«Доминион. Проект «Генезис»»

Часть I Геноцид — наша профессия

Глубокий выдох призрачным паром вырвался из моей груди. Заснеженный лес в первых лучах двух местных солнц — Ариэля и Амбриэля — уже не выглядел зловещим, как ночью. В зависимости от времени суток окружающий мир мог наполнить твою душу неземным восторгом или сжать в тисках страха.

— Ингвар! Довольно медитировать, у нас есть приказ!

Далекий голос разведчика Чака Ли, прозвучавший как гром среди ясного неба, выдернул меня из мира спокойствия и ледяного безмолвия. Приказ. Это слово я ненавидел больше всего на свете. Оно олицетворяло зло в чистом виде. Конец безмятежности и надеждам на спокойную жизнь. Возможно даже, конец самой жизни, которая и без того хрупка и постоянно висит на волоске. С неохотой оторвав взгляд от деревьев, я с раздражением захлопнул лицевой щиток шлема, погружаясь в мир электронных таблиц и схем тактического киберкома. Электронные машины показывали окружающее по-иному — до смерти надоевшие отчеты, сухие графики и анимация, созданная безупречной машинной логикой. Этот мир был холодным и невыносимо унылым. Мир без компромиссов.

— Разве пополнение прибыло? Я надеялся, у меня будет пара спокойных деньков…

Хорошее настроение исчезло без остатка. Хотелось выть от отчаяния.

— О чем ты говоришь? Все на взлетном поле! Я тебе три раза эту информацию присылал! Ты ее хоть изредка читаешь? Нам даже выдали новое энергетическое оружие вместо устаревшего. По мне, так это обычный кусок пластика, не чета старому доброму пулевому.

— Построй наших. Если есть приказ, значит, нужно производить погрузку и готовиться к взлету. Не хочу, чтобы наше подразделение плелось в хвосте…

— Скажешь им пару слов на удачу? Они ведь даже не представляют, куда угодили. Звездный штаб выделил лишь новобранцев. Сам знаешь, что это за публика, ведь мы сами были такими.

— Просто замечательно, — без всякого энтузиазма проворчал я. — Зачем нам новое мясо для мясорубки? Нам обещали профессиональную армию. Боги квазаров! Этот мир сходит с ума.

— Давно сошел, ты просто не заметил. Новобранцы, зеленые сопляки, и это будет их первое крупное дело. Оставшиеся в живых пополнят ряды ветеранов «Зеро».

С каждым моим шагом тишина леса уступала место шуму космодрома. До горизонта, насколько хватало взгляда, раскинул свои терминалы триста шестидесятый Галактический форпост Империи на планете Сетань. Ровные ряды блестящих чечевиц, словно на параде, расположились на взлетном поле. Легионеры строились возле распахнутых настежь титанических люков звездного транспорта «Виктория».

Другие посадочные зоны ничем не отличались от нашей.

Я вышел на взлетное поле. Мимо прошли суровые ветераны специальных частей воздушной разведки «Небесные клинки». Они смотрели на новобранцев и кривили рты в презрительных ухмылках. Необстрелянное пушечное мясо всегда вызывает жалость и тихое презрение, но я-то знал, что под их показной бравадой, подкрепленной огромным боевым опытом, скрывается хорошо спрятанное волнение. И пусть они, лихо вскинув на плечи тяжелые скорострелки и длинные трубы ПВО, распевают песни и демонстрируют удаль — в их глазах читается страх. Он, словно кислота, постепенно разъедает душу изнутри, пока в один прекрасный день ты не сломаешься. Если ты не законченный псих, получающий наслаждение от смерти, страх становится твоим постоянным спутником.

Я хотел произнести короткую речь, но при взгляде в напряженные лица новобранцев слова ледяным комом застряли в глотке. Все это было неправильным, хуже, чем предательство. Пережившие ад сражений со спокойной совестью готовили себе достойную замену. Со мной или без меня, они все равно встретят свой первый бой. Кому нужны мои слова?

— Единый вам в помощь, солдаты. Помогайте товарищу и не подставляйте спину врагу. Взлет через час. Все инструкции относительно операции получите у своих взводных. Удачи.

Оглянувшись в последний раз на далекий горизонт, над которым поднялись два местных солнца, я вместе со всеми взошел на борт, терзаемый дурными предчувствиями.

Утренний ветерок превратился в ураган, когда сотни транспортников одновременно с ревом запустили двигатели и начали медленно подниматься над гладкой поверхностью космодрома. Корабли несли в своих чревах тысячи армейских подразделений, технику и тяжелое вооружение для штурмовых частей. Мясорубка звездной войны приступила к работе. Двигатели вырывали туши кораблей из гравитационных объятий планеты Сетань в созвездии Гидры III. Планета не желала отпускать тех, что возомнили себя властелинами Вселенной.

Трясясь на противоперегрузочном ложе, в полной мере ощущаешь мощь человеческого гения. Носовые обтекатели раскалились докрасна, корпус лихорадило, а атмосферные закрылки жалобно скрипели.

В иссиня-черном мраке космоса, которому все равно, кто его бороздит, мы летели на войну. Жестокая Вселенная знает лишь один универсальный язык — язык силы. Корпус нашей скорлупки, созданной где-то на звездных верфях Урба или Нового Урала, — ненадежная преграда между нами и безграничным вакуумом Вселенной. От осознания этого захватывало дух.

Пока мы без дела болтались в квадранте Центавра, я постоянно навещал своих дружков в автопарке транспортника. Там они холили и лелеяли железных коней — танки «Центурион» и «Беркут», на которых лихие танкисты на поле боя вытворяли чудеса акробатики.

— Это только в сказках прилетает добрый дядя из космофлота и выметает мразь с поверхности инфрануклонными торпедами. На самом деле это все чушь! Мы — вот кто делает за него эту работу! Вы видите гусеницы, пушку и коробку брони, а я вам говорю, что это не просто машина! Это живое существо с характером. Это личность! — разорялся желтокожий толстяк Юджин, большой любитель поболтать о своих драгоценных машинах. — Ах, эти бедные пташки с Гозора и зеленые саламандры с Аргона Прайм! Какие они несчастные и беспомощные! Только негодяй и подонок захочет обидеть этих симпатяг! Господа, я вам открою страшную тайну! Я тот негодяй! Я тот подонок, который их обидит! Мы сотрем их планеты в порошок и превратим расы в кровавую кашу! Мы им покажем кузькину мать…

— Внимание! Зафиксировано движение флотов!

Шлема на мне не было, но в воротнике скафандра скрывались переговорные устройства, по которым я общался с псевдоинтеллектом. Движение флотов могло означать только одно: начало вторжения. Этой минуты я страшился с момента посадки на борт.

— Увидимся на поверхности, Ингвар! — крикнул мне вслед Юджин, когда я порывисто развернулся. — Держись ближе к нам, и тогда не пропадешь, сержант! Мы прикроем…

— До поверхности еще живым добраться нужно, — потеряв интерес к дружкам, отмахнулся я.

Флагманский линейный корабль «Адрианаполь» — под чьим прикрытием наши транспорты и находились — лихо сметал все, что стояло у нас на пути к планете. Мы, словно рой рассерженных мух, носились в тени его китообразной туши размером с небольшую луну, скрываясь под надежной защитой щитов. Бедные дурни заметили нас слишком поздно, подняв навстречу всего пять крыльев по пятьсот машин в каждом. И это меньше чем в миллионе километров от планеты, точнее, на расстоянии прямого удара. «Адрианаполь», разделавшись с аванпостами, пробил широкие просеки в орбитальных заграждениях, дав возможность проникнуть в глубь планетарной обороны сотне крейсеров огневой поддержки. Наверное, от бешеного слона в посудной лавке ущерба было бы намного меньше. Но о том, что это уже победа, мог подумать разве что новичок. Закрепиться на орбите — это малая фаза сражения за Гозор. Главное — расчистить поверхность от фортификаций и создать удобный во всех отношениях плацдарм для дальнейшей высадки солдат и техники. Противник не собирался терпеть нас на орбите и пустил в ход все свои ядерные боеголовки. Из шахт заградительных дивизионов ПВО поднялись в яркое от взрывов небо Гозора тысячи ракет, способных развалить на части крейсер. У нас в рукаве оказался козырь посерьезней, а именно — массоперегонщики. Сколь бы много ядерных и мезонных ракет ни заготовил запасливый противник, наша карта все равно старше. С виду маленький, космический бот обладал внушительной силой, способной сдвинуть с орбиты средних размеров астероид и отбуксировать его, куда надо. Каменные глыбы являлись самым действенным средством очистки любой планеты от городов и крепостей. Они не требовали особого оборудования, не потребляли энергии и не нуждались в оружии. Астероидов было много, а главное, они нам ровным счетом ничего не стоили. Рухнувшая на поверхность глыба ужасна, но вопреки заблуждениям многих не фатальна для планеты в целом. Для полного эффекта требовались сотни и сотни астероидов диаметром от шести до тысячи метров. Вот и сейчас их целенаправленно подталкивали к планете — а дальше дело техники. В ремесле смерти Империи не было равных.

На то, чтобы закрепиться на орбите, потребовалось двадцать часов и сорок три подбитых крейсера. За это время мы вымотали себе все нервы ожиданием сигнала к десантированию. С разрешения лейтенанта Торнвальда я подсоединил свой киберком к сигналу, идущему с наружных камер корабля, и в ужасе уставился на зрелище, способное повергнуть в трепет богов…

Сквозь разрывы в ядовито-зеленой облачности были видны бушующие на поверхности пожары. Они придавали и без того мрачной планете Гозор IV просто дьявольский вид. Черные тучи дыма и пепла растянулись в атмосфере на многие тысячи километров, затягивая панораму жирной копотью. Разбуженные от долгого сна вулканы истекали кровавыми мерцающими лентами лавы, превращавшейся в озера и целые моря. Кратеры, словно язвы, усеяли обширные территории, появившись на месте городов и крепостей. Наш ответный удар застал защитников врасплох. Бомбардировку Гозора планировали долго и обстоятельно, в надежде нанести планете как можно меньший ущерб. В нашем случае — если планета не раскололась на части, а лишь покрылась пылевой оболочкой, бомбардировка считалась удачной. Высадка в таких условиях была малоприятной, но возможной.

Спустя пять часов мы получили долгожданный приказ на подготовку к высадке на плацдарм у мыса Симакова, расположенный южнее Новой Слободы — непризнанной столицы Северного Гозора. Правда, местные жители после очередного восстания быстро поменяли земные названия на более привычные. Не знаю, чем им мешали прежние, но суть от этого не изменилась. Местность ужасная — густые леса, непроходимые болота, высокие горы. Приказ был ясен как божий день — найти врага и уничтожить, а захваченных колонистов по возможности освободить. Что может быть яснее?

Я без всякого воодушевления устроился внутри гравикомпенсационной паутины, спасавшей от убийственных ускорений. Дурные предчувствия снова глодали меня, отравляя жизнь неопределенностью и страхом.

— Всем доблестным военнослужащим Имперского экспедиционного корпуса посвящается! Держитесь за подгузники, парни, мы летим прямо в ад! — торжественно пропел по громкой связи довольный собой пилот.

Выкрутив настройку лихой музыки до предела, он, словно чертов ковбой, завопил дурным голосом и дернул ручку отстрела от материнского транспорта.

Мой желудок мгновенно рванулся к горлу, собираясь вылететь наружу. Музыка была эпохи раннего терранского Ренессанса двадцатого века.

Нужно отдать должное, весьма лихая. Где только он ее раздобыл?

«Очередной чокнутый, помешанный на терранской истории», — мелькнуло в голове.

Падать в полной тишине в сто раз хуже, чем под музыку. Пилот знал: когда жизнь и смерть переплетаются в клубок, можно не бояться дисциплинарного взыскания. Нам всем, как смертникам, было глубоко плевать на все и на всех. Лишь свист раскаленного воздуха за бортом да грохот взрывающихся вокруг ракет и снарядов имели значение. Когда десантное судно мчится вниз со скоростью тысяч километров в час, волнует лишь одно: когда же наконец поверхность, мать вашу?!

Получив несколько скользящих ударов по корпусу, судно в аварийном режиме приводнилось в грязную лужу ближайшего озера. Не без труда выбравшись из полузатопленного корабля, мы бешено заработали руками, плывя к берегу. Над нашими головами с резким свистом проносились энергоразряды и с душераздирающим визгом вонзались в воду, поднимая фонтаны брызг. Чуть не утопив в озере оружие, я одним из первых достиг топкого берега. Спрятавшись за скальную гряду, заросшую черными колючками охадо, посмотрел вверх, в любой момент ожидая падения модуля на свою голову. Небо, пронизанное десантными судами первой ударной волны, озарялось сотнями вспышек разрядов. С вершин скал ударили замаскированные батареи ПВО, и подбитые суда, оставляя за собой дымные хвосты, стали падать на землю, словно перезревшие яблоки.

Ожила радиостанция шлема:

— Зеро-три-ноль-восемь. Выдвигайтесь в составе группы моторизованного прикрытия Кочетова к оборонительным позициям вдоль береговой линии.

— Я Зеро-три-ноль-семь, восьмые все уничтожены! — закричал я. — В квадрате наблюдается очень большое скопление живой силы противника. Артподготовка не дала видимого результата. Внешняя оборонительная линия дотов не пострадала и продолжает функционировать…

Воздух наполнился шелестом снарядов и грохотом разрывов.

— Держитесь, седьмые. Помощь уже на подходе. Не вздумайте отступить, на вашем участке формируется направление главного удара. Приказываю подавить доты на берегу…

Насколько мог охватить мой взгляд, всюду кипела земля, плавился камень, а разбитые вдребезги машины дополняли картину ада. Будь я поэтом, обязательно назвал бы нашу авантюрную высадку низвержением ангелов на грешную землю, где нас уже ждали раскаленная смола и демоны преисподней. Взволнованно наблюдая за усиливавшимся сопротивлением врага, я понял, что мы влипли и еще намучаемся с высадкой — каменистая поверхность не лучшее место для обороны.

Яркий энергоразряд, словно булавка бабочку, пронзил ближайшего ко мне новобранца, когда он на мгновение поднялся из воды в полный рост. Схватившись за грудную пластину скафандра, он с удивлением посмотрел на дыру. Оттуда не выступило ни капли крови, она вся спеклась внутри. Вокруг отверстия светились остывающие края расплавленного металла, с шипением капающего в воду.

— Уйди с огневого рубежа! Ложись! — закричал я, но он меня не слышал.

Как заведенный, прижимая руки к груди, он, шатаясь, шел на бункер, изрыгавший трассы энергоразрядов. Дотянувшись до его ноги, я дернул его вниз — чуть не угодив под обстрел. Выставил ствол из-за скалы и начал бешено обрабатывать амбразуру бункера. Очередь зацепила стрелка, скорострелка быстро захлебнулась и умолкла.

Новобранец был мертв. Я и не заметил, как еще три силовых заряда продырявили его шлем. Его лицо напоминало горелую котлету после часа в микроволновой печи. Это было ужасно.

Прокравшись к изрыгавшему смертоносные лучи доту, я отцепил от пояса вакуумный фугас и закинул его внутрь. Отбегая, я уже не видел, как дот превратился в огненный шар, который мгновенно сжался в одну точку и рассеялся туманом. Это немного облегчило положение моей роты. Бойцы видели мой движущийся маркер на электронных схемах и, словно овцы за пастухом, тянулись следом. Иногда зеленые огоньки живых людей становились красными и неподвижными точками на такблоке. Солдаты, зачищая один бункер за другим, бросали внутрь гранаты и поливали амбразуры антибиотическими излучателями — такое излучение мгновенно убивало любую форму жизни. На горизонте вспухло сразу пять ядерных взрывов, опалив грозовые небеса. Я инстинктивно кинулся на землю, хоть и понимал, что от близкого взрыва ядерного снаряда никакое укрытие не спасет. К счастью, взрывы произошли слишком далеко от нас, но зона высадки «икс» была сметена, а значит, мы еще не скоро получим подкрепление.

Рядом с моей головой застыли раскачивавшиеся гусеницы «Зевса» — стосорокаствольной САУ, судя по цифрам на горящей башне, приписанной к третьей бронетанковой бригаде. Грозная машина была в нескольких местах опалена огнем и здорово потрепана противотанковыми средствами. Из люка высунулся черный шлем танкиста, и глухой голос окликнул меня:

— Эй, пехота! Курящий? Есть чем закинуться?

— Убирай отсюда свою железяку! Все твои давно ушли вперед.

Мне отчего-то вспомнился рассказ о том, что механизированные средства притягивают к себе огонь артиллерии и ракет, ведомых искусственным интеллектом. Не хватало еще, чтобы из-за одного идиота нас накрыло ракетным залпом.

— То есть у тебя совсем ничего нет?

— Нет!

Взревев двигателем и выпустив облако гари, машина специально наехала гусеницами на труп гозорца. Вот уж воистину, на войне каждый развлекает себя, как может; для одних она ад, а для других мать родная. Я был из первой категории. Война была худшим кошмаром, когда-либо произошедшим в моей жизни…

Некогда зеленая долина была настолько изрыта и изуродована кровопролитными боями, что даже неприхотливые к местности танки «Центурион» с трудом ворочались в залитых грязью колеях. Проваливаясь по пояс в воду и жирную грязь, мы брели в сторону уходящего от нас фронта, где передовые эшелоны сильно потеснили оборону врага. Придя в себя после первых часов кошмарной высадки, Имперская армия погнала гозорцев взашей.

— Где лейтенант Торнвальд?

— Где все? Нас бросили?

За меня хватались руками оставшиеся в живых новобранцы, ошалевшие и полностью деморализованные. Те, кто уцелел, спешили прибиться к любой боеспособной группе.

— Да отпустите меня! Откуда мне знать?! — злился я на них, стараясь удержаться на ногах и не свалиться в яму с грязью.

Лес превратился в сплошные воронки. Кое-где из воды торчали чудом уцелевшие стволы деревьев, обожженные до состояния угля.

— Двигайтесь разреженными цепями. Группами не бродите, — учил я новобранцев. — На одного человека тратить заряды они не станут. В случае контратаки не бегите…

Прямо перед нами полскалы вдруг словно языком слизнуло. Это неизвестно откуда прилетела ракета, к счастью для нас, не ядерная. Куски скалы убийственной картечью прошлись по нашим цепям.

— Берегись!

Со всех сторон раздавались вопли ужаса.

Поскользнувшись на камне, я с проклятиями провалился в грязевую воронку и погрузился по самую макушку. А когда вынырнул, то нос к носу столкнулся с мерзкой тварью, похожей на шипастую мурену. Бессильно скребя зубами по стеклу моего шлема, она обвилась вокруг меня кольцами и стала усиленно душить. Солдаты, заметив мои бесплодные попытки высвободить руки, повыхватили ножи из магнитных ножен и пришли мне на помощь. Мерзкая тварюга прилипла ко мне сильнее, чем кредиторы, стараясь переломать кости, которые уже начали зловеще хрустеть.

— Держитесь, сержант! Мы вас вынесем! Эй, носилки сюда…

— Мне не нужны носилки! Отпустите!

Меня заботливо поставили на ноги и вложили в руки лучевую винтовку.

— Спасибо, вы здорово рисковали, — выдавил я. — Эти шипы очень ядовиты.

— Какой разговор, сэр! Всегда пожалуйста.

Солдат, в котором было меньше всего от легионера, а больше от фольклорного лешего из трясины и водорослей, помог мне выбраться на островок суши.

— Сержант, впереди промышленная зона. Надеюсь, нам не придется идти через нее?

— Я тоже на это надеюсь, — буркнул я, забрасывая на плечо тяжелый гранатомет. — Разбирайте оружие мертвых и идите за мной…

— А как же тела? Мы не можем их тут бросить! — возразил один из бойцов. — Мы должны…

— Еще как можете! — оборвал я его нытье. — Мертвые не наша забота, а медслужбы да, пожалуй, Единого. Вы трое будете разведкой, а вы — замыкающими. Раненых возьмем с собой…

После очередного привала нас на танковой броне подбросили до ближайшей танковой стоянки первого легиона, в котором я и имел «удовольствие» служить. Сухой квадрат примерно в пять гектаров был под завязку забит военной техникой и атомными пушками, закрытыми от неприятеля, дождя и пепла пластиковыми чехлами. Мой наметанный взгляд не могла обмануть их видимая бесформенность. Солдаты в буро-зеленых доспехах разгружали воздушный транспорт, вынося из него серебристые ящики со зловещим символом — атомный взрыв в венке из дубовых листьев с перекрещенными под ними артиллерийскими стволами. Тишина нарушалась далекими раскатами пушечной и ракетной стрельбы, по небу змеились светящиеся росчерки — на орбите продолжалась битва за ближний космос. Мне стало ясно, что гозорцы сражение еще не проиграли. Они не могли потягаться с нами по количеству космических кораблей, авиации и материальному снабжению, но могли осложнить жизнь бесконечными атаками на растянутые линии коммуникаций. Необходимо было поскорее подавить все очаги сопротивления.

— Не хочу обнадеживать, но факты налицо. Мы отбили плацдарм… Правда, немалой ценой, нас здорово потрепали, но отбили! — ликовал Чак, довольный тем, что еще жив.

— Это и есть романтика войны? Доблесть и честь? — медленно закипая, спросил я.

Винить его было не за что. Просто ему повезло, а нам нет.

Мой голос утонул в грохоте и вое. Над головой с ревом разъяренных фурий пронеслись звенья истребителей, растворившись на фоне изрыгающего пепел вулкана. Один из астероидов, врезавшись на огромной скорости, разбудил гиганта, дремавшего до этого тысячи лет. Теперь он доставлял нам массу неприятностей.

— Чего мы добились их смертью? Так войны не ведут! Нужно действовать тоньше.

— Ты не прав, Ингвар! — возразил Чак. — Благодаря передовым подразделениям мы выиграли время. Ты забыл, как начинали мы сами: ты, я и остальные? Нас бросили в бой раньше, чем мы научились сражаться. Кроме того, они знали, на что идут, попав в легион…

— Они не знали этого, как и ты, и я, и остальные! Их насильно загнали в ряды тех, кто делает самую тяжелую работу. Когда мы выберемся отсюда, я снова напишу прошение о переводе куда угодно, только бы подальше от легиона.

— Это глупость, дружище! Из легиона существует только два пути: пластиковый мешок для трупов или вечная слава в веках! Если бы войны были менее ужасны, мы бы ими увлеклись, а так это просто последний довод. Эти гозорцы сами вынудили нас так поступить!

— Так же, как до них криганы, ведранцы, першеиды и аргонианцы на Кассини? Все это вранье, и нет в войнах ни славы, ни чести. Сражаясь с чудовищами, мы и не заметили, как сами ими стали.

— А как же остальные? Что делать нам? — крикнул мне вслед Чак. — Ты для себя все решил… а мы? Думаешь, тебе одному трудно? Ты же сам рвался в этот проклятый крестовый поход!

Я раздраженно дернул щекой. На это у меня не нашлось, что сказать.

С такими мрачными мыслями я и нарвался бы на неприятности, если бы гозорцы неожиданно успешно не прорвали хрупкий фронт и не двинули против нас свои железные армады — армии последнего резерва. Нами срочно закрыли бреши в обороне. Вбив нам в головы приказ держаться и не отступать, офицеры оставили нас один на один с неприятелем.

— Танки! Товсь! — рявкнул по рации Торнвальд. — Сначала зажигалки, потом осколочные.

Подсоединив к своему костюму электронный шлейф управления ПТУРСом, я взял на прицел командный танк. Он был низким, покатым, с восьмиугольной башней и длинным пятнистым стволом. Я хорошо видел его в оптический прицел ракетной установки. Изрыгая огонь из пушки, он изредка останавливался и, неуверенно шаря стволом перед собой, нехотя полз дальше. До цели оставалось менее пяти километров. Ближе подпускать было опасно.

— Хорошая цель, одобряю! — вмешался в мои размышления насмешливый голос Торнвальда, который любил подключаться к нашим камерам в шлемах. — Смотри не промажь, сержант.

Задыхаясь в душном шлеме, я одновременно с остальными нажал на спуск ПТУРСа. Серые струи выхлопов взлетели вверх и стремительно упали на машины противника. Командный танк, не реагируя на попадания, полз вперед, обрабатывая наши позиции из скорострельной пушки.

Артиллерия, подпустив танки ближе, расколошматила их так, что любо-дорого было смотреть на подлетающие вверх оторванные башни и гусеницы. Одни горелые груды железа громоздились теперь на поле. Для кого-то — праздник жизни, а для кого-то — горечь смерти…

— Какой бесславный конец. Техники у них полно, но вот такое чувство у меня, сержант, что пользоваться ею они совсем не умеют! — рассмеялся Лин. — Так бездарно погибнуть…

— Игра еще не окончена. Мы отбили всего одну атаку. Они отступят, а потом начнут сначала.

Мы отбивались почти неделю, и ничто не могло нас сломить. Днем и ночью врага бомбили, и наконец остатки дивизий гозорцев в панике отступили на исходные рубежи, по дороге бросая все, что их связывало, — запчасти, боеприпасы, подбитую технику, раненых.

— Бери в охапку противотанковую роту и организуй контрнаступление! — азартно приказал мне лейтенант Торнвальд. — Гоните их к реке и уничтожайте, пока они не опомнились!

Чертыхнувшись про себя и поминая нелестными словами Торнвальда и всех его родственников, я устало взял в руки лучемет и дал сигнал к атаке.

Моя группа преследовала гозорцев до тех пор, пока киберком, обновив спутниковые данные, не сообщил, что поле вокруг нас засеяно тысячами мин ПП — «подземными попрыгунчиками». Они, реагируя на живых существ, выпрыгивают из-под земли и взрываются на уровне головы, снося ее с плеч. Это еще полбеды. Кроме попрыгунчиков, здесь было полно поганцев, которые сами ползли к тебе под землей и внезапно взрывались под твоими ногами. Нас заманили в ловушку!

Первые разрывы слились в барабанный бой, когда незримая волна подняла и меня в воздух в фонтанах грязной земли. Звон в ушах и адская боль в ногах — это последнее, что я запомнил. Взвыла внутришлемная сирена, и по экрану визоров побежали тонкие росчерки квазипомех. Длинные столбцы цифр диагностики сообщали о серьезных неполадках.

Болевой шок был так силен, что антишоковые препараты, впрыскиваемые в кровь лошадиными дозами посредством автоинъекций, не помогли мне избежать беспамятства.

Сознание мучительно возвращается в ноющую плоть…

Глаза режет яркий свет, испускаемый сотнями ламп внутреннего освещения. Мое тело, как и тысячи других, висит в зеленом свечении силового поля. Сквозь поле проходят разноцветные лучи, приятно покалывая кончики пальцев, а сам я нахожусь внутри прозрачной сферы. Насколько я помнил по прошлому опыту, реабилитационная капсула считывала ДНК и выращивала новые клетки и органы, полностью идентичные старым. К сожалению, таких капсул остро не хватало в действующих частях. Мне повезло, что я внутри нее, а не под ножами робота-хирурга.

Крейсер «Спаситель Цебертрона» и космический госпиталь «Знамение» шли к ближайшим вратам в созвездии Медузы. Корабли уносили меня из враждебной звездной системы, но нелестная память об этом бое теперь останется навсегда.

— Вам пора спать, мастер-сержант. У вас повысилось кровяное давление, — тихо сказал полубелковый дроид.

Незаметно подъехав к капсуле, он стал манипулировать кнопками гипногенератора, пока тот не погрузил меня в глубокий сон без сновидений.

Когда я выписался из госпиталя, то первым делом принялся осаждать центр связи, стараясь связаться со своей семьей, но вежливые, как всегда, киборги дали мне от ворот поворот:

— Нам очень жаль, мастер-сержант. Из-за боевых действий и постоянно открытых врат к нам просачивается слишком много эфемерной эктоплазмы. Это мешает связи. До тех пор, пока не прибудет колодец душ и не очистит пространство, гипносвязь будет блокироваться помехами.

— Мне плевать на ваши извинения! — разбушевался я. — Моя воинская часть в любой момент покинет вашу «гостеприимную» станцию! Может, попробуете еще раз?

— Нам, право, очень жаль, сэр. Приходите позже…

Сердито подхватив шлем, я поспешил к взлетной площадке. Гиперсвязь была слишком дорогой для моего кармана, а дешевая гипносвязь на войне вещь ненадежная и больше напоминает сонный морок. Один плюс: мгновенно достигает адресата, где бы тот ни находился.

Я бежал к пневмопоезду станции «Неудержимая». Мне нужна была отметка о снятии с медицинского учета в госпитале. Я долго думал о том, как бы мне его продлить, но пока веских причин не находил, как ни ломал над этим голову. В кармане уже лежала выписка из госпиталя, а компьютер успел вычеркнуть меня из реестра пациентов, так что обратной дороги не было. Удобно развалившись в мягком кресле пневмопоезда, я тоскливо смотрел на проносящиеся за стеклом стальные фермы отсеков станции и людские потоки на эскалаторах.

Я и не заметил, как задремал. Шипение воздушных тормозов вернуло меня к реальности. Моя остановка.

Подхватив с соседнего кресла полевой ранец с пожитками, я спустился по ступеням на перрон. Палуба № 1141 терялась где-то на горизонте среди кораблей всех мастей и конструкций. Здесь меня и ожидал, готовясь к отправке, корвет с громким и броским именем «Внезапный». Его плавные обводы странным образом уродовались острыми углами и выпуклыми сферами орудийных башен. Сам корвет был видавшим виды, с заплатками и отметинами на сегментах брони со следами аргонной сварки. Капитаном корабля был малоизвестный в моих кругах вымпел-майор Дмитрий Волков — неразговорчивый мрачный тип неопределенного возраста. Он был затянут по самое горло в черный комбинезон, на котором были выдавлены платиновые знаки различия — две звезды и две полоски. Его рука в черной кожаной перчатке небрежно лежала на рукояти лучемета. Шрамы на бритой голове делали его похожим на старого космического бродягу, многое перенесшего в жизни. На невозмутимом лице Волкова появилась едва заметная усмешка, когда он увидел, как солдаты строятся в колонну по три. Капитан Волков был одним из немногих пилотов старой школы, которым суждено было дожить до сегодняшнего дня и не сгинуть в многочисленных сражениях, что вела Империя на своих дальних рубежах.

Капитан с любопытством посмотрел на пролетавшую мимо станции громаду колодца душ. Похожий на новогоднюю елку с тысячами огней и всполохами искр титан выдвигал и с треском разрядов задвигал телескопические антенны. Колодец душ был армейским ретранслятором эктоплазмы старого образца. Еще в первые годы становления гипносвязи произошло резкое ухудшение приема с планет, на которых разразились катастрофы с гибелью множества живых существ. Энергия умерших скапливалась вокруг планет, после чего постепенно растворялась в окружающем пространстве. По крайней мере с той поры никто не сомневался в существовании души и запредельного мира, куда она уходит после смерти тела.

Раздались сигналы тревоги. Металлический голос станционного диспетчера дал разрешение на взлет. Капитан, напоследок окинув взглядом колодец душ, прихрамывая, направился к трапу. Кроме него, офицеров на борту не наблюдалось, там были только рядовые техники и пилоты. Сержанты потянулись в шлюз корабля вслед за ним, негромко переругиваясь.

— Грин, рад тебя снова видеть живым и невредимым. Отличные ноги сделали, еще лучше прежних! Говорят, тебя в капсуле латали? Счастливчик!

Это сказал мне двухметрового роста боец в буро-зеленом универсальном скафандре и неизменном зеленом берете. С ним он не расставался даже под шлемом; на его зеленой нашивке был изображен кинжал, протыкающий оскаленный череп чужого с тремя глазницами. Под картинкой шла надпись: «Клинки»; так назывался полк.

Роб не любил заводить друзей. Как и каждый из нас, он тяжело переживал их смерть — отсюда и наша замкнутость. Когда я его впервые увидел, он был выше меня по званию, пока через неделю не поссорился с одним многозвездным генералом.

Представители спецназа всегда присутствовали на совещаниях по разработке военных операций в качестве советников по нетрадиционным способам ведения боевых действий. На одном из таких совещаний Роб категорически не согласился с мнением генерала и в споре крепко заехал тому по физиономии, за что чуть не попал под трибунал. Спасла его лишь репутация и заступничество высоких покровителей, но прежнего звания он лишился.

— Сергеев из воздушной разведки видел тебя с оторванными ногами, в воронке, на минном поле! Туда вас вывело наше, будь оно трижды проклято, командование! — проворчал Роб, грызя сигару. — Когда я прибежал, тебя уже забрала одна из таблеток. По пути назад меня тоже слегка зацепило в шею. Ты, говорят, попал в первое отделение интенсивной терапии для тяжелораненых офицеров. Как это вышло?

— Я не помню, — отмахнулся я от расспросов. — А ноги второй раз отрывает, если не в третий. Уже и не помню, какие они были изначально…

— Кто не терял своих частей в этой мясорубке?! — Роб выплюнул сигару. — Выше нос и не зевай в следующий раз. Увидимся на борту развалюхи.

Подхватив из рук солдата огромный лучемет, он забросил его на плечо и, насвистывая песенку, скрылся в глубине трюма.

Подойдя к капитану Волкову звенящими шагами, я отдал честь и протянул ему списки новоприбывших:

— Все на местах, сэр. Отвечающий за погрузку роты «Зеро-восемь» мастер-сержант Ингвар Грин.

Опустив руки по швам, я стал ожидать дальнейших распоряжений.

— Вольно, сержант, — проскрипел капитан. — Отставшие побегут следом, если таковые найдутся. Проследите за своими людьми и размещайтесь скорее сами, черт вас дери…

Тут он осекся, покосившись на мои нашивки. Добрая дюжина ранений и несколько красных нашивок с золотой каймой за планетарные операции «Кластер», «Северус-И», «Афродита-Понт», «Зеус II» и одна из самых желанных и почетных нашивок в армии — «Луны Адриана» были редкостью среди ветеранов. Старая умирающая раса полубелковых-полумеханических созданий соорудила мощные фортификации на лунах в системе Адриана, опасаясь лишь ей одной известного противника, и находилась в состоянии войны со всеми. Имперские корабли туда долго не совались, но луны были крайне важны в грядущей войне. Было приказано выселить оттуда нежелательных жильцов и закрепить луны Адриана за людьми. В результате чудовищной бойни и потери четверти миллиона солдат те немногие, кто выжил и захватил луны, стали носить нарукавные нашивки, вызывая у окружающих зависть и уважение. Капитан Волков не мог не знать об этом, так как сам носил точно такую же нашивку на летном скафандре.

Он посмотрел уже теплее и вдруг подмигнул мне, словно старому знакомому:

— Если пожелаете пропустить со мной по рюмке, сержант, заходите на мостик после взлета. А пока приглядите за своими людьми, пока они корабль не растащили по винтику.

Не ожидая от меня ответа, он скрылся в кабине управления. Магнитные замки шлюза шумно защелкали. По кораблю пробежала предполетная дрожь.

— Грин, чертяка! Легко отделался, уважаю! — радостно осклабился Андрей, стрелок с подбитого танка «Центурион». — Ты только глянь, что со мной сделали…

Расстегнув стеганый комбинезон танкиста, он продемонстрировал всем фиолетовую кожу на шее.

— Нет, мужики, вы поглядите, что бывает, когда попадаешь под нож медика. От горла и до паха такая вот хрень. Не могли нормальную кожу пересадить! Я думал, мы в армии Империи, а не черт знает где. Из-за их некомпетентности я теперь выгляжу, как фиолетовые жабы с Проциона. Того и гляди меня спутают с ними и пристрелят!

Андрей в гневе поскреб новую кожу пальцем.

— Ты и до этого был порядочной жабой! — отозвался кто-то, и в полутьме отсека раздался взрыв хохота. — Мы уж начали гадать, на чьей ты стороне!

Несколько солдат давились от смеха, глядя на покрасневшего Андрея.

— Я не специально, сколько раз объяснять! — заорал в бешенстве Андрей. — Вы сами, как последние бараны, побежали на штурм укрепления, по которому я в тот момент вел огонь…

— Угомонись! — примирительно сказал я, вытягиваясь на жесткой койке. — Кожа «хамелеон» не сразу приобретает естественный цвет тела. Нужно время, месяц или два. У многих это пройденный этап…

— Нет, ну целый месяц ходить фиолетовым, это же надо! — возмутился Андрей. — А если она такой и останется?

Я слышал его как сквозь вату, а потом провалился в глубокий сон и проспал момент, когда мы взлетели.

Во сне я увидел падение метеорита на планету. Миллионы гозорцев вопили, что не хотят быть фиолетовыми, и умоляли меня вернуть им их кожу. Затем огромная луна Адриана I закрыла горизонт, и над головой на ее фоне взахлеб начали стрелять уродливые силуэты атомных пушек. Каждый раз, вздрагивая от выстрела и грохота о каменистую землю раскаленной гильзы, я слышал жуткий вопль и нечеловеческие завывания. Мимо меня проехал танк, на башне которого сидел Андрей. Он был чудовищно обожжен и, тыча себя в грудь кулаками, орал: «Не слушай их! Эти жабы украли мою кожу! Убей их всех! Верни мне мою… убей их… убей… Грин! Ингвар! Время прибытия не определено, но однозначно часа четыре… Ты меня слышишь? Проснись!»

Толчок в плечо избавил меня от вязкого бреда. Разлепив глаза, я увидел склонившегося надо мной Роба с чашкой кофе и стопкой тактических карт. Хмыкнув, он поднес чашку к моему лицу:

— Не время спать и видеть эротические сны. В госпитале не выспался, что ли?

Зевнув, он отхлебнул из чашки, усевшись на койку рядом со мной. Затем достал из нагрудного кармана сигару и, закурив, прочитал электронные сводки.

— Возвращаемся туда, откуда начинали, — подытожил он. — Не слабо стреляют эти крестьяне. Ничего, мы еще повоюем, они надорвутся тягаться с нами. Куда тебя определили?

— Мое подразделение идет в чертовы леса севера. Они практически не пострадали от пожаров и бомбардировок. В дельте реки Киры полно уцелевших поселений. А вы?

— Наша задача — найти пленных колонистов и освободить. Как видишь, все просто.

— Да уж, просто… — пробормотал я, разминая шею руками. — По мне, лучше бегать голым по кактусовому минному полю, чем гонять местных по тамошним лесам, где им знаком каждый куст. — Голова звенела, как при тяжком похмелье, — сказывалась лекарственная терапия. — Прыжковые врата прошли?

— Да, три часа назад. Чем ты занимался на гражданке, Ин? Ну, когда всего этого еще не было…

— Увлекался глайдерами. А что?

— Да так… ничего… Моя жизнь — это грязь, война и смерть. Я совершенно не помню, чем занимался до армии, — задумчиво сказал Роб. — Пытаюсь вспомнить, но ни черта не выходит. Похоже, я всегда был тем, кто я сейчас.

— А кто ты сейчас?

Роб сжал кулак и неожиданно изо всей силы ударил им по шкафчику. Быстро убрав руку, какое-то время смотрел на вмятину в дверце. Оглянулся на меня и спокойно сказал:

— Теперь это не важно. Я с ужасом жду окончания войны, так как ничего другого не умею делать — только воевать. Для меня сражения — это все! Нас расформируют, едва лишь в нас отпадет надобность, и мы с парнями останемся не у дел. И чем тогда прикажешь заниматься? Привыкать к мирной жизни?

— Не переживай, начнется другая война неподалеку, и ты снова окажешься в родной стихии. Ты и сам знаешь, что войн на наш век хватит.

— Обещаешь? Может, ты и прав… Пойдем к нам, Виктору удалось протащить на борт нечто покрепче сириусского рома, как в прошлый раз.

— Почему бы и нет? В госпитале меня накачали таким количеством гадости, что еще от одной порции хуже не будет. Надо непременно помянуть тех, кого с нами больше нет.

— Вот за что я тебя уважаю, так это за твердые принципы! Даже если все пойдет по плану, уже сегодня мы будем ужинать на том свете. Не нравится мне эта затея с высадкой.

— А я тебя уважаю за оптимизм! Боги космоса благоволят нам, а значит, мы непобедимы!

— Утром они благоволят, а вечером проклинают.

— Тоже верно!

Взяв из шкафчика персональную аптечку, я выставил анализатор на максимальное удаление алкоголя из крови. Сегодня это будет актуально.

«Внезапный», миновав аванпосты крейсеров, блокирующих систему, вышел на эллиптическую орбиту вокруг Гозора IV. Планета была повернута к нам ночной стороной. Сквозь затянувшие ее густые тучи пепла не было видно ни единого огонька. Выдвинув антенны и радарные установки, корабль приступил к тщательному сканированию поверхности. Снижаясь, он замедлял скорость, пока планета не заполнила обзорные экраны, наползая на нас серебристым терминатором.

— Маркеры посадки включены! — пробубнил пилот, щелкая тумблерами. — Дифферент на нос, сорок градусов… Шасси выдвинуты… Посадочные огни включены. Магнитное поле активировано.

— Принято. Спутник связи все еще за горизонтом, появится через две минуты. Выправьте дифферент до тридцати. Мощность в третьем реакторе упала до четверти нормы.

— Норма. Сильная турбулентность. Включаю гравикомпенсаторы на максимум. Приступаю к форсированию антипротонов в реакторе. Как двигатели?

— Маневровые в норме. С поверхности началась передача координат.

— Триангулирую зону высадки, пассажирам просьба пристегнуться, сейчас потрясет…

Шипение и свист за бортом достигли апогея, началась неприятная вибрация. В том районе, где бушевали ураганы, сверкали молнии и шли черные дожди из сажи и копоти, мы и должны были приземлиться. Бортовые прожектора «Внезапного» с трудом разрезали тьму безлунной ночи, их едва хватало, чтобы пронзить облака пепла и дыма. Огненные струи маневровых двигателей били в медленно приближавшуюся громаду леса с грудами слипшегося пепла.

— Десять секунд до контакта с поверхностью… Приготовиться к динамическому толчку…

Деревья под весом корвета сломались, как спички, и опоры стабилизаторов глубоко погрузились в болотную жижу. Натужно взвыв в последний раз, корвет просел в болото. Солдаты колонной построились у трапа, проверяя перед выходом амуницию и вооружение.

— Ты разве не с нами, Роб? — удивился я, заметив, что моя группа топчется в конце строя.

— Это специальная операция, а не прогулка. Мы идем первыми, расчистим вам, детишкам, безопасную тропинку. Не настолько вы малы, чтобы вас всю дорогу опекать! Справитесь…

Роб руганью и тычками пудовых кулаков начал распекать людей за нерасторопность. Жуя сигару, он приговаривал:

— Держите нос по ветру и не дайте себя обмануть. Местные, конечно, хитрецы, но мы хитрее…

И уже более громко прикрикнул на своих:

— Спецназ! Будь прокляты ваши ленивые задницы! Двигаетесь словно неживые!

Остановив взгляд на майоре Волкове, вышедшем нас проводить, он шутливо отдал честь:

— Благодарю за то, что в целости и сохранности доставили нас на Гозор, сэр. Надеюсь, еще увидимся.

— Не стоит благодарности. Все в руках Единого, — туманно ответил тот.

Роб вскинул лучемет на плечо и решительно зашел в шлюз. Люк тут же захлопнулся за ним.

Волков, безразлично разглядывавший моих людей, обернулся ко мне:

— Теперь ваша очередь, мастер-сержант. Желаю удачи. Это обычная операция, и вам отведена роль резерва. Не переживайте, когда прибудете на место и вступите в бой, вам будет обеспечена развернутая воздушная и артиллерийская поддержка. По данным разведки, вас ждут разрозненные группы деморализованного противника, не способного оказать организованное сопротивление. Особо не геройствуйте, здесь все же не луны Адриана, но и в стороне не стойте.

Когда моя рота через тридцать минут вышла вслед за группой Роба, ощетинившись лучеметами и ракетометами, нас встретил безмолвный лес. Кругом раскинулись непроходимые завалы из стволов деревьев, сугробов пепла и скрытых луж и болот, только и ожидавших, кого бы неосторожного засосать в свои холодные глубины. Электронный целеуказатель шлема заботливо проложил курс среди свисавших с деревьев щупалец лиан и обширных озер. Ушедший вперед Роб передавал информацию о направлении движения с пометками всех троп или того, что вместо них было. Все болота и речушки он тоже заботливо отмечал на тактическом блоке, чтобы мы, не дай бог, не угодили в них. Молодец…

— Сержант! — Капрал Вербинский подбежал ко мне. За плечами у него раскачивались лепестки компактного локатора. — Местные гуманоиды решили нас скрытно поиметь! У нас гости, движутся за нами с северо-востока, но нападать не спешат. Скорее всего, разведка, не больше пяти-шести особей. Сигналы искажаются проклятым снегопадом или, точнее, пеплопадом. Их привлекло наше приземление…

— Ничего страшного. Установите на тропе противопехотную мину и еще парочку по обеим сторонам. Через десять метров поставьте две реагирующие на живые формы картечные мины, — быстро распорядился я. — Оставьте одного самого быстроногого наблюдателя, дабы убедиться, что от нас отстали. Торчать здесь слишком долго недопустимо, но идти с хвостом за плечами — не дело.

Посмотрев на электронный планшет, я с неудовольствием отметил сложный ландшафт, который будет здорово тормозить наше продвижение.

— Выполняйте…

Высоко в небе вспыхивали молнии. Изредка раздавался рокот далеких вулканов, и снова наступала тишина. С неба продолжал падать пепел, покрывая серым слоем скафандры и оружие. Ноги иногда находили твердую опору, но чаще с чавканьем погружались в грязь до колен. Солдаты, растянувшись в колонну, постоянно докладывали обо всем подозрительном, что они заприметили, — в основном о движении животных в лесу.

Раздался далекий хлопок сработавшей мины, а через несколько минут еще два, один за другим. Через полминуты я принял сигнал от наблюдателя:

— Сержант, все цели уничтожены. Последние двое были не местные, какие-то пучеглазые негуманоиды, смахивающие на огромных тараканов. Тяжелая пехота. С лучеметами, плазменными гранатами и старыми станковыми пулеметами на тележках. Прошу разрешения вернуться в строй, — невозмутимо закончил наблюдатель.

— Возвращайся. Только перед этим взорви к чертям их арсенал.

— Принято! — С сухим щелчком связь прервалась.

— Что у вас там творится? — сердито встрял на мою волну Роб. — С ума сошли? Вы бы еще фейерверк праздничный догадались устроить и шествие с транспарантами…

— Пару крыс подстрелили. А что у вас новенького?

— Ничего, кроме вашего дурацкого салюта за спиной! Согласовывайте в следующий раз!

Лес был буро-коричневым, с кровавыми цветками и папоротниками в рост человека. Лианы толщиной с руку оплетали гладкие серые стволы деревьев. Растительность была многоярусной, вверху господствовали паразиты. Под деревьями было не так уж и много пепла, как мне сначала показалось. Даже трава кое-где проглядывала сквозь серый покров. Темнота, царившая здесь, скрывала много озлобленного зверья, норовившего укусить за ногу из-под сугроба или, и того хуже, прыгнуть с дерева на голову. Местные хищники были не больше терранской рыси или кошки, которых я видел еще в школьные годы, в зоопарке. Попадался кое-кто и куда более опасный, похожий на многоногое бревно с зубастой пастью. Такой красавец чуть не откусил ногу Тексу, корректировщику огня, когда тот, по неосторожности сойдя с тропки, протоптанной солдатами авангарда, беззаботно запрыгнул на это «чудо», не проверив предварительно биосканером. Потом и еще один местный экземпляр проявил себя не лучшим образом. Проходя мимо гигантского цветка с грязно-желтыми лепестками размерами три на три метра, стрелок Крис Ди попытался его рассмотреть, проявив неуместное любопытство. И был незамедлительно атакован этим растительным монстром.

Струя концентрированной кислоты под большим давлением выплеснулась из пестика на скафандр, мгновенно растворив подсумки с пищевыми концентратами и радиостанцией дальней связи. Одновременно, сделав молниеносный выпад, в стрелка воткнулись четыре цветочных отростка длиной метра два, намертво приклеившись к бронированной пластине нагрудной защиты. Цветок попытался затянуть бойца в заросли, но был расстрелян подбежавшими легионерами. Они помогли Крису избавиться от остатков лиан. Отростки отсекли плазменным резаком. Их структура оказалась кремнийорганической, пришлось повозиться…

Забравшись на заросший лесом склон горы, я рассматривал в электронный бинокль дельту реки Киры. Река несла грязные от пепла воды среди пологих холмов. На горизонте сердито рокотали вулканы, подсвечивая небосвод грандиозными кровавыми всполохами извержений. В дельте уютно расположился город, о котором еще вчера доложила разведка. Это была наша первая цель. Черные башни гозорцев стояли на высоких сваях вдоль берега. Городские здания походили на деревья без веток и листьев, сгрудившихся на пятачке суши. По узким улочкам ползли груженые повозки и бродили местные жители, закутанные с головы до ног в буро-зеленые плащи с капюшонами. За спинами у них торчали высокие, как копья, остроносые лазерные винтовки, перемотанные лентами с кармашками для боеприпасов. Горожане завывали на своем варварском наречии, часто тыкая худыми, как куриные лапы, руками в небо, словно призывая к чему-то. У берега реки, вдоль причалов, раскачивались на волнах корабли неизвестно как уцелевшего флота — обтекаемые суда с наглухо задраенными люками, утыканные орудийными башнями и усеянные гроздьями ракет по обоим бортам.

Разглядывая эту «мирную» картину, я начал быстро делать пометки в такблоке для будущего воздушного удара. Запрос в штаб ушел, киберком докладывал, что ждет ответ по открытой линии. Мои солдаты незаметно занимали лесистые высотки с видом на город. Легионеры, привычно вжимаясь в землю, устанавливали оружие в боевое положение и тщательно обустраивали огневые позиции. Что-то нам подсказывало, что бой не будет простым.

— Ингвар, вы уже на месте? Отзовись! — прошипела рация у меня в шлеме.

— Давно уже, — ответил я, протирая оптику винтовки. — Заканчиваем укреплять позиции…

— Хорошо. Мы на противоположном берегу. Когда откроете свою обычную никчемную и абсолютно беспорядочную стрельбу, пожалуйста, попытайся, чтобы никого из моих ребят не зацепило. Однажды я стал свидетелем твоей пальбы, поэтому ты должен понять мое беспокойство.

— Может, нам побыть простыми наблюдателями и вообще не ввязываться в это дело?

— И еще… К нам движется помощь. Механизированный корпус. Они прибудут минут через двадцать. Постарайся продержаться до их подхода и развлеки наших общих друзей чем-нибудь в твоем духе. Для начала парой незамысловатых фокусов с ракетами. Мы постараемся поддержать огнем… Черт! Они зашевелились!

Выругавшись в эфире, Роб быстро стал отдавать приказы одному из своих расчетов. В городе вспыхнула паника, и во все стороны брызнули огни сигнальных ракет.

— Они заметили приближение корпуса, или кто-то из твоих засветился. Проклятие!

Роб обратился к одному из своих солдат:

— Немедленно начинай атаку! Поджарь-ка их как следует, сынок!

В наушниках раздались приглушенные щелчки, и с противоположного берега по городу ударил с десяток дымных ракет. Они летели в корабли, раскачивавшиеся у причалов. К тому времени, когда фонтаны пара, грязи и кусков металла с грохотом опали в мутные воды Киры, вся наша команда слаженно ударила по городу, мгновенно накрыв улицы и башни ослепительными разрывами и обломками разваливавшихся домов. Правый и левый фланги цепи, оснащенные тяжелыми фазерами, лупили по центру города, прямо по толпе мечущихся гозорцев. В небе раздался резкий свист, и полгорода накрыло огненным покрывалом из кассетных бомб. В воздухе мелькнули треугольные крылья стратолетов поддержки класса «Ангел», разворачивавшихся для повторной атаки. Взрывы и перестрелка на причалах отвлекли мое внимание от центра города, потонувшего в огне. Радар показывал пару сотен гозорцев, бегущих на нашем направлении. Они растянулись в длинные цепи и стреляли по кромке леса из ручного оружия, начиная от лучевого и заканчивая пулевым.

— Вызываю ведущего «Ангелов». Говорит мастер-сержант Ингвар Грин. Срочно требуется огневая поддержка с воздуха. У нас множественные цели. Возможен крупный прорыв! Вы слышите, «Ангелы»? — заорал я в микрофон, обстреливая цепи гозорцев, отчаянно атакующих нас.

— Говорит ведущий «Ангелов». Корректируйте направление удара! Предположительный тип ракет «Гарпун»… и не стойте на открытой местности, когда они взорвутся… это будет шоу…

Хриплое дыхание пилота в высотной маске сменилось смехом. Потянув на себя штурвал, он ушел в петлю и снова атаковал корабли у причалов. Тяжелые ракеты «Гарпун», точно нож в масло, вошли в ближайший к нам корабль и взорвались внутри. Корабль раскололся на две половины и мгновенно затонул, оставив после себя жирное пятно топлива. Второй корабль не пострадал, огрызаясь малыми и средними орудиями.

— Текс! Корректируй огонь «Ангелов», пока они нас самих не нашпиговали свинцом! — приказал я, переключившись на канал связи с авианаводчиком. — Эти парни — настоящие психи!

Лучи ПВО один за другим гасли, подавляемые с воздуха и с земли. Маслянистый столб дыма поднимался из того, что еще недавно было городом. Цепи атакующих сильно поредели и подошли достаточно близко, чтобы стрелять по ним прицельно. Сжимая в худых трехпалых руках черные стволы лучеметов, гозорцы с жаром и яростью набросились на нас и устроили прорыв в центре.

Сильно ударило в шлем. Затем последовал толчок в плечо, опрокинув меня на спину и на время выведя из боя. В бронированные пластины болезненно забила звонкая дробь пуль, тут же рикошетя. Рядом упал обезглавленный Текс, прижимая к груди радиостанцию, — луч огромной мощности миг спустя погас на трупе корректировщика, а потом что-то ярко вспыхнуло, и огненная стена отсекла нас от гозорцев. Ударная волна отшвырнула меня далеко назад, прямо в лужу болота, смягчившего мое падение. Теперь я видел лишь налипшую на стекло массу из пепла и кусков растительности. Протерев лицевое стекло дымящимися перчатками, я выбрался из лужи и навскидку стал стрелять по завывающим от боли гозорцам. На их цепь упала ракета «Гарпун», начиненная желтым фосфором, который способен прожечь даже танковую броню. Какому идиоту пришла мысль использовать его против пехоты?

Рядом стонали среди трупов гозорцев несколько десятков моих стрелков. С ними работали медики роты, борясь даже за самых безнадежных. На холме отброшенные остатки гозорцев, беспорядочно отстреливаясь, пытались обойти нас с флангов и уйти в леса, так как река была перекрыта, а на холмах их утюжили штурмовики. Отчаянно дымя, на руины города падал сбитый «Ангел». Покинувший его пилот в светящемся коконе спасательной капсулы планировал прямо на позицию Роба, так что бояться ему было нечего. Бой отдалился к реке, туда, где столбы пара опадали и снова вздымались среди врагов, пытавшихся ее форсировать. Рядом, грохоча гусеницами, пролетел легкий танк «Барсук», разбрызгивая во все стороны грязь. Паля одним общим огненным цветком из трех скорострелок за раз, он осторожно выбирал цели, боясь зацепить своих. В зоне поражения мог оказаться любой из нас. Среди дыма появилась еле заметная развертывавшаяся цепь черных точек. При помощи визора мне удалось разглядеть, что это батарея самоходных гаубиц, ведущих огонь по мечущимся фигуркам гозорцев. Загнав врагов обратно в руины города, гаубицы засыпали их снарядами, помня наказ командования: «У нас миллионы зарядов, привозить их обратно не обязательно!»

Наша редкая цепь, пригнувшись, осторожно побежала к руинам. Рядом катили танки «Барсук», следя за нашими флангами и отводя огонь на себя. Глухой удар кумулятивного снаряда пришелся прямо по броне одного из них. Танк, по инерции проскользив с пробитой башней с десяток метров, уткнулся скошенным рылом в холм. Из горящего нутра никто не вылез, даже когда танк превратился в костер. Я кинулся на помощь, но спасать было некого: снаряд прошил тонкую башню, как картонку, и взорвался внутри. Экипаж и глазом моргнуть не успел, как уже был на том свете.

Загнать врага обратно в руины города оказалось не таким уж и сложным делом. Мы взяли их в плотное кольцо и планомерно добивали.

— Грин! Где тебя черти носят? Всех загнали в термитник? Мы вызываем «Дождь», как понял? Нужно их там продержать до подлета. Слышишь?

— Почти всех! — устало ответил я Робу, наблюдая за танками и солдатами, которые выпрыгивали из бронемашин и окружали горящие руины.

Бой шел второй час, легионеры, сдерживая в руинах остатки разбитого ополчения, отошли подальше, а когда прибыл «Дождь», так и вообще залегли. В городе раздался вой ужаса и боли. «Дождь» беспрерывно падал на город — это были тысячи мелких электрических зарядов в силовых капсулах. При ударе они превращались в молнии. Руины мгновенно окутались убийственными разрядами.

