесновато. «Надо бы переложить все в „Золотую Кладовую“, а то не протолкнуться» подумал Тяжин глядя на кучу вещмешков и оружия.

— Пулемет к элеватору, — скомандовал Кирилл, — завтра установим его так, что коридор будет простреливаться полностью. Данила! Что с ужином?

— Сейчас сообразим, пап! — ответил Даня и взялся за консервы, но отец ответил:

— Отставить. Я сам все сделаю.

Оттащив «Утес» к элеватору Китяж и Андрей вернулись к холодильнику.

Татьяна сидела на стуле, который Данила услужливо принёс ей из пустой подсобки и пустым, отрешенным взглядом разглядывала трещинки на белом кафеле стены.

— Тяжело ей, — сказал Андрей Кириллу в полголоса, — обычно она веселая такая… Жизнерадостная…

— А кому сейчас легко? — ответил Китяж, — только тем, кто уже помер. А жизни будем радоваться, когда на той стороне водочки с тобой выпьем, за здоровье дитя твоего.

Кирилл взялся за ужин. Он не стал доставать паёк и рюкзаков. Взяв два обеда автономного подогрева от сломал в них инициаторы и обеды разогрелись в течении минуты. Кирилл вскрыл крышку одного из них и по подвалу потянуло аромат жареной свининки с лучком и пюрешечкой. От запаха еды, у Андрея завыло в желудке, да так, что Данила и Кирилл, посмотрев на него, улыбнулись. Тяжин подошел к Татьяне и присев перед ней на корточки, протянул ей обед:

— Танюша, — Кирилл старался говорить как можно мягче, — надо покушать. Это надо не только тебе. Малышу твоему надо, — отстегнув от упаковки обеда вилку, он вложил ее в Танину руку, — давай покушаем, — он вспомнил, как Женечка была беременная Данилкой и у нее был жуткий токсикоз. Кирилл тогда упрашивал жену поесть.

Татьяна взяла вилку и горячий ланч-бокс с обедом. Тепло прошло по ее ладоням и Татьяна начала «оживать». А через полминуты уже уминала обед, за обе щеки.

Второй обед ушел Даньке.

— А мы? — удивленно спросил Андрей.

— А мы — по старинке, — ответил Тяжин и вышел из «холодильника». Вернулся он с двумя кирпичами, которые положил на пол. плашмя. Между кирпичами он положил две таблетки сухого горючего и поджег их зажигалкой. вскрыв две банки солдатской каши он поставил их на кирпичи, прямо над огнем.

— Диверсант, вооруженный сухим пайком, практически бессмертен, — процитировал Китяж какого-то писателя и. по совместительству, предателя родины. Андрей взял, за открытую крышку, банку с кашей и начал ее есть, экспроприированным у мертвого военного, штык — ножом.

— Ты бы, не торопился так? — удивился проворству Андрея Кирилл.

— Ты бы, не поел сутки, — запихивая в рот перловку с мясом, парировал Андрей, — я бы на тебя посмотрел.

— Как знаешь, — многозначительно сказал Китяж и достал полбутылки прозрачной жидкости, — а закусывать ты чем собираешься?

Нож с кашей остановился на полпути к рту Андрея:

— Это то, о чем я думаю?

Китяж неопределенно пожал плечами и улыбнулся:

— А откуда я знаю, о чем ты думаешь?

— Кирюха, йопона мама, что ж ты молчал, — смена настроения Андрея даже немного озадачивала Китяжа.

— Подожди дружище, — Тяжин достал из кармана аптечку и вытащил из нее малиновый пенал, — Это — цистамин — неплохой радиопротектор, выводит из организма радионуклиды, — Тяжин протянул пенал Андрею, — Две съешь сам. Две дай жене. Не волнуйся, — предугадал он возражение Андрея, — беременным можно.

Андрей немедленно проглотил две пилюли и подошел к Татьяне. Та немедленно приняла лекарство, закусив его остатками пюре.

— Кирилл, — Татьяна начала осваиваться, — а есть что-нибудь попить?

— С водой у нас напряг, — Китяж встал и поднёс Татьяне банку с водой, — это — вся. По этому прошу с ней по экономнее. Только для питья.

Татьяна плеснула в кружку воды и посмотрела на Данилу, который доел ужин и укладывался на остатки дивана. Китяж поймал ее взгляд, встал и пошел в коридор за диваньей спинкой.

— Вот ваша постель, мэм, — Китяж пытался. хот как-то развеселить несчастную женщину, на которую свалилось столько испытаний, — давай, Таня, ложись рядом с Данькой, — Тяжин положил половинку дивана в плотную к той, на которой спал его сын, — а мы. с Андрюхой пойдем в соседнюю подсобку. Нам ещё о многом надо поговорить. Тяжин встал, взял тару для пития, выпивку с закусоном и вышел в коридор.

— Ложись, Танюшонок, ложись спать, девочка моя, — Андрей погладил по голове, севшую на спинку дивана жену, затем поцеловал ее пошел за Кириллом. В дверном проёме он остановился и добавил:

— Все будет хорошо. Завтра будем на месте.

Татьяна задула свечу, легла на бок и укрывшись фуфайкой, закрыла глаза и мгновенно заснула.

Зайдя в подсобку, Андрей увидел Кирилла, который сидел на полу, и облокотившись спиной на стену, курил. Новиков сел рядом с ним, и тоже достал сигарету.

— А теперь, Андрюха, расскажи мне, куда ты пытаешься отсюда свалить и откуда ты меня знаешь?

* * *

После двух по пятьдесят, беседа идет на много лучше. Проверено годами. Поэтому Кирилл с Андреем грохнули, сразу по сто. Андрюха прокашлялся и начал:

— Я работаю, точнее, работал исполнительным директором салона «Порше», на Энергетиков, — глубоко затянувшись сигаретой, Андрей закрыл глаза и откинул голову к стене, — Две недели назад я приезжал в «Алекс». Присматривал себе начальника отдела продаж. Там мы с тобой и пересеклись.

— Да, — смотря в пустоту прокомментировал в ответ Тяжин, — автомир Питера очень тесен, коллега. А как спаслись? Да ещё и на машине?

— Во Всеволожск к друзьям поехали. Там у них частный дом. Пацаны забухали, а мы с Танюшкой на озеро поехали. Там ещё километров пятнадцать. А потом… — было видно, что Андрею тяжело говорить, — Короче, уже уезжать с озера собирались. В машине уже сидели когда долбануло. Накрыло тучей песка и пыли, ветками всю машину побило. А когда пыль села, мы и ломанулись во Всеволожск. А там…

— Между первой и второй, наливай ещё одну, — перебил его Китяж и разлил ещё. — Давай Андрюха. За то, что мы живы.

Чокнувшись кружками и выпив Андрей продолжил:

— А там — Жопа. От частных домиков одни фундаменты, Все кругом горит, пепел хлопьями, народ стонет… Ужас, короче, встали мы в частном секторе. В машине переночевали. А утром…

— Надо было тебе назад. Из города валить. Подальше…

— Кто же знал, что эти суки к утру заявятся и такую бойню устроят!!! — Андрей сорвался на крик.

— Тише, жену разбудишь, дальше то что было?

— Да ничего! — Андрей прикурил ещё одну, — дунул на шестой передаче к кольцевой. С горем пополам добрался до Мурманки. Там свалка из битых машин, деревьев и прочей хрени. Полями добрался до кольцевой и в сторону вантового. От Мурманки до Вантового пробирался часа два. А потом, задним ходом выбирался. Внутренний Вантовый рухнул. Наружный держится на трех канатах. Опасно, конечно было, но ни чего — проскочил ходом. И ты представляешь, — Андрей толкнул Кирилла в плечо и посмотрел на него диким взглядом, как будто заново проживал этот момент, — Он, гад, начал сыпаться прямо подо мной!!! Благо пот капотом четыреста коней. Как дал на педаль. В общем, на правый берег теперь не проехать. Дальше до Московского тракта без приключений. Да и по московской трассе без приключений. Так, препятствия объехать, ну и прочая шляпа. Мост, через московскую славянку живой. Только говна на нем много. Короче, до Ижоры доехал а там на мосту Четыре «Тигра». И главное, сволочи, даже рукой не помахали. Как дали из четырех стволов, ну я на Пушкин и повернул. Один за мной. Вот сюда и добрались.

— Печальная история, — Китяж тоже прикурил вторую и разлил остатки спирта по кружкам. — А ехал то куда?

— Да тут — рядом. Километров десять. У меня бабуля в Покровке живет.

— О как! — «на ловца и зверь бежит!» подумал Китяж, — Так мы с тобой не только коллеги. но и земляки. У меня там тесть с тёщей. Восьмой дом.

Андрей удивленно посмотрел на Кирилла.

— Ну сайдингом обшитый, как пруд слева проехал, второй дом. — Тяжин вбивал Андрею в голову эту информацию заранее. Чтобы отложилось.

— Да уж, — Новиков был удивлен данной новостью, — действительно, как тесен мир.

— Ладно коллега. По последней и спать. Завтра предстоит тяжелый день, — резюмировал Тяжин, — давай за… За тех, кто уже никогда не сможет с нами выпить…

И каждый подумал о своем. Подумал и выпил.

— Ты, Андрюха, давай… К жене иди. А я здесь покимарю, — Тяжин растянул ОЗК на полу и накрывшись фуфайкой, спросил у выходящего из подсобки Андрея, — Ты стрелять-то умеешь?

— Надо будет, научусь, — ответил изрядно датый Новиков.

— Поздно учиться, дружище, — зевая сказал Китяж, — уметь надо уже завтра.

И вырубился.

Глава 4

29 февраля -1 марта

2000года

20 км. от г. Грозный СКВО.

Вначале был звон. Как будто, на дне самого глубокого в мире колодца ударили в набатный колокол. Затем, звук стал переходить на свист. Причем переход этот был очень быстрым. И глухой, далекий голос. Как из бочки:

— Китяж, соберись! — А потом в самое ухо, — Китяж! Моп твою ять!!!

Затем, господь дал и изображение. С начала туманное, но, довольно быстро, фокус он поймал. Однако изображение начало двоиться.

— Ну, что, Кирюха, очухался? Один — Ноль! — Два Бузони стояли перед ним и, даже, немного нависали. Сам Китяж, сидел на земле, прислонившись к дереву спиной. «Бузони открыл счет, — подумал Кирилл, — что ж. посмотрим, в чью пользу он будет к концу рейда.» В рейдах, с Серёгой, они играли в чрезвычайно увлекательную игру, название которой: «Кто чью задницу больше из задницы вытащит» или «Двойная жопа». По русский это означало — кто кого спасет. И счет уже не в пользу Китяжа.

Два Бузони уже почти слились в одного, как вдруг, время резко замедлило свой ход. Такое с Китяжем бывало и раньше, но очень, очень редко. И когда такое случалось, все чувства, все ощущения, все движения Кирилла, становились острее опасной бритвы. Вот и сейчас, перед ним застыла улыбающаяся физиономия его старинного наблюдателя, который протянул ему руку, чтобы помочь подняться с земли. А за его огромной спецназовской спиной, начал расцветать миллионами огненных оттенков, взрывающийся вертолет.

А время, между тем, практически остановилось и Кирилл увидел, как его старинному приятелю, прямо в его бритый затылок, летит титановая, турбинная лопатка, из двигателя взорвавшегося вертолета. И времени на раздумье у Тяжина больше не оставалось. Очень медленно, разведчик оторвал от земли, налитую свинцом, ногу и подсек под колено своего боевого товарища, и просто хорошего друга, Серёгу Жуковского, и время снова обрело свою прежнюю скорость.

Не поняв, что произошло, Серёга плюхнулся на землю, а в следующий миг, обоих разведчиков накрыла ударная. Встряхнув головой, прапорщик уставился на Китяжа:

— Ты, что, старлей! Совсем оху… — но договорить ему помешало взорвавшееся топливо в насосах вертолета.

Тяжин многозначительно поднял палец вверх и спокойно, без лишнего шума ответил, не на шутку заведённому прапорщику:

— Один-Один.

Бузони встал с земли и отряхиваясь, увидел то, на что пальцем показывал Китяж. Прямо на уровне глаз прапорщика, из дерева торчала острая, титановая лопатка. Мгновенно просчитав альтернативный сценарий развития событий и, представив эту железяку, торчащей из своего затылка Серёга охотно закивал головой:

— Да, Кирюха, согласен, — и снова протянул руку Китяжу, — Все, дружище. Валим отсюда, — Бузони надел на голову гарнитуру рации, — И связь накинь. Канал 32Н.

* * *

Спустившись по склону двести метров, Китяж и Бузони встретились с остальными. Аббат бинтовал второго пилота, а капитан прикидывал маршрут по планшетке. В двух километрах от них, шел бой. Штурмовавшие высоту 776 духи, видели как падала их «мясорубка» и сто пудово, кинули на их поиски, минимум пол сотни бойцов. И не нужно было тешить себя иллюзиями, что духи, увидев взрыв, развернутся и пойдут в свои аулы, гонять чаи. Нет. Они придут и посмотрят, чем ещё можно тут поживиться. И в планы разведгруппы капитана Городцова, такая встреча ни как не вписывалась.

«Раз уж все заняты, — решил Тяжин, — пойду — осмотрюсь». Полноту боя за 776-ую закрывали деревья, однако, посмотреть в оптику было на что.

— Работаем, Бузони, — скомандовал Китяж своему наблюдателю.

— Отставить, — Гангрена, сверившись с картой, отдавал новый приказ, — Дистанция, выше предельной. Работать могу только я. С фашистским карамультуком. А начать работать здесь — поставить под угрозу выполнение задачи штаба. Аббат, как Строганов?

— Нормально, капитан. Сломаны два ребра. Тупая травма головы, — Аббат был знаком с азами военно-полевой хирургии, — Две минуты и будет как новенький.

— Добро! — резюмировал Гангрена, — Китяж, Бузони, в охранение. Посмотрите, что — как. Только без шума. Работать по обстоятельствам.

— Есть, — Китяж жестом позвал наблюдателя, — Так. Серёга, работаешь вон от того камушка, — Кирилл показал точку рукой, — плюс — минус двадцать. Сектор 8/12. Я крою 11/3, — Китяж вскинул ВСС, чтобы глянуть на свой сектор, — На восток. От сосны — минус двадцать. Сектор 11/12 перекрываем аккуратно.

— Принял, — сухо ответил Бузони, уже через рацию и скрылся в темноте.

Китяж побежал к своему рубежу. Не дойдя тридцать метров до точки, Кирилл лег на живот и начал осматриваться в прицел. Внизу, у небольшого обрыва, на котором стояла указанная им сосна, движения не было. Пока не было. Дальше ползком. В ухе зашипел голос Серёги:

— Здесь Бузони. Китяж ответь.

— На приеме Китяж, — зажав тангенту на шее, откликнулся Тяжин.

— Я на точке. Как сам?

— У меня — Красота, — перебираясь под торчащие из обрыва корни. В них Кирилл и планировал устроить себе огневую точку, — Птички. Цветочки. Мадам Козявкина в летних турнюрах. Как сам?

— Ш-ш. У меня — веселее, — Бузони говорил тихо, почти шепотом, — Четыре «окурка». Дистанция — триста. Движутся по тропе, в твоем направлении. Прошли десятый сектор. Беру замыкающего на одиннадцать.

— Принял, — ответил напарнику Кирилл и пристроил на корень сосны ВСС, подложив под ствол перчатку, — Работа по точке 11. Работаю головного. Дальше — по обстоятельствам, — и зарывшись, по глубже, в корни, начал выцеливать тропу. В новенький, прекрасно отрегулированный Фашистом «ночник», тропу было видно — как на ладони.

— Ш-ш. Здесь Бузони. Встречай гостей.

— Здесь Китяж. Головного встречаю, — ответил Кирилл, потому что, как только Серёга вышел на связь, между кустов замаячила голова первого бандита. А за ним сразу — вторая. Время снова начало замедлять свой ход, но не так сильно, как возле вертушки. Нет. Просто создавалось впечатление, что Кирилла погрузили в какую-то кисельную субстанцию. Сейчас он делал свою работу и его движения были плавны и точны. Медленно головы бандитов начали пересекать направление полета смертоносного железа. Китяж, даже усмехнулся — это напомнило ему солнечное затмение. Две головы и одна пуля. И все это на одной линии.

— Огонь, — тихо сказал Тяжин, — и дозвуковая, тяжеленная пуля, подталкиваемая в стволе пороховыми газами, начала свое смертоносное движение на встречу с целью. Преодолев три с лишним сотни метров, она попала первому бандиту в глаз. Но останавливаться на достигнутом, она не собиралась. Оставив в основании черепа, уже мертвого, но, пока не знающего об этом, духа, выходное отверстие, размером с кулак, она резво просадила гортань второму и успокоилась лишь тогда, когда, уткнувшись в позвоночник, сломала ему шейные позвонки.

— Ш-ш. Мля, Китяж. Ну, ты даешь! — Бузони видел подобные фокуса в исполнении Китяжа и раньше. Но каждый раз, они вызывали в нем ликование.

— Ш-ш. Не засорять эфир, — в разговор вклинился Гангрена, — Что за восторги?

— Ш-ш. Здесь Бузони. Минус два.

— Здесь Китяж, — Кирилл докладывал, продолжая наблюдать в ПН, за тропинкой. Минус два в одном. «Видал-Сассун».

— Ш-ш. Да ещё какой! — восторженно добавил Бузони.

— Ш-ш. Принял, — Гангрена явно был скуп на похвалу, — Уходим с точки через пять минут. Конец связи.

«Выдвигаемся. Это — хорошо, — прикидывал в уме Китяж, — Сто пудов — четыре духа, всего лишь авангард. Разведка. А, вот, когда подойдут остальные… Вот тут — держись, Кирюха. Веселье — как в Конотопском парке, только тут морды бить не будут…»

— Я Китяж. Бузони, прикрой, — Тяжин вылез из под корней и по, почти, отвесной стене, стал спускаться на тропинку. Спуститься ему, предстояло, не много. Около десяти метров. Развернувшись лицом к отвесной стене, Кирилл уперся ногами в скальный уступ. Держась за корень сосны левой рукой, правой он закинул за спину ВСС и начал спуск. Если — бы курсантом, Кириллу сказали, что он будет служить в горах, то он — бы просто ухмыльнулся и послал — бы такого пророка в пешее, эротическое путешествие. «Умный в гору не пойдет,» — отшучивался он на занятиях по скалолазанию.

Но сейчас, у Китяжа не было выхода. Он понимал — за ними придут. И придут — как надо. По взрослому. Поэтому, хотелось оставить гостям сюрпризов.

Кое как спустившись, Кирилл бросился к свеженькой мертвечине, лежащей у кустов, посреди тропы. Триста метров, для полностью экипированного разведчика — дистанция пустяковая. Среди ночи, в горах, зимой? Да как два пальца!

— Ш-ш. Здесь Бузони, — давясь от хохота отчеканил Серёга, — Вижу спортсмена — любителя. Похоже, парень выбрал для вечерней пробежки не самое подходящее место и время. Надо бы ему колено прострелить, а то он так до Ханкалы добежит.

— Смотри свой сектор, прапорщик! — иногда, Серёгины шутки доставали и Китяжа, — Ты зачем там сидишь? Чтобы посмотреть на то, как я на, пропущенных тобой, чертей выскочил?

— Ш-ш. Кончай базар, — Тяжину оставалось добежать до духовских тел пять шагов, когда Гангрена вышел в эфир, — Возврат на точку. Срочно.

— Здесь Китяж. Тридцать секунд и…

— Ш-ш. Отставить! Бегом на точку, старлей! — повторил приказ капитан, но Кирилл уже снял с разгрузки у духа старенькую Ф-1 и, выдернув чеку, приподнял тело и подсунул под него гранату, прижал его весом спусковую скобу.

— Есть. Бузони прикрывай, — прошептал в гарнитуру рации Тяжин и полез на отвесную стенку. А погода разгулялась. Из облаков, высунула свою бесстыжую рожу, луна и осветила, до сих пор, сумеречную тропинку.

* * *

И, ведь, почти залез! Китяжу осталось преодолеть, каких то два с половиной метра, когда внизу, на тропке, послышались голоса.

— Ш-ш. Замри Китяж, — в голосе Бузони пропали нотки сарказма. Он говорил чётко, спокойно и очень тихо, — У тебя гости. Держись крепко, дружище. Прикрываю.

Из-за изгиба скалы, на вершине которой, у камушка, обосновался Бузони, вышли огромные тени. И теней было так много, что Тяжин понял — ВСЁ! Тени и их обладатели довольно быстро приближались к «месту встречи». И отменить эту встречу было невозможно. Они двигались настолько быстро, что было ясно — ходят они по этой тропе постоянно. Здесь они были, как у себя дома. Хотя, по большому счету, это, и вправду был ИХ дом.

Впервые, за годы своей недолгой службы, Кирилл ощутил на себе дыхание смерти. И она подходила всё ближе и ближе, к нему. Вместе с этими, бородатыми дядьками с автоматами и шайтан — трубами. Но Тяжин, почему-то не боялся смерти. Нет. Когда регулярно отнимаешь чью-то жизнь, невольно свыкаешься с мыслью, что рано, или поздно, кто-нибудь придёт и за твоей жизнью. И все-таки, умирать в 23 года не хочется никому. Кириллу, точно не хотелось. «Но, если смерти не избежать, то постараемся продать свою жизнь подороже,» — и вжавшись в скалу, вцепившись в нее зубами, Кирилл, с трудом, оторвал правую руку от спасительного уступа и тихонько сдернул РГО с разгрузки. Чека осталась болтаться на разгрузке. Кирилл ждал. Ждал своего славного финала. И стоило ему позволить себе, хотя бы одно, неловкое движение — финал был бы ясен. Но Кирилл сросся со скалой. Он стал с ней единым — целым.

Духи заметили тела своих разведчиков метров за десять и, сразу, с шумом кинулись к ним. «Как только начнут поднимать „сюрприз“, отпускай гранату», подумал Китяж, но в этот момент, ему на голову свалилось, что-то мягкое, как змея. Медленно оторвав от скалы, прижатую к ней голову, Тяжин увидел, перед своими глазами, веревку, с петлей на конце. «Бузони», мелькнуло в его голове и Кирилл, моментально, сунул руку в петлю и дернул за неё. В следующую секунду он уже летел, как супермен. Выпустив на лету гранату он летел навстречу своей судьбе! Судьба приняла довольно неожиданную форму. Она летела встречным, с Китяжем, курсом, в виде гранаты РГО, которую, «на всякий случай», кинул в толпу духов Бузони. Чудом, разминувшись с гранатой, Тяжин подлетал к спасительной ветке небольшой лиственницы, через которую был перекинут «скальный шнур». Бузони тянул это шнур, как «Бурлак на волге», но, только, бегом. Он торопился вытащить своего «истребителя» из очередной «задницы». А в это время, один из духов перевернул тело и «сюрприз» начал свой смертоносный, трехсекундный отсчет.

— ОТПУСКАЙ! — крикнул Китяж подлетая к спасительной ветке и хватаясь за нее руками. Бузони выполнил команду, а духи, вздрогнув от такого вопля, как по команде, все, как один, задрали головы. Потом, Кирилл, мог поклясться, что собственными ушами слышал, как прилетевшая, «в довесок», граната Бузони, звонко щелкнула по лбу одного из боевиков.

Качнувшись на ветке, как на турнике, Тяжин прыгнул на спасительный уступ, прямо в объятья Бузони. Это его и спасло. Промедли он хоть полсекунды его бы нашпиговало осколками от ЭФки. Во всяком случае, ветка на которой он висел, превратилась в мочалку.

И, практически одновременно с ЭФкой, сработали обе РГО.

* * *

— Два — один, — шепнул Кириллу Бузони. Снизу слышались стоны и грубая арабская брань.

— Ш-ш. Здесь Гангрена, — в гарнитурах разведчиков раздался голос командира группы, — Китяж, Бузони, что там у вас

— Здесь Китяж, — шепотом ответил Китяж, показав ребром ладони, дальнейшее направление движения Бузони, — у нас все ровно. Минус много, — подсчитывая в уме эффект от трех гранат, Тяжин бежал за Серёгой, — Движемся к вам.

— Ш-ш. Давайте, мухой, — Гангрена явно торопил своих бойцов, — У нас гости. Около полусотни. Движутся с востока. Цепью, — В рации раздалась короткая автоматная очередь, а потом Кирилл услышал ее вживую. Судя по звуку, до стрелявших было метров четыреста. Соответственно, до Тимура — около ста, — Давайте ребята. По точкам. Работаем!

Китяж уже видел спину Тимура, когда в рации появился новый, совершенно не знакомый голос:

— Ш-ш. Ну здравствуй, Гангрена. Ты слышишь меня, шакал? — голос в рации, носил ярко выраженный кавказский акцент, и был, явно не дружелюбен, по этому, Китяж и Бузони прибавили ходу.

— Ш-ш. Друзья, а вы знаете, кто к нам пожаловал, — голос Гангрены был наполнен таким сарказмом и иронией, что Кирилл улыбнулся. «Дай ему просраться, Тимур». А Тимур, меж тем продолжал, — Это же сам, Хасан Закиров! Хасанушка, как твое здоровье? Руки — ноги, не жмут? — Китяж уже слышал голос капитана в живую, без наушников. Гангрена показал направление разведчикам, — Ну ничего, Хасанчик! Это поправимо, ща я тебе конечности подрихтую. Все ребята, связь по резервному каналу.

Пробежав метров пятьдесят от Тимура, Китяж бухнулся под дерево и сразу же припал к окуляру НП. Справа от него лежал Гангрена, а левее, метрах в сорока уже расчехлялся Бузони.

Кирилл перевел рацию на резервный канал:

— Гангрена. Здесь Китяж. Девять часов. Пятьдесят.

— Ш-ш. Здесь Бузони. Девять часов. Сто.

Разведка обменивалась своими координатами, чтобы, в пылу боя, не перестрелять друг друга и прикрыть, если что.

— Ш-ш. Принял, ребятки. Работаем быстро, — Тимур уже смотрел в оптику ОСВ, — Программа минимум — вывести из строя наибольшее количество противника. Программа максимум — уничтожить Закирова и уйти без потерь.

— Ш-ш. Нет, шакал, — Закиров слушал уже и резервный канал, — Без потерь, у тебя, не получится.

«Вот тварь! — внизу, в перелеске начали мелькать силуэты духов, — Кто-то нас слил, по черному. Всю инфу, включая радиочастоты. А это значит, что задачи, поставленные группе, им, тоже известны».

— Ш-ш. Так вот, сейчас сюда движется сотня лучших воинов ислама, в главе с моим братом — Шамилем…

Но Тимур перебил Закирова:

— Ш-ш. Твой брат — Шамиль Басаев? — нарочно, удивленно переспросил он и, не дав Закирову ответить, продолжил издеваться, — А я думал, что твоего брата зовут Рулон Обоев или Ушат Помоев.

Китяж выцелил, сквозь деревья, голову самого быстрого боевика и мягко потянул спусковой крючок. Ствол плюнул свинцом и шустрый, но мертвый боевик, сделав обратное сальто, покатился по склону вниз. А в наушниках продолжалась словесная дуэль:

— Ш-ш. Ну все, шакал! Молись своему богу! — Закиров был взбешен подколками Тимура, — Я лично вырву тебе, твое собачье сердце! Своими, собственными руками!!!

В прицеле у Кирилла замелькал бородач с РПГ. Выждав момент, когда дух присядет для прицеливания, Тяжин снял и его. И тут же, с лева заработал Бузони. А потом ещё. И ЕЩЁ. Китяж тоже не сидел ровно. Сняв ещё, пять или шесть «бегунов», он перевел прицел на Серёгу. Бузони перезаряжался. Кирилл отчетливо видел это. А ещё он видел, как сверху, со спины, к Серёге подползал бандит, с ножом в зубах. И время опять начало замедлять свой ход.

Вынув кинжал изо рта, бородач присел на корточки и прыгнул.

И Тяжин выстрелил.

Пуля попала «прыгуну» точно, в висок. От этого, в полете, тело сместилось и бандюга шмякнулся левее Бузони. Серёга подпрыгнул от неожиданности, затем, посмотрел на тело и перевел прицел на Китяжа.

— Два-два, — сухо сказал Китяж в рацию. Прапорщик только поднял большой палец вверх и кивнул. Китяж снова перевел свой ВСС в свой сектор и выхватил в прицел ещё одного шайтан — трубача, но выстрелить раньше е успел. Реактивный заряд, выпущенный из РПГ-7, уже летел в сторону Тимура. Китяж стрелял по цели, которая уже выполнила свою задачу. Взрыв прогремел прямо за Гангреной. Буквально, в метре, за его спиной и Тяжин, пулей полетел к своему командиру, на ходу меняя магазин.

* * *

Когда Китяж подбежал к капитану, вид у того был, прямо скажем, хуже некуда. Правая рука, ниже локтя, создавала впечатление попавшей в мясорубку. Пальцы на ней, отсутствовали, а остальная часть, по мнению Тяжина, восстановлению не подлежала.

— Бузони! Три часа, сто! Бегом!!! — прокричал Тяжин напарнику и продолжил осмотр командира. Дальнейший осмотр показал, что такая же ситуация, у Тимура и с правой ногой. Присев рядом с Гангреной, Тяжин примастырил ВСС себе на колено и взяв сектор в прицел, левой рукой прощупал пульс на сонной артерии капитана. Гангрена был жив.

— Ш-ш. Я Бузони, — ожила рация, — восемь часов. Двадцать.

— Кроооой!!! — крикнул в лес Китяж и начал бинтовать Тимура. Духов было видно уже без ночника и Кирилл, оставив, на время, первую помощь, отстрелял обойму, в десять патронов и перезарядился. Он не сомневался, что все выстрелы достигли цели. Духи уже были в пятидесяти метрах от разведчиков и, перезарядившись, Тяжин начал стрелять, уже с открытого прицела. Он слышал, как рядом, почти без остановки плюется ВСС Бузони.

— Перезаряжаюсь! — послышался из темноты голос Бузони. Кирилл, тут же, снял двух нападавших, с сектора друга и атака захлебнулась. Китяж тихо свистнул в темноту и продолжил бинтовать руку капитана.

Бухнувшись между вывороченных взрывом, корнями, Серёга тут же взялся прикрывать Кирилла и капитана.

— Как вы тут, — тяжело дыша, спросил Бузони, не выпуская из обзора сектор.

— На ХЭ. Не подумай, что хорошо, — Китяж закончил с рукой и хотел начать бинтовать ногу, но Гангрена отошел от шока и тихо простонал. Китяж, сразу сориентировался и достав из аптечки морфин, вколол его командиру многострадальной группы и принялся за ногу. С нижней конечностью, дела обстояли, ни чуть не лучше, чем с верхней.

— Что дальше, Китяж? — кровь в Бузони кипела от адреналина.

— Пока я командир группы, — Тимур очнулся и посмотрел на то, что с ним сделал взрыв, — И я приказываю! Отойти выше на двести метров. Китяж!

— Да, Тимур, — Кирилл продолжал бинтовать ногу.

— Брось. Дай мне ВСС, а сам забирай мой карамультук, — Гангрена кивнул в сторону ОСВ, — И не спорь. Дальше, по маршруту, — и, посмотрев Тяжину в глаза, уже спокойно, добавил, — Кирюха, пацанов спасите. Все. Выполнять, я прикрываю.

— Тимур, да они тебя… — попытался возразить командиру Тяжин, но Гангрена перебил его.

— Они меня? — иронично спросил он, — Я ИХ! — Тимур поднял здоровую, левую руку, — И, причем, одной левой. Все. Выполнять, разведка.

Тяжин отдал ВСС, весь оставшийся боекомплект к нему и взвалив на плечо тяжеленькую «дуру», тихонько хлопнул Бузони по плечу:

— Давай, Серёга. Попрыгали.

Бузони, прикрывавший, до этого момента, офицеров, было уже вскочил со своей позиции, но Кирилл, ни с того ни с сего, остановил его жестом.

— Подожди-ка, дружище, — и повернувшись к капитану, сказал, — Кэп, две минуты и мы уходим.

В голове у Кирилла заиграла мелодия из фильма: «Трудный ребёнок» и он улыбнулся.

На самом деле, Китяж решил притормозить, с отступлением, не просто ТАК. Его остановила, вывороченная из земли взрывом, пластиковая банка, из под какого-то чистящего средства. Не то «Пемо-люкс», не то «Комет». Суть не в этом. А в том, что Китяжу, вдруг, захотелось использовать этот дар цивилизации, с наибольшей для нее — же, цивилизации, пользой.

— Серёга, крой, — сказал наблюдателю Китяж и, схватив банку, сломя голову, побежал вниз, к духам.

Пробежав метров двадцать, он остановился, не то, чтобы у дерева, а, скажем так, у большого куста. Заколотив, в рогатку сучьев, найденную, пластиковую банку, Тяжин снял с разгрузки последнюю РГО и вставил ее в банку так, что спусковая скоба оказалась зажата между стенкой банки и корпусом самой гранаты. Затем, Кирилл привязал к взрывателю тонкую, стальную проволоку и растянув ее установил примитивнейшую растяжку. Осталось, только, выдернуть чеку, что он и поспешил сделать. А ещё, за две минуты, Кирилл умудрился поставить две МОН-ки. Закончив минно-заградительные работы, Кирилл побежал к остаткам группы.

— Готово! — Кирилл подмигнул еле дышащему Гангрене, — Тимур, а где Аббат и летун?

— Аббат занимается эвакуацией летуна, — капитан начал пристраивать на забинтованную руку ВСС, хотя левшой не был, — Спасибо, Кирюха. Это, реально, усложнит им жизнь.

— И облегчит смерть, — добавил Бузони.

— Не сцы, Капустин! Пое…м — отпустим, — старая армейская шутка прозвучала из уст Китяжа вовремя и подняла Гангрене настроение.

— Все, шутники. Давайте, бегом.

Тяжин, снова, взвалил на себя карамультук и потрусил за Серёгой. Наверх. На высоту 682.

* * *

Пройдя сто пятьдесят метров, Китяж и Бузони, начали забирать на запад. Не прошло и трех минут, как прогремело два взрыва, а за ними и третий. И стрельба. Беспорядочная стрельба, которая длилась ещё полминуты. А когда огонь прекратился, рации разведчиков снова ожили.

— Ш-ш. Ну, что, спецура! — голос Закирова был повелительно-надменным, — Кончился ваш, хваленый Гангрена! А? Чего молчите, крысы? Стра-а-а-ашно… Ха! Страдал Гангрена от гангрены, Гангрена от гангрены сдох!!! Прям Ляпис-Трубецкой с племянниками.

«Сука. Ещё и классику советской литературы цитирует», подумал Тяжин и остановился. А Закиров, тем временем, продолжал:

— Сейчас, вы услышите, как я казню этого драного ишака. А потом, я найду вас. И тоже казню! — По лесу разнесся, душераздирающий крик, от которого, даже, у такого, хваленого бойца, как Китяж, по спине, меж лопатками, пробежали мурашки.

— Вы, только что, прослушали предсмертную песню, в исполнении Гангрены. И, заметьте, я, всего лишь, наступил ему на ногу. Слышишь, касс аммак (твою мать), когда тебе в трамвае на ногу наступают, ты тоже тек визжишь, свинья?

— Слышишь, Кирюха. Че делать будем? — Серёга заметил, как Китяж занимает позицию и тоже шлепнулся на землю.

— Работу будем делать. — Сухо сказал Тяжин и зло сжал челюсти. Он очень хотел выцелить эту сволочь. Да и Тимура бросать в беде… «Нет! Я вам, ублюдки, спокойной жизни не дам! Вот вы гдееее. ЕСТЬ!!!»

В тепловизоре он насчитал десять целей. «Не обманул, Фашист! Прямо, как в Хищнике». Шесть пятен рассредоточились по периметру места казни, Ещё два пятка, держали третье. Это и был Тимур. А передним, поднимая правую руку, с пистолетом, стоял Закиров.

— Ш-ш. А сейчас, я прострелю ему, его, набитую помоями, башку, — Закиров медленно направил пистолет в голову капитану, который стоял перед ним, на коленях. Тимура уже никто не держал. И он, превозмогая дикую боль, встал! И сказал, громко и четко:

— Видал — Сассун, — и сказал он это так громко, что Кирилл услышал его и без рации.

— Ш-ш. Ты, что, шакал? Под придурка косишь?

— Видал — Сассун, — громко повторил Гангрена, а затем, и вовсе заорал, что было сил, — ВИДАЛ-САССУУУУН!!!!

«Извини, капитан, — подумал Китяж, — но, решить, я тебя не буду. Я тебя, ещё на себе домой понесу», и дернув, тяжелый затвор, дослал патрон в казенную часть ствола.

— Так, Бузони. Работаем быстро. По стандартной схеме. Бьешь тех, что с подствольниками. Два выстрела — сместился. Смещение по часовой. Я пойду против, — Китяж ставил задачу, на автомате, — Поразил — ушел. Все, брат. Танцуем.

Закиров, медленно потянул крючок. Тяжин тянул крючок, чуть быстрее. Но самым быстрым, оказался Бузони… А время, опять начало сжимать свою стальную пружину, чтобы, вместе с первым выстрелом, пулей понестись к невозвратной точке…

Выстрел Бузони, слышал только Тяжин. Закиров услышал другой хлопок. Хлопок лопнувшего черепа своего воина. Полевой командир обернулся посмотреть, что произошло в тот самый момент, когда тяжеленная пуля, калибром двенадцать целых и семь десятых миллиметра, выпущенная Китяжем из ОСВ, уже сорвалась со ствольных нарезов и устремилась, в свой, самый важный в ее короткой жизни, полет. Попав Закирову в лопатку, он пошла дальше, в плечевой сустав и раздробив ключицу, оторвала руку с пистолетом, на хрен. Удар был настолько сильный, что одиозный главарь, исполнил «тройной тулуп» и шмякнувшись на землю, покатился вниз, к подножью 682-ой.

Кирилл уже собрался уйти с точки, но в него и Бузони уже летели три или четыре подствольные гранаты. Понимая, что с СВО он не успеет уйти от гранат, Кирилл прыгнул, оставив карамультук, на точке. А Серёга, отстреляв уже четырех боевиков, продолжал работу. Он успел положить, почти всех духов. Почти… Две гранаты накрыли его точку, когда в магазине осталось всего два патрона…

* * *

Взрывная волна, с силой, ударила Тяжина в спину. Но она не нанесла ему, абсолютно ни какого ущерба. Она, только помогла ему, придав ускорение. Потому, что он, сгруппировавшись, делал кувырок, доставая в полете свой АПС. Кобуру ему сшил один умелец, в Ханкале, из мягкой, яловой кожи. По этому, достать из нее тяжелый, автоматический пистолет, было настолько удобно, что когда Китяж стоял на корточках, после приземления, двадцать его свинцовых друзей, были готовы вылететь из пистолета в голову, любому злодею, на которого укажет рука повелителя. И четверо, из друзей, выпущенные Кириллом а сторону оставшихся в живых гранатометчиков, после того, как он встал на ноги, были тому подтверждением. В ответ на выстрелы, со стороны духов, прилетел лишь слабый стон и звук упавшего тела. «Минус один. А сколько вас там, ещё?» левее, от упавшего бандита, хрустнула ветка. Туда, тут же, были отправлены ещё две пули. Но, явно, в пустоту. И больше ни звука. «Значит, остался один. Попробуем по-другому». Китяж закрыл глаза и организм, оставшись без одного источника информации, все свои резервы бросил на другой. На СЛУХ.

И слух не подвел. Сначала, сквозь дыхание, Кирилл услышал стук своего сердца. Затем тяжелое, отрывистое дыхание Сергея. Похоже, он был тяжело ранен, поскольку, тихонько поскрипывал зубами, стараясь сдерживать стоны. Бузони понимал — Китяж работает «на слух». По сему, лишний звук, может, серьезно, осложнить дальнейшее существование обоих разведчиков.

— Серёга, держись, — шепнул Тяжин в темноту, но в его ушах, его же шепот, прозвучал, как раскат грома, — Держись, брат. Две минуты.

И тут же крикнул, в горную тьму:

— Эй! Вайнах! Очкуешь? — и, тут же, повалившись на правый бок, перекатился, вниз по склону, метров пять и встав на корточки, снова закрыл глаза. Кирилл рассчитывал на то, что бандит выстрелит на его окрик, тем самым выдав себя. Но, ни выстрелов, ни звуков, не последовало. «Ушлый, сука». Похоже, это был не простой бандюга. Скорее всего — серьёзный наёмник. Снова легкий хруст, ещё левее. Китяж сместился чуть вправо и выстрели ещё два раза. Опять — мимо. Бандит начинал «закручивать» Китяжа. «Ну, ничего. Пусть кружит. Пусть выйдет на высоту и расслабится тактическим преимуществом. Я его здесь подожду», и снова перекат. Перекатившись, Тяжин был вынужден нырнуть в кусты, потому, что с левого бока услышал два плевка глушителя. «Ух ты! А ты, дружок, действительно, не фраер», подумал Китяж. Но только подумал. После выстрелов, он упал на землю и сделав вид, что выстрелы его зацепили, не громко крикнул:

— Ай, мля.

Лежа на спине, в кустах, он незамедлительно достал нож и спрятал его за спину. Пистолет перекочевал в левую руку.

И замер.

Ждать пришлось не долго. На расстоянии двадцати метров от себя, Тяжин услышал уверенные, приближающиеся, к нему, шаги. «От урод. Идет, как на прогулке». А через пять секунд кусты раздвинулись и показалась улыбающаяся физиономия… НЕГРА!

Он был настолько уверен в том, что попал в разведчика, что опустил пистолет, хотя и не спрятал его в кобуру. За что и был наказан.

Как только, чернокожий наемник, подошел к Китяжу на расстояние метра, то, исполнив «вертушку» выбил ствол из черной руки. Но наемник, тоже был не промах. Во первых, он практически таким же приемом, выбил ствол, который Тяжин уже направлял ему в грудь, а, во вторых, потеря своего оружия, его ни капли не смутила. На кинжал Кирилла, негр моментом вытащил из разгрузки ДВА, и встал в «ножевую». А, вот теперь, «запахло жареным».

Кирилл уже приготовился к ножевому бою, как вдруг, из виска боевика брызнула капелька крови, а противоположная часть лица, как пластилиновая. начала вытягиваться. Бритая, черная голова лопнула, как орех под молотком, и наемник закончил свое участие в ножевом поединке, так его и не начав.

— Ш-ш. Три — два, — раздался в гарнитуре очень тихий и спокойный голос Бузони.

— Серёга, я мигом! — Китяж ломанулся к своему, явно раненому наблюдателю, — Двадцать метров, брат!

— Шестьдесят, не хочешь? — ответил слабеющий Бузони, — ты от этого негра, как сайгак горный, прыгал.

Но Китяж не слушал рацию. Он бежал к товарищу, что было сил.

* * *

— Ну, Китяж? Слабо сравнять счет? — Устало улыбнувшись, сказал Бузони, когда Кирилл подбежал к нему. От лунного света, он казался ещё бледнее, чем был на самом деле. Серёга лежал на спине, в маленькой, оставленной взрывом от подствольника, воронке. Левой рукой, он придерживал, вываливающиеся сквозь рваный бушлат, кишки. Правая продолжала сжимать ВСС.

— Меньше говори, Серёга, — Китяж не знал, с какой стороны подойти к ТАКОЙ ране, — обереги силы, мне ещё тебя на себе переть.

— Да ты что, Китяж? Белены объелся? Или грибов, волшебных? — Серёга прикрыл глаза и отвернулся, — Нет, Кирюха. Думаешь, я не понимаю? Мое дело — труба. Ты, лучше, сгоняй до Тимура. Живой он, чую.

— Ты лучше, рот закрой. И носом дыши! — рявкнул Тяжин на приятеля и, убрав от раны его руку, начал осматривать повреждения, — Да уж. А вот бушлатик надобно вскрыть, — Кирилл аккуратно, чтобы не причинить другу лишней боли, расстегнул бушлат. С кителем было сложнее и Тяжин просто вспорол его кинжалом. Бузони заскрипел зубами так, будто они у прапорщика были титановые, — Тихо, тихо. папа рядом, — вскрывая аптечку Бузони, сказал Китяж. Достав два стерильных, марлевых пакета, он положил их прямо на кишки и пропитавшуюся кровью тельняшку, — А вот теперь, Серёга, попытайся не орать и выгнуть спину.

Серёга сделал то, что попросил его друг, хотя давалось ему это с большим трудом. По-быстрому замотав Серёгу и вколов ему морфин, из его же аптечки, Тяжин взял ВСС.

— Ты полежи пока здесь, — он подмигнул еле улыбающемуся Бузони, — Я до Тимура и назад. Вот тебе — переходящий карамультук, — Китяж поставил на край воронки ОСВ.

— Давай. Кирюха. Я прикрою, — слабеющим голосом ответил наблюдатель. И Кирилл скачками побежал к месту, где, по его расчетам, должен был быть Гангрена и Закиров. НО…

Но на месте их не оказалось. Единственное, что удалось найти Кириллу, это оторванная рука, полевого командира, смертельной хваткой сжимающая серебристый Кольт — 1911.

— Трофей не плохой, но где же, ноги? И все остальное? — Вслух подумал Тяжин. Крови кругом было море, но тела… Их просто не было. Вообще. Ни кого! Ни одного тела духов! Ни тела Тимура! Только свежие следы уходили цепью вниз, к подножью высоты.

Китяж выдернул Кольт из оторванной руки и побежал назад, к умирающему Серёге. Тишина стояла неописуемая, звенящая. На 776-й бой уже прекратился. И от этого становилось не по себе. Получалось так, что там уже все погибли. Кирилл бежал вверх по склону и только стук собственного сердца и дыхания создавали ему, хоть какой-то шумовой эффект.

— Серёга, смотри, какой я тебе подарок приволок, — крикнул Тяжин, подбегая к своему другу, но Серёга даже не шевельнулся. Он лежал на перебинтованном животе, положив голову на карамультук. Правая рука уже была готова к выстрелу.

— Серёга, — Кирилл насторожился и тихонько толкнул разведчика в плечо, — Серый, не раскисай. Мне тебя ещё на тебе переть, дружище.

От тычка в плечо, голова Бузони сползла с крупнокалиберной винтовки и безвольно упала на вспаханную взрывом землю.

— Серёжа, — Китяж, уже нервно, резко перевернул друга на спину, — Серый, я один остаюсь… Ты что творишь, брат? — Тяжин прощупал пульс на шее прапорщика. Пульса не было, — Ты давай… Это… Умирать не смей, — очистив лицо от земли и зажав Бузони нос, начал делать ему искусственное дыхание. Грудная клетка прапорщика поднялась. Теперь массаж сердца, — Не сметь умирать, старший прапорщик Жуковский!!!! Я приказываю!!!! НЕ СМЕТЬ УМИРАТЬ!!!!

* * *

— А ещё, Серёга, — Тяжин нёс на себе, друга и ещё, кучу ненужной дребедени, — Когда мы дойдём, я на тебя представление напишу. На «орден Мужества». Тебе за него в Собесе попугая, на плечо, дадут. Матерщиника. Слышишь, Серёга? — Китяж прислушался к, еле слышному, дыханию друга, — Дышишь? Дыши братец, дыши… Только дыши. — Кирилл остановился, чтобы перевести дух. Тащить на себе два вещмешка, ОСВ, ВСС, да ещё и, еле дышащего, друга, было тяжело, даже, для такого бойца, как Тяжин. — Ну, вот, Серёга. Передохнули. Теперь пойдем дальше. — Китяж говорил это, скорее, себе, нежели прапорщику. Так было легче ему самому. Бузони его, все равно, не слышал.

Он нёс своего «второго номера» уже три часа и прекрасно понимал, что с такой дыркой в брюхе, как у Серёги, долго не протянешь. По этому, Кирилл, начал избавляться от ненужного балласта. Первой, на слом, была самая тяжелая штука — ОСВ. Частично разобрав винтовку, он раскидал запчасти в разные стороны. Единственное, что Китяж оставил, это был прицел, который он и положил в вещмешок. Затем, та же участь постигла участь ВСС и вещмешок Прапорщика. Оставшиеся МОН-ки и РГО усеяли место, ревизии личного имущества, невидимыми растяжками. «Давайте, господа бандитики, догоняйте. Кушайте, так сказать, не обляпайтесь!» Из оружия остались только нож, Стечкин и трофейный Кольт. «И рации. Надо скинуть рации.» Данная процедура облегчила разведчиков, ещё на полкило. Все. Скидывать было больше нечего. Можно, конечно, было выбросить, трехкилограммовый прицел, с тепловизором, но такой подарок делать духам, Китяжу не хотелось. «Да и Фашист орать будет».

Было около половины четвертого, когда, в свете убегающей за горы луны, за деревьями показался Грозный.

Правда, было до него, ещё километров десять топать, ну да ничего.

— Видишь, Серёга. Пришли, мы с тобой, — Китяж остановился, и, в очередной раз отдышавшись, вышел из леса на горную дорогу. Здесь было слякотно и грязно, но по дороге было идти, как то, проще. Хотя и опаснее. Дорога всегда притягивает к себе, различных «романтиков». И чем больше была дорога, тем больше «романтиков» она притягивала. Отсюда и фраза появилась — «Романтики, с большой дороги».

— Терпеть, Бузони, терпеть, — Кирилл уже еле волочил ноги. И свои и Серёгины. Причем Серёгины, он волочил буквально. Силы у прапорщика были на исходе. Да и сам Тяжин был уже, далеко, не первой свежести.

По этому, когда сзади, послышался звук двигателя восьмидесятки, Кирилл, попросту, его не услышал. Или не захотел слышать. Но звук, назойливо проникал в уши разведчика. Он нарастал. Он был громче и навязчивее. И, в конце концов, мозг дал команду ногам остановиться. Как раз, в этот момент, их и выхватила из темноты, фара бронемашины.

Бегать от БТРа бессмысленно, поэтому Кирилл принял единственно правильное решение — стоять на месте. БТР взял немного правее и поравнявшись с разведчиками остановился. Кирилл продолжал смотреть вперед, на город. Туда, где можно было найти приличного доктора.

— Ты кто, мил человек? — вопрос сопровождался лязгом затвора АК, который навел Китяжа на мысль, о бренности бытия.

— Я, — ответил Тяжин, продолжая смотреть на Грозный, — Мил человек!

— Милые люди, в такую пору по горам не ходят. Только плохие шастают. — голос у говорящего с Кириллом был с типичным южнорусским акцентом. «Ростов или Краснодар, а может Ставрополье. Нет, Кирюха. Не ведись, — Китяж незаметно сунул левую руку в карман. Там лежал Закировский Кольт, — Вполне возможно, что это духи. Или наемники из УНА-УНСО. Захватили бэтэр, и куражатся… Хотя, чего гадать. Повернись и посмотри…» — и Китяж повернулся к БТРу.

Румяный, монументальный майор сидел, обняв левой рукой ствол башенного пулемета. Рядом с ним сидели ещё пятеро бойцов, двое из которых уже направили свои автоматы, в сторону изрядно потрепанных разведчиков. Остальные, тоже приводили свое оружие, в состояние боевой готовности. «СВОИ», — облегченно выдохнул Кирилл.

— Старший лейтенант Тяжин. Разведка округа… Ребята, мне бы, своего наблюдателя, на больничку, да поскорей. Плохой он, очень.

Сказав это, Кирилл обернулся. За восмидесяткой шел БМП-3, а за ней, три или четыре «Урала». «Колонна! Это хорошо».

— Ладно, старлей. Прыгай в первую машину. Там, в кузове, бойцы. Они подсобят, — Майор встал на башню так, чтобы его видел лейтеха, в кабине первого «Урала» и, удостоверившись, что его видно, покрутил указательным пальцем над головой, изображая пропеллер. Затем, этим же пальцем, он ткнул в разведчиков и в лейтеху. Урал, в ответ, моргнул дальним светом, — Правда больнички не будет до Ханкалы. Извини, все, что могу. Поехали! — и он, два раза, стукнул по башне рукояткой автомата. Колонна снова тронулась.

* * *

В кузове «Урала», было около дюжины бойцов, и им, не составило труда поднять Бузони. Китяж влез сам. И сел рядом с лежащим на брезенте другом.

— Кирюха, — Бузони очнулся, удивив тем самым Китяжа, — Три — три. Считай, что счет, ты сровнял, — Сергей говорил тихо и чётко, — Только, шансов у меня: ноль, ноль, да хрен вдоль… Эти суки мне кишки выпустили. Холодно мне, Китяж… Очень…

— Держись, прапорщик, — подбодрил Сёрегу Тяжин, взяв его за окровавленную руку, — С тобой все будет в порядке. Мы с тобой ещё зажжём огни больших городов. Ща доедем, подлечимся… И в отпуск.

— Товарищ старший лейтенант, — Кирилл оторвал взгляд от умирающего Бузони и посмотрел на сидящего рядом с ними сержанта, — А где вас ТАК?

— А это, сержант, закрытая информация, — Китяж был, откровенно зол на сержанта, — И вообще, если бы я рассказал тебе, где нас ТАК, — Тяжин кивнул в сторону Бузони, — то мне бы пришлось тебя убить. И ещё…

Но договорить он не успел. В голове колонны что-то ухнуло и «Урал» резко затормозил. Так резко, что Китяж свалился на Серёгу. Это его и спасло. В следующую секунду по тенту «Урала» прошлись две пулеметные очереди. И тут — же ухнуло сзади. Китяж поднял голову и через задний борт увидел столб огня.

— ЗАСАДА!!! — проревел Китяж и кинулся открывать задний борт.

По колонне начали молотить со всех сторон, практически в упор. Метров с пятидесяти. Спрыгнув на землю, Тяжин взялся за ворот бушлата Бузони и потянул его на себя. Он понимал, что за пять, максимум семь, минут от колонны останутся только угольки. БМПшка, идущая за восьмидесяткой, уже начала разворачивать башенку, в сторону атакующих, но получив свою порцию, в виде реактивной, кумулятивной гранаты, тоже грохнула и загорелась. Китяж дернул Бузони за ворот сильнее, но сдернуть его, уже не успел. Его сдернул выстрел из РПГ-7.

Попав точно стык, между кузовом и кабиной «Урала», снаряд разметал грузовик в дребезги. Только широченная спина друга, спасла Кирилла от неминуемой гибели. Или, почти спасла…

Китяж лежал на земле, прикрытый, уже мертвым, Серёгой. А из головы у Кирилла, торчала, тонкая, как игла, закрученная в штопор, стальная стружка. Она была настолько тонкой, что потом, когда разбирались, её не сразу заметили. Но её острый, как скальпель край, уже пробил лобную кость Тяжина, и впилась ему в мозг.

«Четыре — три, я проигрываю», — успел подумать Кирилл. А потом, изображение и звук пропали, и Тяжин погрузился в серое, с рябью, монотонно шумящее пространство. Как будто, кто-то большой и важный, перерубил кабель антенны, у телевизора этого мира.

Глава 5

Все сложное — ненужно.

Все нужное — просто.

С этим девизом я шел по жизни.

Мое оружие НАДЕЖНО и ПРОСТО.

Михаил Тимофеевич Калашников.

16 августа 2012 года

27 км от Петербурга

г. Павловск

Андрей проснулся от лязга металла в коридоре. Открыв глаза, он осмотрелся. «Да. Все верно», подумал Новиков, оглядев каменный мешок холодильной камеры. Танюша мирно сопела рядышком, укрывшись теплой фуфайкой, а вот сына, их нового знакомого рядом не было. Нет, возможно, он и был в комнате, но Андрей его не видел. В холодильнике стоял мрак. Слабый свет шел только из коридора. Не став будить жену, Андрей зажег огарок свечи, освещать комнату, а сам вышел в коридор.

Увиденное, его удивило. Китяж приволок, не пойми, откуда, старую, газовую плиту и уже устанавливал на нее «Утес», закручивая струбцины. Точнее, закручивал Даня. Кирилл только придерживал пулемет. Андрей подошел к семейству Тяжиных, и с силой затянул за Данилой струбцины.

— Доброе утро, господа.

— Для кого доброе, — пробурчал себе под нос Кирилл, — а для кого, может быть, и последнее.

Только Данила был приветлив.

— Привет, дядя Андрей, — Данька протянул свою ладошку Новикову.

— Привет, Данилка. Как тебе спалось, — Андрей пожал мальчишке руку, отметив, что для своего возраста, парень довольно силен. Рукопожатие у него было, как у взрослого.

— Да, мне — то, не плохо. Я же, привычный, — слукавил Даня, пытаясь прибавить себе весу, — Как вам спалось? А то, тетя Таня полночи, во сне, проплакала.

Кирилл, делая вид, что осматривает установленный пулемет, ловил каждое слово в разговоре сына и Новикова.

— Она устала очень, — ответил Андрей, — перенервничала.

— Ну, ничего, — по детски, попытался поддержать постояльца Даня, — Папа сказал, что нам осталось день простоять, да ночь подержаться, — Данила посмотрел на отца, — Верно, пап?

— Верно, верно, — продолжал бурчать Китяж, себе под нос, — Ты бы, вместо того, чтобы воздух месить, принёс бы мне коробку с патронами, — И пока Даня убежал выполнять поручение, сказал Новикову:

— Итак, Андрюха. День, мы с тобой, проведем сегодня насыщено и, чрезвычайно увликательно. по этому, сейчас, быстро хаваем. И валим. Усек? — Андрей кивнул, и Тяжин, удовлетворившись его ответом, продолжил: — Окей! Тогда переодевайся. А я доделаю пулемет.

И, встав за «утес», Тяжин поводил стволом, прицелился, и когда Даня вышел из кладовой и попал в прицел, машинально поднял ствол вверх. Он знал, что в стволе нет патрона, но, все равно: «Мозг может забыть — тело никогда».

Запыхавшийся сын, наконец, донес короб и поставил его у газовой плиты:

— Ну и тяжеленная она, пап. — Даня согнулся пополам и упер ладони в колени, — Еле допер.

— Ну, дружище, — Кирилл начал заправлять ленту в пулемет, — ты сам хотел приключений. Все, готово! — Тяжин хлопнул ладонью по ствольной коробке. Стоя на плите, у элеватора, пулемет мог разнести в щепки основную дверь, а так же, всех, кто за ней находился, в одну секунду. Коридор простреливался полностью. Однако, Тяжин понимал. Если то, что он задумал, удастся. То уже завтра, десантники из охранения периметра, вызовут какой-нибудь «Шквал» или «Ураган» и от Павловска останется ровная поляна битого кирпича. В этом случае, его не спасет ни какой пулемет. Даже «самого главного калибра». Но это — будет завтра. «Сейчас нужно жить, господа! Сейчас! А за завтра, мы ещё посмотрим!» И довольный своими думами, Китяж, ещё раз, хлопнул ладонью по пулемету и сказал сыну:

— Все. Пошли завтракать.

* * *

Зайдя в «холодильник», Тяжин увидел, что Андрей, уже переоделся в Колин камуфляж, а проснувшаяся Татьяна, любовалась этим зрелищем, лежа на спинке дивана.

— Доброе утро, Татьяна, — улыбнувшись госпоже Новиковой, поздоровался Кирилл и Таня затараторила в ответ:

— Ой, Кирилл, доброе утро! Привет, Данечка. Вы только посмотрите, как Андрюшеньке идет форма. Я ему всегда об этом говорила, а он, только отмахивался. И вообще, мне всегда нравились мужчины в форме…

Убедившись, что это обыкновенный, бабий треп, не несущий никакой смысловой нагрузки, дальнейшее щебетание мадам Новиковой, Тяжин пропустил мимо ушей. А вот, когда он увидел Андрея в форме, чуть не расхохотался. Камуфляж на Новикове смотрелся так же, как шоу трансвеститов, на похоронах Генерального Секретаря. Деловой костюм смотрелся не нем лучше, нежели висящий «мешком», комок. «Ну ничего, — осмотрев, с ног до головы, Андрея, решил Китяж, — На безптичье и жопа — соловей.»

Андрей и сам понимал всю комичность своего вида и жалостно посмотрел на Кирилла:

— А, может, все-таки, костюм?

— Да, как хочешь, — Тяжин представил Андрея в костюме, с автоматом, — Только с обувью не экспериментируй. Берцы одевай, в любом случае. Данила! Дуй в кладовку, за едой.

И, только сейчас, Андрей заметил, что в «холодильнике» остались только вещи. Вещмешки, автоматы и амуниция отсутствовали. Все это Китяж перенес в кладовку, освободив, тем самым, довольно много места.

Татьяна пошла, помогать Дане, и Новиков, улучив момент, скинул камуфляж и переоделся назад, в родной костюм, не забыв про галстук.

В дверях появился Данила, а за ним и Таня. Из еды они принесли два быстрых обеда, две, последние, банки солдатской каши, остатки сыра и три куска зачерствевшего хлеба. Произведя в уме, нехитрые математические вычисления, Тяжин понял, что еды осталось, всего — ничего. «Три быстрых обеда. Пора начинать мародерствовать!»

— Все, господа и дамы. Завтракаем быстро. А то нам с Андреем… Как тебя по батюшке? — Обратился к Андрею Китяж.

— Николаевич, — Андрей разжигал сухое горючее, прямо на полу «холодильника».

— Окей, — кивнул Тяжин, — Нам, с Андреем Николаевичем, нужно, до вечера, многое успеть сделать. И давайте, прекращать здесь есть.

* * *

— Итак, Николаич, — начал Китяж, ковыряя банку ножом, — Задача, до обеда: выйти в город, провести разведку местности, обеспечить личный состав продуктами питания и питьевой водой. Это первое!

Андрей, сосредоточенно, ел свою порцию каши и кивал головой.

— Второе, Научить тебя стрелять. И попадать в цель на расстоянии, хотя бы, пятьдесят метров. На это, я могу выделить, только один «рожок».

Андрей вытер о тряпку свой нож и спрятал его в ножны, которые повесил на брючный ремень.

— Кирилл, а как…?

— Не перебивай, осек его Китяж. И Андрей замолчал, так и не задав вопрос, — Третье, обследовать развалины здания Полиции, забрать от туда все ценное, а также, забрать канистру с топливом у «старой бани». — Доев свой паек, Кирилл вытер свой нож об штанину. — Вопросы?

— Есть. Где будем учиться стрелять, — важно спросил Андрей.

Китяж, сначала, не поверил своим ушам, а потом расхохотался:

— А умные вопросы есть?

— Ну, действительно, Где? — Андрей не понимал, что смешного в его вопросе. По этому переспросил.

— Да, где хочешь! — не унимался Кирилл, — Стреляй — не хочу. И ни кого не зацепишь! — и начав успокаиваться. Добавил, — Стрелок, мля… Пошли в кладовку.

В кладовке все было разложено по своим местам. В железных шкафчиках висели автоматы, без рожков и гранатометы, а на маленьких полочках, над автоматами, лежали снаряженные рожки, сдвоенные изолентой и гранаты. Кирилл подошел к крайнему шкафчику и взяв свой автомат, к которому уже прицепил Данину оптику, пристегнул к нему сдвоенный рожок.

— А теперь — ты.

Подойдя к соседнему шкафчику, Андрей попытался повторить то, что показал ему Тяжин, однако, в сумраке, это у него получилось, не сразу.

— Это, надо делать быстро, Андрюха, — и Китяж, одним движением руки, отстегнул магазин от автомата, а затем, также быстро его пристегнул, — Потом отрепетируешь. Смотри дальше, — Тяжин повернул автомат правым боком, — Видишь. Флажок?

Андрей повернул боком, свой автомат и утвердительно кивнул.

— Это — предохранитель, — продолжил Кирилл, — он же — режим ведения огня. Один щелчок, — Тяжин, большим пальцем, перевел флажок на одно деление вниз, — режим одиночного огня. Переводи всегда до второго щелчка. Второй щелчок — огонь автоматический. До упора, наверх — предохранитель.

Андрей внимательно следил за манипуляциями Кирилла с автоматом и повторял их.

— Все просто. Понял? — Китяж хотел убедиться, что все доходчиво объяснил Новикову. Андрей дернул затвор и поставив оружие на предохранитель, кивнул:

— Да, Кирилл. Все, действительно, просто, — затем выгреб из ящика ещё две сдвоенные обоймы, кинул их в вещмешок, который взял там же, — Ну что? Идем?

— Идем, — утвердительно ответил Китяж и кинул в свой вещмешок сдвоенные рожки и две гранаты, накинул его на плечи, — Тебе не надо, — остановил он Андрея, когда тот, тоже полез за гранатами. Затем, Кирилл позвал сына:

— Даня!

Данила, моментально, появился в дверном проёме кладовки.

— Сынок, мы уходим. Как вести себя — знаешь, — Кирилл, как обычно, перед уходом, проводил сыну вводный инструктаж, — Свечей осталось мало. Так что, больше работай фонарем. И не бросай тетю Таню одну.

Даня кивал отцу:

— Понял пап.

— Все, провожай. Выйдем — закроешь дверь. Придем — постучу, как обычно. О'кей?

— Все понял, пап. Идите уже…

* * *

Южный ветер, быстро гнал, низкие, свинцовые тучи, в сторону Питера, и от этого, мертвый Павловск казался ещё страшнее.

— Куда пойдем? — Андрей стоял на перекрёстке, у подвала, где день назад дежурил, покойный ныне Коля. В окровавленном костюме и при галстуке, да ещё и закинув ствол автомата на плечо, господин Новиков напоминал гангстера, времен «великой депрессии». Не хватало шляпы на голову и Томми-Гана, вместо Калаша.

— Куда глаза глядят, Аль-Капонов… — ухмыльнулся Китяж, — Для начала — в магазин. Курева мало, — Кирилл начал загибать пальцы, — Жрачки — вообще нет. Вода нужна. А ещё, чайку бы хотелось.

— Очень бы хотелось, — кивнул Новиков.

— Вот. А значит, идем в «стекляшку», — резюмировал Тяжин, — она, к нам — передом, к взрыву — задом. Там должно, что-нибудь остаться. Идем «уступом». Я — первый. Ты сзади и чуть в стороне, дистанция — три метра. Если я поднял руку вверх, вот так, — Китяж продемонстрировал сжатый кулак, поднятый вверх, — останавливаешься, что бы ты не делал. Хот на одной ноге стой, но не шевелись. Усек? — Кирилл, постоянно переспрашивал у Андрея, хорошо ли он усвоил информацию. Как у маленького ребёнка.

— Усек, — и сняв автомат с плеча, щёлкнул, до второго щелчка, флажок предохранителя, — Пошли?

— Подожди. Поставь на предохранитель. Снимешь, только когда будешь стрелять. И вот ещё, — Китяж достал из вещмешка два комплекта раций с гарнитурами. Одну, он тут же пристегнул себе на разгрузку и надел гарнитуру. Вторую протянул Андрею, — Надень гарнитуру. Рацию — на ремень или во внутренний карман, — Новиков выполнил указание, — Какой же, тебе, позывной дать? — Кирилл, ещё раз смерил Андрея взглядом, — Аль-Капонов — длинно… Во! — осенило Тяжина и он поднял указательный палец вверх, — Будешь — ДОН! А, Новиков? Как тебе?

— Мне нравится, — Андрей смутился от такого «громкого» позывного.

— Ну, вот и славненько, — подытожил Кирилл, — И последнее. Стрелять, только по четко видимой цели. Хотя… — Китяж окинул взглядом мертвый город, — Целей, я думаю, не будет. Все. Время 8:15. Попрыгай.

— Что сделать, — переспросил Андрей.

— На месте попрыгай, говорю.

— А зачем? — удивленно спросил Андрей, но прыгать начал.

— А затем, — передразнил его Тяжин, — Чтобы я убедился, что у тебя ничего не бряцает. Что тебе ничего не мешает. Все, хватит.

— Крууууто, — Андрюха был явно удивлен.

— То ли ещё будет, дружище, — улыбнулся Кирилл и пошел в сторону рынка. Пройдя с десяток шагов, он обернулся и посмотрел на Новикова. Нареченный Дон шел за ним и, глядя себе под ноги, удивленно говорил сам себе:

— Хм… Попрыгай… А почему не полетай?

— Так, отставить! Андрюха, ты чего? — Китяж сбил Новикова со своих мыслей, — А ну, заканчивай, сам с собой базарить. Я тебя для чего с собой взял?

— Жрачки принести, — просто ответил Андрей.

— Я тебя взял, в разведку, понимаешь? В Р-А-З-В-Е-Д-К-У! — по буквам произнес Тяжин, — Так что, давай, без дураков. Договорились? — Китяж заглянул Дону прямо, в глаза.

— Ок, Кирилл. Извини, — Новиков моментально пришел в себя и собрался, — Я, чего-то расслабился.

— Ну, вот и отлично, — Китяж одобрительно кивнул, — Переходим на радиосвязь, — Тяжин зажал тангенту и тихо сказал, — Здесь Китяж. Дон, как слышишь.

— Нормально слышу, — ответил Новиков.

— Говори в гарнитуру, — Китяж показал Андрею кнопку, — Зажал — говори. Отпустил — слушай. Давай.

Андрей нажал кнопку и сказал:

— Я — Дон. Слышу отлично. С рацией разобрался.

Кирилл, снова одобрил действия Андрея, одобрительным кивком и махнул рукой, типа: «следуй за мной». До «стекляшки» было пять минут ходу. Но, это было тогда. Сейчас, Китяж шел очень медленно, стараясь, не шуметь, а все больше прислушиваться. «Странно, — думал он, огладываясь вокруг, — Трупов ни где нет». Дойдя за четыре минуты до рынка (хотя, хотьбы там было, максимум, на минуту), Кирилл, первый раз поднял кулак вверх. Андрей, тут же, остановился. Он наблюдал, как Китяж всматривается в развалины дома напротив, в углу которого был маленький магазинчик. Осмотрев развалины, Кирилл, трижды, махнул ладонью в сторону магазина и, как метеор, побежал через дорогу. Андрей метнулся за ним. Добежав до магазина, они прижались спинами к стене и Андрей спросил Тяжина.

— Что-то случилось?

Но Китяж, в место ответа, лишь поднял кулак. Он уже смотрел, через пустые окна магазина, в сторону старой, детской поликлиники. Понаблюдав за окнами пару минут, Тяжин повернулся к Дону и, ткнув пальцем в пустое окно магазина, шепотом, сказал:

— Это — «Капасаха» — колбасный магазин. Ты — заходишь. Я прикрываю. Хотя нет, — Кирилл остановил, уже оторвавшегося от стены, Андрея, — Лучше ты прикрывай. Они могли мин понатыкать.

— Кто — они? — недоумевая спросил Андрей, — И почему шепотом? Мы же, здесь, одни!

Но Китяж зажал Дону рот ладонью и, все так же, шепотом ответил:

— А, вот это, не факт…

* * *

Как пелось, в одном детском мультике, из юности Кирилла: «Предчувствия его не обманули!» Прямо под разбитой витриной, в торговом зале стаяла «растянутая МОН-ка». Тяжин, без труда, ее снял и пошел обследовать помещение. В общей сложности, МОН-ок было три. «Как дети. Поставили обычные, натяжные взрыватели», думал он, пряча добычу в вещмешок.

— Заходи, — донеслось из магазина, и Дон шагнул в витрину, — Я осмотрю. Ты, пригляди за улицей.

— Не вопрос, — Андрей встал в главной витрине, закинув, как терминатор, автомат на плечо. Но простоял он так ровно секунду. Рука Кирилла взяла его за ворот пиджака и развернув, впечатала в стенку.

— Послушай, парень, — злобно зашипел Китяж, — Ты, не на съемочной площадке. И твои понты оценить, здесь некому. Здесь, может быть все, что угодно. Включая. Даже то, о чем ты и не слышал никогда, — Тяжин наваливался на Андрея, всем своим весом прижимая его к стене. Аондрей, округляя глаза, жадно хватал ртом воздух, потому что, Рука Кирилла, довольно сильно, сжимала ему горло, — Здесь нет хороших и плохих. Здесь — ТОЛЬКО плохие! Ты понял?! — и, дождавшись, когда Андрей кивнет, резко отпустил руку.

Новиков, не привыкший к такому «тесному» общению, сверкнул глазами на Китяжа, потирая и разминая придушенную шею. И Тяжин понял, что немного переборщил с воспитанием. «Ну, ты, Кирюха, дал! Парень автомат, первый раз в жизни, в руки взял. А ты его так… Он старается. Тебя прикрывает, а ты…»

— Ладно, Андрюха, — Китяж протянул Дону руку, — Ты извини. Погорячился я.

— Проехали, — Новиков пожал протянутую руку и продолжил разминать шею, — Хотя, я, на тебя, зол. Ты, на точку поставь, что делать, скажи. А то водишь, как козла на поводке и орешь как резанный. Я, в отличие от тебя, воевать не обучен. Людей лечить — пожалуйста, — Андрей умел словом, ставить людей на место.

— Согласен, — Кирилл кивнул, на упрек Новикова, — Смотри… — и начал обучать его тактике, — Для начала, ты должен выбрать место, с которого будет максимальный обзор. Подумай, где тебе будет удобно.

— Пожалуй, это угол витрин, — Андрей, осмотревшись, указал на каменный, чудом уцелевший, угол торгового зала.

— Верно, — тут же, похвалил ученика, Кирилл, — Единственная мертвая зона, это сам угол. Что сделаешь дальше?

— Сяду спиной в угол.

— Зачем? — не унимался Тяжин.

— Таким образом. Я прикрою спину и смогу мониторить обе витрины.

— Верно, дружище! — Кирилл ещё раз похвалил Дона, и сразу продолжил, — Большее внимание удели главной витрине, — сказал он, когда Андрей занял позицию, — Из нее видно торец «Спортивного» и Поликлинику, — он обозначил здания рукой, — а также всю улицу, почти до 638й школы. На любое движение в окнах зови меня. Сам ничего не предпринимай. А я, пока, покопаюсь. Может, и найдем чего.

Осмотрев остатки магазина, Тяжин нашел, только две целые банки «Бычков в томате». Все остальное либо уже пропало, либо разбилось, либо расплавилось. Географическое положение магазина не располагало к сохранности его содержимого. Взрывная волна ударила в главную витрину под углом, вытаскивая почти все, что смогла унести. Дверь в кладовую, была засыпана мусором, выше, чем наполовину. «Опа! А что это у нас тут?» — Кирилл обратил внимание на висевший, в самом дальнем, и потому, самом не поврежденном углу торгового зала, железный ящик, с закопченным стеклом. Ударив по стеклу осколком кирпича, Китяж растянулся в блаженной улыбке. За осколками виднелись стройные ряды сигаретных пачек. Андрей, тоже заметил, вожделенный никотин.

— Живем, Андрюха! — весело крикнул Китяж, забрасывая сигареты в вещмешок, а Андрей, даже качнулся в сторону, от удовольствия. В это время и прозвучал первый выстрел…

Пуля ударила в кирпичную кладку угла, как раз ВТО место, где, секунду назад была голова Андрея. Новиков рухнул на, засыпанный мусором и битым кирпичом, пол и хотел уже ползти в середину торгового зала, а от туда, к Китяжу, в спасительный угол. Но приподняв голову, Андрей понял, что Тяжина в магазине уже нет. Тут-то и зашипела гарнитура:

— Ш-ш. Здесь Китяж! Лежи спокойно, не шевелись. Прикинься мертвым и не отсвечивай. Он тебя видит, — Тяжелое дыхание Кирилла ухало в гарнитуре. Было ясно — Тяжин бежит. И бежит, надо вам сказать, очень быстро, — Держись, Дон. Прикрою.

Андрею очень хотелось, чтобы его тело, сейчас, стало жидким. Он хотел закопаться в битый кирпич. Уйти в него, как вода уходит в сухой песок. Но сделать этого, он не мог. «Надо, хоть голову повернуть. Посмотреть, откуда эта сволочь лупит». И Андрюха, медленно начал поворачивать голову. В это время и прозвучал второй выстрел

* * *

Кирилл услышал второй выстрел, когда, сломя голову, перепрыгивая кучи мусора, бежал через двор, к противоположной стороне дома. Там был такой же магазин. Только винный.

— Здесь Китяж. Дон, ответь! — Тяжин добрался до черного хода винного. С ноги высадив дверь, он зашел в подсобку, — Здесь Китяж. Дон, ответь! — повторил Кирилл, но рация молчала. «Похоже, кончился Дон» — подумал он, но попытался вызвать Андрюху ещё раз, — Дон, ответь, моп твою ять!!! Зажми тангенту! Кнопку на рации, зажми, балда!!! — В подсобке было темно, и любоваться ее содержимым, было некогда, хотя, Тяжин обратил внимание на стоящие в ней ящики с алкоголем и пятилитровые бутыли с питьевой водой.

— Ш-ш. Я — Дон. Слышу тебя, Китяж, — раздался в гарнитуре голос Андрея, — Я кнопку нажать забыл.

Китяж, облегченно выдохнул «Живой»:

— Как там у тебя, Дон? Не зацепило? — Кирилл попытался выбить дверь в торговый зал, но, похоже, она была засыпана ещё сильнее, чем в «Капасахе». Плюнув, со злости, в заваленную дверь, Тяжин пошел к выходу.

— Ш-ш. Нормально, цел. Но, эта тварь долбит рядом, — голос выдавал зашкаливающее количество адреналина, в крови Андрея, — Может, пристреливается? Кирюха… Ты, это… Давай, вытаскивай меня отсюда.

— Не сцы, боец, — Китяж вышел из подсобки и, подойдя к углу дома, начал прикидывать расстояние до следующего укрытия. Это была куча кирпича, под которой покоилось оборудование пекарни. «Метров пятнадцать», — Слушай, Андрюха, внимательно. Лежишь и не шевелишься, до моего сигнала, — Кирилл скинул со спины вещмешок и достал РГО, — Сигналом будет хлопок гранаты. Через секунду, после него, вскочи и в два прыжка. Ты окажешься у входной двери. Сядешь спиной к стене и жди дальнейших указаний. Как понял? — Тяжин выдернул чеку и зажал гранату в кулаке.

— Ш-ш. Понял тебя, Китяж. Понял тебя.

— Готов? — Кирилл прикидывал дальнейший план, — «Два шага, кувырок, два шага, кувырок, и я на месте».

— Ш-ш. Я — Дон. Готов, — было слышно, как Андрей собрался и Китяж, без промедления кинул гранату за угол.

— Три, два, один, — но граната, хлопнула, не дождавшись команды «ноль». Не громко, но стрелка она должна была отвлечь, — ПОШЕЛ!!! — Крикнул в рацию Кирилл и сам прыгнул к завалу.

И, с первым его шагом, с Кириллом случилось то. Что с ним не было двенадцать лет. Время!!! Оно начало спрессовываться. Как будто накладывала слои долей секунд, одни на другие. На бегу, Китяж увидел столб дыма и пыли, оставленные гранатой, осколки, которые впивались в, итак, истерзанные стены двух, стоящих рядом, домов или пролетевшие траекторию движения Кирилла. «Давай, кувырок,» — согнувшись пополам, он толкнулся вперед и стал сворачиваться как улитка, — «Мозг может забыть, тело — никогда!» и он мотнулся по битому кирпичу. Почувствовав, что земля. Опять под ногами, Кирилл продолжил движение, по инерции вставая на ноги. «Ещё два шага», — он повернул голову и заметил расцветающую, застывшую вспышку, в разрушенной четырехэтажке, которая стояла рядом с поликлиникой, параллельно дому, в котором сидел Дон. Стрелок сидел на втором этаже. «И, снова, кувырок», на этот раз, за спасительный завал.

А время, снова побежало, как обычно и Кирилл, понимая, что стрелок его не видит, начал анализировать ситуацию, стараясь предугадать следующий шаг, пока, недосягаемого врага.

— Здесь Китяж. Дон, как ты? — параллельно со своими расчетами, Кирилл решил связаться с Андрюхой.

— Ш-ш. Здесь Дон. Я в порядке. Слышал выстрел, — Новиков докладывал, как опытный боец.

— Задача вторая, Дон, — Кирилл, вроде, придумал, что делать. И давал Андрею новые вводные, — Для начала, переведи автомат в режим одиночного огня.

Кирпич, лежащий в десяти сантиметрах от головы Тяжина, разлетелся в пыль,

— ЕПТА!!!

— Ш-ш. Кирилл, ты жив? — Андрей, не на шутку, встревожился, услышав выстрел.

— Да жив я, жив, — Китяж понял, что встрял, по самое, не балуй, — Только мне тут одна тварь, жить мешает. Похоже, он меня контролит. Только, не пойму — как. Итак. Твоя задача: вычеслить стрелка и не дать ему высунуться, — Кирилл понимал, что шансов мало. Но попробовать стоило. По этому, он продолжил, — Не волнуйся. Процентов девяносто пять, что он один. И сейчас, этот, один, занят мною.

Ещё один выстрел осыпал голову Тяжина, огромным количеством кирпичной крошки, но Кирилл, даже, не шелохнулся. Он уже готовился к следующему выстрелу.

— Сейчас, ты подойдешь к углу витрины… Нет, лучше подползешь. Выполняй.

Через тридцать секунд, Док рапортовал:

— Ш-ш. На точке.

— Молодец. Смотри. Дом напротив — поликлиника. Правее остатки «хрущевки».

— Ш-ш. Вижу.

— Смотри внимательно. Второй этаж, пятое или шестое окно слева. АЙ МЛЯ!!! — новый выстрел принес с собой Тяжину, легкие телесные повреждения. Пуля прошила штаны, едва чиркнув его зад.

— Ш-ш. Здесь Дон. Вспышку видел. Шестое окно, — и подумав, Андрей добавил, — Кирюха… А тебя там, случаем, не убило?

— Ну… Не то, чтобы совсем не убило, — Китяж был зол сам на себя, — но ранило очень не приятно. Он мне, сцука, зад прострелил.

— Ш-ш, — В рации раздался легкий смешок, но голос у Андрюхи был серьезен, — подлечим. От этого, ещё, ни кто не умирал.

«Стареешь, Китяж! — Кирилл ругал себя, почем зря, — Жопу отрастил, за километр видно!» Липкая, теплая кровь побежала по заднице, пропитывая штаны. Кирилл ещё больше вжался в кирпичи.

— Слушай меня внимательно, Андрюха. Стрелять по окну, будешь, только, по моей команде, — Тяжин закрыл глаза и начал «настраивать» звук, — А пока, ЗАМРИ!

— Ш-ш. Понял.

«Отстройка» звука, прошла, на удивление, быстро. Сначала, Китяж услышал, как в подсобке «винного», запищала крыса. «Отлично. Десять метров, Кирилл. Можешь больше?» В голове раздался легкий щелчок и, пищащая до этого момента крыса, начала рычать, как лев. «Не то. Слушай дальше». Новиков перевалился с одного бока, на другой и в колене у него что-то хрустнуло. «Вооот. Уже не плохо. Это, у нас, метров пятьдесят будет. Давай, Кирюха. Ты сможешь! ВЫСТРЕЛ!!!» В ушах Кирилла раздался такой грохот, как будто он стоял на Байконуре, в момент запуска космической ракеты. От такого грохота звук исчез полностью, и его накрыла звенящая тишина. А ещё, в голове появилась картинка…

* * *

Кирилл увидел себя сверху. Он лежал на куче битого кирпича. «А вот это, совсем интересно. Посмотрим, как этой „камерой“ управлять!» Удивлению Тяжина не было предела, когда он понял, что «камера» движется, куда он захочет, а ещё он заметил, что время, не просто, замедлило ход. ОНО ОСТАНОВИЛОСЬ! «Ладно. Проверим дистанцию!» и «камера» полетела в подсобку «винного». В подсобке, действительно, на задних лапах сидела крыса. Передними она держала пустую винную пробку, которую запихивала ее в пасть. Два передних зуба, уже впивались в мягкую, ароматную пробку. «Камера» подлетела к острой мордочке крысы так близко, что Китяж смог заглянуть в черные, блестящие бусинки ее глаз. «Все ясно. Разрешение великолепное. Давай дальше, к Новикову». Выскочив из подсобки, «камера», в одно мгновение преодолела расстояние в пятьдесят метров и нырнула в торговый зал «Капасахи». Андрей занял позицию, в точности, как просил его Тяжин. Он лежал на битом кирпиче, четко заняв угол витрины и положив цевье автомата на кусок, не пойми, откуда взявшегося, матраса. Левый глаз Новиков зажмурил, и было ясно — Андрюха взял на прицел стрелка. Ну, или, хотя бы, попытался это сделать. «Посмотрим, дружище, куда ты целишься». «Камера», вплотную приблизилась к правому глазу Дона и резко развернулась на сто восемьдесят градусов.

Кирилл увидел прицельную Планку автомата. Совместив мушку с целиком, он понял, что Дон держит на прицеле именно то окно, в котором застыл маленький огонек. «Ай, молодца, Андрюха. Заметил, гада! Стоп! А не пора ли, познакомиться с самим гадом?» И «камера» полетела, по возможной траектории пули, которая готова была вылететь из автомата Новикова. Конечно, если бы Андрей выстрелил, он попал бы в стену. Прямо в нарисованный на обоях, не твердой, детской рукой самолетик. А ещё, на обоях, были нарисованы другие самолетики. И танки. И, даже солдаты, правда нарисованы они были. По принципу «палка, палка, огуречик», но от этого, сражение на обоях, выглядело не менее масштабным.

Это была — детская комната. И ее хозяин, либо был любителем пошкодить, либо, его родители, не обременяли себя воспитанием своего отпрыска. Потому что, обычно, рисование на обоях, карается быстрым, частым соприкосновением ремня, с мягким местом начинающего баталиста.

Комната, кстати, очень неплохо сохранилась. Видимо потому, что смотрела она, своей пустой глазницей выбитого окна, на юг, а не на север, как винный или «Капасаха». В ней было, всего лишь, пыльно, от осыпавшейся с потолка штукатурки. Мебель была, в основном, на месте. Только стул валялся у батареи, рядом с разбитым, жидкокристаллическим монитором. В дальнем углу стояла детская кровать, в виде какой-то мультяшной, гоночной машины, а напротив нее, прямо у окна — компьютерный стол, на котором и расположился стрелок.

И винтовка, и камуфляж у стрелка, были необычные. И Кирилл решил начать с винтовки. Она стояла на компьютерном столе, на сошках. «Серьезный аппарат»! Это была знаменитая Снайперская Винтовка Лобаева, или «Царь — пушка», с продольно скользящим затвором. И калибр у нее был специальный — 10,3х77 миллиметров. Такого боеприпаса, днем, с огнем, не найти. Видел эту штуку Кирилл один раз в своей жизни. Когда, с Фашистом, штурмовал заброшенный пионерский лагерь «Крас…ая З…рька» под Лугой, в далеком две тысячи шестом. И то, ему не удалось с нее пострелять.

Оптика на ней стояла, какой Тяжин и не видал. «Видимо, что-то из новых разработок. Что-ж, поглядим в нее». Да. Так и есть. Поверх обычного, оптического изображения, ложилось изображение, компьютерное, тепловое. В верхнем углу прицела, была надпись — «СВЛ» к. 10,3х77. Похоже прицел сам определял на каком оружии он стоит и в него, Китяж. без проблем разглядел самого себя. И понял, что стрелок, имеет военные корни, иначе откуда у него такая снаряга. Однако, к снайперскому искусству имеет отношение, весьма опосредованное. Ибо, имей он хоть какую-нибудь, хоть начальную, снайпинг — подготовку, Китяж продолжал бы лежать на куче этого кирпича, пока крысы не обглодали бы его кости до бела. «Ладно, с тобой разберемся. А прицел у тебя ничего… СТОП! Вот твое слабое место! Пять патронов в магазине, плюс, — судорожно считал Китяж, — один в стволе. Итого шесть. Дружище! Так у тебя этот выстрел — последний!»

А между тем, специальная, «целевая» пуля уже сошла с нарезов ствола и застыла в красивейшем огненно-газовом цветке. Полюбовавшись на эту картину, Китяж приказал «камере» повернуться на стрелка, потому что, его камуфляж, вызвал у Кирилла не меньше восторгов, чем винтовка.

С первого взгляда, создавалось впечатление, что винтовка стреляет, сама по себе. Но! Данную иллюзию создавал новейший, «Нано маскхалат — ХИЩНИК-3D». Презентацию этого новейшего средства маскировки, с большой помпой, показывали, по зомбо — ящику, в две тысячи одиннадцатом. Тогда, нынешний президент, накинул плащ из этого материала, и исчез, на глазах у изумленных репортеров. А потом было сказано, что уже, произведено двенадцать таких комплектов, но. в связи с дороговизной производства, таким камуфляжем, будет обеспечена, только охрана президента. В народе пошла молва, что, дескать это все «графика компьютерная» и «куды там, нашим Сиволапым, до такого додуматься». Тогда Тяжин, тоже подумывал, что все это — фуфло и пиар. Но, один очень умный дедушка, с очень толстыми линзами, на глазах, который работал в «Сколково», рассказал Кириллу, что такую ткань придумали немцы, ещё пять лет назад. И что она, просто покрыта миллионами полимерных блоков, размером в сто микрон, которые, в силу своих особенностей и передают, друг через друга изображение. Кирилл не был силен в нано физике и, просто, поверил дедушке на слово.

И сейчас, он видел такой костюм перед собой. «Так, Кирюха! Хочешь себе такой? Тогда вали гада и не спрашивай, откуда он пришел. Далековато? Маскировка хорошая? Ты же — снайпер! И оптика у тебя есть. Правда говенная, но есть же!!!» голос который говорил у Кирилла в голове, был, до боли, знаком. Но кто это был, он вспомнить не мог. Только понял Тяжин, что этот «кто-то», дерьма ему не желает. Именно он уговорил его, не убивать Колю, а повести его на кладбище. «Только, не дай выстрелить Новикову. Он стрелка, спугнуть может. Как только выстрел услышишь, вставай и вали гада. Да если бы он нас, тогда, посадил в третью машину»…

* * *

Кирилл открыл глаза от выстрела и поняв, что время набирает обороты, начал подниматься на ноги, одновременно снимая автомат с плеча и отстегивая приклад. И когда он встал, во весь рост, его глаз уже приложился к оптике, а палец тянул курок. В прицеле засуетился стрелок. Он торопился сменить магазин. В это время, Китяж нажал на спусковой крючок, что было силы. Но ничего не произошло. Замешательство Кирилла длилось долю секунды. «Предохранитель!!!» — прозвучал в ушах, знакомый голос и Тяжин, дернув большим пальцем флажок, тут же, выдал короткую очередь в стрелка, который тоже торопился выстрелить.

* * *

Тень, в оптике дернулась к дальней стене, на которой появились, два маленьких, красных пятна, и затихла. А Тяжин, все продолжал целиться. Только осматривал он уже другие окна. А в его ушах, стоял, не проходящий звон. Но, вскоре, звон начал утихать и Кирилл услышал, в гарнитуре, панический голос Новикова:

— Китяж, ответь!!! Китяж!!! Ответь Дону!!! — орал он в рацию, — Китяж!!! Что мне делать?!?!

— Снимать штаны и бегать, — спокойно ответил ему Кирилл. Ему, почему-то, пришла на ум, эта детская дразнилка.

— Ш-ш. Ты там — живой, что ли?

— Не дождешься, — устало ответил Китяж и, не опуская автомат, похромал к трехэтажке, которая стояла с другой стороны пекарни. И хотя., он чувствовал, что в городе стало безопасно, автомат опускать, ему не хотелось.

— Ш-ш. А очередь, кто дал? — не унимался Новиков.

— Дед Пихто и бабка, с пистолетом, — неопределенно ответил Китяж. Ему очень хотелось курить. По этому, как только он дошел до спасительного укрытия. Он снял вещмешок, прислонил автомат к стене и прислонившись, к ней же, спиной, попытался сесть. Но острая «заноза в заднице», в виде царапины, которой наградил его стрелок, заставила его курить стоя, — Ты, Андрюха. Давай, ко мне. Через двор, вдоль дома. Я это стрелял.

Тяжин скурил сигарету, до самого фильтра, за три затяжки. И начал прикуривать новую, когда увидел Андрея.

— Ну, ты даааал! — из далека, ещё от «винного», крикнул ему Дон. Он подошел к углу и, высунув голову, осмотрел окрестности. Автомат он держал, на готове. Осмотрев возможную зону обстрела, он перебежкой, играючи преодолел дистанцию между домами. Ту самую, посреди которой, на куче битого кирпича, пять минут назад, Кирилл спешно искал укрытие. И Китяжу стало обидно. Глаза его застелила белая пелена тумана.

«Вот лежал я тут, под обстрелом. А для чего?» спросил, в уме, не пойми у кого. Тяжин. И, не пойми кто, уже знакомым голосом, ему ответил: «А, для того, дружище, чтобы твой новый наблюдатель, вот так, спокойно, здесь прошел. И не особенно боялся схлопотать пулю. И вообще! — голос у не пойми кого, стал суровее, — Андрюха — парень толковый. Не умеет ни чего? Так ты, его, всему научишь! Это не проблема. Я с тебя слово возьму и ты научишь!!! И, поверь мне, он твою, стрелянную задницу, ещё не раз выручит. Уже, через сутки…»

«Через сутки? — переспросил Китяж у не пойми кого и, тут же ответил, — Через сутки, он, в Покровке, будет самогончик попивать».

«А вот это, вопрос не твоей компетенции, — повелительно ответил не пойми кто, — И обсуждению он, не подлежит! А по Павловску, можете ходить спокойно, — уже мягче, добавил голос, — Нет тут, кроме вас, никого живых…»

— ДА, КТО ТЫ ТАКОЙ!!! — заорал в голос Китяж.

«Я контролирую исполнение контракта, со стороны заказчика», — весело ответил в голове у Тяжина, голос не пойми кого.

— Какого, на хрен, контракта?!?!

«Того самого. Который ты себе, для красного словца, вчера, у старой бани приписал. — уже хохотал в голове голос, — Не переживай, Кирюха. Скоро увидимся. Чего-то я по тебе за двенадцать лет, заскучал…»

* * *

— … Ты чего орешь? Китяж!!! — Новиков тряс Кирилла за плечи, — Ты чего, ополоумел???

Тяжин начал приходить в себя. Перед ним, стоял Андрюха и удивленно смотрел на него.

— Подожди, Андрей. Что происходит, — он, явно, что-то упустил и теперь пытался разобраться. Что именно.

— Это я у тебя, хочу спросить. Что с тобой происходит? — Новиков смотрел на него с каким-то недоверием и опаской, — У тебя, что? Планка, совсем, упала? — Дон, поняв, что Кирилл пришел в себя, и сам начал успокаиваться. Он взял у Китяжа сигарету и продолжил, — Подхожу я к тебе, а ты как заорешь: «Ктооо ты такой? Какоооой, на хрен, контракт?» — явно передразнивая Тяжина, декламировал Андрюха, — Сам мне запрещал, вести с собой умные беседы! Тебе, значит, можно, а мне — ни-ни?

— Погоди, Андрюха, — Китяж пытался собраться с мыслями, — То есть, я, все это время, что-то говорил?

— Нет, — возразил Андрюха, — Ты, не просто, говорил. Ты орал!!! — рявкнул он Кириллу, прямо в лицо, а потом сказал сам себе, — Что за…лядское время… То стреляют, то с ума сходят… Нееет, на хрен, отсюда валить надо…

— Ты отсюда свалишь, когда я тебя свалю, — осек его панические речи Кирилл. — Я тоже, не Феликс — железный. Всякое бывает, — и тут же сменил тему, — Пойдем, лучше, — он махнул рукой в сторону «винного», — Покажу чего…

И Новиков, опустив голову пошел за Китяжем.

* * *

В кладовой «винного», был «рай» для алкоголика. При осмотре коробок, обнаружились напитки на любой вкус и кошелек. И, самое главное, все это фонило, вполне приемлемо. Двойная, кирпичная стена магазина, хорошо погасила волну проникающей радиации. Часы Китяжа, как обычно, спокойно пищали, не изменяя ритма.

— Ты знаешь, Кир, — Андрей оглядел кладовую восторженным взглядом, — а я, пожалуй, останусь. Не хочу я в Покровку.

— Давай, бери бутылочку Джека, — Кирилл показал на картонную коробку с кукурузным виски из, не дружественного ныне, штата Кентукки, — и валим отсюда. За водой зайдем на обратном пути.

— Ты что? — от предложения покинуть кладовую, Андрей пребывал в шоке, — Ты хочешь оставить здесь все ЭТО???

— А кому это может понадобиться? Кроме нас, в этом городе больше никого, — уверенно парировал Тяжин.

— Откуда такая уверенность?

— Мать писала… Пошли. У нас ещё, на сегодня, много дел запланировано, — сказав это, Китяж повесил автомат на плечо, предварительно, щёлкнув предохранителем, и вышел на улицу.

— Мать ему писала, — забубнил Новиков, вскрывая коробку с вискарем, — а как нам отсюда выбраться, она тебе, случаем, телеграмму не дала?

— Дала, — послышался голос с улицы, — шевели помидорами, Андрюха. Следующая остановка — мертвый стрелок.

Андрей запихнул в вещмешок две бутылки «Джека Дэниэлса» и выскочив на улицу, побежал догонять Кирилла. Кирилл шел уверенным шагом в сторону огневой точки, с которой вел огонь, неизвестный стрелок. Автомат у него, болтался на плече, и это очень удивляло Андрея. Пятнадцать минут назад, этот полоумный вояка, шугался каждого куста и прислушивался к каждому шороху, а теперь…Теперь он шел прогулочным шагом, по открытой, простреливаемой со множества точек, местности. «А, может, чует…?»

А о чем думал Китяж? А думал он, о голосе, который возникал в его голове. Принадлежать он мог, только одному человеку. Но он, был мертв уже больше десяти лет!!! «Да ну… Не может быть… Этого, просто, не может БЫТЬ!» Да уж. Задачка с одними неизвестными. И решение к ней, Кирилл рассчитывал найти на втором этаже дома номер пять, по улице Толмачева. Вот с такими мыслями, напарники вышли на «Мичурина».

— Это — улица Мичурина, — Китяж показал на дорогу. Поперек нее лежал перевернутый на бок автобус, который был засыпан, со стороны колес, уже привычным мусором. С другой стороны, была ровная, белая крыша. Там Кирилл и решил пройти, — Под ноги смотри. Могут быть мины. И рацию выключи. Она тебе понадобится, только вечером.

Мин не было. И они без проблем добрались до нежного дома, на торце которого, висела табличка: «Ул. Толмачева д…5».

— Кирилл, — Андрея не переставал удивлять этот город, — А почему дом стоит на Мичурина, а написано Толмачева?

— А это для того, чтобы врага запутать, — ухмыльнулся Тяжин, — Ты, когда-нибудь, по нашим указателям на дорогах, ориентировался? Или сверял по ним расстояния? А я, один раз попробовал. Смотрю на указатель. Там написано: «Москва 716 км.». Ну я и засек. Оказалось — 685! Ладно, надо заходить.

Но зайти не получилось. Подъезды были во дворе и выходили на север. А это означало, что они засыпаны, по самые окна. «Ну, не хочешь, по-плохому? По-хорошему. Будет хуже!» — Подумал Китяж и забравшись на кучу хлама, у стены, вошел в дом, через пустое окно.

* * *

Квартира была в плачевном состоянии. На кухне куда зашел Тяжин, а за ним и Андрей, битого кирпича, к которому уже привык взгляд, было, по самый подоконник. Этот завал шел на спад в коридоре и заканчивался у входной двери. В жилой комнате было также плохо. Из под насыпи, торчали обломки чешской стенки и чья-то, окостеневшая рука. «Добрая смерть. Умереть в собственной постели», — Китяж перекрестился и, подойдя к двери, щёлкнул замком. Напротив Китяжа была распахнутая дверь, «Вот тут то и зашел стрелок». Мусора в парадной, по сравнению с квартирой, почти, не было. Железная дверь выдержала ослабевающий натиск Армагеддона. Однако, через окно подъезда, на лестницу тоже накидало, порядочно хлама. Ломанные ветки, капот и задний мост от какой-то машины, вот, лишь малая часть, того, на что обратил внимание Китяж. И то, потому, что этот хлам, мешал ему пройти выше, на второй этаж. Второй лестничный пролет, был более чистый и преодолеть его, не составило труда. Именно на этой лестнице, его и обогнал Андрюха.

Единственная дверь на площадке, которая была приоткрыта, оказалась железной, и Новиков, смело шагнул в ее сторону.

— Нам сюда, — Сказал Андрей и взялся за ручку.

— НЕСМЕТЬ!!! — Крикнул Тяжин, но было поздно, Андрюха, резким движением распахнул стальную «калитку». Дверь ещё не успела, до конца, открыться, а Кирилл уже заметил падающую с антресолей гранату. Тогда, Тяжин, левой рукой, «обнял» Дона за шею, и выполнив «бросок через бедро, на лестницу», закрыл, с ноги, стальную дверь и прижался к стенке лестницы.

— Ты, что сука, оху… — но договорить, Анрей, не успел. Когда взорвалась граната, дверь с петель не слетела, но открылась она с такой силой, будто пьяный слон, открыл ее со своей огромной, слоновьей ноги.

— Ты, что-то хотел мне сказать? Извини, я перебил тебя, Андрюха, — совершенно невозмутимо спросил Новикова Китяж. Андрей, только удивленно хлопал глазами, — НЕТ??? Тогда, разреши, я тебе скажу, — Андрей закивал головой, — Ну спасииибо. Значит, дружище слушай три правила Кирилла Тяжина. Запоминай, — Кирилл ткнул в него пальцем, — повторять не стану. Первое! Не лезь поперед батьки в пекло! — он старался вбить в Дона Новикова прописные истины, — Перевожу. Никогда, не лезь вперед меня, если нет такого указания. Правило второе! Никогда не хватайся за незнакомые вещи! Будь то золотой слиток, рожок с патронами или желанная банка пива! Ты любишь пиво, Андрюха? — Новиков вновь закивал головой, — Я тоже! «Невское светлое». Подойдешь, бывало, а оно стоит. Баночка запотевшая. Возьмешь ее в левую руку, А правой за ключ… и мееедленно так потянул… ЧПОНЬК! И не рук не головы. ОТОРВАЛО ИХ! А почему??? — Андрей слушал Китяжа, раскрыв рот, — А потому что, схватил не подумав. Миной может оказаться все, что угодно. И правило третье. Задний, прикрывает переднего!!! Сейчас, ты нарушил все, эти, три правила и, по идее, тебя надо, просто расстрелять, — у Андрея от испуга начали округляться глаза. Он судорожно пытался найти, за спиной, автомат, но, у него это никак не получалось. А Китяж продолжал, — Расстреливать тебя, я не буду. Во первых по тому, что я обещал тебя вывести от сюда, а во вторых… — Тяжин задумался, говорить Андрею или нет, — с меня взял слово один, — он хотел сказать «человек», но не смог, — скажем так, мой старый приятель. Очень авторитетная личность, в определенных кругах. Я пообещал ему, что научу тебя выживать, в этом дерьме. Ты что? Автомат ищешь? — ухмыльнувшись спросил Тяжин, — Так он у двери валяется, — Андрей покосился на то место, куда указал Китяж и, вместо того, чтобы увидеть автомат, он поднялся в воздух. Точнее, его поднял Китяж. За грудки. И прижал к стене.

— Видишь, какая штука получается, Андрюша, — Кирилл впечатал Новикова в стену, с такой силой, что тот трахнулся затылком о стену, — Я тебя вчера — один раз спас, и сегодня — два. А ты меня уже убить хочешь, тоже один раз, но навсегда, — Кирилл потянул Новикова на себя и снова впечатал в стену, — Нехорошая штука получается, Андрейка, — и, снова об стену, но на этот раз, полегче, — Не могу я, тебе, свою спину доверить. Потому что, ты, в эту спину, стрельнуть хочешь. Вот и подумай, дружище. Как нам быть?

Китяж резко разжал пальцы. Дон сполз по стене и взялся за виски обеими руками. А Тяжин, между делом, достал сигаретку и закурив подошел к распахнутой настежь железной двери. Кирилл не боялся, что Андрей шмальнет ему в спину. Они сейчас был в легком шоке. По этому. Китяж курил не спеша, смакуя каждую затяжку. А ещё по тому, что это был, его любимый, «синий Кемел».

* * *

Новиков встал и, сняв автомат, который, все-таки висел у него на плече, протянул его своему напарнику. Китяж взял оружие:

— Хочешь что-то сказать?

Новиков кивнул:

— Кирилл, разреши, я первый пойду.

— Попробуй, — Тяжин пожал плечами и, с легким поклоном указал руками на дверь, — Прошу вас, уважаемый Дон.

И Андрей вошел в квартиру, классическую хрущевскую распашонку, в три комнаты. Двигался он крадучись, вымеряя, каждый свой шаг, по долгу останавливаясь и разглядывая издалека, все подозрительные предметы. И видя это, Кирилл, не без удовольствия, отметил: «Как кошка на охоте. Вот, что делает с человеком, хорошая встряска и хорошее слово. Пожалуй, выйдет из Андрюхи толк. Прав был…». Он, уже хотел назвать голос по имени, но не мог. А не мог, потому что, не верил. Тут то, Андрей и поднял кулак.

— Похоже, есть, Кирилл, — сказал он тихо и ладонью подозвал Тяжина, а сам присел на корточки. Кирилл подошел к Андрею и увидел внизу, на стене черную коробочку с линзой. Она висела на уровне пятнадцати сантиметров от пола, за дверным косяком, в коридорчике, который вел из гостиной в две маленькие комнаты.

— Да, глазастый ты, однако, — похвалил Андрея Тяжин, — Да, только не мина это. Я, таких не видел. И инициатора нет. Скорее устройство, сигнальное. А работает от вибрации, — предположил Китяж, стараясь, однако, держаться от загадочной коробочки, подальше, — От ходьбы, например.

— О'кей, — скептически ответил Дон, — только, если ты, дашь мне сигаретку, и, желательно, прикуренную, то я покажу тебе и инициатор и то, как она снимается.

— Сигаретку??? — такой наглости, Тяжин не ожидал, — А. за пивком, тебе, не сбегать???

— Пивка, мы с тобой, надеюсь, возьмем в «стекляшке», а сейчас ПОЖАЛУЙСТА, дай мне сигаретку.

— Ну ладно, — Китяж кипел от негодования. Он достал сигарету и прикуривая ее, уже обдумывал страшную кару, для этого выскочки, — Держи, «сапер». Поглядим, как ты выкрутишься.

— А я и выкручиваться не буду, — ответил Новиков и, взяв протянутую сигарету, глубоко затянулся, — Это — новейшая мина. И называется она МОО 20/11, — Андрей выдохнул дым в сторону коробочки и в нем, Китяж увидел тонкий, голубой, лазерный луч, — Что означает — Мина Оптическая. Оборонительная.

— Откуда такая информация? — Теперь, пришла пора удивляться Китяжу.

— SNALKER 4. Слыхал про такой? — ухмыльнулся Новиков.

— Ну. Сын играет, — неопределенно ответил Кирилл.

— Сейчас, я ее сниму. А потом, когда мы придем в подвал, ты спросишь у Дани, что это такое? — И, сказав это, Андрей щелкнул маленький тумблер, внизу коробочки, снял мину со стены. — Ну что? Идем дальше? — Новиков подмигнул, ошарашенному Кириллу и шагнул в детскую. А в голове у Тяжина, раздался голос: «Три — один. Пока, в твою пользу»

* * *

Войдя в детскую, Андрей споткнулся о тело «невидимого» стрелка. Неожиданно оказавшись на полу, он повернулся и посмотрел, сначала не непонятный предмет, а потом, на Тяжина. Кирилл, молча перешагнул труп и начал снимать с него трофеи. Но, для начала, он хотел посмотреть на лицо стрелка. Нагнувшись, сдернул с лица накидку из тонкой, прозрачной, как марля, камуфлирующей ткани и тут же, отшатнулся. На него мертвыми глазами смотрел улыбающийся майор, который сидел на броне восьмидесятки… ТАМ… В той жизни… По дороге в Грозный… «Но тогда, голос, который постоянно звучит у меня в… НЕТ!!!» — все сходилось. И голос, и время, и майор. И Кирилл, как любой здравомыслящий человек, не мог поверить.

«Не веришь, не надо», — прозвучал голос, — «А если мы сегодня увидимся, поверишь?»

«Может и поверю» подумал в ответ Кирилл, «но ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! Ты же погиб. Тебя НЕТ! А, следовательно, ТЫ не можешь со мной разговаривать!»

«Сегодня мы с тобой, твоего вискарика попьем. Под утро. А пока, не отвлекай меня. У меня, кроме тебя, ещё дела есть.»

«Интересно», — спросил Китяж, — «Какие у тебя, могут быть, ТАМ, дела?»

«Я тебе команду подбираю. Сегодня у тебя будет ещё один помощник. При нем будет фотография моего непосредственного командира. А второй… Второго ты давно знаешь…», — ответил ОН, и исчез.

— Кирилл, ну ты как там, — голос Дона вывел Кирилла из состояния легкого шока. Он оглянулся и увидел как Новиков балуясь оптикой, разглядывает кого-то в прицел.

— Кого ты там увидел? — поинтересовался Китяж.

— Да, так. Крысы. Полезный приборчик, — ответил Андрей, и Китяж принялся снимать с мертвого майора продвинутый маскхалат. Расстегнув застежки — липучки, он быстро сдернул куртку, с капюшоном. Майор, на поверку, оказался, уже полковником. Две пули прошили ему грудь, а снять с головы каску, не представлялась возможным, из за того, что она была прибита к голове третьей пулей. «Похоже, куртку придется стирать и чинить. Пять дырок», подумал Тяжин и начал стягивать ботинки. Боты, были то, что надо. Спецназовские, с вмонтированными в подошву, на манер рыбьей чешуи, титановыми пластинами. Гвоздем такой не просадишь. «И размерчик подходящий». За обувью, пришла очередь штанов. С этими проблем не было, и Китяж, сложив маскхалат, убрал его в вещмешок, а ботинки. Перекинул через плечо, предварительно связав шнурки. Затем, Кирилл снял с майора-полковника портупею с АПБ. Такой же, уже болтался у него на поясе, но лишний ствол — не помеха. Дальше, к вещмешку майора. Он был пошит из такой же ткани как и маскхалат и лежал на компьютерном столе, рядом с винтовкой. Его он решил разобрать в подвале и просто закинул на плечо, а затем отодвинув, от «царь — пушки» Дона, выключил прицел.

— Винтарь понесешь ты. И надо полковника сжечь. Чего он тут гнить будет, — сказал Кирилл Новикову.

— Какого полковника? — и увидев на полу тело, Андрей от удивления открыл рот, — Аааа… откуда??? Я, ненароком, подумал, что это ты, мне подножку поставил.

— Объясню позже, давай, бери его за ноги, и в гостиную, — сказав это, Кирилл вышел из детской. В комнате на против было много хлама. Дверь, в комнату напротив, Тяжин открыть не смог. Она выходила, окнами на север и похоже, была завалена. «Ладно, пойдем в гостиную».

Быстро пробежавшись по полкам и не найдя ничего интересного, Тяжин начал выворачивать из книжного шкафа книги. Андрей уже притащил тело, и начал ему помогать. За книгами, был разломан и сам шкаф.

— Давай, теперь диван, — сказал Тяжин, и вскоре, диван стоял по средине комнаты. На него положили полковника и обложили диван сначала разломанным в щепки книжным шкафом, а, затем и книгами.

— Доставай вискарик, — Китяж полез в сервант за стаканами, — Помянем полковника. Нормальный он мужик был.

— Ты то, откуда знаешь, — скептически ухмыльнулся Дон, но бутылку. На всякий случай, достал.

— Он мне жизнь спас. В двухтысячном, под Грозным, — Тяжин взял у Андрея бутылку и налил по пол стакана. Остальным, а это было восемьсот грамм, облил книги диван и полковника. То же случилось и со спиртом, который болтался во фляге на поясе. — Сгоняй на кухню, собери там столовые приборы, — Андрей поставил стакан и выбежал из комнаты. Он вернулся через две минуты, с звенящим вещмешком и двумя бутербродами с салом.

— Закусить надобно, — пояснил он, на что Китяж, глянул на него из под лобья и молча выпил. Андрей пожал плечами, и выпив виски, съел один бутерброд. Второй он протянул Тяжину.

— Спасибо, — мрачно ответил Кирилл, и по быстрому, поглотил, уже почерствевший хлеб, с куском сала., — Все, полковник, прощай. Валим отсюда, Андрюха, — и поднес зажигалку к пропитавшейся спиртом книге.

* * *

Спустившись по лестнице и выйдя через окно, уже, изрядно, нагруженные трофеями напарники, отправились к «стекляшке». Они перешли Мичурина, и вышли на аллею, по которой Китяж с Даней бежали в подвал кабака. Именно на этом месте закончил свою жизнь Паша Владимирович.

От аллеи, по которой они бежали, осталось три или четыре ствола березок. Они, сиротливо торчали из земли, как будто два гигантских лыжника, забыли свои лыжные палки и ушли, в неизвестном направления. Стволы были абсолютно голые. Без веток. И эта, с позволения сказать, аллея выходила на перекрёсток, где и стоял дом, в котором раньше, жила счастливое семейство Тяжиных, а по совместительству, магазин, под привычным всем жителям Павловска — «Стекляшка».

Китяж шел и смотрел, во что превратился его родной город. Справа должен был быть сквер, в центре которого, стоял памятник Воину-освободителю. От него остался только постамент и рука, сжимающая старинный ППШ. Скамеек, на которых, вечерами, собиралась молодежь, попить пивка и потрепаться, не было и в помине. Вместо всего этого, была огромная плешь, на которой лежали кузова легковых автомобилей и странные, маслянистые пятна. Таких пятен. Тяжин насчитал около десятка. Видел он их и раньше, когда прогуливался с Колей, и сегодня, три или четыре таких пятна попались ему, когда он вышел из подвала. Китяж глянул дальше, на свой дом. От него, как и от всех каменных строений в городе, осталось, только два этажа. Нижний этаж, был, полностью отведен под магазин.

Постояв на перекрёстке, имени Паши Владимировича, Тяжин решил идти через «пустынный сквер», по «выжженной березовой аллее» было, дальше и она была захламлена.

Шли напарники молча. Каждый думал о своем, но все же, их мысли периодически пересеклись, в одном вопросе, на который они не могли ответить. КАК ТАКОЕ МОГЛО ПРОИЗОЙТИ? Когда голова занята, дорога, кажется быстрее и вскоре, они уже стояли перед выбитыми витринами «Стекляшки».

