«Кровавый янтарь»

Александр Тихонов Кровавый Янтарь

… и горы уже забыли кровавую битву, которой люди на мгновение нарушили их вечный покой. Эхо кануло в каньоны и затерялось в них, запах пороха развеялся…

Луис Ламур. «Одиночка»

А что, если наша Земля — ад какой-то другой планеты?

Олдос Хаксли

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Марионетки судьбы

Глава первая. У приоткрытой двери…

Когда ты долгое время охотишься на маньяка, то сам становишься маньяком, постепенно теряя контроль над ситуацией. Когда ты наблюдаешь за зверем, то сам со временем уподобляешься ему.

Однажды примерив на себе шкуру убийцы, ты уже никогда не становишься прежним, увязая в трясине ненависти всё глубже и глубже.

Я понял это сразу же, как только получил заказ на Стекольщика. Я шел за ним, убивая всех, кто вставал на пути, но не замечал сходства. Я чувствовал его повадки, как охотник чувствует повадки соперника. Я сам стал Стекольщиком. Я думал как он, действовал как он. Я стал видеть мир через призму вечной неопределённости.

Я увяз слишком глубоко…

…Они пришли из темноты, когда я закрыл глаза. Вереница образов знакомых и незнакомых людей. Все они окружили меня плотным кольцом, и каждый пытался что-то мне сказать.

Я остановился, и зажал уши ладонями, пытаясь уловить смысл видения. Только теперь я заметил, что люди вокруг меня не встревожены как раньше. Они все улыбались. Застреленный мною мародёр весело махал рукой, продираясь сквозь толпу.

Они звали меня с собой, и в этот момент я увидел Ворона.

Сталкер стоял вдалеке от процессии, отрицательно качая головой.

— Не ходи с нами. — Проговорил он. — Тебе ещё рано. Ты должен жить.

Сталкер улыбнулся и исчез, растворившись на фоне чёрного тоннеля. Все прочие призраки тоже исчезли.

Теперь я видел лишь полутёмный тоннель, в конце которого брезжил свет, словно дверь в рай забыли запереть, и сияние сочилось через получившуюся брешь.

Я шагнул вперёд, чувствуя невообразимую лёгкость, но вскоре остановился, и поглядел назад.

Там была лишь тьма, и всё же я решился. Развернувшись, я зашагал в противоположную свету сторону. Я шел во тьму, но страха не было, ведь привычный жить во тьме, я не боялся сумрака.

— Зачем ты идёшь сюда?! — Рокотал где-то рядом надрывный голос монолита, но я продолжал идти. — Тебе не исправить то, что предначертано. Неужели ты готов променять вечный свет на потёмки этого мира? Неужто, ты способен выбрать жизнь, полную боли вместо вечной радости? Почему?

— Потому, что меня попросил друг. — Выкрикнул я, и шагнул в почти осязаемую мглу…

…Я увяз слишком глубоко в омуте зла. Всё моё естество жаждало отмщения за Артура, но когда я нагнал убийцу, злоба иссякла. Я знал, что догоню его, настигну, загоню в угол.

А что потом? В последний момент я уподоблюсь Стекольщику и воткну нож в грудь убийцы Артура.

Нет. В чём в чём, но в этом меня обвинить никто не сможет.

Я долгие годы верил, что россказни пьянчуг из бара «сталкер» про то, что каждую ночь им снятся умерщвленные в лихой молодости люди, всего лишь бред. Сопливое нытьё стариков, не справившихся со своей судьбой. Но теперь, стоя во мраке неизвестности, я видел их всех.

А я ведь даже не знал многих, не видел без масок. Вот они все — мои друзья и враги. Те, кого я лично отправил на тот свет, и те, кто умер по моей вине. Ворон, Шива, Артур, Федотов,….

Они стояли полукругом, глядя на меня. За их спинами был свет, и этот свет манил меня туда, к лёгкой жизни. Но это означало бы, что я забыл, с чего всё началось, и какая цель мною движила.

Цель…

Я снова говорю как Стекольщик…

А если вдуматься, то я, возможно, отнял больше жизней, чем он, и когда в час расплаты наши грехи возьмутся пересчитывать, все ужаснутся, насколько я кровожаден…

А ещё я пошел сюда, чтобы встретиться лицом к лицу с Адептом зоны, и понять, кто он такой. Мне есть, зачем жить. Прав Ворон — мне рано идти вслед за ним в этот последний путь…

Коридор резко сворачивал вправо там, где мрак становился непроглядным. Вот она, шутка создателя. Я шагнул в ответвление коридора и голос Монолита смолк. Призраки исчезли, и я остался стоять в коридоре со сводчатым потолком.

Он уводил в неизвестность…

Я несколько секунд стоял на месте, после чего шагнул в него. Гулкое эхо шагов взлетело к потолку, и хлопок тысячекратно повторился.

— Тебе страшно? — Справа от меня возникла фигура человека в плаще.

Его лицо скрывал глубокий капюшон, но я и так знал, кто это.

— Я уже прошел этот путь. — Проговорил собеседник.

— Ты выбрал тьму, Кедр? — Удивился я, и наместник Адепта криво усмехнулся.

— А меня никто не спрашивал. — Тёмный сталкер хмыкнул. — Третий путь. Скажи, почему они возвращают тебя?

— Кто они?

Мой вопрос, казалось, поверг призрака в шок.

— Кто они? Те, кто позволил тебе уйти. Отсюда не возвращаются просто так. Тебя возвращают ради какой-то цели.

— Я уже слышал это. Меня многие называли избранным.

— Вот как? — Кедр сунул руку в карман и извлёк из складок плаща небольшой кинжал. — Держи.

Он протянул мне нож рукоятью вперёд. Приняв вещицу, я оглядел поблескивающее лезвие.

— Что это?

— Нож. — Отозвался мне в тон призрак.

— И зачем он мне?

— Увидишь. — Он улыбнулся. — Ради жизни ты должен принять эту вещь.

— От этого зависит моя жизнь?

— Возможно и твоя тоже. — Призрак развёл руками. — Это нож сталкера по прозвищу Трупоед. Знал его?

— Немного. — Я оглядел оружие. — Но зачем ты мне это говоришь.

— Судьба у меня такая. — Собеседник вновь улыбнулся. — Давать советы. Вот ты не задумывался, почему Шухов бродит по Зоне и спасает всех подряд?

— По доброте душевной?

— По милости Зоны. Он сам уже не рад подобной судьбе. Он — живой труп, шутка Зоны, как и ты.

— Я?

— А ты ещё не понял, в чьи ряды она тебя поставила. Нет ни одного сталкера, кроме разве что Семецкого, который бы выдержал и сотую толику того, что выпало на твою долю. А ты — сопляк, не имевший ни опыта, ни сил. Ты выдержал всё, и не сломался. Ты был первым, кто ушел от меня, ты стал первым, кто …

Он замер, яростно сверкая глазами.

— Разве мог один человек вступить в перестрелку с отрядом Шивы? Ты же не бог!

— Тогда почему всё именно так?

— Зона этого хочет. Ты как марионетка — пляшешь по её воле, а когда старушка Зона отвернётся, получаешь по морде, потому что она не углядела за своей куклой. Ты везунчик, Спам, но однажды ты перестанешь быть ей нужен, и Зона выкинет тебя, как сделала это со мной и многими другими, кого она звала избранными. Твой друг Ворон ведь выполнил то, что было нужно зоне, и она перестала его опекать?

— Значит, это зона его убила?

Призрак отрицательно покачал головой.

— Я так не говорил. Его убили люди, а Зона лишь перестала защищать. Представь, что будет с тобой?

Он улыбнулся и закатил глаза, делая вид, что представляет моё растерзанное тело на клыках здоровенного кабана или под лапами какого-нибудь мерзкого псевдогиганта.

— Если я ей не нужен — зачем нож?

— Не знаю. — Чёрный пожал плечами. — Может они хотят помочь, а может Она хочет поиграть. Она любит такие забавы. Вспомни, хотя бы, свою первую встречу с мутантом. Вспомнил? Тогда тебя спас нож, который мародёры почему— то не забрали с собой. Знаешь почему?

— Зона так захотела. — Прошептал я и внезапно осознал весь ужас своего положения.

Это здесь, в чистилище я был жив, а там, в мире живых, я цеплялся за жизнь из последних сил, стараясь вырваться из тьмы преисподней. Я был как та марионетка на последней нитке.

Я говорил, что не верю в Мойр, которые чахнут над моей нитью судьбы? Забудьте. Я ошибался.

Одна мойра всё-таки есть. Она наблюдала за мной несколько лет, благородно позволяла мне учить премудрости врачевания, давала советы, убирала аномалии. Даже та химера в бункере посреди «Тёмного леса» испугалась не меня, а всемогущей Зоны.

Я снова опустил глаза на поблёскивающую в тусклом мерцании тоннеля перламутровую рукоять ножа.

— А ты у неё на посылках. — Внезапно проговорил я, и обернулся к собеседнику. — Выпрашиваешь для себя местечко в раю?…

Тёмный сталкер шагнул назад, и растворился во тьме, не давая мне закончить реплику.

— Кукла без кукловода. — Рокотал его голос под сводами тоннеля. — Ты ей надоел… Когда и Они в тебе разочаруются, всё закончится….

— Кто они? — Выкрикнул я в темноту и махнул ножом. — Хозяева?

В ответ раздался лишь смех, повторяясь вновь и вновь на всём протяжении этой бесконечной дороги в никуда…

* * *

Двумя днями ранее.

Свалка. Лагерь диггеров.

— Пак, а Пак?… — Сталкер в чёрной куртке распечатал очередную упаковку саморазогревающихся обедов. — А Корейцы правда собак едят?

— Нет. — Коренастый мужчина лет пятидесяти, одетый в новенькую кожаную куртку, отрицательно покачал головой.

Он был невысокого роста, седовласый, что при условии непокрытой головы было отчётливо видно даже при тусклом свете костерка, разведённого в лежке какого-то мутанта.

— А почему тогда на Кордоне собаки вымерли? — Собеседник Пака упал на спину и захохотал.

Лица остальных остались каменно-непоколебимыми.

— Вы чё, мужики? — Юморист протёр глаза, в которых проступили слёзы, прервал гомерический хохот и оглядел собравшихся вокруг костра людей.

— Ты в зоне давно, «Золотая рыбка»? — Пак прищурился.

— Месяц.

— Оно и видно. И о порядках местных ты, само собой, не слышал.

— Да какие тут порядки. Здесь же мусоров нет. Тут свобода кругом.

— Это ты, брат, зря так думаешь. — Кореец по прозвищу Пак придвинулся к собеседнику, тревожа робкое пламя костра.

— Да тише ты, Пак, не переверни тарелки. — Слабо проговорил сидящий справа здоровяк в форме Чистого неба, и тут же умолк.

— Ладно, Леший, молчу. — Пак отодвинулся обратно и облизнулся.

От такого у сталкера в чёрном по спине поползли мурашки. Конечно, он не знал Пака. Он даже не слышал о таком торговце. Да и не все в Зоне знают, что есть такой выходец из Кореи, которого называют Пак…

Пак пришел в Зону незадолго до появления загадочного Меченого. История легендарного сталкера умалчивает, но помимо бункера сварливого старика Сидоровича, Меченый не раз посещал Пака, с которым так любил поболтать по душам. Это именно ему Меченый рассказал, какое желание собирается загадать у Монолита.

Пак никогда не был сталкером. Он сразу же после прихода в Зону нашел себя в торговле, потеснив «еврейские» амбиции Сидоровича и прочих.

О невероятных способностях Пака находить общий язык со всеми обитателями зоны слагали легенды. Мало кто не слышал у костра байку про то, как Пак выменял священный Монолит на три бутылки водки. Конечно же, это была всего лишь байка, но факт оставался фактом — Пак торговал с Монолитовцами.

Сперва эта новость шокировала обитателей Зоны. Никто не мог поверить, что безбашенные сектанты могут так запросто пить чай с Корейцем, и продавать ему артефакты, о которых Сидорович мог только мечтать.

Пак легко торговал и с Долгом, и со Свободой, и с Чистым небом. Кое-как поддерживал бартер с сектантами вроде «Последнего дня». А всё потому, что, как любил говаривать сам Пак, у него есть особый подход к каждому клиенту.

Допустим, приходит к Сидоровичу сталкер — совсем ещё зеленый, а тот ему с ходу и говорит:

— С таким брюхом ты костюм разве что в рюкзаке за плечами носить сможешь.

И бедняга отправляется к Паку. А вот тут и начинается виртуозная торговля. Пак и так похвалит костюм, и этак. Расскажет, как сбросить вес, и где распороть, чтоб костюмчик сидел как китайский пуховик.

Может за это Сидорович возненавидел Корейца. Возненавидели и военные, когда барыга объяснил тремя матерными конструкциями причину отказа платить деньги за проезд по Зоне…

— Я сразу понял, что ты в Зоне новичок. У стариков правило — никогда никого не оскорблять. Даже наёмников и хантеров не принято ругать.

— А я кого-то ругал? — Сталкер в чёрном выпрямил спину, и все услышали, как хрустят позвонки.

— Ты не быкуй. — Прошептал всё тот же боец Чистого неба. — Пак не любит, когда такие дела.

— Да кто ты такой вообще? — На лице сталкера отразилось не то изумление, не то тревога.

Здоровяк удивлённо вскинул брови:

— Ты это мне, парень? — Он поднялся на ноги, и шагнул к зарвавшемуся новичку.

— Стой! — Теперь уже назревающий конфликт остановил Пак. — Парень просто не понял здешних обычаев. Ничего, поживёт, попривыкнет.

— Тебе виднее, Пак. — Леший опустился на своё место, и добавил:

— А тебя, парень, чтоб я больше тут не видел…

Новичок несколько секунд молча сидел перед костром, осмысливая сказанное, после чего обратил к корейцу наполненные слезами глаза:

— Я всё понял, мужики, я понял.

Бедолага сложил руки на груди и глубоко вздохнул. Я это по незнанию. Простите меня, пожалуйста.

Леший оглядел новичка и присвистнул:

— Что, очко жим-жим, когда одному в Зоне ночевать.

Сталкер в куртке кивнул, и поглядел на Пака. Не на Лешего, не на двух одиночек, болтающих про какого-то Ворона, а именно на Корейца.

— Как зовут? — Отреагировал Пак.

— Ме… меня Виталиком звали… там, за Периметром… А тут у меня прозвище появилось. Коловратом кореша назвали.

— Кореша. — Кореец улыбнулся. — Ты прямо как блатной говоришь. Небось, уже со шпаной местной сдружился.

— Неа… Вы что, мужики, я ведь этих бандосов если увижу….. — Сталкер махнул рукой, показывая, как он будет сворачивать шеи хантерам, попадись те на его геройском пути.

Пак насторожился. Теперь он напоминал старого лиса, заметившего слежку.

— Заработать хочешь? — Наконец спросил он, и пристально посмотрел в поблёскивающие глаза новичка.

— А сколько?

— Это там, за Периметром, вопрос «сколько» имеет значение. — Подал голос Леший. — А тут все сперва спрашивают «что делать». Это у вас там не важно, что делать — лишь бы деньги платили.

— Так что делать?

— Стрелять. — Пак прищурился.

Двое одиночек по другую сторону костра напряглись.

— Слышал про хантеров, которые Чистое небо рвут как грелку?

— Ну. — Коловрат кивнул. — Караваны гасят.

— Есть маза заработать не хило. — Вновь подал голос Леший. — Надо только караваны регулярно потрошить, а папаши с Периметра нам за это зелень будут отваливать.

— Вроде банды. — Коловрат в нерешительности поглядел сперва на Пака, потом на Лешего.

А вдруг подвох?

— Ты на этом не заморачивайся. Мы как тимуровцы — отбираем у богатых и отдаём…себе.

Коловрат закивал.

— Значит, согласен.

— Посмотрю, как дело пойдёт. На первое время — согласен.

— Вот и здорово. — Пак улыбнулся. — Заглянешь ко мне завтра. Улан, проводи его.

Одиночка в бандане поднялся от костра и кивнул в сторону дороги:

— Пошли.

* * *

Сознание вернулось не сразу…

Сначала я увидел свет солнца, проникающий через отверстие в заборе, и только потом нестерпимая боль напомнила про вчерашнюю битву.

Я схватился за шею, и закричал так громко, насколько это было возможно. Не от боли, а от безысходности.

Тёмный открыл мне глаза на правду жизни. Я никогда не был одним из тех, кого называют сталкерами. Я был любимой игрушкой Зоны — избранным. Игрушка перестала быть нужной. Как там в стишке? «Мишку бросила хозяйка…». Что-то в этом роде. Вот только предварительно игрушку порезали на части.

Боль вновь пересекла тело, и я замер в неестественной позе, не в силах шевельнуться. Только теперь моему взору открылась вся картина побоища: десятки изодранных пулями тел, кровь. Смерть собрала здесь немалый урожай.

Я попытался перевернуться на другой бок, но по одежде заструился ручеёк горячей крови, и я понял, что любое движение для меня сейчас смертельно опасно.

Вот так итог. Мог ли я ожидать подобного? Мог ли предположить, что придя на помощь отряду Заречного, я попаду в эту братскую могилу…

И в этот момент я увидел кровососа. Мутант сидел на корточках перед одним из тел, обхватив покойника мощными лапами. Он тоже меня заметил, отбросил свежевыжатый труп и взревел, разбрасывая в стороны капли крови.

Существо было не таким огромным, как прочие, и всё же этого было достаточно, чтобы прикончить меня…

За колючкой, в мире живых, есть мнение, что суровые солдаты с периметра и военсталкеры, никогда не общаются с простыми сталкерами, расстреливая всех направо и налево.

Ложь…

Говорят, что все солдаты с периметра мастерски стреляют и способны выдержать многочасовой переход, не запыхавшись.

Опять ложь…

Вся история зоны, известная снаружи, соткана из лжи. Ложь как наркотик — ее нужно всё больше и больше. Именно поэтому по ту сторону периметра о зоне говорят совершенно невообразимое.

Например, есть мнение, что умелый сталкер способен убить кровососа ножом. Я думал, что это ложь, но сам дважды прибегал к подобному. Дважды я был победителем подобных схваток и без труда мог сказать, что уж я-то легко справлюсь с кровососом, будь у меня нож. Но это было тогда, до разговора с покойным Кедром. До того, как зона перестала мне помогать. До того, как я из Спама вновь стал Александром Вестовым.

Мутант шагнул вперёд.

Шагнул и замер, наслаждаясь произведённым эффектом…

Глава вторая. То, что скрыто

Несколькими часами ранее.

Граница Милитари. Лес.

Лесоруб не приходил в зону. Это зона пришла к нему. После первой катастрофы, когда Советское правительство расселяла район заражения, он наотрез отказался покидать родные места. А потом появилась зона, и домик Лесоруба оказался примерно там, где сейчас располагается база Свободы. С тех пор прошло уже много лет, но за годы жизни в Зоне Лесоруб не стал следопытом, да и стрелок из него был не ахти какой. Зато рассказывать всевозможные истории он умел лучше кого бы то ни было. Даже самые известные анекдоты играли в его устах новыми красками.

Лесоруб добавлял от себя небольшие штрихи, превращая историю в настоящий шедевр. Сейчас он сидел в подлеске около костра, рассказывая двум сталкерам из Долга историю про то, как наёмники окунали ходока головой в колодец, чтобы тот раскрыл им месторасположение тайников. Рассказчик добавил, что мародёров было четверо, не преминув воспользоваться своим знанием местной фауны, он обрисовал долговцам пейзаж деревни, в которой бедолагу подвергали водным процедурам, и туманно намекнул, что встречал он ребят, которые знали этого недотёпу.

Долговцы слушали его, разинув рты.

— …Ну, не поняли друг друга. — Закончил свой рассказ Лесоруб, и обвёл сталкеров торжествующим взглядом.

Их было двое. Один — высокий, в защитном костюме. При себе он носил автомат Калашникова с интегрированным глушителем и какой-то странный пистолет, напоминающий скорее не оружие, а самогонный аппарат или кипятильник. Но Лесоруб-то знал, что эта футуристическая штуковина «заточена» под стрельбу винтовочными патронами, и способна одним выстрелом отправить противника на корм слепым псам.

— Анатолий Арсеньевич. — Второй сталкер выложил перед собой пакеты со спецпайками, и обвёл их жестом шеф-повара. — Угощайтесь.

Он был на голову ниже своего напарника. Более упитанный, с недельной щетиной, он напоминал Лесорубу сталкера по кличке Бром, который сгинул в прошлом году где-то в Заповеднике.

Долговец взял один из пакетов, и надрезал краешек герметичной упаковки. Он носил с собой снайперскую винтовку с укороченным стволом и складным прикладом, отчего издали многие принимали её за автомат.

— Благодарствую. — Лесоруб взял пакет, и ловко вскрыл упаковку.

Саморазогревающийся гарнир и галеты из армейского рациона пахли так, что сталкер невольно причмокнул. Давно он не ел нормальной еды, срок годности которой не истёк ещё во времена перестройки.

— Анатолий Арсеньевич. — Сталкер со «снайперкой» протянул рассказчику фляжку.

Лесоруб кивнул. Его не часто называли по имени-отчеству, и тем приятней было услышать свои инициалы. Обычно Лесоруба звали по фамилии, не догадываясь, что это так. Большинство сталкеров искренне считали, что «Лесоруб» — это кличка, а не фамилия старожила зоны. Анатолием Арсеньевичем его звали лишь в кланах, где Лесоруба уважали и немного побаивались. А как не побаиваться, если он обращался на «ты» к генералу Воронину, шутливо называя его командором, и имел обыкновение прикрикнуть на того, если позиция генерала была совсем уж неправильной.

— Может ещё чего рассказать? — Лесоруб вернул фляжку, и аккуратно свернул опустошенный пакет в трубочку.

— Расскажите. — Сталкер со снайперской винтовкой сгрёб остальные пакеты в рюкзак, и теперь пристально смотрел на рассказчика.

— Ну… — Лесоруб помедлил, будто отыскивая в памяти наиболее интересную историю, и, наконец, проговорил заговорщическим тоном:

— Это было по осени, лет семь назад. Мы с двумя сталкерами доставляли на Янтарь оборудование, которое с вертолёта не туда сбросили. Ну, вы знаете, что такое Янтарь — большая низменность, переходящая в болото, а западнее — озеро, в котором после первой аварии зараженную технику топили. Дело было прибыльное. Толстолобики из большого лагеря за этот груз нам собирались заплатить приличные для того времени деньги. Но было у них особое условие — доставить груз в целости и сохранности.

Ящик, который нам надо было доставить, был маячком помечен, и мы его без труда нашли. Полоумные снабженцы из-за периметра его вообще не в том квадрате сбросили — промахнулись на несколько километров. Но это по прямой несколько, а в обход озера целый день идти. Да ещё зомби кругом. Мы, значит, нашли место, которое этим самым маячком помечено. Смотрим, а ящик размерами два на два метра, и весит, будто там танк разобранный. Мы его втроём от земли еле оторвали, пронесли пару метров, и бросили. Один из тех, с кем я эту штуковину на Янтарь нести подрядился, и говорит:

— Можно этот ящик по озеру переправить.

— Как так? — Спрашиваю, а он и говорит:

— Надо верёвками его перевязать, и по крышам машин затопленных на другую сторону перетащить, как по полозьям.

Мы со вторым сталкером прикинули, какое расстояние нам с этим барахлом на горбушке, придётся преодолеть, и нам так тоскливо стало, будто мы на открытом месте перед выбросом остались.

А через озеро идти вообще самоубийство. Над ним вечно туман, и те, кто пытался по крышам затопленных машин пройти, уже не возвращались. Но идея-то хорошая. И решили мы отправить одного из нас в этот туман, чтобы он дорогу разведал. Жребий мне выпал. Беру я, значит, оружие, и туда. Чуть не сорвался в воду, а сталкеры мне кричат:

— Не убейся раньше времени!

Я по крышам пошел. А там… радиация такая, что если бы мы заранее не навешали на пояс артефактов, и не вкололи какую-то бурду от лучевой болезни, светились бы потом по ночам.

Счётчик Гейгера чуть не матерится, а я иду. Прошел около километра, и остановился. Вижу, впереди человек стоит на самом краю кабины КАМАЗа. Мне почему-то в голову пришло, что озеро слишком мелкое, если на таком расстоянии от берега грузовик только по зеркала затоплен.

Я всё это дело осмотрел. А человек тот, который на крыше стоит, и не человек вовсе — зомби натуральный.

Стоит…

И на воду пялится…

Я к нему подобрался, и подтолкнул. Ну, интересно стало, какая там глубина. Он так и ушел солдатиком. Мне от этого как-то не по себе стало, и я быстренько дальше пошел.

Прошел ещё несколько километров, пока не увидел берег. Я-то думал, что это противоположный берег. Выскакиваю на землю, пританцовываю. И тут меня как током ударило — это ж вовсе не другой берег. С того берега ЧАЭС видно, а это место всё туманом затянуто, да ещё таким плотным, что видимость нулевая. Я вперёд маленько прошел. Гляжу, а передо мной здание какое-то. Оно из брёвен построено, и кусками корпусов машин обшито. И всё так здорово сделано, будто крепость это какая.

Я так прикинул, что нет на противоположном берегу никакого дома, и дёру оттуда. Когда вернулся, меня сталкеры расспрашивать начали. Говорят, четыре часа тебя не было.

— Нет. — Отвечаю. — Я максимум час там ходил.

А они говорят, уже и ждать тебя перестали, думали погиб. Я им тогда про дом этот на острове посреди озера рассказал. Мы это дело обмозговали, и решили по берегу ящик тянуть.

Лесоруб замолчал.

— И что, дотянули?

— Нет. — Он отрицательно покачал головой. — Зомби шальной из гранатомёта жахнул, и всё оборудование по округе разбросало…

— А что за дом на озере? — Перебил его сталкер с винтовкой. — Как у Доктора?

— По сравнению с тем домом, Доктор в хижине живёт. Там настоящий укрепрайон.

— А кто его построил? — Спросил Долговец с калашом.

— Не знаю. — Лесоруб развёл руками, и сталкеры увидели обожженные кислотой ладони. — Но уж точно не люди. Там такая радиация, что больше суток никто не протянет.

— А если там арсенал какой-нибудь. — Предположил Долговец. — Приходит туда какой-нибудь сталкер, оружие берёт, и обратно в зону.

— Исключено. — Перебил его напарник. — Оружие фонить будет не хуже, чем рухлядь из озера. Такой ствол таскать с собой опасно.

— Точно. — Лесоруб кивнул. — Там разве что мутанты жить могут. Не бюреры, а те, которым радиация нипочём. Вроде колонии зомби.

От мысли, что зомби могли построить укрепрайон в радиоактивном озере, Долговец похолодел. Чего только он не видел в жизни, но мысль о разумности безмозглых мертвяков пугала его не на шутку.

В те времена, когда он ещё не состоял в рядах Долга, ему часто доводилось бывать у Болотного доктора. Там он часами беседовал с зомби по имени Бенито, всё больше убеждаясь, что зомби наделены разумом, и могут мыслить не хуже человека. Но чтобы построить дом посреди озера — это уж слишком.

— Блокнот! — Окрик напарника привёл сталкера в чувства.

Долговец держал в руках автомат, и оглядывался из стороны в сторону. Лесоруб, присев на одно колено, держал под прицелом обширный участок леса. Блокнот вскинул винтовку, и повернулся на сто восемьдесят градусов.

— В чём дело? — Тихо спросил он.

— У нас гости. — Спокойно отозвался Лесоруб, и тут же грянул выстрел.

Ствол небольшой рябины справа от Блокнота разлетелся градом мелких щепок.

Сталкер попытался вычислить позицию стрелка, но это ему не удалось. Между деревьев замелькали тени, извивающиеся в отсветах костра. Напарник Блокнота к этому времени уже залёг, но стрелять не торопился. Раздался второй выстрел. Теперь совсем рядом.

Блокнот заметил, как ветви елей над его головой разлетаются в разные стороны. На этот раз ему удалось поймать в перекрестье прицела человека с охотничьим ружьем. Человек с дробовиком, одетый в штормовку и вязаную шапочку быстро перемещался в сторону. Пуля Блокнота настигла его в тот момент, когда он поднимал ружьё для очередного выстрела.

Эхо винтовочного залпа заметалось от дерева к дереву, наполняя подлесок грохотом. В этом шуме сталкер расслышал несколько пистолетных выстрелов, после чего зашелестел автомат напарника, выплёвывая свинцовые порции в темноту. Моцарт не тратил пули понапрасну. Как успел понять Блокнот, он ранил одного из нападавших. Теперь выстрелы смолкли, и сталкеры услышали шуршание палой листвы по другую сторону костра.

На границе освещаемого костром пространства возникла человеческая фигура. Незнакомец держал в руках натовскую винтовку. Пахнуло оружейной смазкой. Нападавший несколько секунд выбирал цель, после чего навёл ствол на Лесоруба. Сталкер сидел в паре метров от него, держа в руках пистолет Макарова.

Незнакомец плавно нажал на курок, но винтовка не шелохнулась. Ни одной пули не покинуло ствол. Нападавший нажал на курок еще несколько раз, прежде чем понял, что хвалёный образец европейского ВПК вышел из строя. Но и этих мгновений хватило Лесорубу, чтобы прицелиться.

Выпустив винтовку, незнакомец потянулся за пистолетом. Он действовал так проворно, что достал пистолет раньше. Его палец на секунду раньше нажал на курок, но боёк лишь щёлкнул. Полыхнуло пламя костра, разгоняемое ветром, и оранжевые блики осветили искаженное гримасой ужаса лицо нападавшего.

— Я везучий. — Хрипло проговорил Лесоруб, и спустил курок.

Хотя он и не был первоклассным стрелком, пуля попала в цель. Малое расстояние, которое незнакомец выбрал для обстрела, сыграло с ним злую шутку. Свинцовый заряд попал в левый глаз нападавшего, скрывая голову в ореоле кровавых брызг.

Только когда пламя выстрела осветило нападавшего, сталкеры смогли его как следует разглядеть. Это был грузный мужчина лет сорока. Одет он был в промасленный свитер, бронежилет, рваную штормовку и серые брюки. Руки украшали синие ленты татуировок, напоминающие вспухшие вены. Но всё это исчезло, когда пуля нашла цель.

Тело мертвеца опрокинулось назад…

— Справа! — Крикнул Моцарт.

Тень мелькнула за частоколом елей. Сталкер резанул очередью, но это не принесло результата. Он увидел, как человек в тяжелом защитном костюме повалился в траву, уклоняясь от пуль.

Заметив, что долговец обнаружил цель, Лесоруб дважды выстрелил в плотную траву. В ответ громыхнул выстрел из «Грозы», и Лесоруба отшвырнуло назад. Пуля попала сталкеру в живот. Вторая пуля прошла в сантиметре от головы, но изогнувшийся от боли старик сумел уклониться. Его губы шептали что-то, но, ни Блокнот, ни Моцарт его не слышали.

— Я везучий. — Прошептал сталкер, прежде чем упал перед костром.

Моцарт заметил, что Лесоруб ранен, и тут же накрыл заросли, из которых вёлся огонь. Блокнот присоединился к нему. Когда отгремели их выстрелы, вновь стало невыносимо тихо. Поляну окутал едкий пороховой дым.

— Всё? — Нерешительно спросил Моцарт.

Он перезаряжал автомат, оглядываясь по сторонам.

— Вроде бы. — Блокнот присел на корточки около смертельно раненого Лесоруба.

По животу Анатолия Арсеньевича струилась кровь. Сталкер вздрагивал, когда пальцы Блокнота касались шеи. Пульс был совсем слабым. Если бы Блокнот был врачом, он бы сказал, что у пациента нет шансов. Но у него не было познаний в сфере медицины. Осторожно ступая по опалённой земле, Моцарт подошел к толстяку, труп которого лежал рядом с телом Лесоруба. У нападавшего не было при себе ПДА, но когда Моцарт принялся шарить по карманам, в одном из них обнаружилось отключённое устройство «GPS». Выглядел нападавший очень странно: одежда была неподходящей для зоны, а металлические жетоны, располагающиеся на цепочке, обвитой вокруг массивной шеи, и вовсе завели Моцарта в тупик. Он сорвал жетоны, и принялся рассматривать их, поднеся к костру. На одном из жетонов значилось «ЛИНК», а на втором, вопреки ожиданиям Моцарта, был выведен лишь номер «2».

— Когда-нибудь такое видел? — Моцарт кинул жетоны напарнику.

Блокнот внимательно оглядел их, и уверенно сказал:

— Никогда.

— Я тоже. — Напарник шагнул в темноту, и вскоре оказался перед высокой травой, в которую рухнул нападавший с «Грозой».

Тело незнакомца, изрешечённое пулями, лежало там, где его настиг свинцовый шквал. Пальцы его сжимали рукоять и приклад наступательного комплекса.

Моцарт повесил автомат на плечё, расстегнул молнию на комбинезоне нападавшего. На шее у этого человека была точно такая же цепочка с жетонами, как и у первого покойника. Номер на жетоне был неразличим, и сталкер положил цепочку в карман. Подходить к третьему покойнику он не стал — слишком далеко тело нападавшего было от костра, и Моцарт опасался, что там его поджидает какой-нибудь мутант, пришедший полакомиться телом стрелка. Моцарт шагнул обратно к костру. Напарник всё ещё сидел около раненого Лесоруба.

— Зачем они на нас напали? — Спросил он, садясь рядом.

Блокнот не ответил. Он внимательно смотрел на умирающего сталкера. Моцарт подошел к костру, и достал из кармана цепочку с металлическими плашками. Жетоны блеснули, и сталкер прочитал:

— РУБИКОН. Номер семь.

— Рубикон? — Прохрипел удивлённый Лесоруб. — Я его знаю.

— Знаешь? — Моцарт оживился.

Он сжал цепочку в кулак, чувствуя холод металла, и подошел к Лесорубу.

— Я рассказывал…. — Начал Лесоруб, и прервался.

Его тело пронзила резкая боль. Сталкер выгнулся дугой, и застонал.

— Я рассказывал… — Повторил он, пересиливая боль. — Я рассказывал вам, как с двумя сталкерами работал на учёных с Янтаря. Рубикон был одним из них.

— Значит, он пришел за тобой? — Заключил Блокнот, то ли спрашивая, то ли утверждая.

— Не думаю. — Лесоруб покачал головой.

На его губах выступила кровавая пена.

— Я не видел его с того времени. У… у нас не было разногласий.

— Тогда…. — Начал было Блокнот, но Моцарт перебил его:

— А Линк? Он случайно не был вторым в той экспедиции.

Он надеялся, что сталкер кивнёт, и все части пазла сложатся вместе — двое компаньонов по давнему дельцу пришли отомстить. Всё было бы просто и ясно. А агрессию можно было бы объяснить словами «В зоне люди меняются», или «а может они были врагами». Но Лесоруб отрицательно покачал головой.

— Второго звали…. — Прошептал он. — Его звали Хмурый.

— Знаю такого. — Сталкер кивнул. — Он в Чистом небе сейчас за главного.

Лесоруб приподнялся, говоря что-то, но слова застыли в горле. Взгляд сталкера затуманился, и глаза стали напоминать запотевшее стекло. Он вздрогнул, и замер.

— Он умер? — Спросил Моцарт.

Блокнот кивнул.

— И что теперь? — Нерешительно проговорил он, глядя на мертвеца.

— Надо его похоронить. — Сказал напарник. — Он достоин того, чтобы упокоиться как человек.

— Пойду, принесу лопату. — Блокнот отошел к рюкзакам, составленным около одного из деревьев, и принялся расчехлять небольшую десантную лопатку.

Он стоял вполоборота к напарнику, когда тот бросился в темноту, затянувшую расстояние между деревьями.

— В чём дело? — Блокнот осторожно шагнул вперёд, но в это время Моцарт вернулся.

В руке у него была окровавленная цепочка с погнутыми пулей жетонами.

— Ловко ты его. — Прокомментировал Моцарт. — В грудь.

Он прочитал надпись на жетоне, и перевёл взгляд на напарника.

— И кто это у нас? — Блокнот вытащил лопату, и провёл по острым граням рукой.

— Некто «СЕВЕР». Ты такого знаешь?

— Да, он вроде у Охотников один из лучших.

— Нет. — Моцарт покачал головой. — Тот старше был, и национальности другой. А этот вроде чукчи какого-то. Но не это меня удивило.

— А что?

— Они все под номерами.

— И этот тоже под номером?

— Под первым. — Моцарт положил жетоны всех противников на ладонь, глубоко вздохнул.

— И как ты думаешь, что это такое?

— Понятия не имею. — Сталкер воткнул лопату в землю, и принялся копать.

Земля вокруг поляны с костром была твёрдая, и копать углубление было очень сложно. Заранее приметив огромный валун для надгробия, сталкер аккуратно углубил лопату в дёрн.

— Ну, хотя бы примерно?

— Меня это не интересует. — Блокнот махнул рукой.

Порой Моцарта пугало безразличие Блокнота ко всякого рода тайнам, но если вспомнить всё, через что прошел его напарник, сталкер начинал понимать его. Блокнот был очень любознателен, но после того как чуть было не погиб, стал осторожнее.

Тогда Болотный доктор предупредил его, чтобы сталкер не вмешивался в заварушки.

Как же. Моцарт усмехнулся. Всего пару лет назад они с Блокнотом участвовали в одном из самых известных событий зоны — они отбивали от мародёров Влада Апостола бар «Сто рентген». Тогда им удалось спастись, но это, опять же, было чудо. Моцарт отчётливо помнил, как автоматные очереди не давали им подняться с земли.

— Они обходят нас! — Кричал какой-то долговец в синей полумаске.

«Калаш» в его руках то и дело дёргался, а потом смолк…

Моцарт попытался вспомнить все детали, но время скрыло от него почти всё, кроме Тёмного сталкера.

Человек в чёрном плаще показался справа от бойца, как только автомат долговца утих. В руках его был пистолет. Блестящее оружие отрывисто щёлкало, неся смерть всем, кто попадал в ложбинку прицела. Вот тогда то и произошло то, что иначе как проведением назвать было нельзя. Убийца повернулся к Моцарту, но тут же опустил пистолет. Сталкер увидел его лицо — изумлённое, удивлённое.

— Что? — Проговорил Тёмный.

А что же было потом?

Моцарт поглядел на Блокнота, который уже раскопал могилу, и скрылся в ней по пояс. Ему вспомнилось, как они с Блокнотом и ещё одним сталкером бегут между деревьев.

Он, как будто это было сейчас, услышал выстрел, и вспомнил искаженное ужасом лицо бегущего рядом одиночки. Тогда Зона спасла его и Блокнота, как и много раз до этого. После той схватки Блокнот и стал осторожнее. Даже слишком осторожным для обычного сталкера.

— Помоги положить его. — Блокнот прервал размышления напарника.

Оба сталкера положили тело Лесоруба в могилу.

— Что-нибудь скажешь? — Спросил Моцарт.

Блокнот покачал головой. Он вновь заработал лопатой, и вскоре тело старика скрылось под слоем дёрна. Моцарт внимательно наблюдал за ним, вспоминая слова Рэда Шухова о том, что на могиле сталкера не принято произносить речи. Когда камень, играющий роль надгробья, оказался над могилой, Блокнот поглядел на тёмное небо.

— Так что насчёт медальонов? — Моцарт всё ещё держал металлические жетоны.

— Это может значить что угодно. — Отозвался напарник, всё ещё глядя на звёздный купол неба. — Может быть это символика клана, как татуировка у сектантов, или эмблемы у Монолита и Долга. А может быть, это военные сталкеры из спецподразделения.

— Ага, военные. — Моцарт нервно захихикал. — Хотя это и правда может быть что угодно, но зачем они на нас напали?

— У этого события тоже может быть огромное количество объяснений.

— Например?

Блокнот хотел было ответить, когда в темноте мелькнула человеческая фигура. Но это был не человек. Он ясно различил гипертрофированную руку.

— Излом. — Проговорил долговец, указывая на существо, которое и не думало скрываться, двигаясь почти демонстративно. — Как раз к ужину.

Излом тем временем присел около дальнего покойника, и принялся водить огромной конечностью из стороны в сторону, будто дирижируя оркестром.

— Он не один. — Прошептал Моцарт, и указал в сторону Милитари.

И, правда, в тени деревьев притаился кто-то ещё. Кто это был, сталкеры видеть не могли. Существо несколько секунд наблюдало за изломом, после чего, пригибаясь к земле, двинулось на мутанта.

Это не мог быть человек.

В рваной одежде и несвойственных человеку движениях угадывались повадки зомби, но и зомби странное существо не было. Оно медленно, словно по тонкому льду, приблизилось к поедающему покойника мутанту, и… метнуло нож.

Сталкеры открыли рты от удивления, когда странное существо набросилось на корчащегося излома, и нанесло ему несколько ударов.

— Кто это? — Прошептал Моцарт.

— Лучше нам не знать.

Существо тем временем поравнялось с телом нападавшего, и словно бы растворилось в темноте.

— Куда он пропал? — Моцарт бессмысленно водил стволом «калаша» из стороны в сторону.

Теперь и его напарник, не разделивший страх к неизвестному мутанту, начал опасливо озираться по сторонам. В голове крутились идеи одна страшнее другой.

Быть может надо бежать?

А вдруг тогда он нагонит?

А если остаться здесь?

Нет, здесь оставаться — безумие.

Внезапно существо показалось совсем близко, и сталкеры открыли огонь. Поляну окутал едкий пороховой дым. В белом шлейфе на мгновение проступило лицо существа, после чего снова исчезло.

Моцарт выстрелил наугад, но противник оказался слишком проворным. Серая тень извернулась, и мутант ударил сталкера в живот…

Удар был такой силы, что Моцарт на несколько секунд потерял ориентацию в пространстве. Он видел, как странное создание рывком переместилось к напарнику, и услышал крик Блокнота. Потом ухнула «СВУ», и напарник прокричал:

— Вставай, надо убираться отсюда!

Моцарт сам не заметил, как поднялся на ноги. Руки стрелка сомкнулись на прикладе автомата, а мозг принялся просчитывать шансы на спасение. Блокнот уже схватил свой рюкзак, и теперь стоял на краю поляны, ожидая товарища. Странное существо, с которым у них завязался бой, исчезло.

Не теряя времени даром, сталкер подхватил рюкзак Лесоруба, взял в левую руку свой, и побежал к напарнику…

— Знаешь, кто это был? — Спросил Блокнот, когда поляна скрылась из виду.

— Нет, а ты?

— Я про них слышал, но не видел никогда. Говорят, они где-то в этом месте живут. Это мутанты вроде снорков, только более сильные.

— Это те, про которых Митрич рассказывал? Они… — Блокнот остановился, проверяя, нет ли погони, и снова махнул рукой. — Эти удоты с медальонами не на нас нападали. Они от стаи бежали, и на нас напоролись. Наверное, подумали, что мы это те мутанты.

— От стаи?

— Да, от стаи.

Блокнот резко остановился, вскинул винтовку, и выстрелил в сторону места недавнего побоища.

— Бежим, пока они нас не нагнали! Эти придурки разворошили гнездо мутантов!

Оба сталкера устремились прочь от поляны, а следом, словно инквизиторы по следу некроманта, шла волна мутантов.

— Куда? — Прокричал Моцарт, когда оба выбежали на Милитари. — К Свободе?

— Я к свободовцам не пойду. — Категорично заявил Блокнот. — Они меня не переваривают, а я их тем более.

— Хочешь, чтобы тебя переваривали эти?! — Напарник указал в сторону леса.

Как раз в этот момент луч прожектора на одной из вышек базы Свободы осветил склон, на гребне которого появилась вереница серых силуэтов.

Издали мутанты напоминали людей, вот только поблёскивающие на фоне неясных очертаний глаза выдавали в них представителей совсем другой расы. Несколько минут они смотрели на двух сталкеров, после чего с десяток существ сорвались с места. Пучок света метнулся вслед, не давая существам пропасть из виду.

На крайней башне заработал пулемёт, ломая строй мутантов, закрутились оранжевые лампы тревоги, и нарочито спокойный голос начал объяснять обитателям базы суть происходящего. Мгновение спустя застрекотали автоматы, и лучи прожекторов переместились к воротам охранного периметра. Видимо, часть мутантов налетела на блокпост свободовцев, и теперь там шел ожесточённый бой.

Несколько существ тем временем спустились с холма, и теперь бежали к сталкерам, огибая ряды аномалий. Не сговариваясь, напарники открыли огонь. Дважды ухнула винтовка Блокнота, после чего Моцарт рубанул очередью на уровне пояса. С визгом несколько мутантов повалились на траву и принялись извиваться в предсмертной агонии, но остальных это не остановило. Они всё так же спокойно шли на врагов…

В детстве Блокнот очень любил смотреть исторические фильмы, где две армии сходились в кровопролитных схватках, а офицер кричал, чтобы они не «ломали» строй. Тогда он не мог понять, зачем солдаты подставляются под пули, и вопреки всему маршируют как заведённые. Честно говоря, он и сейчас видел эту тактику глупой. Но теперь в сознание ясно проникла невероятная идея. На секунду он представил, что на него идут никакие не мутанты, а солдаты в красно-синих мундирах. И он ждал, пока в перекрестье прицела попадёт офицер. Наконец это случилось. Вперёд вырвался рослый мутант с пепельного цвета лицом, и сталкер выстрелил…

Реакция противника была незамедлительной. Мутант уклонился от пули, и прыгнул вперёд, словно подброшенный на «трамплине» снорк. Блокнот растерянно поглядел на существо, пытаясь представит точку приземления.

В этот момент всё прочее ушло на второй план. И вопящий что-то Моцарт, и визжащие монстры — всё ушло в тень. Были только он, винтовка и движущаяся мишень. Всё замерло. Даже сердце замедлило дробный стук, и сталкер нажал на курок.

Пуля ударила в грудь существа, и мутанта отбросило к общей массе сородичей. Выстрел был определённо удачный, но в данных обстоятельствах это никак не влияло на происходящее. Блокнот развернулся на сто восемьдесят градусов, и снова побежал. Изредка оглядываясь, он видел, как волна мутантов то отставала, то нагоняла двух беглецов.

Внезапно стрельба на базе Свободы прекратилась, и разом погасли все прожекторы. Блокнот даже не пытался представить, что сейчас происходило в лагере анархистов, но разум начинали посещать невразумительные версии, одна страшнее другой.

Когда свет прожекторов потух, и темнота накатила на безжизненную пустошь, протянувшуюся вдоль всего региона, мутанты ускорились. Они словно ночные хищники активизировали весь свой потенциал, и теперь стремительно нагоняли беглецов.

Моцарт дважды останавливался, пытаясь расстрелять преследователей, но когда очередной мутант чуть было не прикончил его, отказался от этой идеи.

Теперь они бежали в кромешной мгле. Фонари, прикреплённые на оружии, вырывали из темноты неровные полоски света. Внезапно Блокнот остановился. Его внимание привлекла странная насыпь около одного из холмов. Пройдя чуть влево, он разглядел металлическую дверь какого-то бункера. Вокруг входа в бункер виднелись кучи грунта. Было ощущение, что кто-то несколько недель назад интенсивно копался здесь. Приглядевшись, Блокнот рассмотрел на бетонном своде довольно большие трещины. Скорее всего, здесь не так давно произошел обвал, но кто-то оперативно всё расчистил, и, как смог заметить сталкер, принёс траву и мох для маскировки, вот только замаскировать лаз не успел. Возможно, это был единственный шанс на спасение.

— Туда. — Крикнул Блокнот, и дёрнул дверь.

Конструкция оказалась сорвана с петель. Под напором дверь крякнула…

И повалилась вовнутрь бункера с оглушительным грохотом. Гул разнесся над Милитари, словно эхо далёких выстрелов, и оставшееся мутанты рванулись в сторону убежища, привлечённые звуком…

Внутри усеянного гранитной крошкой коридора была ещё одна дверь, судя по всему, надваренная сегодня или вчера. Металлический лист надёжно перекрывал доступ в дальнейшие помещения.

— Не пройдём. — Констатировал Моцарт, оглядываясь на чёрный провал лаза. — Мы в ловушке.

От этих слов у Блокнота всё внутри похолодело. Он представил, как в бункер врывается голодная стая, и начинается неравный бой. В том, что так и будет, он почти не сомневался. Но вместо страха сталкера захлестнула обида. Почему так? Почему сейчас? Он ударил ногой в лист металла, и дверь чуть заметно сдвинулась

Что это? Шутка старушки Зоны или кто-то забыл закрыть дверь?

Блокнот надавил плечом, и дверь распахнулась.

— У нас сегодня день открытых дверей? — Изумился Моцарт.

— День беспечных землекопов. — Усмехнулся Блокнот, и шагнул в проём.

Пахнуло сыростью и чем-то приторно-сладким, от чего тут же потянуло блевать.

Натянув на лицо защитную маску, Моцарт шагнул следом за напарником.

Блокнот тем временем нашел электрораспределительный щиток, и включил свет. Загудели люминесцентные лампы под потолком, и робкое свечение окутало зал. Сталкерам открылось огромное помещение с несколькими столами-партами в центре. Всё помещение напоминало бетонный короб из старой компьютерной «стрелялки».

От этого по телу Блокнота пробегал холодок. Нехорошее предчувствие не давало покоя…

Дверь захлопнулась перед носом у огромного мутанта. Существо взвыло, и принялось колотить в стальную пластину, но это было бесполезно. Теперь жертвы оказались в недосягаемости.

Монстр ещё несколько раз ударил кулаком в дверь, после чего поспешил вернуться к сородичам…

Осторожно, словно по минному полю, Моцарт спустился в зал, находящийся на две ступени ниже, и замер, глядя на сводчатый потолок. Там был прикреплён небольшой предмет округлой формы, напоминающий не то кристалл, не то измазанный чёрной краской камень.

— Видишь? — Блокнот указал на потолок, где крепился камень.

— Что это?

— «Коловрат».

— И что это такое?

— Этот артефакт удаляет некоторые воспоминания и корректирует мозг. Доктор говорил, что примерно так работает «Монолит», завлекая своих фанатиков.

— И зачем он здесь?

— А чёрт его знает. — Сталкер оглядел стол с кучей разбитых склянок и гильз разного калибра, которыми был усеян пол комнаты. — Наверное, здесь хранили что-то важное, о чём входящие не должны были помнить, покидая бункер, или хранят до сих пор, раз артефакт висит на своём месте.