«Дождь» шел полчаса, пока не иссяк. Вспышки еще какое-то время озаряли тьму ночи, а потом все скрыл туман. Солдаты, довольные представлением, выходили из укрытий и радостно хлопали друг друга по спинам, оглашая темноту восторженными воплями. Наверное, это и есть та черта, за которой заканчивается страх боя и начинается радость от осознания того, что ты победил и все еще жив…

Сидя на липкой от грязи броне «Центуриона», я высматривал остатки роты, разместившиеся на других машинах. Танки, яростно рыча двигателями, преодолевали завалы на улицах, пробираясь к центру. На главной площади, усеянной обломками зданий и брошенным скарбом, коптили опрокинутые остовы ПВО защитников. Сейчас они выглядели жалко, напоминая беззащитных черепах, с погнутыми стволами, задранными в небо. Всюду глухо рвались рассыпанные по земле управляемые снаряды и боеприпасы всех видов и назначения. Спрыгнув с танка, я снял оружие с плеча и взял на прицел группу почерневших зданий. С других машин посыпались саперы и начали прочесывать закопченные завалы — все, что осталось от некоторых домов. С другой стороны площади появилась еще одна колонна, на этот раз легких вездеходов. Рядом с ними шел Роб в заляпанном гозорской кровью скафандре. Окинув взглядом площадь, он сделал своим людям знак рассыпаться по руинам. Снял шлем, отер беретом пот со лба и задумчиво пыхнул дымом сигары в мою сторону.

— Неплохо, Ингвар. Весьма неплохо, дружище. Сработали, как по нотам…

— Это местное ополчение. Не пора ли снять белые перчатки и разбомбить их к чертовой матери? — поинтересовался подошедший к нам Чак. — Зачем мы здесь? Это работа космофлота.

— Если мы не сможем с ними справиться лицом к лицу, мы всем покажем свою слабость, — благосклонно улыбнулся Роб. — Знаешь первую заповедь кухни, сынок? Дичь сначала нужно как следует избить и измотать, тогда мясо будет нежным…

— Ты всегда был неоправданно суров, Роб! — Из люка танка появился хмурый танкист с серебряными нашивками первого лейтенанта на черном комбинезоне. — Наверное, ты еще в школе любил мучить птичек в клетках. Не старайся выглядеть героем, в одиночку взявшим целый город. — Вытирая руки о промасленный комбинезон, лейтенант спрыгнул на землю, внимательно осмотрел оплавленные отметины на танке. — Что скажешь? Неплохо постреляли…

— Это не стрельба в тире, а бойня! Я от природы вообще-то добрый. Настораживает вот что: их оказалось намного больше, чем нас уверяла разведка. А если они и в остальном ошиблись? Дела для нас могут обернуться круто… — Здоровяк пыхтел сигарой, глядя на выгоревшие остовы зданий и хмурясь. — Как бы там ни было, поступила новая команда. Беспилотники обнаружили уцелевший монастырь. Авиацию не дают, рекомендуют полагаться на собственные силы. Черт знает что…

Выплюнув огрызок сигары в лужу, Роб посмотрел на меня:

— Ингвар, тебе и твоим людям приказано войти в состав корпуса. Потом будешь горевать по убитым. И помните! Имперские солдаты в плен не сдаются и без приказа не умирают! Работа окончена, и местные дела теперь не наша головная боль.

Чиркнув спичкой об обугленный череп гозорца у своих ног, здоровяк невозмутимо прикурил. Выдохнув облако дыма, резко опустил руку — и возникший словно ниоткуда взвод спецназа вновь бесшумно растворился во тьме развалин. Вслед за ним ушел и Роб.

— Ингвар, он прав, нам пора. Не хочу оставаться здесь ни одной лишней секунды. Убитых грузят в коптер, а для живых есть работа.

В раскосых глазах Чака редко можно было прочитать какие-либо эмоции, но сейчас они излучали неприкрытое беспокойство и страх. Он тоже, как и я, был не в восторге от вынужденного откола от основных сил. Мы сильно рисковали.

— Отстанем от остальных и будем отрезаны на территории врага. Нас не больше двух рот, а нам дают задание, словно у нас в запасе несколько дивизий.

— Это пустое, Чак. «Приказ есть приказ» — кажется, так ты любишь говорить? Каковы наши потери? Мой тактический монитор вышел из строя, я не могу вести подсчеты…

— Сорок четыре убитых. Девятнадцать тяжелых и девять легко раненных. Кстати, я один из них.

Урбанит показал оплавленное плечо, наскоро замотанное тряпками.

— Если ты ненавязчиво намекаешь на то, чтобы отправить тебя в госпиталь, вынужден тебя огорчить.

— Не знаю, какие потери у твоего друга Роба, а вот у корпуса двадцать танков подбито, без возможности восстановления в полевых условиях. Еще двенадцать машин сгорели в лесу…

— Каким образом они ухитрились столько потерять?

— Напоролись на засаду. Итого, в строю четыреста пятьдесят человек, если считать вместе с нами. Тридцать «Центурионов», сорок четыре легких танка «Барсук», девятнадцать самоходных гаубиц «Тайфун» и четырнадцать бронетранспортеров «Паук».

Закончив подсчет, Чак демонстративно хлопнул крышкой и бросил такблок в ранец:

— В общем, не густо. Дай бог, чтоб еще один город захватить. Если они все так будут сопротивляться, мы покойники. Эта затея мне кажется подозрительной.

Закрыв за собой дверцы бронетранспортера, я обратился к сидящим внутри солдатам:

— Мы прекрасно сражались, и тот, кто скажет, что нам надрали задницу, получит по носу вот этим! — Я показал развалившимся на жестких лавках легионерам кулак.

— Куда мы направимся теперь, сержант?

— К следующему городу, рядовой. Пока жив хоть один мятежник, мы не останемся без работы.

— Так куда именно? Эта планета большая…

— Рядовой, ты меня достал своими вопросами! — рассердился я, листая светящиеся электронные карты планшета. — До места три часа. К рассвету будем там…

«Если, конечно, для нас когда-нибудь наступит рассвет», — добавил я про себя, рассматривая на мониторе унылые развалины еще недавно живого города.

Дорога сначала петляла серпантином, потом резко побежала под уклон. Впереди и чуть левее показались пороги и водопады беспокойной Киры, некогда красивейшей реки Гозора. Сейчас это была сточная канава с месивом из мусора и дохлой рыбы, погибшей, когда вода превратилась в серную кислоту.

На виртуальном совете сержантов, проходившем под руководством лейтенанта, было решено не останавливаться на отдых, а в полном радиомолчании скрытно двигаться к цели. Ни в коем случае не разделять колонну надвое, как советовал штаб. Снарядить и усилить разведотряды и отправить легкие бронемашины поддержки вперед. Они скрытно подберутся к цели и выявят оптимальные подходы к разлому. По отрывочным данным, планета почти целиком перешла под власть Империи, но многочисленные очаги сопротивления в труднодоступных местах еще тлели. Наша задача в том и состояла, чтобы как можно скорее их выявить и погасить.

Мы находились ближе остальных к разлому Чаррусса. Так называли его местные жители. Континентальный разлом в коре планеты образовался еще миллиарды лет назад, во время формирования планеты из окружающей туманности. Он пролегал через горы и скрывал в себе целый континент, реки и маленькие моря. Отвесные стены, на которых ютились, как гнезда ос, города и монастыри, были хорошо защищены. Именно туда мы и держали путь.

Спуск в заросшее лесом ущелье продолжался. Река Кира, как по титаническим ступеням, текла к озеру на дне разлома, откуда вода уходила в сеть подземных пещер. У нижних берегов реки находился город-монастырь Гандсс, культурный центр одной из сотен религиозных сект гозорцев. Задача была трудная — взломать оборону укрепрайона и открыть путь идущей следом за нами армии Империи для дальнейшего развития успеха.

Ценность монастырей была не в их месторасположении, а в знаниях, тысячелетиями сберегаемых внутри.

Командование, сделав определенные выводы из ситуации, решило сократить контингент оккупационных войск с миллиона до трехсот тысяч солдат, запретив использовать ядерное, инфрануклонное, мезонное и другое оружие массового уничтожения, тем более против монастырей, библиотеки которых могли пострадать при обстрелах. Количество элитных спецвойск, наоборот, увеличить и довести до трехсот тысяч человек, для поисков и добычи любых артефактов, связанных с Демиургами — бывшими хозяевами Гозора. Военная кампания на Гозоре стала вестись тоньше и элегантней, напоминая шахматную партию в темной комнате. Здесь успех зависел не от грубой силы, а от умения, хитрости и везения.

Танк медленно ехал по разбитой дороге, тщательно сканируя местность впереди себя. Наш отряд растянулся на несколько километров, опасно обнажив фланги. При таком раскладе любая засада могла стать для нас непреодолимым препятствием, но выбора не было — мы уже втянулись в разлом и были готовы к атаке. Все заранее знали свои места.

— Сержант, бери киберком, будешь корректировать огонь гаубиц. Говорят, ты хороший корректировщик. Про смену маршрута сам знаю и рекомендую выбросить эту ерунду из головы. Ну, не можем мы сейчас себе это позволить, не можем. Для нас каждая минута может стать роковой. Нужно штурмовать крепость, пока к ним не подошло подкрепление! — мрачно говорил лейтенант, глядя в командный перископ танка. — Есть недвусмысленный приказ…

— Я понял, сэр. Приказывайте, что нужно делать… Разведка засекла излучение радаров. Скорее всего, передовая линия состоит из радиолокационных станций и пусковых установок ЗПУ…

Машина с жутким лязгом неслась впереди колонны, ловко маневрируя между завалами из камней и поваленных деревьев; широкие гусеницы с шипами просто перемалывали их в гравий и щепки. Командный танк был с расширенными функциями. Командирская рубка ломилась от самой разнообразной электроники. Локаторы и искусственный интеллект постоянно докладывали о следящих лучах, направленных из леса и скальных стен в нашу сторону.

— Боевая готовность номер один. Красный код. Не останавливать машины и не замедлять ход. Пробивайтесь к крепости. Нужно захватить ее до подхода основных сил противника, иначе мы увязнем в самом начале! — быстро говорил лейтенант, напряженно вглядываясь в перископ. — Всем пехотным подразделениям быть готовыми покинуть машины и начать штурм. Подолгу на одном месте не стоять! Все время двигаться только вперед, взламывая оборону шаг за шагом. Если увижу отступающих или бегущих, лично расстреляю.

Скалистая тропа разлома уходила все ниже и ниже, упираясь в новый крутой поворот. Сверху по броне ударили снаряды из РПГ, выпущенные почти в упор. Нависавшие над нашими головами скалы не способствовали ответному огню, поэтому мы мужественно терпели уколы, мечтая лишь о том, чтобы поскорее миновать этот отрезок пути. Прорываясь под градом пуль и осколочных разрывов, танкисты отчаянно пытались прорваться вперед, но при этом не улететь в пропасть на резком повороте. Поступили данные о потере трех легких танков и двух бронемашин с экипажами. Их горящие остовы пришлось сбросить в пропасть, чтобы они не перегораживали дорогу остальной колонне. Бешеная тряска в танке прерывалась резким торможением у очередного поворота. У меня от страха захватывало дух, стоило танку заскользить юзом к изломанному краю пропасти. Глубоко ушедшие под весом машины грунтозацепы нещадно дробили каменную тропу, оставляя за собой развороченную колею.

— Внимание, резкий спуск! До контакта с целью один километр. Стены города в пределах видимости. Как только спустимся в долину, разворачиваемся в боевой порядок…

Спустившись в каменный мешок долины, мы сбавили скорость. Разбрызгивая мутные воды речушек и преодолевая глубокие ямы с водой, колонна двигалась параллельно могучей реке. Впереди открывался вид на титаническую стену города-монастыря, которая перегораживала пещеру по диагонали. Это была наша долгожданная цель.

— Всем машинам! Открыть огонь! — прорычал лейтенант и дал пример.

Снаряд, выпущенный из танкового ствола, врезался в треугольную башню и разнес ее на куски. Острейшие осколки градом обрушились на головы вопящих пигмеев. Мощная оптика, увеличив стену, показывала разрывы ракет и куски стены, хаотично разлетавшиеся в разные стороны. Фигурки под стенами, осыпаемые осколками и снарядами, открыли ответный огонь. Величественные ворота храма от попаданий сразу трех гаубичных снарядов прогнулись, но, на наше удивление, устояли.

Шесть линий защиты. Шесть оборонительных поясов стен сдерживали нашу ярость и огневую мощь, огрызаясь в ответ из вертикальных бойниц. Толпы фанатиков, завывая молитвы, вели по нам убийственный огонь из всего своего арсенала. Веера лучей и дымные выхлопы ракет беспрерывно летели в нас. Почти треть техники была повреждена или выведена из строя в первые минуты. Если что-то не предпринять, кампания закончится полным поражением. Это был рискованный прорыв, и неудивительно, если он выдохнется в самом начале…

— Что за черт! — вскрикнул лейтенант, непроизвольно дернувшись.

Поднявшись к верхней кромке разлома, гриб взрыва превратился в ливень осколков, обрушившихся на долину, город и защитников. Ударная волна заставила пехоту броситься плашмя на землю и зажать шлемы руками. После мощнейшего взрыва внутри монастыря образовался чудовищный разлом сразу во всех шести поясах обороны. Он тянулся аж до сторожевых башен. В городе началась стрельба, а стены вмиг очистились от защитников.

Вот это, я понимаю, подрыв. Он один разом затмил все наши успехи.

— Эй, лейтенант! — раздался грубоватый и неожиданно веселый голос Роба в рации. — Веди сюда своих слабаков! Что ты прямо как больная черепаха плетешься? Не могут же мои ребята за вас выиграть войну! Извини, что с представлением задержались, у нас возникли проблемы. Стену мы основательно подстригли, осталось только поднажать — и дело в шляпе…

— Твою мать, Роб! Чертов клоун! Не мог предупредить заранее?! — это все, что смог пробормотать в ответ первый лейтенант Джей Кор. — Всем подразделениям, на штурм! Приказ…

Голос его дрожал и ломался, когда он лихорадочно отдавал распоряжения по рации. Стены были проломлены ювелирно — прямо между защитными башнями. Черные ворота, опущенные ниже уровня земли, так и стояли на своем месте, только по обеим их сторонам не было и в помине стен. Они не могли больше держаться в своих углублениях и спустя минуту под собственным весом завалились на землю.

— Вполне в духе Роба. Не может жить без своих фокусов! — потрясенно бормотал я, затягивая потуже ремни, скрепляющие бронежилет и скафандр.

В шлеме витала ругань и команды сержантов, но я их не слышал, еще не придя в себя после взрыва.

Я выбрался наружу и среди толп бегущих легионеров стал пробираться через каменные завалы к проломам, где с новой силой начались бои. У стен колосились затопленные посадки бледно-красных растений — основного продукта питания горожан. Сам я их не ел, так что ничего не скажу про их питательность, но мешали они нам здорово. Скользкие стручки, похожие на бамбук, словно живые, извивались у нас под ногами, отчего многие солдаты, чертыхаясь, падали в воду.

— Ну, куда вы все лезете?! — ругался капрал Блэском, пинками отгоняя легионеров от разлома в стене.

Закинув туда плазменные и фосфорные гранаты, он напряженно переждал серию взрывов, прежде чем дать добро на вход в город-монастырь.

— Капрал! Не оставляйте тылы и фланги без защиты, подгоните сюда несколько коробок поддержки, вместе с таблеткой. И еще…

Расстегнув карман скафандра, я достал из него плоскую вещицу из тусклого металла — ручной киберком. Кинув его Блэскому, сказал:

— Это принадлежит Чаку. Не прошляпь. Будешь корректировать гаубицы! Если нас прижмут, ни в коем случае не пропускай танки в город, их вмиг сожгут…

Бегом преодолев расстояние в двадцать метров, мы без перерыва обрабатывали узкие проемы между домами. В городе валялось множество мертвых гозорцев в фиолетовых плащах и капюшонах. Они сжимали в лапах кто посохи, а кто длинные электромагнитные винтовки, стреляющие с помощью нехитрого электромагнитного ускорителя металлическими шариками, которые вылетали из стволов почти со скоростью света. На расстоянии в тридцать-сорок метров — верная смерть. Даже тяжелый доспех повышенной защиты не спасет от них, если стреляют ближе, чем с пятидесяти метров. Если же дальше — шарик сгорал в атмосфере и не представлял никакой угрозы для жизни. Примитивное, но весьма эффективное оружие ближнего боя. Ничего не скажешь, очень умно.

Среди путаницы узких улочек мелькали монахи с клювообразными хоботами, вооруженные посохами. Вереща и завывая, они тащили на спинах кто маленького детеныша, а кто скарб из разоренного жилища. Мне их было немного жаль. Но враг есть враг…

С глухими хлопками в стене на уровне моего шлема образовались несколько дырок. Отпрыгнув за угол дома, я поднял руку, приказывая группе штурмовиков остановиться. Присев на одно колено, медленно выглянул из-за угла, не выпуская из поля зрения мечущиеся толпы гозорцев. Снайпер мог засесть где угодно в хаосе распахнутых окон и дверей, но у меня были кое-какие мысли на этот счет.

Кивнув на соседние переулки, огибавшие центральный проход, я поднял четыре пальца. Четверо солдат, сорвавшись с места, побежали по двое к каждому из переулков. Осторожно заглядывая за угол, они вскинули тяжелые фазеры и стали обстреливать окна.

Прежде чем двинуться осторожным шагом между нависавшими над головой галереями и балконами, я выявил нашего снайпера-невидимку. Маленькая фигурка метнулась в тень галереи и притаилась там.

— Мы все равно прижучим эту сволочь! — шепнул я по рации. — Глядите в оба, цель прямо над вашими головами, под стреловидной аркой, украшенной письменами…

На нашей стороне улицы появилась толпа гозорских монахов и спутала нам все планы относительно снайпера. Наглухо завернутые в плащи с капюшонами, злобно сверкая глазами, они во всю глотку вопили, словно умалишенные. Спустя миг началась затяжная перестрелка. В шипение лучеметов вплелись короткие хлопки монашеских посохов. Рядом со мной двое легионеров, вскрикнув, повалились навзничь с дымящимися отверстиями в груди и спине. В стенах, за которыми они прятались, светилась, словно в решете, дюжина отверстий. Даже прочный гранит был бессилен против электромагнитных зарядов.

Дела складывались хуже некуда. У нас появились первые потери…

Бросив в узкую улочку сразу две гранаты, я отбежал в один из переулков. Раздался грохот взрывов.

Остальные подразделения, так же, как и мы, увязли в затяжных перестрелках и не могли продвинуться ни на шаг. Наседавшая на нас толпа фанатиков наводила на безрадостные размышления. Оставалось только отбиваться.

— Почему так долго копаетесь? Вы стоите на месте! — прошипела рация у меня в шлеме. — Нас здесь прижали. Мы в библиотечной цитадели. Не знаю, сколько еще продержимся.

— Мы не можем двигаться, это не так просто, как кажется! Черт, да их в десять раз больше, чем нас! — прокричал я в рацию, короткими очередями обрабатывая балконы. По ним бегали три монаха, назойливо стреляя в нас и грамотно меняя позиции. Наконец от моей меткой очереди они вспыхнули кострами и свалились с высоты третьего этажа. — Держись, Роб, мы вас не бросим. Дай свои координаты. Мы у стены.

— Вы еще так далеко?! Нам точно крышка! — с разочарованием проворчал Роб.

— Мы пробьемся к тебе в ближайшие часы, дружище! — уверенно сказал я. — Вы нас здорово выручили с этими стенами, и мы в долгу не останемся. Я буду постоянно на связи…

— Добро! Только следите за крышами. Здесь полно снайперов.

Укрывшись за рухнувшей стеной, я настроил передатчик на Блэскома:

— Блэс, нужна поддержка гаубиц! Мы пытаемся пробиться к библиотечной цитадели, где засела группа Роба. Если не придем им на помощь, их уничтожат в ближайшие часы. Как слышно, прием! — Я продолжал наблюдать за распахнутыми окнами. — Открывай огонь по высланным координатам.

В наушниках раздался треск помех и громкие звуки перестрелки.

— Извини, Ингвар, дела плохи. Нас отбросили от стен… — Шум, лязг, рычание танковых двигателей и грохот выстрелов заглушали голос. — Вы влипли, отрезаны и почти окружены. Немедленно отступайте, пока можете…

Послышались взрывы.

— Нет, ты только посмотри! — закричал Блэс. — Здесь настоящая бойня, у стены и на плато… Ингвар… тяжелые орудия заняты. Гозорцы устроили крупное контрнаступление. Они сожгли десять танков и почти все легкие бронемашины… Серьезно ранен лейтенант… Не глупи, отступай, спецназ — покойники…

— Слушай меня внимательно! — яростно заорал я в микрофон. — Клянусь всеми богами космоса, если ты через минуту не откроешь огонь по координатам, что я тебе переслал, я выберусь отсюда и перережу твою глотку от уха до уха!

Новости были хуже некуда. Нас всегда учили, что окружение — это плен, а плен — неминуемая смерть.

— Открывай огонь! Это приказ! Всю ответственность беру на себя. Мы Роба не бросим…

Вскочив с колена, я вскинул лучемет и снял с галереи темную фигуру стрелка, которая мне порядком примелькалась.

— Всем в укрытие и быть готовыми вскочить и бежать среди адского огня и пламени. Бежать будем по главной улице, ведущей к башне. На электронных схемах увидите, куда именно. Если не пробьемся к цели, нас раздавят, словно насекомых, — вжимаясь в груду битого камня, сказал я группе из сорока четырех человек. — Не останавливаться и не стоять на месте как истуканы, даже если вас ранят. Кого подстрелят, тех взять с собой не сможем, иначе все поляжем. Группа должна продолжать движение только вперед. Всем понятно?

— Да не переживай так, сержант. Пробьемся мы к башне. В первый раз, что ли, нам быть под огнем?

Голос солдата потонул в жутком вое летящих снарядов.

Огненный вихрь поднимал вверх тонны породы вместе с кусками домов. Огненная шрапнель иссекала незащищенную плоть тщедушных гуманоидов, раздирая сотнями тысяч острейших клыков. Взрывы ложились в шахматном порядке вдоль пути дальнейшего следования. Огонь жадно лизал каменные стены, радуясь безграничной свободе, пожирая горы мусора и груды тел. Ручьи зеленой крови густым сиропом разлились по тротуарам.

Реквием по защитникам города.

Уже двадцать минут легионеры бежали к цели, пробираясь через горящие руины некогда красивейших домов, перепрыгивая через коптящие кратеры в ажурных мостовых, выложенных кварцевыми плитками. Ударные волны плескались в тела легионеров, смело наступавших сквозь фонтаны огня. Теряя ощущения реальности, солдаты, как роботы, вскидывали оружие и стреляли. Снова вскидывали и вновь стреляли, огибая развороченную дорогу, заваленную обломками. Вокруг нас в пламени визжали худые, как щепки, гозорцы, умирая десятками и сотнями прямо у нас на глазах.

Жуткое зрелище, скажу я вам.

— Где эта чертова башня?

— Кровь… сколько ее вокруг, никогда не видел столько!

— Еще немного осталось, легион! — сочувственно прохрипел голос Роба в наших шлемах. — Вы молодцы, крепкие ребята! Осталось всего несколько кварталов…

В руке и ноге на секунду вспыхнула острая боль, чуть не опрокинув меня на землю. Я вовремя удержался на ногах — перепрыгнув очередную воронку, с трудом балансируя на ее краю. Скользящее попадание по ногам. Скафандр в этом месте был разрезан, словно бритвой. Царапины. В противном случае ногу отсекло бы, как огромной косой.

На пути встала глухая стена, чудом уцелевшая при таком-то обстреле. Указав на нее гранатометчикам, я поднял два пальца, означавшие два залпа.

После того, как и это препятствие было пройдено, перед глазами открылась площадь, в центре которой разместилась цитадель, озаряемая вспышками боя у своего подножия. Ручные ракетометы монахов выбивали куски из стен, но не наносили строению существенного ущерба. Цитадель напоминала фаллос пятидесятиметрового диаметра и высотой метров сто. У нее были округлые стены и вертикальные бойницы на куполе.

Верхушка башни изрыгала струи пламени и бледные шары антиматерии, нацеленные на толпы монахов. Те пытались с помощью лестниц и легких кранов на восьмиколесных платформах ворваться под высокие своды двух проходов, расположенных на десятиметровой высоте. Лифты, поднимающие паломников к вратам, давно превратились в груду горящего хлама, искореженного до неузнаваемости. По всей площади бегали разъяренные хранители, сверкая остроносыми шлемами, в черных, фиолетовых и красных плащах, расшитых стилизованными картинками и иероглифами. Именно церемониальная гвардия обслуживала странное оружие на пластиковых лафетах, сделанное из одного крупного кристалла, обвитого спиралью. Монахи, ловко орудуя повозками, передвигали свое странное творение то ближе, то дальше от башни, в зависимости от интенсивности стрельбы.

— Роб, мы на месте…

В ответ раздался лишь треск помех да странное гудение, то нарастающее, то затихающее.

— Ждать больше нельзя. Эти парни, наверное, прорвались внутрь, и Робу сейчас не до нас. Гаубицы сюда не достанут. Свод пещеры слишком низкий…

— Может, нам, для разнообразия, дождаться подкрепления? — с надеждой спросил меня Чак, испуганно вздрагивая от каждого взрыва. — За нами следом кто-нибудь идет?

— Нет. Достаньте все запасы брона, у кого сколько есть, и приготовьтесь к обстрелу навесом. Фильтры поставить в режим максимальной очистки.

Нетерпеливо дождавшись, пока остальные зарядят подствольники, я поднял оружие и взял на прицел ближайшую толпу гозорцев.

— Начали!

Из-под основного ствола моего оружия ударила струя раскаленных газов, выстреливая увесистой капсулой с ядовитым броном. Заряды кучно влетели в черную массу атакующих.

Группа выпустила за минуту около полусотни капсул и открыла ураганный огонь, выкашивая кровавые просеки в рядах противника. Легионеры, ломая строй, побежали к башне. Приседая на одно колено и стреляя, они петляли, не давая противнику перегруппироваться для обороны. Невидимая смерть и потоки огня, сжигавшего все на своем пути, сломали нападавших и обратили в бегство. Корчащийся живой ковер умирал у стен, среди лестниц и кранов. Остальные, пытаясь зажимать трехпалыми лапами клювы, побросали свои драгоценные повозки с непонятным кристаллическим оружием. Раскачиваясь, словно пьяные, они разбегались в разные стороны, пока не падали замертво. Перепрыгивая через дергавшиеся в судорогах тела, наш отряд побежал к лестницам, ведущим к вратам башни. Внезапность сослужила добрую службу и произвела на гозорцев неизгладимый психологический эффект.

— Наверх по трое! Когда найдете людей Роба, сообщите им, чтобы поскорее спускались вниз, пока гозорские обезьяны в панике, — приказал я поредевшим легионерам.

Усталые бойцы в черных скафандрах закинули оружие за плечи и стали быстро подниматься по лестнице. Остальные разбились по тройкам и двойкам прикрытия и зорко следили за опустевшей площадью.

— Теперь вы, сержант! — тихо сказал веганин Крап. — Осталась только наша тройка…

Осторожно пятясь назад, я забросил винтовку за спину и, развернувшись, схватился за металлические перекладины лестницы. Быстро взобрался наверх. В проеме залег за лучеметом один из моих бойцов, пристально глядя по сторонам. Его внушительное оружие могло долго сдерживать любые орды на полукилометровом расстоянии.

Стены за воротами были украшены забавной мозаикой из разноцветных камней, оплавленных попаданиями лучей фазеров и лучеметов, а также фресками, изображавшими летучие фигуры существ со звериными головами, причудливые города и странные треугольные письмена из пунктирных линий. Меня привлекло одно изображение — мускулистый громила с рогами быка сжимал над головой треугольную хреновину из шариков. Вокруг него ветвились ломаные линии молний, а по бокам располагались островерхие обелиски, перевитые спиралями, как ДНК человека.

— Четверым остаться у ворот. В случае отказа связи и при атаке превосходящих сил немедленно отходите в глубь башни, расставляя мины и ловушки. Сдерживайте натиск.

— Разведка докладывает: в башне, возможно, орудуют пигмеи. Их трупами засыпаны все коридоры, но многие до сих пор еще живы. Не хватало получить от них энергоразряд в спину.

С трудом оторвавшись от созерцания странных изображений гозорских богов, я снова окунулся в насущные дела, спеша поскорее покинуть это странное место. В стенах тускло блестели наглухо закрытые двери, украшенные узорами и все теми же фресками с изображениями полулюдей-полузверей. Рентгенсканер показывал, что внутри комнат много неопознанного материала растительного происхождения и пластика, а также металлических контейнеров с невыясненным содержимым.

— Сержант, есть слабые показания биометрии с верхушки башни. Там живые люди. Возможно, что это и есть наш пропавший спецназ! — сказал идущий впереди Крап. — Разведчики обнаружили множество сожженных тел пигмеев, пытавшихся спасти неопознанный груз в виде шестиугольных контейнеров из неизвестного металла. Их сожгли с тыла, когда они организовали живой конвейер, по которому собирались эвакуировать груз.

— Полная бессмыслица! — буркнул я. — Зачем Робу рисковать людьми и делать вылазки наружу ради барахла туземцев? На кой дьявол ему сдался этот мусор? Здесь что-то не вяжется…

Дальше по коридору валялись тела спецназовцев вперемешку с гозорцами. Стены носили следы ожесточенных перестрелок и термитных зарядов. Толстые двери были вывернуты, вероятно, от направленного взрыва изнутри. Дальше коридор снова был заполнен телами монахов, еще кое-где дымящихся и тлеющих. Башенный лифт оказался уничтоженным, нам пришлось подниматься по лестнице своим ходом. Расставляя людей на разных ярусах, я оставил при себе троих солдат.

Поднявшись до закрытой изнутри сейфовой двери, я заколотил в нее прикладом:

— Роб, не слышу фанфар и не вижу красных дорожек! Открывай! Это Ингвар!

Не дождавшись ответа, я приказал двум солдатам заминировать петли.

— Если вы меня слышите, то отползите подальше от двери! Ровно через тридцать секунд она взлетит на воздух! — крикнул я, отошел за поворот коридора и засек время по хронометру, встроенному в скафандр.

Через полминуты бабахнуло так, что нас чуть не размазало по стенам. Саперы снова перестарались с зарядами, будь они прокляты!

— Вы, тупицы! Я просил заложить четверть заряда! — набросился я на них. — Вперед!

Просторная комната башни была целой и невредимой. Уронив головы на пятнистые скафандры, на полу без признаков жизни сидели люди Роба. Сам Роб лежал у бойницы лицом вниз, в обнимку с автопушкой.

Подойдя ближе, мы увидели, что все они находятся без сознания. Судя по показаниям автодоктора — в состоянии сильнейшего шока.

В рации защелкало, неопознанный голос одного из солдат нижнего охранения стал быстро докладывать о попытках монахов напасть на башню с севера. Также он довел до моего сведения, что они пытаются пробиться к рядам своих повозок с кристаллами.

— Пресечь их попытки и при возможности уничтожить повозки. Особенно те, что с кристаллами на лафетах. Туземцы начали против нас нечестную игру…

— Если это не штучки с кристаллами, то я съем свою обувь! — склонившись над телами, проворчал военный медик. — Болевой шок и потеря сознания. Псионическое воздействие…

Подойдя к бойницам башни, в оптику шлема я увидел маленькие фигурки, стягивавшиеся к цитадели. Вдали по плато ехали беженцы на самодвижущихся повозках, а им навстречу шли нескончаемым потоком большие черепахи с тонкими излучателями на башнях. За ними следом наступали густые шеренги гозорцев в блестящих шлемах и с остриями винтовок за спинами. Электрические повозки тащили короткоствольные пушки без щитков, на которых, свесив худые лапы, сидели веселые стрелки, горланящие песни на своем варварском языке. Венчала картину появившаяся вдали огромная гусеничная платформа со сверкающим длинным стволом, словно сделанным из стекла, — полевой дезинтегратор. Вся эта нечисть спешила по наши души и останавливаться, судя по всему, не собиралась.

Вот теперь самое время было бить тревогу.

— Все веселее и веселее… — сказал я, ни к кому конкретно не обращаясь. — Поздравляю. Нам удалось привлечь к себе их внимание. Пора брать ноги в руки и бежать, пока не поздно.

— Они приходят в себя!

Роб на всю башню разразился грубой руганью, поминая родословную каждого поджаренного им цыпленка. Напившись из протянутой фляги доброй сорокаградусной бражки, он крякнул и передал ее по кругу своим бойцам.

— Добро пожаловать на ужин, Грин. Мы сегодня главное блюдо! — невесело усмехнулся Роб, отряхивая от грязи неизменный зеленый берет.

— В какую историю на этот раз ты нас впутал, черт тебя раздери?

— Ты изначально поступил не очень умно, бросившись к нам на помощь. Но, если между нами, ты поступил честно, пусть и глупо! — закурив сигару, ответил громила.

Он начал осматривать своих людей и расспрашивать о самочувствии. Потом повернулся ко мне:

— Если бы не вы, то птахи ворвались бы и содрали с нас кожу живьем. Так что прими благодарность от меня и моих людей…

Подойдя ко мне, он крепко пожал мне руку. Моя ладонь жалобно хрустнула от его железного рукопожатия.

— Было весело наблюдать, как вы под градом снарядов бежите к нам. Вы знали, что мчитесь прямо в ад, но не отступили! Клянусь Фреллом, мне это по душе…

— Мы чуть не сдохли, пока добирались сюда, и теперь хотим знать, что здесь происходит. Ради чего мы рисковали?

— Я звал любого, кто окажется поблизости, но только вы пробились! Тебе нужна правда? Она тебе не по зубам! — Выпустив мою руку из хватки, Роб отошел к бойнице. — Как сбежать червяку из-под носа у цыпленка? Для начала отвлечь того расходным материалом…

На площади гремели залпы боя и летели ветвистые заряды. Стены сотрясались и раскачивались, словно под штормовыми порывами.

— Эй, мы не черви, а мои люди не расходный материал! Мне кажется, ты ведешь нечестную игру. В любом случае через три минуты мы уходим. Ты идешь с нами…

Глядя на темную ленту вражеских войск, Роб пожал плечами:

— Извини, Ингвар, но я иного мнения. Ты хороший малый, но мы остаемся здесь. Не подумай чего худого, мы тоже хотим жить и не стремимся умереть раньше положенного. Приказ командования был ясен как божий день, и нам путь назад заказан. Нужно было найти эту чертову библиотеку и держаться в ней столько, сколько понадобится, даже если придется умереть. Мы не можем иначе…. — Роб грустно вздохнул, отходя от бойницы. — Здесь мы и примем наш последний бой. Я не знаю, да и знать не желаю, что такое находится в тех контейнерах, но они нужны командованию. Это важнее, чем я и ты, чем все, кто на этой планете…

— Постой! — Во мне закипала ярость. — Мы не для того сюда пришли, чтобы оставлять тебя и твоих людей на верную гибель! Если ты думаешь, что я отдам приказ об отступлении и мы уйдем, поджав хвост, то ты ошибаешься. Мы остаемся.

— Очень и очень глупо! Ты просто ничего не понимаешь! — прорычал Роб. — Подумай о себе и своих людях…

— Хватит нести чушь! Мы теряем драгоценное время. Мой ответ прежний. Мы остаемся, и точка. Нечего тут больше обсуждать.

— Отлично сказано, Ингвар! — ухмыльнулся спецназовец, тогда как его глаза оставались холодными, а лицо непреклонным. — Тогда помолись за всех нас. Я никогда не любил это дело, но это тот самый случай, когда любые молитвы могут пригодиться!

Роб рассмеялся и направился к тяжелой автопушке. Взялся за нее могучими, как корни дуба, руками. Проверил уровень энергозаряда и довольно потер ладони:

— Прекрасно! Чего рты разинули? По местам, господа покойники. Мы вновь открываем боевые действия. У пташек сушняк, давайте утопим их в собственной крови.

Пристально посмотрев на него, словно на сумасшедшего, я молча направился к ожидавшим меня легионерам. Мы быстро стали спускаться по спиральной лестнице с твердым намерением не ударить лицом в грязь и не умереть раньше самого Роба.

«Не узнаю Роба. Может, я его просто не знал? Он же чертов псих! — мрачно думал я. — Что такое важное в этой башне? Зачем он нас всех подставил, заманив сюда?»

Эти вопросы не давали сосредоточиться на бое и терзали, как занозы.

По мере подхода основных сил гозорцев интенсивность обстрелов возрастала. Их войска вливались в узкие переулки и бежали к главной площади, где вечная ночь подземелья превратилась в день. Тяжелые черепахи ПВО, вращая длинными стволами, выходили на исходные для стрельбы позиции. Не было и намека на долговременную осаду, словно они рассчитывали взять башню с ходу и как можно быстрее. Мне их уверенность не понравилась.

Подхватив гранатомет, валявшийся рядом с бешено палящими легионерами, я зарядил его плазменной гранатой с красной маркировкой, вскинул на плечо и взял на прицел рубку одной из туш на колесах. На секунду ослепнув от дыма, проводил взглядом инверсионную струю, оставляемую ракетой. Пролетев сто метров, она раскрылась на манер цветка и угодила в рубку черепахи, разнеся ее на куски. Бой начался неплохо, и если бы еще чего-нибудь поесть и выпить, то можно было отправляться на тот свет без сожаления.

В бойницу влетела ракета и гулко рванула внутри башни. Тактический процессор, обработав ситуацию, посоветовал немедленно начать плановое отступление на более выгодные позиции, пока процент риска не возрос до неоправданно высокого.

«Такие советы нам не нужны…» — словно заведенный повторял я про себя.

— Крап! Уводи всех от входа… Слишком плотный огонь на вашем участке. Уходите в глубь башни, но держите вход под прицелом…

— Я понял, сержант, — откликнулся Крап, начиная отход.

— Тяжелый дезинтегратор выходит на позицию…

Раскаленный луч автопушки ударил по дезинтегратору. Но на таком расстоянии его броню невозможно пробить даже из автопушки. Сверкающие россыпи последних ракет и плазмы все интенсивней били и били по наступающему противнику, который находился в тридцати метрах от нас. Даже «черепахи» заколебались под нашим яростным отпором. Не выдержав накала боя, они стали пятиться назад, спасаясь от яростных фонтанов огня и убийственного дождя из ракет.

— Если они не отступают, тогда я ничего не смыслю в тактике! — весело закричал белокурый стрелок Браун… и через миг упал с развороченным от прямого попадания лицом.

В шоке, уже ничего не соображая, я поднял лучемет Брауна и отпрыгнул от стены. Потрепанные шеренги в блестящих шлемах в едином порыве пошли на приступ. Башню пронзила сильнейшая вибрация, а потом еще одна. Пол ушел у меня из-под ног, стены с глухим рокотом покрылись трещинами. Пыль заструилась на голову, и это грозило перерасти в камнепад. Мельком выглянув в бойницу, я успел увидеть остаточное сияние вокруг усеченного конуса полевого дезинтегратора. Дезинтегратор был подобен молоту, и наша башня была для него не толще яичной скорлупы. С ликующими воплями из укрытий выбежали монахи, размахивая оружием и тотемными флагами, украшенными иероглифами. Начался главный штурм укреплений.

Когда вход в башню вырос перед гозорцами, из всех бойниц ударили дружные залпы наших излучателей. Мы не собирались сдаваться в плен, отчаянно защищая то, что с таким трудом захватили. Башня скорби, как мы ее между собой назвали, могла стать нашей братской могилой, но ни за что не станет нашей тюрьмой…

Рядом со мной коротко вскрикнул Крап, схватившись перчатками за шлем, мгновенно покрывшийся тонкой сеткой трещин. Судорожно дернувшись, он упал навзничь, ударившись затылком о каменный пол. Подползая к Крапу, я заранее знал, что помочь ему ничем не смогу — он уже был мертв. Сжав зубы от напряжения, я зачем-то пытался тащить за собой его тяжелое тело, а потом сообразил, что я на грани, за которой начинается чистое безумие, когда не можешь отвечать за свои действия. Время замедлило свой бег, стремясь растянуться до вечности, где тебя с нетерпением ждали сладкие объятия небытия.

Башня сотрясалась в последних конвульсиях. В эфире зазвучали отчаянные призывы о помощи, когда стены начали рушиться, обнажая переходы и арки. Вместе с кусками плит сверху стали падать черные фигуры еще живых легионеров, а также бесценные ларцы и кофры — наследие тысячелетий. Распахнутые контейнеры с мощами древних королей, мудрецов, святых и еще с чем-то неясным и бесформенным. Пол под ногами треснул и с гулом провалился, увлекая меня в камнепад. Я падал в пустоте, под вой и нечеловеческие вопли в наушниках, не ощущая под собой ничего, кроме тугих волн воздуха. Полет длился для меня целую вечность. Потом последовал удар…

Сознание медленно возвращалось под невыносимый вой сирены, сообщавшей о критическом состоянии моего скафандра.

— Немедленно рекомендуется связаться с базой снабжения войск. Уровень скафандра оценен как критический… Немедленно рекомендуется связаться с базой… — беспрестанно повторял киберком, раздражая своей настойчивостью.

Светящиеся столбцы цифр тестирования бежали по внутренней стороне стекла шлема, покрытого трещинами. Его обдавало снаружи водяными брызгами. Тело болело, как будто прошло сквозь жернова, перемоловшие мои кости в муку. Воспаленные глаза щипало, словно в них сыпанули горсть песка. Я с трудом сфокусировал зрение на столбцах. Таких странных показаний скафандр давно мне не выдавал. Шел стресс-тест скафандра, выявляющий, что еще функционирует. Если я до сих пор не задохнулся, значит, регенераторы воздуха и фильтры работают нормально.

Мои ноги до колен были погружены в мутную воду, свешиваясь в бурный поток. Раскинув руки, я слышал глухие барабанящие удары капель о стекло шлема. Пить хотелось до умопомрачения, особенно вблизи воды. Показания киберкома были противоречивыми. Я был вдали от места последнего сражения, которое чуть не поставило жирную точку в моей жизни. Однако так далеко я не смог бы забраться, даже если бы очень захотел. Я очутился в районе, который проходил под городами-монастырями гозорцев, прямо в центре великого разлома. Сколько же времени я пробыл в беспамятстве? Сигналы имперских спутников связи не пробивались, и триангуляция не получалась, что говорило о приличной глубине. Последний сигнал со спутника навигации поступил примерно шесть часов назад, когда я плыл лицом вниз по реке. Последние логи триангуляции, заботливо складируемые в ячейках памяти шлема, показывали зону повышения давления и понижения температуры, что развеивало надежды на ошибочность данных и подтверждало наихудшие опасения. Я был очень глубоко под поверхностью планеты…

Осмотр пещеры расставил все точки над Это была обычная каменная полость — некогда воздушный пузырь в магме. Выбраться из нее сквозь стены не представлялось возможным.

С трудом сняв уцелевший ранец, я нашел в нем тяжелые бруски темно-вишневой массы, затянутые в прозрачную обертку, — рацион «ЗОУ-I» — «завтрак, обед, ужин». Вытащив штык-нож из набедренных ножен, я вскрыл вакуумную упаковку брикета и жадно впился в резиновую поверхность зубами. И ощутил, как под действием слюны брикет разжижается, оставляя скользкий след желе на языке, и проскальзывает прохладными сладко-кислыми кусками в желудок, сжавшийся и парализованный от голода. Жадно съев брусок рациона, я на всякий случай положил упаковку обратно в ранец, с тоской глянув на последние три. Голод не исчез, а слегка притупился, желудок требовал более существенной еды.

Прихрамывая, я направился к тому месту реки, где она исчезала под стеной пещеры. Зачерпнув темную воду флягой, плотно закрыл колпачок и нажал на нижнюю выпуклость. Фляга завибрировала и стала нестерпимо горячей. На пару зарядок фляги хватит, потом ее можно смело выкидывать за ненадобностью. Фляга-фильтр обеззараживала и очищала местную воду, становясь на чужой планете незаменимым устройством. Сделав осторожный глоток горячей жидкости, пропахшей антисептиками и лекарствами, я на время утолил жажду. Тройная система очистки — химической, биологической и лучевой — гарантировала полную очистку воды. Правда, про вкус там ничего не говорилось. А вкус у воды был отвратительный.

Я думал о том, остался ли еще кто-нибудь из моего отряда в живых. Повезло ли им так же, как мне? Встречу ли я кого-либо из них в пути? Тактический монитор был неисправен, и даже если бы они были на расстоянии вытянутой руки, я бы все равно их не увидел. Следовало благодарить бога за спасение и за то, что еще работает хоть какая-то полезная автоматика. Я не знал, сколь далеко простирается мое везение и что ждет меня в темных, заполненных водой пещерах под чудовищной толщей гранита. Пока я доберусь до поверхности — точнее, если доберусь, пройдет масса времени. Умирать очень уж не хотелось, тем более в такой сырой дыре, как эта.

Дрожа от пробирающего даже через скафандр холода, я вновь подошел к стремительной подземной реке. Нервная дрожь пробежала по спине, стоило представить, что произойдет, если я застряну в этой пещере в нескольких километрах под поверхностью Гозора.

«Интересно, я раньше задохнусь или захлебнусь? — мрачно гадал я, покрываясь под скафандром гусиной кожей. — Скорее всего, и то, и другое…»

Как бы я сейчас хотел находиться где угодно, хоть в пустыне, хоть в открытом космосе, но только не в могиле подземелья, которое я ненавидел больше всего на свете. Нужно рискнуть и прыгнуть в реку, тем более другого выхода не было. На всякий случай перепроверив герметичность скафандра и затянув ремни потуже, я включил для успокоения стресс-тест скафандра. Результат был прежний — неисправность на неисправности.

Очень обнадеживает…

Облизнув пересохшие губы, я медленно сполз в холодную воду. Погрузившись с головой, стал глубоко дышать. Фильтры скафандра нехотя всасывали в специальные емкости, расположенные на ногах, мутную воду и с трудом создавали на ее основе дыхательную смесь. Воздух был отвратительный, в этом повинно было зловоние сероводородной массы, которую фильтры перерабатывали на более терпимые элементы. Иного я и не ожидал. Главное — можно дышать. Разминая ноги и руки, я внимательно следил, откуда идут пузырьки, дабы немедленно заклеить прорехи липкой лентой, которую я нашел в ранце. Кроме штык-ножа, никакого иного оружия у меня не было и в помине, даже пистолетная кобура оказалась пустой. Зато энергетических ячеек в подсумках оказалось с избытком. Нет, я не стал их выбрасывать, спрятал в ранец, оставив на поясе парочку, на всякий случай. Например, если по дороге раздобуду лучемет.

Дальше тянуть не было смысла. Вперед…

Не раздумывая больше ни секунды, я оттолкнулся от берега. Вытянув руки перед собой, влетел в поток, ускоряясь все больше и больше в сужающемся русле. Меня несло, и я обивал бока о стены, отполированные потоком воды. Густой сероводородный запах щекотал гортань, вызывая порывы рвоты. Река бросила меня вертикально вниз, и с каждой секундой мое падение ускорялось. Потом меня понесло дальше.

Часа три, если не больше, меня мотал могучий поток, утягивая вглубь. Попав в зону белой воды, бьющей со дна, я ощутил сильный жар, от которого не смог защитить даже скафандр. Это был подводный гейзер. Быстро загребая руками, я всплыл, слегка ударившись шлемом о свод.

Я продолжал свое плавание, отдавшись на волю реки, которая безраздельно властвовала над моей судьбой и жизнью. Она монотонно несла меня все дальше, изредка делая подарки в виде крупных полостей, где можно было нормально лечь на каменный пол и поспать. Больше всего я боялся задремать под водой, когда ленивое течение и видимость безопасности могли сморить. Река была непредсказуемой и в любой момент могла убить. Поэтому спал я только в закрытом скафандре с включенными фильтрами. Черт его знает, что здесь за приливы и отливы. Даже на видимую герметичность пещер нельзя было полагаться до конца.

Я окончательно утратил чувство времени. Наручные часы в скафандре были раздавлены при ударе. Единственное, что работало, так это подсветка мертвого циферблата, который я использовал как примитивный фонарик. Света он почти не давал, но когда вокруг тебя сплошная тьма — и это словно подарок свыше.

Несмотря на мертвый вид, река кишела местным зверьем. Это были и безглазые рыбы-хамелеоны с радужной чешуей, утыканные присосками. Они с удовольствием цеплялись к моим ногам, таким образом прячась от своих врагов. Очень действенная защита, выработанная миллионами лет эволюции. В самом деле, намного проще прицепиться к крупной живности, на которую хищники побоятся нападать. Здесь были и медузообразные твари с мерцавшими мертвенно-бледными фосфоресцирующими щупальцами размером с некрупного червя. Многогранные организмы со шляпками, как у грибов, присасывались только к рыбам, чтобы прокатиться на них верхом. Длинные, до десяти метров, водоплавающие многоножки с тускло блестящими фасеточными глазами вдоль всего туловища печально провожали меня взглядом, откровенно раздражая своим видом. Еще здесь жило и охотилось невообразимое количество полуживотных-полурастений, похожих на ананасы с плавниками. Плавали и мои любимые зверьки, размером с кошку или собаку, покрытые чешуей и ловившие пучеглазых рыб с маленькими щупальцами, покрытых шипами. Грациозно загребая плавниками, зверьки плыли против течения, ловили рыбу на ходу и жадно пожирали прямо на месте. Они поворачивали мне вслед любопытные морды, они опасливо плавали вокруг меня, словно раздумывая: нападать или нет. Наконец природная осторожность взяла верх, и хищники оставили меня в покое, решив не искушать судьбу и искать добычу попроще. Едва ли я был способен дать им отпор, пусть и со штык-ножом. Я был смертельно вымотан плаванием.

— Ну, что хорошего мне скажешь, железяка? — мрачно спросил я у киберкома.

— Уровень скафандра оценен как критический.

— Ну, эта песня нам знакома. Как насчет триангуляции местоположения?

— Сигнал отсутствует. Вы вне зоны…

— Умолкни! — выкрикнул я, с трудом разглядев над водой бледное пятно света.

Всплыв внутри огромной пещеры, показавшейся мне привлекательной, я подплыл к высокому берегу. Ухватился руками за камень и с трудом вытянул себя из воды. Опасливо огляделся, готовый в любой момент прыгнуть в воду и двигаться дальше. Вездесущие сталактиты со сталагмитами делали пещеру похожей на оскаленную пасть неведомого зверя. Отползая подальше от берега, я с неудовольствием отметил сильно разрядившуюся атомно-гелиевую батарею скафандра, питающую все основные механизмы. Нужно экономить энергию, если я не желаю ее полной потери в самое неподходящее время. Нащупав на пояснице металлическое утолщение, я сжал его двумя пальцами. Электроника жизнеобеспечения мгновенно отключилась. Фильтры работали в автономном режиме, все остальные системы были заглушены, в том числе и инфравизор. Плевать. Вокруг достаточно светло — стены пещеры были облеплены моллюсками и нематодами, наполнявшими пространство бледным ровным светом.

Осторожно ступая по скользким камням, покрытым светящейся плесенью, я стал подниматься по природным ступеням к каменной террасе, в стенах которой чернели зевы пещер.

— Иногда ошибаемся, но никогда не сомневаемся… — пробормотал я, осторожно цепляясь за выступы и трещины.

Заглянув в одну из пещер, я обомлел.

Вокруг, насколько хватало взгляда и света, раскинулись настоящие джунгли растений самого экзотического вида, с широкими и мясистыми на вид лепестками. Они испускали ровный свет, высвечивая свои синие и ярко-алые прожилки. Медленно раскачиваясь из стороны в сторону, словно от порывов ветра, они, соприкасаясь, шуршали лепестками и покрывались радужной пленкой и легкими искрами. У меня мелькнуло желание дотронуться до этой красоты рукой без перчатки и ощутить бархатистые стволы. А еще лучше раздеться и прижаться к этому изумительному чуду природы, наслаждаясь его теплом. Растения казались такими красивыми, что я был готов пожертвовать своим телом только для того, чтобы они жили и дальше…

— Что за черт! Эти идиотские мысли от долгого плавания или я схожу с ума?

Мой голос развеял чары, но только на время. Мне снова сделалось хорошо и уютно, власть красоты была выше плоти и крови.

«Они окружат меня теплом», — убеждал я сам себя, шаря руками по скафандру в поисках застежки и ощущая острый восторг от одной только мысли о единении с ними.

— Нет! — испуганно выкрикнул я, борясь с неудержимым желанием вползти в заросли.

Мороз, пробежавший по телу, походил на ледяное крошево, что высыпали на раскаленную от долгого жара кожу. Вокруг растений возвышались груды мусора, который когда-то был живыми созданиями. Здесь лежали кости мелких хищников-рыболовов размером с кошку, с оскаленными черепами, полными крюкообразных зубов. Под широкими листьями этого чудо-сада были разбросаны останки и более массивного зверья. У шипастых корней валялся широкий ласт речного хищника, от которого мало что осталось. Оплетенный светящимися лианами и пронизанный ими насквозь, он уже никогда не даст своему владельцу уползти обратно в реку.

На непослушных ногах я, словно пьяный, добрался до реки, оскальзываясь и падая на камнях. С ужасом вспомнились светящиеся лианы, на которых шевелились тысячи щупалец, умоляюще тянувшихся ко мне. Я плюхнулся в темный поток, и меня привычно понесло дальше.

«Кто-то еще верит, что красота спасет мир?» — нервно подумал я.

После долгих часов, а может, и дней плавания визор непривычно отключился, на секунду погрузив меня в непроглядную тьму, после чего вновь заработал, высвечивая заросшие мхом и еще какой-то гадостью пупырчатые стены каменной трубы. Именно по ней я медленно вплыл внутрь невообразимых размеров пещеры, своды которой тонули где-то во тьме над головой. Подземное озеро, куда я попал, по показаниям датчика, было глубоким — километра два или три. Без всплесков загребая руками, я вплыл в туман, висевший над водой, словно одеяло. Как показывал нарукавный термометр, температура воды достигала сорока градусов по Цельсию. Можно было не сомневаться, что озеро находилось в жерле подземного вулкана, еще тлеющего на глубине многих километров подо мной.

Осторожно увеличив бинокулярным зрением шлема подозрительный участок, я увидел диковинную плавучую конструкцию с множеством палок, торчащих из бортов. С корабля раздавались ритмичные удары, под которые палки опускались в воду и снова поднимались. На носу судна с тремя корпусами был приделан череп с шестью кривыми рогами. В глазницах костяшки горели фонари, освещая путь в туманном мареве. На палубе приглушенно бормотали гозорцы. Одежды на них были монашеские, а значит, судно принадлежало одному из монастырей. Военный патруль или обычные паломники?

Чтобы не обнаружить себя, я погрузился под воду как можно глубже, пока корабль не проскользнул над моей головой и не исчез во тьме пещеры.

Интересно, что здесь забыли эти ребята?

У далекого мыса зажглись яркие прожектора, отражаясь в воде. Прожектора? Это означало наличие электростанции, сложных механизмов и узлов. Это была цивилизация!

Подплыв к каменному пирсу, я увидел высокие фигуры, закутанные в глухие плащи с черными капюшонами, скрывавшими лица. Фигуры, выстроившись в линию, опустили металлические брусья в воду и били по ним молотками в строго определенном ритме. Рядом с ними застыли охранники в колоннообразных сапогах из тусклого металла. Неподалеку от меня на поверхности появились мелкие пузырьки, собираясь в пену. Фонтаны мутной воды превратили гладь озера в кипящий котел. Из глубины стремительно поднималась неясная масса. Не ставя перед собой цели выяснить, что это такое, я поторопился вернуться в густую тень пирса, подальше от этой странной группы.

Осторожно вынырнув, я прокрался по вырубленным в скале ступеням до каменной площадки складов. Спрятавшись за пирамидой конусообразных контейнеров, затаился и в оба стал наблюдать за происходящим. Над озером разлетелся заунывный рокот, превратившийся в резкий свист, словно воздух под высоким давлением вылетал из пробитой трубы. Над пирсом внезапно взлетела ввысь гладкая, как спина тюленя, блестящая макушка гостя, а затем показались и остальные части подводного корабля необычной конструкции. На гладком корпусе светился странный символ — ломаная линия, разделяющая круг. Отразив свет прожекторов, знак сверкнул, давая возможность разглядеть себя получше. Никогда прежде мне его видеть не приходилось. Скорее всего, логотип частной фирмы или корпорации. Военная символика очень хорошо мне знакома.

Тем временем группа на берегу оживилась. Раздалась резкая, как удар бичом, команда, звенящий звук гонга — и на пирсе засуетились гозорцы в мешковатых комбинезонах. Подогнав к контейнерам, за которыми я прятался, антигравитационную платформу с краном, они принялись быстро грузить их на нее. Платформа, изъеденная ржавчиной, бесшумно висела у контейнеров, пока ее не загрузили под завязку. Несколько охранников в красных доспехах, покуривая дешевые имперские сигареты «Империал», чей острый запах я не мог спутать ни с чем, отрывисто ругали работяг.