Первая дверь от перекрёстка, была им не интересна. Там был компьютерный магазин. По этому, Тяжин, перейдя через «Медвежий» шагнул, прямо в центральную витрину. Там-то они и наткнулись на первые, уже начинавшие распухать, трупы горожан. Четверо мужчин, собирались выходить, когда их расстреляли, зачищающие город, десантники. Рюкзаки на плечах покойных были забиты до отказа. По большому счету. Ничего интересного в этих трупах не было, если бы, не одна деталь. Рядом с ними лежали пустые, черные, пластиковые бутылки, а лежали они в луже какой-то жидкости, которая смешалась с кровью.

— Стоять! — Китяж скомандовал так резко, что Дон, мгновенно остановился, да так и остался стоять, одной ногой в витрине, а другой на улице, — Принеси мне какую-нибудь палку. Черенок от метлы там… Или что-нибудь похожее… — Кирилл даже не повернулся к Дону, — И давай, в темпе, Андрюха.

Новиков отсутствовал не более двух минут. И принес с собой ЛОМ.

— Извини Кирюха, — виновато ухмыляясь сказал Дон, — Ничего другого не нашел.

— Тебя бы, таким череночком, да по хребту, — Кирилл прикинул вес лома, — Прямо, промеж лопаток, — и ловким движением, сунул лом, в горловину ближней банки, а затем, скинул ее ботинком, прямо перед собой, не заметив, как несколько капель геля из банки капнули ему на кожаный нос берца. Присев перед банкой на корточки, Кирилл начал читать этикетку:

— Жидкая термитная смесь «Вампир Х» ЛЕТНИЙ. Применяется для уничтожения зараженных, биоорганических и неорганических соединений. ВНИМАНИЕ!!! ГОРЮЧИЙ МАТЕРИАЛ! Температура горения — 2 60 °C. Не допускать попадания на кожу. Беречь от попадания под прямые солнечные лучи. Интересный бутылёк, — Кирилл повернулся к Андрею.

— А что в нем, такого интересного?

— А вот, если не хочешь, чтобы твои пятки изжарились до угольков в одну секунду, в эту жижу, — Тяжин указал на лужу под телами, — не наступать!!! Как она у нас работает? Способ приминения: Один флакон использовать на 80-100 КеГе биоорганической массы. Содержимое флакона равномерно вылить на уничтожаемый объект и немедленно удалиться на расстояние не менее 100 м. Полное уничтожение биоорганической массы в 100 КеГе, происходит за 90 с. Воспламеняется при попадании прямых солнечных лучей, в течении 180 с. При попадании Н2О, в течении 30с. НЕ ДОПУСКАТЬ ПОПОДАНИЯ НА КОЖУ!!! В СЛУЧАЕ ПОПОДАНИЯ НА КОЖУ, НЕ СМЫВАТЬ ВОДОЙ!!! УДАЛИТЬ ГЕЛЬ СУХОЙ ВЕТОШЬЮ И НАКРЫТЬ ПЛОТНОЙ, ЧИСТОЙ ТКАНЬЮ.

— Такое впечатление, что они для идиотов пишут, — Андрей был в шоке от дебилизма инструкции, — Если от воды загорается, то и ежу понятно, что водой не смывать.

— Они не для идиотов. Они для военных пишут. А военные — люди исполнительные. Но суть не в этом, Андрей, — Кирилл был удивлен и взбешен одновременно, — Я не видел ничего подобного!!! Ты пойми, грохнул человечка, облил этой херней и ВСЕ! Здравствуй, солнышко! — до Тяжина, наконец дошло, что это за маслянистые пятна он видел по всему городу и почему нет трупов, «Точно, ещё в рацию главный говорил, что Зачистку закончат группы „Диана“ и „Елена“. Вот они, суки, и закончили.»

— Эта химия уничтожает все следы, — понял Андрей.

— БИНГО! В яблочко, дружище, — Кирилла начинало колотить от осознания всего происходящего, — И эти пятна, на улице. Ты понимаешь? Эти пятна — жители. Большие пятна — большие жители. Маленькие пятна… — Китяж, трясущимися от гнева руками достал сигарету, — И название всему этому, давно придумали. Это — ГЕНОЦИД, — он достал зажигалку и попытался прикурить, но она плясала в руках Китяжа, — Ну, ничего, — забубнил он себе под нос, пытаясь совладать с бешеной зажигалкой, — Вы меня, ещё не знаете… Вы, мне, твари за все… Вы у меня, ботинки облизывать будете… ДА БУДЕШЬ ТЫ ЗАЖИГАТЬСЯ ИЛИ НЕТ!!!

— Кто тебе ответит, брось ты, — Андрюха достал вторую бутыль вискаря. Ему и самому, было не по себе, а уж что творилось с Тяжиным… Он, явно, не ожидал, что этот, бывший вояка, такой сентиментальный. А по сему, он решил предложить выпить, — Да, и за что отвечать, то?

— За это! — Китяж ткнул пальцем в тела на полу, — Я знал, почти всех, в этом городе. Я здоровался с ними. Наши дети ходили в один детский сад. В школу ходили вместе. А их уничтожили, как скот, просто по тому, что они не влезли в какое-то, сраное бомбоубежище!!! И за это…

— На, — Андрей протянул ему бутылку, — помяни…

— Андрюша! Дружище! Ты пойми, Чтобы всех, кого они убили, только в Павловске, помянуть, нам понадобится десять таких кладовых, как в «винном», — зажигалка, наконец дала огня и Китяж сделав глубокую затяжку, а потом ещё одну и ещё… И начал успокаиваться. Докурив он взял у Дона бутылку и сделав хороший глоток Сказал:

— Ладно, пойдем, посмотрим, что можно взять. Берем, только «живые» консервы, крупы, муку, макароны и прочую мутату, длительного хранения. Смотрим металлическую посуду. В конце зала, — Китяж показал рукой, — был отдел бытовой химии и посуды. Короче, работаем, дружище. Очень много работаем.

А на часах было всего лишь, 9:00

* * *

К часу дня, команда сделала восемь ходок в «стекляшку» и две в «винный». Все прошло почти без потерь. Единственной утратой, был ботинок Кирилла, Который начал дымиться, едва сквозь рваные облака начало проглядывать солнце. Кирилл сообразил мгновенно и, выдернув кинжал из ножен, Вспорол шнурки и скинул, уже нагретый ботинок. Скинул и начал смотреть, как же, на самом деле работает этот «Вампир Х». Ботинок вспыхнул ослепительно-белым пламенем и через полминуты, от него не осталось даже пепла. В общем, на шестой ходке пришлось вернуться босиком и надеть свежее спи… снятые с полковника ботинки.

К обеду, запасов было столько, что можно было, проявив фантазию, кормить взвод, целую неделю. Из отдела посуды, принесли пять кастрюль, различной емкости, десяток железных, эмалированных плошек и два десятилитровых эмалированных ведра.

Пока мужики таскали продукты и хозяйственную утварь, младший состав, в лице Татьяны и Дани, тоже не сидели на месте. Они разбирали по подсобкам и коморкам то, что Китяж и Дон, сваливали кучей в «Колиной» подсобке, которая теперь носила гордое название — «Сортировочная».

И вот, возвращаясь с последней ходки из «винного», Тяжин заметил легкий дымок, который шел со стороны их подвала. А когда «мародеры» подошли к рынку, Китяж не выдержал и выругался.

— …

— И что за слова, Кирилл Александрович? Вы — взрослый человек. Ай-яй-яй… — Андрей решил пошутить, но Кирилл так на него посмотрел, что Новиков понял — шутка не прошла.

— Даня вышел… — Тяжину, явно не хотелось, чтобы сын увидел все ЭТО. И все же, головой он понимал, что, рано или поздно, это должно было произойти. Данила не мог, всю свою жизнь, просидеть в подвале.

— Ну вышел… Ну и что? — Новиков говорил верно, — Чем раньше выйдет, тем быстрее привыкнет.

— Может быть…

Подойдя ближе, напарники заметили, что огонь горит в сделанном из кирпичей очаге. А на самом очаге, стоит самая большая, пятилитровая кастрюля, наполненная водой.

— Что делаешь, боец? — поинтересовался Дон, когда они, изрядно нагруженные, подошли к пацану.

— Обед, — мрачно ответил Даня, не поворачиваясь к старшим.

— Слышишь, кашевар, а кто тебе разрешил выходить? — Тяжин старался быть с сыном построже.

— А, по-твоему, тетя Таня должна печку выложить, огонь развести и воду таскать? А обедать, между прочим, все хотят.

— Да уж, логика у твоего сына — железная. Учитесь, господин Китяж, — Новикову было приятно, что маленький Даня, так заботится о его супруге, — Мальчишке, всего десять лет, а ведет себя, как настоящий мужчина.

— Не учи ученого, гражданин Копченый, — процитировал Жеглова Китяж, — он и есть — настоящий мужчина. Только, вот не слушается, бывает. А что на обед, повар?

— Макароны, с тушенкой, — Даня, наконец, повернулся к старшим. И посмотрел он на них, очень не добро.

— Давай, Андрюха, — Сказал Китяж, увидев Данин взгляд, — Неси все, на сортировку, а я пока здесь, с сыном, посижу.

— А я. тогда, Танюшке помогу, — Дон понял, что он здесь — лишний и исчез в подвале.

Китяж подошел к сыну, присел на корточки и подняв палочку начал ковырять ей горящие дрова.

— Сам разжег?

— Угу… И разжег и печку сложил и дров надыбал. — Даня понуро смотрел на горящие палки и о чем-то думал, — Знаешь пап… Я всегда мечтал о том, чтобы эта школа, сгорела синем пламенем. А сейчас смотрю. Вот, вроде, исполнилось мое заветное желание. А меня это — не веселит. Нет радости у меня, от всего ЭТОГО…

— А, что ты хотел, сынок, — Китяж задумался над словами сына, — А на войне…

— Почему? — перебил сын и заглянул ему прямо в глаза, — Зачем она нужна? Зачем вообще убивать столько народу???

Тяжин не ожидал, такого поворота в разговоре и немного отшатнулся от взрослого взгляда сына.

— Сынок… Я не знаю, что тебе ответить… Именно по этому, мне и не хотелось, чтобы ты выходил из подвала до сегодняшней ночи, — Тяжин поймал волну настроения сына и продолжил, — Но, поверь мне. Сегодня ночью, а точнее, завтра, рано утром, ты будешь у дедушки с бабушкой. В теплом, уютном доме, с мягкой постелькой и горячей водой, — Кирилл пытался убедить сына в том, во что сам, особо, не верил, — И ты, потом, будешь вспоминать это… Ну… Скажем так, приключение. И все будет хорошо.

— А МАМА??? Как быть с ней??? — Даня зло прищурился и искоса, исподлобья посмотрел на отца.

«Да, сынок. Тяжело взрослеть в десять лет», — подумал Кирилл, но вслух сказал совсем другое:

— А за мамой, я схожу. Вот переправлю тебя и, сразу за мамой.

— Нет, отец, — Данила стал совсем серьезным, — Я хоть и маленький, но не дурак. И прекрасно понимаю, что охраняют нас, очень неплохо. И не обычные солдаты, а серьезные парни из десанта ил спецназа. По этому, выйти отсюда, а уж, тем более, вернуться сюда, почти нереально.

— А вот это, сынок, нам сегодня ночью и доведется проверить. Только, сынок, я должен тебя попросить, выполнить одну мою просьбу, — Кирилл взял Даню за плечо и повернув к себе, заглянул в его бездонные, серые глаза, — Ты все, прекрасно понимаешь. Верно заметил, что выбраться отсюда, задача не для первоклассника. По этому, чтобы тебе от сюда выйти, я должен здесь остаться. И прикрыть твой выход.

— Я останусь с тобой, — твердо ответил Данила.

— Нет, малыш. Ты уйдешь с Андреем и Татьяной. А я обеспечу вам проход. И это — не обсуждается.

Данила выдернул плечо из руки отца и бросив гневный, недетский взгляд прошипел:

— Да, и хрен с тобой, — и быстро пошел в сторону разрушенной школы. Китяж опешил от такого поворота событий захлопал глазами, — Тебе никто не нужен! — крикнул сын не оборачиваясь, — Ты, по жизни — одиночка! — он взмахнул руками и развернулся, — Ты думаешь, я забыл, как мы три года, без тебя прожили?!! — он снова развернулся и почти побежал к школе, — Где ты был?!! Я, например, НЕ ЗНАЮ!!! МИР СПАСАЛ?!?!?! ЧЕЛОВЕЧЕСТВО?!?! ГДЕ ЭТО ЧЕЛОВЕЧЕСТВО, — Даня развел руки в стороны, — НЕТУ! АУ!!! ЧЕЛОВЕЧЕСТВО! ГДЕ ТЫЫЫЫ?

Со стороны фильтра, раздалась длинная пулеметная очередь. Данила резко вжал голову в плечи, затем присел и, на полусогнутых, побежал назад, к отцу Подбежал и прыгнув к нему в на шею, разрыдался. Кирилл сильно обнял, своего, так повзрослевшего, сына.

— Ну, ну, ну… Ты что, боец? Испугался? — Даня, не выпуская отца, быстро закивал головой, — А чего ты боишься? Папа здесь. Папа рядом… Я же, любого, голыми руками за тебя порву… И за маму, и за Ильюшку… Ты это… Давай уже…Успокойся… Вон, вода вскипела. Давай, вари макароны…

* * *

Пока варились макароны, Китяж сгонял в развалины напротив. Он принес оттуда, сначала, кухонный стол, а потом, четыре стула. Тот стол, который стоял в подвале, вытащить из него было невозможно. Сели есть на улице. На «природе»…

Макарошки с тушоночкой и запахом дымка. Да ещё и под «соточку» Джека Дениелса. Песня, а не обед. Болтали, за обедом, ни о чем. Точнее, ни о чем, болтали Данила с Таней. Китяж и Дон обсуждали дальнейшие планы:

— Выбиваемся из графика, Андрюха, — Кирилл доедал добавку. Вилкой, а не ножом! и из нормальной посуды, А нам ещё, между прочим, в оружейку и за канистрой. На все это, у нас, два часа, не больше.

— Ближе, к вечеру, к завалу надо сходить. Разведать, что, да как, — добавил, пережевывая свою пайку, Андрей.

— Верно. А по сему. Рубай быстрее и выходим. Время уже, без пятнадцати два. Берем все вещмешки, какие у нас есть. Пустые. С собой автомат. И все. Ты идешь на «баню», я в оружейку. Я беру с собой «болгарку», в ней вроде ещё что-то есть. Сгоняешь на баню и «мухой», ко мне. ОК?

— Принято, — ответил Андрей, прожевав кусок черствого хлеба, — Танюша, спасибо за обед, зайка, — и встав из-за стола, пошел в подвал, за вещмешками и «болгаркой».

— Данила, — Кирилл понимал, что сын не усидит на месте, — Ты сейчас поможешь тете Тане и, раз уж вылез наружу, то и нам поможешь. Разберешься здесь и догоняй.

— А где вы будете? — У Дани, от радости, заблестели глаза, — Как я вас найду, пап?

— Ну, ты же знаешь, где полиция. Вот туда и иди. Но иди, только по Марата.

Тут, из подвала показалась голова Андрея:

— Кирюх! Я, чего-то, не могу найти вещмешок полковника.

— А ты его и не найдешь, — улыбнулся Китяж, — он же — невидимый! Все остальные мешки взял?

Андрей утвердительно кивнул.

— Ну все, бери ствол и попрыгали.

* * *

На перекрёстке имени Меленчука, Кирилл подошел к телу старого полицейского.

— Андрюха. Ты, там в «Тигре» посмотри, банки черные. Понял какие?? — Андрей кивнул, — Надо, бы его сжечь.

— Из канистры плеснем, и всего делов то…

— Не, дружище. Во-первых. Топливо мне здесь, самому понадобится. А, во-вторых, не сожжет его полностью, бензин.

— ОК, посмотрю, — безразлично ответил Дон, — ещё, что-нибудь?

— Про растяжку, не забудь. И, давай-ка, на всякий случай, рации включим.

— Принято, — ответил Андрей и пошел в сторону «старой бани». А Китяж пошел к полицейскому участку.

По дороге, ему попался свадебный салон. В витрине лежали манекены, в серых от пыли, свадебных платьях. Глядя на них, Кириллу вспомнилась их, с Женечкой свадьба. Торжество, которое проходило в Павловском дворце, удалось на славу. Только бедный тамада, которого пригласил на свадьбу отец Кирилла, был не смешной. Поэтому и убегал после свадьбы через огромный, Павловский парк. Дружки Тяжина, хотели его изловить, но…

За воспоминаниями, пришла реальность. Издалека, остатки полиции, казались более непреступными. По факту же, практически все, из чего было построено, в девятнадцатом веке, здание городской полиции, а после, милиции, гестапо, милиции и, снова полиции, было рассыпано в радиусе пятиста метров, в виде обломков деревянных перекрытий и мелкого мусора. И только оружейка, местами потрескавшаяся, от ударной волны, напоминала о том, что здесь, когда-то стояло небольшое здание.

Сама оружейка, была небольшая. Обычный, бетонный куб, со стороной два с половиной метра. Железная дверь с окошком была немного присыпана мусором. Прикинув, что к чему, Китяж разгреб мусор и сняв с плеча вещмешки, достал из одного «мотоболгарку». Дернув пару раз за стартер он осмотрел ее со всех сторон и начал дергать, уже не останавливаясь. Но, толи топливу в ней было, лет двести, толи «лыжи не ехали», «хундерля» заводиться не хотела. Уже подошел Данила, а он все дергал и дергал стартер.

— Ш-ш. Здесь Дон, — зашипела рация, — У меня все ровно. Канистру взял, банок не нашел. «Подарок» на месте. Возвращаюсь.

— Давай, быстрее, топливо тащи, а то я уже задолбался ее заводить, — устало пробурчал Кирилл в рацию и сел перекурить.

— Ш-ш. Мчу, Кирюха. Конец связи.

Присев на то, что осталось от «пульта дежурного», Тяжин думал, как вскрыть дверь, не прибегая к тотальному уничтожению самой оружейки. Гранатомет отпал сразу. Он разнесет, потрескавшийся бетонный куб и потом, устанешь выковыривать его содержимое из под обломков. Граната, тоже не вариант. Оставалось ждать Новикова.

Данила, все это время, сидел на замусоренных ступенях бывшей булочной, а ныне, бывшего кафе «БИП» и, с интересом, наблюдал за попытками отца, завести чудо-машину.

— Пап, — спросил он отца, когда увидел, что тот присел, — А что мы там возьмем?

— А хрен его знает, сынок, — пожал плечами Китяж, — Оружие — это факт. Автоматы там есть. Причем разные. Пистолеты. Скорее всего «Макаров» и «ТТ». Боеприпас к ним. Много боеприпаса. А что ещё? Я, реально, не знаю.

— А ты мне, настоящий пистолет дашь? — сын лукаво прищурил глаз, — а то, я с этим, кукольным, ходить боюсь, — он указал на резинострел, который, похоже, прописался у него за поясом.

— А, на кой он тебе?

— Ну, ты же, с Андреем уйдешь, — Данька просчитывал свои слова, в разговоре, будто ходы шахматной партии, — А кто тетю Таню защищать будет?

— Посмотрим, — Туманно ответил Кирилл, когда на дороге показался Новиков.

* * *

— Ну, что, Кирюха, не заводится? — спросил Дон, осмотрев «болгарку», со всех сторон.

— Неа, — Кирилл пожал плечами, — Я думал, руки себе оторву, пока стартер дергал.

— И оторвешь. Если этот краник не откроешь и, вот этот, тумблер, не щёлкнешь, — говоря это, Андрюха открыл кран подачи топлива и включил зажигание. Затем, он покачал, какую-то, маленькую, грушу и дернул стартер. Болгарка выдала что-то, типа: «Бур-бур-бррпшшшшш…» и пустила облако сизого дыма. Новиков дернул стартер ещё раз, и… УРААА!!! Она ожила! Андрюха сделал безумные глаза и подняв моторез над головой, затряс его и громко крикнул:

— Э-ге-гей, мля!!! Ща, всех на куски, разорву!!!

Данила, немного ошарашенный таким поведением взрослого человека, на всякий случай, встал, чтобы «сделать ноги», но Андрей подмигнул пацану и повернувшись к двери, начал резать ее у замка. Фонтан искр вылетел из под работающего диска. Перепилив замок, Андрей принялся за петли и, через три минуты, все трое стояли в задымленной оружейке.

Вдоль трех стен, стояли несгораемые, двустворчатые шкафы. Рядом с дверью, по бокам — два больших, армейских ящика, типа того, что стоял в подвале у Тяжиных. И все они были закрыты. Закрыты на ключи, которые торчали из замков. Окинув оружейку беглым взглядом, Кирилл скомандовал:

— Даня, на лестницу. Андрей, принимаешь в дверях и складываешь все отдельно по видам, — и открыл обе створки левого шкафа, — пойдем по часовой.

И сразу — приятный сюрприз. На шести стеллажах, по четыре штуки на каждом лежали тубы РПГ-27. У Китяжа перехватило дыхание и он, даже не смог, сразу подсчитать, сколько их тут. Да, и не надо это ему было. «Сосчитаем потом, сейчас вытаскивай!» — подумал он и громко позвал сына:

— Даня!!! Бегом сюда!

Данила появился в проёме практически моментально.

— Да, пап.

— Сынок, найди мне, что-нибудь на колесах. Все, что угодно. Тележку, тачку, детскую коляску. Мне — по барабану, лишь бы ехала.

Даня кивнул и исчез.

— Андрюха, принимай! — и Тяжин протянул первые четыре гранатомета. И повернулся, было, за следующими, но тут он увидел то, что в Полиции, вообще не ожидал увидеть. На самом нижнем, сквозном стеллаже, лежали два ПЗРК «ИГЛА — 08ИНТ», которые работали по принципу, «стрельнул и забыл». Какого хрена, они делали в полицейской оружейке, даже Я не представляю, а уж Китяж, тем более. Да и не хотел он понимать. Он вспомнил одну фразу, одного киногероя: «Кинжал хорош для того, у кого он есть. И плох, для того, у кого его не окажется, в нужное время». По этому и отправил он сына за «колесами». Таскать придется много.

— Все, Андрюха, перекур, — сказал он вытаскивая на свет ПЗРК, — один шкаф пуст. Курим и чистим второй.

Данила, с коляской без люльки, показался из двора, когда они докурили и издалека крикнул:

— Папа! Там ещё есть! Везти?

— Конечно, вези! А то до утра таскать будем.

Перекурив принялись за второй шкаф. Открыв одну створку, Кирилл увидел отсек, поделенный деревянными перегородками и полками на отделения. Здесь были пистолеты. В каждом отделении лежал ПМ, две пустые обоймы и эбонитовая коробочка, из которой, в два ряда, торчало по восемь патронов в каждом. Были и пустые ячейки. Вместо пистолетов, в них лежали «заместители» — карточки с фотографией и данными того, кому данный пистолет выдан. Таких, пустых ячеек оказалось всего шесть. Внизу шкафа стояло три цинковых ящика, на которых было написано 9х18 РГ028 гж -1000 шт.

— Андрюха! Давай вещмешок! — Крикнул Кирилл и принялся скидывать пистолеты в свой мешок. Когда мешок был наполнен, Кирилл, подняв его понял, что выдержит он не долго. Весу в мешке было килограмм тридцать, — Забирай, Андрей. Этот везем на коляске.

За второй створкой оказалось двадцать ПП-91, конструкции Евгения Драгунова — «КЕДр», которые стояли в специальных отделениях, и пять пистолетов Ярыгина «Грач», которые недавно начали поставлять в полицию, для ком. состава.

Внизу, тоже были цинки. Две с, уже привычными 9х18, а одна с другой надписью 9х19 ПБП (7Н31) — 1000шт.

Скинув пистолеты в новый вещмешок, Кирилл вытащил на воздух цинки, а затем и «Кедры». Данила уже пришел с двумя колясками и одной телегой из «Пятерочки», в которую он грузил гранатометы.

— Давай, сынок поаккуратнее, рядами. В эту телегу надо загрузить очень много.

— Хорошо, папа, — ответил пацан и начал укладывать тубы стоймя.

— Андрюха, грузи туда цинки. Сверху ничего не клади. — руководил Тяжин. «Можно было вывести все „Тигром“, но, если у них спутники… Нет, перетащим все в ручную», — Давайте, парни! Шевелимся, времени в обрез!!! Я — к третьему шкафу. Времени, без пяти три. В четыре, должны уже все разгрузить!!! Бегом, мальчики, бегом. — Китяж начинал работать на автомате и открыл третий, последний шкаф.

— Движенье по «Медвежьему»! — услышал он крик Андрея и щелчок затвора…

* * *

— Вон, вон он. У «Стекляшки», — Андрей лежал у пульта дежурного, держа автомат на изготовку.

— Вижу, — Китяж рассматривал гостя в оптику. В прицеле шел высокий, плечистый парень, лет двадцати пяти. Одет был вполне прилично. Он шел не спеша, и тупо, смотрел себе под ноги.

— Как зомби, с «выжигателя мозгов», — заметил Даня. Он тоже сидел рядом со старшими, за пультом.

А парень, тем временем, прошел почти квартал, и уже подходил к «почте».

Кирилл, оценивающе посмотрел на сына и кивнул:

— Даня, тебе — боевое задание, — он быстро достал из вещмешка «Грач» и начал его снаряжать. Даня смотрел на это действо, как зачарованный, — Войти в этот двор, — он махнул головой в сторону кафе, на ступенях которого сидел Даня, — Зайдешь в него, через «Марата». Обойдешь кафе и встанешь между домами. Когда этот «зомби» пройдет подойдешь к нему со спины. Не дойдешь метров пять и скажешь «Стоять! Засада! Руки в верх! Гитлер Капут!», ну, или что-нибудь подобное. А я тебя прикрою, — Китяж загнал магазин в рукоятку и, дослав патрон, протянул тяжелый пистолет сыну, — Задача ясна? — Данила, радостно кивнул, Кирилл поцеловал голову сына, — Тогда, выполнять, боец.

Даня вскочил и побежал на «Марата», к свадебному салону, на радостях зацепив Телегу, в которой были уложены гранатометы и цинки патронов. Телега с грохотом, завалилась на бок, рассыпая все свое содержимое. Парень, который уже шел прошел почту, услышав грохот, встрепенулся и заметив Даню, замахал рукам и громко крикнул:

— Стооой!!!

Но Данила, даже не думал останавливаться и скрылся за углом. Парень досадно махнул рукой и снова не спеша пошел в сторону кафе. Данила преодолел дистанцию быстро и спрятался за остовом обгоревшей «шестерки». И парень прошел мимо него, даже не повернув головы.

* * *

— Эй, дядя! Купи кирпич! — парень услышал за спиной, детский голос, наполненный не детской наглостью, и остановившись, обернуться.

Перед ним стоял чумазый, улыбающийся пацан, лет десяти и ухмыляясь, целился в него из пистолета, который держал двумя руками.

— Кирпич, дядя, он ведь дешевле твоей жизни, — наглый пацан подтолкнул ногой кирпич, — Купи, не пожалеешь. Вот если не купишь, тогда пожалеешь.

— А пистолетик то у тебя, небось игрушечный, — парень протянул руку к оружию, но пацан, шагнув назад, изменился в лице и сухо ответил:

— Ага, водяной, — и приопустив пистолет нажал на курок. Пуля вошла в кучу мусора, прямо, рядом с ботинком парня и тот понял, что с ним не шутят и опустил руку.

— А почем, ты говоришь, у тебя кирпич, — парень попытался перевести все в шутку, — Я тебе больше сотни за него не дам.

— Ну, дядя, ты даешь, чего я за сотку куплю. А семья у меня — огого! Сам, понимаешь, времена нонича такие. Так что, отдай мне все, — чумазый с пистолетом, наглел прямо на глазах и Артем, так звали парня, решил его поставить на место:

— Давай-ка, по другому, ты мне отдаешь ствол и я беру тебя в свою команду, а то, мне кажется, нападать на мирных прохожих одному, не правильно и опасно.

— А кто тебе сказал, что я один, — ухмыльнулся чумазый и кивнул за спину Артему. Артем резко обернулся и стукнулся носом об ствол автомата, который был направлен ему в голову.

— Жить хочешь? — мужик с автоматом задал простой вопрос, на который, любой, нормальный человек, ответит одинаково. И Артем ответил:

— Да.

* * *

— Итак, Артем, расскажи нам, что ты хочешь и что можешь дать взамен? — Спросил Китяж, после того, как Новиков обыскал пленника. У Артема не было ничего, кроме пачки сигарет и зажигалки.

— Могу все, что надо, хочу отсюда выбраться, — автоматные стволы, которые смотрели на Артема своими холодными, пустыми глазницами, делали его немногословным.

— Когда человек говорит, что может все, это значит, что он не может ничего, — язвительно отметил Новиков.

— Спокойно, Дон, опусти ствол, — Кирилл рассматривал новенького, как фермер рассматривает корову, на сельскохозяйственной выставке. Крепкий, широкоплечий, футболка в обтяжку, модные джинсы, кроссовки. Короче — мажор. Золотая молодежь! — ладно, Артем. Что ты действительно можешь?

Не плохо разбираюсь в электротехнике и электронике. Хорошо копаюсь под капотом. С компьютером дружу, ну… Вроде все.

— Все это, конечно, классно, — продолжал язвить Андрей, — Но, как видишь с электричеством, потому как, нет электричества, — Новиков загоготал, от своей шутки. Однако, никто его шутки не оценил.

— Куришь? — задал следующий вопрос Тяжин.

— Курю, — ответил Артем.

— Держи, — в руки Артема полетела пачка Кэмэла. Он поймал ее и, тут же, бросил назад, — У меня свои. — Артем достал из кармана помятую, почти пустую, пачку «Парламента». — Я так понимаю, это — моя последняя сигарета. Вам же не нужны свидетели.

Китяж закинул за плечо автомат, подошел к Артему и протягивая ему руку, сказал:

— Кирилл Тяжин, я тут за главного.

— Артем Межуев. Ходячий кусок мяса, — недовольно ответил Артем, но руку пожал. Крепко.

— Запоминай Тема. Работают у меня все. У меня нет духов или дембелей. Я работаю вместе со всеми. Хочешь остаться, приступай к работе. Не хочешь — вали. Тебя ни кто не держит. Останешься — попадешь на ту сторону. Курево, еда. питье. Все есть.

— А влить мне, собственно, некуда, — подумав, ответил Артем.

— Ну, раз некуда — харэ курить. Время убегает. Работаем. Данечка, давай отойдем, — Кирилл отвел сына на ступеньки и шепотом сказал, — Ты смотри за ним. Чуть что, вали.

— ОК, пап. Я вас прикрою, — серьезно ответил чумазый Даня. «Грача» из руки, он уже не выпускал.

Новиков же, только отпустил в адрес Артема характерный жест. Ткнул два пальца себе в глаза, а затем, так же резко, ткнул их в сторону Артема.

И работа закипела.

Артем встал у Тележки и быстро собрал все, что из нее выпало. И Китяж удовлетворенно кивнув головой зашел в оружейку, разгребать третий шкаф.

* * *

Мало того, что солнышко, после обеда, начало припекать, так ещё и стало, нестерпимо душно. Похоже, что к ночи, собиралась гроза. И Кирилла это радовало. Переходить линию фронта в непогоду проще.

В третьем шкафу, Тяжин увидел то, что и ожидал. Калаши. Короткие АКС74 и огрызки АКС74У. По восемь штук за каждой дверью и по подсумке с обоймами над ними. Внизу, как обычно три цинки с патронами. Когда Кирилл выпотрошил шкафы и вынес содержимое наружу, по спине у него текло. Но он был в закрытом помещении, а его напарники на улице, по этому их вообще, можно было выжимать.

— Так, бойцы. Перекур. Форма одежды — ноль, Скомандовал он и начал снимать с себя маскхалат, а затем и тельняшку. Оставшись только в штанах, Тяжин сурово глянул на работников и те, без слов, последовали его примеру. И когда Артем снял прилипшую майку, у Кирилла выпала, только прикуренная сигарета, изо рта. На спине у Артема, был вытатуирован огромный ангел. Закрыв глаза, он поднял лицо наверх, к небу и сжимал в левой руке пистолет-пулемет. А огромные его крылья покрывали всю Темину спину и заканчивались, на плечах. «Вот тебе, Кирюха и напарник. Не сцы. Парень толковый», — голос в голове у Китяжа, отчитавшись о проделанной работе снова исчез. Китяж только глазами хлопнуть успел. Однако, придя в себя, он поднял сигарету, не подавая виду, что волнуется, спросил:

— Тема. А кто это у тебя, на спине нарисован? Вроде, парень боевой.

— Это — Архангел Михаил.

— Даааа???? — Китяж уже не мог скрывать своего удивления, — Слушай. А кто он такой?

— Ты Крещёный? — совершенно спокойно спросил Артем.

— Да я то, не просто крещёный, — усмехнулся Китяж, — у меня друг фронтовой, батюшкой стал. Регулярно у него бываю… Бывал, раньше…

— Ну тогда ты должен знать… — Тема лукаво, немного наклонив голову в сторону, затягиваясь сигаретой, смотрел на Кирилла. Новиков все это время, с интересом наблюдал за беседой своих «коллег».

— Слушай, Тема. Мне, реально, надо знать — кто это такой, — Тяжин старался говорить как можно убедительней. И Тема понял — и в правду, было это важно.

— Ну, раз надо, тогда слушай, — Тема улыбнулся, поджав губы и начал, — Архангел, он же, архистратег Михаил, стоит во главе войска Божьего, как главное, всесильное оружие против дьявола. Грубо говоря, если Бог — верховный главнокомандующий, то Архангел Михаил, у него, начальник штаба.

— От оно чё… — Такого поворота событий, Тяжин, явно не ожидал, поэтому встал с обломков и начал бубнить себе под нос, расхаживая в разные стороны, — Так вот ты где служишь… Ну Серёга… Ну ты дал… Да, не может этого быть! По определению… А, если может??? То…, — поняв, что на него смотрят, Китяж остановился и поднял голову. Вся его команда, с нескрываемым удивлением смотрела на него. Он сделал суровое лицо и гаркнул:

— Ну! Чё расселись? Работы нет? Сейчас организую. Все на базу, за ящиками придем после разгрузки. Все, — он махнул рукой, — покатили!

* * *

Быстро дойдя до подвала, команда приступила к разгрузке.

— Первым делом, разгружаем телегу, — командовал Китяж, — Давайте, в темпе. Время, пятнадцать минут пятого, а у нас ещё конь не валялся. Разгружайте, прямо на землю.

Быстро освободив телегу и одну из колясок, Тяжин продолжил:

— Я с Артемом, на вторую ходку. Андрей. Дай ему свой автомат.

— Зачем это? — Новиков, явно не доверял новичку.

— За тем, что я так решил, — строго ответил Китяж, — Данила, останешься с Андреем. Помоги ему. Автоматы, гранатометы это все на тебе, Дон таскает только самое тяжелое. Ужин через час. Работаем, братцы, — и взяв телегу, он кивнул Артему, — Пошли, Тема, времени, в обрез.

Тема закинул автомат за спину и подхватив коляску побежал догонять Китяжа. Нагнал он его метров через тридцать. И когда Межуев поравнялся с ним, Тяжин спросил:

— Тема. А ты, вообще, как сюда попал? — он решил начать издалека.

— Да, хрен его знает, — Тема пожал плечами, — Из Пушкина. Я спасся то, чудом. Домой, с пьянки пришел, часов в одиннадцать утра, по карманам хлоп. А ключей от квартиры нету. Только от машины. Ну я в подземный гараж спустился, да в тачке и заснул. А проснулся уже, когда тряхануло. Я вообще, с бодуна крепко сплю… Выезд из гаража, конечно, завалило. Я его всю ночь разгребал, благо в багажнике форма спортивная была… — Андрей достал из пачки последнюю сигарету, — Машина не заводится, а я не понимаю почему… Все перерыл, зажигалку почти всю спалил… А понять не могу… Когда вылез, под утро, то понял. ЭМИ всю электронику спалил…

— Откуда про ЭМИ знаешь? — не унимался Тяжин.

— Ну ты даешь, Кирилл, — удивился Межуев, — Я же, все-таки, в институте учился, на военную кафедру ходил…

— Значит, стрелять умеешь?

— Бывал на стрельбище. На сборах… — Артем задумался, вспоминая ТО, прекрасное время.

— Ладно, это потом, — отвлек его Тяжин, — а дальше?

— А что дальше, — щелчком, Тема отправил окурок, в свой, последний полет, — Дальше, я вылез и, прозрел… Понял только, что война… Ну вспомнил, что на уроках, в школе говорили, достал аптечку. Накапал йоду в «спрайт», гадость редкостная получилась, — Тема поморщился, — выпил, а тут стрельба, такая началась. Я думал, все. Ну и засел в гараже. Сутки просидел, жрать хотел, писец… Благо, хоть питьё, в виде коктейля ядерного, было… А с утра вылез, ну, и пошел сюда… А куда ещё? — Тема удивленно глянул на Тяжина, тот молча слушал, — В Питере делать нечего, коль Питера НЕТ…

— А в Пушкине, — Кирилл наконец глянул на Артема, — там, вообще как? Трупов много? — Вопрос был с подвохом и Тяжину очень хотелось, чтобы Тема ответил на него правильно. В противном случае, было бы понятно, что он — крыса засланная.

— Да, в том то, все и дело! — подделать такое удивление, какое было в глазах Темы, было не возможно, — Стрельба была такая, будто Сталинград штурмовали, а когда я вылез — ни кого. Ни мертвых, ни живых… Местами, правда, кровь на стенах есть… Но тел… Их нет. Во всяком случае, я не видел ни одного. Ну… Пока сюда не пришел… Странно все это…

— Это не странно, дружище. Это — закономерно…

— В смысле? — не понял Артем.

— Потом объясню, — неопределенно ответил Тяжин и тут же, продолжил свой блиц-опрос — А что с городом?

— Ну… «БАМ» сровняло вообще… Там же, в основном дома — панельные. Как карточные сложились. Под ноль. На «Бродвее» по лучше. Там, в основном, первые этажи сохранились. На «Софии» и «Малиновке» железно — первый и второй этажи.

— Это, хорошо, — Значит кто-нибудь, да выжил.

— Слыш, Кирилл? Мне бы пожрать… Кишки узлами завязываются…

— Поешь, через час, — сухо ответил Тяжин, — Некогда сейчас хавать… А ты, в курсе, что сразу, за Павловском, стоит укрепрайон? Через который, ни тебя, ни меня не пустят… И не просто не пустят… Расстреляют нас там, — Кирилл смотрел, как медленно вытягивается лицо Темы, — Как только мы попытаемся к нему подойти…

— Расстреливают??? Да ладно…!!! — Тема думал, что Китяж берет его на понт, — За что меня расстреливать??? Я — законопослушный гражданин своей страны! Я — здоровый мужик! Я воевать могу. Я же… — Артем поймал на себе взгляд Тяжина и понял, что он не шутит. А Кирилл, в подтверждении своих слов показал на тело Меленчука, которое они, только что, прошли:

— Вот это, все, что осталось от начальника Полиции. Он умер у меня на руках. Ты — умрешь так же, Если пойдешь к «фильтру» один. А вот если ты пойдешь со мной, то у тебя, тоже будет шанс умереть. Но только, лет через пятьдесят, — все это Кирилл говорил Теме, хотя прекрасно понимал, что появился он здесь, не просто так, и уходить, уже, не собирается.

* * *

В правом, от двери, ящике было найдено огромное количество взрывчатых веществ и различных инициаторов к ним. Но больше всего порадовали Тяжина светозвуковые гранаты «Пламя-М» и электропусковые инициаторы к ним. Тут же, была и динамо-машинка. А ещё здесь был кабель, тоненький, подрывной. Четыре бухты по сто метров. Двадцать пачек Гексопласта ГП 87-К, аналога американского пластида С4, Аммоналовые шашки и капсюли к ним, огнепроводный шнур ОШП — целая бухта и куча всякой, прочей, и очень интересной дребедени…

— Тема. Эти штуки грузим очень осторожно, бахнуть может так, что от нас, мокрых трусов не найдут, — Сказал Китяж, когда оценил содержимое ящика, и тут же взялся за рацию, — Здесь Китяж. Дон ответь.

— Ш-ш. На приеме, — послышалось в рации.

— Как у вас там?

— Ш-ш. Заканчиваем. Ещё минут пять.

— Дон, как закончите, возьми «болгарку» и распили сейф. Посмотри, там дуб сломанный. Так вот сейф, на дубе том.

— Ш-ш. Сейф вижу. Открою по дверцам. Что-нибудь ещё?

— Нет. Конец связи. Все Тема. Грузись, а я пока, со вторым ящичком разберусь.

Тема начал грузить содержимое ящика в телегу. Сначала в нее легли все шнуры и кабеля, а дальше, пошли брикеты с взрывчаткой.

Китяжу же, очень хотелось заглянуть в последний ящик. Он нутром чуял, что там — самое интересное. Потерев друг о дружку ладошки он присел на корточки и. отщёлкнув два замка открыл крышку… И закрыл… И снова открыл. И громко сказал, стукнув ладонь себя по коленке:

— Вот МЛЯ!!!

Услышав, как Китяж радостно выругался, Тема тут же нарисовался в дверях.

— Что там, Кирилл?

— Сам посмотри, — Улыбаясь ответил Тяжин и указал рукой на ящик.

А в ящике, в ряд, на подставке, лежали шесть новеньких бесшумных автоматов «ВАЛ». Кирилл вытащил их из ящика и выдернул деревянную подставку, под которой была ещё одна. В ней лежали магазины. Тридцать штук. По пять на автомат.

Выдергивая подставку с магазинами, Тяжин не сомневался, что под ней, он увидит боеприпасы. Так оно и вышло. В мелкой, деревянной стружке, лежали два ящика, на которых было написано 9х39 СП-6 3х1000шт. В каждом ящике было три цинки. Шесть тысяч патронов. «А вот теперь мы повоюем» — улыбнулся Китяж.

— Грузим, Темочка, грузим. Время поджимает…

* * *

— Ш-ш. А ты знаешь, что у меня есть, — голос Дона в рации был таким, будто он нашел «Янтарную комнату»

— У тебя есть охотничья версия СВД, — Китяж знал, что было в сейфе, поэтому и не был удивлен, — А ты знаешь, что у МЕНЯ есть? — Тяжин и Тема, уже прошли перекрёсток «Меленчука».

— Ш-ш. Судя по тому, сто я вижу в оптику, — нагловато ответил Новиков, — куча проводов и мыла в телеге и какие-то трубы за спиной, — прохохотал он.

— Судя по тому, что ты смотришь на меня в оптику, я могу предположить, что сейф, ты осилил. А как на счет ужина? — услышав об ужине, Тема усердно закивал головой и прибавил ходу, — А то, ты хорошо устроился, между сэндвичами, а за хавчик не слова. Небось жена колдует, я вижу дымок поднимается

— Ш-ш. А с чего это ты взял, что я под сэндвичами? — удивленно спросил Андрей

— Точка, для новичков, я тебя заметил, как только вышел на перекрёсток. Движений много у тебя. И ствол вытащил сильно, — Кирилл и Артем уже прошли дом 23 по Марата. Только тогда, Тема заметил, вылезающего, из под завалов их подвала, Дона, — Но, в целом — неплохо. Было бы у меня время, я бы тебя научил всему, — А дальше, Кирилл крикнул уже без рации, — Давайте. Накрывайте, по быстрому. Времени нет, совсем!

* * *

— Итак, господа! — сказал Китяж, когда Татьяна забрала у него пустую миску и отошла от стола, где началось тактическое совещание, — Приступим. Наступило время сгонять до завала. По моим данным, охрана там, очень серьезная. Данила! — сын, который сидел на развалинах кабака и осматривал окрестности, встрепенулся и, тут же, спрыгнув на землю, подбежал к отцу, — Сгоняй на склад и принеси мне «царь — пушку». Это, самая большая винтовка, — Даня кивнул и побежал в подвал, — Задача простая. Обеспечит ваш выход из охраняемой зоны. Сразу скажу — задача выполнимая. Если соблюдать осторожность, слушать меня внимательно и выполнять все мои команды.

— Пап! — из лаза показалась голова Данилы, — Тяжелая! Мне ее не перекинуть.

Китяж поднялся, подошел к лазу и взяв «Царь-пушку», снял с нее прицел.

— Неси назад, — Винтовка стала легче на полкило и Дане стало проще, а Кирилл вернувшись к своей команде сел и начал крепить прицел на новенький «ВАЛ». Выходим через двадцать минут. Собираемся по полной. Рации, в обязательном порядке. Дон, захватишь электронную планшетку, — Приладив прицел приложился к автомату. Надпись в верхнем углу прицела изменилась на «ВСС/ВАЛ к. 9х39», а в нижнем появилась маленькая стрелочка, показывающая на право и надпись «0.8 м/с.», — Вещмешки будут забиты под завязку. У каждого по два. Из оружия: Дон — СВД и АКСУ, Тема — ВАЛ, без прицела. Я с этим, — он опустил автомат и начал снаряжать к нему магазин, — В рюкзаках надо унести всю взрывчатку, которую мы сегодня нашли. М ней, работать буду я. Вам надо будет, только держать связь. Дон, ты несешь Гексопласт, аммонал и капсюля к ним. Тема… Блин, без позывного тебе нельзя… Хотя… Как тебе — «Архангел»? Лично, меня — устраивает.

— Хоть хреном называй, — ответил Тема, — только в зад не пихай.

— Ты, мне, своими шуточками, напоминаешь одного моего приятеля, — улыбнулся Тяжин и Тема улыбнулся в ответ, — Ныне, покойного.

Улыбка, резко сошла с лица Межуева, а Кирилл снарядив магазин вставил его в автомат и дернув затвор прицелился в покосившийся столб дорожного знака. Вместо привычных «барашков» для внесения поправок, на прицеле было всего две кнопки — «+» и «-.» Китяж нажал плюс и столб в прицеле, увеличился в три четыре раза. «Зуум! Это хорошо, посмотрим, как ты справишься с дистанцией!» — Подумал Тяжин и прицелился в кронштейн крепления знака, на столбе. Тихий щелчок отката затвора и звук падающей гильзы, сменил далекий звон кронштейна, который, как волчок, закрутился на столбе, — Хорший прицел, — довольно сказал Кирилл, ставя автомат на предохранитель, — Итак господа! К загрузке, Приступить! В шесть, должны быть на «Даче Брюллова».

* * *

— Кирилл, — Тема наконец решил задать вопрос Тяжину, только сейчас, когда они прошли мост, у «старой бани» и уже показалась заветная «дача» с полуразрушенной башенкой, — А почему, у нас два рюкзака, а у тебя один?

Кирилл остановился и развернувшись сказал:

— Потому что, я крутой… Курим. На точнее будет не до перекуров. Увижу с сигаретой — лично пристрелю, — И достал сигарету.

— У него два рюкзака, — шепнул Архангелу Дон. Тема посмотрел на Новикова, как на сумасшедшего, но тот, лишь махнул рукой и продолжил, — сейчас, все сам увидишь. Присмотрись внимательно… Видишь, как колебания на груди? Ну фильм смотрел такой/ Хищник называется…

Артем прищурил глаза, потом, резко их округлил и повернулся к Новикову. И снова на Китяжа… Создавалось впечатление, что воздух перед их командиром, становился, как бы, густым, жидким и Тема не удержался и протянул к этому сгустку руку. От прикосновения пространство пошло волной и он резко отдернул руку:

— Кирилл… А… Как это??? — Тема подумал, что теперь не Новиков, а он — Тема, сошел с ума… Этого быть не может…

— Сам в шоке, — Кирилл без эмоций пожал плечами, но, потом улыбнулся и добавил, — Не боись, Архангел. Много ещё в жизни того, чего ты и представить себе не можешь

— В смысле, — Артем прикурил у Дона и непонимающе посмотрел на Китяжа.

— В коромысле, — передразнил его Тяжин, — Вот ты мог себе представить, что будешь гулять по постядерному городу, с отставным спецназовцем. Что будешь пытаться, выйти из окружения, которое организовали свои же военные? Не мог! — тут же ответил он, — Вот я, до сегодняшнего утра, многое не мог себе представить… — Кирилл глубоко затянулся, — Слушай, Тема. Ты говорил, что на сборах бывал на стрельбище, — Артем утвердительно кивну.

— Да…

— А с такой игрушкой знаком? — Кирилл показал на «ВАЛ», который болтался у Артема за спиной.

— Откуда? Такие, только у ментов и спецуры…

— Смотри, — Тяжин снял с плеча свой автомат и повернул его правым боком, — Переводчик режимов огня расположен вот здесь, — Тяжин указал на заднюю часть спусковой скобы, — а предохранитель и рукоятка перезаряжания — справа. Усек? — Тема повертел свой автомат и утвердительно кивнул, — Отлично, теперь попробуй попасть в… — Кирилл начал искать цель, в которую надо было попасть. Артем, подвинул рукой Тяжина в сторону, и выстрелил в остов автомобиля, в салоне которого, чудом, сохранилось зеркало заднего вида. От попавшей пули, пластиковый корпус разлетелся в клочья.

Китяж посмотрел на разбитую машину, до которой было полторы сотни метров, затем на Артема. А Дон только и смог, что выдавить из себя:

— Ааэээээпффф… КАК???

— Чемпион по пулевой стрельбе, среди юниоров в Петербурге. В 2000-ом… — пояснил Артем и поставив автомат на предохранитель, повесил его на плечо.

— А так? — Тяжин вынул из кобуры АПБ и протянул его Артему, — вся обойма твоя. Давай, дружище… Покажи мастер-класс.

— Далековато до машины, — ответил Артем, — пистолет на такую дистанцию не рассчитан…

— Как хочешь, — Кирилл повернулся к «мишени» и переведя флажок в автоматический режим, начал стрелять, обхватив мощную рукоять пистолета, двумя руками… Очередями, по три выстрела… Сначала по переднему ободу колеса, а, затем, и по заднему. Пули, на излете, но все попали в цель. Отстрелявшись, Тяжин извлек пустую обойму и, тут же вставил другую, — Стрелять может каждый, — сказал он пряча горячий пистолет в кобуру, — А, вот, попадать… Ты — можешь. Все! Перекур окончен. Всем включить рации и проверить связь.

И быстро накинув гарнитуру, он сказал:

— Здесь Китяж. Доложить о готовности!

Его бойцы справились, почти одновременно:

— Здесь Дон, слышу хорошо.

— Здесь Артем, слышу хорошо.

— Нет, — Китяж покачал головой и подошел к Межуеву, — не Артем.

— Просто, «Архангел», как то — громко…

— Судя по тому, как ты стреляешь, — парировал Тяжин, — В самый раз…

Тема пожал плечами и сказал в гарнитуру:

— Здесь Архангел. Слышу хорошо.

— Добро, — ответил Тяжин. — Все бойцы. Попрыгали…

* * *

Пятиэтажная башенка, в которой у Брюллова была обсерватория, от взрыва почти не пострадала. Толи строить тогда умели, толи, просто повезло, но с нее только сдуло железный купол. Даже телескоп был на месте, чему, несказанно обрадовался Тяжин.

— Сейчас, его трогать не будем, — сказал он, когда увидел это оптическое чудо, — Дон. Прикрой нам спину. Твоя задача смотреть подходы, а именно улицы. Елизаветинская, — Тяжин показывал рукой подходы, — и Мариинская. А мы, с Архангелом, немного поработаем, — Кирилл лег на пол там, где заканчивалась лестница. И пополз по пластунский, к противоположному, выходящему на завал, краю башни. Тема последовал его примеру

Дон, насупился и сел на станину телескопа. Демонстративно. Спиной. За что и получил ствол в бок:

— Ты что…лядина. Угробить нас хочешь? А ну, быстро на пол, — Тяжин был зол, — иначе здесь останешься. И планшетку, дай сюда.

Новиков, понял, что шутить Кирилл не собирается и послушно выполнил приказ. Лежа было, даже удобнее.

Китяж и Архангел подползли к краю башни и обомлели. Долина реки «Славянка» изменилась, до неузнаваемости. От той милой, ровной поляны, на которой, то там, то тут, стояли милые, дачные домики осталась лишь мутная картинка, в памяти Кирилла. Именно сюда, он первый раз привел пятилетнего Даню, чтобы научит его стрелять из травматического пистолета. Именно здесь, на «императорском» камне, он сидел когда ему позвонили два года назад из управления и пригласили прогуляться на ЛАЭС. Да много чего было здесь. В конце концов, он здесь вырос. А теперь…

Теперь здесь было кладбище автомобилей, деревьев и прочего мусора. И, чем ближе, к железной дороге, тем больше было хлама. А на самой насыпи, как частокол, виднелись вышки. И пройти, мимо них, было не просто…

— Что думаешь? — спросил он Тему.

— Пока, думаю, что пройти можно, — ответил Артем, — но это, пока. Бинокль нужен… Или оптика.

— Дон, — Китяж окликнул Новикова и тот, тут же, обернулся, — Поменяйся с ним стволами.

— А как я вас прикрою? — сказал Дон протягивая СВД Теме.

— Молча, это же — автомат, к тому же, бесшумный. А это весло, — Тяжин махнул на винтовку, — за два километра слышно. Спалишься, после первого выстрела.

Быстро поменявшись оружием, Артем, не медля припал к окуляру прицела и начал осматривать бруствер. А Китяж, снова обратился к Новикову:

— Андрюха, давай-ка, погоняй рацию по частотам, может их волну засечем.

— ОК, — Андрею надоело, просто лежать и он был рад, что ему поручили, на конец, хоть что-то важное.

А Кирилл начал смотреть в свой, крутой электронный прицел.

— Ты где планируешь переходить? — Спросил Тема, не отрываясь от прицела.

— Смотри по речке… Видишь мост?

— Ну.

— Там и пойдут

— Что значит, пойдут? — Артем оторвался от прицела и удивленно посмотрел на Тяжина, — Пойдем.

— Именно, пойдут, не отрываясь от своего прицела ответил Кирилл, — Ты остаешься. Перейдешь, через два дня.

— Какого хрена? Ты что, рехнулся, дядя? — Тема был не готов, к такому повороту событий, — Мне туда надо! И ты мне обещал…

— Я свое слово держу, — ответил Кирилл и, оторвавшись от своего прицела, посмотрел, прямо в глаза, Теме, — Но сейчас, видя ситуацию, в живую… — он замолчал, подбирая слова, — В общем, мне, без тебя не справиться…

— Интересный хер с горчицей! — Тема сел за, облокотившись спиной на, чудом уцелевший выступ стены и задумался. Кирилл не отрывал от него взгляда, в ожидании решения. Он, не торопил Артема. Пулеметная очередь, раздавшаяся с бруствера, поторопила. Тема бухнулся, рядом с Китяжем и снова прильнув к прицелу, тихо сказал:

— Договорились. Что я должен делать?

— Пока, наблюдать.

За спиной, в руках у Дона зашипела рация:

— Ш-ш… а тут голос за спиной ему и говорит: «Слыш, мужик. В парилке срать не надо»… — Синицын, сука. В эфире срать не надо…

Кирилл перестал пялиться в прицел. Ему вспомнилась их, с Женечкой свадьба. И это, старый, наркоманский анекдот. Именно его рассказывал «Гасконец», на перекуре, в туалете. И тут вошла Женечка… Совсем молоденькая… В красивом, белоснежном платье… Платье… «СТОП!!! ПЛАТЬЕ!!! НЕВЕСТЫ!!!»

— ЕСТЬ! — воскликнул Тяжин, так же, как Архимед крикнул, свое, знаменитое «Эврика», — Я вам…лядям, устрою, «ночь мертвых невест»!!!

Глава 6

«Ненависть — разрушает. Созидает только любовь.»

Лейтенант Кузнечик

к/ф «В бой идут одни старики»

16 августа 2012 года

Вторая половина дня

27 км от Петербурга

г. Павловск

— Скажи мне, Тема, — Идея, которая занозой засела в голову Китяжу, светилась в его глазах искрой, из которой вот-вот, должно было разгореться пламя, — Какая дистанция, отсюда до вышек?

— Ммм… Около тысячи ста метров.

— Точнее — тысяча восемьдесят, — поправил его Кирилл, — с глазомером, у тебя, порядок.

— Ш-ш. Посты десять — шестнадцать. Покинуть зону проведения работ, — прошипела рация.

— Смотри, — продолжил Кирилл, — три четверти этой дистанции, завал лежит, практически, равномерно.

— Ну, да, — Артем продолжал обследовать территорию в оптику, — Он начинает увеличиваться метров за двести пятьдесят, до вышек. Серьезный навал.

— Точно!

— Ш-ш. Посты покинули зону проведения работ. Ш-ш. Добро. Подрыв через две минуты.

— Интересно. Что они там взрывают? — Новиков сделал вид, что хочет посмотреть, на взрывные работы и придвинулся к Тяжину и Артему. На самом деле ему было интересно, о чем шепчутся его коллеги.

— Сейчас узнаем, — Тема подвинулся, чтобы дать обзор Андрею.

— Не отвлекаемся, братцы, — перебил их Китяж, — Чтобы наша «группа» могла свободно пройти. Надо, всю эту братию, сидящую на завале, либо перерезать, либо??? — Китяж, вопросительно посмотрел на Тему.

— Отвлечь, — Артем, потихоньку вникал в тактические премудрости Кирилла. — Но как ты к ним подберешься? Все, как на ладони…

— Ооо! За это, не беспокойся. Видишь, правее моста через «Славянку», ещё один. Метров сто пятьдесят, может, чуть поменьше…

— Есть такой, — Тема перевел оптику правее, — Ого! А охраняется он, как хранилище государственного золотого запаса.

— Это — «ФИЛЬТР» — мост через автомобильную дорогу, — пояснил Тяжин, — их точка входа-выхода. И ждут они, основного наплыва целей, именно от туда. Во всяком случае, пулеметчик там, без работы не остается. Возможно, по точкам пристреливается.

На «фильтре» загудела механическая сирена. Тот, кто раскручивал ручку привода тревожного сигнала, явно старался побыстрей закончить. Поэтому сирена звучала не долго.

— Смотри дальше. Эвакуацию проводим под мостом, через «Славянку». Там можно…

Китяж начал показывать на место, которое, вдруг «присело», а потом поднялось вверх, и разлетелось по окрестностям тысячью осколков. А потом, грянул взрыв. Да такой, что башенку тряхнуло. Новиков упал на пол, прикрыв голову ладонями, а Тема отвернулся.

— Что они творят? — Возмутился Дон, — Они что? Идиоты???

— Они, — Китяж поднял указательный палец вверх и потряс им, — Далекооо не идиоты. Просто, их затапливает.

— В смысле? — не понял Артем.

— Ну. Когда бобры, своими плотинами, перегораживают реки. Речка разливаааается, — Тяжин широко развел руками, показывая, как разливается речка, — Так и здесь. Весь этот хлам, забил русло «Славянки», и она, за два дня, их подтопила.

— Ш-ш. Подрыв!

На завале, ухнуло ещё раз и стремительный, голубой поток, начал рассекать серый, мрачный, постапокалипсический пейзаж. Пенная волна тащила за собой деревья, корни, куски машин, ещё метров четыреста, прежде чем начала спадать. И к «даче Брюлова» подошел, всего лишь, бурный «весенний» ручеек.

— Отлииично! — Кирилл довольно потер руки, — продолжим. От «фильтра» до моста метров, сто пятьдесят, может меньше. На этом «плече» мы поставим четыре — пять точек отвлечения.

— Каких? Мы же не сможем посадить туда пулеметчиков, — скептически заметил Новиков.

— Всему, свое время, дети мои, — Китяж начал говорить загадками и это напрягало Новикова не меньше, чем перспектива быть расстрелянным, — Снарягу оставляем внизу, и на базу. Надо вернуться…

* * *

На перекрёстке «Меленчука», Тяжин остановился.

— Тема. Дуйте с Доном в свадебный салон. Оттуда перетащите к даче, все манекены, которые найдете, только одетые. А я быстро. В 19.30 встречаемся на месте. Работы будет много, парни, так что — соберитесь, — Кирилл дал новые вводные и трусцой побежал в сторону подвала.

Но, на базу он, даже не заглянул, а пошел дальше, в сторону рынка. Пройдя перекрёсток с дорогой на «фильтр», он подошел к «Спортивному». Любоваться содержанием магазина, было некогда, по этому Китяж брал то, что видел. А увидел он много.

В вещмешок полетела, портативная газовая горелка — конфорка, которая крепилась на маленький газовый баллон. За ней пяток баллонов к ней, два мотка толстой, двухмиллиметровой лески, три мотка капронового восьмимиллиметрового, шнура и два коробка охотничьих спичек. Дальше был отдел дешевых китайских игрушек. В нем Кирилл взял пять коробок с игрушечными «калашами» и, выскочив из магазина через витрину, быстрым шагом направился назад, к перекрёстку «Меленчука». А по небу, с юга, уж побежали серые тучи, которые своим видом не предвещали Китяжу ничего хорошего.

Газовую горелку и баллоны к ней, Кирилл оставил у лаза в подвал и пошел, дальше, к месту встречи. Повернув на перекрёстке «Меленчука», в сторону «старой бани». И сразу заметил своих, мирно покуривавших на «Колином» мосту, «коллег». Рядом с ними стояли четыре стройные фигуры, в красивых, подвенечных платьях. Конечно, при ближайшем рассмотрении, платья были, не такими уж, прекрасными и, уж тем более, подвенечными. Осколки стекла и кирпичная пыль, сыграли свою роль, в формировании образов «мертвых невест». Немного повалять в грязи и будет, просто «Thriller». Не хватало, только Майкла Джексона.

— Харэ перекуривать. Время поджимает, — сказал Кирилл, когда подошел к своим бойцам, — Девушки, — он обратился к двум манекенам, — Вам со мной. Я расскажу вам множество увлекательных историй, — и подхватив оба манекена за талии, он попытался понести их к даче. Но у манекенов, тут же, отвалились нижние половинки их пластмассовых туловищ.

— И как вы, вдвоем приперли четырех, — Тяжин непонимающе посмотрел на две отвалившиеся половинки.

— Нежно, — ответил Андрей, — Как и положено обращаться с дамами. Вот, как ты например, Кирилл, обращаешься с дамами?

— Специфически, — Внезапно Китяж стал мрачнее той тучи, которая, постепенно надвигалась с юго-запада, и уже начала накрывать Павловск. Глаза Кирилла моментом наливались кровью, — Все дамы, имевшие честь познакомиться со мной поближе, либо разлетаются на куски, либо влипают в такие истории, из которых их приходится вытаскивать с боями…

— Ладно, ладно, Китяж, — Тема попытался разрядить ситуацию. Он сразу заметил, как изменился Кирилл, как только Новиков упомянул женский пол. А сейчас! Сейчас, Кирилл был просто наэлектризован. Ещё чуть-чуть, и он начал бы метать молнии, не хуже Зевса — Громовержца, — Ты — крутой. Мы это поняли.

Китяж понял, что начинает психовать и выдохнул. Как тогда, в «Акселе»

— Да, ни хрена вы, не поняли, — спокойно и умиротворенно ответил он и посмотрел на пластмассовые ноги, — Ноги оставим здесь.

— Как здесь??? — Андрей, сначала удивился моментальной смене настроения Китяжа, а, затем, и его приказу, — А на кой, мы их перли???

— Так, Дон. Как сказал бы старина Терминатор, когда снимал кожу со своей стальной руки: «Слушай меня внимательно». Когда я только попал в армию, старшие товарищи, мне объяснили принципы службы. Один из них был просто не зыблем. И звучал он просто: «Я начальник — ты дурак. Ты начальник — я дурак». Так вот, — Тяжину уже, порядком надоело учить Новикова прописным истинам, — Пока что, начальник — я. И если тебе не понятно, зачем на нужны безногие невесты, то, тут уж, извини, — он картинно пожал плечами, — Быть тебе, Андрюха, «не начальником»… Все, концерт окончен. Попрыгали, женихи…

* * *

Невесты остались ждать своего часа внизу, у ступеней башенки, а вот женихи поднявшись к телескопу, снова заняли свои места, в первом ряду. Тяжин с Артемом разглядывали позиции, а Андрей снова присел их прикрывать. Туча, тянувшаяся с севера, уже полностью накрыла город, и ее низкая кромка, казалось, вот-вот зацепит смотрящий в небо телескоп.

— Смотри внимательно, Артем. Нам, нужно что-нибудь пружинистое, — Китяж тоже рассматривал поляну в оптику, — И дистанция до завала, должна быть не более сто пятидесяти метров, ну вот, например, видишь купол с нашей башенки?

— Пока, нет, — ответил Тема.

— Смотри от моста. Пост вправо.

— Вижу.

— А видишь, за ним, ещё метров четыреста и чуть правее торчит березка, рядом с Корнями.

— Да там корней, как у Фантика дураков… Да. Вижу. — Теперь Архангел понял, что от него требуется.

— Отлично. Найди мне ещё три таких, а я, пока займусь этой, — ответил Китяж и передав Теме свою винтовку, начал отползать от края Башни за телескоп, — Пойду, переоденусь.

Сказав это, Тяжин прыгнул на винтовую лестницу и быстро спустился вниз. Из рюкзака — хамелеона он вытащил сначала штаны. Встряхнул и поднял их на вытянутые руки. Изображение, почти не искажалось. Только, немного «плавало». Кирилл немного вывернул штаны. «Обычная, серая ткань. Ну, прорезинена. И что? — размышлял он рассматривая нижнюю часть диковинного маскхалата, — Но, как эта штука работает? Ума не приложу». С этими мыслями он и начал одевать штаны. И когда от него осталась видна только верхняя половина, в рации раздался голос:

— Ш-ш. Здесь Архангел. Китяж, что такое эс-гэ?

— Здесь Китяж. СГ — это снайперская группа.

— Ш-ш. В таком случае, по-моему, у нас проблема. Вернись на точку.

— Иду, — ответил Тяжин и накинув на плечо невидимый вещмешок, побежал наверх, по винтовой лестнице, которой было уже два века.

* * *

Представьте себе картину. Вы идете по улице, а навстречу вам идет человек. Представили? В принципе, особой фантазии не надо. Обычная картина. Каждый день такое видит, любой из нас. Банально и буднично. А сейчас, попытаемся напрячь свой мозг, и представим другую картину. Вы, идете по улице, а навстречу вам идет ПОЛ ЧЕЛОВЕКА. Причем, верхняя его половина. Летит над землей. Встреть я Такое, наверное, осознал бы, что алкоголь до добра не доводит. Сахар и соль, это белая смерть. Деньг — бумага. И уверовав в переселение душ, отрастил бы бороду и ушел бы в народ.

Тема услышал шаги ещё когда Китяж был под ним, этажом ниже. По этому, когда Тяжин поднялся по лестнице, но ещё не наступил на площадку обсерватории, он обернулся, что бы сказать ему что-то очень важное, но сказал только:

— Да ну на…уй!!! — и попытался катапультироваться, прямо с башни. И ему бы это удалось, если бы не Андрюха, который заметил движение Темы в сторону, которая не способствует, долгой и здоровой жизни, и не прыгнул на Архангела на долю секунды раньше, чем тот отправится в свой первый и, похоже, последний, в своей жизни полет. И Тема, отключился.

А когда включился, то сидел на полу, облокотившись спиной на обломок стены. Перед ним, на уровне его глаз, сидел на корточках, если так можно выразиться, Кирилл. Точнее, его верхняя половина. Половина Кирилла протянула ему флягу из которой пахнуло хорошим виски и сказала:

— Да. Похоже, у ВАС, действительно, проблемы.

Артем взял флягу и сделал большой глоток огненной воды. И тут он вспомнил про «невидимый рюкзак». И про то, что Кирилл говорил ему сегодня на мосту.

И в голове, вдруг, все встало на свои места.

— Извини, Кирилл. У меня нет слов, — Тема не знал что сказать, — Я реально, не ожидал.

— Всегда должен ожидать, Архангел. Даже самого неожиданного, — ответил Китяж и отхлебнув из фляги, протянул ее Андрею и спросил, — Ну? Что тут у вас за СГ.

— Ш-ш. СГ к выходу готова, — зашипела рация, и Тяжин моментально все понял. Перекатился от обломка стены к краю захотел снять с плеча «ВАЛ». Но автомата на плече не было. Он же, сам отдал его Теме. А тема сейчас вцепился в него левой рукой так, что домкратом не разожмешь. Кирилл подумывал взять СВД, которая вновь, оказалась руках Дона, но, почему-то посмотрел на небо.

Обычно, в восемь часов вечера, в наших, Павловских краях, ещё светло. Но тучи были такими плотными, что казалось, ещё полчаса, и станет совсем темно. И Тяжин решился.

Сев в кресло телескопа, он начал крутить оба привода настройки, на которых было написано «vertikale» и «horizont». Управлять телескопом, все равно, что управлять зенитной пушкой, времен второй мировой войны. Поняв, какой привод, за что отвечает, Кирилл, за десять секунд навел, с позволения сказать, оптику, в сторону бруствера. И первое, что он увидел — был глаз. Обычный, голубой, человеческий глаз. Китяж отпрянул от окуляра. Не то, чтобы он испугался. Вовсе нет. Кирилл был привыкший, к оптическому увеличению, но ТАКОЕ увеличение, даже для него, было перебором. Внимательно осмотрев телескоп, он обнаружил ещё один привод с совсем непонятной надписью «vielfachheit» и крутанул его до упора. Привод остановился на отметке 50Х… и изображение заметно уменьшилось. «Вот! Другое дело!» Теперь Тяжину было видно весь укрепрайон, как на ладони.

— Ш-ш. Здесь Никотин. Доложить связь.

— Ш-ш. Здесь Шаман. Слышу хорошо.

— Ш-ш. Здесь Пузо. Связь есть.

— Ш-ш. Здесь Шер-Хан. На связи.

— Кирилл, я их вижу, — сказал Артем. Он отошел от нервного шока и снова вернулся на точку. И Китяжа это порадовало.

— Где они? — не отрываясь от окуляра спросил он Тему.

— Левее купола, метров двадцать. Дистанция пятьсот.

— Вижу, — Кирилл поймал в объектив супермегаприцела, четыре фигуры. «Великолепная четверка. Старший группы в голове».

Снайпера остановились у купола и встали в кружок. Старший группы начал что-то объяснять и характерно жестикулировать. «Вот она, родимая Новосибирская школа снайперов. Ах, какие стрелки, — Тяжин вспомнил, как сам учился в этой школе, — Интересно, а кто у них старшиной был? По тому, как они прошли до купола… Скорее всего, Корзун. Ишь, не одной веточки не зацепили. А одеты как. Одно удовольствие. Вон, узкоглазый, даже боковое зеркало от „классики“ нацепил. Ты, скорее всего, Шаман», — невысокий, но широкоплечий Шаман был похож на тумбу. Потомственный охотник. Таких в Новосибирске Китяж видел много. И стреляли они, как надо, — «Посмотрим, кто остальные. Так… Ну „Никотин“ — понятно. Командир группы, чином, не ниже капитана. Держится ровно. Командует этой группой со дня ее основания. Самый, сука, здоровый. Смотрим дальше. Осталось двое. Шер-хан и Пузо. Кто из вас кто? Так… Ага. Шер-Хан — с бородой. Явно кавказец. А тот, кто остался и есть — Пузо»

Ребята были все, как на подбор. Одеты в маскхалаты «шаман-4М». Оружие, тоже замаскировано, причем так хорошо, что Тяжин не смог определить его марку.

— Вот оно как, — пробубнил себе под нос Кирилл, — Шаман в «шамане». Каламбур, какой то…

А командир, тем временем, продолжал активно жестикулировать, расставляя бойцов на точки. Он, даже, один раз показал на башенку, на которой сидело, трио Китяжа. И хлопнув по рукам, бойцы разошлись по обозначенным рубежам. У купола остался только Шаман. Практически моментально, он занял неплохую позицию, чуть правее купола, под развесистыми корнями не то липы, не то березы.

— Тема, я беру головного, ты ведешь двух остальных, — Сказал Кирилл увеличивая изображение «Никотина».

— Понял, стоп, Китяж. Они разошлись, — растерянно отрапортовал Артем, — Что делать?

— Веди одного и не суетись. Выловим, — не отрываясь от наблюдения ответил Китяж. Его очень беспокоил командир группы. Зачем он махнул в его сторону?

— Позвольте, господа, — удивленно сказал Новиков, о котором Кирилл, уже забыл, — А что делать мне?

— А ты, — Китяж ухмыльнулся, вспомнив почему-то фразу из американского мультика, о животных, которые сбежали из зоопарка, — Будь белым и пушистым, прапор.

— Второй на точке. Третьего не вижу.

— Нормально. Веду головного, — Китяж медленно крутил привода телескопа. — «Как идет. Плавно, точно, ни одного лишнего движения».

Шел снайпер, действительно, очень уверенно. Было ясно, что в подобных условиях он уже бывал не однократно. Как кошка, не задевая торчащих корней и прочего хлама. Он уже был на дистанции метров триста, и можно было его смело бить.

— Ш-ш. Здесь Никотин. Вызываю базу, — командир группы подошел к разбитому рейсовому автобусу и, на мгновение исчез из виду. Такой же автобус лежал в центре Павловска, на Мичурина. А вот, с другой стороны, стрелок уже не вышел. Хотя, по голосу в рации, было слышно, что он передвигается. «НО ГДЕ???»

— Ш-ш. База на приеме.

— Ш-ш. Контрольная поверка.

— Ш-ш. Разрешаю.

— Ш-ш. Доложиться о готовности.

— Ш-ш. Я Шаман, на точке.

— Ш-ш. Я Шер-Хан, на точке. Наблюдаю движение на башне.

— Ш-ш. Я Пузо, на точке.

— Ш-ш. Поверка закончена. До пяти ноль ноль, мы недоступны, как поняли база. Группе, перейти на резервный канал.

— Ш-ш. Понял вас, Никотин, понял. Удачной охоты. Конец связи.

Ситуация с Никотином, раздражала Кирилла. Как он ушел? Тяжин не понимал. А ещё его напрягало то, что их засекли.

— Тема, уходим с точки, — резко сказал Тяжин и перекатился за обломок стены, на которой раньше крепился купол. Артем сделал то же самое. Промедли он, хотя бы, пол секунды, и между глаз у него была бы, маленькая дырочка, но пуля, выпущенная кем-то из снайперов, попала в многострадальный телескоп, произведенный Карлом Цейсом более ста лет назад. Она пробила толстое, более тридцати миллиметров, стекло линзы и, полетев дальше застряла в корпусе.

Охота началась и, пока, дичью был Тяжин и его команда.

— Дон, Архангел, работаем, — скомандовал Китяж, — Дон. Вниз, на первый этаж. Встанешь там так, чтобы видеть дверной проем. Не шевелись. Не шуми. Прикрывай нас, — Андрей лег на пол и пополз к лестнице, — Архангел. Давай за Доном. Устройся на лестнице, этажом ниже меня. Там окно в башне есть. Займи там позицию, только ствол не высовывай, — Артем пополз в сторону лестницы, но Тяжин его остановил, — Стой. Назад. Давай стволами махнемся. И я эту СВДху, как родную знаю и тебе, с ВАЛом по легче будет.

Тема вернулся назад, к обломку стены.

— Давай. Кидай ее мне, — Кирилл махнул рукой и Архангел кинул.

Попасть в винтовку на лету — невозможно, но снайпер попробовал и пуля, снова попала в линзу, на этот раз раскрошив ее в тысячи маленьких осколков, рассыпавшихся бриллиантами по полу.

— А теперь, лови, — Китяж кинул Теме ВАЛ, — давай, дружище. С богом, — и Архангел исчез на лестнице.

Через минуту, Китяж вызвал Тему, по рации:

— Здесь Китяж. Архангел, какая дистанция?

— 420 до купола, 360 до второго. Он между куполом и речкой, ответил Тема. За старым «Москвичом», — Что делать будем?

— Учиться, учиться и, ещё раз, учиться. Как завещал великий дедушка, — Кирилл прокрутил в уме план предстоящего боя. С Темой надо стрелять одновременно. Возможно, тот, кто стрелял в телескоп, успеет выстрелить и на этот раз. — Слушай, дружище. Времени у нас нет. Через пять, максимум — семь минут, сюда придет их командир и перебьет нас поодиночке. Ребята, которые с ним — бойцы подкованные. По этому, работаем одновременно. Ты, берешь того, кто у «Москвича». Я беру дальнего. Стреляем одновременно. На счет «ЧЕТЫРЕ». Готов?

— Ш-ш. К чему? — не понял Артем.

— Цель видишь?

— Ш-ш. Да.

— Стрелять готов?

— Ш-ш. В кого?

— В цель свою?

— Ты что, ополоумел? Он же, живой!

— Это временно. Выстрели и он будет, не живой, — Кирилл понимал, что Тема не готов, взять и убить человека, — Архангел, так или иначе — он труп. Не сегодня, так через десять лет. Или, через пятьдесят. Если он не станет трупом, тогда, трупами станем мы.

— Но я в человека никогда не стрелял, — попытался возразить Артем.

— А а человека стрелять не надо, — Тяжин услышал сомнения в голосе Артема и начал его «качать», — Стреляй в цель, а не в человека.

— КАК?

— Просто! Нарисуй у него на лице, воображаемую мишень. Прямо на лбу, — Китяж знал, что говорил. Также его учил стрелять старшина Корзун. Именно по этому принципу он сделал первую запись в своем, личном блокноте. Блокноте снайпера. А теперь, он учил Тему. — Нарисовал?

— Ш-ш. Нууу…

— А теперь, сотри лицо и оставь мишень.

— Ш-ш. ОК. — все также, неуверенно ответил Артем, — Я попробую…

— Не надо пробовать, — Китяж сказал это так жестко, как только мог, — Надо поразить цель с одного выстрела! Дыши ровно и все получится.

Тема ничего не ответил. Он закрыл глаза и начал глубоко, носом, вдыхать запах надвигающегося ливня.

— Ш-ш. Здесь Архангел. Цель вижу. Готов, — отрапортовал Артем открыв глаза.

— Принял, — улыбнулся Тяжин. Битву с Темой он выиграл, — Расслабься дружище. Выстрелишь, сразу уходи с рубежа. РАЗ, — Кирилл крепко прижался к остаткам стены, у самого края «пролома», — ДВА, — а когда он сказал «ТРИ», Шаман показался у него в прицеле, — Чеее-тыыы-ре-е-е-…

* * *

Обычно, при быстрой стрельбе, стрелки, будь то охотник, спортсмен или профессиональный снайпер стреляют поэтапно. Первый этап, называется — вскидка. Это, когда приклад уже лежит на плече и оружие направлено в сторону цели. Второй этап — вкладка. Стрелок прижимает приклад к плечу и ловит цель на мушку. И третий этап — выстрел. У снайперов есть ещё и четвертый — после выстрела нужно уйти с рубежа или «точки».

Стрельба Китяжа, разительно отличалась от этой формулы, потому что, этапов, как таковых, не было. Он сделал все одновременно. Как один большой этап. Как вскидкавкладкавыстрелуход! Это было одно движение. И это движение спасло ему жизнь.

Выстрели он, хоть на полсекунды медленнее, и наш рассказ можно бы было заканчивать, но… Когда стреляная гильза, со звоном упала на станину «цейсовского» телескопа, Тяжина на точке уже не было. Он прислонился к противоположному краю пролома. Правая скула у него горела огнем.

— Ш-ш. Здесь Архангел. Цель поражена, — по голосу было слышно, что Тему подташнивает.

— Здесь Китяж. Минус один. Архангел, уходи с рубежа. Уходи с рубежа! Как понял меня? — ответил Кирилл, трогая скулу. По шее бежала струйка крови. И, хотя, пуля, больше — обожгла, нежели поцарапала. Он, потрогав шрам, понял, что надо валить, — «Две царапины за день, это многовато»

БАХ!!! Ещё один выстрел разбил край кирпичной кладки пролома.

— Ш-ш. Здесь Архангел, — голос Темы, почему-то стал ледяным. В нем уже не было, ни капли суеты и ни тени сомнения, — Вспышку засек. Работаю второго.

— Дон. Как у тебя? — Кирилл понял, что Тема переломался и переключил свое внимание на Андрея.

— Ш-ш. Здесь Дон. Сижу на перекрёстке. Дверь просматриваю отлично.

— На каком, на хрен, перекрёстке! — взревел Тяжин. Он понял, в какой опасности находится Артем, — Архангел, срочно наверх! Уходи с точки.

— Ш-ш. Минус два, — ответил расслабленный Артема голос, — возвращаюсь.

А вот, Китяжу, расслабляться было некогда.

— Китяж — Дону. Дон, ответь.

— Ш-ш. Дон на приеме.

— Тебя, сучий потрох, куда посадили?

— Ш-ш. Лестницу пасти, — недоумевая, ответил Дон.

— Я тебе сказал, спуститься на первый этаж и вход прикрывать! — прошипел в рацию Тяжин, — Какого хрена ты на улицу поперся???

— Ш-ш. От Мля! — недовольно передразнил его Новиков, — Отсюда обзор лучше. Ладно, сейчас вернусь…

— Сидеть, где сидишь, — грозно возразил Китяж, — И, не дай бог, ты сдвинешься с места.

Кирилл направился к противоположному краю наблюдательной площадки и, не дойдя до него пару метров, лег на живот и пополз. На лестнице показался Архангел, у которого на лице не было, абсолютно ни каких эмоций. Создавалось впечатление, что Тема в трансе. Китяж ничего не говоря, только махнул рукой в сторону уничтоженного телескопа, и Артем покорно сел на его станину.

А Кирилл, тем временем, уже оценивал обстановку у входа. Новикова он нашел не сразу. Дон сидел в машине, на которой Артем и Кирилл упражнялись в меткости, доказывая кто круче, Архангел, Китяж или Вильгельм Телль. Точка для обзора, действительно, была не плохая. Вот только, Андрюха не знал, как ее использовать. Он, как та обезьяна, которой дали в руки гранату, крутил головой и больше шумел, чем слушал, совершенно забыв про тыл. Этим и воспользовался Никотин…

* * *

Андрей Никитин, он же, Андрюха — Никотин, был командиром лучшей, снайперской, разведывательной диверсионной группы в ЛенВО. Когда, полтора года назад, он собирал эту группу, то лично ездил в Новосибирск, чтобы подобрать себе самых надежных бойцов. И выбрал. Лучших из лучших. А бойцов звали так. Василий Пойгин — Шаман, Заур Бероев — Шер-Хан и Константин Пузоватов — Пузо.

Шаман — прирожденный наблюдатель и один из лучших стрелков школы. Он видел малейшие изменения в пейзаже местности. Не было, скажем, вечером пня или куста, а утром — ОПА! Появились. Нормальный человек хрен такое изменение, на километр фронта, заметит. А Пойгин заметит. Заметит, доложит и, в свой блокнот, занесет.

Заур Бероев — Шер-хан. Мастер маскировки. В первую Чеченскую был ещё совсем малышом, а вот во вторую, в свои одиннадцать, уже был круглым сиротой и познакомился с СВД. С ней он и был пойман, тогда майором, а ныне, полковником Селедкиным. Им же и был обучен и воспитан. Потом Суворовское, Рязанское и повышение квалификации в Новосибирске. Когда по полку прошла информация, что Селедкин пошел в Павловск один и на связь больше не выходил, именно Шер-Хан пришел в Шатер к Никотину и с предложением прогуляться в «мертвую зону».

Костя Пузоватов был душой компании, сначала в Пскове, потом в снайперской школе и, на конец, в группе Никотина. Сам — потомственный охотник в шестом поколении. Его прадед поставлял дичь ко двору генерал — губернатора Иркутска Югану, Александру Николаевичу. Жил Костя с мамой — инвалидом первой группы и пропойцей — отцом, не далеко от Северобайкальска. В маленькой, почти заброшенной деревушке на двенадцать домов, из которых жилых было — четыре. Ему было тринадцать, когда пьяный отец начал воображать себя Нероном и, для того, чтобы черпать вдохновение для его гениальных песен, подпалил дом, вместе со всеми его обитателями. Спасти Косте удалось, только старенькое ружье ИЖ-27, патронташ и мать, которую он вынес на себе, вместе с ее костылями. А веселый папаша сгорел вместе с остальным, не хитрым скарбом. В тот день, в маленьком Косте и взыграла охотничья кровь. На ужин у осиротевшей семьи Пузоватовых был молодой кабанчик, которого они приготовили прямо на углях своего дома. С тех пор, Пузо бил без промаха.

И вот, сейчас, Никотин не мог связаться ни с одним из своих бойцов. Последний сеанс связи прошел, когда группа вышла на точки. Он уже полз по канаве, поперек которой лежал разбитый рейсовый автобус, а сразу за ним, на эту канаву лег не то «пассат», не то «октавия», когда прозвучали первые выстрелы.

— Здесь Никотин. Доложиться по обстановке, — только он успел это сказать, как выстрелы прозвучали вновь. Причем стреляли не только его ребята но и кто-то, с башни.

— Ш-ш. Здесь Шер-Хан. Вижу объект у телескопа. Похоже, я его зацепил

— Отлично, Шер, — шепотом похвалил своего стрелка Никотин и стал ждать доклада от других… Но доклада не было. Никотин повторил, — Здесь Никотин. Шаман, Пузо. Доложите обстановку… — В эфире было только:

— Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш.

— Шер-Хан. Прикрой подход к башне, — Никотин уже начинал нервничать. Он вспомнил свой сегодняшний выход в «мертвую зону».

Сегодня, когда он шел со своей группой в рейд, их выпускал майор. У майора была сигарета во рту. Никотин посмотрел на него, молча вынул сигарету у него изо рта и затоптав пошел в «мертвую зону». Майор попытался что-то сказать, но идущий следом за Никотином Шер-Хан, приложил указательный палец к губам и сказал

— Тсссссс.

Шаман просто подмигнул. Но больше всех отличился Пузо, который, как обычно, шел последний. Поравнявшись с майором он, как бы, невзначай сказал:

— Товарищ майор, вы разве не знали? Никотин убивает… — и эта фраза, вызвала бурный хохот во всей группе.

Сейчас ему было не до смеха. Половина группы не выходила на связь

— Шер-Хан, попытайся посмотреть, где Пузо?

— Ш-ш. Похоже, он хак…ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш — связь с Шер-Ханом прервалась.

— Здесь Никотин. Шер-Хан, ответь… — командир группы понимал, что происходит что-то не ладное, — Шер-Хан, ответь! Пузо… Шаман… — ответа не было.

«Этого не может быть, потому что, этого быть не может!!!» — думал Никотин, ползя по канаве. Он уже дополз до места, которое было точно, между дачей и «Славянкой». «Может со связью проблемы. Может радиация влияет на аппаратуру. С пацанами не могло ни чего произойти. Это — лучшие бойцы, на данный момент. Стрелки лучше них остались в истории!!! Спокойно, Андрей. Не паникуй. Соберись. С ними все в порядке. Сейчас обойдешь эти развалины и выйдешь со стороны города. С тыла. Он тебя, от туда, не ждет…»

Никотин подполз к дороге, которая вела на «Оборону», в сторону воинской части. Минуту он осматривался, а затем, в два прыжка перемахнул на другую сторону дороги и снова затаился. Движения на башне не было. Зато, оно было в остове машины, стоящей на перекрёстке улиц «Елизаветинской» и «Мариинской». Никотин уже прицелился, чтобы снять сидевшего в ней «пассажира», но опустил СВУ подумав: «На башне может сидеть второй. Выстрелю — спалюсь. Лучше взять его тепленьким. И расспросить, что — к чему. По ходу, это — „хомяк“».

Сидевший на заднем сидении «пассажир», действительно был «хомяком». Он, даже не заметил, как Никотин подкрался к нему на расстояние прыжка. Снайпер снял свою винтовку с плеча и положил ее прямо на землю.

И он уже начал подниматься в прыжке, зажав в правой руке нож, как вдруг, его левая нога подкосилась. Никотин попытался встать, но страшный удар в плечо пригвоздил его к земле…

* * *

И Никотин им воспользовался. Или, хотя бы, попытался. Другое дело, что у него ни чего не получилось. Не дал ему Китяж прыгнуть. Прострелил ногу, а когда тот попытался встать, саданул ему в плечо. Так, для профилактики. И, чтобы уже, наверняка, сказал в рацию:

— Здесь Китяж. Дон, внимание. Не стрелять. Просто, возьми на прицел.

— Ш-ш. Кого? Где? — Дон даже не услышал, как снайпер за его спиной рухнул на землю.

— Сзади. Просто выйди из машины и держи его на мушке, — небрежно ответил Тяжин и подошел к Теме. И, едва он к нему подошел, как внизу раздался стон и громкий, грозный голос Новикова:

— На живот, сука! Руки за голову… За голову, я сказал, тварь!

— Дон! — крикнул Китяж, — А ну, прекратить! Не дави на парня. Ему, и так, сегодня не сладко придется, — и повернувшись к Артему, присел перед ним на корточки и спросил, — Ну как ты, дружище?

Тема сидел на станине, обхватив голову руками и смотрел в никуда. Взгляд его был пустым и холодным и на слова Китяжа он не отреагировал. Тогда Тяжин достал из-под кителя флягу, открутил крышку и, сделав большой глоток, протянул ее Артему:

— Давай, Архангел. С почином тебя.

Тема вздрогнул и посмотрел на Китяжа. Прямо в глаза.

— Сколько их на тебе?

— Кого? — Кирилл сделал вид, что не понял вопроса.

— Людей, — пояснил Тема, — Скольких людей ты убил? А?

— Так, Тема, — Тяжин понял, что с Архангелом не стоит цацкаться, — объясняю последний раз. МЫ НЕ У-БИ-ВА-ЕМ ЛЮ-ДЕЙ, — эту фразу он произнес громко и по слогам, — Мы уничтожаем врагов. Понял? Я, когда-то, присягу давал. Что буду защищать свой народ, по мере сил, — и встав, Кирилл направился к лестнице. И тут. Он вспомнил, что говорил, что-то похожее, барыге на шлюзе. А ещё, он вспомнил, какой эффект тогда произвели эти слова. По этому, развернувшись к Теме, уже на лестнице, пафосно добавил, — А сил, у меня — НЕМЕРЯННО!

* * *

Тяжин начал расстегивать кобуру, когда понял, что Никотин его видит. Быстрым шагом он подошел к снайперу и, отпихнув охранявшего его Дона, резко сказал:

— как нарушившего свою торжественную клятву, по законам военного времени, ты приговариваешься к исключительной мере наказания — расстрелу, — и, достав АПБ, и дослав патрон в патронник, приложил холодный глушитель к голове раненого стрелка, — Приговор привести в исполнение немедленно!

Но… Действия Кирилла не вызвали ни какой реакции со стороны снайпера. Приговоренный, только закрыл глаза. Он был готов принять свою смерть достойно. Он ждал ее.

Поняв это, Кирилл решил применить другую тактику:

— Но, у тебя есть шанс, умереть быстро, предварительно рассказав мне о графике смены постов на «завале», пароли, радиочастоты и другую. оперативную информацию, — Китяж убрал пистолет от головы снайпера, — или умирать долго и больно, если ты…

— Пошел ты! — сквозь зубы рыкнул Никотин.

— Ответ не верный, — Тяжин выстрелил снайперу прямо в икряную мышцу. Штанина брызнула кровью и Никотин, стиснув зубы, взвыл. Но очень быстро он справился с этой болью и снова ответил:

— Пошел ты…

Китяж выстрелил в ту же ногу, только по выше, в ляшку. А два выстрела в однк ногу, это, уже, ОЧЕНЬ БОЛЬНО. Приговоренный к смерти стрелок взвыл почти фальцетом, но рта не раскрыл. Лишь слеза, покатившаяся по его щеке, говорила о том, что ему боль он терпит лютую. Но и с этой болью он, тоже справился. Хотя и понимал, что третьего выстрела, он не выдержит.

Понимал это и Китяж. Поэтому присел перед Никотином на корточки и, направив ему пистолет в глаз, тихо сказал:

— Пойми меня правильно, Никотин, — услышав свой позывной, снайпер поменялся в лице, — Я знаю, что ты можешь терпеть боль. Я сам такой. Научен. А ещё я знаю, — Кирилл, снова прислонил пистолет к переносице стрелка, — что в магазине ещё семнадцать патронов. И Я буду стрелять тебе в ногу, пока ты мне не расскажешь все, что меня интересует. Если ты не расскажешь мне это, то последним выстрелом, Я отстрелю тебе яйца. Затем, Я вставлю новый, полный магазин и буду мусолить твою вторую ногу.

Ты можешь умереть, скуля как забитая псина. А можешь умереть достойно, как мужчина. Я, даже дам тебе возможность, застрелиться, как и положено офицеру. Если ты мне, сейчас говоришь, что согласен на мои условия, я вкалываю тебе обезболивающее, и тебе станет легче. Если продолжаешь старую песню и пытаешься меня послать по известному адресу, Я, все равно, получаю то, что мне надо. Только ты узнаешь, что такое настоящая боль. ЖУТКАЯ. СТРАШНАЯ. НЕЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ БОЛЬ!!! У тебя три секунды, чтобы дать мне верный ответ. РАЗ!

— Да…

* * *

— Я скажу тебе то, что я знаю, — Никотин понимал, что дядька с пистолетом, не шутит. У него в глазах написано: «Я сказал — я сделаю!» — Но прежде, ответь мне на один вопрос.

— Валяй, — Китяж убрал АПБ в кобуру и достал из аптечки прамидол.

— Кто ты такой?

— Я? — переспросил Кирилл, вкалывая стрелку в шею наркотик, — Хороший вопрос. Хрен его знает, кто я сейчас, но раньше, меня звали Кирилл. Кирилл Тяжин, военная разведка.

Наркотик моментально попал в мозг и зрачок Никотина был тому подтверждением.

— Тяжин… Тяжин… — снайпер явно пытался что-то вспомнить. И вспомнил. А когда вспомнил, то от удивления, его глаза стали напоминать кофейные блюдца, — Я знаю кто ты! Ты второй номер в «Новосибирской десятке»! Точно. Тяжин. Кирилл Тяжин, военная разведка, — Никотин ударил себя здоровой рукой по лбу и закрыв глаза, тихо залепетал, — Господи… Угораздило же… Куда я полез… Мальчишка… Дурак…

— А что такое «Новосибирская десятка»? — Новикову, как обычно, все было интересно.

— Потом расскажу, — снайпер понимал, что жить ему осталось меньше, чем быку на испанской корриде, по этому, даже коротенький рассказ продлевал ему жизнь ровно на столько, сколько времени тянулся сам рассказ. Все как у Шахеризады, — Ты смотрел фильм «ТОП ГАН»? — обратился он к Дону и тот утвердительно кивнул, — Отлично. Так вот. Новосибирская снайперская школа — тоже самое, только для суперстрелков. За время обучения, курсанты набирают или теряют баллы, за выполнение или провал того или иного задания. Те, кто набрал больше всего баллов на курсе, получают золотой значок. Все остальные курсанты на него скидываются и один ювелир в Новосибе его отливает. Это — СВД, отлитая из золота 999 пробы, — похоже, Никотин с удовольствием вспоминал лучшие годы своей жизни, — У меня есть такой значок, — гордо пояснил он, — Но. Есть награда ещё выше. Это почетное право — именоваться лучшим из лучших. Так сказать «OVER TOP»! Такая, знаешь ли, доска почета. Туда попадают фотографии курсантов, которые, в плотную, приблизились к результату 1 000 баллов. Так, вот. Фотография Кирилла Тяжина, весит там на почетном, втором месте, с результатом 999.7 баллов. Тебе повезло воевать плечом к плечу со снайперской легендой, — улыбнулся Дону обреченный стрелок.

— Ну, что же ты, так, Кирюха, — с нескрываемым сарказмом подколол Китяжа Дон, — До первого места не дотяну-то?

— Тяжин неопределенно пожал плечами, а Никотин пояснил:

— Первое место занять не возможно. На первом месте висит фотография основателя этой школы и разработчика современной системы подготовки снайперов, Василия Григорьевича Зайцева.

Снайпер помолчал немного, а потом, с горечью сказал Тяжину.

— Вот она — ирония судьбы. Я всегда ровнялся на вас. Я мечтал с вами познакомиться. Встретиться с легендой. И вот — встретился, — Дон и Архангел, который незаметно подошел во время рассказа Никотина, стояли, раскрыв рты., — а снайпер, тем временем продолжал, — Я так понимаю, вы хотите перейти на ту сторону?

— Точно. Трое гражданских, среди которых ребёнок и беременная женщина, — кивнул Тяжин.

— А кто из вас ребёнок или беременная женщина? — иронично заметил Никотин.

— Ты, стрелок, не хами, — завелся Новиков, — а то я тебе укорочу твою, и без того короткую жизнь!

— Тихо, Дон, — остановил его Китяж, — Тебя как звать то?

— Андрей. Андрей Никитин.

— Слышишь, Дон, это тезка твой. А ты его укоротить хочешь, — Ответил на подколки Новикова Кирилл, — Ты бы, лучше помог человеку. Видишь, как он рад, что меня встретил.

— Смех смехом, а я готов вам помочь. Пускать себе пулю в лоб, я теперь не собираюсь, — глаза у Никотина загорелись, — И если дал мне господь шанс, встретиться с вами, я его упустить не могу, — Никотин говорил громко, чтобы всем его было слышно, — По этому я прошу вас, Кирилл. Я хочу быть в вашей команде. Я признаю ваше мастерство и приму любое ваше решение, как единственно верное. В знак того, что я полностью вам доверяю, я сливаю вам всю, известную мне, информацию. Вы останавливаете мне кровь и после того, как ваши гражданские переходят линию охранения, вы решаете, что со мной делать. Если решите расстрелять — расстреляете.

А вот теперь, пришла пора Тяжину, слушать Никотина, раскрыв рот. Такого поворота он, явно не ожидал…

* * *

— Бинтуйте туже, Кирилл, вы же знаете, как можно терпеть боль, — Никотин потерял много крови, поэтому был довольно бледным — Я стерплю.

— Ты, помолчи пока, — ответил Тяжин и обратился к команде, — Ну, что думаете?

— А что тут думать. — начал Новиков, — Сам говорил — Ты начальник — я дурак. Решай сам. Нужен он тебе или нет.

— А ты, что думаешь? — Кирилл посмотрел на Артема, — Ты же, у нас, Архангел.

— Не знаю, — покачал головой Тема, — Парень он нужный. Пока инфа у него есть и пока ходить он не может. А как выздоравливать начнет? — он искоса посмотрел на Тяжина, — не боишься, что пулю тебе в затылок пустит? Смотри сам, Кирилл. Я через два дня уйду, и ты с ним один останешься. Так что… Выбор за тобой.

— Ладно, потащили его в подвал, — скомандовал Тяжин. Он уже забинтовал Никитина и прикидывал, что делать дальше.

— Позже, — отсек его сомнения Никотин, — Сейчас некогда в подвал. Да и потом, я вам здесь нужен. У меня «Пернач» за пазухой, достаньте, Кирилл. Мешает он мне. И пуля, сука, в плече мешает, большая она какая-то.

— Вот видишь, — Кирилл снова наклонился для того, чтобы достать пистолет из-за пазухи раненного им же снайпера, пистолет, — Тебе ещё и пулю надо доставать. По любому, нужно в подвал.

— Пулю, я могу достать и здесь, — вдруг, тихо сказал Дон. Кирилл и Тема переглянулись, — Ну что в гляделки играете. Я все-таки в ВоенМеде, на кафедре Военно-полевой хирургии, четыре года отучился.

— Ты мне не говорил — Кирилл недоверчиво посмотрел на Андрея.

— А ты у меня и не спрашивал, — со свойственным ему сарказмом передразнил его Новиков, — вот только инструментов нет, а ножом тут только напортачишь.

— В современной полевой аптечке есть все, — ухмыльнулся Никотин, — включая одноразовый скальпель, пинцет и кучу прочей, ненужной дребедени. У меня в рюкзаке есть такая. Правда, в боевых условиях мне ее ни разу не удавалось применить. Все, больше, на учениях.

— Да уж, — удивленно отметил Китяж. — Это тебе не учения. — И достав из вещмешка увесистую аптечку, кинул ее Дону, — Давай, Тема. Потащили его внутрь, — Тяжин кивнул в сторону дачи.

— Да я, сам похромаю, — довольный, что пока жив, Никотин хотел показать, что он, тоже, не лыком шит. — Вы мне, только, встать помогите и опору понадежнее обеспечьте, — он посмотрел на Тему.

— Добро, — одобрительно ответил Кирилл, — Все, бойцы попрыгали.

Вставший на одну ногу Никотин, тут же, начал прыгать на одной ноге, на что получил удивленные взгляды Темы и Дона.

— Извините, — пожал плечами раненный стрелок, — привычка, — и, облокотившись на Архангела, похромал в сторону дачи. И хромал он, надо вам сказать, довольно бодро. Через три минуты Китяж уже переворачивал длинный, метра два в длину, непонятно откуда взявшийся, ящик.

— Извини, что не очень стерильно, — Китяж указал рукой на ящик, — но, в нашей работе, стерильность вообще, большая редкость. Падай на…

— Так, — сурово перебил его Новиков, — Ты на линии огня командуй. А здесь — моя вотчина. И сейчас, слушаться все будут меня. Возражения есть? — он медленно оглядел каждого из присутствующих. Возражений не было, — Ну, вот и славно. Тогда, если возражений нет, раздеваемся, — Дон руководил процессом довольно уверенно, — быстренько, сначала штаны, — Никотин начал было, расстегивать ремень, но доктор Дон остановил его, — Стоп. Ремень может пригодиться. Его снимай и ложись так.

— Так? — переспросил его Никотин.

— Так, так, — ещё раз повторил Новиков, — Кто тебе ботинки после операции будет одевать? Я что ли? Разрежу тебе штанину, — он перехватил недовольный взгляд снайпера, — Не надо делать глаза. В шортах походишь, чай, не зима на улице, пока… Тема, давай сюда, — он жестом подозвал Артема, — Будешь мне ассистировать. Открывай аптечку.

Тема начал распаковывать, запаянный в полиэтилен, брезентовый пенал. Вскрыв его, он расстегнул молнию и, окинув клапан пенала, увидел ещё один герметично закрытый пакет, в котором и были препараты и инструмент. Аптечка была действительно не плохая. В ней было пять марлевых пакетов, резиновый жгут, две кривые иглы, с продетыми в них нитками, бинты, скальпель, два зажима, десяток маленьких марлевых тампонов, капельница с физраствором и препараты: Обезболивающее в шприц-тюбике, стрептоцид в порошке, сильный антибиотик — сумамет, и прочие, прочие, прочие… Все это было запаковано в вакуумную упаковку и по этому, не занимало много места. Все это, Тема разложил прямо на ящике, у ног Никотина.

Все это время, Китяж стоял в стороне и наблюдал за действиями доктора Дока и Архангела. Никотин уже лежал на ящике и ему, явно было не весело. В такой ситуации стоять спокойно Кирилл не мог:

— Андрюха, — обратился он к Дону, — Может, чем помочь? Ты скажи — что мне делать.

Новиков, пытался в полной темноте рассмотреть растерзанную в клочья ногу стрелка, поднял голову и посмотрел прямо в глаза Китяжу:

— А ты, — он вспомнил, как Тяжин подколол его полчаса назад и решил ответить ему тем же, — Будь белым и пушистым, прапор.

Китяж попытался, поставит наглеца на место, но Андрей не дал раскрыть ему рта и продолжил воспитательную работу:

— Может ты, хочешь сам его заштопать? А??? — Кирилл потряс головой, но Андрей взял упакованный в стерильный, бумажный пакет, скальпель и протянул его Тяжину, — А что? Сам сломал. Сам и починишь.

— Боюсь сто с моим лечением, — Китяж повертел скальпель в руках, — он без ноги останется.

— Ну и дисциплина у вас в группе, Кирилл, — усмехнулся слабеющий Никотин.

— Ты лежал бы тихо, больной, — Новиков взял с ящика большой шприц-тюбик с надписью «Пропофол» и ввел его в вену, не беспокойся. Скоро заснешь, а когда проснешься, будешь как новенький. Может, покурить хочешь?

— Нее… Не курю. Никотин убивает, — продолжал улыбаться снайпер.

— Ну, тогда, думай о хорошем и считай до двенадцати, но только громко, чтобы все слышали.

— Легко, улыбнулся Никотин, — Раз! Два! трии… чеетыыы…

* * *

— Итак, господа, я говорю, а вы только слушаете. Вы говорите, только тогда, когда я вас спрашиваю. — Сказал Дон, убедившись в том, что Никотин вырубился, — У нас минут сорок, не больше. Кирилл, засеки время. Работаем быстро и четко выполняем команды. Обычно Пропофол применяют вместе с искусственной вентиляцией легких. Майк Джексон помер именно от пропофола, но в коктейле с прамидолом, который стимулирует работу легких, нам бояться нечего. Скажу сразу. Раны я зашивал, а вот пули, осколки и прочий металлолом не доставал. Пока, — Андрей оперся двумя руками на ящик, — Кирилл, будешь светить фонарем. Тема, вскрой ему штанину.

Артем начал распарывать штаны ножом, но Андрей остановил его:

— Нет. Просто, разорви руками до самого конца, — Тема взялся за края уже распоротой штанины и дернул их в разные стороны. Внутрянка штанины была обшита фольгировнной тканью

— От оно чё! Тепло эта штука отражает. Из-за этого мы их в тепловизор и невидали, — Кирилл удивленно мотнул головой

— Кирилл. Спирт или что там у тебя есть. Вискарь? Отлично. Дай его Теме, — Тяжин протянул Артему флягу, предварительно открутив у нее крышку, — Тема, плесни мне на руки… Хватит, такую вещь переводить… Теперь возьми марлевый тампон и обработай раны. Начинай с верхней, она меня больше всего беспокоит. Пока… — Андрей скинул пиджак прямо на пол и натянул стерильные перчатки, — Таак… Ляху шьем первой. Перетяни ему ногу жгутом… Да не здесь. Выше, у яиц… Тааак, — при свете фонаря Китяжа, рана от выстрела ВАЛа казалась просто жуткой. Входное ещё ни чего, но выходное… — Приготовились, ребята. Работы здесь не мало. Стрелки у нас — будь здоров, не кашляй. По две пули в одну ляху могут засадить, — Новиков так укоризненно посмотрел на Тяжина, что тот даже отвернулся, — Свети, давай! И Руку на пульсе держи. Тааак… Ну… Это пистолетная, — доктор Дон приступил к тщательному смотру, — Прошла на вылет… А вот и винтовочная…Потеряна часть четырехглавой мышцы бедра… Это зашьем… Кость не задета… Слышишь, Тяжин? Как ты ему кость не зацепил? Ладно. Работаем… Иглу… — Тема протянул иглу в руку Дона. Тот посмотрел на Артема, потом на иглу, потом снова на Артема и со злостью в голосе сказал, — Иглу надо давать в зажиме!!!

— В пинцете, что ли? — не понял Архангел.

— Сам ты, в пинцете! — похоже, новиков забыл, что только он из присутствующих знаком с медициной, — Вон лежат два крокодильчика, дай сюда один… Смотри… Вот так надо, — он ловко зажал иглу и показал Теме.

— Слыш ты, Пилюлькин. Хватит понты колотить, — осек его Тяжин, — Давай это, шевелись…

И Новиков тут же принялся зашивать ногу, ловко работая иглой. А через двадцать минут, тема уже бинтовал ногу. Новиков, как заправский хирург, заштопал три сквозные дырки на ноге и курил в стороне, зажав сигарету зажимом и давая наставления:

— Туже бинтуй, Темочка. Туже… Плотнее, — командовал он, — Вот молодец. Отлично, а теперь, начинается самое интересное Тема. Давай-ка, вскрой все оставшиеся пакеты и бинты, — Артем, уже, довольно быстро выполнял команды Дона, — Молодец, братишка, — он разжал зажим и тлеющий окурок упал на пол, сыпанув ворохом искр, — Давайте братцы, сдерните с него китель, — Тяжин и Артем моментально выполнили приказ. Кирилл приподнял Никотина, а Тема дернул за ворот кителя и пуговицы разлетелись в разные стороны, давая доступ к развороченной ране, — Обрабатывай… Тааак… — Андрей склонился над раной и немного прищурился, — А вот это, хреново…

— Что? Что там такое? — теперь уже Китяжу было все любопытно. Андрей поднял глаза.

— Что там??? Там, дружище, пуля. И ещё, какая-то железка. И из-за этой железки ты не продырявил его насквозь. Тааак… Попал под ключицу… повреждена большая грудная мышца… Возможно, задета дельта… Хотя нет… Так, ясно… Все ребята, работаем. Скальпель. — Тема реагировал, уже мгновенно. Андрей сделал надрез, — Тампон… Ещё… Зажим… — Новиков захватил зажимом железяку и потянул на себя.

Кровь ударила фонтаном.

— МЛЯ!!! Ещё зажим!!! — Крикнул он, протягивая левую руку. Правой он уже разжимал стальные щипцы держащие железяку с пулей в центре, — Быстрее!!! — появившийся в его руке зажим, он тут же сунул в фонтанирующую рану и зажал артерию

— Китяж, пульс? Тема, тампон!.. Ещё…

— Пульса не чувствую, — ответил Китяж.

Новиков потрогал пуль сна шее.

— Пульс нитевидный… Пульса нет! Дыхания нет!!! Тема, держи зажимы!!! Крепко!!! — Артем, трясущимися руками перехватил зажимы. Андрей зажал Никотину нос и, сделав глубокий вдох, начал делать ему искусственное дыхание, — Выдох! Раз! Два! Три! — и массаж сердца, — Выдох!!! Раз! Два! Три!.. — Новиков проговаривал каждое дейсивие, — Выдох!!! Раз!!! Два!!! ТРИ!!!

— Ааххххххх, — с хрипом вдохнул Никотин.

— Есть пульс! — Крикнул Тяжин.

— Давай парень, держись… — Архангел закрыл глаза и начал, шепотом читать «Отче наш»

* * *

Дон курил третью сигарету подряд, но руки продолжали трястись. Первые две он выкурил, буквально, за три затяжки. И докурив третью, Дон понял, что просто так, дрожь не унять и подойдя к ящику, на котором Тяжин бинтовал прооперированного стрелка, взял флягу и сделал три больших глотка, обжигающего виски. Тема тоже курил в сторонке и Новиков протянул ему флягу и Тема, с удовольствием, к ней приложился.

— Тяжелая у вас, пузорезов, работа, — сказал Китяж, наблюдающий за тем, как его напарники снимают стресс.

— Отнять человеческую жизнь, можно очень просто, — ответил Андрей, доставая четвертую сигарету, — достаточно одного движения пальца. А вот спасти. Сохранить эту жизнь… Тут надо… — Дон задумался, — Да хрен его знает, что для этого надо…

— Вам привет Кирилл, от друга вашего, — Никотин открыл глаза и слабо улыбнулся, — Он вам передать просил, что «фашист в метро»… Правда, я не понимаю, что это значит… — снайперу тяжело довались слова, — А ещё, он просил за меня… Хотя, чего за меня просить… Если живой останусь… Оклемаюсь… — Никотин закрыл глаза.

— Ты говори поменьше. У тебя ещё будет время, сегодня наговориться, — Тяжин был в небольшом шоке от того, что сказал ему стрелок, но виду не подавал, — Так, братцы — кролики. Очухались? — он посмотрел на «хирурга» и его ассистента, — Время 22:10, а у нас ещё и конь не валялся. Давайте-ка, за работу. Андрюха, остаешься с больным. Слушай внимательно все, что он говорит. Тема, сгоняй на перекрёсток, за винтовкой Никотина и наверх, ко мне.

И взяв СВД, Кирилл пошел к винтовой лестнице на башню.

Через две минуты к нему прибежал, запыхавшийся Артем, с замаскированной СВУ в руках.

— Я тут что подумал, Кирилл, — глаза Артема горели новой идее, которой, — Твоя электронная планшетка, это обыкновенный «I-PAD». Сто пудов на «фильтре» есть точка доступа Wi-Fi. Сейчас — все на компьютерах. Давай я сгоняю, — Тема был на кураже от своей идеи, — Я тебе на эту планшетку все срисую. И посты, и вышки, и, чует мое сердце, ещё много интересного. Мы им такой «байрам» устроим…

Китяж посмотрел на Архангела. Тема был, явно, в ударе. Он уже обкатывал свою идею в голове и от этого, на его лице сияла такая улыбка, что, даже Китяжу, стало интересно и весело:

— Нравится воевать? — он улыбнулся в ответ Теме.

— Больше чем оперировать, — Тема понял, что Китяж не против, но ждал официального приказа.

— Созидать всегда тяжелее, чем разрушать, — задумчиво ответил Тяжин. И в этот момент, на нос ему упала капля. А затем ещё одна, и ещё, — Добро, пойдем вниз. Все равно, вон, дождь начинается, а судя по тому, какая туча идет, скоро вода будет стоять стеной, — и только он это сказал, как сверкнула молния, а через две секунды гром сотряс небеса, — Не стоим, Тема! Валим от сюда!

И они быстро спустились по винтовой лестнице в залу, где Дон уже развел маленький костерок. Присев к нему Китяж спросил у Дона:

— Сам додумался огонек развести?

— Тезка подсказал, — он махнул на Никотина, который уже сидел на полу, прислонившись спиной к стенке, — говорит эта комната с завала не видна. Ну, я посмотрел, действительно, не видна. А с огоньком уютнее как-то.

— Учись. Человек тебя убить хотел, — он кивнул на сидящего, на полу снайпера, — а теперь, умными советами тебе помогает. И не питает к тебе он ненависти. Работа у него такая, — Никотин приоткрыл глаза, и легкая улыбка скользнула по его, почти белым, губам, — Ты скажи мне, когда он в норму придет?

— Нууу, — Новиков задумался, явно прикидывая в уме возможные варианты, — Сложно сказать. Если взять во внимание факты антисанитарии, отсутствие качественного медицинского обслуживания и…

— Короче, Айболит! — перебил его научные рассуждения Тяжин.

— Думаю, если все будет великолепно, через неделю будет с палочкой ходить, а через месяц, может полтора, побежит. С рукой хуже, но, тоже, не критично. Около месяца. Рана глубокая, нужно питание нормальное. В общем… Я сделал все что мог.

— А что за железка в нем была? — Кирилл был доволен ответом, но ему хотелось продолжить разговор с Новиковым. Когда ещё удастся поговорить с доктором, пусть и не дипломированным. А Андрюха отвечал, как заправский, военно-полевой хирург. Да и выглядел он сейчас подобающе. Слегка пьян, небрит и весь в крови.