Моцарт кивнул, и присел на корточки, копаясь в ворохе бумаг, разбросанных на полу. Там были какие-то отчёты, бланки, квитанции на выдачу молока за вредность и много другого. Но внимание сталкера привлекло не это, а красная папка. Он аккуратно выудил её из общей массы, и открыл на первой странице.

— Испытательный комплекс «Авалон». Проект «СТРАТЕГ». — Прочитал Моцарт. — Совершенно секретно. Донесение начальнику охраны второго блока, майору Старкину. Мне стало известно, что на территорию объекта было ввезено пять образцов, оформленных ненадлежащим образом. Прошу провести расследование и наказать виновных. С уважением, профессор Новиков…

— Что это? — Не понял Блокнот.

— Может то самое, из-за чего здесь повесили артефакт?

— Вряд ли. Артефакт охраняет то, что находится за ним, то есть где-то в той стороне бункера.

— Посмотрим? — Сталкер вопросительно поглядел на напарника.

— Сперва снимем эту штуковину.

Блокнот придвинул к стене один из столов, и, взобравшись на него, принялся откручивать винты креплений. Вскоре все металлические скобы были благополучно удалены, и сталкер аккуратно положил артефакт в подсумок, обернув специальной тканью.

— Вот теперь пошли. — Он нетерпеливо шагнул к скрытому помещению.

Странный запах шел именно оттуда. Но не это, а состояние замка удивило сталкера больше всего. Кодовое устройство кто-то отключил.

День открытых дверей? Возможно.

В Зоне вообще бывает всякое, но чтобы третья дверь подряд оказалась открытой….

Бывало, что некоторые сталкеры попадали в аномалии несколько раз подряд, и выбирались из них не получив ни царапины. Таким был Монгол, таким был Спам, и конечно Феникс, о котором не слышал разве что глухой.

Блокнот не раз слышал историю о том, как Спам, которого за глаза называли везунчиком, выкручивался из безвыходных ситуаций и даже смог войти в доверие к хозяевам «Проклятой топи». Но даже это не объясняло происходящего. Особенно, если учесть, что везло Блокноту исключительно за карточным столом.

Зацепив стволом винтовки дверь, сталкер потянул её на себя. Дверь поддалась с трудом. Чувствовалось, что открывали её не часто.

Свет в комнате не горел, а там, где должна была располагаться лампа, что-то недобро искрило. Но и без источника света Блокнот смог разглядеть обстановку небольшого зала. Вдоль одной из стен тянулась вереница из дюжины автоклавов. Третий от начала автоклав был перевёрнут, и его содержимое вылилось на пол. От этой непонятного цвета жидкости и исходил удушающий запах. Остальные одиннадцать автоклавов были целы.

Подняв фонарь над головой, чтобы видеть всю панораму, Блокнот перешагнул через лужу, и оказался в центре зала. Только теперь он разглядел человеческие фигуры, плавающие в заполненных жидкостью колбах. Всех их сталкер прекрасно знал.

В первой колбе находился Коля Кипяток, известный среди сталкеров своим буйным нравом и ненавистью к группировке Свобода. Следующим был один из бойцов Вертуна. Лицо третьего человека разглядеть сразу не получилось — слишком далеко от входа стоял его автоклав. Чтобы увидеть человека в колбе Блокноту пришлось наступить в склизкую массу, отчего вспомнилась одна единственная, но очень уж неприятная история с аномалией «холодец».

Фонарь дрогнул, освещая лицо человека за стеклянным куполом. Сначала Блокнот не узнал его. Тонкие черты лица, впалые щёки, седина. Вроде бы этот человек был ему смутно знаком, но дыхательная маска мешала рассмотреть внешность пленника достаточно подробно. Внезапно человек в колбе открыл глаза, и Блокнот вздрогнул. Он узнал его. Так же этот человек смотрел на него на Барьере несколько лет назад, когда Блокнот стал бойцом Долга. Вот только он очень изменился. Ничто в нём теперь не напоминало того волевого, сильного офицера — генерала Евгения Воронина. Теперь он был обычным пленником, как и двое других.

— Блокнот, ты бы это видел. — Голос Моцарта прервал размышления сталкера.

— Что там? — Не сводя глаз с генерала, отозвался напарник.

— Те, кто был здесь за пару часов до нас.

Блокнот аккуратно миновал лужу, и вышел в основной зал. Моцарт суетился в центре комнаты, сидя на месте, где стоял отодвинутый Блокнотом стол.

— Здесь подвал. — Проговорил он, когда напарник подошел достаточно близко.

— А в подвале?

Моцарт провёл ребром ладони по горлу, и прошептал:

— Трупы. Свежие. Лежат там не больше двух часов. Видимо это те, кто отпер двери перед нашим приходом. Они вошли, чтобы что-то сделать, а потом были убиты. Не понимаю только, зачем, ведь артефакт…

— Потому, что они освободили пленника. — Догадался Блокнот. — Там в автоклавах несколько человек, и одна колба разбита.

— Возможно. Тогда нам надо убираться отсюда как можно скорее.

— Мы не можем. — Блокнот махнул рукой. — Мы должны вытащить кое-кого.

— И повторить судьбу этих? Ну, уж нет.

— Мы должны вытащить генерала Воронина!

Долговец замер с открытым ртом.

— Что? — Чуть слышно выдавил он из себя. — Генерал ведь мёртв.

Все в Долге слышали историю, рассказанную Денисом Вертуном. По словам Вертуна, генерал Воронин погиб от рук свободовцев, а тело злобные анархисты бросили в аномалию.

— Живее всех живых. — Блокнот указал в сторону зала с автоклавами. — Только погружен в сон. Понимаешь?

— Понимаю. — Напарник кивнул. — То есть, я ничего не понимаю. Как он вообще сюда попал?

Воцарилась тишина. Было слышно, как капает вода с отсыревших перекрытий, как стучат сердца, перегоняя через организм литры крови.

— Неправильно задаёшь вопросы, сталкер. — Донеслось внезапно из подвала. — Вопрос не в том, как он попал сюда, а в том, как вы сюда попали…

Оба ходока уставились на подвальное помещение, заваленное трупами.

— Есть кто живой? — Нерешительно спросил Блокнот.

— Конечно. — Приглушенный голос из братской могилы стал чуть громче. — Не стреляйте, я выхожу.

Сталкеры отошли назад, чтобы держать лаз под прицелом, и в случае чего тут же накрыть незнакомца свинцовым градом.

— А я-то думал, что это свободовцы вернулись.

Из тёмного провала показался человек в оранжевом защитном костюме, в которых обычно ходят по зоне учёные с Янтаря. Костюм был измазан кровью, отчего складывалось впечатление, что человек, находящийся в нём, тяжело ранен.

— Вы ведь из Долга, верно? — Учёный сдвинул стекло маски, и сталкеры увидели его испуганное лицо.

Карие глаза метались из стороны в сторону, словно ища спасения.

— А я-то думал, что никто меня не найдёт….

— Кто ты? — Прервал реплику незнакомца Моцарт.

— Меня зовут Игорь Петрович. Я работаю в «Янтарном лагере» на озере.

— Что делали здесь. — Так же спокойно спросил Блокнот.

— Меня взяли с собой люди из Долга, чтобы я помог им вытащить их командира из смертельной ловушки. Мы пришли, сняли артефакт… — Он показал сталкерам Коловрат, практически идентичный тому, что Блокнот и Моцарт сняли с потолка несколько минут назад. — Разминировали там всё, сняли артефакт, а потом командир отряда сказал, что дальше они сами справятся, и что мне надо спрятаться. Они меня в этот люк спустили, и закрыли. А потом началась стрельба, и моих спутников расстреляли. Наверное, это вернулись свободовцы.

— Сколько было людей в отряде?

— Я и ещё трое.

— Теперь понятно. — Блокнот прошелся по комнате. — Свободовцы вернулись, расстреляли гостей и того, кого они уже успели спасти, повесили новый артефакт и ушли. А как они узнали, что у них гости?

— Я думаю, в бункере расположен какой-то датчик движения… — Начал учёный.

— В любом случае им сейчас не до нас. У них там настоящая война. — Проговорил Моцарт, вспомнив о стрельбе на базе Свободы. — Поможете нам вытащить генерала Воронина?

Учёный кивнул. Он засеменил к комнате с автоклавами следом за долговцами, после чего, словно дирижер оркестра начал водить руками по бесконечным рядам кнопок на боковых панелях автоклава.

Пока Игорь Петрович проводил все эти манипуляции, Моцарт осмотрел место недавнего побоища. Видимо, когда отряд Свободы зашел сюда, долговцы не успели ничего сделать. Они только повалили автоклав, укрывшись за ним.

Внезапно сталкер перевёл взгляд на пулевые отверстия, присел, начал перебирать гильзы от «ВАЛов» и «калашей», разбросанные по полу.

— Какое оружие было у ваших спутников? — Поинтересовался он у Игоря Петровича.

— Специальное. Ну, такие автоматы. «Валики».

— «ВАЛы»?

— Да, точно. У всех.

Моцарт сжал в кулаке гильзы, потом быстрым шагом пересёк комнату, и вновь открыл лаз.

Блокнот удивлённо наблюдал за всеми этими манипуляциями.

Когда напарник спрыгнул в заполненный трупами подвал, он побежал к лазу, но Моцарт уже вылез обратно, сжимая в руке окровавленный жетон, похожий на те, которые были на напавших в лесу незнакомцах.

— Здесь написано «Калькутта» и номер стоит. Четвёрка.

— Значит не свободовцы.

— Нет. — Моцарт покачал головой. — У этих ребят были «калаши» и «ВАЛы», а Свободовцы ненавидят отечественное оружие. Выходит, что тут не всё так просто.

— Выходит, группа чистильщиков?

— Похоже на то. — Моцарт положил жетон в карман к остальным, и махнул рукой в сторону двери.

Там Игорь Петрович уже пытался открыть крышку автоклава, отчаянно дёргая за металлическую ручку.

— Сколько он мог пролежать так без еды? — Поинтересовался Блокнот, помогая сдвинуть дверцу.

— Без еды? — Учёный укоризненно посмотрел на него. — Свободовцы каждую неделю меняли питательный раствор в автоклавах, чтобы поддерживать жизнь в этих людях. Так что без еды он не оставался.

— А электричество?

— Наверное, где-то под землёй есть мощный генератор. — Игорь Петрович пожал плечами. — У Свободы ведь есть неплохие техники.

— А может и не у Свободы. — Прошептал сталкер. — Давайте откроем крышку, профессор.

— Конечно. — Учёный кивнул, и они вместе потянули за ручку.

Скрипнули петли, и дверца автоклава нехотя начала подниматься. Странная жидкость вылилась в особый сосуд, приделанный к автоклаву сбоку.

— Маску не снимайте. — Предупредил учёный. — Может быть кислородный шок.

— Это как? — Не понял Моцарт.

— Он пока здесь был, дышал особым составом, и резкий переход на дыхание воздухом может пагубно на нём сказаться.

— Понял. — Моцарт убрал руку, протянутую к маске. — А так и должно быть? Он даже глаза не открыл.

— Подождать надо несколько минут. Потом всё будет в норме. Вы ему что-нибудь попить приготовьте. Лучше спирт.

Оба сталкера закивали, и Блокнот достал из рюкзака плоскую фляжку с нацарапанной надписью «Долг».

— А почему именно спирт?

— Чтобы организм быстрее в нормальном режиме заработал. — Предположил Моцарт.

— Угу. — Игорь Петрович кивнул. — Вывод продуктов жизнедеятельности у него через трубки шел специальные.

Он указал на странное устройство, напоминающее, скорее, панталоны. После этого знаете как плохо бывает — как будто тебя в аномалии месяц крутило.

Долговцы вновь закивали.

В этот момент генерал Воронин открыл глаза. Веки дрогнули, и командир Долга что-то прошептал, но так слабо, что ничего расслышать не удалось.

— Он в норме? — Забеспокоился Моцарт.

— Относительно. — Игорь Петрович покачал головой. — Главное ведь….

Он замер на полуслове, словно услышал что-то. Так всё и было.

Долговцы тоже услышали, как содрогнулась тяжелая дверь бункера, захрустел мнущийся металл.

— Они прорвутся! — Крикнул Блокнот, и выбежал в главный зал.

Тут же громыхнул выстрел, и тяжелое эхо разнеслось по бункеру, ударяя по барабанным перепонкам.

— Моцарт! — Закричал сталкер, и «СВУ» громыхнула вновь.

На этот раз одновременно со звуком срывающейся с петель двери. Завизжали прорвавшиеся монстры. Моцарт вбежал в зал как раз вовремя.

Он полоснул очередью по двери, и два мутанта рухнули посреди коридора, преградив путь остальным. А остальных было достаточно.

Живая волна нахлынула на тела павших собратьев, и вскоре новые особи вырвались из коридора.

Моцарт опять нажал на курок, выпуская длинную очередь. Блокнот тоже не терял времени. Он методично отстреливал существ из винтовки, заваливая их телами оставшийся проход. Но Зона, как обычно, всё переиграла. Внезапно мутанты отступили назад, в кромешную тьму коридора и вперёд выступил вожак. Не смотря на развороченную выстрелом грудь, он был в отличной форме. Глаза поблёскивали, а кулаки яростно сжимались и разжимались. Он пришел за обидчиком…

Монстр прыгнул вперёд прямо из коридора, но зацепился за стол, и рухнул недалеко от открытого лаза. Очередь прошла над ним, опрокидывая следующее существо, пытающееся пробраться вслед за вожаком. Вожак же тем временем поднялся на ноги, и, расшвыривая столы с аппаратурой и колбами, начал продвигаться к Блокноту.

Предательски щёлкнула винтовка, и сталкер понял, что это конец. В последний момент он увернулся от сокрушительного удара, выхватил нож и всадил по самую рукоятку в спину противника.

Конец? Как бы не так. Не родился ещё такой мутант, который испугает настоящих долговцев!

Блокнот шагнул назад, отступая от озверевшего вожака стаи, и спрыгнул в лаз. Мутант прыгнул следом…

В полной темноте сталкер прополз несколько метров по подвалу, после чего перекатился за выступ и принялся ждать. Это даже был не подвал, а сточный коллектор. Высотой в метр с небольшим, он был отличным укрытием, или ловушкой. Но это в зависимости от обстоятельств. Сейчас всё складывалось против пленника коллектора.

Сталкер затаил дыхание, пытаясь расслышать выстрелы или шаги мутанта, но всё было тихо.

Неужели конец?

Так же как и на базе Свободы?

Неужели он остался один?

Один и без оружия…

Покопавшись в рюкзаке, который он никогда не снимал, Блокнот выудил из него фляжку со спиртом, предназначающуюся генералу Воронину, зажигалку и бинт. Смочив бинт Спиртом, сталкер выудил из рюкзака бутылку водки «Казаки», которую собирался распить с однополчанами на следующий день, и соорудил подобие «коктейля Молотова». Потом выглянул из укрытия.

Мутант сидел около лаза, освещённый падающим сверху светом, и жадно глодал руку одного из погибших спутников Игоря Петровича. Дальше всё произошло за считанные секунды. Блокнот выскочил из-за укрытия, чиркнул зажигалкой, и когда пламя охватило импровизированный фитиль, кинул бутылку в своего противника. Мутант вспыхнул словно спичка. Звон бьющегося стекла и душераздирающий вопль слились.

Подстёгиваемое потоком воздуха, пламя рванулось из коллектора вверх, прожаривая мутанта до хрустящей корочки. Из последних сил объятое пламенем существо прыгнуло в сторону жертвы, но Блокнот снова скрылся за выступом, дожидаясь, пока огонь убьет мутанта. Напрасно. Существо и не собиралось умирать.

Пробежав на четвереньках мимо сталкера, мутант достиг конца коллектора, где «коридор» сворачивал вправо, и скрылся, оставляя за собой ореол искр. Мгновение спустя монстр взвизгнул, и огонь погас.

Что там произошло?

Аномалия?

Возможно. А если….

Земля содрогнулась, словно над Зоной прокатился сильнейший выброс. А потом из-за поворота показалось нечто чёрное, бесформенное.

Что это было, проверять Блокнот не хотел. Он, что было сил, рванулся к лазу коллектора, и, выскочив наверх, захлопнул люк. Непонятное существо, уничтожившее вожака звериной стаи, ударило в лаз, но тут же потеряло интерес к сталкеру.

Ну, хоть одна хорошая новость. Блокнот осмотрелся. Сбитые с петель двери валялись неподалёку, а поверх них высилась гора трупов — двадцать или тридцать мутантов.

Ни Моцарта, ни учёного, ни тем более генерала Воронина видно не было. С одной стороны это было хорошо — нет трупов, значит, есть надежда, что сталкеры выжили, а с другой — отсутствие людей было очень уж странным.

— Моцарт! — Нерешительно крикнул Блокнот, и закашлялся.

Никто не отреагировал. Ничем не нарушаемая тишина окутала Долговца.

— Профессор! — Вновь крикнул сталкер, но теперь более уверенно и громко.

Снова тишина. Так что же произошло здесь за те несколько минут, что он провёл внизу?

Блокнот огляделся, пытаясь найти в окружении что-нибудь необычное. Ничего. Всё было так же, как и до его прыжка в коллектор. Вот только теперь дверь в комнату с автоклавами была закрыта. Блокнот для уверенности подёргал за ручку, но кодовый замок исправно работал, выдавая чуть слышимые гудки каждый раз, когда сталкер пытался отпереть дверь. Отпустив ручку, Блокнот поднял свою винтовку, и перезарядил.

Теперь он был готов к любой неожиданности. И он, кажется, знал, что ждёт его через несколько минут.

Блокнот шагнул к выходу, и в этот момент в дверном проёме возник широкоплечий сталкер с шевроном «Свобода» на предплечье. Он примирительно выставил вперёд руки, и проговорил тихим, надрывным голосом:

— Все мертвы…. Тень… Он вошел… Больше никого не осталось….

…и рухнул на бетонный пол рядом с телами мутантов.

По спине Блокнота пробежал холодок, когда он взглянул на спину сталкера. Кевларовый костюм с бронепластинами был прожжен какой-то кислотой. Сквозь кровавую пену сталкер отчётливо разглядел белеющие позвонки.

— Тень? — Повторил он слова незнакомца… — Никого не осталось?…

В сознании тут же возник образ странного существа, чуть было не сцапавшего Блокнота, а потом из глубины памяти вознёсся рассказ Лесоруба о мутантах, которых называли Тенями…

Тени… От одного упоминания этих полулегендарных созданий кровь стыла в жилах. Помнится, когда Лесоруб рассказывал эту историю, они с Моцартом сидели на Свалке, в окружении ребят Беса.

— Так вот. — Лесоруб развёл руками, словно пытаясь обхватить невидимого противника. — Мы шли тогда через подземелья Агропрома. Со мной было четверо бойцов Свободы. Вы главное, парни не обижайтесь — свободовцы без своих командиров вполне ничего сталкеры. Так вот, шли мы, значит, через подземку, как вдруг глядим — снорки. Ну, вы знаете этих чертей в респираторах. Скачут ещё как лягушки. Мы, значит, в другой ход, чтобы с ними не столкнуться, и вдруг видим…. Вы когда-нибудь видели, как граната в канализации взрывается?

Все, сидящие у костра закивали с видом знатоков «канализационно-подрывной деятельности».

— Так вот, вылетает к нам такое чудо-юдо, и на одного из Свободовцев кидается. Как волна нахлынуло и отступило, а когда отступило, от нашего попутчика только кости остались и обрывки костюма. Скелет так и стоял с автоматом. Мы тогда сразу наутёк пустились, мне потом только объяснили, что это и есть «тени»…

Глава третья. Другая правда

Несколькими часами ранее.

Свалка. Зона контроля хантеров.

Автомат загрохотал совсем близко, и капитан Алиев вжался в траву, чтобы не попасть на линию огня. Свинцовый шквал заметался над его головой, и офицер увидел небольшой отряд сталкеров, перемещающийся вдоль костра.

Внезапно под навесом ухнула «Ф-1», и вагончик содрогнулся. Костёр разметало взрывом, и теперь вся площадка была усеяна тлеющими искрами.

Зашелестел автомат в правом углу обозреваемого пространства, и тут же ему ответили два дробовика.

Офицер уже не смотрел в сторону стрелков, и палил наугад. Он перепрыгнул через поваленный столб и упал на спину, наблюдая, как яркие вспышки озаряют небо вокруг него.

Отсоединив опустевший магазин, Алиев принялся хлопать по карманам разгрузочного жилета в поисках запасных патронов, но ничего не обнаружил. Как же он был самонадеян, оставляя все патроны в вагончике, под охраной долговцев. А поначалу он решил, что местные бандюги никогда не сунутся на заставу долгарей в открытую.

Ошибся.

Хантеры повалили минут пять назад, и действовали дьявольски точно, организованно, да и попросту грамотно, словно регулярная армия зоны. Вооружение соответствовало. Сначала они начали обстреливать заставу с двумя десятками сталкеров из винтовок Гаусса, которые и в былое время бывали убойные, а теперь, после выпуска «ГА-2», и вовсе стали сверхоружием. После того, как огневые точки и пулемётное гнездо были уничтожены, заговорили спецавтоматы «ВАЛ».

Само собой, оружие было бесшумным, и подсчитать количество нападавших было невозможно, но Алиев смог понять примерный расклад. Он даже не надеялся на спасение. Противник так ловко обложил блокпост, что выскользнуть из сплошного кольца никто из сталкеров не мог. На ум пришли истории о Брестской крепости, на которую обрушилась фашистская военная машина. Здесь всё было гораздо банальнее, но не менее страшно.

Капитан выглянул из своего укрытия, и в этот момент заметил небольшой отряд хантеров, приближающийся со стороны Ростка. Это значило лишь одно — путь к спасению отрезан, и шансы на побег уменьшаются с каждой минутой.

Выхватив из кобуры пистолет, Алиев трижды выстрелил в сторону мародёров, и небольшой отряд укрылся за бетонными блоками. Так капитан пытался отсрочить неминуемый конец.

После того, как отстреляли мародёры со спецавтоматами, их место занял отряд с уже привычными Калашниковыми. Тут-то и начался кошмар. Теперь, лёжа в траве с полупустой обоймой «ПМ», Алиев понимал, как глупо он поступил, не ретировавшись с началом заварушки. Да и успел бы? Наверное, нет. Ведь не напрасно эти хантеры всё так ловко придумали.

Но это в прошлом, и как говорил мудрец, прошлого уже нет. Нужно было жить настоящим, и капитан это прекрасно понимал. Перекатившись к вагончику, он выдернул автомат из рук мёртвого долговца и выпустил короткую очередь в просвет между блоков. В бликах затухающего пламени дёрнулась фигура человека, и тут же исчезла, оставляя на бетоне кровавый след.

— Алиев, уходим! — Голос был настолько громким, что капитан отшатнулся в сторону.

Только теперь он увидел командира блокпоста. Долговец стоял у правого моста трактора, беспорядочно паля в темноту. Этот парень появился здесь только вчера, когда загрипповавший Прапор ретировался на базу. Первый день в качестве командира, и сразу такое.

— Уходим! — Вновь выкрикнул долговец, но в этот момент его прошил насквозь луч винтовки Гаусса.

Сталкер отшатнулся, и, рухнув на траву, рассыпался грудой пепла. Да, это был конец и для Алиева. Он видел, как в дальнем конце заставы погасли вспышки долговских орудий. Если кроме него в живых кто-то и остался, то этот «кто-то» был настолько тяжело ранен, что не мог держать оружие.

Капитан замер, присев на корточки. Выстрелы стихли, и до офицера донесся звук шагов. Он вновь поднял оружие, но на месте, где должен был возникнуть хантер, появился человек в военной форме. Судя по всему, он был один, потому что натовская винтовка и броский шлем от западного же костюма, никак не могли считаться формой. Но солдат ещё не замечал Алиева. Он медленно шел через двор, пристально глядя на тела долговцев. На лице визитёра читалось не то разочарование, не то усталость.

Капитан хотел было позвать бойца, но в этот момент на фоне розовеющего неба возникла фигура второго человека. Он был невысокого роста, но это недостаток скрашивал эффектно развивающийся плащ. Под плащом капитан сумел разглядеть чёрного цвета бронекостюм, несколько ремней с контейнерами, закреплённые на манер ковбойской кобуры, и ножны с тремя небольшими предметами. Странные вещицы напоминали нечто среднее между ножом и спицей — вытянутое, узкое лезвие без рукояти.

— Ты ждал большего? — Проговорил человек в плаще, и солдат покачал головой.

— Это же ещё зелень, хозяин. Зачем же так?

— А ты вспомни, кто тебя на пять дней в «мухоловку» бросил? Забыл? Долговец и Монгол!

— Я понял. — Тихо отозвался солдат. — И всё же мы слишком резко начали. Сначала Шива, потом Заречный. Так и Лукаша с Ворониным можем на перо поставить.

— Можем. — Незнакомец глубоко вздохнул. — Нужно менять декорации.

— А как быть со Стекольщиком, хозяин?

— У меня на него далеко идущие планы, Коля. Он выведет меня на своих покровителей, а те уже будут полезны. Понимаешь, какой расклад?

— С трудом. — Солдат повернулся к Алиеву спиной, и капитан увидел на бронепластинах несколько выходных отверстий.

Нет, это определённо не был человек. Странный солдат не мог выжить после подобного.

— Всему своё время. Грядёт миг, когда мы зальём Зону кровью.

Собеседник солдата воздел руки к небу, и добавил:

— Мы, собственно, за вами, капитан Алиев.

От таких слов капитану захотелось превратиться в прах, как это случилось с командиром блокпоста.

— Выходите, Алиев. — Проговорил солдат, и теперь капитан разглядел нашивку блокпоста.

Это значило, что спутник странного незнакомца служил на блокпосте «Кордон».

— Выходите, капитан. — Человек в плаще шагнул вперёд, и направил в лицо офицеру луч фонаря.

— Что вам от меня надо? — Попытался оправдаться Алиев.

— Ваша рация, капитан.

Незнакомец вытянул вперёд левую руку, и принял от офицера рацию.

— Вызывай базу, Коля. Скажи, что отряд Заречного входит в зону радиомолчания. У отряда всё нормально.

Незнакомец широко улыбнулся, и добавил, обращаясь к капитану:

— Меня зовут Адептом зоны, но ты можешь называть меня хозяином.

* * *

Настоящее время.

Территория Периметра.

Снимок со спутника оказался слишком уж противоречивым. С одной стороны, присутствие на территории Зоны людей никого бы не удивило, а вот их расположение… Стеценко даже подумалось, что сталкеры затеяли боевые действия, но отмёл эту идею как несостоятельную. Как там говорил Стекольщик во время последнего сеанса связи: всё раскрылось, заметаю следы.

Вот тебе и понедельник. И впрямь тяжелый день. Но если говорить честно, то генералу этот отморозок был глубоко симпатичен. Он оказался лучшим, а это, по меркам Зоны, дорогого стоит.

Стеценко убрал ноутбук, и внимательно поглядел на дорогу. Колонна к этому моменту уже въехала на территорию Зоны. Генерал давно не бывал здесь — не было нужды, но после того как всё завертелось, выхода не осталось. Он вновь поглядел на экран лэптопа, и прочёл входящее сообщение: «Спам с бандюгами. Гасите его, братцы сталкеры…».

Стеценко захлопнул крышку ноутбука, и достал из кармана мобильник.

— Алло. — Генерал поудобнее растянулся на сиденье. — Это генерал Стеценко. Позовите Сергея Платоновича. Жду.

В трубки воцарилось молчание, и через несколько секунд металлический голос произнёс:

— Ждал. Нас завалили сообщениями. — Начальник службы жизнеобеспечения кашлянул. — Что у тебя там?

— А что?

— Что? Это ты мне звонишь, а не я тебе. У нас тут почти сотня посмертных сообщений. В зоне война идёт, Валера.

— Ко мне идёт человек с донесением. Я пока ничего толком не знаю. Скажи мне только одно — когда сообщения поступили в базу.

— В базу.

— Ну да. Для того чтобы это послание прошло через сервер «СЖО[1]», нужно время. Сколько потребовалось?

— Минут двадцать.

— Значит, полчаса назад попёрли.

— Нет, первые сообщения пошли ещё ночью. Под утро их стало вообще много. Все просят о помощи, пишут что бойня идёт. Я прикинул, и вышло, что в пяти местах бои идут. На Свалке и у Ростка вообще настоящий ад.

— Это я и хотел узнать. — Стеценко поднёс палец к кнопке отключения, и последняя фраза донеслась словно с бесконечно далёкого расстояния:

— Валера, позвони как всё прояснится…

Стеценко несколько секунд глядел на затухающий экран мобильника, после чего перевёл взгляд в сторону леса. Ну, здравствуй, ад…

* * *

Колонна остановилось в небольшой лощине, защищённой со всех сторон ельником. Это была идеальная позиция. Как участник самой кровопролитной войны десятилетия, Стеценко знал, что именно такие низины, вопреки здравому смыслу являются идеальными укрытиями. Легко окружить? Разве что мутанты решат проявить чудеса логики и пойдут на группу охранения.

— Идёт. — Прервал размышления генерала один из бойцов, и Стеценко перевёл взгляд на гребень холма.

Там, в рассветных лучах возникла фигура человека, медленно перемещающаяся в сторону колонны. Минута, и Стеценко смог разглядеть визитера более отчётливо. Нет, он не был ранен, чего Валерий Дмитриевич опасался сейчас больше всего. Стекольщик был в отличной форме.

— Садись. — Стеценко распахнул дверцу машины, и махнул рукой.

Стекольщик забрался на заднее сиденье.

— Я в курсе — Не утруждая себя предисловиями, начал генерал.

— В курсе чего?

— Всего. — Стеценко заговорщически улыбнулся. — Вот только мне не всё понятно насчёт Заречного.

— Он в Зоне. — Спокойно отозвался Стекольщик. — Заперт и обречён.

— Чудно. — Валерий Дмитриевич улыбнулся. — А твой ангел-хранитель Спам?

— Истекает кровью в лагере сектантов.

— Ты странный человек, Стекольщик. — Генерал запрокинул голову. — Никого не убил, но оставил умирать в страшных муках. Ты садист.

Сталкер расстегнул ворот защитного костюма, и указал на металлический жетон.

— Это вы меня таким сделали.

— Верно. — Стеценко усмехнулся. — Но сейчас всё немного изменилось. Заречный прижал меня перед тем, как отправится в Зону. Понимаешь, о чём я?

— Не совсем. — Стекольщик пожал плечами.

— Дело в том, что если даже Заречный не выберется, спецслужбы смогут допросить Пророка и остальных. А уж те смогут рассказать им про меня достаточно, чтобы генерала Стеценко не стало. Они поймут, почему погиб Заречный, кто приказал расправится с Ворониным.

— И что мне следует делать?

— Я пока сам не решил. — Генерал отмахнулся. — Для начала собери всех «Стражей». Пусть они будут готовы действовать. Ты ведь в курсе, что весь архив Шивы пропал?

— Да, я слышал. — Сталкер кивнул.

— Там вся информация о нас. Если флешка попадёт в Москву, все мы пойдём паровозиком. Так что собери «Стражей», и побыстрее. Вроде всё.

— Нет. Ещё кое-что… — Стекольщик глубоко вздохнул. — По пути сюда я столкнулся со странным мутантом, который порождал аномалии.

— А чего ты ждёшь от меня?

— Один из «Стражей» рассказывал, что однажды такое же произошло на Кордоне, когда два взвода попали в «Чёрного ангела». Такое было?

— Несколько месяцев назад. Отряд преследовал группу мародёров, и напоролся на аномалию. Но никакого мутанта рядом не было.

— Я говорю не про мутанта, а про возможность порождать аномалии.

— И? — Стеценко вопросительно поднял брови.

— Я думаю, никакого мутанта нет, а солдат Стоуна и бойцов с Периметра убила сама Зона.

— Вот как?

— И я, кажется, знаю, почему.

— И почему же?

— Из-за Адепта.

Услышав это, генерал начал озираться, словно боялся, что кто-то из бродящих вокруг машины солдат его услышит.

— Что ты знаешь об Адепте? — Прошептал он, наклонившись к самому уху сталкера.

— Многое. — Стекольщик улыбнулся. — Я даже лично с ним знаком.

— Лично? — Глаза Стеценко сверкнули.

Генерал протянул сталкеру кипу фотографий.

— Это его работа?

На первом снимке, сделанном с помощью сверхмощного тепловизорного устройства, виднелись красные точки, обозначающие людей. Стекольщик без труда узнал лагерь Последнего дня.

— И его тоже. Но здесь я постарался.

— А это? — Стеценко указал на экран ноутбука, водя пальцем по строчкам сообщения.

— А это его ребята. У него специальная установка есть где-то в Припяти, через которую он может контролировать все ПДА зоны. У него такой на Топи был.

— Это там, где ребята Заречного сработали?

— Не Заречного. Спам.

— Спам? — Генерал ударил кулаком по клавиатуре. — Везде этот Спам. Он что, призрак зоны!?

— Этот Спам как шило…в мешке. — Стекольщик усмехнулся. — Его ни гранаты не берут, ни пули. — Но я его добивать не стал. Теперь расклад такой: Спам с подельниками из банды Шивы напал на конвой военных, заманил их к своим же подельникам — сектантам Последнего дня, где и погиб от руки одного из бойцов спецназа.

— Значит всё. — Стеценко улыбнулся. — А Заречный?

— Я же сказал.

— Мне гарантии нужны.

— В Зоне, командир, никто гарантии не даёт. Но я и так могу сказать, без пророчеств. Сейчас до самой Припяти бои идут. Там сейчас все кланы столкнулись. Никто не знает, откуда ветер дует, и мочат друг друга почём зря. Под шумок можно отправить в зону «Стражей», а всё списать на бандюг и покойного Спама.

— А если Спам выживет? Его ведь пули не берут.

— А кто ему поверит? — Стекольщик улыбнулся — Собирайте отряд, будем чистить Зону. Я Адепту обещал, что мы заодно оставшихся долгарей пощиплем, и свои посты немного сдвинем.

— Ох ты, шустрый какой! — Стеценко скривился в ядовитой ухмылке. — Ты ему ещё самолёт и красную ковровую дорожку к трапу. Ты ему ещё билет на Багамы предложи.

— Вы, между прочим, сами хотели Адепта к нашему делу подключать.

— Мы его. К НАШЕМУ делу! Ты улавливаешь связь? А ты предлагаешь нам в его подручные заделаться?

— Не хотите становиться вторым номером?

Стеценко махнул рукой:

— Я тут не главный, парень. Это Зорро плетёт интриги и отряды собирает, а я скромный подручный. Шестерю, как ты выразился.

— Тогда чего ты боишься, Кардинал?

Глаза генерала сверкнули. Он придвинулся к Стекольщику, и занёс руку в упреждающем жесте.

— Не смей меня так называть!

— Ладно, конспиратор. — Стекольщик усмехнулся. — Если бы он нас в тёмную использовал, я бы мог понять. Но он ведь открыто…

— А зачем мы ему? — Внезапно спросил Стеценко, и яростный блеск глаз сменился холодом.

— Мы ему должны дорогу через Радар расчистить. — Он не может пройти через устройство, а мы…

— А разве это мы контролируем объект?

— А разве нет?

— Не совсем. — Генерал поморщился. — Там случился выброс ядовитого газа не так давно, и теперь объект законсервирован. Но и тогда он был не наш, а «О-сознания». К тому же, если он может контролировать даже систему жизнеобеспечения, для чего ему мы? Он и так может пройти к Монолиту без проблем. Да вся Зона при таком раскладе ляжет, но его пропустит. Это же, как по ковровой дорожке…

— К трапу? — Сталкер кивнул. — Если бы так оно и было, он бы уже дошел. Но он здесь. Может зона его держит, не давая подойти ближе, а может… а может Долг.

— Вот как? — Лицо генерала просияло. — Долг для него как последняя печать для люцифера, и мы эту печать должны сломать. А нам какой резон?

— Контроль над Зоной.

— Ты слышал про Адепта? Он к центру идёт за безграничной властью. На хрена мы ему потом нужны будем с нашим контролем?

— Не знаю. Ему же нужны бойцы.

— У него все твари зоны под контролем, а мы ему нужны как телеге пятое колесо. Разве что он хочет избавиться и от нас и от Долга, чтобы никто ему уже не помешал. Что ты там говорил про то, чтобы мы своих бойцов отвели?

— Он просил с Периметра всех кроме штурмовиков отвести.

— Значит, ему не в нюх, что мы туда всеми силами влезем. Ну, чтож, мы и не будем влезать. Подождём пару дней, пока будет ещё жарче, и тогда сыграем по крупному.

— Хотите обыграть Адепта? — Стекольщик удивлённо вскинул брови.

— Ты давай, ищи своего Спама, иначе он нам крови попортит.

— Да он уже труп.

— Тогда голову мне его принеси! Башку этого выродка мне на блюде! Понял?

Стекольщик кивнул и загадочно улыбнулся:

— Я его выпотрошил. Он умирает! Может, уже умер.

— Умер, так убедись.

— В зоне мутантам хватит минуты, чтобы до костей обглодать любого. Я могу там только груду костей найти.

— Так найди кости.

— Да в чём дело?! — Теперь не выдержал Стекольщик. — Если у вас, командир, от страха штаны промокли, меня в это не впутывайте.

— Да не в этом дело! — Генерал взвизгнул, и вновь указал на монитор.

— «Он и правда избран…» — Прочёл Стекольщик небольшой текст сообщения.

— Понял, о чём речь?

— Нет. — Сталкер покачал головой.

— Это от Шухова Доктору. Про Спама! Он ещё жив.

Стекольщик затаил дыхание, и несколько секунд пытался осознать сказанное генералом.

— Вы уверены? — Наконец проговорил сталкер, и пристально посмотрел на экран лэптопа.

— Да. — Стеценко кивнул.

— В таком случае я его найду и добью. Мне нужно лишь немного передохнуть…

— Найдёшь немедленно! — Кардинал сверкнул глазами. — Он должен умереть до того, как сможет поведать кому-нибудь о произошедшем.

— У меня нет патронов, провианта. Я не спал несколько суток и теперь валюсь с ног. Отправьте другого. Спаму ведь всё равно никто не поверит.

— У него архив Шивы! — Выкрикнул Стеценко, теряя терпение. — Бери оружие и иди. Живо!

* * *

Бункер на Милитари.

Часом ранее.

Тени. Это слово вновь заставило Блокнота шагнуть назад, к захламлённому углу зала. Вовремя. Как только он поравнялся с небольшим углублением в полу, в бункер вошли двое.

Прежде чем спрятаться в углублении, сталкер оглядел визитёров. Оба молодые, крепкие. Тот, который был повыше, носил армейский костюм и нашивку «КОРДОН». Второй — невзрачный паренёк лет двадцати пяти, с неестественно бледным лицом, и вовсе носил чёрный балахон поверх бронежилета.

— А с трупами что? — Человек в военной форме протянул второму оружие свободовца.

— Убери куда-нибудь. Мне сейчас не до них. Сердце пошаливает.

— Другое найдёшь. — Небрежно бросил военный.

— Я к этому уже притёрся как-то. Оно мне как родное.

— Ну да, тоже верно.

— Родное. — Протянул незнакомец, ни к кому не обращаясь. — Но в схроне от него проку мало.

— Собираешься отсидеться на озере.

— А что? — Собеседник военного усмехнулся. — Чем не курорт. Открывается пейзаж на колонию зомбарей, которых при удачном раскладе можно пристроить в качестве секьюрити.

Он улыбнулся.

— Адепт, ты неисправим. — Выпалил собеседник, и сидящий в засаде сталкер похолодел.

Для него всё стало ясно — это вовсе не те головорезы с жетонами спугнули стаю мутантов. Это сделал Адепт. И это именно ему принадлежит странный дом посреди радиоактивного озера. И это он убил Моцарта и учёного.

В Блокноте вскипела ярость. Он рванулся к выходу из бункера, вслед за Адептом и его спутником, но внезапно замер, глядя на разверзающуюся посреди стены бездну…

Глава четвёртая. Поединок разума

Час спустя.

Где-то в катакомбах под Милитари.

— Видите его? — Офицер стоял на коленях, вглядываясь в темноту.

— Ничего. — Военный сталкер с ПНВ отрицательно покачал головой. — Может, их там нет?

— Они там.

Офицер склонился над провалом, и включил фонарь. Луч света ударил во тьму, и оба увидели склизкие стены колодца, уводящего вниз. Ни крови, ни следов от пуль. Группа просто ушла вниз и исчезла. Ни Заречный, ни Пилотов, ни кто-либо ещё из офицеров не успел подать сигнал о помощи.

Это случилось несколько часов назад, когда им пришлось срочно отступать из лагеря сектантов, потеряв половину бойцов. После этого Заречный умудрился найти информацию о тоннеле, ведущем к цели похода, и отряд углубился в катакомбы, преследуемый мародёрами. Никогда ещё капитан Сергеев не бежал от врага, оставляя раненых. Вся история с походом с самого начала казалась ему мутной затеей, и опасения подтвердились.

Офицер вытащил рацию, и проговорил:

— Как слышите меня, генерал. Говорит капитан Сергеев. Приём, генерал.

Молчание.

Сергеев отрицательно покачал головой, глядя на бойца с ПНВ.

— Приём. Ответьте, кто-нибудь. — Вновь запросил офицер, и на этот раз последовал ответ.

— Говорит генерал Заречный, приём. Кто-нибудь меня слышит? Сообщите в центр жизнеобеспечения. Кто-нибудь…

Боец с ПНВ недоверчиво покосился на рацию:

— Это правда генерал?

— Не знаю. — Сергеев пожал плечами. — Но собираюсь это выяснить. Держите вход, я иду вниз.

* * *

Тишина это состояние наибольшего беспокойства. Когда в Зоне становится мертвецки тихо, и лишь стук капель воды отдаётся на сотни метров во все стороны — значит что-то не так. Что-то случилось.

— Говорит генерал Заречный, приём. — Константин Евгеньевич вновь поднёс разбитую рацию к уху. — Кто-нибудь меня слышит? Сообщите в центр жизнеобеспечения. Кто-нибудь.

Никто не ответил.

А где отряд прикрытия?

Где Сергеев и остальные?

Почему они не отвечают?

Генерал поглядел в тоннель, по которому они только что прошли. Луч фонаря терялся во тьме и уверенность в том, что именно оттуда он вёл свою группу, не было.

— Лабиринт минотавра. — Прошептал Серый, возникнув словно из-под земли. — Это место так называют.

— Почему? — Заречный отвёл фонарь в сторону, и взглянул на сталкера.

— Не знаю. Я только слышал, что в этих местах обитает множество мутантов.

— Я это тоже слышал. — Константин Евгеньевич вновь нацелил фонарь в сторону тоннеля, и в этот момент что-то блеснуло в чёрной бездне коридора — два ярких огонька.

Генералу тут же вспомнилась охота на кабанов, и он понял, что это блестят в свете фонаря глаза какого-то мутанта. Рука скользнула к кобуре, но нестерпимый звон в ушах заставил офицера выпустить оружие.

— Контролёр! — Крикнул Серый, и в следующую секунду неведомая сила швырнула его навстречу ушедшим вперёд военсталкерам.

Пилотов полетел на пол, сбитый с ног.

— Контролёр! — Прогрохотало эхо, проносясь над группой, и офицер услышал в голове тихий голос мутанта:

— Встань!

Когда-то давно умный человек сказал, что если слишком долго глядеть в бездну, бездна начинает смотреть на тебя.

Бездна открыла глаза, и взглянула на нас в две тысячи шестом году, когда произошла вторая чернобыльская катастрофа. Именно тогда появились страшные существа, которых западные учёные нарекли «мутантами».

Сначала количество мутантов и разнообразие их видов было неизвестно, и многие наивно полагали, что кроме кабанов и крыс Зона не смогла породить больше ничего. Но потом, когда многочисленная международная экспедиция пропала, пошли разговоры, что кроме крыс и кабанов на просторах Зоны обитают существа более грозные и таинственные.

С каждым годом число мутантов увеличивалось, и, в конце концов, в СЖО была создана электронная энциклопедия мутантов из более чем тридцати видов. Располагались они в энциклопедии по степени опасности.

Первые строчки занимали Тени, Химеры и контролёры. Если о псиониках и четвероногих бестиях знали все, то в существование Теней почти никто не верил. Их даже часто путали с полтергейстами, а потом и вовсе забыли.

Но о других мутантах забыть было невозможно. В особенности популярным существом в разговорах у костра был контролер.

При упоминании контролёра рассказчик обычно понижает голос до шепота, а караульные начинают пристально всматриваться вдаль, пытаясь разглядеть на горизонте покачивающуюся фигуру. Каждое слово о контролёре наполнено неописуемым ужасом, ведь после встречи с этим мутантом выживали лишь единицы.

Дело было вовсе не в смертоносности мутанта — химеры гораздо более смертоносны, а в том, что встречался он куда чаще вышеупомянутых химер, и веер легенд о подобных существах раскрывался почти у каждого привала…

Я слышал много историй о контролёрах. Например, россказни о том, как во время прорывов мутанты уводили десятки миротворцев вглубь зоны, или рассказы про сверхконтролёров.

Одну такую историю мне рассказал сталкер по кличке Хемуль. Он говорил про очень мощного контролёра, который долгое время держал в подчинении клан Грех. Были и другие легенды, некоторые из которых даже меня заставляли с опаской оглядываться назад.

Подобную легенду рассказал мне Артур, когда мы после очередной тренировки сидели на холме, и глядели на периметр, за которым начиналась зона.

— Говорят. — Начал сталкер, и слова его, подхваченные порывом ветра, разнеслись над рощей. — Что в подземельях лабораторий часто селятся разные мутанты. Под Агропромом, например, контролеры. Это знает каждый сталкер. В общем, каждый метр Зоны заселён мутантами почти как центр Москвы… Однажды мой друг, сталкер по кличке Азимут возвращался через Рыжий лес. Вся группа полегла в Припяти, и он шел назад раненый, безоружный, а на хвосте вёл отряд монолитовцев. Сказать, что он бежал, не скажу. Он медленно брёл через лес. А к тому времени, как он преодолел Радар, уже стемнело. Идти ночью через оставшуюся часть леса сталкер не рискнул, потому что у Барьера всегда полно аномалий и полтергейстов, и заночевал прямо в лесу. Съел последние консервы, открыв их ножом, который был для него последним оружием, и вдруг услышал где-то рядом шаги. Шел кто-то в его направлении со стороны Припяти. Ну, сталкер, само собой, струхнул, и полез на дерево. Залез, и вниз глядит. А там туман вокруг, ни черта не видно. Он, значит, смотрит. И вдруг видит, вдали человек идёт. Медленно так, будто ранен. Покачивается из стороны в сторону. Ну, Азимут решил, что Монолитовец. Думал, весь отряд мутанты покромсали, а этот выжил. А человек этот в плаще и полумаске. Лица не видать. Азимут с дерева не слазит — мало ли что, а этот сталкер садится у ствола, где Азимут свой рюкзак с хабаром оставил, и давай в нём копаться. Друга моего зло взяло, что из-за этого хабара столько народу полегло, а теперь его бомжара свиснет. Он вниз потихоньку слазит, и тут незнакомец плащ скинул, и Азимут чуть в штаны не напустил. Оказывается, этот человек в плаще вовсе и не человек, а мутант — контролёр. Сталкер так и замер на макушке. А контролёр из рюкзака аптечку достал, раскрыл её и начал себе грудь перебинтовывать. А на груди у него разрез, как у трупа после вскрытия, и он бинтами себя стягивал, чтобы кровь не шла. Ну, подлечился он, и уходить собрался. Поднялся, и говорит:

— Не бойся, сталкер.

Азимут чуть с дерева не свалился, а этот продолжает:

— Ты выберешься. Иди прямо, и никуда не сворачивай, а у Барьера поверни налево, и подожди пару минут. Тогда всё будет нормально.

И ушел…

Последняя фраза Артура потрясла меня больше, чем весь рассказ. Тогда я ещё не знал о контролёрах ровным счётом ничего. А когда лицом к лицу встретился с этим порождением Зоны, страх перешел в ужас. Почему-то сейчас мне вспомнился Принц, расстрелявший мутанта, и его улыбка теперь казалась не такой сияющей. А потом место в разуме всецело заняла история, рассказанная барменом. Если верить этой истории, он сам, когда только пришел в Зону беседовал с контролёром, и тот вполне внятно отвечал на элементарные вопросы. Но кроме скрученного радикулитом в дугу бармена никто не решался подойти к монстру ближе, чем на расстояние выстрела. А уж заговорить с ним и вовсе никто не пытался. И всё же, эта история породила тысячи подобных, и меж сталкеров пошла молва, что контролёры умны, но жутко трусливы, а вся их сила в мозге, излучающим особые волны, и позволяющие брать под контроль различных существ, кроме, разве что, Химеры.

А раньше думали и того примитивнее, говоря, что мутант способен подчинить своей воле только слабого духом. Но это было ещё до того, когда целые блокпосты пустели после визитов этих тварей. А после случая с группой долговцев под командованием сталкера по кличке Орк, отношение к контролерам и вовсе переменилось.

Если верить рассказам долговцев, группа возвращалась из Тёмной долины после удачного рейда, целью которого было уничтожение остатков банды Борова. Хантеры обирали одиночек, идущих через свалку, и это надо было прекратить.

Рейд этот был санкционирован генералом Ворониным, и имел первоочередной приоритет. Именно поэтому группу вёл самый опытный боец по эту сторону Ростка.

Группа выдвинулась из бара «Сто рентген» рано утром, и до обеда преодолела расстояние до долины, но производственный комплекс был пуст. Никого из десятков бандитов не было. Лишь ветер блуждал по комнатам, тревожа затухающие костры.

Было такое ощущение, что все мародёры в спешке бежали, забыв потушить костры и взять с собой оружие.

Орк — двухметровый, широкоплечий сталкер лично оглядел всю амуницию хантеров, но ничего подозрительного не нашел.

