«Иллюзион»

Антон Медведев Иллюзион

Глава первая

Все началось с того, что я поругался с Таней. Мы жили вместе уже полгода, собирались пожениться. Но что-то не сложилось. Квартира принадлежала Татьяне, и после очередного скандала мне оставалось только собрать чемодан, дабы уйти — что я и сделал.

Выйдя на улицу, я остановился, хмуро посмотрел по сторонам — куда податься? Вспомнил о деньгах, достал портмоне, пересчитал. После чего нахмурился еще больше. Уходя из дома, не подумал забрать хоть что-то — на полочке в шкафу, прикрытые стопкой белья, лежали двенадцать тысяч рублей. Моя последняя зарплата. Последняя в прямом смысле — наша фирма приказала долго жить, сотрудников распустили. А новой работы я найти так и не успел.

Наверное, еще можно было вернуться и забрать хоть несколько тысяч, но гордость не позволила этого сделать. Уходя — уходи. Поэтому я неторопливо побрел по мокрому от недавнего дождя тротуару, размышляя, как мне теперь быть.

Денег на гостиницу не хватало однозначно. Оставалось перекантоваться какое-то время у друзей. Правда, это не Питер, где я когда-то жил, здесь у меня и друзей-то как таковых не имелось — одни приятели. Но попробовать стоило. Достав сотовый телефон, я набрал первый номер.

Борис собирался уезжать — после развала нашей конторы ему предложили работу в Новосибирске, в каком-то «ящике». Остаться в квартире с его женой я не мог, так что этот вариант отпадал сам собой. Лешка тактично извинился, сказал, что у него гостит теща и неизвестно, когда уберется. А больше и звонить было некому…

Выглядело все невесело. Вечерело, я брел по тротуару в сторону железнодорожного вокзала и думал, где мне провести ночь. Склеить какую-нибудь девицу и заночевать у нее? Тоже вариант, но как-то не по нутру мне такие игры. Пересидеть ночь на вокзале? Можно, но что это даст?

Увы, других вариантов пока не было. Оставалось перебиться как-нибудь до утра, а там начать искать жилье и работу. И неизвестно еще, что сложнее. Снять квартиру — нет денег, значит, надо искать кого-то, кто приютит хоть на время, под честное слово. А затем отправляться в поход по предприятиям…

С этими невеселыми мыслями я и добрался до вокзала. Сдав чемодан в камеру хранения, какое-то время гулял по перрону, затем решил перекусить. Вокзальные цены меня совершенно не устраивали, поэтому я отправился в знакомую забегаловку, благо до нее было совсем недалеко.

Вот так и получилось, что в этот вечерний час я оказался рядом с небольшим заведением — кафе, баром, закусочной, — даже не знаю, чем именно оно являлось. Здесь можно было и поесть, и выпить. Раньше я не раз заглядывал сюда с приятелями, место мне нравилось. На улице снова начал накрапывать дождь, поэтому я открыл дверь и вошел внутрь.

В забегаловке было тепло и уютно, вкусно пахло чем-то жареным. Посетителей оказалось довольно много; осмотревшись, я выбрал столик у стены с одиноким мужчиной лет тридцати. Незнакомец сидел, откинувшись на стуле, и тянул из кружки пиво, задумчиво поглядывая на улицу сквозь забрызганное дождевыми каплями стекло. На меня мужчина не обратил никакого внимания — мне показалось, что он даже не заметил моего появления.

Подошла официантка. Заказав картофельное пюре с двумя котлетами и стакан компота, я удовлетворенно вздохнул. Сидевший напротив незнакомец повернул голову и посмотрел на меня.

Признаюсь честно — я невольно напрягся. Уж очень необычным оказался его взгляд. Было в нем что-то странное… Что именно? Усталость. Спокойствие. Печаль. Впрочем, насчет печали я мог ошибаться.

— Добрый вечер, — поздоровался я.

— Добрый… — одними губами отозвался неизвестный и снова отвернулся.

Странно, но я почувствовал к этому человеку симпатию. Мне стало совершенно ясно, что он тоже переживает не лучшие времена в своей жизни. Он никуда не торопился — возможно, ему тоже некуда было идти. Товарищ по несчастью?

Принесли мой заказ. Я начал есть. Мой сосед по столику все так же отрешенно смотрел в окно, сжимая в руках кружку с пивом. Потом он тихонько вздохнул, сделал глоток. Поставил кружку на стол. Пошарив в кармане плаща, вынул сотовый телефон и около минуты разглядывал на экране список номеров, словно гадая, кому позвонить. Как это было мне знакомо! Я все больше проникался симпатией к незнакомому человеку.

— Некому звонить? — понимающе спросил я, попытавшись завязать разговор.

— Что? — Мужчина спокойно взглянул на меня, потом улыбнулся: — Да нет. Просто нет смысла звонить. Все кончится, — тут он посмотрел на часы, — минут через двадцать.

— Что именно кончится? — поинтересовался я, отправляя в рот очередной кусок котлеты.

— Жизнь, — ответил мой собеседник. — Время вышло. Почему-то я сразу решил, что имею дело с отчаявшимся человеком. У него что-то не клеится, и он решил покончить с собой. Пришел выпить кружку пива, и вот теперь настраивает себя на то, что уже твердо решил сделать.

— Знаете, у меня тоже не лучшие времена, — сказал я. — Ушел от подруги, нет ни жилья, ни денег — ничего. Ночевать сегодня буду на вокзале. Но это совсем не повод расставаться с жизнью. Все еще может наладиться — и у меня, и у вас.

Сосед по столику снова улыбнулся. Странная это была улыбка — печальная. Человек явно мне не верил. Не верил в то, что что-то можно изменить. Вот он полез во внутренний карман, достал блокнот. Что-то написал на листке. Вырвал его и положил передо мной на столик.

— Возьмите.

— А что это? — поинтересовался я, продолжая есть.

— Это адрес. А вот ключи. — Мужчина добавил к листку связку ключей. — Можете жить там, мне этот дом уже не понадобится. — Собеседник едва заметно вздохнул.

— Что значит «не понадобится»? — спросил я, внимательно глядя на него. — Вы что, действительно решили покончить с собой?

— Неужели я похож на идиота? — усмехнулся он и отхлебнул из кружки. — Просто время моей жизни подошло к концу.

— Вы больны?

— Физически абсолютно здоров. Но если считать болезнью некий процесс, приводящий к смерти, то да, я болен. И до финала осталось минут пятнадцать.

— Хотите сказать, что через пятнадцать минут вы умрете? — У меня впервые мелькнуло подозрение, что передо мной душевнобольной человек.

— Скорее, меня убьют, — ответил он. — Причем все данные говорят о том, что это сделает пингвин. Мне даже любопытно, как это произойдет.

На этот раз я подумал о том, что этот человек увяз в какой-то криминальной истории. А Пингвин — имя киллера. Моему собеседнику назначили встречу, он знает, что его убьют, и покорно ждет смерти.

— Обратитесь в милицию, — предложил я. — Могу даже пройти вместе с вами — мне все равно нечего делать.

— Ничего не изменится, — покачал головой новый знакомый. — Представьте, что вы стоите в чистом поле и откуда-то с неба на вас падает бетонная плита. Вы видите ее и пытаетесь убежать. Петляете, бросаетесь из стороны в сторону. В итоге оказываетесь именно там, куда она падает. Понимаете? Это рок, судьба. Что бы вы ни делали, вы придете туда, где вас ждет смерть. Так и со мной — неважно, что я буду делать, все равно окажусь в нужное время в нужном месте.

Возможно, мой собеседник-действительно был душевнобольным. Я соскреб кусочком хлеба с тарелки остатки картофельного пюре и отправил его в рот, затем выпил компот. Собеседник допил пиво и отставил кружку в сторону. Я встал из-за стола, поднялся и он.

— Возьмите. — Мужчина вложил мне в руку ключи и записку с адресом. — Мне они действительно уже не понадобятся. Родственников у меня нет, друзей, похоже, тоже. Можете жить совершенно спокойно, вас никто оттуда не выгонит. При желании даже сможете потом переписать дом на себя. Все нужные документы найдете у меня в столе.

— Да нет, что вы… — начал было отказываться я, но собеседник просто сунул ключи и записку мне в карман.

— Вы сказали, что вам негде ночевать? Замечательно — остановитесь у меня на несколько дней. А там будет видно. Договорились?

— Хорошо. Договорились, — согласился я, гадая, чем может обернуться для меня это неожиданное знакомство. Может, маньяк какой?

— Ключи пусть побудут у вас, — добавил он.

Мы вышли на улицу. Дождь прекратился, с неба срывались лишь редкие капли.

— Вы куда сейчас? — спросил мой новый знакомый, я запоздало вспомнил, что даже не узнал его имени.

— Не знаю. Мне все равно. Собирался на вокзал.

— Пусть будет вокзал, — кивнул он. — Кстати, не откажите мне в одной услуге: когда я умру, похороните меня. Расходов у вас не будет — деньги в шкатулке на столе в моем кабинете. Гроб в гараже, все уже давно приготовлено. Есть даже место на кладбище. И еще одна маленькая просьба: в шкатулке лежит письмо в конверте. Если меня когда-нибудь спросит красивая светловолосая девушка, отдайте ей это письмо. Вы узнаете ее сразу — у нее улыбка ангела. — Мой собеседник мягко улыбнулся. — Это все…

Он явно был не в себе, поэтому я ничего не ответил. Некоторое время мы молча шли рядом — медленно, никуда не торопясь. Спутник задумчиво смотрел на дома, на темное небо. Затем вздохнул.

— Жаль, что уже ничего не изменишь! — произнес он. — Мне просто не хватило времени — совсем чуть-чуть. Каких-нибудь две недели, и я бы справился. Не судьба…

— Как вас звать? — поинтересовался я.

— Сергей, — ответил он — Сергей Храмов.

— Андрей Крапивин. Будем знакомы.

— Будем, — со вздохом согласился он, пожал мою руку, затем улыбнулся. Его улыбка была чистой, открытой. Глаза смотрели совершенно спокойно.

И тут же я услышал чей-то вскрик и скрип тормозов. Обернулся, ощутил толчок — это Сергей оттолкнул меня в сторону. А сам остался.

Остальное напоминало кадры замедленной киносъемки: я видел, как шел юзом по мокрой дороге грузовик, пытаясь объехать некстати оказавшуюся на дороге женщину с девочкой. Видел, как он подскочил на бордюре и на полном ходу смял Сергея. Тот стоял, слегка расставив руки, и не собирался бежать. И на губах его — я готов был в этом поклясться — играла улыбка.

Все кончилось. Сергей лежал у бетонного забора, под его головой быстро расползалось темное пятно. Рядом замер грузовик. Медленно приоткрылась дверь машины, из кабины буквально выполз бледный, как смерть, шофер. Он посмотрел на неподвижного Сергея и тихо выругался.

Колени противно дрожали. Я подошел к Храмову, нагнулся. Понял, что ему уже ничем не помочь, отошел. Потом снова вернулся, не зная, что делать. Вспомнил о телефоне — достал его, набрал номер.

— «Скорая»? Машина человека сбила…

Назвал адрес, сунул телефон в карман и взглянул на водителя — тот сидел на подножке грузовика, — а точнее, фургона-термобудки, — и нервно курил. Я уже собирался подойти к нему, и тут мои ноги словно приросли к асфальту. На борту фургона красовался рисунок: протягивая стаканчик с аппетитным мороженым, прямо на меня смотрел большой улыбающийся пингвин.

* * *

Приехавшей через несколько минут милиции я сообщил, что Сергей был моим другом. Рассказал и о том, что произошло, подробно описав случившееся. Правда, делал все автоматически: меня спрашивали, я отвечал…

Около одиннадцати вечера, когда все необходимые в таких случаях формальности были улажены, троллейбус довез меня до нужной улицы — именно она была указана в оставленной мне записке. Еще минут десять пришлось блуждать в темноте, отыскивая дом Сергея.

Признаюсь: оказавшись у ворот роскошного двухэтажного особняка, я даже немного растерялся. Было что-то ненормальное в том, чтобы входить в чужой дом без хозяина, чувствовал я себя очень неловко. Еще раз сверился с адресом — все верно, это здесь. А вот и звонок…

На мои звонки из дома никто так и не вышел — хотя мелодичные трели слышались даже здесь. Снова пошел дождь. Может быть, именно это обстоятельство и заставило меня достать ключи.

Ажурная металлическая дверь в окружавшей особняк высокой кованой ограде открылась сразу. Я зашел во двор, прислушался — больше всего опасался собак. Но их не оказалось. Закрыв дверь, прошел по дорожке к дому, поднялся по ступенькам крыльца. Открыл вторым ключом входную дверь и вошел.

Было темно. Тем не менее я шестым чувством угадал выключатель. Включил свет, огляделся.

В прихожей на стене висело большое овальное зеркало в литой бронзовой раме, очень красивое. Тут же находился шкаф, рядом — вешалка с одеждой. Разулся, снял куртку и повесил ее на крючок.

— Эй! Есть кто дома?!

Ответа не было. Последующий осмотр дома подтвердил, что я в нем один. В кабинете на втором этаже обнаружил шкатулку с деньгами — как и говорил Сергей. Пересчитывать их не стал, но на глаз там было тысяч сто. На дне лежало запечатанное письмо — без адреса и имени. Оглядев конверт, положил его обратно.

Что и говорить, чувствовал я себя в этом доме неуютно — знал, что все чужое. И еще было очень неприятно сознавать, что хозяин этого дома сейчас находится в морге.

Какое-то время я сидел в гостиной, не зная, что делать. Потом просто лег на диванчик и уснул.

Следующие несколько дней были посвящены похоронам. В гараже, рядом с роскошным джипом, на деревянном верстаке стоял гроб — Сергей действительно готовился к смерти. Теперь это меня не особенно удивляло — существуют же люди, способные предсказывать будущее. Очевидно, Храмов был одним из них. Все, что от меня зависело, я сделал — и пребывал в уверенности, что, если Сергей видит меня сверху, ему не в чем меня упрекнуть. За несколько дней сознание немного свыклось с домом. Особняк уже не казался чужим, я думал, что смогу пожить здесь какое-то время, пока не найду жилье и работу. Мысли были искренними — я не привык брать чужого. Поэтому был даже немного раздосадован, когда обнаружил в ящике стола папку с бумагами. В ней оказались документы на дом — Сергей приобрел его восемь лет назад и являлся единственным владельцем. И еще я нашел заверенный нотариусом договор о дарении особняка неизвестному лицу. Неизвестному, потому что имя получателя не было вписано. При желании я мог вписать любое, даже свое. Тут же лежала записка Сергея с просьбой обратиться к нотариусу, — его имя указывалось, — который окончательно утрясет все имущественные проблемы. В этой же стопке бумаг я нашел доверенность на машину — опять же без указания имени.

Признаюсь, все это стало для меня чертовским соблазном. Теперь я понимал, почему Сергей сказал, что все подготовлено — он на самом деле готовился к смерти. Сделал все и для себя, и для будущего владельца особняка. Тем не менее я просто положил документы обратно в стол. Да, дом мне нравился. Но я не был готов считать его своим.

Потом начались поиски работы, на это у меня ушло почти три недели. Но итогом я остался доволен, все получилось замечательно. Теперь можно было работать дома — у Сергея оказался отличный компьютер. По профессии я инженер-конструктор, мне оставалось только установить необходимые программы. Компьютер был девственно чист — только операционная система и десятка два разных программ. Включая компьютер в первый раз, я не придал этому значения, теперь же подумал, что Сергей, возможно, стер перед смертью всю информацию. Но ее можно было попытаться восстановить…

Только непосвященный человек считает, что простое стирание файлов с компьютера окончательно их удаляет.

Это не так: если поверх удаленной записи не производилось новой, данные можно легко восстановить. Для этого существуют специальные программы, известные любому мало-мальски «продвинутому» пользователю. Я знал, что ничего не теряю, а потому обработал жесткий диск компьютера одной из таких программ. Как и думал, мне удалось восстановить изрядную часть исходной информации.

Наверное, это выглядело некрасиво — мало того, что я занял чужой дом, так теперь еще и копался в информации, которую Сергей Храмов хотел скрыть. Однако любопытство быстро пересилило доводы разума.

Конечно, среди восстановленных данных оказалось много обычного хлама. Игры, песни. Фотоальбом, в котором на фотографиях сменяли друг друга совершенно незнакомые мне лица. Лишь на некоторых встречался Сергей.

Все это меня не интересовало, фотоальбом я просмотрел без особого интереса. Зато потом нашел нечто любопытное.

Это были черновики шести писем: два адресовались некой Насте и четыре столь же неизвестному мне Олегу. Понимаю, нехорошо читать чужие письма. Но любопытство снова победило. Я прочитал файлы — и почувствовал недоумение. Пришлось перечитать снова…

Письмо первое

Здравствуй, Настя! Чертовски рад снова слышать тебя. То, что мы разбежались, считаю очень большой ошибкой. Вместе у нас было бы больше шансов. Впрочем, не буду бередить старые раны. Что есть, то есть.

Теперь по существу. Прежде всего, я бы не советовал тревожить церберов. Это просто опасно: каждый раз, когда эта тварь обращает на тебя внимание, реал отзывается какой-то проблемой. Я уже говорил, что церберы — это персонификации каких-то защитных механизмов. Когда я в последний раз потревожил такую тварь, мне сломали два ребра. Я считаю, что легко отделался. Поэтому лучше обходи их стороной — не стоит будить лихо.

Что касается Базы, то я встречал ее два раза. Первый раз я попал к ней из главного корпуса Университета. Хотел проверить подвал под Универом, но вместо этого совершенно неожиданно оказался на окраине города. Пошел по улице и оказался рядом со стадионом. Стадион заинтересовал меня тем, что был окружен высоким забором из колючей проволоки, по углам находились сторожевые вышки. Правда, на вышках никого не было. Я посмотрел сквозь проволоку на футбольное поле, меня чем-то привлек газон — очень сочный, зеленый. Он был выложен из прямоугольных кусков дерна, места стыков выделялись довольно отчетливо. Я всмотрелся в поле и вдруг понял, что каждый кусок дерна — это человек. Вернее, сущность человека или что-то подобное. Все эти люди были в плену, в рабстве, без всякой надежды на свободу. В какой-то момент куски дерна зашевелились и выстроились в вертикальную стенку: метров десять в длину и примерно пять в высоту. Мне стало ясно, что это некий экран. Затем на экране появилось лицо человека: он что-то говорил, но я не слышал — видел лишь, как шевелятся губы. Лицо было смуглым, как у азиата. Затем в воздухе что-то шевельнулось, экран тут же развалился. Куски дерна торопливо заняли свои места. Я ощутил сильный холод — так всегда бывает, когда у нас забирают энергию. И тут же проснулся.

Второй раз я наткнулся на Базу года два спустя. Шел по трамвайным путям, пытался определить, где нахожусь. И неожиданно увидел четырехэтажное здание, обнесенное колючей проволокой. Взглянул на него и понял, что это то самое место — ты же знаешь, как это бывает. Вроде бы все другое, а суть та же. Короче, это была именно База. Понятное дело, решил посмотреть, что же внутри. Перелетел через забор, проник в здание через одно из окон — оно отличалось по размерам и цвету от остальных, именно этим меня и привлекло. Когда пролетал сквозь окно, отметил, что оно забрано мелкой металлической сеткой. Оказался в каком-то кабинете, осмотрел его. Внимание привлекло то, что под слоем обоев на стенах была листовая медь, под декоративной обшивкой двери тоже оказался металл. Мне это не понравилось — сразу вспомнились истории о ловушках для призраков. А я ведь там, в здании, как раз и был призраком. Быстренько выбрался в коридор, затем спустился по лестнице вниз. В конце концов оказался в подвале. Бетонные стены, по сторонам коридоров металлические двери — как в тюрьме. В какой-то момент оказался в тупике, дальше хода не было. Решил вернуться и вдруг увидел, что коридор на моих глазах начинает «зарастать» — проход становился все уже. Я успел прошмыгнуть, но впереди стены уже сомкнулись. Я попал в каменный мешок. Попытался пройти сквозь стену — не вышло. Захотел проснуться — то же самое. Плюс ко всему опять стало жутко холодно. Мерзли лицо, глаза, при этом ловушка, в которой я оказался, продолжала сжиматься. Стены смыкались все теснее, я понял, что меня вот-вот раздавит. Именно тогда и появилась та девушка, о которой я тебе рассказывал. Она просто вышла из стены через появившееся в ней овальное отверстие, схватила меня за руку, утянула в этот проход, и я тут же проснулся. Порадовался, что обошлось без последствий, а через неделю выяснилось, что у меня гайморит. Два года потом с платком ходил — ни один доктор не мог помочь. В итоге лечиться тоже пришлось в сновидении. Так что с Базой шутки плохи, постарайся быть осторожнее. Ну все, мне пора бежать. Пока!

Письмо второе

Привет, Настена!

В целом ты все сделала правильно, реал отзывается на твои манипуляции. Но есть пара ошибок, на которые я бы хотел обратить внимание.

Прежде всего, ты зря вводишь в картину мира серьезные ограничения. Например, рельсы у тебя — границы зоны, и перейти их можно только через мост. Это ошибка, и при случае она может стоить тебе жизни. Ну представь: тебе приходится от кого-то убегать, а созданные тобой ограничения не позволяют это сделать. Ты просто не сможешь перешагнуть через рельсы, твоя картина мира не позволит этого. Компенсирующие элементы должны быть другими, не накладывающими на тебя реальных ограничений. Например, введи в качестве такого элемента невозможность есть какие-то продукты. Скажем, тебе нельзя есть устриц и лягушачьи лапки, пить коньяк. Или замени это чем-то другим — тем, что ты и так не ешь. Получится, что ты отказываешься от того, что не имеет для тебя никакого значения. Здесь главное — ввести ограничения в реестр, поставить «галочку». В итоге все довольны: параметры настройки сбалансированы, а ты реально ничего не потеряла.

Насчет внимания людей: да, оно мешает. Люди держат своим вниманием мир, обеспечивают его стабильность. Каждый раз, когда ты хочешь в присутствии других людей сделать что-то значимое — то есть такое, чему нет рационального объяснения в их картине мира, возникает конфликт мироописаний. Общее коллективное мироописание обычно побеждает — именно поэтому так трудно сделать что-то на глазах у других людей, так трудно что-то продемонстрировать, когда тебя об этом просят хотя бы несколько человек. В то же время здесь все зависит от твоей личной силы: если у тебя ее хватит, ты сможешь сломать барьер общего мироописания и изменить реальность нужным тебе образом даже в присутствии других людей.

Пиши, не теряйся. Удачи!

Письмо третье

Здравствуй, Олег!

Ну ты просто монстр! Видел тебя по телевизору — ты теперь знаменитость! Ладно, ладно — это я так, к слову. Иногда лучший способ спрятаться — это быть на виду, верно? Так что действуй в том же духе: чем больше людей будут считать тебе обыкновенным тусовщиком и пустозвоном, тем лучше. Посвистят, позлословят и оставят в покое.

Теперь по теме. Помнишь, я рассказывал тебе, как умер мой отец? Мать еще за сутки до этого слышала, как в комнате жутко трещат обои, и всю ночь сквозь сон ей чудился странный голос, бубнящий одно и то же слово — «бумер, бу-мер, бумер, бумер…». Она даже разозлилась — решила, что это где-то у соседей музыка играет, крутят одну из этих новых дурацких песенок. И лишь когда умер отец, поняла: это было слово «умер», а не «бумер». Понимаешь, о чем я? Все уже было предопределено, поэтому все мои попытки спасти отца в реале ни к чему не привели — он умер у меня на руках. Смерть человека здесь, в нашем мире, лишь следствие того, что уже произошло на более высоких планах. Это как с альпинистом: по существу, он погибает не в тот момент, когда разбивается о камни, а в момент обрыва веревки. Значит, если мы хотим продлить свою жизнь, работать надо с самыми высокими планами — именно там Норны ткут пряжу наших судеб. Вообще, меня поражает, насколько точно все эти мифы отражают реальность. Что ни говори, а знания древних о реальности были неизмеримо обширнее наших.

Так вот: я уже второй год копаю эту тему. Проблема, я тебе скажу, интереснейшая. Но и опасная — есть ощущение, что можно доиграться. Все-таки человекам не дозволено вторгаться в высшие сферы бытия. Опять же волков бояться — в лес не ходить. Верно? В общем, высылаю тебе некоторые свои наработки (смотри аттач). Глянь свежим взглядом, прикинь, что из этого может выйти. Только будь с материалами поаккуратнее, хорошо? Ведь это не что иное, как ключи к людским судьбам. Есть люди, готовые пойти на все ради владения такими методиками. Так что лучше не подставляться — вспомни печальный опыт наших коллег по цеху.

Удачи!

Письмо четвертое

Привет, Олег!

Ты спрашиваешь о Джаре, о том, откуда я все это вытянул. Скажу честно: точно и сам не знаю. Сначала кто-то рассказал мне об этом в сновидении, потом пошли инсайты — ты же знаешь, как это бывает. В итоге получилась довольно складная картина. А уж насколько она соответствует реальности… С другой стороны, что есть реальность? То, что мы воспринимаем. А что именно воспринимать, мы можем определять сами. Получается, что мы — творцы реальности.

Кстати, совсем недавно подумал, что слова «раджа» и «Джара» имеют общую родословную: семантику, этимологию — не знаю, как правильно, я не знаток этих лингвистических тонкостей. Так вот: «Джара» имеет два значения. Первое — «свет Ра». Второе — «сияние вечности». Эти расшифровки я вытянул из сновидения. И у меня есть очень четкое ощущение, что слово «раджа» в своем истинном смысле означает «слугу Ра». Буквально это будет переводиться: «тот, кто проводит свет Ра» или как-то близко. Служитель Ра. Учитывая, что Ра — это бог солнца, а солнце — олицетворение силы, дающей всему земному жизнь, все обретает довольно ясные очертания. Но времена меняются, да и слово «раджа» сейчас несет совсем другой смысл. Поэтому у меня как-то само собой возникло слово «джар». То есть Джара — это правящая миром Сила. А джар — служитель этой Силы. Знаю, что ученые мужи за эти лингвистические выкладки закидают меня гнилыми помидорами. Но это их дело, я и не собираюсь с ними спорить. Для меня важнее тот практический эффект, который я могу извлечь из смены названия. Славный дядюшка Хуан говорил о том, что маги всегда ищут ту терминологию, которая соответствует этой, как ее — модальности времени.

Слова «Дух», «Сила», «Абстрактное» уже настолько затасканы, что приобрели свое «побочное намерение». Я бы сказал — «паразитическое намерение», попытку людей понять, идентифицировать то, что понять невозможно. Поэтому я решил «повернуть голову» — то есть отказался от использования понятий «дух», «сила», «абстрактное» в пользу Джары. И Джара вроде бы не против.

Пиши. Ты один из тех немногих, общение с кем доставляет мне удовольствие. Удачи!

Письмо пятое

Привет, Олег!

Извини, что не ответил сразу — две недели провалялся в больнице. Спускался в ЦУМе по лестнице, и какая-то бабенка умудрилась зацепить меня чем-то за ногу. Споткнулся, загремел вниз… Итог — перелом бедра и вывих плечевого сустава. Занятно, что именно я учил тебя падать, верно? А сам развалился, как фарфоровая статуэтка.

Хочешь знать истинную причину этого падения? Я в очередной раз попытался добраться до Базы. И на этот раз залез дальше, чем когда бы то ни было. (Отчет — в аттаче.) В итоге опять наткнулся на двух церберов, пришлось делать ноги. Увы, слегка опоздал: один успел вцепиться в бедро, другой прокусил плечо. Результат тебе уже известен. И ведь до чего точно все складывается! Ну прикинь: спускаюсь по лестнице, лезу в карман за телефоном — надо было один звонок сделать. И тут эта баба… Чувствую — лечу, а рука в кармане застряла… Теперь вот хочу ввести в свою картину мира новый элемент: безопасное падение. Чтобы при любом падении, хоть с самолета, мягко опускаться на землю. Где-то я уже встречал подобное — кажется, у Монро. Он писал, что приобрел странное свойство падать «мягко» — то есть как-то тормозиться в последний момент. В наших играх с реальностью было бы полезно иметь подобную подушку безопасности.

Не знаешь, как там Настена? На мое последнее письмо она не ответила.

Пиши — пока не снимут гипс, мне все равно делать нечего, только письма сочинять.

Удачи!

Письмо шестое

Привет, Олег!

Я не знаю, кто эти люди. У меня пока таких проблем не возникало. Если слишком прижмут, переводи все стрелки на меня, я разрешаю. И не смущайся — ты же знаешь, у меня с этими козлами разговор короткий.

По теме. Мне хорошо понятны твои чувства. Сам не раз порывался бросить все, сбежать, спрятаться. Да вот незадача — нельзя спрятаться от себя. И уж тем более — от Джары.

Подумай вот о чем: допустим, ты сможешь сбежать, Джара тебя отпустит. Станешь как все, будешь жить своими маленькими радостями и бедами. Будешь надеяться, что впереди у тебя что-то есть. Но это одно из самых больших заблуждений: люди считают, что впереди у них что-то имеется. А потом оказывается, что у них нет ничего не только впереди, но и позади. Жизнь прошла зря, в ней не было ничего, кроме глупых дел, в сети которых поймано большинство смертных. Подумай об этом, Олег, что ты сможешь предъявить смерти? Сможешь ли улыбнуться в ответ на ее улыбку? Сказать ей: «Ну здравствуй, костлявая! Потанцуем?»

Разумеется, выбор за тобой (сейчас я лукавлю, но ты сделаешь вид, что этого не заметил — договорились?). Тебе решать, что хорошо для тебя, а что плохо. Скажу о себе: каждый раз, когда меня охватывали сомнения и хотелось сбежать, я вспоминал вот эти строки:

«Сказали мне, что эта дорога приведет меня к океану смерти, и я с полпути повернул обратно. С тех пор все тянутся передо мной глухие кривые окольные тропы…» Удачи!

Больше писем на компьютере не было. Судя по датам создания файлов, последнее послание Сергей написал больше года назад.

Сказали мне эти письма о чем-либо? Практически нет. Я понял только, что Сергей занимался какими-то очень странными исследованиями. Я бы посчитал тематику писем бредом душевнобольного, если бы не одно «но»: Сергей действительно знал время своей смерти. Знал он и то, что его убьет пингвин. Все так и случилось: Сергей погиб точно в определенное им время, а на машине был нарисовал пингвин. Трудно поверить, что это всего лишь случайные совпадения.

Разумеется, я вспомнил и о письме в шкатулке. Чертовски хотелось вскрыть его и прочитать — возможно, оно помогло бы в чем-то разобраться. Но Сергей мне доверился, и я не мог его подвести. Письмо так и осталось нераспечатанным.

Признаюсь, в следующие два месяца я не один раз перечитывал найденные на компьютере письма, но разобраться в их сути так и не смог. Постепенно вся эта история начала забываться, у меня появились другие заботы и проблемы. Дом я так и не переоформил на себя — не мог признать его своим.

Прошла осень, за ней зима. Было тихое майское утро, когда из прихожей донеслась трель дверного звонка. Я как раз сидел за компьютером и ломал голову над доводкой одной на редкость поганой детали для упаковочной линии, поэтому звонок заставил меня поморщиться. Сохранив результаты работы, я встал из-за компьютера и пошел открывать. Вышел из дома, приблизился к ограде. Распахнул калитку.

Передо мной стояла худенькая светловолосая девушка.

Одета в джинсы и светлую блузу, на ногах кроссовки. В руках коричневая сумочка. Странно, но ее лицо показалось мне знакомым.

— Здравствуйте! — улыбнулась незнакомка, улыбка гостьи оказалась очень приятной. — А Сергея можно?

Я нахмурился. Просто не знал, как сообщить ей о том, что произошло.

— Даже не знаю, как вам сказать… — тихо ответил я. — Дело в том, что Сергей погиб осенью. Его сбила машина.

Девушка побледнела, в ее глазах мелькнула растерянность.

— Простите… — пробормотала она, повернулась и медленно пошла прочь. И тут я вспомнил, где видел эту девушку — на фотографии в компьютере.

— Настя! — окликнул я. Не знаю, что заставило меня подумать, что это именно она. Девушка оглянулась.

— Да?

— Пожалуйста, не уходите. Вы не будете возражать, если я приглашу вас в дом?

Несколько секунд Настя задумчиво смотрела на меня, потом перекинула ремень сумочки через плечо и вернулась.

— Вы меня знаете? — спросила она, неуверенно глядя мне в лицо. — Мы встречались?

— Видел вас только на фотографии. Проходите… — Подождав, пока девушка войдет во двор, я закрыл за ней дверь. — Идемте на кухню — поговорим, попьем чаю…

Гостья первой прошла на кухню. По тому, как уверенно Настя выбрала правильный путь, можно было понять, что ей приходилось бывать в этом доме раньше.

— Садитесь… — предложил я и щелкнул кнопкой чайника. Затем отыскал чайничек для заварки, насыпал в него чаю. Достал из шкафчика чашки. Все это время девушка молча наблюдала за мной.

— Вы из наших? — спросила Настя, когда я поставил на стол вазу с булочками. В голосе девушки слышалась надежда.

— Нет, Настя. Я просто знакомый Сергея. Черт! — Я хлопнул себя по лбу. — Он же оставил вам письмо!

— Письмо? — быстро переспросила гостья.

— Ну да. Подождите минутку!

Чтобы подняться на второй этаж, мне потребовались считаные секунды. Вошел в кабинет Сергея, открыл шкатулку, взял письмо — ведь чуть не забыл о нем…

— Вот, — вернувшись на кухню, я протянул Насте конверт. — Возьмите.

— А вы уверены, что оно адресовано мне? — Настя неуверенно повертела конверт в руках. — Здесь ничего не написано.

— Вам, Настя. Сергей просил передать этот конверт красивой светловолосой девушке. Еще сказал, что у нее улыбка ангела. Это вы.

Девушка слабо улыбнулась, аккуратно вскрыла конверт и достала письмо. Потом пересела к окну, поближе к свету. Щелкнул отключившийся чайник, я налил в маленький заварочный кипятка. После чего сел на стул и стал ждать, когда заварится чай.

Настя читала письмо, я украдкой следил за ней. Красивая. Даже очень. Красивые глаза, ямочки на щеках. И еще эта улыбка — я даже обрадовался, когда увидел, как Настя слабо улыбнулась. Потом улыбка снова сползла с ее губ. Гостья продолжала читать письмо. Вот на щеке появилась слезинка, девушка торопливо ее вытерла. Затем начала перечитывать письмо заново.

— Спасибо… — сказала она, закончив читать письмо и взглянув на меня. — Простите, мне надо идти… — Гостья спрятала письмо в сумочку и поднялась со стула.

— Настя, останьтесь, — попросил я. — Вы ведь приезжая, верно? Сергей разрешил мне пожить в этом доме. Но что-то подсказывает мне, что у вас на этот дом прав гораздо больше, чем у меня. Не уходите. Мне о многом хочется спросить вас. Останьтесь.

Несколько секунд девушка задумчиво смотрела на меня, потом едва заметно кивнула-.

— Хорошо…

Это был странный завтрак. Мы пили чай, Настя была очень тихой — смерть друга явно потрясла ее. Я пытался как-то отвлечь гостью от неприятных дум, разговорить. Выяснилось, что девушка приехала утром из Одессы. Хотела встретиться с Сергеем, и вот что из этого вышло.

— Он не отвечал на письма, телефон был отключен… — объяснила гостья, отхлебывая чай из чашки. — Я решила, что Сергей просто не хочет со мной разговаривать. Точнее, с нами…

— С тобой и Олегом?

— Да… — кивнула Настя, в ее взгляде мелькнуло удивление. — Вы знаете Олега?

— Скорее, слышал, — уклонился я от прямого ответа.

— Наверное, Сергей доверял вам?

Я не мог больше обманывать Настю, поэтому взял и выложил ей все без утайки. Рассказал, как встретился с Сергеем, как потом нашел в его компьютере несколько писем. Если до этого в отношении Насти ко мне был какой-то интерес, то после рассказа я ощутил в ее взгляде холодность. Все встало на свои места — я был чужаком со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— Понятно… — тихо сказала девушка, выслушав мой рассказ. — Письмо в конверте вы, конечно, тоже читали?

— Не читал, — ответил я, ощутив в голосе девушки неприязнь. — Давайте сделаем так: я сейчас соберу свои вещи и навсегда уйду отсюда. А вы останетесь. Дарственная на дом в шкатулке, нужно только вписать имя. Моего здесь нет ничего, и я это понимаю. Договорились?

Несколько секунд Настя молчала, сосредоточенно помешивая ложечкой чай. Потом взглянула на меня:

— Простите, Андрей. Я была не права. Просто с некоторых пор разучилась доверять людям. Знаю, что это плохо, что так не должно быть. Но ничего не могу с собой поделать.

— Не извиняйтесь. У вас действительно нет никаких оснований мне доверять. Я для вас совершенно чужой человек.

— Верно, — согласилась Настя. — Но Сережа умел разбираться в людях. И если он вам доверился, значит, знал, что делает. Поэтому еще раз простите меня — у вас нет никаких причин уходить отсюда.

Некоторое время мы молча пили чай, стараясь не смотреть друг на друга. Молчание тяготило меня, поэтому я решился задать вопрос.

— Скажите, Настя, — спросил я, взглянув на девушку, — кем был Сергей? И чем вы вообще занимались или занимаетесь? Откуда он мог знать время своей смерти?

— Это ловушка, Андрей, — тихо ответила Настя. — Не попадайтесь в нее. Я тысячу раз прокляла тот день, когда вляпалась во все это. Это как наркотик: сначала ты просто интересуешься. Слушаешь рассказы тех, кто уже успел уколоться. Потом пробуешь сам — сначала травку, экстази. Затем что-нибудь покрепче. И к тому времени, когда ты опомнишься, соскочить уже невозможно — ты «попал». Вместо красот, которые видел вначале, тебе открывается вся грязь мира, все его ужасы. Твоя жизнь разваливается, становится невыносимой. Но даже от нее ты избавиться не можешь — потому что таковы правила этого проклятого мира. Ты увяз в них, как муха в паутине. И эту паутину сплел сам… — Настя опустила голову. — Не повторяйте наших ошибок, Андрей.

— «Сказали мне, что эта дорога приведет меня к океану смерти, и я с полпути повернул обратно. С тех пор все тянутся передо мной глухие кривые окольные тропы…» — процитировал я.

— Да, верно, — улыбнулась Настя. — Это была любимая фраза Сергея. Но он был сильным и мог все это выдержать. А я слаба. И Олег оказался слаб, и все мы. Именно поэтому у нас все и развалилось.

— Что развалилось?

— Наша группа. Мы просто перессорились и разбежались, Сергею не удалось удержать нас. Да он особо и не пытался — говорил, что, если чашка разбилась, глупо ее склеивать. Мы еще переписывались какое-то время, потом перестали. И когда Сергей оказался на краю, ему не к кому было обратиться за помощью. Он остался один… — Настя тихонько вздохнула, потом открыла сумочку, достала письмо и протянула его мне. — Прочитайте… Ну берите, берите… Все равно это уже не имеет никакого значения.

Я молча взял письмо, развернул его. Вчитался в отпечатанные на принтере строки.

Здравствуй, Настена!

Прости, что расстроил тебя — так получилось. Ты ведь знаешь, я всегда был чертовски везуч. Выкручивался из любых ситуаций. Но на этот раз, похоже, доигрался. Сейчас вот сижу и слышу за спиной дыхание смерти. Честно — я просто чувствую, как рвутся нити. Я сейчас как тот человек, вывалившийся из окна — мне остается только считать этажи. Думал было написать тебе на ящик, но не стал. Ты ведь знаешь, в нашем мире все основано на личной силе. Если у тебя хватит силы, ты найдешь письмо. Или оно найдет тебя.

Все наши наработки я скомпоновал в архив и записал на компакт-диск. Он на нашем месте под камнем. Там есть и новые материалы — надеюсь, они помогут тебе справиться с проблемами. Лично мне хочется в это верить.

Помнишь, как хорошо все начиналось? Мы были молоды, веселы, бесшабашны. Готовы забраться хоть к черту в ад, хоть к Богу в рай. У нас получалось все, за что бы мы ни брались. А почему, Настена? Потому что мы были командой! И не было в этом мире ничего, что могло бы нас испугать. Вспомни, как ты отшила того маньяка в парке — он даже обгадился со страха. Ты была тогда настоящей ведьмой. А скорее, очаровательной ведьмочкой с ангельской улыбкой и острыми коготками. А потом что-то случилось. Лиза заявила, что беременна, что ей надоели эти игры и она хочет покоя и тишины. Вслед за ней ушла Ирина. И посыпалось… Смерть Глеба, дрязги с Виктором. Бесконечное выяснение отношений — кто у нас главный и куда мы идем…

Кастанеда писал о четырех врагах: страхе, ясности, силе и старости. Это враги каждого из нас в отдельности. Но сейчас, Настена, я понимаю, что есть и другие враги, рассчитанные на группу. Эти враги — зависть, нетерпимость, пренебрежение, ложь. Нас нельзя было победить вместе, поэтому нас разобщили и уничтожают поодиночке. Помнишь, я предложил всем собраться в Питере у наших друзей по цеху, на нейтральной территории? Вспомни, как они уговаривали всех вас встретиться. И ведь никто не согласился, Настена. Никто — даже ты. Сказала, что хочешь забыть обо всем. Милая моя девочка, неужели ты так и не поняла, что сбежать от этого невозможно? Мы могли только победить и выжить или проиграть и погибнуть. Других путей не существовало. Что мы выбрали, ты знаешь и без меня. Олег мне не так давно сказал, что Ирина начала баловаться наркотиками. Катя, как ты знаешь, подалась в монастырь. Лиза вроде бы пытается сколотить свою группу. Виктор вообще исчез с горизонта — слышал краем уха, что он собирался ехать чуть ли не к самому далай-ламе. Но это все не поможет, Настена. Нас взяли на карандаш в тот день, когда мы впервые все вместе остановили мир. Такое воздействие трудно было пропустить: вспомни хотя бы тот снег, который мы с собой принесли. Снег посреди лета — это было здорово. Неудивительно, что нас заметили и попытались остановить. Но мы знали свою силу и плевали с высокой колокольни на все выходки врага. Тогда враг разобщил нас — это был единственный способ нас уничтожить. Мы проиграли, Настена. И проиграли из-за своей глупости. Завтра закончится мое время. Потом придет время остальных. Или не придет?

Теперь слушай меня внимательно, Настя. Мы попались, и это факт. Но попались мы именно как группа. Мы все занесены в ОДИН СПИСОК. И уничтожают нас согласно ЭТОМУ списку. А теперь думай, Настена, ты ведь у нас всегда была сообразительной. Ну быстрее — что нужно сделать, чтобы стать свободной? Ну! Умница! Ты абсолютно права: надо уничтожить список. Нет списка — нет проблемы. Знаешь, как лейкоциты находят вредных микробов? Как определяют, кого сожрать? Микробов сначала метят специальными белковыми цепочками. Лейкоциту плевать, кого жрать — ему важна надпись «уничтожить». На нас, Настена, сейчас стоит именно такая надпись. Бесполезно бороться со смертью — она неизмеримо сильнее нас. Но мы можем избавиться от клейма, от метки. Смерть просто не заметит нас, пройдет мимо. Понимаешь, о чем я? Это единственный шанс. Постарайся не упустить его. Я уже писал об этом Кате, она не ответила. Значит, теперь вся надежда на тебя. Собери всех, кого сможешь, мои материалы помогут разобраться в том, что и где искать, какие опасности могут подстерегать на пути. Последний участок тебе придется пройти самой — я не успел. Надеюсь, у тебя все получится.

На этом все.

Может, еще увидимся где-нибудь в бесконечности. Поэтому не говорю — «прощай». Говорю — до свидания!

Я перечитал письмо еще раз и вернул его Насте.

— Вам тоже угрожает какая-то опасность?

— Да, — ответила она после секундного колебания. — Я уже несколько раз попадала в аварии. Один раз на меня бросился какой-то пьяный тип с ножом. Пока мне удается выкручиваться, но каждый раз ситуация все хуже и хуже. Так будет до тех пор, пока я не погибну.

— Но ведь Сергей написал о каком-то списке? Это может помочь?

Настя тихонько вздохнула.

— Андрей, он предложил, возможно, единственный выход. Но я уже не та, какой была пару лет назад. Сила покинула меня — зачем ей такое ничтожное существо?

— Вы говорите о Джаре?

— Да, — кивнула Настя. — Вы прочли о ней где-то у Сережи?

— В одном из писем, о которых говорил.

— Если вы знаете о Джаре, то должны понимать меня. Я больше не ведьма — я простая смертная, которая уже год как не может даже осознать себя во сне. Что-то ушло, я вывалилась из потока. Птица магии больше не несет меня. Как же я могу отыскать и уничтожить список, если я даже сплю как обычный человек?

— А можно спать как-то иначе? — поинтересовался я. Настя ничего не ответила. Задумчиво посмотрела на меня, отхлебнула из чашки и опустила глаза. Похоже, ей просто не хотелось со мной разговаривать, и я не стал настаивать.

Гостья легла отдыхать, я снова сел за компьютер. Вглядывался в проклятый чертеж, но мысли были заняты совсем другим. Осознав, что работа не идет, решил не мучить себя и технику и выключил компьютер.

Признаюсь, разговор с Настей вызвал у меня множество вопросов. Положим, я не относился серьезно к словам Сергея о том, что Настя — ведьма, все-таки надо отделять сказки от реальности. Но то, что вся эта компания здорово смахивала на какую-то секту, представлялось мне несомненным. Именно секта — возможно, они даже употребляли какие-то психоделики. В то же время Сергей с точностью до минуты знал, когда умрет, упомянул о пингвине — и это путало все карты. В итоге я пришел к единственному неоспоримому выводу: Настя — очень красивая девушка. И улыбка у нее действительно ангельская.

Гостья отдыхала часа два. До полудня оставалось несколько минут, когда раздался осторожный стук в дверь кабинета. К этому времени я уже сидел за компьютером, но не работал, а просто играл в шахматы — это позволяло отвлечься от всего.

— Да, Настя! Открыто!

— Не помешала? — спросила она, войдя в кабинет и слабо улыбнулась. — Чем занимаешься?

То, что девушка перешла на «ты», показалось мне благоприятным знаком. Да и отдых явно пошел ей на пользу — с лица сошла бледность, глаза были спокойными и на редкость ясными. Взгляд Насти о чем-то мне напоминал, но о чем именно, я пока вспомнить не мог.

— Работаю, — ответил я, уже успев к этому времени вывести на экран злосчастный чертеж. — Надо переделать конструкцию вот этой штуки.

— А что это?

— Обгонная муфта для одного агрегата. Стабильно ломается раз в полгода, нужно что-то переделать. Но так, чтобы не усложнять.

— Ты конструктор?

— Точно! — не без гордости подтвердил я.

Настя примерно минуту вглядывалась в чертеж. Я специально повращал его в разных направлениях, давая возможность девушке лучше все рассмотреть.

— Если вы увеличите вот эти зубцы на пару миллиметров, поломки прекратятся, — сказала вдруг Настя, коснувшись пальцем экрана. — Тогда стопорные пластинки — или как вы их там называете — не будут соскальзывать при рывках. Все поломки именно от этого соскальзывания. Есть и еще более простое решение: добавьте на вал маховик, чтобы он компенсировал рывки и стабилизировал скорость вращения. Тогда муфту переделывать не придется.

Я открыл было рот, чтобы что-то сказать — и промолчал, вдруг осознав всю нереальность происходящего. Какая-то девчонка с умным видом советует мне, инженеру, как исправить чисто техническую проблему!

— И почему ты так решила? — произнес я наконец.

— Не решила, — покачала головой Настя. — Просто знаю. Поверь, проблема именно в этом. Может, я уже и не та, что раньше. Но что-то еще могу.

— У тебя техническое образование?

— Нет, — снова покачала головой девушка. — Я модельер. В Одессе у меня свое ателье.

— Тогда почему ты решила, что знаешь, в чем тут дело?

— Потому что это на самом деле так… Сейчас мне надо ненадолго уехать — закрой за мной дверь, хорошо?

— Хорошо… — согласился я и поднялся, чтобы проводить гостью. — Может, ты хочешь съездить на кладбище, к Сергею? Я бы мог проводить тебя.

— Нет, — покачала головой Настя. — Сергею это уже не нужно. Мне тоже, я не хочу терять остатки силы. У меня ее и так мало.

Когда она ушла, я вернулся к компьютеру и долго сидел, разглядывая чертеж злосчастной муфты. И чем дольше сидел, тем больше убеждался в том, что девушка права. Похоже, мы совершенно неправильно определили причину поломки: считали, что дело в слабых пружинах. А если не в них? Ведь конструкцию муфты делал грамотный человек, все продумано до мелочей. Усиливать пружины — значит бороться с проблемой в лоб. Возможно, причина поломок именно в рывках, о которых упомянула Настя. Возникает вибрация, стопорные пластины срываются с зубцов, муфта проскальзывает. В итоге за несколько месяцев все разбивается и приходит в негодность. А если устранить вибрацию, насадив на вал маховик…

Идея была великолепна, но требовала проверки. За двадцать минут набросав конструкцию маховика, я потянулся к телефону — требовалась экспериментальная проверка предложенного Настей решения.

Девушка вернулась к обеду, к этому времени на кухне уже аппетитно пахло жареной рыбой — купил вчера на рынке два кило плотвы.

— Знаешь, а ты, похоже, была права насчет муфты, — сообщил я, ставя на стол блюдо с рыбой. — Все дело именно в этих рывках.

— Ну разумеется, — мягко улыбнулась Настя, я снова отметил сияние ее глаз. И понял, где видел этот взгляд! Точно так же смотрел на меня в ту ночь Сергей. Или не так — не могу передать словами то общее, что их объединяло. Но ощущал это очень явно.

— И все-таки как ты узнала? — в очередной раз поинтересовался я.

Девушка стала серьезной. Положила себе на тарелку плотвичку и начала есть, не глядя на меня. Я уже решил, что не дождусь ответа, но Настя заговорила.

— Все тот же вопрос, Андрей, — тихо сказала она. — Нужно ли тебе это? Я вижу, что Джара с моей помощью устраивает для тебя ловушку. И ты уже одной ногой в ней. Боюсь, что однажды ты проклянешь меня за то, что я втянула тебя в эти игры.

— Вот тут ты не права. Я не настолько глуп, чтобы кто-то мог меня куда-то втянуть, и сам решаю, что мне делать, а что нет.

Настя посмотрела на меня и улыбнулась. Но улыбка ее была печальной. Более того, в ней было что-то еще — именно так смотрит умудренный жизнью человек на глупого несмышленыша. Ему бесполезно что-либо объяснять — просто не поймет. Не дорос еще. Именно так смотрела девушка, и этот взгляд в очередной раз выбил меня из колеи.

Она так ничего и не сказала — я уже понял, что такова была ее манера: могла ответить, могла промолчать. Мы спокойно ели, рыба получилась очень вкусная. Я как раз положил себе на тарелку вторую тараньку, когда снова услышал голос Насти.

— Нас было восемь человек, — начала рассказывать она, не глядя на меня. — Мы назывались группой «СНЕГ». Точнее, сначала был «СНЕГОВИК». Название придумала Катя, объединив в нужном порядке первые буквы наших имен. Восемь человек: Сергей, Настя, Елизавета, Глеб, Олег, Виктор, Ирина, Катя. Это была шутка, но название прижилось. Со временем для удобства мы сократили его до четырех букв, получилась просто группа «Снег». Наша работа шла на стыке нескольких магических направлений. Главными стали шаманизм в изложении Карлоса Кастанеды и магия хаоса. Цель нашей работы определили предельно просто: исследование мироздания, а также сути и возможностей человека. А уж что нам это могло принести практически, мы решили выяснить по ходу дела.

Некоторое время девушка молча ела, я терпеливо ждал. Наконец она продолжила — говорила все так же тихо, не поднимая глаз.

— Ко времени образования группы, а это примерно девяносто седьмой год, многие из нас уже были не новичками в мире магии. Ирина оказалась замечательной сновидящей. Лиза — прирожденным сталкером. Катя была сталкером и видящей, Глеб увлекался боевыми искусствами и работой с энергетикой. Олег пробовал себя на почве астрологии. Виктор неплохо сновидел. Ну а Сергей был самым настоящим нагвалем.

— Кем? — переспросил я.

— Нагвалем, — повторила Настя. — Так называют лидера группы магов. Он отличается от обычных людей энергетикой, это позволяет ему напрямую общаться с Джарой.

— А кем была ты? — спросил я, заметив, что моя новая знакомая ничего не сказала о себе.

— Сновидящей. Конфигурация нашей группы не соответствовала тому, что описывал Кастанеда. Но группа сложилась сама собой, естественно. И мы считали, что так оно и должно быть.

Я хотел спросить, кто такой Кастанеда, но не стал — просто не хотел прерывать рассказ.

— Сначала у нас все шло довольно неплохо, — продолжила она. — Мы легко достигали того, на что у других уходили годы. Например, нашим сновидящим легко удавалось встречаться в сновидении. А Сергей и Лиза так играли с реальностью, что я от их демонстраций порой просто теряла сознание. При этом наработки и находки каждого становились достоянием всей группы: сновидящие учили сталкеров сновидениям, сталкеры натаскивали остальных в сталкинге.

— А что такое сталкинг? — не утерпел я.

— Сталкинг — это искусство общения с окружающим миром, — ответила Настя. — Манипуляция людьми, вещами, событиями. На высших уровнях искусство сновидения и сталкинг сливаются, давая потрясающий контроль над реальностью. Строго говоря, реальность как таковая перестает существовать — ты сам становишься ее творцом. Можешь создавать тот мир, который тебе нужен.

— Это уже слишком, — усмехнулся я. — Как можно создать мир?

— Это сложно, — согласилась Настя. — Но можно. Какого цвета эта тарелка? — Девушка кивком указала на блюдо с рыбой.

— Белая, — ответил я. — А что?

— Ты уверен? — спросила она, все так же не поднимая глаз и продолжая есть.

Я снова взглянул на блюдо — и почувствовал озноб. Оно было коричневым. Волосы на голове зашевелились — я посмотрел на Настю и встретился с ее взглядом.

— Она не белая. Глиняная, обожженная. Покрытая глазурью. Если не веришь, можешь пощупать.

Я недоверчиво протянул руку, ощупал блюдо — или тарелку, как назвала Настя. И мне стало еще хуже.

— Но как это может быть? — спросил я, проведя пальцем по гладкой поверхности блюда. — Это галлюцинация?

— Можно сказать и так, — согласилась Настя. — Но тогда галлюцинацией надо признать все, что мы видим вокруг.

Я молчал, пытаясь понять, что произошло. Ничего не получалось. Еще минуту назад тарелка была белой. А теперь она стала коричневой.

— Мы просто привыкли воспринимать этот мир определенным образом, — продолжила Настя, почувствовав мое смятение. — Но если разрушить эту привычку, все становится возможным. Видел фильм «Матрица»? Ложки не существует.

Я вспомнил — да, был такой фильм. Там мальчик взглядом гнул ложку. При этом сказал, что ложку согнуть нельзя. А затем добавил: «Ложки не существует».

— Но ведь то фантастика? — возразил я. — Там люди спали в неких капсулах, а мир, который они считали реальным, им просто внушался. То есть был набором компьютерных кодов. Но мы ведь не спим.

— «Матрица» — это фантастика, — согласилась Настя и отодвинула от себя тарелку. Потом встала и подошла к мойке — помыть руки. — Но фантастика очень часто отражает реальность. Конечно, мы не спим ни в каких капсулах. Но то, что мир нам дается в ощущениях, факт. — Она вытерла руки полотенцем и снова села за стол. — Хорошая рыба. Вкусная.

— Спасибо… — сказал я, почти не обратив внимания на последние слова — как раз рыба меня сейчас интересовала меньше всего. — Но ведь эта тарелка существует? — Я указал на блюдо. — И она была белая, я это хорошо знаю. Теперь она другая. Как это может быть?

— Представь, что все, что тебя окружает — сон, — ответила Настя, по обыкновению не глядя на меня. — А во сне возможно все.

— Но ведь это не сон? — не согласился я.

— Между сном и реальностью нет большой разницы. Есть некоторое отличие в качестве, в энергиях. Но не более того. И при некотором опыте реальностью можно манипулировать точно так же, как и сном. Сережа называл окружающий нас мир «Иллюзионом» — говорил, что он гораздо более пластичен, чем мы думаем. Если ты допускаешь такую возможность, то можешь выяснить, какие законы им управляют. А выяснив это, сумеешь не только выйти из-под их власти, но и использовать в своих целях. Уже не мир управляет тобой — ты миром. Лет пять назад, когда мы добрались до этого уровня, у нас разгорелся нешуточный спор — о том, что можно, а чего нельзя. Сергей говорил, что вмешательство в мир, его изменение возможны лишь тогда, когда на то имеется прямое указание Силы. Виктор же утверждал, что мы сами боги, что каждый из нас хозяин своего сна, своей реальности. А значит, не существует вообще никаких ограничений. «Мораль — прибежище слабых», — сказал он тогда. Именно с этого и начались все дрязги. Сергей запрещал ломать мир, перестраивать его под себя. Виктор с ним не соглашался, говорил, что ограничения, которые мы на себя накладываем, есть ограничения разума. Что они целиком искусственны и мешают идти дальше. В конце концов все это закончилось развалом группы. Теперь каждый из нас сам за себя. Точнее, — Настя сделала паузу, — те, кому удалось выжить.

Некоторое время мы молча пили чай. Но мне не нравилось молчание, поэтому я снова предпочел его нарушить.

— Ты говорила, что ты теперь простая смертная. Мне кажется, ты лукавила. Простые смертные не могут менять тарелки.

Настя улыбнулась. Это была та самая улыбка ангела, о которой говорил Сергей. Удивительная улыбка.

— Все это не то, Андрей. Ты этого просто не чувствуешь. Я пустая, за моей спиной ничего нет. Раньше за моей спиной была Джара. Я чувствовала себя наконечником копья, была проводником силы, ее инструментом. Теперь этого нет. Все мои нынешние умения — это уровень банального колдовства. Пусть даже не банального — это следствие знания каких-то законов мироздания, его механизмов. И не более того. Джара покинула меня, я ей больше не нужна. И все мои попытки вернуть ее, приманить снова ничего не дают. Я кричу — а меня не слышат. Я осталась одна.

В голосе Насти я уловил печаль. Захотелось перевести разговор на другую тему.

— Куда ты ездила сегодня?

— На наше место, мы любили там собираться. Сергей оставил в тайнике компакт-диск с материалами группы и его новыми наработками. Я забрала его.

— Значит, надежда есть?

— Надежда умирает последней, — вздохнула Настя. — Позволишь мне просмотреть диск на твоем компьютере?

— Это ведь не мой компьютер. Здесь вообще нет ничего моего, кроме каких-то личных вещей. Поэтому тебе не нужно спрашивать у меня разрешения. Делай все, что хочешь.

— Хорошо, — кивнула девушка…

Настя провела за компьютером остаток дня. Я не возражал, так как, во-первых, сам предложил ей не стесняться, а во-вторых, у меня сейчас просто не было работы. Нужно было дождаться звонка из цеха: тогда будет ясно, принято ли мое предложение по доработке муфты. Точнее, предложение Насти. После этого мне подкинут какую-то новую работенку. Скажу честно, мне уже порядком надоело возиться со всей этой ерундой. Хотелось чего-то более серьезного и интересного. В свое время я учился проектировать сложные роботизированные системы, моим дипломным проектом был подводный телеуправляемый аппарат. Увы, из-за экономического кризиса все это оказалось никому не нужным. Пришлось заниматься всем, что приносит заработок, — от разработки линий по переработке мяса до аппаратов для упаковки лапши.

Я как раз собирался заняться ужином, когда в кухню вошла Настя.

— Ты тут? Давай я что-нибудь приготовлю. Не спорь, у меня лучше получится. — Она улыбнулась, и мне осталось только согласиться.

Я поднялся в кабинет, прошел к компьютеру и сразу увидел лежащий на краю стола компакт-диск. Не скрою, мне очень хотелось посмотреть, что на нем записано, я был убежден, что именно за этим диском и ездила Настя. Но что-то удержало меня, поэтому я постарался забыть о записи и около часа просто играл в шахматы. Затем гостья позвала меня ужинать, и я спустился к ней.

Моя новая приятельница оказалась хорошей хозяйкой. Сваренный ею суп был очень вкусным, я даже попросил добавки. Насте это явно понравилось, хотя она и пыталась не показать вида. Но разве меня проведешь…

После ужина девушка снова села за компьютер, а я смотрел телевизор в гостиной. Когда через час Настя спустилась ко мне, шел выпуск новостей.

— И что тут у нас? — поинтересовалась она, присаживаясь рядом.

— Все воюют, — откликнулся я. Некоторое время мы молча смотрели новости.

— Ты не открыл диск, — не столько спросила, сколько констатировала гостья. — Почему? — Как обычно, она говорила, не глядя на меня.

— Он не мой, — пожал я плечами. — Кроме того, любопытство сгубило кошку — слышала о таком?

— Да, — кивнула девушка. — Я знаю одну такую. — Она немного помолчала. — Можешь глянуть, если хочешь.

— Ты серьезно?

— Да. То, что ты оказался в этом доме, не может быть случайностью. Боюсь, ты уже попался.

— И что это значит?

— У тебя есть шанс войти в мир Джары. Прикоснуться к тому, что лежит за рамками здравого смысла.

— Боюсь, что я не испытываю такого желания, — покачал я головой. — У меня нормальная жизнь. За мной никто не гонится, не пытается уничтожить. Зачем мне все эти проблемы?

Настя не ответила, мы снова некоторое время молча смотрели новости.

— Представь, что ты никогда не видел света, — без всякого предисловия начала она. — Ты был слеп, как крот, и даже не представлял, что это такое — видеть. И вот однажды ты прозрел. Увидел окружающий тебя чудесный мир. Понял, насколько же это все здорово и насколько жалкой, глупой и бессмысленной была та, прежняя, жизнь. Именно так чувствует себя человек, прикоснувшийся к Джаре.

— Ты меня агитируешь? — усмехнулся я.

— Я не могу тебя агитировать. Я не тот человек, который мог бы это делать. Поэтому я просто объясняю, что есть что. Самое большое счастье для человека — найти Джару. И самое большое горе — потерять ее. Я упустила свой шанс, потеряла Джару. Моя жизнь сейчас — бег от смерти. Я просто перехожу изо дня в день, ожидая, когда она меня найдет. Но я помню те дни, когда могла летать. Когда невозможное становилось реальностью. Когда были открыты все пути. Память — единственное, что у меня осталось.

— Как-то очень уж грустно все это звучит, — произнес я.

— Я знаю. Знаю, что индульгирую. Но у меня нет желания бороться с этим. Все потеряло смысл.

— Прости — индуль что?

— Индульгирую. Это значит — жалуюсь, плачусь. Жалею себя. Цепляюсь за ерунду. Сергей бы уже давно меня высмеял за эти жалобы — он был сильным. А я слаба.

По телевизору началось кино, я ждал этого боевика почти неделю. Какое-то время мы молча смотрели фильм, затем Настя встала с дивана.

— Я пойду спать. Где можно лечь?

— Давай посмотрим кино. Интересно ведь.

— Да, может быть. Только вряд ли я увижу там что-то новое…

Мне оставалось лишь пожать плечами и проводить Настю в одну из спален — в этом доме их было целых три. Затем я в одиночестве отправился досматривать фильм, но удовольствия он мне уже не принес.

Утром Настя уехала — сказала, что у нее дома много дел. Перед самым прощанием, уже за калиткой, я попросил у нее номер телефона — не мог допустить, чтобы такая замечательная девушка навсегда исчезла из моей жизни. В ответ она достала блокнот с авторучкой и протянула мне:

— Запиши свой электронный адрес. Я напишу тебе.

Я записал адрес своего почтового ящика и номер телефона, затем вернул блокнот и авторучку. Улыбнувшись, Настя спрятала блокнот в сумочку, закрыла ее. Потом повернулась и медленно пошла прочь — без лишних слов, без прощаний.

Могли я остановить ее? Наверное. По крайней мере, хотелось мне этого нестерпимо. Тем не менее я просто проводил девушку взглядом, после чего запер калитку.

В кабинете меня ожидал неприятный сюрприз — злосчастный диск лежал на клавиатуре. Рядом я нашел записку.

«Оставляю его тебе, — писала Настя. — Я сделала себе копию, так что диск твой. Хочешь, пользуйся. Хочешь, уничтожь — если сочтешь, что все это не для тебя. Одна просьба: никому не говори о нем. Есть люди, готовые на все, чтобы заполучить эти материалы. Так что молчание — залог твоей безопасности».

Отложив записку, я достал диск из коробки, задумчиво покрутил его в руках. Затем сунул обратно и положил в ящик стола. После чего поздравил себя со столь замечательной выдержкой.

Увы, моей выдержки хватило всего на два дня. Каждый раз, когда я подходил к компьютеру, мой взгляд неизменно цеплялся за ящик стола, в недрах которого покоился диск. На третий день я все-таки вытащил его и сунул в дисковод. В конце концов, я не собираюсь заниматься колдовством. Просто посмотрю, что здесь записано…

Диск оказался заполнен примерно на двадцатую часть — чуть больше тридцати мегабайт информации. Но и этого оказалось более чем достаточно: скопировав на компьютер содержимое, я понял, что для того, чтобы все это перечитать, понадобится не одна неделя.

С самого начала изучения материалов стало ясно, что они не систематизированы. В одну кучу были собраны самые разные файлы: книги, письма, статьи, материалы с каких-то интернет-форумов. Среди них я отыскал и дневник Сергея: в нем он выдвигал какие-то идеи, сам же их прорабатывал. Что-то принимал, что-то отвергал. Море информации, и во всем этом мне предстояло разобраться.

В какой-то момент, читая одну из заметок Сергея, я вдруг почувствовал, что все это меня заинтересовало. И ощутил страх — веяло от собранных на диске материалов чем-то сатанинским. Ведь не зря же, в конце концов, церковь так негативно относится к колдовству. Не может человек влиять на реальность такими методами, не имеет права. Богу — богово. Кесарю — кесарево…

Признаюсь, эти мысли в очередной раз заставили меня спрятать диск, я стер материалы с компьютера. Был готов даже уничтожить сам компакт-диск, чтобы разом избавиться от сомнений. Но что-то меня удержало. Вечером следующего дня я уже не был уверен в правильности своих мыслей. Еще через сутки снова скопировал материалы на компьютер, поздравив себя с тем, что не уничтожил их.

Это были сложные месяцы. Моя жизнь разделилась на две части: работу и изучение материалов Сергея. Все остальное перестало существовать. Настя мне так и не написала, поэтому оставленный ею компакт-диск с материалами стал единственным напоминанием о нашей встрече.

Несмотря на то что материалы я читал достаточно хаотично, постепенно у меня начали вырисовываться контуры системы, которой придерживались Сергей и его друзья. Именно придерживались — в какой-то момент я с удивлением понял, что для их пути были характерны именно бессистемность, отсутствие каких бы то ни было догм. Казалось, эти люди принимали какие-то положения только для того, чтобы впоследствии от них отказаться. Все это они называли магией хаоса — элементы первозданного хаоса собирались в связанную картину, но только для того, чтобы впоследствии вновь распасться. Не было ничего стабильного и неизменного — их мир напоминал сон.

Все, что я читал, порой казалось откровенным бредом. Но я видел, что Настя сделала с тарелкой. Я помнил о том, что Сергей знал час своей смерти. Не час даже — минуту. И от этого уже нельзя было так просто отмахнуться.

Через какое-то время после начала изучения материалов я понял, что именно статьи и письма Сергея представляют для меня наибольший интерес. Было в них что-то необычное, что-то такое, что цепляло за душу. Его сообщения вызывали у меня странный восторг, душевный подъем. Читая их, я словно пил из какого-то источника, и все не мог напиться.

Примерно к исходу третьего месяца я проникся истинным уважением к тому, что делали Сергей и его друзья. Да, у них что-то не получилось, они проиграли. Но это никак не отменяло их заслуг. Они смогли бросить вызов неведомому — читая материалы диска, я начинал понимать, что такое Джара. Начинал чувствовать ее.

Были и неприятные моменты: чем больше я знакомился с материалами, тем лучше понимал, как мало знаю, об умениях говорить пока вообще не приходилось. Мне уже под тридцать, упущена бездна времени. Можно ли наверстать упущенное? Как это сделать?

К началу августа я вроде бы нашел ответ. Причем нашел его не в материалах диска, а в одной из книг, купленных в книжном магазине. Книга называлась «Тень ведьмы» и принадлежала перу Флоринды Доннер. Именно эта самая «тень» меня и заинтересовала. Из книги я понял, что «тень» представляла собой некое абстрактное звено связи с Колесом судьбы. «Тень» падала на человека, Колесо судьбы поворачивалось, меняя его жизнь. Ведьма, умирая, могла передать свою «тень» ученице — чтобы та вошла в поток ее жизни, получила ее силу. Для этого ученица должна была присутствовать при смерти своей наставницы. Когда я прочитал об этом, то подумал, что у меня произошло что-то подобное — я был рядом с Сергеем в момент его гибели. Да, я не был его учеником. Но так ли это важно? Я становился его учеником сейчас, когда читал эти материалы.

Разумеется, я не был уверен в том, что поймал «тень» Сергея. Как минимум не чувствовал этого. Так, может, следовало как-то приманить ее?

Я не знал, как это сделать, а спросить было не у кого. И в какой-то момент решил сделать все наобум — так, как подсказывала мне интуиция. Внешне все выглядело очень просто: читая очередное сообщение Сергея, я заметил в нем опечатку. Две буквы поменялись местами — банальность. Подобные опечатки я встречал в материалах сплошь и рядом и даже не пытался их исправлять. На этот же раз, подталкиваемый каким-то непонятным побуждением, исправил опечатку. При этом ЗНАЛ, что совершаю магический акт по входу в «тень» этого человека. Это было мое волеизъявление, мое решение. Нечто, не подлежащее изменению.

Следующие несколько недель не принесли никаких перемен. Тем не менее в моей жизни начало появляться что-то новое. К этому времени я стал практиковать одну из описанных Сергеем техник — «Игры с реальностью». Суть техники сводилась к тому, что маг начинал по-новому относиться к окружающему его миру. Для нас в этом мире нет ничего необычного — все давно известно, мы твердо знаем, что есть что. Сергей же предлагал наделять уже известные нам элементы мира новыми значениями.

Сначала на первый план выходили Знаки силы — или Знаки Джары, как предпочитал говорить Сергей. На первых порах в контекст реальности вносились пять знаков: знак явной опасности, знак направления движения, знак знания, знак действия, знак бонуса. В качестве самого знака могло выступать что угодно, начиная от пролетевшей птицы или упавшего листка до цвета сумки, пакета в руках проходящей мимо тебя женщины. Любая из деталей окружающего мира могла стать Знаком Джары.

Первые пять знаков считались базовыми, впоследствии их количество предполагалось увеличивать. Понятно, что знак опасности свидетельствовал о какой-то опасной ситуации: увидев его, маг становился бдительным, его уже нельзя было застать врасплох. Знак направления движения показывал, какой дорогой следует идти, это могло помочь избежать опасности либо сулило какие-то иные преимущества. Знак знания говорил о том, что есть хорошая возможность узнать что-то новое и полезное. Например, если маг видел такой знак у книжного магазина, то в этот магазин нужно было непременно зайти. Такой визит мог закончиться либо покупкой какой-то полезной книги, либо тем, что маг, листая книги, выуживал какую-то полезную мысль, которая впоследствии вела к инсайту — озарению, взрывному осознанию каких-то истин.

Знак действия говорил о том, что нужно что-то сделать. Характер действия определялся текущей ситуацией, тем, на что указывал знак. Именно так в свое время Сергей нашел Настю: знак указал на нее, Сергей тут же с ней познакомился. В итоге через какое-то время Настя влилась в его группу.

Знак бонуса указывал на какую-то «халяву». Например, если маг встречал знак бонуса рядом с казино, мог смело заходить туда — его ждал выигрыш. При этом каждый человек имел возможность настроить знак бонуса на себя — так, как ему было выгодно. Например, Глеб, будучи достаточно «озабоченным» молодым человеком, настроил знак бонуса на встречу с девушками. Если знак бонуса указывал на какую-то девицу, это было однозначным свидетельством того, что она совсем не прочь весело провести время. Так каждый маг мог настроить бонус нужным ему образом, исходя из личных предпочтений. В то же время Сергей настоятельно рекомендовал не опускаться до уровня банального потребительства. Говорил, что Джара не любит мелочных и жадных. Сам он в качестве бонусов выбрал знания и увеличение личной силы.

Базовая система знаков не являлась неизменной, каждый человек имел право сделать ее такой, какой считал нужным.

Впоследствии система расширялась, у мага складывался свой язык общения с Джарой. В нее вводились «хорошие» и «плохие» цифры, благоприятные этажи, система цветов — когда какой-то цвет свидетельствовал о благоприятном развитии событий, а какой-то о плохом. В то же время не рекомендовалось перегружать создаваемую систему сверх меры: она должна была быть надежной и разумно достаточной, чтобы маг не затерялся в сотнях им же сотворенных примет.

Создание системы знаков считалось начальным уровнем. Дальше начинались более сложные вещи: элементам окружающего мира придавались новые значения. Например, подземные переходы становились местом для обрыва негативных цепочек событий. Если у мага складывалась какая-то неприятная ситуация, он проходил через подземный переход, ЗНАЯ, что этим обрывает негативную цепь событий. После такого обрыва дела обычно шли на лад. Если маг проходил через подземный переход без какой-то четкой цели, переход выступал в качестве «химчистки», автоматически отсекая весь негатив. Главным здесь было именно намерение наделить подземный переход новым статусом, изменить его привычное значение. Ввести новое значение в реестр, в описание реальности. Тогда новый элемент начинал работать.

Таких элементов могло быть очень много — маг постепенно менял картину окружающего мира, придавал реальности новые качества. И мир начинал отзываться на его манипуляции, в нем появлялось волшебство…

Прочитав про игры с реальностью, я сразу загорелся этой идеей. Мне было интересно: получится или нет? Располагая достаточным количеством свободного времени, часами бродил по городу, пытался воспринимать все по-новому. Порой это выглядело весьма глупо: например, увидев перелетающую дорогу птицу, я вынужден был идти за ней, так как птица указывала направление. Чуть позже я понял, что при таком подходе буду бегать за всеми птицами. Просмотрел еще раз материалы на тему знаков и нашел ответ: выяснилось, что во многих случаях следовало учитывать пары примет. То есть не просто полет птицы, а еще и ее поведение, стиль полета. Если одним из моих знаков выступали девушки с зеленым пакетом в руках, я вынужден был реагировать на каждую встреченную девушку с таким пакетом. Но стоило добавить к зеленому пакету еще и наличие желтого элемента в одежде, как все становилось на свои места. Сочетание зеленого пакета и желтого элемента в одежде являлось знаком. Нет желтого элемента или какой-то особенности в поведении девушки — это не знак. Немного усложнив таким образом систему знаков, я добился ее удобства: мне больше не приходилось бегать за каждым пролетевшим мимо воробьем.

Безусловно, на первых порах я совершал массу ошибок, порой меня раздражало то, что у меня ничего не получается. Но постепенно стал замечать, что что-то во всем этом есть. Окружающий мир начал наполняться новым смыслом. Окончательно я поверил во все это в тот момент, когда однажды мне в лицо ткнулась муха. Ткнулась довольно больно, чуть не попала в глаз — более чем отчетливое предупреждение об опасности. Тут же на другую сторону дороги перелетел голубь, громко хлопая крыльями, — явное указание сменить маршрут. Но вместо того чтобы перейти на другую сторону дороги, я пошел дальше, потирая щеку и негромко поругивая мерзкую муху. Через какую-то минуту ко мне привязались два алкаша, при этом не просили — требовали денег на выпивку. Разумеется, при таком отношении они ничего не получили. Тогда один из них схватил меня за рукав, я огрызнулся. До драки дело не дошло, но ругани было вдоволь. В итоге я ушел, вслед мне неслись оскорбления — громкие, на всю улицу. Лишь отойдя от злополучного места, вспомнил о ткнувшейся в лицо мухе и пролетевшем голубе. Все встало на свои места: если бы я послушался и перешел на другую сторону дороги, не было бы и неприятностей.

Именно этот случай позволил мне понять, что во всем этом действительно что-то есть. Система начинала работать, это меня радовало. В то же время я начал понимать необходимость изучения и других техник — без них мои попытки создать свой мир останутся детскими играми.

Насколько я понял из объяснений Сергея, наиважнейшим умением для мага было умение останавливать внутренний диалог. В нескольких письмах разным людям он не уставал повторять, что остановка внутреннего диалога — или ОВД— это самое важное, что вообще может сделать маг. Без умения останавливать ВД не бывает мага. Одной из своих знакомых Сергей посоветовал забыть обо всех остальных практиках и сконцентрироваться только на ОВД. К этому времени я уже успел прочитать книги Карлоса Кастанеды, весьма уважаемого в мире магии. В этих книгах тоже подчеркивалась важность остановки внутреннего диалога. Неудивительно, что я отнесся к остановке ВД очень ответственно.

Сергей писал, что лучшей техникой для ОВД является созерцание. Он утверждал, что месяц упорного созерцания по два часа в день позволит остановить ВД практически любому человеку. Следуя его рекомендациям, я начал созерцать сухой кленовый лист: садился на кровать по-турецки, подкладывал под спину подушку — здесь важен комфорт. Лист клал примерно в метре перед собой и созерцал его.

Насколько я понял, самым важным при созерцании было просто смотреть, не анализируя того, что видишь. Именно это оказалось самым трудным — разум так и цеплялся за то, что я видел, незаметно втягивал меня в болтовню. Приходилось ловить себя на разговорах и, осознав, что снова размышлял о какой-то ерунде, переводить внимание на лист. В этой технике важно было терпение: Сергей утверждал, что ОВД достигается именно настойчивостью.

Длительность созерцания тоже имела очень большое значение. По мнению Сергея, в созерцании важна была его непрерывность на протяжении как минимум часа, а еще лучше двух. Созерцать два часа подряд совсем не то, что проделывать ту же процедуру четыре раза по полчаса в разное время. Простое сложение времени здесь не действовало: на взгляд Сергея, созерцать короткими урывками — все равно что не созерцать вообще. И он был прав: я обнаружил, что в созерцании, как ничто другое, важна его длительность. Мысли затихали очень медленно: к исходу первого часа я обычно только немного успокаивался, при этом на моем кленовом листе появлялись глубокие темные красноватые тени — это стало для меня некой точкой отсчета. Появились темно-красные тени — значит, я немного «замедлился».

Располагая временем, я порой созерцал по три-четыре часа в день. Пока это мне ничего не давало, но я верил Сергею. И к середине четвертой недели созерцания сорвал-таки банк!

К этому времени я уже стал настоящим докой по части созерцания. Сидеть по-турецки мне быстро надоело — уставали ноги — поэтому я сидел, прижавшись спиной к спинке кровати и вытянув слегка расставленные ноги. Кленовый лист лежал как раз между пяток. Под спину я подкладывал подушку, сидеть было очень удобно. Если сначала и полчаса созерцания давались нелегко, то вскоре даже два часа пролетали почти незаметно.

Одной из важных рекомендаций Сергея была фиксация взгляда. Взгляд не фиксировался на предмете в плане четкости изображения — здесь важна была его неподвижность. Мне нравилось смотреть на лист, слегка прикрыв глаза и расфокусировав взгляд. Сухой лист был коричневого цвета, в итоге на светлом фоне покрывала он выглядел темным пятном с неясными контурами. Лучший результат достигался тогда, когда я замирал, буквально «вмерзая» в пространство: взгляд неподвижен, тело неподвижно. Абсолютная тишина. При этом внимание было приковано к созерцаемому пятну. Именно в таком «остекленевшем» состоянии я и остановил впервые внутренний диалог.

Началось все со странной щекотки в области икр: ноги ощутили слабую дрожь. Затем появилось давление в ушах — словно я нырнул в глубину. Давление не переходило в боль, но было весьма чувствительным. Третьим отмеченным мною фактором стало дыхание: оно неожиданно сделалось очень мягким, «маслянистым». Именно маслянистым — другого слова не подберу. Даже самое тихое дыхание не идет в сравнение с этим: воздух входил в легкие и выходил из них очень мягко, возникало полное ощущение хорошей смазки. Но самым необычным стало другое: как только изменилось качество дыхания, напрочь исчезли и мысли! Я буквально ощутил себя парящим, но тут же все закончилось: новое состояние так захватило меня, что я начал его анализировать. Вместе с анализом встрепенулся уснувший было ВД, и все закончилось.

В течение следующих недель я смог как следует изучить состояние ОВД. Теперь я понимал, что простое удержание мыслей, тишина в уме не есть ОВД. Потому что ОВД — это нечто гораздо более глубокое. У меня возникло такое сравнение: в каждом из нас действует фабрика по производству мыслей. Когда мы пытаемся не говорить с собой, молчать, фабрика не выдает своей продукции — мыслей, но ее шестеренки продолжают вращаться. ОВД же — это остановка самой фабрики. Состояние абсолютной тишины. При желании в этом состоянии можно было думать, но не думать оказывалось приятнее.

Изучая состояние ОВД, я вновь отметил его связь с дыханием. У меня возникло очень четкое ощущение, что именно дыхание вытягивает мысли на поверхность. Казалось, что мысли прилипают к дыханию и уже с ним попадают в сознание. Этот момент я отследил очень четко: шумность дыхания была связана именно с тем, что оно каким-то непостижимым образом проходило через слой мыслей. Мысли цеплялись к нему, от этого дыхание становилось неровным, дрожащим. В момент приближения ОВД мысли уже не могли прицепиться к дыханию, но все еще пытались это сделать. Затем наступал момент остановки ВД, дыхание становилось «масляным» — мысли уже на него никак не воздействовали.

Очень важным моментом при обучении ОВД оказалась непрерывность практики. Созерцать надо было каждый день, при этом время до наступления ОВД постоянно сокращалось. Так, если поначалу для остановки ВД мне требовалось до двух часов непрерывного созерцания, то вскоре уже хватало пятнадцати минут. Но если я пропускал хотя бы день, то в следующий раз для достижения ОВД мне уже требовалось полчаса и больше. Все это напоминало миф о Сизифе: стоило тому перестать катить камень, и тот оказывался у подножия горы. На собственном опыте я вывел следующее правило: прекращать регулярное ежедневное созерцание можно только тогда, когда ты получил возможность вызывать ОВД в любое время простым усилием воли. Это выводило ОВД на новый уровень, делало его не каким-то трудно достижимым состоянием, а частью повседневной жизни.

Разумеется, я был вполне доволен своими успехами. Единственным разочарованием стало то, что умение останавливать внутренний диалог не сделало меня автоматически магом. В записях Сергея я отыскал и сообщение на эту тему — Сергей писал Ирине, что мало остановить ВД, нужно еще и разрушить нашу настройку на этот мир. Тем не менее я вполне обоснованно мог поздравить себя с первой победой.

Глава вторая

За стенами маленького бревенчатого домика бушевала метель. Временами порывы ветра достигали такой силы, что дом ощутимо вздрагивал. Свет в поселке погас еще прошлой ночью — где-то оборвало провода. Комнату освещала керосиновая лампа.

За столом в молчании ужинали два человека. Один из них был еще молод. Второй стар. Старик неторопливо хлебал суп, шумно втягивал его губами. Сидевшего напротив молодого человека эти звуки явно раздражали. Тем не менее он старался ничем этого не выдавать. Наконец старик доел суп, отставил тарелку в сторону. С печальной улыбкой взглянул на молодого собеседника.

— Ты ничуть не меняешься, Кузнечик. И это меня беспокоит. Мои уроки не идут тебе на пользу.

— Но я ведь многому научился у вас! — не согласился юноша.

— Ты очень талантлив, у тебя могло бы быть прекрасное будущее. К сожалению, твои недостатки перевешивают твои достоинства. В тебе нет равновесия, ты даже не пытаешься держать в узде свою силу. А это неправильно. Опасно кататься на спине дракона, Кузнечик. В тот момент, когда ты сочтешь, что подчинил его, он тебя сбросит.

— Я полностью контролирую себя, — не согласился собеседник. — И всегда сознаю, что происходит вокруг.

— Это иллюзия, — покачал головой старик. — И иллюзия опасная. Даже то, что ты пытаешься спорить, уже недостаток. Из нас двоих я — тот, кто учит. Ты — тот, кто слушает. За этот год я передал тебе все самое важное из того, что знал. Но ты ничуть не изменился, и это меня печалит.

— Я стал сильнее, — в очередной раз не согласился Кузнечик.

— Об этом и говорю… — вздохнул старик. — Ты так и не понял сути моего учения. Ты слушал — и не слышал. Впитывал то, что тебе нравилось, пропуская остальное мимо ушей. Для тебя главное — это сила. Умение побеждать, быть первым. Но это ошибка, Кузнечик. Заблуждение. На каждого силача всегда найдется кто-то более сильный. И очень жаль, что ты этого не понимаешь. Да, ты талантлив — признаю это. Но ты, помимо того, своенравен и необуздан. Я пытался переделать тебя, направить твою силу в благодатное русло — ради тех людей, которым твой норов может принести неисчислимые беды. Теперь я вижу, что у меня ничего не получилось. Ты все тот же, Кузнечик. И уже никогда не изменишься. Разве что в худшую сторону.

— Я тысячу раз просил не называть меня Кузнечиком. У меня есть имя… — Парень немного помолчал. — Теперь я вижу, что вы никогда не любили меня. — На его скулах заиграли желваки.

— Не любил, — согласился старик. — Любовь — это созвучие. Как я могу любить того, кто видит во всем только изнанку? Вспомни, как ты заставил драться соседских петухов — они бились до тех пор, пока один не убил другого. А ты сидел, смотрел на них и улыбался. Это было глупое, никому не нужное убийство.

— Это был всего лишь петух, — проворчал Кузнечик.

— Какая разница, кто? Ты убиваешь без надобности, а это и есть зло. Вспомни, сколько раз я говорил о Свете и Тьме. Пытался убедить тебя в том, что Свет и Тьма не есть синонимы Добра и Зла. Свет и Тьма — это две разные области, два разных потока. Один — созидающий, дающий жизнь. Другой — разрушающий, несущий смерть. Каждый человек является проводником обоих потоков. Но выражать эти потоки можно по-разному. Разрушение может быть благотворным, если за ним кроется будущий рост. Так садовник отрезает лишние ветви, зная, что это пойдет на пользу саду. Точно так же и созидание может быть разрушительным — достаточно вспомнить те же плантации опийного мака. Я видел такие поля, они очень красивы. Люди трудятся, выращивают мак. Вроде бы занимаются созиданием, однако их труд несет другим людям смерть. Я пытался научить тебя искусству гармонии. Искусству помогать этому миру, быть истинным созидателем — даже тогда, когда ты разрушаешь. Ты преуспел в искусстве разрушения. Но в твоем разрушении нет созидания. И я боюсь думать о том, что ты принесешь миру. Ты — мой самый способный ученик. И при этом самый худший из всех…

Взглянув на пустую кружку, старик поднялся со стула, подошел к печи. Взял с припечка чайник, налил кипятка в кружку, добавил заварки и сахара. Снова сел и начал медленно помешивать чай ложкой, не глядя на ученика.

— Мир совсем не такой, как вы думаете, — холодно процедил Кузнечик. — Добро, созвучие — все это пустой лепет. Прав тот, кто сильнее. Сильный ест слабого, и никто никогда этого не изменит. Любви, дружбы — не существует. Почему вы учили меня — из-за любви, из-за участия? Нет, вы сами признались, что хотели переделать меня, причем исключительно из каких-то собственных побуждений. А почему я учился именно у вас — из любви, из-за каких-то высших идеалов? Чушь! Просто вы знали то, чего мне не мог дать никто другой. Поэтому я почти год сижу в этой богом забытой дыре, вытягивая из вас ваши тайны. Мои цели — вот главное, что меня интересует. Тот, кто помогает мне на этом пути — друг. Кто мешает — враг.

— И кем становится друг, если он больше не нужен? — поинтересовался старик, отхлебнув чаю.

— Никем, — ответил Кузнечик. — Он мне безразличен. Могу заверить, — тут парень почему-то усмехнулся, — что вам мое безразличие не грозит.

— Спасибо и на этом, — кивнул старый учитель. Кузнечик налил в кружку чаю, добавил сахара. Помешивая чай ложкой, задумчиво посмотрел на старика.

— Вы собирались завтра на охоту?

— Да, — согласился старик. — К утру метель утихнет. Хочешь сходить со мной?

— Нет, — покачал головой Кузнечик и встал из-за стола. — Меня не интересует охота на зайцев. Я предпочитаю дичь покрупнее… — Он прошел к шкафу и достал из него ружье, затем снял с гвоздя патронташ.

— Которые с картечью?

Кузнечик вытянул из патронташа патрон, «переломил» ружье и вставил патрон в патронник. Затем бросил патронташ на пол и повернулся к старику. Губы юноши изогнулись в улыбке.

— Я ведь сказал, что тебе не грозит мое безразличие, верно? — Кузнечик снял оружие с предохранителя. — И знаешь, почему? Потому что ты для меня опасен. — Он направил дуло на старика.

— И ты сможешь это сделать? — поинтересовался тот и вновь отхлебнул чаю. Его взгляд был все так же спокоен.

— Ты для меня ничем не лучше того петуха. Все, что мне было нужно, я у тебя взял, — Кузнечик неприязненно усмехнулся. — Хочешь, открою тебе одну тайну? Все эти месяцы ты считал меня своим учеником. На деле же я учусь совсем у другого Человека.

— В самом деле? — Старик удивленно приподнял брови. — А я-то все гадаю, кто научил тебя всем этим глупостям?

— Ты зря смеешься… — Парень зло прищурился. — Может быть, я бы и оставил тебя в покое, но не хочу, чтобы ты научил всем этим штучкам кого-то еще. Как любят сейчас говорить — ничего личного. Только бизнес. — Зло усмехнувшись, он приподнял ружье и спустил курок.

Послышался щелчок.

— Попробуй еще раз, — посоветовал старик, отхлебнув чаю.

— Старый козел! — прошипел Кузнечик. Переломив ружье, вставил новый патрон, снова прицелился и выжал курок. Опять раздался щелчок.

— Может, патроны отсырели? — предположил старик и потянулся к вазе с печеньем. — Ты ведь так не любишь топить печь.

Губы Кузнечика сложились в узкую полоску. Он в третий раз перезарядил ружье, прицелился. Опять осечка. Парень выругался.

— Не стреляет? — посочувствовал старик. — А знаешь, почему? — Учитель сунул в рот печенье, прожевал. Запил чаем. — Потому что даже у такого старого козла, как я, в запасе всегда отыщется парочка хитростей. Как раз на такой случай. — Он демонстративно улыбнулся.

— Старый маразматик! — Кузнечик шагнул к деду, замахнулся прикладом — и… отлетел прочь, отброшенный неведомой силой. Больно стукнулся о шкаф, выронил ружье и сполз на пол. Старик так же спокойно продолжал пить чай.

— Ты ведь сказал, что научил меня всему?! — с пола произнес Кузнечик.

— Я тебя обманул, — отозвался старик. — Вспомни, ты сам не раз говорил, что в этом мире никому нельзя верить. А теперь уходи. Ты мне больше не нужен.

Кузнечик поднялся с пола, подобрал ружье и патронташ. Спрятал их обратно в шкаф.

— На улице метель. — Он исподлобья взглянул на старика. — К тому же уже темно. Не выгонишь же ты меня ночью?

— С чего бы мне тебя жалеть? — поинтересовался старик. — Ведь таких понятий, как жалость и сострадание, не существует, верно? — Он едва заметно усмехнулся. — Но так и быть, позволю тебе остаться до утра. Как только рассветет, ты уйдешь.

— Хорошо, — покорно кивнул Кузнечик.

Стрелка настенных часов уже давно перевалила за полночь. На улице все так же мела метель. Старик спал. Кузнечик лежал с открытыми глазами, прислушивался к его храпу. Спит или притворяется?

Вот старик перестал храпеть, заворочался, несколько минут было очень тихо. Затем вновь послышался тихий храп. Парень приподнялся, осторожно прошел к печи. Открыл дверцу, его лицо осветилось красноватым светом догорающих дров. Взяв несколько поленьев, он кинул их в печь, снова взглянул на старика — тот продолжал храпеть. Рука Кузнечика сама нашла рукоять стоявшей у стены тяжелой кованой кочерги.

Он подходил к старику осторожно, на цыпочках, каждую секунду ожидая какого-то подвоха. Вот и голова учителя с редким ежиком поседевших волос. Глубоко вздохнув, Кузнечик взмахнул кочергой.

Бил он сильно, сплеча. Раз, другой, третий. Затем еще и еще. Старик даже не вскрикнул.

— Вот так вот… — зло прошипел Кузнечик, крепко сжимая окровавленную кочергу. — Никто не может стоять у меня на пути… Никто…

Вернув кочергу на место, он подошел к столу и зажег керосиновую лампу. Потом закрыл дверцу печки — свет горящих дров больше был не нужен. Взглянул на старика — тот не шевелился. Из разбитого затылка учителя на подушку стекали струйки крови.

Дальше Кузнечик действовал быстро и уверенно. Сначала он отыскал на полочке свечу. Потом накинул на плечи фуфайку, надел шапку. Сунув ноги в валенки, вышел в сени и выскользнул за дверь.

Вернулся он через несколько минут с канистрой в руках. Снял шапку и фуфайку, скинул валенки, поставил канистру чуть в стороне от стола, взял нож, огляделся. Затем отхватил кусок от протянутой рядом с печью веревки — на ней обычно сушили одежду. Взял спички, зажег свечу, накапал воска на стол. Прилепив свечу, потушил ее. Проверил, хорошо ли она держится. После чего открыл канистру и опустил в нее шнур. Вытянул, опустил другим концом. Запахло бензином.

Снова вынув веревку из канистры, Кузнечик воткнул в столешницу, сантиметрах в тридцати дальше свечи, нож. Привязал конец пропитанного бензином шнура к рукояти. Второй конец опустил на пол, при этом бечевка касалась свечи чуть выше ее основания. Отставив подальше канистру, парень подошел к умывальнику, вымыл руки. Затем быстро оделся: натянул на себя куртку, брюки. Обулся в теплые зимние сапожки. Собрал в сумку вещи. Проверил, не забыл ли чего-то, вынес сумку в сени. Затем вернулся, взял спички и аккуратно поджег свечу. Убедившись, что все нормально и пропитанный бензином шнур не загорелся раньше времени, придвинул канистру к столу и опустил свисающий конец шнура в горловину. Подумав немного, погасил керосиновую лампу — ее свет могли увидеть с улицы. После чего вышел из комнаты и притворил за собой дверь. Пару минут постоял в сенях, вспоминая, все ли сделал правильно. Свеча будет гореть несколько часов. Затем огонь дойдет до шнура, пламя по нему перекинется на канистру с бензином. Вспыхнувший пожар не оставит следов — вряд ли в глухой деревеньке кто-то станет вести расследование. Мало ли домов горит холодными зимними ночами?

За те часы, что будет гореть свеча, он успеет добраться до станции, все следы заметет снегом. Оттуда первой электричкой доедет до города, возьмет билет до Москвы. Даже если кто-то и вспомнит, что у деда жил какой-то парень, никто не сможет его отыскать.

Все было сделано как надо — убедившись в этом, Кузнечик покинул дом. На улице все так же мела метель, в лицо швырнуло горсть колючих снежинок. Подняв воротник, парень взглянул на небо, закинул сумку за спину. Сунул руки в карманы и медленно направился в сторону станции, за его спиной ветер жадно зализывал следы.

Прошло несколько минут. Все так же завывала метель, Кузнечик давно исчез в темноте. И лишь за окошком дома мягко мерцал огонек неумолимо тающей свечи.

* * *

Наступила зима. Я все глубже и глубже погружался в мир магии: если сначала с моей стороны это было просто любопытством, то теперь оно трансформировалось во что-то иное. Мне стало казаться, что я наконец-то нашел то, что всегда искал и к чему стремился. Чуть позже пришло более глубокое понимание: я обрел не то, к чему стремился, а только путь к нему. Сам же источник моего стремления, моя цель и мой дом, из которого я когда-то ушел и тягу к которому теперь так остро чувствовал, находился где-то за пределами этого мира. Очень далеко — и в то же время совсем близко. Порой мне казалось, что я почти чувствую его, что тайна моей жизни, моего бытия вот-вот станет доступной. Что-то буквально разрывало меня изнутри, но когда я, казалось, уже готов был прикоснуться к Источнику, все исчезало. Оставалось только чувство печали — настолько острой, что порой просто хотелось умереть. Кто умножает познания, тот умножает скорбь, сказал Экклезиаст, и был тысячу раз прав.

Прошло чуть больше полугода с начала моих магических изысканий, но изменения, которые во мне произошли, просто потрясали. Я не стал пока магом — просто стал другим. К этому времени я уже не один раз перечитал книги Кастанеды и его соратниц по миру магии, изучил труды Шри Ауробиндо, познакомился с лайя-йогой, суфизмом и многими другими учениями. Я впитывал в себя знания, как губка воду, — каждая прочитанная книга давала частичку понимания. Из книг Кастанеды мне было известно, что проходят долгие годы, прежде чем ставший на путь магии человек сможет реально чего-то добиться. Поэтому я приготовился к очень долгому и трудному пути и не ждал немедленных результатов. Возможно, именно такое отношение и стало тем ключиком, который начал одну за другой открывать для меня двери магического мира. Удивительно, но у меня получалось практически все, за что бы я ни брался. Да, пока не было каких-то выдающихся результатов: я не мог менять миры, как это делал славный дядюшка Хуан, учитель Карлоса Кастанеды. Не мог изменять предметы, как это делала Настя. Я не мог совершать чудес — тем не менее мне удивительно легко давались самые разные магические техники. Той же остановкой ВД я овладел всего за месяц, весьма успешно прошло изучение азов игр с реальностью. Я начал не то что предполагать, а просто чувствовать, видеть, что меня ведет по жизни какая-то сила. Более того, я вдруг очень ясно осознал, что эта сила вела меня всегда, но я ее просто не замечал. Не обращал на нее внимания, хотя ее присутствие порой проявлялось очень явно. Теперь, после начала магической практики, я стал видеть проявления Джары на каждом шагу. Порой доходило до смешного: так, в декабре у меня сломался холодильник. Вызванный мастер, изучив проблему и задумчиво почесав в затылке, заявил, что нужно менять компрессор. Узнав, сколько это будет стоить, я решил просто купить новый холодильник, так как оставшийся от Сергея был довольно стар.

Нужной суммы на руках сразу не оказалось, решил взять холодильник в кредит. До этого я ни разу в жизни не брал кредитов: каково же было мое удивление, когда оформлявший покупку продавец, сделав запрос в какую-то базу данных о моей кредитной истории, в кредите мне отказал. На мой вопрос, в чем дело, пожал плечами и сказал, что отказ пришел из их центрального офиса и он ничего не может сделать. Идти в другой магазин расхотелось, я вернулся домой. Глянул на сиротливо стоящий холодильник, и какое-то побуждение заставило меня взять инструменты и проверить все самому. В итоге уже через полчаса холодильник весело работал: выяснилось, что неисправность крылась в реле. Чтобы все наладить, пришлось всего лишь почистить контакты. Получилось, что отказ в кредите просто избавил меня от ненужной покупки. Подобных случаев было немало — складывалось впечатление, что какая-то сила оберегает меня от неприятностей и не дает делать глупости. Последнее тоже было весьма важным моментом: так, ближе к Новому году я ощутил очередной приступ тоски, печали и апатии. Я очень остро понимал, что у меня нет шанса пройти по магическому пути, ведь на этом пути я никто и зря теряю время. Более того, моя нынешняя работа тоже ничего не дает — так и буду корпеть до конца дней над всякой ерундой. Жизнь проходит, а я так ничего и не добился.

Осознание тупика было настолько невыносимым, что мне захотелось как-то изменить свою жизнь. Сейчас же, немедленно. Лучше всего было бы куда-то уехать. Посмотрев карту, я выбрал Владивосток — только потому, что это далеко и я никогда там не был. Ехать решил поездом, заранее купил билет. Был рад тому, что у меня наконец-то начнется совсем другая жизнь, что Новый год я встречу уже на новом месте.

За неделю до отъезда у меня воспалился лимфатический узел в левой подмышке. За пару дней он раздулся до размеров куриного яйца: я чувствовал, как пульсирует вздувшийся узел в такт с ударами сердца. У Сергея было множество медицинских книг, я отыскал среди них «Справочник практического врача», нашел нужную страницу. Прочитал, перспективы оказались весьма неприятными — справочник однозначно говорил о необходимости операции.

Поездка явно срывалась. Я шел сдавать билет, с грустью думая о необходимости похода к врачу. Именно по пути к вокзалу я и осознал, как странно все вышло: стоило мне захотеть уехать, и тут же появилась эта болячка. Случайность или закономерность? Сообразив, что во всем происходящем есть какой-то магический привкус, я мысленно пообещал Джаре, что, если она избавит меня от болезни, я никуда не поеду. Сдал билет, и уже к вечеру с удивлением почувствовал, что вздувшийся узел слегка уменьшился. К утру он меня почти не беспокоил, а через неделю от болезни не осталось и следа. Да, врач наверняка вынес бы вердикт, гласящий, что организм сам справился с болезнью. Но я видел за происходящим нечто большее — а именно непосредственное воздействие Джары. Поездка была глупостью, и меня заставили от нее отказаться.

«Все мы пойманы Джарой, — писал Сергей Олегу, — Мы миновали тот рубеж, когда могли сбежать от нее. Это наша удача, но иногда я завидую простым людям».

Как же я понимал его! Я не могу сказать, что открывшийся мне мир был лучше привычного, обыденного мира — он просто был другим. В нем все было построено на контрастах: восторг и печаль, радость и боль. Я попался на удочку Джары и даже не знал, радоваться мне или горевать. О поездке больше не думал, не было и неприятных сюрпризов со стороны силы. Но я знал, что ее всевидящее око всегда рядом. «На тебя смотрят боги», — говорил Сергей, в одном из писем призывая Настю к безупречности, и я снова вынужден был с ним согласиться. Быть безупречным — значит быть лучшим во всем, во что ты вовлечен. И я старался — старался хорошо делать свою работу, старался овладеть азами магии…

Еще одной важной темой, которой я очень хотел заняться, было искусство сновидения. Но в материалах Сергея я нашел упоминание о том, что новичкам не стоит совмещать сновидение и созерцание: обе эти практики отнимают силу, в итоге можно не получить результата ни там, ни там. Поэтому сновидением я занялся лишь с началом зимы — то есть тогда, когда уже умел останавливать ВД за считаные минуты.

Я пока не представлял, что такое сновидение, а потому с энтузиазмом взялся за дело. Чтобы войти в сновидение, требовалось на чем-то остановить внимание во сне — например, посмотреть на свои руки. Способ был очень прост, да и руки всегда были «под рукой», поэтому я выбрал именно этот вариант. Каждую ночь, ложась спать, я твердо намеревался посмотреть во сне на руки.

И Кастанеда, и Сергей писали о том, что именно умение останавливать ВД позволяет с легкостью входить в сновидение, поэтому я рассчитывал, что у меня все легко получится. Но именно здесь меня ждала первая осечка: шли дни, недели, а у меня ничего не получалось. Все происходило так: я засыпал с остановленным ВД, наблюдая темноту перед глазами. В итоге сознание плавно отключалось, и я проваливался в самый обычный сон. Во всех же книгах, а так же в материалах Сергея, говорилось о том, что сновидящий сознает то, что он находится во сне. Увы, но я видел самые обычные сны, и не более того. В итоге, понимая, что мое упорство не дает результата, я решил сконцентрироваться на других техниках. Именно это и дало толчок: стоило мне отступиться, как уже через неделю я наконец-то добрался до сновидений.

Произошло это так: мне снилось, что я иду по берегу реки. В воде лежали старинные монеты, я поднял одну из них и начал рассматривать. Мой взгляд упал на руки, и я неожиданно вспомнил, что хотел на них посмотреть…

Это было подобно озарению: что-то изменилось, я буквально проснулся во сне. Меня переполнили радость и восторг от осознания того, что я все-таки добился своего. Тут же картинка сна начала таять, и я проснулся. Или не проснулся — я просто открыл глаза и понял, что лежу в постели. Проснулся я еще раньше — во сне.

Следующего сновидения пришлось ждать почти месяц. Теперь я понимал, что именно моя нетерпеливость мешала добиться результата. Я пытался войти в сновидение в момент засыпания, что было под силу только опытным сновидцам. Помог мне, как и раньше, совет Сергея — в одном из писем он предлагал Виктору не пытаться войти в ОС — осознанное сновидение — в момент засыпания, а ловить так называемую REM-фазу, когда войти в сон легче всего. В русской традиции REM-фаза — от английского «rapid eye movement» — именовалась БДГ-фазой, от словосочетания «быстрые движения глаз». Еще ее называли фазой быстрого сна: если посмотреть в это время на спящего человека, можно заметить, что его глазные яблоки двигаются. Именно в это время человек и видит сны.

Метод Сергея оказался прост: чтобы поймать REM-фазу, надо было проснуться примерно в четыре — шесть часов утра, подняться и минут тридцать не спать, заниматься каким-нибудь делом. Можно было немного поесть, выпить чашку чаю. Даже прогуляться, если имелась такая возможность. После чего следовало снова лечь в постель и спокойно засыпать.

Метод был великолепен — я понял это, когда в первое же утро, погуляв по двору минут двадцать, снова лег в постель и с необыкновенной легкостью вошел в сновидение. Я просто лежал, перед глазами плыла череда картинок. В какой-то момент внимание выделило одну из них, я увидел сельский дом с черемухой у входа. Это был дом моей бабушки. Я смотрел на картинку; она приблизилась — а может быть, это я приблизился к ней и оказался в сновидении.

Осознание происходящего оказалось острым. Я знал, что это сон, что мое тело сейчас посапывает в постели. Подошел к дому, коснулся бревенчатой стены. Надавил сильнее, рука плавно погрузилась в бревно. Это мне страшно понравилось, я попытался пройти сквозь стену. Получилось! Правда, комната, в которую я попал, была совершенно чужой — я даже засомневался в том, что это дом моей бабушки.