Подводный корабль медленно подошел к пирсу, где уже готовили для него причальные канаты. На самом верху рубки появились фигуры неведомой команды в серебристых гидрокостюмах, как у глубоководных команд «Аква», чью работу я уже как-то наблюдал в морском мире планеты Северус-И. Капитан судна, поправив на голове белую фуражку, быстро отдавал приказы в портативную рацию. На подводную лодку перекинули широкие сходни — прямо к открывающимся с левого борта люкам. Из трюма вынырнули длинные плети телескопических механизмов и принялись разгружать парящую рядом платформу с неведомым мне грузом. Краны, натужно скрипя, перетаскивали груз внутрь подлодки. Дорого я бы дал, чтобы знать, что в тех контейнерах, но мое положение этого не позволяло.

Пригнувшись, я начал осторожно продвигаться вдоль ровных рядов контейнеров и массивных механизмов неизвестного назначения, накрытых пластиковыми чехлами. Я пробирался к далекой, подсвеченной прожекторами башне из зеленого металла. Башня наполовину утопала в гранитной стене, являясь частью бетонного сооружения типа бункера. Возможно, она была частью не уничтоженного комплекса пусковых ракет гозорцев. Если бы дать знать в штаб оккупационных войск о том, что здесь творится, армия могла направить сюда штурмовиков. Действующая ракетная шахта представляла собой нешуточную угрозу, так как была способна выпускать по пять ядерных ракет в минуту. А это миллионы жертв.

На огороженной бетонными блоками стоянке застыли мрачные громады грузовозов. Рядом не было ни души, но сканер показывал наличие слабого электромагнитного излучения за стенами.

Приказав киберкому записывать и дешифровывать перехваченные радиосигналы, я заполз под один из грузовозов. Спрятавшись в тени его трехметровых колес, приготовился слушать. Динамик что-то глухо забормотал и отключился вместе с инфравизором. Проклятие! Батарея питания окончательно исчерпала себя, и скафандр отныне был бесполезен. Очень вовремя. Но уж лучше сейчас, чем получасом раньше.

Скафандр превратился в мертвый груз. Я вылез из него, оставшись в легком комбинезоне. Вытащив штык-нож, положил рядом. Снял бронежилет со скафандра, надел на себя. Ранец забросил за плечи, подпоясался широким поясом с подсумками. Нож переместился в ножны на правой ноге.

Безмолвно простившись с таким привычным скафандром, я спрятал его в кузове машины под грудой металлолома. Избавившись от балласта, можно было двигаться дальше.

Озираясь, я стал переползать от одной машины к другой, огибая башню и стремясь выйти к ее северной стороне. Избегая открытых участков, просвечиваемых яркими прожекторами, приблизился к краю стоянки. У пирса раздался знакомый свист воздуха, глухой рокот и приглушенные всплески воды, возвестившие о погружении судна в пучину озера над жерлом спящего вулкана. Потрескивая и искря под днищем неисправными нагнетателями, по воздуху, в полуметре от земли, скользила гравиплатформа, на которой топтались знакомые охранники. Платформа направлялась к центральным шлюзовым дверям башни, раскрывающимся в разные стороны.

Понимая, что это, быть может, мой единственный шанс проникнуть внутрь, я дождался, пока она исчезнет за воротами, и быстро побежал следом. Головой вперед я прыгнул меж закрывающихся створок, чуть не став жертвой сотен тонн металла. Оказавшись в плохо освещенном ангаре, забитом воздушными судами неизвестной конструкции, быстро спрятался под пустую цистерну из-под топлива.

Ангар гудел от грохота работающих механизмов. Шипела сварка.

В любой момент меня могли увидеть рабочие, снующие повсюду, как муравьи. Избавив еду от упаковки, я жадно сжевал ее, так как умирал от голода. Лихорадочно поглядывая из-под своего укрытия, я ощущал себя зверем, которого со всех сторон обложили охотники.

Несколько охранников в красных доспехах повышенной защиты — как у полицейских подразделений при разгоне демонстрантов — лениво курили сигареты, небрежно откинув забрала яйцеобразных шлемов. Они поигрывали тяжелыми штурмовыми винтовками архаичной конструкции, давно снятыми с вооружения за неэкономичность выстрела и отвратительный прицельный механизм при стрельбе на большие расстояния. Правда, если влепить из такой штуки в упор, мало не покажется. Среди работающих техников и инженеров я заметил нескольких бритых наголо урбанитов с узкими глазами. Эти парни спокойно чинили атмосферный процессор, пока остальные в поте лица демонтировали неисправный подъемник.

Покрикивая на рабочих, охранник пнул пробегавшего мимо гозорца. Тот растянулся на грязном полу, рассыпав из сумки инструменты.

Посмеявшись, скучающие охранники отошли к дальней стороне ангара и принялись шушукаться с самым загадочным видом.

— Эй, обезьяна! Ты чего там прячешь? А ну, вылезай оттуда!

Эти слова заставили меня судорожно вжаться в холодный бетон пола и мгновенно покрыться испариной. Я напружинился, готовый вскочить и дать деру, когда показался гозорец, нервно прячущий какой-то сверток в рабочем комбинезоне, заляпанном красной пылью и машинным маслом. В грязной человеческой спецовке он выглядел, как смертельно оголодавшее пугало, которое обмазали мазутом и вываляли в перьях.

— Оглох или тебе прочистить уши? — раздался грубый рев одного из охранников.

— Вынимай, что спрятал, а то хуже будет… Ах, ты все-таки решил поиграть в идиота?

Раздался глухой удар и визг. Из-за работающего механизма кувырком вылетел тщедушный гозорец, клекоча от боли. Рядом с моим носом застыл металлический сапог охранника, да так близко, что я ощутил запах краски и увидел капли застывшей крови.

— Эй, Молот! У нас возникла серьезная проблема. Птицу не устраивают мои ласки. Приласкай его своим хлыстом, пока я этого дятла не размазал по полу!

Раздался шипящий треск разрядов, когда электрохлыст напарника прошелся по бьющемуся в агонии телу пугала.

— Еще разок, для ума… Вот так, пусть знает свое место… Эй, смотри сюда! — Выхватив из-за пазухи дергающего пугала темный сверток, он вскрыл его. — Эта тварь пыталась утаить добычу! Дурачок, знаешь, что бывает за кражу продукции? — зловеще проворковал металлический голос, предвкушая дальнейшую забаву.

Толстые, как у слона, ноги зловеще жужжали сервоприводами, когда охранник двигался. Мощные приводы были ему нужны, чтобы без натуги передвигать пятисоткилограммовую тушу боевого скафандра.

— Сейчас ты расскажешь, где, когда, а главное, кто соучастники!

— Не спеши, Челюсть! — Молот остановил напарника, который уже замахнулся прикладом. — Зачем тащить его к Грому? Мы и сами его допросим. Гром начнет распекать за халатность, мол, мы не в состоянии уследить за этими недочеловеками. На этот раз нужно работать тоньше, а не так, как ты допрашивал того бедолагу ведранца, которого потом счищали со стен. Отведем в курилку и спокойно поговорим о делах его скорбных, идет? Хватай его за одну ногу, а я за другую…

Схватив гозорца за худые лодыжки, Молот и Челюсть поволокли жертву из ангара. Рабочие перед ними угрюмо расступились, опуская глаза, словно это их не касалось.

— Эй, обезьяны! — рыкнул Молот, резко обернувшись к притихшей толпе. — Если лишнее сболтнете или вспомните про этот эпизод, сами окажетесь на его месте. Понятно изъясняюсь? Работайте дальше, пока я вам не устроил веселый ужин в полузатопленной штольне номер один.

Довольный собой Молот, гулко вышагивая по бетонному полу, исчез из моего поля зрения под бурчание людей и чужих самых разных видов и окрасок, столпившихся у входа. Пятно крови на бетоне спешно засыпали песком и растерли ногами.

Мда. Теперь у меня не оставалось сомнений в том, что я сделал правильный выбор, когда сразу отбросил мысль о том, чтобы сдаться. Я оказался бы среди этих бедолаг.

Пора было собрать побольше сведений о базе и ее выходах на поверхность. С каждой минутой мне все меньше и меньше хотелось здесь оставаться.

Пролежав около часа на бетонном полу, я терпеливо дождался пронзительного звонка. Рабочие гуськом потянулись к выходу, вытирая руки о грязные комбинезоны. На всякий случай пролежав еще пару минут, я осторожно высунулся из-под цистерны. Под потолком сверкнула линза, и камера наблюдения медленно стала поворачиваться в мою сторону.

Я упал на пол, обливаясь потом и молясь, чтобы она меня не заметила. Дождавшись, пока камера повернется в другую сторону, быстрым шагом миновал просматриваемый ею участок. Убедился в отсутствии других устройств наблюдения и углубился в сеть переходов, прорубленных прямо в толще скалы. Чтобы ненароком не налететь на рабочих или охрану, я старался держаться в тени. «Вентиляция!» — озарило меня.

Достав нож, я взобрался по контейнерам к вентиляционным трубам и быстро открутил крепление ближайшей решетки. Забравшись в пыльную трубу, закрыл за собой решетку, тщательно примотав с помощью липкой ленты. Освещение внутри оставляло желать лучшего, так как шло только через равномерно расположенные решетки в воздуховоде и не могло рассеять тьму в глубине. Обдуваемый невероятно горячим затхлым воздухом подземелья, я упрямо полз вперед, собирая на себе пыль и грязь. Иногда приходилось замирать на месте — когда под трубой грохотали сапоги охранников или шелестели шаги пробегавших рабочих. Жажда мучила меня нещадно и в этой пыльной дыре чуть не свела с ума. Горло превратилось в сухой колодец, требовавший воды немедленно. Я так давно выпил последний глоток из фляжки, что не помнил, когда именно. Взять воду было неоткуда, да и заряд фляги истощился. Оставалось терпеть и надеяться на лучшее.

«Ничего! — успокоил я себя. — Если в подводных пещерах не сгинул, и не поддался гипнорастениям, то и здесь не пропаду…»

Сжимая в руке рифленую рукоять штык-ножа, я каждую минуту маниакально проверял его остроту большим пальцем. У меня руки чесались воспользоваться им. Враг рядом, а я, как крыса, ползаю по трубам. Черт знает что! Это недостойно имперского солдата, а тем более — сержанта. Мой удел — война, пожирающая без остатка звездные системы, а не это бесконечное ползание. Дорого бы я сейчас дал за коммуникатор. С каким удовольствием и восторгом я посмотрел бы на это гнездо, когда его начнут долбить штурмовые подразделения «Альфа». Они душу вынут из обитателей базы, спасая своего. Я так размечтался, рисуя эту радужную картинку, что чуть не выдал себя, когда под трубой раздался приглушенный хохот.

— А жаба-то недолго клюв воротила! — заливался смехом бугай по кличке Челюсть, узнаваемый по сильному акценту жителя окраинных миров, где я был пару раз.

— Это ты здорово придумал, засунуть в его птичий зад аргоновый паяльник! Остряк! Уважаю! — восхищался Челюсть, восторженно топая под вентиляционной трубой и хлопая закадычного друга по бронированным щиткам костюма. — Добычу жабы пополам. Если кто пикнет об этом, пожалеет. Лично сдеру с негодяя шкуру и переломаю все кости. Начальству, по большому счету, плевать с высокой колокольни…

Прожевав остатки еды, я закрыл глаза и от усталости просто отключился.

Мне снилось, что я выплыл в огромной пещере и нашел тайную базу…

Сон пролетел, как секунда. Проснувшись, я ожидал увидеть надоевшие до смерти мокрые стены подводных пещер, но пещер не было. В обе стороны тянулись темные зевы воздуховодов, донося далекий гул машин, работавших без устали круглые сутки.

Проползая по разветвленной сети труб, я видел множество помещений и складов. Кое-где встречал забранные решетки, их ничего не стоило свинтить острием ножа и проскользнуть в помещение. Особенно важные сектора и склады закрывались изнутри лазерной паутиной и электрическими ловушками.

Услышав приглушенные голоса, я осторожно посмотрел сквозь прутья. По виду это был жилой отсек охраны или даже казармы, так как всюду располагались одинаковые двери с привинченными на них табличками имен их владельцев. Одна из них с шипением ушла вверх, и за ней обнаружился один из охранников, надевающий скафандр. Трое его соседей зашли каждый в свою комнату, простившись до завтрашнего утра.

— Что это за шуршание? Ты слыхал, Род? Чертовы ползуны! Они хуже крыс. Кстати, о крысах. Громов собирается перевести нас на двенадцатичасовой рабочий день?

Я замер, превратившись в слух.

— Эта скотина целый месяц собирается. Жду не дождусь, когда его вышвырнут! Сам-то валяет свою секретутку по углам, когда захочет, и в ус не дует. Нет, он никогда на это не пойдет, побоится волнений. Это все слухи, Зи! — отрезал пессимистичный голос собеседника.

— А я слышал другое. Собираются возобновлять бурение сам знаешь какого сектора, и мне дали понять, что охраняемая зона переместится и туда. Так что не скажи, не скажи…

— Да ну, не свисти…

Запомнив расположение казарм, я пополз дальше, продолжая изучать шахты, уходящие перпендикулярно вниз, с явно работающими воздушными лопастями, куда мне не улыбалось упасть. Обычно я такие участки просто перепрыгивал, если, конечно, было где развернуться или, вытянувшись во весь рост, переползал. Поднимался по лесенкам, стремясь забраться как можно выше, пока гул промышленных машин не сменился стрекотом офисного оборудования. Вкрадчивые, по обыкновению, голоса киберкомов докладывали о входящих сообщениях, требуя владельца или владелицу немедленно связаться с адресатом.

— Первая партия миновала охраняемую имперцами территорию и благополучно вышла в открытый океан к зоне, где ее ждал шаттл флота вторжения. Подводная лодка «Субкрафт» докладывает о выполнении миссии… — радостно вещал женский голос.

Заглянув за забранное решеткой оконце, я увидел чистый офис с деревянными стенами и добротной деревянной мебелью — неслыханная роскошь в наше время. На стенах офиса были развешаны немногочисленные тростниковые репродукции птиц и животных, а также экзотические виды планет, сделанные под заказ — из люминесцентных водорослей, покрытых лаком. Огромный галомонитор самой престижной галактической компании «Визио Электронике» был повернут ко мне задней частью, и я не мог видеть, что он показывает. За ним работал хозяин кабинета, притом явно не в самом лучшем расположении духа. Это был плотный мужчина среднего возраста, примерно лет тридцати пяти или сорока, с копной светлых волос, правильными чертами холеного лица и в стильных очках с тонкой золотой оправой. На нем был роскошный офисный костюм и модный галстук, меняющий окраску. Тихий стрекот невидимой машины оборвался, и дверь подо мной открылась нараспашку, впустив внутрь посетителя. Точнее, в комнату вошла, отчаянно виляя бедрами, сексапильного вида секретарша в короткой юбке, с иссиня-черными бусами на точеной шее. Плотно обтягивающая высокую грудь кофточка подчеркивала ее великолепную фигуру. Захлопнув за собой дверь, секретарша повернулась, открыв моему взору безупречно правильное лицо с безумно дорогой аргонской косметикой. Я услышал характерный щелчок — дамочка заперла дверь на защелку.

— В этом месяце мы явно увеличили добычу. Если подольше продержим эту планку, сможем рассчитывать на щедрые премиальные, мисс Эвелина! — Мужчина блеснул очками и хищно улыбнулся вошедшей девушке, откровенно рассматривая ее декольте раздевающим взглядом. — Подготовьте мне назавтра, к обеду, утвержденные планы мероприятий по увеличению сбыта руды и обязательно приложите к ним рекомендации совета директоров с последнего гиперселекторного совещания и лично мистера Чена. Вдруг он поинтересуется моим мнением. Я не смогу ему сказать, что я с ними даже не ознакомился. Проще будет сразу застрелиться или сделать себе харакири, ха-ха-ха!..

Секретарша уселась на колени мужчины и спокойно начала расстегивать его пиджак.

— Эвелина, мне в вас жутко нравятся две вещи. Это непосредственность и забота обо мне… Проклятая застежка… Вы специально такие выбираете? Как это жестоко… — пытаясь расстегнуть на девушке магнитный замочек, возбужденно зашептал мужчина.

— Как же может быть иначе, мистер Громов? Забота о душевном спокойствии шефа — первоочередная задача хорошего секретаря, — промурлыкала девушка, ерзая у него на коленях. — Отчеты могут подождать, так же, как и рекомендации совета директоров, а вот ваше душевное и телесное состояние начинают меня беспокоить…

Обняв мужчину за шею, секретарша обвила его ногами и немного агрессивно провела руками по волосам шефа — словно дикая кошка, которая царапает жертву когтями.

— Вы опять похотливо глядели в столовой на эту новенькую девчонку из сектора хозяйственного снабжения?! — злобно прошипела девушка и шлепнула мужчину по губам.

Хозяин кабинета побагровел от гнева.

— Прошу тебя, Эвелина, не выдумывай! — сказал он, забыв о магнитном замочке. — Эта девчонка, как ты выразилась, очень ценный кадр. От нее зависит своевременное снабжение…

— Перестань мне врать, Влад! — наигранно захныкала девушка. — Я не дура! Ты ей ноги и задницу разве что не спалил своими блудливыми глазами. По-твоему, она этого заслуживает?

— Конечно же, нет…

— Ах, нет?! Если она этого не заслуживает, тогда почему…

— Все это твои выдумки, Эл! — сердито отрезал мужчина. — Я мог и окинуть ее оценивающим взглядом, но не мог себе позволить «пялиться» на нее при моих подчиненных, как ты утверждаешь. Репутация и имидж дороже всего на свете…

— Имей в виду, Тигр, я не потерплю эту девчонку на этом уровне, если ты и дальше будешь на нее таращиться при каждом удобном случае. Ты и ее сектор стал посещать подозрительно часто…

— Эл, хватит меня мучить своими параноидальными подозрениями. Иди ко мне, девочка. Ты сегодня как никогда сексуальна! — приглушенно прошептал Влад, справившись с замочком на одежде Эвелины, и поспешно снял ее лиф одним движением руки.

— Я тоже тебя хочу, Влад… — жарко прошептала секретарша, тяжело дыша и расстегивая ширинку на брюках босса.

Задрав до пояса юбку и сдвинув стринги, она деловито уселась на любимый орган начальника и начала, постанывая, активно раскачиваться на нем.

Заинтересованно наблюдая за этой «милой» драмой, я решил никуда не двигаться, пока не разузнаю о базе и ее обитателях, о которых у меня начало складываться не самое лестное мнение. Эта парочка была мне полезна, и я решил подождать, пока они закончат развлекаться и снова вразумительно заговорят. Вдруг еще что-нибудь ценное скажут.

Пока они рычали друг на друга, как дикие звери, я решил перекусить своим последним концентрированным брикетом, в котором было немного жидкости. От жажды и жары у меня почти помутился рассудок. В моем секторе дул прохладный ветерок, приятно охлаждавший разгоряченное от лазанья по трубам тело.

Я даже успел задремать под вскрики разошедшейся парочки, когда в селекторе тренькнул звонок вызова и синтезированный голос компьютера тихо позвал:

— Мистер Громов, мистер Чен на первой линии. Он интересуется, отчего уже десять минут не может связаться с вашим офисом…

— Твою мать! — выругался босс, мгновенно скинув с коленей Эвелину.

Быстро застегнув ширинку, он сказал:

— Передай мистеру Чену… что я… вот-вот вернусь из коммерческого отдела! Какого черта ты еще здесь?

Влад вытолкнул разгневанную секретаршу за порог и захлопнул дверь. Причесался на скорую руку, уселся в кресло и, поправив очки, восстановил невозмутимую мину. Щелкнул клавишами терминала, и в стеклах его очков заплясали отражения трехмерного монитора.

— Прошу прощения, что заставил вас ждать, мистер Чен. Какая неожиданность… Конечно же, приятная неожиданность… — Он расплылся в улыбке невидимому собеседнику. — Работа с сотрудниками, знаете ли, отнимает много времени и сил…

— Перестаньте болтать, Влад! Я не доволен вашей работой.

— Но почему, милорд? — вскричал, встрепенувшись, Влад. — Я всего лишь делаю свою работу, максимально использую имеющиеся ресурсы для увеличения добычи. Если вы недовольны поставками, я здесь ни при чем. У нас не хватает людей! Много шахт пострадало от варварских боевых действий имперцев, плюс особенность добычи иридиума, и еще эти перебои со снабжением…

Затаившись, я превратился в слух.

— Вы ознакомились с рекомендациями совета директоров по увеличению прибыли с вашего объекта? А как вы прокомментируете мои рекомендации, мистер Громов? — в спокойном голосе прозвучали нотки иронии и скрытой угрозы.

— Э… милорд, я не совсем согласен с предлагающимися методами… — заикаясь, начал блефовать Влад. — Но в целом решение совета было правильным, а с вашими методами я согласен целиком и полностью…

— Тогда ответьте мне, почему, черт возьми, вы до сих пор ничего не делаете по углублению шахт к ядру? Если вы знакомы с рекомендациями, тогда еще неделю назад должны были начать все необходимые работы! Вы ставите меня, как координатора, в неловкое положение перед советом, и я не потерплю этого. Особенно от вас! Немедленно начинайте демонтаж оборудования из выработанных шахт и его переброску на более важные участки. Не оправдывайтесь, Громов, я этого не люблю. Заодно перешлите по дальней связи все материалы по добыче за последние полтора года. Добавьте к ним отчет о проделанной работе за неделю. Промедление в вашем случае будет считаться недопустимым и преступным.

— Я понимаю, мистер Чен, — чуть дыша, ответил Громов. — Вы тоже должны меня понять, как и совет. Из надежных источников в штабе оккупационных войск нам стало известно, что имперцы подумывают о детонации ядра в случае, если их военная кампания слишком затянется. Совет должен понимать, что в этом случае наши усилия пойдут прахом. Мгновенная гибель как нашего объекта с шахтами, так и других, оставшихся еще в строю, обеспечена. Все ваши распоряжения, мистер Чен, разумеется, будут незамедлительно выполнены, но что насчет угрозы шахтам?

— Выбросьте это из головы, Влад. Не забивайте ее такими вещами! Эту проблему мы как-нибудь и без вас решим. Вашим делом остается увеличение добычи и поиск новых рудоносных залежей. Мы понесли значительные убытки после бомбардировки планеты, так что на вас, дорогой мистер Громов, возложена, разумеется, «непосильная» задача компенсировать своим объектом потерянные шахты.

Скрытая издевка в последних словах не осталась незамеченной Громовым.

— Что же касается нехватки людей, — спокойно продолжал невидимый собеседник, — то тут, я думаю, вам нужно быть более строгим, особенно со своей распущенной бандой охранников, которые убивают рабочих. Позволю заметить, при вашем полном попустительстве. Но все же, чтобы вы, не дай бог, не считали себя обиженным и обделенным вниманием, мы уже отослали вам новую партию людей. Попробуйте только хоть слово сказать о том, что вам не хватает рабочих рук. А теперь прощайте, меня ждут другие, более важные дела. Жду ваши отчеты в ближайшие сутки.

Терминал, музыкально тренькнув, отключился.

Влад Громов — управляющий шахтами — откинулся на спинку тяжелого кожаного кресла со вздохом облегчения. Достав носовой платок из кармана пиджака, он промокнул лоб, щелкнул кнопкой селектора и властно сказал, пытаясь скрыть нотки волнения:

— Эвелина, все запрошенные мистером Ченом бумаги должны быть готовы не позже чем через час. Меня нет. Только если не позвонят члены совета. Для остальных меня нет на месте. Понятно?

— Но, мистер Громов, — пропел нежный голос Эвелины, полный скрытого злорадства, — вас ждут технологи рядом с парком буровых машин с жалобами на поломки оборудо…

— Меня нет! — оборвал ее Влад и начал лихорадочно щелкать кнопками на своем терминале. — Технологи могут и подождать.

«Ничего интересного тут больше не намечается. Самое время проверить склады с оружием», — подумал я, выковыривая острием ножа грязь из-под ногтей.

Осторожно поднявшись на колени, я пополз параллельно кабинету Громова. Затем свернул вправо и сразу после перекрестка выполз в тупик, закрытый решеткой. Прямо подо мной, поскрипывая доспехами, скучал охранник, переминаясь с ноги на ногу. Напротив него находилась шлюзовая дверь с сенсорным дисплеем. На ней светилась надпись на имперском: «Красная зона. Арсенал. Вход только по магнитным пропускам». В тишине, нарушаемой редкими покашливаниями охранника, я ждал своей минуты.

Я уже решал, стоит ли прыгнуть на него или же возвратиться и попробовать другие ответвления, когда шлюзовая дверь с тихим шипением поднялась, открыв взору каменную нишу неизвестной протяженности. Оттуда вышел другой охранник с табличкой «Крэнтон». Откинув забрало, он явил миру бледное обветренное лицо с одним глазом. Второй закрывала электронная заглушка искусственного глаза, придавая охраннику вид киборга.

— Курить есть? Свои закончились, — хрипло спросил «моего» охранника одноглазый.

Тот, перебросив винтовку в левую руку, принялся шарить по подсумкам, пока не нашел измятую пачку сигарет «Альба Варден».

— Если тебя поймает Гром, ты пробкой вылетишь отсюда…

— Так уж и пробкой! Он раскачивает у себя на коленках свою набитую дуру, — усмехнулся одноглазый, невозмутимо беря из пачки три сигареты про запас. — У тебя, Нил, камер нет, тебе бояться нечего. А я свои давно научился дурачить, так что тут все схвачено. В первый раз, что ли?

Криво ухмыльнувшись, Крэнтон спрятал сигареты в подсумок на поясе. Дверь с тихим шипением закрылась за ним, и снова наступила тишина, нарушаемая скрипом доспехов. Я увидел, как охранник достал сигарету, откинул забрало и прикурил.

Прислушиваясь к шумам, наблюдая сверху за Нилом, я начал осторожно выкручивать винты острием ножа. Отвинтив два, понял, что решетка, откинувшись на петлях, обязательно угодит по открытому лицу ничего не подозревающего охранника. Подловив момент, когда тот докуривал сигарету, я изо всех сил двинул ногами по решетке, добавив ей ускорения. Со скрипом откинувшись на петлях, решетка своей тяжелой кромкой с глухим хрустом ударила охранника прямо по носу. Раздался приглушенный вопль. Покачнувшись, Нил упал на колени, закрыв руками лицо и уронив винтовку на пол. Я всем весом приземлился ему на спину, придавливая его шею к полу. Вогнал в глазницу штык-нож. Задергавшись в агонии, охранник приглушенно захрипел и чуть не скинул меня. Выдернув нож, я захлопнул забрало его шлема, чтобы кровь не залила пол. Подхватил винтовку и вскрикнул, когда она ударила меня током. Выронил ее, выругал себя за глупость, вспомнив, что полицейское оружие иногда кодируется персонально на своего владельца. Вытащив из-за пояса трупа магнитную карточку и шоковую дубинку, подбежал к дверям шлюза, пока в коридоре никто не появился. Приложил карточку к черному датчику и смело нырнул в полутьму коридора.

За поворотом послышались тихие голоса и звук шагов. Я осмотрел стены и потолок в поисках камеры и, выглянув из-за угла, обнаружил первую из них. Крэнтон, стоя ко мне спиной, щелкал кнопками селектора и недовольно бурчал в микрофон:

— Ди, ты не шутишь?

— Я тебе говорю! Рабочий упал в камнедробилку, за секунду превратившись в фарш. Все, как последние ослы, сбежались на это посмотреть. Работа временно остановилась, и теперь по коридорам рыскает разъяренный Генри…

— И кого скинули… Точнее, кто упал? Черт подери, ты меня понял…

— Тот расписной зек с Проциона, который давно нарывался. Думаю, к этому приложили руку твои приятели, Молот и Челюсть. Встретил их неподалеку с довольными мордами, идут, никого не замечая, и хихикают, как два идиота…

— Несчастные балбесы. Ладно, мне пора. Спасибо за новости!

Я прильнул к холодной стене. Крэнтон, бурча под нос, свернул за угол, где я его уже поджидал. Он чуть не задел меня ногой, на ходу доставая очередную сигарету. Потом остановился и беззаботно прикурил ее, оставаясь в слепой зоне камеры. Я негромко кашлянул, и когда он повернулся, то получил удар шоковой дубинкой прямо в переносицу.

— Курение тебя погубит! — зло бросил я, подавая заряд на шаровой наконечник дубинки.

Треск разрядов и дикий вопль нарушили тишину. Когда он словно подрубленный рухнул навзничь, я угостил его в лицо еще одним ударом шоковой дубинки. Быстро вогнал в его единственную глазницу окровавленный нож, вызвав бешеное дерганье и омерзительный хрип агонизирующего тела.

— Как вы к другим, так и к вам… Скривившись от омерзения, я сорвал у него с пояса еще одну шоковую дубинку и две пластиковые карточки. Подбежал к камере наблюдения и, стоя под ней, ткнул в нее включенными дубинками, предварительно отвернувшись. Сноп искр выплеснул в коридор, высветив грубый камень стены в мельчайших деталях. Камера, курясь голубоватым дымком и потрескивая разрядами, перестала двигаться. Мигающий красный глазок погас, прекратив трансляцию изображения на пульт охраны. Понимая, что счет пошел на секунды, я прижал к датчику карточку; получив отказ в доступе, прижал другую. Бронированная дверь, отчаянно скрипя, поднялась к потолку, открыв взору небольшое помещение, затянутое сеткой, за которой покоились серебристые контейнеры с выдавленными на крышках многолучевыми звездами в круге. Символ министерства обороны Империи. Теряя терпение, я снял со стены один из лучеметов и сразу понял, почему они свободно здесь висят, — оружие было заряжено только парализующими зарядами. Выбрав знакомую модель Р-2, начинил ее одним из своих бережно хранимых боевых зарядов.

— Так-то лучше…

Защелка обоймы сухо щелкнула. На резиновой рукояти голубой огонек сменился красным. Пистолет заряд принял и встал на боевой взвод. Скинув пальцем предохранитель, я направил ствол на электронный замок ближайшего контейнера и плавно нажал на спусковой крючок. С шипением луч ударил в замок, пока не уперся в пол, разбрасывая во все стороны капли металла. Крышка поддалась, обнажив черные бруски промышленной взрывчатки для подрыва сверхплотной породы. Я похолодел от страха, представив на секунду, что было бы, если бы луч угодил в них. Прихватив с собой пару брусков вместе с детонаторами в виде тонких, как спичка, цилиндров, я взял пульт дистанционного управления. Выскочил наружу и заблокировал дверь.

Перепрыгнув через мертвого Крэнтона, в прыжке ухватился за край темной дыры воздуховода, откуда пришел. Потный от напряжения, подтянувшись, влез внутрь узкой трубы. Напрягая мышцы, поднял раскачивающуюся решетку и, чуть не надорвавшись, поставил ее на место. И вовремя. В коридор, грохоча доспехами и подсумками, вбежали четверо хмурых охранников с винтовками наперевес. Они разразились руганью, когда увидели мертвого товарища.

Не забыв ввернуть винты на прежнее место, я двигался уже обычным для себя способом, проползая мимо решеток и ответвлений, пока не добрался до той единственной, отделяющей меня от офиса Громова. Завладев взрывчаткой, я теперь мог диктовать свои условия.

Громов клевал носом, подпирая виски руками и слушая в полудреме нудную коммерческую статистику. Его дрема не сразу прервалась, когда защебетал сигнал вызова. Нежный голос секретарши осторожно позвал его:

— Мистер Громов, к вам по очень срочному делу начальник службы безопасности мистер Генри Родман. Он просит принять его, невзирая на вашу занятость…

— Хорошо, Эвелина, пусть войдет!

Громов зевнул, отхлебнул из чашки остывший кофе и недовольно блеснул очками на вошедшего. Родман был двухметрового роста громилой примерно сорока лет. Отливающий кровью доспех повышенной защиты был украшен изумительной гравюрой, изображающей сражение при Кассини. Небрежно держа шлем на сгибе локтя, он встал напротив своего босса.

— А, Генри, что тебя привело ко мне? Вообще-то поздновато для визитов.

— У нас серьезное ЧП…

— Разумеется, как всегда. Снова ваши бравые охранники нашли гозорца-самоубийцу с паяльником в заду? Или ты по поводу происшествия с камнедробилкой? Не многовато ли самоубийств для одного дня?

— Я по другому поводу. Двух моих охранников нашли мертвыми. — Генри возвышался над Владом, словно железная гора над жалким холмиком. — И тому, и другому вогнали что-то острое под забрала. Они умерли мгновенно. Убийцы или убийца действовал уверенно, профессионально и хладнокровно. Кто бы это ни сделал, он отменно умеет пользоваться холодным оружием, а это редкость для местного сброда.

— Интересно… — Громов уставился на Генри рыбьим взглядом. — Вполне понятно, что ваши охранники были не святые. Кто-то из рабочих свел с ними счеты. Что же тут удивительного? И… кто погиб? — Громов глотнул кофе.

— Нил Ламберт и Бад Крэнтон…

— Это тот шумный Крэнтон, который одноглазый? — удивился Громов. — Насколько я припоминаю, парочка была неравнодушна к рабочим шахт. Эти парни способны были переплюнуть по жестокости даже ваших любимцев Молота и Зуба, так? Чему же удивляться, Генри? Ваши парни, зазевавшись, открыли забрала, чтобы перекурить во время несения службы, и словили нож от какого-нибудь обиженного гозорца, аргонианина или еще черт-те кого. Мало ли их здесь, на базе… Дело тянет на бытовое убийство в результате халатности…

— Нет, все было совсем не так, — холодно возразил начальник службы безопасности. — Их весьма профессионально прирезали, одного перед этим угостив шоковым зарядом, а второго приласкав по роже тяжелым предметом. Затем вывели из строя охранную камеру перед резервным арсеналом и выкрали оттуда лучемет и пять килограммов промышленной взрывчатки особой мощности. У этого «некто» был боевой заряд к пистолету, позволивший вскрыть контейнер с взрывчаткой. Потому что сама парализующая ячейка валялась тут же, у стенда с оружием, черт бы вас подрал, Влад!

— У тебя все? — медленно откидываясь на спинку кресла, прошептал Громов в шоке.

— Пропали два детонатора и псионический пульт управления. У меня все…

— Псионический пульт? — воскликнул Громов, вскакивая. — Как это могло произойти, Генри? За что я вам плачу деньги? Боже! И это в момент чрезмерного внимания со стороны хитрой лисицы Чена! Взрывчатку же можно где угодно заложить и с любого расстояния подорвать.

— Я сразу сказал, что у нас серьезное ЧП, — спокойно заметил Генри, без приглашения садясь в кресло. — Мне потребуется минут тридцать, чтобы понять, как такое стало возможным, а пока мне нужно ваше разрешение.

— Какое еще разрешение? На что?

— Нужно перекрыть подъемник на поверхность. Никого нельзя выпускать на верхние уровни. Охрана рядом с подъемником должна быть утроена. Сейчас основная масса людей занята в шахтах, но скоро ужин, и все потянутся по своим комнатам. Нужно распаковать мозговой сканер и прогнать всех подозреваемых через него, а пока вы должны пройти со мной на место происшествия и все увидеть.

— Тебе виднее.

Громов подавленно захлопнул за собой дверь.

— Эвелина, мы у резервного арсенала, если что, — пробубнил он по ту сторону двери.

Не теряя времени даром, я стал быстро выкручивать винты из решетки. В голове проносился один безумный план за другим. Проникнув в помещение, я вернул решетку на место, с грехом пополам закрепив ее остатками липкой ленты. Сжимая в руке лучемет, обыскал весь офис, наполненный запахами изысканного парфюма и освежителя воздуха. Экран дорогого голографического монитора был темным, на нем виднелась только группа звездочек, требующих ввода пароля. Быстро осмотрев комнату, я не заметил в ней иного выхода, кроме той двери, которая сейчас была заблокирована. Единственным подходящим для меня предметом интерьера офиса был массивный стол Громова из отполированного красного дерева с зелеными и желтыми прожилками, которые завораживающе мерцали в глубинах древесины. Он главенствовал здесь. Внутренние шкафчики стола были защищены датчиками отпечатков пальца, и открыть их без специального оборудования было невозможно.

Чертыхаясь, я снял с себя ранец, покрытый толстым слоем пыли и грязи, и, протолкнув его под стол, залез следом. Встав под столом на корточки и Упираясь головой в крышку, я ощутил, как бронежилет нещадно давит под ребра, не давая вздохнуть. Сжав в правой руке лучемет, а в левой штык-нож, я приготовился терпеливо ждать прихода хозяина кабинета.

Ноги и спина затекли от долгого ожидания. Сон и жажда с новой силой набросились на меня.

Когда дверь распахнулась, впуская в комнату людей, я мгновенно сбросил с себя дрему и подобрал ноги.

— Зайка, я все понимаю… у тебя сейчас много забот, но ты обещал устроить волшебный ужин, а потом мы могли бы чуток пошалить…

— Какой ужин? Какие шалости? Ты совсем не разбираешься в ситуации, Эл? У нас диверсия! Пока не поймают крысу, убившую моих людей, ни шалостей, ни ужина и никакого «пошалить». Что мне докладывать Чену, если он узнает про все это? Меня в лучшем случае уволят, а в худшем… даже думать не хочу. И тебя тоже уволят следом за мной.

— Вот как? — раздался насмешливый голос Эвелины. — Ты думаешь, новому начальнику объекта не понадобится секретарь, готовый на все?

— Уходи, Эл, я сейчас не в духе! — раздраженно ответил Громов, плюхаясь в кресло и чуть не ударив меня под столом ногами. — Принеси еще кофе и веганского коньяка. Боже, дай мне силы…

— Конечно, мистер Громов! Только припудрю носик…

И вышла, громко хлопнув дверью.

— Женщины!

Влад облегченно вздохнул, вероятно, отметив, что в офисе пахнет чем-то отвратительным и затхлым. Он откинулся в кресле, закрыл лицо руками и наверняка стал думать о том, что не стоит давать женщинам слишком много власти, когда почувствовал что-то острое у своей промежности. Распахнув глаза, он изумленно перевел взгляд под стол. Здоровенный штык-нож, темный от запекшейся крови, прижимался к ширинке, суля его мужской гордости большие неприятности. И только потом увидел чью-то грязную физиономию, блестевшую белыми зубами в презрительной усмешке.

— Ты… Вы кто такой? — заикаясь, произнес Громов, пытаясь отодвинуться в сторону.

— Это я… твой Зайчик, Тигр! — ткнув пистолетом ему в брюхо, хмуро отрезал я. — Если не желаете сдохнуть от лучевого отравления, сидите тихо и не делайте резких движений. Для остальных меня здесь нет. Если будете подавать знаки или попытаетесь обо мне предупредить, лишитесь своих причиндалов. Вызовите свою Зайку и прикажите никого не впускать до особого распоряжения. Заблокируйте дверь. У вас здесь бар есть?

— Да, позади меня… в стене… — глазами указал Громов.

— Прекрасно, нацедите мне стакан тоника, да побольше.

Я поудобнее устроился на полу под столом, держа Громова под прицелом лучемета.

— Значит, вы и есть та самая крыса… прошу прощения, тот диверсант, который… — начал бормотать Громов. Он, не поднимаясь с кресла, возился с баром.

— Именно! Вы ведь не думали, что права на убийства принадлежат исключительно вам и вашим головорезам? — ухмыльнулся я, надавив штыком на его промежность и вызвав сдавленный вскрик. — Я передумал. Давайте сюда бутылку. Горю неудержимым желанием слегка прополоскать свисток. На вашей базе ужасное обслуживание…

— Что?! Вы это о чем?

Вырвав из рук Громова лимонад, я почти одним глотком осушил бутылку, ощущая в себе живительную влагу, наполняющую силой и уверенностью.

— Теперь мне гораздо лучше…

— Что вам нужно и как вы сюда пробрались? — Громов нетерпеливо заерзал, оглядываясь по сторонам в поисках моих сообщников, готовых неожиданно выпрыгнуть из углов.

— Вам вряд ли захочется это узнать и тем более проделать тот же путь. Как я сюда добрался, не имеет никакого значения и вас не касается. Все, что мне от вас нужно, так это чтобы вы набрали номер мистера Чена и доверили мне вести дальнейшую беседу.

Я и сам не успел сообразить, как эти слова вырвались из моих уст — а ведь я хотел потребовать у Громова, чтобы меня доставили на поверхность. Нет, здесь нужно играть тоньше, заручиться гарантиями, прежде чем покидать это место. Этот напыщенный кретин в кресле, максимум, тянул на простого исполнителя, пусть и облеченного властью.

— Вы знакомы с ним? — вздрогнул Громов.

— Не могу сказать, что мы друзья-приятели. Вызовите его! Отрицательный ответ не принимается, так и знайте.

— Как угодно, только прошу быть в поле видимости камеры терминала… И еще, если вас не затруднит, прижмите свой нож лучше к моему горлу…

— Хорошая мысль! — усмехнулся я и осторожно вылез из-под стола, продолжая держать его на мушке.

— Дверь я заблокировал, можете сесть. Сейчас вызову мистера Чена…

Я рукоятью усадил его в кресло. Встал позади и приставил ствол к его затылку.

— Только вызывай без шуток. Если увижу что-то подозрительное… — Я недвусмысленно прижал к его шее еще и клинок, слегка оцарапав кожу.

— Мне еще жить не надоело! — скривился Громов.

Он быстро набил пароль, и в открывшемся окне видеоконференций нашел контакт «Чен Лу». На экране появился символ, все тот же таинственный знак, что и на подводном судне, — разделенный ломаной линией круг.

— Ваши полномочия подтверждены. Связь разрешена, — пропел женский голос. — Внешняя гиперантенна окажется на поверхности через две минуты сорок секунд. Время соединения с промежуточным спутником связи от трех до пяти минут…

В дверь забарабанили кулаками, потом раздались глухие удары прикладов, и приглушенные голоса яростно загомонили по другую сторону преграды. Дверь даже не шелохнулась.

— Что там за галдеж? Я ведь предупреждал…

— Вы просили заблокировать дверь! По другую сторону упала бронированная заслонка, которой я никогда не пользуюсь, кроме как в крайних случаях… — пояснил Громов, нервно ерзая в кресле. — Охране это показалось подозрительным, вот они и…

— Если они не желают вашей скоропостижной кончины, пускай немедленно прекратят. Скажите это вашему начальнику службы безопасности, его-то они точно послушают!

— Внимание! — сказал Громов, разблокировав селекторную связь. — Говорит Влад Громов. Я нахожусь в заложниках у сумасшедшего! Прошу не пытаться вломиться в кабинет и не предпринимать никаких попыток моего освобождения. Генри, тебя это касается в первую очередь. Проследи за моим указанием и убери подальше своих парней, только не очень далеко. Со мной все в порядке, я могу самостоятельно договориться с этим чокнутым психопатом…

— Этого достаточно! Не нужно переигрывать, — зло перебил я.

— Как скажете.

— Все забываю спросить, что это за логотип на экране?

— Знак компании, — лаконично ответил Громов.

Он вздрогнул, когда вызов удаленного абонента дошел до адресата.

— У мистера Чена очень важные посетители. Дождитесь, пока он ответит.

Раздалась мелодичная трель режима ожидания. Громов, мученически вздохнув, скрестил руки на животе, приготовившись терпеливо ждать.

— Я здесь ни при чем…

— Руки на стол, чтобы я их видел! — рявкнул я, схватив его пятерней за волосы. Меня начала раздражать его наглая и распущенная манера разговора.

— Мне неясно, на что вы рассчитываете. Вы никогда не выберетесь отсюда живым! — прошипел Громов, кладя руки на стол. — Если вы скажете мне, чего вы на самом деле хотите, мы можем мирно договориться без всяких посредников…

На экране появился седой урбанит. Не глядя перед собой, он продолжал работать, опустив раскосые глаза, спрятанные внутри глубоких морщин. Он что-то постоянно повторял на неизвестном мне гнусавом языке. Был он облачен в строгий темно-зеленый френч, на котором виднелся рисунок диковинного зверя с кошмарной пастью. На правом лацкане блестел золотой кружок все того же странного знака, который я всюду наблюдал на базе.

— Подождите немного, — с сильным акцентом сказал он, не поднимая глаз. — Надеюсь, у вас была веская причина для вызова, и…

На секунду взглянув в монитор, он застыл, не договорив до конца. Подняв голову, заинтересованно посмотрел на меня и моего заложника.

— Что у вас за дело ко мне, Громов? Кто этот человек?

— Простите, господин Чен! Это была не моя идея! — залепетал Громов. — Я стал смиренным заложником, всего лишь исполнившим его просьбу. Он попросил связаться с вами и…

— Довольно, Влад! Держите себя в руках! — пожурил его урбанит, откладывая в сторону электронный блокнот. — Пусть сам скажет, чего ему угодно. Весь внимание, мистер?..

— Грин, — брякнул я, распрямляя плечи, и тут же выругал себя.

Подняв левую руку, чтобы был виден черный пульт с серебристыми кнопками, я пояснил:

— Я заминировал базу в двух ключевых местах. Уверяю, зарядов более чем достаточно, чтобы разнести к чертовой матери весь этот объект!

Наблюдая за его лицом, я пытался найти следы гнева или волнения.

Полный ноль. Ни единой эмоции.

— Это правда, милорд. Он не врет, — вмешался Громов. — Он как-то ухитрился убить двух моих охранников, выкрасть взрывчатку с детонаторами и псионическим пультом дистанционного управления. А главное, захватить меня в заложники в собственном офисе…

— Даже так? — удивленно вскинул седые брови Чен, продолжая изучать меня. — Псионический пульт. Влад! Вы идиот и должны это знать, пока еще живы. Вас никто не учил, где, а главное, как нужно хранить псионические пульты? Так что вы хотите, мистер Грин?

— Мои требования покажутся смешными, но… я желаю беспрепятственно выбраться на поверхность с вашей подземной вечеринки. — Я спрятал пульт. — И поскорее добраться до имперских оккупационных войск…

— С какой целью вы решили встретиться с этими господами? — быстро спросил Чен.

— Это мое личное дело. Пока ничего другого мне не надо…

— Никаких иных условий? Как это странно… На мгновение в его глазах блеснула хорошо скрытая жестокость и ирония.

— Расскажите мне вашу историю, ибо человек с такой просьбой, как ваша, должен иметь за душой что-то особо интересное. Тогда, быть может, я и распоряжусь о выполнении всего, что вы просите. Мне любопытно, как вы попали туда, где стоите, не говоря уже о том, что делаете. Вы не похожи ни на одного из шахтеров, находящихся в подчинении у Громова. Эти висельники выглядят иначе. На вас нательный комбинезон имперского военнослужащего, которого здесь быть не может по определению! Самое интересное, вы даже не представляете, во что вас угораздило вляпаться, иначе не выдвигали бы своих смехотворных требований. Я весь внимание, мистер Грин. Учтите, меня не очень волнует потеря базы вместе с этим никчемным персоналом. Неприятно, но не смертельно. А вот ваша история — это занимательно. Будет очень жаль, если вы ненароком погибнете, так и не рассказав ее в деталях. Смелее. И не переживайте за потерянное время. Этот гипертуннель отнесем за счет мистера Громова! — еще раз усмехнулся урбанит. — Поберегите мое время и терпение и свое, кстати, тоже…

— Если вам так интересно…

Вздохнув, я решил не врать, потому что вранье требовало мастерства и умения, которого у меня не было. Можно запутаться самому и совсем завраться, а что-то мне подсказывало: этот тип не станет терпеть такое. Поэтому я решил сказать правду, тем более это не было секретом.

— Я мастер-сержант Ингвар Грин. Из Галактического корпуса армии вторжения. Проделав длинный путь, наша группа получила приказ выдвинуться в направлении гозорского города-монастыря Гандсса, что в континентальном разломе Чаррусса…

Почти час с лишним ушел на то, чтобы рассказать о приказах командования на движение к пролому и последующему кровопролитному бою в монастырских стенах. О последней отчаянной попытке удержать библиотеку храма с помощью горстки людей. Этот эпизод я тоже не стал скрывать.

Чен внимательно слушал. Изредка комментировал или уточнял неважные, на мой взгляд, детали. Иногда фыркал, но чаще просто хмурился. Громов нетерпеливо сопел, пыхтел, пытался перебивать, пока я не стукнул его пистолетной рукоятью по затылку.

Дотянувшись до ближайшей бутылки, я отхлебнул чего-то обжигающего и стал напряженно вглядываться в снова ставшее невозмутимым лицо задумавшегося Чена, на котором невозможно было хоть что-то прочитать. Мне было нечего добавить к сказанному.

— Вы меня удивили! — после затянувшегося молчания признался Чен. — И даже не тем, каким образом попали на базу, а вашим категорическим нежеланием умирать. Ваше везение фантастично. Как много было шансов в пещерах? Крайне мало…

— Я старался.

— Если это вранье, то просто гениальное… Хотя я не думаю, что это вранье…

— А я думаю! — взорвался Громов, попробовав вскочить с кресла.

— Куда это ты собрался? — зло прошипел я, приставил нож к его глотке.

— Это… один из моих рабочих, пытающийся сбежать! Отдайте его мне, и я…

— Вы не в том положении, чтобы меня о чем-то просить! — лукаво улыбнулся Чен. — Вы забываете, что пистолет у вашего виска, а не у моего. Поэтому помолчите, пока вас не спросят. Есть только один способ узнать, правда ли это. Возьмите образец его крови и перешлите мне.

Из стеклянной подставки, что стояла под голографическим терминалом, выдвинулась стеклянная полочка с небольшим углублением в центре. Это был анализатор генома.

— Нужно убедиться, что вы рассказали именно свою историю, а не лучшего друга, героически погибшего на ваших глазах! Прошу, сделайте одолжение.

Взяв со стола офисный нож с выдвижными лезвиями, я хладнокровно полоснул по кончику пальца. Щедро мазанув кровью по стеклянному углублению, вызывающе посмотрел в его глаза.

Полочка, засветившись розовым светом, задвинулась, а терминал тихо зашуршал, считывая цепочки ДНК и преобразовывая их в информацию.

— Благодарю вас. Посмотрим, что у нас есть по этому геному.

Глядя перед собой, Чен стал щелкать клавишами, тихо произнося короткие слова-команды на неизвестном языке. Через двадцать минут, когда я почти исчерпал запас терпения, он тепло улыбнулся:

— Вы сказали правду. Жаль только, умолчали, что у вас есть такая очаровательная жена и дочь, живущие в столице Гиди Прайма. По адресу: Версаль-стрит, старый квартал триста два, небесный сектор двести четыре, уровень шестой!

Он улыбнулся, хитро посмотрев на мое осунувшееся лицо. Его победа была абсолютной. Я понял, что проиграл эту партию.

— Ваши военные достижения впечатляют! Особенно пометка о лунах Адриана. Но главное, вы сказали чистую правду. Вы даже не представляете, как я вам обязан!

Это было невозможно! Зажмурившись, я стиснул спинку кресла Громова, который внимательно слушал, недобро ухмыляясь. Он тоже все понял и теперь ликовал.

— Откуда у вас эта информация? — еле сдерживая ярость, спросил я. — Вы не могли по ДНК узнать все это, только если…

— Только если мне доступны архивы министерства обороны! — удовлетворенно закончил за Меня Чен. — Как я уже сказал, вы понятия не имеете, во что вляпались, однажды всплыв в неприметной с виду пещере. Но давайте поговорим о вашем будущем. Вы честный, храбрый и везучий солдат. Той породы людей, которую так ценят в Синдикате…

— В Синдикате? Так вы планетарные контрабандисты?

— Нет, мы Галактический Синдикат Роуз, мистер Грин, а не мелкие преступники, о которых вы насмотрелись в новостях, — поправил Чен, удовлетворенно наблюдая, как у меня отвисла челюсть. — Теперь вы понимаете, как нелегко решить вашу участь и как нелепы ваши требования? Даже за то, что вы увидели в пещере, вас немедленно нужно распылить на атомы! Но вы мне нравитесь, поэтому мы договоримся вот о чем…

Час от часу не легче. Мало того что нахожусь черт знает где, так еще и ухитрился влезть в дела Синдиката, который ревностно охранял свои секреты от чужаков!

Синдикат Роуз или просто Компания. Называли по-разному, но суть от этого не менялась. На протяжении столетий Синдикат (в отличие от планетарной мафии, которую можно смело считать его филиалом) опутывал коммерческие маршруты во всех известных мирах. Ни один имперский профсоюз, сохранившийся со времен Галактического Содружества, не был обделен вниманием Синдиката. Новые колонии начинались с постройки зданий Синдиката, а только потом колониальной администрации. И так во всем. Региональные губернаторы поголовно состояли в Синдикате, который защищал их интересы и требовал в ответ полного повиновения. Пожалуй, только министерство обороны могло сравниться с Синдикатом властью и силой. С другой стороны, если Чен так много вызнал обо мне и моей семье, последнее утверждение уже не кажется правильным. Организация стала закулисным кукловодом для всей имперской знати. Это знал даже я — человек, совершенно не интересующийся внешней и внутренней политикой.

— Во-первых, сдайте службе безопасности псионический пульт! — приказал Чен. — Во-вторых, расскажите, где заложили взрывчатку, отдайте лучемет и другое оружие, которое у вас имеется. Только тогда я обязуюсь отпустить вас, взяв с вас слово, что вы забудете обо всем, что увидели. У нас есть адрес вашей семьи и другая важная информация, а у вас есть наша. Конечно, было бы проще вас убить, но я восхищен вашей отвагой. Если хоть словом обмолвитесь об этом, ваши близкие умрут. Вы увидите это собственными глазами, прежде чем отправиться вслед за ними…

— Не отпускайте его так просто! — заорал Громов, не обращая внимания на нож. — Мы сами справимся! Мы сможем! Клянусь… — Понимая, что нахальный чужак отделался одними угрозами, Громов пришел в неописуемую ярость.

— Разрешаю немного обидеть его! — хищно улыбнулся мне Чен.

Не сдерживаясь более, я рукояткой пистолета приложил по шее Громова. Тот, вскрикнув, обмяк в кресле. Взяв его за шиворот, я презрительно сбросил Громова на пол. Молча достал из рюкзака бруски взрывчатки, пульт, положил их на стол вместе с лучеметом и ножом. В душе стоял отвратительный осадок поражения. Что и говорить, меня здорово обвели вокруг пальца, и теперь я был полностью во власти Синдиката. Наверное, все же стоило попробовать с боем прорваться на поверхность.

«И погибнуть просто так!» — про себя добавил я. Чену хватило лишь нескольких фраз, чтобы разоружить меня надежнее, чем если бы это сделали его громилы.

— У нас высоко ценятся храбрость и честь, умение не только невозмутимо блефовать, но и трезво понимать, когда нужно сложить оружие! — искренне восхитился Чен, не обращая внимания на стонущего Громова. — Теперь я не жалею о своем решении. Вы немедленно уйдете с объекта. Оставьте себе только одежду, остальное сдайте Генри… А вот, наверное, и он…

Дверь в офис почти мгновенно растворилась, оседая синим дымом в снопе искр. Комната наполнилась угрюмыми охранниками, наставившими на меня целый лес стволов. Впереди шел Генри, который первым делом защелкнул наручники на моих запястьях.

— Дышите глубже, Ингвар! — приободрил меня Чен. — Мое решение остается прежним! Вы свободны и можете идти, куда пожелаете.

Через час бронированная вагонетка остановилась у ярко освещенного перрона внутри многолюдной пещеры, заполненной неподвижными фигурами в красных доспехах.

— Приехали. Встать!

Держа под скованные наручниками руки, двое охранников вывели меня на станцию. Рядом шел Генри, с нескрываемым интересом косясь на меня. На его каменном лице не дрогнул ни единый мускул, когда меня остановили и развернули к нему лицом. В руках он держал портативный киберком. На экране подергивалось в помехах лицо Чена.

— Вот и все. Помните о нашем уговоре! — мурлыкнули динамики. — Я буду внимательно следить за вашей дальнейшей карьерой, если, конечно, вы уцелеете в этой мясорубке. Ни для кого не секрет, что войны ведутся ради наживы, а не ради блага людей. Поберегите себя…

— Я помню об этом! — мрачно ответил я, когда с меня сняли наручники и повели к выемке в толще скалы. Там тускло блестели створки титанических дверей высотой не меньше двадцати метров и шириной почти пятьдесят. Под потолком находилось множество датчиков движения и камер наблюдения. — Но и вы помните: если с моими родными что-то случится, я найду вас, где бы вы ни находились, хоть и на том свете!

Взвыли сирены, аварийные лампы, вращаясь, озарили каменные стены пещеры багряными всполохами. Створки лифта поползли в разные стороны, демонстрируя кабину, в которой легко мог разместиться разведывательный космолет. Подхватив под руки, двое громил-охранников втолкнули меня внутрь лифта и встали позади. Створки захлопнулись, лифт начал ощутимо набирать скорость.

— Нам приказано доставить тебя живым, но никто, к счастью, и словом не обмолвился про целость шкуры! — зловеще сказал охранник, кличка которого, я вспомнил, была Челюсть.

Попытавшись отпрыгнуть в сторону, я почти сразу провалился в вихрь ослепительно сияющих звезд и не чувствовал более ударов прикладами…

«Откуда здесь снег?!» — удивился я, пытаясь пошевелить пальцами рук.

