«В поисках рая»

Алексей Пехов – В поисках рая Повесть

Пролог

Я лег на мягкую зеленую траву, закинул руки за голову и стал смотреть на звезды. Пахло свежей землей, душистыми цветами долины и вечерним дождем. Кое-где раздавались крики птиц, еще не отправившихся на ночлег. Спящая рядом Сцилла настороженно поднимала свои большие уши и вслушивалась в звуки подступающей летней ночи, а затем снова засыпала. Ночь была прекрасна и безопасна. Моя первая ночь в этом прекрасном новом мире, в этом оазисе постъядерных просторов. Я смотрел на холодные маленькие огоньки, и казалось, что стоит протянуть к ним руку, и они навечно будут твоими. Звезды. Они были намного ярче, чем в родной Калифорнии, и громадная белая дорога Млечного пути ярко сияла на небосводе. Было еще слишком рано, поэтому старушка Луна, вся изъеденная кратерами ядерных взрывов – что поделаешь, у нас там была военная база, и русские с превеликой радостью отправили туда с десяток ядерных гостинцев, – еще не появилась. Огромное созвездие Стрельца занимало полнебосвода. Хотелось нырнуть в это такое красивое и спокойное звездное небо, нырнуть и навеки забыть выжженную землю, ядерные просторы и отравленную воду. Метрах в трехстах от меня весело журчал ручеек.

Вода была чистой и холодной. Сцилла, весело повизгивая, устроила себе ванну, а потом, дрожа от холода и стуча зубами, забралась под мое одеяло, лежавшее у костра, погреться. Весело трещали дрова в небольшом костерке, огонек, наверное, было видно на несколько миль вокруг, но мне было плевать. Алексу Репэю впервые в жизни было плевать на безопасность. На мили вокруг не обитало ничего опасней крота. Подумать только! Нет хищников! И беспечно отброшенный мной пистолет вполне это доказывал. Даже как-то непривычно. Я ухмыльнулся и глянул на мирно спящую Сциллу. Она перевернулась на спину и, задрав свои тоненькие лапки, так похожие на человеческие ручки, к бесконечному звездному небу, мерно посапывала.

До чего же сильна эволюция и жизнь! Сейчас, в 2237 году можно встретить таких существ, от которых дедушка Дарвин, наверное, перевернулся бы в гробу. Начиная с Кентавров и заканчивая моей Сциллой. Если вы были в Дене, то, наверное, видели кошек? Этих вечно тощих с вороватыми глазами тварей. А теперь представьте кошку, прожившую в эпицентре Пустыни Смерти всю свою жизнь, а также еще несколько десятков ее поколений. Сцилла напоминала кошку, как по размеру, так и по внешнему виду, правда, были и существенные различия. Ее длинные и изящные лапки были приспособлены для длительного бега. Зато спрятанные в мягких подушечках лезвия ну никак язык не поворачивался назвать коготками. Если полоснуть такими по лицу – мало не покажется. Да и острые сантиметровые зубки отнюдь не принадлежали любителю колючек и кактусов. Это были зубы идеального хищника, вполне способные разорвать шкуру Инопланетного Гостя.

Другое дело, что этот самый гость вполне позавтракает моей Сциллой сам. У Сциллы была забавная мордочка, что-то среднее между кошкой и лемуром, огромные глазищи, меняющие свой цвет от настроения, гибкий и тонкий хвост, оканчивающийся опасным жалом. Еще одной оригинальной чертой Сциллы была ее мягкая шелковистая шкурка, сливающаяся с окружающим миром.

Я бросил на Сциллу еще один взгляд. Ее уже почти не было видно в траве и полевых цветах. Она слилась с ними в одно целое, в большой цветочный ковер. Если бы я не знал, то никогда бы не обратил внимания на чуть поднимающийся холмик. Теперь вы знаете, кто такая Сцилла. Ах да! Чуть не забыл! Ко всему этому образу прибавьте огромные комичные уши. Вот теперь все.

Я встал, потянулся и залил костер водой, ранее набранной в ручейке, и даже смутился. Как-то не привычно так расходовать воду. Особенно когда ее много. В Пустыне вода – это жизнь.

– Там не осталось еще кусочка этого великолепного зверя?

Слова раздавались прямо в голове. Я что, забыл сказать вам, что Сцилла вполне разумна и способна общаться, правда, телепатически? Правда, забыл? Ну, извиняйте. Сегодня я просто набит впечатлениями под завязку, всего не упомнишь. Я посмотрел на проснувшегося зверька, смотрящего на меня изумрудными плошками глаз. Довольна. Чертовски довольна. Сегодня мы увидели стадо мирно пасущихся животных, чуть поменьше браминов и с одной головой. На голове у них были небольшие рожки, наверное, какая то мутация. И тут я впервые увидел, как охотится Сцилла. Слившись с ковром бледно-желтых цветков, кроха прокралась к рогатым так, что они даже ее не почувствовали. Затем был великолепный прыжок, укус зверя в шею. Стадо бросилось врассыпную, а облюбованный Сциллой рогатый, превышающий ее раз эдак в пять по размерам, упал, орошая желтые цветки кровью из разорванного горла.

Я разжег костер и приготовил вполне вкусное мясо, которым не побрезговали бы в лучшем ресторане Нью-Рено, и Сцилла слопала чуть ли не половину. Я все удивлялся, как в нее все это влезает?

– А как насчет того, чтобы оставить на завтра? – Поддразнил я ее.

– Фу! – глаза из зеленых превратились в бледно-фиолетовые. – Жадина!

Сцилла зевнула и, свернувшись калачиком, замерла. Присев рядом, я потрепал ее по мягкой спинке. Раздалось довольное урчание. Кошка всегда остается кошкой.

Ладно, пора спать. Завтра будет еще один день. Много прекрасных дней. Расстелив походное одеяло, которое купил тысячу лет назад у одного торговца каравана, я смотрел на звезды, и вспоминал…

Глава 1. Сцилла

Проклятая Продвинутая Силовая броня осталась лежать в песке милях в двадцати позади меня. Песок забился в сервомоторы, и левая половина полностью отказала. Я невесело хмыкнул. То, что не смогли сделать пули врагов, сделал обычный песок.

Проклятье! Без брони было как-то неловко, я чувствовал себя голым и беззащитным в этом краю смерти и радиации. По счастью, у меня был бронежилет, так себе одежка, второй класс защиты. А все мои вещи состояли из тяжелого пистолета, оттягивающего бедро справа, пары обойм к нему, охотничьего ножа и рюкзака. В рюкзаке не было ничего ценнее фляги воды. И я бы с радостью обменял набор отмычек, антирадиационные пилюли, кусок тротила и старое видавшее виды одеяло еще на одну флягу.

По счастью, мои сапоги перестали утопать в песке, я вышел на ровную твердую землю, и скорость заметно выросла.

Я – это Алекс Репэй, путешественник, человек, истоптавший за свою жизнь не одну сотню миль земли. Характером я миролюбив и очень спокоен. Спокоен до тех пор, пока меня не довести. А это совсем не просто. Разве только найдется тип, называющий меня рыжим коротышкой. За такое можно вполне получить в глаз. Тем более что он на все сто прав. Я коротышка. И я рыжий. Зато я быстрый и стреляю я – дай бог каждому. Дважды брал приз в Реддинге. На данный момент я направляюсь куда глаза глядят. Если вам нужна точность, то на северо-восток от Гекко. Он теперь в доброй полтысячи миль за моей спиной.

Прожив двадцать пять лет в старушке Калифорнии, я направляюсь искать новые земли. Ведь должны же они быть? Не могла же остаться только мама Калифорния?

Поэтому, подкинув вверх монетку, я выбрал северо-восток и пошел.

Чем дальше я иду, тем больше мне становится ясно, что это была глупая затея.

Пропахать пешком столько миль, получить браминову дозу облучения и ничего не найти. Все напрасно. Мертвая выжженная земля. Солнце-убийца. Здесь ничто не могло выжить, кроме пустынных крыс и людей. Первые при моем появлении зарывались в песок со скоростью наркомана, собирающегося принять джет. Вторые палили из всех стволов или кричали, чтобы я убирался. Темные люди.

Но вот уже вторую неделю я не встречал ни крыс, ни людей. Придется потуже затянуть пояс. Еда была на исходе. Да и какие тут крысы? Эпицентр радиации.

Вчера я ненароком наткнулся на огромную воронку. Песок в ней спекся и превратился в зеркало. Я стоял и любовался своим отражением, пока до меня доперло, ЧТО это за воронка, и ЧТО ее оставило. Я припустил со всех ног.

Наверное, я давно так не бегал. Передвигаюсь обычно по ночам, а днем, найдя пещеру или прохладную тень от камня, заваливаюсь спать. Ночью идти удобно.

Солнце не печет сквозь мою старую панаму цвета хаки. Да и светло как днем. Песок, камни, кактусы. Все переливается неоновым светом. Прекрасным и опасным одновременно. Радиация, господа!

По счастью, радиация стала спадать, сегодня я увидел первую пустынную крысу. Уж не думал я, что обрадуюсь этой твари. Видимо Долина Неоновых Огней осталась позади. Я перешел критическую точку. Сделал то, что давно уже никто не делал.

Перешел Долину. Выиграл у смерти в рулетку. Другое дело, как это скажется на моих потомках.

Та-ак. Пора что-то делать. Пессимизм мне не свойственен. Это уже критическая точка. Скоро упаду и уже не встану. Нужно отдохнуть часок, прежде чем идти дальше. Очень сложно шагать второй месяц в одиночестве. Хочется выть на луну, хоть с кем-то поговорить. Пустыня казалась вечной. Песок сменялся камнями, камни песком и так до бесконечности. Еще пара таких деньков и я поверну назад.

Хотя, конечно, не дойду. Слишком устал, слишком мало воды и еды. И мой обглоданный крысами скелет занесет песком.

Тьфу! Пора спать. А то точно загнусь от таких мыслей.

Сон кончился резко и бесцеремонно. Я вскочил со своего одеяла, расстеленного на твердой земле, инстинктивным жестом выхватил пушку из кобуры и замер. Я никак не мог понять, что произошло. Кажется, кто-то кричал. Абсурд. Здесь не может быть людей. Наверное, приснилось. Я потряс тяжелой головой, пытаясь прогнать остатки сна. И настороженно вслушался в тишину ночи. Раздавалось тихое поскрипывание рад скорпиона, ползущего неподалеку. И все. Никаких воплей, никаких прекрасных принцесс, которых надо бежать и спасать. НИЧЕГО! Всего лишь проклятый сон. Я расслабил готовые к бою мышцы и потянулся.

– ПОМОГИ!

Слова бомбой разорвались у меня в голове. Я прижал руки к ушам. Так громко.

– Помоги! – Наверное, я был подсознательно готов к новому крику, и он прозвучал гораздо тише.

Интересно, кто это может быть? Призрак какого-нибудь парня, сгоревшего в ядерном пожаре, или очередная шутка эволюции в виде разговаривающего плотоядного кактуса?

Дружище Алекс! Будь осторожен! Иначе твои косточки пополнят ряды добрых самаритян.

– Скорее! Сюда!

– Кто ты? – Мысленно спросил я.

– Я – это я. – Ответ торопливый, но не лишенный смысла. Действительно, это может быть только Я. И как я раньше не догадался?

Из меня так и пер скептик.

– Большие Зубы собираются меня съесть! Помоги!

В вопле смешались и отчаянье, и надежда. Я решился. Быстро вскочил, скатал одеяло, накинул рюкзак на плечи, на голову любимую панаму. Пистолет со снятым предохранителем в правую руку.

– Куда?

В голову тут же прыгнула картинка. Большой столб севернее и метрах в трехстах от меня.

– Поторопись!

Я перешел на бег. Мир слился в одну серую полосу. Ага! Вон за той грядой. Я взобрался на гору камней, они то и дело норовили выскочить у меня из-под ног. И увидел.

На гребне гряды я возвышался над ночной пустыней. Видно было прекрасно. Хотя и была ночь, но я рассмотрел метрах в семидесяти от меня и чуть ниже двух Инопланетных Гостей, круживших вокруг чего-то, напоминающего соляной столб. На самой макушке столба притаилась какая-то черная тень, видно ее было плохо, только иногда сверкали алые искорки глаз.

– Они меня сожрут! – В голосе проступили панические нотки.

Я аккуратно снял рюкзак, поднял пистолет. Левую ногу под себя. Правую вытянуть и чуть согнуть в колене. Так, хорошо. Есть упор для правой руки. Прицелился в ближайшего Гостя.

Тупорылое дуло гибрида винтовки с пистолетом рявкнуло, выпустило язык пламени и задралось к ночному небу. Голова Гостя взорвалась. Замечательно! С первого попадания.

Вторая тварь отбросила свое кружение вокруг столба и рванула ко мне. Когда надо, Гости бегают быстро.

Я облизнул пересохшие губы. Навел дуло на приближающегося монстра. Выстрел.

Фонтанчик пыли взлетел чуть левее твари. Прицелился… Выстрел. Щит! Опять промазал! Да что со мной такое?

Гость был уже метрах в пятнадцати от меня. Время на исходе. Я в отчаяньи переключил оружие на автоматическую стрельбу и, нажав на курок, выпустил оставшиеся семь пуль Гостю в голову. Тварь споткнулась и растянулась в трех метрах от меня. С зубов стекала слюна. В голове зияли семь аккуратных дырок.

Мои руки немного дрожали, дыхание напоминало возбужденного брамина. Я перезарядил пистолет и мысленно поблагодарил того оружейника из Нью-Рено, который переделал мою игрушку. Автоматическая стрельба и расширенный магазин, что еще надо для счастья? Денег. Много денег. Этот апдейт обошелся мне в шесть тысяч. Но я не жалею. Существуют моменты, когда нужны лишние патроны, например, как сегодня.

Держа пистолет наизготовку в правой руке, левой я пытался надеть рюкзак. Затем по большой кривой я обогнул тело мертвого монстра и стал спускаться к одиноко возвышающемуся столбу.

Существо так и продолжало сидеть на самой верхотуре, вот только глаза были уже не красные, а золотистые, настороженные. Его почти не было видно. Я определил размер существа на глаз. Небольшое, величиной с кошку.

– Привет! – Ничего умней я придумать не смог.

Тварюшка молча взирала на меня, и я начинал чувствовать себя полным дураком, в этом мертвом кровожадном мире, разговаривающим с загнанным зверем, которое и говорить-то не умеет.

– Слушай, это ты меня звала?

Опять молчаливая игра в гляделки. Лишь глаза стали еще более золотистыми. Меня все это начинало злить. Я убрал пистолет в кобуру и пожал плечами.

– Ну, как знаешь. Я дальше пошел. Удачи и смотри, чтобы другие Большие зубы тебя не слопали.

Я отошел, наверное, метров на тридцать и уже стал подниматься на очередную каменистую гряду, когда раздался тот же голосок.

– Погоди!

Смешно подпрыгивая, существо неслось ко мне. Оно довольно быстро покрыло расстояние до меня и присело у ног. Теперь я смог рассмотреть его внимательней.

Комичная пародия на кошку, с огромными ушами и голубыми сомневающимися глазищами.

Гибкий хвост. И шкура, прекрасно сливающаяся с окружающим миром. Великолепный образчик белой горячки алкаша из Дена.

– Я Алекс.

– Я это Я.

Снова то же самое.

– Понятно. – Изрек я, хотя уже не фига не понимал.

– У тебя есть пища?

Я достал из рюкзака свой скудный запас и протянул существу кусок вяленого мяса гекко. Оно волшебным образом исчезло у зверька в пасти.

А зубки-то о-го-го! С такими не пропадешь, если, конечно на тебя не нападают Инопланетные Гости.

– Еще? -спросил я, протягивая очередную порцию.

– У тебя, небось, самого мало?

Тварюшка голодным взглядом покосилась на лакомую порцию.

– Ешь, пока дают.

Заставлять ее не пришлось. После очередной порции она облизнулась, протерла мордочку лапками и в мгновенье ока вскарабкалась мне на левое плечо. Вес как у кошки, вполне терпимо. В первый миг я опешил.

– И как это понимать?

– С тобой безопаснее, и еда есть.

Ну что ж. Вполне разумное объяснение. Вначале я хотел вежливо отказаться от такой компании и уже поднял руку, чтобы снять бесцеремонную нахалку. Но что-то меня остановило. Идти будет не так скучно.

– Ладно, пойдем. Я Алекс.

– Я это Я!

Я посмотрел в огромные изумрудные глаза, в которых отражалось мое небритое лицо.

– А называть-то тебя как, прелестное создание?

– Сциллой. Называй меня Сциллой…

Глава 2. Там, за горизонтом

Вы когда нибудь видели самолет? Не то ржавое корыто, которое валяется по хвост зарытым в песок или является домом для местных аборигенов, а настоящий самолет, летящий в небе? Скажете, что в 2237 году таких чудес не существует? Ну что ж. Я склонен был поверить вашим словам. До сегодняшнего дня.

Сейчас я стою у разбитой покореженной машины, час назад парившей в воздухе, и думаю, что там, за горизонтом, есть жизнь. Значит, еще не умерла моя надежда, значит не зря я протопал в своих старых ковбойских сапогах из шкуры гекко столько миль, терпя лишения, голод, жажду и смертельный жар радиации. И меня, и мою невольную напарницу, мирно сидящую на левом плече, еще ждет холодная вода и зеленый покров мягкой травы под звездным небом, которые где-то там, за горизонтом.

* * *

До наступления ночи было еще несколько часов. Я сидел, спрятавшись в тени, которая падала от гигантского камня, напоминающего поднятый в небо палец. Жара спала, и воздух уже не обжигал мои легкие. Я взглянул из-под низко надвинутых на глаза полей панамы на солнце, клонившееся к закату. Огромный белый шар медленно уходил за горизонт.

На данный момент у меня было крайне важное занятие – смазывание пистолета.

Оружие требует ухода. Только следя за своей пушкой, можно выжить в этом опасном мире. Я надел верхний кожух, защелкнул фиксирующую планку, передернул затвор и, направив дуло винтовки, превращенной неизвестным умельцем в пистолет, на тонкое ближайшее деревце, нажал на курок. Раздался мягкий и приятный щелчок бойка, ударившего пустоту. Сегодня это деревце еще поживет.