Ни единой живой души. Жуткое гнетущее ощущение не покидало лидера группы, и он отдал приказ об установлении засады. Приказ был передан в штаб, и вечером этого же дня отряд занял комплекс Тёмной долины. После этого на связь они больше не вышли. Больше рация не ответила. Не ответили бойцы и на сообщения, которые им слали на ПДА. Опытнейшая группа пропала…

Опасаясь, что в Тёмной долине что-то не так, туда отправился отряд сталкеров из Свободы. И самым странным было то, что лидер группы — Тактик на обратном пути заглянул на базу Долга, к своим злейшим врагам, и больше часа о чём-то разговаривал с Ворониным.

Со слов лидера Долга, группа Тактика обнаружила в Тёмной долине тела всех восьми бойцов. Рация была разбита, а на диктофоне ПДА Орка была короткая запись, сделанная, по видимому, перед самой смертью. «В два часа сорок одну минуту нас атаковал контролёр» — Говорил хозяин ПДА, после чего слышался крик.

По словам Воронина, Тактик нашел все тела в неестественных позах, и было такое ощущение, словно неведомая сила швыряла их на стены, била о потолок, а количество крови было таким, что иначе как при выжимании тел получить его было нельзя.

Сам же я проверил на себе силу дистанционных ударов контролёра, когда только пришел в Зону, и с тех пор контролёр стал моим кошмаром. Ни одного другого мутанта я не боялся так, как контролёра. И даже когда я под видом головореза Черепа попал в лагерь гладиаторов Султана, стычка с контролером была самым опасным испытанием. На мгновение мне вспомнилось отражение собственного лица, искаженное ужасом, которое я увидел на лезвии ножа, и безумный взгляд мутанта. Но тот контролёр был ранен сталкерами из группы Буфера, и я лишь добил агонизирующее существо.

Клин клином, говорите? Чушь! Когда я вонзал нож в тело контролёра, руки мои тряслись, а сам я рыдал как маленький ребёнок. А всё потому, что контролёр, в моём представлении, был самым грозным противником. Вот чего не учли ребята Орка. Они-то думали, что мутант слаб без свиты. Поэтому они среагировали неправильно, когда увидели противника, и эта ошибка стоила им жизней. Серый знал это не хуже меня. Поэтому сейчас он попытался как можно скорее реализовать отведённые ему секунды.

Он перекатился в сторону, и выпустил от бедра длинную очередь. Но контролёр уже считывал мысли сталкера. Он резко выпрямился, и выставил перед собой обе руки. Голубоватый воздушный щит остановил пули, и те осыпались на пол у ног мутанта.

— Встань! — Сказал контролёр.

О, нет, подниматься на ноги и слушать его приказы Серый не собирался.

Собрав всю волю в кулак, он пересилил страх к этому существу, и в Сером не осталось ничего кроме отвращения к противнику. Не дождешься! Но в голове что-то зазвенело, будто над ухом ударили в гонг, и ходок услышал очередной приказ — «ВСТАНЬ».

Сталкер начал медленно, через силу подниматься на ноги. Нет, его мозг не смирился с властью мутанта, но тело было полностью в его власти. Серый попытался сесть на пол, но ничего не вышло. На секунду ему показалось, что правая рука начала слушаться, но в этот момент все надежды рухнули, и Серый услышал новый приказ — «Брось оружие». Пальцы разжались, и автомат звякнув об пол, отлетел к стене.

О, нет. Так просто ты меня не возьмёшь. Сталкер закричал, что было сил, пытаясь взять под контроль руки, но из горла не вырвалось ни единого звука. Наконец ему удалось пошевелиться, но ноги тут же подогнулись, и прежде чем упасть, он увидел остальных участников похода, вытянувшихся по стойке «смирно».

Они даже не пытались сопротивляться воле мутанта, а спокойно принимали его власть над собой как свершившийся факт.

«Поднимись» — пророкотал голос у него в голове, но Серый остался неподвижно лежать на полу, чувствуя абсолютное торжество. Он смог на мгновение пересилить мутанта, выйти из-под его власти. Ещё мгновение, и он бы дотянулся до пистолета… и вот тогда контролёр и человек были бы на равных.

Будто услышав его мысли, контролёр поднял вверх правую руку, и разум вновь заполнил странный звон, вытесняющий из него все мысли и не дающий сосредоточится. Все звуки извне исчезли. Остались только сталкер и контролёр.

«Стреляй!» — Раздался голос, на мгновенье заглушивший звон.

Не успел Серый понять, о чём идёт речь, как вдруг его тело вернулось в вертикальное положение, и пальцы сомкнулись на рукояти пистолета. Ещё через секунду грянул выстрел, кажущийся сквозь нестерпимый звон эхом далёкого выброса. Один из военсталкеров качнулся назад, и упал на пол как срубленное дерево — ровно и с грохотом. Он не согнул ноги в коленях, как обычно бывает, когда падает тело человека, не отреагировал. Он просто упал.

Говорят, когда убиваешь подвластных контролёру зомби, они падают как марионетки, которым обрезали ниточки. Чушь. Он не упал, а рухнул. Лишь когда тело сталкера коснулось пола, Серый услышал за тёмным стеклом шлема сдавленный крик.

За мгновение до смерти военный оказался неподконтролен мутанту, и с ужасом осознал, что его убили. Убил союзник, товарищ.

Поверьте, одно дело убивать мутанта или зомби, и совсем другое — убивать человека. Помню, ещё когда я был новичком, я шел в группе сталкера, кличку которого так и не запомнил. Помню лишь, что в слове было много букв «Р». Именно тогда я впервые убил человека, которого убивать не хотел.

Командир группы попал в аномалию, и умирал у нас на глазах, корчась в агонии. Отчего-то имя его я не запомнил, но помню его глаза. Такие глаза бывают у деревенского жителя или пьянчуги в баре. Но командир группы, состоящий всего из трёх человек, не был ни тем, ни другим. Его взгляд был совершенно непонятен. В нём не было ни боли, ни страха, ни безысходности. В этом взгляде чувствовалось облегчение. И всё же он страдал. Перемолотые кости, вывернутые наружу внутренности — выжить проводник не мог, и он это понимал.

Помню, как Винни пытался вытащить его из аномалии, пачкая руки в крови, но после того, как проводник прикрикнул на него, оставил бесполезные попытки.

— Тебе жить надоело!.. — Боль прервала фразу проводника, и тот лишь сжал зубы, чтобы не закричать.

— И что теперь? — Растерянно спросил Винни.

— Пристрелите меня. — Спокойно сказал командир отряда, и облизнул окровавленные губы. Стреляйте.

Мы с Винни переглянулись.

— У тебя пистолет. — С опаской проговорил сталкер, и поглядел на заткнутый за ремень «тэтэшник», который я прикупил у бармена перед отправлением.

— Быстрее! — Крикнул командир группы. — Или хотите меня Кровососам оставить?

Я обхватил пистолет двумя руками, прицелился, и нажал на курок, но вышла осечка.

— Видно не хочет Зона меня отпускать. Ещё раз! — Скомандовал проводник.

Но стрелять снова я был не в состоянии. Руки мои дрожали, палец был убран с курка.

— Быстро стреляй! — Прохрипел раненый, напомнив мне в этот момент героев революции, которые командовали своими расстрелами.

А ещё мне вспомнился Артур, который учил меня, что из любой ситуации есть выход, и прежде чем оставить кого-то умирать, или, не дай бог, лишить жизни, надо десять раз подумать.

— Это как на суде. — Говорил Артур. — Если есть хоть какие-то сомнения, стреляй. Но если перед тобой друг, которого ты должен убить, чтобы спасти свою жизнь, подумай десять раз перед тем, как нажмёшь на курок, потому что вернуть всё уже будет невозможно.

Но мне не угрожала смерть. Я просто должен был избавить обречённого сталкера от мучений, и всё же руки не слушались.

Я до последнего надеялся, что сейчас Винни предложит мне прогуляться, и выстрелит сам, но сталкер со скорбным видом оглядывал свои ладони, по которым стекали ручейки крови проводника. Тогда я поднял пистолет, и снова нажал на курок.

Боёк сухо щёлкнул, как мне показалось, но в следующее мгновение я услышал грохот выстрела. Пуля вошла в грудь проводника. Взметнулся вверх фонтан крови, и сталкер с блаженной улыбкой проговорил:

— Спасибо….

Я никогда не забуду этот взгляд — взгляд первого человека, которого я убил, не находясь с ним во враждебных отношениях. Потом было множество таких облегчений смерти. Мне даже вспомнился Смертник, и рассказ Монгола об облегчении его страданий.

Теперь же Серый убил человека, который не был в такой ситуации. Он не смог совладать с собственным телом, и вот итог. Он убил человека.

— Он не подчинялся. — Проговорил контролёр на удивление низким голосом.

Значит, не подчинялся? Не мог взять его под контроль, и решил от него избавиться? Ловко. А как тебе такое? Серый резко переместил руку с пистолетом вправо, и снова нажал на курок. В этот раз пуля попала в голову военному сталкеру, который держал ходока под прицелом.

Мертвец дёрнулся, и упал на пол, выронив автомат.

Что ты сделаешь теперь?

Сталкер сдвинул руку ещё правее, чувствуя, как постепенно тело начинает повиноваться, и в этот момент его левая рука выгнулась, и кулак опустился на лицо.

Серый перелетел через стоящего рядом Кира, который, словно в замедленной съёмке, сделал шаг назад, и приземлился, ударившись плечом о бетонный пол…

«Сдавайся, человек» — Раздался в голове у сталкера голос контролёра.

О, нет. И не надейся. Русские не сдаются! Серый попытался вновь пошевелить правой рукой, но нет… Контролёр осознал свою ошибку, и пресёк его попытку мятежа, полностью взяв своевольную марионетку под контроль.

Серый принялся мысленно перебирать способы спасения. Как же сталкерам удавалось спасаться от контролёров? Ведь были и те, кому удалось переломить волю мутанта. Ведь наверняка есть способ, который поведал ему кто-нибудь у костра, а он и забыл.

Хотя… был один паренёк, который рассказывал ему и Киру про то, как его и ещё двоих схватил контролёр около Ростка.

Помнится, тогда, он отвлёк мутанта на себя, а двое других расстреляли агрессора. Но если даже сейчас кто-то как и он пытается сопротивляться, то как подать ему сигнал, сообщить о плане. Как понять, кто сопротивляется, а кто — покорный раб? Хотя, есть один шанс. Глаза никогда не попадают под воздействие контролёра….

Серый поводил глазами из стороны в сторону, и остановил взгляд на ярком луче света от фонаря Заречного. Зрачки тут же среагировали на свет, веки опустились, и власть контролёра над телом исчезла как по волшебству. Элементарная биология.

Однажды сталкер из группы Монгола по кличке Шприц рассказывал Серому про реакцию глаз. Но сейчас это не имело значение, а главным было то, что он смог вырваться, разорвать ментальный поводок.

Но контролёр отреагировал гораздо быстрее, чем сталкер ожидал. В голове вновь зазвенело, и уже ставший знакомым голос пророкотал:

«Ты считаешь себя умным, человек? Ты глупец! Тебе со мной не справиться! Подчинись, и иди со мной…».

Иду, как же. Не надейся. Пока моё сердце бьётся, я не сдамся…

Пока контролёр вновь пытался подчинить Серого, сталкер очистил разум от всех мыслей, перестал думать вообще обо всём, чтобы противнику не за что было зацепиться. Чтобы он не смог подчинить…

«У тебя… — Загрохотал голос контролёра, ставший ещё грубее. — …Ничего не выйдет!».

Не выйдет? Значит, получается. Серый повернул голову в сторону генерала Заречного, и прокричал:

— Отвлеките его!

Никто не шелохнулся. Никто не отреагировал, словно это были не живые люди, а терракотовая армия китайского императора.

«Она тебе не поможет!».

— Кто! — Губы сталкера разомкнулись, но голос был хриплым, будто молчание продолжалось очень долго. — Кто мне не поможет?

«Зона. — Спокойно ответил контролёр. — Даже ей не подвластны мои силы».

Зона? Серый почувствовал, как контролёр проникает в его разум, и поймал себя на мысли, что так и не смог оставить мозг чистым, и теперь череп холодел, будто к голове прикасались руки мертвеца.

Он попытался перестать обо всём думать, но сейчас раз у него это не получилось.

В голове крутилась одна единственная мысль, которая не хотела её покидать, и являлась последним шансом контролера зацепить ходока на ментальный крючок. А мысль была элементарная, и в то же время главная «Неужели зона ведёт меня через все испытания?». И чем больше он осознавал, что это так, тем меньше его разум сопротивлялся воле этого существа. Не прошло и десяти секунд, как борьба была проиграна.

Контролёр разрушил последний барьер, отделявший его от полного контроля над Серым, оборвал последнюю нить к спасению. И когда тело вновь перестало повиноваться, сталкер услышал сквозь непрекращающийся звон, напоминающий теперь рёв турбин самолёта, тихие голоса.

— Останови его! Не дай ему открыть… — Говорил первый.

Голос его казался Серому знакомым, и он с ужасом осознал, что это Смертник.

— Останови его… — Вторил ему хриплый бас неизвестного человека. — Найди Спама. Останови Адепта…

Из многоголосого хора вырывался размеренный голос Артура. Сталкер будто читал лекцию. Каждое слово было такого же тона, как и предыдущее:

— Послушай, Серый. — Говорил он, и от его ровного тона на душе становилось гораздо спокойнее. — Ты не должен подчиняться контролёру. Пусть контролёр подчинится тебе. Слышишь? Ты нужен Спаму. Только ты способен спасти его. Слышишь меня?

Его слова заглушили голос контролёра. Если бы мутанты могли паниковать, Серый подумал бы, что сейчас как раз этот момент.

«Прочь! Уходи из его мыслей! Уходи!»

И тут же все звуки исчезли. Сталкер как будто оказался в вакууме, и слышался лишь голос мутанта, исчезающий в лабиринте сознания:

«Подчинись мне»

— И не собираюсь! — Прокричал он в ответ.

Грустные глаза контролёра сделались жестокими.

«У тебя был выбор. — Пророкотало в голове у сталкера. — Ты выбрал смерть».

Как только фразы контролёра перестали долетать до Серого, бедняга вновь услышал голос Артура. Как ангел-хранитель, он не позволял сталкеру стать подвластным контролёру.

— Чего ты ждёшь?! — Голос его был настолько громким и звонким, что Серый невольно вздрогнул. — Атакуй!

Когда эти слова достигли его разума, произошло что-то немыслимое. Ходок будто избавился от оков, сжимавших его сознание. Он освободился из плена мутанта. Его движениям вернулась былая ловкость…

Серый подхватил автомат, и полоснул очередью по стенам тоннеля. Рикошетившие пули заметались, оставляя в полутьме яркие полоски искр. Они ударялись о бетонные стены и металлические перегородки…

Контролёр присел на колени, что-то запричитал, и закрыл непомерных размеров голову руками. Сталкер понял, что он боится.

— Время действовать. — Раздался голос Артура. — Чего ты ждёшь? Давай, убей его!

Серый отбросил автомат с опустевшим магазином, и, выхватив нож, бросился на мутанта. Контролёр отреагировал почти так же быстро, как и его противник. Неуклюжесть этого существа вмиг исчезла, и Серый увидел перед собой грозного и стремительного противника.

Контролёр выставил вперёд обе руки, ладонями к врагу. Растопырив пальцы, он махнул сверху вниз, и волна горячего воздуха — невидимого, но тяжелого, сбила сталкера с ног.

Серый отлетел на несколько метров, роняя нож, и начал погружаться в полубессознательное состояние.

«Я предупреждал. — Вещал контролёр. — Ты не послушал, и вот итог».

— Зачем мы тебе. — Прошептал Серый из последних сил.

«Слуги. Вы мои слуги. Я господин».

— Ты не господин! — Закричал сталкер. — Ты паразит, живущий за счёт сил других существ.

«Батарейки. — Послышался голос контролёра»

Ещё час назад блёклые глаза мутанта перестали выражать какие-либо чувства кроме безысходности, но теперь в его взгляде появилось что-то новое — интерес.

«Мы уйдём. — Наконец изрёк он, и махнул рукой».

Он собирался уводить нас к себе в логово. Туда, откуда никто никогда не выберется, пусть даже борясь каждую секунду.

Серый слышал от Беса, что все жертвы контролёра рано, или поздно попадают в его логово — родной дом для хозяина и склеп для его живых батареек. Бес говорил, что к тому времени, когда человек попадает в логово мутанта, тот уже успевает испить его разум до последней капли, и даже самый здоровый и подготовленный сталкер не способен после этого вернуться к жизни человека.

— Я сам видел их — бессловесных зомби, тупо мычащих на нас. — Говорил Бес.

Тогда мы с группой ходоков зачищали большое логово контролёра. Там было столько зомби, что мы сбились со счёта. Все они когда-то были людьми, но постепенно стали живым щитом, куклами. Иногда мутант брал нескольких из них на прогулку, чтобы отпугивать местную живность, но чаще всего человек оставался в логове зверя до самой смерти, о которой он начинал молить. Контролёр — это одна из самых умных тварей зоны, и если уж ты идёшь к нему в убежище — надо либо найти выход, либо найти способ убить себя до вхождение в этот мавзолей ужаса…

— Товарищ генерал! — В мысли Серого ворвался душераздирающий крик, и в следующее мгновение он увидел яркий луч фонаря. — Ивашов, огонь!

Группа из четырёх бойцов показалась в конце коридора в последний момент, когда Серый уже перестал сопротивляться.

Зашелестели спецавтоматы, и не успевший среагировать мутант оказался на линии огня.

— Товарищ капитан, тут чисто… — В свете фонаря возник один из бойцов оставленного наверху отряда прикрытия. — У нас двое двухсотых…

Человек часто считает, что именно он — самое развитое существо в мире — венец творения. Но человек ошибается. Зона создала существ, намного более опасных, чем человек, намного более умных и сильных. Эти существа не живут в квартирах, и не пишут фундаментальные труды по ядерной физике, но они более развиты, чем мы.

Они не болеют от гриппа, они не нервничают. Вся их жизнь подчинена инстинкту хищника. Они — следующий виток в бесконечной спирали эволюции. Их называют мутантами Зоны. Их изощрённый разум гораздо более развит, чем наш.

И сегодня стало на одного мутанта меньше…

Глава пятая. Никто кроме нас

Настоящее время.

Москва. Управление СВР.

Первым вошел смуглый мужчина лет шестидесяти, затем молодая девушка в светло-оранжевом платье и, наконец, протиснулся Шмелёв. Он кивком поприветствовал охранника, безучастно взиравшего на столь странную процессию, и проследовал к лестнице. Его спутники двигались следом.

Широколицый, смуглый визитёр шел последним. В дверном проёме он обернулся и оглядел часового с ног до головы. Вот таким же взглядом его провожали разведчики с опытом работы в десять-пятнадцать лет. Именно поэтому у охранника возникла лишь одна ассоциация — незнакомцы никто иные, как агенты СВР.

Мог ли он знать тогда, что эти двое вскоре изменят судьбу человечества? Мог ли предположить, что смуглый незнакомец по имени Азат и обворожительная девушка Света пройдут через ад? Конечно, нет…

У металлической двери с кодовым замком процессия замерла.

— Входите. — Глава внешней разведки России кивнул своим спутникам и провёл по грани замка магнитной картой.

Что-то в недрах электронного устройства пискнуло, и лист металла скрылся в стене, на манер двери шкафа-купе.

В кабинете уже сидели трое. Всех их Азат не раз видел по телевизору. На диване, положив ноги на журнальный столик, расположился глава ФСБ. Правее, за столом, сидел заместитель руководителя разведки Украины. Третьим был Бред Кэммерли — командир миротворческого контингента США.

— Присаживайтесь. — Предложил хозяин кабинета, и когда гости разместились, прошел к столу.

Повернув монитор, чтобы все могли видеть размещённое на нём изображение, он проговорил скорбным голосом:

— Думаю, вы знаете, зачем я собрал вас, господа?

Украинский разведчик кивнул. Остальные молча взирали на небольшое сообщение, впечатанное поверх размытой фотографии.

— Это сообщение было получено нами сорок минут назад. — Руководитель СВР провёл пальцем по двум верхним строчкам.

«Генерал Заречный и остальные мертвы. Все погибли. Этот ублюдок спятил. Это спам. Это…»

— Господин Кэммерли любезно согласился проверить эту информацию с помощью разведуправления Соединённых Штатов. Ситуация оказалась очень серьёзной. В ходе проверки выяснилось, что один из руководителей ЦРУ является по совместительству сотрудником организации, называющей себя «круглый стол»…

— А я вам зачем? — Внезапно спросил сидевший до этого молча Азат Хусаинов.

— А вы нам сейчас расскажете про этого Спама, который якобы убил генерала Заречного.

— Якобы? — Азат удивлённо поглядел на Шмелёва.

— Именно. — Директор СВР щёлкнул по клавиатуре, и на экране возникло ещё одно сообщение.

— «Стеценко предатель. Спам знает больше. 76». — Прочитала девушка.

— Это сообщение пришло по закрытому каналу и не могло быть перехвачено. Автором послания является генерал Константин Заречный. Это послание было отправлено через три часа после его якобы гибели.

— Это мог сделать любой. — Хусаинов бесцеремонно отстранил Шмелёва от стола, и принялся вновь и вновь перечитывать послание. — У Адепта на Проклятой топи была такая станция, чтобы можно было отправлять послания с ПДА давно убитых.

— Это особое устройство. — Украинский коллега Шмелёва поднялся из-за стола, и извлёк из кармана небольшой миникомпьютер. — Все данные передаются по особому алгоритму шифрования.

Хусаинов пожал плечами.

— Поэтому… — Продолжил Украинец, радуясь произведённому эффекту. — Поэтому у нас есть основания предполагать, что ваш друг Спам знает что-то важное.

— А «76» — это кодовое слово, или что?

Шмелёв и Украинец переглянулись.

— Не совсем. — Начальник службы внешней разведки подошел к компьютеру, развернул на весь экран огромную карту, разбитую на сектора. — Это Зона.

Хусаинов несколько секунд всматривался в знакомые пейзажи, скрытые полосой тумана, после чего указал на небольшое красное пятно недалеко от Ростка.

— Что это?

— Бандиты. Хантеры, по-вашему. Они сосредоточились на территории Свалки, около военных складов и неподалёку от руин «Ста рентген». А вот это квадрат номер семьдесят шесть.

Шмелёв указал на серое пятно справа от Четвёртого энергоблока.

— Невозможно. — Выпалил Хусаинов. — Радар же работает. Туда не пройти.

— Но Заречный зачем-то указал нам этот квадрат. Вопрос — зачем?

— Он искал Авалон. — Отозвался Хусаинов.

— Что искал?

— Секретную лабораторию.

— Такой не было. — Тут же отреагировал директор СВР, но в его голосе проскользнули нотки неуверенности.

Монгол вновь пожал плечами. Он не собирался убеждать Шмелёва в собственной правоте, и тем более не хотел рассказывать историю Авалона сидящим здесь людям.

Шмелёв, как понял Азат, тоже не хотел посвящать всех в подробности этой истории, и потому перевёл разговор в другое русло:

— Мы отправляем в Зону группу для поиска и доставки сюда этого Спама — по документам Александра Вестова. Группой будет руководить лично Григорий Алексеевич Малышев.

Директор СВР указал на украинского коллегу. С виду представитель братской республики был куда здоровее того же Заречного, и напоминал скорее не директора секретного ведомства, а этакого громилу из охраны Шмелёва.

— Так же в группе будут Светлана Максимовна, мистер Кэммерли и вы, товарищ Хусаинов.

— Ясно. — Азат кивнул. — Вот только бабу с собой брать не стоит.

— Она специалист «Системы Жизнеобеспечения».

— Понятно. — Хусаинов улыбнулся. — Значит, я ищу Спама, а она передатчик, который мешает службе жизнеобеспечения?

— Именно. — Согласился Шмелёв. — И это не обсуждается.

— А вот тут не соглашусь. — Сталкер указал рукой в сторону Светланы. — Из-за неё мы будем передвигаться раза в три медленнее.

— Не обсуждается! — Шмелёв сверкнул глазами, и указал на дверь. — Господа, прошу покинуть кабинет, у нас с Григорием Алексеевичем серьёзный разговор.

* * *

— Кто он? — Проговорил Малышев, когда Хусаинов скрылся за дверью.

— Сталкер. Он хочет в Зону, и в этом наши интересы совпадают.

— Хочет в зону? — Украинец усмехнулся. — Впервые вижу человека, который хочет в Зону.

— У него жена умерла вчера. Теперь он либо сопьётся, либо уйдёт в Зону. Нам он полезен в качестве проводника, так что я согласился взять его в своё ведомство. Тем более, у него там есть личный интерес.

— В Зоне?

— В Зоне. — Подтвердил Шмелёв. — У него там сын.

— И кто он, этот сын, если не секрет?

— Адепт Зоны….

* * *

Настоящее время. Припять.

Зона контроля группировки Монолит.

Ночное небо над Припятью осветил прожектор, установленный на крыше гостиницы, и пулемётная очередь прошлась по толпе запоздавших зомби.

Чуть позже громыхнул одиночный выстрел и кто-то, бегущий по центральной улице, грязно выругался.

Сталкер внезапно остановился, вслушиваясь в затихающее эхо собственных шагов, и повернулся в сторону только что пройденного участка. Там, на сером фоне, мелькнула чья-то уродливая тень, и он выстрелил вновь.

Беглец стрелял не прицельно, а лишь чтобы отогнать преследователей, и, сам того не подозревая, становился лёгкой мишенью для снайперов. Но никто не стрелял. Розанов ясно дал понять своим сектантам, что парламентёра от Адепта нужно беречь как зеницу ока.

Мгновение, и беглец скрылся в здании.

— Прошел. — Сектант, сидящий на крыше пятиэтажки, сдвинул ПНВ на лоб, и указал вниз. — Теперь дело за малым.

Напарник кивнул.

— А там что? — Первый вновь указал в сторону многоэтажек. — Это не наши.

Второй несколько секунд всматривался в темноту оконного проёма, куда указал напарник.

— Сообщи на базу. — Наконец сказал он. — У нас снайпер.

* * *

Он помнил всё происходящее, как будто это было вчера…

Автоматная очередь эхом пронеслась над городом, и майор Хрусталёв снова замер под грузовиком. Трое арабов пробежали мимо него, и скрылись в полутьме сводчатой арки.

И занесло же его сюда.

Майор натянул на лицо защитную полумаску, поудобнее перехватил автомат, и выкатился из-под грузовика. Лазерный целеуказаьтель метнулся вправо, и его красная точка замерла на чалме человека с автоматом. Араб, стоящий спиной к Хрусталёву отреагировать не успел. На спине боевика взметнулся фонтанчик крови, и автоматчик упал.

— Минус три. — Прошептал Хрусталёв, и опять скрылся под машиной.

Грузовой армейский УРАЛ, затянутый тентом, стоял посреди улицы типичного восточного городка. Изрешечённая пулями машина была засыпана слоем песка, а буря всё не унималась.

Вот этим и воспользовался Шархан.

Хрусталёв перевёл взгляд на тело американского солдата, который, как и остальные не успел отреагировать на атаку боевиков. А ведь не прикрой его капитан Браун, и Хрусталёв бы сейчас был мёртв. Он посмотрел на уткнувшийся в стену дома хаммер, под которым лежал капитан. Молодец, американец, среагировал. Но им двоим ни за что не выбраться отсюда. Хотя, дуракам везёт. А Хрусталёв после этой засады считал себя таковым.

Как будто вчера….

Хрусталёв сидел на перевёрнутом ящике, и всматривался в ночную тьму. Мутанты бродили под окнами, и он мог поклясться, что уже дважды за последний час кто-то пытался вскрыть замок квартиры. И это был не человек.

К счастью, ума у этого существа не хватило, и оно отступило.

Майор положил винтовку на подоконник, и подошел к двери. Глазок он ещё вчера заклеил жевательной резинкой, и теперь, внимательно оглядел площадку, отлепив её. Лестничная клетка была пуста, но этажом выше кто-то явно скрывался.

Хрусталёв прижал жвачку обратно к стеклянному окуляру, и вернулся к созерцанию панельных пятиэтажек.

Припять оказалась совсем не такой, какой её себе представлял Хрусталёв. Серые громады перекрывали обзор, и всё, что видел майор в оптический прицел, вызывало лишь уныние. Пустые прямоугольники окон чёрными пробоинами смотрели на стрелка, а из пустых квартир глядели на него ещё более ужасные существа, чем те, которые населяли остальную Зону.

Хрусталёв зевнул. Такие ночные засады ему были не в новинку, и поэтому ещё одна ночь с оружием в руках была невыносимой. Майор начал считать окна, чтобы занять себя хоть чем-то, и в этот момент увидел, как на четвёртом этаже блеснул оранжевый огонёк. Хрусталёв прильнул к окуляру прицела, и теперь отчётливо разглядел, как пламя блеснуло вновь, осветив лицо и руки человека, держащего зажигалку.

Незнакомец поднёс зажигалку к сигарете, и как только табак занялся пламенем, потушил огонь. Теперь в темноте сверкал лишь огонёк сигареты.

Хрусталёв прицелился, и положил палец на курок. Одно движение руки могло стоить жизни незадачливому сталкеру в доме напротив. Он поискал глазами другие огни, но ничего не заметил.

Где же они? Хрусталёв отдёрнул рукав камуфляжа, и надавил на кнопку подсветки. Не успело синее марево осветить небольшой экранчик электронных часов, как Хрусталёв уже присел, прикрывая часы рукой. Нет, света от экрана никто не заметил. Он выглянул из окна — нет, ничего не изменилось. Пока всё в норме.

* * *

Человек, стоящий у окна в доме напротив, затушил сигарету о подоконник, и отошел вглубь комнаты. Он видел, как Хрусталёв маячит на фоне окна, и знал, что тоже раскрыт. Но это ему никак не мешало. Он получил приказ уничтожить снайпера в доме напротив, как только тот выполнит приказ.

Сталкер сел в кресло, прижавшись спиной к изодранной обивке, и подтянул к себе тумбу. На неё он выложил штурмовую винтовку типа «булл-паб», четыре магазина к ней. Извлёк из промасленной тряпицы небольшую трубку глушителя, а рядом с ним положил оптический прицел.

Высокоточная оптика нового поколения была особой гордостью стрелка. Этот прицел он использовал лишь однажды, когда группа мародёров попыталась отобрать добытые им артефакты. Особый датчик, встроенный в компьютеризированный прицел позволял фиксировать цель зелёным маркером, и не терять её из виду. Это давало возможность стрелять без предварительной подготовки, и добиваться результата. Сталкер зафиксировал Хрусталёва как цель уже несколько минут назад, и теперь готовил оружие. Через минуту прицел был присоединён и настроен, а ещё через несколько мгновений к винтовке был присоединён и глушитель.

Сталкер вставил рожок, и передёрнул затвор. Тяжелый разрывной патрон отправился в патронник, и боец отложил винтовку. Теперь он должен был ждать. А что может быть лучше, чем занять себя на время ожидания.

Сталкер вытащил из кобуры, располагающейся на пояснице пистолет с глушителем, и придирчиво осмотрел перемотанную синей изолентой рукоять.

Его звали Харон. Сталкер пришел в зону восемь лет назад, и был бы одним из лучших в системе жизнеобеспечения, если бы носил ПДА и состоял в клане. Но он не делал ни того, ни другого. Он был тенью, серым существом, выполняющим приказы Кардинала. Но он не был солдатом. Наёмником, в какой-то мере.

Ещё когда его поймали на Периметре, при попытке проникновения в Зону, офицер с седыми бакенбардами предложил сделку — новоиспечённый сталкер работает на него, и получает нешуточную зарплату. И он согласился.

Работа на таинственного Кардинала, как представился офицер, была не слишком обременительна. Спектр задач, которые офицер ставил перед подчинённым, был не слишком большим: убить сталкера, принести артефакт, добыть информацию.

Но некоторые из условий договора не очень-то нравились Харону. Во-первых, он должен был избегать контактов с обычными сталкерами, а иногда выполнять задания без помощи кланов было очень сложно. Но деньги, которые платил ему Кардинал, того стоили. Вторым, что не нравилось Харону — так это цепочка с двумя стальными пластинами.

Он запустил руку под одежду, и потёр медальоны. На одном была выбита его кличка, а на втором — число, соответствующее его личному коду, который он должен был вводить в компьютер на Седьмой отметке. Чтобы с ним переговорил Кардинал.

Цифра «13» была его счастливым числом.

Харон усмехнулся. Какой же порядковый номер у того снайпера, в доме напротив, которого Кардинал решил пустить в расход?

Сейчас он видел, как человек в доме напротив напрягся, заметив внизу движение, но сам паниковать не стал. Его датчик жизненных форм указывал на то, что это идёт группа зомби. Но Хрусталёв почему-то выстрелил.

Восьмикилограммовая «М40А3» выплюнула заряд свинца, и над домами грянуло раскатистое эхо.

— Вот придурок! — Прошептал Харон, и вытащил из рюкзака ноутбук. На экране, разделённом на три поля, были видны изображения с камер, установленных им снаружи. Высокоточная цифровая техника, в отличии от устаревшего ДЖФ[2], ошибиться не могла. На середине узкой улочки лежало тела человека в незнакомом Харону типе бронекостюма. Красные нити, вплетённые в ткань, слабо поблёскивали.

Сталкер включил тепловизор на одной из камер, и заметил, как ещё несколько человек в таком же обмундировании движутся по улице в сторону своего разведчика. На всех были странного вида шлемы, напоминающие скорее шлемы космонавтов, нежели снаряжение сталкеров.

И Харон понял — это не сталкеры.

Хрусталёв выстрелил вновь. На этот раз он промахнулся, и в ответ ему полетели пули карабинов «М-4».

Стрелявших было как минимум семеро.

Харон предположил, что не имеющий хорошего снаряжения вояка принял их за группу, которую тому следовало уничтожить. Третья пуля Хрусталёва заставила двоих визитёров отпрянуть, но лишь для того, чтобы достать гранатомёты. Огромная базука оказалась на плече противника, но выстрелить он не успел. Харон снял его метким выстрелом в голову. Он не помогал майору. Он обеспечивал свою безопасность.

Переведя ствол влево, Харон ещё четырежды оборвал жизни визитёров, и сменил позицию.

Отойдя к другому окну, он внимательно огляделся. Двенадцать фигур маячили в конце проулка. Всех их ДЖФ распознавал как зомби, но Харон не спешил укорять несовершенное устройство. Ему казалось, что это костюмы странных визитёров вызывают помехи.

Харон резко развернулся в сторону входной двери, успев заметить боковым зрением, как в квартире, где находился Хрусталёв, началась стрельба. Он и сам развернулся к двери, чтобы нажать на курок. Винтовка дернулась, и косая очередь прошла от левого нижнего к правому верхнему углу дверной коробки. Человек, открывший деревянные створки, вылетел на лестничную клетку, но тут же скрылся в темноте, не получив серьезных ранений. Харон шагнул вслед за ним. Очередь в спину срезала убегающего незнакомца в бронекостюме, и тот полетел вниз по ступеням. Тело его ударилось о стену, и осталось лежать на площадке, прямо под одной из видеокамер.

Второй боец мелькнул площадкой ниже, и Харон выстрелил на звук шагов. Стрелял он отлично. Кардинал говорил, что сталкер стрелок от бога, а Харон постоянно поправлял его — «не от бога, от дьявола». И сейчас он стрелял так, как будто нечистый держал винтовку вместо него.

Пуля ударила в стекло шлема, но и только. Человек отшатнулся назад, схватившись руками за голову. По стеклу шлема расползлась сеточка трещин. Харон отметил про себя, что даже самые современные костюмы, кроме разве что модернизированного «СЕВА», не способны выдержать прямого попадания. Но это из пистолета, а Харон выстрелил бронебойными, из мощной винтовки.

Он отставил «булл-паб», и выхватил «ГЛОК-18», но сделал это слишком медленно, так как незнакомец в суперкостюме уже скрылся внизу. Преследовать его Харон не стал. Он вернулся в квартиру, и заблокировал дверь. В квартире, где находился военный со снайперской винтовкой, было тихо. Харон видел, как Хрусталёв, держась за простреленное плечо, идёт к окну. Но тут же и без того тёмная бездна квартиры стала ещё темнее, и грянул выстрел. Даже на расстоянии нескольких десятков метров Харон увидел вспышку, и искаженное страхом лицо офицера.

* * *

Два часа спустя. Периметр.

Зона контроля группировки Чистое небо.

Автокооператив «Локомотив», или же просто АТП прекрасно просматривался со спутника. Изображение, которое Монгол запросил минуту назад не требовало точного наведения станции слежения на цель, и карта местности тут же отправилась на ноутбук Светланы.

— Вот. — Девушка с гордостью указала на красно-серое изображение.

— Не пойму, чего вы так радуетесь. — Перегнувшись через её плечо, проронил один из разведчиков. — Эти обозначения говорят, что на нашем пути сейчас небольшая заварушка.

Он перевёл взгляд на Монгола, ожидая, что сталкер добавит ещё что-нибудь, и вдвоём-то они поставят эту вертихвостку на место.

— А выстрелов ведь не слышно. — Наконец прошептал Хусаинов и вновь с подозрением поглядел на снимок. — Сколько вы говорите задержка спутника.

— Минута, не больше. — Отчеканил боец.

— Нет, не могли они так быстро закончить стрельбу.

Недавний собеседник принял из рук Светланы ноутбук и внимательно рассмотрел изображение.

— Постреляли и ушли. Чего вы так волнуетесь?

Монгол смерил разведчика взглядом. Он всё ещё не мог привыкнуть к тому, что знакомый с тактикой ведения боя человек в условиях зоны напоминает маленького ребенка, посаженного за штурвал Боинга.

— Так просто ничто не заканчивается, ну и не начинается, само собой.

Вконец запутавшийся боец СВР теперь внимательно глядел на Монгола.

— Фуфло твоя карта. — Наконец выпалил проводник, и все разом уставились на него.

— Со спутника. — Растерянно обронила Светлана, но тут же опомнилась, воскрешая в памяти историю о кроте внутри ведомства.

— Если снимок ложный, то нам придётся идти в слепую, как прочие сталкеры, а это основной минус. В плюс же можно занести то, что мы теперь знаем, насколько правдивы бывают карты.

Все закивали.

— А зачем кому-то посылать нам такую карту? — Не унимался командир разведчиков.

— Кто знает. — Монгол пожал плечами. — Может, понадеялся, что мы застрянем на кордоне, проверяя эту инфу, а может специально предупредил, чтобы мы не совались.

Светлана и Кэммерли переглянулись. Этот взгляд был мимолётным, но Монгол уловил и это движение их глаз.

— Я должен знать что-то ещё? — Командирским басом спросил он.

Американец отреагировал не сразу. Он как будто несколько мгновений взвешивал все «за» и «против», а вот Светлана, покраснев как нашкодивший ребёнок, заявила:

— Всё, что вам необходимо знать, вы уже знаете.

— Неужели? — Хусаинов одарил девушку ледяным взглядом и добавил так тихо и настойчиво, что у Кэммерли всё внутри сжалось:

— Говорите.

— Не скажу. — Светлана отрицательно замотала головой.

Теперь она ещё больше походила на капризного ребёнка, не желающего делиться со взрослыми своими страхами и тайнами.

— Ну, нет, так нет. — Неожиданно легко согласился сталкер. — Вот только колонну мы отправим вперёд и без нас, а сами пойдём через Росток, вдоль колючки.

Глаза Светланы округлились. Она взмахнула руками и ткнула пальцем в экран лэптопа:

— Тут написано, что мы должны следовать указаниям службы внешней разведки.

Монгол кивнул, после чего достал пистолет и трижды выстрелил в поблёскивающий дисплей.

— Да вы! — Светлана попыталась замахнуться, но один из разведчиков вовремя схватил её за руку. — Вы дикарь!

Монгол вновь кивнул:

— А теперь послушайте все. В вашем ведомстве работает крот, который явно не хочет, чтобы мы совались в эту историю, и если мы пойдём, как указывал Шмелёв, ничего хорошего из нашего рейда не выйдет.

Он примирительно похлопал Светлану по плечу.

— Теперь о ноутбуке. Я хоть и не сведущ в супертехнологиях, но знаю, что в такую игрушку можно впихнуть огромное количество жучков вплоть до датчика пульса обладателя. Именно поэтому вы сейчас по очереди войдёте в основное здание, сдадите караульному всю свою одежду и облачитесь в бронежилеты «БЕРИЛЛ». Это позволит исключить возможность попадания на нас жучков и поможет в маскировке. После переодевания каждого обшарю лично, и сдам коменданту поста, если уличу в шпионаже. Ясно? Вопросы есть?

— Есть! — Светлана выступила вперёд. — И меня обыскивать будете?

— Само собой. — Монгол кивнул. — Здесь разделения по половому признаку нет — это Зона. Если вас не устраивает подобный расклад — оставайтесь, вот только учтите, что мне глубоко наплевать на вашу стеснительность. Для меня главное — чтобы отряд ушел с поста беж жучков.

— А обшаривать сами будете? — Светлана со злостью поглядела на проводника.

— Ребят попрошу. — Монгол указал на бойцов СВР, выстроившихся вдоль забора.

— В таком случае я остаюсь! — Выпалила девушка, и, развернувшись, бросилась к основному зданию.

Монгол молча стоял, глядя ей вслед, и когда дверь за Светланой захлопнулась, развернулся к остальным.

— Всем всё понятно?! Тогда бегом переодеваться!

Бойцы один за другим скрылись в помещении казармы. Пока сталкер разглядывал расстрелянный ноутбук, с ним поравнялся Брэд Кэммерли.

— А вы не слишком грубо с девушкой? — Спросил он заискивающим тоном. — Зачем оставлять её здесь?

— Она «крот». — Коротко декламировал Монгол.

— Да? — Американец удивлённо вскинул брови. — Откуда вы узнали? Мы перепробовали все свои методы, чтобы вычислить крота, а вы за десять минут её раскрыли.

— У меня свои методы. — Монгол улыбнулся. — А вам лучше поторопиться в казарму, иначе останетесь без бронежилета.

— Мне тоже переодеваться? — Кэммерли с презрением поглядел на Хусаинова.

— Я же сказал, всем это сделать. В русском языке слово «всем» понимается как «ВСЕМ»! Так что поторопитесь.

Американец кивнул, словно приветствуя старшего по званию, и засеменил к казарме. Как только он скрылся за дверью, Монгол достал из кармана небольшой наушник, и проговорил:

— Света, как слышно? Как меня слышно?

— Всё нормально, товарищ сталкер. — Весёлый голос девушки зазвенел в наушнике. — Они поверили?

— Ещё бы. — Монгол улыбнулся. — Станиславский, и тот бы поверил. Ты главное не расслабляйся, и действуй, как договаривались. Сдаётся мне, не так прост наш друг Кэммерли.

— Понятно. А что если меня как шпионку отправят в Москву на допрос.

— Никто кроме меня и зарубежного гостя не знает что ты у нас, прости конечно, «крот». Так что бояться тебе нечего. Работай, как условились. Всё, отбой.

Монгол спрятал наушник в карман и огляделся. Бойцы СВР уже начинали поодиночке и по двое выходить на плац, переодетые в форму военсталкеров и миротворческого контингента. Именно здесь, среди этих людей прятался один из «кротов», и его Монгол намеревался вычислить в ближайшее время. Если его расчет был верным, все поверили что Светлана остаётся, чтобы улететь в Москву, а девушка вместо того будет передавать Монголу координаты отрядов противника. Рано или поздно «крот» должен был проколоться, и Азат Хусаинов ждал именно этого момента.

«Крот» тоже ждал…

Глава шестая. Дело чести

Неделей ранее. Милитари.

Зона контроля группировки Свобода.

Ветер был юго-восточным и сталкеру это совсем не понравилось. Сейчас он находился чуть южнее гнезда кровососов, и порыв ветра мог донести до мутантов его запах. Ходок присел, разглядывая в бинокль развалины башни, и глубоко вздохнул, пытаясь сдержать нарастающую тревогу. Что-то в этом пейзаже заброшенной промзоны пугало его не на шутку, и это что-то не имело отношения к кровососам.

Мартелл спрятал бинокль, и поглядел на руины невооруженным глазом. Что же привлекло его внимание, если не мутанты? Ах да, точно, машина.

На окраине деревни стоял крытый тентом грузовик, довольно старый, и всё же его не было здесь на прошлой неделе, когда сталкер облазил холмы в поисках укрытия.

Вновь подняв бинокль, он немало удивился, разглядев красного цвета табличку номера. Такими номерами снабжали исключительно рейдовые группы, но зачем воякам понадобилось бродить по деревне кровососов? У Мартелла мелькнула мысль, что вояки нашли его схрон. А зачем машина? Нет, тут что-то другое. Да и если бы в деревне были люди, сталкер бы их услышал, увидел, почувствовал, в конце концов. Но со стороны деревни не раздавалось ни единого шороха. Кровососы спали, псы ушли к Свалке полтора часа назад, а людей там не было и в помине.

Перегнувшись через поваленное дерево, Мартелл аккуратно сполз с холма, стараясь не колыхать кустарник. Возле «гравиконцентратора» он повернул направо и залёг вновь. Картина была та же — одиноко стоящая на окраине деревни грузовая машина, и никого поблизости.

Нервы Мартелла стали сдавать. Он стянул с плеча автомат и положил его рядом. Что-то в этом грузовике было не так. Он перевёл взгляд на кабину, но сквозь тонированное стекло ничего разглядеть не удалось. Вдобавок мешали надваренные поверх лобового стекла прутья арматуры.

Нет, внутри никого быть не могло. Он три часа неподвижно лежал на холме, наблюдая за деревней, и заметил бы любое шевеление. Там определённо не было никого живого.

Дождавшись, пока ветер стихнет, сталкер перебежками направился к грузовику. Зачем? Может, не давало покоя любопытство, а может что-то ещё, глубинное, скрытое.

Минута, и Мартелл уже замер, прислонившись к переднему колесу УРАЛа. Держа в правой руке пистолет, он левой надавил на ручку двери, и распахнул её. Тёплый воздух кабины окутал сталкера.

Пусто.

Так он и думал. Водитель и те, кто был с ним, наверняка ушли в деревню. Закрыв дверцу, Мартелл упал в траву и заполз под машину, оглядывая палисадники крайних домов.

Наконец, после пяти минут бессмысленного глазения, Мартелл увидел, как в окне второго дома, по правую сторону улицы, мелькнула неясная тень.

Сталкер замер, крепко сжимая рукоять пистолета, но некто, укрывшийся в доме, больше никак себя не проявил.

Засада. — Мелькнуло в голове у сталкера, и тут же всё сложилось воедино. Что может делать человек в доме, где Мартелл устроил тайник? Ждать хозяина тайника, разумеется. Зачем? А вот это уже другой вопрос.

Мартелл был уверен в одном — это не совпадение. Пришли именно за ним. Но почему военные, и почему так явно?

И в этот момент дверь дома отворилась. На пороге возник человек в светлой штормовке. В руках визитёр держал пистолет-пулемёт «МР5».

Вжавшись в траву, Мартелл дождался, пока незнакомец скроется в доме, и переместился к поваленному забору. Конечно, сталкер мог уйти, но тогда бы он не узнал, что нужно от него незваным гостям.

Переведя автомат на одиночные, Мартелл перескочил через забор и сел под окном дома. Теперь ветер был в лицо, и он донёс до сталкера запах мертвечины. Нет, такого раньше не было. Если бы в окрестностях деревни погиб какой-нибудь ходок, то кровососы высосали бы его, а слепые псы доели то, что осталось после пиршества. Запах мог идти лишь из крытого тентом кузова грузовика.

Но что там такое?

Труп?

А чей труп?

Водителя?

А может быть, вояки просто сбили кабана или другую живность?

Эх, сталкер, нафантазировал ты себе шпионские игры.

И в этот момент в доме послышались голоса. Сперва вещал один человек, потом второй, и наконец, третий. Переговаривались визитёры короткими фразами, по делу. Никакой пустой болтовни. Из этого Мартелл понял, что они не мародёры, и не Свободовцы. Первый незнакомец отдавал приказы — значит либо вояки, либо Долг, либо и того хуже — наёмники. Но зачем наёмникам или воякам тащиться сюда? Внезапно шаги послышались совсем близко, и кто-то распахнул окно прямо над головой Мартелла. Он ожидал, что почувствует запах спирта, или хотя бы пота. Ничего, словно это даже не усталые и вечно голодные наёмники, а чистые, побритые спецназовцы без вредных привычек. От такой мысли сталкеру стало не по себе. Он слышал, что для отлова отдельных, особо опасных индивидов, в зону отправляли некий засекреченный отряд, и встать в этом чёрном списке рядом с Владом Апостолом Мартелл не хотел. Да и какой спецназ. Что за бред. Спецназ бы вычислил его ещё тогда, три часа назад. Сталкер улыбнулся. Никакой это не спецназ.

И в этот момент прогремел выстрел…

Винтовка громыхнула над головой ходока, и тяжелая гильза ударила по шлему. Визитёры стреляли в кого-то из дальнобойных винтовок. Громыхнул второй выстрел, но уже по другую сторону дома, и ему ответила автоматная очередь. Третий выстрел, и автомат смолк.

Что же происходит?

Сталкер перебрался к углу дома, и выглянул. Посреди улицы лежал человек, одетый в комбез Свободы, а чуть дальше висел, перегнувшись через забор, второй труп. Значит всё-таки Долг. Решили повоевать. А зачем подогнали грузовик?

Вновь громыхнула снайперская винтовка, и во все стороны брызнули осколки стекла.

Мартелл вжался в траву, не смея поднять головы.

Наконец всё стихло, и человек, стоявший у окна, проговорил:

— Я думаю, у нас в запасе ещё пара часов. Когда они должны были выйти на связь?

— Вчера. — Отозвался второй, и тут же скрипнула отворяемая дверь.

Первым из дома вышел высокий сталкер в военной форме, и Мартелл похвалил себя за проницательность насчёт спецназа, но двое других вызвали замешательство.

Один был невысокий, одетый в камуфляж и черную бандану, что для зоны было равносильно походу к Антарктиде в нижнем белье. Второй, которого Мартелл видел минуту назад, в светло-серой штормовке. За спиной у сталкера висели крест-накрест «МР-5» и снайперская винтовка Драгунова в модификации «дальнобойщик».