На этом я и проснулся, но уже через минуту вошел в новое сновидение. Все произошло точно так же, за исключением того, что на этот раз я оказался в городе. Я шел по знакомой улице и в буквальном смысле слова пялился на людей — мне хотелось понять, видят ли они меня. Осознание того, что я сплю и все это мне только снится, породило и чувство безнаказанности: увидев идущую навстречу красивую девушку, я схватил ее за руку, затем, не долго думая, положил руку ей на грудь. Девушка возмутилась, но как-то неискренне. Я с удовольствием ощупал ее и остался вполне удовлетворен — на ощупь девица оказалась точь-в-точь как настоящая. На этом мой сон разрушился, я снова проснулся. Больше в то утро сновидений не было.

Так началась моя сновиденная практика. Если сначала я испытывал определенные неудобства в связи с тем, что каждое утро должен был на полчаса подниматься с кровати, то вскоре привык. Сновидел почти каждое утро, за редкими исключениями. Частенько входил в сновидение и посреди ночи, просто осознавшись в каком-нибудь сне. Ближе к февралю я уже не вставал с постели, а просто лежал некоторое время с открытыми глазами, затем снова засыпал — результат был тот же.

По меркам магии, за полгода сновиденной практики я достиг очень многого. Не знаю, что мне помогало — то ли «тень» Сергея, то ли что-то еще. Но не отметить успехов я не мог: того уровня, на котором я находился, многие сновидцы не достигали и за годы практики. С моей стороны это была просто констатация факта, и не более того. Да и было с чем сравнивать — к этому времени я регулярно посещал несколько интернет-форумов, посвященных сновидениям. Обычно ничего не писал, только читал сообщения других сновидцев. И видел, что по-настоящему опытных в этом деле людей практически нет. Более того: только теперь, познакомившись с материалами форумов, я понял, насколько ценную информацию оставила мне Настя.

От самой исчезнувшей Насти по-прежнему ничего не было слышно, я уже смирился с тем, что никогда ее не увижу. Правда, существовала возможность найти девушку в сновидении, но это был слишком высокий уровень. Я пока до него не добрался.

Весна выдалась ранняя. Отгремели первые грозы, зацвели сады. Во дворе моего дома — я уже как-то привык считать его своим — росли две молодые яблони. Я был уверен, что их посадил Сергей, и тщательно ухаживал за ними. Вот ведь как: человека уже нет, а посаженные им деревья растут…

В тот день я работал до часу дня, затем, по заведенной уже привычке, на часок открыл материалы Сергея. Не знаю, в который уже раз я их просматривал, но так получалось, что все время находил что-то новое. Какие-то детали, ранее скрытые, вдруг обретали ясность, приходило искомое понимание. Но было и то, в чем я до сих пор не мог разобраться. Это касалось и отчетов Сергея о поиске «списка» — так он называл программу, направленную на уничтожение его группы. К этому времени я понимал, что многое из того, что с нами происходит, далеко не случайно. Даже не многое все. То, что мы видим, всего лишь верхушка айсберга. Основная его часть скрыта под водой.

В материалах по поиску «списка» Сергей рассказывал удивительные вещи. Говорил о шаблонах, которые заставляют события нашего мира выстраиваться в определенные цепочки. Рассказывал о связи личной силы и способности к выживанию. Среди этих материалов было и несколько писем. Особенно мне понравилось его письмо, адресованное Кате, я нашел в нем много полезных указаний:

Привет, Катерина!

Спасибо, что написала — а то я уже собирался идти в поход по женским монастырям.

Шучу. Ты же знаешь, я никогда никого не ищу и ни на что не подбиваю. Если гора не идет к Магомету, значит горе это не нужно. Поэтому тем более рад тебе — мои молитвы были услышаны. Или твои?

По теме. Морщины на руках — первый признак потери энергии: Если ты полна энергии, даже в старости сохранишь чистую гладкую кожу. Глядя на руки, всегда можешь объективно оценивать свой энергетический уровень. Теряешь энергию — сеточка морщинок на руках проявляется сильнее, они становятся глубже. Набрала энергию — кожа разглаживается. Обычно мы теряем энергию двумя способами: когда нас «разведут» на потерю энергии в сновидении и когда мы чем-то ослабляем себя в реале.

Начну с первого. Во сне нас обычно «разводят» на эмоции. Причем эмоции могут быть любыми — страх, злость, любовь (пусть даже платоническая). Разумеется, сюда входит и секс. То есть любая наша эмоциональная реакция — это трата энергии. В сновидении мы можем себя контролировать, поэтому там нас доят редко. С обычными снами все гораздо хуже: там мы себя не контролируем, поэтому учиться контролю эмоций нужно в реале. Став спокойным в реале, будешь спокойным и во сне. То есть во сне ты будешь вести себя так же, как в реале, поэтому траты энергии окажутся минимальными. К сожалению, у хищников есть и другие уловки. Запомни: если в сновидении ты видишь снег или лед, тут же уноси ноги. Здесь снег — интерпретация нашим сознанием потери энергии. Снег — холод — отток энергии.

Постарайся не попадаться на эту удочку. Еще одна отмеченная мной ловушка — ситуации, когда ты кому-то что-то отдаешь (они касаются обычных снов). Чаще всего это связано с деньгами: например, ты проехала на автобусе и расплачиваешься за проезд. Интересно то, что в таких снах денег чаще всего не хватает. Оно и понятно — энергии у нас кот наплакал. Так что я с некоторых пор предпочитаю ездить зайцем.

Теперь о тратах энергии в реале. Ну о сексе говорить не будем — думаю, в монастыре у вас с этим строго. Но как насчет молитв?

В своем письме ты писала, что тебе понравилось молиться, что в какие-то моменты ты реально чувствуешь присутствие Бога. Не буду спорить — бывают такие ощущения. Но твои слова о морщинах на руках заставили меня насторожиться. Не мне тебя учить богословию — тем не менее мне кажется, что молишься ты неправильно. Не смейся — ты же знаешь, я изучил едва ли не всю доступную христианскую литературу. И вот что занятно: все святые отцы советуют твердо верить в то, что Бог исполнит твою просьбу. Они так же советуют не предаваться унынию и отчаянию, утверждая, что отчаяние — один из самых тяжких грехов. А почему, как думаешь? В чем тут дело? А дело тут, любезная моя Екатерина Матвеевна, именно в тратах энергии. Меня не слишком волнует, какую подоплеку подводят монахи под свои практики. Но то, что их практики действенны — несомненно. На мой взгляд, монахи эмпирическим путем вышли на правильную технику намерения и уже под нее подвели религиозную базу.

Смотри: маги, говоря об искусстве намерения, советуют знать — спокойно, без какой бы то ни было экзальтации, что твое намерение осуществится. То есть ты не «желаешь» чего-то, а «знаешь», что все сложится нужным тебе образом. Спокойная ровная уверенность. Теперь сравни это «знаешь» с вашим «веришь» — разницы никакой. Маги взаимодействуют с намерением — главной силой во вселенной — «зная», что все сложится так, как они хотят. Монахи «верят», что Бог — Творец всего сущего, выполнит их просьбу. То есть такая вера тоже предполагает отсутствие сомнений, страхов, отчаяния. Более того, считается, что, если ты сомневаешься в том, что получишь просимое, ты сомневаешься в силе Бога, в Его величии. Поэтому однозначно рекомендуется твердо верить в то, что Бог исполнит твою просьбу. На мой взгляд, маги и монахи говорят об одном и том же, только описывают это разными словами.

А теперь самое важное, Катерина: если ты бьешься лбом об пол, рыдаешь, рвешь на себе волосы в раскаянии, то это не поможет тебе ни на йоту. Наоборот, ты только впустую растрачиваешь энергию, при этом бесы — буду использовать привычную тебе терминологию — тут же ее пожирают. Запомни: любые стенания — признак того, что тебя «разводят» на энергию. Тебя заставляют выплескивать энергетический запас, тебе сознательно подкидывают соответствующие мысли — ты же знаешь, что мысли приходят со стороны. Они могут идти или от Бога, или от Сатаны (я опять использую близкую тебе терминологию). Не нужно биться лбом об пол в религиозном экстазе — молитва должна быть светлой, теплой. Смотри на Бога с любовью, верь, что он не бросит тебя, что все будет хорошо. НЕ МОЖЕТ ОН ТЕБЯ БРОСИТЬ, Катерина. А значит, нет повода для тревог. Верь Богу, надейся на Него. И не позволяй сомнениям закрасться в сердце. Это и будет правильная молитва. Все остальное — от лукавого.

Теперь о плохом. Я бы хотел тебя обнадежить, но не могу. Программа уничтожения продолжает работать. Если брать уровень нормального человека в расцвете сил за десять пунктов, а смерть — за ноль, то я сейчас сижу где-то на четверочке. И продолжаю падать. Цепляюсь, как могу, и все равно сползаю. Ты ведь знаешь, я умею оценивать уровень людей на предмет близости к смерти. Так вот: ты сейчас примерно на пятерке. Когда ты ушла в монастырь, была уже на двойке, потом за пару месяцев твой уровень поднялся примерно до семи. Это еще раз доказывает действенность православного «зонтика» — не будь его, ты бы уже умерла. Но сейчас твой уровень снова начинает падать, и защитить тебя церковь уже не может. Враг перегруппировал силы, приспособился к новой для него ситуации и снова тянет тебя на дно. Удержаться ты не сможешь, любые молитвы здесь бессильны. Вспомни ситуации с захватами заложников — бывает, что по всей стране в церквях молятся за спасение людей, а это не помогает. Почему не помогает? Да потому что деструктивная программа уже запущена и остановить, перебить ее невероятно сложно. Это как лавина — что может остановить несущиеся по склону тысячи тонн снега? Если программа запущена, все будет идти к закономерному финалу. Шансы что-то изменить минимальны. Помню, читал в Инете одну байку. Правда, не правда — не знаю. Но иллюстрация к нашему разговору замечательная. Так вот: в какой-то из стран Южной Америки женщина отправилась по делам, а свою болонку оставила дома. Глупая собачонка забралась на карниз открытого окна и свалилась вниз. Дом, разумеется, был высотный. Собачка пролетела столько-то там этажей и упала на шедшую внизу старушку. А много ли надо старушке? Душа старушки отправилась к богу, а тело свалилось в открытый люк — там рабочие как раз вели сварочные работы. Неизвестно, что там точно произошло, но в итоге взорвался кислородный баллон. От взрыва обвалился потолок находившегося под землей тоннеля метро. Там, разумеется, как раз шел электропоезд. Итог: более четырехсот погибших, не считая старушки и дрянной собачонки. Говорят, что, когда президент страны зачитывал по телевидению обращение к народу, он, при всем трагизме положения, с трудом сдерживал смех. Ведь что он, по идее, должен был сказать? Что из окна небоскреба упала болонка, и в результате погибло более четырехсот человек…

Вот это и есть деструктивные шаблоны событий. Все уже предопределено, события сложатся самым зловещим образом. В такой цепочке достаточно одного сбоя, и трагедии не будет. Но сбоя не происходит — все внешние события складываются в соответствии с шаблоном более высокого уровня. Поэтому для нас, Катя, есть лишь один шанс — отыскать сам шаблон, саму программу уничтожения. Тот «список», в который мы все записаны. В ближайшее время постараюсь связаться с Настей: если мы объединим наши усилия, у нас еще будет шанс выкарабкаться.

Вроде, все. Удачи тебе.

Сергей.

Не знаю, что ответила Сергею Катя и ответила ли вообще. Очевидно, объединить усилия им не удалось…

После обеда я лег на часок вздремнуть: с некоторого времени мне с легкостью удавалось входить в сновидение днем. Задернул шторы и отключил телефон, потом лег на кровать и минут пять смотрел на темное пятнышко на потолке. Как только в ушах появилось уже хорошо знакомое давление и внутренний диалог смолк, закрыл глаза и стал отстраненно смотреть в темноту перед собой. Прошло несколько минут: перед глазами, немного справа от меня, появилось сиреневое пятно, оно слегка пульсировало. Я сосредоточил на нем внимание, ощутил рывок — и оказался на городской улице. С некоторых пор такой способ вхождения в сновидение стал для меня основным.

Огляделся — город был мне незнаком. Время нахождения в сновидении ограничено, поэтому я постарался выполнить намеченную программу. На этот раз хотелось проверить описанный на одном из интернет-форумов способ поиска сновиденных библиотек. А именно, спросил первого же встреченного спрайта — персонажа сна — где находится библиотека. Мужчина, у которого я спросил дорогу, предложил перейти на другую сторону улицы. Я повернулся и совершенно неожиданно для себя увидел Настю.

Она стояла рядом и с интересом смотрела на меня.

— Настя! — вырвалось у меня. — Здравствуй! Рад тебя видеть.

— Ну надо же! — Девушка продолжала с интересом изучать меня. — Ты понимаешь, где мы сейчас находимся?

— Да. Мы в сновидении. Только я не знаю, настоящая ты Настя, или просто мне снишься.

— Удивительно… — прошептала Настя, не сводя с меня глаз. — Ты сновидишь. Вот уж не думала…

— Я все ждал, что ты напишешь, — признался я. — Можно взять тебя за руку? Я читал, что рука сновидящего кажется теплее, чем рука спрайта.

— Это чушь, — отозвалась Настя и сама взяла меня за руку. Ее ладонь была самой обычной.

— Да, наверное, — согласился я. — Нет никакого отличия от спрайта.

— Отличия есть, — сказала Настя и взяла меня за вторую ладонь.

Это было неописуемо — я неожиданно почувствовал, что наши руки сливаются, сплавляются воедино. Ладони, предплечья — ощущение было необычное и очень приятное. Мне нестерпимо захотелось обнять Настю, но в этот момент девушка отодвинулась от меня, наши руки снова разъединились.

— Спокойнее, — улыбнулась она. — Держи себя в руках. Думаю, я напишу тебе на днях.

— Хорошо, — тут же согласился я. — Буду ждать… — Я попытался стабилизировать сцену сна, чувствуя, что вываливаюсь в реал. Перевел взгляд на руки, снова на девушку, опять на руки. Но удержаться не смог и через секунду открыл глаза.

Это было очень странное ощущение — сочетание восторга с шоком и паникой. Я ни на секунду не сомневался в том, что действительно повстречался с Настей в сновидении. Но происшедшее настолько не соответствовало моим представлениям о мире, что меня начало слегка трясти. Да, я читал о том, что такое возможно. Но то были просто чужие слова, а здесь… Здесь был опыт — мой собственный, живой. Я видел Настю, она обещала написать.

Стрелка на часах подбиралась к трем дня. Выходит, Настя тоже сновидит днем?

Всю следующую неделю я по два раза в день проверял почтовый ящик. Но Настя мне так и не написала, я даже начал сомневаться, была ли наша встреча реальной. В конце концов, во сне возможно все…

Был вечер пятницы, когда я услышал звонок — кто-то пришел. Мог заявиться Стас, приятель по работе, хотя обычно он никогда не приходил без приглашения. Я приближался к воротам, размышляя, кто бы это мог быть, и вдруг через витую решетку двери увидел Настю. Она стояла, задумчиво глядя куда-то в сторону: в джинсах и джинсовой куртке, через плечо перекинут ремень большой спортивной сумки.

— Привет! — радостно сказал я, торопливо открывая калитку. — А я ждал, что ты напишешь.

— Здравствуй, — мягко улыбнулась Настя. — Впустишь меня?

— Ну разумеется… — даже обиделся я, отступая в сторону. Затем догадался забрать у девушки сумку. — Я возьму…

Закрыв дверь, поспешил за Настей — она уже шла по дорожке к дому.

— Проходи! — обогнав гостью, открыл перед ней дверь. Настя внимательно посмотрела на меня.

— А ты изменился, — сказала она и зашла в прихожую. — Не думала, что у тебя что-то получится.

— Зато ты все такая же.

— Мерзкая? — Настя скинула кроссовки.

— Красивая. Скажи, мы действительно встречались в сновидении?

— Встречались, — согласилась девушка, по обыкновению не глядя на меня. — Поэтому и приехала. — Она повесила куртку и взяла у меня сумку. — Горячая вода есть?

— Есть, — кивнул я. — Твоя комната свободна, можешь располагаться.

Не сказав ни слова, Настя поднялась на второй этаж.

Пока она мылась и переодевалась, я готовил ужин. У меня имелась вареная картошка: поджарив ее на сковороде, я почистил селедку, нарезал помидоров. К тому времени, когда Настя наконец-то спустилась вниз, все уже было готово.

— А ты хозяйственный, — сказала она, окинув взглядом стол.

— Стараюсь, — отозвался я. — Садись. Правда, выпивки у меня нет, поэтому не предлагаю.

— Переживу, — ответила Настя и села за стол.

Я обратил внимание на то, что на этот раз она выглядела заметно сильнее. Причем проявлялось это не в облике, а ощущалось на каком-то более глубоком уровне. Год назад девушка казалась какой-то потерянной. Теперь же в ней появилось что-то новое. Появилась сила, которой я раньше не чувствовал.

— Хочешь что-то сказать? — все так же не глядя на меня спросила она, накладывая себе на тарелку картошки.

— Да. Почему ты не смотришь на меня? Настя взглянула на меня и улыбнулась.

— Не обращай внимания. — Она снова отвела взгляд. — Привычка. Хотя многие за это на меня обижаются.

— Ну так измени ее, — посоветовал я.

— Нет смысла. Мне безразлично, что обо мне подумают другие люди.

— Сергей бы назвал это гордыней, — проворчал я, подцепив вилкой кусочек селедки.

— Гордыней? — отозвалась Настя, не поднимая взгляда. — Да, это может быть похоже на гордыню. Но ею не является… — Она начала есть, стало тихо. Прошло, наверное, минут пять, прежде чем Настя продолжила:

— Гордыня проявляется слишком высоким мнением о самом себе — чувство собственной важности по Кастанеде. Человек может настолько высоко себя ставить, что ему безразлично мнение других. Но есть и другое безразличие: оно идет не от гордыни, а от чистоты Острова Тональ — слышал о таком?

— Слышал, — подтвердил я.

Островом Тональ Кастанеда называл совокупность нашего знания о мире. Тональ включал в себя все, о чем мы могли судить разумно. Его противоположностью был нагваль — нечто неописуемое, находящееся за пределами разума.

— Тогда ты должен понять меня. — Настя аккуратно взяла еще один кусочек селедки. — Когда тональ выметен, ты перестаешь цепляться за людские глупости. Все равно всему — муравей равен слону, лотерейный билет цене на литр бензина. Нет ничего более или менее важного. А когда для тебя все равно, теряется необходимость уделять чему-то особое внимание. Ты пуст и тебе безразлично, как тебя воспримут.

— Ты ведь говорила, что быть пустой плохо? — напомнил я. — Прошлый раз.

— Да, может быть… — согласилась Настя. — Но тогда я имела в виду другое — личную силу, связь с Джарой. Сейчас я говорю об иной пустоте — о свободе от человеческих глупостей. Свободе от мнений и предпочтений, от каких бы то ни было установок, навязанных тебе обществом. Не остается ничего, что способно рассердить тебя, вывести из себя. На фоне этого ты можешь поступать так, как считаешь нужным. Моя привычка не смотреть на людей вызвана тем, что я долгое время занималась динамической медитацией — то есть медитацией в движении. Я концентрировалась на своих движениях, на чувстве плавности, гармонии, а не на том, как меня воспримут окружающие. Сейчас я уже не занимаюсь этим сознательно, но привычка осталась.

— Понятно… — отозвался я.

Все встало на свои места — теперь я понимал, почему все движения Насти такие плавные и гармоничные. То, как она двигалась, и в самом деле напоминало медитацию.

— А что дает такая медитация?

— В первую очередь тренирует внимание. Кроме того, помогает остановить внутренний диалог. Ты читал про остановку ВД?

— Да, — с готовностью подтвердил я. — Даже научился его останавливать. Честно! — добавил я, поймав на себе внимательный взгляд гостьи. — Я остановил ВД путем созерцания. Созерцал несколько месяцев по два-три часа в день.

— Это многое объясняет… — Настя снова опустила глаза. — Ты молодец.

Не скрою, мне было приятно услышать ее похвалу. Тем не менее я предпочел перевести разговор на другую тему.

— Спасибо. А как твои дела? Когда по телевизору передают прогноз погоды, я теперь всегда слежу за сводками по Украине. Просто интересно знать, что там у тебя в Одессе.

Настя улыбнулась — как обычно, не глядя на меня.

— Я уже полгода не была дома, — сообщила она. — Свой бизнес продала и последние полгода провела в Канаде, в Квебеке. Там живет один мой давний знакомый. Я только сегодня прилетела в Москву и оттуда сразу сюда.

— Так ты прямиком из Канады? — удивился я.

— Да, и очень хочу спать. Эти неувязки со временем меня просто убивают.

— Поужинаем, и отсыпайся, — предложил я.

— Конечно… — согласилась девушка.

Сразу после ужина она легла спать, а я сел работать. Но работа не шла — я вглядывался в валы и шестеренки, а мысли были заняты совсем другим. В конце концов, осознав, что работы сегодня не будет, я вывел на экран одну из скачанных накануне из Интернета книг — «Я есть То», автор — Нисаргадатта Махарадж. Книга показалась мне чересчур заумной, однако в материалах Сергея была ссылка на нее, поэтому я считал своим долгом если не прочитать полностью, то хотя бы знать в общих чертах, о чем она. Тем не менее мои мысли все равно крутились вокруг Насти — зачем она приехала?

Спать я лег рано — не было еще и двенадцати. Очень хотелось найти Настю в сновидении, но моя нервозность в предвкушении встречи привела к тому, что я несколько часов вообще не мог заснуть. А когда заснул, мне снились самые обычные сны…

Когда я проснулся, гостья уже была на ногах..

— Долго спишь, — сказала она, когда я зашел на кухню. — Девятый час уже.

— Кто хорошо спит, тот хорошо работает, — отозвался я. — Вкусно пахнет…

— Садись… — предложила Настя и поставила на стол хлебницу. — Ты не будешь против, если я поживу у тебя месячишко?

— Буду только рад. Могу даже отдать тебе в собственность кухню.

— Хорошо, — с улыбкой согласилась девушка. — Принято…

Мы пили кофе с булочками и маслом. Было очень тихо.

— Ты выглядишь совсем не так, как в прошлый раз, — сказал я, улучив момент — одно из тех редких мгновений, когда Настя подняла глаза. — Ты стала гораздо сильнее.

— Я знаю, — кивнула девушка. — «Списка» больше нет. Точнее, он больше на меня не действует. Я, Катя, Олег и Лиза свободны. Остались Виктор и Ирина, но мне пока не удается их найти. Надеюсь, это вопрос ближайшего времени.

— Ты серьезно? — даже не поверил я. — И как тебе удалось обмануть «список»?

— Мне помог мой друг Борис — я уже говорила, он живет в Канаде. Это очень сильный маг. Я познакомила его с находками Сергея: пользуясь его описаниями, Борис смог понять, как добраться до деструктивной программы — он называет ее «лабиринтом». Уничтожить лабиринт он не смог, но ему удалось вывести из него меня. А потом я вывела Катю, Олега и Лизу, по очереди отыскав их в сновидении. В течение двух месяцев мой уровень энергии восстановился настолько, что я снова могу сновидеть почти каждую ночь. Это еще не то, что было раньше. Но уже лучше, чем два месяца назад.

— Я рад за тебя, — искренне произнес я. — Скажи, получается, что любая группа может столкнуться с подобным «списком»?

— Нет, — покачала головой Настя. — Борис сказал, что программа уничтожения была искусственной.

— То есть?

— Кто-то создал ее намеренно — для того, чтобы уничтожить нашу группу. Тот же механизм, к слову, лежит в основе любого проклятия. Но этот действует на порядок эффективнее.

— И что это значит? — не понял я.

— То, что у нас есть враг…

Стало очень тихо. Потом Настя продолжила, задумчиво глядя в окно:

— Сергей считал, что «список» — результат наших игр с реальностью. Что мы случайно переступили какую-то черту, в итоге мироздание решило нас уничтожить — так организм борется с вирусами, использующими геном хозяина для собственных нужд. Чтобы узнать истину, Сергею просто не хватило времени.

— Двух недель, — пояснил я, вспомнив встречу с погибшим магом. — Он сказал тогда, что ему не хватает двух недель, чтобы справиться с ситуацией.

— Расскажи мне все подробно, — попросила Настя. Я рассказал. Выслушав меня, девушка тихо вздохнула:

— Он до конца был собой. Ему просто не повезло с группой. Мы оказались слишком слабыми для него.

— Не думаю, что он кого-то винил, — не согласился я.

— Да, верно, — кивнула Настя. — Он никогда никого ни в чем не обвинял. И знаешь, почему? — Она снова взглянула на меня. — Потому что ему было на нас глубоко наплевать.

Я почувствовал себя неуютно.

— Ну это ты зря. Мне кажется, он сделал для тебя и для членов вашей группы все, что смог.

— Это так, — согласилась девушка. — Но это не отменяет моих слов: ему было на нас наплевать. Когда я однажды поняла это, то здорово обиделась. — Настя едва заметно улыбнулась.

— Не понимаю… — пробормотал я. — Я всегда считал, что группа — это сплоченная команда. Один за всех и все за одного.

— И это верно, — снова согласилась девушка. — Но одно другому не помеха. Помнишь, мы вчера говорили о безразличии? Речь именно об этом.

— Но как могут сочетаться безразличие и сплоченность? По-моему, эти понятия просто несовместимы.

— Просто у магов свой взгляд на вещи… — Настя задумчиво взглянула на свои ногти. — Обычные люди совершают поступки, исходя из личной заинтересованности в результате. Даже когда человек дает монетку нищему, в основе этого действия лежит его эго. Мы ничего не делаем просто так — уж поверь мне. У магов все иначе, в их действиях нет личной заинтересованности. Они — служители Джары. А когда отсутствует личная заинтересованность, теряется и необходимость в других людях. Я уже говорила, что очень обиделась на Сергея, когда поняла, что совершенно ему безразлична. При этом его безразличие никак не проявлялось внешне — он выглядел чутким, отзывчивым человеком. Как говорил Кастанеда, мог снять с себя последнюю рубашку и отдать другому. Но внутри был холоден, как арктический ветер. Сейчас мне смешно вспоминать свои чувства. — Настя едва заметно улыбнулась. — Сергей помогал мне, дал денег на открытие собственного дела. Он казался самым доброжелательным и тактичным человеком из всех, кого я знала. И я не могла понять, допытывалась — зачем ему это? Почему он так себя ведет? Я всерьез считала, что подобное поведение — проявление высоких моральных качеств. Когда я его окончательно достала, он пригласил меня в свою комнату — здесь, в этом доме — и все объяснил. Он умел объяснять, у него был талант к этому. Я надеялась, что он обо мне хорошего мнения, что я нравлюсь ему, в том числе как женщина. — По Настиным губам вновь скользнула улыбка. — А он в течение каких-то пяти минут очень доходчиво объяснил, что я ему совершенно безразлична. Что радушие и участие, которые я вижу с его стороны, всего лишь проявление его безупречности.

Настя немного помолчала.

— Тот разговор просто раздавил меня, — продолжила девушка. — Было невозможно поверить, что Сергей — человек, которого я так уважала, относится ко мне с таким ужасающим безразличием. Что ему на меня просто наплевать. Сказать, что я была обижена, значит не сказать ничего. Тем же вечером уехала к себе в Одессу. К тому времени наша группа уже развалилась, мне казалось, что это даже к лучшему. Знала, что уже никогда не буду вместе с Сергеем, что наше общение закончилось. Шли недели, а обида все не проходила. Она просто душила меня — я не могла ни есть, ни спать. Происшедшее воспринимала как предательство: человек, которому я так верила, который являлся образцом для подражания, вдруг оказался совсем другим. Я была ему просто не нужна — именно это и выводило меня из себя.

— Так прошло полтора месяца, — продолжила Настя после паузы. — Все это время мы с Сергеем не общались: он не писал и не звонил, я тоже хранила молчание. Но в какой-то момент начала ощущать, что обида испаряется. Намеренно пыталась себя «накручивать», но ничего не получалось. Постепенно я вошла в очень странное и непривычное состояние: мне стало безразлично, как поступил со мной этот человек. И сам он стал для меня безразличен. Сначала в этом безразличии была толика негатива — я не хотела иметь с Сергеем ничего общего. Затем негатив исчез, осталось просто безразличие. А потом, на фоне этого, я ощутила странную тягу — некий зов. Меня снова потянуло к нему, но потянуло уже совсем по-другому — наверное, именно так птицы сбиваются в стаю. Мне ничего не было от него нужно. Я знала, что ему ничего не нужно от меня. Мы были одинаковыми, и эта одинаковость вызывала во мне симпатию, тягу. Я вернулась, Сергей поздравил меня, сказав, что Джара дала мне очень важный урок.

Снова стало тихо. Молчала Настя, молчал и я, пытаясь осмыслить ее слова. В том, что она рассказала, я чувствовал что-то неприятное.

— Есть во всем этом что-то неприятное, — озвучил я свои мысли.

— Нет, — покачала головой Настя. — Раздражение, которое ты сейчас ощущаешь, это раздражение твоего эго. Сейчас тебе просто сложно оценить эту ситуацию — ты не готов. Но в свое время поймешь, о чем я говорю. И уверяю тебя: способ отношений, о котором я рассказала, для магов единственно возможный. Более того, я бы и не хотела иного. Каждый из нас — одинокая птица. И может принимать заботу и общество только таких же одиноких птиц…

Мне захотелось сменить тему разговора.

— Скажи, та фраза про «кривые глухие окольные тропы», откуда она? Я знаю, что она из романа Стругацких «За миллиард лет до конца света», но ведь Стругацкие просто цитировали ее. Откуда они ее взяли, что является оригиналом? Я так и не смог его найти. Очень хотелось бы прочитать весь текст.

— Эта фраза — переработанное Стругацкими стихотворение одной японской поэтессы. Сейчас вспомню… — Настя на секунду прикрыла глаза. — Есано Акико. Стихотворение называется «Трусость».

— Не знал… Запишешь мне ее имя, хорошо? А то я не запомню.

— Запишу, — пообещала Настя.

Какое-то время мы сидели молча. Когда пауза стала затягиваться, я вернулся к началу разговора.

— Ты сказала, что у вас есть враг. Кто он?

— Не знаю, — покачала головой девушка. — Могу лишь предполагать. В свое время на нас вышел представитель одной крупной магической организации — так называемого Ордена рыцарей света. Они откуда-то узнали о нас и предложили защиту и покровительство. Сказали, что мир меняется и группам вроде нашей в одиночку уже не выжить. Мы вежливо отказались. Собственно, именно после этого у нас и начались проблемы.

— Но если это рыцари света, вряд ли они могут делать вам гадости, — не поверил я. — Просто подумай, как это нелепо звучит — рыцари света кого-то уничтожают. Это нонсенс.

— Да, — согласилась Настя. — Если не учитывать того, что в этом мире нет ничего хуже агрессивной добродетели. Когда кто-то пытается переделывать мир в соответствии со своим пониманием того, каким этот мир должен быть. И если кто-то на этом пути воспринимается как враг, он уничтожается — все ради тех же мнимых добродетелей. В этом опасность крупных магических организаций: очень часто они начинают за здравие, руководствуются самыми возвышенными идеалами. А заканчивают за упокой, вырождаясь в кучку отъявленных мерзавцев. Сергей говорил, что причины этого кроются в самих принципах существования крупных систем — их ждет либо диктатура, либо раскол. Но это тема отдельного разговора…

Снова стало тихо. Я думал, о чем бы еще спросить, но Настя заговорила сама:

— Я не утверждаю, что в наших бедах повинна именно эта магическая организация — просто не знаю этого. Речь идет только о совпадении по времени. Тем не менее мы и раньше слышали о том, что с некоторых пор кто-то начал методично уничтожать так или иначе «засветившихся» магов. Причем среди умерших были как действительно знающие люди, так и откровенные шарлатаны. Складывалось ощущение, что некто предпочитал не вдаваться в детали и просто уничтожал всех, кто хоть как-то себя проявил. Сергей подозревал, что этим занимаются спецслужбы — называя это «зачисткой». Считал, что военные парапсихологи просто устраняют всех, кто так или иначе может им помешать.

— Военные парапсихологи? — усмехнулся я. — Думаешь, такие есть?

— Я не думаю, Андрей. Я знаю. Есть много такого, что скрыто от глаз обывателя. Тем не менее все это существует. Имеются закрытые режимные институты, изучающие вопросы военной парапсихологии, институты, занимающиеся проблемами НЛО. Работа идет. Просто мы об этом ничего не знаем.

— Может быть, — пожал я плечами, не желая спорить. — Но какое все это имеет отношение к вам?

— Вот это я и хотела бы знать… — вздохнула Настя.

Настя провела у меня еще один день, после чего начала собираться в дорогу. Мне не хотелось, чтобы она уезжала. Но на мое предложение остаться девушка только улыбнулась.

— Я ненадолго, — ответила она. — Хочу съездить ко всем нашим. Постараюсь найти Олега, Лизу и Катю. Может, они что-нибудь знают о Викторе и Ирине. Мне кажется, — тут Настя посмотрела на меня, — у нас есть шанс вновь собрать группу.

— Могу только пожелать вам удачи, — кивнул я.

Мне очень хотелось предложить ей съездить вдвоем, но я не рискнул. В конце концов, я для них никто. Тем не менее проводил ее до вокзала — уж этого мне запретить не мог никто. Там выяснилось, что первый пункт Настиной поездки — Липецк. По словам девушки, именно там жил Олег.

Я ушел только тогда, когда скрылся последний вагон уносящего Настю поезда. Приехал домой, вслушался в гробовую тишину и вздохнул — вот я и снова один. За эти два дня как-то привык к Насте и без нее чувствовал себя тоскливо…

Она вернулась через пять дней. И что говорить, я был чертовски рад ее приезду. Но в ответ на мой вопрос — «Ну как там?» — девушка лишь покачала головой:

— Потом…

Спорить с ней было бесполезно, это я уже знал. Не в том смысле, что она меня побеждала — нет. Настя просто отказывалась вести спор. Высказывала свое мнение, если хотела, и на этом считала вопрос исчерпанным. Если я начинал дискуссию, она просто пропускала мои слова мимо ушей — так, словно меня рядом не было.

К тому времени, когда Настя спустилась вниз, я успел приготовить обед — отличную уху. Девушка была очень спокойна: налила в тарелку ухи, начала есть. Тем не менее мне казалось, что она чем-то расстроена. Я ничего у нее не спрашивал — ждал, когда заговорит сама. Так оно и получилось.

— Лиза погибла, — тихо сообщила Настя, не поднимая глаз. — Три недели назад.

Я нахмурился — новость была неожиданной и очень неприятной.

— «Список»?

— Нет, — покачала она головой. — Список на нее уже не действовал, я знаю это совершенно точно. Возможно, это какая-то случайность. Результат ее личной неосторожности.

— Как она погибла?

— Ее убили в лифте. Ударили ножом в живот. Не знаю подробностей.

Я промолчал. Да, я не знал Лизу лично, но видел ее фотографию, читал адресованные ей письма и некоторые сообщения. Я уже знал характер этой девушки, представлял, каким человеком она была. И теперь мне было очень грустно сознавать, что ее больше нет.

— А остальные? — вспомнил я через пару минут. — Ты была у них?

— Олега не оказалось дома, он в командировке. Меня встретила его жена — я и не знала, что он женился. — Настя грустно улыбнулась. — Приняла за его бывшую подружку. Даже на порог не пустила: сказала, что если еще раз меня увидит, выдерет все космы.

— Круто, — пробормотал я. — Может, наврала? Что он в командировке?

— Может быть, — пожала плечами Настя. — Я нацарапала на стене в подъезде знак нашей группы и номер своего телефона. Олег обязательно увидит его. Если захочет, позвонит.

— А как с остальными?

— С Катей я встретилась, она приедет через пару дней. О Викторе она ничего не знает, адреса Ирины у нее тоже нет.

— Разве ты не можешь найти их в сновидении? — поинтересовался я. — Меня же нашла.

— Не получается, — покачала головой Настя. — Катю, Олега и Лизу я нашла довольно легко. А Виктора и Ирины нигде нет. Либо они мертвы, во что я не хочу верить, либо слишком хорошо спрятались, надеясь, что это убережет их от «списка». Может, чуть позже я смогу их отыскать, но пока мне не хватает силы. Я ведь уже говорила тебе — Джара покинула меня. А без нее я никто.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — не согласился я. — Даже в моих играх с реальностью я вижу проявления Джары: стоит послать запрос, и Джара откликается. Хотя мой опыт ничтожен. У тебя все должно получаться лучше.

— Может, тебя она и слышит. Но на мои призывы не откликается…

Стало тихо. Молчал я, молчала Настя.

— Надеюсь, Олег все-таки позвонит, — нарушила наконец молчание девушка. — В любом случае ему уже ничто не угрожает. Приедет Катя, подумаем, как найти Ирину и Виктора.

— Ты ведь говорила, что Катя в монастыре?

— Да. Теперь, когда «список» на нее не действует, она может уйти.

— Она может сновидеть?

— Очень плохо. Она хорошая видящая, но со сновидениями у нее никогда особо не получалось. У каждого из нас свои таланты.

— Хотелось бы мне знать, какие таланты у меня, — пробормотал я.

— Узнаешь, — пообещала Настя. — Собственно, для этого Катя и приедет. Чтобы посмотреть тебя.

— Ты серьезно? — даже не поверил я.

— Абсолютно, — едва заметно улыбнулась она. — Можешь мне верить — я никогда не вру.

Глава третья

Этот старый пятиэтажный дом находился в самом сердце Москвы, на тихой улочке, в нескольких минутах ходьбы от станции метро «Арбатская». Обычное, достаточно неприметное учреждение с обшарпанным фасадом, у входа табличка с безликим названием ничем не примечательного акционерного общества. Под окнами несколько автомобилей, в вестибюле проходная с «вертушкой» и скучающим охранником.

Близились сумерки, когда к зданию подъехал черный лимузин. Открылась дверь, из машины вылез высокий и плотный мужчина лет сорока пяти. В сером костюме, добротной обуви, седоватые светлые волосы аккуратно зачесаны на пробор. Глаза прикрыты солнцезащитными очками. Черты лица выглядели застывшими, словно вытесанными из камня. Не глядя по сторонам, он спокойно прошел к двери, вошел в фойе и, не обращая никакого внимания на приветствие вытянувшегося при его появлении охранника, поднялся по лестнице на второй этаж. Затем спокойно пошел по коридору к расположенной в глубине приемной, мягкая ковровая дорожка заглушала звуки шагов. Наверное, именно поэтому его приближение не сразу заметил сидевший на диванчике рядом с приемной человек. Повернул голову — и подскочил, выронив пухлую красную папку. Потом торопливо подобрал ее. Весь вид невысокого лысоватого человечка свидетельствовал о сильном волнении.

— Зд-дравствуйте, Эдуард Васильевич! Вы меня п-по-мните? — заикаясь, спросил он. — Я Игорь Зотов, мы встречались с вами на конференции…

— Потом… — мрачно произнес угрюмый господин, и невысокий человечек не посмел перечить. Остановившись, он молча проводил начальника взглядом и тихонько вздохнул.

Когда мрачный господин открыл дверь приемной, сидевшая за компьютером секретарша встала и мило улыбнулась.

— Добрый вечер, Эдуард Васильевич! — Голос секретарши звучал мягко, почти обольстительно. — Вам звонили из министерства финансов, просили перезвонить, как только появитесь.

— Перезвоню… — Шеф прошел к двери своего кабинета, украшенного золоченой табличкой с надписью «Генеральный директор». — Меня ни для кого нет. Скажи охраннику, чтобы выгнал Зотова и больше никогда его сюда не пускал… — Открыв дверь, он вошел в кабинет.

— Хорошо, Эдуард Васильевич, — торопливо отозвалась вслед секретарша.

В кабинете было тихо и как-то по-особенному мрачно. Тяжелая мебель красного дерева, массивное кожаное кресло у стола, красный ковер на полу — все придавало этому месту странную основательность. Тусклый свет, едва пробивавшийся сквозь прикрытые жалюзи, только подчеркивал своеобразие кабинета.

Справа от кресла в стене находился дверной проем, закрытый тяжелым занавесом. За ним скрывалась еще одна комната — совсем небольшая, с диваном и книжным шкафом. Войдя в нее, хозяин кабинета тронул одну из книг: послышалось тихое жужжание, шкаф медленно повернулся, открывая потайной ход.

Внутри оказался лифт. Хозяин кабинета спокойно вошел в него, лифт дрогнул и начал опускаться.

Спуск длился около минуты, лифт двигался совершенно бесшумно. Наконец он остановился, двери открылись. Выйдя из лифта, угрюмый господин повернул рычаг рубильника на стене, загорелся свет. Взору открылось мрачное помещение с каменным сводчатым потолком и серыми, местами покрытыми пятнами плесени стенами. Вперед уходил коридор, освещаемый светом редких лампочек, подвешенных на протянувшемся под потолком кабеле.

Очевидно, вышедшему из лифта человеку все это было хорошо знакомо: не глядя по сторонам, он размеренным шагом направился в глубь коридора.

В нескольких местах от коридора отходили ответвления: какие-то были освещены, большинство оставались темными. Вот из темноты очередного коридора навстречу идущему человеку метнулось что-то черное. Крыса не крыса, кошка не кошка — странное существо с маленькими злобными глазками, прижатыми ушами и острыми изогнутыми клыками. Выгнув спину, существо остановилось и угрожающе зашипело. Затем вдруг перестало шипеть, шерсть на его загривке разгладилась. Глаза подернулись пеленой умиротворения.

— Ну здравствуй, Чуча. — Мрачный господин остановился и вынул что-то из кармана. — На, я тебе мясца принес. Полакомись… — Он вытащил из пакета кусок мяса и положил его на пол перед зверьком.

Тот подскочил, проворно схватил мясо, шерсть на загривке снова приподнялась. Плотоядно урча, неведомое существо скрылось в темноте коридора. Проводив зверька взглядом, угрюмый господин направился дальше.

Примерно через минуту он подошел к массивной металлической двери. Запустил руку во внутренний карман пиджака, вынул длинный ключ. Вставив его в замочную скважину, три раза повернул, затем снова спрятал в карман и отворил дверь.

За дверью оказались ступени. Поднявшись по ним, мужчина вышел в большой зал со сводчатым потолком. Помещение освещали несколько люминесцентных ламп, одна из них то и дело моргала, грозя потухнуть.

В центре зала, прикованный за ногу цепью к вмурованному в пол кольцу, сидел на полу сутулый человек лет сорока. У стены на скамейке удобно устроились еще двое и о чем-то спокойно беседовали. При появлении мрачного господина все быстро поднялись.

— Приветствуем вас, Мастер! — Один из поднявшихся со скамейки людей, невысокий толстячок средних лет, почтительно склонил голову. Второй, высокий и худощавый, только обозначил поклон, его узкое скуластое лицо выражало скуку.

— Мастер, пощадите меня! — Прикованный человек, звеня цепью, бросился на колени. — Умоляю, простите! — Его подбородок трясся, по щекам ползли слезы. — Я ведь столько лет служил вам верой и правдой. Не убивайте меня… — Он на коленях пополз к мрачному господину, но натянувшаяся цепь остановила его.

— Ах, Петр, Петр… — Тот, кого назвали Мастером, подошел к пленнику, остановился и сокрушенно покачал головой. — Зачем было это делать? Неужели тебе плохо жилось?

— Это все жена!.. — простонал пленник, подняв голову. — Это она, ведьма проклятая! — На его лице отразилось страдание. — Я не хотел? Это ей все мало денег…

Мастер молчал, задумчиво глядел на пленника. Потом нехотя разжал губы:

— Мы сейчас говорим не о ней, Петр. О тебе. Жена может говорить все, что угодно. Но решения принимаешь ты. Это ты утаил свои доходы, ты не хотел платить в казну. Значит, должен понести наказание.

— Но ведь это каких-то жалких триста тысяч! Я служил вам столько лет — неужели я не могу рассчитывать на прощение? — Пленник всхлипнул. — Я ошибся, Мастер, и признаю это. Я все верну… В пять раз больше верну, в десять. Только простите меня!

— Если бы дело было только во мне, Петр… Ты ведь знаешь наши правила. Отпусти я тебя, и это дурно подействует на остальных. Люди уверуют в безнаказанность, в то, что всегда смогут вымолить прощение, откупиться. Это неправильно, Петр, поэтому исключения не будет. Даже для тебя… — Мастер медленно снял очки.

Пленник вскрикнул, схватился за грудь, его лицо исказила гримаса боли. Вскочил, попытался убежать — и был остановлен натянувшейся цепью. Упав, несчастный человек перевернулся на спину и громко застонал.

— Не надо! — произнес он, прижимая ладони к сердцу. — Пожалуйста, Мастер! Сжальтесь надо мной!..

Мастер молчал, холодно глядя на извивающегося на полу человека. Дыхание пленника становилось все тише, в быстро тускнеющих глазах читалось страдание.

— Проклинаю тебя… — прошептал он, его тело в последний раз дернулось и замерло.

— Твое проклятие ничего не стоит, Петр, — ответил Мастер, надевая очки. — Я и так на краю мира… — Он помолчал, задумчиво глядя на безжизненное тело. Потом посмотрел на подчиненных, наблюдавших за казнью. — Похороните его в одном из наших склепов. Окажите семье необходимую помощь? Что-то еще?

— Девушка, Мастер. Ольга, — напомнил невысокий помощник.

Мрачный человек нахмурился.

— Где она?

— В камере. Привести ее?

— Приведите…

Кивнув, говоривший с Мастером толстяк торопливо направился в дальний конец зала, там в нише стены находилась металлическая дверь. Открыв засов, зашел внутрь. Затем вышел, ведя за руку высокую темноволосую девушку лет двадцати пяти.

— Вот она…

Мастер холодно смотрел на девушку — та стояла, потупив взгляд.

— Ну здравствуй, Ольга, — произнес он. — Скажу честно — не ожидал я такого от тебя. — Он покачал головой. — Зачем тебе это было нужно, глупая? Ты понимаешь, что наделала?

— Здравствуйте, Мастер… — Девушка подняла глаза. — Да, я все понимаю. Но это несправедливо — когда меня отдают кому-то как вещь, как игрушку. Мой отец говорил, что с вами мне будет хорошо, что Орден защитит меня от всех бед. И что получилось? Вы решили отдать меня Виктору — знали бы вы, как я его ненавижу! Ненавижу всей душой, понимаете? Я ведь просила вас, умоляла изменить решение. Но вы остались глухи к моим просьбам… — Ольга снова опустила глаза.

— Когда ты вступала в Орден, то давала клятву подчиняться всем решениям Совета. Давала клятву отречься от себя во имя наших целей. Ты понравилась Виктору, твой брак с ним одобрил его покровитель. Этот союз был бы для нас очень полезен. Но ты начала самовольничать, ты едва не проломила Виктору голову. Это звучало бы смешно — если бы не было так грустно. Теперь ты понимаешь, к чему привело твое упрямство?

— Но я не вещь! — Ольга гордо вскинула голову. — Вы должны были учесть мое мнение. Должны, понимаете?!

— Я сделал для тебя все, что мог, — спокойно отозвался Мастер. — Но есть вещи, которых я изменить не могу. Ты подняла руку на Виктора. За это ты будешь наказана.

— Так же, как он? — Девушка кивком указала на мертвого Петра и презрительно усмехнулась.

Мастер задумчиво смотрел на Ольгу.

— Из тебя мог получиться очень неплохой практик. Но ты сама выбрала свою судьбу. Убивать тебя я не буду — об этом уже позаботились. У тебя есть месяц, чтобы приготовиться к смерти и уладить все дела. Можешь идти.

Несколько секунд девушка смотрела на Мастера, не веря, что ее отпускают. Потом повернулась, медленно пошла прочь. Снова остановилась.

— И все равно вы сделали ошибку, — сказала она, оглянувшись. — Вы не должны были так поступать со мной. Я верила вам, а вы меня предали. С этой минуты я вам ничего не должна… — Одарив его неприязненным взглядом, Ольга прошла к коридору в правой части зала и скрылась из глаз.

Вздохнув, мрачный господин повернулся к помощникам.

— Все на сегодня?

— Все, — ответил невысокий. Второй молча кивнул.

— Тем лучше. — Мастер медленно направился к выходу, эхо тяжелых шагов разнеслось по залу. Вот он вышел за дверь, стало тихо.

— Опять похороны? — Толстяк взглянул на лежащего посреди зала мертвеца и со вздохом почесал затылок. — Жалко Петра. Хороший был человек.

— Мне кажется, Алексей, вы больше жалеете о ресторане этого человека, — с сильным акцентом произнес его коллега. — Если не ошибаюсь, вас там кормили бесплатно?

— Злой вы человек, Мартин, — ответил толстяк. — Всегда пытаетесь ударить по самому больному месту.

— Это была шутка?

— В каждой шутке, Мартин, есть только доля шутки. Так гласит русская народная мудрость. Ну что, пойдем? Надо все подготовить.

— Пойдемте, — согласился собеседник, и оба неторопливо направились к выходу.

* * *

Катя приехала ровно через два дня. Я ожидал увидеть монахиню, но вместо нее в дом вошла девица лет тридцати, одетая не просто по моде, а даже слегка вызывающе. На ней были светлые брюки со всевозможными пряжками, заклепками и шнурками, модный топик и легкая бежевая курточка. Дополняли гардероб туфли на тонком высоком каблуке и сумочка из крокодиловой кожи. О модной прическе и макияже можно было не говорить.

Катю встречала Настя, она же провела ее в дом.

— Ну здравствуй. — Катя с интересом окинула меня взглядом.

— Привет, — кивнул я, с некоторым замешательством разглядывая девицу. — Рад познакомиться.

— Взаимно, — отозвалась Катя и прошла в зал, мы с Настей последовали за ней. — А тут все по-прежнему! — В голосе Катерины звучала легкая тоска.

— Да, мы ничего не меняли, — подтвердил я, желая как-то поддержать разговор. Потом, еще раз оценив внешний вид гостьи, добавил: — Ты как-то не похожа на монахиню.

— Монахини больше нет. — Катя снова посмотрела на меня. — Нет «списка», нет и необходимости в «зонтике». Ты не представляешь, до чего приятно снова стать человеком! — Она подняла руки и сладко потянулась. Возможно, мой взгляд задержался на ее груди несколько больше, чем было нужно, так как Катя усмехнулась.

— Ладно, пойду носик припудрю, — заявила она и вышла из гостиной.

— Вот так монашка… — пробормотал я. Стоявшая рядом Настя улыбнулась.

— Не суди ее строго. Кстати, она уже узнала о тебе все, что хотела знать.

— В смысле?

— Я ведь говорила, она видящая. Чтобы понять человека, ей достаточно одного взгляда. Поэтому мой тебе совет: никогда не пытайся ее обманывать. С ней эти штуки не проходят. А сейчас, если ты не против, мы немножко посплетничаем. — Настя не торопясь направилась к лестнице.

— Меня будете обсуждать? — бросил я вслед.

— Точно… — не поворачиваясь, отозвалась девушка.

Мы сидели за накрытым столом — после беседы с Катей тет-а-тет Настя заявила, что у нас сегодня посиделки. По случаю чего, она пока не объявила. Вместо нее высказалась Катя.

— Черное и белое, — сказала она, протянув мне бутылку вина. — Открой. Помянем тех, кто ушел. И выпьем за тех, кто жив.

Штопора у меня не было, поэтому я просто протолкнул винную пробку внутрь. Наполнил бокалы. Стало тихо.

— За Сережу. За Глеба и Лизу, — сказала Катя, ее голос слегка дрогнул. — Выпьем…

Мы выпили. Я чувствовал себя несколько неловко — присутствие Кати здорово нервировало. И хуже всего было то, что я не понимал причины. Вроде не мальчишка уже, да и сама Катя явно не в моем вкусе. Тем не менее ее присутствие странным образом заставляло меня нервничать.

— Наливай, — велела Катя, и я не посмел ослушаться. Наполнил бокалы, взглянул на Катерину. Девушка усмехнулась: — Ну что — чокнемся? — Она коснулась своим бокалом бокала Насти, потом моего, — За наше будущее. И за тебя, нагвальчик… — подмигнув, Катя пригубила вино.

Я вздрогнул. Нагвальчик? О чем это она? Залпом осушив бокал, взглянул на Катю.

— Ты это о чем? — озвучил я свой вопрос.

— О том, что в этом мире иногда происходят чудеса. Налей еще. Давай, не жадничай. Там еще бутылка есть.

Я разлил по бокалам остатки вина.

— Я всегда восхищалась Сергеем, — сказала Катя. — Он был удивительным человеком — не чета нам. Мы по сравнению с ним никто. Может, именно поэтому у нас ничего и не получилось. — Она грустно усмехнулась. — Но он всегда делал для нас все, что мог. Вот и теперь, уходя, оставил себе замену. Он нашел тебя, нагвальчик. Не знаю, как это ему удалось, но он это сделал. Ты пока не стоишь и ногтя на мизинце Сергея. Именно это и дает нам шанс. Я ничтожество. Ты ничтожество. Может, что-то у нас и получится. Сергей был слишком хорош для нас. А ты, пожалуй, подойдешь… — с усмешкой взглянув на меня, Катя слегка приподняла бокал, приветствуя меня, и выпила вино.

Я последовал ее примеру. Настя тоже выпила, не вмешиваясь в разговор.

— Хочешь сказать, что у меня энергетика нагваля? — осторожно спросил я.

— Ты с самого начала показался мне чертовски сообразительным. У тебя талант выделять главное. — Катя усмехнулась. — Добавлю, что ты не просто нагваль: похоже, Сергей умудрился передать тебе свою силу. Настя рассказала о твоих успехах. Теперь все встало на свои места.

Я молчат. Да, после прочтения книг Кастанеды мне хотелось чувствовать себя нагвалем. Но я понимал, что это проявление моего чувства собственной важности и старался избавиться от подобных мыслей. И вот теперь это…

— В чем я пока сомневаюсь, — продолжила Катя, — так это в том, что ты сможешь вести нас вперед.

Эта девица потихоньку начинала меня раздражать. Я понимал, что нельзя злиться. Но ничего не мог поделать.

— А с чего ты решила, что у меня есть такое желание? — поинтересовался я.

— Это ты верно заметил, — кивнула Катя. — Но видишь ли, нагвальчик, мы не принадлежим себе. И ты не принадлежишь себе. Я понимаю, ты от меня не в восторге — приехала какая-то вульгарная особа и действует на нервы. Но поверь, и ты далеко не подарок. Ты для меня слишком тусклый. Весь какой-то зажатый, скованный. Всегда настороже. В тебе нет спокойствия, какое было в Сергее. Нет ощущения силы. Ты нагваль, но на этом твои достоинства заканчиваются.

Я хотел было огрызнуться, но промолчал. Ну ее, стерву. Не хватало еще ругаться с какой-то глупой бабой. Катя улыбнулась.

— Нехорошо обзывать девушку, — сказала она. — Постарайся впредь меня не злить — нет ничего хуже разгневанной ведьмы.

Я вздрогнул. Похоже, эта ведьма умела читать мысли.

— Ты умеешь читать мысли? — поинтересовался я.

— Скорее, общий настрой собеседника, — отозвалась Катерина. — Его эмоции. Ты подумал обо мне плохо, я это почувствовала. Но на первый раз я тебя прощаю… — Глаза бывшей монашки насмешливо блеснули, она начала есть. Я тоже склонился к тарелке.

— Помнишь, я говорила тебе о безразличии? — нарушила молчание Настя. — Не воспринимай слова Кати слишком близко к сердцу — у нее нет неприязни к тебе.

— Ни малейшей, — подтвердила Катерина. — Я просто говорю, что есть что.

— Именно, — согласилась Настя. — У нас нет неприязни. Но это не значит, что у нас есть к тебе симпатия. Что бы ты ни делал, ты никогда не сможешь заменить нам Сергея. Поэтому даже не пытайся — в лучшем случае ты сможешь стать его жалким подобием. Ты с нами, так распорядилась Джара. Мы принимаем этот расклад. Прими его и ты.

— И что именно я должен делать? — спросил я, пытаясь избавить мысли от малейшей негативной окраски.

— Будь собой, — посоветовала Настя, не поднимая глаз. — Это все, что от тебя требуется. Пока ты действовал неплохо, Джара это оценила. Если на то будет ее воля, мы сможем снова собрать группу.

— Группа так важна?

— Одному идти очень сложно, — пояснила девушка. — На это способны только избранные. Мы к их числу не принадлежим.

— Это точно, — подтвердила Катя. — Так что нам придется здорово постараться, чтобы у нас что-нибудь получилось. Думаю, ты не будешь возражать, если мы с Настей останемся у тебя?

— Нет, конечно, — ответил я. — Это не мой дом.

— Вот и хорошо, — кивнула Катя. — А то мне, признаться, некуда ехать.

Я задумчиво смотрел на нее. Катерина встретилась со мной взглядом и улыбнулась.

— Хочешь что-то сказать?

— Да нет… Просто не представляю, как ты могла жить в монастыре. Ты совсем не похожа на монашку.

— Непохожа, — согласилась Катя. — В этом и была вся прелесть ситуации: стать тем, кем ты не являешься. Поверить в это. Принять. Это, Андрюша, и есть сталкинг.

— Но ведь это обман? — не согласился я. — Тебя приняли, тебя считали верующей. А ты просто играла роль.

— Не так, — покачала головой Катя. — Я не играла монашку. Я была ею. Ты ведь читал Кастанеду и должен знать простую истину: нас не существует. Мы — это просто положение точки сборки, и не более того. Понимаешь, о чем я?

Я читал у Кастанеды про точку сборки. Насколько я смог разобраться, точка сборки представляла собой яркое светящееся пятнышко в энергетическом коконе человека. Находилось это пятно позади правой лопатки. Кокон человека состоял из эманаций — светящихся нитей. Часть нитей проходила через точку сборки. Именно нити, проходящие через точку сборки, и определяли каким-то непостижимым образом наше восприятие. Точку сборки можно было сдвигать, через нее начинали проходить другие, ранее не задействованные эманации. При этом сознание человека изменялось. Судя по тому, что писал Кастанеда, сильный сдвиг точки сборки мог привести к фантастическим результатам: точка сборки могла даже «собирать» миры, отличные от нашего. Мне это чем-то напомнило радиоприемник, в котором точкой сборки была стрелка на шкале: сдвигается стрелка, меняется частота настройки. В итоге мы можем воспринимать самые разные станции. Только в случае с магами «станциями» были иные миры. Сдвинув точку сборки, маг мог просто исчезнуть из этого мира. Но то, что сказала Катя, мне было все-таки непонятно.

— Нет, — честно признался я. — Не понимаю.

— Нас не существует, — повторила Катя, глядя на меня. — Твое нынешнее сознание — это просто положение точки сборки. Смести точку сборки в положение монаха, и ты станешь монахом. Смести ее в положение маньяка — станешь маньяком. Изменится твое мышление, твои привычки, твое понимание того, что можно, а чего нельзя. То, что сейчас тебе кажется чудовищным, станет обыденным, и наоборот. Именно поэтому я и говорю, что нас не существует. Мы — это просто положение точки сборки. Отличие мага от обычного человека в том, что маг это понимает и не воспринимает себя всерьез. Кроме того, у мага есть трезвость, которая не позволяет ему допускать устойчивых сдвигов точки сборки. В каком-то смысле он всегда остается самим собой — но только в каком-то смысле. В каждом из нас есть Свидетель — частичка нас, которая всегда все осознает. Но не каждый из нас осознает наличие Свидетеля. — Катя снова усмехнулась. — Понимаешь?

— Смутно, — признался я. — Ну да ладно. Может, пойму со временем. Я хотел еще спросить о группе — а куда именно мы идем? К чему? К «огню изнутри», о котором писал Кастанеда?

«Огонь изнутри» представлял собой финал земной жизни мага: манипулируя точкой сборки, маг активировал сразу все эманации кокона, при этом его физическое тело «сгорало» — то есть превращалось в энергию. Маг переходил в «третье внимание» — состояние осознания и существования, непостижимое для нашего обыденного разума.

— Куда мы идем? — переспросила Катя. — А вот как раз это, нагвальчик, ты и должен нам сказать. Ты — тот, кто ведет, понимаешь? В этом роль нагваля. Мы можем ошибаться в выборе пути. Нагваль не ошибается никогда — потому что у него прямая связь с Джарой.

— Я должен вас вести? — усмехнулся я. — Ты шутишь. Ты ведь сама сказала, что я никто.

— Верно, — согласилась Катя. — Но мы поможем тебе подтянуть твои ниточки. Мы поможем тебе, а ты нам. Каждый делает то, что должен делать.

— Хорошо, — пожал я плечами. — Согласен.

— Вот и замечательно. Как ты смотришь на то, чтобы вечерком прогуляться в казино?

— В казино? — удивился я.

— Именно, — подтвердила Катя. — Ты же не хочешь, чтобы мы с Настей сидели на твоей шее? Я сегодня немножко поиграю. Ну а твоя задача — помочь мне унести выигрыш. Договорились?

— Договорились… — пожал я плечами.

Раньше я никогда не был в казино — азартные игры меня не интересовали в принципе. Я был не прочь сходить в казино с Катей, но очень сомневался в том, что в случае чего смогу ее защитить. Просто знал, что многие игровые заведения находятся под контролем весьма серьезных людей. Это не шпана какая-нибудь — самая настоящая мафия. Если какие-нибудь громилы не захотят отдавать выигрыш, что я смогу сделать? Ничего…

Неудивительно, что я поделился опасениями с Настей.

— Не думай об этом, — посоветовала она. — Находись в казино в состоянии ОВД — ты ведь уже умеешь это. Доверься Джаре, и все будет в порядке. Вот увидишь.

— Хорошо… — вздохнул я.

Шел уже девятый час вечера, когда мы с Катей переступили порог казино — на мой взгляд, весьма рядового. На Кате был темный брючный костюм, весьма элегантный, я тоже оделся поприличнее. Поменяв на фишки мою последнюю зарплату, мы прошли в зал. Откровенно говоря, я заранее попрощался с деньгами — уж очень сомневался в том, что сможем выиграть. Но Катя не разделяла моего скептицизма.

— Не переживай, Андрюша, — еще дома заявила она. — Все будет как надо.

Собственно, я и не переживал. Но доказывать это мне показалось глупым, поэтому я промолчал.

Катя не стала играть сразу. Около получаса она ходила по залу, присматриваясь к игре. Я тенью следовал за девушкой, состояние ОВД накладывало на происходящее отпечаток нереальности. Стрелка на часах подбиралась к девяти вечера, когда Катя наконец-то подошла к рулетке.

Она сделала три ставки. Первую — на номер шестнадцать. Поставила максимально разрешенную ставку и выиграла. Я разом ощутил, как взгляды присутствующих сосредоточились на Кате.

— Поздравляю, — сказал крупье, передавая выигранные фишки.

— Спасибо, — отозвалась Катя.

Она пропустила несколько туров, затем поставила минимальную ставку на номер три и проиграла. Выждала еще немного, и сделала максимальную ставку на номер двадцать четыре. Я снова почувствовал взгляды присутствующих.

Крупье бросил шарик, я спокойно следил за ним. Вот шарик начал замедляться, запрыгал по-над номерами. Состояние ОВД позволяло следить за игрой без эмоций. Тем не менее я ощущал толику любопытства: получится или нет?

Удивительно, но у Кати все получилось! В какой-то момент показалось, что шарик совсем чуть-чуть не добрался до выбранного Катей номера. Но нет — подскочив в последний раз, он остановился в нужной ячейке.

— Двадцать четыре, красное, четное, — сухо сказал крупье. Собрав фишки со стола, отсчитал выигрыш. — Поздравлю вас…

Я просто физически чувствовал, как вокруг стола нарастает напряжение.

— Пожалуй, на сегодня хватит, — обворожительно улыбнувшись, Катя собрала фишки. — Но мы к вам еще зайдем…

Никто нас так и не остановил: мы спокойно поменяли деньги, вышли из казино и на такси добрались до дома.

— И сколько ты выиграла? — спросил я, когда мы подходили к калитке.

— Около семидесяти тысяч, — ответила Катя, нажимая пуговку звонка. — Мелочь, хватит только на косметику. Завтра начнем играть по-крупному. — Она взглянула на меня и усмехнулась.

На следующий вечер все повторилось. Разве что казино было получше да ставки покрупнее. В итоге Катя выиграла больше пятидесяти тысяч долларов. В какой-то момент, уже получив деньги, я наткнулся на тяжелый взгляд одного из охранников. Наверное, в обычном состоянии сознания такой взгляд вывел бы меня из равновесия. Не скажу, что испугал бы. Но точно заставил бы как-то отреагировать. Теперь же, уловив взгляд охранника, я совершенно спокойно взглянул на этого человека. Для меня не было никакой разницы, смотреть на него или на что-то другое, состояние ОВД отсекало любые спекуляции разума. Я даже не могу назвать это борьбой взглядов, потому что с моей стороны борьбы не было. Все длилось секунд пять, затем охранник отвел взгляд, и мы с Катей спокойно покинули казино.

— Будем играть еще? — спросил я, когда мы оказались на улице.

— Пока этого хватит, — ответила Катя. — Ну а закончатся, поиграем…

Шел девятый час утра, мы пили чай на кухне. Скажу честно — меня одолевали вопросы. Вчера, как и днем раньше, Катя отказалась на них отвечать, заявив, что мы не должны оставлять следов и что болтовня на тему игры может навлечь на нас гнев мироздания. Собственно, именно поэтому я молчал и сейчас. Но на этот раз молчание нарушила сама Катя.

— У тебя вроде бы есть вопросы? — спросила она и демонстративно улыбнулась.

— Есть, но я опасаюсь гнева мироздания, — подтвердил я.

— Мироздание уже спит, — заверила Катя. — Так что тебе лучше опасаться моего гнева. Ну давай, что там у тебя?

— Хотел спросить — ты играла по какой-то системе? Как ты выбирала, на какие номера ставить?

— Система есть, — согласилась Катя. — Три ставки: первый раз ты выигрываешь, затем следует проигрыш и снова выигрыш. Так меня научил Сергей. Но почему это работает, я тебе объяснить не смогу. Просто не знаю.

— Но ведь первый раз ты могла и проиграть?

— Не могла, — покачала головой Катя. — Понятно, что это метод не для обывателя, он будет работать только у мага. И в конечном счете результат определяется не какой-то там системой, а твоей личной силой. Система нужна в качестве зацепки для разума, не более.

— А номера, на которые ты ставила? Там система есть?

— Очень простая: первую и третью ставки нужно делать на четные номера, вторую на нечетный. Либо наоборот: первая и последняя ставки нечетные, вторая четная. То же самое, если играешь только на цвет или чет-нечет — должно быть чередование.

— Но какой в этом смысл? — не понял я.

— Такая схема учитывает принципы сложения событий, — пояснила Катя. — В мире все циклично, ритмично. Если ты следуешь ритмам, тебе сопутствует удача.

— Иногда поиграть можно, — добавила Настя. — Но вводить это в практику я бы не советовала, погоня за халявой всегда приносит несчастья. Сергей вообще не признавал халявы, считал, что за нее обязательно приходится расплачиваться. И играл только тогда, когда деньги были нужны не ему. Сам он предпочитал зарабатывать.

— Так мы и будем зарабатывать, — усмехнулась Катя. — Теперь у нас есть с чего начать.

— Я же говорила, что у меня есть деньги, — не глядя на Катю, вздохнула Настя. — Их бы вполне хватило.

— Ну ты же знаешь, я не люблю чужого. А теперь мы в доле — верно?

— Верно, — кивнула Настя…

На следующий день я понял, что девушки действительно решили организовать свое дело — швейных цех. Они настолько энергично взялись за это, что я ни на секунду не усомнился в успехе их предприятия. В течение недели в одной из юридических контор был подготовлен пакет документов, Катя подыскала для будущего производства подходящее помещение. До регистрации фирмы оставались считаные дни, когда произошло событие, в корне поменявшее все наши планы…

Приближался вечер. Мы сидели в гостиной: девушки смотрели какой-то сериал, я читал газету, время от времени поглядывал на часы — по спортивному каналу шел футбол. Из-за проклятого сериала первый тайм я уже почти пропустил, но надеялся посмотреть второй.

Из прихожей донеслись трели звонка. Я уловил на себе требовательный взгляд Катерины, вздохнул и пошел открывать.

У калитки стоял парень лет тридцати: чуть выше среднего роста, худощавый, с тонкими черными усиками и аккуратной бородкой. На нем были джинсы и джинсовая куртка, в левой руке он держал спортивную сумку.

— Добрый день, — поздоровался он, когда я открыл калитку. — Не подскажете, а где прежние хозяева дома?

Я улыбнулся — просто понял уже, кто это. Правда, на фотографиях гость был без бороды и усов.

— Привет, Олег. Я Андрей. Проходи, Настя и Катя будут рады тебя видеть.

— Это уже лучше, — облегченно вздохнул он, заходя во двор. — А я было решил, что здесь теперь живут совсем другие люди.

Олег не спрашивал, кто я, это мне понравилось. Я уже заметил, что Настя и Катя многие вещи просто принимали как нечто само собой разумеющееся. Олег, похоже, обладал тем же качеством.

— Олег!!! — обрадовалась Настя, когда мы вошли в гостиную. Вскочив с дивана, она бросилась парню на шею.

— Настена… — Он крепко обнял ее. — Привет, Катюха!

— Здравствуй, Олежек! — Довольная Катерина чмокнула гостя в щеку. — Какими судьбами?

— Кто-то из вас был у меня, я прав? — в свою очередь спросил он.

— Я была, — подтвердила Настя. — Но твоя жена спустила на меня всех собак. Тогда я оставила на стене свой телефон — думала, ты позвонишь.

— Вот стерва! — засмеялся Олег. — Это я не о тебе.

— О жене? — улыбнулась Настя.

— Она мне не жена, просто жили вместе. До вчерашнего дня… — Парень сел в кресло. — Приезжаю домой из Минска, смотрю — на стене знак группы и что-то затертое. Явно номер телефона. Спрашиваю ее — ко мне кто-то приезжал? Нет, говорит. А глаза отводит… В итоге поругались, и вот я здесь…

— А я все ждала, когда ты позвонишь, — призналась Настя.

— Позвонил бы, да эта ведьма телефон затерла. Чуть не убил ее.

— Может, она тебя просто любит? — предположил я.

— Скорее, считает своей собственностью, — отмахнулся Олег. — А я люблю свободу. Оставил ей квартиру, пусть радуется. Мужика она себе найдет всегда… А где Серега?

Возникла пауза.

— Олег, Сергей погиб в позапрошлом году, — тихо сказала Катя. — Его сбила машина. И Лиза тоже погибла — ее убил в лифте какой-то подонок.

— Не знал, — улыбка сползла с губ Олега. — Проклятье… Снова стало тихо. Было видно, что гость потрясен случившимся.

— Вы уже познакомились с Андреем? — спросила Настя, явно желая нарушить молчание.

— В общих чертах… — кивнул Олег и тихо вздохнул: — Ладно, девчонки, я пойду умоюсь, — Он поднялся с кресла. — А вы пока сообразите насчет ужина, хорошо? С утра не ел.

— Варится уже, — ответила Настя. — Полчаса протянешь?

— Полчаса выдержу… — согласился Олег.

Ужин получился очень приятным. Девушки были рады приезду товарища, я даже ощутил ревность. Впрочем, тут же отследил это чувство и постарался зарыть его поглубже. Мы ели, пили, разговаривали. Общением с Олегом я остался доволен — он мне понравился. Я знал, что Олег астролог: мне очень хотелось поговорить с ним о его работе, но пока я себя сдерживал. Понимал, что он все еще находится под впечатлением известия о гибели Сергея и Лизы. Впрочем, для него были и хорошие новости — узнав о том, что проклятия больше нет, Олег искренне обрадовался.

— Не знаю, Настя, как тебе это удалось, но ты молодец, — заявил он. — Я уже пару месяцев чувствую, что что-то изменилось. Причем даже звезды говорили, что наступает время выбора, что все может измениться в один момент. Главное — не упустить шанс…

После ужина мы собрались в гостиной, я включил телевизор. Уже собирался сесть в кресло, когда снова раздался звонок.

— Открою, — сказал я и пошел открывать.

У калитки стояла незнакомая девушка лет двадцати пяти: высокая, темноволосая, в элегантном брючном костюме, с коричневой спортивной сумкой в руках. Выглядела она изумительно — словно сошла с обложки модного журнала.

— Здравствуйте! — поздоровалась она, когда я открыл калитку. — Я… Мне надо… — Она на секунду замялась. — Вы хозяин этого дома?

— Не совсем, — покачал я головой. — А что вы хотели?

— Понимаете, мне дали этот адрес. Сказали, что здесь мне помогут.

— Проходите, — ответил я, решив, что лучше пусть с ней разбираются Олег и девчонки. Если за помощью, то это наверняка к ним.

В прихожей я взял у девушки сумку, положил на тумбочку. Подождал, пока гостья разуется, пригласил ее в гостиную.

Оттуда доносились девичий смех и тихий басок Олега — очевидно, обсуждали что-то забавное.

— Здравствуйте! — поздоровалась девушка.

— Привет, — ответила Катя, с любопытством взглянув на гостью.

— Здравствуйте… — Брови Олега заинтересованно приподнялись, от него не ускользнула красота незнакомки.

Настя едва заметно кивнула.

— Ты к нам? — спросила она.

— Не знаю. Наверное…

— Садитесь! — Олег галантно уступил свое кресло и сел на диван рядом с Настей и Катей.

— Спасибо. — Гостья удивительно изящно присела на край кресла. В то же время было заметно, что она очень нервничает. — Я не помешала?

— Не беспокойся, — заверила Катя. — Так что у тебя?

— Мне дали адрес этого дома, — повторила девушка то, что я уже от нее слышал. — Сказали, что мне здесь помогут.

— И кто это вам сказал? — уточнила Настя.

— Это сейчас не столь важно? Скажите, вы слышали когда-нибудь о проклятии отсроченной смерти?

Вопрос застал нас врасплох. Если она знает о проклятии, это уже серьезно — я взял пульт и выключил телевизор. Стало очень тихо.

— Да, — ответил Олег, внимательно глядя на девушку. — Слышали.

— Вы были прокляты, но вам удалось избавиться от этого проклятия. Хоть и не всем — я знаю, что несколько близких вам людей умерли. Я права?

Снова возникла пауза.

— Вы правы, — ответила за всех Настя. — Но откуда вы об этом знаете? И как вас звать, если не секрет?

— Я Ольга. Так уж получилось, что месяц назад я познакомилась с одним человеком. Именно он виновен в смерти ваших друзей. Он же наградил этим проклятием меня — когда я отказала ему во взаимности. Если вы мне не поможете, я умру в ближайшие недели.

— Кто он? — Катя слегка подалась вперед, тон ее голоса не предвещал ничего хорошего. — Назови мне его!

— Его зовут Виктор, — ответила девушка. — Виктор Радченко. Вы должны его знать.

— Витя?! — удивленно прошептала Настя. — Но этого не может быть!

— Вот недоносок! — выругалась Катя. — Я могла подумать на кого угодно, но на него? — Она провела ладонями по лицу.

— Ты уверена, что виноват именно он? — терпеливо спросил Олег. — Может, ты ошибаешься?

— Это он. Поверьте, я знаю — Виктор действительно хочет вас уничтожить.

— Но за что? — Настя ошеломленно смотрела на гостью, ее лицо побледнело.

— У него были причины желать вашей смерти, — ответила Ольга. — Во-первых, он ненавидел вас за то, что вы всегда слушали Сергея, а не его. Во-вторых, он считал, что, если уничтожит вас, к нему перейдет вся ваша сила.

— Где Виктор сейчас? — Катя внимательно смотрела на Ольгу.

— В Москве. У него там квартира, работа. Он оказывает магические услуги богатым людям.

— У тебя есть его адрес?!

— Есть. Дайте ручку и бумагу, я напишу.

— Потом!! — Тихий голос Насти заставил опуститься на диван начавшую было вставать Катю. — Ольга, пожалуйста, расскажите нам подробнее обо всем, что с вами произошло.

Рассказ девушки длился довольно долго. Я почему-то не удивился, узнав, что Ольга причастна к миру магии. По словам гостьи, шесть лет назад, после смерти отца — он умер от рака — она начала учиться у одного человека, главы магического Ордена. В Орден девушку взяли только потому, что глава хорошо знал ее отца и обещал о ней позаботиться.

Ольга была счастлива окунуться в атмосферу тайны, с огромным интересом познавала магические премудрости. У нее многое получалось, учитель прочил ей большое будущее. Это касалось не только магии, но и обычной жизни: обладавшая редкостной красотой Ольга прошла обучение в одном из престижных модельных агентств, ее карьера модели быстро шла в гору. Париж, Милан, Токио — за несколько лет работы девушка объездила полмира, участвуя в показах высокой моды. Не обошлось и без магии: по словам Ольги, именно магические навыки помогали ей легко достигать успеха там, где другие бились годами.

— У нас жестокий бизнес, — доверительно сообщила она. — Путь наверх часто лежит через постель тех, от кого это зависит. Благодаря магии мне удалось избежать этой грязи…

Все было хорошо, девушка жила счастливо и беззаботно. И когда три года назад у Ордена возникли серьезные проблемы, ее это практически не коснулось. Разве что учитель уделял ей теперь меньше времени, стал более замкнутым и суровым.

— Он не любил обсуждать с кем-то свои проблемы, — пояснила Ольга. — Предпочитал все решать сам.

— И в чем заключались проблемы? — поинтересовался я.

— Интересы Ордена пересеклись с интересами другой магической организации. Мой учитель оказался слабее, ему пришлось отступить.

По словам Ольги, внешне все осталось как прежде, однако ее учитель уже не был свободен в действиях. По всем важным вопросам ему приходилось советоваться с Харамом — так звали победителя. Правой рукой учителя, или Мастера, как предпочитала его называть Ольга, Харам сделал некоего Мартина. Иностранец, выходец из богатой аристократической семьи, удивительно чопорный и самолюбивый, он сразу не понравился девушке. Но еще хуже стало после того, как появился Виктор.

— Мы встретились с ним случайно, — Ольга опустила глаза. — Когда я увидела его выходящим из кабинета Мастера, даже не догадывалась, кто этот человек. Просто какой-то парень — высокий, симпатичный, самоуверенный. Он посмотрел на меня, я на него. Затем этот человек ушел, а я вошла в кабинет учителя. Спросила, кто это был. Мастер ответил, что это Виктор, ученик Харама. Наверное, я бы забыла об этой встрече, если бы через несколько дней Виктор не нашел меня сам. У нас в Москве как раз проходил показ мод, я шла по подиуму. И чуть не споткнулась, когда увидела в первом ряду Виктора. Рядом с ним сидел Харам.

Ольга немного помолчала, потом продолжила:

— В тот же вечер Виктор предложил мне поужинать у него дома и удивился, когда я отказалась с ним ехать. Спросил, знаю ли я, кто он такой? Я ответила, что знаю, но это ничего не меняет. Тогда он усмехнулся и сказал, что мое мнение ровным счетом ничего не значит. Я все равно буду с ним, нравится мне это или нет. Но что для меня лучше, если я не буду кочевряжиться. В тот раз я просто села в свою машину и уехала. А через два дня учитель позвал меня к себе и сказал, что Виктор просит моей руки. Я ответила «нет», тогда Мастер предложил мне еще раз подумать. Сказал, что нам важно иметь хорошие отношения с Харамом и его людьми, что мой брак с Виктором станет отличной возможностью проникнуть в их тайны. Но я ничего не хотела слушать — Виктор был мне противен. В тот раз я ушла, а уже на следующий день Виктор явился ко мне домой с букетом цветов и бутылкой шампанского. Я не хотела его пускать, но он каким-то образом смог открыть дверь. Когда Виктор вошел, я еще надеялась, что удастся объясниться, что он все поймет и уйдет. Но он меня не слушал: полез целоваться, начал лапать. Говорил, что я зря упрямлюсь, что я просто не понимаю своего счастья. Закончилось все тем, что я ударила его по голове вазой с конфетами.

— Надо было свернуть ему шею! — вставила Катя.

— Да, может быть… — Губы Ольги тронула слабая улыбка. — Он упал, а я убежала. Переночевала у подруги, но уже утром, когда уходила, меня схватили у подъезда.

— Люди Виктора? — догадался Олег.

— Нет, — покачала головой девушка. — Это были люди моего учителя, руководил ими Мартин. Меня отвезли в дом Мастера, посадили в подвал. Я понимала, что для меня все это может закончиться очень плохо: Мастер не раз говорил нам, что никто не смеет поднять руку на Харама и его людей, что это карается смертью. Однако меня не убили сразу: учитель отпустил меня, сообщив, что о моей смерти уже позаботились и я умру в течение месяца. С тех пор прошло больше десяти дней…

— Ваш учитель тоже владеет этой техникой? — спросила Настя.

— Нет. Проклятие наложил Виктор, а его этому научил Харам.

— Кто он вообще такой, этот Харам? — поинтересовался Олег.

— Я почти ничего о нем не знаю. Но это страшный человек. Каждого, кто соглашается ему служить, он награждает каким-нибудь даром. Виктора он научил проклятию отсроченной смерти. Моему учителю подарил свой взгляд: теперь Мастер может убивать, просто глядя на человека. Поверьте, он не был плохим человеком. А теперь стал убийцей, марионеткой в руках Харама. Сидя в подвале, я слышала, как Мастер убил Петра, одного из своих людей — тот утаил часть доходов. Об этом стало известно Мартину, он донес своему хозяину. Харам велел убить обманщика. Я не видела, как Мастер это сделал, но слышала крики умирающего. Потом, когда меня вывели из подвала, увидела его на полу, уже мертвого. Мастер позволил мне уйти, я вернулась домой. Вечером позвонил Виктор: спросил, не передумала ли я. Сказал, что не злится, что ему нравятся девушки с характером. Что он может спасти меня, если я захочу. Я сказала, что не хочу ничего о нем слышать, и положила трубку. А примерно через неделю пришло письмо без обратного адреса. На нем даже не было почтового штемпеля: наверное, его просто бросили в мой ящик. Кто мог его написать, я не знаю. Вот это письмо… — Ольга вынула из кармана сложенный вчетверо листок бумаги. Передала его Кате. — Можете прочитать.

— Читай вслух, — предложил Олег.

— Отпечатано на принтере. — Катя развернула письмо. Затем начала читать:

— «Здравствуйте, Ольга. Я знаю, что у вас возникли серьезные трудности. Помочь вам я не могу. Но я знаю, кто это может сделать. Слушайте внимательно: есть люди, которым удалось избавиться от наложенного на них проклятия. Они — бывшие друзья Виктора. Связавшись с Харамом, Виктор решил их убить. Он ненавидит их за то, что они во всем слушались их лидера Сергея Храмова, а не его. Кроме того, он верит, что их смерть даст ему дополнительную силу. Наконец, этим он пытается доказать Хараму свою преданность. Некоторые из этих людей уже умерли, однако остальным удалось спастись. Если вы сможете их найти, они наверняка не откажут вам в помощи. Также сообщите этим людям о том, что им снова грозит опасность: Харам и Виктор знают о том, что проклятие нейтрализовано. Для Харама это очень неприятное известие: если способ нейтрализации проклятия станет известен другим магам, власть Харама значительно пошатнется. Мне не известно, что сделают Харам и Виктор на этот раз, но просто так они этого не оставят. Знаю, что для устранения некоторых людей Харам посылал обычных убийц — когда не хотел ждать долго. Сам он может убить любого, но предпочитает все делать чужими руками. Считает, что этим его слуги доказывают свою преданность. В его клане все построено на страхе: все непокорные уничтожаются, покорившиеся обязаны исполнять его волю. Будьте осторожны, и да хранит вас Бог!

Людей, о которых я говорю, попробуйте поискать по этому адресу…»

Катя замолчала, потом оторвала взгляд от письма:

— Здесь наш адрес.

Какое-то время было тихо. Первой молчание нарушила Настя.

— Я не могу поверить, чтобы Витя был способен на такое… — тихо сказала она. — Когда у него возникли проблемы с работой, именно Сережа помог ему устроиться, поддержал. А сколько раз он помогал ему, объяснял тонкости тех или иных техник! И так отплатить за все…

— Может, это все-таки не он? — предположил я.

Катя молча встала и направилась на второй этаж. Я уже знал, зачем она туда пошла, и не ошибся: не прошло и минуты, как девушка вернулась с фотографией.

— Он есть на этой фотографии? — спросила она и протянула фотокарточку Ольге.

— Вот он… — Гостья уверенно коснулась фотографии кончиком ногтя. — Второй слева.

— Все правильно… — положив фотографию на стол, Катя снова села на диван. — И что нам теперь делать?

Ее взгляд остановился на мне, я нахмурился. Ну да — я ведь тот, кто ведет. До чего же это все нелепо…

— Ты сможешь помочь Ольге? — спросил я Настю.

— Думаю, да, — кивнула она. — Борис объяснил мне, как находить нужные лабиринты.

— Это хорошо. Вопрос второй: Оля, насколько серьезны угрозы, о которых упоминается в письме? Грозит ли нам что-то, если мы останемся здесь?

— Да, — уверенно ответила девушка. — Мне кажется, вплоть до последнего времени Харам не принимал вас всерьез, иначе вы давно были бы мертвы. Но сейчас вы действительно в очень большой опасности.

— Значит, нам надо уехать, — решил я.

— Куда? — спросил Олег, в его голосе чувствовалось сомнение.

— В Москву. Здесь нам оставаться опасно, где-то прятаться нет смысла. А там мы сможем что-нибудь выяснить. Может, удастся как-то договориться с этим Харамом. Оля, ты знаешь, где он живет?

— Знаю. У него резиденция недалеко от Нового Арбата.

— Мы должны ехать, — поддержала меня Катя. — Виктор в Москве, я горю желанием с ним встретиться.

— Я тоже не против, — согласилась Настя. — Там нам будет проще во всем разобраться.

— Что скажешь? — Я посмотрел на Олега.

— Ты ведь нагваль, — без тени усмешки сказал он. — Тебе и решать.

— Хорошо, — заявил я, поднимаясь с кресла. — Тогда мы уезжаем. Один час на сборы…

К моему величайшему удивлению, мое заявление было встречено без каких бы то ни было возражений. Даже наоборот, Настя и Катерина остались вполне довольны тем, что я взял ответственность на себя.

Пока мы собирали вещи, Ольга сидела в гостиной. Сборы заняли не больше сорока минут, в начале десятого часа мы вышли за ограду дома. Закрывая калитку на замок, я ощутил легкую грусть — уже успел привыкнуть к этому жилищу.

На улице было сумрачно, небо затянули тучи. Мы прошли по проулку, вышли к оживленной улице, остановили «маршрутку». Дорога заняла чуть больше двадцати минут: входя в здание железнодорожного вокзала, я подумал о том, что впервые за последние восемь лет покидаю город.

Я сомневался, что нам удастся сразу взять билеты — лето все-таки, все куда-то едут. Но уже у касс увидел благоприятный знак, и он меня не подвел — удалось взять билеты на проходящий поезд. Он уходил около полуночи, поэтому еще два часа пришлось провести в зале ожидания. Затем объявили о прибытии нашего состава, мы вышли на перрон.

У меня, Ольги, Олега и Кати места оказались в одном купе. Насте досталась полка в соседнем. Подумав, я предпочел с ней поменяться — решил, что ей будет удобнее и безопаснее ехать вместе со всеми.

Около часа мы обживались, потом поужинали. На сытый желудок жизнь уже не казалась такой мрачной: спать пока никто не хотел, поэтому мы просто болтали на разные темы. Обсуждали и то, как нам вести себя в Москве.

Я был за то, чтобы нанести визит Хараму. Просто поговорить с ним, прояснить отношения. Олег меня поддерживал. Ольга выступала категорически против, утверждая, что Харам не тот человек, с которым можно договориться.

— У тех, кто с ним сталкивается, выбор невелик: или умереть, или покориться, — сказала она. — Мой учитель покорился, я вижу, к чему это привело. У вас будет то же самое. Надо искать другие пути.

— Какие? — поинтересовался я.

— Не знаю, — покачала головой девушка. Немного помолчав, добавила: — Я сейчас больше думаю о другом.

— О проклятии? — догадалась Настя.

— Да… — кивнула она. — Я почти физически чувствую, как приближаюсь к краю.

— Знакомое чувство. Я посмотрю сегодня ночью, что можно сделать, — пообещала Настя.

— А как вообще избавляются от проклятия? — поинтересовался я. — Что нужно делать?

— Для начала надо найти его матрицу, — пояснила Настя. — Матрица проклятия — это некий шаблон, по которому складываются будущие события. Шаблон этот надо искать в нижних мирах. Делается это так: ты закрываешь глаза, присаживаешься и нащупываешь ручку люка…

— А если люка нет? — перебил я девушку.

— Поверь, он будет. Нащупав ручку, открываешь люк и спускаешься в него. Лезть придется по вертикальной лестнице, в полной темноте. Вариант: найти в каком-нибудь доме лифт и спускаться на нем или отыскать лестницу. Но с люком проще и удобнее. Хотя и страшнее.

— Почему? — снова спросил я.

— Когда ты спускаешься, ощущаешь в темноте вокруг присутствие людей или каких-то иных существ — они здесь, совсем близко. Можно слышать их голоса, дыхание. Рядом со мной был Борис, поэтому я чувствовала себя более-менее спокойно. При спуске лучше думать не об этих существах, а о цели путешествия — тебе надо найти деструктивную матрицу. Здесь все основано на чувствах: ты просто ищешь свой этаж, свой вход. И когда находишь его, а это ощущается очень остро, представляешь каменный коридор и делаешь в него шаг. Нога тут же касается пола, пространство светлеет. В итоге ты неожиданно оказываешься на какой-то узенькой улочке. У меня она напоминала улицу в восточном городе: помнишь фильм «Бриллиантовая рука»? Когда герой Миронова бегал по лабиринту улочек, пытаясь найти аптеку? Вот что-то очень похожее мы и увидели с Борисом, когда вышли из темноты. Только дорога была более прямая, хотя и с изгибами и поворотами… — Настя потянулась к бутылке с минеральной водой. Налила воды в стакан, попила, потом продолжила:

— У этой улочки оказались интересные особенности. Во-первых, там дул ветер, подталкивая нас в спину. Во-вторых, если в ней и появлялись какие-то боковые ответвления, то туда невозможно было свернуть. Или не пускала огромная злая собака, или дорога была завалена кирпичом, или стояла машина… Всегда находилось что-то, заставлявшее нас с Борисом идти прямо. Интересно то, что мы не могли взлететь — не получалось. Сама же дорога казалась мне странно знакомой. Я видела, например, какого-то человека — и понимала, что встречала его в реальной жизни. Во сне этот человек засыпал битым кирпичом и прочим строительным мусором колодец. В реальной жизни он был налоговым инспектором и просто «достал» наше ателье своими придирками. Если подумать, можно найти некоторые параллели между тем, что случилось в реальности, и тем, что ты видишь в сновидении. И так по всей дороге — всякий раз встречаешь что-то знакомое. Дорога отражает твою жизнь, тебя так и манит идти вперед. Кажется, что вот-вот впереди откроется что-то интересное. Сама дорога постоянно спускалась вниз: или просто шла под уклон, или по пути попадались ступеньки. Постепенно становилось темнее, затем вдруг знакомые моменты, о которых я говорила, закончились. Когда я сообщила об этом Борису, он сказал, что мы достигли текущего момента и дальше лучше не ходить. Я и не хотела идти — чувствовала, что впереди нас ждет что-то страшное. Мы прошли еще метров двадцать, до ближайшего ответвления. Оно тоже было закрыто — несколько пьяных мужиков сидели прямо на дороге и играли в карты.

Когда мы попытались пройти, они начали угрожать, один из них выхватил нож. Пришлось отступить — Борис объяснил, что каждая травма, полученная здесь, проявится в реальной жизни, поэтому надо быть осторожными и не лезть на рожон. То есть если в матрице тебя ударят ножом, потом что-то подобное произойдет и в реальности. Затем добавил, что дальше идти нет смысла, что выбираться из матрицы — он называл ее «лабиринтом» — нужно именно здесь. Так как мы не могли летать, нам пришлось карабкаться вверх по почти отвесной стене, это оказалось очень трудно. Борис поддерживал меня, шутил. Называл скалолазкой. — Настя улыбнулась. — Мы все-таки забрались наверх, по стене нам удалось выйти к соседней улочке, довольно чистой и уютной. По ней мы дошли до деревянной лестницы, поднялись на какую-то террасу. Там оказался вход в кирпичный подвал многоэтажного здания: мы проникли внутрь, по узкому коридорчику попали еще к одной лесенке, металлической. Поднялись по ней, увидели дверь. За ней оказались какие-то административные помещения, множество людей. Мы прошли через зал, в котором работали машинистки — что-то печатали на обычных печатных машинках. Снова очутились в коридоре, увидели лифт. На лифте поднялись как можно выше. Там увидели вращающиеся двери. Вышли через них и оказались на людной оживленной улице. Борис посмотрел на меня и сказал, что для меня все закончилось — я отыскала новый путь, деструктивный лабиринт больше надо мной не властен. Но мне теперь надо провести тем же путем остальных. Потом мы проснулись, обсудили с Борисом то, что видели — совпало все, кроме каких-то мелочей. На следующую ночь — точнее, день, — я тогда была в Канаде, в Квебеке, — мне удалось отыскать Катю и провести ее тем же путем.

— Хоть ты и говорила, что вывела меня, но я все равно ничего не помню… — проворчала Катерина.

— Просто ты не смогла осознаться, — пояснила Настя. — Но все равно слушалась меня и делала то, что я тебе говорила. Мы прошли тем же самым путем, все было почти так же. Еще через несколько дней я отыскала Олега, потом Лизу.

— Я тоже ничего не помню, — сообщил Олег.

— И тем не менее вы свободны. Мне не удалось найти только Ирину и Виктора… — Настя нахмурилась.

— Ты проведешь меня тем же путем? — поинтересовалась Ольга.

— Нет, — покачала головой Настя. — Тот шаблон был создан для нашей группы. У тебя что-то свое, но мы попытаемся найти выход. Ты умеешь сновидеть?

— Очень плохо, — призналась Ольга. — Точнее, не настолько хорошо, чтобы суметь встретиться с тобой и что-то сделать.

— Это не страшно, я сама тебя найду. Когда будем спускаться вниз, тебе придется отыскать свой этаж. А дальше будет видно.

— Скажи, а это не опасно для тебя? — поинтересовалась Ольга. — Получается, что ты сознательно лезешь в мой лабиринт, в мою ситуацию. И если мы не найдем выхода…

— Мы найдем его, — заверила ее Настя. — Вот увидишь. Кстати, когда будешь идти по…

Она не договорила: дверь нашего купе распахнулась, на пороге появился парень лет двадцати пяти — в дорогом костюме, с бриллиантовой заколкой в галстуке. Темные волосы были аккуратно зачесаны на пробор, тонкие губы изогнулись в едва заметной презрительной ухмылке. Я не сразу вспомнил, где мог его видеть. А вспомнив, вздрогнул — это был Виктор.

Глава четвертая

Это место находилось на крыше одного из московских зданий. От жаркого летнего солнца его посетителей укрывал зеленый пластиковый навес. Многочисленные горшки с цветами, декоративные пальмы в кадушках и маленький журчащий фонтан придавали таинственному уголку неповторимый уют. Под навесом, удобно устроившись в плетеных креслах, сидели два человека.

Один из них был еще молод. Второй не стар, его длинные темные вьющиеся волосы спускались до самых плеч. Одетый в дорогой костюм, с массивным перстнем на указательном пальце правой руки, он задумчиво смотрел на молодого человека. Тот сидел, потупив взгляд, по выражению его лица можно было понять, что он чем-то недоволен.

— Ну хорошо, — произнес человек с перстнем, его губы тронула улыбка. — Будем считать, что ты все делал правильно. И то, что у тебя ничего не получилось, спишем на форс-мажорные обстоятельства. Хотя на будущее запомни: я не жалую тех, кто приходит с оправданиями. Меня интересует результат, а не объяснения, почему ничего не получилось. Ты понял меня?

— Да… — не поднимая глаз, ответил собеседник.

— Замечательно. Теперь перейдем к сути вопроса. Твоя ошибка была в том, что ты дал им слишком много времени. Хотел, чтобы они помучились, верно? Страшна не смерть, а осознание ее приближения — ты запомнил мои слова и поступил в соответствии с ними. Это было правильно, но ты не сумел рассчитать время. Не учел, что твои друзья маги, а не простые смертные, в результате некоторым из них удалось ускользнуть. На будущее научись отбрасывать эмоции и работай на результат. Сколько времени ты дал Ольге?

— Месяц. Но она вернется, в этом я уверен.

— Уверенность — это хорошо. Но не является ли она уверенностью глупца? — Губы человека с перстнем снова дрогнули в усмешке.

Собеседник промолчал.

— Твоя беда в том, что у тебя нет фантазии. Ты работаешь слишком грубо, в тебе отсутствует артистизм. Велика заслуга — убить девчонку. Ты попробуй сделать так, чтобы она к тебе вернулась! Вот это будет действительно достижение.

— Я же сказал — она вернется… — По скулам молодого человека скользнули желваки.

— И еще ты слишком много злишься, — заявил собеседник. — Расслабься, не будь таким напряженным. Получай удовольствие от того, что делаешь.

— И как же я должен был поступить?

— Не знаю. Но ты мог бы придумать что-то более оригинальное. Я ведь научил тебя, как вызывать лишаи на лице жертвы — почему было не попробовать этот вариант? Поверь, для женщины страх потерять красоту гораздо сильнее страха смерти. Особенно для такой хорошенькой, как твоя Ольга. Ну подумай: прошло бы два-три дня, она бы увидела себя в зеркале. Ужаснулась бы и пулей помчалась к тебе. Вместо этого ты наградил ее проклятием. Но проклятие не убивает мгновенно, оно не дает ощущения неотвратимости смерти. В этом его недостаток. Оно хорошо для группы, когда люди умирают один за другим. Одиночку же оно не напугает — человек будет на что-то надеяться вплоть до самой последней минуты.

— Я как раз хотел спросить… В случае с Сергеем проклятие сработало, он умер. Но его сила не перешла ко мне — почему?

— Ты уходишь от темы разговора. Но изволь… Есть два варианта. Первый: у твоего друга совсем не было силы, так что и переходить было нечему. Могло такое случиться?

— Нет. — Молодой человек решительно покачал головой. — Сергей был нагвалем, я это знаю совершенно точно.

— Значит, сработал второй вариант: в момент смерти рядом с ним оказался кто-то еще, он и забрал его силу. Возможно, это произошло случайно. Возможно, нет. Теперь тебе это предстоит выяснить.

— Как?

— Виктор, ты меня разочаровываешь… — Собеседник с наигранным огорчением покачал головой. — Пора бы уже самому справляться с подобными мелочами.

— Хорошо, я попытаюсь.

— Боюсь, ты опять сотворишь что-нибудь не то. «Сделать хотел грозу, а получил козу» — это про тебя… — Человек с перстнем несколько секунд помолчал. — Ладно, помогу тебе. Чтобы узнать, к кому перешла сила Сергея, надо съездить на место его гибели. Думаю, мне не нужно объяснять, как его найти?

— Узнаю в милиции, — проворчал Виктор.

— Делаешь успехи. Дальше у тебя есть два варианта: первый — магический, второй — для лентяев. В первом случае ты должен будешь внимательно осмотреть место происшествия, как следует прочувствовать его. Затем, уже в спокойной обстановке, визуализировать его и отследить все ниточки. Одна из них обязательно приведет тебя к нужному человеку. Вариант для лентяев: прочитай протокол с места происшествия. Там должны быть имена и адреса всех, кто находился рядом с Сергеем в момент его гибели. Наверняка кто-то из этих людей и украл его силу. Все понятно?

— Понятно… Харам, я должен снять проклятие с Ольги?

— Не зря тебя называли Кузнечиком, — усмехнулся собеседник. — Ты постоянно прыгаешь с темы на тему.

Виктор вздрогнул.

— Откуда вы знаете? — тихо спросил он.

— Витя, Витя… — Харам осуждающе покачал головой, однако его глаза смеялись. — Я ведь не раз говорил тебе, что в твоей голове нет ни одной мысли, которую ты смог бы от меня утаить. Насчет проклятия: маг отличается от обычного человека своей последовательностью. Если уж ты сделал глупость, не усугубляй ее новой. Сняв проклятие, ты продемонстрируешь всему миру собственную слабость. Поэтому просто забудь об этой глупой девке и живи дальше. Понятно?

— Да… Как мне быть с теми из моей группы, кто выжил?

— Как раз для того, чтобы решить это, я тебя и позвал. Откровенно говоря, мне плевать на твои отношения с этими людьми. Но им удалось то, что пока не удавалось никому, — уйти от проклятия. Это свидетельствует об их уровне, их потенциале. Он пока не слишком высок, но именно из таких людей и вырастают настоящие противники. Я даже не знаю — может, мне взять их в ученики вместо тебя?

Виктор ничего не сказал, только глаза его неприязненно сверкнули. Харам усмехнулся.

— Будь я послабее, ты бы с удовольствием размозжил мне голову, как тому старику, верно? Но ты никто против меня, и так будет всегда — запомни это. Если бы я не надеялся выбить из тебя дурь, давно свернул бы тебе шею. Но не пугайся, я сегодня в хорошем настроении… — Харам удовлетворенно потянулся. — Так вот, насчет твоих бывших дружков… Разумеется, я бы мог помочь тебе их убрать, но мне не хочется приучать тебя к безделью. Раз уж ты начал это дело, тебе его и заканчивать. Но учти: если через месяц они не будут мертвы, мне придется сделать кое-какие выводы. Догадываешься, какие именно?

— Да… — процедил Виктор и опустил глаза.

— Вот и замечательно. А теперь иди, и не вздумай приходить ко мне с дурными новостями.

Из резиденции учителя Виктор вышел в самом скверном настроении. Да, он действительно оплошал — по неопытности затянул время действия проклятия, да и в случае с Ольгой действовал далеко не лучшим образом. Уж слишком она гордая…

Надо было исправлять ошибки. Направляясь домой, Виктор думал о том, что на этот раз должен сделать все как надо. Найти человека, заполучившего силу Сергея, убить его. Потом отыскать Настю и всех остальных, сумевших выжить. Их смерть закроет старые страницы его жизни.

Дома он быстро собрался в дорогу, все вещи легко уместились в кейсе. Там же лежал изящный черный пистолет с глушителем — подарок учителя на день рождения. Правда, подарок был сделан с подтекстом.

— Надеюсь, однажды ты сможешь обходиться без подобных вещей, — сказал Харам, вручая оружие. — А пока прибереги — может пригодиться…

Как всегда, учитель был прав — выходя из дома, Виктор думал о том, что однажды станет таким же великим и всемогущим. Иначе просто не может быть.

Сорок минут спустя он уже был на вокзале. С билетами для него проблем не существовало — в очередях стоят только простые смертные. По крайней мере, здесь, в Москве. Расположившись в VІР-зале, он передал свой паспорт подошедшему к нему работнику вокзала, очень учтивому и обходительному. Взяв документ, тот поинтересовался, желает ли Виктор ехать один, или предпочтет провести время в компании красивой девушки?

— В обществе симпатичной девушки время летит быстрее, — вкрадчиво добавил он.

— Я не против, — благосклонно кивнул Виктор.

— Блондинка, брюнетка? — уточнил работник вокзала.

— Предпочитаю стройных брюнеток.

— Будет исполнено… — Слегка поклонившись, работник отправился оформлять билет.

Вернулся он через двадцать минут. Вручив Виктору паспорт с вложенным билетом, удалился, не забыв перед уходом пожелать приятного пути и попросив передавать Хозяину привет…

Девушку звали Викой. Когда Виктор зашел в купе, она уже ждала его. Взглянув на ее лицо, Виктор самодовольно улыбнулся — хороша…

Как и обещал работник вокзала, время пролетело незаметно, Виктор остался доволен поездкой. Прощаясь с Викой, оставил ей свою визитку.

— Позвони как-нибудь?

— Я подумаю, — ответила девушка и поцеловала его. Сходя с поезда, Виктор улыбался — хороша, чертовка.

И умна. Оно и понятно: лучшим — лучшее…

Увы, приятная поездка осталась в прошлом, теперь его ждали дела. Пистолет с глушителем и двумя запасными обоймами лежал в кейсе, дожидался своего часа. Раньше Виктору не приходилось стрелять в людей, но он знал, что справится. Более того, чувствовал желание это сделать. Направляясь к дверям вокзала, он думал о том, что убить забравшего его силу человека будет совсем просто. Главное, отыскать его, но и с этим он справится. Потом займется былыми друзьями, здесь тоже особых проблем не предвидится. Может, кто-то из них живет в доме Сергея. Если нет, тоже не беда, у него есть несколько адресов — где-нибудь да отыщет. Одесса, Липецк, Псков — им не уйти от него. Встретят его наверняка с радостью, иначе просто не может быть. Нужно будет выведать, как им удалось избавиться от проклятия, после чего убить…

У входа пришлось посторониться, пропуская женщину с тяжелой сумкой. Зайдя наконец в здание вокзала, Виктор знакомой дорогой направился к выходу в город. До дверей оставалось совсем немного, когда он вздрогнул и остановился. Того, что предстало его взору, просто не могло быть…

В здание вокзала вошел Олег. Наверное, в другой ситуации Виктор счел бы это подарком судьбы. Но не теперь — вместе с ним шла Ольга! Это было настолько невероятно, что Виктор не сразу сообразил, что ему надо прятаться. Отвернувшись, быстро шагнул к лотку с книгами, взял какой-то журнал. Снова осторожно взглянул на Олега и девушку.

Они были не одни. Следом за ними в вокзал вошла Настя, рядом с ней шагал незнакомый парень. Они о чем-то говорили, Настя улыбалась. Затем появилась Катя, все пятеро направились в сторону билетных касс. Собираются уезжать?

То, что незнакомый парень был с ними, уже не вызывало у Виктора сомнений. Лет тридцати, высокий, подтянутый. Если что, его тоже придется убить…

Олег и незнакомец встали в очередь у кассы, девушки пошли в зал ожидания.

Виктора душила злоба — он понимал, почему Ольга оказалась с его бывшими друзьями. Но не знал, как именно, кто ей рассказал о них. Причина ее появления была понятна — только здесь она могла получить помощь. А может быть, уже получила.

