«Метро 2033. Путник»

Alex_Crazy ПУТНИК

«Но наверх нет возврата. Там новая жизнь.

Снова изгнан? Осваивай ад.»

В местном баре было как всегда шумно и людно. Воздух был пропитан сигаретным дымом и перегаром. Восьмилетний Сережа сидел на грязном полу и игрался с деревянной машинкой, подаренной отцом на прошлое день рождения. Все вокруг для него было привычно: покрытые ржавчиной и плесенью стены, заунывное бренчание плохо настроенной гитары, мрачные тени, пляшущие на стенах в свете керосиновых ламп, охрипшие голоса пьяных жителей станции, постоянно мечущаяся от столика к столику юбка местной проститутки Марины…

Мальчик не знал другой жизни, а такие слова как небо, звезды, солнце, деревья, реки были для него совершенно чуждыми и непонятными. Внимание Сережи привлек незнакомый человек, вошедший в бар. Это был высокий худощавый мужчина с серыми безжизненными глазами, окруженными сеткой морщин, седыми висками и трехдневной щетиной. Человек постоял в дверях бара, огляделся и подошел к одному из столиков, за которым сидел дядя Федор — завсегдатай местного бара. Он часто рассказывал Сереже о неизвестной наземной жизни, ведь он целых сорок лет прожил на поверхности.

— О-о-о! — воскликнул дядя Федор. — Какие люди! Данила! Сто лет тебя не видел, даже поговаривали, что ты сгинул в одном из западных тоннелей.

Данила скинул на пол потрепанный коричневый вещмешок и автомат, поправил пыльный плащ и сел напротив своего знакомого:

— Да, сгинул, почти… Было дело, — голос человека никак не соответствовал его возрасту. Хриплый, грубый, потерянный.

«Сейчас будет новая история», — подумал Сережа и незаметно заполз под стол, где сидели взрослые. Он всегда так делал, когда хотел подслушать чужие разговоры и не хотел, чтобы его обнаружили.

— Вот, на, выпей, — послышался голос дяди Федор. — И рассказывай свою байку.

— Байка — это то, как ты на демоне катался, — довольно резко огрызнулся Данила. — У меня же — правда… В общем, слушай: после того, как ударили первые ракеты, некоторые тоннели обрушались. И люди, находящиеся на станциях оказались отрезанными не только от поверхности, но и от других станций. Каменный мешок, ставший братской могилой… Так вот, я нашел такую станцию-некрополь. Случайно…

Когда я бродил по западным тоннелям, на мой след кто-то напал. Не знаю, кто именно, мутанты или люди, да и не хочу знать. Пытаясь убежать от преследователей, я свернул в тоннель, которого не было на карте. Спустя час преследователи отстали, но разворачиваться было опасно, и я принял решение идти дальше. Тем более тоннель меня очень заинтересовал: толстый слой пыли, паутина, перекрывающая собой весь тоннель, и затхлый тяжелый воздух говорили о том, что здесь очень давно никого не было. Ни людей, ни монстров. Я почуял жажду наживы, она то меня и сгубила.

Вскоре путь мне перегородил завал, и лишь в самом верху, под потолком, был небольшой лаз. Как раз, чтобы мог пролезть человек моей комплекции. Взвесив все «за» и «против», я решил исследовать эту нору… Впереди меня ждал кошмар. Я не самый пугливый человек, но…

— Lasciate ogni speranza voi ch 'entrate, — вдруг перебил рассказчика дядя Федор.

— Что?

— Оставь надежды, всяк сюда входящий. Данте, «Божественная комедия». Это надпись на вратах ада. Я раньше учителем литературы был.

— Да уж, это ты точно подметил, — нервно закивал головой Данила, голос его все больше и больше дрожал, — в общем, когда я выбирался из лаза с другой стороны завала, то случайно задел какой-то камень, и это вызвало новый обвал. Путь назад оказался отрезан. Но, когда осела пыль, и я смог нормально осмотреться, меня пробил озноб, в глазах потемнело, а к горлу подкатился тошнотворный комок. Прямо перед завалом лежало около десяти скелетов. Видимо, они до конца пытались разгрести завал и почти сумели это сделать. Почти… Осторожно пробираясь мимо мертвецов, я подошел к платформе, она тоже была усеяна скелетами.