Я вставил свой последний магазин, передернул затвор и поставил пистолет на предохранитель. Затем с любовью мамаши-наседки оглядел оружие. Грубые массивные формы, тупое короткое дуло, вороненая сталь и отполированная временем и десятком моих предшественников деревянная рукоять. Я знал это оружие как самого себя.

Знал, что при выстреле пуля смещается немного вправо, а если слишком резко нажимать спусковой крючок, то он может запасть.

Эта мысль дала мне повод вспомнить старое и весело усмехнуться. Видели бы вы лицо того парня, который навел на меня мою же пушку, и резко нажал на курок.

Выстрела не произошло, и горе-убийца остался с отвисшей челюстью и неработающей игрушкой в руке. А у меня еще был нож…

Долгий и тоскливый вой койота прервал мои мысли. Я повернулся на звук и увидел целую стаю этих мерзких и трусливых тварей. Они стояли далеко на равнине, опасаясь моего оружия, и смотрели на меня, понимая, что ужина сегодня не будет.

Вчера я подстрелил одного из них, а затем полночи слушал, как стая дерется из-за останков своего бывшего компаньона.

Местность постепенно менялась. Солнце палило так же нещадно, но песок пропал, сменившись ровной каменистой почвой, на которой кое-где произрастали чахлые и кривые деревца. Попадались колодцы с водой и разрушенные города. Ночью их останки светились во тьме. Я думаю, радиация еще не скоро покинет эту землю.

Неделю назад мы со Сциллой набрели на поляну помидоров. Ну, я думаю, что это были помидоры, они были метра по два в высоту и чуть побольше в обхвате.

Внутренний счетчик Гейгера Сциллы просигналил об опасной дозе облучения, и мы побыстрее унесли оттуда ноги. Появились и животные, кроме гекко и пустынных крыс мы однажды чуть было не стали обедом Нью-Мамонта Алекса. Это я его так назвал. Должно же быть у твари хоть какое-то имечко?

Мы натолкнулись на него внезапно. Я шел, обходя развалины мертвого города, когда нос к носу столкнулся с Нью-Мамонтом. Произошла секундная немая сцена, затем тварь взревела, подняла хобот и бросилась на меня. Дико заверещав, Сцилла спрыгнула с моего левого плеча, где мирно дремала, и рванула между повалившихся каменных домов. Я отличаюсь большой сообразительностью и поэтому, презрев гордость, устремился за убегающей помощницей.

Я и кошка засели в развалинах старого дома с разрушенным вторым этажом и просидели там, не дыша, до самого утра, слушая сердитое пыхтение зверя, потерявшего нас. На мое счастье, у твари было поганое зрение, и он нас не заметил.

И это чудесно, я не думаю, что он почувствовал бы укус моего пистолета. Туша с трехэтажный дом, вся обросшая оранжевой грязной шерстью, огромные лиловые уши и хобот, а также впечатляющая коллекция метровых зубов слопала бы меня вместе с пушкой. И Сциллу на десерт.

Я как-то видел старую детскую книжку про вымерших животных. Там был мамонт. Только он был чуть поменьше и питался травкой.

Иногда в пустыне попадались люди. Злобные, пугливые и грязные существа. Они мелькали меж камней и развалин, не приближаясь и не нападая, хоть на этом спасибо.

Койоты, несолоно хлебавши, скрылись. Я убрал оружие в кобуру на правом бедре, встал, потянулся, расправил затекшие ноги. Посмотрел на горизонт. Все та же мертвая выжженная земля. Дрожащий от жары воздух. Иногда разрушенные города, иногда человеческие кости, которые оплетает желтая трава. Одно и то же день за днем. Есть ли еще цивилизованные общества и крупные города? Там, за горизонтом?

По моим подсчетам я уже прошагал всю Калифорнию, Неваду, восточный край Орегона с его сияющими белой шапкой снега Каскадными горами на горизонте и был где-то на границе штатов Вашингтон и Монтана. Надо повернуть еще более на восток. Я найду проклятую цивилизацию, а если ее нет, то создам сам.

– Добрая еда.

Сцилла подкралась, как всегда, незаметно, и я от неожиданности подскочил на месте.

Сердце упало и запуталось где-то в кишечнике. Я резко крутанулся, хватаясь за рукоятку пушки, и лишь потом понял, что это она.

– Так и до инфаркта довести можно, – буркнул я.

– Удивляюсь, как ты еще жив при таком слухе?

В зеленых глазах мелькали веселые искорки, а лапами она придавливала к земле солидную тушку золотого гекко с разорванным горлом.

– Да, добрая еда, – похвалил я ее.

– Я охочусь не хуже твоей громыхалки. И гораздо тише, что заметь, очень способствует нашему спокойному продвижению по сей безрадостной территории.

Она была сегодня довольна и словоохотлива. Я заметил, что после общения со мной ее словарный запас увеличился в несколько раз.

Я присел рядом, и Сцилла изящным прыжком плюхнулась мне на колени, требуя почесать ее за ухом. Я думаю, она вполне это заслужила. Почесав ее большие уши, я вновь стал смотреть на горизонт.

– Интересно, что там? – спросил я, в общем-то, и не ожидая ответа.

– Где?

Сцилла сразу проснулась, вскинула свои большие, на данный момент синие, под цвет моих брюк, уши и окинула взглядом горизонт, высматривая возможную опасность.

– Там. – Я неопределенно махнул рукой на северо-восток. – За горизонтом.

– Не знаю. – Мысленное пожатие плеч. Моя напарница уже потеряла всякий интерес к происходящему. Врагов не было, и можно еще подремать на солнышке. – Мое племя никогда сюда не добиралось. Слишком много опасностей.

– Ты же хорошо бегаешь? – я состроил невинные глаза.

– Ты видел того Лохматика? Хоть он и сопит как стая Больших зубов, но от него долго не побегаешь.

Тут она права. Интересно, что жрет в пустыне Нью-Мамонт? Уж, наверное, не пустынных крыс.

Из-за голенища сапога я вытащил свой нож. Оружие, которое можно метать, а можно им и резать. Пятнадцатисантиметровый кусок железа и рукоять из кости деаткло. Я поднял тело гекко с земли и одним резким движением распорол его от шеи до брюха.

Затем начал свежевать шкуру.

Эх! В старичке Кламмате, можно было срубить за такую шкурку немного деньжат.

Сцилла наблюдала за моими действиями с чисто академическим интересом, положив голову на передние лапки, вроде собаки.

– Неплохой у тебя все-таки коготь. Хотя мои острее.

Я мельком взглянул на нее. Из правой лапки выпрыгнули блестящие бритвы. Она изучила их своими задумчивыми глазами цвета розовых опалов и, видимо довольная проведенной ревизией, убрала назад. Я все никак не мог понять, как они там помещаются?

– Зато у меня волосы рыжие. – Произнес я, потроша тушку, чтобы не ударить в грязь лицом.

Мысленное фырканье. По-моему, мое хваленое обаяние на Сциллу не действует.

– Я проголодалась.

– Предпочитаешь сырое?

– Ну, уж нет! Не дождешься!

Сцилле очень понравилось жареное мясо. Я спрятал улыбку в бороде и нагнулся, чтобы развести огонек.

– Слышал?! – Сцилла вскочила и распрямила свои огромные уши, направив их куда-то на северо-восток.

– Слышал что? – спросил я, на всякий случай, откладывая мясо и вытирая руки об старую куртку.

– Шумит. – Сцилла явно забеспокоилась и привстала на задние ноги. – Как будто много-много жужжалок.

Из своего общения с ней, я знал, что жужжалками она называла плотоядных мух.

– Ничего я не слышу, – я раздраженно снял с головы свою старую панаму. – Тебе мозги солнышко напекло.

– Сам ты солнышко! – глаза Сциллы приняли желто-красный оттенок, сомнение и предчувствие опасности.

Она подскочила, выпустила когти и, вцепившись ими в камень, который отбрасывал тень, полезла на самую верхотуру. Там она уставилась на северо-восток, застыв, как собака траппера в ожидании дичи.

Но я уже и без нее разглядел на линии горизонта точку в небе, которая быстро приближалась. Сделав руки козырьком, я стал всматриваться в приближающегося гостя. Послышался ровный, низкий гул. Я сощурил глаза и разглядел! Да это же самолет! Святые небеса! Настоящий двухмоторный "Дуглас"! Точно такой же валялся на свалке в Сан-Франциско.

Машина была не далее мили от меня и все еще приближалась тем же курсом. Сцилла что-то пищала от восторга, но я не слушал. В моей душе вопили сотни ангелов!

Есть! Есть люди! Есть цивилизация! Города! Бары! Самолеты! Там, за горизонтом!

Я услышал чихание, затем другое и гул бензиновых двигателей оборвался щемящей тишиной. Лопасти винтов остановились, наверное, кончился бензин, и в гнетущей тишине машина прошла над нами, на миг накрыв нас тенью. Самолет летел не так высоко, и было слышно, как свистит ветер в обшивке. Он пытался цепляться за мертвый воздух, но неизбежно падал. Снижаясь, пронесся дальше на юго-запад и, подняв облако пыли в миле от нас, с ужасным грохотом рухнул на землю.

Я побежал к нему. Тяжелый пистолет мешал, под ноги попадали камни, но, плюнув на все, я бежал к упавшей машине. Несколько раз упал, ободрав колени, но даже не почувствовав этого, вскочил и побежал снова. На полпути меня догнала Сцилла.

Когда мы добрались до самолета, пыль уже осела. Моя грудь бешено вздымалась.

Воздуха не хватало. Попробуйте побегать в бронежилете по сорокаградусной жаре.

Что экипаж мертв, я понял сразу. Никто не мог остаться живым в сплющенной от удара кабине. Пилот пытался спланировать, но мертвая машина клюнула носом и зарылась в землю. Правое крыло было оторвано и валялось рядом, но сам корпус уцелел, хотя и был изрядно помят.

– Алекс, что это? – Сцилла заглянула мне в глаза.

– "Дуглас" – произнес я, понимая, что это ей ни о чем не говорит.

Но мое внимание было приковано к двухмоторному чуду, точнее к его корпусу. На черно-желтом корпусе красивыми буквами было выведено: " Штат Нью-Гемпшир". Чуть ниже старый девиз: " Жить свободными или умереть" и номер 232СТ. Мне навсегда врезался в память этот номер. Самолет лежал, завалившись на правый бок, и дверь в хвостовом отсеке была приподнята над землей. О том, чтобы проникнуть в салон с помощью двери в кабину, не могло быть и речи. Она смялась и, скорее всего, замок заклинило.

Я подошел к самолету вплотную. Пахло маслом и горячим металлом. Лопасти винта на левом крыле погнулись, из двигателя текла какая-то жидкость. Я надавил на ручку двери, и она на удивление легко открылась. Любопытная физиономия Сциллы выглядывала из-за моего плеча. Она уже успела устроиться на нем и не собиралась пропустить ни секунды предстоящего действа. Я вошел в самолет. Сердце отчаянно билось, во рту пересохло.

В салоне царил полнейший кавардак. Пол был наклонен под небольшим углом, поэтому приходилось то и дело сохранять равновесие. Куча разномастных ящиков и бочек, к сожалению, пустых, большой железный контейнер справа, закрытый на замок, вот, пожалуй, и все мое богатство. Я хотел попробовать пробраться в кабину пилотов, но не получилось. Сплошной завал из ящиков и покореженного железа.

Интересно, куда могла лететь эта птица из всеми забытого штата Нью-Гемпшир?

Неужели пилоты не видели, что у них кончается горючее? И почему самолет не посадили раньше?

– Куча глупых вопросов на которые не получишь ответов. – Сцилла опять читала мысли.

– Это была чистая риторика.

В голову прыгнул образ непонимания. Я вздохнул и ссадил Сциллу на близлежащий деревянный ящик.

– Посиди, мне надо изучить, что перевозили наши мертвые друзья.

– Может быть еду? Мно-ого еды.

Она всегда хотела есть. Я покачал головой и начал изучать замок. Хреново. Замок хороший, здесь понадобиться фомка или набор отмычек. Первой у меня не было, а отмычки остались в рюкзаке за милю отсюда, и я был слишком нетерпелив, чтобы идти вначале туда, затем обратно. Придется потратить один патрон. Худо. Девять пуль на долгое и продолжительное путешествие. Считай, что смертник. Но я рискну.

Говорят, что я удачлив.

О том чтобы вынести шкаф, не могло быть и речи. Во-первых, я не так силен, чтобы волочить этот металлический гроб, а во-вторых, он был намертво приварен к корпусу самолета. Пришлось стрелять в замок. Пуля разрушила замочную скважину и повредила держатель пружины. Оставалось только аккуратно поддеть запор, и дверца легко открылась.

Вот уж везет, так везет! Я издал вопль ошалевшего от счастья бабуина и затанцевал на месте. Глаза Сциллы обеспокоено засветились золотым.

– Эй! Ты в порядке?

– Нет! Я не в порядке! Я счастлив!

Изнутри шкаф состоял из двух отделений. В первом на упорах располагалась винтовка. Хорошая винтовка. Лучшее, что можно купить за деньги. Конечно, не ружье гаусса, но ничуть не хуже. Это был мощный карабин бельгийского производства. 45-го калибра. "Браунинг". Оружие для людей и на людей. С таким бы я не побоялся выйти на моего Лохматого слоноподобного друга. Длинный, гладкий ствол, изящный и удобный приклад. Великолепный оптический прицел восьмидесятикратного увеличения.

Карабин был черным, кроме отделанного под дерево приклада и нескольких деревянных вкладок. Массивный затвор выполнен в виде хромированной черной ручки с круглым набалдашником на конце. Магазин вмещал двенадцать патронов и практически наполовину уходил в корпус оружия, нисколько не мешая. Очередь, естественно, невозможна, это оружие снайпера. Я снял его с зажимов. Тяжеловат, но эта тяжесть приятно успокаивала и вселяла уверенность. Такой стоит штук тридцать-тридцать шесть. Мне бы копить на него всю жизнь.

Пара магазинов лежали отдельно от оружия. На маленькой полочке сверху располагались две тяжелые коробки патронов 45го калибра, по пятьдесят штук в каждом. Я раскрыл одну из них. На меня смотрели, отливая синевой металла, пузатые головки патронов с голубой маркировкой. Разрывные. Такой словишь и заказывай отпевание.

В самом углу полки, я сначала ее не заметил, лежала еще одна коробка патронов.

Тех самых. Пистолетный калибр. За что я люблю свой пистолет, так это за распространенность боеприпасов, которые он использует.

Мое внимание сразу привлекло к себе оружие, и я только сейчас обратил внимание на второе отделение сейфа, намного больше первого, в которое засунула свой любопытный нос Сцилла.

Она почти полностью влезла в шкаф, перебирая лапками темно-желтые металлические брусочки. В глазах зарябило, и мои ноги стали предательски ватными.

Золото! В голове все перемешалось. Этот неизвестный самолет из далекого Нью-Гемпшира перевозил золото. Тут все стало на свои места. Пилоты были ребята не промах, и перевозимое золото видать, забрали, себе. И смылись от греха подальше.

Видно хотели найти обжитые земли и зажить припеваючи. Еще бы! С такими деньжищами! Но не дотянули. Многовато не дотянули. До Калифорнии еще лететь и лететь.

А если не сели раньше? Значит ли это, что вплоть до Нью-Гемпшира одна мертвая земля? Стоит ли идти за горизонт?

– А у тебя есть выбор? – Сцилла смотрела на меня с груды золота, ее глаза магически мерцали, ежесекундно меняя цвет.

– Ты не понимаешь, это ведь у черта на куличках!

Мысленное пожатие плеч.

– Ну и что? Еды навалом. Не пропадем.

Эх! Мне бы ее заботы!

Я посмотрел на кучу ценного металла и с сожалением закрыл железную дверцу.

Сейчас это абсолютно бесполезный и бестолковый лишний груз. Может, когда-нибудь потом. В следующей жизни. У меня и так висел за плечом карабин, а руки заняты патронами.

Мы вылезли из погибшей машины, молча постояли и направились к оставленному мной рюкзаку под большим камнем.

Пройдя метров сто, я не выдержал, положил боезапас на землю и вернулся. Открыл железную дверцу и поднял первый попавшийся брусок. Тяжелый. Неплохо. Никогда себе не прощу, если не возьму хоть штуку. Не такой уж и большой вес.

Сцилла нетерпеливо ожидала меня у оставленных коробок.

– Пошли? -спросил я ее, поднимая их с земли.

– Куда?

– Вначале к рюкзаку, а затем туда, за горизонт..

Глава 3. Перекресток

Болело все. Ноги превратились в гудящие раны, я переставлял их автоматически, не думая и не останавливаясь. Остановка это отдых, а отдых в данной ситуации смерть.

Сапоги казались свинцовыми, иногда даже возникала мысль бросить их здесь, как я бросил свой бронежилет два часа тому назад. Но для этого надо было остановиться. А это выше моих сил.

Плечи ныли от такого легкого, а теперь казавшегося стотонным выцветшего альпинистского рюкзака давно сгинувшей с Земли фирмы " Пума". Самое обидное, что выбросить было почти нечего. Я уже избавился от отмычек и связки динамита. Но выбрасывать одеяло, патроны, слиток золота и различную мелочевку было просто глупо. Слишком ценные вещи, чтобы оставлять их на растерзание этому гаду.

Новенький "Браунинг" грозил оторвать мое налитое свинцом левое плечо. Урезанная версия винтовки на правом бедре тянула к земле. Хорошо хоть Сцилла бежала рядом и не добавляла свой вес ко всей этой чертовой тяжести.

Пот застилал глаза, стекал за шиворот и мешал свободному передвижению. Рубашка в красно-черную клетку была мокрой насквозь. Из-за быстрого шага я запыхался, было жарко, хотя уже наступили сумерки.

Местность кардинальным образом изменилась. После встречи с погибшим самолетом мы свернули еще восточнее, туда, где по моим прикидкам находился Нью-Гемпшир, и мертвая земля из голой каменистой равнины превратилась в холмистую долину, которая как-то незаметно сменилась невысокими утесами из красного камня. Жара Пустыни спала, на небе появились облака, отбрасывающие тень на землю.

Нам все так же никого не попадалось, и мои шаги гулким эхом отдавались в мертвых утесах. Иногда с них срывались мелкие камни, увлекая за собой другие, но сказать, что вызвало их падение, природа или живое существо, не представлялось никакой возможности.