Приподняв голову, я увидел лишь белую пелену бури. Куда ни глянь, сугробы и лед. Скучный мир свистел, гудел и завывал, обжигая тело сквозь рваный комбинезон. Пытаясь ползти, я упал лицом в сугроб и сжался в позе эмбриона. На груди застыли струйки засохшей крови. Они были всюду на одежде и на посиневших запястьях. Тело нестерпимо ломило, словно я пролезал сквозь жернова, но по дороге застрял где-то между ними. Засыпая в снегу, я уже не видел, как надо мной завис катер службы спасения. Как, выдвинув телескопические опоры, космобот погрузился в снег. Как по откинувшемуся трапу выбежали несколько спасателей с реанимационным оборудованием в руках.

— Нас окружили… нам конец… уходите отсюда! — прошептал я обмороженными губами. — Я не могу их больше сдерживать…

— Он бредит. База, сообщает борт ноль-пять. Обнаружили мастера-сержанта Ингвара Грина на одном из островов северного архипелага. Просьба приготовить реанимационную капсулу. Обморожение и следы побоев… Грузим его на борт.

Уложив на носилки, спасатели быстро донесли меня до медицинского бокса искусственного жизнеобеспечения. Катер резко набрал высоту, разгоняясь в стратосфере до скорости звука, оставив позади острова северного архипелага…

-

Часть II Пятнистые дьяволы

Говорят, в жизни бывают моменты, когда ты осознаешь, как тебе фантастически везет. Некоторые приписывают это высшим силам или, как правило, своим собственным. Не знаю, как все обстоит на самом деле, но я знал, кому обязан своим спасением — Чену Лу, могущественному координатору из Синдиката Роуз. Нас всех — меня, моих людей, Роба с его спецназовцами и механизированный корпус первого лейтенанта Джея Кора — грязно подставило военное министерство, тайно разработав так называемую операцию «Север». Наш безумный удар малыми силами по одному из хорошо защищенных монастырей был всего лишь отвлекающим маневром, который перемолол нас в порошок, зато дал командованию возможность скрытно ударить по настоящим целям в разломе. Подняв позади нас бучу приготовлений, организовав утечку дезинформации и собираясь нанести удар вслед за нами, командование блестяще оттянуло значительные силы гозорцев к нашему участку. Дождавшись, пока противник решит, что главный удар производится на юге, и посильнее увязнет в схватке, штаб незаметно ввел в бой крупные силы на севере, почти без сопротивления захватив глубинные монастыри и города. Наш монастырь был тоже ценен, но ради захвата остальных им решено было пожертвовать, как и нами. Пока мы, как последние идиоты, смело штурмовали монастырские стены, захлебываясь кровью в надежде на помощь, Северная группа войск спокойно вошла в разлом с его противоположной стороны и захватила важнейшие объекты.

Эта новость для меня стала сродни ушату ледяной воды на голову и всерьез пошатнула веру в Империю, которая и без того была истонченной, как никогда.

Лежа на кровати в военном госпитале, я уже час смотрел головизор. Тяжелые, словно гранит, безликие лица солдат в красных беретах, марширующих на фоне заляпанных грязью гусениц танков. На экране мелькали гозорские иероглифы — названия монастырей, городов и поселков, захваченных и очищенных от противника. Дурень-комментатор, захлебываясь слюной от восторга, вещал о крупной победе:

— Мы находимся среди солдат триста сорок шестого полка планетарного десанта на Гозоре Четыре. Разлом — этот нечестивый камень преткновения и последний оплот мятежников на планете — наконец-то выломан! Конфликт, начавшийся полгода назад, подошел к финалу, когда крупные армейские части окружили врага в его логове и окончательно разбили в одном решающем сражении. Операция «Север» стала шедевром тактического гения командования…

Плотно сжав губы, я гневно отключил головизор и откинулся на подушку. В груди шевелилось мерзкое чувство, появляющееся, когда тебя предают.

— За мужество и стойкость, проявленную в бою, мастер-сержант Ингвар Грин, легионер Империи Тысячи Солнц, награждается внеочередной медалью «Северная звезда» за наземную операцию и платиновой планкой почета за участие в операции «Север». Достойно несите службу и верно служите родине, отдавая себя без остатка во славу и процветание Империи!

Голограммная фигура полковника, одетого в безукоризненную форму, стояла рядом с моей кроватью. Он много чего говорил, но я его не слушал. Это была обычная запись, отправленная ко мне в госпиталь согласно заведенному порядку. Если уж говорить начистоту, то эти штабисты были вообще несказанно удивлены, что после столь самоубийственной операции кто-то остался в живых. Для них было бы лучше, если бы не осталось ни одного свидетеля их позорного поступка. Как и пророчил Чен Лу, мое дело быстро замяли и не стали даже интересоваться, как меня занесло на полярный остров почти в тысяче километров от места операции. Я был единственным, кто уцелел, а подробности никого не интересовали. Не было больше ни механизированного корпуса первого лейтенанта, Джея Кора, который уничтожили крупные силы гозорцев, зашедшие в разлом вслед за нами. Ни Роба с его самоотверженными храбрецами из специальной части воздушной разведки «Клинки». Их останки до сих пор откапывали в руинах Гандсса и рухнувшей монастырской башни, которая под собственным весом провалилась в подземную реку. На ее месте осталась лишь дыра в скале да горы обломков. Роб знал об этой авантюре, а если и не знал, то догадывался, поэтому и просил меня и моих людей уйти куда глаза глядят, пока не поздно. Жаль, что я его не послушался…

С другой стороны, выведи я свое подразделение из города, мы угодили бы в западню. Теперь не важно, как нужно было поступить в той ситуации. Все в прошлом, и ничего нельзя изменить, смерть — необратимый процесс. Роб дураком не был, решив остаться. Для него было лучше погибнуть с честью, чем умереть с позором поражения. Он был верным сторожевым псом Империи и даже умер, защищая ее предательство по отношению к самому себе.

Маленькая черная коробочка с выдавленной на крышке многолучевой звездой покоилась на столике в изголовье моей кровати. На красной бархатной подушечке лежала титановая медаль «Северная звезда» за операцию и маленькая платиновая планка почета. Мне еще полагалась позолоченная нарукавная нашивка как участнику планетарной операции. Империя не остановилась на этих «благодарностях», меня уже оповестили, что после госпиталя я возвращаюсь нести службу на Зеус II, в чине старшего сержанта. К счастью, других «наград» не было.

Какая злобная ирония! Когда я впервые услышал о своем назначении на Зеус II, внутри у меня что-то оборвалось и разочарование затопило душу. Неужели мои унижения на этом не закончились? Как они могли так со мной поступить? Это благодарность или изощренное наказание? Бескрайние леса Зеуса — это почти стопроцентный билет в один конец, и все об этом знали. Я был там и едва уцелел в первый раз, и вот теперь меня отправляли вновь. Хороший подарочек, нечего сказать. Планета переживала не самые лучшие дни. Она была идеальным местом для человека, который находился в курсе предательства и подлости на Гозоре. Восстание зайстов было в самом разгаре, и вполне понятно, что туда требовались ветераны, имеющие боевой опыт. Там, на мятежной планете, в глухой изоляции, я как раз протяну достаточно мало, чтобы о чем-то успеть рассказать.

— К вам важный посетитель!

Я не сразу заметил вызов, только после второго напоминания кибердоктора. Над дверями моей палаты мигал голографический треугольник срочного вызова. Действительно, посетитель.

Я промолчал, мне было все равно, кого на этот раз ко мне принесло. Важный гость мог и сам зайти без всякого приглашения, а остальные могли подождать. Мне сейчас меньше всего хотелось видеть лощеных курьеров из штаба флота.

Дверь с тихим шорохом растворилась, в палату шагнул атлетического вида незнакомый мужчина в дорогом костюме, с офисным кейсом в левой руке. Квадратная челюсть, словно выточенная из камня, дорогие очки в золотой оправе, лысый череп, ничего не выражающие льдистые глаза и хищный острый нос. На вид ему было около сорока. Мощную фигуру бойца не мог скрыть элегантный костюм. В его приветливой улыбке было какое-то беспощадное очарование, свойственное лишь абсолютно неискренним людям. Это добавляло его облику что-то неуютное и холодное.

— Доброе утро, мастер-сержант! — поприветствовал меня мужчина, плавно подходя к кровати и протягивая руку для рукопожатия. Его череп блестел в свете ламп, раздражающе действуя на мои и без того расшатанные нервы. — Надеюсь, вы не имеете ничего против гостей?

— Смотря каких, — неприязненно ответил я, игнорируя протянутую руку.

— Меня зовут Алекс Фролов. Я пресс-секретарь человека, с которым вы хорошо знакомы…

Говоря это, он подвинул стул к моей кровати и поставил на него кейс.

— Я со многими знаком. Кого конкретно вы имеете в виду?

Мужчина достал из кейса тонкий букет красных орхидей — вероятно, с одной из растительных планет внутреннего кольца, — вслед за цветами появилась коробка конфет. Все это он молча положил на столик, прямо поверх коробочки с моими наградами.

— Я пока еще не мертв. Вы немного поторопились с визитом, — съязвил я.

— Поначалу я хотел взять хорошего коньяка, но мой босс это не одобрил. Он против любых алкогольных напитков, а жаль.

— И мне жаль! — раздраженно сказал я, ощущая волну гнева. — Что вам угодно?

Откинув крышку кейса, Фролов развернул его в мою сторону. Там оказался матовый экран монитора. Прикоснувшись к сенсорам, он встал в стороне и застыл, как изваяние. По экрану пробежалась тонкая рябь, и появился логотип — круг, разделенный ломаной линией.

— Следовало сразу догадаться…

— Мистер Чен пожелал немного пообщаться с вами, вот и все, — спокойно пояснил Фролов. — Если бы мой визит был иного характера, мы бы с вами не разговаривали.

Значит, я не ошибся в его оценке. Этот тип — наемный убийца, работающий курьером Синдиката. Интересно, это все его таланты или есть еще что-то?

На экране появился знакомый кабинет. Человек, сидящий ко мне лицом в кресле, был также хорошо знаком. На нем опять был френч, но на этот раз однотонного серого цвета, с расстегнутыми верхними пуговицами. Это создавало обманчивое впечатление доверительной неофициальности беседы, но покупаться на такие дешевые фокусы я не собирался. Достаточно и того, что он был незваным гостем.

— Я рад вас видеть снова. Хорошо, что вы целым и невредимым выбрались к своим. Я всерьез начал волноваться, что вас не довезут до госпиталя. На улице прохладно в это время года…

Призрачная улыбка промелькнула на лице Чена Лу, но никакой издевки в ней не было. Маловероятно, что он решил устроить встречу ради злорадства.

— Надеюсь, вы не в обиде на охранников мистера Громова, которые, как я узнал позже, проявили излишнюю мнительность и избили вас в лифте? Уверяю, они сразу же по возвращении понесли заслуженное наказание. Мне, право, очень жаль.

— Очень сомневаюсь в этом. Зачем вам наказывать собственных дуболомов только за то, что они чуть не убили чужака, который вторгся в их среду обитания? Разве это не их работа?

— И зря сомневаетесь, — мягко ответил Чен. — У нас неповиновение наказывается смертью. Мы серьезная организация, и у нас один закон для всех.

Иначе наступит анархия, а нам она не нужна. Не думаю, что вам сейчас захочется увидеть их головы.

— А почему бы и нет? Думаете, меня смутят две пустые головы?

— Хорошо. Я это предвидел, — вздохнув, не сразу отозвался Чен. — Алекс, покажите мистеру Грину наших штрафников. Надеюсь, вы устроили все в лучшем виде?

— Как можно сомневаться, милорд?! Прошу… Невозмутимый пресс-секретарь вынул из внутреннего кармана пиджака белые квадратики и протянул мне. Это были стереоснимки. На одном из них мужчина средних лет с почти отделенной головой лежал на бетонном полу в луже крови. Вторая фотография была почти такой же, только мужчина был другой, с выпирающей челюстью, и, так же, как и первый, с перерезанным от уха до уха горлом. Меня замутило от четкости снимков. Протягивая их обратно Фролову, я уже жалел, что спросил об этом. Фролов настойчиво положил снимки на коробку конфет:

— Я сожалею, что вы захотели это увидеть. Оставьте их на память. Наши законы распространяются не только на чужаков, но и на своих. Особенно на своих. Мне будет приятно, если вы будете думать о нас как о людях дела, которые никогда не бросают слов на ветер.

— Я не собираюсь делать вам приятно, расточая комплименты. Что вам нужно от меня? — еле сдерживая гнев, процедил я.

Фролов что-то быстро достал из кармана пиджака и протянул мне.

— Что это такое? — осторожно спросил я, беря в руки запечатанный конверт из настоящей плотной бумаги с гербом правящего дома на лицевой стороне. Золотой феникс. Знак Императора.

— Это небольшой подарок лично от меня! — улыбнулся Чен, потирая переносицу. — Вы сдержали свое слово и не пытались на военной комиссии даже заикнуться о том, что вы видели и слышали. Клянусь желтым драконом Дзяо, мне это по душе…

Я разглядывал конверт, искренне изумленный происходящим. Мне это не нравилось, а когда мне что-то не нравится, я замыкаюсь и с подозрением отношусь к любому сказанному слову.

Фролов кивал, внимательно слушая шефа, как будто соглашаясь с каждым словом.

«Да что ему, черт возьми, нужно от меня, за что я удостоился подобного внимания?! — в смятении думал я. — Нужно поскорее распрощаться с ними и забыть, как дурной сон».

— Вы держите в руках уникальный документ в другую жизнь! Откройте, прочитайте, и все поймете. К сожалению, время поджимает, мне нужен ответ прямо сейчас.

Осторожно надорвав конверт, я достал сложенный втрое гербовый документ с подписями и пустой графой в центре. Документ был составлен Имперской военной канцелярией. В нем говорилось о зачислении в какую-то офицерскую Академию номер два. Род войск был слишком туманным — войска стратегического назначения, расквартированные на планете Эпилон в системе Эриана. Никогда прежде я не слыхал ни о каких Академиях стратегического назначения, хотя про Эпилон что-то слышал от Роба.

— Это пропуск в иную жизнь! Побегав два года по тамошним лесам и поучившись в уютных классах Академии, вы получите лычки первого лейтенанта и отправитесь не в бой, а в тыл. Сможете перевестись на Гиди Прайм, к семье, и раз в год брать отпуск за счет армии. Хорошая зарплата, а главное — спокойная служба до седых волос обеспечена. После госпиталя все равно попадете обратно в легион, который снова первым бросят в мясорубку, где вам может уже не повезти, как прежде. Все граждане Империи являются пожизненными военнослужащими, которых еще не призвали, но вы-то уже в системе и никуда из нее не уйдете…

То, что он говорил, прекрасно совпадало с тем, что меня ожидало после выписки из госпиталя. Я даже знал место, где мне уготовано сложить голову, — Зеус II. Мое будущее было слишком зыбким и расплывчатым. Я понятия не имел, как долго проживу на Зеусе, прежде чем моей головой украсят вершину пирамиды в честь бога зайстов. Это предложение было слишком заманчивым, чтобы от него можно было отказаться.

— Хорошенько подумайте об этом, такой шанс выпадает лишь раз в жизни. Не упустите его. Вы выберетесь из пешек в ферзи и начнете новую жизнь. Мы никогда больше не свидимся, но это достойный подарок для смелого и удачливого солдата!

Чен лукавил, и я прекрасно это знал. Вот только в какую игру он меня втягивал и для чего?

— Просто впишите свое имя и отдайте мистеру Фролову, он сам все уладит в штабе сухопутных операций. Когда выйдете из госпиталя, вас и еще пару местных курсантов доставят в Академию через ряд звездных систем. А теперь прощайте. Не теряйте голову понапрасну…

Изображение погасло, монитор стал темным. Держа авторучку в правой руке, а гербовый документ в левой, я больше всего на свете желал порвать его. Но возможность переехать к семье была слишком заманчивой, не говоря уже о том, что в словах Чена была доля правды. Выбора у меня и вправду не было — или проклятые леса Зеуса, или офицерское звание и служба при штабе. Помедлив, я вывел свое имя и фамилию в пустой графе и приложил палец к серебристому кружку датчика ДНК. Тот сразу стал красным.

Алекс Фролов бережно взял документ и спрятал его во внутренний карман пиджака.

— Вы приняли правильное решение. Босс мог и обидеться, если бы вы отказались. Выздоравливайте скорее, сержант. Думаю, мы больше никогда не встретимся, но внутреннее чутье подсказывает, что в будущем наша встреча неминуема. Прощайте.

Сухо раскланявшись, он вышел из палаты.

— Идите вы все к дьяволу со своими подарками! — не в состоянии более сдерживать скопившийся гнев, заорал я на всю комнату, одним движением руки сметая все, что было на столике рядом со мной.

Красные орхидеи кровавыми пятнами разметались на полу среди конфет и выпавших из коробки наград.

— Мне ничего от вас не нужно! Просто оставьте меня в покое! Все!

Я чувствовал, как горло перехватил спазм обиды. Я давно не мог плакать — после того, как слезные железы пострадали на водяном планетоиде Северус-И, мне их так и не вернули. В душе я рыдал по ребятам из моей роты, по Робу и его людям и даже по бессмысленно погибшим жителям Гозора IV, которых мы убивали, не считая и не задумываясь над тем, что мы делаем и для кого. Империя жила в нашей крови, как смертельный вирус, оправдывающий все, что мы делали во имя ее славы. На самом деле она была бескомпромиссная, жестокая, кровавая. Такая, какой ее хотел видеть верховный владыка людей, решающий за всех. Власть порока и крови.

Спустя неделю после того, как я подписал бумагу Чена, судьба повернулась ко мне передом. Армейские адъютанты из штаба сухопутных операций поздравили меня с зачислением в Академию и отдали электронные файлы выписки из штаба наземных войск. Посадив на военный гравилет, они с комфортом доставили меня в космодромный ангар по станционным пневмотрубам транспортных сообщений. На космодроме в ожидании взлета скучали двое курсантов. Отдав на прощание честь, адъютанты оставили меня с ними, сообщив, что отныне мы в надежных руках.

— В чьих это мы руках? — крикнул им вслед один из курсантов, но адъютанты уже растворились в суете посадочной площадки.

Звездный лайнер «Пакс Магеланик» был по-настоящему роскошным, пятизвездочного класса люкс, не чета тем свинарникам, на которых летали простые солдаты. Плавные обводы корпуса медленно перетекали в блин. От этого лайнер напоминал сигару, в которую воткнулась огромная монета, но выглядел он все равно красиво — ослепительно белый, с куполообразными выступами неизвестного назначения. Огромная золотая эмблема звездного флота на обоих бортах украшала корабль ничуть не хуже, чем золотой феникс Императора. Широкий трап, обшитый дорогим ковровым покрытием, зазывал внутрь корабля, обещая незабываемый полет. А внутри был роскошный холл, больше напоминавший гостиницу, чем корабль. Не знаю, как остальным, а мне подобной красоты видеть еще не приходилось.

— Это мы удачно приземлились! — потирал ладони чернокожий гигант Эндрю Брас с жаркой планеты, носившей интригующее название Утопия. Бывший рейнджер и участник боевых кампаний разглядывал роскошное окружение, словно чудный сон, от которого не хочется просыпаться.

— Нет, это больше, чем удача! Наша звезда взошла в самый зенит! — завопил длинный, как каланча, Лекс Бьёрн. — Это наша судьба! Карма!

— Для тебя, может, и судьба, ты из богатых, а вот я, кроме заводских цехов своего мира, ничего и не видел. И те гостиницы, где мы останавливались, до нас хорошо обработала орбитальная авиация. Ха-ха! — Брас рассмеялся, восхищенно оглаживая позолоченные поручни лестницы.

— Ну, конечно, вы же их и разбомбили, а потом на еще теплых руинах насиловали местных колонисточек! — ухмыльнулся Лекс, толкая Браса в литой бок.

— Заткнись, кретин! Я не потерплю подобных насмешек…

— Добро пожаловать на борт, господа! — приветствовал нас насмешливый голос.

Оглянувшись, мы увидели ухмылявшегося громилу в форме второго пилота.

— Старский, Эдмонд! — важно представился он, видя, как мы щурим глаза, стараясь прочитать бирку на его форме. — Второй пилот. Вы из тех парней, ради которых нас наняли? Негустой улов, но все равно поздравляю. Куда бы вы ни летели, успеете вкусить прелести сладкой жизни в качестве посошка на дорожку. По виду вы не похожи на миллионеров, способных оплатить перелет…

— То, за что заплочено, должно быть проглочено. А то вы сами не знаете, куда нас должны доставить! — съязвил Лекс.

— Интересное турне намечается. Будем болтаться от планеты к планете, пока не соберем всех ваших друзей. После этого приказано доставить вас на планетоид Галактика, где вас и заберут…

— Планетоид Галактика? — чуть не упав, радостно воскликнул Лекс. — Это же известный игровой центр с лучшими казино в Галактике! Там лучшая выпивка во Вселенной. Ха! Вот теперь я не жалею, что поступил в Академию!

Лекс радостно заулюлюкал и прыгнул на шею Брасу, чуть не сбив того с ног.

— Отвали, голубятня! — зарычал тот, собираясь отшвырнуть Лекса подальше от себя.

В этот момент раздался голос диспетчера:

— Лайнеру «Пакс Магеланик» разрешается взлет. Борт номер один-один-три-пять-восемь освобождает третий шлюз. Лайнеру «Пакс Магеланик» разрешается взлет. Военный борт семь-один-один прибудет через пятнадцать минут к двенадцатому шлюзу…

— Ну что, бедолаги? — снова улыбнулся Эдмонд, направляясь к лифту. — Сами разберетесь, что почем? Если заблудитесь, просите помощи у стюардесс, а мне некогда с вами болтать. Займите свои места, мы взлетаем через пять минут.

— Уж мы-то попросим у них «помощи», не сомневайся! — крикнул Лекс.

Сидя в роскошном кресле и потягивая экзотический коктейль, почти не ощущаешь легкой вибрации при взлете…

Плотный ужин подошел к концу, и все мы разбрелись по своим каютам, устав смотреть по сторонам и восхищаться роскошью отсеков. Лекс, прижимая руку к наливающемуся под глазом синяку, который поймал от стюардессы, когда ущипнул ее за зад, недовольно бурча, ушел спать раньше нас.

Приглушенные экраны в моей каюте без устали показывали по столичному каналу горячие новости. Каюта, обставленная чуть скромнее, чем капитанские апартаменты, была немаленькой, с огромной двуспальной кроватью по центру и настоящим мини-баром. Сидя в кресле за откидным столиком, я тупо смотрел новости, изредка отхлебывая холодное пиво «Бетельгейзе». В душе плавало полузабытое чувство, которое я испытал в подземной реке под поверхностью Гозора. Когда мощный поток тянул меня в глубь разлома, я ощущал бесполезность всякого сопротивления. Здесь было нечто подобное.

— Глава совета директоров корпорации «Транс-Галактика» мистер Крис Браун уверил Императора и Консула, что повышение тарифов на использование транспортной ветки никоим образом не связано с боевыми действиями, по сути, являясь плановым повышением. В этом году было задействовано еще три тысячи новых врат на самых перспективных направлениях, к сожалению, расположенных на значительном расстоянии и требующих огромных энергозатрат…

— А в столице прошел очередной конкурс «Мисс Вселенная», уже третий в этом сезоне, на котором победила скандально известная Риана Руж. Напоминаем, что на предпоследнем конкурсе мисс устроила драку со своей соперницей, скинув ту с подиума…

— В системе звезды Барнарда задействовано десять новых станций солнечного света «Альфа». Энергетический кризис с этого момента становится пережитком прошлого. Новые станции будут снабжать энергией всю планету, заменив морально устаревшие станции холодной плазмы «Бета».

— Сегодня с космодрома на острове Блэкстоун стартовал экспериментальный галактический грузовоз «Экстенсиор», способный перевезти за один рейс двести миллионов тонн руды. Цель его миссии — туманность Ангелов, где недавно открыты новые астероидные пояса, богатые трилитием и бериллием, необходимыми для строительства транспортной ветки Монасарас — Кассиопея…

Щелкнув пультом, я устало завалился спать. Не было ни сил, ни желания смотреть новости.

Минуя одни врата за другими, лайнер стремительно двигался в космическом пространстве, без устали отматывая миллионы километров. За ним тянулся еле заметный инверсионный след сверхсветовых двигателей маршевого хода. Он пролетал мимо вооруженных до зубов звездных баз и форпостов, внимательно наблюдавших за порядком в системах.

Первой станцией прибытия стала звездная база «Айс Рубин», которая являлась скорее космическим городом, нежели базой в полном смысле этого слова. «Айс Рубин» была названа в честь ее первого коменданта, заложившего основу базы еще лет триста назад. Злые языки приписывали ему пьянство, прелюбодеяния и еще много всего интересного, но мне это не казалось чем-то выходящим за рамки. Было бы странным, если бы он являлся образцом добродетели. На подобных станциях стать алкоголиком мог любой нормальный человек, не выдержав психологических нагрузок и отсутствия поверхности планеты под ногами. Город «Айс Рубин» дрейфовал на орбите вокруг мертвой планеты Тау Сигма-7, которая когда-то была одним из самых крупных центров добычи бериллиума. Со временем рудоносные жилы на планете истощились, но город так и остался болтаться над ней, потому что никому не хотелось буксировать станцию на новое место. Со стороны она напоминала огромное колесо с множеством спиц, сходящихся в центре. Двенадцать пристроек располагались с внешней стороны громадного колеса. Это были спальные помещения, бытовые отсеки, мастерские и цеха, а также маневровые электромагнитные двигатели летучего титана.

Лайнер стал сближаться со станцией для стыковки. Мертвая Тау Сигма-7 бледно искрилась замерзшим аммиаком в районе терминатора — лишенное воздуха каменное ядро, изломанное трещинами и покрытое метеоритными кратерами. Ледяной шар закрывал половину обзора.

Стыковочные захваты надежно захватили лайнер и стали втягивать в один из внешних шарообразных доков. Блестящая поверхность станции едва отражала бледную звезду. Красный карлик явно умирал.

— Словно кровавый глаз! — фыркнул Лекс, прохаживаясь от одного иллюминатора к другому. Это на самом деле были экраны, которым искусно придали вид старых иллюминаторов.

Брас, надев китель с медалями, щеголял у шлюза, готовясь выйти на станцию, чтобы поискать сомнительные удовольствия в компании с Лексом. Они звали и меня с собой, но я отказался, мотивируя это тем, что станции дальнего космоса меня ни капли не интересуют и свободных баб здесь сроду не водилось, также, как и приличной выпивки. На что Лекс ответил, что если бабы все же есть, то его и это устраивает, а в выпивке он неприхотлив — пьет все, что горит. После этой фразы Брас с сомнением окинул Лекса взглядом и назвал желторотым маменькиным сынком, умеющим только чесать языком.

Лекс был кадровым офицером в звании лейтенанта, с богатым папочкой и солидным семейным доходом. Соблазнив дочку своего начальника в штабе округа, он был вынужден спасаться бегством от женитьбы, а также от разъяренного родителя девушки. Лекс не нашел ничего умнее, как попасть при помощи отца, надавившего на все кнопки влияния, в новую Академию войск стратегического назначения. Туда без папочкиной помощи в иное время ему путь был заказан. Наверное, он и своему отцу успел порядком надоесть, если тот спровадил его подальше от себя.

— Я побуду там, пока все не уляжется. Все эти Академии и созданы для того, чтобы, получив чины, спокойно себе доживать дальше при теплой кухне штаба! — объяснил свой поступок Лекс. — Это вам не по грязным окопам ползать при артобстрелах и не возиться с сопливыми колонистами во время восстаний во внешних мирах…

— Заткнись, сучье вымя! — взревел побагровевший Брас, хватая Лекса за горло. — Не зли меня, подонок! Вот из-за таких штабных крыс, как ты, наш дивизион терял своих лучших парней! По мне, так уж лучше в окопах в солдатских обносках мерзнуть, чем блистать твоей штабной помпезностью в грязных играх интриганов!

— Браво, мои друзья дикари! — со второго уровня холла залился смехом наш старый знакомый пилот Эд, на этот раз одетый в оранжевый комбинезон с откинутым щитком на шлеме. — Чего шумим, да еще так рано? Думаете, здесь вас ждут с распростертыми объятиями? Ошибочка. Мы здесь от силы полчаса простоим, пока не заберем семерых головорезов из вашей шайки. Не вешайте носы, девчонки. Будут вам развлечения по дороге. До планетоида Галактика путь неблизкий, еще успеете погулять…

— А вот хамить не надо… Полчаса? Это издевательство!

— Ну, извини, не моя прихоть, а решение капитана. Заправимся жидким кислородом и закроем нашу лавочку. Потерпите немного и встречайте новых финалистов. — Эд скрылся в лифте, не дожидаясь, пока Брас перенесет свою ярость на него.

— Ненавижу умников! — насупился Брас, отпуская посиневшего Лекса, застывшего в беззвучном крике с открытым ртом. — Они думают, что раз нацепили на себя пилотские цацки, так сразу же познали суть мироздания. У меня за боевые операции своих наград навалом.

— Мать твою! — придя в себя, выдохнул Лекс, глядя на уходящего Браса. — Клянусь черными дырами, этот чертов баклажан не знает собственной силы. Так и задушить недолго…

— Конечно. Поэтому в следующий раз будь осторожней со своими комментариями.

Через пять минут после стыковки с «Айсом Рубиным» шлюзовые двери, украшенные изнутри и снаружи причудливыми вензелями правящего дома, открылись, и из них выдвинулся трап. Мы с любопытством встречали первых новоприбывших. Они точно так же, как и мы поначалу, открывали рты в немом изумлении и восхищении. Их окружали стюардессы и тут же провожали по каютам.

— Я что, уже на том свете? — восхищенно крутил головой рыжеволосый крепыш неопределенного возраста с глубоким тонким шрамом на щеке.

— Обычное корыто, такое же, как и остальные. Глянуть бы на его двигатель, — мечтательно протянул высокий парень лет тридцати пяти в потертой оранжевой майке, на которой была изображена голограмма обнаженных красоток, томно извивающихся в танце. Зауженные книзу штаны из темно-зеленой джинсы и легкие полуботинки заканчивали образ голодранца.

Заметив нашу тройку, они переглянулись и решительно подошли ближе, несмотря на протесты стюардесс, которые вели остальных пятерых крепких парней. Мы не успели их даже как следует разглядеть.

— Рон Славский, — лениво протянул долговязый — Вы из корабельной прислуги?

— Нет, приятель, мы не из корабельной прислуги, — прогрохотал Брас у меня за спиной. — Мы такие же заключенные, как и вы. Забудьте про увольнительные. Про баб, кстати, тоже. Выпускать наружу нас, по-видимому, никто не собирается, а эти стюардессы хуже мегер! А у вас как с этим?

— Да в этом паршивом городишке и баб нормальных нет, а выпивка дорогая, — грустно сказал рыжеволосый парень со шрамом на щеке. — Не думаю, что ваши корабельные порядки будут строже, чем были у нас. Кстати, я Стас Юрген.

— Лекс Бьёрн, а эта горилла — Эндрю Брас… — начал Лекс.

— Я и сам могу представиться! — рявкнул на него Брас. — Эндрю Брас. Держитесь подальше от этого падалыщика, если не желаете попасть под трибунал или того хуже. Я ведь тебя предупреждал, чтобы ты меня не злил. Ты еще долго будешь испытывать мое терпение?

— Ингвар Грин, — пожимая руки новичкам, представился я. — Кем ты был на станции, Рон?

— Механиком. Прилетевшие годом раньше трое офицеров флота завербовали меня, — ответил долговязый Рон. — В армии уже шесть лет. Я из полка планетарных пехотинцев. Когда понадобился хороший механик, меня направили сюда. Холост. Родных и близких нет. Еще я до смерти ненавижу орбитальные станции и офицеров…

— У меня примерно такая же биография. Мы с Роном вместе служили, — добавил Стас. — Только я был охранником. Охранял склады с провиантом и оружием. Двинув своего командира по зубам за… да это и не важно, за что, я был вынужден принять предложение вербовщиков, навестивших меня примерно в то же время, что и Рона. Хотя мне и на станции жилось неплохо…

— Не преувеличивай! По-твоему, нам лучше было и дальше там дурака валять? — возразил Рон.

— Я из первого легиона. Бывшая команда «Зеро-восемь», — спокойно сказал я. — После ранения на Гозоре Четыре направлен в Академию на повышение. Есть семья на Гиди Прайм…

— Я из рейнджеров, — буркнул Брас. — Холост. Сирота. Коротко и ясно.

— А почему бывшая команда «Зеро-восемь»? — спросил меня Лекс.

— Потому что, канцелярская ты крыса, бывшими называют только части, полностью уничтоженные в бою, — сказал Брас. — И вот такие офицеришки командуют в штабах, даже не зная, какие части называют бывшими! Хватит о биографиях. Я голоден. Предлагаю пойти в бар и накатить за знакомство как следует, пока здесь еще все бесплатно.

Эта идея пришлась всем по душе, и мы впятером отправились по красным, пружинящим под ногами мохнатым коврам в бар. Поднявшись на лифте на третий уровень лайнера, мы очутились в мире стекла и стали. Помещение было рассчитано на большие многолюдные мероприятия и отличалось простотой. Впятером устроившись за силовым столиком, мы с грехом пополам разобрались с электронным меню и в ожидании заказов начали шумно обсуждать всякую всячину под идиотские комментарии Лекса. Когда его все были готовы убить, к нашему столику подъехала тележка с красиво сервированными прозрачными тарелками. Многорукий официант на резиновых колесах ловко накрыл на стол и так же бесшумно укатил прочь. Кроме нас, никого здесь больше не было, и мы быстро почувствовали себя как дома.

— Предлагаю тост за новые возможности и новые перспективы! — поднимая рюмку, торжественно провозгласил Рон. — Когда станем офицерами, тут же…

— Не спеши! — перебил его Стас. — Что-то нечисто с этой Академией. Мы все небогаты и незнатны, но тем не менее прошли отбор, про который даже не слышали. Неспроста все это. С каких пор в Империи штабисты стали альтруистами? В жизни не поверю, что меня, или тебя, или нас всех выбрали, чтобы вознаградить за службу или за какие-то личные заслуги.

— Тогда что? — нахмурился Брас, отодвигая от себя белесые щупальца в синей подливке, украшенной зелеными овощами. — Нас кинут? Думаешь, мы летим не на Эпилон?

— Думаю, мы туда все-таки попадем, хотя в Галактическом справочнике нет никакой системы под названием Эриан, и уж тем более нет никакой планеты Эпилон. Я проверял несколько раз в разных информационных директориях…

— Это может быть или только что открытая система, еще не внесенная в регистры, или закрытая для посещений система под полным контролем армии. Мне второй вариант кажется более правдоподобным, — тихо сказал я.

— Мне тоже, — чавкая сочным желе, встрял Лекс. — Мой родитель рассказывал, что транспортный отдел ИГРУ каждую вновь открытую систему передает армии, и та решает, что с ней делать дальше: отдавать или не отдавать «Транс-Галактике».

— Все это пустые домыслы! — возразил Брас. — Позвеним рюмками, господа. Сейчас я не хочу думать об этих странностях, пускай все идет, как идет. Хуже, чем было, все равно не будет.

— Твоя правда, громила. Ваше здоровье! — выдохнул Рон и опрокинул в себя рюмку.

Под потолком включилась объемная голограмма. Потолок стал прозрачным, показывая нам темноту космоса и город «Айс Рубин», уплывающий прочь на фоне мрачного каменного ядра Тау Сигмы-7.

— Прощай, древний старец. Плакать по тебе не стану! — пропел Рон, пригубив рюмку вина с планеты Эльбрус. — Что было — забыто, что будет — туманно. Важен текущий момент.

Стас Юрген молча выпил, не закусывая, терранской водки «Млечный Путь». Я тоже. Сия марка существовала не одну тысячу лет и была не по карману обычному смертному. Но здесь, где все оплачено, можно было есть и пить что угодно. Говорят, древние сенаторы Московии в Ассамблее миров так любили этот напиток, что принимали его перед каждым серьезным мероприятием. Вкус был не похожим ни на один известный мне напиток. В желудке возник огненный ком и разлился живительной волной, снимающей напряжение. Выпив вторую рюмку, я ощутил приятное головокружение и волны жара. Подцепив с тарелки аппетитный кусок копченой грудинки, я принялся за трапезу.

— А ты за что пьешь, Ингвар? — толкнул меня локтем жующий Брас.

— Не за «что», а за «кого»… — чуть помедлив, пробормотал я немного заплетающимся языком.

Водка творила со мной странные вещи. Глубокая тоска и душевная боль сменились обманчивым ощущением теплоты и уюта. Это, конечно, ложное чувство. Мои воспоминания всегда останутся со мной, и никакой напиток на свете не сможет помочь их забыть.

— Я пью за теперь уже бывшую команду «Зеро-восемь», которая никогда не увидит яркого солнца и холодного блеска звезд. А также за наших ангелов-хранителей, за разведывательно-диверсионную роту капрала Роба. Сколько с ним был знаком, ни разу не поинтересовался его полным именем… а ведь это такой пустяк, поинтересоваться именем. Этого я себе никогда не прощу…

— Все в прошлом, Ингвар. Мы все теряли друзей и бывали в таких передрягах, что вспоминать тошно. Жизнь продолжается, и если мы сидим и нажираемся водкой «Млечный Путь», на которую у меня никогда не хватило бы денег, это что-то да значит. Предлагаю не портить настроение тяжелыми воспоминаниями, а просто, без изысков нажраться! За самых больших везунчиков Галактики! — Брас поднялся в полный рост, вскидывая хрустальный бокал, доверху наполненный водкой. — За то, чтобы нам и дальше так везло в жизни. Я не собираюсь ее покидать раньше нашего, будь он трижды проклят, Императора, устроившего эту бойню!

— Ох, Брас, — тихо сказал Лекс, осторожно поставив рюмку и поднявшись из-за стола. — Знаешь, почему ты такой счастливый? Потому что у тебя в голове всего одна извилина, и та — отпечаток от каски. За такие слова тебя могут порвать на части, а нас вместе с тобой…

Последнюю фразу Лекс кричал уже на бегу, когда за ним, опрокинув столик, кинулся Брас, мгновенно вспыхнувший, словно порох.

— Они всегда так обедают? — удивленно вскинул брови Рон, счищая с одежды подливку и запеченные водоросли. — Если так, я вряд ли захочу с ними ужинать.

Стас, вовремя поднявший рюмку с водкой, невозмутимо выпил ее, отдышался, встал с силового стула, вытирая руки о штанину.

— На этой оптимистичной ноте и закончим трапезу. Сейчас позвольте откланяться! — весело сказал он. — Пора и нам осмотреть наши каюты, пока лучшие еще не расхватали. Рон, ты идешь?

Капитан, которого мы так и не видели, по внутренней связи объявил точку прибытия. Планета Лидия, туманность Севрила в звездной системе Белостар, куда мы должны были долететь за восемь часов. Ближайшая станция врат дала разрешение на вход в сияющий тоннель перехода. Солнечный ветер, испытывая нашу противорадиационную защиту на прочность, как будто выталкивал нас, озаряя силовые щиты яркими всполохами. «Пакс Магеланик» летел сквозь красные и ядовито-желтые облака газовых туманностей, подсвеченных галактическими прожекторами двух местных солнц, прячущихся за ними.

Пройдя тоннель, мы оказались окруженными неописуемой красотой, которая радовала глаз яркими цветами. После ущербной и совершенно неинтересной звездной системы с ее единственной мертвой планетой Тау Сигмой эта система тонула в жизнерадостных цветах, словно создателем был безумный художник, выплеснувший в космос ведра с красками.

Я застал Рона и Стаса в оранжерее в тот момент, когда они пытались кормить с рук хищное растение с Альдебарана. Эта парочка угомонилась лишь тогда, когда плотоядный куст с огромными зубами покусал Рона за руку, а Стасу чуть не отхватил кончик носа.

— Забавная штучка! — глупо посмеивался Стас, выбираясь из-за ограждения, за которым бешено извивалось растение, сворачиваясь в кольца. — Эта зверюга с Фтора, один мой приятель лишился там двух пальцев, притом от подобного фрукта…

— Нужно было продолжить традицию и позволить ему откусить твою голову.

— Какую из двух? — мгновенно парировал Стас.

Капитанский сигнал вызова застал нас в обсерватории лайнера.

— Внимание! Всем занять свои каюты и не выходить в коридор до особого распоряжения. На борт поднялись представители таможни планеты Лидия. Курсантов попрошу привести себя в должный порядок и вспомнить о хороших манерах. По требованию представителей быть готовыми подтвердить личность, предъявив идентификационный документ.

Зайдя в каюту, я первым делом достал документы и умылся в ванной комнате, кое-как соскребя вибробритвой щетину с лица. Я едва успел накинуть на себя китель, как раздалась мелодичная трель и в каюту вошли два солдата с включенными парализаторами. Настороженно оглядев меня с ног до головы, они встали по обе стороны двери. Следом за ними вошла невысокая стройная женщина лет тридцати пяти. Ее светло-карие глаза цепко осмотрели каюту и оценивающе остановились на мне. Она была одета в безукоризненно сшитую и выглаженную военную форму архаичного образца, которая постепенно выходила из обихода. Я непроизвольно встал по стойке «смирно», разглядев ее лейтенантские знаки различия.

— Мастер-сержант Ингвар Грин? Вольно! — тепло улыбнулась она, польщенная тем, что я так отреагировал. — Лейтенант Лин О'Хара. Таможенная служба Лидии. Надеюсь, вы не будете кидаться на нас с кулаками, как ваш нетрезвый сосед?

— Никак нет. Прошу простить его поведение, мисс О'Хара, он просто был рад вас видеть. Если хотите, то принесу от него извинения! — напряженно ответил я, пытаясь понять, кто мог кинуться на нее в нетрезвом виде. Кроме Браса, на ум никто не приходил.

— Не стоит. Мои помощники вмиг уложили его на пол. Не в первый раз на меня кидаются нетрезвые курсанты, восторженные моим появлением. — Лейтенант О'Хара мило улыбнулась. — Ваши документы, пожалуйста.

Я несколько поспешно протянул идентификационный бокс с магнитными файлами:

— Так, значит, это не первый транспорт с курсантами? Присаживайтесь, мисс.

— Благодарю. Совершенно верно, вы у нас не первые.

Улыбнувшись, она присела на краешек кресла и стала внимательно просматривать мои документы, изредка в удивлении вскидывая тонкие брови. Магнитные файлы были тонкой пленкой, которая превращалась в один экран из жидких кристаллов, выдающий обо мне исчерпывающую информацию. Также в боксе хранились электронные сертификаты и пропуска. Два таможенных полицейских опустили оружие, потеряв ко мне всякий интерес, когда поняли, что я не из буйных парней.

— Сержант!

— Да, мисс?

— У вас на удивление хороший послужной список. На Гозоре IV воевали? О, даже засветились на Зеусе II. Отвратительная планета, полная кровожадных дикарей и умопомрачительных лесов…

— Да, мэм. Я бы и то лучше не сказал, — смиренно согласился я.

— У меня там старший брат служил, сейчас служит в каком-нибудь другом месте. Жду не дождусь, когда он даст о себе знать. От него не было вестей больше полугода. Насколько я слышала, в том мире война закончилась и их отправили на переподготовку. Так мне сказал его командир, правда, не стал уточнять, куда именно. Странно…

— Так точно. Закончилась, — без всякого выражения ответил я.

Зачем разрушать ее уверенность в этом и разубеждать? Пускай лучше думает, что все идет так, как надо. Я сильно подозревал, что ее брата давно нет в живых. Я не знаю, как в остальных частях и подразделениях, но «переподготовкой» у нас в легионе мрачно называли пластиковый мешок в морге. Черный юмор у нас всегда был в почете.

— Ваши файлы в полном порядке! — улыбнулась лейтенант, возвращая документы. — Удачной посадки на Лидию. Только не попадайте в неприятности. Служба безопасности космодрома не дремлет и строго карает нарушителей общественного спокойствия.

— Так мы все же будем садиться?

— Ну, конечно. У нас нет космических доков на орбите, способных вместить в себя ваш лайнер. Будете садиться на центральном космодроме столицы. Выйти в город вам, конечно, не дадут, но тем не менее побыть на самом космодроме тоже приятно, особенно после долгого перелета. Удачи, сержант! — Подмигнув на прощание, лейтенант О'Хара выпорхнула из каюты, а вслед за ней вышли двое угрюмых полицейских.

Задумчиво спрятав документы в ранец, я сел в кресло и налил себе сока из высокого графина. Мне не очень понравилась мысль гулять только по космодрому. Хотелось выйти в город и хоть на миг окунуться в мирную жизнь, которой я был так долго лишен.

Посадка на Лидию обошлась почти без тряски, хотя нам пришлось пройти сквозь ураган, несколько недель терроризирующий все восточное побережье единственного континента планеты. Столица Лидии раскинула свои металлические иглообразные башни высотой от двух километров и больше в глубине континента, и ей этот ураган не особо досаждал. «Пакс Магеланик» величественно выполнил маневр приземления, сопровождаемый флотом кораблей, начиная от пожарных и заканчивая медицинскими флиттерами. Пассажиры столпились в главном гостевом отсеке рядом со шлюзовыми дверьми. Все не отрывали горящих глаз от огромных экранов, на которых, заполняя их собой, вырастала столица. Ее великолепные куполообразные постройки из блестящего стекла и стали вздымались к самым небесам, утопая в завихрениях серых туч и красиво мерцая в свете полыхающих молний. Приближавшаяся поверхность главного космодрома была целиком покрыта зеркальными корпусами не только торговых космолетов крупных корпораций, но и более мелкими кораблями частных предпринимателей, активно торгующих на Лидии. Как правило, торговали продуктами с ближайших миров; перевозка оттуда была дешевле. Здесь умели считать свои деньги. Туманность Севрила была богата кислородными планетами и лунами, пригодными для жизни людей. Все миры туманности являлись курортными бизнес-центрами, куда слетались не только богатые туристы и миллионеры, но и могущественные Триумвиры Императорского дома. В отличие от промышленных систем, расположенных в стратегически важных точках, которые во время войны начинало лихорадить в первую очередь, здесь сроду не гремели бои. Даже в смутное время падения древнего Галактического Содружества здесь не прозвучало ни единого выстрела. Крупнейшие в Галактике банки Лидии гарантировали надежную защиту вкладов. Громить свои денежные заначки противоборствующим сторонам не было никакого резона. Я всегда мечтал увидеть эту систему в живую, собственными глазами. И мечта эта стала явью.

— Жаль, что мы здесь пробудем недолго! — с сожалением сказал Зет. — С удовольствием поплавал бы в местных водах.

— Как и все мы, — согласился Лекс. — Говорят, здесь отличные пляжи. Как на Калипсо в Кассиопее, но туда лететь и лететь — ни денег не хватит, ни терпения. Да, не только рыбам присуще желание плавать в воде…

— Нет, кретин, рыбам присуще плескаться в воде, а людям присуще желание промочить горло! — войдя в зал нетрезвой походкой, вмешался в разговор Брас. — Или вам местные пейзажи дороже доброй выпивки? Да что с вами такое? Какие вы все романтические натуры, аж тошно! Предлагаю устроить хороший паб-крол по пивнушкам. Кто со мной?

Толпа тут же возбужденно загалдела, разделившись на два лагеря. Интересы у всех были разные, и местные пейзажи кого-то интересовали намного меньше, чем выпивка и женщины.

— Даже если мы скинемся, никаких денег не хватит на приличное пойло! — переорал толпу бледнокожий, как утопленник, Крос Тэнон, невысокий планетарный десантник. На космической станции «Айс Рубин» он пользовался славой заядлого игрока, способного просадить в карты последние штаны. — Предлагаю рвануть в ближайший игорный дом и там с помощью хороших ставок и Единого выиграть себе на выпивку.

— Только не с тобой! — ехидно рассмеялся Рон. — С тобой потеряешь последние трусы и залезешь в долги. Если куда и рвать, так это к бабам.

Смекаете? Предлагаю разделиться на четыре группы. Первая — бабники, вторая — алкоголики, третья — любители красот…

— А четвертая — педики? — выкрикнул Лекс, и все расхохотались.

— Да пошел ты со своими педиками.

— Сам иди! Они не мои!

Пока шел спор о том, куда в первую очередь следует идти, опоры лайнера коснулись поля космодрома. Под рев десятков посадочных двигателей и вой антигравитационных стабилизаторов огромный корпус низко просел под собственным весом. Мы благополучно приземлились.

— Господа! Минутку внимания! — переорал всех громовой голос капитана из скрытых динамиков. — Выходить в город строго запрещено.

Курсанты недовольно загалдели, а капитан продолжал:

— Вы можете на космодромном комплексе делать все, что хотите, не нарушая, разумеется, при этом законов. Пока будут заправлять корабль, проводить комплексный технический осмотр и пока мы ждем остальных курсантов из вашей группы, можете гулять до восьми часов вечера. Ровно в восемь мы стартуем и держим путь на Роксолану в системе Регула. Мы взлетим вне зависимости от того, придете вы или опоздаете. Я не буду вам говорить, что ваше опоздание будет автоматически считаться дезертирством в военное время со всеми вытекающими последствиями. Включите фантазию и представьте наказание сами. Опоздавшими займутся специальные полицейские подразделения Лидии с последующим военным трибуналом. Тут дело попахивает чем-то более интересным, чем пожизненные штрафные дивизии штурмовиков «Викинг» и бираниево-циркониевые рудники за дальним рубежом. Удачно прогуляться по космодрому, господа. Жду вас на борту не позже, чем за час до взлета. Все свободны.

Приунывшие курсанты, расстроенные столь строгими мерами, сгрудились у главного шлюза, с неудовольствием перешептываясь.

— Ты идешь? — окликнул меня Стас.

— Иду, — сказал я, направляясь в свою каюту. — Вы что, собрались идти под дождем в одних комбинезонах? Тогда вы настоящие экстремалы.

Створки шлюза открылись, и внутрь проник теплый влажный воздух с запахом моря. Громовые раскаты и блеск молний напомнили нам, что снаружи не просто гроза, а сам сатана в ее обличье.

— Я так пойду! — смело заявил Лекс и быстро спустился по трапу под ливень, но через миг вбежал обратно, пытаясь отдышаться. С него стекали водопады, скапливаясь в обширные лужи у ног. Все, кто стоял с ним рядом, залились смехом, держась за животы.

— Никогда такого не видел, словно из ведер поливают, одновременно обрабатывая феном.

— Идиот! — бросил ему Брас. — Что за блажь постоянно демонстрировать свою глупость. Я иду за плащом.

Я надел новенький водонепроницаемый комбинезон, который мне выдали при выписке из госпиталя вместе с остальной формой, положенной военнослужащему, сменив тонкие туфли на высокие ботинки на толстой резиновой подошве. Накинув капюшон, критично осмотрел себя в зеркало. В нем отражался жилистый парень лет тридцати в темном комбинезоне с сержантскими лычками на плечах, целым рядом нарукавных нашивок за военные кампании и тонкой платиновой полоской на груди. Из-под просторного капюшона напряженно сверкали глаза, а губы были плотно сжаты. Надев под капюшон черную пилотку легионера, я вышел из каюты, не забыв прихватить с собой полновесные империалы, мои командировочные — последние сбережения.

Идти под нескончаемыми потоками воды было настоящим испытанием. Можно было, конечно, вызвать космодромный автобус, но никто не захотел платить за него. Впереди невозмутимо вышагивал аргонианин Зет, одетый в плотно облегающий костюм из водонепроницаемой ткани. Он чувствовал себя как рыба в воде, ничуть не смущаясь дождя. Позади него бежали Лекс с Роном, оба были одеты в глухие мешковатые плащи с капюшонами, которые их не сильно спасали от потопа на земле. За ними, едва поспевая, шлепали Брас, я, Крос Тэнон и Стас, замыкающими шли веганин Тас Леон и двое имперцев, познакомиться с которыми мне пока не удалось. Они боролись со стихией, боясь отстать от остальных.

Через пару километров, мокрые насквозь, мы вышли к стеклянным пирамидам терминалов. Двери приветливо раскрылись нам навстречу, и мы с облегчением ввалились в зал ожидания, до отказа набитый людьми, чужими и дроидами всех видов и размеров. Вся эта разномастная толпа неслась по своим делам мимо нас, не замечая на своем пути никого и ничего. Интригующие звуки музыки в новом стиле «галактик» и шум многоголосой толпы возбуждали страсть к действию и новым приключениям. Мы были на месте, теперь каждому предстояло самостоятельно решить, чего он хочет.

— Эй, глядите, какие леденцы! — заорал Стас, возбужденно хлопая Тэнона по плечу.

Мы не сразу, но разобрались, что его так привлекло. По залу плыла группа небесных созданий неописуемой красоты. Все как одна длинноногие и стройные стюардессы коммерческих лайнеров корпорации «Транс-Галактика». Разодетые в светлые обтягивающие одежды, они словно магнит притягивали всеобщее внимание и похотливые взгляды. На их светлых шляпках чудного фасона виднелся позолоченный символ корпорации: комета, облетающая планету. Толпа восхищенно расступалась перед ними, провожая удивленными взглядами. Проводили и мы, правда, у некоторых из нас они были не столько восхищенные, сколько раздевающие. Сами того не замечая, мы терялись в толпе, откалываясь от общей компании, влекомые в разные стороны всякими соблазнами. Очень скоро рядом со мной остался только Стас Юрген, который еще не нашел ничего, достойного его внимания. Мы с ним долго бродили по залам, изредка останавливаясь, чтобы поглазеть на разные чудеса. Катались по этажам на гравитационных лифтах и движущихся дорожках, пока не увидели за толпой синих аркизианцев, разлегшихся прямо на своих чемоданах, заинтересовавшую нас вывеску. На стене светилась голограмма бара с названием «Юрий Гарин — первый среди равных». Неоновая вывеска с картинками голых красоток в круглых шлемах, томно извивающихся во тьме космоса рядом с мускулистым крепышом в космическом скафандре, завлекла и нас. Привлекло не столько название, сколько большая надпись под ней: «Самые низкие цены во всей туманности! Блюда тысячи миров!»

Осторожно шагнув сквозь колышущиеся голограммные шторы, мы очутились в уютном баре, стилизованном под открытое космическое пространство. Стены были звездным небом, из-за стойки бара как раз выплывала красивая голубая планета, а сквозь главный зал, выпущенный, словно из пушки, нам навстречу летел призрачный аппарат. На его округлом борту был нанесен невиданный мною ранее герб — красный квадрат с каким-то крючковатым иероглифом в верхнем углу и рядом повторяющихся цифр. Если применить имперские буквы, то получится примерно следующее: РССС «Восток».

— Что это за знак?

— Где? — не понял Стас.

— На корпусе. Ты где-нибудь такой видел?

— Ерунда какая-то. Первый раз вижу. Чудной голограммный аппарат, промчавшись сквозь нас, влетел в стену и бесследно растворился в ней. Через какое-то время все повторилось. Похоже, в этом баре все привыкли к бесконечному полету, так как на него никто не обращал никакого внимания, как и на нас. Посетители были заняты едой и разговорами.

— Что будете заказывать, господа?

Над нами склонился трехметрового роста гуманоид с огромными миндалевидными глазами и лысой головой. Он был хрупким, затянутым в обтягивающий комбинезон, с черной бабочкой на шее. Цефалопод. Любопытная работа для одного из расы мыслителей.

— Вы впервые в нашем заведении?

— Так точно! — весело отозвался Стас, одергивая китель. — Меню, пожалуйста. Хотелось бы взглянуть на самые низкие цены во всей туманности.

— У нас сегодня необычный день, господа! — доверительно сказал гуманоид, почти не открывая своего маленького, как у ребенка, рта. — Хозяин заведения, достопочтимый господин Циргел Сол, отмечает юбилей открытия ресторана. В честь этого события он распорядился о снижении цен на спиртное, легальные наркотические напитки и блюда почти всего меню. Если вы не из корпоративных экипажей, привыкших ко всему, у вас есть шанс попробовать нашу кухню по умеренным ценам. Присаживайтесь за любой свободный столик и спокойно ознакомьтесь с меню. В каждый стол встроен чуткий сенсор ментальных волн. Он определит ваши вкусы и поможет выбрать блюда с ментальной демонстрацией вкуса. Просто приложите руку к крышке и выбирайте, что вам по душе.

Удобно устроившись за подсвеченным снизу столиком, я первым делом засек время на наручных часах, чтобы, не дай бог, не засидеться и не опоздать на корабль. В нашем распоряжении было всего четыре с половиной часа. Убедившись в доступных ценах, мы решили не искать лучшего бара и отдать дань уважения местной кухне. Едва мы успели сделать заказ, как две зеленокожие девушки той же расы, что и бармен, принесли его нам, порадовав быстротой и сервисом. Маленькая круглая сцена, осветившись в центре, явила нам чудо в виде большого, белого, архаичного вида полутораметрового скафандра с огромным зеркальным лицевым щитком. Заструились разноцветные лучи света. Под завораживающую мелодию, нарушаемую всполохами искр и тонких молний, упали тяжелые рукавицы, обнажив тонкие запястья женских рук, затем на пол полетел шлем. Под ним в свете лучей и искр явилась нашему взору обнаженная человеческая девушка. Томно танцуя, она скидывала на пол свой неуклюжий скафандр деталь за деталью. Посетители, оживившись, позабыли о своих разговорах. Они с нескрываемым любопытством смотрели на девушку.