Ему надо было знать, куда они едут. Оглядевшись, Виктор поймал за руку какого-то паренька.

— Стой… Хочешь заработать тысячу?

— Как? — Глаза парнишки заинтересованно блеснули.

— Видишь вон у той кассы парня в джинсовой куртке? Рядом с ним еще один, как раз разговаривают?

— Тот, что с сумкой? Вижу.

— Мне надо знать, куда они купят билеты. Место назначения и номер поезда. Сможешь подслушать?

— Смогу, — пожал плечами паренек. — Только не тысячу, а две. Идет?

— Хорошо, — согласился Виктор, понимая, что не может терять времени.

— Тысячу вперед! — нахально потребовал парень.

Мысленно выругавшись, Виктор вынул портмоне, вытянул тысячную бумажку.

— На… И только попробуй меня обмануть.

— Не бойся, не кину…

Сунув банкноту в карман, довольный парнишка направился к кассам. Виктор проводил его взглядом, хмуро размышляя о том, куда катится этот мир.

Парнишка затесался в очередь, встал рядом с Олегом и незнакомцем. Прошло минут двадцать: очередь двигалась, наконец незнакомец склонился к кассе. Передал паспорта, деньги. Парнишка стоял рядом. Вот незнакомец и Олег получили билеты: отойдя на несколько шагов, все проверили, затем направились в зал ожидания.

— Ну? — спросил Виктор подошедшего к нему парнишку.

— В Москву они едут. Поезд на одиннадцать сорок.

— Молодец. Держи… — Виктор протянул вторую тысячную банкноту, спрятал портмоне и направился к кассам.

* * *

Появление Виктора стало для нас полной неожиданностью.

— Ну надо же! — холодно сказала Катя. — Сам явился.

— Решил не утруждать вас поисками, — заявил тот, закрывая за собой дверь. Потом взглянул на Ольгу. — Здравствуй, красавица. Вот уж не думал увидеть тебя с ними. Не расскажешь, кто тебе шепнул их адресок?

Ольга промолчала, сжала руку сидевшего рядом с ней Олега.

— Ладно, можешь не говорить. Сам найду. Ну а ты, Олежек? Все еще продаешь людям звезды? — Гость неприязненно усмехнулся.

— Если хочешь мне что-то сказать, говори, — спокойно произнес Олег. — Если нет, проваливай отсюда.

— Слова не мальчика, но мужа, — с издевкой ответил Виктор. — А вы, девчонки? — Он посмотрел на Катю и Настю. — Наверное, тоже рады меня видеть?

— Как ты мог? — тихо спросила Настя. — Мы же верили тебе!

— Вижу, эта дурочка вам уже все рассказала. Но я и сам это знал — иначе бы меня здесь не было. Карты открыты, не так ли? — Он поднял руку. — Сергей — раз! — Виктор загнул один палец. — Глеб — два! Лиза — три! Ирина — четыре!

Настя тихо вскрикнула.

— Четверо! — продолжил Виктор, демонстрируя сжатый кулак с отставленным большим пальцем. — Сначала я убил Глеба — он просто достал меня своей глупостью. Потом умер Сергей. Лизу я зарезал в лифте. Ирину отравил крысиным ядом, она умирала в страшных мучениях. Остались вы. Вас четверых я знаю. Не знаю только тебя. — Он в упор взглянул на меня. — Но раз ты с ними, то и ты заслуживаешь той же участи… — Виктор сунул руку за пазуху и выхватил небольшой черный пистолет с навинченной на ствол трубкой глушителя.

Все остальное произошло в считаные секунды. Увидев пистолет в руке Виктора, я попытался вскочить — и тут же согнулся, получив точный и очень сильный удар ногой в живот. Сидевшая рядом со мной Ольга вскрикнула. Олег попытался выбраться из-за стола — он сидел у самого окна. Виктор опустил руку, я увидел направленный на меня пистолет. Палец начал выжимать курок. Тут же в дверь рядом с головой негодяя с грохотом ударилась бутылка с минеральной водой — ее бросил Олег, пытаясь хоть как-то помешать Виктору.

Жить мне оставалось считаные мгновения, но выстрела почему-то не последовало. На лице Виктора отразилось недоумение: он снова надавил на курок, но тот не двигался. За эти секунды Олег успел выбраться из-за стола: сообразив, что ситуация складывается не в его пользу, Виктор повернулся, рывком распахнул дверь и выскочил из купе…

Гнаться за ним Олег не стал: выбежал в коридор, проводил убегающего мерзавца взглядом, потом снова вернулся в купе, закрыл дверь и повернул ручку замка.

— Ты как? — Катя участливо наклонилась ко мне.

— Переживу… — сквозь зубы процедил я, морщась от боли. — Вот ублюдок…

Олег поднял с пола пластиковую бутылку с водой. Оглядев ее, поставил под стол. Потом взглянул на Настю.

— Настя, ты в порядке?

— Да… — ответила девушка, она была неестественно бледна. — Он сказал, что убил Ирину… И Лизу тоже убил он, и Глеба!

— Он заплатит за это, — пообещала Катя. — Помяни мое слово. А ты молодец. Если бы не ты, он бы нас перестрелял.

Слова Кати многое прояснили: все еще морщась от боли, я смотрел на Настю и понимал, что именно она спасла мне жизнь. И не только мне.

— Ты испортила его пистолет? — не столько спросил, сколько констатировал я, глядя на девушку.

— Да. Не думала, что у меня это получится. Я никогда не практиковала таких вещей.

— Ты здорово все сделала, Настя, — сказал Олег. — Виктор застал нас врасплох, мы оказались совершенно не готовы. Впредь надо быть осторожнее.

— Он чуть не убил нас… — прошептала Ольга, ее заметно трясло.

— Когда доберусь до него, просто сверну ему шею, — пообещала Катя. — Может, поискать мерзавца? Пока он в поезде?

— Мы ведь не можем убить его, — возразил Олег, усаживаясь рядом с девушкой. — Кроме того, нет гарантии, что он не исправит пистолет. Гоняться за ним сейчас, ночью, просто опасно.

— Он не рискнет появиться снова, — произнес я, уже успев оправиться от удара. — Скорее всего, сойдет на ближайшей станции. Побоится, что мы позовем милицию.

— А если действительно ее вызвать? — Олег приподнял брови и взглянул на меня.

— А толку? — возразил я. — Он уже мог избавиться от пистолета или где-то спрятать его. Что мы ему предъявим?

— Да это я так, к слову… — вздохнул Олег.

В купе стало очень тихо, все молчали. Мерно стучали колеса, за окном проносились огни какого-то поселка. Или даже пригорода — я ощутил, что поезд начал сбавлять ход.

— Настя, как ты испортила пистолет? — нарушила тишину Ольга.

— Это сложно объяснить… — отозвалась девушка. — Как-нибудь в другой раз, хорошо?

— Хорошо…

Мы просидели еще два часа, беседуя на разные темы. Виктор больше не появился.

— Ладно, давайте спать… — объявил я, поднимаясь. — Три часа ночи.

— Андрей, останься у нас! — предложила Катя.

— Я ведь рядом, за стенкой, — отозвался я. — Если что, стучи.

— Вообще-то я о тебе беспокоюсь, — хмыкнула девушка.

— Он больше не придет, — заверил я. — Так что мы можем спать совершенно спокойно.

Открыл дверь, выглянул в коридор — он был пуст.

— Но дверь все-таки закрывайте, — посоветовал я и отправился в свое купе.

Как и ожидал, ночь прошла без происшествий. Когда мы наконец-то прибыли на Казанский вокзал, шел уже десятый час утра. Я всматривался в поток выходящих из поезда пассажиров, но Виктора среди них не увидел. Возможно, он действительно сошел на одной из предыдущих станций.

Ольга предложила остановиться в одной из известных ей гостиниц, мы не возражали — все-таки она была коренной москвичкой и знала здесь все от и до. Поймали такси, загрузились в машину и отправились в путь. Олег сидел впереди, рядом с водителем, я и девушки теснились на заднем сиденье. В Москве я был впервые, поэтому с интересом смотрел по сторонам. Ничего не скажешь — большой город, красивый…

Мои размышления о столичных красотах прервал резкий визг тормозов: машина вильнула вправо, тут же слева от нас мелькнуло что-то белое. Мгновение спустя я ощутил сильнейший удар в левую заднюю часть машины, такси рывком развернуло на дороге. Машина могла перевернуться, но устояла.

Стало тихо, затем послышался отборный мат шофера. Открыв дверь, он выскочил из машины.

— Все целы? — спросил Олег, обернувшись к нам.

— Вроде, да… — неуверенно отозвался я. — Катя, ты как?

— Еще не знаю… — тихо откликнулась та. Она сидела у левой задней двери, лицо девушки было очень бледным. На левом виске появился кровоподтек.

Наш водитель громко ругался с владельцем врезавшейся в нас белой «маршрутки». Размахивал руками, показывал на смятую левую часть багажника. Владелец врезавшейся в нас «газели», бледный и растерянный, что-то невнятно мямлил в ответ.

Мы выбрались из машины, помогли вылезти Кате. Девушка морщилась, прижимая к виску платок. Увидев ее, наш водитель тут же перестал ругаться с шофером «газели» и подбежал к нам.

— Сильно задело? — обеспокоенно спросил он.

— Да нет, ничего… Переживу.

— Сейчас вызову «скорую»! — Таксист полез за сотовым телефоном. — Вот урод! — Он раздраженно глянул на изуродованную машину.

— Не надо, все в порядке, — остановила его Катя. — Просто ссадина…

В гостиницу мы вселились только через сорок минут. У Кати левый висок был заклеен пластырем: тем не менее к ней уже вернулось ее привычное настроение.

— И зачем только я с вами связалась?! — доносилось до нас с Олегом из соседнего номера. — Сначала чуть не застрелили, теперь едва голову не проломили. И это меньше чем за двенадцать часов! Я даже боюсь думать, что будет дальше!

Не знаю, почему, но мне было приятно слушать ее стенания. Может быть, потому, что я понимал их театральность. Зато Олег был очень серьезен. На мой вопрос, почему он такой хмурый, пожал плечами.

— Пытаюсь понять, что стоит за аварией. Ты же знаешь, в нашем мире случайностей не бывает. Или эту аварию нам устроили специально, или мы сами где-то в чем-то напортачили и получили откат.

Об «откате» я знал не понаслышке. Это была реакция системы — мира, мироздания — на попытки что-то в нем изменить. Мир обладал свойством гомеостаза — то есть стремился к поддержанию постоянства среды. Пока ты живешь как все, тебя не замечают. Но как только попытаешься сделать что-то необычное, тебя тут же заметят и ударят по голове, стремясь поставить на место. Из материалов Сергея я знал, что в откате не стоит искать какие-то разумные проявления — это просто свойство определенным образом настроенного механизма. В каких-то случаях механизм отката мог быть запущен всего лишь одной мыслью. Скажем, похвастался ты чем-то — непременно получишь от мироздания пинок под зад. Очень радуешься чему-то — будь уверен, получишь в свою бочку меда ведро дегтя. Существовали и способы защиты от механизма отката — например, та же благодарность Богу за удачу. Поблагодарив Бога, ты переставал быть конечным звеном цепочки, замыкал ее на божество. В итоге система тебя не замечала: ты не только получал желаемое, но и благополучно избегал отката. Привычка благодарить — людей, богов, ангелов — помогала избегать многих неприятностей.

— Возможно, это просто ответ реала на то, что Катя играла в казино, — предположил я. — Получила деньги на халяву, вот ей и досталось.

— Может быть… — задумчиво ответил Олег.

Шел первый час дня, когда мы собрались в номере девушек. Предстояло решить, что делать дальше. Сначала речь зашла о проклятии, все еще действовавшем на Ольгу.

— Я выведу тебя в ближайшие дни, — пообещала Настя. — Этой ночью пыталась тебя найти, но не смогла. Здесь нужен хороший эмоциональный контакт, а мы пока знакомы всего сутки. Да и поезд не лучшее место для таких дел. Но у меня все получится — вот увидишь.

— Будем ждать, — согласилась Ольга. — У меня еще есть время. Хочешь что-то спросить? — Она взглянула на меня.

— Да. Ты можешь хотя бы предположить, кто написал тебе письмо?

— Я думала об этом. Нет никого, кто мог бы мне помочь. Но я знаю одну девушку, которая, как мне кажется, очень не любит Харама. Хотя служит ему. Она меня знает, но мы никогда тесно не общались.

— Ты об этом не рассказывала, — с толикой недовольства в голосе заявила Катя.

— Просто это, скорее, предположение, — ответила Ольга. — Однажды мы вместе с Алексеем, это один из помощников Мастера, отвозили Хараму старинные книги — примерно два десятка томов. Это был дар Мастера Хараму по случаю какого-то праздника. Самого Харама не оказалось дома, книги приняла незнакомая девушка. Она показалась мне очень грустной — возможно, потому, что все лицо у нее было в шрамах. Когда я потом спросила Алексея, кто это, он сказал, что ее зовут Лена и она рабыня Харама. Думаю, мы могли бы с ней встретиться.

— Лучше поговорить с самим Харамом, — сказал я. — Чтобы не было неясностей.

— С этим человеком лучше не связываться, — покачала головой Ольга. — Всякий, кто пытается с ним спорить, умирает.

— Поэтому я и говорю, что с ним надо попробовать договориться. Если Виктор его ученик, он должен слушать учителя. Пусть Харам приструнит своего выкормыша. В противном случае мы разгласим по всему миру информацию о том, как снимать проклятие.

— Это плохая идея, — вновь не согласилась Ольга. — Лучше отыскать Лену — может быть, она сможет нам что-нибудь подсказать.

Олег в наши споры не вмешивался: с собой у него был ноутбук с астрологической программой, мой новый приятель пытался просчитать наше будущее своими способами.

— Ну и что говорят звезды? — поинтересовался я, видя, что обсуждение заходит в тупик.

— Если честно, ничего хорошего… — задумчиво ответил Олег. — Но и чего-то смертельного пока тоже нет, хотя ситуация будет очень сложная.

— Это мы и без тебя знаем, — фыркнула Катя. — Ты бы сказал конкретно, что нас ждет, тогда бы я поверила, что от твоей астрологии есть хоть какой-то прок.

— Я глянул ваши личные гороскопы, — ответил Олег. — У тебя все нормально, но есть возможность небольших травм — хотя теперь это тебя уже вряд ли коснется.

— Издеваешься, да? — Катерина наградила Олега уничижительным взглядом. — Не мог сказать мне об этом раньше?

— А толку? — резонно спросил он. — Ты бы все равно не смогла угадать, где и когда с тобой что-то случится. Так что радуйся, что легко отделалась… — Он пощелкал клавиатурой. — У Насти все сложнее, на ближайшую неделю очень сильное влияние Марса. Плюс нехороший аспект с Плутоном, что ухудшает ситуацию. Так что тебе, Настя, надо быть внимательнее в отношениях с людьми, не ввязываться в споры и стычки. По Андрею и Ольге еще не смотрел — мне нужно знать точное время и место вашего рождения. — Он взглянул на нас с Ольгой. — В целом могу сказать, что нас ждет очень сложная неделя…

Раньше мне никогда не составляли гороскоп, поэтому было даже интересно, что напророчит Олег.

— Весьма любопытно… — произнес он, введя мои данные в компьютер. — Посмотри, как скопились планеты, — все, кроме Сатурна, в одной трети зодиака, над горизонтом. Если учесть, что ты Скорпион, это еще больше накаляет ситуацию. Твой натальный гороскоп говорит о том, что ты никогда не будешь середнячком. Ты или взлетишь очень высоко, или упадешь на самое дно. О чем пока можно сказать однозначно, так это о неудаче в личной жизни — здесь у тебя совсем плохо. Семейная жизнь явно не для тебя. В то же время звезды склоняют, но не обязывают. — Олег виновато улыбнулся.

— А хорошее ты людям когда-нибудь предсказываешь? — с толикой ехидства в голосе спросила Катя.

— Только когда они за это платят, — с усмешкой ответил Олег, — Ладно, это все пустое… — Он закрыл ноутбук. — Нам действительно надо решить, что мы будем делать — идти к Хараму или искать ту девушку. Виктор ошибся один раз, но второй раз он такой ошибки не допустит. Мы не можем сидеть и ждать, когда враг сделает очередной шаг.

— А в чем он ошибся? — не поняла Ольга.

— Виктор бы вполне мог убить нас, если бы начал стрелять сразу, не тратя времени на разговоры, — пояснил Олег. — Но ему хотелось заявить о себе, хотелось выговориться. Он дал нам время, и Настя успела ему помешать.

— Если не ошибаюсь, именно страсть к дешевым эффектам погубила профессора Мориарти, — вставил я. — Виктор чем-то на него похож.

— Холмс скинул профессора в водопад. Но что нам делать с Виктором? — поинтересовалась Настя. — Мы же не можем его убить?

— А почему нет? — буркнула Катя. — Я бы без всяких сожалений проломила ему голову.

— Холмс не убивал Мориарти, — возразила Ольга. — Профессор сорвался сам. Если мы будем действовать правильно, сила сама накажет Виктора. И наоборот, если мы будем желать ему смерти, он будет и дальше нести людям зло.

— Это так, — согласилась Анастасия, выслушав ее. — А что нам делать дальше, пусть решает Андрей. — Она взглянула на меня.

— Ну вот, опять… — вздохнул я. — Вы же знаете, что я в вашем мире без году неделя, у меня совсем нет опыта. Как же я могу вас вести?

— Просто доверься интуиции, — посоветовала Настя, — и все будет в порядке. Подумай, что сейчас тебе говорит интуиция?

— Она говорит, что нам пора обедать… — проворчал я.

* * *

Когда учитель подарил ему пистолет, Виктор больше часа упражнялся в стрельбе в одном из подмосковных лесов. Отстрелял около полусотни патронов, за все время пистолет не дал ни единой осечки. Оружие было очень надежным, и когда в самый ответственный момент его вдруг заклинило, это стало для Виктора полной неожиданностью. Он давил на курок, а выстрела все не было.

Олег уже выбрался из-за стола и был готов кинуться в драку. Осознав, что дело принимает дурной оборот, Виктор рывком сдвинул дверь и выскочил из купе, сунул пистолет в карман и бросился прочь…

Пробежав через два вагона, он заскочил в туалет, закрыл дверь. Отдышавшись, трясущимися руками начал разбирать пистолет. Попробовал отвинтить глушитель — не получилось. Странно, вроде бы не затягивал его слишком туго. Ухватившись покрепче, снова попытался открутить — и опять впустую. Попробовал вытащить магазин — его тоже заело. Подергал затвор — то же самое.

То, что здесь не обошлось без Насти, он понял сразу. Катя никогда ничего толком не умела, Олег тоже. Об Ольге и вовсе говорить не приходится — самая натуральная пустышка. Тот парень, который был с ними, нарвался на удар и не мог помешать. Это могла сделать только Настя — она всегда была талантлива. Умела демонстрировать фокусы: открывала намерением замки, меняла цвет чернил в авторучках, один раз в ресторане заменила сахар в кофе на соль — официанту потом пришлось извиняться. Но сотворить такое с пистолетом… Этого не мог даже он.

Чувствуя, как его охватывает злость, Виктор попытался вернуть оружие в рабочее состояние. Если Настя смогла его испортить, он должен суметь его исправить! Сконцентрировался, представил исправный механизм. Ну же! Потянул затвор — тот даже не шелохнулся.

— Зараза… — прошептал Виктор, раздраженно глядя на оружие. Понимал, что именно злость мешает ему, но ничего не мог с собой поделать.

Поезд тряхнуло, Виктор ухватился за ручку. Постоял несколько секунд, не зная, что делать, потом сунул бесполезное оружие во внутренний карман костюма. Карман снизу был немного распорот — ровно настолько, чтобы в дыру проходил глушитель.

Умывшись, осторожно приоткрыл дверь туалета. Убедившись, что его никто не караулит, быстро прошел в вагон, зашел в купе. Включил свет, — все уже спали, — торопливо собрал вещи.

Он сошел на ближайшей станции, уже зная, что делать. Поймал такси, сунул водителю две пятитысячные банкноты.

— В Москву на Казанский вокзал. Если успеешь к девяти, дам еще столько же. Едем?

— Домчимся быстрее ветра! — заверил его водитель, забирая деньги.

Он не обманул: часы показывали без четверти девять, когда машина остановилась у Казанского.

— Успели! — удовлетворенно произнес шофер.

— Хвалю. Держи… — Виктор протянул обещанные деньги. — Хочешь еще заработать?

— Разумеется.

— Тогда жди меня. Если через час не приду, можешь уезжать… — Виктор вылез из машины и пошел к зданию вокзала.

Поезд прибыл точно по расписанию. Стоя в укромном уголке, Виктор наблюдал за выходящими пассажирами — ну где же они? Ага, появились… Теперь бы их не упустить.

Когда Олег, незнакомый парень и девушки прошли мимо, он осторожно пошел за ними следом. Направились к остановке — замечательно…

Водитель ждал его. Увидев Виктора, повеселел.

— Вон к той остановке, — велел парень. — Остановись перед ней, не доезжая.

— За кем-то следишь? — догадался водитель. — Да…

Машина замерла неподалеку от остановки, Виктор смотрел на своих врагов. Неудобно расположились, столб мешает — даже если направить на них машину, у них останется шанс спастись. Значит, надо ждать более удобного момента. Вот Олег поймал такси, водитель услужливо открыл багажник. Загрузили вещи, Олег занял место рядом с таксистом. Остальные четверо втиснулись на заднее сиденье.

— Вон за тем такси… — велел Виктор, когда машина с врагами начала отъезжать от остановки. — Держись метрах в ста от них, не ближе.

— Как скажешь, — согласился шофер.

Они ехали за желтым такси уже несколько минут, Виктор ждал удобного момента. Один светофор, второй. А вот и подходящая машина…

Это легко — когда знаешь, что и как делать. Виктор слегка прищурил глаза, встречная белая «маршрутка» неожиданно вильнула, пересекла двойную белую линию и вылетела на их полосу.

Он все сделал правильно. Не учел одного: за рулем желтого такси сидел очень опытный человек. Большинство водил в такой ситуации нажали бы на тормоз. Таксист выжал педаль газа. Белая «маршрутка» только зацепила багажник рванувшейся вперед и вправо машины, послышался визг тормозов.

— Вот черт! — Водитель его такси притормозил. — Пьяный, что ли?..

Виктор молча выругался — уже видел, что удар пришелся не в лоб, а по касательной. Отделаются синяками, не более того.

Сзади сигналили, требуя освободить проезд.

— Едем? — спросил таксист, взглянув на Виктора.

— Да… — холодно ответил тот. Затем, когда миновали место аварии, добавил: — Остановись здесь.

— Здесь нельзя. Знак.

— Останови, я сказал! Все штрафы плачу я.

— Хорошо, — согласился шофер и прижался к обочине.

Обернувшись, Виктор какое-то время наблюдал за местом аварии. Как он и ожидал, его враги были живы. Подъехала машина ДПС, за ней еще одна.

— Ну вот, дождались… — через пару минут разочарованно произнес водитель, увидев идущего к ним сотрудника дорожно-постовой службы.

— Не переживай. — Виктор протянул очередную пятитысячную бумажку. — Дай ему и пусть уматывает.

— Не много будет?

— Тебе-то чего жалеть?

Таксист ничего не ответил: молча вылез из машины и засеменил навстречу гаишнику. Затем начал что-то объяснять, потом попытался всучить деньги. К разочарованию Виктора, это вызвало совершенно неадекватную реакцию — сотрудник ДПС явно не оценил широкого жеста. Повысил голос, сунул в свой карман документы нарушителя. Затем оба направились к машине автоинспекции: инспектор шагал широко и уверенно, следом семенил оправдывающийся водитель.

Как на грех, именно в это время Олег поймал другое такси — Виктор видел, как его недруги садятся в машину. С надеждой посмотрел на замок зажигания — увы, таксист забрал ключи с собой. Да, он маг и умеет обращаться с замками. Но не с такими.

— Проклятье! — процедил Виктор, чувствуя, что все его планы срываются. Проследил за едущей мимо машиной, на пару секунд даже отвернулся, чтобы не узнали. Потом открыл дверь и быстро вылез.

Ему срочно нужна была машина — любая. Но именно сейчас, как на грех, никто не хотел останавливаться, водители оставались равнодушными к купюрам в руке Виктора. Все решали секунды: машина с Олегом, незнакомцем и девушками быстро удалялась, не оставалось никакой возможности за ней проследить.

Когда он наконец-то смог поймать такси, было уже поздно. Ради очистки совести Виктор все же проехал пару кварталов, хотя уже знал, что это бесполезно. Так и оказалось — он их потерял…

Он не мог не пойти к Хараму, хотя очень не хотел этого. И не просто не хотел — откровенно боялся визита к учителю. Тот не жаловал неудачников.

Чтобы оттянуть неприятный момент, Виктор поехал домой. Выкупался с дороги, поел. Немного отдохнул. Неумолимо двигающаяся по циферблату часов стрелка навевала тоску. Чтобы выиграть еще немного времени, занялся пистолетом. Попытался разобрать его, но после четверти часа мучений и сдержанной ругани смирился с тем, что сделать это уже не удастся. Взглянул на часы — дальше тянуть было некуда…

Он надеялся, что учителя не окажется дома. Но, увы, тот работал в своем кабинете. Отключив сотовый телефон — Харам не любил, когда из кармана посетителя вдруг начинали доноситься мелодичные трели, — Виктор постучал. Потом, услышав короткое «войдите», открыл дверь.

Учитель сидел за большим столом и что-то писал. Вот он поднял голову, взглянул на Виктора.

— А, это ты… — Харам откинулся в кресле, пару секунд пристально смотрел на ученика. — Можешь не говорить — вижу, у тебя опять ничего не получилось. — По губам мага скользнула усмешка. — Ну садись, садись… — Он указал рукой на кресло. — Поведай нам свою простую бесхитростную историю.

Учитель явно находился в хорошем расположении духа.

Сев в кресло, Виктор коротко пересказал последние события, потом протянул пистолет.

— Вот посмотрите. Если бы не это, они бы уже были мертвы.

Харам взял пистолет, внимательно осмотрел. Его губы уже не улыбались.

— А вот это неприятно… — задумчиво произнес он и взглянул на Виктора. — Кто из них это сделал?

— Настя. Я в этом уверен.

— Другие так могут?

— Думаю, нет.

— Но они могут научиться… — Харам провел ладонью по оружию, затем без труда отвинтил глушитель, вытащил обойму. Снял затвор.

— Да, это серьезно… — Он протянул пистолет Виктору, — Взгляни.

Все детали оружия сплавились в единое целое. Немудрено, что ему не удалось нажать на курок.

— У нее всегда был талант к таким вещам, — произнес Виктор. — Если бы не она…

— «Если бы не она»… — передразнил маг. — Дай сюда… — Он забрал оружие. Вернул на место затвор, передернул его, взял со стола выпавший из патронника патрон и вставил в обойму. Спустив курок, вставил обойму, навинтил глушитель. Подумав, снова передернул затвор, поднял оружие и выстрелил в стоявшую на тумбочке фарфоровую статуэтку.

Послышался хлопок, обломки статуэтки разлетелись по комнате.

— На… — Харам вернул Виктору пистолет.

— Спасибо… — тихо ответил тот, принимая оружие. — Они все умрут, я обещаю.

— Благими намерениями вымощена дорога в ад — слышал о таком? — холодно спросил учитель. Немного помолчав и не дождавшись ответа, продолжил: — В свое время ты говорил, что всем этим штукам — открыванию замков и прочему — вы научились сами. Спрашиваю еще раз: ты уверен в том, что у вас не было какого-то учителя? Кого-то, о ком мог знать, например, только Сергей?

— Не было у нас учителя, — хмуро ответил Виктор. — Все это придумал Сергей. Он просто пытался перенести то, что мы умеем во сне, на реальность. Во сне мы легко можем превращать одни предметы в другие. Он решил научиться этому в реальности. Так все и началось.

— Что ж, возможно, вы действительно вышли на эти умения сами… — Харам задумчиво провел ладонью по подбородку. — В любом случае, твои друзья зашли слишком далеко.

— Они мне не друзья! — вырвалось у Виктора.

— Это не столь важно… — отмахнулся маг, продолжая о чем-то размышлять. — Они вторглись в запретную область, Витя. А значит, должны умереть.

— И что в этом запретного?

— А ты этого еще не понял? — Харам в упор взглянул на ученика. — Это власть, Витя. И власть подлинная — та, о которой большинство смертных не может даже мечтать. Ты видел, что эта девчонка сделала с пистолетом. Но точно так же она может испортить тормоза в твоей машине. Лифт, на котором ты спускаешься. Двигатель самолета, на котором ты летишь. Ее намерение настолько сильное, что уже сейчас она может менять реальность. И это только начало.

— Но вам ли ее бояться?

— Речь не обо мне, Витя. О тебе. Подумай, сможешь ли ты уцелеть в авиакатастрофе?

Виктор нахмурился. Он никогда не думал об умениях Насти в подобном ключе.

— Она никогда не сделает такого, — неуверенно произнес он. — Это противоречит ее понятиям о дозволенном.

— Сегодня у нее одни понятия, завтра будут другие. Неужели ты хочешь зависеть от того, что творится в голове какой-то глупой девчонки?

— Нет.

— Значит, она должна умереть, — холодно повторил Харам. — И ее друзья тоже. Ты понял меня?

— Да.

— Тем лучше. У тебя есть неделя, чтобы закрыть этот вопрос. И постарайся не разочаровать меня. Можешь идти.

Ощутив на себе тяжелый взгляд учителя, Виктор не посмел перечить и быстро поднялся.

— И не забудь свой пистолет, — напомнил ему Харам.

* * *

Девушки все-таки настояли на том, чтобы отыскать Лену. Никаких прозрений на этот счет я не чувствовал, поэтому просто согласился.

Мы вышли на станции метро «Арбатская» — по словам Ольги, до резиденции Харама отсюда было не больше пятнадцати минут пути. Немного пройдясь по Гоголевскому бульвару, свернули в один из проулков и вскоре благополучно дошли до большого старого здания. В нем было пять этажей, у дверей главного входа висела синяя табличка с названием какого-то учреждения.

— Здесь мы можем столкнуться с Виктором, — предупредила Ольга. — Будет лучше, если вы подождете меня вон в том скверике, а я попробую найти Лену.

— Пойду с тобой, — заявил я. — Меня там все равно не знают.

— Хорошо, — согласилась Ольга. — Пошли.

— Если вы не вернетесь через пятнадцать минут, я отправлюсь искать вас, — сообщил Олег.

— Полчаса, — попросила Ольга. — Хорошо?

— Ладно… — нехотя согласился он.

Мы прошли к резиденции Харама, я открыл дверь и пропустил девушку вперед, потом зашел сам.

Это было просторное фойе. Слева за г-образным столом сидели два охранника, за ними я разглядел дверь — очевидно, она вела в комнату охраны. В дальнем конце фойе находились еще две двери, обе были закрыты. Справа на стене висел телефон и список абонентов. Именно к этому телефону и подошла Ольга.

— Я была здесь всего один раз, — пояснила она, вчитываясь в список. — Надо звонить через дополнительный номер. Вот он… — Взяв трубку, девушка начала медленно нажимать клавиши.

Я слышал, как пошел сигнал вызова. Один гудок, второй. Затем трубку сняли.

— Здравствуйте! — поздоровалась Ольга. — Это Лена?.. А я могу с ней поговорить?.. Да, пожалуйста… — Прикрыв трубку ладонью, девушка взглянула на меня. — Сейчас позовут.

Прошло не меньше минуты, прежде чем трубку на том конце снова взяли.

— Алло, Лена? Здравствуйте, это Ольга — помните, я вам книги привозила?.. Да, от Эдуарда Васильевича. Лена, мы не могли бы с вами встретиться?.. Да, можно сейчас. Я звоню снизу, из фойе… Для меня это очень важно. Пожалуйста… Я буду ждать вас на скамейке напротив, хорошо?.. До свидания! — Ольга повесила трубку, взглянула на меня. — Сейчас подойдет. Пошли…

Мы снова вышли на улицу, я облегченно вздохнул — пронесло… Все-таки логово врага, мало ли что могло быть. Настя, Олег и Катя ждали нас на одной из скамеек.

— Ничего не получилось? — Олег поднялся навстречу.

— Сейчас она выйдет, — сообщила Ольга. — Но будет лучше, если я подожду ее одна, хорошо? Вы сядьте где-нибудь вон там, мы к вам потом подойдем.

Возражений не было. Мы отошли шагов на тридцать и сели на скамейку в тени кленов.

— А если письмо Ольге написала не она? — засомневалась Катя. — Что тогда будем делать?

— Посмотрим… — отозвался я.

Лена вышла из здания минут через пятнадцать: невысокая, худенькая, в джинсах и светлой блузе. Ее темно-каштановые волосы волной спадали на плечи, девушка показалась мне вполне симпатичной. Вот она подошла к скамейке, Ольга поднялась ей навстречу. Они перекинулись парой слов, Ольга указала на нас. Было видно, что Лена сомневается, подходить ли к нам, но Ольга ее убедила.

— Знакомьтесь, это Лена, — представила ее Ольга, когда девушки подошли. — Лена, познакомься — Андрей, Настя, Олег, Катя.

Только теперь я увидел, что лицо девушки покрыто многочисленными мелкими шрамами. Лена пыталась скрывать их косметикой, но это почти не помогало.

— Очень приятно… — тихо ответила она. — Вы не будете против, если мы уйдем куда-нибудь подальше? Чтобы нас не было видно из окон?

— С удовольствием, — за всех ответил я. Мы медленно пошли по аллее.

— Вы хотели поговорить со мной. О чем? — поинтересовалась Лена.

— Лена, это вы написали мне письмо? — спросила Ольга. — С адресом?

— Письмо? — удивилась девушка. — Нет. Я вам ничего не писала.

— Упс! — разочарованно произнесла Катя.

— Не бойтесь, мы никому не расскажем, — пообещала Ольга.

— Но я действительно не писала никаких писем. Вы же знаете, кто я. У меня не та ситуация, чтобы с кем-то переписываться.

Мы свернули на соседнюю улочку.

— Значит, это были не вы, — подвел я итог. — Лена, у нас к вам просьба. Так уж получилось, что Виктор, ученик Харама, имеет на нас зуб. Он уже убил четырех наших друзей и хочет убить нас. Нам бы хотелось как-то разрешить эту ситуацию — например, обсудить ее с Харамом, чтобы он урезонил своего ученика. Вы могли бы что-нибудь нам посоветовать или подсказать, как встретиться с Харамом?

— Встретиться с Харамом? — Девушка удивленно взглянула на меня, в ее глазах я уловил страх. — Лучше забудьте об этом.

— Но почему? — не понял я. — У нас нет к самому Хараму каких-то претензий, мы просто хотим попросить его приструнить своего ученика.

— Я поняла, кто вы… — сказала Лена, глядя на меня. — Вы из прежней группы Виктора, верно?

— Да, — согласился я.

— Тогда вам тем более не стоит встречаться с Харамом. Именно он посоветовал Виктору разобраться с вами, чтобы получить вашу силу. Именно он научил его технике проклятия. Так что, он не ударит и пальцем о палец, чтобы ему помешать.

— Я все-таки надеюсь на то, что Харам разумный человек. А умные люди всегда могут договориться.

— Человек? — Лена невесело усмехнулась. — Упаси вас бог встретиться с этим человеком… — последнее слово она явно подчеркнула. — Лучше бегите отсюда, пока еще можете это сделать. Уезжайте куда-нибудь — на Дальний Восток, за границу. Неважно, куда, лишь бы подальше. А теперь простите, я должна идти…

— Но почему, Лена? — Я поймал ее за предплечье, и только тут заметил, что на правой кисти у девушки нет мизинца. Она быстро вырвала руку.

— Нельзя с ним договориться, понимаете? Нельзя! И мне нельзя с вами разговаривать. Предупреждаю: сейчас я вернусь и все ему расскажу… — По щекам девушки поползли слезы. — Расскажу, слышите?

— Лена, не плачьте… — попросила Настя. — Мы не хотим вам зла и никому не скажем о том, что встречались с вами. Просто мы хотим понять, что происходит. Пожалуйста, расскажите — кто такой Харам? Что он за человек, чем занимается? Какими умениями обладает?

— Какие же вы глупцы… — Девушка всхлипнула, вытерла ладонью слезы. Снова взглянула на нас, ее подбородок трясся от еле сдерживаемых рыданий. — Неужели вы так до сих пор и не поняли — Харам не человек! Не человек, понимаете?! — Она закрыла лицо ладонями и заплакала.

Глава пятая

Труднее всего было выбить первый камень. Дальше дело пошло проще: Лена светила фонариком, Макс и Павел торопливо разбирали кладку.

— Отойди-ка… — велел Павел. Отступив на шаг, эффектно развернулся и с силой нанес удар ногой. Ослабленная стена не выдержала и рухнула.

— Ну ты монстр! — восхитился Макс и первым полез через груду камней в открывшийся тоннель, подсвечивая себе фонариком.

— А ты говорила «домой»… — Павел с усмешкой взглянул на девушку и полез за Максом.

— Все равно мы зря сюда пошли, — бросила вслед ему Лена. — Все считают эти пещеры проклятыми.

Ей никто не ответил. Секунду помедлив, девушка отправилась следом, аккуратно ступая по камням.

То, что им удалось набрести на этот тоннель, можно было считать большой удачей. Люди, когда-то заложившие его, сделали все для того, чтобы рукотворность стены осталась незамеченной. Но время взяло свое: швы растрескались, кладка просела. И опытный взгляд Павла решил исход дела…

Это был их третий сезон. Два предыдущих не принесли почти ничего — несколько золотых безделушек да пару сотен монет всех времен и народов можно было не принимать в расчет. И вот теперь эта пещера…

У них не имелось ее плана, не было даже мало-мальски достоверных сведений о ней. Зато были энтузиазм и хорошая аппаратура. Если здесь есть какие-то ценности, они их обязательно найдут.

— Черт! — ругнулся идущий впереди Макс, споткнувшись о камень. — Ну зараза…

— Под ноги смотри, — проворчал пробирающийся следом Павел. — Здесь и ловушки могут быть.

— Что, фильмов насмотрелся? — саркастически усмехнулся Макс. Обернулся, подсветил снизу фонариком свое лицо. — Мумия возвращается!

— Кретин, — заявила Лена. — Чего разорался? Шагай давай…

— Да шагаю, шагаю… — примирительно отозвался Максим.

Тоннель несколько сузился, но уже через десяток метров неожиданно вывел кладоискателей в приличных размеров зал.

— Ого! — пробормотал ошеломленный Макс, осветив фонариком усыпанные сталактитами своды пещеры. — Смотри, какой ровный купол! Словно специально вытесали!

— Ты вон туда глянь! — посоветовал Павел, луч его фонаря уперся в стоящий посреди пещеры каменный саркофаг.

— А мне это не нравится, — заявила Лена. — Нехорошо тревожить мертвых.

— Класс! — Макс первым подошел к саркофагу. Оглядев его, смахнул рукавом пыль. — Смотрите, здесь что-то написано.

— Это руны… — В голосе девушки чувствовалось удивление. — Вот это да!

— Это очень необычно… — Павел вгляделся в надписи. — Надо будет обязательно переписать их. Я таких и не встречал никогда.

Пока они с Леной разглядывали саркофаг, Макс настроил металлоискатель.

— Расступись! — Он деловито отодвинул Лену и провел катушкой металлоискателя над крышкой саркофага. Послышался писк.

— Цветной металл. — Голос Макса даже слегка дрогнул. — И здесь… И тут тоже… Черт, да здесь полно золота!

— Если только это золото, — пробормотал Павел, не привыкший радоваться раньше времени. Впрочем, и его глаза восторженно блестели. — Ну что, сковырнем?

— Ребята, мне как-то не по себе… — прошептала Лена. — Может, не надо?

— Ага, — ухмыльнулся Макс— Сейчас оттуда Дракула вылезет!

— Это не смешно, — все так же тихо отозвалась девушка. — Не знаю, как у вас, а у меня мурашки по коже. — Она поежилась.

— Не дрейфь, принцесса! — Макс навалился на плиту. — И — раз! И — два! И — три!.. Пошла, пошла! И — раз! Взяли!

Тяжелая крышка, сначала сдвигавшаяся очень медленно, вдруг быстро скользнула в сторону.

— Стоп! — запоздало крикнул Павел, но было уже поздно: плита, перевалившись через край саркофага, с грохотом рухнула на пол и раскололась пополам.

— Вот черт… — разочарованно произнес Павел. — Ну я же сказал, что хватит!

— Да плюнь ты на нее. Ты сюда посмотри! — Макс светил фонариком внутрь саркофага, его глаза восхищенно блестели.

— Золото!.. — зачарованно произнесла Лена. — Ребята, мы все-таки нашли!

— Впечатляет, — признался Павел, заглянув в саркофаг. — Скорее всего, это какой-то древний царь. Или жрец.

В саркофаге покоились останки человека. Его лицо прикрывала золотая маска, на запястьях и на ногах можно было различить массивные золотые браслеты. На груди мерцал большой круглый медальон — было видно, как переливаются на нем в свете фонарей драгоценные камни.

— Он совсем не истлел, — удивился Павел. — Высох, конечно, а так — совсем целенький. Я такого еще не видел. Возможно, его забальзамировали. Та же мумия, только без бинтов.

— Это мы удачно зашли! — Макс возбужденно потер руки. Затем, решившись, осторожно коснулся золотой маски.

— Перчатки надень, дурень! — сказал Павел, надевая резиновые перчатки. — Мало ли какую заразу здесь можно подцепить?

— Да ну их… — отмахнулся Макс— Смотри-ка, тяжелая! — Он аккуратно вынул маску. — Килограммов пять, не меньше…

— О боже! — Лена со страхом смотрела на открывшееся лицо мертвеца. — Посмотрите на его зубы!

— Вот и не верь после этого в вампиров, — пробормотал Павел.

Зубы мертвеца явно не были обычными человеческими зубами. Острые и длинные, слегка изогнутые, они вызывали трепет.

— Может, их обточили? — предположила Лена. — Какой-нибудь ритуал?

— Нет, — озадаченно покачал головой Павел. — Посмотри, какие длинные.

— Да плюньте вы на него! — Макс восхищенно разглядывал маску. — Представляете, сколько это может стоить?! — Он положил находку на свой рюкзак и взял медальон. Дунув на него, вытер рукавом, провел ладонью по усыпанной драгоценными камнями поверхности.

— Смотри — это не браслеты, — продолжил Павел, не глядя на Макса. — Это, скорее, кандалы. Видишь цепи?

— Да… — удивленно кивнула девушка. — Точно!

— Не важно, что это цепи, — заявил Макс, успев положить медальон. — Важно, что они золотые… — склонившись над саркофагом, он начал деловито снимать браслеты с цепями с ног мумии.

— Осторожнее! — повысил голос Павел, глядя на то, как Макс стягивает браслет. — Ногу ему не оторви.

— Ему уже все равно. Верно, братан? — Макс быстро стянул второй браслет, взвесил добычу в руке. — Килограмма четыре будет. Держи… — Он сунул цепь с браслетами в руки Павлу, прошел к изголовью саркофага.

Пока Максим освобождал от золотых оков руки мумии, Павел разглядывал цепь.

— Смотри. — Он показал браслеты Лене. — Здесь тоже руны.

— Да… — приглядевшись, согласилась девушка. — Кандалы из золота — разве такое бывает?

— Может, это какой-то знатный пленник? — предположил Павел. — Или опальный жрец? Надо не забыть перевернуть крышку и перерисовать руны.

— Ну вот! — довольный Макс повернулся и продемонстрировал вторую цепь с кандалами. — Это самый удачный день в моей жизни. Скажу, не кривя душой: все это стоит сотни тысяч баксов. Если не миллионы.

— Может быть… — В голосе Павла почему-то не было особой радости. — Положи и давай перевернем крышку.

— Хочешь сказать, что золото тебя не интересует? — усмехнулся Макс.

— Интересует. Но я хочу знать, кто этот человек. Давай… — Он ухватился за обломок плиты, Макс помог. Приподняв, они перевернули ее, затем так же перевалили второй обломок.

— Калька… — Лена протянула Павлу лист бумаги и карандаш.

— Спасибо… — взяв карандаш и кальку, Павел присел у плиты и начал копировать надпись.

Пока он работал, Макс еще раз проверил металлоискателем саркофаг. Услышав писк, покопался в останках и, к своей радости, извлек золотой перстень с крупным рубином.

— Этот мужик нравится мне все больше и больше! — заявил он, с восхищением разглядывая кольцо. Дунув на него, потер о куртку, надел на палец. — Лена, смотри. Красота!

— Красиво, — согласилась девушка, мельком глянув на перстень — все это время она стояла рядом с Павликом. Потом, взглянув на Макса, насторожилась: — Ты чего?

— Голова закружилась… — Макс ухватился за край саркофага. — Как-то душно здесь… Рисуй, рисуй… Пройдет…

Он несколько раз глубоко вздохнул, потом вдруг захрипел и тяжело рухнул на спину.

— Макс! — закричала девушка. — Паша, что с ним?!

— Дьявол… — выругался Павел и подбежал к Максу. Присел, похлопал друга по щекам: — Лена, воды!

— Сейчас… — Девушка торопливо вынула из рюкзака фляжку.

Макс лежал, закатив глаза. Его сотрясала крупная дрожь, горлышко фляги стучало о зубы.

— Ну пей же, пей! — С отчаянием произнесла девушка, поддерживая его голову. — Паша, он не пьет!

— Доигрался… — пробормотал Павел, зло глядя на Макса. — Говорил же — надень перчатки!

— Паша, смотри… — указав дрожащей рукой на лицо Макса, девушка испуганно отшатнулась.

— О черт! — В голосе Павла проскользнул страх.

И было от чего: черты лица Макса обострились, кожа стала пепельно-серой. На ней явственно проступила сеточка морщин.

— Что это, Паша? Что это?! — шептала девушка, ее трясло от ужаса.

Павел молчал, ошеломленно глядя на Макса. Тот старел прямо на глазах: морщины на лице стали очень глубокими, пальцы рук утончились. Макс был еще жив, но с каждой секундой его хриплое дыхание становилось все тише и тише. Вот из горла Максима вырвался последний сдавленный стон, высохшее тело дрогнуло и замерло. Стало очень тихо.

На глазах у Лены выступили слезы.

— Что с ним, Паша? — Она испуганно попятилась, не отрывая взгляда от тела Макса, затем уперлась спиной в саркофаг. Медленно оглянулась — и закричала от ужаса.

Мертвец уже не лежал — он сидел и внимательно смотрел на Лену. Его ссохшаяся кожа разгладилась, тело налилось силой. На глазах у девушки серые щеки мумии приобрели здоровый розовый оттенок.

— Шанкара! — произнес воскресший человек, его голос был удивительно низким. — Шанкара, урвака! — Он проворно вскинул руку и схватил визжащую девушку за горло.

Крик перешел в хрип. Лена отчаянно билась, пытаясь освободиться.

— Оставь ее! — Павел бросился на помощь. Подбежав, с размаху ударил ожившего мертвеца кулаком в челюсть, сумел вырвать девушку из его рук и оттолкнуть прочь. Но сам отскочить не успел: гневно сверкнув глазами, противник схватил его за рубашку, рывком притянул к себе.

— Унгара? — Монстр посмотрел в глаза юноши. — Асура грава, унрака…

Странный это был взгляд. Встретившись с монстром глазами, Павел вздрогнул, ощутив, как что-то невидимое скользнуло в его сознание. Холодное, склизкое. Смертельно опасное. Попытался вырваться — не получилось. Сделал попытку отвести взгляд — не смог и этого…

Их противостояние трудно было назвать борьбой. Чудовище держало его, неотрывно глядя в глаза, Павел не мог ему противостоять. Понимал, что взгляд ожившей мумии несет смерть, но не мог от него оторваться. Так, глядя чудовищу в глаза, он и умер…

Стало очень тихо. Мертвый Павел лежал на полу, убивший его монстр сидел, глубоко и медленно дыша. С ним вновь начали происходить метаморфозы — на глазах у Лены его лысая голова покрылась волосами, темные вьющиеся кудри коснулись плеч. Ушли в небытие длинные изогнутые зубы — теперь у существа были зубы человека. Черты лица приобрели правильность — возможно, многие сочли бы их красивыми.

Наконец все закончилось. Обнаженный человек не торопясь вылез из саркофага, осмотрел свое тело. Провел ладонями по лицу, в его глазах мелькнуло удовлетворение. Подойдя к высохшему телу Макса, забрал у него свой перстень, надел на указательный палец правой руки. Затем посмотрел на Лену — девушка сидела на полу, тряслась от ужаса и не имела сил сдвинуться с места.

— Тебе повезло, — произнес оживший мертвец, его голос оказался приятным и мелодичным. — Мне нужно было кого-то убить, это могла быть ты. Но тот глупец занял твое место… — Он подошел к девушке, нагнулся. Провел пальцем по ее щеке. — А ты красивая… Более того, ты сама не знаешь, какая ты замечательная. Не бойся, тебе уже ничего не грозит. Теперь ты будешь жить со мной. Если кто-нибудь попытается тебя тронуть, скажи мне, и я его убью. И не пытайся сбежать от меня — это еще никому не удавалось. Поняла? Лена была полужива от страха, ее продолжало трясти.

— Когда я спрашиваю, надо отвечать. Ты поняла меня? — Монстр взял девушку за подбородок.

— По-ня-ла… — выдавила Лена, по ее щекам покатились слезы.

— Вот и отлично… — Он отошел, опустился на колено рядом с Павлом и начал снимать с него одежду.

Пока монстр одевался, Лена продолжала со страхом смотреть на него. Вот он застегнул последнюю пуговицу на рубашке, накинул явно маленькую для него куртку. Поднял с земли фонарик, взглянул на девушку.

— Вставай! И учти, я не люблю повторять дважды. Лена кое-как поднялась, ноги едва держали ее. Всхлипнув, откинула со лба прядь волос.

— Кто вы?.. — спросила она, с ужасом глядя на ожившего монстра.

— Меня зовут Харам, — ответил тот и первым направился к выходу.

* * *

Мы сидели на скамейке в сквере и слушали рассказ девушки. Признаюсь, я слушал Лену со смешанными чувствами. У меня не было повода не верить ей. Но то, что она рассказывала, не укладывалось в голове. Этого просто не могло быть.

— Я у него уже пять лет, — продолжила Лена, глядя прямо перед собой. — Два раза пробовала бежать. Первый раз села на самолет до Томска — там у меня тетка живет. Надеялась, что она мне поможет. Улетела, а когда выходила из самолета, увидела, что Харам ждет меня у трапа с букетом роз. Я чуть сознание от страха не потеряла. Он был очень галантен: взял меня под руку, назвал лапонькой. Сказал, что через час мы летим назад. А когда вернулись в Москву, прямо в машине отхлестал букетом по лицу — с тех пор у меня эти шрамы. Он предупредил, что если я еще раз попытаюсь от него удрать, то очень пожалею. — Лена всхлипнула. — Где-то через год, — после небольшой паузы продолжила она, — я снова попробовала бежать. К этому времени смогла найти паспорт на чужое имя, надеялась, что теперь-то Харам меня точно не отыщет. Ехать решила на поезде, взяла билет до Владивостока. Эта неделя дороги стала самой счастливой в моей жизни — я была свободна. Во Владивостоке сняла комнату у одной бабки, начала искать работу. Хотела устроиться на какую-нибудь плавбазу, чтобы быть подальше от берега, а значит, и от Харама. На плавбазу устроиться не удалось, но я договорилась о работе в Петропавловске-Камчатском, тоже на рыбообработке. Обещали хорошо платить. Мне оставалось два дня до отлета, когда я пошла на пляж. Была середина июля, стояла жуткая жара. Я как раз плавала, когда рядом появился Харам. Он просто вынырнул из-под воды прямо передо мной, я чуть не закричала от ужаса. Харам обнял меня и поцеловал. Начал жаловаться, что я уехала отдыхать без него, что он очень скучал. При этом постоянно улыбался. В какой-то момент начал говорить, что очень любит меня. Взял за руки, стал целовать их. Я чуть в обморок от страха не упала. А он все целовал меня, говорил, что любит мои ладони, любит каждый мой пальчик. А потом просто взял и откусил мне мизинец.

— О боже! — прошептала Ольга.

— Я закричала, было очень больно, — продолжила Лена, пряча изуродованный палец. — Харам же выплюнул мизинец и стал кричать: «Акула, акула!» — потом подхватил меня на руки и вынес из воды. Достал платок, перевязал палец. При этом не переставал рассказывать собравшимся людям, что на меня напала огромная акула. И люди верили — выскакивали из воды, забирали детей. Харам же только посмеивался, глядя на это. Потом отвез меня в больницу, мне зашили рану. Еще через сутки мы были в Москве. Он предупредил, что если я сбегу еще раз, то очень пожалею об этом. Что я должна трижды подумать, прежде чем вновь решиться на что-то подобное… — Из глаз девушки снова потекли слезы.

— Этого урода надо просто пристрелить, — пробормотал Олег.

— Его нельзя убить… — всхлипнув, покачала головой Лена. — Один раз в него воткнули нож, прямо на моих глазах. Один человек, которого Харам втянул в какие-то финансовые аферы и разорил. Он ударил его ножом точно в сердце, Харам же только усмехнулся. Сказал, что ему придется увеличить сумму долга на стоимость испорченного костюма и что если Валерий, — так звали того человека, — хочет убить его, ему надо попробовать прийти с мечом, да и это вряд ли поможет. Вытащив нож из груди, он вернул его хозяину, сунул в нагрудный карман костюма. На ноже не было ни капли крови.

— И что стало с этим человеком? — спросила Катя. — Он убил его?

— Нет, — покачала головой Лена. — Отпустил. Точнее, велел вышвырнуть его вон. Понимаете, он убивает не так часто. Ему нравится издеваться над людьми, развлекаться. Превращать их в покорных рабов. Нет никого, кто бы мог ему противиться… — Девушка снова всхлипнула. — Зря я вам все это рассказываю. Он узнает, что я говорила с вами. Будет плохо и вам, и мне.

— Лена, мы не собираемся никому говорить о нашей встрече, — попробовала успокоить ее Настя. — Он ничего не узнает.

— Вы не понимаете… — вновь всхлипнула Лена. — Он может читать мысли. Знает обо всем, что думают окружающие. Я поняла это слишком поздно. Простите, мне надо идти… — Она поднялась со скамейки. — И уезжайте отсюда — очень скоро он о вас узнает.

— Подождите, Лена! — попытался остановить девушку Олег, но та быстро пошла прочь.

— Мы должны взять ее с собой, — заявила вдруг Катя.

— Но мы ведь не сможем ее защитить! — возразил Олег.

— Ты не понимаешь. У этой девушки энергетика нагваля.

— Женщина-нагваль? — удивилась Настя.

— Да. Мне кажется, именно поэтому Харам и держит ее при себе. Она для него как батарейка.

— Ольга, догони ее, — попросил я. — Предложи ей пойти с нами. Скажи, что это ее шанс и она не должна его упускать.

Удивительно, но в эти секунды я ощутил странное чувство знания, уверенности в том, что делаю. Словно мной руководил кто-то незримый. У меня не было ни тени сомнения в том, что Лена должна остаться с нами.

— Хорошо… — Ольга побежала за девушкой.

— И что будет, когда Харам ее хватится? — поморщился Олег. — Поймите, я не против того, чтобы она была с нами. Но речь идет о ее безопасности. Опять же сейчас у нас один враг — Виктор. Забрав Лену, мы приобретем куда более опасного врага — Харама.

— Олег, я не знаю, что будет, — честно признался я. — Но она должна пойти с нами. С ней у нас есть шанс одолеть этого монстра. Без нее — нет. А справимся с Харамом, разберемся и с Виктором.

— Тебе виднее, — пожал плечами Олег. — Но мне кажется, мы совершаем ошибку.

Мы не видели, как Ольга разговаривала с Леной — обе девушки скрылись за поворотом. Прошло минут пятнадцать, прежде чем на дорожке вновь появилась Ольга.

— Она одна… — вздохнула Настя. — Не получилось. Оля подошла к нам.

— Ну и что? — спросил я. — Не согласилась?

— Согласилась, хотя и не сразу. Сказала, что сейчас придет, ей надо кое-что забрать.

— Ох уж эти женщины, — покачал головой Олег. — Не могут жить без своих тряпок.

— На себя бы посмотрел! — отозвалась Катя. — Носишься со своим ноутбуком.

— Ноутбук — рабочий инструмент, — не согласился Олег и поправил ремень сумки. — А тряпки — это просто тряпки.

— Да бросьте вы! — одернула их Настя. — Вот придет она сейчас, и что мы будем делать дальше?

Все опять посмотрели на меня.

— Я не знаю, что мы будем делать дальше, — ответил я. — Но верю, что события сами пойдут в нужном направлении. В конце концов, на нашей стороне Джара.

— Андрей, это все очень красиво, но мы действительно должны знать, что нам делать, — мягко возразил Олег.

— Сейчас вернемся в гостиницу. А дальше будет видно.

— Ладно, — пожал плечами хмурый Олег. — Пусть будет так…

Мы ждали Лену. Уже начали опасаться, что она не придет, когда девушка вышла из-за поворота и направилась к нам. В руках у нее была сумка. Когда Лена подошла ближе, я увидел выглядывающего из сумки кота.

— Вот, — виновато сказала девушка. — Не могла его бросить.

— Надеюсь, нас пустят с ним в гостиницу… — пробормотал я.

— Какой красивый! — Настя погладила кота. — Как его звать?

— Тоша. Я его осенью подобрала на улице. Холодно было, дождь. А он сидит мокрый на остановке под скамейкой…

— Харам не возмущался? — поинтересовалась Катя.

— Нет, — покачала головой Лена. — Животных он любит больше, чем людей. Тошку никогда не трогал, даже играл с ним. Называл его карликовым тигром.

— Ладно, возвращаемся в гостиницу. Понести кота? — Я взглянул на девушку.

— Нет, спасибо. Я сама…

* * *

От учителя Виктор вышел в самом мрачном настроении. Харам дал ему всего неделю на то, чтобы разобраться с врагами. Если этого не сделать, последствия будут самыми мрачными.

— Они умрут… — прошептал он, садясь в свою машину. — Умрут…

Серебристая «тойота» плавно отъехала от резиденции мага. Виктор направлялся домой, размышляя о том, как уничтожить врагов.

Это была достаточно сложная задача. Убить их в поезде не получилось. Авария, которую он устроил, тоже не принесла результата — его личной силы не хватило, чтобы сложить события нужным образом. Значит, следовало придумать что-то другое.

Но что? Можно потихоньку охотиться на группу, отстреливать по одному, как бешеных собак. Но это займет много времени, а главное, не очень надежно. Мало ли что взбредет в голову этим болванам — возьмут и уедут куда-нибудь. Ищи их потом по всей стране. Разбираться с бывшими друзьями надо сейчас, пока они здесь. И, кажется, он знает, кто ему в этом может помочь…

Притормозив, Виктор съехал на обочину, остановился. Несколько минут раздумывал, потом решительно развернул машину.

Дороги были запружены транспортом, это здорово нервировало. Только выбравшись из центра, Виктор смог поехать быстрее, и тридцать минут спустя наконец-то добрался до небольшого пригородного поселка. Свернув на тихую тенистую улочку, проехал еще несколько сотен метров и остановился у роскошного двухэтажного особняка.

Это был не дом — настоящая крепость с солидной кирпичной оградой и мощными воротами. Виктор знал, что в прошлом году ворота пытались с разгона протаранить ЗИЛом, но те устояли, хоть и были изрядно покорежены. После ремонта о былых событиях напоминали разве что небольшие вмятины на металле.

У ворот его встретил охранник — о визите Виктор договорился еще по дороге, созвонившись с хозяином особняка, благо тот оказался дома. Узнав гостя, охранник отдал по рации команду: ворота открылись, Виктор загнал машину во двор. Если человек у ворот был вооружен всего лишь пистолетом, то у двоих бойцов во дворе в руках уже были автоматы. Виктор это вполне понимал — к своей безопасности Леонид Мамонтов, он же Леня Мамонт, относился очень трепетно.

Вышедшего из машины гостя проверили металлоискателем на наличие оружия, затем пригласили пройти в дом. Виктора эти меры безопасности смешили: пожелай он убить криминального «авторитета», и никакая охрана не смогла бы ему помешать.

Хозяин находился на втором этаже, в бильярдной. Солидной комплекции, с брюшком и бритой налысо головой, он выглядел очень представительно. В зубах у «авторитета» дымилась сигара, на пальцах поблескивали золотые перстни. Вот Леня нанес очередной удар, шар с треском вошел в лузу.

— Какие гости! — Положив кий и вынув сигару изо рта, Леонид раскрыл объятия и медленно пошел навстречу Виктору. Обнял его, затем снова сунул сигару в рот. — Ну как, девку-то свою отыскал?

— Отыскал, — кивнул Виктор, стараясь не выдавать чувств — не любил, когда над ним смеются. Сейчас в вопросе Леонида он уловил насмешку.

— Это хорошо. «Жена да убоится мужа своего» — не зря сказано. Сыграем?

Виктор не любил бильярд. Тем не менее зная азартный характер Лени, согласился.

— Сыграем… — Он взял треугольник, поставил его на бильярдный стол и начал собирать шары. Собрав, взглянул на хозяина: — Разбивай.

В бильярд Леонид играл достаточно хорошо, хотя его главной страстью были карты. Закатив три шара и допустив промах, криминальный «авторитет» стал следить за тем, как играет Виктор.

— Дело у меня к тебе, Леонид… — сказал Виктор и точным ударом положил в лузу первый шар. Обойдя стол, вновь примерился. — Серьезное… — Очередной шар мягко скользнул в лузу.

— Чем могу, помогу. Слушаю тебя, Витя. Говори, у этих стен нет ушей.

— На днях в Москву приехали пять человек: три девушки и два парня. Одна из девок — Ольга, та самая… — Он снова нанес удар, но шар в лузу не зашел, откатился чуть в сторону.

— Замечательно! — самодовольно произнес хозяин дома, присматриваясь. — Карамболь… — Он нанес удар, шар оказался в лузе. — Ты продолжай, я слушаю…

Виктор поджал губы. Манера Леонида вести разговор его нервировала.

— Мне нужно, чтобы все эти люди умерли в течение недели, — холодно сказал он.

— Серьезно? — Леня, уже склонившийся над столом для очередного удара, вновь выпрямился, вынул изо рта сигару и с явным интересом взглянул на гостя. — А что, сам этого сделать не можешь?

— Нет ничего, чего бы я не мог сделать, — все так же холодно ответил Виктор. — Сейчас просто не тот случай, поэтому мне нужна твоя помощь. Я, со своей стороны, помогу тебе. Три ставки, Леонид. По твоему выбору. Скажи мне, когда тебе надо будет выиграть, и ты возьмешь все три игры.

— Хм… — прищурив глаза, Леонид, задумчиво смотрел на гостя. — Я, конечно, знаю о твоих умениях. Но что будет, если ты ошибешься? Ведь в банке будут очень приличные деньги. И если я вдруг проиграю…

— Ты не проиграешь. Просто скажи мне, какие карты тебе нужны, и они к тебе придут.

— Да, это заманчиво… — согласился Леонид и вновь склонился над столом. Удар! Шар прошел мимо лузы, хозяин чертыхнулся, — А кто те люди и чем они тебе не угодили?

— Личные счеты. Ты найдешь их, привезешь сюда. Я с ними немного поговорю по душам. После чего они должны будут умереть. И чем мучительнее окажется их смерть, тем лучше.

— Витя, да ты садист… — покачал головой хозяин. — Крепко же они тебе досадили.

— Крепко, — согласился гость. — Вот их фотографии. — Он вынул из кармана и бросил на бильярдный стол несколько фотографий. — Одного здесь нет, но он с ними, не ошибетесь. Сейчас они в какой-нибудь гостинице. Имена на фотографиях, найти будет нетрудно. Особенно с твоими связями.

Леонид отложил кий, взял фотографии, внимательно рассмотрел их.

— Симпатичные девчонки, — пробормотал он. — И не жалко тебе их?

— Они заслужили смерть. Так как, мы договорились? Хозяин положил фотографии на стол, задумчиво посмотрел на Виктора.

— Три игры, говоришь?

— Да, Леонид. Они будут твои. При этом ни одна собака не сможет обвинить тебя в шулерстве. Просто везение. — Виктор криво усмехнулся.

Владелец дома вновь взял фотографии, перебрал их. Опять посмотрел на гостя.

— Хорошо, — медленно произнес он. — Будем считать, что мы договорились.

* * *

Лена вселилась в номер девушек, благо тот был четырехместным. Вечером мы сходили поужинать, потом стали решать, что нам предпринять дальше. Увы, ничего умного придумать так и не смогли. Единственное, в чем мы были уверены, так это в том, что утром нам придется подыскать какое-то жилье.

Ближе к ночи, когда мы уже основательно устали от обсуждения проблем, разговор сам собой переместился в область магии. Ольга рассказала, чему научилась у своего учителя, в основном все сводилось к общению с духами и «бытовой» магии, основанной на заклинаниях. Меня эта область магического не интересовала. Зато когда Настя начала объяснять, как своим намерением влиять на события прошлого, я навострил уши.

— Дело в том, — рассказывала Настя, — что намерение имеет вневременной характер. Для нас прошлое, настоящее и будущее существуют раздельно, но на самом деле это единое пространство со своими причинно-следственными связями. Мы привыкли, что причина во времени всегда лежит до следствия. Но этот порядок можно и изменить, повлияв своим нынешним намерением на какие-то события прошлого.

— Как это? — не понял я. — Ведь событие уже свершилось?

— Свершилось, — согласилась Настя. — Но причина того, что оно свершилось, для этого события лежит в будущем. Понимаешь?

— Не очень, — честно признался я.

— Хорошо. Какие сигареты тебе нравятся?

— Ты же знаешь, я не курю.

— Неважно. Назови любую марку.

— Пусть будет «Наша марка», — решил я, вспомнив знаменитый разговор Воланда и Бездомного.

— Пусть будет, — согласилась Настя. — Открой нижний ящик стола.

Поднявшись, я подошел к столу, нагнулся, открыл нижний ящичек. И ощутил, как по спине у меня побежали мурашки — в столе лежала пачка сигарет. Взяв ее, я прочитал название — «Наша марка».

Глядя на пачку, я пытался понять, как Настя могла устроить этот розыгрыш. И приходил к выводу, что никак. Да, она могла подкинуть в ящик сигареты. Но она не могла знать, какие сигареты я назову — я сам не знал этого до последней секунды. Пришла на ум «Наша марка», я назвал ее. И один Бог знает, как в столе оказались именно эти сигареты.

Повернувшись, я показал всем пачку сигарет. Раздались аплодисменты.

— Здорово! — восхищенно произнес Олег. — Ну ты даешь, Настена! Я несколько лет бился над этим, но так и не научился.

— У меня эти штучки и подавно не выходят, — заявила Катя.

— И как ты это сделала? — поинтересовалась Ольга. — Это было здорово, но я не понимаю механизма.

— Вот и я о том же, — подтвердил я.

— Все очень просто, — ответила Настя. — Я уже сказала: рассматривайте прошлое, настоящее и будущее как единое неделимое пространство причинно-следственных связей. Наше намерение может влиять на события этого пространства независимо от того, где эти события находятся на шкале времени. С сигаретами было так: Андрей назвал марку сигарет, я захотела, чтобы именно эти сигареты оказались в столе. Мое намерение воздействовало на прошлое, в итоге события сложились так, что до нас в этом номере останавливался человек, куривший «Нашу марку». Уезжая, он забыл пачку сигарет в столе. Как видите, причинно-следственные связи не нарушаются, только причина располагалась в будущем.

— Но тогда таким способом можно менять что угодно? — предположил я.

— Теоретически да, — согласилась Настя. — Но мне пока под силу менять только то, что не нарушает картину мира — как мою собственную, так и картину мира других людей. На этом уровне существует возможность как бы достраивать какие-то события, уточнять их. В этом ящике могли лежать сигареты, а могли и не лежать. Я выбрала вариант, при котором они здесь были. В самом нахождении сигарет в ящике нет ничего необычного, их появление там имеет свою причину — они остались от прежнего постояльца номера. Но если бы я захотела, чтобы в ящике оказались, например, наркотики, оружие, драгоценности, деньги или что-то подобное, реализовать это было бы гораздо труднее — такие вещи люди просто так не забывают. Но разными мелочами можно манипулировать довольно успешно.

— И кто тебя научил этому? — спросил я.

— Сергей. Ему нравились подобные эксперименты.

— А что надо делать конкретно, чтобы научиться? — поинтересовалась Лена. Это был хороший знак — до этого момента девушка молча гладила развалившегося у нее на коленях кота.

— Здесь нет каких-то однозначных методик, — покачала головой Настя. — Умения накапливаются постепенно. Но главное во всем этом — манипуляция волей. Воля — это энергетические нити, выходящие из живота человека. Можно научиться ощущать волю, если пытаться ощупывать животом все, что тебя окружает.

— Как это — «ощупывать животом»? — не поняла Лена.

— Я неточно выразилась. Представь, что у тебя из живота выходят нити. Точное место ты должна ощутить сама — это твой центр силы. Ты можешь направлять эти нити куда хочешь, можешь ощупывать ими все, что тебя окружает. Если ты будешь достаточно упорна, то однажды почувствуешь, что реально ощущаешь животом окружающие предметы. Это значит, что твоя воля пробудилась. А воля может быть приложена к чему угодно, в том числе и к манипуляции событиями. Причем ты сможешь не только соединять их в цепочки, но и менять самым невероятным образом.

— Например? — уточнила Оля.

— У Виктора хорошо получалось открывать замки. Он просто подходил к любой закрытой двери, брался за ручку, спокойно открывал дверь и входил. Замок для него оказывался открытым. Если в случае с сигаретами я составляла логическую цепочку, то сильный маг может просто менять реальность нужным ему образом. Закрытый замок становится открытым.

— Или фарфоровое блюдо становится глиняным — так? — добавил я.

— Так, — согласилась Настя. — А основа всего — намерение, манипуляция волей.

— А можно таким образом превратить свинец в золото? — поинтересовался я.

— Можно, — кивнула девушка. — И не только свинец. Но если ты попытаешься обогатиться подобным образом, получишь очень сильную отдачу. Тебя просто размажет как муху. С такими вещами можно экспериментировать, ради интереса. Но пытаться нажиться на них — значит рыть себе могилу. Джара не любит алчных.

— А как воля связана с намерением? — снова спросил я. — Ведь сложение событий — это как раз прерогатива намерения?

— Совершенно верно, — кивнула Настя. — Просто намерение — это не что иное, как управление волей.

— Сложно все это… — вздохнула Лена, продолжая гладить кота. — И как-то ненормально. Именно поэтому я и боюсь магии.

— Любую вещь, даже самую хорошую, можно при желании извратить до безобразия, — за Настю ответил Олег. — Просто тебе не повезло, ты пока встречалась только с темной стороной магии. Но в ней есть и хорошее. Ты, как никто другой, должна это чувствовать.

— Почему? — не поняла Лена.

Олег взглянул на меня, явно предоставляя мне право ответить на этот вопрос.

— Потому что ты не такая, как все, — пояснил я. — У тебя особая энергетика. Ты чувствуешь Джару лучше, чем обычные люди. Тайны, которые другим открываются с трудом, ты будешь схватывать с полуслова. Потому что за твоей спиной стоит сила.

— Не знаю… — с сомнением покачала головой Лена. — Пока я хотела бы держаться от всего этого как можно дальше…

* * *

О том, что исчезла Лена, Хараму сообщил один из его слуг.

— Ей позвонили, мой господин, — доложил невысокий худощавый человек, подобострастно глядя на хозяина. — Она ушла, потом вернулась — где-то через полчаса. Собрала какие-то вещи, забрала кошку и ушла.

— Кота, Артур. Кота… — Маг не спеша прошелся по кабинету. — Я был уверен, что прошлых уроков ей хватило. Выходит, ошибался. А ошибаюсь я, Артурчик, очень редко… — Губы Харама сложились в узкую полоску. — Но это даже интереснее. — Он вдруг улыбнулся. — Кто ей звонил?

— С проходной, мой господин. Вот запись с камеры слежения. — Слуга протянул хозяину компакт-диск.

— Включи, — велел Харам и сел в кресло.

Минуту спустя он уже вглядывался в изображение на экране разместившегося на стене большого плазменного телевизора.

— Девушку я знаю, это Ольга, — задумчиво произнес маг. — Но этого парня вижу впервые.

Парень и девушка на экране покинули фойе, слуга остановил запись.

— Повторить?

— Не надо… — Харам вынул сотовый телефон, небрежным жестом велел слуге уходить. Выключив телевизор, тот положил пульт на столик рядом с хозяином и быстро покинул кабинет.

— Зайди ко мне, — велел Харам, услышав голос абонента. — Сейчас…

Четверть часа спустя в кабинет вошел Виктор.

— Приветствую вас, учитель, — сказал он и слегка склонил голову.

— Садись… — указал на кресло Харам. — Взгляни сюда… — Взяв пульт, он снова включил воспроизведение записи. Когда Ольга и незнакомец на экране вошли в фойе, остановил кадр. — Знаешь его?

— Это тот самый человек, о котором я говорил, он был с ними в поезде, — нахмурился Виктор. — Но не беспокойтесь, я уже обо всем позаботился. В ближайшие дни их не станет.

— Как раз твои проблемы меня совершенно не беспокоят, — прокомментировал его слова маг. — Но они увели Лену, а это уже моя территория. Девушка мне нужна.

— Хорошо, я найду ее. Не понимаю только, почему вы так возитесь с этой девкой? Их же полно кругом — выбирайте любую.

— Ты пытаешься учить меня, с кем мне спать? — Брови Харама слегка приподнялись.

— Простите… — Виктор опустил голову. — Я сказал глупость.

— Это не удивительно. — Хозяин кабинета вновь взглянул на экран. — Почему они здесь, Виктор? Тебя не удивляет их появление? Сдается мне, что они пришли по твою душу.

— Они умрут, — с нажимом произнес Виктор. — Я уже обо всем позаботился.

— Все понятно — договорился с бандитами… — Харам осуждающе покачал головой. — Сколько ты уже у меня — почти три года? А так ничему и не научился. Я уже сомневаюсь, что из тебя что-то получится. Ты пустоцвет, фальшивка. От тебя нет никакого толку. Кузнечик, он и есть кузнечик. Совершенно бесполезное насекомое.

— Вы несправедливы, учитель. — Виктор опустил голову, стараясь скрыть блеснувшую в глазах неприязнь. — Я многому научился у вас.

— Ты не чувствуешь красоты, — покачал головой тот. — И вряд ли когда-нибудь научишься ее замечать и уж тем более ценить. А красота — единственное, ради чего стоит жить. Именно красота дает силу. Если в твоих действиях нет красоты, у тебя не будет и силы. Понимаешь?

— Хотите сказать, что в том, что делаете вы, есть красота? — Виктор недоверчиво взглянул на Харама. — На той неделе вы устроили Тарасову аварию. И улыбались, когда его труп автогенами вырезали из покореженной машины. Что в этом было красивого?

— Потому я и говорю, что ты этого не чувствуешь, — спокойно ответил Харам. — Вспомни, где произошла авария.

— Рядом с офисами… — Виктор вдруг замолчал.

— Дошло? — усмехнулся маг. — Юрик «кинул» всех этих людей, обманул их. Формально он чист, так как имел право продать здание кому угодно. И продал-таки китайцам, хотя его просили этого не делать. Деньги собирали, умоляли повременить всего две недели. Две недели, Виктор! Для людей, с которыми его столь многое связывало! И что сделал Юрик? А Юрик использовал их инициативу как аргумент в переговорах с китайцами, в итоге выбил из узкоглазых пару лишних миллионов. Был горд этим, хвалился, как ловко все обставил. Чувствовал себя победителем. И тут судьба в моем лице подставила ему ножку: человек, считавший себя хозяином жизни, погиб прямо перед окнами побежденных. Ну чем не сюжет для драмы, а? — Харам усмехнулся.

— Хотите сказать, что вы восстановили справедливость?

— Ты опять все сводишь к морали, а мне плевать на мораль. Я ценю чувство, порыв, экспрессию. Легкое отношение к жизни. Ценю стойкость, мужество. Взгляни на нее, — хозяин дома указал на экран, — ты наградил ее проклятием, но она выкрутилась. Более того, она вернулась в Москву, и вернулась не одна. Сюжет, действо! Это и есть то, что мне нравится. Без таких вещей здесь было бы совсем скучно… — Маг устало потянулся. — Кстати, я почти уверен, что именно этот человек, — он указал на экран, — украл твою силу. И мне будет очень интересно посмотреть на вашу дуэль. Можешь идти.

Виктор встал.

— Никакой дуэли не будет, — холодно сказал он. — Они просто умрут.

— Ну дай-то бог… — усмехнулся Харам и выключил телевизор.

* * *

Гостиницу мы покидали в начале восьмого часа утра — я чувствовал, что здесь нельзя оставаться. Это было странное, неведомое мне доселе, всепоглощающее чувство опасности.

Лучше поселимся в другой гостинице, если не сможем сразу снять квартиру.

— Мы могли бы остановиться на даче у моей бабушки, — неуверенно предложила Ольга, когда все уже спускались по лестнице. — Правда, это не столь безопасно, Виктор может нас там найти.

— Твоя бабушка живет на даче или приезжает туда? — поинтересовалась Лена.

— Живет там, — кивнула Ольга. — У нее очень хорошее место — тихое, уютное.

— Скажи, а мы не могли бы оставить у нее Тошку? — попросила Лена. — На время?

— А почему нет? Моя бабка еще та кошатница. Снимем квартиру, и можно будет съездить. Согласна?

— Да. Спасибо.

Мы спустились в фойе, Олег вернул администратору ключи. В этот момент в гостиницу вошел парень в красной футболке, одновременно на улице рыкнула мотором машина — это был очень плохой знак.

— Олег, мне кажется, нас там ждут… — тихо сказал я, стараясь, чтобы не услышали девушки. — Я в этом почти уверен.

Олег внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Снова подошел к администратору.

— Скажите, в гостинице есть другой выход? — спросил он.

— Есть, а что?

— Понимаете, там, на улице, люди, с которыми нам бы не хотелось встречаться. Вы можете провести нас к другой двери?

— Пойдемте… — пожала плечами администратор.

— Что случилось, Андрей? — взглянула на меня Настя.

— Мне кажется, нас нашли. Лучше выйдем через черный ход.

Администратор провела нас какими-то узкими коридорами к запасному выходу. Он был закрыт: женщина достала из кармана ключи, открыла замок, распахнула дверь.

— Пожалуйста…

— Спасибо. — Олег первым выглянул за дверь, потом кивком поманил нас за собой. Мы вышли, дверь за нами закрылась.

Здесь было тихо и пустынно. Прямо перед нами находился ряд гаражей, слева какой-то склад, обнесенный решеткой — очевидно, принадлежащий гостинице. Вправо уходила выщербленная дорога.

— Пойдемте, — решительно заявил Олег и снова первым направился вперед — я уже не в первый раз отмечал его решительность в сложных ситуациях.

Мы двинулись вдоль гостиницы. Но не прошли и десяти шагов, как из-за гостиницы выехал черный БМВ. Скрипнув тормозами, машина преградила дорогу. Двери открылись, из них выбрались пятеро парней, их вид вызвал у меня очень неприятные предчувствия. Затем вновь послышалось гудение мотора, подъехал ГАЗ с будкой. Остановился, из кабины вылезли еще два человека.

— Вляпались… — мрачно произнес Олег.

Я был склонен с ним согласиться. Оглянулся — дверь в гостиницу уже была закрыта, гаражи и сетка склада отсекали пути для бегства. Семеро боевиков — назвать их как-то по-другому я уже не мог — двинулись нам навстречу.

— Ольга, вызови милицию, — попросил я, потом шагнул вперед и встал рядом с Олегом.

— Девчонки, отойдите назад… — велел Олег и сунул Кате в руки свою сумку с ноутбуком. — Не разбей только.

— Привет, мужики! — не спеша подойдя к нам, поздоровался один из «братков», лысый долговязый тип лет тридцати. — Прокатиться не желаете? Ваших дам тоже приглашаем — с вами хотят познакомиться.

— Кто хочет познакомиться? Они? — Олег кивком указал ему за спину, после чего неожиданно нанес сильнейший удар ногой в пах. Лысый охнул и согнулся, остальные боевики тут же бросились на нас.

Признаюсь, я никогда не отличался особым умением драться. Вот и сейчас почти сразу пропустил удар по голове, от которого зазвенело в ушах, затем согнулся от удара под дых. Один из боевиков уже собирался уложить меня на асфальт, но вдруг что-то произошло…

Я не сразу понял, что изменилось — мне понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя после пропущенных ударов. Сначала я услышал крик, тут же прервавшийся. Потом зрение прояснилось, и я увидел Настю.

Она стояла одна в окружении четырех боевиков. Еще один — тот, который только что нападал на меня, — лежал на асфальте, раскинув руки, его глаза были закрыты. Лысый верзила и невысокий усатый крепыш пинали сбитого на землю Олега, им активно мешала Катя.

На моих глазах Настя повела рукой, ожесточенно бивший Олега крепыш вдруг приподнялся над землей — я зримо видел, как оторвались от асфальта его ноги. Потом Настя резко направила ладонь к земле, боевика развернуло и с силой ударило спиной об асфальт. Удар был такой, словно он выпал из окна.

Один из окружавших Настю «братков» попытался ее схватить: я видел, как девушка резко выбросила вперед руки с поднятыми вертикально ладонями. Она не коснулась нападавшего, однако тот отлетел на несколько метров, ударился о стену гостиницы и сполз на асфальт. Попытался приподняться, застонал и снова повалился наземь.

Благодаря помощи Кати и подоспевшей Ольги Олегу удалось схватить все еще пинавшего его лысого верзилу за ногу и свалить на землю. Я, отдышавшись за краткие секунды, бросился на помощь Насте.

Но ей моя помощь не требовалась. На одном из «братков» вдруг загорелась одежда: закричав, парень попытался сорвать ее с себя, затем упал и стал кататься по земле. Другой вдруг вскрикнул, схватился за лицо и рухнул на колени. Потом отнял руки от лица, его глаза были неестественно белы. Последний боевик, видя печальную участь коллег, начал пятиться, потом повернулся и бросился бежать. Настя повела ему вслед рукой — движение было плавное, наполненное силой. Убегавший человек споткнулся, упал. Почему-то схватился за голову. Потом вскочил и снова кинулся бежать.

Олег, уже оседлавший своего противника, утюжил его кулаками, что-то приговаривая. Остановила его Катя, схватив за руку.

— Олег, хватит! Ты убьешь его!

Послушавшись девушку, Олег тяжело слез с лысого боевика. Медленно поднялся на ноги, взглянул на свои руки — костяшки пальцев были сбиты в кровь. Потом забрал у Кати свою сумку.

— Все целы? — спросил он.

— Все в порядке… — тихо ответил я, трогая разбитую губу. — Настя, что это было?

Девушка стояла, прижав ладони к животу, мне показалось, что она сейчас упадет. Я торопливо подхватил ее под руку.

— Все хорошо, Андрей… — очень тихо сказала Настя. — Мне надо попить воды…

Лена, крепко державшая перепуганного кота, тут же раскрыла свою сумку и подала бутылку с минеральной водой.

— Возьми.

— Спасибо… — сделав несколько глотков, Настя вернула бутылку. — Нам надо уходить.

— Уйдем, — согласилась Катя, потом взглянула на лежащих на земле «братков». — Но не раньше, чем узнаем у этих уродов, кто их послал.

Катя разговаривала с лысым боевиком не больше пяти минут. Но этого времени ей хватило на то, чтобы привести только-только очнувшегося бандита в ужас. Присев рядом с ним на корточки, она задавала вопросы, при этом всегда знала, когда тот лжет. Более того, сообщила и кое-что из его биографии — в этом ей помогло умение видеть. Когда она рассказала, что два года назад лысый и его приятели ограбили какую-то контору, боевик просто впал в ступор. Катерина не отступала и продолжала методично добивать лежащего на асфальте человека подробностями из его биографии. В конце концов, когда девушка пригрозила сообщить все следователю, верзила сломался и выложил все, что она хотела знать.

— Это люди Леонида Мамонтова, одного из криминальных «авторитетов», — сообщила Катя, подойдя к нам. — Нас они ловят по просьбе Виктора.

— Так я и думал, — вздохнул Олег. — Ладно, уходим…

В гостинице мы больше останавливаться не захотели. Отыскали какой-то тенистый дворик, расположились на скамейках, я и Катя отправились искать квартиру. Я бы пошел и сам, но Катя сказала, что меня нельзя отпускать одного.

— Измельчал мужик нынче, — заявила она, явно намекая на мое далеко не героическое поведение во время боя.

Я промолчал, так как сказать действительно было нечего.

Квартиру нашли часа через три и к обеду уже вселялись в нее. Правда, здесь же вертелась хозяйка, явно обеспокоенная тем, что мы превратим ее квартиру в бордель. Да и наши с Олегом лица — у него под глазом красовался синяк, у меня была разбита губа, — только усиливали ее подозрения.

— Не бойтесь, мамаша! — успокаивал ее Олег. — Ничего из того, о чем вы подумали, здесь и в помине не будет. Вы же верующая? Вот и мы тоже верующие православные христиане — видите, за веру пострадали? — Он коснулся своего синяка. — Приехали реставрировать церковь Святой Варвары. Я даже книжечку могу вам дать почитать… — Олег полез в сумку и действительно вынул брошюру, которую ему час назад всучили на улице какие-то сектанты. — Вот почитайте!

Странно, но вид брошюры с улыбающимися лицами на обложке успокоил женщину, Олегу удалось выпроводить ее из квартиры.

— Ну и баба… — облегченно вздохнул он, закрыв за ней дверь. — Деньги получила, так все равно ей чего-то не хватает.

— Что ты там наплел? — поинтересовалась Катя. — Про церковь Святой Варвары? Здесь действительно есть такая?

— Без понятия. Просто на язык пришло — хотелось поскорее избавиться от этой ведьмы.

— Понятно, — кивнула Катя.

— Ладно, давайте обживаться, — предложил я, вынул из сумки полотенце и пошел умываться.

Утреннее происшествие заметно убавило мне энтузиазма. Сначала Виктор с пистолетом, потом авария. Теперь эти «братки»… На этот раз нам удалось, с горем пополам, выкрутиться, но в следующий раз фортуна может от нас отвернуться. И что тогда? Я чувствовал свою вину за происшедшее, сознавал лежащую на моих плечах ответственность. Но не имел ни опыта, ни силы, чтобы реально вести этих людей.

Больше мы в этот день так никуда и не пошли — отлеживались, залечивали синяки и ссадины. Смотрели телевизор — это помогало отвлечься. День, казавшийся таким длинным, быстро катился к концу, я с грустью думал о том, что завтра мне все равно придется принять какое-то решение.

Был вечер, когда мы все собрались в гостиной. Я, Лена, Настя и Катя сидели на диване, Ольга и Олег расположились в креслах. Олег то и дело поглядывал на Ольгу — было ясно, что девушка его привлекает. Впрочем, как раз это интересовало меня сейчас меньше всего.

— Лена, у Харама есть враги? — спросил я.

— Таких, чтобы открыто против него выступали, нет, — покачала она головой. — Его все боятся. Поэтому я не знаю никого, кто бы мог нам помочь — если ты об этом.

— Хорошо, а есть ли у Харама какие-нибудь тайны? Что-то такое, что он от всех скрывал бы?

Девушка задумалась. Мы терпеливо ждали.

— Даже не знаю… Раз в год, летом, он уезжает на несколько дней на Кавказ. Чтобы я не сбежала, на эти дни всегда оставляет со мной охрану. А когда возвращается, выглядит гораздо более сильным, чем был. Недели через две — первого числа, если не ошибаюсь, он поедет снова. Я слышала, как недавно велел заказать билет до Ставрополя.

— Это уже любопытно. А что он берет с собой? — поинтересовался Олег.

— Походное снаряжение. Рюкзак, палатку, спальный мешок. Мне кажется, — Лена запнулась, — он ездит на то место, где мы его нашли. В ту самую пещеру.

— Скажи, а те золотые оковы, о которых ты рассказывала, сохранились? — полюбопытствовал я.

— Нет, — покачала головой Лена. — Он забрал их с собой. Через пару дней мы сняли дом в одной деревне, Харам привез два баллона с газом и баллон кислорода. Прямо во дворе соорудил из кирпичей печь и расплавил кандалы, маску и медальон. Оставил только свой перстень. Потом пошел к реке и выбросил слиток в воду.

— Выкинул золото? — удивился Олег.

— Оно для него ничего не значит, — пояснила девушка. — Он всегда может просто войти в банк и взять столько денег, сколько ему нужно. Так уже было: он вошел в банк с пустой сумкой, а когда вышел, она была набита деньгами. Я спросила, откуда все это, а он ответил, что это подарок директора. Сказал, что я сама знаю — никто не в силах устоять перед его обаянием.

— А эта пещера — там было что-нибудь интересное, кроме саркофага? — Я пытался найти хоть какие-то зацепки.

— Вроде бы нет… — покачала головой Лена. — Пещера как пещера. Разве что ровная очень.

— Поясни, — попросила Настя. — Что значит «ровная»?

— Она напоминает купол. Я еще тогда подумала, что ее высекли специально для того, чтобы установить там саркофаг.

— Это его место силы! — уверенно заявила Катя. — Что будет, если мы его уничтожим?

— На земле много мест силы… — поморщился Олег. — Уничтожим это, он просто найдет другое. Это нам ничего не даст.

— Не соглашусь, — покачала головой Настя. — Места силы очень разные. Если пещеру специально вырубили в скале, ей могли придать определенные свойства. Второй такой может и не быть. Харам ездит туда каждый год, значит, ему это зачем-то надо. Уничтожив пещеру, мы имеем шанс ослабить его.

— Наверное, мы можем ее уничтожить, — согласился я. — Это нетрудно. Но сначала я хочу встретиться с Харамом.

— Опять ты за свое! — возмутилась Катя. — Зачем тебе с ним встречаться?

— Чтобы не оставалось неясностей. Мы не можем начинать войну против него, не прояснив наших отношений.

— Это глупо, — тихо сказала Лена. — Он просто убьет тебя.

— Ты сама сказала, что он не убивает людей просто так. Пойми, мы не можем ничего предпринимать, не встретившись с ним.

— Андрей прав, — поддержал меня Олег. — Если именно Харам направляет Виктора, пусть скажет об этом сам. Это будет честно. Иначе получится, что мы приехали и исподтишка строим ему козни.

— Настя, а ты чего молчишь? — Катя взглянула на подругу.

— Андрей нагваль, — ответила девушка. — Если он считает, что эта встреча должна состояться, так тому и быть. Хотя я бы к Хараму не ездила… — Настя опустила глаза и тихонько вздохнула.

Стало очень тихо. Чтобы отвлечь всех от дум о завтрашнем дне, Катя предложила сходить в кино, однако ее никто не поддержал. Тем не менее разговор все равно зашел о фильмах, я в нем почти не участвовал. Как и Олег — пока наши девушки обсуждали последние вышедшие на экран картины, он составил для меня гороскоп на завтрашний день. Внимательно изучив его, заявил, что завтрашний день для меня будет удачным. Это радовало.

— Олег, ты давно занимаешься астрологией? — спросила Ольга.

— Больше десяти лет.

— А трудно всему этому научиться?

— Непросто, если хочешь стать хорошим астрологом. А чисто технически никаких проблем — поставь на компьютер пару программ, и ты уже астролог. — Олег взглянул на Ольгу и усмехнулся. — При желании даже можно окончить какие-нибудь курсы, чтобы иметь «корочку». Научить тебя там толком ничему не научат, но корочка пригодится, если захочешь работать официально.

— Тебе нравится эта работа?

— Если бы не нравилась, я бы ею не занимался. Хотя со временем, надеюсь, мне удастся создать более точную систему предсказаний.

— Нынешняя астрология тебя чем-то не устраивает? — уточнил я.

— Во многом нет, — кивнул Олег. — Представь, что ты делаешь предсказания о погоде по тому, как запотевают окна, — это я к примеру. Понятно, что, если стекло запотело, на улице прохладно. Но без термометра ты не сможешь узнать точную температуру за окном. Без знания о том, как и куда движутся атмосферные фронты, не сможешь судить о предстоящих изменениях погоды. Нынешняя астрология — это в значительной мере просто взгляд из окна. Суждение о том, что будет, по косвенным признакам. Мне же хочется докопаться до сути, до первопричин. Что-то у меня получается. Что-то — пока нет.

— Пришел уже к каким-нибудь выводам?

— К некоторым. В астрологии считается, что судьба человека в значительной мере предопределена. В то же время «звезды склоняют, но не обязывают» — это изречение тоже из астрологии. Получается как бы два уровня: уровень простых смертных, тянущих свою лямку в согласии с волей Небес, и уровень тех, кто смог выйти из-под этого диктата. Я пытаюсь разобраться именно в том, как нарушить предопределенность. Сейчас я уже уверен, что это можно сделать, хотя задача очень сложна.

— А именно?

— Понимаешь, когда мы рождаемся, мы как бы привязываемся к некой несущей частоте. Мы настроены на нее, соответствуем ей. Хорошая она или плохая, но она наша. Может, мы и были бы рады уйти с нее, но сделать это оказывается очень сложно. Чтобы уйти, нам надо научиться менять волну, на которой мы застряли, это можно сделать двумя способами. Первый заключается в том, что мы начинаем методично рвать все нити, привязывающие нас к данной частоте. Чем меньше остается того, что связывает нас с ней, тем больше у нас шансов обрести свободу. Иногда такой процесс происходит автоматически — так бывает у людей, переживших клиническую смерть. Я изучал гороскопы таких людей и теперь уверен на сто процентов, что человек, вернувшись с того света, реально рождается заново. Он меняется как личность, причем порой неузнаваемо. Меняется его отношение к жизни, меняется частота. Человек выходит из одной системы координат и попадает в другую. Но это экстремальный вариант, его практически невозможно реализовать сознательно. Значит, надо постараться добиться того же самого другими методами. Маги делают это, избавляясь от своего эго — то есть от пристрастий, желаний, глупых идей и так далее. В итоге приходят к пустоте, старая колея жизни уже не держит их. Этот метод хорош, но очень уж труден. Можно сказать, что он для избранных. Я же, например, по природе лентяй. И просто знаю, что не смогу истязать себя жесткой дисциплиной, терпеть какие-то лишения. Для таких лодырей, как я, есть второй путь: он заключается в том, что ты ищешь силу, которая могла бы вытянуть тебя из твоей колеи. Пешком идти до Москвы долго, поэтому мы ехали на поезде. А могли бы и на самолете полететь. Мы используем внешнюю силу, точно так же можно поступать и для ухода со своей частоты. Вопрос лишь в выборе силы и в том, чтобы не стать ее пленником.

— А это возможно? Стать пленником? — поинтересовалась Ольга.

— Это происходит сплошь и рядом. Попав в плен к какой-то силе, человек становится фанатиком, проводником олицетворяющих ее идей. Поэтому важно не только сесть на поезд, но и вовремя с него сойти.

— Хочешь сказать, что за любой идеей стоит какая-то сила? — не удержался я.

— Именно, — подтвердил Олег. — Сознание — сила, а все силы — сознательны. Увлекшись какой-то идеей, человек меняется. Начни изучать сатанизм, и ты имеешь все шансы стать сатанистом — если впустишь в себя эту заразу слишком глубоко. При этом ты можешь даже не замечать изменений, потому что вместе с ними будет меняться и твое сознание. Все будет казаться верным, правильным. Маги, в отличие от фанатиков, могут пользоваться силами для своих нужд, но никогда не позволяют им поглотить себя, сделать рабом. Маг открывается силе, она подхватывает и несет его. Затем маг говорит силе «спасибо» и уходит.

— Но тогда он возвращается на прежнюю частоту? — вставила Ольга, явно не желая оставаться в стороне от разговора.

— Сначала он действительно возвращается почти на ту же самую частоту. Но если он общается с силами достаточно часто, изменения накапливаются. В итоге однажды маг понимает, что может быть где угодно и кем угодно. Можно сказать, что он с минимальными усилиями достигает того, на что приверженцы первого пути тратят десятилетия.

— Если честно, мне все еще непонятны до конца отличия, — признался я.

— Можно пояснить это так: в первом случае ты пытаешься очистить свое сознание от мусора. Ты как бы носишь везде с собой мешок с хламом, время от времени развязывая его и выбрасывая на свалку какую-то вещь. И так до тех пор, пока мешок не опустеет. Понятно, что это долгий процесс, к тому же еще и очень болезненный. Во втором же случае ты просто уходишь, оставляя мешок. Ты помнишь, что он у тебя был, но не испытываешь грусти по поводу его потери. Сознание изменилось, и то, что еще вчера казалось ценным, сегодня становится пустым хламом. То есть мы видим два противоположных процесса: в первом случае очищаем сознание, и это дает нам возможность двигаться. Во втором случае цепляемся к какой-то силе, она уносит нас. А мешок с хламом остается на старом месте. В старом положении точки сборки, как сказал бы Кастанеда. Могу заверить, что второй метод на порядок эффективнее первого. Поэтому им и пользуются все те, кого я знаю. Сравни: можно годами бороться с чувством собственной важности, как завещал папа Карлос. Отрубать ему одну голову за другой, пока не сведешь его в могилу. А можно просто потерять ЧСВ, прицепившись к какой-то силе. Точка сборки сдвигается, сознание меняется. Мы оказываемся на новом месте, где уже нет мешка с прежним хламом. Даже если мы потом возвращаемся, то уже не в то место, где были раньше. Один такой сдвиг, другой, третий — и ты свободен.

— Круто! — уважительно сказала Ольга.

— Круто, — согласился Олег. — И очень прагматично.

Спал я этой ночью плохо. Сказывалась непривычная обстановка, да и лежать нам с Олегом пришлось на полу — кроватей на всех не хватило. Вот на улице загудела машина: открыв глаза, я сонно взглянул на часы — без десяти восемь.

Олег еще дремал. Диван, на котором устроились на ночлег Катерина и Ольга, был пуст, девушек в комнате не было. Потихоньку поднявшись, я начал одеваться, размышляя о предстоящей встрече с Харамом. Уже застегивал ремень, когда в комнату заглянула Настя.

— Доброе утро, — поздоровалась она. — Олег, хватит дрыхнуть — мы чай поставили!

— Встаю… — не открывая глаз, отозвался Олег.

— Ты прямо вся светишься, — сказал я, с улыбкой глядя на девушку. — С чего бы это?

— Ольгу удалось вывести из лабиринта! — ответила Настя, ее глаза сияли. — Сама не ожидала, что все сложится так удачно.

— Поздравляю! — искренне обрадовался я. — Это здорово.

— Идемте завтракать. Все на столе уже…

Когда мы с Олегом минут через десять зашли на кухню, там царило приподнятое настроение. Все смеялись, улыбались, Ольга просто воспряла духом — я понимал, какое облегчение она испытывает, избавившись от проклятия.

— Сначала там было жутко темно! — рассказывала девушка о событиях минувшей ночи. — Настя помогла мне нащупать люк, мы спустились туда. Слева от меня все время кто-то дышал, очень хотелось проснуться. Потом я почувствовала, что нам надо идти вперед, сказала об этом Насте. Мы пошли и оказались в каком-то овраге.

— Там дул такой ветер! — добавила Настя. — Я едва держалась на ногах.

— Я тоже, — кивнула Ольга. — Мы потихоньку пошли вперед, стараясь, чтобы нас не сдуло… Затем я увидела бабочку, она пряталась в ветвях какого-то кустика. Посмотрела на нее и вдруг вспомнила, что недавно видела точно такую же бабочку на тарелке в магазине — только нарисованную. Мы пошли дальше: овраг становился все глубже, ветер усиливался. Выбраться наверх было негде. Потом впереди показались кусты, они тоже были мне знакомы — точно такие же растут у нашего дома. Прошли еще немного, овраг начал круто уходить вниз. Ничего знакомого больше не попадалось, я сказала об этом Насте.

— Ты сновидела? — поинтересовался я.

— Да, — подтвердила девушка. — Таких ясных и долгих сновидений у меня еще никогда не было. Дальше мы не пошли — Настя сказала, что мы добрались до нужного места. Это произошло так быстро, потому что проклятие было наложено совсем недавно и на короткий срок. Теперь нужно было как-то выбираться наверх: сначала мы пробовали лезть по склону оврага, но всякий раз срывались и соскальзывали вниз.

— И тогда Ольга предложила вырастить лиану, — вставила Настя. — Это была отличная идея.

— Мы вместе начали выращивать лиану, — продолжила Ольга. — Сначала она была совсем маленькая, ветер трепал ее. Но мы смотрели на нее, и она росла. Знаете, как это странно: ты словно тянешь ее вверх всем своим существом. Минут за пять лиана добралась до самого верха, мы представили, как она там закрепляется. А затем просто забрались по ней наверх, это оказалось уже совсем легко. Там было тихо, ветер стих. От оврага мы прошли к каким-то развалинам, оказалось, что это старый завод. В этом месте мы уже могли приподниматься над землей, Настя объяснила, что это хороший признак. Прошли через корпуса завода — там были какие-то производственные линии — и вышли к реке. На ней, у пристани, стояла подводная лодка, очень большая. Мы перешли на нее, по лесенке забрались на самый верх рубки. А оттуда уже полетели на другой берег.

— Я почти касалась животом воды, — снова вставила Настя. — Думала, упаду в воду и проснусь, но все же долетела.

— Я тоже, — призналась Ольга. — Перелететь реку было очень трудно, я даже испугалась, так как не умею плавать. Хоть и знала, что это сон, но все равно страшно. Все-таки долетела, мы оказались на окраине города. Я подумала, что уже можно проснуться, но Настя не разрешила — сказала, что мы поднялись еще недостаточно высоко. Провела меня к какому-то дому, мы зашли в подъезд. Там почему-то оказался вход в метро. Один из эскалаторов вел наверх, мы поднялись и очутились в зале ожидания, как на вокзале. Потом Настя нашла лифт, мы снова начали подниматься вверх. Вышли из лифта, оказались в каком-то коридоре. Прошли по нему и попали в котельную. Там было пыльно и грязно: я понимала, что это сон, но все равно боялась вымазаться. В котельной поднялись по узкой лесенке на второй этаж, там оказался тупик — просто комната. Я хотела вернуться. Настя взяла стул, поставила его на стол. Забралась на него и открыла в потолке люк, хотя до этого его там не было. Через люк мы выбрались на крышу, но вместо крыши оказалась на людной улице. Я осмотрелась и поняла, что мы в Курске, рядом с домом, в котором я когда-то жила. Сообщила об этом Насте. Тогда Настя сказала, что все в порядке и мы можем просыпаться.

— Получается, что овраг служил шаблоном будущих событий? — уточнил я.

— Да, — подтвердила Настя. — Многие события нашей жизни уже предопределены именно из-за того, что мы движемся по подобным лабиринтам. Виктор создал искусственный лабиринт, направил наше движение в нужном ему направлении и закрыл все остальные пути. Не знаю, как ему это удалось, но работало все очень эффективно.

— Если выбраться из лабиринта так легко, почему этого не смог сделать Сергей? — вновь поинтересовался я.

— Я бы не сказала, что это так уж легко — ведь для того, чтобы выбраться, надо как минимум быть хорошим сновидцем. Что касается Сережи, то он слишком поздно разобрался в том, с чем имеет дело. Легко идти там, где уже кто-то прошел. Когда знаешь дорогу, понимаешь суть происходящего. Сергею же приходилось искать нужные пути, разбираться в том, где он оказался и что видит. Он смог отыскать лабиринт, но понял, что это такое, лишь пройдя его до конца.

— А что в конце лабиринта? — спросила Лена.

— Смерть, — ответила Настя. — Чем дальше ты будешь идти по такому лабиринту, тем хуже будет становиться ситуация. С тобой начнут происходить разные неприятности, все они будут иметь свое отражение в реальном мире. В конце концов ты погибнешь — сначала во сне, потом в реальности. Я думаю, Сергей понял, в чем дело, только после того, как в лабиринте его настигла смерть. Может быть, она пришла к нему в виде напавшего на него пингвина, поэтому Сергей и решил, что убьет его именно эта птица. Он погиб во сне и проснулся. Я уверена, что даже после этого он все еще рассчитывал выбраться, надеялся перехитрить смерть. Ему просто не хватило времени. Все, что он успел, это рассказать нам о своих находках.

— А как он рассчитал точное время смерти? — Я с интересом смотрел на девушку.

— Не знаю. Может быть, когда-нибудь мы это поймем… — Настя немного помолчала. — У меня есть еще одна новость: сегодня ночью, уже под утро, я встречалась в сновидении с Мамонтовым.

— С тем самым мафиози?! — удивилась Катя.

— Да. Сама не верила, что смогу его найти — я ведь совершенно ничего о нем не знаю, только имя и фамилию. Но каким-то чудом все же отыскала — может, как раз потому, что даже не надеялась на это.

— И что ты ему сказала? — спросила Катя. — Пожелала долгой счастливой жизни?

— Вроде того, — улыбнулась девушка. — Немножко напугала его — не удивлюсь, если он обгадился в постели. И пообещала, что, если он еще раз к нам сунется, я превращу его жизнь в ад. Мне кажется, он поверил.

— Думаешь, он отнесется к этому серьезно? — усомнился Олег. — Сон все-таки — мало ли что приснится?

— Посмотрим, — пожала плечами Настя. — Если не успокоится, наведаюсь еще раз. И тогда он уже у меня испорченными простынями точно не отделается.

Было очень приятно сидеть за столом, пить чай и разговаривать на интересные темы. Но я понимал, что надо идти к Хараму — время работало против нас. Чем дольше мы ничего не делаем, тем выше шанс, что Виктор и его учитель нанесут очередной удар.

Сопровождал меня только Олег. Нам нелегко было отделаться от девушек, но доводы астролога о том, что в случае чего вдвоем нам будет гораздо легче скрыться, все-таки убедили девчонок остаться.

— Я буду ждать тебя ровно час, — заявил Олег, когда мы подошли к резиденции мага.

— И что потом? — поинтересовался я.

— Начну разносить эту хибару…

— Я так и понял. Давай присядем на пару минут… — Я кивком указал на скамейку.