— Рассредоточимся. — Скомандовал здоровяк в военной форме. — «Первый» направо, мы со «Вторым» пройдём до башни. Встречаемся через час на этом месте. Разойтись.

Конечно слово «Разойтись» звучало в устах у командира группы неуместно, но в целом выглядел отряд донельзя боеспособным. А как ловко они уложили свободовцев. Минимум двоих, а то и больше…

Мартелл перекатился в сторону, чтобы лучше видеть удаляющихся людей, и когда все трое скрылись из виду, проскользнул в дом.

Тайник находился в подполе, и поэтому сталкеру надо было пройти через все комнаты, убрать разложенный на полу линолеум и открыть лаз.

Нет, слишком опасно. Мартелл шел сюда, готовил эту ходку две недели, а теперь так глупо и обидно. Придётся уходить.

Мартелл в последний раз взглянул на такой близкий и такой недоступный сейчас тайник, где у него хранилось артефактов на сумму с четырьмя нулями.

Внезапно снаружи послышались голоса. Сталкер прижался к стене, и замер, стараясь не дышать. Шли явно не те трое, которых он видел минуту назад. На этот раз сталкеров было гораздо больше.

— Найдите суку, которая Кирюху подстрелила! — Рявкнул один из них, и Мартелл понял, что сейчас его присутствие в доме, из которого вёлся огонь, равносильно приговору.

Он попытался выбраться через окно, но снаружи ударила автоматная очередь, кроша раму в щепки.

— Не дёргайся, падла! — Крикнул стрелок, и тут же за спиной Мартелла кто-то щёлкнул предохранителем автомата.

— Попался, урод. — Прохрипел над ухом противный голос. — Лукаш, мы нашли стрелка!

Вы когда-нибудь чувствовали себя в безвыходной ситуации. Например, когда после долгой болезни вы приходите к шефу, и тот, не смотря на документы и справки, лишает вас премии. Грустно, конечно, но это ещё куда ни шло. А как вам перспектива оказаться в доме, из которого только что стреляли в отряд свободовцев? Хуже не придумаешь.

— Шагай. — Рявкнул конвоир, и вытолкнул Мартелла из дома.

Сталкер упал в пыль, и попытался встать, но кто-то от души ударил его ногой в живот.

— Этот? — Проговорил человек, требовавший недавно поймать стрелявшего.

— Он не один. С ним ещё несколько стрелков. — Отозвался стрелявший по окнам свободовец.

— Ладно. — Лукаш кивнул, и присел на корточки рядом с пленником. — Расскажи нам, кто тебя нанял.

— Я не… — Мартелл глубоко вздохнул. — Я не с ними. Я просто шел мимо. Да вы на гильзы посмотрите — у меня и оружие другое.

— Мы что тебе следственная группа?! — Рявкнул конвоир, но Лукаш жестом остановил его.

— А что ты скажешь, если мы тебя порежем на куски? — Прошептал лидер Свободы. — Тогда твои дружки выйдут?

— Я не с ними. — Вновь повторил Мартелл, чувствуя, как хорошее мнение о свободовцах улетучивается.

— А мы проверим, с ними ты, или нет. Порежьте его.

Двое сталкеров тут же поставили Мартелла на ноги, и один из них выхватил нож.

— Пожалуйста, не надо… — Взмолился пленник, но Лукаш лишь улыбнулся. — Я не причём!

— Все так говорят. — Лидер Свободы сверкнул глазами. — Заканчивайте без меня.

Он резко развернулся и с небольшим отрядом покинул деревню. Теперь Свободовцев оставалось восемь.

Теоретически Мартелл мог высвободиться и отобрать нож, но вот убежать от восьми преследователей не смог бы даже при наличии на поясе лучших артефактов.

— Начнём с рук. — Прервал его Свободовец с ножом, и вонзил лезвие в плечо пленника.

Больше ничего сделать он не успел. С крыши дома напротив ударила очередь, и изувер вместе с двумя товарищами повалился на траву, срезанный пулями. Тут же громыхнула снайперская винтовка, и свободовцы один за другим начали опрокидываться на траву с простреленными головами.

Снайпер был дьявольски точен. Оставшиеся в живых сталкеры попытались скрыться, но со второй крыши тут же ударила пулемётная очередь, превращая бегущих свободовцев в решето. Мгновение, и всё было кончено. Пороховой дым окутал деревушку. Человек в военной форме спустился вниз, подобрал автомат одного из анархистов и выпустил в воздух две короткие очереди. Умно. Если Лукаш и услышал стрельбу, то по последней очереди смог догадаться, что его ребята одержали верх. Дьявольски хитро.

— Собираемся. — Выкрикнул стрелок, и только теперь взглянул в сторону раненого сталкера. — Ты как, парень?

Мартелл неопределённо мотнул головой. Ничего хорошего подобное ранение не сулило.

— «Первый», помоги сталкеру. — Бросил на ходу командир отряда, осматривая трофейное оружие.

«Первый», которым оказался стрелок в бандане, тут же достал из рюкзака аптечку, и принялся осматривать ранения Мартелла.

— Прости, приятель. Ты из-за нас попал под раздачу. — Выпалил он, оборачивая руку бинтом.

— Да ладно. — Мартелл мотнул головой, будто случившееся минуту назад было для него привычно. — У меня всё равно ПДА с собой не было, а у Лукаша плохая память на лица.

Он сдвинул защитную маску и улыбнулся, встретившись взглядом с командиром отряда.

— Тебе надо уходить. — Собеседник кивнул в сторону Ростка. — Они вот-вот хватятся, и тогда окружат всю территорию Милитари.

— А вы? — Мартелл изумился.

Он никогда ещё не видел настолько спокойного человека.

— И мы уйдём.

— Так это не ваша машина? — Попытался прояснить ситуацию Мартелл.

— Нет. — Командир группы отрицательно покачал головой. — Она тут стояла. Там в кузове трупов немерено.

Сталкер закивал. Похоже, все его предположения оказались бредом. А откуда машина? Он и не собирался это выяснять.

— Уходи. — Вновь проговорил собеседник, и махнул рукой. — Прости, что так вышло…

* * *

Страх закрался в душу сталкера, когда он заметил слежку. Это случилось на границе Ростка и Свалки, когда он остановился там, чтобы передохнуть.

Ходок не сразу увидел двух незнакомцев, умело прячущихся за остовом грузовика, а когда заметил, то вариантов не осталось. Он должен был бежать, причём так быстро, как мог. А ведь прокололся уже почти у самого бара, где планировал продать все найденные за последний месяц артефакты. Невезуха, что уж тут скажешь. А ведь его предупреждали на Болотах, что недалеко от бара обосновалась банда хантеров.

Банда? Какая к чёрту банда?! Эти двое были отлично подготовлены. Их снаряжение едва ли было снято с трупов, а о сверхточном детекторе в руках одного из них, сталкер и вовсе предпочёл не вспоминать.

Гонка продолжалась недолго. В районе разрушенного комплекса на Свалке ходок решил окопаться, чтобы проучить загонщиков как это бывало уже не один раз…

Он видел, как преследователи обходят комплекс, чтобы не оказаться на линии огня. Нет, это определённо не были мародёры.

Сталкер присел на одно колено, и вскинул винтовку, оглядывая преследователей. Первый был одет в костюм группировки Свобода, а второй — в комбез Чистого неба.

Беглец лёг на живот, укрепил винтовку, и приготовился к стрельбе. Мгновение, и противники должны были появиться на линии огня, но оба ходока пропали. Оставив винтовку в траве, сталкер достал из кобуры пистолет, и прошел вдоль стены комплекса.

Тишина.

Казалось, что преследователи резко повернули назад, и если бы Масон был новичком, то купился бы на этот трюк.

Прижавшись к кирпичной стене ангара, сталкер выглянул из-за угла. Так он и думал: оба противника передвигались вдоль насыпи, пытаясь обойти одиночку.

Масон скатился в овраг, и замер, укрытый пёстрой листвой. Теперь преследователи не могли его заметить. Нет, они определённо не были мародёрами. Слишком уж упорно они преследовали его, слишком хорошо организовывали засаду. Если учесть, что практически все сталкеры раньше служили в армии, то всё объяснялось как нельзя лучше. Вот только противник попался под стать им — майор спецназа, не раз бывавший в подобных переделках.

Масон глубоко вздохнул и выпрямил руку с пистолетом. Из своего укрытия он прекрасно видел участок стены и двух бойцов, возникших на этом фоне. Сняв оружие с предохранителя, сталкер прижал вторую ладонь к рукояти пистолета, и нажал на курок.

Первый преследователь, переодетый в бойца Чистого неба, повалился на траву и скатился к ногам стрелка.

Как только это случилось, сталкер выстрелил ещё трижды, посылая две пули в грудь лже-Свободовца, и ещё одну в защищённое шлемом лицо.

Всё получилось как нельзя лучше. Второй преследователь сполз по стене и замер у основания кирпичного пролёта.

— Вот и ладушки. — Прошептал Масон.

Он, словно тень, переместился к расстрелянным преследователям, и принялся обшаривать карманы мертвецов. В разгрузочном жилете первого преследователя он нашел шоколадный батончик и два тюбика какого-то лекарства для замазывания ран. Обшаривая небольшие нагрудные карманы, Масон провёл ладонью по шее мертвеца, и извлёк из-под комбеза небольшой медальон на цепочке.

— Верующий? — Сталкер поднёс странный медальон к экрану ПДА, и включил подсветку миникомпьютера.

В неровном синем свете он увидел серебристые жетоны. На первом была выгравирована витиеватая запись имени, но пулевое отверстие, расположенное в центре жетона не давало возможности прочесть надпись. На втором жетоне значился порядковый номер покойного — «14».

Как и ожидал Масон, второй преследователь тоже был снабжен жетоном с номером, а вот именной медальон он наверняка снял перед рейдом. Предусмотрительно, «номер пятнадцать», очень даже.

* * *

Двумя часами ранее. Свалка

Зона контроля одиночек.

— Долг он и в Африке Долг. — Протянул бармен, пристально глядя на сидящего перед собой сталкера. — А твой долг, Клевер, составляет девять тысяч. Когда думаешь расплачиваться?

Сталкер глубоко вздохнул, и проговорил:

— Ты же знаешь, Сейф, что у нас сейчас с наличкой туговато. Артефактов нет, денег тоже.

— Ты это Хмурому рассказывай про тяжелую жизнь, а меня твои дела не волнуют. У меня здесь правило — если должен, то плати.

Бармен убрал со стойки недопитую бутылку водки и добавил:

— Сроку тебе пять дней, Клевер, иначе ты знаешь, что будет.

Сталкер кивнул. Он прекрасно понимал, что может произойти, не верни он бармену долг, в ближайшее время. Помнится, Бром, вечно молодой и вечно пьяный боец Долга тоже не спешил отдавать деньжата. И где теперь Бром? Нет такого сталкера в списках ныне живущих.

— А где мне денег взять, Сейф? — Клевер смахнул со столешницы хлебные крошки, и с жалостью поглядел на бармена.

— В карты выиграй. — Толстяк уселся на придвинутое к стойке кресло.

— Ты же знаешь, что из меня игрок неважнецкий. Я ведь вчера только Карбафосу пять штук проиграл.

— Ещё один порок. — Сейф покачал головой. — А у тебя таких пороков выше крыши.

— Как и у любого сталкера. — Клевер подтянул к себе стакан. — Ну, и где мне, по твоему, достать такую сумму?

— Потолкуй с людишками, авось что и выгорит.

Клевер с досадой оттолкнул стакан, и проговорил:

— Ты сам-то в это веришь?

— Вера для сталкера как автомат. — Выпалил Сейф. — Без неё никуда, но и с ней тяжеловато.

— Пусть так. — Клевер поднялся на ноги и оглядел бар.

За крайним столиком, скрытым от посторонних глаз, он заметил лидера клана «Чистое небо» — Хмурого. Если кто-то и мог сейчас дать сталкеру задание, за которое Клевер способен выручить неплохие деньги, так это он.

— Клевер! — Хмурый поймал на себе взгляд сталкера, и махнул рукой. — Есть работёнка.

Не веря своему счастью, Клевер подошел к столу. Только теперь он разглядел ещё троих сталкеров, сидящих рядом с Хмурым. Двоих он знал хорошо. Справа сидел Щелкунчик, а рядом с ним тот, кого в Чистом небе называли Мартеллом. Третий сталкер был невысокого роста, с недельной щетиной. Его клевер ни разу не видел.

— Садись, бродяга. — Хмурый придвинулся к столу и оглядел собравшихся. — Знаешь, о чём пойдёт речь?

— Догадываюсь. — Клевер кивнул.

По Зоне уже месяц ходили слухи, что мародёры объявили Чистому небу войну и принялись расстреливать идущие от Припяти конвои. Так как всё это происходило на Свалке, остальные сталкеры предпочитали не вмешиваться.

Ещё два дня назад ребята Хмурого рапортовали о том, что в окрестностях «Отстойника» обезврежена банда, ответственная за смерти конвоев, а вчера вновь прогремели выстрелы. Это случилось ночью, недалеко от лагеря диггеров. Отряд из десяти сталкеров во главе с опытным проводником по прозвищу Бульдог нарвался на засаду. Стреляли как минимум из восьми стволов, и отреагировать никто не успел.

— Я насчёт вчерашней перестрелки. — Прояснил ситуацию Хмурый. — Сразу перейдём к делу, потому что времени до отправки с Милитари очередного конвоя осталось не больше двенадцати часов. В общем, все вы слышали о том, что месяц назад в Зоне объявилась банда, избравшая своей целью группы сталкеров из Чистого неба. Мы думали, что угроза устранена, но вчера ночью на нас снова напали. Погибло десять моих людей. Мой брат был среди них. Понимаете, ребята? Я потерял брата!

— Печально. — Произнёс Щелкунчик.

— Так вот, когда мы стали осматривать трупы, то обнаружили одиннадцатое тело.

— Нападавший?

— Да. — Хмурый кивнул. — Бульдог успел уложить его. — Это оказался одиночка. Коловрат его звали. Мои ребята пробили, кто он такой, и выяснили, что Коловрат пришел в Зону месяца три назад, а когда начались нападения на наши отряды, у него периодически появлялись деньги. Одно время этот салажонок околачивался в лагере новичков у Сидоровича, но потом старик понял, что этот одиночка — гнилой человек. Его выгнали из лагеря, и, видно, парень прибился к одной из местных бригад. Выяснить, с кем он якшался, труда не составило. Мы вышли на некоего Пугало. Слышали о таком?

Сталкеры отрицательно покачали головами.

— Вот и я не слышал. — Продолжил Хмурый. — Но мои ребята этого мальца прижали задницей к «трамплину», он и выложил, что в банде помимо одиночек состоят ещё как минимум двое бойцов из Чистого неба. Свои, можно сказать, навели.

— Дела… — Протянул Мартелл. — А имена он не называл?

— В том то и дело, что назвал. — Хмурый замялся. — Одного из предателей зовут Леший. Второго — Кистень. Но оба они смотались из лагеря, как только узнали, что их раскусили. Причём прихватили с собой кучу оружия и покалечили часового.

— Серьёзные ребята. — Щелкунчик кивнул.

— Но это не всё. — Хмурый вытащил из-за пазухи толстую папку с документами, и разложил перед сталкерами с десяток фотографий. — А вот, остальные члены банды. Главным у них некий Талиб. Слышали про такого?

— Даже пересекались как-то. — Отозвался Клевер. — Он раньше в Долге рукопашному бою молодняк обучал. В прошлом командир СОБРа.

Хмурый кивнул, и указал на следующую фотографию.

— Это Сапсан, правая рука тамошнего бандитского лидера. Вот этих я не знаю, а это Жора Банкир.

— Ну, это понятно. — Мартелл собрал фотографии в стопку, и вернул их Хмурому. — Нам-то ты зачем это рассказываешь?

— Мне нужно, чтобы банда была уничтожена в кратчайшие сроки. — Выпалил Хмурый. — Я бы и сам ими занялся, но в клане и так проблем хватает. Приходится прибегнуть к помощи наёмников. Ваша задача — уничтожить всех, о ком я упомянул, а уж я вас озолочу.

— Нет. — Отреагировал Щелкунчик. — Я не наёмник, и тем более не убийца.

— Ты меня послушай. — Хмурый схватил сталкера за руку. — Это для меня дело чести. Это для всех дело чести.

— Нет. — Сталкер снова отрицательно покачал головой. — Я человек принципа.

— Поступись своими принципами хоть раз в жизни! — Выкрикнул Клевер. — Может у тебя и всё в порядке с деньгами, а вот я на мели, и Сейф уже готов меня вслед за Бромом отправить.

— Я могу решить проблему с барменом. — Вмешался в спор Хмурый. — Так вы согласны?

— Я согласен. — Мартелл улыбнулся. — Всегда приятно помочь нормальным людям избавиться от ненормальных.

— Я тоже. — Клевер кивнул.

— А ты, дружок? — Хмурый пристально поглядел на Щелкунчика. — Неужто, оставишь их без прикрытия.

— Ты сволочь, Хмурый. Ты об этом знаешь? Исхитришься, но заставишь всех плясать под свою дудку.

— Значит, да?

Щелкунчик кивнул, и вышел из-за стола.

— Вот и ладненько. — Произнёс Хмурый. — На обиженных у нас хабар возят из Припяти. В общем, Клевер, держи ПДА с координатами лагеря бандитов…

* * *

Ночь накрыла Зону только к полуночи. Жаркое дневное марево сменилось непроглядной тьмой. Казалось, ничто не движется в темноте, и все создания этого мира замерли в ожидании утра. Обычно завывающие собаки притихли. Зона спала. Такое случалось лишь раз в месяц, перед выбросом, когда все мутанты забивались в свои норы не смея высунуться.

Щелкунчик ушел далеко вперёд, проверяя тропу. Теперь Мартелл и Клевер стояли перед баром на скудно освященном асфальтовом пятачке.

— Что-то не так? — Поинтересовался Клевер, когда Мартелл принялся проверять оружие.

— Дело в том, что я узнал двоих на фотографиях. Ну, тех, которых даже Хмурый не знал.

— Ну? — Сталкер вопросительно поглядел на Мартелла.

— Они нормальные ребята. Отбили меня у Свободовцев в прошлый вторник. Ну, я рассказывал.

— Так это они? — Изумился Клевер. — И что их в эту банду понесло?…

— Вот я и сомневаюсь, что Хмурый нам правду сказал насчёт банды.

— Сомневаешься? — Клевер остановил друга. — То есть, как сомневаешься? Разве Хмурый тебя обманывал хоть раз?

— Нет. Не в том дело. — Мартелл примирительно выставил руки вперёд. — Просто эти ребята не похожи на сталкеров. На спецназ — куда ни шло, но не на ходоков. Слишком хорошо подготовлены. Такие только в Долге.

— У нас таких нет. — Клевер покачал головой.

— Вот и я об этом. Может, они из-за Периметра. Ну, знаешь, типа внедриться в банду.

— Может быть. — Клевер улыбнулся. — Хотя похоже на бред.

— Знаю, что звучит бредово, но будь они сталкерами, то и меня бы там положили вместе с бойцами Лукаша. Логично? Они даже обращались друг к другу не по кличкам или именам, а по номерам — «Первый», «Второй». Как в спецназе.

— Ну, не знаю. — Клевер пожал плечами. — Я не знаю, как там в спецназе переговариваются. Может они наёмники?

— Может быть. Но зачем наёмникам расстреливать отряд Свободы.

— Они же наёмники. Заказ поступил, и всё.

— На кого заказ?

— На Лукаша, наверное.

— Нет. — Мартелл победно всплеснул руками. — Они специально дождались, пока Лукаш смотается, и только тогда начали пальбу. Если бы ты их видел на базе Долга, я бы решил, что они «долгари». Этакий рейд отмщения. Что-то вроде «зуб за зуб».

— Ну, не знаю. — Теперь задумался и Клевер. — А вдруг в этой банде, и, правда, из всех кланов народ собран. Двое из Чистого неба, бывшие Долговцы, хантеры. Может и Монолитовцы там же. Так почему спецназ с ними не может быть связан?

— Не знаю. Не похожи они на убийц. Особенно тот, который ими командовал.

— Может быть. — Собеседник кивнул и поглядел в сторону тропы. — Но ты же слышал про Бульдога.

— Слышал. Но ты сам подумай, почему Хмурый не послал на разборки с бандой своих суперменов?

— Не хотел внимание привлекать.

— Вот! А ещё наёмники как перчатки, их можно выкинуть, когда они не понадобятся. В сравнении с нами посылать своих ребят на убой равносильно снятию кожи с себя самого.

— То есть, он нас на убой послал?

Мартелл кивнул.

— Я так понял, что ему надо отвлечь банду на двенадцать часов, а дальше — по обстоятельствам.

— Бред. — Клевер глубоко вздохнул и сомкнул руки на ремне. — Хмурый ведь не Лукаш. Он нас не станет подставлять.

— А ты уверен? — Мартелл слабо улыбнулся. — Ты достал Сейфа своими пьянками и играми на деньги, Щелкунчика вообще убить мало за его доброе сердце. По вам плакать никто не будет. По мне и подавно — я месяц назад братца Хмурого на перо посадил. Помнишь эту историю? Некрасивая такая история. Меня Хмурый тогда грозился убить, а тут такое меценатство. Кричит, что готов озолотить.

— Серьёзное обвинение. — Клевер огляделся, словно боясь шпионов из Чистого неба.

— Ты ещё приплюсуй сюда ту информацию, которую Хмурый тебе на ПДА скинул — идеальный расклад для нападения. Вот только что-то мне подсказывает, что эти бандосы не так просты, чтобы в яме у диггеров всей толпой сидеть. У них, наверное, и снайперы есть, например «Первый». С такой поддержкой они нас ещё на подходе перестреляют.

— И что ты предлагаешь? — Сталкер внимательно поглядел на друга.

— Без понятия. — Мартелл покачал головой. — Всюду засада, всюду подставы. Но на рожон лезть всё равно нельзя.

— И как быть?

— Надо для начала прогуляться к диггерам за информацией по какому-нибудь другому вопросу и оглядеться, а там уже решать. Расскажем им, к примеру, о том, что хотим сходить на Милитари и забрать добро из схрона в Деревне кровососов. Ребятам мы заплатим за полезную инфу по обстановке на Складах и в «гнезде». Так нас никто не заподозрит, и мы сможем понять, что там и как. Согласен?

— Времени нет на такие завороты. Если даже банда там тусуется, проблем не избежать.

— Не знаю. — Мартелл пожал плечами. — Предложи что попроще.

— Надо ребят Беса подключать. Они там всё знают, и помогут если что.

— А это мысль. Только для этого тоже времени надо много. Можно было подключить Серого или Бодряка, но те ещё дальше.

— Можно здесь нормальных ребят собрать, и всем оркестром уже идти к этим боевикам. Я просто… — Он махнул рукой, словно пытаясь отогнать нахлынувшие воспоминания. — Мне просто без этих денег никак.

— А ты думаешь, Хмурый нам заплатит? Мы для его группы всего лишь заслон — мы оттягиваем силы противника, а они проскальзывают. А потом р-раз, и мы погибли геройской смертью.

— Но Хмурый же не хантер, чтобы сталкеров вот так подставлять.

— А он не о том думает, а о спасении своих людей. Ты об этом думай.

— Да-а. — Протянул Клевер. — Куда ни кинь….

Они несколько минут молча стояли перед баром, глядя на возвращающегося Щелкунчика, после чего Мартелл сказал:

— А у меня есть идея.

— Ну? — Клевер поглядел на друга.

— Мы вместо себя свободовцев отправим.

— Ага. Проще Беса подключить.

— Нет, на самом деле свободовцы рядом. Их штурмовой отряд сейчас в Тёмной долине, и если всё пойдёт по плану, мы выйдем из этой ситуации победителями.

— Каким образом?

— Ты сможешь им сообщение бросить вроде как от свободовцев?

— Ну, в принципе, можно. Нужно только определится с адресатом и посланием.

— Печатай: «СОС. Попали в засаду у лагеря диггеров. Это те гады, которые Кирюху завалили. Помогите».

Клевер кивнул, и нажал на кнопку сохранения сообщения, потом покопался в настройках миникомпьютера, и отправил призыв на ПДА ближайших анархистов.

— Сделано. — Сказал он, победно вскинув руку с миникомпьютером. — Сейчас такое начнётся…

Сталкеры переглянулись. Они оба представляли последствия цепной реакции, которую запустили. В течении часа отряд Свободовцев должен был занять лагерь диггеров и начать перестрелку с бандой Талиба, если отряд противника был там. Координаты Свободовцам были посланы те же, что выдал Хмурый, а значит всё должно было сработать.

— Щелкунчику про своих спасителей не говори. — Добавил Клевер. — Кто знает, какой он фортель выкинет, когда об этом узнает.

Мартелл кивнул.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ Каждый за себя

Глава седьмая. Два зверя

Побережье озера Янтарь.

Зона контроля группировки Чистое небо.

Укрывшись от посторонних глаз, он стоял во тьме, глядя на снующих сталкеров. В принципе, он мог прошмыгнуть мимо поста, но само ощущение опасности приятно щекотало нервы, и Адепт просто стоял, вдыхая затхлый воздух берега.

Справа от него простиралась теряющаяся в тумане вереница затопленных автомобилей, а слева — тот самый сталкерский блокпост. Накинув на голову балахон, Хозяин зоны вышел из полутьмы лодочного сарая.

Крайний часовой обернулся, окинув человека взглядом, после чего потянулся к оружию.

— Кто такой? — Второй часовой выставил перед собой пистолет.

— Сталкер. Кличку называть?

— А ПДА где? — Включился в допрос первый.

— Бандиты отобрали. И оружие. — Адепт шагнул вперёд.

— Капюшон сними.

— Зачем?

— А может ты излом или контролёр? Живо скидывай!

Хозяин зоны стянул с головы капюшон.

— А шлем где? — Первый часовой заметно нервничал.

— Тоже отобрали.

— И где это таким гоп-стопом промышляют? — Второй переместился в сторону, заметив едва уловимое движение Адепта.

— Да тут недалеко.

— Место показать сможешь?

— А зачем? — Теперь занервничал уже Адепт.

Ему было необходимо как можно скорее попасть в своё убежище — выстроенный посреди озера дом с намалеванной надписью: «Кровавый Янтарь», и стоящие на пути сталкеры портили все планы.

— Зачем? — Часовой удивленно развёл руками, рассекая воздух стволом пистолета. — Чтобы вернуть все твои вещички. Ты же без маски и оружия не проживёшь и минуты. Так где это было?

Адепт прикинул расположение бандитских постов и проговорил:

— На севере.

— На севере? — Первый удивлённо посмотрел на собеседника. — Там наши час назад всё вычистили.

Он резко сместился вправо, упирая приклад автомата в плечо, но Адепт вскинул правую руку, и из озера в предрассветное небо взвились тонкие серые щупальца. Напоминали они скорее два стальных троса.

Обвив стрелка, щупальца резко втянулись под воду, затягивая туда сталкера.

Второй понял всю плачевность ситуации уже когда его самого что-то потащило вниз. Мгновение, и озёрная гладь успокоилась.

Завтра или послезавтра сюда придёт очередной патруль и обнаружит двух утопленников, если мертвецы к этому времени не станут кормом для кровососов. К этому времени Адепт будет уже далеко.

— Человечность — главный порок. — Прошептал он, прежде чем двинуться вперёд.

Ирония судьбы, но доброта сталкеров сыграла с ними злую шутку. А если бы они пропустили незнакомца, не предложили ему помощь? Тогда они были бы живы. Вот в этом и есть основная разница между Зоной и внешним миром.

На большой земле сейчас стало модным быть хорошим, помогать ближнему, а тот, кто проёдёт мимо нуждающегося теперь осмеян. Зона в этом смысле — кривое зеркало внешнего мира, злой близнец.

Помнится, ещё тогда, когда Адепт имел собственное тело и был человеком, в лаборатории появились люди, рассказавшие ему и прочим учёным о том, что буквально несколько минут назад произошла катастрофа всесоюзного значения.

— Наш мир стремится к равновесию. Чем больше добра в нём, тем больше зла появляется.

Эту парадоксальную вещь сказал тогда один из его коллег, профессор Маринин. Быть может, он был прав. В тот день Адепт в последний раз смотрел на мир своими глазами, в последний раз слышал свой голос.

Через пять часов после этого разговора он и прочие были оставлены в разрушенном саркофаге, забыты и закрыты бетонным гробом. Советские власти трубили, что многонациональная страна успешно справляется с кризисом, а они были там, под толщей бетона.

Потом в документах написали, что группа Московских учёных пропала в процессе предварительного осмотра блока. Официально никто не совался в четвёртый энергоблок в те, первые часы после катастрофы.

Это было не так. Он был там, ждал помощи. Часы, дни, или быть может недели провёл он в бреду, чувствуя, как тело начинает умирать, а потом пришло осознание новой сущности, и он вырвался из своей могилы — бестелесный дух, полтергейст.

Он так долго искал виновников, так долго пытался убедить весь мир в том, что в реакторе были люди, заживо похороненные в радиоактивном мусоре.

А потом он вернулся в Зону, слившись с телом первого попавшегося бродяги.

Годы прошли, и однажды Адепт увидел рождение нового мира. Появилась Зона, и чтобы тысячи человек шли к его могиле не требовалось никого убеждать. Они шли к Монолиту, и гибли. Их кости оставались там же, где истлело его тело…

Конечно, Адепт не имел отношения к сотворению Зоны, но как ему казалось, земля породила Зону, чтобы отомстить человечеству за всех погибших в первую катастрофу.

Так появился ад на земле — чистилище, в котором нет место добру и состраданию.

— Человечность — главный порок. — Повторил Адепт, забираясь на крышу крайнего автомобиля. — Зона — главный судья…

Он шагнул в сторону центра озера, и вскоре шаги стихли. Человеческая фигура исчезла в белёсых полосах тумана…

Он шел в своё убежище. Он ждал вестей от парламентёра.

* * *

Настоящее время.

Лагерь «Последнего дня».

Зрачки кровососа сузились, чудовище шагнуло в сторону, и его жилистое тело растворилось в пространстве.

Я замер, пытаясь сообразить, что намерен делать мутант, но все мои мысли сейчас были далеко отсюда. Я думал о Зоне, о своей миссии, но никак не о мутанте…

Существо возникло вновь, разочарованное в реакции своей игрушки.

Лапы кровососа взметнулись к небу, и он издал душераздирающий вопль, но приближаться не стал. Теперь мутант ходил кругами, сохраняя расстояние для манёвра. Его серые глаза пристально ощупывали меня, пытаясь передать в мозг целостный образ противника. С одной стороны, израненный человек не мог оказать ему сопротивления, а с другой, звериное чутьё подсказывало, что вставать у него на пути опасно.

Но кровосос был слишком голоден, чтобы прислушиваться ко внутреннему голосу. Конечно, ему бы хватило и трупов военных, но насытиться свежей кровью представлялось слишком заманчивым.

В этом стремлении он напоминал тех сталкеров, что лезли на пулемётные точки сектантов, лишь бы только поскорее оказаться у заветного Исполнителя желаний. Мутант был таким же глупым, как и они.

— Ну чего вылупился?! — Рявкнул я и оскалился.

Кровосос отшатнулся, и замер. Такой реакции от своего завтрака он не ожидал. Люди стреляли в него, кидали гранаты, но никто ещё не был настолько безумен, чтобы сразиться в открытом бою. Это осознание породило в мутанте одновременно два взаимодополняющих чувства — беспокойство и уважение. Этот никчёмный человек в одночасье приобрел в его глазах авторитет, словно вожак стаи, расправившийся с псевдогигантом.

Человек решился на бой. Кровосос и помыслить не мог о подобном. Это трусливое существо… и в этот момент человек выпрямился в полный рост. Корчась от нестерпимой боли, сталкер шагнул навстречу зверю, и кровосос снова отступил. Что-то страшное читалось в глазах противника, и это что-то гнало мутанта прочь. Туда, в здание, где еда не станет сопротивляться.

Но одновременно в чудовище бурлила ярость, и выбор между позорным бегством и сражением был решен.

Кровосос выпрямил правую лапу, и сбил человека с ног. В таком положении сталкер не казался мутанту противником, равным хищником. Он был всего лишь едой, но тот факт, что этот человек сумел посеять в душе кровососа смятение, пугало не на шутку.

* * *

Удар был настолько неожиданным, что я отлетел назад, и растянулся поверх закованного в броню покойника.

Мутант наступал. Его полупрозрачный силуэт метнулся влево, и затерялся в тени ограждения. Я понимал, что в таком положении являюсь для кровососа всего лишь питательным батончиком, а значит спастись можно было лишь встав в полный рост.

Надо было поглядеть мутанту в глаза, да так, чтобы тому передалось чувство безысходности. Чтобы монстр понял, что человеку, который осмелился бросить ему вызов, нечего терять. Чтобы кровосос сбежал или принял бой.

Я оперся о шлем покойника, и сел на колени. Острая боль к этому времени переросла в тупую и непроходящую, словно организм уже смирился с раной, которая должна была убить меня.

Ещё одно усилие, и я вновь оказался на ногах. Да, я держался за последнюю возможность выжить, но страха перед неотвратимой гибелью не было. Я был готов умереть в объятьях мутанта, но, не валяясь на земле, а всем своим естеством бросая вызов надвигающейся смерти.

Мутант появился вновь. Серебристые блики искаженного света на миг вычертили кряжистый силуэт, и в следующую минуту кровосос возник в метре передо мной. Его серые глаза больше не были наполнены жестокостью. В них зиждилось любопытство.

— Хочешь меня съесть?! — Выкрикнул я, и похолодел, вспоминая, как несколько дней назад вот так же кричал стае кровососов, стоя в аномалии.

Теперь же всё было куда более страшнее, чем прежде. Один враг, один шанс на спасение.

— Чем тебя не устраивают трупы?! — Я рассёк рукой воздух перед мордой существа, и кровосос заурчал, предупредительно выставив вперёд лапы. — Хочешь меня сожрать?!

Я снова махнул рукой, и тут же пожалел о сделанном. Реакция противника была незамедлительной. Кровосос обхватил мою руку узловатыми пальцами, и вывернул в обратном направлении. Кости захрустели и утихшая, казалось, боль вновь резанула по нервам.

Но, в это же мгновение в голову пришла безумная мысль — ударить в ответ. Просто набить морду этому чудовищу. Разжав пальцы, всё ещё сцепленные в кулак, я вывернулся, и, что было сил, ударил кровососа ногой по щупальцам.

Мутант дёрнулся, отступил, жалобно скуля, после чего бросился в очередную атаку.

Требовалось оружие. Я осознал это, как только нанёс удар, и теперь уверенность в том, что без автомата или ножа мне не выбраться, засела в мозгу саднящей занозой. Ну да, конечно же! Нож! Кедр ведь говорил мне про нож Трупоеда. Он ведь подал мне нож.

Я опустил левую руку к прикреплённым на голени ножнам, и пальцы сомкнулись на твёрдой рукояти.

Мутант наступал. Тяжелая туша больше не двигалась с былой скоростью и грациозностью. Теперь он напоминал разъяренного слона, несущегося на легионы римлян. Вот только у тех римлян были мечи, и судьба обезумившего животного была предрешена.

Ещё крепче сдавив оружие, я стоял, глядя, как кровосос набирает скорость.

Вот его отделяет от меня десяток метров, вот он миновал ещё два…

Нож блеснул в тот момент, когда времени для манёвра у существа не было. Блестящая грань прошлась по могучей груди кровососа, но в тот же момент гигантская туша сбила меня с ног, и я почувствовал, как спасительный кинжал покидает ладонь.

Я упал. Окатываемый фонтаном собственной крови, которая била из оставленной Стекольщиком раны, я пополз к застывшему на вечном приколе УАЗу, но враг настиг меня.

Удар ножом наверняка был для кровососа смертельным, но пока в могучем теле теплилась жизнь, монстр пытался забрать меня с собой, в бездну преисподней. Налитые кровью глаза расширились, покрываясь сеточкой багровых капилляров, и в этих глазах отразился страх.

Страх — вечный двигатель прогресса, теперь руководил его действиями. Гигантские лапы опустились на моё горло, и мутант застыл в мёртвой хватке, обратив свой взор к утреннему небу. Издав душераздирающий вой, мутант запрокинул голову, и из разрезанной грудины на меня хлынул поток горячей крови.

Вот только мне было уже не до крови. Я безвольно колотил руками по песчаной насыпи, пытаясь освободиться от душащего меня противника, и с каждой секундой движения становились всё более тяжелыми. Казалось, что силы покидают меня вместе с кислородом.

В отчаянном порыве я принялся хлопать ладонями по песку, пытаясь нащупать хоть какое-то оружие, и мне это удалось.

Пальцы коснулись холодной рукояти пистолета. Превозмогая тяжесть грядущей гибели, я схватил пистолет за ствол, и, что было сил, ударил мутанта рукоятью по локтю. Одна лапа ослабла.

Перекинув руку к противоположному плечу, я ударил врага по голове, и полностью освободился.

Нанеся кровососу удар коленом в пах, я откатился в сторону и схватил пистолет за рукоять.

Истекающий кровью противник уже не пытался вырабатывать тактику. Он шел напролом, расшвыривая ящики и трупы. Такой поворот событий был мне только на руку.

Я вскинул пистолет, ловя мутанта в ложбинку прицела, и выстрелил.

Единственная пуля покинула ствол, но трясущаяся после недавней потасовки рука, направила её в совершенно другом направлении.

Магазин опустел, а мутант приближался, но теперь у меня больше не было сил для сопротивления. Грудная клетка разрывалась от недостатка кислорода, мозг стучал, силясь вырваться из черепной коробки, а сердце колотилось, словно станковый пулемёт.

Пот и кровь смешались, заливая глаза. Руки и ноги перестали слушаться, и теперь лишь кончики пальцев конвульсивно подергивались, оставляя иллюзию контроля над телом.

Мутант приближался. Я уже слышал его хриплое дыхание. Он устал не меньше моего.

Немного затянувшаяся рана на груди существа всё ещё кровоточила. Вдобавок кровосос то и дело тряс головой из стороны в сторону, что могло свидетельствовать лишь об одном — я приложил его не слабо.

Шаг, ещё шаг…

Огромная туша замерла в полуметре от меня. Тяжело втянув воздух покорёженным носом, мутант сел на траву, и внимательно поглядел на меня.

Два противника, израненных, умирающих, смотрели друг на друга, и оба готовы были отступить. Готовы, но никто не хотел отступать первым. Даже мутант, казалось, не хотел спасаться бегством. Он прекрасно понимал, что с такими ранениями далеко не уйдёт, и теперь ждал последнего боя с самым опасным противником в своей жизни.

— Ну что, братишка? Плохо тебе? — Я криво усмехнулся, оглядывая раненого мутанта. — А могли ведь разойтись и жить себе дальше.

Кровосос мотнул массивной головой, словно бы отвергая такой исход событий, и лапы его вновь обхватили лысый череп.

Видимо я и впрямь ударил его довольно сильно.

— Мне ведь нечего терять. — Я запустил руку под комбинезон и выудил из недр обмундирования маленькую, измятую фотографию. — Я всё потерял. Смотри.

Я развернул фотографию в сторону мутанта.

Грустные глаза кровососа прошлись вдоль снимка, фиксируя в памяти лица запечатлённых на нем людей.

— Зона нас с тобой стравила, чтобы посмотреть, как мы друг друга прикончим. А вот тебе, Зона! — Я погрозил кулаком слепящему солнцу. — Не дождётся!

Мутант заворчал, с трудом поднимаясь на лапы, и в его глазах вновь закипела ярость.

— А может и дождётся…

* * *

Атаковал он стремительно, как будто и не было ужасных увечий. Лапы работали чётко и быстро, не давая противнику шанса. Человек попытался закрыться руками, но мощный удар отшвырнул его к стене.

Кровосос замер, оглядывая беспомощного противника, прикинул расстояние до него, и прыгнул на козырёк гаража. Оттуда, превозмогая боль в грудной клетке, метнулся к лежащему врагу, но сталкер к этому времени уже полз на четвереньках прочь от него.

Мутант не мешкал. Ему надоели игры. Теперь он жаждал не сладкой крови живого человека, а мести. Больше всего на свете ему сейчас хотелось разорвать человека напополам, как не раз делали более старые его сородичи, но противник был слишком резвым.

К тому моменту, когда кровосос нагнал беглеца, тот уже сжимал в руке оброненный недавно нож.

* * *

Мгновение хватило, чтобы оба мы поняли расстановку сил. Тяжелораненый, и всё же опасный кровосос и измученный, но вооруженный человек.

Кто возьмёт верх?

Чья будет победа?

Я обхватил нож, и шагнул к противнику. Никакого ожидания. Если Зона хотела увидеть, как один из нас умрёт, это произойдёт, но произойдёт быстро.

Кровосос тоже двинулся вперёд. Сгорбившись, он ковылял ко мне, и мне вспомнились раненые мутанты в доме у Болотного доктора. Быть может, этого кровососа Доктор будет лечить в ближайшем будущем, рассказывая сталкерам про мою геройскую гибель.

— Не дождёшься, Зона!

Я прыгнул навстречу смерти. Лапы кровососа скрестились с ножом. Подобно Лермонтовскому барсу я накинулся на противника и дважды ударил его ножом под рёбра.

В ответ кровосос рубанул лапой по ключице, и нож вновь оказался в траве.

Всё сначала. Зона будто издевалась, разыгрывая этот спектакль…

Близился плачевный для меня финал.

Лишенный последнего оружия, я оказался в лапах умирающего противника. Надежды на спасение больше не было. Я уже чувствовал, как смерть ступает по двору…

Шаги раздались справа. Неужто, и впрямь старуха с косой? Я вывернулся, и поглядел за плечо кровососа…

Блеснули желтым два вертикальных зрачка. Взметнулась вверх когтистая лапа, и неведомая сила оторвала от меня разъяренного мутанта.

Кровосос взвизгнул, размахивая лапами в полёте и упал посреди двора.

Теперь я смог разглядеть своего спасителя. Огромная химера, та самая, которая так поспешно сбежала из бункера в Тёмном лесу, стояла сейчас рядом, переводя взгляд с меня на израненного кровососа. Наконец, сделав выбор, она прыгнула к моему недавнему противнику…

Кровосос взвизгнул, осознавая своё положение, но в следующий момент чёрная тень села возле него, словно врач у изголовья постели больного, и крик агонизирующего монстра прервался хрустом разрываемой плоти.

Химера развернулась в мою сторону, прижала к земле кошачью морду, и, постояв так несколько мгновений, растворилась в пустоте. Уже за забором хрустнули ломающиеся кусты, и сквозь провал в стене я увидел её грациозный силуэт, удаляющийся прочь.

Меня спас мутант. Эта мысль, поразительная по сути, заставила меня вспомнить предыдущую встречу с химерой…

Почему она помогла мне?

Зона ведь приговорила несговорчивого сталкера к смерти?

Зачем же тогда мутанту спасать меня?

Я с трудом поднялся на ноги, и шагнул к зданию. Опять спасён. За минувшую ночь я должен был умереть пять, шесть раз. Сначала меня должны были прикончить зомби, потом сектанты, Стекольщик, взрыв гранаты, мутанты, бандиты, кровосос наконец.

Нет же. Я остался жив.

Сам факт того, что из всех, вошедших сюда, выжил лишь я один, наводил на определённые мысли.

Один мудрец говорил когда-то, что если что-то случается — значит это кому-нибудь нужно. Но кому нужно моё спасение? Кому и зачем? Зоне? А может быть тем, о ком Темный сталкер предпочёл не говорить.

Я поднял с земли окровавленный нож Трупоеда, и сунул его обратно в ножны.

Нож. А ведь Темный сталкер — Кедр говорил мне, что этот нож спасёт жизнь, но не только мне? Кого я должен спасти?

В голове закрутилась вереница мыслей. Вспомнился странный сон, в котором заречный и его бойцы расстреливают Ворона, беседа с мёртвым хантером и вездесущий Болотный доктор. Он ведь должен что-то знать!

Я нагнулся, поднял с земли ПДА с треснувшим экраном и прочёл:

«Спам с бандюгами. Гасите его, братцы сталкеры…».

Вот так поворот. Я перечитал сообщение ещё раз, и переключился на экран миникарты.

Сейчас меня интересовало одно — получили ли долговцы подобное сообщение. А если получили, то что предприняли?

Несколько секунд на табло мерцал индикатор загрузки, после чего высветился участок карты вокруг бункера Сидоровича.

Все бойцы Чистого неба сейчас были там. Скорее всего, моя комната в доме Хмурого уже перерыта, а все сталкеры Зоны проинформированы о случившемся. Но разве Хмурый поверит такому бредовому сообщению? Поверит. Конечно, поверит. Он ведь считает, что «Система Жизнеобеспечения» непогрешима.

Я крутанул карту в сторону, и осмотрел базу Долга. Да, как я и предполагал, весь клан был приведён в полную боевую готовность. Конечно, не по мою душу, ведь ради поимки одного перебежчика такой шум не подымают. Тогда почему?

Курсор сместился в сторону заставы на Свалке. Вместо полутора десятков маячков там сейчас маячило с полсотни. Значит, что-то произошло, и Долг укрепляет заставы.

Но что могло случиться? Прорыв? Нет, определённо не прорыв. Тогда война группировок?

Джойстик послушно передвинул изображение к центру Милитари. Так и есть, на базе Свободы что-то происходит.

Внезапно поверх карты высветилось небольшое изображение конверта. Надпись гласила:

«Входящее сообщение. Прочесть?»

Я нажал на кнопку подтверждения.

«ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ! Спам засечён в лагере «Последнего дня». Принимайте координаты».

«Спасибо, брат. Мы рядом с этим местом. Сейчас мы этого ублюдка на штыки поставим»…. — Гласил ответ…

Глава восьмая. Билет на тот свет

Настоящее время.

Милитари. Секретный бункер.

Моцарт не знал, что произошло с напарником. Он не знал, что происходит за металлической дверью, и от этого незнания сталкера бил озноб. Он боялся за друга, но открывать дверь сейчас было бы самым неразумным.

Когда Блокнот ввязался в перестрелку с мутантами он, вместо того, чтобы помочь другу, спрятался от неприятностей, закрылся в комнате с автоклавами. Но ведь не ради себя, а ради будущего целого клана. Он вынужден был это сделать, чтобы сохранить лидеру Долга жизнь. Блокнот сам бы так поступил. — Уговаривал себя Моцарт.

— Придерживайте за плечи. — Учёный придвинул табуретку и вместе они усадили генерала Воронина, прислонив лидера Долга спиной к стене.

Только теперь Моцарт позволил себе отдышаться. Шаги снаружи стихли.

— Это фантастика. — Учёный схватил сталкера за руку. — Вы видели этих существ. Это же разумная раса. Они чем-то напоминают неандертальцев. Не находите?

— Не нахожу. — Сталкер отстранился от профессора. — Меня сейчас интересует что происходит по другую сторону этой двери.

— Меня тоже. — Игорь Петрович прильнул ухом к металлической переборке и прислушался.

С другой стороны не доносилось ни единого звука, словно смерть махнула косой, и заставила всех замолчать навеки. Ни выстрелов, ни визга мутантов. Непроницаемая тишина, напряженное молчание пустой комнаты.

— И как мы поступим? — Моцарт перевёл взгляд с неподвижного генерала на замеревшего у двери Игоря Петровича.

Учёный пожал плечами. И, правда, откуда он мог знать, как поступить в этой ситуации. Сейчас здесь единственным человеком, способным принимать решения, был он.

Моцарт постучал по прочной перегородке.

— Вот если бы посмотреть, что там, но не подвергать генерала опасности.

— Можно. Есть такой артефакт. «Дверь» называется. — Отозвался ему в тон профессор. — Может открывать проходы в стенах. Если по ту сторону какая-то опасность, можно просто снять артефакт со стены, и дверь закроется. Ну, в смысле отверстие пропадёт…

— А у тебя такой артефакт есть? — Моцарт повернулся к учёному.

— Спросите лучше чего у меня нет. — Игорь Петрович принялся поочередно расстёгивать расположенные на поясе контейнеры. — Это кровь камня, душа, золотая рыбка. Ага! Вот и он.

Учёный запустил руку в контейнер, и извлёк из него небольшой кусок сине-зелёного вещества, чем-то напоминающего пластилин.

Раскатав липкую массу по стене, он несколько раз хлопнул ладонью в центр пятна, и участок стены исчез.

* * *

Настоящее время.

Лагерь «Последнего дня».

Его не было нигде. Ни во дворе, ни в здании. Я нашел Шиву, которого кровосос уже успел превратить в подобие мумии, нашел изрешеченного пулями Федотова, но генерал словно сквозь землю провалился.

Вариантов было не так уж и много — Заречный и Пилотов либо успели уйти во время перестрелки, ещё до нашей со Стекольщиком схватки, либо проворные мутанты упёрли трупы, чтобы спокойно доесть их в своём логове.

Достав поднятый мною ПДА, я прикинул, как скоро в лагерь прибудут новоявленные преследователи. Выходило, что жить мне осталось от силы два часа.

Нормально. За это время я могу соорудить здесь укрепрайон, расставить растяжки и встретить гостей как полагается. Проблема была не в этом, а в том, что придут сюда не головорезы, а нормальные сталкеры, которые посчитали меня предателем. Убивать ходоков я не хотел, но, похоже, выбор был невелик.

А если убью? В этом случае я автоматически стану врагом для тех, кто сомневался в моём предательстве, и тогда все ринутся в погоню. Кончится, конечно же, судом линча.

Сейчас ситуация для меня складывалась не лучше — в двух часах хода отсюда располагался отряд сталкеров, готовых ринуться в бой…

Единственным выходом для меня было найти Заречного, Серого и Кира, если они, конечно, живы. Они-то подтвердят, что я не пособник Шивы, а честный сталкер.

Просматривая в очередной раз карту, я наткнулся на ещё одно непрочитанное сообщение. Послано оно было, если верить дате, через пять минут после первого, в котором меня называли сообщником хантеров.

— «Генерал Заречный и остальные мертвы. Все погибли. Этот ублюдок спятил. Это спам. Это он навёл на нас мародёров». — Прочитал я.