— Ничего себе куколка. Вроде ничего особенного, а глаз не оторвать! — тихо присвистнул Стас, налегая на блюдо — желтый желеобразный конус с мягкими сладкими иголками. — Смог бы ее соблазнить? — азартно спросил он, пожирая глазами стриптизершу.

— Ничего особенного. Таких полно вокруг…

— Ну, не скажи. По-твоему, я ослеп от любви? Она очень красива и грациозна…

Девушка, исполняя чувственный танец, лукаво поглядывала в нашу сторону, изредка посылая воздушные поцелуи. Уже заканчивая выступление, она сделала эффектную растяжку на сцене, скрестив руки в свете мерцающих лучей. Зал разразился аплодисментами и гулом восхищения. Девушка встала со сцены и неожиданно попала в инфракрасный луч прожектора. На ее правом плече на мгновение проявилась подкожная татуировка. Я чуть не подавился куском мяса. Опять этот чертов символ Синдиката.

— Нет! — пробормотал я еле слышно. — Не может быть!

— Почему нет? — Стас даже перестал жевать. — У тебя проблемы с девушками?

— Нужно уходить отсюда.

— Почему? — не на шутку удивился Стас. — Все так здорово началось, классная жратва, выпивка, даже эта девчонка на нас пялилась весь танец. Может, даже повезет с ней, а?..

— Извини, Стас, но мне нужно идти. Свой заказ я оплачу сам! — решительно сказал я, вставая из-за столика.

Стас неодобрительно покачал головой, но препятствовать мне не стал:

— Ладно, тогда увидимся на корабле. Не опаздывай.

Я подошел к бармену, доставая бумажник:

— Сколько с меня?

— Какая жалость, но вы не можете сейчас уйти! С вами хочет поговорить господин Циргел Сол. Он не хотел вас беспокоить во время трапезы. Вы знакомы с ним?

— Нет, не знаком. Я спешу и намерен дать отрицательный ответ. Может быть, в другой раз…

— Нет, нет, господин… э… Грин! — Бармен, прочитав бирку с именем на моем военном комбинезоне, заступил дорогу. — Вы не должны уходить…

— А то что?

Я все больше заводился и был готов схватить бармена за тощую шею и как следует встряхнуть. Сейчас мне меньше всего на свете хотелось оставаться в одном помещении с девицей из Синдиката. Достаточно я натерпелся от этой организации.

— Перестаньте, Джас! — раздался позади меня тяжелый баритон. — Если молодой человек спешит, не нужно его задерживать. Прошу простить, мистер Грин, за это недоразумение. Это я попросил вас придержать, опасаясь, что вы успеете уйти, пока я доковыляю до вас.

К стойке, прихрамывая на левую ногу, подошел дородный мужчина, обладатель шкиперской бородки и седых усов. Большие архаичные очки в платиновой оправе сидели, точно влитые, на его прямом носу. На нем был безупречный вечерний смокинг и красивая трость из зеленого дерева, украшенная резьбой, с платиновым набалдашником в виде головы химеры.

— А с какой целью? Или вы всегда так встречаете новых гостей? — раздраженно поинтересовался я.

— Право, мистер Грин, не нужно обижаться! Я видел вас по новостям на планете, не помню ее названия. Но это были точно вы, в этом нет сомнения. Вы один из горстки уцелевших, еле живых легионеров, смело оборонявших морскую базу от нападения мятежников.

— Это был планетоид Северус-И. Вообще-то мы не защищались, а штурмовали. Так почему меня задерживают? Я как раз собирался расплатиться…

— Да, именно Северус-И! — воскликнул он. — А ведь захваченной руды хватило бы, чтобы защитить от нападок Империи ряд миров, мечтающих о независимости. Но вы отбили ту руду, и надежды миллионов рухнули. Вы многого не знаете о нашем мире, и вас трудно в чем-либо обвинять. Но то, что сделали вы, иначе, как глупостью, не назовешь. Вы проявили чудеса выдержки и странным образом не погибли, хоть и получили тяжелые ранения. В новостях целая передача была посвящена тому конфликту…

Сузив глаза, я посмотрел на него, ощущая поднимающуюся волну раздражения. Издевается он надо мной, что ли? Да что он вообще может знать о той операции? Кто он такой, чтобы читать мораль и давать оценки моим действиям в легионе?

— Ваши заказы за счет заведения, как же может быть иначе! Меня зовут Циргел Сол, я владелец ресторана. Я хотел перекинуться с вами парой слов. Обещаю не задавать вопросов по службе. Просто встретить вас в своем скромном заведении — это немного необычно. Герои Северуса-И — редкость. Странно, что вокруг вас еще не вьются эти стервятники журналисты…

— Скажите, мистер Сол, что это за корабль все время летает по залу? Он меня раздражает!

— Сейчас немногие помнят его, а ведь когда-то знал каждый. Вы не поверите, но это одно из немногих уцелевших терранских изображений первого космического корабля с первым человеком на борту. Он первым вышел на орбиту Земли, тем самым открыв эпоху полетов в ближнем космосе. — Циргел Сол присел за стойку и жестом пригласил меня последовать его примеру. — Джас, две рюмки коньяка, что я недавно привез из Солнечной системы.

— Вы большой любитель старины, мистер Сол? Сейчас мало кто помнит те далекие времена. Лично для меня это все равно что слушать дремучие предания о начале эпохи колонизации…

— Я скорее любитель и немного знаток. Когда-то все звездные системы от самой Земли и до Тринидада, что в звездной системе Соликс, были владениями Содружества. Такой след невозможно стереть из истории, он слишком значителен, в отличие от захватнической политики Империи. Легендарная Солнечная система находится в плачевном состоянии, и пусть их внутренние планеты, включая материнскую, не сильно пострадали, они давно утратили прежний статус. Мне повезло, я нашел кое-какие мелочи на планете Марс, внутри последнего командного бункера землян. То, что вы пьете, — настоящий коньяк эпохи Галактического Содружества. Торговец внутри меня умоляет продать его и заработать кучу денег, но любитель не дает этого сделать, потому что только в моем баре можно попробовать подобную редкость.

— Вы не боитесь говорить о нынешней Империи, как об агрессоре, поработившем все звездные системы? — спросил я, осторожно делая глоток золотистой жидкости. — Мы как раз находимся в ее центре. Вы же не хотите сказать, что моя служба, мои раны, боль и смерть моих лучших друзей были во имя всеобщего зла?

— Истина в том, что мы люди, которые забыли, кто они на самом деле. Мы были не просто частью космоса, но и частью содружества миров. Галактическое Содружество было во много раз больше нынешней Империи. Оно было более гуманным, не способным использовать детонацию ядра и массоперегонщики, чтобы бомбардировать беззащитные планеты и взрывать их изнутри. Это даже хуже, чем просто преступление. Это тотальный геноцид! Люди активно сотрудничали как с менее, так и с более развитыми цивилизациями, давно ушедшими из нашей Вселенной. Будь проклят тот день, когда терранский грузовик «Танго Судьбы» открыл умирающий от старости мир Императора. Судьба действительно станцевала печальное танго.

— Но всем известно, что Империя существовала всегда, а Галактическое Содружество было нашим союзником и партнером…

— Выбросьте эту чушь из головы! Вы же умный человек, подумайте вот о чем: наша общая проблема состоит только в том, что мы уже родились в Империи. Обманутые и ассимилированные. Но мы все еще в глубинах своей древней крови терране, такие же непокорные и любящие решать трудные задачи, как и тысячелетия назад. И нет ничего хуже, чем быть честным человеком, уверенным в своей правде. Свято верующим в то, что ему сказали такие, как наш Император. Именно такие люди, как вы, готовы идти до конца, когда нужно отступить и задуматься над поступками. Такие, как вы, вершат судьбы миров, порой не задумываясь о том, правильно это или нет. Судьба обожает жонглировать небольшими обстоятельствами, которые со временем рушат даже самые сильные и могучие Империи.

— Я побывал во многих боях и видел много смерти, но, поверьте мне, у меня ни разу не возникало чувства, будто судьба или могущественное энергетическое поле вершат наши судьбы. Политика — это единственная магия, которую я никогда не пойму…

— У вас есть то, за что многие продали бы душу темным силам, как сказали бы наши пастыри Единого. Везение — основа жизни. Я знаю про тот бой на планетоиде Северус-И больше, чем вы думаете. Вы еще легко отделались, в отличие от остальных. Везение — это не просто слово, это живая сила. Она или есть, или ее нет. У вас она есть, и от этого никуда не денешься. Вы все время ходите по очень хрупкому льду. Пока она вас хранит, но когда лед под вашими ногами треснет и вы провалитесь, «там» вас будет ждать ужасная правда. Только будет поздно. Народ в массе своей глуп и невежествен, так им проще управлять. Государству не нужны мыслители. Империи нужны воины — раса завоевателей, без стыда и совести!

От этих слов мне стало совсем не по себе. Не хотелось попасть за такие разговоры в Имперскую службу безопасности по подозрению в предательстве. Нельзя затрагивать подобные политические вопросы, тем более с незнакомым человеком! А вдруг он провокатор и специально старается меня подловить? Сейчас спокойно записывает, а потом отнесет результаты куда нужно.

— Скажите, мистер Сол, кто эта очаровательная девушка, что танцует на сцене? — спросил я, чтобы уйти от неприятного для меня разговора.

На сцене танцевала все та же девушка, из сольного номера с древним скафандром. Только теперь ее голое тело было раскрашено неописуемым, светящимся в полутьме бодиартом. Она, словно живой огонь, летала над сценой, изредка раскрываясь, как цветок.

— Очаровательна и красива, не правда ли? — поскучнел Сол.

— Конечно! Наверное, настоящая звезда в вашем заведении. Вам не кажется, что она слишком молода для подобных танцев? Есть ведь определенные ограничения…

— Да уж! — фыркнул Сол, протирая набалдашник трости салфеткой, услужливо поданной барменом. — Примите совет: не связывайтесь с ней. В наше время, если у тебя нет покровителей, тебя живьем съедят конкуренты и даже не заметят. Она не исключение.

— Как ее зовут?

— Катрина. По крайней мере так мне ее представили люди Синдиката, приглядывающие за территорией, на которой я открыл свое заведение. Брать ее было не обязательно, никто не настаивал, просто сказали, что она очень талантливая личность. Как выяснилось, это оказалась чистая правда, и на нее приходят посмотреть даже мои злейшие конкуренты, которые, кстати, сидят вон в том углу за зеленым столиком.

Сол вежливо раскланялся с пожилым мужчиной, сидевшим в компании ослепительной дамы за столиком у самой сцены. Они в ответ приподняли высокие бокалы с шипучим напитком и отпили по глотку, отдавая хозяину дань уважения.

— Идиллия, не так ли? Но конкуренты есть конкуренты. При случае они не моргнув и глазом так же съедят и меня под звон бокалов. Я давно понял, как порой внешнее благополучие бывает обманчивым и лицемерным. А теперь душевно простите меня, дела не позволяют даже спокойно посидеть в своем собственном заведении. Мы очень хорошо поговорили. Заказывайте любые блюда и любые напитки за мой счет, Джаса я предупредил. А теперь я вас оставлю.

Постукивая тростью по блестящему полу, он направился к светящейся арке выхода.

— Не потеряйте свою душу, мистер Грин! — не оборачиваясь, сказал Сол. — Тело без души долго не проживет. Это путь к забвению…

— Спасибо, постараюсь не потерять. Спасибо за коньяк! — крикнул я вслед, допивая рюмку восхитительного коньяка и заедая долькой кисло-соленого фрукта, что придвинул бармен.

— Это не по-товарищески, пить без меня, да еще в сомнительной компании!

Рядом со мной за стойку бара шумно плюхнулся тепленький Стас в обнимку со смазливой бледнокожей девчонкой, которую я, окинув оценивающим взглядом, тут же забыл.

— Это был приватный разговор. Только тебя здесь для полного счастья и не хватало.

— Не угостите ли меня чем-нибудь прохладительным, а то эти танцы так выматывают! — раздался позади меня мелодичный, как колокольчик, томный голос. — Возможно, господа военнослужащие любят сидеть в одиночку и предаваться воспоминаниям?

Одновременно обернувшись, мы увидели тихо подошедшую к нам нимфу-танцовщицу в наброшенной на плечи накидке, скрывающей разрисованное светящейся краской тело. Ее лицо было красивым, хорошо загоревшим под светом двух местных солнц. Вблизи она была еще прекраснее, чем на сцене. Обычно я сдержан в общении с женщинами, но в этот раз ощутил, что таю перед ее застенчивой улыбкой. Сердце сладко сжалось, когда она положила руку мне на плечо.

— Конечно! — приветливо и чуть сконфуженно улыбнулся я, пока Стас набирался храбрости для достойного ответа. — Вы замечательно танцевали. Чего бы вам хотелось?

— Пожалуйста, самую большую кружку альдебаранской водки, если можно! — невозмутимо сказала девушка и, не выдержав, рассмеялась, увидев наши со Стасом выпученные глаза. — Не нужно делать такие удивленные лица, это же бодрящий коктейль. Все альдебаранцы поголовно трезвенники, и водкой у них называется любой крепленый лимонад. Это не будет для вас накладно! — добавила она, окидывая взглядом заляпанный соусом китель Стаса.

Стас отчаянно покраснел и нетрезвой рукой попытался стереть с одежды пятна. Пока мы лихорадочно шарили по карманам, пытаясь дотянуться каждый до своего бумажника, танцовщица непринужденно уселась между нами. Беззастенчиво наслаждаясь моим замешательством, она с улыбкой прижалась голым бедром к моей ноге.

— Брысь! — брезгливо сказала она подружке Стаса.

Та покорно встала и молча растворилась в полутьме бара.

— Да… э-э-э… а зачем Арен прогонять? — заплетающимся языком возмутился Стас.

Он вскочил, намереваясь догнать девушку.

— Не люблю присутствия проституток в приличной компании! — заявила Катрина, поймав Стаса за рукав кителя и почти силой усадив обратно за стойку бара. — Джас, налей господам еще раз то, что они пили. Вы пользуетесь расположением господина Сола, раз он угощает своим напитком, над которым так дрожит. А оказывать такую честь первому встречному он никогда не станет. Вы, случайно, не его внебрачные дети, вернувшиеся домой после затяжного блуда?

— Нет, мисс Катрина! — сдержанно ответил я. — Мы дети войны.

— Вот как?! Уже и имя мое узнали? Можно просто Катрина. — Девушка засмеялась. — Я не люблю эту приставку «мисс». А сами вы забыли представиться. Это невежливо!

— Меня зовут Ужас, а его Кошмар, и мы разрушители миров! — тут же заявил Стас.

— Правда? Вы командоры звездных линкоров?

— Нет… боюсь, что мы простые курсанты военной Академии… А вы давно танцуете голой? — невпопад брякнул Стас, откровенно пожирая глазами ее крепкие грудки.

— Очень приятно, мистер Ужас и мистер Кошмар. А танцую я не так уж и давно. Мне нравятся танцы под светом лучей, когда восхищенная публика по достоинству ценит зрелище! — Девушка улыбнулась, пригубив синий напиток из бокала, что ей подал молчаливый бармен.

— Забавно, я тоже своего рода танцор и тоже умею танцевать под лучами. Только лучеметов! — с придыханием сказал Стас, беря ладонь девушки в свою руку. — Мы очень похожи, и нам необходимо узнать друг о друге как можно больше. Как только я вошел сюда, то сразу заприметил твои изумрудные глаза… и зубы, как жемчуга…

— Но когда вы вошли, меня еще не было! — хитро прищурилась девушка. — Не стоит вам больше пить эту ужасную водку терран, мистер Ужас, она очень крепкая. Не каждый день к нам приходят военнослужащие нашей доблестной армии. Они предпочитают хорошей компании эти третьесортные забегаловки на первом уровне и дешевых шлюх, поголовно болеющих фиолетовой чесоткой. Прямо как ваша ненаглядная Арена. Вы разве не заметили ее синеватую кожу? Как будто в жизни ничего больше не существует, кроме как только поставить девушку в коленно-локтевую позицию и начать…

— Катрина! — чуть резковато оборвал я ее. — Мы все в увольнительной и имеем право на любое времяпрепровождение. Наш лайнер ждет нас, чтобы доставить на планету, где мы девушек вообще, возможно, не увидим долгие годы. Вполне понятно, что многие из нас ищут то, что им нужно больше всего на свете. Я вообще-то пришел сюда перекусить и отдохнуть от полета, так что не стоит обвинять нас в чем-то, что вы себе вообразили, мисс!

— Ну, хорошо! — скисла девушка, сбрасывая накидку на пол и демонстрируя свой восхитительный бодиарт. — Можете пожирать меня глазами, сколько хотите, но не рассчитывайте на большее.

Я все сильнее и сильнее чувствовал себя не в своей тарелке. Она решила смутить нас, но зачем? Я пытался понять ее мотивы. Хорошо, если она просто высокообразованная острячка-интеллектуалка со стервозным характером, любящая пошутить и вогнать в краску. А если снова провокация? Проклятие! Опять моя паранойя разыгралась.

— Вы так и не представились своими настоящими именами! — обиженно фыркнула Катрина, поворачиваясь на вертящемся стуле ко мне лицом и слегка раздвигая бедра.

— Сержант Инвар Грин из первого легиона к вашим услугам, — стараясь не смотреть вниз, ответил я, но глаза предательски опускались, чтобы хоть краем зацепить ее гладко выбритую промежность с нарисованными огненными губами.

— А я Стас Юрген. Капрал. Бывший сержант! — ответил из-за спины Катрины гордый Стас.

Указав пальцем на мои нарукавные нашивки, Катрина, игнорируя приунывшего Стаса, сказала:

— Вы из тех счастливцев, что прошли не одну кампанию, сохранив свою голову на плечах. Может быть, расскажете девушке пару эпизодов из своей бурной жизни?

— Простите, Катрина, а у вас есть подруги, такие же очаровательные, как вы? — спросил Стас после мучительного молчания, обиженного сопения и устав вертеться позади нее на стуле.

— Ну, конечно же, милый капрал Юрген. Мы как раз идем к ним, не так ли, сержант Грин? Если вы такие снобы, что разговаривать с девушкой не можете спокойно, перед этим хорошенько ее не подолбив, я вам легко организую это. А потом мы снова попробуем поговорить. У меня как раз есть две подруги, для вас, сержант, и для вас, капрал, за них я ручаюсь полностью. Я сегодня свое отработала, сейчас быстро переоденусь и буду готовой. Ну что, идем? — Она с вызовом улыбнулась.

На секунду прикрыв глаза, я понял, что крепко попал в сети, которые она так искусно забросила. Взяв со стойки сдачу, я решительно встал, проклиная себя за слабость.

— Идемте, Катрина. Тут хорошо, но я не прочь посмотреть и другие заведения. Стас, ты как там, живой? Только не падай на пол, не позорь армию…

— Нормально, иду на дно! — ухмыльнулся пьяный Стас, тяжело слез с вертящегося стула и обнял Катрину за талию. — Идем, милая. Поглядим на твоих очаровательных подружек…

Оставшиеся три часа показались мне бредовым калейдоскопом со сверкающими лучами баров и развлекательных центров, расположенных глубоко под космодромом. Они, словно спрут, пустили щупальца не только на поверхности, но и под землей. Вместе с двумя смазливыми подругами Катрины — шатенкой Люси и брюнеткой Джинджер — мы носились по подземным барам, где Катрину встречали темные личности с распростертыми объятиями, ну, а нас, как ее спутников, просто вежливо терпели. Иначе ни за что не пустили бы в те бары, рядом с которыми стояли длинные очереди желающих туда попасть. Потеряв от проб местных напитков счет времени, когда гремучая смесь в животе начала действовать, я в один из моментов обнаружил себя целующимся одновременно с Люси и Джинджер, а потом в небольшой нише — стягивающим блестящую курточку с Катрины. Стаса поблизости не было видно, вокруг нас под ритмичные электронные звуки танцевали сотни безликих существ. Слепящие огни голограмм и лазерные лучи проносились сквозь нас, словно радужные привидения, исчезая во тьме зала, высвечивая стонущую в нише Катрину, сидящую на небольшом бордюрчике. Ее крепко сбитые маленькие грудки с крашеными сосками полыхали всеми цветами радуги, когда на них падали лучи голограмм и ультрафиолетовых прожекторов. Оплетая меня ногами, она упиралась руками в стену позади себя и раскачивала себя и меня в такт мелодии до тех пор, пока я, почти оглушенный музыкой и полуослепший от лучей, с очередной вспышкой прожектора не взорвался в ней новой вспышкой.

Потеряв равновесие, я упал на колени, совершенно утратив понимание, где я и для чего. Я пытался подняться на ноги, Катрина прижимала мое лицо к своим светящимся в темноте губам. С трудом вспоминается мое дальнейшее поведение. За столиком гулял Стас в обнимку с полуобнаженными Люси, Джинджер и еще какой-то незнакомой блондинкой. Он, в расстегнутом до пояса кителе, испорченном пролитой выпивкой, с огромным бокалом оранжевого веганского виски в руке, неудержимо клевал носом у них на коленях, пытаясь рассказывать пошлые анекдоты.

— Теперь вам лучше думается, сержант? — засмеялась Катрина, кутаясь в курточку и усаживаясь вместе со мной за круглый столик напротив сонного Стаса и трех девушек.

— По правде, намного хуже.

— Расскажи мне что-нибудь, чурбан оловянный! — сказала Катрина, дергая меня за погоны и сбив на пол мою пилотку. И тут же надела ее себе на голову. — Вы были такие напряженные, ребята, хоть вешайся. Сбылись ваши маленькие мечты, а что дальше?

— Извини, от этой обстановки и всего произошедшего в голову ничего путного не приходит! — заплетающим языком ответил я, с трудом забирая непослушными руками пилотку.

— Что лишний раз доказывает мою правоту в отношении мужчин. Пока ты не отдалась ему, он будет тебя развлекать, но как только получит свое, тут же потеряет к тебе интерес, — отпив из высокого бокала, притворно загрустила Катрина, лукаво наблюдая за мной.

— Несправедливое замечание! — возмутился я. — Эти бары… все эти люди… выпивка… лично мне это в новинку. Еще месяц назад вокруг меня грохотали взрывы и…

На руке отчаянно запищали наручные часы, пронзая болью до самых зубов. Они ужасно и отвратительно завибрировали, сбрасывая всякое опьянение. Стас, тоже прочувствовав сигнал своих часов, резко проснулся. Ошалело вскочив на ноги, облил китель оранжевым виски. Выпучив глаза, со стоном плюхнулся в кресло, чуть не придавив своих девушек.

— Бог мой, больно-то как! Святые угодники! — завопил он, отключая дрожащими руками зубодробительный сигнал часов. — Проклятие, зачем мы их вообще с собой взяли! Нам пора на корабль! Только будь я проклят, если знаю, где мы сейчас находимся.

— Не нужно так волноваться, мы вас проводим! — решительно заявила Катрина, поднимаясь с диванчика. — Пойдемте, девочки, проводим мужчин на ратные подвиги. А это вам, мой бравый и несгибаемый оловянный солдатик! — рассмеялась она, надевая мне на палец широкое кольцо с маленьким, красным, как капля крови, камнем в виде черепа. Кольцо тускло мерцало на пальце, намертво прилипнув к нему.

— А мне такое же можно? — обиженно заканючил Стас, завистливо поглядывая на подарок Катрины.

— Но за что? — удивился я. — Спасибо, конечно, только я думал, все должно быть наоборот…

— Никаких «но», сержант! — строго сказала Катрина. — Это тебе память обо мне. С ним ты будешь всегда под защитой Синдиката.

Будь я трезвее, я поостерегся бы принимать подобные подарки, но в этот момент девицы со смехом подняли меня и Стаса из мягких кресел и потащили к выходу. Кольцо, заметно покалывая кожу, пульсировало у меня на пальце, но мне было не до этого. Мы влились в бесконечный людской поток и стали в нем маневрировать, словно древние парусники в бушующем океане. Пробегая по зеркальным коридорам, мы в буквальном смысле летали на лифтах, натыкаясь в переходах на прохожих. Я начинал серьезно беспокоиться. Наша компания, подпирая друг друга со всех сторон, неслась к выходу на взлетное поле космодрома. У нас со Стасом оставалось меньше получаса, так что нам было о чем волноваться. Попав в знакомый зал ожидания, мы вывалились из него наружу.

Вдали, оставляя за собой огненные дорожки, в небо стартовал звездолет корпорации «Транс-Галактика». Из репродукторов на весь космодром диспетчер крыл руганью какого-то нерасторопного капитана, медлящего с взлетом. В небе гремел гром, сверкали молнии, но дождя, слава богам, не было. Иногда налетали тяжелые порывы штормового ветра, чуть не сбивая с ног.

— Бегите, олухи, пока не опоздали! Ваш корабль должен стоять на шестой стартовой площадке. Иначе и быть не может. Это в той стороне, — закричала Катрина, показывая, куда нужно бежать. — С вами все-таки было весело. Если еще раз прилетите, заходите снова в бар, я там работаю по средам и пятницам.

Скинув с себя всякое опьянение, мы минут десять как угорелые бежали по взлетному полю, разбрызгивая лужи. Ноги слушались с трудом, и мы по разу упали на землю, рассадив колени и локти. Страх перед неминуемым, как нам казалось, трибуналом толкал вперед надежнее, чем если бы нас подгоняли штыками в спины.

— Эй, мужики! Вас не подбросить?!

Оглянувшись, мы с облегчением увидели нагонявшую нас антигравитационную платформу космодромного автобуса. Из открытых окон, свешиваясь по пояс, торчали Рон и Тэнон. У последнего физиономия была не слабо разукрашена свежими синяками и кровоподтеками. Из других окон торчали пьяные в стельку Брас и Лекс с таким видом, будто их в любой момент могло вырвать. Внутри салона на мягких сиденьях развалились остальные горемычные участники похода. Автобус остановился перед нами, открывая стеклянные двери. Мы запрыгнули внутрь и с облегчением упали в кресла.

Автобус, набрав скорость, летел над землей, лихо маневрируя меж толстых туш космолетов. Через стеклянный потолок можно было видеть сверкание молний в небесах и резкие росчерки атмосферных истребителей. Дикое веселье накатило на меня, и страх как захотелось загорланить песню, но это иначе чем дурацким порывом не назовешь. Я просто закрыл глаза и стал ждать, пока мы прибудем на место.

— Не опоздаем? — словно заклинание, сипел разбитыми губами Тэнон. — Будь я трижды проклят, если опоздаем. Не должны! Времени еще вагон и три тележки…

— Не опоздаем! — заорал Рон, чуть не вывалившись из окна наружу. — Вон за той остроносой яхтой виднеется носяра нашего летучего члена. Кто последний сел, тот и оплачивает проезд. Это Ингвар и Стас! Попрошу поддержать их всеобщими аплодисментами!

Рядом с кораблем застыл бронированный полицейский автомобиль на воздушной подушке, вращая на крыше мигалками и угрожающе жужжа двигателями. Из него двое дюжих полицейских вытаскивали одного из парней, которых я пока не знал, но уже видел в нашей группе. Придерживая под руки, полицейские втащили его внутрь корабля и, выйдя оттуда, поспешно залезли в машину. Хлопнули на прощание дверьми, и автомобиль сорвался с места.

— Дом, милый дом! — неожиданно растрогался Брас, с трудом взбираясь по трапу.

Не удержавшись на ногах, он упал, скатившись к подножию корабля. Подхватив его, я помог ему подняться и вместе с Роном втащил его тушу в космолет, по корпусу которого уже бежала первая предполетная вибрация. Снаружи раздавался всевозрастающий гул: корабль готовился продувать дюзы перед стартом. В холле лайнера все попадали кто куда, демонстрируя полное бессилие — кто в кресло, кто на диван, а кто прямо на пушистые ковры на полу.

— Ваше поведение просто отвратительно и в дальнейшем недопустимо. В следующий раз я поостерегусь выпускать ваше дикое и необузданное стадо наружу без вооруженного до зубов конвоя! — раздался из динамиков презрительный голос капитана. — Тех девчонок, которые не могут удержать в себе при взлете свой желудок, попрошу вооружиться бумажными пакетами и скрыться у себя в каютах, дабы не омрачать своим нелицеприятным видом команду и не вводить в искушение слабых духом. Следующая остановка на планете Роксолана. Ваша команда уже пополнилась пятью десятками новых курсантов, сейчас располагающихся на третьей и четвертой палубах. Если кого увижу спящим вне каюты или блюющим на ковры, лично вышвырну в космос через шлюзовую камеру. Конец связи, девчонки!

— Боже, дай мне спокойно умереть, — пробормотал Брас, когда корабль медленно стал преодолевать гравитационное поле планеты. — Подайте еще пива, грязные животные…

Когда я на следующий день проснулся у себя в каюте, меня нестерпимо мучила головная боль. Только после литра холодного сока стало полегче. В моей душе бушевала буря из вины и раскаяния, щедро приправленных не выветрившимися алкогольными парами. Было нестерпимо стыдно за опошленный поход в бар, превратившийся в банальную пьянку, за оргию со стриптизершей и утрату почти всех своих наличных. Если бы сейчас меня могла видеть жена, она бы прокляла тот день, когда мы познакомились. Глядя на свой испорченный китель, жалко валявшийся на полу каюты, измазанный и залитый пятнами выпивки, хотелось неудержимо провалиться сквозь землю или повеситься. И лишь отсутствие веревки и потолочной балки над головой препятствовало этому желанию. Осторожно выглянув в пустой коридор корабля, я услышал только громоподобный храп из соседней каюты да еле слышный гул корабельных двигателей. Плюнув в душе на все, я вернулся к кровати и, забравшись под одеяло, через пару минут провалился в глубокий сон без сновидений.

За исключением новоприбывших с Лидии, все остальные курсанты пластом пролежали почти сутки, мучаясь от похмелья, не заметив даже короткую остановку среди ночи по корабельным часам на орбите полностью покрытой песочными дюнами Роксоланы. С планеты забрали еще тридцать пять человек и, не задерживаясь ни минуты, полетели к ближайшим вратам. На следующий день, за обедом, когда я, пробираясь средь незнакомых курсантов, занявших все свободные столики, наткнулся на знакомые опухшие рожи, мне захотелось сменить направление, но меня заметили. Мне очень не хотелось общаться со своими товарищами по несчастью или по счастью — это как посмотреть. Не общаться до самого Эпилона, до которого, я уже стал думать, мы никогда не долетим.

— Эй, Ингвар! Сержант! Падай к нам! — крикнул на весь зал Рон. — Для тебя стул забили.

Нехотя я подошел к ним с подносом, уставленным тарелками с едой, и обреченно плюхнулся за столик между жующим Роном и лениво ковыряющим салат Брасом.

— Короче, я прилежно воткнул этой кобыле под хвост, — увлеченно продолжал рассказ Тэнон с опухшими, как сосиски, губами, разукрашенный синяками и зашитыми ранами, даже не заметив моего прихода, — и начинаю ее как бешеный долбить. Вдруг, под конец, вваливается в комнату толпа здоровенных парней. Выдернули меня из нее на самом интересном месте и начинают молча дубасить! А потом их главарь мне и говорит: ты, мол, хоть понял, на чью жену забрался? Это тебе будет дорого стоить! А я ему и говорю: мол, я и не знал, что твоя жена проститутка.

— И что дальше? — азартно блеснул глазами Рон. — Неужто муж?

— И дает своим головорезам команду меня чуток разукрасить ножами. Ну, я ждать не стал, понятное дело. Высвободил правую руку и двинул его кулаком в переносицу, второго достал носком сапога по его орешкам и сиганул в открытое окно. И приземлился на нижнем эскалаторе, прямо на головы двух патрульных полицейских, которые тащили нашего Ковенгтона…

Брас, поперхнувшись пивом, разразился ухающим хохотом, заглушив рассказ Тэнона о его приключениях на Лидии. Вокруг меня все помирали со смеху, позабыв про остывающий обед. Слушая душераздирающую историю Тэнона, от которой слеза пробивала, невозможно было остаться безучастным и не расхохотаться вместе с остальными. Наверное, это общее свойство людей. Тебе становится лучше, когда у других дела идут хуже, чем у тебя.

По общим слухам, лайнер после Роксоланы летел совсем уж в какую-то дыру — в недавно колонизированный мир, не успевший пройти элементарного терраформирования с пометкой «ПС». И все это ради шестерых будущих курсантов. Как я помнил, такие миры были весьма неприятным местом. Сами посудите: флора и фауна там остались в изначальном, неизмененном состоянии, а такие планеты чрезвычайно опасны для любой инопланетной формы жизни. Эта имела пометку «ПС» — «первоначальное состояние». На подобные планеты посылали лишь опытные геологоразведочные и шахтерские команды, и то, если имперские разведывательные конторы обнаружили в этом мире по-настоящему редкие элементы. Людям давали надежную армейскую охрану, группу профессиональных ксенологов и целый флот малых кораблей для поддержания жизнеобеспечения. Работать на планете, где все максимально чужеродно для тебя, было почти невозможно. Работы велись только в герметичных скафандрах повышенной биологической защиты, вне зависимости от того, был ли этот мир кислородный или с ядовитой атмосферой. Можно было только гадать, что эти планеты собой представляют. До прибытия на Старлифтер оставалось меньше десяти часов.

— Название планеты полностью оправдывает себя. Вот чего не ожидал, того не ожидал, — удивленно протянул Лекс, прижавшись лбом к экранам обзора.

На сленговом имперском название планеты переводилось как «Звездное дерьмо».

— Наверное, его придумал какой-нибудь ревностный к точным определениям разведчик, открывший ее. Что-то не верится, что это придумал разведывательный зонд! — растянул губы в усмешке веганин Тас. — Он бы до такого не додумался.

Наша сдружившаяся группа — я, Рон, Брас, Тэнон, Стас, Зет и Лион — шумно переругивалась из-за права встать ближе к визору. Мы столпились у овального экрана, проецирующего вид с носовых камер корабля. Прямо перед нами висел нестерпимо голубой мир вечной мерзлоты и льда, обладатель спиральных облаков. Даже на таком расстоянии было видно, как они быстро кружат над планетой в смертоносном хороводе. О скорости ветра на поверхности можно было только гадать.

— Не хотел бы оказаться прямо в центре того урагана! — поежился Рон.

— Дерьмовая планета! — согласился Брас. — Бывала наша команда в похожем мире — на Зимере XII. Врагом номер один стал не противник, а холод. Было множество случаев обморожения. Морозу плевать на утепленные скафандры. Чертов лед, отражая сигналы сканеров, скрывает пропасти, километровые разломы…

— Согласен. Меня тоже не тянет проводить десантную высадку на этой ветряной мельнице. Как бы мне ни было жаль, а наш поход по местным барам стоит под сомнением, а, Рон?

— Только не разбивай мое чувствительное сердце откровениями о том, что даже выход на поверхность накрылся медным тазом. Мне этого не пережить.

— Вам мало Лидии?

— Сынок, Лидия была сродни тренингу. Что было — прошло.

— Если этот мир перспективная колония, тогда я балерина, — веско заметил Рон, теряя к планете всякий интерес. — Такой ветерок, как там, может за считаные секунды содрать мясо с костей. Очередная дыра, которую не хочется видеть, чтобы не расстраиваться лишний раз. А лучше сразу залить эти неприятные воспоминания доброй порцией горячительных напитков.

— А я бы вышел. У меня вот где этот лайнер и этот полет. Мне ветер не помеха! — не согласился Стас, бравируя перед всеми.

— Если тебе так свербит, иди в корабельный бар и накати как следует.

— Бар для слабаков. Я не успокоюсь до тех пор, пока не разведаю здесь все злачные места.

Пока Рон спорил со Стасом, убеждая того не дурить и оставаться на борту, а Брас, ругаясь на чем свет стоит, готовился начистить рыло Лексу за то, что тот упомянул его мать всуе, планета заметно приблизилась. Теперь ее можно было рассмотреть без всякой увеличительной оптики.

— Если это не космические подъемники, тогда я не аргонианин! — воскликнул Зет, указывая чешуйчатой рукой на экран.

Лайнер вышел на орбиту в самых верхних слоях атмосферы. Там кружили огромные космические терминалы, похожие на тарелки. От них на поверхность тянулись еле видимые на фоне белых спиралей облаков, натянутые как струна нити кабелей, соединявших терминалы с поверхностью. По силовым нитям вверх и вниз сновали бесчисленные шары грузовых лифтов. Шары с невероятной скоростью появлялись, а потом падали вниз за новыми грузами. Между терминалами летали космоботы, воскрешая в памяти рои мух. Они внимательно следили за тем, чтобы ни один из шаров не застрял на силовой линии и не заблокировал общее движение.

— Может, не все потеряно и тут есть хоть какая-нибудь космическая станция с паршивым баром на борту. Пускай даже с мерзкой выпивкой, я это переживу! — радостно произнес Стас.

— Тебе было мало на Лидии? — повторил я.

— Это было давно и неправда! И дело даже не в выпивке, а в новых приключениях!

Лайнер вздрогнул, когда к нам пристыковался серый шаттл. Выяснив схему расположения палуб, мы легко вычислили стыковочный узел шлюза и всей толпой устремились встречать последних курсантов из нашей группы. Их и в самом деле оказалось шестеро, все молодые парни примерно лет двадцати пяти — тридцати. Все как один были закутаны в полярные комбинезоны с откинутыми капюшонами, утепленные натуральным мехом. У всех в руках чемоданчики из светлого металла с тянувшимися за спину белыми проводами. У открытого шлюза их встречал наш знакомый, второй пилот Эд Старский в неизменном оранжевом скафандре. Надежно блокируя шлюз, он терпеливо объяснял новоприбывшим, как пройти в каюты, в которых можно поселиться, если только не горел датчик, показывающий, что каюта уже занята.

Первого нордического блондина звали Тор Рид, а его брата — Мэтью Рид. Остальные четыре курсанта были немногословными хмурыми урбанитами, держащимися особняком. На Старлифтере они работали всего четыре недели, прилетев из соседнего звездного скопления Ямато. Они оказались сержантами-взрывниками. Участвовали два года назад в специальных операциях на планете Корке, где сражались с ледяными гигантами. Потом планово были переброшены на Старлифтер в качестве инженеров-взрывников. С помощью направленных взрывов они пробивались к замерзшему в глубинах океана веществу под названием гиацинтовый нанокатализатор. Из нанокатализатора делали первосортные детонаторы для нейтронных торпед, ручных гранатометов, ракет и снарядов. Оружие, в котором использовался нанокатализатор, можно перечислять бесконечно. Взрывоопасный при высоких температурах, он в замерзшем состоянии залегал на глубине почти пятнадцать километров подо льдом. На Старлифтере, как мы и предполагали, это вещество осторожно резали на куски и отправляли из глубоких шахт на орбитальные терминалы. Там нанокатализатор проходил обработку и в готовом виде отправлялся на оборонные предприятия.

За прощальным ужином все были в приподнятом настроении, так как следующая остановка должна была произойти всего через двадцать два часа на планетоиде Галактика — центре азартных игр, а заодно базе переброски на далекий Эпилон. Тэнон, заранее подзаняв денег, у кого смог, мечтал о том, как повеселится на полную катушку, пока, по его словам, остальные, как ослы, будут ожидать курьера с Эпилона. Именно на планетоиде нас должны были встретить люди из Академии и доставить на своем корабле до конечной остановки в системе Эриана.

В корабельном ресторане собрались все — сто один курсант. Сдвинули столы образовав из них огромный квадрат. Столы ломились от разнообразной снеди и спиртных напитков. Этот вечер прощания с лайнером «Пакс Магеланик» был согласован с капитаном. Трем курьерам от нашей банды, пришедшим в капитанскую рубку вымаливать разрешение, сначала отказали. Среди курьеров был скользкий как слизень и ловкий на руку Лекс, благодаря которому удалось добиться разрешения опустошить ресторанные закрома. Поначалу капитан и слышать ничего не желал, но потом сдался под напором Лекса и его доводов. Но лишь при одном условии: если мы будем вести себя достойно и не допускать дебоша и пьяных выходок. Все согласились на это условие. А как же иначе?

— Господа, минутку внимания. Заткнулись все! — встав на стул, проревел на весь зал уже поддатый Брас, переорав даже самых громких горлопанов. — Многие из нас, а точнее, мы все — ветераны боевых кампаний, не раз проливавшие свою кровь в самых отдаленных точках Галактики… Конечно, кроме тебя, балбес! — склонившись над сидящим Лексом, тихо добавил он. — Так вот, я не любитель долгих речей! — продолжал чернокожий гигант, сжимая лапами огромную кастрюлю, доверху наполненную ярко-зеленым вином. — Я хотел бы выпить за всех вас, отдавая дань уважения тем, кто дожил до этой минуты! Но больше всего я хотел бы выпить за тех, кого с нами нет. За героев и храбрецов! За мужчин с отвагой в сердцах…

— Хватит уже! — зашипел Лекс, пытаясь стянуть его со стула. — Слезай, старый пьянчуга. Довольно болтовни.

— Братья мои по оружию! — взревел Эндрю Брас, у которого даже уголки глаз подозрительно заблестели. — Выпить все, что есть на этих столах, ваша первоочередная боевая задача! Сдвинули кружки и выпили до дна, стоя! За боевое братство! За элиту!

Все с ревом вскочили с бокалами, чашками и армейскими кружками в руках, не обращая внимания на то, что часть их содержимого уже пролилась на кители. Тост Браса так понравился, что многие, растрогавшись, принялись петь военные песни. Всем непременно хотелось дотянуться до Браса, который купался в лучах славы.

— Пускай этот вечер станет таким, чтобы нам было что вспомнить… — проорал Брас и отхлебнул из своей внушительной посуды.

Под общий рев курсанты стащили его со стула и принялись подкидывать тушу Браса под самый потолок, словно тот ничего не весил. Это продолжалось до тех пор, пока Брас не переорал всех, вырываясь из крепких рук:

— Хватит! Отпустите меня, олухи… Бесспорно, рейтинг Эндрю Браса в тот вечер был как никогда высок. Все нюхом чуяли в нем прирожденного вожака и старались не отставать от него по количеству выпитого. Рядом со мной гуляла незнакомая компания молодых парней в темно-синих кителях и фиолетовых беретах — полицейский спецназ, — собрав вокруг себе потрясающее количество напитков всех цветов радуги. Был там и сириусский ром, обладающий полунаркотическим воздействием, молодые вина знакомых и незнакомых звездных систем, много водки. Парни веселились на полную катушку, как будто завтра собирались помирать.

По правую руку от меня сидел мрачный урбанит в однотонном коричневом комбинезоне инженерных войск. На кителе блестели скромные планки медалей да еще значок его дивизии — кирка, скрещенная с лучевой винтовкой. Заметив мой заинтересованный взгляд, он попытался улыбнуться, но из этого ничего не вышло. Сразу было видно, что улыбаться ему приходилось крайне редко.

— Кен Нагава. — Помедлив, он протянул мне руку.

— Ингвар Грин, — крепко пожимая его руку, ответил я. — Замечательная вечеринка.

— Да, — после короткой паузы согласился Кен. — Но для меня непривычны столь шумные возлияния. Как бы чего плохого из этого не вышло. Здесь много тех, кого сажать за один стол друг с другом не стоило.

— Пускай веселятся, — беззаботно сказал я. — Скоро нам будет не до того…

Вечеринка затянулась далеко за полночь, корабельные часы показывали почти четыре утра. Самые крепкие или, точнее, самые стойкие все еще орали военные гимны и громко рассказывали соленые случаи из своей жизни под оглушительный смех остальных. Некоторые ухитрялись при этом вывалиться из глубоких кресел, и следовал новый взрыв хохота. Ситуация медленно, но верно выходила из-под контроля. Ресторан лайнера представлял собой еще то зрелище. Все столы были завалены объедками и огрызками. На гладком сером полу блестели целые лужи и озера спиртного, пролитого подвыпившими курсантами. У дальней переборки кто-то пытался рвать на груди китель, доказывая свою пьяную правоту группе потешавшихся курсантов. В противоположном углу валялись чьи-то бренные тела, не выдержавшие употребления такого количества спиртного. Нужно отдать должное, почти все оставались здесь и не собирались расходиться по каютам. Кто-то сполз под столы, но большинство крепко держало бокалы, провозглашая тосты — порой самые банальные, вроде: «За ту хорошо поджаренную ящерицу на блюде, чтобы нам никогда не попасть на ее место» или: «За жен и любимых. Чтобы они никогда не встречались».

Затем на нас, словно саранча, налетела целая стая кибернетических официантов и медиков. Официанты мини-ковшами сгребали объедки с пола, расчищая подходы к столам, сушили лужи пролитых напитков. Медицинские дроиды растаскивали по каютам курсантов, не способных самостоятельно передвигаться, на ходу вкалывая им успокоительные средства. Поначалу этого никто не замечал, а когда заметили, то с пьяными воплями возмущения кинулись выручать друзей из лап дроидов. Неподалеку от меня разъяренная группа курсантов, с трудом держась на ногах, воевала с механической ордой, отбиваясь кто здоровенным окороком, а кто почти невесомым стулом. Когда медицинские дроиды навалились всем скопом, используя усыпляющие баллончики, к курсантам на помощь пришла орущая толпа, возглавляемая Брасом. Она смяла группу сердито жужжащих дроидов и с ревом стала крушить их хрупкие манипуляторы, с корнем выдирая из корпусов сенсорные приводы и провода.

Когда один из дроидов кинулся ко мне в объятия, я, хорошенько разогретый спиртным и общим азартом, обхватил его овальную голову и с жутким хрустом сломал механическую шею под одобрительный рев остальных. В зале началась баталия, в считаные мгновения охватившая весь ресторан. Все считали наипервейшим долгом отличиться в мнимом бою и продемонстрировать недюжинную храбрость. Это выглядело забавно, дико и нереально, но после выпитого всем было море по колено.

— Круши железо! Бей ублюдков! — орал на весь зал пьяный в дым Рон, с трудом держась на ногах, зато лихо размахивая стулом.

Его одним из первых сбили с ног — вкололи в зад приличную дозу успокоительного и уволокли в каюту. Я с удивлением обнаружил и себя в самой гуще сражающихся, с куском манипулятора в руке и с неудержимым желанием все крушить. Отмахиваясь от дроидов, я ругался самыми отборными словами, какие только мог вспомнить, но о сдаче в плен не помышлял. Ударив изо всей силы по яйцеобразной голове одного дроида, прыгнул на спину другому и начал крутить ему шею, пока не сломались сервоприводы. Остальные наконец поняли слабую сторону дроидов — хрупкие шейные шарниры, — взяли на вооружение мой метод, и дела пошли на поправку. Мы выигрывали.

Но тут последовал укол в спину. Наступила тьма…

Я не помнил, как очнулся у себя в каюте, но прекрасно запомнил выволочку, устроенную нам разгневанным капитаном за недопустимое поведение и порчу корабельного имущества.

— Поздравляю, господа, эта победа, вне всякого сомнения, войдет в историю, как не имеющая себе аналога. Позвольте, я поаплодирую вашей храбрости. Сегодня чествуем героев, мать вашу! — как сквозь вату, раздавался громовой рык капитана, готового разорвать нас на части. — И для вас, конечно же, не имеет совершенно никакого значения, что дроиды являлись чужим и притом не дешевым имуществом, которое вы с такой легкостью превратили в гору металлолома без возможного восстановления. Знаете, сколько стоит один такой дроид? Я вам скажу. Двадцать тысяч риалов! Вы обули армию на полмиллиона, не считая убытков, нанесенных ресторану! Вы представляете себе эту сумму? Я лично — нет…

Стоя перед сидящим капитаном по стойке «смирно», мы только сейчас поняли, в какую дурацкую историю вляпались, поддавшись общему порыву. Я в сотый раз проклинал себя за то, что принимал участие в этом всеобщем безумии. Среди виновных виднелись опухшие рожи Тэнона, Браса, Тора, Лекса, а также мрачные как тучи лица Рона и Мэта. Остальных я не знал. Стас по чистой случайности избежал нашей участи, когда, поскользнувшись в луже спиртного, ударился головой о пол и мгновенно попал к дроидам в плен. Он до сих пор сокрушался и посыпал голову пеплом, считая свой поступок предательством по отношению к остальным.

— Будь я проклят! — с новой силой заорал капитан. — Зачем я поддался на ваши уговоры устроить этот гнусный бардак в ресторане, Лекс Бьерн. Будь моя воля, я бы вас всех вышвырнул в космос через шлюз, но я бессилен даже в такой мелочи, как наказание на собственном корабле. Мои руки связывает обещание доставить вас на место в целости и сохранности.

— Простите их, милорд капитан, они просто злоупотребили выпивкой, тут с любым могла произойти авария, — попытался защищать нас Эдмонд.

На этот раз он был одет по уставу, в ослепительно белый комбинезон с голубыми шевронами космофлота на рукавах, блестящими эполетами старшего помощника на плечах и в белой фуражке с кокардой в форме спирали Галактики. Стоя позади капитана, он изредка позволял себе улыбаться, наблюдая за нашими свекольными физиономиями. Как офицер, он поддерживал капитана, но как человек простой и открытый, стоял за нас.

— Заткнитесь, Старский, и не мешайте вести разъяснительную работу. Кого вы взялись защищать? Пьяных дебоширов, подравшихся с дроидами-уборщиками? Дикость! Вы, господа, позорите военную форму, которую носите с такой гордостью. Такого с вами не должно было произойти ни в коем случае. Скажите мне, сержант Грин, какого черта вы летите в Академию, когда по вам штраф-рота плачет? Вы, кажется, из легиона, так? Из группы «Зеро», говорите? Ах, вот даже как. Значит, падать ниже некуда. И вы считаете, что вам все с рук сойдет? Ну, а вы… да, да, именно вы, Славский, не мотайте удивленно головой, словно вас здесь нет. Зачем напялили форму, если еще из детского возраста не вышли? Вам же самое место в специализированном учреждении для полных идиотов. Или взять хотя бы вас, мое великовозрастное дитя Эндрю Брас. В вашем маленьком мозгу есть хоть один работающий крошечный предохранитель? Или вы всегда кидаетесь на кухонных работников со стулом в одной руке и бутылкой в другой?

— Нет, милорд. Только когда напьюсь, — виновато пробурчал Брас, опустив глаза.

— Через два часа мы прибываем на планетоид Галактика. Я с огромной радостью сдам вас курьерам Академии с глаз долой. Это худший фрахт в этом году! Нет! Худший в моей жизни! Не могу сказать, что мне доставило удовольствие собирать вас по всей Галактике, а потом катать на своем судне, словно чертовых туристов. Я надеялся, вы достойные молодые люди, не зря отобранные в Академию, но вижу, что был не прав. Наверное, вы лишь по нелепой случайности угодили в списки Академии. С этого момента и до самого планетоида вы все, как зачинщики безобразия, считаетесь под домашним арестом. Забудьте про бары и рестораны. Вы что-то хотите сказать, мистер Славский? — иронично обратился капитан к непринужденно зевнувшему Рону.

— Простите, милорд, никак нет, то есть я что-то не пойму…

— Что именно ваш маленький мозг не может переварить?

— Так завтрака не будет, что ли? — брякнул удивленно Рон, тут же пожалев о своих словах, когда капитан подскочил, словно подброшенный невидимой пружиной.

— Да, именно это я и имел в виду! Пончики с пирожками закончились, а вы остались не у дел. В столовую моего судна вам отныне путь заказан!

Сказать, что это нас шокировало, значит ничего не сказать. Мы так сильно хотели есть, что едва могли терпеть разбор полетов, с трудом борясь с урчанием в желудках. Мы пили много спиртного, но мало ели и теперь сполна расплачивались за это.

— Ну, что там еще? — буркнул капитан в золоченый микрофон, прицепленный к лацкану кителя.

Мы многозначительно переглянулись, внутренним чутьем почувствовав, что буря миновала и нас скоро отпустят на все четыре стороны.

— Сейчас приду. Убирайтесь отсюда, господа, и помоги вам Единый, если я до прибытия на планетоид увижу вас болтающимися без дела вне своих кают.

Капитан щелкнул пальцами. Белоснежные двери втянулись в стену. Он молча показал нам рукой направление движения, и мы гуськом буквально вылетели из каюты, насупившись и тихо ругаясь себе под нос.

— Могло быть и хуже, друзья, — философски сказал Тэнон, потирая свой никак не желающий заживать разбитый нос. — Я не хочу, чтобы на меня повесили этих дроидов.

— Да заткнись ты! — раздраженно рявкнул Брас. — Об этом даже тошно вспоминать. Никогда прежде еще не чувствовал себя так по-дурацки. Тоже мне, рыцарь печального образа выискался.

— Может быть, нам вернуться к капитану и попытаться загладить вину доброй порцией вина? Я мог бы вмиг организовать, — не унимался Тэнон. — А после осторожно поговорить о дроидах…

— Ты в своем уме? Ничего глупее в жизни не слышал. Капитан, между прочим, большая шишка! Не нужно предлагать выпивки, по крайней мере, пока он сам об этом не заговорит.

Упав на кровать, я попытался хоть пять минут полежать, но шило в хорошо известном месте заставило подняться и начать собирать вещи. Каникулы подходили к концу. Чем ближе мы подлетали к планетоиду Галактика, сверкавшему во тьме космоса, словно маленький фонарик, тем тяжелее становилось на душе. Дурные предчувствия обострились. Собрав сумку, я окинул взглядом каюту, к которой прикипел за дни безмятежного полета. Почти физически ощущая тоску, вышел в коридор, где толпились курсанты, громыхая сумками и звеня пустыми бутылками. Ближе всех пыхтел человек-гора Эндрю Брас, вытаскивающий ранец в узкий проход коридора. Мы молча спустились в центральный холл космолета, где все сидячие места были уже заняты.

Из тьмы космоса на нас надвигалась сверкающая звезда. В звездном секторе Икар не было пригодных для жизни планет. Редко когда в этих карликовых солнечных системах вообще можно встретить нечто крупнее астероидного пояса. Планетоид с незапамятных времен обращался вокруг маленькой оранжевой планеты с ядовитой метаново-хлорной атмосферой, насыщенной окисями металлов. Там не было никаких поселений, кроме крошечного ретранслятора, предупреждавшего пролетающие корабли о наличии обширных астероидных полей из камня и льда, образовывающих кольцо красного карлика, словно рой мошкары возле тусклой лампочки. Это был старый гипермаяк Содружества, до сих пор работающий в автоматическом режиме.

— Зачем было строить развлекательный центр на этом куске скалы, в совершенно пустой системе? — Тор почесал затылок. — Здесь нет поселений и обитаемых планет, даже ни одной космической банки, именуемой станцией. Я уже молчу про города. Сейчас нет недостатка в кислородных планетах, выбирай любую…

— Точно! Мне вообще неясно, зачем нас решили здесь пересаживать. Не похоже, чтобы поблизости крутился город вроде нашего «Айса Рубина». Здесь не проходят коммерческие трассы, с которых можно что-то поиметь. Так мне говорил Эд Старский, — сказал Рон.

— Идеальное место для контрабандистов и грязных делишек? — ухмыльнулся Стас.

— А почему бы и нет? Очень даже возможно! — вмешался Кен Нагава. — В нашей системе только пираты и контрабандисты прячутся в полях никому не нужного планетарного мусора. Если их устраивает это место, значит, им есть что прятать.

— Да, есть. Деньги, выигранные у идиотов! — засмеялся Тэнон, впиваясь взором в планетоид. — Идиоты прилетают сюда и по-тихому прощаются со своими накоплениями…

— Идиоты вроде тебя? Это называется ободрать по-тихому! — усмехнулся веганин Тас. — Смотри не продуйся, ты у меня сотню занял.

— Да получишь ты свои деньги обратно! — поморщился Тэнон.

Через час планетоид, окруженный сияющими кольцами рекламы, вывесками ночных клубов и игорных заведений, предстал перед нашими восхищенными взглядами во всей красе. Возле него висел целый парк сверкающих грузовых космолетов-контейнеровозов, доставлявших деликатесы и все необходимые припасы для автономной и шикарной жизни. Лайнер «Пакс Магеланик» медленно сблизился с посадочным терминалом. Его шестиугольные створки были утоплены в гладкой стене камня. Граница створок была ярко освещена неоном. Корабль вели следящие лучи, чтобы подстраховать лайнер от столкновения с хрупкими с виду наружными конструкциями. Над нами появился каменный потолок, превращаясь в залитую серебристым светом зеркальную поверхность посадочного дока. Позади лайнера закрылись створки портала. Мы вплыли в пещеру, где каплевидные частные яхты миллионеров соседствовали с потрепанными космолетами маленьких частных компаний.

— Господа, не могу сказать, что полет с вами доставил мне большую радость, — внезапно ожили динамики корабля. — Но я иного и не ждал. Посему, чтобы у вас остались самые хорошие воспоминания о нашем судне, я решил немного смягчить наказание и снабдить вас тем, что вам так необходимо сейчас.