Мы подошли к скамейке, сели. Перед уходом Настя посоветовала мне разговаривать с Харамом в состоянии ОВД. Учитывая то, что Харам мог читать мысли, это было разумно. Я уже давно убедился в том, что в состоянии ОВД можно вполне нормально общаться, делать какие-то дела. Нужные слова просто появлялись в сознании: исследовав это состояние, я даже пришел к выводу, что существует некий «верхний разум» или даже сверхразум. Некая область, откуда я, как за ниточку, мог вытягивать нужные слова. Точнее, они сами появлялись в нужный момент.

Чтобы остановить ВД, я слегка расфокусировал взгляд и начал медленно осматривать то, что меня окружало. Секрет состоял в том, чтобы переводить расфокусированный взгляд с одного элемента окружающего мира на другой, не останавливаясь на каждом из них надолго. Взгляд просто блуждал по всему, что меня окружало: сознание каждый раз было готово настроиться на ясное восприятие очередного предмета, но взгляд снова уходил, и все начиналось сначала. Внутренний диалог, уже готовый включиться при виде нового элемента, тут же обиженно замолкал — словно ребенок, у которого отбирали игрушку. Две-три минуты такой практики позволяли надежно остановить внутренний диалог, хотя для обучения этому способу требовалось время.

Как обычно, состояние ОВД пришло с легким давлением в ушах и ощущением мягкости дыхания. Посидев еще минуту, я взглянул на Олега.

— Я пойду.

— С богом! — Олег пожал мне руку, затем взглянул на часы. — У тебя ровно час.

— Постараюсь управиться, — пообещал я и направился ко входу.

Зайдя в фойе, подошел к сидевшему за столом охраннику.

— Добрый день. Мне нужен Харам.

Охранник внимательно посмотрел на меня, в его взгляде я уловил настороженность.

— Простите, не знаю такого, — покачал он головой.

— Александр Дмитриевич, — пояснил я, вспомнив светское имя Харама.

— Я могу записать вас на прием к нему… — Дежурный открыл какую-то тетрадь и начал ее листать.

— Мне надо поговорить с ним сейчас, — сказал я. — Уверен, он меня примет. Просто передайте ему, что это касается Виктора.

Было видно, что мое предложение охраннику не понравилось. Тем не менее он поднялся из-за стола, взглянул на своего напарника.

— Костя, присмотри тут…

Его коллега сел за стол, сам охранник скрылся за одной из дверей. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем он появился снова. Все это время я изучал список телефонов на стене — авось пригодится.

— Проходите, вас ждут, — сказал мужчина, взглянув на меня.

Вслед за ним я вошел в коридор, шагов черед десять охранник остановился и открыл дверь лифта. Лифтовая кабинка была отделана под старину, номер этажа показывал стрелочный указатель. Мы поднялись на третий этаж, пошли по коридору. Я знал, куда иду — прошлым вечером Лена подробно расписала планировку здания. Охранник остановился у одной из дверей, постучал. Потом приоткрыл и заглянул внутрь.

— Александр Дмитриевич, я привел его.

— Пусть зайдет, — услышал я спокойный мужской голос.

— Проходите… — пропустил меня охранник и закрыл дверь.

Войдя, я оказался в просторном, богато обставленном кабинете. Пол был застелен красным ковром, вдоль стен высились шкафы с книгами. Справа от окна стоял массивный письменный стол с кожаным креслом, еще два кресла попроще примостились рядом. На одной из стен разместился большой плазменный телевизор.

Хозяин кабинета как раз открывал шторы. Открыв, повернулся и взглянул на меня.

— Садитесь.

— Спасибо…

Сев в кресло, я спокойно посмотрел на Харама. Он был в красном халате, длинные темные волнистые волосы мага спадали на плечи. Черты его лица показались мне очень правильными. На вид хозяину было лет сорок, не больше. Выглядел он удивительно здоровым и спортивным.

— Слушаю вас… — произнес маг, усаживаясь в кресло за столом, в его взгляде я уловил любопытство.

— Я Андрей Крапивин. Так получилось, что мои друзья и ваш ученик Виктор раньше были в одной группе. С некоторых пор Виктор пытается их убить.

— Да, я слышал об этом. — Губы Харама тронула улыбка. — Краем уха.

— Значит, вы знаете, о чем идет речь. Вы учитель Виктора, поэтому имеете на него влияние. Я прошу вас убедить его оставить это дело.

— Это можно, — неожиданно для меня согласился Харам. — Верните мне Лену, и считайте, что мы договорились.

— Лена не моя собственность, я не могу возвращать ее или не возвращать. И не ваша.

— Демагогия… — поморщился Харам. — В этом мире действует лишь одно право: право сильного. Тот, кто сильнее, берет все, что ему нужно. Можно делать это с учетом законов вашего общества, можно без этого. Суть не изменится. Позавчера вы увели Лену, сегодня пришли снова и требуете, чтобы я остановил Виктора. Другой бы на моем месте наверняка возмутился. Я понимаю и принимаю такой способ действий. Вы сильный человек, Андрей, многое умеете — об этом говорит даже то, что вы разговариваете со мной из внутренней тишины. Я признаю за вами право поступать так, как вам заблагорассудится, и брать то, что нравится. Но сейчас вы допускаете ошибку — переходите дорогу тому, кто сильнее вас. Я могу остановить Виктора. Но за это вы должны привести Лену. По-моему, это хорошая сделка.

Харам с интересом смотрел на меня, на его губах играла едва заметная усмешка.

— Я уверен, что, если бы Лена сейчас была с вами, вы бы нашли другой повод для отказа, — произнес я.

Харам усмехнулся.

— Вы любопытный собеседник, Андрей. Я вас недооценил… — Он задумчиво погладил подбородок. — Вы правы, я нашел бы еще какую-нибудь отговорку. И знаете, почему? Просто было бы очень скучно вот так взять и прекратить ваше с Виктором противостояние. Я чувствую запах крови в воздухе, и мне это нравится. Думаю, Лена рассказала вам, кто я?

— Рассказала.

— Это был честный ответ, — кивнул Харам. — Даже если бы вы сказали «нет», я бы вам не поверил… — Он провел рукой по волосам, потом поднес к глазам одну прядь. — Как думаете, какой цвет мне больше идет? Может быть, этот?

На моих глазах волосы Харама вдруг стали светлыми. Наверное, в другой ситуации это произвело бы на меня какое-то впечатление, но состояние ОВД позволяло наблюдать за происходящим без каких бы то ни было эмоций.

— Попробуйте побриться налысо, — предложил я. Харам усмехнулся, его волосы вновь стали темными.

— Вы забавный тип, Андрей. Но это ничего не меняет — вы знаете мою тайну, а значит, должны умереть.

— Признаюсь, это не входило в мои планы, — ответил я. — Как минимум сегодня.

— Не будь в жизни таких неожиданностей, она была бы совсем скучна… — Хозяин дома с интересом смотрел на меня, постукивая пальцами по обтянутому кожей подлокотнику кресла. — Скажите, зачем вы все-таки пришли ко мне? Вы же знали, что я не соглашусь, верно?

— Верно. Но мне было бы неприятно копать под вас, не встретившись с вами лицом к лицу.

— Я понял, — удовлетворенно кивнул Харам. — Я ценю такие вещи, а потому не убью вас сегодня. Но предупреждаю: следующая наша встреча станет для вас последней.

— Я это учту.

Харам вновь усмехнулся.

— Все-таки жизнь — чертовски интересная штука… — Он нажал кнопку на краешке стола, затем поднялся.

Я тоже встал.

— Вас проводят. — Он протянул мне руку. Я спокойно пожал ее:

— Значит, война?

— Я не люблю этого слова. Шоу, развлечение.

— Но в этом шоу гибнут люди.

— Должны же в нем быть приятные моменты… Проводи его к выходу.

— Хорошо, Александр Дмитриевич, — кивнул зашедший охранник. — Пойдемте.

— Еще увидимся! — уже вслед мне бросил Харам.

— Непременно… — отозвался я и пошел за охранником. Мое появление Олег встретил с явным облегчением.

— Ну и как? — спросил он. — Видел его?

— Да.

— И что?

— Война подтверждена официально. — Я против воли улыбнулся.

— Тебе смешно? — удивился Олег.

— Не обращай внимания. Просто он очень странный тип, этот Харам. Негодяй, но что-то в нем есть.

— Что именно?

— Даже не знаю… — Мой внутренний диалог быстро отвоевывал утраченные позиции. — Раньше я считал, что это «что-то» и есть тот самый Дух, о котором писал Кастанеда. В Хараме все это имеется — легкость, юмор. Но я не представляю, как это может сочетаться с тем, что он делает.

— Едем домой? — Да…

Наше возвращение было встречено с радостью — за нас действительно волновались. Я рассказал о встрече с магом, о том, какое он произвел на меня впечатление.

— Он действительно может быть милым и любезным, — сказала Лена, когда я закончил. — Но это обман. Я видела, какой он на самом деле.

— Речь идет не о любезности, Лена, — покачал я головой. — Я не знаю, кто такой Харам — человек или не человек. Может, он был когда-то человеком, а потом сильно изменился — не знаю. Но теперь я уверен, что он настоящий маг. Нам будет трудно его одолеть.

— А это значит, что мы должны использовать любые возможности, — заявила Настя. — Нам надо ехать на Кавказ. Я уверена, что ключ к тайне Харама, какой бы она ни была, находится именно там.

— Хорошо, — согласился я. — После обеда мы съездим с Олегом на вокзал и возьмем билеты.

— А мы с Ольгой отвезем Тошку… — заявила Лена и погладила развалившегося на диване кота.

* * *

Звонок от учителя раздался около полудня.

— Зайди ко мне… — велел Харам и положил трубку.

Нахмурившись, Виктор взглянул на часы — это нарушало его планы. Но спорить с Харамом не приходилось.

По дороге он думал о том, что ему принесет эта встреча — в последнее время учитель его явно не жаловал. Значит, надо доказать Хараму, что он не ошибся с выбором ученика. Раньше у него все получалось — что же произошло, почему теперь все идет как-то не так?..

Когда он вошел, Харам смотрел телевизор.

— Здравствуйте, учитель… — Виктор потупил взгляд и стал ждать, пока его пригласят сесть.

— А, это ты… — взглянул на него маг. — Садись.

— Спасибо. Смотрите мультфильмы?

На экране телевизора мышонок пытался спастись от кота, бегая по бильярдному столу. Самодовольный кот играл с жертвой, прекрасно понимая, что той некуда деться.

— Да, мне нравится этот мультфильм. Знаешь, что в нем самое привлекательное? Бесконечность сериала… — Харам удовлетворенно вздохнул. — Ну как, нашел своих друзей?

— Они мне не друзья, — хмуро отозвался Виктор. Потом, осознав, что учитель ждет ответа на вопрос, продолжил: — Пока нет. Ищем.

— Плохо ищете, — усмехнулся маг. — Два часа назад твой дружок — тот самый, который украл твою силу и увел у меня Лену, приходил сюда.

— Вы серьезно? — Виктор недоверчиво посмотрел на учителя.

— Разве я когда-нибудь шучу? Он пришел, мы с ним очень мило поговорили. Потом ушел.

— И вы его отпустили?

— А почему бы мне было его не отпустить? — Брови Харама приподнялись. — Говоря откровенно, тебе до него еще расти и расти. Ты знаешь о том, что он нагваль?

— Нагваль? — удивился Виктор.

— Именно. Более того, к нему перешла и сила Сергея. А значит, он теперь нагваль в квадрате. — Хозяин кабинета снова усмехнулся. — Тебе будет сложно сладить с ним.

— Он умрет в самые ближайшие дни, — пообещал Виктор. — Они все умрут.

— Как же они умрут, если ты их даже не можешь найти? — поинтересовался Харам.

— Вы его выследили? — догадался Виктор. — Послали кого-то проследить за ним?

— Нет, — покачал головой учитель. — Хотя думал об этом. Но в итоге решил не портить себе праздник. Мне просто интересно посмотреть, кто из вас окажется сильнее. И знаешь что? — Харам внимательно посмотрел на Виктора. — Если вдруг твой противник одержит верх, я с удовольствием возьму его в ученики вместо тебя. Из вас двоих останется только один. И учти: если вдруг Андрей решит не убивать тебя, это потом сделаю я.

Виктор нахмурился еще больше.

— Его зовут Андреем? — уточнил он.

— Кузнечик, он и есть Кузнечик… — Харам сокрушенно покачал головой. — Просто не понимаю, что с тобой происходит — когда я тебя встретил, ты был гораздо умнее. Я говорю тебе о том, что если ты не убьешь этого человека, то я убью тебя — так тебе понятно?

— Да, — процедил Виктор. — Понятно.

— Тем лучше. И не злись, твои мысли расползаются по комнате, как пьяные тараканы. Твой друг, к слову, пришел сюда в состоянии внутренней тишины. Не грех бы и тебе научиться чему-то подобному.

— Я могу останавливать внутренний диалог, — сухо ответил Виктор.

— Ну так пользуйся этим! — В голосе мага промелькнуло раздражение. — У тебя есть неделя на то, чтобы вернуть мне Лену — она ушла по твоей вине. Не справишься, пеняй на себя. Понял?

— Да…

— Можешь идти.

Выходя из кабинета, Виктор с трудом удержался от того, чтобы не хлопнуть дверью. Тем не менее понимал, что злиться бессмысленно, что учитель во многом прав. Он действительно наделал массу ошибок: не смог уничтожить группу, допустил, чтобы выжившие собрались вместе. Потом у них появился нагваль, затем к ним присоединилась Ольга. Да, у нее нет больших умений, но в их группе она вполне может оказаться ко двору. А теперь еще и Лена… Непонятно, почему учитель так за нее цепляется, но этому наверняка есть какое-то объяснение — Харам ничего не делает просто так. Раз она так ценна для него, то может оказаться полезной Андрею и его друзьям. Их теперь шесть человек — мало для полноценной группы, но в целом конфигурация вполне работоспособная. Если они найдут еще двух, справиться с ними будет гораздо сложнее. А значит, уничтожать их надо сейчас, пока они не вошли в силу.

Глава шестая

Взять билеты на поезд нам с Олегом не удалось — поезда южного направления оказались забиты под завязку. Зато мы смогли купить в агентстве «Аэрофлота» четыре билета на самолет до Ставрополя. Учитывая, что билетов оказалось только четыре, на юг завтра утром должны были отправиться я, Олег, Настя и Лена. По пути к дому я только вздыхал, представляя, как будет возмущаться Катерина.

Оказалось, что я даже недооценил ситуацию — Катя просто бушевала, она была не в силах поверить в то, что мы не берем ее с собой. В конце концов ей пришлось смириться с ситуацией, но целый вечер она продолжала действовать нам с Олегом на нервы.

— Катя, а может, оно и к лучшему, что так получилось? — спросила Настя, когда Катерина в очередной раз начала жаловаться на жизнь. — Ну подумай: Ольга хорошо знает Москву, вы сможете здесь неплохо развернуться. Попробуете что-нибудь разведать о Хараме, о Викторе. Кроме того, мы так и не выяснили, кто подбросил Ольге письмо, так что вам будет чем заняться. А мы долго не задержимся.

— Вот только утешать меня не надо, — проворчала Катя. — А то я сейчас плюну на все и сама пойду добывать билеты.

— Ты ведь знаешь, что это будет неправильно? — возразила Настя. — Все идет так, как должно идти. Нельзя менять то, что уже определилось.

— Знаю… — со вздохом отозвалась Катя.

Весь вечер мы обсуждали предстоящее путешествие, Лена подробно рассказала, где находится пещера. Мы собирались внимательно осмотреть ее, затем, если не найдем ничего интересного и наши планы не изменятся, уничтожить. Как это осуществить, я знал очень хорошо.

— И как именно ты собираешься это сделать? — поинтересовался Олег в ответ на мое заявление.

— Моя военная специальность — сапер, — не без гордости ответил я. — Правда, мне пока не приходилось взрывать ничего подобного, но каких-то непреодолимых проблем я не вижу.

— А что приходилось? — Олег смотрел на меня с явным удивлением.

— По мелочам. Старые снаряды, заряды на учениях и тому подобное. В основном был на подхвате, но чему-то все-таки научился.

— Тогда нужна взрывчатка?

— Пройдемся по хозяйственным магазинам и купим все необходимое, — уверенно заявил я. — Результат гарантирую. У нас в полку прапорщик был — настоящий ас взрывного дела. У него взрывалось даже то, что взрываться не может. Он считал, что настоящий взрывник должен уметь сделать взрывчатку из того, что есть под рукой. Вот и поднатаскал нас немного по этой части. Так что тут проблем не будет.

— А может, взорвать ее вместе с Харамом? — предложила Катя.

— Ты и в самом деле такая кровожадная? — поинтересовался я.

— Сразу бы решили все проблемы, — пожала плечами Катя, однако в ее глазах я уловил уже хорошо знакомый мне блеск. Судя по всему, она шутила, но при этом сохраняла весьма серьезный вид.

— Взрывать мы никого не будем, — подвел я итог. — Но пещеру уничтожим.

* * *

Леониду Виктор позвонил около шести часов вечера.

— Это я, — сказал он, когда собеседник взял трубку. — Ну как там наши успехи? Удалось их найти?

— Удалось, — медленно ответил Леонид, в его голосе чувствовалась напряженность. — Виктор, я вынужден отказаться от этого дела.

— Что-то случилось? — догадался тот.

— Я не хочу говорить об этом по телефону. Если хочешь, приезжай, поговорим у меня.

— Хорошо, я сейчас подъеду, — согласился Виктор.

Всю дорогу до виллы Мамонтова он думал об этом кратком разговоре. Что-то явно пошло не так, и это настораживало. Подъезжая к резиденции криминального «авторитета», ученик Харама уже был уверен в том, что Леонид просто набивает цену и потребует за пленников что-то сверх оговоренного ранее.

Его встретил один из охранников.

— Шеф у себя в кабинете, я проведу.

Мамонтов сидел в кресле и тянул пиво. Выглядел он довольно помятым.

— Здравствуй, — поздоровался гость.

— Здравствуй… — ответил Леонид и поставил на столик бутылку. — Садись. Пиво будешь?

— Нет, спасибо… — Виктор опустился в кресло. — Ты сказал, что отказываешься от этой работы?

— Да… — Мамонтов задумчиво взглянул на гостя. — Подставил ты меня, Витя.

— Чем именно? — поинтересовался тот, пытаясь понять, к чему клонит хозяин.

— Тем, что не рассказал мне всей правды. Не объяснил, кто эти люди и чего от них можно ждать. В итоге пострадали мои ребята. У двоих куча переломов, третий обгорел, еще один теперь слеп, как крот — правда, понемногу начинает отличать свет от тьмы. У Мишани волосы вылезли — голова теперь, что мое колено… — Леонид снова взял бутылку.

— Назови сумму, в которую ты оцениваешь ущерб, — предложил Виктор. — Я заплачу.

— Дело не в деньгах… — сделав пару глотков, Мамонтов вновь посмотрел на гостя. — Это еще не все. Сегодня ночью, во сне, я видел вот эту девушку… — Он полез в карман, вынул фотографию и положил на стол. — Именно она покалечила моих ребят. Думаю, это был даже не сон… — Его голос слегка дрогнул. — Уж слишком все казалось реальным. Эта ведьма пообещала расправиться со мной, если я от них не отстану. И знаешь, — в глазах Леонида мелькнул страх, — ее доводы показались мне очень убедительными. Наш договор аннулируется, Витя. Я не хочу иметь со всем этим ничего общего.

— Неужели ты ее испугался? — Губы Виктора дрогнули в презрительной усмешке. — Она ведь всего лишь девчонка.

— Не заговаривайся, Витя! — Леонид повысил голос. Снова отхлебнул из бутылки, потом взглянул на Виктора. — Девчонка она или нет, но я не хочу с ней встречаться. Ты не предупредил меня, не дал информации. Если бы я знал, с кем придется иметь дело, отказался бы сразу. На этом свете, Витя, ни я, ни мои ребята никого не боимся. Но иметь дело с ведьмами и ведьмаками не хотим. Не наше это. Не для нас. Так что с этой минуты никто никому ничего не должен.

— Она тебя напугала… — медленно произнес Виктор. — Не думал, что это возможно.

Мамонтов промолчал, лишь глаза его неприязненно сверкнули.

— Расскажи, что случилось, — потребовал гость. — Что тебе снилось, как все было. Я должен знать.

Леонид опустил голову. Бутылка в его руке заметно дрожала.

— Сначала снилась какая-то ерунда — не помню уже, что именно. А потом вдруг все изменилось, я оказался в лесу. Все было абсолютно реально, как в жизни. Лес снился темный и страшный, как в фильмах ужасов. И в нем жили огромные жуткие монстры. Фильм «Чужие» видел?

— Видел.

— Вот что-то подобное. Начали они за мной гоняться, это было очень страшно. Очень… — Леонид еще ниже опустил голову. — Я чуть с ума не сошел. Мне и раньше кошмары снились, но с этим они не идут ни в какое сравнение. Бегал я от них, бегал, потом эти твари меня все-таки поймали. Сбили на землю, одна из них склонилась ко мне, придавила лапой. Из пасти налицо слюна капает… — Леонида передернуло, он торопливо глотнул пива. — Тут и появилась эта девчонка с фотографии. Остановила их, спросила, хочу ли я, чтобы они меня сожрали. Я сказал, что нет. Тогда она велела мне не иметь с тобой никаких дел. Сказала, что если еще раз увидит моих ребят, мне конец. Потом щелкнула пальцами, и я проснулся. Открыл глаза — и понял, что это был сон… — Мамонтов вздохнул. — Извини, Витя, но я не хочу участвовать в ваших играх. Сам со своей ведьмой разбирайся.

— Леонид, ты не можешь меня бросить. Эти дряни должны умереть, понимаешь? Мне не к кому больше обратиться. И если ты мне не поможешь… — Виктор сжал кулаки.

— Ты мне угрожаешь? — Леонид презрительно усмехнулся. — Это уже что-то новое… Я знаю, ты многое умеешь и наверняка мог бы отправить меня на кладбище. Но имей в виду, Витя, если со мной что-нибудь случится — в аварию там попаду, сердце остановится, — ты умрешь сразу после меня. В какой бы дыре ты ни спрятался, мои ребята тебя отыщут и подвесят за одно место. Просто не забывай об этом… — Одарив гостя тяжелым взглядом, Леонид приложился к бутылке, несколькими большими глотками допил пиво. — А теперь можешь идти. Я сказал все, что хотел.

Говорить больше было не о чем. Виктор медленно поднялся с кресла.

— Ты сделал ошибку, Леня, — тихо произнес он. — Нельзя так со мной, понимаешь? Нельзя! — Погрозив Мамонтову пальцем, Виктор быстро пошел прочь.

Когда он подходил к машине, его переполняла злость. Намеренно медленно открыв дверь, Виктор сел за руль, завел двигатель. Аккуратно выехал за ворота.

— Ну тварь… — сквозь зубы процедил он. — Удавлю гадину…

Он медленно ехал по улице загородного поселка, перед глазами плавали круги. Выезжать в таком состоянии на трассу было нельзя, поэтому у поворота Виктор снова остановился. Заглушил двигатель, устало вздохнул.

Ему было плохо. Всю свою жизнь Виктор гнался за силой, могуществом. Вроде бы чему-то научился, вроде бы что-то получалось. Владел тайнами жизни и смерти, мог любого свести в могилу. Но даже это, к неописуемому его удивлению, не давало ему реальной власти. Иметь власть — значит повелевать, заставлять людей подчиняться. Принуждать их делать то, что тебе нужно. Его власть была пустой, бесполезной. Он не смог уничтожить былых друзей, не смог покорить Ольгу. Даже Леонид, обычный уголовник, указал ему на дверь и чувствовал себя при этом в полной безопасности. И ведь был прав! Тронь его сейчас, и через пару-тройку дней тебе пустят пулю в лоб или просто зарежут где-нибудь в темной подворотне. Так какая же это власть, если его не боятся, если ему отказываются повиноваться? Несмотря на все свои умения, он никто. Да и сила его давно покинула. Его дорога не вела к океану смерти — наоборот, впереди маячили богатство и почитание, власть и могущество. Но в какой-то момент что-то произошло, прямая дорога вдруг покрылась рытвинами и ухабами. Все чаще цепляли за плечи ветки, то и дело приходилось пробираться через болота и буераки. Манившие прежде пути вдруг оказались тусклыми и пустыми.

— С тех пор все тянутся передо мной глухие кривые окольные тропы… — пробормотал Виктор и закрыл глаза.

* * *

Мы шли по горной тропинке. Впереди Лена, за ней Олег. Следом я и Настя. Мы с Олегом сгибались под тяжестью рюкзаков, идти было трудно — тропинка поднималась в гору. Вот Олег в очередной раз смахнул со лба капли пота и остановился.

— Привал… — выдохнул он и опустил рюкзак на землю. Я не возражал. Поставив рюкзак в тени у скалы, привалился к нему спиной и устало вздохнул.

— Здесь недалеко, — попыталась обнадежить нас Лена. — Часа два еще, не больше.

— Что-то подобное ты говорила час назад… — проворчал Олег и приложился к фляжке с водой.

— Тогда у нас не было такого груза, поэтому мы шли быстрее, — попыталась оправдаться наша проводница.

— Забудь… — тихо сказал я. — Дойдем…

В двух рюкзаках мы несли почти пятьдесят килограммов аммиачной селитры и алюминиевой пудры — скупали ее по всем магазинам небольшими партиями, чтобы не вызвать подозрений. Тем не менее я был уверен: если нас с этим грузом задержат пограничники, — здесь было совсем недалеко до погранотряда, — неприятностей не избежать.

— Не берет… — грустно произнесла Настя, разглядывая сотовый телефон. — Что-то мне тревожно за девчонок.

— Ничего с ними не будет, — отозвался Олег. Он лежал на земле, прикрыв глаза от солнца купленной в Черкесске соломенной ковбойской шляпой.

Лена смотрела в небо — там, высоко-высоко, летел самолет. Я не преминул отметить, что за последние дни девушка заметно изменилась. Из ее взгляда почти пропал страх, она стала чаще улыбаться. В то же время было видно, что Лена очень стесняется шрамов и изуродованного пальца, это отражалось даже в ее манерах — она старательно прятала лицо, предпочитала смотреть не на нас, а куда-нибудь в сторону.

Мы отдыхали около получаса, затем отправились дальше. На этот раз Лена оказалась точна: прошло чуть больше двух часов, когда она наконец остановилась и указала на едва заметное в зарослях кустарника темное пятно на склоне.

— Это там…

Вход в пещеру напоминал обычную скальную трещину. Перед тем, как войти внутрь, мы немного отдохнули. Затем вслед за Леной протиснулись в узкую щель лаза.

Раньше я никогда не бывал в пещерах, поэтому чувствовал себя не слишком уютно. Сразу после входа скальная трещина заметно расширилась, затем и вовсе превратилась в настоящую пещеру.

— Нам туда. — Взглянув на меня, Лена указала на одно из узких боковых ответвлений.

— Не заблудимся?

— Нет…

Тоннель, по которому мы шли, был очень извилистым, под ногами лежали груды камней. Пробираться по ним оказалось очень трудно. Ход то сужался, то расширялся, в какой-то момент мы вышли к небольшому залу с подземным озером.

— Здесь можно напиться, вода чистая, — пояснила Елена.

Мы так и сделали. Напившись, я осветил фонариком своды пещеры. Место было очень красивым, но что-то вызвало у меня безотчетный страх.

— Здесь нехорошее место, — тихо сказала Настя. — Мне почему-то страшно.

— Мы чувствовали то же самое, — согласилась Лена. — Макс считал, что чувство страха вызывают стражи пещеры. То есть духи, которых приставили ее охранять. Павел же полагал, что это просто свойство места, его энергетика… — Она немного помолчала. — Рюкзаки пока можно оставить. Потом придете за ними, здесь недалеко. Надо разбирать завал, место узкое. Вещи будут мешать.

Так мы и сделали. Взяли с собой фонарики и снова пошли за девушкой, выбравшей левый из двух отходивших от зала тоннелей. Метров через сто Лена остановилась и осветила груду камней у стены.

— Это здесь, — сказала она. — Под камнями. Когда мы с Харамом уходили, он завалил лаз, чтобы его никто не нашел. Но тогда камней было поменьше.

— Значит, он точно здесь бывает, — решил я.

Завал пришлось разобрать. Лена и Настя светили, мы с Олегом откидывали камни. Примерно через полчаса работы открылся небольшой лаз, еще через десять минут он стал достаточным для того, чтобы через него можно было пролезть в следующую пещеру.

— Раньше здесь находилась кладка, — пояснила Лена. — Камни были неровными, но так хорошо пригнанными, что кладка сливалась со стеной. Павел заметил несколько трещинок: если бы не они, все могло бы быть совсем иначе… — Она тихо вздохнула. Потом взглянула на нас: — Я не пойду дальше — там Макс и Павел. Простите… — Лена опустила глаза. — Здесь прямо, вы не заблудитесь.

— Если что, зови нас, — заявил Олег и первым полез в провал. Мы с Настей последовали за ним.

Лаз, поначалу узкий, через несколько шагов расширился настолько, что можно было идти в полный рост. Прошло еще несколько минут, и мы оказались в пещере.

То, что пещера была кем-то высечена, стало ясно с первого взгляда — уж слишком правильной была ее форма. Идеальная, очень тщательно обработанная полусфера. В центре стоял саркофаг — тот самый, о котором говорила Лена.

Справа у стены лежало какое-то тряпье: подойдя ближе, я тяжело сглотнул, увидев торчащие из тряпок кости.

— Мы должны их похоронить, — послышался рядом тихий голос Насти.

— Да… — кивнул я. — Конечно…

Павла и Максима мы похоронили в небольшой расселине неподалеку от зала с озером, завернув останки в палатку и засыпав камнями. Это было все, что мы пока могли для них сделать. Я был уверен, что зал не пострадает от взрыва, а значит, позже обоих погибших можно будет перезахоронить у них на родине.

Потом мы обедали — здесь же, у озера. Правда, особого аппетита у меня не было, да и у моих друзей тоже. Затем занялись тем, ради чего сюда приехали…

На то, чтобы заложить заряды, у нас с Олегом ушло часов пять. Было очень много тяжелой работы: приходилось работать кирками, вырубая ниши для взрывчатки, поэтому во время самого ответственного дела — подключения самодельных детонаторов — мои руки ощутимо дрожали. Это было плохо, так как выбранное мной в качестве инициирующих зарядов вещество, очень простое в изготовлении, отличалось капризностью и могло взорваться даже от небольшого удара или трения. Синтезировав его в гостинице Ставрополя из нескольких простейших компонентов, купленных в хозяйственных магазинах и аптеке, я всю дорогу вез взрывоопасный порошок смоченным в воде. И только здесь, на месте, распределил по нужным порциям, высушил на солнце и снарядил им обычные одноразовые шприцы. Теперь, устанавливая детонаторы, я ощутимо нервничал. Олег, не пожелавший уйти, находился рядом.

— Для тебя это лишний стимул к тому, чтобы ничего не напутать, — заявил он.

Наконец все было готово: заряды заложены, провода протянуты. Маленький электронный будильник, уютно расположившийся на одном из зарядов, начал отсчет времени.

— Сработает? — поинтересовался Олег.

— Должно… — ответил я. — Пошли, у нас час времени… Когда мы вчетвером выбрались из пещеры, до взрыва оставалось тридцать пять минут. Наверное, можно было поставить таймер и на меньшее время, но я предпочел подстраховаться — мало ли что? Оставаться у входа нам не хотелось, поэтому мы спустились по склону к тропинке.

— Ну вот… — удовлетворенно произнес я, взглянув на часы. — Будем ждать…

Солнце уже клонилось к закату. Взглянув на оранжевый диск заходящего светила, я подумал о том, что заночевать нам лучше всего здесь же, у пещеры, и уже утром двинуться в обратный путь. Прошло еще минут десять, когда я заметил, что Олег напряженно смотрит куда-то в сторону.

— Что там? — насторожился я.

— Птицы, — ответил он. — Мне кажется, кто-то идет.

— Пограничники? — предположила Лена.

— Может быть. Как не вовремя… — Олег тихо выругался.

— Вон туда! — Я указал на заросли кустов метрах в тридцати от нас— Быстро!

Подхватив заметно полегчавшие рюкзаки, мы начали карабкаться вверх по противоположному от пещеры склону. Добрались до кустов, кое-как продрались через них. Не обошлось без царапин, но на них никто не обращал внимания. Затаившись, стали ждать.

Олег не ошибся: не прошло и пяти минут, как на тропинке показался человек. Он был один, с рюкзаком за плечами. Шел уверенно и быстро. Я пока не мог разглядеть его лица, а бинокль остался в рюкзаке — доставать его уже не было времени, любое шевеление могло нас выдать.

— Турист? — шепотом предположила Настя.

— Возможно… — так же тихо отозвался я.

Незнакомец приближался. До взрыва оставалось чуть больше десяти минут, когда я услышал, как тихо ахнула Лена. Да и было от чего — шагавший по тропинке человек подошел уже достаточно близко, чтобы я мог разглядеть его длинные светлые волосы. Это был Харам.

* * *

Проводив Настю, Лену, Андрея и Олега в аэропорт и дождавшись их отлета, Катя заявила Ольге, что не хочет сидеть без дела.

— Мы должны найти того, кто подбросил тебе письмо, — решительно сказала она, глядя на свою новую подругу. — Подумай, кто все-таки мог это сделать? Может, твой учитель?

— Нет, — покачала головой Ольга. — Он же был готов отдать меня Виктору. А потом, когда я не согласилась, просто выгнал, отправил умирать. Это не он.

— Но кто тогда? Может, кто-то из его помощников?

— Мартин служит Хараму. Что касается Алексея, то он не тот человек, который мог бы играть в такие игры. Он для этого слишком прост.

— Тогда думай, — велела Катерина. — До приезда наших мы должны найти этого человека…

И Ольга думала. Всю дорогу до дома она была тиха и задумчива, пыталась понять, кто ей помог. Но когда в квартире Катя снова задала тот же вопрос, только пожала плечами.

— Я не знаю… — ответила она. — Нет никого, кто бы мог мне помочь.

— Это плохо, — поморщилась Катя. — Ладно, отдохнем немного, потом будем обедать…

Во время обеда Ольга оставалась все такой же задумчивой и молчаливой. И лишь когда Катерина собралась встать из-за стола, остановила ее.

— Знаешь, мне кажется, есть еще один человек, который мог написать письмо. Он был другом моего учителя, потом они поссорились. Сейчас он работает в антикварном салоне. Точнее, он его владелец. Зовут человека Леонид Львович, он знал моего отца.

— Так чего ж ты молчала? — сердито бросила Катя. — Где он живет?

— Не знаю. Но я могу показать его магазин.

— Тогда поехали…

Сорок минут спустя они уже шли по тихому уютному переулку близ Садового кольца, Ольга показывала дорогу.

— Это вон там, — уверенно указала она. Антикварный магазин на поверку оказался ювелирным салоном.

— Здесь уже что-то другое… — огорченно произнесла Ольга.

Катя ничего не ответила — молча поднялась на крыльцо и потянула дверь, тут же сухо тренькнул колокольчик.

В помещении салона оказалось тихо и прохладно, за бронированными стеклами витрин переливались теплым золотым светом ювелирные украшения. В углу на стуле скучал охранник.

— Добрый день. Могу я вам помочь? — К девушкам подошла улыбающаяся рыжеволосая продавщица.

— Да, пожалуйста, — кивнула Ольга. — Нам нужен Леонид Львович. Мы можем с ним поговорить?

— Я узнаю. Одну минуточку, — взглянув на охранника, продавщица вышла в темнеющую за витринами дверь.

Пока ее не было, девушки разглядывали украшения.

— Красивое колечко, — сказала Катя, потянув Ольгу за руку. — Смотри, вот это, с изумрудиками. У меня сережки похожие есть.

— Мне вот это больше нравится. — Ольга указала на кольцо в верхнем правом углу витрины.

— Ну еще бы! — хмыкнула Катя, разглядев ценник. Вновь появилась рыжеволосая продавщица.

— Сюда, пожалуйста, — пригласила она.

Пройдя за ней, девушки очутились в довольно узком коридоре с несколькими дверями. Продавщица остановилась у одной из них, приоткрыла.

— Проходите…

Ольга вошла первой, за ней проследовала Катя. Дверь закрылась.

— Чем могу служить столь очаровательным дамам? — Навстречу им из-за массивного, покрытого зеленым сукном стола поднялся невысокий сгорбленный седовласый человек. Он приветливо улыбался, на его правой руке Катя разглядела серебряный перстень.

— Леонид Львович, вы не помните меня? — спросила Ольга. — Я дочь Николая Голубева.

— Оля! — изумился старик. — Боже мой, как ты выросла!

— Знакомьтесь, это Катя, — представила девушка свою спутницу.

— Очень рад. — Хозяин салона галантно поклонился. — Ну присаживайтесь, присаживайтесь… Прошу извинить, только стулья. С креслами здесь было бы совсем тесно.

Усадив девушек, он быстро обошел стол и сел на свое место.

— Наверное, у вас ко мне какое-то дело? — предположил Леонид Львович, продолжая улыбаться.

— Да, может быть… — замялась Ольга. — Леонид Львович, вы не писали мне письмо?

— Письмо? — удивился тот. — Какое?

— Неважно, — тихо ответила девушка. — В общем-то, мы просто мимо шли. Раньше ведь у вас антикварный магазин был, а теперь ювелирный салон. Я подумала, что здесь уже хозяйничает кто-то другой, мы решили зайти посмотреть.

— Ну и правильно сделали, что зашли! — уверенно заявил хозяин. — Может, по чашечке кофе?

— Да нет, Леонид Львович, спасибо. Нам уже пора.

— Никаких «пора»! — возмутился старик, снова поднялся из-за стола и быстро прошел к двери. Приоткрыл ее. — Вера, где ты? Сделай нам кофейку, пожалуйста. Два со сливками и один черный. Ждем!

Он снова закрыл дверь и вернулся за стол.

— Ну вот! — удовлетворенно заявил хозяин салона и потер руки. — Сейчас принесут. Ну рассказывай — где ты сейчас, чем занимаешься?

— В модельном бизнесе, — ответила Ольга.

— О, это очень престижная работа! — похвалил старик. — А вы чем занимаетесь, если не секрет? — Он с интересом посмотрел на Катю.

— Наслаждаюсь жизнью, — скромно ответила та. — Мой муж хозяин судоходной компании. Только вчера вернулись из круиза.

— Думаю, ему с вами здорово повезло! — улыбнулся Леонид Львович. — Если вы зайдете к нам вместе с ним через пару деньков, я смогу предложить уникальные фамильные драгоценности Романовых. Вы будете носить то, что носили императрицы!

— Ой, нет… — поморщилась Катя. — Я не люблю секонд-хенд. Предпочитаю новые вещи.

Несколько секунд старик удивленно смотрел на нее, потом засмеялся.

— А вы не столь просты! — сказал он, смеясь и грозя пальцем. — Вера, ну сколько же можно ждать?!

— Уже несу! — с улыбкой сказала зашедшая в комнату рыжеволосая продавщица, сжимая в руках поднос. Поставила его на стол, аккуратно подала чашки с кофе — девушкам со сливками, хозяину черный. Затем выставила на стол три вазочки: в одной лежали нарезанные булочки, в другой масло, в третьей кусочки сыра. Здесь же поблескивали три столовых ножа.

— Приятного аппетита! — вновь улыбнулась она и вышла, покачивая бедрами.

— Прошу! — Леонид Львович первым взял свою чашку, отхлебнул. — Замечательно! Такого кофе, как готовит Вера, вы не найдете во всей Москве — это я вам говорю. Берите булочки, сыр, масло — не стесняйтесь!

— Спасибо… — Ольга осторожно отхлебнула кофе. Катя последовала ее примеру.

— Ольга, ты замужем? — поинтересовался старик.

— Нет, — покачала головой девушка. — Пока как-то не сложилось.

— Жаль. Или хорошо? — Его глаза блеснули. — Если что, у меня есть на примете очень подходящие кандидатуры! К нам сюда один раз даже арабский шейх заходил — честно! А уж просто миллионеров пруд пруди. Некоторые специально оговаривают время приезда. Если хочешь, я могу тебя с кем-нибудь из них познакомить.

— Да, спасибо. Я подумаю над этим… — тихо ответила Ольга. В голове почему-то стоял унылый звон, сознание начало уплывать. Торопливо поставила чашку, ухватилась за стол, пытаясь понять, что происходит.

— Вот гаденыш… — послышался рядом голос Кати, затем что-то громыхнуло. Ольга медленно перевела взгляд, увидела перевернутый стул и лежащую на полу подругу. Взглянула на старика — тот улыбался.

— Но почему? — непонимающе спросила Ольга, чувствуя, как мир начинает неудержимо кружиться вокруг нее.

— Потому что так надо, — холодно ответил хозяин салона.

Это было последнее, что услышала девушка. Почувствовала, что падает, ощутила удар об пол. После чего все исчезло в навалившейся на нее кромешной мгле…

Выйдя из-за стола, старик подошел к девушкам, прислушался.

— Спят, курочки мои! — Он удовлетворенно потер руки. — Ах, если бы они не были нужны Хозяину — уж я бы с ними позабавился!

Несколько минут он с вожделением смотрел на девушек, потом вздохнул, снял трубку телефона, набрал номер.

— Харам? Это Бруно. У меня две твои девчонки — из тех, о которых ты мне рассказывал вчера вечером… Да, именно. Я здорово удивился, когда их увидел… Нет, сами пришли. Если они тебе нужны, можешь приехать и забрать их.

Сознание возвращалось медленно и неохотно. Ольга слышала какие-то шуршащие звуки, потом уловила мерное тиканье часов. Приоткрыла глаза, увидела свою свисающую с подлокотника кресла руку и часть ковра. Затем, ощутив всю неудобность позы, в которой находилась, медленно приподнялась.

Она сидела в кресле, чуть в стороне на диване лежала Катя. Снова послышалось шуршание, Ольга медленно повернула голову на звук и увидела сидевшего за большим письменным столом человека. Человек читал газету. Вот он опустил ее, Ольга вздрогнула. Это был Харам.

— Оклемалась? — спросил маг. — Это хорошо. Послышался кашель, лежавшая до этого неподвижно Катя вдруг вскинулась, тяжело задышала. Затем снова закашлялась.

— А вот и вторая, — удовлетворенно произнес маг, откладывая газету. — Дать водички?

— Выпей яду… — отозвалась Катерина, с каждой секундой все больше приходя в себя. — Вот недоноски…

— Замечательно! — усмехнулся хозяин кабинета. — Вижу, с вами уже все в порядке… Итак, красавицы, где же все остальные? Мне не терпится увидеть всю вашу компанию в сборе.

Ольга вздрогнула — вспомнила, что Харам умеет читать мысли. Значит, нельзя думать о том, где сейчас их друзья. Думать нужно о чем угодно, только не о том, что они…

Осознав, что чуть все не выболтала, она прикусила губу. Боль заставила забыть обо всем остальном. Харам, глядя на нее, уже не улыбался.

— Тебе не хватает опыта, — констатировал он. — Твоя подружка смогла закрыться, это о чем-то да говорит. А ты пока еще совсем глупышка, и я очень сомневаюсь, что у тебя будет время поумнеть. Ну давай, признавайся — где они? Я ведь все равно узнаю. Твое сознание дырявое, как решето.

— Не скажу… — ответила Ольга, лихорадочно пытаясь избавиться от мыслей. Катя это умеет, и Андрей умеет. Так почему же она не уделяла остановке мыслей должного внимания? Сейчас бы это здорово пригодилось.

— Ближе к делу! — потребовал Харам. — Ну! Я уже знаю, что они куда-то поехали. Или полетели? Верно, полетели. Куда? Ну быстрее!

На глазах у Ольги выступили слезы. Она всех предала. Не хотела, а предала… Только бы они успели все сделать…

— Понятно. — Хозяин кабинета мрачнел на глазах. — Зря вы это затеяли. До этого я с вами играл, теперь вы меня действительно разозлили… — Он вынул сотовый телефон, набрал номер. — Мне надо срочно попасть в Ставрополь. Прямой рейс, с пересадками — неважно. Я буду через час. Все… — Харам спрятал телефон, холодно взглянул на девушек. Медленно приподнялся и вышел из-за стола.

— Мы еще поговорим, — пообещал он и направился к двери. Открыл ее, вышел в коридор. Было слышно, как он отдает какие-то распоряжения.

— О боже, я все выболтала! — с дрожью в голосе произнесла Ольга.

— Они должны успеть, — обнадеживая скорее себя, чем подругу, сказала Катя. — Обязаны.

В кабинет вошли два охранника.

— Вставайте, — велел один из них, взглянув на девушек. — За мной…

* * *

— Это Харам! — прошептал я, узнав человека на тропинке.

— Не смотреть на него! — шикнула Настя. — Все лицом в землю, быстро!

Я сразу понял, что она имела в виду. Этот человек — маг, а значит, может почувствовать наши взгляды. Именно поэтому я без лишних разговоров уткнулся лицом в траву и замер.

Шагов Харама я не слышал, но, по моим представлениям, маг должен был подойти уже совсем близко. Если он идет к пещере, то сейчас начнет подниматься по противоположному склону.

Так и получилось: прошло несколько минут, и я услышал отдаленный шорох камней. Попытался приподнять голову, Настя тут же ткнула меня в затылок. Это показалось мне несправедливым — сама она, как оказалось, все это время наблюдала за Харамом. Я снова попытался приподняться.

— Лежи! — Настя снова вжала меня лицом в траву.

— Но ты же смотришь?! — прошептал я.

— Мне можно…

Настя не позволяла нам поднять головы еще несколько минут, потом я вновь услышал ее голос:

— Он в пещере…

Первое, что я сделал, — глянул на часы: семь минут до взрыва. До подземного святилища идти минут десять, но с нами были девушки, а Харам один — значит, он дойдет быстрее. Если поторопится, у него есть шанс успеть отключить заряд.

— Как думаешь, успеет? — спросил Олег, явно размышлявший о том же самом.

— Может успеть… — пробормотал я. — Надо было ставить таймер на полчаса.

— Он же собирался сюда лишь через две недели! — с дрожью в голосе прошептала Лена. — Как он здесь оказался?

Ей никто не ответил. Все замерли, ожидая развязки.

Пять минут. Четыре. Три. Две. Одна… Я напряженно следил за секундной стрелкой, удивляясь, как медленно она ползет. Время!

Взрыва не было. Правда, я не синхронизировал таймер и свои часы, в этом не было необходимости. Значит, еще могут оставаться какие-то секунды…

Словно подтверждая мои слова, земля подо мной вдруг тихонько дрогнула.

— Есть! — облегченно выдохнул я. — Сработало! Послышался тихий гул, еще секунд через десять из входа в пещеру выползло облачко пыли.

— Если он успел дойти, ему конец, — шепнул Олег. — Невозможно выжить при таком взрыве.

— Согласен, — кивнул я. — Даже если он не зашел в свою пещеру, его все равно убило взрывной волной.

— Мы не хотели ему зла, — тихо добавила Настя. — Так распорядилась Джара.

— Мне все равно страшно! — прошептала Лена. — Я не верю, что он мертв. Он ведь не человек!

— Значит, там сейчас лежит труп нечеловека, — заявил Олег. Потом посмотрел на меня: — Пойдем, глянем?

— Не ходите туда! — взмолилась Лена. — Пожалуйста!

— Там действительно может быть опасно, — согласилась Настя. — Можете попасть под обвал.

— Мы быстро, — успокоил я девушек. — Одним глазком. А вы пока лучше сидите здесь.

Олег уже спускался вниз, я догнал его. Мы сбежали по склону к тропинке, потом начали подниматься к пещере. Вот и она…

В пещере все еще клубилась пыль. Вынув платок, я сложил его вдвое и прижал к лицу, Олег последовал моему примеру. Подсвечивая фонариками, мы начали медленно продвигаться к святилищу мага.

Больше всего я боялся, что вот-вот из пыльной темноты перед нами появится Харам. Но этого не произошло: мы вышли к подземному озеру, оно оказалось на треть завалено рухнувшими камнями. Тоннель, по которому мы собирались пройти к пещере, был полностью погребен под завалом.

— Да, неплохо рвануло… — уважительно произнес Олег. — Ты молодец.

— Стараюсь… — тихо ответил я. — Мне кажется, ему конец. Ну что, пошли назад?

— Пошли, — согласился Олег.

Обратно мы шли гораздо быстрее — и рюкзаки полегчали, и двигались теперь под гору. Был ли я рад гибели Харама? Даже не знаю. Вряд ли я мог прямо винить себя в его смерти — этому человеку просто не повезло, он оказался не в то время и не в том месте. Но какой-то неприятный осадок в душе все-таки остался, его не могли заглушить даже мысли о том, что все наши неприятности закончились — кем бы не возомнил себя Виктор, без Харама он никто. Наших совместных сил хватит на то, чтобы разобраться с ним, не доводя дело до крайности. Еще побежит от нас, поджав хвост…

Уже в густых сумерках мы вышли к разбитой дороге, по которой днем вывозили лес. Хотели было заночевать поблизости, но нам повезло — мимо ехал «Урал», который и подбросил нас до одного из ближайших сел. Но и на этом удача не отвернулась от нас — вместе с заезжими ростовскими спелеологами мы уже ночью добрались на их автобусе до Черкесска. Переночевали в гостинице и рано утром выехали в Ставрополь.

Увы, билеты нам удалось взять только на послезавтра. Настя заметно нервничала, ей никак не удавалось дозвониться до Ольги — телефон был отключен. Мы с Олегом не разделяли тревоги девушки, считая, что самое сложное для нас уже позади.

— Может, поехали куда-то с Катькой, — заявил Олег, когда мы все вчетвером собрались в гостиничном номере девушек. — А связи там нет.

— Может быть, — вздохнула Настя. — Но мне как-то не по себе. Такое ощущение, что мы что-то упустили.

— Послезавтра все выяснится, — заверил ее я и попытался перевести тему разговора на что-нибудь иное. — Скажи, почему ты сама смотрела на Харама, а нам не разрешала?

— Он бы мог почувствовать ваш взгляд, — пояснила Настя.

— А твой нет?

— Мой нет. Я смотрела на него, но почти не фиксировала его вниманием. Лишь касалась, едва заметно.

— А пояснить можешь? — попросил я. — Поподробнее?

— Наше восприятие определяется нашим вниманием, — ответила Настя. — Даже не так… — Она слегка поморщилась. — Помнишь, мы говорили о воле и о центре воли? Если ты как следует занимался созерцанием, то мог уловить связь взгляда и живота — было у тебя такое?

— Даже не знаю, — пожал я плечами. — Вроде бы нет.

— Значит, ты просто упустил этот момент. Следующий раз, занимаясь созерцанием, попробуй исследовать момент фиксации взгляда на созерцаемом предмете. И ты поймешь, что фиксация осуществляется не глазами. Что есть нечто, находящееся за взглядом или работающее параллельно с ним. Это и есть воля: энергетические нити, выходящие из центра воли в животе. Фиксация осуществляется именно волей. Умение удерживать лучик, нить воли на заданном объекте называется вниманием. В обычной жизни мы просто не отмечаем этих тонкостей, потому что пучок из сотен нитей, выходящих из центра воли, хаотично скользит по окружающему нас миру, постоянно переключаясь с объекта на объект. Это можно сравнить с пучком щупальцев, постоянно ощупывающих мир. Какой-то пучок этих нитей можно назвать центральным, взгляд обычно связан именно с ним. То есть куда направлен этот пучок, туда направлен и взгляд. Первична именно воля, взгляд же следует за ней. Главное здесь заключается в том, что взгляд не может зафиксировать того, что до этого не захватила воля.

— То есть? — не понял я. — Хочешь сказать, что без воли мы не будем ничего видеть?

— Именно. Можно сказать, что именно воля создает окружающий нас мир, определяет то, что мы воспринимаем. Когда ты созерцаешь, твое внимание сосредотачивается на созерцаемом объекте, поэтому остальные лучики воли начинают понемногу отключаться. Наступает такой момент, когда остается некий минимум нитей, их хватает только на то, чтобы поддерживать настройку на этот мир. Этот момент известен как ОВД — остановка внутреннего диалога. Ты просто смотришь вовне, не анализируя то, что видишь. Именно в этом состоянии ты и можешь почувствовать, как работает воля. Просто замечаешь, что взгляд цепляется за что-то, и тут же понимаешь, что это не взгляд, а что-то другое. Ты заметишь, что можешь двигать глазами, взгляд послушно скользит из стороны в сторону. Но воля по-прежнему держит созерцаемый предмет.

— Значит, ты смотрела на Харама, но не фиксировала его волей?

— Почти не фиксировала. Если воля совсем теряет контакт с предметом, он просто исчезает. Ты можешь смотреть на него, но не видеть. Сергей, например, мог манипулировать волей. Он был способен исчезнуть прямо посреди комнаты, при этом оставался в ней — мы просто его не видели. Каким-то непонятным мне пока образом он отводил наше внимание, нашу волю в сторону, в результате выпадал из сферы восприятия. На Харама я смотрела краешками глаз, находясь в состоянии ОВД. У него не было шанса меня заметить.

— Это интересно… — задумчиво произнесла Лена. — Знаете, я никогда особо не интересовалась магией. Мне казалось, что это что-то очень плохое. То, от чего лучше держаться подальше.

— Лена, так оно и есть, — за Настю ответил Олег. — Будь у меня выбор, я бы даже сейчас сбежал от всего этого. Занимался бы фотографией или еще чем-нибудь. И был бы счастлив.

— И сердечко бы не ныло от тоски, да? — с милой улыбкой осведомилась Настя.

Олег усмехнулся. Посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Лену.

— Знали бы вы, сколько мы в свое время обо всем этом спорили. И ответу меня все тот же. — Он снова посмотрел на Настю. — Да, я сбежал бы даже сейчас, будь у меня шанс все забыть. Знаю, что такой ответ недостоин мага, но что есть, то есть. Просто когда я оцениваю, чего достиг за все эти годы, когда вижу, какая чудовищная пропасть лежит между тем, что нужно, и тем, что у меня есть, мне становится страшно. Даже не страшно — тоскливо, печально. Я понимаю, что выбрал путь, пройти по которому не смогу. Мне не хватит времени, сил, способностей. — Олег опустил глаза. — А что может быть хуже дороги, конца которой тебе не увидеть однозначно? Это как путник в пустыне — у него полупустая фляжка с водой, впереди тысяча километров пути по раскаленным пескам. И ни единого шанса на спасение.

— А может, фляжка все-таки наполовину полная? — не согласился я.

— Просто у тебя пока не иссяк оптимизм, — ответил Олег. — Ты еще во что-то веришь. А я уже нет. Уверяю тебя: пройдет пяток лет, и ты будешь понимать меня гораздо лучше, чем сейчас.

Тогда какой во всем этом смысл? — не понял я. — Идти, зная, что шанса дойти до цели нет?

— А просто не остается ничего другого. По крайней мере, на этом пути я буду знать, что сделал все, что мог.

— Но ведь есть и другие пути? Религия, например?

— Есть, — согласился Олег. — Но религии для меня чересчур перегружены догматами. Там все просто: верь, и ты с нами. Верь, и спасешься. Если что-то в твоих представлениях отличается от канонических взглядов, ты уже еретик. Должен покаяться и вернуться все к тем же догматам или уйти прочь. При этом едва ли не все основные религиозные системы настаивают на том, что только их учение истинно, а все остальные в чем-то ошибаются. Мне подобное ощущение непогрешимости кажется чем-то ненормальным. Я знаю, что ошибался, ошибаюсь и буду ошибаться, но при этом я открыт для поиска истины. И если я на основе какого-то опыта прихожу к пониманию того, что вот эти мои взгляды ошибочны, я их просто меняю. В религии так нельзя, там все строго по канонам.

— Ну так создай свою религию, без канонов, — предложила Лена.

— Ой, нет… — усмехнулся Олег. — Зачем мне это? У меня нет необходимости в пастве. И если я в чем-то ошибаюсь, пусть эти заблуждения останутся только моими.

— Но ты веришь в Бога? — поинтересовалась дотошная Лена.

— Верю, — кивнул Олег. — Но Бог для меня — это слишком загадочная сила, чтобы пытаться ее персонифицировать и каким бы то ни было образом сводить к чему-то шаблонному. Мне достаточно знать, что эта сила есть.

— Бог и Джара — это одно и то же? — спросил я. Олег ответил не сразу.

— Наверное, Джара — это все-таки часть той силы, которую мы называем Богом, — сказал он после паузы. — Я бы сравнил Джару со Святым Духом в христианстве. Мы можем ее приманивать, становиться доступными ей. В то же время это именно часть силы. Сама же сила, наверное, триедина, как и утверждает христианство. Но все это настолько сложные вопросы, что я предпочитаю о них не думать — они выше моего понимания. Может быть, когда-нибудь позже мы и узнаем, как обстоят дела на самом деле. Но не сейчас.

— Как говорил Сережа, «на тебя смотрят боги». И этого знания более чем достаточно, — добавила Настя.

— Верно, — согласился Олег.

В Москву мы прибыли только через сутки. Уже у подъезда, увидев женщину, моющую окно красной тряпкой, я понял: будут неприятности. Говорить об этом никому не стал, все еще лелея надежду на то, что ошибся.

Увы, примета не подвела — Ольги и Катерины дома не оказалось.

— И что будем делать? — спросил я, когда стало окончательно ясно, что мучить кнопку дверного звонка бесполезно. — Ждать их или ломать дверь?

— Не надо ломать, — заявила Настя. — Позволь мне…

— Там никого нет, — пожав плечами, я отошел в сторону, полагая, что Настя снова будет звонить в дверь. И ошибся: девушка взялась за дверную ручку, повернула ее. И дверь открылась…

— Открыто?! — удивилась Лена.

— Ты молодец, Настя! — восхищенно произнес Олег. Его слова все расставили по местам — стало ясно, что мы только что вновь стали свидетелями волшебства. Настя первой переступила порог, следом зашли все остальные. Увы, в квартире никого не было.

— Так и знал, что они куда-нибудь вляпаются! — раздраженно пробормотал Олег. — Катька дня не может прожить без неприятностей.

— Это наверняка Виктор, — предположила Настя. — Больше просто некому.

— Мне надо кое-кому позвонить, — заявила Елена. — Оля, дай свой телефон…

Взяв у Ольги сотовый, она вышла на кухню, вскоре до нас донеслись приглушенные слова телефонного разговора. Наконец девушка вернулась в гостиную.

— Я знаю, где они, — сообщила Лена, протянув Ольге телефон. — В тот же день, когда мы уехали, их привезли сонных в дом Харама. Уже через час тот уехал на аэродром, а Катю и Олю заперли в подвале. Там они сейчас и сидят.

— И кто тебе это сказал? — поинтересовался Олег.

— Так, один знакомый… Он автомеханик, работает у Харама в гараже.

— Теперь понятно, почему этот негодяй оказался у пещеры, — вздохнула Настя. — Если он может читать мысли, ему не составило труда узнать, куда мы поехали.

— Неудачно получилось… Что будем делать? — Олег покосился на меня.

— Лена, этот механик не может нам помочь? — Я внимательно посмотрел на девушку.

— Нет, — покачала она головой. — Он хорошо ко мне относится, но никогда не пойдет против Харама.

— Но ведь его хозяин мертв. Просто скажи ему об этом.

— Ты в этом уверен? — Голос Лены дрогнул. — Я ведь говорила — Харам не человек.

— Он не мог там выжить, Лена. Никто бы не смог. Несколько секунд девушка молчала, потом медленно покачала головой.

— Он все равно не согласится. Но это не так важно — я знаю, как незаметно попасть в дом через потайной ход. Знаю, где находятся тюремные камеры. Правда, по пути нам встретятся два охранника. И еще надо будет открыть несколько замков.

— С охранниками мы справимся, — уверенно заявил Олег. — А замки возьмет на себя Настя — верно?

— Хорошо, — кивнула девушка. Потом взглянула на меня. — Что скажешь?

Я почувствовал себя неуютно. Скажу честно, мне очень не хотелось лезть в дом Харама. Но там были Оля и Катя — разве мог я сказать «нет»?

— Мы пойдем туда этой ночью, — решил я.

Как обычно, Олег шел впереди, Лена подсказывала дорогу. Подземный тоннель, по которому мы пробирались, оказался очень сырым, с потолка капала вода. Лучи фонариков выхватывали из темноты склизкие бетонные стены и грязный неровный пол.

Шел уже третий час ночи, когда впереди показалась тяжелая металлическая дверь.

— Вот… — Лена отступила в сторону. — Ключа у меня нет. Я собрался потянуть за ручку, но Олег меня остановил.

— Не надо. Пусть это сделает Настя.

Настя подошла, я видел, как она коснулась пальцами дверной ручки. Несколько секунд постояла, потом открыла дверь.

— Ты просто обязана меня этому научить! — заявил я и первым пошел вперед.

За дверью оказалось небольшое помещение с тремя отходящими от него коридорами. Если стены представляли собой очень старую кирпичную кладку, то пол был бетонный, вполне современный.

— Сюда… — позвала Лена и уверенно повернула направо. Метров через сто впереди показалась узкая каменная лесенка с площадкой и дверью.

— За этой дверью должен быть охранник! — шепотом предупредила Лена. — У него пистолет и дубинка.

— Ты уже говорила. — Олег решительно вышел вперед, сжимая в руках бейсбольную биту. Вторая бита была у меня — этим вечером мы наведались в магазин и немного вооружились.

Первой к двери снова подошла Настя. Затем, когда девушка распахнула ее, мы с Олегом скользнули внутрь.

Я был готов к схватке, но боя не получилось — охранник сладко спал на поставленных в ряд четырех стульях. Очевидно, он пребывал в полной уверенности, что здесь его никто не потревожит. Он все-таки успел открыть глаза — как раз вовремя, чтобы увидеть мелькнувшую перед лицом биту.

— Ты не убил его? — озабоченно спросил я.

— Надеюсь, что нет, — ответил Олег. — Вяжем его… Несколько минут спустя тщательно связанный охранник лежал на тех же стульях. Вот он слегка приоткрыл глаза, это заметила Настя.

— Очнулся! — предупредила она.

— Успокоить? — Олег вновь приподнял биту.

— Не надо, он связан достаточно крепко. Лена, куда дальше?

— Сюда! — позвала нас девушка.

В руках я теперь сжимал пистолет охранника. Что и говорить, это заметно прибавило мне уверенности. Мы снова поднялись по какой-то лестнице, прошли метров сто по полутемному коридору, затем опять спустились вниз.

— Последняя дверь! — прошептала Лена. — За ней лестница в тюремный блок.

— Охранник здесь? — уточнила Настя.

— Должен быть внизу. Видишь кнопку звонка? Если нажать, он подойдет и посмотрит в глазок, кто это.

На этот раз нам пришлось понервничать — Настя стояла у двери несколько минут и все не решалась ее открыть. Я уже начал думать, что ничего не получится, когда девушка ухватилась за ручку и медленно приоткрыла тяжелую дверь.

— Здесь была сигнализация, — пояснила она. — Пришлось ее отключить.

— Ты умница! — заявил Олег и снова первым шагнул вперед. Я постарался не отстать.

Чтобы попасть в тюремный блок, нам пришлось спуститься на два лестничных пролета. Скажу честно, чувствовал я себя очень неуютно — было ощущение, что мы спускаемся в преисподнюю. Но выказать страх перед девушками я не мог, поэтому шел рядом с Олегом, держа пистолет наготове. Мы добрались до нижней площадки, вышли в коридор. И почти лицом к лицу столкнулись с охранником.

Он сидел за столом метрах в десяти от нас и читал книгу. Услышав шаги, вздрогнул, быстро взглянул на нас. Вскочил, схватился за кобуру. И замер, увидев направленный на него ствол пистолета.

— Лучше не дергайся! — посоветовал я, держа его на прицеле. — Руки за голову и к стене, живо!

Наверное, вид у меня был достаточно решительный, так как охранник внял моим словам. Олег тут же разоружил его, Настя и Лена в это время уже проверяли камеры.

— Здесь! Здесь они! — обрадовалась Настя, когда из одной камеры донесся ответ.

Я в это время связывал охранника. Услышав возглас Насти, облегченно вздохнул — живы…

Дверь камеры была закрыта, ключей у охранника не оказалось.

— Придется снова тебе, — сказал я, взглянув на Настю.

— Будет обидно, если как раз сейчас у меня ничего не получится, — заявила она. — Держи меня за плечи.

— То есть? — не понял я.

— Стань позади меня, положи руки мне на плечи. И отдавай свою силу. Моей уже может не хватить.

— Я понял.

Мне никогда не приходилось делать ничего подобного. Но я искренне пытался сделать все, что мог. Не знаю, помогло ли мое участие, но буквально через несколько секунд Настя уверенно распахнула дверь.

— Было бы лучше, если бы вы пришли днем и не будили нас посреди ночи, — недовольно заявила Катя, выходя из камеры. — Но все равно спасибо. — Она обняла Настю и поцеловала ее.

Следом показалась Ольга.

— Как я рада вас видеть! — В глазах девушки блеснули слезы. — Мы так глупо попались.

— Главное, что вы живы… — Голос Олега слегка дрогнул. — А теперь нам лучше поскорее отсюда убраться.

— Верно, — согласился я. — Обниматься будем позже.

— Привет, нагвальчик! — Катя окинула меня оценивающим взглядом. — Круто выглядишь.

— Стараюсь, — усмехнулся я. — Пойдем…

Теперь оставалось незаметно покинуть эти мрачные застенки. Я шел впереди, надеясь на то, что нам удастся уйти без помех.

Увы, моим надеждам не суждено было сбыться: повернув к лестнице, я вздрогнул от неожиданности, увидев сидящего на ступеньках человека. Еще через мгновение ощутил, как на моей голове зашевелились волосы — это был Харам.

Маг спокойно курил сигарету. Задумчиво глядя на нас, стряхнул пепел, затем снова затянулся.

— Ну что ж, неплохо, — произнес он, выпустив струйку дыма. — Я бы даже сказал, что это впечатляет. Хочется пострелять?

Я медленно поднял пистолет. Харам сделал очередную затяжку, в его глазах я уловил усмешку. Мне стало ясно: если я не сделаю этого сейчас, не сделаю уже никогда.

Четыре выстрела прогрохотали один за другим. Две пули я всадил Хараму в грудь, еще две в голову. Увы, моя стрельба не принесла результатов — на голове у мага даже не осталось следов, пули проходили сквозь его плоть, не причиняя вреда. Лишь на груди, на рубашке, появились две дырочки.

— Ну и как? — поинтересовался Харам. — Полегчало?

— Немного, — ответил я, опуская оружие.

— Надеюсь, теперь ты понимаешь, насколько это было глупо?

— Все равно было интересно попробовать. На всякий случай.

— Я так и понял… — Харам вновь затянулся сигаретой, окинул взглядом нашу компанию. — Разочаровали вы меня, девочки и мальчики. Расстроили. Не понимаю, на кой черт вам понадобилось взрывать мою пещеру? Лена подсказала, верно?

Мы молчали. Харам усмехнулся.

— Она, она — больше некому… Только пещера эта, друзья мои, была совсем не тем, чем вы предполагали. Думали, я там силу получаю, верно? — Маг загасил окурок о ступеньку и небрежно бросил его нам под ноги. — Недоучки, они и есть недоучки. Даже не смогли понять, что именно взорвали. Эта пещера преобразовывала энергетику. Настраивала ее нужным образом, помогала получить доступ к таким возможностям, о которых вы не имеете никакого понятия. Теперь этот замечательный инструмент уничтожен, и я нахожусь в полной растерянности — что мне делать дальше? Убить вас? — Черты лица Харама стати жестче.

Стены внезапно покачнулись, я ощутил ужасную слабость. С трудом удержался на ногах, рядом рухнула на пол Ольга. И тут же вперед шагнула Настя: я видел, как она вскинула руки, Харам покачнулся.

— Неплохо, — прокомментировал он. — Очень неплохо, юная леди. Но по сравнению со мной ты букашка! — Маг слегка шевельнул ладонью. Настю внезапно приподняло, перевернуло и спиной прижало к потолку. — Чтобы убить тебя, мне достаточно шевельнуть пальцем. Но я не хочу губить столь многообещающее дарование. — Он плавно повел рукой, Настя опустилась на пол.

В голове шумело, я не удержался и опустился на колено. Девушки уже все сидели на полу. Олег стоял, опершись спиной о стену, его лицо было бледным. Затем вдруг все кончилось, я с трудом перевел дух. Медленно, кое-как поднялся на ноги. Рядом валялся пистолет, но я даже не стал его поднимать — все равно от него не было никакого проку.

— И вы пытались со мной спорить? — спросил Харам. — Неужели моя Лена вас не предупреждала? — Он посмотрел на сидевшую на полу девушку. — Ведь предупреждала, верно?

Лена слабо кивнула.

— Вот и я говорю о том же. Она слишком добра, чтобы подвергать вас опасности. Но вы ее, как я полагаю, не послушались. А зря… — Харам демонстративно вздохнул. — Лена, ты вернешься ко мне? Обещаю, что не буду тебя наказывать. Иди сюда… — не вставая со ступеньки, он протянул руку.

— Нет, — покачала головой девушка. — Я не вернусь к тебе. Если хочешь, можешь убить меня прямо сейчас. Я устала бояться… — Она медленно поднялась на ноги.

Я поддержал ее, рядом встали Олег, Настя, Катя и Ольга.

— На редкость трогательная сцена, — усмехнулся Харам и опустил руку. — Но это ничего не меняет, ты все равно вернешься ко мне. Иди сюда, и я обещаю отпустить твоих друзей. Ну! — Он снова протянул руку.

— Ты негодяй… — Лена опустила голову и медленно шагнула к магу.

Я тут же схватил девушку за руку.

— Стой. Ты останешься с нами.

— Ну разве это не прелестно? — Харам демонстративно похлопал в ладони. — Благородство на благородстве… Ладно, расслабьтесь — мне она не нужна. Просто было интересно узнать, как она поступит. И не бойтесь — убивать вас, мстить вам я не собираюсь. Что это мне даст — моральное удовлетворение? Вздор, я уже забыл те времена, когда чья-то смерть доставляла мне удовольствие. Поэтому убивать я вас, пожалуй, не буду… — Харам задумчиво смотрел на нас, потирая подбородок. — Но вы у меня теперь в должниках, а долги я всегда получаю сполна. Сейчас время позднее, я собираюсь лечь спать. Тебя, — он в упор посмотрел на меня, — завтра в полдень жду у себя в кабинете. Там и обсудим дела наши суетные… — Маг поднялся со ступеньки, повернулся и начал подниматься по лестнице. Потом обернулся. — Можете уйти тем же путем, каким пришли. Оружие оставьте, оно не ваше. Спокойной ночи, девочки и мальчики…

Харам снова начал подниматься, мы проводили мага взглядами. Вот стихли звуки его шагов, мы остались одни.

— Он нас отпустил? — недоверчиво прошептала Ольга.

— Похоже на то, — отозвался Олег. — Вот черт!

— Я же говорила… — Голос Лены дрожал, на ее глазах выступили слезы. — Я же говорила, что его нельзя убить!

— Давайте уйдем отсюда, — предложила Настя.

— И чем быстрее, тем лучше… — добавила Катя. Обратно мы шли в полном молчании. Я чувствовал себя разбитым и подавленным — пожалуй, только теперь мне стала видна вся пропасть, разделявшая нас и Харама. Мы для него были никем, об этом говорило даже то, что он нас отпустил. Ему удалось уцелеть в пещере, его не взяли пули — что само по себе было настоящим чудом. Как противостоять тому, кому противостоять невозможно? Лена была права, Харам — существо иного порядка. И Виктор далеко не случайно стал именно его учеником.

Шел уже четвертый час утра, когда мы наконец-то добрались до дома. Уходя, защелкнули дверь, но на этот раз помощь Насти не потребовалась — у Кати был ключ, тюремщики его не отобрали.

Желания обсуждать происшедшее ни у кого не было, поэтому мы просто легли спать — до утра оставалось всего ничего. Я надеялся, что смогу заснуть быстро, но почти час ворочался в постели — не мог не думать о происшедшем. Затем все-таки уснул.

Разбудил меня звонок наручных часов — десять утра. Приподнялся, взглянул на Олега. Тот сидел на краю дивана, задумчиво листая свой блокнот.

— Проснулся? — констатировал он, взглянув на меня. — Уже собирался тебя будить.

— Я часы завел… — зевнув, я поднялся и начал одеваться.

— Что будем делать? — поинтересовался Олег.

— Схожу к нему. Послушаю, что скажет.

— Вряд ли что-нибудь хорошее… Ладно, пошли завтракать. Девчонки уже поднялись.

К резиденции Харама мы с Олегом опять поехали вдвоем, несмотря на возражения девушек. Как и в прошлый раз, Олег остался ждать на скамейке.

— Если меня не будет больше часа, возвращайся, — сказал я перед тем, как направиться к крыльцу.

— Я так и сделаю, — кивнул Олег.

Это была одна из его любимых фраз — он говорил так всякий раз, когда собирался поступить по-своему.

— Зря… — вздохнул я. Взглянул на часы — пять минут до полудня. — Ладно, я пошел.

— И не геройствуй там! — бросил мне вслед Олег.

— Постараюсь…

При моем появлении один из охранников тут же подошел ближе.

— Вас ждут, — сообщил он, в его взгляде я уловил плохо скрываемое любопытство. — Пройдемте…

Дорога была знакома. Шагая за провожатым, я думал о том, что мне принесет эта встреча. Хуже всего было то, что я ничего не мог противопоставить Хараму — он был сильнее нас всех вместе взятых. Чтобы маг не мог читать мои мысли, я сконцентрировался на остановке внутреннего диалога. Подходя к двери, с облегчением ощутил знакомое чувство тишины. Сейчас меня радовало даже не само отсутствие мыслей, а то состояние отрешенности, которое приходило вместе с ОВД.

Перед тем как впустить меня в кабинет, охранник постучал в дверь, заглянул внутрь.

— Он пришел.

— Пусть заходит…

Я вошел, дверь за моей спиной закрылась. Харам сидел в одном из кресел, одетый в синие джинсы и черную рубашку с короткими рукавами, на коленях у него расположилась симпатичная длинноногая брюнетка. Одежда на ней была чисто символическая — черные кружевные трусики и столь же невесомый бюстгальтер. Девица сидела, обняв мага, мое появление ее явно не обрадовало.

— Ну-ка, ласточка, погуляй… — Харам аккуратно ссадил ее с колен. — Нам с коллегой надо поговорить.

— Как скажешь… — чмокнув его в губы, девушка наградила меня холодным взглядом и ушла в соседнюю комнату, покачивая бедрами. Я невольно проводил ее взглядом.

— Хороша, верно? — спросил маг. — «Прекрасна, как ангел небесный, Как демон, коварна и зла». Это о ней. Именно такие мне и нравятся. Садись…

Я сел. Какое-то время Харам разглядывал меня, я сохранял полную бесстрастность. Пауза явно затягивалась.

— Для начала хочу спросить: вы специально взорвали пещеру именно тогда, когда я вошел внутрь? — нарушил он наконец молчание.

— Нет. Там стоял таймер, вы просто оказались в неудачное время в неудачном месте. Другое дело, что когда мы увидели вас идущим к пещере, решили не останавливать.

— Это меня не удивляет, — усмехнулся он. — Проблема в том, Андрей, что своей самодеятельностью вы несколько нарушили мои планы. Чем сильно меня разозлили.

— Вы же сами сказали, что у нас война. А на войне как на войне.

— Верно, — кивнул он. — Моя ошибка была в том, что я вас недооценил. Но это уже неважно, поэтому перейдем к сути дела. Я говорил, что использовал пещеру для модификации своей энергетики. В целом я успел пройти через эту процедуру, так что ваша глупая выходка не нанесла мне существенного урона. Хотя пещеру жаль, другого такого места в мире нет. Но что не делается, все к лучшему, верно? Вы уничтожили пещеру, для меня это стало знаком того, что в моей жизни наступил очередной важный этап. Мне надо будет провернуть одно дело, и ты мне в этом поможешь.

— А именно?

— Не бойся, тебе не придется никого убивать. Просто поможешь мне добыть одну вещицу.

— Украсть?

— Возможно. Это что-то меняет? Я промолчал.

— Смотри на происходящее проще. Ты спасешь своих друзей, получишь свободу сам. Мне кажется, это стоит того, чтобы разок поступиться своими принципами.

— Вы же наверняка можете справиться без меня?

— Верно, — согласился Харам. — Но я люблю развлекаться, играть чужими судьбами. Смотреть, кто чего стоит. Если ты хорошо себя проявишь, я отпущу и тебя, и твоих друзей. А если вдруг изъявишь такое желание, сделаю своим преемником.

— С чего вдруг такая щедрость? — поинтересовался я.

— Такой уж я бескорыстный человек, — усмехнулся маг. Потом добавил: — Дело в том, Андрей, что я собираюсь покинуть этот мир, он мне надоел. Я хочу уйти туда, выше. — Он указал в потолок. — В те сферы, доступ в которые для меня сейчас закрыт. Для этого мне и нужна та вещь, о которой я говорю. В то же время я не хотел бы, чтобы мои знания ушли вместе со мной. Каждый маг оставляет преемника, таково правило. Помоги мне, и я поделюсь с тобой всеми моими тайнами.

— А если я откажусь?

— Тогда ты умрешь прямо сейчас. Остальных я уничтожу в ближайшие часы или дни. Им не спрятаться от меня.

— Вы не оставляете мне выбора.

— Именно. Ты в долгу передо мной и обязан этот долг отработать. Правило второе: ты больше не будешь видеться со своими друзьями, ваши пути на этом расходятся. Они могут ехать куда угодно, меня это уже не интересует. Но если они посмеют еще раз сунуть нос в мои дела, им не жить. Так им и передай.

Я нахмурился. То, что он предлагал, мне не нравилось.

— Ты чем-то недоволен? — осведомился маг.

— Да. Они мои друзья и я не хочу с ними расставаться.

— Брось… — поморщился Харам. — К чему эти глупости? Есть два типа магов: одни работают в группе, другие в одиночку. Ты принадлежишь к числу последних. И то, что ты сошелся с группой Сергея, было лишь этапом в твоей жизни. Тропинкой, которая привела тебя ко мне. Теперь все это в прошлом: пожелай им удачи и пусть катятся к черту. Мне они не нужны.

Возникла пауза. Я не пытался искать выход из сложившейся ситуации — просто надеялся, что какие-то варианты всплывут в сознании. Обычно в состоянии ОВД нужные решения приходили сами. Но сейчас их не было.

— Я жду, — напомнил Харам. — Мы договорились?

— Да, — ответил я, понимая, что у меня нет другого выхода.

— Замечательно. У тебя есть время до вечера, чтобы попрощаться с ними и вернуться. Тебе приготовят комнату, я буду платить зарплату — две тысячи долларов в месяц. Для начала этого хватит, дальше будет больше. Жить можешь здесь, не понравится — сними квартиру. Мне важно, чтобы ты являлся ко мне по первому зову. Не забудь дать номер своего телефона.

— Сейчас у меня нет телефона. Завтра куплю. У меня вопрос: как быть с Виктором? Вряд ли он обрадуется моему появлению.

— Это точно, — усмехнулся Харам. — Но не беспокойся, я смогу его образумить. Твоих друзей он больше не тронет, тебе его опасаться тоже не стоит. Но и ты не должен строить ему козни — ясно?

— Ясно. Надеюсь, что мы с ним будем встречаться не слишком часто.

— Я подумаю над этим вопросом. — Глаза Харама удовлетворенно блеснули. — Теперь можешь идти и передать своим друзьям благую весть. И запомни: если попробуешь играть против меня, просто сверну шею. Это касается и твоих друзей. Предупреждений больше не будет. Все понял?

— Да.

— Вот и отлично. Можешь идти…

Домой мы с Олегом вернулись около двух часов дня. Мой рассказ о встрече с магом ни у кого не вызвал радости.

— Андрей, но это же шантаж! — возмутилась Катя. — Ты не должен был соглашаться.

— А что мне оставалось? — пожал плечами я. — Все козыри сейчас у него.

— Наверное, ты поступил правильно, — задумчиво сказала Настя. — Но мы никуда не поедем. Это дело нельзя так оставлять, надо как-то выкручиваться.

— Но Харам же сказал, что хочет уйти в другой мир? — осторожно заметила Ольга. — Может, лучше не мешать ему в этом?

— Ему нельзя верить, — вставила Лена.

— Он мне не показался лгуном, — возразил я.

— Дело не во лжи. Не обязательно лгать — порой достаточно просто не говорить всей правды. Харам так и поступает. Одному чиновнику он как-то пообещал сто тысяч долларов за какую-то секретную коммерческую информацию. Чиновник принес ему компакт-диск с данными. Харам его тепло поблагодарил, сказал, что на днях передаст деньги, что его слову можно верить. И передал: пришел в учреждение, в котором работал этот человек, и на глазах у его коллег начал выкладывать на стол чиновника пачки денег. Сказал, что все честно, как договаривались — сто тысяч долларов. Предложил пересчитать. Растерявшийся чиновник отказался, тогда довольный Харам пожал ему руку, поблагодарил за доверие. Сказал, что за такие сведения не пожалел бы и миллиона долларов — не то что этих жалких ста тысяч. После чего пожелал ему всего хорошего и ушел. Чиновника этого не посадили — отвертелся, но работу свою он потерял. Деньги ему тоже не достались, изъяли. И так Харам поступает почти со всеми.

— Он просто издевается над людьми, — проворчала Катя.

— Об этом я и говорю, — кивнула Лена. — Каждый, кто с ним связывается, оказывается в проигрыше.

Мы спорили почти час о том, что делать дальше, но так и не пришли ни к какому определенному выводу. После обеда девушки решили часок отдохнуть, я тоже не был против — бессонная ночь все еще давала о себе знать.

Проснулся около шести часов вечера. В комнате никого не было, однако из кухни доносились тихие голоса. Когда я вошел, все сидели за столом.

— И что мы тут обсуждаем? — поинтересовался я. — Могли бы позвать.

— Все то же, — за всех ответила Настя. — Андрей, мы обсудили сложившуюся ситуацию и пришли к выводу, что ты прав. Нам придется уехать, хотя бы на время.

— Так будет лучше, — добавил Олег — Ведь если Харам узнает, что мы не послушались его, тебе это может дорого обойтись.

— Если что, ты всегда сможешь связаться с Ольгой, — добавила Катя. — Она останется в Москве.

Скажу честно, их слова стали для меня полной неожиданностью. Но я постарался ничем не выдать своих чувств.

— Это правильное решение. Так будет спокойнее и вам, и мне. А дальше посмотрим.

В комнате повисла напряженная пауза.

— Мне скоро ехать к Хараму. Пойду соберу сумку… — Я повернулся и вышел.

Меня бросили — понимание случившегося было ужасно. Да, я знал, что так будет лучше, сам настаивал именно на этом варианте. Но то, что он стал реальностью, меня опечалило. Вру — не опечалило. Просто раздавило. Ведь они мои друзья — почему же они меня бросили?

Чтобы спастись от этих мыслей, спрятался от них в состояние ОВД. Отсюда, из внутренней тишины, я и общался с друзьями последние полчаса. Улыбался, обнимался. Даже шутил. Но меня во всем этом уже не было.

Настя и Олег проводили меня до метро.

— Все будет хорошо, Андрей, — сказала на прощание Настя и одарила меня своей неповторимой улыбкой. — Вот увидишь.

— Еще встретимся. — Олег пожал мне руку.

— Да, Настя. Я знаю… Конечно, Олег. До встречи! Прощальный взмах руки, стеклянные двери. Ступеньки входа в метро. Быстрее, быстрее — туда, внутрь. Даже состояние ОВД не спасало от терзающей душу боли.

Мне было плохо. Плохо, как никогда. Разум убеждал, что все правильно, что так и должно быть. А душа ныла…

Чтобы не идти к Хараму в таком состоянии, я еще три часа бродил по скверу в двух шагах от его резиденции. Затем, когда совсем стемнело и тянуть дальше было уже нельзя, вошел внутрь.

Увидев меня, охранник вышел навстречу, поздоровался. Затем попросил назвать свои данные — они были нужны, чтобы сделать мне карточку пропуска. Я сообщил всю нужную информацию, после чего охранник пропустил меня внутрь, сказал, что карточка будет готова к завтрашнему утру.

Я не знал, куда мне идти, поэтому пошел к Хараму. Постучал в его дверь, потом, услышав короткое «войди», открыл дверь и вошел.

Маг что-то писал, сидя за письменным столом. Увидев меня, кивком указал на кресло, я сел.

Медленно тянулись минуты. Харам писал, я ждал. Так прошла почти четверть часа, прежде чем мой новый босс отложил наконец бумаги в сторону и взглянул на меня.

— Хмуришься? — спросил он. — Зря. Все так, как должно быть. Вспомни, я уже говорил тебе о том, что мы одиночки. Ты слишком близко сошелся с этими людьми, поэтому разрыв стал таким болезненным. Но это пройдет, уверяю тебя.

Похоже, он все знал. Но откуда? Харам усмехнулся.

— Ты не смог сохранить тишину, — пояснил он в ответ на мой невысказанный вопрос— Сложившаяся ситуация беспокоит тебя, поэтому мысли все равно проскальзывают. За то время, которое ты здесь сидишь, их было вполне достаточно, чтобы я понял суть дела. И скажу еще раз: не переживай. Против тебя эти люди никто. Однажды они все равно умрут, пусть даже от старости. А ты шагнешь в вечность — если будешь меня слушаться! — Маг назидательно поднял палец. — Понял?

— Да.

Вот и хорошо. Сейчас у меня много работы, поэтому можешь отправляться отдыхать, твоя комната четыреста двенадцатая. Завтра в восемь утра ко мне. Тогда и поговорим.

— Хорошо… — Я встал, повернулся и пошел к двери.

— И ты даже не пожелаешь мне спокойной ночи? — поинтересовался Харам, в его голосе я уловил насмешку.

— Этого пункта в нашем договоре не было… — не оборачиваясь, ответил я.

* * *

— Ну и как он? — спросила Катя вернувшихся Олега и Настю.

— Переживает, — ответила Анастасия. — Хоть и пытался это скрывать.

— Может, стоило ему все рассказать? — Во взгляде Ольги сквозила грусть.

— Это погубило бы и его, и нас, — ответил Олег. — Андрей не сможет все время находиться в ОВД, Харам рано или поздно обязательно бы его раскусил. В его ситуации незнание — лучшее, что может быть.

— А мне за него страшно, — тихо сказала Лена. — Нет ничего ужаснее, чем жизнь в одном доме с Харамом.

— По крайней мере, Харам не будет приходить к нему по ночам, — заявила Катя.

Если это была шутка, то она не удалась, никто не засмеялся. Лена, опустив голову, отошла в сторону и села на диван. Взяла со стола газету, начала читать.

— Я предлагаю сходить в кино, — неожиданно для всех сказала Настя. — Это поможет развеяться.

— Верно, — поддержал Олег. — Самое время на что-нибудь отвлечься.

— Я не пойду, — не поднимая головы, ответила Лена.

— Отговорки не принимаются, — не стал слушать Олег. — Выход через десять минут.

В кино все-таки пошли. Дорога до кинотеатра заняла минут двадцать, все это время разговаривали о всякой ерунде. Улучив момент, Катя пошла рядом с чуть отставшей Леной.

— Я там глупость сморозила, — шепнула она Лене на ухо. — Извини, ладно? Просто с языка сорвалось.

— Ничего, — тихо ответила Лена. — Забудь.

— Вот и славно. И еще одно: если хочешь, Настя поможет тебе убрать с лица шрамы. Она это умеет. Просто сама стесняется предложить, боится тебя обидеть.

— Ты это серьезно? — удивленно посмотрела на нее Лена.

— Разумеется. Она через сновидение может делать что угодно. Через месяц ни одного шрамика не останется.

— Это хорошо, — вздохнула девушка. — Если бы все шрамы можно было убрать таким образом…

— Она все уберет! — заверила ее Катя. Лена печально улыбнулась.

Фильм действительно помог развеяться. После ужина снова собрались в гостиной — решать, как действовать дальше.

— Харам наверняка будет считать, что мы вышли из игры, — задумчиво сказал Олег. — Значит, у нас есть шанс переиграть его. Остается решить, как это сделать. Имеются какие-то предложения?

— Нам не хватает силы, — заявила Катя. — Значит, надо придумать, где ее взять.

— Подойдет и другой вариант: можно ослабить Харама, — добавила Настя. — Что-то мы уже сделали, взорвав пещеру. Можно придумать что-нибудь еще. Например, стравить его с какими-нибудь сатанистами. Найти любой темный клан магов, напустить на этого негодяя — пусть воюют.

— Неплохая идея, — согласился Олег. — Подумаем над ней. Что мы можем сделать еще?

— Можно попробовать… — начала было Ольга, но тут же замолчала — в дверь позвонили. Все насторожились.

— И кто бы это мог быть? — Катя взглянула на часы. — Одиннадцатый час.

— Может, Андрей? — предположила Лена.

— Это не его звонок, — покачала головой Настя.

— Я посмотрю. — Олег поднялся и пошел в прихожую. Открыв дверь, он увидел грузного пожилого мужчину: лысоватого, с брюшком, в очках с толстыми стеклами.

— Здравствуйте… — неуверенно поздоровался гость. — Вы, наверное, Олег?

— Да, — ответил тот, пытаясь понять, кто этот человек.

— Это хорошо. Значит, я не ошибся. Можно войти?

— Входите… — Олег отошел в сторону, пропуская гостя. Потом закрыл дверь.

— Я к вам по делу, — сообщил гость. — Мы можем поговорить?

— Конечно. Не разувайтесь, проходите в зал. Кивнув, незнакомец прошел в гостиную.

— Здравствуйте, — поздоровался он, увидев девушек.

— Садитесь… — предложил Олег.

— Спасибо… — Гость сел на стул, тот скрипнул под его весом. — Мне рассказал о вас один человек. Он же сообщил, где вас можно найти.

— И о ком идет речь? — поинтересовалась Катя.

— Простите, я не могу вам этого сказать… Пока не могу. Ведь если Харам схватит вас, он все узнает. Тогда этот человек погибнет.

— Вы знаете Харама? — удивленно спросила Ольга.

— К сожалению, — кивнул гость. — Уже почти четыре года. А вы Лена, верно? — Мужчина взглянул на девушку. — Возможно, вы помните меня, мы встречались два года назад на свадьбе у Константина Григорьевича. Я сидел с краю, у дверей. А вы были в зеленом платье.

— Да, я была на той свадьбе… — Лена наморщила лоб. — Но вас не помню. Там было слишком много гостей.

— Вы правы. Но ничего, это неважно.

— Вы сказали, что у вас к нам дело? — напомнила Настя.

— Да, именно… Я знаю, что вы враги Харама. Что он пытался убить вас. Этот человек погубил и мою жизнь. Видите, какой я стал? Я весь дрожу от страха, чувствую себя последним ничтожеством. Но я не мог не прийти к вам… Дело в том, что мне стало кое-что известно. Еще позапрошлым летом, почти случайно. Тайна, которую Харам тщательно скрывает. Будь я магом, я бы непременно этим воспользовался. Но я в этом плане никто… — Гость вздохнул.

— Простите, как вас зовут? — спросил Олег.

— Михаил Алексеевич Порываев. — Гость привстал, слегка поклонился. Потом сел. — Моя жизнь уже ничего не стоит. Но у меня есть сын, и я очень боюсь, что Харам погубит его. Именно поэтому я здесь.

— Вы сказали о тайне Харама, — напомнила Ольга.

— Да, верно… Вы знаете, кто такой Харам? Откуда он вообще появился и что собой представляет?

— Мы не знаем о нем почти ничего, — за всех ответил Олег.

— Я так и думал, — кивнул гость. — Харам не любит рассказывать о себе — чем меньше знания, тем больше страха. Одни считают его дьяволом, другие существом из другого мира. На деле же он просто очень сильный маг. Более того, поистине легендарная личность, один из последних магов древности. Харам родился почти четыре тысячи лет назад — не удивляйтесь, это правда. Затем его изгнали больше чем на три тысячи лет. Потом он воскрес — вы, Лена, знаете, как это произошло, верно?

— Откуда вам это известно? — тихо спросила девушка.

— У меня есть свои источники информации. Но позвольте мне не называть их — ведь если кто-то из вас попадет к Хараму, он сразу узнает все, что знаете вы. Давайте не будем подвергать людей напрасному риску.

— Что вы хотите нам предложить? — поинтересовалась Катя.

— Пока я объясняю ситуацию, — терпеливо ответил гость. — А чтобы вы поняли суть того, что происходит, мне и приходится начинать издалека… Так вот: в далекие-далекие времена, еще задолго до появления Харама, мир был совсем иным, чем сейчас. Люди рождались не чета нам — богатыри. Ростом под три метра, сильные и ловкие. К сожалению, им не хватало трезвости, рассудительности. По своей натуре они были воинами. Многие из них обладали магическими знаниями, но использовали их исключительно в личных целях, стремясь обрести силу, власть, уважение. Споры о том, кто среди них первый, порой выливались в ожесточенные магические поединки. И однажды это переполнило чашу чьего-то терпения — настал самый настоящий судный день. Как говорят хроники того времени, небо и земля поменялись местами, звезды средь бела дня блуждали по небу. Это была поистине вселенская катастрофа, в результате которой существовавшая тогда цивилизация погибла. Именно в то сложное время на обломках прежнего мира начал зарождаться наш. Произошло это примерно двадцать пять — тридцать тысяч лет назад. Предки современных людей жили тогда в лесах, среди них тоже выжили очень немногие. Но именно эти немногие дали начало новой цивилизации. От их предшественников осталось не так много — все было разрушено чудовищными землетрясениями, ураганами, наводнениями. Там, где еще недавно шумели моря, появились горы, и наоборот. Мир неузнаваемо изменился.

Тем не менее время от времени удавалось находить какие-то вещи, оставшиеся от былой цивилизации. Среди находок порой попадались удивительные магические артефакты. И снова, как раньше, началась борьба за власть, за силу — урок не пошел впрок. Около четырех тысяч лет назад один из таких древних артефактов — элатриум — попал в руки трех друзей, уже тогда весьма сильных магов. Элатриум представлял собой комплект из четырех золотых шаров: одного большого и трех маленьких. Большой шар, — его еще называли Золотым шаром, Ядром, Сердцем элатриума, — имел размеры апельсина, три остальные — их называли Ключами — поменьше. Никто точно не знал, что собой представлял артефакт, но сила его была безмерна. Одним из владевших им он приносил счастье, других просто убивал. Третьих неузнаваемо менял. Но все сходились в том, что владеющий артефактом мог обрести силу богов…

Михаил немного помолчал.

— К трем друзьям, о которых я говорил, элатриум перешел от их учителя. Учитель жил очень давно и однажды захотел умереть — решил, что достаточно задержался на этом свете. Перед смертью он поведал ученикам о тайне артефакта. По его словам, больше сотни лет он пытался проникнуть в его суть, понять, что тот собой представляет. И ему это удалось. Артефакт обладал свойством гармонизировать мир, приводить его к согласию. Но для его правильной работы нужны были три хранителя. Этими хранителями, по замыслу учителя, и должны были стать три его ученика. Он сообщил, что у каждого из них будет по одному Ключу. Сердце элатриума поместят в специальное святилище, при этом приходить к нему они смогут только все вместе. Только вместе они обладали всеми необходимыми качествами, только сообща могли принимать правильные решения. При этом учитель предостерег учеников от попыток работать с Золотым шаром в одиночку. Он объяснил, что сила Золотого шара настолько велика, что никто из ныне живущих смертных не сможет ее выдержать. Лишь втроем они могут совладать с ней, лишь в единстве залог успеха. Пока они вместе, этому миру ничего не грозит, в нем будут царить мир и процветание. Если же баланс нарушится, весь мир окунется в хаос…

Вскоре учитель умер, артефакт перешел к ученикам. Несколько десятилетий все было спокойно: Золотой шар покоился в тайном святилище, Ключи находились у хранителей. Изучая артефакт, хранители выяснили многие его свойства. Благодаря элатриуму им удалось обрести долголетие, они уже вплотную подбирались к бессмертию. Все было хорошо, но одного из магов все чаше преследовала мысль о том, каким безмерным могуществом он мог бы обладать, если бы все части артефакта принадлежали ему. В гордыне своей он предполагал, что мог бы стать подобен Богу. Эти мысли грызли и грызли его, не давали покоя. — Михаил перевел дух. — Прошло еще несколько лет, — продолжил он после паузы, — и однажды ночью произошли события, навсегда перевернувшие жизнь хранителей. В дом Каара — так звали одного из магов — ночью забрался вор. Он знал, где хранится принадлежавший Каару Ключ, а потому без колебаний прошел к тайнику. К несчастью для незваного гостя, его услышала служанка мага. Зашла в комнату, подняла крик…

Застигнутый на месте преступления, вор несколько раз ударил женщину ножом, забрал Ключ из тайника и выскочил в окно. Прибежавший на шум хозяин увидел открытый тайник и лежащую на полу окровавленную служанку. Она еще была жива и перед тем, как умереть, успела назвать имя вора. Им оказался тот самый ученик, который пожелал единолично владеть артефактом. Догадываетесь, как его звали?

— Харам… — прошептала Лена.

— Верно, — кивнул гость. — До того, как залезть в дом к Каару, он уже успел выкрасть из святилища Золотой шар и украсть из дома Волоха, третьего мага, его часть артефакта. Харам надежно спрятал похищенное, был уверен в том, что любые подозрения в его адрес так и останутся подозрениями. Более того, собирался сказать, что и его Ключ тоже похищен. Позже, овладев всей силой артефакта, он рассчитывал уничтожить былых друзей и этим окончательно обезопасить себя от возможных проблем. Но служанка спутала все его карты. Ближе к утру к нему прибежал мальчишка — Харам платил ему за выполнение разных мелких поручений. Этот мальчишка и рассказал о словах служанки и добавил, что сюда уже идут люди. Хараму пришлось спешно бежать, прихватив украденный артефакт.

— А где все это происходило? — спросил Олег.

— На территории нынешней Германии. Правда, тогда там жили совсем другие народы… — Гость немного помолчал. — Оставшуюся часть истории можно рассказать в нескольких словах: Харам сбежал, на него устроили охоту. Причем ловили его не только былые друзья, но и многие знаменитые маги того времени — Каар и Волох поведали им о тайне артефакта, объяснили, какие беды тот может принести, находясь в руках одного человека.

Беглеца искали почти восемь лет, за это время он проник в некоторые тайны присвоенного сокровища — в частности, смог обрести бессмертие. Но ему так и не удалось укротить всю силу элатриума — уж слишком сложно это оказалось. Магическое устройство было рассчитано на трех хранителей: чтобы управлять им в одиночку, надо было полностью перестроить свою энергетику. Для этого Харам создал особую пещеру — вы ее видели, верно?

— Да, — за всех ответил Олег. — Видели. Харам вырубил ее сам?

— Нет, что вы. Он лишь объяснял, что и как надо делать, работали же нанятые им каменотесы. Потом он их всех убил, чтобы сохранить тайну пещеры. Когда пещера была готова, Харам стал проводить в ней очень много времени. Она была инструментом, определенным образом перестраивавшим энергетику. Можно сказать, что человек, долгое время проводивший в пещере, со временем переставал быть человеком. Становился другим существом с совершенно иными возможностями. Обликом он, может, и напоминал человека, но внутренне был совсем другим. Харам рассчитывал, что полная перестройка энергетики поможет ему совладать с артефактом.

Он почти достиг нужного результата, когда его все-таки отыскали. Застали врасплох ночью, во время сна. При нем нашли все три Ключа, но Сердца элатриума не было. На вопрос, где большой шар, Харам лишь пожал плечами. Сказал, что Золотой шар у него украли несколько лет назад, и с тех пор он его не видел.

Разумеется, ему не поверили. Поняв, что ничего от него не добьются, маги заковали его в цепи и под тщательной охраной перевезли в ближайший город. Там заперли в надежную темницу, а сами стали решать, что с ним делать. Но Хараму удалось бежать, освободиться от оков и проскользнуть между прутьями оконной решетки — с его способностями это оказалось возможным. Когда утром маги вошли в темницу, то нашли нацарапанное на стене короткое послание, в котором исчезнувший пленник обещал отправить их всех на тот свет… — Рассказчик тихонько вздохнул.

— В течение нескольких лет о Хараме ничего не было слышно, — продолжил он после короткой паузы. — Но однажды утром Арравана, одного из самых известных магов того времени, нашли мертвым. Именно Арраван принимал активное участие в поисках Харама, именно он стал третьим хранителем вместо беглого мага. Его тело было сильно изуродовано: голова отрезана, глаза выколоты, живот вспорот. О том, кто его навестил, гадать не приходилось — ночной гость нацарапал на стене свой личный знак. Пропал и находившийся у Арравана Ключ.

— Это, конечно, был Харам? — подала голос Ольга.

— Именно, — подтвердил Михаил. — Через сутки он подбросил Каару записку, в которой требовал вернуть ему два оставшихся Ключа, в противном случае грозил предать его и Волоха ужасной смерти. Разумеется, маги не обратили внимания на шантаж. Поиски Харама возобновились, но найти его не удавалось. Так прошло еще несколько лет, поползли даже слухи о том, что Харам лишился бессмертия и погиб.

Но это были пустые надежды: все стало ясно в тот момент, когда Харам нанес новый удар. На этот раз его жертвой оказался Волох: ему тоже отрезали голову, вспороли живот, выкололи глаза. Принадлежавший Волоху Ключ исчез.

— И зачем было это делать? — поинтересовалась Катя. — В смысле зачем так издеваться над жертвами?

— Причин две, — пояснил гость. — Первая — страх. Харам пытался лишить своих врагов мужества: если враг боится, он уже наполовину побежден. Второй же, главной причиной такой жестокости, было желание исключить любую возможность воскрешения убитых. Они были магами, поэтому здесь требовалась надежность. Сильный маг может выжить, даже получив удар ножом в сердце. Выжить без головы, как вы понимаете, невозможно. После гибели Волоха, своего главного врага, — а Волох был единственным, кого Харам действительно опасался, — ему не хватало всего одного Ключа.

Его последней жертвой должен был стать Каар. Харам несколько лет искал возможность подобраться к нему, нанятые им люди выведывали полезную информацию. Однажды ему повезло — осведомитель смог узнать, где находится тайник с третьим шаром. К несчастью для Харама, это оказалась искусно устроенная ловушка: когда маг под покровом ночи пробрался к нужному месту, он напоролся на засаду. Несмотря на силу, сбежать Хараму не удалось. Собранные Кааром восемь магов оказались сильнее, преступника схватили. Но, как и в прошлый раз, Золотого шара при нем не оказалось. Не было и двух украденных Ключей: сообщить о том, где они, пойманный вор отказался. Осознав, что не смогут ничего от него добиться, маги решили захоронить пленника, использовав для этого специальную древнюю процедуру. Данный способ захоронения позволял магам почти невредимыми проводить в забвении тысячелетия. Харама нельзя было убить, поэтому и выбрали этот вариант.

— А вы можете объяснить, почему его невозможно убить? — поинтересовалась Ольга. — Я видела, что Харама не берут пули. Но не могу понять, как это возможно.

— Харам бессмертен. Даже если вы попытаетесь разрезать его на кусочки, все ваши ножи, сабли, топоры будут проходить сквозь его тело, не причиняя вреда. Можно ли разрезать воздух? Вот и в случае с Харамом происходит что-то подобное. Его тело обладает уникальными свойствами — например, может просочиться в любую щель или принять форму какого-то животного. Для обычного человека его тело — это прежде всего тело, а уже потом энергия. Для Харама же тело — это именно энергия и лишь потом форма. Ему даже есть необязательно, он может поглощать энергию солнца или электромагнитных полей. Так что как бы мы не относились к нему, нам следует признать: этот чертяка ушел довольно далеко… — Михаил немного помолчал.

— Так вот, — продолжил он свой рассказ. — Харама заковали в особые золотые кандалы с магическим действием, уложили в каменный саркофаг. На грудь положили Печать тьмы — круглую золотую бляху, олицетворяющую стихию смерти. Печать лишила Харама сил, он за несколько дней превратился в мумию. Вход в пещеру тщательно запечатали. В итоге бессмертный маг на тысячи лет погрузился в сон. Но однажды в пещере появились люди, среди которых была одна знакомая нам девушка, и разрушили колдовские чары. — Гость посмотрел на Лену. — Харам вновь обрел свободу.

Лена опустила глаза. Михаил, вздохнув, продолжил рассказ:

— Заточив Харама в пещеру, маги в течение многих лет пытались отыскать спрятанные им Ключи и Сердце элатриума. Увы, даже лучшие ясновидящие того времени не смогли узнать, где спрятан артефакт. Таково одно из его свойств — прятаться от людских глаз. После тех магов элатриум искали их ученики, потом ученики их учеников… Мне говорили, что даже одной из целей похода Тамерлана на Русь в конце четырнадцатого века была попытка отыскать элатриум, способный не просто вернуть могущество дряхлеющей Орде, но и дать власть над миром. Как бы то ни было, в течение трех тысячелетий элатриум так и не был найден.

— Вы считаете, что он спрятан у нас, в России? — недоверчиво спросил Олег.

— Не считаю — знаю. Я вам говорил, что боюсь за своего сына, Аркадия. Одно время, года четыре назад, Харам очень благоволил к нему, даже говорил, что возьмет в ученики. Возил сына с собой в некоторые поездки. Но потом охладел к нему из-за какой-то оплошности Аркадия: убить не убил, но прогнал. А в последнее время вдруг снова сменил гнев на милость, но я этому совсем не рад — я не хочу, чтобы мой сын был с Харамом. И сам он не хочет, но разве Харама интересуют чужие желания или нежелания? Он просто делает то, что ему хочется, уничтожая непокорных. На днях позвонил моему сыну и предложил зайти к нему. Сын на встречу не пошел. Он знает, что если Харам увидит его, то обязательно убьет.

— За что? — не поняла Ольга.

— За то, что Аркадий рассказал мне об одной давней поездке с Харамом, он сопровождал его во время путешествия по Уралу. Они искали одну пещеру, нашли ее. В разговоре Харам упомянул, что не был здесь три тысячи лет, при этом не сообщил Аркадию, что ему надо в пещере — оставил у входа, а сам вошел внутрь. Его не было около часа, потом он вернулся — вполне довольный. На вопрос Аркадия, что там, сказал, что однажды тот все узнает… — Михаил перевел дух. — Теперь самое главное: два года назад мне рассказали об элатриуме, о том, что Харам его где-то прячет. И меня как громом поразило: я вспомнил, что Аркадий, уже после того как Харам его прогнал, рассказывал о поездке к пещере. Все сходится, понимаете? Это та самая пещера, где Харам прячет Сердце элатриума!