Левой, правой, левой, правой, прыжок через неглубокую расщелину, левой, правой.

Мой мозг отупел. Я был уже вторые сутки на ногах без сна.

Сцилла забежала чуть-чуть вперед, повернулась ко мне своей мордочкой, сияя багрянцем глаз, встала на задние лапы и, расправив свои огромные уши, стала вслушиваться в наступающую по пятам за нами ночь.

– Идет. Недалеко. Минут шесть бегом.

Естественно, шесть минут ее бегом. Моим все пятнадцать. Но ей не надо было ничего говорить. Постоянное ежеминутное взрыкивание за моей спиной напоминало о перспективе быть съеденным образчиком местной фауны.

* * *

Мы заметили его вчера утром, когда расположились на отдых рядом с большим выцветшим плакатом с надписью "Добро пожаловать в штат Монтана". Первым его увидела Сцилла. Она замерла, уставившись куда-то на запад, где мы до этого проходили. Затем разразилась оглушающими мысленными воплями.

– Опасность! Бежим! Спасайся! Лохматый идет!

Сцилла стала пепельно-серой, глаза заалели, она издавала тревожное шипение. Я вскочил с расстеленного на красных камнях одеяла, проглотил кусок вяленого мяса, который жевал до этого, и посмотрел туда, куда смотрела секунду назад Сцилла. В первый момент я ничего не увидел. Все та же унылая красно-коричневая местность утесов, да парящий высоко в небе белоголовый орел. Потом мое внимание привлекло какое-то движение на самой границе горизонта. Ма-аленькое оранжевое пятнышко, почти неразличимое, почти сливающиеся с невысоким утесом, на фоне которого оно было незаметно. Если бы оно замерло, то я бы не обратил внимания. Очень далеко.

Мили четыре, наверное.

Подняв с земли карабин, я снял защитные планки с оптического прицела, и посмотрел туда, где находилось это пятнышко.

Мир прыгнул и увеличился. На мгновение я потерял ориентировку и медленно водил карабином из стороны в сторону, пока не поймал в перекрестье прицела оранжевое пятнышко.

Можно сказать, что у меня было шоковое состояние. Можно сказать, что в этот момент я проклял тот день, когда покинул Калифорнию. Рыжие волосы на моей голове зашевелились от суеверного ужаса.

Мой старый знакомый, которого я в шутку назвал Нью-Мамонтом Алекса. Он медленно шел, поднимая вокруг себя тучи красной пыли. И методично обнюхивая землю своим лиловым хоботом. Кого он искал, не вызывало сомнений. Я понял, почему тот Лохматый так и не нашел нас в разрушенном доме. То был всего лишь маленький неопытный детеныш. А за нами шел его папаша – здоровый плотоядный хищник.

Когда я говорю здоровый, то значит, он был ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЗДОРОВЫЙ! Раза в три превышая размерами того малютку. То есть метров шестнадцать в холке, еще больше в длину. Лохматая оранжево-лиловая смерть с двухметровыми зубками, не считая гигантских желтых бивней, которыми он касался почвы. Как его ноги выдерживали такой вес, было загадкой. Но натуралистические исследования можно оставить на потом, а сейчас пора было подумать о спасении своей жизни. Карабин абсолютно бесполезен, он только разозлит зверя. Тут нужно что-то другое. Вполне подойдет тактический ядерный взрыв.

Быстро свалив в рюкзак свои пожитки, мы со Сциллой двинулись в путь, надеясь, что тварь потеряет наш след. Преследование началось.

* * *

– Ч-черт! – Я чуть было не упал, нога зацепилась за камень, и пришлось взмахнуть руками, чтобы сохранить равновесие.

Становилось чертовски темно. Ночь, как и мамонт, наступала нам на пятки.

Предыдущей ночью светила ясная луна, поэтому Долина Утесов была, как на ладони, и идти было легко и удобно. Сейчас небо закрыли низкие облака, и спасительного света луны ждать было нечего. Еще не хватало свалиться в какую-нибудь расщелину или старый открытый колодец, оставшийся после запуска ядерной ракеты. Со сломанными ногами я далеко не убегу.

Как бы в подтверждение моих мыслей за спиной послышалось голодное рычание.

– Упорный ты все-таки парень! – зло пробормотал я себе под нос. – Слышу, слышу.

Я снял с головы панаму цвета хаки и вытер потное лицо. Рыжие волосы были мокрыми насквозь. Пора было что-то делать. Минут через пятнадцать он меня догонит. Тварь постепенно наращивала свою скорость, видно, голод подгонял. Я оглядел скалистые утесы, в сумерках похожие на больших и страшных красновато-серых мамонтов. Если бы взобраться на один из них. Конечно, тварь бы устроила капитальную осаду, но на данный момент мне хотелось просто отдохнуть. Но залезть на голую скалу в подступающей темноте было практически невозможно, да еще с моим небольшим ростом это был еще один способ самоубийства.

Ночь упала внезапно. Просто какой-то добрый парень сверху затушил лампочку, и наступила полная непроглядная темень. Жестокая штука жизнь. Надеюсь, Мамонт разобьет башку в темноте об какой-нибудь утес.

Вспышка света, я на миг инстинктивно прикрыл глаза рукой. После ядерной войны это уже безусловный рефлекс, получаемый нами с молоком матери. Сцилла поменяла свой цвет на бледно-зеленый, как у светлячков, и от ее шкуры расходилось тусклое зеленоватое свечение, образуя вокруг нее круг света, метра полтора в диаметре.

– Легче?

– Да, спасибо.

Вот и весь разговор. Я шел за сияющей Сциллой, маленьким островком света в этом царстве непроглядной и страшной ночи. Пыльная тропинка вильнула влево, за впереди стоящий темный утес, и я оказался на перекрестке.

Тропинка плавно переходила в асфальтовую дорогу, уходившую на север. Асфальт был большей частью занесен песком и пылью. Сквозь трещины в дороге пробивались бледные желтые стебли неизвестного растения. Я не видел, что было дальше, дорога растворялась в непроглядном ночном мраке. Эту дорогу пересекала другая, тоже асфальтовая, уходя на восток и запад. Как я успел заметить при нестойком свете, излучаемом Сциллой, она выглядела гораздо более новой. Меньше пыли, покрытие ровное, без трещин, которые творят ветер, растения и время. Такое ощущение, что кто-то за ней ухаживает.

Я замер в колебании, не зная куда идти. Вспомнилась старая сказка, рассказанная мне одним старым торговцем, о выборе пути. Мертвая дорога на север? Нет.

Отклонение от маршрута, да и не нравится она мне. Какое-то предчувствие говорило мне, что старая дорога не принесет удачи. Значит, остается другая. Но куда пойти? Скорее всего, на восток. Именно в этом направлении я двигался с самого начала.

Как будто читая мои мысли, сильный порыв ветра разогнал облака на востоке, и в небольшое окно проглянули звезды. Близкий рев никак не угомонившегося Мамонта пробрал до печенок. Близко. Очень близко.

Это решило мои секундные колебания. Подтянув рюкзак за лямки, я быстрым шагом, срывающимся на бег, из последних сил направился по ровной дороге на восток, оставляя перекресток за своей спиной.

Липкие пальцы страха ледяной рукой копошились у меня где-то глубоко в животе. Я уже знал, что скорее всего не переживу эту ночь. Рано или поздно тварь до меня доберется. Не хотелось умирать в эту темную ночь на мертвой дороге, посреди красных утесов. Я отогнал подступившую панику и не сводил глаз со света Сциллы бегущей впереди меня.

Черт! Черт! Черт! О чем я раньше думал? Надо было искать убежища, пока светло! У меня был реальный шанс спастись.

– Дым!

Слова Сциллы у меня в голове появились так неожиданно, что я даже остановился на миг. Я потянул носом теплый воздух. Действительно, к запахам ночи и нагревшегося за день асфальта примешивался ароматный и такой спасительный дух дымка костра.

Неужели спасен? Укрытие? Деревня?

– Вперед! Бегом! – Заорал я во весь голос и припустил во весь дух за бегущей впереди Сциллой.

На всю жизнь я запомнил эту короткую гонку меж красных утесов, по старой дороге за сияющей зеленой кошкой. Ставкой в ней были наши жизни. Взревело так, что задрожала земля, а у меня заложило уши. Все. Еще немного и конец. Я бежал из последних сил. На бегу бросил карабин, затем рюкзак со всеми ценностями.

Протянул руку к ремню, который удерживал кобуру с пистолетом, но вовремя одумался. Оружие еще понадобится. Неизвестно, что там, впереди.

Огни большой деревни вынырнули из темноты неожиданно. Такие прекрасные огни. Это придало мне скорости. Дорога уходила резко вниз и вела прямо к воротам поселения, находившегося в низине. Отсюда его было прекрасно видно.

Деревня. Большая. Домов, наверное, сто. Яркое озеро огней. Каждый дом освещен ярким электрическим светом. Ого! Продвинутые ребята! У них есть генератор.

Деревня занимала всю низину, образуя ровный квадрат. Вокруг нее возвышался частокол. Огромные толстые бревна, точнее древесные стволы, десятиметровой высоты и около метра в обхвате, превращенные в колья сверху. Снаружи частокол опутан колючей проволокой, высокие ворота обиты листовым железом. На каждом углу частокола смотровая вышка. На вышке спаренные сорокамиллиметровые пулеметы. Над воротами еще надстройка. На ней автоматическая мелкокалиберная пушка и, кажется, "Виндикатор".

На вышках и по стене ходили люди, наверное, часовые. Это была самая настоящая крепость.

Я перешел на стремительный бег, вкладывая в каждое движение последние силы.

Сцилла бежала впереди меня и уже успела погасить свой свет, став опять неприметной рыжеватой кошкой с нелепыми ушами.

До ворот деревни оставалось метров сорок, когда я заорал и замахал руками. На ближайшей вышке вспыхнуло, и на меня навели ослепительный луч прожектора.

Раздались резкие приказы, щелканье затворов, краем глаза я увидел разворачивающийся на меня пулемет. Заметили наконец-то!

– Эй! Откройте ворота! Быстрей! Эта тварь меня сейчас слопает!

Мне показалось или в голосе действительно проскользнули визгливые нотки? Нет. Не может быть. Чтобы Алекс Репэй паниковал из-за какой-то плотоядной горы?! Не дождетесь.

– Стой! – Резкий окрик со стены. – Стоять, стрелять будем!

Я притворился глухим и прибавил скорости. Очередь с правой вышки ударила рядом с ногами. Сцилла взвизгнула и отпрянула за меня. Я остановился как вкопанный. Да.

Ребята шутить не любят.

– Эй! Вы не понимаете, там, в темноте тварь и сейчас она будет тут! Впустите меня быстрей!

В ответ молчанье и два десятка настороженных глаз из-за частокола. Затем раздался рев настигающего свою жертву охотника. Я оглох. Моя печень провалилась в тартарары. Панический вопль Сциллы ударил в мозг.

Как можно медленнее я обернулся. На фоне звездного неба возвышался мамонт. Он стоял в начале спуска дороги и смотрел на меня. Господи! Какая шутка природы создала такого монстра! Он был даже больше, чем я предположил вначале. Хобот задран в звездное небо, рот открыт. Тварь как бы хвалилась своим внушительным набором зубов. Маленькие глазки, каждый величиной с мою голову, смотрели прямо на меня.

– СЛОН!!! ОТКРЫТЬ ВОРОТА!

– Немедленно открыть ворота!

– СЛОН! ТРЕВОГА!

– СЛО-ОН!!!

Дружелюбные ребята из деревни полностью забыли о моем присутствии и переключились на моего зубастого друга. Слон? Какое смешное название. Хотя вполне подходит такому очаровашке. Раздался скрип, и ворота начали медленно открываться. На мамонта, тьфу, на слона навели прожектора.

– Эй, парень! Ты заходишь или как?! – Тот же резкий голос.

За что все любят мою очаровательную персону – так это за то, что меня не надо упрашивать дважды. Мы со Сциллой влетели в щель ворот, и они с лязгом захлопнулись за нами.

Я обессилено привалился к стене, медленно сполз и выпустил пар. Сердце бешено перекачивало кровь, в ушах стучало, пот застилал глаза. Мне все еще не верилось в свое чудесное спасение. Сцилла уселась у моих ног, она тоже тяжело дышала и настороженно сверкала желтыми глазами на окруживших нас людей.

Весело строчили спаренные пулеметы на вышках, им вторил "Виндикатор". Пару раз бабахнула пушка. На меня упали несколько горячих гильз. М-да-а-а. Слона встречают весело.

Я встал с земли, взял Сциллу за шкирку и усадил ее на плечо, мысленно сказав, чтоб она не ерепенилась и притворилась обычной пустынной зверушкой. Затем оглядел своих невольных спасителей. Меня окружило человек двадцать. Плотная стена. Хорошо хоть оружие не направлено на меня. Но держат в руках. Так, на всякий случай. Впереди, наверное, шагов на пять, стояли трое. Мужчина лет сорока, обветренное лицо, нос горбинкой. Волосы с проседью, через весь лоб проходит тонкий белый шрам. Выше меня на голову. Холодные стальные глаза и звезда на куртке выдавали в нем шерифа. Руки вцепились в красивый кожаный пояс с серебристой отделкой, на нем открытая кобура с таким же, как у меня, пистолетом.

Справа от шерифа стоял молоденький паренек, худощавый, загорелый. Рыжий. Он был напряжен и не отрывал от меня настороженного взгляда. Пацан сжимал двуствольный дробовик и был готов применить его в любой момент. Дай только повод. М-да. Надо не делать резких движений, а то, чего доброго, схлопочешь по доброте душевной заряд свинца в живот.

Я перевел взгляд на человека стоявшего слева. Ух! Зеленый! Надо мной возвышался мутант. Я задрал голову, чтобы увидеть его лицо, расположенное на высоте трех с лишним метров над землей. Лицо как лицо. Видать мамочка окунула его в кислоту.

Вот уж не надеялся увидеть кого-нибудь из этого племени в этой части света. А вот что меня удивило, так это звезда помощника шерифа. Видать Зеленый не такой простой парень.

Выстрелы смолкли, и наступила гнетущая тишина. Я смотрел на них. Они на меня.

Великолепная игра в молчанку.

– Эй! Ираклий! Слон убрался восвояси!

Голос одного из пулеметчиков на вышке нарушил атмосферу тишины.

– Хорошо, Джок! – Прокричал шериф, своим резким властным голосом. – Смотри в оба.

– Да я и смотрю! Ночь длинная. Главное, со скуки не умереть, – ответил Джок веселым боевым голосом.

Шериф обратил свой взгляд на меня.

– Ну? Кто мы такие?

– Да я вот гулял тут, а этот Слон за мной увязался.

– А тебе не понравилось, да? – раздался веселый голос Джока со стены.

Некоторые весело заржали. По-моему, лед недоверия постепенно ломался.

– Ага! – поддержал я. – Слишком он здоровый для таких игр.

Теперь засмеялся Джок.

– Тише вы! – рявкнул шериф. – Я тут с человеком разговариваю.

Смех смолк. Шерифа уважали. Нет, не боялись, а именно уважали. Видно было за что.

– Итак? – Шериф вопросительно изогнул бровь.

– Я Алекс Репэй. Путешественник.

– Откуда ты?

– Калифорния.

Возбужденное и изумленное бормотание окружающих меня людей. Кажется, я смог их удивить. Даже невозмутимый шериф был поражен.

– Эвон как тебя занесло! Калифорния! Неужели там кто-то выжил? – Шмелем прогудел мутант.

– Ладно. Все вопросы потом. Ты, парень, случайно не стрелок? – спросил шериф, многозначительно поглядывая на мою пушку.

– В смысле? – после долгого бега я плохо соображал.

– В смысле, ты ведь не собираешься доставать это в нашей деревне?

– О нет, сэр!

– Хорошо. Потому что если ты собираешься здесь пострелять, то я тебя повешу вот на этих самых воротах или отдам слону на обед. Это ясно?

– Поверьте, от меня не будет никаких проблем.

– Чудесно! Можешь отдохнуть у нас. Клык, проводи мистера Алекса в наш трактир.

Мутант сделал шаг мне на встречу.

– Идем.

Я двинулся за своим высоким провожатым, смотря в его здоровую зеленую спину.

Люди расступились в сторону, пропуская нас. Сцилла сидела молча и лишь зыркала по сторонам все еще недоверчивыми желтыми глазами.

– Эй! Алекс! – Это крикнул тот паренек с ружьем.

Я обернулся и посмотрел на него.

– Добро пожаловать в Перекресток!

* * *

Трактир находился в самом центре Перекрестка и носил одноименное название.

Хорошее, добротно построенное двухэтажное деревянное здание. Интересно, где в этой каменистой пустыне они берут столько дерева? Дом был освещен электрическим светом. До жути неестественно после масляных ламп.

Клык толкнул своей ручищей дверь, и мы вошли в трактир.

Я огляделся. Довольно большой зал, сейчас он был пуст. С десяток столиков, сколоченных из толстых досок. Тяжелые табуретки. Стойка бара со всевозможными напитками, деревянная витая лестница, ведущая на второй этаж.

Сцилла спрыгнула с плеча и стала изучать окрестности.

– Эй, Сабиро! – прогудел мой зеленый провожатый, немного пригнувшись. Головой мутант едва не задевал потолок. – Принимай постояльца.

Из кухни выпорхнула худощавая женщина лет пятидесяти. Раскосые глаза, маленькое личико, волосы собраны на голове в замысловатую прическу. На ней был красивый, наверное, шелковый халат. Все это указывало на то, что у нее были предки японцы.

– Чего вопишь, Клык? Ты мне своим голосом все стены обрушишь! – проворчала она, не отрывая от меня своих широко посаженных темных глаз.

– Да вот, – чуть потише начал мутант, – Ираклий попросил устроить его на ночлег.

– Знаю! – она раздраженно всплеснула руками. – Ты меня за дурочку держишь?

Мутант смущенно забормотал себе под нос.

– Ты тот самый парень из Калифорнии?

Новости здесь распространялись со скоростью пули.

– Пусть тебя не смущает этот недотепа. – Сабиро обречено махнула в сторону потупившегося Клыка. – Сколько я его ни учу хорошим манерам, все без толку. Я Сабиро.