Писавший явно хотел убедить всех в том, что я навел на Заречного отряд Шивы, а он сам спасся и теперь либо бежит. Либо затаился. Если бы это было так, то зачем такие сложные предложения? Хватило бы простого «Спам предатель». Но это для посвященного человека, а если предположить, что некто набирал этот текст со слов третьих лиц, другого бы и не получилось.

Но кто отправляет такие сообщения. Служба жизнеобеспечения? Вряд ли. У службы для этого слишком хорошая репутация. Диспетчеры сразу же отфильтруют подозрительное сообщение. А что если это очередной комплекс, подобный тому, что был построен в Проклятой топи?

Такой вариант разрешал все противоречия. Выходило, что Адепт, не достигнув своей цели, решил списать на меня все трупы, да ещё и назвал пособником мародёров.

Всё логично, но непонятно. Зачем, к примеру, тому же Адепту устраивать в Зоне черте что, гоняя мутантов и сталкеров. Зачем нападать на заставы Долга?

Разве что его цель была не такой явной. К примеру, он сделал это, чтобы разозлить Долг, который, получив впоследствии сообщение о моём предательстве, не отступит, пока не покарает врага. Вполне в его духе.

Я снова поглядел на миникарту. Датчик фиксировал отряд из пяти человек в полутора часах хода от меня. Надо было торопиться.

Спешно скидав в рюкзак продукты и медикаменты, найденные в комплексе, я перебинтовал ранения, вколол сильнодействующие препараты для обеззараживания и обезболивания из спецназовского набора бойцов Заречного. Вколов напоследок странную бурду, которая, судя по надписи на шприце, позволяла бойцу долгое время передвигаться без усталости, я вышел во двор. Здесь мне пришлось повозиться подольше, собирая патроны и гранаты для будущего перехода.

Наконец, всё было собрано, и я двинулся через поле в направлении Рыжего леса.

Здесь, дойдя до ручья, я прошел около километра по воде, выбрался на берег, и, подождав немного, начал взбираться на холм. Оставив взятый мной ПДА на вершине, чтобы никто не смог меня засечь, я спустился вниз и двинулся строго на север, углубляясь в аномальные поля.

Если преследователи и решат накрыть меня, то сначала им придётся преодолеть нелёгкий подъём на усеянный аномалиями холм, и уже потом, напоровшись там на гранату, догонять меня. Я не хотел никого убивать, и гранату разместил так, чтобы никого не задело, сняв с неё осколочную рубашку. Если они не прислушаются к предупреждению и продолжат погоню, всё будет гораздо серьёзнее. Выбрав свой путь, я был немало удивлён, найдя на своей дороге несколько спрятанных кое-как банок из-под тушенки, и понял, что на правильном пути. Именно здесь должны были проходить выжившие, к которым я так стремился попасть.

А что если меня настигнут раньше? Пристрелят за убийство ещё живых людей, не дав и слова сказать. Ставя себя на их место, я с горечью отметил, что всё так и будет. Вот только на их месте я бы остался в лагере и осмотрел трупы вместо того, чтобы продолжать преследование…

В этот момент вдали что-то ухнуло, и над едва видимым в бинокль комплексом взмыли ввысь яркие огненные блики.

И я всё понял…. Незадачливые преследователи поступили именно так, как я и предполагал — начали обшаривать трупы то ли в поисках наживы, то ли, чтобы найти ПДА. А под трупом оказалась гранта. Если бы при и мне был ПДА, то я бы наверняка увидел, как поголовье преследователей сокращается на одного-двух.

Заречный, твою мать! Ну, кто просил тебя оставлять гранату под телом покойника? Они ведь подумают на меня и уже не отступят.

Ситуация становилась всё сложнее и сложнее.

Я прильнул к стеклу бинокля, пытаясь разглядеть, что происходит внутри комплекса, но на таком расстоянии заметить что-то было просто невозможно. Зато до меня долетели короткие очереди из натовской «G-36», и ответные из «калаша».

В лагере шел бой, и, если судить по звукам, мои преследователи проигрывали. Всё так же стрекотала винтовка, выдавая рубленые очереди по три пули, но ей отвечало уже не четыре, а два калаша. Вскоре и те смолкли. Мгновение над комплексом висела тишина, после чего трижды громыхнул «ГЛОРК», и я понял, что это контрольные выстрелы.

А ещё я понял, кто стрелял…

Стекольщик…

От одного упоминания о недавнем противнике тело прошил озноб. Я был почти уверен, что это именно он налетел на отряд сталкеров, скорее всего принадлежавших к клану Долг, и хладнокровно расправился со всеми.

Я говорил, что ситуация всё хуже и хуже? Забудьте. Теперь она была безвыходной.

Если в лагерь придут новые ходоки, они обнаружат трупы своих предшественников и, конечно же, смекнут, что это злобный перебежчик спам расстрелял несчастных. Для меня это будет заочный приговор.

Кроме того за мной по пятам идёт Стекольщик, который невесть как понял, что мне удалось выжить.

А может это всего лишь паранойя, и никакого Стекольщика там нет? Вдруг это кто-то другой, например, вернувшиеся сектанты?

Ага, сектанты…как же. Я тут же одернул себя, вспоминая, что кроме «ПМ» и «МР5» у «Последнего дня» нельзя носить никакое другое оружие. Якобы верховный бог их секты благословил именно это оружие, и каждая пуля, выпущенная из него, несёт искупление во имя Зоны.

Ладно, с этим определился. Это не сектанты. Тогда Свобода. У Лукаша ведь есть интересы в этой части Зоны. Почему бы им под шумок не пострелять долгарей?

Я вновь укорил себя за то, что из-за параноидального стремления к конспирации оставил ПДА на холме.

Ладно, обойдусь без ПДА.

* * *

Через час после ухода Спама.

Лагерь «Последнего дня».

Громыхнуло справа, причём так сильно, что Стекольщик не сразу понял причину. Заголосили сталкеры, невесть откуда взявшиеся в лагере сектантов, и кто-то, стоящий у самых ворот отчётливо проговорил:

— Спам заминировал труп. У нас один двухсотый. Как поняли меня, приём.

— Понял вас. — Сквозь помехи прорвался голос командира южного поста Долга — Прапора.

Стекольщик аккуратно выглянул из-за укрытия и увидел одетого в красно-чёрный комбинезон человека. Вооруженный «Абаканом» долговец стоял посреди двора, держа в одной руке рацию. Второй рукой он прижимал кусок ткани к разодранному осколками лицу.

— Что мне делать, база?

— Действуйте по обста… — Голос прапора скрыли помехи, но тут же выхватили конец сказанной им фразы. — …ворота.

— Ворота? — Связист покрутил указательным пальцем колесо прокрутки, пытаясь нащупать свободную волну. — Отзовитесь, база…

Делал он это зря. Стекольщик положил на траву перед собой небольшую «радиоглушилку» и улыбнулся. Спам, говорите? Ну, ну. Этот Спам мне за всё ответит.

Он выпрямился во весь рост, фиксируя на ПДА отведённое «глушилке» время, и вышел к воротам.

Связист, закрывший половину лица бинтами, видеть его не мог, и поэтому даже не вскрикнул, когда человек в форме военсталкера спрыгнул с забора в его сторону, занося над головой нож…

* * *

Стекольщик действовал по отлаженной схеме — вырубил рацию, нейтрализовал наиболее опасного противника, и, откатившись в траншею к развороченной туше кровососа, принялся ждать. Как он успел понять, в здании было ещё три человека, которые сейчас обшаривали помещения в поисках беглого Спама.

Ну, чтож, тем неожиданней будет его визит.

Сталкер отправил кинжал в ножны, и, стянув с плеча винтовку, вошел в комплекс.

Огромное серое здание воскрешало в памяти наёмника воспоминания о детстве. Как раз в таком вот, сером бетонном коробе, он жил когда-то вместе с родителями.

Эх, если бы всё можно было вернуть, переиграть обратно. Пусть даже одной единственной мыслью зацепиться за край иллюзорной жизни, в которой родители до сих пор рядом.

Чечня. Это слово отдалось в его голове нестерпимой болью. Он вспомнил, как старушка, живущая когда-то по соседству, всплеснула руками, как он сам прочел начертанную фразу, и как всё естество вскипело жгучей яростью. «Не бегите, Русские. Нам нужны рабы». Примерно так звучал призыв боевиков. А потом была перестрелка в доме, где он, тогда ещё новичок спецподразделения разведки, вступил в схватку с четырьмя здоровенными бородачами.

Он помнил это как сейчас. Вот так же, как тот долговец, держал рацию главный ваххабит. Так же потирал он изрезанную шрамами щёку.

Стекольщику вспомнились родители, к которым однажды нагрянули вооруженные люди, и которых убили, потому что их сын был русским офицером.

Он помнил, как искал тех убийц, помнил как сейчас. Помнил, и никогда не забывал. А вот детство, где все они вместе он никак не мог вспомнить. Казалось, те крупицы светлых воспоминаний из него выбили боевики, наносящие удар за ударом.

Вот таким же был дом, в котором ваххабиты устроили свой штаб, расстреляв его семью. В такой же дом он входил, расстреливая не успевших ничего понять людей. В тот день последнее человеческое умерло в нём, а из глубин души вознеслось всепоглощающее зло, роднящее его со многими здешними старожилами…

Дверь распахнулась. Застрекотал «калаш», после чего пять раз ушли в дверной проём тройные очереди, и всё стихло.

Тогда ему не позволили добить раненых боевиков. Чтож, он сделает это сейчас.

Стекольщик шагнул в комнату, на полу которой лежали раненые Долговцы. Двое были мертвы, а третий пытался ползти.

— Джихад! — Стекольщик оскалился, поймав на себе взгляд сталкера. — Возмездие, а не джихад, парень!

Он трижды выстрелил раненому долговцу в лицо, после чего несколько минут стоял над телом, приходя в себя. Такие затмения находили на него не часто, но когда это случалось, он терял над собой контроль. Стекольщик грустно улыбнулся.

Казалось, теперь усталость его не мучила, руки не ломила, а голова была ясной, словно наёмник только что проснулся.

— Спам! — Выкрикнул он, и эхо разнесло его слова по пустым комнатам, рикошетя звук от каждой стены.

Троекратно повторившись, эхо стихло.

— Спам, где же ты!? Я пришел за твоей головой!

На этот раз что-то шевельнулось в дальнем конце коридора, и Стекольщик напрягся.

Сначала он принял увиденное за очередной приступ галлюцинаций, но по прошествии нескольких секунд, всё оказалось реальным.

По коридору в его сторону шла, мягко ступая по замусоренному полу, огромная химера.

— А я-то думал, что кроме идиота, бросающегося аномалиями, Зона не может ниспослать мне ничего! — Сталкер закинул винтовку за спину, и шагнул к дальней стене.

Химера вошла в комнату. Мутант несколько секунд глядел на покойников, переводя взгляд то на изрешечённых пулями людей, то на сталкера с размозженной головой.

— Жри трупы! — Стекольщик отбежал к дальнему концу просторной комнаты, и замер так, чтобы между ним и химерой находился прикрученный к полу стол. — Я невкусный.

В глазах сталкера полыхнуло пламя преисподней. Он отпрыгнул к стене, но химера уже перешла в стелс-режим. Сталкер остановился, водя стволом «ГЛОРКА» из стороны в сторону. Он пытался уловить хотя бы какой-то звук, колыхание воздуха или дыхание смертоносного мутанта. Но в комнате было тихо.

Стекольщик извлёк из ножен свой кинжал, обхватив его правой рукой. Левая рука с пистолетом рассекла воздух, и он выстрелил, как ему показалось, услышав шаги.

Всполох огня осветил пустые стеллажи, и в следующее мгновение пуля попала в цель. Всё-таки интуиция у Стекольщика была потрясающей.

Химера взревела, и, отпружинив от стены, набросилась на жертву. Одновременно с этим, издав хищное рычание, сталкер отпрыгнул в сторону, и мутант налетел на стол.

Упав на пол, Стекольщик несколько раз выстрелил химере в висок.

Пригнув голову к полу, монстр замер на несколько мгновений, дожидаясь, пока кровообращение восстановится. Эти секунды оказались для Стекольщика шансом на спасение. Несколько мгновений, и он уже достиг двери.

Химера подняла безразличный взгляд на беглеца, когда тот схватился за дверной косяк, и молниеносно атаковала. Глаза мутанта сверкнули багрянцем, когда мощные лапы взметнулись вверх. Но противник был под стать чудовищу. Стекольщик присел, провёл подсечку, лишив мутанта равновесия на долю секунды, и выскочил в коридор…

* * *

Стекольщик пришел в себя только на улице, пытаясь отдышаться. Мельком взглянул на таймер ПДА. До отключения «глушилки сигналов» оставалось семь минут.

Стекольщик пересёк двор, держа под прицелом дверной проём комплекса. Около растерзанного кровососа сталкер остановился, сел на корточки и поднял с земли небольшую фотографию, сложенную вчетверо. Изображение было сильно повреждено, заляпано кровью, но Стекольщик всё же сумел разглядеть лица трёх из шести изображенных на нем людей — женщину и двух молодых парней. В одном из них он с трудом узнал Спама.

Сталкер действительно был мало похож на того улыбчивого паренька в белой рубахе и шортах.

— Спам. — Стекольщик перевернул фотографию и прочел надпись на обороте:

«Семья Вестовых: Саша, Кирилл, тётя Люда и Семёновы. Москва 2018»

— Вестов. — Сталкер скомкал и отбросил фотографию. — Вот мы и познакомились, Спам…

Пальцы Стекольщика сжались на прикладе винтовки. Он снова почувствовал азарт, с каким играл в кошки-мышки со своим противником…

* * *

Настоящее время. Неподалёку от Барьера.

Зона контроля группировки Свобода.

В баре «Респиратор» всегда многолюдно. Сама идее поставить бар на Барьере могла ещё месяц назад показаться бредом, но предприимчивые свободовцы смекнули, какой будет выгода. Даже слоган оказался на редкость завлекательным — «оттянись в аду».

Надо сказать, я не раз бывал в этом баре после его открытия, но лишь чтобы встретиться с информаторами.

После истории с Синоптиком, свободовцы объявили на меня охоту, и во время прошлых визитов мне приходилось ждать, пока все представители этого клана покинут заведение. Только после этого я заходил внутрь, но и тогда проводил там не больше пяти минут.

Сейчас бар служил для меня ориентиром. Он находился по правую руку, километрах в четырёх, и, продвигаясь через аномальные поля, я старался не упускать маячащий вдали шпиль антенны, увенчивающий здание бара…

Выстрелы со стороны комплекса раздались вновь. Если бы я не знал, откуда доносится звук, то, как и прочие ходоки, не замечал бы их.

В зоне привыкаешь к постоянному рокоту стволов. Я тоже привык, но звуки «ГЛОРКа» воскрешали в памяти недавнюю беседу в Тёмном лесу. Мне вспомнилось, как Стекольщик признался в убийстве Артура, и желание дать бой усилилось.

Ведь я же могу сейчас вернуться на тропу и прикончить его прежде, чем он меня раскусит. Могу? Конечно, могу, но для этого надо слишком много сил…

В этот момент недалеко от меня, за частоколом елей, ожила рация.

— Говорит генерал Заречный. — Вещал голос из динамика, но обладатель рации не отвечал.

Я несколько мгновений стоял, вслушиваясь в дребезжание помех, после чего лег на землю и, выставив перед собой «винторез», пополз на звук.

— Митяй, да раздолбай ты этот патефон! — Голос раздался совсем рядом, и человек в чёрной куртке и респираторе прошелся между деревьев.

— Главный сказал ждать. — Собеседник первого показался из-за дерева. — Скоро этот вояка сам обратно вылезет. Ждать надо.

— Ждать-то надо. Мы тут часа три торчим. Давай вниз. — Первый хантер, а то, что это именно мародёр, я уже не сомневался, шагнул назад, едва не задев меня.

Я вжался в траву, направляя ствол «ВСС» вверх, на незащищённую голову противника.

— Ломанёшься, и прощай! Тебя зеленые на раз-два порешат. У них это знаешь как отлажено…

— Да ладно! — Первый обречённо вздохнул и направился к напарнику.

Вновь зашипела рация, выдавая в эфир всё то же сообщение.

— Блин, Митяй! — Мародёр аккуратно поднял рацию из травы и, оглядев её со всех сторон, положил обратно.

Я аккуратно переместился за ближайшее дерева, стараясь не попасться мародёрам на глаза, и, заняв позицию за стволом изогнутой сосны, вскинул оружие.

С этой точки прекрасно просматривалась вся поляна и уходящий вертикально вниз тоннель, обложенный кирпичом. Посреди поляны лежал расстрелянный боец с нашивками военсталкеров — «ВС» на комбезе.

Видимо, Заречному и остальным посчастливилось уйти в этот подземный бункер, не без потерь конечно. Бандиты же решили держать осаду.

Я снова вернулся к мыслям о генерале, который обязательно оправдает меня перед всей Зоной, и выстрелил.

Тот, кого крикливый напарник называл Митяем — невысокого роста крепыш с «Абаканом», даже не дёрнулся.

Получив пулю в грудь, он словно бревно рухнул в траву рядом с военсталкером.

Переведя ствол «винтореза» правее, я снова нажал на курок, и второй хантер свалился рядом с первым.

Выждав немного, чтобы убедиться, что поляна чиста, я спустился к покойникам и поднял заветную рацию.

— Говорит Спам, приём. — Произнес я в трубку, переключившись на передачу.

Тишина.

Я повторил, но уже более громко…

Снова тихо.

Казалось, что так жаждущий связаться со своим подчинённым генерал совсем потерял к нему интерес.

— Приём, генерал. Это Спам. Мне необходима помощь. Приём.

— Как слышите меня… — раздалось в ответ.

Я уже было обрадовался, и собрался ответить, но в это время говоривший продолжил:

— Как слышите меня, генерал. Говорит капитан Сергеев. Приём, генерал…

Я озадаченно взглянул рацию. Неужели, хантеры её испортили? А может, просто в подземелье нет радиосигнала?

Заткнув приёмник за пояс, я оглядел тела мародёров и убитого ими военного сталкера, отправил в пустевшую до этого времени кобуру пистолет Макарова, и подошел к лазу.

Отсюда вниз вела лестница, опускающаяся на десять ступеней к небольшой площадке. Уже с площадки уводили в стороны просторные лестничные пролёты.

Луч фонаря вырвал из полумрака небольшую табличку с надписью:

«СТРАТЕГ. ЭВАКУАЦИОННЫЙ ВЫХОД».

Закрепив оружие, я глубоко вздохнул и приготовился к спуску, но в это время внизу загрохотали автоматы, и совсем рядом, в метре подо мной кто-то отчётливо проговорил:

— …Держите вход, я иду вниз.

Глава девятая. Город изгоев

Территория завода Росток.

Зона контроля группировки Долг.

— Мне кажется, что это плохая идея. — Американец нагнал идущего впереди Монгола и схватил его за плечо. — Вы не соблюдаете план.

— Пожалуйся в НАТО. — Сталкер отдёрнул руку и подмигнул идущим следом разведчикам.

— Вы разве не понимаете, что нам нужно совсем в другую сторону.

— Понимаю. — Монгол достал из кармана ПДА, и показал его Кэммерли.

На экране виднелось небольшое послание:

«ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ! Спам засечён в лагере «Последнего дня». Принимайте координаты».

— В лагере «Последнего дня»? — Брэд развёл руки. — Вы должны были предупредить нас, что у вас есть ПДА и вы меняете свой путь сообразно этому.

— У меня нет жучков. Мой ПДА чист. — Сталкер спрятал миникомпьютер.

— Мой тоже! — Американец со злостью пнул валяющийся в траве камень. — Вы не можете командовать в таких условиях! Я вернусь и потребую, чтобы Малышев принял командование на себя.

— Малышев контролирует всё с Периметра. — Отозвался Монгол, перепрыгивая через поваленное дерево. — А я контролирую обстановку в оперативном режиме.

— Оперативном режиме?! — Кэммерли хотел сказать что-то ещё, но успокоился, видя тщетность подобных попыток. — Так мы идём в этот «лагерь».

— Именно. — Монгол кивнул.

— Но может понадобиться помощь…

— Помощь понадобится тем, кто решит нас задержать. — Рявкнул проводник. — А тем, кто будет стрелять в моём направлении, поможет только гробовщик.

Сталкер скользнул пристальным взглядом по американцу и заметил, как Кэммерли стиснул зубы, сдерживая ярость. Ну, чтож, друг мой, терпи. То ли ещё будет…

* * *

Настоящее время. Лесная поляна.

Вход в бункер.

— Генерал? — Я отодвинулся от лаза, чтобы не попасть под перекрёстный огонь, и, сложив руки рупором, выкрикнул. — Полковник пилотов, вы там? Это Спам.

Несколько секунд внизу молчали, после чего сиплый голос произнёс:

— Чем докажешь, что ты Спам?

Я пошарил по карманам, пытаясь найти хотя бы какую-нибудь вещь, способную подтвердить мою личность.

— Ну? — Нетерпеливо произнёс всё тот же вояка. — Говори! Чем докажешь?

— Хотя бы тем, что я перестрелял ваших преследователей.

— Кого? — Переговорщик шаркающей походкой подошел к люку. — А ты покажись. Спама я в лицо знаю.

— Знаешь? — Я замешкался. — Тогда ты назовись.

— Меня сталкеры Компасом звали в былые времена. Спам должен был помнить.

— Помню, конечно. — Я облегчённо вздохнул. — А особенно хорошо я помню, как мы с Доктором тебе лицо штопали. Раны-то затянулись?

Человек внизу закопошился, стягивая с лица маску.

— Покажись, братишка.

Я тоже снял респиратор и заглянул в лаз.

— Ты Санёк и сам не лучше выглядишь. — Донеслось снизу, и в следующее мгновение военсталкер включил фонарь, освещая своё лицо. — Рад тебя видеть, друг.

Вот так бывает — старый друг несколько часов проводит с тобой бок о бок, а ты даже не догадываешься о том, что он был рядом.

— А уж я как рад ты не представляешь…

Моя реплика осталась недосказанной. Из глубины бункера вновь раздались выстрелы, и грохот шагов стал приближаться.

— Все наверх! — Кричал Серый. — Быстро наверх, пока другие не пришли.

— Кто? — Приглушенно спрашивал полковник Пилотов.

— Контролёры…

Вскоре все они собрались под жерлом лаза.

Объяснив в двух словах моё воскрешение, Компас подошел к лестнице и прокричал:

— Спам, помоги раненых вытащить.

Я кивнул, и тут же снизу начали вылезать один за другим военные сталкеры. Потом вскарабкался по лестнице измождённый Кир, растянулся на траве бледный как полотно Серый. Затем лаз покинули генерал Заречный и Компас. Последним начал восхождение к дневному свету полковник Пилотов.

— Там контролёр был. — Прошептал генерал, глядя на меня обезумившим взглядом.

Он хотел сказать что-то ещё, но внезапно конвульсивно дёрнулся и повалился на землю с прострелянной головой.

Меня окатил фонтан крови, и уже потом слух резануло эхо выстрела… второго выстрела.

Стоящего между мной и стрелком Компаса развернуло, и я увидел на груди у сталкера кровавое пятно.

Натовская винтовка громыхнула опять, посылая бронебойный патрон в следующего противника.

— Снайпер! — Закричал не успевший покинуть лаз Пилотов, и тут же в сантиметре от него, кроша кирпичи, ударила тяжелая пуля.

Стрелявший вновь нажал на курок, и на этот раз попал. Полковник Пилотов опрокинулся назад, и рухнул в лаз.

Ещё выстрел и ещё труп. Только теперь, когда засевший на моей недавней позиции стрелок начал срезать спутников генерала, я понял, что сам того не ведая оказался в позиции мишени. Сверху эта территория просматривалась как нельзя лучше, и стрелявший мог убить всех до того, как его обнаружат.

Упал ещё один военный сталкер, и вместе с этим ещё одним свидетелем в мою защиту стало меньше.

Мне на мгновение показалось, что никто не ответит загадочному снайперу, но в это время застрекотали «калаши» и «ВАЛы» в руках пришедших в себя бойцов, накрывая кусты свинцовым шквалом.

— Вон он! — Рявкнул кто-то неподалёку, и я увидел бегущего между деревьев человека, облачённого в комбез военсталкера.

Стрелок преодолел полсотни метров и снова залёг в траве, скрываясь от пуль. Сделано это было так быстро, что никто не различил истиной цели маневра. Даже я понял всё слишком поздно, когда наступательная граната без осколочной рубашки взмыла над поляной.

Она рванула сзади, причём довольно далеко от меня, но всё же волна горячего воздуха не оставляла шансов остаться на ногах. Я упал в траву, осыпаемый комьями земли.

Опять…

В который раз я выживаю, когда, казалось бы, выжить нельзя. В который раз…

А может смерть по ошибке вычеркнула меня из своего списка, посчитала давно почившим? Может…

Я опустил руку в траву рядом с собой, где должен был лежать «винторез», но оружия не было.

Я перевернулся на бок, прополз несколько метров по-пластунски, выудил свое оружие из-под окровавленного покойника и выстрелил в сторону ели, из-за которой не так давно удачно застрелил двух мародеров.

«G-36» ответила с противоположной грани лощины, срезая одного из последних бойцов Заречного.

Я поискал глазами выживших. Таковых было трое — израненный Кир, укрывшийся за телами боец «ВС» и Серый.

Сталкер неотрывно смотрел на меня, знаками показывая позицию снайпера. Да я и сам понял, откуда велся огонь.

Перекатившись в сторону, так, чтобы оказаться за бруствером тел, я вновь вскинул винторез. Два выстрела прозвучали одновременно.

Сначала я увидел, как выпущенная мной пуля врезается в ствол дерева за плечом Стекольщика, а потом услышал свист ответного залпа и ощутил жар пролетающей в сантиметре от головы пули.

Но я не удивлялся. Я начинал привыкать к такому положению дел.

Всё что произошло потом, заняло лишь несколько секунд — мы со снайпером одновременно вскочили на ноги и потянулись к пистолетам.

Снова раздались выстрелы, но, как и в прошлый раз, результата это не принесло.

Мы вновь залегли в укрытие, перезаряжая оружие.

Как будто и не было всего, что произошло до этого. Словно поединок странного снайпера и изгоя-одиночки начался на пустой поляне. Словно не было смертей, а два стрелка просто дурачились, не причиняя друг другу вреда.

— Кто же ты?! — Выкрикнул я, не в силах молчать.

Снайпер слегка приподнялся из-за своего укрытия, сорвал маску и прокричал:

— А мы знакомы, товарищ Вестов.

Я тоже приподнялся, чтобы видеть противника и оцепенел, глядя на довольно ухмыляющегося Стекольщика.

— Живучий ты, парень. — Наёмник аккуратно, чтобы я не заметил, достал из кармана запасной рожок для винтовки, перезарядил «G-36» и передёрнул затвор. — Но мне даже весело. Я как будто второй раз Артура убиваю.

Мозг окатила ярость. Я, не обращая внимания на крики выживших, поднялся во весь рост, и шагнул к противнику.

Мгновение растянулось, превращаясь в вечность. Я метнулся вперёд, вскидывая «винторез», но винтовка Стекольщика вознеслась над травой немного раньше. А потом я услышал его смех — смех охотника, заставившего зверя покинуть укрытие.

— Ты такой же, как твой наставник. Ты такой же. — Стекольщик усмехнулся и нажал на курок.

Громыхнул выстрел, но вместо ярко белой вспышки на меня наваливалось что-то тяжелое, и уже потом долетел крик:

— Сп-а-а-м!

Это был Серый. Он кинулся ко мне, не вняв предупреждением, и упал, накрывая меня собственным телом. Застучали пули по бронепластине его костюма, и в лицо мне ударила струйка горячей крови.

— Он про…сил те…бя спас…ти… — Прошептал сталкер, сдавливая мою руку.

— Кто просил? Кто просил меня спасти?

— Ар…тур… — Выпалил Серый, прежде чем в спину ему врезалась очередная пуля.

Сталкер выгнулся дугой, закричал, и, шагнув вправо, упал, держась за прострелянную поясницу…

Что такое обстоятельства? Это когда человек оказывается в определенных условиях, в которых он вынужден поступить так, как не поступил бы в других случаях.

Обстоятельства сейчас работали против меня. Я снова лежал в окружении трупов, лишенный всяческого шанса на спасение. «Винторез», который мгновение назад был у меня в руках, снова лежал далеко, на простреливаемой площадке.

— Скажи, Санёк. — Пророкотал с холма голос Стекольщика. — А ты когда в последний раз на «большой земле» был?

— Давно. Я оттолкнул тело Серого, высвобождая ноги и откатился к лазу, готовясь скользнуть вниз.

— Как давно?

— Лет пять назад… — Я прыгнул к лазу, но в этот момент передо мной возник Стекольщик.

Спрыгнув с холма, он нанёс удар ногой в лицо, повалил меня на траву и ударил вновь.

— А я, парень, хотел сегодня на «большую землю» выбраться. Нет же. Вместо этого я бегаю за тобой по чертовой Зоне! Я мог сейчас отдыхать в лучшем кабаке Киева, а вместо того я ползаю в грязи!

Он перехватил мою руку.

— Где флешка!? — Стекольщик встряхнул меня вновь. — Говори, где она!

Противник принялся шарить по карманам, но в этот момент на гребне холма хрустнули ломающиеся ветки и кто-то громко проговорил:

— А ну отпусти его, пока мои ребята тебя не зажмурили.

Стекольщик обернулся, глядя на спускающегося к нему человека.

Я не видел идущего к нам незнакомца, но выражение лица у Стекольщика было такое же, как у вороны, которая сказала «кар», и выпустила сыр. Сыром был я, и он меня упустил.

— У тебя две минуты, чтобы свалить отсюда. — Вновь проговорил незримый союзник. — Я жду….

…жду… жду… жду…

Слова незнакомца отразились эхом, и я почувствовал, как погружаюсь в бездну…

Я снова видел темные стены иллюзорного коридора, уходящие к клубящемуся чёрному своду, сотканному не то из дыма, не то из тьмы, какой её представляют верующие. Только теперь произошли небольшие изменения — вместо стоящих вокруг фигур, я видел поблёскивающие, сырые стены. Пронизывающий ветер то и дело проносился по коридору, заставляя меня дрожать от холода.

От холода ли?

Я обернулся, когда очередной порыв ветра принёс с собой запах горелой плоти, но в темноте ничто не подавало признаков жизни. Я шагнул вперёд, и в этот момент ощутил, как пол под ногами начинает вибрировать.

Кошмар был настолько реалистичным, что делая очередной шаг, я всем телом ощутил, колыхание пространства. Казалось, коридор дышал, как сердце огромного мутанта он колыхался, пропуская через себя холодный ветер.

— Что происходит? — Я развернулся, и зашагал в обратном направлении, прикрываясь ладонью, чтобы поток воздуха не хлестал по глазам. — В чём дело?…

— Жду… — Отозвалось эхо под чёрными сводами, и на том месте, где я стоял секундой ранее, разверзлась огненная бездна.

Со стороны это выглядело так, словно участок пола ушел вниз, уступая место яростному пожарищу.

Багровые языки огня тем временем перекинулись на стены, которые вопреки всем законам химии, вспыхнули, словно порох.

Два снопа искр осыпались со стен на пол коридора, и огненная волна рванулась в мою сторону.

Я побежал…

Вы никогда не задумывались, почему, когда мы видим сон, то не запоминаем его в деталях, но помним, что были разбужены на самом интересном месте?

Я думал об этом много раз. Засыпая в Зоне, утро я встречал, получив во сне изрядную долю кошмаров. Иначе просто не могло быть. Мне даже подумалось, что это Зона генерирует кошмары, чтобы сталкеры не расслаблялись…

А способна ли зона на такое?

…Я упал, не добежав до ближайшего ответвления метров десять, поскользнулся и рухнул лицом вниз, ударившись головой о базальтовые плиты, которыми был вымощен пол. Меня накрыл огонь…

Сквозь собственный крик я различал потрескивание горящего костюма, чувствовал, будто это было наяву, запах тлеющего пластика…

— Не дай ему открыть! — Рявкнул в моей голове чей-то голос, перебивая все прочие мысли. — Не дай ему открыть Радар…

А потом меня словно окунули в ледяную воду.

— Эй, парень… — Звучало надо мной. — Ты в порядке?…

— Он жив, Порох?

— Жив. Зона его хранит…

* * *

Глаза открылись с трудом, словно створки ракетной шахты, впуская в недра сетчатки мягкий солнечный свет. Я лежал на застеленной пледом тахте, свесив ноги. Обстановка была домашней, и мне даже подумалось, что за мгновение до того, как я открыл глаза, ангелы зашвырнули меня в рай. Не в ад — в аду я прожил несколько лет, а именно в рай — в тот мир, в реальность.

Забавно. Когда-то я считал внешний мир сущим адом. Всё познаётся в сравнении, и вот теперь я готов был поклясться, что именно так выглядит рай. По крайней мере я больше не чувствовал боли в плече.

— Он очнулся. — Донеслось откуда-то слева. Заскрипела входная дверь, и передо мной возник человек в сером комбезе. — Пак, он очнулся.

Вновь заскрипела дверь, и я увидел невысокого, коренастого азиата — скорее всего корейца.

— Давно очнулся?

— Только что. — Человек в сером указал на меня. — Доктор сказал, что он проспит до утра, а он вот…

Собеседник прошел к тахте, и сел на приставленный к ней табурет.

— Меня зовут Пак. — Азиат протянул мне руку. — Ты был без сознания несколько часов.

— Где?… — Я приподнялся с постели.

— Где ты находишься. Это хотел спросить?

Я кивнул.

— Ты не говори ничего. У тебя после лекарств в горле пересохло. Доктору пришлось постараться, прежде чем он вывел из твоего организма остатки…наркотиков…

Пак потупил взгляд.

— Наркотиков? — Я закашлялся. — Обезболивающее. Это было обезболивающее.

— Армейская бурда, чтобы не чувствовать страха, боли, и неделю не спать? — Кореец поморщился. — Эту штуку уже года два как делают из запрещенных препаратов. Такая гадость после одного применения способна здоровье подорвать.

— Я колол, чтобы рана на шее…на плече…

— Рану мы с помощью артефактов залатали. — Пак открыл тумбочку, и протянул мне графин с водой. — Вот, попей.

Я принялся жадно глотать живительную влагу.

— Ты спрашивал, где находишься. — Кореец внимательно смотрел, как пустеет графин. — Ты в лагере клана «Жизнь».

Я едва не поперхнулся, услышав последнюю реплику.

Клан Жизнь на протяжении последних трёх лет был прибежищем обожженных зоной ходоков, полумутантов и прочего сброда. Даже у хантеров упоминание об этом клане было запрещено, а если в разговоре и проскальзывало его наименование, ничего кроме отвращение оно не вызывало.

— Ты не бойся так, сталкер. Всё, что ты про нас слышал — это глупые домыслы. Если бы мы были теми, кем нас выставляют сталкеры, то не спасли бы тебя. Логично?

Я отставил графин и кивнул.

— Не всё в нашем мире так, как мы считаем, так что не спеши судить о нас, пока всё не узнаешь, например, как мы тебя спасли.

— Так как вы меня спасли?

— Мы с Порохом, Шахтёром и Джигитом мимо шли. Случайно.

— В Зоне случайностей не бывает.

— Бывают. — Пак улыбнулся. — Мы возвращались с заставы Свободы. Пощипали тамошних обитателей, а когда возвращались, услышали выстрелы. Мы-то подумали, что это Свободовцы стреляют из «джи», а им «калаши» наши отвечают. Так на поляну набрели. Остальное ты знаешь.

— А что стало с тем сталкером, который хотел меня убить?

— Человек он не простой, раз расстрелял стольких вояк, и не был ранен. — Пак многозначительно покачал головой. — С таким человеком мы вчетвером связываться не решились. Использовали эффект неожиданности, но, сам понимаешь, вчетвером без хорошего оружия мы бы его не уработали.

— Да всего раз выстрелить… — Я попытался возразить. — И он готов…

— Ты вон сколько стрелял. — Раздражено ответил Пак. — И не забывай, что мы тебя вытащили, можно сказать, с того света. Мы тебе одолжение сделали, а ты нас ещё и попрекаешь…

Он махнул рукой, словно открещивался от ранее сотворённого.

— Мы к тебе по-человечески, а ты вот как.

— Я просто хотел узнать, что случилось с убийцей стольких людей.

— Узнал?

— Узнал. — Я кивнул.

— Вот на этом и закончим, потому что мне не хотелось бы портить наше знакомство ссорой.

— Мне бы тоже. Вы скажите, если что нужно. Я помогу, чем смогу. Вы только скажите, что нужно, и…

— Хватит. — Кореец остановил меня. — Нам от тебя ничего не нужно.

— Но если что — обращайтесь. — Я замер на полуслове, понимая всю абсурдность собственных слов.

Понял это и Пак. Он несколько секунд смотрел на отставленный графин, после чего проговорил:

— Одевайся. Я буду на улице, если захочешь поесть.

* * *

Был близок вечер. Как и говорил Пак, я пробыл без сознания несколько часов.

Где сейчас Стекольщик, которому люди корейца дали уйти?

Где отряды Долга и Свободы, направленные на мой перехват?

Где группа, которую должны были выслать за телами Заречного и остальных?

Я словно выпал из жизни на эти несколько часов, и теперь контроль над ситуацией был утерян…

Пак сидел на перевёрнутом ящике, уплетая «натовский» спецпаёк.

Кореец протянул мне две банки тушенки, когда я сел рядом. Он не говорил ничего, словно ожидая, что я начну разговор первым.

— Скажите, почему вы меня спасли? — Наконец проговорил я, прерывая затянувшееся молчание. — Так Зона велела?

— Зона? — Кореец удивился. — Ты считаешь, что ещё нужен Зоне? Наивный… Мы вытащили тебя, потому что ты такой же как мы — отверженный беглец, изгой, которому нет места в обыденной жизни.

— Вы? — Я вскрыл одну из банок и принялся уплетать консервы.

— Ну да. — Кореец улыбнулся. — С остальными познакомишься позже.

— Изгои? — Повторил я свой вопрос. — В смысле, «одиночки».

— Нет. Не одиночки. — Пак протянул худые ладони к костру. — Именно изгои. Везде есть те, кого принято считать отбросами общества — прогнившими насквозь бродягами. Так сталкеры пытаются идеализировать свои пороки. А всё потому, что они считают себя выше нас. Они решили, что сами вершат свою судьбу, и в этом их главная ошибка. Они всё ещё думают, что Зона их не подчинила, а как раз наоборот, они — доблестные фронтирмены пришли и подчинили зону, освоили её как Америку и Сибирь.

— А как всё на самом деле?

— На самом деле мы единственные, кто не смирился с её волей. Нас она назвала избранными, а потом выкинула на обочину жизни. Мы — ненужные ей игрушки.

Пак сдвинул в сторону шарф, и я увидел на горле Корейца небольшие прорези.

— Это что?

— Результат купания в озере. — Пак усмехнулся. — Жабры. Дефект, которым Зона наградила меня после того как я стал ей не нужен. Её откупные. Она и тебя наградила. Верно?

— Не понимаю, о чём вы.

— Ты видишь будущее. — Уверенно заявил Пак. — И в этих видениях ты видишь конец существующего порядка. Верно?

— Я вижу лишь выброс.

— Выброс. — Пак кивнул. — Наш Маг раньше видел то же, что и ты. А потом он увидел того, кто окунет мир в пучину хаоса. Того, в чьём сердце нет места добру и состраданию.

— Вы про Стекольщика?

— Про Хозяина зоны. Он готовит апокалипсис. Ты ведь видишь это? Голоса говорят тебе об этом?

— Голоса просят остановить кого-то. Просят не дать ему открыть что-то.

— Что открыть? — Пак перегнулся через костёр так, что ладони лизнуло яркое пламя.

Но он, казалось, этого даже не заметил. Сосредоточенный взгляд старика был обращен ко мне, в потаённые глубины моей души.

— Не знаю. Я думал, он говорит про секретный бункер, и мне надо остановить генерала Заречного, но…

Я замер, глядя на незнакомца в плаще, присевшего рядом с нами.

— Ты тот самый мессия? — Незнакомец щербато улыбнулся. — А меня называют Магом.

— Он ещё не видит. — Обращаясь к Магу, проговорил Пак. — Зона и его выбросила.

— А он не Зоне нужен, а им.

— Кому!? — Я отбросил опустевшую банку. — Кому я нужен!?

— Тем, кто создал Зону. Создателям.

— Учёным? Хозяевам? Военным?

— Нет. — Маг отрицательно покачал головой. — Не им. Ты нужен тем, кто водрузил Монолит.

— Не надо говорить загадками! — Я вскочил с места. — Скажите правду. Что я должен остановить?

— Апокалипсис. — Прошептал Маг, и его реплика, подхваченная ветром, разнеслась над трущобами.

— Адепт хочет власти.

— О, нет. Адепт хочет мести. Он хочет, чтобы всё человечество почувствовало его страдания, разделило его боль. Именно поэтому он уничтожает нас — тех, кто способен остановить его. Адепт хочет весь мир сделать одной большой Зоной. Но для этого он должен дойти до центра и открыть…

Пак замялся.

— Что открыть?

— Высвободить всю мощь Монолита.

— И почему же он ещё этого не сделал? Радар мешает? Есть же путь под Радаром.

— Того пути больше нет. Мы взорвали тоннель, и теперь единственный его шанс пройти к центру — через Радар.

— А отключить Радар? Разве он не может его просто отключить?

— Видимо, нет. — Маг провел рукой вдоль подбородка. — Радар включается из центра, но однажды он найдёт способ прорваться туда, и если это произойдёт, то мои сны станут явью.

* * *

Мы с Паком шли вдоль ряда накрытых тентами вагончиков.

— А как всё это началось? — Я раскинул руки, указывая на палатки и землянки.

— Наш клан? Клан «Жизнь»? Всё началось очень давно, когда нас, обожженных Зоной калек и просто тех, кто не был похож на других сталкеров, выгнали сюда, в Рыжий лес. Нас называли мутантами. Они сами не ведали, что обрекали на смерть таких же людей. С каждым годом нас становилось всё больше, и однажды появился наш клан.

Пак усмехнулся.

— А почему «Жизнь»?

— Потому, что смерти в нашем мире и так достаточно. Мы ведь выжили, и теперь всё, что у нас есть — это наша никчемная жизнь. Каждый день кто-нибудь не возвращается сюда из схваток со сталкерами, или гибнет от радиации, но мы живём, потому что лишь так можно бороться с волей Зоны. Она захотела нас уничтожить? Чтож, ей не удалось. Наш клан…

Последнюю фразу Пак проговорил с горечью, словно упоминание о своём клане было для него болезненным, страшным.

— Не клан даже, а то, что от него осталось. Вот ты, сталкер, считаешь нас животными, мутантами, грязными бомжами?

— Считал. — Я глубоко вздохнул. — Слышал с чужих слов, и верил в сказанное.

— Хотя бы честно. — Кореец потупил взгляд. — А что ты думаешь о нас сейчас?

— Вы другие. Не такие, какими вас изображают сталкеры, но и не такие, как сами сталкеры.

— Правда? — Глаза Пака заискрились. — А какие мы?

— Вы как те учёные с Янтаря. Почти такие же.

— Учёные с Янтаря пытаются понять Зону. Мы тоже.

Он улыбнулся.

— А как в вашем клане оказались те ребята. Ну, которые не обожженные Зоной.

— Они, как и ты, были оболганы и выброшены на обочину. Или ты решил, что подобного ни с кем больше не было?

— Они изгои?

— Некоторые — да. Но многие добровольно отринули сталкерскую жизнь, и пошли за нашим лидером.

— За вами?

— За мной? — Пак усмехнулся. — Ну, разве я похож на лидера клана? Я всего лишь поддерживаю огонь в сердцах отшельников, не даю им окончательно деградировать. Из меня никудышный лидер.

— Тогда кто управляет кланом?

— Доктор. — Спокойно ответил Пак.

— Болотный доктор?

— Да, именно. Это он собрал нас, вылечил, выходил, не дал умереть. Он наш спаситель и лидер. Он ведь сам когда-то был на месте простого служаки, правда, не как солдат, а как научный сотрудник родного НИИ.

— А ты сам откуда?

— Я как Диоген.

— Живёшь в бочке? — Я усмехнулся, но тут же поймал себя на мысли, что сравнение жилища корейца с бочкой может быть для него оскорбительным.

— И это тоже. Диоген говорил, что он — гражданин мира. Я — гражданин Зоны. Отличие лишь в том, что ко мне цари на поклон не ходят. Хотя… — Пак прищурился. — Был один. Командир дальней заставы, той, что с севера дорогу на Киев держит. Приходил, торговать хотел, разведывать новые поля артефактов. Тоже мне, Ермак…

— Так вы с вояками в нормальных отношениях? — Я уцепился за последнюю ниточку к спасению.

Если сейчас Пак скажет, что отношения с военными у них хорошие, то вариант с доказательством моей невиновности появляется сам собой — попросить корейца посодействовать в очищении моего доброго имени.

— Вояки нас ненавидят, — Уничтожил все мои надежды Пак. — Но артефакты и прочие товары скупают, меняя на продукты и оружие. Вот такой симбиоз. Не симбиоз даже — паразитизм. Они ведь у нас всё за копейки покупают, потому что кроме как им мы никому свои находки продать не можем. Наживаются, сволочи, но для нас и это хорошо. Они нам даже оружие и боеприпасы доставляют. На днях вот наших бойцов Свободовцы покосили, а вояки согласились их в машину сложить и на «большую землю» вывезти похоронить. Да…

Пак глубоко вздохнул. Теперь мы молча стояли на окраине поселения, глядя на приближающегося человека. Он бежал через лагерь, размахивая руками.

— Это наш «почтальон». — Пак указал на бегущего сталкера. — И судя по всему, вести будут недобрые.

Тем временем «почтальон» поравнялся с нами.

— Ну? — Кореец выжидающе поглядел на сталкера.

— Наши в лагере диггеров просят помощи. Их прижали свободовцы…

Не дав собеседнику договорить, Пак развернулся ко мне.

— Видишь?! На нас объявлена травля. — Он вновь развернулся к докладчику. — Значит так, я немедленно отправляюсь на Свалку. Пусть Порох подготовит отряд…

— Все там. — Прошептал собеседник Пака. — Здесь только Порох, несколько раненых бойцов и охрана лагеря.

— Что? — Лицо Пака исказила гримаса ужаса. — А… я…. э….да….

Он поднял к небу обе руки, проклиная всё сущее, но кроме нечленораздельного рычания, ничего изречь не сумел.

— По…че…му! Почему все там?

— Приказ Доктора. Надо было доставить диггерам аптечки. — Собеседник шагнул назад.

— А с кем я, по-твоему, пойду отбивать лагерь?! Один? С ранеными? А может быть с Порохом, который двое суток не спал?

Боец растерянно покачал головой. Разумеется, он не знал, как поступить в этой ситуации, и пугало докладчика то, что сам Пак не знает, как поступить. Теперь оба они стояли, словно лишенные кукловода марионетки, опустив головы, убрав руки в карманы.

— Спам. — Наконец нарушил тишину Пак. — Помнишь, ты говорил, что я могу рассчитывать на тебя, если что?

Я кивнул.

— Нужно помочь отбить лагерь диггеров, пока не поздно. Я понимаю, ты устал, но…

— Никаких «но». Я задолжал вам жизнь, и не стану прикрываться ранами. Скажите только, где моё оружие, и отправимся.

— Хорошо. — Кореец кивнул. — Но даже если мы освободим лагерь диггеров, ты должен будешь прятаться. Диггеры хоть и наши друзья, но тебя они, скорее всего, считают предателем….

— Я понял. Нужно скрытно отстреливать свободовцев…. У меня только один вопрос.

— Какой?

— Когда вы говорили, что однажды я увижу апокалипсис, что вы имели в виду?

— Судный день, конец света — называй его, как хочешь.

— Так я и думал. — Я кивнул. — Мне кажется, что времени остаётся всё меньше.

— До чего?

— До судного дня…

Глава десятая. Имена и звания

Недалеко от завода Росток.

Лагерь Последнего дня.

Монгол выдернул нож из тела ещё трепыхающегося долговца, и оттащил покойника в сторону. Бил он в лёгкое, чтобы противник не успел вскрикнуть. Не смотря на потерю формы, удар был всё таким же дьявольски точным, как и много лет назад.

Всё могло быть по-другому, не решись долговец направить в сторону Кэммерли оружие.

— Не маши стволом! — Прошипел сталкер сквозь зубы, жестом приказывая американцу сесть.

Именно лихой вид натовского офицера заставил Долговца вскинуть оружие. Брэду следовало немедленно поднять руки вверх, демонстрируя тем самым покорность, но для заносчивого американца это было слишком.

Вместо того чтобы миром решить возникшее недоразумение, он направил оружие на стоящего перед собой сталкера.

Знал ли он тогда, что после этого оружие вскинет и часовой? Знал ли, что лишь секунда отделяла его от смерти?

Но этого не случилось. Словно ангел-хранитель, Монгол вырос за спиной сосредоточенного караульного, и нанёс удар. Мог вырубить, отобрать оружие, но в Зоне это было равносильно убийству. Именно поэтому сталкер не стал отдалять неминуемый исход, и оборвал жизнь часового быстро, почти безболезненно.

— Я ведь офицер. — Кэммерли покачал головой, отказываясь повиноваться.

Теперь он стоял перед распахнутыми настежь воротами лагеря сектантов, просматриваемый со всех сторон.

— Первый, ответьте.

— Докладывайте. — Монгол прижал руку к переговорному устройству, закреплённому за ухом.

— Американец под прицелом. Снайперов двое. Уведите его.

— Понял. Берите снайперов, как только Американец начнёт двигаться.

— Понял, первый. Выполняю. — Отозвался разведчик и переговорное устройство смолкло.

Монгол несколько секунд смотрел на Кэммерли, прежде чем заговорил.

— Тебе осталось жить две минуты. — Начал сталкер свой монолог.

Простейший психологический ход сработал как всегда моментально. Кэммерли сжал приклад автомата и обратил бледное лицо в сторону Монгола.

— Почему?

— Потому, что снайперы сталкеров уже готовят тебе тёплый приём.

Американец конвульсивно дёрнулся, повернул голову в сторону залитой солнечным светом площадки.

— И что мне делать?