В коридорах раздалось шуршание, и отовсюду появились тонкие дроиды, несущие пакеты. Они ловко поставили свой груз на пол и так же ловко исчезли в коридорах, словно опасаясь, что мы набросимся на них, как толпа дикарей, и переломаем к чертям собачьим.

— Завтрак и небольшое количество провианта на ближайшее время. Я не знаю, как долго вы будете ждать своего курьера, а еда здесь очень дорогая. Это поможет вам на некоторое время сохранить жалкие остатки денег и не глотать голодные слюни. Благодарю за внимание.

— Капитану — ура, ура, ура! — прокричали довольные курсанты и вмиг расхватали еду, исчезнувшую со скоростью света внутри их бездонных ранцев.

— А теперь проваливайте с моего судна! — наигранно рыкнул капитан и отключил связь.

С тихим шорохом заработал компрессор, выравнивая давление воздуха на корабле с наружным. Двери шлюза поползли вверх, выпуская нас. Весело галдя и бурно обсуждая поступок капитана, наша группа гусеницей поползла вниз по трапу в предвкушении осмотра планетоида Галактика, о котором ходили сказочные слухи.

Но нашим мечтам не суждено было сбыться.

Неподалеку с пронзительным скрипом шин остановился десяток бронированных автобусов с тяжелым оружием на приплюснутых башнях и бронеавтомобиль. Из машин высыпали человек тридцать солдат в черных скафандрах повышенной защиты. Их тяжелые плазменные автоматы были небрежно закинуты за плечи. На головах — круглые шлемы с горизонтальными смотровыми щелями. С белыми буквами «ВП» на груди. Они застыли, выстроившись в линию по обе стороны трапа. Все настороженно уставились на гостей, которых никто не ждал.

— Никак по наши души? — напряженно спросил Стас.

— Сейчас узнаем, — ответил Кен. — Это военная полиция…

Из бронеавтомобиля вышел атлетического сложения офицер в зеленом берете. Одернув камуфляжный комбинезон из мимикрирующей ткани, он уверенным шагом направился к нам. Остановившись в трех шагах от нас, оценивающе оглядел меня с ног до головы:

— Будете командиром роты. Постройте курсантов. Вы из рейнджеров?

— Нет, из легиона.

— Тогда отставить, — нахмурился незнакомец, заложив пальцы за поясной ремень. — А вы? — обратился он к Брасу. — Тоже из легиона?

— Из рейнджеров. Рядовой Эндрю Брас.

— Хорошо. Тогда вы будете командиром роты. Постройте всех в шеренгу и наведите среди них хоть какое-то подобие порядка.

— А вы сами-то кто? Нас должен встретить курьер из Академии, — свел брови Брас.

— Я и есть курьер. Лейтенант Жан Батис.

— Мы не ждали вас так скоро…

— Не время задавать вопросы, рядовой. Постройте людей, — невозмутимо повторил Батис, теребя кобуру на поясе. Его глаза осматривали нас так, словно мы были мясом на витрине, а он покупателем.

После того как все построились, лейтенант Батис провел быструю перекличку. Убедившись, что все на месте, дал команду грузиться в бронированные автобусы, по десять человек в каждый. Браса он взял в свой командный бронеавтомобиль, знаками давая команду полицейским. Те без суеты открыли в боках автобусов люки и помогли погрузить вещи в багажные отделения. В башне каждого автобуса находился стрелок, прильнувший к окулярам орудия. Внутреннее убранство состояло из двух рядов жестких лавок, расположенных вдоль бортов.

В моем автобусе сидели два человека в безрукавных бронежилетах поверх буро-зеленых камуфляжных комбинезонов. Их лица были закрыты черными масками с прорезями для глаз. Сферические шлемы, обтянутые камуфляжной тканью, покоились на коленях, поверх автоматов чудной конструкции, направленных в нашу сторону.

— Рассаживайтесь и пристегивайтесь, — без всякого выражения сказал один из них. — Главный проход не загораживать. Не садиться напротив бойниц, и никаких вопросов.

Расположившись рядом с ним, я увидел нашивку на его правом предплечье — причем у его напарника такой не было: на темно-зеленом щите щерился человеческий череп в зеленом берете. Под ним была выведена незнакомая надпись: «МАС-SOG».

— У них в Академии все такие дерганые психи? — тихо шепнул Тэнон, недобро косясь в сторону наших провожатых.

— Была команда заткнуться! — прикрикнул на Тэнона спецназовец, каким-то чудом расслышав его шепот.

Тэнон ничего не ответил, лишь еще сильнее насупился.

— Бойницу открыть можно? — спросил он минуту спустя, когда мы уже тронулись с места. — А то ни черта не видно, куда…

Закончить он не успел — мимо меня пронесся приклад и с глухим ударом угодил ему прямо в лоб. Вскрикнув, Тэнон обмяк, провиснув на ремнях безопасности. Все остальные курсанты в гневном изумлении замерли на местах, пораженные таким «дружелюбием».

— Никому не двигаться, — зловеще процедил второй, направляя на нас оружие. — Четко выполняйте команды, и вас никто не тронет. Если будете мешаться под ногами, получите пулю в яйца. Всем понятно? Мы два раза не повторяем.

Он на мгновение повернулся ко мне, и я готов поклясться, что его глаза без зрачков были белесыми и слегка светились, отражая свет лампы. Поспешно опустив голову, я постарался скрыть изумление за маской безразличия. Кто бы ни были эти типы, они мне сразу не понравились. Слишком много злобы и агрессивности излучали их глаза, в которых плескалась сама смерть в чистом виде. Очень неприятное такое ощущение, словно заглядываешь по ту сторону.

Ехали мы довольно долго, пока автобус после крутого подъема не остановился. Тэнон, придя в себя, сузил глаза, злобно наблюдая за своим обидчиком. Того это ничуть не волновало.

— Двойка-три, — зашипела рация ближайшего ко мне охранника. — Отзовитесь.

— На связи.

— Предыдущий статус продлен до особого распоряжения. Миссия — сопровождать груз до базы «Альфа». Конвой задерживается и не сможет вас встретить в согласованной точке. Действуйте по обстановке. Вас будут сопровождать два штурмовых геликоптера. Как поняли?

— Принято! — тихо ответили наши сторожа, поспешно надели шлемы и застегнули магнитные застежки под подбородками.

Тишина начала давить на уши, слышалось только редкое покашливание. Со всех сторон постепенно начал нарастать гул. К горлу подкатила тошнота, как при сильном ускорении. Вероятно, наше транспортное средство въехало внутрь космического корабля, и тот стартовал.

Я задремал под монотонный гул корабельных двигателей и проснулся от шипения воздуха за бортом — мы вошли в плотные слои атмосферы.

Посадку было ни с чем не спутать — чувство пустоты в желудке, подкатывающий к горлу ком. После ощутимого толчка, когда опоры корабля ударились о землю, стало трудно шевелить руками и ногами, а сидеть на лавках невыносимо. Суставы начало ломить от повышенной гравитации, к которой мы пока не привыкли.

Автобус, взвыв двигателем, выехал из нутра корабля. Высоко над нами раздавался нудный стрекот. Что-то с треском ударилось и заскребло по крыше. Автобус врезался в мягкое и податливое нечто, чувство было сродни поездке сквозь густые заросли, когда ветви скребут по обшивке. Башня стрелка неожиданно загрохотала и завибрировала. Стрелок, озаряемый электрическими всполохами, окутался мелкими искрами и белесым паром. В замкнутом помещении сразу запахло озоном.

— На нас напали? Снаружи бой? — посыпались на конвоиров вопросы.

Охранники безучастно сидели и даже глазом не моргнули, когда раздались первые выстрелы и звонкий стук чего-то мелкого, словно горох, отскакивающий от толстых бортов транспорта. Впереди громыхнул взрыв. Автобус покачнулся и чуть не перевернулся на левый борт. Остановился — и двигатель замолк. Охранники, ни слова не говоря, подняли оружие, которое при ближайшем рассмотрении оказалось совсем не лучевым и даже не огнестрельным. Тонкий ствол, отсутствие овального разрядника, вместо него — прямоугольные картриджи. Я мог лишь смутно догадываться о том, какие именно боеприпасы могли в них содержаться, но не энергетические, это уж точно. Открыв бойницу, солдат быстро бросил несколько дымовых гранат. Выставил оружие, дал несколько глухих очередей. Раздался еле слышный хлопок, словно открыли бутылку шампанского. В лицо пахнуло густым смрадом болот и гнилой растительности. В бойнице виднелась сплошная стена кроваво-зеленых джунглей. Охранник, захлопнув бойницу, подбежал к переборке и без замаха ударил по ней прикладом три раза подряд. Транспорт медленно поехал дальше, постепенно избавляясь от наклона. Прибытие на планету оказалось совсем не таким, каким мы его представляли. Не хотелось загадывать наперед, но, похоже, нас снова втянули в грязную войну, о которой никто не знает.

— Кондор, докладывает «Альфа», двойка-три. Продолжаем сопровождение. Псионическая мыслесвязь заглушена помехами. Вокруг наблюдается скопление сиамов. Воздушная поддержка возвратилась на базу для пополнения боезапаса. Прошу направить в мой квадрат высотный корректировщик для подсветки целей…

— Принято. Отправляем корректировщик Джи-Эр-Четыре. Время прибытия пять минут сорок пять секунд. Через два километра вас встретят две сводные группы «Альфа» три и четыре, усиленные бронетехникой. Будьте осторожны. У реки возможна засада, начинаем артподготовку.

— Один-один-три-пять, отзовитесь…

— На связи. Встретим конвой в условленном месте… у нас пока все тихо.

— Принято. Вам передается самоходная артиллерия. Направление движения юг, юго-восток…

— Не хлопай клювом, — отпихивая меня плечом от бойницы, процедил спецназовец, уменьшая звук в рации. — Стрелу поймаешь…

«Какую еще стрелу?» — чуть не брякнул я, но вовремя прикусил язык.

Подпрыгивая на кочках и проваливаясь в ямы с водой, машина притормаживала на поворотах, избегая заноса. Через полчаса наши охранники успокоились и как будто повеселели, стоило прозвучать над головой знакомому стрекоту. На этот раз далеко позади раздалась серия хлопков и разрывов. Охранники, сняв шлемы, снова сели на свои места и застыли истуканами до конца поездки.

Уже стемнело, когда автобусы остановились. Перед нами расстилалась однообразно ровная бетонированная площадка, окруженная тремя кольцами наблюдательных башен, расположенных через каждые сто метров. За оградой зловеще темнела стена джунглей, откуда летели вопли и крики невидимой живности. Колючая проволока, силовые линии, электрическая решетка — вот лишь видимые части внутренней защиты.

— Строиться! — рявкнул Эндрю. — В две шеренги, у отметки…

Я угрюмо огляделся. Мои наихудшие подозрения начинали сбываться — я снова находился на растительной планете. Теперь ничего хорошего не жди. Наши сопровождающие вышли последними. Посторонились, когда мимо проехали три военных вездехода с выключенными фарами. Вглядываясь в стену джунглей и поводя оружием по сторонам, они непонятно чего ожидали. Тонкие рожки двух лун с трудом освещали плац, от этого темнота делалась густой и липкой, словно в подвале. Воздух дрожал от жутковатого лая зверья, создавая ощущение оторванности от цивилизации. Я всегда тяжко переносил смену места службы, с трудом приспосабливаясь к новым условиям.

— Эй, Стас, как тебе поездка? Я чуть не сдох на этих лавках. Про тряску, бой и проклятую гравитацию вообще молчу! — проворчал Рон, разминая шею.

— Какой резкий контраст после лайнера, а, парни? — хмыкнул Тэнон. — Колитесь, кому еще по лбу приложили прикладом? Тебе, Тас? Кому еще?

Поставив свой ранец на бетон, я попытался размять затекшее тело. Гравитация невыносимо давила, как будто тебе на плечи положили мешок с песком. Одежда промокла от пота — хоть выжимай. Влажность и духота сводили с ума.

Построившись с грехом пополам, мы так и стояли минут пятнадцать, пока бетон под нами не вздрогнул и не начал опускаться. Мы спустились под землю, и люк захлопнулся над нашими головами. Вспыхнул свет, больно ударивший по глазам. На какое-то время я ослеп. Рядом раздались ругательства. Мы находились в узком каменном гроте с неровными каменными стенами. С них спускались длинные лампы дневного света, освещая грубый потолок метрах в двадцати над нами. Коридоры были отделаны пластиком и железом. На каждой двери — буквенно-цифровой код. Щитовые забраны толстыми решетками. На стенах прикреплены камеры наблюдения. Не база, а тюрьма.

Лейтенант Жан Батис о чем-то вполголоса расспрашивал Браса, когда в одной из дверей появился высокий мужчина среднего возраста в летном комбинезоне без знаков различия, перехваченном поясом с оружием. На голове был лихо заломлен зеленый берет все с той же надписью «МАС-SOG». Над нагрудным карманом скромно блестели золотые крылышки десантника. Батис коротко отдал ему честь и отошел в сторону. Брюнет оценивающе разглядывал нас. Позади него напряженно застыли наши охранники.

— «Альфа», свободны. Оценка положительная. Курсанты! Сдайте документы и направления.

Охрана быстро разошлась в разные стороны, тогда как нас вновь построили и повели по одному из петляющих коридоров в глубь базы. Часто встречались ответвления от основного коридора, отмеченные белыми буквами. В одно из них нас и завели.

Двое солдат затаскивали в помещение большие свертки, сгибаясь под их тяжестью. Шедший впереди Батис приказал нам раздеться донага, бросить одежду и направляться к следующей комнате под номером пять. В помещении курился пар, поднимавшийся из огромных бассейнов овальной формы, в которые низвергались водопады горячей воды. В комнате ощущался резкий запах антисептиков и лекарств. Взяв банный комплект, состоявший из емкости с жидким мылом, жесткой мочалки и полотенец для тела и ног, я подошел к краю бассейна. Вокруг, словно черти на адской кухне, суетились остальные, с нетерпением смывая с себя пот. Я не отставал от них, с остервенением натирая мочалкой кожу и то и дело вставая под струи горячей воды. У стены стояли кресла автопарикмахеров, любой, кто хотел подстричься или побриться, мог ими воспользоваться. В одном из кресел развалился Тор, над его бородкой как раз трудился дроид-парикмахер. Проведя рукой по волосам, я решил, что их длина оптимальна. В легионе не одобряли длинные волосы, в которых могла поселиться какая-нибудь мерзкая живность.

Под потолком раздалась мелодичная трель. Синтезированный голос попросил нас пройти в дверь, отмеченную цифрой «четыре». Комната под этим номером представляла собой раздаточную, в которой ловко орудовал немногословный солдат, выдававший комплекты одежды и обуви.

Выстояв небольшую очередь, я взял под мышку сверток с одеждой и ботинками на толстой резиновой подошве. В комплект обмундирования, кроме носков и тонкого нательного комбинезона, входили просторные штаны цвета хаки и камуфляжный китель. Над нагрудным карманом куртки были вышиты золотистой ниткой крылышки десантника. Развернув китель, я подобрал с пола выпавший черный берет с нашивкой в виде белого щита. Батис вызвал по списку одного из курсантов с Лидии и представил его нашему строю. Тот оказался офицером сопровождения, скрытно следившим, чтобы никто не потерялся или не попал в беду по дороге к планетоиду Галактика.

— С ума сойти. Слухач был среди нас, и его никто не раскусил! — поразился стоящий рядом Тас.

— Вам разрешили разговаривать? — резко развернулся к нему Жан Батис. — Утопленник или от рождения такой? Почему кожа голубая?

— Я веганин. У вас здесь расовая дискриминация, милорд? Сержант Тас Лион, — четко отрапортовал Тас, вытянув руки по швам.

— У нас принято говорить офицеру «сэр», а не «милорд». Это во-первых. А во-вторых, вы теперь не сержант, а рядовой. Все ваши воинские звания и прошлые заслуги отныне ничего не значат, у вас начинается совсем другая жизнь.

— Виноват, сэр, не знал, — ответил Тас, все так же вытянувшись в струнку. — А куда мы попали?

— Вы слишком любопытны для рядового. На первый раз прощаю. На все вопросы со временем получите исчерпывающие ответы, а пока — кругом марш!

Лейтенант провел нас в столовую и приказал рассаживаться за деревянными столами с нехитрой снедью в углублениях персональных подносов. По виду, запаху и консистенции еда была похожа на толченую древесину, смешанную с овощами. Вся эта гадость была щедро приправлена кисло-сладким витаминизированным соусом с малоприятным привкусом полыни.

— Могли и вкуснее приготовить. На Окинаве еда не фонтан, но это нечто! — скривился Кен, отправив в рот однородную массу. — Происхождение растительное. Еда насыщена витаминами и минералами. Присутствуют экстракт пижмы камбоджийской, вытяжка сока капусты, терранской желтой сливы ткемали…

— С ума сойти. Ты все это понял с одной ложки?

— У всех окинавцев есть генетически модифицированные рецепторы на языке.

После изобилия лайнера «Пакс Магеланик» у всех возникли проблемы с усваиванием новой еды. Морщась, парни давились ею, запивая компотом из пластиковых кружек.

— Всем съесть все до крошки. Обязательно проглотить оранжевую и синюю таблетки от местной бактериальной среды. Кто их не выпьет, рискует приобрести экзотическую болезнь, от которой не спасет даже творящая чудеса санчасть, — прохаживаясь вдоль столов, с ухмылкой говорил Жан Батис. — У вас пять минут, чтобы окончить прием пищи. Повторяю еще раз для самых тупых и непонятливых, рядовой. Рацион съесть целиком! Таблетки проглотить.

Кое-как пропихнув в себя лекарства, я встал из-за стола вместе с остальными. Батис представил нам мужчину, встреченного у грузового лифта:

— Капитан Марш Стил. На ближайшие годы он станет вашим наставником и отцом родным. Поможет освоить искусство выживания. Для начала запомните: «Мы не верим механизмам, но мы верим в себя и свои умения». Это один из девизов вашего подразделения.

— Капитан Стил, разрешите вопрос, сэр?

— Задавайте. Что за вопрос?

— Где мы очутились и почему такая дерьмовая кормежка? Даже на гауптвахте так не кормят! — не моргнув и глазом, выпалил Рон.

— Отвечаю по порядку, рядовой. Вы на планете Эпилон в системе Эриана для обучения и дальнейшего прохождения службы в элитных частях. Пища самая обыкновенная. Привыкайте.

В строю раздался ропот. Не всем пришлась по душе идея питаться подобными блюдами. Даже в самых плохих частях имперской армии кормили как на убой. Это было что-то новенькое.

— Сэр, чем нам предстоит заниматься? — спросил один из урбанитов со Старлифтера.

— Отправитесь по коридору в казарму для сна. Еще вопросы?

— Что это за объект?

— Подземная часть базы оборудована казармами, столовыми, складами и прочей необходимой инфраструктурой.

— Это Академия, сэр? — набравшись храбрости, спросил я.

— Нет, вы находитесь на базе материального снабжения.

— Когда мы отправимся в Академию?

— Утром.

— Почему конвоиры вели себя так грубо, словно мы заключенные, а не курсанты? — поинтересовался Лекс, потирая то место, по которому прошелся приклад.

— Вы еще не раз убедитесь, что телесные наказания эффективнее словесных. В бою, не выполнив приказ, вы подставляете группу под огонь противника. Можете вместо затрещины получить и штыком под ребра от солдат собственного подразделения. Привыкайте.

— В каком еще бою?! — раздался чей-то возмущенный голос.

— Это очень враждебный мир, сынок, тут малейшая ошибка может стоить головы не только тебе, но и тем, кто находится рядом. В ваших же интересах научиться не забивать голову ерундой о гуманности. На сегодня достаточно вопросов.

Нас привели к бронированным дверям, охраняемым двумя бойцами группы «Альфа». В черных масках под сферическими шлемами они следили за каждым нашим движением. Двери с тихим скрежетом расползлись в стороны. Мы вошли в казарму с ровными рядами одноярусных кроватей.

— Располагайтесь, где хотите, — махнул рукой Батис. — Клозет за раздвижными панелями, там же душевые кабинки. Ночью в коридор не выходить. На вашем месте я бы не проявлял любопытства и сразу лег спать. Спокойной ночи. И на будущее: умейте достойно отвечать на рукоприкладство других и не бойтесь давать сдачи.

Курсанты проводили его до дверей неприязненными взглядами.

— Не слабо мы погуляли на Галактике. Черт бы их подрал! — раздался чей-то яростный голос. — Приведите моего вербовщика, я лично засуну в его жирный зад игральные кости!

Выбрав койку подальше от входа, я забрался под тонкое, как паутина, термическое одеяло.

— Да пошли вы все со своим «успокойся»! Что это за дыра? Где Академия?

— А ты, Тэнон, гони монету. Если поход по казино обломился, значит, деньги тебе ни к чему.

— Я занимал их на неделю!

— Неделя азартных игр отменяется!

Не обращая внимания на вопли и препирательства остальных, я мгновенно провалился в глубокий сон. На этот раз жуткие сны из моего прошлого меня не тревожили.

На рассвете нас подняли с кроватей оглушительные завывания сирен тревоги. Сонно озираясь, все пытались понять, где очутились. Сирена была олицетворением зла, когда тишина нарушается перестрелками и взрывами. Мышцы болели, как после десятикилометрового бега с бетонной плитой за спиной. Каждая жилка звенела от напряжения, пытаясь привыкнуть к повышенной силе тяжести Эпилона. Наши вещи валялись там же, где мы их и бросили, — перед выходом из казармы.

После такого же отвратительного завтрака, как предыдущий ужин, мы выстроились на подъемнике и поднялись на поверхность.

Солнце класса G окатило нас ярким светом. Над головами, едва не задевая кроны многоярусных джунглей, пронеслись обтекаемые летательные аппараты с короткими крыльями. Сотрясая воздух ревом двигателей, они согнали с деревьев тучу летучих мышей. За башнями возвышались темные громады неприветливых холмов, заросших сухим кустарником. На горизонте полукругом вздымались горы с ледяными шапками. На площадку опустились пять необычных летательных аппаратов с двумя парами изогнутых лопастей, взбивавших густой, словно кисель, воздух. Из одного из них выпрыгнул капитан Стил. Прижимая к голове зеленый берет, он бегом направился к нам. Бетонный плац, словно огромный конструктор, трансформировался в небольшой город. Из-под земли поднимались бетонные здания с орудийными башнями на крышах. Из них выбегали техники, спеша к прибывшим летательным аппаратам. На посадку с ревом заходил тупоносый стратолет, единожды виденный мной на Северусе-И. Они взлетали с плавучего монстра — авианесущего крейсера. Значило ли это, что здесь есть авианосцы? Такие машины могли взлетать и садиться откуда и куда угодно.

— Разделитесь по двадцать человек на каждый борт!

Все нехотя потянулись к геликоптерам. В грузовом отсеке пахло пылью, машинным маслом, гнилыми растениями и сладковатым тленом. Рядом со мной уселся окинавец Кен Нагава, поблизости расположились Рон, Тэнон и Стас. Остальные мне были незнакомы. Зато с нами полетел капитан Стил с парой своих ребят, захлопнувших за собой люки. Я специально сел возле узкого иллюминатора, чтобы иметь возможность смотреть на землю. Корпус геликоптера зубодробительно завибрировал и с жалостным скрипом оторвался от земли, раскачиваясь в воздухе, словно на качелях. Под нами потянулось зеленое море растительности, оплетенной лианами-паразитами. Деревья задергались, будто огромная туша на земле убегала от нас, сшибая стволы на своем пути. Густой туман медленно спускался с гор, накрывая долину.

— Как тебе планета? — спросил у меня Рон. — Мы поспорили, что нет никакой Академии.

— Глупо. Зачем нас тогда с такими удобствами собирали по всей Галактике на фешенебельном лайнере? Пусть война хоть трижды секретная, нас могли сюда просто откомандировать — и точка.

— Так ты в споре? Мы все по маленькой скинулись, делай свою ставку.

— Мне это неинтересно.

— Эй, глядите-ка! Внизу город! — крикнул Тэнон, указывая пальцем в иллюминатор. — Черт! Я только что проиграл свои последние наличные, поставив на то, что никакой Академии нет.

Сквозь разрывы в густой облачности потянулись островерхие крыши. К сожалению, они скрылись, стоило нам влететь в облака. Видимость снова стала нулевой.

— Капитан Стил, сэр, там город. Откуда он здесь взялся?

— А почему бы и нет, рядовой? Ты никогда городов не видел?

— Это не наш город, мы так не строим. Я привык смотреть на чужих только сквозь прицел.

— Здесь живут наши союзники, называющие себя потомками желтого дракона или просто хо. Они охраняют границы наших баз, защищая от незваных гостей…

По борту снаружи как будто горсть камней прошлась. Геликоптер слегка завалился на бок. Все произошло так быстро, что никто и удивиться не успел. Посмотрев на потолок у себя над головой, я увидел длинные ряды дырок. Потрогав их пальцами, успокоился — старые отверстия, вокруг них застыла ржавчина.

— Спокойно! — прикрикнул Стил. — На такой высоте невозможна прицельная стрельба, и вас если и зацепит, то только на излете и случайно. Местные партизаны немного шалят. Привыкайте.

— Не могу сказать, что меня это успокоило, — шепнул Тэнон. — На такой скорости мы выглядим словно неподвижно висящая мишень. Есть повод волноваться?

— Почему они в нас стреляют?

— Как узнать мысли мятежников, если они не стремятся к контактам? Обычная провокация, которую мы, разумеется, не можем оставить без достойного ответа.

Я с любопытством наблюдал, как сопровождавшие нас геликоптеры, отреагировав на стрельбу из джунглей, зашли на боевой разворот и с безопасного расстояния обработали ракетами место, откуда предположительно вели огонь мятежники.

Устав от однообразных пейзажей, от вида равнины, изрезанной прожилками рек, я закрыл лицо беретом и попытался заснуть. Да только куда там, при такой-то качке и тряске. Машина, натужно стрекоча лопастями, при сильном встречном ветре заметно снизила скорость. Снова закрыв глаза, я решил, что зря согласился на эту странную поездку. Ведь если подумать, то Зеус II был хорошо знакомым злом, и один раз я с него выбрался живым, а этот Эпилон — странный мир, где живут странные люди. Здесь все тебе кажется очень чуждым и непривычным.

Резко проснувшись от сна праведника, я огляделся. Лишь группа «Альфа» все так же бодрствовала вместе с капитаном, остальные дрыхли без задних ног. Выглянув в иллюминатор, я подивился красоте овальных озер и извилистым лентам рек, по которым плыли суда. Местность постепенно поднималась вверх. Плоские равнины, заросшие джунглями, сменились ухоженными полями и зелеными холмами. Мы пролетели над длинной колонной военных грузовиков на воздушных подушках, потом — над стартовыми площадками. По ним маршировали колонны маленьких с высоты солдат. Военная техника ровными рядами тянулась вдоль защитного периметра под прикрытием зенитных пушек. Всюду вращались радары. Под нами раскрывалась панорама крупной военной базы, расположенной на склонах потухшего вулкана.

Кадеты, ошалевшие от толчка во время посадки, с любопытством крутили головами. Рядом садились остальные машины нашей пятерки, поднимая клубы пыли. Мимо нас пробежала группа примерно из двух сотен солдат в зеленых капюшонах, наброшенных поверх касок, с ранцами за спинами и с оружием наперевес. Бежали они к пузатому коптеру с бочкообразными двигателями. Дождавшись, пока последний из солдат взбежит по трапу, коптер втянул опоры и вертикально рванул вверх, превратившись в еле заметную точку среди пушистых облаков.

— Хватит зевать, пехота! — рявкнул Брас, выталкивая из люка ногой последнего курсанта. — Как будто в первый раз видите военную базу. Строиться!

Я хотел ему возразить, что таких странных баз мне еще видеть не приходилось, но промолчал. Забросив ранцы и вещмешки за спины, наша колонна нестройно побрела по дороге, поднимавшейся в горы. Все с нетерпением смотрели в сторону одноэтажных казарм, расположенных сразу за взлетным полем. Нам не терпелось отдохнуть с дороги. У входа в казармы Стил сделал знак остановиться.

— Даю пять минут на формирование десяти команд по десять человек в каждой. Не уложитесь в срок — назначу на свое усмотрение. Время пошло.

Он демонстративно отошел к группе офицеров в просторных комбинезонах и зеленых беретах.

— Грин, давай в нашу команду! — тут же предложил Стас, отпихивая в сторону открывшего было рот Тэнона. — Мы хорошо сработались, по крайней мере надеюсь на это. К чему нам перестановки?

Я не имел ничего против. Мне было все равно, в какой команде числиться. Через пять минут мы сформировали свою команду из Эндрю Браса, меня, Рона Славского, Стаса Юргена, Лекса Бьёрна, Мэта Рида, его брата Тора Рида, аргонианина Зета Руссо, Кроса Тэнона и Кена Нагавы.

— Время вышло, — подходя к нам, сказал Стил. — Кто готов, подходит ко мне для записи. После можете идти в казарму и выбирать любую понравившуюся койку.

Прикрыв ладонью глаза от солнца, я с любопытством посмотрел на полоскавшийся неподалеку флаг нашей части. На фоне огня скалился белый череп в зеленом берете, под ним была надпись: «МАС-SOG». Флаг весело развевался, заставляя череп кривиться в глумливой ухмылке.

Я хорошо запомнил прибытие на базу седьмой бригады спецвойск, расквартированной под Санхоем. Так местные хо называли потухший вулкан, на котором незыблемо стояла наша база. Вулкан господствовал над центральным плоскогорьем континента Вентай и по праву носил название Свеча. С его высоты было удобно контролировать обширные территории и города союзников, к которым не было доверия. Слишком непостоянными были наши так называемые друзья, которые оказались обычными людьми. Их города и мелкие поселения располагались по обоим берегам реки Селены. Все названия на планете были местными, терранскими и имперскими. Порой одно и то же место можно было назвать тремя разными именами. Река Селена носила местное имя Хансой или Конг по-террански. Селена начиналась неподалеку от вулкана и отсюда, извиваясь, тянулась через половину континента на юг, впадая в Желтое море. На севере возвышались Железные холмы. На западе находилась Страна Тысячи Озер, или Эльдорадо. На востоке — девственные джунгли, в которые никто не любил соваться. Курс географии был скудным, но мне и этого хватило за глаза, чтобы запутаться. Что касалось остальных двух континентов, то про них нам ничего не рассказывали — там была запретная зона. После размещения в казармах нас обеспечили всем необходимым. Выдали десять комплектов одежды, от арктической до субтропической, и намекнули, что это далеко не предел.

Проверки на выносливость следовали одна за другой. Так, команде из пяти человек давали задание тащить здоровенное бревно по пересеченной местности на пять километров, и все это в жестких временных рамках. Не уложился в срок — все начиналось с самого начала. Весь юмор заключался в том, что, если хоть один боец в длительном пути не выкладывался до конца, остальные, как правило, проваливали испытание. Таким образом нас учили работать в команде и забыть дурную привычку — выезжать из всех передряг за счет остальных.

Время летело быстро, мы с утра и до поздней ночи тренировались в окрестностях Санхоя. На выжженной равнине, расчищенной от джунглей и вулканического пепла, находился полигон, тщательно отделенный от внешнего мира тремя рядами минных полей, оград и сторожевых вышек. Он с высоты выглядел как овал почти сорокакилометровой длины. Там мы изучали специальные виды оружия. Энергетическое оружие имело низкий КПД. Во время полевых испытаний в джунглях Эпилона оно показало себя крайне неэффективно. Выбор пал на модифицированное электромагнитное оружие, похожее на гозорские винтовки, только намного совершеннее и скорострельней. Электромагнитный ускоритель посылал в цель небольшой металлический шарик, летящий почти со скоростью света. Если бы не особый металл, пуля от трения в атмосфере сгорала бы через жалкие сто метров. Получив в руки это диковинное оружие, я с непривычки не смог поразить ни одной мишени. Оно дергалось в руках, было неудобным и лишенным компьютерного наведения. Приходилось целиться в мишень сквозь примитивный прицел, а уж только потом плавно давить на спуск. Нас всеми силами отучали пользоваться сложными приборами, чтобы мы уяснили: тот, кто доверяет свою жизнь электронике, полный идиот. Машины должны умеренно дополнять человека, но никоим образом не освобождать от основной работы. Скорострельность стандартного автомата ЭМА-3 (электромагнитно-механический автомат) равнялась трем тысячам зарядов в минуту, с поражающей способностью до одного километра. Вычерчивая на диаграммах планшета концентрические круги, инструктор объяснял принцип действия ЭМА-3. Оружие этой модели не отличалось особой надежностью. Конструкция была недоработанной и — мне показалось — экспериментальной. Ему вредила грязь, способная спровоцировать взрыв автомата в руках, а это, согласитесь, серьезно. В ранцах всегда имелись сменные стволы, которые следовало менять после каждого марш-броска. Из более тяжелого оружия широко использовался ЭМП-1 (электромагнитно-механический пулемет) — пять тысяч выстрелов в минуту, с очень высокой начальной скоростью заряда благодаря более сложному и мощному ускорителю. Его дальность поражения составляла четыре километра. Оружие имело те же недостатки, что и ручные автоматы, и с ними приходилось как-то мириться. Пробовали делать специальные заглушки, но иногда в пылу сражения боец забывал открыть ствол и при выстреле терял руку, а порой и голову. Оружие требовало сноровки и специального ухода. Парк наземных машин был разнообразным, как по назначению, так и по ходовым характеристикам. Бронетехника состояла из антигравитационных, воздушных и гусенично-колесных моделей. Почти все они были устаревшими модификациями столетней давности, прошедшими капитальный ремонт. Складывалось впечатление, что командование специально не желало тратиться на дорогостоящую технику, ювелирно оттачивая бойцовские и физические навыки самого солдата. Снаряжение пехотинца не имело аналогов в общей армии, а главное, было персональным и изготавливалось тут же, на планете, под конкретного бойца.

— Никогда не рассчитывайте на помощь, даже если ее в избытке! — повторял инструктор.

— Но как же быть? Современная война — это командный вид спорта.

— Какой толк от авиации или артиллерии, если противник окружил вас в глухой чаще леса и ухватил за пряжку ремня? Вас не спасет град снарядов и ракет, будь они хоть трижды точечные. Они не гарантируют вашу безопасность. В таких ситуациях применяются нетрадиционные методы, такие как ядовитые газы, добротный камуфляж, совершенное наступательное оружие и, конечно же, ваши умения и знания до последней крохи. Мелочей в таком деле не бывает, и забытый в тумбочке штык-нож мог бы спасти жизнь в рукопашной схватке. Когда вы окажетесь одни в темноте, будь то дикая планета или густонаселенный город, для вас будут иметь первостепенное значение лишь ваше хладнокровие и умение убивать голыми руками. Вы останетесь лицом к лицу со своими страхами, и помощи ни от кого не ждите.

Инструктор вообще-то был немногословен, но сегодня затронул тему конфликта на Эпилоне:

— Вам станет легче, если вы будете знать, что местные считают себя угнетенными, а нас палачами? Мы здесь не для того, чтобы сочувствовать или задаваться пустыми вопросами. Мы доводим вашу подготовку до статуса бойца спецподразделения. Говоря между нами, конфликт на планете не нами начат и вряд ли когда-нибудь закончится.

— Тогда какой нам толк с ними сражаться? Может, разбомбим их, и дело в шляпе! — дерзко предложил Стас, внимательно глядя на инструктора.

— Как я сказал, поиски решений — не наша с вами прерогатива. Командование осведомлено обо всем происходящем и само решает, что нужно, а что нет. Черт подери! Вы же убийцы, а не мыслители! Думайте только о выполнении приказов!

— Когда мы отправимся в лес на прогулку, сэр? — ухмыльнулся Эндрю Брас, временно ставший взводным. — Страсть как хочется посмотреть на цвет крови наших лесных друзей. Мы здесь уже три месяца, а видели только стены бараков да еще полигон.

— Не спешите туда, Эндрю! Еще успеете. — Поигрывая в руках стеком, который инструктор использовал как указку, а иногда как дубинку, он ткнул им в железный пресс Браса. — Настанет время, когда вы будете мечтать, чтобы вас не так часто отсылали в дальние дозоры. Учитесь слушать. Мы не мясники, а хирурги — творческие личности, почти художники. Сначала научитесь твердо стоять на ногах, а потом мы научим вас ходить. Чтобы заслужить право носить зеленый берет и считаться хорошим солдатом спецподразделения, недостаточно одного желания. Пока что я вижу перед собой лишь жалкое сборище болотных жаб. Хотите, чтобы вас уважали? Тогда не задавайте глупых вопросов, Эндрю. Вас выпустят за пределы базы, только когда будут полностью уверены, что вы готовы. А пока вернемся к механизму дульного амортизатора… Славский! Разбери его и почисти, десять секунд тебе на это. Время пошло.

— Не держите гранатомет перед собой обеими руками, словно член в душевой. Это не обычный плазмомет легиона, держите на плече одной рукой. Ракета закладывается со стороны ствола, а не с казенной части, сколько можно повторять! — орал на нас сержант Алекс Кроу, инструктор по тяжелому вооружению. Все его недолюбливали за излишнюю жестокость, которую он считал оправданной.

— Нож не нужно сжимать в кулаке так, словно собираешься сделать себе сеппуку, Славский! — терпеливо объяснял инструктор по танто-дзюцу (бою на клинках) первый лейтенант Хирохито Асока. — Держи его двумя пальцами нежно, остальными придерживай, вот так. Учись быстро перекидывать из одной руки в другую, чтобы наносить удары с разных сторон, откуда противник не ждет. Другая крайность — забывать про рукоять, Грин…

Скрестив с ним нож, я напряженно застыл, ожидая его хода.

— Нож как ни сжимай, а все равно его у тебя выбьют, попадись тебе отменный специалист. Глазом не успеешь моргнуть, как тебя им же и прирежет. Держи крепко, но нежно, словно руку любимой девушки. Я сказал нежно, а не страстно, дубина!

Инструктор сделал неуловимое движение, и я оказался на земле. Направив клинок в мою сторону, он спокойно сказал:

— Ты мертв, боец. Никогда не тыкай острием, словно собрался припугнуть в темном переулке шпану. Удар наносится быстро и плавно. Вся тяжесть тела переносится на рукоять.

— А зачем нам вообще нужны эти железки? — спросил Лекс.

— Холодное оружие со временем станет продолжением твоей руки. Боевой клинок не детская забава, не дубинка и не предназначен для резки колбасы. Наносите по горлу чучела скользящий удар сбоку, затем, перекинув нож в другую руку, отрабатывайте ложный удар снизу. С другого бока, снизу вверх под ребра! Вот так! Старайтесь поразить основные жизненные центры тела. Жертва истечет кровью, прежде чем поймет, что происходит. Сегодня изучаем артерии и точки быстрой смерти. Отрабатывайте блоки с последующим ударом в шею и горло, обычно это самые уязвимые места, но помните: на схватку с противником вам дается от пяти до двадцати секунд, каждая следующая за ними секунда резко уменьшает ваши шансы на победу.

— И что нам делать, если схватка затянется?

— Я бы на вашем месте дрался до конца, вы же можете попробовать отступить и перегруппироваться. Выучите искусство боя на ножах и увеличьте шансы в сражении. Иного не дано.

После занятий, построившись в колонну по двое, мы бегом поднимались к казармам за пятнадцать километров в полном боевом снаряжении, с непривычки преодолевая лишь треть пути, потом останавливались, не в состоянии двигаться дальше. Гравитация на подъеме ощущалась особенно сильно. Стил был неумолим, поднимал всех тычками учебного стека, заставляя двигаться дальше, без жалости и пощады. Наши тренировки начинались с проверки физической подготовки. Нормативы были очень высоки. За две минуты отжаться от пола семьдесят раз. Потом марш-бросок на двадцать километров. За спиной ранец весом примерно семьдесят килограммов и полное вооружение. Очень тяжело. Но позже марш вспоминается словно прекрасный сон. Четко продуманная полугодовая программа делилась на три фазы. Обучение шло от простого к сложному.

Фаза первая. Теоретический курс — структура подразделений специальных операций, тактика ведения войны небольшими мобильными подразделениями, ориентирование на местности и так далее. Все офицеры жили на базе рядом с нами. Нормальная жизнь, обычный распорядок. В шесть утра все бежали на зарядку. Рядовые и полковники — плечом к плечу. Вообще спорту в спецназе уделялось чрезвычайно большое внимание. Как правило, все увлекались каким-либо видом.

Фаза вторая. Ориентирование на местности, спецразведка, засады. Сутками бродим по лесам и болотам тренировочного лагеря. Для спецназовца это дом родной. Дороги пересекаются только перпендикулярно, заходить в населенные пункты хо, вступать с кем-либо в контакт, разводить костры запрещено. Эти и другие требования выполнялись беспрекословно. Нормальный сон в спецназе — три-четыре часа в сутки. Попробуй только встать невыспавшимся и не выполнить сложнейшие нормативы! Тебя вернут в начало фазы — то есть все, что пройдено, придется повторить уже с другой группой. Кстати, этот дамоклов меч висит над каждым весь период подготовки.

В конце концов, когда ты все выдержал, начинаются экзамены по теории спецопераций и практическому применению того, чему тебя учили.

Теорию специального ведения войны в джунглях изучают полтора месяца. Потом опять тренировочный лагерь. Весь состав бригады, «выживший» после первых двух фаз, делят на группы. Каждой ставятся конкретные задачи, и мы в полной изоляции друг от друга планируем операции — каждый свою. Не дай бог, кто-то за эти два-три дня бросит на месте расположения бумажку или заговорит с поваром. Он будет отчислен. Общаться разрешается только в пределах своей группы. Когда операция спланирована, начинается ее реальное воплощение. Группа доставляется в контролируемый союзниками район, в совершенно незнакомую местность. Все осуществляется, как правило, ночью. Начинается операция по поиску места пребывания «похищенного» Имперского Консула, по возврату захваченных «мятежниками» важных грузов. И домой. На геликоптерах. Пилоты — асы своего дела, садятся ночью на маленькие площадки, едва не задевая деревья. Завершается вторая фаза трехдневным маршем. Но это уже не марши начального уровня, а кое-что погорячей. Будущий солдат спецподразделения должен пройти восемь контрольных точек. Один, без всякой помощи. Между каждыми двумя точками по прямой свыше двадцати километров пересеченной местности. На контрольных точках сидят сержанты-инструкторы, которые ставят дополнительные задачи и дают координаты следующей точки. Разговаривать с ними запрещено. По пути следования выставляются «секреты» из инструкторов и камеры наблюдения, которые все контролируют. За первое нарушение возвращают на десять километров назад, за второе — заставляют проходить все с самого начала.

Но даже если и вернут, норматив вряд ли будет выполнен — за спиной все тот же неподъемный груз. На этом этапе заваливались очень многие, и я не был исключением.

Наконец заключительная, третья фаза. Длится она месяц-полтора. Собирается группа из двенадцати человек. В ее составе саперы, связисты, медики. Группа способна к автономному существованию. Задача — самостоятельно подобрать себе снаряжение и выдвинуться к указанной точке для контакта с лесными хо. Прошел пятьсот метров — падаешь. Поднимают минимум два человека. Встать одному с таким грузом практически невозможно. Так группа и топает, периодически поднимая друг друга. Сколько прошли, никто не помнит. И это все по густым джунглям и горам. А в лагере тебя встречают «партизаны», причем очень «дружелюбно» — наставленным оружием, и тащат тебя в землянку для якобы дознания. Попробуй после этой психологической атаки наладить дружеский контакт, да еще так, чтобы тебя зауважали.

Согреться негде (костры запрещены), температура воздуха — максимум плюс восемь градусов, то есть спать приходится в глубине влажных зарослей, кишащих разной живностью. Позже вместе с группой нужно пройти дополнительные четырнадцать километров по лесам и горам и передать на борт стратолета-координатора контейнер с информацией. Этот способ передачи информации применяется в режиме полного радиомолчания. Устанавливаются две мачты высотой около десяти метров. На них натягивается канатная петля с контейнером. На высоте пятидесяти метров пролетает стратолет. С него на канате опускается крюк, который, зацепив контейнер за петлю, поднимает его на борт. На налаживание дружеских отношений с «местными» выделяется всего несколько дней, во время которых каждый должен помнить еще и о своих прямых обязанностях, то есть заниматься кто оружием, кто обеспечением связи, а кто разведкой. Каждый отвечает за свое. И потом целый месяц те же засады, освобождение заложников, диверсионные акты и так далее. Две недели сухих пайков и никаких костров.

Универсальный паек — хорошая штука. Полный набор витаминов. Положено три сухпайка в день, а берут все в основном один. Это единственное, на чем можно сэкономить в весе, который таскаешь на себе. Только после успешной сдачи всех экзаменов и зачетов жалкие остатки личного состава бригады, которая начинала курс в начале первой фазы, гордо смогут надеть береты зеленого цвета.

Выпускники получают назначения в различные точки планеты — туда, где дислоцируются подразделения спецназа. 10-я бригада — в Сайпен, 7-я — на Санхой, 1-я — в район Железных холмов, 5-я — на Желтое море.

В конце каждого курса мы непременно сдаем экзамены в чертовом доме, как его все называют. Это комплекс закрытых комнат, где тебя учат вести бой в замкнутом пространстве, в полной тьме, а иногда и по пояс в воде. Твои противники не манекены, а специальные голограммы, имитирующие пехотинцев-людей в полном снаряжении. Нам выдают учебное оружие с электроразрядами и по одному запускают в этот лабиринт, где тебя уже поджидает хитрый противник, ведомый искусственным интеллектом. Поначалу мы не могли пройти и пару комнат, становясь жертвами голограмм, стреляющих парализующими лучами, но со временем это стало детскими забавами. Чертов дом мы научились проходить по секундомеру.

Подготовка продолжается. Учимся выживать в экстремальных условиях, проходим снайперские курсы… и так без конца — совершенству нет предела. В подавляющем большинстве случаев спецназовец худой, поджарый, но чрезвычайно выносливый. Все это сказки для детей, что солдат спецподразделения — обязательно двухметрового роста громила с лицом имбецила. Чем меньше твой вес, тем проще на тренировках. Мышцы — не главное. Главное — чудовищная выносливость и целеустремленность. Если бы не выматывающие подъемы и спуски марш-бросков, можно было бы сказать, что все не так уж и плохо. Пять раз в неделю мы облачались в водонепроницаемые комбинезоны и бежали на полосу препятствий, заполненную грязевыми бассейнами, лестницами, веревками, полями, затянутыми колючей проволокой, под которой нужно было так проползти, чтобы ни один сигнальный датчик не зазвенел. И все это в момент, когда у тебя над головой инструкторы стреляют из боевого оружия. Если датчик зазвенел, приходилось начинать сначала. Как-то мы до самого вечера проходили эту полосу, пока, полумертвые от усталости и голода, не прошли ее на «отлично».

Прививки и лекарства, что мы принимали вместе с едой, по идее, гарантировали выработку иммунитета, но мне это не помогло, как и всей нашей группе. Почти в один и тот же день мы подхватили болотную лихорадку и слегли в госпиталь на целую неделю. Здесь нас ежедневно накачивали таким количеством препаратов, отвечающих за регенерацию тканей и иммунитет, что не нужно было никакого спиртного. Мы, словно шальные, сходили с ума в своей палате, порой умирая от смеха над самыми примитивными вещами. Это нас устраивало, и с утра пораньше все с нетерпением ждали прихода группы врачей в ослепительно белых скафандрах биологической защиты. Сыворотка растекалась по жилам теплыми волнами и сносила наши мозги напрочь, да так качественно, что ничего другого и не надо было.

После госпиталя нас снова и снова испытывали на прочность нормативными стрельбами, проходящими во время преодоления полосы препятствий в полном боевом облачении и с боевым оружием. Полосы препятствий стали серьезней, а прохождение — опасным и трудоемким.

— Куда стреляешь, разуй глаза. Бери прицел чуть выше! — слышу голос капитана Стила у себя в наушниках.

Послушно беру выше и в лежачем положении повторно стреляю из ручного гранатомета по навесной траектории в цель, которую мне в зарослях даже и не видно. Снаряд оглушительно рвется в глубине густого кустарника, разнося мишень на части.

— Уже лучше. Беги дальше, ты непростительно отстаешь от графика!

Вскочив на ноги, пригибаясь под весом снаряжения, щедро навешанного на меня, преодолеваю грязевой бассейн по пояс в болотной жиже и радуюсь, что в этот момент не начинается артобстрел, при котором обычно положено падать лицом вниз.

Минное поле. Начинаю наводить помехи на мины, реагирующие на магнитные аномалии человеческого тела. Падаю в траву и под пиротехнические дымные хлопки начинаю обезвреживать их. Пройдя минное поле, углубляюсь в густые заросли. Перебегая и петляя от одного заросшего мхом камня к другому, стараюсь не попасть в поле зрения автопушки командного бункера на вершине холма. Здесь главное — расчет и время, ни в коем случае не стоит суетиться и нервничать, иначе или на мину наступишь, или провалишься в скрытую ловушку. Терпение и выдержка, но непростительно медлить — значит провалить задание.

Пушка заметила меня на границе пройденной территории и, дав всего один залп краской, безвольно обвисла, когда я вышел в слепую зону.

— Грин, ты убит! На исходную! — ошпарил спокойный голос капитана Стила. — Шел неплохо, но на пятом рубеже тебя достал снайпер…

— Но, сэр, меня не мог задеть никакой снайпер! — возмутился я. — Я прополз окоп, ни разу не высунувшись, и…

— Не спорь, рядовой! Я сказал: ты убит, значит, убит! — одернул капитан. — Потом посмотришь запись своего ползанья. Нагава! К началу рубежа — бегом марш!

Выругавшись, я встал на ноги. С меня стекали ручьи грязной воды окопа, по которому я полз почти сто метров, не поднимая головы. Устало побрел за ограду, отделявшую полосу препятствий от обычной территории. Там собрались остальные неудачники — те из нашей группы, кого условно убили на полосе раньше меня. Единственным чистым человеком, стоявшим в сторонке с электронным планшетом в руках, был капитан Стил.

— Когда ползешь под прицелами снайперов, не забывай, что амбразуры — основное окно в загробную жизнь. Пользуйся отвлекающими маневрами, дымовыми завесами, — сказал капитан, изучая электронную анимацию моего бега. — Непонятно, почему замешкался во время артобстрела и прошел минное поле на минуту позже, чем обычно. Перед прохождением я всем сказал громко и ясно, что условный калибр снарядов всего сорок пять миллиметров. Они почти безобидны против вашей тяжелой брони! Если, конечно, не разорвутся у вас на голове.

Остановившись за заляпанной краской спиной Зета, который был условно пристрелен автопушкой, машинально меняю ствол автомата ЭМА-3 на новый. В последнее время начинаю обзаводиться полезными привычками и навыками.

Нагава ловко прополз сеть окопов и, чудом избежав снайперов, чуть не провалился в хорошо замаскированную яму. Но уже через минуту случайно наступил ногой на «бабочку» — мину-ловушку. Строй застонал и зачертыхался. Кен был нашей последней надеждой.

— Черт подери, я почти на грани! — взвыл Зет. — Сколько можно здесь торчать?!

Капитан Стил с неудовольствием покачал головой и дал Нагаве команду вернуться в строй к остальным. Кен шел последним и должен был преодолеть полосу, но по негласному уговору, если последний проходил плохо, все остальные бойцы отряда начинали проходить всю полосу с самого начала. Но в этот раз капитан скомандовал возвращение в лесную зону, где мы должны были изучать курс выживания в джунглях, на своей шкуре испытывая все прелести укусов ядовитых гадов и действие сыворотки. Углубляясь растянутым строем в заросли мясистых листьев с колючками, внимательно смотрели себе под ноги, чтобы невзначай не попасть ногой в ямку, где мог обитать ядовитый острозуб или лохматый мясоед. Тот мог запросто вцепиться в ботинок, и чтобы разжать его челюсти, пришлось бы воспользоваться щипцами.

— На поляне соорудите базовый лагерь. Продолжим занятия по водным паразитам. Всем достать персональные медкомы с включенными анализаторами.

Капитан распаковал вынутый из сумки сверток с медицинскими инструментами.

— Если будет мучить жажда, можете пить сок растения алоха. Сок горький, но питательный и не имеет в своем составе растительных ядов, опасных для человека. Не ешьте фрукты с яркой и сочной расцветкой… ну, что у тебя, Юрген?

— Эта дрянь тоже опасна? — с ухмылкой поинтересовался Стас, указывая на красно-желтую гусеницу размером со змею, покрытую меховыми полосками, похожими на шипы с присосками.

— Нет, она безвредна. Опасен только тот паразит, которого ты принимаешь за безобидного жука. Он способен пролезть под кожу и отложить потомство из крайне прожорливых личинок…

Под гогот солдат Стас нервно раздавил жука тыльной стороной перчатки.

— А вот это ты зря, — прокомментировал его действия капитан, вставляя ампулу в автошприц. — Твой друг, которого ты так пренебрежительно раздавил, — носитель опасного симбиотического вируса красной лихорадки. Так что сейчас же обработай перчатки жидкостью из аэрозоля номер три, пока вирус не попал на кожу. Если нет необходимости, никогда не давите насекомых, с которыми не знакомы по нашим урокам.

Обучение включало, помимо паразитологии, еще и сканирование местности, производимое тремя триангулярными датчиками. Называлось это трехмерным сканированием. От местности зависел характер боя. Сканирование позволяло выявить кратчайшие пути отхода группы на более выгодные позиции. Работа спецназа должна быть скрытной, и вступать в бой нужно в последний момент, когда цель близка и ей уже никуда не деться. Бой должен быть мгновенным и подавляющим. Утрата инициативы равносильна смерти. В общем, нас учили избегать напрасных боевых столкновений.

— Сэр, разрешите вопрос! — поднял руку Нагава.

— Разрешаю.

— Почему воздушный флот состоит из старых геликоптеров архаичной модификации? Разве не лучше было бы использовать здесь стандартные модели гравилетов?

— Это не совсем по теме занятия, но я тебе отвечу, Нагава. Ты забываешь, что один из девизов нашей бригады: «Больше человек, чем сам человек». Характер боя на планете состоит из отдельных локальных очагов, тут нет фронта. Дорогостоящее оборудование воздушного парка требует развитой инфраструктуры и сложных запчастей, которых у нас нет. При износе дорогостоящего гравилета или если его собьют, ему может не быть замены, и группа, попавшая в окружение, без своевременного вывода будет уничтожена. Геликоптеры пусть и старые, зато хорошо зарекомендовавшие себя в боях, а еще их много и их не жалко потерять. Мы летаем на лучших моделях, которые не требовательны к условиям Эпилона. Примерно такая же ситуация с бронетехникой и транспортом, это я опережаю, Нагава, твой следующий вопрос. Важна не машина, а человек, который ею управляет. Когда вы через несколько лет подниметесь до уровня «Альфы», вам не понадобится вся эта сверхсложная и громоздкая машинерия.

— А что такое команда «Альфа», сэр? Они сопровождали нас с планетоида Галактика. По виду это хладнокровные мясники!

— Команда «Альфа» — конечная стадия вашей подготовки. Они ветераны-профессионалы, живущие и сражающиеся с местными племенами, отстаивая наши интересы на Эпилоне во всех его регионах. Команды «Альфа» участвуют во всех важных операциях на суше и на море. Ваше сопровождение было важной операцией, поэтому вашу безопасность доверили им. Командира отряда можно обвинить в злоупотреблении полномочиями, но никак не в некомпетентности.

— Ну, а местные племена? Что собой представляют эти дикари? — подключился Мэт. — Мы ни одного не видели, кроме наших союзников хо.

— Еще увидите, — загадочно улыбнулся капитан Стил и воткнул иглу с сывороткой себе в горло. — Всем сделать так же. О передаче инфекции воздушно-капельным путем мы сегодня еще поговорим. А если вам так интересны местные жители, посетите кунсткамеру в госпитале.

— Лично я не горю желанием познакомиться с ними поближе! Пусть там и остаются.

— Местные совсем не дикари. У них развитая государственная структура, пусть и устаревшего строя. Хо — одичавшие потомки терранских колонистов, в незапамятные времена пытавшихся осваивать Эпилон. Они обычные люди, утратившие корни. Все, что у них осталось от прежней жизни, это их язык. Сиамы — продукт местной эволюции. Они хитры, осторожны и чертовски изобретательны. Если увидите худого гуманоида с землистого цвета кожей и огромными, на полголовы, темными глазами без зрачков, можете смело стрелять в него. Если успеете, конечно, прежде чем он вас убьет. Наконец, мои любимцы — гуры. Это маленькие поганцы, потомки другой цивилизации, к счастью, деградировавшей. Они тоже пытались, как и хо, колонизировать планету, но преуспели только в собственном уничтожении. Их не очень много, но те, что имеются, доставляют нам не меньше хлопот. Если увидите чешуйчатых гуманоидов, не спешите стрелять, убедитесь сначала, что это не ваш друг Зет. Без обид.

— Я совсем не в обиде, сэр! — смиренно сказал Зет. — Они водоплавающие?