Она протянула мне свою маленькую сухую ладошку. Я осторожно пожал.

– Алекс, мэм.

– Ну, вот и чудесно. Ты, наверное, устал? Идем, я провожу тебя в комнату.

Она сразу перешла на ты и плавно двинулась в сторону лестницы. Я последовал за ней. Сцилла замыкала шествие.

– А ты, – Сабиро обернулась к все так же стоящему мутанту. – Отправляйся на дежурство.

Комнатка была маленькой и уютной. Большая кровать у окна, стол, стул и тумбочка.

На стене висела картинка. На ней было изображено какое-то строение и подпись:" Париж. Эйфелева башня". Сцилла прыжком оказалась на кровати. Она зевнула и потянулась.

– Зверек не попортит мебель? – забеспокоилась хозяйка.

– Нет мэм, не волнуйтесь.

– Ну, вот и хорошо. Отдыхай. Когда проснешься, спускайся вниз, завтрак будет готов. Туалет и ванная дальше по коридору.

Она уже было, собираясь уходить, когда я ее остановил.

– Эээ… Мэм! У меня совсем нет денег.

На ее лице промелькнула тень улыбки.

– Пусть тебя не беспокоят такие мелочи. Это просьба шерифа. Спокойной ночи.

И закрыла дверь.

Сняв с себя грязную, провонявшую потом в долгом путешествии одежду и бросив ее на пол, я рухнул на кровать рядом с уже задремавшей Сциллой и провалился в сон.

* * *

Я проснулся только на следующий день, когда уже наступил вечер. Сев на кровати, сладко зевнул и потянулся.

– Добрый вечер.

Фиолетовый пурпур глаз Сциллы обратился от окна ко мне. Как и все кошки, она любила наблюдать за происходящим. На этот раз из окна. Наверное, это просто гены, которые даже радиация не смогла не только убить, но даже изменить.

– Выспался? – вопрос в голове отдавал намеком на то, как Сцилла смотрит на такое долгое времяпрепровождение в постели. – Тогда давай умывайся и пошли есть. Я голодна.

– Чего у тебя не отнимешь, так это аппетита.

– ХА! С тобой проголодаешься. Иди, там целая бадья воды. – В голосе послышалось презрение к мытью, но ее глаза сияли.

Я встал с кровати. Первой моей кровати за полгода!

Аккуратной стопкой на стуле висела моя выстиранная одежда. Я взял ее в руки.

Приятно. Пахнет полевыми цветами.

Одевшись, я направился в ванную, где искупался в большой бочке горячей воды.

Кайф, скажу я, необыкновенный. Затем побрился и стал более-менее похож на приличного человека.

На обратном пути, заглянув в комнату, позвал все так же смотрящую в окно Сциллу.

– Ты смотри, не вздумай менять цвет, а то нас взашей выгонят.

– Сама знаю. – Буркнула та.

Зал трактира был забит под завязку. Народу за каждым столиком сидело как Инопланетных Гостей в Долине Смерти. Множество людей навалилось на стойку бара.

Некоторые подпирали стены заведения. Я заметил шерифа, Клыка, молодого паренька, Джока. Почти весь Перекресток собрался сегодня в трактире. В углу на гитаре тихо бренчал менестрель.

При моем появлении все разговоры сразу смолкли. Все уставились на нас, делая абсолютно неубедительный вид, что ни я, ни Сцилла им не интересны.

Один из столиков был свободен. Он стоял в углу, и Сцилла прямиком направилась туда. Я тоже понял, что его оставили для меня. Разговоры возобновились. Как только я поудобнее устроился на массивном табурете, а моя напарница расположилась прямо на столе, к нам подошла Сабиро.

– Добрый вечер! Как спалось? – Она обвела свое заведение рукой. – Полный аншлаг.

Такого давно не было. Вы умеете привлечь посетителей. Сейчас я принесу ужин.

Я даже не успел вставить слово в ее скороговорку.

Маленькая хозяйка тут же вернулась, неся на подносе тарелку тушеного мяса , рис, большую запотевшую кружку пива и тарелку мяса для Сциллы. Я заметил, что мяса у Сциллы было больше. Та, видно, тоже это заметила и довольно замурлыкала. Моей головы коснулась тень веселой насмешки.

– Приятного аппетита! – Японка хитро мне подмигнула, – сегодня это за счет заведения.

Я набросился на еду. Кошка не отставала, глазищи сияли двумя изумрудами. Еда была хоть стой, хоть падай. Давно я так не ел.

Только когда тарелка опустела, я потянулся за пивом.

– У нас гости!

Я отвлекся и обратил взгляд на старика, подошедшего к столику. Старик был ниже меня. Его лысая, как яйца гекко, голова сияла под электрическим светом.

Морщинистое лицо было похоже на грецкий орех. Кустистые седые брови и большие, свисавшие на грудь усы придавали ему сходство с волшебниками из сказок. Зато глаза были не бледные, старческие, а синие и смотрели остро и изучающе. В них светился ум и мудрость множества поколений. Одет бедно, но аккуратно. Коричневый комбинезон, кое-где на него были нашиты заплаты, был таким же древним, как и его хозяин.

– Позвольте? -Он указал морщинистым пальцем на табурет рядом с моим столиком.

Я кивнул. Старик плюхнулся на него и махнул рукой. Тут же появилась Сабиро с двумя кружками пива и новой порцией мяса для Сциллы. Та подняла хвост трубой и зажгла в глазах зеленый свет. Вот прорва!

Старик благодарно кивнул японке, и легким движением пальцев показал, что она может идти. От меня не укрылся этот властный жест и исполнительность хозяйки, которая вчера костерила мутанта.

– Если что-нибудь понадобится, Дим, тебе нужно только позвать. – Произнесла она, забирая на поднос пустые тарелки.

– Конечно, Сабиро, я всегда могу на тебя положиться.

Хозяйка удовлетворенно кивнула и растворилась в толпе посетителей.

Старик взял кружку правой рукой и сделал хороший глоток. На его руке была старая синяя татуировка с русскими буквами "ВДВ". Я почти не знал этого языка, так, несколько самых простых слов, но буквы узнал. Дедуля русский?

Мой сосед за столиком удовлетворенно крякнул, вытер рукавом усы и протянул мне руку.

– Меня, как вы поняли, зовут Димом.

Рукопожатие было крепким. Черт побери! Дед чуть не сломал мне руку!

– Вы русский?

– Как вы догадались? – его брови удивленно взлетели вверх.

– Татуировка на вашей руке.

– А-а-а-а-а. – Удивление прошло, он посмотрел на свою правую руку. – Ошибка далекой прекрасной молодости.

– Вы хозяин этого заведения?

– Ну, что вы? С чего такая неверная предпосылка? – Дим всплеснул руками и весело посмотрел на меня. – Этот трактир собственность Сабиро и я не имею на него никаких юридических прав.

Дед изъяснялся на каком-то очень старом языке. Предпосылка? Юридическое право?

Если бы я не читал книг, то ничего бы не понял.

– Ну-у-у-у-у. Она вас послушалась, и я подумал… – Тут меня осенила идея. – Вы предводитель деревни?

Дед фыркнул и закашлялся, только через миг я понял, что он смеется.

– П-предводитель! Слышали? Предводитель! Молодой человек! Предводители были у индейцев, ныне почти вымершей расы, но ответ – нет. Я не глава Перекрестка.

Перекрестком управляет совет из семи человек. Шериф, Сабиро, наш врач, кузнец и еще несколько умных и просвещенных людей.

– А вы?

– Я? – Он посмотрел на меня с хитрым прищуром своих синих глаз. – Ну, скажем так, я даю советы, когда меня попросят. На правах самого старшего в деревне.

Мы отхлебнули еще пива из кружек за знакомство.

– Кстати, почему молчит ваша подружка? – Дим кивнул в сторону доевшей мясо Сциллы, которая теперь с интересом вслушивалась в наш разговор.

– Простите? – Я был слишком ошеломлен вопросом.

– Молодой человек, я не одну сотню лет живу на этой израненной людьми планете и уже водил знакомство с ее расой.

Я вначале как-то не обратил внимания на фразу про сотню лет.

– Да я и не молчу, просто я скромная. – Раздалась мыслеречь Сциллы у меня в голове, наверное, у Дима тоже.

Тот снова весело закудахтал.

– Очень приятно! – затем посмотрел на меня и внезапно сменил тему разговора.– Ты знаешь, кто теперь является самым важным фактором эволюции? Я надеюсь, тебе не надо разъяснять, что такое эволюция и естественный отбор?

Я кивнул.

– Ну и чудесно. Самым важным фактором эволюции на данный момент истории Земли является ЧЕЛОВЕК!

Я изумленно выгнул бровь. Это что-то новое в постулатах дедушки Дарвина, как бы он в гробу не перевернулся.

– Э-э-э-э-э. Вижу, ты не понимаешь. Смотри. – Старик, видно оседлал своего конька. — Миллионы лет назад маленькой мушке, чтобы отрастить новую пару усиков, понадобилось бы для этого не один миллион лет и миллиард поколений. А теперь, буквально за каких-то двести лет появились существа, которые при нормальном развитии эволюции даже не приснились бы ученым в их самых смелых снах.

– Ну, например Сциллы. Кстати, ты знаешь кто такая Сцилла? Это мифическое существо из преданий Ираклия. – Дим махнул в сторону шерифа. – Он грек. Так, вот, Сцилла – это чудовище, пожиравшее корабли древних мореходов, еще на заре человечества. И какое странное совпадение, что кошки-мутанты назвали себя Сциллами.

– Я не кошка! – обиженный голос Сциллы.

– Кошка моя дорогая, обычная кошка. Ты просто не подозреваешь, что творит с генами уран-238! Если поместить кошку в условия повышенной радиации, то она поднимет лапки вверх. Но если несколько ее предков, – Дим указал на смотрящую на него Сциллу, – до попадания в условия радиации опрыскать "Зеленым драконом", это китайское химическое оружие, мутаген, Пекин успел сбросить на Америку несколько ракет с этой заразой, прежде чем сгореть в ядерном костре. Ну, так вот, если на ее предков попала та дрянь, то вполне можно выжить в смертельной для других зоне.

И через сто пятьдесят лет мы получаем абсолютно другой вид. Да, она похожа на кошку, но только совсем чуть-чуть. Получился идеальный во всех отношениях организм. Выживаемость в радиоактивной пустыне, мимикрия, телепатия, наконец!

Это уже не совсем кошка.

Дим перевел дух и опустошил свою кружку, я поспешил его догнать. Пиво было чертовски хорошим, как и рассказчик.

– Или возьмем твоего Лохматого друга!

– Мамонта?

– Мамонта? Ты так его называешь? Нет, это обычный слон. Мамонт больше и агрессивнее. Возьмем слона. Двести лет назад его предок мирно стоял в зоопарке, кушал травку и радовал детишек, таких как я. Теперь же это крупный хищник. Опасный. Вся Пустыня превратилась в полигон эволюции! Начиная с пустынной крысы и заканчивая Деаткло, невообразимой мутацией хамелеона. Приспособились все! Ну, или почти все. К сожалению, лошади выжить не смогли. Были такие животные, вроде браминов, но двигались быстрее. – Дим уставился на пылающий огонь в очаге трактира, его глаза заволокло пеленой воспоминаний, он так просидел, наверно, с минуту, затем встряхнулся, отгоняя свои воспоминания, и продолжил.

– И все это произошло из-за человека. Мутагены, ядерные бомбы, эксперименты в области генетического оружия, темпоральная бомба, наконец!

– Какая, какая бомба? – Это было что-то новенькое.

– Темпоральная. Вершина человеческого гения в области оружия. Их придумали русские, еще в начале двадцать первого века, но побоялись использовать, опасаясь последствий. И правильно, между прочим, опасались! Они уничтожили разработки, а частью закопали где-то в Сибири. Вот уж не знаю, как бомбы попали в Америку. Только лет сто пятьдесят назад наши доблестные вооруженные силы сбросили две таких штуки. В начале на одну небольшую деревню, в порядке эксперимента, – он остро взглянул на меня. – А вторую на Нью-Йорк, который оккупировали русские части во время Вторжения. Зачем уничтожать город и засорять страну радиацией, гораздо проще отправить его куда-нибудь в другое пространство и время. Эта бомба искажала пространство и время, создавая темпоральную дыру, она просто стирала город или деревню с карты и кидала его в такие далека. Иногда, правда, город появляется. То там, то сям. Никто не знает, когда он объявится и где.

– Да всего и не упомнишь. – Дим обречено вздохнул. – Люди всегда найдут способ укокошить себе подобных. Ты знаешь, что человек, который жил двести лет назад, попав в Пустыню, прожил бы меньше часа? Он просто получил бы такой уровень облучения, что просто бы умер. А мы спокойно проходим там, где наши предки нашли бы смерть. Человек тоже меняется. Не так быстро, но меняется. Уже появляются новые расы. Мутанты, призраки, летуны.

Про летунов я слышал впервые.

– Тебе повезло.

Я удивленно посмотрел на Дима.

– В чем?

– В том, что ты выбрал правильную дорогу на том перекрестке, в ночи. Пойди бы ты по другой дороге, например, на север, неизвестно как бы сложилась твоя судьба. — Он серьезно смотрел на меня. – Перекресток. Вся наша жизнь перекресток. Выбирая ту или иную дорогу, мы создаем собственную судьбу. Главное не ошибиться на этой дороге. Ты не хочешь остаться с нами? Мы найдем тебе занятие.

Соблазн был велик, но дорога с ее перекрестками судьбы слишком звала меня. Я с сожалением покачал головой и виновато посмотрел на Дима. Тот понимающе кивнул головой.

– Вот ты снова сошел с перекрестка на новую дорогу. Тогда рано утром тебе надо будет уйти, иначе станет поздно. Мы подобрали твое ружье и рюкзак. Сабиро отдаст их, когда будешь уходить.

Дим встал из-за стола, кивок в мою сторону, затем Сцилле.

– Утром я тебя разбужу, а пока отдыхай.

И ушел. Я остался сидеть, задумчиво смотря сквозь стеклянную кружку.

* * *

Солнечные лучи еще только золотили верхушки красных утесов, когда мы со Сциллой оказались у открытых ворот. На плечах висел рюкзак с новым комплектом одежды, который заботливо положила Сабиро, сухой паек, спички и разная нужная мелочь.

Карабин тоже был при мне, какое счастье, что слон не наступил на него в темноте.

Меня провожал только Дим. На вышках молча стояли часовые.

– Ну, прощай. – Он протянул мне руку, и я крепко ее пожал. – Возвращайся на ночной перекресток и иди по северной дороге до мертвого города, затем сворачивай на восток, говорят, там обжитые земли.

– Я хотел спросить. Про татуировку на руке.

– А… Это татуировка русских десантников. Нас сбросили в Америке перед тем, как началась война.

– Но тогда вам…

– Очень много лет. – Он перебил меня. – Да, это так. Я помню эту планету еще зеленой. Но тебе пора идти. Прощай.

– Почему прощай? Может, еще увидимся. Я вернусь.

Грустная улыбка промелькнула на лице Дима. В глазах застыла печаль.

– Если только через сто лет.

Я пошел по дороге, медленно поднимаясь на холм. Сцилла сидела на плече. За мной с грохотом захлопнулись ворота Перекрестка. Поднялся на холм, обернулся, чтобы в последний раз бросить взгляд на деревню и обомлел. Перекресток исчез. Его просто-напросто не было в низине. Абсолютно пустое место. Что это было? Деревня призраков?

Другое измерение? Деревня, которая появляется раз в сто лет? Или темпоральная бомба, сброшенная на неизвестную деревню? Я так и не узнаю. И мы пошли по старой дороге навстречу новым Перекресткам Жизни.

Глава 4. Взглядом птицы

Ветер крепчал. Он бросал песок в глаза, пытался сбить меня с ног, завывал в ушах хором адских чертей. Я шел через силу, ветер дул мне в лицо. Надвинув свою видавшую виды панаму цвета хаки пониже на глаза и закрыв лицо сменной рубашкой так, чтобы виднелись одни щелочки глаз, я шел, сгибаясь под порывами ветра Пустыни.

– Как там?

Голос Сциллы, залезшей в мой рюкзак, казался тихим из-за ветра, постоянно менявшего свое направления и дующего то в спину, толкая меня вперед, то в лицо, почти останавливая мое продвижение.

– И ты еще спрашиваешь? – мысленно ответил я, вкладывая в эту фразу целый букет настроения и чувств.

– Скоро начнется Буря. – Похоже, она не отреагировала на мое поганейшее состояние. – Надо прятаться.

– И что… – Я поперхнулся, новый порыв чуть не снес меня с ног. – И что ты можешь предложить? Зарыться в песок?

Из Алекса Рэпея так и пер неисправимый старый циник.

– Может быть, у меня бы это и получилось, но ты слишком высокий. Надо искать здание.

– Здание?!! Здесь?!!! Посреди Пустыни в штате Монтана? Не смеши меня!

Она промолчала, и я был ей благодарен, не было времени препираться с разумной кошкой в этом аду песка и ветра.

Я знал этот ветер. Мой старый знакомый. Однажды, когда мне только стукнуло двадцать, он застукал меня южнее Нью-Рено. Тогда я чуть было не умер. Тоненький тепленький ветерок превратился в ревущий ветер, поднимающий стены песка. А затем началась Песчаная Буря. Страшнее ее в Пустыне только отряд Анклава. Мне повезло, я нашел пещерку в склоне холма и просидел в ней четыре дня, пока ветер не утих.

Сейчас навряд ли я найду такое убежище. Минут через двадцать начнется Буря, и нас со Сциллой просто-напросто поднимет в воздух. Приземлимся мы где-нибудь в Техасе, это, конечно, в лучшем случае.

Ветер сбил меня с ног и протащил по земле. Сцилла в рюкзаке слабо пискнула. Я вцепился руками в песок, пытаясь удержаться и в то же время понимая всю бесплодность своих жалких попыток противостоять надвигающейся стихии. Ветер волочил меня по земле, а затем со всей силы я ударился о стену. Воздух вылетел из легких, ребра отозвались яркой вспышкой боли в голове.

Я с удивлением уставился на так неожиданно подвернувшуюся на моем пути преграду.