— Сказать правду. — Монгол спрятал кинжал в ножны и хрустнул суставами пальцев.

— О чём? — Словно попавший на минное поле, Кэммерли затравленно озирался по сторонам.

— О том, зачем вы пришли в Зону, мистер Кэммерли.

— Я? — Брэд потянул левую руку к груди, чтобы очередным жестом продемонстрировать командиру свою непосредственность, но вовремя опомнился.

— Именно. У меня есть данные, что вы специально уговорили Малышева остаться, а сами пошли вместо него.

— Я не…

— У меня надёжный источник. — Монгол постучал по переговорному устройству. — С Периметра сообщили. Так зачем вы пришли в Зону?

— Я направлен сюда вашим руководством…

— Ложь! Вы нужны моему руководству как телеге пятое колесо. Я даже не удивлюсь, если выяснится, что и в кабинете у Шмелёва вы оказались по собственной инициативе. На кого вы работаете, Брэд?

Американец ещё крепче сжал приклад.

— Я вам уже сказал…

— Время уходит, Кэммерли. Снайперы не дремлют. Так на кого вы работаете?

Словно ведомый на голгофу Христос, Кэммерли одарил сталкера скорбным взглядом, после чего заговорил:

— Я работаю на внешнюю разведку США.

— Думаю, вашему руководству нужен не Спам?

— Верно. — Американец усмехнулся. — Мы искали секретное оружие русских.

— В зоне? — Удивился Монгол.

— Я всё расскажу, только вытащите меня отсюда!

Сталкер вынул из подсумка болт и швырнул его к основанию крайней от дороги сосны.

— Видишь, куда упал болт?

Кэммерли кивнул.

— Иди туда, только не слишком быстро.

Брэд покорно шагнул в сторону укрытия, и в это время со стороны комплекса раздались выстрелы.

Две длинные очереди сменились гулкими стуками о металл, и всё стихло.

— Всё сделано. — Отозвался в переговорном устройстве один из военсталкеров.

Монгол кивнул, словно боец мог его видеть, и обратился к американцу, который уже миновал открытое пространство, и теперь стоял рядом, бешено вращая глазами.

— Я…я… спасибо…

Договорить он не успел. Монгол ударил Кэммерли кулаком в солнечное сплетение, вывернул руки, и повалил в траву.

— А теперь ты мне всё расскажешь! — Прохрипел он, защёлкивая на запястьях американца браслеты наручников. — Говори!

* * *

Голос напуганного американца срывался, и всё же он говорил. Монгол боялся, что западный гость и вовсе не станет рассказывать, замкнувшись в себе. Если он и был американским «засланцем», то не агентом уж точно. Может быть надоедливой мошкой, летящей впереди роя.

— А теперь ты мне всё расскажешь!

Голос монгола отразился в голове Кэммерли, и Брэд мысленно прокрутил эту полную злобы и ненависти фразу. Эти слова напугали Брэда больше, чем те минуты, которые он провёл под прицелом снайпера.

— Говори, пока уши не отрезал! — Вновь рявкнул Монгол, становясь похожим на лютующего карателя СС.

— Это всё из-за войны.

— Какой войны?

— В Косово. Когда Сербы решили вернуть Косово себе, «натовские» войска начали боевые действия, почти полностью уничтожив Сербскую армию.

— Я просил про Зону!

Кончик лезвия ножа коснулся уха, и Кэммерли почувствовал, как в месте касания кожа начинает продавливаться вовнутрь.

— Я про Зону! — Выкрикнул он, пытаясь высвободиться. — Но вы не поймёте, если я не расскажу сначала.

Монгол усмехнулся. Он никогда не понимал таких людей, каким был Брэд Кэммерли. Вместо того чтобы сказать сталкеру всё, что тот требует, закованный в наручники Американец принялся рассуждать о давно минувшей войне.

Минувшей? Мысль обожгла разум, воскрешая из омута памяти образы разрушенной Приштины, белые росчерки трассеров на фоне потухшего неба…

— Ладно, говори. — Монгол ослабил нажим, но так и не отпустил американца.

— Так вот. — С торжеством продолжил бледный как смерть Кэммерли. — Когда это случилось, Россия и Китай, ставшие ко времени начала конфликта едва ли не главными соперниками США, потребовали о прекращении войны, и ввели в зону конфликта своих миротворцев.

— Я это знаю. — Перебил его Монгол. — Мы в тысячу стволов покрошили хвалёный американский спецназ со всеми их «дельтами» и «рейнджерами».

— Правильно. — Американец кивнул. — Тогда моё правительство придумало план мести.

Он блаженно улыбнулся, дожидаясь, пока сталкер поймёт всё значение оброненной им фразы.

— Мести? — Наконец спохватился Монгол, словно выныривая из небытия. — Нам и китайцам?

Кэммерли кивнул, и тут же поймал на себе холодный взгляд сталкера.

— Моё правительство начало спонсировать группировки террористов, как было в Чечне за несколько лет до того. — Затравленно продолжил Брэд. — А всеми этими головорезами командовали преданные люди американских спецслужб. Вроде того же Биргвида.

— Биргвида? — Монгол попытался вспомнить, где слышал это громкое имя.

— Ну, Биргвида. Его ещё убили недавно здесь, в Зоне. Сталкер его заколол. Помните?

— Не важно. — Отмахнулся Монгол. — Давай дальше.

— Наёмники начинали мятежи, подначивали китайцев, но у них ничего не вышло. Тогда в Китае главным был генерал Вэй, и при поддержке русского спецназа ему удалось удержать страну от краха.

— Каким образом? — Монгол прищурился.

— Захватили провинцию, в которой заправляли головорезы Биргвида, прошлись и выкосили всех наёмников, не беря пленных. Моё командование, конечно, потом обвинило русских и китайцев в жестокости, но мы-то с вами понимаем, что так было нужно. Верно?

— Понимаю. — Монгол взглянул на ПДА, оценивая ситуацию, и кивнул, сигнализируя Кэммерли, что тот может продолжать рассказ.

— Так вот, после того, как наёмники были поражены, моё правительство решило побольнее ударить русских, не идти на открытый конфликт, а…

— В лоб не решились идти. Понимали, что в табло огребут сначала от русских, а потом и от китайцев.

— Ну, да. — Брэд вяло кивнул. — Надо было что-нибудь похитрее придумать. Вот во внешней разведке и решили по старинке найти повод изолировать Россию, и потом уже потихоньку растащить.

— А изолировать, напугав весь мир супероружием русских? — Проговорил монгол, вспоминая недавнее признание американца.

— Ну, в общем, да.

— И какое же у нас оружие?

— У вас. — Подчёркивая своё американское происхождение, продолжил Брэд. — У вас оно есть, но спрятано оно где-то в Зоне. Мои хозяева отправили сюда Биргвида, чтобы тот под видом наёмника искал оружие, но он погиб, и прислали меня.

— Хозяева? — Монгол снова улыбнулся. — Так говоришь, как будто ты собачонка.

— А вы, разве, нет? — Американец сверкнул глазами. — Шмелёв сказал «фас», и вы кинулись в Зону. Вы ведь тоже как собака, выполняющая приказ. В этом плане мы с вами похожи, мистер сталкер.

— А Биргвид, значит, искал оружие? — Перевёл разговор на другую тему Монгол.

— Он должен был узнать, разрабатывают ли русские оружие в центре Зоны.

— Ага, сидят с паяльниками вокруг Монолита, и пока распевают псалмы своему кирпичу, штампуют ядерные ракеты.

— Напрасно вы так. — Кэммерли перевернулся на спину. — Он нашел подтверждение нашей теории. Русские, и правда, разрабатывали там оружие. Наш человек вошел в клан Монолит, чтобы быть ближе к разгадке тайны. Моим хозяевам надо было вскрыть нутро лабораторий перед всем миром, и карусель бы завертелась, не давая возможности русским опомниться.

— Надо было просто позволить Заречному дойти до «Авалона».

— Нет. — Отрицательно покачал головой Брэд. — Если бы тайну раскрыли русские, это признали бы в Европе как старые грехи. Но если бы эту тайну раскрыли американцы, прогремела бы история о плохих русских с их оружием.

— А это повод для интервенции в Россию? — Монгол глубоко вздохнул.

— Вторжение в Россию уже потом. Сначала мы доказали бы, что украинцы принимали в этом непосредственное участие.

— А Украина причем? — Удивился Монгол. — Я думал, они заодно с американцами.

— Заодно, но если ими пожертвовать, то можно получить в своё распоряжение Зону. Это вы, русские, считаете, что Зона — это наказание. На самом деле Зона — это кладезь артефактов и нового оружия.

— Ну, это само собой. Вы в Зоне, может, и нефть нашли? — Монгол усмехнулся.

— Не нефть. Кое-что получше. Мы нашли Монолит, и…

Договорить посланник штатов не успел. Ствол пистолета уперся ему в висок, и через мгновение из недр глушителя вырвался сноп искр.

Американец дёрнулся, поняв, что обречён, но свинцовый конус пули оборвал его движение.

За секунду перед Монголом промелькнула вся предшествующая жизнь: залитая дождями Припять, в одном из домов которой он скрывался от мутантов, лаборатория, в которой сын предал его…

Перед глазами вновь проскользнула больничная палата, белоснежный холст простыней, и измученный взгляд Лены. Её пытались спасти, пытались вылечить радиацией, но ничто не помогло. Не помогли лучшие врачи, современное оборудование. Болезнь просто съедала её, не давая шансов.

Так и Зона — лишала Монгола всего, выжигая его изнутри.

О, нет, Зона не разменная монета. Кто-то шел сюда, чтобы использовать Зону в своих интересах, но на самом деле всё было иначе. Это Зона играла с ними. Со всеми, кто переступал через Периметр…

— Никакого вторжения. — Прошептал Монгол. — Зона не разменная монета…

* * *

Южные районы Припяти.

Зона контроля группировки Монолит.

Смерть была привычным делом для многих наёмников, но не для него. Харон не хотел умирать. Ему стало так больно и страшно от одной мысли, что вот-вот жизнь оборвётся, и его жалкое существование не получит шанса на повтор. Он не проснётся завтра всё в той же Зоне, с тем же оружием и теми же тяжелыми мыслями. Не будет ничего.

От этой мысли Харон похолодел. Он явственно представил, что думал перед гибелью Хрусталёв, потому что сейчас смерть была прописана и ему в излечение.

— Проверьте там. Живым не выпускать. — Прошептал кто-то снаружи, но услужливый ветер донёс до сталкера обрывки фраз.

Харон перекатился в сторону, отталкивая труп нападавшего, и, выдернув из-под покойника «натовскую» винтовку, метнулся в коридор.

Затаившись у дверного проёма квартиры, Харон достал из кармана гранату и метнул на лестничную клетку.

— Гра… — Долетел до его чей-то окрик, утонувший в какофонии взрыва.

Не дожидаясь, пока облако пыли рассеется, Харон выскочил в подъезд, отправляя в последний полёт зазевавшегося противника, а когда тело незадачливого врага рухнуло далеко внизу, уже занял место в очередном укрытии.

Он сразу заметил кровавые брызги на стенах и понял, что трюк с гранатой удался — ещё один противник был ранен и уходил через квартиры.

Нет, не так прост был Харон, чтобы упустить врага сейчас, когда вопрос стоял ребром.

Выбив ногой забаррикадированную беглецом дверь, наёмник вбежал в двухкомнатную квартиру, заставленную коробками и заваленную кучами тряпья.

Из-под ног с визгом принялись разбегаться крысы, застрекотало оружие в руках беглеца.

Но это не остановило преследователя.

Харон нырнул за угол, укрываясь от пуль, выскочил вновь, и настиг противника возле чёрного провала окна. Секунды хватило, чтобы разоружить непутёвого супермена.

— И что ты сделаешь теперь? — Наёмник с интересом глядел на противника, который, словно погруженный в транс сектант, раскачивался из стороны в сторону.

— Умру и воскресну в новом теле. — Прошептал обладатель суперкостюма, а потом перегнулся через подоконник и полетел вниз, прямо в толпу зомби.

Море рук поглотило воина Адепта, и Припять замерла в ожидании очередной жертвы.

Ждали мутанты, забившиеся в тёмные углы, ждал Харон.

Он чувствовал всеми клеточками организма, что это ещё не конец, и был прав.

На лестничной клетке захрустело бетонное крошево, и в квартиру вошел человек в армейском бронежилете с нашивкой «Кордон»…

Недалеко от завода Росток.

Лагерь Последнего дня.

Легко ли убить человека? Не беря во внимание общественные нормы и страх наказания. Скажите прямо — легко ли?

Легко. Даже страшно становится, как легко можно оборвать человеческую жизнь.

В скольких ушах прощальным эхом звенел рокот винтовочного выстрела. Сколько людей за мгновение до смерти видели пёстрый окрас стрел? Миллионы.

Одно мгновение, и человека больше нет…

Вы называете самой хрупкой вещью вазу, стоящую на полке? Нет, не ваза, а человек — самое хрупкое, что есть в этом мире.

Легко ли убить человека, поймав его в перекрестье прицела? Кто-то скажет, что есть совесть, есть сострадание. Пусть так, но если отбросить и это, представить, что вам дан приказ стрелять. Что тогда? Легко ли убить? Стоит лишь коснуться холодного металла курка, и ещё одна нить судьбы оборвана. Ещё одна жизнь осталась на счету человечества. Сколько их ещё будет….

Легко ли убить?…

Убить легко. А жить с этим потом?

Монгол никогда не задумывался об этом. Не задумывался до того дня, когда не смог убить собственного сына. Не смог, а раньше ведь выключал в своём сознании и совесть, и мораль, переставал думать как человек, становясь просто продолжением оружие, бездумным орудием. Раньше он оправдывался, говоря сам себе, что это не он, а оружие произвело роковой выстрел. И верил, потому что без этого не смог бы жить, вспоминая всех тех, кого пришлось убить.

Что-то изменилось за то время, пока он жил в обществе, среди людей? Стал ли он более гуманным?

Нет.

Жалел ли он тех, кого убил сегодня? Долговца, который мог пристрелить американца и американца, который мог развязать третью мировую?

Нет, он их не жалел.

Уподобляясь механизму, он видел людей такими же механизмами, работающими до определенного момента, а потом ломающимися. Вся разница между людьми была лишь в том, что советские механизмы работали дольше и были надёжнее…

— Что у вас случилось, приём? — Взволнованный голос радиста долетел из динамика переговорного устройства.

— Один из долговцев застрелил Брэда Кэммерли. — Спокойно отозвался Монгол, и от такого ответа связисту стало не по себе.

— А долговец? — Настороженно спросил он.

— Я убил его. — Вновь отчеканил сталкер. — Что у вас?

— Двое снайперов нейтрализованы. Захвачено четверо бойцов клана Долг во главе с неким Прапором. Несколько долговцев забаррикадировались в здании и отказываются сдаваться. Как поняли, приём.?

— Понял вас, ждите меня. Не предпринимайте никаких действий, пока я не появлюсь. Всё, конец связи.

Монгол огляделся, вложил оружие в руку мёртвого долговца, поудобнее перехватил автомат и перебежками направился к лагерю сектантов.

— Света, пробей мне всё, что у тебя есть на нашего американского друга Кэммерли. — Проговорил сталкер, останавливаясь в сотне метров от ворот сектантского лагеря.

— Ничего особенного — Раздался после недолгой паузы голос девушки.

— Известно, что Кэммерли несколько лет работал в администрации президента США, потом был назначен руководителем международного контингента в Сербии…

— Так он военный?

— Не знаю. Я не нашла ничего, связанного с его принадлежностью к военным структурам. Скорее всего, он просто хорошо себя зарекомендовал…

— Нет, тут что-то не так. Никого не станут назначать на такой важный пост, если он не имеет отношения к военным структурам. Посмотри, может в его биографии есть пустые места. Скажем, год или два о нём вообще ничего не известно.

— Да, есть такое. — Светлана щёлкнула по клавиатуре компьютера. — Три с половиной года. В личном деле пустуют три с половиной года, словно он на это время выпал из жизни.

— Да, похоже, не выпал. Я думаю, в это время у него как раз жизнь была самой интересной. Посмотри, пожалуйста, что в это время делал человек по имени Биргвид. Записывай: Биргвид. Посмотри всё, что о нём есть. Я свяжусь с тобой через пару часов…

* * *

Августин сказал, что время врачует раны. Он был не прав. Душевные раны никогда не затягиваются, а если и забываются, то лишь потому, что человек стремится забыть. Время ещё никого не освобождало от воспоминаний. Не верьте, что время лечит. Это не так. Время лишь помогает былым горестям уйти на второй план, и хотя бы за это нужно воздать ему должное.

Монгола время не вылечило, да и нельзя было вылечить выжженную изнутри душу, как нельзя заклеить скотчем пробоину в борту крейсера. Время лишь задвинуло воспоминания об «ушедших» в тёмный угол сознания, но каждый новый виток жизни обязательно возвращал сталкера в этот тёмный угол, чтобы снова лицом к лицу столкнуться со своими страхами и горестями.

Несколько дней он пытался отправить в тот темный угол воспоминания последних недель, когда вынужден был наблюдать агонию своей жены. Пытался, но там, куда он складывал худшие воспоминания, уже не было места. Он отчаянно стремился забыть, но время не лекарь, не способ забыться. Как не старайся, ты не сможешь забыть. В этом весь ужас и вся прелесть памяти…

Потерять память, забыть всё. Однажды пережив это, Азат Хусаинов хотел вновь забыть себя и других, стать ещё одним безликим пациентом какой-нибудь больницы, где безуспешно пытался бы вспомнить…

Вот чего он хотел сейчас больше всего. Он хотел забыть, что когда-то жил в Казане, что у него была любящая жена и сын, которого он теперь либо убьёт, либо… либо забудет…

Он уже начинал понемногу забывать себя былого. Того беззаботного юнца, который считал службу в армии ещё одной ступенью на пути к светлому будущему коммунизма. Он уже не помнил, как встретил Лену, как дежурил под окном роддома. Зато он помнил всю боль, которую Зона ему причинила, и от этого на душе становилось ещё тяжелей…

За двое суток до этого.

Бункер на окраине Рыжего леса.

— Люблю я дождь. Говорят, на воду можно смотреть вечно.

— Ты столько не проживёшь. — Перебил говорившего невысокий, коренастый сталкер в оранжевом комбинезоне.

— А ты проживёшь? — Рассказчик потупил взгляд, и последние слова прозвучали глухо, едва слышно.

Но в комнате, где находилось всего четверо, тот, кому адресовывался вопрос, всё услышал.

— Я хитрый. — Сталкер скривил губы в ухмылке чеширского кота. — Я буду жить долго.

— А я, по-твоему, не хитрый? — Рассказчик навис над собеседником.

— Ты прямой как карандаш, Порох. Ты не умеешь хитрить. Это здорово — ты отличный человек, но когда дело заходит о выживаемости…

— Замолчите оба! — Прервал его человек, лежащий на тахте в углу комнаты.

Ему было около шестидесяти. Аккуратная бородка обрамляла округлое лицо. Редкие пряди волос были зачёсаны назад. Сталкеры звали этого человека не иначе, как Доктор. И в этом слове не было той фамильярности, с которой говорят о врачах.

Нет, Доктор был не просто человеком. С ним говорили уважительно.

— Ладно. — Пискнул один из часовых, и оба затихли.

Они беспрекословно выполняли всё, что говорил лидер клана, ведь именно ему все они были обязаны жизнью. Пороха, например, Доктор нашел у самого саркофага, еле живого. Что делал там сталкер понятно — шел к Монолиту, а вот что делал там Доктор, никто не знал, и до сих пор не знает.

Лидер клана «Жизнь» перевернулся на другой бок, не глядя на присевших возле двери часовых, и задремал, но спал он недолго.

Многие сталкеры говорили про прямо таки нечеловеческую реакцию Доктора, и поэтому, когда тот вскочил с лежанки, Порох и Танкер, насторожились.

— Не стрелять, ребята. Это ко мне. — Проговорил он, как ни в чём не бывало.

— Кто? — Растерянный Танкер вглядывался в ночную тьму.

— Шухов. — Тихо уточнил Доктор, и в этот момент в бункер вошел он…

Чёрный сталкер Дмитрий Шухов будто бы материализовался из ничего. Миновав озадаченных часовых, он остановился перед Доктором и улыбнулся.

— Доктор. Я присяду?

— Садись. — Болотный доктор указал на стоящий в углу табурет. — Ты насчёт Спама?

— Насчёт него. — Согласно кивнул Рэд. — Вы в курсе, что он взялся уничтожить Стекольщика.

— Дай-ка припомню… Не того ли, который Артура?…

— Именно. — Призрак Зоны провёл ладонью по подбородку. — И Спам теперь всё знает.

— Всё?

— Не про «Рыцарей», а про убийцу. Про «Рыцарей» он, слава Зоне, ещё не знает.

— Нехорошо получилось. — Доктор замялся. — Так он и впрямь теперь может передумать?

— Предназначение есть предназначение. От него никуда не денешься. — Рэд закатил глаза и глубоко вздохнул. — Но он может опоздать. Надо отправить кого-нибудь ему на подмогу.

— Кого? — Доктор потупил взгляд.

— Ты знаешь кого. Спам ведь всё равно решит, что это всего лишь химера.

— Ну уж нет. — Запротестовал альтруист. — Я не стану этого делать. Если Спам узнает всё, то он и не подумает останавливать Адепта.

— Откуда тебе знать? — Холодно прошептал Шухов, и от этих слов Танкер и Порох съёжились, словно два напуганных котёнка.

— Я воспитал Артура и Спам мне как родной….

— Химеру. — Не слушая Доктора, проговорил Рэд. — Иначе мы не успеем.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ Суть предназначения

Глава одиннадцатая. Кто виноват…

Есть двери, которые лучше не открывать, и есть тайны, о которых лучше не знать, ведь именно знание порой приносит больше зла, чем действие.

Знание породило порох, атомное оружие. Знание толкнуло человечество к роковой черте. Знание заставило советских специалистов пойти на эксперимент, в ходе которого произошла самая знаменитая техногенная катастрофа, и знание не пошло людям на пользу. Вместо того чтобы усилить контроль за атомными электростанциями, начали снаряжаться экспедиции в зараженные земли. А потом появилась Зона.

Есть двери, которые лучше не открывать. Не потеряла актуальность за сотни лет легенда о ящике Пандоры, ведь на протяжении веков ничего не изменилось. Знание было тем, к чему человечество стремилось, даже если знания эти вели нас к хаосу. Есть тайны, которые лучше не знать, и лучше бы человеку понять это, пока ещё не поздно.

Мы посылаем в глубины космоса послания для разумных рас, но, ни на миг не задумываемся о том, что встретить нас могут не добрые самаритяне, а грозные воители, или даже существа совсем иные, чем те, которых мы видим на Земле.

Мы стараемся разработать вакцины от болезней, но сами не подозреваем, что тем самым уменьшаем шансы на выживание для будущих поколений. Пройдут столетия, и простой грипп эволюционирует следом за вакциной от него. Настанет предел человеческих возможностей, и тогда банальный грипп станет неизлечимым, неконтролируемым.

Есть двери, которые лучше не открывать, потому что за одной из этих дверей может оказаться бездна преисподней. Мы ведём мир к свету, но, сами того не ведая, всё быстрее приближаемся к той двери, за которой тьма и смерть.

Задумайтесь на мгновение, сопоставив все факты, а не было ли на Земле когда-то высокоразвитой цивилизации.

Гиперборея, Атлантида, Му — называйте её как хотите, но все факты говорят о том, что эта цивилизация была, и шла она по близкому нам пути развития…

Древние люди открыли дверь…

Они начали войну, в которой сами же и проиграли, запустили ядерный смерч, после чего цветущие сады превратились в серые земли, подобные нынешней Зоне. А потом пустоши занесло песком, и пустыни скрыли былые шрамы планеты. Ушли в прошлое народы, населявшие наш мир задолго до кроманьонцев. Всё прошло. Осталась лишь тяга человека к вершинам науки.

Так что будет, когда эта вершина окажется достигнута? Быть может там не будет ничего, о чём так грезят сейчас все учёные мира. Быть может, там найдутся руины былого…

Менялось всё. На протяжении тысяч лет оставалась неизменной лишь одна истина — человечество обречено с момента своего появления.

Как только дарвиновская обезьяна освободила передние конечности, начал тикать таймер, фиксируя обратный отсчёт для всех нас.

Скоро таймер остановится, и уже ничто не спасёт человеческую расу, как спасло когда-то…

А быть может, таймер уже остановлен, и процесс гибели мира запущен. Быть может, смертельные вирусы уже разъедают наши тела и умы, а из глубин космоса несётся флот враждебной планеты?

Конечно же, я утрирую, но что такое Зона, как не последнее предупреждение человечеству. Последняя попытка образумить его. Окрик идущему во тьму человеку.

Услышим ли мы этот окрик — другой вопрос…

* * *

Росток. Зона поиска Спама.

Лагерь Последнего дня.

За одно мгновение перед Монголом промелькнула целая вечность, и из общего фона вырвался первый поход к центру. Он вспомнил, как был разочарован Монолитом, и как расстроенные, они, едва скрывая слёзы, пинали камни саркофага и проклинали Зону.

Зачем они прошли сквозь ад? Тогда они взяли на память небольшие камни, лежащие у подножья базальтовой громады. Эти камни, названные осколками, чуть было не привели человечество к смерти, поставили его на грань гибели…

А ведь Монгол не думал тогда о доходе, который принесли бы камни, продай он их. Тогда всё его существо занимало отчаянье… такое же отчаянье, как в лаборатории, где его предал сын… такое же отчаянье, какое он чувствовал сейчас. Он убил — казалось бы, незаметный факт для Зоны, и всё же…

А может и впрямь Зона превращает людей в подобные монолиту камни — бесчувственные, холодные. Мы мним себя центром мирозданья, как тот же Монолит…

Мы поклоняемся лидерам и богам, как сектанты поклоняются своей святыне…

— Туда… — Радист встретил Монгола у ворот комплекса. — Они у здания.

Сталкер кивнул и шагнул в ворота. Тела он увидел сразу. Огромное количество трупов, которые были сложены штабелями, даже Монгола повергло в шок. Он скользнул взглядом по туше кровососа, которую долговцы даже не пытались убрать в общую массу тел, после чего присел на корточки и принялся изучать следы.

С потрясающей чёткостью в голове возникали картины боя. Вот в лагерь вламываются бойцы Заречного. Вот бой завершается…

Монгол провёл ладонью по примятой траве…

А потом была драка мутанта и человека. Двух мутантов и человека…

— Командир, там этот, как его, ну командир их… — Связист указал в сторону здания. — Он с тобой говорить хочет.

Монгол кивнул. Медленно, заторможено достал из кармана ПДА, долго глядел на треснувший дисплей, после чего проговорил:

— Наружу всех.

Этой фразой он словно открещивался от всего человеческого, вновь становясь непоколебимым роботом, которого так боялись и уважали военсталкеры.

* * *

Ждал сталкер не долго. Минуты через три разведчики вывели из здания скрученных в бараний рог долговцев.

— Я не стану разбираться, кто открыл огонь — все были хороши. — Начал Монгол, не утруждая себя знакомством с пленниками. — Меня в данном случае интересует местонахождение Спама. Вы ведь знаете, где он?

— А ты заодно с ним? — Прапор несколько секунд глядел на собеседника, пытаясь вспомнить его, но изуродованное шрамами лицо человека не оставляло шансов на узнавание.

— Меня зовут Монгол. — Заметив на себе взгляд пленника, пояснил сталкер. — Я был направлен сюда по приказу «Службы внешней разведки». Моя задача — найти и доставить в Москву сталкера с позывным «Спам». Где он?

— Ушел. — Прапор усмехнулся. — Он не один был. С ним ещё несколько человек было. Мы подумали, что…

— Что мои люди и есть те, кто помогал Спаму?

— Ну, да. — Прапор кивнул. — Сюда сегодня отправился небольшой отряд со Свалки. Ребята добрались до лагеря сектантов без происшествий, нашли кучу трупов, заняли позицию. Потом связь пропала. Разом, словно все ПДА в один момент отключились. Когда мы подоспели, сообщники Спама уже всех постреляли.

— Да-а. А куда Спам пошел?

— Мы ребят отправили за ним. Один на растяжку налетел, и пришлось погоню свернуть.

— Здесь налетел? — Монгол указал на пятно выжженной травы посреди двора.

— Да нет. Это первый отряд налетел, а наш парень на холме возле Милитари нарвался. Там гадёныш этот ПДА оставил и гранату замаскировал, причём так умело, что мои ребята ничего не заметили, пока не вляпались.

— Понятно. Мне только одно не ясно — с чего вы взяли, что Спам предатель? Я просто пока сюда добирался, почитал сообщения в Сети…

— «Служба жизнеобеспечения» никогда не бросается такими словами.

— Конечно, не бросается. — Монгол вновь поглядел на экран миникомпьютера. — А как тебе новость, что Заречный жив, и только Спам, которого крупно подставили, знает его местонахождение и может рассказать, что случилось?

— И ты думаешь, я тебе поверю, Монгол? — Прапор усмехнулся.

— Но ты ведь поверил в то, что я из СВР.

— Про разведку ты бы не смог придумать, а вот историю про Спама, которого якобы подставили, в новостной сводке уже часа три как крутят. Пишут, что нашлись очень крутые ребята, которые не верят в его виновность, и готовы перед всей сталкерской братией за Спама ответ держать.

— Значит, не веришь?

Прапор отрицательно покачал головой, и дёрнул вверх скрученные пластиковыми наручниками запястья.

— Мне в таком положении ни во что не верится. Пусть твои «орлы» меня развяжут, и мы это дело обмозгуем.

— Развяжите его. — Монгол отправил ПДА в карман, и помог Прапору освободиться от наручников.

— Отойдём. — Предложил долговец, когда путы были сняты.

Монгол согласно кивнул, и они отошли к гаражам. С минуту оба стояли, глядя друг на друга, после чего Прапор, не выдержал:

— Думаешь, я тебя не узнал, Азат? — Он сплюнул, и исподлобья взглянул на собеседника. — Я тебя помню, но даже то, что ты для меня сделал, не искупит и сотой доли того, что ты сегодня натворил. Ты моих ребят положил, а за это тебе, как и Спаму твоему, кишки выпустят. Это ты своим провожатым объясняй про «закон джунглей». Ты ведь понимаешь, что теперь Долг вас на куски порежет. И плевать они хотели на звания и клички. Тебя не выпустят.

— Выходит, положение моё ничем не лучше положения Спама?

— Лучше. Про то, что Спам убивал долговцев знают все, а вот то что ты моих парней расстрелял, я по старой дружбе расскажу не сразу.

— Но всё-таки расскажешь?

— Расскажу, Монгол. Ты видно совсем крышей поехал, если думаешь, что я пойду против клана…

— А что если я тебя прямо сейчас убью и закопаю за воротами?

Спокойный, и в то же время грозный бас Монгола заставил Прапора поёжиться. Когда-то Хусаинов спас ему жизнь, и долговец позволял разговаривать со своим спасителем на равных. А что если спаситель решит забрать должок таким вот способом? Что если разом решит все проблемы, связанные с Прапором?

— Ты не такой человек, чтобы убивать. К тому же, ты теперь не сталкер.

— И кто же я?

— Ты ушел из Зоны и стал простым человеком. Теперь ты больше наёмник, чем кто-либо другой. Ищи своего друга и убирайся из Зоны, Монгол. Это не обстоятельства толкнули моих ребят в твою сторону, а Зона. Она не хочет тебя видеть. Делай дело и проваливай.

Азат спокойно выслушал слова собеседника.

Последней фразы он уже не слышал. Он-то тешил себя надеждой, что хотя бы здесь его встретят как своего, но он оказался чужим и во внешнем мире, и в Зоне. Везде чужой, отовсюду гонимый, прямо как Спам, который сейчас бежит ото всех.

Монгол внезапно почувствовал неодолимую тоску, словно утопленные в бездне памяти воспоминания вынырнули вновь, тревожа умирающий рассудок…

— Мне нужно, чтобы охоту на Спама прекратили. — Отчеканил он.

— Невозможно. Это уже не просто дело клана. Это дело чести каждого сталкера.

— Мне нужно, чтобы командир Долга приказал остановить охоту! Кто у вас сейчас за главного? Соловей?

— Соловьёв на «большой земле». Он уехал, как только дал Спаму задание убрать Стекольщика, а пока на его месте…

— Стоп! — Монгол взмахнул обеими руками. — Что ещё за история про заказ?

— Обычное дело — убрать предателя. Этот Стекольщик работал на вояк с Периметра, вот Соловей и решил его убрать.

— А Спам выполнил заказ?

— Нет. — Прапор покачал головой. — Точно не выполнил. У них уговор был особый — доставить голову Стекольщика.

— Голову? — Переспросил Монгол.

— Ну, это у нас в Долге так зовут доказательство выполнения задания. Скажем, валишь ты предателя, а «головой» будет его пушка. У Стекольщика этого знатная винтовка была. «Натовская».

— «Натовская», говоришь? А какая точно?

— Не знаю. — Прапор замялся. — Я в западных стволах не разбираюсь. «Калаш» с закрытыми глазами разберу и соберу, а вот западные стволы не знаю. Знаю, что такой же ствол у Лукаша был, но тот его по пьяни в болоте утопил.

— Понятно. Понял, что за ствол. А Спам не выходил на связь в процессе выполнения задания?

— Нет. Он как взял заказ, так и ушел. Мы его больше не видели. Только потом, когда на Агропроме бойня была, наш боец Ворон прислал сообщение, что, мол, Спам здесь.

— А Ворон где?

Прапор тяжело вздохнул и указал в сторону горы трупов.

— Там он. Мы трупы, когда начали собирать, его и нашли. А ещё там Шива.

— Сам Шива? — Удивился Монгол.

За сегодняшний день это был первый подобный сюрприз. Шива мёртв — эта мысль заставила Монгола воспрянуть духом. Как там говорил Шмелёв? Главная проблема? Вот теперь главная проблема устранена.

— Сам. — Прапор усмехнулся. — Он, и половина его головорезов. Другая половина полегла на Агропроме.

— А кто тогда устраивает налёты на блокпосты и базы?

— Сообщники Спама. В смысле, люди Спама.

— Спама? — Монгол улыбнулся. — Спам отличный боец, неплохой врач. Он умеет ориентироваться на местности. Он весьма неглуп, но возглавить отряд, и уделать на этом поприще долговских командиров — это не про него. Спам одиночка.

— И, тем не менее, его прикрывали.

— Кто? Если все пошли против него, союзников у него не осталось.

— А «крутые знакомые»?

— Ты думаешь, тут поработали «крутые» сталкеры? — Монгол обвёл рукой пространство двора.

— А есть другой вариант?

— Есть. Его могли просто вести.

— Кто? — Прапор с досадой махнул рукой. — Ну, кто его мог вести?

— Те, кто подставил…..

— Опять ты за своё. — Прапор сплюнул. — Ты, Монгол, целиком картины не видишь…

— Вижу. — Сталкер кивнул. — Вот смотри: ребят твоих от связи отрезали — значит у того, кто это сделал, была «глушилка» — это раз. Идём дальше: из каких стволов нападавшие стреляли?

— Из западных. — Буркнул Прапор, вникая в ход рассуждения.

— Это два. Ты головой подумай: у Спама и вояк наверняка наши стволы. У кого в таком случае натовские волыны?

— У Свободовцев?

— Узко мыслишь. — Монгол махнул рукой. — Помнишь, ты мне рассказывал про Стекольщика и его «голову».

— Ну. «Натовская» винтовка… Ты думаешь, это он?

— Почти уверен. Я эту сволочь отлично знаю. Если кто против него идёт — он убивает. Мой друг Бром повздорил со Стекольщиком ещё когда «Сто рентген» работал. А потом Брома нашли с перерезанным горлом. Никто вслух не говорил, но кроме Стекольщика у парня врагов не было. Смекаешь, к чему клоню?

— К тому, что этот ублюдок Стекольщик продал всех, а теперь устроил охоту на Спама? Может, скажешь, что и глушилку он припёр?

— А кроме него некому. Такие устройства только у вояк на Периметре есть, а если он на вояк работал, всё проясняется.

— Ну, допустим. А Спама тоже он подставил?

— Здесь всё сложнее….

— Я так и думал. — Прапор повернулся к разведчикам. — Твоя теория гроша ломаного не стоит.

— Но Заречный жив.

— Не в Заречном дело. Этот генерал давно уже свою смерть ищет. Дело в другом — твой друг Спам предал всех. Если даже ты прав, и он не причём, в этом надо ещё всех убедить. Сложное это дело разубеждать всех сталкеров разом. Ты понимаешь, в чём штука, Монгол: сталкеры впервые все заодно действовать стали. Даже Долг и Свобода перемирие объявили.

— Дела-а… — Азат глубоко вздохнул. — Дай мне поговорить с командиром.

Прапор отрицательно покачал головой.

— Боишься, что тебя посчитают предателем, если со мной общался?

— Боюсь. — Долговец кивнул. — Ты пойми, Монгол, Зона изменилась. Здесь теперь ни за что расстрелять могут. Такое было в самом начале, когда Зона только появилась, и вот теперь…

— Смерть не самое страшное. — Прошептал Азат. — Мои люди сейчас уйдут. Дай мне час.

— Это можно. — Согласился Прапор. — Но ты учти, что через час я вместе со всеми тебя гнать буду, и если нагоню — убью.

— Это понятно. — Монгол кивнул, и в этот момент ПДА, снятый с тела убитого долговца принялся вибрировать…

* * *

Случайностей не бывает в принципе. Если что-то случается, то это кому-нибудь нужно.

Порой жизнь так закручивает сюжет, что никакому писателю и не снилось. Сейчас произошло примерно то же самое. Не успел Монгол договорить, как заверещал ПДА долговца. Что это, если не судьба.

— «Входящая линия» — Сообщил металлический голос оператора, и из динамика раздался хриплый, надрывный бас:

— Внимание! Говорит генерал Воронин. Всем сталкерам Долга срочно прибыть на базу. Это не шутка. Всем прибыть на базу! Срочно!

Бледный как полотно Прапор развернулся к Монголу. На его лице читался не то ужас, не то неуверенность.

— Воронин? — Правое веко Прапора задергалось. — Воронин мёртв.

— Да ты что? Заречный ведь тоже….

— Перестань паясничать! — Прапор выхватил ПДА из рук Монгола и несколько раз прослушал сообщение.

…Говорит генерал Воронин…срочно прибыть на базу…

— Это судьба. — Наконец выпалил долговец. Зона даёт тебе шанс уйти, Монгол.

— А я думал, что она даёт шанс тебе. Шанс понять, кто прав, а кто виноват.

— Может быть. — Прапор отдал сталкеру ПДА. — Сейчас я возвращаюсь на базу. Узнаю, что там к чему, а ты пока ищи своего Спама. Думаю, времени у тебя до ночи. Успеешь?

Монгол кивнул. Конечно, он успеет. Нужно лишь связаться со Светланой, которая найдет необходимую информацию.

— Монгол…

Азат развернулся к пересекшему двор Прапору.

— Прикажи, чтобы нас пропустили.

— Пропустите их! — Монгол махнул разведчикам. — У нас есть дела поважнее.

* * *

Республика Беларусь.

Минск. Дом семьи Соловьёвых.

Кто он? В прошлом полковник, который так и не расстался с майорскими погонами. Уволенный солдат, которому не нашлось места в мирное время. Сталкер.

— Обещал ведь ещё в прошлом году. — Николай Евсеевич отставил кружку в сторону и поглядел на сына.

— Батя, ты же знаешь, какая сейчас ситуация.

— Это тебя не извиняет. — Старик провёл ладонью по столу, сметая крошки. — Мать уже думала, что убили тебя.

— Связь выбросом нарушило. Батя, ну тебе ли объяснять.

— Верно. — Отставной генерал Николай Соловьёв кивнул.

Потомственный офицер, он отлично понимал, как важно для сына выполнять свой долг.

С того самого дня, как Воронин впервые пришел к нему в дом и предложил боевому товарищу принять его сына в сталкерский клан, он знал, какой выбор сделает Костя. Обрисовав сложившуюся в Зоне отчуждения ситуацию, Воронин предложил Константину — сыну Николая Евсеевича влиться в ряды клана.

Вышвырнутый со службы полковник согласился.

— А Воронин как? — Вспомнив о друге, спросил Соловьёв-старший.

— Погиб. — Соловей вздохнул. — Меня поэтому и не отпускали, а как времена спокойные пришли, я сорвался домой. Думал к матери на день рождения успеть, но автобус задержали на границе. И подарок забыл купить.

— Матери главный подарок — что ты живой. Что там у вас в Долге творится?

— Мы на грани. Плохой из меня командир получился.

Соловей вздохнул.

Всё началось с гибели Воронина. Когда генерал пропал всё начало разрушаться. Хантеры разорили дальние заставы, а свободовцы отвоевали большую часть Милитари. А ведь при Воронине территорию эту практически полностью удалось подчинить. Всё рушилось.

— Не в том дело. Ты помнишь Римскую империю. Кстати, они тоже в красное одевались.

— Может быть. — Соловей кивнул. — Просто я думал, что Долг — это дело моей жизни. Я думал, что защищаю людей от зоны, а теперь я разрушаю свой мир …

Он замолчал, услышав мерное жужжание закреплённого на запястье ПДА. Закатав рукав рубахи, он прочёл: «Входящая линия».

— Что-то случилось?

— Не знаю. Сейчас посмотрим. — Соловей нажал на кнопку ответа.

— Внимание! Говорит генерал Воронин. Всем сталкерам Долга срочно прибыть на базу. Это не шутка. Всем прибыть на базу! Срочно!

— Погиб? — Николай Евсеевич перегнулся через стол. — Ты поедешь?

— Да. — Соловей кивнул. — Поеду, иначе всё рухнет…

Глава двенадцатая. Пьеса сыграна

Озеро Янтарь. Убежище Адепта.

За три месяца до прихода Спама в Зону

Когда человек пытается доказать себе собственную значимость, когда приходит момент подвести итог, и встретиться со своими страхами лицом к лицу, он делает пожалуй главный выбор в своей жизни. Возникновение государств в «Новом свете», экспедиции за Урал и долгие месяцы битв за Сибирь — всё это попытка найти себя, убежать от обыденности.

А ведь если подумать — что останется после меня? Дети, которые когда-нибудь умрут? Запись в архиве? Что будет напоминать потомкам, что жил вообще такой, ну, к примеру, гражданин Петров? Обидно ведь осознавать, что после смерти от тебя не останется ничего. Никто не вспомнит…

А вот о тех, кто осваивал Америку, кто шел в Сибирь по приказу Великих князей и царей, помнят. О них знают все, и из книги в книгу кочуют легендарные образы Ермака, Льюиса, Кларка. Они живут в веках, и пока будет существовать человечество, их имена будут помнить. Так будут помнить тех, кто водрузил знамя над Рейхстагом, кто полетел на Луну, тех, чьими потом и кровью политы земли Вьетнама, Афганистана, Сомали…

Так будут помнить того, кто впервые дошел до Монолита, но вот в чём ирония судьбы — никто не вспомнит смельчаков, которые шли рядом. Легенды будут рассказывать о Дмитрии Шухове, который в одиночку дошел до центра Зоны, а о том, что за этот рейд заплатили своими жизнями пятеро, не скажет никто. Не будут портить легенду, как не скажут о том, кто шел бок о бок с Семецким, со Спамом…

Никто никогда не узнает имени того, кто всегда был вторым номером. Знают лишь победителей, а сотни и тысячи тех, кто волею Зоны оказался в аутсайдерах, никогда не будут упомянуты в легендах…

И, тем не менее, они идут — сталкеры со всех концов Зоны. Они стремятся в центр, чтобы снискать славу героя, не понимая, что публике уже не важно, кто дошел до центра и вернулся….

А они будут идти и гибнуть в аномалиях сотнями, десятки их сцепятся на привалах друг с другом за грошовый хабар, и многие умрут. А потом пройдёт выброс, и отсчёт начнётся снова — новая кровь, новое представление.

Но есть и те, кто страшнее искателей славы. Эти гладиаторы современности идут в Зону, прячась от своих страхов. Одних преследуют враги, других — воспоминания. Именно они чаще всего становятся убийцами — психи, трусы. Таких людей во внешнем мире держат за решетками камер, а здесь их отпускают на вольные хлеба…

Но есть ещё и третий тип людей, живущих в зоне — прагматики, не верящие ни в наживу и славу, но и не боящиеся собственной тени. Они и есть те самые с сталкеры — убеждённые в своей правоте, они составляют кланы, словно коммуны, в которых пытаются выстроить свои, человеческие правила. Они пишут кодексы и уставы, выбирают командование.

Артур был сначала беглецом, потом искателем славы, и уж потом стал прагматиком…

Потом он не жаждал славы и денег. Он просто дышал воздухом зоны, слышал шум ветра, и наслаждался каждым мгновением, прожитым на этой земле. Забавно, но когда он бежал из внешнего мира, врачи давали ему от силы месяц, но он прожил годы. Раковая опухоль исчезла, словно её и не было. Он сделал главный выбор в своей жизни, и был этим вполне удовлетворён.

— Ну и где он? — Напарник покосился на часы. — Опаздывает.

— Ему простительно. — В тон собеседнику отозвался Артур, и поправил капюшон дождевика.

Холодные струи хлестнули по лицу, и где-то за горизонтом свирепо заурчал гром.

— Греби, давай.

Напарник послушно обхватил весло, и вновь оттолкнулся от остовов автомобилей. Попутно он старался разглядеть на берегу фигуру человека, но струи дождя, словно полог кулис, скрывали от него землю.

— Дерьмовая погодка, а, Артур?! — Ободряюще просипел он, но задумавшийся сталкер лишь отмахнулся в ответ.

Человек, которого они ждали, пришел лишь час спустя. Говорил преимущественно Артур, а незнакомец внимательно слушал.

— Всё сделали, как вы просили. Стены крепкие, вооружение — в общем, всё как договорились. Оплата, надеюсь, будет — как условились?

— Подробнее.

— Установили заслоны, обшили забор толстым металлом, окопали всё. Получилось круче, чем в бункере Гитлера…вот как-то так. — Закончил свой монолог сталкер.

— А туда не сунутся? — Незнакомец отвел Артура в сторону, чтобы напарник ничего не смог услышать.

— Кто сунется? Там радиация такая, что зомби дохнут.

— Значит, гарантируешь, что никто не решит искать там Монолит, или что там они все ищут.

— Счастье…

— Что? — Собеседник Артура словно не заметил, когда разговор перешел в иную плоскость.

— Счастье, говорю, они ищут, но там не будут. Им Монолит подавай, а посреди озера что искать?

— Уединения. — Незнакомец улыбнулся. — Как мой хозяин.

— Ваш хозяин не пожалеет. — Артур похлопал незнакомца по плечу, но тут же понял, что сделал это напрасно.

Кожу обожгло, словно сталкер прикоснулся не к человеку, а к ледяной глыбе.

— Если всё так, как мы условились… — Ответил Темный, с пренебрежением глядя на стоящего перед собой человека. — Если всё именно так, то проблем возникнуть не должно.

Он протянул Артуру стальной кейс, и тут же спрятал руки обратно в рукава.

— Вот и здорово. Приятно иметь с вами дело. Если вашему хозяину потребуется моя помощь…

— Не потребуется. — Возразил Темный сталкер.

В его монотонном голосе не слышалось ни одной человеческой нотки, словно говорил не человек, а робот…

Кто был этот странный заказчик в балахоне, напарник Артура так и не узнал. Он просто работал, строил убежище на островке посреди озера, и не спрашивал, кто платит за заказ, да и Артур не слишком откровенничал…

— Эй! — Артур внезапно встрепенулся, нагнал человека в балахоне и протянул ему сложенный вчетверо листок.

Темный сталкер развернул записку, несколько секунд вглядывался в расплывчатый текст, после чего что-то ответил и исчез, растворился в тумане…

* * *

Припять. Убежище Харона.

Зона контроля Монолита.

Незнакомец несколько секунд смотрел в сторону оконного проёма, словно свирепый ночной ветер отвечал ему, рассказывая о недавней трагедии.

— Ты знаешь, где теперь пульт управления Радаром? — Прохрипел он. — Скажи мне, Харон.

Он обращался к наёмнику…

Но как он его увидел в чернильной тьме комнаты? Как сумел вычислить замершего противника. Человек бы, определенно, не смог это сделать. Тогда кто же он?

Харон потянулся к пистолету, но опережая его неосторожное движение, незнакомец обернулся лицом к наёмнику, и вцепился противнику в горло. Харон захрипел, чувствуя, как тяжелеют руки, выронил пистолет, и повис над полом.

— Пульт управления! — Голос незнакомца теперь звучал откуда-то снизу.

— На… станции… — Харон дёрнулся, пытаясь освободиться. — У… Лёвы…

Несколько мгновений державший его человек молчал, обдумывая услышанное, после чего пальцы незнакомца разжались, и Харон оказался на полу.

— Живи. — Прохрипел незнакомец, и растворился во тьме.

* * *

За два часа до рассвета.

Тёмная долина. Рейдовая зона.

Из всех мест Зоны Сатир не любил именно Тёмную долину. Во-первых, потому, что она и впрямь была тёмной, а во-вторых, потому, что здесь он впервые убил человека. Такие ощущения не проходят бесследно, и груз былых грехов спустя десятки лет тянет людей к месту боя. С Сатиром всё было наоборот — он стремился убежать.

Свободовец вновь взглянул на вечернее небо, и протянул напарнику ПДА.

— Кирюху? — Сугроб почесал подбородок. — Ну, не знаю. Мне рассказывали, что его завалили беспредельщики из «Жизни», но…

— А я видел, как его прикончили. — Сатир вновь прочёл сообщение. — Скольких нужно оставить?

— Четырёх, чтобы прикрывали путь на Свалку и одного с рацией для связи.

— Хорошо. Оставь часовых и связиста, а остальных поднимай. Мы идём мстить.

* * *

За два часа до рассвета.

Граница Свалки и Тёмной долины.

Запах прелой листвы и гнилья долетел с запада, со стороны Отстойника. За годы, проведённые в зоне, Щелкунчик так и не привык к этому, как говорил Серый, дыханию Зоны.