— А посмотри, — он кивнул не «операционный стол». Там, среди кучи кровавой марли, на стерильном тампоне лежал сгусток железа и запекшейся крови. Китяж подошел к ящику и, положив марлевый тампон себе на ладонь, вернулся и присел у огня. Это был стальной жетон с личным номером. Пуля, с керамической головкой пробила его на половину, а если бы он был больше по площади, пробила бы целиком. И жетон и его владельца. А так, она загнула его так, что теперь он напоминал стальную лилию. И, честно говоря, это было, даже, красиво. А в свете играющего пламени и при нараставшем шуме грозы, просто — дьявольски красиво.

— Ну, так, я пойду? — голос Артема отвлек Китяжа от рассматривания железяки. Кирилл вздрогнул и сказал.

— Да. Сейчас пойдешь. Только вводную тебе дам, — Тяжин начал снимать с пояса ремень с кобурой, в которой лежал АПБ, — и ещё кое что, — и, сняв, протянул его Архангелу. Артем, тут же одел его себе на пояс.

— Итак, Тема, — Кирилл отложил на ящик тампон с осколком, — «Хищника», я тебе не дам. В такую погоду, если не будешь шуметь, подойдешь к ним метров на сто. Хватит тебе?

— Сто метров? Вполне, — кивнул Архангел.

— Ну и славно. Давай планшетку, смотри, — и оба склонились над электронной картой, — Это улица «Елизаветинская». Пойдешь по ней, — Тяжин повел пальцем по карте, — Это — кожгалантерейная фабрика «имени отца немецких рабочих, Августа Бебеля». Раньше здесь стояли дома, и этот перекрёсток не просматривался. Сейчас, не знаю.

— Не просматривается… — не открывая глаз тихо сказал Никотин, — Там, справа по «Матросова», по моему дом 16. Из него связь поймать, не проблема. Но, там растяжка в дверях…

— Все понял, — Тема кивнул, — Никотин, а что там ещё есть?

— Завтра утром, десантников снимают и ставят ВэВэшников. Одной из задач десанта, была установка сигнальной системы «Звонок-4МТ» и минирование подходов. Сигнальная система включает в себя датчики движения, как контактные, так и оптические и инфракрасные, а также камеры наблюдения и датчики вибрации. Все это завязано в одну сеть через закрытый канал доступа в Wi-Fi. Пароль «Спаси и сохрани» в английской раскладке. Система покрывает периметр на двести метров в глубину. Отключается поэтапно, дальняя… От двухсот, до ста пятидесяти метров… — Каждое слово Никотину давалось c трудом, — Средняя. От ста пятидесяти до семидесяти пяти… И ближняя…

Систему будут принимать завтра.

В шесть ноль-ноль, десантников сменят внутренники. Последний караул заступает в два ноль-ноль… — Никотин отключился.

Все, включая Дона, смотрели на снайпера, раскрыв рты.

— Дааааужжж… — первым тишину прервал Артем, — Ценный персонаж… Короче, Кирилл. Я все понял. Через час вернусь.

— Давай, Архангел, — Кирилл пожал руку Теме, — Смотри там. Осторожнее. В бой не вступай. Смотри под ноги. Никотин сказал, что подходы минированы.

— Не боись, начальнЕГ. Все будет в ажуре, — Тема, как обычно, смотрел, исподлобья, ехидно улыбаясь, — Я мухой. Туда и назад.

— С богом. Попрыгай. — Тема попрыгал на месте, — Ослабь ремень. И помни. Жду тебя до «нулей». Потом выхожу на поиск.

Тема обернулся в дверном проеме и, надев на голову гарнитуру, а сверху капюшон, поднял больной палец вверх и шагнул, в разгулявшийся, дождь.

* * *

О том, чтобы подвинуть Никотина к костерку, не было и речи. По этому, костерок подвинули ближе к Никотину, благо бетонный пол и совковая лопата без черенка, которая валялась в углу, позволили это сделать. Огонь согрел его, а физраствор, капельницу с которым доктор Дон заботливо повесил на стену рядом с Никотином, прибавил ему на щеке румянца. Никотин больше не был бледным как смерть. И жить ему хотелось все больше и больше. Вот только, входит ли это в планы лысого громилы, а по совместительству, лучшего снайпера, дядьки Китяжа? Это и хотелось выяснить Никотину, больше всего.

— Кирилл, не знаю, как ваше отчество, скажите, а у вас попить, случайно нет? — начал он осторожно.

— Попить, случайно нет, — ответил Тяжин снисходительно, — а вот выпить — пожалуйста, — он кивнул на, почти пустую флягу.

— Во-первых, алкоголь ему сейчас противопоказан, — Андрей, как доктор, не мог не влезть в этот разговор, — Он ещё от наркоза не отошел. А во-вторых, вода есть, — он залез в свой рюкзак и достал оттуда две литровые бутылки минералки, — У тебя сейчас сушняк дикий будет. Ты пей, сколько надо, — Андрюха свернул крышку бутылки и протянул ее тезке, — а то, крови то, ты потерял, будь здоров. А алкоголь, — он погрозил пальцем, — ни-ни. Сердце может не выдержать. В тебе и так прамидол с пропофолом, а ты, до сих пор живой.

— Спасибо, док, — снайпер взял левой рукой бутылку и выпил ее залпом, — только меня мутит немного. И во рту, как ночлежка для кошек.

— Через пару часов будет легче, — Новикову начинала нравиться роль доктора. Да и снайпер был ему симпатичен. И хрен с тем, что недавно они готовы были, не задумываясь, перестрелять друг друга. А сейчас… Сейчас один вытащил другого, с того света. Ну, или немного отсрочил это путешествие, — Только я не док. Я — Дон.

— Ладно вам, любезничать, — перебил милую беседу Китяж, — Нам ещё дела делать надо. Вот ими-то, мы сейчас и займемся. И мне понадобится очень много информации и консультаций по поводу охраны периметра.

— Я готов Кирилл, — Никотин кивнул, приглашая сесть рядом. Китяж улыбнулся и присел, — Где вы хотите провести эвакуацию гражданских?

— Давай, на «ты» и без понтов, — Кирилл достал сигарету и прикурил, — договорились?

— Честно говоря, не могу я вам «тыкать», — снайпер застенчиво пожал плечами.

— Перестань лебезить, — сурово сказал Тяжин, — я могу грохнуть любого здесь присутствующего прямо сейчас, но не делаю этого только по тому, что…

— И не грохните, — улыбнулся стрелок.

— Ты сомневаешься, — Кирилла начинал раздражать самоуверенный «больной» и он достал кинжал.

— Я просто знаю это, — Никотин посмотрел в пустоту, что-то, вспоминая, — Мне сказали это.

— Что ты несешь, капитан, — голос Китяжа стал тихим и зловещим.

— Яйца… — не своим голосом ответил Никотин, затем дернул головой и повернулся к Кириллу, — Вы знакомы с Сергеем Жуковским?

Кирилл резко изменился в лице и, не моргая, смотрел в глаза дезертировавшего капитана секунд тридцать. За тем спрятал кинжал и, повернувшись к догорающему костру, кивнул головой.

— Убедил.

— Давайте, ближе к делу, Кирилл.

— Да. Но без этих «ВЫ». Во-первых, ты капитан, а я, всего лишь, старлей. А во-вторых, мы собираемся работать в одной команде. А ты обещал мне, что любое мое решение, будет выполняться. Изволь держать слово.

— Есть, держать слово, — ответил капитан, — а теперь, поработаем.

* * *

— Я думаю, провести их под мостом через «Славянку», — Китяж решил не юлить. В конце концов, с такими рекомендациями, какие предъявил Никотин, сталкиваешься не каждый день.

— Исключено, — капитан покачал головой, — он охраняется чуть хуже «фильтра». Две вышки. На каждой прожектор. Направляется на цель автоматически, по сигналу датчиков, через «Звонок». На вышке пулеметчик с ПКТ и снайпер с СВУ. На винтовке — тепловизор. Плюс, два пулеметных гнезда справа и слева от моста. Надо проходить между мостом и фильтром. Там всего два автоматчика. Или, на юго-восток. Там между вышек расстояние побольше.

— А теперь, послушай меня. С помощью «Хищника» я подойду к ним вплотную…

— Не подойдешь. «Звонок» обнаружит тебя за двести метров, — перебил его Никотин.

— Со «звонком» разберусь я — перебил их голос Темы, — Система защиты от взлома, для школьника. А когда знаешь пароль, то вообще, все ровненько. Я вам по рации говорил, но вы не отвечали, — Тема стоял в дверном проеме с двумя СВУ на плече и его сияющая рожа говорила о многом. Он поднял над головой планшетку и потряс ей, — Вот они где у нас, Китяж!

— Давай сюда живо, — Кирилл от нетерпения вскочил с места, — не томи! А это откуда? — он указал на винтовки.

Тема подошел к костерку.

— Трофеи. Я по поляне пробежался. Снял со стрелков, — и прислонив винтовки к стене, продолжил, — Похоже, рации начинают сдыхать, — сказал он усаживаясь по турецкий перед костром, — Уффф! Ну и погодка. Промок до нитки.

— Хлебни вискаря, — Тяжин указал на флягу и Архангел одним глотком опустошил ее до конца, — Да тут на один глоток. Короче, я подумал, можно бы было глушануть им связь. Да рации умирают, — сказал Тема закуривая, — Да и дистанция километр. Вот если бы, была бы стационарная…

Кирилл задумался:

— Да где же ее взять…

— Да ты что, Китяж? — Андрюха аж подскочил, У нас есть стационарная! В гараже стоит.

— Точно! — Тяжин одобрительно глянул на Дона, — Ай, да Андрюха! Ай, да Ёшкин кот! И доктор, и продавец и на дуде игрец. Давай, Бери Тему и за машиной! Фары не включать. Растяжку… — Кирилл задумался, как Новиков снимет растяжку, — Растяжку подорвешь дистанционно. Леска в рюкзаке. Выполнять ребята.

Ребята переглянулись и вышли от теплого костерка в холодную ненастную ночь.

* * *

— Откуда ты знаешь Серёгу? — Китяж убедился, что Новиков и Тема отошли далеко и решил воспользоваться отсутствием лишних ушей.

— А я, похоже, умер у вас на столе, — глядя в пустоту, сам себе ухмыльнулся Никотин.

— У мер и воскрес, не тяни, — Тяжину очень хотелось убедиться, что это не бред.

— Я тебе сказал, что должен был, — Пожал плечом капитан, — На том свете видел мужика. Квадратный такой… Седой… Одет в камок, типа нашей «березки». Только пятна красные и, очень красные. Как кровь и огонь. Подходит он ко мне и говорит, «Привет, капитан. Ты помер, но если хочешь вернуться назад, запоминай. Тот, по чьей милости ты здесь, мой кровный братишка. И мне он нужен живым и здоровым. А по сему, — говорит, — Вали как ты, назад и слушайся его, как отца родного.» А я ему в ответ, «Так он меня порешит. Ему человека подрезать, что в туалет сходить». А он мне в ответ, «Не сцы, десантура. Спецназ, ребёнка не обидит. Ты, — говорит, — главное привет от Серёги Жуковского передавай и про фашиста скажи. В метро он. Поможет вам серьезно. Счет ему новый передай, пять-три и вытащить его сегодня, не забудь. А проживешь, — говорит, — до старости». А я ему, то да се, «До глубокой?» А он как заржет и говорит, «жить будешь, пока не помрешь». И как саданет меня в плечо. Да так сильно, что полетел я в какой-то туннель… Ну а дальше, — Никотин смотрел на тлеющие угли, — плохо все помню…

— Закуривай, — Китяж достал сигарету и протянул пачку капитану.

— Не. Не курю. Никотин убивает, — капитану явно нравилась это двусмысленная фраза, — Слушай, Кирилл. Неужели, все это — правда? Или, может это всего лишь глюки от наркоза? — Никотин, явно ждал ответа, — Скажи, ты знаком с человеком, подпадающим под такое описание?

Кирилл глубоко затянулся и ответил:

— Двенадцать лет назад. На Кавказе. Служили вместе. В горах напоролись на засаду. И его поранило сильно. Я его до больнички на себе нес. Но не донес. И он мне жизнь, по концовке спас, а я ему — нет.

— Понятно… — капитан потянулся за второй бутылкой минералки, — Печальная история… Значит есть там что-то, — он посмотрел на верх… Но… Это же…, — Никотин хотел подобрать слова, но слова не хотели подбираться. К тому же метрах в двухстах, в этот момент, раздался взрыв и зашипела рация.

— Здесь Дон. Сработала как часы. Жертв нет. Будем через пять минут.

— Принял, Дон. Ждем вас. Конец связи, — И Кирилл посмотрел на Никотина, — Значит так, капитан. То, что ты мне рассказал. Закрытая информация. И за ее разглашение я тебя первый, объявлю сумасшедшим и прострелю башку. Потому как, дурики, мне в команде, не нужны. Договорились?

— Не вопрос, — понимающе кивнул снайпер, — я сказал тебе то, что должен был. А ты это услышал. И инфа это — твоя, и ни чья больше. Давай, лучше расскажи, что ты придумал.

— Ха! — загадочно сказал Тяжин, — Они ждут массированного потока беженцев из зоны. Иначе не стали бы ставит такой кордон. И если ждут, то получат. Во сколько, ты говоришь, десантуру на вэвэшников меняют? В шесть? — Никотин кивнул, — Значит подъедут они в пять. В полпятого работаем. Я им устою фиерию огненную.

Со стороны старой бани послышался шум дизельного двигателя, а вскоре и сам «Тигр» стоял во дворе «Дачи Брюллова».

* * *

Прожектора на вышках на завале, мерно поворачивались из стороны в сторону, освещая территорию «Мертвой зоны», на двести метров вглубь. По этому стоящие на вышке сержант Порывай и ефрейтор Буфетов мирно покуривали, зажав в кулак тлеющие, казенные сигареты. А почему бы и не покурить, когда за них электроника службу несет. И не какая-то там китайская «Суй-муй-вчай», а наша! Отечественная! А название какое — «Звонок-4МТ». Услыхав такое название, любой враг должен умереть от зависти, что нет у его вражьих инженеров, столько фантазии, чтобы придумать такую систему. И ничего, что из-за дождя, пришлось отключить датчики движения и вибрации. Остались ночные камеры. А операторы, сидящие на них, парни с толстыми линзами и научными степенями. Такие врага не пропустят. Куда ему! Вражине сиволапой. С такой системой совладать!!! «Звонок-4МТ» — это звучит гордо!!!

Предаваясь мыслям о тожестве отечественной инженерной мысли, парни даже не заметили как на двух стойках вышки появились два куска мыла, от которых тянулись еле заметные провода в сторону «Мертвой зоны». А ещё, они не знали, что в мониторах операторов, сидящих в кунге «Урала» неподалеку, крутится закольцованная видеозапись. Тема разбирался в компьютерах очень не плохо.

* * *

— Архангел, время, — шепотом спросил Китяж. Он уже установил последний заряд. У самого фильтра. Такого раздолбайства в армии, он не видел давно. Кирилл установил свето-шумовые заряды, от моста через «Славянку», через каждые десять метров. Иной раз он клал их прямо под стволы автоматчиков, которые сидели на огневых точках. Конечно, не будь у него такого маскхалата, как «Хищник», он вряд ли, действовал так нагло. А так…

Оба Автоматчика, дежурившие на точках, могли заказывать себе койку на больничке. Их, по любому ослепит и оглушит. А те, которые на вышках… Тут вообще, не известно, выживут или нет. Короче, Тяжин заминировал, в общей сложности сто пятьдесят метров периметра. Сто метров от моста до фильтра и пятьдесят — за мост, в сторону Ижоры.

Сейчас, он сидел под мостом. Точнее, не сидел, а снимал растяжки. Он снял их уже четыре штуки.

— Ш-ш. Здесь Архангел. Время час — сорок пять. Пересменок, через пятнадцать минут. Давай завязывай. Нам ещё «девчонок» ставить.

— Принято. Заканчиваю. Встреча на точке. Конец связи.

Кирилл снял последнюю растяжку и пошел по руслу «Славянки», вниз по течению, аккуратно разматывая провод и огибая препятствия в виде, уже привычного хлама, из корней, веток и остатков автомобилей, но провод кончился метров через тридцать. Примотав край провода к остову «восьмерки» он пошел дальше. К куполу

* * *

— Ну, как? — с нескрываемым интересом спросил Тема, когда мокрый как цуцик Тяжин добрался до купола.

— Порядок в танковых войсках, а там такой бардак. Там полк можно вывести, — ответил Тяжин снимая берцы, чтобы слить с них воду, — Что у нас со временем?

— Два — пятнадцать.

— Так. От моста до сюда полчаса ходу. — Тяжин прикидывал в уме, сколько у него есть времени, — и до сюда, мы шли полчаса. Давай-ка, дружище, дуй на дачу. Новиков уже должен привести Татьяну и Даню. В три — тридцать, край, в три — сорок пять, вы все должны быть здесь. И, не забудь, захватить взрыв-машинку и ракетницу. Она у Никотина в рюкзаке. Короче у него спросишь, он тебе подскажет. Все. Выполнять.

— А как же, «девчонки», — расстроился Артем.

— Не переживай, — Китяж хлопнул его по плечу, — Они справятся. Я верю в них. Все, Архангел. Выполнять, — он нагнулся чтобы завязать шнурок, а когда поднял голову, Артема уже не было. «Отлично, Тяжин. Работай. Времени у тебя нет и второй попытки тоже нет. Сделай их!!!» И Кирилл пополз между машинами, таща за собой один из манекенов. Полз он довольно долго, потому что «Девочек» он решил поставить поближе и даже, пару раз останавливался, чтобы пропустить луч прожектора, который монотонно прочесывал подходы к рубежу.

Вот и первая точка. Ствол березки был зажат между ЗИЛом и грудой кирпича. А ещё, это была, так называемая «крайняя точка». Именно здесь пересекались лучи прожекторов с вышек на мосту и «фильтре». Если «девчонка» сыграет хорошо, то, первое время, пулеметчики будут бить по ней, пока не заметят остальных. Китяж пристроился за ЗИЛом и достал из вещмешка восьмимиллиметровый шнур. Сделав на конце петлю, он накинул ее на верхушку торчащей березки и затянул. Лучи прожекторов сошлись на березке и замерли на секунду. Замер и Китяж. И когда прожектора пустились в свой обратный путь, он уперся ногами в ЗИЛ и, всем своим весом потянул веревку. Работал он быстро и когда лучи сошлись снова, березки уже не было.

Теперь приделать «невесту». Для этого была взята двухмиллиметровая леска. Когда подходили лучи, Кирилл, на всякий случай, замирал, но как только они уходили, он продолжал работу и вскоре «невеста» была готова. В руках она держала игрушечный «калаш», прикрученный леской, а на плечо ей была приделана сигнальная ракета. Когда «Девочка» выскочит, как черт из табакерки, эта сигнальная ракета, пустит свой красный заряд в сторону завала. Кирилл пополз назад, к куполу, аккуратно прокладывая шнур.

* * *

— … а ворона косячком затянулась и говорит Чапаеву: «Да? А я думала, мужик, ты дрочишь!»

— Ах-ха-ха!!! Ну ты Синицын, дааал…

Двое, стоящих на «фильтре» были от Китяжа на расстоянии пятидесяти метров и, по этому, работать ему приходилось очень осторожно. Не хотелось ему спалиться. Однако, это чуть не случилось. Когда он прилаживал распорку, которая и приводила в действие последнюю «невесту», зашипела гарнитура рации:

— Ш-ш. Здесь Архангел. Подходим к куполу. Все готовы. Время — три-сорок. Прием.

в этот момент капроновый шнур начал выскальзывать из руки Тяжина. Кирилл вцепился в него, но шнур, обжигая руку, ни как не хотел останавливаться. «Девочка» уже показалась из-за бревенчатой стены, когда Китяжу удалось ее остановить. На «фильтре» лязгнул затвор.

— Ты что, Синицын?

— Там движение, какое-то. Вон, у стены.

— Какое движение. Четыре ночи. Не буди пацанов, пусть покемарят. И нам скоро сниматься.

— Да уж. Скорей бы на фронт. А то тут, с этой радиацией… Я воевать хочу. А здесь что? Кучка полумертвых, зараженных калек, да собаки радиоактивные… Для этого меня готовили?

— Ш-ш. Здесь Архангел, Китяж, почему не отвечаешь.

— Да не могу я, — шепотом ответил сам себе Тяжин и тихонько начал крепить «девчонку» на распорку. Закрепив, он зажал тангенту, — Здесь Китяж. Не ори. все нормально. Буду через пятнадцать минут. Конец связи, — сказав это, он отключил рацию и начал приделывать на плечо «невесты» сигналку.

— Говорят прибалты до Кингисеппа дошли. До ЛАЭС десять километров… — дальше Кирилл не слушал. Надо было уходить. Время поджимало…

* * *

В куполе все сидели как на иголках. И когда из темноты появился Тяжин снявший куртку маскхалата, облегченно вздохнули, а Данилка бросился к отцу на шею.

— Папочка, я так за тебя боялся, — он вцепился в шею отца и заплакал.

— Ну-ну, сынок, — Кирилл обнял Данилку, — Ты чего. Тебе сегодня предстоит первая в твоей жизни, боевая операция, а ты расклеился, — он поставил сына на землю, — Итак господа, время настало, — все замолчали и слушали каждое тихое слово Тяжина, — Архангел. Ты возвращаешься назад и обеспечиваешь заглушку связи и мой отход.

— Ни как нет, Кирилл. Этим занимается Никотин.

— Как? — удивился Тяжин.

— Просто, — ответил Новиков, — Я СВЛ полковника притащил, а I-pad законнектили на машину по «блю тусу». Не переживай, Кирилл. Никотин не подведет? — и протянул Кириллу рацию.

— Ш-ш. Здесь Никотин, — зашипела рация, — Не подведу.

— Ты же, все равно, без меня не справишься, — добавил Артем, улыбаясь.

— Ну, вы, блин, даете, — Кирилл был немного поражен прыткостью коллег, — Добро, хвалю. Ладно, тогда делаем следующим образом. Идем гуськом. Я головной. Дальше, Данила и Татьяна. Замыкает Андрей. Идем по руслу «Славянки». Где-то будет по пояс. Вода теплая, так что, Татьяна может не волноваться. В четыре-двадцать пять, мы должны быть в пятнадцати метрах от моста. В четыре тридцать, Архангел потянет за эти веревки, — Китяж показал на четыре капроновых шнура свисающих с кронштейна на куполе, — Одновременно с этим, Никотин заглушит связь. Как понял Никотин?

— Ш-ш. Понял вас, Я им устрою танец с саблями.

— Нет, Никотин. Скажи им «Начинаем утреннюю зарядку» и вруби музон повеселее.

— Ш-ш. Принято. Бони-ЭМ или, что-нибудь рок-н-ролльное, подойдет?

— Отлично, — улыбнулся Тяжин, — но, только, в четыре-тридцать. Дальше господа. Тема, как только ты выставишь на их обозрение «девчонок», сразу же гаси прожектора. После утренней зарядки, которую устроят Никотин и Архангел, в четыре-тридцать две, я подрываю заряды. Вспышка будет очень сильная, поэтому я, заранее прошу. Когда я скажу слово «Подрыв», все отворачиваются и закрывают глаза и открывают рот. Очень широко. Даня, Татьяна, вам ясно? — Оба молча кивнули, — Отлично. Затем, мы с вами, очень быстро проходим под мостом. Дальше вы пойдете без меня. Андрей наденешь «Хищника» и прикроешь их с ВАЛом, — Китяж протянул ему куртку и начал снимать с себя штаны маскхалата, — Данила. Меняемся пистолетами. Я тебе ракетницу, а ты мне «Грач». Там, куда ты идешь, оружие не нужно. Тема, дай ему ракетницу.

— Пап. А может, не надо… — Дане очень не хотелось расставаться с оружием, и он прижал его двумя руками к груди, как любимую игрушку.

— Надо, сынок. Надо. — Посмотрел на него Кирилл и Данила, надув губы и опустив голову, протянул отцу пистолет, — Вот молодец. Держи ракетницу. Когда ты будешь у дедушки, попроси его, чтобы он из нее стрельнул, и я буду знать, что ты добрался. Договорились?

Даня кивнул и спрятал ракетницу за пазуху.

— Слушаем дальше. По реке вы пойдете до места, где в «Славянку» впадает «Поповка». Там не далеко. Метров триста пятьдесят — четыреста. Дальше, поднимаетесь по «Поповке» до моста через дорогу. Выходите на дорогу и прямиком в Покровку. Идите очень осторожно, но не задерживайтесь. От встречных машин прячьтесь. Возможно на дороге постовые и комендантский час. Андрей вас прикроет. Всем все ясно? — Тяжину захотелось их всех обнять. НО обнял он только Даньку и прошептал ему, — Мы с мамой скоро придем. Держись там.

— Я тебя очень люблю, папочка, — Данила с такой силой обнял отца, что у Китяжа подкатил к горлу ком.

— Давай, сынок. Мужики не плачут.

— Они огорчаются, пап, — шмыгнул носом Данька.

— Готовы? Тогда сверим часы… Четыре — ноль восемь. Попрыгали…

* * *

— Раз… Раз… Доброе утро, Уважаемые бойцы! — разнеслось из громкоговорителей на вышках, — Начинаем утреннюю зарядку! Поставьте ноги на ширину плеч, — последние слова, Никотин произносил под ритмы песенки «Let`s twist again» в исполнении Литтла Ричарда. Одновременно с этим, перед недоумевающими бойцами выросли сразу четыре фигуры с автоматами в руках. Которые, почти залпом, жахнули из ракетниц по позициям охранения. И тут погасли прожектора. Сначала один, а за ним и второй. Началось…

— ТРЕВОГАААА!!! — разнеслось по завалу, и тут же завыла механическая сирена. На позициях началась непонятная возня и суета. Прошли не менее тридцати секунд, прежде чем прозвучали первые выстрелы. А на позиции уже бежало подкрепление в виде дежурной «тревожной» роты. Тогда-то пулеметы и запели в полный голос. А из громкоговорителей, продолжал голосить старый, американский рок-эн-рольщик

— Who`s that,flyin up there? Is it a bird? — спрашивал он с хрипотцой.

— Nooooo!!!! — отвечали ему весело девчонки

Кирилл уже прикрутил оголенные провода к клеммам взрыв-машинки.

— Is it a plane?

— Noooooo!!!

— Приготовились к подрыву, Тяжин положил палец на кнопку «ПУСК» и все, кто находился с ним рядом, как по команде закрыли глаза и отвернулись. А Даня, даже зажал уши ладонями.

— Is it the twister? YEAAAAAAAHH! — И в это время Кирилл, громко сказал:

— ПОДРЫВ!!!

На секунду, все вокруг побелело. Закрытые веки пропускали такой яркий свет.

А через мгновение раздался оглушительный взрыв и Китяж открыл глаза. От двух вышек, стоящих по краям моста осталось только по две оплавленные стойки. Остальное, приземлившись после непродолжительного полета, громыхало где-то за завалом.

— Бегооом! — Взревел Тяжин и, схватив Даню за руку, потащил его под мост. Татьяна, не привыкшая бегать по пояс в воде начала отставать, — Быстрее!!!

Краем глаза, Кирилл заметил, что на завале появился автоматчик, с сигаретой во рту, который уже поднимал ствол в сторону перебежчиков. Китяж поднял АПБ, но выстрелить не успел. Автоматчик, как клоун в цирке, сделал боковое сальто и шмякнулся на лежащи на завале капот, от какой-то машины. А где-то вдалеке, в районе «дачи», грохнул тяжелый выстрел.

— Запомни, сынок, — Китяж тянул за собой ничего не понимающего сына, — Никотин, действительно, убивает.

А с «дачи» прозвучал ещё один выстрел, с моста, в воду, прямо под ноги Китяжу и его команде, упал ещё один боец.

Пулеметы заработали с новой силой

— Все, братцы. Дальше вы одни. Бегом! — Крикнул Тяжин и Новиков, — Данила, держи тетю Таню за руку и не забудь подать мне знак!!! — но Даня уже не слышал его. Он только обернулся и помахав отцу рукой растворился в темноте.

— Ш-ш. Все, Китяж, — раздался в наушниках слабый голос Темы. Сигнал еле проходил, — Вали от туда, они сейчас очухаются…

* * *

Пуля вспорола Китяжу левое плечо, когда он отошел от моста метров на семьдесят, вниз по реке. Он только и успел выглянуть из-за корня какого-то дерева, как, сразу же плюхнулся в воду, от удара. Не выныривая, он вернулся к корню и аккуратно высунул голову из воды. И снова выстрел. В корне осталась внушительная дырка, а Тяжин понял: «Тепловизоры». Моментально сообразив, что надо делать, тут же нырнул и с силой, оттолкнулся ногами от корневой системы. До лежащего на боку, по середине русла УАЗика, было около десяти метров. Расстояние пустяковое и Кирилл, без труда его преодолел, вынырнув уже под прикрытием двигателя. Но не успел он вдохнуть, как раздались сразу два выстрела. Первый, явно предназначался ему, но пуля, хоть и была бронебойной, и просадила картер машины, застряла, где-то, в головке блока.

Второй выстрел, почти перекрыл первый. И раздался он со стороны «дачи». Никотин полностью оправдывал свой позывной и держал слово.

— Здесь Китяж. Архангел ответь, — но в наушниках была тишина. Даже шума эфира не было. Рация изрядно хлебнула водицы и сдохла окончательно. Китяж понял, что рассчитывать на подмогу, смысла нет, хотя и надеялся, что Никотин и дальше будет его прикрывать.

— …вон там, — раздался крик с завала, — За УАЗиком! Вали его гада! — а потом, раздался хлопок и Китяж, поняв силу и смысл данного звука прыгнул от машины, что было сил. А через секунду, его догнала ударная волна от разорвавшейся реактивной гранаты. Догнала, подняла в воздух и протащила метров пять, набивая спину меткой шрапнелью. Приземлился Тяжин уже на суше. На крышу какой-то машины. Единственное, на что у него хватило сил, это оттолкнуться рукой от крыши и скатиться с нее, тем самым спрятавшись от охотившихся на него снайперов и гранатометчиков, которые сидели на завале.

Но сидевшие на завале не хотели отпускать Китяжа просто так. Как только он исчез за искореженным кузовом, по машине ударили сразу два крупнокалиберных пулемета и за пятнадцать секунд превратили ее в решето. Прервал стрельбу выстрел с башни. Никотин снял одного из пулеметчиков. И снова, хлопок гранатомета. Тяжина ударило о дверь другой груды металлолома и шмякнуло о землю. Сознание на покинуло Кирилла, вместе с мыслью, промелькнувшей в его голове: «Не может везти постоянно»

Очнулся он от легкого укола в шею. Он открыл глаза и увидел перед собой лицо Архангела на фоне серого неба.

— Тихо, тихо, дружище. Эко тебя переколбасило, — Архангел взял его за ворот и потащил.

— Время… — еле слышно сказал Китяж.

— Шесть — пятьдесят. Ты потерпи, Кирюха. — Архангел тянул его между машинами, — Извини, но на плечи я тебя взять не могу. Суки, все простреливают. Терпи брат…

— Ракеты не было?

— Нет, Кириюха, — похоже, что Артем тянул его уже, достаточно долго, — но будет. Обязательно будет. Ты главное потерпи, дружище. Не умирай.

Кирилл прикрыл глаза, но не полностью. Он ждал красной ракеты, со стороны Покровки.

И дождался.

— Кирюха. Ракета, — Архангел приподнял Китяжа, чтобы тот увидел сам, и тот разглядел маленький красный огонек, зависший среди серых облаков на крохотном парашюте, — они дошли. ТЫ понял? Дошли. Ай молодцы, дошли они!!! — радостно повторял Архангел, — и мы дойдем, Китяж. Дойдем, дружище.

Но Тяжин уже не слышал его. Он почувствовал, как сильные, теплые руки подхватили его и понесли куда-то вверх. И стало ему невероятно легко и свободно. Боль больше не сковывала движения. Боли просто не было.

А Тема продолжал тащить его, в сторону дачи приговаривая:

— Тут не далеко осталось… Метров двести… Потерпи, дружище… Если ты помрешь, то кто тогда меня от сюда вытащит…

А над Питером, гроза, вовсю била в там-там грома и чертила молниями новую картину мира…

Глава 7

Весна 2000 г.

ГВКГ им. Н.Н. Бурденко

г. Москва

Как бесконечно долго, и какой мастер ремонтировал этот кабель, ОН не понимал. Зато ОН понял другое — звук, все таки дали. Далекий. Глухой. Но это не радовало ТОГО, кто его услышал. Потому что, у НЕГО создавалось впечатление, что кто-то крутит в его голове ручку настройки частоты, как на старом радиоприемнике.

— Шшшшш…бы мы не делали…шшшшш…Он теперь овощ… шшшшш…панация чере…шшшшш…делать… шшшш… Скопи…

— Работ…шшшш…Я запла…шшшш… надо…шшшшш…Все необходимое вам привезут…

Второй голос был до боли знаком. Но, кто это был? Вспомнить ОН не мог. Да что там голос. ОН себя вспомнить не мог. Похоже, связь с внешним миром только тестировалась, потому что отключилась, так же неожиданно как и включилась…

* * *

— За два месяца, динамика впечатляет.

ОН уже четко слышал голоса. ОН узнавал голос доктора и медицинских сестер. А ещё, ОН ждал, когда с ним заговорят два родных голоса. Услышать один из них, было большой редкостью. Это был отец. Приходя, он всегда здоровался: «Как тут наш малыш? Привет сынок.»

Второй голос был любимым. Это была мама. И она постоянно называла ЕГО по имени, но ОН ни как не мог его запомнить. И мама была рядом с НИМ, постоянно. Похоже, что она жила в одном помещении с ним.

— Какие перспективы, доктор? — голос отца, всегда задавал только конкретные вопросы и требовал только факты и цифры.

— Перспективы не плохие. Но у него задета правая лобная доля. По большому счету, после такой мясорубки, в которой он побывал, такое ранение — пустяк. И честно вам скажу, я бы не стал делать ему трепанацию. Лобная доля…

— А за что она отвечает?

— В принципе, если вы не верите в экстрасенсов, «контактёров», связи с инопланетными цивилизациями и духами умерших, то вам не о чем волноваться, — доктор, явно хихикнул

— А причем здесь вся эта ересь? — не понял отец.

— Просто некоторые, с позволения сказать, «ученые», утверждают, что именно эта часть головного мозга, отвечает за данные «способности». Но мы то, с вами, взрослые и образованные люди.

— Ладно, оставим эзотерику и прочую «хиромантию» писателям-фантастам, — отца больше не интересовал этот бред, — Скажите профессор, каковы шансы, что он станет нормальным, полноценным человеком?

— Этого я вам сказать не могу, — «эскулап» на мгновение замолчал, — Но, динамика впечатляет, я думаю, через месяц, мы смо…шшшшш

Дальше напрягать слух ОН не мог. Устал. И заснул.

* * *

— Пип-пип-пип-пип-пип, — какой-то аппарат, навязчиво пищал под ухом уже две недели и уже, порядком, надоел. В голове у НЕГО потихоньку начинали крутиться мысли. Одни пролетали, не задерживаясь. Другие сидели плотно и пожирали тех, которые не успели выскочить. Они росли и крепли и, вскоре, их осталось всего две. Две огромные мысли. «Надо вырубить эту пищащую хрень!» и «Как бы покурить». А ещё, иногда, из глубоких и пустынных закоулков сознания, выползала огромная мысль, при виде которой, две другие жались, друг к дружке. Это была огромная и свирепая: «КТО Я ТАКОЙ и ЧТО Я ЗДЕСЬ ДЕЛАЮ».

И эта мысль, наверное с голодухи, ударила его как раз в железяку, которая осталась у него в мозгах. И в мозгах, что-то щёлкнуло.

«Давай! Прямо сейчас! Ну же! Ты слабак?… Но как???… Для начала, глаза открой, дурында!!!»

И опять, в голове раздался щелчок. И после щелчка, ОН понял, что может это сделать.

И сделал

— Пипипип-пип-пип-пипипип-пип-пип, — пищалка явно сменила свой ритм. «Надо ее вырубить», ОН повернул голову. На тумбочке, около койки, стояла белая, жестяная коробка. Из нее, к ЕГО голове, тянулось два десятка проводов, а на лицевой стороне плясал свой, вечно зеленый танец, осциллограф. Ему вторили пяток разноцветных лампочек. «Как на сельской дискотеке», — про себя пошутил ОН, и, протянув руку к прибору, нажал самую большую и, самую красную, кнопку. Светомузыка, тут же погасла и перестала издавать надоедливый звук. Теперь — осмотреться. А чтобы осмотреться, нужно снять маску и «шапочку» с проводами. Мешают они шибко. Снял. Огляделся.

Обычная, серая больничная палата. Правда, одноместная, люксовая. Койка, диван, холодильник и телек. На диване, свернувшись калачиком, под шерстяным, казенным одеялом, спала женщина. А за стеклопакетом, шумел большой, ночной город. Очень большой.

«Ну, что, дружище? Попробуем встать?» Вытащив из левой руки капельницу, ОН сел на кровать. И, сразу же, закружилась голова. Но курить хотелось, все больше и больше. Справившись с головокружением, ОН встал и дошел до дивана. «МАМОЧКА», — радостно подумал ОН, увидев лицо женщины. Такое родное и милое, — «замучил я тебя, совсем. Намаялась ты со мной. Как же ты устала…»

Он подоткнул маме одеяло и вышел в коридор, тихонько закрыв скрипучую дверь.

— Наталья Сергеевна, не спится? — раздался юный голос с медицинского поста, — Хотите, я вам снотворного дам?

«Точно! Мама — Наталья Сергеевна! А как зовут МЕНЯ???» — он вернулся в палату и прошлепал босыми ногами к койке. На спинке, в ногах, висела табличка. «Тяжин Кирилл Александрович. 16.11.1977 г.р.»

«Наконец-то! Кирилл Тяжин! КИТЯЖ!!! Теперь выяснить, что я здесь делаю и где тут курят? Это мне подскажет медсестричка.» Китяж вышел из палаты и огляделся. Налево — коридор. Темный. Направо, через две палаты, тусклым огнем ночника, светился медицинский пост. «Давай, Кирюха. Тебе туда». И пошел. Шел уверенно, но не быстро. Слабость давала о себе знать и он немного покачивался.

На посту сидела совсем молоденькая, чуть полноватая, симпотная медсестричка. Заполняя какие-то бумаги, она даже не подняла головы.

— Наталья Сергеевна, вы за снотворным? Подождите минуточку, я допишу…

— Сестричка, — Китяж широко улыбнулся, — А где тут у вас покурить можно?

Медсестра вздрогнула и перестав писать, медленно подняла глаза. А увидев Тяжина, закатила глаза и медленно сползла со стула. Она упала в обморок

* * *

В главном Военном Клиническом Госпитале имени Н.Н. Бурденко, что в Лефортово, царила сутолока и суета. Шутка ли, больной, который пролежал в коме три с половиной месяца, больной, над которым бились лучшие военные нейрохирурги страны и ничего не смогли с ним поделать, САМ ВСТАЛ!!! И, не просто встал, а заговорил и, даже, попросил покурить!!!

В палате, где лежал Тяжин, было непристойно много народу. Кандидаты, доктора, профессора и, даже, один академик. Маленький, с седой бородкой клинышком, академик говорил: «Надо проверить…» и все, тут же начинали перешептываться. Академик говорил: «Посмотрите реакцию…» и опять шепот. А так, как народу было много, этот шепот начал напоминать улей.

Мама сидела на диване и пила уже четвертую порцию карвалола, пополам с валокордином, но это не помогало. Как только она поднимала голову и видела Кирилла, который сидя на койке, с интересом наблюдал за происходящим, она снова начинала плакать. И не просто плакать. Рыдать. Её успокаивал отец, прилетевший утренним рейсом из Питера. Он обнимал ее за плечи и все время повторял:

— Ну, Наташенька… Ну, все хорошо… Я же говорил, что все будет хорошо… Ну перестань, Натуля…

А Кирилл продолжал наблюдать за тем, как «эскулапы», по одному, подходят к нему. Стучат молоточком по колену, светят фонариком в глаз и просят дотронуться пальцем до кончика носа. Наконец, после четвертого часа подобных мучений, Кирилл не выдержал. Он встал и койки и громко, чтобы услышали все, сказал:

— Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?

Доктора, присутствующие в палате, на миг, замолчали, а через пять секунд продолжили свой диспут так, как будто Тяжина вообще там не было. Только медсестра подошла к нему и ласково, с озорной улыбкой сказала:

— А давайте я у вас кровь из вены возьму, товарищ старший лейтенант.

— КТО??? — не понял Тяжин, — СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ?!?!?!?!? — и Кирилл услышал, как мама снова зарыдала.

От группы докторов отделился тот самый академик и взяв Кирилла, за локоть, тихо сказал:

— Да не нервничайте вы так, Кирилл Александрович. Давайте присядем, — он указал рукой на кушетку и сел. Кириллу ни чего не оставалось, как сесть рядом, — Меня зовут Василий Максимович Мухин. Я зав. кафедрой шоковой нейрохирургии. Давайте сделаем так — сейчас, я дам вам одно маленькое, простое задание, а вы постараетесь его выполнить, со всей своей ответственностью. Договорились?

— Давайте попробуем, — обреченно вздохнул Китяж.

— Ну, вот и славненько, — академик, который был похож на Деда Мороза, потер ладони в предвкушении чего то. Китяж пока не понимал чего, — Возьмите в тумбочке тетрадь, ручку и подробно и, желательно, быстро, напишите автобиографию.

— И все???

— B все, — улыбаясь, ответил Мухин, — Мало того. По итогам этого задания будет решен вопрос о вашей выписке. Или о продлении сроков диспансеризации. Ну? — он лукаво посмотрел на Китяжа, — Как вам такое предложение?

— Считай, договорились, доктор, — Кириллу очень хотелось домой, поэтому он и подвох то, заметил не сразу, — Готовьте выписку. К вечеру я хочу быть дома.

— Сначала прочтем автобиографию, друг мой, — продолжая улыбаться, доктор погрозил пальцем, встал и вернулся к коллегам.

Кирилл открыл ящик тумбочки и обнаружил в нем школьную тетрадь в клетку и два десятка ручек. Выдернув из ящика тетрадь, он начал копошиться в ручках. Наконец, одна из них ему приглянулась и он раскрыл тетрадь и начал писать.

«Я, Тяжин Кирилл Александрович, родился шестнадцатого ноября, тысяча девятьсот семьдесят седьмого года, в городе…» И тут он остановился. Кирилл задумался, в каком городе он родился. То, что в городе — факт. Но вот в каком??? Название вертелось на языке, но вспомнить его он не мог. А так же, он не мог вспомнить, номер школы, в которой учился, домашний адрес и многое другое, что обычно пишут в автобиографиях. В голове у Китяжа ревела буря и гром гремел. Он пытался вспомнить, хот что-нибудь. Но в голову, почему-то ничего не лезло.

В палате же, наоборот, стало тихо, как в склепе. Доктора внимательно следили за действиями пациента. И пациент это заметил. Заметил и, подмигнув наблюдающим, что-то быстро начиркал и закрыл тетрадь. Затем он встал и подойдя к «Деду Морозу», с улыбкой протянул ему тетрадь.

— Ну, что же, Кирилл Александрович, посмотрим на ваше сочинение, — академик раскрыл тетрадь и начал внимательно изучать написанное. Изучал он это, секунд сорок. Внимательно вглядываясь в каждую закорючку на тетрадном листе. А изучив, продолжил, — Ну, что могу сказать вам, Кирилл. «Двойка» у вас, по русскому языку. «Нихрена» — пишется вместе. По аналогии с «ничего». Вот, если бы вы, к примеру, писали «ни хрена ни морковки», тогда — да. Раздельно. Ну, да ладно. Перейдем от формы к содержанию. Стилистика у вас, тоже хромает, но смысл полностью ясен. Написано четко и лаконично. Не подкопаешься! За содержание — твердая «ПЯТЕРКА». Полюбуйтесь, коллеги, — Старичок протянул тетрадь стоящим за ним докторам.

А в тетради было написано: «Я, Тяжин Кирилл Александрович, родился шестнадцатого ноября, тысяча девятьсот семьдесят седьмого года, в город Я НЕ ПОМНЮ НИ ХРЕНА!!!»

* * *

— А теперь, Кирилл, — академик уже перестал напоминать Деда Мороза и стал походить, скорее, на Мефистофеля, — давайте разберем ваши действия по полочкам. Начнем с простых вопросов. Когда вы пришли в себя, ва знали, кто ва такой и как вас зовут?

— Нет, — Кирилл, как школьник, опустил голову.

— Кто вам это сказал?

— Я прочел это на спинке кровати, — Кирилл махнул рукой, — вон там.

— То есть, логично предположить, что, если бы там было написано «Николай II Кровавый» или, например, «Наполеон I Бонапарт» вы бы так себя и именовали?

— Нет, — уверенно покачал головой Кирилл, — я знаю, что меня зовут именно так.

— Почему? — не унимался академик.

— Я… Я не могу это объяснить, — пожал плечами Кирилл, — простоя знаю, что это так. И не как иначе, — и тут, ему в голову пришла интересная мысль. И уже не академик, а он лукаво улыбнулся и с прищуром посмотрел на доктора, — Василий Максимович. Я могу вам доказать, что Я — действительно Я!

— Вот как? — он удивленно посмотрел на своих коллег, — Интересно знать, КАК?

— Назовите мне десяток городов, один из которых, будет тот, в котором я родился.

— И что вам ЭТО даст??? — доктора явно интересовала логическая цепочка, которую Тяжин пытался выстроить в своей пустой голове.

— Когда я услышу название города, Я, по любому, его вспомню. Так же, как вспомнил свое имя. Если же Я ошибусь, то можете наречь меня кем угодно. Хот Вальдемаром ибн Кобозей.

— Ооооочень интересно, — академик, в глазах которого заплясали чертики, от предложения Китяжа, подошел к отцу и что-то шепнул ему на ухо. Тот, так же тихо ответил, — Что-ж, молодой человек, давайте попробуем. — И он начал называть, — Минск, Киев, Орел, Харьков, Москва, Ленинград, Севастополь, Керчь…

СТОП, — перебил его Китяж, — Достаточно.

— Почему же, стоп? Я назвал только восемь городов.

— А какая разница, доктор, — ответил Китяж, улыбаясь, — ведь вы уже назвали этот город. Это — Севастополь.

— ОЙ!!! — мама прикрыла рот руками и округлила глаза.

— Я родился в Городе-Герое Севастополь. В восемь часов, пятьдесят восемь минут, не Корабельной стороне. Верно мама?

Академик глянул на диван, где сидели родители, и мама медленно закивала.

— И вы в этом, конечно же, уверенны?

— Как и в том, что ваш халат белый, а борода седая, — Кирилл был доволен собой, как никогда.

— Кирилл, — сурово сказала мама, как будто Тяжину было три года и она застукала его за рисованием на обоях, — А ну, прекрати.

— Ничего, ничего, Наталья Сергеевна, — устало проговорил доктор, — Я уже привык. Если бы вы знали, какие слова мне говорят пациенты, когда отходят от наркоза. От таких выражений «халат заворачивается». Но это все — лирика, — он повернулся к коллегам, — Отметьте. Рефлекс Алекса Берда выше среднего. Ну что же, Кирилл, — Мефистофель снова мило улыбнулся, — Для начала — очень не плохо. Продолжим наш эксперимент?

— Легко, доктор, — уверенно ответил Китяж, — Я сегодня в ударе!

— Хорошо. Сейчас пойдут вопросы посложнее, — академик посмотрел Тяжину прямо в глаза, — Скажите мне, Кирилл. Почему, из двух десятков ручек, которые лежали в тумбочке, вы выбрали именно эту, самую невзрачную? Ведь там, — Мухин ткнул пальцем в ящик тумбочки, — были довольно не плохие экземпляры. Дарственные, коллекционные.

Кирилл задумался: «казать, что она моя? Нет. Не поверит. Тогда почему? Если скажу, что я почувствовал от нее тепло — сразу отправят в ДУРКУ», Кирилл пожал печами:

— Не знаю. Легла она мне в руку, что ли.

— Нет, Кирилл, — усмехнулся академик Мухин, — Она не просто легла вам в руку. Вы ее почувствовали. Так?

Китяж подозрительно посмотрел на «адского» доктора и неопределенно пожал плечами:

— Нууу…

— Не скромничайте, Кирилл, — доктор открыл ящик, — Вы могли взять любую, другую ручку, но взяли ту, которую принесла ваша мать, — он многозначительно посмотрел на Китяжа, — И эта ручка — единственная, которая пишет. Вы можете проверить, если не доверяете мне.

Тяжин, было, потянулся к ящику, но понял, что академик не врет.

— Ну, что Кирилл, продолжим знакомиться с вашими способностями?

— Нет, — сухо сказал Китяж, — Не хочу я, с ними знакомиться. Я устал и хочу побыть с родителями. Я не видел их целую вечность.

* * *

За две, следующие, недели, Китяж узнал много нового о себе и своих «возможностях». Он чувствовал предметы и людей. Он мог сказать, сколько людей в комнате, не заходя в нее. Сколько там мужчин и сколько женщин. Он мог узнать, что нарисовано на листе бумаги, в закрытом конверте. Правда это он мог только в том случае, если ему начинали перечислять варианты. Так же, как с родным городом.

В середине июля, пришел «наградной», с формулировкой «За проявленный героизм и мужество, при выполнении боевого задания» и белая, картонная коробочка, в которой лежала другая коробочка. Отделанная красным бархатом. А в ней, скромно лежал «Орден Мужества». Как такового, награждения не было. И «наградной» и орден, привез спецкурьер Государственной фельдъегерской службы, когда Китяж спал. Но факт, даже «такого» награждения, его реально удивил. Он просто не понимал — за что. Он не помнил. Нет. Безусловно, Китяж знал, что он является действующим офицером военной разведки. Но это было, пожалуй, единственное, что он смог «положить на место» в своей практически, пустой, черепной коробке.

А через два дня, после того, как появился орден, появился и отец. Не просто так, а с бумагами на увольнение в запас. И это была не банальная «Камиссуха», а вполне приемлемая причина: «За истечением срока контракта».

На сборы ушло ровно две минуты и уже через три часа, он ехал на заднем сидении отцовского «Гелика» по Пулковскому шоссе, в сторону любимого, маленького городка под названием ПАВЛОВСК.

* * *

…одной рукой, он сжимал гранату, другой, держался за уступ этой скалы. Он, не просто, вжался в эту скалу. Сросся с ней. А внизу, на горной тропинке, незнакомые, бородатые люди, говорившие на незнакомом языке, уже поднимали мертвое тело. Кирилл собрался с мыслями и отпустив уступ, оттолкнулся от стены. И полетел… И летел он дооолго…

В руке была зажата граната и, Кирилл решил проверить законы физики. Он разжал пальцы и круглая, адская железяка, полетела рядом с ним. С его же скоростью. И было похоже, что приземлятся они, одновременно.

А земля приближалась и приближалась. Он уже мог различить цвет глаз стоящих внизу врагов. Он падал прямо на них. Их шейные позвонки захрустели под его тяжестью. А граната сделала «Щёлк» и начала раскрываться, толкая тысячи стальных осколков в свой суровый, убийственный полет. И Китяж понял — из этого боя ему не выйти живым. Не может везти постоянно…

Он сидел на кровати и долго соображал, где он находится. А когда сообразил, встал, вышел на кухню и долго курил, разглядывая голубое, ночное Питерское небо. Белая ночь, от которой он отвык, похоже, звала его на романтическое свидание и докурив, Кирилл оделся и вышел в город. Только он мог пойти прогуляться в половину пятого утра.

* * *

Город встретил Китяжа свежим, утренним ветерком. И, хотя было довольно рано, жизнь в Павловске не замирала ни на секунду. В «стекляшке» работал «ночной отдел». Это позволяло местной шпане и «синякам», не прерывать свой алкогольный «нон-стоп» ни на секунду. Город пил. На смену первому поколению наркоманов, которые либо вымерли, либо сидело, пришло другое поколение. Ухарей и бухарей. Кирилл, тоже решил побаловать себя пивком и протиснувшись сквозь толпу «страждущих», которые соображали на двадцатерых, вошел в ночной магазин. В «стекляшке», на удивление, почти не было народу. Очередь в кассу состояла из двух человек. Кирилл встал и стал ждать своей очереди, когда его легонько толкнули в плечо:

— Слыш, братан. На пивко не подбросишь? — сиплый, наглый голос за спиной, не предвещал ни чего хорошего. Тяжин моментом включил «чуйку». Он почувствовал, что тот, кто стоял за спиной, держит в кармане что-то тяжелое, металлическое. «Спокойно, Кирюха. Предупрежден, значит, вооружен» — прикинул он, а вслух сказал:

— Подкину. Я тебя так подкину, что тебя у вокзала ловить будут.

— Ты, чё, сынок? Попутался? — мужик подошел к нему в плотную, — Ты, наверное, не местный и не знаешь правил. Я — Витя — Пиночет.

— А по мне, хоть Вася — Пол Пот, — очередь Китяжа подошла и он, улыбаясь немного ошарашенной от такого разговора кассирше, сказал, — Баночку «Невского светлого», пожалуйста, — и протянул продавщице тысячную купюру.

— И литровую «Синопскую», Лиля. Молодой угощает, — громко сказал сиплый Пиночет.

Девочка на кассе вопросительно посмотрела на Китяжа. Тот утвердительно кивнул:

— Погубит тебя водочка, Витя.

— А ты не учи отца, и баста, — сиплый решил, что прижал Китяжа, поэтому решил жать его дальше, — Ты не шурши, пацанчик, — «включил» блатного, Пиночет, — Сдачу можешь оставить на кассе. Мне ещё поправиться надо будет.

Боковым зрением, Кирилл, наконец, увидел эту «деловую колбасу». Дядька, лет сорока, пониже Китяжа, но в плечах не меньше, а может, и больше него. Эдакий шкаф. «Ну, ничего. Чем больше шкаф, тем громче падает», — подумал Тяжин и продолжил оценивать сиплого. А сиплый стоял, держа руки в карманах льняных штанов, которые ему были явно коротки. А многочисленные наколки не двусмысленного содержания (назвать это художество татуировками, язык не поворачивается), видневшиеся из-под замызганной футболки, говорили о характере и образе жизни их обладателя.

— Слышишь, дядя! Ты не наглей. Дают — бери! Бьют — беги! — Китяжу надоели эти пустые базары, и он решил поставить наглеца на место. Но сиплый считал, что он, уже на своем месте. На месте, принадлежавшем ему по праву сильнейшего. Поэтому он резко достал из кармана руку, сжимавшую тяжелый кастет и нанес Китяжу сокрушительный удар в голову. Но за Кирилла сработали рефлексы…

* * *

Толпа алконавтов, стоящая у «стекляшки» в столь ранний час, почитала Пиночета чуть более чем бога. Ведь не бог, а именно Пиночет, мог «поправить» любого и каждого, в любое время суток, вне зависимости от природных катаклизмов и метеоусловий. И эти «жаждущие», сейчас находились в режиме ожидания, дабы насытиться «огненной водой». По этому, когда из магазина стали доноситься звуки боя, ни кто из них даже не рыпнулся. Все знали — Пиночет непобедим. На прошлой неделе его вязал наряд милиции из трех человек. И те не могли с ним справиться. А тут, какой-то сопляк. «Синяки» уже потирали трясущиеся руки, в ожидании священного момента, когда Пиночет, наконец, вынесет им желанную, живительную влагу.

И Пиночет вышел. Точнее вылетел. И не через дверь, а через огромную витрину, на которой висела наклеенная картина с изображением таких крепких напитков, о существовании которых Павловская «синева» знала только по этой самой картине. Пролетев пару метров, он сшиб пару своих «адептов» и рухнул на остатки «вкусной» картины. А из магазина послышался голос:

— Лиля, скажите, пожалуйста, сколько я вам за «ЭТО» должен?

«Синяки» осторожно заглянули в магазин, через разбитую витрину. Напуганная Лиля вылезла из под кассы. Похоже он, тоже ожидала другого исхода этого раунда. По этому, когда Пиночет достал кастет, она, по привычке нырнула в самое безопасное место. Сейчас же, она ожидала увидеть довольную рожу местного хулигана. АН НЕТ. Перед ней стоял молодой, улыбающийся парень, на котором, к ее удивлению, не было даже намека на царапину. В руке он держал бутылку «синопской», а банка пива уже лежала в кармане спортивных штанов.

— Думаю, тысяч пять, вам будет достаточно, — парень продолжал улыбаться и «синяки» жадно смотрели, как он вытащил «котлету» сине-зеленых банкнот и, отсчитав пять штук протянул их продавщице, — Если этого мало, то вы можете зайти ко мне. Я живу в этом доме. Квартира номер девять.

Парень развернулся и вышел из магазина новым путем. Тем путем, который минуту назад проложил летающий Пиночет. Ватага «алконавтов» расступилась пред ним, аки море перед Моисеем. Он подошел к Пиночету, который старательно делал вид, что умер. Хулиган даже запах пустил, для маскировки.

— Вставай, сука! — парень легонько пнул носком кроссовка Пиночета, — Я лежачих не бью.

От этих слов, на душе у Пиночета запели все райские птицы, которых он только мог представить и он, ещё сильнее зажмурил глаза.

— Ну, как хочешь, — парень откупорил бутылку, — Я тебя предупредил, а дальше — как знаешь, — с этими словами он наступил Пиночету на горло. Хулиган, осознав, что его сейчас могут задушить, выпучил глаза и, хватая ртом воздух, попытался вывернуться из-под ноги парня или, хотя бы освободиться от нее руками. Этого парень и ждал. Посильнее придавив горло Пиночета, он начал лить водку, прямо на пропитую рожу хулигана. Волка попадала ему в рот, в нос, в уши. Она нестерпимо жгла ему глаза, разъедая слизистую. И хваленый Витя-Пиночет заверещал, как побитый щенок. А парень продолжал лить, приговаривая, — Я же тебе говорил, что водочка тебя погубит. А ты мне не верил. И вообще, Виктор, хватит пить, гулять и, так сказать, морально разлагаться. За ум возьмись. О душе подумай.

Вылив все содержимое, парень поставил пустую бутылку радом с обезумившим от боли и унижения алко-лидером, и пошел на Березовую аллею… И ни кто из Пиночетовах почитателей, наблюдавших такое святотатство, как уничтожение целого литра водки, не посмел даже рыпнуться в его сторону. А что касаемо самого Пиночета? Он был повержен…

* * *

Кирилл шел по Березовой аллее, неспешно попивая свое любимое «Невское» и размышлял о том, что же случилось с его маленьким, любимым городком. То, что Павловск спивался, было видно невооруженным взглядом. Но причина??? «Да хрен его знает… Нет политической воли, чтобы все это прекратить… И вообще, не бери ты это в голову. Поставил ты его на место. Кастет забрал. Значит, кто-то живым останется. Кстати, Кастет надо в Керосинку выкинуть».

Проходя мимо «Керосинового пруда» он так и сделал, и пошел дальше, к «чугунным воротам». А потом, вдоль парка в сторону Марата. Он шел и не думал больше ни о чем, наслаждаясь утренней свежестью Павловского парка. Он любовался своим городом. Последний раз он гулял так, чуть больше года назад. Сейчас он шел по тому же маршруту. Напротив поликлиники, прямо в начале Марата, стояла фабрика «Игрушка», которую, в свое время, Советская Власть сделала из храма, постройки, начала XIX века. Но все возвращалось на круги своя, и сейчас, фабрику, снова превращали в храм. Кириллу, почему-то подумалось, что этот храм напоминает ему его жизнь. Он тоже жил своей привычной, размеренной жизнью. Но ситуация сложилась так, что надо начинать эту жизнь заново. И он понимал, что из глубин его сознания, рано или поздно проступят воспоминания, как проступали старинные фрески, сквозь толстый слой масляной краски на потолке фабрики «Игрушка».

Не дойдя одного квартала до милиции, он свернул к Пожарке. Пиво, уже, было выпито и можно было идти, ложиться спать. Может присниться, что-нибудь, более приятное, нежели война. Например, его девушка. Должна же, у него быть девушка! Ему, пару раз снился сон. Как он стоит на Московском вокзале, в парадной форме лейтенанта. Толпа друзей провожает его. Он точно знает, что едет в Штаб-квартиру ГРУ ГШ. Там ему должны выдать предписание, на место дальнейшего прохождения службы. Он ждал ее. Он знал, что она придет. И ОНА ПРИШЛА. Он заметил ее издалека. Среди серой массы пассажиров и провожающих, она выделялась ярким пятном. Высокая, стройная, фигуристая. С длинными, до пояса, каштановыми волосами. Вот только лица ее, Кирилл разглядеть не смог. Как и лица провожавших его друзей. Вместо них были только размытые пятна. Не смог он их вспомнить и когда проснулся. Ни лиц, ни имен, ни фамилий. Даже рассматривая школьные фотографии, он не мог их вспомнить. А во время обучения на спец. факультете общевойскового командного военного училища, вообще было запрещено фотографировать. Но вотки, конечно, делали. По этим фоткам, он пытался сложить многомиллионный ПАЗЗЛ, который ворохом перепутанных воспоминаний лежал, где-то в глубинах его неизведанной, бездонной памяти. Э этот ПАЗЗЛ предстояло разобрать по местам.

За этими мыслями он проскочил «Пожарку» и пройдя наискось соседний двор, вышел к «Стекляшке» с другой стороны. Круг замкнулся. Он вышел к дому и увидел, что у его подъезда стоит милицейский УАЗик, а в окнах его квартиры горит свет.

— Приплыли, — вздохнул Тяжин, но, все равно пошел домой. Маму не хотелось расстраивать…

* * *

— Тяжин! На выход, — лязгнул тяжелый засов и в маленькую камеру проник нормальный свет. Кирилл встал с нар и вышел из бетонного мешка, — Лицом к стене. Руки за спину, — Дежурный говорил это, скорее по привычке. Китяжа он знал. Как знали его ещё несколько тысяч людей в Павловске, которые, хоть иногда читают газеты. Они знали, что этот парень вернулся с Кавказа. Что у него, напрочь отбита голова и, что он, награжден каким-то крутым орденом. Многие в городе здоровались с ним, и Кирилл здоровался в ответ, хотя и не знал, что это за люди.

— Пошли, воин, — Дежурный дружественно, не сильно похлопал его по плечу, — Тебя «убойщик» из УгРо хочет видеть. Как твою фамилию услыхал, так сам не свой стал. Веди, говорит скорее его.

— Фамилия? — равнодушно спросил Китяж

— Чья?

— Убойщика

— Григорьев, — дежурный указал на лестницу на второй этаж, — Пошли. Денис Григорьев. А что, знакомый твой, — с нескрываемым любопытством спросил дежурный.

— Не знаю, — пожал плечами Тяжин, — Посмотрим.

Дежурный понял, что удовлетворить свое любопытство ему не удастся, да и пришли они уже. На двери висела табличка. «Отдел по расследованию убийств. Уголовный розыск 83 о/м.» Дежурный заглянул в кабинет и сказал:

— Дэн, привел я тебе твоего Тяжина.

— Давай, заводи, — ответил вполне обычный, может, чуть не терпеливый голос.

— Заходи, — дежурный мотнул Китяжу головой

Кирилл зашел в просторный кабинет «Убойного отдела». Там он увидел три стола с компьютерами. Стол того, кого дежурный называл Дэном, стоял напротив двери, у балкона. А сам Дэн сидел в крутом офисном кресле спиной к двери, положив ноги на подоконник, и пускал кольца табачного дыма, стараясь попасть в открытую форточку. Одет он был «по гражданке», однако по кителю, который висел на кожаном, офисном кресле, Китяж понял, что «убойщик», как и он — старлей.

— Разрешите, гражданин начальник? — Кирилл, почему-то задал именно этот вопрос, хотя единственный раз, когда ему довелось побывать в тюрьме, было в училище, на гарнизонной губе.

— Валяй! — дружелюбный, знакомый голос что-то включил в голове у Тяжина, а когда старлей крутнулся в своем кресле, в голове у Китяжа резко сложился ещё один кусок мозаики. Этот кусок назывался «ШКОЛА».

* * *

А помнишь, Кир, как ты классный журнал спер, — Дэн уже изрядно «нагрузился» и хохотал как Петросян в гостях у «камеди клаб», — Конец третьей четверти, а у нас, ни оценок, ни хрена!!!

— Нет, не помню, — хохотал ему в ответ Тяжин.

— А как на биологии тебя Раиса Ивановна, за поведение, в угол поставила, — не унимался Григорьев, — а ты две гайки из карманов доставал. В глаза их вставишь, будто очки, и биологичку передразниваешь… Весь класс под партами, а она не въезжает!!!

— Не помню, — Китяж держался от хохота за живот.

Денис перестал хохотать и посмотрел на Китяжа:

— Кир, ты что, совсем ничего не помнишь?

— Нет, — совершенно серьезно ответил Тяжин.

— Но этого не может быть, — не унимался «убойщик», — Ты же, помнишь родителей… Дом свой… В конце концов, меня же ты вспомнил… Узнал!!!

— Я тебя, Дэн, вспомнил, когда увидел, — Кирилл и хотелось бы вспомнить, да не получалось у него. Память, штука такая, избирательная, — Вот смотрю Я на фотку школьную. А вспомнить, ни кого не могу.

— Дааа… Беда… Ладно Кир, — Дэн разлил по стаканам «горькую», — Давай, брат. За тебя, — он поднял стакан, — Что живой пришел. А то, что памяти нет… Так вернется… Ни куда не денится… Меня же ты вспомнил…

— Он сказал, «Поехали» и запил водой, — улыбнулся Кирюха и выпил пол стакана, налитого Григорьевым, крепкого алкоголя. Первый литр был убран.

— Кирюха, — Денис поморщился и выловив из банки малосольный огурчик, отправил его вслед за водочкой, прямо себе в рот, — А ты где служил?

— А хрен его знает, товарищ старший лейтенант, — Кирилл пожал плечами и тоже выловил огурец, — Говорят, что в спецназе. Военная разведка.

— Значит в Чечне… — Дэн качнул головой и задумался, — Слыхал, как в феврале то, Псковских десантников переколпашили! Жуть!!! Сотню лучших воинов страны…

Но Кирилл уже не слышал его. ОН вдруг пережил все это заново. За одну секунду…

* * *

— Ладно, Кир, — чуть живой Григорьев, давал последние указания, — Уходи через балкон и сразу вали из города. У тебя, вроде, дача в погранзоне?

— Есть такая. Только я не понимаю, Дэн. Почему я должен валить из города? — хмель с Китяжа, в отличие от его школьного товарища, как рукой сняло, — Что случилось? Я что — преступник?

— Случилось, Кирюха. Случилось, — он взял со стола лист бумаги, на котором было написано «Телефонограмма» и протянул ее Китяжу, — Случилось то, что терпила, а по совместительству ещё и вор-рецидивист Пинаев, по кличке Пиночет, с которым ты имел честь сегодня познакомиться, скончался в больнице, не приходя в сознание. Три часа назад. От многочисленных побоев и травм.

— Когда я с ним расставался, он был довольно живой, — возразил Тяжин.

— А теперь он совсем не живой, Киря! — Григорьев с трудом встал из своего крутого кресла и открыл балкон, — Хрен его знает как там все получилось. Может наряд его обработал или свои же забили, а может и ты приложился… Вон у тебя как с памятью… — Дэн посмотрел на Китяжа и понял, что переборщил, — Не, Кир… Я тебе верю, потому что знаю тебя. Но следаки разбираться не будут. Повесят все на тебя, и поедешь в солнечный Магадан. На лесосеку. Так что — давай, — он махнул в сторону балкона. Дуй в свою деревню и носа от туда не высовывай. Я с тобой сам свяжусь. Через родителей. Давай, давай, — он поторопил Тяжина характерным жестом, — тут не высоко. Для спецназовца — пыль.

Кирилл подошел к Дэну. Этот парень шел на должностное преступление, ради него. Неужели он так ему верит. Тяжин пожал руку старому товарищу:

— Спасибо, дружище, — он помолчал, а потом добавил, — Дэн. Тебе же, влетит за меня, по самое «не балуй».

— Не сцы, спецура. Я вылезу, — он улыбнулся и обняв Тяжина, похлопал его по плечу, — Как же я рад тебя видеть, брат… Ну все. Время — деньги. Первый, пошел!

Кирилл вышел на балкон и, подмигнув Дэну, перелез через перила и спрыгнул…

Глава 8

Когда эти большие, теплые руки подхватили Китяжа, он зажмурился. А они понесли его вверх. Да с такой скоростью, что у Тяжина защекотало внизу живота. Знаете, как в детстве, на качелях. Или, как когда за кольцо уже дернули и смотрите на то, как купол наполняется, качаясь на свободных концах парашютных строп.

А руки тянули и тянули его вверх, все выше, и выше, и выше. По расчетам Китяжа, он уже должен был выйти в открытый космос, и он, чуть-чуть, приоткрыл один глаз. «Туман», — подумал он, увидев седую пелену, — «Похоже, я умер. Ладно, разберемся». И он, закрыв глаз, решил просто отдохнуть и насладиться полетом. Почему-то, ему было легко и комфортно. Спина, нафаршированная шрапнелью, не болела и, единственное, чего он хотел, это спать. Только сейчас он понял, что смертельно устал. Сколько продлится данное путешествие, Кирилл не знал, по этому, он решил вздремнуть…

Но туман, неожиданно рассеялся. «Похоже, приехали», — Китяж понял это, потому что яркий, ослепительный свет, пробивался, даже через закрытые веки. А руки, державшие его, исчезли. Ещё он понимал, что лежит на чем-то мягком, воздушном. Создавалось впечатление, что он, просто висит в воздухе. Тяжин открыл глаза и тут же зажмурился.

«Да уж, к такому свету надо привыкать. Ладно, сейчас встану, разберусь», — он попытался встать, но у него ничего не получилось. Ноги проваливались в мягкое, нежное «Нечто», — «Похоже, встать не получится». Кирилл уже привык к свету и стал покорно ждать дальнейшего развития событий. И ДОЖДАЛСЯ

Вначале, он увидел точку, которая очень быстро приобрела очертания человека. Точнее — ребёнка. И этот ребёнок шел именно к Тяжину. Обычный мальчуган, в белоснежных шортиках и, такой же, белоснежной футболочке. Его босые ножки разгоняли, то нежное «нечто», на котором лежал Китяж, как мыльную пену. Пена хлопьями разлеталась в разные стороны и, тут же, снова превращалась в однородную, воздушную массу. На вид, малышу было года полтора, не больше и, до определенного момента, Китяж думал, что так оно и есть.

Пока малыш не стал увеличиваться у него на глазах. А когда он подошел к Кириллу и протянул ему свою пухленькую ручку, то он понял, что малыш ростом повыше него. Метра два ростом. Вы можете себе представить двухметрового младенца? Я — нет. А Тяжин, не просто представил. Он видел это. И протянул ему руку в ответ. И как по мановению, какой-то, волшебной палочки, Кирилл встал на твердую поверхность и смог, наконец, себя осмотреть. Обычный, серо-зеленый комок «березка». Целый и чистый. В смысле, без дыр и кровоподтеков. «Спина тоже целая. Иначе, она попросту, болела бы».

А гигантский мальчик посмотрел на него с такой добротой и нежностью, что Кириллу захотелось к нему прижаться, как будто, это был его сын. А малыш, словно почувствовал это, и сам обнял Китяжа, как-то, по отечески, погладив его своей детской, но огромной ладошкой, сначала по затылку, а потом по спине и сказал своим детским, но очень громким голосом:

— Я знаю тебя. Ты — Кирилл. Кирилл Тяжин, военная разведка.

— А Я тебя не знаю, — Китяж говорил с ним, как и надо разговаривать с маленьким, — Как тебя зовут и где твои родители? Где мама и папа?

— Глупенький, — мальчуган так громко и звонко залился детским смехом, что Тяжину, в какой-то момент, показалось, что все вокруг задрожало, — Я и есть. И мама и папа. И альфа, и омега. Давай-ка, не будем тратить время, Кирилл. Его у меня, попросту, нет, — малыш продолжал улыбаться, — Я провожу тебя туда, где тебя ждут. А перед тем как ты вернешься туда, — он показал пальчиком вниз, — я отвечу на все твои вопросы. Ну, или, почти на все.

Кирилл не понимал, что происходит. Но, почему-то верил каждому слову этого Огромного и, в тоже время, такого маленького человека… Или не совсем, человека… А, может быть и совсем, НЕ ЧЕЛОВЕКА…

Кто бы это ни был, сейчас он рулил ситуацией и Китяж пошел за своим поводырем…

* * *

— Ну, вот мы пришли, — сказал огромный мальчуган, когда перед ними появилась окутанная клубами пара, белая дверь, — тебе сюда. И помни, ты видишь только то, что хочешь видеть. Ничему не удивляйся и ничего не бойся, — он, легонько толкнул Китяжа в спину и от этого толчка по ней пробежал жар, — Заходи.

Кирилл зашел в довольно просторную комнату. Стен он не видел, но чувствовал, что пространство ограничено. В комнате, метрах в десяти от двери, стоял, почти невидимый, стеклянный, журнальный столик, на котором стояла, вполне видимая, литровая бутылка Кентуккийского виски «Джек Дэниелс». Рядом со столиком стояло воздушное кресло. Читатель, наверное уже привык, что я говорю так, как есть. Вот и сейчас, если я говорю воздушное, значит, так оно и есть. Создавалось впечатление, что сидящий в нем, сидит на облаке. Да, кстати о сидящем. В нем спал, явно уставший после тяжелого рейда СЕРЁГА. Стараясь не будить своего «второго номера», которого он не видел больше двенадцати лет, Китяж, почти на цыпочках подошел к столику и сев в такое же «облако», как у Серёги, начал его рассматривать. И понял, что Бузони ни чуть не изменился, а вот одет он был, чуть более, чем странно. И вроде ничего необычного. Так любимый Китяжем комок «Березка». Такой же, сейчас был на нем. ХА! Такой, да не такой! У Бузони была неописуемая раскраска двухцветного камуфляжа. Основной цвет был кроваво-красным, а «верхние» пятна — огненно-оранжевыми. На ногах у Серёги были очень тяжелые, огнеупорные ботинки, местами, чуть оплавленные и изрядно стоптанные. Рядом с большим облаком, на котором отдыхал «второй номер», в воздухе плавало маленькое, на котором лежал обыкновенный ВАЛ. И запах! От Бузони пахло серой.

Кирилл устроился в своем облаке по удобнее. И в этот момент, он мог поклясться, что никогда не сидел в чем то, более удобном.

— Наливай, а то уйду, — не открывая глаз, сказал Бузони улыбнувшись.

— Серёга, — Китяж не верил в то, что сейчас видит, — Это и правда — ТЫ?

— Нет, — ответил, не открывая глаз Бузони, — Это Девид Копперфильд вместе с братьями Сафроновыми.

— Но… Но этого не мо… Ты же… Погиб… Этого не может быть! Если только я… — и тут он все понял.

Серёга наконец открыл глаза:

— Что? Дошло, наконец? Да не сцы, Капустин! Пое… помучаем, отпустим, — он встал с облака-кресла и широко улыбаясь развел в стороны руки, — Ну, здравствуй, старлей!

* * *

Они долго стояли, хлопая, друг дружку по спине. А потом, Кирилл старательно ощупывал Бузони, стараясь убедить самого себя, что это не сон или мираж. Серёга был настоящим. Из плоти и крови. Но удивлению Китяжа, все равно, не было предела.

— Ну, все, все… Раздавишь… Бес здоровый, — Серёгу утомили манипуляции Китяжа и он вылез из его объятий, — Давай, накатим, — он взял бутылку вискаря, умелым движением открутил пробку и разлил по, не пойми откуда взявшимся, стаканам, — Ну… Со свиданьицем… — они лихо чокнулись и обжигающий напиток сразу согрел немного продрогшего Китяжа. Да уж. Такого шикарного виски он ещё никогда не пил.

— Нуууу? Как тебе напиток??? — продолжал улыбаться Бузони.

— Божественный! — у Китяжа перехватило дыхание от неповторимого вкуса.

— Ну, в принципе, так оно и есть, — Серёга легонько закивал головой, — Вообще-то, у нас алкоголь запрещен. Не любит ОН этого, — он многозначительно указал пальцем вверх, — Но сегодня, на удивление, ОН разрешил. И не просто разрешил! Михаил лично принес! «Отдохни, говорит, как следует. А то, у вас очень не простой денек будет», так что давай, Кир. Между первой и второй, наливай ещё одну, — и он тут же, разлил ещё. А Кирилл заметил, что от манипуляций со стаканами, в бутылке не убавилось.

— Давай, старлей, За тебя! — торжественно произнес Бузони, — чтоб ты и твоя семья были живы и здоровы, — и вторая порция полетела вслед за первой.

— Серёга, а как тут с куревом, — спросил Китяж, хлопнув себя по карманам.

— Ну, вообще то, мы в «Гостевой зоне», так что, кури на здоровье, — Серёга извлек из многочисленных карманов «кровавой березки» зажигалку и пачку Кэмела. Синего. Кирилл распечатал протянутую пачку и, достав сигарету, закурил.

— Трофейные? — спросил он, вспомнив старый советский детектив про Шарапова и Жеглова. Он ожидал, что Бузони ответит: «Союзнические».

Но Серёга, на удивление, уверенно кивнул головой:

— Трофейные. У нас не курят, — и помолчав, вопросительно посмотрел Китяжу прямо в глаза, — Ты, до сих пор, не понял где ты?

— А я, по твоему, идиот? — ответил вопросом на вопрос Китяж, — Я уже вкурил, где я могу встретить своего старинного товарища, которого убили двенадцать лет назад, — и сразу задал Серёге вопрос, — Серый, скажи мне. А что за посыльного ты мне приставил??? Ни кого, посерьезнее не нашлось???

— Какого посыльного? — от заданного вопроса Бузони напрягся, — Я за тобой никого не посылал. Ты кого-то видел?

— То есть, если я правильно понимаю, тот огромный младенец, который меня…

— ТЕБЯ ПРИВЕЛ МЛАДЕНЕЦ??? — от услышанного, Бузони вскочил со своего облака. Это известие его явно взбудоражило, — ОГРОМНЫЙ? ДВУХМЕТРОВЫЙ???

— Ну да, — Китяж не видел в этом ничего сверхъестественного, — А что? — наигранно, загадочно спросил он у Серёги, — У вас и ЭТОГО нельзя?

— Не ёрничай, — Бузони стал серьезен, как никогда, — Он тебе что-нибудь говорил?

— Да так… — Кирилл пожал плечами, — Ни чего особенного…

— Запомни Кир, — Бузони нахмурился, — то, что ОН говорит — всегда особенное. А то, что ОН тебя встретил, да ещё и сюда проводил, то особенно в двойне. Похоже, у НЕГО серьезные виды на тебя, — Серёга потянулся за бутылкой, — Да уж… Странно все это…

— Да кто ОН, черт его дери, такой??? — ухмыльнулся Тяжин.

И едва он успел это произнести, как в лоб ему уперся холодный, ствол ВАЛа, а стальной голос Серёги, тихо но уверенно сказал:

— Запоминай правила. Правило первое. Там, где ты сейчас находишься, не принято поминать Лукавого и его слуг по именам. Понял?! — Китяж, от неожиданности открыл рот и выпавшая сигарета, мгновенно растаяла в тумане, который стелился по полу. Увидя, что Бузони не шутит, он медленно кивнул, — Правил второе. Никогда не хай и не хули Господа своего, а уж, тем более, не путай его с Лукавым. Это ясно? — Китяж снова медленно кивнул, — И третье. Верь всему, что он сказал. Не просто доверяй, а верь. Искренне. Ибо он есть — слово. Начало и конец. Альфа и Омега, — Серёга, наконец, опустил автомат, — Теперь, тебе все ясно?! Тяжин!

— Яснее не бывает, — после ТАКОГО разъяснения, Китяж, действительно понял все. Он понял, кто ЭТОТ «Малыш». Хотя, назвать его «Малышом», после услышанного, язык не поворачивался.

— Ладно, Серёга. Проехали. Давай, наливай…

* * *

— Слушай, Серый. А ты то, сам КТО??? — вискарик уже ударил Китяжу в голову, и ему захотелось немного поприкалываться над старинным приятелем.

Они уже грохнули по три стакана, а закусона из райских фруктов он, пока не видел. Но, стоило ему подумать о чем-то необычном и вкусном, как на журнальном столике появилась красивенная, стеклянная ваза, явно старинной, ручной работы. В вазе были фрукты, каких Тяжин и не видывал. Божественной красоты и, как в последствии выяснилось, божественного вкуса. И Кирилл понял, что, может быть, никогда ему больше не выпадет шанс попробовать таких вкусностей. И он попробовал.

— Видишь, Китяж, — указал Бузони на фрукты, — ТВОЯ мысль — материальна. Все, что ты здесь видишь, слышишь, чувствуешь, — он обвел руками комнату, — все это — СИЛА ТВОЕЙ МЫСЛИ.

Но Кирилл не особо его слушал. Чем больше он ел, тем больше ему нравился вкус этих диковинных плодов. Он ел, и ел, и ел… Но их не становилось меньше. Ему казалось, что он, вот-вот лопнет, но, все равно, продолжал. До тех пор, пока Серёга не хлопнул его по плечу:

— Ты слышишь меня, Тяжин?! — фрукты исчезли также неожиданно, как и появились, а в желудке, снова стало пусто, — Это — иллюзия! Понимаешь? Твой мозг цепляется за, привычную тебе реальность, а мысль проецирует ее на данную ситуацию. Короче, ты подумал и подстроил этот мир под себя. Ни кто в войске не может похвастаться такими способностями. Они только у Архангелов и то не у всех. Михаил владеет такой штукой. По моему, ещё Варахиил, хотя, у него мозги прокурены. Но, и Рогатый может этим воспользоваться. Не забывай. Он такой же как и мы. Там, куда мы пойдем, ты должен научиться контролировать свои слова и мысли, — Бузони был неумолимо реален, — Потому что, если ты не будешь их контролировать, то это сделает он.

— То есть, — Кирилл немного напрягся от такого развития событий, — логично предположить, что ты — тоже плод моего воображения?

— Согласен, — кивнул Серёга, — и ты можешь меня испепелить.

— Крууууто, — Кирилл наигранно иронично поднял руки вверх и хлопнул себя по коленям, а потом, резко придвинулся к Бузони и с большим недоверием сказал, — Только ты не ответил на мой вопрос, дружище. Кто ты?

— Верно, — усмехнулся Бузони, — Я — потентатес — Ангел-«Власть».

— Громко, Серёга. Но непонятно, — безразлично зевая, ответил Китяж.

— Все просто. Потентатес это — ангел — воин. Я и моя команда борется со слугами Лукавого, которые пытаются посеять хаос среди людей. А ещё я могу укротить Падшего. Есть у меня такая власть. А я и весь мой отряд ходим под Михаилом. А он, в свою очередь, под Богом. Все мы под Богом ходим.

— Рогатый, Падший, Лукавый, — Китяж загибал пальцы, — не много ли у него имен?

— Имя ему одно. Он отступник и предатель, — сурово ответил Бузони, — Но дело сейчас не в этом.

— А в чем?

— В тебе, — Серёга вдруг опустил глаза.

— А я то, при каких делах. От тебе и РАЙ! — Кирилл саркастично покачал головой, — Не успел помереть, а уже причем-то…

— Просто ты — Последний Палладин.

— ОПИ…ДЕНЕТЬ!!! — Китяж опять хлопнул себя по коленям, — А что это значит??? — он сделал загадочно-придурковатое лицо и уставился на Серёгу немигающим взглядом.

— А это значит, — похоже, Бузони не обращал внимания на его клоунаду. Говорил он серьезно, — Значит, что ты можешь низвергнуть Лукавого на свое место. По силе духа и характеру ты, сродни ему. Он, конечно хитрее тебя, но шанс у нас есть, ведь формально, ты ещё не умер…

— Типун тебе на язык, — воскликнул Китяж и перекрестился.

— Пофлуфай, Кирюфа. Ты думай фто говолиф! Я ве фебе фкавал, фто мыфль твоя мателиальна!!! — язык у Серёги распух до такой степени, что реально мешал ему говорить. И Китяж, поняв в чем дело, расхохотался как маленький.

— Прости, Серёга. Не хотел.

— Не фотел, не фотел. Фука ты, Китяв, — обиженно кривляясь, передразнил его Серёга, — Фто тепель девать намелен?

Китяж подумал секунд пять, потом встал, перекрестился и, отвесив Серёге земной поклон, сказал:

— Прости меня Серёжа, ради Христа. Дай тебе бог здоровья! — и подождав ещё пять секунд осведомился, — Ну, как самочувствие?

— Да уж, — Бузони ощупывал свой язык, проверяя, все ли с ним в порядке, — Силища в тебе сидит! Мысль — немыслимая! Теперь понятно мне, почему ОН на тебя ставит, — он искоса посмотрел на Китяжа, — И учишься ты моментально. Ладно, давай, ближе к телу.

— Давай, — кивнул Кирилл.

— Короче, пока ты жив и у тебя не подписан договор с Лукавым, он не имеет над тобой ни какой власти. Он может тебя искушать. Он может тебе угрожать. Он может тебя пугать и соблазнять. НО! Сделать он тебе не может НИ-ЧЕ-ГО! Другое дело, после «Страшного Суда». Когда ты помрешь окончательно, а не так как сейчас, чуть-чуть. Вот тогда, он может и заявит на тебя свои права. И будет решаться, куда тебе — к нам или к нему.

— Ну, — иронично заметил Тяжин, — Конечно к нему. Я же — душегуб и убивец!

— Не совсем так, — многозначительно поднял глаза вверх Серёга и налил ещё по пол стакана, — Ты — воин. Да ещё и Последний Паладин. И у тебя будет большая фора…

— Ну, это само собой, — создавалось впечатление, что Тяжин постоянно пытается подколоть Серёгу, — Слушай, дружище. А вот раз ты такой крутой, то на кой болт тебе такая пушка? — он указал на ВАЛ, который снова парил на облачке рядом с Серёгой, — Да и, сдается мне, на бесов то, она не действует.

— Ой, Кирюха, ну ты даааал, — захохотал Бузони, — Ты и в правду думаешь, что это автомат?

— Нет, мля, — Китяжа задело, что Серёга засмеялся, — Я вижу здесь газету «Кузнецкий рабочий»! — автомат на облаке моментом превратился в свернутую в трубку газету. А Китяж, заметив это, начал тереть глаза, — Я вижу здесь набор фломастеров, — опять на облачку произошла метаморфоза, — и Тяжин, уже совсем не уверенно, сказал, — Вижу радужного пони, — на облачке забил копытом малюсенький конь, такой диковинной раскраски, что Китяж подумал: «С алкоголем пора завязывать».

— Я же тебе уже не раз говорил… Тебе повторить третий раз?

— Не надо! Все понял, — остановил его Китяж, — пусть это будет тот ВАЛ, который и был, — и на облачке, снова стал покачиваться автомат.

— Пойми, Кир. Ты видишь то, что хочешь видеть. Это — твой дар! Именно этот дар поможет нам победить Лукавого. А все по тому, что ты — Последний. В тебе течет ЕГО кровь. Маленькая капелька. Но эта капелька горы может воротить. ТЫ можешь…

— А чего я не могу? — перебил Китяж ораторствующего Бузони, — Должны же у меня быть слабые места?

— Есть и такие. Но о них позже. Сейчас об оружии. Оружие наше — СЛОВО, — Серёга взял с облака автомат и нежно, как любимую женщину, погладил его, — А твое слово имеет очень серьезный вес. Не забывай, в тебе — ЕГО кровь. Соответственно — твое слово, есть СЛОВО БОЖЬЕ. И ты им можешь так послать! Ты можешь устроить Лукавому такой АД! Что он носа не покажет у наших врат, до самого Второго Пришествия и Конца Света!

— А сейчас что произошло? — Китяж переваривал информацию, которой было огромное количество, — Разве сейчас не Конец Света? — а про себя подумал: «Ладно. Надо просто поверить и все.» Правила игры ему понравились. Он выпил почти весь стакан виски и подумал о том, что стакан не опустеет. И когда Тяжин поставил его на столик, тот был снова, на половину полным, — Разве то, что пережили жители Питера и, я думаю всех остальных крупных городов, не Армагеддон?

— Нет, Китяж, — Серёга не пил. Он внимательно следил за тем, как Тяжин осваивает свои способности, — Лукавый, как-то узнал дату Страшного Суда и решил подготовиться к решительной битве заранее. А для этого ему надо очень много слуг. А те, которые сидят при власти во всех государствах, уже давным-давно подписали с ним контракт. Они то, по его приказу и нажали нужные кнопки. Ну, грешников у него и прибавилось. Армаду он уже собрал — будь здоров. Сам видел. И самое главное, Лукавый, почему-то уверен в том, что он сможет занять ЕГО место. А наша главная задача верить в обратное…

В это время распахнулась единственная дверь в комнате распахнулась, и в нее зашел огромный ДЯДЬКА. Суровое лицо, перечеркнутая шрамами голова, которая, похоже, никогда не была покрыта волосами. Белая туника, которая спала с одного плеча. И КРЫЛЬЯ! Два огромных, белых крыла, были собранны у него за спиной.

— Ну что, алкоголики, тунеядцы и хулиганы, — видно было, что он очень устал. — Нальете граммов сто пятьдесят, старику? — он подошел к столику, у которого, сразу же, появилось облако, и протянул свою, огромную как лопата, руку Тяжину, — Архистратиг Михаил. Для ВАС, просто Миша и можно на «ты».

— Кирилл Тяжин, — Кир встал с кресла и пожал протянутую ему руку, — для ВАС, Китяж и нужно на «ты».

— Договорились, — Михаил плюхнулся в свое облако, а на маленькое положил короткий немецкий пистолет-пулемет МР-5, — Ну что, братья? Накатим и обсудим дела. Сергий, наливай…

* * *

Слушать, о чем говорит Серёга со своим начальником, Китяжу не хотелось. Ещё бы. Во лбу было не меньше поллитры. А по сему, душа просила песни. Ну, или не песни, то чего-нибудь. Чего-то ТАКОГО, ЭДАКОГО! Он взял из вазы диковинную ягоду, похожую на виноград и аккуратно, чтобы не раздавить его, сжал кулак. А затем, поднес его к губам и, как фокусник, дунул в него и раскрыл ладонь. На ладони сидела, удивительной красоты бабочка…

— А ведь он, действительно — Последний, — голос Архистратига вывел Китяжа из состояния транса, в которое он сам себя ввел, благодаря своим манипуляциям с ягодкой. Он дернулся и увидел, что на него, не мигая, смотрят Серёга и Михаил.

— Простите, я что-то не то сделал? — виновато спросил он.

— Красиво, — губы Михаила чуть дрогнули от пробежавшей по ним улыбки, — Но сейчас, абсолютно бесполезно. Подумай. В тебе есть СЛОВО, и ты уже научился им пользоваться.

— Вот так? — Кирилл сдул бабочку с руки и взял со стола цитрусовый. Закрыв глаза он вытянул руку и тихо, почти на выдохе сказал, — РГО.

Рука заметно потяжелела, и он открыл глаза. На руке лежала новенькая граната. Она ещё пахла заводской краской.

— Вроде того, — Михаил пока не знал, как объяснить Китяжу то, что от него ждут, — Но данная игрушка там бесполезна. Что ты с ней там сделаешь?

— Я ничего с ней делать и не собираюсь, — Кирилл положил гранату в вазу с фруктами и она. медленно приобрела свою прежнюю форму, — Так… Просто пытаюсь понять…

— Не пытайся, — Михаилу импонировала рассудительность Китяжа, — Просто верь в это. Искренне. И сила твоя увеличится в разы, и мудрость придет.

— Все верно. Но я так и не понял, зачем вам оружие?

— Оружие — всего лишь символ, который ты видишь. Только символ этот заряжен не патроном, а СЛОВОМ. Ты уже понимаешь, какую силу оно имеет. Оно низвергнет слуг Лукавого туда, где им и положено быть.

— То есть, сейчас они не там, где им положено быть? — машинально цепанулся за слова Кирилл.

— Сейчас они осадили врата РАЯ, — мрачно ответил Михаил.

— Так какого мы сидим? — Бузони вскочил с кресла, но Михаил жестом остановил его.

— Там Петя с Пашей. Апостолы справятся. У козлоногих силенок пока маловато. Подошел только авангард. А вот через два дня ожидается подход основных сил. По этому, вы пойдете прямо сейчас. Сначала к Рафу, — все это Михаил говорил непосредственно Серёге, — Передай ему, чтобы Кирилла подготовил по-взрослому. Паладину ещё на «грешную» вернуться надо. Скажи ему, что это — моя личная просьба. А заартачится, обоснуй кто с тобой.

— Извини, что перебиваю, Михаил, — влез в разговор Китяж, — Подготовить к чему?

— Внизу, на земле, у тебя очень тяжелое ранение. Точнее — ранения, как у вас принято говорить, множественные. Почти как у Сергия были, — он махнул своей гладкой головой в сторону Бузони, — А Архангел Рафаил — лучший лекарь на нашем и вашем свете. Нам сейчас нельзя, чтобы ты умер и остался здесь навсегда.

— Вам нельзя, — Китяж снова иронизировал, — А уж мне-то как нельзя.

— Тем более, — подытожил Михаил, — Для этого и зайдешь к Рафу. А если не зайдешь, то на «грешной» пару месяцев заживать будешь. Готов к такому раскладу?

— Неее, — уже без намека на иронию, потряс головой Китяж.

— Вопрос решен, — Михаил тоже умел убеждать, — Дальше зайдете к Варику. Он вам «благо» ниспошлет. Только, не задерживайтесь у него. А то я знаю, чем его посиделки заканчиваются. Через два часа жду вас на КПП, — он допил виски и встал. Китяж и Бузони последовали его примеру, — Все, ангелочки, допивайте и попрыгали, — и широким шагом, Архангел вышел из комнаты.

— На КПП??? — удивленно переспросил Китяж шепотом?

— Комната Портального Перемещения, — так же тихо ответил Бузони, — Меня от нее пучит…

* * *

— А клеевую я тебе команду подобрал? — спросил Бузони, едва за Михаилом закрылась дверь.

— На ЛАЭС была лучше, — ответил Кирилл глядя в пустоту.

— Кстати, — улыбнулся Серёга, — Тебе ничего не говорят позывные: Эм, Хитрец, Кот?

— Шутишь? — удивился Китяж — Это же и есть ЛАЭСовская команда!

— Ну, — многозначительно пожал плечами Бузони, — не знаю как ЛАЭСовская, а то, что это бойцы МОЕЙ команды, знаю наверняка.

— Что-ж ты молчал, жлоб! — Китяж вскочил с облака, — Пошли скорее к ним!

— Они сейчас в рейде. На дальнем рубеже, — обломал его Серёга, — Да увидишься ты с ними, попозже… Так чем тебе новая команда не угодила?

— Да, что там той команды, — Снайпера, конечно, ничего. Но у молодого нет никакой военной подготовки, кроме военной кафедры в институте, а Никотин… Он конечно боец шикарный, да только из игры он выбыл месяца на два, если не больше.

— Ну, — Бузони махнул рукой, — Раф все сделает в лучшем виде. Через неделю будешь с ним в Метро скакать… А третий тебе как?

— А третий ушел, — без всякого сожаления ответил Кирилл, — Я обещал его вывести и слово свое сдержал. А он моего сына проводил. Кстати, — Китяж посмотрел в глаза Серёги, — он нормально добрался?

— А как ты сам думаешь? — Серёга не переставал улыбаться, — помни, у тебя есть СЛОВО…

— Я думаю, что с ним все в порядке… — не уверенно ответил Тяжин.

— С ним все в порядке, — кивнул Бузони, — и с ним было бы все в порядке, даже если бы ты не сказал это. Потому что, так решил ОН. И на счет Дона все решено…

— Что решено, — не понял Китяж?

— Сейчас увидишь. Нам, все равно, к Рафу надо, — Бузони допил свой виски и, взяв с облака «слово» под названием ВАЛ, хлопнул Китяжа по плечу, — Не давай кобыле срать. Заводи, поехали!

— Ну и выражения у вас, гражданин потентатес, — Кирилл встал со своего облака и пошел к двери, но не дойдя до нее пару шагов, остановился и посмотрел на вазу с фруктами, — АПЕЛЬСИН!

Фрукт, который был уже один раз превращен им в гранату взлетел над вазой и резко плюхнулся ему в ладонь. Китяж поймал его, как теннисный мячик и закрыл глаза. Тяжин закрыл глаза, а когда открыл, в руке его был тяжелый, двухкилограммовый, крупнокалиберный пистолет MARK XIX, более известный как «пустынный орел».

— Всегда мечтал попробовать ЭТУ штуковину! — улыбнулся Тяжин увидев, как удивленно на него смотрит Бузони, — Куда идем?

— Не далеко, Серёга открыл дверь, — Прошу вас, достопочтимый Паладин!!!

* * *

То, что увидел Китяж, поразило его до глубины души. Он был уверен, что за дверью никого и ничего нет. Он видел это собственными глазами. Однако сейчас он видел совсем обратное. За дверью оказался УДИВИТЕЛЬНОЙ КРАСОТЫ ГОРОД. Удивительные сады! Удивительная архитектура, Удивительные люди.

— Добро пожаловать в Эдем, Паладин! — радостно хлопнул его по плечу Бузони, Идем быстрее. Любоваться будешь потом. У нас времени, как у еврея денег — в обрез. Держись меня, не отставай! — он махнул рукой и пошел. Китяж не боялся его потерять. Потому что потерять Бузони с его кроваво — красным камуфляжем было также трудно, как потерять красное солнце на белоснежном полотне японского флага. Он был ярким пятном, на фоне белоснежных одежд жителей Эдема. Перед Бузони, жители Эдема расступались, а некоторые, даже, слегка склоняли головы. Да и сам Китяж очень хорошо контрастировал своим зеленым комком. Может по этому, хотя он был и не уверен, его жители Эдема пропускали как-то странно. Они просто шарахались от него в стороны, а потом долго шушукались за его спиной. И Китяжа это немного напрягало.

Но не у всех жителей Райских кущ были белые одежды. Иногда попадались желтые, синие, голубые. Короче, всех цветов радуги. Не было только зеленых. Таких как у Китяжа.

Пару раз им попадались «Власти» — в таких же, кроваво-красных комках, как у Бузони. Серёга перекидывался с ними парой фраз и они, почтенно кивнув Тяжину, шли дальше, с интересом его разглядывая. Тяжин тоже с любопытством разглядывал их. А так же, все вокруг. Не каждый день бываешь на обзорной экскурсии по Эдему.

На подходе к центру Эдема (а то, что это был именно центр, Тяжин был уверен на сто процентов), Кирилл увидел огромный замок, в центре которого высилась большая, прозрачная башня, окруженная башенками поменьше. Каждая маленькая башенка была окрашена в свой цвет.

— Это ИРИЙ, — гордо заявил Бузони, указывая на замок, — город ангелов. Город в городе. Почти как Ватикан.

— Прямо, «Семь подземных королей»! — ответил Тяжин, разглядывая разноцветные башенки.

— Ну, не семь, а, пока ещё, шесть, — поправил его Серёга, — И не подземных. А небесных. И не королей, а Архангелов, — и он начал перечислять, — Михаил, Гавриил, Рафаил, Уриил, Иегудиил, Селафаил и Варахиил.

— Да уж, — усмехнулся Китяж, — Тяжело у вас с именами. Хоть бы одного, как-нибудь, по нормальному назвали. Все «ИЛ», да «ИЛ». Ни одного Акакия.

— Ты на себя посмотри, — с пренебрежением сказал Серёга и Тяжин прикусил язык, вспомнив, что он, тоже — КирИЛл. — Сначала идем к Рафу. У него «синий» сектор. Затем к Вару, у него «фиолетовый».

— Слушай, Серёга, — спросил Китяж, когда они подошли к огромным синим воротам, — А почему я не вижу Зеленой башни?

— Потому что, зеленый цвет носишь ты и твои… — тут Бузони резко замолчал и Кирилл понял, что тот сболтнул лишнего.

— И мои, КТО??? — он понимал, что «копнул очень глубоко». Что лопата скользнула по крышке заветного сундука. Осталось, только выяснить, что в том сундуке лежит.

Бузони стушевался:

— Тебе ещё рано знать, Кирюха. Не положено…

— Ну, дружище. Сказал «А», говори «ну его нА», — Тяжин применял обычный принцип продаж, — И потом. Разве Паладину не положено знать все, что связано с Эдемом вообще и с Ирием, в частности?

— Да не могу я тебе сказать, Кирюха, — создавалось впечатление, что Бузони чего-то боится, — И так уже, лишнего ляпнул. А за это меня, точно по головке не погладят.

— Ну… Погладят или нет, разберемся. Если что, я тебя прикрою, — Кирилл чуть ослабил нажим на Серёгу и тот понемногу начал сдавать, — Давай, брат. Не тяни кота за яйца.

— Короче, зеленый цвет — это цвет Паладина и его команды, — Серёга перешел на шепот. А шептал он такие вещи, что Китяж уже был не рад, что копнул этот сундук. Такие сокровища ему и даром были не нужны, — Та башня, вокруг которой цветные. Ну, в центре, которая. Бесцветная, — Серёга хотел убедиться, что Китяж понимает, о чем речь. Китяж понимал, поэтому утвердительно кивнул, — Короче, он должна окраситься в зеленый цвет, когда Паладин приступит к своим обязанностям.

— К каким именно? — Китяж не хотел задавать этот вопрос, но язык его не слушался. Вопрос вылетел из его рта, как ядро из пушки.

— Я думаю, тебе не очень это понравится, — Бузони перешел на такой тихий шепот, что, можно было подумать, будто он вообще не говорит, а только открывает рот, — Тайная стража САМОГО… Разведка, контрразведка и собственная безопасность.

— Собственная безопасность??? — взревел Китяж, — Мы же в Раю, Мать его ети!!! Мы же, в раю???? — Серёга испуганно посмотрел на Китяжа и быстро закивал, — Ну спасиииибо, а я уже, было, подумал, что в сумасшедшем доме!!! — Тяжин был зол сам на себя. Верно, англичане говорят: «Любопытство губит кота»!

— Ты не ори так, — жестко сказал ему Серёга, — Я ещё тебе не все сказал.

— А что, есть ещё что-то?

— Есть. То, что ты услышал — только вершина айсберга.

— Час от часу не легче.

— Угу, — Бузони нерадостно кивнул, — Дело в том, что по писанию, Последний Палладин должен вести Небесное войско в последний и решительный бой с силами ЗЛА, бок о бок с Архистратигом. И Лукавый это знает. Поэтому и хочет взять Эдем штурмом. Пока в Ирие занимаются поисками Паладина. Он думает, что мы тебя ещё ищем, понимаешь??? По этому, твое пребывание здесь — строгий секрет, государственная тайна. У Лукавого везде есть свои уши. ДАЖЕ ЗДЕСЬ.

— Какая, на хрен, тайна!!! — Китяж явно был не готов к очередному спасению мира. А ещё, его пробесила ситуация, в которой он ничего не может сделать. Его просто поставили перед фактом, — Тоже мне, конспираторы, мля. Меня уже пол Эдема в этой «неприметной» одеженке, зеленого цвета видело.

— Не страшно, — попытался успокоить его Серёга, — Главное, что башня Паладина, пока бесцветна. Вот когда она окрасится, тогда будет веселее.

— А когда она окрасится?

— Когда ты сам объявишь об этом. Причем не абы кому. А Лукавому. И именно для этого мы и идем в КПП.

— И все равно. У меня в голове не укладывается, почему Я???

— Потому, что ты всегда отвечаешь за свои слова, — Расхохотался Бузони, — Надо же было додуматься такое сказать! — он явно пытался передразнить Китяжа, — «то, что все люди привыкли называть Адом, я называю ДОМОМ»! Ха-ха-ха! Или вот это: «у меня с НИМ контракт. Я уничтожаю плохих людей и спасаю хороших». У нас весь Ирий хохотал!!! Вот и выполняй свои контрактные обязательства!

— Да уж, — обреченно вздохнул Китяж, — Во истину, неисповедимы твои пути, господь. Ладно уж, разведка. Пошли, куда нам там надо, к Рафу?

Серёга кивнул.

— Что стоим, кого ждем??? — Китяж ударил по огромной синей двери кольцом, которое было приделано к ней, на манер дверной ручки и дверь распахнул улыбающийся юноша в синей тунике:

— Добро пожаловать в Ирий, достопочтенный Паладин, — он услужливо поклонился, — Архангел Рафаил давно ожидает Вас, — он жестом пригласил Китяжа войти, — И Вас, уважаемый Сергий. Прошу. Будьте как дома. Это большая честь для нас.

И юноша закрыл дверь за друзьями.

* * *

— Заходи, дорогой. Давно тебя жду! — Архангел Рафаил был явно из «восточных», он доброжелательно протянул руку Китяжу, — Я Исрафаил! По вашему — Рафаил.

— Что значит, «по вашему»? — не понял Китяж.

— Ну… Мусульмане называют меня Исрафаил, а христиане — Рафаил. Но ты можешь называть меня просто Раф.

— А разве у мусульман и христиан не разный рай? — удивленно улыбнулся Китяж.

— Вай, Зачем так говоришь, — Раф, с подкруткой поднял указательный палец правой руки вверх. Его правое крыло в точности повторило движение руки, — Ты видишь ровно столько, сколько хочешь, дорогой. Ты видишь христианский рай, а я мусульманский. В конце концов, все мы дети Всевышнего. А он очень любит разнообразие. По этому, когда я вижу на земле всяческих фанатиков, которые кричат о правильном пути и взрывают себя во имя Всевышнего, думая, что попадут в Рай, я плачу, ибо в Рай попадут их жертвы. А они будут жариться в геенне. Ну да ладно, я вижу ты пришел не на долго, По этому не будем терять время. Для начала посмотрим, как поживают твои воины, — он подошел к зеркалу, висевшему в просторной комнате. А кроме зеркала, в ней было много всякой химической посуды: — колбочек, баночек, скляночек и трубочек. На стенах висели шкафы с различными реактивами. А ещё, прямо по середине комнаты стоя какой-то прибор. Он напоминал аппарат для магниторезонансной томографии, с тем отличием, что пациента, предварительно загружали в специальный, стеклянный кокон. Это Китяж понял увидев в коконе простынь и подушку, — Не стой сайид Паладин. Подходи по ближе, — он махнул рукой. Кирилл подошел к зеркалу, которое стало показывать как телевизор, а Раф сказал куда-то в пустоту, — Земные сутки назад, пожалуйста. Паладин.

И телевизор начал показывать удивительные вещи. Большой стол, на котором лежал он сам. А в его спине ковырялся не кто иной как ДОН. Ассистировал ему, как всегда — Тема, а подсвечивал Никотин.

— Откуда он здесь взялся??? — удивился Кирилл, указывая на Дона.

— Он вернулся, чтобы помочь тебе, Паладин, — улыбнулся Рафаил, а Серёга только похлопал Китяжа по плечу, — видишь, какую знатную команду тебе Сергий подобрал. А по поводу лекаря твоего, так скажу тебе. Он очень хороший человек и толковый доктор. А то, что не очень опытный, так это ничего. Я каждое его действие на контроле держу. Все уметь будет. Дар у него. Береги его. Как и всех в своей команде, — он повернулся к зеркалу и громко сказал, — Настоящее, пожалуйста.

Зеркало — монитор снова показало стол, но уже пустой.

— Я не знаю этого места, — сказал Китяж Рафу, — Разрешите, я поуправляю этой штукой, — он махнул в сторону зеркала.

— Конечно, дорогой Паладин, — здесь ты можешь управлять всем, чем хочешь, — Раф обвел руками комнату и загадочно улыбнулся, — если, конечно сможешь.

— Я попытаюсь, — Кирилл уверенно встал напротив зеркала и, закрыв глаза, вспомнил ощущение, когда управлял камерой, лежа у развалин пекарни. А когда отрыл глаза, зеркало уже полностью ему подчинялось. Единственное отличие, которое Китяжу бросилось в глаза, это то, что камера показывала в режиме реального времени, а не стоп кадром, как было тогда.

Для начала камера облетела всю комнату. То, что это не его подвал, Кирилл понял сразу. Слишком просторная комната. Квадратов шестьдесят. Сооружение, в котором лежал перебинтованный Китяж, было явно подземным. Не было ни одного окна. Стены были бетонными, со следами опалубки. «Значит, делалось методом заливки на месте, а это может быть только сооружение военного назначения». Китяж увидел себя лежащим на мягкой лавке, какие обычно стоят в поликлиниках. Он лежал практически голый. Только укрыт шерстяным одеялом. Из под одеяла торчала рука, в которую была вставлена капельница. Под головой у него лежала подушка. Рядом, на такой же лавке, лежал Никотин. Правда, лежал он на боку, обняв левой рукой ВАЛ. И что-то, говорил.

— Громче звук, — ледяным голосом скомандовал Кирилл.

— … Как оно получается, Китяж. Ну, ничего. Архангел сейчас немного поколдует и электричество даст. А там и Дон из поликлиники подойдет. Ты держись, Кирилл Александрович. Мне ещё у тебя многому научиться нужно. Эх, только бы Дон лекарство нужное нашел…

Кирилл понял, что что-то произошло, раз они перебрались из неплохого подвала в этот, более сильный и укрепленный. «Надо бы осмотреться», — подумал он и направил камеру по кругу комнаты. Из комнаты было два выхода без дверей и один с дверью. «Сначала за дверь». За дверью была камера фильтрации воздуха. «Так. Это бомбоубежище. Но какое»? Вылетев из фильтрационной камеры, он сделал правый поворот и оказался у маленького коридора, в котором было две маленькие дверцы с буквами «М» и «Ж», а левее была большая железная дверь. Это был один из выходов на поверхность. Кирилл нырнул обратно. В большую комнату, где лежал он и Никотин, а из нее в такую же.

Вторая жилая комната была по размеру такая же как и та, в которой находился «лазарет». Отличие было в том, что здесь стояло большое количество двухъярусных шконок, на которых лежало много вещей из подвала Китяжа. Много, но не все… А ещё на стене, под потолком висело два огромных бака с водой. Они были полные. И тут вспыхнули две электрические лампы, которые болтались в плафонах под потолком.

— Да будет свет! — Кирилл услышал знакомый голос Темы, — и развернул обзор в сторону ещё одного дверного проема. Со скрипом открылась тяжелая железная дверь, и появился сам Тема, а с улицы донесся звук работающего мотора. «Ай, красавчик! Как же ты это сделал»? — и Китяж направил «камеру» на выход. Туда, откуда появился Артем. Пролетев тамбур и лестницу, он очутился на улице.

А на улице стоял Порше Кайен. Стаял он на пеньках. Без колес. На месте заднего левого колеса был только диск, на который был накинут, широкий резиновый ремень. По ременной передаче энергия колеса передавалась на не пойми от куда взявшийся промышленный генератор, который лежал на легковом прицепе. И ВСЯ ЭТА ХУНДЕРЛЯ РАБОТАЛА!!! И это очень радовало Тяжина. Он направил «камеру» назад. В бомбоубежище ВОГ. А Тема уже мастырил в настенную розетку кипятильник и, поглядывая на лежащее без сознания тело Китяжа, с улыбкой приговаривал:

— Я же говорил, что в технике разбираюсь…

— Говорил, говорил, — улыбаясь, закивал Кирилл, — ай да Тема, ай да Кулибин!

* * *

— Все, сайид Паладин. Давай-ка, в восстановитель ложись, — голос Рафа, с его неподражаемым арабским акцентом, вывел Кирилла из приятных размышлений о надежности своей команды, — А то, сейчас лекарь Андрей придет. Сколько ему ходу? — спросил он куда-то вверх.

— Пятнадцать земных минут, — ответил приятный женский голос неоткуда.

— Во! — Архангел Рафаил, снова поднял палец вверх и снова, его крыло повторило это движение, — А это значит, что у нас меньше пяти минут. А я ещё хочу ему показать чудесное исцеление и могучую силу Всевышнего. Чтобы Вера его крепла. Так что, — он указал крылом на большой прибор, в котором уже раскрылся стеклянный кокон, как «фонарь» на истребителе, — давай, ложись на живот и расслабься. Возможны побочные эффекты, зуд тошнота, головокружение. Как бы тебя ни корчили страшные боли, они пройдут, — Раф громогласно захохотал, — ШЮТКА!

И Китяж улегся на подушку и закрыл глаза. Кокон закрылся и заехал во чрево прибора. Прибор загудел, и по спине пробежала легкая дрожь, как будто через нее пропустили слабый электрический заряд, затем ещё раз. И ещё. Разряды шли постоянно, но Китяжа они не напрягали. Скорее они даже немного расслабляли его. Как качественный массаж. По этому, пять минут пролетели незаметно. И Кирилл так прикайфовал, что Раф был вынужден его будить.

— Вставай, о светлейший Паладин, — он потряс его за плечо, — сейчас будет то, что у вас, земных, принято называть «шоу».

Чтобы окончательно проснуться, Тяжин встряхнул головой и вылез из стеклянного кокона.

— Ну что там у нас, уважаемый Раф?

— Давайте быстрее, — Бузони смотрел прямую трансляцию с места событий и не отрываясь от зеркала махал рукой, — он уже бинты снимает.

Раф и Китяж поспешили к экрану. А на экране вовсю кипела работа. Дон посадил бесчувственное тело Китяжа и снимал бинты, что-то говоря.

— ЗВУК! — одновременно гаркнули Раф и Китяж. Гаркнули и, улыбнувшись, посмотрели друг на друга. И на удивление Кирилла, Рафаил слегка поклонился ему и крылом показал на зеркало, — Прошу Вас, Паладин.

Китяж удивленно пожал плечами и подошел к зеркалу.

— … зря я что ли, вернулся? Терпи, Кирюха. Иисус терпел и нам велел, — Новиков очень бережно снимал с него бинты, — И потом, ты мою жену спас, а я с тобой пойду, и тебе помогу твою спасти… У вас детки маленькие вот-вот родятся. А без доктора вы куда? Прааавильно, никуда вы без доктора. А Тема то у нас, какой молодец, А? Свет нам сделал…Да и вообще. Я как чувствовал, что нельзя тебя одного ни на минуту оставлять… Вот оставил и на тебе… НЕ ПОНЯЛ?!?!?! А ЭТО КАК???

Вместо кровоточащих ран, на спине у Тяжина были только розовые рубцы. Вся запекшаяся кровь осталась на бинтах.

— Но этого не может быть!!!! — закричал Новиков, — Это — антинаучно!!!!