— Ну так съездили бы и взяли, — резонно заметила Катя.

— Мы пробовали, — кивнул Михаил. — Ездили туда дважды, но ничего не нашли. Во вторую поездку взяли с собой ясновидящую. Она и сказала, что там есть невидимая дверь. Какой-то сдвиг пространства, или что-то подобное. Простой человек туда никогда не войдет — просто не увидит входа. Это может сделать только очень сильный маг. Я не имею к магии никакого отношения. Аркадий интересуется ею, но как маг он пока очень слаб. Именно поэтому я и пришел к вам — знаю, что Харам о вас весьма высокого мнения. Аркадий готов съездить к пещере: если вам удастся вскрыть дверь и достать Сердце элатриума, дни Харама будут сочтены.

Стало очень тихо. Все молчали, осмысливали слова гостя.

— И что мы с ним будем делать, с этим элатриумом? — спросил наконец Олег. — Мы же не умеем им пользоваться.

— Я это знаю. Но я знаком с людьми, способными обратить силу артефакта против Харама. С теми, кто мне и рассказал об элатриуме. Они ездили с нами, но сами вскрыть дверь не смогли — у них нет нужных умений. В данном случае мои интересы, их интересы и ваши совпадают: достаньте Золотой шар, и эти люди навсегда избавят мир от Харама.

— Но почему вы считаете, что мы сможем достать этот артефакт? — вновь спросил Олег.

— Вы умеете менять реальность. Не все — девушка по имени Настя. Наверное, это вы? — Он взглянул на Катю.

— Я Катя. Настя — она… — Катерина легким кивком указала на сидевшую рядом с ней Анастасию.

— Очень приятно. — Михаил взглянул на девушку и слегка склонил голову. — Я рассчитываю, что ваши уникальные способности помогут вам открыть дверь и отыскать Золотой шар. А если с вами будут ваши друзья, если вы станете работать как единая команда, шансы на успех окажутся весьма высокими. Со своей стороны гарантирую вам необходимую помощь. У вас будут деньги на экспедицию, транспорт, снаряжение. А так же все прочее, что понадобится — только скажите. При этом обещаю, что после того, как мы покончим с Харамом, я верну вам Золотой шар. Но оставить его у себя вы не сможете — нашему миру и так хватает бед. После того как все будет сделано, мы вместе с вами отправим артефакт на вечное хранение.

Снова стало тихо. Молчал гость, молчали Олег и девушки, обдумывая его заявление.

— Да, и еще кое-что, — нарушил молчание Михаил и взглянул на Ольгу. — Вы Ольга, я прав?

— Да, — кивнула девушка.

— Я так и понял. Письмо, которое вы не так давно получили, написал именно тот человек, на которого я ссылаюсь. Так что он давно на вашей стороне: пока у него не так много возможностей, но он помогает вам всем, чем может.

— Скажите, я его знаю? — Ольга даже подалась вперед.

— Позвольте не отвечать на этот вопрос. Но уверяю вас, однажды вы все узнаете.

— Передайте ему спасибо, — попросила девушка.

— Это можно, — кивнул гость. — Обязательно передам.

— Нам нужно время, чтобы все обдумать, — решил Олег. — Хотя бы сутки.

— Я не прошу немедленного ответа, — задумчиво произнес Михаил. — Но и суток вам дать не могу. Ведь это касается моего сына: он или поедет с вами, или будет вынужден бежать. Находясь в Москве, он очень рискует. Поэтому я зайду к вам завтра утром, и вы дадите мне ответ — хорошо?

— Хорошо, — согласился Олег. — Договорились.

Глава седьмая

Я не помнил, что мне снилось ночью. Проснулся с тяжелой головой, словно и не спал. Возможно, так на меня действовала атмосфера дома — было в ней что-то гнетущее. Даже тишина здесь стояла в полном смысле слова мертвенная: любые звуки глохли, тонули в ней, едва успев возникнуть.

Часы показывали семь утра. Умывшись, я спустился вниз, в фойе охранник выдал пропуск. Обращался он ко мне по имени и отчеству, да и вообще проявлял максимум уважения.

Поблагодарив его, я вышел на улицу и отправился завтракать, с грустью размышляя о том, где сейчас Олег и девушки. Ольга, конечно, в Москве, а остальные уже могли уехать. Вот и славно — без них проще. Буду отвечать только за себя.

Эти мысли мне не понравились. Почему я злюсь, обижаюсь? Ведь не может маг обижаться — какая разница, как поступают другие? Это их личное дело. И если меня задевает поступок моих друзей, значит, во мне еще слишком много грязи. Много того, от чего я уже наивно считал себя свободным. «Бумажный воин» — так на Востоке называют подобных мне. Это люди, хорошо проявляющие себя в нормальной обстановке, но падающие при первом же чувствительном толчке. Я считал, что многому научился за последний год, многое понял. Считал? Да, считал — может, сейчас просто боюсь себе в этом признаться. Хоть и говорил, что не надо зазнаваться, что маг должен быть смиренным и отрешенным, но все это были просто слова. Я хотел верить, что смог воспринять какие-то правила мира магов, очистить сознание от хлама. Но вот мои друзья поступили не так, как я ожидал, как рассчитывал, и что? Вся моя напускная отрешенность слетела, я чувствую себя брошенным, обиженным, потерянным. Понимаю, что не должно во мне быть обиды, что это плохие чувства. Но ничего не могу с собой поделать…

Завтракал я почти механически, не замечая вкуса еды. Выйдя из кафе, еще минут десять побродил по улицам, пытаясь прогнать дурные мысли, потом отправился к резиденции Харама.

В дверь кабинета мага постучал за минуту до восьми часов утра.

— Войди… — донесся до меня его голос.

Я вошел и вздрогнул — в кресле рядом с Харамом сидел Виктор.

— Думаю, представлять вас друг другу не надо? — с усмешкой поинтересовался хозяин кабинета. — Садись… — Он властно указал мне на свободное кресло.

Я сел, постарался унять внутренний диалог — забыл это сделать раньше. Сконцентрировался на икрах ног, затем ощутил давление в ушах. Перевел внимание на дыхание, ощущая, как с каждым мгновением оно становится все более мягким и бесшумным. Еще несколько секунд, и меня затопило знакомое ощущение пустоты и силы.

— Впечатляет… — Харам смотрел на меня с явным интересом. — Перейдем к делу. Насколько я знаю, у вас были не самые лучшие отношения. Возможно, в будущем вы еще перережете друг другу глотки — ничего не имею против этого. Но до тех пор, пока вы у меня, вам придется забыть о личной вражде. Предупреждаю сразу: если один из вас умрет, второму я сам сверну шею. Поэтому с этой минуты вы должны беречь друг друга, как самые верные друзья. Сам погибай, а товарища выручай — это про вас.

— Он может просто попасть под машину, — холодно произнес Виктор. — Ему могут разнести голову кирпичом в подворотне, он может отравиться консервами. При чем тут я?

— Именно поэтому ты будешь следить, чтобы он переходил дорогу в положенном месте, не шастал ночью по подворотням и ел только свежие продукты, — спокойно ответил Харам.

— И зачем вам все это? — поинтересовался в свою очередь я.

— Просто я очень прагматичный человек. У меня впереди много дел и мне нужен толковый помощник. Я долго думал, кого из вас выбрать, но в итоге решил оставить обоих. Вы будете прекрасно дополнять друг друга. Поэтому настоятельно рекомендую забыть о личной вражде и сосредоточиться на общем деле. Предлагаю пожать друг другу руки в знак примирения. Ну!

Я не шевельнулся. Виктор тоже не сделал попытки протянуть мне руку. Харам тихо засмеялся:

— Не будь в этом мире маленьких радостей, жить было бы совсем скучно… Ладно, забудем об этом. Мне было просто интересно посмотреть на ваши физиономии. — Он снова усмехнулся. Потом стал серьезным. — Итак, господа, — продолжил Харам, — перейдем к делу. Как я уже говорил, мне от вас потребуются некоторые услуги, за которые я обещаю вас щедро вознаградить. Начнете вы с того, что поможете мне заполучить вот такую штуку… — Он полез в стол и вынул из него шкатулку.

Шкатулка явно была очень старой. Украшенная потрескавшимися костяными пластинами, золотом и драгоценными камнями, она привела бы в восторг любого антиквара. Харам поставил ее на стол, мне стало ясно, что шкатулка довольно тяжелая. Медленно открыл ее.

— И что это такое? — хмуро спросил Виктор. — Яйца Фаберже?

В шкатулке были сделаны четыре круглых углубления. Центральное, самое большее, пустовало. Вокруг него ровным треугольником расположились три ячейки поменьше. В двух из них лежали золотые шары размером с яйцо, покрытые тонким гравированным орнаментом. Третья ячейка тоже была пуста.

— Это элатриум, древнее магическое устройство. Полный комплект состоит из Ядра — большого центрального шара — и трех шаров-сателлитов, являющихся ключами к его силе. Как вы видите, сейчас Ключей только два. Центральный шар я храню отдельно, в надежном месте. Очень скоро вы его увидите. Третьего Ключа у меня нет, вы поможете мне его добыть. Это будет не так просто — нынешнему владельцу он очень дорог, поэтому просто так нам с вами его не отдадут. И не продадут — ни за миллион, ни за миллиард.

— И для чего предназначен этот элатриум? — поинтересовался я. — Пока вижу просто какие-то шарики.

— Этим шарикам больше двадцати тысяч лет, — ответил Харам. — Шкатулку сделали не так давно, она просто контейнер и никакой роли не играет. Одна грань элатриума — один Ключ — дает власть над собой. Дает владеющему им молодость, здоровье, долголетие — можно жить сотни лет, практически не старея. Две грани элатриума дают подлинное бессмертие — твое тело навсегда изменяется, над ним уже не властны обычные физические законы. Андрей всадил в меня четыре пули и понимает, что это значит, верно? — Харам взглянул на меня. — До этого он взорвал меня вместе с пещерой, и это тоже не принесло мне никакого вреда. Я просто проскользнул, просочился через трещины между камнями и выбрался наружу. Вот так… — Маг положил руку на стол ладонью вверх, она вдруг начала расплываться.

Зрелище было захватывающе-тошнотворным. Ладонь Харама стала тонкой, напоминающей блин, расплющенные пальцы плавно скользнули под шкатулку. Затем рука вновь обрела нормальную форму, шкатулка приподнялась на толщину ладони.

— Это и есть сила двух граней элатриума. — Харам снова опустил шкатулку на стол. — Но есть еще и третий Ключ: три грани элатриума дают власть над пространством и временем. Тот, кто владеет Ядром и тремя Ключами, подобен Богу, для него не существует ничего невозможного. Ядро элатриума и два Ключа у меня уже очень давно. Третий Ключ находится у моего старого знакомого. Его зовут Каар, он очень сильный маг. Живет в Красноярске. Я отыскал его еще четыре года назад, но пока так и не нанес ему визита. Ваша задача заключается в том, чтобы поехать туда, проверить, не сменил ли он адрес. Если сменил, выяснить, где он теперь живет, и ждать меня. Мне понадобится несколько дней, чтобы разобраться с делами. Потом я приеду к вам и мы вместе нанесем Каару дружеский визит. Надеюсь, он согласится отдать нам последний Ключ.

— А разве он может отказаться? — вновь спросил я. — С вашими умениями будет не так трудно его уговорить.

— Не скажи, — покачал головой Харам. — Так только кажется. Безусловно, я намного сильнее его. Но у меня нет возможности давить на него — у Каара нет уязвимых мест.

— Его тоже нельзя убить? — догадался Виктор.

— В этом все дело, — кивнул маг. — Он почти такой же, как я — разве что не может читать мысли. В свое время у него тоже был доступ сразу к двум Ключам, он сумел разгадать их тайну и стал бессмертным. Но это его не радует — он бы с удовольствием умер, если бы мог.

— Почему? — не понял Виктор.

— Если бы ты жил больше трех тысяч лет, этот мир тебе тоже успел бы опротиветь. Мне в этом смысле повезло, большую часть этого времени я просто спал. А Каар жил, и это стало для него настоящим проклятием. Бессмертие — очень неоднозначная штука. Его тяжело заполучить, но еще тяжелее от него избавиться.

— Мы должны будем собрать информацию об этом человеке. Но ведь это не все? — спросил я, чувствуя, что Харам чего-то недоговаривает.

— Ты прав. В тот момент, когда я прилечу в Красноярск, вы должны будете наблюдать за ним. Почувствовав мое приближение, — а он его обязательно почувствует, я об этом позабочусь, — Каар может попытаться спрятать Ключ в более надежное место. Например, перевезти из дома в какой-нибудь банк или еще куда-то. Если это произойдет, вы должны проследить за ним и выяснить, куда он отвезет Ключ. Но будьте осторожны: если он вас заметит, наверняка убьет. Для меня, потеря невелика. — Харам усмехнулся. — У вас же есть шанс продемонстрировать, чего вы реально стоите.

— Кто из нас главный? — спросил Виктор. — За кем последнее слово при принятии решений?

— Ни за кем. Вам придется договариваться, либо — если это не удастся — действовать самостоятельно. Но учтите: по отдельности шансы каждого из вас равны нулю.

Несколько секунд было тихо, потом Виктор медленно разжал губы.

— Хорошо. Мы едем.

* * *

Визит Михаила вызвал множество новых вопросов. Кто он, как узнал о том, где их искать? Увы, пока ответа на эти вопросы у них не было.

— Я бы ему все же не доверяла, — заявила Настя, когда улеглись первые страсти. — Он мне не понравился.

— Почему? — поинтересовался Олег.

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Просто впечатление. Как-то уж очень гладко он нам все рассказал… Катя, ты видела его?

— Да, — кивнула девушка. — Ничего необычного, человек как человек. Более чем состоятельный, работает в банковской сфере. Скорее всего, владелец какого-то банка. Еще он насквозь пропитан страхом, причины этого тоже вполне понятны — если Харам узнает, что он приходил к нам, убьет его. Так что, я бы поехала.

— Он ведь знает о письме! — Ольга была явно удивлена тем, что гостю не доверяют. — Разве это не доказательство того, что он на нашей стороне?

— Не самое надежное, — возразил Олег. — С другой стороны, если бы Харам захотел нас убить, он бы уже это сделал.

— Я все-таки против, — вновь заявила Настя. — Мы будем играть по чужим правилам, почти вслепую, и мне это очень не нравится.

— Двое «за», одна «против»… А ты, Лена? — Олег взглянул на девушку.

— Я?.. Вы сами решайте.

— Лена, ты с нами. И у тебя такое же право голоса, как и у остальных.

— Тогда я против, — ответила Лена и отвела взгляд. — Он мне тоже не понравился. Есть в нем что-то отталкивающее.

— Твой голос решающий. — Настя посмотрела на Олега. — Андрея нет, так что решать тебе.

Несколько секунд Олег сидел, взвешивая все «за» и «против». Потом медленно кивнул:

— Мы едем…

Михаил оказался человеком слова. Он не просто нашел транспорт, а предоставил в их распоряжение частный самолет — по крайней мере, так он сказал, зайдя к ним следующим утром. Но сам лететь отказался.

— Я бы полетел с вами, но там надо будет карабкаться по горам, а у меня для этого уже не те годы. Толка от меня никакого, а забот будет хоть отбавляй. С вами полетит мой сын Аркадий: он и по возрасту к вам ближе, и в горах не новичок. Он и отведет вас к пещере. Продукты, палатки, спальные мешки и прочую утварь доставят к вертолету, вам об этом беспокоиться не следует. Завтра в семь утра за вами заедут и отвезут на аэродром. Пока же у вас имеется день на то, чтобы купить рюкзаки, подходящую одежду плюс прочие личные вещи. Вот деньги. — Михаил вынул из кармана и положил на стол пачку тысячных купюр. — И не отказывайтесь! — Он остановил попытавшегося было возразить Олега. — Для меня это не деньги, я в день зарабатываю в десять раз больше. А вам пригодятся… Сотовая связь там не работает, но у вас будет спутниковый телефон. Все детали сообщит Аркадий. Можете ему верить, это надежный человек. Я встречу вас, когда вы прилетите обратно. И поосторожнее там — в горах опасно.

— Будем надеяться, что у нас все получится, — задумчиво произнес Олег.

— Мне тоже хочется в это верить, — кивнул Михаил. — В общем, готовьтесь, отдыхайте. Завтра в семь утра за вами заедут. А мне пора — дела…

Попрощавшись, Михаил ушел. С балкона было видно, как он вышел из подъезда и сел в серебристый джип. Несколько секунд спустя машина скрылась с глаз.

Остаток дня и ночь прошли спокойно, группу никто не тревожил. А в семь утра, когда Олег и девушки уже стояли на улице, к ним подъехал знакомый серебристый джип.

— Забирайтесь, — предложил водитель. — Рюкзаки можете побросать назад…

Так и сделали. Ехать было несколько тесновато, однако до аэродрома добрались быстро — водителя явно не беспокоили дорожные знаки, ограничивающие скорость. Да и автоинспекция почему-то проявляла к джипу удивительную лояльность.

Никаких обычных для полетов формальностей не было: перекинувшись парой слов с охранником у въезда на территорию аэропорта, водитель подогнал джип к стоявшему на одной из рулежек небольшому реактивному самолету иностранного производства. У опушенной двери-трапа их уже ждал высокий статный мужчина лет тридцати: русоволосый, голубоглазый, с приятными чертами лица и мягкой улыбкой. Одет он был в обычный армейский камуфляж, рядом прогуливалась высокая темноволосая девушка.

— Аркадий, — представился он. — Можно просто Арк. А это Даша.

— Привет, — поздоровалась девушка. — Не будете против, если составлю вам компанию?

Выглядела Даша очень стильно. Ее джинсы украшали многочисленные заклепки, цепочки и нашивки, на широком поясе висел тяжелый охотничий нож. Короткая черная кожаная куртка, украшенная не менее затейливо, была расстегнута, под ней виднелась черная же майка с каким-то сложным рисунком и «кровавой» надписью: «Все дороги ведут в Ад». На шее висела серебряная цепочка с перевернутой звездой Давида. Лицо девушки было очень бледным, на фоне бледности ярким алым пятном выделялись накрашенные губы.

— Не бойтесь, своих я обычно не кусаю, — заявила она, уловив настороженные взгляды гостей. — К тому же сегодня я уже завтракала.

— Помешалась на вампирах и прочей нечисти, — прокомментировал Аркадий заявление Даши. — Решил взять ее с собой, чтобы развеялась от всей этой дури.

После короткого обмена приветствиями Аркадий пригласил всех в самолет.

— До Екатеринбурга лететь часа три, — сообщил он. — Так что устраивайтесь поудобнее. А там пересядем на вертолет…

Двадцать минут спустя самолет поднялся в воздух, взял курс на восток и уже в четверть двенадцатого приземлился в аэропорту Екатеринбурга. Вещи побросали в поджидавшую их машину и отвезли к вертолету, новенькому Ми-8. Около полудня по московскому времени винтокрылая машина поднялась в воздух: по словам Аркадия, до конечной цели путешествия оставалось чуть меньше двух часов полета. Аркадий всю дорогу молчал, да и шум двигателей отнюдь не способствовал беседе. Лишь когда вертолет опустился на каменистой косе небольшой речушки и гул двигателей стих, оглядел попутчиков и удовлетворенно вздохнул:

— Мы на месте. Выгружаемся…

Десять минут спустя вертолет снова поднялся в воздух и быстро скрылся за стеной леса. Стало удивительно тихо.

— Хорошо здесь! — произнесла Ольга, осмотревшись. — Красиво.

— Красиво, — согласился Аркадий. — Но красотами будем наслаждаться потом, сейчас надо идти. Так что разбираем вещи — и вперед!

Сначала они двигались вдоль реки, потом начали подниматься в горы. Идти было трудно, поэтому каждые полчаса Аркадий устраивал короткие пятиминутные привалы.

— Долго нельзя сидеть, — пояснил он, в очередной раз поднимая всех на ноги — к этому времени они шли уже больше трех часов. — Такой отдых только расслабляет.

— И долго нам еще здесь ноги ломать? — поинтересовалась Даша.

— Через пару часов остановимся на ночлег, переночуем. Завтра еще часа три пути, и мы на месте. К сожалению, нигде ближе подходящих площадок для вертолета нет.

— Знала бы, ни за что не поехала бы… — проворчала девушка.

Аркадий не обманул: прошло чуть больше двух часов, и они выбрались к живописному горному ручью. Место было очень уютное и красивое.

— Здесь и остановимся, — заявил их проводник. — Палатки ставьте чуть в стороне, чтобы сверху не сыпались камни…

Следующий час занимались обустройством бивуака. Поставили палатки, затем девушки занялись ужином. Олег и Аркадий, собрав дров, отправились к ручью.

Выбрав момент, когда Даша ненадолго отошла в сторону, Настя взглянула на Катерину.

— Ну и как они тебе? — тихо спросила она.

— Даже не знаю, — пожала плечами Катя. — Аркадий вроде бы нормальный парень. Даже слишком нормальный — ни одного скелета в шкафу.

— То есть?

— Ты же знаешь, у каждого из нас есть какие-то страхи, мании, комплексы и прочие болячки сознания. Когда видишь человека, это все очень хорошо чувствуется. Аркадий в этом смысле просто идеал, и это меня даже удивляет. Прирожденный маг.

— А Даша?

— У нее еще интереснее. С одной стороны, дура дурой, зациклена на сексе и смерти. Наверное, сатанистка. В то же время, — Катерина понизила голос, — она нагваль!

— Нагваль? — удивилась Настя.

— Я бы и сама не поверила. Но это так.

— Ты можешь читать ее мысли? — спросила Лена.

— Нет. Я просто знаю, какая она, что собой представляет. Чем интересуется, что любит. У нее полно энергии, а мозгов кот наплакал. Надо быть осторожнее — эта дурочка запросто может перерезать кому-нибудь горло.

— Про Дашу не скажу ничего, — заявила слышавшая их разговор Ольга. — А вот Аркадий мне понравился. Ему только в кино сниматься — Джеймсов Бондов играть, Бэтменов разных. Очень колоритный тип.

— Уже влюбилась? — хмыкнула Катя.

— Просто сказала, — пожала плечами Ольга и отошла в сторону.

Вернулся Олег, следом за ним к костру подошел Аркадий.

— Пахнет неплохо! — улыбнулся он. — На природе всегда хороший аппетит. Пару лет назад мы ездили на Подсменную Тунгуску — туда, где метеорит упал. Там тоже было здорово.

— И нашли метеорит? — спросила Лена, помешивая содержимое подвешенного над костром котелка.

— Бесполезно искать то, чего не существует, — ответил Аркадий, присаживаясь у костра. — Мы отслеживали совсем другие аспекты того места — проверяли его на аномальность.

— Проверили? — поинтересовался Олег.

— Да. Есть несколько интересных участков, но все они негативные. Лучше обходить этот район стороной.

Подошла Даша и села рядом с Аркадием. Обвела взглядом присутствующих, на ее алых губах играла улыбка.

— А почему вы считаете, что метеорита не существует? — поинтересовалась Ольга.

— Давай на «ты», ладно? — предложил Аркадий. — Я еще не настолько старый, чтобы ко мне обращаться столь уважительно. — Он усмехнулся. — Что касается метеорита, то его там нет, потому что никогда не было. На наш взгляд, имело место какое-то энергетическое воздействие. Просто выброс энергии непонятной пока природы.

— Но ведь очевидцы рассказывали, как летел метеорит? — не согласился Олег. — Пусть даже это был не метеорит, а кусок кометы или что-то подобное, разница небольшая. Но что-то там точно пролетало.

Аркадий вытянул из ножен на поясе Даши нож. Подставив его под лучи клонящегося к закату солнца, направил солнечный блик на камень.

— А этот зайчик существует? — спросил, переведя пятнышко света на ботинок Олега. — Вроде вот он, его видно. Но это не сам источник энергии, а всего лишь его отражение. Так и то, что видели местные жители, могло быть лишь эхом, отблеском, следствием основного события… — Он снова спрятал нож в ножны.

— Бог с ней, с Тунгуской, — улыбнулась Настя. — Расскажи нам о пещере. Ты ведь там был?

— Это очень нехорошее место. Запретное для человека. Уверен, что Харам специально сделал его таким, чтобы отвадить случайных посетителей. Когда заходишь туда, чувствуешь страх, хочется побыстрее выйти обратно.

— Сама пещера большая? — поинтересовался Олег.

— Солидная, — подтвердил Аркадий. — И очень древняя. Там несколько залов, соединенных узкими проходами. В последнем зале стены разрисованы какими-то древними символами. В стене есть углубление, вроде двери, но самой двери нет — просто камень. Ясновидящая, которую мы брали с собой в прошлый раз, сказала, что дверь там на самом деле есть, но ее способен открыть только очень сильный маг. Именно поэтому мой отец вас и пригласил — говорит, что вы можете менять реальность. Сказать по правде, мне было бы интересно посмотреть на то, как это происходит. — Аркадий с любопытством взглянул на Настю.

Настя подняла маленький камешек, осмотрела его. Потом на глазах у всех сжала в ладони. Несколько секунд подержала и с улыбкой передала Аркадию.

— Держи. На память о встрече.

— Здорово! — Аркадий осторожно взял с ладони Насти золотой самородок. — Это ведь золото?

— Самое настоящее, — подтвердила Настя, ее глаза блестели.

— Да, это впечатляет… — Аркадий удивленно рассматривал самородок. — Может, откроем маленький золотой прииск, а? — Он снова взглянул на девушку.

— В другой раз! — засмеялась Настя.

— А эту приблуду можешь золотой сделать? — Даша стянула с шеи цепочку со звездой Давида и протянула Насте.

— Нет, — ответила та. — Я не делаю чудес по заказу. Уж извини.

— Минус один… — заявила Даша и снова надела цепочку.

— Это она так всем баллы выставляет, — пояснил Аркадий. — Тот, кто набирает минус пять, становится жертвой. У меня уже минус три.

— Теперь минус четыре. — Даша наградила его холодным взглядом, но тут же улыбнулась, потянулась к нему и поцеловала.

Общение потихоньку налаживалось. Арк оказался весьма неплохим парнем — спокойным, доброжелательным. Очень компанейским. Даша, несмотря на все причуды, хлопот пока тоже не доставляла.

— Аркадий, а в какой области магии ты работаешь? — спросила Ольга.

— Я специализируюсь на древних артефактах, — ответил тот. — Ищу старинные гримуары, предметы силы. Древние ритуальные места. В данном случае я, скорее, исследователь, чем практикующий маг.

— Только не говори, что ничего не умеешь, — тоном, не терпящим возражений, заявила Катя. — Не поверю.

— А я этого и не говорил, — усмехнулся Аркадий. — Но я приобретаю те умения, которые мне нужны в моей работе. Например, способность чувствовать местность, осознавать ее энергетику. Взгляните на те деревья. — Он указал на подступающий к ручью лес— Видите там что-нибудь интересное?

— Это не по нашей части, — с толикой сожаления в голосе ответила Настя.

— Именно, — подтвердил Олег. — Разве что Ольга сможет что-то увидеть.

— Там дриада, — сказала девушка. — Вон на том дереве, самом высоком.

— Верно! — подтвердил Аркадий. — То, что ты ее видишь, замечательно.

— Что еще за дриада? — спросила Лена.

— Дриады — это нимфы деревьев. Тонкоматериальные сущности, живущие в симбиозе с ними, — пояснил Арк. — В городах их обычно очень мало. Там, где природа нетронута, больше. Обычно дриады выбирают самые большие и сильные деревья. С этими духами можно подружиться, но это не так просто.

— А какой в этом смысл? — Олег с интересом смотрел на Аркадия.

— Определенный смысл есть. Дриады могут служить посредниками в получении информации из тонкого мира. Иногда сами рассказывают очень интересные вещи. Если маг подружится с дриадой, она даже способна жить в его энергетическом поле.

— Это не то, что Кастанеда называл союзниками?

— Думаю, что нет. — Аркадий покачал головой. — Союзники, насколько я представляю, гораздо более могущественны. Дриады же обычно тихи и незаметны. Они мне всегда кажутся очень печальными, особенно характерно это для дриад городских. Им неуютно в городе.

— А я ничего не вижу… — нахмурилась Катя, все это время созерцавшая дерево.

— Ничего там нет, — добавила Даша. — Чтобы что-то появилось, надо сожрать таблетку, а лучше две. Если кто захочет, у меня есть. — Она улыбнулась и обвела всех взглядом.

— Просто здесь многое зависит от правильной настройки, — пояснил Аркадий, не обратив никакого внимания на слова своей подружки. — Сейчас ты видишь дерево, но не дриаду. Смотри примерно на середину ствола, не фокусируя взгляд. Попытайся ощутить легкий толчок, чувство прикосновения к чему-то живому. Тогда, может быть, ты ее и увидишь.

Стало тихо, все смотрели на дерево.

— Она спряталась, — сказала вдруг Ольга. — Я ее больше не вижу.

— Верно, — подтвердил Арк. — Нас слишком много, она не выдержала столь пристального внимания. Давайте не будем ее пугать.

— Как она хоть выглядела? — спросила Катя.

— Это зависит от того, кто смотрит, — с уверенностью знатока пояснила Ольга. — Наше сознание преобразовывает то, что мы видим, в нечто, соответствующее нашим представлениям о дриадах, а видение здесь осуществляется не физическим зрением. Когда-то я воспринимала дриад в образе людей, обычно красивых девушек. Сейчас они мне все чаще видятся как туманные пятна, в которых иногда можно разглядеть лицо.

— Для меня это тоже всего лишь туманные переливы, — подтвердил Аркадий. — Плюс ощущения тела. Обычно я сначала чувствую толчок, оглядываюсь, и тогда уже замечаю дриад.

— А я-то думала, что это я шизанутая… — Даша поднялась, сладко потянулась. — Выходит, у меня еще все не так плохо… — Она отошла в сторону.

Какое-то время Аркадий рассказывал о своих поисках артефактов. Потом, по его просьбе, Настя заговорила о практикуемой ими системе магии. Арк слушал очень внимательно, не обошлось и без вопросов.

— Ты говоришь о приметах, — сказал он. — Пять базовых плюс какие-то по желанию. Но почему это все работает? Это ответы Духа?

— Здесь не все так просто, — покачала головой Настя. — Не все так однозначно. Сергей любил сравнивать реальность с большим компьютером. Там у нас есть три уровня: уровень «железа» — то есть собственно исполнительный механизм, уровень программного обеспечения и уровень пользователя, или админа по-нашему. На уровень «железа» может воздействовать как программное обеспечение, так и админ, запускающий эти программы — то есть явно видна иерархия. Система примет, о которой я говорила, завязана непосредственно на «железо» и представляет собой вариант задаваемых программ. То есть чаще всего не Дух подсказывает нам, что и как, а срабатывает заданная нами программа. Но это не исключает и возможность вмешательства Духа — самого высшего уровня в иерархии. Просто здесь надо учитывать некоторые тонкие моменты, без знания которых можно нажить себе неприятности.

— Например? — тут же уточнил Аркадий.

— Ну представь, что ты захотел получить миллион. Ты даешь исполнительному механизму, то есть «железу», задание. Определяешь цель. Но если ты на этапе постановки задания не оговоришь тонкостей, результат может получиться совсем не таким, каким ты его ожидал. Исполнительный механизм реализует твое желание по самому легкому пути, это его принцип действия. Поэтому ты можешь получить свой миллион, например, в качестве компенсации за полученные в какой-нибудь аварии увечья. То есть система выполнила твое задание, хоть и не так, как ты хотел. И все потому, что ты не задал дополнительные условия. Если бы заказ шел с более высокого уровня — уровня Духа — все сложилось бы нормально и без уточнений. А когда работаешь непосредственно с «железом», на уровне, скажем так, «машинных кодов», надо конкретизировать детали.

— А что значит — «с уровня Духа»? — спросила Ольга.

— Это довольно трудно объяснить… — Настя несколько секунд помолчала. — Уровень Духа — это уровень чистого намерения, свободного от желаний и амбиций. Работая с «железом», ты обычно заказываешь то, что хочешь. Уровень же Духа начинается тогда, когда ты делаешь не то, что хочешь, а то, что необходимо. Это не твои желания, а желания Духа, понимаешь? А у Духа все схвачено, это самый верхний уровень. Поэтому тебе не надо ни о чем беспокоиться — события сами сложатся нужным образом. Но когда ты программируешь «железо», даешь реалу задания, это происходит без участия Духа. Он остается где-то выше, импульс намерения идет не от него. Можно даже говорить о Духе внешнем и духе внутреннем. Дух внутри нас — это частичка Духа внешнего. Частичка Бога, если хотите. И здесь надо иметь в виду два варианта: наш внутренний дух может быть созвучен Духу внешнему. Это та ситуация, когда человек выполняет волю Небес. И наоборот, человек может использовать силу своего духа в корыстных целях. В целях, не имеющих ничего общего с целями Духа внешнего. В случае созвучия человек идет прямым путем, внешний Дух ему всячески в этом помогает, поддерживает. В религии это называют отречением от собственной воли и передачей ее в руки Бога. В магии это прямая связь с Намерением, Духом, Абстрактным. Но когда такой связи нет, магом руководит не внешний Дух, а внутренний. А этот дух обычно слишком поглощен самостью. В христианстве не зря говорят о том, что сердце, долженствующее быть обителью Бога, становится обителью Сатаны. В итоге мы имеем ситуацию, когда человек воздействует на мир без одобрения внешнего Духа, поэтому и становятся возможны самые неприятные последствия.

— Но ведь создание примет вряд ли идет в соответствии с Божьей волей? — предположила Ольга. — Это ведь тоже все от самости, разве нет?

— Все зависит от того, зачем тебе это надо. Скажем, ты можешь пожелать получить миллион, чтобы потратить его на удовлетворение своих эгоистических потребностей. А возможна и другая ситуация — когда миллион тебе нужен для того, чтобы спасти чью-то жизнь. Но при этом в твоем желании не должно быть все той же самости, желания почувствовать себя благодетелем. Если ты выполняешь эти условия, к твоим действиям подключается внешний Дух. Именно поэтому настоящий маг — человек, сверяющий свои действия с волей Небес. Поэтому в чем-то ты права — все неприятности нашей группы начались тогда, когда мы слишком увлеклись конкретными вещами, гонкой за умениями. Исчез настрой, который у нас когда-то был. Катя не даст соврать, как здорово тогда было, верно?

— Да, — подтвердила Катя. — Тогда что-то было. Что-то необъяснимое, волшебное. То, что потом ушло.

— Об этом я и говорю. Если когда-то нас несла птица магии, то сейчас она в лучшем случае кружит над нами. И это уже хорошо — еще совсем недавно ее не было вообще.

— Так как все-таки с приметами? — вновь спросила Ольга. — Не стоит этим заниматься?

— Заниматься можно чем угодно. Вопрос в том, зачем тебе это? Если ты просто исследуешь мир, если его познание доставляет тебе удовольствие, это одно. В твоих действиях нет самости, нет корысти. Ты создаешь систему примет не для того, чтобы реально что-то с этого иметь, а для приближения к Духу. Это твой путь: путь поиска, путь дерзания. Ты каждый день открываешь в этом мире что-то удивительное и благодаришь Дух за то, что он позволил тебе это познать. В итоге не подменяешь волю Духа своей, а живешь в созвучии с ним. По крайней мере, именно так это должно быть.

— А как работает компенсаторный механизм, о котором ты упоминала? — спросил Аркадий. — Там, где ты говорила про устриц?

— Эту технику придумал Сергей. А началось для него все с того, что он прочитал в журнале о верованиях какого-то народа — кажется, полинезийцев, и их понятии табу. Причем табу встречается у многих народов, обычно это запрет на что-то. В случае, если табу серьезное, то нарушение его может привести к смерти. При этом провинившегося совсем не обязательно убивают — он умирает сам. Сергей и задумался о том, почему это происходит. Любой психолог скажет, что это банальное самовнушение. Но так ли это? Сергей предположил, что здесь действует механизм компенсации, балансировки, известный нам из других техник. Получается так: чтобы добиться удачи в одном, мы должны сознательно от чего-то отказаться. Этим мы как бы высвобождаем системные ресурсы, необходимые нам для получения задуманного. Сергей советовал отказываться от того, что не нужно. Например, от устриц, которых я точно никогда не буду есть, от лягушачьих лапок. От плавания на подводных лодках, от полетов на ракетах и от многого другого. То есть, мы сами сознательно накладываем на себя ограничения: этого нельзя, того нельзя. Зато по другим пунктам у нас появляется больше возможностей. К слову, многие приметы работают именно по этому принципу: не вставать с левой ноги, не бриться перед важным делом и так далее. Налицо какой-то запрет, табу и связь этого обстоятельства с удачным исходом дела.

— Надо посоветовать нашей футбольной сборной вставать только с правой ноги и не бриться, — вставил Аркадий. — Тогда теоретически они будут выигрывать все матчи.

— Теоретически, — согласилась Настя. — Хотя на практике все сложнее. Все эти уловки могут склонить чашу весов на нашу сторону, но они не являются решающим фактором.

— А что является решающим? — поинтересовался Аркадий.

— Спроси у Духа… — улыбнулась Настя.

* * *

То, что мне предстояло лететь в Красноярск в компании Виктора, вызывало у меня бурю негативных эмоций. Этот негодяй убил Сергея — самого удивительного человека, которого я когда-либо встречал. И вот теперь мне предстояло работать с ним, проводить время в его обществе. Это было невыносимо.

Виктор явно придерживался обо мне похожего мнения.

— Я все равно убью тебя, — заявил он, как только мы вышли из кабинета Харама. — Как только разберемся с этим делом. И девок твоих убью, и Олега…

Остановившись, я с разворота ударил его в челюсть. Удар получился очень хорошим, Виктор рухнул на пол. Попытался подняться, но ноги его не держали.

Я присел на корточки рядом с ним, взял его за подбородок и посмотрел в глаза.

— Если ты еще раз скажешь что-то подобное, я сверну тебе шею. И мне плевать, что потом сделает Харам. Ты понял меня?

— Удавлю… — прохрипел Виктор и мотнул головой, потом вновь попытался подняться. — Ну падла…

Я вновь ударил его, на этот раз попал в скулу. Виктор снова растянулся на полу.

— Я вижу, вы уже начали обсуждать детали предстоящей поездки? — раздался позади насмешливый голос Харама.

— Ему лучше держать язык за зубами, — сказал я, выпрямляясь.

Виктор, хрипя, поднялся на четвереньки. Потом встал, цепляясь за стену. В его взгляде сквозила ненависть.

— Удавлю гада… — прошипел он. — Я не буду этого терпеть… Он труп…

— Андрей весьма сдержанный человек. Если он ударил тебя, значит, ты дал для этого повод. Для тебя это урок. Но на будущее советую вам обоим держать себя в руках. Иначе до Красноярска вы не доберетесь. Удачи вам, господа! — подмигнув, Харам вновь скрылся в кабинете.

— Я с тобой еще разберусь! — пообещал Виктор, его лицо было белым от плохо сдерживаемой ярости. Одарив меня ненавидящим взглядом, он повернулся и пошел прочь.

В Красноярск мы прилетели поздно вечером, не обменявшись за всю дорогу и парой слов. Сняли на неделю номер в гостинице, легли спать. Признаюсь, мне было нелегко засыпать, зная, что рядом находится человек, столь страстно желающий моей смерти. Хотя угрозы Харама и удерживали его от решительных действий, я не строил на этот счет никаких иллюзий. Мало ли что придет этому типу в голову? Засну, а он пырнет меня своим выкидным ножом — видел я его, хорошее оружие. Просто не представляю, как Виктора с ним в самолет пропустили — наверняка не обошлось без магии. Или ударит по голове графином, или сделает еще что-нибудь в том же духе. Разве можно уснуть в такой обстановке?

Виктор, похоже, тоже думал о чем-то подобном — я слышал, как он ворочается в постели. Ситуация была просто абсурдной, при этом я ощущал, насколько она должна нравиться Хараму. Происходящее явно было в его стиле — свести двух врагов, запретив им при этом убивать друг друга. Вот Виктор снова шевельнулся, я невольно усмехнулся:

— Спи, не трону я тебя…

— Было бы кого бояться, — донеслось с соседней койки. — Сам-то чего не спишь?

— Да по той же причине, — признался я. — Засну, а ты меня графином по голове…

— О графине я не думал. Спасибо за совет.

— Пожалуйста…

Стало тихо. Какое-то время я прислушивался к дыханию Виктора, потом уснул.

Проснулся от шума электробритвы. Мой компаньон брился, стоя у зеркала. Взглянув на меня, мрачно усмехнулся:

— Я вполне мог перерезать тебе горло.

— А что ж не перерезал? — спросил я, поднимаясь с кровати.

— Еще успею…

Завтракали мы в пельменной рядом с гостиницей. Ели молча, не глядя друг на друга. Тем не менее общаться нам все-таки пришлось.

— С чего начнем? — спросил я, когда мы вышли из пельменной. — Едем к нему?

— Не знаю, — холодно ответил Виктор. — Лучше уточним сначала в справочном…

Так мы и сделали. К нашему удовлетворению, нам сразу дали адрес интересующего нас человека. Он совпадал с тем адресом, который сообщил Харам. Увы, радость оказалась преждевременной: когда мы приехали к нужному дому, — это оказался красивый кирпичный особняк почти в центре города, — то увидели бегающих во дворе смуглых детишек.

— Я и не знал, что он узбек, — пробормотал я. — Подойдем, спросим?

— Нет, — не согласился Виктор. — Лучше зайти в ЖЭК или еще куда-нибудь и спросить там.

— Мы мимо почты проходили, — вспомнил я. — Наверняка это местное почтовое отделение. Там должны знать.

— Пошли, — согласился Виктор.

На почте нам не без колебаний сообщили фамилию владельца интересующего нас дома. Как мы и думали, это был совсем другой человек.

— Не повезло, — вздохнул я, когда мы вышли из здания почты. — Какие еще будут предложения?

— Сходим в милицию, — предложил Виктор.

— Нам могут и не дать таких сведений, — возразил я.

— Дадут. Наплетем что-нибудь.

— Это сложно. Давай съездим на радиорынок — должен же здесь быть такой. Там наверняка торгуют из-под полы базами данных. Телефоны, налоговая, еще что-нибудь. Если он живет под этим именем, где-нибудь да засветится.

— Ты не так глуп, как может показаться. Поехали… Отвечать на колкость Виктора я не стал — его слова были мне безразличны. Сначала зашли в один из компьютерных магазинов и узнали, где торгуют компакт-дисками. Потом поехали на рынок.

Нам потребовалось чуть больше часа на то, чтобы купить три нужных нам диска: базу данных операторов сотовой связи, базу из налоговой инспекции и базу данных по юридическим лицам. Затем зашли в один из салонов, предоставляющих компьютерные услуги, и просмотрели все три диска. К нашему удовлетворению, нужный нам человек числился сразу в двух базах.

Это уже было кое-что — теперь мы знали номера двух его телефонов и новый домашний адрес. Получили представление и о его бизнесе: Дмитрий Бородулин, — так в миру звали Каара, — оказался владельцем сети магазинов и нескольких промышленных предприятий. Вполне довольные результатом, мы отправились искать таинственного мага.

Не могу сказать, что за эти часы наше общение с Виктором наладилось. Но как-то мы друг к другу все-таки притерпелись. По крайней мере, во взгляде моего нового компаньона я уже не чувствовал прежней ненависти.

Дом Дмитрия, находившийся в пригороде, на берегу Енисея, оказался на удивление небольшим. Я ожидал найти неприступную крепость, поэтому был немного разочарован, увидев весьма скромный двухэтажный особняк. Дом был обнесен невысоким кованым забором, во дворе повсюду росли цветы. Какой-либо охраны я не заметил.

— Как-то не впечатляет, — произнес Виктор. — Может, он тут не живет?

— Пошли… — потянул я напарника за рукав. — Не будем привлекать внимания.

— Здесь и спрятаться-то негде, — проворчал Виктор. — Одни виллы кругом.

— Сядем вон там, — предложил я, указав на скамейку у стены особняка на другой стороне улицы, метрах в ста от дома Дмитрия. — Если выгонят, поищем другое место.

Так мы и сделали. Место оказалось весьма удачное: сидя в тени деревьев, мы могли видеть ворота нужного нам дома. Так прошел час, другой, нас никто не выгонял. Шел уже третий час дня, когда к дому Дмитрия подъехала белая иномарка, ворота автоматически поднялись.

— Ну наконец-то! — удовлетворенно произнес Виктор.

— Если это он… — не разделил я его радости. Машина въехал во двор, ворота снова закрылись.

— Ну и что теперь? — спросил я.

— Позвоню Хараму, — решил Виктор и вынул телефон. Увы, мобильник Харама оказался недоступен.

— Где шляется? — недовольно процедил мой компаньон. — Ладно, будем ждать…

* * *

Аркадий разбудил всех в шесть утра. Единственным человеком, выразившим недовольство столь ранним подъемом, оказалась Катя.

— А что так поздно? — проворчала она, взглянув на часы. — Можно было и в пять встать. Или даже в четыре.

— В следующий раз так и сделаем, — пообещал Аркадий. Олег разжег костер, на завтрак приготовили пшенную кашу с тушенкой.

— Обычно мы берем в экспедиции сублимированные продукты, — пояснил Аркадий, бросив в воду пустые консервные банки. — Но здесь мы всего на пару дней, продуктов много не нужно. Поэтому я взял консервы, они вкуснее.

— Загрязняешь ручей, — осуждающе заметила Ольга.

— Сгниют, — отмахнулся Аркадий. — Кстати, надо не забыть наполнить фляжки. Дальше воды не будет.

Последней к костру подошла Даша. Оглядев всех сонным взглядом, снова вернулась к палатке. Взяла полотенце, подошла к ручью и начала умываться.

— А водичка-то холодная… — донесся до нас ее недовольный голос.

К пещере отправились в начале восьмого. По словам Аркадия, идти оставалось около трех часов. И точно, к исходу второго часа он указал на заросшую густым кустарником ложбину.

— Это там…

В пещеру сразу не пошли. Немного отдохнули, потом, по предложению Аркадия, выложили из рюкзаков все лишнее.

— Там есть узкие места, — пояснил он. — Поэтому палатки, спальные мешки и прочие объемные вещи лучше оставить здесь. Все равно к ночи вернемся.

Наконец наступил волнующий момент — Арк раздвинул ветки кустов и первым скользнул в темное жерло пещеры.

— Сначала круто, не оступитесь! — предупредил он. Дальше дорога выровнялась, в руках путешественников зажглись фонарики.

— Зябко здесь как-то… — поежилась Катя.

— Это не холод, — возразил Аркадий. — Так действует энергетика этого места. Но не пугайтесь, ничего страшного не будет…

Ход, сначала довольно узкий, вдруг вывел в большой подземный зал.

— Ого! — удивилась Катерина, осветив фонариком стены. — Красиво.

— Эта пещера еще не разграблена, — пояснил их проводник. — Здесь даже можно найти кристаллы — топазы, например. В следующем зале есть целые друзы.

Как обычно, он оказался прав — очередной подземный зал привел всех в подлинный восторг.

— И сколько все это стоит? — спросила Даша, разглядывая друзу с красивыми голубоватыми кристаллами.

— Копейки, — пренебрежительно отозвался Аркадий. Вытянув нож, Даша рукоятью отбила два самых больших кристалла.

— На цепочку повешу! — самодовольно пояснила она.

— Зря, — прокомментировала Настя. — Было так красиво.

— Да кому это все тут нужно? — отмахнулась девушка. — Ну куда там дальше идти?

— Сюда… — позвал Аркадий.

В третий зал вел узкий и довольно длинный извилистый лаз. Зал оказался совсем небольшим, на его стенах можно было разглядеть нарисованные красной краской странные знаки. Из-за неровностей стен рисовать эти знаки было явно очень неудобно. Краска местами стекала, образуя жутковатые красные потеки.

— Круто! — восхитилась Даша. — Мне здесь нравится.

— Мы пришли, — сообщил Аркадий, оставив без внимания заявление подружки. — Вон в той нише — дверь. Можете снять рюкзаки. — Он снял и положил свой рюкзак.

Все, кроме Лены, последовали его примеру, затем подошли к нише.

— Здесь просто камень… — озадаченно пробормотал Олег, оглядев ее.

— Камень для людей, — не согласился Арк. — Маг может увидеть дверь и открыть ее.

— Холодно здесь… — Лена запахнула куртку. — И очень неуютно. Еще и эта гадость на стенах…

— Здесь что-то есть, — сказала Ольга, проведя по стене ладонями. — Я это чувствую.

— Не знаю, я ничего не вижу, — хмуро заявила Катерина. — Просто камень. Что скажешь? — Она взглянула на Настю.

— В этой нише действительно что-то есть… Какая-то неоднородность пространства… — Девушка медленно провела рукой возле самой стены. — Жаль, что с нами нет Андрея. Его сила нам здорово помогла бы.

— Ну и как, сможете что-нибудь сделать? — спросил Аркадий.

— Пока не знаю, — покачала головой Настя. — Олег, встань за мной и держи меня за плечи. Катя, ты за ним. Потом Ольга и Лена.

— Мне тоже туда? — спросила Даша.

— Нет, — ответил Аркадий. — Не будем им мешать. Иди сюда и просто свети фонариком…

Какое-то время было тихо. Настя стояла, молча глядела на стену.

— Отдавайте мне свою силу! — скомандовала она. — Просто гоните ее через руки на долгом медленном выдохе.

— Знаем, — отозвался Олег. — Вдохнули! Начали! Несколько секунд ничего не происходило. Затем стена внутри ниши затуманилась и исчезла…

— Вот дьявол! — зачарованно произнесла Даша.

— Браво! — Аркадий несколько раз хлопнул в ладоши. — Это впечатляет.

— Получилось! — удивленно выдохнул Олег. — Настя, у тебя все получилось!

Настя ничего не ответила. Она стояла, глядя в глубину открывшейся им небольшой комнатки. Если основные залы пещеры были естественного происхождения, эту комнатушку явно вырубили — об этом говорили ее правильные формы. В конце комнаты было устроено возвышение, напоминающее алтарь. А на нем, в небольшом углублении, лежал Золотой шар.

— Это он? — не веря своим глазам, спросила Ольга.

— Разумеется… — Аркадий уверенно прошел к алтарю, взял Золотой шар. Потом вышел из комнатки, за его спиной тут же возникла стена.

Подойдя к Даше, Арк повернулся и взглянул на Олега и девушек.

— Ничего не могу сказать — вы молодцы. Мне было очень интересно узнать, сможете ли вы это сделать. Вы смогли. И это лишний раз свидетельствует о том, что мое решение избавиться от вас было правильным.

Было слышно, как громко вскрикнула Лена: она попятилась, не сводя глаз с Аркадия. Но с Аркадия ли?

Его облик менялся на глазах. Лицо стало уже, плечи шире. Волосы потемнели и закудрявились. Прошло еще несколько секунд, и превращения закончились: с усмешкой глядя на Олега и девушек, перед ними стоял Харам.

— О, господи! — прошептала Катя. — Это же он!

— Собственной персоной. — Харам картинно поклонился. — А неплохо получилось, верно? И кто после этого скажет, что у меня нет актерского дарования?

— Вам всем минус пять! — добавила Даша и демонстративно улыбнулась.

— Ну и зачем ты нас сюда привел? — холодно спросил Олег. — Мог бы убить еще там, в подвале.

— Это было бы слишком просто и неинтересно, — ответил Харам.

— Михаилом тоже были вы? — догадалась Катя.

— Я, — признался маг. — И, поверьте, мне доставляло истинное удовольствие вас дурачить. Особенно тебя. — Он снова усмехнулся. — Твоя ошибка в том, что ты чересчур полагаешься на свое видение, забывая о том, что тот, кто сильнее, может контролировать более слабого. Ты видела лишь то, что я позволял тебе увидеть.

— А письмо? — не поняла Ольга. — Его написали вы?

— Нет, — покачал головой маг. — Но я обязательно выясню, какая крыса это сделала.

— Значит, вы нам все это время лгали? — Настя с презрением смотрела на Харама.

— Ну что вы! — не согласился маг. — Я рассказывал вам чистую правду, опустив лишь некоторые незначительны детали. И Золотой шар здесь действительно оставил я — за несколько лет до того, как меня упрятали в саркофаг. Теперь настало время извлечь это чудесное устройство на свет божий. — Харам любовно погладил отсвечивающий теплым золотым блеском шар. — Уничтожив мою пещеру, вы, сами того не желая, только подтолкнули меня к активным действиям. Я бы предпочел подождать еще пару лет, чтобы полностью войти в силу и действовать наверняка. Но и сейчас мои шансы очень неплохи.

— Шансы на что? — спросил Олег.

— На то, чтобы покинуть этот богом проклятый мир. Уйти туда, — он не глядя указал в потолок, — в высшие сферы. Пока меня туда, увы, не пускают отдельные личности, возомнившие себя богами. Я решил прийти без приглашения.

— Ну так и идите туда! — воскликнула Ольга. — Никто об этом жалеть не будет!

— Очень может быть, — согласился Харам. — Но вам от этого легче уже не станет. Я обещал Андрею не убивать вас, если вы уедете. Вы остались. Более того, пришли сюда в надежде выкрасть принадлежащую мне вещь и уничтожить меня. Таким образом, вы нарушили договор.

— Но вы нас завлекли сюда обманом! — возразила Ольга.

— Это ничего не меняет, — покачал головой Харам. — У вас был выбор — принять предложение Михаила или не делать этого. Вы нарушили наш договор и заплатите за это жизнью. И не только жизнью, но и своей личной силой. Уничтожив мою пещеру, вы лишили меня части нужной мне энергии. Долг платежом красен, верно? Ваша сила невелика, но и она мне пригодится. Вы поможете мне самой своей смертью — ну чем не самопожертвование?

Ему никто не ответил.

— Нечего сказать? — усмехнулся маг. — Тем лучше, не будем тратить времени на разговоры. Лена, ты еще можешь уйти со мной. Обещаю все забыть.

— Да пошел ты! — презрительно ответила девушка.

— Слово дамы — закон. Прощайте, леди и джентльмены. Надеюсь, ваша смерть будет быстрой и не слишком мучительной. Иди вперед… — Он подтолкнул Дашу и вслед за ней покинул подземный зал.

— Он ушел? — недоверчиво прошептала Ольга. Ответить ей никто не успел: пол под ногами внезапно затрясся, сверху посыпались камни.

— О боже! — испуганно вскрикнула Лена.

— Сюда! — Олег схватил Ольгу за руку и рывком притянул девушку к себе. — Прижимайтесь к стене!

Его слова утонули в грохоте обвала. Сначала груды камней засыпали тоннель, лишив пленников пещеры всякого шанса на спасение. Затем обвалилась примыкавшая к тоннелю часть свода, от удара многотонных глыб содрогнулась земля. Еще через мгновение рухнул и весь свод, похоронив под собой пятерых беззащитных людей…

Глава восьмая

Близился вечер, хозяин злополучного дома больше не показался. Мне все это начало надоедать. Очевидно, Виктор испытывал те же чувства.

— Мы здесь ничего не высидим, — сказал он, взглянув на меня. — Это глупо.

— Есть предложения?

— Есть. Надо поджечь дом. Если этот чертов Ключ у него, он его вынесет.

— Ты только и можешь, что убивать и разрушать, — отозвался я.

— Только не начинай учить меня жить, ладно? — холодно процедил Виктор. — Я делаю то, что хочу, и никто в мире не может этого изменить.

— Здесь ты тоже оказался по своему желанию? — осведомился я.

Мой компаньон промолчал. Я усмехнулся и мысленно записал в свой актив очередное очко.

Прошло еще несколько минут, и мы увидели идущего по дороге человека. Он был одет достаточно сносно, но легко угадывалось, что перед нами бомж.

— Надо позвать его, — предложил я.

В ответ на мое предложение Виктор свистнул, потом взмахом руки подозвал незнакомца. Тот на секунду замялся, явно пытаясь понять, чем ему это грозит, потом все-таки направился к нам.

— Привет, мужики! — поздоровался он, в его взгляде читалось опасение.

— Привет, — кивнул Виктор. — Садись… — Он хлопнул ладонью по скамейке рядом с собой. — Я Витек, а это Андрюха. Выпить хочешь?

— Не откажусь! — тут же оживился мужичок. — Я Леша.

Новому знакомому было лет сорок, от него разило перегаром. Неудивительно, что Виктор заговорил с ним о спиртном.

— С собой нету, — ответил напарник. — Но я дам тебе сотенку. Держи… — Он протянул мужчине сто рублей.

— Вот спасибо! — обрадовался тот. — Так я сбегаю? Тут магазинчик неподалеку.

— Потом, потом… — Виктор усадил уже начавшего было подниматься Алексея. — Сам выпьешь. Слушай, Леха, дело у нас к тебе. Не знаешь, чей это дом? — Он указал на коттедж Дмитрия.

— Этот? — В голосе Алексея проскользнул страх. — Вы что, «взять» его хотите? Очень не советую.

Судя по всему, Алексей принял нас за обычных воров-домушников. Разубеждать его в этом мы не стали.

— А почему? — спросил я. — Охраны вроде не видно. Лес рядом — взяли, что надо, и в кусты. Плевое дело.

— Мужики, я вам говорю: забудьте об этом доме. Смотрите, сколько их здесь — выбирайте любой. Но от этого лучше держитесь подальше.

— Ты так и не сказал почему? — повторил я вопрос— Кто в нем живет?

— Бизнесмен один. Богатый. Дима Борода. Точнее, Бородин, вроде как-то так. Но здесь его все Бородой называют. С ним лучше не связываться.

— Что, такой крутой? — удивился Виктор. — По дому не скажешь.

— Я вам говорю, мужики — плохое это дело. У меня дружок один есть… Был, точнее. Он говорил, что Борода самый настоящий сатанист. Его два раза убить пытались — ну там, ихние деловые разборки. И все впустую. В первый раз ему прострелили голову у какого-то ресторана. Увезли в морг, а на другой день он вдруг снова появился как ни в чем не бывало. А из морга он, — тут рассказчик понизил голос, — исчез!

— Как исчез? — не понял я.

— А шут его знает! Был и исчез. Недострелили, видать… Тогда во второй раз его взорвали вместе с машиной. Ребята говорят — там он был, в машине. Вместе с водителем. Когда пожарные потушили машину, то нашли только труп водителя. А Борода уже вечером появился живой и здоровый. Я вам точно говорю — он с самим Сатаной снюхался. А те, кто пытались его убить, потом все умерли, один за другим. Так что лучше забудьте о нем.

— Он один живет? — поинтересовался я.

— С женой. Тоже ведьма, зуб даю. В лесу один раз с ней повстречался. Как посмотрела на меня — аж душа в пятки ушла. Как рентгеном просветила. Ведьма, она и есть ведьма.

— Дела… — протянул Виктор. — Ну ладно, спасибо тебе, братан. Удачи! — Он пожал Алексею руку.

— И вам того же! — с готовностью отозвался бомж, поднимаясь. — А с домом этим лучше не связывайтесь. Я плохого не посоветую… — повернувшись, он быстро пошел прочь.

— Похоже, мы нашли его, — удовлетворенно заявил я.

— Да, — подтвердил Виктор. — Так как, запалим его хату?

— Нам было велено найти Каара и ждать. Так?

— Так… — нехотя согласился напарник.

— Мы его нашли. Возвращаемся в гостиницу.

* * *

— Ну очнись же, Олег! Олежек!

Доносившийся до него голос казался очень далеким, ему совершенно не хотелось просыпаться. Там, в этой бескрайней обволакивающей мгле, было так хорошо…

— Вода есть?

— Вот фляжка. Возьми…

Что-то холодное коснулось губ, затем в горло тонкой струйкой скользнула вода. Вздрогнув, он закашлялся, открыл глаза. Тут же зажмурился от бьющего в глаза света фонарика.

— Очнулся! — послышался рядом тихий всхлип. — Живой…

— В глаза не свети… — попросил он, узнав голос Ольги. Шевельнулся, тут же охнул от боли в спине.

— Лежи, Олег, лежи… — попросила Оля.

Не слушая ее, осторожно приподнялся, проверяя свои ощущения. Спина болит, но терпеть можно. И голова ноет… Коснулся лба, рука нащупала бинт.

— Как ты? — спросила Ольга.

— Нормально… Все живы? — Он огляделся.

— Все, — послышался за его спиной голос Кати. — У Лены нога сломана. У меня ключица.

— Настя?

— Я здесь, Олег… Немного руку поцарапало.

— Вот дьявол… — Парень сел поудобнее, забрал у Ольги фонарик. — Лена, ты как?

— Пока жива… — тихо отозвалась девушка. Она устроилась у стены на сложенной вдвое куртке, правая стопа была перебинтована.

Олег направил фонарик на Катерину. Луч света выхватил запыленное лицо, растрепанные волосы. Катя сидела, прижимая правой рукой платок к сломанной левой ключице.

В памяти Олега начали всплывать обрывки воспоминаний. Свод стал рушиться, в это мгновение Настя снова открыла дверь в тот самый закуток. В этот закуток — Олег осознал, что они находятся в той самой комнатушке, где три тысячи лет хранился Золотой шар. Ну да, все верно: Настя сама смогла открыть дверь, они успели спрятаться. Почти успели: он вспомнил, как начал рушиться свод, как толкнул Ольгу в укрытие. Потом…

Потом не было ничего — в его памяти не сохранилось информации о том, как он входил в эту комнатушку. Очевидно, сюда его втащили девушки.

Дверь была завалена камнями: осветив завал, Олег разглядел в самом верху узкую щель. Если разгрести, можно будет выбраться.

— Еще фонарики есть? — спросил он, пытаясь вспомнить, куда дел свой. И вспомнил: когда они помогали Насте открыть дверь в эту комнатушку, — еще в первый раз, по просьбе Аркадия, — то сняли свои рюкзаки. Там же оставили и фонарики — чтобы не мешали. Только Ольга сунула свой фонарик в карман, поэтому он и сохранился.

— Нет, — ответила Настя. — Есть еще один, разбитый. Батарейки сохранились, но лампочки нет.

— Свети… — Вернув фонарик Ольге, Олег приподнялся и, не обращая внимания на боль в спине, начал разбирать завал. Не тратя времени, Ольга отдала фонарик Кате и принялась помогать. К ним присоединилась и Настя.

Минут через десять им удалось расширить отверстие настолько, что в него можно было пролезть.

— Посидите в темноте немного? — спросил Олег, забирая фонарик у Кати.

— А у нас есть выбор? — поинтересовалась девушка. — Лезь быстрее.

— Уже лезу! — Олег невольно усмехнулся, подумав о том, что Катя даже здесь остается собой.

Снаружи была пустота, это обнадеживало. Аккуратно пробравшись в отверстие, Олег посветил фонариком по сторонам, пытаясь оценить ситуацию. Но чем дольше он осматривал завалы, тем меньше у него оставалось оптимизма.

Свод зала рухнул, образовав пещеру еще больших размеров. Тоннель, по которому они пришли, теперь оказался погребен под многотонными завалами — одного взгляда было достаточно, чтобы понять бесперспективность любых попыток расчистить его. Найдись здесь с десяток крепких мужиков, еще можно было бы на что-то надеяться. Но в их ситуации… Двух комплектов батареек хватит в лучшем случае на сутки, да и то при экономной работе. Потом станет темно. Работы очень много: даже если и существует призрачный шанс разобрать завалы, в темноте этого не сделать. Значит, надо искать рюкзаки. Они лежат где-то там…

Увы, рюкзаки были завалены примерно трехметровым слоем камней — одного взгляда на эти глыбы хватило, чтобы понять всю бессмысленность работы. Даже если удастся добраться до рюкзаков, вряд ли в них что-то уцелело. Лучше уж сразу начинать пробиваться к выходу, пользы будет гораздо больше.

Сев на камень, Олег погасил фонарик. Удивительно мерзкая ситуация…

— Ты где? — послышался голос Ольги.

— Здесь… — отозвался он и вновь зажег фонарь. Сделал это не без опаски — как на грех, единственный уцелевший фонарик оказался не с современными светодиодами, а с обычной лампочкой. Если она перегорит, им конец. Хотя и с горящей лампочкой у них нет ни единого шанса.

Выбравшись из спасшего их укрытия, Ольга по камням перебралась к нему. За ней вылезла и Настя.

— Плохо? — спросила Анастасия, оглядевшись.

— Да… — подтвердил Олег и посветил туда, где еще недавно находился выход из пещеры.

— О боже… — прошептала Ольга. — Как же мы отсюда выберемся?

— Будем разбирать завал, — ответил Олег, стараясь не выдать отчаяния. Просто хорошо понимал, что все их усилия заранее обречены на провал — им никогда не одолеть эти груды камней.

— А если и дальше все завалено? — прошептала Ольга. — До самого выхода?

— Там будет видно… — вздохнул Олег. — Начнем.

— Надо позвать Катю, — предложила Настя. — Она будет светить. И Лену лучше тоже забрать сюда, чтобы не сидела там одна.

— Хорошо…

Через полчаса все уже сидели на новом месте, неподалеку от заваленного выхода. Лену устроили на куртках — любое движение ногой вызывало у нее сильную боль. Кате косынкой подвязали руку.

Осветив завал, Олег снова ужаснулся предстоящему объему работы. Но вида не подал.

— Будешь светить. — Он передал фонарик Кате, затем пробрался к камням и решительно поднял первую глыбу.

* * *

Дозвониться до Харама Виктору удалось только поздно вечером. Сообщив ему о наших успехах и продиктовав адрес Каара, Виктор выслушал новые указания учителя. Когда разговор закончился, взглянул на меня.

— Он прилетит завтра к трем часам дня. Мы должны будем найти машину и следить за домом этого типа. Если он куда-то поедет, следовать за ним.

— Значит, с утра начнем искать машину…

Ночь прошла гораздо спокойнее прежней. На этот раз первым проснулся я. Умылся, затем, услышав, что Виктор заворочался в кровати, взял со стола забытый им с вечера выкидной нож.

— Седьмой час, — заявил я, взглянув на Виктора, открыл нож и демонстративно проверил пальцем остроту лезвия. — Хороший нож. Острый. Вставай…

Виктор явно хотел бросить в ответ что-то ехидное, но передумал и промолчал. Я тихонько усмехнулся, закрыл нож и положил на стол.

Говоря о том, что мы пойдем искать машину, я имел в виду возможность нанять какого-нибудь частника. Но у Виктора явно были совсем другие планы на этот счет.

Мы шли по улице в сторону остановки, когда он замедлил шаг, потом и вовсе остановился.

— Ну чего еще? — спросил я, взглянув на него.

— Вот эту возьмем… — заявил он, глядя на стоящую на обочине новенькую «Тойоту». Не дав мне возразить, обошел машину, подошел к двери водителя. Иномарка вдруг моргнула фарами, Виктор открыл водительскую дверь и сел на сиденье. Затем распахнул дверь со стороны пассажира. — Садись!

Раньше мне никогда не приходилось участвовать в угоне. Чувствуя злость на Виктора за то, что он втягивает меня в это дело, я тем не менее забрался в машину. Виктор к этому времени уже возился с проводами под приборной доской. Прошло еще несколько секунд, машина мягко завелась.

— Вот так вот! — удовлетворенно произнес мой компаньон. Переключил передачу, «тойота» плавно тронулась с места.

Мы ехали по улицам города, я ощущал раздражение — хоть и понимал, что злиться не стоит.

— Чего молчишь? — поинтересовался Виктор. — Сказал бы какую-нибудь гадость.

— Еще успею…

Виктор самодовольно улыбнулся.

Полчаса спустя мы остановились на обочине у знакомой нам скамейки.

— Здесь и будем ждать, — решил мой напарник, взглянув на часы.

Я промолчал.

Слишком долго нам ждать не пришлось: около половины восьмого ворота интересующего нас дома поднялись, мы увидели уже знакомую нам иномарку.

— А вот и он! — обрадовался Виктор и завел машину. Чтобы не привлекать внимания, мы ехали за Дмитрием на приличном расстоянии. Затем, уже в городе, стали держаться ближе. За пять минут до восьми утра машина Каара остановилась у большого многоэтажного здания, мы припарковались чуть в стороне. Вот дверь машины открылась, из нее вылез высокий бородатый человек.

— У него и в самом деле борода, — произнес мой напарник и вынул телефон. — Похоже, он здесь работает.

— Скорее, это его фирма, — поправил я. — Кому звонить собрался?

— Шефу.

— Ты болван. Знаешь, сколько сейчас времени в Москве? Если тебе так хочется разбудить Харама посреди ночи, звони.

Ученик мага задумался. Повертев телефон в руках, молча спрятал его в карман.

Мы сидели около часа, потом мимо нас проехала машина дорожно-постовой службы. Я видел, как напрягся Виктор.

— Не надо было угонять, — заявил я. — Могли бы просто нанять частника.

— Лучше помолчи! — зло процедил мой компаньон и вылез из машины. Огляделся, потом пошел по тротуару и вскоре скрылся из глаз.

Я начал нервничать. Если меня поймают в этой машине, то наверняка запишут в угонщики со всеми вытекающими отсюда последствиями. Посидев какое-то время, выбрался из машины и начал прогуливаться поблизости — так было спокойнее.

Прошло не меньше сорока минут, прежде чем Виктор появился вновь. В руках у него был полиэтиленовый пакет, в нем просматривалось что-то прямоугольное. Когда мой напарник подошел ближе, я снова сел в машину.

Открыв дверь, Виктор кинул пакет на сиденье, потом присел перед капотом. Я заглянул в пакет — в нем лежали два автомобильных номера.

Сняв с машины номер, Виктор бросил его на сиденье, в руках у него я разглядел отвертку. Затем он отвинтил задний номер, после чего прикрутил новые, принесенные. Старые сунул за заднее сиденье.

— Вот так вот! — удовлетворенно произнес ученик Харама, садясь за руль. — Пусть теперь ищут.

— А эти номера чьи?

— Какая тебе разница? Сходи лучше купи чего-нибудь пожрать.

Он был прав, поэтому спорить я не стал — молча вылез из машины и отправился по магазинам. Вернувшись минут через двадцать, раскрыл пакет.

— Чебуреки и «Кола».

— Мог бы и пива взять… — проворчал Виктор.

— Ты за рулем.

— И что с того?

Мне не хотелось с ним болтать. Вытащив чебурек, я молча начал есть.

Ждать нам пришлось довольно долго — Каар покинул свой офис только после двух часов дня.

— Ну наконец-то… — облегченно вздохнул Виктор и завел мотор.

Все было точно также, как и утром, разве что ехали мы теперь в обратную сторону. Когда машина Дмитрия нырнула во двор его дома, мы проехали дальше, потом Виктор развернул «тойоту» и оставил в конце улицы.

— Не стоит лишний раз светиться, — пояснил он. — Мы его и отсюда увидим… — Он торопливо потянулся к запищавшему в кармане телефону.

Звонил Харам. Он уже сидел в самолете, должен был прилететь в Красноярск через три часа. Велел нам следить за Кааром — сказал, что очень скоро тот почувствует его приближение и начнет нервничать.

— Вот так вот! — удовлетворенно заявил Виктор, пряча телефон. — Еще немного, и я наконец-то смогу перерезать тебе горло.

— Опять начинаешь? — холодно спросил я.

— Просто предупреждаю о том, что будет. Чтобы ты успел подготовиться.

Препираться с ним я не стал. Молча сидел, размышляя о том, где сейчас мои друзья — наверняка все давно разъехались.

Стрелка на часах уже подбиралась к четырем, когда в окошко со стороны водителя кто-то постучал. Виктор вздрогнул, да и я тоже — уж очень неожиданно это оказалось.

Рядом с машиной стояла пожилая женщина — невысокая, стройная. Она смотрела на нас, едва заметно улыбаясь. Виктор опустил стекло.

— Дима приглашает вас пройти в дом, — сообщила женщина. — Вино, шашлык. Все приятнее, чем сидеть в машине.

Нас вычислили. Это понял я, это понял и Виктор.

— Что скажешь? — спросил он, взглянув на меня.

— По-моему, будет невежливо отказываться от столь любезного приглашения. Садитесь, мы подвезем вас к дому.

— Спасибо, — поблагодарила женщина и села на заднее сиденье.

Виктор подогнал машину к дому мага, остановился.

— А я было подумала, что вы решили меня похитить, — улыбнулась женщина.

— Это не входит в наши планы, — заверил ее я.

Она провела нас во двор. На лужайке, в тени деревьев, расположился мангал, ветерок разносил восхитительный запах шашлыка. Каар стоял рядом, контролируя процесс приготовления.

— Рад вас приветствовать, — сказал он, когда мы подошли ближе. — Я Дмитрий. Хотя вы это, конечно, знаете.

— Андрей, — представился я.

— Виктор, — отозвался мой компаньон.

— Рад познакомиться. Держите! — Дмитрий передал нам по две палочки шашлыка. — Проходите к столику…

Столик с четырьмя пластиковыми креслами стоял рядом, в тени деревьев. Мы с Виктором сели, женщина подала нам тарелки, поставила на стол оплетенную прутьями пузатую бутыль вина.

— Это Кира, моя жена, — представил ее Каар, подойдя к нам. — Говорю на тот случай, если вы еще незнакомы. Да вы ешьте. — Он сел за столик.

— Спасибо… — Я надкусил шашлык, мясо оказался очень вкусным. Кира налила нам и Дмитрию вина. — Надеюсь, вы не собираетесь нас отравить?

— Это не входит в наши планы, — с мягкой улыбкой отозвалась женщина и отошла к мангалу.

Шашлык был чудесным. Я отпил глоток вина — просто восхитительно…

— Ну и как? — спросил хозяин дома.

— Бесподобно! — честно признался я.

— Я того же мнения, — согласился Виктор.

— Рад, что вам понравилось, — кивнул Каар. — Что-то подсказывает мне, что вы работаете на моего старого приятеля Харама. Я прав?

— Абсолютно… — Я с наслаждением впился зубами в очередной кусочек шашлыка.

— Рад, что он обо мне не забыл, — усмехнулся Дмитрий. — Надеюсь, Харам соизволит почтить меня своим присутствием?

— Часа через два, — подтвердил я, взглянув на часы.

— Я так и подумал. Будет интересно с ним поболтать… Его, конечно, интересует элатриум? Если вы знаете, что это такое.

— Верно, — кивнул я и снова глотнул вина.

— Все как в старые добрые времена… — покачал головой хозяин дома. — Может, нам стоит послать за ним машину?

— Лучше я привезу его сам, — заявил Виктор. — Он не любит сюрпризов.

— Как хотите, — согласился хозяин. — Я на минутку… — Каар встал и отошел к мангалу.

— Что скажешь? — тихо спросил я, взглянув на своего напарника.

— Харам нас убьет. Чертовски не хочется с ним сейчас встречаться.

— Никуда не денешься, — вздохнул я. — Тебе придется ехать одному. Я останусь здесь и буду присматривать за этим типом.

— Хорошо. Шашлык только доем…

— Еще шашлыка? — спросил Дмитрий, вновь подойдя к нам.

— Нет, спасибо, — поблагодарил я. — У меня еще есть.

— Тогда просто берите, когда захотите… — Каар снова сел за столик.

По внешнему виду этого человека трудно было догадаться о том, что перед нами маг. И не просто маг, а человек, живущий на этой земле уже несколько тысячелетий. Очень спокойный, с мягкими чертами лица и аккуратной черной бородой, Дмитрий напоминал мне ученого, профессора какого-нибудь университета. И лишь в глазах его можно было уловить нечто необычное. Что именно, я пока понять не мог.

— Где сейчас обитает Харам? — поинтересовался Дмитрий. — В Москве?

— В Москве, — подтвердил я. — Скажите, а почему вы решили, что мы от него?

— От моей жены трудно что-либо скрыть. — Каар едва заметно улыбнулся.

— Понятно… — отозвался я. — Видящая?

— Именно. Чем занимается Харам?

— У него свой бизнес — что-то по строительству и финансам.

— Все, я поехал… — Виктор быстро допил вино и поднялся. — Спасибо, было очень вкусно…

— Пожалуйста, — кивнул Каар.

— Я провожу… — сказала подошедшая Кира и вместе с гостем направилась к воротам.

Какое-то время мы с Дмитрием молча ели. Наконец я расправился с шашлыком, запил вином.

— Еще? — снова спросил хозяин.

— Нет, спасибо… Все хотел спросить — вам действительно несколько тысяч лет?

— Это так, — кивнул Дмитрий, задумчиво глядя на меня.

— Просто не представляю, как можно жить так долго… — Я покачал головой. — Наверное, сначала это здорово. А потом?

— А потом это превращается в ад, — ответил хозяин дома. — Все, кого ты любишь, старятся и умирают. А ты живешь.

— С Кирой также? Она выглядит гораздо старше вас.

— Ей больше пятисот лет. Сила Ключа поддерживает ее, но это не может длиться бесконечно, — Он взял бутыль и налил в стаканы вина. — Так что если когда-нибудь кто-нибудь предложит тебе бессмертие, убей этого человека. Потому что он — истинный Сатана… — Дмитрий залпом осушит стакан.

Похоже, я невольно задел самую больную его струнку. Это следовало учесть.

Вернулась Кира. Принеся еще несколько палочек аппетитного дымящегося шашлыка, она села рядом с нами.

Около часа мы болтали на разные незначительные темы, ели шашлык и пили вино, потом Дмитрий пригласил меня в дом. Показал коллекцию старинного оружия, поведал о судьбе некоторых экспонатов.

Слушать его было интересно, но очень непривычно. Этот человек не рассказывал историю экспонатов — он сам был живой историей. Если я воспринимал Древний Рим через скупые строчки учебников, то этот человек видел самого Цезаря. Но говорил он об этом буднично, мимоходом. Его больше интересовали личные воспоминания, нежели великие люди всех времен и народов.

— Вот эту шпагу мне подарила фрейлина Марии-Антуанетты, — рассказывал он, указывая на очередной экспонат своей коллекции. — Подарила с подтекстом: ее мужа, бывшего владельца этой шпаги, убили на дуэли. Он не был искушен в фехтовании, но не мог не принять вызов. Его вдова, подарив мне шпагу, выразила надежду, что убийца ее мужа все же погибнет от этого клинка.

— И что? — спросил я.

— Так оно и случилось… — ответил Дмитрий и перешел к следующему экспонату.

У Дмитрия оказалась замечательная библиотека — тысячи и тысячи томов на десятках языков мира.

— Сколько вы знаете языков? — поинтересовался я.

— Не считал, — пожал он плечами. — Много. Какие-то уже просто забыл — на них больше не говорят.

— А Христа вы видели? — снова спросил я.

— Увы, не довелось. Но то, что этот человек реально существовал, я подтверждаю. Я встречал тех, кто знал его лично.

— Иисус Христос действительно был Богом?

— Люди, видевшие его, утверждали именно это, — ответил Дмитрий. — Можете почитать пока что-нибудь, я вас ненадолго оставлю. Вы не против?

— Да нет, конечно…

Каар ушел, я остался в библиотеке. Книг на русском или английском языках здесь было не так уж и много. Походив какое-то время у стеллажей, выбрал толстый фолиант с сочинениями Аристотеля и сел в кресло.

Хозяин дома вернулся через четверть часа. Сел в кресло напротив меня, мы немного поговорили о философии, религии, музыке. Затем снова вышли в сад.

Шел уже шестой час вечера, когда за воротами послышался шум подъехавшей машины.

— Вот и он… — произнес Дмитрий и поднялся из-за стола.

* * *

Еще никогда в жизни он не попадал в столь безнадежное положение. Работа шла уже шестой час, а их усилий почти не было видно. Затем свет фонарика начал потихоньку слабеть — именно этого Олег боялся больше всего. Воды у них хватит на пару дней, в рюкзаке Лены — она не сняла его, как все, поэтому и сохранила — нашлось немного еды. От голода и жажды они в ближайшие дни не помрут, но свет… Этот фонарик уже почти не светит, батарейки из второго тоже вряд ли продержатся больше суток. И что потом?

— Ну все… — устало произнес Олег, чувствуя, что Ольга и Настя вымотались до предела. — Отдыхаем…

Катя выключила фонарик, стало темно. И очень тихо.

Эта тишина Олегу не понравилась — она свидетельствовала о том, что девушки тоже сознавали всю безнадежность ситуации.

— Может, перекусим? — предложил он, желая хоть как-то развеять охватившее всех уныние. — Все веселее будет.

Катя снова включила фонарик. Его свет опять был достаточно ярким, но Олег понимал, что это ненадолго.

Ели почти в полной тишине. И в темноте — Катерина лишь ненадолго включала фонарик, когда кто-нибудь об этом просил.

— Седьмой час вечера, — сказал Олег, взглянув на часы, когда девушка в очередной раз зажгла свет. — Немного отдохнем, потом продолжим.

— Просто не понимаю, как мы могли во все это вляпаться? — тихо сказала Настя.

— Ты как раз ехать не хотела, — ответил Олег. — И была права.

— Я не про это. Не было никаких причин для беспокойства. Ни знаков, ничего. Я не ощущала опасности вплоть до последнего момента.

— Просто Харам сильнее нас. Поэтому игра шла по его правилам.

— Да, наверное, — согласилась Настя. — Если он даже Катю сумел обмануть… Но дело не только в этом. Я думаю, будь с нами Андрей, такого бы не произошло.

— Что есть, то есть, — с толикой раздражения в голосе заявила Катерина. Немного помолчав, добавила: — Если вы будете подавать мне камни, то я смогу и одной рукой брать их и отбрасывать. Все быстрее будет… — Она снова включила фонарик и поднялась на ноги.

— Не надо, — остановил ее Олег. — Ты будешь только мешать нам. Просто свети, и все.

— Тогда вперед, — поторопила их Катя. — Нечего рассиживаться…

Минут через сорок фонарик сел окончательно, Олегу пришлось поменять батарейки. Еще через два часа стало ясно, что на сегодня хватит.

— Все, девчонки… — заявил он, смахнув со лба капли пота. — Отдыхаем, спим. Продолжим завтра.

— Думаешь, у нас есть хоть один шанс? — Катя осветила завал.

— Если тоннель не обвалился, то есть. Часов десять работы, и мы до него доберемся. Все — устраиваемся поудобнее и гасим свет.

— Ты считаешь, что здесь можно удобно устроиться? — не без ехидства осведомилась Катя, выбирая место среди нагромождения камней.

Олег не ответил. Посмотрел на Ольгу, севшую у большого обломка скалы, и опустился рядом с ней.

— Не будешь против? — спросил он.

— Нет, конечно. — Ольга слабо улыбнулась. Немного помолчав, спросила: — Мы выберемся отсюда?

— Мы сделаем все, что сможем… — уклончиво ответил Олег и закрыл глаза.

Заснул он быстро — сказывалась усталость. Проснулся же от холода и боли в спине: сжал зубы, чтобы не застонать, лег поудобнее. Рядом шевельнулась Ольга.

— Не спишь? — шепотом спросил он.

— Нет… Холодно здесь, никак не могу уснуть. А ты даже храпел.

Олег почувствовал, что девушка улыбнулась. Протянув руку, нащупал ее плечо.

— Придвинься ко мне. Будет теплее.

Ольга несколько секунд обдумывала его предложение, затем молча подвинулась к нему. Укрыв ее полой своей куртки, Олег тихо вздохнул.

То, что они оказались здесь, он считал своей ошибкой. Будь у него шанс спасти девушек в обмен на свою жизнь, он бы не колебался ни секунды. Но судьба не дала ему такого выбора: чувствуя, как дрожит прижавшаяся к нему Ольга, он хмуро думал о том, что всех их теперь ждет смерть…

Разбудили его тихие голоса. Разговаривали Настя и Катя, Ольги рядом не было: ощупав камни рядом с собой, Олег приподнялся, морщась от боли в спине.

— Свет включите, — попросил он.

В руке у Кати зажегся фонарик. Настя и Ольга сидели рядом с ней, чуть поодаль спала Лена.

Поднявшись на ноги, Олег чуть не вскрикнул от боли. Плохо — ему ведь надо работать. Нельзя долго отдыхать, от сна на холодных камнях становится только хуже.

Взглянул на часы — двадцать минут четвертого. Ночь или день? Ночь…

— Ну что, девчонки? Продолжим?..

И снова они разбирали завал. Какие-то камни относили, какие-то просто откатывали в сторону. С иными справлялись только втроем. Самые большие обломки оставляли на месте — сдвинуть их было невозможно, приходилось искать обходные пути. Мелкую крошку и пыль просто сгребали в стороны. На этот раз, с небольшими перекурами на отдых, работали больше шести часов. Они почти добрались до входа в тоннель, когда свет фонарика опять начал меркнуть.

Именно этого Олег и боялся больше всего. Не дожидаясь, пока батарейки окончательно сядут, снова поставил первый комплект. Свет поначалу был ярким, это радовало. Но не прошло и десяти минут, как он опять начал слабеть. Когда лампочка уже едва светилась, Олег вновь заменил батарейки.

Этого хватило еще минут на сорок, после чего работу пришлось прекратить.

Они сидели в полной темноте, Олег напряженно размышлял о том, что можно сделать в этой ситуации. Развести костер? Спички есть, но что жечь? Одежду, вещи из рюкзака Лены? Сам рюкзак? Все это несерьезно. Хватит в лучшем случае на час, да и то будет больше дыма, чем света. К тому же в пещере не так много кислорода, его надо беречь. Работать в темноте?

— Вы сидите, — сказал он, — а я буду потихоньку разбирать завал. Там уже немного осталось.

— На ощупь? — с сомнением спросила Ольга.

— Да. Вместе не получится, но один я смогу. Вы пока отдыхайте. Катя, посвети.

Катерина включила фонарик: тусклого света, вспыхнувшего на несколько секунд, было достаточно, чтобы дойти до завала. Затем снова стало темно.

Это была не работа, а мучение. Он каждую минуту рисковал угодить под обвал, но пока избегал этого, ухитряясь нащупывать и откидывать в сторону самые опасные камни. Но долго так продолжаться не могло: потянув за очередной валун, Олег услышал шум падающих камней и едва успел отпрыгнуть. Споткнувшись, упал, больно ударившись многострадальной спиной.

— Олег! — раздался испуганный голос Ольги.

— Все нормально… Просто камень скатился…

Там, где он только что стоял, лежали несколько валунов. Оценив на ощупь их размеры, Олег снова принялся за работу.

— Лена… — послышался тихий голос Насти. — Да?

— Помнишь, когда мы покупали рюкзаки, ты на несколько минут отошла от нас к соседнему отделу?

— Помню, — согласилась Лена. — Я там купила себе кепку.

— Да, я знаю. Но ты ведь купила не только ее. Вспомни — рядом с тем отделом торговали электротоварами. Купив кепку, ты подошла туда и купила два фонарика.

— Два фонарика? — непонимающе переспросила Лена.

— Да. После той истории с пещерой — когда Харам получил свободу — ты боишься пещер, боишься темноты. Ты знала, что Михаил обо всем позаботится, но на всякий случай решила купить пару фонариков. Сейчас они лежат у тебя в рюкзаке, почти на самом дне.

— Но это не… Но я… — Лена на секунду запнулась. — О боже! Как я могла забыть о них?!

Олег замер, боясь спугнуть робкую надежду. Может ли быть, что у Лены действительно есть два новых фонарика?!

— Вы это серьезно? — недоверчиво спросила Катя. — Про фонарики?

— Я сейчас… — шептала Лена, роясь в рюкзаке, ее голос дрожал. — Я же помню, что брала их… Вот они!

Яркий луч фонаря прорезал темноту пещеры. Олег даже прищурился — настолько он успел отвыкнуть от света.

— Вот видишь! — В голосе Насти звучало плохо скрываемое торжество. — Ты просто забыла!

— И второй есть? — недоверчиво спросила Катя.

— Да. Держи… — Лена передала Кате второй фонарик. — Не понимаю — как я могла забыть об этом?!

Катя включила второй фонарик. Стало совсем светло.

— Настя, ты умница! — сказал Олег, начиная догадываться, что произошло. — Не знаю, как ты это сделала, но это самое настоящее чудо.

— Это не чудо, — улыбнулась Настя. — Вспомни — реальности не существует.

— Да, так говорил Сергей… — согласился Олег и подошел ближе. — Но только теперь я начинаю ему верить. Погасите один фонарик — не уверен, что этот трюк пройдет еще раз.

— И что это значит? — спросила Лена, выключив свой фонарик. — О каком трюке вы говорите?

— Вспомни сигареты в столе, — напомнил Олег. — Настя снова изменила прошлое. Точнее, выбрала тот его вариант, в котором ты купила два фонарика. Хотя это явно сложнее, чем забытые в столе сигареты.

Лена несколько секунд молчала, осмысливая его слова.

— Все это странно… — наконец сказала она. — У меня в голове все перепуталось: я ведь знаю, что ничего не покупала. Но потом, после слов Насти, действительно вспомнила, что купила два фонарика. Как это может быть?

— Главное, что у нас теперь есть свет, — сказал Олег, понимая, что у них снова появился шанс на спасение. — Со всем остальным будем разбираться потом.

— Если выберемся, подарю тебе свои серьги, — заявила Катя, посмотрев Насте в глаза. — Те, что тебе так нравятся.

— Спасибо.

— Рано благодаришь. А теперь шагай к Олегу — нечего время терять.

— У тебя талант все портить, — покачала головой Настя и поднялась с камня.

У них снова был свет, это наполняло сердце Олега радостью. Новых фонариков, при экономной работе, хватит на несколько дней — значит, у них есть реальный шанс выбраться отсюда.

— Настя! — окликнул он девушку.

— Что? — отозвалась та.

— А фляжку водой можешь наполнить?

— Нет…

— Так я и думал. Тебе надо больше тренироваться… — Он ухватился за большой камень, поднял его и отшвырнул в сторону…

Наверху уже близился полдень, когда они наконец-то добрались до начала тоннеля. Откинув несколько камней, Олег с радостью понял, что впереди есть пустота. Еще немного, и они выберутся на свободу!

Увы, их ждало жестокое разочарование: сразу за пустым пространством вновь начинался завал. И этот завал состоял из огромных глыб, сдвинуть которые не было никакой возможности.

Взяв у Кати фонарик, Олег стоял у завала и с отчаянием смотрел на преграждавшие путь валуны. Искал хотя бы лазейку, щелку — и не находил ее.

— Не выбраться? — шепотом спросила Настя.

— Нет… — столь же тихо ответил Олег.

* * *

Виктора Харам увидел, выйдя из здания аэропорта. То, что ученик был здесь, ему не понравилось — это явно свидетельствовало о каких-то проблемах.

— Здравствуйте, учитель, — поздоровался Виктор. — Пытался дозвониться до вас, но не получилось.

— Стюардесса попросила отключить телефон, — ответил Харам, придерживая перекинутую через плечо сумку и задумчиво глядя на ученика. — Не хотелось ее разочаровывать… Итак, вас вычислили?

— Да… — кивнул Виктор и опустил глаза. — Его жена — видящая.

— Не знал, что у него есть жена. Это может пригодиться… Ладно, поймай такси.

— Я на машине. Сюда…

В машине Харам обратил внимание на выдернутые из замка зажигания провода.

— Угнал? — констатировал он.

— Не ходить же пешком…

Дорога заняла больше часа, все это время Харам молчал. Наконец Виктор притормозил и остановился у ворот небольшого, но весьма привлекательного дома.

— Это здесь, — сообщил он.

— Я уже понял… — Маг открыл дверь и вылез из машины.

Он как раз подходил к калитке, когда та открылась, навстречу ему вышел бородатый человек средних лет. Остановившись, они несколько секунд молча смотрели друг на друга.

— Ну здравствуй, Харам, — нарушил наконец молчание Дмитрий и протянул руку.

— Здравствуй, Каар, — произнес гость, ответив рукопожатием. — Давненько не виделись.

— Это верно, — согласился хозяин. — Проходи… Харам прошел во двор. Под деревьями он увидел столик с пластиковыми креслами, в одном из кресел сидел Андрей. Чуть в стороне дымился мангал. Вот из дома вышла пожилая женщина — очевидно, это и была та ведьма, что испортила ему праздник.

— Искупаешься с дороги? — предложил хозяин.

— Пожалуй… — согласился гость.

— Тогда проходи в дом. Кира, познакомься — это Харам.

— Здравствуйте, — приветливо поздоровалась женщина. — Вот уж не думала, что мне удастся встретиться со столь легендарной личностью.

— Здравствуйте. Вы преувеличиваете.

— Кира, проводи гостя в ванную, — попросил Дмитрий.

— Сюда, пожалуйста…

Сумку Харам взял с собой. От предложения принести чистые вещи отказался, заявив, что у него все с собой. Пока мылся, думал о том, что теперь выудить у Каара третью грань элатриума будет труднее, эффекта внезапности не получилось. Тем не менее он все еще рассчитывал на успех — у него было что предложить Каару.

Наконец он вышел из ванной, прошел в холл — где и столкнулся с хозяином дома. Тот сидел в кресле и читал книгу, при появлении гостя отложил ее и поднялся.

— Ужинать будешь?

— Потом… — отказался Харам. — Думаю, нам есть что обсудить с тобой. Верно?

— Возможно. Поднимемся в мой кабинет…

В кабинете хозяин раздвинул шторы, открыл форточку.

— Жарко, — пояснил он. — Которую неделю жара стоит.

— Да, я заметил… — Харам сел в кресло, положил сумку на колени.

— Как ты нашел меня? — поинтересовался Каар, садясь в соседнее кресло.

— Ты задаешь смешные вопросы, — ответил гость. — Я надеялся, что ты поумнел за эти тысячелетия. Теперь вижу, что ошибался.

Хозяин продолжал смотреть на гостя.

— Я нашел тебя еще четыре года назад, — холодно произнес Харам. — Сразу после возращения. Помогла мне в этом одна провидица. Думаю, ты ее знаешь.

— Очевидно, ты говоришь об Ундине?

— Верно. Она была столь любезна, что назвала мне твои имя и адрес.

— И наверняка хорошо на этом заработала?

— Разумеется… Итак, ты отдашь его мне?

— Ты же помнишь, что я ответил тебе в прошлый раз?

— С тех пор утекло много воды. Я рассчитывал, что за это время что-нибудь изменилось.

— Для тебя да. Для меня нет.

Какое-то время они сидели, молча глядя друг на друга.

— Знаешь, я даже рад, что три тысячи лет назад вы заперли меня в том саркофаге, — медленно произнес Харам. — Для меня это было кратким мгновением сна, я не заметил этих тысячелетий. Но сейчас, глядя на тебя, я чувствую, что они вряд ли пошли бы мне на пользу, проведи я их в этом мире. Ты изменился, Каар. Твои глаза больше не светятся.

— Ты ведь знаешь, что я хотел умереть еще три тысячи лет назад. С тех пор моя тяга к смерти только усилилась.

— Я так и понял. Наверное, для смертных это звучит глупо — стремиться к смерти… — Харам усмехнулся. — А кто эта старуха, Кира?

На лице Дмитрия не дрогнул ни один мускул.

— Это моя жена, — спокойно ответил он.

— Простая смертная? — Да.

— Ты обманываешь меня, — недоверчиво покачал головой Харам. — Я же вижу — ей лет пятьсот, не меньше. Силы одной грани элатриума уже не хватает, она неудержимо стареет. Верно?

— Зачем ты приехал, Харам? — спросил хозяин. — Ты же знал, что я не отдам тебе его.

— Я надеялся тебя убедить, — ответил гость. — Например, я бы мог одолжить тебе еще один Ключ — на время, разумеется. Силы двух граней достаточно для того, чтобы твоя Кира стала бессмертной. А с бессмертием вернется и молодость. Подумай, это не такое уж плохое предложение.

— Ты хочешь, чтобы я окунул Киру в тот ад, в котором живу сам? — приподнял брови Каар. — Тех пятисот лет, что она живет со мной, ей уже хватило с избытком. Она покинет этот мир тогда, когда ее начнет тяготить старое тело. Я не могу лишить Киру этого права.

— Может, я спрошу у нее об этом сам? Мне не верится, что женщина откажется от перспективы снова стать молодой.

— Нет. Это лишнее.

— Как скажешь… — Харам задумчиво смотрел на хозяина дома. — Ну а если я в обмен на третий Ключ предложу вам обоим смерть? — Он вгляделся в глаза собеседника.

Каар помрачнел.

— Ты говоришь правду? — спросил он.

— Разве я когда-нибудь лгал?

— Постоянно. Харам засмеялся:

— Можешь считать, что с тех пор я сильно изменился… — Он расстегнул сумку, запустил в нее руку. Потом, взглянув на Каара, с изяществом профессионального фокусника вынул из сумки Золотой шар.

Стало очень тихо.

— В прошлый раз ты клялся, что у тебя его нет, — произнес хозяин после долгой паузы. — Божился, что его украли, что ты не знаешь, где он. Как обычно, ты лгал…

— А что, если бы я отдал Шар, вы бы не замуровали меня в пещере? — усмехнулся Харам.

— Ты бы все равно там остался. И знаешь, почему — слишком много бед ты приносишь миру. Слишком многих людей ты погубил.

— Это все демагогия. Давай смотреть правде в глаза: ты устал от жизни, и только я могу подарить тебе забвение. Я дам тебе на вечер Шар, потом ты вернешь мне его вместе с твоей частью элатриума. По-моему, это очень выгодная сделка. Причем для нас обоих.

Каар молчал, о чем-то раздумывая.

— У тебя будут все три грани элатриума и Золотой шар, — произнес наконец он. — Мне даже страшно подумать, что это принесет миру.

— Брось… — поморщился Харам. — Какое тебе дело до мира? Думай о себе. Ты ждал тысячи лет, и впереди тебя ждут тысячи лет мучений. А так ты уже через пару часов сможешь отправиться в мир предков. Разве это не заманчиво?

— Когда-то, делясь своими планами с одной молоденькой красоткой, ты жаловался, что поселения людей слишком малы. Говорил ей, что жизней этих нескольких сотен человек не хватит, чтобы открыть Врата. Размышлял о том, каким образом можно собрать в одно место хотя бы пятьдесят тысяч человек. Теперь этих проблем нет — в одной только Москве живут почти пятнадцать миллионов. А ведь есть еще Токио, Мехико — там людей гораздо больше.

— Ты довольно проницателен. — Харам едва заметно усмехнулся. — Да и твои шпионки знали свое дело… Могу тебя успокоить: Токио и Мехико ничего не грозит. Мне вполне хватит Москвы.

— И ты готов убить пятнадцать миллионов человек?

— Брось, Каар… Зачем мне их убивать? Многое изменилось, у меня больше нет желания уходить в другие миры. Здесь мне вполне нравится.

— Ты всегда сможешь передумать. Сегодня ты говоришь одно, завтра скажешь другое. Ты из тех, кому нельзя верить.

— Неужели тебя действительно волнует их судьба? — Глаза Харама неприязненно блеснули. — Ну погибнут они, и что? Людей на Земле больше семи миллиардов. Никто даже не заметит, что население стало чуть меньше.

— Ты был негодяем еще три тысячи лет назад. Сейчас я смотрю на тебя и вижу, что с тех пор ничего не изменилось.

— Хочешь сказать, что ты отказываешься? — В голосе Харама проскользнуло удивление.

— Да. Я тысячи лет мечтаю о смерти. Но купить свою свободу такой ценой не могу.

— Я ведь уже сказал, что не собираюсь никого убивать. Мне не нужны пятнадцать миллионов трупов — предпочитаю иметь миллионы, миллиарды почитателей.

— Уж лучше скажи рабов, — поправил его хозяин. — Ты зря пришел сюда, Харам. Я не могу дать тебе то, что ты просишь.

— Жаль… — холодно процедил гость и спрятал Шар в сумку. — Я рассчитывал, что мы договоримся.

— Ты ошибался.

Какое-то время они сидели, молча глядя друг на друга.

— Столько лет, Каар, — вздохнул Харам. — А ты все такой.

— Как и ты.

— Верно. Но ты ведь знаешь, меня не остановить. Я не могу тебя уничтожить, но у тебя есть Кира. А она не бессмертна, я могу убить ее в любую минуту.

— Она не станет этому противиться. Наоборот, будет рада. Да, мне придется жить без нее. Но я уже привык терять тех, кто мне дорог.

— Но перед тем, как умереть, она пройдет все муки ада. Ты хочешь этого?

— Она не девчонка, Харам. Oтключаться от боли и покидать свое тело она научилась еще сотни лет назад. Ты не сможешь надавить на нее. — Дмитрий поднялся. — Мне кажется, ты загостился у меня. Я проведу тебя к выходу.

— Хорошо… — Гость тоже встал. — Но мы с тобой еще встретимся.

— Возможно, — кивнул хозяин. — Но будет лучше, если я тебя больше никогда не увижу.

— А вот этого я тебе обещать не могу… — холодно ответил маг и первым вышел из кабинета.

* * *

Мы с Виктором сидели за столиком в саду, когда на крыльце дома появился Харам. Не оглядываясь, он широким шагом направился к калитке, следом за ним вышел Каар. Виктор и я поднялись и тоже пошли к выходу.

— Было приятно пообщаться, — произнес хозяин дома, провожая нас— Удачной дороги.

Харам ничего не ответил, по его мрачному лицу я понял: договориться не удалось.

— Спасибо, — за всех поблагодарил я, взглянув на Дмитрия. Потом вышел за калитку и вслед за Виктором и его учителем сел в машину.

— Вперед… — холодно бросил маг.

Виктор завел машину, стоявший у калитки Каар помахал нам рукой. В том, как он это сделал, было что-то издевательское.

Машина выехала на дорогу и набрала скорость. Харам молчал, молчали и мы с Виктором — никому из нас не хотелось попасть под горячую руку. И лишь когда доехали до центра города, Виктор взглянул на своего учителя.

— Куда ехать? — спросил он.

— В гостиницу…

Высадив нас у гостиницы, мой напарник отогнал машину на одну из соседних улиц. Вернувшись, тихонько зашел в наш номер. Взглянул на меня.

— Где он?

— В тридцать шестом номере. Отдыхает. Велел не беспокоить.

— Похоже, у нашего крутого мага наконец-то случился прокол… — Виктор сел на свою кровать. — И меня это даже радует.

— Он же твой учитель. А ты радуешься его неудачам. Мой компаньон ничего не ответил. Сняв кроссовки, он поправил подушку и лег на кровать.

— Зачем ты с ним связался? — поинтересовался я.

— Вот только не надо мне этих нотаций… — отозвался Виктор и отвернулся к стене.

Остаток дня прошел очень тихо и спокойно. Харам так и не вышел из своего номера, около полуночи мы легли спать.

Сны мои были беспокойными, мне снилось что-то неприятное. Что именно, я вспомнить не смог, но ощущения остались нехорошие. С некоторых пор я привык доверять снам и знал, что неприятности во сне могут вылиться в неприятности в реальном мире. Поэтому догадывался, что новый день выдастся очень сложным.

Виктора в номере не было. Одевшись, я сидел и читал газету, когда дверь открылась.

— Есть работа! — заявил Виктор, войдя в номер. — Собирайся.

— Говорил с Харамом? — догадался я.

— Да. Подробности по дороге…

Машина так и стояла там, где ее бросил Виктор.

— Может, лучше все-таки нанять кого-то? — предложил я, не имея большого желания ездить на угнанной «тойоте».

— Не трусь, — отмахнулся Виктор и занял место пассажира. — Садись за руль.

— С чего это вдруг?

— Сегодня ты рулишь, я делаю остальную работу, — не без гордости ответил он.

— Тогда расскажи, что мы будем делать, — предложил я, садясь за руль. — Как ее завести?

— Не знаешь таких простых вещей? — Виктор наклонился к замку зажигания. Скрутил несколько проводов, сверкнула искра. Двигатель завелся. — Поехали!

Я послушно вырулил с обочины.

— Куда ехать-то?

— К дому Клара.

— Снова следить за ним?

— Почти… — как-то криво усмехнулся Виктор. — Надо кое-что передать его жене. — Он хлопнул себя по карману.

— От Харама?

— Да…

Мне надоело вытягивать из него сведения о цели нашей поездки, поэтому дальше я вел машину молча. Виктор тоже молчал.

Я опасался автоинспекции, но все обошлось — мы благополучно выехали из города, нас никто не остановил. Когда добрались до нужного нам пригородного поселка, Виктор велел остановить машину неподалеку от продуктового магазина, находившегося в полукилометре от дома Каара.

— Здесь и будем ждать, — удовлетворенно заявил он, взглянув на часы. — Должна же она за жратвой ходить.

— А если не придет? — резонно заметил я.

— Харам велел ждать, пока не появится. Значит, будем ждать.

— Может, сами чего-нибудь купим?

— Потом…

Виктор явно строил из себя начальника, поэтому я замолчал, не желая с ним препираться. Так мы ждали час, за ним другой, третий. На нас никто не обращал внимания, лишь один раз мимо машины прошел заросший щетиной мужик в затертом оранжевом жилете и с мешком в руке. Неприязненно посмотрев на нас, он что-то невнятно пробормотал и поднял валявшуюся рядом с машиной жестянку из-под пива — очевидно, решил, что ее бросили мы. Затем направился дальше, останавливаясь и подбирая мусор.

Близился полдень, когда я заметил идущую к магазину Киру. Она была в соломенной шляпке, в руках держала плетеную же корзинку.

— Идет… — сказал я. Виктор встрепенулся.

— Ну наконец-то! — удовлетворенно произнес он. — Пусть зайдет в магазин, поговорю с ней на обратном пути.

— И что ты ей хочешь сказать?

— Тебя это не касается.

Я промолчал. Хочет быть начальником — пусть будет. С меня спрос меньше.

Кира зашла в магазин. Ее не было минут двадцать, затем она снова показалась на крыльце.

— Заводи! — велел Виктор. Потом, вспомнив, что я в этом не разбираюсь, сам завел двигатель.

— Отпусти ее немного, — снова велел он. — Догонишь уже у самого дома.

— Так бы и сказал… — проворчал я.

Все это не представляло больших проблем. Дождавшись, пока Кира отойдет подальше, я медленно поехал следом за ней. Потом, когда женщине осталось не больше пятидесяти метров, быстро догнал ее.

— Не глуши мотор! — велел Виктор, открыл дверь и выскочил из машины.