— Ну? — Щелкунчик положил дробовик на сеть арматуры, и вопросительно кивнул.

— Минута. — Мартелл поднёс бинокль к глазам, и увидел, как багровые всполохи автоматных очередей разрывают полутьму лагеря диггеров.

Выходит, Хмурый был прав. Мартелл мысленно укорил себя за то, что не поверил лидеру Чистого неба. Хотя, проверить стоило в любом случае — не самим же лезть под пули.

— Их человек пять. Идут со стороны Долины. Ещё двое свободовцев на холме. Снайперы, наверное.

— Посмотрим. — Сталкер принял бинокль из рук товарища, и внимательно оглядел странную процессию. Пятеро свободовцев действительно перемещались сейчас в сторону лагеря диггеров. Минута, и до него долетело эхо винтовочных залпов, а потом тишину разорвала канонада. Над лагерем взметнулось пламя, на фоне которого то и дело возникали фигуры людей.

— Не врал. — Подвёл итог Мартелл.

— Кто не врал? — Щелкунчик отложил бинокль, и поглядел на друга. — Кто не врал?!

* * *

Милитари. Тропа вдоль деревни кровососов.

Зона контроля группировки Свобода.

К моменту, когда нас впервые засекли, отряд из четырёх человек проделал путь через весь Рыжий лес и две трети Милитари. Засекли по нашей же глупости. Засекли, и не выстрелили. Голубоватый луч прожектора вспорол мглу, но традиционной в таких случаях пулемётной очереди не последовало.

— Уснули они там, что ли? — Я поглядел на базу Свободы через прицел «винтореза».

Тихо. Даже слишком тихо, и ни единого огонька.

— Пропускают. — Предположил Маг.

— Эти не пропускают. — Я отрицательно покачал головой. — Там случилось что-то.

Пак кивнул. Он уже заметил шлейф густого дыма, едва различимый на фоне чёрного полога небес.

— Как думаете, что там? — Подал голос молчавший до этого момента сталкер в серой штормовке.

— Что бы это ни было, этим ребятам сейчас гораздо хуже, чем нам.

— Согласен. — Пак похлопал попутчика по плечу. — Пошли, нам надо двигаться…

Теперь мы шли вдоль заброшенной деревни, которую сталкеры между собой именовали «деревней кровососов», а наемники и вовсе прозвали «землей аномалий».

Сотни раз я проходил мимо это злополучного места, но сегодня впервые ощутил на себе пристальные взгляды обитателей полусгнивших хибар. Быть может, Зона лишила меня покровительства, но они всё еще боятся…

— Тебя что-то беспокоит? — Не оборачиваясь, проговорил кореец.

— Я не был с вами до конца честен… — Начал я давно назревший разговор.

Мысленно я уже, наверное, раз сто прокрутил в голове примерную беседу со стариком.

— О чём ты? — Пак обернулся, останавливая остальных бойцов.

— Я видел во сне то, о чём говорил Маг.

— Апокалипсис?

— Вроде того.

— Вроде того? Можно конкретнее?

— Ну, я увидел нечто странное. Это можно назвать и…

— Бредом. — Перебил меня подоспевший Маг. — У всех время от времени сносит крышу. В зоне это не редкость.

— Я видел то, чего не могло быть.

— Видел? Ты был прав, Пак, это он. Избранный.

— Вот почему вы вытащили меня, а Серого бросили умирать? Избранный был вам нужен, а простым сталкером решено было пожертвовать.

— Некогда было думать. — Пак резко развернулся, вновь останавливая группу. — Надо было спасать того, кого еще можно было спасти.

— А Серый?

— Он был при смерти. — Буркнул кореец.

И в этот момент мне вспомнился крик Серого. При смерти? Ничего подобного. Серый был ранен легко. Но почему Пак говорит, что не смог его спасти?

— Это ложь! — Наконец отозвался я.

— Ложь? — Пак пропустил Мага вперед, и пристально поглядел на меня. — С чего ты взял, что я лгу?

— Я слышал голос Серого.

— А что еще ты слышал? — Рассвирепевший старик метнулся ко мне, схватил за грудки и развернул спиной к деревне. — Подумай, может быть, подействовала бурда, которую ты себе вколол. От этой дряни может быть всё что угодно. Слух, например, теряться, или зрение. Глюки бывают.

И в этот момент я вспомнил перестрелку около проёма подземки. Я слышал эхо одного выстрела, но Стекольщик стрелял дважды. Пак лгал? А, может быть, он говорил правду…

А если не лгал, то все видения могли быть такими же галлюцинациями…

* * *

За полтора часа до рассвета.

Граница Свалки и Тёмной долины.

Бой в лагере диггеров и впрямь смахивал на съемки голливудского боевика. То и дело между бараков что-то взрывалось, сверкали аномалии, принимая в себя автоматные очереди.

— Вижу четверых! — Мартелл передал толстяку бинокль.

— Одного я знаю. Куда они, по-твоему, идут?

— Ясное дело, на помощь к этим отморозкам идут. — Мартелл посмотрел на Щелкунчика.

— Это же Спам.

— Ну и что? Ты разве не читал новостную сводку? Этот тип долговский отряд уничтожил.

— Отряд в одиночку? — Собеседник пожал плечами.

Он хотел сказать что-то еще, но, не дожидаясь следующей реплики, Мартелл скатился с холма и побежал в сторону лагеря диггеров, откуда то и дело слышались автоматные очереди. Он отчетливо слышал, как стрекотали полтора десятка «АК-74», а им отвечали сначала восемь, а затем девять «натовских» штурмовых винтовок.

— Стой! — Только и успел выкрикнуть Щелкунчик, прежде чем Мартелл поравнялся со странной процессией…

Теперь встрепенулся уже Клевер. Он тоже подхватил автомат и бросился следом за товарищем.

* * *

Все произошло так быстро, что я едва успел осознать происходящее…

Сначала загрохотал автомат слева от нас, а потом второй, сверху. Скажу сразу — описать происходящее в подробностях я просто не мог. В голове все еще вертелся недавний разговор с Паком, и все прочее уходило на второй план.

Словно в трансе, я стрелял, перезаряжал оружие, но все мои мысли были лишь о том, что происходило вчера днем.

К моменту, когда мой палец коснулся курка, стрелявший уже преодолел треть расстояния от своего убежища до нашей группы.

Только теперь я сумел разглядеть лицо стрелявшего.

— Мартелл! Это же я!

Но сталкера словно подменили. Может он не узнал меня? А, может, узнал, но истолковал мое появление совсем не так, как стоило это сделать.

Воспользовавшись тем, что Мартелл на несколько секунд исчез за грудой мусора, я бросился в сторону лагеря диггеров.

Выстрелы грохотали уже вдалеке, в стороне Темной долины…

Но я не обольщался. Вот-вот Мартелл и второй автоматчик поймут, куда я направился, и начнут палить вслед. Поэтому нужно срочно найти укрытие.

Я распахнул дверь основного здания в лагере диггеров — одноэтажной времянки, и прыгнул вовнутрь.

Следом, пробивая насквозь тонкую дверь, ударили две очереди, а потом фанерная филонка двери влетела в коридор, и на фоне темного полога неба возникла фигура человека в бронекостюме. Это был второй стрелок.

Нарвавшись на ответный огонь, сталкер, которого называли Клевер, бросился в крайнюю комнату. Выбив стекло, он выпрыгнул наружу, но пущенная следом очередь ударила в спину. Застучали о броню тяжелые пули.

Сталкер приземлился на бетонный парапет крыльца, перекатился под окно и швырнул в проём две гранаты.

С хрустом слетела с петель дверь за мгновение до взрыва, мелькнула тень на фоне огненного полотна, и всё стихло.

Я приземлился на траву секундой позже проворного долговца, прыгнул в сторону, и пустил длинную очередь по стене барака.

Мне ответила очередь из автомата Мартелла. Отпрыгнув за бетонные блоки, я ответил одиночным на вспышку, но стрелок уже переместился на другую позицию.

А потом мы оказались друг напротив друга, с оружием наизготовку…

— Я выстрелю! — Мартелл сжал приклад автомата, и пристально посмотрел на меня.

— Я тоже!

— Брось ствол, тварь! — Руки сталкера задрожали.

— Нет. — Я отрицательно покачал головой. — Не могу. Тогда ты в меня выстрелишь.

— Ствол бросай! — У Мартелла начиналась истерика.

Он жадно хватал ртом воздух, пытался успокоиться и восстановить дыхание.

Я ждал выстрела, но вместо этого услышал голоса:

— Тихо! — Щелкунчик отстранил Мартелла, и пристально посмотрел на меня. — Спам, проясни ситуацию. То, о чем говорится в СЖО правда?

— Не всё так просто, Щелкун. — Я вытянул вперёд перебинтованные ладони. — В зоне сейчас такое начинается, что нам с тобой и не снилось.

— То, о чем говорится в СЖО правда? — Повторил свой вопрос сталкер.

— Нет. — Я отрицательно мотнул головой. — Меня подставили. Кто-то перехватывает новостную полосу и отправляет в эфир свой текст.

Щелкунчик не реагировал. Он молча смотрел то на меня, то на Мартелла и Клевера.

— Это правда. — Я снова закивал.

— Верю. Я даже знаю, кто перехватывает эти сообщения…

* * *

Никогда не думал, что так просто можно потерять доверие, и так быстро его вернуть. Минутой ранее Мартелл и Клевер чуть было не пристрелили меня, а сейчас они слушали мою историю, веря каждому слову. Да, такое может быть только в Зоне, и нигде кроме Зоны.

Пока я поглощал тушенку из личных запасов Щелкунчика, сталкеры рассказали мне про станцию перехвата сообщений, которую несколько дней назад развернули в Зоне странные люди, прилетевшие на армейском вертолете.

Щелкунчик даже отметил местоположение странного лагеря на моем ПДА и посоветовал не соваться туда. Да я и не собирался. Все раны, наспех залатанные сутками ранее, сейчас принялись ныть, и я вообще сомневался, смогу ли продолжить путь.

Впервые за последние несколько дней у меня появилась возможность расслабиться.

«Вот, сегодня ты встретился со Шрамом, пережил бой с Чернобыльским псом, и не стал добычей Контролёра. Разве это не везение? Зона бережет тебя, Спам. Не знаю почему, но ты не такой как все». — Вспомнил я слова Монгола.

Сейчас они могли вызвать лишь улыбку, а тогда я воспринимал их как должное…

— Ну, как дела? — Насторожено спросил Пак. — Ничего не чувствуешь?

— Вроде жуткой боли? — Спросил я, глядя на кровоточащую руку.

— Ну, в общем да. — Сталкер оглядел ранение. — Кровь ещё идёт.

— Перестаёт. — Успокоил я его.

Мы сидели на пригорке, с которого открывался вид на догорающий лагерь диггеров.

— Выпьешь. — Спросил Маг, протягивая мне полупустую бутылку.

— Обезболивающее? — Я усмехнулся.

— Неа. — Сталкер покачал головой. — Тормозная жидкость. В смысле для трёх тормозов, которые забрели в такую даль.

Я отрицательно покачал головой.

— Ну, как хочешь. — Маг сделал несколько глотков, и указал в сторону дома, из дверного проёма которого тянулся шлейф белёсого дыма… — Куда теперь?

Я пожал плечами.

— Шансов нет.

— В смысле? — Пак встрепенулся.

— Нет шансов вернуть всё на круги своя. Сделать всё как было, чтобы никто за мной не гнался, а сталкеры вместо стрельбы приветствовали меня. Чтобы меня благодарили за добрые дела, а не пытались прикончить за то, чего я не делал.

— А ты хочешь вернуть?

Я пожал плечами.

— Возможно. Иногда мне хочется переиграть всё, вернуться на неделю в прошлое и не брать контракт на Стекольщика. Всё бы было по-другому. Многие были бы живы.

— Всё было бы именно так даже без тебя. Зона нашла бы на роль пешки любого другого. Того же Ворона, например.

— Тоже верно. — Я кивнул.

— Ну и кроме всего прочего ты вернул доверие как минимум трех долговцев, а это не мало.

Пак прищурился и оглядел сидящих рядом Мартелла, Клевера и Щелкунчика.

— Долговец тут только один. — Щелкун указал на Клевера. — Так что большой радости по этому поводу я бы на месте Спама не испытывал.

— Тоже верно… — Пак замолчал, глядя на ПДА.

Экран миникомпьютера светился, и на нем вырисовывался значок в форме телефонной трубки.

— Слушаю. — Кореец поднес переговорное устройство к уху. — Да. А это проверенная информация? Вы понимаете, что если… Боже святый… Ладно. Наблюдайте за ним, я скоро буду.

Пак перевел взгляд на нас, и прошептал:

— У нас проблема. Монолитовцы пропустили человека к центру.

— Кого?

— Парламентёра от Адепта. — Руки корейца задрожали. — Они пропустили к себе того, кто отключит радар для Адепта. Мне нужно срочно попасть в Припять.

— В Припять? — Тут уже пришла очередь Щелкунчика удивляться. — К монолитовцам?

— Нужно их предупредить.

— А может просто связаться с ними…

— Через станцию слежения. — Прошептал я.

— Ну, зачем сразу так. — Щелкунчик покачал головой. — Можно через торговца…

* * *

Лагерь Хозяев зоны. Янтарь.

Станция подавления сигналов.

Вы никогда не задумывались, почему человек так боится смерти? Понимаю, вопрос довольно странный, особенно если учесть, что задаёт его человек, которого смерть уже не раз пыталась забрать на тот свет, но именно такой человек может рассказать вам и про свет в конце тоннеля, и про сам тоннель…

Так почему же человек так боится смерти? По одной простой причине — он не знает, что будет там, по ту сторону тоннеля — новый мир, новая жизнь, или тупик.

А, быть может, нет никакого тоннеля и рая нет, а смерть человека это не только гибель тела, но и гибель души. Это неведенье заставляет человека бояться, как боится он всего, что с ним не происходило.

Так боятся врачи, делая первую в жизни операцию, солдаты, впервые попавшие в бой. Но особенность страха смерти в том, что этот страх универсален. Нет ни одного человека, который бы сказал, что не боится смерти. Все, от маленьких детей до больных раком стариков, боятся. Боюсь и я, но в отличии от прочих, я возвращался с того света не раз и не два. Я видел то, что обычный человек видеть не в состоянии. Галлюцинации от препарата, который я себе вколол, спросите вы? Итог переутомления, ранения, психическое отклонение? А то, что я видел в подземельях Агропрома — это тоже глюки?

И тогда я задумался — а что если есть и рай и ад, и призраки, которые бродят по коридору, ведущему в загробную реальность.

И мне стало жутко и страшно, словно я не оказывался за пределами мира живых.

А вдруг всё моё стремление быть хорошим ни к чему не приведёт, и однажды я окажусь в преисподней за всё то зло, что сотворил.

Ждёт ли меня ад?

Ад начинается за Радаром, и он меня ждёт…

— Не устаю вами восхищаться. — Пак пристально поглядел на меня, надеясь, что я передумаю и разрешу ему войти.

Он уже не говорил «ты», сменив это обращение на «вы», но выражал тем самым не уважение или почтение, а просто констатировал факт моего нынешнего статуса.

— Я бы не советовал. — Я уперся руками в створ ворот, не давая корейцу пройти.

— Но, там же Они.

— Верно. — Я кивнул и поглядел на ряды колючей проволоки. — Но они ли?

— Вы о чём? Опомнитесь! — Старик схватил меня за грудки и принялся трясти, словно одёргивая от опрометчивого шага. — Вы хотите умереть? Там ведь смерть! Хозяева это вам не обкуренные сектанты, которые и с пяти шагов не могут поразить цель. Хозяева стреляют без промаха!.. Они..

Я жестом прервал старика.

— А раз там смерть, зачем вы стремитесь туда?

— Тебя спасти.

— А меня не нужно спасать. — Я глубоко вздохнул. — Быть может это моё предназначение. Быть может, Зона для этого избрала меня.

— Нет! — Пак ударил кулаком по сетчатому забору. — Неужели ты…. Неужели вы не понимаете, что Зоне наплевать на избранных. Неужели это вам не ясно? Именно потому мы боремся с Зоной. Именно поэтому… А теперь ты идёшь туда, где обитают смертельно опасные существа. Это тебе не химеры и кровососы. Хозяева непобедимы, невидимы. Они творцы Зоны!

— Чушь. — Я развернулся лицом к ограждению, улавливая боковым зрением далёкое колыхание луча прожектора. — Они стали такими благодаря артефактам, которые носят при себе и особым костюмам. Они не творцы. Зону создали другие. Об этих других говорил Маг.

— Маг говорил о Хозяевах. — Обречённо изрёк Пак. — Там смерть, Спам. Не ходи туда.

— Но вы ведь боритесь с Зоной? Не жалеете жизней. Так? Почему же я должен поступать иначе.

— Потому что ты не такой как мы. Ты не должен быть здесь. Сейчас ты должен вместе с другими сталкерами искать истинных предателей, а не прорываться в лагерь Хозяев.

— Или лежать в могиле…с другими сталкерами.

— Типун тебе на язык и аномалию в подсумок. Ты что же, хочешь пойти туда воткрытую, надеясь, что не попадёшься. Забыл, что ещё не окреп после ранения, и теперь рвёшься туда? Ты ведь не бог! Тебя не спасёт счастливая случайность!

— Я уже это слышал.

— От кого? — Пак насторожился.

— От мертвеца. — Я усмехнулся, и пошел по направлению к забору, но тут же отпрянул, увлекаемы назад.

Я не сразу понял, что передо мной бежит свинцовая дорожка пулемёта, а сзади кряхтит кореец, вытаскивая меня из-под огня.

Но вот выстрелы стихли, и ударил одиночный из гаусс-винтовки последней модификации.

Меня обдало жаром.

Мгновение, и всё поле вокруг нас со стариком уже было наполнено мириадами искр. Трассеры сплошным потоком укрывали поляну, не давая подступиться.

— Ты прав, я напрасно решил… — Я осёкся на полуслове, глядя в широко раскрытые глаза Пака.

В глубине холодной бездны глаз отражались всполохи огня, но ничто не реагировало на светопреставление.

— Пак! — Я перевернулся на живот, подполз к распростёртому на земле старику и развернул его к себе. — Не умирай, Пак!

Старик не отвечал. Остекленелые глаза остановились, уставившись в одну точку. Он был мёртв. Спас меня и умер.

А ведь он был прав, когда говорил, что Зона играет с нами, постепенно убирая ненужных пешек…

Зона забрала и Ворона, и Артура, она отняла у меня всех друзей, и вот теперь в небытие ушел последний друг и наставник. Не было больше без Пака и клана «Жизнь». Одним единственным безрассудным поступком я перечеркнул судьбы многих, словно не Монолит, а именно я, как гибельный магнит притягиваю всех, а потом убиваю.

— Зона! — Я поднялся на колени, не замечая свистящих пуль. — Я тебя уничтожу! Ты не победишь!

Зона отозвалась рокотом крупнокалиберного пулемёта с другой стороны площадки, и вслед канонаде, как бы догоняя её, рявкнул одиночный из «Абакана». Пулемёт затих…

Зона? Она спасла меня и на этот раз? Вряд ли. Скорее всего, у Хозяев появилась проблема посерьёзнее, чем я, и они переключились на эту проблему.

Забыли? Ну, чтож, я вам сейчас напомню. Я схватил «винторез», поправил рюкзак, и шагнул на распаханное взрывами поле.

Отсюда пришла смерть Пака. Именно осколок одной из мин, которыми был утыкан склон, и убил его.

Я аккуратно шагнул вперёд, освещая себе путь, обогнул неразорвавшуюся мину, вывороченную из земли во время огненной феерии, и вскоре был уже у заграждения из колючей проволоки.

Перебрался довольно быстро, но всё же сказывалось недавнее ранение — перелезая через забор, я выронил фонарь и аптечку, да ещё и больно ударился головой при падении.

Время сейчас работало на меня, а возможно не только время, но и кто-то ещё, и поэтому надо было торопиться, пока расклад был именно таким.

Вновь рявкнул Абакан, но больше ни один из хозяев не ответил.

Я перебежал к стоящему сразу за ограждением КАМАЗу, скрываясь под проржавевшим остовом, миновал открытое пространство и замер около основного комплекса.

Лагерь представлял собой асфальтированную площадку с двухэтажным зданием в центре и четыремя вышками по периметру. Вплотную к вышкам примыкали технические сооружения, через которые и поднимались на башни защитники лагеря.

Аккуратно, чтобы не быть замеченным, я взобрался на крышу основного комплекса, и лишь теперь оценил масштаб разгрома.

Я-то думал, что Хозяева стреляли в меня, а оказалось, что совсем наоборот — они открыли огонь просто, чтобы никто не подошел с тыла. А с флангов подошли…

Во дворе лежало несколько тел. Здесь были и бойцы в странных, отливающих красным комбезах, и военные сталкеры со спецавтоматами. Наверняка, это был один из тех отрядов, которые отправили в зону за сутки до начала истории с Заречным. А теперь, потеряв связь, они набрели на лагерь Хозяев. Удачно для меня…

Как бы подло это не звучало, недавний бой был сейчас мне на пользу.

Перемещаясь по затемненной стороне двора, я добрался до одноэтажного строения, служащего казармой. Здесь меня и засекли…

* * *

«АГС-17», стрелок которого сейчас лежал, уткнувшись лицом вниз, оказался ближе всего, и, отбросив тело бедолаги в сторону, я занял его место.

Напрасно. Противник, вооруженный «АК-74» очередью из четырех пуль заставил меня искать другое укрытие.

— Здесь еще один! — Услышал я голос стрелка, и тут же недалеко от меня рванула «РГДшка», но либо Зона вновь оградила своего воспитанника, либо бетонный швеллер явился отличной преградой на пути осколков…

Я рухнул в грязь, перекатился влево, развернувшись, и только теперь поймал противника в перекрестье прицела.

Сочтя меня убитым, кидавший гранату боец покинул свое укрытия, и, держа наизготовку «L-85», двинулся в мою сторону.

Не смотря на то, что теперь я имел преимущество, грозная штурмовая винтовка, оснащенная подствольным гранатометом, могла свести на «нет» весь эффект неожиданности.

К тому же, первый стрелок, так умело использовавший «АК-74» мог сейчас быть совсем рядом. И все же я рискнул.

Какого черта! Если Зона решила меня уничтожить — пусть попробует, но я постараюсь забрать с собой как можно больше бойцов противника.

Я приподнялся, готовясь выстрелить, и в этот момент о бетон ударила тяжелая бронебойная пуля. Скорее всего, стрелял противник с «калашом», успевший к этому времени обойти мою позицию.

Уходя от повторного выстрела, я обогнул штабеля швеллеров, и нос к носу столкнулся со вторым стрелком.

Если на дистанции наши шансы были равны, то в ближнем бою противнику, как говорится, ловить было нечего. Вывернув незнакомцу руку, я закрылся им от автоматчика с «АК-74», и, прикрываясь бедолагой, как живым щитом, проследовал к казарме. Оттуда я планировал добраться до основного комплекса, но это если не произойдет что-то экстраординарное…

Как я успел понять, соратники Адепта обосновались на территории этого объекта несколько дней назад, и успели лишь установить минные заграждения. Об этом свидетельствовал и армейский вертолет, который мои противники бережно укрыли тентом. Скорее всего, они прилетели сюда совсем недавно, и только начали обустраиваться. Лишь это объясняло разномастность оружия и легкость, с которой мне удалось захватить одного из них.

Насчет своих боевых качеств я тоже не обольщался — заложник был ранен, когда вступал со мной в схватку, и не известно, на чьей стороне была бы победа, если бы передо мной оказался снаряженный в броню супермен, коих я видел на Проклятой топи.

Дойдя до казармы, я вооружился трофейной «L-85», и только потом двинулся к основному комплексу. Секунду спустя до меня долетело эхо выстрела, но расстояние между мной и противником с «АК-74» было уже слишком велико.

И в этот момент я понял, чего автоматчик ждал — он не пытался попасть в меня, а прикрывал своего напарника, который, с «вектором» модели «CR-21», двигался вдоль здания, отрезая мне путь к ближайшему укрытию.

Толкнув заложника в сторону позиции автоматчика, я развернулся к стрелку с «вектором», и отправил в его сторону гранату из подствольника «L-85»,

Напарник автоматчика скрылся за клубами огня. Не помогли даже залечивающие раны артефакты, которые приспешники Адепта носили на поясе.

Пришло время заложника. Развернувшись к недавнему противнику, я выпустил в него три пули, и только потом упал в траву, уходя от одиночных из «АК-74».

Как говорится, пьеса сыграна…

Глава тринадцатая. На круги своя

Как бы нам не хотелось учиться на чужих ошибках, через все в жизни приходится проходить самим. Это такой процесс взросления, что ли.

Сначала ты новичок, держащий в руках «ПМ», и боящийся собственной тени, но стоит раз перебороть себя, и ты становишься на ступень выше, шагая по лестнице жизни. Вот ты стреляешь, борешься со слепым псом, или просто пытаешься выбраться из аномалии. В этот момент ты либо погибнешь, либо станешь другим.

Это правда — каждый бой, каждый выстрел вообще меняет человека. Что-то в душе исчезает, а потом фонтаном искр возрождается вновь. И ты делаешь новый шаг.

Следующий шаг уже сложнее, но награда больше — ты начинаешь понимать свое место в пищевой цепочке Зоны. Как ребенок по мере взросления проходит через ряд кризисов, человек в Зоне должен пройти все этапы становления, иначе смерть. Если ты побывал в «лагере новичков» и сразу же отправился в ходку на Милитари, пропуская одну из ступеней, то все может пойти не так. Ты просто не будешь знать, что делать, и интуиция, которая складывалась в тебе от боя к бою, подведет. Именно поэтому человек должен сам пройти через всё, ошибиться и найти свой путь.

Я прошел этот путь до конца. Сначала новичок, потом опытный ходок, предатель. Может и последний этап был испытанием — решающей преградой на пути к новой ступени.

Глупая философия, конечно. Смахивает чем-то на сектантскую, но какие еще идеи возникнут у вас, если над головой свистят пули…

Разномастные стволы зарокотали уже совсем близко, и я едва успел протиснуться в небольшой просвет между массивной дверью и стеной.

Изнутри здание чем-то напоминало конструкторское бюро времен Советского Союза — выкрашенные до половины в зеленый цвет стены с облупившейся штукатуркой, непонятные станки по обе стороны длинного, извилистого коридора, и тишина…

Мертвая тишина, изредка прерываемая скрежетом неплотно закрытых окон…

Внезапно со стороны входа послышались голоса, и я ускорил шаг. Уже на бегу я принялся заглядывать во все помещения, расположенные по обе стороны коридора, пытаясь отыскать требуемую установку.

Станция слежения была в этом здании. Просто знал это.

Не мог ведь я напрасно пройти через ползоны, чтобы натолкнуться на подпертую бочкой ржавую дверь, за которой зловонный сортир.

Или мог?

А вдруг Зона в насмешку кинула меня сюда….

Две оборонительные гранаты «Mk2A1» влетели в коридор прямо передо мной. Я замер, наблюдая, как два металлических предмета ударяются о стену, и исчезают….

А потом до меня долетел стрекот автоматов, и в коридоре возникли две полупрозрачные фигуры. Первый — военсталкер в куполообразном шлеме, бежал ко входу, припадая на правую ногу. Второй — невысокий, коренастый человек, обвешанный артефактами, словно новогодняя ёлка, шел следом, перезаряжая автомат. В полуметре от меня он нагнал первого, и в упор расстрелял безоружного бойца «ВС».

Видение прекратилось…

Значит вот что произошло здесь несколько часов назад — расправа над стерегущими объект военными стлкерами…

Наконец я достиг последней пары дверей, и толкнул сперва одну, а потом и вторую. За левой дверью оказалась ведущая вниз лестница. Мешкать не было времени.

Я прыгнул на уходящие вниз ступени, и побежал вниз. Как ни странно я не боялся. Внутренне я был абсолютно уверен в том, что кроме меня в здании нет никого. Я шел к своей цели, выходил на финишную прямую, и….

Передо мной возникла металлическая дверь с кодовым замком.

Вот тебе и внутренняя уверенность….

Так, так. Руки застучали по клавишам. Вспоминай же, Спам! Я ведь когда-то был отличным программистом, и однажды даже пробовал себя в качестве хакера. Что уж тут сложного — взломать кодовый замок с тремястами тысячами комбинаций.

Компьютеризированный замок, явно появившийся здесь по прихоти воинов Адепта, отрывисто пискнул, выдавая предупреждающее сообщение.

Итак, логин для входа в систему. А что, если вот так?

Замок пискнул вновь, но на этот раз вместо категоричного «NO» на дисплее возник первый признак скорой удачи — надпись «ERROR».

— Ну, открывайся же ты. — Я в третий раз попытался взломать замок, но система защиты держалась стойко.

Четвертая попытка — замок щелкнул, пропуская меня, но…

В дверном проеме наверху возник человек с автоматом. Адептовец полоснул очередью наискось от стены к стене, и я почувствовал, как в тело впиваются свинцовые жала пуль.

Выронив винтовку, я рухнул в комнату, и из последних сил захлопнул дверь. Замок щелкнул.

Я оказался перед системой перехвата сообщений — огромным сервером, гудящим как растревоженный улей.

* * *

Не научившись служить людям, можно ли служить духам? — сказал когда-то Конфуций. Разве можно говорить о своей судьбе, о том, что Зона избрала тебя, если ты сам не идешь к своей цели. Для чего тогда Зона нарекла тебя избранным и бросила в аномалии? Чтобы ты оставался на месте, или чтобы шел?

Я шел. Цеплялся за жизнь, даже не осознавая этого. Я говорил «Все, это конец», а палец давил на курок, и я выживал от боя к бою.

Но сейчас все было гораздо сложнее. Передо мной оказался не живой противник, которого можно вывести из привычного состояния, к которому можно подкрасться сзади, а умная машина, довольно неплохо защищенная от хакерских атак.

От хакерских, но разве ж они думали, что найдется идиот, способный прорваться в святая-святых, и изнутри взломать систему.

Вот он этот идиот — сталкер по прозвищу Спам, стучащий сейчас по клавиатуре…

Они не знали. Просто не могли предугадать, а может и Зона подгадала как раз в этот момент. Как будто специально для меня системы шифрования и фейерволы были отключены.

Судьба, говорите?..

Пока я барабанил по клавишам, снаружи раздались голоса.

Достав из кармана флешку с базами Шивы, я вставил устройство в USB-порт, и принялся ждать. Через несколько мгновений над панелью задач выскочило небольшое белое окошечко со списком команд.

Я действовал.

Все-таки память невероятная штука. Я много лет не взламывал сложные системы, а когда это потребовалось, память преподнесла мне все необходимое на блюде с голубой каемкой.

Вот только как бы каемка не стала траурной лентой….

В дверь вновь начали колотить. Тщетно. Сделанная из цельного куска стали, дверь не шелохнулась.

Программа заработала. Браузер считал архив и базу данных, переводя их в удобный формат, после чего на экране замельтешили наименования файловых хранилищ, на которые пошла закачка, и в довершении всего я включил почтовую рассылку. С минуты на минуту все пользователи «рунета», чьи почтовые ящики обитали на «мэйле», «рамблере» или в «СЖО» получат сообщения с архивами и базами данных, за обладание которыми полегло так много народу…

Шах и мат, твари! Я вас обыграл…

* * *

Утром зона была прежней. Никаких трупов, никаких сообщений. Жесткие диски всех компьютеров, на которые я отправил информацию, были девственно чисты.

За час до рассвета сеть облетела новость — странный вирус стёр информацию множества серверов, вплоть до внешней сети Кремля.

Вникать в тонкости никто не стал, ибо никто и не думал связывать хакерскую атаку с тем, что произошло несколькими часами ранее.

Никто кроме меня…

Да, увы, залитые мной файлы исчезли в никуда, словно их и не было, но лишь с «хардов». Были и те, кто сохранил архивы на флешках и защищённых носителях, а поэтому рано или поздно информация должна была добраться до адресата — начальника службы внешней разведки России.

Шмелёв, конечно же, внимательно выслушает доклад подчиненного, который будет трясти перед его лицом флешкой с ценной базой данных, потом попросит распечатку, и всё завертится.

Не усидит на своём месте заместитель самого Шмелёва, записанный в базе как «Зорро», отправится в солнечный Магадан «серый кардинал» Валерий Стеценко. Всё вернется на круги своя.

Я прикоснулся к простреленному боку. Кровь текла теперь ещё интенсивнее, а это было очень скверно. Если посчитать количество часов, проведённых мной здесь, то выходило, что я полночи провёл в бункере, истекая кровью.

Теперь понятно, почему так кружится голова. Ещё час-другой, и я просто-напросто истеку кровью…

Глупая смерть…

* * *

Сидя в бункере, я не мог знать, что снаружи уже успели всё подчистить. Воины Адепта действовали на удивление быстро. Трупы они оттащили к ближайшей аномалии, залатали бреши в минном поле и расставили на вышках часовых.

Я оказался в самом сердце их базы, закрытый наедине с суперсовременной станцией слежения. Я-то думал, что они не пытаются меня остановить из-за боязни повредить ценное оборудование, но я ошибался.

Они знали, куда я иду с того самого момента, как я оказался в здании. Знали, и вели как мышь по лабиринту к заветному сыру. А потом крышка, отделявшая меня от пройденного лабиринта, захлопнулась, и мышь осталась наедине с сыром.

Я сам закрыл дверь изнутри, но они прекрасно понимали, что раненый, без продовольствия и медикаментов, я не протяну достаточно долго. Они знали, что настанет момент, когда мне придётся открыть дверь.

* * *

На пути к Милитари.

Недалеко от лаза в подземелье.

— Света, как слышишь меня?

— Слышу вас. — Отозвался в трубке звонкий голос.

— Что ты узнала о Биргвиде?

— Ничего нового. Нашла его досье со всеми эпизодами преступлений, но вы его видели.

— А что ещё? Должно же быть что-то, что я проглядел. Шмелёв ведь не мог показать мне всё, когда готовил к операции.

— Есть кое-что, но не совсем о Биргвиде.

— В смысле?

— Я случайно открыла старые файлы, которые запрашивали в течении пяти дней, и нашла любопытный документ.

— Стоп, что значит, запрашивали?

— Кто-то из сотрудников СВР уже интересовался тем, о чём я хочу вам рассказать.

— Понятно. И что это за информация такая?

— С виду неприметная бумажка. Я бы её даже не заметила, если бы не получилось так, что соответствия в электронном архиве не нашлось. Кто-то удалил один документ, и я решила проверить… Помните, вы говорили о кроте? Вот я и подумала, что удалить мог только человек, имеющий доступ ко всей сети.

— Высоко летает наш крот. — Монгол усмехнулся. — А что насчёт документа?

— Это выписка о недостаче. По документам на одном из складов Периметра пропало очень много оружия. Триста выстрелов «9М39». А потом выяснилось, что военные списали сорок четыре комплекта «9М133» для тактических ракетных комплексов, хотя боеприпасы были совсем новые.

— Толкнули кому-то в зону?

— Думаю, да.

— Тридцать девятые ракеты — это для зенитных комплексов типа «ИГЛА», а сто тридцать третьи вообще для тактических ракетных комплексов.

— Ну? — Светлана на другом конце провода замерла в ожидании ошеломительного вывода.

Она подозревала, что сталкер уже сложил всё воедино и сейчас выдаст ей совершенно невероятную теорию.

— Тогда я вообще ничего не понимаю. — Вопреки всем ожиданиям ответил Монгол. — В Зоне ведь никто не стреляет из ракетных комплексов. Зачем же тогда толкать ракеты в Зону? Да тут и «ИГЛЫ» последние в позапрошлом году уничтожили, когда вертолёт военный сектанты хотели сбить.

Он замолчал собираясь с мыслями, после чего проговорил:

— Если только… Ну да, конечно же. Как я мог не подумать об этом?! Ракеты не для нападения брали, а для обороны.

— Станции? — Светлана непонимающе глядела на динамик ПДА.

— Не станции, а чего-то ещё. Может быть, станции перехвата сообщений или чего-то в этом роде. Посмотри, не списывали ли вояки какую-нибудь технику в последнее время.

Светлана несколько секунд молчала, после чего проговорила:

— Ничего.

— А в последнее время вертолёты не пропадали в зоне?

— Был один борт — «двести сороковой» с девятой отметки. Исчез при облёте вместе с экипажем.

— Вот! — Монгол радостно махнул руками. — Это оно и есть!

— Вы думаете, военные продали целый вертолёт?

— Целый. — Подтвердил Монгол. — Вояки могли и не то продать. Я вот лет пять назад читал, как в Испании вояки умудрились военную базу сдать в аренду вместе с ядерным запасом страны. Военные могли и своих подставить ради такого дохода. Меня только одно смущает — зачем тем, кто подослал крота, покупать вертолёт для перевозки боеприпасов и строить базу где-то в зоне.

— А если не они, то кто?

— Кто угодно. — Сталкер глубоко вздохнул. — Даже Хозяева. У них была одна станция…

Он остановился, и хлопнул себя по лбу.

— Ну конечно! Станция слежения! Света, попробуй отследить маяк пропавшего вертолета. Если я прав, то вертолёт всё ещё посылает сигналы.

— Сейчас проверю.

Вновь застучали клавиши компьютера, и спустя какое-то время в трубке раздалось радостное «Ура!».

— Нашла?

— Нашла! — Голос Светланы зазвенел. — Сигнал идёт. Непонятно только, почему они маячок не сняли…

— Похоже, им не до того было. Координаты мне скинь.

— Уже скинула. — Света щёлкнула по клавиатуре. — Но вряд ли это координаты объекта.

— Посмотрим.

— Удачи вам… Я… Кто это? Что вам нужно? Не трогайте меня!

В переговорном устройстве всё смолкло, а через мгновение Монгол отчётливо различил голоса.

— Что? — Сталкер прижал переговорное устройство к уху. — Света, в чём дело?

Никто не отвечал. Казалось, будто говорившие не обращали на него внимания.

— Минируйте блокпост. — Внезапно проговорил кто-то. — Девку в машину…

* * *

Час спустя. Военная база.

Пригород Киева.

Он шел к двери на согнутых, ватных ногах. Знал ведь, что так всё закончится. Знал, и всё же старался продлить момент триумфа. Не вышло.

— Откройте! — Повторил голос за дверью.

Генерал Стеценко сделал ещё шаг и остановился, оглядывая свой кабинет. Один-единственный человек обрушил его гениальную схему.

Один-единственный, безродный сталкер посмел встать у него на пути, а теперь — всё…

Конец…

Стеценко обхватил голову руками. Для его вечного города наступал последний день. Сейчас он, словно жители Помпеи, метался по кабинету в поисках спасения, но стук в дверь не оставлял шансов.

Стеценко обернулся, скользнул взглядом по столу, на котором лежала кобура с табельным пистолетом, но тут же отвёл глаза.

Кого он обманывал. Для него подобное решение проблемы было слишком страшным. Пусть лучше в тюрьму, в застенки спецслужб, и не важно, русских или украинских. Пусть лучше расстрел при попытке к бегству, чем позорный выстрел себе в висок.

Нет, не таков генерал Валерий Стеценко.

— Генерал, немедленно откройте! — Голос дежурного стал громче, и «серый кардинал» услышал, как зароптали люди за дверью.

Он метнулся к окну. В одном мгновение вся неуверенность прошла. Метнулся и взглянул вниз, на озарённый заходящим солнцем двор. Никого. Идеальный побег идеального преступника.

В голове вновь закрутилась вереница мыслей.

Нет, не побег. Есть куда более элегантное решение. Стеценко бросился к компьютеру, напечатал небольшое сообщение и щёлкнул на кнопке «отправить».

Программа системы жизнеобеспечения выдала ответ:

«запрашиваемый сталкер погиб»

Вновь ввод данных. Ответ повторился в точности. Харон, Хрусталёв? Неужели оба «Стража» мертвы?

— Генерал, мы вынуждены взломать дверь. — Комендант отошел немного назад, и до Стеценко долетела очередная фраза.

— Давайте.

Лязгнул замок, хрустнула дверная коробка, и в комнату вбежали трое.

Не осознавая собственной реакции, Валерий Дмитриевич схватился за лежащую на столе кобуру, выдернул из неё пистолет, и выстрелил от стола, снизу-вверх.

В ответ рявкнул тэтэшник, и три пули развернули Стеценко к окну.

В глаза генералу ударил слепящий свет заходящего солнца — последняя попытка светила зацепиться за край горизонта…

— Нужен врач!.. — Донеслось до него сквозь нарастающий гул пульсирующей крови, и в следующее мгновение генерал упал на ковёр, роняя кресло и переворачивая стол.

Над ним суетились люди, пытаясь помочь, но стрелявший был дьявольски точен.

Сейчас стрелок тоже навис над ним, и, на миг вырвавшись из бреда, Стеценко его узнал.

— Зорро… — Прошептал генерал, указывая на своего убийцу. — Это он… он…он виноват…

— Что он сказал? — Комендант потянулся к умирающему.

— Ничего. Предсмертный бред. — Генерал-лейтенант Чуприн отправил пистолет обратно в кобуру.

— Зорро… — Вновь прохрипел умирающий.

Только теперь Стеценко понял весь расклад. Он промотал в голове список, размещённый Спамом в сети, и вспомнил, что в базе данных не было никакого Зорро, а значит заместитель начальника разведки Чуприн оставался безнаказанным.

— Зорро… — голос сорвался на свист.

Стеценко в последний раз взглянул на Чуприна, и окунулся во тьму…

— Вы зачем стреляли? — Комендант с недоверием поглядел на русского.

— Я? Чуприн удивлённо поднял брови, словно обращались не к нему. — Я защищал своих бойцов. Если у вас есть какие-то претензии, Максим Леонидович, то прошу обращаться к моему начальству.

— А я обращусь. — Комендант покосился на лежащий в кобуре Чуприна пистолет. — Шмелев всё узнает.

Генерал-лейтенант чуть заметно улыбнулся. Он-то знал, что никто не станет связываться с ним из-за перестрелки с предателем, равно как никто и никогда не узнает о его участии в проекте…

Умер в камере Лефортово Заказчик — последний свидетель, не стало Стеценко. Ниточки оборвались, а он остался. Быть может, наивный сталкер, забредший в Зону, и посчитал, что добро победило, но это далеко не так. Сказки на то и есть, чтобы в их верили наивные простачки вроде того же Валерия Дмитриевича.

Чуприн пожертвовал пешкой, но сумел получить куда большее — доверие начальства. Вот пройдёт два-три месяца, и Шмелев уйдёт в отставку, как и обещал. Президент проводит старика на покой, а вместо него назначит начальником внешней разведки порекомендованного Шмелевым Чуприна.

И никто не узнает о том, что было в зоне. Не будет «Стражей», не будет «Авалона». Всё забудется, и однажды в кабинет к Чуприну придёт очередной серый кардинал, который займёт своё место. Возродится и отряд стражей, и былая власть вернётся в руки истинных хозяев. Время всё расставит на свои места, и о случившемся будут судить уже совсем по-другому.

Чуприн остановился в конце коридора. Суетились, бегая мимо него, бойцы в форме и врачи, что-то кричал в кабинете начальника комендант военного лагеря.

Достав из кармана телефон, Чуприн подсоединил к уху наушник гарнитуры и проговорил:

— Всё прошло как по нотам. Осталось закончить с Хозяином Зоны. Ты же знаешь, что двух хозяев не бывает.

На другом конце провода кто-то тяжело вздохнул и проговорил:

— Я не уверен…

— Это единственный выход для тебя.

— Я не должен… — Собеседник Чуприна заартачился.

— Должен, Лукаш. Ты должен мне гораздо больше, поэтому выполняй…

* * *

Блокпост «Кордон-1».

Основной комплекс.

День оказался на редкость тяжелым. Светлана даже поесть толком не успела. На протяжении нескольких часов она сидела перед монитором компьютера, и это дало о себе знать. Ноги затекли, глаза болели. Но, не смотря на это, она не прекращала работу. Она знала, что в любой момент Монголу может понадобиться её помощь, и была готова оказать её.

Девушка отвлеклась лишь один раз….

— Не проголодались? — Глава внешней разведки Украины заглянул в комнату. — Мне тут бойцы поесть приготовили. Если проголодаетесь — спускайтесь к нам.

Светлана кивнула, и опять уставилась на изображение Зоны. Снимок со спутника она запросила несколько минут назад, и теперь изучала месторасположение сталкеров. Щелчок по клавиатуре, и на карту наложился снимок, сделанный с использованием тепловизора.

— А это уже интересно…

Она не обратила внимания, когда на улице заурчал автомобильный мотор. За те несколько часов, что Светлана провела на территории блокпоста, через КПП проехало свыше десятка автомобилей. Именно поэтому девушка отреагировала лишь когда прогремели выстрелы. Сначала это были одиночные хлопки, потом отчаянная очередь загнанного в угол стрелка, а потом пули застучали уже по стене комплекса.

Пригнувшись, девушка отползла к двери, и замерла, прислушиваясь к крикам. На улице шел бой.

С трудом она различала отдельные фразы.

— Давай…

— Справа!

— Отходите!

— Товарищ капитан, мы…

А потом грохот автоматов смолк. Застучали по ступеням винтовой лестницы тяжелые ботинки, и где-то совсем рядом послышалось:

— Ищите бабу!

Потом снова рявкнул пистолет, ухнуло падающее с высоты тело, и дверь распахнулась.

— Света, прячьтесь!

До девушки не сразу дошло, кто трясет её за плечи, пытаясь привести в чувства.

— Светлана Максимовна, вы меня слышите?

Девушка кивнула.

Только теперь она поняла, что рядом с ней сидит глава внешней разведки Украины Малышев.

— Слышите меня? — Повторил Григорий Алексеевич. — Слышите?

— Да, я… — Светлана кивнула. — Там… Что там? У вас кровь?…

— Света, вы должны спрятаться, пока всё не стихнет. Вы меня поняли? Поняли?

— Да. — Девушка кивнула.

— Забирайтесь в шкаф, и не вылезайте оттуда, что бы не случилось. Поняли?

Светлана снова кивнула. Она не помнила, как забралась в большой железный шкаф, напоминающий гроб, как Малышев закрыл за ней дверцы, провёл ладонью по залитому кровью лицу, и, выхватив пистолет, побежал к двери.

Её мозг запечатлел лишь то, что произошло минуту спустя. Память фиксировала удаляющуюся фигуру…

А потом дверь распахнулась, и в комнату вбежали трое. Выстрелы загремели уже совсем рядом, отражаясь эхом от стенок шкафа.

— Не убивать! — Рявкнул кто-то, и девушка увидела, как двое одетых в камуфляж людей поднимают Малышева с пола.

— Где девка?! — Незнакомец ткнул стволом пистолета под рёбра Григорию Алексеевичу. — Где она?

— Ищите. — Малышев усмехнулся.

— Я бы с радостью, но времени нет. Где… она?!..

Малышев лишь рассмеялся.

— Я понимаю, тебя учили при Союзе. Ты, наверное, и в Чечне воевал, и в Косово. Тебя пистолетом не испугать. А как насчёт девчонки? Баба испугается?

Нападавший поднёс пистолет ко лбу Малышева и нажал на курок. Светлана закричала…

— Минируйте блокпост. — Удовлетворённо проговорил человек в маске. — Девку в машину…

Он замер на полуслове, глядя на лежащее под столом переговорное устройство.

— ПДА? — Второй нападавший покосился на передатчик, но командир лишь приложил указательный палец к губам.

Теперь они оба глядели на имя контакта, указанное поверх фонового рисунка — «Монгол».

— В машину живо. — Уже шепотом добавил лидер нападавших, и поднял КПК с пола.

Заскрипели створки шкафа.

— Азат Рашидович! — Взвизгнула Светлана, предпринимая отчаянную попытку освободиться, но куда там…

— Света! — За десять километров оттуда Монгол вскочил на ноги, прижимая к уху переговорное устройство. — Света, что случилось!

— Слушай меня, сука! — Прохрипел кто-то на другом конце провода. — Ты сунул свой нос туда, куда не стоило.

— Кто это?

— Не важно. Твоя баба у нас, и если ты через три часа не покинешь Зону, она умрёт.

* * *

База Хозяев Зоны.

Зал управления.

Сообщить монолитовцам, что к ним идет враг…

В голове пронеслась очередная мысль, но либо потеря крови была слишком большой, либо действовало переутомление.

Я погрузился в забытье.

Размазывая по полу густеющую кровь, я слабел, и когда услышал голоса, уже не мог различить реальность и бред.

— Спам. — Чей-то окрик заставил меня поднять голову и оглядеться.

У двери, опершись на спинку кресла, стоял Серый. Его окровавлены губы разжались, и я услышал слабый шепот.

— Что? Я не слышу!

— Не умирай. — Голос Серого эхом отразился от сводов зала управления. — Тебе еще рано.

— Мне давно пора умереть. — Я улыбнулся, чувствуя на губах солоноватый привкус крови. — Ты бы отошел, Серый. Я хочу выйти. Там свет. Ты свет загораживаешь.

Призрачная фигура мотнула головой.

— Нет, Спам не отойду. Я не позволю тебе идти туда. Ты еще многое не сделал в своей жизни. У тебя великая судьба…

— Зона меня прощает?

— Не в Зоне дело. Ты просто не должен сейчас умирать, и все поймешь, когда придет время.

— Но я не могу! — Я с яростью ударил кулаком об пол, разбрызгивая кровь.

— Ты можешь. Ты способен на многое. Верь мне.

— Но… — Я поднялся на четвереньки и попытался дотянуться до кресла. — Но я не могу. Правда не могу…

— От тебя это не зависит. Ты можешь плакать, твердить, что не может, но для тебя все закончится, когда решат ОНИ.

— Кто? Да кто решит-то?! Хозяева? Бог и ангелы? Что за…

— Тише. — Серый прервал меня на полуслове. — Не надо так об ангелах. Так ведь можно обидеть твоего хранителя.

— Химеру. — Я довольно улыбнулся. — Ты про мутанта.

— Мутанта… И про мутанта тоже. Просто поверь мне, и выслушай.

— Зачем?! — Я вновь растянулся на полу, запрокинул голову и засмеялся. — Я беседую с призраком, истекая кровью черте-где. Зачем я должен тебя слушать?

— Так надо.

— Кому надо?! Кому?!