— Может, — Никотин улыбнулся и, встав на прострелянные ноги, перекрестился, — Истинно верую, может!!!

* * *

— Все, Кирилл. Время поджимает, а нам ещё к Варику идти, — голос Бузони оторвал Тяжина от интересного просмотра, — Благодарствуем вас, Рафаил.

— Скажите, уважаемый Раф, — спросил Китяж крылатого хозяина, отойдя от зеркала, — А что будет с Никотином?

— Не беспокойся, сайид Паладин, — покорно кивнул Раф, — я займусь им, как только он заснет. Завтра будет бегать, — он указал рукой на неприметную дверь в темном углу комнаты, — Если вам надо спешить к Варахиилу, то быстрее пройти через двор. Прошу вас, о Светлейший. Мне было очень приятно, одним из первых, увидеть Вас в Вашем городе. Я надеюсь мы с Вами ещё увидимся.

Кирилл упорно не понимал, почему целый Архангел, так любезно и почтительно к нему относится.

— Надейся Раф, надейся, — Бузони хлопнул Китяжа по плечу и направил его в сторону двери, — Ещё не раз увидишься. Пойдем, Кирюха быстрее.

— Подожди, — Кир остановился у двери и развернувшись протянул Рафаилу руку, — Спасибо Вам, Уважаемый Рафаил. Без Вас, мне пришлось бы туго. А доктора я поберегу. Обещаю вам.

Рафаил взялся двумя руками за протянутую ладонь и, накрыв это рукопожатие двумя своими крыльями, ответил:

— Хвала Всевышнему, что вы пришли к нам, о Светлейший Паладин! Теперь в Ирие и Эдеме не будет беспокойства. И Шайтан падет туда, куда заслуживает. Вы наш спаситель.

— Ну, все. Поболтаете ещё не раз, братья! — разнял их Бузони, — Время поджимает. Цигель, цигель! Ай-лю-лю! Попрыгали, Китяж, — и, открыв дверь, он вышел во двор Ирия. За ним вышел и Китяж.

Они оказались на широкой улице, которая, похоже тянулась вдоль всего периметра Ирия, в форме кольца. Бузони тут же повернул налево и махнул Китяжу рукой. Кирилл пошел за ним. У Ириия была абсолютно не такая архитектура, как у самого Эдема. Кирилл разглядывал огромное количество башенок украшавших внутренний замок Паладина. Тот, который ему предстояло занять. Он был справа. А слева, как теперь выяснилось, шли сектора Архангелов. Шесть секторов.

Никаких ответвлений в виде переулков не было. Они шли, как по огромному широкому коридору. И если в секторах кипела жизнь и, то тут, то там, в левой стене открывались двери и оттуда выходили или заходили их обитатели, то правая стена была безжизненной и пустой. На не многочисленных дверях висели замки, а окна были давно не мыты и покрыты толстым слоем пыли. «Как-то, не очень красиво. Надо бы почистить и отмыть», — но стоило только Китяжу об этом подумать, как Замок Паладина преобразился. С него моментально исчезла пыль, а от запустения не осталось и следа. «Порядок», — улыбнулся Тяжин и обратился к Серёге:

— Слушай, Серый, а чего это Раф так передо мной расшаркивался и прогибался. Он, все таки, архангел, а я простой смертный. И то, не пойми какой. Толи помер, толи нет…

Бузони с ухмылкой покачал головой:

— Ну ты, скажешь тоже… Простой… Очень не простой. И потом, ты же — Последний Паладин! Глава ТСГ — Тайной Стражи Господней. Ты же — второй, после НЕГО!

— Ой Серёга, — Тяжин тоже качнул головой, только с сожалением, — Боюсь я вас разочаровать. Но кажется мне, что Я — не тот, за кого вы меня принимаете. Как у Гоголя, помнишь? «К нам едет ревизор!». Как бы я таким ревизором не оказался.

— Не окажешься. Если ОН так сказал, то так оно и есть. Просто верь в это, — логика Серёги выбивала Китяжа из колеи. По этому, он не стал продолжать эту тему, а перешел к вопросам более насущным, — А ты то, как сам на службу к Михаилу попал? Ты же тоже душегуб порядочный, Серёга?

— Сашка меня отмолил. Как скит поставил на «Белом». А потом, между перерывами в занятиях с тобой, он за меня постоянно Его просил. Ну, плюс его заслуги там, — он показал куда-то вниз, — на земле. Без него на ЛАЭС ты бы не справился…

— Что есть, то есть… — Китяжу вспомнился Сашка — Аббат. Ведь он действительно постоянно поминал Серёгу, — Как он там? Ты же, сто пудов, за ним наблюдаешь?

— Ничего, — с улыбкой подмигнул ему Бузони, — Партизанит с папашкой твоим. Жгут ворога и покоя ему не дают. У них там команда, тоже, ничего себе, подобрана. Хотя, я так подозреваю, что он и вдвоем могут половину эстонской дивизии вырезать.

— Ну, — с иронией ответил на услышанное Китяж, — Я даже не сомневаюсь, кто эту команду подбирал, — и оба в голос расхохотались.

За этими разговорами они прошли «желтый» и «голубой» сектор и подошли к тяжелой, фиолетовой двери, из за которой доносились звуки песенки старины Боба Марли, «I Shot The Sheriff». Бузони уже хотел открыть дверь как она распахнулась сама и из нее, сквозь клуби дыма, вывалился здоровенный негр, с огромными, бело-фиолетовыми крыльями… Причем он не просто вывалился, а сделал по двум маленьким ступеням кувырок и плюхнулся на зад прямо под ноги двум друзьям. Плюхнувшись, он поднял голову и захлопав огромными голубыми глазами, сказал тихо, тихо:

— Ну, где вас носит. У меня блага почти не осталось, — когда он говорил, из его пухлых губ вылетали клубы дыма, по запаху которого Китяж понял, что без Канабиса тут не обошлось. Да и видон у Архангела Варахиила, был, как у заправского ямайского РАСТА. На голове огромная, как одуванчик, копна волос, которая торчала из под немыслемых размеров вязанной беретки, раскрашенной в три цвета: Красный, Желтый и Зеленый. На ногах огромные, на три размера больше чем надо, джинсы и кеды, на босу ногу, — Палимся, братья, палимся… Заходите по быстрому, а то все благо улетучится.

С этими словами он встал и, отряхнувшись, затолкал друзей в свою коморку, полную конопляного кумара…

* * *

От конопляного дурмана, который стоял в приемной Варика, Китяж поплыл, практически моментально. Однако он поплыл ровно на столько, чтобы расслабиться и получить удовольствие. Голова соображала не плохо. Просто мысли бежали в ней, как-то медленно и неспешно, как будто он плывет на плоту, по тихой реке жизни…

— Йоу, чувааак, — нараспев, чуть хрипло признес «солнечный» Варик и протянул Китяжу черную ладонь, — Я — Варахиил. И мне, мать его приятно, что ко мне забрели такие высокие гости, как ты и Серджио. И я с удовольствием, забью вам по парочке штакетин, самого лучшего блага. Какое вы хотите, братья? — он обвел свою комнату руками и крыльями, — У меня есть все, что надо. Вот Афганская кучка, а вот колумбийская, а это, — он показал на самую маленькую, лежавшую на столе, в уголке комнаты, кучку, — Моя любимая. Ямайская. Вот только с бумагою беда. Поставки как обычно задерживают, а с этой осадой, теперь вообще не знаю, как быть. Во что заворачивать…

— Слушай, брат Варахиил, — Тяжина веселил и туман, который стоял в приемной, и то, кто этот туман сотворил, — А у тебя нет какой-нибудь коробочки? Небольшой, картонной… Ну, чтобы в ладонь помещалась.

— Для тебя, брат, все, что угодно, — прокашлялся архангел, — и называй меня просто — Варик, — он начал шариться в одном из ящиков стола, — гдето здесь… Не то, — из ящика полетела старая виниловая пластинка, — Не тооо…, — детская игрушка проследовала за пластинкой, — и не это…, — красивые, тоненькие стринги повисли на люстре, — ВО!!! — Варик, наконец, вылез из ящика. В руке у него была старая, затертая пачка из под «Беломорканала», — Вот это, я тебе скажу, была настоящая вещь! Мне ее из преисподней, контрабандой притащили. Не помню правда кто… Но штука, для моих нужд, очень удобная была, — он протянул Китяжу пустую пачку, — А тебе зачем, брат? Извини, но я с собой не отсыпаю…

— Ох, Варик, Варик, — перебил его Бузони, — Взял, и сдал меня с потрохами. Эту коробку я тебе и приволок.

— Слушай, Серджио! Притащи мне ещё, — жалобно застонал Варик, — ты же меня знаешь. Я в долгу не останусь. А то ведь мне без этого… Ну как?…

— Беломора? — подсказал Китяж.

— Во, во! Без него самого, — указал Варик на пустую пачку, — В общем, тяжко мне без него.

— На, — пока Варик рассказывал, как именно тяжело без «Беломора», Кирилл закрыл свои глаза, а когда открыл, в руке лежала уже новенькая, полная пачка, — Только не говори ни кому, что я тебе ее дал.

— А кто ты, брат??? — чернокожий архангел потянулся было за пачкой, но одернул от нее руку, как от раскаленной.

— Извини, Варик, — хохотнул Бузони, — я тебе не представил своего друга. Это Кирилл Тяжин, — Варик облегченно выдохнул порцию дыма и снова протянул руку, — А по совместительству, ещё и Последний Паладин.

Услышав это, Варахиил изменился в лице и схватив двумя руками ладонь Кирилла упал перед ним на одно колено прислонив свой лоб к тыльной стороне его ладони:

— Не погуби, Светлейший и прости, — он принялся целовать ладонь Китяжа и прикладывать ее к своему лбу.

— Да ладно, тебе, брат, — Китяж выдернул руку и взяв раста-архангела за плечи поднял с колен, — ты что это, совсем как маленький.

— Прости Светелейший! Попутал я малость, — голубые глаза его смотрели на Китяжа с таким раскаянием, что Ему стало жалко Варахиила.

— Да было бы за что. Это же пустяки, — подмигнул ему Китяж.

— Правда??? — спросил архангел и наивно, по-детски захлопал глазами.

— Правда, — кивнул ему Тяжин.

— Йоу, брат, — Варик изменился моментально. Он снова стал тем, обдолбанным ниггером, каким показался Китяжу как только он вывалился из дверей, — Я знал, что сегодня, наш ПАПА пошлет мне настоящих чуваков, — Варик поднял кулак и легонько ударил Китяжа по его кулаку, не манер рукопожатия боксеров, — Итак брат. Давай-ка я погляжу на тебя, — Он подошел к Китяжу в плотную. И, сделав вид, что засучил рукава, взял его за лицо и повернул к яркой лампе. Оттянув большими пальцами веки, он заглянул ему в глаза, на манер доктора, — Таааак… Открой рот, скажи ААА

— АААААА, — Китяж послушно выполнил приказ.

— А теперь, покажи язык, продолжая говорить, — Варик внимательно и серьезно осматривал Тяжина.

— ААААЭЭЭЭЭЭ

— Молодец, — похвалил его чернокожий, — а теперь попрыгай на одной ноге.

Кирилл уже начал что-то подозревать, но послушно выполнил и это задание.

— Продолжая прыгать, левой рукой гладь себе живот, а правой стучи по голове, — невозмутимо скомандовал Варик и Китяж начал выполнять и это задание.

— Скажи мне брат, — с недоверием в голосе спросил Китяж, — а зачем тебе это.

— Меньше слов, брат, — ответил Варахиил, — больше дела. Значит так надо, многозначительно добавил он. И Китяж продолжил бы данное действо, если бы не раскололся Бузони. А он раскололся так, что рухнул на пол и начал по нему кататься держась за живот и дрыгая ногами от хохота. И ту — то Тяжин и понял, что его просто развели и остановился. По началу, все в нем внутри взорвалось от гнева, но потом… Потом он понял всю комичность ситуации. Да и Духан, стоящий в приемной сделал свое дело. И Кирилл хихикнул. А затем ещё раз. И вот, его уже было не остановить. Его развели как маленького, и это его так развеселило, что он, и хохотал-то, как маленький. Хохотали Варахиил. Итак они стояли ржали минут пять. а Серёга продолжал кататься по полу…

* * *

— Что же тебе не хватает, — Варик ходил и осматривал кучки на столе. Друзья уже прохохотались и вытирали слезы, — С удачей у тебя порядок. Под завязку у тебя удачи. Живучесть, тоже, выше средней… Тааак… Харизма… Сила… Ловкость… Дипломатия… Даже наглости в тебе достаточно. Что же тебе дать то??? Пожалуй у тебя все скиллы на не плохом уровне… Хотя нет! Давай-ка я тебе интуицию прокачаю, брат.

— Да я вроде на интуицию не жаловался, — пожал плечами Китяж.

— Конечно не жаловался, — согласился Варик, — А не жаловался потому, что он у тебя на среднем уровне. У многих людей она не выше двойки, — он протянул ему маленький прибор, типа алкотестера, — подуй-ка в него.

Китяж взял прибор и подул.

— А теперь посмотри на индикатор, — сказал архангел, — спорим там пять с половиной?

Китяж глянул на маленький дисплей с боку прибора. На дисплее было написано: «5,504»

— Угадал, — удивленно кивнул головой Кирилл

— Не угадал, но предвидел, — поправил его Варик и выпотрошив папиросу, стал забивать из кучки бурую субстанцию растительного происхождения. Забив длинную штакетину, он протянул ее Бузони и сказал, — подождите братья, — затем встал и подошел к самому дальнему столику. Открыв створки столика он достал от туда термос и три пиалы и пошел с этим добром к гостям, — Садитесь прямо здесь, — он указал друзьям прямо на пол и те, удивленно переглянувшись, сели по-турецки. Варик сел также и поставив термос посредине образовавшегося круга, раздал пиалы. Затем он начал разливать густой, почти черный напиток и по комнате разлетелся аромат свежего, крепкого чая. — Я думаю, братья, вам не нужно объяснять, что чифирь доставляет… А это не просто чифирь. Это купец! Давай, Серджио. Взрывай.

И Бузони выполнил приказ и зажег забитый косяк. Напаснувшись, он передал его Китяжу. Кирилл знал, что делать с этой тлеющей штукой. Глубокий вдох, вперемешку с обычным воздухом и задержка дыхания. Выполнив этот ритуал, он глотнул из пиалы терпкого, сладковатого «купца» и выдохнул. Выдохнул и потерялся… Даже не потерялся, а скорее, начал вспоминать всю свою жизнь и оценивать свои поступки. Жизнь пролетела перед глазами моментально и, придя к выводу, что он все делал правильно, Кирилл сказал:

— Сейчас сюда зайдет Миша и скажет: «Вам что, по шапке дать? Я сколько вас ждать должен?» Вы представляете? А я обкуренный «в жопу»…

В этот момент дверь во двор распахнулась, и вошел Архистратиг Михаил.

— Вам что, по шапке дать? Я сколько вас ждать должен? — сурово сказал он.

Бузони с Вариком переглянулись и чернокожий архангел тихо сказал:

— Передоз… Эко его прибило…

* * *

— Я так и знал, что этим все кончится, — отчитывал Серёгу Архистратиг, — ну ладно он, — он махнул крылом в сторону Китяжа, — Но ты то… Знаешь же, что Вар, иногда бывает не в себе. Вот шалдобик!!! По возвращении из рейда, напишешь объяснительный рапорт.

— Да ладно, вам, Михаил, — попытался вступиться за друга Китяж. Он чувствовал, что Михаил не особо злится, — Посмотрите на него, — он указал на Бузони, который как школьник, опустил голову. Он смотрел в камень мостовой, стараясь убрать, или хотя бы спрятать, идиотскую улыбку с лица, — Сергий полон раскаяния.

— Раскаяния??? — с сарказмом переспросил Архистратиг и ткнул пальцем в Бузони, — Он полон РАСКАЯНИЯ??? Посмотри на него, Кирилл. Лично я не верю этой хитрой роже!!! — но Серёга, своим внешним видом, всячески старался вызвать жалость и Михаил не выдержал и расхохотался, — Ну как с ним бороться? — он по отечески потрепал Серёге волосы, — Ладно уж… Растаман. Полетели по быстрому, — Михаил скинул с плеча огромный вещмешок и достал две металлические коробочки.

Серёга увидев их, моментально повернулся к Архистратигу спиной и Михаил четким движением прилепил ему одну коробочку прямо между лопаток. Прилепил и щелкнул тумблером. И тут, коробочка исчезла, а на спине у Серёги выросли крылья. Огромные. Правда, чуть по меньше, чем у Михаила. Когда Бузони их расправил, то Кирилл понял, что размах у них не меньше трех метров.

— Извини, Китяж, — пожал плечами Михаил, — но тебе — учебные. Они поменьше и не такие быстрые. Зато, на вираже ты будешь быстрее и маневреннее. Давай спину, — Кирилл повернулся спиной к архангелу и почувствовал резкую боль в позвоночнике. Как прострелило! — Данный прибор считывает нейрокинетическую информацию с твоего мозга и проецирует на действительную реальность, — Но боль пропала также быстро, как и появилась, и Тяжину стало так легко и свободно, что захотелось летать. Что он и сделал.

Кирилл легонько оттолкнулся носками от мостовой и стрелой взлетел в небо. Остановился и завис он только на уровне верхушки башни Палладина. За спиной раздавалось хлопанье крыльев.

— Любуйся Эдемом, Палладин, — раздался рядом гордый голос Архистратига, — полетим мы не быстро и я успею тебе рассказать о нем много интересного. Но, сначала потренируйся в управлении. А управление, простое. Почти как вы летаете на дельтаплане. Тебя же в твоей разведшколе учили летать на дельтаплане?

Китяж мотнул головой и тут же сделал «Чакру Фролова», а по-русски говоря, мертвую петлю на месте. Поняв, что движения головой могут серьезно осложнить ему жизнь (хотя называть его состояние жизнью, был как-то не правильно), Китяж медленно повернулся к Михаилу, который хохотал от увиденного высшего пилотажа.

— По аккуратнее, дружище Паладин, а то вмажешься, мне тебя к Рафу придется тащить. Давай-ка, попробуй облететь свою башню.

Облетев Башню по часовой стрелке, Китяж сделал «восходящую спираль» и, остановившись метрах в тридцати от ее шпиля, сложил крылья и пулей полетел к Михаилу и Бузони. Не долетев до них совсем немного, он резко расправил крылья и остановился.

— Ну как? — улыбнулся он, — Лично мне нравится.

— Это самое главное, — с натянутой улыбкой ответил Бузони и, продолжая улыбаться и смотреть на Китяжа, сквозь зубы спросил Михаила, — Это точно учебные? Как бы ни расхлестался.

— Точнее не бывает, — также сквозь зубы ответил Архистратиг, — взял самые медленные, кто же знал, что у него такие быстрые нейропроцессы. Молодец Китяж! У тебя очень хорошо получается! — похвалил он Тяжина, — По лучше, чем у многих!

— Тогда можно я ещё попробую? — с детским блеском в глазах попросил Тяжин.

— Налетаешься ещё, — покачал головой Серёга, — Время — деньги, которых у нас нет. Полетели!

* * *

— Давай я расскажу тебе про Эдем, — они летели над городом, на бреющем. И Михаилу нравился пилотаж Китяжа, но Кирилл первый раз «встал на крыло». Поэтому скорость была не большой, — Итак Эдем — город многоярусный. Город — куб. Длинна, ширина и высота его равны. Одна грань этого куба составляет двенадцать тысяч стадий. Толщина стен Эдема — сто сорок четыре локтя. Каждый ярус в Эдеме, высотой в восемьдесят стадий. Ты думаешь сверху облака?

— Похоже на то, — Китяж с интересом слушал Михаила, как гида по святым местам.

— Нет, дружище Паладин, — Архистратиг поднял палец вверх, — там следующий ярус. А ну-ка, скажи мне сколько всего ярусов в Эдеме?

— Двенадцать тысяч стадий… Восемьдесят… Сто пятьдесят, — как школьник отрапортовал Тяжин.

— Верно! — согласился Михаил, — Мы сейчас, в самом центре. На семьдесят четвертом уровне. Межу ярусами есть двери — переходы. Как та, через которую вы с Сергием попали сюда. А ещё есть двенадцать внешних КПП. Охраняют их херувимы. Так, ладно. Давай на снижение, делай как я! — он завалился на правое крыло и, спикировав на маленькую площадь, встал на ноги как кошка.

Так четко приземлиться у Китяжа не получилось. На мостовую площади он приземлился на одно колено. Как бегун перед стартом. Бузони садился менее пафосно и дольше. Он остановился метрах в десяти над площадью и начал медленно снижаться, пока его тяжелые ботинки не коснулись булыжника площади.

— Теперь отключите их друг у друга, — скомандовал Михаил, но не снимайте. Они вам ещё пригодятся.

Бузони подошел к Тяжину и щёлкнул тумблер. Ощущение легкости сразу пропало. Кирилл сделал тоже самое и Серёгины крылья уменьшились и исчезли в коробочке между лопатками.

— Все, ангелочки, давайте на вводный инструктаж и «на крыло», — Михаил махнул рукой и, подойдя к маленькой, белой будке открыл дверь. Кирилл и Бузони проследовали за ним.

Комната, в которой они оказались, была раз в двадцать больше будки, в которую они зашли. «Похоже, переход между ярусами»

— Первый, — громко сказал Михаил, и комната затряслась и загудела, на манер лифта. Через минуту с небольшим, звякнул звонок «Дзинь!» и Михаил, открыв дверь, вышел на самый нижний, первый ярус.

Безмятежностью и умиротворением на первом ярусе и не пахло. Здесь было огромное количество «Властей» и ярус напоминал прифронтовую зону. Прямо напротив двери из «перехода» стоял шлюз — Две двери. Между ними было пространство, в котором стояла будка, на которой висел старый репродуктор, а в будке, соответственно сидел огромный «ВЛАСТЬ».

— Заходи по одному, — сказал сидевший в будке в маленький микрофон гарнитуры, которая висела к него на голове и репродуктор на будке громко повторил его слова. Первым вошел Михаил.

— Назовите себя, — сурово сказал «Власть». Он конечно знал, кто перед ним, но порядок есть порядок. И это понимали все.

— Архистратиг Михаил, Князь Эдемский и предводитель Воинства Небесного! — гордо сказал Михаил.

«ВЛАСТЬ» сидевший в будке, что-то записал в маленький лэптоп и нажав кнопку отпирания внешнего замка шлюза с улыбкой ответил:

— Добро пожаловать, Светлейший. Без вас тут, совсем туго.

Михаил кивнул и вышел из шлюза.

— Следующий, — раздался суровый голос из репродуктора, и Серёга зашел в шлюз, — Назови себя!

— Полковник — потентатес Сергий, — ответил Серёга, — командующий отделом специальных операций «Власти».

— Давно не виделись, Серёга, — подмигнул ему сидевший в будке, — где пропадал, диверсантище?

— Много будешь знать, хуже будешь спать, — подколол его Серёга, — За ним гонялся, — он кивнул в сторону Китяжа.

— Важная «Шишка»? — с любопытством спросил «шлюзовой».

— Сейчас узнаешь, — туманно ответил Бузони, — Не томи, Микола, открывай ворота!

Микола занес данные о Бузони и, нажав кнопку шлюза, тут же произнес:

— Следующий!

Кирилл зашел в будку.

— Назовите себя.

— Тяжин, Кирилл Александрович. Военная разведка, — по привычке ответил Китяж.

Сидевший в «стакане» Микола пощёлкав клавишами, покачал головой.

— Извините, но у меня нет на вас данных, а посему вам отказано в доступе на нижний, военный ярус. Может быть позже…

— Каких данных, — улыбнувшись переспросил его Китяж, — и где их у вас нет?

— Вот здесь и не… — Микола посмотрел перед собой, надеясь посмотреть в лэптоп, но увидев перед собой «Букварь», округлил глаза, раскрыл рот и перекрестился, — Силы небесные… А это…

— Извините, Микола, — улыбнулся Тяжин, — я забыл добавить к своему имени маленькое звание. Последний Паладин. Попробуйте ещё раз, — и букварь перед «ВЛАСТЬЮ» снова превратился в маленький компьютер.

Микола, не закрывая рта, медленно кивнул и забил новые данные в компьютер, который моментально пикнул и выдал соответствующую информацию. От увиденного глаза у Миколы стали похожи на блюдца:

— Пы-пы-простите, Светлейший Паладин… Я не знал, что… — испуганно затараторил «шлюзовой», — Я не ожидал что… Вы освятите нас своим присутствием…Я… здесь недавно… и…

— Да ладно, тебе Микола, — подмигнул ему Китяж, — У тебя своя служба, у меня своя. Молодец, боец, — похвала из уст Паладина текла как елей, — но не расслабляйся! — Китяж наигранно сурово погрозил ему пальцем, — Помни, неугомонный не дремлет враг!

— Слушаюсь, Светлейший, — быстро закивал головой Микола и, вскочив со своего кресла, вытянулся в струнку и нажал кнопку двери.

И довольный собой Тяжин, вышел из шлюза к хохочущим Михаилу и Серёге.

* * *

Так, ангелочки. Стоять некогда, — Михаил, как обычно был собран и требовал от своих спутников того же, — Сергий, веди Китяжа в отдел спецопераций, а я подскочу к вам через четверть часа.

Сказав это он подпрыгнул и почти мгновенно исчез в низких облаках.

— Пошли уже, Светлейший, — ухмыльнулся Серёга, глядя на то, как Кирилл провожает взглядом Архистратига. Кирилл кивнул и пошел за Бузони.

Работа на ярусе кипела. На каждом перекрёстке ставились пулеметные гнезда из мешков с песком или чем-то плотным и тяжелым. Тяжелые, спаренные пулеметы стояли на станках, на манер зениток. Они могли вращаться на триста шестьдесят градусов вокруг своей оси и поднимались под прямым углом. В каждом окне маленьких домиков, тоже готовились обстоятельно. Все окна заделывались кирпичом. В них остались только узкие бойницы. На самих улицах, практически повсюду, стояли противотанковые ежи, с одним только отличием. Их края были отточены как бритвы. А в небо поднимались аэростаты ПВО. Но, ни какой суеты на ярусе, приготовления не вызывали. Каждый делал свое дело, как по штатному расписанию. Не какой толчеи и криков. Все чинно, благородно, но самое главное, быстро.

— Похоже, что здесь идет подготовка к серьезной заварушке? — обратился Китяж к Бузони, когда, наконец, догнал его.

— А ты как думал? Здесь тебе не «в бирюльки играют». Дьявол, мужчина серьезный, — Серёга наконец произнес имя их главного противника, — хотя… Не так уж он и страшен.

— А кто же, тогда страшен? — удивился Кирилл.

— Шестеро его главных приспешников. Да ты сейчас сам все узнаешь. Мы уже пришли.

Действительно, друзья подошли к большому, трехэтажному зданию. Оно было похоже на здание «Биржи», что на стрелке Васильевского острова. Кто там не был, может посмотреть на пятидесяти рублевую купюру. Вбежав по лестнице, друзья уперлись в Шлюз, в котором сидел почти такой же «Власть», как Микола на входе на ярус. Новости распространялись быстро и Серёга с Кириллом прошли шлюз без задержек. Пройдя шлюз, они очутились в просторном зале с мраморной лестницей, по которой друзья поднялись на второй этаж и зашли в комнату, на которой было написано «Зал для брифингов». В зале находились Пара архангелов, и две пары существ, которых Китяж видел иногда в Храмах. Два шестикрылых Серафима и два Херувима с четырьмя крыльями. Все они сидели или парили в воздухе, за длинным столом, который стоял посреди зала буквой «Т». Зайдя в комнату и оценив обстановку, Кирилл сел на самое крайнее облако, с торца стола, но Серёга взял его под локоть и указал на главное место:

— Паладину положено сидеть рядом с Архистратигом, — шепотом объяснил он Кириллу, и тот послушно сел справа от центрального облака, во главе стола. Когда он это сделал, все в зале замолчали и посмотрели на Кирилла.

— Давайте, приступим, Уважаемые. Архистратиг подойдет с минуты на минуту, — сказал Тяжин и с легкой улыбкой жестом предложил продолжить беседу.

* * *

— Светлейший Паладин, — начал один из архангелов, одетый в желтые одежды, — прежде всего, хочу выразить вам свое глубоко…

— Простите, как ваше имя, уважаемый Архангел? — перебил его Кирилл

— Меня зовут Иегудиил, Светлейший Палладин, — архангел прижал руку к груди и легко поклонился.

— Так вот, Достопочтенный Иегудиил, — уверенно сказал Тяжин, — давайте без почестей и соблюдения протокола. Вы знаете, кто я. Я же, не знаю этого. Я также, не знаком с вами. Но я искренне хочу вам помочь.

— Почему же только нам? — встал второй архангел, — Я Гавриил.

— Очень приятно, — Китяж встал и с улыбкой протянул ему руку, — Наслышан о ваших подвигах ещё в школе. Зачем же вы, уважаемый Гавр, бесу то, грешилку его оторвали???

— Откуда…??? Этого ни кто не знает!!! — удивился Гавриил.

— Это знает каждый школьник. Читал у Пушкина «Гаврилиаду», как там, Александр Сергеевич писал… — Тяжин напряг память и начал цитировать «наше всё».

— «…По счастию проворный Гавриил,

впился ему в то место роковое,

(излишнее почти во всяком бое),

в надменный член, которым бес грешил,

Лукавый пал, пощады запросил,

И в темный Ад едва нашел дорогу…»

Все присутствующие с удивлением посмотрели на покрасневшего Гавриила.

— Ай да Пушкин, ай да сукин сын, — смущенно улыбаясь закачал головой Гавриил, — Было дело…

— Итак, уважаемый Гавр, что вы нам хотели сказать? — Китяж использовал правило «Small Talk» — маленького разговора ни о чем, который должен быть приятен собеседнику и располагать к последующей, серьезной беседе. И Гавриилу, явно был приятен этот разговор, потому что он сменил тон на более дружелюбный:

— Я хотел сказать, что Вы — Светлейший Паладин, помогаете не только нам, Вы помогаете всему сущему, во всех мирах, кои сотворил Наш Господь! В и себя спасаете, и детей, и внуков, и ещё множество поколений вперед!

— В таком случае, тем более, опустим церемонии и перейдем к делу, — резюмировал Китяж.

— Отлично, — Гавриил подошел к стене и на ней появились очень хорошие, четкие ресунки существ, которые Китяжу не снились даже в страшных снах, — Итак, Паладин. Чтобы объявить себя, и усмирить Дьявола до страшного суда, тебе предстоит пройти через шесть его приспешников и, скажем так, начальника его охраны, — Гавриил ткнул в знакомую рожу на стене, вторую сверху.

— Я его знаю, — Китяж вскочил с облака.

— Знаешь, Паладин, знаешь, с сожалением закивал Гавриил, — Хасана Закирова все знают. Но давай по порядку, итак, он ткнул в самую нижнюю картинку, — Первый, с кем тебе придется встретиться — Бальтазар. В принципе, ни чего страшного он из себя не представляет. Он торговец душами. Скупает их по три копейки у слабого духом населения, а в замен предлагает, сомнительные, земные блага. Ну скажите мне, уважаемые, разве могут сравниться его блага с благами нашего Достопочтимого Архангела Варахиила? — последняя фраза вызвала бурю хохота у присутствующих.

«Похоже, Варик — популярная личность» — сквозь смех подумал Тяжин.

— Здесь тебе пригодятся твои умения, полученные на земле. В мирной жизни ты, кажется, тоже был торговцем?

— Было дело, — кивнул Кирилл.

— Ну и славно, — улыбнулся Гавр, — значит, с той интуицией, которая у тебя есть, ты без проблем его одолеешь, — Гавр пальцем поставил крест на рисунке и он исчез, — Следующий, в твоем списке — Питон. Он же, Змий — искуситель. В длину может достигать до десяти метров. Был изгнан из рая за многочисленные нарушения трудовой дисциплины, первое из которых было загаживание мозгов Еве, с запретным плодом. Этого, на кривой кобыле, уже не объедешь. Чует за версту, ложь и обман, ибо сам живет этим. Гений прорицания и провокации. С этим надо работать открыто и честно. Победить его сможешь ты, только силой и ловкостью ума своего.

— А как его можно победить?

— Подумай… — улыбнулся Иегудиил, — у тебя есть «Слово».

— Короче, — перебил его Гавр, — победишь, если захочешь. Следующий в списке — Белиал — дух вероломства, разврата и разрушения. На вид старенький и милый дедушка. Такого хочется перевести через улицу. А он только этого и ждет. Только ты начнешь ему доверять, только ты повернешься к нему спиной, как он проломит тебе череп, своей клюкой и, забрав у тебя часы, мобильник и портмоне, оставит тебя умирать в подворотне. Не ведись на его «соловьиные песни». И всегда думай, что говоришь. А лучше, сразу бей его «словом». Только, каким-нибудь, крепким словом. Чтобы от него только шерсть и рога полетели. Дальше, тебе предстоит встретиться с Асмодеем — демоном вожделения, ревности и одновременно, мести, ненависти и разрушения. Князем инкубата и суккубата. Князем четвертого чина демонов: «карателей злодеяний» и «злобных, мстительных дьяволов». По поводу него скажу следующее, — Гавриил усмехнулся, — гонору и силы много, а ума, в обрез. С ним разобраться просто… Я же, разбирался. Здоровый, черт. Но глупый. Я уверен, Светлейший, что с ним у тебя проблем не возникнет. Его слабое место тебе известно, благодаря стараниям таланта Саши Пушкина, — в зале, снова прошел легкий хохот, — Следующий, противник очень опасен и огромен. Владыка нижней части преисподней и хаоса — Самаэль. Огромный, трехголовый, двенадцатикрылый змий. Тварь эта — летающая. Здесь тебе пригодится твой ранец, который у тебя за спиной. Будь с ним особенно осторожен. Этот гад плюется «словом» очень метко и на хороших дистанциях. Бить его надо на взлете, потом устанешь отлавливать. Далее, идет последний из приспешников — Вельзевул. Повелитель мух. Владыка тьмы, он же, Баал, он же, Люцифер. Правая рука Дьявола. Гадость редкостная. Сожжет превратиться в маленького москита, который жалит «словом». Последним на твоем пути к Лукавому, будет твой старый знакомый, Хасан Закиров. Дьявол самолично назначил его два года назад, своим начальникои охраны и руководителем отдела террористических операций. Как бороться с ним, нам не известно. Зато это известно тебе. Ты его уже один раз уничтожил. Справишься и сейчас. Ну, — Гавриил осмотрел всех присутствующих, — вроде все.

— Нет, не все! — дверь в зал распахнулась и вошел Архистратиг Михаил. Быстрым шагом он шел к своему месту, — Самое главное, Паладин, то, что все они, тоже вооружены «словом». Только «слово» их, душу разъедает и сушит. Превращая тебя в бездушного монстра, коих тебе предстоит увидеть, превеликое множество.

— Весело и безобидно, — улыбнулся Кирилл, который внимательно слушал Брифинг, — Я готов, — он посмотрел на Серёгу, — Ну что, потентатес, прогуляемся до Лукавого, а? Порвем его, как Шарик варежку?

— Как два пальца… — ухмыльнулся Бузони и встал с облака.

— В таком случае, — Михаил так и не успел присесть на свое облако, — желаю удачи и храни вас господь.

— Храни вас господь, — повторили все присутствующие.

И Кирилл, Сергей и Михаил вышли из зала для брифингов.

* * *

— Серый, я не понял, а что там делали Серафимы и Херувимы? — спросил Китяж, когда они подошли к двери с надписью КПП.

— Они — глаза Господни, — пояснил Серёга, — Через них, вседержитель видит все, что происходит на земле и на небе.

— То есть, боженька держит руку на пульсе? — усмехнулся сам себе Китяж, — Что ж, дело нужное.

— Кончай базар пустой! — скомандовал Михаил и подойдя к Тяжину, взял его за плечи, — Ну… Удачи тебе, брат. Я знаю, ты сделаешь то, что должен. Я верю в тебя. Все что тебе надо, ты добудешь «словом». Он в тебе. Оно крепнет с каждой секундой. А там, — он показал пальцем вниз, — в Аду. Там действуют такие же законы как и здесь. И помни. Самое главное, что он ничего не может тебе сделать. Он пытался уже уничтожить бункер, в котором сейчас лежит твое тело, но твоя команда дала исполнителям «по сопатке». Храни тебя господь, брат, — он обнял своими могучими руками Тяжина и похлопав по спине, подтолкнул в открывшуюся дверь.

— Живы будем, не помрем, дядя Миша, — улыбнулся ему в ответ Китяж.

— Теперь ты, Сергий, — Михаил посмотрел на Серёгу, — С этой минуты, ты подчиняешься Паладину. Тебе не привыкать. Делаешь все что он скажет. Скажет, что ты пугало огородное, значит, так тому и быть. Понял?

— Понял, — ответил Бузони, зашел в комнату и нажал большую, красную кнопку на стене, на которой было написано «В АД».

— Пожалуйста, закройте внешнюю дверь, — прозвучал приятный, женский голос.

— Я закрою, — Сказал Михаил и перекрестив друзей выполнил команду неизвестного голоса. Дальше он слышал только голоса друзей. Сначала Китяж крикнул:

— Поехали!!!!

А потом они вместе с Серёгой запели:

— На речке, на речкеее, на том бережоочке, мыла Марусеенька белые нооги!!!! Фу Бузони, хватит воздух портить!!!

— Я же говорил, что меня от КПП пучит…

Дальше Михаил уже не слышал. Они были в АДУ…

Глава 9

— Ну, вот мы и пришли, Кирилл, — Тема затащил бездыханного Китяжа в зал, где совсем недавно, он и Дон делали операцию Никотину, — Не сцы, дружище. Ты выдержещь, — он уложил раненого на живот, на ящик-стол, а сам сел на пол и двумя руками взялся за голову. Артем просто не понимал, что ему делать дальше. Тащить на себе сначала Китяжа, а потом Никотина… Или наоборот?… Хотя… Надо, для начала, сходить за Никотином. Он парень тертый. Он подскажет. Тема убедился, что Китяж дышит и пошел наверх. На башню с телескопом.

А Никотин, тем временем, уже спускался по винтовой лестнице. Ну, спускался, это громко сказано. Он скатывался по ней на заднице. Ступень за ступенью. И встретились они с Архангелом, как раз на середине башни.

— Встать сможешь? — поинтересовался Тема у снайпера, — Мне тебя ещё на себе переть.

— Сам доползу, — огрызнулся стрелок, — Дуй к Китяжу. Не отходи от него ни на шаг. А мне тут не долго. Минут пятнадцать и я у вас…

— Да нету у нас пятнадцати минут! Загнется он вот-вот…

— Как? — Никотин, хватаясь за стену, попытался встать. Поняв это, Тема помог ему и перехватив руки взвалил его себе на плечи.

— А вот так! — и кряхтя, потащил его по ступеням вниз, в «операционную», — порубило его «в тряпки». Спина — в клочья. Зад. Немного ляхи продырявило. И кровь с него бежит… Как с барана… Давай-ка, Никотинушка, прикинем, как нам дальше быть, — последние слова Тема произносил уже заходя в «операционную».

— Что за вопросы, бойцы? — в зале раздался до боли знакомый голос Дона, — Быстро собираем вещи и уходим.

— ДОН??? — одновременно, удивленно воскликнули Архангел и Никотин, — Ты же должен быть ТАМ! — Тема от удивления «уронил» свою ношу. Ноша, с матюгами рухнула на пол. А Новиков, тем временем снимал с себя грязную куртку нано-маскхалата.

— Должен??? — изумился Андрей, а потом показал на еле дышащего Китяжа, — я ему должен! И должен так, что век отдавать буду. Бросать его я не собираюсь. Вы — как хотите! И от вашего мнения мне ни холодно, ни жарко.

— Ладно, тебе… Не кипятись, — охладил рассвирепевшего Дона Никотин, — ни кто его бросать не собирался. Если валим, то валим все. Только к чему такая спешка?

— На завале расчехляют какую-то штуковину, — зло глядя в пол ответил Дон, — штуковина эта, на гусиничном ходу. Шасси, скорее всего от танка, только вместо башни, у нее огромная «тарелка», типа спутниковой, — он поднял глаза и посмотрел на Никотина, — похоже, что это какой-то излучатель. Мозги нам промыть хотите, — он подскочил и, подбежав к снайперу, схватил его за грудки и тряханул, — Вояки хреновы!!!! Вы только это и умеете!!!

— Остынь, Андрей, — голос Темы и холодный ствол, упершийся Дону в затылок успокоили разбушевавшегося доктора, — мы все здесь, в одинаково глубокой жопе. И нам без Китяжа не справиться.

Новиков медленно отпустил Никотина. А Никотин сделав вид, что ничего не произошло спросил:

— Очень большая тарелка?

— Огромная, — Андрей сел на корточки и сплюнул на осыпавшуюся с потолка штукатурку.

— Тогда, ребятки, нам, действительно надо валить отсюда. Скажи мне тезка, а как давно ты видел этот танк и в каком виде? — Никотин не проявлял к Андрею никакой агрессии, скорее наоборот. Он говорил с доктором, подчеркнуто дружелюбно.

— Около часа назад, когда я проходил под мостом, они подогнали эту «дуру» к завалу и снимали с нее чехол, — ответил Андрей и отвернулся.

— Совсем не хорошо, — Никотин соображал быстро, — Тема, дуй наверх и посмотри, что творится на завале, — и подмигнув Архрнгелу, добавил, — одна нога здесь, другая у меня, быстррро!

Но это «быстррро» Тема уже не слышал. Он мчался по лестнице на башню.

— Теперь, давай выясним наши с тобой отношения, Андрей, — Никотин держался спокойно и уверенно.

— Я к таким как ты, не отношусь, — не оборачиваясь, ответил Андрей.

— А ты никогда и не будешь относиться к таким как я, — улыбнулся снайпер, — Не из военного теста слеплен. Но это сейчас не важно…

— Не важно??? — Новиков обернулся. Глаза его метали такие молнии, что позавидовал бы Зевс, — А для таких, как ты, все не важно! То, что пятимиллионный город, в одночасье стерли с лица земли — не важно. То, что добили людей, которые не успели залезть в бомбоубежища, тоже не важно. То, что мы, как крысы, должны прятаться по подвалам и это не важно! Такие как ты уничтожают таких как я! — Новиков снова отвернулся и начал хлорать себя по карманам, надеясь найти сигареты.

— Все сказал? — Никотин слушал аппонента очень внимательно. Он был готов ответить на каждый его выпад. Но времени не было. По этому он выбрал самый верный путь. Он протянул Андрею пачку сигарет и сказал, — А теперь меня послушай. У тебя есть мнение. Я его уважаю. Но посмотри на него, — он указал на Китяжа, — ОН, такой же, как и я. Хотя нет. Он более великодушен. А я — нет. Но он — военный, хоть и бывший. И он знает что такое приказ! И ты, будучи курсантом в ВоенМеде, тоже должен был усвоить, что такое приказ! По этому, давай «не надо»! Сейчас Китяж без сознания, а по сему, СТАРШИЙ ОФИЦЕР — Я! Или ты будешь мне подчиняться, или вали к едрене фене!!! А за то, что ты спас меня, поклон тебе земной. НО НЕ БОЛЕЕ!!! ПОНЯЛ??? — Никотин высказался и тоже отвернулся, — ишь… Демагог. Вот такие демагоги, как ты, делают из таких как я козлов отпущения. Такие как ты отдают приказы о нанесении ядерного удара по территории противника. И они не задумываются о том, как тяжело нажать кнопку «пуск», двадцатилетнему мальчику, который знает, что эта кнопка отвечает за смерть десятка миллионов людей…

— Ну, ладно… — виновато произнес Дон, — я пого…

— Когда ты говорил, я тебя слушал и не перебивал, — отрезал Никотин, — и если ты не уважаешь меня, как человека, то имей уважение к старшему по званию! — сказав это он выдержал пятисекундную паузу и продолжил, — он погорячился… Сейчас они развернут инфразвуковую, партикулярную установку и мы все погорячимся. Такие горячие станем, что корочкой хрустящей покроемся. Короче, Андрюша, ты как хочешь, а мы с Темой берем Китяжа и валим. С тобой или без тебя. Все. Базар окончен.

И тут вбежал запыхавшийся Тема

— Поставили!.. — он отдышался, — Тарелку поднимают! Правда, у них там что-то не получается…

— У нас, от силы, пятнадцать минут, — оживился Никотин, — Дон, ты с нами?

— Это не я с вами, а вы со мной, — улыбнулся Дон и протянул снайперу руку. Никотин ответил на рукопожатие и новиков помог встать ему на ноги, — Я возьму Китяжа, а Тема поможет тебе, — подойдя к Кириллу, он взвалил его на плечи, — До подвала доехать не успеем. Андрюха, — он обратился к раненому, но взбодрившемуся снайперу, — Как действует эта херня?

— Высокочастотная звуковая волна разрушает в пыль, любое строение в направлении пучка, на расстояние до трех километров. Единственное укрытие это какой-нибудь подвал, находящийся в углублении рельефа местности. Короче, какой-нибудь погреб под горкой.

— Подвал у Китяжа цокольный, — вставил Тема, — На половину из земли торчит. Похоже пипец ему придет…

— Тогда, братья, едем в баню! — подняв тяжеленного Китяжа, он подошел к дверному проему, — Все, ребятки, попрыгали!!!

Все уже были в «Тигре», когда над завалом проревела тревожная сирена, но матерый хищник не хотел заводиться. Стартер крутился как бешенный, однако желаемого эффекта не достигал. Раз, за разом аккумулятор отдавал порцию электричества, пока не отдал все.

— Тезка, ты бы поторопился, — тихо, но немного нервно сказал Никотин, — а то, жить хочется…

— Господи, бога, в душу, МАТЬ!!! — заорал Новиков и стукнул двумя руками по рулю. После произнесения заветных слов, машина завелась сома собой и ни кто, даже не заметил как сквозь люк пулеметной турели в салон автомобиля залетело маленькое, белоснежное перо. А на завале, тем временем раздался протяжный гулкий вой, который очень быстро начал перерастать в свист.

— Ходу, Киса! — процитировал Архангел Остапа Ибрагимовича Бендера и Новиков, вывернув руль до упора, нажал на педаль акселератора. Зверь взревел. Создавалось впечатление, что он готов встать на задние колеса и только тяжеленный двигатель под капотом не дает ему сделать подобный трюк. Пустив пыль всеми четырьмя колесами, он рванул, как пришпоренный, а свист, который шел с завала, становился все громче и выше. И когда беглецы были на перекрёстке, послышался страшный грохот. Сидящий на заднем сидении Архангел обернулся и увидев как башня Дачи Брюллова начала рассыпаться как карточный домик, заорал, стораясь перекричать свист:

— Самый полный!!! — но Новиков уже поворачивал к бане. Проскочив пять десятков метров, он резко сманеврировал и загнал машину, точно мяч, в открытые ворота. Тема первым выскочил из машины и бросился закрывать тяжеленные двери. Ровно через секунду Дон делал тоже самое. Захлопнув заржавевшие стальные створки, они закрыли их на задвижку. Именно в этот миг, за дверью раздался хлопок. Сухой и резкий. Он напоминал звук взрывающегося попкорна, который готовят в микроволновке. Только он был такой громкий, что размеры микроволновки представить было трудно. А свист, тем временем, начал проникать в помещения бани, сквозь маленькие щели.

— Деревья! — громко пояснил Никотин, который открыл дверь и пытался вылезти из машины.

— Что деревья!? — не понял Дон.

Когда вылезешь от сюда — поймешь! Если вылезешь…, — последнюю фразу он произнес очень тихо, как будто для себя, — Взрываются они!!! Одни опилки от них останутся! Кирпичу, тоже хана! — хлопанье деревянного «попкорна» стало практически, безостановочным. Вскоре, свист и грохот взрывающихся деревьев пришел в свой ПИК, и такая какофония длилась около трех минут, пока не пошла на убыль. Стены старой бани и местоположение сыграли свою партию. Этот удар баня выдержала. Чего не скажешь о ее «посетителях». У всех, кто был в сознании, заложило уши, и так болели головы, будто вчера они выпили по три литра спирта и запили это таким же количеством пива. А что касаемо Китяжа… Он был сейчас далеко…

* * *

Свист и грохот стихли, однако спрятавшиеся в старой бане, выходить не торопились. Да и Китяж был совсем плох. Пульс почти не прощупывался и Новиков принял решение оперировать прямо на месте. На верстаке, который стоял у одной из стен мастерской.

— Давай, Тема, — Андрей подошел к верстаку, — передвинем его к «Кайену». У него свет хороший, — и взялся за край столешницы. Тема взялся за другой край:

— Раздвааааа, взялиии… — здоровые мужики дернули верстак, но он даже не шелохнулся, — Давай ещё раз… иииивзялиииии.

Бесполезно. Верстак стоял на месте, как вкопанный.

— Слушай, Дон, — Тема понял что в этом верстаке не меньше полутоны веса. Иначе они бы уже давно его сдвинули, — Мы так можем «брать», пока он не помрет. Может на полу???

— Пожалуй, ты прав, — кивнул запыхавшийся Новиков, Вариантов нет.

Он подошел к своей любимой машине и открыл водительскую дверь. На водительском кресле лежали ключи. Андрей моментально, нажатием кнопки, завел автомобиль и, от включенных ксеноновых фар в помещении сразу стало светло.

— Только ворота надо открыть, а то от выхлопа задохнемся.

Тема услышал сказанное и попытался открыть ворота, но осуществить задуманное у него не получилось. Точнее получилось, но не совсем. Он смог открыть дверь только на ширину ладони. Сантиметров на десять. Полуметровый слой мелкодисперсной, плотной как цемент, пыли не позволял ему открыть дверь шире. Но, даже это, было уже маленькой победой. Потому что именно сейчас, он заметил длинный и толстый, свернутый в кольцо, резиновый шланг, который висел на стене, прямо у ворот. И моментально снял его. Заметив Темино движение, Новиков сразу все понял и подсказал:

— Темыч! Там четыре трубы, — Новиков вытаскивал с заднего сидения бесчувственного Китяжа, — Когда машина стоит на «холостых», выхлоп идет только из двух крайних. Внутренние не работают. Надевай шланги на них, — держа на руках Кирилла, он ногами расчищал площадку, — Да! И в багажнике поройся. У меня там покрывало должно быть. Если Танюха не забрала…

— Покрывало есть, — Артем моментально открыл багажник и достав оттуда скомканную ткань кинул ее на капот Порше, — а вот со шлангом проблема…

— И что за проблема, — он все-таки положил Китяжа на верстак.

— Шланг — один, а труб то — две…

— ЕПТА, Темыч! Это проблема??? — удивился Дон, — Ну придумай что-нибудь… Найди вторую… Ну я не знаю… Разрежь пополам эту… Ну, ты у нас Бог техники или где????

Архангел покачал головой и принялся искать второй шланг. Но найти его он так и не смог, зато он нашел старый легковой прицеп, который спрятался в углу мастерской под грудой старого тряпья. Артем начал таскать эти тряпки к Кайену и вскоре на прицепе остался только один большой агрегат… Который привел Тему в неописуемый восторг.

— Никотин, как ты думаешь, что это? — с нескрываемой радостью спросил снайпера Артем.

Снайпер, который еле-еле передвигал прострелянные ноги, нашел для себя опору — метровый обрезок трубы, с коротким, загнутым под прямым углом краем. И эту трубу он использовал как клюку. Допрыгав до радостно-изумленного Артема он осмотрел агрегат м совершенно невозмутимо констатировал:

— Обыкновенный армейский полковой генератор на десять киловатт. Только силовой установки нет. Бесполезная вещь…

— Это, в случае, если ты подошел к ней без должной фантазии, — Артема явно веселило объяснение стрелка, — сегодня или, край, завтра, у нас будет электричество. Слушай, никотин, поищи пожалуйста шланг. Мне Дону надо помочь.

— Добро, — кивнул Никотин и поковылял разыскивать необходимую «приблуду».

А, тем временем, Новиков уже устраивал «операционный стол» на полу, под фарами Кайена. Он разложил принесенные Артемом тряпки ровномерно, а повер них, постелил покрывало, из которого вывалилось огромное, голубое перо. Новиков взял его в руки стараясь понять, откуда оно здесь взялось. И не понял. Ну, не понял, и не понял. «Не в пере дело» — подумал Дон и воткнул его в волосы, на манер индейца. Теперь можно было приступать.

Дон перенес Китяжа на импровизированный «стол» и прощупав на шее пульс покачал головой:

— Артемка! Тащи сюда вещмешки трофейные! Бегооом!!! — и добавил уже тихо, как-будто себе, — Будет просто чудо, если мы его вытащим… Держись, дружище…

Тема принес два вещмешка и сразу же вынул из них аптечки в вакуумной упаковке. Раскрыв одну из них, он моментально разложил инструмет

— Дон… А спирта нет… — неуверенно сказал он.

Ну… На нет, и суда нет, — вкалывая наркотик в еле прощупываемую вену Китяжа, вздохнул Новиков, — Вскрывай одежду, быстро!

Тема резко рванул маскхалат в разные стороны. За маскхалатом последовала тельняшка, из под которой показалась «вспаханная» осколками спина Тяжина.

— Большая кровопотеря. Физраствор через капельницу, — Дон одел стерильные перчатки и начал работу стоя на каленях, а Тема быстро выполнял все его указания, — Ещё физраствор.

Теперь уже к обеим рукам Китяжа подходили капельницы.

— Физраствор «всё» — нервно обрадовал Тема.

— Работаем быстро. Все, как обычно, — суровый голос Дона убил зарождавшуюся в Артеме неуверенность, — Шары не гоняй! Тампон… Никотин, Миску!.. Скальпель… Тампон…

* * *

В общей сложности, Дон вынул из Кирилла около трети килограмма железа. Больше шестидесяти дыр. Больших и маленьких. Большие раны Дон зашил. С маленькими даже возиться не стал. Только железо вынул. Потом, встал и начал курить. Бинтовал Тяжина уже Тема. Но бинтов было мало, по этому Новиков докурив третью или четвертую сигарету, молча, взял вал и пошел к двери.

— Куда собрался? — поинтересовался Архангел. Он уже забинтовал Китяжа и снова укладывал его на живот.

— Туда, — кивнул Дон в сторону двери.

— На-хуа-хуа??? — удивился Никотин, — Долг ему отдал и валишь???

— Господи, Андрей, — Новикова уже достали разборки с тезкой, — Какой же ты идиот! Не суди по себе.

— Ты доктор, говори, да не заговаривайся, — снайпер поднял автоматический пистолет «Пернач». Тот, который вытащил у него Китяж. Тот, который он взял в вещмешке Китяжа, когда ему делали операцию, — Мы здесь все в одной упряжке. И решать, кому и куда идти, будем тоже вместе. Так, куда ты собрался.

И снова Темина фраза, которую он произносил буквально два часа назад, поставила все на свои места:

— Остынь, Андрей, — ствол Теминого автомата на этот раз уперся в затылок Никотину и раненый разжал ладонь. Пистолет повис на его указательном пальце, — Если мы собираемся друг с дружкой существовать, то давайте учиться разговаривать без оружия, — с этими словами он убрал автомат от затылка снайпера и щёлкнув предохранителем повесил ствол на плечо, — убирай ствол. Лишать тебя оружия ни кто не будет. Но и направлять на своих не позволю.

— Добро, — ухмыльнулся Никотин и заткнул пистолет за пояс шорт, в которые превратились его штаны, — поиграем в ваши игры.

— Куда ты собрался, — спросил Архангел у Дона.

— На больничку, — сухо ответил Новиков, — ты же видишь, в каком он состоянии. А ещё и этого, — он кивнул на Никотина, — ему тоже надо перевязку делать.

— Бесполезный и опасный рейд, — влез Никотин, — от города осталась только пыль. Она на столько мелкая, что забивает фильтр противогаза. Надо ждать, пока она осядет.

— Откуда ты знаешь? — стало ясно, что Тема единственный, кто трезво может оценить ситуацию, и хотя он и устал, не меньше остальных именно он стал тем стержнем, который не даст развалиться их покалеченной команде.

— Я, все таки, военный., — ухмыльнувшись, ответил Никотин.

Тема задумался. Не доверять Никотину причин не было, но и оставлять в таком состоянии Тяжина, тоже было нельзя.

— Она не только мелкая, но ещё и тяжелая. И она практически осела. Видишь, как дверь открыл, — но, затем он вдруг сказал Дону, — Я пойду с тобой.

— Исключено. Если со мной что-нибудь произойдет, ты вытащишь Кирилла, а если, что-нибудь произойдет с нами обоими??? Они загнутся здесь от голода. Или, чего хуже… Этот мясник, — он мотнул головой в сторону Никотина, — сожрет Кирюху и не побрезгует.

— ТАК, ДОН! Мы договорились, что будем решать вопросы цивилизованно, — Архангел утверждался в коллективе. Он понимал, что коллектив силен, пока есть лидер. А пока лидер в «отключке», он был готов стать его И.О. — Давай без взаимных оскорблений, — он подмигнул Никотину. «Держится парень, — подумал он, — не сладко ему сейчас», — А то я с Никотином моментом скооперируюсь.

— АГА! Тебя то, он первым и прирежет, — саркастично хихикнул Дон.

— Так. ВСЕ! Сказал не сраться! Значит — НЕ СРАТЬСЯ!!! Как дети малые, ей богу… — Архангела начал раздражать этот никчемный разговор, — Надо идти, иди. Только учти, — аккумуляторы на рациях сели. Связи нет, и на помощь я придти не смогу. Сейчас 8:22. Ждем тебя до четырнадцати. Потом выдвигаемся к подвалу Китяжа. Поедем на «Тигре».

— Когда поедете, подудите! — улыбнулся Дон, — а сейчас, помоги мне дверь открыть.

— Вот это разговор, — улыбнулся Тема и подошел к двери, — Давай, дружище. Навалиииись!!!

Дверь поддалась ещё сантиметров на двадцать и Новиков смог пролезть сквозь образовавшуюся щель. А когда он пролез сквозь нее, первые его слова были:

— НУ НИ…Я СЕБЕ!!!

— Я же говорил, что там — «писец», — цинично усмехнулся раненный снайпер.

Тема быстрым шагом вышел сквозь щель в воротах и обомлел… Все, что было вокруг: выломанные деревья, остовы машин, битый кирпич и строительный мусор, весь хлам. Который мешал передвигаться по улицам, так вот, это все исчезло. Все это превратилось в серую пыль, хрустевшую под ногами и напоминавшую по составу крахмал. Или цемент. Единственным местечком, где сохранилось хоть что-то, напоминающее цивилизацию, была низина. Старое русло речки Тызва, на берегу которой стояла старая баня. Все остальное вокруг было усыпано серым «пеплом». Колин мост частично выдержал удар партикулярной установки. И то потому, что «Тызва» под мостом, была закована в бетон, намного ниже линии горизонта.

— Да… Дела… — многозначительно сказал Тема, оценив ситуацию, — Зато, Андрюха, — он хлопнул по плечу обалдевшего Дона, — Если что, я тебя по следам найду. Иди, если хочешь. Только вряд ли, ты что-нибудь там найдешь. Сам прикинь, что от города осталось.

— Поживем — увидим, — ответил Дон и пошел в сторону моста. Тема проводил его взглядом. Пройдя шагов пятьдесят по хрустящему, как снег, пеплу, он обернулся и крикнул, — Ищи лопату!

Шел Дон уверенно. Ботинки утопали в пыль, максимум по щиколотку. Выйдя из низины на высоту, он осмотрелся. Там, где раньше была «Дача Брюллова», было пусто. Да, собственно, как и везде. Ни каких строений, деревьев и ещё, чего либо… Только серая равномерная масса, покрывающая все вокруг. Единственное, что радовало Дона, это то, что «Дача» стояла на холме, который продолжал скрывать их временное пристанище от охраняющих завал бойцов.

Что ж, с юга они были прикрыты. Теперь — на север. В Павловск, через Колин мост. И тут Дон заметил, что мост, перестал быть мостом. Он превратился в плотину, засыпав бетонное русло Тызвы. А это означало, что через два, максимум три дня, вода поднимется до «нулевого цикла» бани. А ещё через пару дней баню и вовсе скроет.

«Надо подыскать местечко посуше… Но сначала — медикаменты!» И Андрей Новиков, он же Дон, бывший исполнительный директор автосалона Порше, а теперь штатный доктор команды Тяжина, шагнул в сторону превращенного в пыль Павловска. Туда… Через Колину запруду.

* * *

По Колиной запруде Андрей прошел без проблем. Шел он по дороге, хотя ее и не было видно. Шел и видел, что город, которому и без того досталось, лежал теперь, десятисантиметровым ровным слоем, под его ногами. То, что он увидел с перекрёстка Меленчука, напомнило ему «Последний День Помпеи». Точнее, последствия этого, последнего дня. Те места, на которых раньше стояли дома, теперь были похожи на грязные, весенние сугробы. Дон долго стоял на том месте, где должен был находиться перекрёсток и долго всматривался в серую гладь, стараясь обнаружить хоть какие-то остатки строений. До ближайшего такого строения было метров семьсот. Местами угадывались фундаменты. А на месте где стоял подвал Китяжа, тоже был небольшой Сугроб. Похоже, партикулярное излучение прошло по нему краем, потому что дальше, снова виднелись остатки домов и старшей школы. «Что ж, — решил Дон, — раз есть сугроб, то, возможно что-нибудь под ним уцелело». И первым делом, он пошел именно туда. И когда Андрей подошел к остаткам подвала в плотную, только тогда он смог оценить всю мощь и силу новейшего оружия. Если бы они укрылись здесь, а не в старой бане, которая спряталась в старом русле, когда-то судоходной реки, то процентов девяносто пять, что от них остались бы только мокрые трусы.

Даже то, что установка зацепила подвал вскользь, и излучение ее было не таким сильным, как например, на «Даче Брюллова», оставляло им всего ПЯТЬ ПРОЦЕНТОВ. Наружные стены цокольного этажа были почти полностью уничтожены. Тот хлам, который был нагроможден на перекрытиях, превратился ни во что. Более или менее, выдержали бетонные перекрытия. Они либо сложились домиком, либо вовнутрь. А ещё, выдержала дальняя стена. Та, которая выходила к рынку. У которой стоял элеватор и «Утес». Правда, надежды, что уцелел сам пулемет, практически не было. Именно там перекрытия рухнули самым неподходящим образом. Они сложились вовнутрь. За то, это позволило Новикову залезть в подвал. Чем он и воспользовался.

Фонарь в подвале был больше не нужен. Свет проникал сквозь многочисленные трещины которые могли начать расти в любой момент, по этому находиться там было не безопасно. Но Андрей, все равно пошел к двери «Золотой кладовой». Двери перекосило и он долго провозился с ней, прежде чем открыл. Но когда это, наконец, случилось. Дон понял, что не все потеряно. Ящик с аптечками был раздавлен перекрытием, но большинство ценного продукта, который был в нем спрятан, можно было спасти. Можно было спасти и имущество, которое было спрятано в железных шкафчиках, что стояли вдоль стены. Правда, на это нужно было потратить много времени и сил. Благо, теперь этого времени было вагон, и они с Темой вытащат отсюда все, что только возможно. В кладовке с продуктами была похожая ситуация и Дон закинув пяток банок с тушенкой в вещмешок и поспешил к выходу. Он шел в сторону детской поликлиники. Там должно было быть то, что он искал. Надо было, всего лишь, найти вход в подвал. И Андрей пошел к осыпавшимся перекрытиям, на выход из ставшего уже родным, подвала. И ведь, почти успел из него выйти.

Его остановил далекий стрекот вертолета. Новиков остановился и прислушался. Звук быстро приближался и вскоре он завис где-то в километре от подвала. Это не очень порадовало Андрея, как и то. Что звук шел с юга. Именно там, в километре на юг, находилось временное пристанище Темы и двух раненых бойцов.

Моментально выскочив из подвала, Новиков увидел, как на высоте в двести метров МИ-24 завис, и поднимал тучи пыли именно в том районе, где должна находиться старая баня. «Возможно, на нем стоит какое-то тепловое оборудование, а если так, то времени нет» — Новиков уже бежал к «Золотой кладовой». Где-то там лежали два ПЗРК.

Один комплекс был полностью уничтожен. Его раздавило перекрытием. Второй стоял в углу внутренней стенки, у шкафа и был, всего лишь, засыпан толстым слоем пыли.

Схватив большую трубу, Андрюха, в два прыжка оказался у пролома перекрытий и, выскочив на белый свет взвалил себе на плечо ПЗРК и, глянув в прицел, понял, что стрелять он из этой штуковины не умеет. «Спокойно, Андрюха, — Новиков пытался рассуждать логически, — Всякий прибор имеет кнопку ВКЛ и ВЫКЛ.» ОН скинул с плеча, не легкую, трубу и посмотрел на блок запуска. «ЕСТЬ!» — он щёлкнул тумблером и снова взвалил себе на плечо «Иглу», приложив глаз к окуляру оптического прибора. Он не знал, что это электронный прицел. Он понимал это. Поэтому и навел его на зависший над баней вертолет. А винтокрылая, боевая машина тем временем начала разворачиваться для повторного захода на цель. Она приняла вправо и, накренившись вперед, начала набирать скорость. И пошла по кругу. Вот тут Андрюха по-настоящему испугался, во-первых, потому, что прерывисто запищал зуммер ракетного комплекса, и вокруг вертолета появилась красная, моргающая рамочка. А во-вторых, он понял, что траектория вертолета проходила прямо над хлипким убежищем, которое просто развалится от грохота двигателей летающего танка. От паники его спасла рамочка в прицеле. Она поменяла цвет с красного на зеленый, а зуммер запищал непрерывно. Раздумывать было уже некогда, и Андрей шепотом сказал:

— ПУСК… — зажмурив глаза, он нажал спусковую планку. И плюхнулся на задницу. В ушах стоял звон, но он не напрягал Дона. Дон увлеченно смотрел за белым шлейфом, который оставляла огненная точка, стремящаяся к вертолету встречным с ним курсом. Пилот тоже сообразил, что летит к нему на встречу и попытался сманеврировать, резко дернув рычаг управления вправо. И возможно, если бы это была «Стрела» ему бы это удалось. Но… Ракета моментально среагировала на движение цели и, дернувшись наперерез, влево, ударила своим трехкилограммовым зарядом прямо в левы двигатель.

Если вы думаете, что вертолет падал долго, то, как говорят в Одессе — «Таки нет»! Он моментально «клюнул носом» и, завалившись на бок, не долетев до подвала Китяжа метров триста, на полном ходу шмякнулся на землю и разлетелся на тысячи маленьких винтиков и обломков.

* * *

Сбросив с плеча, теперь бесполезную тубу, с плеча, Андрей метнулся к взорвавшемуся вертолету. Ему, почему-то казалось, что там должны быть живые. Он бежал что было сил, туда, где раньше был рынок. Но когда он преодолел треть дистанции, рванул боекомплект. Толи от того, что землю тряхнуло взрывом, толи от взрывной волны, Новиков рухнул на землю. Теперь он понял, что живых, в догорающей на земле машине точно нет. Андрей сел и взявшись двумя руками за голову, попытался успокоиться. Но это у него не получалось. В его голове творились удивительные метаморфозы. С одной стороны, он понимал, что только что, он спас своих товарищей от неминуемой гибели. Но с другой… Он только что убил человека. И не одного, а сразу двух. И у этих двух, наверное, были семьи… Родители… Дети… И, в одну секунду, они стали сиротами… А все он — Андрей Новиков. И кто он после этого? Новиков пытался, сам себе, ответить на этот вопрос. И ответ, казалось, лежал на поверхности… Но его, почему-то не было видно. С одной стороны — спаситель, с другой — убийца.

Сидел он так довольно долго. Пока не решил для себя, что спасителем быть, как то, приятнее…

«Все, Андрей! Ты доктор. Ты вырезал эту раковую опухоль… Ты спас своих, пусть и не самых лучших, но товарищей. Если бы не ты, от них бы остались только угольки. По этому, ты поступил верно. Все, Андрей. Все! Не раскисать! Китяжу нужны бинты и антибиотики. Встань и найди их!!!», — Дон резко поменялся в лице и, вскочив, с криком выпустил всю обойму в воздух. А когда, в автомате кончились патроны, магазин менял уже другой человек. Не Андрей Новиков, а ДОН. Дон, который выживет в этом страшном, смертельно опасном, но, до боли реальном мире. Дон! Это звучит гордо! Именно так, назвал его Китяж. И Китяжу нужна была помощь. Дон встал и, положив автомат на плечо, прогулочным шагом пошел в сторону поликлиники.

Однако, в подвалы детской поликлиники попасть Дону было не суждено. Он обошел ее фундамент два раза, но входа в подвал так и не нашел. Проанализировав ситуацию, он решил идти дальше, в город. Тем более, что начали появляться дома. Точнее, их первые этажи. «Чем дальше от завала, тем больше возможностей найти необходимые нам вещи. Похоже, Никотин явно переоценил возможности этой штуковины», — думал Дон подходя к 638-й школе. Здесь пыл лежала слоем не более пяти сантиметров, и первые этажи были даже с перекрытиями, — «В школе, по любому, должен быть медицинский кабинет», — он смело зашел в развалины «Alma mater».

Медицинский кабинет он искал довольно долго. Им были обнаружены кабинеты труда для мальчиков, с токарными станками и для девочек, со швейными машинками, Спортзал, кабинет ОБЖ, который, похоже, разгромили перед самым ударом. И только потом, он нашел медкабинет. В котором, конечно же, ничего не было. Вот только разгромом тут не пахло. Все было собранно и унесено в неизвестном направлении. На полу валялись только два рулона стерильных, пятисантиметровых бинтов. Этого, конечно, было мало. А где взять больше, Дон не знал. И если бы Китяж сейчас был рядом, он бы подсказал, что медикаменты находятся этажом ниже. В бомбоубежище. Их отнесла туда заботливая медсестра, которая дежурила в школьном летнем лагере, сразу после первого гудка сирены и сообщении о нанесении удара. Но Китяжа сейчас рядом не было. Китяж лежал без сознания в, чудом уцелевшей, мастерской старой бани.

«Парадокс, — подумал Дон, — я уже два раза спас ему жизнь», — он вспомнил сбитый вертолет, — «а сколько ещё предстоит…». Да уж. Ни Дон, ни кто либо другой и представить себе этого не могли. Да и не хотелось Дону это представлять. Даже думать об этом не хотелось. По этому, доктор вышел из школы и пошел направо. Туда, где дома были целее. К ВОГу. К магазину «Веста». Он мечтал о том, что в том районе ему, все-таки попадется аптека. Но он ошибся. Не на много, но ошибся. Он пошел на запад, а надо было на север, к вокзалу.

Но сказать, что он прогадал, тоже нельзя. Дойдя до огромного комплекса ВОГ, он запрыгнул в окно полиграфического цеха. В цеху стояли печатные станки. Оглядев цех, он заметил железный ящик с красным крестом на дверце, который висел на противоположной стене, и, не спеша, постоянно глядя себе под ноги, пошел к нему. Дон помнил все, чему его учил Китяж. По этому, когда он дошел до цеховой аптечки, он не стал сразу открывать железный ящичек, а сначала внимательно осмотрел его со всех сторон. Не обнаружив ничего подозрительного, он отщёлкнул застежку и медленно открыл дверцу. В аптечке оказался весьма не плохой комплект: бинты стерильные широкие — 2 штуки, бинты не стерильные — 2 штуки, ножницы, перекись водорода, жгут резиновый, йод. Ну и конечно, таблетки и капли: карвалол, нитроглицерин, олохол, активированный уголь и прочая ненужная дребедень. Все это моментально полетело в вещмешок. И если лекарства были не очень и нужны, то наличие бинтов, ножниц и жгута Дона порадовали.

На второй этаж он решил не ходить, тем более, что там не было перекрытий. По этому Дон выскочил через окно и оказался во внутреннем дворике общества глухих. Тут было все не весело. Сторожа сдавали дворик под стоянку и сейчас, он напоминал кладбище подержанных автомобилей, которые должны были уйти под пресс. Лавируя между обгоревшими остовами, Новиков подошел к котельной, которая стояла рядом с учебным корпусом. Здесь стояло четыре железных гаража. Они чудом уцелели во время удара. И то потому, что их «прикрыло собой» здание учебного корпуса. На гаражах висели замки, и Новиков быстро расправился с ними, пустив в каждый по пуле. Осмотр гаражей не дал ничего, кроме неплохого запаса картошки, нескольких банок варенья и кучи всяческого инструмента. «Все это вывезем после. На машине», — выйдя из гаражей, он пошел по двору дальше, к зданию общаги. И он уже почти дошел до него. Но что-то дернуло его повернуть голову налево. Он увидел руины маленького здания, которое когда-то было ЖЭК-ом, а за ним был абсолютно нетипичный холм. Насыпь. На которой, для детей было сделано, что-то типа укрепрайона, для их детских игр. Бетонные окопы с лесенками вели на самый верх, к двум огромным воздухозаборникам. Такой холм Дон видел у себя на районе. Прозрение пришло мгновенно, и он сломя голову кинулся к найденному БОМБОУБЕЖИЩУ.

* * *

Лестница в бомбоубежище была кем-то заботливо расчищена от хлама, а дверь внутрь чуть приоткрыта. Это сразу насторожило Дона. Ещё свежо было воспоминание о гранате на двери квартиры, где сидел невидимый снайпер. Андрей очень медленно, вымеряя каждый шаг, спустился по лестнице. А дальше… Дальше было темно. И без освещения он не мог идти дальше. А фонарика у него не было. «Интересно, дружище, а как ты собирался обыскивать подвал», — ругал себя Дон за свою непредусмотрительность. Он быстро поднялся по лестнице и побежал к гаражам. Там можно было найти что-нибудь подходящее. В гаражах он нашел старую швабру и кучу ветоши пропитанную машинным маслом и бутылку керасина. Все необходимые составляющие для факела были на лицо и Андрей, схватив все это в охапку, помчался к бомбоубежищу. Махом спустившись по, уже безопасной лестнице он намотал на чиренок от швабры тряпку и, плеснув на нее керосина поджог факел, а за одно и сигарету.

Осмотрев толстую железную дверь Дон медленно, сантиметр за сантиметром, открыл ее и также внимательно осмотрел дверной проем. Толстенная дверь открывалась и закрывалась на шесть штырей от одного большого привода, в виде вентиля, который находился с внутренней стороны двери прямо посередине. Новиков убедился, что проход чистый и шагнул внутрь. Было видно невооруженным глазом, что люди здесь были максимум двое суток назад. Помещение с низкими потолками, в которое попал Дон было заставлено двухъярусными шконками, на которых, ещё недавно спали. Повсюду были разбросаны вещи, из чего Новиков сделал вывод, что обитатели убежища покидали его в большой спешке. В противном случае такого бардака здесь бы не было. Здесь Новикову надо было быть очень осторожным. В этих тряпках могло быть все, что угодно. Медленно он прошелся по комнате и подошел к двум огромным, висевшим под потолком, бакам, на которых было написано «ВОДА». С торца каждого бака была стеклянная трубка, которая показывала уровень жидкости в баке. Оба бака были, почти полные. «Это просто великолепно», — обрадовался Дон, — «посмотрим, что во второй комнате».

Вторая комната была такая же. Как и первая, но казалась она просторнее. А все по тому, что тут не было шконок и баков. В этой комнате были топчаны, по типу тех, что стояли в поликлиниках. Скорее всего, здесь укрывались женщины с детьми. Обнаруженные Доном пустышка и детские вещи, лишь подтвердили его догадку. И ему, почему-то, сразу вспомнилась его Танюша. Как она там? Все ли с ней в порядке? На этот вопрос Андрей не знал ответа. Он знал, только то, что они добрались до места. Он видел красную ракету, которая взлетела в утреннем небе над Покровкой. И это его успокаивало. Как и это место. Здесь можно пересидеть столько, сколько нужно. Это бомбоубежище — самое подходящее местечко для их израненной и уставшей команды. Если ещё Тема сделает свет, как обещал, то можно будет поставить Китяжа на ноги. «А сейчас осмотрим то, что осталось», — продолжил Дон.

Быстро пробежавшись по оставшимся комнатам, он понял, что не ошибся. Система фильтрации воздуха, в которой, в принципе не было необходимости, работала на мускульной тяге и была полностью исправна. Два туалета с вечно преследующими их «М» и «Ж» с душевой в каждом из них, тоже функционировали в лучшем виде, чем и воспользовался Дон. С превеликим удовольствием.

* * *

Посидев на горшке, довольный Дон вышел покинутое, на время убежище и быстрым шагом пошел в сторону подвала Китяжа. Он был уже около «Спортивного», прямо напротив дымящегося вертолета, он услышал сигнал автомобильного гудка. Короткий, но ёмкий. Он означал, что сейчас полдень и через пятнадцать минут Тема погрузит Китяжа и Никотина и выдвинется к подвалу. А значит, у него было около двадцати минут. Можно было не спешить, и он пошел посмотреть на уничтоженную им машину.

Ни чего ценного обнаружить не удалось. От вертолета осталось немного — два обгоревших двигателя и какая-то «мандула» между ними и груда обломков. Машина сгорела полностью. Попинав ногами обломки, Дон, неспешным шагом пошел в сторону подвала. Он пришел раньше, чем приехал Артем с ранеными бойцами и успел вытащить из подвала довольно много вещей. Свечей он нашел только две. Но зато, был найден фонарик и остатки «Утеса». А ещё, он выпотрошил два стенных шкафчика. В них хранилось снаряжение, и Дон сумел вытащить два АК, порядка десятка снаряженных магазинов к ним, три пистолета «Грач» и по два магазина к ним, которые лежали на столе. А также большое количество круп и банок с тушенкой. Все, что доставалось из подвала, складывалось прямо на дороге. По этому, когда Дон услыщал рокот дизельного двигателя, он был уверен в том, что Архангел не проедет мимо. Так оно и вышло. Когда Дон вылез из подвала с очередной порцией продуктов, он увидел за рулем «Тигра» уставшую физиономию Артема. Дон понял, что тоже не спал больше суток и от этой мысли его начало клонить в сон. Дон встряхнул головой и махнул рукой Теме.

— Давай! Грузи все в багажник. Остальное перевезем завтра. Я сейчас ещё одну ходочку сделаю и поедем.

— Куда? — не понял Тема, а Дону вспомнилась фраза Китяжа, которую он произнес, когда они познакомились у старой бани. Он улыбнулся и сказал:

— Есть у меня один могильничек… — и скрылся в разрушенном подвале. Там он взял пару кастрюль, три бутылки «беленькой», алюминиевые плошки, столовые приборы и прочую дребедень. Все это он сложил в спортивную сумку и вылез из подвала. Тема уже заканчивал погрузку. Дон подошел к пятой двери джипа, положил туда сумку и сев на водительское сидение захлопнул дверь.

Тема завершив погрузку, сел рядом. На заднем сидении мирно спал Никотин, а Китяж, похоже, так и не приходил в сознание.

— Ну как он? — спросил Дон, кивнув в сторону Тяжина.

— Никак, — ответил Тема, — даже звука ни подал. Лежит как сухофрукт.

— Тогда поехали, дружище, — Дон включил передачу, — я нам такое место нашел. Выдержит попадание атомной бомбы, — он грустно усмехнулся.

— Давай без бомб, — еле слышно ответил Артем, — добомбились уже, — и тут же перевел тему, — Андрюха, Ты вертолет видел?

Новиков с улыбкой кивнул.

— Слушай, он так грохотал, что я думал все! Пипец нам пришел! — История с вертолетом немного взбодрила Тему, — Мы с Никотином думали, что он над нами завис. А потом, он вдруг улетел. На базу наверное. Он по тебе не стрелял?

— Нет, — Дон продолжал улыбаться, — он по мне не стрелял.

— А что же тогда, так грохнуло. Два раза! — Тема пожал плечами.

— Он и грохнул, — Андрюха вдруг понял, что его забавляет ситуация со сбитым вертолетом. Его уже не напрягает то, что он убил двух человек, — Два раза. Сначала он, а потом его боекомплект. Это я его сбил, — он отпустил педаль сцепления и машина, с хрустом прессуя тяжелую пыль, поехала в сторону «Спортивного».

— Ты сбил вертолет??? — Тема явно не верил Дону, по этому начал кривляться, — Ай-яй-яй… Как ты мог?! Придется папу в школу вызывать…

— Сейчас сам все увидишь, — пожал плечами Новиков, — а ещё я нам место подобрал. С питьевой водой, толчком и душем.

Тема задумался… Либо Новиков старается его подбодрить и очень красиво врет, либо…

Но все «либо» отпали сами собой, когда он увидел сгоревший Ми-24. Увидав разорванный в клочья, летающий танк, Артем удивленно глянул на Новикова. Тот лишь пожал плечами, а довольная физиономия его говорила: «А как иначе»?

— Ну, ты, доктор, даеееешь, — Тема не ожидал от безобидного Дона такой прыти, — Но КАК???

— Он мне мешал… Шумел сильно, — отшутился Дон, а потом добавил уже серьезно, — Мне показалось, что он на атаку заходил. На баню. По этому, выбора у меня, особо не было, — Новиков уверенно направил армейский внедорожник под знак «кирпич», чудом уцелевший на покосившемся железном столбике, — Да и свезло мне сильно. Я ведь первый раз из такой «дуры» стрелял, — машину резко тряхнуло, и на заднем сидении застонал Никотин. Андрей начал вести машину чуть медленнее и аккуратнее. Что ни говори, а по рулю, он соскучился? и вождение доставляло ему несказанное удовольствие.

— Да, уж! — Тема продолжал восхищаться Доном, — Для первого раза, очень не плохо.

Он был горд за своего товарища.

— Толи ещ1 будет, — Новиков искал место, где можно спрятать машину. Он понимал, что военные не оставят безнаказанным подрыв боевого вертолета, — Сейчас, перевязка, обед и отдых. Ночью у нас будет много работы.

— Что будем делать? — Тема был не против того, что Дон сейчас «рулит» ситуацией. Во-первых, потому, что Андрей был старше их всех, а во-вторых, Дон знал «эту жизнь» получше него. Он хоть и доктор, но, все-таки военный. Да и когда Тема присоединился к ним, Дон уже был с Китяжем. И Китяж доверял ему. Значит и Тема может.

— Работы у нас будет много, — Дон увидел почти уничтоженный магазин, типа «стекляшки», с огромными, пустыми витринами и направил «Тигр» прямо в одну из них. Аккуратно подъехав к одной из них, он ткнулся колесами в высокий, с полметра, бетонный бортик, — Для начала, уборка территории. Затем, мы с тобой должны вытащить из подвала все, что ещё можно спасти, — он включил все «блокировки», пониженную передачу и резко дал газу. Внедорожник прыгнул и оказался передними колесами в витрине. Теперь в бортик уперлись задние колеса, — И потом, Тема. Кто-то обещал нам завтра электричество? — он вопросительно посмотрел на Архангела и, дав газу, загнал машину в торговый зал, — Я думаю, что здесь она будет в безопасности. Хотя… — он оглядел почти полностью уничтоженный ударной волной торговый зал, — Давай-ка, дружище Тема, посмотрим, чем здесь можно поживиться. Это же, продуктовый???

И заглушив машину, Дон вышел из нее прямо в то место, где три дня назад стояла касса. Тема вышел следом и непонимающе посмотрел на Андрея.

— Надо пробежаться по подсобкам, — пояснил Дон, — так меня Кирилл научил.

Вход в коридор к подсобным помещениям находился в торце торгового зала и пострадал не сильно. Он был завален какими-то холодильными установками и прочими железяками. Раскидав, за пять минут весь этот хлам, Тема и Дон начали «потрошить» подсобки. Новиков был уже опытным в делах мародерских, по этому, он, все больше, руководил процессом.

— Скоропорт не берем, — по-деловому наставлял он Тему, — Крупы и макаронные, в первую очередь. Консервы заберем все. Колбасу только твердую, копченую. Мясо не трогай. Оно уже растаяло. Масло растительное, коробку. Потом заберем остальное. А ещё здесь есть овощной отдел. Там заберем картошку и лук. Ещё чай, кофе, сахар и сигареты и спиртное…

— Как мы это все унесем??? — удивлялся Тема, будто он попал в пещеру Али-Бабы.

— Не унесем, а увезем. Правда горючки у нас не густо, и завтра, нам нужно решить и этот вопрос. Все, завязываем, — Дон показал жестом «Тайм-аут», — багажник полный. Складывать некуда.

Они прыгнули в машину и выехали из нее таким же образом, как и въехали.

— А теперь, в «Нору»! — торжественно объявил Дон.

* * *

Тема был удивлен и обрадован одновременно.

— Да уж! — он похлопал рукой по толстенной бронированной гермодвери, — это тебе не подвал! Тут и осаду держать можно.

— Типун тебе на язык, — перекрестился Новиков, — ты ещё не навоевался? Давай-ка. Лучше пацанов выгрузим.

На том и порешили. Сначала попытались растолкать Никотина, но снайпер был в очень плохом состоянии. Глоток «беленькой» привел его в более или менее неплохую форму. Тема помог ему спуститься в «нору», хотя, по большому счету, он просто волочил на себе раненного бойца. Отволохав его в комнату с мягкими топчанами, он пошел помогать Дону с транспортировкой Китяжа. Фонарик, висевший в проходе между комнатами, неплохо освещал им дорогу. По этому, они достаточно быстро справились. Уложив Китяжа, Андрей сказал:

— Работаем, как обычно, — он достал из вещмешка бинты, — Сейчас перевязываем Никотина. Я снимаю и осматриваю, ты бинтуешь, — он протянул Артему бинты и начал аккуратно развязывать узел на повязке. Развязав, он очень осторожно начал разматывать и саму повязку на самой «тяжелой» ноге снайпера, — накладывай осторожно и экономно. Возможно, что нам придется их стирать.

— Кого стирать?

— Бинты, дружище. Бинты.

— А разве так можно? — удивился Тема.

— А ты думаешь, что во время Великой Войны, все бинты были одноразовые? — Андрей дошел до того места, где проступала засохшая коркой кровь, которая присохла к бинтам и начал осторожно ее отдирать. Никотин стиснул зубы и закатил глаза, — Ну, ну, ну… Это не бооольно, — нараспев поддержал его Дон, — Я знаааю, когда бооольно. Тема! Дай ему ещё водки! Я саам умею делать бооольно… — говорил Дон Никотину и тот терпел. Он знал, что любую боль можно терпеть. Вот только сейчас, Никотину в это, что-то не особо верилось. И когда он уже готов был завыть от боли, бинт кончился и обнажил тяжеленную рану бедра, прикрытую марлевой салфеткой.

— А вот сейчас, точно, будет СОВСЕМ не больно, — сказал Никотин, посмотрев на намертво присохшие к ранам салфетки.

— Откуда ты знаешь? — улыбнулся ему Дон и, достав из вещмешка флакон с перекисью водорода, полил салфетку. Кровяная корка на салфетке, моментально начала пениться.

— Мать писала, — облегченно выдохнул Никотин. Сил терпеть боль, у него уже не было и организм дал команду «отключиться». Что снайпер и сделал, чем напугал Тему и обрадовал Дона.

— Что с ним?

— Не суетись, — успокоил Артема Андрей, — просто он, как и все мы, устал. Только сил у него намного меньше чем у нас. Вот он и отключился. На остальные тратить перекись не будем, — Новиков хладнокровно, резкими движениями, отодрал оставшиеся салфетки. Никотин не шевельнулся. Только скулы сжались.

Андрей внимательно осмотрел и ощупал раны, которые горели огнем. Да и у самого Никотина поднялась температура. Обработав раны йодом, доктор покачал головой:

— Нужны сильные антибиотики. По моему, у него в аптечке был «сумамет», а их всего по две штуки в аптечке. Итого, шесть штук. Если не найдем какую-нибудь аптеку, я боюсь, что с ногой ему придется расстаться.

— Вот уж хрен тебе, уважаемый доктор, — не открывая глаз, ответил на эту реплику Никотин. Похоже, что он все слышал.

— Молодец, капитан, — похвалил его Тема.

— Гвардии капитан, — уточнил Никотин.

— БЫВШИЙ гвардии капитан, — добавил Дон и все, переглянувшись, засмеялись. Похоже. Обстановка в коллективе налаживалась. Парни, потихоньку притирались друг к другу.

— Все, Тема, — прохохотавшись резюмировал Дон, — перевязку закончишь ты. Закончишь, принимайся здесь за уборку. Эту комнату, временно оставляем под госпиталь. Оставь здесь два топчана. Ещё два вытащишь в соседнюю. Там, пока будет наша с тобой. Остальные топчаны на дрова. А я пока разберусь с машиной и продуктами. Все, гвардеец кардинала, — он по отечески потрепал Никотину волосы, — выздоравливай. Разрешаю тяпнуть ещё по пятьдесят, для успокоения душ и бодрости тел. А то, потом нельзя будет. Антибиотики с алкоголем разрушат твою печень быстрее, чем партикулярная установка, он подмигнул Теме и вышел. Тема тут же принялся снимать бинты с плеча снайпера, рассказывая ему последние новости:

— Ты прикинь, Андрюха, — удивленно говорил он Никотину, — Дон то наш, знаешь, чего учудил? — и не дожидаясь пока Никотин ответит, продолжил, — Он вертушку грохнул. Ну, ту, которая над нами зависала. Ну, когда мы в бане сидели.

Никотин напряг память, но, последние сутки так смешали воспоминания в его голове, что помнил он вертушку смутно. Но, все же, помнил.

— Ага, — с иронией кивнул снайпер, — я тоже, один раз в танке так пёрнул, что у него башня отлетела.

— Да нет! Я серьезно, — пытался убедить его Тема, — Я сам видел.

— Ну а если серьезно, то чем он его сбил? Пальцем в него ткнул, что ли??? — Никотин был человек военный, и переубедить его было не просто.

— Зачем, пальцем? — обиделся на недоверие Артем, — у нас ракеты специальные были в подвале. Он ей и шмякнул.

— Толи у меня что-то с дикцией, толи у тебя, с ушами, — не унимался Никотин, — Допустим, что у вас были ПЗРК. Допустим, что на них не стаяла система распознавания «Свой — Чужой», но как, черт возьми, он смог попасть по вертолету, если он даже стрелять не умеет???

— А хрен его знает, — пожал плечами Тема, — Свезло, наверное… Ладно, гвардеец, давай плечо лечить.

— Давай. Только сначала накатим, по соточке.

* * *

Андрюха прикидывал, где устроить склад. В «норе» места было не много, по этому, хотелось «арендовать» какой-нибудь подвал. Справа и слева от бомбоубежища стояли остатки «хрущевок» и Дон решил воспользоваться одним из них, как складом. Все равно, в округе не было не одной живой души. Разве что — крысы. Пока он видел их раз или два, но скоро они начнут голодать и вылезут на свет божий. Вот тогда держись. С этими не договоришься. А ещё есть собаки. По любому, остались. И вот когда вся эта мохнатая братия прошарит, что здесь есть еда, тогда будет совсем не весело. Ладно, пока нашествия четвероногих питомцев не наблюдается. Значит, хотя бы частично, склад можно устроить в любой ближайшей квартире. Удобнее всего был дом справа, стоящий торцом к Питеру. Ударная волна повредила только торцевые квартиры. А партикулярная установка почти не повредила его, потому что дистанция до нее была уже предельной. Осталось только выбрать квартиру. Дон сел в машину и поехал к развалинам. Остановившись у первого подъезда, он пошел подбирать подходящее помещение. На лестничной клетке было пыльно, но не более того. А все из-за удачного географического положения. Лестница выше уже была засыпана кирпичами и пылью. Но наверх Дону было не нужно, он начал вскрывать квартиры. Из четырех дверей, быстрому вскрытию приспособлением, типа «с ноги», подлежала одна из них — деревянная, но она, как раз была торцевой и смотрела окнами как раз в сторону Питера. По этому, данная квартира не подходила. Соседняя, соответственно, тоже. По этому, Новиков переключился на двери слева. Лучший вариант, чтобы окна выходили во двор, как раз на бомбоубежище. И Дон дернул ручку, проверить, не открыта ли она? «Закрыто, ну ничего. Сейчас откроем»!

Новиков отошел на шаг назад и прицелившись в замок выстрелил. Замок брызнул в разные стороны и Новиков победоносно дернул дверь ещё раз. Но дверь, все также была закрыта. Андрей высадил в нее ещё около пяти патронов. Бесполезно. «Это КАК???» Но делать было нечего, и Дон переключился на соседнюю. Она была попроще и открылась после первого выстрела. И когда Андрей зашел во вскрытую хату, он понял все. Люди здесь жили, не то чтобы богатые, но, скажем так, не бедные. Богатый человек не стал бы делать из двух двухкомнатных хрущевок сделать одну «четырешку». А этот сделал, дверь вторую замуровал и фальшдверь поставил. Ее то Новиков и пытался открыть. Квартирка была очень даже неплохая. Обставлена со вкусом. Хозяин сломал стенку между большой комнатой и кухней и получил очень большую гостиную. Мебель тоже была не плохой, и Дону даже захотелось перетащить что-нибудь в «нору». «Так, Андрей, не сейчас! Сейчас надо разгрузить машину и спрятать ее, Любоваться мебелями будешь потом». Он вышел из квартиры и начал таскать продукты из багажника машины. Вскоре, в багажнике осталась только копченая колбаса, коробка масла коробка тушенки и макароны. Все остальное лежало кучей посреди гостиной.

— Это все в «нору». Н.З. должен быть всегда, да и колбаска будет в безопасности, — сам себе сказал Андрей и снова сел за баранку «Тигра», чтобы проехать тридцать метров и остановиться у входа в бомбоубежище.

«надо бы расчистить эти лесенки и окопчики. Тут действительно можно держать осаду», — подумал Дон, спускаясь по ступеням к стальной двери, — «А ещё бы камеру поставить — вообще праздник. Только бы Тема электричество сделал». Но войдя в «госпиталь» он понял, что Тема не может сделать электричество. Он вообще не может сделать ничего. Водочка и пустой желудок сделали свое дело, и Тема спал на соседней с Никотином кушетке.

— Вот два засранца, — ухмыльнулся Дон и быстро спустил остатки еды в «нору». Склад устроил прямо в лазарете. «Разберу позже», — подумал он и пошел прятать машину в магазин. Перегнал он ее без проблем. Оставив ключи в замке зажигания, Дон решил ещё раз пробежаться по подсобкам и вскрыть те, что они не успели вскрыть с Темой. Повскрывав оставшиеся двери он нашел овощную, винную и рыбную кладовые. Набрав почти полный вещмешок картошки, и взяв в винной кладовой две бутылки коньяка, он довольный пошел в свой новый дом. Спустившись по лестнице он, как заботливый хозяин, закрыл вентиль замка на двадцать пять оборотов и подстраховался, заблокировав вентиль палкой от факела. Затем, пошел к другой гермодвери. Он была закрыта хорошо, но Дон, на всякий случай, заблокировал и ее. На этот раз, в ход пошла ножка от топчана, которую Андрюха отломал по ходу.

«Все, теперь спать!» — скомандовал он себе. И едва он присел на топчан, как на него навалилась такая усталость! Даже если бы он захотел сейчас встать — ни чего не получилось бы. Поэтому он решил, что лучше — лечь. Как только тело приняло горизонтальное положение, мозг отключил сознание и Дон погрузился в глубокий, ровный и спокойный сон.

* * *

В штабе 234-ого гвардейского Черноморского ордена Кутузова III степени имени святого Александра Невского десантно-штурмового полка, 76-й гвардейской Черниговской Краснознаменной десантно-штурмовой дивизии, царил тихая паника. Вообще-то, генерал Максим Смыслов должен был ещё десять часов назад, сдать вверенные его бойцам позиции в ведение Внутренних войск. И вместе со своим полком, направиться на Северо-Западный фронт. К Сосновому бору. Там они, явно были нужнее. И он бы, с превеликим удовольствием, выполнил этот приказ, если бы не одно НО. На четвертом участке ЧП за ЧП. А ведь все началось сразу после удара. Сначала подвели летчики и задержали доставку на аэродром в Строганово. Потом, когда они, на конец, добрались до зоны своей ответственности, начались проблемы с расквартировкой личного состава. Гражданские просто не хотели пускать к себе на постой. Пришлось, даже применить силу.

А вот потом начали происходить вообще не объяснимые события. Пятнадцатого августа, при проведении эвакуации гражданских, с последующей зачисткой территории, в Зоне «Павловск-Пушкин» исчез боец. Бесследно! Ну, исчез и исчез. Как говориться: «Умер Максим и хрен с ним!» Хотя, если бы это был какой-нибудь рядовой, пехотный Ваня, ни кто даже и ухом бы не повел. Война все спишет. НО это был не простой боец. Это был гвардеец-десантник! ВОИН десантно-штурмового полка! Такие как он обучены выживать и убивать в любых условиях. А многие из них, ещё и очень любят ЭТО делать.

Но это были, как раз, ещё цветочки. Вечером того же дня, в этой же Зоне исчез целый экипаж, вместе с машиной боевой. Спрятать в разрушенном городе «Тигр», надо умудриться!

Его добрый друг, а по совместительству его зам полковник Селедкин добровольно ушел в Зону «Павловск» на следующее утро, 16 августа и на связь больше не вышел. А ведь и он не был простым полковником. Он прошел обе чеченские компании. В двухтысячном, колонна, передвижение которой прикрывал он и его бойцы, попала в засаду. Да в такую, что из ста пятидесяти бойцов в живых остался только он и ещё какой-то молодой СпНовец. Этот человек имел огромный боевой опыт. Селедкин имел огромный боевой опыт. Он не мог просто так, взять и исчезнуть!

Потом, до двадцати ноль ноль, все было тихо. Пока группа снайперов не вышла на ночную прогулку в «Зону П»! После непродолжительной перестрелки ни кто из них на связь не вышел. И снова, это были не мальчики с улицы, а полковая снайперская разведгруппа. Прекрасно подобранная и притертая друг к другу команда. Все — выпускники Новосибирской снайперской спецшколы. И командир у них был — О-го-го! Лучший из лучших. Отличник своего выпуска. Правда, говорят, что был стрелок лучше Никитина. Какой-то СпНовец. Да, только брешут, наверное, от зависти.

И ведь, тоже пропали! Как в воду канули. Но и это не самое удивительное. Ровно за час до того, как передать участок ВэВэшникам, 17 августа, на четвертом участке была объявлена «УТРЕННЯЯ ЗАРЯДКА» с последующей попыткой прорыва. Скорее всего, это была разведка боем. Итог: 12 двухсотых и двадцать восемь трехсотых, с травмами и контузиями различной степени тяжести. Такую операцию могли провести только высококлассные диверсанты. А по заявлениям очевидцев, провели ее девочки. Обычные девчонки, в красивых, белых платьях, но только с автоматами в руках. Невесты, мать их!!!

Смыслов, вместе с полковым ососбистом Суетиным, лично допрашивал всех, кто дежурил на четвертом участке в эту ночь. Все, как один, были трезвые! Да только их так напугал этот нежданный бой, что многие даже говорить не могли. Мычали, хохотали и вспоминали невест с автоматами. Правда, пара бойцов из группы поддержки утверждали, что видели живого человека и даже попали в него из гранатомета.

Проведенная, после боя разведка, расставила все на свои места. Невесты оказались манекенами, искусно установленными на пружинах. Бойцы, дежурившие на завале, изрешетили их так, что через них можно было вермишель отбрасывать. Также, нашли тело. Правда это было тело Пойгина, который входил в снайперскую группу. Оружия и вещмешка при нем не оказалось.

Сопоставив всю информацию за последние трое суток, полковник Смыслов подвел итог. В Зоне «П» действует хорошо подготовленная, многочисленная, не менее отделения, диверсионная группа противника, заброшенная в тыл заранее. До УДАРА! И вывод напрашивался сам собой. Зона «П» должна быть полностью уничтожена. Стерта с лица земли. Перепахана на картофельное поле. Чтобы не одного подвала в ней не осталось!!! Не одной кочки!!! Она должна быть такой же гладкой, как контрольно-следовая полоса! По этому он и отдал приказ на обработку Павловска системой инфразвукового воздействия «КРИК»

Все это, полковник пытался систематизировать у себя в голове, за чашечкой прекрасного, крепкого «эспрессо», в который он плеснул немного коньяку из своей любимой фляжки, с которой он не расставался никогда. Сидел он в «Конторе». Так гражданские называли старое здание, в котором до войны располагалось управление Всероссийского Института Растениеводства — ВИР. Сейчас, здесь был штаб его полка.

За дверью послышался шум и какая-то возня. Затем дверь распахнулась и Смыслов увидел удивительную картину. Его адъютант стоял в дверном проёме и пытался задержать какого-то посетителя. Посетитель был очень настойчивым и Пивоваров (так звали адъютанта) уперся руками и ногами в дверной косяк и громко говорил:

— Да поймите вы. Товарищ полковник, не могу я! Я доложить о вас должен!

— Пивоваров! Что у тебя там за бардак?! — рявкнул Смыслов.

— Не могу знать, товарищ полковник, — это были его последние слова в вертикальном положении. Потом, он почему-то, он оказался на полу и посетитель, которого не пускал адъютант, неспешно вошел в кабинет Смыслова.

Такому телосложению, в таком возрасте мог позавидовать любой из офицеров-десантников, которых командир полка видел за свою жизнь превеликое множество. При росте не более 175 сантиметров, посетитель был, почти такой же в плечах. Эдакий квадрат. Гора мышц, седая «платформа» на голове, шрам на правой щеке, от виска до подбородка. А какие у него были глаза! Суровые, не раз заглядывавшие смерти в её пустые, костлявые глазницы. Они способны были моментально подчинить себе любого. Загляни разбушевавшийся лев или тигр в эти глаза, мгновенно бы описался как котенок.

Одет суровый посетитель был соответственно. Первое, что бросалось в глаза — на однотонной, полевой форме не было знаков отличия. Да и форма была не простая. Свободно скроенная из плотной, грубой на первый взгляд, ткани, она имела неимоверное количество карманов. Сшита она была явно, на заказ. Строчка по шву — тройная, а сколько слоев ткани было на коленях и локтях, Смыслов даже представить себе не мог. При должном отношении к такой одежде, ее смогли бы носить даже правнуки посетителя.

Но, больше всего, полковника удивили ботинки. С виду, обычные берцы. Такие же, как у всех его подчиненных. С титановым пластинами и такими же носами. Однако Смыслова было не так просто провести, он заметил сразу два существенных отличия. Первое — по бокам подошв выступали две маленьких скобы. Скорее всего, на них крепились горные «кошки» или лыжи. И второе отличие — собственно, сама подошва. Она была пришита к ботинку НАОБОРОТ! Каблуком на носке. Прошелся скажем человек в таких ботиночках на юг, а противник, видя его следы пойдет на север. Конечно, опытный следопыт сразу увидит подвох, но это при условии, что хозяин таких «волшебных» ботинок был один. А простой солдатик найдет отличия? А если прошел не один человек в таких ботинках, а скажем, десяток? И прошли они след в след, как волки? Тут уже никакой следопыт не справится.

В общем, полковник Смыслов моментально проанализировав внешние признаки посетителя, пришел к не утешительному выводу, — «ГРУ. Военная разведка. На кой тебя сюда черти принесли???». Но это он только подумал. Встав из-за стола он, как радушный хозяин, любезно указал гостю на стул.

— Прошу вас. Присаживайтесь.

Но посетитель садиться не торопился. Он подошел к Смыслову и, протянув руку, представился.

— Полковник Терешков. Начальник Новосибирской специальной школы переподготовки и повышения квалификации снайперов Главного Разведывательного Управления, Генштаба России, и сжав Смыслову руку так, что у него захрустели кости, добавил, — Я слышал полковник, что у вас проблемы?

— На войне всегда проблемы, — сухо ответил Смыслов, встряхнув рукой, — с какой целью вы прибыли в расположение моего полка?

— Я прибыл, потому что вы не владеете ситуацией. И из-за этого гибнут ваши бойцы. Не плохие, надо вам сказать, бойцы, — Терешков прищурился и посмотрел прямо в глаза командиру полка, — А я могу вам помочь исправить данную ситуацию и избежать дальнейших жертв.

Но Смыслов тоже был дядька не промах и «стрельба глазами» на него не действовала:

— Я такой же офицер, как и вы, полковник, — ему было явно не по нраву, что «тыловой» приехал поучать «боевого», — У вас есть письменный приказ, что я поступаю в ваше распоряжение? НЕТ??? — полковник сделал нарочито удивленное лицо и, выждав секунду, указал разведчику рукой на дверь, — В таком случае, приказываю вам покинуть расположение штаба. Я ЗДЕСЬ БОГ И ЦАРЬ.

Терешков встал и, ухмыльнувшись тихо, как бы себе под нос сказал:

— Ну — ну… — И так же не спеша пошел в указанном направлении. Формально, Смыслов был прав. Но разведчику очень хотелось помочь. Вот только кому??? Поэтому он остановился, хотя рука уже потянула дверь на себя.

— Я знаю о нем все.

— О ком, — не понял Смыслов.

— О том, кто уничтожает ваших людей, — Терешков резко повернул голову в сторону полковника.

— То есть, вы хотите сказать, что все это — дело рук ОДНОГО человека? — Смыслову вдруг пришла в голову мысль, что это какая-то психологическая проверка и его попросту дурят, — У вас блестящее чувство юмора, господин Терешков или как вас там. Не смею вас больше задерживать.

Но Терешков продолжал стоять.

— Я, конечно, люблю пошутить, уважаемый Максим, — Смыслов изменился в лице, услышав, что незнакомец назвал его по имени, — Но, как говорят у меня на родине: «Это было бы таки смешно, если бы не было так грустно». Конец цитаты, — улыбнулся разведчик, — За последние трое суток вы потеряли двенадцать человек убитыми, девять человек пропали без вести, а это, все равно, что убитые. Итого: двадцать один человек. Кстати, четверо из них, были курсантами моей школы. Вы хотите, чтобы он вырезал сначала весь ваш полк, а затем и ВэВэшников?

Услышав, что спецназовец выдает информацию, которая четыре часа назад ушла в Раменское, Смыслов понял, что это не проверка и его, действительно не дурят. А если и дурят, то с какой-то серьезной целью. Которую ему — Смыслову, знать не положено. Полковник достал фляжку:

— Хотите коньяку, Терешков?

Спецназовец понял, что эта реплика, не что иное, как приглашение «на мировую». Он развернулся и, дойдя до стола, снова сел на предложенный ему стул.

— Благодарю вас, полковник. Я не пью.

— Ну, как знаете, — Смыслов ливанул себе в, почти пустую, чашку, — Итак, товарищ полковник…

— Можно просто — Василий Васильевич.

— Максим Викторович, — представился в ответ Смыслов, — Итак, Василий Васильевич, что это за «Неуловимый Джо», которому я собственноручно вырежу сердце, когда поймаю???

— Это вряд ли, — улыбнулся Терешков, — а вот он… — разведчик вытащил из-за пазухи бумажный конверт, — Он и голыми руками сердце может вырвать и сожрать. Но это, по обстоятельствам, — он вытащил из конверта фотографии, — Вот он, С фотографий смотрел улыбающийся парень, — Это в Ханкале. Декабрь девяносто девятого, — Терешков указал на фото, на котором было три бойца. Двое из которых явно были близнецами, — через два месяца будет тяжело ранен и три с лишним месяца пролежит в коме. В «Бурденко». А это уже лето двухтысячного. Награжден орденом Мужества. Дальше — больше, — на следующей карточке были запечатлены развалины каких-то строений и пара трупов, — Это то, во что он превратил заброшенный пионерский лагерь под Лугой в две тысячи шестом. Тридцать два боевика готовили серию терактов, занимались похищением людей и прочей гадостью. Он уничтожил их один. Ну… почти, один. Смотрите дальше, — он протянул следующую фотографию, — Это ЛАЭС. Два года назад. Он, с группой товарищей, предотвращает теракт на атомной станции и уничтожает шесть десятков бандитов во главе с, не безызвестным, Хасаном Закировым. В этой операции он потерял почти всю группу, — на следующей фотографии был колонный зал Кремля и этот же парень, только уже значительно старше. Президент жал ему руку и протягивал часы, — за что и был награжден вновь.

— Впечатляет, — безразлично покачал головой Смыслов, — но с чего вы решили, что это он? Я вот, например, просто уверен, что в «Зоне», действует хорошо подготовленная группа. Не может один человек натворить столько за трое суток.

— Поверьте мне, полковник, может и больше. Просто не хочет, пока у него нет личного интереса. На ЛАЭС у него работала жена. В пионерлагере, тоже, как оказалось, побывала какая-то подруга. И здесь он начудил только по тому, что у него был личный интерес. Тут у него недалеко теща с тестем живут. Скорее всего, родных переправлял. А на счет того, «с чего мы решили», так это просто. Каждый день, в ставку приходят тонны информации. Аналитики ее обрабатывают. И просчитывают варианты. Мы его просчитали. Он жил в Павловске. А в самом Петербурге таких людей не много. Шанс, что они спаслись и пошли на прорыв, невелик. Единственное, что мы не можем просчитать, так это его дальнейшие действия. И вы не сможете, только по тому, что это невозможно. Я приехал сюда не один. В приемной ждет человек, который его обучал, вместе с его личным делом. Давайте его послушаем?

— Давайте, — Смыслов не хотел верить в то, что их так потрепал один человек. А ещё он не понимал, зачем сюда приехал этот «спец».

— Корзун, заходи, — громко сказал Терешков и в кабинет зашел старший прапорщик. Он был среднего роста. Такой же, как и сам Терешков. И в плечах тоже не маленький. Одет также. Без знаков отличия и в «волшебных берцах». Голова брита на голо В руках у него была толстая кожаная папка, — Прошу, Виталий Степанович. Расскажите нам, что может наш «герой».

— Здравия желаю, товарищ полковник, — обратился старый вояка к командиру полка и подойдя к столу раскрыл папку стоя начал доклад, — Итак. Тяжин Кирилл Александрович. Шестнадцатого, одиннадцатого, тысяча девятьсот семьдесят седьмого года рождения. Уроженец города Севастополь. Родился в семье офицера СпН, боевого пловца ГРУ ГШ. Призван на действительную военную службу в ноябре девяносто пятого, — прапорщик отвлекся от чтения и от себя добавил, — Призывался, кстати, с помощью сотрудников МВД. Не хотел он идти в армию, но отец его, сам позвонил военкому, — он снова посмотрел в папку и продолжил, — Службу проходил в ЛенВО, в городе Балтийск, Калининградской области. ВУС 101182Ф. Через полгода написал рапорт о желании поступать в Военно-дипломатическую Академию МО, на факультет оперативно-тактической разведки, Который с отличием закончил девяносто девятом. Практику проходил в НСШ ППКС ГРУ. Я был его старшиной. За время прохождения службы проявил себя исключительно с положительных сторон. Полная отдача профессии, нестандартный, творческий подход к поставленным задачам, точный расчет и хладнокровие. В любой ситуации! Абсолютный лидер в коллективе, — прапорщик снова оторвался от записей и посмотрел на Смыслова, — У парня такой «стержень», что нам до него ещё пилить и пилить. Я бы с таким в разведку пошел, не задумываясь, — и снова уткнулся в папку, — Окончил Школу с небывалым результатом. 999.7 баллов из тысячи возможных. Тяжину было предложено остаться в Школе для работы в качестве инструктора, но он отказался и предпочел «боевую службу». По рапорту, в августе девяносто девятого отправлен в СКВО, в распоряжение восьмого управления ГРУ. В феврале-марте двухтысячного он, в составе «особой группы» вступил в бой с превосходящими силами противника и был тяжело ранен, — прапорщик опять отвлекся от записей, — Вытащил его тогда ваш друг, майор Селедкин. Ирония судьбы, — Корзун усмехнулся и продолжил, — С тяжелой травмой головы, силами своего отца, на тот момент уже крупного бизнесмена, был направлен в госпиталь имени «Бурденко» в Москву. Где после применения нетрадиционной схемы лечения вышел из комы с частичной амнезией и способностями, помеченные в личном деле литерой «Э». Вам знакома эта литера, товарищ полковник?

— Нет, — покачал головой Смыслов, — в личных делах моих бойцов такой литеры нет.

— Ну это естественно, — наконец, Терешков подал голос, — вы, всего лишь простой десант.

— Что значит простой??? — зло посмотрел на него Смыслов, — Мы что по вашему, НАСРАНО???!!! Здесь ДЕСАНТНО-ШТУРМОВОЙ ПОЛК, а не институт благородных девиц!!! У моих бойцов за спиной…

— Извините, полковник, — улыбнулся в ответ на крики Терешков, — я не хотел обидеть вас и ваших бойцов. Просто Тяжин… Он немного другого уровня… Давай продолжим, Виталь Степаныч…

Прапорщик кивнул головой и продолжил:

— Литера «Э», означает — экстраординарные способности. Тяжин способен предугадывать развитие событий в девяносто девяти случаях из ста, что подтверждено исследованиями профессоров из «Бурденко», — Корзун вытащил из папки какую-то бумагу и протянул ее Смыслову. Полковник долго и внимательно в нее вчитывался. И чем больше он читал, тем мрачнее становился. Дочитав ее, он спросил у прапорщика:

— А можно мне всю папочку?

— Извините, Максим Викторович, — пожал плечами Корзун, — данная папка является исключительным документом и к ней имеют доступ ограниченный круг лиц. Я же, не все вам читаю, а только то, что необходимо, — и взяв бумагу у полковника, он аккуратно положил ее в папку и продолжил, — Сразу после прохождения лечения, уволился в запас по истечению срока контракта. Этим же летом был обвинен в убийстве местного Павловского рецидивиста и задержан.

— Голова у него отбита! Я так и думал, что он — псих! — довольно прокомментировал Смыслов.

— Однако, воспользовавшись тем, что один из сотрудников отдела милиции оказался его одноклассником, напоил его, сбежал из КПЗ и скрывался до тех пор, пока обвинения не были сняты, — продолжил прапорщик, — Этого бандюгу свои же забили, а на Тяжина свалили. Тааак… — Корзун начал перелистывать листы, — это у «Аббата»… Это не интересно… ВОТ! В две тысячи шестом…

— Достаточно, Виталий Степанович… — перебил его Терешков, — дальше для полковника нет полезной информации. Присаживайтесь. Что вы можете сказать о Тяжине от себя?

— Ну что сказать, — Корзун сел за стол и обратился к Смыслову, — Шансов, что вы его достанете, практически нет. Он всегда будет на шаг впереди. И на самые современные и хитрые схемы, которые вы примените в отношении него, он ответит гениально — просто и эффективно.