Здание. Если бы ветер не протащил меня, то я бы прошел мимо, так и не заметив строения в плотной завесе песка и пыли. Идя вдоль стены почти вслепую – мешал усиливающийся ветер, – я попытался найти дверь или хотя бы окно, но добравшись на ощупь до края стены, я нашел пустоту. От старого здания осталась лишь одна стена.

Великолепная шутка судьбы! В этот момент я понял всю несостоятельность моих жалких попыток выжить. Кажется, Костлявая меня поймала на свою косу.

Рев ветра неожиданно смолк, и наступила оглушающая тишина. Это еще одна особенность Песчаной Бури. Этакое затишье. Чем оно дольше, тем сильнее Буря.

Сквозь пелену оседающего песка и пыли метрах в тридцати от меня я увидел темный смутный силуэт. Еще одно строение, более приземистое и низкое, серый железобетон, занесенный песком. Очень похоже на военное сооружение. Я бегом направился к нему, мысленно считая, сколько прошло времени с начала затишья. Выходило никак не меньше минуты. Какая же Буря скоро разразится? На моей памяти такого еще не было. Конечно, среди странников Пустыни ходили легенды о тридцати, а то и о сорокасекундном затишье, после которого наступал сущий ад, но я как-то не верил в сказки. До сегодняшнего момента.

Ноги по щиколотку тонули в проклятом песке, который пытался задержать меня, отдать в жертву Пустыне.

– Быстрее! Сейчас начнется! – В голосе Сциллы сквозила нотка надежды, но я уже вбегал в открытую дверь здания.

Это действительно был военный бункер времен Ядерной войны. Старый и полуразрушенный. Весь пол был занесен толстым слоем вездесущего песка, в углу валялся перевернутый стол, рядом с ним из песка вырастала спинка стула. Да, тут не спрячешься. Я заметил проход во вторую комнату и направился туда, краем уха отмечая тихий гул, пол начинал вибрировать. Буря вот-вот должна была начаться, и я не очень был уверен, что бункер, созданный для отражения прямого ядерного удара выдержал бы силу разбушевавшейся стихии. Во втором помещении песка было значительно меньше, оно было абсолютно пустым, если не считать откинутой крышки люка в углу и множества листовок и плакатов на стенах. Все давным-давно выцвело от времени.

Я заглянул в отверстие. Темно. На стене располагалась железная лестница, уходящая в темноту. Ржавая, но мой вес должна выдержать, в армии строить умели на века. Я нырнул в колодец и опустил за собой железный люк с круговым запором.

Тяжелый, сволочь. Люк с грохотом захлопнулся над моей головой, и наступила темнота.

– Свет, пожалуйста. – Я еще не разучился быть вежливым.

Сцилла, высунувшись наполовину из рюкзака на моей спине, засияла тусклым зеленым светом, осветив шахту колодца и лестницу, в которую я вцепился двумя руками. Не выношу высоты.

– Тут невысоко. Пять – шесть твоих ростов. – Опять читает мысли, иногда меня начинало это раздражать.

В голове раздался ехидный смешок. Я плюнул, кошку все равно нельзя переспорить, и стал аккуратно спускаться вниз по старой железной лестнице. Руки вмиг покрылись ржавым налетом, а лоб холодным потом. Надеюсь, железка выдержит. Ноги коснулись пола, и справа от себя я увидел железную дверь с таким же, как и у люка, круговым запором. Положив руки на него, я с усилием потянул дверь на себя.

Она медленно и со скрежетом начала открываться, постепенно ускоряя свой разбег, и, наконец, ударившись о стену, замерла. В этот момент где-то наверху, над моей головой, взвыли тысячи разъяренных чертей, я даже оглох от неожиданности. Буря все-таки началась. Да какая! Это была праматерь всех Бурь, после нее в округе не останется ничего живого. Я с опасением бросил взгляд на скрытый в темноте потолок, с суеверным ужасом опасаясь, что бункер и метровые пласты земли надо мной сорвет ветром.

– Ты долго будешь тут стоять? – Сцилла уже была в коридоре за дверью.

Я шагнул к ней и с непривычки зажмурил глаза. Коридор залил яркий электрический свет. Наверное, автоматика, реагирующая на появление человека. Я сделал несколько шагов, удаляясь от рева Бури, и огляделся. Широкий коридор, вполне разойдутся двое в моторизированной броне, высокий серый потолок, серые стены и пол, состоящий из каких-то больших керамических плиток. Свет шел от потолка, но никаких ламп я не заметил, коридор шагов в сорок длиной заканчивался еще одной дверью, и рядом с ней находилась небольшая кабинка.

Сцилла уже давным-давно покинула надежное убежище моего рюкзака и исследовала окрестности. Я направился к двери в конце коридора, на ходу снимая с лица пропитанную песчаной пылью, недавно еще красную, а теперь тускло-серую рубаху. Я остановился, встряхнул ее и закашлялся от тучи пыли, распространившейся в коридоре, затем стряхнул гору песка со своей панамы и, сняв рюкзак, убрал рубашку туда. Затем подошел к сидящей у двери Сциллы.

Как я и думал, рядом с дверью был пост охраны, который издали принял за будку.

На стекле ярко выделялась надпись: "Вход сотрудников только по пропускам категории ААА!" Охранник, привалившийся к стеклу, был вот уже больше века мертвым. Скелет в истлевшей военной форме смотрел на меня пустыми глазницами черепа и скалился своей белозубой улыбкой. Казалось, он и после смерти следил за мной, охраняя дверь. По спине пробежал липкий озноб детских страхов. Я не боюсь мертвых, но это место, давным-давно покинутое, напоминало мне склеп. Я подошел к двери, рядом с которой располагался сенсорный замок с горящей на нем красной лампочкой. Немного поколебавшись, протянул руку к фотоэлементу, втайне ожидая, что эта авантюра не сработает, но лампочка загорелась ласковым зеленым светом и дверь с мелодичным звоном уехала в стену.

Маленькая кабинка лифта всего лишь с двумя кнопками первого и нулевого уровня. Я вошел в лифт и в задумчивости остановился. Стоило ли рисковать дальше, удовлетворяя свое любопытство, и лезть еще глубже в недра военной базы?

Неизвестно, что я там встречу или найду и, скорее всего, оно будет не очень дружелюбно.

– Ну, ты долго будешь сомневаться? – Глаза Сциллы горели нетерпеливой синевой. — Пошли! Вдруг там есть еда?

– Как бы тебя не слопали. – Пробурчал я, нажимая кнопку первого уровня и расстегивая кобуру.

Лифт упал. Такое ощущение у меня возникло. Желудок влетел на полной скорости куда-то в черепную коробку, и я схватился рукой за пластиковую стенку, чтобы не упасть. Лифт на огромной скорости опускался вниз. На Сциллу такая гонка никак не повлияла, и она насмешливым оранжевым взглядом наблюдала, как я пытаюсь сохранить в себе завтрак. Постепенно кабинка лифта стала сбрасывать скорость и остановилась. Дверь плавно ушла в сторону, и в коридоре вновь вспыхнул свет. Я огляделся. Точно такой же коридор, как и первый, но вот только через каждые пять метров в нем были двери или ответвления других коридоров.

– Тихо. – Сцилла крутила своими большими ушами вслушиваясь в тишину.

Я прислушался. Действительно, полная тишина, лишь где-то падали капли воды. Даже рев Бури смолк под толщей земной тверди, в которую мы погрузились.

Шагнув в коридор, я резко остановился, звучащий отовсюду женский голос меня поначалу испугал.

– ВНИМАНИЕ! НЕСАНКЦИОНЕРОВАННОЕ ПРОНИКНОВЕНИЕ НА ПЕРВЫЙ УРОВЕНЬ! ЧЕЛОВЕК НЕИЗВЕСТНОЙ КАТЕГОРИИ И НЕИЗВЕСТНЫЙ БИОЛОГИЧЕСКИЙ ОРГАНИЗМ. БИОЛОГИЧЕСКАЯ ОПАСТНОСТЬ! ТРЕВОГА! ОХРАНЕ ПОДОЙТИ В СИНИЙ СЕКТОР. ПОВТОРЯЮ: ОХРАНЕ СРОЧНО ПРОЙТИ В СИНИЙ СЕКТОР. АКТИВИЗАЦИЯ ТУРЕЛЕЙ НАЧАТА.

Я с ужасом ждал, когда же эти автоматические турели испепелят меня плазмой, но ничего не происходило. Мы со Сциллой были живы и здоровы.

– ВНИМАНИЕ! ОПЕРАТОРА ТУРЕЛЕЙ ПРОСЬБА ЗАНЯТЬ СВОЙ ПОСТ! ОХРАНЕ ДЕЙСТВОВАТЬ САМОСТОЯТЕЛЬНО. ВСЕМУ ПЕРСОНАЛУ ЗАБЛОКИРОВАТЬ ДВЕРИ.

Но вот только ни оператора, ни охраны, ни персонала в живых не было уже больше века. А говорил, наверное, автомат, как хорошо, что пушки не поставлены на автоматическую стрельбу. Я смело двинулся вперед за Сциллой, периодически пробуя открыть какую-нибудь дверь или заглядывая в темноту ближних коридоров. Все двери были закрыты. Наверное, они таки заблокировались после объявленной тревоги. Но я не очень-то и жалел, после того, как заглянул за толстое стекло одной из лабораторий. Сплошные мертвецы. Меня прошиб холодный пот, а не бактерия ли убила весь персонал? И если это так, то можно считать себя покойником. В мертвых коридорах гулким эхом раздавались мои шаги, меня так и подмывало обернуться и посмотреть, не идет ли кто-нибудь за мной? Обычный детский страх, самовнушение.

Никого здесь нет, да и Сцилла абсолютно спокойна.

Коридор поворачивал налево под углом в девяносто градусов и, повернув за поворот, я остановился как вкопанный, Сцилла, надо сказать, тоже.

Весь пол был покрыт желтыми человеческими костями. И больше всего мне не понравилось, что все костяки были раздроблены чьими-то зубами.

– Ты чувствуешь кого-нибудь? – Мысленно задал я вопрос Сцилле и вытащил из кобуры пистолет.

– Нет. Тихо. Никого. – Кошка была напряжена до предела, золотистые глаза внимательно осматривали все стены и кости, уши бешено ловили хоть один звук в царстве мертвых.

– Давай уйдем, тут нет еды.

Наконец-то она начала что-то понимать.

– А смысл? Если тут что-то есть, то оно нас в любом случае догонит. И, наверное, оно уже ушло, кости старые. Идем.

Я медленно двинулся по коридору, крепко сжимая в руках деревянную рукоять оружия и зорко всматриваясь в черные ответвления коридоров. Сцилла неохотно двинулась следом. Кости неприятно скрипели под сапогами. В полной тишине этот звук производил жуткое впечатление. Напряжение медленно отпускало, ложная тревога, никого нет, Сцилла бы давно уже почуяла опасность. И она почуяла.

– БЕРЕГИСЬ! – мысленный крик в голове раздался с одновременно метнувшейся на меня из очередного темного проема размытой коричневой тенью.

Я резко выгнулся, пытаясь разминуться с блеснувшими рядом с глазами гигантскими когтями, но рюкзак и "Браунинг" на плече помешали мне двигаться быстро.

Полностью уклониться я не успел, что-то разодрало мне рубашку и полоснуло по груди. От неожиданности – боли я не чувствовал – я уронил оружие и в нелепом пируэте грохнулся на пол. Вскочил, прыгнул подальше от коричневой смерти, перекувырнулся по хрустящим костям и только тогда позволил себе повернуться лицом к врагу, одновременно срывая с плеча карабин.

Задевая головой потолок, точнее царапая его своими рогами, на меня смотрел здоровенный коричневый Деаткло. Тварь была трехметрового роста и полностью загораживала проем коридора. Огромные полуметровые когти сверкали в электрическом свете, а сфероидные глаза, казалось, жили своей жизнью, вращаясь во все стороны, но ни на секунду не опуская меня из вида. С грозным рычанием монстр двинулся на меня. В этот момент Сцилла, оставшаяся за спиной Деаткло, подскочила плюющимся шаром с алыми глазами к нему сзади, полоснула своими когтями по левой ноге и тут же отскочила назад. Мутированный хамелеон взревел теперь от боли и развернулся к новому противнику, подставляя мне свою спину. Это был реальный шанс. Деаткло слишком живучи и поэтому во фронтальной атаке очень опасны, но спина была практически не защищена дубленой чешуйчатой кожей, и пули вполне могли поразить одно из сердец, а то и мозг твари.

Я дернул затвор, и почти не целясь, расстояние было мизерным, стал нажимать на курок. Бельгийский карабин полностью оправдал мои ожидания. В коридорах мертвой базы раздались громовые раскаты выстрелов, пороховой дым ел глаза, но я все держал и держал курок, пока двенадцатый разрывной патрон не вылетел из ствола, и затвор сухо щелкнул, говоря о том, что магазин пуст. Отдача приклада превратила мое плечо в один огромный синяк. Я помахал рукой перед собой, прогоняя пороховой дым, застилавший коридор, и пытаясь рассмотреть моего противника.

Монстр лежал мордой вниз, образуя небольшую гору, на его спине победно воцарилась с вздыбленной шерстью Сцилла, внимательно изучая поверженного противника. Я с трудом поднялся с колена, сменил магазин в карабине, затем снял с плеч рюкзак и, не глядя, бросил его на костяной пол. После этого провел рукой по разорванной в клочья на груди рубашке, поднес пальцы к глазам. Кровь. Немного, но болезненно. Я все-таки родился в рубашке, хотя ее и порвал. Через всю грудь проходили три глубокие кровоточащие царапины, только теперь я почувствовал небольшую боль, но это все ерунда, очень легко отделался, обычно попавший на когти живым не уходил, особенно если у него нет даже самого завалящегося бронежилета.

– Ты в порядке? – Сцилла, победно устроившись на трупе, вылизывала со своей шерсти темную кровь монстра. В мыслеречи послышалась забота.

– Да, жить буду, – произнес я, снимая останки рубашки и бросая их на пол, теперь это просто рваная тряпка. – Ты вовремя подоспела.

Раздалось довольное урчание, она закончила приводить свою снова изменившуюся в цвете шкуру в порядок, и мягко спрыгнув со спины поверженного врага, направилась ко мне.

– Ты уверена, что он мертв? – Я с опаской кивнул на тело, все еще не решаясь отпустить карабин.

– Мертвее мертвого. – Кажется, она была чем-то расстроена. – Когти Смерти невозможно учуять или услышать, пока они не нападут.

– Но ты же услышала. – Успокаивающе произнес я, роясь в кармане рюкзака в поисках стимпака. – И помолись своему кошачьему богу, что он в процессе эволюции потерял способность к мимикрии.

Недоуменное мысленное хмыканье, в отличие от меня кошка не читала научных книг и не знала, что такое мимикрия и с чем ее едят. Я, наконец, выудил один стимпак из своего скудного запаса и приложил его к запястью. Из тонкого розового стержня раздалось жужжание, это датчики анализировали мое состояние, затем выскочила игла, и ввела мне под кожу лошадиную дозу лекарства. Уж не знаю, что там было, начиная с кровоостанавливающих и, заканчивая нейтрализаторами токсинов и ядов, но сразу стало легче, кровь волшебным образом остановилась. Я отшвырнул использованную аптечку в сторону, достал сменную рубаху, надел ее, поднял слетевшую во время моих кувырков панаму и водрузил ее на намокшую рыжую шевелюру.

Любопытство одолевало, и я подошел к своему охотничьему трофею. Ого! Ничего себе!

По внушительным размерам, изгибающемуся рогу и несформированному яйцекладу было видно, что я только что завалил самку. Точнее альфа-прим самку. Еще не королева, но скоро бы ей стала. И тогда эти коридоры наполнились бы кучей яиц. Новая колония, новое логово. Из всех тварей пустыни деаткло были самыми опасными. И отнюдь не из-за своих когтей или живучести. Они были умными, намного умней собаки, скорее ближе к обезьянам. Твари быстро обучались, все время меняли тактику нападения и охоты, два раза не нападали на человека с гаусской и переговаривались между собой щелкающими трелями. Поговаривали, что они вполне разумны, но мне этому как-то не верилось. Мой взгляд упал на сидящую возле ног Сциллу, и я невесело хмыкнул, о том, что кошки могут говорить, тоже раньше было не известно.

Теперь я был абсолютно спокоен, ни одного живого существа в этих коридорах больше не было, альфа-прим самка убивала всех, даже своих сородичей, перед тем как отложить яйца и стать королевой.

Под ногой монстра лежал так и не пригодившийся мне пистолет. Поднял его с пола, обтер кровь остатками разорванной рубахи и убрал в кобуру. На этот раз меня спас карабин. Из него я так и не удосужился пострелять до этого, все экономил заряды, и теперь с благоговейным ужасом смотрел на развороченную разрывными патронами спину деаткло. Если прижмут финансы в далеком будущем, то за карабин я выручу огромную гору денег, хватит, чтоб кормить мою напарницу три раза в день. Хотя есть ли у меня будущее? Который месяц мы пилим по Пустыне в поисках не отравленной людьми земли и встречаем только один песок, камни и снова песок. Я чертовски устал от своего путешествия. Какой путь выбрать? Куда пойти? Где этот, снившийся мне каждую ночь рай? И нет никакого смысла поворачивать назад. Путь пройден огромный, а удача на обратной дороге может и отвернуться от меня. Сейчас я был готов остановиться в любой самой гадкой деревне и прожить оставшуюся жизнь в тишине и покое, но самое смешное, что, протоптав полконтинента, мы не встретили ни одного жилья, кроме Перекрестка, разумеется, но это не в счет.

– Смотри.

Пока я усиленно предавался пессимизму, Сцилла пробежала весь коридор до тупика и остановилась возле двух параллельно расположенных дверей. Больших дверей. Метра три в высоту и почти столько же в ширину. Тяжелые, массивные титано-керамические двери, способные долго сопротивляться плазменному резаку, со штырями-засовами из такого же материала, уходящими в потолок, пол и стены. В голове прозвенел предупредительный звонок свалившегося богатства. Что бы там не находилось, оно довольно высоко ценилось, если так хорошо запиралось. Быстрым шагом я поспешил к ждущей меня возле правой двери кошке. Большими желтыми буквами на двери было написано: АРСЕНАЛ синий сектор. Чуть ниже и более мелким почерком: Вход только с разрешения начальника охраны.