Серый не отвечал. Он пристально смотрел на меня, и во взгляде читалось не то отвращение, не то разочарование.

Ну да, ведь я не оправдал его надежд. Его и прочих бестелесных созданий. Я не герой!

— Ответь мне, почему я должен тебя слушать? Почему «так надо»?

— Я не могу тебе ответить. — Серый отпустил спинку кресла, разведя руки в разные стороны, и слух резанул скрип колесиков.

Кресло медленно катилось ко мне, увязая в кровавой луже.

— А кто может сказать?

— Ты сам. — Серый глубоко вздохнул, и я увидел, как свет от дверного проема просачивается сквозь него — через еле заметные пулевые отверстия. — Смерть не выход, Спам. Если ты думаешь, что после смерти твой путь закончится, то ошибаешься. Ты должен жить. Так надо.

— Просто потому, что еще никто из избранных не хотел умереть по своей воле?

— Многие хотели. — Серый присел на корточки. — И многие умерли. Сейчас ты не понимаешь, о чем наш разговор. Верно? Тебе кажется, что это всего лишь бредовые рассуждения призрака. Так ведь?

— Да, так.

— Так вот, Спам. Во всем, что я тебе сказал, есть смысл. Ты не случайно попал в зону. Не случайно потерял друзей, и уж совсем не случайно оказался здесь. Это твоя судьба. И слушать мои рассуждения — тоже твоя судьба.

— А как же судьба, которую человек вершит сам?

— Вершит, но только в момент, когда делает главный выбор в своей жизни. Если он выбирает одно, то дальше все идет по одному пути, а если второе — то по второму. У человека просто появляется выбор.

— И зачем ты мне все это говоришь?

— Потому, что сейчас как раз момент выбора для тебя. И если ты сейчас выберешь смерть, то мир может измениться. Как ни печально говорить, но нам порой приходится подталкивать живых в нужном направлении.

— То есть, ты советуешь, как мне поступить?

— Именно. — Серый кивнул. — Просто сделай как я скажу. Хорошо?

— Ладно, что мне нужно делать? Отправить сообщение Монолиту?

— Это лишено смысла. Радар будет отключен, что бы ты ни сделал. Здесь судьба уже все предопределила.

— Тогда чего ты от меня ждешь?

— Дождись химеры, выберись из здания. — Призрак замялся. — И переубеди одного человека сделать верный выбор.

— Кого?

— Я не могу тебе сказать. — Серый развел руки в разные стороны, напоминая распятого Христа. — Ты сам поймешь, когда придет время. В этом будет твоя судьба.

— Просто отговорить кого-то что-то делать? Вот так просто?

— Все в этом мире гораздо проще, чем кажется, Спам.

Серый шагнул к двери и растворился на фоне нестерпимого света…

А потом я вновь впал в забытье…

* * *

Слепящий свет исчез так же, как и появился.

Я просто вынырнул из кошмарного видения, но неприятный осадок остался. Как человек вышедший из ледяной воды, я все еще чувствовал ее холод. А может быть меня просто бил озноб — еще одно свидетельство большой потери крови?

Черт возьми, и почему все это со мной.

Судьба, говоришь? Все предопределено?

А вот ничего подобного!

Я привстал, и вслушался в доносящиеся снаружи звуки. Ничего кроме мерного гудения сервера не было слышно.

Обо мне забыли? Решили, что я сам открою дверь?

Я развернулся к экрану, и машинально прочел первые строчки, возникшие на белом фоне:

«Нас атакует химера. Требуется помощь».

Чуть ниже находилось окно с несколькими десятками команд.

Как я понял, при желании можно было не только уничтожить отправленное письмо, но и перенаправить его кому угодно, изменив содержание. А кого там атаковала химера?

— «Кто-нибудь. Место у вертолета. Химера». — Прочел я.

И тут до меня дошел смысл краткого послания — мои конвоиры были только что атакованы химерой. Ангел-хранитель появился как раз тогда, когда понадобился мне.

А вы еще говорите, судьба…

Превозмогая боль во всем теле, я доковылял до двери, и нажал на кнопку разблокировки.

А будь что будет. Если Серый сказал, что такова моя судьба — поверю ему.

Дверь приоткрылась, и я увидел изрешеченные пулями стены и несколько трупов в дальнем конце коридора.

Определенно, это была работа химеры. Но как мутант проник за охраняемый периметр? Как миновал все посты и минные поля?

Или это и впрямь мой ангел-хранитель, который всегда сидит за правым плечом?

Кстати, о плече. Я глядел на обезглавленное тело адептовца, на плече которого висел «АК-74». Мой вчерашний противник даже не успел отреагировать, когда проворный мутант…

— Вот черт!

Я отпрыгнул к стене, едва не наступив на окровавленную голову. Как бы много я не пережил в зоне, для меня никогда не были в порядке вещей катающиеся по полу человеческие головы.

Черт. Вот ведь не повезло людям. Ну да ладно, не мне их жалеть.

Я приблизился к обезглавленному противнику, снял с его плеча автомат, и, расстегнув замок, повесил себе на плечо увешанный артефактами ремень. Мертвецу артефакты все равно были не к чему, а вот мне с такими ранениями они не повредят.

Да и ранения оказались опаснее, чем я думал. Только теперь, надевая на себя ремень мертвеца, я заметил, что помимо ног, пули вошли и в живот, и в грудь.

В такие моменты поневоле начинаешь чувствовать себя счастливчиком. За годы сталкерства я повидал многое. Были те, кто выбирался из аномалий, как, например, Феникс. Были те, кто выживал после встреч с мутантами, как Хромой. Возвращались и с того света, как Монгол и его бесноватый сынишка Адепт. Но я переплюнул их всех. Вот так-то, господа. Пол рожка в меня всадили, а я не то, что не умер, так еще и хожу нормально

Семецкий нервно курит в сторонке, блин…

Я усмехнулся. И впрямь, за последние несколько дней я без особого труда убил больше врагов, чем многие сталкеры за всю свою короткую жизнь. А еще я несколько раз побывал в гостях у смерти, и вернулся. Везунчик Спам — что уж тут сказать.

И все же особой радости я не испытывал. Не смотря на то, что ситуация складывалась в мою пользу, нехорошее предчувствие меня не оставляло.

Что-то должно было случиться.

А тут еще эти артефакты…

Я выгнулся дугой, ощущая, как полтора десятка артефактов залечивают раны. Одна за другой выпали из кровоточащих отверстий три пули, гулко звякнув об пол, и я почувствовал, как кожа в местах ранений натягивается.

Раны срастались просто-таки моментально. Причем даже разрез на шее исчез, словно его не было.

Ощущение было примерно то же, как если бы твою кожу скручивали в тугой узел, срывая с костей, но делать было нечего. Приходилось ждать.

Не сумевшие спасти своего обладателя, артефакты сейчас усиленно лечили меня, и когда через минуту жжение закончилось, я не почувствовал никакой боли. Словно в один момент все болячки прошли. А еще прошел голод. Я больше не хотел есть.

Как рассказывал мне Артур, таким эффектом обладал один из артефактов — чрезвычайно редкий и жутко фонящий, но вместе с «огненным шаром» работающий как батарейка для организма.

Ведь если вдуматься — для чего мы едим? Чтобы получить энергию. А тут вот она энергия — в прямом виде поступает в организм. Нехорошо, конечно, долго усугублять, не принимая пищу, но если в ближайшее время альтернативы не предвидится — довольно неплохой вариант.

Осмотрев затянувшиеся раны, я проверил трофейный «АК-74», вынул из разгрузочного жилета мертвеца дополнительные рожки с патронами, и пошел к выходу.

На полпути я обернулся, вспомнив, что флешка Шивы осталась в зале слежения, но возвращаться не стал. Я лишь сорвал с покойника гранату и швырнул «РГДшку» в дверной проем, хороня все надежды Адепта.

Я снова хотел жить. Не было больше ни апатии, ни боли. Вернув себе силы, я был готов горы свернуть. Хотя какие там горы — Серый ведь сказал, что от меня потребуется лишь переубедить кого-то что-то сделать…

Переубеждать я мастер. Прорвемся.

Глава четырнадцатая. Тяжелый выбор

Всё познается в сравнении. Впервые за последние несколько дней я дышал, и вздохи не отдавались болью во всем теле. И сразу хотелось жить, дышать полной грудью отравленный воздух Зоны…

И я жил, дышал, шел по коридору к единственной двери, ведущей наружу. Но это не был тоннель со светом в конце оного. Это был другой путь. Путь, который я выбрал сам. Я сделал этот выбор.

Серый говорил, что если я выберу не тот путь, мир изменится? А что я вижу сейчас?

Внезапно один из лежащих в коридоре адептовцев пошевелился.

Выставив перед собой автомат, я медленно приблизился к нему.

Человек лежал, привалившись к измазанной кровью стене. Тело его было рассечено от правого предплечья до солнечного сплетения, но он все еще был жив.

Как и я, он отчаянно хватался за жизнь, и мне почему-то стало жаль этого сталкера. Может дело в этом сходстве? А может я просто снова стал тем Спамом, каким был до ходки за головой Стекольщика…

Аккуратно обойдя умирающего адептовца, я продолжил путь.

Дверь…

А за дверью свежий воздух, робкие лучи солнца, едва заметно скользящие по буроватой траве. Там жизнь.

Я старался как можно быстрее выбраться из этого здания, ставшего склепом для стольких людей.

Я пытался откреститься от всего, что здесь произошло.

Наружу. Только вперед, к двери…

Шаги уже не отдавались эхом. Теперь я шел по залитому кровью полу.

Вот до двери остается несколько шагов. Вот и выход…

Ударом ноги, я распахнул дверь, и оказался на улице.

Тонущий в тумане двор бывшей метеостанции, ставшей лагерем для воинов Адепта, был пуст. Пуст, словно никого не было здесь. Ни одной живой души.

Только я один.

Выставив перед собой автомат, я спустился с крыльца, и медленно пошел вдоль бетонных швеллеров, у которых вчера вечером разворачивался бой.

Только теперь, при дневном свете я смог понять, чем был когда-то этот лагерь — определенно метеостанцией. Вот и вышки, переделанные под наблюдательные посты, когда-то выполняли совсем иные функции.

Я взглянул влево, где за невысоким ограждением забора была видна серебрящаяся в первых рассветных лучах река.

Припять…

Как же давно я не был в этих местах.

Помнится в последний раз я проходил вдоль реки очень давно. Как же выглядит Припять с этого берега?

Любопытство взяло верх. Перебравшись через ограждение, и обойдя неумело расставленные адептовцами мины, я оказался на заросшем бурьяном склоне, под которым, метрах в десяти, бурлила речная вода, омывая перевернутую баржу. Со временем быстрые воды нанесли ила и мусора, и сейчас большая часть баржи была погребена под этой горой, напоминая врезающийся в водную гладь островок.

Почти сразу я увидел и аномалию, отшвырнувшую баржу так далеко— огромный «трамплин», шириной в половину реки.

Аномалия возникла прямо над речной гладью, и время от времени я замечал, как с шипением разлетались веером брызг поднявшиеся слишком высоко волны.

Припять…

За годы, что я провел в зоне, мне ни разу не доводилось наблюдать за рекой с такого ракурса. Ни разу я не видел эту странную баржу, опрокинутую мощнейшей аномалией.

Только теперь я почувствовал всю мощь Зоны. Одно дело, когда аномалии опрокидывают джипы и БТРы вояк, когда те предпринимают вылазки, и совсем другое — баржа, весом под двести тонн, если не больше.

А потом взгляд уловил размещенный на берегу, прямо под обрывом, генератор, толстые кабели которого вели к основному комплексу. Видимо еще до прихода адептовцев здесь располагался один из лагерей ученых, которые ставили опыты и наблюдали за гигантской аномалией.

А потом пришли воины адепта, и за несколько часов лагерь превратился в очередную станцию слежения.

Я обернулся, разглядывая вырисовывающийся на фоне поднимающегося из-за горизонта солнца армейский вертолет, на котором прибыли нападавшие.

Грамотно сработано — военные сталкеры, охраняющие ученых, приняли их за своих, и позволили приземлиться.

Я глубоко вздохнул, и снова обратил взгляд на баржу. Что-то в этой затянутой илом посудине было не так. Что-то не давало мне покоя.

Я несколько минут неотрывно смотрел на колышущуюся траву, и, наконец, понял, что меня насторожило. От баржи в сторону обрыва перемещалась полупрозрачная фигура химеры.

Мой ангел-хранитель. Я усмехнулся, глядя, как мутант взбирается по отвесному склону, и обернулся к лагерю. То, что я увидел, показалось мне очередным видением — в нескольких десятках метров от меня стоял Стекольщик, облаченный в комбез военного сталкера.

Но это не было видение…

— Привет, парень. — Сталкер улыбнулся. — А я уж думал, что ты умер.

— Я был о тебе такого же мнения.

— Ну, я-то как раз жив. — Глаза стекольщика сверкнули.

Он еще крепче сжал приклад штурмовой винтовки, и шагнул в мою сторону. Что и говорить, я не был готов к поединку. Автомат висел на плече, и теоретически я мог дотянуться до него раньше, чем Стекольщик выстрелит.

Вот только на практике это могло и не сработать.

— А вот как тебе удалось выжить, парень? — Он оглядел разбросанные по двору тела адептовцев.

— Я везучий.

— Ах, ну да. Везунчик Спам. Как же я мог забыть о твоем прозвище. Я вижу, с момента нашей последней встречи ты успел подлечиться. Раны затянулись, верно?

— Затянулись. — Я кивнул. — Зона меня бережет.

— Зона? — Губы Стекольщика тронула улыбка. — Зона играет с тобой, как и я. Ты для неё — очередная игрушка. Думаешь, ублюдок, тебя невозможно убить?

Сталкер шагнул в сторону, и нажал на курок.

Тяжелые пули ударили мне в грудь, и я отлетел к самому обрыву. Но боли не было. Я не почувствовал, как свинец входит в тело, и понял почему — артефакты остановили пули.

Это могло показаться невероятным, но висящие на поясе артефакты сделали свое дело.

— Ты такой же, как и все. — Голос Стекольщика отразился эхом.

Он приближался, держа винтовку в правой руке, левой он извлек из за голенища нож. Он действительно был уверен, что тяжело ранил меня. Ну, чтож, пусть верит в это…

Я перевернулся на спину, и, что было сил, ударил противника ногами в живот, перекидывая через себя.

Стекольщик вскрикнул, выронил «G-36», и скрылся за кромкой обрыва. Вот так-то, сталкер — все познается в сравнении…

Серебристое лезвие ножа, словно ткань распарывало мягкую глину склона. Висящий над пропастью человек из последних сил сжимал рукоять клинка, но силы покидали его. Подняв голову, он с яростью взглянул на меня, и рывком подтянул тело вверх.

Ухватившись за торчащий из земли корень, Стекольщик выбрался наверх, и только теперь позволил себе отдышаться.

Я, тем временем, снял «калаш» с предохранителя и направил его в сторону сталкера.

— Тварь! — Стекольщик катался по траве. — Я тебя прирежу!

Повинуясь ярости, он вскочил на ноги, но, тут же, замер.

— Каково знать, что сейчас умрешь? — Я шагнул навстречу противнику. — Подумай об этом, потому что сейчас я убью тебя.

— И почему же? — Сталкер, не опуская ножа, двигался по краю обрыва.

— Потому, что ты убил Серого. Ты убил Артура. Ты предал всех.

— Да неужели? — Стекольщик усмехнулся. — Ты, небось, и Артура ангелом считаешь. Как же? Великий сталкер!

Я сместил ствол автомата вслед за Стекольщиком. Он шел по моему следу. Он жаждал триумфа. И кто он сейчас?

Лишенный оружия, Стекольщик все еще был чертовски опасен, вот только былой азарт пропал.

— А ты подумай, почему Стражей назвали «Рыцарями круглого стола»? Думаешь, потому что название понравилось? Нет! Это было сделано потому, что лидером отряда был твой наставник Артур.

— Ложь!

— Нет, друг мой. Твой распрекрасный учитель умудрялся работать и на Кардинала, и не потерять уважение сталкеров. Меня ведь попросили убить его после того как он, вопреки правилам, решил уйти из дела, забрав с собой кое что ценное.

— Что ценное?

— Компромат на всех, кто был замешан. Флешку — информацию, с которой ты выпустил в сеть. Это он создал базу данных, а не Шива! Он хотел уйти с этими данными, но уйти было уже нельзя!

А ведь, и, правда. Тогда, в день нашего первого с ним разговора, Артур говорил, что рискнул всем и сорвал куш. Я-то думал, что он говорит про артефакты. Оказалось, что нет.

— И это ещё не всё. — Стекольщик замолчал, смакуя ожидание. — Твой распрекрасный Артур помимо всего прочего помог нашему общему другу.

— Кому?

— Адепту.

— Врёшь! Артур не мог!

— Мог. Адепт сам рассказал мне об этом двое суток назад. Артур построил для него убежище на Янтаре. Но это было уже давно, до того, как появились «Стражи». Убежище он назвал «Кровавый янтарь». Строил вместе с разлюбезным Монголом. Знаешь, что это значит — «Кровавый Янтарь»?

Я отрицательно покачал головой.

— Было время, когда в зоне любили сочинять песни. — Стекольщик сместился вправо. — И был на Кордоне такой рассказчик историй, который сочинил песню «Янтарь». Петь я не умею, но суть передать смогу. Так вот, песня эта о том, как на Янтарь пошла группа сталкеров, и нашла там много хабара. Все они были друзьями, все верили друг другу, но когда появился хабар — озверели все. Ночью они глаз не сомкнули, и под утро в живых остался только один. Понял, о чём речь? О предательстве. Твой друг предатель!

— Ложь! — Я вскинул автомат. — Ты лжешь!

Стекольщик усмехнулся.

— Ну что, парень, кишка тонка выстрелить? — Он прищурился, и поглядел на меня.

Я лишь отрицательно покачал головой.

— Я так и знал. Ты не убийца!

— Я нет. — Мой голос сделался холодным и отчуждённым. — Но у меня есть друг, который сделает эту работу за меня.

— У бешеного пса не может быть друзей! Ты загнанный зверь, на которого объявлена охота. У тебя не может быть друзей. — Выкрикнул Стекольщик, но тут же замер, глядя на поднимающуюся по склону химеру.

— Может. Такой же загнанный зверь, как и я.

Глаза Стекольщика сузились. Он перекатился в сторону, выхватил нож, и приготовился к атаке, но химера не спешила.

— Давай! — Выкрикнул сталкер. — Я порежу твою зверюгу!

Мы с мутантом стояли, глядя на униженного и испуганного предателя. Только сейчас я понял, какие мы с ним разные…

Не дожидаясь, пока мутант и человек сцепятся, я поднял автомат, перевёл на одиночные, и выстрелил.

Череп Стекольщика разлетелся на части, словно брошенный оземь спелый арбуз.

Мне думалось, что химера тут же бросится доедать оставшееся, но мутант лишь фыркнул, и отошел в сторону, чтобы не запачкаться в крови покойника.

— Тебе тоже кажется, что он был насквозь гнилой? — Я поглядел на химеру.

Мутант, не мигая, смотрел на меня своими серыми глазами. И в этих глазах я увидел что-то до боли знакомое.

Не знаю, верите ли вы в переселение душ, но я словно во второй раз взглянул в глаза Артуру. Невыразимая тоска сменилась в этом взгляде облегчением, и я вдруг разрыдался, обхватив химеру за лохматую голову.

Быть может, вы назовёте это признаком слабости, но какого чёрта!..

Не прав был тот, кто сказал, что мужчины не плачут, так же как и тот, кто сказал, что химеры никогда не станут помогать людям.

Я плакал, а перед моими глазами проносились последние годы жизни, перетянутые колючей проволокой судьбы. Но этот рассвет я встречал не так, как прежние, потому что это был первый рассвет новой эры, новой надежды, которая рождалась в этом суровом мире…

Всходило солнце, алое как кровь, которой сегодня обагрилась земля. Первые робкие лучи скользили по остовам сгоревших машин.

Я вытер лицо руками, подошел к обрыву и долго вглядывался в блестящую на солнце речную гладь Припяти.

Вот, значит, для чего Зона выбрала меня. Вот, значит, для чего вернула к жизни. Чтобы показать, что никто из сгинувших сталкеров не умирает, а продолжает жить в каждой клеточке огромной Зоны, в каждом животном и каждом растении, что умирая сталкеры становятся частью одного целого.

Кто-то говорит, что Зона это раковая опухоль нашего мира. Возможно. Ведь только когда появляется болезнь, мы задумываемся о своём здоровье.

Так и до появления Зоны мир, раздираемый войной, не замечал проблем.

Зона сплотила всех, объединила в одно целое.

И всё же я склоняюсь к тому, что зона вовсе не болезнь, а скорее напоминание нам, людям, что именно человек — опаснейшее и наиболее страшное существо на планете.

Зона позволила мне пройти этот путь, чтобы однажды я вернул всё на круги своя, ведь всё когда-нибудь возвращается на свои места.

И пока этот круговорот существует, будут те, на чьих плечах всё это будет вращаться.

Но я не жалею, что всё это случилось со мной. Пусть я не знаю, что ждёт меня в будущем, я впервые позволяю себе надеяться на лучшее. Вопрос лишь в том, позволит ли Зона…

* * *

Кордон. Месяцем ранее.

Лагерь новичков. Деревня у блокпоста.

Брякнула первая струна, отвечая на касание руки, и гитарному аккорду ответил протяжный рёв какого-то мутанта. Сидевшие у костра новички принялись озираться по сторонам.

— Так мне петь? — Человек с гитарой, одетый в армейский бронежилет и долговскую полумаску, вновь прошелся по струнам, тревожа повисшую над лагерем тишину.

— Спой про «кровавый Янтарь». — Проронил кто-то из сидевших возле костра, и тут же поймал на себе холодный взгляд гитариста.

— Эта песня про моего друга, который повёл к центру шестерых молокососов, и не вернулся. Вернулся оттуда лишь один.

— А с него спросили за убийство?

— Убийство. — Гитарист провёл тыльной стороной ладони по испачканному корпусу инструмента. — А кто вам сказал, что он убивал. Вот послушайте.

Он распрямил правую руку. Захрустели суставы, и, перебивая свист холодного ветра, к небу взлетела грустная мелодия.

Казалось, даже костёр замер, прислушиваясь к аккордам. Все смотрели на движения рук гитариста, словно наблюдая за работой мастера в своём деле.

— Чёрно-белый рассвет. Утро. Семь ходоков. Зона к центру вела, отгоняя врагов. Припять, Рыжий, Росток — всё прошли без потерь. Вот уже на Янтарь открывается дверь. Здесь на дальнем плато, без особых запар, В командирский рюкзак собирали хабар. Что случилось потом? Как решились на зло? Может быть потому, что вот так повезло? Ночь прорезал костёр, словно кровь на клыках, Но не спали бойцы. Автоматы в руках. Каждый выстрела ждал, отгоняя кошмар, И хозяина ждал злополучный хабар. А потом в тишине рявкнул дважды обрез. Правда, вам лишь решать, чей был в том интерес. Только вам лишь решать, кто из них был смелей, Кто оставил тела возле кучи углей… Догоревший костёр, сильный ветер и гарь. Кто кровавым назвал злополучный Янтарь, Безусловно, был прав. Как его не зови, Этот сумрачный край утопает в крови. И, забрав свой хабар, сталкер шел на Кордон… А убийца ль, герой — вы решайте, кто он…

Гитарист повторил ещё раз последнее четверостишье, и замолчал.

Гипнотические звуки музыки вновь сменились заунывным воем ветра. Казалось, будто это мертвецы шептали что-то живым, повторяя строку за строкой…

— Так убийца, или нет? — Один из новичков не выдержал затянувшейся паузы.

— Не о том думаешь. — Гитарист тяжело вздохнул. — Это песня не о том, кто вернулся, а о тех, кто остался. Это песня о предательстве.

— А кто её сочинил? Ты?

— Музыка моя. — Согласно кивнул гитарист. — А слова один хороший друг написал.

— А как звать друга?

— Звали. Его звали Мастер. Слышали про такого?

— Это тот проводник, который в Мёртвом городе пропал?

— Он самый. Душевные песни сочинял…

* * *

Часом ранее.

Лагерь «Хозяев Зоны».

— При оказании сопротивления разрешаю открывать огонь на поражение. Ясно?

— Так точно. — Боец поправил гарнитуру переговорника. — А вы сами как же?

— Главное освободите девушку. Вам ясно?

— Так точно.

— Повторите.

— Мы направляемся на Кордон, где отбиваем у группы вооруженных людей участницу нашего похода.

— Вот и хорошо. — Монгол глубоко вздохнул. — Конец связи.

Что и говорить, одному по Зоне передвигаться было гораздо легче — не нужно каждый раз одергивать ведомых, норовящих ткнуться носом в «изнанку» или «карусель». Как Монгол и рассчитывал, путь до нужной точки занял у него несколько часов, так что к рассвету он уже был на месте.

Координаты, которые передала Монголу Светлана, действовали. Сейчас он находился в полукилометре от места, где должен был располагаться вертолет. Сигнал с передатчика вертолета был настолько четким, что Монголу подумалось, что слишком уж все гладко, но вскоре эта мысль сменилась удивлением.

Сталкер стоял на холме, а ниже по склону, там, где в свое время располагалась старая метеостанция, находился странный укрепрайон, в центре которого вырисовывались в предрассветной дымке лопасти вертолета.

Похоже, насчет спешки, с которой винтокрылая машина была пригнана сюда, Монгол был прав.

Он даже похвалил себя за сообразительность, так как это именно он в разговоре со Светланой предположил, что заряды для ракетных установок брали, чтобы оборонять какой-то лагерь.

Вот он, лагерь.

Монгол внимательно оглядел вышки с часовыми, заминированные подходы и совсем свежие бреши в заградительном периметре, после чего устроил себе лежку в одном из оврагов. Теперь с тропы, ведущей вдоль холма, его было не увидеть, а сам Монгол получал отличную позицию, как для обзора, так и для стрельбы.

Около получаса сталкер изучал караульных. По его прикидкам в лагере находилось чуть больше десятка человек, большинство из которых были задействованы в охране периметра. Из этого Монгол сделал вывод, что виновник недавнего прорыва довольно сильно потрепал и без того немногочисленный отряд обороняющихся. По всему видно, это был не профессионал, иначе на вышках не выстроилось бы столько обвешанных артефактами суперменов.

Наверняка они подумали, что кто-то пустил сталкера на разведку, чтобы потом ударить всеми силами. Обычная практика, но они перестраховались.

Монгол перевернулся на левый бок, и в этот момент увидел двух сталкеров, стоящих на гребне холма в нескольких метрах от его лежки. Кусты скрывали сталкера от незнакомцев, и те не могли его видеть. Но как они подобрались так близко? Словно призраки, материализовавшиеся из ничего. За годы службы в спецназе, Монгол привык распознавать врага по шагам. Каждый, как бы хорошо он не был подготовлен, издает шум. Шуршит палая листва под ногами, колышутся ветви кустарника. Именно поэтому он взял за правило прислушиваться, прежде чем что-либо сделать. Так было в Косово, так было в Китае. Да вообще много где было. Сколько раз он спасал свою жизнь, прислушавшись к шагам противника, и не счесть. А вот теперь такой прокол.

«Старею. — Мелькнуло в голове. — Так проморгать двух ходоков — особое искусство».

Да и ходоки какие-то странные — без оружия. На шаманов не похожи.

Монгол расстегнул кобуру, и извлек ПМ. Как раз в это время незнакомцы заговорили:

— Видишь? — Сталкер в черном комбезе указал в сторону вертолета. — Это Стекольщик.

— Помочь? — Второй обернулся к нему.

— Не надо. Спам сам должен пройти через все испытания.

— Рэд, а если мы ошиблись насчет Спама? Вдруг он не тот, кто нам нужен.

Дмитрий Шухов по прозвищу Рэд обернулся к собеседнику.

Теперь они стояли в нескольких метрах от Монгола, и сталкер мог видеть лица обоих.

В собеседнике Черного он без труда узнал Юрия Семецкого — того самого вечного сталкера, который ежедневно умирает сотнями способов, но, не смотря ни на что живет.

— Не ошиблись. Наверное, не ошиблись… Как я понял, у нашего друга великая миссия — убить Адепта.

— Вот как? — Семецкий присвистнул. — А где сам Адепт.

— Где-то на Радаре. Пытается пробиться к центру. Ладно, пошли отсюда.

Собеседник Семецкого обернулся и зашагал прочь.

— Рэд. — Сталкер догнал его уже на тропе. — А что если мы ошиблись?

— Если мы ошиблись — скоро все это будет уже не важно. — Черный сталкер слабо улыбнулся. — Знаешь, наш общий знакомый сказал, что каждый человек должен сделать в своей жизни главный выбор. Вот и Спам тоже. Юра, ты делал такой выбор?

Семецкий не реагировал. Он молча глядел на собеседника.

— Нет, мы не могли ошибиться. — Наконец проговорил Рэд, и они оба зашагали в сторону Янтаря.

Монгол еще несколько секунд пристально смотрел на удаляющихся призраков Зоны, после чего перевел взгляд на двор базы. Да, вертолет был здесь. Ему осталось лишь спуститься туда, и все выяснится. Найдется так нужный спецслужбам Спам…

Хотя…

Какого черта! Разве жизнь какого-то сталкера стоит жизни сына?

Монгол выудил из кармана ПДА, открыл карту Зоны, и несколько минут вглядывался в изображение «Радара», потом встал в полный рост, в последний раз взглянул на лагерь Хозяев, и свернул на тропу, ведущую к Барьеру.

Сейчас ему было наплевать на Спама и прочих. Его интересовала лишь судьба сына. Сына, которого он уже несколько раз терял.

Да, сын его предал. Да, он оказался не тем, кем представлялся. Но ведь он не перестал быть для Азата Хусаинова сыном.

Именно поэтому Монгол сейчас шел к Барьеру. Спам должен убить его сына? Ну уж нет! Монгол не собирался спокойно смотреть на предсказанную легендарными сталкерами расправу.

Он вытащит своего ребенка. Если надо, поможет ему дойти до монолита, и там вымолит у загадочного камня исцеления Ромки. Он пойдет!

Порыв ветра хлестнул по барабанным перепонкам, и со стороны лагеря Хозяев долетел душераздирающий крик, обрывающийся рыком химеры.

* * *

Настоящее время.

Милитари. Барьер.

Я вернулся. Вдохнул воздух прелой листвы, и сердце сжалось от невыносимой тоски, словно я ушел из отчего дома, а вернулся на пепелище. Ничто не изменилось в облике Зоны. Изменился лишь я. Я глядел на этот мир другими глазами. Я чувствовал всё иначе: запахи, звуки — всё казалось мне другим. В каждом порыве ветра мне слышался плач, в каждой капле дождя — слёзы. Не я вернулся на пепелище. Лишь теперь я понял Рэда и Семецкого. Я глядел на Зону глазами призрака.

Меня больше не было. Тот, прежний Спам умер в зале управления, в лагере Хозяев Зоны.

Там же родился другой Спам…

Еще на Милитари меня нагнала семья из пяти матерых кровососов, но приблизившись на расстояние нескольких метров, мутанты почему-то спешно ретировались. Испугались меня? А может моего ангела-хранителя, который бесшумно ступал по палой листве в стороне от дороги.

Не знаю, что произошло после разговора с призраком Серого, но мое миропонимание перевернулось. Судьба…

Судьбы выкинула очередной фортель, и все события моей жизни выстроились в ряд. Каждый человек однажды в жизни принимает нелегкое но важнейшее решение. От него зависит, что будет с тобой через год, через десять лет. От него зависит, выживешь ты или умрешь. Я сделал этот выбор сегодня утром…

Артур сделал его, когда заговорил со мной в баре много лет назад…

Я обернулся, пытаясь отыскать взглядом химеру, но мутанта видно не было. Мой ангел-хранитель ушел, скрылся, чтобы однажды вот так же внезапно возникнуть из ниоткуда…

А потом нехорошее предчувствие начало жечь меня изнутри…

Сначала был последний рубеж сталкерства — знаменитый Барьер. Я специально обошел его стороной, чтобы не попасть под огонь свободовцев, но укрепления сталкеров были пусты.

Полуденное солнце освещало пустые пулеметные гнезда, пустующие баррикады. Как будто все люди разом исчезли.

Я поежился.

Даже жар солнца сейчас не мог согреть холодеющие руки.

Что-то было не так. Я чувствовал это всем естеством. Знал, что что-то должно произойти. Но что? Стекольщик мертв, Адепт далеко. Что может произойти?

* * *

Мартелл и Щелкунчик встретили меня на Радаре.

Оба — взволнованные, настороженные. Они стояли, глядя на меня, словно ожидая первой реплики, и как только я, заметив их, выговорил приветствие, выдали такое…

Пересказывать нашу беседу, я думаю, бессмысленно, поскольку кроме проклятий в адрес Адепта Мартелл ничего толком сказать не мог, а Щелкунчик, по обыкновению, молчал.

В итоге, после пятнадцати минут расспросов мне удалось узнать, что за то время, пока меня не было, двое сталкеров из группировки Долг вытащили из переделки странного научника и лидера своего клана — генерала Евгения Воронина, которого до сей поры считали павшим от рук свободовцев. Эта новость была, скажем прямо, невероятной. Одно дело узнать, что долговцы в который раз спасли ученого с Янтаря, и совсем другое — получить информацию, что изможденного генерала сталкеры притащили из какого-то бункера, местонахождение которого объяснить не смогли.

Горячие головы вроде полковника Ильина тут же двинули в сторону базы клана Свобода штурмовой отряд, и, таки, нашли бункер, в котором, помимо растерзанных свободовцев обнаружили самого загадочного мутанта Зоны — Тень. Опасного — это слабо сказано. Насколько мне известно, никто до этого момента, кроме разве что Болотного доктора, не видел Теней вживую…

— Вот последний разговор. Записан на ПДА Лукаша.

Щелкунчик нажал на кнопку воспроизведения, и из динамика донесся резкий, неприятный голос:

— Всё прошло как по нотам. Осталось закончить с Хозяином Зоны. Ты же знаешь, что двух хозяев не бывает.

— Я не уверен… — Это уже был голос обладателя ПДА.

Лукаш заметно волновался.

— Это единственный выход для тебя.

— Я не должен… — Лукаш взвизгнул, словно придавленный котенок.

Он наверняка надеялся, что на собеседника такой возглас произведет впечатление, но тот отозвался, словно не слыша последней реплики:

— Должен, Лукаш. Ты должен мне гораздо больше, поэтому выполняй…

— Значит, вот как все было. — Я кивнул, передавая ПДА обратно. — Теперь понятно.

— Вот только Тени появились на территории базы до начала разговора, как будто кто-то заранее знал, о чем будет эта беседа.

— Знал. — Я кивнул. — Это Адепт. Он наверняка знал. А как же Лукаш?

— Пришел к нам на базу с кучкой оставшихся бойцов. Он на тот момент в рейде был. Кроме тех, кому удалось уйти после ночного побоища из лагеря диггеров и шести его бойцов в Темной долине, у Лукаша осталась лишь горстка людей.

— Вот как? Значит, он узнал о Тенях на базе совсем недавно.

— Часа полтора назад. Представляешь, Спам, Воронин объявил перемирие, и всех Свободовцев у нас на базе приютил. А ведь эти гады несколько лет назад за милую душу «Сто рентген» вместе с мародерами жгли. Лукаш тогда больше всех орал, что всех долговцев в Зоне надо того. А теперь?

— Надо уметь прощать. — Я взглянул в сторону опустевшей базы Свободы. — А вы сами-то где успели повоевать?

— Там. — Мартелл указал в сторону базы наемников. — Нарвались на бандюков. Совсем оборзели, гады. А ты чего такой растрепанный, и где Пак?

— Нет больше Пака. — Я глубоко вздохнул. — Хозяева его убили. Я сейчас на базу к Воронину. Попытаюсь расспросить долговцев насчет Адепта.

— А что Адепт?

— Мне нужно найти его…

— Ха! — Мартелл улыбнулся. — Мы тоже не лыком шиты. Вычислили мы «твоего» Хозяина. Точнее не мы, а ребята Лукаша. Он с Янтаря сейчас топает, а Клевер его пасет. Вроде к Радару, только кто ему Радар откроет? Разве что монолитовцы подобреют…

— Подобреют. — Меня внезапно осенило. — Это уже предопределено. Радар будет открыт, что бы ни случилось. Все дело во времени…

— Что значит открыт? — Щелкунчик с опаской поглядел на меня.

— Выжигатель отключат изнутри.

— Ну да, сектанты.

— Не сектанты. — Я покачал головой. — Не сектанты, а парламентер Адепта, о котором говорил Пак. Его Хозяин Зоны как троянского коня за Радар отправил… Щелкун, у тебя координаты Клевера сейчас есть?

— Ну. — Сталкер кивнул.

— Дай сюда свой ПДА.

— Зачем… — Начал было Щелкунчик, но я, ничего не говоря, выхватил у него из рук миникомпьютер, и сунул к себе в карман, после чего шагнул обратно к Барьеру.

— Спам, ты куда? — Мартелл бросился за мной. — Объясни хоть, что случилось.

— Беда, Мартелл, беда. Я только что понял, в чем мое предназначение…

Настоящее время. Радар.

Зона контроля группировки Монолит.

Радар открыли всего на несколько минут, словно все, что происходило в последние часы, было выверено до мгновения. Адепт лишь шагнул за линию выжженной земли, и антенны «Выжигателя» загудели вновь.

Взглянув в последний раз на удаляющегося Клевера, которого я отправил доложить обо всем генералу Воронину, я шагнул к Радару, и замер, глядя, как в метре передо мной вспарывает воздух полупрозрачная серая стена, постепенно сливающаяся с окружающей местностью.

Это было излучение Радара — увидев погоню, Адепт приказал закрыть Выжигатель за собой, и тем самым не позволил мне продолжить преследование. Теперь я видел лишь спину удаляющегося противника.

Адепт уходил. Бежал от меня, и шансов нагнать его, казалось, уже не было.

И в этот момент я заметил Монгола, идущего по ту сторону Радара, параллельно с Адептом. Видимо, сталкер успел пересечь Радар до того, как тот включился… Он пришел к сыну, но пока не замечал Хозяина Зоны. И пусть не замечает. Пусть не видит.

Я присел на одно колено, вскинул «АК-74», и через перекрестье прицела взглянул в сторону сталкера. Опустив автомат, еще раз все осмотрел. Я даже не знал, на руку ли мне играло появление Монгола, или наоборот портило все планы.

С одной стороны, я мог сейчас выстрелить в Адепта, но не понявший расклада Монгол вполне был способен шмальнуть в ответ — с него станется. Ну а если я смогу убедить его, что Роман Хусаинов больше не его сын, то Монгол сам убьет чудовище…

Ну да, убедить!

Серый ведь говорил, что я должен кого-то в чем-то убедить.

Уж не в этом ли?

Но времени на раздумья уже не оставалось. Я должен был стрелять, иначе Адепт скрылся бы из виду, и вместо того, чтобы воззвать к отцу Хозяина Зоны, я остановился на первом варианте решения проблемы.

Да, быть может, поступал глупо, но в тот момент я не видел иного пути развития событий…

Автомат в моих руках вновь оказался в боевом положении, и я нажал на курок. За холмом, в трехстах метрах от меня заплясали фонтанчики земли, обдавая каменным крошевом идущего в сторону Припяти человека. Адепт остановился, развернулся ко мне, ожидая очередного выстрела.

И я нажал на курок. Три пули ударили Хозяину Зоны в грудь, и Адепт рухнул на землю, конвульсивно дергаясь.

Я сместил ствол, готовясь закончить начатое, но в этот момент грянул выстрел.

Потом второй…

Я не сразу понял, что стреляли в меня, а когда осознал это, то уже лежал на земле, жадно хватая ртом холодный воздух.

Лежа в таком положении, я видел, как стрелявший в меня Монгол опустил пистолет, и бросился к сыну.

— Он зло! — Выкрикнул я что было сил. — Убей его!

— Он же мой сын. — Прошептал сталкер.

В один миг что-то треснуло, надорвалось в его душе. Готовый убить своего ребенка, теперь он стоял перед самым сложным выбором в жизни. Вся ярость и расчетливость, с которой он шел к цели ушли. Осталось лишь чувство неопределённости.

— Ты говорил, что твой сын умер, когда шагнул через Периметр. — Попытался я образумить Монгола.

— Я тоже умер. — Он мотнул головой в сторону станции. — Там. В том рейде. Ушел Азат Хусаинов, а вернулся чёртов сталкер!

Монгол вновь вскинул пистолет, направляя его на Адепта.

— Послушай меня, Монгол. — Я протянул к сталкеру окровавленную ладонь. — У меня было видение. Я видел, что будет, если ты его отпустишь. Весь мир станет одной большой Зоной. Ты должен его остановить. Пойми, это твой выбор…

— Мой. Я знаю, что никто этот выбор за меня не сделает, но Он — мой сын!..

— Он не твой сын! — Мой голос сорвался на визг. — Послушай меня, Монгол! Я говорил с призракам. Сама Зона говорила со мной через них. Я побывал на том свете и вернулся. Меня вернула Зона! Ты веришь Зоне.

— Верю. — Сталкер кивнул.

— Она сказала, что я должен остановить твоего сына, а иначе весь мир станет одной большой Зоной. Поверь мне. Это судьба. Мы с тобой должны были встретиться вот здесь, чтобы я убедил тебя сделать выбор. Это моя судьба — подтолкнуть тебя к правильному решению…

— А какое решение правильное? Мой сын ранен. Ему нужна помощь! Какое решение правильное? Я должен убить его? Но почему? По прихоти Зоны и свихнувшегося глупца, который хочет переложить ответственность на меня?

— Помнишь, ты дал мне часы с осколком? Ты переложил это бремя на меня, и не смей говорить об этом!

— А ты не смей говорить о судьбе! — Сталкер сидел на коленях перед раненым Адептом. — Я не стану слушать тебя!

— Нет, ты меня выслушаешь! Ты…

Я замолчал, глядя, как сталкер вновь вынимает из кобуры пистолет. А потом вновь прогремел выстрел, и я на несколько секунд провалился в темную бездну. Боль заглушила все, и я теперь видел перед собой все тот же тоннель, полный фигур.

— Мы ошиблись? — Стоящий ближе всех ко мне призрак глубоко вздохнул. — Скажи, Спам, разве мы в тебе ошиблись?

— Нет. — Я замотал головой, едва разжимая скованны болью челюсти. — Я смогу. Смогу его переубедить.

— Ну, так переубеди! — Призрак шагнул вперед, и в бликах далекого свечения я увидел его лицо — на меня смотрел Черный сталкер Шухов…

Видение длилось всего мгновение — короткий миг, за который эхо очередного выстрела успело взвиться к облакам.

— Монгол, одумайся! Весь человеческий род может погибнуть…

— Замолчи! — Сталкер стоял на коленях, держа в левой руке пистолет, а правой придерживая голову раненого сына. — И почему ты такой упрямый!? Чертов псих!

— Это правда! Все, что я говорю — правда. Пусть Зона меня сожрет, если я вру! Ты просто не хочешь признать очевидный факт — что твой сын во многом уже чудовище. Телом это твой сын, но в душе это Хозяин зоны. Не человек…

Монгол прижал холодный пистолет ко лбу, и глубоко вздохнул.

Он переводил взгляд с меня на Ромку, и обратно. Ему предстояло сделать выбор — самый мучительный и страшный выбор в жизни. Разум и сердце — все его естество отказывалось верить Спаму, но было еще что-то, что твердило, что сталкер не спятил, что он прав, и теперь лишь от него зависит судьба мира.

Монгол вновь глубоко вздохнул, поднес дуло пистолета к подбородку Ромки, и положил палец на курок.

Сердце бешено колотилось, пульсировала кровь, стуча по вискам.

Один миг.

Один выбор.

Просто нажать на курок.

А разве это правильно убить собственного ребенка?

Азат дважды щелкнул механизмом предохранителя, еще сильнее прижал пистолет к подбородку сына, зажмурился, готовясь к страшному финалу, но в этот момент Ромка пришел в себя.

Руки сына цепко обхватили пистолет, уводя дуло в мою сторону.

— Папа, это же я! Опомнись, отец…

Обезумивший Монгол лишь вскрикнул. Он только что чуть было не прикончил собственного сына по прихоти чокнутого сталкера.

— Отец, верь мне… — Голос раненого стал тише, так что я не мог его слышать.

А вот Монгол слышал прекрасно.

— Не слушай его, отец. Его послали сектанты, чтобы остановить нас. Он воин Монолита.

— Это правда? — Монгол отпустил голову Адепта, и встал в полный рост, целясь в меня.

Как бы быстро артефакты на поясе не лечили ранения, выстрела в голову я мог не пережить.

— Что правда?

— Про Монолит. Ты сектант?

— Я не сектант…

— Сектант! — На удивление проворно подскочил на ноги раненый Адепт.

Мне даже показалось, что ранения были залечены за считанные секунды, и сейчас Хозяин Зоны разыгрывал для нас с Монголом очередной спектакль вроде того, что он устроил в Припяти.

— Расскажи отцу, как ты и твои дружки из Монолита пытали меня. Расскажи! Отец, это он предал Мастера и его группу. Это Спам загнал всех в логово старого бюрера! Отец, это он убил меня!

— Это правда? — Рука, сжимающая пистолет дрогнула.

— Нет. — Я привстал на корточки, но силы артефактов явно не было достаточно, чтобы последние ранения были нейтрализованы так быстро, как хотелось бы. — Это ложь.

— По глазам вижу, что правда. — Безумный взгляд Монгола сделался отрешенным.

Он криво усмехнулся, и я понял, что с каждой секундой Адепт возвращает себе способности.

Как он там говорил? Пройдет через Радар, и все способности вернутся — он сможет контролировать порождений Зоны, как контролер подчинять себе людей и дойдет до центра, свершив то, о чем говорили мне Пак с Магом.

И сейчас он медленно, но неуклонно возвращал себе способности, подчиняя собственного отца.

Адепт еще не мог контролировать действия Азата, но внушать ему мысли уже был способен. И сейчас лишь от него зависело, что взбредет в голову сходящему с ума Монголу.

— По глазам вижу, тварь! — Старый сталкер сместил пистолет чуть ниже, и нажал на курок.

Пуля ударила мне в бок, разрывая металлическую скобу, на которой держались артефакты, и ремень с чудодейственными сувенирами Зоны упал в траву. Вторая пуля ударила мне в грудь, пробив защитные пластины. Третья угодила в живот…

Я рухнул на траву, сквозь полубред различая стоящие за линией Радара фигуры.

— Он контролирует тебя, Монгол! Вернись в реальность! Вспомни жену.

Черт, как же зовут его жену…

— Вспомни Лену. Как бы она сделала…

— Не слушай его, отец. — Адепт, чтобы усилить пси-воздействие на сталкера, взял того за плечо и развернул к себе. — Не слушай. Просто помолчи…

— Говори со мной! — Взвыл я. — Не молчи!

А кровь уже хлестала из ран, стекала на траву, впитывалась в землю. Я умирал. Это было уже не то осознание ран, а чёткая уверенность, словно я подсознательно шел к этому моменту все последние годы.

Сейчас вопрос был лишь в том, кому поверит Монгол — свихнувшемуся, раненому Спаму, или сыну, который вдобавок еще и давит на него пси-воздействием.

Расклад был не в мою пользу.

Я понимал это, и уже не пытался дотянуться до оружия. Вот если бы я не начал стрелять при виде Адепта — все могло пойти иначе. Видно, именно здесь и надломилось доверие Монгола ко мне…

— Вспомни Артура. — Внезапно пришло мне в голову.

Монгол замер, отстраняя руку Адепта.

— Артура. Помнишь его? При первой нашей встречи ты говорил, что плохо его знал. Ни хрена подобного! Ты знал его, и мало того, вместе с ним строил убежище для Адепта зоны. Убежище для существа, которое сейчас занимает тело твоего сына. Тогда, наверное, это был другой сталкер, в теле которого жил Адепт. Помнишь «Кровавый Янтарь»?

Монгол опустил глаза, глядя на пистолет в своей руке, потом поглядел на меня, и резко обернулся к сыну, но не успел он вскинуть пистолет, как Адепт с силой сжал его плечо, и рука с оружием снова ушла вниз.

Получилось!

На мгновение у меня получилось направить Монгола по правильному пути, но пси-способности Адепта все портили.

— Монгол, ты можешь это сделать! Сопротивляйся! Вспомни Артура… — Я бросил на Монгола умоляющий взгляд. — Всё зависит от тебя.

— Не могу… — Донеслось в ответ, и я понял, что умираю.

Жизнь уходила, покидая тело, но я не чувствовал лёгкости. Лишь отчаянье и страх за судьбы тех, кто оставался.

Я уже не видел их — отца и сына, стоящих на выжженной выбросами земле. Кровь застилала мне глаза, и лишь слух позволял домысливать происходящее.

Я чувствовал, как всё медленнее колотится сердце, как леденеют ноги, и сквозь нарастающий рокот клокочущей крови я попытался услышать что-то ещё.

Ну же, Монгол….

Один выстрел…

Одна жизнь против миллионов…

Сделай выбор!..

Спаси человечество!..

Я замер. Выстрела не было…

КОНЕЦ

Январь — Июль 2009 года

1

СЖО - Система жизнеобеспечения.

(обратно)

2

ДЖФ - Датчик жизненных форм.

(обратно)

Оглавление

Александр Тихонов . Кровавый Янтарь

  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ . Марионетки судьбы

    Глава первая. У приоткрытой двери…

    Глава вторая. То, что скрыто

    Глава третья. Другая правда

    Глава четвёртая. Поединок разума

    Глава пятая. Никто кроме нас

    Глава шестая. Дело чести

  ЧАСТЬ ВТОРАЯ . Каждый за себя

    Глава седьмая. Два зверя

    Глава восьмая. Билет на тот свет

    Глава девятая. Город изгоев

    Глава десятая. Имена и звания

  ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ . Суть предназначения

    Глава одиннадцатая. Кто виноват…

    Глава двенадцатая. Пьеса сыграна

    Глава тринадцатая. На круги своя

    Глава четырнадцатая. Тяжелый выбор . .

Реклама на сайте