— Ну, это, вряд ли, — улыбнулся Смыслов, — полтора часа назад, по остаткам Павловска, нанесен удар системой «КРИК». По моему приказу. Так что, я думаю, что у вашего СУПЕРГЕРОЯ не было шансов остаться в списках, живущих на этом свете.

От услышанного, Корзун и Терешков изменились в лице. Посидев секунд пять они одновременно встали и Терешков, с нескрываемой грустью сказал:

— Мне жаль, что лучшие сыны своей родины гибнут от чьей-то неимоверной глупости. Я не смею вас больше тратить ваше драгоценное время. У вас итак много дел

В следующий момент в дверь постучали, и в проеме показался розовощекий капитан, с какой-то бумагой в руках. Увидав, что полковник не один, он вопросительно посмотрел на него. Полковник одобрительно кивнул.

— Товарищ гвардии полковник, срочное донесение! — отрапортовал капитан.

— Докладывайте.

— Извините, товарищ гвардии полковник, но это секретная информация, — капитан кивнул в сторону его посетителей.

— Это наши коллеги из Раменского. Докладывайте, — сурово повторил Смыслов.

— Только что, в районе Зоны «П» был сбит вертолет поддержки, Ми-24, выполнявший разведку после отработки системы «Крик». Оба члена экипажа погибли.

Смыслов был немного ошарашен этими новостями и изменился в лице, а спецназовцы радостно переглянулись.

— Вы уверены, капитан?

— Абсолютно, товарищ гвардии полковник, — живо ответил десантник, — Информацию подтвердили на постах 42–26, — капитан замолчал. Он ждал решения полковника. Но не дождался, потому что полковник погрузился в себя, раздумывая над последующими действиями. Капитан попытался вывести своего командира из этого состояния, — Какие будут указания, товарищ гвардии полковник?

— Свободен, — хрипло ответил Смыслов. Похоже, что в горле у него, в этот момент, пересохло. Капитан проворно развернулся на каблуках и быстро покинул кабинет.

А Смыслов продолжал судорожно обдумывать план действий. План «Б». Спецназовцы же, наоборот, сидели очень довольные таким поворотом событий. Но долго, так продолжаться не могло, поэтому Терешков вывел полковника из состояния транса простой, но очень болезненной фразой:

— Ну что, полковник, умыл он вас??? Еёе минус два. Итого: Двадцать три — ноль. В ЕГО пользу.

Полковник встрепенулся и зло посмотрел на довольных «спецов»:

— И что вы мне предлагаете? — Смыслова бесили эти самодовольные рожи, — В ЖОПУ его целовать?!

— Я не знаю ваших сексуальных предпочтений, полковник, но на мой взгляд, ваше предложение слишком радикально, — улыбнулся Терешков и полез во внутренний карман маскхалата, — Предложение простое, — он извлек из кармана Конверт и распечатав его достал из него какой-то документ с гербовой печатью, — У меня есть приказ, по которому Тяжину прощаются все его «мелкие» проступки и он мобилизуется для прохождения службы. Там где он и привык служить, в восьмом отделе ГРУ. А сделать это просто. Вы выполняете все его требования и позволяете ему беспрепятственно выйти из Зоны «П». Мы забираем его и все живут долго и счастливо. Но это — по обстоятельствам.

— Что вы говорите, — передразнивая капитана Смоллетта, Полковник с сарказмом покачал головой, — А может мне ему ещё и шнурки погладить??? Официального приказа мне не поступало! Ни от вас, ни от кого либо!!! По этому, я сам решу, как мне поступить с этим «Рэмбо»! А я намерен его УНИЧТОЖИТЬ!!! И отдам приказ сейчас же! Пивоваров!!!

В дверях появился «помятый» адъютант:

— Я!

— Связь с двенадцатой точкой! Живо!

— Если вы рассчитываете на роту связистов, которые остались в военном городке Павловска, то напрасно, — предугадал его действия Терешков, — Вы просто доведете счет до разгромного. И погибнет ещё шестьдесят бойцов. Хотя… Ведь это же не ваши люди, — как бы размышляя в слух, Терешков продолжал дразнить полковника, — Да и потом, кто они такие? Кучка пораженных… Вам же не впервой убивать пораженных, полковник. Наслышан о Вас как о большом специалисте в этих делах. Десант, воюющий со стариками, женщинами и детьми!!! Блестящее продвижение по карьерной лестнице. А счет в его пользу будет по истине, баскетбольный! ВОСЕМЬДЕСЯТ ТРИ-НОЛЬ!!! Как звучит… В общем так, полковник. Мы будем находиться неподалеку. В Покровке. Я думаю, что он там появится, рано или поздно. Если хотите продолжить эту бессмысленную бойню, то вперед. Я вам запретить не могу, — Терешков встал из-за стола, тоже сделал и Корзун, — Если передумаете — свяжитесь со мной по рации. На «ЦЕФИТЕ», канал «62-б». Честь имею, — Терешков одел на голову «афганку» и, приложив руку к голове в воинском приветствии, кивнул Корзуну и они оба вышли из комнаты.

— Есть связь! Товарищ гвардии полковник, — крикнул из-за двери Пивоваров.

— Отлично, гады, — прошипел сквозь зубы полковник и взял трубку полевого телефона, который стоял у него на столе, — Старший лейтенант Погосян? Говорит гвардии полковник Смыслов! Слушай задачу, сынок. Сейчас ты, со своими бойцами выходишь в Павловск… Да мне наплевать как!!! Что у вас ОЗК нет?… Вот видишь, все у вас есть… Прочешите город полностью. При обнаружении любого движущегося объекта, уничтожать его без размышлений!.. Что значит «зачем»… Приказ такой!!! — Смыслов на секунду задумался, — В городе засела особо опасная банда уголовников. В случае вооруженного сопротивления отходите на свои позиции… Если что, мы прикроем вас огнем «градов»… И готовь дырку для ордена, Погосян. Справишься, будешь — капитан Погосян! Орденоносец Погосян!!! Понял???… Тогда выполнять!!!

Глава 10

5 апреля 2001 г.

Ленинградская область

Такой дождливой весны в Питере не было давно. Хотя, какая зима, такая и весна. Снега почти не было. Тот, что выпадал этой зимой, таял в течение двух — трех дней. Полгода серости и сырости вымотают, кого угодно и Тяжин решил развеяться. Тем более что надо было покупать машину. Поэтому Кирилл быстренько оформил «шенген» и в конце марта укатил в Хельсинки, а оттуда в Гамбург. В Гамбурге он пробежался по автомагазинам и не найдя ничего дельного поехал в Баварию. В Мюнхен. Здесь выбор был побогаче. Конечно, такие эксклюзивы как «Lambo» или «Ferrari» были ему не по карману. Но был выбор из менее броских, но не менее быстрых болидов. Прокатившись на многих автомобилях, Кирилл остановился на двух. Это были действительно лучшие в мире серийные, спортивные автомобили. Mersedes C-43 AMG и BMW M-3. Обе, за триста лошадей. У обеих, разгон до сотни не выше шести секунд. Но был один нюанс. «Мерин» был седаном. Зато Эмка — настоящее, спортивное купе. В спортивном DTM обвесе!!! Белый кузов разрезали две синие полосы, которые тянулись от переднего бампера к заднему, через капот, крышу и крышку багажника. Таких машин в Питере, точно не было. И Кирилл ее купил. И дал ей на автобане «под хвост»! Машины на трассе пропускали Китяжа, едва заметив его болид в зеркалах заднего вида. По этому, доехал он до Гамбурга, как говорится, «с ветерком».

До парома в «Финку», на который удалось взять билет, было ещё два дня. Можно, конечно было поехать «своим ходом», но Кирилл не стал рисковать. На трассах Польши и Белоруссии было не безопасно. Пропадали и машины, и их владельцы. Поэтому Тяжин решил «зажечь» в самом крупном порту Германии. А в портовом городе — портовые развлечения… Но продажная любовь, которая в большом количестве предоставлялась заведениями на Риппер Бане, не впечатлила Китяжа. Четыреста бундес марок, по его мнению, оказались выброшенными на ветер. Ну что это за секс, когда ты не даже не можешь подержаться за большую, упругую молочную железу «объекта имения». Но Китяж не особо расстроился. Для него это маленькое приключение было «в диковинку», потому что публичные дома он видел только в западных кинофильмах. И потом, в жизни все надо попробовать. Вот он и попробовал… Не понравилось. Прошлявшись ещё день по кабакам и клубам и, проснувшись на утро с больной головой, он приехал в порт и, загрузившись в паром, моментально заснул в маленькой двухместной каюте. Правда, поспал он ровно пять минут. Его разбудил стук в дверь. Тяжин продрал глаза, вздохнул и открыл дверь. На пороге стоял рыжий паренек, с простой спортивной сумкой. Кирилл мотнул головой и снова улегся на свою койку, отвернувшись лицом к переборке. А парень быстро кинул на койку сумку и начал распаковываться.

— Русский?

— Местами, — не поворачиваясь, ответил Кирилл.

— Тяжко? — с сочувствием заметил парень.

— Вроде того.

— Тогда давай поправимся?

Кирилл услыхал, как на столе появилась бутылка. Судя по характерному звуку — литровая и Тяжин понял, что поспать ему сегодня не удастся. Он сел на свою койку и протянул парню руку.

— Кирилл.

— Роман, — ответил парень и моментально свернул пробку с квадратной бутылки на черной этикетке которой, белыми буквами было неписано «Jack Daniels», — ну что? — он разлил по заботливо приготовленным экипажем парома стаканам, — не пьянки ради, а здоровья для! Давай, Кирилл. За знакомство.

А через три часа они уже весело и задорно блевали, стоя на верхней палубе парома, прямо в серое, бушующее Балтийское море. Может быть этого бы и не произошло, но обильные возлияния обоих «мореплавателей» накануне и неспокойная Балтика, подкосила их, и без того расшатанный, вестибулярный аппарат. Попутно Кирилл и Рома играли в игру, «Кто дальше Блеванет». По итогам игры была зафиксирована боевая ничья и, на тот момент уже, приятели пошли вниз. Как выяснилось, Рома тоже ездил за машиной и тоже живет в Питере. Поэтому они и решили спуститься на грузовую палубу и похвастаться друг другу своими железными конями.

Рома был фанатом Баварского автопрома, поэтому взял себе почти новенькую пятьсот тридцатую. Бирюзовую, на светлой, почти лимонной коже.

— Когда началась погрузка, я видел практически все машины, которые загнали сюда, — пошатываясь, толи от качки, толи от выпитого, гордо заявил Рома, — Моя самая лучшая! — он похлопал пятерку по крыше, — Ну, ИК! Конечно не считая Эмки… ИК!.. Так что, дружище… ИК!.. Моя машина лучше всех…

— Почему? — пьяным непонимающим взглядом посмотрел на него Кирилл.

— Потому что, я — кррррутой! — Ромка сделал пальцами «козу», — Ну а теперь пойдем, посмотрим твой тазик… ИК!.. Какой кузов то?

— Е-36… — еле ответил Китяж и они, пошатываясь и опираясь на стоящие, на грузовой палубе машины, пошли на нос парома. Дойдя до своей машины, Китяж протянул Роме ключ и тот, нажав на значок, почему-то дернул за ручку соседней машины. И тут Китяж увидел, что рядом с его болидом стоит серенькая «тройка». Обыкновенная триста шестнадцатая. И Рома, почему-то решил, что это его машина. От осознания этого Кирилл засмеялся, а Рома продолжал дергать за ручку, бубня себе под нос:

— Чет… ИК! Чет не получается. Слыш, Киря. Чет сломалась твоя машина…

— Нее… — Кирилл поводил перед носом Ромы указательным пальцем, — с моей машиной все в порядке, — и он, открыв пассажирскую дверь, плюхнулся на сидение.

Рома постоял секунд тридцать, не веря в то, что такая машина принадлежит не ему, а потом сел на водительское сидение.

— Только, чур, в машине не блевать! — по пьяному, сурово пригрозил пальцем Тяжин, — и заводить мы ее тоже не будем.

Рома мотнул плохо слушающейся головой.

— Слушай Киря, а может ты и не Киря вовсе? ИК! — прищурился Рома.

— А кто??? — Наигранно, по-пьяному расширил глаза Китяж.

— Ну… ИК! Скажем, Игорь…

— Почему???

— Потому что, ты — Кррррутой!!! — захохотал Ромка и, схватившись за руль, сделал вид, что он гонщик, — Штурман! Курс!

— Длинный левый, на третьей, — подыграл ему Китяж. И оба захохотали.

* * *

— Ладно, старый, — Ромка протянул руку Китяжу, — созвонимся!

— Не вопрос, дружище, — Тяжин сел в машину и поехал в зону таможенного досмотра. Досмотр он прошел быстро. И дело было вовсе не в настроении таможенника, или в не вызывающем подозрений лице Китяжа и даже не в том, что ночью таможеннику не хотелось работать. Все решили пятьдесят долларов в паспорте. Таможенник улыбнулся, и бегло осмотрев машину, шлепнул в паспорте печать и протянул его Тяжину.

— Красивая у вас машина, Кирилл Александрович.

— Что есть — то есть, согласился Китяж и уже воткнул первую передачу, но таможенник остановил его.

— Подождите, Кирилл Александрович, — он жестом попросил Китяжа подвинуться к нему.

— Что? Какие-то проблемы? — удивился Тяжин.

— Нет, здесь у вас проблем нет. А вот там, — он указал на двух коротко стриженных крепких парней, которые стояли за шлагбаумом, на выезде из таможенной зоны, — там они могут быть. Братва снимает по триста Бакинских с каждой пригнанной машины. Вы, я вижу, человек новый, поэтому будьте осторожней. Дайте им денег и езжайте с миром.

Кирилл посмотрел на братков за шлагбаумом, а те, в свою очередь, уже махали ему рукой, дескать: «Давай, братан, подъезжай. Мы не кусаемся!»

— Спасибо лейтенант, — кивнул ему Китяж, — я учту.

И включив передачу, он поехал к шлагбауму, за которым уже потирали руки молодые «пацаны». Китяж с улыбкой подъехал к шлагбауму и протянул документы погранцу который сидел в будке на выезде. Погранец, видимо предупрежденный таможенником быстро посмотрел паспорт, протянул документы Тяжину и с улыбкой сказал:

— Добро пожаловать домой, в Россию, Кирилл Александрович.

— Спасибо, — кивнул Китяж, — давай, открывай уже…

Погранец нажал кнопку, и красно-белый шлагбаум медленно поехал вверх. Китяж неспешно, чтобы звуковой волной от выхлопа болида не оглушить молодых, да ранних, рэкетиров подъехал к стоящим поперек дороги «браткам». Он остановился в сантиметре от парней с гигиеническими прическами. Парни были не робкого десятка и даже не дернулись в стороны, от такого маневра. Один из них подошел к водительской двери и дернул за ручку, которую Китяж благополучно заблокировал заранее, а второй остался стаять перед машиной. Он только развернулся спиной. Открыть дверь у коротко стриженного не получилось, поэтому он, с улыбкой постучал костяшкой указательного пальца по стеклу. Китяж, с такой же улыбкой, нажал кнопку у коробки передач и опустил стекло водительской двери до конца.

— Привет братишка, — весело сказал стриженный и, положив руки на крышу, крест-накрест, облокотился на них головой.

— Привет, — улыбнулся Китяж, — только я в семье единственный сын. Так что, не братишка ты мне.

— Опустим подробности личной жизни твоего папаши, — парень показал, что он тоже острый язык и продолжил, — и давай перейдем к делам. Заплати сбор, в фонд помощи богоугодных заведений и езжай себе, с миром.

— И каковы размеры столь правильного дела? — язвительно улыбаясь, спросил Китяж.

— С тебя, не много. Всего шесть Франклинов.

— Подожди, дружище, — наигранно вздернул брови Тяжин, — я слышал, что богоугодные заведения вполне обходятся и тремя соточками.

— Нууу… Ты бы не жадничал, — пацанчик, как бы, невзначай отодвинул полу куртки. Под мышкой, в кобуре болтался спортивный пистолет Марголина. Кириллу всегда нравилась эта игрушка. Легкая, точная и практически бесшумная, — была бы у тебя простая машина, было бы три соточки, а у тебя видишь, какой аппарат, — стриженный выпрямился и развел в стороны руки, как бы, пытаясь обнять Эмку. За что и был наказан. Как только его руки достигли максимального удаления друг от друга, Китяж молниеносно схватил его за грудки и со всей силы, резко шмякнул его о машину, как раз в то место, где стойка соединяется с крышей. В переносице у стриженного что-то хрустнуло и он начал опадать. Кирилл отпустил падающее тело и схватился за рукоять пистолета, который, под тяжестью тела его, теперь уже бывшего владельца, выскользнул из кобуры. И в тот момент, когда стриженный грохнулся на асфальт, пистолет уже лежал в правой руке Китяжа. Он тихонько спрятал его под куртку и громко сказал второму, который стоял спиной:

— Эй, дружище! Тут твоему товарищу плохо.

Второй, дернулся и, увидев ноги напарника, не задумываясь, бросился к нему. А стриженный, потихоньку приходил в себя. Он оторвал от асфальта голову и встряхнул ей, пытаясь собрать два изображения в его глазах, в одно. Именно это и надо было Китяжу. Как только второй кинулся помогать своему коллеге, Тяжин достал пистолет и навел его на второго.

— Послушайте дядю, ребятки, — Тяжин говорил тихо, но оба вымогателя его слышали, — нашли бы вы себе работу поспокойнее и побезопаснее. Дольше проживете. А тебе, — Китяж направил ствол на сидящего на асфальте стриженного, — если ещё раз увижу, прострелю колено. Аривидерчи, девочки!

И нажав на педаль, Кирилл пустил колесами столб дыма и выскочил на трассу «Скандинавия». Быстро проскочив Выборг, он заехал на заправку и плеснул пятьдесят литров девяносто восьмого. И уже когда выезжал на трассу, заметил Стоящий на обочине Нисан «Скайлайн», в котором сидело четыре «быка». Он не видел их за наглухо тонированными стеклами. Он их чувствовал. Как и то, что они приехали по его душу.

«Мозг может забыть. Тело — никогда,» — всплыла непонятно где услышанная им фраза, — «Давай Кирилл! Сделай их!», — и Тяжин положил пистолет на пассажирское сидение и, врубив передачу, с проворотом ушел в сторону Питера, наблюдая за тем, как «Скайлайн» сорвался с места за ним.

На трассе Китяж понял, что дороги в России, разительно отличаются от автобанов Германии. И если ему удавалось на короткий момент оторваться от преследователей, то уже через несколько минут они его нагоняли и начинали моргать дальним светом. У «скайлайна» было реальное преимущество. Он был — полноприводной. Поэтому и ехал по хваленому Российскому бездорожью с постоянно высокой скоростью. Пока, у Китяжа была фора в скорости, он мог не беспокоиться, но эту фору могли сожрать дороги. По этому, Китяж искал какой-нибудь съезд, где можно было тихо и мирно поговорить с представителями криминалитета города Выборга. И вскоре, такой тупичок был найден. Тяжин резко сделал левый поворот и, проехав метров пятьдесят, остановился. Дальше была грунтовка, а по ней, в таком обвесе, долго не поездишь. Выдернув ключи из замка зажигания, он схватил пистолет и выскочил из машины прямо в лес. Он даже не парился по поводу её сохранности и оставил дверь открытой. Лес принял Тяжина, как старинного приятеля и моментально укрыл его своей густой темнотой.

* * *

— Ха! Вот ты и прилип, фраер! — спортсмен за рулем «Скайлайна» заметил, как преследуемый ими «Бумер» свернул с трассы в лес. И поэтому он сбросил газ, — Слышь, Кабан! А там — тупик. Вот и на ЭМ-очку разжились.

Кабан с переломанным носом, сидел и злобно сопел, сжимая в руках ментовской, укороченный калаш.

— Да ладно тебе, Кабан, — один из сидевших на заднем сидении легонько хлопнул его по плечу, — Ну, всякое бывает… Я же не специально… Я же ментов пас… Кто же знал, что он такой прыткий.

— Ты, Репа, родился не специально, а по чистой случайности, — зло ответил ему Кабан, — а за все свои косяки отвечать обязан. По мужской конструкции своей… И за этот косяк я с тебя ещё так спрошу… Все, ша! Смотреть в оба! У него волына. Градус, сиди за рулем и свет не гаси. Мы быстро, — Градус не доехал до Эмки метров пятнадцать и остановился, — Хлыщ, Репа, выходим, — скомандовал Кабан и, передернув затвор, вышел из машины с автоматом наизготовку. Он держал на прицеле гоночную тачку. Следом за ним, распахнув задние двери, из «Скайлайна» вышли Хлыщ и Репа.

— Репа, — Сказал Кабан, не отрывая глаз от «Бумера», — Двери открытыми оставьте. Если эта сука надумает стрелять, мы прикрыться сможем, — Кабан всегда говорил дело, поэтому его и слушались.

Достав из-за поясов пистолеты, бандиты, как и их главарь, взяли на прицел болид, и все трое, очень медленно начали подходить к машине.

А Градус, который остался в «Скайлике» почему-то нервничал. Нет, он, конечно, не раз участвовал в подобных, карательных операциях. Но он, ни разу не видел Кабана с расквашенным носом. И это его немного напрягало. Безусловно, проучить наглеца надо. Да так, чтобы другим неповадно было! Сегодня будет кровь. Море крови. Кабан ломтями настругает этого упыря! На ремни пустит!! Зажарит на мед…

— Руки держи на руле, — холодная железяка уперлась Градусу в затылок, и он вцепился в руль так, что костяшки на пальцах побелели, — Шмалер есть? — Градус медленно кивнул, — Где?? — водитель попытался было убрать одну руку с руля, чтобы отдать пистолет, но холодная железяка, которая уперлась ему в затылок, чуть усилила нажим.

— Не надо… Я сам, — проворная рука с заднего сидения быстро обшарила его и вытащила из-за пояса стартовый пистолет, переточенный под патрон 5и6, — Что ж у вас такой калибр, то у всех. Детский, — удивился голос на заднем сидении, — Ещё стволы в машине есть?

— Да, — еле выдавил из себя Градус, — В бардачке.

— Доставай, — приказал голос, — только медленно и без лишних движений. Будешь паинькой — отпущу живым и относительно целым. Понял?

Градус закивал головой и медленно потянулся к бардачку. А уже в следующую секунду на его затылок опустилась рукоять пистолета и «свет выключился».

* * *

Кабан уже почти подошел к «Бумеру», когда Градус, зачем-то включил «дальний» и противотуманки. А затем и вовсе, вышел из машины. Кабан не любил, когда не выполняют его указания, по этому, Градус будет наказан. Но потом. Сейчас, главное этот пес, на «Бумере». Однако беглый осмотр купехи дал понять, что фраерок, который так бесцеремонно сломал Кабану нос, скорее всего, убежал в лес, размазывая говно по ляжкам.

— Градус, твою мать! Я тебе, где сказал сидеть? — в ярких лучах «дальнего» Градус показался Кабану, немного выше и шире в плечах, чем был на самом деле. Да и лица его, пацаны разглядеть не могли, как ни старались. Им было видно только силуэт. Это немного насторожило Кабана, — Градус… С тобой все в порядке? — спросил главарь, на всякий случай, перехватив автомат поудобнее.

— Угу, — невнятно ответил Градус и Кабан расслабившись, опустил автомат. Как только он это сделал, раздались три сухих щелчка. Правая нога Кабана, почему-то подкосилась и он, заваливаясь на бок, успел заметить как его «братаны» выпустили пистолеты из рук и, скорчившись от боли, зажимают раны. И тут до него дошло:

— Это не Градус, братва!!! — заорал Кабан и попытался направить автомат в сторону нападавшего. Но нападавший был уже в шаге от него. Меньше чем через секунду ствол пистолета уперся раненному бандиту прямо между глаз и Кабан понял, что проиграл. Парень, что ранее сломал ему нос и отнял пистолет, теперь прострелил ему колено и отобрал автомат.

— Я же говорил тебе, дружище, что прострелю тебе колено. Говорил??? — парень посмотрел на бандитов, которые зажимали раны на прострелянных руках, — Вот ты, — он ткнул пистолетом в Репу, — Ты слышал, как я его предупреждал?

— Да, — тихо ответил Репа и опустил глаза, как нашкодивший малыш, — Говорил…

— Вот видишь, дружище. Я всегда отвечаю за свои слова. И выполняю обещания. Так что, если надумаешь продолжить мои поиски. Ради бога… — парень покачал головой, — только приходи с ротой бойцов и гранатометом. Мне для полного комплекта не хватает. И помни, — парень направил пистолет Кабану между ног, — сейчас, я прострелил тебе колено. В следующий раз — отстрелю яйца. Тебе понятно??? — Кабан усиленно закивал головой, — И пацаны, найдите себе работу поспокойнее. А теперь, девочки, — парень кивнул бандитам на Кабана, — взяли свою мамку и бегом в свой тазик. Там вон, ваша подружка проснулась уже, наверное.

Бандиты подхватили Кабана и, кое-как, доковыляли до «Скайлика». Вот так всегда. Хочешь ты, или нет, а автомат Калашникова в руках противника, всегда весомый аргумент. Об этот аргумент разобьются любые твои доводы, какими бы они железобетонными не были. Репа и Хлыщ запихали на заднее сидение Кабана, а Градус, который действительно пришел в себя, сидел, не шевелясь, и крепко держался за руль, как будто баранка собирается рулить сама и, он изо всех сил, старается этого не допустить.

— Эй, рулевой! — парень помахал Градусу «калашом», — Давай, медленно сдавай задом. Но, только медленно… И помни, что я тебе обещал!

Градус кивнул и, включив реверс, отпустил педаль тормоза. Полноприводная машина медленно поползла назад. А парень, продолжая контролировать процесс, шел прямо перед машиной и цепко держал взглядом каждое движение водителя. Выехав на трассу, Градус вопросительно посмотрел на автоматчика и тот, жестом, приказал остановиться. Затем, парень отстегнул магазин и, швырнув его в чащу, передернул у «калаша» затвор, дабы убедиться, что в нем нет патрона. Патрон в нем был, и он со звоном вывалился на дорогу. Парень усмехнувшись, кинул «беззубый» автомат на заднее сидение «Скайлика», прямо в прострелянное колено Кабану и тот завыл от боли.

— Вот так, девочки! — подмигнул бандитам парень, — Veni. Vidi. Vici! Пришел. Увидел. Победил! Знаете, кто сказал?

— Кто же ты такой? — сквозь зубы прошипел Кабан. Он был в полной уверенности, что парень его слышит. Но парень не расслышал его шипение и продолжил издеваться:

— Александр Македонский, друзья мои!

От услышанного, у Кабана отпала челюсть. А парень, тем временем, спокойно пошел назад, в лес и вскоре из лесополосы, задом выскочила Эмка. Во время выполнения маневра, который обычно называют «полицейский разворот», из окна показалась рука с пистолетом, и Кабан зажмурился, понимая, — «Вот она — СМЕРТЬ». Но сегодня смерть пришла не за ним. Она пришла за передним колесом «Скайлайна». А в следующую секунду болид умчался в сторону Питера. «А оттуда, наверное, в Москву!» — подумал Кабан.

— Кабан, что это было? — удивленно спросил Хлыщ.

— Смертушка наша была, братва, — Кабан судорожно пытался прикурить сигарету, но руки у него тряслись так сильно, что зажигалка выскальзывала и огня давать не хотела, — Знаете, кто это был?

Подельники пожали плечами и, не дождавшись внятного ответа, Кабан продолжил.

— Вы что, Глухие??? Он же сказал — Александр Македонский! Это же, штатный киллер Курганской братвы! Саша Солоник!

— Его же грохнули, в девяносто седьмом? — недоверчиво прищурился Репа.

— Значит, не грохнули! — зло ответил Кабан, — там вообще, история темная. Говорят, что его спецы выдернули и на «Белую стрелу» работать заставили, — наконец, Кабан прикурил, — Чудом ушли… Чудом…

* * *

— Ну, как вы тут без меня??? — мама стояла у плиты и жарила треску. Она вообще, очень вкусно готовила. Го треска у нее получалась, просто божественная. Поставив сковородку на плиту, она вытерла руки об передник и, сняв его, крепко обняла сына.

— Пап! Кирюшка приехал! — она всегда называла отца «Папой». А он ее — «Мамой».

— Уже бегу! — услышал Китяж батин голос со второго этажа. Потом послышались тяжелые шаги по дубовой лестнице, а через десять секунд в кухню вошел отец.

— Здоров, путешественник, — отец протянул Кириллу свою огромную, водолазную ладонь, — Как скатался?

— В пределах дозволенного, — беседа была скорее официальная. Как офицер с офицером, — а как обстановка в приграничной полосе? Так сказать, на рубежах нашей необъятной родины?

— Да, тоже, в пределах, — Улыбнулся батя, и сильно дернув его за руку, притянул сына к себе. А затем обняв, по-отечески похлопал по спине.

— Ну, давай, хвастайся, что взял.

— БМВ взял, — ответил Кирилл, — давайте хоть перекусим, а то пока к вам по этой грунтовке доберешься — упаришься. И вообще, я к вам из Питера за двести верст тащился, чтобы машиной хвастаться?

Кирилл слукавил. Именно за этим он и приехал. Вообще то, он не очень любил сюда приезжать. Двести с лишним КэМэ, по убитой Таллиннской трассе, а потом ещё пять по обыкновенной, как на Красной площади, брусчатке «Ворошиловского укрепрайона», выдержит не каждая машина. Это батя на своём «Гелике» мог домчать сюда за два часа. Кирилл плелся ЧЕТЫРЕ! И потом, именно здесь, на даче, он безвылазно просидел полгода, после истории с Пиночетом. По этому, когда перед Новым Годом, родители привезли бумагу от Григорьева, с сообщением о том, что с Кирилла «сняли» Федеральный розыск, «в связи с вновь открывшимися обстоятельствами», Тяжин немедля сорвался в город. Он даже на праздник не остался. Да и праздником Новый год в их семье не считался. В восемьдесят втором, 14 февраля, у Китяжа появился братишка, которого назвали ИЛЬЯ. Он рос прекрасным, активным и жизнерадостным мальчуганом, пока не умер в том же восемьдесят втором году. 31 Декабря, прямо на Новый Год. С тех пор, в их семье отмечали рождество.

Кстати, за те полгода, что Китяж отсиживался в погранзоне, отец купил в Питере, новую квартиру. Прямо у залива. На Приморской.

Так что, приехал он хвастаться, париться в баньке, на берегу Финского залива, бегать по утрам на «Белое озеро», НО… на пару дней, не больше.

Мама по быстрому собрала на стол «что в доме было». А было — о-го-го! Наваристый, украинский борщ, жареная треска с неимоверным количеством жареного лука и пюрешечкой, салатик из зелени с домашней сметаной, маринованные огурчики и хрустящие, соленые грузди. А из-под пола, батя достал бутылочку самодельного коньяка. Батя гнал такой шикарный коньяк, что по вкусу он не уступал дорогим французским напиткам. За столом говорили о том, о чем и принято за ним говорить. НИ О ЧЕМ.

Мама рассказывала о том, как соседский кот, по кличке Мейсен, опять всю неделю ходил ночью по забору и дразнил их собак. Собаки лаяли все ночи, и что она очень устала от этого кота, пора бы его сожрать какой-нибудь лисице.

Что рыбаки у «Реймосара» выловили лосося на шестнадцать килограмм и пытались продать его ей за семь тысяч, но быстро подвинулись до пяти и продали за три. А на прошлой неделе Зюка, их западносибирская лайка, сбежал от нее в лесу, а потом гонял лосей, но не догнал. Зато догнал козу бабы Тюни, которую благополучно зарезал. Пришлось покупать новую. Баба Тюня была только «за». Потому, что коза у нее была старая и молока давала как козел, а новая восемь литров в день!

Кирилл ее рассказ с удовольствием. За три месяца, что он вновь стал вольным человеком, он приехал к ней всего один раз. На ее день рождения — 21 февраля. На 8 марта, он ей просто позвонил. Короче, сейчас Кирилл понял, как он по ней соскучился.

Выпив третью, «за тех, кто в море», начал рассказывать отец. У него все было веселей. Медведь проснулся и приходил в деревню есть талые яблоки. Вася Величкин, его сослуживец, уехал поднимать подлодку «Курск». Кабаны на косе обнаглели до такой степени, что подпускают на двадцать метров, А ЕЩЁ… на Белом озере появился новый житель.

— В смысле? — не понял Китяж, — Как это — новый?

— В смысле, что кто-то там избушку себе поставил, — батя выудил маленький огурчик и отправил его к себе в рот.

— А кто?

— А хрен его знает, — пожал плечами Тяжин — старший, — Мужики ходили, охотовед ходил, рыбнадзор ходил. Даже погранцы ходили. Нету там никого. Как по «Ворошиловской дороге» к Белому идешь, дойдешь до Хамолова… Оп! Слышно, что топор стучит. И ведь, собака, явно с мыска на Белом стучит… Идешь на звук… Метров пятьдесят остается… Ну, где самый бурелом… Оп! И ни звука… Приходишь на мысок. Домик стоит. На двери замок. Следов вокруг — не меряно! Топор в колоду воткнут. Чувствуешь, что хозяин рядом… А никого нет… И на звука, — отец стал похож на Крамарова в «Неуловимых мстителях», — И Тишинаааа…

— Брехняяяя, — подыграл ему Кирилл и оба засмеялись.

— Ну… — сказала мама, убирая посуду со стола, — смех смехом, а факт есть факт!

— Ну да, — кивнул ей батя, — А спорт есть спорт. Сруб, этот «кто-то», поставил себе хороший. Сейчас ставит себе что-то рядом, поменьше, — отец разлил ещё по одной, — Я, конечно, по своим каналам пробил. Говорят что не преступник. Монах какой-то. В епархии благословился на жизнь отшельником. Да только, кажется мне, что не простой он — монах этот. Прячется он больно грамотно.

— А ты его в оптику смотреть не пробовал? — поинтересовался Китяж, вылавливая грибочек.

— Ты же меня знаешь, сынок, — улыбнулся батя, — я в людей не целюсь. Да и потом, место он, гад, выбрал себе хорошее. Лес кругом густой. А единственная точка, с которой его можно выцелить, на другом берегу Белого. А там дистанция — метров шестьсот! А я с этими компьютерами себе зрение убил — сам знаешь. Триста метров, дальше все «плывет».

Отец и в правду, последнее время начал стремительно терять зрение.

— Да… дела, — Китяж был уже «на кочерге» от количества выпитого, — Ладно, завтра разберемся. На утренней пробежке. НУ, — он поднял запотевшую стопку, — Чтоб колеса ездили!

* * *

Не смотря на то, что вчера они с отцом изрядно «нагрузились», встал Китяж, как обычно, в 6.30. С полным отсутствием похмельного синдрома, в здравом уме и твердой памяти. Одевшись по форме?2 — ботинки и штаны и, на всякий случай, прихватив охотничий кинжал, он побежал в лес. Температура воздуха была «плюс три», и, по началу, было прохладно. Но мысль о том, что можно встретить любого дикого зверя, включая и двуногого, согревала. Вообще то, охота в погранзоне была запрещена, поэтому и зверья здесь водилось не меряно.

Пробежав по деревне, Кирилл выскочил на гаченную дорогу к законсервированной погранзаставе, до которой было около километра. Дальше, от погранзаставы дорога была получше — мощеная.

Когда ещё до Великой Войны, власти Советского Союза начали подбирать новое место для базы Балтийского флота (мятежный Кронштадт их не устраивал потому, что был слишком близко к Финской границе). Клим Ворошилов указал на Лужскую губу. Место было тихое, глубины позволяли подходить тяжелым крейсерам, да и грозить всему капиталистическому миру, отсюда было удобнее. С запада ее закрывал Кургальский полуостров, за которым ещё дальше, на запад была Нарвская губа. Именно на Кургальском полуострове Клим и решил поставить укрепрайон, который должен прикрывать новую, Усть-Лужскую военно-морскую базу Балтийского флота. И первое, что предстояло сделать, это — дороги. Причем, не просто дороги, а такие, чтобы по ним и танки могли пройти. Чтобы они служили даже тогда, когда во всем мире коммунизм наступит.

Дорог там не было, одни направления. Поэтому Ворошилов пригнал на полуостров около пятнадцати тысяч заключенных, которые за пол года замостили основную дорогу по всему периметру полуострова, а это, ни много, ни мало, восемьдесят КэМэ и около сорока километров внутренних дорог. Весь Кургальский полуостров стоял на костях. Дальше дорог дело не пошло, началась Финская компания, а за ней и Великая Война.

Выскочив у заставы, Кирилл остановился первый раз. ПТН на ней работал, хотя вся застава была покинута и напоминала мини Припять. Однако на вышке ПТНа теперь дежурили два пограничника, которых каждое утро и вечер привозили с погранотряда в Усть-Луге. Когда он был здесь последний раз, на заставе не было никого, а сейчас появились. Похоже пацаны на вышке спали. Никакого движения в их будке не было, только радар ПТНа крутился, сканируя водную гладь наших рубежей.

Что ж, здесь все было тихо, поэтому Кирилл не стал остывать и побежал дальше, к Белому. Отсюда до озера было около трех с половиной километров. Добежав до Хамолова, Тяжин снова остановился и прислушался. Утренний лес только начал просыпаться. Но стука топора в его ранних звуках ещё не было. «Спит ещё, наверное. Ну, ничего. Кто рано встает — тому бог дает. Сейчас мы тебя и застукаем», улыбнулся Кирилл и побежал дальше. Но не напрямую, через бурелом, а по дороге. Так было дальше, но можно было подойти на противоположный мысок и посмотреть издали на неведомого обитателя Белого озера. От Хамоловской просеки дорога стала интереснее. Лес вокруг стал густым и недобрым. Он так сильно нависал над дорогой, что становился похожим на тоннель, а в предрассветные часы и вовсе казался заколдованным. Но таким он казался обычному человеку. Для Китяжа не было ни чего лучше такого леса. Он знал — чем гуще лес, тем проще уйти. Чем тяжелее обстановка, тем проще работать диверсанту-разведчику. И какой бы дикий зверюга сейчас не вышел на встречу Тяжину, он готов был ему доказать, что ОН здесь хозяин, а не кто либо другой.

Пробежав метров триста по тоннелю из веток, Кирилл, наконец, услышал стук топора, который шел именно с каменного мыска. И ему, почему-то вспомнилась старая детская шутка: «В лесу раздавался топор дровосека. Дровосек топором отгонял гомосека…». Видимо, в такую рань, отшельник не ждал гостей и Китяж побежал дальше. До Белого он добежал под ритмичный стук и звон топора. По ритму Кирилл понял, что отшельник с топором «на ты». Топор вообще любит к себе почтительного отношения. Работать с ним может человек сильный волей и духом. За этими мыслями он и выскочил к зеркальной глади «Большого Белого» на котором уже засверкали первые лучи восходящего солнышка. Китяж уже почти вышел на противоположный «каменному» мысок, но спугнул двух сорок, которые засели на березке, прямо у воды. Сороки, с треском поднялись с дерева и улетели в неизвестном направлении. Топор, на другом берегу затих моментально. Китяж досадно выругал себя за свою же неуклюжесть и начал соображать, как быть дальше. Тяжин осмотрел владения незнакомого отшельника. Место для строительства дома было выбрано идеально. По всем правилам фортификации. С трех сторон оно было окружено стеной леса, из которого шла узкая тропинка. Четвертая сторона была прикрыта озером. Причем, не просто озером, а довольно таки крутым берегом, забраться на который без шума мог, только подготовленный человек. Например, такой, как Тяжин. Сама избушка была довольно широкой и не высокой. Крыша двускатная, широко развернутая. От этого дом казался ещё ниже. Почти землянка. Из трубы шел еле заметный дымок. Значит, хозяин был дома или поблизости. Рядом с домиком отшельник строил ещё какое-то сооружение. Кирилл встал с корточек и побежал назад. За время наблюдения, он изрядно продрог. А по дороге, он обдумывал дальнейший план. Прибежать домой, умыться, позавтракать, собраться и не спеша прогуляться до Белого ещё раз. Только в этот раз аккуратно и во всеоружии.

Когда Кирилл выскочил у погранзаставы, солнце уже поднялось над лесом довольно высоко. К дому он подбежал в половину восьмого. Быстро умывшись чуть теплой водой в бане, которая находилась через дорогу от дома, он надел тельняшку и сходил до залива и потрогал воду. Вода была градуса четыре. Значит в озере такаяже. Вплавь Китяжу подбираться не хотелось. Значит, придется добираться посуху. «Все! Война войной, а обед по расписанию. Точнее завтрак», — подумал Кирилл и пошел на кухню.

* * *

— Сынок, где ты был? — спросила мама. Она уже подогрела чай и жарила утренние блинчики.

— Бегал, — ответил Китяж и, подойдя к маме, чмокнул ее в щеку, — Доброе утро мам.

— Доброе, доброе, — мама, наконец, оторвалась от плиты и, посмотрев на сына, удивленно вздернула брови, — Ты прямо ТАК бегал???

— Да, — Кирилл уже наливал чай в большую алюминиевую, его любимую кружку.

— Ты с ума сошел? На улице плюс пять! Ты бы ещё голым побежал! Болтунами своими зверей попугал!

— А я почти голым и бегал, — улыбнулся Китяж и отправил блинчик со сгущенкой себе в рот, — да не парься ты, мам. Я же не ходил. Я же бегал. А пока бегаешь тебе не холодно. Закаляйся, как сталь! Я ещё и искупаться хотел, — он легонько хохотнул.

— Давай, давай, — мама начала свою обычную песню, — купайся! А позагорать ты не хотел? А что? Самое время. Хапнешь пневмонию, я тебе буду ставить самые болючие уколы, — какой бы Китяж взрослый не был, он всегда оставался для нее, ее маленьким, любимым Кирюшкой.

— Да ладно, мам, — продолжал веселиться Кирилл, — Вода теплая. Ведь температура ее замерзания — ноль градусов. Соответственно, если она не твердая, значит теплая.

— Так, не учи мать, — нахмурила брови мама и громко сказала, — Папа! Иди завтракать!

— Уже бегу! — как обычно донеслось со второго этажа, и отец спустился вниз, — Здорово, бегун, — батя хлопнул жующего Кирилла по плечу, рассказывай, что видел. Хотя, наверное, ничего. Ты своим внешним видом распугал всех животных.

— Ты меня видел? — спросил его Китяж, посылая очередной блин в рот.

— Видел, видел, — ответил отец и тоже плеснул себе чаю, — я же позже пяти не просыпаюсь. Служба, сынок, она ведь не только на тебе сказалась.

— Папа, скажи ему, чтобы он в таком виде больше не бегал, — донеслось от плиты.

— Сын, — грозным голосом, но улыбаясь сказал батя, — не бегай так больше! И меньше тоже не бегай, — он подмигнул Кириллу, — Ну, что видел то.

— ПТН заработал, — ответил Кирилл, — Давно?

— Две недели назад. Что ещё видел?

— На Хамолово волчица ходит. След свежий совсем. Похоже жрать ее детки хотят. Худая она совсем. След еле видный.

— Ну так, — пожал плечами отец, — высосали он ее, вот и худая. Волки — это плохо. Что ещё?

— Видел я избушку эту.

— Так, так, так, — именно это и хотел услышать отец, — и как тебе?

— Стоит грамотно. Просто не подойдешь. Я думал вплавь, но прохладно пока.

— Слышишь, отец, — мама принесла ещё одну тарелку с блинчиками, — вплавь он хотел. А чё не по воздуху???

— Ладно, тебе, мам, — ответил батя, — он обучен плавать в таких условиях, что моржи не позавидуют. Он уже не малыш и сам разберется.

— Он уже разобрался, — мама явно была не в духе, — и ты тоже, когда его в эту армию отправлял.

— Так мать, все. Эту тему мы договорились не поднимать, — сурово сказал батя.

— Ай, — махнула рукой мама, — делайте, что хотите, — и встала из-за стола.

Когда она ушла в комнату, отец лукаво спросил Кирилла,

— Ну, что делать думаешь?

— Думаю одеться и понаблюдать. Странный какой-то домик, — ответил Кирилл, — А ты почему так интересуешься этим домиком?

— Я??? — отец пожал плечами, — Да мне то, как то, по барабану, — отец сделал такую безразличную мину, что Кирилл понял. Дело до этого незнакомца, у отца ЕСТЬ. Но допытываться, какое именно, он не стал. Пока не стал.

— Ладно, батя, — Китяж встал из-за стола, — Ты со мной пойдешь?

— Да ты что, дружище, — засмеялся отец, — это тебе надо…

— А зачем МНЕ ЭТО надо? — Китяж пытался сделать вид, что ему это тоже безразлично.

— А ты сходи, — улыбнулся отец, — и все узнаешь…

— Ой, батя, не люблю я, когда ты загадками говоришь, — Кирилл покачал головой и пошел одеваться.

Все, что надо хорошему снайперу, было на втором этаже, в кладовке. На тельняшку, Кирилл одел что-то типа футболки с длинным рукавом. Только эта, с позволения сказать, футболка, была вязана из пятимиллиметрового капронового шнура, с ячейкой около сантиметра. Этот девайс сохранял воздушную прослойку между основной, верхней одеждой и нательной. В холодную погоду в нем было не холодно, а в жаркую, не особо и жарко. А ещё эта штука очень хорошо спасала от назойливых насекомых. Конечно, сейчас их не было, но, допустим в июле, можно было часами лежать в болоте и не париться, что будешь заживо съеден комарами и мошкой. То же самое он поддел под штаны. Сверху — оливковый китель. Комок — березку в вещмешок. Туда — же, маскхалат «Леший» и флягу с водой. «Тигра» на плечо. Теперь в баню. В бане было много мешковины. Её он аккуратно разорвал на лоскуты и обмотал ими винтовку и прицел, зафиксировав ткань обрезками проволоки. Все. Можно идти. Кирилл вышел из бани и, подойдя к машине, полез на заднее сидение. Опрокинув его, он достал «Марголина» и спрятал его во внутренний карман. Так. На всякий случай. Вот теперь точно — всё. Китяж махнул бате, который стоял у окна на кухне и через две минуты растворился в утреннем лесу.

* * *

Дойдя до заставы, Кирилл решил залить флягу чистой, родниковой водой. Заставы, даже брошенные, ценны тем, что рядом с ними всегда есть хорошая питьевая вода: ручей, речка или родник. Ставятся они так для того, чтобы в случае осады, бойцы имели доступ к воде. А боец, у которого есть вода и стены, практически непобедим. Не была исключением и эта застава. Рядом с ней, прямо у зеленого забора стояли три железобетонных кольца, врытые в землю. В них то и был родник. Дачники иногда заезжали сюда, чтобы набрать себе домой пару — тройку канистр освежающей влаги. Но сегодня была суббота. Дачники поедут только завтра, поэтому он очень удивился, когда услышал шум автомобильного двигателя. Причем, судя по звуку, автомобиль был явно грузовой. Кирилл продолжал набирать воду. Он думал, что машина далеко, и он успеет закончить и уйти, НО… машина оказалась близко. ГАЗ-66. С эмблемой ПВ на двери. Шишига привезла смену на ПТН. Максимум, что успел сделать Кирилл, это отпрыгнуть от колодца метра на четыре и рухнуть между сугробами, на проталину, накрыв голову капюшоном. Шишига остановилась прямо напротив него, метрах в двух. Из неё вышел «годок» и посмотрел прямо на то место, где лежал Тяжин.

— Да, показалось тебе, Машков! — раздался голос из кабины, — Кто в такую рань может здесь шариться.

— Может и показалось, — ответил «годок», — и сделал шаг в сторону Китяжа, — а может, и нет, — если бы он сделал ещё один шаг, то наступил бы Тяжину на голову. Но он этого не сделал, — Ладно, давай выгружаться. — Машков подошел к кузову и стукнул по борту ладонью. Из кузова выпрыгнули два пограничника и, прихватив вещмешки и автоматы, пошли в сопровождении Машкова на ПТН. Водила остался в машине и мирно курил. Кирилл очень медленно начал отползать назад. Неизвестно, сколько они ещё здесь просидят, а ему надо было валит на Белое. Погранцы, действительно ушли надолго. Шишига завелась, когда он был уже почти у Хамолова. Там же, на Хамоловской просеке, послышался, уже знакомый стук топора. Услышав его, Кирилл глубоко вдохнул и, задержав на несколько секунд дыхание, выдохнул.

В голове моментально появилось что-то типа карты, на которой точками отображались живые объекты. Лес жил. Вся карта моментально засветилась. Китяж неплохо натренировал свои новые способности после выхода из госпиталя, и сейчас, пришла пора их использовать. Поэтому ему не составила труда включить «фильтр», дабы исключить из своего внутреннего сканера очень мелкую живность. Практически все точки исчезли. Осталась только крупная дичь — птицы, змеи и животные. Внутренний «сканер», чувствовал на расстояние около ста метров. И это было для него большое подспорье. Мозг работал, как говорится, с пользой и для дела. Вот только для какого??? Отец толком не ответил на его вопросы, но всячески его подталкивал к тому, чтобы именно он разгадал загадку с этим «неизвестным» отшельником.

«Хорошо. Поиграем», — твердо решил Китяж. По большому счету, ему и самому было интересно, что это был за таинственный жилец. В погранзоне, да ещё и в таком красивом и, в тоже время, таком опасном месте.

Кирилл уже не спеша шел по «тоннелю» из деревьев, сканируя пространство вокруг себя, когда почувствовал какое-то крупное животное. Моментально остановившись, он перевесил кинжал с пояса на вещмешок, рукоятью вниз. А сделал он это для того, чтобы его можно было достать, что называется, на замахе. Чтобы движения извлечения его из ножен и удар были единым — целым.

То, что крупное, килограмм под тридцать, животное передвигалось вертикально, скорее всего, по дереву, серьезно озадачило Кирилла. Если бы это был медвежонок, то рядом должна была быть и его мамаша, а Тяжин её не чувствовал. Да и шумел бы сильно этот косолапый отпрыск. А этот — нет. Движения мягкие, плавные и точные. Как у кошки. Тяжин перехватил винтовку поудобнее, но в следующую секунду понял, что стрелять ему, ну никак нельзя. Отшельник моментально услышит выстрел и тем самым, Китяж потеряет ещё один день. А Китяжу хотелось завтра уехать в город. По этому, он аккуратно повесил винтовку на плечо и, вымеряя каждый свой шаг, чтобы, не дай бог, не наступить на какую-нибудь веточку, пошел к этому непонятному существу. Очень ему захотелось посмотреть на зверя, который, с такой ловкостью и проворством, при своей, не маленькой, массе, лазает по деревьям. Для Кирилла это стало охотой. Для зверя, похоже, тоже. Во всяком случае то, что зверь был готов напасть, у Китяжа не вызывало ни каких сомнений. ТОЧНО! Под деревом, на котором сидел большой зверь, появился маленький. Да уж. Такова жизнь. Большее поглощает меньшее. Сильный жрёт слабого. Хищник лопает травоядного и так далее. Круговорот дерьма в природе. И если бы, Китяж знал, каким примером послужит ему эта, знаковая встреча, хохотал бы сейчас до упада. Но, знать он этого никак не мог. Зато он знал, что видит то, о чем многие охотники только мечтают. И в девяноста девяти процентах из ста, эти мечты, так и остаются мечтами. Китяж увидел самую большую кошку, обитающую в этих краях. Это была РЫСЬ.

По рассказам местных охотников, на Кургальском полуострове водилось три рыси. Ему посчастливилось встретиться с одной из них. Правда, счастья в глазах Китяжа было не много. Рысь — это тебе не домашняя мурка. Она — девушка серьёзная. Идти на нее с кинжалом, дело опасное и адреналиновая железа заработала по своему прямому назначению. Сердце у Китяжа заколотилась с такой силой, что вот-вот готово было выпрыгнуть из горла, настолько это было завораживающий и, в тоже время беспощадный зверь. «Блажишь, киса. Меня, без хрена, не сожрёшь!» — улыбнулся Китяж и сделал ещё шаг. Кошка прижала уши и оскалив длинные клыки зашипела, а у корней дерева, на котором она сидела, зашевелился маленький, пушистый комочек, который трясся от страха. Это был маленький, может быть двух недельный, рысенок. «ОПА! Похоже, Кирилл Александрович, вам здесь совсем не рады. Здесь пикничок семейный, а вы с ножичком. Не хорошо, как-то!»

А хищник, тем временем, уже прижался к стволу огромной, вековой сосны и был готов, в любой момент вцепиться Китяжу в глотку. Разгрызть его череп, как орех. Тяжин это прекрасно понимал и уже собирался сделать шаг назад, но маленький, пушистый комок испортил все его планы, зазвенев цепью капкана.

* * *

Тут-то, свирепая и дикая мамочка прыгнула, но не на Китяжа, а на свою маленькую дитятку. Она прикрывала своего малыша. Свою кровь. И готова была биться за право на жизнь своего потомства, на смерть. Ей неважно кто это был. Четвероногий или двуногий. Она готова была рвать его зубами и когтями.

Китяж медленно вытащил из ножен кинжал и вложил его в левую руку. А правой достал, из-за пазухи пистолет. Он понимал, что для начала, ему нужно было позаботиться о собственной безопасности, а уже потом думать, что делать с ревностной мамашей и ее невезучим отпрыском. «А что делать? Валить её! А котенка в мешок», — рассудил Кирилл и медленно начал подымать руку с кинжалом, чтобы дослать патрон. Всё это время он, не мигая, смотрел кошке в глаза. И кошка, похоже, понимала, что из этого боя, она, вряд ли выйдет победителем. От двулапых ещё ни кто не уходил. И, тем не менее, исход этого поединка решила не она. И даже не Китяж. Это решил рысёнок. Ему было очень больно, поэтому он просто пожаловался маме: «МЯУ!»

«Стой, Кирилл! Это же Рысь. Во все времена она славилось своим хладнокровием и остротой зрения. Она же такая, как и ты. Тот же снайпер, только на четырёх лапах. И сейчас ТЫ у нее в гостях. Если к тебе домой придет слон и начнет валить всех направо и налево, тебе это понравится??? А ведь сейчас она защищает не себя. Ты бы подумал сначала».

Вообще, Кирилл был равнодушен к кошкам, но… это «МЯУ!» прозвучало так жалостно, а большая кошка была столь грациозна и прекрасна, что Китяж просто не смог выстрелить. ХОТЕЛ! БЫЛ ГОТОВ! А НЕ СМОГ!!! Первый раз в жизни! Он всегда стрелял в намеченную цель. ВСЕГДА!!! Со сто процентным попаданием и вне зависимости от этой цели. Он был стрелком до мозга костей. ОН МЕЧТАЛ О ТАКОМ ТРОФЕЕ! И не смог… Он опустил пистолет, убрал в ножны нож, и сел перед дикими, но беззащитными кошками на корточки. Рысь накрыла собой своё чадо, расставила лапы в разные стороны и, прижав уши к голове, широко раскрыла клыкастую пасть, и зашипела так, что на миг показалось, будто где-то рядом прорвало трубу горячего отопления и пар, под огромным давлением вырывается наружу. А Китяж молча начал смотреть ей в глаза. Вообще, я вам не советую играть в такие игры, даже со своими домашними любимцами, ибо можно схлопотать от них удар когтями по глазам. А Китяж смотрел. Жёстко! Сильно и властно. И это была не домашняя кошечка. Он знал, что взглядом можно победить любое живое существо на этой планете. И сейчас у него появилась возможность проверить эту теорию. Пространство вокруг двух матерых хищников, Китяжа и Рыси, начало густеть, а время замедлять ход.

— «Ты сильный и свободный зверь», — Китяж проговаривал в уме каждую буковку в каждом слове, глядя в желтые глаза кошки. Кошка медленно подняла лапу и, обнажив когти, попыталась ударить Китяжа, но… у нее ничего не получилось. Рысь очень удивилась тому факту, что двулапый, который так сурово смотрел в ее глаза, не только ушел от удара, но и успел ударить ее лапу своей.

А Кирилл, тем временем, продолжал смотреть ей в морду. Её глаза постепенно начали увеличиваться, и вскоре он уже не видел ничего, кроме этих диких желтых глаз.

«Но я сильнее… — в уме проговаривал Китяж, — и быстрее тебя… И ты будешь меня слушаться… и подчиняться мне… По праву сильнейшего… Иначе, ты погибнешь… А сейчас, ты встанешь со своего малыша и я помогу ему…»

Глаза кошки резко уменьшились до нормальных размеров и, придя в себя, Китяж встал на ноги. Крепко зажмурив глаза, он пытался справиться с резкой головной болью, которая внезапно, как разряд молнии прострелила ему мозг. Открыл глаза он от того, что кто-то, большой, как среднего размера лайка, терся об ногу и тыкал мокрым носом его ладонь. Китяж даже дернулся от неожиданности. Свирепая дикая кошка стала вдруг тихим и ласковым котёнком. Таким милым и ручным, что Тяжину стало, даже немного противно. Всё-таки он не любил кошек, но… как сказал Экзюпери: «мы в ответе за тех, кого приручили»

— Или укротили, — он потрепал по холке животное, которое, в принципе не поддается дрессировке, — А теперь, давай посмотрим малыша.

Двулапый подошел к маленькому комочку, который уже перестал трястись и покорно ждал своей участи. Раз уж мамка сдалась, то ему, маленькому Рысику вообще делать нечего.

И капкан то был смешной. Нулевка, на ласку. Если бы Рысь влетела в эту железку, то она бы, без проблем вытащила лапу, потому, что он даже не встал бы на «сторожок». С котенком все было сложнее. Он был очень маленький и влетел в капкан по полной.

— Только бы кость была цела, — вслух сказал Тяжин и, снова присев на корточки, потянулся к комочку. Котёнок взъерошился и тихо зашипел. Все-таки он был лесным жителем. Хищником, хоть и маленьким. Тяжин очень осторожно отщёлкнул скобу сторожка и, разжав самолов, освободил лапу малыша. Малыш попытался его укусить своими острыми, молочными клычками, которые только начали вылезать, но сил у него явно не было. Малыш просидел в этой железяке наверное сутки. Все кругом было истоптано мамкиными следами. А мамка, тем временем подошла сзади и положив свою хищную морду на плечо Китяжа лизнула его щеку своим шершавым языком. Китяж держа на руках её малыша, развернулся и положил его перед огромной животиной, которая, преданно смотрела на двулапого и протянул ей малыша. Кость у него была цела, а вот шкура в месте удара железками явно подпорчена.

Она аккуратно, как и любая мать, взяла котёнка за шкирку и, положив перед собой начала его облизывать, а Тяжин погладил ее по голове. Вы когда-нибудь слышали, как от удовольствия урчат кошки. Уверен, что да. А как урчат РЫСИ??? Хищник облизывавший своё чадо урчал так, что распугал всех маленьких птичек в радиусе ста метров.

А Китяж продолжал и продолжал гладить животное, которое, время от времени, отрывало взгляд от детеныша, и смотрела на Китяжа. И в этот момент Китяж понимал, что преданней охранника ему не найти.

— Как же мне тебя называть??? — тихо сказал зверюге Китяж. Кошка посмотрела на него так, будто понимала каждое его слово. Взгляд её говорил о том, что её можно называть как угодно. И Китяжу вспомнился старый советский фильм про мальчика — робота у которого была собака, тоже робот, — Рэси. Я буду звать тебя Рэси. А теперь, подруга, — Кирилл встал, — бери своего непутёвого сына и давайте, зализывайте свои раны.

Он потрепал по холке Рэси и пошел в сторону дороги. Кошка взяла в пасть своего малыша и растворилась в весеннем лесу.

Кирилл вышел на дорогу и направился по тоннелю к Белому, «держа винтовку наизготовку». Топор на Каменном мысу перестал стучать, и это немного напрягло Китяжа. Возможно, что отшельник присел отдохнуть или перекусить горохом и водой. А может он уже знал, что Кирилл идет «на знакомство с ним». По этому, Китяж опять попытался «включить» внутренний сканер, но сил на это у него не было. Поединок с Рэси, из которого он вышел явным победителем, изрядно поистрепал его способности. По этому, «сканер» упорно не хотел включаться. «Ладно, Попробуем традиционными способами,» — Тяжин решил полагаться на зрение и слух. Шел он спокойно и ровно, как на прогулке и когда он подошел к месту, с которого начало просматриваться озеро. Здесь он остановился и сняв вещмешок начал готовиться к наблюдению.

* * *

Вырубив две очередные «лапы» на бревнах для будущей часовни, монах решил позавтракать. Суббота в пост — день специфический. После скорбной пятницы допускались некоторые «относительные» вольности. И если вчера он пил только воду и съел два куска хлеба, то сегодня, сразу после утренней службы, он сварил себе манной каши на завтрак и, за одно, овощной суп на обед. Отужинать он планировал сразу после захода солнца, тушеными овощами. Сейчас же — каша. Монах всегда ел её с удовольствием. Он вспоминал, как в детском саду, вместе со своим, безвременно ушедшим ныне братом, он кидался манной кашей в своих сверстников. Но только сейчас, он понял, какая это была вкусная каша. Сладенькая. Со сливочным маслицем, да на молочке! У монаха, каша была без сахара и на озёрной водице, однако масла он в неё все же добавил. Растительного.

Прочитав «Отче Наш» и «Верую» он перекрестил миску, затем осенил крестным знамение себя и приступил к трапезе. За трапезой он думал о том, кто сегодня прихоил на него «поглазеть». На «песчаный мыс», который был как раз напротив «каменного», где он и обосновался. Кто это был, он не видел, но, едва, с берёзы на мысу сорвались сороки и полетели в его сторону, монах, в два кувырка очутился у двери избы и, закрыв её, просидел в своей крепости около часа, пытаясь, через смотровые щели разглядеть, кто же, всё-таки был на том берегу. Что если это, какие-нибудь, неугомонные туристы. Или, чего хуже, погранцы. Вдруг, командир Иван-Городского погранотряда их не предупредил, что в зоне их ответственности появился «новый постоялец».

А может это тёзка сдержал слово и к нему приходил тот, ради которого он здесь и обосновался? Что ж, посмотрим. Если это действительно он, то сегодня они, по любому, встретятся.

С этими мыслями он доел свою кашу, поблагодарил Отца нашего и Матерь Божью, встал и, сполоснув плошку в старинном умывальнике, вышел на свежий воздух. Солнышко, потихоньку прогревало лес от зимней спячки. Лёд на Белом недавно сошёл и, по этому, было, относительно, тепло. Монах скинул рясу, под которой оказалась тельняшка и камуфлированные, форменные штаны и, взяв верёвку и топор, отправился в лес, откуда благополучно вышел через час. С накинутой на лоб верёвкой, свободные концы которой были привязаны к, довольно толстому, бревну. И монах, без проблем, как бурлак, тащил это бревно к себе на стройку. Однако когда он уже был готов скинуть с себя эту, не легкую ношу, он заметил на «Песчаном мысу» БЛИК ОТ ОПТИКИ. Как раз в том месте, откуда утром, так стремительно улетели птицы. «Значит вернулся. Сейчас мы тебя пощупаем. Возьмём, так сказать, за вымя». Он, не подав вида, что засёк точку, где сел очередной любопытствующий, спокойно ушел за новым бревном. Во всяком случае, так должен был подумать наблюдающий на мысе. На самом деле, монах аккуратно вылез из леса в другом месте, по неприметной тропке и тихонько подполз к единственному в избе окну, которое выходило никак не на озеро. Наблюдающий на Песчаном никак не мог его видеть

А через пятнадцать секунд, из окна вылез уже совсем другой человек. Не монах, а настоящий спецназовец. Только не вооружённый. Поверх камуфляжа был накинут маскхалат. Скорее всего самодельный, ибо сделать такое на каком-нибудь швейном производстве, попросту не реально. Накинув на голову капюшон, с вшитыми в него ветками и прошлогодней, пожухлой листвой, и, даже одним стареньким подосиновиком, он отточенными движениями, быстро подполз к неприметной тропке и растворился в лесу, как будто его и не было. Я уверен, что уважаемый читатель догадался, что это был ни кто иной, как Старший прапорщик Жуковский. «Аббат», а ныне, отец Александр.

Крюком, по дороге, до Песочного было около полутора километров, по этому Аббат бежал своей стандартной, крейсерской скоростью. У лесного перекрёстка он остановился и отдышался. Подходить к наблюдавшему за его жилищем нужно было очень осторожно. Частое, тяжёлое дыхание могло испортить всё дело. По этому Аббат выждал тридцать секунд и, убедившись, что шумовых эффектов он не производит, бесшумно, как кошка, скользнул к Песочному мысу.

Подходил он к наблюдателю довольно долго. Внимательно смотря себе под ноги, чтобы не подшуметь. А когда, наконец, он добрался до интересующей его точки, то удивился опытности наблюдателя.

Маскхалат был аккуратно растянут на колышках, между двумя кочками, а под ним, как в палатке, лежал СНАЙПЕР! И не с чем-нибудь, а с СВД. Аббат аккуратно достал огромный тесак и, не дыша, подкрался к стрелку. И когда их разделяло расстояние не более метра, он тихо сказал:

— Как же ты, дружище, о тылах не позаботился?

— А кто тебе сказал, дружище, что я не позаботился о тылах, — спросил голос откуда-то сверху, позади Аббата. С дерева. И оттуда же, донесся звук лязгнувшего пистолетного затвора.

* * *

— И с чего ты взял, что я должен заботиться о своих тылах? — здоровенный дядька со знакомым голосом был на мушке у Китяжа. А сам Кирилл сидел на разлапистой, старой ёлке. Он заранее, на перекрёстке, снял свой камуфляж и, набив его прошлогодней листвой, сделал неплохое чучело, которое и положил под растянутый маскхалат. Сам же он, остался в вязанной из капронового шнура, футболке и таких же штанах. Он знал, что отшельник придёт сюда, если заметит оптику. Он чувствовал это. Он, также чувствовал, что эта встреча ему нужна. Зачем? Вот этого он не знал. А когда Кирилл услышал голос незнакомца, его, как током ударило. Это был голос из его прошлого. Того прошлого, которое он так старался вспомнить. Но, кому он принадлежал, Китяж вспомнить не мог. Поэтому он просто решил спросить это, — А ты, мил человек, вообще, кто такой? Что-то не много я монахов видел в таких распрекрасных маскхалатах.

— А ты спустись и посмотри, — монах в маскхалате стоял к Тяжину спиной и, похоже, не собирался оборачиваться. Китяж не чувствовал от него никакой опасности, по этому спрыгнул с дерева и медленно подошёл к нему со спины.

— Повернись, пожалуйста, святой отец. Как-то неудобно, со спиной разговаривать, — улыбаясь, сказал Тяжин. А в следующую секунду он, уже безоружный, лежал на земле. Камуфлированный монах так ловко и быстро выполнил подсечку с разворотом, что Кирилл не успел среагировать. Монах, ещё в полёте выбил его пистолет из руки. Это была техника «коротких рычагов». Техника спецназа. ЕГО ТЕХНИКА!!! «Этим боевым искусством владел очень ограниченный круг людей. Среди его друзей было всего двое! Как же их звали???» Пока Китяж всё это гонял в своей голове, обладатель знакомого голоса и знакомой техники боя навис над ним как скала. Но его лица Китяж, по-прежнему не видел, потому что, оно было скрыто за камуфлированной накидкой. За то, он увидел другое лицо. Точнее морду. Хищную, рысью морду, которая вылезла из-за ствола огромной ёлки, за спиной незнакомца. А потом, время снова начало сжимать свою пружину.

— Что же ты тааа… — незнакомец дружелюбно протянул руку Китяжу, когда время почти остановилось. Рэси уже летела ему на спину, обнажив, длинные как сабли, когти. Уйти от такого молниеносного удара не удавалось ещё ни кому, но Кирилл рискнул. Как это у него получилось, он потом долго не мог понять. Схватив правую руку отшельника, он резко потянул её на себя, а левой ногой выполнил подсечку, добавив кручения и без того подающему незнакомцу. Незнакомец начал заваливаться на правый бок, утягивая за собой Китяжа. Время разжалось и безжалостно ударило Кирилла по глазам своей скоростью.

Реси приземлилась в пустоту, а Кирилл, вскочив на ноги, ткнул своей ладонью ей в нос. Почуяв, что двулапый в безопасности Рэси лизнула его ладонь и, медленно виляя своим коротким хвостом, пошла в лес.

Кирилл с улыбкой проводил свою «спасительницу» и посмотрел на лежащего, на земле незнакомца. Накидка с его лица слетела и наконец, Кирилл увидел его лицо. Огромное количество картинок, одновременно всплыло в его голове, забив ещё один пустой участок паззла его памяти. Это был ОН! Старинный, друг и учитель — АББАТ.

— Во истину, неисповедимы твои пути, господи, — Аббат встал с земли изумленно посмотрел сначала на удаляющуюся в лес дикую кошку, а потом на Китяжа, — Что это было?

— Что именно тебя так удивляет? — Кирилл спросил это так спокойно, будто виделся с Аббатом ежедневно, утром, днем и вечером.

— Да все! — ответил Аббат, — И ты, со своей нечеловеческой реакцией и кошка твоя… я рысь первый раз в жизни вижу…

— Может поздороваемся, для начала, — Кирилл подошел к Саше и крепко его обнял, — Ну здравствуй, брат Александр.

* * *

— Скажи мне, дружище, — Китяж шел с Аббатом по заросшей Ворошиловской дороге. Если ближе к деревням ещё ездили машины, то здесь, в глуши, они терли брусчатку своими шинами, последний раз, лет десять назад, — какого лешего ты здесь делаешь и что это за необычный вид?

На вопрос Кирилла Жуковский только усмехнулся.

— Не, ну правда, Сань, — Кирилл редко верил в случайности. Плюс ко всему, батя очень настойчиво гнал его на эту встречу. Значит он знал кто обосновался на Белом. Значит, знает ещё что-то, — Чудес не бывает! Не может быть, что ты, старый разведчик, не знал, что здесь могу появиться я. И к чему вся эта таинственность.

— Конечно, знал, — ответил Аббат, — для этого и таинственность нужна была. Ты же — любопытная Варвара, — он с улыбкой глянул на Китяжа.

— А зачем, Саня? К чему вся эта таинственность и загадочность?

— Ты же помнишь старинный принцип — оставайся незаметным.

— По моему, к твоему поведению этот принцип не применим, дружище. О тебе знает вся округа.

— Не обо мне, — Аббат многозначительно поднял палец вверх, — а о моём присутствии. А это не одно и то же. И потом, я здесь сижу и ни кому жизнь не порчу.

— А что сидишь, то? Кого ждешь?

— Да тебя и жду, — хмыкнул Аббат.

— А на кой?

— Так мне было сказано. Подучить тебя немного. Чтобы вспомнил ты то, что бесы из тебя выбили.

— Ой, ли? — недоверчиво посмотрел на него Китяж, — Кто это тебя надоумил? И с каких это пор, такие бойцы как ты, в монахи подались?

— Сейчас, до избы дойдем, там всё и расскажу, — Аббат указал Кириллу на неприметную тропку, — Нам тут совсем недалеко осталось.

И действительно, повиляв между плотными кустами, друзья оказались прямо на Каменном мысу, у жилища Аббата.

— Что строишь? — Китяж указал Жуковскому на обтёсанные брёвна.

— Часовню, — невозмутимо ответил Саша, — Надо же мне грехи наши замаливать. Да не бери в голову, — он махнул удивленному Китяжу в сторону дома, — пошли лучше в избу.

Зайдя в двери, Кирилл оглядел скромное жилище современного монаха. В избе была одна комната, посередине которой стоял рубленый стол. Вдоль стен — два топчана, один из которых застелен одеялом. Другой был пустым. Голые доски. У стола стояло две табуретки. На стене, в углу, у входа, висел допотопный умывальник, под которым стояло обычное оцинкованное ведро. Рядом, ближе к двери, стояла привычная Китяжу армейская «буржуйка», на которую Аббат тут же, поставил чайник. Рядом с умывальником, на стене висела сушилка для посуды. На ней было две алюминиевые чашки и две таких же, алюминиевых плошки. В дальнем углу комнаты, на стене висели три иконы, под которыми стояли церковные подсвечники. И ещё. На глухой стене висел СКС, с оптикой и патронташ с патронами.

— Авы, гражданин Аббат, всё так же верны себе, — указав на карабин на стене, Кирилл крутил в голове всю информацию, которую видел. Похоже, что хозяин готовился принимать гостя. Иначе, зачем ему всего по два?

— Это я там, — монах указал за дверь и начал снимать с себя маскхалат и камуфляж, — Аббат. А здесь, Кирилл, прошу называть меня по имени. Я, всё-таки, служитель православной церкви.

— Не вопрос, брат Александр, — Китяж развел руками, — Так ты мне расскажешь, почему мы встретились с тобой при таких интересных обстоятельствах и с чего такой боец как ты, вдруг в попы подался?

— Ну, во-первых, не в попы, а в священнослужители, во-вторых, я всего лишь, монах, — Аббат поставил на буржуйку кастрюлю с супом и открыв окошко печки подкинул туда два смолянистых, сосновых поленца, которые сразу занялись огнём и затрещали, — А в-третьих, сон мне был. Видение, понимаешь? — монах вопросительно посмотрел на Кирилла, — И в этом сне приказ дан. Придти сюда и отца твоего разыскать. А потом и тебя.

— Что-то я тебя не пойму, Саня, — скептически ухмыльнулся Китяж, — ты же — реалист. До мозга костей, реалист. И гонишь мне здесь какую-то туфту мистическую. Видимо, что-то случилось? Тебя не контузило на войне, случайно?

— Ты не язви, брат, — без капли иронии ответил ему Жуковский, — Я тебя после той злосчастной операции похоронил. Как и Серёжу, царствие ему небесное, — он перекрестился, — А потом, мне и было сказано, что жив ты. Только не помнишь ни чего. Обучать тебя надо многому…

— Да кто тебя вообще надоумил на это? — удивлению Кирилла не было предела.

— Все равно не поверишь, — отмахнулся Аббат и пошел снимать с плиты подогревшийся суп.

— А ты скажи, — не унимался Кирилл, — Я тоже, не дурнее паровоза, авось и соображу.

— Матерь Божья, — совершенно серьёзно ответил ему монах и разлил суп по плошкам.

Кирилл задумался о психическом здоровье своего старинного друга. «Ну, пока не кусается, а дальше — посмотрим».

— Ты обратил внимание, куда ты сел? — перевел разговор на другую тему Аббат и Кирилл посмотрел на пустой деревянный топчан.

— И что?

— Это твоя кровать, — пояснил Саша, — Здесь все сделано для нас двоих. Тебе предстоит восстановить все свои навыки. И, в первую очередь, рукопашный бой. А то, я тебя как котёнка сегодня уложил.

— Интересно, что бы ты говорил, если бы мой котёнок тебе на спину прыгнул, — парировал его выпад Китяж.

— Ну, не прыгнул же, — улыбнулся Аббат.

— А тут всё от меня зависело, — заулыбался своей ловкости Китяж.

— Гордыня, дружище, — Саша покачал головой, — грех это. Ничего в этом мире от тебя не зависит. На всё воля божия, — он поднял руку вверх, — давай-ка лучше откушаем. Ты «Отче Наш» знаешь?

— Знаю, — Китяж где-то слыхал, что у сумасшедших по весне бывают обострения, по этому, им лучше не перечить, — А что?

— Прочитай тихонько, перекрестись и приступай к трапезе, а я сейчас, — Аббат подошел к иконам и начал шептать молитву, то и дело крестясь и отбивая поклоны. Китяж наблюдал за своим несчастным, сумасшедшим товарищем. Что же такое он увидел, что так подвинулся мозгами? Психическая устойчивость у бойцов ГРУ проверялась многократно. А уж у сотрудников восьмого отдела, она проверялась чуть ли е каждый месяц. Малейшее подозрение и всё… пишите письма с «гражданки». А Аббат был одним из самых психически уравновешенных бойцов, с которыми Кирилл был знаком. Видимо случилось что-то, действительно экстраординарное. А Аббат, тем временем, встал с колен и подошёл к своему спальному месту.

— Вообще то, в пост употреблять алкоголь нельзя. Грех это. Но ещё больший грех — человека обидеть, — он заглянул под свой топчан и вытащил оттуда бутылку с жидкостью, напоминавшей коньяк, — Это батя твой угостил, дай ему бог здоровья, — он опять перекрестился и подошел к столу. Разлив по кружкам грамм по сто он поднял одну и сказал, — НУ, со свиданицем, товарищ страшный лейтенант!

— Будем жить, прапорщик, — Кирилл гулко стукнулся с Александром кружками и выпил напиток. Алкоголь, действительно был батиной мануфактуры.

Аббат перекрестился и со словами, — Господи, прости ты мою душу грешную, — опрокинул содержимое стакана себе в глотку. Занюхав рукавом, он сел за стол и быстро прочитав две короткие молитвы и перекрестив себя и миску, принялся есть.

* * *

Возвращался домой Китяж, изрядно наклюкавшись. Он шел по брусчатке в сторону заставы и пытался уложить по полочкам всё что рассказал ему Аббат. После того рейда, когда они потеряли Серёгу и Тимура, его перевели в Новосибирск, но служить в армии он больше не мог. Надломилось в нём что-то. И он уволился. Написали — по состоянию здоровья. Но на «гражданке», ему тоже не было места. Он только и умел, что служить. Поэтому он и пошел служить. Только богу. Потом, как он утверждал, пошли «знамения» и «видения». Дальше Кириллу стало не интересно и он, сославшись на занятость, решил покинуть несчастного Аббата.

— Ты куда, — удивился Александр, когда Китяж встал из-за стола.

— Пора мне, Сань, — виновато сказал ему Китяж, — Мать я давно не видел.

— Ты и меня давно не видел, — заметил Аббат.

— Согласен. Поэтому обещаю заглянуть к тебе в следующий раз.

— Ты так ничего и не понял? — хмель уже ударил в голову Аббату. Видно было, что алкоголь он употребляет теперь крайне редко. Язык уже плохо его слушался, — Я должен тебя обучить.

— Знаешь, Саня, — Китяж замялся, подбирая слова, — Не моё это всё. Ну не верю я в потусторонние силы и божественные видения. Ты уж, извини меня, брат. Водки я к тебе приду попить, а вот на счёт остального… извини. Вывалился я из всяческих систем. Я сам по себе. Прощай, дружище, — и Кирилл вышел на воздух.

— Всё равно, ведь, вернёшься, — послышался пьяный голос Аббата из избы.

— Всё может быть, — ответил Китяж, — но только не сейчас, — и он, пошатываясь, пошел к дому.

Зайдя домой он, молча, взял две коробки патронов и уже направился на выход, когда его окликнул отец.

— Киря, ты как?

— В норме, — коротко ответил Кирилл, не оборачиваясь.

— А куда ты собрался? — мама столкнулась с ним в дверях.

— Схожу на косу. Воздухом морским подышу.

— Стрелять пошёл? — отец прищурился.

— Угу

— Вот зачем, — непонимающим тоном спросила мать.

— Чтобы в нужный момент не промахнуться, — ответил Китяж и вышел из дома.

Дорога до косы показалась бесконечно долгой. Кирилл понял, что он устал от дачи. Но ещё больше он устал от Аббата. Слишком много эмоций и воспоминаний всплыло в его голове, после встречи с ним. И сейчас ему нужно было уединение. Или, хотя бы, общество того, кто не будет задавать лишние вопросы. Выйдя на веками намываемую морем косу, он сел на огромный, двухметровый валун и смотрел на то, как волны играют в догонялки. Это успокаивало его, истерзанное воспоминаниями, сознание. От легкого волнения на море он погрузился в какую-то нирвану и не заметил как из лесу вышла Рэси и мягкими, неслышными шагами подошла к валуну и в один прыжок тихо села рядом с Кириллом. Тяжин покосился на дикую кошку и начал её гладить. От удовольствия, хищница заурчала и, положив свою огромную голову Кириллу на колени, зажмурила свои дикие желтые глаза. Урчание кошки ещё больше успокаивало Китяжа. И если раньше он воспринимал встречу с таким животным, как удачу для охотника, то сейчас, когда эта зверюга мирно лежала у него на коленях, он воспринимал её исключительно как друга. Старинного, преданного друга. И ему было не важно, что судьба свела их всего восемь часов назад. Этот друг не предаст, не подставит и всегда поможет, если, конечно, будет рядом.

— Ну как там наш Рысик? — с улыбкой спросил он кошку. Рэси легонько хлопнула хвостом по камню и, приоткрыв один глаз, легонько прижала кисть Китяжа зубами, — Ну я так и знал. У такой мамки не может быть по-другому, — он погладил кошку между огромных ушей и длинными кисточками на кончиках, — Ты подруга, смотри. По аккуратнее здесь. Я завтра уеду и приеду не скоро. Так что, выручать тебя будет некому. К людям не подходи. Ты же знаешь, от них всего можно ожидать. Вон, взять хотя бы Аббата. Такой боец был. А брата потерял и умом подвинулся. Так что, держи хвост пистолетом, а грудь колесом.

Рэси лизнула его в нос и снова улеглась ему на колени. Так они и встретили закат.

Когда солнце, своей кромкой потрогало температуру воды и начало вечерние водные процедуры, Китяж встал, спрыгнул с валуна и пошел к дому. Рэси провожала его до самой деревни и когда эта странная пара подошла к первым домам, дикая, рыжая кошка остановилась. Китяж понял, что к людям она не пойдёт. «Интересно, а я для нее, не человек что ли», — подумал он и рысь, будто прочитав его мысли начала тереться об его ногу.

— Всё, подруга, — он присел перед кошкой на корточки и почесал её за ухом, — давай, беги к своему Рысику. Он тебя заждался, поди. Я надеюсь, что с вами всё будет в порядке.

Кошка грустно посмотрела на Китяжа и медленно пошла в лес, где и исчезла через минуту. А Китяж пошел домой.

* * *

— ЗАСАДА!!! — проревел Китяж и кинулся открывать задний борт.

По колонне начали молотить со всех сторон, практически в упор. Метров с пятидесяти. Спрыгнув на землю, Тяжин взялся за ворот бушлата Бузони и потянул его на себя. Он понимал, что за пять, максимум семь, минут от колонны останутся только угольки. БМПшка, идущая за восьмидесяткой, уже начала разворачивать башенку, в сторону атакующих, но получив свою порцию, в виде реактивной, кумулятивной гранаты, тоже грохнула и загорелась. Китяж дернул Бузони за ворот сильнее, но сдернуть его, уже не успел. Его сдернул выстрел из РПГ-7.

Попав точно стык, между кузовом и кабиной «Урала», снаряд разметал грузовик вдребезги. Только широченная спина друга, спасла Кирилла от неминуемой гибели. Или, почти спасла…

Серёга встал и, отряхнувшись от пыли, улыбаясь, протянул ему руку…

Проснулся Кирилл как обычно, но сегодня он решил не бегать. Всю ночь ему снился Серёга. Как он пришел к нему в палатку. Как они получали у фашиста оружие и как потом падали на вертолёте. И прочая чушь из прошлой жизни. Сон обрывался на том месте, где их колонна попала в засаду. Бузони явно хотел ему что-то сказать… вот только, что?

И без того поганое настроение упало вообще ниже фарватера и Китяж решил уехать отсюда поскорее. В город. Там не так тоскливо. Быстро собрав спортивную сумку он дошел до машины и кинул её в багажник. Он уже собрался сесть за руль, но увидел маму. Она стояла на крыльце, закутавшись в плед и тихонько плакала. Кирилл захлопнул водительскую дверь и подойдя к ней обнял.

— Ты мам, прости меня. Тяжко мне здесь, — он погладил её по голове, — а в городе мне проще. Ну не плачь. Я теперь на машине. Приезжать буду чаще.

На крыльцо вышел батя, не смотря на утреннюю прохладу, он был в тапочках и семейных труселях.

— Всё-таки, собрался? — с укоризной спросил он.

— Ты бы хоть штаны надел, — рассмеялся Китяж, — а то своими парашютами распугаешь всю дичь, на сотню вёрст в округе.

— Точно, пап, — шмыгнула носом мама, — давай, одевайся. Проводим Кирюшку.

— Есть, товарищ верховный! — батя наигранно вытянулся «в струнку» и приложил ладонь к виску.

— К пустой голове руку не прикладывают, — мама уже успокоилась и пыталась шутить.

Отец быстро скрылся за дверью и вернулся через пятнадцать секунд, в трениках и охотничьей куртке. ИИ все пошли к машине.

— Пап, — обратился к бате Китяж, — Ты не слышал, этой зимой охотники рысь не брали?

— Ну как же, — удивился отец, — взяли! Самца, килограмм под тридцать пять. Огромный говорят, был. А что?

— Ну так, передай им от меня. Кто ещё раз будет на Кургальском рысь бить, тому я лично, отпилю яйца, тупой пилой, — сурово ответил ему Китяж, — ладно. Всё мам, пока, — он крепко обнял мать и чмокнув её в щёку, протянул руку ошарашенному отцу, — Не падайте ухом, поручик! Я умчал. Приеду на следующие выходные.

Кирилл сел в машину и повернув ключ зажигания послушал глухой урчащий звук сердца своего железного коня. Включив передачу он помахал рукой родителям и тихонько, будто для себя, сказал:

— От винта.

Аккуратно, чтобы не обдать родителей грязью из-под колес, он поехал домой. В город. В зеркало заднего вида он увидел, как мать перекрестила его машину, — «И эта туда же»! покачал он головой и выехал на гаченную дорогу. Проехав гать и выехав на брусчатку он не спеша начал оглядывать лес. Километрах в пяти за заставой, где заканчивалась брусчатка и начинался асфальт, фары выхватили на обочине, два необычно больших кошачьих глаза. Поравнявшись с таким «светофором» Кирилл остановился. Он знал, кто его провожает. Выйдя из машины он подошёл к Рэси и, как обычно, потрепал её по холке. Кошка заурчала и грустно глянула на Китяжа.

— Я скоро приеду, — подмигнул он животному и пошёл к машине, а кошка так и осталась сидеть у дороги. У Китяжа немного защемило в груди. Как может это дикое животное быть таким преданным. Видимо Китяж сделал с ней что-то, что перепрограммировало её мозги полностью. А может, чует что. У диких животных чуйка по круче чем у него будет, а уж у него чуйка круче всех.

Обдумывая поведение своей новой знакомой, Китяж выехал на перекрёсток с указателем «Усть-Луга — 20 км» «Кингисепп — 60 км». Постояв пять секунд Кирилл уверенно повернул направо, в Кингисепп. Хоть и было ближе ехать через Усть-Лугу, но он поехал в противоположную сторону. К городу с непонятным ему названием. Почему? Потому что, он доверял своим инстинктам. А инстинкты подсказывали ему, что надо было поехать именно так. Правда получалось лишки около тридцати километров, но для бешенного Китяжа и сто верст не крюк.

* * *

На подъезде к Кингисеппу заморгала лампочка топлива. Надо было заехать заправиться. Что он и сделал. Заехав на ОйлЛУК, он залил себе полный «девяносто восьмого». Он уже попробовал кормить свой болид «девяносто пятым», но тот, словно живой, обиделся. Икал, чихал, пукал и ехать не хотел. Благо, для эксперимента, Тяжин залил всего десять литров. Больше экспериментировать ему не хотелось. Накормив свою лошадку он въехал в город. По объездной убивать подвеску не хотелось, а в городе иногда ремонтировали дороги и это было как бальзам на душу. Как и все центральные улицы подобных райцентров, эта тоже упиралась в городской железнодорожный вокзал. Там-то Китяж и решил купить какой-нибудь воды. После двухдневных возлияний, сначала с папой, а затем и с выжившим из ума Аббатом, его «сушило».

На центральной площади было не многолюдно — пара каких-то бомжей, дворник, который гонял их метлой и старинная, года девяностого 535 БМВ, рядом с которой расположились четверо представителей криминалитета Кингисеппа. Пацаны жали какую-то молоденькую девчушку, маленькую и худенькую. Один из пацанчиков держал её за руку, а она пыталась вырваться. Но судя по одобрительному хохоту братвы, у неё это не получалось. У бандита и девочки, весовые категории были явно разные. «Не твои это дела, Китяж», — сказал себе Кирилл и подойдя к первому попавшемуся ларьку постучал в окошко. Окошко открыла белокурая деваха лет двадцати пяти, с явным, деревенским макияжем и трехдневным перегаром.

— Чего надо?

— Любви и ласки, — оторопев от таких утренних приветствий, Китяж решил действовать так же, — попить дай. Фанты или Спрайта.

— А может, пивка? — озорно спросила полупьяная девица. Похоже, она торговала в этом ларьке не только пивком, но и собой.

— А может, давай не надо??? — вздёрнул бровь Китяж.

— Помогите, — раздался почти детский шёпот сзади и Тяжин, чуть не подпрыгнув от неожиданности, обернулся. Перед ним стояла та самая девчушка, которую жали бандиты. Огромные серые глаза её были полны отчаяния и слёз. Китяж посмотрел на то место, где стояли бандиты. Картина там была, что называется, «маслом». Здоровенный, под сто килограмм бандюган, который, минуту назад, держал девчушку за руку, сидел на корточках и двумя руками зажимал себе «то место роковое», ту самую чувствительную внутренность, которую так старательно берегут мужчины. А его дружки громко хохотали и тыкали в него пальцами. Но здоровенный бандит просто так сдаваться не хотел и был настроен весьма решительно. Он тыкнул пальцем в сторону девочки и что-то прошипел. Бандиты поменялись в лице и, двинулись в сторону ларька. Поняв, что зарёванной девчушке сейчас придется не сладко, Китяж взял ее за руку и тихо сказал,

— Предупреждаю, я еду в город без остановок.

Девочка радостно закивала головой.

— Тогда, бегом в машину и закрой центральный замок, — он быстрым шагом вел девчушку к «Бумеру», — ты знаешь, как закрыть центральный замок? — девочка отрицательно покачала головой, — кнопка с ключиком рядом с аварийкой. Ты хот знаешь где аварийка?

— Да, — выдавила из себя девчушка.

— Вот и славно, залезай, — скомандовал ей Китяж, а сам подошел к багажнику и начал расстёгивать сумку. Счелкнул центральный замок, «Умница, нашла-таки кнопку», — подумал Кирилл доставая Марголина и пряча его себе за пояс, за спину и пошел назад, к ларьку.

— Э-э-э, клоун! Стоять! — послышался грубый голос сзади, когда Тяжин уже стоял у ларька. Кирилл попытался включить свои «способности», но они, почему-то, молчали. Тогда он просто развернулся. И вовремя. Двое пацанов были уже в трёх шагах от него, а третий подходил к машине, — Эта наша кобыла. Слышь, ты.

— Вы бы, молодые люди шли бы, отдохнуть, — Китяжу очень не нравилось, когда с ним пытались говорить подобным тоном, — а то от гулянок у вас мозги высохли.

— Это ты сейчас с кем разговариваешь, бык театральный? — подал голос заводила. Тот, которому уже влетело сегодня, — тебе же сказали, деваха наша!

— Девочка поедет со мной, — совершенно спокойно ответил Китяж взяв за рукоять пистолет, — хотите вы того или нет. И скажи своему барану, чтобы у моей машины не пасся.

— Слышь Боб! Эта чувырла тебя бараном назвала! — хохотнул главный и посмотрев Китяжу в глаза сурово проскрежетал, — Молись сука.

А в следующий момент, он уже лишился передних зубов. Рукоять Марголина прилетела точно туда, куда и направил её Тяжин. Но Кирилл на этом не успокоился. Развернувшись на месте как волчок, он, той же рукояткой, сломал челюсть второму, а третьему направил ствол прямо между глаз.

— Эй, баран! — крикнул он четвёртому, тому, который стоял у пассажирской двери его болида, — шевели копытами! Бегом, я сказал!!! — оторопевший бандит подбежал к Китяжу как ужаленный, — Так вы, оба! Взяли вот это говно, — он жестом указал на лежащих на асфальте подельников, — и бегом к своему ведру!!! Считаю до трех, два уже было!!!

Бандиты поняли, что игры кончились и подхватив своих битых товарищей быстро пошли в сторону своей машины, а Китяж спокойно подошёл к ларьку. Из ларька, ошалевшими глазами, на него, смотрела продавщица.

— Итак, сколько с меня, — улыбнулся ей Тяжин.

— Тттт… Тттт… Тридцать два рубля, — промычала продавщица.

— Держи, — Китяж протянул полтинник, — сдачи не надо, — и забрав две бутылки спрайта подошёл к машине и постучал пальцем по стеклу.

Девочка кивнула головой и нажала кнопку. Щёлкнул центральный замок, и Кирилл, усевшись на сидение, протянул одну бутылку новой пассажирке

— Как зовут тебя, бедолага, — он подмигнул зарёванной девочке.

— Же. же… Женя, — всхлипнула девочка,

— А меня — Кирилл. Ну что Женечка. Поехали? — он завел машину и медленно выехал с привокзальной площади в сторону Питера…

Глава 11

— …кыш вы, летииите, воды не мутите!!! — была последняя фраза друзей, перед тем, как открылись двери Комнаты Портального Перемещения. Картина, представшая взору Китяжа и Бузони, была мрачнее, чем можно было представить. Ни о каком ярком свете как в Эдеме и речи не было. Неба видно не было. Скорее это был высокий-высокий потолок, со свисающими с него сталактитами. Даже не сталактитами, а горами, которые росли наоборот, сверху вниз. Были также и обычные горы. Правда, на их вершинах не было привычных снежных шапок. Зато были шапки огненно-красные, как камуфляж у Бузони. Это были вулканы. Только теперь Китяж оценил всю прелесть этой кровавой «берёзки». А ещё здесь, в преисподней, стоял серный смрад, мрачно бьющий молотком по носу.

— Ну, дружище, — спросил Бузони, когда убедился, что Кирилл оценил весь масштаб и мощь места, в которое он попал, — полетели?

Кирилл ничего ему не ответил. Он только, молча, кивнул и нажал кнопку на ранце на спине. Как только за спиной у него выросли крылья, Китяж повернулся к Серёге.

— Серый, ты ведущий, я прикрываю.

— ОК, дружище. Идем на бреющем, — Сергей уже разминал свои крылышки, — смотри в оба. На подходе к вратам ада возможны воздушные патрули. Валькирии и Суккубы тут, почти как в компьютерных игрушках. Только, если тебя зацепят, вряд ли, у тебя будет ещё одна жизнь. Так что, — Бузони произнес эту фразу настолько чётко, что она навечно засела Китяжу в мозг, — СМОТРИ В ОБА! Всё, дружище паладин! От винта!!! — и Серёга взлетел метров на пятнадцать над землёй. Китяж посмотрел на него и тут же оказался рядом. Бузони одобрительно кивнул и, махнув рукой, моментально набрал скорость и полетел в сторону гряды вулканов. Китяж едва за ним поспевал. Летели очень низко, между скальных нагромождений и остатков лавы. Кирилл с интересом разглядывал подступы к преисподней. Особенно его впечатлил огромный, бурый нарост застывшей породы, который, как пика, уходил высоко-высоко, и, похоже, упирался в такой же сталактит, свисающий с потолка. Рядом были наросты поменьше и пошире и пониже. И чем ближе они подлетали к вулканам, тем ниже и шире были эти бурые образования. Больше всего Кирилла поразило бурое озеро и такая же бурая лужа, рядом с ним.

— Это — вехи, — пояснил Бузони.

— В смысле? — не понял Китяж.

— Вехи событий. Вот та, — Серёга указал на высоченную пику, упиравшуюся в потолок, — это веха «инквизиции». Она длинная, но узкая. Длинна — это период. То есть, эпоха инквизиции длилась очень долго, а ширина — количество загубленных душ. Видишь вон тот широкий холм, — Бузони показал на бурую возвышенность рядом с лужей, — Это последствия Великой Войны. А лужа — Хиросима и Нагасаки.

— А озеро, стало быть — современные события? — похоже, Китяж начал понимать весь смысл этих, с первого взгляда, непонятных символов.

— Верно! — ответил Бузони, — и это ещё не предел. Озеро крови будет расти дальше. БЕРЕГИСЬ, СУККУБЫ!!! — Бузони изменился в лице и сделал резкий правый поворот с набором высоты. А в следующий миг раздался жуткий, птичий крик. Китяж же, наоборот, прижался почти, вплотную, к поверхности и услышал нарастающий свист костлявых крыльев. Похоже, сзади на него кто-то пикировал, и Тяжин выполнил простой, на его взгляд манёвр. Он остановился и завис вертикально. А буквально через секунду, перед ним влетели в кроваво-бурое озеро, две нагие, фигуристые девахи, красивые, до безобразия. Вот только кости, вместо крыльев явно портили их привлекательность.

Но разглядывать адски-красивых девиц времени не было. Китяж крутанул головой, разыскивая своего «ведущего», и вскоре, он его обнаружил. Две девы, с костлявыми крылами, пытались догнать Серёгу, но силы, приблизительно, были равны. Бузони не мог от них оторваться, а они, в свою очередь, не могли его догнать. Воздушный бой завязался под самым потолком Ада. Бузони пытался сбить преследовательниц, манёврами уклонения, то притираясь и огибая сталактиты запёкшейся крови (а Кирилл был уже стопроцентно уверен, что это была именно кровь), то отрывался от них пытаясь набрать скорость на снижении. Это было опаснее, ибо суккубы, на пикировании, набирали скорость быстрее, и пару раз чуть было не сцапали Серёгу. Но он чудом умудрялся вывернуться из цепких лап весёлых девиц. Китяж вспомнил, что ведущего бросать нельзя ни в коем случае и устремился к месту боя.

Похоже, суккубы так увлеклись погоней за Серёгой, что не заметили, как к ним в хвост пристроился Китяж. Метр за метром он приближался к ведомой девице, и вскоре он уже был метрах в десяти от неё. А Бузони, похоже, уже изрядно подустал. Виражи у него получались шире и менее резкие. Девки же, наоборот, поймали кураж и теперь пытались поймать ещё и Серёгу. Пора было, что говорится, брать быка за рога. На очередном вираже, между двумя огромными, кровяными сосульками, Кирилл прибавил скорости и, ухватив ведомую девицу за волосы, резко дёрнул в сторону и отпустил. Даже маленькой дробинки бывает достаточно, что бы изменить траекторию полета птицы. Дробинки здесь не было, и дамы были, далеко не птички. Но и Китяж был, не пальцем деланный, поэтому суккуб врезалась в свисающий сталактит со всей своей скоростью. На миг, потеряв ориентацию в пространстве, она кубарем полетела вниз и, ударившись оземь, разлетелась в пыль.

Оставалась ещё одна. Похоже, это была самая сильная и выносливая тварь и ей становился не интересен уставший Серёга. Она уже была готова закончить гонку за ангелом неизменной гибелью последнего, но её окликнул весёлый посвист сзади. Китяж всего лишь достал свой тяжёлый пистолет. Он даже не выстрелил, а девка уже округлила глаза. Забыв о том, что надо смотреть куда летишь и, переключив своё внимание на палец, не пойми от куда взявшегося сзади ангела, который медленно но верно тянул спусковой крючок пистолета, она, со всей своей дури, врезалась в очередную сосульку и медленно скользнув по кровавой, склизкой поверхности, камнем рухнула вниз, даже не попытавшись спастись.

Убедившись, что опасность миновала, Кирилл свистнул продолжающему убегать Бузони.

— Эй! Серёга, Тормози!!! — услышав голос своего товарища, Бузони пошёл на снижение и скинул скорость, до крейсерской

— А где… — непонимающе спросил Серёга, когда увидел, сто рядом с ним только Китяж.

— Улетели… — многозначительно пожал плечами Кирилл, — небось, ты их своими газами распугал.

— Ты что, Китяж, — удивился Серёга, — Какими газами?

— Особо удушливыми, — засмеялся в ответ Тяжин, — Теми, что ты меня в КПП травил. Сам говорил, что тебя от неё пучит, вот, видать и газанул ты так, что они в пыль рассыпались.

— Ну, ты, Палладин, даёшь, — похоже, Бузони не ожидал такого исхода боя и был на седьмом небе от счастья от того, что всё хорошо закончилось. Он широко улыбнулся и показал рекой вниз, — Снижаемся. Перекурить надо, а то, загоняли они меня сильно.

И друзья пошли на снижение, тем более, что вулканическая гряда была уже совсем рядом.

* * *

— Всё, брат, — Серёга выключил ранец и Тяжина и повернулся к нему спиной, чтобы товарищ сделал то же самое, — Дальше идём ногами.

— Почему? — изумился Китяж

— Потому что, нельзя дальше лететь, — пояснил Бузони.

— Почему? — не унимался Китяж.

— По кочану, и по кочерыжке! — в сердцах ответил Сергей, — Заладил, как маленький, «Почему… Почему…» Нельзя и всё. Мы… точнее, ты Асмадеевых девиц в пыль растёр, а его система ПВО, надо тебе сказать, не хуже нашей. Так что, пешочком, как-то по приятнее мне идти, чем парить под кровавым потолком. И потом, Киря. Как там сказал классик советской поэзии? Рождённый ползать, летать не может? Вот. И я долго не могу, — Бузони развёл руками в стороны, — Ходить мне, как то, приятнее. Кстати, тут до ворот, от силы, километр. Сто процентов нас выпасли и ждут с нетерпением. Так что, радушный прием нам обеспечен. Сто процентов, безумный шляпник и мартовский заяц уже заждались.

— Чего? — Кирилл посмотрел на своего товарища и друга, как на городского сумасшедшего. Точно так, Кирилл смотрел когда-то давно, на Аббата, когда тот предлагал ему остаться, — Ты чего, Серёга? Тебя благо вставило?

— Сейчас всё узнаешь, — многозначительно пробубнил себе под нос Бузони и начал рассматривать какую-то маленькую, синюю будочку, которая на фоне гор была видна довольно чётко, — ну, Паладин, попрыгали? Нам туда, — он указал на будку.

— Скажи, Серёга. А как ты туда ходил? — Китяж махнул рукой в сторону вулканов, — уж явно не через будку.

— Нет, — согласился Сергей, — не через неё. Но условия нашей с тобой задачи таковы, что мы обязаны идти именно через эту будку. Там сидит Бальтазар. И чтобы попасть к Рогатому, нам нужно пройти не только Бальтазара. Паладин должен пройти сквозь всех его приспешников. Это, что-то, типа испытания. Так что, давай, Светлейший. Шевели помидорами.

Китяж пожал плечами и послушно поплёлся за Серёгой. Дорога до синей будки оказалась не такой быстрой. Толи расстояния здесь, в аду, преодолевались по каким-то другим, неведомым Китяжу принципам и законам, толи ноги не хотели идти, но шли они до будки часа полтора. Шли в полный рост. Ибо прятаться в царстве Лукавого бесполезно. Здесь, он всё видит. Пару раз, в вышине, раздавались крики суккубов, но напасть на спешившихся друзей они не решались. И Китяж не понимал почему. По этому, он задал этот вопрос Бузони, на что тот без проблем дал вполне развернутый ответ.

— Суккубы — бывшие убийцы младенцев. Не те, которые делали аборты. Нет. Это те мамашки, которые убили своих детишек сразу после того, как малыши увидели свет Божий. За это они прокляты. Как только они коснутся земли, они превратятся в камень. Вот и будут они вечно в «подвешенном» состоянии, до скончания веков. Либо летают, либо сидят на адском потолке, как летучие мыши. А ходить вверх головой, они никогда не будут.

— Печальная история, — подытожил Китяж, — Серый, а что светит мне, за грехи мои? Ведь я столько народу на тот… в смысле, на этот свет отправил, — Кирилл искоса посмотрел на друга, — То, что я последний или предпоследний, мы с тобой в расчёт не берём. Вот я — простой смертный. Какая кара мне корячится?

— Не знаю, — пожал плечами Сергей, — Я думаю, что Лукавый попытался бы тебя вербануть. Да он, в принципе, и сейчас попробует это сделать, — Бузони помолчал секунд пятнадцать и добавил, — Я бы, на его месте, попробовал…

Дальше продолжать разговор, не имело смысла, потому что, они уже стояли перед окошком Будочки. Рядом с будкой стоял шлагбаум. А вот кому и что он преграждал, Китяж явно не понимал. От шлагбаума не было никакого забора или другой преграды, по этому, любой желающий мог просто его обойти. Это при условии, если бы он был закрыт. Но он был открыт, похоже, со времён сотворения этого места. И это вызывало ещё большее удивление.

Внезапно окошко распахнулось, и в нем появился симпатичный, молодой человек, в форме таможенника.

— Так, так, тааак, — сказал он таким тоном, будто ему уже предложили хорошую взятку и он подсчитывал в уме барыши, — незаконный переход границы государства адова. А это, друзья, чревато. Гореть вам в геенне огненной.

— Командир, — у Китяжа создалось впечатление, что он в родном государстве. Так ловко Бузони говорил с таможенником, — может, договоримся?

— Это ты с Гаишниками, там, — он ткнул пальцем вверх, — договариваться будешь. А у меня серьезное учреждение. Я — демон второй категории, офицер Адовой таможенной службы, а ты мне взятку суёшь??? Вот, — он протянул два листа бумаги, на которых, мелким шрифтом было написано «КОНТРАКТ», а дальнейшие пункты, были написаны так мелко, что их можно было прочесть только с помощью микроскопа, — подпишите кровью и проходите. Не подпишите, — он указал рукой в то направление, откуда пришли друзья, — свободны. Только так мы с вами договоримся!

— Слышь, ты, — Китяж подвинул Бузони от окна и сам встал перед таможенником, — А ты ни чего не путаешь? Говнодемон шестого разряда. Ты для начала посмотри в своих записульках, кто перед тобой, а потом понты нарезай! Небось, на земле, тоже в таможне трудился???

От такого обращения, адский таможенник побагровел и снял с себя фуражку. На бритой наголо голове виднелись две здоровенные шишки, которые пульсировали от злости. А Китяж продолжал катить на него бочку

— Ути-пути, какие мы нежные. А чё это у тебя на голове? Жена что ли подсобила? Гляди Бузони, — Кирилл поймал кураж и тыкнул пальцем прямо в рог ошалевшему от такой наглости таможеннику, — Какой из него таможенник. Это же, типичный галантерейщик Буанасье! Бе-бе-бе-бе-бееееее! — Китяж скривил рожу и высунул язык, — Ты, рогоносец, Буанасье! Ты — рогоносец!!! — от слов Кирилла, будка моментально превратилась в галантерейную лавку. А сам таможенник и впрямь стал похож на актёра Коневского, — Теперь ознакомимся с предметом договора, — Китяж взял листок бумаги и, прищурившись, попытался прочитать, что там написано, — Слышь, Серёга, ни хрена не понятно, — он полез в карман и долго в нём шарился. Наконец, выражение его лица сказало всем присутствующим, что он нашел то, что так долго искал. А искал он лупу. Огромную, больше метра в диаметре. Как она поместилась в маленьком кармане, не понимал даже Бузони, а уж таможенник и подавно. А Китяжа, как Остапа — НЕСЛО!!! Он взял контракт в левую руку, которую тут же вытянул, а правой начал то приближать, то удалять огромную лупу, якобы настраивая фокус, — Тааак, я… продаю свою бессмертную душу… В замен… так, ну условия меня устраивают, — подмигнул Таможеннику Китяж, — Только вот имена не вписаны. Ни твоё ни моё. Тащи чернила и иголку.

Услышав это, демон моментально изменился в лице.

— Да, да! Я мигом! — взвизгнул он и исчез в будке.

— Ты что творишь, гад, — злобно прошипел Бузони и клацнул затвором автомата.

— Доверься мне, Серёга, — не оборачиваясь, ответил ему Китяж, — он же — идиот. Не таких разводили. Да всё в порядке, брат! — он повернулся и весело хлопнул Бузони по плечу, — не сцы в муку, не делай пыли.

Тут же в окошке появился довольный таможенник.

— Позвольте контракт, — заискивающе сказал он и протянул руку Китяжу.

— Да брось ты, дружище, — подмигнул ему Китяж, — у тебя почерк, хуже, чем у врача на рецепте. Давай уж лучше я наши имена впишу, — он выдернул из рук ничего не понимающего от счастья демона чернильницу, — Как тебя зовут то?

— Бальтазар Евкакьевич, — промямлил сияющий таможенник, — А тебя?

— А меня — Кирилл, — ответил Китяж и быстро вписал имена в договор, — Кирилл Тяжин. Ну что, Бальтазар Евкакьевич, теперь, по пиву, и оформим сделку? — он ещё раз подмигнул Бальтазару. Похоже, у него ещё никогда не было такой легкой купчей.

— Давайте, сначала оформимся, а уж потом я вас угощу, — ответил сияющий демон.

— Легко, дружище, — засмеялся Китяж, — только давай, в знак нашего полного доверия друг другу, мы вычеркнем пункт по которому исполняются желания.

От удивления, Бальтазар сделал такие глаза, будто на него напали марсиане. Он даже сказать ничего не мог, а только покивал головой.

— Вот и верно, — сказал ему Китяж, вычеркивая пункт в контракте, — кому они нужны, желания эти. А теперь… ну, чтобы окончательно убедиться в наших намерениях, я доверяю право первой подписи тебе, дружище, — Тяжин взял руку ошарашенного Бальтазара и, как доктор, который берёт кровь на анализ, ловко уколол ему большой палец и сам поставил на бумагу его отпечаток, — Ай молодца. Теперь, на втором экземпляре, воооттаааак, — Китяж отпустил руку демона и без промедления уколол свой палец и поставил кровавый оттиск на двух бумажках, — ну вот и всё, — Китяж облегчённо выдохнул, — Слышишь Серёга, — обратился он к Бузони, — нам тут кто-то пивка обещал.

— Шиш тебе, а не пива, — надменно ответил ему Бальтазар и, сложив один экземпляр контракта, положил его в шкатулку, которая стояла на столике возле окошка, — Ты теперь мой! НА ВЕКИ ВЕЧНЫЕ!!! ПОНЯЛ??? — Бальтазар громогласно захохотал.

— А ты ничего не путаешь, дурачок? — вдруг изменился в лице Китяж и сунул ему под нос контракт, — Ты вот эту бумажку внимательно изучал??? Это не я тебе, а ты мне свою душонку грешную, задарма продал. И я с тебя, по этой бумажечке, так спрошу, что мало не покажется!

Бальтазар моментально сделался серьзным.

— Дай-ка взглянуть, — он, было, потянул руки к экземпляру Китяжа, но Кирилл был тёртым в таких вопросах и быстро одёрнул руку.

— Ага, а отсосать тебе не надобно??? — Тяжин сложил договор и бережно положил его во внутренний карман куртки, — у тебя свой листочек есть. Вот его и читай.

Всё ещё не верящий в происходящее, демон, моментально открыл шкатулку и, судорожно, трясущимися от страха руками, извлек договор. Развернув его он начал бубнить себе под нос,

— Я, Бальтазар Евкакьевич, продаю свою бессмертную душу Кириллу Тяжину, ну… но… — он слёзно посмотрел на Китяжа, — но ведь так не честно… это не правильно… так… так же, нельзя???

— Да ты что??? — Китяж наигранно округлил глаза, — Так может, мы сходим к Деннице? Он рассудит, что правильно, а что — нет. Ну, — он обернулся к Бузони, который от удивления раскрыл рот, — где наше пиво???

— Командир, — послышался дрожащий голос Бальтазара, — а может, договоримся???

— Слышь, Бузони. Таможня даёт добро, — усмехнулся Китяж, — Конечно договоримся. И не раз! Но, потом. А сейчас, собирайся. Пойдёшь с нами, — демон моментально закрыл окошко, на котором, откуда ни возьмись, появилась надпись «УШЁЛ НА БАЗУ». Китяж костяшкой пальца стукнул в надпись, — И шкатулочку с пивком не забудь. Какое, Серый, ты предпочитаешь?

— Хольстен, — захохотал в ответ Бузони.

* * *

Дальше, дорога шла между двумя вулканами, под горку. И опять, Китяж был удивлен тем законам физики, какие действовали здесь, в Аду. В горку идти было гораздо быстрее и легче, нежели по равнине. Бузони с Китяжем бодро топали по пыльной мощеной дороге, а Бальтазар понуро плелся за ними. Шаги друзей отдавались гулким эхом по округе. Кирилл удивлённо смотрел на Серёгу. Тот моментально прочитал его следующий вопрос и, тут же пояснил:

— Это не камень. Это головы.

— Как — головы? — удивился Китяж.

— Очень просто, — пожал плечами Серёга, — Мы идём по головам. Здесь закопаны карьеристы. И каждый наш шаг напоминает им о том, как при жизни они шли по головам своих друзей, коллег, начальников. Короче, как они возжелали дом ближнего своего и потом, беспринципно шли к своей цели, загубив при этом не одну судьбу человеческую.

— То есть, ты хочешь сказать, что они чувствуют каждый наш шаг?

— И не просто чувствуют. Каждый наш шаг отдаётся ударом молота в их голове, — усмехнулся Бузони.

— Но ведь это не правильно, — пожал плечами Китяж и начал ступать на «черепно-мозговую» дорогу мягче.

— Это справедливо, — с лёгкой злобой осёк его Серёга и, смяв пустую пивную банку, кинул её в текущий рядом с дорогой лавовый ручеёк. Банка вспыхнула ещё на подлёте к нему, а приземлялась она уже полностью охваченная пламенем. Становилось жарко.

Путешественники поднялись на ту высшую точку, с которой открывался вид на Ад. Вид и вправду был адский. Он чем-то напоминал один из крупных городов. Широкие дороги, как проспекты тянулись к центру. А радиально их пересекали подобия кольцевых дорог. Правда, колец там было не три, а восемь. Во всяком случае, Китяж насчитал именно столько.

— Вот он — Ад, — скорбно сказал Серёга, — и его девять кругов.

— Я насчитал восемь, — ответил Китяж.

— На девятом мы сейчас стоим, точнее, на первом. А ещё точнее, мы его уже прошли. Внизу второй круг, — ухмыльнулся ему товарищ и махнул рукой, — Спускаемся вон к той роще.

Вниз дали ещё быстрее, чем поднимались и через двадцать минут и оказались у «рощи». Именно так называл это место Бузони. Вот только вместо деревьев, из земли торчали люди. Туловища их были стволами и руки и ноги — ветками. Голова, судя по всему, имела функцию корня и была в земле. И вся эта масса шевелила конечностями, а из земли доносились глухие стоны. В общем — малоприятное зрелище.

— За что их так? — мрачно спросил у Бузони Китяж.

— Они забыли своих предков. Родителей не почитали, — безразлично ответил Серёга, — вот теперь они о корнях своих и подумают. Вечно о них думать будут. Кстати, где-то здесь должен торчать и Хам. Да не обращай ты на них внимание.