— Они лучшие водяные диверсанты и чертовски опасны. Итак, начнем занятия. Лекс Бьёрн, вы ныряете в эту лужу первым, на вас и испытаем действие сыворотки.

— Что? Я? Но за что, сэр?!

Много внимания уделялось занятиям по рукопашному бою. Старая техника боя была обязательным предметом, изучавшимся взводами начального уровня, вроде нашего. Наш инструктор по холодному оружию и рукопашному бою Хирохито Асока был беспощаден к тем, кто плохо усваивал науку убивать голыми руками. Преподавая основы танто-дзюцу (искусства битвы на клинках), он не щадил даже своего земляка Кена Нагаву. Месяц за месяцем пролетали быстро, а наука боя давалась нам с большим трудом.

— Когда-то на Земле было множество боевых стилей. Мы взяли самое лучшее из каждой школы и отточили до идеала новую технику рукопашного боя. Мы называем ее стилем одного касания. Один концентрированный удар в нужное место обеспечит фатальный исход. Я не говорю про чужеродные формы вроде изоморфов, состоящих из разумной слизи, или колонии разумных насекомых. Эти виды имеют свои слабости, но их вы будете изучать на занятиях по ксенологии. Ингвар Грин, выйти на татами!

Сделав приглашающий жест, инструктор указал на пластиковые коврики, разложенные на деревянном полу. Вздохнув, я покорно снял ремень с флягами и вышел на импровизированный ринг, засучив рукава по локоть.

— Болевые захваты играют важную роль. Если не желаете убивать противника, то это то, что вам нужно. Захватить и обезвредить — нелегкое дело. Начинай, Грин, я сегодня буду твоим противником. Покажи удар кобры с последующим выходом на болевой захват локтя.

Хирохито, ловко избегая моих захватов, провел серию отвлекающих маневров. Наш поединок походил на танец, а не на драку. Уворачиваясь от цепких рук, я старался подловить его на ошибке, но спустя миг сам лежал лицом вниз, с вывернутыми назад руками.

— Тебе не интересно, рядовой Бьёрн? — крикнул Хирохито, отпуская меня из захвата. — Прошу на место Грина. До конца занятий будешь помогать отрабатывать броски через голову мистеру Нагаве. Он будет твоим следующим спарринг-партнером.

Лекс, побоявшись пререкаться с инструктором, любившим при любом неповиновении бить ногой в ухо, покорно вышел на импровизированный ринг.

— Остальные выбирают себе партнера самостоятельно. Грин, можешь пять минут передохнуть.

Каждый старался выбрать себе противника полегче, пока Хирохито не расставил всех по своему усмотрению. Позади меня Нагава, словно старую тряпку, кидал через плечо Лекса, пока тот, не утратив самообладания, с ревом не кинулся на своего обидчика. Инструктор быстро разнял дерущихся и поставил Лексу в партнеры Эндрю Браса. Тот, злорадно потирая руки, одним мощным выпадом перекинул Лекса через себя. Бедолага с хрустом суставов шлепнулся на спину и, глухо взвыв, разразился отборными ругательствами.

После тренировок мы обычно шли в столовую, расположенную в тридцати метрах от спортзала. Только там да, пожалуй, еще в казарме можно было немного передохнуть.

— Неплохо пытался провести захват. — Брас одобрительно похлопал меня по плечу. — Только глупо. Сначала надо обмануть старика, а лишь потом лупить. Например, ложным финтом снизу…

— Я так и делал, но ведь ничего не вышло. Старик умен.

— Он лучший в этом искусстве! Мне об этом поведал Пит Нори из «Альфы-2». Каждый, изучивший искусство Хирохито, становится со временем непобедимым в рукопашной схватке.

— Что у нас на сегодня, Эндрю? Надеюсь, не десятикилометровый кросс?

— Прыжки с парашютами над зеленой полосой.

— Ты смеешься? — встрепенулся Стас. — Вот это новость! Нам с Роном не привыкать, мы выпрыгивали почти с самой границы атмосферы, но это было в силовых коконах, мы не могли разбиться при всем желании! А тут тряпки вместо коконов! Ну и дела…

— Собираемся после обеда у четвертого ангара. Там нас заберет транспорт и доставит к зоне высадки в регионе Чиан-Лу. Начнем для начала с затяжных, потом на малых…

— Хорошенькое дело, сразу после обеда. Как по-вашему, это гуманно? Еще несколько месяцев тренировок, и мы станем такими же тупыми зомби, как эти парни из «Альфы».

Рядом с нами прошла группа офицеров в обычной полевой форме, но мы и глазом не повели в их сторону. Отдавать офицерам честь вне помещений строжайше запрещалось. Это было необходимо, чтобы не демаскировать их и оградить от покушений со стороны врага. Сейчас, одетые в темно-зеленую тигровую полевую форму и потертые зеленые береты, они ничем не отличались от нас, только на плечах едва виднелись треугольники званий.

База после обеда замирала. Лишь стрекочущие геликоптеры лениво висели в воздухе на фоне холмов и живописных рисовых полей хо. Флот стратолетов и геликоптеров поддерживал воздушные мосты с древнейшими поселениями хо, вроде Хисана или Тайпена. Культурные и религиозные центры союзников располагались в каких-то двадцати километрах от базы и требовали к себе повышенного внимания. Кроме того, цепь дальних фортов с командами из хо и «альфовцев» была нашим последним рубежом в джунглях. База являлась самым крупным в регионе тренировочным объектом, господствующим над центральным плоскогорьем. Она имела собственную сеть шоссейных и речных дорог, проходящих внутри огороженной фортами тысячекилометровой зоны безопасности. Но даже это была не безопасная земля. Каждое утро саперы обезвреживали целые плантации самодельных мин, словно грибы после дождя вырастающие за одну ночь. Основным лесным транспортом была техника на воздушной подушке, легко проскакивавшая над минами гуров и сиамов. Здесь было много учебных полигонов, которые расчерчивали склоны горы, как овощные грядки. Там день и ночь гремели взрывы, шла стрельба из всех видов оружия. Внутри горы скрывались учебные классы, куда нам пока путь был заказан. Именно там проходили основные занятия по военным наукам.

В столовой стоял шум и гам. В толпе мелькнула синяя физиономия Таса Лиона, которого мы не видели долгих три месяца.

— Тас! — заорал Мэт, размахивая руками. — Греби сюда, морда синяя! Ты где все это время пропадал?

Все радостно встретили веганина, к которому никто не питал никаких враждебных чувств. Тас не обижался на нас и всегда благосклонно относился к кличкам, которые мы ему придумывали. Благо, он сам называл людей безволосыми обезьянами.

— Что у вас в семьдесят четвертой готовится? — тут же набросился на него Мэт. — Мы прыгаем со стратолета в зоне отчуждения. Такое вам и не снилось!

— Мы вчера прыгали. Лейтенант лично выпинывал каждого из нас по очереди. Никто не хотел добровольно прыгать из нашей пузатой «Нины», полагаясь только на кусок тряпки за спиной. Я упал удачнее остальных, в неглубокую лужу в лесу. Остальных раскидало по всей местности. Никто не пострадал, все отделались испугом и синяками. Незабываемое впечатление, это тебе не в силовом коконе парить.

После двухчасового инструктажа на земле мы уже летели в громыхающем чреве пузатого стратолета NIN-4-A, набирающего высоту внутри грозовых облаков, озаряемых молниями.

— Глаза не закрывайте, а смотрите, куда планируете, — застыв у люка, учил нас Стил. — В случае непредвиденной смены ветра не суетитесь и не паникуйте. Включайте персональный маяк, доставайте оружие и окапывайтесь на месте высадки. Вас подберет одна из поисковых групп, они отвечают за учебные прыжки над этой территорией. Славский, почему ремни висят?

— Но, сэр, они сильно перетягивают…

— Сильно перетягивают! — передразнил его Стил. — Отставить детский сад! Если они при десантировании захлестнут твое мужское достоинство, оставшуюся жизнь будешь делать детей указательным пальцем. Затяни потуже и терпи. Взводный! Пошел… Остальные за ним!

Брас невозмутимо шагнул в открытый люк, а следом потянулись остальные. Лекс судорожно замер у открытого люка, не в силах шагнуть в пустоту. Капитан был наготове. Приставил ногу к его заду, мощным толчком выпихнул того наружу. Лекс вскрикнул и растворился в густой облачности под брюхом стратолета.

— Тебе тоже нужна помощь? — Капитан пристально посмотрел на меня.

— Сам как-нибудь справлюсь! — отрезал я, смело шагнув за борт. Для меня было унизительным получить пинок под зад.

Мощный поток встречного воздуха закружил меня, словно пылинку. Ощущение было, как в пещерах на Гозоре, когда я чуть не утонул в подводной реке. Свободное падение подкинуло желудок к самому горлу, вызвав тошноту. В ушах свистел ветер, заглушая радиосвязь. Неумолимая сила, дернув, потащила вверх, одновременно натягивая ремни. Задрав голову, я разглядел над собой еле видимые очертания купола. Вокруг меня бушевала разошедшаяся стихия, стараясь опрокинуть и разорвать. Словно по мановению волшебной палочки полились первые струи тропического дождя, и я всерьез забеспокоился о том, что собьюсь с курса, учитывая резкую смену ветра. Меня сносило в сторону темной громады леса. Как я ни пытался подкорректировать курс с помощью строп, у меня это не получалось. У земли я потерял остальных и смирился с тем, что планирую в самую чащу.

Ноги ударились в сплетение сухих веток, провалившихся под моей тяжестью. Мне дважды повезло при приземлении. Во-первых, я не так уж и высоко повис над землей, а во-вторых, недалеко от меня курилось туманом болото с торчащими из него чахлыми колючками причудливой формы. Даже думать не хотелось, что бы было со мной, упади я в него. Я не смог бы выбраться самостоятельно при такой тяжести снаряжения. Скапливаясь в верхних кронах джунглей, вода низвергалась на землю. Болото грозило выйти из берегов и затопить низину. Пора было подумать, как отсюда выбраться. Я выхватил нож и терпеливо стал перепиливать стропы. Упав, провалился по колено в мягкую землю. Скинув лишнее оборудование, включил пеленгующий маяк на рукаве куртки. Быстро стал перетаскивать вещи повыше на холм, подальше от топкого берега болота. Достав саперную лопатку, с ее помощью стал вгрызаться в склон холма, копая укрытие достаточно большое, чтобы поместиться целиком. Через полчаса протолкнул в глубь образовавшейся норы сумку с оборудованием, залез сам. Сделав на всякий случай укол в шею универсальной сыворотки — противоядия от укусов большинства насекомых, — закрыл вход отрубленными корнями, заделав изнутри травой и грязью. Себе оставил лишь узкую смотровую щель, куда просунул дуло автомата, — и стал ждать подхода спасателей. Дождь и не думал прекращаться. Внутрь лаза просачивалась вода, но я не обращал на это внимания и даже решил на пару минут закрыть глаза.

Неожиданно проснувшись в полной тьме от криков невидимых птиц, я пытался понять, где очутился. Темнота?! Дождь закончился. По часам выходило, что я просидел в этой норе пять часов. Неужели меня потеряли? Или бросили за ненадобностью? Может быть, это очередное испытание?

Прождав еще с полчаса, осторожно выполз из своего укрытия. В небе бледно светили два спутника Эпилона, освещая заросли мертвенно-бледным светом. Мышцы покалывало от горячей волны застоявшейся крови. Привычно сменив на автомате ствол, проверил работу маяка у себя на рукаве. Достав из сумки универсальную накидку, пару магазинов к автомату ЭМА-3 и связку плазменных гранат, я решил отправиться в дозор в сторону неожиданно примолкшего зверья. Нужно было разобраться, чем вызвано затишье.

Я вышел к черной ленте реки. Укрывшись за густым кустом, достал бинокль. Кто-то или что-то быстро плыло под водой против течения от противоположного берега. Туман над рекой был недостаточно густой, чтобы скрыть отчетливо видимые дорожки на воде. Мокрые фигуры выползли на илистый берег, быстро оглядываясь по сторонам. Взяв на прицел группу пловцов, я переключился на цикличный режим стрельбы. В существах легко опознавались гуры. Такая же чешуйчатая кожа на голом теле и лысые головы, как у терранских змей. Я насчитал тринадцать особей, вытащивших на берег объемистые сумки. Гуры, надев приборы ночного видения, потащили их сквозь заросли в глубь леса, стараясь не хрустеть ветками.

На горизонте вспухла алая радуга, через миг опавшая, — взрыв сверхмощной бомбы. За рекой протяжно завыла сирена тревоги. Зажглись прожектора, высветив базу спецвойск. Возможно, «мои» туры устроили эту диверсию и сейчас скрывались с места преступления. Я азартно полз за ними, держа под прицелом. Очень хотелось узнать, что у них здесь за романтические прогулки среди ночи. Стрекотание геликоптеров возвестило о приближении воздушного патруля. Шум винтов нарастал. Гуры ускорили движение и вывели к своему укрытию. Ветвистое дерево на маленькой поляне возвышалось над остальными, как Гулливер над лилипутами. Туда-то и начали залезать мои водяные приятели, затаскивая с помощью скрытых в ветвях лебедок свой груз. Геликоптер, зависнув над кронами деревьев, дал пробную очередь из спаренных пулеметов в гущу кустарника. Скорее всего, пилоты видели не цели, а феромоновый след, оставленный гурами. Что касается моего следа, то каждый спецназовец перед учениями смазывал кожу специальной мазью, подавляющей феромоны. Сиамы обладали врожденным умением чуять людей. Это был единственный способ не дать себя обнаружить.

Опустившись на одно колено, я снял с себя пояс с плазменными гранатами. Я собирался немного «подсветить» пилотам цель, заодно и себя обнаружить. По крутой дуге зашвырнул сразу все гранаты прямо в ветви гиганта. Гранаты исчезли в кроне древесного исполина. Я снял оружие с предохранителя и взял дерево на прицел. Секунду ничего не происходило, а затем огненный шар взрыва разлетелся раскаленными брызгами во все стороны. Взрыв высветил даже белый бортовой номер геликоптера, в этот момент пролетевшего над кронами деревьев. Лучшего сигнала нельзя и придумать. Такой знак был виден издалека. С пылающего дерева с шипением выпрыгивали гуры, и я хладнокровно расстреливал их из укрытия. Прожектора винтокрылой машины высветили дерево, а затем и меня. Длинная очередь скорострельного оружия засверкала в проеме люка, и трое гуров неподалеку упали в траву, разрезанные напополам. Спустив лебедку, геликоптер завис прямо надо мной. Когда я пристегнулся к ней и махнул рукой пилотам, они выдернули меня из густых зарослей и ловко втянули в грузовой отсек.

— Что за война? — весело выкрикнул бортстрелок, помогая мне отстегнуть карабин.

— А что, не видно? Гуры зажигают, — скривился я в вымученной улыбке.

— Ты устроил этот фейерверк? Внушительно полыхнуло…

— Не мог упустить случая привлечь ваше внимание. Где вас носило раньше?

— Молодец, парень. Серж! Обработай все термитом. Гуры поодиночке не селятся. Возможно, мы наткнулись на самое настоящее гнездо.

Пилоты рассказали, что отчаялись меня найти. Мой сигнал был слишком слабым. После того, как прогремел взрыв, маяк четко проявился на мониторах, словно выключили глушащее оборудование. Пока они вызывали огонь артиллерии, я быстро рассказал, что стало причиной взрыва. Позади нас тонны вырванных с землей деревьев подбрасывало в воздух, и тут заговорили трехсотмиллиметровые гаубицы базы. Снаряды, сделанные где-нибудь на заводах далекого Тринидада, крушили болотистую почву Эпилона, смешивая с грязью остатки гуров. Достав из нагрудного кармана радиодетонатор, я активировал заложенную в норе радиобомбу. Оставлять там оборудование было нельзя. Пускай оно лучше погибнет в огне, чем достанется сиамам. В глубине джунглей прогремел далекий взрыв, оставивший после себя трехметровую воронку. Никаких иных следов моего пребывания больше не было.

Полет с хорошей скоростью занял не больше получаса. Мы не сели на базе «Альфы», а полетели к учебному лагерю Санхой.

На ярко освещенном аэродроме меня встречали два человека — капитан Стил и Эндрю Брас. Я едва успел выпрыгнуть из люка, как на меня посыпались вопросы Браса.

Капитан, отстранив его рукой, внимательно оглядел меня с ног до головы и сказал:

— Полный отчет обо всех событиях не позже девяти утра.

И больше ни слова не говоря, ушел в сторону офицерских казарм.

— Ингвар, мать твою! Ну, ты и наделал переполоху. Ты хоть представляешь, сколько сил было задействовано для твоего поиска?

Пока мы возвращались в казарму, я старался привести мысли в порядок. И пусть я был в безопасности, мыслями я все еще витал в том проклятом лесу, наблюдая, как заживо горят гуры.

— Что с тобой произошло, парень? Ты выглядишь так, словно побывал в самом аду. За рекой неспокойно, авиация обрабатывает территорию, куда тебя ненароком снесло. Что ты видел?

— Потом расскажу. Страсть как хочу содрать с себя тряпки и помыться. Как остальные?

— Нормально, если не считать тебя и Лекса. Тебя снесло в джунгли, а Лекс ухитрился приземлиться на отвесную скалу. Провисев там полчаса, благополучно рухнул, переломав ноги. Ничего, его за неделю вернут в строй. Остальные четко приземлились в зоне высадки, без каких-либо эксцессов и осложнений. Наша группа получила неплохие оценки.

После горячего душа я вернулся в казарму, где меня встречали, как воскресшего из мертвых. Слушали про лесную эпопею и гуров удивленно и недоверчиво.

— Отбой! — прервал зарождающиеся вопросы Брас. — Часовой! Выключай свет, дорогуша. Ингвар, можешь располагать моим письменным столом. Тебе пора строчить отчет.

После этих событий пролетело целых три месяца. Никто уже не помнил тот эпизод с гурами. История получила продолжение, как всегда, неожиданно.

Наша команда легко проходила все испытания, и хорошо зарекомендовала себя в боевых стрельбах из всех видов оружия. На занятиях по рукопашному бою впереди меня шли лишь Кен Нагава и Брас. Они часто устраивали между собой публичную поножовщину, на которую сбегались смотреть остальные солдаты. Долгие марш-броски давались теперь намного проще, чем прежде. Нам казалось, что нет в этом мире ничего невозможного. Закончив первые две фазы обучения, все солдаты в нашей группе получили долгожданные зеленые береты и стальные жетоны с символом спецвойск — череп в зеленом берете. Теперь мы не были болотными жабами и по праву могли гордиться собственными успехами.

Над взлетным полем разнесся тоскливый вой сирен, вырывая нас из спокойного сна. Поначалу никто ничего не понял, пока вбежавшие в казарму в полной экипировке солдаты не принялись выгонять всех на улицу, освещенную прожекторами. Рядом, по взлетной полосе, неслись колонны легких танков и тяжело бронированные транспорты, на броне которых сидели, свесив ноги, солдаты ночного охранения. Ощетинившись стволами автоматов и пулеметов, они своими мрачными лицами недвусмысленно говорили нам, что стряслась беда.

— Учебный взвод, за мной! — приказал Брас. — Все к арсеналу!

С высоты горы были хорошо видны яркие вспышки термических снарядов в джунглях. До нас доносился отдаленный грохот боя. Над нами то и дело пролетали группы боевых геликоптеров. Во все разгорающейся суматохе деловито сновали солдаты и холодно отдающие приказы офицеры.

— Учебный взвод капрала Браса, живо берите снаряжение и оружие! — подбежал к нам уже экипированный капитан Стил. — Жду вас через пятнадцать минут на аэродроме у четвертого ангара. Берите боеприпасов столько, сколько сможете унести. Сегодня ночью будет очень жарко.

Примчавшись к складу, мы столпились у раздаточной. Простояв пять минут, получили долгожданное оборудование. Когда прибежали к четвертому ангару, четырехлопастный грузовой геликоптер готовился к старту.

— Живо внутрь! — скомандовал Стил, сдвигая в сторону люк.

Мы расселись вдоль бортов, зажав оружие коленями. Тяжелые каски полностью закрыли наши лица, погрузив в мир тактических схем. Мы внимательно слушали доклад киберкома о ситуации.

— Гуры, объединив силы со своими давними врагами сиамами, напали на города и базы центрального плоскогорья. В результате неожиданно успешной атаки объединенных армий нашей базе грозит окружение. По последним данным, ближайший крупный город союзников Хисан атакован. Боевые машины врага были замечены на улицах Тайпена. Ваша задача: удержать дорогу Хисан — Санхой вместе с остальными учебными взводами. Если заслоны будут прорваны, это серьезно осложнит наше положение. Учебному взводу предписано выдвинуться на место и окопаться. Пункт назначения — подножие вулкана на нашей стороне реки. Нужно во что бы то ни стало удержать речную переправу, по возможности сохранив ее целой и невредимой. Это необходимо на случай отхода наших войск. Вся техника и авиация базы участвуют в сдерживании противника на дальних подходах. Союзники отправили нам в помощь пять пехотных полков, которые могут и не подойти вовремя.

— Можно вопрос, сэр? — поднял руку Мэт. — Какое вооружение у гуров и сиамов?

— Своевременный вопрос! — похвалил Стил. — Эти племена имеют на вооружении трофейное электромагнитное оружие, а также далеко не примитивное оружие собственного производства. Автоматические винтовки, пулеметы, ручные гранатометы, даже луки с ядовитыми стрелами идут в дело. У них много трофейного вооружения, в том числе артиллерия, боевые машины и танки. Одного у них нет — авиации. Что не может меня не радовать.

Геликоптер, зависнув в полутора метрах от земли, успел поднять в звездное небо тучу пыли, пока мы выпрыгивали из обоих люков. Вдали сверкнула молния, и с реки налетел порыв холодного ветра, знаменуя приближение дождя. Геликоптер, сверкая бортовыми огнями, скрылся во тьме ночи, оставив нас наедине с нашими страхами. Местность была каменистой, вперемешку с песком и мокрой прибрежной почвой. Рядом находился въезд на каменный мост, ведущий на другой берег. По обеим его сторонам располагались блокпосты, которые заблаговременно эвакуировали и целиком передали в наше распоряжение. Вооружение блокпостов состояло из тяжелых пулеметов, лучеметов и минометов. Мы перетащили все это в наскоро оборудованные блиндажи, которые постепенно приобрели вид долговременных огневых точек. Над нами то и дело пролетали звенья истребителей и геликоптеров с бомбовым запасом на борту. Последняя колонна танков и машин с пехотой проехала по мосту, оставив после себя облако выхлопных газов. Снова наступила тишина, нарушаемая далекими раскатами грома.

— Не заснул еще? — тихо спросил меня Нагава.

— Нет, Кен. Я знаю, что должен тебе денег, но сейчас у меня их с собой нет, — после небольшой паузы нехотя ответил я, думая, что он намерен поговорить именно об этом.

— Я не про твой долг, Ингвар! — тихо рассмеялся Нагава. — Я о другом. Когда туземцы дадут под зад передовым частям за рекой и сомнут их, держи под прицелом свой берег…

— Ты о чем? — не понял я. — Думаешь, бой докатится и до нас?

— Нет, не думаю, а знаю. Все начнется сразу и везде, это я гарантирую. Если не будешь прикрывать свой сектор у берега или замешкаешься, нас всех положат. Твой сектор большим языком вклинивается в наш берег, так что гляди в оба. Поверь мне. Они всегда так делают. Находят слабое место и бьют по нему всеми силами.

— Хорошо, пригляжу. Брас, нужен твой пулемет. Есть опасность прорыва на моем участке…

— Ты сбрендил? Какая муха тебя укусила? — тут же зашипел на меня Брас. — Бой еще не начался, а ты просишь помощи! Свой пулемет не отдам, не проси…

— Эндрю! — попытался я его вразумить. — В случае прорыва на моем участке нашу линию обороны рассекут на две части и вклинятся почти к самой дороге. Есть опасность окружения.

— Взводный, — встрял по рации в наш разговор Стил, — выполняйте, что советует рядовой Грин. Я согласен, что его участок слишком уязвим. Одобряю инициативу. Усильте фланги минометной поддержкой, а позади основных линий выставьте дополнительный заслон из стрелков хо, когда те подойдут. Две коробки идут на помощь. Это пока все, что может дать база. Используйте имеющиеся ресурсы с максимальной отдачей.

— Слушаюсь, сэр! — недовольно буркнул Брас и отключил рацию. — Мы с тобой позже об этом поговорим, умник, — подползая ко мне, проворчал он и начал устанавливать рядом со мной тяжелый пулемет.

Брас быстро расширил для себя траншею саперной лопаткой. И застыл, вглядываясь в туманную полоску леса.

Время тянулось, словно густой кисель. На горизонте зажглась маленькая искорка, разросшаяся в цепь разрывов. Потом горизонт затопило пламя, превращая тропическую ночь в день. Бомбардировщики начали свою работу. На дороге раздался лязг гусениц, из-за поворота выскочили два бронетранспортера, раскрашенные устрашающими мордами и буро-зеленым камуфляжем. Остановившись, развернули в нашу сторону шестиствольные орудия.

— Теперь доволен? — шепнул мне Брас. — Твоя паранойя угомонилась? Черт знает что навыдумывал, а мне в этом участвовать.

Я ничего не ответил, лишь плотнее прижал приклад автомата к плечу. На противоположном берегу мелькали дозоры, следящие за спорными участками леса. Их двойки и тройки смело бродили вдоль воды, скрываясь в густом папоротнике.

Не знаю, сколько прошло времени, и не помню, как все началось, но и наш, и противоположный берег с оглушительным грохотом взлетели в воздух, поднимая вверх сотни тонн воды и густого речного ила. Все произошло с первыми вспышками молний и первыми струями тропического ливня. Вся эта «красота» обрушилась нам на головы, обливая потоками грязи. Узкая полоска суши сыграла с нами дурную шутку.

На миг ослепший и оглохший от взрывов и потоков воды, я не стал сразу открывать огонь, как того требовали инстинкты. Вместо этого дрожащими руками потянулся к водонепроницаемой сумке и стал лихорадочно менять ствол. За спиной прогремел взрыв и раздался безумный крик боли, когда кто-то, потеряв самообладание, нажал на спусковой крючок. С нашего берега не было сделано ни единого выстрела, если не считать взрыва ствола. Все так же лихорадочно меняли стволы, чертыхаясь и ругаясь.

Берег захлестнула волна гуров. Сразу же после взрыва они подплыли к нам вплотную и смело ринулись под наши убийственные залпы, стремясь рассечь строй, как и предсказывал Кен. Прильнув к прицелу автомата, я водил им полукругом по зловещим рядам, почти не ощущая отдачи. Влажный воздух наполнился острым запахом озона, который всегда сопровождал стрельбу. Все мы, промокшие до нитки, открыли ураганный огонь, сосредоточившись на обороне. Передовые отряды захлестнули ближайшие окопы, началась рукопашная схватка. Надо отдать нам должное — мы с трудом, но все же отбили натиск и откинули врагов обратно к воде.

Держа в перепончатых лапах устаревшие, но ужасно эффективные автоматы и пулеметы, гуры, не скупясь, обстреливали наши позиции. Передовой ряд, присев на одно колено, выдал по нам залп из ручных гранатометов, осыпая градом шрапнели и кумулятивными зарядами. Побросав пустые трубы на землю, гуры примкнули к винтовкам штыки и в полном молчании ринулись на нас. Вокруг засверкало, как на празднике. Мины, выпущенные из минометов, рвались среди них, разбрасывая черные куски тел в разные стороны. Позади раздались трескучие залпы бронетранспортеров, бивших по мокрой орде прямой наводкой. От камней с жутким воем рикошетили пули и осколки снарядов, ложась все ближе и ближе к моему окопу. На меня бежал гур с оскаленной мордой, но тут же упал с развороченной грудной клеткой. Инстинкты самостоятельно поднимали мои руки с оружием и нажимали на спуск. Короткие очереди глухой дробью отдавались в груди. Палец снова и снова давил на спусковой крючок. Глаза застилала пелена ярости и страха. Лежавший рядом Брас мощным огнем из пулемета отсекал линии снабжения врага от берега реки. Новые подкрепления захлебнулись в собственной крови. С каждой секундой гуры налетали на нас, словно цунами, не считаясь с потерями, но откатывались назад, оставляя после себя десятки убитых. Такой самоотверженности и храбрости я не встречал даже у полубезумных фанатиков гозорцев.

Вскинув автомат к плечу, я одной очередью срезал троих гуров и быстро нырнул обратно в окоп, пока над головой вновь не засвистели пули. Эта пляска со смертью длилась для меня не один час, хотя в реальном времени прошло не больше пяти минут. На наш участок навалилось втрое больше противников, чем на другие. Здесь приходилось крутиться как белка в колесе.

Спустя пятнадцать бесконечно долгих минут после начала атаки гуры сообразили, что нашу сильно прогнувшуюся оборону не сломить. Тогда они попробовали пробиться на другом участке, который посчитали слабым. На мост Хесан — Санхой ползли, как саранча, диверсионные группы боевых пловцов. Мы, словно в тире, короткими очередями сбивали их в воду, чувствуя возрастающий азарт. Пули выдирали из их тел огромные куски мяса, многие, даже лишившись конечности, упрямо ползли вперед. Складывалось впечатление, что битва была их последним шансом победить в долгой войне. Командование приказало забросать реку бомбами и ракетами, но большинство гуров вылезли на берег. Там они быстро захватили плацдарм вплоть до моста. Уничтожив немногочисленное охранение, стали сами окапываться. Берег передо мной был щедро усеян грудами мертвых ящериц.

К мосту неслись две ощетинившиеся пулеметами бронемашины. Они едва не наехали на меня гусеницами, спеша на мост и обстреливая противоположный берег из спаренных пулеметов. С отвратительным хрустом и чавканьем они мчались прямо по трупам гуров. От толстой брони танкеток со звенящим стуком отскакивали пули и снаряды. Боевые машины въехали на середину моста, поливая очередями захваченных врасплох гуров-минеров.

— Что они творят? Верните этих дурней обратно! — заорал кто-то в эфире. — Разведка доложила о минировании моста. Если они оттуда не уберутся…

Слишком поздно. С оглушительным грохотом мост взлетел на воздух. Десятитонные бронетранспортеры подбросило и швырнуло в воду. После взрыва гуры с радостным воем попробовали атаковать нас с флангов, но, получив серьезную трепку, вновь отошли на свой берег реки. Через пару минут в нас полетели огненные росчерки ракет из подствольных гранатометов. В небе зависли два геликоптера, обстреливая реку из двенадцатиствольных роторных пулеметов и лучеметов, пока не кончился боезапас. Во время их работы вода напоминала кипящую похлебку, заполненную плавающими трупами врагов. От такой картины меня замутило.

Перезаряжая автомат, я отметил, что атака заметно ослабевает. Весь свой последний удар противник сконцентрировал на первом взводе, окопавшемся у моста. Там земля кипела от пуль. Тактический навигатор показывал большие потери в первом взводе. Пули были пусть и примитивные, но, попадая в не защищенную броней часть тела, пробивали здоровенную дыру, порой несовместимую с жизнью. Потенциал подобного оружия нам еще предстояло ощутить на собственной шкуре.

— Всем провести короткую перекличку! — скомандовал Брас в эфир. — Какие потери?

— Мэд Рид. Ранен в плечо. В строю. Пуля под броню влетела рикошетом…

— Дальше, следующий! — нетерпеливо сказал Брас.

— Ингвар Грин. Легкая контузия. Ранений нет. В строю.

— Рон Славский. Ранение в спину, не могу оценить ущерба. Кровь не останавливается…

— Так, Славского оттащите к медикам! — немедленно распорядился Эндрю. — Пусть его шкуру заштопают. Не хватало, чтобы кровью истек. Дальше. Что с Лексом Бьёрном? Кто-нибудь видел этого трусливого подонка? На мониторе его позиция занята, но он не отвечает. Быстро выясните, что с ним. Грин, займись этим. Его позиция примерно метрах в тридцати на юг. Если этот маленький хорек сбежал с места боя, его дальнейшей судьбе не позавидуешь…

Переползая из одного окопа в другой, не обращая внимания на одиночные пули, шлепавшиеся вокруг меня в грязь, я добрался до позиции Лекса. Его с трудом можно было узнать — без рук и с развороченным лицом. Весь окоп был забрызган кровью и мокрыми ошметками мяса — у Лекса в руках взорвался автомат. Облепленный насекомыми, он был мертвее некуда.

— Лекс холодный. Серьезно холодный! — доложил я, быстро пригнувшись, когда над головой засверкали огненные росчерки пулеметных очередей.

— Попробуй определить пульс, может, еще живой… Ему можно чем-нибудь помочь?

— Пустое. Голову разнесло в клочья. Бедолага забыл сменить ствол да еще поймал несколько шальных пуль. По этой части берега идет сильный огонь из тяжелых пулеметов.

— Возвращайся. Для тебя есть работа, а что касается Лекса, его найдут медики и заберут с собой. Для него война закончилась! Конец связи.

Еще раз посмотрев на мертвого Лекса Бьёрна, я накрыл его истерзанное тело плащом из ранца и слегка присыпал влажной землей. Тоски по нему не было, как и печали, но в глубине душе шевелилось противное чувство, будто тебя снова обманули. Как если бы сказали, что патроны будут холостыми, а начали стрелять боевыми. С такими странными мыслями я уползал прочь, в последний раз увидев тупицу, балагура и недотепу Лекса, глупо погибшего в первом бою на берегу грязной речки Селены. Река безмятежно несла воды во времени, пока по обоим ее берегам, истекая кровью, умирали представители разных культур в неизвестной войне с неизвестным противником. Это как нельзя лучше подчеркивало бессмысленность происходящего.

С вершины горы нам стали помогать артиллеристы и минометчики, выставившие ракетные пусковые установки. Их обычно подвешивали к геликоптерам, но за отсутствием свободных спешно переделывали в наземные на самодельных держателях.

— Ингвар, бери Нагаву, Мэта, Рона и Стаса. Организуй контратаку по правому флангу, — прохрипела рация в шлеме. — Ящерицы дрогнули. Добивай их. Не давай передышки…

Гремели взрывы. Пули и осколки свистели над головой. Здесь все настоящее, особенно смерть. Замешкаешься — и идущие следом спецназовцы попадут под огонь. Не раздумывай слишком долго над каждым действием, а просто отдайся инстинктам убийцы, ведь именно их в нас пытаются разбудить. Сейчас лишь соотношение раненых и убитых с обеих сторон имело значение. Чем больше мы истребим врагов, тем лучше. На войне лишь одна истина — смерть.

Кровавый рассвет застал нас усталыми и голодными в окопах, заполненных дождевой водой. Поддержка все шла и шла на запад, к передовым частям, отбивающим натиск с севера, запада и юга. Хесан после стремительного натиска был отбит, а Тайпен превратился в руины, после того как над ним поработали звенья бомбардировщиков. Взорванный мост, который мы так самозабвенно защищали, стал головной болью командования. Именно по нему должны были продвигаться войска в глубь страны и далее, на центральное плоскогорье. После наведения понтонов нас перебросили на базу, где снабдили сухой одеждой, продовольствием, боезапасом и отправили в госпиталь, а там на скорую руку перевязали раны. Рона попытались оставить, но он пригрозил пристрелить любого врача, который его попробует остановить.

Руины Хесана предстали перед нашими глазами печальным зрелищем. Ни одного целого дома, ни одной целой стены. Лишь горы камня и кучи угля — это все, что осталось на месте домов. Вдоль главной улицы застыла искореженная и обугленная до неузнаваемости разбомбленная авиацией колонна боевой техники гуров. Печально задрав стволы пулеметов в небо, она словно просила пощады у своих убийц. Колонну удалось застать врасплох на марше, обрушив на нее град плазменных и фосфорных ракет.

— Чистая работа, — сказал Рон, пиная почерневшее колесо ботинком. — Если бы их заметили раньше, ничего этого не произошло бы. Кто-то допустил серьезный просчет.

Зеленая зона была оцеплена подразделениями «Альфа», занявшими выгодные позиции вокруг города на случай повторной атаки. По слухам, гуры понесли сокрушительное поражение и под непрекращающимися бомбардировками отступили в горы и глухие леса севера. Если бы они окружили и уничтожили базу Санхой, остальные форты не протянули бы и недели. Гуров подвели жадность и самоуверенность. Что касается сиамов, они при первых признаках поражения рассеялись в джунглях, бросив на произвол своих союзников.

— Есть чего выпить? — спросил Рон.

Мы были с ног до головы покрыты желтоватой глиной, плотно облепившей одежду. Пить хотелось невыносимо, а снабжение, как всегда, запаздывало.

— Ну и денек, будь он проклят! — ругнулся Брас, протягивая флягу.

Отдыхали мы у танковых гусениц, на закате, в тени чудом уцелевшей рощи. Сидя на грязной земле, привалившись спинами к танку, по кругу передавали флягу с затхлой водой. Ничего другого все равно не было.

— Да, жарковато было, не поспоришь. Когда эти нескончаемые орды хлынули из воды, я подумал, тут нам и конец. Жуть…

— Жалко Лекса. Отвратительная смерть ему досталась.

— А что, смерть бывает хорошей?

— Этого я не говорил, просто одного из нас уже нет! — огрызнулся Рон. — Скольких еще мы потеряем, пока закончится этот год, и скольких потеряем к концу обучения? Все это большая ошибка. Что это за Академия, в которой приходится умирать? Или все же не Академия?

— Ты о чем? — открыв один глаз, спросил Брас.

— Чем дольше думаешь обо всех этих странностях, начиная со времени прилета и заканчивая боем, тем больше понимаешь, что все это неправильно. Этого не должно было произойти в реальности. А что, если подстава? Что, если нам устроили проверку? Нас гоняют по фазам обучения, а сегодня заставили сдавать экзамен. Проклятие, как я сразу не догадался! Нас готовят… притом усиленно. Но к чему? Что нас ждет впереди? Может, и никаких сиамов с гурами не существует? А может, их вынуждают нападать?

— Ерунда. По-твоему, нам все привиделось? В нас стреляли призраки? У тебя разыгралось воображение, приятель, так и до нервного срыва недалеко. Послушал бы ты себя со стороны.

— Когда пуля влетает тебе в башку и вылетает с другой стороны вместе с мозгами, все эти размышления становятся пустыми! — заметил Нагава. — Какая теперь разница, что правильно, а что нет? Мы здесь, и нам нужно как-то выжить. Что мы, в первый раз дергаем смерть за усы? Что-то ты опасно раскис, дружище. Лес рубишь, щепка летит…

— Да пошел ты со своими проповедями! Вы тут сидите и ловите кайф, что остались в живых, даже не задумываясь о завтрашнем дне. Думаете, пыль стряхивает лишь тот, на ком она осела? Ошибаетесь! Мы все в ней вывалялись по уши…

— Успокойся, Рон! — попытался я его унять. — Мы не новички и видели много смерти, но все, что ты говоришь, слишком фантастично. Мы продержимся до конца обучения и улетим отсюда. Даже если ты и прав и на нас натравили местных с молчаливого одобрения командования, нет никаких доказательств этого.

— Ты в этом уверен? Мы не доживем до выпуска, так же, как Лекс. Мы участники грязной игры, из которой не существует выхода. Я ощущаю себя не солдатом, а актером в дешевой постановке с фальшивыми декорациями. У тебя есть роль, и она совсем незавидна. Почему потери пришлись на учебные взводы и не погиб ни один из «Альфы»? Где во время боя находился Стил? Я его не видел нигде, как ни искал, он словно растворился в воздухе.

— Он же рядом с тобой должен был торчать! — нахмурился Нагава.

— Вот именно, что должен был, а не было. Почему бой начался у самого подножия горы в глубине нашей обороны, как будто противника намеренно пропустили сюда? Что находится на других континентах, про которые нам ничего не говорят? Я всеми фибрами души чую подвох. — На секунду Рон замолчал, нервно оглянувшись по сторонам. — Мы все здесь умрем. Выхода из этого кошмара не существует…

Это были последние слова в его жизни. Вражеский снайпер-невидимка, затаившийся где-то в джунглях, метко угодил ему в глаз бронебойной пулей, разворотив голову.

Похороны убитых в бою не отличались пышностью. Группа монахов Единого, бубня под нос заупокойные молитвы, привычно вела церемонию. Быстро закончив свои песнопения, они позволили нам попрощаться с убитыми друзьями, лежавшими в стальных гробах с прозрачной крышкой. Всего в бою пало свыше ста человек, то есть было уничтожено десять полноценных взводов, которые спешно доукомплектовывались из резерва. Хо потеряли десять тысяч убитыми, раненых было в три раза больше. Гуры понесли более ощутимые потери, составившие почти сорок тысяч убитых и пять тысяч раненых. Некоторых удалось настигнуть и добить. Что касается лесных сиамов, они успели выйти из кольца окружения, сохранив, таким образом, почти четыре тысячи особей и понеся смехотворные потери — две сотни убитыми и около тысячи ранеными. Слова Рона заронили семена сомнений, но среди убитых в конфликте были и ветераны «Альфы», такие как Мартин Феникс. Идея заговора не получила ни опровержения, ни поддержки.

Пожалуй, первый лейтенант Мартин Феникс был самым знаменитым солдатом войск специального назначения. Комендант Эпилона генерал Мак-Алистер окрестил его Бешеным Псом. Именно Фениксу принадлежала легендарная фраза, которую с удовольствием цитировали в спецназе. Когда группа Феникса попала в окружение, авианаводчик передал сообщение, что ситуация ухудшается. На что Мартин невозмутимо возразил: «Ни в коем случае. Все идет в точности как планировалось — я окружил их изнутри».

Мартин был высоким замкнутым худощавым блондином с точеными чертами лица и пронзительным взглядом голубых глаз. На Эпилоне тридцатилетний Феникс отслужил два срока. Он был «квинтэссенцией воина-одиночки, антиобщественным типом», постоянно встречал в штыки решения командования, но при этом являлся командиром лучшей из групп. Он всегда готовился к бою, усиленно тренировался. Мало общаясь с другими солдатами, часто бродил по лагерю, сутками не менял форму одежды. Спал Феникс всегда с заряженным ЭМА-ЗА под мышкой. В офицерском клубе покупал упаковку пива, уходил в дальний угол и пил в одиночку. На награды внимания не обращал, хотя к тому времени у него была «Полярная звезда», пять платиновых созвездий и Солдатская медаль. Самым близким другом Феникса была овчарка Фриц, которую тот привез с одного из островов Желтого моря. Местные занимались селекцией земных собак, пытаясь вывести универсальную породу, приспособленную к жаре и холоду, неутомимую в бою и преданную настолько, насколько может быть преданной собака. Однажды несколько парней из разведки смеха ради напоили Фрица пивом. У пса случилось расстройство желудка, и он наложил кучу прямо на полу клуба. Парни ткнули пса носом в эту кучу, а потом выбросили за дверь. Немного погодя туда прибыл Феникс. Он выпил пива, положил на стол автомат, после чего скинул штаны и справил большую нужду прямо на пол.

«Если кто-то желает ткнуть меня в нее носом, — сказал он, — то милости прошу».

Все притворились, что не слышали его слов, кроме одного парня, который, собственно, и напоил Фрица пивом. Он решил пожаловаться командиру разведроты на поведение Феникса. На что капитан рассмеялся и сказал: «Да иди ты к дьяволу со своим рапортом».

Все единодушно сходились на том, что лучше Феникса в джунглях не было никого. Работать рядом с ним — это все равно что с собакой, которая при этом могла говорить. У него было фантастическое чутье, он видел все. Мартин предпочитал не отдыхать после очередной операции, а отправляться на задание с другой группой. Он жил ради риска. На самом деле только близкие друзья Феникса знали, что он боялся смерти. Он сам как-то в этом признался, добавив, что много не проживет — он слишком долго играл со смертью в «кошки-мышки» и чувствовал, что время платить по счетам уже близко. Если у разведчика из «МАС-SOG» за плечами двадцать миссий в тылу врага, то объяснить, почему он до сих пор жив, было затруднительно — Мартин Феникс же участвовал в разведывательных и диверсионных рейдах более сорока раз. Когда началось мощное наступление гуров и сиамов, по их передовым частям должны были нанести авиаудар. Начальник разведки командования предложил, чтобы зеленые береты атаковали вражеские укрепления сразу же по окончании бомбардировки. Как только бомбардировщики отбомбились, геликоптеры начали высадку десанта. Едва оказавшись на земле, десантники попали под шквальный огонь. Те, кто не успел сразу рухнуть в воронку или упасть за какое-нибудь бревно, погибли сразу же. Бешеный Пес, сообщив по рации, что слева от него находится пулеметное гнездо и его группа прижата к земле огнем, запросил поддержки. Кахилл и сержант-медик Эрн Лопез ответили, что помочь не могут, поскольку сами находятся под шквалом огня. Тогда Бешеный Пес принял решение атаковать пулеметное гнездо и возглавил атаку хо. Больше Мартина Феникса никто не видел. За ним снарядили спасательную экспедицию, но уже к вечеру все с ужасом узнали, что она была уничтожена на нейтральной территории. Сейчас там работали специальные подразделения, пытаясь найти уцелевших.

Мы и еще несколько учебных взводов, доставленные на место в тесных десантных отсеках бронемашин, долго бродили по мрачным джунглям, рыская по кустам и зарослям в поисках хоть клочка кожи или одежды. На дороге заканчивали работу военные инженеры базы, загружая подбитую технику на платформы и готовясь транспортировать ее в ремонтные цеха. Минеры расчищали дорогу от мин.

— Грин, возвращайся в машину. В любой момент сиамы могут вернуться и застать нас врасплох. Всем приказываю прекратить поиски. Я уверен, захваченные давно мертвы! — после часа безрезультатных поисков приказал капитан Стил.

— Принято. Возвращаемся… — тут же отозвались Мэт и Нагава.

Устало привалившись к шершавому стволу дерева, я до рези в глазах всматривался в густые заросли. Рядом пробежали темные силуэты Нагавы и Мэта с длинными винтовками, закрытыми чехлами-хамелеонами. Не так давно их сделали снайперами, когда они из одной винтовки настреляли в лесу кучу дичи, чуть не передравшись из-за нее. Оба спешили занять лучшие места в бронемашине по праву элитной единицы, к которой они сами себя причислили. В звездное небо взмыла зеленая ракета — сигнал к отходу. На секунду мне привиделось какое-то шевеление в лесу. Я, проигнорировав приказ капитана, остался на месте. Вдали слышался стихающий шум грузовых платформ, тащивших на себе курившиеся дымом подбитые танки. Киберком молчал, но я шестым чувством ощущал, что за нами наблюдают. Выдав неосторожным движением свое местоположение, я рисковал словить отравленную стрелу. Выждав момент, я вскинул оружие и дал короткую очередь туда, где заметил подозрительное шевеление. И, вскочив на ноги, припустил к машине, не увидев, как там, где я только что находился, в дерево воткнулась длинная стрела.

— Что за стрельба? — яростно накинулся на меня капитан.

— Мне показалось, что я увидел сиама…

Не глядя на остальных, я уселся на стальную лавку.

— Тупица, — холодно ругнулся капитан, с грохотом захлопнув за мной люк.

— Не очень-то умно с твоей стороны злить капитана. Он и так не в духе из-за потерь, — боязливо отключив рацию, шепнул Тор. — Вчера он почти до смерти забил стеком новобранца только за то, что тот появился перед ним без берета.

— Кого-нибудь хоть пристрелил? — поинтересовался Брас, невозмутимо жуя полунаркотическую жвачку — застывший сок резинового дерева.

— Не знаю. Наверное, померещилось… Бронетранспортер, заскрипев гусеницами по гравию, медленно покатил по разбитой дороге обратно на базу. Мы уезжали, даже не догадываясь, что оставили в кустах умирающего пятнистого сиама, харкающего кровью. Его горло было разворочено меткой очередью из моего автомата. Силы покидали его — задрожав всем телом, он в судорогах испустил дух. В темных, как омут, глазах-плошках погасла маленькая искорка, которую все называют жизнью. Голодное лесное зверье, почуяв уксусный запах крови, скалило клыки, но приближаться не спешило.

Спустя неделю мне на глаза случайно попался отчет, который забыл на столе нейрохирург. В нем говорилось о несовместимости метаболизма сиамов с другими организмами на Эпилоне. Это могло значить только одно: сиамы — жители другой планеты, которых намеренно выдают за местное население. Я ничего не сказал другим, но у меня зародилось стойкое подозрение, что все то, чем нас здесь пичкают, не обязательно должно быть правдой. Хорошо состряпанную ложь мастерски мешали с истиной и в таком виде нам и преподносили, выдавая ровно столько информации, сколько нужно.

— Ин, знаешь, как нас называют гуры и сиамы? — как-то спросил меня Нагава.

— Понятия не имею. — Я был безразличен к этому.

— Они называют нас пятнистыми дьяволами. Пойдем, сегодня все празднуют победу.

Отложив журнал спецназа «Сигнал», я вскинул автомат за плечо.

Так закончился первый год пребывания в Академии номер два на планете Эпилон в системе Эриана. Мы стали полноправными солдатами «Альфы». Это была лишь первая ступенька длинной лестницы, на вершине которой нас ждали звания и слава. Что касается меня, то я не гнался ни за тем, ни за другим, а смиренно оттачивал искусство убивать. Мне и в голову не приходило, что подобные умения накладывают не только ответственность, но и меняют всю твою сущность…

Часть III Ближний бой

— Лейтенант Грин, вам налить, как обычно? — нещадно коверкая имперский язык, приветствовал меня узкоглазый бармен Чиви Чанг.

Это был неопрятного вида желтокожий хо, одновременно бармен и хозяин заведения. Обычно я не посещаю клоповники, но в это время суток остальные бары переполнены, а этот почти всегда пустой.

— Да, Чанг. Мне как обычно… Помянем Бешеного Пса. Хороший был солдат. — Я вздохнул, коротко отдавая честь портрету Феникса на стене, словно портрет был живым человеком.

Пригласив меня жестом к пустым столикам, Чанг исчез, чтобы появиться вновь, на этот раз с огромным подносом и здоровенной бутылкой розового нянтрангского пива «Слезы Донгаузера». На деревянных тарелках лежала острая еда, к которой я в последнее время пристрастился. Сегодня была особая дата — вторая годовщина штурма гозорского монастыря, а еще годовщина со дня геройской смерти Бешеного Пса. Эти даты я поклялся отмечать, несмотря ни на что. За полуоткрытыми дверьми бара еще только разгоралась ночная жизнь Нянтранга, столицы хо на восточном побережье континента Вентай. У этих узкоглазых крыс на каждом побережье было по столице, но в последнее время три из них, благодаря непрекращающимся атакам моих старых знакомых — сиамов, канули в вечность, будучи сожженными дотла. Если падет Нянтранг — последний оплот цивилизованного мира, — скорее всего, все восточное побережье окажется в руках сиамов. Ну и черт с ним! Туда ему и дорога…

Сидя на высокой веранде, я без всякого выражения рассматривал Содом и Гоморру в одном флаконе — столицу хо. Высокие фигуры имперских спецназовцев в зеленых беретах заполонили город, азартно торгуясь с хо на рынках за каждый сантим. Местные бордели также пользовались огромной популярностью, и никого не пугали болезни, которые сулило общение с местными жрицами любви.

— Как ваша служба, уважаемый лейтенант Грин? Все ли идет нормально? — услужливо кланяясь, поинтересовался Чиви Чанг, расставляя тарелки на столе. — Говорят, сиамы сожгли одну из ваших баз на границе с Нянтрангом, а это всего в двадцати километрах отсюда. Неужели они и сюда доберутся, чтобы устроить резню мирного населения, как это было в других местах?

— Душевно прости, Чанг, но я буду тебе очень благодарен, если ты избавишь меня от пустого трепа. Если меня будут спрашивать, ты знаешь, что нужно говорить?

— О, простите меня, мистер Грин, сэр. Я оставляю вас в покое. Если будут спрашивать, я никогда вас не видел и понятия не имею, где вы сейчас…

— Молодец. Именно так и говори. Промокнув цветастой тряпкой пивную лужу на столе, Чанг вернулся за стойку, к которой подошли два нетрезвых берета из первых ступеней «Альфы». Несмотря на полное отсутствие на моей одежде знаков различия, они отдали мне честь, нутром чуя выпускника второй ступени. Я потерял к ним интерес и сосредоточился на еде и выпивке. На стене бара тихо бормотали два работающих головизора, показывавшие лишь имперские каналы. Каждый раз, возвращаясь из лесных дозоров, я любил в первый же день увольнения напиваться тут до чертиков. Маленький крысеныш ухитрился с ходу испортить мне настроение напоминаниями о сгоревшей лесной крепости Р-52, которую сиамы, обложив со всех сторон, уничтожили в рекордно короткое время, в течение каких-то двух часов.

«А не придавить ли мне где-нибудь этого поганца? Достал своими вопросами!» — лениво размышлял я, делая глоток пива и неосознанно поглаживая колечко Катрины на среднем пальце левой руки. Подарок с далекой Лидии приятно грел душу.

Проклятие. Старая крыса намеренно воскресила в моей памяти этот чертов пост. Когда наша уставшая команда с трудом добралась до проклятого холма, спасать было некого. Сиамы под основание срыли гору вместе с фортом на вершине и тремя сотнями солдат гарнизона.

«Не иначе, прохиндей напоминает, что пора платить по счетам, пока еще жив!» — ахнул про себя я, сжимая кулаки и недобро покосившись на бармена за стойкой.

У меня скопилась кругленькая сумма долга в этом баре. По правде сказать, я подумывал вообще его никогда не возвращать. Достаточно и того, что мы каждый день рискуем своей жизнью ради этих крохоборов, а они с нас еще и деньги берут за дрянную выпивку. Дикость!

— Мы не являемся оккупационной армией, как клевещут наши враги, а также некоторые несознательные наши союзники. Покупаясь на эту провокацию, вы подрываете доверие к нам и помогаете врагу, — вещал по новостям в видеозаписи генерал Мак-Алистер. — Мы нужны в первую очередь местному населению. Защита жизней и имущества от повстанцев является нашей первостепенной задачей. Решайте сами, кто вам друг, а кто враг…

На экранах начали прогонять до смерти надоевшие кадры «ужасов войны» — разрушенные поселения, мертвые тела, ночные бои, стычки и прочее, чем никого не удивишь. Люди устали от бойни и желали ее поскорее завершить. Все постоянно спрашивали себя: «А мне это надо?»

— К сожалению, официально нас здесь нет, поэтому, пользуясь этим бюрократическим казусом, повстанцы раздувают взаимную вражду между нашими нациями, сея недоверие и побуждая к насилию. Но мы пробудем здесь ровно столько, сколько понадобится, чтобы сокрушить врага…

Сделав из бутылки еще один глоток розового пива, я решил не слушать эту чепуху. Если официально нас здесь нет, то какого черта мы все-таки тут? Хитрую оговорку или непреложную истину я только что услышал? Где же проходит граница правды в бескрайнем море лжи?

Блюда были такими острыми, что пиво быстро закончилось. Свистнув Чанга, я показал три пальца и помахал в воздухе пустой бутылкой «Донгаузера». Бармен, расплывшись в услужливой улыбке, понятливо кивнул и побежал в погребок за новой порцией.

— Эй, башмак! — грубо окликнул меня нетрезвый голос из темного угла бара. — Поди сюда, сопляк. Проклятый расходный материал. Когда же вы все отправитесь под скальпель? Ты что, оглох? Может быть, снова за юбку моей жены спрячешься, как в прошлый раз? Дерьмо морского шершня! Будь ты проклят! Будь моя воля, я бы вас пачками отправлял на второй континент и там сразу делал лоботомию!

Этого я вытерпеть уже не мог. Поднявшись и вытирая губы тыльной стороной ладони, я направился к темной фигуре, развалившейся в углу на двух стульях.

Мои подозрения оправдались на все сто процентов. Там сидела жирная туша — старшина команды бурильщиков Чак Пидгаец. Он сверлил меня поросячьими глазками, подернутыми пеленой. Отвратительно рыгнув в мою сторону, Чак снова потянулся за бутылкой.

Чака и его очаровательную женушку я заприметил месяц назад, во время сопровождения с маленького нянтрангского аэродрома, куда они прилетели с соседнего континента, где, по слухам, войны и в помине не было. Мы сопровождали их на маленький остров, находившийся на юго-востоке Тонгского залива, в сорока километрах от континента. Там Чак со своей командой громил зачем-то бурил глубоководный шельф. Мы, как подневольные обезьяны, должны были выполнять функцию охраны. Со мной были Мэт, его брат Тор, Тэнон, Зет и Стас, приданные мне в подчинение сразу же после того, как я получил лейтенантские нашивки. Все это было за неделю до этого задания. Второй год пребывания на Эпилоне закончился так же бесславно, как и первый, если не считать мелких стычек с партизанами, к которым все привыкли. Повышение прошло буднично. Просто в одно дождливое утро, на построении, мне выдали две нашивки, одну на плечо, вторую на зеленый берет. К ним добавили две серебристые полоски на погоны и золотые крылышки парашютиста на грудь.

— Поздравляю, лейтенант Ингвар Грин, — без всякого выражения сказал Стил, крепко пожимая мою руку. — У нас здесь без церемоний и выпускных балов. Думаю, вы сами найдете, чем отметить это событие. Только не попадайтесь мне на глаза в пьяном виде, иначе загремите за решетку. Вольно! Отдать честь героям!