Прошло уже полгода, но когда я закрываю глаза, в голове всплывает та станция. Я запомнил все до мельчайшей детали. Вот два скелета, взрослого и ребенка, лежат, обнимая друг друга. Чуть в стороне скелет с толстой золотой цепью на груди, сжимающий в одной руке целую пачку денег, а в другой ноутбук. Тело в костюме химзащиты. Эх… Как будто он мог спасти беднягу от радиации, жажды и голода.

Игрушечный плюшевый медведь, одиноко лежащий на платформе, разбитый противогаз, рядом с ним — Библия. Я наклонился и прочитал строчки на раскрытом развороте: «…да трепещут все жители земли, ибо наступает день Господень, ибо он близок, велик день Господень и весьма страшен; и кто выдержит?».

Я стоял в центре этого могильника, а мертвецы, закутанные в истлевшую одежду, смотрели на меня пустыми глазницами, как будто осуждая за то, что я нарушил их покой, вторгся на их территорию. Давящая тишина понемногу начинала сводить с ума, слышно было, как бьется сердце, я боялся пошевелиться, издать какой-либо звук. Мне казалось, что покойники смеются надо мной, а за спиной что-то движется. Я почувствовал их боль, ненависть, страх, которые царили здесь двадцать лет. В воздухе висела смерть. В этот момент я обрадовался бы любому монстру… Но даже крыс не было.

— Живых надо бояться, а не мертвых, — буркнул дядя Федор. — Ты что-нибудь принес ценное оттуда? Ноутбук все тот же или еще чего. Сережа, сидевший под столом, заметил, как задрожала рука Данилы.

— Я побоялся тревожить мертвых, забирать их вещи. Вот только это. — Данила залез во внутренний карма плаща и вытащил пожелтевший бумажный конверт. — Это письмо… оно лежало около одного из погибших. На нем надпись: «Тому, кто первым найдет нас». Поэтому я осмелился его взять. Вот, что в нем было:

«Я потерял счет дням, не знаю, сколько мы уже сидим здесь. Некоторые все еще пытаются разгрести завал, но я потерял уже всякую надежду, да и сил больше нет. Вентиляция почти не работает, дышать становится все тяжелее и тяжелее. Очень хочется есть, а вчера перестала течь вода в канализации. Что ж, по крайней мере мы умрем от жажды прежде, чем кто-то решится на каннибализм. Старики и дети уже настолько обессилили, что могут только сидеть. Сегодня двое молодых парней зарезали милиционера, который пытался поддерживать порядок. Даже пистолет его не взяли. Если через сутки мы не выберемся отсюда, я воспользуюсь им. Не хочу умереть от жажды.

Сутки прошли, я обнаружил, что батарея в моем фонарике почти села. И я дописываю эти строчки в полумраке, лишь на том конце платформы у кого-то еще остался работающий фонарь. Очень хочется есть и пить, а еще я хочу увидеть солнце, небо, улыбку родителей, услышать смех дочери. Как у них дела, смогли ли спастись? Хочу снова вернуться в детство, пробежаться босяком по свежей сочной траве и с разбегу нырнуть в теплую озерную воду, потом взять удочку, развести костер и просидеть на берегу, наблюдая за поплавком, до самого вечера. Все, не могу больше! Я устал! В руке у меня пистолет…»

— Мда-а-а, — протянул дядя Федор, — привет из прошлого. Наш радист иногда ловит радиосообщения двадцатилетней давности. Не хочет их метро отпускать, так и гуляют по мертвым тоннелям… Так как ты выбрался то оттуда?

— Я даже не знаю, выбрался ли? Мне постоянно снится та станция, ее обитатели зовут и манят меня к себе, а их шепот звучит в голове постоянно, сводя с ума. Я каждый раз просыпаюсь в холодном поту. В общем, я просидел на станции почти сутки. Когда усталость взяла свое, и я стал проваливаться в сон, перед глазами появился светлый человеческий силуэт, который поманил меня к себе. Не знаю, были ли это галлюцинации или кто-то из обитателей встал, чтобы наказать меня за вторжение на станцию, но я повиновался. Я шел за ним в абсолютной темноте, постоянно спотыкался и падал, потерял свой АК, разбил фонарь. А еще крестик с груди пропал. Я шел как в бреду. Не знаю, сколько это все продолжалось, но проснулся я около костра в знакомых и родных тоннелях.