— Да как на них внимание не обращать, — Китяж оторвал от себя схватившую его руку, — когда они цепляются как репей. Да и жалко их, как-то.

— А не жалко тебе было духов валить? — сурово посмотрел на него Бузони. Китяж ничего не ответил, но заметил, что Серёга как-то изменился, как только они сюда попали, — Всё, кончаем трепаться. К Питону подходим, — оторвал его от размышлений Бузони, и они вышли на дорогу.

Движение на дороге было оживленное. Бесы на шестилапыхых, похожих на носорогов, существах, служивших здесь основным транспортным и гужевым средством, стегали плетьми бесконечную колонну из людей. Люди шли к границам следующего круга Ада.

— Это те, у которых более тяжкие грехи, — пояснил Бузони, — кто-то из них останется в этом кругу. Кто-то пойдёт дальше. Чем ближе к центру, тем меньше круг, но тяжелее грех и, соответственно, наказание. В центральном круге отбывают вечное наказание самые отъявленные ублюдки — маньяки, тираны, диктаторы, серийные убийцы и предатели. Вот им-то, точно не позавидуешь.

— Кто такие, — раздался хриплый, басовитый голос за спиной, — А ну, встать в колонну!!!

Похоже, обладатель хриплого голоса решил подтвердить свой приказ действием, потому что в следующий момент, раздался свист, рассекающей воздух плети. От удара по спинам, друзей спасла потрясающая реакция Китяжа. Он действовал на много быстрее, чем владелец плети. Мгновенно развернувшись на месте, он подставил руку, и плеть обвилась вокруг неё, словно змея. Китяж резко дернул плеть и выдернул здоровенного беса из седла. Прямо под ноги Кириллу, чем последний и поторопился воспользоваться, наступив бесу на горло.

— Слышь, ты… Чёрт! — Кирилл придавил бесу кадык, и в горле у него что-то хрустнуло, — Ты своей нагайкой-то, не размахивай! А то я тебе её знаешь, куда запихаю?

— Не запихаешь, — тихо прошипел бес? пытаясь вывернуться из под ноги Тяжина, — нету у меня того, куда ты можешь её запихать…

— Это, что значит — нету? — Китяж разглядывал беса который извивался под его ногой. Обычный чёрт. Рогатый, в места носа — свиной пятачок, на ногах копыта и заросший шерстью, как мамонт. Таких чертей обычно рисуют в детских сказках.

— А мне по конструкции не положено жопную дырку иметь, — захихикал чёрт. Он заметил, что другие стражи колонны увидели его возню и уже спешат к нему на помощь. Увидели это и Китяж с Бузони. Жестом показав Бальтазару, чтобы тот посидел в «живой роще», Тяжин достал свой пистолет и направил его в голову беса. А бес ничего не видел. Он смотрел как приближаются его напарники. Как они останавливаются и как меняются их, и без того, противные рожи. Как они разворачивают своих шестилапых и неспешно едут по своим постам. Тогда-то, чёрт, лежащий под ногой Китяжа, сообразил, что выручать его ни кто, почему-то не собирается и чтобы понять, почему, повернулся к Китяжу. И увидел огромный ствол, который смотрел ему в левый глаз. Что за штука в руках Китяжа, он понял сразу, поэтому прекратил всяческие попытки вырваться из этого капкана, который устроил ему здоровенный дядька.

— Ладно, ладно, — он запрокинул свои мохнатые руки, — сдаюсь. Чего ты хочешь.

— Я хочу мир во всём мире, — язвительно ответил Китяж и покосился на Бузони. Поведение напарника его настораживало. Ведь Серёга даже не дёрнулся, когда охранение колонны попыталось выручить одного из своих. «Странно всё это», — подумал он, а Бузони, как будто прочитал его мысли и по-дружески подмигнул ему.

— А короче? — бесу было явно не комфортно лежать под дулом пистолета.

— Можно и короче, — пожал плечами Китяж и потянул большим пальцем курок. Услышав щелчок взведённого курка, бес заверещал и задёргался под ногой Китяжа, пытаясь спастись от кары «Слова Божьего», но Тяжин опять придавил его горло и тот затих, — Вижу, что короче, тебе не нравится. Попробуем, все-таки, по старой, сложившейся схеме. Сейчас ты встанешь и отведешь нас к Питону. Понимаешь меня???

Бес моргнул глазами

— Отлично. Вставай, сука, — Тяжин убрал ногу с горла и бес тут же вскочил на ноги и снова попытался ударить Тяжина плетью. В этот раз Китяж долго раздумывать, и всадил чёрту «Слово» прямо между глаз. От выстрела вздрогнули все, кто был в радиусе трёхсот метров, так громко прозвучало «Слово» в адских чертогах. Черти даже уши зажали, а некоторые, которые были довольно близко, свалились со своих шестилапых. Китяж не опуская ствол, стал медленно поворачиваться, осматриваясь.

А чёрт, которому Тяжин выстрелил прямо между глаз, так и остался стоять. Он окаменел. Полностью. Даже его плетка, которой он замахнулся, так и застыла в каменном замахе. «Ну… ну же… давайте, твари. У меня для вас столько дорогих и редкостных „слов“… вы таких, даже и не слышали», — думал Китяж оглядывая чертей, которые, на время, прекратили свою работу и уставились на Тяжина.

— Кто ещё хочет? — громко крикнул он. Желающих не нашлось.

— Слышишь, Святейший, — тихонько сказал ему Бузони, — Ты бы, «словами» не бросался. А то, так никаких «слов» не хватит.

— У меня на всё найдётся свой ответ, — не отрывая взгляда ответил Китяж, — Странно, почему они на нас не нападают и так смотрят.

— Они не на вас, они на него смотрят, — Бальтазар уже вылез из «живой рощи» и, постучав Китяжа по плечу, указал, на кого именно смотрят, не моргая, черти и те, кого они гнали на вечную каторгу. А посмотреть им, действительно было на что.

Прямо над головами друзей, навис огромных размеров удав. Он был абсолютной копией питона Каа из старого детского мультика. Только сильно увеличенной копией.

— Слыш, Серёга, — сказал Китяж сглатывая слюну, — Ты его называл земляным червяком.

— Фффсссё остришшшь, Китяжшшш, — тихим, по меркам огромной змеи, голосом прошипел Питон, поигрывая своим раздвоенным языком, — Ну ниччшшшегоооо… я тебяяхххх научшшу хрошшшшим манеееерам…

— Слушай, Питончик, — громко крикнул ему Тяжин, — Научи, пожалуйста! Ты же, хорошие манеры за несколько тысяч лет, что ты здесь, сто процентов, выучил! А мне, сиволапому, всё никак. А так, подучусь у тебя, глядишь, в свет выберусь! Я ведь, именно из-за своих манер, по ресторанам не хожу. А такой мастер, как ты, моментально научит меня пользоваться и ножом и вилкой.

— Шшшшут ты горххховффый, а не Паладинннн… Такххого и при своём двореее держшшать интересссссно… — Ухмыльнулся Питон и сладостно прошипел, — служшшшить мне будешшшш.

— Конечно буду, Ваше Скользейшество! — Китяж согнулся в почтительном реверансе, — вот только…

— Шшштоооо??? — удивленно поднял брови Питон

— Ну… — замялся Тяжин, — в общем, я ещё не помер. А по сему, я пока не могу поступить на службу к Вашему Длиннейшеству… А вот когда помру… Тут я всегда, ЗА!

— Што прааавффда, то правффда, — похоже, Питон немного огорчился, но Китяж не собирался сдаваться. Он знал, что клиента надо сначала уколоть, а потом дать обезболивающее. И брать его тёпленьким.

— Хотя… — Кирилл лукаво посмотрел на Питона, — есть один вариантик… Правда, он не совсем честный…

— Не чесссстный??? — эта фраза явно подняла настроение Питону, — отличшшшно… Как разсс для меня… Рассссказывфффай…

— Всё очень просто, Ваше Скользкое Длиннейшество, — Китяж потёр ладони, — я ведь — военный. А у военных практикуется такой вид услуг, как служба по контракту. Ну… наёмничество, по нашему. В принципе, мы бы, могли заключить контракт…

— На душшшу??? — недоверчиво прищурился Питон.

— Ну… можно, конечно и на душу, — пожал плечами Китяж, — Тут уж, как будет угодно Вашему Питонскому Мудрейшеству…

— Лучше на услугу — неожиданно подал голос Бузони, — Услуга, за услугу!

— А зачем Его Мудрейшеству, мои услуги, — громко, чтобы Питон слышал, спросил Китяж и скорчил Бузони такую свирепую рожу, что тот понял, что в разговор лучше не влезать, — Его Умнейшество не нуждается ни в чьих услугах!

— Верхххно… — довольно кивнул Питон.

— Вот и славненько, — улыбнулся Китяж, — у меня как раз, совершенно случайно, и писарь есть. Эй, мальчик, — он поманил пальцем Бальтазара, который теперь во всём его слушался, — а ну-ка, поди сюда. Сообрази нам контрактик! — дальнейшие слова Тяжин говорил уже шёпотом, — Только так, как мне надо. Понял? А не то, узнаешь, каково моё «слово» — он погладил рукоять пистолета и Бальтазар послушно закивал головой.

— Шшшто ты там бормочешшш, — нахмурился Питон.

— Я говорю ему, Ваше Проницательное Сильнейшество, чтобы он составил наш контракт, с учётом всех интересов, Вашего Скромнейшества, ну и моих низменных интересиков. А писарю вы можете полностью доверять. Это же — Бальтазар, купец Душ. Большооой специалист в этом деле, — Китяж Сложил руки на груди и незаметно для Питона вытащил пистолет из-за пояса и ткнул его в пузо Бальтазару. Демону очень не хотелось каменеть от «слова», по этому он весело крикнул.

— Привет Питон! — и махнул ему рукой, — давненько не виделись! Как смертуха?

— А-а-а, — с улыбкой прошипел Питон, — Бальтазссааар. Торгашшш поганый. Шшшто зссабыыл в моём кругу?

— Питон, братишка, не поверишь, — И Бальтазар уже хотел было рассказать Питону о своей злой судьбе, да только пистолет с силой ткнул его в пузо, — Вот… Я и говорю, не поверишь. Этот малый, — он показал на Китяжа, — такой спорщик. Пришёл ко мне, и говорит. Пусти, говорит меня к Питону. Ну, я ему, а на кой он, мол, тебе. А он мне, я мол, к нему на службу желаю поступить, а он меня, говорит, за это хорошим манерам обучит. Меня, говорит, в Паладины пророчат, да только не по нраву мне это. А я ему и говорю, а с чего это ты решил, что Питон тебя на службу возьмёт? А он, а давай, говорит, поспорим. Ну я, знамо дело, поспорить, страсть как люблю, ты же, знаешь. Давай говорю, а на что спорим? А, говорит на что хошь. Ну мне то, да на что хошь, знамо дело, на что. На душу! Хошь, говорит на душу, так на душу, моя говорит душа, против моего пендаля тебе под сраку. Пендаль так пендаль, говорю. Ну, забились и к тебе бегом. А ты тут как тут.

«Ай да Бальтазар, — подумал Китяж, — трясётся за свою душеньку поганую. Но как выкрутился. Браво», — Кирилл был явно доволен игрой демона.

— Чую, темнишшш, Бальтазар, — недоверчиво сказал Питон.

— Да ладно вам, Ваше Зрячество, — Кирилл махнул рукой на Бальтазара, — вы что, не хотите посмотреть как простой смертный даст подсрачник демону второй категории. Ну что ж, — Он развёл руками, — на нет, и суда нет. Знать, душенька моя переходит в управление Бальтазара. Спор есть спор, — он понуро опустил голову и, повернувшись к Бальтазару, весело ему подмигнул.

— Подожшшди, — остановил его Питон, — Давай ему посрачшшник. Ты выиграл спор.

— Не считается! — Завопил Бальтазар. Китяж было начал поднимать пистолет, но теперь демон весело ему подмигнул, — Пока контракт не подписали, не считается!

— Хорошшшоооо, — недовольно прошипел Змий и снова заиграл языком, — готовфффь бумагу… Только проверь фффсё вффниматтельнооо…

— Да, всё проверь, — тихонько сказал ему Китяж, — а я, перепроверю…

— Всё будет в ажуре, Владыка. Не изволь сомневаться. Я его терпеть ненавижу, — Бальтазар кивнул на Питона, — уделаем его по полной…

— Ну шшшто вы тамммм.

— У меня всё готово, — воскликнул Бальтазар и помахал Питону Бумагами, но Китяж, на всякий случай выхватил бумаги и проверил, всё ли так, как сказал демон, на что Бальтазар, кстати, обиделся.

— Видно, — тихо шепнул он и каракули заметно увеличились. Китяж прочитал контракт и так же, шёпотом сказал, — невидно. Всё в порядке, Ваше Вашество! Читать будете?

— Буду! — такого ответа, честно говоря, ни кто не ожидал, но заднюю включать, было поздно и Китяж покорно протянул ему каракули Бальтазара. Змий положил голову на дорогу и начал вглядываться в протянутый ему листок. Вглядывался он долго. Пока не заснул. Тогда Китяж тихонько ткнул ботинком.

— Шшшшто, — чуть вздрогнул искуситель и снова приподнялся над землёй метра на три, — Ааааа, это вфффыыыы… Ни чегошшшеньки не могу разсссобраттть в твффоих бумажшшшкаххх. ШШшшшто нужшшно деееллатттть?

— Всё очень просто, Ваша Крутость! — прокричал ему Китяж. Сейчас я тихонько уколю ваш нежнейший хвостик иголкой и вы поставите отпечаток. Вооот здесь, — Китяж ткнул пальцем в бумагу, — А я вот здесь. И всё. Дело, как говорится, сделано.

— Давфффай, — перед носом Тяжина просвистел Толстенный хвост и хлопнул землю, подняв тучу пыли, — толькхххо сссмотрии, Заразсссу не занесссси. Сам видишшшшь в каких условияххх приххходитсссся работаттть. Адссские усссловия…

— Не извольте беспокоиться, Ваша Чистоплотность, — поспешил заверить его Китяж, — Всё продезинфицируем и, если надо, перевяжем.

Он взял у Бальтазара самую толстую иглу, но поняв, что она не сможет пробить толстенную кожу Змия, он посмотрел на Бузони. Точнее на нож, который висел на поясе у Бузони. Серёга недовольно поморщился, но нож протянул. Китяж, со всей силы воткнул его в хвост Питону и выдавил из раны капельку жёлтой крови. Искуситель даже не дёрнулся. Кирилл приложил хвост к бумагам, а затем выдавил из ещё не зажившего, с прошлого контракта, пальца своей крови и тоже поставил роспись. И Питон, вдруг сразу начал уменьшаться в размерах. Он не понимая смотрел на себя, на Китяжа и Бальтазара. А когда понял, что произошло, длинна его не превышала и метра.

— Бальтазсссар, ссссукхххха, — зашипел Питончик и попытался схватить демона за ногу, но Китяж, быстро пресёк этот выпад, наступив Змию на хвост. Прямо за ушами, где он, собственно и начинался.

— От суки слышу, анаконда сушёная, — злобно ответил Бальтазар, — Из-за тебя, гад ползучий мы здесь и оказались. Ты сука, а не я! Ты всех с пути сбил! Сначала Адама с Евой. Затем Денницу против Малыша настроил! Мы все здесь из-за тебя чалимся!!! Из-за тебя мне всю жизнь смотреть на эту зловонную КЛОАКУ!!!! — Бальтазар разошёлся не на шутку, но Китяж поднял пистолет и направил его, ему промеж глаз.

— Угомонился? — уточнил он у демона. Тот послушно закивал головой, — Теперь, что касаемо тебя, змеёныш. Будешь прыгать на Бальтазара, продырявлю, как поссать схожу. Понял??? — Питон, послушно хлопнул хвостом, — Отлично. Я теперь хозяин твоей души. И ты будешь делать то, что я тебе скажу, — змий снова хлопнул хвостом, — вот и славно, Китяж отпустил Искусителя и тот моментом свернулся улиткой и накрыл морду хвостом, — Сейчас, я задам вам вопрос, а вы мне на него ответите, договорились?

Змий опять хлопнул хвостом, на этот раз, себе по морде.

— Отлично, я вижу, что общий язык мы нашли, — Тяжин удовлетворённо заткнул пистолет за ремень, — А вопрос мой таков. С чего вы вдруг решили, что я — Паладин? Сначала ты, — он ткнул пальцем в Бальтазара.

— Я не знаю точно, — замялся Бальтазар, — мне директива пришла, от Денницы. Задержать двоих, которые попытаются пройти через запасный выход. Ну я там и сел. Бойцам такое доверять нельзя…

— Да уж, славно посидел, — Китяж улыбаясь похлопал себя по груди. Там, где во внутреннем кармане лежала купчая на Бальтазарову душу, — Ну допустим. А что скажешь ты, червяк?

— Имей уважшшение к Библессскому прсссонажшшшу, — огрызнулся Питон, — Инффформацссия на тебя пришшшла от сссамого начшшальника охраны…

— От Закирова, что-ли? — удивился Кирилл и посмотрел на Бузони. Тот всё это время стоял и наблюдал за весёлой компашкой, — Слышишь, Серёга. Нас, походу опять, слили.

— Точшшшно, — еле заметно кивнул головой Змий, — прчшшшём кто-то изссссвоихххх…

— Прекрасная получается картина, — Китяжа озадачила информация, добытая им оперативным путём, — Получается, что нас дальше, — он махнул рукой в центр Ада, — ждут???

— И не прсссто ждут…

— Ну что ж, не будем заставлять их ждать слишком долго, — Кирилл помрачнел, но махнул рукой и сказал, — Всё, мальчики, попрыгали дальше.

* * *

— Это сссо мной, — прошипел Змий на пропускном пункте между кругами.

Вообще-то, что творилось на пропускном пункте, было зрелище не весёлое и малоприятное. Грешники, коим предстояло остаться во втором круге, мирно разбивались на два потока, огибая островок с десятком чертей с баграми. Те же, кто должен был идти дальше, почему-то непременно оказывались у самого островка. Их то и отлавливали своими крючьями черти. За рёбра они вытаскивали их на островок и гнали дальше. Работа кипела без перекуров, обедов и санитарных часов, двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Было видно, что раньше, до удара, черти не утруждали себя работой. Но теперь… теперь, всё было иначе. Черти работали в поте лица. «Клиенты» шли таким нескончаемым потоком, что они едва успевали их отгружать на приёмку в третий круг. Некоторые из грешников, пытались затеряться в толпе, но зоркий глаз главного чёрта вылавливал таких самым длинным багром, визжащего грешника проносили над всей толпой и публично пороли плетью с вплетенной в неё стальной проволокой. Чтобы другим неповадно было. Кожа на спине грешника, моментально лопалась и брызгала кровью, но стоило бесу поднять плеть для нового удара, как раны затягивались, и всё начиналось сначала.

Пропускной пункт для «сотрудников» кругов выглядел совсем по-другому. Это была не одинокая будка Бальтазара, а довольно таки просторное здание с несколькими комнатами. В комнатах было просторно и светло. Прохладный, синеватый свет струился от шаров, свисавших с потолка. В комнатах стояли удобные кресла, и диваны, обтянутые светлой кожей, с какими-то узорами. Приглядевшись к ним, Китяж прочитал вслух:

— Не забуду мать рАдную и отца — бухарика! — далее, под надписью красовалась русалка с огромными титьками, которая обнимала якорь. Кирилл понял — диваны, и кресла были обтянуты человечьей кожей. И от этого у него по спине пробежал холодок. Он, конечно, слышал, что жена коменданта одного из лагерей смерти в фашистской Германии, любила делать абажуры, обтягивая их татуированной человечьей кожей, но чтобы ТАК!

Больше Тяжину не удалось разглядеть ничего. Старый чёрт в генеральском кителе времён Великой Войны, подошёл к Китяжу и с нескрываемой злобой сказал:

— Гражданин Тяжин, пройдёмте!

— А что это вы такой злой, генерал? — с издёвкой спросил его Кирилл.

— Да была бы моя воля, я бы тебя здесь в кровушке утопил, шевели поршнями, — он махнул рукой в сторону двери, на которой висела табличка — «Круг 3. Проход только по спецпропускам».

— Ну, воля на всё, явно не твоя, — улыбнулся Китяж, а старый бес так посмотрел на него, что Тяжин понял — с генералами шутить не стоит. Никогда.

* * *

После грохота и шума второго круга, третий показался Китяжу тихим и спокойным. Отбывали наказание здесь в основном женщины. Это было царство Белиала. И молодые люди. Это были похотливцы и развратники. И что сними, тут делали…

В основном, они крутились в маленьких смерчах. Периодически, воздушные воронки замедляли свой бег и заключённые в них души падали на землю, но как только они начинали приходить в себя, смерч появлялся вновь и начинал крутить их с такой силой, что невозможно было разглядеть их искорёженные от ужаса лица.

— Здесь, ты можешь найти многих известных личностей, — пояснил Бальтазар, — У Белиала всегда есть на что посмотреть. В своё время тут побывали Клеопатра и Елена Прекрасная. Парис и Ахилл, здесь кружилась великолепная Семирамида, а ещё здесь болтаются практически все жители Содома…

— Короче, Склифосовский! — перебил его Кирилл, — Будешь говорить, когда я скажу. Усёк?

Бальтазар закивал головой и послушно замолчал и все двинулись дальше. Шли молча около часа, пока не наткнулись на еле крутящийся воронке, в которой был заключён молодой, раскаченный парень. Казалось, он вот-вот выберется из смерча и отдышится, но смерч не давал ему шанса. Парень, похоже, увидел весёлую команду и сквозь шум ветра, который шёл от воронки прокричал,

— Помогиии!!! — и протянул руку.

Китяж машинально схватился за протянутую руку, но Бальтазар одёрнул его:

— Будь осторожен, хозяин, помогая кому либо, в аду. Если ты, кого-то спасаешь, будь готов к тому, что возьмёшь его грех на себя. Хрен его знает, что он такого натворил, — Бальтазар смотрел на Китяжа с каким-то обожанием.

Но Кирилл пропустил его слова мимо ушей. Бальтазар — демон. А демонам Тяжин не доверял, поэтому, он подошёл ещё на один шаг к воронке и выдернул парня из динамичного воздушного плена. Парень шлёпнулся на землю и ещё минут пять приходил в себя. За это время вся весёлая компашка успела его обступить и, даже, пообсуждать, за что, всё-таки, он сюда попал. Не хватало только Змия. Он немного отстал, пытаясь выдернуть свой хвост из воронки, в которую, случайно, угодил. Придя в себя, парень протянул ему руку и еле прошептал:

— Помоги, пожалуйста, встать.

Кирилл снова протянул ему руку и ловким движением поставил парня на ноги:

— Благодарствую, — ответил на его действие пленник воздушной воронки, — Я вижу, у вас есть вопросы, уважаемый спаситель. Простите, но я не знаю вашего имени.

— Меня зовут Кирилл.

— Очень приятно, — парень в третий раз схватился за руку Китяжа и затряс её, что было сил, — а меня зовут — Лаилеб. И, поверьте мне, я здесь по чистой случайности.

— Послушай… — Китяж запнулся пытаясь выговорить имя спасённого.

— Лаилеб, — услужливо подсказал ему парень.

— Да, именно, — Кириллу, почему-то было неприятно и трудно произносить это непонятное имя, — я здесь не тюремщик. И мне, абсолютно по барабану, за что ты здесь. Девок, наверно, перетрахал вагон, вот и влетел.

В этот момент подоспел освободившийся Искуситель и, аккуратно забравшись Китяжу на шею, положил свою голову ему на плечо и начал внимательно слушать разговор. А парень, увидев змея, немного изменился в лице. Было видно, что он как-то собрался, мобилизовался, что ли. И это изменение в его глазах, Китяж заметил моментально. По этому, он сделал то же самое. Собрал свои внутренние резервы в кулак. В нём, вдруг поселилось ощущение, что Змий готовит какую-то подлянку. Похоже, что и Бальтазар, начал как-то косо посматривать на Кирилла. «Неужели эти твари сговорились», — подумал он, а Питон, тем временем, пристроился прямо к уху Китяжа и начал тихо нашёптывать:

— Пихххни его назссад, Владыка… Пихххниии…

— Чего это он там бубнит? — недоверчиво поинтересовался парень.

— Он мне бубнит, а не тебе, — недоверие росло с каждой секундой. Кирилл уже начал смотреть на поведение Серёги. Он, почти всё время оставался в стороне. Значит, Бузони просто использует его как «отмычку». «Я впахиваю, а он мирно идёт за мной!»

— Пихххни его, Владыка… Потом спасссибо ссскажешшш, — продолжал шипеть Змий, — …не тянииии… Изсссбавься от него, — последнюю фразу Искуситель сказал довольно громко, и парень замахнулся на него, не пойми откуда взявшейся старческой клюкой.

— Ах ты змеюга подколодная!!!!

Увидав клюку, Китяж понял всё! «Ну конечно… Лаилеб… БЕЛИАЛ! Дед с КЛЮКОЙ!!!» Дальнейшие события развивались как в замедленной съёмке. Время начало прессоваться в тот момент, когда Кирилл вытащил тяжеленный «МАРК» и уже начал его поднимать. Но его опередил Бузони. Почему Серёга оказался быстрее, Тяжин не понимал, но пока он подымал пушку, его напарник, ударил с разворота пяткой, прямо в грудь Демону и тот снова оказался в Воздушном заточении. Парень моментально превратился в старика и начал размахивать клюкой и сыпать проклятья в адрес компании. Благо из-за шума воронки его не было слышно.

— Ну, надо же… — удивлялся Китяж, — Как он мне в мозги залез… Моментом! Я ведь всех подозревать вас начал. ВСЕХ!

— И меня? — искоса посмотрел на него Серёга.

— И тебя, — Кивнул головой Китяж, — прости меня брат. Бес попутал, — он ткнул пальцем в старикашку, который продолжал размахивать своей клюшкой и сыпать нецензурщину.

— Пошшшшли бысссстрей, Владыка, — поторопил Китяжа Питон, — вертушшшка оссстановитсссся минут черезсс двадцсссать… Нам нало сссвалить от сссюда пока этот шептун не вылезссс…

— Да уж, — кивнул он, услышав Искусителя, — валим отсюда быстрее. Я думаю минут через двадцать доберёмся до их

Пропускного пункта.

— Не пойдёт, — покачал головой Бальтазар, — Пункт мы можем пройти только с ним, — он кивнул в сторону Белиала.

— А его мы взять, ну никак не можем, — Китяж погрозил пальцем кривляющемуся старику, — Ваши предложения, господа подельнички.

— Перевалом пройдём, — ответил Бузони, — В смысле, перевалим через стену. Она не большая, метров сто высотой.

* * *

Перевал оказался не таким уж неприступным. Друзья с двумя «сопровождающими» перемахнули его быстро. На крыльях. Змий весил немного и как только почувствовал, что они полетят, сразу спрятался в вещмешке Китяжа, а Бальтазара ни кто и не спрашивал. Друзья перемигнулись и, включив друг другу «крылья», взяли демона его за руки просто взлетели. Когда Бальтазар понял, что произошло — завизжал, как резаный поросёнок.

— Ё…анарооот!!!!!!! ДАНУНААААА…!!!! Пи…нах…ляяяя!!!! ВЫ ЧТО…ЛЯ!!! ОХ…ЛИ??? Е…ь вас в срраааакуууу!!! — это были лишь самые пристойные выражения, которые употреблял взмокший от ужаса демон. Другие же слова, который употреблял этот рогатый матерщинник, или не несли смысловой нагрузки, или были вполне похожи на те, которые вы бы употребили, попади вы в такую ситуацию. А между тем, они перемахнули через огромную, типа «Китайской», стену и оказались уже в четвертом, адском круге. Вот тут-то, уже пахло серой, и было жарко. Четвёртый круг был настоящей жаровней. Грешные души в нём лежали в каменных, выдолбленных ваннах, под которыми протекала лава. От этого их вместилища были раскалены до бела, а души никак не могли вылезти из них, потому что, были прикованы цепями. От этого стоял жуткий ор и визг. Иногда, какая-нибудь душа не выдерживала и её удавалось хоть немного оторваться от плавящегося камня, чёрт, который наблюдал за соблюдением порядка, подходил к ней и, вонзив в неё багор, прижаривал её к раскалённым каменным стенам.

Всё это Китяж разглядел, когда они перелетели через стену. Как только они начали приземляться, бесы задрали вверх головы. Они привыкли, что визг должен идти снизу, но Бальтазар орал таким благим матом, что любой чёрт поднял бы голову. Бальтазар давал мастер-класс на тему «Нецензурные слова нечернозёмной полосы России». Слова он говорил разные, милые сердцу любого русского человека.

Заметив спускающихся с неба ангелов с орущим демоном, черти не поверили своим глазам и, побросав багры, умчались вдаль с воплями: «Караул!!! Ангельский десант!!!!»

А Китяж, спустившись на землю, со всего размаху дал Бальтазару подзатыльник.

— За что, Владыка?

— За то, пёс ты бешенный, что орал как марал! Видишь что наделал? — Кирилл указал на горизонт, где уже появилась толпа бесов во главе с огромным, метра под три, существом, напоминавшем тролля красного цвета, сжимавшего в левой руке огромную булаву с торчащими из неё гвоздями, — Вон, дружки твои. Небось, разбор полётов устраивать идут. Доигрались???

— Не сцы, — Бузони уже высматривал горизонт в оптику, — Около сотни чертей… и три десятка суккубов… Опа! А это кто?

— Похоже — инкубы, — предположил Бальтазар. Бесы приближались довольно быстро, по этому он смог разглядеть в толпе молодых раскаченных полумужиков полуконей.

— У нас, они называются Кентаврами, — ответил Китяж

— А ты говно хоть сахаром назови. Оно всё говном останется, — ответил Бузони, с присущим ему, философским размахом.

— Ладно, — резюмировал Китяж, — пойдём на встречу. Стрелка, как говориться, забита… И заднюю включать, для нас — западло.

И он смело шагнул на встречу приближающейся, бесноватой своре. А время, как он неожиданно заметил, начало не сжиматься, а наоборот… С каждым шагом оно набирало обороты и встреча состоялась уже через минуту.

Выглядело это, приблизительно так. Две команды двигались на встречу, друг с другом, до тех пор, пока между их капитанами, расстояние не сократилось до десяти сантиметров. Бузони и Бальтазар стаяли в полуметре от Китяжа, слева и справа. А вот команда Асмодея, а это был не кто иной, как он, обступила их плотным кольцом, со всех сторон. Численные составы команд были явно не равны, однако встреча должна была состояться при любой погоде.

— Зенит — чемпион, — тихонько сказал Китяж Серёге.

— Оле-оле, — так же шёпотом ответил Бузони.

А бесы, кентавры и суккубы громко обсуждали количество «Райского десанта». Постоянно, тут и там, раздавался жуткий, нечеловеческий хохот. Продолжалось это не долго. Асмодей поднял правую лапу, и вся его ватага моментально заткнулась. Ещё минуту Китяж и Асмодей стояли и молча, сверлили друг друга глазами. Не выдержал, конечно Асмодей.

— Ты что ли — Паладин, — презрительно сказал тролль.

— Я — не я, — с усмешкой ответил ему Тяжин и ткнул пальцем в стоявшего по близости кентавра, — и лошадь не моя.

— Я тебе не лошадь, — возмутился инкуб.

— А тебе, жопа говорящая, слова не давали, — рявкнул на него Китяж, — закрой пасть и жуй своё сено, молча, когда старшие разговаривают. Саааавсем ты их распустил, Асмодей. Впрочем, каков поп, таков и приход.

От услышанного, тролль, который и без того был красный, просто побагровел.

— Ты чё, человечишка, страх потерял??? — взревел Асмодей, — Ты, сучий потрох, с кем разговариваешь??? Да ты знаешь, кто я такой?! Я — КНЯЗЬ ЧЕТВЁРТОГО ЧИНА!!! Заорал он прямо в лицо Китяжу, изрядно забрызгав его слюнями.

— Да, по мне, хоть капитан первого ранга, — совершенно спокойно ответил ему Тяжин, — я, вас — гадов, давил, давлю и буду давить!!!

— Это вызов, — после услышанного, Асмодей сменил тон и говорил уже спокойно, но громко. Чтобы его команда слышала каждое его слово, — может, ты хочешь «словами» померяться? — он перехватил огромную булаву.

— Где уж тебе, со мной «словами» меряться, — усмехнулся Китяж, — давай, для начала, Х. ями померяемся, — в команде тролля пробежал лёгкий смешок, а Китяж продолжал, — Слушай Асмодей, а ты, я слышал, обрезанный?

А вот после этих слов, тролль не на шутку испугался. Это заметили все, и поведение командира вызвало у его подчинённых легкое недоумение. А Китяж поймал кураж.

— Хочешь, я расскажу твоим соратникам, кто тебя обрезал, чем и при каких обстоятельствах, — по рядам войска Асмодеева прошел ропот, — ну давай. Расчехляй прибор, — Китяж расстегнул ширинку, — а мы полюбуемся. Асмодей — иудей! А… Как звучит! И в рифму даже, — захохотал Китяж.

Асмодей стоял пунцовый от гнева и уже было начал замахиваться своей дубиной, но дальше замаха дело не дошло. В его троллий нос упёрся ствол Китяжа. Так они и стояли около минуты. В это время, в рядах Асмодеевой команды проходило совещание. Точной стенограммы этого совета не сохранилось, однако до Китяжа, то и дело, доносились фразы: «Этого не может быть… пусть покажет… Асмодей не может…» и так далее.

Наконец, из толпы вышел здоровенный кентавр и откашлявшись и помявшись с копыта на копыто, начал:

— Великий Князь… Ты же знаешь, что все мы тебя уважаем и боимся… Мы всегда выполняем твои приказы как должное… Но сейчас, этот смертный сказал такое, что мы вынуждены просить тебя о милости… в общем это… прибор действительно нужно… ну… того… предъявить к осмотру… Коллектив волнуется…

— Ах ты ГНИДА!!! — заорал на кентавра тролль и опустил ему на голову булаву. От удара, кентавр рассыпался в прах, но в следующую секунду, остальное войско ощетинилось вилами и копьями.

Асмодей понял, что он остался в меньшинстве и, понуро опустив голову, начал расстёгивать ремень на своих кожаных штанах. Ремень был добротный, с огромной пряжкой, на которой было написано «АЦЦКИЙ СОТОНА». Победив пряжку, тролль выпустил из лап ремень, и штаны свалились на землю…

Такой гробовой тишины, четвёртый круг ада не слышал с сотворения мира. Замолкли даже души, которые жарились в каменных ваннах. Ситуацию разрядил женский возглас в воздухе.

— ОЙ! — одна из суккубов не выдержала и от удивления закрыла рот рукой.

А потом раздался громкий хохот. Хохотали все, включая Питона, который вылез из вещмешка и удобно устроился на плече у Китяжа. И хохот стоял такой, что стены четвертого круга ходили ходуном. Даже души, продолжая корчиться от боли, хохотали, что говориться, от души. А Асмодей стоял, как школьник, которого застукали за детским рукоблудием, и тихо плакал.

— У меня, у младшего сына и то больше, — угорал Китяж, вытирая слёзы.

— Да шшто у сына, — вторил ему трясущийся от смеха Питон, — у МЕНЯ, и то больше!!!

— Да ты, Змий, вообще на него похож, — прогоготал Бузони, и это вызвало новую волну хохота.

Вдоволь нахохотавшись, все, потихоньку начали успокаиваться. А тролль продолжал стоять.

— А говорил — Князь! — развёл руками Китяж, — с таким стручком, тебя не то, что в князья, в дворники не возьмут. Маааленький…

После этих слов, Асмодей вдруг начал уменьшаться в размерах пока рост его не стал меньше, чем пол метра. Тролль попытался убежать, но запутавшись в огромных штанах, споткнулся и грохнулся на раскаленный гранит, прижигая себе, и без того, маленькую пипиську. С визгом вскочив, он пробрался между ног своих, теперь уже — бывших подданных, и под всеобщий свист и улюлюканье побежал куда-то, в сторону центра, на границу с пятым кругом. Когда он скрылся из виду, а это произошло довольно быстро, к Китяжу подошёл старый чёрт и мирно сказал:

— Послушай, Паладин. После всего, что ты здесь устроил, мы не будем вас рвать. Мало того, вам обеспечен беспрепятственный проход на пятый круг. Но, на этом, всё, — он сделал руками крест, — Сам понимаешь, чёрт есть чёрт, а ангел… Ну, в общем… Лично мне, было бы приятно служить у такого командира, как ты… Но… — он пожал плечами, — короче, что порожняк гонять, пошли к пропускному.

— Пойдем… — подумав ответил Кирилл, — Вот только ремешок его прихвачу…

И выдернув из кожанных штанов Асмодея ремень, Китяж и чёрт, во главе огромной, шумной ватаги двинулись к центру ада…

* * *

В каждом круге становилось всё меньше душ. Да и круги становились меньше. Пятый не был исключением. Это была абсолютно гладкая, каменная равнина. Надзирателей в виде чертей здесь не было, зато было довольно плотное население душ, на квадратный метр. Свой срок здесь мотали скупцы и растратчики, жадины и моты. Короче те, кто не мог тратить деньги разумно. Они таскали огромные валуны. Причём, с первого взгляда, в их действиях не было никакой системы, но присмотревшись, Тяжин понял, что система есть. Мрачные души, которые были по тучнее и потолще, тащили свою ношу по часовой стрелке, по периметру круга, а весёлые, тощие души — наоборот, пёрли свои камни против часовой. Из-за этого, часто происходили локальные боестолкновения. Если души сталкивались друг с дружкой, начиналась потасовка, которая росла как снежный ком. Так этот ком и катился по всей территории круга. Бывало, что он успокаивался и исчезал, а бывало, что две маленьких стычки перерастали в одну большую. Китяж и команда прошли сквозь всю эту свору, как нож сквозь масло.

— Царство Самаэля, — мрачно сказал Бузони на всю эту возьню.

— Слышишь, патентатес, — Кирилл глянул на Серёгу, — давай-ка крылышки включим, так… на всякий пожарный. Помнишь что нам говорили?

— Ни к чему, — покачал в ответ головой напарник, — убежать от этой твари мы не сможем. Улететь тоже. Слово его «берёт» ненадолго. Минут десять — пятнадцать держит его камнем, а потом отпускает. Это раз. А второе, это то, что нет его рядом.

— Откуда знаешшшш, — прошипел Змий.

— Да воняет он сильно, — очень убедительно ответил Серёга, — сначала появляется его вонь, а уж потом и сам Самаэль. Я здесь в разведке бывал.

— Шшшто-то не слышшшал я о такиххх глубокиххх рейдаххх вашей разведки в нашшши тылы, — Серёге доверяли все, кроме Змия. Искуситель был мастером лжи, по этому и чуял её за версту.

— Так на то мы и разведка, чтобы приходить неслышно и уходить незаметно, — усмехнулся в ответ Серёга.

— Ладно вам, — перебил спор Китяж, — стенку перепрыгнем или как?

— Да нету дальше охраны у грешников, — улыбнулся Серёга, — всё! Дальше пойдём, как по проспекту! Пошли на пропускной пункт, — он махнул рукой в сторону двери в стене.

— Как это, нет охххраны, — ещё более недоверчиво посмотрел на него Питон, сссссколько здесссь ссслужжжжу, не припомню такого. Шшшштобы в круге не было охххраны…

— А тебе, змеюга, и вспоминать ничего не надо, — Бузони посмотрел на Искусителя так сурово, что Питон спрятал голову в вещмешок. Серёга махнул рукой и пошёл к пункту перехода, — Догоняйте!

Кирилл подождал минуту, и пошёл вслед за напарником. Змий вынул голову из мешка и убедившись, что Бузони достаточно далеко, снова пристроил голову на плечо Китяжа, тихо зашипел ему в ухо:

— Послушшай меня, Владыкхха. Я его видел… Я вссспомнил… В аду он чассстый госссть…

— Он — разведчик, — спокойно ответил Китяж, — и по долгу службы вынужден бывать здесь довольно часто.

— Конешшшно… но только лжшшот он… Я чувствую… Я сам такоххой… — стальной хваткой Китяж схватил его за горло.

— Вот, потому что ты, сам такой, я тебе и не верю, — злобно сказал Тяжин, глядя прямо в глаза Искусителю, — И не смей, червяк земляной, гнать на Серёгу. Он — мой друг! Понял.

— Всссё так, — даже задыхаясь, Питон продолжал свою песню, — Но только ТЫ — Владыка моей душшши… Я не сссмею тебе лгать… Отпусти, ззадушшиишшь ведь…

Китяж отпустил Змия и тот откашлялся. «А ведь Питон запел эту песню не просто так, — подумал Тяжин, — и доля истины в его словах есть. Серёга и впрямь, ведёт себя странно»

— Поживём — увидим, — сказал он вслух и прибавил шагу, чтобы догнать Бузони.

* * *

Шестой круг был обыкновенным болотом, в котором шёл бой. Здесь были заключены «гневные». Они дрались все против всех. Они топили в болотной жиже ближних и вставали на них сверху. Но утопленные, просто так не сдавались и тянули их тех, кто был на поверхности, к себе, чтобы занять их место. В общем, бой был последним, решительным, беспощадным и бесконечным.

Но, что напрягло Китяжа, так это — огромное количество летающих насекомых: мух, комаров и москитов.

— Царство Вельзивула, — Бузони прихлопнул присосавшегося к шее комара, — здесь всегда так…

А ещё, Кирилл заметил, что шли они по болоту, аки по суху. Никто из его спутников не проваливался в эту жижу, хотя было понятно, что глубина вокруг — приличная. Редко где души вылезали по плечи, а если и вылезали, то туча мошкары и комарья облепляла их со всех сторон и принималась их пожирать.

Вскоре, сквозь туманную дымку, которую создавали, постоянно жужжащие насекомые, стал проглядываться человеческий силуэт. Фигура не двигалась. Она ждала, когда путники подойдут к ней сами. А когда они подошли по ближе, то увидели, что фигура стоит к ним спиной. Путники быстро поравнялись с фигурой и стоящий, не оборачиваясь сказал, спокойным, мягким голосом.

— Здравствуй, Паладин.

— Здравствуй, мил человек, — ответил Китяж.

— А вот тут, ты ошибаешься, — усмехнулась фигура, — я не человек и, уж точно, не милый. Я — Вельзевул… Он же — Баал, он же — Люцифер…

— А-а-а-а, — Китяж демонстративно хлопнул себя ладонью по лбу, — вспомнил! Она же — Анна Федоренкова, она же — Изольда Меньшова, она же Эмма Кацнельбоген, она же — Анастасия Понияд…

— Какой же ты, всё-таки, наглый, — демон наконец повернулся к ним лицом. Оно очень напоминало обыкновенное, человеческое лицо, вот только… состояло оно из миллионов москитов, — Что делать будем?

Такой вопрос немного обескуражил Китяжа. Демон предлагал ему выбрать вариант поведения. Не набросился, не попытался его разорвать и сожрать, А ПРЕДЛОЖИЛ! И Тяжин задумался. Подумав, он коротко и ясно ответил.

— А ничего.

— В смысле, — теперь пришла пора изумляться демону, — Как это, «ничего»?

— Да так, — развёл руками Кирилл, — Ты полетишь по своим делам, а я по своим. И волки сыты и мухи целы.

— Вариант, который бы устроил нас обоих, — согласился Вельзевул, — НО… у меня приказ и я должен его выполнить, вот только если… — демон немного замялся, — Ты поможешь мне…

— Да ты что, демон, — удивился предложению Тяжин, — дуста наелся??? С чего бы я тебе стал помогать?

— Не перебивай, — вежливо попросил его Баал, пожалуйста. Я предлагаю тебе сделку. Ты скидываешь с трона Денницу и я сажусь на его место. Как только я занимаю пост Сатаны, я сразу отзываю войска от райских врат и мы мирно существуем, каждый выполняя свою функцию. Поверь мне, Паладин. Это очень хорошее предложение, я могу очень многое…

— А так можешь, — спросил Бузони и выпустил в голову демона «слово» из своего ВАЛа. Москиты, из которых состоял Баал разлетелись в разные стороны и тут же снова собрались. «Слово» пролетело сквозь демона, не нанеся ему никакого урона.

— Конечно могу, — улыбнулся демон и подняв руку, в которой был пистолет (состоящий, кстати тоже из москитов) расколотил голову ничего не подозревающему Бальтазару. Демон окаменелым, удивлённым взглядом смотрел на Китяжа.

— А вот это ты зря, — злобно сказал Китяж поднимая свой пистолет, — Бальтазар был мой. Мне принадлежит его душа, и ты не имеешь права лишать меня моей собственности. Ты помнишь, что записано в Конституции? «Ни кто не может быть лишён своей собственности, кроме как по решению суда!»

— Я Конституциев не изучал, — усмехнулся Баал, — И пушка твоя здесь не поможет. Всё равно, что из гаубицы по воробьям стрелять, — демон моментально растворился в воздухе и очутился у Китяжа за спиной, — Я же тебе сказал, что могу очень многое.

— Ну… — Китяж опустил пистолет и развёл руками, — Ты, прямо — фокусник. Амаяк Акопян! — он заговаривал демону зубы, пытаясь придумать как от него избавиться… И придумал. Тяжин закрыл глаза и сосредоточился на пистолете, который он не выпускал из руки. Рукоять пистолета моментально изменила форму, с прямоугольной, на круглую. Похожий фокус он видел в комедийном американском фильме. Таким способом завалили одного очень вонючего демона.

— Да, — усмехнулся Баал и вновь оказался перед Китяжем, — Я такой…

— Ты — никакой! — Китяж поднял руку, в которой был уже не пистолет. В ней был большой, аэрозольный баллончик, с надписью «ДИХЛОФОС» и нажал колпачок — распылитель.

Баал изменился в лице. Фактически. Из его лица начали вываливаться огромные куски мёртвых мошек. А Тяжин всё нажимал и нажимал на распылитель, поливая демона химическим фумигатором советского производства. Через тридцать секунд от Баала осталась кучка мёртвых мошек. Кирилл встряхнул баллон, проверяя есть ли в нем ещё что-нибудь. Баллон был полным, как бутылка виски, в гостевой, в раю. Тяжин запихал его за трофейный ремень и баллон, снова превратился в пистолет.

— Ну что, Кир, — окликнул его Бузони, — пора нам наведаться в гости к самому Хасану.

— До Закирова ещё один круг, — ответил Китяж.

— В седьмом круге нет никого. Там только грешники.

— Есссть, — прошипел Змий, — Седьмой круг держжжит некий Януссс. Его ни кто не видел, кроме Хасссана и Денницы… Кто он и шшшто он не знает ни кто…

— Весело, — кивнул Змию Китяж, — Что скажешь, разведка?

Бузони заметно растерялся и засуетился.

— Первый раз слышим, — ответил он как можно невозмутимее, — Байки всё это. Не слушай этого червяка.

— Опять лжжжот, — еле слышно шепнул Змий на ухо Китяжу, — я же чувссствую…

— Ладно, — он погладил Змия по голове, — не шипи. Пока, ты меня не подводил и я тебе верю. Но и Бузони… Он мой друг. У тебя есть друзья???

— Были, — досадно ответил Питон и утёр кончиком хвоста скупую змеиную слезу.

Бузони тем временем двинулся к пропускному пункту. Китяж подошёл к окаменевшему Бальтазару. Слеза, превратившаяся в бриллиантовую капельку, висела у демона на щеке. Тяжин аккуратно снял её и загнал себе под кожу, с тыльной стороны ладони.

— На память, — сказал Китяж и похлопал Бальтазара по каменной щеке, — береги себя.

И направился догонять Серёгу.

* * *

Седьмой круг был не совсем обычный. Он был разделён на три подкруга, которые были разделены между собой колючей проволокой. Через каждые сто метров, рядом с заграждением стоял столб, на котором был установлен автоматический пулемёт. Судя по тому, как она была поставлена, можно было понять, что к постройке данного сооружения приложил руку военный. Первый подкруг, представлял собой ров, шириной около двухсот метров, который был заполнен кровью. Кровь в нем кипела, а вместе с ней, кипели и грешники — насильники и самоубийцы. Как только кто-нибудь из грешников пытался вылезти из кипящей жижи, пулемёт начинал его расстреливать и опрокидывал назад.

Пройдя по мосту надо рвом, команда пересекла пустую контрольную зону и попала во второй подкруг. Пейзаж изменился до неузнаваемости Это была огненная пустыня, в песок которой, по пояс были вкопаны души. Над каждым грешником висела маленькая огненная тучка из которой душу поливал огненный дождь. Повсюду стоял визг и ор. А ещё Китяж заметил стаю огромных собак, которая гнала какого-то бедолагу.

— Всё, что упорным трудом наживали его отцы и деды, он проиграл в рулетку и застрелился, — пояснил Бузони. А псы, тем временем, гнали «игрока» прямо на компанию и вскоре бедолага, с бешеными глазами и жуткими воплями, пробежал мимо них. Собаки, похоже, не уставали и весело хватали за пятки своего подопечного. Только один пёс остановился прямо рядом с Китяжем. Обнюхав его руку, он тихонько зарычал, а затем подошел к Серёге и, лизнув ему руку, побежал дальше. Змий и Китяж уставились на Бузони как пришибленные.

— Ну, что вылупились? — нагло спросил у них Серёга.

— Сергей, — немного холодно сказал Китяж, — А ты ничего не хочешь объяснить?

— Киря, братан! Обязательно объясню, но позже. Времени нет, — Бузони развернулся и быстрым шагом направился в сторону следующего, третьего подкруга, но сзади раздался щелчок пистолета. Бузони всё понял и, остановившись, поднял руки, — Кончай чудить Китяж! — крикнул он не, оборачиваясь, — Я же сказал — все вопросы после. Мы в двух шагах от победы!

— Извини, Серёга, но позже не получится, — Тяжин поймал голову Бузони в прицел. Сейчас, у него в голове складывалась очень не приятная картина. Вот почему он так странно себя вёл. Он не стрелял ни в кого, кроме тех, кто был ему неугоден, например Вельзевул. Это он предложил Питону услугу вместо души, потому что понимал, что Китяжа обмануть можно, а вот Питона — вряд ли. Вот от куда он таскает контрабанду в рай… Вот почему его лизнул пёс, — Серёга! Скажи нам правду. Ты — ЯНУС?

— А что это изменит? — Бузони медленно повернулся к Кириллу и Змию.

— Почти ничего! — крикнул Кирилл в ответ, — Я просто вылечу тебя «словом»!

— Неужели ты выстрелишь в старого друга и боевого товарища?

— Если надо будет, я выстрелю в любого, — сурово ответил Китяж, — так ты мне ответишь на мой вопрос?

Бузони взялся за ремень ВАЛа и сняв автомат положил его на землю.

— Я без оружия Кир! Не стреляй! Я иду к тебе, — и он сделал три шага вперед.

— Стой, где стоишь, Серый! Не доводи до греха! — Крикнул ему Китяж но Бузони продолжал идти. Он был настолько уверен в себе, что опустил руки. Китяж чуть опустил пистолет и выстрелил ему в ногу. Из ноги брызнула кровь и Сергей остановился.

— Я не чувствую боли, Киря, но ходить со свинцом в ноге мне не очень удобно! — он резко включил ранец за спиной и взмыл в небо

— Пока, Паладин!!! Ещё увидимся, — донеслось сверху. Кирилл не стал стрелять вдогонку. Во-первых, Янус взял сразу хорошую высоту и «слово» просто не долетело бы до него, а во-вторых… он просто не мог выстрелить в Серёгу.

Китяж сел на корточки и, обняв голову руками, погрузился в какой-то необычный транс. Неизвестно, сколько бы он так просидел, если бы не…

— Вссставффай Владыка! Вссставффай!!! — Китяжа вывел из транса странный шипящий голос. Он оглянулся и понял, что он, всё так же, в Аду, — нам надо валить от ссюдоффа…

Молча встав на ноги, он огляделся и пошел в центр. Он твёрдо решил, что дойдёт до Сатаны и объявит себя Паладином, потому что, привык всё доводить до конца. Но не успел он сделать и пары шагов, как от куда-то сверху, ему на голову упала тяжеленная сеть. Тяжин попытался включить аэро-ранец, но всё было бесполезно. Суккубы уже окружили его со всех сторон и, спутав его, поднялись в воздух и под хохот и визги потащили его туда, куда ему и надо было. В ЦЕНТР.

* * *

А ведь он ошибся. Это были не суккубы. Это были Валькирии — огненно рыжие бестии. Они за пятнадцать минут перенесли его через восьмой круг ада по воздуху. Но даже сверху Китяжу удалось разглядеть его устройство. Он состоял из семи рвов в которых томились грешные души. И это были самые отъявленные негодяи. Бандиты и убийцы, жулики и воры. Был даже отдельный ров с кипящей смолой для предавших родину и предавших родных и близких. «Вот здесь тебе купаться, дружище». Но приглядевшись, Китяж увидел, что там, в основном, варились чиновники. «Господи, вот бы им сначала показать это весёлое местечко, а потом на посты назначать», — подумал Кирилл глядя на то, как булькает горячий битум. А когда они подлетели к девятому кругу Китяж и вовсе расхохотался. Всё было именно так, как он себе представлял. В самом центре девятого круга стояла огромная сковорода, вокруг которой, оп надстроенному помосту бегали два десятка чертей в поварских халатах и таких же колпаках. Ещё Тяжин заметил надпись, на неимоверных размеров ручке, огромной сковородки. Конечно, эта надпись была известна всем жителям планеты — «TEFAL». «Спокойно, Тяжин. Ты видишь только то, что хочешь», — как только он это подумал, надпись исчезла. А под сковородой, туда, сюда и в другие стороны сновали бесы. На этих уже не было белых халатов, как на поварах. Да и не нужно им это было, ведь они трудились кочегарами и таскали дрова.

А что творилось в сковородке — это просто не передать. Здесь жарилось около сотни самых одиозных личностей. То и дело, огромный чёрт в самом большом колпаке, как шеф-повар кричал:

— Черти! Вашу мать! Тащите масло, не видите — Гитлер подгорает!!! Ленина, Ленина переворачивайте!!! Чикатило в центр! Там пожарче!!! А что у нас с Нероном??? Готов поди? Проткните его, какой сок из него пойдёт…

А черти выполняли приказ. Поливали из огромного кувшина маслом Гитлера, огромными деревянными лопатами переворачивали Ленина, сдвигали к центру Андрюшеньку Чикатило, протыкали баграми Нерона, оборачивали фольгой Саддама и посыпали перцем Иосифа Виссарионовича… Работа не адской кухне кипела во всю… И, честно говоря, Китяжа эта картина радовала. А ведь кроме тех, кого он знал по урокам истории в лицо, были и совсем не знакомые ему персонажи. С десяток римских императоров, Джек — Потрошитель и Бонни с Клайдом, Бостонский душитель и людоед Джумагалиев, который лепил из своих жертв пельмени и угощал ими соседей. В общем, компашка подбиралась, что надо. А вокруг сковородки шёл шумный праздник, который не прекращался ни на секунду. Здесь отдыхали бесы, валькирии, демоны и прочая нечисть. Закончив смену в своём круге, они приходили или прилетали сюда отдохнуть, что называется, с огоньком. За всем этим, с огромно ледяного трона, наблюдал молодой, лет двадцати пяти, красивый, хорошо одетый молодой… хотел сказать — человек. Но как Сатана может быть человеком? Да, это был Денница.

Валькирии вошли в крутое пике и приземлились прямо перед своим хозяином. Сатана поднял руку и веселье моментально прекратилось. Теперь Китяж смог его разглядеть поближе. Костюмчик и ботинки, которые на нём были, думаю не имеет смысла описывать, но было видно, что над ними поработали лучшие Кутюрье мира, котрые славелись не только отличным вкусом и воображением, но и Содомным грехом, а по сему, им в аду было самое место.

Чёрные как смоль густые волосы прикрывали еле заметные рожки. Такая же чёрная бородка — эспаньолка. И глаза. Китяж не раз представлял эти глаза, когда читал «Мастера и Маргариту». «Один глаз чёрный, другой, почему то — зелёный», — вспомнил он цитату из любимого произведения.

— Любишь классику, Тяжин? — бархатным голосом спросил Денница, — в таком случае, можешь называть меня — мессир Воланд.

— Спасибо, Денница. Я предпочитаю называть собеседника по имени, данному ему при рождении, — ответил Китяж, на вид спокойно. А на самом деле, внутри у него всё тряслось. Подумать только! Он ведёт беседу с самим Сатаной!

— Ну, как хочешь. Хотя, откровенно говоря, мне не нравится это имя. Отпустите его! — скомандовал Тёмный валькириям и когда те выполнили его указание, он жестом пригласил Китяжа присесть в кресло, которое принесли два, вполне пристойных римлянина, — Присаживайся, Кирилл.

— Благодарю вас…

— Я тебя прошу, — Сатана скривил мину, — давай обойдёмся без любезностей. Не нужно мне дарить твои блага…Я сам, что хочешь, подарю. Любое благо, — он иронично улыбнулся, — ну, о благах позже. Ты знаешь, зачем ты здесь? — дьявол встал с трона и пошел к месту, где уселся Китяж. Римляне тут же подхватили каменный трон и пошли за ним.

— Да, — ответил Китяж, «Давай, Кирюха! Объявляй! Сейчас или никогда», — подумал он и встав, хотел было открыть рот, но Денница опередил его

— ДА, КИРЮХА! Объявляй! — сказал он, полностью повторив интонацию Китяжа, — Так что ты хотел мне объявить? — Рогатый сел на поставленный рядом с Китяжем трон и, скрестив пальцы на груди, с интересом наклонился к нему.

— Я, — у Кирилла пересохло в горле. Он не знал, как это сказать, — Я…

— Ну же, — подбодрил его дьявол, — Не робей, Китяж. Ты же — разведчик. Смелее!!!

— Я — Последний Паладин…

— Что ты говоришь, прости, — рогатый приложил ладонь к уху.

— Я — Последний Паладин! — громко произнес Китяж.

— А-а-а, — на вдохе сказал дьявол и прикрыл рот руками, а затем, покачал головой, — не может быть. А я — Король Испании, и Император обеих Индий, — эту фразу дьявол сказал, запихав язык между нижними зубами и губой. Он явно был в хорошем настроении, поэтому и позволял себе весело и безобидно шутить, — Ладно, ты меня уже насмешил. Теперь, к делу. Я очень соскучился по дому… по своей зелёной башне… А этот Мальчишка сослал меня СЮДА!!!

— Знаешь, в чём наше различие, Денница, — невозмутимо спросил Тяжин

— И в чём же, — пренебрежительно поинтересовался дьявол

— В том, что ты ненавидишь своих врагов. А ненависть не позволяет тебе мыслить трезво. Я же, в отличие от тебя, врагов своих уважаю. Это позволяет мне уничтожать их, беспристрастно взвешивая каждый их и свой шаг. Ты так ненавидишь ЕГО за то, что он отправил тебя сюда. Обрати внимание, что сделал ОН это без проблем. И ты — такой крутой, вдруг решил, что без проблем вернёшься в Ирий и скинешь ЕГО с места, которое принадлежит ему по праву создателя? ОН тебя СОЗДАЛ!!! Ненависть затуманила тебе разум, Денница…

— Если бы ты знал, как тяжело сидеть здесь до скончания веков!!! — дьявол вскочил с трона и навис над Китяжем, — и дольше!!! Ты знаешь, что такое дольше, чем вечность??? — вопрос был скорее риторический, по этому Китяж даже не удосужился на него ответит. А сатана и не ждал от него этого, — Но, ничего… скоро я буду дома…

— Извини, Денница, но вот этого я, как раз, и постараюсь не допустить.

— Вот как, — заявление Тяжина развеселило дьявола ещё больше, — Позволь полюбопытствовать — КАК???

— Я же — Последний…

— Да пойми ты — Дурья твоя башка!!! ЭТО — БАЙКА!!! Ни какого Последнего Паладина НЕТ! Это — хорошо подготовленная дезинформация. Конечно, ты личность не простая, — он уважительно покачал головой, — но то, что тебе пропели в уши умники Малыша в Ирие, просто сказка. Фикция, понимаешь? Просто — ФИК-ЦИ-Я. Просто ты — действительно имеешь некоторые способности. Ты — инструмент. Который нужен Малышу. А значит и мне ты очень нужен. Для твоей доставки ко мне и была нужна эта операция. Блестяще разработанная повелителем восьмого круга, моим лучшим учеником, за последние пару лет — Хасаном Закировы, — Денница поднял правую руку и из-за трона, ухмыляясь, вышел Однорукий. Правда, сейчас у него снова было две руки, — А исполнена эта операция была моим лучшим агентом, которому я лично дал позывной — Янус, — с левой стороны, прихрамывая, вышел Серёга и облокотился на спинку дьявольского трона.

— Как же, так, Серёга, — с нескрываемым сожалением и одновременно, злобой, спросил Китяж у старого товарища.

— Всё равно не поверишь, Кир, — покачал головой Янус, — при очередном рейде был ранен… А знаешь, какое у него «слово», — он кивнул в сторону Рогатого.

— Мы сделали ему предложение, от которого невозможно отказаться, — дьявол вновь улыбнулся и развёл руками.

— Я не знаю, насколько сильно его «слово», но то, что моё — крепче камня, уверен на сто процентов, — Кирилл резко вытащил из-за пояса пистолет и моментально выстрелил. Он мог поклясться, что «слово» летело Серёге точно между глаз. Но дьявол оказался быстрее пули и успел подставить свою ладонь. Пару раз подбросив серебряную пулю на ладони он одорительно кивнул, — Да уж… веское «слово»… А чьё оно? — он зажал пулю в кулаке с такой силой, что обратил её в пыль. Затем он взял щепотку пыли тремя пальцами и растерев её окончательно, понюхал кончики ногтей, — Странно… Не Михаила и не Малыша… Чьё оно, — а вот этот момент уже в серьёз заинтересовало Рогатого.

Китяж закрыл глаза и напряг все свои резервы. «Ты видишь то — что хочешь видеть. Ты можешь ВСЁ. ТВОЁ СЛОВО — ЗАКОН!», — настраивал себя он и руки его налились небывалой силой, а голова стала ясной, как никогда.

— Это — моё «СЛОВО», — сказал Кирилл Сатане, — и я заявляю, вполне осознано. Я — ОБЪЯВЛЯЮ СЕБЯ ПОСЛЕДНИМ ПАЛАДИНОМ! Вы все это слышали? — он сказал это настолько громко и чётко, что с высокого свода посыпалась вековая пыль, а Сатана посмотрел на него с таким удивлением и испугом, что сил в Кирилле добавилось, — А теперь, мне пора, — с этими словами он вспомнил про тумблер на ранце. Тумблер щёлкнул сам, без посторонней помощи и Паладин взмыл в небо.

Дьявол, не веря своим глазам, раскрыл рот от удивления, а когда понял, что произошло, вскочил с трона и заорал что было сил.

— ДОГНААААТЬ!!!! ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ!!!!

— Вы слышали, — заорал Закиров, — Ай, шайтан вас побери! Шевелитесь, шевелитесь!!!

А Китяж уже набирал скорость и покидал пределы девятого круга

* * *

Первые признаки погони Китяж ощутил, когда пролетал над четвёртым кругом. Где он мерился с Асмодеем причиндалами. А уже над третьим кругом — кругом Белиала, сзади послышался истошный птичий крик. Убедившись в том, что впереди нет препятствий, Тяжин исполнил переворот и полетел спиной вниз. Так было удобнее смотреть, что творится сзади. А сзади начиналась обыкновенная травля. За ним летело не меньше полусотни суккубов и валькирий, во главе с огромным чудищем, напомнившем Китяжу сказочного персонажа — Змея Горыныча. Только крыльев у него было такое количество, что Тяжин не смог их сосчитать. «А вот и дружище Самоэль — трехголовый и двенадцатикрылый змеюка. Восьмикрылый шестихер, какой то», — усмехнулся про себя Китяж и, достав пушку, прицелился в одно крыло монстра.

Отдача от выстрела придала некоторое ускорение и Кирилл выстрелил ещё раз. Оба «слова» прошли, не то, чтобы мимо. Просто они попали не в те цели, в которые должны были попасть. Первое «слово» пролетело довольно далеко от намеченной цели, но зато, попало прямо в лоб одной из валькирий, которая сразу окаменела и, падая вниз, зацепила свою подругу. «Одним выстрелом, минус два. Видал-Сассун. Давненько не было такого». Второе «слово» пролетело почти впритирку с крылом Самоэля. Почти. А это не значит, что оно попало в него. Оно попало в другое крыло. Суккуб не умела летать с одним каменным крылом, по этому, оставляя пыльный след от рассыпающейся конечности, она, как подбитый «Мессершмит» полетела вниз. Тяжин первый раз стрелял в полёте. «Хороший выстрел даром не пропадает, — подумал он когда увидел как „дымящаяся“ суккуб распласталась на земле, — Ничего, змеёныш. И до тебя доберёмся»

— РАССРЕДОТОЧИТЬСЯ!!! — сиплым, гортанным голосом приказал Самоэль и летающие помощницы моментом выполнили его приказ. Теперь, был ход за Самоэлем. И он его сделал, плюнув в Китяжа зелёной жижей. Увидав это, Тяжин выгнул спину и камнем, а может и быстрее, полетел к земле. Почти вертикально.

— Владыка, шшшто ты делаешшшш, — раздалось шипение у его правого уха и Тяжин повернув голову, увидел бешенные от ужаса глаза Змия, — мы жжже рсссскочевряжжимссся!!!

— Опа, дружище, я совсем про тебя забыл, — Китяж быстро залез во внутренний карман кителя и, достав договор на душу Питона, сунул его ему в пасть, — держись, Змий! Твоя остановка!!!

Питон проглотил свой контракт и удивлённо посмотрел на Тяжина. А Тяжин, тем временем, уже подлетал к земле. К границе третьего и второго кругов. Почти у самой земли, он вновь выгнул спину и выправив своё положение в пространстве до горизонтального перелетел через «колючку», оказавшись тем самым в зоне ответственности Питона.

— Всё дружище, — он взял Искусителя за голову и выдернул из вещмешка. Змий моментально обвился вокруг руки.

— Китяжшшш, спасибо тебе. Век тебя помнить буду, — улыбнулся ему Питон.

А сзади загрохотала колючая проволока. Самоэль был тяжелый и неповоротливый, оп этому, он просто снёс заграждение своим весом. А вот около дюжины его помощниц, таким весом не обладали. Четырех из них, колючка просто разрезала на куски, а семь или восемь, остались висеть на ней навсегда.

— Есссли посссле сссмерти сссюда попадёшшш, буду ходатайссствовать, чтобы ко мне попал… Обещщщаяю, что у меня можжжет быть не хужжже сем в раю. Отдахххнешшшь как на курорте.

— Всё, Змий. Извини, но ниже не могу. Тебе пора домой.

— Ты шшшто, — изумился Искуситель, — Рожждённый ползать летать не можжжет???

— Боишься? — ухмыльнулся Китяж, — Ну тогда, лезь обратно, в мешок.

Змий послушно выполнил указание и Тяжин, вспоров ножом лямки вещмешка перехватил его за ручку и полетел к роще, где головой в землю были закопаны души. Снизившись до минимальной высоты, он пролетел у одного из «деревьев» и отпустив вещмешок у одной из рук. Постоянно хватающая воздух рука, схватила мешок. И тут, сзади раздался лёгкий шлепок. Моментально среагировав, Тяжин ушёл в «верхний Штопор» и в развороте увидел то, что меньше всего хотел увидеть. На шее центральной головы Самоэля сидел Серёга и целился в него из своего ВАЛа.

— Вот неугомонный, — с сожалением покачал головой Кирилл и сделал ещё два выстрела в крылья Змею-Горынычу. «Слово», наконец попало в Самоэля и одно из двенадцати крыльев окаменело. Монстр резко качнулся и чуть не стряхнул со своей шеи Бузо… простите, Януса. Серёга увидав такое развитие событий и просто выстрелил в окаменевшее крыло, которое тут же рассыпалось в пыль.

Подлетев почти к потолку Кирилл снова принял горизонтальное положение. И тут же понял свою ошибку. Вести огонь по цели, которая летит выше, Серёге было проще и он начал стрелять почти непрерывно. Кириллу оставалось только маневрировать между сосульками в надежде на то, что у Януса кончатся патроны. Кровавые сосульки, между которыми он устраивал аэро-слалом, разлетались вдребезги. Серёга был очень хорошим стрелком, но и Китяжу оставаться в этом проклятом месте не очень-то хотелось. По этому, когда Янус перестал стрелять, он развернулся и тремя точными выстрелами поразил сразу три крыла Самоэля. Такой тяжести монстр явно не ожидал и камнем полетел вниз.

А между тем, в бою Тяжин не заметил, как перемахнул вулканический хребет и летит над кровавым озером. Именно в это озеро и падал Самоэль. Китяж, из последних сил, набирая скорость, заметил, как на спине у подающего Змея выросли два белоснежных крыла и отделились от рухнувшего в озеро крови, монстра. У Серёги тоже был ранец. И не просто ранец, как у Китяжа, а БОЕВЫЕ КРЫЛЬЯ. И Тяжин понял все преимущества этого ранца — Серёга быстро догонял его. Проскочив веху инквизиции, Тяжин взглядом стал искать дверь Комнаты Портального Перемещения и, заметив старую, покосившуюся избушку без окон стремглав бросился к ней. Но Серёга был уж на земле. Как хороший стрелок, он знал, что стоя на месте, по движущейся цели стрелять проще, нежели двигаясь стрелять по статичной мишени. Китяжу оставалось метров тридцать до избушки, когда ранец на его спине разлетелся в клочья. Высота была не большая, всего метров пять, но Тяжин всё равно не успел до конца сгруппироваться и больно ударился об острые камни. Единственное, что он успел, это, закатится по инерции, за один из крупных валунов. К нему он и прижался спиной.

— Кирюха!!! Послушай меня!!! — по звуку Тяжин определил, что до Серёги было метров двести. Определил он и приблизительное направление, — Я не буду стрелять! Я положил оружие и подхожу!!!

— Подходи, подходи, дружище… — пробормотал Китяж, — Давай Китяж, на счёт «три»…

— Не стреляй брат!!! Я руки поднял.

— Это ты молодец… — Кирилл прикинул расстояние до двери портала. «Метров двадцать. Но избушка на пригорке. Если он держит её на прицеле, то я и ручку дёрнуть не успею. ТРИ!», — Китяж вскочил из-за камня и сделал два выстрела, почти не целясь. И понял, что один из них точно достиг цели. Янус крутнулся как волчок и рухнул на землю. Вот тут то, Тяжин и ощутил все достоинства Серёжиного камуфляжа. Как только он упал, он просто слился с местным пейзажем. На всякий случай Кирилл попытался сделать ещё один выстрел, но пистолет сделал «Щёлк!» и он увидел, что патронов в нём больше нет. Тяжин снова плюхнулся за камень.

— Слово… Слово… СТОП! Моё слово — ЗАКОН! — он зажмурил глаза и сосредоточившись на пистолете тихо сказал, — Патроны… — Пистолет в руках сразу потяжелел, — Так-то лучше, — улыбнулся Китяж и нажал «собачку» затворной задержки, досылая «СЛОВО» из магазина в патронник.

— Да послушай ты!!! Дурак!!! — вновь закричал Серёга, — Всё не так, как ты думаешь!!! Я же сказал тебе!!! Всё объясню позже!!! Ты всё равно не умеешь пользоваться Портальной Комнатой!!!

— Ты уже всё сказал, Серёжа!!! — Тяжин вновь выскочил из-за валуна, но Серёги он не увидел. Зато он увидел блик оптики и в следующий миг ощутил обжигающий, сокрушительный удар в правое плечо. От такого удара он рухнул за камень как подкошенный.

— Не сцы!!! Старлей!!! Раф тебя вылечит, — Крикнул Серёга, — Ни чего личного!!! Это необходимо для нашего общего дела!!!

— У меня с крысами нет общих дел!!! — ответил из-за камня Китяж. Кровь хлестала у него из плеча фонтаном. «Да уж, теперь добраться до портала будет ещё тяжелее. И потом, ну добрался я до него… И что? Всё равно не знаю что делать. Но уж лучше я подохну здесь чем буду как он…» Зажимая кровоточащую рану Тяжин встал из-за камня и, подняв пистолет, дважды выстрелил в то место где он видел блик от оптики. Голос Януса раздался чуть левее, из-за такого же валуна, за каким прятался Китяж

— Киря, иди к избе!!! Я не буду стрелять!!! Обещаю!!!

— Не верю я тебе, Серёженька… — Кирилл медленно, спиной начал подходить к Избе. Ему надо было сделать всего двадцать шагов, но рана в плече горела огнём, который медленно растекался по всему телу, заполняя каждую его клеточку ненавистью ко всему происходящему. Адское «Слово», имело силу не слабее Ангельского. Каждый следующий шаг давался Кириллу с ещё большим трудом, чем предыдущий. «Слово» сидевшее в его плече жгло его изнутри. Глаза застилала кровавая пелена ярости. В конце концов, он споткнулся и упал навзничь на камни. Собрав остатки воли и сил, он пополз к двери. Он не видел её, но знал — она ТАМ!!! «Борись, Китяж! БОРИСЬ!!! И РРРАЗ!!!» — он перевернулся на живот и подгрёб левой рукой, — «И ДВА!!!», — правая, раненная рука, из которой он не выпускал пистолет, тоже сделала замах. «Вперёд, Тяжин! Только вперёд!»

В этот момент заскрипела дверь портала, и Китяж услышал тяжёлые шаги… и голос. Этот голос он был рад слышать сейчас, больше чем, чей либо на том или этом свете:

— Кот, Эм! Обеспечить безопасность Паладину. В портал его живо!

— Есть, Архистратиг! — а вот эти голоса он услышать явно не ожидал услышать. Это были его старинные друзья.

— Хитрец! Прикрывай!.. Всё, господа ангелочки! Живо в портал!!! Уходим! Я прикрою! — Китяжа подхватили две пары рук и бегом отнесли его в портал.

А Михаил тем временем крикнул:

— Сергий! Ты как?!!!

— Порядок, Архистратиг!!! — раздалось издали, — Правда, Паладин об этом не знает!!! Та объясни ему всё!!!

— Договорились!!! Ждём от тебя инфы!!! Она нам сейчас, во как нужна! — Михаил провёл ребром ладони по горлу, — Связь по прежнему каналу!

— Принято!!!

— Да, Сергий! ОН доволен твоей работой!!!

— Работы ещё много!!! Удачи Михаил!!!

— Храни тебя господь, — тихо ответил Серёге Архистратиг и, зайдя в портал, скомандовал, — К Рафаилу его…

Но этого Китяж уже не слышал. Как не слышал и того, о чём перекрикивались Михаил и Серёга. Его старинный друг Бузони, который ни на миллиметр не предал не своих друзей, не своей веры…

* * *

— Как он?

— Порядок, Михаил. Пять минут и будет в норме. «Слово» слабенькое. Так — и не слово вовсе, а словечко. Сергий своё дело знает. Ну и силища в Паладине сидит. Если бы Сергий его не подранил, то он бы его в камень в два выстрела превратил. Вон он как с Самоэлем разобрался.

— А вы то, тыловые, откуда знаете, — усмехнулся Михаил.

— Так за этим шоу, что в преддверии преисподней творилось, весь Ирий наблюдал. В прямом, что говориться, эфире, — ответил ему Рафаил, — Всё. Пора Светлейшего вынимать. А то, как в микроволновке зажарится.

Свет ударил по глазам Кирилла и первое, что он сказал было:

— Сергей работает на Лукавого.

Михаил и Раф переглянулись и дружно захохотали. Кирилл же, не видел ничего смешного.

— Вы что, у Варика побывали? Я же вам сказал…

— Сергий — наш лучший агент, внедрённый в ряды Лукавого, — с улыбкой пояснил Михаил, — И дату страшного суда, мы им слили. Липовую, конечно. И в то, что — Паладин это липа, они тоже долгое время верили. Да только вот сила духа твоя оказалась на столько сильна, что теперь, в рядах Лукавого ужас и смятение. Они уже сняли осаду и убрались в свою тёмную нору. — Михаил сел на кушетку рядом с ничего не понимающим Китяжем и обняв его, положил свою огромную руку Кириллу на плечо, — Они теперь долго носа не покажут. Такого шороху ты там дал. Честно говоря, я, — он удивлённо пожал плечами, — просто не ожидал, что всё так лихо сложится. А за Сергия не беспокойся. Он сейчас под таким глубоким прикрытием. Ну? Что скажешь?

— Что меня, в очередной раз использовали, как презерватив, — сухо ответил Китяж и уставился в пол.

— Не скажи, Светлейший, — Михаил встал и, подойдя к окну, махнул Тяжину рукой, — полюбуйся.

— Что там, — иронически сказал ему Китяж, — Джеки Чан и Чак Норрис накурились Варахииловых благ и теперь выясняют, кто круче?

Михаил посмотрел куда-то вниз и, сдерживая себя, чтобы не расхохотаться опять, ответил:

— Ты бы, со словами поаккуратнее. Пока ты себя не объявил, твоё слово, конечно, имело силу, но не такую.

Услышав это, Кирилл с любопытством малыша, побежал к окну. На площади стояли да артиста и всячески удивляли друг друга диковинными боевыми приёмами.

— Всё равно, круче всех — Динамит!

По правде сказать, он сейчас на задании, по этому, вне зоны твоих возможностей, — пояснил Михаил, — Что с ними будешь делать? — он указал на Чака и Джеки.

— А пусть занимаются тем, чем и занимались, — махнул рукой Китяж, — Господь с ними.

Актёры моментально исчезли, а Михаил посмотрел на Тяжина.

— Благо у нас не курят и виски не пьют. Всё, что ты видел, это исключительная бутафория. А сделана была для того, чтобы ты мог адаптироваться как можно быстрее. Чтобы расслабился и ни чему не удивлялся. Увидь ты тогда Норриса и Чана, что бы ты сказал?

— Что этого не может быть, — подумав, ответил Китяж.

— ВОТ! А сейчас ты смотрел на них, как на что-то, само собой разумеющееся, — усмехнулся Архистратиг, — но и это не главное, — он указал куда-то вверх, — посмотри.

Тяжин поднял голову и увидел ярко изумрудную, центральную башню Ирия.

— Добро пожаловать в свои владения, Светлейший Паладин, — улыбнувшись, сказал ему Раф, — желаете осмотреть своё жилище.

— Давайте, потом, — устало ответил Кирилл, — меня так вымотали эти ваши тайны мадридского двора, — он отошёл от окна и снова улёгся на кушетку аппарата, — Я бы поспал часиков десять.

— Не проблема, — улыбнулся Раф и нажал какие-то кнопки на панели управления, закрыл стеклянный колпак. Кирилл моментально погрузился в сон. Здоровый, глубокий, человеческий сон.

Ему снились его детки, Илюшка, Данилка и две близняшки. Он был уверен, что это девочки, хотя Женечка и говорила ему, что у них будут мальчик и девочка. Женечка держала их у себя на руках и широко, радостно улыбалась. Затем, Китяж увидел свою команду: Дона, Архангела и Никотина. Никотин говорил ему, что Тёма молодец и сделал много чего нужного, что Дон обязательно поставит его на ноги, что по всем радиоволнам гоняют какую-то чушь про него…

Он спал долго и проснулся свежим и бодрым. И очень удивился, увидав Михаила и Рафа в тех же местах и, почти в тех же позах, что и десять часов назад.

— Сколько я спал? — спросил он, потянувшись и потерев глаза.

— Тридцать секунд, — ответил Михаил.

— Хорошая машинка, — Тяжин похлопал по кушетке ладонью, — Итак, уважаемый Архистратиг. Я выполнил то, что должен был выполнить?

— Даже лучше, чем предполагалось, Достопочтенный Паладин, — Михаил медленно моргнул.

— В таком случае, я хотел бы вернуться к своим товарищам, — слова эти, Кирилл произнёс сухо и официально.

— Я понимаю твоё настроение, Светлейший, — кивнул ему Михаил, — но и ты пойми нас. Иначе, ты бы не смог сделать то, что сделал. И это поставило бы под угрозу существование всего сущего. ВООБЩЕ ВСЕГО. Белое стало бы чёрным, а верх — низом. Своими действиями ты спас всё живое, что ещё осталось на земле и всех кто живёт в Эдеме. Мы благодарны тебе, Светлейший.

— Это великолепно, Уважаемые Архангелы, а теперь я хочу спасти свою команду и свою семью, — всё таким же тоном, ответил Кирилл.

— Твоё слово — закон, — кивнул ему Михаил, — но если ты думаешь, что на этом всё кончилось, то как говорят у вас в Одессе, таки нет.

— Я надеюсь, что теперь увижу вас после своей смерти, — Кириллу очень хотелось назад. К своей команде, — И дело даже не в том, что в Раю со мной поступили, мягко говоря, не очень по райски. Мне нужно всё это переварить… я не готов… Для меня это — слишком.

— А ни кто и не настаивает, — Михаил понял, что беспокоит Китяжа и облегчённо улыбнулся, — Единственное, что осталось, это сходить к НЕМУ. Только в ЕГО силах отправить тебя назад.

— В таком случае, — Тяжин встал с кушетки, — пойдёмте. Благодарю вас, уважаемый Рафаил, за всё то, что вы сделали для меня и моей команды. Я уверен, что без вашей помощи, я бы не справился.

— Пустяки, Достопочтенный Паладин. Вы можете рассчитывать на мою помощь и впредь, — Раф склонился в легком поклоне, — В конце концов, мы все — одна команда.

Они обменялись двойным рукопожатием, а Рафаил ещё и накрыл его своими крылами.

— Это честь для меня, уважаемый Рафаил.

— Это честь, для нас, друг мой, — ответил Рафаил и Китяж с Михаилом вышли из Ирия в Эдем.

* * *

Шли они, молча, а все, кто попадался им на встречу, с неподдельной радостью кланялись. Кирилл отвечал на поклоны кивком головы и улыбкой. Всё это могло продолжаться долго, если бы не детский крик, на который Китяж не мог не отреагировать:

— Килюшка!!! Блратииишка!!!

Кирилл остановился и обернулся.

Прямо на него бежал маленький мальчуган. Ему, наверное не было и года, по этому бежал он совсем детской, немного косолапой поступью. Однако, одет он был, в отличие от всех присутствующих, не в белую, а в ярко-изумрудную одежду. Мальчишка со всего разбегу прыгнул на него и крепко обнял его шею. Китяжа как прострелило. Это был его младший брат, который умер ещё в 82 м году.

— Ты пледставляешь! — застрекотал мальчуган, — я сегодня пласнулся, а у меня все вещи зелёные.

Но Кирилл не слушал его. Он крепко обнимал малыша и тихонько плакал.

— Ну ты чего, блатишка, — Илья отпустил его шею и посмотрел на улыбающегося и шмыгающего носом Кирилла, — Такой большой, а плачешь. Я же не плачу.

— Да, Илюшенька. Что-то я расклеился совсем, — Китяж вытер слезу

— Воооот, — малыш сжал маленький кулачёк и легонько провел Китяжу по челюсти, — Длугое дело. А меня сегодня пелевели в Илий. Говолят я тепель там буду жить. И Бабушка тоже.

— И бабушка здесь? — Тяжин очень обрадовался услышанному.

— А ты что думал? — Илюшка удивился тому, что Кирилл не знает таких прописных истин, — Вся семья Паладина будет жить только в Илие! Ты же вон, какой клутой!!! А куда ты наплавляесся сейчас?

Михаил дёрнул Китяжа за рукав и жестом показал, что у них очень мало времени.

— Братишка, сейчас я должен отправиться назад. На землю грешную.

— Спасать моих племянников и племянниц? — весело посмотрел на него братишка.

— Да, — улыбаясь, кивнул Тяжин.

— Это ты плавильно… — совсем по взрослому закивал Ильюшка, — А ты сына в честь меня назвал?

— Конечно, — кивнул ему Кирилл, — Мама с папой по началу, даже были против. Боялись, что с ним тоже, что и с тобой случиться.

— Ха! — гордо воскликнул малыш, — с таким ангелом хланителем как я, с Илюхой ни чего не случиться.

— Братишка, а ты, случайно, маму с папой здесь не видел?

— Шутишь? Папка там такое тволит… Ну, типа того, что ты у Лукавого делал. В общем, ты не пележивай. С ними всё в полядке. Давай-ка, я тебя пловожу, а то у тебя влемени совсем нет.

— Давай, — кивнул Китяж и радостно зашагал к порталу с маленьким, но таким взрослым братом, на руках.

Всю дорогу, братишка рассказывал Китяжу о том, как дела у его семейства. Данила добрался без проблем и сейчас живёт у Жениных родителей. Очень скучает по маме и папе. С племянником — тёзкой, тоже всё в порядке. Он с бабушкой, на оккупированной территории. Отец с Аббатом партизанят и терзают врага.

— А как там Женечка? — спросил Китяж.

— А вот этого, не могу тебе сказать, блатишка. Глубоко под землёй она. В метло. А нам не видно того, что там тволится. Но чувствую, что с ней всё в полном полядке, — поспешил заверить его малыш, — Я знаю это. Ну, вот мы и плишли.

Кириллу не хотелось отпускать брата. Как и тогда, когда он умер у него на руках, новогодним утром. У него опять навернулись слезы.

— Нуууу, — развёл руками малыш, — опять глаза на моклом месте. Жизнь на земле — мгновение. Жизнь в лаю — вечность. А ты заслужил жизнь в лаю для всех будущих поколений Тяжиных. Не боись! Скоро увидимся. Нууу… по нашим мелкам…

— Я тебя понял братишка, — Китяж опустил малыша на землю, — Ой, Ильшенька. А как же ты до дома доберёшься?

— Да я, за тлидцать лет здесь всё облазил. За меня не беспокойся, — он по взрослому протянул ему руку, — Всё, блатишка. Давай клаба.

Кирилл пожал маленькую ручку и крепко обнял и поцеловал малыша.

— Давай братишка, бабушке привет передавай.

* * *

В гостевой комнате всё было так, как и в прошлый раз, когда он здесь побывал. Вот только бутылки с виски здесь не было. Зато, на огромном облаке сидел ОН. Как обычно, в белоснежных шортиках и, такой же, белоснежной футболочке. ОН широко улыбнулся Китяжу и похлопал по своему облаку, предлагая Тяжину сесть рядом. От мысли, что сейчас он будет сидеть на одном облаке с самим СОЗДАТЕЛЕМ, у Кирилла по спине побежали мурашки, но, тем не менее, он собрался и присел, на предложенное ему место. ГОСПОДЬ посмотрел на него и, ласково потрепав его своей детской ладошкой по волосам, подмигнул ему и спросил:

— Ну, Паладин. Ты всем доволен?

— Мне грех жаловаться, Создатель. Я только хотел спросить — почему Я?

— Отлично! Я обожаю, когда вы задаёте вопросы. Это значит, что вам интересно! Интересно жить! А на твой вопрос, я отвечу вопросом. И не думай о моей национальности, — пошутил ОН, — я не имею национальности и придумал вас разноцветными, потому что люблю разнообразие. Но, вернёмся к твоему вопросу, — Господь приложил свою ручку к подбородку, а локоть поставил на колено и озорно и задорно посмотрел Китяжу прямо в глаза, — Ты не заметил, что в твоей жизни было, по меньшей мере, три десятка ситуаций, из которых не, то что, калекой, вообще живым было трудно уйти?

— А я, Господи, обучен выживать в различных условиях…

— И то, что все называют Адом, ты называешь Домом, — МАЛЫШ на облаке залился детским смехом, — Слышал уже… Молодец! А почему ты выжил на атомной станции, или, например, после, почти полного уничтожения мира, который я столько лет создавал?

— Не могу ответить на этот вопрос, — Китяж пожал плечами, — Наверно, повезло…

— Везение это — дар божий. Я его тебе подарил. Как и всем остальным претендентам на должность Паладина.

— А что, — удивился Тяжин, — есть ещё???

— Конечно, — кивнул ОН, — должен же у меня быть запасной вариант. А вдруг ты бы решил не спасаться с Данилой, а покорно сел дома и стал ждать смерти. Ведь я, всего лишь могу направить вас на путь. А идти по нему или нет, выбираете вы — люди. И от ваших поступков зависит, попадёте ли вы в Эдем или к Деннице. Вас — людей, я очень люблю. Я, конечно, и Денницу люблю, но если я начну отменять свои решения, в мире наступит хаос. Я ответил на твой вопрос?

— Да, Господи, — покорно кивнул Китяж.

— Ещё вопросы, просьбы, пожелания??

— Вопросов вроде, больше нет, — пожал плечами Китяж.

— И ты не хочешь спросить своём будущем??? — удивился МАЛЫШ.

— А зачем, Господи мне это знать, если только что ты мне сказал, что я сам выбираю дорогу. Ты лишь можешь указать мне на неё. А значит, я должен это сделать осознанно, а не, потому что я знаю, что так нужно поступить. Правильно?

— Вот теперь я полностью уверен в правильности своего выбора, — Господь притянул Тяжина к себе и чмокнул его в макушку, — Ну. Баловень судьбы. Тебе пора идти.

— Одна просьба, Господи, — Тяжин немного смутился.

— Да, сын мой, — улыбнулся МАЛЫШ.

— Я бы хотел оставить себе эту форму, трофейный ремень и пистолет. Это, как то можно устроить?

— Не беспокойся, — ОН взял Китяжа за плечи, — Я что-нибудь придумаю. До свиданья Паладин. Обещаю, что буду следить за тем, по какой дороге ходишь ты, — и, улыбнувшись, ОН сильно толкнул Китяжа от себя. Так сильно, что тотпровалился в какую-то чёрную трубу.

И Кирилл полетел по ней с неимоверной скоростью. Летел он в ней, пока не заметил маленькую белую точку, которая начала очень быстро увеличиваться. «А вот и свет в конце тоннеля», — Китяж зажмурил глаза, а когда открыл их, то обнаружил себя лежащим на деревянном топчане, в каком-то бетонном сооружении. На соседнем топчане спал Никотин. Китяж встал и тихонько, чтобы не разбудить отдыхающего бойца прошёл во вторую комнату. Там спал Дон и были разложено вооружение. Много вооружения… «Тёмы нет. Значит на посту. Охраняет… Ай молодцы пацаны. Все живы!» — подумал Тяжин и тихонько открыл тяжелую дверь бомбоубежища. И вышел на воздух.

Воздух! Только сейчас Китяж понял, как он соскучился по воздуху. Обыкновенному, которым он дышал раньше, каждую секунду. По воздуху всегда определишь время года и суток. Утренний весенний пахнет свежестью и жизнью, а прелый осенний воздух вечером — сыростью и будущими морозами.

Тот воздух, какой он вдохнул сейчас говорил Тяжину о том, что на улице восемь — десять градусов мороза и идет снег. Он медленно поднялся по ступеням и увидел Тёму, который стоял к нему спиной. В армейском бушлате и шапке.

— Спал бы ты, Никотин, — не оборачиваясь сказал Тёма пританцовывая на морозе, — до твоей вахты ещё два часа.

— Тёма, а какое сегодня число? — тихо спросил постового Тяжин.

— Двадцатое августа, мать его. Скоро Новы… — тут Архангел замер на одной ноге и прислушался.

— Отлично, — хлопнул его по плечу Китяж, — А курево то у нас есть?

И тут Тёма начал медленно поворачиваться.

— Китяж… — он не поверил своим глазам и, перекрестившись, плюхнулся на зад. Затем встал и пощупал Кирилла, — Китяж… Ты очнулся!

— Ты чё орёшь, — цыкнул на него Кирилл, — Парней разбудишь! Дуй вниз, за куревом. Одна нога здесь, другая у меня, живо!

— ЕСТЬ! — Тёма радостно метнулся в бомбоубежище.

Китяж проводил его взглядом и хотел уже облокотиться на стенку лестницы, но локоть коснулся чего то мягкого и теплого. Машинально отдёрнув руку он посмотрел на то место, куда хотел пристроиться и на бетоне аккуратно сложенную форму, на которой лежал ремень с пряжкой «АЦЦКИЙ СОТОНА». На ремне лежал огромный пистолет, а на пистолете большое белое перо.

Китяж посмотрел в небо и перекрестился.

— Спаси боже…

Глава 12

Тёма проснулся раньше всех. От холода и головной боли. Нашарив фонарик, он оглядел помещение. В углу лазарета были сложены продукты. Не много но, дня три прожить можно. Никотин спал как младенец, а Дон тяжело вздыхал и ворочался. Китяж лежал пластом и Тёма, аккуратно подойдя к нему, убедился, что он ещё дышит и тихонько, чтобы не будить товарищей, вышел в соседнее помещение. Там он нашёл эмалированную кастрюлю и понял, что давненько не ел горячего. Да и Дону с Никотином не мешало бы подкрепиться. А для того, чтобы питаться регулярно и правильно, нужно было соорудить что-то типа плиты. За её постройку он и решил взяться.

Разблокировав дверь, он медленно открыл её и вышел на лестницу. Небо, затянутое тёмными, свинцовыми тучами, не предвещало ни чего хорошего. Особенно после того, как вояки потеряли вертолёт. Сто пудов, либо зальют весь Павловск каким-нибудь напалмом, либо прикатят что-то типа «Смерча» или «Урагана» и, всё равно, сравняют остатки разрушенного городка с землёй. Третьего не дано.

Оказалось, что — дано. Едва он вышел из бомбоубежища, как сразу увидел десяток человек с автоматами и в костюмах химзащиты, которые шли по следам, оставленным их боевой машиной. Оценив ситуацию, он моментально метнулся вниз и, толкнув Дона, схватил ВАЛ и выскочил на улицу. Автоматчики уже стояли на том месте, где следы «Тигра», начали путаться. Ещё бы секунду, и они бы пошли в сторону «Весты», где и прятался автомобиль, но Архангел не дал им такой возможности. Он поймал в прицел того, кто больше всех махал руками и пустил ему пулю прямо в затылок. А за одно, свернул челюсть тому, который стоял напротив.

И тут раздались первые автоматные очереди. Откуда-то справа. Тёму спасло только то, что правый бок и спина его были прикрыты бетонным бруствером, о который и шлепнулись пули. Архангел развернулся и чётко между окуляров противогаза, влепил пулю стрелку, который залёг на дороге, за поребриком, метрах в двухстах. И, снова развернувшись «погасил» ещё одного автоматчика, который, в отличие от своих товарищей метался по открытому месту в поисках укрытия. Справа опять загрохотал автомат. Снова разворот и поиски стрелявшего.

— Что тут у тебя происходит? — Дон уже снаряжал свой «ствол», а в проёме бронированной гермодвери появился хромающий Никотин, с СВУ на перевес.

— Вечерний променад, — сухо ответил Тёма. Стрелок спрятался неплохо, в обломках дома, не далеко от того, который «уснул» на дороге. Точным выстрелом Архангел усыпил и его, — Давай, бери сектор на наш гараж, а я крою этих.

Никотин уже поднялся по лестнице и тоже начал выцеливать группу у магазина. Беглого взгляда ему было достаточно, чтобы констатировать:

— Простые «сапоги». Ни чего не умеют. Лежат как брёвна.

— Слышь, военный, — тихонько ткнул его в бок Дон, — а откуда они взялись?

— В Павловске воинская часть была… есть, красавЧЕГ, — Никотин плавно потянул спусковой крючок. Раздался оглушительный выстрел. Ребята до такой степени привыкли к тихим шлепкам своих бесшумных автоматов, что грохот СВУ, показался им выстрелом из пушки. А Никотин, убедившись в том, что выстрел не пропал даром, продолжил. — Так вот, в Павловске была воинская часть. Учебка, радистов здесь готовили. Так это — похоже, рота обеспечения, — Никотин положил винтовку на бруствер и, сложив губы рупором, громко крикнул, — ВНИМАНИЕ!!! ГОВОРИТ ГВАРДИИ КАПИТАН НИКИТИН!!! ВСЕ, КТО ХОЧЕТ ЖИТЬ!!! ПОЛОЖИТЬ ОРУЖИЕ И ВСТАТЬ С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ!!! В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ ВСЕ, ОКАЗАВШИЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ, БУДУТ УНИЧТОЖЕНЫ!!! ВСЕМ, КТО СДАСТ ОРУЖИЕ, Я ГАРА…

Договорить ему не дали. По бетонным стенкам, укрывавшим парней, открыли огонь из двух десятков автоматов. Они, еле успели спрятаться, от града пуль, который полетел в их сторону, с двух сторон.

— Дон! Вниз, к двери!!! — Никотин старался перекричать канонаду, — Принеси патронов, закрой дверь и жди нас!!! Понял???

Новиков, зажав ладонями уши, испуганно закивал головой и через пять секунд, был уже в убежище. Собрав пяток магазинов от ВАЛа и найдя один от СВУ, он метнулся назад. К держащим оборону товарищам. И как только он положил на бетонные ступени весь найденный боеприпас, канонада стихла.

— Перезаряжаются, — прокомментировал Никотин, — Тёма, встали! Дон, вниз! Работаем!!! — и вскочив, если так можно сказать о движении раненого, моментально поймал в прицел автоматчика. Архангел к тому времени снял уже одного и выцеливал другого, лежащего за остатками забора ВОГа, сразу за котельной. В химзащите, да ещё и в противогазе не очень-то и удобно менять магазин. А если ещё и на стрельбище возят раз в год, то вообще — не комильфо. Автоматчик судорожно пытался пристегнуть рожок, но он упорно не хотел попадать своим «зубом» в нужный паз. Плевок Тёминого автомата решил эту проблему и автоматчик успокоился. А, правее машины, за остатками старого помойного бочка, ещё один ухарь уже променял магазин и, потянув затвор начал прицеливаться… ШЛЁП!!! И он опрокинулся навзничь, зажав мёртвой хваткой спусковой крючок и выпуская в никуда тридцать патронов. На этом решили прекратить, ибо с каждой стороны, снова вспыхнули огоньками, с десяток стволов. Тёма развернулся и успел дёрнуть за собой Никотина. Стрельба опять приняла беспорядочный характер.

— Прекратить огонь… Прекраааатиииить!!!! — заорал кто-то в стане нападавших. Огонь стих и осаждённые прислушались. Похоже, командир нападавших хотел что-то сказать. Так оно и вышло, — Говорит старший лейтенант Погосян. По приказу гвардии полковника Смыслова, всё живое в Зоне «П» должно выть уничтожено!!! Настоятельно советую вам сдать оружие!!! В пртивном случае мы вынуждены будем вас уничтожить!!!

— СЛУШАЙ МЕНЯ, ПОГОСЯН!!! — прокричал Никотин перезаряжая СВУ, — КАК НИ СТРАННО, НО У МЕНЯ ТАКОЙ ЖЕ ПРИКАЗ!!! — беглый капитан, действительно получил такой приказ, вот только выполнять его он больше не собирался, однако этого страшного лейтенанта нужно было пугануть, — И, В ОТЛИЧИЕ ОТ ВАС, Я ЕГО ВЫПОЛНЯЮ!!! Я НЕ ЗНАЮ, КТО ТЫ, НО НАСТОЯТЕЛЬНО ТЕБЕ РЕКОМЕНДУЮ!!! — где-то, сзади, на завале, застрекотал пулемёт, и Тёма вздрогнул и посмотрел на Никотина. Тот лишь пожал плечами и продолжил, — ТЕБЕ, И ТВОИМ БОЙЦАМ!!! ПОЛОЖИТЬ ОРУЖИЕ НА ЗЕМЛЮ!!! РУКИ ЗА ГОЛОВУ И В ТАКОМ СОСТОЯНИИ ОТПРАВИТЬСЯ В СТОРОНУ ФИЛЬТРА!!! НЕ ДОВОДИ ДО ГРЕХА, ПОГОСЯН!!! СКОЛЬКИХ БОЙЦОВ ТЫ УЖЕ ПОТЕРЯЛ???

— Я не могу выполнить такое указание, капитан!!! — ответил Погосян издали, — и возьму ваш холмик штурмом!!! Чего бы мне это не стоило!!!

— ДУРАК ТЫ, ПОГОСЯН!!! ВСЕХ ЛЮДЕЙ ПОЛОЖЕШЬ!!! ПОД МОИМ КОМАНДОВАНИЕМ ОСОБАЯ СНАЙПЕРСКАЯ ГРУППА!!! ВСЕ — БОЕВЫЕ ОФИЦЕРЫ!!! А У ТЕБЯ — ПАЦАНЫ!!! ОНИ АВТОМАТ-ТО, ВТОРОЙ РАЗ В ЖИЗНИ ВИДЯТ, — Никотин осторожно высунулся из-за бетонного бруствера и увидел командира нападавших. Его трудно было не заметить. Эдакий, идейный. Только он вылез из-за укрытия. Остальные бойцы лежали не высовываясь. Пулю промеж глаз ни кто получать не хотел. Снайпер взял на прицел Погосяна, — ТЫ КУРИШЬ, СТАРЛЕЙ???

— Да… а что?

— А Я ВОТ И СПРАШИВАЮ, ЧТО ТЫ КУРИШЬ? ДАВАЙ ПОКУРИМ!!! Я НЕ БУДУ В ТЕБЯ СТРЕЛЯТЬ!!! СЛОВО ОФИЦЕРА!!!

— Ну, давай, коль не шутишь!!! — Погосян уверенно вылез из-за укрытия и долго возился с ОЗК, сначала расстёгивая его чтобы достать сигареты, потом застёгивая ОЗК. И только когда он собрался вставить сигарету в рот, он понял, что сделать это у него не получится. Он был в противогазе…

— …Ну и шутки у тебя… гражданин…!!! — обозлено крикнул Погосян.

— КАКИЕ МОГУТ БЫТЬ ШУТКИ, — усмехнулся Никотин, — СНИМАЙ ТЫ ЭТОГО СЛОНИКА!!! ЗДЕСЬ РАДИАЦИИ НЕТ!!! Почти…

— Не… Мне ещё баб потискать хочется!!!

— ТОГДА, ВОЗЬМИ СИГАРЕТУ ЗА ФИЛЬТР И ПОДНИМИ НОД ГОЛОВОЙ!!!

— На кой???

— НУ… НАДО ЗНАЧИТ!!! — Никотин повернулся к Тёме, — Если что, дуй в подвал… Я прикрою, — и, подмигнув Архангелу, снова приник к прицелу.

— Вот так??!! — Погосян поднял руку с сигаретой.

— Вроде того… — тихо ответил ему снайпер и потянул спусковой крючок.

Погосян дёрнулся и упал за своё хлипенькое укрытие — остатки заднего моста какого-то грузовика. И опять, с двух сторон, кинжально ударили автоматы. А едва друзья присели, как со стороны центра, как раз из Тёминого сектора раздался хлопок, а через секунду Никотина и Тёму обдало землёй. Похоже, что нападавшие разозлились в серьёз.

И тут случилось то, чего не ожидали ни Архангел с десантником, ни, уж тем более одна из групп наподдавших. Как раз та, в которой был Погосян. Его группа просто погибла. Погибла, в течение тридцати секунд. От выстрелов в затылок.

— Не стреляяяяять!!! — завопил Погосян. Никотин припал к оптике своей СВУ и увидел в ней такое, что удивило его до глубины души…

* * *

Когда первая канонада стихла, Новиков тряхнул головой.

— Ты что это, Андрюха. Стрельбы испугался? — спросил он сам себя, — Там десантник раненый воюет, а ты, здоровый мужик, в бункере, как Гитлер какой-то, отсидеться хочешь? Ан нет, братья. Меня без хрена не сожрёшь!!! — он вскочил и начал копаться в вещмешках. Найдя МОН-ку, он подбежал к бесчувственному телу Тяжина и вытащил у него из кобуры АПБ.

— Я поюзаю пока, Кирюха. Он тебе, всё равно не к чему сейчас, — и похлопав товарища по плечу, подбежал к задней, запасной двери. Быстро разблокировав её, он выскочил на лестницу, которая была в два раза длиннее основной и состояла из двух пролётов. Взяв пару кирпичей, он быстро приспособил МОН-ку между ними и, вкрутив взрыватель, он растянул тонкую проволочку и начал её натягивать через торчащий кусок арматуры.

— Как там Китяж учил… до щелчка, — он аккуратно натянул проволочку. ЩЁЛК! — отлично! Теперь зафиксировать, — Дон сделал пять оборотов вокруг арматуры, — и спрятать… СТОП! ЧЕКА!!! — выдернув колечко, он накрыл мину найденным тут же старым носовым платком и перекрестил свою работу, — Ловись рыбка. Большая и маленькая.

В это время снова началась стрельба, а за ней далёкий, глухой, как из противогаза, крик:

— Прекратить огонь… Прекраааатиииить!!!!

— Очкуешь, гад. Сейчас будет вообще весело, — усмехнулся Новиков, — Сейчас я зажгу нефть, — сказал с кавказским акцентом, — и тебе станет совсем хорошо!!!

И, накинув на себя остатки крутого нано-маскхалата, выскочил из чёрной лестницы.

— Говорит старший… По при…зу гвар… полков… лова.

Дальнейшие слова кричащего, он уже не слышал. Дон бежал по улице, со странным названием — Гумолоссаровская. И предстояло ему оббежать целый квартал.

— СЛУШАЙ МЕНЯ, ПОГОСЯН!!! — голос Никотина Новиков слышал отчётливо — КАК НИ СТРАННО, НО У МЕНЯ ТАКОЙ ЖЕ ПРИКАЗ!!!

«Во заливает!» — усмехнулся Дон и прибавил в скорости. Он уже выскочил к железной дороге. Совсем не далеко от сюда проходила линия охраны по завалу. Именно это он и забыл. И хотя, он был в невидим простому глазу, тепловизоры на вышках работали исправно. Не дремали и те, кто в них смотрел. Они то и дали по цветному пятну в мониторе, теплового прибора, длинную очередь.

Если бы Дон не споткнулся в этот момент об какую-то железяку. Он непременно встретился бы с Китяжем на том свете, но… от судьбы, как говориться, не уйдёшь. Кто-то хитрый и большой, там, на верху, решил, что не время ещё помирать Дону. Пусть лучше он в пыли поваляется.

Короче, Новиков пропахал в пыли глубокую борозду, и вскочив, шмыгнул во двор, под прикрытие остатков домов.

— Дурак ты Погосян, — голос Никотина был уже не такой громкий и чёткий, как рядом с бомбоубежищем, — Всех людей положешь.

Дон выскочил к магазину, в котором стоял «Тигр». Только выскочил он к нему, со двора. Дальше надо было обойти магазин с торца. Только так, чтобы Новикова не заметили ни нападающие, ни охранение на завале. Хотя… за завал он сейчас переживал меньше всего. Но лучше переесть, чем не доспать. По этому, выглянув из-за дальнего угла, Дон упал и быстро пополз по-пластунски.

— Ну, давай, коль не шутишь… — а вот теперь, голос командира нападающих был слышан вполне отчётливо. Выползая из-за магазина, Андрей даже смог немного его разглядеть. Он стоял и зачем-то, расстёгивал ОЗК. «Что ж, малыш. Ты у меня будешь на десерт», — усмехнулся про себя Андрюха и быстро пополз нападающим за спины. А командир, тем временем, расстегнул свой Хим-Дым и, достав из-под него пачку сигарет, снова начал зачехляться. А когда зачехлился, то очень расстроился:

— Твою мать! НУ И ШУТКИ У ТЕБЯ!!! Так, бойцы, приготовились, — Новиков уже подполз достаточно близко, и отчётливо слышал, как командир отдаёт приказания своим бойцам, — ГРАЖДАНИН!!!

— Какие могут быть шутки! — а вот и голос Никотина. Не так далеко, как предполагал Дон. «Сейчас, десантура… Поможем… Ты только меня не зацепи», — Сними ты этого слоника. Здесь радиации нет…

— Ага, нет… Может ему ещё и стриптиз станцевать? — хихикнул командир, — НЕ!!! МНЕ БАБ ЕЩЁ ПОТИСКАТЬ ХОЧЕТСЯ!!! Если что, отходите к «Обороне». А оттуда — на фильтр. Там спросите гвардии полковника Смыслова.

— Тогда, возьми сигарету за фильтр и подними над головой, — задорно крикнул Никотин. По голосу было слышно, что вся эта ситуация его веселит. Снайпер поймал кураж, чем и раздражал капитана нападающих.

Новиков осторожно посчитал лежащих в ОЗК врагов. «Ишь ты, уже делю на своих и чужих»

— Я не понял. Он что, клоуна нашёл? НА КОЙ??? — немного обидевшись крикнул ему командир.

— Ну… Надо значит!

Дон насчитал шесть человек убитыми и пять, включая их командира живыми. «Ну, это поправимо!» — он достал АПБ и стал ждать. Он был готов…

— ВОТ ТАК??? Приготовились мальчики, — он высоко над головой задрал руку с сигаретой и в следующий миг её срезал точный выстрел Никотина. А капитан нырнул под задний мост КАМАЗа, — Ни хера себе!!!

Эти слова уже ни кто не слышал. Их поглотили автоматные очереди. «Пора, Андрюха!» — Дон вскочил и, дослав патрон в патронник, метров с десяти, прострелил гладкий, обтянутый резиной противогаза, затылок ближайшего автоматчика. Маленькая дырочка брызнула каплями крови и Дон тут же перевёл ствол на следующего стрелка. Он лежал в пяти шагах от первого, за каким-то бетонным обломком. Новиков уверенно и быстро сделал эти пять шагов и дважды нажал курок. Голова стрелка безвольно упала в толстый слой пыли. Следующий стрелок заметил, как два ствола замолчали и повернул голову в сторону своих, уже мёртвых товарищей. И тут же, окуляр противогаза, залило алой кровью. Новиков стрелял, на удивление точно. АПБ очень удобно лежал в его руке и, ему реально, понравилось работать с этой машинкой. «Как по мне сшит», — радуясь как ребёнок, дон направил пистолет на четвёртого бойца, который уже стоял на ногах и поворачивал в его сторону автомат. Всё-таки, костюмчик не мешало бы постирать. Грязь и пыль, лежавшие на нём толстым слоем, камуфляжа, явно, не добавляли. Промедли Новиков ещё секунду — стал бы дырявый, как сито. Но он, даже не стал целиться. Он стрелял уже навскидку. Четыре пули прошили ОЗК солдата в районе груди. Автоматчик постоял секунду и рухнул пластом, как ломоть, отрезанный от краюхи хлеба.

Андрей подошёл к командиру, который заорал истошным голосом:

— НЕ СТРЕЛЯЯЯЯЯЯТЬ!!!!!

А в следующий момент он уже медленно поднял обе руки. Ствол, упирающийся в затылок, уговорит кого угодно. Дон легонько ткнул его в пистолетом.

— Тебе же сказали — руки за голову!

* * *

— Ну, мил человек, жить хочешь? — Новиков сдёрнул со стоящего перед ним человека противогаз и тот резко обернулся чтобы забрать его, но пистолет упёрся ему в подбородок, — Тихо, тихо… Не надо резких движений. Тут можно дышать и без противогаза. Я же дышу…

— Ты — труп! — скрипя зубами, ответил парень. Он был приблизительно ровесником Дона, может чуть по младше, — Да и я, похоже — тоже.

— Ну… — пожал плечами Дон, — Все мы смертны, ибо — человеки. Развернулся и медленно пошёл вперёд. Туда, куда стрелял.

— Я не стрелял… я лишь…

— В полиции оправдываться будешь, — обрезал Новиков, — Пшёл!

Парень опустил голову и, обхватив её рукам, послушно пошёл в указанном направлении. Пройдя, шагов пять он, на секунду остановился у двух тел. Тех самых, которых Тёма снял одним выстрелом

— Три шага вперёд и на колени! — приказал ему Дон. Парень послушно выполнил приказ, — НИКОТИН!!! ЗДЕСЬ ДОН!!! ДЕРЖИ ЕГО НА МУШКЕ!!! МЫ СЕЙЧАС ПОДОЙДЁМ!!!

Никотин удивлённо поднял руку, и Дон снял с убитых бойцов вещмешки, подсумки с рожками и автоматы. Затем, он подошёл к стоящему на коленях парню и легонько ткнул его носком ботинка.

— Вставай и пошли, — Новиков говорил уже спокойно. Голос повышать было не к чему, — И помни. Если я тебя не грохну, то Никотин уж, точно не промахнётся.

Пройдя вдоль стены общежития ВОГ, Новиков взял парня за плечо.

— Лицом к стене! — скомандовал он, — Ноги шире. Ещё шире! — Дон где-то, по телевизору видел, как полиция задерживает злодеев и повторил эти действия. Ударил по голеням ботинком, и ноги у парня разъехались сами, — Вот так. Вещмешок снимай! Э-э-э, не так быстро, — похоже парень так быстро убрал руки с головы, что Новиков, на всякий случай, отошёл от него на два шага.

— Дон, ты как там? — громко сказал Никотин. Расстояние между ними было не более тридцати метров.

— Норма, тёзка! — ответил Дон не отрывая взгляд от пленного, — как у вас?

— Без потерь! — весело ответил Никотин и переложив винтовку на противоположный бруствер, устроился рядом с Тёмой.

— Дон! Дружище! Неужели ты их сделал? — самого Тёмы Андрей не видел из-за кучи мусора, но слышал он его радостный голос отчётливо.

— Я сделал их после того, как их сделал ты! — ответил он и скомандовал пленному, — мешок на землю. Теперь ремень!

— Это — портупея, — поправил его пленный.

— Тем более, — Дон начинал злиться на этого военного, — как надену портупею, так тупею и тупею! Быстрее!

Парень снял портупею, на которой висела кобура, и положил её на вещмешок.

— Что дальше? — саркастично спросил пленный, — Думаешь проскочить до убежища? Не получится! Тебя нашпигуют свинцом через пятнадцать шагов!

— Верно, — усмехнулся Дон, — а вот тебя не нашпигуют, — он взял пленного за шиворот и, подтянув к себе, приставил пистолет ему за ухо и тихо сказал, — Ори им, чтобы не стреляли! И может, останешься жив! Ясно? — Пленный кивнул головой, — видишь, как всё просто. А теперь отойди на три шага влево и изучай стенку. Внимательно изучай, а я пока трофеи возьму.

Пленный сделал три приставных шага и, снова положив руки за голову, упёрся лбом в стену. А Новиков быстро накинул на плечо третий вещмешок, портупею и свистнул в сторону убежища.

— Тёма, Андрей! Прикройте! Мы выходим.

— Принимаем тебя, Дон, — весело ответил Никотин.

— Ну что, командир — в жопе дырка? Попрыгали? — он взял за шиворот пленного и подтащил к углу разрушенной общаги, — Давай, работай!