Мама дорогая! Кажется, я наткнулся на кучу оружия. Я оглядел дверь в поисках замка. Ага! Сенсорный замок, такой же, как и в лифте, но неизвестной конструкции.

Я поднес руку к красной лампочке. Замок весело пискнул, лампочка мигнула, но цвет не изменила, и дверь в сокровищницу,вопреки моим ожиданиям, не открылась.

Попытка номер два. Черт! Та же самая фигня! Как жаль, что я не взломщик! Накрыл сенсор рукой в третий раз. Где-то в недрах двери послышался ровный гул, затем раздался все тот же живой и спокойный женский голос:

– Внимание! Попытка проникновения без кода доступа. Блокировка арсенала начата.

Я издал возглас разочарования, когда из потолка выползли десяток новых прутьев, закрывая от меня дверь неким подобием решетки. Теперь точно путь туда мне закрыт лет на двести, разве что я раздобуду где-нибудь тонн двадцать тротила. Но это маловероятно, поэтому я перенес все свое внимание на точно такую же дверь слева.

На ней было выведено: Контрольный пульт синего сектора.

– Попробуешь войти? Не думаю, что получится. – Глаза кошки были зелеными, насмехается зараза.

– Ты не думай, ты крыс лови!

Она захихикала в моей голове.

– Зачем? Они же невкусные, я, скорее съем тебя, чем попробую эту гадость.

Ну, что ж. Один-один. Соревноваться в чувстве юмора с кошкой – что может быть нелепее!

– Наверное, соревноваться в чувстве юмора с двумя кошками? – все тот же насмешливый голос. На этот раз она меня обула. Один-два.

– Ладно, не отвлекай меня. Я ммммм… работаю.

Горящая в оранжевом режиме ожидания лампочка замка вносила обнадеживающие перспективы. Пятьдесят на пятьдесят. Уже привычным движением я поднес руку к сенсору, снова раздался веселый писк, лампочка мигнула, и загорелся зеленый свет.

Я разразился победным воплем аборигена с севера тихоокеанского побережья Калифорнии, который только что завалил муравья-переростка в неравном бою.

– Сработало, леди энд джентльмены! Это сработало!

Ушастая напарница вскочила мне на левое плечо и сменила цвет шкуры с серо-металлического цвета коридора на грязно-красный цвет моей рубахи. В двери раздалось гудение, штыри запоров дрогнули и медленно ушли в стены, затем раздалось несколько громких щелчков, отходили внутренние запоры, а потом толстенная дверь стала уходить в стену. Дверь таяла в стене почти бесшумно, толщина ее была чуть больше метра, но, продвинувшись сантиметров на восемьдесят, вдруг вздрогнула всей своей массивной поверхностью, и резко остановилась.

– ВНИМАНИЕ! Поломка дверного механизма контрольного пульта в синем секторе.

Техникам просьба пройти в синий сектор. – Все тот же голос.

Я не стал дожидаться несуществующих техников, проем был достаточно большим, чтобы я в него протиснулся. Правда, снова пришлось стягивать рюкзак. Пролезть в эту щель оказалось совсем не сложно и, преодолев ее, я оказался в небольшом квадратном помещении с еще одной дверью напротив, теперь уже обычной стеклянной, без всяких замков. Вся комната утопала в цветах и зеленых растениях в горшках. Воздух был свежим и влажным. В углу, в небольшой кадушке, даже стояла пальма. По стенам было наклеено куча различных постеров, начиная с агитационных плакатов: "Мы победим!" и заканчивая голыми девицами. Весело жили американские солдаты. Стол с компьютерным терминалом и телефоном, скелет на стуле в военной форме капитана армии США с простреленным черепом, в свесившейся руке был зажат пистолет. Парень не выдержал и прострелил себе голову? Вполне возможно.Блин! Что у них тут случилось?

Сцилла, как в рот воды набрала, только шевелила своими ушами и мигала желтыми глазенками.

Я подошел к стеклянной двери, за стеклом было слишком темно, поэтому в нем было видно мое и Сциллы тусклое отражение. Я не успел даже подойти вплотную к стеклу, как сработал фотоэлемент и стеклянные створки разошлись в разные стороны.

Вспыхнул свет. Еще одна комнатка. Совсем мизерная. Два высоких кресла, обитых черной кожей, терминалы мониторов по стенам, пульт управления с множеством кнопок и контроллеров, огромный черный экран на всю стену был погашен. На полу лежало еще одно мумифицированное тело. Я переступил через него, детские страхи давно прошли и, подняв тучу пыли, сел в ближайшее кресло. Поерзал, устраиваясь поудобнее. Сцилла спрыгнула с плеча и расположилась прямо на контрольном пульте.

На подлокотнике слева находилось два ряда белых квадратиков. По три в каждом ряду. Два из них горели бледно-голубым светом. Заинтересовавшись, я накрыл ладонью все шесть штук, и они засияли ярким голубым светом. В этот же миг на стене вспыхнул темный экран.

Появилось надпись: Оператор 2 занял пост. Замигало: Нажмите ввод для начала авторизации.

Это становилось уже интересным. Протянув руку к терминалу, я нажал большую квадратную кнопку с надписью "ENTER".

Снова мигание, небольшая задержка, еще один текст: Система Космического Слежения в режиме ожидания. Хотите перейти на управление голосом? Д/Н.

Игра со старым компьютером полностью захватила меня и, сняв свернувшуюся калачиком на клавиатуре Сциллу, я положил ее себе на колени, не замечая довольного урчания, нажал на кнопку.

Все тот же знакомый женский голос.

– Система Космического Слежения Соединенных Штатов Америки "Глендайв" приветствует вас. Последнее обращение сто двадцать семь лет назад. Пожалуйста, ждите авторизации

– Назовите свое имя, звание и идентификационный номер для входа в систему.

Так. Чувствую, игрушки закончились. Сейчас кэ-эк отрубит! Мой взгляд случайно упал на скелет в форме. Пришлось встать, положить дремлющую Сциллу в соседнее кресло (волна благодарной нежности в голове) и заняться крайне неприятным делом по осмотру трупа. С брезгливой гримасой я склонился над скелетом. На кармане еще не истлевшей формы висела магнитная карточка с буквами и фотографией. Я потянул ее на себя, и ткань мундира рассыпалась от старости. С карточки на меня смотрело лицо молодого черного мужчины, лет тридцати. Взгляд серьезный и хмурый, хоть сейчас на плакат для армии. Я снова сел в кресло.

– Капитан Уэсли Спаркс. Номер 23887498100-sdt013-гамма21.

– Принято. Добро пожаловать, сэр. Вставьте карточку для подтверждения.

Вставить? Куда вставить? Взгляд метался по контрольному пульту, ища отверстие.

– Случайно не то, что левее тебя? – Сцилла приоткрыла один глаз.

Точно. Карточка мягко вошла внутрь.

– Спасибо. Авторизация завершена. В связи с долгим необращением в систему хотите узнать краткую ситуацию?

– Да.

– Ожидайте, проводится анализ данных.

Экран мигнул и погас. М-да. Неужели эта штука работает, как и сто лет назад? Сюда бы сотню ученых, а не зашедшего случайно человека. Снова яркая вспышка и череда цветных картинок, исчезающих по мере рассказа.

– В связи с потерей восьмидесяти процентов баз данных, анализ затруднен. Система способна только наблюдать, активные боевые действие и командование ситуацией невозможны. Предлагаю обзор планеты. Начать связь?

– Да. – Меня начинало это раздражать – дурацкие вопросы, за которыми ничего не стоит.

– Система связывается с лунной базой "Море", ждите…

– Отменить! – поспешно сказал я, лунной базы уже давно не было. – Включить обзор с ближайшей точки.

– Производится монтаж антенн внешнего наблюдения… В связи с бурей на поверхности монтаж отменен, пробую связаться с резервным центром на Гавайях.

Ждите…

Печенкой чувствую, что из этого ничего не выйдет. Где бы ни были эти Гавайи, скорее всего их давно уже нет. Тут на экране появилось изображение деревьев и зеленой травы, расположенных под голубым небом на песчаном берегу океана. Я втянул в себя воздух. Вот он, рай! Он существует. ЕСТЬ! Хотелось прыгать, орать и плясать от счастья. В это время из земли выдвигались трубы, арматуры, складываясь в различные конструкции. Прямо рядом с экраном, подобно гигантскому грибу, появилась толстая штанга, которая распустила лепестки серых пластин и превратилась в некое подобие гигантского цветка или тарелки, направившего свой венчик в небо.

– Резервный центр к работе готов. Связь с Международной космической станцией "Гамма"… Связи нет… Связь с метеорологическим спутником связи… Отсутствует… Запрос через спутник-разведчик НАСА… Связи нет… Запрос через военное ведомство… Ответа нет… Система проводит анализ данных. Ждите.

– Анализ завершен. Все вышеперечисленные объекты уничтожены в связи с агрессией Объединенных Русско-японских сил. Предлагается альтернативный вариант. Желаете провести инкапсуляцию спутника-невидимки?

– ДА! – выкрикнул я, еще немного – и я разнесу тупую машину.

– Принято. Ждите… Инкапсуляция займет две минуты…

Я в раздражении встал с кресла и перевел дух, понятно, почему началась война, тупые машины вполне могли свести операторов с ума.

– До завершения инкапсуляции осталась минута. Предупреждение! После начала работы спутника у вас две минуты. За резервным центром прикреплена орбита стационарной ядерной батареи русских. Ее развертывание началось. Приблизительная готовность к стрельбе через три минуты. Атака и уничтожение невозможны. Центр будет уничтожен. Вероятность полного уничтожения 97%…

На экране сбоку появилось маленькое окошко с изображением резервного центра в джунглях. Цифры безжалостно отсчитывали оставшиеся секунды.

– Активизация спутника завершена. К сожалению, возможно визуальное изображение только Северной Америки.

Экран вспыхнул, и я в который уже раз за сегодня втянул в себя воздух от изумления. Все в детстве хотели летать, парить над мертвой землей высоко-высоко в небе. И смотреть, как суетятся на земле людишки, и что происходит за сотни миль отсюда. Мне посчастливилось увидеть, как видят землю птицы. Только какая птица взлетит на такую высоту? На экране медленно и величественно проплывала Северная Америка. По крайне мере я склонен был верить, что это была Америка.

Старые книги по географии давным-давно устарели, поверхность старушки Земли изменилась до неузнаваемости.

Полуострова Флорида больше не было, один сплошной синий океан, далеко врезающийся в береговую линию. Он поглотил и Джорджию, и Южную Каролину и Алабаму. Куба тоже напрочь отсутствовала, так, покрытый облаками небольшой островок. Южная часть Мексики и куча этих мелких стран, которые я никак не мог запомнить, тоже поглощены водой. Северная и Южная Америки больше ничем не связаны.

– Увеличить изображение. Только Соединенные Штаты и Южную часть Канады.

Изображение прыгнуло и выросло. Та-а-ак. Вот родная Калифорния, даже видны точки крупных городов. Вот Убежище, вот Сан-Франциско на побережье. Еще выше, еще…

Вся центральная часть Штатов представляла собой пустыню, видны были даже воронки ядерных ударов, мертвые города, в которых уже никто никогда не будет жить, вот Долина Неоновых Огней, сплошная стеклянная поверхность застывшей породы, вот штат Монтана, где я сейчас нахожусь. Все тот же песок и красный камень. Горы на севере. Сплошное марево и серость. Я сначала не понял, только потом дошло, что это бушующая на поверхности буря. Теперь немного восточнее. Ага! Пустыня кончается. Деревня, еще одна, и еще. Милях в ста на север отсюда.

– Внимание! До уничтожения резервного центра осталась одна минута.

Быстрее. Еще быстрее. Дальше деревень опять пустыня, глубокая трещина, проходящая через Северную Дакоту, наверное, каньон и о чудо! Зеленая полоска!

Настоящая земля! Вот он, рай! В трехстах милях от меня! Нашел! Он ждет нас, и мы скоро придем.

– Тридцать секунд.

Взгляд бросился дальше, к восточному побережью, снова Пустыня, опять зеленая полоса и города. Большие города. Ага. И целое огромное озеро воды в Канаде!

Моему восторгу не было предела!

– Двадцать секунд. Желаете провести запись бомбардировки для последующего разбора?

– ДА! – выкрикнул я, все еще находясь под впечатлением картинки. Экран прыгнул, и появилось изображение базы в джунглях.

– Активация камеры на ракетном зонде. Старт через пять, четыре, три, две, одну, старт.

Мимо камеры откуда-то из-под земли вылетел толстый серебристый цилиндр и на столбе огня устремился в небо.

– Внимание! Орбитальная станция открыла огонь! Поражение цели через десять секунд.

Изображение джунглей тоже свернулось и маленьким окошком осталось гореть в левом верхнем углу. На его месте появилось изображение синей поверхности моря и большого острова, который на глазах уменьшался в размерах. Красивый цветущий зеленый остров.

– Высота четыре километра… Поражение!

Ярчайшая вспышка на миг накрыла экран, автоматика камеры начала корректировку, и мир прояснился. Не было больше прекрасного острова. На его месте вырастали два, три, нет, пять больших дымных грибов с проступающими сквозь дым языками огня.

Грибы росли в размере, и я понял, как погибло человечество. Это не разборки в Пустыне, где ты против всех. Там еще есть шанс выжить, но после такого… Нет.

Прекрасный остров исчез с лица планеты. Исчез навсегда. Экран погас.

– Внимание! Связь с резервным центром прервалась. Желаете продолжить?

– Нет. – Буркнул я. На душе было мерзко и погано.

– Выход.

Экран погас, погасли лампочки на контрольном пульте и на подлокотнике. Я сидел, уставившись в погасший экран, глядя в одну точку. Впечатления были все еще яркими.

– Что это было?

Она оказывается, давно не спала и наблюдала за всем с соседнего кресла, а теперь смотрела на меня встревоженными розовыми глазами.

– Люди, это были люди. Или, по крайней мере, их оружие. То, что уничтожает нас даже после смерти создателей.

– А та зеленая полоска – это то, что ты ищешь? Твой обещанный рай?

– Да, и скоро он будет наш.

Кошка прыгнула мне на колени и, удобно устроившись, задремала. Меня тоже клонило в сон. Переждем Бурю и отправимся дальше.

Умные автоматы притушили свет, и мертвая военная база с двумя ее временными обитателями погрузилась в сон.

Глава 5. Дети ветра

Громкий злой плач ребенка прорезал ночную тишину Пустыни. Я резко остановился, поворачиваясь на звук. Сцилла в тревоге вскинула уши и выскочила из моего рюкзака. Плач малыша разливался вдоль молчаливых барханов, залитых светом бледной полной луны. Он не прекращался ни на секунду, то немного затихая, то подлетая на высоту всей силы детских легких. Только одинокое существо могло так кричать в этой ночи.

– Далеко? – спросил я у Сциллы, вслушивающейся в крик.

– Нет. – Ее глаза были желтыми, хвост хлестал по бокам. – Вон за тем барханом.

– Ну, что ж. Идем проверим.

На ходу я расстегнул кобуру и вытащил пистолет. Осторожность еще никому не мешала. Крики становились все громче, ребенок просто захлебывался слезами. Песок сыпался у меня из-под ног. Идти по свежим наносам песка, которые создала недавно прокатившаяся буря, было тяжело. Я перешел гребень бархана и снял пистолет с предохранителя. Луна освещала старую автомобильную свалку. Возле ближайшего от меня пикапа важно прогуливалась парочка рад скорпионов. Еще несколько обедали поодаль, отрывая клешнями куски мяса с человеческих трупов. Крик ребенка шел из кузова грузовичка. Один из ближайших ко мне скорпионов попытался забраться в него, но с глухим стуком шлепнулся обратно на песок и снова, важно перебирая ногами, начал патрулировать окрестности. Прицелившись в него, я выстрелил.

Пистолет бумкнул, щелкнул затвор, и горячая гильза упала на песок. Скорпион разлетелся мерзкой зеленой жижей. Остальные не обратили на меня ну абсолютно никакого внимания. Обидно как-то даже, право слово. Отстрелив последнему из оставшихся в живых голову, я направился к не умолкающему ни на минуту существу.

Ребенок лежал в кузове, завернутый в тонкую серебристую ткань. Почему-то серебристое личико было красным от крика, щеки мокрые от слез. Радужная оболочка глаз сияла золотом. Кожа на ручках была такого же странного цвета, как и кожа лица. Чистое серебро.

Вот тебе и приехали. Я положительно не знал, что теперь делать. Мое общение с детьми сводилось к минимуму. И что делать с этим вопящим двухмесячным, никак не больше, комочком я не знал.

– Я успокою. – Сцилла изящным кошачьим прыжком вскочила в кузов и легла рядом с малышом. Я почувствовал, как ее сознание нежно касается сознания малыша. Тот затих.

– Он голоден.

– Где же я возьму молоко?

– А та деревня, которую мы видели на стене? – Она говорила о спутниковой съемке, которую мы с ней наблюдали на военной базе.

– Еще мили две. Побудь с ним, а я огляжусь.

Два трупа лежали недалеко. Мужчину почти полностью объели скорпионы. Женщина была цела. Оба одеты в одежду из такой же, как и детское покрывало, серебристой ткани. Еще у них были крылья. Да-да. Вначале я не поверил, подумал, что это мираж, но крылья никуда не делись и все так же росли из спины у мертвых людей.

Крылья были большими, метра два каждое, очень похожи на орлиные. Они были покрыты серебристыми перьями, такого же цвета, как и кожа. Люди с крыльями.

Очередная мутация или это ангелы спустились на грешную землю? Вспомнилось упоминание Дима из Перекрестка о каких-то Летунах. Может это и есть они?

Наклонившись над телом женщины, я заметил ровное круглое отверстие с обгоревшими краями на ее серебристой одежде. Значит, это не скорпионы постарались. Этих людей убили другие люди, у которых было кое-что поопасней ядовитого жала. Со стопроцентной уверенностью могу сказать, что у одного из ублюдков был ФНФАЛ с обрезанным стволом, а еще винтовка давала осечки. Убийство в Пустыне не такая уж и редкость, но убить женщину, у которой маленький ребенок… Эти люди заслуживали того, чтобы Радскорпион отложил яйца в их проклятые головы. Я встал, отряхивая с колен брюк песок. Интересно, почему не убили ребенка? Не заметили? Сомнительно.