Кира остановилась, оглянулась. Поправила шляпку. Жена Каара с мягкой улыбкой смотрела на идущего к ней Виктора, я напряженно следил за ними. И вдруг замер, уже понимая, что ничего не успею сделать: на моих глазах Виктор запустил руку в карман и выхватил свой нож…

Глава девятая

В отсутствие Харама жизнь в его резиденции почти замерла. Посторонних внутрь не пускали, двери открывали только своим. Еще спокойнее было ночью: зная, что хозяин уехал и не нагрянет с внезапной проверкой, охранники позволили себе некоторые вольности — отпраздновали день рождения Степана, работавшего здесь уже третий год. Все шло замечательно, настроение у присутствующих было отличное. Ближе к полуночи Степан поднялся на третий этаж — именно там находились личные апартаменты Харама, именно этот уровень охраняли особенно тщательно. Вот и теперь, несмотря на веселье внизу, у покоев мага дежурили два охранника.

— Идите перекусите, — великодушно предложил им Степан, заметно раскрасневшийся от спиртного. — Я подежурю. Там весело, Илюха баб притащил. И Даша тоже там, всех заводит. Та еще стерва. — Он усмехнулся. — Выпила больше всех, и не пьяная. Такую захочешь споить — не получится… Ну что, идете?

— Лучше по очереди, — ответил Константин, работавший здесь совсем недавно и старавшийся не нарушать правил. — Серега, иди. Потом я.

— Ладно, я быстро… — Его напарник, поправив пояс с кобурой, направился вниз.

— Ну что, Костя, как тебе здесь? — Степан покровительственно хлопнул новичка по плечу. — Нравится?

— Да ничего, — пожал плечами тот. — Терпимо.

— Терпимо? — хохотнул Степан. — Да такой зарплаты ты даже у президента не найдешь. Но и за просчеты спрашивают строго… — Он вдруг замолчал, его рука коснулась кобуры.

— Ты чего? — насторожился Константин.

— Ничего… Померещилось… — Степан осторожно направился в сторону лестницы, глянул вниз. Осмотрел боковой коридор, потом вернулся.

— Что-то услышал? — спросил Костя.

— Да нет… — отмахнулся Степан. — Показалось, что прошел кто-то. Перебрал малость… — Он сел в кресло рядом с примостившейся в углу декоративной пальмой. — Черт, только полночь. Восемь часов еще здесь торчать…

— Можешь прилечь на часок, — предложил Константин.

— Нельзя, — покачал головой Степан. — За сон у нас сразу выгоняют — заруби это себе на носу. Начальник смены заметит — голову оторвет. Ты куда?

— Пройдусь… — ответил Костя и медленно пошел по коридору.

Вернулся он минут через пять, его лицо было бледным. Это не укрылось от Степана.

— Чего бледный такой?

Константин ответил не сразу. Взял со столика бутылку с минеральной водой, открыл ее, сделал несколько глотков. Аккуратно закрутил крышку, поставил обратно на столик.

— Скажи, Степан, — тихо сказал он, взглянув на напарника. — Ты в привидения веришь?..

* * *

Я ничем не мог помочь Кире — все решали секунды, мне оставалось только смотреть на происходящее. Вот Виктор подскочил к женщине, взмахнул ножом. И вдруг замер…

Было трудно понять, что с ним случилось. Казалось, Виктор борется с невидимым противником: нож в его руке дрожал, затем пальцы медленно разжались. Я видел, как нож упал на асфальт, видел смотревшую на Виктора Киру — женщина стояла, держа перед собой корзинку. Она словно прикрывалась ею: странно, но лицо жены Дмитрия показалось мне удивленным. Казалось, что поведение Виктора озадачило ее не меньше, чем меня.

Осознав, что не может ничего сделать, Виктор бросился к машине, открыл дверь с моей стороны.

— Перелазь на то сиденье! — выдохнул он, его лицо покрылось потом. — Пусти меня за руль, быстро!

Ситуация, на мой взгляд, не требовала столь поспешного и панического бегства. Тем не менее спорить я не стал и перебрался на сиденье пассажира. Виктор тут же занял водительское кресло, машина рванулась с места. Не вперед, как я ожидал, назад.

Сдав задним ходом порядка тридцати метров, Виктор остановил машину. Его лицо было злым, губы плотно сжаты.

Кира быстро шла к воротам дома. Я взглянул на нее — и только теперь понял, что задумал Виктор.

— Ты что! — Я попытался ухватиться за руль. — Не смей!

— Не лезь! — рявкнул он и переключил передачу, меня вжало в спинку сиденья.

Не раздумывая, я ударил его кулаком в челюсть, но попал неудачно — ученик Харама успел наклониться, кулак лишь скользнул по его затылку. Снова схватился за руль, — мой компаньон опять оттолкнул меня. Машина стремительно набирала скорость.

И в этот момент вновь произошло нечто странное. Виктор вдруг громко застонал и сам вывернул руль, несшаяся на убегающую женщину машина вильнула в сторону. Мгновение, и Кира осталась позади. Я видел, как она открыла калитку и быстро вошла во двор.

— От-пус-ти!!! — по слогам прохрипел Виктор. Его лицо было неестественно красным, глаза налились кровью.

— Я не держу… — ответил я, удивленно глядя на него. — В столб въедешь! — Мне пришлось вновь ухватиться за руль и вернуть машину на дорогу. — Тормози!

Послышался визг тормозов, меня кинуло вперед. Я с трудом удержался, уцепившись одной рукой за сиденье, а другой опершись о приборную панель.

Машина остановилась, двигатель заглох. Виктор сидел, глядя прямо перед собой, и тяжело дышал.

— Молчи… — хрипло процедил он, его заметно трясло.

— Давай опять поменяемся местами? — предложил я. — Нам лучше уехать отсюда.

Виктор ничего не ответил. Но когда я открыл дверь и вышел из машины, перебрался на мое сиденье. Я занял место водителя, завел машину — запомнил, как это делать. Минуту спустя мы уже ехали прочь от дома Дмитрия.

— Это была плохая идея. Убить Киру.

— Да не собирался ее никто убивать… — тихо произнес Виктор. — Надо было просто ранить ее.

— Чтобы Дмитрий достал свой Ключ? — догадался я.

— Да… Только им он мог спасти ее… — Виктор вдруг всхлипнул.

— Ты чего? — не понял я. — Брось, Харам тебя не накажет. Она же ведьма — ты сам видел, что она с тобой сделала. Вот пусть твой учитель сам с ней и разбирается.

— Ты не понял… — покачал головой он. — Это не Кира. Это уже давно, еще с зимы. Я не могу никого убить, понимаешь? Даже ударить не могу. Не получается… — Он снова шмыгнул носом. — Как будто кто-то хватает меня за руки.

— А как же Лиза и Ирина? — напомнил я. — И Глеб?

— Да не убивал я их… — ответил он, его голос дрожал. — Лизу действительно убили в лифте, но я к этому не имею никакого отношения. Проклятие на нее уже не действовало, я проверял. Ирина умерла еще год назад — то ли СПИД, то ли гепатит… Она же кололась. Глеб еще раньше разбился на машине, я здесь тоже ни при чем.

— Но ты говорил нам, что это ты их убил? Разве не так?

— Я просто хотел вас позлить. Там, в поезде, у меня тоже все равно бы ничего не получилось. Настя испортила пистолет, но могла бы этого и не делать. Я просто не сумел бы до конца нажать на курок — теперь я в этом уже уверен. Чувствовал, что у меня не получается, но списал все на волнение и на испорченный пистолет. А потом, уже в Москве, хотел одного типа убить — ты его не знаешь. Оскорбил он меня, я и выхватил нож. Можно было этого не делать, но мне давно хотелось кого-нибудь убить. Проверить себя в деле, посмотреть, получится ли? Попытался ударить его, и не смог. Он, правда, испугался и убежал, но я-то знал, что не смог убить его. И вот теперь опять… — Виктор тяжело вздохнул. — Что я скажу Хараму? Что меня околдовали?

— Но Сергея ведь убил ты?

— Его убило проклятие.

— Брось… Проклятие не убивает само по себе. Его наслал именно ты.

— Я от этого и не отказываюсь. И я действительно хотел вас убить. До сих пор хочу… — Он зло посмотрел на меня. — Вам просто повезло. Если бы вас отказался убить я, проклятие наслал бы сам Харам. И от него бы вы уже точно не ушли.

— Так ты еще и в спасители метишь? — усмехнулся я. — Круто. Из подонков в ангелы.

— Никуда я не мечу. — Злость явно действовала на Виктора отрезвляющие, он приходил в себя. — Просто говорю все как было. И не доставай меня — я еще не забыл, как ты пытался меня ударить.

— Ты хотел убить Киру. И не предупредил меня об этом.

— И ты бы, конечно, согласился мне помогать? — хмыкнул он.

— Нет.

— Вот потому Харам и велел ничего тебе не говорить. Предложил поставить перед фактом. Сказал, что ты слишком мягкотелый для таких дел. Что к вкусу крови тебя надо приучать постепенно.

— Я не подписывался на убийства. Чувствую, что загостился у вас и с этим пора завязывать.

— Скажи это Хараму сам… — Виктор отвернулся, и до самой гостиницы больше не проронил ни слова.

В гостинице мы поднялись в свой номер. Я умылся, идти к Хараму у меня не было никакого желания. Это, очевидно, понимал и Виктор: выпив стакан воды, ученик мага окинул меня неприязненным взглядом.

— Пошли, — произнес он, в его душе явно боролись ненависть ко мне и нежелание появляться перед Харамом в одиночку. — Ты должен будешь рассказать все, что видел. Подтвердишь мои слова.

— Вообще-то я никому ничего не должен, — ответил я. Потом, видя, что Виктор вот-вот вспылит, усмехнулся: — Ладно, не трясись так. Пошли…

Номер Харама находился неподалеку от нашего. Виктор глубоко вздохнул, осторожно постучал. Я понимал, что он боится показываться на глаза своему учителю.

Никто не ответил. Виктор постучал сильнее, ответом ему вновь была тишина. Нажал ручку — дверь оказалась заперта.

— Никого нет, — сказал Виктор, в его голосе я уловил облегчение. Но тут же он вздрогнул, увидев идущего по коридору Харама.

Маг молча подошел к нам, вынул ключи. Отрыв дверь, первым вошел в номер.

— Заходите… — не оглядываясь, бросил Харам. Когда мы вошли, маг уже сидел на кровати.

— Можешь ничего не говорить, — мрачно произнес он. — Я уже все знаю.

— Откуда? — спросил Виктор.

Вопрос, на мой взгляд, был глупым — ведь Харам мог читать мысли. Но ответ мага меня удивил.

— Человек в оранжевом жилете. Это был я. Если бы ты сделал свою работу, я бы смог выяснить, где находится Ключ.

— Учитель, но…

— Помолчи, — оборвал его Харам. — Меня не интересуют твои оправдания… — Ну а ты чего так ласково смотришь?

— Мы так не договаривались, — холодно заявил я. — С вашей стороны было нечестно делать меня соучастником нападения на женщину.

— Что ты понимаешь в честности… — мрачно процедил Харам, у него явно было скверное настроение. — Ладно, рассказывай — что там у вас случилось? — Он неприязненно взглянул на Виктора.

— Я пытался ударить ее ножом, но не смог… — Ученик мага виновато опустил голову. — Я не знаю, что это было. И так уже не в первый раз: когда я пытаюсь кого-то убить, меня словно хватают за руку. Андрей подтвердит — я пытался. И машиной потом сбить ее хотел. Ехал прямо на нее, а руки сами выкрутили руль в другую сторону. И горло сдавило… Мне кажется, меня кто-то околдовал. — Виктор исподлобья взглянул на Харама.

— Околдовал? — задумчиво произнес тот, глядя на ученика. — О таком повороте я не думал… — Он поднялся с кровати, подошел к Виктору. — Посмотри мне в глаза. В глаза, я сказал! — Маг схватил ученика за горло. — Шире открой! Не моргай!

Несколько секунд он всматривался в глаза Виктора.

— Этого я не ожидал… Ты видишь меня, верно? И слышишь?

— Вижу! — просипел Виктор.

— Молчи, дурак! — оборвал его Харам. — Я разговариваю не с тобой… Не знаю, кто ты, но знай: я обязательно доберусь до тебя и сверну шею. Со мной такие шутки не проходят — понял меня?!

Виктор вдруг начал конвульсивно вздрагивать, Харам продолжал держать его.

— Ну давай, где же ты! — с холодной усмешкой процедил маг. — Покажись! И скажи, кто ты, если не боишься!

— Мое имя ты знаешь… — произнес вдруг Виктор, его голос был совсем чужим. — Мы с тобой встретимся, но не сейчас. Не беспокойся, тебе не придется ждать слишком долго. До встречи…

— Что?! — Харам вновь вгляделся в глаза ученика. — Не убегай! Вернись, я сказал!

— Что со мной?.. — прохрипел мой напарник, его взгляд был полон страха. — Что это было?..

— У, мразь! — Харам оттолкнул Виктора, нервно прошелся по комнате. — Страна непуганых идиотов! Берешь нормального ученика, а вырастает полный кретин!

— Может, результат зависит от учителя? — не удержался я.

— Закрой рот или я его тебе зашью! — зло бросил маг, даже не взглянув на меня. — Столько проблем из-за одного болвана… — Он вновь повернулся к Виктору. — Когда это у тебя началось?

— Еще зимой… — ответил тот, держась за горло.

— Ты с кем-нибудь встречался? Было что-нибудь необычное — какой-нибудь странный человек или еще что-нибудь подобное? Может, тебе дарили какие-нибудь подарки?

— Нет, — покачал головой Виктор. — Я бы обязательно заметил.

— Он бы заметил… — Харам тихо выругался. — Ты понимаешь, что все это время с тобой постоянно был соглядатай? Тот, кто смотрел твоими глазами, кто слышал все, что слышал ты? Понимаешь, что этот человек в курсе всех наших тайн?

— Я не знал… — прошептал Виктор. — Простите меня… От этого можно избавиться?..

— Можно, — кивнул Харам и шагнул к Виктору. Вскинул руку, я видел, как внезапно удлинились кончики его пальцев, превратившись в жуткие когти. Мгновение спустя когти впились Виктору в глаза.

Комнату огласил жуткий вопль. Кричал Виктор: схватившись за лицо, он упал на колени, из-под его пальцев потекла кровь.

— Вот так вот! — удовлетворенно произнес Харам, затем снял со спинки стула полотенце и вытер пальцы, оставив на ткани кровавые пятна.

Я стоял, похолодев от ужаса. Мой напарник продолжал кричать от боли, зрелище было просто жуткое. Вот он на мгновение отнял руки от лица, я разглядел вместо глаз кровавое месиво.

— Что же ты сделал, гад?! — простонал Виктор, его голос дрожал от боли. — Что же ты сделал… — Он нащупал стул, ухватился за него. — Иди сюда, ублюдок… Иди сюда-а-а-а! — Ученик мага поднялся на ноги, размахнулся и бросил стул, надеясь попасть в Харама.

Стул попал в шкаф, Виктор не удержался на ногах и упал на пол.

— Какая экспрессия! — холодно усмехнулся маг, глядя на него. — Какой напор чувств, какой пыл! Если бы ты был хоть капельку умнее, то приложил бы все эти силы к делу и не валялся бы теперь передо мной на полу.

— Зачем ты это сделал, Харам? — спросил я, с трудом приходя в себя. — Это бесчеловечно.

— Еще слово, и окажешься рядом с ним! — предупредил Харам. — А вообще ты мне надоел со своей моралью. Не выйдет из тебя толку. — Он взял свою сумку. — Прощай, наш договор больше недействителен.

— И что это значит? — спросил я.

— Догадайся сам… — перекинув ремень сумки через плечо, Харам вышел из номера и захлопнул за собой дверь.

— Убей, его Андрей! — простонал Виктор, отняв руки от лица и повернувшись в мою сторону. — Убей!!!

— Как? — спросил я, с содроганием глядя на него. — Я убивал его уже два раза, а он жив и здоров… Потерпи, я сейчас вызову «скорую»!

Выйдя в коридор, я лицом к лицу столкнулся с одной из работниц гостиницы.

— Что за шум здесь? — спросила она, с подозрением глядя на меня. — Кто кричал?

— Пожалуйста, вызовите «скорую», — попросил я. — Человеку глаза выбило.

— О боже! Чем?

— Неважно. Несчастный случай. Быстрее.

— Сейчас позвоню! — Женщина побежала вниз.

Я снова вернулся в номер, думая о том, как объяснять то, что здесь произошло. Ведь у медиков наверняка будут вопросы.

— Сядь на стул… — Я помог Виктору подняться, усадил на стул. Потом дал полотенце, он прижал его к лицу.

— Как же я теперь буду?.. — всхлипнул он, покачиваясь из стороны в сторону. — Как?..

У меня не было ответа на этот вопрос. Или был? Я вдруг вспомнил о Ключе. Харам говорил, что даже один Ключ обладает уникальными свойствами — в частности, может залечивать любые раны. И если я отвезу Виктора к Дмитрию…

Наверное, это была плохая мысль. После того как Виктор напал на Киру, Каар вряд ли захочет нам помогать. А вот убить может. Виктор не мой друг — так зачем мне все это надо?

Все это было очень логично. Но передо мной на стуле сидел окровавленный человек, и я просто не мог его бросить.

— Вставай! — Я решительно взял его за руку.

— Оставь меня… — прошептал он и попытался вырваться. — Я не хочу так жить, понимаешь? Не хочу…

— Пошли, дурак! — Я силой поднял его на ноги. — Мы едем к Дмитрию. У него есть Ключ, тебе еще можно помочь.

— Но он же… Он же… — Виктор сделал за мной несколько шагов, я крепко держал его под руку. — Каар ведь никогда не сделает этого… Я ведь напал на Киру…

— Поэтому тебе остается надеяться, что не все такие негодяи, как ты. Документы с собой? Мы сюда больше не вернемся.

— С собой… — прошептал Виктор, ощупав окровавленной ладонью карман рубашки.

— Быстрее! Нам надо уйти, пока не появились медики и милиция…

Когда мы спустились вниз, послышались испуганные возгласы — вид у Виктора был просто жуткий.

— Я сам отвезу его в больницу, — заявил я, прервав возможные возражения. — У него нет времени ждать.

— «Скорую» уже вызвали, — сообщила одна из женщин. — Сейчас они приедут!

— На моей машине будет быстрее… — толкнув дверь, я вывел Виктора из гостиницы, помог спуститься по ступенькам. Усадил в машину, сам быстро сел на водительское сиденье…

Верил ли я в то, что у меня что-то получится, что удастся убедить Дмитрия помочь? Не знаю — просто не думал об этом. Сейчас моей задачей было без происшествий добраться до нужного нам дома. Правда, автоинспекции опасаться не приходилось — Виктор служил надежным пропуском. Вряд ли найдется инспектор, который, увидев моего пассажира, попросит предъявить водительское удостоверение и документы на машину. Наверное, я бы мог ехать и побыстрее, но отсутствие должного водительского опыта заставляло ограничивать скорость.

Вот и дом Дмитрия. Остановившись у ворот, я вылез из машины, подошел к калитке и решительно нажал кнопку.

На мой звонок вышел сам хозяин.

— Я слушаю вас, Андрей, — холодно произнес он. — Не иначе, ваш учитель опять придумал какой-то сюрприз?

— Он мне не учитель, — ответил я. — И никогда им не был. Я бы никогда не связался с ним, если бы он не угрожал убить моих друзей.

— Так что же тогда привело вас сюда?

— Харам очень рассердился, что мы не выполнили того, что он требовал. И выколол Виктору глаза… Знаю, вы можете помочь. Пожалуйста.

— Уверен, что это очередные шутки Харама, — ответил Дмитрий. — Поэтому можете передать ему, что этот номер у него не пройдет.

— Да не от Харама я! И Виктор не мой друг — наоборот, он пытался убить меня и тех, кто мне дорог. Но я не могу сейчас его бросить — одного, слепого, в чужом городе!

— Что здесь происходит, Дима? — послышался голос Киры.

— Очередная шутка Харама, — мрачно ответил Дмитрий. — Выбил своему ученику глаза и теперь надеется, что мы его исцелим.

— Кира, вы же видящая! Посмотрите на меня — и вы убедитесь, что я не лгу.

И Кира сделала это. Несколько секунд она смотрела на меня, потом перевела взгляд на Дмитрия.

— Дима, он действительно говорит правду. Более того, он на нашей стороне. Поверь ему.

— Я верю тебе, — произнес маг с акцентом на последнем слове. — Но я знаю и то, что добрые дела обычно выходят боком тому, кто их совершает.

Кира ничего не сказала. Подойдя к машине, она заглянула в салон. Несколько секунд смотрела на Виктора, — тот сидел, прижав к лицу измазанное кровью полотенце, — потом вернулась.

— Бедный мальчик… — печально сказала она. — Он совсем запутался. Помоги ему, Дима. Пожалуйста.

— Ведите его в дом… — вздохнул маг, повернулся и пошел к крыльцу.

Вдвоем с Кирой мы провели Виктора в гостиную. Он нетвердо стоял на ногах, его заметно покачивало. Кира помогла мне усадить его на стул, потом ушла. Вернулась через пару минут, в руках у нее было полотенце и пластиковый таз с водой.

— Убери руки, — велела она Виктору. — И потерпи немного…

Намочив полотенце, Кира протерла Виктору лицо, не касаясь глаз. Вид зияющих кровоточащих ран был просто ужасен. В этот момент появился Дмитрий, в руке у него я разглядел золотой шарик — два точно таких же лежали в шкатулке у Харама.

— Отойдите… — велел он.

Мы с Кирой тут же отошли в сторону. Подтянув стул, Дмитрий сел напротив Виктора, глубоко вздохнул. Затем поднес шар к его глазам…

За последнее время я уже не раз становился свидетелем чудес. Но то, что произошло на этот раз, меня просто потрясло. Дмитрий водил золотистым шариком перед глазами Виктора, что-то негромко при этом бормоча. Слова были не русскими и своей ритмичностью напоминали стихи. Вот Виктор вскрикнул, дернулся.

— Терпи… — велел Каар. — Эта боль несет тебе жизнь… Так прошла минута, другая, бывший ученик Харама еще несколько раз вскрикивал от боли. Вот Дмитрий мизинцем убрал с его левого глаза кровяной сгусток, было видно, как дрогнули веки пациента. Затем они медленно приоткрылись…

— О, господи! — всхлипнул Виктор. — Я вижу…

— Помолчи! — оборвал его Каар. — Еще не все. Прошло еще немного времени, и Дмитрий устало поднялся со стула.

— Все… — выдохнул он и смахнул со лба капли пота. — Умойся. Первое время глаза будут болеть, но это пройдет.

— Спасибо… — произнес Виктор, его голос дрожал. — Не думал, что вы… — Он всхлипнул.

— Пройди в ванную и умойся, — предложила Кира. — Я пока найду тебе чистую одежду.

— Браво, браво, браво! — раздался вдруг хорошо знакомый мне насмешливый голос, сопровождаемый тихими хлопками в ладоши. — Он омыл ему глаза своей слюной, и слепой прозрел — так, кажется?

— Харам… — с болью в голосе произнес Дмитрий, оборачиваясь. — Я так и знал…

— Ну так почему же ты тогда клюнул на эту нехитрую уловку? — поинтересовался незваный гость, подходя ближе. — Знаю, знаю — Кира попросила, а ей ты отказать не можешь. А она поверила Андрею, верно? — Харам взглянул на меня. — Все правильно, он не лгал, его альтруистические чувства были совершенно искренними. Только вот лежали они на поверхности. Ты слишком предсказуем, Андрей, учти это на будущее. Когда план «А» не сработал, я тут же придумал план «Б». Чистейшей воды импровизация — но, как видишь, она замечательно сработала. И все потому, что я знал, как ты поступишь. Знал и то, как поступите вы. — Он посмотрел на Киру и Дмитрия. — А теперь отдай мне его! — Харам протянул руку.

— Нет… — отозвался Дмитрий и сжал Ключ в ладони. — Возьми его, если сможешь!

— Ты ведь знаешь, что я смогу, — спокойно ответил Харам. — Я сильнее, твоя война заранее проиграна. Сейчас у тебя есть выбор: если отдашь мне Ключ, я обещаю уйти, никого из вас не тронув. Если будешь упрямиться, я все равно его заберу. Но тогда я убью и Киру, и этих двух идиотов. На них тебе, положим, наплевать, но Киру без Ключа ты уже не спасешь. Просто оцени ситуацию и сделай правильный выбор.

Несколько секунд Харам и Дмитрий стояли, глядя друг другу в глаза. Затем Дмитрий протяну руку, разжал ладонь.

— Возьми.

— Ты всегда мне нравился своей рассудительностью, — удовлетворенно произнес Харам и забрал у него Ключ. — На этом, дамы и господа, разрешите откланяться… — Харам повернулся и пошел прочь. Затем, уже у дверей, обернулся. — Кстати, Андрей — все твои друзья мертвы. Они пошли против меня и поплатились за это.

Я смотрел на Харама — и не мог поверить его словам. Этого просто не могло быть. Но если он сказал правду…

Чувствуя, как в груди у меня все холодеет, я сделал шаг в сторону Харама, но Дмитрий ухватил меня за плечо.

— Не надо… — тихо сказал он.

Одарив нас на прощание презрительным взглядом, Харам вышел из гостиной, было слышно, как громко хлопнула дверь.

— Он всегда был негодяем, — вздохнул Дмитрий. — А негодяи в этой жизни всегда выигрывают.

Я почти не слышал его — стоял, оглушенный словами Харама о смерти моих друзей. И хуже всего было то, что он не лгал — я это знал, я это чувствовал. Поверить в то, что он убил их, что я никогда больше не увижу Настю, было немыслимо. Не увижу Олега, и Катя никогда больше не скажет мне никакой колкости. Нет больше красавицы Ольги. Нет Лены — она так боялась Харама, и он все-таки нашел ее…

— Простите меня, — тихо сказал я, обращаясь сразу и к моим погибшим друзьям, и к хозяевам дома. — Простите…

* * *

Они сидели в полной тишине. Фонарик был выключен, хотя это уже не играло никакой роли. Все, что им теперь оставалось, это ждать смерти. От холода, от недостатка воды. От охватившего всех чувства безысходности.

Наверное, впервые в жизни Олег признал себя побежденным. Вплоть до последнего времени у него еще оставалась призрачная надежда на спасение. Теперь исчезла и она — из каменного мешка, в который они угодили, не было выхода.

— Лучше бы меня сразу задавило… — заявила Катя и включила фонарик. Очевидно, она испытывала те же чувства, что и Олег. Осветила пещеру в надежде найти хоть какую-нибудь трещинку, луч скользнул по каменному своду. — Никогда не думала, что все закончится так глупо. Отказываюсь в это верить…

Олег молча поднял глаза — там, наверху, за этой каменной толщей, сейчас день. Ярко светит солнце, плывут облака. Поют птицы. Так близко и так бесконечно далеко…

— А я все равно рада, — сказала вдруг Лена. — Знаю, скоро мы все умрем. Но за последние годы это первый день в моей жизни, когда я больше ничего не боюсь. Я должна была умереть еще пять лет назад, когда мы отыскали ту проклятую пещеру. Вместо меня умер Паша. Теперь понимаю, что от судьбы нельзя убежать. Можно только получить отсрочку.

— Взорвать бы это все… — Катерина продолжала светить на потолок. — Да нечем… Неужели ты не можешь превратить камни в динамит? — Она взглянула на Настю.

— Не могу.

— Но ты же превратила камешек в золото?

— Золото мне знакомо, я знаю, что это такое. Да и сколько его там было… Поверьте, я бы сделала это, если бы могла.

— Мы верим, Настя, — сказал Олег. — Ты и так уже спасала нас столько раз, что мне становится стыдно. Но однажды всему наступает предел.

— Перестань! — неприязненно оборвала его Катерина. — Какой еще предел? Мы живы. Не знаю, как вы, а я умирать не собираюсь… — Она снова осветила свод пещеры. — Настя, забудем о динамите — на кой черт он нам сдался? Устрой землетрясение — пусть это все обвалится к чертовой матери. Мы тебе поможем. Если уж оно начало валиться, то давай доломаем все это до конца. Ты сможешь это, я уверена.

— О таком варианте я не подумала… — Настя задумчиво осмотрела свод. — Дайте мне немного времени.

— Хоть сутки, — ответил Олег, в его голосе снова появилась надежда. — Ты молодец, Катерина. Мне такое даже в голову не могло прийти.

— Посидим немного в тишине, — попросила Настя. Потом посмотрела на Катю. — Дай мне фонарик.

Стало тихо. Анастасия задумчиво осматривала свод пещеры — было невозможно поверить в то, что эту каменную толщу можно не то что обрушить, но даже поколебать. Тем не менее Харам это сделал. Значит, смогут и они. Самое сложное здесь — поверить в свои силы, убрать из сознания все ограничения.

Так прошло больше получаса. Затем Настя медленно поднялась, окинула всех взглядом.

— Мы должны спрятаться в тоннеле, — сказала она. — Иначе все это может рухнуть на нас.

Олег и Катя перенесли Лену — расчищенного участка хватало, чтобы укрыться от обвала. Олег понимал, что шансы на успех весьма призрачны. Но ему очень хотелось верить, что у Насти все получится.

— Лена, тебе тоже придется встать, — попросила Настя. — Нам нужна твоя сила.

— Держись за руку… — Олег помог девушке подняться. — Положи руки Ольге на плечи. Можешь стоять?

— Да, все нормально… — кивнула Лена, стоя на одной ноге.

Ольга положила руки на плечи Кате. Та встала сразу за Олегом, морщась от боли в сломанной ключице. Олег коснулся плеч Насти, расположившейся у самого выхода из тоннеля.

— Готова? — спросил он.

— Да. Я скажу, когда начинать…

Несколько минут прошли в полной тишине, все напряженно ждали команды Насти.

— Приготовились. Вдохнули… Начали! — скомандовала она. Вытянула руки параллельно земле, немного их приподняла. Затем мощным плавным движением опустила, стремясь обвалить, обрушить нависшую над ними скальную твердь.

И скала не выдержала. Послышался треск, каменный свод дрогнул, просел. На мгновение замер, словно раздумывая о том, подчиниться ли ему воле хрупкой светловолосой девушки. И с оглушительным грохотом рухнул, вздымая тучи пыли и разбрасывая осколки камней.

— Назад! — крикнул Олег и за плечи успел утянуть Настю в глубь тоннеля, подальше от падающих глыб. Упал, не удержавшись на ногах, услышал, как вскрикнула Лена. Но это было уже неважным — потому что окутавшие все клубы пыли вдруг заискрились в хлынувших сквозь провал солнечных лучах…

Грохот обвала стих, стало очень тихо. Затем накрывшая всех тишина взорвалась смехом, криками, плачем.

— Ты сделала это, Настя! — вскочив, Олег поднял Настю, обнял ее. — Ты это сделала! Ольга… — Он подхватил Ольгу, помог ей подняться.

— Никогда не думала, что солнце — это так здорово! — сказала та, с трудом сдерживая слезы радости. — Я уже не верила, что мы сможем выбраться отсюда.

— Настя, серьги твои! — заявила Катя, щурясь от льющегося сверху яркого света. — И вообще бери все, что захочешь… Лена, ты как?

— У меня все нормально, — ответила девушка. — Только как я выберусь наверх?

— Поверь, это уже не проблема! — отмахнулась сияющая Катя. И глаза ее — в кои то веки — наполнились слезами.

* * *

После ухода Харама прошло несколько минут. Шок, вызванный словами мага о гибели моих друзей, начал постепенно проходить. Теперь мне хотелось одного: убить этого негодяя. Это была странная, неведомая мне доселе, всепоглощающая жажда мести.

— Простите, что так получилось, — извинился я еще раз. — Я не хотел этого. Мне пора…

— Куда вы, Андрей? — спросила Кира.

— У меня дела в Москве. Мне надо ехать.

— Я с тобой, — заявил Виктор.

— Забудь обо мне! — оборвал его я. — Я не хочу тебя больше видеть. Если бы не ты, все они были бы сейчас живы. Прощайте… — Взглянув на хозяев дома, я повернулся и быстро вышел из гостиной, меня никто не остановил.

Машины у дома не было — наверняка на ней уехал Харам.

Выйдя за калитку, я пошел в сторону магазина, зная, что рядом находится остановка.

В сознании царили холод и пустота. И жажда мщения. Убить, растерзать, разорвать. Голыми руками. Где ты, Харам? Только покажись, и тебя не спасет никакая магия…

Сначала я ехал на «маршрутке», десять минут спустя пересел на автобус. Расположившись у окна, отрешенно смотрел на проносящиеся за стеклом городские пейзажи и не видел их. Мысли окончательно затихли — а скорее, я спрятался от них. Не думать было лучше — лишь там, в тишине, я мог хоть немного укрыться от терзающей меня боли.

Не могу сказать, что к тому времени, как я добрался до аэропорта, мне удалось успокоиться. Я по-прежнему хотел уничтожить Харама, но в моих действиях начала появляться осмысленность. Разум брал верх над эмоциями, я понимал, что в одиночку мне с Харамом не справиться. Он бесконечно сильнее меня, и этим все сказано. Может быть, надо было остаться у Дмитрия и Киры хотя бы на сутки — они маги и могли бы что-то подсказать. Но возвращаться я уже не хотел.

В аэропорту удалось купить билет на вечерний рейс. Пройдя в зал ожидания, сел, взглянул на часы — скоро должна была начаться регистрация.

Я хотел поскорее покинуть Красноярск. В то же время Москва совсем не манила. Ожидая начала регистрации, я с грустью думал о том, что до сих пор не обзавелся собственным домом. Да и вообще один как перекати-поле. Нет в этом мире места, где меня бы ждали, где мне были бы рады. Не важно, кто — пусть даже собака или кошка. Лишь бы ждал хоть кто-то.

— Если не ошибаюсь, вы называете это индульгированием, — раздался совсем рядом со мной столь хорошо знакомый мне голос— Стыдно, Андрюша. Недостойно мага.

Я медленно обернулся — в кресле позади меня сидел Харам. Мы встретились с ним глазами, он улыбнулся.

— Да-да, я тоже рад тебя видеть. Похоже, мы с тобой летим одним рейсом. Чудеса, да и только, верно? Не возражаешь, если я сяду поближе? — Не дожидаясь моего согласия, он обошел ряд кресел и сел рядом со мной, положил на соседнее сиденье свою сумку. Удовлетворенно вздохнул: — Так гораздо удобнее…

— Зачем ты это сделал, Харам? Почему?

— Ты о своих друзьях? Вспомни условие нашего договора: ты остаешься со мной, они уезжают. Если бы они уехали, с ними бы ничего не случилось. Но они остались, и когда некий человек предложил им помочь свести со мной счеты, его предложение было с радостью принято. Твои друзья вновь выступили против меня, понимаешь? Ну посуди сам: вы увели Лену. Потом уничтожили мою пещеру — я уже не говорю о том, что взорвали ее вместе со мной. Затем пробрались ко мне домой. Стреляли в меня — тебе ли не знать этого, верно? Наконец твои соратники вновь начали играть против меня. Я, как ты знаешь, отличаюсь ангельским терпением, но и оно не беспредельно. У твоих друзей был шанс выйти из игры, они его не использовали. В итоге получили то, что заслужили, их тела сейчас покоятся в одной из пещер Урала. И в чем же моя вина? В том, что я защищал свои интересы?

— Ты забываешь маленький нюанс: не они начали эту войну.

— Ну и что? В этой жизни кто-то кого-то всегда ест. Твоим друзьям повезло, они смогли избавиться от проклятия. Вот и успокоились бы на этом. Так нет же, решили повоевать со мной, восстановить попранную справедливость. Вот и получили то, что хотели.

— Когда мы с тобой встретились, — тихо сказал я, — ты мне даже понравился. Я решил, что в тебе есть что-то от Духа. Способность к величественным жестам, что ли, умение действовать легко и красиво. Лена призвала меня не верить в это, говорила, что ты негодяй, что все твое обаяние и мнимое благородство не стоят и гроша. Теперь я вижу, что она права.

— Лена всегда казалась мне умной девушкой, — как ни в чем не бывало согласился Харам. — Сейчас я взял другую — красивую, длинноногую. Да ты ее видел у меня в кабинете. Просто богиня, мечта любого мужика. Но при этом круглая дура. К сожалению, природа никогда не дает полного комплекта: если дарует красоту, то обычно скупится на мозги, и наоборот. Вот и не знаю, что с ней теперь делать — она начинает раздражать меня своей глупостью.

Мне были не интересны рассуждения Харама о женщинах. Я думал о другом — как его уничтожить.

— Ты действительно так меня ненавидишь? — поинтересовался маг.

Я с опозданием вспомнил, что он умеет читать мысли.

— Да. Я бы с удовольствием убил тебя, но не знаю, как это сделать.

— Верю, и очень хорошо тебя понимаю. О, как я в свое время мечтал о мщении! — Харам покачал головой. — Удивительное, божественное чувство! Оно дает цель, помогает жить. Честно говоря, я тебе даже немножко завидую. Я своих врагов уже давно уничтожил. Либо, как в случае с Кааром, они находятся в той ситуации, когда жизнь для них гораздо хуже смерти. Что касается тебя, то ты на правильном пути. Жажда убийства поселится в твоем сознании, переродит тебя. Потихоньку, не торопясь — ты даже не заметишь, как это произойдет. Свыкнешься с мыслями о смерти, убийство уже не будет тебя пугать. Сейчас ты ненавидишь именно меня, но пройдет немного времени, и ты увидишь, что этот мир полон и других мерзавцев. Наконец однажды ты не выдержишь и убьешь кого-нибудь из них. С этого момента для тебя и начнется жизнь человека, способного вершить чужие судьбы. Ты поймешь, что в мире нет белого и черного, что все навязываемые тебе обществом моральные ценности не стоят и ломаного гроша. В тебе проснется твое истинное «я», ты ощутишь вкус силы. Станешь сам решать, чему быть, а чему нет, кого убить, а кого помиловать. Это, Андрей, и есть настоящая свобода.

— Ты можешь говорить что угодно. Просто знай: однажды я найду тебя и убью.

— И они еще упрекают меня в кровожадности! — Харам картинно закатил глаза. — Ты просто не представляешь, как это смешно: грозить смертью тому, с кем будешь лететь в одном самолете. Более того, — он нагнулся ко мне и понизил голос, — грозить тому, кому не страшны никакие авиакатастрофы. Конечно, мне придется сменить пиджачок, умыться. Но и только. А вот что будет с тобой и остальными пассажирами?

Я медленно повернулся и посмотрел Хараму в глаза. Он усмехнулся.

— Испугался? Вот поэтому, мой дорогой друг, тебе лучше следить за своим языком. Если не ради себя, то хотя бы ради тех, кто с тобой полетит. Понял меня?

Я промолчал.

— Вижу, что понял. Когда прибудем в Москву, можешь идти куда хочешь, я тебя не держу. Но если захочешь превратиться из никчемного существа в настоящего мага, приходи. Из тебя может выйти толк — если вычистить твои мозги от всяких глупостей.

Объявили начало регистрации на наш рейс.

— Не торопись, — посоветовал маг. — Без нас не улетят.

— Лучше стоять там, чем сидеть с тобой, — сказал я, поднимаясь с кресла.

— Тебе все равно не уйти от меня! — бросил он вслед. — Ты мой!

В самолете мы сидели на разных рядах. Харам вел себя очень спокойно, его угроза устроить авиакатастрофу так и осталась всего лишь угрозой. Однако теперь я отдавал себе отчет в том, что лучше его лишний раз не злить. Мое поведение было неправильным и могло стоить жизни сотням людей. На будущее это надо учитывать и не давать волю эмоциям.

С учетом часовых поясов в Домодедово мы прилетели еще засветло. Спускаясь по трапу, я думал о том, куда мне сейчас ехать.

— Подвезти? — усмехнувшись, поинтересовался маг. — Меня ждет машина.

— Спасибо. Предпочитаю метро.

— Ну как знаешь. Еще увидимся…

Я был в Москве, но не знал, что мне делать. Денег хватит примерно на неделю, не больше. Значит, надо искать жилье и работу — если я хочу здесь остаться. Еще нужна будет регистрация. Куча проблем, не считая войны с Харамом. И все их теперь предстояло решать.

* * *

Домой Харам возвращался в самом приподнятом настроении. Удобно устроившись на заднем сиденье лимузина, он благожелательно смотрел в окно и думал о том, что скоро сытой спокойной жизни москвичей придет конец. То, о чем он так долго мечтал, наконец свершится. Да, не сегодня и не завтра — надо будет как следует подготовиться. Все проверить, просчитать. Выбрать подходящее время. Ошибки здесь недопустимы.

Убаюкиваемый покачиванием машины, Харам попытался представить, как это произойдет. Сначала он спустится по лестнице в свое тайное убежище. Достанет из тайника элатриум, поднимется на крышу. Привяжет жертву. Та будет кричать, упираться, но это уже ничего не изменит. Открыв шкатулку, он возьмет Золотой шар, произнесет заклинание. Шар раскроется на три золотых лепестка. В каждом из лепестков будет гнездо, в эти гнезда он поместит Ключи. Элатриум начнет работать, Ключи поднимутся в воздух. Учитель говорил, что этот процесс сопровождается сиянием и неземной, божественной музыкой. Тогда и начнется самое главное…

Харам вновь посмотрел в окно. Большой город, красивый. Но пройдет не больше недели, и все изменится. Изменится не только в Москве, но и в мире — такие события никогда не проходят бесследно. Может быть, даже начнется новая война. Или не начнется? Хотя какая разница — его уже здесь не будет…

В свою резиденцию Харам входил победителем — все, что он задумал, удалось. И нет в этом мире никого, кто мог бы ему помешать…

На этаже, где располагались его покои, было очень тихо. Два охранника вытянулись при появлении хозяина, он молча махнул им рукой — отдыхайте… Зайдя к себе, прислушался — в ванной лилась вода. Наверняка Даша. Вот и ладно, пусть там и сидит. Сейчас ему не нужны лишние глаза.

Открыв верхний ящик стола, Харам запустил в него руку, нащупал на нижней части столешницы маленькую кнопку. Нажал ее, находившаяся за одной из стеновых панелей потайная дверь бесшумно сдвинулась в сторону. Закрыв ящик стола, маг вошел в потайной ход, коснулся кнопки на стене — стеновая панель плавно вернулась на место.

Крепко сжимая сумку, Харам начал спускаться по узкой винтовой лестнице. Спуск был достаточно долгим — три этажа до уровня земли и еще два под землю. Короткий коридор с парой сюрпризов для незваных гостей, а вот и заветная бронированная дверь…

Она была снабжена сложным замком — из тех, что устанавливают в банковских хранилищах. Выставив поворотным хромированным кольцом только ему известные цифры, маг потянул за ручку, дверь открылась. Внутри зажегся свет.

Когда-то, во времена «холодной войны», это противоатомное укрытие принадлежало одному из режимных институтов. Сам институт давно закрыли, здание несколько раз переходило из рук в руки, пока его не выкупил Харам. Особенно ему понравился этот бункер: переоборудовав его на свой вкус, маг хранил в нем все то, что считал нужным прятать подальше от людских глаз.

Внешне комната выглядела весьма скромно. У одной из стен расположился стол, тут же стояли кровать и пара стульев. У входа высился шкаф с разными магическими безделушками. В дальнем правом углу находилась дверь в ванную, чуть ближе примостился небольшой сейф. Впрочем, он служил для отвода глаз — на тот случай, если кому-то каким-то чудом удастся сюда пробраться. В сейфе лежала шкатулка с двумя золотыми шариками — точными копиями Ключей, несколько золотых же безделушек и небольшая сумма наличными. Настоящий тайник скрывался совсем в другом месте.

Чтобы добраться до тайника, пришлось взять стул, поставить его у стены, рядом с закрытым металлической решеткой окошком вентиляции. Решетка крепилась на петле: встав на стул, Харам открыл ее, запустил руку в отверстие. Нащупав в углублении тумблер, щелкнул им. Послышалось жужжание, одна из двух ступенек у входа вдруг сдвинулась в сторону, открывая довольно глубокую нишу. В ней, в окружении других магических вещиц, стояла заветная шкатулка.

— А вот и я… — самодовольно произнес маг. подойдя к тайнику. Взял шкатулку — и вздрогнул. Уж слишком она легкая…

Помрачнев, маг открыл ее, уже зная, что именно увидит.

Он не ошибся — шкатулка была пуста. Два Ключа, хранившиеся в ней, исчезли.

Около минуты Харам смотрел на открытую шкатулку, чувствуя, как в нем закипает ярость. Ярость на фоне недоумения — он не понимал, как кто-то мог сюда проникнуть, обойдя все ловушки, отыскать тайник и унести Ключи. И если кто-то смог это сделать, то за что тогда он платит охране такие деньги?..

Когда Харам вернулся в свои покои, он был мрачнее тучи. Закрыл потайную дверь, потом обернулся, услышав легкую девичью поступь.

— А я думаю, кто это тут ходит? — приветливо улыбнулась Даша, облаченная в банный халат. — Почему такой хмурый?

— Кто здесь был? — холодно спросил Харам.

— Когда? — не поняла девушка.

— Пока я отсутствовал.

— Никого… — Даша уже не улыбалась. — Честно, никого. Я что, дура кого-то сюда водить?

Харам скрипнул зубами.

— Что-то случилось? — догадалась Даша, невольно отступив на шаг.

— Меня обокрали, — ответил маг, чеканя слова. — Украли очень ценную вещь, и кто-то за это непременно ответит.

— Золотой шар?

— Шар здесь, в сумке. Один Ключ тоже у меня. Но два других Ключа исчезли. И я хочу знать, кто это сделал.

— Не знаю… — тихо ответила Даша. — Харам, ну ты же знаешь меня — да я бы первой перерезала горло тому, кто попытался бы сюда войти. Хотя… — Она вдруг замолчала.

— Продолжай, — потребовал Харам.

— Ребята из охраны болтали о привидении. Видели его прошлой ночью. Здесь, на этаже. Правда, они были немного выпивши.

— Выпивши? — Маг сдвинул брови.

— Да не были они пьяными, Харам… Просто у Степы был день рождения, выпал как раз на дежурство. Вот и отметили. Но все прошло нормально, никто не напился. Они же на службе, норму знают.

— Ты, конечно, была с ними?

— Ну а что мне, одной здесь сидеть?! — повысила голос Даша. — Ты ведь не взял меня с собой. Посидели мы, поболтали. Выпили. Да и не одна я была, еще девушки были… — Даша запоздало прикусила язык.

— Одним словом, вы устроили гулянку, — подвел итог Харам. — Притащили с улицы шлюх, повеселились. И пока вы там резвились, меня обокрали.

— Ну не переживай ты так… — Даша потянулась к нему, поцеловала. — Украли — найдем. Ты ведь у меня все можешь, верно? — Она снова поцеловала мага в губы.

Подавив в себе желание свернуть ей шею, Харам отстранил девушку от себя.

— Кто там у тебя призраков видел? — спросил он. — Сюда их, быстро. И начальника смены сюда же — того, который дежурил в ту ночь. Бегом!

— Я позову… — осознав, что лучше с ним сейчас не спорить, Даша пулей выскочила из комнаты.

— Уроды… — мрачно пробормотал Харам. — Никому нельзя верить…

Дежуривших в ту ночь охранников нашли только через сорок минут. Когда они появились, вид у бойцов был довольно испуганный. Хозяин апартаментов к этому времени уже успел переодеться и теперь сидел в кресле, задумчиво разглядывая своих подчиненных.

— Наверное, вам уже сказали, что пока вы пьянствовали, меня обокрали, — заявил он после долгой паузы. — Мне так же сказали, что вы видели привидение. Расскажите мне о нем.

— Да я почти ничего и не видел, — первым начал Степан, его лицо было бледным. — Просто показалось, что кого-то заметил краем глаза. Будто прошел кто-то. Тут же посмотрел туда — никого. А потом уже Костя его встретил.

— Я его тоже лишь мельком видел, — добавил второй охранник. — Уловил движение, глянул. Смотрю — старик стоит. Седой, бородатый. В джинсах и с сумкой в руках. И тут же исчез — просто растаял, растворился. Я и видел-то его долю секунды, наверное. Тут же все осмотрел, проверил. Никого. Вернулся, сообщил Степе. Мы снова все проверили — пусто. Потом рассказали Олегу Владимировичу, вместе с ним прошлись по этажу. Все было спокойно. Тогда он сказал, что надо меньше пить, и снова ушел вниз. Вот и все…

— Олег Владимирович — это кто? — терпеливо спросил Харам.

— Начальник смены, — пояснил Степан.

— Понятно. Ну и почему же вы не подняли тревогу? Степан опустил голову и промолчал. За него ответил Константин.

— Понимаете… — тихо начал он. — Мы же знаем, что у вас тут всякое творится. Магия там и прочее… Вот и решили не обращать внимания. Ну призрак, и что? Что он нам может сделать? Как появился, так и исчез. А поднимать из-за призрака тревогу — ведь смеяться будут. Мы сообщили начальнику смены, вместе с ним все проверили. Снова никого не нашли. Что мы еще могли сделать?

— Призраки никогда ничего не крадут, — холодно заявил Харам. — Вас просто обвели вокруг пальца. Следующий раз увидишь призрака — стреляй. Понял?

— Мы поняли! — за обоих ответил Степан, чувствуя, что гроза прошла стороной. — Мы ведь не знали…

— Вон отсюда. И найдите мне, наконец, вашего начальника смены!

Охранники выскочили за дверь. Прошло больше часа, прежде чем в дверь снова постучали. Затем она приоткрылась, в кабинет заглянул невысокий усатый человек: лысоватый, плотный, в камуфляжной форме.

— Мо-можно? — заикаясь, спросил он.

— Нужно, — отозвался Харам. Начальник смены вошел, его заметно трясло.

— Простите, я б-был на даче… Пока мне с-сообщили, да пока я д-доехал…

— Думаю, ты уже все знаешь. — Харам холодно смотрел на стоящего перед ним испуганного человека. — Объясни мне: как могло произойти, что в мое отсутствие вор проник в мой кабинет, нашел тайник и украл очень ценную вещь?

После чего спокойно ее вынес, и ни одна собака не попыталась его остановить?

— Но если бы мы в-видели… Мы же не знали… Они мне г-говорят: «привидение». Пошли мы вместе, посмотрели… Где п-привидение? Нет привидения. Походили везде, все чисто. Если бы мы его увидели… Я же не п-первый год у вас работаю…

— Прошлый раз четыре человека смогли пролезть в подвал через подземный ход. Тогда я никого не наказал. Сейчас вижу, что зря — люди не ценят хорошего отношения. У тебя есть дети?

— Да, д-двое… Мальчик и девочка.

— Очень жаль. Я бы предпочел, чтобы твои гены исчезли вместе с тобой… — Харам прищурил глаза.

— Не надо! — Его собеседник вдруг охнул и схватился за сердце. — О боже… Нет… — Он опустился на колени, лицо несчастного человека исказилось от боли. — Пожалуйста…

Харам продолжал смотреть на него. Вот начальник смены простонал в последний раз, покачнулся и упал на пол.

Поднявшись с кресла, маг вышел в коридор. При появлении хозяина стоявшие чуть в стороне охранники подобострастно вытянулись, беседовавшая с ними Даша торопливо запахнула халат.

— Ты бы хоть оделась, — неприязненно заявил Харам, глядя на девушку. — Бегаешь полуголая… — Он перевел взгляд на охранников. — У вашего Олега Владимировича сердечный приступ. Вызовите «скорую».

— Он жив? — поинтересовалась Даша.

— Разумеется, нет.

— Тогда зачем «скорая»?

— Чтобы увезти труп… — холодно ответил маг.

* * *

Ночь я провел в гостинице — не мог заставить себя вернуться в пустую квартиру. Да и ключа у меня не было. Долго ворочался в кровати, пытаясь понять, как мне теперь жить, потом все-таки задремал. А проснувшись утром, вдруг понял, что все встало на свои места. Мне надо вернуться к Хараму — только там у меня будет шанс подобраться к нему поближе, разобраться в его тайнах. И нанести решающий удар.

Конечно, я отдавал себе отчет в том, что черный маг поймет мои намерения. Но вряд ли он меня выгонит — напротив, попытается переделать, подчинить себе. Опасности я для него никакой не представляю, а пригодиться, при случае, могу — как в Красноярске. Наконец, я его наверняка просто забавляю. Ему нравится играть со мной, и это тоже можно использовать.

Шел девятый час утра. Я направлялся через парк к резиденции Харама, размышляя о том, что скажу ему при встрече. Мне оставалось пройти какую-то сотню метров, когда меня неожиданно окликнули:

— Андрей!

Этот голос я бы узнал из тысячи. Зная, что этого не может быть, и все-таки надеясь на чудо, остановился и медленно обернулся.

— Настя… — Я смотрел на девушку и не верил своим глазам. Быстро подошел к ней, потом, не стесняясь своих чувств, обнял. На глазах у меня выступили слезы. — Жива… А где остальные? С ними все в порядке?

— Все живы, отсыпаются… — тихо ответила она, ее глаза тоже подозрительно блестели. — А я как чувствовала, что найду тебя здесь!

— Харам сказал, что вы все мертвы. Что вы не выполнили условия соглашения, начали играть против него. Поэтому он вас убил.

— Он действительно считает, что уничтожил нас. Но нам удалось выкрутиться. Ты куда сейчас?

— Собирался к нему. Теперь мне там делать нечего. Пошли отсюда, пока нас никто не увидел. Мне так много всего надо тебе рассказать!

— Мне тоже… — призналась девушка.

Мы направились к метро. По пути я узнал от Насти о том, что произошло за время моего отсутствия. Узнал о пещере с Золотым шаром, о том, как Харам хитростью заманил их туда, как им чудом удалось избежать смерти в каменном мешке. Затем почти сутки, без карты и компаса, выбирались к людям. Это было очень непросто: Лена не могла идти сама, у Кати была сломана ключица. Сначала Елена попросила сделать ей костыль, но идти с ним по горам было невозможно. Тогда Олег соорудил для нее носилки, их несли он сам и сменявшие друг друга Настя и Ольга. Как стемнело, заночевали в лесу, утром пошли дальше. К полудню набрели на ручей и наконец-то смогли утолить терзавшую их последние сутки жажду. Еще через пару часов вышли к разбитой грунтовой дороге, и тут им здорово повезло: не прошло и пяти минут, как показался гусеничный вездеход. Ехавшие на нем нефтяники подвезли их до ближайшего поселка. Оттуда удалось на вертолете попасть в Сургут, и вчера вечером они уже были в Москве…

Потом уже я рассказывал Насте о том, что произошло со мной. Она слушала очень внимательно, лишь изредка что-то уточняя.

— Ты уверен, что Виктор не солгал тебе? — спросила она. — Насчет Глеба, Ирины и Лизы?

— Думаю, он сказал правду, — ответил я. — Просто был не в том состоянии, чтобы лгать. Виктор действительно не убивал их.

В вагоне метро мы ехали молча, однако моя душа пела от счастья. Никогда не думал, что так успел привязаться к Насте и ее друзьям. И теперь, потеряв их и вновь обретя, я был готов кричать от радости.

Когда мы вышли из метро, я продолжил делиться с Настей подробностями последних дней. Рассказал все, что знал об элатриуме и его чудесных свойствах, о том, как маленький волшебный шарик вернул Виктору зрение. Настя меня не перебивала, и лишь когда я рассказал о том, как Харам использовал нас с Виктором, чтобы заполучить Ключ, тихонько вздохнула.

— Он каждый раз нас переигрывает, — сказала она. — Как бы мы к нему ни относились, мы должны признать, что он очень умен. Ему удается заранее просчитывать все наши действия.

— Это так, — согласился я. — Теперь, когда у него Золотой шар и все три Ключа, он стал еще сильнее.

— Теперь и у нас есть опыт. Жаль только, что учиться нам приходится на своих ошибках…

А потом была встреча, мои друзья искренне радовались, видя меня живым и здоровым. Я заново пересказал все, что случилось со мной за последние дни, затем Олег и девушки поведали подробности своих злоключений. Я слушал их и был счастлив. Да, завтра с утра на нас снова навалятся заботы: надо будет что-то делать, предпринимать какие-то шаги. Но все это только завтра, поэтому я сознательно отбрасывал неприятные мысли, не желая портить этот чудесный день.

* * *

В этот город он приезжал уже в третий раз. Настроение было на редкость мерзкое — Харам терпеть не мог обращаться к кому-то за помощью. Но в сложившейся ситуации приходилось забыть о гордости: у него появился очень опасный враг. Этот враг украл Ключи, именно он — в этом Харам был уже уверен — следил за ним через Виктора. И если не узнать, кто он, дальше может быть еще хуже. Именно поэтому он и ехал к Ундине — ведьме, гадалке, прорицательнице. Ее имя не было на слуху, но те, кому надо, о ней знали.

Такси везло его по улицам Казани. Харам хмуро смотрел на проплывающие за окном городские пейзажи и думал о том, поможет ли ведьма. У этой стервы свои принципы: если она не хочет чего-то говорить, то этого из нее не вытянешь и каленым железом.

Минут через сорок желтая «Волга» остановилась в одном из пригородных поселков. Велев таксисту ждать, Харам вылез из машины, прошел к воротам обнесенного высокой кирпичной стеной частного дома. Хотел уже было нажать кнопку звонка, когда украшенная ажурными коваными узорами дверь вдруг открылась, Харам увидел высокую темноволосую девушку.

— Здравствуй, Рая, — поздоровался маг. — Хозяйка у себя?

— Доброе утро, Харам. Она вас ждет… — Девушка отступила в сторону, пропуская гостя во двор.

Рая была ученицей и помощницей Ундины. Несмотря на молодость, в ней уже чувствовалась сила. Шагая к дому, Харам думал о том, что в свое время эта девушка обязательно заменит старую ведьму.

Саму ведьму он увидел через пару минут, поднявшись в ее кабинет на втором этаже дома. Несмотря на свой возраст, Ундина совсем не выглядела старой — это была властная цветущая цыганка лет сорока, с иссиня-черной косой и пронзительным взглядом. Она сидела в кресле: увидев вошедшего Харама, легко поднялась ему навстречу.

— Ну здравствуй, дорогой… — Гадалка обняла его, поцеловала. — Какими судьбами?

— Здравствуй, Ундина. А то ты не знаешь? Женщина усмехнулась:

— Не придирайся к словам. Садись. — Она указала на кресло, гость сел. — Вот уж не думала, что у тебя могут быть какие-то проблемы. Вплоть до последнего времени я считала тебя лучшим.

Ее слова Хараму не понравились — он уловил в них вполне определенный намек.

— А теперь я уже не лучший? — поинтересовался он.

— Увы, мой друг. — Глаза Ундины насмешливо блеснули. — Боюсь, что нет. Ты же потерял свои драгоценные шарики, верно?

— Их у меня украли. И я хочу знать, кто это сделал. — Маг полез во внутренний карман костюма, извлек конверт и положил его на столик. — Здесь банковская карточка, на ней сто тысяч долларов. Помоги мне, и они твои.

— Почему-то вы все всегда начинаете с денег, — покачала головой гадалка. — Нет чтобы спросить о здоровье. О том, как мои дела. — Она вновь улыбнулась. Взяла конверт, задумчиво повертела его в руках.

— Ну? — нетерпеливо спросил Харам.

— Прости, Харамушка, но на этот раз мне не хочется помогать тебе. — Цыганка вернула конверт на место. — Как-то не лежит у меня душа к этому. Если тот человек узнает, что я тебе помогла, у меня могут быть большие неприятности.

— Если ты не скажешь, кто он, они у тебя будут наверняка, — предупредил Харам.

— Это угроза? — Ведьма приподняла брови.

— Предсказание, — холодно усмехнулся Харам. — Я, знаешь ли, тоже иногда могу видеть чье-то будущее. И твое мне видится в самых черных тонах. Поэтому лучше возьми деньги и назови мне его имя. Не искушай судьбу.

— Неужели ты всерьез считаешь, что можешь меня испугать? — поинтересовалась ведьма. — Если это так, то ты глупее, чем я думала. Открыть тебе маленький секрет?

С первой минуты встречи сознание Ундины было надежно защищено от возможного зондирования. Но теперь завеса приподнялась, Харам уловил блок какой-то информации. Прислушался к нему, осознал его суть. И помрачнел еще больше.

— Понятно… — тихо сказал он. — Ты научилась менять тела. Если я убью тебя, ты просто займешь тело какой-нибудь молоденькой глупышки. Той же Раи, например.

— Вот именно, — согласилась Ундина. — Хотя мне и не хотелось бы пока этого делать — меня знают такой, какая я есть. Поменяв тело, мне придется заново обзаводиться клиентурой, а это довольно хлопотно.

— Помоги мне, Ундина! — вновь попросил Харам. — Пожалуйста. Мне надо знать, кто этот человек, я должен его найти!

— Искать его тебе совсем не обязательно, в самые ближайшие дни он найдет тебя сам. Что касается имени, то ты его знаешь. Вы с ним очень давние приятели.

— Хочешь сказать, что это один из тех, с кем я был когда-то знаком?

— Именно, — кивнула ведьма. — Тебе пора. И не забудь свой конверт.

Давить на нее было бесполезно. Чувствуя неодолимое желание свернуть этой стерве шею, Харам взял конверт, нарочито медленно положил его в карман. Столь же неторопливо поднялся.

— Был рад нашей встрече, — произнес он, стараясь ничем не выдавать своих чувств. — Мы еще увидимся.

— А вот это вряд ли, — усмехнулась гадалка. Харам вздрогнул.

— Что ты хочешь этим сказать? — Он посмотрел ведьме в глаза.

Та тихо рассмеялась.

— Просто я в следующем году собираюсь уехать в Штаты, — доверительно пояснила она. — И очень сомневаюсь в том, что ты приедешь туда меня навестить.

Ее объяснение Харама не удовлетворило — он знал, что прорицательницы очень часто не говорят всей правды. Так и сейчас — ему казалось, что Ундина чего-то недоговаривает.

— Почему ты так со мной поступаешь? — спросил он. — Ты ведь можешь помочь мне!

— Могу, — согласилась гадалка. — Но мне не нравится, как ты со мной разговариваешь. Тебе нужна моя помощь, но в душе ты меня презираешь и с удовольствием свернул бы мне шею — верно?

Харам поджал губы — похоже, эта ведьма сумела-таки уловить его мысли. И все потому, что он разозлился. Злость пробивает в защите огромные дыры — об этом ему говорил еще его учитель.

— Ундина, я такой, какой есть. Если я обидел тебя, прости. Ты можешь презирать меня, ненавидеть. Но скажи мне, дьявол тебя побери, его имя! Я должен его знать, понимаешь?! Должен!

— Вот и знаменитый Харам готов упасть передо мной на колени! — В голосе Ундины звучало удовлетворение. — Ладно, уговорил. Тебе нужно знать его имя? Изволь: этого человека зовут Волох.

Имя, сорвавшееся с губ Ундины, прозвучало для Харама раскатом грома. Он побледнел, отступил на шаг. Тяжело задышал. Невозможно, немыслимо! Этого просто не может быть!

— Но этого не может быть! — процедил он наконец. — Этот человек мертв, понимаешь? Мертв уже три тысячи лет! Я сам, вот этими руками, отрезал ему голову!

— Не знаю, кто там кому и что у вас отрезал, — усмехнулась Ундина, — но я говорю так, как есть. Того, кто стянул твои драгоценные шарики, зовут Волох. И это тот самый человек, которого ты когда-то знал.

— О Небеса!.. — прошептал Харам, с трудом приходя в себя. — И у него теперь два Ключа! — Он ощутил, как в душе шевельнулся страх. Попытавшись унять дрожь в руках, вынул конверт с пластиковой карточкой. — Возьми, Ундина. Это твое… Коды на конверте…

— Оставь себе, — великодушно разрешила ведьма. — Мне вполне хватает того удовольствия, которое я сейчас испытываю. Знаменитый Харам трясется, как осиновый лист. За такое зрелище не грех и приплатить.

Харам почти не слышал ее. Волох жив… Сколько лет он потратил на то, чтобы убить этого человека, сколько золота извел на подкуп нужных людей. Сумел проникнуть в его дом, застал своего врага на кровати — беззащитного, опоенного сонным зельем подкупленной рабыней. Убил. И не просто убил — отрезал голову. Чтобы наверняка, чтобы уже ничто не спасло. Знал, что Волох не мог выжить, что он не успел разгадать секрета бессмертия. И вот теперь выходит, что эта тварь жива! И не просто жива, а три тысячи лет совершенствовала свои умения. Было от чего прийти в расстройство.

— Мне пора, — заявил Харам. — Если деньги не нужны тебе, отдай их Рае… — Он бросил конверт на столик и, не прощаясь, вышел из кабинета.

* * *

Все происшедшее казалось Виктору кошмарным сном. Тем не менее сон этот изменил очень многое как в его жизни, так и в нем самом. Никогда еще он не чувствовал себя таким жалким и потерянным: сидя на стуле в гостиной, Виктор не смел поднять глаз на хозяев дома. Было странно сознавать, что эти люди ему помогли.

Андрей ушел несколько минут назад, в его прощальных словах звучало презрение. Наверное, еще утром Виктор испытал бы в ответ точно такие же чувства. Теперь все было иначе — он понимал, что Андрей вправе презирать и ненавидеть его.

— Виктор, вам надо искупаться и переодеться, — предложила Кира. — Ваша одежда в крови. Сейчас я принесу чистую.

— Спасибо… — не поднимая головы, поблагодарил он. Ему было стыдно. Стыдно за то, каким он стал, стыдно за свои дела. Виктор чувствовал ужасающую неловкость от того, что о нем заботятся те, кого он считал врагами. Ведь еще недавно он был готов ударить Киру ножом, потом пытался сбить ее машиной. И сделал бы это — если бы ему не помешали.

По его щекам поползли слезы. Смахнул их ладонью — слезы были с кровью. Впрочем, этот факт он отметил безо всяких эмоций.

— Через несколько дней глаза перестанут болеть, — пояснил Дмитрий. — Но будет лучше, если хотя бы неделю ты будешь промывать их отваром ромашки.

— Да, спасибо… — кивнул Виктор. — Я промою… Вернулась Кира, положила стопку чистой одежды.

— Пойдемте, я покажу вам, где ванная.

Молча поднявшись, Виктор пошел за женщиной Когда он через полчаса вышел из ванной, Кира позвала к столу.

— Спасибо вам за все, я этого никогда не забуду, — поблагодарил Виктор, старательно избегая взгляда Киры. — Но сейчас я пойду…

— Останьтесь у нас хотя бы до завтра, — попросила Кира. — И не мучайте себя. Поверьте, мы рады за вас. Рады, что вам удалось осознать свои ошибки, разобраться в себе. Я уверена, что дальше все у вас будет хорошо. А сейчас идемте к столу. И не стесняйтесь — здесь вы у друзей.

Виктор чувствовал, что она говорит правду. Понимал, что надо согласиться. Но не мог.

— Простите меня, но я пока просто не готов. — Он отвел взгляд от сияющих глаз Киры. — Я обязательно зайду к вам, обещаю. Но сейчас мне надо побыть одному. Еще раз спасибо вам за все.

— Пожалуйста… — с печальной улыбкой вздохнула Кира.

Глава десятая

Был вечер. Дмитрий и Кира сидели в креслах у камина, молча глядели на потрескивающий огонь. Кира любила такие вечера, ей казалось, что в такие часы их с Кааром души общаются без помощи слов. Покой, уют, умиротворение — все это было и сегодня. Но что-то изменилось. Это знал Каар, это знала и Кира.

— Прости меня, — нарушила она затянувшееся молчание. — Я не должна была просить тебя помогать им.

— Ты поступила правильно, — ответил Каар. — Но за зрение того мальчика ты заплатила своей жизнью. Ключа больше нет, твой век очень быстро подойдет к концу.

— Это не беда. Просто мне больно оставлять тебя одного… — Она положила ладонь на его руку. — На века, на тысячелетия…

— Может быть, однажды что-то изменится, и мы снова будем вместе. Иди ко мне…

Кира встала с кресла и села Каару на колени, он прижал ее к себе.

— Помнишь, как мы встретились? — спросил он. — Ты была такая красивая в том голубом платье. Сейчас таких, увы, уже не носят.

— А у тебя были шпага и шляпа с перьями. И роскошные усы. — Кира улыбнулась. — А уж как ты танцевал!

— Танцевать я могу и сейчас. Правда, это будет уже совсем не то.

— Об этом я и говорю, милый… — Кира нежно поцеловала его. — Те времена давно прошли. Вместо дуэлей теперь суды, вместо чести адвокаты. Люди сильно изменились.

— Но кое-что все-таки осталось прежним… — Каар неожиданно нахмурился и ссадил Киру с колен.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила она.

— Сегодня день больших визитов, — ответил он. — У нас снова гость. Пожалуйста, проводи его сюда.

— Ты уверен?

Муж в ответ только улыбнулся.

Кира быстро вышла из гостиной. Впрочем, через несколько минут вернулась. Но не одна, вместе с ней в гостиную вошел благообразный пожилой мужчина в строгом костюме — бородатый, с изящной черной витой тростью в руках.

— Здравствуй, Каар, — с мягкой улыбкой сказал он. — Давненько не виделись.

— Волох… — Хозяин задумчиво смотрел на гостя. — Вот уж не думал вновь тебя встретить.

— Все когда-нибудь случается. Ну что, забудем старые обиды?

— Обид давно нет. И я чертовски рад тебя видеть! — Каар шагнул навстречу и обнял гостя. — Присаживайся. Есть будешь?

— Попозже… Может, ты все-таки познакомишь меня с этой очаровательной дамой?

— Разумеется. Это Кира, моя жена. Кира, это Волох, мой старый друг.

— Рад встрече с вами. — Волох галантно поцеловал хозяйке дома руку.

— Я тоже, — с легким поклоном ответила женщина — Каар так много о вас рассказывал. Присаживайтесь.

— Спасибо. — Гость опустился в кресло и взглянул на хозяина. — Сколько мы не встречались — лет пятьсот, шестьсот?

— Больше, — ответил Каар. — И намного. Последний раз я видел тебя в Риме во время какого-то празднества: ты сидел поблизости от весьма важного толстого типа и что-то шептал на ухо его юной спутнице.

— Да, помню. — Губы гостя тронула печальная улыбка. — Она была его дочерью. Год спустя эта девочка умерла — по ошибке выпила яд, предназначавшийся ее отцу. Но не будем о прошлом: знаю, что у вас с утра были гости.

— Это так, — согласился хозяин дома.

— Я пытался успеть, но опоздал. Тем не менее не все так плохо… — Гость полез в карман и вынул два золотых шара.

— 0, боже! — воскликнула Кира.

— Впечатляет, — медленно произнес хозяин. — Где ты их взял?

— У Харама. Пока он добывал твой Ключ, я навестил его дом. Держи. — Волох протянул Каару один из шаров. — Это тот самый, что был у тебя когда-то. Теперь он вернулся к тебе.

— Да, это он… — согласился Каар. Осторожно взял Ключ, рассмотрел его. — Но ты ведь делаешь мне этот подарок не просто так?

— Он твой в любом случае. Тем не менее ты прав, у меня к тебе действительно есть дело.

— Говори.

— Я предлагаю закончить то, что мы начали три тысячи лет назад. Сейчас у нас есть шанс.

Несколько секунд Каар пристально смотрел Волоху в глаза, потом медленно кивнул:

— Я согласен.

* * *

Виктор сидел в кресле «маршрутки» и задумчиво смотрел в окно. Глаза ощутимо болели, но он видел. На фоне этого чуда все остальное выглядело совершенно неважным.

Микроавтобус привез его в центр города. Паспорт и кредитная карточка были с собой, это позволило снять номер. Затем пришлось наведаться в аптеку — купить ромашку для приготовления отвара — и пройтись по магазинам.

Вечер Виктор провел в гостинице, никуда не выходя. Заварив в купленном электрическом чайнике полпачки ромашки, он осторожно промыл воспаленные глаза, затем прикрыл их смоченным в лекарственном отваре бинтом и лег на кровать. Лечебную процедуру пришлось повторять каждый час, но это себя оправдало — уже к полуночи воспаление спало, боль тоже заметно поутихла.

К утру боль совсем стихла. Глядя на себя в зеркало, Виктор заметил, что глаза изменили цвет. Были карие, а теперь голубые. Если бы не это, то уже почти ничто не напоминало бы о вчерашнем кошмаре. Он ведь верил Хараму, старался стать похожим на него. И вот к чему это привело.

На душе было удивительно пусто. То, к чему он стремился все последние годы, вдруг потеряло смысл, стало пустым и ненужным. Гонка за силой ничего не дала ему. И ведь предупреждал же его в свое время об этом Сергей: говорил, что тот, кто охотится за силой, никогда ее не поймает. На нее нельзя охотиться — ее можно только приманить. Открыться ей, заинтересовать ее. Тогда птица магов сама прилетит и сядет тебе на плечо…

Но ведь самому Сергею все это не помогло? Где же была его птица магии, почему не спасла от проклятия? Куда смотрела эта глупая тварь, почему не заступилась за него? Почему не заступилась за Настю и остальных?

Потому что Харам оказался сильнее. И то, что в случае с проклятием действовал не сам Харам, ничего не меняло — все равно за всем происходящим стояла его сила.

Так где же истина? Если Сергей был прав, то почему погиб, почему погибли Настя, Катя, Олег и все остальные? Если же прав Харам, то почему он так подло обошелся со своим учеником?

— Все сволочи. И те, и эти…

Сделанный вывод не удовлетворил его. Одевшись, Виктор вышел из номера, спустился вниз. Пообедав в ресторане, отправился бродить по городу, стараясь хоть так уйти от терзающих его мыслей.

Два часа спустя он оказался в незнакомом ему парке. Сев на одну из скамеек, долго сидел, думая о том, возвращаться ли ему в Москву. Очень не хочется, но придется — там у него квартира, деньги. И там же Харам… — При мысли о своем бывшем учителе Виктор сжал зубы. Он ответит за то, что с ним сделал. Такие вещи нельзя прощать.

— Время идет, а ты ничуть не меняешься, — раздался совсем рядом спокойный знакомый голос— Просто не знаю, Кузнечик, что мне с тобой делать?

От звука этого голоса его бросило в дрожь. Виктор медленно повернул голову — рядом с ним, откинувшись на скамеечке, сидел седовласый бородатый мужчина лет шестидесяти, в строгом костюме и с черной витой тростью в руках.

— Александр Иванович?.. — пробормотал Виктор, чувствуя, как зашевелились волосы на его голове.

— Собственной персоной, — подтвердил тот. — А ты, конечно, думал, что меня уже давно черви съели?

— Но я же… — Виктор замолчал на полуслове, со страхом глядя на сидящего рядом с ним благообразного старика.

— Думал, что убил меня? — закончил за него фразу тот. — Неужели ты всерьез рассчитывал, что тебе удастся это сделать?

Виктор ничего не ответил. Он чувствовал растерянность и… радость? Да, они много спорили, но никто и никогда не относился к нему с таким вниманием и заботой, как этот странный старик. Его некогда клочковатая борода теперь была аккуратно подстрижена, да и вообще этот изысканный пожилой джентльмен мало напоминал того деревенского простачка, которого знал Виктор.

— Харам здорово изуродовал твое сознание, — продолжил собеседник. — Ты стал холодным, черствым, безжалостным. Я уже говорил, что пытался тебя спасти — не получилось. Надеюсь, что теперь у меня есть второй шанс. И у тебя тоже.

— Но как это может быть? — спросил Виктор, не смея поднять глаз на старика. — Я же ударил вас кочергой, вы не могли выжить. Или вы как Харам? — До Виктора внезапно дошло, что старик назвал имя его учителя. — Вы знаете Харама?!

— Встречались пару раз, — с усмешкой ответил тот. — Что же касается кочерги, то ты лупил по пустому месту. Посмотри направо.

Виктор повернул голову и вздрогнул: рядом с ним сидел двойник старика, одетый столь же изысканно. Вот он взглянул на парня и улыбнулся.

— Можешь потрогать меня. Я абсолютно реальный.

— Ну потрогай, потрогай, — тоже предложил Александр Иванович. — Убедись, что он настоящий.

Виктор осторожно коснулся двойника.

— Убедился? — спросил тот. — Теперь глянь вон на ту скамейку. — Он указал тростью на скамейку напротив.

Виктор перевел взгляд, и ему стало совсем плохо — на той скамейке сидели еще два Александра Ивановича и неспешно беседовали. Вот они разом посмотрели на него: один помахал рукой, второй подмигнул.

— Но как это может быть?.. — прошептал Виктор, переведя взгляд на первого старика. — Одну копию — сновиденного «дубля» — я еще понимаю. Но вас же четверо. Или вы все разные люди, но просто похожи друг на друга?

— Твое знание о мире и магии подсказывает тебе именно такие варианты, — согласился старик. — Но есть и другие. Смотри туда. — Он указал тростью на соседнюю скамейку.

Виктор перевел взгляд и увидел, как две копии Александра Ивановича бесследно растворились в воздухе.

— Теперь моя очередь! — заявил его сосед справа, взял его за руку — и тоже бесследно растаял.

— Ну и как? — спросил старик, оставшись в единственном экземпляре. — Догадался?

— Иллюзия? — До Виктора наконец-то стал доходить смысл происходящего.

— Именно. Все, что ты сейчас видел и чувствовал, я вкладывал непосредственно в твое сознание. Так же было и у меня в доме: тебе казалось, что ты разбиваешь мне голову кочергой, на деле же ты лупил по подушке.

— А вы? — глухо спросил Виктор.

— А я стоял в сторонке и смотрел на тебя. Не думай, я не радовался — в том, что происходило, не было ничего хорошего. Мне не удалось вырвать тебя из лап Харама, да я и не слишком на это рассчитывал.

— Значит, это вы смотрели через мои глаза? — вновь догадался Виктор. — Вы были тем, кто постоянно мне мешал?!

— Дать кочергу? — участливо предложил старик.

— Не надо… — насупился Виктор, чувствуя злость и на себя, и на собеседника.

— Эх, Витя, Витя… — протянул старик. — Ты не такой плохой человек, как может показаться. Но глупостями набит под завязку…

Какое-то время они сидели молча. Потом Виктор вновь поднял голову.

— О вас мне пару лет назад рассказал Эдуард Васильевич, учитель Ольги. Сказал, что у вас можно многому научиться. Выходит, это была совсем не случайность?

— Разумеется, — кивнул старик. — Эдуард — мой ученик.

— Тогда я уже совсем ничего не понимаю… — нахмурился Виктор. — Если он ваш ученик, то почему он так поступил с Ольгой? Почему он отдал ее мне и Хараму?

— Иногда то, что выглядит черным, оказывается светлым. И наоборот. Ты считаешь, что Эдуард бросил Ольгу, предал ее. На деле же он ее спас. Сделал то немногое, что было в его силах в той ситуации.

— Но ведь он служит Хараму!

— Может, это тоже всего лишь иллюзия?

Какое-то время они сидели молча, Виктор обдумывал услышанное. Потом опять посмотрел на старика.

— Скажите, а почему вы все это мне рассказываете? Ведь если Харам увидит меня, он тоже все узнает.

— Нам уже нечего скрывать. Слишком многое изменилось за последние дни: ставки сделаны, карты вскрыты. Узнаешь? — Собеседник полез в карман и вытащил золотистый шарик.

— Ключ?! — удивился Виктор. — Вы забрали его у Харама?

— Не совсем. Пока Харам гонялся за третьим Ключом, я позаимствовал у него два первых.

— То есть украли?

— Нет, — покачал головой старик. — Вернул то, что в свое время украл Харам. Один из Ключей я уже вернул Каару.

Виктор несколько секунд удивленно смотрел на старика, потом вдруг усмехнулся:

— Мне кажется, Харам очень расстроится, узнав о пропаже.

— Я тоже так думаю, — согласился старик. — Уже расстроился — он улетел в Москву вчера вечером. Думаю, и нам надо поторопиться — если ты не против.

— В Москву? — нахмурился Виктор.

— Да. Начинается самое интересное, и нам надо спешить. — Александр Иванович спрятал Ключ в карман. — Пошли… — Он поднялся со скамейки. — Нас уже ждут.

— Кто? — Виктор нехотя поднялся следом.

— Каар и Кира. Они тоже летят в Москву. Ну что такой хмурый? Не хочешь ехать?

— Что я там буду делать?

— А разве тебе не хотелось бы увидеть своих друзей и извиниться перед ними? — Старик удивленно приподнял брови.

— Наверное, вы еще не знаете: Харам их всех убил. Остался только Андрей.

— Это тебе, конечно, сказал сам Харам? — усмехнулся Александр Иванович. — Блажен, кто верует… Не переживай, все они живы.

— Вы в этом уверены? — тихо спросил Виктор, чувствуя, как у него сжимается горло.

— Я знаю это так же хорошо, как и то, что тебе придется здорово потрудиться, чтобы вернуть их доверие. Уверен, это будет очень непросто.

— Но почему вы решили, что они живы? Вы ведь можете ошибаться?

— Вчера вечером я разговаривал с Эдуардом по телефону. Он сказал, что Ольга и ее друзья вернулись в Москву. Их порядком потрепало, но они живы.

— А он откуда знает? — В голосе Виктора все еще звучало недоверие.

— Учитель всегда знает, где находится его ученик. Слишком многое их связывает. Так ты идешь?

Несколько секунд Виктор смотрел на старика, потом кивнул.

— Иду…

* * *

Утро нового дня началось для нас со звонка в дверь. Я недовольно приподнял голову, рядом сонно завозился Олег — мы спали на полу.

— Кого там еще черт принес?.. — послышался с дивана рассерженный голос Кати.

Ее недовольство можно было понять — спать мы легли лишь глубокой ночью.

— Хозяйка, наверное… — предположил Олег, поднялся и начал одеваться.

Я последовал его примеру, чувствуя непонятную тревогу. Что, если это Харам? С него станется…

Открывать дверь нам не пришлось: в коридоре послышались шаги, я нахмурился. Подумал, что у хозяйки квартиры наверняка есть свой ключ, но это объяснение меня не устроило.

Я оказался прав, это была не хозяйка. Шторы на двери раздвинулись, в комнату вошел Виктор.

— Прошу простить, что без приглашения, — сказал он. Его голос звучал очень спокойно, даже отрешенно.

Мы с Олегом стояли, молча глядя на гостя. Катя сидела на кровати, прикрывшись одеялом. Остальные девушки находились в спальне.

— И что ты тут забыл? — поинтересовалась Катя, ее голосом вполне можно было резать сталь. — Опять будешь грозиться отправить нас на тот свет?

— Нет, — покачал головой Виктор. — Я пришел не один, но остальные зайдут чуть позже. Я попросил у них пару минут.

— И что ты хочешь нам сказать? — холодно спросил я.

— Я хочу извиниться перед вами, — медленно произнес он, по его лицу было видно, как нелегко давались ему эти слова. — Понимаю, что вам плевать на мои извинения. Знаю, что не заслуживаю прощения. Но это все, что я могу сделать. Я ошибся, связавшись с Харамом, эта ошибка стоила жизни Сергею. Да и Лиза с Ириной, возможно, были бы сейчас живы, сложись все по-другому. Но что есть, то есть. Здравствуй, Настя. — Он взглянул на вошедшую в гостиную девушку.

— Здравствуй, — тихо ответила та. — Не думала, что ты можешь измениться.

— Я и не изменился, — ответил Виктор. — Но вы мне больше не враги — просто знайте это. А уж кто я для вас, решайте сами. Вместе мы с вами уже никогда не будем, я это хорошо понимаю. Но на какое-то время у нас с вами есть общее дело.

— Ну и какое же? — поинтересовалась Катя.

— Харам…

Послышался звонок в дверь.

— Это они, — заявил Виктор и пошел открывать.

В гостиной было довольно тесно: чтобы все смогли рассесться, пришлось принести стулья из кухни и спальни. Кроме наших девчонок и нас с Олегом и Виктором, в комнате находились Дмитрий с Кирой, незнакомый мне бородатый старик — его Виктор представил как Александра Ивановича, и Эдуард Васильевич — мрачноватый мужчина средних лет. Последний оказался не кем иным, как учителем Ольги. Сама Ольга сидела рядом с ним, еще никогда я не видел ее такой цветущей и сияющей. Да и было от чего: выяснилось, что именно ее учитель написал письмо, которое привело ее к нам. Не имея возможности помочь ей открыто, он сделал это тайно. Не зная, кто ей помог, Ольга не могла и выдать его при встрече с Харамом. Это себя вполне оправдало: даже получив информацию о письме, Харам не смог вычислить его автора.

— Ну что, коалиционные силы в сборе? — пошутил Александр Иванович. — Можем начинать?

— Начинай, — согласился Каар.

Рассказ Александра Ивановича, или Волоха, как называл его Дмитрий, длился около получаса. Чтобы ввести нас в курс дела, Волох поведал нам всю историю их взаимоотношений с Харамом. Рассказал о своем учителе и трех его учениках, о таинственном элатриуме — древнем магическом артефакте. Что-то из этого мы уже знали, что-то еще нет. В любом случае, было интересно услышать всю эту историю из первых уст.

Было странно сознавать, что Волох и Каар живут на этом свете больше трех тысяч лет. Внешне они выглядели вполне обычными людьми, но я понимал, насколько обманчиво это впечатление.

— Теперь вы знаете все, — закончил свой рассказ Волох. — В распоряжении Харама сейчас находятся Сердце элатриума и один из Ключей. Не имея оставшихся Ключей, он не сможет сделать ничего серьезного, хотя все еще остается очень опасным противником. Теперь о вас: то, что вы оказались вовлечены во все эти события, было далеко не случайным. Каждый маг в то или иное время проходит проверку на прочность. У вас не было шанса справиться с Харамом, он бесконечно сильнее вас. Но то, что вы смогли выжить, уже говорит о многом. Вы действовали достаточно грамотно, хотя и не всегда оптимально, все это стало для вас хорошим уроком. Но на этом ваша миссия закончена. — Волох обвел нас взглядом. — Вы можете спокойно разъезжаться по домам, Харам вас больше тревожить не будет — об этом мы позаботимся.

— А нельзя было позаботиться об этом раньше? — поинтересовалась Катя.

— Харам считал, что я мертв, — ответил Александр Иванович. — Как я уже говорил, в свое время мне удалось подсунуть ему иллюзию собственной смерти. Если бы он знал, что я жив, то никогда бы не извлек Золотой шар из тайника.

— А чего ему бояться? — снова подала голос Катя. — Он же бессмертный.

— Бессмертие можно как дать, так и отнять. Чтобы получить вечную жизнь, достаточно двух Ключей. Чтобы избавиться от нее, нужен Золотой шар. Теперь, когда Сердце элатриума снова в этом мире, Хараму грозит реальная опасность.

— Но ведь он опять может его спрятать? — резонно предположил я.

— Это не так просто сделать. Не буду вдаваться в тонкости магических технологий: скажу лишь, что для того, чтобы надежно спрятать Золотой шар, необходимы время и подходящее место. Ни того, ни другого у Харама сейчас нет. Все, что ему остается, это либо бежать, либо спрятаться в своем доме. Бежать ему не позволит гордость, он и так уже набегался в свое время. Так что просто запрется в своем убежище, окружит себя охраной и будет выжидать случая завладеть двумя оставшимися Ключами.

— А где Ключи сейчас? — поинтересовалась Ольга.

— Один у меня, второй у Каара, — ответил Волох и вынул из кармана золотистый шарик.

— Можете даже подержать их, — предложил Каар и передал свой Ключ Ольге. Волох последовал примеру Дмитрия, его Ключ достался Олегу.

— Какой тяжелый! — удивилась Ольга, разглядывая Ключ. — И скользкий.

— Ключи покрыты тончайшим защитным полем, — пояснил Волох. — Их невозможно уничтожить. Природа поля нам неизвестна.

— Он теплый, — добавил Олег, вертя в руках второй Ключ. — Держи, держи… — Он передал золотой шарик нетерпеливо подталкивавшей его в бок Кате.

— Если подержать его несколько минут, тепло начнет растекаться по руке, — снова пояснил Волох. — Примерно за полчаса оно охватит все тело. Посидев часок с этим шариком, можно избавиться от любых заболеваний. В частности, залечить переломы.

— Надеюсь, это можно проверить на нас с Леной? — не без язвительности поинтересовалась Катерина.

— Разумеется. Каар, ты займись Еленой, а я поработаю с Екатериной. — Он взял у девушки свой Ключ.

— А гипс не будет мешать? — с сомнением спросила Лена.

— Ничуть, — ответил Дмитрий, садясь на стул рядом с ней. — Вашу ножку, мадам…

Если исцеление Виктора было очень явным, то здесь все выглядело как-то буднично: Волох всего лишь поводил Ключом над сломанной ключицей Кати и заявил, что все в порядке. Сняв бинты и косынку, Катерина осторожно пошевелила рукой.

— Не болит! — удивленно и радостно заявила она.

— И не будет болеть, — заверил ее Александр Иванович. — Кость не просто срослась, а стала прежней, целой.

Каар к этому времени закончил колдовать над ногой Лены.

— Можешь снимать гипс, — заявил он. — Уверен, что, если теперь ты наведаешься к врачам, они здорово удивятся. День назад наложили гипс, а сегодня уже нет и следа переломов. Просто чудеса медицины!

— Тогда уж и Насте с Олегом помогите, — попросила Катя. — У Насти рука сильно поцарапана. У Олега со спиной что-то, и голову камнем задело.

— Конечно, — согласился Волох.

Отказываться от помощи Олег не стал. Волох уложил его на диван, сам присел рядом на стул. Вся процедура исцеления заняла несколько минут: когда Олег вновь поднялся, ничего уже не напоминало о полученных травмах. Каар за это время успел помочь Насте.

— Чудесная вещица! — сказала Катя, не без блеска в глазах глядя на волшебный шарик в руках Волоха.

— Чудесная, — согласился маг. — Но и очень опасная. Им можно не только исцелять, но и столь же эффективно убивать. Именно поэтому таким вещицам не место в этом мире.

— Именно Ключи дают бессмертие? — поинтересовалась Катя.

— Для бессмертия нужны два Ключа и знание некоторых тонкостей процедуры — именно они и составляют главный секрет. Внешне же все выглядит очень просто: берешь в руки по шарику и около часа сидишь, контролируя свои ощущения и не поддаваясь страху. Пройдет час, и ты обретешь вечность.

— Другое дело, что через пару-тройку сотен лет ты уже не будешь смотреть на нее с прежним восторгом, — добавил Каар. — А однажды и вовсе проклянешь тот день, когда ввязался во все это.

Волох никак не прокомментировал его слова. Кира и Эдуард тоже промолчали.

Один из Ключей наконец-то попал в мои руки. Размером с мячик для настольного тенниса, он оказался весьма тяжелым. И неожиданно скользким — я едва не выронил его. Казалось, золотой шарик был покрыт тонким слоем жира. Его поверхность украшал тончайший гравированный узор, внешне напоминавший растительный.

— А если у тебя три Ключа, на третий надо сесть? — вновь спросила Катя.

— Нет, — усмехнулся Волох. — Три Ключа используют только вместе с Сердцем элатриума… — Он немного помолчал. — Как вы смотрите на то, чтобы на пару дней поселиться у Эдуарда? Нам будет о чем поговорить. А то здесь у вас, прямо скажем, немного тесновато.

— Там хорошо! — с готовностью поддержала его Ольга. — Вам понравится!

Я ощутил на себе взгляды Олега и девушек — от меня вновь ждали решения.

— Ладно, — кивнул я. — Мы согласны.

* * *

Все было даже хуже, чем он предполагал. Сидя на заднем сиденье везущего его из аэропорта лимузина, Харам хмуро смотрел в окно и пытался понять, что ему теперь делать. Волох жив — немыслимо, невероятно! Но так логично… Все становилось на свои места: именно Волох организовал ловушку, стоившую ему трех тысяч лет заточения. Да и кто, кроме него, мог это сделать? А он-то еще удивлялся, что его смогли поймать! И то, что тогда Волох предпочел остаться в тени, тоже было понятно — он думал о будущем. Знал, что однажды пленник может обрести свободу, и готовился к этому.

И вот теперь Волох снова здесь. Может быть, сейчас он совсем рядом… Эта мысль заставила Харама поежиться. Он никогда и никого не боялся — кроме него. И разве не ирония судьбы, что их пути снова пересеклись?

— Я убью тебя… — прошептал Харам. — Убью…

— Что вы сказали? — обернулся водитель.

— Ничего, — холодно отозвался маг.

Когда он вошел в фойе своей резиденции, охранники почтительно вытянулись. Мрачное выражение лица хозяина однозначно свидетельствовало о том, что шеф не в духе.

— Начальника охраны сюда. Я спущусь через пять минут… — на ходу бросил он и направился к лифту. Поднялся на третий этаж, прошел по коридору. Подойдя к двери своих апартаментов, вынул ключ, вставил в замочную скважину. Хотел открыть, но дверь распахнулась сама, Харам увидел Дашу.

— А вот и мой датский принц! — произнесла девушка, держась за дверной косяк и слегка покачиваясь, на Харама пахнуло запахом алкоголя. Растрепанная и босая, в накинутом на голое тело халате, Даша выглядела отвратительно. — Ну дай я тебя поцелую… — Она потянулась к нему.

— Нажралась! — констатировал маг, оттолкнув девушку.

— Да просто конфетка с ликером попалась! — хихикнула та. — Ну чего ты, Харам? Не злись, мне просто было скучно без тебя… — Она вновь потянулась к нему.

— Уйди! — Маг вынул ключ из замка, захлопнул дверь и пошел в спальню.

— Ну и черт с тобой! — Вслед ему обиженно бросила Даша. — Без тебя обойдусь! Мужиков у нас здесь полно!

Харам не ответил. Открыв шкаф, молча начал переодевался, думая о том, что с удовольствием удавил бы эту дрянь, но придется отказаться от этого удовольствия — она ему нужна.

В спальню вошла Даша.

— Ну чего ты? — Подойдя к нему, девушка начала помогать застегивать пуговицы на рубашке. — Не сердись на меня. Знал бы ты, как здесь одной скучно. С этими скотами даже поговорить не о чем…

— Я ведь велел тебе не пить. Говорил, что ты мне нужна трезвой. Почему ты никогда меня не слушаешь? Или у тебя мозгов в два раза меньше, чем положено?

— Да ты на себя посмотри! — огрызнулась девушка. — Что ты из себя бога корчишь?!

Она явно заговаривалась. Можно было прямо сейчас преподать ей урок, но лучше было подождать, пока она протрезвеет. Подойдя к столу, Харам открыл один из ящиков, отыскал наручники.

— Иди сюда… — шагнув к девушке, он нацепил кольцо наручников ей на руку, потом толкнул к кровати.

— Давно бы так! — хихикнула Даша. — Подожди, я халат сниму! Ну подожди же!

Не слушая ее, Харам прицепил второе кольцо «браслетов» к витой кованой спинке кровати.

— Проспишься, потом поговорим, — холодно сказал он.

— Ну дебил! — взвилась Даша, осознав, что ошиблась в намерениях мага. — Отпусти меня сейчас же! Я в туалет хочу, слышишь?!

— Потерпишь… — бросил он и вышел из спальни.

Когда он спустился в холл, его уже ждали. Начальник охраны заметно нервничал — понимал, что его подчиненные допустили слишком много ошибок. Харам не убил его после визита «привидения», но вполне мог сделать это сейчас.

— У нас могут появиться незваные гости, — сказал Харам, оглядев охранников. — С этого вечера вход только по пропускам. Ни одного постороннего — это ясно?

— Ясно! — за всех ответил начальник охраны, испытав явное облегчение. — Только по пропускам.

— Это еще не все. К завтрашнему утру продумайте систему паролей — чтобы каждый входящий не только показывал пропуск, но и называл пароль. С этим понятно?

— Это ясно, но как быть с посетителями?

— Я ведь уже сказал: никаких посетителей! Гоните всех в шею, говорите, что меня нет и не будет в течение месяца. Если кто-то захочет что-то передать, записывайте контактные телефоны. Но внутрь, — Харам указал на ведущую в основную часть здания дверь, — никого не пускать.

— Все будет сделано! — бодро кивнул начальник охраны.

— Я на это надеюсь. И не дай тебе бог меня разочаровать… — одарив его холодным взглядом, маг вышел из холла.

Наручники с Даши он все-таки снял. Не потому, что пожалел ее, а потому что ее жалобы, стоны и проклятия мешали сосредоточиться на волнующих его проблемах.

— Но учти, милая, — сказал он, сняв наручники и посмотрев ей в глаза, — еще одна конфетка с ликером, и я лично сверну тебе шею. Ты поняла?

— Ну поняла, поняла… — проворчала девушка. — Не понимаю, почему ты такой злой?

— Я уже сказал: ты мне нужна трезвая. Особенно теперь, когда к нам в любую минуту могут пожаловать гости.

— Гости? — оживилась девушка. — У нас что, намечается вечеринка?

— Вроде того. Поэтому приготовь свои ножи, они могут тебе понадобиться. Встреча наверняка будет очень жаркой.

— А вот это мне уже нравится! — заявила Даша, ее глаза заинтересованно вспыхнули. — Когда они придут?

— Не знаю. Сегодня, завтра. Через неделю. Но что придут, это я тебе обещаю. А теперь спи.

— Ну Харам! — попыталась остановить его Даша. — Ты что, так и уйдешь? — Она откинулась на подушки, провела ладонями по своему телу. Соблазнительно улыбнулась.

— Я не люблю девушек, от которых несет спиртным. Так что для тебя это лишний стимул протрезветь… — Маг повернулся и вышел из спальни.

Утром следующего дня, сразу после завтрака, Харам велел подать машину. Спустился вниз, встретивший его во внутреннем дворике начальник охраны лично сообщил пароль.

— Хорошо, — благожелательно кивнул хозяин, садясь в машину. Взглянул на водителя: — Едем к Бруно…

Двадцать минут спустя лимузин мага остановился на тихой тенистой улочке. Не дожидаясь, пока услужливый водитель откроет ему дверь, Харам сам вылез из машины и прошел к дверям ювелирного магазина.

— Александр Дмитриевич! — обрадовалась его приходу симпатичная рыжеволосая продавщица. — Здравствуйте! Давненько вас не было видно. Желаете что-нибудь выбрать? — Она подошла к нему, грациозно покачивая бедрами.

— Здравствуй, Вера. В другой раз. Бруно у себя?

— Конечно. Вас проводить?

— Я сам… — Харам обошел одну из витрин, раздвинул декоративный занавес над входом в узкий коридор. Пройдя к кабинету хозяина ювелирного салона, уверенно распахнул дверь.

— А, Харам! — Сидевший за массивным столом старик торопливо поднялся при его появлении. — Рад, рад тебя видеть! — Проворно подойдя к гостю, он двумя руками пожал его ладонь. — Ты присаживайся, присаживайся…

— В другой раз, — ответил тот, высвобождая ладонь из цепких рук старика. — У меня к тебе дело, Бруно. Мне нужен посох Ра.

— Посох Ра?.. — Старик даже как-то сжался. — Слышал я о такой вещи, слышал… Но даже не представляю, где его искать. Извини… — Он развел руками и улыбнулся.

— Не юли, Бруно. Посох у тебя. И он мне нужен. Старик перестал улыбаться.

— Ты не представляешь, о чем просишь, Харам, — произнес он. — Во-первых, эта вещь чертовски дорого стоит. А во-вторых, она не продается.

— Не продается? — Брови гостя удивленно приподнялись. — Разве я сказал, что хочу у тебя его купить? — Взгляд мага стал тверже, Бруно захрипел и схватился за шею.

— Ты не можешь… забрать его… у меня… — просипел хозяин салона и рухнул на колени. — Он мой!..

— Он был твоим до этого дня. — Харам шевельнул ладонью, невидимая сила приподняла и поставила Бруно на ноги. — Ну долго мне еще ждать?

— Так нельзя, Харам… — Бруно стоял, тяжело дыша и потирая шею. — Ты нарушаешь все правила…

— Правил не существует. И это — единственное правило, которым я руководствуюсь. У тебя есть выбор: или ты отдашь мне посох, или умрешь. Выбирай.

Какое-то время Бруно стоял, хмуро глядя на гостя. Потом, повернувшись, нетвердой походкой прошел к столу, сел в кресло. Что-то нажал, послышался тихий щелчок. Неприязненно взглянув на мага, старик извлек из тайника полуметровый золотой жезл, украшенный драгоценными камнями.

— Вот он… — Бруно медленно провел по жезлу ладонью, потом вдруг направил его более тонкий конец на Харама и что-то нажал.

Раздался громкий хлопок. Вырвавшийся из жезла огненный луч пронзил грудь Харама, выжег дыру в двери за его спиной и исчез в коридоре.

— Ты испортил мне костюм, — холодно произнес Харам и аккуратно загасил тлеющую на его груди ткань. Перевел взгляд на Бруно: старик взвизгнул, его приподняло над столом и с силой ударило о потолок. Жезл вывалился из ослабевших рук, но не упал, а плавно скользнул в ладонь к Хараму.

— Ты не смеешь! — простонал под потолком Бруно. — Он мой! Мой, слышишь?!

Маг направил жезл на Бруно, стенания тут же смолкли. Зависнув под потолком, старик со страхом смотрел на древнее оружие.

— Ты дурак, Бруно! — Голос Харама был холоден и спокоен. — Радуйся тому, что я оставляю тебе твою жалкую жизнь… — Маг повернулся к двери, за его спиной послышался звук рухнувшего тела.

В коридоре он увидел Веру, при появлении Харама девушка испуганно отшатнулась к стене.

— Еще раз увижу, что подслушиваешь, убью, — сухо произнес он, приподняв жезлом подбородок девушки. — Поняла меня?

— Я не подслушивала! — жалобно простонала та. — Просто услышала шум!

— Мое дело предупредить… — Харам опустил жезл и пошел к выходу.

По дороге домой он внимательно осмотрел оружие. Камень в утолщенном торце жезла был уже не кроваво-красным, а розовым, это свидетельствовало о том, что уровень энергии достаточно мал. Но на сотню выстрелов хватит, а больше ему и не надо. Конечно, Волоха этой штукой не убить. Но остановить можно.

На въезде охрана добросовестно спросила у водителя пароль и только после этого позволила въехать во дворик. Когда Харам вылез из машины, то сразу уловил на себе удивленные взгляды охранников. Оно и понятно — не каждый день увидишь шефа в прожженном на груди и спине костюме. Впрочем, вопросов никто не задавал, памятуя о нелюбви шефа к нездоровому любопытству.

Зато Даша была не столь стеснительна. Увидев вошедшего Харама, она удивленно присвистнула:

— Ого! И кто это тебя так?

— Нашлись добрые люди, — ответил он. — Выспалась? — Маг с интересом взглянул на девушку. Одетая в черную кожаную одежду, с двумя ножами на поясе, она выглядела очень агрессивно.

— Вполне. Что это у тебя? — Даша потянулась к жезлу.

— Не трогай… — не дав девушке жезл, Харам прошел в спальню. Бросив оружие на кровать, начал переодеваться.

— Да ладно тебе, — заявила Даша, войдя в спальню вслед за ним. — Что я, съем, что ли? — Она взяла жезл, с любопытством осмотрела его. Потрогала драгоценные камни. — Симпатичная вещица.

— Ну почему тебе все всегда приходится повторять два раза? — спросил Харам, забирая жезл. — Я ведь сказал тебе: не трогай!

— Тебе что, жалко?! — вспылила девица.

Вместо ответа Харам направил жезл ей под ноги и нажал на один из камней. Сверкнула молния, Даша вскрикнула и отпрыгнула. Там, где она только что стояла, в полу дымилось обожженное отверстие.

— Ты про обезьяну с гранатой слышала? — спросил Харам. — Хочешь отстрелить себе голову?

— Круто! — Даша зачарованно смотрела на жезл. — А можно я попробую?

Харам даже засмеялся:

— Что в лоб, что по лбу… — покачал головой он, глядя на девушку. — Ничего ее не берет. На, играйся… — Он бросил ей жезл, Даша на лету поймала оружие. — И учти, там не больше сотни зарядов. Не трать зря.

— Не буду, — пообещала Даша, завороженно разглядывая оружие. — А на что тут надо нажимать?..

* * *

Резиденция Эдуарда лишь ненамного уступала по размерам дому Харама, при этом находилась от него не дальше чем в километре. Из-за давно не ремонтировавшегося фасада здание выглядело довольно мрачно, но внутри оказалось вполне ухоженным. Девушкам отвели комнаты на третьем этаже, нам с Олегом и Виктором — на четвертом. У каждого оказалась отдельная комната, чему я был искренне рад — наконец-то появилась возможность нормально выспаться. От последней ночи на полу у меня болели бока.

Незадолго перед обедом мы собрались на втором этаже в большом зале с камином. Отсутствовали только Дмитрий и Кира — по словам Волоха, они скоро должны были подойти. К этому времени мы с Олегом и девушками уже успели обсудить предложение Волоха вернуться домой, оно вызвало у нас некоторые вопросы.

— Мы благодарны вам за то, что вы предложили нам уехать, — сказала Настя, глядя на мага. — Но ведь и мы можем быть чем-то полезны?

— Харам слишком силен, чтобы вы могли с ним воевать, — ответил Волох. — Я уже говорил — вам чертовски повезло, что вы еще живы. Не стоит искушать судьбу.

— А вы сделайте нас бессмертными, — предложила сидевшая рядом с ним Катерина, — и все проблемы отпадут сами собой.

На мой взгляд, это было достаточно бестактное заявление. Но Катя никогда не отличалась щепетильностью.

Перед тем как ответить ей, Волох на несколько секунд задумался.

— Наш учитель, — начал он, — искренне считал, что элатриум сможет принести этому миру благо. Что надо просто найти трех подходящих людей, и на Земле наступит эпоха процветания и благоденствия. Сейчас, по прошествии тысяч лет, я вижу, что он ошибался. Нельзя сделать людей добрыми, честными, бескорыстными насильно, это не тот путь. Темная сторона все равно себя проявит, зло рано или поздно вырвется на свободу. Именно поэтому моя цель состоит в том, чтобы собрать элатриум и навсегда от него избавиться. Просьба Екатерины дать вам бессмертие входит в противоречие с моими планами.

— И чем же она им противоречит? — не без ехидства поинтересовалась Катя.

— Дать вам бессмертие и не оставить элатриум — значит обречь вас на пытку, тяжести которой вы просто не представляете. На это я пойти не могу. Оставить вам элатриум, — для того, чтобы однажды вы, устав от бессмертия, могли от него избавиться и уйти, — значит снова поставить этот мир на грань гибели.