— ВНИМАНИЕ!!! ГОВОРИТ СТАРШИЙ ЛЕИТЕНАНТ ПОГОСЯН!!! — закричал пленный, всячески пытаясь не высовываться из угла, — ПРИКАЗЫВАЮ ВАМ ВЫПОЛНЯТЬ УКАЗАНИЯ… Как тебя? — он обратился к Никотину, который снова перевалился на свой бруствер и прикрывал Дону спину.

— Гвардии капитан Никитин, — Усмехнулся Никотин.

— …ВЫПОЛНЯТЬ ВСЕ УКАЗАНИЯ ГВАРДИИ КАПИТАНА НИКИТИНА!!! С ЭТОЙ СЕКУНДЫ ВЫ ПОСТУПАЕТЕ В ЕГО РАСПОРЯЖЕНИЕ!!!

— Всё, — Дон вытолкнул упирающегося пленника из-за угла и прикрылся им, — хватит руками махать. Боком идём, боком.

* * *

— Ты как, дружище? — похлопал Дона по плечу Тёма, а Никотин только молча, пожал ему руку и одобрительно кивнул.

— В норме, что у вас тут, — как ни в чём не бывало, ответил им Новиков.

— Там засели около двадцати стрелков…

— Двадцать шесть, — тихо перебил его Погосян, — ещё десять были со мной, он сел на корточки и, обхватив голову руками, прислонился к стене, — в части осталось двадцать три бойца…

— Отлично, — подытожил Никотин, — Минус десять на северном секторе, Тёма, а что у тебя?

— Ещё, минус три, — ответил Тёма, не отрываясь от прицела, — и ещё могу снять двух, а то обнаглели. Встают в полный рост.

— Ну и пусть стоят, — улыбнулся Никотин и зло посмотрел на пленного, — они же не будут по нам стрелять? Правда?

Погосян, не поднимая головы, закивал.

— Вот видите, братцы. Не будут они по нам больше стрелять. Это — подмога, — он многозначительно подмигнул Новикову, — которую нам гвардии полковник обещал. А мы их в расход пускаем. Не хорошо, братцы.

— А-а-а! — Дон подыгрывал Никотину в этом безумном блефе, — А я-то думаю, откуда здесь такие нормальные парни. Ты уж извини, Погосян, — он хлопнул пленного по плечу, — неувязка вышла с твоими бойцами. Ну, ничего. Война есть война. Кстати, я думаю, что гвардии капитан Никитин, обязательно отметит твоё храброе поведение и мужество, что будет ходатайствовать о представлении тебя к ордену Мужества.

Услышав это, Погосян оживился и, вскочив, начал трясти руку Никотину.

— Спасибо вам, товарищ гвардии капитан. СЛУЖУ РОССИИ!!!

— Молодец, товарищ старший лейтенант, — продолжал клоунаду Дона Никотин, — Благодарю за службу. А теперь, давай разберёмся с нашими задачами. Сначала выкладывай свои.

— Ну… — Погосян пожал плечами, — мне была поставлена задача, выдвинуться в район Зоны «П» и уничтожить всё живое…

— То есть Смыслов, ни чего тебе про нашу группу не сказал?

— Нет, — покачал головой Погосян, — мне лишь сказали, что в зоне действует хорошо вооружённая банда уголовников…

— Старая песня, — перебил его Никотин, — Вообще, у нас была задача эвакуировать военных радистов. Но потом, задача поменялась… Мы должны были грохнуть банду из четырёх человек.

— Похоже, что задачи у нас совпали, — усмехнулся Дон, — но мы их порешили раньше вас.

— ВСЕХ! Видишь, как меня всего переколпашило, — Никотин показал на свои ранения, — А теперь нам дано задание зачистить Пушкин, — продолжал он нести чепуху, — Там гражданских полно, а мы должны там…

— Я тебе так скажу, — влез в разговор Тёма, который продолжал наблюдать за своим сектором, но краем уха слушал разговор, — сапогам вообще знать не положено о действиях военной разведки.

— Короче, старлей. Я мог тебя грохнуть двадцать два раза, — перевёл тему Никотин, — но не стал этого делать, потому что мы с тобой — ОФИЦЕРЫ! Согласен?

Погосян был уже до того испуган, что готов был согласиться на что угодно, по этому он усердно закивал головой.

— Странно, — пожал плечами Дон, почему Смыслов не предупредил вас??? — Они все играли с Погосяном в «Петросяна» — вешали ему на уши такую чушь, в какую нормальный человек в мирной и спокойной обстановке, вряд ли поверит. Но Погосян был готов поверить во что угодно, только бы уйти от этих монстров живым и, местами, не поруганным.

— Это нормально, — ответил Тёма. — У нас так всегда. Правая рука не знает, что делает левая.

— Значит так, Погосян, ставлю задачу! — Никотин сказал это таким голосом, будто судьба всего человечества, в руках этого щупленького старлея, — Сейчас ты командуешь своим бойцам и формально, я не являюсь твоим непосредственным начальником. НО… идёт война, Погосян! И сейчас, я единственный старший по званию во всей округе. По этому, слушай. Здесь. В этом бомбоубежище должен быть склад. На случай, если понадобиться, для будущих партизан…

— А что, — удивлённо заглянул ему в глаза уже ничего непонимающий старлей, — Будут партизанить???

— Будут, Погосян… Будут, — со скорбью в голосе сказал ему Никотин, — Нас и послали, для того чтобы формировать партизанские отряды. Но это — совершенно секретная информация…

* * *

Дальше, всё пошло, заметно быстрее. Погосян быстро понял, что оружие его бойцов, отныне будет храниться здесь, а сам он и его солдаты, должны проследовать к фильтру. Ропот бойцов, на команду Погосяна «Оружие сдать», старлей погасил отборным матом вперемешку с аргументацией, типа: «Знать не положено!» и «Выполнять, а то расстреляю!». Второй аргумент действовал эффективнее, нежели первый и работа по «сравнительно честному отъёму оружия» у бойцов, началась.

Дон зашёл через чёрный ход, и открыв дверь, сначала запустил Никотина, который, тут же, встал в проходе и заслонил собой всяческий обзор лазарета.

Тёма, всё это время стоял на лестнице, перед которой построились двадцать три бойца и их командир — старший лейтенант Погосян. Архангел держал в руках автомат и, в любой момент был готов расстрелять всю эту кодлу в химзащите, к едрене фене. Но кодлу так вздрючил Погосян, что все стояли «Смирно!»

— Что дальше? — спросил Дон у стоявшего в проёме Никотина.

— Играем, — подмигнул ему улыбающийся снайпер, — Бери в моём вещмешке книжечку. «Блокнот снайпера», называется. Открывай на чистой странице и дели на шесть столбиков: порядковый номер, модель, заводской номер, комплектность, сдал и принял, — Андрей непонимающе захлопал глазами, но тёзка его подбодрил, — Надо нам сыграть так, чтобы Станиславский сказал «Верю!». В противном случае нас здесь просто расстреляют.

— Спасибо, друг, — смиренно покачал головой Дон, — утешил…

— Всё, соберись и будь внимательным. Не забывай проверять патроны в патроннике, — Никотин давал последнюю вводную, — магазины складывай отдельно, от стволов. Переспрашивай номера, они должны знать их наизусть, а то мы в этой темноте здесь до утра конопатиться будем… АРХАНГЕЛ! ЗАПУСКАЙ ПО ОДНОМУ!!!

Услышав команду, Тёма, жестом подозвал к себе Погосяна:

— Слыш, «страшный» лейтенант, — махнул он рукой и Погосян, тут же подбежал к нему, — Давай… командуй своим бойцам. По одному спускаться. Пока первый не вышел, второй не заходит. Иначе, стреляю без предупреждения. Понял?

Погосян кивнул и, подбежав к построившимся бойцам, зычно скомандовал:

— РОВНЯСЬ!!!! СИРРРРНО!!! К сдаче оружия приступить!

— Первый! Пошёл!!! — Тёма повёл стволом в сторону лестницы, и первый боец вышел из строя и не торопясь двинулся в сторону бомбоубежища. Тёма решил его подбодрить, — БЕЕЕЕГОООМ!!!!!

От Тёминого рыка боец подпрыгнул и как ужаленный поскакал по лестнице. Запыхавшись, он влетел в первую комнату, где его уже поджидали Никотин и Дон.

— Фамилия? — Новиков сделал суровое лицо, которое в свете свечи вообще показалось бойцу дьявольским.

— Рядовой Джабраилов! — чётко ответил боец с лёгким, кавказским акцентом и, сняв с плеча автомат, отстегнул магазин и положил перед Доном на шконку. Затем, передернул затвор и положил рядом. Движения его были чётки и выверены. За автоматом, на шконку последовал подсумок.

— Номер? — продолжал строить грозного дядю Дон.

— Чего? — не понял боец.

— Автомата, — усмехнулся Никотин.

— А-а-а, 446 582, — отрапортовал боец, там же напи…

— Я знаю, что и где написано, рядовой, — Новиков старательно внес запись в книжечку.

— Виноват, — боец вытянулся в струнку, — Разрешите идти?

— Вещмешок сдай, — не отрывая глаз от блокнота, сказал Дон.

— А в чём я понесу личны…

— Личные вещи рядовой, вы понесёте в сумке от противогаза, — сухо осёк его Новиков, — Выполнять.

Джабраилов нехотя снял вещмешок и переложив в что-то из мешка в подсумок, протянул мешок Новикову.

— Разрешите идти?

— Идите, — Новиков сказал это так, будто всю жизнь только и делал, что кого-то посылал. Как только Джабраилов вышел из убежища, Никотин покачал головой:

— С вещмешком — переборщил. Там у солдата, самое сокровенное лежит, а ты…

— Знаешь, что с ними будет, когда они дойдут до фильтра? — всё так же сухо спросил у него Дон.

— Скорее всего — трибунал.

— Это — в лучшем случае, — уточнил Новиков, — а если не захотят заморачиваться, то просто расстреляют. А в мешках может быть много полезного… Я уже в этом убедился…, — Новиков задумался. Прервал его думы следующий боец.

— Здравия желаю, товарищи офицеры, — он вытянулся «Смирно» и приложил руку к противогазу, — извините, не вижу вашего звания.

— Здравствуй боец, — Новиков опять уткнулся в блокнот и, почему-то добавил, — звание моё, капитан — лейтенант, — и тут он понял, что ляпнул что-то не то.

— Простите, товарищ капитан-лейтенант, — удивился боец, — вы что, моряк???

Новикова спас Никотин. Именно он, суровым голосом сказал:

— Моряки, боец, ходят по морям на ржавых буксирах! А товарищ капитан-лейтенант является офицером Военно-Морского Флота Российской федерации! У него разведвыходов столько, сколько у тебя волос на голове!

— Виноват, товарищ капитан, — звёзды на остатках формы Никотина, он всё таки разглядел, — но у меня нет волос, — и он снял противогаз.

Под противогазом оказалось сияющая физиономия молодого, лет девятнадцати, рязанского парня. На вид он был абсолютно здоровый, вот только не было у него ни бровей, ни волос на голове.

— Как же так, боец? — Новиков смотрел на живой труп.

— В карауле стоял, когда бабахуло, — улыбнулся парень, — ну я, как учили и лёг, ногами к вспышке. А потом, на следующий день, волосы и облетели, как листики по осени. Говорят мне жить недели две осталось.

От услышанного, Новиков скис и Никотин взял разговор в свои руки.

— Не сцы, боец. Дойдёте до фильтра — там вас накачают всякой химией и на ноги поставят. Воевать надо, а не помирать!

— Да я уже смирился, товарищ капитан, — весело ответил парень, — судьба у нас такая. Папашка мой умер когда я у мамки в животе сидел. Он ещё на Чернобыльской работал. Так после этого ещё семь лет прожил. Братан старший, в подлодке атомной срочную служил. Как он там свои БЭРы хапнул, ни кто нам не сказал, да только приехал он такой же, как я теперь. А помер через два месяца. Мамка у меня в Москве жила… Так что, скоро я их всех увижу…

— Ну, раз ты такой «идейный», то может и ХимДым здесь оставишь? — спросил Никотин.

— Как прикажете, — пожал плечами боец и начал расстёгивать комбинезон.

— Отставить, боец, — Новиков пришёл в себя, — хватит трепаться. Сдать оружие и вещмешок и покинуть склад.

* * *

Как только рядовой с рязанской мордой и украинской фамилией Бут сдался, Дон вышел вслед за ним. Встав рядом с Тёмой, он громко сказал:

— Товарищи бойцы! Времени у нас не много! Поэтому приказываю вам! Заходить быстро, называть фамилию и номер оружия. Оружие сдавать в разряженном состоянии с отстёгнутым магазином. Вещмешки тоже сдать. Личные вещи переложить в подсумок противогаза! Джабраилов, Бут!

Бойцы сдавшие оружие подбежали к Новикову.

— Мухой найдите стол и два стула.

— А-а-а…

— А я не знаю, где… — нагло ответил Дон, — Вон в том доме посмотрите. Выполнять!

— Есть! — солдаты подорвались в дом противоположный тому, в котором Новиков устроил склад и через пять минут приволокли старенький столик и две табуретки. С таким «инвентарём» дело пошло быстрее и через час, когда стало основательно темно, все были разоружены. Так-же, солдатам было разъяснено, что дышать свежим воздухом безопасно и Химзащиту носить не обязательно, чему бойцы несказанно обрадовались и поспешили снять с себя всю резину.

Новиков и Тёма курили после напряжённой работы на воздухе, когда к ним подошёл Погосян.

— У меня бойцы голодные, — сказал он немного виновато.

— Голодные, это — плохо, — кивнул ему в ответ Тёма.

— Слушай, Погосян, — Новиков прикидывал дальнейшие действия команды, — У тебя в части остались ещё 23 бойца?

— Так точно, — кивнул старлей.

— А какие указания ты им дал?

— Оставаться в расположении части до моего прибытия…

— А если ты не прибудешь?

— Честно говоря… — Погосян замялся, — На этот счёт указаний не было… Я думал…

— Не думать надо было, а соображать, — Никотин хромая вышел на воздух, — Что теперь им там без тебя делать?

— Я не знаю, — старлею было стыдно за то, что он не позаботился о своих бойцах.

— Ладно, Погосян. Не переживай, — Артём хлопнул его по плечу, — Вот выйдешь за периметр. По рации свяжешься с ними и дашь приказ на выход. На какой чистоте говоришь, они сидят?

— На двадцать второй. Канал «Б».

— Ну, вот видишь… — Подбодрил его Дон, — Не забыл…

— Так что мне с приёмом пищи делать? — не понял Погосян.

— А что ещё можно делать с пищей, — пожал плечами Никотин, — Принимать! Дон, Архангел. Выдайте бойцам по банке тушенки из их сух пайка! — и похромал назад, в убежище.

Тёма с Новиковым переглянулись и спустились за ним, а Погосян так и остался стоять у лестницы.

— На кой их кормить? Им всё равно сейчас «на бойню», — Тёма был явно раздражён решением Никотина. Зато Никотин наоборот, был спокоен как никогда.

— Выдайте, — устало ответил он, — Сытый солдат, выполняет команды охотнее. Сытые они безропотно пойдут к фильтру…

Тёма пожал плечами и начал вытряхивать всё из первого попавшегося вещмешка. На бетонный пол вместе с сухим пайком: почкой галет, двумя банками тушёнки и пакетом чая, вывалилась армейская аптечка и фляга. А вслед за ней… две гранаты РГД. Тёма моментально лёг на пол и прикрыл голову руками, на что Никотин только расхохотался.

Архангел оторвал голову от бетонного пола и опасливо посмотрел на лежащую перед носом гранату. Граната крутилась вокруг своей оси. Пролежав так секунд пять, Дон, как ни в чем не бывало, встал и, отряхнувшись, продолжил распаковывать вещмешки. Только делал это, он теперь осторожно. За десять минут он набил два мешка консервами и, вытащив их на свежий воздух, громко крикнул:

— Бойцы! Налетай! Война войной, а обед по распорядку!!!

Солдаты, тут-же, обступили Дона и тот раздал каждому по банке тушёнки. Галеты раздавались по одной упаковке на двоих. А когда паёк был съеден и довольные, сытые бойцы присели перекурить, Новиков махнул рукой Погосяну и они спустились вниз.

— Ну что, старлей, — Никотин сидел на стуле в проходе между комнатами, — пришла нам пора прощаться. Строй своих бойцов, и бегом к фильтру. Доложишь гвардии полковнику Смыслову о выполнении задания. И помни, — снайпер встал со стула и еле передвигаясь, похромал к Погосяну, — То, что ты видел — совершенно секретно. Государственная тайна, за разглашение которой, по законам военного времени, знаешь, что бывает?

Погосян многозначительно ткнул себя двумя пальцами в лоб, изображая пистолет.

— Верно, дружище! — Никотин скорбно закивал, — а сейчас, пойдём наверх. Я вот тут подумал, ну не бросать же твоих парней в воинской части на произвол судьбы ещё на сутки.

— Да уж, — кивнул ему Погосян, — парни там делов натворить могут. Да и пораженных у меня там две штуки. Те, кто в карауле выжил…

— Типа таких, как Бут? — спросил у него Новиков. Старлей кивнул и опустил глаза в пол.

— Ну, тем более, — подытожил Никотин, — Тогда тебе сам бог велел вернуться и вывести из зоны всех своих бойцов. Карта у тебя есть?

— Есть, но только старая, бумажная, — виновато сказал Погосян.

— Слууушай, Погосян, — десантник по дружески приобнял старлея, — а как тебя зовут?

— Рубен.

— Рубик — джан. А может, ты нам карту оставишь? Мы бы и там схрон сделали, — Никотин незаметно подмигнул Дону и тот, так же незаметно, кивнул.

— Ну… если прикажете?

— Вот и договорились, — хлопнул его по плечу Никотин, — пошли наверх. Там, за картой всё и обсудить можно. Дон, выдели нам бутылочку из стратегических запасов… А лучше, ящика три…

* * *

Однако, по концовке, было решено взять четыре ящика. Дон пошёл посмотреть, как там Китяж, перебинтовать его и уколоть антибиотиком. Никотин остался с Погосяном на лестнице, и за бутылочкой виски склонились над картой и что-то обсуждали, а Тёма взял четырёх крепких бойцов и пошел в магазин. Узнав, что здесь наливают, дембеля с охотой согласились сходить сами.

Из магазина, в принципе, всё хорошее было уже вывезено. Единственное, чему удивились бойцы, это «Тигр», который стоял посреди торгового зала. Бойцы быстро нашли алкогольную кладовку и взяли четыре ящика обычной водки. Тёма сделал вид, что не заметил, как дембеля прихватили по паре бутылок пива, и они пошли назад. Шли быстро, ибо выпить бойцам — ужас как хотелось.

В каждом ящике было по восемь бутылок, поэтому каждому из солдат, включая и их командира, досталось по бутылке. А один ящик перекочевал в закрома убежища.

Погосян с Никотином обо всём договорились и обсуждали детали.

— Вообще-то, — говорил Погосян заплетающимся языком, — тот взвод, что остался в части — не мой.

— А чей, Рубен? — удивился Никотин. Хоть он и пил на ровне со старлеем, но соображал хорошо.

— А там, кроме нас ещё артиллерия стояла, — Погосян не понимал, что после таких откровений его явно не погладят по головке. Скорее наоборот — лоб зелёнкой помажут, — А при них, всегда автобат должен быть и мотострелки. Короче, гараж там. Уралов с десяток, ЗиЛов столько-же. Вроде даже два БэТэра есть…А этот взвод их и охранял… Точнее — рота. Это от них после удара взвод остался… Даже не взвод, а так… Два с небольшим отделения…

— Так, так, так… — Никотина очень заинтересовался этой информацией и посмотрел на Тёму, который уже раздал бойцам водку и внимательно слушал Погосяна, — Смекаешь, Архангел? Это же — золотоносная Калифорния. Это речка-Вача! — Тёма молча кивнул головой, — продолжай, Рубик…

— А что продолжать, — пьяным взглядом, старлей смотрел на Никотина, — Больше сказать, — он чуть присел и, разведя в стороны руки, с помошью губ и языка издал соответствующий звук, который обычно издаётся противоположным «выходным» отверстием.

— Вот что Рубен, — сказал Никотин, подумав, — в часть ты не идёшь. Тамошних бойцов мы выведем сами. Завтра. А сегодня, прямо сейчас, ты строишь своих бойцов в колонну по три и бегом, повторяю — БЕГОМ, двигаетесь в сторону фильтра. Знаешь где фильтр?

— А то, — мотнул головой Погосян.

— Тогда, товарищ старший лейтенант, — Никотин сделал официальное выражение лица, — Задача ясна?

— Так точно! — гаркнул пьяный Погосян и вытянулся «Смирно».

— В таком случае, выполнять! — скомандовал Десантник, — Строй своих бойцов.

— СССТАНОВИИИСЬ!!!! — заорал старлей. Изрядно выпившие бойцы, пошатываясь встали и построились.

— Бойцы! Доблестные воины Российской армии! — в Никотине проснулся полководец, — Сегодня, и-за организационных нестыковок и бардаке в штабе, погибли ваши товарищи! Вечная им память! Но знайте! Они погибли не зря! Сегодня, здесь, мы с вами заложили схрон для того. Будущие партизанские отряды обязательно воспользуются им! Об одном вас прошу. То, что вы сегодня видели, является Военной Тайной. Если об этом схроне узнает враг, всей нашей работе — конец! Спасибо вам, братцы!!! — десантник играл эту роль с упоением и отдачей. Он даже пропустил слезу, — Командуйте, товарищ старший лейтенант, — он крепко пожал руку Погосяну и, обняв его, похлопал по плечам.

От таких слов, у старлея защемило в груди и, хлюпнув носом, он зычно скомандовал:

— В колонну по три, становииись!!! — бойцы нестройно выполнили приказ, — Налеее — ВО! Всё, товарищ капитан, — Погосян протянул руку Никотину, затем Дону, — Прощайте.

— Ну почему же — прощайте, — продолжал играть Никотин, — ещё увидимся, старлей!

— Только на том свете, — хмель из Погосяна моментально улетучился, — Вы думаете, я не знаю, куда я иду? На смерть иду. И пацанов своих веду, на смерть.

А вот это было уже не смешно. Новиков и Тёма переглянулись, а Погосян продолжал:

— Вы, товарищ капитан, может быть и военный, а вот ваши друзья, — он скривил такую кислую мину, что все поняли, офицеров среди них, действительно, не много, — Бойцы они у вас не плохие, Согласен, — он помолчал, — А теперь подумайте, что со мной будет, когда я приду на фильтр? — и не дождавшись ответа, сказал, — Меня расстреляют… По законам военного времени… Как предателя. А бойцов — в дисбат? За то, что оружие своё не пойми кому отдали… Так что… — Погосян развернулся и побежал в своим бойцам.

— СТОЙ! — окрикнул его Никотин, но старлей не слушал его.

Он подбежал к голове колонны и громко крикнул:

— ВЗВООД! БЕГОООМ!

— ОТСТАВИТЬ, СТАРЛЕЙ! — заорал что было сил Никотин, — КО МНЕ!!!

Погосян остановился. Не просто остановился — застыл как вкопанный.

— КО МНЕ! — медленно и чётко повторил Никотин, — СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ ПОГОСЯН!

— Ты не ори так, а то на завале услышат, — Тёма взял десантника за плечо, но тот одёрнулся.

— Ты поучи отца. И БАСТА! — злобно ответил Никотин, но в спину ему упёрся ствол.

— Шёл бы ты вниз, Никотин. Там бы успокоился. Лекарство принял, а то — расклеился совсем.

— Ах ты, сопляк!!! — не поворачиваясь, брызгая слюной прошипел десантник, — Да если бы не моё ранение

— Неееет, — улыбнулся Тёма сильнее тыкая ему в пистолет в бок, — Если бы не твои дырки, то дырки были бы у нас. В головах. И если ты думаешь, что если Китяж тебе жизнь сохранил, то ты уже бога за яйца поймал, то ты ошибаешься. Китяж сейчас не с нами, а лично мне ты, последнее время не нравишься. По этому, пришить тебя мне не составит особого труда. Пшел вниз…

Никотин довился от ярости, но ничего не мог сделать. Во всяком случае, пока… По этому он развернулся и сделал шаг на лестницу.

— В полководцы рвёшься, Архангел? — он ухмыльнулся, — Ну-ну… — и попрыгал по ступеням.

Тёма проводил его стволом, а потом пошёл к Погосяну, который так и стоял, не поворачиваясь.

— Рубен, — Архангел мотнул головой, — на два слова.

— Да, Архангел? — они отошли метров на десять от колонны.

— Шёл бы ты назад. В часть…

— А смысл? Я что так, что эдак — труп. Из Зоны не выйти…

— Не скажи, дружище… — Тёма протянул Погосяну пачку «Парламента» — Курить будешь? — старлей кивнул и взял из пачки сигарету, — Ты правильно заметил. Я и Дон — не военные. Но есть у нас ещё один человек, — Тёма глубоко затянулся и загадочно посмотрел на Погосяна. Так вот, лично я был свидетелем, как он перевёл через завал женщину и ребёнка. Вот тот — настоящий военный. От куда-то из ГРУ… Из бывших.

— Этих, бывших — не бывает, — похоже, Погосян слушал его в «пол уха», — А где он сейчас?

— Ранен он тяжело. Тяжелее чем Никотин, — Тёма смотрел на него искоса, — А вот когда он очнётся, тогда и придёшь к нему. Я думаю, что он поможет. Как тебе моё предложение?

Погосян долго думал. Пока фильтр сигареты не начал плавиться, обжигая ему пальцы. Дёрнув рукой и выкинув сигарету, он взял ещё одну и, прикурив, глянул Тёме прямо в глаза.

— Я в детстве смотрел много разных фильмов… Про плохого полицейского и хорошего…, — Рубен подбирал каждое слово, — Ты — хороший парень, Архангел… И твоё предложение, хоть и фантастично… Но, оно мне нравится больше.

— В таком случае, я жду тебя в полдень, у… — Тёма задумался, где же встретиться с Погосяном, — а давай, у старой бани? Ты знаешь, где старая баня?

Погосян отрицательно покачал головой.

— А знаешь, где старая крепость?

— Конечно, — уверенно кивнул старлей, — от части, километрах в трёх.

— Отлично. Рядом с крепостью есть мост. Точнее, был. Большооой такой. Каменный.

— Угу.

— Вот там. В полдень.

— Лучше — в десять, — предложил Погосян, — Я бойцов накормлю и приду.

— Договорились, Рубен. А сейчас — дуй в часть. И дай Смыслову отчёт, что, дескать неся большие потери, силами приданных мне бойцов, банда из четырёх человек была уничтожена. При осмотре тел были найдены документы на имя Тяжина Кирилла Александровича. Запомнил?

— Тяжин Кирилл Александрович, — повторил Рубен и кивнул головой, — Запомнил.

— Всё, бойцы у тебя уже замучались, — он кивнул головой в сторону колонны, — Бегом в часть. Завтра в десять на мосту, — Тёма протянул старлею руку и тот крепко, по-мужски её пожал, — И помни, Рубен. Я стреляю очень не плохо, так что, приходи один.

— Слово офицера, Артём. ВЗВОООД!!! БЕЕЕГООООМ АРШ!!!

А Тёма ещё долго стоял и смотрел вслед убегающим в ночь солдатам…

* * *

Спустившись в подвал, Тёма увидел Дона, который разбирался в солдатских аптечках при огарке свечи. Никотин пошёл спать, всё-таки он был далеко не в лучшей форме и вся эта возня, все эти незваные гости, вымотали его очень сильно. Единственное, что он сделал перед сном, это умял две банки тушёнки и закинул антибиотики.

— Тёма, ты давай, поспи до полуночи, — Дон встал из-за столика, который притащили солдаты, — А я прогуляюсь по ночному городу. А в полночь ты мне дверь откроешь.

— Вместе пойдем, — Тёма уже вскрыл банку тушёнки и грел её на свечке.

— Нет дружище, — покачал головой Дон, — Никотин вырубился и спать будет долго. Надо ему сейчас спать… А открытыми их оставлять я не готов. А так, ты двери закроешь, а когда надо — откроешь, — Андрей пристроил кобуру с АПБ, кинул в вещмешок фонарик, накинул маскхалат и подошёл к Тёме, который ел разогретую тушёнку, цепляя её галетой, — постучу, как обычно. Всё, разговор окончен, — он жестом дал понят Тёме, чтобы тот сидел и открыв заслонку гермодвери вышел в ночной Павловск.

Послушав, как Архангел закрывает вентиль герметичного затвора и, убедившись, что ни кто просто так не войдёт, он зашагал в сторону разрушенной школы. Там, на перекрёстке, он остановился и посветил фонарём сначала в сторону школы и уничтоженного магазина «Магнит», — «Там я уже был. Пора сходить в сторону Питера. К вокзалу» Он повернул фонарик влево. Луч осветил длинную прямую улицу. Слева стояла «сталинка», от которой остался только первый этаж. Справа, между «сталинкой» и школой, раньше стоял памятник. Скорее всего, женщине. От него остались только полы длинного платья.

Дальше, луч выхватывал остатки домов. И чем дальше светил Новиков, тем меньше были разрушения партикулярной пушки. «Туда и пойдём», — решил он и зашагал по улице «Детскосельская»

Прошёл он не далеко, метров триста. Шёл прямо посередине улицы, по щиколотку погружая ботинки в мелкодисперсную пыль и разглядывая пустые окна уничтоженного города. Когда-то, ещё совсем недавно, в них горел свет, и женщины готовили на кухнях ужины, а мужчины делали уроки со своими детишками или лежали пьяные на диванах и пялились в телевизоры…

Неожиданно, фонарь выхватил красный бокал для мартини, а обвивающий его ножку Змий, подмигивал Дону, всячески давая понять: «ТЕБЕ СЮДА, ДРУЖИЩЕ!»

Радости Дона не было предела. Здесь было всё, что надо и главное, всё в отличном состоянии. Бинты стерильные и нет, средства для обработки и дезинфекции. И главное — здесь были антибиотики, в больших количествах и различных состояниях — таблетках, ампулах, порошках. Обшарив подсобки, Дон нашёл коробку с капельницами, огромное количество хлористого кальция и глюкозы. Забив вещмешок самым необходимым, он вышел из аптеки и помчался к бомбоубежищу. С такими средствами шансы на то, что Китяж придёт в себя, значительно увеличивались. Надо было только антибиотик прокапать…

* * *

Придя к «норе», Дон постучал условным сигналом, но дверь ему ни кто не открыл. Ребята спали. По правде говоря, Дон и сам был не прочь вздремнуть, но надо было сделать жильё максимально комфортным и обеспеченным всем необходимым. По этому, он скинул рюкзак и пошёл к «Тигру». Если Архангел и в правду сделает свет, то им понадобится топливо. Много топлива. И Новиков планировал съездить на заправку. Он знал в округе, по меньшей мере, две заправки, не далеко от Павловска, потому что ездил через него к своей бабуле, которая жила в Покровке. Первая была сразу на въезде в город, у района со странным названием «Тярлево». Район был элитный. Там стояли только частные дома, а земля стоила просто космических денег. Вот только ловить там было теперь не чего. Когда Дон уходил от погони, он проезжал мимо этой заправки. Она пылала.

Зато другая заправка, «Промгаз» хоть и находилась ближе к Питеру, но, почему-то пострадала меньше. Скорее всего, из-за того, что стояла очень выгодно. Ударная волна сначала снесла её главный корпус и его обломками накрыла танки с нефтепродуктом. Плюс, заправка была новой, с автономными системами электропитания и пожаротушения.

Всё это, в совокупности, давало не плохой шанс на то, что в подземных резервуарах остались и солярка и «девяносто пятый» и, даже «девяносто восьмой». Вот только, как его достать? Эту задачу и предстояло решить Дону.

Задача оказалась простой, аж противно. Пробежав по, уже изрядно разграбленным подсобкам, Новиков нашёл ведро, а в кладовой хозяйственного отдела — толстый капроновый шнур. Кинув всё это в багажник, он завел железного хищника и понял, что найти топливо — жизненно необходимо. Зверюга поглощал бензин с неимоверной скоростью. Его пятисотсильный Кайен, и тот ел меньше. Вроде недавно было пол бака, а теперь, загорелась лампочка уровня топлива.

— Ну, ничего. Это мы исправим, — сам себе сказал Дон, — только бы повезло…

Всё таки, странные существа — эти машины. Когда они сваливали с «Дачи Брюлова», «Тигр» не хотел заводиться вообще, а сейчас — с пол оборота. Андрюха удивленно качнул головой и выехал из магазина.

* * *

Проехав до аптеки он, наконец, включил ближний, а затем, и дальний свет. Здесь уже были остатки строений, поэтому он мог не опасаться, что его заметят с завала. Музыки в «Тигре» не было, был только аудио выход на стационарной рации.

— Ну, на нет, и суда нет, — Дон включил рацию и нажал кнопку автонастройки.

И первые слова прозвучавшие заставили его ударить по тормозам.

— Ш-ш. Тихий вызывает Китяжа… Тихий вызывает Китяжа… Китяж, ответь… ш-ш, — сообщение повторилось два раза, а затем в эфире повисло шипение пустой радиоволны. Андрюха снова нажал кнопку автонастройки и, проскочив всего один канал, рация заговорила вновь, — Здесь Тихий… Китяж ответь… Тихий вызывает Китяжа… Тихий вызывает Китяжа… Китяж, ответь…

— Откуда же ты, родимый нарисовался… — обратился к рации Дон, но рация была всего лишь прибором, и ответить на столь серьёзный вопрос не могла. Она всего лишь передавала сообщение.

— Ш-ш. Тихий вызывает Китяжа… Тихий вызывает Китяжа… Здесь Тихий, имею для Китяжа сведения особой важности… Китяж ответь…

— Вот уж хрен тебе, — Андрюха показал кукиш рации, — Встанет Кир на ноги, тогда и ответит, — он снова нажал кнопку, и рация молчала около минуты, сканируя эфир. За это время, Дон доехал до Тярлева. Там рация вновь ожила.

— …ленко, а что за шняга у нас в эфире?

— Ш-ш. А хрен его знает… Говорят, военная разведка ищет кого-то. Заслали видать в рейд и потеряли… Место же — гиблое. Сколько у десантуры народу пропало…

— Ш-ш. У них, говорят, и вертолёт поддержки упал здесь…

— А вот это уже интересно, — Дон сделал звук по громче и прибавил газу.

— Ш-ш. Да уж… Не повезло десантуре… Парни они отчаянные. И воевать, ведь, умеют…

— Ш-ш. А ты-то, откуда знаешь.

— Ш-ш. А когда в Чечне сняли военных и назначили режим «КТО», вояк начали менять на «внутренников». Так десантура последней уходила. Так что, повоевать с ними мне довелось.

— Ш-ш. А что говорят, их командира сняли?

— Ш-ш. Смыслова то? Да… Он говорят, мирного населения здесь столько положил, что от крови утонуть можно…

— Ш-ш. От — ссука… Слыш, Кириленко, а ты, сколько в армии?

— Ш-ш. Да уж лет двенадцать…

— Ш-ш. Двенадцать лет в ВВ, — в разговор вклинился суровый голос, — А не знаешь, что бывает за «мусор» в эфире? Прапорщик Кириленко, старшина Дубровин, за нарушение несения караульной службы — два наряда вне очереди.

— Ш-ш. Есть…

— Ш-ш. Есть…

И в эфире, снова воцарилась тишина. Да и Дон уже не слушал. Он заезжал на уничтоженную заправку.

От самой заправки остался лишь остов. Почти все стенные панели вылетели от удара, осталась лишь пара одиноких стен и железный скелет. Тумбы самих колонок были оторваны и улетели туда-же, куда и стены, а именно, как раз на то место, где были люки подземных резервуаров. Там была баррикада их хлама. Всё это Дон увидел в свете фар. Осмотревшись сквозь паутину расколотого бокового стекла и не заметив ничего подозрительного, он открыл дверь и вышел в чёрную, как уголь, августовскую ночь. И, почти сразу, сзади раздался хлопок и он получил такой сокрушительный удар по затылку, что в его глазах вспыхнули миллионы ядерных бомб.

* * *

…с ним. За-то, нам этого борова, дней на пять хватит, — Дон медленно приходил в себя. Открыв глаза, он понял, что трясётся в багажнике «Тигра». Тихонько пошевелившись, он понял, что не связан.

«В таком случае, надо действовать»! — Дон попытался оторвать от пола голову, но понял, что из-за крови, она прилипла.

— И стволы у него такие понтовые. Слушай Акакий, ты бы ему хоть горло перерезал, не дай бог — живой. Я второй раз стрелять не буду.

— Да я сам видел, как у него мозги разлетелись. С поджиги… Таким шаром… Не Пурген… Склеил он ласты, не сцы. А не хочешь стрелять, так я могу, — раздался сухой щелчок затвора Новиковского ВАЛа.

«Ну, на счёт ласт, которые я склеил, вы погорячились, — подумал Дон, — а вот то, что автомат у вас… Вот это, не есть хорошо». Он медленно провёл рукой по бедру. Кобуры на поясе тоже не было. «А вот это уже — совсем плохо».

Машина несла их куда-то, в сторону Пушкина. Сто пудов, они были уже в городе. Двигатель ревел так, что Новиков мог не опасаясь подняться в багажнике. Что он и сделал. Оторвав от полика присохшие волосы, он высунул голову из-за спинки заднего сидения.

За рулём сидел худой, длинный мужик. Настолько длинный, что головой он упирался в потолок, далеко не маленького «Тигра». На пассажирском сидении сидел не такой высокий, но зато широкоплечий дядька. Шеи у него, практически не было, а если и была, то настолько широкая, что её просто не было видно. Бритая голова его шла по затылку складками. Было понятно, что именно он в этой мини-банде, рулевой. Именно он держал автомат Новикова в руках.

— Херня, Пурген, — сказал лысый, — В нём килограмм девяносто… Минус кишки и требуха… Неее… Нам его на недельку хватит… Хоть пожрем нормально, а то всё кошаки, да собачатина…

«Ух ты! — у Андрюхи мурашки пробежали по коже, — А вы, мальчики, человеченки захотели. А хреном-то запаслись? А то я без хрена, ну никак в горло не лезу. Не сожрешь меня без оного». Дон аккуратно перекинул руку через сидение, пытаясь нащупать, что же там есть. Нащупал кусок трубы примотанный к какой-то деревяшке проволокой. «Посмотрим, что это у нас такое».

Это оказался обычный поджиг. Такими штуками любили баловаться в деревнях. Труба, обычно вальцованная или сплющенная с одного конца, приматывалась к деревянной рукоятке, стальной проволокой, на манер большого пистолета. Дальше, в стволе, в том месте, которое было сплющено, сверлилась маленькая дырочка. В сам ствол засыпалось достаточно большое количество серы от спичек, вперемешку с селитрой. После, ставился пыж, а потом, сам боеприпас. Обычно это был либо шарик от подшипника, либо рубленые гвозди. Боеприпас тоже пыжевался. Затем, к маленькой, просверленной дырочке, привязывались три-четыре спички. Чтобы выстрелить, достаточно было чиркнуть привязанные спички. Страшное оружие в ближнем бою. Минус его состоял в том, что перезаряжался он, крайне медленно и хватало его на пять-шесть выстрелов.

Сейчас эта штука была абсолютно бесполезной. Разве что, ей можно было бить по голове, и то, больного вреда она не принесёт. Дон снова запустил руку на заднее сидение, но больше ничего найти не смог. Решение нужно было принимать сейчас, ибо перспектива быть съеденным его не радовала. Можно, конечно, было открыть дверь, но тогда он терял хорошее средство передвижения, и дарил этим упырям два шикарных ствола — АПБ и ВАЛ. А с ними, эти уроды могли бы наворотить столько бед…

Андрюха положил руку на полик. «ЕСТЬ!» — река легла не на полик, а на капроновый шнур, которым он собирался доставать ведро из резервуара с бензином. Но действовать надо было быстро. Дон не знал, сколько ещё они будут ехать, однако, осмотреть их убежище тоже хотелось, поэтому он очень медленно, чтобы не шуметь, встал на корточки и крепко, двумя руками перехватил конец верёвки, на манер удавки. Андрюха был готов к прыжку.

А людоеды, похоже, уже приехали к какому-то холму.

— Давай, прямо к входу, — сказал лысый Акакий, и Дон, в свете фар увидел вход в такое же, как у них, бомбоубежище. Только оно было больше. В этот момент, Андрей резко распрямил ноги и прыгнул…

* * *

Как раз тогда, когда Пурген, резко нажал на тормоз. Это предало Андрюхе дополнительное ускорение. Акакий качнулся, и когда его голова вернулась назад, к подголовнику кресла, его бычью шею уже обхватил толстый капроновый шнур. Дон упёрся ногами в переднее кресло и тянул концы верёвки, намотанные на кулаки, что было сил.

Люди, которые, в силу своих профессиональных обязанностей, постоянно имеют контакт с оружием, знают, что палец на курке просто так держать опасно. Обычно, они держат его рядом. На ствольной коробке, чтобы в любой момент, не мешкая, перевести его на спусковой крючок и сделать необходимый, а порой, спасительный выстрел.

Акакий этого не знал. По этому, когда его шею обвил шнур и резко сократил поступление кислорода в головной мозг, его мышцы машинально сократились. И палец, который лежал на спуске, был не исключением. Автомат начал методично выплёвывать смерть в Пургена, которого трясло от каждой пули. А Дон продолжал и продолжал тянуть шнур. В машине, и без того изрядно испачканной, добавилось разбросанных мозгов и свежей крови. Пурген был мёртв уже после первого выстрела, но автомат стрелял и стрелял. Пока не выстрелил всё, до «железки». А Акакий тем временем, вывалил язык и гортанно засвистел. Тогда то Андрей немного ослабил нажим и посмотрел на пояс останков Пургена. Кобура с пистолетом была там, где ей и положено было быть — справа.

— Пусссстииии… Ссссууукаааа… — захрипел Акакий, и отпустив автомат попытался перехватить, — Задушешшшшь…

— Конечно, задушу, — Дон перехватил правой рукой второй конец шнура, а левой выдернул из кобуры АПБ, — или пристрелю. Но сначала посмотрим вашу, с покойным, нору. Сейчас, я тебя отпущу. Но предупреждаю! Дернешься — дырка в затылке тебе обеспечена, — он ещё ослабил шнур, — Ты понял меня, Акакий?

Здоровый кивнул головой и Дон отпустил шнур. Акакий тут же подался вперёд и закашлялся, хватая ртом воздух.

— Кто у вас внизу? — Андрюхе был мерзок и противен этот тип, но допросить его было необходимо.

— Никого… — еле слышно ответил Акакий.

— Это хорошо. Сейчас ты, левой рукой положишь автомат на колени своему другу и выйдешь из машины. Только без глупостей, — предупредил его Дон, ткнув пистолет в бок, — я не промахнусь в такую кучу дерьма, как ты. Давай.

Акакий переложил автомат на колени мёртвому Пургену и, открыв дверь, медленно вышел из машины. Дон тоже начал выходить из машины. И как только он встал на землю, он получил неимоверной силы удар задней дверью.

Акакию тоже очень хотелось жить, поэтому он и ударил по двери ногой. Поняв, что еда, которая только что его чуть не задушила, упала на землю, может быстро встать, он ломанулся к себе в бомбоубежище и, подбежав к двери начал крутить вентиль. Там-то его и застала первая пуля. Она вонзилась ему в плечо огненным шаром, разрывая мышечную ткань и дробя кости. Правая рука повисла плетью, но он судорожно продолжал крутить вентиль замка, левой.

— Не торопись, дурачок! — крикнул ему Дон, — Ты умрешь здесь.

Акакий остановился и повернулся лицом к стене. Последнее, что он увидел, это брызги, которые вылетели из его головы вместе с пулей, пробившей её насквозь.

В бомбоубежище у людоедов не было ничего путного. Вообще. Только тряпки и всё. По этому, Дон вышел из него немного расстроенным. Плюс, ко всему, у него жутко болела голова. Безусловно, ему очень повезло, что поджиг стрелял шариком от подшипника, а не пулей. Череп выдержал. Но сотрясение было серьёзным. Дона мутило. Выкинув с водительского уже остывшего Пургена, он осмотрел содержимое его карманов. Сигареты, зажигалка, складной нож и права на имя Пурова Геннадия Николаевича. «Так вот почему тебя Пургеном называли», — Дон сдернул с трупа кобуру и сел в машину.

— А теперь бы знать, куда ехать… — в Пушкине он был раз или два, — Ладно, разберёмся…

Разобрался н довольно быстро. И хотя, передвигаться по уничтоженному городу было довольно тяжело, через полчаса он снова был на заправке. Ещё минут двадцать ушло на то, чтобы разгрести завал над люками резервуаров. Едва он это сделал, как машина зачихала и заглохла. Топлива в ней больше не было. Привязав спасительную верёвку к ручке, он распахнул люк с маркировкой «АИ92». Под створками люка оказалась герметичная крышка с двумя «барашками». Дон, по-быстрому открутил их и когда открыл крышку, ему в лицо ударил сладкий запах топлива. Сотрясение мозга давало о себе знать, голова у Андрея закружилась, и он еле успел схватиться руками за края люка. «Не хватало ещё в бензине утонуть»! — подумал он, отползая от открытого люка. Отдышавшись, он снова подошёл к люку и посветил в него фонарём. Топлива было много и Дон, не задумываясь, кинул привязанное к верёвке ведро. А когда достал его, то понял, что есть ещё одна проблема. Топливо нужно было залить в бак. Андрюха поставил ведро рядом с машиной и пошёл в разрушенный корпус заправки. Там он нашёл двухлитровую, пластиковую бутылку с каким-то вражеским напитком. Вылив его на пол он, с помощью складного ножа покойного Пургена, сделал воронку.

Дальше дело пошло быстрее и через пятнадцать минут, он уже ехал с полным баком назад. В ставший уже родным, Павловск. Часы на панели приборов показывали половину второго ночи. «Тёма, поди, волнуется. Хотя, может и спит» — Дон опять включил рацию, в которой звучал уже другой голос. Однако сообщение, которое он передавал, было очень похожим:

— Ш-ш. Кора вызывает Китяжа… Кора вызывает Китяжа… Китяж ответь…

* * *

Тёма проснулся, как и обещал — в полночь. Подождав до пятнадцати минут первого он открыл герметичную дверь и обнаружил за ней рюкзак Дона. «Значит, приходил раньше, — подумал он, занося вещмешок в помещение, — Значит с ним всё в порядке. Пошёл на вторую ходку». Но к часу ночи Дон так и не появился и Тёма вышел на воздух. Скурив три или четыре сигареты, он услышал звук двигателя приближающейся машины. И звук этот не очень-то и обрадовал Архангела, по этому, на всякий случай он занял оборону на удобной, как специально сделанной для этого, лестнице. Вскоре появилась машина. Сквозь разрушенные окна учебного корпуса ВОГа, Тёма видел, как водитель в машине выключил фары. Он настолько уверенно ехал к бомбоубежищу, что у Архангела не осталось сомнений — «Это ДОН!».

Это и в правду был Дон. Правда вид у него был изрядно потрёпанный и уставший. Он протянул Архангелу ключи и тихо сказал:

— Тёма, брат. Перегони машину.

— Что с тобой, дружище? — удивился Артём, — И где тебя черти носили?

— Вот уж, воистину — ЧЕРТИ, — устало усмехнулся Дон, — На заправку ездил.

— Ну и как?

— Нормально. Только за топливом мы будем ездить по двое и исключительно, днем.

— А что ты весь в кровище??? — не переставая удивляться, спросил Тёма и открыл дверь машины.

— Херня, поскользнулся на бензин, — не моргнув глазом, соврал Дон, — там ночью, чёрт ногу сломит…

— Так поскользнулся, что свежими мозгами всю машину забрызгал? — Тёма не стал садиться в машину, — Её теперь просушивать месяц надо. Вот что, Андрюха, — он хлопнул дверью и взяв Дона за плечо, повёл вниз, в «нору», — Давай-ка, рассказывай, что у тебя там стряслось, а я тебе пока рану обработаю.

И Дон всё рассказал. Как приехал на заправку, как его оглушил выстрел из поджига, как он очнулся на заднем сидении и как понял, что попал к людоедам. А Тёма молча обработал ему рану перекисью и осматривал ровную дырочку в коже, прямо на затылке, сквозь которую было видно белый череп.

— Заклеивать ни чем не надо, — прервался Дон, — на воздухе быстрее заживёт, — и продолжил свой рассказ. Он не рассказал только о непонятном, но очень интересном радиосообщении.

Сидя на столе, Тёма долго переваривал то, что рассказал ему Дон, затем хлопнул себя по колену и выдал:

— Знаешь, Дон. Вечно у тебя так. Не можешь ты без истории. У тебя если не бык обоссыт, то забором придавит. Не понос, так золотуха, — Тёма достал свой любимый «парламент» и закурил, — То тебе вертолёт думать мешает, то к людоедам на ранний завтрак или поздний ужин заглядываешь… Шёл бы ты спать, дружище…

— Обязательно пойду, — перебил его Дон, — Кириллу капельницу поставлю и пойду.

Дон встал со стула и принялся разбирать рюкзак. В пакет с хлористым кальцием, он вколол пару каких-то ампул и подсоединил всё это к капельнице. Всю эту систему он подвесил на стену, рядом с которой лежал Китяж. В вену на левой руке он вставил катетер и вскоре антибиотик побежал по всем уголкам истерзанного тела Кирилла. С правой рукой была проделана похожая процедура, только по венам побежал не антибиотик, а глюкоза. Китяж был живой, а значит и есть ему хотелось не меньше остальных.

— Тёмыч, — засыпая на стуле сказал Дон, — там ещё подгузники для взрослых… Две штуки я взял… Ты, пожалуйста, одень ему…, — Тёма подошёл к засыпающему Дону и помог ему встать, — Да, спасибо дружище… Так вот, ты одень ему, а то сейчас жидкости в нём много будет… Потом стирать за ним устанем… — Сидя на мягкой кушетке Новиков моментально погрузился в сон…

— Ну что ж… подгузник, так подгузник, — пожал плечами Тёма и пошёл в комнату, которая временно превратилась в склад оружия и лекарств. Пошарившись на шконке с лекарствами, он нашёл таки два пакета с одноразовыми труселями. А вот дальше, было сложнее. Мало того, что Тёма никогда не менял подгузники даже детишкам, а тут — взрослому, стокилограммовому дядьке. А дядька, мало того что лежал на животе, так ещё и капельницы торчали у него из обеих рук. В общем, Тёма провозился с Китяжем, не менее получаса, прежде чем ему удалось совладать с чудом медицинской гигиены.

Перекурить это дело он вышел на воздух. С запада тянул, не по-августовски, холодный ветер и Тёма поёжившись, пошёл собирать кирпичи. Надо было сделать хот какую-нибудь печку. Парни сутки не ели горячего. А с горячим и жизнь легче. На укладку «очага Папы Карло» ушло не менее часа. Многие кирпичи, которые попадались Тёме, рассыпались в пыль, как только он пытался их взять рукой. Поэтому он провозился с поиском стройматериала довольно долгое время. Зато, когда полевая кухня была готова, Тёма удовлетворенно похлопал её ладонью. Он был доволен своей работой. Надыбав дровишек, а именно мебели он быстренько развёл огонь и заварил себе такого крепкого чая, что он был сладковатым. Ещё одну кружечку он налил Никотину, который проснулся. За вечер он изрядно «набегался» на прострелянных ногах и раны ныли, не давая ему спать.

— Андрюха, — сказал Тёма подходя к лежащему на койке Никотину, — Ты извини меня за сегодняшнее… Не рвусь я в полководцы… Просто… Ну, не готов я брать на себя ответственность за смерти этих мальчишек… Они же не виноваты в том что попали в эту жопу…

— Кончай трепаться, Тёма, — перебил его Никотин, — Принёс чай, так не дразни… Итак уже запах стоит… Хочу чаю, аж кончаю… Одно тебе скажу… Мы договорились — Стволами друг в друга не тыкать… Ты это предложил, — он отхлебнул из горячей кружки обжигающий, древний напиток и просиял от удовольствия, — М-м-м-м… Божественно… Так вот, ты это предложил и сам же, меня под ствол ставишь. Вот как я тебе в бою могу доверить свою спину??? — глаза Никотина говорили совсем другое. Что-то типа: «Ну и гад же ты, Архангел. Я к тебе всей душой, а ты ко мне — жопой». Но после трёх или четырёх глотков крепкого, ароматного чая он ослабил свой моральный нажим на Тёму, — Ладно, проехали. Хотя, я ещё не отошел, — он погрозил Тёме пальцем, — Рассказывай, откуда у нас такая медицина? — он кивнул на капельницы, висевшие на стенах рядом с Китяжем.

И Тёма пересказал ему историю Дона.

— Ай да Дон, — покачал головой Никотин, — Везучий, чёрт…

Тема сделал глубокий глоток и ответил, глядя куда-то в пустоту:

— Мы все здесь — везучие…

— Это почему?

— Да потому что… Живы мы до сих пор… Ладно, Андрюха. Тиха украинская ночь, но сало нужно перепрятать…

— Ты о чём? — Никотин, как человек военный, предпочитал конкретные выражения метафорическим.

— Я о том, что надобно сгонять в старенький подвал. И притащить всё, что ещё можно спасти. А ты охраняй сон и покой мирных жителей города Павловск. А именно, господ Китяжа и Дона, — Тёма встал с топчана и, допив одним глотком остатки чая, пошёл к выходу.

— Ты давай, по аккуратнее там, — напутствовал его Никотин.

— Это — как доведётся… — многозначительно щёлкнул затвором «Калаша» Тёма и улыбнувшись махнул ему рукой.

* * *

Кровь в машине уже запеклась, но ехать в ней, всё равно было неприятно. Салон и раньше не блистал чистотой. Кровищи в нём было достаточно. Но после сегодняшнего приключения Дона, он стал напоминать бойню. Причём бойню, на которой забивали скот самыми изощрёнными способами. Но Тёма уже не парился по этому поводу. Главное сейчас было — спасти то, что могло бы пригодиться. Подъехав с выключенными фарами к подвалу, он заглушил «Тигра» и достал из багажника пяток вещмешков, которые им благополучно сдали Погосяновские бойцы.

Спустившись в пролом, он увидел искорёженный ствол «утёса», который навёл его на весёлую мысль. У «утёса» были сменные стволы. И лежали они в «золотой кладовой». «Если их найти, то сам пулемёт, который лежит сейчас в убежище, можно будет установить на самой верхней точке, среди бетонных окопчиков. Тогда нам сам чёрт — не брат. Хрен вы нас возьмёте!»

При свете фонарика, «золотая кладовая», которая и раньше не блистала своими убранствами, сейчас выглядела вообще мрачно. Но всё выглядело мрачно до тех пор, пока Архангел, случайно, не зацепил головой перекрытие, сложившееся домиком и лежавшее на ящике с аптечками. И если Дон, когда спустился в подвал, очень опасался, что перекрытия могут рухнуть, то Тёма моментально вспомнил кирпичи, которые рассыпались у него в руках. Перекрытие было мягким как вата. На радостях Тёма перевел автомат в режим одиночного огня и выстрелил в этот, казавшийся таким опасным, потолок…

На вас, когда-нибудь, высыпали мешок муки? А тонну? А на Тёму обрушилось тонны три. Пыль забила ему нос, уши, она скрипела на зубах. А Тёма, поняв, какую глупость он сделал, стоял не шевелясь. Он только дышал через воротник камуфляжа, прикрыв им рот. Перекрытие, которое превратилось в миллиарды маленьких и почти невесомых частичек, теперь лежало на полу толстым слоем. Постояв две минуты, Архангел открыл глаза и посмотрел на себя. Он был весь белый. Пыль ещё витала в воздухе, но дышать уже можно было свободно. Осветив фонарем, пространство вокруг себя Тёма сообразил, что сначала, перекрытие всё-таки упало, а уже потом изменило свои свойства. И то, не полностью. В том месте, где оно было ближе к наружной стене, где стоял ящик, перекрытие так и упало — куском. «С этим — потом. Сейчас то, что можно вытащить» — Артём подошёл к ящикам. К тому месту, где Дон схватил ПЗРК. В углу стояли две какие-то трубы, присыпанные пылью. И это было первой, но не единственной на сегодня удачей Тёмы. Это были два сменных ствола от «Утёса». Как Новиков их не заметил, Артём не понял. Стволы сразу перекочевали в багажник машины. Дальше, Тёма начал осматривать шкафчики. Первые два были пустыми. Дон выпотрошил их полностью. Остальные были изрядно помяты, и Новиков не стал их открывать, боясь, что его придавит. Такой опасности больше не было и Артём начал их курочить. Патроны, снаряженные и перекрученные изолентой магазины к автоматам и сами автоматы, а так же десяток гранат, мин. И пара гранатомётов. Всё это лежало в багажнике. Хотя оружия у них было уже на роту, Тёма подумал так: «Запас карман не тянет. Пусть лучше будет у нас, чем у не пойми кого». И он был прав. После истории с Доном и его людоедами, оставлять оружие бесхозным, было преступно опасно. Так же была найдена снаряжённая лента для «утёса». Дальше Тёма принялся за ящик с противогазами и аптечками. Найдя какой-то обломок арматуры, он, сантиметр за сантиметром, начал сдвигать обломок перекрытия. И через полчаса уронил его на пол. Перекурив эту маленькую победу, он начал забивать вещмешки, столь необходимыми в этом мире вещами. Забив четыре вещмешка, он отнёс их в машину и, взяв пустые, снова спустился в подвал. Из «золотой кладовой» он вынес всё, что можно было спасти. Теперь в хоз-блок. Из него было вынесены товары, нужные в обычной, повседневной жизни — бытовая химия, посуда и коробка гелевых свечей. Все продукты, которые можно было спасти, Дон вытащил ещё в прошлый раз. Время подходило к пяти утра. Уже светало, и Тёма поехал назад, к их уже обжитому жилищу. По пути он решил послушать радиоэфир и, конечно, был очень удивлён, когда просканировав частоты, наткнулся на знакомое, нам с вами:

— Ш-ш. Кора вызывает Китяжа… Кора вызывает Китяжа… Китяж, ответь…

— Спать надо больше, а пить — меньше, — сказал Тёма и выключил рацию. Но слова, услышанные им, прочно засели в его мозгу. Когда он подъехал к убежищу, Никотин сидел на ступенях. Рядом с импровизированной печкой лежала куча дров в которых Тёма узнал топчаны из «лазарета».

— Ну и на кой болт? — вопросительно указал он на дрова.

— Да нам, всё равно, больше четырёх не надо, — убийственно спокойно ответил снайпер, — Ты посмотри, какой я порядок навёл. Заходи, дорогой, — с кавказским акцентом добавил он и махнул рукой в «нору».

* * *

За то время, что Тёма отсутствовал, их новое жилище, действительно преобразилось. Двухъярусные шконки превратились в трёхъярусные и стояли теперь вдоль стен, как стеллажи на складе. На центральном ярусе было аккуратно разложено оружие и боеприпас. На верхнем ярусе лежали те продукты, которые принёс Дон. Кстати Дон спал здесь же. На одном из двух топчанов. Ещё два топчана стояли в «лазарете», рядом. Тот, на котором лежал Китяж, стоял на том же месте, где и был раньше. На второй присел Никотин.

— Я так подумал… Пока у нас тут госпиталь, то тут и находиться надо только «больным». А я, если что, и одеяло ему подоткну и присмотрю…

— Да молодец ты, Андрюха, — уважительно покивал головой Тёма, — Всё правильно сделал. Теперь, давай разгружаться. Хабара много. Я буду носить, а ты раскладывай.

— Договорились, — согласился Никотин, — я всё равно заснуть не могу. Болит всё, хоть волком вой.

— Не переживай, — подбодрил его Тёма, — сейчас разгрузимся — заснёшь, как младенец. Вколю тебе лекарства особого. Прамидол называется.

— Вот это дело, — обрадовался Никотин, — а то, сил уже нет.

— Будут силы, дружище. Будут. Ты мне лучше вот что скажи, — Артём стал серьёзным, — Ты с пулемётами знаком?

— Я Тёмыч, со всем, что стреляет, знаком, — заверил его Никотин, — а чё за тема?

— Ты мне скажи, а где наш «Утёс»?

— А ты что, ствол надыбал??? — удивился и обрадовался одновременно десантник.

— А вот это мы сейчас и проверим, — много значительно поднял указательный палец вверх Тёма и скрылся в дверном проёме. Появился он в нём с двумя вещмешками за плечами и парой стволов в руках.

— Они? — он протянул снайперу железки.

— Они, — не веря своему счастью, Никотин разглядывал один из стволов, — Они, Тёмочка! Только пыльные очень… Ну ничего… Я их начищу… Будут блестеть, как у кота яйца… А что у нас с боеприпасом?

— Есть, — кивнул ему довольный Тёма, — правда, всего одна лента.

— Длинная или короткая? — Никотин совсем забыл, что Тёма не особо разбирается в таких тонкостях.

— А хрен его знает, — пожал плечами Артём, — патронов на пятьдесят.

— Короткая, — резюмировал Никотин, — Херня, всё равно, с этой штукой к нам теперь просто так не подойдёшь.

— Я тут вот что подумал, — Артём почесал за ухом, — А что, если мы его поставим на самом верху. В бетонном окопе.

— Верно, там ему самое место, — Никотин положил стволы на стеллаж, — Ну, что там у тебя, давай, — он махнул рукой, — неси. Я разбирать буду.

Разгрузка прошла довольно быстро. Таскал Тёма довольно резво, а Никотин так быстро ориентировался в импровизированном складе, что создавалось впечатление, будто он всю жизнь просидел на месте кладовщика. Разобрав весь привезённый Тёмой хабар, друзья перекурили, и Артём сделал обещанный укол.

— Вот теперь, можно и вздремнуть, — от того, что боль отступила, Никотин, в блаженстве, закрыл глаза.

— Долго поспать не получится, — «обрадовал» его Тёма, — Через час завтракать будем. Кашкой овсяной, на молочке! Иди, придави на массу, а я поколдую.

— От мля, — весть о горячей каше обрадовала Никотина ещё больше, чем укол наркотика, — Как дома! Я вот думаю, что бы мы друг без друга делали?

— Сдохли бы… — сухо ответил Тёма и вышел на воздух.

* * *

Каша была готова в шесть тридцать, и Тёма объявил «подъём». Дон проснулся злой, ибо поспал, по его меркам, всего — ничего. Однако, горячий, сладкий запахи овсяной каши и крепкого, ароматного кофе, моментально привели его в чувство.

— Ну, Тёма ты — кудесник, — хвалил его Дон, уплетая кашу за обе щеки, — Жаль, Китяж не видит, — как только он назвал имя их командира, ложка с кашей, остановилась на полпути ко рту, — Китяж! — он бросил ложку в миску и, вскочив из-за стола, побежал в «лазарет», — КАПЕЛЬНИЦЫ!!!!

Капельницы были пустые. Все просто про них забыли и единственное, что спасло Китяжа от воздуха, который мог попасть ему в вену, это сама система. Как только жидкость в ней кончилась, она просто «схлопнула» стенки пакета.

— Заставь дурака богу молиться, — зло бубнил Дон, — так он себе лоб разобьёт… куда вы-то смотрели?! Ну, ладно Тёма… Ну ты то, — он сверкнул глазами на Никотина, — Боец опытный! Про первую помощь знаешь!

— Да чего ты завёлся-то? — Никотину не нравился тон тёзки, но на новый конфликт он идти не хотел, — я, между прочим, тоже, ни разу не здоровый! Всё ведь нормально.

— Нормааально… — передразнил его Новиков, меняя пустые пакеты с лекарством на полные, — А если бы было не нормально?

— Ну, знаешь… Если бы!!! — Никотину надоел повелительный тон Дона, — Если бы я тебя пришил, когда ты сидел в машине у «Дачи Брюлова»? Тоже «если бы»??? В следующий раз, буду внимательней! — сказал он резко, но, сбавив тон, добавил, — Обещаю. И хватит нам собачиться. Все живы и, местами, здоровы. И слава богу.

— Точно, Андрюха, — поддержал его Тёма, — Мы же не знали… Сказал бы ты мне… ну что, ты думаешь мне трудно эти пакеты поменять?

— Ладно, — Дон уже понял, что перегнул палку, — Извините, братцы… погорячился.

— Ну вот и славно, — разрядил обстановку Тёма, — пойдёмте завтракать дальше… Каша уже остыла.

Усевшись за прерванный завтрак, команда ела не торопясь.

— Если всё будет в порядке, — сказал Дон, пережёвывая хрустящую галету, — Я думаю что завтра к утру, он оклемается.

— Дай то бог, — ответил ему Никотин, — Слушай, Андрюха. А как тебя угораздило к людоедам на ужин напроситься?

— Слушай, не поверишь, — оживился Дон, — И главное, сидят такие… обсуждают… В нём, ну, во мне то есть, килограмм сто будет… кишки требуха кожа… Нам говорят его дней на пять хватит… — и Дон нервно захохотал.

— Да уж… бывает, — многозначительно сказал Тёма и тут же, перевёл тему, — Слушай Никотин. А тебе ничего не говорит позывной «КОРА»?

В комнате повисла гробовая тишина. Никотин положил ложку в миску и внимательно посмотрел на Тёму. Дон тоже уставился на него не моргая.

— А что вы на меня так уставились? — попытался защититься от сверлящих его глаз Архангел.

— Говорит, — размеренно и степенно ответил Никотин, — Только вот, откуда ты знаешь этот позывной???

— Да так… — не ответил на вопрос Тёма, — А не подскажешь — кто может с таким позывным выходить в эфир?

— А что? — удивился Никотин, — Кто-то выходил в эфир с таким позывным???

— А что тебя так удивляет? — продолжил «допрос» Тёма.

— Может, ты ещё знаешь позывной «ТИХИЙ»? — влез в разговор Дон.

От услышанного Никотин чуть не свалился со стула.

— Да ты не бойся так? — весело попытался подбодрить его Дон, — Что, они — боги что ли?

— Почти, — обречённо кивнул Никотин, — Тихий — это полковник Терешков. Начальник спецшколы снайперов в Новосибирске, а Кора — один из лучших преподавателей этой школы — старшина Корзун. А где вы их слышали?

Тёма молча встал и качнул Никотину головой в сторону двери. Снайпер, с трудом встал и пошёл на выход.

* * *

— Ш-ш. Кора вызывает Китяжа… Кора вызывает Китяжа… Имею для Китяжа сведения особой важности… — неслось из динамиков рации.

— Да, это — Корзун, — тихо сказал Никотин, — но зачем он здесь?

— За Китяжем приехал, — констатировал очевидное Дон, — или есть другие варианты?

— Ну… хрен его знает? — пожал плечами снайпер, — А для чего? А для того, чтобы, либо грохнуть его… Либо…

— Либо что? — Тёма тоже был членом команды и его этот вопрос интересовал не меньше остальных.

— Либо у них есть для него работа… — Никотин неуверенно посмотрел на своих товарищей.

Тёма с Доном переглянулись.

— Ну, давай, тёзка, — кивнул ему в сторону рации Дон, — Ты его знаешь, тебе с ним и говорить…

— Неее, — покачал головой Никотин, — полковник вызывает Китяжа, вот пусть Китяж с ним и разговаривает.

— Никотин, — Тёма грозно посмотрел на снайпера.

— Да что — Никотин? — отнекивался десантник, — я — дезертир! Он со мной и говорить не станет.

— Тёзка, — так же грозно, как и Архангел, сказал Дон.

— Да вы сума сошли! — Никотин использовал последний козырь, — Они запеленгуют наше местоположение и шмякнут по нашей «норе», какой-нибудь бетонобойной хренотенью. От нас мокрые тряпочки останутся!!!

— До сих пор не шмякнули, — Тёма снял микрофон с торпеды и протянул его снайперу, — Давай, дружище. Что ты как маленький…

— А-а-а-а, — махнул рукой Никотин, — семи смертям не бывать. Тем более, что есть у меня инфа, что мы проживём долго и счастливо

— Ш-ш. Тихий вызывает Китяжа… Тихий вызывает Китяжа… Китяж ответь…

— А вот это — Терешков…Здесь Никотин, — сказал снайпер зажав тангенту на микрофоне, — временно исполняющий обязанности командира группы Китяжа. Здравия желаю, товарищ полковник…

* * *

Как ни странно, но в Покровке дома практически не пострадали. Только в некоторых домах полопались стёкла, и то, из-за того, что «сыграли» брёвна стен. Что же касаемо каменных домов, там вообще всё было в порядке. И, тем не менее, население покидало эту деревню. Ни кому не хотелось жить рядом с «уничтоженным» городом. Хотя, до центра города было чуть больше тридцати километров, и радиационный фон в этих краях был чуть выше нормы. Через четыре дня после взрыва он был всего лишь пятьдесят восемь микрорентген в час. В общем, Покровка стояла полупустой и Терешков с Корзуном заняли самый крайний, каменный дом. Он стоял на берегу старого русла Славянки. Это был дом, под номером 2. Через два дома, жил тесть Тяжина и опросы местного населения показали, что Данила, сын Китяжа, появился здесь через несколько дней ПОСЛЕ начала ТРЕТЬЕЙ ВОЙНЫ. Терешков и Корзун приехали на стареньком УАЗике и начали разгружаться. Из багажника они достали четыре больших ящика, у которых, на манер сундуков, по бокам были ручки. Ящики были явно тяжёлые, но и разведчики были уже, далеко не малышами.

Обосновались спецназовцы основательно. Благо хозяева ушли не особо заморачиваясь по поводу мебели, и взяв всё самое необходимое. Шмотки и ценности.

Распаковав ящики на первом этаже, прямо в холле, и превратив его в штаб, не хуже чем у, теперь уже бывшего командующего 234-ого гвардейского Черноморского ордена Кутузова III степени имени святого Александра Невского десантно-штурмового полка, полковника Смыслова. Смыслов теперь давал показания за уничтожение мирного населения, на нижних этажах правительственного бомбоубежища.

Короче спецы, практически сразу принялись за выполнение поставленной им задачи. А задача им была поставлена не простая. Подготовить и забросить в тыл противника, слаженную диверсионную группу. Зона действия группы Ивангород — Кингисепп — Усть-Лужский порт. Кандидатура Тяжина была выбрана заранее. Аналитики ГРУ просчитали его практически через час после того, как пришла информация о пропаже группы бойцов, вместе с бронированным автомобилем. А когда пришёл рапорт о попытке прорыва в Зоне «П», то всяческие сомнения отпали сами собой. В шесть утра, восемнадцатого августа, армейский УАЗ заехал в чрево огромного транспортного ИЛ-96Д, а в уже в семь, этот же УАЗ, выехал из ворот военного аэродрома в посёлке Строганово, ленинградской области.

Разместившись, полковник и старшина съездили к Смыслову. Беседа не пошла с самого начала, и после того, как договориться не удалось, Терешков с Корзуном поехали в штаб армии, который находился в Гатчине. Там Терешков вручил командующему 1-ой северо-западной армией пакет из ставки Верховного. В пакете был приказ о снятии полковника Смыслова и немедленной отправке его в ставку, для дальнейших объяснений.

Вернувшись из Гатчины, разведчики сели перекусить. Сварили картошки, которая в избытке росла за домом, и присыпали её лучком и укропчиком, который рос там-же. За обедом и обсудили дальнейший план действий.

— Я думаю, Василий Васильевич, — Корзун достал армейскую флягу и разлил по хозяйским рюмочкам, чистейший, медицинский спирт, — Что вертолёт — не последнее, что они потеряют.

— Твои предложения, Виталий Степаныч? — Терешков и сам понимал что Китяж, если, конечно он жив, без проблем устроит здесь такую кровавую баню, что вскоре, охранять будет некого. А тут ещё по каналам спецсвязи пришло сообщение, что в Подземном Питере начинаются волнения и прочая мистика. В подтверждение мистики пришла копия бумаги, датированная пятьдесят вторым годом прошлого века, за подписью самого Лаврентия Павловича. Сверху, на бумаге стоял росчерк — резолюция «Проект заморозить. Доступ на объект?69 уничтожить. И. Сталин», а ниже ещё одна резолюция «Исполнено. Голованов.» Голованов был не только личным лётчиком и телохранителем Вождя народов. Он был ещё и начальником тайной стражи великого Вождя. Именно Голованова можно считать отцом-основателем Главного Разведывательного Управления.

Гриф секретности на бумаге стоял настолько высокий, что прочитав её, человек должен был пустить себе пулю в лоб, дабы, не дай бог не разболтать чего лишнего. Я, конечно, могу рассказать вам, что было в этом документе, но исключительно, в общих чертах и при условии, что вы обещаете мне никому и ни при каких обстоятельствах не вспоминать об этом. Ну, разве что, когда вы приедете на станцию метро Московская. А когда вы, наконец, там окажитесь, обратите внимание на огромное здание, которое стоит за спиной Вождя мирового пролетариата, и просто дедушки всех советских детишек. А за спиной у него здание Лен. Обл. Совета. И когда вы повнимательнее присмотритесь к этому зданию, то увидите, что на цокольном этаже есть окна. Правда, эти окна — замурованы. «Ну как же так» — удивится любой, мало-мальски интересующийся сталинской архитектурой человек, — «Такое монументальное строение и так похабно замурованы окошки». А другой человек, скорее всего это будет старенький дедушка, который помнит, как это здание строилось, ответит, — «Замуровано? Значит видеть вам не положено, то что там есть!». И будет прав.

Но мы отвлеклись. В документе было сказано, что некая «Лаборатория?69» провела успешные испытания по проекту «Минотавр». Однако, в силу неизвестных обстоятельств, объект, который был получен в ходе эксперимента, выбрался из хорошо укреплённого, охраняемого сектора испытаний и уничтожил более половины персонала лаборатории. Оставшиеся в живых учёные отправлены на Литейный 4, для дальнейшего разбирательства и последующего устранения. Все возможные входы в Лабораторию?69, находятся под надёжной охраной. Однако, не смотря на усиленную охрану, в районе лаборатории, начали бесследно исчезать люди. Заканчивался документ словами: «Жду дальнейших указаний. Старший комиссар первого ранга НКВД. Габисония М.С.»

Вот такой был интересный документик. И сейчас, Терешков не знал, с какой стороны к нему подойти.

* * *

— Так, что думаешь, Виталий Степаныч? — Терешков закусил свежим огурчиком спирт и принялся за свежую картошечку.

— А что тут думать, Василь Василич, — старшина тоже уминал, — У Тяжин только одно слабое место — его семья. А как мы видим, здесь у него только старший сын. Если он не вышел вместе с ним, значит, у него кто-то остался в городе. И он, на сто процентов уверен, что этот «кто-то», жив и здоров. Жена у него, последний год, работала в ЛИЯФе, пока не ушла в декретный отпуск. Скорее всего, он пойдёт в город именно за ней. А когда он за ней сходит, то первым делом прошерстит эфир. Может он и сейчас его слушает. На эфире его надо брать. До того, как в город уйдёт, — Корзун налил ещё по одной, — Пойми, Василь Василич, отработав его сейчас, мы убьём сразу двух зайцев. С «Минотавром» разберёмся и его вытащим.

— Какая последняя информация по спасшимся в Петербурге, — Терешков поднял стопку и чокнулся с Корзуном.

— Противоречивая, — ответил старшина и закусил луком, — Точных данных нет, потому что нет постоянной связи с городскими властями. Наши аналитики считают, что спаслось около пяти ста тысяч человек. Из них около четырёхсот тысяч в метро. Остальные сидят по ведомственным бомбоубежищам и убежищам общего пользования.

— Выжил каждый десятый, — покачал головой полковник, — Какие самые крупные из них? — полковник пытался просчитать дальнейшие шаги Тяжина.

— Самые крупные это, — Корзун взял электронный планшет и начал отмечать на карте города точки, — Адмиралтейские верфи — ориентировочно — десять тысяч, Балтийские верфи — также, Кировский завод — восемь тысяч человек, Электросила и ЛМЗ — также, Заводы Красный октябрь, Климов, Арсенал — по две тысячи человек в каждом. Так же, убежище Городских властей: Смольного и Литейного 4 — до десяти тысяч каждое. Все перечисленные убежища имеют выход в метрополитен. Василь Василич, если он уже ушёл, хрена лысого мы его возьмём. Вот только… вертолёт сегодняшний, говорит об обратном… Здесь он… чую я…

— В таком случае — а работу, Виталий Степаныч.

Степаныч налил по последней и, подняв рюмку, сказал:

— За тех, кого рядом нет…

* * *

— Кора вызывает Китяжа, — шестичасовая смена Степаныча подходила к концу. Полковник уже стоял над душой, но старшина хотел отработать все шесть часов, как они и договорились, — Кора вызывает Китяж… Имею для Китяжа сведения особой важности… Василь Василич, двенадцать часов эфир ломаем…

— Устал, Степаныч? — ухмыльнулся полковник, — Ну-ка, давай я попробую. Мне сегодня должно повезти.

— С чего это вдруг, Василич? — Корзун с Терешковым скакали в одной упряжке не один десяток лет, по этому, в своём кругу были не начальник с подчинённым, а просто старинные друзья, — Аль бабы голые приснились?

— Это тебе, Степаныч, бабы только снятся, — подколол его в ответ полковник, — А я, с особями противоположного пола, имею постоянные и, далеко не платонические отношения. Давай-ка… подвинься, — Терешков сел за передатчик и закрыв глаза сделал глубокий вдох. А когда он резко выдохнул, он был уже совершенно другим человеком. Он был полностью нацелен на результат.

— Тихий вызывает Китяжа, — он выждал пятнадцать секунд и сказал снова, — Тихий вызывает Китяжа… Китяж ответь…

И в этот момент, в радиостанции что-то щёлкнуло и раздался голос:

— Ш-ш…Здесь Никотин, временно исполняющий обязанности командира группы Китяжа… Здравия желаю, товарищ полковник…

— РАБОТАЕМ САРШИНА!!! — взревел Терешков, — Это Андрюха Никитин!

— Точно — он! — удивился старшина, который уже пеленговал точку выхода в эфир, — Ты смотри, живой.

— Здравствуй, Андрюха, — радостно прокричал в микрофон Терешков, — как ты там?

— Ш-ш. Нормально, товарищ полковник… Местный доктор говорит, что жить буду. Так… трехсотый я…

— Кто же тебя так, Андрюха? — нарочито удивлённо спросил Терешков

— Ш-ш. А то, вы не знаете, товарищ полковник… наш, дорогой Кирилл Александрович… Подранил и в плен меня взял…

— Понял, старшина!? Пеленг мне! Живо! — он посмотрел на Корзуна, как удав на кролика, — А что это у вас за группа такая, капитан? Медик там у вас… Может и техник найдётся???

— Ш-ш. Обычная, товарищ полковник, группа. И техник, если надо, найдётся…

— Василич! Есть пеленг! Чёткий! Перевожу на карту, — Корзун протянул полковнику планшет, — Здесь они, голубчики.

— А что там с Кирюхой?

— Ш-ш. Кирилл подойти сейчас не может, товарищ полковник. Трёхсотый он. Тяжёлый…

— М-м-м, — полковник задумался, — Руки, ноги целы???

— Ш-ш. Есть мнение, что скоро вы сможете с ним поговорить, товарищ полковник.

— Понял тебя, Андрей. Понял тебя. К полудню вышлем к вашему бомбоубежищу вертолёт и заберём вас оттуда…

— Ш-ш. Ни как нет, товарищ полковник, — перебил его Никотин, — вышлите лекарства и боеприпас. СП-6, хотя бы цинку и 12.7 в лентах. А то «утёс» есть, а патронов в обрез. Также переносной генератор и повода метров двести, ну и по мелочи… Кипятильник, обеззараживающие таблетки для воды… Ну… вы же сами знаете, что необходимо нам в такой ситуации…

— Никотин, а у тебя губа не треснет? — удивился такой наглости полковник.

— Ш-ш. Ни как нет, товарищ полковник… Раз Китяжа ищите, значит нужен он вам, как грекам — золотое руно… Верно???

— Верно, капитан. Ещё что-нибудь?

— Ш-ш. Войска прекращают всяческий обстрел Зоны «П» и…

— Это сделано и без вас, капитан. Все, кто выходит из зоны, направляются на карантин и радиационную очистку. Бесконтрольного уничтожения населения больше не будет. Да, капитан, — Терешков пробежал пальцами по клавишам своего Лэптопа и посмотрел на Семёныча, — мы готовы вывести гражданских. У вас в команде есть гражданские, я правильно понимаю?

— Так точно, товарищ полковник… — рация замолчала.

— Похоже, совещаются, — предположил Семёныч.

— Ш-ш. Только один из них, вертолёту жёсткую посадку устроил, а второй стрелок ооочень не плохой… Его бы к старшине Корзуну отправить, так он, может быть и Тяжина бы переплюнул… Нет, товарищ полковник. Не хотят они выходить, да и я тоже…

— Кстати, Никотин. Тебе от старшины привет. Вон он, стоит, рукой тебе машет.

— Ш-ш. Виталий Степанович, здравствуйте!

— Здравия желаю, капитан, — закричал Степаныч не отходя от своих приборов, — Жду встречи с тобой, сынок! И Кирюху там береги! А что вам надо — всё вышлем! Я уже запрос послал.

— Ш-ш. В таком случае, господа разведчики, последняя просьба.

— Слушаю тебя, Андрей?

— Ш-ш. Вертолёт к убежищу не к чему. Зачем светить такую точку. Даже если вы её запеленговали. Лучше сбросить груз в районе рынка.

— Понял тебя, понял.

Ш-ш. И это… Товарищ полковник. Остаёмся на этом канале. Вы на связь не выходите. Как Кирилл очнётся, сам с вам и свяжется.

— Всё понял, Андрей, — полковник явно был доволен. У Китяжа полноценная группа, притёртая в бою. Главное теперь, чтобы он встал на ноги.

— В таком случае, я был рад вас слышать… Конец связи…Ш-ш-ш.

— Конец связи, — полковник устало откинулся на стуле и вопросительно посмотрел на старшину, — Ну, где там твоё «шило»???

Старшина улыбнулся и побежал на кухню.

— Ай да Китяж… Ты понял, Степаныч? — не веря своей удаче, воскликнул полковник, — И сам выжил и команду собрал!!! Ай да Китяж…

— Ну! — ответил ему старшина, — Чья школа?

— Верно, Корзун… Школа наша… — с одной стороны, Терешков был доволен, что Китяж ещё в Павловске, но с другой… их поджимало время, и не было уверенности, что Тяжин встанет на ноги через день или два.

— Эх… со спутника бы глянуть, — отвлёк его от раздумий старшина.

— Ну, ты же знаешь, что это — невозможно… Раскосые первым делом их вырубили… что бы ты сделал в первую очередь, будь ты на их месте?

— То же, что и они. Обрубил бы космическую разведку…

— Вот… — ткнул пальцем в старшину Терешков, — и они не дураки… Такую карту разыграть… И нас перед всей Европой агрессором выставить… а уж об Америке и говорить не о чем…

— Точно, — захохотал Корзун, — нет Америки, нечего о ней и говорить…

— Смех смехом, — полковник, почему-то не оценил шутку Степаныча, — а задача поставлена не простая. И выполнять её надо… Ждём два дня. Если Китяж не выходит на связь, отрабатываем запасной вариант… — он в упор посмотрел на Корзуна, — Степаныч, у нас есть запасной вариант???

— Откуда? — пожал плечами старшина.

— Вот и я про тоже…

* * *

— Вот такие пироги, граждане гражданские, — Никотин оглядел Тёму и Дона, — И почему это вы так затрясли головами, когда полковник предложил вас вывезти?

— Вот уж хрен им, на воротник, — хмыкнул Дон, — Я не для того сюда возвращался, чтобы не вертушке покататься.

— А для чего? — снайпер пристально глянул на Дона. Так пристально, что Новикову стало не по себе.

— А потому! — зло ответил Дон, — Дурак ты, Андрюха… — он махнул рукой в сторону убежища, — Что бы вы без меня делали?

— А ты, Тёма?

— А я, как Портос, — пожал плечами Артём, — Я дерусь, потому что я — дерусь.

— А я вам так скажу парни, — Никотин вполз из «Тигра» и облокотился на товарищей, обхватив их за шеи, — Вы не захотели отсюда свалить, — он перешёл на шёпот, — потому что, вы — КОМАНДА… и я с вами… — Дон и Архангел потащили снайпера вниз, в убежище, — Куда вы без меня???

— Да ладно тебе, — подколол его Тёма, — тоже мне — философ — жеребец второго эскадрона…

— Так, — единственного, кого не веселила эта история, был Дон. Он и решил, снова взять всё в свои руки, — Давайте пока прикинем, как будем действовать и какие у нас на сегодня задачи.

— У меня всё просто — ответил Никотин, присаживаясь на свою койку, — смотрю за Китяжем, за хозяйством и лечусь.

— Я в десять забираю Кайен и генератор. А потом занимаюсь его монтажом и обеспечиваю свет, — Тёма присел рядом с Китяжем.

— Отлично, — подытожил Дон, — Я иду в аптеку и вытаскиваю от туда всё что ещё можно вытащить. И не забываем братцы, в полдень мы должны встретить вертушку с большой земли. И это меня беспокоит больше всего.

— А что тебя так беспокоит, — с издёвкой в голосе спросил снайпер.

— Не устроили бы твои друзья, нам какой-нибудь подлянки… — не обращая внимания на сарказм Никотина, спокойно ответил Новиков, — А для этого, нам нужно установить «Утёс».

— Весело, — Тёма прикинул перспективы проторчать у «норы» часиков до одиннадцати, — и на что мы его будем ставить?

— Как обычно, — Дон был невозмутим, — на газовую плиту. Вот только…

— Что опять? — Никотин ни как не мог привыкнуть к Новиковским «только».

— Струбцины крепежа остались на плите в подвале у Китяжа.

— За это не волнуйся. Я всё равно пойду за генератором, — Архангел отхлебнул горячего чая из алюминиевой кружки, — заскочу в подвал…

— Да раздавило там всё плитами! — перебил его Дон, — Что ты принесёшь? Уши от дохлого осла?

— Да не психуй ты так. Сказал принесу, значит — принесу. Всё. Вопрос с «Утёсом» закрыт. Другой вопрос — кто за него встанет?

— Ну, так как более достойных чем я, здесь нет… — пафосно произнёс Никотин. И все расхохотались…

* * *

Времени было вагон и маленькая тележка, а по сему, было принято решение навести ревизию вооружения. Никотин занялся чисткой сменных стволов «Утёса», а Дон и Тёма таскали лишние стволы в склад, который команда, на общем собрании решила устроить в подвале соседнего дома. Как раз над «продуктовым» складом Дона. Намеченные дела они закончили в половину девятого утра. И снова сели почаёвничать. Дон поменял Китяжу капельницы, повязки и прочие штуки, и вернулся к попивающим чай парням весьма озабоченным.

— Ни черта у него не заживает, — он присел за стол, и, отломив от палки копчёной колбасы кусок, положил его на галету и начал усердно жевать этот, с позволения сказать, бутерброд, — сильнее антибиотик надо и иммуномодуляторов.

Парни не знали чем помочь Дону и, соответственно Китяжу, но Никотин, всё-таки, попытался его подбодрить.

— Не парься ты, Андрюха. Терешков нам в полдень таких лекарств пришлёт… ты таких даже и не видел.

— Ага, — кивнул в ответ Дон, — или какую-нибудь заразу. ОДБ например или язвочки сибирской.

— Ну зачем ты так, — такое отношение Дона, явно обидело десантника, — Полковник — человек слова. Офицер. Как сказал, так и будет. Обещал лекарства, значит — самые лучшие.

— Поживём — увидим, — скептически пожал плечами Новиков, — Ладно, доедаем и попрыгали, парни. Никотин, ты бы пока рации на зарядку поставил, а то топлива у нас есть, а мы его не используем.

— Сделаю. К без пятнадцать двенадцать подзаряжу три штуки, но на долго заряда не хватит, — заверил его снайпер.

— Я думаю, если вдруг они нам и понадобятся, то совсем ненадолго… пока не поубивают, — пессимизм Новикова был настолько предсказуем, что ни кто не обратил на него внимание, что кстати его очень обидело. Дон подошёл к двери и взял два вещмешка, — Я в Аптеку. Буду через час.

— Давай, аккуратнее там, — Тёма сказал это, скорее для проформы. Все и так понимали, что аккуратность и осмотрительность здесь ещё ни кому не повредили, — СТВОЛ НЕ ЗАБУДЬ! — крикнул он в спину уходящему Дону, но тот уже понялся по лестнице и пошёл в Аптеку на Детскосельскую.

— Время — девять. Пойду и я, — допив чай Тёма встал из-за стола и взял ВАЛ, — Пока я струбцины найду, пока прицеп к Кайеше приделаю…

— Давай, давай, — шутливо подогнал его Никотин, — чеши вальсом. Я приберусь.

— Ох ты, хозяюшка ты наша, — загоготал Тёма и выскочил за дверь, опасаясь, что Никотин, так-же в шутку, может кинуть в него ножичек.

Выскочив по лестнице на свежий воздух, он не спеша пошёл в сторону рынка. Дойдя до «Спортивного», он прогулялся по его остаткам. Прошелся по хрустящим, как тонкий лёд на осенних лужах перекрытиям, которые рухнули на первый этаж, от удара партикулярной установки. Найти в этом хламе что либо дельное, не представлялось возможным, по этому он пошёл дальше, к подвалу Китяжа.

В подвале было всё так же, как и четыре часа назад.

— Ну-с… Преступим! — Тёма характерно потёр ладони и, сняв с плеча «калаш», внимательно осмотрел перекрытие. Затем встал и сходил за, уже знакомым нам, обломком арматуры. Струбцины крепежа на раздавленной плите он видел. Он даже мог дотянуться до них рукой. Но раскрутить их он не мог. Мешало перекрытие, которое оказалось крепче, чем он предполагал. Подцепив арматурой плиту, Тёма приподнял рычагом плиту, но, как обычно, бетонная «дура» поехала не туда куда надо. А поехала она как раз, в сторону Тёмы. И всё это произошло настолько быстро, что Архангел едва успел одёрнуть ногу. Плита оказалась не такой «воздушной», как в соседней, «золотой кладовой», но и не жёсткой, как изначально. Конечно, если бы Артём не успел бы убрать свои конечности, травм ему было бы не избежать. А так, бетонная плита рухнула на газовую, и без того, изрядно помятую, и разломилась на ней на три больших куска, срезав как раз ту часть, где был прикручен крепёж.

— Фу, мля, — отскочивший Артём вытер крупные капли пота, выступившие на лбу от такого стресса, — а мог бы и без ног остаться, — он подошёл к бетонным обломкам и прикинул их вес, — килограмм под сто пятьдесят.

Тёма начал курочить обломки бетона и вскоре обломки бетона были разломаны и раскиданы вокруг, обнажив многострадальную газовую плиту. Сняв слегка повреждённые струбцины, Тёма собрался было уходить, но взгляд его привлекла жестяная коробка, немножко помятая, но всё ещё пригодная для хранения чего либо. Бутербродов, например. Архангел нагнулся и, взяв коробку, понял, что в ней уже что-то лежит. Коробка была достаточно тяжёлой. Моментально открыв её, Архангел обрадовался её содержимому, будто Бен Ган, нашедший сокровища капитана Флинта. В коробке лежала лента патронов для «Утёса». «А вот это уже хорошо сто патронов лучше, чем пятьдесят». Довольный находкой, Тёма сложил крепёж, снаряженную ленту с патронами и обломок арматуры, из которого получался неплохой ломик, в свой вещмешок, и вылез из подвала.

* * *

Погосян стоял посередине Колиной запруды. Он и не думал прятаться, поэтому Тёма заметил его издалека. Однако на встречу к нему Архангел не спешил. Он вышел, а точнее — выполз из-за фундамента, только тогда, когда убедился, что Погосян пришёл один.

И даже после увиденного, Тёма шёл к старлею медленно и держа его на прицеле.

— Да один я!!! — крикнул Погосян и, повернувшись к Тёме спиной, положил руки за голову.

Архангел пошёл быстрее, но автомат не опустил. Подойдя к Погосяну, он похлопал его по карманам. Единственное, что он нашёл, это старенький, потрёпанный ПМ.

— Просто с ним, как-то спокойнее, — пояснил Рубен.

— А мне спокойнее, когда ты без него, — ответил Тёма, и положил пистолет к себе в карман, — отдам, когда разойдёмся. Как бойцы?

— Бут сегодня ночью повесился, — Погосян обречённо опустил голову, — а в основном, всё просто прекрасно.

— Ну, Рубен… Что я могу тебе на это сказать…

— Да ничего не надо… Как там ваш спецназовец — ГРУшник?

— Да тоже — не весело. Пока в отключке.

— Ясно… Помощь нужна?

— Да, вроде, пока нет… хотя… — Тёма искоса посмотрел на Погосяна и протянул ему сигарету, — У тебя найдётся маскировочная сетка?

Погосян с жадностью затянулся.

— Курить хочу, аж уши пухнут, — усмехнулся он, — У меня сетки нет, а вот у водил из автобата есть.

— Вот и славно, — хлопнул его по плечу Тёма, — принесёшь мне серенькую сетку — получишь много сигарет. Всем бойцам твоим хватит. Только сетки надо много. Чтобы спрятать три, а то и — четыре машины. Четыре сетки принесёшь — коробку сигарет получишь. Двадцать блоков, двести пачек, четыре тысячи сигарет… Хватит на недельку…

— Идёт, — кивнул Погосян, — что ещё?

— Ну, раз ты такой любезный, — Тёма хитро прищурился, — принеси мне самую большую покрышку. Самую большую, какая только есть у водил.

— Чего дашь за неё? — Рубен освоился и начал торговать. Это у него получалось лучше, чем воевать.

— Ящик говяжьей тушёнки.

— Тушёнки у нас — хоть жопой ешь, — пожал плечами Погосян, — дай что-нибудь дельное. С макаронами у нас туго. Ну, или крупы мешок.

— Полмешка.

— Договорились.

— Через час подходи к убежищу, — Тёма достал из кармана пистолет и, вытащив из него обойму, протянул его Погосяну, — Пушку в один карман, обойму в другой. Извини Рубен, но таковы правила. Я не хочу попасть под пулю.

— Даже собака не кусает руку, которая её кормит, — усмехнулся Погосян, — а ты — меня кормишь. И людей моих… Ладно. Только за час, боюсь, не справлюсь, — он разложил пистолет и обойму по разным карманам.

— Через полтора маскировка будет уже не нужна, — обломал его Тёма, — Так что, постарайся…

— В таком случае, я пошёл. Через час у убежища, — он развернулся и пошёл в сторону части, — Только не шмальните по мне на подходе!!!

— Не сцы! — крикнул в ответ Тёма, — Кому суждено сгореть — тот не утонет!!!

Проводив Погосяна, Архангел, быстрым шагом пошёл к старой бане. Вода в речке поднялась серьёзно и уже подступала к стальным воротам, за которыми стоял Кайен и генератор на прицепе. Открыв ворота Архангел уселся в чудо немецкого автопрома и найдя, личинку для ключа, просто нажал кнопку «START/stop». Машина зажужжала и засветилась как новогодняя ёлка. Анатомическое, комфортное сидение обжало Тёму с боков, и отодвинулось, просчитав его рост и вес. АА только потом, стартер, автоматически прокрутился и завёл автомобиль.

— Всё-таки, знают Фрицы толк в автомобилях, — с восхищением констатировал Тёма и выехал из гаража. Развернувшись, он заехал задом и, выйдя из машины начал искать фаркоп. Тёма знал, что практичные немцы должны были предусмотреть. И он не ошибся. Заглянув под бампер, он даже нашёл его. Вот только как его достать, он так и не понял. На торпеде и у коробки передач было такое огромное количество кнопок, что разбираться в них не было, ни времени, ни желания. Поэтому он просто взял отвёртку, которых в гараже было великое множество, и пробил ей в бампере две большие дыры. Прицеп он примотал к бамперу огромным количеством проволоки. Посмотрев на проделанную работу и буркнув что-то типа «До норы должен выдержать», он сел за руль и медленно выехал из бани…

* * *

Крепежа хватило как раз до убежища. Как только Тёма остановился, сзади что-то громыхнуло, и Никотин, сидевший на бетонном парапете, расхохотался и крикнул в сторону лестницы вниз:

— Андрюха!!! Посмотри на этот картеж Папы Крымского!!!

Дон моментально выскочил из подземелья и, увидев свою машину, ошарашенно развёл руками. Всё, что он смог из себя выдавить было:

— Ну моп твою ять! Тёма!!!

— А что сразу — Тёма, — Архангел сделал вид, что ничего не произошло, и вышел из машины. Тогда-то он и увидел, что бампер валяется не земле, прижатый фаркопом. Осмотрев повреждения, он посмотрел на Дона и, воткнув руки в бока, по-деловому заявил, — Можно подумать, ты на ней собирался ехать на автомобильную выставку!

— Можно подумать, что если мы здесь и машина никогда не пересечёт завал, — сурово ответил Новиков, — то её можно курочить по-всякому. Давай ей двери оторвём! На кой болт они нужны? Садиться без дверей удобнее…

— Ну, извините! — демонстративно развёл руками Архангел, — Как в этом чуде достать фаркоп я не нашёл!

Дон подошёл к двери и нажал маленькую, неприметную кнопку, на потолке, рядом с регулировками люка. Крепёжный крюк выехал и встал на то место, где раньше был бампер.

— Кнопочку надо было нажать, — поучительно сказал Дон.

— Обещаю тебе, Андрюша, Что в следующий раз, я обязательно прочту инструкцию по применению, — скептически пробубнил Архангел, — Тут, в твоих кнопках, чёрт ногу сломит!

— Кончай базар! — крикнул Никотин и прицелился, прервав их спор, — Движение с востока!

— Не стреляй! — остановил его Тёма, — Это Погосян!

— На кой он здесь нужен???

— Он нам маскировку принёс и ещё кое-что. Правда… — Замялся Тёма.

— Ну что опять???

— Я ему курева и хавки обещал… — Архангел сделал ангельское выражение лица, — Ну куда нам столько?

— Отлично! Тогда остаёшься без курева и хавки! — резюмировал Никотин, — Сколько ты ему обещал?

— Коробку сигарет и пол мешка крупы, — Тёма был явно недоволен таким решением, — Давай сначала разберёмся, что он принёс! Подходи, Рубик! — он махнул рукой и Погосян, стоявший с тремя бойцами, метрах в ста от убежища, пошёл к ним. За спиной у всех были огромные вещмешки. Подойдя к убежищу, они положили руки на затылки.

— Мы не вооружены! — крикнул Погосян, — принимай товар!

То, что принёс старлей и его бойцы, слегка уменьшило гнев Никотина. А принёс он четыре маскировочные сетки, четыре на шесть метров каждая. Особенно порадовал снайпера цвет. Сетки были «каменной» — серой раскраски. Как раз под цвет унылого Павловского пейзажа.

— Согласен! — махнул рукой Никотин, — Дело нужное. Коробку курева, конечно — многовато. Но, уговор — дороже курева! Что ещё принёс?

Погосян поморщился от реплики капитана. Не нравилось ему общение с человеком, который послал его и его бойцов на смерть, не задумываясь. Поэтому он подошёл к Тёме и достал из вещмешка огромную камеру от «Урала».

— Это — самая большая. Больше, просто нет, — Он протянул кусок резины Архангелу. Артём прикинул её размеры, затем посмотрел на машину и генератор и, кивнув головой, сказал, — Годится! Спасибо Рубен.

— Спасибо не дымит, — деловито ответил старлей, — Желаю получить расчёт.

— Не вопрос, — подскочил Дон, — Мы с Архангелом сходим на склад, а вы постойте здесь. Никотин за вами присмотрит. Идёт?

— Идёт, — кивнул головой Погосян.

Андрюха с Тёмой пошли на склад, в соседний дом и вскоре принесли коробку сигарет «Marlboro» и пол мешка крупы.

— Гречка подойдёт? — спросил Дон протягивая мешок.

— В самый раз, — старлей заглянул в мешок и, убедившись, что там, действительно гречка, взвалил мешок на плечо, — А это что у вас? Генератор?

— Вроде того, — кивнул Тёма, — А что?

— На кой болт вам это старьё? — удивился Погосян.

— А ты можешь предложить что-то получше? — оживился Новиков.

— Могу, — усмехнулся Погосян, — Я — много чего могу.

— А конкретнее?

— Могу привести вам настоящий, армейский дизель-генератор на платформе «Урала». Но не сегодня и не задарма.

— Ну-ка, ну-ка… — вот тут уже Никотин оживился, — А что ты ещё можешь привести?

— Это, смотря, что вы можете предложить взамен??? — захохотал Рубик.

— Ты понты не колоти! — сурово осёк его Никотин, — а то ляжешь прямо здесь, — он клацнул затвором и Погосян моментально изменился в лице.

— Не интересно с вами торговлю вести, — обречённо вздохнул армянин, — За генератор — двадцать ящиков крепкого алкоголя. За систему постановки радиопомех — столько же, десять мешков макарон и коробку растительного масла. А если вытащите нас отсюда, — Погосян серьёзно посмотрел в глаза Никотину, — БэТэр, восьмидесятку. Но это, при условии, что выйдут все и без единого выстрела.

От услышанного, друзья замерли в замешательстве. Подумав секунд тридцать, прервал молчание Никотин.

— Предложение заманчивое. Нам надо посоветоваться.

— Советуйтесь, — кивнул Погосян, — Я приду завтра, в десять. А сейчас — всего доброго, — Погосян развернулся и махнул бойцам, которые уже разложили сигареты по вещмешкам.

Как только они скрылись за забором Никотин посмотрел на часы и сказал:

— Братцы — ВРЕМЯ!!! Тёма, ты крепёж принёс?

— А то, — развёл рукам Тёма.

— Тогда, дуйте в дом, за плитой! И живее, братцы. Времени катастрофически нет!

А время было — полдвенадцатого. И где-то, очень далеко, застрекотал вертолёт, который готовился взлететь.

* * *

Плита стояла на самой верхней точке насыпи над бомбоубежищем, на бетонной площадке и Никотин уже прикручивал к ней пулемёт. Тёма, как мог, помогал ему. Барашки на струбцинах были отломаны, но в Кайене оказались пассатижи. С их помащью «Утёс» и был установлен на «станок». В духовку плиты наложили кирпичей. На развёртывание системы ушло всего пятнадцать минут.

Всё, братцы, — подытожил снайпер, — Я остаюсь здесь и прикрываю вас. Тёма, идешь с Доном. Возьми гранатомет. Сядешь недалеко от рынка и будешь его прикрывать. Если что — сразу лупи по вертушке и уходи, — Тёма кивнул головой и побежал в нору, за шайтан трубой, — Теперь ты, — Никотин хлопнул Андрюху по плечу, — Будь осторожен, тёзка. Если что — падай куда-нибудь. Лучше в колодец какой-нибудь… Полковник подвести не должен, но если вдруг…

— Да не ссы ты так, — подмигнул ему в ответ Дон, — если мы, до сих пор живы, значит это кому-то нужно… Всё, дружище.

В это время, вертушка, взвыла турбинами и показалась километрах в двадцати, на юге.

— НЕ УСПЕЕТЕ! — закричал Никотин. Архангел выскочил из подземелья с двумя гранатомётами за плечами, — Тёма, Дон! Накройте машины сетками!!! Бегом!!!

А вертолёт, тем временем, взял курс на Павловск.

Накрыв сетками машины, Архангел и Дон, прихватив из «Тигра» подзарядившиеся рации, побежали в сторону рынка, а Никотин развернул пулемёт в сторону приближающегося вертолёта. Вообще-то, для стрельбы по воздушным целям, на «Утёс» ставится специальный прицел. Такой большой круг — сетка. Но сейчас его не было. Да и не нужен был Никотину этот прицел. Он понимал, что максимум, что он сможет сделать, если что-то пойдёт не так, это всего лишь — выпустить из пулемёта одну, короткую очередь. Дальше, его просто разметает одним залпом из скорострельной пушки или неуправляемыми ракетами. И, тем не менее, он был готов к этому. Может быть, Дон и Архангел не понимали, на какой риск они шли сейчас. Никотин понимал. Поэтому и был готов прикрыть своих товарищей.

А вертушка, тем временем, прошла завал и начала выходить на разворот. Это был транспортно-боевой Ми-24. И Никотин понял, с такой бронёй как у этой машины, его стрельба из пулемёта будет, что в ухо клизма — бесполезным и ненужным занятием. И, тем не менее, он продолжал держать на мушке «мясорубку».

А вертолёт тем временем выполнил манёвр и завис недалеко от их убежища.

— Ш-ш. Здесь полсотни шестой, — громко зашипела радиостанция в «Тигре». Похоже что Тёма включил её на полную громкость, когда взял рации, а Терешков дал указания летунам вести переговоры только на частоте переговоров с Никотином, — Я на месте. Начинаю выгрузку. Как поняли? Приём.

— Ш-ш. Здесь Тихий. Понял тебя, полсотни шестой.

Боковой люк-дверь у «мясорубки» открылась как в купе и оттуда, на лебёдке начала спускаться большая коробка.

— Ш-ш. Здесь Дон, — из радиостанции послышался знакомый голос, — Груз принимаю. Полсотни шестой, видите меня?

— Ш-ш. Я полсотни шестой. Вижу вас, Дон.

Коробка скрылась за обломками стоящей рядом, разрушенной трёхэтажки.

— Ш-ш. Помедленней, стоп! Отлично, полсотни шестой! Ещё что-то будет?

— Ш-ш. Ни как нет, Дон. Удачной охоты, братцы! Конец связи!

— Ш-ш. Спасибо, полсотни шестой. Конец связи.

Как только Дон сказал эту фразу, вертолёт, не выбирая лебёдки начал набирать высоту и полетел назад. Похоже, лётчики не очень хотели хватать лишние «рентгены» и «БАРы», по этому и хотели свалить из Зоны «П», по быстрее. Как только вертолёт отлетел километра на два, Никотин похромал к «Тигру» и взяв в руки рацию, вызвал Дона и Тёму.

— Ш-ш. Здесь Дон.

— Ш-ш. Здесь Архангел.

— Коробку не трогать! Возвращайтесь на базу! Немедленно. И без разговоров.

— Ш-ш. Здесь Тихий, — команда переговаривалась на прежней частоте, по этому, Терешков всё слышал и без проблем вклинился в их милую беседу, — Что, Андрей? Думаешь, а не замутил ли Терешков какую-нибудь бяку? Правильно думаешь! Я бы на твоём месте также думал. Но ты не переживай. Вы мне живыми и здоровыми нужны! Да! Ты извини, но генератор я тебе не выслал. Всё остальное — в полном объёме, так что — бери ящик, не бойся.

— Бережёного бог бережёт, товарищ полковник. Все на базу! Конец связи.

* * *

— Ну что тебе опять не понравилось? — Дон был немного раздражён излишней мнительностью Никотина, — Полковник сделал всё, как обещал!

— Всё, да не всё, — совершенно спокойно ответил ему Никотин, — Он мог положить какой-нибудь сюрприз.

— Ты-же так в нём уверен?

— Уверенность и безопасность — разные вещи.

— В таком случае, дружище, — Дон встал из-за стола, — Я пошёл искать ему антибиотик, а ты можешь сидеть здесь и трястись как крыса! — Дон очень быстро вышел из убежища.

Никотин тоже был зол. Но зол он был на высказывания Дона.

— Если бы я мог! Я бы сам принял груз! — крикнул он Новикову вдогонку.

— да пошёл ты… — раздалось откуда-то издалека.

Никотин вскочил из-за стола и попытался догнать Новикова, забыв о своих израненных ногах. Но тут же упал на бетонный пол. Тёма подошёл к нему и помог подняться.

— Ну всё, всё, — успокаивал он снайпера, который готов был метать молнии от злости, — Он сказал не подумав, да и ты хорош.

— Я — ХОРОШ??!!??!! — ревел Никотин, — ЭТО Я — ХОРОШ??? Это — ОН, — десантник ткнул пальцем в сторону двери, — ОН, ССУКА, ХОРОШ!!! Достал он меня! Командир, мля! Господи, — прокричавшись он снова сел на стул и ударил кулаком по столу, Скорее бы Китяж очнулся. Расстрелял бы меня, к едрене фене, и дело с концом. Как-же вы меня достали…

— Не скули, — Тёма свернул пробку с коньячной бутылки, — прими пятьдесят. Авось попустит… А примешь, ложись рядом с Китяжем. Я пока светом займусь, — протянув бутылку Никотину, он встал и начал осматривать электрическую разводку.

— Слышь, Тёма, — сказал ему снайпер, — ты бы, принёс пару подушек и одеял. А то здесь холодно, как в могиле.

— Это — не вопрос дружище, — ответил Тёма, не оборачиваясь, — сейчас, с разводкой разберусь, и сгоняю.

— Тяпнешь со мной?

— Не, Андрюха, — покачал головой Архангел, — Электричество этого не любит, — он щёлкнул себя указательным пальцем по шее.

— Ну, как знаешь…

* * *

Выйдя на верх Тёма, как и обещал, сходил в ближайший дом, который команда бессрочно и бесплатно арендовала под склад, и принёс оттуда четыре подушки и четыре одеяла. Потом он сходил ещё раз и принёс целый ворох чистенького, наглаженного постельного белья. Застелив все, за исключением Китяжа, постели, он отключил от Тяжина капельницу с антибиотиком, оставив только глюкозу, и укрыл его одеялом, не забыв положить под голову подушку.

— Вот это — дело! — кивнул Никотин, — теперь бы свет сделать и помыться. Хотя-бы под холодной водой.

— А бабу голую тебе не надо??? — усмехнулся Тёма, — Ладно. У меня тут кипятильник имеется. Из подвала Кирюхиного… Я, конечно, не Чубайс… Но свет тоже могу дать. А дам свет, будет и вода, — подмигнул он Никотину, — не горячая, конечно, но, мыться можно. Держись, гвардия! Тёма вышел из убежища и занялся электричеством.

Первым делом он, с помощью домкрата поставил Кайена на «пеньки», которые нашёл в подвале «складского» дома. Затем, открутил все колёса и снял их с машины. Затем он поискал в машине запаску. Но данная машина оной не комплектовалась, и Тёма принялся снимать с колеса шину. Провозился он с ней минут двадцать. Резина была специальная, безопасная, с усиленной боковиной и просто так не далась. Но терпение и труд — всё перетрут. Включая и резину «РАН ФЛЭТ».

Победив колесо, он взял диск и одел его на ступицу наоборот — рисунком внутрь. Из-за этого, диск стал заметно выступать за габариты машины. Привод был готов. Теперь надо было разобраться с генератором. А для этого нужно было организовать ременную передачу. Для этого, он и попросил у Погосяна камеру для колеса. Взяв камеру, он начал резать её ножом наискось. Не вдоль и не поперёк, а именно наискось. И, в конце концов, вернувшись в то место, откуда начал, он встряхнул разрезанную камеру. Камера теперь представляла собой длинную, широкую, резиновую ленту, соединённую в круг. Ну чем не ременная передача.

Дальше — больше! Тёма надел на фаркоп, который Дон услужливо поставил в «нужное» положение, прицеп и накинул на колесо и шкив генератора самодельную ременную передачу. Резиновый ремешок оказался длиннее, чем было надо, но это, не особо расстроило Тёму. Он взял ломик и начал двигать тяжеленный генератор, благо прицеп позволял сделать это хоть га пол метра. Натянув «ремень», он сгонял в подвал — склад, разыскал там целую лампочку и вкрутил её в контрольный патрон генератора. Если лампочка загорится, то и генератор работает.

— Вроде — всё, — сказал он тихо, себе под нос. Теперь, Тёма, проверим, — он аккуратно сел в машину, завел её и перевёл селектор коробки передач в положение «D». Однако колёса стояли как вкопанные, а на торпеде заморгал жёлтый значок — машинка, которая оставляла кривой след.

— АНТИПРОБУКСОВКА! — воскликнул Тёма, и начал разбираться в кнопках и режимах машины. А когда понял, что разобраться не получится, полез в бардачок, за инструкцией. С книжкой, разбираться оказалось на много проще. Тёма перевёл настройки автомобиля в режим «TRC OFF» и, тем самым, отключил все вспомогательные электронные системы. Колёса моментально завертелись. Архангел глянул в боковое зеркало заднего вида и облегчённо выдохнул. Лампочка ярко светилась…

* * *

Теперь — вниз, к силовому щитку. Тёма пробежался по лестнице и, оказавшись в комнате со стеллажами, с такой силой рванул на себя дверцу ящика, что она осталась у него в руках. «Да и хрен с ней!» — Архангел бросил ненужную дверцу на бетонный пол и посветил в щиток фонариком. Кроме огромного количества паутины, там оказался вполне работоспособный электросчётчик. Одного только Тёма не смог понять: зачем нужен счётчик после ядерного удара? КОМУ ПЛАТИТЬ ЗА ПЕРЕРАСХОД ЭЛЕКТРОЭНЕРГИИ!!!???!!! «Да и хрен с ним»! — подумал Тёма, — «Так даже удобнее подключать». А теперь надо было найти удлинитель. А где его можно найти? Правильно! В любой квартире! И Тёма помчался в соседний дом. Вернувшись через десять минут с двумя, он моментально оторвал от одного плашку с четырьмя розетками и, зачистив концы провода, прикрутил их отвёрткой к счётчику. Затем, он воткнул розетку в другой удлинитель.

— Трепещи, Андрюха!!!! — крикнул он Никотину, — сейчас мы вдарим рок в этой дыре!!!

Никотин что-то говорил в ответ, но что именно, Тёма не слышал. По этому, он заглянул через тяжеленную железную дверь и прислушался

— … Как оно получается, Китяж. Ну, ничего. Архангел сейчас немного поколдует и электричество даст. А там и Дон из поликлиники подойдет. Ты держись, Кирилл Александрович. Мне еще у тебя многому научиться нужно. Эх, только бы Дон лекарство нужное нашел…

— Ну и ладушки, — тихонько, себе под нос, радостно буркнул Архангел и побежал по лестнице, держа в руках провод. Подбежав к генератору, он воткнул розетку в штепсель, который был рядом с горящей лампочкой. Генератор загудел громче, и Тёма перекрестился, — Помоги нам, боже!.. ДА БУДЕТ СВЕТ!!! — и Архангел побежал по лестнице вниз и распахнул настежь стальную дверь. Две лампочки под потолком ярко сияли. Архангел вошёл в освещённую комнату. На встречу ему подул горячий ветер, но это длилось меньше секунды. Тёма, на мгновение замер, словно почувствовал что-то необычное, но потом, встряхнул головой и, зайдя в освещённый «лазарет», улыбнулся Никотину и, вытирая руки ветошью, сказал:

— Я же говорил, что в технике разбираюсь…

— Тёма! — медленно, и громко сказал Никотин, — Ты даже не электрик. ТЫ — САНТЕХНИК!!! САН — в смысле святой! Святой техник! БОГ НАШЕЙ ТЕХНИКИ!!! Ты — красавчик, ТЁМА!!!