Данила замолчал и уставился на письмо, лежащее на столе. Сережа сидел не двигаясь, схватившись за ножку стола.

— Ты сильно постарел, Данила. Поседел, осунулся. Хреново выглядишь для своих тридцати.

— После я выяснил у старожил, что в тех местах действительно есть одна станция со всех сторон отрезанная многометровыми завалами. Как ни пытались на нее попасть, так и не смогли. А я вот смог и, похоже, на всю жизнь на ней остался. Снова повисла тяжелая пауза, которую прервал чей-то захмелевший голос:

— Путник это был. Это он тебя нашел и вывел к людям, — оказалось, что не только Сергей слушал рассказ Данилы, но и многие присутствовавшие в баре люди.

— Да ладно тебе! — отозвался женский голос. — Парень перепугался, вот и привиделось ему непонятно что. Сам выбрался через какую-нибудь дырку в бреду. У меня, вон, муж, как напьется, постоянно просыпается где угодно, только не дома. То в тоннеле, то, вообще, на соседней станции. И, главное, сам не помнит, как там оказался.

— Ты что такое говоришь, ведьма! Было такое всего два раза, ты из меня алкоголика не строй. А про Путника, я тоже слышал много. То из логова мутантов кого выведет, то первую помощь окажет, а кому путь с поверхности под землю укажет. Сидишь на станции, вот и не знаешь, что за пределами ее происходит!

Тут же разразился горячий спор, по поводу реальности Путника. Из-за столика в дальнем темном углу поднялся человек в длинном плаще и закрытым капюшоном лицом. Он бросил на стол несколько патронов и быстрым шагом направился к выходу. Больше всего Сережу поразило то, что у него не было ни автомата, ни вещмешка, лишь на поясе висел длинный армейский нож. Никто даже не заметил его ухода, кроме дяди Федора. Он быстро поднялся и, расталкивая возбужденных людей, побежал за незнакомцем. Вслед за ним рванул и Сережа.

На границе станции у самого блокпоста дядя Федор догнал незнакомца. Тот стоял спиной к собеседнику и чего-то ждал.

— Это… — начал дядя Федор, — спасибо тебе за парня, он по дурости туда полез. Молодой еще, многого не понимает.

Человек развернулся, из-под капюшона показалась улыбка. Такая добрая и ласковая, что даже Сережа, наблюдая за взрослыми из-за угла, невольно улыбнулся в ответ. Незнакомец, вытянул руку, в которой сверкнул крестик.

— Я верну его Даниле, и… спасибо еще раз.

— Путник! — не удержавшись, воскликнул Сережа. Дядя Федор резко развернулся и грозно рыкнул:

— А ты что здесь делаешь, малец?! Мать узнает, всыпит по первое число! Брысь отсюда… Хотя, стой, вместе пойдем, а то крысы еще уволокут.

Сережа робко подошел к дяде, Путник уже почти скрылся в темноте тоннеля. Еще один шаг и темнота полностью поглотила его. Мальчик тихо спросил:

— А почему он ходит в темноте без фонаря?

— А зачем он ему? Знаешь, один известный сталкер сказал: «Тот, у кого хватит храбрости и терпения всю жизнь вглядываться во мрак, первым увидит в нём проблеск света». Не понял? Ну ничего, мало кто это понимает. Поэтому и живут так мало.

***

На Москву опустилась ночь, ледяной ветер завывал словно раненый зверь, мрачная луна освещала путь одинокому человеку, идущему среди развалин и ржавых остовов машин, оставшихся от великой цивилизации людей. Скелеты домов провожали его молчаливыми провалами окон, а тени от искореженных деревьев строили причудливые узоры на чистом снегу. И монстры… Монстры его не замечали, он был «своим», потому что научился жить не в борьбе, а в мире.

Юдаков А.Ю.

Оглавление