— Но вы ведь исцелили нас с помощью Ключей? — возразила Катя. — Значит, и они могут нести благо?

— Элатриум — это инструмент, его можно использовать в самых разных целях. Беда в том, что сила меняет человека, и обычно не в лучшую сторону. В эту ловушку попадались даже самые мудрые и стойкие — так что же говорить о нас? Элатриуму не место в этом мире. И я сделаю все для того, чтобы от него избавиться.

— Ну ладно, — пожала плечами Катя. — Просто спросила.

— Я так и понял, — кивнул Волох. — А вот и наши голубки…

В зал вошли Дмитрий и Кира, при взгляде на жену Каара я невольно вздрогнул — вместо пожилой дамы перед нами предстала красивая молодая женщина.

Вернуть ей молодость могли только два Ключа сразу. А два Ключа даруют не просто молодость, но бессмертие. Это понял не только я.

— Но кому-то все-таки можно, верно? — шепнула Катя на ухо Волоху.

Тот ей ничего не ответил — его взгляд был прикован к Кире.

— Выглядишь замечательно, — произнес наконец Волох. — Уверен, тебе было нелегко на это решиться.

— Нелегко, — согласилась Кира. — Но теперь у нас есть шанс найти Золотой шар. И в тот мир я хочу уйти вместе с Кааром… — Она с любовью взглянула на Дмитрия. — А если ему суждено испытание вечностью, то я разделю его вместе с ним. Кстати, по пути сюда мы видели вашего помощника Алексея: он просил передать, что через четверть часа всех приглашают к столу. А пока… — она перевела взгляд на Лену, — Лена, не хочешь немного посекретничать? Пошли…

Тон ее голоса не допускал возражений. Лена встала и вышла вместе с Кирой, мы проводили их взглядами.

— Это впечатляет… — зачарованно произнесла Ольга.

— Можно бестактный вопрос? — Катя вновь посмотрела на Волоха. — Если вечная жизнь — это и вечная молодость, то почему вы такой старый?

— Я могу быть и молодым. Но этот облик больше соответствует моему мироощущению. Мне так просто удобнее. Хотя бы тем, что женщины не обращают на меня внимания. — Он усмехнулся.

— Держи. — Каар вернул Волоху его Ключ. — Спасибо.

— Не за что. — Александр Иванович взял Ключ и спрятал в карман. — Что будем делать с ними? — Он кивком указал на нас— Прогнать, чтоб не путались под ногами, или оставить? Глядишь, и пригодятся…

— Даже не знаю, — в тон ему ответил Каар. — Как-то не думал об этом. Хотя пока от них были одни проблемы. — По его губам скользнула усмешка.

— Ладно, подумаем над этим… — Волох удовлетворенно потянулся, хрустнув суставами.

— Можно еще вопрос? — снова спросила Катя. — Когда наш общий враг выдавал себя за Михаила, он сказал нам, что Харам может проскользнуть в любую щель, способен превратиться в животное. Вы тоже владеете такими умениями?

— Нет, — покачал головой Волох. — Тело Харама совсем другое. Он преобразовал свою энергетику, и это очень серьезное достижение. Мы так не можем.

— Но вас же тоже нельзя убить?

— Это не совсем так… — Волох задумчиво взглянул на Катерину. — Мы смертны, как и все обычные люди. Точно так же испытываем боль, точно также умираем. Наше отличие в том, что если обычные люди умирают навсегда, то мы после смерти воскресаем.

— Как это? — удивилась Ольга.

— Если бессмертного убить, то он умрет, как самый обычный человек. Но через несколько минут после смерти его тело начнет испускать ослепительно белый свет, за несколько секунд превратится в энергию и исчезнет. Останется только одежда, но не тело. Затем, через какое-то время, обычно в пределах часа, ты просыпаешься там, где привык спать. На тебе нет одежды, твое тело — это тело примерно двадцатипятилетнего человека. Но возраст можно и контролировать, если проснуться еще до того, как появишься в постели.

— Это что-то вроде осознанного сновидения? — догадался я.

— Именно, — кивнул Волох. — Если ты осознаешь себя, то имеешь возможность выбрать тот возраст, какой тебе нужен.

— Неплохое умение, — сказала Катя.

— Это так, — согласился Волох. — Ну что, дамы и господа, пора немного перекусить?

Столовая находилась на первом этаже. Играла тихая музыка, все было на уровне лучших ресторанов. Я ощутил зверский аппетит — мы сегодня не завтракали, лишь наскоро попили чаю.

Нас рассадили за большим столом, я оказался как раз напротив Волоха. Затем в зал вошли Кира и Лена. Они о чем-то шептались, я обратил внимание на то, что волосы Лены, обычно расчесанные так, чтобы по возможности закрывать лицо, теперь были стянуты в пучок на затылке. Еще через секунду стала ясна причина этого — с лица девушки исчезли шрамы. Она еще по привычке прятала руку, но я разглядел, что и с мизинцем у нее уже все в порядке. Правда, был он розовым, как у младенца.

Глаза Лены лучились счастьем. Мне она никогда не казалась особенно красивой, и шрамы здесь были совсем ни при чем. Но теперь, взглянув на нее, я понял, как обманчиво бывает впечатление, как многое зависит от внутреннего самоощущения человека. Теперь Лена никого не боялась, не стеснялась своего лица. Шла свободно и раскованно, смотрела прямо и уверенно. И это сразу сказывалось на восприятии ее окружающими.

А потом начался пир. Мы ели прекрасные блюда, пили чудесное вино, общались на интересные темы. Несмотря на свой немыслимый возраст, Волох и Каар не выглядели занудами — напротив, вели себя весело и непринужденно. Счастлива была и Кира — она снова стала молодой и красивой. О Лене не приходилось и не говорить.

Если кто и чувствовал себя скованно, так это Виктор — он почти не принимал участия в разговорах, да и вообще старался держаться в тени. Я его хорошо понимал: после того что произошло, ему было трудно воспринимать себя в этой компании своим.

После обеда Волох предложил нам отдохнуть, чтобы уже вечером поговорить на важные для нас темы. Мы разбрелись по комнатам: устроившись на своей кровати, я какое-то время лежал, размышляя обо всем, что произошло за последние дни, потом уснул…

* * *

Прошедший день не принес никаких неприятностей. Волох так и не показался, Даша тоже никого не убила — разве что на полу и на стенах появилось несколько опаленных пятен. Старинное оружие ее просто очаровало, в итоге Харам был вынужден отнять его. Впрочем, успевшая наиграться с жезлом Даша особо уже не возражала.

— Неплохая штука, — сказала она, возвращая жезл. — Однако ножи как-то надежнее. Кстати, ночь уже, пора спать. И я совершенно трезвая.

В ее словах явно чувствовался подтекст.

— Уговорила, — проворчал маг. — Сейчас приду…

Проснулся он рано. Даша безмятежно спала, сунув правую руку под подушку — Харам знал, что там у нее лежит нож. Поднявшись, маг не спеша оделся и вышел из спальни.

Полчаса спустя он уже ехал на северную окраину Москвы. Ему надо было встретиться с человеком, способным помочь в сложившейся ситуации, — профессиональным киллером, охотником за головами. Убийцей с безукоризненной репутацией, способным за хорошие деньги убрать любого. Да, Волоха нельзя убить, но можно остановить — хотя бы на время. В любом случае, помощь профессионала не будет лишней.

Увы, убийцы дома не оказалось. Его жена, симпатичная невысокая брюнетка, сообщила, что Борислав вернется только к вечеру.

— Когда вернется, пусть мне позвонит. — Харам вручил женщине свою черную, тисненную золотом визитку и ушел, размышляя о том, как Бориславу столько лет удается скрывать от жены правду.

Дома он несколько часов провел за работой: несмотря на чрезвычайную ситуацию, некоторые дела требовали его внимания. Просмотрев документы и отдав нужные распоряжения, Харам удовлетворенно откинулся в кресле — пока все идет неплохо. Если Волох в городе, то он не торопится с визитом. Не потому ли, что чувствует свою слабость?

Звонок раздался около полудня. Взглянув на имя абонента, Харам поднес трубку к уху.

— Я слушаю тебя, Мартин.

— Здравствуйте, хозяин, — с акцентом произнес тот. — У меня возникли некоторые сложности.

— А именно?

— Сегодня утром Эдуард Васильевич предложил мне покинуть его дом. Когда я сказал, что этот вопрос не находится в его компетенции, он в грубой форме велел мне собрать свои вещи и уходить. Я не понимаю, что происходит.

Харам задумчиво пожевал губами. Все верно, крысы бегут с корабля. Уже почуяли. Но Эдуард… Все последние годы этот человек был его верным сторонником. И подумать, что он способен на такое…

— Ты где сейчас? — спросил Харам.

— В машине рядом с его домом. Несколько раз звонил вам с утра, но вы не отвечали. Поехал к вам, мне сказали, что вас нет. Тогда я вернулся и вот уже два часа жду здесь.

— Я уезжал. Телефон забыл на столе… — Харам снова задумался. — Что там у вас сейчас происходит?

— Эдуард дома, у него гости.

— Кто такие?

— Их человек десять, среди них ваш протеже Виктор. Еще там Ольга, ученица Эдуарда. Я знаю, что он прогнал ее, она должна была умереть. Но почему-то сейчас снова с ним. Мне кажется, что все это время Эдуард нас обманывал.

Харам нахмурился. Того, что он услышал, просто не могло быть.

— Ты сказал, что там была Ольга? Ты не ошибся?

— Как можно, хозяин? Это она. Я знаю ее не первый день.

— Кто там был еще? Опиши всех, кто к нему приехал.

— Я видел их не слишком хорошо. Один совсем старый. Еще один ваших лет, с ним пожилая женщина — он держал ее под руку. Кроме Виктора и Ольги, была еще молодежь: два парня и три девушки. Одна из девушек похожа на вашу Лену, но я не разглядел ее лица. Поэтому не уверен, что это она. Но ростом и прической очень похожа. Ей помогали идти, у нее нога в гипсе.

— Это она… — вздохнул Харам. — Вот уж не думал, что им удастся выжить… У пожилой женщины какие волосы?

— Коричневые. Каштановые. Я не знаю, как это правильно по-русски.

— Понятно. Это Кира. Опиши старика.

— Он хорошо выглядит для старика. Подтянутый, стройный. Бородатый. С тростью.

Харам помрачнел еще больше.

— Трость черная, витая, с золотой рукоятью?

— Да, черная. Остального не знаю, не разглядел. Но я не видел, чтобы он хромал.

— Он и не хромает. Эту трость ему подарил его учитель… — Харам поморщился, как от зубной боли. — Вот что, Мартин, оставайся там, но так, чтобы тебя не заметили. Если увидишь что-нибудь новое, немедленно звони. Ясно?

— Да, хозяин. Все будет сделало.

Положив трубку, Харам откинулся в кресле и задумался.

Ундина не солгала, это действительно Волох. И он уже здесь, совсем рядом…

По спине скользнул холодок страха. Вздор, нельзя бояться. Он еще поборется.

Поборется… Но что можно сделать в этой ситуации? Ему нужны Ключи, без них ничего не получится. А как их добыть? Враги собрались вместе, явно готовят решающий удар. Если они смогут заполучить Золотой шар, ему придет конец…

Харам вновь ощутил страх — он просто физически чувствовал, как его затягивает в водоворот событий. Событий, направляемых не им. Он потерял контроль, стал пешкой в игре Волоха. Если не переломить ситуацию, его будет и дальше неудержимо нести к гибели…

В обед Даша предложила сходить в китайский ресторан. Харам отказался.

— Это опасно, — пояснил он. — Пока я не выясню, что происходит, из дома не выходи. Это приказ, поняла?

— Ты что, действительно так его боишься? — В глазах девушки мелькнуло удивление.

— Иди! — Харам указал на дверь. — Гуляй, развлекайся. Но учти: если украдут, я пальцем о палец не ударю, чтобы тебя вытащить. Поняла?!

— Да ладно, не нервничай. — Даша глупо улыбнулась. — Нельзя, значит, нельзя… — Она несколько секунд помолчала. — Скажи, а какой он, этот Волох?

— Ты не в его вкусе, — ответил Харам, затем поднялся и вышел из комнаты — надо было проверить охрану.

Телефонный звонок раздался около половины пятого. Это был Эдуард: глянув на имя абонента, Харам поднес трубку к уху, уже представляя, что скажет этому предателю.

Но первые же слова собеседника заставили его вздрогнуть. Этот голос он бы узнал из тысячи.

— Здравствуй, Харам, — спокойно произнес позвонивший ему человек. — Предлагаю встретиться и обсудить наши дела. Через час на Красной площади — устроит?

— Волох… — Харам нахмурился. — Не думал, что когда-нибудь услышу тебя.

— Жизнь полна сюрпризов. Так как насчет встречи?

— Снова хочешь обмануть меня? — недобро усмехнулся Харам. — Я приду на встречу, а ты в это время наведаешься ко мне и украдешь Шар?

— А ты ничуть не изменился. — В голосе Волоха мелькнула усмешка. — Обещаю, что за время нашей беседы с твоими драгоценными шариками ничего не случится. Ты ведь знаешь, моему слову можно верить.

— Мы можем все обсудить по телефону, — предложил Харам.

— Перестань… Неужели тебе не хочется увидеть меня? Встретимся, поболтаем. Потом спокойно разойдемся.

— Хорошо. Через час на площади.

— Вот и замечательно. Буду тебя ждать…

Разговор давно закончился, а Харам все сидел, сжимая в руке телефон. Сама мысль о том, что ему снова придется встретиться с Волохом, вызывала у него страх. Глупое чувство, постыдное. То, за что он так презирал окружающих. И вот теперь страх переполнял его самого…

Сорок минут спустя Харам уже неспешно прогуливался по Красной площади, время от времени поглядывая на часы. До назначенного времени оставалось две минуты, когда он наконец-то увидел неспешно идущего к нему благообразного пожилого человека: бородатого, в сером костюме. При галстуке и с черной тростью.

— Здравствуй, — сказал гость и протянул руку.

— Здравствуй, Волох… — отозвался Харам, нехотя отвечая на рукопожатие. — Пройдемся?

— Разумеется…

Они медленно пошли по брусчатке. Лицо Харама было мрачным, словно вытесанным их камня. Его спутник, напротив, выглядел спокойным и расслабленным.

— Думаю, ты догадываешься, о чем я хотел поговорить с тобой? — поинтересовался Волох.

— Об элатриуме.

— Верно. Ты умный человек, Харам, и должен понимать, что этой штуке не место в нашем мире.

— Ну так в чем проблемы? — криво усмехнулся Харам, чувствуя, как к нему постепенно возвращается уверенность. — Дай мне возможность уйти с его помощью, а потом забирай и делай с ним все, что захочешь.

— Твой уход убьет миллионы людей, Москва превратится в одно большое кладбище. Ты хорошо знаешь меня и должен понимать, что я на это пойти не смогу.

— Вижу, три тысячи лет не пошли тебе на пользу, — покачал головой Харам. — Ты так и не избавился от своего глупого человеколюбия.

— Ты тоже ничуть не изменился.

— Верно, — кивнул Харам. — И я не понимаю, почему меня должна беспокоить судьба этих жалких людишек.

— Их судьба тебя не интересует, но их силой ты готов воспользоваться.

— Волох, не надо этих глупых нотаций. Если хочешь сказать мне что-то по существу, то говори. Если нет, то не отнимай у меня время.

— Хорошо. — Волох остановился в паре десятков шагов от Мавзолея. — Я предлагаю тебе добровольно вернуть Золотой шар и оставшийся Ключ. Тогда ты не только останешься жив, но и сохранишь бессмертие.

— А если я не соглашусь? — Харам презрительно усмехнулся. — Тогда ты что, убьешь меня?

— Тогда я потрачу остаток отпущенной мне вечности на то, чтобы снова упрятать тебя в саркофаг. Один раз это у меня уже получилось. Получится и во второй. Его, — Волох указал на Мавзолей, — однажды все-таки похоронят. Но ты будешь лежать в своем склепе вечно. И на этот раз я позабочусь о том, чтобы тебя никто никогда не нашел.

— На меня нельзя давить, Волох, — медленно произнес Харам. — Мне нельзя указывать, что и как делать. Я сам себе хозяин и сам принимаю решения. Так что ты зря позвал меня сюда.

— Значит, мы не договорились?

— Нет.

— Очень жаль… — Волох тихо вздохнул. — Я все-таки рассчитывал на то, что ты проявишь хоть каплю благоразумия. Знай, что с этой минуты я буду идти до конца.

— Я тоже. Еще увидимся… — Одарив собеседника холодным взглядом, Харам повернулся и быстро пошел прочь.

* * *

Незадолго до восьми часов вечера нас пригласили ужинать. Я неплохо выспался, к тому же у меня было очень интересное сновидение — я бродил по улицам какого-то старинного города. Это дало мне массу положительных эмоций, поэтому к ужину я вышел в отличном настроении.

Все уже собрались, я пришел последним. Занял свое место, перебросился парой слов с Олегом. Потом прислушался к разговору Волоха и Каара: насколько я смог понять, они говорили о каком-то очень давнем событии. Затем в их разговор включилась Настя, беседа плавно перешла на более близкие нам темы. Олег спросил Волоха о том, что за защитный слой покрывает Ключи, на каком принципе он работает.

— Не знаю, — ответил Волох. — Тех, кто создал эти устройства, давно нет в живых. Некому рассказать о том, как они устроены.

— А можно подержать сразу два Ключа? — попросила Лена. — Хотя бы минутку? Чтобы понять, что это такое?

— Хорошо, — понимающе улыбнулся Александр Иванович. Вынув из кармана золотой шарик, подал его Эдуарду. — Передай…

Из рук Эдуарда Ключ попал к Олегу, от него к Лене. Каар протянул ей свой Ключ. Сжав золотые шарики в ладонях, девушка прикрыла глаза, опустила руки вдоль тела и откинулась на спинку стула. Прошло чуть больше минуты, затем Лена вдруг открыла глаза, ее лицо начало бледнеть.

— Мне это не нравится… — сказала она и торопливо положила Ключи в вазу с конфетами. — Простите, меня тошнит. Мне надо выйти… — Она встала, отодвинула стул и чуть ли не бегом покинула зал.

— Иногда такое бывает, — пояснил Волох. — Ей надо было просто расслабиться.

Олег взял из вазы Ключи и неожиданно замер.

— Но это… — произнес он, внимательно разглядывая золотистые шары. — Это не те Ключи. Они не скользкие!

Вскочивший Волох тут же подбежал, схватил Ключи. Затем бросил их на стол.

— Это просто золотые шарики. Она подменила их… — Он повернулся и бросился к двери.

— О боже! — воскликнула Ольга. — Но почему?!

— Харам… — процедил Каар.

Эдуард по сотовому телефону тут же связался с охраной, все выходы из здания перекрыли. Затем начали методично прочесывать этажи, мы тоже принимали в поисках самое активное участие. Охрана сообщила, что из здания Лена не выходила, это давало шанс отыскать ее.

Увы, поиски, длившиеся больше часа, не дали никаких результатов. Лена исчезла — это было тем более удивительно, что ни одна камера слежения не зафиксировала ее выхода из здания. Все окна первого этажа зарешечены, дверь черного хода заперта на два замка. Девушка не могла никуда уйти — тем не менее отыскать ее не удалось.

— И где она может быть? — хмуро спросил Волох, когда после бесплодных поисков мы собрались в холле первого этажа.

— Просто не представляю… — тихо ответил Эдуард. — Как сквозь землю провалилась.

— Харам как-то говорил, что в этом здании есть подземный ход, — вспомнил Виктор. — Может, она ушла через него?

Эдуард посмотрел на Виктора и помрачнел.

— Проклятье… Как он узнал о нем?

— Этого я не знаю, — покачал головой Виктор. — Просто говорю о том, что слышал.

— Где этот ход? — поинтересовался Волох.

— У меня в кабинете.

— Веди!

Кабинет Эдуарда находился на втором этаже. Мы вошли в приемную, хозяин открыл ключом дверь, украшенную золоченой табличкой с надписью «Генеральный директор», и первым вошел внутрь.

Потайной ход скрывался за книжным шкафом. Эдуард нажал какую-то книгу, шкаф повернулся, освобождая дверной проем. За ним оказался лифт.

— Лифт не выдержит больше четырех человек, — предупредил Эдуард.

— Андрей, ты с нами. Остальным ждать здесь! — распорядился Волох, спорить с ним никто не посмел.

Лифт медленно опускался вниз. Волох, Каар, Эдуард и я терпеливо ждали. Вот кабинка лифта наконец-то остановилась, решетчатая дверь сдвинулась. Хозяин дома вышел первым, повернул рубильник на стене. Зажегся свет, я увидел довольно мрачное помещение с отходившим от него коридором.

— Нам туда… — сказал Эдуард и первым направился вперед.

Мы прошли не больше сотни метров, когда он неожиданно остановился.

— Чуча… — тихо произнес маг и присел на корточки. — Какая же сволочь это сделала?..

Послышался странный звук, отдаленно напоминающий мяуканье. Я подошел ближе, присмотрелся.

На полу лежала то ли черная кошка, то ли небольшая собака — понять, что это за существо, я так и не смог. Его голова была разбита, из правого бока выглядывали концы сломанных ребер. Существо мелко и часто дышало, между ребрами пузырилась кровь. Очевидно, какое-то время зверек полз, так как на полу можно было разглядеть тонкий кровавый след. Я видел, как изувеченное животное лизнуло руку Эдуарда, хозяин дома вздохнул.

— Бедная ты моя… — Он погладил зверька по голове, потом пощупал его спину. — Прости, я не смогу тебе помочь. — Маг прижал большой палец ко лбу Чучи, та задрожала. Потом вдруг расслабилась, ее глаза потускнели. — Прости меня… — Поднявшись, Эдуард взглянул на нас— Идемте…

Мы пошли дальше. Метров через пятьдесят влево от коридора отходил еще один узкий коридорчик, мы свернули в него.

— Здесь можно выйти в город, — пояснил Эдуард. Не глядя пошарил по стене, что-то взял. Через секунду в его руке вспыхнул фонарик. — Метров через сто будет труба, через нее переберемся в соседний тоннель. А оттуда можно попасть куда угодно…

Мы пошли дальше, луч фонаря в руке Эдуарда выхватывал грязный пол и сырые щербатые кирпичные стены. И вдруг я увидел впереди что-то светлое. Через секунду понял, что это был человек — он сидел на полу, прижавшись спиной к стене и обхватив руками колени. Еще через мгновение стало ясно, что это Елена.

Свет фонарика заставил ее повернуть голову, я разглядел заплаканные глаза. Увидев нас, девушка опустила голову, закрыла лицо руками и снова заплакала.

— Живая… — облегченно выдохнул Волох. — Это уже хорошо.

Мы подошли к Лене. Вот она приподняла голову, снова взглянула на нас.

— Я не хотела… — сквозь плач сказала девушка. — Не хотела…

— Вставай. — Каар помог ей подняться. — И не плачь, все будет хорошо. Пошли.

— Он забрал их… Забрал… Я не знаю, как я их взяла… Я не хотела этого…

— Не плачь, — попытался успокоить ее Волох. — Никто тебя ни в чем не винит. Идем…

На лифте мы поднимались по очереди: сначала наверх отправились Волох, Эдуард и Лена, потом я и Каар. Когда мы с Дмитрием вышли из лифта, Лены уже не было — как пояснил Волох, ее увела Кира.

— И что все это значит? — хмуро поинтересовался Эдуард. — Я о пропаже Ключей.

— Все Ключи теперь у Харама, — ответил Александр Иванович. — И это значит, что у нас очень большие проблемы…

Поговорить с Леной удалось лишь через час, когда она немного успокоилась. Девушка старательно избегала наших взглядов — явно была подавлена тем, что сделала. Тем не менее благодаря ее рассказу удалось воссоздать картину происшедшего.

* * *

До ужина оставалось не больше получаса, когда в дверь ее комнаты постучали.

— Открыто! — Лена села на кровати. Это оказался Волох.

— Хочу тебе показать кое-что интересное, — заявил маг, внимательно глядя на нее. — Пошли.

— Да, иду! — с готовностью согласилась Лена.

Вслед за Александром Ивановичем она спустилась на второй этаж, зашла в приемную. Здесь стояли два кресла, небольшой диван, стол с компьютером. Справа находился кабинет генерального директора — об этом можно было судить по золоченой табличке. Толкнув дверь, Волох уверенно вошел внутрь, девушка последовала за ним.

Кабинет директора состоял из двух комнат, вход во вторую был занавешен.

— Сюда, — позвал Волох, раздвинув декоративную штору. Когда девушка вошла, повернулся и с улыбкой взглянул на нее.

— Ну здравствуй, моя красавица, — спокойно сказал он. — Ты, конечно, рада меня видеть?

От этих слов ее бросило в озноб. Лена с ужасом смотрела на стоящего перед ней мага, уже понимая, что за обликом Волоха скрывается совсем другой человек.

— Это действительно я, — кивнул Харам. — И сейчас здесь нет никого, кто бы мог тебе помочь.

Черты его лица дрогнули. Помертвев от страха, Лена наблюдала за тем, как маг принимает свой привычный облик.

— Ну что ты, милая, — произнес Харам, с улыбкой глядя на нее, — не бойся, я не держу на тебя зла. Ты теперь такая красивая. У тебя такое чистое личико… — Он провел пальцем по ее щеке. — А здесь у нас что? — Маг взял Лену за руку. — Пальчик… Какой красивенький… — Он аккуратно поцеловал его.

По щекам девушки поползли слезы.

— И этот пальчик красивый, и этот… — Харам целовал ее пальцы. — А какая у нас ладошка! Ну просто рука богини! — Он начал целовать выше, то и дело поглядывая на Лену. — Слышала новость? В Москве появились крысы-мутанты. Сбежали из какого-то научного института, расплодились. Вырастают до огромных размеров. Такая враз и пальчик оттяпает, и даже всю ручку… — Он снова поцеловал девушке руку. — Говорят, они и в дома забираются.

— Не надо… — прошептала Лена, едва не падая в обморок от страха. — Пожалуйста…

— Не надо? — усмехнулся Харам и отпустил руку девушки. — Ладно, уговорила. Садись… — Он подтолкнул ее к креслу.

Лена села, со страхом посмотрела на мага. Ее трясло — она пыталась унять дрожь, но ничего не получалось.

— Не бойся, я тебя не трону. Но ты должна будешь сделать для меня кое-какую работу. — Харам подошел ближе.

— Ка… Какую? — запинаясь, спросила Лена.

— Сейчас узнаешь. Смотри мне в глаза! — Он коснулся висков девушки, Лена вскрикнула. — В глаза, я сказал! Вот так. Теперь, милая, слушай меня очень внимательно…

Он что-то говорил, но Лена его почти не слышала. Сознание уплывало, слова мага казались далекими и неважными. Затем стало совсем темно, и все исчезло…

Очнулась от громкого хлопка в ладоши. Неуверенно огляделась: она находилась все в том же кабинете, рядом стоял Харам.

— Ай ты, моя умница! — радостно произнес маг и что-то взял у нее из руки. — Я знал, что на тебя можно положиться!

Лена перевела взгляд и вздрогнула, увидев у Харама два золотых шарика.

— Пошли. — Он спрятал Ключи в карман и потянул девушку за собой. — Ты мне пригодишься.

Еще не понимая, что происходит, Лена шагнула за ним. Харам подошел к шкафу, что-то нажал. Открылся потайной ход, маг вновь потянул девушку за собой.

Потом они спускались на лифте, в памяти Лены начали всплывать бессвязные обрывки воспоминаний. Она отдыхала у себя в комнате, потом пришел Волох…

— Сюда. — В руках Харама зажегся фонарик.

— Где мы?.. — испуганно спросила Лена.

— Там, откуда нам лучше побыстрее уйти, — ответил маг. — Уверен, тебя уже ищут.

— Кто?

— Твои друзья.

Лена ничего не понимала. Вспомнила, что вместо Волоха оказался Харам, потом… Потом не было ничего. Что же произошло?..

Послышалось тихое шипение, Харам громко выругался. Лена видела, как он тряхнул ногой, пытаясь избавиться от вцепившегося в его лодыжку странного черного зверька. Потом схватил его за горло, оторвал от себя и с размаху ударил о стену.

— Вот тварь… — пробормотал маг, разглядывая разодранную штанину. — Брюки испортила. Будь я нормальным человеком, эта гадость оттяпала бы мне полноги. Идем…

Харам и его пленница пошли по темному коридору дальше, девушке было очень страшно. Ей по-прежнему казалось, что она упустила что-то важное. Был тот кабинет с Харамом, потом… Потом их позвали ужинать.

И тут Лена вспомнила то, от чего ее ноги просто приросли к полу. Немыслимо, невероятно… Она не могла этого сделать…

— Ну чего встала? — Маг снова дернул ее за руку.

— О боже! — Глаза девушки наполнились слезами. — Я украла их!

— Ключи? — усмехнулся Харам. — Конечно украла. Ты прирожденная воровка. Стоило как следует попросить, и ты все сделала. Идем, идем… — Он опять потянул пленницу за собой, свернул в боковой коридорчик.

Лена шла за ним, по ее щекам ползли слезы. Как она могла?..

— Я не пойду! — Девушка вырвала ладонь из его руки и остановилась. — Не пойду…

— Не забудь, здесь живут огромные жуткие крысы. Да ты сама только что видела. — Харам вновь усмехнулся. — И эти крысы очень любят пальчики маленьких девочек.

— Я не пойду! — снова заявила Лена и прижалась спиной к холодной сырой стене. — Можешь убить меня прямо здесь.

— Это идея, — согласился маг. Подойдя к девушке, посветил ей фонариком в лицо, медленно провел по ее щеке ладонью. — Ты действительно хочешь умереть?

— Я не хочу жить… — тихо ответила она. Несколько секунд Харам задумчиво смотрел на Елену, явно решая, что с ней делать.

— Черт с тобой, оставайся, — произнес наконец маг с плохо скрываемой неприязнью. — Они сами тебя теперь убьют — мне возни меньше. Или тебя загрызут крысы… — усмехнувшись, Харам повернулся и пошел прочь. Какое-то время впереди еще мелькал луч его фонарика, затем исчез. Стало совсем темно.

Уход Харама Лена восприняла на удивление спокойно. Подумала о том, что ей надо идти. Но куда? Тут же пришла другая мысль: не куда, а зачем? Найдет она дорогу назад, и что? Кто ее там ждет? Она ведь для них теперь воровка…

На глаза снова навернулись слезы. Ноги не держали: опустившись по стенке, Лена села на пол и закрыла лицо руками.

* * *

— Какая-то разновидность гипноза, — пояснил Волох, когда все, кроме Лены, вновь собрались в каминном зале. — Она не сознавала, что делает.

— Я ведь видела, что с ней что-то не в порядке, — вздохнула Кира. — Но списала это на личные проблемы. А рыться просто так в чужом сознании не привыкла.

— И что нам теперь делать? — спросил я.

— Что делать нам, мы решим, — ответил Волох. — Вам же завтра утром придется уехать. Помочь вы нам ничем не сможете, поэтому будет лучше, если покинете Москву. Переночуйте здесь, а утром уезжайте.

Заявление Волоха стало для нас неожиданностью.

— Я понимаю, что мы виноваты в том, что произошло, — сказал я. — Но если мы ошиблись, то позвольте нам исправить эти ошибки.

— Андрей, я понимаю, что намерения у вас самые благородные. Но пока ваши усилия приносят обратный результат: благодаря вам Харам получил Ключ Каара, с вашей же помощью он заполучил два оставшихся Ключа. Хараму раз за разом удается использовать вас в своих целях, поэтому на будущее я бы хотел избежать самой возможности таких неприятностей. Просто езжайте домой, ваша война закончилась. Мы вас ни в чем не виним, но все остальное сделаем сами.

Стало очень тихо. Я сидел, опустив глаза: слова мага меня просто раздавили. Да, мы виноваты в том, что произошло. Я виноват. Но прогонять нас…

Наверное, можно было спорить, что-то доказывать. Но все это уже ничего не меняло.

— Тогда мы лучше уйдем сейчас, — решил я и поднялся с дивана. — Спасибо вам за все, что вы для нас сделали.

За мной встали и остальные, осталась сидеть только Ольга.

— Оля, тебе пока тоже лучше поехать с ними, — заявил Волох, тон его голоса не допускал возражений. — Позвонишь Эдуарду через пару недель, когда все утрясется.

Было видно, что Ольга не согласна с таким решением. Взглянула на своего учителя — тот едва заметным кивком предложил ей согласиться.

— Хорошо, — сказала она и поднялась с кресла.

— Не обижайтесь на нас, — попросила Кира. — Просто нам будет гораздо проще работать, зная, что вы в безопасности. Это избавит нас от массы лишних хлопот.

— Мы все понимаем, — за всех ответил я. — До свидания… Я первым покинул зал, за мной последовали Олег и наши девушки. Позади всех шел Виктор.

Состояние было очень тягостное. Я понимал, что обижаться глупо, но ничего не мог с собой поделать.

— Ну и черт с ними! — заявила Катя, когда мы вышли из зала. — Жили без них раньше, проживем и теперь.

— Надо зайти к Лене, — предложила Настя. — Сказать ей, что мы уходим.

— Полчаса на сборы, — подвел итог я. — Встречаемся внизу у входа…

Проводить нас вышли Волох и Кира. Это меня не обрадовало — я бы предпочел уйти без провожающих.

— Вы должны покинуть Москву и пределы области, — сказал Волох, внимательно посмотрев на меня. — Там вы будете в безопасности.

— Так надо, Андрей, — добавила Кира, глядя на меня с печальной улыбкой.

— Я понимаю, — ответил я. — Нам остается только пожелать вам удачи. До свидания…

Девушки, Олег и Виктор попрощались и вслед за мной вышли на улицу. Охранник закрыл за нами дверь.

Уже темнело, на небе появились первые звезды. Оглядевшись, я вздохнул — как-то нехорошо получилось. Может, зря поторопился и лучше было подождать до утра?

— Идемте к метро, — предложила Катя. — Вернемся на квартиру, переночуем. А там будет видно.

Никто не возражал. Мы направились к ближайшей станции метро, но тут же остановились, заметив, что с нами нет Виктора. Он остался стоять у дверей резиденции Эдуарда: не торопясь закурил, потом медленно пошел прочь.

— Остановить его? — спросила Ольга.

— На кой черт он нам нужен? — возразила Катя. — Пусть радуется, что я ему голову не проломила.

— Так нельзя, — не согласилась Настя. — Андрей, догони его.

Я тоже чувствовал, что мы не должны прогонять Виктора. Да, у нас с ним были очень сложные отношения. Но за последние дни многое изменилось.

Виктора я догнал уже у угла дома.

— Подожди! Пошли с нами.

— Зачем? — спокойно спросил он, стряхнув пепел с сигареты. — У вас своя жизнь, у меня своя. К тому же я не собираюсь никуда уезжать.

— Мы пока тоже не уехали.

— Нет, — покачал головой Виктор. — Спасибо за приглашение, но я не нуждаюсь ни в чьей компании. Прощай.

— Прощай… — вслед ему печально произнес я.

Мы уже подходили к станции метро, когда Ольга вдруг заявила, что ей надо купить магнитофон.

— Это что, так срочно? — сварливо спросила Катя.

— Срочно, — подтвердила девушка и, не спрашивая нашего одобрения, направилась через дорогу к магазину радиотехники.

— Олег, проводи ее, — попросил я.

— Хорошо, — с готовностью согласился он и побежал за Ольгой.

— Ромео и Джульетта! — хмыкнула Катерина. То, что Олег неравнодушен к Ольге, ни для кого уже не было секретом. — Пойдемте к скамейке — не будем же тут столбами стоять…

Олег и Ольга вернулись минут через двадцать. В руках у Олега была коробка с магнитофоном.

— И зачем тебе магнитофон? — поинтересовалась Настя, взглянув на Ольгу.

— Я записала все, о чем они говорили в наше отсутствие, — заявила Ольга. — Там, в каминном зале.

Новость была весьма неожиданной.

— И как тебе это удалось? — удивленно спросил я.

— Мой учитель часто проводит важные для него деловые встречи в этом зале. Там стоит записывающая система — так, на всякий случай. Она включается автоматически, когда начинают говорить. Перед самым уходом я заглянула в комнату, где стоит аппаратура, и забрала кассету — там на двери кодовый замок, но я знаю шифр. Теперь мы можем послушать, о чем они говорили после нашего ухода.

— Может, это и неэтично, зато практично, — одобрительно заявила Катя. — Прибавим шагу…

Полчаса спустя мы уже заходили в квартиру, с которой я успел попрощаться. Быстро распаковали магнитофон, включили его в сеть. Ольга подала кассету.

— И что тут у нас? — Олег вставил кассету, закрыл деку. Аккуратно нажал на кнопку.

Послышались голоса, я прислушался.

— Это еще до ужина, — нетерпеливо заявила Катя. — Мотай дальше.

Олегу пришлось несколько раз перематывать пленку, прежде чем я наконец-то услышал свой голос — мои слова о том, что мы уйдем не утром, а сейчас.

— Вот оно! — удовлетворенно заявил я и весь обратился в слух.

* * *

После ухода парней и девушек в зале стало очень тихо.

— Может, надо было как-то аккуратнее? — сказала Кира. — Они еще совсем дети.

— У нас нет времени на ерунду, — не согласился Волох. — Если мои слова их обидели, то это даже к лучшему — быстрее уедут.

— Они действительно тебе мешают?

— Дело не в этом, — покачал головой маг. — У Харама теперь весь комплект элатриума. Думаю, Каар говорил тебе, чем это грозит?

— Нет, — покачала головой Кира. — Он не любит посвящать меня в свои проблемы. — Она с едва заметной улыбкой взглянула на мужа.

— Харам еще три тысячи лет назад хотел покинуть этот мир, — пояснил Волох. — И не просто покинуть, а уйти в те сферы, доступ в которые для ныне живущих на Земле закрыт. Чтобы сделать это, нужна сила. Накопить такое количество силы самому практически невозможно. Но ее можно забрать, проведя особый ритуал с использованием элатриума. Образуется энергетическая воронка: вихрь, вытягивающий энергию из всех живых существ, попавших в зону его действия. Диаметр этой воронки может достигать тридцати миль. Пересчитай это в километры, очерти примерный радиус. Все, кто попадет в эту зону, погибнут.

— Такое реально может произойти? — Кира перевела взгляд на мужа.

— Не только может, но и почти наверняка произойдет, — вздохнул тот. — У Харама теперь весь комплект элатриума, это дает ему очень большую силу. Наши шансы остановить его ничтожны.

— Мы почти в центре Москвы, — задумчиво произнесла Кира. — Значит, это захватит весь город?

— И даже пригороды, — уточнил Волох. — Посчитай, сколько людей живет в Москве и пригородах, и получишь представление о грядущей катастрофе.

— И он может провести этот ритуал прямо сейчас? — хмуро спросил Эдуард.

— Нет. Во-первых, ему нужно не меньше суток на то, чтобы освоиться с тремя Ключами, настроиться на них. Во-вторых, при проведении ритуала надо учитывать фазы луны. Подходит как полнолуние, так и новолуние. Полнолуние через два дня, для Харама это оптимальный вариант.

Наконец, ему еще надо подыскать человека, мужчину или женщину, способного стать противовесом.

— Кем? — переспросила Кира.

— Чтобы Харам мог уйти в высшие миры, кто-то должен будет погрузиться в нижние, — пояснил маг. — Принцип противовеса, отдачи. Для такой цели лучше всего подходят те, кого сейчас называют нагвалями, — у них больше энергии. Честно говоря, я удивился, что Харам не забрал с собой Лену. Она бы отлично сгодилась на эту роль.

— Я сегодня перед обедом беседовала с нашими девушками, — сообщила Кира. — Они рассказали, как Харам заманил их в пещеру. С ним была какая-то девица — Даша. Катя говорит, что она тоже нагваль. И она гораздо сильнее Лены.

— Тогда все еще хуже, чем я думал, — произнес Волох. — Что у нас сегодня — среда?

— Да, — подсказала Кира.

— Четверг, пятница. — Волох загнул пальцы. — В субботу вечером, на закате, Харам проведет ритуал. Если считать субботу, то у нас есть три дня, чтобы остановить его.

— Но он теперь очень силен? — возразил Каар. — Не пойми меня неправильно, Волох, но я просто не представляю, что мы можем ему противопоставить.

— Этого я пока тоже не знаю. Но мы должны что-нибудь придумать. Потому что если мы этого не сделаем, в ночь на воскресенье Москва и пригороды станут одним большим кладбищем.

— Поэтому ты и посоветовал нашим парням и девушкам уехать из Москвы? — догадалась Кира.

— Да. Помочь они нам ничем не могут. А так у них есть шанс выжить.

— Надо хотя бы проводить их, — предложила Кира. — Они очень расстроились.

— Проводим, — согласился Волох.

Глава одиннадцатая

Сколько он ждал этого момента? Очень долго — глядя на шкатулку с Золотым шаром и тремя Ключами, Харам испытывал подлинное счастье. О, как они пытались ему помешать! И тогда, тысячи лет назад. И теперь. В оставшиеся до полнолуния дни наверняка попытаются его остановить, только ничего у них уже не получится. Он — победитель, и этим все сказано.

— Неужели вся кутерьма из-за этих шариков? — поинтересовалась Даша, с любопытством глядя на шкатулку.

— Ты просто не представляешь, что это такое… — ответил Харам, зачарованно глядя на элатриум. — Просто не представляешь.

— Твои друзья придут за ними?

— Наверняка. Но они ничего не смогут сделать: я теперь сильнее их всех вместе взятых! — Маг положил ладонь на Ядро, взглянул на Дашу — девушку внезапно приподняло.

— Ну что ты делаешь? — возмутилась она, зависнув посреди комнаты. — Отпусти меня сейчас же!

— Хочешь полетать над городом? — спросил Харам. Окно внезапно распахнулось, в комнату ворвался порыв ветра. Дашу развернуло и плавно повлекло к окну.

— Не хочу! — В голосе девушки проскользнул страх, она развела руки и уцепилась за оконную раму. — Не надо, Харам! Я боюсь высоты!

— Жаль… — Губы мага скривились в ухмылке. — Ты бы отлично смотрелась на фоне заката. Но нет — значит, нет.

Он аккуратно опустил девушку на пол, Даша ухватилась за подоконник. Потом торопливо закрыла окно.

— Ты мерзавец! — сказала она, гневно взглянув на мага. Потом вдруг улыбнулась. — Никогда так больше не делай! — Даша подошла и поцеловала его.

— Мерзавец, — согласился Харам. — Не всем же в этом мире быть ангелами.

— Ты так и не сказал мне, что задумал. — Даша уселась к нему на колени.

— Разве я тебе не говорил? — наигранно удивился он. — Мы с тобой отправимся в путешествие по иным мирам. Ты и я — разве это не здорово? Тебе хочется увидеть иные вселенные?

— Не уверена, — осторожно ответила Даша. — Мне и здесь неплохо.

Харам ухмыльнулся.

— Я подумаю над этим, — пообещал он. Потом, услышав трель сотового телефона, вынул его из кармана. — Слушаю… Да, Борислав, искал. Ты мне нужен. Приезжай ко мне, все обсудим… Нет, я не могу никуда выходить, поэтому у меня… Да, все очень серьезно. Жду…

— Кто это был? — поинтересовалась девушка, когда маг закончил разговор.

— Он тебе понравится. Очень опытный и надежный человек, способный решить любые проблемы. Кроме того, он еще и профессиональный киллер. Его услуги мне пригодятся.

— Ты что, действительно их боишься? — удивилась Даша.

— Нет. Но я предпочитаю лишний раз подстраховаться, нежели потом кусать локти.

— Да я не против, — пожала плечами девушка. — В жизни еще не видела ни одного киллера…

Борислав приехал через сорок минут. Увидев его, Даша испытала разочарование — киллер оказался весьма непримечательным человеком. Все в нем было очень средним: средний рост, среднее телосложение. Блеклые невыразительные глаза. Встретив его на улице, Даша наверняка не обратила бы на него никакого внимания. Больше всего он походил не на киллера, а на какого-нибудь конторского работника среднего звена, это впечатление еще больше усиливалось очками в тонкой золотой оправе.

— Он еще и слепой вдобавок… — пробормотала Даша, увидев у киллера очки. — Вот тебе и профи…

Борислав провел с Харамом около получаса, затем маг проводил его вниз. С собой киллер увозил кейс — Даша была уверена, что в нем лежали деньги.

— И помни, не меньше чайной ложки на стакан, — напоследок сказал маг. — Иначе ничего не получится.

— Ты же знаешь, у меня абсолютная память, — ответил Борислав. — Так что все будет в порядке.

— Верю. — Хозяин резиденции пожал убийце руку. — Удачи.

— К черту!..

Харам остался вполне доволен этой встречей. Проводив киллера, он вызвал начальника охраны.

— К нам могут пожаловать гости, — заявил маг, глядя на вытянувшегося подчиненного. — Поэтому мы переходим на осадное положение. Если что, сразу стреляйте на поражение, отвечать за все буду я. Расставьте дополнительные датчики движения и прочую аппаратуру — вы в этом разбираетесь лучше меня. И чтоб ни одна мышь не могла сюда проскользнуть! Все ясно?

— Да, Александр Дмитриевич! Все сделаем.

— Вот и отлично. Свободен… — Маг проводил начальника охраны взглядом и удовлетворенно вздохнул.

Вошла Даша. Подойдя к Хараму, привычно села к нему на колени, обняла и поцеловала.

— О чем вы там шептались с Бориславом? — спросила она. — Чайную ложку чего на стакан?

— Подслушивала?

— Нет. Просто слышала твои слова, когда вы уже вышли. Так о чем вы с ним говорили?

— А вот об этом, моя дорогая, тебе знать совсем не обязательно… — Харам припал к губам Даши. Потом поцеловал ее в шею, спустился ниже.

— Ты гадкий! — заявила она, блаженно улыбаясь.

— Знаю… — согласился Харам. — Ну все, хватит… — Он отстранил ее от себя. — Потом… Сейчас мне надо немного поработать.

— Вот так всегда… — недовольно заявила девушка. — Ладно, пойду тогда прогуляюсь.

— На улицу не выходи, — предупредил маг.

— Ну Харам… — жалобно протянула Даша.

— Сиди дома! — В голосе мага появились стальные нотки. — Мне не нужны сюрпризы. И не вздумай обмануть меня — убью.

Когда надо, он умел быть убедительным. Сейчас был как раз такой случай: посмотрев магу в глаза, девушка поняла, что сегодня ему лучше не перечить.

— Ну ладно, — сказала она и направилась к дверям. Уже у выхода, желая позлить Харама, добавила: — Тогда напьюсь в одиночку…

Харам на это никак не отреагировал. Даша ушла, маг достал папки с документами. Начал было работать с ними, потом собрал и небрежно бросил в стол — все это уже не имело никакого значения.

В эту ночь дежурили около тридцати охранников, в дополнение к штатным пистолетам им выдали автоматы. Технический персонал продолжал устанавливать дополнительные системы контроля: пройдясь по этажам, Харам остался вполне доволен своей охраной.

— И пусть только кто-нибудь попробует сюда сунуться… — самодовольно произнес он, отправляясь спать.

* * *

Запись на кассете закончилась, стало очень тихо. Убедившись в том, что больше на пленке ничего нет, Олег выключил магнитофон.

— Вот те раз… — протянула Катя. — Он что, решил угробить Москву?

— Что-то вроде этого, — задумчиво отозвался я. — Насколько я понял, наши маги и сами не очень верят в то, что смогут остановить его. Поэтому и решили отправить нас подальше.

— Но если опасность так велика, то почему не сообщить о ней властям? — удивилась Ольга. — Пусть пошлют против Харама спецназ, объявят эвакуацию. Речь ведь идет о жизнях миллионов людей!

— Ольга, в это никто не поверит, — пояснил Олег. — Нас просто не станут слушать.

— А если и выслушают, то отправят в психушку, — закончила за него Катя.

— Но ведь можно помешать ему как-то иначе? — предположила Настя. — Например, позвонить в милицию и сообщить о том, что по такому-то адресу находится склад героина, оружия или еще чего-то подобного. Милиция обязана будет приехать и все проверить.

— Вряд ли это станет для Харама проблемой, — покачал головой я. — Мелкие неудобства, не более того. Он знаком с мэром, бывает на приемах в Кремле, спокойно ходит по думским коридорам. Это не тот человек, против которого милиция или иные силовые структуры способны что-то сделать. Все закончится тем, что перед ним извинятся и уедут.

— Если вообще приедут, — добавил Олег. — Лучше уж поджечь его дом. Несколько канистр с бензином, и мы его выкурим, как таракана.

— Вот это уже дело! — согласилась Катерина. — А то все бегаем…

Я вспомнил, как Виктор предлагал мне не так давно поджечь дом Каара. Предложение Олега было вроде бы вполне дельным — и тем не менее оно мне не понравилось. Я буквально шкурой чувствовал, что мы не должны заниматься подобными вещами. Очевидно, ошибочность озвученного предложения понимал не только я.

— Но ведь это неправильно? — с сомнением произнесла Настя.

— Почему неправильно? — не согласился Олег. — Речь идет уже не только о наших жизнях, но и о жизнях миллионов москвичей. На войне как на войне — что в этом ненормального?

— Я согласна с Олегом, — снова поддержала его Катя. — Нас вовлекли в войну: если мы сбежим от нее, то всю оставшуюся жизнь будем презирать себя за трусость. Значит, надо оставаться и воевать. И делать это настолько хорошо, насколько сможем.

— Любить так любить, стрелять так стрелять? — произнес я, задумчиво глядя на нее.

— Именно, — согласилась Катя. — Не мы объявили ему войну — он нам. Когда тебя кусает комар, ты не станешь думать о заповеди «не убий», а просто прихлопнешь его. Харам для меня ничем не лучше комара. Кроме того, я просто горю желанием поквитаться с ним за пещеру.

— А ты, Ольга? — Я взглянул на девушку. — Что скажешь?

— Я никогда никому не желала зла, — ответила она. — Но сейчас мне кажется, у нас просто нет выбора. Харам уже убил множество людей. Если его не остановить, погибнут миллионы. Это страшно.

— Лена?

— Андрей, я пока только все порчу… — Она опустила глаза. — Если бы я не украла эти проклятые Ключи, ничего бы не было. Как я могу что-либо советовать?

— Лена, на твоем месте мог оказаться любой из нас, — пояснил я. — Поэтому не вини себя — у тебя не было шансов справиться с Харамом.

— А разве они у нас есть сейчас?..

Я ничего не ответил. Просто и сам понимал, насколько все сложно.

— А сам что скажешь? — спросил Олег, внимательно посмотрев на меня. — Решил для себя что-нибудь?

— Да. Я не стану пытаться убить Харама. И не потому, что убить его нельзя — просто это будет неправильно. Нельзя желать смерти кому бы то ни было.

— Но тогда он уничтожит миллионы человек! — возразил Олег.

— Не обязательно, — покачал я головой. — Сейчас мы смотрим на него, как на очень сильного мага, который хочет убить кучу людей ради каких-то личных целей. Но это чисто человеческий взгляд на вещи. А как бы все на происходящее смотрел маг?

— Разве мало магов воюют между собой? — тихо заметила Ольга.

— А может, они только считают себя магами? — возразил я. — Мне трудно объяснить… Понимаешь, когда я начинаю думать о том, как свести с Харамом счеты, как перехитрить его и отправить на кладбище, я чувствую, что это не тот путь. Он пуст, в нем нет Духа. Просто слова, действия. И не более того. Но существует и другой путь: я его чувствую, но не могу точно выразить словами.

— А ты попытайся, — хмыкнула Катя. — На то ты и нагваль.

— Попытаюсь. Все мы — проводники каких-то сил, и сил очень разных. Харам — тоже манифестация какой-то силы. Пока мы смотрим на него как на мага, пусть даже очень сильного, мы не видим истины. Но если смотреть на него как на проводника некой силы, ситуация меняется. Даже убив Харама, мы не остановим эту силу — она проявит себя в ком-то другом. Может быть, в нас самих — помните сказку «Убить дракона»? Одолев Дракона, герой сам становится Драконом, занимает его место. Бессмысленно воевать с Харамом — надо искать способы взаимодействия с силой, которую он представляет.

— Звучит красиво… — Олег задумчиво почесал лоб. — Хотя и не очень понятно в смысле того, что нам делать.

— А мне это нравится, — воодушевленно заявила Настя. — Это правильный подход.

— Ты-то откуда знаешь? — проворчала Катя.

— Просто чувствую, — ответила Настя. — Это то, на что отзывается Джара. В свое время мы допустили ошибку — пожертвовали абстрактным ради конкретного. Слишком глубоко погрузились в технологическую сторону вопроса. И Джара нас покинула, это вылилось в развал группы.

— Хочешь сказать, что Сергей ошибался? — В голосе Кати звучало сомнение.

— Нет, — покачала головой Настя. — Не он ошибался — мы. Мы не смогли дорасти до его уровня, а у Сергея не получилось нас вытянуть. Вспомни, сколько раз он говорил о том, что какие бы знания мы ни добыли, на деле они ничего не стоят. Советовал время от времени отправлять все знания на свалку и просто слушать мир. Сам он умел это делать, пытался научить этому нас. Но мы были глухи и слепы. В итоге мы рухнули в пропасть и утянули за собой его.

— Хотелось бы поближе к Хараму, — вставила Катя. — Через пару дней обещают Апокалипсис, и мне бы хотелось знать, что мы будем делать.

— То, чего от нас точно не ждут, — ответил я.

— А именно? — Катя пристально посмотрела на меня.

— Например, отправимся на Красную площадь. Это сердце Москвы, самое настоящее место силы. Мы пойдем туда и будем слушать мир. Остальное — на усмотрение Джары.

— Ничего более глупого я еще не слышала, — разочарованно заявила Катя. — Мне кажется, ты чересчур увлекся своей новой ролью. Сам недавно говорил, что в нашем мире без году неделя. А тут вдруг начинаешь командовать. Ну придем мы на Красную площадь, и что? Просто потеряем время, которое могли бы использовать для чего-то более умного. Глупо это, понимаешь?

— У тебя есть другие предложения? — поинтересовался я.

— Есть. Сделать то, что предложил Олег. Выкурить его из берлоги, а там смотреть по обстоятельствам.

— Это уже было, Катя, — тихо сказала Настя.

— Что было? — не поняла девушка.

— То, что происходит сейчас. Мы сидели у костра, Сережа убеждал Виктора не ломать мир, не подминать его под себя. Делать лишь то, на что указывает Джара. Виктор же хотел сам решать, как ему поступать. К чему это привело, ты знаешь. Сейчас происходит то же самое: Андрей предлагает довериться Джаре. Ты хочешь действовать, руководствуясь логикой, просчитывая какие-то варианты. Финал предсказуем: одна сила, Харам, одолеет другую — нас. Потому что мы будем пытаться играть на его поле и по его правилам. Нам же надо играть в другую игру. Уйти с поля, на которое нас загнали.

— Знала бы ты, как я тебя понимаю, — сказал я, восхищенно глядя на Настю. — Чувствую то, что стоит за твоими словами. И все это мне нравится.

— Просто ты указал направление, я его ощутила и подхватила. В этом и состоит роль нагваля. Я чувствую, что указанный путь правильный, потому что душа поет, ей радостно. Есть ощущение истины.

— Ладно, пойдем завтра гулять на Красную площадь, — согласился Олег. — Это будет круто: неспешно прогуливаться по брусчатке в преддверии катастрофы.

— Ну хорошо, уговорили, — нехотя согласилась Катерина. — Но учтите: если у вас завтра ничего не получится, дальше будем рулить мы с Олегом. Согласны?

— Да, — спокойно ответил я.

Из дома вышли в десять часов утра, как следует выспавшись. Позавтракали, потом не спеша направились в сторону Красной площади.

В центр столицы я хотел попасть к полудню. Что-то подсказывало мне, что правильно будет прийти на площадь именно в это время.

Того же мнения была и Настя.

— Полдень — середина дня, — сказала она вчера вечером, во время обсуждения деталей предстоящей прогулки. — Час силы. Точно такой же, как и полночь.

И вот теперь мы медленно шли в сторону сердца столицы, я изредка поглядывал на часы. Меня постепенно охватывало чувство азарта — наверное, именно так чувствует себя канатоходец над пропастью. Чуть влево, чуть вправо — и смерть. Но есть натянутый струной канат, способный перевести на другую сторону — к жизни. Есть шест, дающий столь нужную точку опоры. Шестом для меня были мои друзья, я знал, что выстоять в этой схватке мы сможем только вместе. Канатом… Канатом было то незримое, что я ощущал вокруг себя. Здесь, рядом… Я смотрел на мир и чувствовал, что он смотрит на меня. Проходившие мимо люди, проезжавшие машины — вся круговерть обычной городской жизни была полна скрытого смысла. Мир подсказывал нам дорогу: вот проехала зеленая машина и свернула налево, я тут же предложил перейти на другую сторону улицы. Мы перешли, нас обогнала девушка с зеленым же пакетом — мир снова подал мне знак о том, что мы все делаем правильно.

Когда мы вышли на Красную площадь, до полудня оставалось семь минут.

— Пришли, — сказала Катя. — И что дальше?

— Просто наслаждайся этим, — подсказала Настя. — Смотри, как красиво!

Здесь действительно было красиво. Мы неторопливо прогуливались, я продолжал всматриваться в мир, ожидая какого-то знака. Но мир пока молчал… Вот послышался бой Кремлевских курантов — полдень. Прошла еще минута, за ней другая. Ничего не происходило.

Мы стояли перед собором Василия Блаженного, чуть позади большой группы иностранных туристов. Затем неподалеку от нас остановилась миловидная девушка с мальчиком лет пяти и что-то начала объяснять ему, указывая на собор. Но мальчику все это было неинтересно: держа за веревочку воздушный шарик, малыш вырвался из рук девушки и начал бегать вокруг нее, звонко смеясь.

Вряд ли кто-то из находившихся на площади людей обратил на это внимание. Меня же буквально бросило в жар — в моей системе примет вращение, кружение говорило о том, что здесь в данный момент присутствует какая-то сила.

— Она где-то совсем рядом… — шепнул я на ухо Насте. — Смотри внимательнее…

Настя поняла меня с полуслова. Взяла за руку, я сжал ее пальцы. Осмотрелся — ну где же это? Приметы меня еще никогда не обманывали.

Увы, больше я не увидел ничего, что могло бы привлечь внимание. Девушка к этому времени уже успела успокоить мальчугана и теперь что-то говорила ему, мягко улыбаясь. Она мне определенно нравилась — веяло от нее каким-то спокойствием, женственностью. Вот малыш и его мама не торопясь пошли прочь, я вздохнул — уходят… Неужели я что-то прозевал?

— Я ничего не вижу, — тихо сказала Настя.

— Я тоже… — разочарованно признался я. — Подожди минутку.

Подойдя к девушке с малышом, я посмотрел ей в глаза и улыбнулся:

— Добрый день. Не подскажете время? А то мои часы остановились.

— Шесть минут первого, — ответила девушка, взглянув на часы. — Пойдем, Максим, нам пора…

Она потянула мальчугана за собой, мне оставалось лишь проводить ее взглядом. Не она… Но тогда кто?

Прошло еще несколько минут, Катя то и дело с усмешкой поглядывала на меня. Я уже был готов признать свое поражение, когда Лена тронула меня за руку.

— Андрей… Видишь вон ту женщину?

— Которую? — быстро спросил я.

— В соломенной шляпке?

Окинув взглядом собравшихся у собора людей, я увидел женщину лет тридцати пяти: высокую, стройную, весьма элегантную. Мне почему-то показалось, что она иностранка — возможно, это впечатление складывалось из-за ее изящной соломенной шляпки, повязанной голубой лентой. Женщина стояла, придерживая перекинутую через плечо сумочку, я разглядел на губах незнакомки едва заметную улыбку.

— Вижу, — подтвердил я. — И что?

— Ее зовут Аделина, и она ведьма.

— Ты серьезно? — спросил я, приглядываясь к женщине.

— Да. Она хорошо знает Харама — года четыре назад у них был роман, они встречались почти два месяца. Потом поссорились и расстались.

— И ты не сказала об этом раньше?! — даже возмутилась Катя, стоявшая рядом и слышавшая весь разговор.

— Не сказала. Аделина — не тот человек, к которому можно обращаться за помощью. Она черная колдунья. Харам говорил, что она отправила на тот свет не одну сотню людей, в основном мужчин. И если бы он не был бессмертным, его имя наверняка бы пополнило ее лицевой счет.

— То, что она оказалась здесь, наверняка не случайно, — задумчиво сказала Настя. — Мы должны подойти к ней.

Я хотел было согласиться, но не успел — женщина в соломенной шляпке вдруг посмотрела в нашу сторону. Потом, поправив ремешок сумочки, направилась к нам.

— О боже! — тихонько воскликнула Ольга. — Она идет сюда!

— Не бойся… — Олег взял ее за руку.

Пока ведьма шла, я успел составить о ней некоторое представление, и это представление начисто опровергало расхожие мифы о ведьмах как о мерзких горбатых старухах, творящих в полночный час свои темные дела. Идущая к нам женщина была красива, стройна, грациозна, ее походка притягивала взгляды мужчин. Вот она подошла, я невольно напрягся.

— Добрый день, — поприветствовала она нас, улыбнувшись, — Здравствуй, Леночка, рада тебя видеть. Очевидно, это твои друзья?

— Здравствуйте, — отозвалась Лена. — Да, вы правы.

— Добрый день! — поздоровался я. — Вот уж не думал, что ведьмы так здорово выглядят.

— Может, ты еще просто не встречал ни одной настоящей ведьмы? — предположила Аделина, ничуть не смутившись моим комплиментом. — Что ж, теперь я понимаю, кто меня звал и почему я сегодня здесь оказалась… — Женщина окинула взглядом нашу компанию. — Надо полагать, у вас ко мне какое-то дело?

— Да, — за всех ответил я. — Харам.

— В самом деле? — наигранно удивилась Аделина. — Неужели этот шалопай опять что-нибудь натворил?

— Скорее, собирается. Если его не остановить, то в субботу вечером Москва превратится в одно большое кладбище. Погибнут не только люди — умрет вообще все живое.

— Наверное, в этом будут и свои плюсы? — с очаровательной улыбкой предположила Аделина. — По крайней мере, избавимся от крыс и тараканов. Да и дороги, я думаю, станут немного свободнее.

Она смотрела на меня и улыбалась. Странный это был взгляд: не обладая той силой, которую я ощущал во взгляде Харама, он тем не менее заставлял меня нервничать. Правильнее всего было бы сказать, что этот взгляд принадлежал не человеку, а неведомому существу, по какому-то капризу судьбы принявшему облик прелестной женщины.

— Дороги, может быть, и станут свободнее, — согласился я только для того, чтобы не молчать. — Но погибнут миллионы людей — неужели вас это не беспокоит?

— Милый мой мальчик, времена, когда меня что-то могло беспокоить, давно прошли… — Аделина вздохнула и поправила шляпку. — Что же мне с вами делать?

— Помогите нам остановить Харама, — попросила Настя.

— «Аделина — спасительница мира». Это звучит. — Губы женщины снова тронула улыбка. — Что ж, может, однажды мне это и зачтется. Ты, ты и ты, — она указала на меня, Настю и Катю, — идете со мной… — Повернувшись, ведьма спокойно пошла прочь.

— Ждите нас дома! — успел шепнуть я остальным и вместе с Катериной и Настей поспешил за женщиной.

— Ваши имена? — спросила ведьма, когда мы догнали ее и пошли рядом.

Мы представились.

— Хорошо. Меня, как вы уже наверняка знаете, зовут Аделина. Перейдем к делу… — Женщина несколько секунд помолчала. — Думаю, вы слышали об элатриуме?

— Да, — ответил я. — Вчера вечером Харам собрал его полный комплект.

— В самом деле? — Аделина взглянула на меня, приподняв брови, и я не смог понять, искренне она удивляется или нет. — Значит, ему это все-таки удалось… — Она снова ненадолго замолчала.

— Вы должны знать, — сказала она, когда мы покинули Красную площадь и направились к метро, — что для того, чтобы воспользоваться собранным элатриумом, нужен большой первоначальный объем личной силы. Накопить такое количество силы самому тяжело, поэтому Харам использует сторонние источники энергии. Взгляните на эти двери. — Она остановилась и легким кивком указала на вход в метрополитен. — Видите что-нибудь необычное?

— Нет… — через несколько секунд неуверенно отозвалась Настя.

— Двери как двери, — подтвердил я.

— Ну а ты? — Аделина с интересом взглянула на Катю. — Ты ведь можешь видеть тонкие энергии — я права?

— Я могу снимать информацию, касающуюся людей, — ответила та. — Но с неодушевленными предметами я никогда не работала.

— Вздор! — поморщилась Аделина. — Ты или умеешь это делать, или нет, отговорки здесь неуместны. Не смотри на двери как таковые — попробуй уловить суть этого места. Что оно собой представляет, для чего служит.

— Служит, чтобы через него проходили люди, — сказал я.

— Это то, что лежит на поверхности, — отмахнулась ведьма, продолжая смотреть на Катю. — Забудь о том, что это двери. Оцени их побочную составляющую — то, что в них вложено извне.

— О, черт! — воскликнула вдруг Катя.

— Уловила? — улыбнулась Аделина. — Расскажи, что ты видишь.

— Оно напоминает черную паутину… — удивленно сообщила Катя, не отрывая взгляда от дверей. — Оплело все двери. Выглядит просто омерзительно.

— Молодец! — похвалила Аделина. — Поэтому я тебя и позвала с нами. Поняла, что это такое?

Какое-то время Катя смотрела на входящих в метро и выходящих из него людей.

— Эта паутина крадет у людей их силу, — сказала она наконец. — И вся эта энергия куда-то уходит. Но куда именно, я проследить не могу.

— Я тебе подскажу: она уходит к Хараму. Эту ловушку установил именно он. Каждый раз, когда человек проходит через эти двери, он отдает ему часть своей силы. Всего таких ловушек у Харама девять: эта, одна на входе в ГУМ и еще семь в разных местах города. Теперь представьте, сколько людей проходят через эти ловушки, и вы поймете, какую дань он ежедневно собирает с москвичей.

— Их можно уничтожить? — спросил я.

— Можно, — кивнула Аделина. — В Москве много магов и ведьм, за подобные лакомые места идет беспощадная борьба. Обычно сильный маг либо уничтожает ловушку конкурента и ставит свою, либо просто переключает на себя уже существующую. В итоге те, кто посильнее, занимают самые лучшие места, остальным достаются делянки похуже.

— И хозяева уничтоженных ловушек не возмущаются? — недоверчиво спросила Настя.

— Еще как! Знали бы вы, какие из-за этого порой разворачиваются войны! — Аделина восторженно покачала головой. — Лет пять назад, когда Харам только появился в Москве и начал ставить свои ловушки, местные маги пытались сопротивляться, но он быстренько поставил их на место. Кого-то убил, кого-то приструнил. С тех пор его ловушки никто не трогает — разве что изредка какой-нибудь несмышленый новичок напакостит. О чем потом ему приходится глубоко сожалеть.

— И много в Москве таких штук? — поинтересовался я.

— Хватает, — кивнула ведьма. — Хотя есть вещи и похуже.

— А именно? — тут же спросила Настя.

— Идешь ты, например, по дороге и видишь монетку. Радостно подбираешь ее и через недельку умираешь. При этом вся твоя сила переходит к ведьме, оставившей эту монетку — разумеется, со специальным наговором. Поэтому, дорогие мои, никогда не гонитесь за дармовщинкой и не подбирайте того, что не вами обронено. — Аделина лучезарно улыбнулась.

— И что, теперь не пользоваться метро? — хмыкнул я.

— Ну почему же? Просто когда будешь проходить подобные места, представь вокруг себя замкнутый сияющий кокон, непроницаемый ни для каких воздействий извне и не выпускающий ничего наружу. Этого вполне достаточно.

— А как такие ловушки уничтожить?

— Просто сжечь их, — ответила Аделина.

— Мысленно сжечь? — догадался я.

— Ну ты, конечно, можешь попробовать сделать это и факелом. Но вряд ли от этого будет какая-то польза. — Ведьма с усмешкой взглянула на меня.

— А если ты не видишь ловушку? — спросила Настя. — Можно ее тогда уничтожить, или нет?

— Если ты знаешь, где она стоит, можно уничтожить ее и не видя. Просто как следует выжги это место, и все будет в порядке. К слову, я не советую вам уничтожать подобные ловушки. Просто не попадайтесь в них.

— Почему не советуете? — тут же поинтересовалась Катя.

— Потому что это все равно что залезть в чужой огород и вытоптать грядки. Не тобой посажено, не тебе и уничтожать.

Мне никогда не нравилось метро, оно всегда вызывало у меня неприятные ощущения. Теперь, выслушав Аделину, я начал понимать, что мое предубеждение лежало не только в области психологии. Возможно, на каком-то уровне я чувствовал потерю энергии в метро, потому и не любил им пользоваться.

— И куда нам теперь? — спросил я, осознав, что мы уже слишком долго стоим на одном месте.

— Нам надо где-то присесть. Пойдемте… — Аделина уверенно направилась вдоль улицы.

Несколько минут спустя мы уже садились на скамейку.

— Я составлю вам список мест, где Харам поставил свои ловушки, — сказала ведьма, достав из сумочки блокнот и авторучку.

Пока она писала, мы терпеливо ждали. Наконец Аделина закончила, вырвала листок и протянула его Кате.

— Возьми. Ты сможешь найти все эти ловушки и уничтожить их. Уверена, Хараму это очень не понравится.

— Но он сможет их восстановить? — предположил я.

— Разумеется, — согласилась ведьма. — Но для этого ему надо будет снова посетить эти места. Вы, со своей стороны, в силах уничтожить их снова. Ломать — не строить, верно?

— Это так, — кивнул я.

— Вот и замечательно. Тот, кто привык к большому притоку энергии, обычно столь же расточительно ее тратит. Если вы разрушите ловушки, Харам через несколько часов начнет ощущать недостаток сил. Вы сказали, что свой маленький эксперимент он наметил на вечер субботы, верно? Значит, правильнее всего будет уничтожить ловушки в пятницу вечером. Ночь он проспит, с утра почувствует упадок сил. А времени на восстановление ловушек и набор энергии уже не будет. С этим, думаю, все ясно?

— Да, — ответила Катя.

— Чудесно. Ну а чтобы жизнь моему дорогому Харамушке не казалась медом, расскажу вам еще о паре приятных мелочей. Это будет работа для тебя, Андрей, и для Насти.

— Мы слушаем, — с готовностью произнес я.

— Замечательно. Так вот: тебе надо будет посетить несколько строек. Ищи те, где специальной машиной забивают сваи — не помню, как эта штука называется.

— Копер, — подсказал я.

— Да, верно. Найдя такое место, понаблюдай, как заколачивают эти сваи. Фокус заключается в том, чтобы отождествлять забиваемую сваю с головой неугодного тебе человека — в данном случае, Харама. Просто представляй, что свая — это его голова. И каждый удар по свае — это удар железякой по его бедной головушке. Силы у тебя достаточно, Харам в подобных делах не искушен. Поэтому головная боль ему обеспечена. — Аделина обворожительно улыбнулась. — Часа подобного наблюдения вполне достаточно.

— Это занятно, — усмехнулся я. — Никогда не думал, что такое возможно.

— В магии много приятных мелочей, — заявила Аделина.

— А не помешает то, что у Харама измененная энергетика? — вспомнил я.

— Не помешает. Пока у него есть форма — то есть человеческая голова, — она может болеть. Если вы как следует подумаете, то сможете сами найти десятки подходящих вариантов для любых частей человеческого тела. Знали бы вы, какие я в свое время готовила супы! — Аделина демонстративно закатила глаза. — Брала разделочную доску и начинала шинковать острым ножом морковь, вареные яйца, свиное сердце, языки и прочие подходящие ингредиенты. Делала это очень тщательно, не торопясь, с чувством и соответствующими представлениями. Супы у меня, положим, получались не очень, — призналась она с улыбкой. — Но в магическом плане результат всегда был замечательным! В нашем деле, мои дорогие, как ни в чем другом, важна творческая жилка.

— Сегодня же сварю суп, — мстительно произнесла Катерина. — И нож куплю самый большой и острый!

— Верю, — согласилась Аделина, ее глаза удовлетворенно блеснули. — Теперь задача для тебя, Настя, тебе предстоит сделать так, чтобы у Харама в ближайшие дни все буквально валилось из рук. Его начнут преследовать неудачи, дела пойдут через пень-колоду. Его жизнь полностью разладится. Твоей силы для этого вполне хватит.

— Нечто вроде проклятия или сглаза? — догадалась Анастасия.

— Да, — подтвердила ведьма. — Тебе надо будет выполнить три вида манипуляций. Вместе они составят перевернутую пирамиду: верхний уровень, самый большой, средний — поменьше, и нижний, завершающий. Верхний уровень закладывает основу нового событийного поля. Средний конкретизирует детали, определяет сроки. Наконец, нижний отвечает за саму суть воздействия — направлено ли оно на физическое уничтожение, разлад жизни, неудачу в любви, бизнесе и тому подобное. Перевернутая пирамида давит своим острием на жизнь человека, противостоять такой атаке не могут и самые сильные маги. Как минимум им потребуется время на то, чтобы оправиться от удара. У Харама этого времени не будет. Вот что тебе предстоит сделать…

Аделина начала объяснять Насте тонкости колдовских методик, я слушал ее со смешанным чувством. С одной стороны, все это могло помочь нам в борьбе с Харамом. В то же время я понимал, что ведьма учит нас самой натуральной черной магии. И если мы будем всем этим заниматься, то как на наши колдовские дела отреагирует Джара?

Опять же я не мог не признать того, что именно Джара указала нам на Аделину. Значит ли это, что все происходит с одобрения Силы, что мы должны делать то, что советует ведьма? Похоже, дома нас снова ждут жаркие споры…

— Нет, не так, — поправила Аделина Настю. — «Как этот пепел разносит ветер, так в прах обращается жизнь такого-то». Запомни ритм, здесь это важно. Когда сдуешь пепел с ладони, отряхни руки, повернись через левое плечо и уходи. Запиши… — Она передала девушке свои блокнот и авторучку.

— Обязательно делать это в полночь? — поинтересовалась Настя.

— Да. Ритуальная часть очень важна, поэтому не стоит ею пренебрегать.

— Листок можно вырвать?

— Разумеется.

Настя вырвала листок с записями, вернула блокнот и ручку Аделине.

— Пока вроде бы все, — удовлетворенно заявила ведьма. — Если будут еще какие-то вопросы, звоните… — Она взяла листок из рук Насти, записала на его обратной стороне номер телефона. — Держи.

— Спасибо. — Настя спрятала листок.

— Чем мы можем вас отблагодарить за вашу помощь? — спросил я, чувствуя некоторую неловкость.

— Кое-что я у вас попрошу, — согласилась женщина. — Если будет возможность, не забудьте сказать Хараму о том, что я вам помогала. Просто передайте ему привет от меня — этого будет вполне достаточно.

— Мы передадим, — пообещал я.

— Тогда все, мои дорогие. — Аделина поднялась со скамейки. — Удачи вам! — Одарив нас чарующей улыбкой, она повернулась и спокойно пошла прочь.

— Что скажете? — спросил я, продолжая глядеть ведьме вслед.

— Колоритная дамочка, — заявила Катя. — Мне она нравится.

— А мне нет, — сказала Настя. — Она ни во что не ставит чужую жизнь.

— Виктор назвал бы это свободой от условностей, — не согласилась Катя. — Впрочем, сейчас это неважно. Идем домой?

— Идем, — подтвердил я.

Нас уже ждали. Пройдя в гостиную, мы рассказали Олегу, Ольге и Лене о том, что узнали от ведьмы. Поделились и своими мнениями о происшедшем.

— Может, это и черная магия, — сказал Олег, выслушав нас— Но если она поможет нам справиться с Харамом, то все это надо сделать. К тому же Андрей прав, с Аделиной нас свела Джара. Значит, такова воля Небес.

— Меня сейчас беспокоит другое, — задумчиво произнесла Ольга. — Как ко всему этому отнесутся наши маги?

— А мы им просто ничего не будем рассказывать, — предложила Катя. — Что бы они там ни придумали, наши действия им никак не мешают. Наоборот, могут помочь. А в субботу утром мы просто явимся к ним и поставим перед фактом. Расскажем обо всем, что сделали, предложим свою помощь. Прогнать нас снова они уже не решатся. Вообще, с их стороны это свинство — заставлять нас уехать.

— Они просто беспокоятся о нас, — не согласился я. — Поэтому и хотели, чтобы мы уехали в безопасное место.

— Да плевала я на их заботу! — ответила Катя. — Я сама решаю, как мне жить и что делать.

— Мы уже не можем уехать, — произнесла Настя. — Сейчас нам остается просто делать то, что от нас зависит. Давайте так: Катя и Лена сейчас проедутся по тем местам, которые записала Аделина, и отыщут все ловушки Харама. Только ломать их пока не надо, это мы сделаем завтра вечером. Андрей и Олег поездят по стройкам. Мы с Ольгой поищем то, что понадобится мне. К завтрашнему дню у нас должно быть все подготовлено.

— Верно, — согласилась Катя. — А на обратном пути, — она мстительно улыбнулась, — мы с Леной пробежимся по магазинам. Мне понадобится нож и кое-что из продуктов.

* * *

Он не думал, что они позовут его с собой. И ошибся. Уже уходил прочь, когда услышал голос Андрея.

— Подожди! — окликнул его тот, Виктор остановился. — Пошли с нами.

— Зачем? — спросил он и стряхнул с сигареты пепел. — У вас своя жизнь, у меня своя. К тому же я не собираюсь никуда уезжать.

— Мы пока тоже не уехали.

— Нет. — Виктор покачал головой. — Спасибо за приглашение, но я не нуждаюсь ни в чьей компании. Прощай… — Он отвернулся и пошел вдоль улицы.

— Прощай… — донесся до него тихий голос Андрея. Правильно ли он поступил? Этого Виктор не знал. Более того, не хотел об этом думать, события последних дней его просто надломили. Все, что манило его раньше, внезапно поблекло, стало пустым и ненужным.

Он медленно брел по улице — без цели и мыслей. Остановившись у дверей какого-то магазина, бросил в урну окурок. Немного постояв, пошел дальше.

Ему было плохо. Все, во что он верил, к чему стремился, вдруг рухнуло. Человек, которому так доверял, кого считал образцом для подражания, его предал. Цели, которые перед собой ставил, в одночасье потеряли свою ценность. Жизнь стала глупой, пустой и бессмысленной…

Стемнело. Виктор брел по улице не разбирая дороги. Остановившись у перекрестка, какое-то время смотрел на проносившиеся мимо машины. Шагнуть — туда, в этот стремительный, расцвеченный огнями фар поток. Мгновение, и его не станет. Конец всему — боли, мучениям, сомнениям.

А если ему не повезет и он останется жив? Зачем рисковать, когда все можно сделать проще и легче?

Мысль была настолько простой и очевидной, что он даже удивился тому, что она не пришла раньше. Всего лишь легкое движение пальцем…

Дождавшись зеленого сигнала светофора, он перешел дорогу, поймал такси. Назвал адрес и почти тридцать минут хмуро смотрел в окно машины. Потом расплатился, вылез из такси и направился к своему подъезду.

Дома было тихо и уныло. Никто не ждал его, к горлу подступил комок — ну почему все сложилось именно так?..

Разувшись, Виктор прошел на кухню. Не включая свет, закурил и долго стоял у открытой форточки, глядя на окна соседних домов.

Там, за стеклами и занавесками, была совсем другая жизнь. Он всегда считал этих людей глупцами, ничтожествами. Существами, переходящими изо дня в день с покорностью ведомых на бойню коров. Что они видели на своем веку? Ничего, кроме глупых забот и столь же никчемных радостей.

И вот впервые настал момент, когда он искренне позавидовал этим людям. Может, это и есть подлинное счастье — вариться в своем маленьком тесном мирке, не думая ни о чем другом? Какая власть, какие тайны мироздания? К чему все это? Получил свой кусок хлеба, и доволен. Купил машину, квартиру — прыгаешь от радости. Женился, дети пошли — и ты на седьмом небе от счастья. Много ли надо человеку? А ведь все, или почти все, к чему стремятся эти люди, за что бьются и страдают, у него уже есть. Квартира, машина, деньги. С женитьбой тоже проблем никаких — только свистни, сотнями прибегут. Выбирай любую. Все есть для счастья, а счастья нет…

Он вздохнул, загасил окурок. Кинув его в мусорное ведро, пошел в гостиную. Включил свет, подошел к шкафу, открыл дверцу. Отодвинув стопку журналов, вытащил спрятанный за ними пистолет. Потом сел в кресло и закрыл глаза.

Было странно сознавать, что он уже никогда не встанет с этого кресла. Тело найдут далеко не скоро — увы, у него в этом мире не осталось друзей. Да их по большому счету никогда и не было. Или он ошибается?

Он вспомнил Сергея, вспомнил Настю. И ему стало совсем плохо. Ложь это все — были у него друзья. Те, кто жизни бы за него не пожалели, кто хоть в огонь, хоть в воду… Так почему же он не ценил этого? Как, в какой момент дружба с его стороны переросла в ненависть? Почему все так получилось?

Потому что он никогда не являлся для них авторитетом.

Да, к его мнению прислушивались, его любили и уважали. Но истинным лидером для них всегда был Сергей. О, как он завидовал ему! Завидовал его легкости, умению общаться. Завидовал способности находить новые идеи, принципы, подходы. Сергею все давалось легко, походя. Он не выдумывал свои идеи, а просто черпал их из жизни. Мог посмотреть на облака — и рассказать о природе хаоса. Понаблюдав за птицами в парке, выводил принципы упорядоченности. Глядя на завихрения речной воды, мог объяснить законы сложения людских судеб. Во всем, что его окружало, он видел скрытый смысл. Для Виктора же облака всегда оставались облаками, птицы — птицами. Да, что-то у него получалось, чему-то он действительно научился. Но все это не приносило удовлетворения, не позволяло заявить о себе.

Заявить о себе… Пожалуй, именно это его и сгубило. Ему хотелось показать себя — учить, направлять, советовать. Быть тем, кто ведет, кого слушают. И когда стало ясно, что ему нечему учить и некого вести, в его душе и вспыхнул огонек неприязни. Шло время, и постепенно из него разгорелся настоящий костер ненависти…

К этому времени они уже успели разбежаться. И когда судьба свела его с Харамом, он воспринял это как должное — потому что признавал за этим человеком силу, право повелевать. Надеялся, что и сам в скором времени станет бессмертным и всемогущим.

И вот все надежды растаяли, как дым — тот, которому он так верил, его предал. Не потому ли, что оказался точно таким же негодяем, как и он сам?

Шли последние минуты его жизни, все становилось на свои места — жаль, что этого не произошло раньше. Теперь все кончено — к сожалению, время нельзя повернуть вспять. Он ошибся и дорого заплатил за это. И не только он…

— «С тех пор все тянутся передо мной глухие кривые окольные тропы…» — пробормотал Виктор и медленно поднял пистолет.

* * *

Строек в Москве было множество. Тем не менее мы с Олегом уже три часа колесили по столице, и все никак не могли отыскать проклятый копер. Лишь в шестом часу вечера мы наконец-то нашли злополучную машину, но она не работала. Рабочих на стройплощадке не было, однако ощущения запустения стройка не вызывала. Мысленно задав вопрос: «Будет ли завтра копер работать?» — я посмотрел в небо. Мимо меня, слева направо, пролетел воробей. Знак был вполне явный. Правда, подобные запросы у меня не давали стопроцентного результата, но в большинстве случаев оказывались точными. Поэтому я рассчитывал на то, что завтра здесь будет кипеть работа.

— Давай наведаемся сюда завтра с утра? — предложил Олег. — Если что, потом поищем где-нибудь еще.

— Давай… — согласился я.

Вскоре мы уже поднимались к нашей квартире. Увы, дома никого не было. Пришлось спуститься и ждать наших девушек на скамейке.

Первыми вернулись Настя и Ольга. Выяснилось, что ключа у них нет, но это не стало проблемой.

— Справимся как-нибудь, — с улыбкой сказала Настя.

Я уже не раз видел, как она открывает запертые двери, и все равно не мог смотреть за ее манипуляциями без восхищения. Внешне все выглядело очень просто: Настя подошла к двери, потянула за ручку. Дверь открылась, мы зашли в квартиру.

Настя и Ольга нашли все, что требовалось для проведения описанных Аделиной магических ритуалов. Лену и Катю пришлось ждать еще несколько часов: мы с Олегом уже собирались идти их искать, когда наконец-то раздался нетерпеливый звонок в дверь.

— Узнаю Катерину, — проворчал Олег. — Ей даже ключ лень вынуть. — Он поднялся со стула и пошел открывать.

У девушек все оказалось в полном порядке, хотя они и потратили на поиск ловушек Харама больше времени, чем предполагали.

— У меня пока мало практики такого видения, — пояснила Катерина. — А описание трех мест было весьма расплывчатым. Но все нашли, так что завтра вечером будем эти ловушки уничтожать.

— А получится? — осторожно спросил я.

— Наверняка, — заверила Катя. — Я нашла пару чужих ловушек и попрактиковалась на них. Одна была у дверей Казанского вокзала, другая на входе в кинотеатр. На каждую у нас с Леной ушло не больше двух минут.

— Я не видела их, но прожигала те места, которые указала Катя, — добавила Лена. — Вроде бы получилось.

— Точно получилось, — подтвердила Катя. — У Лены есть сила, и этого более чем достаточно.

— Это хорошо, — сказал Олег. — А что в сумке принесли?

— Супнабор, — с усмешкой ответила Катя.

Вечер прошел на удивление хорошо. Мы отдыхали, смотрели телевизор. Затем завалились спать…

А утром нас снова ждала работа. Мы с Олегом отправились к уже знакомой нам стройке, я был уверен в том, что на этот раз нам повезет. И не ошибся — едва сойдя с «маршрутки», мы услышали глухое уханье забивающей сваи машины. Чем ближе мы подходили, тем лучше становилось мое настроение — мы нашли то, что искали.

За тем, как копер забивает сваи, мы для надежности наблюдали почти два часа. И все это время я как можно отчетливее отождествлял забиваемые сваи с головой Харама. Олег делал то же самое. Задача была вроде бы несложная — тем не менее она нас здорово вымотала, так как требовала хорошей концентрации внимания. Наконец, когда копер заколотил очередную сваю, мы переглянулись и решили, что этого хватит.

— Как думаешь, получилось? — устало спросил Олег.

— Надеюсь… — ответил я.

Сразу после обеда мы с ним вызвались сопровождать Настю и Ольгу — им надо было выполнить первую часть ритуала. Дело происходило на перроне вокзала, внешне все выглядело очень буднично: мы сидели на скамейке и наблюдали за проходящими поездами. О том, что Настя в данный момент занимается колдовством, догадаться был просто невозможно. Час спустя, когда Настя заявила, что все сделала, с чувством выполненного долга отправились домой.

— Ну и как? — поинтересовалась Катерина, когда мы поднялись в квартиру.

— Жизнь Харама переведена на другой путь, — уверенно заявила Настя. — И путь этот ведет под откос. А у вас что?

— Супчик варили… — с усмешкой ответила Катерина. А вечером нас ждало еще одно дело — на этот раз мы с Олегом сопровождали Катерину и Лену. Настя и Ольга остались дома — готовить вторую и последнюю части ритуала.

Никто из нас, кроме Кати, не мог видеть ловушки Харама, поэтому мы следовали ее указаниям. Она объясняла, где находится «паутина», после чего мы все вместе мысленно ее выжигали. При необходимости Катерина корректировала наше воздействие. Основную часть времени заняла не работа, а переезды с места на место. Уничтожив последнюю ловушку, находившуюся у концертного зала, мы с чувством выполненного долга отправились домой.

Настя и Ольга к этому времени успели провести вторую часть ритуала. Оставалась лишь третья, ее требовалось выполнить ровно в полночь. Никаких особых сложностей она не вызывала — надо было сжечь написанное на листке бумаги заклинание, выйти на балкон и развеять пепел по ветру. Так все и произошло: вернувшись с балкона и отряхнув руки, Настя устало вздохнула.

— Вот и все, — тихо сказала она. — То, что могли, мы сделали.

— Завтра с утра идем сдаваться, — добавила Ольга. — Надеюсь, нас не побьют.

— Побить не побьют, но вряд ли нашему возвращению обрадуются, — заявил Олег. — Так что вещички на всякий случай возьмем с собой: если выгонят, сразу поедем на вокзал.

— Так и сделаем, — согласился я.

Вымотавшись за день, я ожидал, что сразу усну. Но этого не случилось, в голову лезли мысли о грядущем конце света. Ведь если магам не удастся остановить Харама, следующая ночь для миллионов москвичей может стать последней. И для нас, возможно, тоже…

* * *

Харам был уверен, что Волох попытается ему помешать. Но пока его заклятый враг почему-то медлил: ночь со среды на четверг прошла без неприятностей, день тоже выдался очень спокойным. Эта ночь снова не принесла сюрпризов, что вызывало определенное беспокойство — трудно было поверить в то, что Волох его боится и не попробует что-нибудь предпринять.

Если раньше Харам доверял свои ценности тайнику, то теперь держал шкатулку в своем кабинете, ночи она проводила на тумбочке у его изголовья — так было надежнее. Вот и теперь, проснувшись и открыв глаза, он первым делом взглянул на шкатулку с артефактом, удовлетворенно вздохнул. Потом сел на кровати, посмотрел на все еще спавшую Дашу. Вот ведь как — спит себе, даже не подозревая о том, какую роль ей предстоит сыграть в завтрашнем действе…

Солнце еще только поднималось над городом. Встав с кровати, Харам открыл шкатулку, с благоговением коснулся золотых шаров. Потом, сонно зевнув, подошел к окну, распахнул его.

Город уже проснулся. Какое-то время Харам стоял, задумчиво глядя вниз, на снующие машины и вечно спешащих москвичей. Было странно сознавать, что уже завтра вечером все эти люди будут мертвы. А ведь торопятся куда-то, строят какие-то планы. На что-то надеются. Не зная о том, что над ними уже навис беспощадный рок.

А может, не делать этого? Просто стать их королем. Или лучше императором. Теперь, когда в его руках элатриум, в этом нет ничего сложного. Сначала Император всея Руси, потом всей Европы и Азии. А там и до всемирного трона один шаг. Все на этой земле будет в его власти. Только зачем это? Слишком мелочно и скучно. Власть над чужими судьбами надоела ему еще три тысячи лет назад, с тех пор ничего не изменилось. Пустое это все, глупое…

Он поднял глаза, посмотрел на ослепительно голубое небо. Туда, туда… В иные миры, иные пространства. Не повелевать миром — создавать миры. Стать божеством для тех, кого он однажды создаст из пыли и праха. А эти жалкие людишки заслужили свою судьбу.

— Да будет так… — удовлетворенно произнес он и закрыл окно.

Шел уже третий час дня, когда раздался телефонный звонок. Звонил Борислав.

— Он согласился, — сообщил киллер, в его голосе звучало удовлетворение. — Флакон с лекарством я уже передал. Сегодня к вечеру все должно быть готово.

— Это хорошая новость, Борислав. Ты молодец. Моя помощь нужна?

— Да. Мне потребуется пара машин, чтобы перевезти их к вам, и человек пять ваших ребят.

— Все будет, — пообещал Харам. — Позвони Мартину, он все устроит. Появятся какие вопросы, обращайся ко мне.

— Договорились, — согласился Борислав.

Положив трубку, Харам холодно улыбнулся — все шло как нельзя лучше. Да, Волох еще надеется ему помешать. Но в этой игре побеждает тот, кто сильнее и хитрее.

— Поэтому на этот раз, друг мой, смеяться буду я… — удовлетворенно произнес он.

* * *

Утро субботы для меня началось с толчка в бок.

— Подъем! — услышал я голос Олега. — Завтрак стынет.

— Встаю… — сонно отозвался я.

После завтрака, не теряя времени, мы направились к дому Эдуарда. Гадали, как нас встретят маги — то ли прогонят, то ли все-таки позволят войти. Но реальность оказалась совсем иной…

В дом нас охрана действительно не пустила, позволила войти только Ольге — ее здесь хорошо знали. Вышла она через несколько минут, на лице девушки читалась растерянность.

— Ну что там у них? — спросила Катя.

— Я не понимаю, что случилось, — растерянно ответила Ольга. — Вчера вечером, прямо во время ужина, им всем вдруг стало плохо, они потеряли сознание. Все четверо — мой учитель, Волох и Кира с Дмитрием. Алексей вызвал «скорую», их увезли в больницу. Больше охранники ничего не знают.

— Вот те на… — озадаченно протянул Олег.

— Это наверняка проделки Харама, — хмуро сказала Настя. — В какой они больнице?

— Охрана не знает, их увез Алексей. Я позвоню ему… — Ольга вынула телефон, быстро нашла нужный номер. Прижала трубку к уху, затем опустила. — Его телефон отключен. Странно…

— Обзвонить все больницы? — предложила Катя.

— Попробуем. Нужен телефонный справочник. Подождите меня… — Ольга снова вошла в дом.

Ее не было почти полчаса, все это время мы терпеливо ждали у входа. Наконец дверь снова открылась.

— Их нигде нет, — расстроено сообщила Оля. — Обзвонила все, что только можно.

— И что нам теперь делать? — спросила Лена, хмуро глядя на нее.

— Надо сходить к Алексею домой. Он живет здесь, недалеко. Его жена должна знать, где он сейчас.

— Пошли, — согласился я.

Весь путь занял не больше десяти минут. Мы подошли к подъезду многоэтажного дома, Настя открыла кодовый замок — чтобы сделать это, ей было достаточно лишь прикоснуться к нему. Поднялись на второй этаж, Ольга уверенно нажала пуговку звонка.

Дверь не открывали долго. Наконец послышался тихий щелчок, дверь медленно приоткрылась и я увидел Алексея — до этого встречал его лишь пару раз в доме Эдуарда.

— Здравствуйте, Алексей Владимирович! — поздоровалась Ольга. — Нам сказали, что Эдуард Васильевич и его гости попали в больницу. Вы знаете, что с ними?

Какое-то время Алексей молча смотрел на Ольгу, словно не зная, что ответить. Выглядел он неважно — был осунувшимся, бледным.

— Я… — начал он. — Вы ничем им уже не поможете. Простите меня… — Он опустил взгляд и попытался закрыть дверь, однако Ольга успела помешать ему носком своей туфельки.

— Что случилось, Алексей? — спросила девушка. — Объясните нам!

Хозяин квартиры снова взглянул на нее. Какое-то время раздумывал, потом открыл дверь шире.

— Зайдите… — произнес он, его губы дрожали.

Он даже не стал закрывать дверь: не глядя на нас, молча пошел в гостиную. Разувшись, мы последовали за ним.

Алексей сидел на краю дивана, выглядел помощник Эдуарда удивительно потерянным.

— Мы слушаем вас, Алексей! — Ольга села рядом с ним. — Что произошло?

Несколько секунд хозяин квартиры сидел, глядя в пол, потом медленно поднял голову.

— Произошло то, — тихо сказал он, — что я их предал.

— Как предал? — не поняла Ольга.

— Простите меня, — прошептал Алексей и отвел взгляд. — Мне не оставили выбора…

* * *

Телефонный звонок раздался в пятницу, ровно в час дня. Алексей как раз ехал домой: глянув на определитель номера, улыбнулся — звонила жена. Наверняка попросит что-то купить.

Увы, он ошибался.

— Алексей Владимирович? — прозвучал в трубке спокойный мужской голос.

— Да, — ответил Алексей, чувствуя внезапную слабость. — Кто это? — Он торопливо сбросил скорость, перестроился в правый ряд.

— Можете звать меня Борисом. Ваши жена и дочь у нас, Алексей Владимирович. Только не пугайтесь, с ними все в полном порядке.

Алексей остановил машину. Телефон в его руке заметно дрожат.

— Что это значит? — спросил он, холодея. — Кто вы?

— Я друг Харама — думаю, вы слышали о таком человеке? На лбу у Алексея выступила испарина.

— Если с моей женой и с дочерью что-нибудь случится… — начал он.

— Вам сейчас лучше помолчать, — оборвал его собеседник. — И внимательно слушать, что я вам скажу. Дела у нас такие: если вы хотите увидеть жену и дочку живыми и здоровыми, вам придется для нас кое-что сделать. Не бойтесь, убивать никого не придется.

— Я слушаю вас, — произнес Алексей, чувствуя, как его охватывает паника.

— Встретимся ровно через час на набережной у Речного вокзала. Просто прогуливайтесь там, я подойду. Надеюсь, вы понимаете, что сообщать об этом Эдуарду не в ваших интересах?

— Понимаю.

— Тем лучше. До встречи, Алексей Владимирович. И не опаздывайте.

Собеседник повесил трубку. Алексей неподвижно сидел, сжимая в руке сотовый телефон, его лицо посерело.

— О господи… — прошептал он.

В сознании царил хаос. Что делать, к кому бежать? Надо позвонить хозяину — он сейчас не один, с ним его друзья. Они помогут.

Решение было принято: набрав номер, Алексей прижал трубку к уху.

— Это я, Эдуард Васильевич! — произнес он, чувствуя, как дрожит его голос— Мне надо срочно с вами поговорить.

— Вы глупый человек, Алексей Владимирович, — ответил собеседник, при первых звуках его голоса у Алексея перехватило горло. — Я же вас предупредил — никому не звонить и делать то, что вам сказали. Или вам надо прислать в коробке уши вашей дочери, чтобы вы начали хоть что-то соображать?!

Алексей молчал — у него просто не было слов.

— Жду вас у Речного вокзала, у вас осталось меньше часа. И учтите: еще одна попытка обмануть меня, и вашей девочке конец. Вам все ясно?

— Да… — выдавил Алексей.

— Вот и славно. Делайте то, что вам говорят, и все будет в порядке.

Связь снова оборвалась. Алексей сидел, пытаясь понять, как это получилось — он же звонил Эдуарду. А попал на этого человека…

Наверное, еще можно было поехать самому и уже на месте поговорить с хозяином. Но что, если за ним следят? Один неверный шаг, и тогда…

О том, что будет в этом случае, он не хотел даже думать. Слишком хорошо знал Харама и его людей — они никого не пощадят. Взглянул на часы — надо торопиться. Ехать на машине в таком состоянии он не сможет, придется добираться на метро. Время еще есть…

Он приехал на Речной вокзал за четверть часа до назначенного срока. Огляделся — и увидел идущего к нему невысокого худощавого мужчину. На незнакомце была кожаная куртка, он носил очки в тонкой золотой оправе.

— Здравствуйте, Алексей, — поздоровался гость. — Я Борис. Пройдемся…

Не дожидаясь согласия, он пошел вдоль набережной, Алексей торопливо догнал его.

— Дела у нас, Алексей Владимирович, такие, — начал собеседник. — Так уж получилось, что ваш хозяин и его друзья хотят помешать Хараму в одном очень важном деле. Для них это просто прихоть, желание любой ценой взять верх. Для Харама же — цель всей жизни. С вашей помощью мы в этой игре одержим верх. Безусловно, вас потом выгонят, вы услышите массу нелестных слов в свой адрес. Зато ваши жена и дочь будут живы. Подумайте, что для вас важнее — жизнь ваших близких или благорасположение хозяина?

— Жизнь моих близких… — тихо ответил Алексей.

— Это был правильный ответ, — кивнул Борис. — Паны воюют, у холопов чубы трещат, верно? Поверьте, мне тоже не доставляет никакого удовольствия заниматься этими делами. Но мне приказали, и я делаю. И вам, Алексей Владимирович, тоже придется сделать свою часть работы.

— А именно? — глухо спросил Алексей.

Сунув руку в карман, собеседник вынул небольшой темный флакон.

— Возьмите. — Он протянул его Алексею.

— Что это? — спросил тот, в его голосе проскользнул испуг.

— Не бойтесь, не яд. Мы не убийцы. Ну берите, берите! Алексей нехотя взял флакон.

— Не уроните, — предостерег Борис— Это не в ваших интересах.

— Так что это? — снова спросил Алексей.

— Снотворное, очень сильное. Вытяжка из коры одного тропического дерева. Сегодня вечером, во время ужина, вы должны будете добавить по чайной ложке этого лекарства в чай вашему хозяину и его гостям. Или в компот, вино, кофе — что они там пьют по вечерам?

— Чай пьют…

— Вот и отлично. Можете добавить в еду, если в чай не получится, тоже будет очень неплохо. Главное, не меньше чайной ложки на человека. Больше можно. — Борис холодно усмехнулся. — И не бойтесь, с ними не случится ничего страшного — они просто уснут в течение десяти — пятнадцати минут и проспят суток двое-трое. Если вы сумеете сохранить все в тайне, то вообще останетесь вне подозрений.

— У меня не получится.

— Бросьте! Вы что, хотите смерти вашим близким? Спрячьте флакон и сделайте то, что я вам говорю, и с ними все будет в порядке. Обещаю, что как только ваш хозяин и его гости уснут, вам тут же вернут жену и дочь. Договорились?

— Да… — кивнул Алексей, чувствуя ужас от того, что ему предстоит сделать.

— Вот и отлично. И не вздумайте оплошать — пожалеете. Все ясно?

— Да… И что мне делать, когда они уснут? Охрана ведь сразу заподозрит неладное?

— А при чем тут вы? Просто вызовите «скорую». А лучше позвоните мне, я все устрою. Хотите, их поместят в военный госпиталь? Там замечательные врачи, за пару дней поставят всех на ноги. Мы к этому времени сделаем все наши дела. Хорошо?

— Хорошо… — кивнул Алексей. — Я все сделаю.

— Значит, мы договорились. — Собеседник остановился, протянул Алексею руку. Тот молча пожал ее.

— И не расстраивайтесь, Алексей Владимирович! Все будет хорошо. Звоните на телефон вашей жены, я всегда на связи. И помните — никаких глупостей. Иначе очень пожалеете… — Он повернулся и размеренным шагом пошел прочь.

За сорок лет жизни Алексей еще ни разу не попадал в такую скверную ситуацию. Предать хозяина и спасти жену и дочь. Или все рассказать ему — и погубить их. Да, Эдуард и его гости маги. Но ведь и Харам не ребенок. И почему из-за их магических разборок должны страдать его жена и дочь? Разве это справедливо?

Наверное, ему просто очень хотелось оправдать свое предательство. И еще больше хотелось увидеть жену и дочь живыми.

Остаток дня для него прошел как в тумане. Ему было страшно — страшно от того, что предстояло сделать. Он боялся, что Кира почувствует его подавленное состояние — тогда все рухнет. Говорили, что она не копается просто так в чужих головах, но если у нее возникнут хоть какие-то подозрения…

Еще больше страха и сомнений вызывали мысли о том, что произойдет потом. Борис обещал отпустить жену и дочь — а если он обманет? Что, если этот человек вообще дал ему яд?!

Близился вечер, Алексей понимал, что ему пора идти. Его появление в резиденции шефа не вызовет никаких подозрений, проблема лишь в том, как подлить снотворное…

Ему повезло — если в данной ситуации можно было говорить о везении. На ужин подали грибной суп: стол уже был накрыт, но хозяина и гостей еще не было. Улучив момент, Алексей просто вылил содержимое флакона в супницу. Сунув пустой флакон в карман, торопливо ушел, затем поднялся в свой кабинет.

Сердце отчаянно колотилось, по лицу ползли капли пота.

— Господи, что я делаю?.. — прошептал Алексей. Затем запер дверь изнутри и стал ждать, то и дело поглядывая на часы.

Эдуард и гости ужинали уже минут двадцать, когда он снова спустился вниз. Снотворное скоро начнет действовать, надо находиться рядом…

Еще почти десять минут ему пришлось топтаться неподалеку от столовой. Затем, услышав звук бьющейся посуды, он поспешил на шум…

Каар, стоя на коленях, пытался привести в чувство лежащую на полу Киру, ему помогал перепуганный повар. Эдуард неподвижно сидел за столом, положив голову на сцепленные руки, его глаза были закрыты. Волох стоял, цепляясь за спинку стула, мага заметно покачивало.

— Проклятье… — выругался Волох и медленно опустился на стул — ноги не держали его. Взглянул на подбежавшего Алексея и вместе со стулом повалился на пол.

— Кира! — Каар осторожно похлопал жену по щекам. Потом взглянул на повара: — Ты что нас, поганками накормил?!

— Да бог с вами! — всплеснул руками перепуганный повар. — Шампиньоны это были, шампиньоны!

Взгляд мага затуманился. Пошатнувшись, Каар медленно завалился на бок, продолжая сжимать руку Киры.

— Надо вызвать «скорую»! — произнес повар и полез в карман за телефоном.

— Я сам вызову! — опомнился Алексей и выбежал из столовой.

Достав трясущимися руками телефон, набрал номер жены.

— Это Алексей! — сказал он, услышав голос Бориса. — Я сделал все, как вы велели!

— Замечательно. Все спят? — Да.

— Чудесно. Сейчас я пришлю машины.

— А мои жена и дочь?

— Я отпущу их, как только отвезем ваших друзей в клинику. Сейчас подъеду, ждите…

Борис не солгал — два зеленых военных УАЗа с красными крестами на боках подъехали через несколько минут. Охранники помогли четверым крепким санитарам погрузить потерявших сознание людей в машины, здесь же был и Борис.

— Поедете с нами? — спросил он Алексея.

— Да, — кивнул тот, зная, что не может отпустить их просто так. Ему вдруг снова стало страшно — он понял, что не только усыпил хозяина и его гостей, но и лично передал их в руки Харама. Уж очень подозрительно выглядели эти дюжие санитары.

— Тогда в машину…

Алексей надеялся, что они все-таки поедут в клинику. И ошибся — несколько минут спустя машины остановились перед воротами резиденции Харама.

— Куда мы? — упавшим голосом спросил он, уже все понимая.

— Здесь им будет лучше, — ответил Борис— Выходите.

— Но моя жена и…

— Сейчас их отпустят. Быстрее!

Алексей на подгибающихся ногах вылез из машины. Ворота открылись, уазики въехали во двор. Тяжелые металлические двери снова захлопнулись, сухо щелкнул замок. Алексей остался один.

— О боже! — В отчаянии прошептал он. — Что же я наделал!..

Он топтался у ворот почти двадцать минут, а жена и дочь все не появлялись. Его обманули — что, если их давно уже нет в живых? Надо было попросить, чтобы ему позволили с ними поговорить, и только потом соглашаться на что-либо.