* * *

— Опаньки! — когда зашёл нагруженный двумя вещмешками Дон и увидел свет, настоящий, электрический свет, он просто обалдел. Конечно, его не очень обрадовал внешний вид его, некогда великолепного Порше. Но электричество было жизненно необходимо. Тем более после того, как он раскурочил деревянный ящик, который передал им Терешков. Он не стал париться по поводу того, что Никотин был против этого.

Вскрыв ящик, он вытащил оттуда четыре длинные, на сто патронов ленты для пулемёта, две большие, картонные коробки, которые страшно пахли лекарствами и одну очень лёгкую коробку, которая, тоже имела запах аптеки. А также, две кожаные сумочки, с чем-то стальным и звенящим, цинка патронов СП-6 — 9мм., четыре, на половину заполненных, вещмешка, четыре новеньких ВАЛа, с полным боекомплектом, десяток РГД и десяток РГО. А ещё была форма, чистенькая, оливковая и высокие, армейские ботики. Интересные такие, с подошвой, пришитой наоборот. И БЕЛЬЁ!!! Чистейшие тельняшки и белоснежное нижнее бельё, по которому здесь уже все заскучали.

Создалось впечатление, что Терешков готовил МЕГА-СПЕЦОПЕРАЦИЮ. Столько оружия на четверых. Да, можно было даже сказать — на троих. Китяжа можно было не считать. Во всяком случае ещё минимум две недели. И то, при условии, что сегодня он очнётся.

Короче, увидев всё это, Дон взял ровно половину и три коробки, которые имели характерный запах. Доперев всё это до «норы», и порадовавшись за то, что теперь у них есть электричество, он разложил всё по полочкам и, начав потрошить аптечные коробки, позвал Тёму.

— Тёма! Будь другом, сгоняй до ящика полковника и принеси остаток!

— Ты что? Ходил к ящику? — возмущённо крикнул Никотин.

— Да! — ровно ответил Дон, — И, как видишь, до сих пор жив!

— А вдруг…

— Да нет там ничего! — перебил его Новиков, — Видать Китяж ему очень нужен, — он, с удивлением читал название на аптечных коробках, — Тут лекарства такие, которых до войны, днём с огнём не сыскать было! А уж сейчас — и подавно!!! Тёма, японский корень! Ты идешь?

— Иду, иду…Тёма показался в проёме между комнатами и потянулся за вещмешками, но Андрей его остановил.

— Не надо. Там есть куда всё положить.

— Добро! — улыбнулся Тёма, — налегке, как-то веселее, — и исчез в проёме.

— Тёзка! Ты бы подошёл, и рюкзаки разобрал, — позвал он снайпера, — а то я в этом не шарю! Ботинки, похоже, бракованные!

— С чего ты взял, — Никотин уже прихромал в складскую комнату и начал осматривать то, что уже достал Дон — огромное количество лекарств.

— Да там подмётка не правильно пришита, — но Дон сказал это, когда десантник уже схватил один ботинок и внимательно стал его разглядывать.

— Нет, дружище! Это не брак, а скорее, наоборот — высокоточная работа! Ты посмотри. Там где у тебя будет пятка — очень сильное утолщение. А где носок — наоборот. Каблук на носке чисто — номинальный. И ходить удобно, и врага запутаешь! Это дружище — специальные ботинки. Для разведчиков — диверсантов!!! Ну, Терешков! Ну, даёт! — Никотин пребывал в лёгком шоке от увиденной сноряги, — Что же ты ещё нам передал, товарищ полковник, — он полез в вещмешок.

— Во, во, — кивнул Дон, — вот ты пока посмотри, а я Кириллу перевязку сделаю. Вот только, капельницу переставлю. Вот с этой ампулкой, — доктор взял пакет с физраствором и вколол в него лекарство, — А ты, Андрюха — разбирайся. Твоя это вотчина.

— Да, да, — Никотин его не слушал. В его глазах был блеск, как у пятилетнего мальчишки, которого пустили в «Детский мир» и сказали «Бери что хочешь». Первое, за что он ухватился, был НРС — Нож Разведчика Стреляющий. Штука, я вам скажу — великолепная. Стреляет своими лезвиями, которых идёт пять штук в комплекте. Снял стопор, нажал специальную кнопку и лезвие, со свистом влетит в любого, на расстоянии пяти метров. Причём влетит так, что не вытащишь. Ну а если промазал и лезвие воткнулось, скажем в дерево, то не беда. Нажал кнопку и весом собственного тела сжал пружину, которая стоит в ручке. Ножичек щёлкнул, а ты не зевай. Стопор поставь и нож готов. Всё, можно дальше вскрывать консервы и вражеские черепа.

Нож он отложил в сторону и достал АПС. Старинная штука была в эбонитовой кобуре, которую можно было использовать как приклад. А ещё, к нему был огромный, глушитель. Щелевой, проточный — не то, что сейчас делают. Такой глушитель, без дополнительной чистки, выстрелов пятьсот проживёт.

Дальше, из вещмешка Никотин достал четыре обоймы к «Стечкину». А следом за ними, большие, как пятирублёвые монеты, таблетки. Две упаковки по десять штук. Таблетки эти обеззараживающие. Работают типа быстрорастворимого шипучего аспирина. Только одну таблетку надо растворять на два литра воды. И очищает она воду, с любыми загрязнениями. Хоть нефтяное пятно зачерпни — очистит! Правда, хлоркой эта водичка отдавать будет, и осадок бурый на дне появится. Но пить такую воду можно.

Ещё в вещмешке было три пары толстых, шерстяных носков, личная аптечка разведчика, по круче той, что была у Никотина, рыболовные снасти, три комплекта саморазогревающегося пайка и фальшфейер красного огня.

В общем — обычный набор разведчика — диверсанта. Никотин был очень доволен. Радостно выдохнув, он пошёл в «лазарет» и улёгся на свою койку. А Дон, тем временем, уже поменял капельницу и начал медленно разматывать бинты, что-то рассказывая Китяжу:

— … зря я что ли, вернулся? Терпи, Кирюха. Иисус терпел и нам велел, — Новиков очень бережно снимал с него бинты, — И потом, ты мою жену спас, а я с тобой пойду, и тебе помогу твою спасти… У вас детки маленькие вот-вот родятся. А без доктора вы куда? Прааавильно, никуда вы без доктора. А Тема то у нас, какой молодец, А? Свет нам сделал…Да и вообще. Я как чувствовал, что нельзя тебя одного ни на минуту оставлять… Вот оставил и на тебе… НЕ ПОНЯЛ?!?!?! А ЭТО КАК???

Вместо кровоточащих ран, на спине у Тяжина были только розовые рубцы. Вся запекшаяся кровь осталась на бинтах.

— Но этого не может быть!!!! — закричал Новиков, — Это — антинаучно!!!!

— Может, — Никотин улыбнулся и, встав на прострелянные ноги, перекрестился, — Истинно верую, может!!!

* * *

Когда Тёма, нагруженный вещами, подходил к «норе», он увидел Никотина, который смотрел в пустоту и курил. По трём окуркам, валяющимся между его ног, он понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

— Что случилось, гвардия? — взволнованно спросил он снайпера, но тот, лишь молча махнул рукой в сторону входа. Архангел в два прыжка оказался у железной двери и скинув с себя баулы пулей влетел в «лазарет». На Никотиновом топчане сидел Дон и тихо, сам себе, что-то доказывал. Причём иногда, он доказывал себе это так яростно, что создавалось впечатление — Новиков сошёл с ума.

— Андрюша, — Тёма легонько потряс Дона за плечо, — Дружище, объясни мне, что произошло, — но Новиков никак не отреагировал. Он продолжал вести беседу с умным человеком. Сам с собой. Тогда Артём решил закрыть этот вопрос радикально. Он просто отвесил Дону такую оплеуху, что тот полетел почти через всю комнату. Зато мозги у него, похоже встали на место. Андрей сел на свой зад, встряхнул головой и уставился на Тёму

— Ты кто? — удивлённо спросил он Тёму.

— Хрен в пальто!!! — рявкнул на него Тёма и Дон, встряхнув головой, узнал своего товарища, — Какого… здесь происходит??? Ты мне объяснишь???

Дон кивнул головой и молча показал на Китяжа. Тяжин так и лежал. На животе. Без Бинтов. С полностью зажившими ранами. Тёма подошёл к топчану и провёл по спине Тяжина рукой. Шрамы, как шрамы.

— Да… дела… — многозначительно пробубнил Тёма и повернулся к Новикову, — Скажи мне, Андрей. Такое бывает???

— Нет, — выдохнул Дон и затряс головой.

— Но ты это видишь, — утвердительно сказал Тёма.

— Да.

— А ты, гвардия, видишь это? — спросил он у Никотина, который появился в проёме между комнатами.

— Конечно…

— Уже хорошо, — кивнул Тёма, — А, с ума, все вместе, мы могли сойти???

— Ну… — неопределённо пожал плечами Новиков, — История медицины знает подобные случаи группового помешательства, но чтобы у всех, одновременно были одинаковые галлюцинации…

— С ума, поодиночке сходят. Это Гриппом все вместе болеют, — процитировал папу дяди Фёдора Никотин.

— Точно дружище, — Тёма щёлкнул пальцами и подытожил, — В таком случае, я предлагаю следующий вариант. Этого не может быть, верно? — Дон и Никотин закивали головой, — Но мы это видим. Все видим! — друзья опять закивали головой, — Значит, мы видим то, чего не может быть! А как называется то, чего не может быть? — он обвёл приятелей взглядом, — ЧУДО! Обыкновенное чудо. Согласны? — Друзья переглянулись и одновременно кивнули головой, — Ну вот и отлично. За сим, предлагаю прервать наш консилиум. И преступить к трапезе, — Тёма хитро посмотрел на Никотина, — Кто у нас там сегодня на хозяйстве?

— Ой Ё моё! — Никотин хлопнул себя ладонью по лбу и, если так можно выразиться, помчался готовить обед.

Тёма подошёл к Новикову и помог ему подняться с пола.

— Ну что, доктор — золотые руки, — он взял Андрея за плечи и повёл в склад, — Ты что чудес раньше не видел? А то, что ты Китяжа встретил, разве не чудо? А? А то, что он через завал Татьяну и Даньку протащил, разве не чудо? — он усадил доктора на стул и налил ему полстакана огненного напитка, — Давай-ка, дружище, выпьем. За то, чтобы таких чудес на нашем пути побольше было, — Архангел налил себе и поднял алюминиевую кружку.

— Я буду третьим! — крикнул Никотин, показавшийся в проёме железной двери.

— Нет, — отрешённо сказал Дон, — Ты будешь четвёртым.

— Это почему? — удивлённо спросил десантник.

— Потому что, — Новиков поднял взгляд на Никотина, — троих мы уже послали.

И вся команда залилась звонким смехом…

* * *

Пообедав, друзья занялись мелкими хозяйственными делами. Тёма примастырил большой кипятильник в одну из ёмкостей с водой и поставил четыре розетки, по две в каждой комнате. Правда, для этого пришлось, на время отключит электричество. Но темноты никто не боялся. Розетки были сняты, как обычно, в соседнем доме. Провод Тёма принёс из посылки Терешкова. Он лежал в ней, в самом низу ящика. А через пол часа у них уже была тёплая вода. Расходовали её аккуратно, но помылись все. И с превеликим удовольствием одели свежее бельё. А когда вышли перекурить, то удивились, как индейцы, увидевшие Колумба.

На улице шёл СНЕГ.

— Вот вам, господа, и ядерная зима, — заметил Дон.

— Снег-то какой, белый, белый, — изумился Тёма, — Снег в Августе, разве это не чудо?

— Вот только, холодно как-то, — поёжился Никотин.

И тут произошло ещё одно чудо. Пришёл Погосян и принёс с собой четыре бушлата и четыре армейских ушанки, которые благополучно выменял на ящик дешёвой водки и довольный отвалил.

— Завтра к десяти подходи! — крикнул ему в след Тёма, — Может что и понадобится.

Перекурив и приодевшись, друзья вновь занялись делами. Тёма и Дон сгоняли на «Тигре» в магазин и привезли двадцать десятилитровых бутылок питьевой воды, которую вылили в ёмкость под потолком. После помывки она изрядно опустела. Загрузив десять пустых бутылей назад во внедорожник, они поехали за бензином, и привезли его без приключений. Половину топлива вылили в Кайен.

За работой время летит незаметно. Когда друзья вернулись с заправки, их уже ждал горячий ужин, заботливо приготовленный Никотином. Ели не спеша. Выпивали, закусывали и снова выпивали. Травили анекдоты и байки, а когда вышли на воздух, на улице уже стемнело.

— Я щщасс, — изрядно выпивший Тёма взял фонарик и пошёл в соседний дом. Никотин и Дон переглянулись, пожали плечами и спустились вниз. За время отсутствия Архангела, а его не было около часа, тёзки обсудили проблемы человечества в постядерном мире, о бездействии и продажности властей, и когда их витиеватый разговор, вплотную подошёл к проблеме вырубки лесов в долине Амазонки, в дверях появился раскрасневшийся Тёма. В одной руке он держал электронагреватель, а в другой… гитару.

— Я чёт не понял, — Никотин был пьян, что называется, «в дугу», — ты у нас ещё и гитараст?

— И гитараст, и велосипедаст, — кивнул Тёма, и сев на стул начал настраивать гитару.

— Ну, давай, сбацай нам чего нить…

— Легко! — пальцы пробежали по струнам и Тёма стал абсолютно трезвым, — Нам лижут пятки, языкиии костраааааа, — затянул он на цыганский манер, — Чужие сааааааапоги натёрли нооооги, работникам ножа и топораааа. Романтикам, с большой дороги…

И друзья подхватили припев. Все они, когда-то были маленькими и смотрели «Бременских Музыкантов»…

* * *

— Тёма. Давай, вставай. Ровно полночь, — Дон потряс Архангела за плечо, — Двадцатое августа, мать его. Твоя смена. В четыре разбудишь Никотина, — Дон сел на свой топчан и, зевнув сладко потянулся, — А в шесть, я его сменю.

— А как там Кирилл? — спросил Тёма пристраивающегося к подушке доктора, — Ты его смотрел?

— Да в норме он. Температура в порядке. Дышит ровно, будто спит. Я его на спину перевернул… — дальше Дон начал бормотать что-то не членораздельное. Он отрубался.

— Ну…раз всё ровно — пойду я на пост, — Артём взял Бушлат, шапку и прихватив новенький ВАЛ вышел на улицу.

На улице заметно похолодало, но ветра не было. Снег, огромными, новогодними хлопьями медленно кружился в воздухе и падал на землю, уничтожая всю серость и мерзость этого страшного мира.

«Надо бы лопату найти, а то занесёт всё к едрене фене», — подумал Тёма. Но найти лопату не представлялось возможным. Поэтому, он начал просто вытаптывать снег.

Через час, он вытоптал довольно большую площадку. На лестнице, вокруг генератора и Кайена, который неспешно крутил своё колесо. Скучно стоять в карауле ночью, но спать ему, почему-то не хотелось. Он чувствовал, что сегодня должно что-то произойти. Что-то очень важное.

Прошло почти два часа, с того момента как он заступил на пост. Хотя, на посту курить нельзя, Тёма пренебрегал этим правилом безопасности уже второй раз. Покурив он понял что ноги начинают замерзать и чтобы согреться, Архангел начал пританцовывать на снегу. Танцевал он так минут пятнадцать, пока не услышал за спиной скрип железной двери и тихие шаги.

«Дон спит. Значит Никотин», — решил Артём и не оборачиваясь сказал.

— Спал бы ты, Никотин, до твоей вахты ещё два часа.

— Тёма, а какое сегодня число? — раздался знакомый голос за спиной.

— Двадцатое августа, мать его. Скоро Новы… — тут Архангел замер на одной ноге и прислушался.

— Отлично, — обладатель знакомого голоса тяжело хлопнул его по плечу, — А курево то у нас есть?

И тут Тёма начал медленно поворачиваться.

— Китяж… — он не поверил своим глазам и, перекрестившись, плюхнулся на зад. Затем встал и пощупал Кирилла, — Китяж… Ты очнулся!

— Ты чё орёшь, — цыкнул на него Кирилл, — Парней разбудишь! Дуй вниз, за куревом. Одна нога здесь, другая у меня, живо!

— ЕСТЬ! — Тёма радостно метнулся в бомбоубежище.

Глава 13

Но, не разбудить парней у Тёмы не получилось, и через пятнадцать минут личный состав был уже на ногах. Сон у всех, как рукой сняло. И хотя Китяж скомандовал «Отбой», а Архангелу был объявлен наряд вне очереди, за то, что он всех разбудил, Дон с Никотином улеглись на свои топчаны, но глаз больше не сомкнули.

— Ладно, вояки, — Тяжин понял, что спать уже ни кто не собирается, — Подъём, — парни тут-же вскочили и встали вокруг Китяжа с довольными мордами, — Спать будете потом. Хоть люди и говорят, что на том свете отоспимся, не верьте. Тёма, наверх. Дон, обеспечить кухню. Никотин со мной, — он указал в сторону «лазарета» и взяв со стеллажа блок сигарет достал из него пачку и пошёл на беседу со снайпером.

— Давай-ка, дружище, — сказал он, присаживаясь на койку и прикуривая сигарету, — рассказывай.

— С чего начать? — Никотин сел напротив и тоже закурил.

— А что, на твой взгляд, самое главное?

— Тихий и Кора вышли в эфир. Тебя спрашивали. Это новость номер один.

— Во как! — Тяжин аж подпрыгнул от неожиданности, — А вы?

— Ответили, — пожал плечами снайпер, — заказ на снарягу сделали.

— Эвакуацию они вам предлагали? — Китяж пытался просчитать следующий шаг своих учителей. То, что полковник, как обычно, в самый неподходящий момент, замаячил на горизонте, даже не замаячил, а показался в полный рост, Кирилла не обрадовало. Значит, будет «тема». А если полковник, в этой кутерьме, ещё и умудрился его отыскать — «тема» будет не простая. А это подразумевает под собой, дополнительные и очень весомые преференции.

— Только гражданским, — сухо ответил Никотин.

— А что за снарягу он подбросил?

— Снаряга бодрая, — с не скрываемым одобрением, кивнул снайпер, — Ваша снаряга.

— В смысле — «ваша»?

— Спецовая… ГРУшная… — пояснил Никотин, — Ботинки хитрые. Одёжка — сам видишь. Ножи стреляющие… Много «инженерии» и прочей лабуды. Боеприпаса нормально… И стволы. Стечкины с прикладами и ВАЛы. Всего — четыре комплекта. Такое впечатление, что на войну нас собирает…

Такой поворот событий, Кирилла не обрадовал. Он понимал, что для Терешкова достать любое снаряжение — не проблема. Вот только, просто так, он его не даст. За каждый патрончик спросит. За каждую растяжку. И спросит не мало. По взрослому.

— Именно на войну и собирает, — подумав, кивнул Китяж, — Ладно… раз уж выпросили у него шмот царский, то отработаем. Всё. Ложись, отдыхай. Как проснёшься — проведёшь Дону и Тёме курс Физ. По.

— Всё шуточки шутите, Кирилл Александрович, — усмехнулся Никотин, — На мне анатомию можно изучать…

— Вот только давай без отчества, — перебил его Тяжин, — Либо — Кирилл, либо — Китяж. Я же тебе говорил уже… А на счёт здоровья — не сомневайся. Проснёшься — будешь, как новенький. Моё слово… — Тяжин вдруг осекся. Сейчас он был не в Эдеме.

— Кирилл, — Никотин наклонился к Китяжу, — скажи, а ты тоже «там» был?

— Где «ТАМ»? — Тяжин сделал вид, что не понимает о чём речь.

— Ну… — Андрей старательно подбирал слова, — Ну «ТАМ» — он многозначительно ткнул пальцем вверх, — на небе.

— И там, — Тяжин показал пальцем туда-же, куда и Никотин, — и ТАМ, — ткнул пальцем в землю, — но об этом не рекомендуется говорить в слух.

— Круть крутяжная, — гвардеец сказал это с таким восхищением в глазах, что напомнил ему Данилку, который первый раз взял в руки настоящее оружие, — а как оно там? А черти и правда есть?

— Если я тебе об этом скажу, я должен буду тебя убить, — сурово сказал Тяжин, — А ну, «ОТБОЙ». …Как дети малые, ей богу, — он качнул головой, — Колыбельную им спой, сказку на ночь расскажи… Подгузник поменять не надо???

— А я тебе менял… — обиженно сказал Никотин, — И Тёма тоже менял… И Дон…

— ТАК! — Китяж резко встал с койки и пошёл в «складскую-столовую-спальню», — Я ЭТОГО НЕ СЛЫШАЛ!

* * *

Тяжин вышел на воздух и поднялся по бетонному окопчику к Тёме, который мирно курил у пулемёта. Архангел, за это время сильно изменился. В его глазах «плясали чёртики», каких раньше Кирилл не замечал. Раньше он был, как-то отстранён от происходящего, теперь же, он вжился в эту ситуацию и ловил от неё кураж. Ловил он его от всего. И Кирилл думал использовать его настрой с максимальной информативной выгодой.

— Почему курим на посту, боец? — сурово гаркнул Китяж, тихонько подкравшись к Архангелу со спины. Тёма вскочил, как ужаленный. Было видно, что командир застал его врасплох. Моментально выплюнув сигарету в снег, он вытянулся в струнку, но увидев довольную физиономию Тяжина, расслабился.

— Ну и шутки у тебя, Саныч, — качнул он головой и полез за новой сигаретой, но Кирилл с улыбкой отобрал у него пачку.

— Ни каких шуток, дружище, — пояснил он, — Курить на посту — подставлять себя и своих товарищей. Сигарета расслабляет. В темноте, сигарету видно за восемьсот метров. Ты не увидишь снайпера в темноте, а он тебя увидит. И когда ты будешь затягиваться, ЩЁЛК! — он отвесил Тёме неожиданный щелбан, — и дырка между глаз. Понял?

— А откуда здесь снайпера?

— Отставить разговоры, Тёмыч. Совсем тут распустились. На пару деньков оставить нельзя! — он присел на корточки, рядом с пулемётом и, посмотрев на Архангела, спросил, — Ты расскажи ка мне, во что это вы город превратили? Он и раньше — то был не велик, а сейчас вообще, одна пыль осталась.

— Это ещё что, — усмехнулся Тёма и, достав из кармана новую пачку сигарет, снова закурил, — Ты бы видел, что ближе к завалу твориться. От нашего телескопа только песочек меленький сохранился… и от башни тоже. Подвал твой не выдержал. Точнее, выдержал, но местами. А дело было так… — загадочно произнёс Тёма и пересказал Китяжу всё, что случилось за время его, так сказать, отсутствия. И про партикулярную установку, и про вертушку, сбитую Новиковым, и про Погосяна, и про людоедов. И, самое главное, про спецов, которые его очень ищут и даже помогли им. Но не это заинтересовало Кирилла. Интерес у него вызвал Погосян, который, под шумок приторговывал казённым имуществом и даже обещал подогнать БТР, если его и бойцов выведут от сюда без проблем для здоровья. Китяж выслушал его молча, ибо перебивать Тёму не имело смысла. Он был неугомонный, как понос. Выговорившись, он посмотрел на Тяжина так, будто не видел его лет триста, — Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, Кирилл.

— Я тоже, — сухо ответил Тяжин, — Так рад, что кипятком писаю, — от услышанного Тёма надулся и Китяж понял что переборщил, — Ну, ладно тебе. Я же — пошутил. Спасибо тебе, Артём. Спас ты меня…

— Спас тебя Дон, — он мотнул головой в сторону Новикова, который кашеварил у самодельной плиты, — А я тебя, всего лишь, вытащил. Я просто уверен в том, что ты, сделал бы то же самое.

— Сделал бы, Тёма, — Кирилл встал, и облокотился на плечо своего боевого товарища, — можешь не сомневаться.

* * *

Когда Китяж подошёл к Дону и ударился в расспросы, он не рассказал ему ничего нового. Всё то, что рассказали Тяжину Никотин и Тёма, Новиков повторил почти дословно. Правда он добавил красок в историю с пленением Погосяна и поездкой за бензином, но… Китяж понимал, что красиво не приврать — истории не рассказать.

— Добро, Андрюха, — сказал он, когда Дон закончил, — Давай, заканчивай с хавкой, а то я голодный, как медведь после спячки.

— Пять минут, Кир, — обнадёжил его Андрюха и продолжил помешивать гречку.

Китяж спустился в подземелье и переоделся. Но сначала — ДУШ. После душа всегда выходишь свежим и бодрым. Выйдя из душа, Тяжин голяком прошёл мимо спящего Никотина, прямо на склад. Он решил поберечь подарочный камуфляж и переодеться в спецназовскую «оливу». Единственное, с чем он не хотел расставаться, это ремень и пистолет. Тяжин ещё раз взвесил его на руке и, улыбнувшись, запихнул его точно под пряжку. Ту самую. С надписью «АЦЦКИЙ СОТОНА». Дон зашёл с дымящейся кастрюлей, когда Кирилл полностью оделся и даже примерил СпНовские берцы.

— Ух ты! — Андрюха, не скрывая восхищения, разглядывал рукоять пистолета, которая торчала из под серебряной пряжки, — Откуда стволишко?

— Из Ада, вестимо, — усмехнулся Китяж, — Давай, накрывай. А я пока прогуляюсь.

— Далеко?

— До Багдада и назад.

— В смысле? — не понял Дон.

— Меньше будешь знать — крепче будешь спать. А ты, Андрюха, какого года выпуска?

— Восемьдесят третьего. А что?

— Да так, — пожал плечами Китяж, — Есть у меня одна мыслишка, — и вышел на улицу.

Пройдя мимо молотящего генератора, он подошёл к «Тигру» и уселся на переднее сидение. Надо было прикинуть схему будущего разговора с полковником. Теперь уже было ясно, на сто процентов, что полковник будет просить об услуге. Причём не просто — просить. Он сделает предложение, от которого невозможно отказаться. Как два года назад, когда он объявил Китяжу, что среди заложников на ЛАЭС, его Женя. Что не говори, а полковник Терешков умел найти те места, на которые нужно было нажать, чтобы человек согласился на его условия. А с Китяжем, они вообще были связанны какой-то незримой нитью.

— Ладно, полковник, — сказал Кирилл и взял микрофон радиостанции, — послушаем твоё предложение. ВНИМАНИЕ, Китяж вызывает Тихого… Китяж вызывает Тихого… Приём.

— Ш-ш. Здесь Кора, — моментально ответила рация, — Привет Китяж!

— Привет, Степаныч. Соскучились без меня? Два года всего прошло, а вы опять — тут как тут.

— Ш-ш. А куда мы без тебя?… А ты без нас?…

— ДА я то, без вас протяну, как-нибудь.

— Ш-ш. Не скажи, Китяж. Теперь уже нет. Специальным приказом Министра обороны, ты мобилизован на военную службу, с повышением! Война, всё-таки.

— Ну… кому — война, а вам с полковником — мать родна.

— Ш-ш. Ты, что такой говорливый, майор, — раздался знакомый голос Терешкова, — как самочувствие?

— Здравия желаю, товарищ полковник, — Китяж удивился такому обращению, — А за что вы меня майором ругаете?

— Ш-ш. Так ты теперь майор, Тяжин.

— А вы ничего не путаете, товарищ полковник? Я, пока, в космос не летал, и на Гагарина не похож, — Кирилл подумал, что Терешков просто пошутил. Но он ответил вполне серьёзно:

— Ш-ш. Кадров не хватает, Кирилл. А таких «кадров» как ты — вообще, днём с огнём не сыскать!

— То есть, если я вас правильно понимаю, полковник, у вас — проблемы? И я вам очень понадобился. Вы меня извините, но я в эти игры не играю, пока не буду уверен, что с моей семьёй всё в порядке.

— Ш-ш. Именно поэтому ты мне и нужен, — полковник на секунду замолчал, как будто обдумывая следующую фразу, — Я так понимаю, что старшего ТЫ вывел из зоны?

— Не понимаю, товарищ полковник, о чём вы говорите, — в этом вопросе Китяж опасался провокации, поэтому перестраховался.

— Ш-ш. Да, не переживай ты так. Даниле проведено обследование нашими специалистам и все необходимые процедуры тоже проведены. Облучение он получил незначительное. В общем — всё отлично. Но у тебя есть дело в Питере. И зная тебя, я предположу, что от этой идеи тебя не отговорить.

— Правильно предполагаете, Василий Васильевич. Отговорить меня не получится.

— Ш-ш. А я и не собираюсь. Я, наоборот — всячески поддерживаю тебя и даже помогу тебе попасть в метро. Где ты говоришь, твоя зазноба живет.

— Живёт моя зазноба в высоком терему, — усмехнулся Китяж, — последний раз, на связь выходила с «Московской».

— Ш-ш…

— Не понял, полковник, повтори!

— Ш-ш. То, что надо, говорю, — радостно прокричал полковник, — Будет к тебе дело на «Московской». Мааааленькое…

— Что там случилось? Марсиане высадились? — засмеялся Китяж.

— Ш-ш. Почти… — Терешков стих. Видимо посовещавшись, он снова прошипел в рацию, — Надо бы увидеться, Тяжин.

— Увидимся, если надо. Приходи в гости.

— Ш-ш. Давай, лучше на нейтральной территории. У фильтра, например.

— Спасибо, Василий Васильевич, но у фильтра я уже бывал.

— Ш-ш. Да не боись, Тяжин. Десантуру с периметра сняли. Стоят ВэВэшники. А у меня для них есть такая бумажка, что они не то, что — стрельнуть, пикнуть без моего ведома не смогут.

— Мне надо подумать, полковник.

— Ш-ш. Думай, дружище. Формально, пока я не вручил тебе приказ и новое удостоверение личности, я не являюсь твоим начальником. По этому, приказать я тебе не могу. Но прошу, выйти на связь в полдень.

— Добро, товарищ полковник.

— Ш-ш. Рад тебя слышать, майор!

— Конец связи, — Тяжин повесил микрофон на торпеду и задумался. А задуматься было над чем. На «Московской», что-то происходило. И Женечка была там… «Вот Терешков — сука. Опять нажал на самое слабое место…» — Китяж, со злостью хлопнул дверью внедорожника и пошёл в убежище…

* * *

Гречку с тушёнкой Тяжин «рубал» с удовольствие. Ещё бы, не есть два дня. А уж Дон её приготовил — как надо. С жареным лучком и кучей всяческих приправ и специй. Ел он её молча и не торопясь. Смакуя каждую ложку. Съев две плошки, он взялся за крепкий кофе с сухим молоком и сахаром. Сахар полезен для работы головного мозга. А мозг сейчас работал «на всю катушку». Не каждый день старшего лейтенанта повышают сразу до майора. Да и не за красивые глаза. Размышление прервал испуганный крик Никотина:

— ДА НУ НАХ…!!! ПАРНИ! КАЖИСЬ, Я УМЕР!!!

Орал он так, что его услышал дежуривший на улице Тёма. Он прибежал в убежище тогда, когда Дон и Китяж уже обступили лежащего на топчане Никотина. Снайпер боялся шевельнуться.

— С чего ты взял? Я же тебя слышу, — совершенно спокойно спросил у гвардейца Тяжин.

— Я проснулся, — с ужасом в голосе сказал десантник, — а у меня… ничего не болит!

— Это плохо?

— Этого не может быть, — недоверчиво пролепетал Никотин.

— Почему? Подними руку.

Дон поднял здоровую руку.

— Ты — остряк. А другую, сказал Китяж.

— Не могу.

— Почему?

— Боюсь… — прошептал Никотин, замявшись, — первый раз в жизни — боюсь…

— А ты не бойся, — усмехнулся Дон, — Попробуй, рука не отвалится.

Никотин испуганно посмотрел на Китяжа.

— Давай, давай — подбодрил его Кирилл, — отвалится, я тебе деревянную дам.

— А чего тут происходит? — поинтересовался Тёма.

— Никотин говорит, что он помер, — скептически прокомментировал ситуацию Тяжин, — Ты как считаешь, помер он?

— Да он — как Павлик Морозов — живее всех живых! — усмехнулся Тёма, — Давай дружище, вставай.

Никотин, судорожно затряс головой, а Китяж, похоже, понял что произошло.

— ГВАРДИИ КАПИТАН НИКИТИН! ПОДЪЁМ!!! — взревел Кирилл и снайпер, моментально поменялся в лице и вскочил с такой скоростью, что Дон с Тёмой засомневались в его ранениях, — НА ПОЗИЦИЮ, БЕГОМ МАРШ!!!

И Никотин побежал. Да побежал так, что сообразил он, что произошло только в проёме железной двери. Там он остановился и удивлённо осмотрел себя. Затем поднял взгляд на удивлённых товарищей. Дон и Архангел уставились на него, раскрыв рты и только, взгляд Тяжина был весел.

— Понял, наконец? — спросил он очумевшего снайпера и тот медленно кивнул головой, — Ну, раз понял, то переодевайся. Снимай свои бинты.

На это зрелище решили посмотреть все. Сам снимать бинты, Никотин отказался и это сделал Дон. Медленно он размотал сначала плечо. Под бинтами, как и у Китяжа, оказалась свежие розовые рубцы. Вся запёкшаяся кровь осталась на бинтах. Что снова вызвало некое замешательство у Дона и самого Никотина. Тёма воспринимал всё так, как учил его Китяж, ещё на башне «Дачи Брюлова», а именно — ничему не удивляться. Что же, касаемо Кирилла, то он лишь, с улыбкой перекрестился и еле слышно сказал:

— Ай да Раф…

— Что, прости? — переспросил его Никотин.

— Ничего, — отмахнулся Тяжин, если тебе доведётся побывать в церкви, то поставь, самую большую свечу, которую ты только найдешь, Архангелу Рафаилу.

И после этих его слов, даже невозмутимый Тёма, с удивлением посмотрел на Кирилла. В его глазах стоял вопрос, который обычно задают ревнивые жёны, встречающие своих подвыпивших мужичков под дверью: «ГДЕ ТЫ БЫЛ???» Но вопрос этот Артём задавать не стал. Зато вопрос задал Тяжин.

— Ну? Я говорил, что когда проснёшься — будешь как новенький?

— Говорил, — кивнул слегка отрешённый снайпер.

— Так вот, запомните. Моё слово — ЗАКОН, — Кирилл очень серьёзно посмотрел на своих бойцов, — и лучше вам меня слушать. Ну, или, хотя бы прислушиваться. Ясно?

— Ясно, ясно… — закивали все.

— Теперь о главном. Все — за стол. Намечается дельце. За завтраком и обсудим…

* * *

— Ну, братцы? Какие предложения? — спросил Тяжин завтракавших парней. Сам он сидел на топчане и попивал крепкий кофе. Он пересказал им свой ранний разговор с полковником и ждал как теперь отреагируют его бойцы, — Пока не поздно, рекомендую тебе Дон, — он посмотрел на Андрюху, — И тебе, Артём, эвакуироваться из зоны. Возможность для этого есть. Никотин, ты мне понадобишься, но если ты хочешь вернуться в свою часть, я препятствовать не буду. Времени на раздумье у нас не много. Поэтому я хочу услышать ответ прямо сейчас. Я не даю вам минуты на размышление. Это не «что, где, когда». Что скажешь, Никотин?

— Глупый вопрос, Китяж, — пожал он плечами, — я твой пленник.

— Уже нет, — поправил его Кирилл, — говорят, что я мобилизован и повышен в звании сразу до майора. А свои, своих в плен не берут.

— В таком случае, мне будет приятно служить у вас в группе, товарищ майор! — снайпер встал и протянул Китяжу руку, — Поздравляю!

— Пока — не с чем, но, все равно, спасибо, — новоиспечённый майор принял поздравление и посмотрел на Дона, — Андрюха? Что ты думаешь? По большому счёту, я выручил тебя. Ты — меня. Мы квиты. Ты не обязан идти со мной, неизвестно куда.

— Извини, Кир… — Дон внимательно посмотрел в глаза Тяжину. Он просто «сверлил» его взглядом, — Когда ты лежал в отключке, я пообещал что пойду с тобой и спасу твою жену, как ты — спас мою. И потом… НУ куда вы без доктора. Тем более, без ТАКОГО доктора как я.

— Андрюха, подумай… — покачал головой Китяж.

— Да что тут думать, — перебил его Архангел, — мы остаёмся!

— А ты-то, чего там забыл? — удивился Кирилл.

— А я — как Портос!

— В смысле, ты дерёшься, потому что — дерёшься? — переспросил Китяж.

— Ага! — и бойцы загоготали. Сдержался только Тяжин, и хотя его подмывало, он сделал скорбную мину и, подняв глаза к небу, сказал.

— Нет, Архистратиг. Это не бойцы. Это — клоуны, — и, не выдержав расхохотался вместе с остальными. Вдоволь насмеявшись, Тяжин утёр слезу и продолжил, — Всё, хватит. Смех смехом, а всегда — к верху мехом. В таком случае, мне нужны ваши данные.

— Ну, это не вопрос, — сказал Дон, — Новиков Андрей Николаевич. Одиннадцатого, шестого, восемьдесят второго. Уроженец города Ленинград. Родился в семье…

— Достаточно. Тёма?

— Межуев Артём Юрьевич. Семнадцатого, ноль первого, восемьдесят восьмого года рождения. Родился в городе Бабельсберг, ГДР.

— Ну, а на тебя, Никотинушка, все данные есть, — подмигнул снайперу Китяж.

— А зачем тебе наши данные? — удивился Тёма.

— А затем, дорогой Артём Владимирович, что вы мобилизуетесь на службу в Российскую армию. В её элитное подразделение. А точнее, вы теперь — бойцы особой снайперской разведывательно — диверсионной группы, Главного Разведывательного управления Генерального Штаба. И зовут вас теперь не Артём Владимирович, а младший лейтенант Межуев.

От услышанного, Тёма поменялся в лице:

— Вот угораздило, блин…

— Разговорчики, младший лейтенант! — сурово перебил его Китяж, — наряд на кухню!

— ОК, — пожал плечами Архангел.

— Не ОК, — шёпотом поправил его Никотин, — а «есть!»

— Что-то ты, капитан, распустил их тут, без меня, — смягчился Тяжин.

— А я теперь кто? — Дон понял, что максиму, что ему светит, это — старший прапор.

— А вы, Андрей Николаевич, как человек, имеющий военное образование, хоть и не законченное, теперь — старший лейтенант Новиков.

— Есть! — Дон растянулся в улыбке и вытянулся в струнку.

— Вольно, — у Дона это получилось так смешно и нелепо, что Кирилл снова захохотал, — учитесь, товарищ младший лейтенант, — и тут же обратился серьёзно, — Господа офицеры! Новые назначения и звания обмоем вечером. Пока не обмыли — вы остаётесь Архангелом и Доном. А сейчас — слушай приказ. Дон — мой посуду и отбой. Спать до десяти ноль, ноль. Никотин — к пулемёту. Тёма — со мной. Потрещать надо.

— Есть! — хором сказали все трое и помчали выполнять приказ.

— Пошли, Артём. Это ненадолго. Через десять минут будешь спать, — Китяж направился к двери и Тёма послушно пошёл за ним.

* * *

— Когда, ты говоришь, придёт твой торговец казённым имуществом? — уточнил Китяж, когда они сели в «Тигр».

— К десяти, — после сытного завтрака Тёму начинало рубить. Ведь он был на ногах с полуночи, а сейчас было уже около восьми утра.

— А что он там про БТР говорил?

— А говорил, если выведем всех бойцов и его, в целости и сохранности, БТР наш.

— Отлично, — кивнул Тяжин, — иди, поспи пару часиков. Разбужу без пятнадцати десять. Ты мне нужен будешь, дружище.

— Есть, идти спать, — тихо ответил Тёма и, зевая, вышел из машины.

Как только он скрылся на лестнице, Тяжин взялся за рацию, но, тут же, положил её на место. Свяжись он с Терешковым сейчас и выторговать у него можно будет только снег, которого вокруг было итак завались. А потяни он время, и полковник принесёт ему всё, что Кирилл потребует, на блюдечке, с голубой каёмочкой. Но затягивать сильно, Тяжин тоже не собирался. Так… минут пятнадцать, для проформы.

— Капитан! — крикнул он, приоткрыв дверь. Никотин тут же подбежал к тарахтевшей машине.

— Да, Саныч.

— Возьми рации и заряди их, как следует. Денёк будет не простой. Одну возьми себе. И держи на посту постоянно. Я буду через час, — он протянул Никотину рации.

— А как я их заряжу? — удивился гвардеец.

— Подумай, Андрей, — пожал плечами Китяж, — Прикуриватель есть и в Кайене. А он работает как часы — постоянно. Не знаю… аккумулятор с него сними… зарядишь от него. Короче — разберёшься. Канал для связи — «26-F».

— Понял, командир, — Никотин впитывал как губка всё, что говорил ему Кирилл, — не переживай. Всё будет «тип-топ». Ты-то сам, далёко?

— Много будешь знать — скоро состаришься! Прокачусь по территории. А ты — смотри в оба, — он захлопнул дверь и врубил передачу, но потом снова открыл и добавил, — И планшетку заряди. Она нам, ой как, пригодится.

— Всё сделаю в лучшем виде, Саныч. Только ты… это… — Никотин замялся.

— Что?

— Оружие бы, взял. А то ствол то у тебя не плохой, да только автомат надёжнее. Вдруг что…

— Тебе кошмары снятся, Андрюха?

— Ну… — задумался Никотин, — бывает иногда…

— Так вот. Я с этого шмаллера, — усмехнулся Китяж, похлопав по «Пустынному орлу», — Такого чудика уронил, что тебе не приснится никогда. Такой он страшный был… Я с него, с двухсот шагов, сто из ста выбью, — Китяж сделался вдруг очень серьёзным, — Выполнять, капитан.

— Есть! — вытянулся в струнку гвардеец и Тяжин, плавно отпустил педаль сцепления…

* * *

Если раньше, по очертаниям руин, город хоть как-то можно было узнать, то сейчас он превратился в пустыню. Китяж был в пустыне всего один раз. В Сахаре, когда ехал на туристическом автобусе из Хургады в Гизу, на экскурсию. НО то, что он видел сейчас, даже в его стальном сердце вызывало лёгкий трепет. В его время не было оружия, которое могло бы превратить город в ровный слой пылы. А сейчас…

Сейчас территория города приобрела свои естественные очертания. Наверное, так выглядело это место, когда огромный метеорит, много миллионов лет назад, упал на эту грешную землю и поубивал, нахрен, всех динозавров.

И, чем ближе Кирилл подъезжал к завалу, тем ровнее и толще становился этот пыльный слой. Вскоре, единственными ориентирами, что помогали ему ориентироваться в этой выжженной пустыне, остались следы. Следы от машины и человеческие. Скорее всего это были следы неведомого Погосяна и его бойцов. Хотя угадывать их с каждым днём станет всё труднее и труднее. Снег уничтожал из с катастрофической скоростью.

Покатавшись по городу, Тяжин заехал в свой подвал, увидел остатки вертолёта, которого сбил Дон, и сгонял к старой бане. Заехать к ней не представлялось возможным. Вода в Тызве поднялась на столько, что скрыла остатки строения наполовину. Постояв на Колиной запруде минут десять, Китяж развернулся и поехал назад. Время было уже пятнадцать минут десятого. В своей прогулке по Петровку он убил больше часа времени.

Приехав к убежищу, Кирилл прошёлся по кладовым, заглянул в подвал — «оружейку» и в продуктовую четырёшку. Осмотрев всё, он пошёл будить Архангела и Дона. Новиков проснулся без проблем, а вот с Тёмой пришлось повозиться минут десять. И не мудрено — ведь парень практически не спал. Он попытался было отмахнуться, от Будившего его командира, однако спорить с Китяжем, всё равно, что целоваться с медведем — удовольствие сомнительное. Кирилл просто взял его за ногу и стащил с топчана. Удар головой о бетонный пол разбудит кого угодно. И Тёма, почёсывая ушибленный затылок встал с пола и пошёл умываться.

— Андрюха, смени Никотина. Смотри в оба, чтобы мышь не проскочила. Но и не пали, почём зря. Сейчас к нам в гости придёт Погосян. Возможно не один, — Дон кивнул и взяв бушлат и шапку пошёл в караул, — Да, и чайник на огонь кинь! — крикнул ему вдогонку Тяжин.

— Не вопрос, Саныч!

Чайник вскипел быстрее, чем Тёма умылся. Никотин услышал его свист и выскочил на улицу, однако вернулся он без чайника и очень взволнованный.

— Там стрельба! Похоже из пистолета. И лай сбачий!

— Далеко? — Китяж вскочил со стула.

— Чуть меньше километра.

И тут же влетел Дон.

— Стреляют, Саныч. Погосян на собак нарвался, — запыхавшись, протараторил он.

— Что у вас — опять война, — Тёма не спеша вышел из душа, но увидев озабоченные лица друзей, понял, что что-то случилось.

— В РУЖЬЁ, РЕБЯТКИ! — резко скомандовал Тяжин и, схватив автомат и подсумок с патронами, выбежал на улицу. Парни выскочили вслед за ним, — Дон, к пулемёту! Тёма, Никотин! БЕГОООМ!!!

* * *

До перекрёстка Меленчука они добежали за пять минут. Поехав на машине — они потеряли бы больше времени. Надо бы было останавливаться и слушать, где стрельба, а так — всё было слышно великолепно. Огромную свору собак они увидели метров за двести.

— Держаться вместе, — скомандовал Китяж и, передёрнув затвор, дал короткую очередь в сторону обезумивших от голода животных, — Перевести автоматы на одиночный! Шагом!

— Сколько же их там? — не веря своим глазам, проговорил Тёма отдышавшись.

— Я столько никогда не видел, — ответил Никотин прицеливаясь, — штук наверно двести.

— Задача простая, — резко осёк их Кирилл, — подходим к Погосяну. Вытаскиваем его и уходим назад. На подходе убиваем как можно больше тварей. Один выстрел — одна тварь. Или две твари… Тут — как повезёт. ОГОНЬ!

И понеслось! Однако уже после трёх — четырёх выстрелов, собаки поняли, откуда исходит реальная угроза их жизни. На месте остались около десятка псов, по всей видимости, сторожить добычу, а остальные лавиной бросились на стреляющих людей.

— Беглым!!! — скомандовал Тяжин и начал стрелять, практически без остановки. Никотин тоже лупил по тварям, что было сил.

— Перезарядка!!! — крикнул Никотин и спрятался за спины Тёмы и Тяжина. Поменял магазин он почти моментально и его тут же сменил Кирилл.

— Перезарядка.

А следом и Архангел.

Всё это происходило за какие-то секунды и когда все перезарядились, свора, ставшая приблизительно в два раза меньше, вдруг остановилась.

— Так и есть, — проговорил Никотин, — осталось около сотни.

— Не останавливаться! Вперед, шагом! — скомандовал Тяжин и снова начал стрелять. Парни тоже прицелились и начали планомерное уничтожение превосходящих сил противника. И противник дрогнул. И побежал. В разные стороны, но только не в ту, от которой пахло огнём порохом и смертью. Собаки, с визгом рассыпались, кто куда, и стрелки прибавили шагу. Собачий резерв, который охранял ещё живую добычу, продолжал стоять кольцом, за что и был уничтожен полностью.

К Погосяну Китяж и компания подбежали, когда он подносил пистолет к виску.

— Отставить, Погосян! — проревел Китяж и старлей дёрнулся от услышанного, человеческого голоса, — Положи оружие! Давай, давай… Нету тут никого больше. Сам цел?

— Цел… только пожёван немного… — Рубен убрал левую руку от бедра, и из зияющей раны хлынула кровь, — похоже, они мне вену перебили, суки…

— Сейчас глянем, — деловито сказал Китяж и начал осматривать рану, — Ремень дайте. Перетянем сейчас, а снизу что?

— Да так… Пару укусов… пустяки… как же вы вовремя, братцы, — Погосян отходил от шока, — ещё бы секунду и… я ведь последний патрон для себя приберёг.

— Ты чего, старлей? Собачек испугался? — Никотину явно не нравился Погосян, поэтому он всячески старался поддеть его.

— Тише, капитан, — остановил его Китяж, — я бы на тебя посмотрел, если бы, перед тобой появилось бы две сотни голодных и ооочень серьёзных противников. Парню досталось по полной. Давайте-ка, берите его и попёрли. Времени и так — в обрез. Хотя — нет, — Остановил поднимающих Погосяна бойцов Кирилл, — Тёма. Дуй на базу. Меняй Дона, пусть он берёт свою медицинскую белиберду и на «Тигре» чешет к нам. Собак не боишься?

— Нет, — усмехнулся Артём и стукнул ладонью по «калашу», — у меня ещё две обоймы. Через десять минут Дон у вас.

— Отлично, выполнять, — Кирилл посмотрел в след убегающему Тёме и повернувшись к Погосяну, сказал, — Меня зовут — майор Тяжин. Кирилл Александрович.

— Здравия желаю, товарищ майор, — улыбнулся Рубен, — старший лейтенант Погосян. Рубен Ашотович.

— Вот и познакомились, — они обменялись рукопожатием, и Тяжин продолжил, — Сейчас, старлей, мы отвезём тебя в расположение твоей части. А ровно в семнадцать — тридцать, ты должен будешь приехать на БТРе к «Даче Брюлова». Знаешь, где такая?

— Ни как, нет, товарищ майор, — покачал головой Погосян, — Я отдам вам БТР только тогда, когда буду уверен в том, что вы выведете меня и моих бойцов.

— Понимаю твою озабоченность и недоверие, — похвалил его Китяж, — Нам всё равно торопиться некуда, поэтому ты сам лично услышишь решение с «большой земли». А сейчас, послушай меня. Если будет дано добро на твою эвакуацию. Ты грузишь своих бойцов на два «Урала» и выдвигаешься к «даче Брюлова», сам на БТРе идёшь головной машиной. Эвакуацию забиваем на восемнадцать — ноль, ноль. У «дачи Брюлова» твои бойцы получат своё штатное оружие. На всякий случай. Добро? — Кирилл пристально посмотрел в глаза Погосяну.

— Добро, товарищ майор, — кивнул Рубен, — я так понимаю, вы им тоже не доверяете.

— Правильно понимаешь, старлей. Дон, твою мать. Ну, где тебя черти носят!

— Извини, Саныч, — виновато сказал Новиков, выпрыгивая из машины, — Итак гнал, что было сил. Ну, где тут у нас больной? Ух ты! А кровищи-то, сколько вокруг! — он огляделся, — а собачатинки сколько! За что же вы так, господа, животных то, не любите? Они, не убивают себе подобных, в отличие от вас.

— Кончай философствовать, Эскулап! — перебил его Китяж, — Давай, лечи! А то, без техники останемся.

— Ладно, — недовольно пробубнил Новиков, — Давай посмотрим… Убирай руку… ой ёпта! — кровь ударила фонтаном, — Кто же «ТАК» перетягивает. Ремень выше! Зажми рану, Погосян, — старлей послушно зажал фонтан, а Андрей перекинул ремень почти под пах и сильно затянул его, — Давайте — ка, его в машину. Не сцы, старлей. Сейчас укольчик тебе волшебный сделаю и болеть перестанет, — он уколол Погосяна и у того моментально расширился зрачок, — Вот видишь, уже и не больно вовсе. Грузим и поехали.

— Куда? — спросил Китяж.

— К нам, конечно. И без возражений, — отрезал Дон, — у него не вена, а артерия перебита. Прооперирую, тогда и отвезёте. А сейчас — к нам.

* * *

Когда прооперированного и замотанного в бинты Погосяна вытащили из «лазарета» и налили стакан хорошего коньяка, он стал самым счастливым человеком на планете. Ещё бы. Сверху стоял пулемёт, который одним своим выстрелом разметает любую лохматую тварь в клочья. А железную дверь не смогут прокусить никакие зубы. Погосян мало чего боялся в своей жизни. Теперь он боялся только одного — собак.

— Никотин, сообрази перекусить гостю, — распорядился Китяж, и перед Погосяном появилась гречка с тушёнкой, — Рубай, старлей. Небось со жрачкой туго?

— По разному, товарищ майор — с набитым ртом ответил Рубен, — сегодня бойцов покормил — и, слава богу.

— Слышишь, старлей, — Никотин не мог без подкола, — А не западло тебе свинину-то рубать?

— К твоему сведению, Никотин, — Погосян не отреагировал на издевательства десантника, как тому хотелось, — армяне веруют в истинного бога нашего Иисуса Христа, Богоматерь пресвятую Деву Марию и Святую Троицу. И христианство пришло в Армению за триста лет до того, как оно только начало осваиваться на Руси. Но, это — так. Для развития…

Никотин стоял, раскрыв рот.

— Понял, десантура, — ухмыльнулся Китяж, — Умыл тебя старлей. И правильно сделал.

В комнату влетел Тёма и как гаркнул:

— Ну ты Китяж даёшь! У тебя там рация разрывается, а ты тут…

— Сколько время? — Тяжин вскочил со стула и помчался в машину.

— Пять минут первого, — доложил Тёма бежавший следом, — Она ровно в двенадцать запела.

— Ш-ш. Тихий вызывает Китяжа… Тихий вызывает Китяжа… Китяж, твою мать. Куда пропал???

— Погосяна сюда. Живо! — рявкнул Китяж и, запрыгнув в «Тигр», схватил микрофон, — На приёме, Китяж.

— Ш-ш. Я уж думал — Китяж на дно лёг.

— Не дождётесь, товарищ полковник, — усмехнулся Тяжин.

— Ш-ш. Значит есть ещё похер в похеровницах, майор?

— И шары в шароварах…

— Ш-ш. Что верно — то верно, майор. Ну, расскажи. Что придумал.

— Я собрал особую группу. На всех нужны удостоверения личности. Командир группы — Тяжин. Записываете, товарищ полковник?

— Ш-ш. Точно так, Кир. Пишу. Диктуй данные.

— Капитан Никитин. Все данные на него у вас есть.

— Ш-ш. Найдём, майор. Давай следующего.

— Старший лейтенант Новиков. Андрей Николаевич. Одиннадцатого июня Тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения. Ленинград.

— Ш-ш. По базе МО проходит как студент. Воинского звания не имеет, — удивлённо ответил Терешков.

— Значит надо сделать так, чтобы имел. И это одно из моих требований, — спокойно ответил ему Тяжин, — Все мои бойцы должны иметь офицерское звание и числиться только за нашим ведомством.

— Ш-ш. Ладно, поколдуем с Корзуном.

— Колдуйте. Вам в тылу, виднее. Последний. Младший лейтенант Межуев. Артём Юрьевич. Семнадцатого января восемьдесят восьмого года рождения. Это у нас — иноземец. Бабельсберг. ГДР.

— Ш-ш. Да на него только гаишные штрафы распечатать — большая советская энциклопедия получится. А по нашей базе вообще в уклонистах числится. Ты уверен Кир?

— Уверен, — не колеблясь ответил разведчик, — один из них вертолёты щёлкает, как семечки, а второй — снайпер не хуже мени и Никотина. Такого Корзуну дай, так он и меня переплюнет.

— Ш-ш. Ладно, поглядим что можно сделать. Авось…

— Авось — меня не устраивает, товарищ полковник, — сперебил его Тяжин.

— Ш-ш. А вариант «СДЕЛАЮ ВСЁ ВОЗМОЖНОЕ»?

— Более или менее.

И тут подоспел Погосян, на перекладных в роли Тёмы. Он открыл дверь и уселся на пассажирское сидение. Китяж жестом приказал ему молчать и продолжил.

— Второе. Считаю не целесообразным присутствие в зоне поражения, полусотни здоровых парней, бойцов Российской армии, под командованием старшего лейтенанта Погосяна. Поэтому, моё требование таково. Бойцы выйдут на фильтр сегодня. В восемнадцать — ноль, ноль. Я и мои люди будем среди них. Так что расстрелять нас не получится. На старшего лейтенанта Погосяна, должно быть написано представление на орден «Александра Невского» и внеочередное звание капитана. Он своих бойцов бережёт как зеницу ока!

— Ш-ш. Ну, это вообще не проблем. Все выходящие из зоны, сразу же попадают на стационарное обследование, а дальше, либо на лечение, либо на все четыре стороны.

— Видел я это лечение.

— Ш-ш. Смыслову был дан приказ: «Обеспечить безопасность выживших и изоляцию возможных зараженных жителей Зоны Павловск — Пушкин». Вот он и обеспечил.

— По моим подсчётам, в Павловске выжило более половины его жителей.

— Ш-ш. И он ответит за каждого. Не бери в голову, Китяж. Его уже прессуют на нижних этажах в Раменском. Со своей стороны обещаю безопасность всех, кто выйдет с тобой сегодня к фильтру, в восемнадцать, ноль, ноль. Слушаю дальше.

— Третье. Мне необходимы гражданские документы на имя Тяжиной Евгении Сергеевны. Десятого, ноль второго, восемьдесят второго года рождения. Уроженки города Новокузнецк, Кемеровской области. И два свидетельства о рождении. Пустых. С печатями, чтобы нужно было только заполнить и всё.

— Ш-ш. Тебя можно поздравить с двойней??? Ай да Тяжин! — весело хихикнул Терешков, но тут же стал серьёзным, — Не вопрос, Кирилл. Сделаем. Что ещё хочешь?

— Хочу бочку варенья и корзину печенья. Остальное — при встрече. До вечера, товарищ полковник! Конец связи.

— Ш-ш. До встречи на фильтре, майор. Конец связи.

Китяж повесил микрофон на торпеду и посмотрел на Погосяна. Старший лейтенант сидел в лёгком шоке. Услышанное произвело на него впечатление, посильнее чем наркотик, который до сих пор бегал по его венам.

— Ты доволен, старлей?

— Так точно, товарищ майор, — полупьяным голосом ответил Погосян, — А как это…

— Профессиональные секреты, сын мой, — улыбнулся Китяж и завел машину, — Тёма! Я отлучусь на часок. Надо гостя отвезти домой. ТЫ — за старшего! И АЛКОГОЛЬ НЕ ЖРАТЬ!!! — крикнул он через приоткрытую дверь.

— Есть! — послышалось сверху, с пулемётной точки, — Ждём к обеду!

* * *

Вернулся Китяж, как и обещал, через час. Посещение остатков воинской части произвело на него удручающее впечатление. То, что предстало его взору, можно было охарактеризовать одной старой фразой. Короткой, но ёмкой — Разброд и Шатание. Но после того как Погосян объявил личному составу: «Сегодня мы все будем за периметром!» ситуация изменилась. Бойцы тут же повеселели и принялись наводить «марафет» — бриться, чиститься и наводить лоск. За периметр хотелось всем.

Затем, они с Тяжиным скатались в «автобат» где был осмотрен предмет торга — БТР. Первым делом Тяжин проверил техническое состояние бронемашины. На удивление всё работало. Далее — вооружение. Как ни странно, но оно тоже было на месте, включая боекомплект. Тяжин удовлетворённо кивнул, отвёз Погосяна к его бойцам и напомнил.

— У «дачи Брюлова». Запомнил, где это? — спросил он у старлея и тот утвердительно кивнул головой, — В семнадцать, тридцать. Ну, Погосян, — он протянул ему руку, — До вечера?

— До семнадцати — тридцати, товарищ майор, — и крепко пожав ему руку добавил, — Таких бы, как вы — побольше. Может и порядок бы был…

— Извини, Погосян, — засмеялся Кирилл, — но таких как я больше нет. Я — Последний.

И хлопнув дверью, он уехал в своё убежище, а старлей ещё долго стоял и смотрел ему вслед.

По прибытию, Тяжин собрал совет, прямо за обедом. А отобедав, совет продолжился. Обсуждали долго и живо. Свои предложения высказывали все. И аргументированно обосновывали. Каждому члену команды было ясно, что вся эта операция может быть всего лишь подставой и их могут положить на подходе к фильтру. А умирать в их планы, ну никак не входило. Поэтому и был разработан простой и, в то же время, эффективный план действий. На «даче Брюлова» бойцам Погосяна выдается их оружие. Вся техника, кроме БТРа и «Тигра» бросается там же. Дальше, Китяж, и Погосян садятся на броню и на малой скорости выдвигаются к фильтру. Следом идет «Тигр», в котором за пулемётом сидит Дон. Дальше, пешим порядком — бойцы Погосяна. Замыкают колонну Архангел и Никотин. В случае нештатной ситуации, они должны будут «погасить» огневые точки на фильтре за пятнадцать секунд. А дальше…

— Дальше — по обстоятельствам, братцы, — тихо подытожил Китяж, — Терешков объявил мне, что фильтр принимает всех, кто желает выйти. Если не получится, встречаемся здесь. Ждём тех, кто уцелел до «Нулей». Дальше… попробуйте уходить западнее, в район Красного Села. Может быть, там вам удастся выскочить. Всё, парни! Половина пятого. Давайте грузить железо в «Тигр».

— А что значит «УХОДИТЕ», Кирилл, — искоса посмотрел на него Тёма, — Ты с нами не собираешься?

— Мы с Доном пойдём на головных машинах. По ним они ударят из гранатомётов и пулемётов в первую очередь. Шансов у нас будет не много, — сурово ответил Тяжин и, заметив как скис Дон, постарался подбодрить его, — Неее… они, конечно будут!.. Но, не большие. Всё, бойцы. Задача поставлена — выполнять.

На сборы ушло минут сорок. «Утёс» был снят с газовой плиты и поставлен на то место, откуда был снят — на крышу многострадального «Тигра», а в багажник было уложено всё вооружение, какое у них только было, вещмешки бойцов Погосяна и три ящика отличного Виски. От такого груза машина просела.

— Всё, парни! Глуши Кайен и в машину! — скомандовал Китяж, — Если до «Нулей» кто-то не подходит, возвращаться к фильтру запрещаю! Ставьте Кайен на колёса и к Красному Селу. Ясно? — все кивнули, — Тогда, присядем на дорожку.

* * *

На бывшем перекрёстке у бывшей «дачи Брюлова», от которой осталась лишь внушительная гора пыли, царила суета. Погосян на БТРе и Его бойцы, на двух «Уралах» приехали вовремя и началось. Тёма Дон и Никотин раздавали им оружие и вещмешки. Вот тут и пригодились записи Дона. Каждый получал то, что сдал. Делали всё быстро и через пятнадцать минут все были готовы.

— Итак, бойцы! — Китяж залез на БТР и вещал с него, как Ленин в семнадцатом году, — Сейчас мы выйдем на «Большую Землю»! — после этих слов в рядах бойцов прошёл одобрительный гул, — Тихо!!! Радоваться будем, когда окажемся ТАМ! — он указал рукой в сторону завала, — А сейчас, слушайте приказ! Построиться в колонну, по четыре и двигаться за «Тигром». В голове колонны идёт БТР! За ним — «Тигр»! Дальше идёте вы! Всем быть наготове! Оружие держать на предохранителе! В случае нападения, рассредоточиться и под прикрытием снайперов, которые пойдут за вами, отходить в город, а дальше — по обстоятельствам! Задача ясна?

— Так точно, товарищ майор!!! — гаркнули около полусотни бойцов.

— А сейчас, по сто грамм «наркомовских», — Кирилл махнул в сторону «Тигра», где Тёма и Дон уже откупоривали бутылки, — Только — по быстрому! Выбиваемся из графика!!!

Через пять минут все приняли по «соточке», Погосян построил бойцов, Китяж уселся у башенки БТРа и обняв ствол пулемёта Стукнул два раза по броне прикладом. БТР взревел турбинами и медленно покатился в сторону «фабрики имени Бебеля». Шли ровно, не растягиваясь, пока Китяж не увидел впереди, на перекрёстке, человека. Человек стоял в полный рост, прямо по середине дороги и Тяжин, тут-же, ударил по броне прикладом и поднял руку вверх. Колонна моментально встала.

— Что там такое? — из люка в башенке вылез чумазый наводчик-оператор.

— А вы не видите, — сухо ответил Китяж, прицеливаясь в оптику ВАЛа, — человек стоит. Мама дорогая! Да это же — сам полковник Терешков! Встречать нас, лично вышел! — Тяжин посмотрел на чумазого наводчика, — смотри в оба! Стреляй только при нападении, но наверняка. Второго выстрела может и не быть! Пошёл!!! — он два раза стукнул прикладом по броне и махнул рукой. Колонна тронулась. Подъехав к перекрёстку, БТР остановился в считанных сантиметрах от сурового полковника. Терешков даже не шелохнулся. Он смотрел за действиями Китяжа. А Китяж внимательно осмотрел окрестности и, только когда убедился в том, что засады нет, спрыгнул с броневика и подошёл к полковнику. О чём они говорили было не слышно из-за шума двигателя БТРа. Было ясно только одно. Тяжин начал официальный доклад, но Терешков его перебил и, крепко обняв, долго тряс его руку. Затем он жестом показал в сторону фильтра. Но Китяж взял его за плечо и указал на броневик. Терешков хитро посмотрел на Тяжина, подумал секунд пять и, кивнув, залез на БТР. Китяж ударил прикладом по броне и колонна снова тронулась.

— Единственное что, — прокричал Терешков Тяжину, — Технику придется оставить у фильтра! Её надо будет обработать!!!

— Добро! — ответил Китяж, — А с ними что? — он кивнул в сторону колонны бойцов.

— В Гатчину! В армейский госпиталь! — без колебаний ответил полковник, — Больше половины комиссуют! Остальных признают ограниченно годными!!! Да всё будет в порядке, майор!!! Не переживай! Терешков своё слово держит! Мы же, всё-таки — разведка!!! Слушай, Кирилл!!! У тебя малый так вымахал!!! Бегает по утрам! И Грушу весь день колотит! В разведку его готовишь?!

— Не приведи господи!!! — перекрестился Китяж и стукнул прикладом по броне.

БТР уперся своим «носом» в ворота фильтра. Они приехали.

* * *

В Покровке было всё готово к встрече дорогих гостей. Баня натоплена, стол накрыт. На фильтре, Попрощавшись с Погосяном и проследив за тем, что он и его бойцы расселись по двум приготовленным автобусам, Китяж и его команда, вместе с Терешковым сели в «буханку» и поехали в импровизированную штаб-квартиру ГРУ Западного фронта.

Приехав, первым делом — в баню. Все. Включая Терешкова и Корзуна. Парились и пили пиво. И снова парились. Свежие шрамы Тяжина и Никотина раскраснелись от жара, но абсолютно не тревожили их обладателей.

Корзун и Тёма сели в сторонке и беседовали на тему снайперской стрельбы. Тёма что-то рассказывал старшине, а тот или хохотал, или одобрительно кивал, объясняя физику тех или иных выстрелов.

Дон с Никотином тоже пьянствовали и веселились.

— Такое впечатление, что ты, Кирилл, в мясорубке побывал, — глядя на раскрасневшуюся спину Тяжина, усмехнулся Терешков, — А на твоих бойцов посмотришь, вообще ужаснёшься, — он кивнул в сторону Тёмы, — Такие картины на спинах.

— Таких бойцов как эти — ещё поискать надо, — усмехнулся Китяж, открывая банку «Невского» светлого, — Это, пожалуй, лучшая команда, со времён ЛАЭС. Ладно, Василий Васильевич, это всё — лирика. Давайте обсудим дела.

— А может не при всех? — тихонько сказал Терешков и покосился на парней.

— Здесь, полковник, здесь, — кивнул головой Китяж, — Всё равно, ведь, узнают. А так — в голове покрутят, может, что дельное придумают. Рассказывай, Василь Василич. Так, Братцы! Притихли все и слушаем товарища полковника!

Все, тут же, затихли и уставились на Терешкова. Терешков недовольно покосился на Китяжа, прокашлялся и, открыв банку пива, начал.

— Ну, начнём с того, что мы сейчас без формы и звать меня можно просто — Василий Васильевич. Для тех, кто меня видит впервые, скажу. Я командир спецшколы снайперов, в которой учились Кирилл Тяжин, он же — Китяж, — полковник хлопнул по плечу Китяжа, — и Андрей Никитин, он же — Никотин. Вы, я так понимаю — Дон и Архангел. Судя по дядьке на твоей спине, Тёма, ты — Архангел. Соответственно, ты Андрей — Дон. Позывные у вас хорошие. Сто процентов их вам дал Китяж.

— Так точно, — заулыбались парни.

— Ну, это — детали, — махнул рукой Терешков, — Документы на вас придут завтра утром. Теперь, вы — офицеры Российской армии. Звания обмоем вечером, со всеми почестями и традициями. Сейчас о задачах. Итак, начнём с главного. В Петербургском метро, помимо жены Кирилла и его маленьких деток, ещё около полумиллиона человек. В метро и в крупных бомбоубежищах, которые имеют в него выход. На всех этих людей имелся двойной стратегический запас продовольствия. В двух огромных продуктовых хранилищах. Всего — около ста миллионов тонн сахара, муки, круп и консервов. В северное хранилище доступ есть, но только для тех, кто сидит в северных станциях. При ударе были повреждены коммуникации и тоннели под Невой. Нева дала течь через день — в ночь с шестнадцатого на семнадцатое августа, по этому, фактически, город разделён на две части. Единственное что соединяет север и юг — маленький, технический тоннель, чудом уцелевший при ударе. Он настолько узкий, что пройти по нему может только один человек. Поэтому, с продуктами на юге города — беда.

— Вы сказали — было два хранилища. Одно из них — Северное, а другое? — Кирилл прищурил левый глаз, словно прицеливаясь в Терешкова, — Надо полагать — Южное?

— Совершенно верно, Кирилл, — кивнул Терешков, — И именно с ним, у нас проблемы.

— Если у вас проблемы, — влез в разговор Дон, — значит, связь с городом есть? Иначе, откуда бы вы о них узнали?

— Соображаешь, Новиков, — полковник с улыбкой глянул на Китяжа, — Толковый парень. Да, — продолжил он, — связь есть. Точнее — была. Даже если по городу нанесён ядерный удар, его администрация и все силовые структуры продолжают функционировать и под землёй. Бункер ФСБ и городских властей, находится недалеко от станции «Чернышевская». Бункер штаба ЛенВО — рядом с «Невским проспектом». В общем — это мелочи. Связь с городом мы держали по спецлинии ФАПСИ. Единственное слабое место у этих линий — стыковочные звенья. Сами понимаете, что без мест стыковки протянуть кабель длинной в семьсот километров невозможно, поэтому, кабеля, для удобства монтажа и профилактического ремонта сделаны длинной в пятьсот метров и стыкуются друг с другом на манер вилки и розетки в удлинителе.

— То есть, кто-то просто взял и разъединил этот кабель? — удивился Китяж, — но должен же быть резервный!

— Всё верно, Кирилл. Только — вот незадача. Резервный был предназначен на случай выхода из строя основного и проходил непосредственно рядом с ним. В одном тоннеле.

— Как так? — всё больше и больше недоумевал Кирилл.

— Просто ни кому и в голову не пришло, что кабель могут разъединить специально, чтобы отрезать город от связи. И я подозреваю, что всё дело именно в южном складе.

— Да что это за южный склад такой!

— Южный склад, — Корзун, который до этого момента только слушал, встал и, обернувшись простынёй, подсел к Терешкову и Тяжину, — как и Северный, охранялся военными. Там работало постоянно более ста человек. А когда на разгрузку приходил железнодорожный состав — там находилось до тысячи человек. Подчинялись они непосредственно Службе Тыла ЛенВО. Так вот. Сразу, после удара, ворота Северного склада, который находится в Юкках, автоматически открылись. А Южного, который находится в Понтонном, что недалеко от Колпино — нет. Склады строил Ленметрострой, поэтому они соединены длинным, глубоким тоннелем с остальной системой метрополитена. Северный выходит в метро на перегоне Девяткино — Гражданский проспект. Южный, на перегоне Обухово — Рыбацкое. Гермодвери, отрезающие концевые станции от остального метрополитена, одновременно служат открытием тоннелей к складам. У складов тоже есть гермодвери. Так вот. Двери южного склада не открылись. А через два дня после удара, нарушилась связь с городом. Сначала, по основному каналу, а через полтора часа и по резервному. В штабе считают, что это целенаправленная, хорошо спланированная диверсия. Начальник Южного склада — полукровка, китаец.

— Да по мне — хоть НЕГР! — усмехнулся Тяжин, — Если он китаец, ещё не значит, что он — диверсант.

Корзун с Терешковым переглянулись и полковник, тяжело вздохнув, сказал то, что ни кто, кроме Корзуна, не ожидал услышать.

* * *

— За то, что сейчас творится на планете, благодари именно наших стратегических партнёров с востока. И разыграли они такой театр! Такое придумать не каждому под силу.

— А как же — Америка.

— Америка нанесла удар по Северной Корее, после того, как те ударили по Сеулу. А Китай ударил по Штатам. Причём, с пусковых установок, которые стоят у них на границе с Россией. А, за одно и парой наших. Знаешь, какие у них хакеры. Америкосы разбираться не стали, ведь их главный враг — МЫ. Ось зла! Ну и объявив нас агрессорами, нанесли массированный удар, по нашим стратегическим объектам и городам. Первые бомбы упали на Урал, Екатеринбург, Челябинск. У нас сработали сейсмодатчики и система «Рука из могилы» автоматически нанесла ответный удар по Америке.

— НИ ХЕРА СЕБЕ! — просипел Тёма.

— Это ещё цветочки, — ухмыльнулся Терешков, — Дальше — больше. Наши стратеги, сидя в Раменском, решили избавиться от Америки раз и навсегда. Вопервых, они ударили в «Чирий планеты» — мега вулкан в штате Тенесси. Взорвавшись, он меньше сем за час уничтожил половину территории США и Канады. Но и этого им показалось мало. И по Североамериканскому континенту был нанесён удар системой «ГМ-53 бис».

— Это что за фигня? — удивился Тяжин.

— Геомагнитная установка, которую разработали ещё при Иосифе, — совершенно спокойно ответил полковник, — а испытана она был в прошлом десятилетии. Помнишь наводнение в Таиланде? Тогда погибло около двухсот тысяч человек.

— Не может быть… — от услышанного Дона чуть не сташнило.

— Может, Андрей, — кивнул головой Корзун, — может. Тогда её запустили всего лишь на десять процентов мощности. А по Америке ударили четыре таких установки на все сто процентов. В общем, сейчас, такого континента больше нет. Есть группа островков и всё.

— Ох. ть… — Китяж опустил глаза в пол, — А как же — космическая разведка?

— Раскосые — не идиоты. Первым делом они взорвали несколько ядерных зарядов в космосе, погасив электромагнитным импульсом почти все спутники слежения. Уцелели только те, которые находятся на высоких, геостационарных орбитах. Это спутники-навигаторы. ГлоНаСС, GPS и китайское «ОКО».

— Ну, допустим, — Кирилл пытался уложить в голове всю картину нового мира, но она почему-то не хотела укладываться, — А при чём здесь Европа?

— Так мы же — агрессоры! Мы нанесли удар по стране «NATO». Вот они и прижимают нас с запада. А Китай оттяпал уже весь Дальний восток!

— Да уж… — резюмировал Тяжин, — Было бы смешно, если бы не было так грустно. Какие общие потери?

— Около восьмисот миллионов человек… Наши, в последний момент, умудрились шлёпнуть по Китаю… А те, не будь идиотами уже стянули свою двухмиллионную армию к границе. Монголию они смели за сутки. Дальний восток уже полностью под ними.

От услышанной цифры замолчали все. Не каждый день узнаешь, что каждый десятый житель планеты умер почти моментально. Помолчав минут пять, Китяж сказал:

— Ну, допустим. Как я понял из сказанного, наша задача войти на склад, восстановить связь и открыть двери. Предположим, что задача выполнена. И?

— А дальше, команда Китяжа — всеми любимые и почитаемые герои. Они спасли более двухсот тысяч человек от голодной смерти! — улыбнулся полковник.

— Да ладно, Василий Васильевич, — скептически посмотрел на него Тяжин, — есть же что-то «дальше».

— Дальше, — Терешков задумался, — Дальше ты идёшь на «Московскую» забираешь там жену и выходишь через юго-западный тоннель. Там тоже есть склад. Только недостроенный. И находится он под заводом НИИ «ТРАНСМАШ», в Горелово. Там танки ремонтировались и по нашим данным на складе есть четыре свеженькие машины. Так что — одна из них, по любому заведётся.

— И всё? — удивился Тёма

— И всё. — улыбнулся Терешков, — А ты думал, мы вас Берлин штурмовать отправим?

— Подожди, товарищ полковник, — перебил их милую беседу Китяж, — А что это ты мне там про марсиан на «Московской» рассказывал?

— А вот это, мы с тобой обсудим с глазу на глаз, — Терешков резко изменился в лице, — Задача на «Московской» — допуск «А» по форме «Раз». И тут уж — Извини, Китяж. Но я при твоих бойцах не намерен обсуждать вопросы этой операции.

Новиков и Артём удивлённо пожали плечами.

— Мы пойдём, попаримся, Кирилл, — Андрей встал и махнул Тёме рукой, — а вы, пока и обсудите.

— Добро, — Кирилл был доволен сообразительностью своих парней. А ещё, ему не терпелось узнать, что же там такое случилось, на «Московской». Там ведь Женечка.

* * *

Парились Дон и Тёма долго. Минут двадцать они не вылезали из парилки. А когда, наконец, они снова вошли в предбанник, вид у Китяжа был более чем озабоченный. Кирилл читал что-то на мониторе лэптопа, который принёс Корзун. Сам старшина стоял в дверях бани, уже одетый. Увидев своих бойцов, Кирилл закрыл лэптоп и, протянув его Корзуну, сказал:

— Спасибо, Степаныч… обрадовал… — выражение лица его было крайне озадачено. И как решить эту задачу, он, пока не знал.

— Ну, — многозначительно посмотрел на него Терешков, — Берёшься?

— Можно подумать, у меня есть выбор?

— Ну, это я так, — улыбнулся полковник, — для проформы. Выбора у тебя, действительно — нет. И помни. Объект нужен нам живым. И место его обитания — тоже, невредимым.

Кирилл прокручивал в уме варианты развития событий. Как ни крути, а в метро ему лезть придётся. По любому.

— Что ж, записывай, Степаныч. Мне нужны подробные 3D схемы и планы метростроя, включая все тупички и выходы на особо охраняемые объекты и объекты особой важности, — Китяж говорил быстро и чётко, — Дальше, коды доступа на эти объекты. Ещё, мне нужны удостоверения… лучше сделанные на шёлке, за подписью президента и министра обороны. «Несмывайки» — дающие полномочия на уровне полпреда. На каждого из моих бойцов.

— В принципе, всё, что ты назвал — есть. За исключением «Несмываек».

— Это — принципиально, — отрезал Китяж, — Если сейчас отправить запрос, к утру они будут уже здесь. Так что, поторопитесь.

— Если, это всё, то я ушёл, — старшина посмотрел на Терешкова и тот кивнул. Корзун тут же исчез за дверью, а полковник, с улыбкой глянул на Китяжа.

— А на кой тебе такие ксивы?

— Чтоб лишних вопросов не задавали, — глядя в пол ответил Кирилл, — детали обсудим завтра. Если всё будет готово к утру — выдвигаемся в восемнадцать, ноль, ноль. Грузимся на БТР и к восемнадцати, тридцати выдвигаемся. Да, Василий Васильевич, — Тяжин поднял глаза, — попытайтесь найти последние, самые свежие фотографии Южного.

Кирилл встал и пошёл тереться мочалкой…

* * *

«После бани — порты продай, но выпей!» — говорил великий русский полководец, генералиссимус Александр Васильевич Суворов. Одев чистейшее «казённое» бельё и СпНовскую, оливковую форму без знаков различия, Кирилл выпил запотевшую стопочку водки, закусил огурчиком и, взяв шапку и автомат, вышел на улицу. В десять часов было уже темно, а всё — тучи. Низкие, плотные. Тяжин не мог поверить в то, что на улице август. Скорее — конец ноября. В Покровке остались деревья. Хоть и голые, без листвы, но всё же, они хоть как-то украшали пейзаж. Не то, что в уничтоженном Павловске.

Выйдя на центральную улицу, он пошёл в сторону Гатчины. Идти ему было не далеко. Всего два дома. Третьим, был дом Жениных родителей. Электричество в деревне было уже как два дня. Кирилл стоял прямо на проезжей части и думал: «Зайти или нет». С одной стороны, он увидит Данилку, а с другой… с другой Данилка задаст ему вопрос: «Ты обещал вернуться с мамочкой. Где она?» Что он сможет ему ответить? Что мама ещё в метро, и он пока не ходил к ней? Нет. Кирилл привык держать слово. К нему он не пойдёт. Да и отец Жени, старый пограничник, по любому будет ломиться с ним. «Отставить, Тяжин!» — прогремело в голове.

В гостиной включился свет, и Кирилл увидел сына, который уселся с книжкой на диван. Тяжин моментально шарахнулся в темноту. «Не хватало ещё, чтобы он заметил. Всё Кирилл. Повидал сына. С ним всё в порядке. Давай, назад. К полковнику и парням. Денёк завтра будет напряжённый!» — он тенью скользнул вдоль дороги и вскоре, весь в снегу, оказался на крыльце импровизированного штаба. Там он отряхнулся и с силой дёрнул дверь на себя.

В большой комнате, скорее всего она раньше была гостиной, теперь стояло огромное количество приборов, компьютеров и прочей технической дребедени. Но вся эта техника не портила комнату, а скорее, наоборот — придавала ей какой-то футуристичности. И даже то, что техники было много, всё равно оставляло в ней очень много места. Именно этим и воспользовался Терешков и Корзун. Они поставили посередине зала огромный стол, который накрыли по всем правилам военного разведчика. А правило было простое: «ешь всё, что видишь!». И это, вовсе не значало, что разведчики решили провести мастер-класс по употреблению в пищу дождевых червей или улиток с лягушками. Нет. На столе была печёная в камине картошка, кура, обмазанная глиной и запечённая там же, молочный поросёнок, изжаренный на вертеле всё в том же камине, а также огромное количество овощей и зелени.

— Ну, картошку и овощи, я ещё понимаю, — удивился Китяж, — но откуда, скажите мне на милость вы взяли поросёнка и курицу???

— Да так, — хитро улыбаясь, пожал плечами Терешков, — приблудные…

— Знаю я ваши «приблудные», — хохотнул Тяжин, — это вы — приблудные.

— Хватит тебе, майор, — грозно сказал ему полковник, который и занимался сервировкой стола, — полдеревни пустые. Народ разбежался, всю скотину побросав. Он же подохнет без еды. И потом, вы у нас в гостях. Мы вас угощаем, а вы нос воротите. Не нравится — не ешь.

— Виноват, товарищ полковник, — Тяжин на показуху вытянулся в струнку и Терешков сразу же сменил гнев на милость.

— Конечно, виноват, — усмехнулся полковник, расставляя гранёные стаканы, — Виноват, что к сыну попёрся.

— Да я, только одним глазком, — Тяжин и не думал оправдываться. Он сделал это просто так, чтобы поддержать разговор.

— Слава богу, не додумался сунуться к ним, — одобрительно кивнул Терешков, — а то потом отлавливай на завале Даньку твоего. Два раза уже пытался пролезть. Благо, на завале его уже все в лицо знают. Так он вчера утром попытался вплавь пробраться. Трубку и маску где-то нашёл и по Славянке пройти попытался. В такой-то холод! Весь в тебя, — усмехнулся полковник, — отчаянный пацан. Ох, отчаянный!

— Тем более, надо было зайти. И задницу ему надрать, — тут уже Китяж стал суровым, — Вот этим вот ремнём.

— Кстати, о ремне, — полковник с любопытством рассматривал пряжку, — Ты где такой надыбал?

— Места знать надо, Василь Василич, — многозначительно поджал губы Тяжин.

— Да ладно. Что за кожа? И сплав непонятный. Ты пока мылся, я так… краем глаза оценил. И ремешок, и пушку твою. Откуда ствол такой?

— Всё равно, не поверишь, Василич, — усмехнулся Тяжин и сел за стол, — слыхал басню, про ворону и лисицу?

— Конечно, — недоумевая, пожал плечами полковник, — И что???

— Так вот, там вороне, кусочек сыра послал Бог.

— Ииии????

— И мне тоже — этот ствол и ремешок послал Бог, — без капли иронии сказал Китяж.

— Всё шуточки да хаханьки, — Терешков сделал вид, что т досады плюнул на пол, — ТЬФУ!

— Ладно, Василич. Не бери в голову, — отмахнулся Тяжин, — подарок это и всё.

— Слушай, Китяж, — глаза у полковника заблестели, — Дай посмотреть. Сколько стволов в руках держал, а такого никогда…

— Ну, давай, — Тяжин достал из-а пояса огромный пистолет и, одним движением «выронив» обойму себе в левую руку, крутанул ствол у себя на ладони и протянул его, рукояткой к полковнику, — Держите, товарищ полковник.

Терешков взял «МАРК». Ладонь у Василича была, как лопата, однако даже для него, пистолет был огромен.

— Вот это пушка! — полковник смотрел на пистолет, как завороженный, — Какой же у неё патрон?

— Сейчас посмотрим, — Тяжин глянул на обойму и слова застряли у него в горле. Патрон был очень большой. Пятидесятый калибр. Но не это потрясло Китяжа. Пуля, которой был снаряжен боеприпас, была не омеднённая, никелированная или стальная. ОНА БЫЛА СЕРЕБРЯННАЯ.

Тяжин аккуратно, начал разряжать магазин, осторожно ставя патроны в ряд, на стол. И, чем больше на столе появлялось патронов, тем больше становились глаза полковника. Когда Тяжин вытащил последний патрон, и щёлкнула железка обоймы, полковник сиплым голосом выдавил из себя:

— Кто, ты говоришь, тебе его подарил?

— Я уже говорил, Василич, — улыбнулся Тяжин и начал снаряжать магазин. Снарядив его, он вытащил пистолет из рук Терешкова и, вставив обойму на своё законное место, запихал пистолет за платиновую пряжку.

— Знаешь, Тяжин, — Терешков подбирал каждое слово, — Я всегда относился скептически к заявлениям подобного рода. Но зная тебя… — полковник просто развёл руками, — Я снова копался в твоём досье… ты и в школе обладал великим даром… А потом пионерлагерь… ЛАЭС… сейчас, ты чудом остался жив… Твои поступки очень плохо поддаются анализу… Ты действуешь в основном на интуитивном уровне… Конечно, зная тебя, я просчитал, что ты пойдёшь в город… Но… — Терешков пытался выразить свою мысль и нужные слова вертелись у него на языке, но ухватиться за них он не мог. Он говорил первое, что ему приходило в голову, но мысли летели быстрее, чем он их проговаривал, поэтому начав говорить одно, он переключался на другое, а затем, не замечая как, и на третье, — Я… сейчас, ты меня поразил… И… Я никогда не верил… Не мог понять, как…

— А ничего не надо понимать, — Китяж понял, что если полковника не остановить, он может наговорить такого, о чём будет жалеть всю свою оставшуюся жизнь, — Надо, просто верить. Как в то, что трава зелёная, вода — мокрая, а небо — голубое. Как в то, что сейчас — август, а на улице лежит снег. Ты же веришь своим глазам?

— Да, — закивал Терешков.

— Вот и весь секрет… А где парни?

И тут раскрылась входная дверь и с мороза, в дом ввалились четверо разведчиков.

— …ин и раньше стрелял великолепно, — Корзун продолжал что-то рассказывать, — А тебе, Архангел, так скажу. Стреляешь ты лучше их всех вместе взятых. Талант у тебя на это дело. Тебе бы, уверенности и наглости побольше. А так… Учить стрелять тебя я уже не могу. Не чего нового я тебе рассказать не могу. Тактику ведения снайперского боя, не плохо было бы тебе дать… Но, времени нет, — Корзун снял бушлат, повесил его на вешалку, а поверх него, повесил свой ВСС, и направился к столу, — Ну, ничего. Нет лучше теории, чем практика. Тем более, у тебя два таких стрелка под боком. Наблюдай, записывай в блокнот, и в один прекрасный момент, ты их переплюнешь.

Парни разделись и последовали примеру старшины. А старшина продолжал:

— Теперь, по тебе, Дон, — Степаныч разочарованно развёл руками, — Ну, не дано тебе стрелять… Ну ничего с этим не поделать. Конечно, можно и зайца научить курить, но… Очень много надо сил и времени. Стреляй из автомата, пистолета, гранатомёта, гаубицы… Но только, на ближние расстояния, — Дон поник, и Корзун поспеши его успокоить, — Старлей, выше голову! А кто твоим снайперам будет спину прикрывать? А??? Вот ты, с автоматом и будешь!. Снайпер без прикрытия либо очень опытный, либо — полный идиот!

— Старшина! — перебил его Терешков, — Хватит уже лекции читать! Пора бы и звания, так сказать, обмыть!

* * *

А на утро было плохо. Очень плохо. Китяж проснулся как обычно в шесть — тридцать. На полу, прикрытый бушлатом. Рядом лежали Дон, Тёма, Никотин и Корзун. Терешкова не было. Тяжин поёжился и пошёл растапливать камин — холодно было очень. Проходя мимо стола, за которым вчера «обмывались», Кирилл увидел двухлитровую банку с солёными огурчиками. «Вот он — спаситель!» — Тяжин взял банку и налил в гранёный стакан рассолу, до краёв. Моментально отправив содержимое стакана, на дне которого оставалось немного спирта, он начал медленно вспоминать, общие черты вчерашнего застолья. Поздравлять начали с самого младшего — с Тёмы. И хотя, по возрасту самым младшим был Никотин, по званию — Тёма. Ему был налит полный стакан «шила», на дне которого лежали две звёздочки. «Младших лейтенантов отменил», — пояснил Терешков, — «поэтому мы ему сразу лейтёху пробили».

«Это мне нужно выпить?» — удивился Тёма.

«Давай, давай!» — подбодрил его Никотин, и Архангел поднял стакан и начал пить. Слёзы текли по его щекам. Но он выпил. А выпив — закашлялся.

«Поздравляю, лейтенант Межуев!» — громко проговорил ему Терешков и протянул ему руку.

«Служу России», — заплетающимся языком пролепетал Тёма, и его «потащило» назад. Однако схватиться за протянутую руку он успел.

«Как вы ЭТО пьёте?» — спросил он садясь за стол.

«А жизнь разведчика вообще — не сахар. Ты закусывай, лейтенант!» — посоветовал Терешков, «Закусь в нашем деле — жизненно необходима».

Затем наступила очередь Дона. Тот был более подкован в употреблении чистого алкоголя, но и ему было тяжко осилить полный стакан. Три звезды коснулись губ и Дон взял со стола луковицу. И сжрал её! Терешков увидев это, похохотал и поздравил с присвоением звания старшего лейтенанта.

«Слуву Лоссии» — с набитым ртом ответил Новиков и начал поглощать всё, что было на столе.

А вот дальше была очередь Китяжа. И, в отличие от Дона и Тёмы, которые впервые получили звания, у Кирилла звание было. И перескочить со старшего лейтенанта сразу на майора, означало выпить два стакана спирта, вместо одного… Первый стакан Тяжин принял достойно. Взяв двумя пальцами произведение великого архитектора советской эпохи, Мухиной, он приложил губы к огненной жидкости и медленно поглотил содержимое стакана. Как только он поставил гранёное чудо на стол, в его голове прогремел такой салют, которого он не видел никогда в своей жизни. Миллионы орудий грохнули одновременно и раскидали огнями разноцветные цветы и шары салюта по самым отдаленным и потайным уголкам его головного мозга. «Не стоять, капитан Тяжин!» скомандовал Терешков, — «До майора, всего пара глотков!», — и тут же протянул ему ещё один стакан, на дне которого лежала майорская звезда. А когда она ударилась об его губы, в глазах уже начало двоиться. Два Тёмы спали, обняв тарелки, а парочка Донов откинулась на стульях и мирно похрапывала. Терешковы и старшины были изрядно навеселе и, вынув из-за стола Тём и Донов, уложили их прямо на полу, на бушлаты. Хорошенько закусив, Кирилл встряхнул головой и зрение стабилизировалось. Поболтав и выпив ещё немного, где-то до часу ночи, Было решено, что пора спать и все улеглись прямо на пол, у теплого камина. Кирилл едва слез со стула, как тут же рухнул на принесённый Корзуном бушлат и моментально отключился.

И снилась ему всякая всячина: он стоял на коленях, склонив голову. В лёгкой тунике и сандалиях, а на поясе у него висел короткий, широкий меч. Женечка стояла напротив него и протягивала ему клубок шерстяных ниток. Она, почему-то, называла его Тесей, а он её Ариадной… А потом он долго плыл на галере, а когда приплыл его бросили в какое-то помещение без окон, и он оказался в тоннеле метро. Он шёл к огромной железной двери и ни как не мог к ней приблизиться… О когда, наконец он смог до неё дотянуться — проснулся…

* * *

За окном уже расцвело. Похмелившись рассолом и растопив камин, Тяжин пытался вспомнить этот сон. Какой из него Тесей. Тесей был молодой и красивый, а он старый, и местами, не очень целый.

Но гадать сон долго ему не срослось. В семь, за окнами раздался скрип тормозов подъехавшего УАЗа, а через пятнадцать секунд, на пороге появился румяный и свежий Терешков.

— Проснулся уже? — отряхиваясь от снега, спросил он Кирилла, — Как самочувствие?

— Не то, чтобы — КАК… — тяжело ответил ему Кирилл, — я бы даже сказал, «Совсем ни как…». Василич, — он держался за голову двумя руками. Рассол помог, но не снял эту жуткую боль. Голова раскалывалась на миллионы маленьких Китяжей, — а сколько мы вчера выкушали?

— Это мы со старшиной выкушали, а вы — господа офицеры — выжрали почти всё, что было, — весело ответил полковник и вытащил из-за пазухи пакет, — Хватит болеть. Поправься соточкой и за работу. Я в Гатчине был. Утренний фельдъегерь из Раменского привёз. Давай-ка, посмотрим, что там весёлого.

Полковник кинул пакет на прибранный стол и извлёк из кармана флягу с коньяком. Налив Китяжу полстакана, он спрятал её назад, в карман, и уселся напротив. Тяжин взялся за стакан и, через силу, влил в себя его содержимое. А через пять минут, он уже был полностью в адекватном состоянии. В голове стоял только легкий шум.

— Ох, Василий Васильевич, — качнул головой Кирилл, — я вчера дал «дрозда».

— Да, уж, — издеваясь, кивнул головой полковник, — Ну как? Полегчало?

— Теперь — в норме, — улыбнулся Китяж.

— Смотри, — сурово погрозил пальцем Терешков, — Не правильное похмелье приводит к длительному запою, — но тут же смягчившись, подмигнул ему и кивнул на пакет, — Давай, открывай.

Китяж подозрительно посмотрел на Терешкова, но пакет взял и, вскрыв его, высыпал содержимое на стол. На столе лежало пять удостоверений личности офицеров. Четыре из них были заполнены на Китяжа и его бойцов. Пятое было пустым. Кирилл отложил его в сторону. Дальше, он взял небольшой, с сигаретную пачку, чёрный полиэтиленовый пакет, который был запаян. Пощупав его, он понял, что внутри его — ткань. Аккуратно, чтобы не повредить содержимое, Кирилл вскрыл невесомый пакет и вытащил из него четыре шёлковых носовых платка. Любой обыватель подумал бы, что это — именно носовые платки.

— Можешь в хлорке неделю отмачивать, — пояснил Терешков, — хрен ототрёшь.

Тяжин развернул один из платков. На тонком, натуральном шёлке, специальной, несмываемой краской была нанесена фотография Тёмы, а дальше, как на удостоверении личности было написано: «Предъявитель сего, Межуев Артём Юрьевич, является специальным представителем президента Российской Федерации, Министра Обороны Российской федерации, и Главного Федерального судьи Российской Федерации. Пропускать всюду и оказывать содействие в вопросах государственной важности. Запрещается любой досмотр Межуева Артёма Юрьевича и лиц его сопровождающих».

Дальше шла всем известные подписи. Причём, выполнены они были не методом печати, а собственноручно президентом, министром и судьёй. Несмываемыми и не выцветающими чернилами. И огромная гербовая печать.

Документик был, что надо. Такой-бы в мирное время. Кирилл от удивления присвистнул.

— Заметь — Терешков ткнул пальцем в шёлковый лоскут, — Все подписи настоящие.

— Да, вижу, — кивнул головой Тяжин, — Даже лучше, чем просил, — Кирилл отложил шёлковые удостоверения и начал рассматривать документы дальше. Гражданский паспорт, выданный Кремлёвским ОВД и два свидетельства о рождении с печатями Кремлёвского ЗАГСа. Всё, как он просил.

Тяжин разложил документы на четыре стопки. Его стопка оказалась самой большой. Не ясно было только, зачем нежно ещё одно, пустое, удостоверение.

— А на кой оно? — спросил он глядя на зелёную книжечку.

— На всякий случай, — пожал плечами Терешков, — судя по тому, как ты набираешь команду, я не исключаю, что ты наберёшь себе ещё кого-нибудь.

— Хватит мне и трёх этих шалопаев, — усмехнулся Китяж глядя на свою спящую команду.

— Ну и ладно. Тогда давай займёмся делами.

* * *

А потом они закачивали в планшетку схемы Метростроя и фотографии космической разведки. Проснулся Корзун и, растолкав остальных, вывел их на утреннюю зарядку. Никотину был дан наряд на кухню, и он бодро разогрел в микроволновке остатки вчерашнего, праздничного ужина. У поросёнка не хватало только передней ноги и его, с удовольствием лишили остальных. А затем поглотили и его самого. Всем, кроме Китяжа, было налито по «сто Наркомовских», от чего парни быстро пришли в норму. Позавтракав, Китяж собрал свою команду за маленьким журнальным столиком, и они принялись изучать подходы к «Южному».

— Обрати внимание, Кирилл, — сказал Никотин, рассматривая одну из фотографий, — На юг от склада стоит девятиэтажка. А на севере — только «сталинки». Даже если от высотки осталось три этажа, всё равно её можно использовать для наблюдения и ведения огня.

— Верно, Андрей, — Тяжин вгляделся в фотографию, которую протянул ему снайпер, — вот только мы незнаем, какой там фон. В каком состоянии входы и въезд в склад. Единственное, чему мы можем порадоваться, так это тому, что все входы «Южного» сделаны на север. В противоход ударной волне. А это значит, что они не захламлены.

— Всё это, конечно круто, Китяж, — согласился Дон, — но только при условии, что на поверхности никого нет. А если там фон, более или менее нормальный? Тогда…

Тогда они вылезут и будут нас ждать, — резюмировал Китяж. По этому, мы должны быть у «Южного» в два часа ночи, чтобы заранее провести разведку. Всё парни, давайте проговрим всё ещё раз.

Китяж сказал это для того, чтобы занять парней. Сам же он углубился в изучение удивительной 3D карты Санкт-петербургского метрополитена. За такую карту, в мирной жизни любой дигер, не задумываясь отдал-бы полжизни. Ибо на ней были отображены не только основные ветки, но и дублирующие, вспомогательные и секретные. Вот пожалуйста, секретный правительственный бункер. Находится прямо напротив «Смольного», в здании областной думы. А под улицей Шпалерная, положен тоннель, который соединяет это убежище с «Большим домом», что на Литейном проспекте. Вот родная «Лесная». Ух ты, какой бункер рядом. Что это у нас? Завод имени Климова. Двигатели делает для военной техники. И убежище у него соответствующее. Тысячи на три человек. Не меньше. Такое же у Площади мужества. Завод «Красный октябрь», тоже военка. У Финляндского вокзала, тоже огромное. Завод «Арсенал». «Кировский завод» — название станции говорит само за себя. А вот — секретная ветка метро. Она тянется от «Московской» прямо в Пулково. «Кстати, о „Московской“! Что тут у нас, на неё?» — Китяж без труда освоился с интерфейсом планшетки и, работая пальцами вертел план станции, как ему хотелось. Но, на плане ничего не было. Либо информации ни когда не была положена на карту, либо её очень качественно затёрли. Единственное, что ему показалось странным, два маленьких технических тоннеля отходящие от правой ветки заканчивались тупиками. Они не вели ни куда. Ровные, аккуратные, они тянулись метров пятьдесят и заканчивались, судя по плану, бетонной стеной. «На месте разберёмся», — подумал Китяж, — «А что по технической информации??? Так… построена… впервые была применена технология „горизонтального лифта“, ещё на двух соседних станциях по причине… А почему нет причины??? Лааадно… При проходе щит наткнулся на очень твёрдую породу… Впервые применена технология взрыво-буровых работ… После прохождения прессованного песчаника стали пропадать люди. Всего, при строительстве перегонов „Парк победы — Московская — Звёздная“ бесследно исчезло двадцать шесть сотрудников метростроя. Все — в правом тоннеле. Поиски пропавших вывели на… На что вывели???»

— Василий, Васильевич! — позвал он полковника, — А информация то — не полная???

— Как не полная, — изумился Терешков, — Информация, самая свежая на сегодняшний день!

— Ну, идите сюда, — позвал его Тяжин, — посмотрим вместе.

Терешков подошёл к Китяжу и внимательно посмотрел в планшетку.

— Вот смотрите… — Тяжин колдовал с планшеткой, как будто был знаком с ней с детства, — А теперь сюда… Читайте.

— Да… — задумался полковник, увидев нестыковочки, — Но, этого не может быть.

— Я, Василий Васильевич, слышал эту фразу, раз десять за последние пять дней. И уже ничему не удивляюсь.

— Добро, — недоверчиво посмотрел на Тяжина Терешков, — Ну, с планами ты разобрался. А общая стратегия действий, небось уже есть?

— В общих чертах, — уклончиво ответил Кирилл, — Тут, сколько планы не придумывай, а на месте, всё равно, по-другому выйдет. Что сейчас гадать то. Вот на месте и разбираться будем.

— Что верно, то — верно. Когда планируешь начинать?

— Думаю, в «Нули» уехать с фильтра. За пару часиков доберёмся.

— А не проще вертушкой или самолётом? — удивился Терешков.

— Нет, — покачал головой Тяжин, — Во-первых, зачем жечь топливо, которого у нас теперь не много. Во-вторых, если те, кто держат «Южный» держат его не только изнутри, но и снаружи, то вертушку засекут, хрен знает откуда. Да и парашюты срисуют моментально. А я, например не на именины к ним еду, и встречи с «хлебом-солью» не жду. На кой болт мне такая огласка? А на БТРе я на два километра подойду, ни одна собака не просечёт. А там и пешочком добежим. Пацаны у меня резвые.

— Пацаны у тебя неплохие, — согласился полковник, — Что ж, в «нули», так в «нули». Тогда, пожалуй, надобно собираться. Только, пообедаем. Сейчас обеспечение привезёт из Гатчины шикарный обед, — Терешков улыбнулся и лукаво добавил, — И ещё кое-чего…

* * *

На фильтр приехали в половину одиннадцатого вечера. То самое «кое-что», которым хвалился Терешков, оказалось четырмя пластиковыми чемоданчиками, в которых лежали специальные Пневматические четырёхствольные пистолеты, очень похожие на СПП, только снаряжены они были не стандартными патронами а сильнейшим транквилизатором. По четыре заряда в каждом. А инициировались они не обычным ударным механизмом а пьеза-элементом.

— Больше двух доз, для человека смертельно опасно, — пояснил Терешков рассказывая о необычном оружии.

— Но ведь он то, не совсем человек, — ответил Китяж, прикидывая пистолет в руке.

— Я бы, даже сказал, совсем не человек. Сколько лет живёт… Нам столько ни за что не прожить.

— Каждому — своё, — Кирилл посмотрел куда-то в небо. Из-за туч, звёзд видно не было. И не видеть их предстояло ещё около года. Земля покрылась плотной, непробиваемой солнечными лучами шубой, и погрузилась в вечный полумрак. Точнее, это люди погрузили её в этот полумрак. Земля устала от людей. Слишком долго они живут на её поверхности и как паразиты пьют из неё её чёрную кровь, загаживают кучами мусора, уничтожая всё живое на своём пути. А вот теперь, человечество принялось уничтожать себя. Может быть и правильно, что миллионы лет назад, планета уничтожила самых крупных существ на планете — динозавров. Их просто стало слишком много.

Так и люди канут в небытие. Их просто стало слишком много…

— О чём задумался, детина? — отвлёк его лёгким ударом в бок старшина, — давай, командуй погрузкой, а мы с полковником поедем.

— Да вы что, — удивился Тяжин, — даже не проводите?

— Начальство на старте — плохая примета, — подмигнул ему в ответ Корзун, — Без нас справитесь. А вон и полковник идёт.

Полковник подошёл и, взяв Кирилла за плечо, отвёл в сторонку.

— Еды вам — на двое суток. Лишний раз не рискуй. Чувствуешь что не стоит — не лезь, — давал последние наставления Терешков, — Если через двое суток связи не будет…

— Если через двое суток связи не будет, значит нас всех грохнули, — перебил его Китяж.

— Я уверен, что связь будет через сутки, — подбодрил его Терешков, — За сколько планируешь обернуться?

— На всё, про всё… За неделю справимся, — прикинул Кирилл, — если, конечно «объект» не подведёт.

— Ты это… — полковник перешёл на шёпот, — С этой монстрятиной не церемонься. Я тебе это задание дал, потому что, так в Раменском велели. Я ведь тоже, подневольный. Приказали — выполняй. Но… не нужен он нам живым… Да и вы с ним намучаетесь. Шутка ли, такого упыря через всё метро тащить. В общем так, — полковник придвинулся к уху Тяжина и сказал совсем тихо, — Вали эту тварь. При первой возможности. Он быстрый и хитрый. Вали сразу. Второго шанса может и не быть… Всё, Кирюха, — сказал он уже громко, — Собирай группу, я им речь толкну.

Тяжин позвал парней, которые сидели в сторонке и травили анекдоты. Команда подскочила и тут-же оказалась рядом со своим командиром.

— Становись, — не громко, но чётко скомандовал Китяж. Бойцы моментально построились в шеренгу, — Ровнясь. Смирно. Товарищ полковник, — начал свой официальный доклад Китяж, — Особая разведывательно-диверсионная, снайперская группа к выполнению боевого задания готова. Командир группы, майор Тяжин.

— Вольно, — скомандовал Терешков.

— Вольно, — повторил бойцам Китяж.

Терешков посмотрел на парней.

— Товарищи офицеры. Я красиво говорить не умею. Зато, я говорю откровенно. То задание, которое вам поручено — не увеселительная прогулка по Зоне «Пушкин-Павловск». От её успеха зависят жизни сотен тысяч людей, которые сейчас голодают на левом берегу Невы. От вашего возвращения зависит, сможем ли мы вывести этих людей через юго-западный тоннель. Через недостроенный склад. Двум из вас предстоит оправдать гордое звание офицеров военной разведки. Абы кого мы в свои ряды не берём, — парни ловили каждое слово полковника. Он умел держать внимание аудитории, — А посему. Первое — задание командования выполнить жизненно необходимо. Второе, — Терешков посмотрел в глаза каждому, — вернитесь живыми… Все вернитесь… Задание ясно?

— Так точно, товарищ полковник, — хором выпалили офицеры, да так, что солдаты на фильтре вздрогнули и обернулись.

— В таком случае… удачи братцы, — Терешков подошёл и каждого, обняв, похлопал по спине и пожал руку, — удача вам понадобится…

Послесловие

Попрощавшись с ними, Терешков пошёл в УАЗ. Пока группа не разошлась, к ним подбежал Корзун и тоже попрощался.

— Тёма, помни всё, чему я тебя успел научить. Больше двух выстрелов с точки не делай, уходи. Не напрягай спину и поясницу и главное, веди цель двумя глазами. Никотин, — он повернулся к снайперу, — ты можешь больше. Запихни свой гонор поглубже и будешь лучшим. Дон. Ну… с тобой всё ясно. Они калечат, а ты лечи… или убивай. Не задумываясь. Если задумаешься — убьют тебя. Или, что хуже, твоего напарника. Ты потом всю жизнь это вспоминать будешь. Всё парни. Держите хвост пистолетом, а грудь — колесом.

Старшина пожал всем руки, подошёл к Китяжу и достал из-за пазухи бутылку шотландского виски.

— Примите по дороге. Всё, Кирюха. Порви их, как «Шарик» — варежку, — он крепко пожал Тяжину руку и необорачиваясь побежал к УАЗу.

Когда Корзун говорил Китяжу «командуй погрузкой», он лукавил. Грузить особо было нечего. Всё что им было надо, лежало в вещмешках у них за плечами. Единственное, что загрузили в БТР — четыре комплекта ОЗК, коробку «жидкого термита» и два маленьких переносных фильтрационных бокса с системами дыхания замкнутого цикла, для переноски младенцев.

В половину двенадцатого ночи Кирилл ещё раз проверил готовность своей группы. Шёлковые удостоверения были пришиты к тельняшкам с внутренней стороны. В случае чего, их всегда можно было отпороть и предъявить.

— Попрыгали, — команда была выполнена сразу. Парни попрыгали на месте, — Тёма. Ослабь левую лямку. Боты не жмут?

— Ни как, нет, — ответили парни.

— Смотрите, — они ношены всего один раз.

Одежда тоже была ношена один раз. Это обязательное правило разведки соблюдалось неукоснительно. Ношенная и стираная одежда становится мягче и не натирает. Хуже нет для разведчика, чем мозоль и потёртость.

— Готовы? — Кирилл посмотрел на своих друзей. Ни то не ответил, — Молчание — знак согласия. Тогда, в машину. Тёма — наводчиком. Дон. Рядом со мной. Посмотришь, как управлять этой железякой. Это, конечно не Порше, но тоже имеет свои плюсы. Никотин — поможешь Тёме освоится. Всё, парни. В машину. По местам!

Группа побежала занимать места, согласно расписанию, которое установил Китяж. Сам Кирилл шёл последним. ОН прошёл мимо солдатиков внутренних войск, которые встали «смирно», когда Китяж поравнялся с ними. Дойдя до броневика, он оглянулся и с лёгкой грустью посмотрел на завал. Ещё одна страница его жизни переворачивалась. Он покидал это, уже обжитое место. И, по большому счёту, он бы мог плюнуть на всё и уйти за Женечкой, без всяких приказов. Как он и собирался сделать. Но теперь… он снова был офицером. И снова ему был дан приказ. И, как обычно, этот приказ был не прост. В разведке не бывает простых приказов.

Кирилл привык выполнять приказы, во что бы то ни стало. Но, толи он постарел, толи начал чего-то бояться, но уходить ему не хотелось. И тогда он вспомнил, какая радость его ждёт. Тяжин, ещё раз посмотрел на фильтр, затем в сторону Питера и уверенно залез в БТР. Тёма уже освоился с управлением башни, и ему не терпелось попробовать на практике силу вооружения этого бронированного монстра.

Дон, с интересом разглядывал приборы и рычаги управления БТРа.

— Не сложнее, чем Кайен водить, — ухмыльнулся Кирилл, — единственное отличие от твоей машины — колёс в два раза больше. А так… — Китяж пожал плечами и завёл броневик.

Двое солдат мирно покуривающих на воротах фильтра наблюдали за тем, как клубы чёрного дыма вылетели из выхлопных труб БТРа и машина медленно тронулась в сторону Питера, в центр зоны поражения.

— Смертники, — сказал один, кивнув в сторону броневика.

— Хуже. Военная разведка, — ответил тот, который постарше, — Хрен его знает, что лучше. Лютая смерть или такая вот жизнь, — он проводил взглядом БТР, который моргнул стоп-сигналами и скрылся за поворотом.

Управлять БТРом не сложно при одном условии — если умеешь это делать. Китяж умел. Он умел управлять практически всей наземной отечественной техникой. А также, он был обучен управлению вертолётом. Но это был ускоренный курс обучения: взлёт-посадка. Поэтому, то, что он умеет управлять винтокрылыми машинами, можно было сказать с большой натяжкой. Но сейчас это волновало его меньше всего. Он навсегда покидал свой родимый городок. Он ехал по его уничтоженным улицам и прощался с ними. В этом городе он вырос, учился, любил… И от мысли, что всего этого больше нет, у Китяжа щемило сердце. Как-то всё не правильно… не по человечески, что-ли… Хотя, как раз — по человечески! Именно человек построил этот город. Он его и уничтожил. Чем я тебя породил, тем и убью.

Проскочив сквер воину — освободителю и 638 школу, он остановился на перекрёстке у Детскосельской улицы.

— Давай заедем, — Дон посмотрел на Тяжина так жалостно, что тот кивнул и направил БТР к убежищу. Не доехав до, теперь уже бывшего пристанища, метров пятьдесят, все вышли из машины и разбрелись по округе. Каждый думал о своём и вспоминал своё. Покружив по округе минут пять Кирилл вернулся к БТРу и громко свистнул. Парни начали собираться у БТРа. Задержался только Новиков. Он стоял у своего Порше. Он прощался с ним.

— Дон! Шевелись!!! — крикнул ему Кирилл и махнул рукой. Андрюха встрепенулся, подбежал к броневику и улыбаясь сказал.

— Тёма. Дай за пушкой посидеть.

— Да не вопрос, — улыбнулся Тёма, — разберёшься?

— Если что — подскажу, — заверил его Никотин.

— В машину, парни! — скомандовал Китяж, и все заняли свои места. Дон сел на место наводчика оператора и под руководством Никотина навел крупнокалиберный спаренный пулемёт на Кайен

— А где здесь крючок?

— Крючка здесь нет, — ответил Никотин, — Видишь кнопку? Это — электронная гашетка.

— Вот эта? — Андрей нажал на кнопку указанную Никотином, и пулемёт загрохотал, разрывая спортивный внедорожник в клочья. Если бы не его грохот, в БТРе была бы гробовая тишина. Все были в шоке от того что вытворил Новиков. А новиков продолжал жать на гашетку, пока Порш, не сделал «БАБАХ!»

Когда маленький огненный гриб, от взорвавшегося топливного бака растворился в воздухе, Дон оглядел всех товарищей и совершенно без эмоций, сказал:

— Негоже офицеру разведки на вражеской технике ездить. Да и вообще, — он отвернулся и глядя в бронированную стенку башенки, тихо добавил, — Никогда не любил эту машину…

Китяж пожал плечами и нажал на газ. Он вёз свою команду к «Южному»…

Конец первой книги.

15 декабря 2010 г.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Послесловие

Реклама на сайте