Скорее всего, оставили умирать от голода.

– Пойдем. Сейчас он уснул, но это ненадолго. Надо найти молоко.

Я поднял маленький теплый сверток. Легкий. Если он сын этих двоих, то это вполне объяснимо. Кости полые, птичьи. Я провел Малышу по спине, и рука нащупала небольшие бугорки возле лопаток – крылья. Малыш спал, причмокивая губами в своем беспокойном сне.

– Тебе придется идти самой, мне и так нелегко.

– Не привыкать.

Я аккуратно пристроил его на руках и быстрой упругой походкой, стараясь не потревожить сон Малыша, направился в сторону деревни.

* * *

Деревней это можно было назвать с большой натяжкой. Да и то это мог сделать только слепой или отшельник, проживший среди песка двадцать лет и не видевший здания крупнее своей палатки. Одна центральная улица, по бокам которой располагались с десяток деревянных бараков. При моем приближении залаяли собаки.

Здоровые злющие псы рвались ко мне, оскаливая зубы и рискуя оторвать себе голову или цепь, это уж как мне повезет. Сцилла забралась в рюкзак и шипела на них оттуда. Я шел по центру грязной и неухоженной улицы. Мусор, как я понял, в последний раз убирали во время первого пришествия. В промежутке между двумя бараками валялся пьяный. По крайней мере, мне хотелось верить, что он был всего лишь пьяный. Народец тут был недружелюбный. Немногочисленные жители косились на меня, бросали хмурые взгляды в спину. Ну, бывало и похуже, но впечатление в целом неприятные.

Наконец я увидел то, что искал. Вывеска "Шакалье пойло" на самом приличном и подновленном из всех бараков. Трактир. Наверное, у них есть молоко. Я стал переходить на другую сторону улицы, когда услышал крик.

– Эй! Ты!

Притворившись временно глухим и стараясь расслабить скованные напряжением мышцы спины, я, не останавливаясь, пошел дальше.

– Эй! Коротышка! Я к тебе обращаюсь.

За спиной с лязгом щелкнул старый затвор. Я как можно медленнее и спокойнее повернулся, стараясь не делать резких движений.

Их было трое. Один со звездой шерифа на рубашке, двое других помощники. У помощников старые охотничьи ружья. Через плечо шерифа висел ФНФАЛ. Тот самый.

Шерифом его можно было назвать только спьяну. Ему бы болтаться где-нибудь на виселице или добывать урановую руду в шахтах. На лице ведь написано, что палач и убийца. Абсолютно бандитская рожа. Шлепни такого – и тебе на небесах воздастся.

Помощники были ему под стать. Два гориллообразных олигофрена под два метра ростом, с руками, способными раздавить голову брамину, и с пустотелыми бритыми тыквами вместо голов. У амебы, на мой взгляд, разума хватит на десятерых таких, да еще останется. По их рожам было видно, что в последний раз они убивали часа три назад, и поэтому им было до смерти тоскливо. Опасные ребята.

– Ну и что мы молчим? – язвительно спросил шериф.

– А он типа, босс, э-э-э-э, как это… Язык со страху проглотил. – Засмеялся один.

Довольно большая фраза для такого дебила.

– А на руках у тебя не эта летающая мразь? – Мне все больше не нравился шериф.

– Говорил я, босс, его надо типа было того, ну это, замочить тогда. – Это уже вякнула вторая горилла.

– Заткнись! – рявкнул шериф. – Где ты его нашел? – Это уже ко мне.

– В пустыне. Какие-то ублюдки оставили Малыша.

Одна из горилл втянула в себя воздух и демонстративно протянула лапу к ружью.

– А ты знаешь, что это проклятый мутант? – Удивительно, шериф не обратил на мое откровенное "нарывание" внимания. Позади нас начинали собираться угрюмые и злые люди. Неприятно, но не смертельно. Пока.

– У каждого свои недостатки. – Я пожал плечами.

Шериф приблизил свое лицо к моему и тихо сказал.

– А ты знаешь, что мы убиваем этих сволочей пачками, когда получится? Отдай мне ублюдка и можешь оставаться в деревне сколько хочешь. И я закрою глаза на любую твою шалость.

– А если не отдам.

– Тогда вываливай из деревни в Пустыню. – Он нехорошо улыбнулся.

Странно. Я думал, что дело окончится кровью. Слишком все просто.

– Пожалуй, я воспользуюсь твоим предложением.

– Вот и отлично. – Так называемый шериф натянуто улыбнулся и протянул ко мне руки. – Давай сюда ублюдка.

– Я лучше покину ваш отстойник.

Гориллы перестали улыбаться, их рожи окаменели и стали похожи на физиономии горгулий. Руки стиснули ружья. В глазах шерифа застыла смерть. Я унизил его перед всей деревней, и такое не прощается. Все-таки нарвался. Сцилла медленно стала отходить в сторону, пытаясь обойти шестерок сбоку.

– Убирайся. – Выдавил шериф. – Или клянусь, я повешу тебя прямо здесь.

– Было крайне неприятно с вами общаться. – Произнес я и приподнял панаму над головой. Всегда надо быть вежливым.

Шестерки глухо заворчали и сделали шаг вперед, но шериф успокаивающим жестом заставил их застыть на месте. И им оставалось только зло буравить мне спину своими маленькими, лишенные зачатков разума глазками. Народ медленно расступался, давая мне дорогу, в глазах застыла ненависть. Я любую минуту ждал брошенного камня в спину. Или пули. Все в той же тишине мы вышли из этой вонючей норы шакалов, и пошли по старой грунтовой дороге с мелкими круглыми камушками на ней.

Солнце уже высоко поднялось, и наши тени со Сциллой практически исчезли.

– Ну и что мы будем делать?

– Не знаю. – Я пожал плечами. – Скоро Малыш проснется?

– Уже вот-вот. А у нас так и нет молока.

Что же мне делать с так некстати, свалившимся на меня подопечным? Ведь должны же быть где-то точно такие, как он. Я посмотрел в небо, но кроме кружащей очень высоко в небе стаи орлов, никого не было. Довольно большая стая. Птиц тридцать.

Что у них там, собрание? Я сощурил глаза, чтобы рассмотреть все получше, но высота была слишком большой. Орлы, парящие на восходящем воздухе, с земли казались маленькими точками.

– Мы не одни!

У разбитого ржавого бензовоза меня поджидали головорезы шерифа. Впереди стояли два моих знакомых дауна, расставив ноги и крепко сжимая ружья, которые казались игрушечными в их мускулистых руках. Шериф сидел на высоком ржавом капоте грузовика и, свесив свои ноги на бампер, пил из горлышка бутылки виски. Его винтовка стояла прислоненной к борту машины. Чуть дальше с такими же улыбками, как и у первых горилл, стояли еще две шестерки, ружья висели за спиной. Это плюс, хоть и небольшой. На мой взгляд, они ничем не отличались от первых и были, наверное, выращены в одной пробирке. Ребята были абсолютно спокойны и уверены в своих силах. На их месте я бы повел себя точно так же. Ну, во-первых, потому, что у них были куриные мозги, а во-вторых, потому, что они действительно были опасны. Я аккуратно положил спящего ребенка у своих ног. Сейчас мне понадобятся обе руки. Затем медленно, не спуская внимательного взгляда с улыбающихся и так же внимательно следящих за мной бандитов, снял рюкзак и положил на песок карабин. От него сейчас никакого толка, сейчас моя победа в скорости.

– И даже не пытайся делать глупости. – Так называемый шериф допил свое пойло и швырнул бутылку на песок. Рыгнул. Спрыгнул на раскаленный песок и уверенной походкой, даже не взяв с собой ружья, направился ко мне. Группа прикрытия все так же излучала на своих рожах идиотские улыбки. У них, наверное, от солнышка в мозгах помутилось. Хотя нет. Мозгов у шестерок нет, пара клеток, отвечающих за основные инстинкты – в лучшем случае.

– Я же просил отдать ублюдка. Теперь не обессудь. Мне придется скормить тебя, твою драную кошку и этого урода своим псам. Что поделаешь, с мясом сейчас напряженка. – Дебилы в ответ на шутку босса заржали.

– Правда, могу торжественно пообещать, что умирать ты будешь медленно. Как, согласен? Да ты не стесняйся, не молчи. Мои ребята любят, когда кто-нибудь кричит.

Я был предельно сосредоточен и напряжен. Шериф подошел ко мне на расстояние пяти метров.

– На счет два, – сказал я Сцилле.

– Раз, два!

Длинным прыжком Сцилла прыгнула к опешившему шерифу, и выскочившее из ее хвоста жало впилось тому в ногу. Ублюдок закричал и в судороге упал на горячий желтый песок. Я выхватил предусмотрительно снятый с предохранителя пистолет и, не целясь, открыл беспорядочную стрельбу по ближайшей шестерке. Тот вскрикнул и с четырьмя дырками в груди медленно сполз по окрасившемуся кровью железному борту бензовоза.

– Пригнись!

Я упал на оба колена. Пуля из громыхнувшего охотничьего ружья второго убийцы прошла высоко над головой. Краем глаза заметил, что двое дальних опомнились и пытаются снять ружья, висящие за спинами. Я был не так косоглаз. Мой свинцовый ответ ударил стрелявшего врага в лоб, и вылетел из затылка вместе с веселой струйкой яркой крови. Тело, подобно сломанной кукле, упало. Испытывая чувство глубокого удовлетворения, я навел дуло на уже разобравшегося со своим ружьем бандита. Второй все так же возился со своей бандурой и громко витиевато матерился.

Но стрелять не потребовалось. Захлопали орлиные крылья, поднимая над полем битвы ветер и песок, а затем с голубого неба упали летуны, которых я сначала принял за парящих в высоте орлов. Над бандитом с ружьем, яростно хлопая крыльями, завис один из человеко-птиц. В руках он держал длинное серебристое копье с сияющим желтым светом стеклянным наконечником. Шестерка стал наводить на него дуло своего так и не выстрелившего ни разу ружья, но безнадежно опоздал. Летун ударил гориллу копьем сверху вниз, и тот рассыпался серым пеплом. Второй убийца понял, что надо делать ноги, закричав, он рванул обратно к деревне. Но пробежал совсем немного, дорогу ему преградили три сошедших с небес ангела. Удар сияющего копья – и все было кончено.

Летуны все садились и садились вокруг меня, не обращая внимания на все еще дергающегося в судорогах, облепленного кровавыми хлопьями пены шерифа.

– Чем это ты его? – Спросил я у Сциллы, медленно убирая пистолет в кобуру. С ребятами надо быть поосторожней.

– Так. Для охоты на крупную дичь.

Затем я прошел к проснувшемуся малышу и, взяв его на руки, протянул стоящей ближе всех ко мне женщины. Она взяла его на руки, не отрывая от моего лица изучающих глаз с золотой радужкой. Малыш весело зачирикал. Женщина ответила ему тихой воркующей трелью, потом улыбнулась мне и, взмахнув серебристыми крыльями, поднявшими ветер, вознеслась в небо. Остальные, подпрыгнув и расправив свои метровые крылья на поднятом женщиной ветре, поднялись в воздух. На земле остался только один летун.

– Спасибо. – То ли пропел, то ли прочирикал он.

Я склонил голову, мол, не стоит благодарности.

– То, что ты ищешь, там. – Неожиданно сказал человек и показал рукой на восток, а затем, не дав сказать мне ни слова, исчез в небе.

Сложив руки козырьком и защищая от солнца глаза, я смотрел, как парят на ветре люди, которых Пустыня научила летать. Маленькие фигурки людей все выше и выше по спирали поднимались в небо. Вот они уже точки, а вот и совсем исчезли в бездонной голубизне.

– Красиво, правда? – Спросила Сцилла.

– Правда. – Произнес я, поднимая с песка вещи. Нас ждала дорога…

Глава 6. Слезы звезд

Он сидел возле разрушенной временем автозаправочной станции давным-давно сгинувшей фирмы "Шелл", положив свои длинные тощие ноги, обутые в старые довоенные кроссовки, на валявшуюся, почти вросшую в растрескавшийся асфальт и заросшую ползучей травой бензоколонку. Наше приближение его совсем не смутило, он все так же спокойно сидел, выпуская из своей видавшей виды табачной трубки аккуратные колечки дыма. Неподвижный, высокий, худой, с длинными жилистыми руками и лицом, скрытым в тени большой соломенной шляпы с широкими полями. Лишь когда я подошел к нему чуть ли не вплотную, он поднял на меня глаза, осветившиеся заходящим солнцем, сощурил их от еще яркого солнечного света, улыбнулся и развел руками, показывая, что оружия у него нет. Человеку было лет шестьдесят. Длинное скуластое лицо, прямой массивный нос и сощуренные карие глаза с множеством мелких морщинок по углам придавали человеку сходство с давно умершим президентом Линкольном. Очки в золотой оправе, сползшие на кончик носа, темно-желтый жилет с множеством карманов стиля "Все свое ношу с собой" поверх чистой рубашки, темно-коричневая потрескавшаяся табачная трубка, испускающая сизый дымок и толстая кожаная тетрадь, лежащая на коленях, придавали человеку вид старого профессора. Рядом лежала брезентовая сумка, почти выцветшая на солнце. И самое удивительное, у человека не было оружия, я даже не заметил простого ножа.

Человек приглашающим жестом показал на землю рядом с собой и я, сняв рюкзак и ружье, устроился на желтовато-зеленой пожухлой траве рядом с ним. Сцилла сползла с плеча, потянулась и выпустила коготки, затем сладко зевнула.

– На мой взгляд, он опасности не представляет, пойду поохочусь.

– Давай, только недолго, скоро темнеет.

Она мягкой кошачьей походкой прошла по траве и скрылась за вечно засохшими тонкими сосенками, обильно растущими на пустом месте. Человек, ничего не сказав, проводил Сциллу внимательным взглядом, затем перевел взор на запад и, пуская дымок, все также молча стал наблюдать за заходящим светилом. Я тоже молчал и смотрел на бордовое небо и яркий шар засыпающего солнца. Солнце еще пыталось кусаться, но после оставленной позади Пустыни оно могло только злиться. Здесь, на пустошах солнце не имело той смертельной власти. Жара за последние семьдесят миль, что я прошагал по оживающей земле, упала. И теперь можно было вполне передвигаться днем, наблюдая за робко пробивающейся то тут, то там травой, качающимися под теплыми порывами ветерка низкорослыми деревьями с множеством птичьих гнезд на искореженных сухой почвой ветвях. Я уже почти чувствовал то место, увиденное мной на миг на экране компьютера в военной базе. Совсем немного, последние рывки, еще миль двести – и зеленая земля, мой призрачный рай, к которому я так долго шел, станет реален.

Человек молча выбил трубку о ржавую стенку бензоколонки, убрал ее в один из множества карманов своей жилетки и протянул мне покрытую синими чернилами руку.

– Люблю терпеливых людей. Позвольте представиться, декан биологического факультета Нью-Оксфордского Университета из Студенческого Города, профессор Том МакДауэлл, для друзей и знакомых просто Док.

– Алекс Репэй, путешественник.

– Не часто сейчас встретишь человека, который просто путешествует без всякой цели, – произнес он. – Откуда вы?

– Калифорния, может, слышали? – Брякнул я, снимая панаму с головы и опершись на локти, посмотрел на собеседника.

– Ну-у-у, молодой человек, – Док в шутливой строгости наморщил лоб и погрозил мне пальцем. – Вы меня совсем неучем считаете. Естественно, я знаю где располагается Калифорния, правда, до сегодняшнего дня не знал, что там кто-то есть живой.

Университетская радиоточка не настолько мощная.

– А далеко ваш город?

– Миль четыреста на юго-восток, а затем столько же на юг. – Он неопределенно махнул рукой на ряды сосенок, загораживающих горизонт на юге.

– Тоже путешествуете?

– Путешествую? О, нет! Собираю материал, виду записи и наблюдения, изучаю животный мир. Можно сказать, что у меня каникулы в полевых условиях вот уже последние два года.

– Один, так далеко от города и совсем без оружия? – удивился я.

Док виновато улыбнулся и развел руками. Тетрадь сползла с его колена и шлепнулась в траву, он поспешно ее подхватил, любяще отряхнул, смахивая пыль, и положил на прежнее место.

– Понимаете, – произнес Док, снова выуживая из необъятных карманов свою старую трубку. – Это мое кредо, если хотите, мой личный и персональный заскок. Я не ношу с собой ничего опасней перочинного ножа. На мой взгляд, оружие только провоцирует нападение. Тем более я считаю, что так безопаснее, никто не нападет без причины.

– Скажите об этом хищнику, когда он решит съесть вас на ужин. Рано или поздно придется взять оружие.

– Ну, это долгая философская тема для беседы. – Док снова пускал табачные колечки. – И очень может быть, мы продолжим ее через некоторое время, а теперь, будьте так любезны, помогите собрать мне дрова, ночь близко.

Я посмотрел на горизонт. Солнце практически село, выглядывал только небольшой краешек, но небо было окрашено в розовый цвет заката и светло будет еще минут пятнадцать после захода. Я встал вслед за Доком и стал поднимать валяющиеся под деревьями ветки. Запах смолы и сосен был очень приятен, особенно после аромата раскаленного песка и жары, от которой, кажется, треснет голова. Как-то увлекшись процессом поиска сухих веток, я и не заметил, что стало смеркаться. Поспешно взяв в руки довольно приличную кучу сосновых веток, я направился обратно к колонке. Док уже развел небольшой костерок, огонек которого робко поедал подносимые человеком тоненькие ветки.

– А-а-а-а, – протянул он. – А я гадал, куда вы пропали? Бросайте дрова в кучу. — Док не отрываясь от дела, махнул головой на принесенные им дрова. Я так и поступил, затем отряхнул руки от древесных крошек. Пальцы были липкими от смолы.

Потянулся к рюкзаку, достал свое потрепанное одеяло и расстелил его рядом с огоньком.

– А вот и я! – Из подступающего мрака бесшумно появилась Сцилла, волоча за шею крупненькое тельце зверька.

– Хорошая добыча, – похвалил я напарницу. – Далеко пришлось бегать?

– Совсем рядом. Просто долго тащила. Ведь некоторые способны только есть и совсем разучились охотиться.