Алексей вынул телефон. Уже собрался звонить, когда ворота вдруг снова лязгнули и со скрипом приоткрылись.

— Наташа! — прошептал он, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — Оленька…

Это были они, живые и здоровые.

— Алеша! — Жена кинулась к нему, по щекам женщины ползли слезы.

Он обнял ее, потом подхватил на руки дочь. Затем, увидев вышедшего вслед за ними Бориса, передал девочку жене. Теперь, когда жена и дочь были с ним, он был готов защищать их до конца.

Но этого не потребовалось.

— Забирай их, — спокойно сказал Борис— Мы в расчете?

— Ты сказал, что отвезешь всех в больницу.

— Тебя это не должно волновать. Свободен… — Вынув телефон жены, Борис небрежно сунул его Алексею в карман, потом повернулся и снова скрылся за воротами.

— Что случилось, Алеша? — всхлипнула жена. — Кто эти люди?

— Пойдемте отсюда… — тихо ответил он.

Глава двенадцатая

Мы слушали рассказ Алексея, я невольно ставил себя на его место — как бы я поступил в такой ситуации? Ответа на этот вопрос у меня не было. Наконец он закончил, устало вздохнул. Стало очень тихо.

— А где сейчас ваши жена и дочь? — нарушила молчание Ольга.

— Не знаю, — покачал головой Алексей. — Я велел им уехать к кому-нибудь и не говорить, к кому именно. Они позвонят через неделю, когда все успокоится. Если успокоится… — Он опустил голову.

— Значит, наши маги сейчас у Харама? — прошептала Лена.

— Он вывел их из игры, — сказал я, осознав всю простоту и гениальность придуманного Харамом плана. — Волох, Каар и Кира бессмертны, убивать их бессмысленно. Но если их держать в бессознательном состоянии, они ничего не смогут сделать.

— Сейчас для них было бы лучше умереть, — добавила Настя.

— Я не знаю, что делать… — признался Алексей, его голос дрожал. — Просто не представляю.

— Сколько у вас охранников? — спросил я.

— Всего трое. Но они не смогут их освободить, я уже думал об этом. У Харама слишком много людей.

— Если мы ничего не сделаем, то к ночи Москвы не будет, — сказал Олег. — Мы не можем позволить Хараму провести ритуал.

— Какой ритуал?

— У Харама есть магический артефакт — элатриум, — пояснил я. — Сегодня вечером, на закате, он приведет его в действие. В радиусе тридцати миль погибнет все живое. Не выживут даже тараканы.

Лицо Алексея стало совсем серым.

— Но они могли остаться в Москве… — прошептал он. Быстро поднялся, взял со столика телефон. Включил его, набрал номер. Потом положил телефон обратно, взглянул на нас— Я сам велел им отключить телефон, чтобы их нельзя было выследить. Что я наделал…

Я понял, что он говорит о жене и дочери. Но именно его проблемы сейчас волновали меня меньше всего.

— Алексей, вам надо вернуться в дом Эдуарда и собрать всех ваших людей, — произнес я, глядя ему в глаза. — Вооружите их и будьте готовы — ваша помощь может понадобиться. И дайте мне номер вашего телефона.

— Номер есть у меня, — сказала Ольга. — Алексей, только не отключайте телефон. Вы нужны нам.

— Я сделаю все, что смогу, — ответил он. — И простите меня — я не смог поступить иначе…

Мы медленно шли по улице в сторону резиденции Эдуарда. Ситуация была просто катастрофической — если уж наши бессмертные не смогли справиться со своим врагом, то на что могли рассчитывать мы? Его резиденция сейчас наверняка напоминает неприступную крепость. Обращение к милиции, ФСБ, даже в Кремль не поможет — у Харама слишком высокие покровители. Даже если наши предостережения воспримут всерьез и предпримут какие-то действия, пройдет слишком много времени. У нас в запасе уже меньше десяти часов.

— Что будем делать? — спросила Катя.

— Надо поджечь дом, — предложил Олег. — Если Волох, Каар и Кира погибнут, то смогут нам помочь. Смерть для них сейчас — благо.

— А мой учитель? — возразила Ольга. — Он же не бессмертный.

Ей никто не ответил. Мы шли, я обдумывал заявление Олега. В том, что он предложил, что-то было.

— Виктор! — сказала вдруг Настя.

И точно — наш бывший враг стоял у дверей дома Эдуарда, дожидаясь, когда мы подойдем ближе.

— Вас не было в вашей квартире, — сказал Виктор, когда мы подошли. — Сюда тоже не пускают.

Он не просил объяснить, что случилось. Просто стоял и смотрел на нас, его взгляд был совершенно спокоен. Даже слишком спокоен — в эти секунды Виктор показался мне человеком, который больше ничего не хотел и никуда не спешил.

Лена начала рассказывать о том, что произошло. Слушая ее, я вспомнил об Аделине. Может, ей по силам убить наших бессмертных магов?

— Настя, телефон Аделины у тебя? — спросил я. — Да.

— Тогда мы с тобой идем к ней. Вы пока возвращайтесь домой, мы подойдем позже. Быстрее, Настя… — Я потянул девушку к остановке. — Звони ведьме, договорись о встрече. Она нам нужна.

Настя не спорила, это радовало. К тому времени, когда мы дошли до остановки, она уже успела позвонить и узнать адрес.

Нужный нам дом оказался красивой элитной многоэтажкой. Кодовый замок Настя и здесь вскрыла без труда: как только мы поднялись на нужный этаж, дверь квартиры открылась.

— Заходите, — пригласила Аделина.

Наш рассказ о последних событиях ведьма выслушала молча. После того как я спросил ее, может ли она убить наших бессмертных магов, задумалась.

— Я не владею колдовством, убивающим мгновенно, — сообщила хозяйка после долгой паузы. — Мне нужны минимум сутки, чтобы отправить человека в иной мир, да и то лишь в том случае, если есть его кровь, волосы, ногти — что-то, что может обеспечить с ним хороший контакт. В вашем случае этого нет, да и времени гораздо меньше.

— Значит, ничего нельзя сделать? — упавшим голосом спросил я.

— Этого я не утверждала… — Аделина поднялась с кресла и неторопливо прошлась по комнате, потом остановилась и взглянула на нас— Ладно, уговорили… — Она вышла из комнаты и через минуту вернулась со стаканом воды. Поставила его на столик, села. Затем повернула камешек перстня на правой руке — я обратил на него внимание еще при нашей первой встрече. Почему-то подумал, что перстенек этот непростой, и не ошибся — Аделина извлекла из-под камня небольшую зеленоватую горошину.

— На… — Она положила ее на столик рядом со стаканом и взглянула на меня. — От сердца отрываю.

— Что это? — спросил я, беря горошину.

— Когда-то у меня их было десятка два. Теперь осталась одна. Рецепт я знаю, но сварить это зелье чертовски трудно. Слишком много ингредиентов.

— И все же, что это? — вновь спросил я.

— Выпив эту таблетку, ты сможешь выйти из тела, — пояснила ведьма. — Но это не просто астральный выход — это нечто большее. Ты получишь возможность входить в тела других людей и управлять ими, как своим собственным. Однажды три воина, пользуясь этим снадобьем, обратили в бегство целую армию, перебив при этом сотни человек. Они просто вселялись в воинов врага и начинали рубить и колоть налево и направо. Когда их убивали, тут же вселялись в других воинов. Остановить их было невозможно.

Моя рука с зажатой в пальцах зеленоватой горошиной дрогнула. Я вдруг очень отчетливо понял, что именно предлагает мне сделать Аделина.

— Я от этого зелья просто без ума, — продолжила она. — Женщины — мстительные существа. Помню, соблазнил меня однажды некий барон. Точнее, я позволила ему меня соблазнить. — Глаза Аделины насмешливо блеснули. — Важный был, чопорный. Обещал жениться, но в итоге взял в жены другую. Еще и посмеялся, сказав, что мне больше подходит титул королевы парижских трущоб, нежели баронессы — как там его… — Ведьма щелкнула пальцами и поморщилась, пытаясь вспомнить имя барона. — Забыла, ну да и черт с ним… Подумайте, как было не наказать негодяя? Отведав зелья, я вошла в его тело и убила эту маленькую сучку, ставшую его женой, на глазах десятка свидетелей. Барон закончил свою жизнь на плахе, я присутствовала при этом знаменательном мероприятии. А мораль проста: нас, женщин, лучше не злить. — Аделина лучезарно улыбнулась.

Рассказ ведьмы вызвал у меня некоторое недоумение прежде всего относительно ее возраста. Впрочем, реально меня сейчас беспокоило совсем другое.

— А как потом вернуться назад, в свое тело? — спросил я.

— Об этом не беспокойся, снадобье действует не больше получаса. Сейчас даже поменьше — рассчитывай минут на двадцать. Старое уже, выдохлось. Так что за эти двадцать минут тебе надо успеть все сделать. Сможешь?

— Постараюсь, — ответил я, чувствуя ужас от того, что мне предстоит сделать. Кроме того, все происходило уж слишком стремительно — шел к ведьме за советом, а тут…

— Вот и замечательно. Сейчас выпьешь, или позже?

— Сейчас, — ответил я, понимая, что вызволять магов надо как можно быстрее. — Только мне надо несколько минут, чтобы собраться.

— Никаких проблем. Лечь можешь прямо здесь, на диванчике. Когда выйдешь из тела, для пробы войди в тело Насти. Это и тебе будет полезно, и ей интересно. Затем выйди — чтобы это сделать, повернись внутри тела и вылетай вверх. Это просто — дольше объяснять, чем сделать. Если вдруг застрянешь и не сможешь выйти, громко произнеси слог «хум», лучше несколько раз подряд. При каждом произношении тебя будет выталкивать из тела вверх, через макушку. Ну а дальше ищи своих магов.

— Наверное, их держат внизу, в подвале, — подсказала Настя.

— Да, я знаю… — собравшись с духом, я поднес пилюлю ко рту, проглотил ее. Запил водой. Потом лег на диван.

— Когда будешь лететь к дому Харама, не поднимайся слишком высоко, — напутствовала меня ведьма. — С высоты город выглядит совсем иначе, ты можешь заблудиться. Лучше лети над знакомыми улицами, только за провода не цепляйся — неприятно.

— Хорошо, — согласился я, прислушиваясь к своим ощущениям. — Когда эта штука начнет действовать?

— Минут через десять, когда растворится. А пока закрой глаза и расслабься. Когда тебя начнет качать, не бойся и не сопротивляйся.

Стало тихо. Я лежал, закрыв глаза, хозяйка и Настя молчали.

По моим ощущениям, прошло минут пять, когда я ощутил легкое покачивание. Мои ноги потянуло влево, потом вправо. Ощущения были очень реалистичными: вот меня слегка приподняло, потом столь же плавно опустило. Качнуло влево, опять вправо. Затем вдруг перед моими глазами появилась белая стена. Повернув голову, я с удивлением разглядел на «стене» люстру — и понял, что нахожусь под потолком. Сориентировавшись в пространстве, оглядел себя — на мне джинсы и рубашка, на ногах кроссовки. Посмотрел на себя, лежащего на диване. Рубашка похожая, а вот джинсы совсем другие. Кроме того, на диване я лежал без обуви.

Разбираться со всем этим у меня не было времени: взглянув на Настю, я осторожно подлетел к ней сзади и прямо сквозь спинку кресла проник в ее тело, ощутив лишь легкое сопротивление. Почувствовал, как дернулась девушка — и понял, что стал ею.

— Удивительно… — произнес я. Не я — Настя. — А где сейчас сама Настя? — Я посмотрел на ведьму.

— Вместе с тобой. Но ты ее не чувствуешь, а у нее нет сил что-либо сделать.

— А в Харама я смогу так войти?

— Нет, он очень силен. Теперь не теряй времени — отпускай ее и спеши к Хараму. Повернись внутри тела и вылетай вверх.

Я так и сделал, все прошло очень гладко. Настя облегченно выдохнула.

— Надо же… — тихо сказала она. — Не ожидала, что это будет так мерзко.

— Теперь будешь знать. Когда я в первый раз…

Я не стал слушать ее рассказ: вылетев сквозь окно, спустился пониже и полетел к шоссе, набирая скорость. Затем поднялся над троллейбусными проводами — и полетел еще быстрее.

На то, чтобы добраться до резиденции Харама, понадобилось всего несколько минут — мне не мешали ни машины, ни светофоры. Вот и знакомый дом: снизившись до самой земли, я остановился, затем через оконное стекло осторожно проник внутрь.

В фойе сидели шестеро вооруженных охранников. Сначала я вздрогнул, увидев людей с оружием, потом осознал, что они меня не видят. Пролетев мимо них, скользнул сквозь закрытую дверь, после чего прямиком направился в тюремный блок.

Что меня неприятно поразило, так это то, что здесь кругом находились охранники. Они контролировали двери и коридоры, стояли у лестниц — мимо них не проскользнуть и мыши, не говоря уже о человеке. Пройдя сквозь очередную дверь, я оказался на знакомом мне этаже — именно отсюда мы освобождали Катерину и Ольгу. Вроде бы это происходило совсем недавно, а кажется, будто в другой жизни.

В коридоре дежурили три вооруженных автоматами бойца. Это меня обнадежило — просто так они здесь стоять не будут. Двое дежурили у одной из камер, третий лениво прогуливался по коридору. Проскользнув в охраняемую камеру, я не особенно удивился, увидев наших магов — все четверо неподвижно лежали на голом бетонном полу.

Пожалуй, только теперь я понял, что убить магов будет не так-то просто. Чтобы это сделать, я должен войти в чье-то тело. Но охранники за дверью, а здесь все без сознания.

Не слишком веря в удачу, я попытался войти в тело Эдуарда. Это у меня получилось, но сдвинуться с места я не смог. Более того, не сумел и вырваться с первой попытки — пришлось как следует подергаться, прежде чем удалось покинуть тело мага.

Осознав, что все это мне ничего не даст, я вновь выскользнул в коридор. Оглядев охранников, с радостью увидел у того, что прогуливался по коридору, связку ключей на поясе. Если среди них есть от камеры, мне повезло.

Охранник, несколько секунд постояв, развернулся и пошел в обратную сторону. Собравшись с духом, я вошел в его тело, надеясь, что у меня все получится.

И сразу стал им — ощущения были непередаваемые. Продолжая идти по коридору и осваиваясь с новым телом, я подошел к камере с пленниками, заглянул в окошко.

— Шевелится, что ли?! — удивленно сказал я и потянулся к ключам. — Надо проверить.

— Нам же запретили входить! — заявил один из моих коллег и тоже заглянул в окошко. — Лежат они. Показалось, наверное.

Я его не слушал: оценив форму замочной скважины, выбрал нужный ключ, вставил его в замок. Подойдет или нет?

— Не чуди, Серега, — сказал второй охранник, видя, что я собираюсь открыть дверь. — Нам же сказали — не входить. Харам голову снимет, если узнает.

— Да пошел он… — отозвался я, поворачивая ключ. Один поворот, второй, третий.

— Ну ты что, по нормальному не понимаешь?! — повысил голос первый охранник, высокий детина лет тридцати.

— Я только взгляну! — заверил его я и открыл дверь. Потом зашел внутрь, спиной чувствуя тяжелые взгляды коллег.

Они лежали прямо передо мной — Каар, Волох, Эдуард и Кира. Чувствуя ужас от того, что делаю и понимая, что другого выхода у меня нет, я снял с шеи автомат, щелкнул предохранителем. Передернул затвор и открыл огонь…

Первая же очередь продырявила тело Волоха. Вторым умер Каар. Третьим…

Третьим умер я — сознание разорвало болью, я почувствовал, как в спину мне впиваются пули. Тело охранника начало падать, я поднялся к потолку, слыша отборную ругань.

Ругался застреливший меня верзила — он стоял на пороге камеры с автоматом в руках, зло глядя на поверженного бойца и кроя его матом. Из-за его плеча выглядывал напарник, лицо охранника выражало полнейшую растерянность.

— …урод, мать его! — закончил очередную тираду убивший меня боец. — Харам нас теперь с дерьмом съест!

Быть съеденным ему не грозило — подойдя к нему, я через грудь плавно вошел в его тело, затем развернулся, принял правильное положение. Приподнял автомат и застрелил Киру.

— Ты что?! — завизжал мой напарник, отскочив от меня, его лицо выражало ужас и растерянность.

— Прости! — заявил я и короткой очередью прострелил ему ноги. Он рухнул, истошно крича, я пинком отшвырнул его автомат и пошел по коридору к выходу.

Навстречу уже бежали охранники. Они не сделали мне ничего плохого — у каждого из них где-то были родители, жены, дети. Но в нынешней ситуации эти люди мои враги, поэтому я снова вскинул автомат и открыл огонь.

Мне удалось застрелить двоих и стольких же ранить, прежде чем меня убили во второй раз. Умирать было чертовски больно, однако боль тут же проходила, стоило мне покинуть прошитое пулями тело. Не теряя времени, я вошел в очередного охранника и снова начал стрелять.

Больше всего я сожалел о том, что не могу добраться до Харама. Войти в его тело не получится, стрельба ему тоже не повредит. Я мог лишь сократить число охранников, что и делал, наплевав на мораль и добродетели. Но в тот момент, когда рухнул на пол очередной подстреленный мной охранник, я вдруг понял, что у меня есть великолепный шанс разом лишить Харама всех шансов на победу. Да, я не могу остановить его самого. Зато могу убить Дашу…

Наверное, в любой другой ситуации подобная мысль показалась бы мне чудовищной. Сейчас же я просто осознал ее правильность и логичность. Не станет Даши, и план мага окажется сорван. Конечно, он попытается повторить все через месяц, подыскав другую девушку. Но это будет уже совсем другая история — мне важно было остановить его сейчас, и я знал, как это сделать.

Пробиться наверх, к покоям хозяина резиденции, я бы не смог, да и не собирался этого делать. Вот из-за поворота выскочили сразу три охранника — уже зная, что сейчас меня снова настигнет боль, я шагнул им навстречу и выжал курок. Треск, грохот выстрелов, тяжелый удар в грудь, отбросивший меня на пару метров. И снова блаженное чувство свободы — поднявшись к потолку, я направился в апартаменты Харама.

* * *

— Ты молодец, Борислав, — произнес Харам, наблюдая за тем, как охранники выносят из машин его бесчувственных врагов. — Отличная работа.

— Ты же знаешь, я всегда все делаю хорошо, — ответил тот.

— За это тебя и ценю. Останься еще на сутки?

— Зачем? — поинтересовался Борислав.

— Побудешь моим телохранителем. Разумеется, за хорошее вознаграждение.

— Ты же знаешь, Харам, я не охранник. Это не для меня. Кстати, я обещал отпустить жену и дочь Алексея.

— Раз обещал, отпусти. Мартин, приведи бабу и девчонку!

— Слушаюсь, хозяин, — отозвался стоявший все это время чуть поодаль помошник и не торопясь зашел в дом.

— Что ж, не буду тебя больше задерживать. — Харам пожал Бориславу руку. — Желаю удачи.

— Тебе того же, — ответил киллер. — Понадоблюсь, звони.

— Непременно, — пообещал Харам и направился в дом. Он спускался на тюремный этаж и думал о том, нужно ли посоветовать Бориславу покинуть Москву. Хороший работник, ответственный. Таких надо беречь. С другой стороны, если завтра все получится, Борислав ему будет уже не нужен. Как и все эти люди — он холодно взглянул на вытянувшихся при его приближении охранников. Забавная ситуация: десятки человек самоотверженно помогают ему, не сознавая, что его удача сулит им смерть.

Дверь в камеру была открыта. Пленники, неподвижные и беззащитные, лежали на полу. Волох, Каар, Эдуард, Кира…

Взглянув на женщину, Харам отметил, что она помолодела и похорошела. Все верно — как он и предполагал, Каар при первой же возможности подарил ей бессмертие. Вот и верь после этого его речам о бремени вечности… Губы мага дрогнули в презрительной усмешке.

— Заприте их, — велел он, взглянув на топтавшегося рядом начальника охраны. — Никого не впускать, внутрь не входить. Если что не так, немедленно сообщать мне.

— Все будет сделано! — заверил его тот.

— Я на это рассчитываю… — отозвался Харам и пошел прочь.

Поднимаясь в свои апартаменты, он с удовлетворением думал о том, что на этот раз уже никто не в силах ему помешать. Пройдут всего лишь сутки, и перед ним откроются такие возможности, о которых никто из смертных не может даже мечтать.

Уже подходя к двери кабинета, он поморщился — болела голова. Она побаливала еще с обеда, однако тогда Харам списал это на излишнее напряжение. Теперь боль стала гораздо сильнее, это настораживало. Времена, когда у него могло что-то болеть, давно прошли. Так откуда же боль?

— Что такой хмурый? — встретила его Даша.

— Голова болит, — ответил маг.

— Дать таблетку?

— Я не пью всякую дрянь… — ответил Харам, подойдя к столу. Опустился в кресло, устало вздохнул. — Пройдет…

— Как хочешь, — пожала плечами Даша. — Кстати, что там за шум был во дворе?

— Привезли Волоха и его друзей, — пояснил маг. — Заперли их в подвале.

— Ты шутишь?! — удивилась девушка.

— Нет.

— Пойду посмотрю! — Даша торопливо выбежала из комнаты, Харам не успел ее остановить.

Вернулась она через несколько минут, очень рассерженная.

— Эти гады меня не пустили! — гневно заявила девушка. — Немедленно накажи их!

— Охранники просто делают свою работу. Вот если бы тебя пропустили, тогда бы я их наказал. Не хмурься — иди сюда…

Девушка подошла к нему, привычно уселась на колени. Маг обнял ее, поцеловал.

— Уже завтра… — сказал он. — Завтра.

— А это не опасно? — поинтересовалась Даша, запрокинув голову и подставив шею для поцелуев Харама.

— У меня все под контролем, — заверил ее маг, подумав о том, что знать всю правду этой глупышке совсем не обязательно.

— Пойдем? — Даша соблазнительно улыбнулась и кивком указала в сторону спальни.

— В другой раз. Голова болит.

— А при чем тут голова?.. — усмехнулась девушка, вскочила и решительно потянула его за собой.

Утром он проснулся от совершенно непереносимой боли. И если к головной боли он уже успел притерпеться, то боль в паху оказалась совершенно нестерпимой. Харам знал, что не в состоянии подхватить никакую заразу, в противном случае у него наверняка возникли бы вопросы к Даше — с кем она гуляла и почему ему теперь за это приходится расплачиваться.

Даша спала, блаженно улыбаясь. Чувствуя себя совершенно разбитым, Харам с трудом поднялся, кое-как оделся. Это было не просто странно — за всем происходящим явно стояла чья-то злая воля. Маловероятно, чтобы Волох или его друзья опустились до столь грязных штучек, к тому же они со вчерашнего дня в его подвале. Это явно не они. Но тогда кто?

Он вспомнил о Насте и Андрее. Они? Вздор, это не их стиль. Возможно, все-таки постаралась Кира — до того, как уснула. Это могло быть частью их плана — максимально ослабить его перед решающей схваткой.

— Схватки не будет, — холодно процедил он, прислушиваясь к своим ощущениям. Потом схватил взглядом стоявшую на тумбочке китайскую вазу, с трудом приподнял. Ваза начала выскальзывать, Харам попытался удержать ее — и не смог. Изделие древних китайских мастеров выскользнуло из невидимых пут и рухнуло на пол, рассыпавшись на сотни осколков.

— Твою мать… — выругался маг. Не из-за вазы — просто понял, что его враги, кем бы они ни были, не ограничились банальным колдовством. Они уничтожили его энергетические ловушки — теперь Харам в этом был уверен.

— Ну что там еще у тебя? — Даша приподняла голову и сонно взглянула на него. — Вазу грохнул?

— Помолчи… — оборвал ее маг, все еще прислушиваясь к своим ощущениям и пытаясь оценить нанесенный ему урон.

— Подумаешь… — Даша сладко потянулась и отвернулась.

Урон был значительным, но терпимым. Терзавшая тело боль доставляла большие неудобства, но и она не помешает тому, что он задумал.

— Никто не сможет остановить меня! — прошептал он. — Никто!..

Харама никогда не интересовало банальное колдовство, в его понимании все это было слишком мелочным. Вот и теперь он стал искать решение свалившихся на него проблем не в колдовских гримуарах, а в силе элатриума. Взяв в руки по Ключу, он около часа сидел, пытаясь закрыть свою энергетику от внешних губительных воздействий. Нельзя сказать, что ему удалось это сделать в полной мере, однако донимавшая его боль значительно ослабла. Она все еще раздражала, но помочь его врагам уже не могла.

— Вот так вот! — удовлетворенно произнес он и спрятал Ключи обратно в шкатулку.

Близился обед. Харам сидел за столом, размышляя над тем, как обустроить предстоящее действо. Ритуал будет проходить на крыше: значит, надо отправить на соседние здания несколько человек, чтобы за всем там присмотрели. Мало ли что — достаточно одного снайпера, чтобы испортить ему весь праздник. Дашу ему сейчас надо беречь, как зеницу ока.

Из комнаты девушки не доносилось ни звука — несколько минут назад они снова поругались. Его подружка включила музыку: вырывавшиеся из музыкальных колонок глухие ритмичные удары были настолько сильны, что от них дрожали стены. Харам, все еще чувствовавший головную боль, просто вошел в комнату, поднял проигрыватель и разнес его о стену. Стало тихо.

— Я ведь сто раз тебя просил: не включай громко эту гадость! — заявил он.

Разумеется, девушка не осталась в долгу, все закончилось руганью. Теперь обиженная Даша сидела в своей комнате, Харама это вполне устраивало. Ритуал он начнет проводить на закате — осталось уже совсем немного.

…О том, что вновь происходит что-то неладное, ему сообщил начальник охраны. Он просто ворвался в его кабинет — ошеломленный и растерянный, с пистолетом в руке.

— Я не знаю, что происходит! — закричал он. — Они там все с ума посходили! Стреляют друг в друга!

— Кто? — не понял Харам и медленно поднялся из-за стола.

— Да охрана наша — внизу, в подвале! Друг в друга палят! Взгляд Харама налился свинцом.

— Что с пленниками?! — холодно спросил он.

— Не знаю! Туда сейчас не пройти!

Харам хмуро смотрел на растерянного начальника охраны, пытаясь понять, что и где упустил. Могло ли быть так, что Волох, даже бесчувственный, смог каким-то образом воздействовать на его людей? Если да, то это очень плохо. Этого он не учел.

— Дай сюда! — Маг забрал у начальника охраны пистолет. — Охраняйте коридор, никто не должен сюда войти. Убью каждого, кто попытается войти в комнату — ясно?!

— Ясно! — Начальник охраны бросился из кабинета. Закрыл дверь, было слышно, как он отдает какие-то приказы.

— Что тут у вас опять? — спросила вышедшая из своей комнаты Даша.

— Сядь в кресло, — велел ей Харам.

— Да не хочу я сидеть! Я спрашиваю, что случилось?

— Сядь в кресло! — повысил голос маг, схватил Дашу за руку и грубо толкнул в кресло — оно едва не опрокинулось.

— Что ты делаешь?! — возмутилась девушка.

— Молчи, дура!.. — Харам прицелился ей в лоб, Даша взвизгнула и замолчала.

Наступила тишина, и в этой тишине стали отчетливо слышны отдаленные звуки выстрелов. Затем они прекратились: Харам стоял, опустив пистолет и приготовившись к любым неожиданностям.

— Что это? — шепотом спросила Даша, осознавшая всю серьезность ситуации.

— У нас гости, — столь же тихо ответил Харам. — Сиди тихо и не двигайся.

Даша послушалась, но покладистости ей хватило ненадолго — вот она снова встала и подошла к дивану.

— Куда ты? — спросил маг. — Я же велел тебе сидеть!

— Я сейчас… — Даша залезла на диван, потянулась к ковру с развешенным на нем коллекционным оружием. Сняла кривой индийский нож.

Все это время Харам внимательно наблюдал за ней, и когда Даша вдруг попыталась вонзить нож себе в грудь, взглядом удержал ее руку. Теперь, после потери силы, это далось ему с большим трудом.

— Я так и знал! — холодно процедил он. — Это ведь ты, Волох? Я не ошибся?

Даша отчаянно пыталась убить себя, но противостоять ему не могла — Харам вырвал у нее нож и отбросил в сторону, затем прижал девушку к стене.

— Ответь же мне! — произнес он, глядя Даше в глаза. — Это ты?!

— Ты ошибаешься, — ответила она. — Волоха здесь нет. Но теперь он свободен и скоро появится. После чего отправит тебя в ад!

Харам сжал зубы. Новость была неприятной, но объясняла стрельбу внизу.

— Кто же ты? — спросил он. — Назовись!

— Я Андрей. Твой несостоявшийся ученик.

— Ты лжешь! Ему это не по силам!

— Верно. Но мне помогли. Чуть не забыл — тебе привет от Аделины!

Харам вздрогнул. Аделина… Все становилось на свои места. И терзавшая его боль, и потеря сил. Все это как раз в ее духе.

— Вот тварь… — прошептал он, по его скулам скользнули желваки. — Я еще сверну ей шею… — Он холодно смотрел на Дашу, пытаясь понять, что ему теперь с ней делать. — Вам все равно меня не остановить! Не остановить, слышишь?!

— И все-таки мы попытаемся. Я вернусь! — Голова Даши бессильно склонилась, глаза закрылись. Однако секунду спустя девушка очнулась, посмотрела на мага. Ее взгляд был полон страха.

— О, дьявол!.. — прошептала она. — Что это было? Да отпусти же меня!

В коридоре вдруг раздались выстрелы, послышались крики. Опустив девушку на пол, Харам потащил ее в спальню.

— Сюда! — Он бросил Дашу на кровать, вынул наручники. — Руки сюда, живо!

— Не надо! — жалобно попросила девушка.

— Для тебя же лучше будет, дура! — Маг приковал руки девушки к спинке кровати. — Теперь не убьешь себя.

В коридоре уже шла настоящая война. Осознав, что вот-вот к нему в кабинет ворвется очередной послушный чужой воле боец, Харам подошел к двери, приподнял пистолет и стал ждать. Выстрелы грохотали все ближе, потом вдруг стихли.

Было слышно, как в коридоре кто-то стонал и звал на помощь, потом послышался топот ног. Вот раздался стук в дверь, затем она распахнулась. Не медля ни секунды, Харам спустил курок.

Пуля попала возникшему на пороге охраннику точно в грудь. Он недоуменно взглянул на Харама, упал на колени.

— За что?.. — выдохнул боец и рухнул на пол.

— Черт! — прошипел Харам, осознав, что застрелил не того. Переступив поверженное тело, выглянул в коридор.

Там было двое убитых и один раненый.

— Помогите… — хрипел раненый, зажимая рану в боку. — Пожалуйста!..

— Помогу, — согласился Харам, подошел к охраннику и выстрелил ему в лоб. — Где начальник охраны?! — Его крик эхом разнесся по коридору. — Ко мне его, живо!..

Когда несколько минут спустя к нему прибежал перепуганный начальник, Харам сидел в кресле, уже зная, что все закончилось. Но это могло повториться вновь.

— Что с пленниками? — холодно спросил он, хмуро глядя на начальника охраны.

— Трое исчезли… — на собеседнике буквально не было лица. — Одежда на месте, а их самих нет… Один живой, так и лежит. Я… Я не понимаю, что происходит…

— Кто остался?

— Тот, что лежал третьим от двери. Перед женщиной.

Он говорил об Эдуарде. Почему его не убили? Не успели или он смертен?

— Я сейчас приду. Забери у всех оружие и запри. Свое тоже, ключ отдашь мне. Мертвых сложите внизу. Сколько их?

— Еще точно не знаю. Человек десять. А куда раненых?

— Много их?

— Тоже не знаю.

— А что ты вообще знаешь? — мрачно спросил Харам. — Разместите их в подвале, позовите нашего врача.

— Но ведь нужен будет хирург?

— Потерпят. Выполняй!

Начальник охраны ушел, Харам устало вздохнул — столько проблем на пустом месте. И все потому, что не убил в свое время всех, кого надо было убить.

* * *

Мое возвращение прошло очень скомкано. Оставив Дашу, я попытался войти в тело Харама, но у меня ничего не вышло — словно наткнулся на бетонную стену. Чувствуя, что осознание происходящего начинает туманиться, я торопливо выскользнул за дверь и вошел в тело первого попавшегося охранника. Увидев еще двух стоявших у лестницы бойцов, открыл по ним огонь, понимая, что мое время заканчивается. Одного ранил, второй успел спрятаться за угол. Я побежал к кабинету Харама, когда меня настигли выстрелы — пули попали в бедро и в бок. Падения на пол уже не почувствовал: все затуманилось, я оказался в черной пустоте. Потом ощутил, что лежу, и открыл глаза.

На меня смотрела Настя.

— Ну как? — спросила она.

Я медленно сел на диван, огляделся. Переход от горячки боя и треска выстрелов к тишине квартиры был потрясающим. Посмотрел на Аделину, встретился с ней взглядом.

— Понравилось? — с улыбкой спросила она.

— Не очень… — честно признался я. Оглядел себя, еще помня боль от попавших в меня пуль.

— Получилось? — снова спросила Настя.

— Да… Я убил Волоха, Киру и Каара. И еще охранников… — Мне было трудно подбирать слова. — Не знаю, сколько их было. Человек пять — семь. И еще раненые.

— Для первого раза очень неплохо, — похвалила меня Аделина. — Харама видел?

— Да. Передал ему привет от вас.

— И что он сказал на это? — полюбопытствовала ведьма.

— Пообещал свернуть вам шею. Аделина улыбнулась.

— Его лексикон не отличается разнообразием. Он пугал меня этим еще при нашей последней встрече.

— Спасибо вам, — искренне поблагодарил я. — Теперь у нас снова есть шанс.

— Забудь, — великодушно отмахнулась ведьма. — На мне столько грехов, что пара добрых дел ничего не испортят. Кстати, если у Катерины осенью выдастся свободной неделька-другая, могу научить ее варить это зелье. Очень полезная штука.

— Это так. Спасибо, Аделина. Мы пойдем.

— Конечно… — Хозяйка поднялась и проводила нас до дверей.

Пока мы возвращались на нашу квартиру, я рассказал Насте обо всем, что произошло.

— А как же Эдуард? — спросила она.

— Не знаю. Я не смог бы его вынести, там слишком много охранников. Будь у Аделины еще такое зелье, мы бы с ними справились.

— А меня это пугает, — заявила Настя. — Ненормально это все как-то. Когда ты занял мое тело, я очень испугалась — тело просто перестало меня слушаться. Особенно неприятно было, когда ты говорил. Просто жуткое ощущение.

— Прости.

— Да ничего. Мне это тоже было полезно. Представляю, что чувствовали те охранники…

Я ничего не ответил — просто не хотел говорить на эту тему. Сейчас меня больше беспокоило другое: смогут ли наши маги вернуться до вечера? Волох говорил, что убитый бессмертный обычно просыпается там, где привык спать. Значит ли это, что Каар и Кира проснутся у себя в Красноярске, а Волох где-то на Алтае? Сейчас третий час дня, они могут просто не успеть до вечера попасть в Москву.

Дома нас с нетерпением ждали, мне пришлось снова рассказать обо всем, что произошло. Слушали меня по-разному: кто с интересом, кто со страхом — его я уловил в глазах Лены. И только Виктор был все так же спокоен и безучастен.

Ольга очень переживала за своего учителя.

— Ну почему он не захотел стать бессмертным? — с горечью в голосе произнесла она. — Тогда бы он тоже обрел свободу.

Никто ей не ответил. Мы еще несколько минут поговорили о наших делах, Катя была весьма польщена тем, что Аделина решила передать ей какие-то из своих секретов. Меня же это, напротив, тревожило. И еще больше меня беспокоило то, что нас ждет вечером. Хорошо, если маги успеют вернуться. А если нет?

— Надо идти в дом твоего учителя, — сказал я, посмотрев на Ольгу. — Надеюсь, Алексей уже собрал охранников. Как только начнет темнеть, попытаемся что-нибудь сделать.

Возражений не было. Собравшись за несколько минут, мы снова отправились в путь. Стрелка на моих часах подбиралась к трем часам дня, времени оставалось совсем мало. И хуже всего было то, что я совершенно не представлял, как справиться с Харамом. Штурмовать здание бесполезно — его превратили в крепость. А не идти туда нельзя…

Вот и дом Эдуарда. Ольга потянула за ручку — закрыто. Нажала кнопку звонка.

Было слышно, как щелкнул замок, дверь открылась. Я взглянул на открывшего нам человека и облегченно вздохнул. Это был Волох.

— Проходите, — сказал он и отошел в сторону, давая нам дорогу.

Мы вошли, находившийся тут же охранник закрыл за нами дверь. Я обратил внимание на то, что одежда Волоху была слегка великовата — ее явно взяли из хозяйского шкафа.

— А где Каар и Кира? — спросил я.

— Не знаю, — ответил Волох. — О том, что произошло здесь вчера вечером, мне уже рассказал Алексей. Если у вас есть информация о том, что случилось сегодня днем, я буду вам за нее очень признателен. Если вам, конечно, хоть что-то известно.

— Известно, — подтвердил я.

Несколько минут спустя мы уже сидели в каминном зале. Рассказывала обо всем Настя, я лишь уточнил некоторые детали, касавшиеся событий в доме Харама.

Выслушав нас, Волох какое-то время молчал.

— Что ж, вы сделали то, что должны были сделать, — сказал он наконец. — Хоть и не послушались нас. Но иногда, как видно, и непослушание бывает полезным.

— Как вы оказались здесь? — спросила Катя.

— Проснулся, — ответил он. — Все как обычно — обнаружил себя на постели, без одежды. Понял, что меня в очередной раз убили, хотя и не помнил, как и когда.

— А почему вы проснулись здесь, а не у себя в Сибири? — поинтересовался я.

— Наверное, потому, что мне очень надо было здесь быть, — пояснил маг. Потом улыбнулся: — Просто я умею просыпаться там, где мне нужно. Каар и Кира так не умеют. У них нет такого опыта умирания, как у меня.

— Вас часто убивали?

— Чаще, чем мне того хотелось бы, — признался он. — Но сейчас это все неважно. Давайте лучше поговорим о том, что нам делать дальше…

Он был прав. Для начала я рассказал обо всем, что успел увидеть в доме Харама — о примерном количестве охраны, о том, чем она вооружена. Не забыл упомянуть и о новых видеокамерах наблюдения: их размещали явно в спешке, поэтому провода были протянуты кое-как. Именно из-за этих небрежно проложенных проводов я и обратил на них внимание.

Информация о новых видеокамерах Волоху не понравилась.

— Это плохо, — сказал он. — Я могу отводить взгляды людей, становиться невидимым для них. Могу вызывать галлюцинации — люди видят то, чего на самом деле нет. Но если контроль ведется через видеокамеру и наблюдатель находится совсем в другом месте, эти трюки не работают.

— А о каких галлюцинациях вы говорите? — спросила Лена.

— Вот о таких, — ответил Волох и кивком указал в сторону двери.

Я посмотрел туда и вздрогнул: у двери, угрожающе пригнув голову и скаля зубы, стоял огромный черный пес. Вот он зарычал и шагнул к нам, я напрягся.

— И он не настоящий? — спросил Олег.

— Он даже может укусить тебя, — ответил Волох. — Боль будет совершенно реальной, у тебя могут появиться небольшие раны.

— Это как с гипнозом? — догадалась Ольга. — Когда гипнотизер касается руки человека карандашом, а говорит, что это сигарета. И на коже появляется волдырь.

— Именно, — подтвердил Волох. — Если твое подсознание верит, что тебя кусает реальная собака, то и раны могут появиться самые настоящие. Хоть и не такие серьезные, как от настоящего укуса.

— А можно потрогать его? — попросила Настя.

— Конечно, — согласился Волох.

Пес, до того рычавший и скаливший зубы, вдруг завилял хвостом. Подошел к Насте, она осторожно протянула руку.

— Но я чувствую его! — сказала девушка, погладив собаку.

— Верно, — согласился Волох. — Ты чувствуешь его, потому что я вкладываю соответствующую информацию непосредственно в твое сознание.

Было видно, что Настя слегка напряглась, потом, без видимых усилий, провела руку сквозь голову зверя.

— Да, он не настоящий… — тихо сказала она. — Как странно.

Собака шагнула к Волоху и растаяла в воздухе.

— Вы можете создавать только собак? — поинтересовалась Катя.

— Нет, — ответил маг, звук его голоса потонул в шуме хлопающих крыльев.

Это были летучие мыши: они с писком и шумом пронеслись над столом, заметались по комнате. Было слышно, как вскрикнула Ольга, мгновение спустя все исчезло.

— Люди, незнакомые с подобными трюками, принимают происходящее за чистую монету, — пояснил маг. — Это может нам помочь. Когда на человека нападет стая таких тварей, даже самые смелые люди теряют самообладание.

— Все-таки мыши — это не очень серьезно. — В голосе Кати звучало сомнение. — А человека вы можете сделать?

— Конечно… — Волох кивком указал чуть в сторону.

У стены появился облаченный в камуфляж боец с автоматом в руках. Вот он вскинул оружие, выжал курок. Послышался грохот автоматной очереди.

Умом я понимал, что это тоже иллюзия. Но тело едва не предало меня: мне захотелось упасть, откатиться, распластаться на полу — память о боли, испытанной каких-то два часа назад, была еще совсем свежа. Удержала меня лишь сидевшая рядом со мной Настя: девушка до боли сжала мою ладонь, это спасло меня от постыдного бегства.

Грохот выстрелов стих, боец исчез.

— Вот черт… — ругнулась Катя, испуганно приподнимая голову. — Это было круто. Но больше так не надо, хорошо?

— Хорошо, — согласился Волох. — Но если там, в доме Харама, увидите мышей, собак, змей и прочих тварей, не пугайтесь. Просто проходите сквозь них, не обращая внимания.

— Здание придется штурмовать? — спросил я.

— Не совсем, — покачал головой маг. — Зачем делать то, что бесполезно? Нас просто перестреляют. Мы должны действовать хитрее.

— У вас есть план?

— Скорее, был. Втроем, с Кааром и Кирой, мы могли бы что-то сделать. Теперь все сильно осложнилось. Вы, конечно, молодцы, но без них нам придется очень сложно.

— И все-таки?

— Ритуал Харам проведет на крыше — ему необходимо свободное пространство. Начнет он его на закате, продлится все не больше получаса. О начале ритуала возвестит красноватое сияние — начнут светиться Ключи, затем озарится небо над домом. Теперь самое важное: если мы задержимся, то опоздаем. Если придем раньше начала ритуала, Харам просто сотрет нас в порошок, не спасутся даже бессмертные. Но когда сила элатриума будет вовлечена в процесс, Харам останется беззащитен. Именно в эти пять — десять минут после начала ритуала мы и должны попасть на крышу.

— Если нанять вертолет? — предложил Виктор. — Можно будет высадиться прямо сверху.

— Это исключено, — покачал головой Волох. — Харам не дурак и наверняка учтет такую возможность. С воздуха нам не подойти, нас просто расстреляют на подлете. Пробиваться придется снизу.

— Как? — глухо спросил я, хорошо помня, какое количество бойцов охраняют резиденцию мага.

— Именно это я и собираюсь вам рассказать… — Волох обвел нас взглядом и начал объяснять тонкости задуманной им и Кааром комбинации.

* * *

Стоя в тюремной камере, Харам хмуро смотрел туда, где еще недавно лежали четыре бесчувственных тела. Теперь здесь остался только Эдуард. Рядом с магом стояла бледная Даша, прижимая к груди шкатулку с элатриумом, чуть позади переминался с ноги на ногу растерянный начальник охраны.

— Как это может быть, а? — тихо спросил начальник, подойдя ближе. — Я не понимаю… — Он указал на одежду, оставшуюся от трех исчезнувших пленников.

— Тебе и не требуется этого понимать, — холодно ответил маг. — А впрочем… — Он вынул из-за пояса пистолет, прицелился и выстрелил Эдуарду в лоб.

— Теперь подождем, — заявил он и спрятал оружие. Прошла минута, другая. Третья. Ничего не происходило.

Когда прошло пять минут, Харам снова разжал губы.

— Теперь понятно, почему его не убили. Он не бессмертный. Но тем хуже для него. Пошли… — Взяв Дашу за руку, маг повернулся и вышел из камеры.

Вся охрана в здании была разоружена. Харам хорошо понимал, что перебить такую охрану ничего не стоит, но в данной ситуации из двух зол приходилось выбирать меньшее. Теперь, когда Андрей может входить в чужие тела, доверять этим людям оружие себе дороже. Хотя странно, что он ограничился одной атакой — с его новыми возможностями можно перебить вообще всех.

Но не это было для Харама главной головной болью. Волох свободен, а значит, непременно попытается ему помешать. Не сейчас — вечером, когда он начнет ритуал и на четверть часа останется беззащитным. Для Волоха это единственный шанс справиться с ним. Может, и Андрей больше не появляется именно поэтому — ждет своего часа. И если они начнут вдвоем, остановить их ему будет невероятно сложно. А ведь есть еще Каар и Кира…

Его шансы на успех, еще утром казавшиеся абсолютными, снова начали таять — направляясь к своим апартаментам, Харам хмуро думал о том, что все здорово осложнилось. Волох просто так не сдастся. Но и он тоже…

— Это может повториться снова? — спросила шедшая рядом Даша.

— Может, — подтвердил Харам, — Поэтому не бери в руки ничего острого, не подходи к открытым окнам. И вообще держись рядом со мной.

— Но зачем я им?

— Потому что ты мне нужна. Убив тебя, они лишат меня всякой возможности сделать то, что я задумал. — Харам открыл дверь своего кабинета, заглянул в него. Потом пропустил девушку вперед.

— Давай уедем! — попросила Даша. — Туда, где они до нас не доберутся! Знал бы ты, как это страшно — когда в тебя вселяется кто-то другой.

— Я не собираюсь ни от кого бегать, — ответил Харам. — А впрочем… — Он задумчиво потер подбородок и посмотрел на девушку. — В твоем предложении что-то есть. Только вот убегать мы ни от кого не будем, это не для меня. Мы сделаем по-другому…

* * *

Близился вечер. Успев немного отдохнуть, мы снова собрались в каминном зале, чтобы обсудить последние детали предстоящего боя. Не считая нас, Волоха и Алексея, в комнате присутствовали и трое вооруженных охранников — им тоже предстояло идти с нами. Мне и Олегу, с разрешения Волоха, вручили по пистолету — автоматов было только три, их взяли люди Эдуарда. У Виктора оказался свой пистолет — тот самый, который я видел у него в поезде.

Девушкам оружия не дали, это вызвало бурю возмущения со стороны Катерины.

— Я что, не смогу нажать на курок?! — кипятилась она. — Почему я должна идти туда с голыми руками?!

— Катя, тебе не придется туда идти, — спокойно ответил Волох. — С нами пойдут Андрей, Олег и Виктор. Вы четверо останетесь здесь. И не спорь! — Маг повысил голос— Вы уже лишили Харама части его силы, это нам будет на руку. Но в дом Харама я вас не пущу. И хватит об этом.

Катя хотела что-то сказать, но не успела — в каминный зал вошел повар. Пока охранники были здесь, он вместо них дежурил у входа.

— Там к вам пришли, — сказал он, взглянув на Алексея и Волоха. — Пустить?

— Кто пришел? — спросил Волох.

— Мы, — раздался знакомый голос, в каминный зал вошли Каар и Кира. — А двери надо запирать… — Маг строго взглянул на повара.

— И объяснит нам кто-нибудь, что, в конце концов, происходит? — потребовала Кира.

— Успели… — облегченно выдохнул Волох, поднимаясь им навстречу. Обнял Каара, поцеловал Киру.

— Успели, — согласился Дмитрий. — Пришлось добираться с военными на их самолете — другого не было. Еще и без документов… — Он покачал головой.

— Есть будете? — осторожно поинтересовался повар. — Я сам следил за каждым блюдом. На кухню теперь никого не пускаю, а уходя, запираю ее на ключ.

— Будем, — согласился Каар. — Но не сейчас.

Пока Волох обрисовывал Кире и Дмитрию ситуацию, я думал о том, как все это странно — днем я убил этих людей, а теперь они снова живы и здоровы. И даже не держат на меня зла.

— А что с Эдуардом? — спросила Кира, когда Волох закончил свой рассказ.

— Пока не знаем. Будем надеяться, что он жив.

— Два-три человека могут сразу пойти за ним, — предложил Олег. — Теперь нас больше.

— Теперь нас даже меньше, — ответил Волох, задумчиво взглянув на него. — Простите, ребята, но вы теперь тоже останетесь здесь. Мы справимся сами.

Стало тихо. Затем в этой тишине прозвучал голос Виктора:

— Так не пойдет. Вы не можете лишить меня права поквитаться с Харамом.

— Вы останетесь, — твердо повторил маг. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас погиб. Включая тебя, Кузнечик. — Губы Волоха дрогнули в улыбке. — Мне к зиме надо будет дров запасти, печку подремонтировать. Кто все это сделает, если не ты?

Виктор не улыбнулся, его взгляд был все таким же спокойным.

— Вчера вечером, — сказал он, — я хотел застрелиться. Слишком много совершил ошибок, которые невозможно исправить. И сделал бы это. Но подумал о том, что если моя жизнь никому ничего не дала, то хоть смерть, возможно, будет полезной. У меня есть право пойти к Хараму и посмотреть ему в глаза. А там будь что будет.

Волох тихонько вздохнул. Хотел было что-то сказать, потом передумал. Снова немного помолчал.

— Хорошо, — произнес он наконец. — Вы все пойдете с нами к дому Харама, но внутрь мы войдем без вас. Вы останетесь снаружи и будете смотреть затем, что происходит. И если увидите, что у нас ничего не получилось, настанет ваша очередь. Договорились?

Несколько секунд Виктор смотрел Волоху в глаза, потом перевел взгляд на меня.

— Договорились, — за всех ответил я.

Уже начали сгущаться сумерки, когда мы на трех джипах подъехали к парку неподалеку от резиденции Харама. За рулем первого сидел Виктор, вторым управлял Алексей. Третий джип, самый большой и мощный, вел один из охранников.

Небо, с утра очень ясное, заволокло густыми тучами.

— Дождь не помешает ему? — спросил я Волоха, когда мы все вылезли из машин. — Луны ведь не видно.

— Ему не обязательно видеть луну. Важно лишь то, что сегодня полнолуние.

— И что теперь? — поинтересовалась Настя, глядя из-за кустов на дом Харама.

— Теперь будем ждать, — ответил маг, сжимая в руках свою трость.

Темнело довольно быстро. На дороге, в полусотне метров от нас, тянулись вереницы машин, был час пик. Все куда-то спешили, и только мы стояли, напряженно вглядываясь в тьму над домом.

— А если он все это сделает в комнате? — поинтересовалась Ольга. — Тогда мы ничего не увидим.

— Нет, — покачал головой Волох. — Ему нужна крыша дома. И не где-нибудь, а здесь, в центре Москвы.

— Смотрите! — воскликнула Лена, указав на крышу. — Светится!

Она была права — теперь все видели, как разгорается над крышей пульсирующее красное свечение. А это значило, что времени у нас в запасе совсем мало.

— Пора, — заявил Волох. Потом взглянул на меня: — Оставайтесь здесь. Если через пятнадцать минут мы его не остановим, наступит ваше время.

— Удачи. — Я пожал магу руку.

— К черту… — ответил он и быстро пошел к зданию.

* * *

Теперь, когда с ним были Каар и Кира, Волох чувствовал себя гораздо увереннее. Да, они не могут наводить галлюцинации. Но их сила будет незримо влиять на ход дела, способствуя победе. А если надо, они шагнут и под пули…

Это не так сложно — когда знаешь, что и как делать. Не прошло и минуты, как в фойе резиденции Харама раздались крики, послышались несколько выстрелов. Затем двери здания распахнулись, на улицу начали выбегать обезумевшие от ужаса охранники. Над ними вились полчища летучих мышей, бегущих людей рвали зубами огромные злобные псы. Когда из фойе выбежал последний боец, Волох первым вошел в распахнутые двери, от него ни на шаг не отставал Алексей, горящий желанием смыть с себя позор предательства. Следом ворвались его люди, последними вошли Каар и Кира.

Фойе было пусто. Один из бойцов автоматной очередью разнес замок двери, затем открыл ее и тут же отскочил в сторону, испугавшись рванувшихся вперед черных псов.

— А где Волох? — спросил боец, озадаченно глянув вокруг.

— Он уже там, — заверила его Кира, указав вперед. — Просто ты его не видишь. Не высовывайся пока.

Послышались автоматные очереди — охранявшие лестницу бойцы Харама расстреливали бросившихся на них псов. Затем один из них вдруг охнул и согнулся, второй свалился от сильного удара в лицо.

Над поверженными бойцами Харама появился Волох.

— За мной! — позвал он.

Им надо было попасть на крышу, поэтому главной целью стала лестница. И снова Волох шел первым, пустив впереди себя иллюзорных солдат: два облаченных в камуфляж и до зубов вооруженных бойца ловко поднимались по ступенькам, готовые в любую секунду открыть огонь. Вот опять раздались выстрелы, Каар охнул и схватился за руку — его задело срикошетившей от стены пулей.

— Пустяки, — успокоил он Киру. — Не страшно…

Иллюзорные бойцы, «пораженные» выстрелами, упали, на смену им тут же появились новые. Волох, шедший впереди всех, снова исчез, просто растворившись в воздухе. Засевший на втором этаже охранник продолжал стрелять, не жалея патронов, рикошетившие от стен пули представляли серьезную опасность. Затем стрельба неожиданно смолкла, Алексей и его бойцы бросились вверх по лестнице.

— Мы движемся слишком медленно, — заявил Волох, стоя над телом охранника и сжимая в руке окровавленную шпагу — все это время она скрывалась в его трости. — Быстрее!

На этот раз маг пустил вперед стаю летучих мышей. Послышались крики, потом снова зазвучали выстрелы. Стреляли главным образом бойцы Алексея. Им удалось уничтожить двух охранников, стало тихо.

— Вперед! — вновь поторопил Волох.

Так они и поднимались: сначала летучие мыши и псы, за ними иллюзорные бойцы, принимавшие на себя основной огонь. Пока охранники Харама стреляли по иллюзиям, Волох, пользуясь своей невидимостью, подбирался к ним и пускал в ход шпагу. Шедшие следом Алексей и его люди расстреливали тех, кто еще оказывал сопротивление.

А на пятом, последнем этаже, настал момент, когда вперед пришлось пойти Каару. Кто-то из охранников догадался использовать информацию с видеокамер: засевшие наверху бойцы не стреляли по иллюзиям, но как только по лестнице начал подниматься невидимый для них Волох, тут же открыли огонь. Мага спасло лишь то, что охранники стреляли наугад, вслепую, слушая передаваемые им по рации команды засевшего где-то оператора — Волох был виден только на экране монитора.

— Давайте я? — предложил Алексей, понимая, что у них нет времени и кто-то должен рискнуть.

— Я пойду, — остановил его Каар, уже успевший вооружиться автоматом. — У тебя жена и дочь. А если убьют Волоха, то кто остановит Харама? — Он глубоко вздохнул и рванулся вперед.

Загрохотали выстрелы. Стреляли охранники, стрелял Каар. Ему удалось добраться до площадки пятого этажа и убить двоих из трех бойцов, последнего заколол подоспевший Волох.

Каар сидел, привалившись спиной к лестничным перилам, его грудь была в крови.

— Оставь… — прошептал он склонившейся над ним Кире. — Торопитесь…

Его глаза закрылись, Кира осторожно опустила его на пол. Он был мертв.

К ведущей на крышу лестнице первыми подошли Алексей и его бойцы. От попытки Киры остановить его он отмахнулся.

— Я должен! — сказал Алексей и начал подниматься. Добрался до двери, распахнул ее сильным ударом ноги и выскочил наружу. Следом вывались его бойцы, за ними появились Волох и Кира. И остановились…

Все было залито пульсирующим красным светом. Но там, где должны были находиться Харам и Даша, не было никого. Свет исходил от трех красных лампочек, установленных на вращающейся подставке — скорее всего, эту цветомузыкальную установку принесли из какого-то танцевального клуба. По полу змеились провода, чуть в стороне стоял ноутбук, управляющий этой аппаратурой.

— О господи! — прошептала Кира. Но взгляд ее был направлен не на вращающиеся лампочки, а куда-то в сторону. — Смотрите!

Рука женщины указывала вдаль. Волох посмотрел в ту сторону и помрачнел.

В нескольких километрах от них, над крышей обычной панельной высотки, разгоралось багровое зарево. Присмотревшись, можно было разглядеть, что свет исходит от вращающегося огненного кольца. Из его центра вверх, к низкому грозовому небу, вытягивался извивающийся светящийся шнур. Вот он достиг облаков, затем начал разрастаться вширь, постепенно превращаясь в огромную огненную воронку.

— И что это значит? — очень тихо спросил Алексей.

— Это значит, что мы проиграли, — мрачно ответил Волох.

* * *

Тоннель, по которому они уходили, оказался по колено затоплен водой. Но Харама это не смущало: придерживая одной рукой шкатулку с элатриумом, а в другой сжимая фонарик, он уверенно пробирался вперед, то и дело поторапливая идущую рядом с ним Дашу.

— Все будет прекрасно! — заявил он ей, когда девушка в очередной раз обо что-то споткнулась и едва не упала. — Осталось совсем немного!

— Зачем все это, Харам?.. — всхлипнула она. — Ведь было так здорово…

— А будет еще лучше! — пообещал он. — Вперед, уже недалеко…

Прошло около получаса, прежде чем они наконец-то выбрались из тоннеля. Харам закрыл канализационный люк, через который они вылезли, Даша неуверенно огляделась — это было грязное, заваленное разным хламом подвальное помещение.

— Сюда… — позвал маг.

Метров двадцать пришлось идти вдоль каких-то труб, затем впереди показался свет, пробивавшийся из приоткрытой двери. За ней оказалась лестница. Поднялись по ступенькам, девушка увидела на стене почтовые ящики и поняла, что находится в подъезде многоэтажного дома. Но когда попыталась пойти к входной двери, Харам ее остановил.

— Не туда, — сказал маг и ухватил ее за руку. — Наверх…

Пока поднимались на лифте, Харам думал о том, что сейчас происходит в его доме, и злорадно улыбался. Глупцы, они и есть глупцы. Перебьют кучу народа, и все только для того, чтобы в очередной раз расписаться в собственном идиотизме. Зря Волох с ним связался. Ох, зря…

Когда вышли из лифта, маг потянул Дашу к ведущей на крышу лестнице.

— Туда…

Он без всякого труда сорвал навесной замок, распахнул люк. Подтолкнул девушку.

— Лезь!

Подождав, пока Даша вылезет на крышу, выбрался следом, захлопнул люк. Поправил заткнутый за пояс посох Ра — пусть только кто-нибудь посмеет сюда сунуться.

Было темно и ветрено, с низкого неба срывались капли дождя. Даша куталась в свою кожаную курточку, ей явно было страшно.

— Сюда, моя королева! — Маг потянул девушку за собой.

— Харам, я не хочу… — Она попыталась вырваться. — Отпусти меня!

— В самом деле? — усмехнулся Харам. — Поздно, милая… Поставив на пол шкатулку, он подошел к телевизионной антенне, сильным толчком сбил Дашу на колени.

— Оставь меня, урод! — закричала она и вновь попыталась вырваться. — Отпусти, я сказала!

Вместо ответа маг ударил ее наотмашь по лицу, потом усадил спиной к антенне, заломил руки назад и сковал их наручниками.

— Вот так вот, красавица… — произнес он. Сунув руку в карман, извлек красный фломастер, нагнулся к девушке. Ухватив Дашу за горло, нарисовал у нее на лбу какой-то знак, затем отошел в сторону.

— Тварь, негодяй!.. — ругалась Даша, отчаянно мотая головой и тщетно пытаясь освободиться. — Отпусти меня сейчас же! Мне не нужны твои миры, я не хочу никуда с тобой идти! Не хочу, слышишь?!

— Разве я сказал, что ты пойдешь со мной? — наигранно удивился Харам. — Я всегда говорил тебе, что мы отправимся в другие миры. И мы отправимся в них — только я в один, а ты, милая, совсем в другой. Очень скоро ты убедишься, что ад действительно существует… — Он подошел к шкатулке, опустился на колени. Осторожно откинул крышку.

— Вот я и дождался! — проникновенно произнес маг. — Три тысячи лет я ждал этого мига. Три тысячи лет, понимаешь?! — Он посмотрел на Дашу. — Да разве можешь ты это понять…

Харам вновь взглянул на элатриум, затем коснулся его ладонью.

— Эл-ат-раам! — нараспев произнес он. Золотой шар щелкнул и раскрылся на три лепестка.

— Замечательно! — прошептал Харам. Взяв Ключ, вложил его в гнездо на одном из лепестков, затем точно так же поступил с двумя другими Ключами. Элатриум тихо загудел.

— Вот оно! — прошептал маг, поднимаясь на ноги. Черты его лица обострились, глаза восторженно горели.

Ключи уже не лежали в предназначенных для них гнездах. Они медленно приподнялись и разошлись в стороны ровным треугольником. Потом начали двигаться по кругу, постепенно разгораясь, это вращение сопровождалось тихой музыкой. Сначала она была едва слышна, потом зазвучала громче.

Непонятно было, где находится ее источник — казалось, звучал сам воздух. Музыка напоминала перезвон сотен разноголосых колокольчиков, но в этой какофонии были своя гармония, свой ритм. И с каждой секундой этот ритм чувствовался все отчетливее.

Лежавший в шкатулке Золотой шар светился ослепительным алым светом. Ключи поднялись на высоту нескольких метров и теперь быстро кружились, образовав яркий светящийся круг. Зрелище было очень красивое — и страшное. Даша снова отчаянно задергалась, закричала.

— Кричи, кричи! — поддержал ее маг. — Теперь можно! Пусть все слышат — скоро этот проклятый город содрогнется от воплей и стонов! Эту ночь запомнят на века, на тысячелетия. А именем моим будут путать непослушных детей!

Ключи вращались все быстрее. Музыка стихла, теперь вибрировало само пространство. Из центра вращающегося огненного круга к небу начала тянуться тонкая огненная змейка.

— Вот оно! — прошептал Харам, запрокинув голову и глядя в небо. — Ну же, быстрее!

Извивающаяся огненная змейка достигла туч и начала разрастаться вширь. Прошло еще несколько секунд, и она превратилась в светящийся вихрь.

— Я чувствую его… — прошептал Харам, не отрывая взгляда от расползающегося над Москвой огненного вихря. — Чувствую!

— Не надо! — забилась в истерике Даша. — Прекрати!

Харам ее не слушал. Он стоял, глядя в небо, его освещенное багровым светом лицо было исполнено восторга. Вот он медленно поднял руки, потряс сжатыми кулаками.

— Свершилось! — произнес маг и раскатисто засмеялся.

* * *

Было совершенно невыносимо просто стоять и ждать, зная, что там, в том здании, в эти минуты решается судьба миллионов. Да и наша тоже: сумей Харам совершить задуманное, и шансов на спасение не будет ни у кого.

Внутрь Волоху, Кире, Каару и Алексею с его бойцами удалось войти довольно легко, затем до нас донеслись приглушенные звуки автоматных очередей. Свечение на крыше медленно разгоралось.

— Успеют? — взглянула на меня Настя.

— Не знаю… — тихо ответил я.

Прошло еще несколько минут, когда Лена тронула меня за рукав.

— Андрей… — позвала она. — Посмотри, что это?

Она указывала куда-то в сторону. Я перевел взгляд, и вздрогнул — там, вдали, над крышами домов к небу тянулась извивающаяся огненная змейка.

— Это то, что я думаю? — спросила Катя.

— Может быть… — ответил я. — Но тогда что там? — Я указал на крышу резиденции Харама, где по-прежнему мерцал багровый свет.

— Ловушка для идиотов, — произнес Виктор. — Нас снова обвели вокруг пальца. Быстрее в машину!

— А Волох и остальные?! — воскликнула Ольга.

— У нас нет времени, — ответил я.

Виктор занял водительское место, я сел рядом. На колени ко мне забралась Настя — на заднем сиденье места уже не хватало. Взвизгнув шинами, джип рванулся с места, меня вжало в спинку сиденья. Не соблюдая никаких правил, Виктор прямо через тротуар выехал на дорогу и погнал машину туда, где над домами все ярче разгоралось багровое зарево.

Это оказалась уже знакомая нам высотка — та самая, в подвале которой находился вход в потайной тоннель. Виктор остановил машину, мы бросились к подъезду.

Над домом уже вращался огромный огненный вихрь, несколько человек на улице стояли и смотрели в небо, задрав головы.

— Лазерная иллюминация, — тоном знатока заявил один из стоявших.

— Красиво! — отозвался восторженный женский голос.

У нас не было времени что-либо объяснять. Виктор открыл кодовый замок подъезда, я распахнул дверь. Только бы успеть…

Лифт был где-то наверху. Те секунды, которые он полз вниз, показались мне самыми долгими в жизни. Наконец двери открылись, мы торопливо зашли в кабинку. Я нажал кнопку верхнего этажа.

У меня не было ни малейшего представления о том, как мы остановим Харама. Но это надо было сделать любой ценой.

Больше всего я боялся, что выход на крышу окажется заперт или завален. К счастью, мои ожидания не оправдались — наверное, Харам был абсолютно уверен в том, что помешать ему теперь никто не в силах. Я первым забрался по узкой металлической лесенке к люку, открыл его. Осторожно выглянул наружу.

И сразу увидел Харама — маг стоял, запрокинув голову и протянув руки к небу, над ним вращалась огненная воронка. Рядом, прикованная к основанию телевизионной антенны, билась в истерике Даша, отчаянно пытаясь освободиться.

У нас не было времени на то, чтобы придумывать план атаки. Поэтому я просто выскочил из люка и бросился к Хараму — до него было не больше двадцати метров. Но и не меньше: я не успел добежать и до половины, когда Харам вдруг повернул голову и взглянул на меня, наши взгляды встретились.

Выхватив пистолет, я на бегу дважды выстрелил в мага. Знал, что это ему не повредит, но ничего иного сделать просто не мог. О том, чтобы выстрелить в Дашу, я даже не думал — все мое внимание в эти секунды было приковано к Хараму. Он был моим врагом — не она.

В ответ на выстрелы маг выхватил из-за пояса и направил на меня странный металлический жезл. Осознав, что эта железяка в его руках таит опасность, я рывком метнулся вправо. И очень вовремя: с конца жезла сорвалась молния, сверкающий луч прошел там, где я только что стоял.

Уйдя от первого выстрела, я невольно упал на колено — просто не смог удержаться на ногах. Харам снова прицелился в меня, уклониться от второго выстрела я уже не успевал. Но в последнее мгновение жезл в его руках вдруг подкинуло, огненный луч прошел у меня над головой.

Это могла сделать только Настя: сжав зубы от ненависти, Харам ухватил жезл двумя руками, направил его на девушку. С конца жезла сорвалась очередная молния.

Я не успел дойти до Харама каких-то пять — семь метров. Сделать я ничего не мог, мне оставалось только повернуть голову и проводить молнию взглядом.

Настя была обречена — я это просто знал. Но все получилось иначе: за мгновение до выстрела Виктор рванулся к Насте и оттолкнул ее в сторону, но сам уйти уже не успел. Огненный луч ударил его в грудь, Виктор охнул и рухнул на колени.

— Вот и все… — прошептал он и повалился лицом вниз.

Закричав, я бросился на Харама и вцепился в жезл, не давая магу сделать очередной выстрел. Несколько секунд мы вырывали его друг у друга из рук, я чувствовал, что силы стремительно тают. Харам смотрел мне в глаза, я понимал, что его взгляд несет смерть. С огромным трудом оторвался от ненавидящих глаз мага, посмотрел на стоявшую рядом шкатулку. После чего просто пнул ее, вложив в этот удар весь остаток сил.

Удар пришелся вскользь, но этого оказалось достаточно: шкатулка опрокинулась, сияющий шар вывалился и покатился по крыше, быстро тускнея. Тут же начали падать и Ключи, жужжа, как рассерженные шмели.

Подскочивший Олег с ходу ударил Харама рукоятью пистолета в лицо, потом бросил бесполезное оружие и повис на плечах у мага. Катя с остервенением вцепилась Хараму в волосы. Ольга торопливо подхватила Золотой шар, Лена бросилась подбирать Ключи.

Увидев, что происходит, Харам зарычал, как раненый зверь, попытался стряхнуть нас с себя.

— Ольга, беги! — закричал Олег. — Уноси шар!

— Раздавлю!!! — прохрипел Харам и нечеловеческим усилием разбросал нас в стороны. Олег упал, Катя тоже оказалась на полу с клочьями черных волос в руках. Мне удалось удержаться на ногах, но ненадолго — Харам с размаху ударил меня жезлом. В глазах потемнело, я упал. С остервенением пнув меня, маг прицелился в убегающую Ольгу.

И снова ему помешала Настя: стоя чуть в стороне и вытянув руки, она своей силой отвела жезл, огненный плевок ушел в небо. С ненавистью взглянув на девушку, Харам взмахнул рукой, Настю отбросило в сторону и ударило о вентиляционную трубу. Потеряв сознание, девушка упала на пол.

Ольга уже спускалась в люк. Увидев, что она вот-вот унесет Золотой шар, Харам торопливо выстрелил в девушку, но промахнулся — луч лишь слегка опалил ей волосы. Следующий выстрел ему не дал сделать Олег: уже успев подняться на ноги, он прыгнул на Харама и ухватился за жезл, потом ударил мага коленом. Ольга скрылась в люке, следом за ней с Ключами в руках спустилась и Лена.

Все это я наблюдал как в тумане — зрение плыло, в ушах стоял тягучий звон. Попытался приподняться и тут же завалился на бок. Снова попробовал встать, понимая, что в одиночку Олегу с Харамом не справиться.

Наверное, это были самые страшные секунды. Я знал, что должен ему помочь, и не мог этого сделать — ноги не держали меня.

На помощь Олегу вновь пришла Катя: подскочив, она прыгнула на Харама сзади, обхватила за шею и повисла на нем. Разъяренная, с растрепанными волосами, в эти мгновения она напоминала самую настоящую ведьму.

Захрипев, маг ударил ее локтем — Катя удержалась. Тогда он с диким воплем крутанулся на месте, в очередной раз расшвыряв своих врагов.

Он снова был свободен, но этих кратких секунд мне хватило на то, чтобы суметь подняться на ноги. Пошатываясь, я шагнул к Хараму и вновь уцепился за жезл — не столько отнимал оружие, сколько держался за него, чтобы не упасть. Я не мог одолеть мага, но выигрывал драгоценные секунды — знал, что Ольга и Лена сейчас спускаются, унося элатриум.

Это хорошо понимал и наш противник: зарычав от ненависти, он изо всех сил рванул жезл, мои пальцы разжались. Сумев удержаться на ногах, вновь шагнул к Хараму — и получил страшный удар в лицо…

Наверное, я на пару секунд даже потерял сознание, так как не помнил, как оказался на полу. Открыв глаза, увидел отчаянно борющегося с Харамом Олега. Катя стояла рядом на четвереньках — очевидно, сил подняться у нее уже не было. Вот она зубами вцепилась магу в ногу, Харам закричал и сильным пинком отшвырнул девушку прочь. Потом сумел оттолкнуть Олега, два раза подряд ударил его жезлом по голове. Ноги Олега подогнулись, он упал. Я начал подниматься, Харам повернулся ко мне и приподнял жезл.

Это был конец — я понимал, что не в состоянии ничего сделать. Олег не шевелился, Катя сидела, не в силах подняться, по ее лицу текла кровь. Больше Хараму помешать было некому.

Мне оставалось жить считаные мгновения, но в этот момент раздался поистине оглушительный грохот, совпавший с ослепительной вспышкой. Меня сбило с ног, несколько секунд я не мог понять, жив я или мертв, перед глазами плавали светящиеся круги. Затем зрение начало проясняться, я разглядел лежащего Харама. Его тело дымилось, рядом валялся оплавленный жезл.

Только теперь я начал понимать, что произошло. Медленно повернул голову — и встретился глазами с Настей. Она сидела у вентиляционной трубы, лоб девушки был рассечен. Если кто и мог сотворить попавшую в Харама молнию, то только она.

Стало очень тихо, затем в наступившей тишине отчетливо прозвучали слова Даши:

— Отпустите меня… — всхлипнула она. — Пожалуйста… Мне было не до нее. С трудом поднявшись на ноги, помог встать Кате — ее немного оглушило ударом молнии. Подошел к Олегу, осторожно перевернул его.

— Живой?

Олег открыл глаза. Несколько секунд смотрел на меня, потом шевельнул губами.

— Еще не знаю…

Волосы на его голове слиплись от крови. Олегу здорово досталось, но он был жив. Я перевел взгляд на неподвижно лежащего Виктора, вспомнил о попавшем ему в грудь луче. И понял, что уже ничем не могу помочь…

Настя, прихрамывая, подошла к нам, я взял ее за руку. Потом посмотрел на дымящееся тело Харама. Убит?

Моим надеждам не суждено было сбыться: Харам шевельнулся, медленно сел. Оглядевшись, взял жезл, поднялся на ноги. Его одежда еще дымилась, но на теле уже не было и следа от ожогов. Оглядев испорченное оружие, маг небрежно отшвырнул его в сторону, взглянул на Настю.

— Тебе не помогут и все молнии мира, — холодно сказал он. — А теперь вы все умрете.

В глазах мага я уловил решимость покончить с нами раз и навсегда. Но в тот момент, когда я уже собирался вновь броситься на него, Харам неожиданно остановился, потом отступил на шаг назад. И смотрел он в эти секунды уже не на нас, а на кого-то за нашими спинами.

— Ты проиграл, Харам, — услышал я хорошо знакомый мне голос— Все кончено.

Я обернулся — в двух шагах позади меня стоял Волох. Он был не один — я видел, как Кира склонилась над Виктором, в ее руках блеснул Ключ. Здесь же находились и наши девушки: Ольга бросилась ко все еще лежащему Олегу, Лена стояла рядом с Волохом, держа в руках Золотой шар.

— Волох… — прошипел Харам. — Ну почему, почему ты все время встаешь у меня на пути?!

— Потому что кто-то должен это делать, — ответил маг.

— Я все равно доберусь до тебя — помяни мое слово! — Харам вдруг подпрыгнул, выскользнул из одежды и превратился в огромную уродливую птицу. Птица взмахнула крыльями, попыталась подняться выше. И тут же, послушная мановению руки Волоха, упала, тяжело ударившись о крышу.

— Тебе не сбежать от меня, — заявил Волох и взял из рук Лены Золотой шар. Подойдя к корчившейся на полу полуптице-получеловеку и держа Сердце элатриума в левой руке, коснулся правой ее уродливой головы и произнес несколько непонятных слов. Золотой шар в его руке начал испускать красивый зеленоватый свет, на наших глазах Харам снова превращался в человека. Вот Золотой шар потускнел, Волох вернул его Лене. Харам, нагой и дрожащий, медленно выпрямился, приходя в себя.

— Что, убьешь меня? — холодно усмехнулся он. — Или снова запрешь в каменный гроб?

— Ни то, ни другое, — покачал головой Волох. — Ты умрешь сам, когда придет твое время. Теперь ты самый обычный человек. Такой же смертный, как и все остальные.

В лице Харама что-то дрогнуло. Он явно попытался применить какое-то из своих магических умений — и не смог.

— Будь ты проклят… — прошептал лишившийся силы маг и скрипнул зубами. — Ненавижу тебя!

— Я это знаю, — кивнул Волох. — Можешь говорить все, что сочтешь нужным. И прикройся — здесь дамы.

Несколько секунд Харам стоял, тяжело дыша и зло глядя на нас, потом медленно нагнулся, подобрал свою одежду и начал одеваться.

Подошла Кира.

— Жив? — с надеждой спросил у нее Волох, взглянув на неподвижно лежащего Виктора.

— Да, — ответила Кира. — Еще немного, и мы бы опоздали. Он уже не умрет, но с ним должен поработать ты. Для меня это слишком сложно.

Волох хотел что-то ответить, но не успел — неторопливо застегивавший пуговицы рубашки Харам вдруг прыгнул и схватил Настю. Его прыжок был таким стремительным и внезапным, что никто не успел ему помешать. Настя вскрикнула, Харам подтащил ее к краю крыши и остановился, повернувшись к нам.

— Говоришь, умру, как все смертные? — с дьявольской усмешкой спросил он, прижимая Настю к себе и глядя на Волоха. — Как бы не так… Верни мне шар и два моих Ключа, и я отпущу ее. Потом уйду, для нас с тобой ничего не изменится. Ну! — Он сделал шаг назад, к краю крыши.

— Нет, — твердо сказал Волох. — Отпусти ее, и я позволю тебе уйти. Но элатриум ты не получишь.

— Глупец! — Харам зло усмехнулся. — Неужели ты думаешь, что я буду цепляться за эту жалкую жизнь? Последний раз предлагаю — отдай то, что принадлежит мне, и она будет жить!

— Отпусти ее, — попросил я, глядя Хараму в глаза. — Зачем она тебе?

— Чтобы было не так одиноко… Не отдашь? — Он снова посмотрел на Волоха.

— Нет.

— Да будет так! — согласился Харам. Его глаза блеснули, губы скривились в усмешке. — До встречи в аду!

— Стой! — крикнул я и бросился к нему, но изменить уже ничего не мог — Харам сделал шаг назад, перевалился через невысокое ограждение и вместе с Настей исчез в темноте.

Это было страшно. Уже понимая, что произошло непоправимое, я опустился на колени, перегнулся через бортик и глянул вниз. Может, ей удалось за что-нибудь зацепиться?

Появившаяся у меня призрачная надежда тут же и исчезла — на тротуаре, освещенные тусклым светом уличного фонаря, лежали две неподвижные фигуры.

— О боже… — прошептала подбежавшая Катя, с отчаянием глядя вниз. — Что же это?

— Проклятье! — услышал я позади полный боли голос Волоха. — Это моя вина.

— Может, она еще жива? — робко предположила Катя. Взглянула на Волоха: — Помогите ей! Вы же можете!

Я уже не слушал их — подскочил к люку, спустился в него и побежал вниз, не чуя под собой ног.

Настя и Харам лежали рядом, маг так и не отпустил девушку. Подбежав, я опустился на колени, взял ее за руку.

— Настя…

Она не ответила. Ее глаза были закрыты, под головой расползалось темное пятно. Я попытался нащупать пульс — и не смог…

— Жива?.. — услышал я над ухом голос Волоха.

— Нет… — тихо ответил я.

— Подвинься! — Маг бесцеремонно оттолкнул меня в сторону, опустился на колени. В его руках мелькнул золотой шарик.

Верил ли я в то, что он сможет оживить Настю? Не знаю. Я просто молча смотрел за тем, что он делает, боясь спугнуть своей надеждой тот призрачный шанс, который, возможно, еще оставался.

Волох колдовал над безжизненным телом Анастасии. Ее глаза оставались закрытыми, дыхания не было. Я смотрел на нее и не мог понять, как же так получилось, как я мог не уберечь ее?

Маг продолжал водить золотым шариком над телом девушки, что-то негромко бормоча, а результата все не было. Я уже начал отчаиваться, и вдруг Настя тихонько кашлянула. Я вздрогнул, схватил ее за руку. Девушка застонала.

— Не мешай! — шикнул на меня Волох. — Еще не все… Снова потянулись томительные минуты. Я продолжал держать Настю за руку, в какой-то момент ее пальцы сжались. По моим щекам поползли слезы — жива…

А потом она открыла глаза, я слышал, как рядом тяжело вздохнул Волох.

— Успели…

— Что-то случилось?.. — прошептала девушка, наши взгляды встретились.

— Все в порядке, Настя… — сказал я и отвел с ее лица прядь окровавленных волос— Все в порядке…

— Отнеси ее в машину, — велел маг. — Она не сможет идти сама, потеряла много крови.

— Кровь?.. — Настя приподнялась, увидела рядом тело Харама. Взглянула на залитый кровью тротуар, потом коснулась головы — волосы на ее затылке слиплись от крови.

— Пошли, Настя… — Я поднял ее на руки. — Все теперь будет хорошо.

— Его тоже будете воскрешать? — спросила Катя, указав на Харама.

Я не видел, когда она пришла. Теперь же понял, что рядом, кроме нее, стоит и Лена. Не было только Ольги и Киры — они остались наверху с Олегом и Виктором.

Вместо ответа Волох коснулся шеи Харама. Несколько секунд к чему-то прислушивался, потом медленно поднялся.

— Элатриум не может воскрешать мертвых, — сухо сказал он.

Эдуарда похоронили на маленьком сельском кладбище. Элатриум, вернувший к жизни Настю и Виктора, в его случае помочь уже не мог — мага нашли мертвым в подвале резиденции Харама, он был убит выстрелом в голову. Ольга очень переживала гибель учителя, еще тяжелее пришлось Алексею, винившему себя в смерти хозяина. Он был подавлен, старался не смотреть нам в глаза. Передав Ольге какие-то бумаги, сообщил ей, что теперь, после смерти Эдуарда, дом и бизнес переходят в ее распоряжение — такова была воля хозяина, выраженная в найденном в кабинете завещании. Рассказав ей все это, Алексей заявил, что уезжает.

— Алексей, останьтесь! — попросила Ольга. — Вы не можете бросить все это на меня!

— Простите меня, но я не могу находиться в этом доме после того, что случилось. Если бы не я, Эдуард был бы жив. Я предал его…

— Я не оправдываю вас, Алексей. Но я понимаю, почему вы это сделали. И не знаю, как бы сама поступила на вашем месте. Если вы предали Эдуарда, то не предавайте сейчас меня. Вы мне нужны.

Алексей молчал, Ольга терпеливо ждала.

— Хорошо… — произнес он наконец. — Я останусь на какое-то время — пока вы не освоитесь…

Похороны были в понедельник, в этот же вечер прилетел из Красноярска вновь воскресший Каар. Появиться раньше ему помешали сложности с документами — после очередной смерти они вновь остались в Москве. Во время ужина, на котором собрались все, Дмитрий сообщил о том, что он, Кира и Волох больше не бессмертные.

— Мы снова свободны, — сказал он, его глаза были удивительно спокойны. — Там, за гранью этой жизни, начинается совсем другая, не менее интересная и удивительная. Если бы люди знали об этом, они бы перестали мечтать о бессмертии.

— Глупо гоняться за тем, что у них и так уже есть, — добавил Волох.

— Вот именно, — согласился Дмитрий.

— А что будет с элатриумом? — спросил я.

— Спрячем, — коротко ответил Волох. — И на этот раз его уже точно никто никогда не найдет.

— И Ключи? — спросила Катя.

— И Ключи, — подтвердил маг. — Этим вещам не место в мире людей. Поэтому не жалейте о них.

— Было бы лучше, если бы я о них вообще никогда не узнала, — мрачно заметила Катя. — Потому что теперь, видя больного или умирающего человека, я буду знать, что его можно спасти. Но не получится, так как волшебные шары пылятся в какой-то богом забытой пещере. И не смотрите на меня так — у меня нет намерения облагодетельствовать человечество. Но иногда бывают ситуации, когда и надо бы помочь, а не можешь. Потому что нет сил, нет возможностей.

Стало очень тихо.

— Я понимаю тебя, — прозвучал в наступившей тишине голос Волоха. — Конечно, мы могли бы оставить вам Золотой шар и два Ключа. Не имея третьего Ключа, вы бы при всем желании не смогли привести мир к катастрофе. Два Ключа могли бы дать вам бессмертие, Золотой шар мог бы отнять его, когда вечность вам окончательно надоест. Но поверьте, это тупиковый путь. Вы молоды, но уже многого достигли. Если сейчас у вас появится элатриум, вашему развитию наступит конец. Вы перестанете надеяться на себя, будете рассчитывать на силу артефакта. Посмотрите на нас — именно он сделал нас слабыми. И схватку с Харамом выиграли именно вы. Именно вы раз за разом вставали на его пути, именно вы смогли сорвать его планы. Сейчас перед вами открыты все дороги. Открыты такие возможности, о которых вы даже не подозреваете. Дать вам сейчас элатриум, значит погубить как магов. Запомните главное: да, элатриум может многое. Но он не может ничего, чего бы вы не смогли достичь сами.

— И о чем именно идет речь? — не удержался я. — Более конкретно?

— О многом… — Волох на пару секунд задумался. — Скажи, какого цвета стены в этом кабинете?

— Зеленые.

— Хорошо. А теперь?

На наших глазах стены внезапно изменили цвет. Было слышно, как ойкнула Ольга.

— Желтые, — произнес я, вспомнив, как Настя изменила цвет тарелки. Очевидно, сейчас произошло что-то подобное.

— Цвет стен изменился, но не это главное. Вы осознали изменение цвета, потому что я вам это позволил, — пояснил Волох, окинув нас взглядом. — Но если бы я этого не сделал, вы бы ничего не заметили. Понимаете меня? Изменение бы произошло, но вы бы пребывали в полной уверенности, что ничего не случилось.

— Вы говорите о воздействии на память? — предположила Катя.

— В некотором смысле, — согласился Волох. — Хотя начать здесь надо не с памяти, а со времени. Дело в том, что время дискретно — то есть состоит из мельчайших, стремящихся к нулю отрезков. Каждый такой квант времени фиксирует минимально возможные изменения. При этом время на самом деле никуда не движется — движется наше сознание. Представьте обычную кинопленку: каждый кадр на ней — это квант времени. Когда на этот кадр падает луч света — то есть его засвечивает наше сознание, — у нас возникает осознание текущего момента. Информация, записанная на этом кадре, попадает в наше сознание. Дальше следует переход на новый кадр, затем на следующий… И с каждым новым шагом в наше сознание попадает новая, соответствующая очередному участку, информация. Понимаете, о чем я? То, что мы воспринимаем как память, всего лишь иллюзия.

— Вообще-то я слышала о том, что за память ответственны нейронные связи в мозге, — с сомнением произнесла Катя. — И это доказано на опытах.

— Пройдет еще пара-тройка десятилетий, и новые опыты докажут, что все обстоит совсем иначе, — заверил ее Волох. — Мозг — это лишь инструмент, связывающий тонкие тела человека и тело физическое. Думаем мы совсем не мозгом. При повреждении мозга или его старении просто нарушается передача информации между телами. Так что память действительно может отшибить, но лишь в том плане, что она окажется недоступной. Сама же информация никуда не исчезает и не теряется, а просто обновляется с каждым новым квантом времени. Правильнее даже будет сказать, что наше сознание одновременно захватывает два кванта — прошлый и нынешний. При этом информация о прошлом, записанная на предыдущем кванте, сравнивается с данными нового, несущими в себе сведения о происшедших изменениях. Именно по факту сравнения новой информации со старой мы и судим об изменениях. В то же время если сведения о прошлом изменить в соответствии с наступившими изменениями, человек этих изменений не осознает. Реальность уже другая, а человек пребывает в полной уверенности в том, что ничего не случилось — и все потому, что сравнение двух квантов не выявило различий. Любые изменения реальности, даже очень серьезные, в этом случае не фиксируются, проходят мимо сознания. Взгляните на эту вазу. — Он указал на стоящую на столе большую вазу с цветами. — Что вы можете о ней сказать?

— А что о ней скажешь? — хмыкнула Катя. — Ваза как ваза.

— Да, — согласился Волох. — Если не считать того, что еще несколько секунд назад ее здесь не было.

Стало очень тихо.

— Не понимаю… — нарушила молчание Ольга. — Что значит «ее здесь не было»? Она стоит здесь с тех пор, как мы сюда приехали.

— Верно! — поддержала ее Катя. — Как стояла, так и стоит.

— Вы так считаете, потому что не смогли отследить изменения, они прошли мимо вашего сознания, — терпеливо пояснил маг. — И не смогли именно потому, что я вам этого не позволил. Вазы здесь не было, теперь она есть. Просто появилась — из ничего, из пустоты. Но вы этого не осознали. А теперь оцените, какую власть над миром дают подобные умения: владея этой техникой, маг может менять реальность, при этом люди ничего не замечают. Пребывают в полной уверенности, что все так же, как всегда. Но и это еще не все: дело в том, что подобные изменения происходят в нашей жизни постоянно, мы их просто не замечаем. Чаще всего реальность изменяется во время сна — когда большая часть людей в данной местности спит, когда наше сознание перестает «держать» мир. Обычно эти изменения весьма незначительны: например, меняются обои, картины на стенах, расстановка мебели, появляются или исчезают какие-то вещи. Может появиться или исчезнуть жена. — Волох усмехнулся. — Порой изменения более серьезны: это касается здоровья, социального статуса, политических событий. Хотя такие сдвиги достаточно редки и обычно все ограничивается мелочами. Иногда даже обычный человек может заметить подобные изменения — например, в том случае, если ты приезжаешь куда-то, где не был долгое время. Вроде бы все то же самое — и тем не менее совсем другое. Чем дольше ты не был в том месте и чем дальше оно от тебя находилось, тем проще заметить изменения.

— Но почему вообще происходят эти изменения? — спросила Лена.

Волох едва заметно улыбнулся и взглянул на Дмитрия, предоставляя ему право ответа.

— В свое время, — сказал Каар, тоже улыбнувшись, — я задал нашему учителю тот же самый вопрос. Он ответил, что есть два варианта объяснения. Первый говорит о том, что мир просто поворачивается к тебе другой гранью. Переводя на современный язык — ты оказываешься в одной из множества параллельных реальностей, имеющих те или иные отличия. Согласно второму варианту, изменяется именно эта реальность.

— И какой вариант правильный? — не утерпела Катя.

— Для практика это совершенно неважно, — ответил Каар. — Ты можешь выбрать любой вариант объяснений или найти свой собственный — например, признать, что работают оба варианта. Это никак не повлияет на главный факт: реальность меняется. И меняется порой очень сильно.

— Но ведь при таких изменениях все равно возникнет куча неувязок? — предположил Олег. — Если у меня вдруг исчезла жена, то соседи, друзья, знакомые обязательно спросят, куда она делась. Разве не так?

— Не так, — снова взял слово Волох. — В этом мире все учтено, поэтому неувязок обычно не бывает. Все едино, понимаешь? Меняется что-то одно, тут же изменяется и все остальное, что связано с этим событием. При этом меняются и записи в памяти — все нити событий сплетаются нужным образом, люди просто не замечают подмены.

— Настя может делать подобные трюки, — с толикой гордости сообщил я, посмотрев на девушку. — Может открывать замки, один раз она превратила белую тарелку в глазированную глиняную.

— А камешек в золотой самородок, — вставила Ольга.

— Еще она может влиять своим намерением на прошлое, — продолжил я. — Однажды она захотела, чтобы в столе лежала пачка сигарет. И та там оказалась. Намерение Насти воздействовало на прошлое, заставив кого-то из бывших жильцов гостиничного номера забыть сигареты.

— Когда мы были в пещере, она снова изменила прошлое, и в рюкзаке у Лены появились два фонарика, которых там раньше не было, — добавил Олег.

Настя молчала, едва заметно улыбаясь.

— То, что демонстрирует Настя, это очень хороший уровень, — кивнул Волох. — Тем не менее пока это лишь изменение отдельных, весьма незначительных элементов реальности в рамках существующей картины мира. Но есть и следующий уровень — когда маг может менять вообще все, что захочет. На этом уровне уже нет прошлого, настоящего, будущего, мир становится пластичным и изменчивым.

— Сергей называл это «Иллюзионом», — сказала Настя. — В том смысле, что в этом мире нет ничего постоянного и неизменного, и стабильность мира — всего лишь иллюзия.

— Об этом я и говорю, — согласился Александр Иванович. — Харам ведь далеко не случайно пытался вас уничтожить — вы представляли для него реальную опасность. Ваши умения были невелики, но вы добились всего сами. Он же выполнял подобные трюки только благодаря элатриуму. Как и я сейчас — без этих шариков я бы тоже ничего не умел.

— Получается, что можно вообще менять любые события? — спросил я, внимательно глядя на Волоха — пожалуй, до меня только теперь начал во всей полноте доходить смысл его слов. — И нынешняя реальность просто перепишется, как цвет стен, а люди ничего не заметят?

— Большинство из них действительно ничего не заметит. Те же, кто видят подобные изменения, — мы называем таких людей «пробужденными», — обычно попадают в психушку, так как сами не понимают происходящего. В итоге возникает парадоксальная ситуация — слепые лечат зрячих. Если им удается вновь привести такого человека к слепоте, его признают здоровым.

— Ну хорошо, это понятно, — задумчиво произнес я. — Реальности не существует, ее можно менять по своему желанию — так? Но в чем подвох? Быть не может, чтобы во всем этом не было своей ложки дегтя.

— Ложка дегтя есть, — согласился маг. — Надо понимать, что новая реальность, которую ты создаешь, достаточно непредсказуема, и никто не может поручиться за то, что она для тебя станет лучше нынешней. Это во-первых. Во-вторых, возможность изменять реальность сама по себе является очень большим искушением. Это ведь так естественно — использовать свои умения. Попытаться сделать этот мир лучше или, напротив, решить свести с кем-то счеты. В результате маг начинает все активнее использовать свои умения, вмешиваясь везде, где считает нужным. Опасность же заключается в том, что если ты начнешь чересчур активно влиять на мир, то очень быстро погибнешь.

— Почему? — не понял я.

— Потому что ты станешь вносить возмущения в существующий порядок вещей. А мироздание всегда противится таким вмешательствам. Единичные изменения остаются незамеченными, за них тебе ничего не будет — они воспринимаются миром как естественные флуктуации, свойственные любой сложной системе. Но если какой-то человек раз за разом начинает вносить возмущения, если за всем этим начинает просматриваться закономерность, то его замечают и останавливают.

— Кто останавливает? — спросил я, уже догадываясь, каким будет ответ.

— Защитные структуры мироздания, — ответил Волох, подтвердив мои предположения. — Поэтому, если вы однажды научитесь всему тому, о чем я говорю, вам придется быть очень осторожными в своих действиях.

— И зачем мне умения, которыми я не могу воспользоваться? — хмыкнула Катя.

Волох едва заметно улыбнулся, потом взглянул на Киру, передавая ей право ответа.

— Истинный маг всегда знает, что должно быть сделано, а что нет, — пояснила Кира. — Если его действия гармоничны, если они всегда созидающие — даже в том случае, когда ему приходится что-то разрушать — мир признает его своим. И тогда маг становится Хранителем этого мира. И ему, как Хранителю, мир дает допуск к самым великим своим тайнам.

— Только, не говорите мне, что имеете в отношении нас какие-то планы, — не удержалась Катя.

— У нас планов нет, — усмехнулся Волох. — Планы есть у Силы — или Джары, как вы ее называете. Одержав верх над Харамом, вы доказали свое право стать Хранителями.

— Вы действительно можете стать Хранителями, — подтвердила Кира. — Это большая честь и огромная ответственность. И вы ими станете — все, кроме Лены. У нее своя судьба, не менее интересная и удивительная. Было видно, как вздрогнула Лена.

— Не бойся, — успокоила ее Кира. — Ты поедешь со мной. Верь мне, все будет хорошо.

— И он тоже станет Хранителем? — Катя хмуро взглянула на Виктора.

— И он тоже, — подтвердил Волох. — Тебя это беспокоит?

— Да. Я бы ему каруселью управлять не доверила — не то что миром.

— Наверное, он то же самое думает о тебе, — вновь усмехнулся Волох. — Что скажешь, Кузнечик? — Маг взглянул на молчаливо сидевшего все это время Виктора.

— Ничего не скажу, — спокойно ответил тот. — С некоторых пор мне очень многое стало безразлично.

— Ты подобрался к важному перекрестку, — сообщил маг, внимательно глядя на Виктора. — Ты смог достичь пустоты, это многого стоит. Тем не менее твоя пустота пока пустая, мертвая. В ней нет жизни. Но есть и другая Пустота — излучающая, являющаяся основой всего, что есть в этом мире. Она и есть Все. Ищи Ее, Витя, стремись к Ней. Лишь найдя Ее, ты найдешь себя..

Виктор опустил глаза и ничего не сказал.

— И что делают Хранители? — спросил я, чтобы нарушить затянувшуюся паузу.

— Берегут этот мир, — ответил Волох. — Их силы, их осознанности хватает на то, чтобы удерживать его от больших потрясений. Сейчас мир снова подходит к важному перекрестку, в ближайшие два-три года определится его судьба на очень долгий период. Вы еще мало что знаете и умеете, но вашей силы уже может хватить на то, чтобы мир не окунулся в хаос. Но для этого вам надо забыть о себе, о своих разногласиях, — маг строго посмотрел на Виктора и Катю, — и сосредоточиться на общих целях. Это ваша судьба, это ваш долг.

— Как-то не слишком я верю в такие вещи, — скептически заметила Катерина. — Вчера у нас не было такой судьбы, а сегодня вдруг она появилась.

— Верно, — согласился Волох. — Именно так! Мы и сами не знали об этом вплоть до сегодняшнего дня.

— До сегодняшней ночи, — поправила его Кира, глядя на Катерину. — Есть одна женщина, с которой я связана, невероятно могущественная. У нее свои принципы, она вмешивается в дела этого мира лишь в исключительных случаях. Этой ночью она пришла ко мне во сне и рассказала о том, что вас ждет. Даже то, что она вообще вами заинтересовалась, уже приводит меня в трепет. — Губы Киры тронула улыбка. — Уж слишком это все необычно. И если она сказала, что вам суждено стать Хранителями, то так оно и есть.

— Наверное, мы несколько поторопились, рассказав вам о вашей миссии, — добавил Каар. — Но ситуация очень сложная, у нас нет времени ждать, пока вы осознаете все это сами. То, что должно произойти, всегда случается. Так пусть то, что нужно миру, случится как можно быстрее.

— Все это действительно очень неожиданно, — признался я.

— Так будет правильно, Андрей, — добавила Кира, ее глаза сияли. — Ты ведь сам знаешь, что существуют вещи, которые просто должны быть сделаны. Причем сделаны независимо от того, что это принесет тебе лично. Вы могли не лезть на ту крышу, не воевать с Харамом, а просто уехать из города, подальше от опасности. Но вы выбрали тот вариант, который мог привести вас к смерти. Понимаешь меня?

— Да, — ответил я. — Понимаю.

— «Сказали мне, что эта дорога приведет меня к океану смерти, и я с полпути повернул обратно, — процитировал Олег. — С тех пор все тянутся передо мной глухие кривые окольные тропы…»

— Вот именно, Олег, — кивнула Кира. — Вот именно…

Эпилог

Был чудесный летний день, когда я, Настя и Катя вернулись домой. Открыв калитку, пропустил девушек, потом вошел во двор сам. Взглянул на зеленеющие яблони, молча поздоровался с ними. Устало вздохнул. Вот и все — я дома…

Мне уже было известно, что через несколько дней Настя вернется в Одессу. Катя тоже заявила, что на днях отправляется в поход «по местам боевой юности», что ей надо развеяться перед той «каторгой», которая ее ожидает. Где именно она осядет потом, Катя еще не решила. По словам Волоха, мы были вольны в выборе места жительства, но собираться в одном городе нам было нежелательно.

— Если вы соберетесь в одном месте, то не сможете эффективно защитить все регионы, — пояснил он незадолго до нашего отъезда. — Будет правильнее, если Олег и Ольга останутся в Москве. Насте лучше всего вернуться к себе в Одессу. Виктор поедет со мной на Алтай. Андрей тоже может ехать домой, у него вполне подходящее место. Что касается Катерины, то она может жить там, где захочет. Но было бы хорошо, если бы она отправилась на Дальний Восток.

— Ну правильно! — недовольно отозвалась Катя. — Мне, как всегда, достается самое лучшее!

— Это просто рекомендация, — успокоил ее маг. — Ты сама вправе выбирать, где тебе жить. Как и все остальные.

Уезжали мы не с пустыми руками — перед самым отъездом Волох вручил нам банковские карточки, заявив, что это часть наследства Харама.

— Не пропадать же добру, — пошутил он. — К тому же у вас впереди слишком много дел, чтобы тратить время на заботы о хлебе насущном.

Суммы на карточках оказались очень внушительными. Катя заметно повеселела.

— В принципе я всегда хотела побывать на Дальнем Востоке, — заявила она, узнав, сколько денег оказалось на ее счете. — Может быть, и доеду туда — если настроение будет…

Лена уехала в Красноярск вместе с Кирой и Дмитрием. На наши вопросы, что ее ждет, маги отвечали весьма уклончиво.

— Пока не время, — с привычной для нее мягкой улыбкой пояснила Кира. — Могу сказать, что вы будете с ней иногда встречаться. Тем не менее ее ждет совсем другой путь…

Больше Кира ничего не сказала, настаивать мы не стали. Но не сомневались, что судьба Лены связана с той самой таинственной женщиной, о которой упомянула Кира и о которой она тоже отказалась нам что-либо рассказывать.

И вот теперь я снова дома. Впереди нас ждала очень сложная и интересная работа, я чувствовал прилив бодрости и оптимизма. Просто не верилось, что для нас все закончилось так хорошо. И что греха таить — я благодарил за это Джару. Знал, что ничто в этом мире не обходится без нее…

Ближе к вечеру я вышел во двор. Только что прошел небольшой дождь, но он не смог сбить дневной жары. Девушки сидели на скамейке и смотрели в небо.

— Чем занимаемся? — спросил я, садясь рядом.

— Делаем радугу, — ответила Настя. — Присоединяйся. Я посмотрел вверх и увидел тонкую дугу, протянувшуюся через весь небосвод. Она была еще очень блеклой, но цвета уже вполне различались.

— И что я должен делать? — поинтересовался я.

— Просто намеревай ее, — объяснила Настя.

И я намеревал. Радуга, сначала почти невидимая, с каждой минутой становилась все ярче и красивее. Прошло немного времени, и через все небо протянулась огромная разноцветная дуга. Она была ошеломляюще красивой — такой большой и сочной радуги я не видел еще никогда в жизни.

— Мне нравится, — удовлетворенно заявила Катя.

— Здорово! — подтвердил я.

Настя лишь улыбнулась. Я боднул ее плечом.

— Что молчишь?

— Любуюсь, — ответила она. — Мне по душе такие вещи. Те, за которыми нет ничего, кроме красоты.

— А мне нравится дождь, — сказал я. — Нравится работать под шум дождевых капель за окном.

— Ветер, — добавила Катя. — Я люблю ветер. А он любит меня… — Она поднялась, раскинула руки. Подставила ветру лицо. — Давай, покажи себя! Ну же!

Налетевший порыв ветра взметнул ее волосы. Качнулись веточки яблонь, снова стало тихо.

— Вот так вот… — Катя снова села на скамейку.

Стало тихо. Я смотрел на радугу, вспоминал общение Кати с ветром и чувствовал, как моя душа наполняется теплом и умиротворением. Но было и что-то еще — удивительное, непередаваемое чувство. Ощущение сопричастности? Может быть. Сопричастности тому, что находилось где-то здесь, рядом. Неописуемое, удивительное, божественное — у меня не находилось слов, чтобы описать то, что я чувствовал. Я ощущал его присутствие, сердце наполнилось тонкой щемящей болью. Болью приятной и мучительной — меня просто переполняло нечто, лежащее вне слов.

— О чем задумался? — спросила Катя.

— Джара, — ответил я. — Она с нами.

— Что-то действительно изменилось, — согласилась Настя. — Я чувствую это с тех пор, как мы приехали. Мир просто ожил, расцвел, стал ярким. Я смотрю на него, а он смотрит на меня… — По щеке Насти скатилась слеза.

— Ты плачешь? — удивилась Катя.

— Это от радости, — ответила Настя. — Посмотри! — Она встала, развела руки. Запрокинула голову. — Этот мир с нами. Разве может быть что-то чудеснее?!

Словно подтверждая слова девушки, послышался отдаленный раскат грома. Настя взглянула на нас, я увидел ее сияющие глаза.

— Будет гроза, — сказала она. — Сильная гроза, с ливнем и молниями. Она отмоет этот город от летней пыли.

— И еще будет ветер, — добавила Катя. — Он будет валить старые деревья, срывать ветхие крыши. Уносить зонтики. Никто не уйдет от него.

— Может, не надо сорванных крыш? — предложил я. — Ограничимся зонтиками?

— Я не могу остановить ветер, — ответила Катя. — Он сам решает, что ему делать. И не виноват, если кто-то оказывается на его пути.

— А утром снова выглянет солнце и появится радуга, — добавила Настя. — Такая же, как эта, или даже лучше.

— И тогда мы пойдем гулять, — продолжила Катя. — Пройдемся по чистым улицам, полюбуемся купающимися в лужах воробьями. Потом отправимся к реке — поглядеть на крикливых чаек и лениво ползущие теплоходы. Ты купишь нам мороженое, — она бросила на меня строгий взгляд, — мы сядем на скамейку, будем есть мороженое и смотреть на этот мир. А мир будет смотреть на нас.

— Так все и произойдет, — закончила Настя и снова села на скамейку.

— Верю, — кивнул я. — И часто теперь можно ждать таких катаклизмов?

— Регулярно, — заверила меня Катя. — Каждый раз, когда мы будем к тебе наведываться.

Снова стало тихо. Радуга уже почти исчезла, небо затягивали тяжелые грозовые облака. Черными молниями метались стрижи, ожидая бурю, в их стремительном полете не чувствовалось страха. Наоборот, птицы радовались буйству стихии. Я смотрел на мир, и меня переполнял восторг. Мне уже мало было дождя — я тоже хотел бури. И знал, что ее хочу не только я, но и весь этот чудесный блистающий мир.

А потом упали первые капли. Спустя минуту дождь барабанил по крыше, мы зашли в дом. Поднявшись на второй этаж, я вошел в кабинет, открыл окно. Порыв ветра сбросил со стола какие-то листки, я не стал их поднимать. Сел в кресло, глянул на улицу. Удовлетворенно вздохнул.

Мне было хорошо. Я смотрел в окно и удивлялся тому, насколько далеким теперь казалось все, связанное с Харамом. Волею судеб я заглянул на территорию тьмы, и мне там не понравилось. Не то это, не для меня. Мне не нужны могущественные артефакты, я не хочу зависеть от их силы. Мой мир здесь — с этим ветром, с этим дождем. С этими раскатами грома. С солнцем, которое выглянет завтра утром, с радугой, что протянется над всем городом. С моими друзьями. И так теперь будет всегда.

2009

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Эпилог

Реклама на сайте