Не обращая на колкость внимания, и достав свой нож, я начал потрошить так кстати подвернувшийся ужин. Док внимательно наблюдал за улегшейся на синее одеяло Сциллой, та, в свою очередь, с интересом смотрела на биолога. Я молча сдирал плотную шкуру. Немая сцена, как в лучших театральных постановках.

– Ух!

Я поднял глаза на Дока, изумленно смотрящего поверх очков на кошку. Биолог просто был не в себе, он не отрывал от Сциллы больших глаз, а сам в это время лихорадочно копался в своей брезентовой сумке, вытаскивая сначала тетрадь, затем химический карандаш. Док раскрыл свои записи, и, перестав следить за костром, стал быстро писать, ежесекундно вскидывая восторженный взгляд на Сциллу. Тут я перевел на нее взгляд и весело хмыкнул, на синем одеяле шерстка Сциллы изменила цвет, и ее было довольно трудно различить, лишь зеленые глаза сверкали. Не обращая внимания на новый вид, научное открытие, бормотание о каких-то процессах в ДНК цепочках, мгновенной мимикрии и прочной научной чуши, которую бормотал Док, я стал нанизывать мясо на палочки и укладывать его на уже появившиеся угли.

– Интересный у Вас зверек, сначала я подумал, что это обычная кошка. – Сказал ученый и зарыл тетрадку, заложив ее пальцем.

– Зверек? Кошка? – Сцилла была оскорблена в лучших чувствах.

– Помолчи. – Оборвал я ее возлияния.

– Вы понимаете, какое это открытие?! Вы понимаете, что теория о происхождении и выживании новых видов при оставшейся цельной генной решетке перестала быть ТЕОРИЕЙ!!! – Док радовался, как ребенок, еще чуть-чуть – и он отправится в пляс. — Мой оппонент Гейльмер будет посрамлен на века! Это же революция во всей биологии!

Такого рывка не было со времен Дарвина! Где вы ее нашли?

– В пустыне, где же еще?

– Да! Точно! Еще одно доказательство! Если бы сейчас существовал Нобелевский комитет!!! Вот досада! А можно мне ее погладить? – Док действительно превратился в маленького ребенка.

– Я ему поглажу, я ему так поглажу!

– Да помолчи ты.

– Я и так молчу, может, он меня еще мышей заставит ловить в целях ЭКСПЕРИМЕНТА? – Она с трудом вывела в голове это слово.

– Да на здоровье, только она вам в руки не дастся. Дикая.

– Сам ты… – Кошка демонстративно зевнула.

– Горит. – Завопил Док.

– Что горит? – Не понял я резкой смены темы разговора.

– Наш ужин горит! – Закричал ученый, бросаясь к костру и роняя тетрадь.

* * *

После вкусного, хоть немного и подгоревшего ужина, у нас с Доком началась долгая беседа. Мы перескакивали с темы на тему. Я рассказывал о своем странствии, Калифорнии, людях, которых встречал, особенно Дока интересовали животные. Он, в свою очередь рассказывал о жизни в Студенческом Городе, о кафедре, где преподавал, о местах, лежащих к югу отсюда. Так мне и запомнилась та ночь. Я лежал на одеяле, наблюдал за роящимися между темными силуэтами деревьев светлячками и слушал Дока, который расположился в спальном мешке по другую сторону догорающего костерка. Рядом с ним дремала разом подобревшая Сцилла, Док отдавал ей свои лучшие кусочки, и контакт с этой ненасытной утробой был прочно установлен.

– Ну, например Деаткло. Да, они умны, но зарождение настоящего разума у животных – это абсурд. Такое просто невозможно. Где доказательства? Я лично ни разу не слышал говорящих браминов. – Голос Дока выдернул меня из своих мыслей. Любил профессор поспорить.

– Ну не обязательно, может, его голосовые связки просто не разработаны и он не может говорить, но вполне разумен.

– Чушь! Полная чушь! Невозможно по той же самой теории эволюции. – Док был разгорячен.

– А телепатия?

– Где факты? Пока я не увижу, точнее не услышу факты, все это не больше чем детская теория! Начитались старых научных романов.– Он презрительно фыркнул, показывая свое отношение к подобной литературе. Ладно, он сам напросился.

– А вот если эта кошка сейчас скажет…

– БУ! – подыграла мне Сцилла.

Док от неожиданности подскочил на месте и, вывалившись из спального мешка, стал отчаянно вращать головой, ища неизвестный источник звука.

– Вы слышали? – Шепотом спросил он. В стеклах очков отражалось догорающее пламя.

– Слышал что? – Я решил прикинуться дурачком.

– Неужели не слышали? Кто-то только что сказал…

– БУ! – весело перебила его кошка. Зеленые глаза восторженно искрились.

– Вот! Опять! Ведь не сошел же я с ума! Должен был кто-то сказать…

– БУ!

– Опять! Эй! Вам нехорошо?

Я катался по одеялу в приступе гомерического хохота. Док недоумевающим взором смотрел на меня.

– Да это я, я сказала БУ! – Промурлыкала Сцилла, трясь о ноги ученого.

– Поздравляю вас, Док, – сквозь смех, утирая выступившие на глаза слезы, произнес я. – Факты только что заговорили.

– Боже! Кто ты?

– Я это Я!

Кажется, это где-то уже было.

* * *

Ночь яркими искрами рассыпала по темному небу звезды. Медленное мерцание далеких светил успокаивало и расслабляло. Тоненькая линия протянулась с неба и скрылась за горизонтом, метеорит или выработавший свой ресурс спутник. Они иногда падают нам на головы. В глубокой, необъятной тишине звездной ночи тихо тлели угольки костра и слышалось сонное дыхание Сциллы. Прохладный после Пустыни ветерок трепал ее желтую шерстку и шевелил кроны сосен. Глубокая всеобъемлющая тишина уснувшего старого мира и степенный полет светлячков над пожухлой травой были нарушены треснувшем в очаге угольком. Сцилла вскинула уши, но спустя миг снова провалилась в свой чуткий кошачий сон. Звездный купол был готов перевернуться и засосать меня в свои необъятные загадки и глубины.

– Алекс, вы не спите? – Док приподнял голову, щурясь на меня близорукими глазами.

После почти часовых восторгов, радостных воплей и танца аборигена вокруг костра по поводу очередного научного открытия он снова превратился в степенного декана кафедры биологии.

– Нет.

– Видите во-он ту звезду. – Длинная рука вытянулась в сторону висящего на горизонте голубоватого шара, намного превышающего размером другие звезды.

– Вы про звезду Мир? По ней, как и по Полярной, очень хорошо ориентироваться. Она никогда не смещается. Указывает четко на восток.

Тихий и грустный смешок Дока.

– Мир? Звезда? До чего же мы упали. – Он с вздохом лег на свою постель. – Все, все постепенно теряется, все забывается. Скоро даже те крохи знания, которые мы имеем, уничтожат песок, радиация и варварство прямоходящих приматов. Еще лет двести – и мы забудем свою историю, и племена дикарей будут называть Ядерную бомбу богиней смерти, а автомобиль колесницей богов. Грустно.

Он помолчал, думая о чем-то своем. Я не сбивал его с мыслей, просто лежал и смотрел на голубой шар звезды Мир.

– Вы не совсем правы. Это "МИР-2", самая большая космическая станция в истории человечества, находящаяся на стационарной орбите. – Он поднял руку, чертя в ночном небе невидимые мне узоры. – Никакая не звезда. Просто последняя попытка людей договориться о мире, сделав что-то сообща. Двадцать пять километров металла, керамики и пластмассы. Тысячи человек экипажа, десятки посадочных шлюзов, ядерный реактор, только что разработанная система искусственной гравитации. Из этого так ничего и не вышло. Я читал книги. Война вспыхнула с новой внезапной силой и о "Мире" как-то забыли. Кому было вспоминать об экипаже в консервной банке, когда на планете разгорелся такой пожар? Теперь до окончания веков она будет сиять на небосводе, а наши потомки будут называть ее звездой Мир, или придумают еще какое-нибудь название. Грустно. Все теряется, все забывается.

Варвары жгут даже книги, а их осталось так мало.

– Человечество не все дерьмо и звери. Встречаются и порядочные люди.

– Да, но их так мало, намного меньшего того дерьма, которое готово вспороть живот собственному брату за глоток воды.

– Вы так не любите человечество?

– А за что нас любить? Превратили цветущую планету в пустыню. И зачем? Чего им в жизни не хватало?

Я молчал. На этот вопрос просто не было ответа. Власть, деньги, престиж. Да мало ли что! Мы всегда отличались повышенной агрессивностью к ближнему своему.

– Алекс… – Док помедлил, но, поколебавшись, спросил. – Если не секрет, куда вы идете?

– В рай. – Мне нечего было скрывать.

Он удивленно приподнял голову.

– Рай? Это какое-то место или просто поставленная цель?

– И то и другое, наверное. – Я едва пожал плечами. – Прекрасная легенда, рассказанная мне одним умирающим стариком о крае зеленой травы, чистой воды, свежего воздуха.

– Но такие легенды есть у каждого народа. Кто видел этот рай, кроме умирающего старика?

– Я видел.

Мне пришлось рассказать Доку о своем приключении во время Бури и о зеленой полоске суши, которую я видел на мониторе компьютера. Док долго молчал, видно анализировал все за и против, решая что-то для себя.

– Алекс, вы не против, если я пойду с вами? Вместе не так одиноко, а я заодно еще понаблюдаю за вашей питомицей. А может и действительно найду свой рай. Тем более, – волнуясь, продолжил он, – я хорошо знаю те места. Даже был у Великого Разлома и моста на ту сторону.

– А почему же не пошли дальше?

– Ходят легенды, что оттуда еще никто не возвращался.

– Хорошо, идемте вместе.

– Ну и чудесно, – разом повеселел Док. – А теперь давайте спать.

– Док?

– Да?

– А что с ними случилось?

– С кем?

– Ну, с теми, кто остался на "Мире"?

– А. Это довольно грустная история. Они все погибли. Реактор будет еще долго работать. На станции будет свет, все так же компьютер будет корректировать ее работу, но воздух и еда… Корабли перестали подходить к ней. А тех, которые были в это время пристыкованы, на всех не хватило. Голодная смерть или смерть от удушья. Какая разница? Они еще долго смотрели в иллюминаторы, сходя с ума и взывая к Земле о помощи, а потом к звездам о смерти. Но звезды плакать не умеют.

Холодный синий шар сиял на горизонте, постепенно тускнея у меня в глазах. Сквозь сон еще я услышал, как сказал Док:

– Спите, берите пример с кошки.

* * *

Целый месяц мы шли по пустошам. Док оказался интересным собеседником, знающим множество занимательных историй и фактов. Он многому меня научил за наше короткое путешествие. Иногда очень интересно было наблюдать, как он переругивается со Сциллой, или, бормоча под нос, на ходу делает записи в своей тетради в кожаном переплете. Время нашего путешествия, проходившего в постоянных беседах, спорах и занятиях, протекло как песок сквозь пальцы. И вот поздним вечером мы дошли.

– Видите ту гряду? – Док кивнул на выросшую перед нами невысокую холмистую преграду. – Сразу за ней Разлом и мост в ваш рай.

– Мы дошли, Док. Наконец-то!

– Идемте, вон колодец, надо набрать воды.

Мы подошли к колодцу, расположенному на ровной пыльной площадке. Прямо рядом с ним начинались пологий склон холма и тропинка, ведущая к мосту. Левее находились груды булыжников, некоторые величиной с дом. Казалось, что гигантский мутант решил поиграть в кубики.

За веревку Док вытащил из колодца полведра мутной воды.

– Люди! Много! – Сцилла желтыми глазами глядела на гору камней.

Как расслабляет спокойная жизнь! Инстинкты сработали, только когда пуля пробила ведро, и грязная вода веселой струйкой потекла из проделанного отверстия. Я прыгнул на все еще изумленно смотрящего на утекающую воду Дока, сбил того с ног, и пуля со стуком ударилось в то место, где он только что стоял. Обстановку я оценил мгновенно. Слишком открытая местность, мы как гекко в тире.

– Бежим! – Крикнул я, резко дергая Дока за рукав, и устремился за бегущей по тропинке на холм Сциллой.

– Моя шляпа! Я уронил шляпу!

– К черту шляпу, куплю вам новую! – Я вкладывал в бег все силы.

Док, пыхтя, бежал следом. Через миг засада поняла, что законная добыча уходит, и из-за камней раздались очередные выстрелы и шквал проклятий. Пули взметали вокруг ног облачка пыли, свистели веселым свистом, проносясь рядом с нами, но к счастью, стрелками бандиты были неважными. Мы уже достигли вершины холма, когда Док, вскрикнув, споткнулся, но тут же вскочил, прижимая руку к правому боку.

– С вами все в порядке?

– Быстрее! Вон за те камни. Пуля, кажется, задела печень.

Голос был очень серьезным и спокойным. Мы спрятались за большим камнем на вершине холма. Вся низина просматривалась отлично, и выскочившую орду людей, человек двадцать, можно было отстрелять как куропаток. Я снял карабин и, откинув защитный кожух с прицела, открыл огонь. Первых пятерых я уложил мгновенно, еще одного – когда банда с воплями ярости прятались за разбросанными камнями.

Выпустив еще шесть пуль по камням, за которыми сидели бандиты, я поменял магазин.

Док сидел, привалившись спиной к камню и зажимая рукой сочившуюся из раны кровь.

Он был странно бледен, очки упали на землю, но глаза смотрели все так же остро и пронзительно. Я торопливо стал выуживать из своего рюкзака стимпаки. Док отрицательно махнул рукой.

– Оставьте. Ни один стимпак тут не поможет. Рана смертельная.

– Вы уверены? – Страшная действительность поразила меня.

– Воротная вена задета. Крови почти нет. Минут десять, ну, может быть, двадцать, если повезет. – Он помолчал, переводя дыхание, с трудом сглотнул. – Дайте мне карабин.

– Зачем? – не понял я, хотя в душе обо всем догадался.

– Я задержу их, пока вы не перейдете мост, вон он, за вашей спиной, а дальше они сунуться не посмеют. Вы выиграли этот спор. – Он грустно улыбнулся мне из-под своей шляпы с широкими полями. – Рано или поздно приходится взяться за оружие.

– Нет, мы вас не оставим!

– Не глупите, вот. – Он протянул мне свою тетрадь. – Работа всей моей жизни.

Сохраните по возможности и передайте в нужные руки.

Я молча убрал тетрадь в рюкзак, он так же молча взял у меня оружие.

– Как же я жить буду после этого?

– Достойно.

Это были его последние слова. Док перевернулся на живот, и, неумело прижав к плечу карабин, навел его на спрятавшихся бандитов. Я молча развернулся и побежал за Сциллой к мосту через разлом. На языке застыла горечь, я чувствовал себя Иудой, хотя понимал, что делаю все правильно.

Вот и мост. Длинное деревянное сооружение, качающееся под порывами ветра и перекинутое через полукилометровый разлом в теле планеты. Пробегая по сгнившим старым доскам, я бросил взгляд вниз. Дна не было, оно скрывалось где-то там, во мраке. Когла мы были на середине моста, раздались выстрелы. Им ответил мой карабин. Бум-бум-бум!

Бум-бум! Еще выстрелы и тишина. Затем радостный рев, крики и улюлюканье.

Все. Прощай, Док.

Шатающейся походкой в уже наступившей темноте я шел, не разбирая дороги, вперед и только вперед. Сцилла молча сидела у меня на плече. Лишь бы забыться, просто нужно делать однообразную работу. Идти и идти. Через два часа я обессиленно опустился на землю. Вяло стянул рюкзак, сбросил с головы панаму и молча лег, смотря невидящим взором в звезды.

– Алекс.

Я посмотрел на Сциллу, ее глаза были серыми.

– Ему теперь там хорошо?

Проглотив комок в горле, я кивнул.

– Конечно, кроха. Ему теперь хорошо.

Она благодарно кивнула и свернулась клубочком рядом со мной. Смотря в мириады других миров, все так же безмятежно мигающих мне с неба, я думал, что сегодня потерял своего единственного друга. Маленькая искорка бесшумно прочертила звездный купол.

– Загадай желание. – Попросил я Сциллу.

На горизонте, среди множества звезд, загорелась звезда под названием Мир. Небо задрожало и затуманилось в моих глазах. Док ошибся, звезды умеют плакать.

Эпилог

– Вставай! Вставай скорее! – Сцилла прыгала у меня на груди.

Спросонья я резко встал и зашарил рукой в поисках пистолета. Но никакой опасности не было. Все так же лежали на зеленой траве мой рюкзак и помятая панама, все так же гудели толстые мохнатые шмели, перелетая с цветка на цветок.

СТОП! ПОСТОЙТЕ! ТРАВА БЫЛА ЗЕЛЕНОЙ! Это был настоящий зеленый цвет, такой приятный для глаз. Цветы, шмели, весело журчащий ручеек, огромные деревья, подпирающие своими кронами небо, стаи разноцветных птиц, летающих над поляной.

Это был он. Рай. То, к чему я так долго шел, пришло ко мне само, в самый неожиданный момент. Уже наступил вечер, мы проспали почти весь день. Ночью мы были слишком обессилены, чтобы понять, что уже обрели его. Еще вчера мы вошли в этот рай, но только сегодня проснулись в нем.

– Это он и есть? Твой рай?

– Да. – Слова кончились. – Это он.

На поляне паслись крупные, размером с брамина рогатые животные. Они бродили меж желтых цветков в поисках пищи. Слившись с ковром бледно-желтых цветков, Сцилла прокралась к рогатым так, что они ее даже не почувствовали. Затем был великолепный прыжок, укус зверя в шею. Стадо бросилось врассыпную, а облюбованный Сциллой рогатый, превышающий ее раз эдак в пять по размерам, упал, орошая желтые цветки кровью из разорванного горла.

– Смотри! – Крикнула она мне. – Сколько еды!

– А чего же ты хотела от рая? – Спросил я и весело рассмеялся.

Оглавление

Пролог

Глава 1. Сцилла

Глава 2. Там, за горизонтом

Глава 3. Перекресток

Глава 4. Взглядом птицы

Глава 5. Дети ветра

Глава 6. Слезы звезд

Эпилог

Реклама на сайте