Кроме меня и Эндрю Браса, никого больше не произвели в лейтенанты, а под ропот скромно выдали нашивки сержантов первого класса.

— Всем замолчать! — рявкнул Стил, холодно оглядев строй. — У нас здесь не школа и не университет, где ставят оценки за успеваемость. Вы либо сдаете все на «отлично», либо нет. Ваши товарищи были удостоены подобной чести не просто так. Это результат тяжелого труда и отличной успеваемости. Гордитесь ими. Другие учебные взводы не могут похвастаться такими показателями. Ваши сослуживцы становятся примером для остальных…

Понятное дело, что взводу не нужны два лейтенанта, поэтому Браса перевели в другое подразделение и отдали под его начало только что сформированную команду зеленых беретов. Что касается меня, то я унаследовал старый взвод, состоявший из Мэта, Тора, Зета, Тэнона, Стаса, Кена Нагавы и еще трех новеньких — Сони Янга, Сержа Блатова и Тони Пирелли. Моей команде присвоили регистрационный номер А-2235 и внесли в регистр по последним цифрам как команду «Альфа-235», сразу зачислив в списки боеспособных мобильных единиц, готовых к выполнению полноценных задач. Первой из таких миссий стала наша передислокация в район Нянтранга для борьбы с сиамскими повстанцами-подпольщиками, обнаглевшими настолько, что не боялись появляться средь бела дня в трущобах города, убивая офицеров прямо в казармах. Седьмой воздушный флот экспедиционных сил сороковой армии состоял из шести сотен геликоптеров, стратолетов и гравитационных крытых платформ с техникой и важными грузами, с помощью которых в окрестностях Нянтранга стали создавать сеть лесных фортов, укрепрайоны и десятки аэродромов для поддержки наземных сил. Война еще больше разгорелась, когда заместителя полковника Амонда, командующего объединенной группой вентайских войск, нашли с сиамской стрелой в глотке в одном из самых престижных районов города. Партизаны постепенно обживались не только в округе больших городов, но и в самих городах, затаившись по подвалам и канализациям, словно крысы.

Жена Чака, Лора, была обыкновенной смазливой девицей с не очень крепкими моральными устоями, на которую запали все, но из всех мне первому удалось ею попользоваться. Я не посещал борделей, будучи слишком высокого мнения о себе, чтобы размениваться на проституток. Но такую возможность упускать не желал. Быстро проведя незаметные для нее тесты на наличие кое-чего веселого, венерического характера, я быстро отдал ей вожжи в руки, пока Чак квасил с приятелями в соседнем баре. Но Чак не пил с приятелями, как обычно, а устроил хитроумную ловушку для возможного любовника Лоры, о существовании которого давно подозревал. Он застал нас пьяными в дым, будучи трезвым как стеклышко и злобно сжимая огромную биту из спортивного клуба «Белый мяч». Признаюсь, я поступил совсем не по-джентльменски — автоматически прикрывшись от биты обнаженной Лорой, которую Чак чуть не зашиб насмерть. А я в ответ чуть не прикончил самого Чака, сбив с ног, а затем сделав из него отбивную. Ковер быстро пропитался кровью, а Чак чуть не предстал перед Единым. Еще немного, и вызванные мною медики превратились бы в похоронную команду, вытащив его из дома вперед ногами. Меня волновала Лора, потерявшая сознание от удара битой. Я оказал ей первую помощь, но ситуация складывалась хуже некуда. Командование «МАС-SOG», скрипя зубами, замяло скандал с бурильщиками, выплатив им крупную денежную компенсацию, в том числе на лечение Чака и его жены, и заткнув взяткой кое-какие особенно громкие глотки из местной газетенки. Мне устроили выволочку, обругав последними словами, и выгнали обратно в форт, так сказать, с глаз долой — из сердца вон. Так я снова попал в немилость — в ненавистные мне джунгли, плотным кольцом обступившие нашу маленькую базу сил специального назначения. Там я был пусть небольшим, но все-таки царем и богом над душами подчиненных мне подразделений хо и небольшой группы зеленых беретов второй категории «Альфы». Большего количества мне не доверили по понятным причинам.

— Убирайся из моего любимого бара, чертов боров! — прошипел я, испепеляя Чака взглядом. — Кстати, как здоровье? Говорят, тебе вставили новые зубы в комплекте с челюстью. Не жмут? Жаль, что я тебя просто покалечил, а не прибил…

Закончить речь я не успел, потому что Чак с яростным рыком вскочил на ноги, схватил за горлышко бутылку текилы и попытался наотмашь ударить меня ею по лицу. Но я встретил ее своим грубым, как кора дуба, пудовым кулаком, разбив в воздухе на мелкие куски и не обратив никакого внимания на осколки стекла, прочертившие на моей щеке кровавые царапины. Ослепнув от внезапно нахлынувшей ненависти и потеряв над собой контроль, я автоматически разжал кулак и ребром ладони рубанул Чака по переносице. Загрубевшая от многочисленных тренировок ладонь с хрустом и хлюпающим звуком вогнала осколки черепа в его мозг. Он жалко всхлипнул и как подкошенный рухнул спиной на стол, сметая на пол гору бутылок. Хмель с меня как рукой сняло, когда я услышал предсмертный булькающий звук, исходящий из горла Чака, отбывавшего в мир иной.

— Молодец, лейтенант! Профессионально сработал! Один удар — одна цель! — раздались ленивые аплодисменты двух нетрезвых беретов, сидящих в темном углу.

Вытерев со лба проступившую испарину, я медленно подошел к стойке бара. Положил на нее пухлую пачку местной валюты, неприязненно глянул в испуганное лицо Чиви Чанга.

— Здесь мой долг, Чанг. Постарайся их поскорей потратить. Купи от меня букет бледных орхидей и отправь на похороны этого кретина.

— Как скажете, господин Грин, — испуганно сгребая со стойки деньги, пролепетал Чанг.

Резко развернувшись, я вышел из бара, решив раствориться в шуме ночного Нянтранга и найти для себя развлечение, чтобы не думать о происшедшем. Я не забыл прихватить бутылку самой дорогой и самой крепкой сорокаградусной настойки Чанга. Она идеально подошла в качестве компенсации за испорченный вечер.

— Эй, солдат! Хочешь веселья? — обступили меня на улице улыбчивые быстроглазые жрицы любви. — С нами тебе будет хорошо, или получишь свои деньги обратно…

— Помойтесь сначала! — буркнул я, с трудом выбираясь из кольца путан.

Это были девочки Чанга, который помимо бара содержал бордель на Фруктовой улице, сразу за углом. У меня и в мыслях не было бросаться в бега. Я давно понял, что меня так просто не спишут в расход. Я не боялся ни черта, ни бога, ни даже самого Мак-Алистера. По странному и пока неясному мне стечению обстоятельств, я был неприкосновенным. Мне предстояло убедиться в этом еще раз.

Перебежав на красный свет, я чуть не попал под армейский вездеход, который, разразившись возмущенными гудками, вильнул в сторону. Город, освещенный неоновой рекламой, неприятно резал глаза броскими вывесками. Он манил и привлекал соблазнами, но сейчас мне было далеко не до веселья. Через два квартала я вышел к ничем не примечательному полудеревянному коттеджу с резными колоннами и красными фонарями. Там, в полуподвальном помещении, любила собираться моя банда, души не чаявшая в заведении под названием «Виселица».

Помещение, куда я зашел, было так сильно наполнено дымом благовоний и наркотических трав, что воздух можно было резать ломтями и сразу подавать к столу в качестве главного блюда. В малом зале гул завсегдатаев и грохот музыки стоял оглушительный, вот туда-то я решил направиться, расталкивая на ходу пьяных в дым солдат хо.

— Идем к нам! Мы покажем тебе настоящую ночную жизнь! — весело позвали меня со второго яруса вульгарно накрашенные девицы далеко не юного возраста. — Пойдем!

— Командир! — заорал кто-то, хватая меня за рукав камуфляжного кителя. — Как здорово, что ты выбрался из своей пивнушки, где сидят одни старые хрычи и…

— Ты меня в старые хрычи записал? — зарычал я на Сони, которого хотел было двинуть кулаком по зубам, но, узнав, сдержался. — Где остальные подонки?

— Да вон там, за тем столом, что ближе к стойке! Брас к нам пришел, почти все в сборе. Пошли, а то вид у тебя еще тот!

Пьяно ухмыльнувшись, Сони потащил меня за рукав к столику. Резко выдрав руку из его цепких, как у обезьяны, пальцев, я уселся за стол, не обращая внимания на шум и гам гуляющих беретов, обмывающих кто горе, а кто радость. Дотянувшись до жареной ножки индейки, впился в нее зубами.

Сделав глоток настойки, со стуком поставил ее на стол.

— Давно не виделись, Грин, — пожимая мне руку, мрачно проворчал веганин Тас. — Думаешь, если стал лейтенантом, так мы теперь тебе не годимся в друзья?

— Кончай, Тас, ерунду молоть! — воскликнул Брас, ерзая на громоздком стуле, приваренном к полу, чтобы во время драки никто им не воспользовался в качестве оружия. — У каждого свои развлечения. Как будто забыл правило номер два. Я бы сюда вообще не заходил, если бы чуток не погромил бар, где обычно пью в одиночку…

На столе передо мной стояли тарелки с остывшими блюдами и объедками. Остаток стола занимали пустые бутылки и дымящиеся окурки, которые все тушили прямо о столешницу и отправляли в переполненную пепельницу.

— Держи, друг… еще одну за встречу, — сунув мне в ладонь огромную кружку с пивом, пьяно выкрикнул Стас, только сейчас очнувшийся от наркотического дурмана. — Ингвар, ты ли это?! Ты где все это время был? О нас забыл?

— Ты чего плетешь?! Грин вчера был с нами! — хмыкнул Брас.

— Да? Я и забыл…

— Ладно, не терять же вечер понапрасну, — вздохнул я и спросил у Эндрю, толкая его локтем в бок: — Откуда ты здесь? Твоя команда должна была сегодня улететь…

— Это большой секрет! В прошлый раз я вот проговорился, и дело обернулось круто, — хитро прищурился Брас и поковырялся в зубах согнутой вилкой. — Мы не сегодня завтра уходим на одну важную операцию. Но об этом молчок! Это все страшно секретные вещи. Тс-с!

— Разумеется. Как же иначе?

Я щелчком сбил с кусочка мяса огромного жука. Забегаловка постепенно начинала действовать на нервы, и не только дурацкой музыкой и безвкусной обстановкой. Местные насекомые выводили из себя. Хозяева хоть изредка проводят здесь дезинфекцию? На всякий случай я достал из кармана универсальную капсулу с сывороткой и незаметно отправил в рот, хоть и знал, что принимать ее вместе со спиртным категорически запрещено.

Уже через пять минут я в полной мере ощутил правоту этого утверждения, когда мозги сорвало и меня понесло.

— Что слышно о том, когда мы уберемся из этой чертовой дыры? — рявкнул я, хлопая кружкой о стол. — Долго еще будем гонять этих лесных крыс по зарослям и таскать гуров из реки за хвосты? Клянусь квазаром и всеми демонами космоса! Я уже сыт по горло местным бедламом!

— Ха! Святая наивность! — беззлобно рассмеялся Брас. — Ты еще веришь в эту сумасбродную сказку о теплом местечке на Гиди Прайм? Куда тебя направят не иначе как с фанфарами на должность помощника начальника штаба? Забудь про это! Лучше думай о том, как здесь сделать карьеру и при этом не попасть под трибунал звездного Капитула. Я слышал, к нам прибыли шишки с Гидры, а с ними комендант Эрианы. Еще поговаривают о прибытии полномочного консула Империи вроде как для плановой проверки. Ерунда, конечно, снова будут виновных выискивать среди простых солдат и показательно наказывать…

— К черту консула и коменданта! — разошелся я, хмелея на глазах. — А как насчет контракта? Я устал рвать глотки и кромсать ножом. Когда мы улетим отсюда хоть к чертовой матери, подальше от всего этого безумия?

— Спокойно, парень! — попытался утихомирить меня Брас, отбирая столовый нож и откладывая его подальше в сторону. — Конечно же, мы улетим отсюда. Но не сейчас. Позже и непременно все вместе, как в тот день, когда мы только прибыли сюда с открытыми ртами. Нам, словно деревенщине, все казалось таким странным и привлекательным. Все эти архаичные машины и незнакомое оружие. Признаюсь, меня это здорово подкупило, а теперь понимаю, что все это игрушки. Поверь мне, я бывал в передрягах и похуже, чем дегустация местной кухни…

— Да, точно, Брас! — вмешался Тэнон, незаметно подмигивая ему. — Я слышал от одного парня из обслуги, что строят новый космодром для принятия большого транспорта, который заберет всех, у кого закончился контракт. Когда же он прибывает? Черт, не помню…

Я постепенно остыл и перестал глядеть на своих друзей как на врагов. Напряжение последней недели не давало заснуть. Я был морально и физически вымотан и мечтал только о спокойной службе на периферии звездной Империи. Не так я себе представлял свое обучение. Только не в качестве оперативника группы наблюдения за местностью.

— Здесь, конечно, не сахар, но зато как остро и ярко удается надраться после очередного задания! Такого не припомню по старой службе. А жизнь летит прямо как фейерверк…

— Мы отсюда никуда не улетим. Нам суждено здесь сгинуть! — уныло пробормотал я.

— По-моему, с тебя хватит, Ингвар. Пока цела планета, в большом порядке мы! — весело пропел Мэт и затянулся наркотической травой. — Нам и здесь хорошо живется.

В зале раздались громкие аплодисменты. Под музыку и вспышки прожекторов качели на цепях под потолком стали раскачиваться вместе с девушками.

— Тебе и Брасу грех жаловаться, вы лейтенанты, а мы всего лишь сержанты. Это нам нужно горько плакаться, а не вам! — загрустил Сони, наливая мне еще пива. — Мы получаем всего по пять тысяч риалов, в то время как лейтенантам положено пятнадцать. Горькая судьба…

— Кто это тут плачется о своей несчастной судьбе? Повтори!

— Чего мальчики сегодня такие кислые? — раздался сверху голос девушки.

— Не обращай внимания, крошка. Это деловой разговор.

— Деловой разговор в борделе? Ха-ха-ха! Хорошая шутка, насмешил.

— Это не просто бордель, милая, — пьяно ухмыльнулся я, проведя пальцами по ее обнаженным грудям. — Это место, где мужчины говорят о важных делах. Тебе этого не понять, куколка…

Над нами склонилась одна из полуголых стриптизерш, недовольно надув пухлые губы и с укором глядя на нас, пока качели, поскрипывая, раскачивались, словно маятники.

— Для кого мы тут тогда танцуем? — Девушка обиженно скинула с груди мою ладонь.

— Все нормально, Вероника! — помахал ей рукой Стас. — Крути задом дальше. Я смотрю на тебя в оба глаза, радость моя. Жаль, что у меня не десять рук… ох, я бы тебя облапил!

— Ты и двумя неплохо справляешься… иногда. Я могу исполнить все твои фантазии!

— Тогда мне, пожалуйста, два бутерброда с голой задницей! — зажмурился Стас.

Девушка расцвела улыбкой, послала ему воздушный поцелуй и стала томно извиваться в танце. Стас, довольно жмурясь, потягивал пиво из бокала, пока снова не захрапел.

— Ненавижу это место! — Привалившись спиной к стене, я закрыл глаза.

Уходить из бара не хотелось, но сонное оцепенение уже одолело меня.

Мне снилось, что я крадусь сквозь заросли сырого ночного леса, окутанного клубами тумана. Нереальный мир был так реален, что я мог ощущать малейшее дуновение ветра, пропахшего отчего-то дымом сигарет и наркотических трав. В небе вспыхивали призрачные огни светляков, раздавались интригующие трели насекомых. Женский смех на заднем плане мешал сосредоточиться. Резко оборачиваясь, я видел тень, но никак не мог поймать ее в прицел автомата. Призрачные фигуры растворялись в воздухе, стоило повернуться к ним лицом. Джунгли норовили оцарапать кожу ядовитыми шипами. Подавить. Уничтожить. Держа в левой руке нож, я осторожно прорубался сквозь лианы, пока не оказался на поляне. Там я увидел неподвижно застывшие фигуры сиамов, загадочно глядящих на меня из тени зарослей. Засада! С яростью заметил среди них жирную тушу Чака Пидгайца. Он закричал сиамам: «Убейте его!». Предательство! Эта сволочь вывела их прямо на меня! Припадая на колено, я открыл шквальный огонь из автомата, наблюдая, как пули с противным чавканьем прошивают жирное брюхо ухмыляющегося Чака. Он, размахивая над головой пустой бутылкой, побежал ко мне со словами: «Ты арестован, приятель, сдавайся!» Автомат, отстреляв боезапас, умолк. Кровоточащая туша сбила меня с ног и начала хватать за руки и горло с ликующими воплями: «Сдавайся, лейтенант, а то хуже будет!» Напрягаясь изо всех сил, я вывернулся из захвата, схватился за его руку и с отвратительным хрустом выкрутил в локте. Услышав визг боли, оттолкнул от себя агонизирующее тело…

Сон сменился унылой реальностью. Фигуры сиамов превратились в трех военных полицейских с шоковыми дубинками. Один из них с воем катался по полу, баюкая сломанную в двух местах руку. Дурацкий сон получил продолжение, став реальным кошмаром.

— Последнее предупреждение, лейтенант! — крикнул один из полицейских, доставая из кобуры пистолет и направляя его в мою сторону. — Вы обвиняетесь в умышленном убийстве инженера Чака Пидгайца. Вы арестованы!

От шума и криков начали просыпаться мои товарищи, упившиеся до скотского состояния. Они мне мало чем могли быть полезными в сложившейся ситуации.

— Сдашься по-хорошему или мне наделать в твоей шкуре дырок, приятель?

— Валяй. Только я тебе не приятель.

Стоило ему отвести в сторону пистолет, как я сбил полицейского с ног подсечкой. Второго достал локтем в подбородок, а третьего, что ныл над сломанной рукой, ударил носком ботинка в челюсть. Застегнув браслеты на их руках, я выскочил из бара. Свежий воздух приятно холодил потную кожу. Начиналось дождливое утро, накрапывающий дождь грозил в любой момент превратиться в тропический ливень.

— Стоять! — Одетый в пластинчатый бронежилет полицейский быстро спрятался за капот военного вездехода, беря меня на мушку парализатора. — Последнее предупреждение — и стреляю!

Но стоило мне качнуться в сторону, как я тут же упал на землю. Выпущенные заряды накрыли меня серебристым веером.

Очнулся я в каменной нише, забранной решеткой, с вывернутыми карманами и жуткой головной болью. В соседних камерах спали какие-то темные личности. Они постоянно всхрапывали и шумно чесались. Усевшись обратно на грязное ложе, я мучительно припомнил драку. Я крепко побил трех полицейских и еще, кажется, кому-то сломал руку, а потом… потом не помнил. В этот раз я, судя по всему, влип по-настоящему, но мне было плевать. После сна на влажной земле и вычесывания паразитов из-под кожи этот отдых пойдет мне только на пользу. Вытянувшись на кровати, я попытался заснуть, но мне не дали.

За решеткой объявились гости. Раздался щелчок открывшегося замка.

— Лейтенант Грин, на выход.

Открыв глаза, я узнал недавно повышенного в звании майора Марша Стила. Вот его-то я меньше всего ожидал увидеть. В последнее время он работал в разведывательном отделе «МАС-SOG» «Теневая рота», куда мне хода не было. Я был исполнителем, а он большим начальником.

— Какая встреча и, главное, случайная. Жаль, майор, что мы встречаемся при таких обстоятельствах! Я так и знал, что от вас не скроешься даже в этой крысиной норе.

Хмурый конвоир открыл дверь камеры и кивнул на выход. Все и так было понятно. Тяжко вздохнув, я поднялся с кровати.

После утомительного подъема на поверхность мы прошли бетонными коридорами и выбрались из духоты на свежий воздух. Военный полицейский, отдав честь майору, окинул меня презрительным взглядом, после чего с грохотом захлопнул двери позади нас. Неподалеку, на обочине, застыла бронированная машина Стила. Водитель услужливо открыл дверцу.

Тихо шурша колесами, мы свернули в трущобы, углубляясь в лабиринт узких улочек. Как я определил на глаз, мы направлялись к штабу войск специальных операций пятой бригады, также выполнявшему роль управления по борьбе с диверсиями и саботажем. Майор молчал, словно набрал в рот воды. Что же касается меня, то я искренне наслаждался поездкой. Я знал, что будет дальше.

— Заходите, лейтенант, — предложил майор, пропуская меня в свой кабинет.

— Благодарю, — иронично улыбнулся я, окидывая комнату быстрым взглядом.

— Присаживайтесь. Разговор будет длинным и не очень приятным.

Усевшись за стол, Стил вытащил прозрачную пластинку моего личного дела. Просунул в щель киберкома.

Я лениво взял в руки чехол и с интересом уставился на свою фотографию на обложке. Весьма занимательно — суровый взгляд из-под сердито сдвинутых бровей. Мужественные скулы, словно вырубленные из камня. Зеленый берет с нашивкой «МАС-SOG» над левой бровью. Черт. Не человек, а камень. Откуда у них это дурацкое изображение? Даже я такого раньше не видел.

— Как ты мог так поступить, лейтенант? Особенно после моего ходатайства в деле с этим Пидгайцем? Я поручился за тебя, а ты меня подставил…

— И что теперь? — воскликнул я, небрежно откинув чехол в сторону. Я знал, что лучшая защита — это нападение, и был готов к разговору. — Надеетесь отправить меня в очередную дыру? Или приглядели камеру поуютней в военной тюрьме Вьентьяна? Так вот, майор, я не боюсь этого, устрою себе каникулы или, точнее, отпуск. Каникулы полагаются только тем, кто, хорошо отучившись, едет к себе домой, а мне это не грозит, как и всем нам. Не правда ли?

Стил молча смотрел мне в глаза, совершенно сбивая с толку. Почему он молчит?

— Мне надоели ваши игры в секретность. Я хочу знать, что здесь происходит! Почему учебный контракт продлен? Как долго нам еще находиться на этой мерзкой планете?

Стил слушал, изредка протирая линзы очков салфеткой, словно его это не касалось. Меня это просто бесило. Когда я выдохся, он водрузил на нос очки и развернул в мою сторону голографический монитор. На нем высвечивалось мое личное дело.

— Хороший солдат. Прирожденный лидер. Один из лучших в седьмой бригаде. Куда ты собрался уходить? Твое место здесь, на этой планете. Подумай о перспективах…

— Сдохнуть от стрелы или не вернуться с операции? Хорошая перспектива, нечего сказать!

Прохаживаясь вокруг моего кресла, Стил насмешливо смотрел на мое побагровевшее от гнева лицо. Его речь была спокойной и размеренной. От фамильярности не осталось и следа.

— В вашем учебном контракте есть пункт: «После окончания обучения командование само решает, куда направить для прохождения службы» и так далее. Считайте, что командование сделало выбор и оставило вас здесь. Что вас не устраивает? Я, право слово, не понимаю ваших претензий, лейтенант. Вы либо опасно заблуждаетесь, либо никак не вникнете в суть проблемы. Наши оперативники не могут никуда уйти по собственному желанию.

— Не может быть! — потрясенно вскочил я на ноги. — Мне гарантировали службу в центре…

Я умолк, поминая про себя негодяя Чена, гнусно обманувшего своими сладостными посулами. Мне нужно было сразу догадаться об этом и не морочить себе голову сладкими грезами о несбыточном. Наверное, это он подстроил направление на Зеус II, прежде чем сунуть мне в руки свой чертов документ. Как я мог быть настолько слепым, что не раскусил его подлый обман?

— Кто вам такое сказал? — заинтересовался майор. — Вы рехнулись, лейтенант Грин? Что вы вчера принимали из наркотиков?

— Не важно… сэр. — Усевшись на место, я привел мысли в порядок. — Я устал от бессмысленной бойни, которой нет конца. Когда каждый день гуляешь со смертью в обнимку, только тогда в полной мере становится понятно слово «обреченность». Ненавижу эту чертову планету, этих сиамов, гуров! Я готов на что угодно, лишь бы улететь отсюда…

— Правда? На что угодно? Хм… не нужно сгущать краски, лейтенант. В вас пропадает дар рассказчика! — Стил сдержанно улыбнулся, поигрывая ручкой с золотым колпачком. — Можно подумать, вас, невинную девчушку, схватила отвратная солдатня и пустила по кругу. Только вы не первый день на войне и не так невинны, как хотите выглядеть. До этого, в легионе, вас могли так же убить и так же покалечить во время боя. Собственно, какая вам разница, где умереть за Императора? Вы офицер, а не неизвестный мастер-сержант какого-то подразделения «Зеро», о котором я даже ни разу не слышал. Теперь вы служите в элите имперских войск, гордости и красе любой армии в Галактике. Вы легко прошли там, где без вашей подготовки не прошел бы никто другой. Теперь поговорим о ваших неприятностях по поводу этого Пидгайца…

Стил сел в кресло и закурил. Было видно, что эта тема ему не по душе.

— Вы намеренно убили гражданское лицо, которое обладало, скажем так, большими связями и неприкосновенностью. «Слегка» надавив на бармена, мы выяснили все обстоятельства этого дела. Теперь силы, что стояли за Чаком, хотят поквитаться с вами, а заодно и со мной за то, что я спас вас от них в первый раз. Приплюсуем сюда покалеченного при исполнении полицейского. У меня есть большой соблазн пустить тебе пулю между глаз, но я сделаю вот как. Поступим по справедливости и не будем ломать голову ненужными условностями.

Майор, отодвинув штору, посмотрел в окно на местных жителей.

— Плебеи, недостойные нашей крови. Вот что… Я дам тебе последний шанс отличиться.

— И что мне с этого шанса? Быть может, военный трибунал не так уж и плох? Я слышал, зеленых беретов второй ступени не расстреливают.

— Это правда, но их могут разжаловать до поисковых подразделений, исследующих подземные катакомбы сиамов. Хуже этой работы ничего не существует. Там не живут дольше одного сезона. Выполни мое задание, и ты получишь билет с Эпилона на все четыре стороны, куда пожелаешь. Я устал читать доносы и выслушивать жалобы о твоих пьяных выходках и соблазнении чужих жен. Еще немного, и тобой, лейтенант, заинтересуется Имперская служба безопасности, у которой методы не такие тонкие, как у меня. Тебе это интересно?

— Я смогу убраться отсюда? — недоверчиво переспросил я. — Но как и куда?

— Куда хочешь. В штаб тебе, конечно, путь заказан, но в любую точку, где идет война и нужна разведка, ты легко попадешь. Это я тебе гарантирую. От тебя требуется не повторять ошибки и…

— И что еще?

— Выполнить важную, но чрезвычайно опасную миссию.

— Статус?

— Курьер.

— Миссия?

— Доставка груза. Не буду лишний раз напоминать, что об этом никто не должен узнать.

— Хм, что за груз? Точнее, какого размера и куда доставить?

Я ощущал растущий азарт. На меня повеяло ветром надежды и долгожданных перемен.

— Место пока уточняется. Так ты согласен? Или же трибунал?

— Конечно же, согласен! — рявкнул я, ударив рукой по столешнице. — Что дальше?

— Возвращайся на свою базу и не высовывай оттуда носа, пока тебе не скажут, что делать дальше. С этой минуты ни капли спиртного и ни одного взгляда на женщин.

Майор протянул мне пакет. В нем лежали лейтенантские лычки, зеленый берет, табельное оружие и универсальный магнитный пропуск для командования фортом. Все мои вещи.

— И, лейтенант, не нужно самому себе рыть могилу. Больше для вас я ничего делать не буду, если завалитесь и в этот раз. А теперь идите и помните, что ваша мечта убраться отсюда напрямую связана с вашим поведением и выполнением миссии. Внизу ждет транспорт с подчиненными. Как можно скорее покиньте город, чтоб до полудня и духу вашего здесь не было.

Считая разговор оконченным, Стил демонстративно принялся возиться с терминалом. Фыркнув, я покинул его кабинет и спустился по лестнице на первый этаж. В дверях истуканами застыли два военных полицейских в стальных касках, с автоматами в руках. Они, словно роботы, смотрели в пустоту, не шелохнувшись, даже когда я специально наступил одному из них на ногу.

У входа в здание, на обочине, примостился бронированный вездеход на широких гусеницах, из открытого люка которого высунулся взъерошенный Нагава, облаченный в тигровый камуфляж. Он был в полной амуниции, хоть сейчас готовый к бою.

— Ингвар, мы думали, тебя надолго замели! Стил вызвал нас к управлению и велел здесь ждать. Целый час стоим, а о тебе ни слуху ни духу. Эту малышку нам любезно предоставил майор.

— Неужели вы бы меня здесь бросили? — Залезая внутрь бронированного отсека, я что есть мочи хлопнул люком, дабы разбудить спящих людей из своей команды. Было видно, что они до сих пор страдают от жуткого похмелья. — Ну что, граждане пассажиры! Не забудьте запастись памперсами и персональными пакетами, если вас вдруг замутит в дороге. Мы возвращаемся к себе домой, прямо в пекло! Только не нужно рыдать мне в жилетку от счастья. Вижу сам, как вы безгранично этому рады.

Машина сорвалась с места и понеслась по дороге, подпрыгивая на ухабах. Мы проезжали мимо богатых особняков местных шишек, публичных домов, магазинов, ресторанов и ультрамодерновых ночных клубов. На выезде из города к нам присоединились две десятитонные бронемашины БМД-113 и два танка «Шершень». Один возглавил колонну, толкая перед собой минный трал, второй замыкал, прикрывая тыл. Через пятнадцать минут вокруг нас замелькали стены густых джунглей, кишащих зверьем и насекомыми, которых я люто ненавидел, и они мне отвечали полной взаимностью. Разъезженная колея в жирной земле отчего-то именовалась дорогой. Хорошо, что хоть дождь не шел, иначе она так раскисла бы, что проехать по ней можно было бы только транспортом на воздушной подушке.

— Едва вошли во вкус — и на тебе… какая досада! Даже не отдохнули как следует, — посетовал Мэг.

Он и Тор были заядлыми гуляками по ночному Нянтрангу, не пропускавшими ни одного борделя и питейного заведения. Вечная головная боль и причина моей ярости. Я с ними не раз проводил задушевные беседы, как по-хорошему, так и по-плохому, но все тщетно. Стоило только бару или публичному дому попасть в поле их видимости, как им начисто отшибало мозги.

— Лейтенант! — осторожно позвал Сони, тормоша меня за плечо. — Проснитесь, сэр. Началась зеленая полоса с низким статусом безопасности…

— С ума сошел, Янг?! Видно, в ухо давно не получал! — зашипел на него Тони Пирелли, уже один раз отгребший, когда пытался меня разбудить во время депрессии. Она накатывалась на меня два раза в день: утром и вечером, во время отбоя и подъема.

— А вдруг на нас нападут? — заупрямился Сони, продолжая тормошить меня.

— Янг, убери немедленно свои грязные лапы и не мешай спать! — недовольно заворчал я, мучительно выплывая из тягостной дремы.

— Что на этот раз? Дозоры? Конвой? — лениво поигрывая ножом, поинтересовался Серж Блатов, которого все называли Хрящ за его жилистую мускулатуру.

— Нет, Хрящ. Нам поручили избавить от девственности единственную дочь вождя племени людоедов, а заодно и всех красоток в округе! В последнее время ты стал задавать слишком много тупых вопросов. Разумеется, все как обычно: кто-то выживет, а кого-то пристрелят.

— Мне-то что. Нас еще ни разу не отправляли на побережье, где есть пляж и теплое море.

— Нужен ты там больно. Какие новости по ящику? Есть чего интересного?

— Черт их разберет. Снова какие-то мероприятия и встречи, а так тишина. А вот скажи мне, никак не пойму, почему они так похожи друг на друга?

— Кто это «они»? — не понял я.

— Бюрократы. Я имею в виду холеных ублюдков из Капитула, любящих мероприятия. Они ведут себя совершенно одинаково. Даже гримасы у них похожие.

— Это лишний раз доказывает, что бюрократы ужасно консервативны, — терпеливо объяснил я. — Не вижу в этом ничего удивительного, все это придумано не сегодня. Главное, не умничай и не проявляй излишнюю любознательность, дольше проживешь.

Серж, успевший побывать всюду, от пасти речного плоскодона до ям-ловушек, не мог усвоить элементарных вещей. В группе он был лучшим разведчиком, вместе с Зетом, которого недолюбливал, а Зет терпеть не мог Сержа, считая того ксенофобом. И пусть я ни разу не видел, чтобы они дрались или хоть раз съездили друг дружке по физиономии, неприязнь между ними существовала. Второй новичок, Сони Янг, был обычным стрелком и хорошим механиком. Нередко оживлял машины, которые согласно всем законам Вселенной не могли двигаться дальше. Но по необъяснимой причине все-таки двигались, благодаря его уникальному дару — быстро исправлять поломки любой сложности. Тони Пирелли был обычным хамом, который не вылезал у меня из нарядов и постоянно напрашивался на хороший хук снизу. Единственная вещь, в которой он преуспел, так это в меткой стрельбе по сиамам и количеству драк с Тэноном в те редкие моменты, когда тот бывал трезвым.

— У нас законный отпуск. Лейтенанта выпустили и простили…

— Пирелли, если ты сейчас же не заткнешь свою крикливую варежку, тебе придется подметать зубы с пола! — окончательно проснувшись, рассвирепел я. — У нас важная миссия. Если вы, сукины дети, мне ее провалите, лучше сразу бегите в лес и постарайтесь поскорее сдохнуть в желудке шелкопряда, потому что в противном случае я вас отыщу и тихо прикончу.

— Ладно, в первый раз, что ли? — Серж зевнул, вкладывая клинок в ножны. — Мне понравился этот паршивый городишко. Жаль так просто уходить из него, не взорвав ничего на прощание.

— Да что ты говоришь?! — усмехнулся Тэнон, подозрительно повеселевший в дороге. — Что может быть лучше свежего воздуха после зловонной клоаки столицы?!

— Тони проигрался местным дельцам в казино, вот и рад убраться оттуда поскорее.

— На базе, Тэнон, ты лично обновишь все наши минные поля. Зет, заминируешь речушку Поганку на севере, вдоль всего берега! — начал я раздавать приказы, натягивая на себя бронежилет с встроенным командным такблоком.

— А на мне, как обычно, укрепление периметра? — Серж снова заразительно зевнул.

— Да. Зету нужно закрепиться в лесу и первым мне сообщить, когда сиамы полезут в драку…

— А с чего ты вообще взял, что в ближайшее время будет атака?

— У меня нюх на это дело. Слыхали про форт, который недавно сожгли?

— Об этом только и говорят…

— Так вот, это странно, что они напали на него средь бела дня в такой близости от города. Они наглеют с каждым днем, но не настолько же, чтобы умирать в самоубийственных акциях. Их популяция растет с каждым месяцем, а мы не в состоянии контролировать их численность, как у гуров. Они попытаются уничтожить нас одним махом, а сожженный на холме форт — как пить дать проба сил. После того, как все форты в округе будут уничтожены, Нянтранг окажется совершенно беззащитным перед вторжением. Они не упустят такого великолепного шанса, я их грязные мыслишки вижу насквозь. На их месте я бы ударил именно сейчас, когда мы обескровлены потерями и рассеяны по всему побережью. Моим надеждам пересидеть атаку в городе, видать, не суждено сбыться. Судьба.

Затянув под подбородком ремешок шлема, я привычно проверил чистоту автоматного ствола.

— Все это как будто бы разумно. Но только с твоей точки зрения! — возразил Нагава.

— Мы не станем рисковать понапрасну, Кен. Ты возьмешь на себя ополчение хо. Выбивай из их ленивых задниц пыль, но доведи подготовку до приемлемого уровня. Мне нужны боеспособные, а не трусливые солдаты, бегущие при первых выстрелах.

— А что делать мне? — поднял руку Тони.

— Тебе, Стасу и Янгу доверяю два взвода. Займитесь укреплением дотов по периметру. Материалы, какие успеют до нас дойти, пустите именно на укрепление огневых точек. Кроме тонкого листового железа и дерева, ничем не могу порадовать. Изымайте материалы, где хотите, хоть задницей землю ройте, но периметр должен быть укреплен к завтрашнему утру. Возьмите маленький экскаватор и расчистите ров от всякого дерьма. С этим, надеюсь, справитесь?

— Сделаем, — безмятежно кивнул Стас. — Еще я хотел бы расчистить зеленку вокруг базы. Сорняки подступили к самым стенам, и ни хрена не видно, куда стреляешь.

— Тоже верно! Я как раз хотел дать это задание Тору и Мэту, но раз ты по собственной глупости лезешь на рожон, бери на себя и эту работу. Тебе, Мэт, и тебе, Тор, я доверяю укрепление командного бункера и командной вышки. После того, как Стас выжжет зеленку, опутайте территорию той новинкой, что Жестянщик притащил. Трех бухт вибропроволочной струны будет достаточно, чтобы остановить любую атаку. Только сами не убейтесь ею, умоляю.

— Ну, это вряд ли, скорее, Стас даст себя взорвать… — захихикал Пирелли.

— Да пошел ты! — рявкнул Стас, тоже надевая бронежилет. — Раскаркался, хренов баклажан. Еще накличешь беду! Сам полезешь минировать.

— А ну, заткнулись все! — сердито прикрикнул я. — Дай вам только волю языком почесать.

Через полтора часа езды я пересел в кабину водителя и принялся изучать сквозь бойницы долину по обеим сторонам дороги. Многоярусные джунгли курились легким паром, прикрываясь призрачным одеялом. Колонна, проскочив неглубокий ручей, на целых полчаса застряла, чтобы вытащить на буксире одну из бронемашин, скатившуюся в скользкий кювет на резком повороте. На горизонте, среди изумрудных холмов, показались блестящие нити радаров. До них было километров пятнадцать, не больше. Мы почти дома. Все эти места я знал наизусть, как свои пять пальцев. Каждый раз, выходя на охоту за сиамами, мы не брали с собой даже спутниковых навигаторов. Потеряться здесь мог только законченный кретин с ай-кью как у оладьи.

— Отряд, назовите себя, — ожила рация на приборной панели.

— Лейтенант Ингвар Грин. Откройте проходы в минных полях.

— Только после того, как вы назовете авторизованные коды.

База встретила нас неприветливо глухими дотами, соединенными между собой сетью траншей. Их вооружение состояло из пулеметов, лучеметов, фазеров и легких безоткатных орудий. Охранники хо на вышках с любопытством провожали нас взглядами. Форт находился на вершине одного из самых высоких холмов, безраздельно господствовавшего над окружающим лесом. Даже и не верилось, что его стены, обшитые титановыми пластинами, вообще возможно пробить. Скрипящие ворота сдвинулись в сторону, и наши машины въехали внутрь крохотного дворика, зажатого со всех сторон казармами. База имела подземные гаражи, которые использовались в качестве складов вооружения и провианта. Надземные строения парка пошли на ремонтные мастерские. Четыре вытянутых одноэтажных пенала зданий, расположенных вокруг командного бункера в центре форта, являлись медчастью, рубкой электронной разведки и казармами. Железобетонный бункер, в отличие от полужестяных-полудеревянных бараков, на три метра уходил под землю и был плотно обложен мешками с песком. На вершине бункера находилась смотровая вышка со сферической надстройкой, из которой отлично просматривалась местность, вплоть до туманных гор. В теньке зданий пряталась от жгучего солнца группа беретов, лениво перекидываясь ножами и травя пошлые анекдоты про меня. Они тут же разошлись, делая вид, что у них появилась неотложная работа.

— Что со строительными материалами, которые заказали на прошлой неделе? Слышно что-нибудь? — спросил я подбежавшего ко мне плотного хо, завскладом, в замусоленном камуфляже с чужого плеча, по кличке Жестянщик. Его так прозвали за неистребимую любовь к железному хламу, который он с маниакальным упорством тащил отовсюду. Настоящее имя я когда-то помнил, но потом благополучно забыл. Теперь называл его просто Жестянщиком.

— Никак нет, Ингвар! — огорченно развел руками Жестянщик. — Обещали к завтрашнему вечеру, не раньше. Говорят, воздушный флот занят, а по земле не повезут. Сиамов боятся, наверное…

— А ты им ситуацию четко обрисовал? Например, что на нас могут напасть. Обстрелять и…

— Обижаешь, командира. Я разве что на пальцах не объяснял…

— Понятно. И что?

— Говорят, жди, мол, ничем помочь не можем. Ну, и еще… — На секунду Жестянщик замялся, теребя грязный воротник кителя. — Офицер связи, вероятно, знаком с тобой. Просил в мягкой форме передать, чтобы ты поскорее от белой горячки и паранойи отходил…

— Сукин сын. Убью сволочь, когда снова окажусь в городе! — выругался я, шагая по направлению к командному бункеру. Жестянщик бежал рядом, пытаясь подстроиться под мой шаг. — А что с машиной, которая должна была доставить резервный генератор?

— Так нет ее больше, — виновато пожал плечами Жестянщик. — Сиамы вчера напали на конвой. Много, много людей убили. Никто не выжил. Ее сожгли вместе с генератором…

— Знаешь что, жестяная твоя голова, дуй мухой в радиорубку и попытайся еще раз вызвать того самого придурка, с которым так мило разговаривал, и позови меня. Я с ним сам разберусь.

— Хорошо, командира, сделаю как есть. Можешь не волноваться! — махнул рукой Жестянщик и побежал к радиорубке.

— Черт знает что творится на базе, Фрэнки. — Скидывая с себя бронежилет, я пожал протянутую руку Фрэнка Гуннара, укрывшегося в командном бункере от жары. — Стоило мне немного побыть вдали от базы, и в периметре появились свежие дыры. Что у вас здесь творилось?

— Привет, Ингвар. Рад, что ты раньше срока вернулся, — оживился Фрэнк, протягивая мне холодную бутылку с пивом. — Как будто сам не знаешь, что нас обстреливают каждый божий день. Бетонная прослойка и жидкая броня давно превратились в порошок. Новых материалов нет, приходится заделывать тем, что под рукой. Люди Тыка болтают, будто бы скоро смоются отсюда. Разберись с ними, будь добр. Кстати, тебя же вроде копы замели? Сегодня разговаривал с городом, там только про твой арест и болтают…

— Выпустили, — нахмурился я, рассматривая виртуальные схемы базы с пометками прорванного в нескольких местах периметра. — Не иначе, нас проверяют на прочность.

— Да нет, не думаю. Разведка докладывала только о разрозненных группах в лесу. Никаких крупных сил не было замечено, а паникеров везде хватает…

— Неубедительно, Фрэнки. Разведка и раньше прокалывалась, вспомни форт Эр-52 во время операции «Феникс». Следи за ситуацией, если что, вызывай, я в радиорубке…

— Добро. Рад, что ты снова с нами!

Когда я пересекал внутренний дворик, проходившая мимо меня группа ополченцев хо отдала мне честь. Я им в ответ показал кулак с разжатым средним пальцем. Затем отозвал в сторону их командира, сержанта Ин Тыка. Для начала ткнул локтем в его объемистое брюхо, потом, зажав его шею у себя под мышкой, слегка стукнул по ней кулаком.

— Говорят, ты и твои люди хотите нас покинуть? С чего бы это? Или вы настолько обнаглели, что ничего не боитесь? Расстрела никто еще не отменял…

— Кто вам донес такую клевету, сэр? — сипел сержант, стараясь высвободить шею. — Это все лживые слухи! Это провокация!

— Мир не без добрых людей, Тык. Если еще раз услышу про дезертирство, лично вздерну тебя на ближайшем дереве. Твои люди будут на передовой, в бункерах. Это приказ. С этой минуты четыре ваших взвода должны постоянно присутствовать в трех дотах у южных ворот и столько же у северных. Я бью лишь дважды, один раз по голове, второй — по крышке гроба. Все ясно?

— Да, командир, сделаю, как прикажете. — Побледнев, сержант кинулся догонять строй.

С такими союзниками, мать их, нельзя иначе. При первых признаках паленого тут же забивались по щелям и пережидали бой, подставляя нас под пули. С трусами и предателями у меня был разговор короткий.

Рубка электронной разведки была обычным пыльным помещением, в котором за плазменными экранами старых вычислительных машин работала группа аналитиков. Этажом ниже располагался радиоузел, надежно укрытый пятью метрами земли и укрепленный железобетонными перекрытиями. Там шумел Жестянщик, кому-то громко доказывая свою правоту.

— Они не хотят принимать наш вызов, командира! — всплеснул руками Жестянщик, увидев меня в проеме дверей. — Сказали, говорить больше не о чем и…

— Дай сюда! — рявкнул я, отбирая рацию. — Говорит лейтенант Ингвар Грин. Быть может, у вас плохо со слухом? Мы ждем крупную атаку и сейчас мобилизуем ресурсы для защиты…

— По-моему, не база, а вы, лейтенант, ждете эту мнимую атаку! — перебил меня язвительный голос далекого оператора. — Вам выпивка последние мозги высушила? Разведка докладывает о полной тишине в вашем квадрате. Ничего подозрительного. Протрезвейте сначала…

Я с хрустом сжал рацию, с трудом сдерживаясь от грубости в адрес наглого оператора.

— Свяжитесь с майором Маршем Стилом…

— Я уже в сотый раз повторяю, лейтенант. Грузовой транспорт востребован, и свободных машин нет. Вы себе вообще представляете ситуацию? По вашей прихоти и пустым подозрениям снимать суда, нарушая к чертям весь график, тащить черт-те куда тонны стройматериалов, из которых можно новый форт отстроить, мягко говоря, глупо. В общем, обходитесь подручными средствами. Не могу обещать, что завтра материалы будут. Скорее всего, придется отложить их доставку до конца недели, если не насовсем. Конец связи. — Не дожидаясь моего ответа, оператор отключился.

Я потерял дар речи от подобной наглости. Никогда никто из операторов столь откровенно не посылал командира форта. Это было что-то новенькое.

— Лейтенант, можно вас на пару минут? — вызвал меня Нагава. — Жду со Стасом на плацу..

Плюнув в сердцах, я вышел на открытый воздух.

— Что у вас произошло?

— Двадцать дезертиров и трое самострелов, не считая тех, кто симулирует отравления, болезни и упадок сил, дабы их милостиво отправили в город.

— Крысы бегут с корабля. Значит, тоже чуют, что скоро здесь будет жарко. С дезертирами и трусами разрешаю поступать по своему усмотрению. У тебя все? Стас, в каком состоянии доты?

— Внешние укрепляем металлическими пластинами…

— Вот как? И где ты их достал, позволь поинтересоваться?

— Снял с двух коробок, которые сопровождали нас сюда. Срезали сваркой…

— Лихо. А танкисты не возражали?

— Как же, не возражали… еще как возражали, но мы их убедили. Срезали броню, а сами коробочки врыли в землю по самую башню. Все равно в битве от них больше вреда, чем пользы.

— Молодцы, изобретательности вам не занимать. Что по расчистке зеленой полосы?

— Сони готовит экскаватор, у того движок барахлит. Начнем сразу, как только заработает. Ингвар, у тебя такой вид, словно тебя послали далеко и надолго…

— Ты близок к истине. На складе материального снабжения дали понять, что поставок в ближайшее время не намечается. Такими темпами мы окажемся совершенно неготовыми к битве. Нужно любыми способами изъять материалы и боеприпасы до начала нападения. От этого, господа, зависят наши жизни. Меня предчувствия еще ни разу не обманывали. Нападение будет.

— Ну, раз ты так говоришь… если будет слишком жарко, всегда существует последний козырь.

— Надеюсь, до него дело не дойдет. Ты и сам знаешь, почему…

Еще немного обсудив дела, я дал Нагаве в помощники Зета и поставил перед ними задачу: во что бы то ни стало раздобыть дополнительный резервный генератор. Его можно демонтировать с законсервированной метеорологической станции в пяти километрах от базы. Сиамы, к счастью для нас, ничего не знали о ее существовании, иначе давно бы уничтожили.

Я на минуту забежал в казарму забрать командный такблок. Отдыхавшие там после ночных дежурств береты находились в приподнятом настроении, а когда узнали, что скоро смогут «немного» пострелять по живым мишеням, их счастью не было границ.

— Пиво есть? — спросил я, садясь на ржавую койку.

— Только личного производства. Скисло, но пить можно, — ответил невозмутимый берет, которого все называли Каланча, потому что он был худым и длинным. — Есть сушеное мясо жвачных и консервированные креветки. Будете?

— Давай. Пару минут на еду найду, — смягчился я, вскрыл ножом банку и набросился на солоноватое мясо. — Займетесь расчисткой зеленой полосы. Нам рук не хватает.

Никто не выказал особого желания работать, но ответить отрицательно не решились. Все нехотя дали понять, что работы не боятся, пусть только скажут, кого надо пришить.

До вечера все, кто был свободен от дежурств и лесных дозоров, в том числе и я, корчевали и расчищали зеленую полосу вокруг базы, опутывая подходы колючей проволокой и виброструной. При всей своей видимой безобидности, виброструна была невероятно опасной не только для сиамов, но и для нас самих. По неосторожности можно было потерять как палец, так и голову. Вокруг нас на глазах росли проплешины в зелени, потом целые поляны, а когда заработал экскаватор, дела пошли еще быстрее. Форт приобретал неприступный вид — к сожалению, лишь для стороннего наблюдателя. Тор и Мэт со свойственной им одним смекалкой нашпиговали лес в радиусе километра скрытыми датчиками движения и миниатюрными сканерами размером не больше горошины. Я с трудом отыскал пару датчиков, сработанных под камни, а месторасположение остальных так и осталось для меня загадкой. Похвалив за работу, в качестве премирования отправил их помогать Тэнону устанавливать дополнительные минные поля и готовить еще кое-какие сюрпризы для любителей подкрадываться с тыла незамеченными.

Схема обороны была простой, но надежной. Минные поля отчасти защищали слабые места, скрытые до поры безоткатные орудия и полоса бетонных бункеров гарантировали неплохие шансы уравнять нас в силах с врагом. Я с трудом выдрал из лап связистов их тщательно оберегаемую святыню — сканер-пеленгатор, который по трем датчикам, устанавливаемым в пяти километрах друг от друга, создавал трехмерную карту с электронными целями в реальном времени. Их установкой занялся лично я, так как все были заняты.

Взял себе в помощники Стаса и Сержа Блатова, и мы скрытно покинули территорию базы. Днем ходить по джунглям проще, но все твои чувства притуплены обманчивым солнечным светом, и ты расслаблен. Ночью все иначе. Каждый нерв словно под высоким напряжением, органы чувств обострены до предела. Так легче почувствовать угрозу. Каждый из нас тащил за спиной по цилиндру из зеленоватого металла, один из боков которого был снабжен виброострием для упрощения установки в твердую землю или скалу. Теперь мы были на территории, где полновластно хозяйничали сиамы. Здесь их дом, а люди — незваные гости. Мы сто раз убеждались, что даже короткие электронные сообщения легко могли нас выдавать этим лесным бестиям. Те чуяли на расстоянии всякие радио- и электронные возмущения, поэтому мы общались жестами. Задание было непростым, так как цилиндры необходимо было установить в самых недосягаемых для врага местах, иначе сканеры будут быстро обнаружены и выведены из строя, а мне этого не хотелось бы.

Густые испарения джунглей влажным осадком оседали на стеклах шлемов, раздражая ноздри запахом перегноя и затхлой вонью болот. В небе собирались дождевые тучи, обещая превратить землю в непроходимую грязь.

«Значит, атаки сегодня не будет», — с облегчением подумал я.

Сиамы, в отличие от гуров, воду не любили и не могли перетаскивать свои громоздкие артиллерийские орудия по раскисшей почве во время дождя. Они предпочитали спокойно рыть норы под землей, но никаких подкопов под нашим холмом заметно не было — я специально дал приказ разведчикам попробовать их выявить с помощью сейсмических сонаров. Результат был отрицательный.

Осторожно перешагнув через нору остроклюва, я поднял из примятой травы кусок щепы красного дерева, похожей на разломанный наконечник стрелы. Рядом с местом обитания рептилии всегда можно найти массу интересных вещей, которые эта дрянь с маниакальным упрямством тащила к себе в нору. Жестами подозвав Сержа и Стаса, показал им находку, велев обшарить здесь все, даже если придется вытащить хозяина из норы и вытряхнуть из него душу. Словно прочитав мои мысли, из норы лениво показались три головы, а затем и все пятиметровой длины тело. Молниеносным движением метнув свой клинок в позвоночник остроклюва, располагающийся чуть ниже шеи, я отпрыгнул в сторону. Острие угодило удачно — точно в спинной мозг, вызвав мгновенную смерть твари. Распотрошив зеленое брюхо, я с мрачным удовлетворением нашел в желудке остроклюва полупереваренный сиамский башмак и пятнистый кусок мяса, который, надо полагать, наш дружок отхватил от ноги сиама-растяпы. Жеваные куски стрел, найденные у входа в нору, не были тронуты вездесущим грибком, покрывавшим любую вещь, пролежавшую в лесу больше трех часов. Это означало, что сиамы проходили совсем недавно. В пользу группы особей говорили многочисленные следы на мягкой земле. Порядком наследив, они спешно убрались в глубь леса, даже не отомстив нахальной твари.

«Какие могли быть дела у сиамов в этой части леса?! Известно какие — никакие. Если только они не замыслили разведку, — размышлял я. — Обычно днем они сюда не суются».

Порывшись еще немного в норе, мы обнаружили горсть заплесневелых патронов от плазменной винтовки ВР-99 с ручной перезарядкой, кожаный мешочек с благовониями и полусъеденный брусок пластиковой взрывчатки, которую сиамы лихо мастрячили из растений вроде каучука. Подивившись находкам и прожорливости остроклюва, отправились дальше. Уже через полтора часа мы вышли к озеру, кишащему хищниками и паразитами, и стали решать, как лучше воткнуть в дно первый из цилиндров, чтобы его не нашли и он располагался вертикально.

Серж предлагал взрывом оглушить живность, дойти до середины озера вброд и спокойно установить первый из трех датчиков. Я не согласился. Привлекать взрывом излишнее внимание было ни к чему. Обнаружив растущее неподалеку от озера железное дерево, я быстро взобрался на него. Держась за верхнюю ветку, дошел до середины толстого ствола, свисающего над водой, и, сняв цилиндр с плеча, острием вниз уронил его в озеро. Он пронзил толщу воды и до середины погрузился в илистое дно.

Над головой сверкнула молния. Упали первые капли дождя, уже через миг хлеставшего как из ведра. Джунгли затянуло паром. Видимость упала до десяти метров.

— Есть пеленг?

— Первый датчик активен. Осталось еще два, — удовлетворенно заметил Хрящ, умывая лицо под дождем. — Давай поскорее закончим с этим делом и вернемся обратно. На душе неспокойно.

— Очко играет? — ухмыльнулся Стас.

— Тут заиграет. Видал? — Серж указал на далекую стаю птиц, поднявшуюся в небо над мрачными громадами деревьев. — Эти шипохвосты, способные растерзать слона в считаные минуты, они страшно не любят летать в дождь. Их что-то вспугнуло.

— Согласен, — поддержал я Хряща. — Уходим отсюда, и поживей.

До рассвета мы лазили по зарослям, но все же нашли еще два подходящих места для установки оставшихся датчиков. Одно было на вершине скалы, на тридцатиметровой высоте, а второе прямо под выходом кварца на поверхность, где устроила гнездо химера. Ее удалось согнать с места с помощью направленного ультразвука. Когда она вернулась в гнездо, мы закончили все свои дела и спрятались на безопасном расстоянии. Убедившись, что ничего не подозревающая химера улеглась в гнездо прямо на цилиндр, взяли курс на базу. Сквозь кроны деревьев краснел рассвет. Скоро мы снова станем слепыми и глухими. Пройдя минные поля, мы вышли на широкую просеку, хорошо расчищенную от растительности.

— Молодцы, черти! — похвалил я. — Всю ночь рубили. Зато любо-дорого посмотреть.

— Просто никому не хочется умирать, вот и стараются. Нагнал ты на них страху.

Земляной ров был вычищен от грязи, утыкан стальными кольями под напряжением и обвит виброструной. Темные провалы дотов уже не выглядели покинутыми, а орудия — ржавыми железками. Мощная двухсотмиллиметровая батарея, способная вдребезги разнести любую цель на расстоянии десяти километров, теперь снова внушала страх.

— Ингвар, у нас плохие новости, — встретил нас на плацу взволнованный Фрэнк.

— Нам вообще отказали в стройматериалах? — сквозь маску грязи иронично улыбнулся я.

— Да нет, при чем тут это?! Пришло сообщение по кодированной линии. Два наших форта, Эр-30 и Эр-44, атакованы сегодня на рассвете. Один из них всего в десяти километрах на севере, а второй на юге на таком же расстоянии. Начальство лихорадит, а помощь обещают выслать лишь к послезавтрашнему утру. Нам выделили десять коробок с пехотой хо.

— Иного я и не ждал от этих крохоборов. С паршивой овцы хоть шерсти клок! Ну и черт с ними. Выводи всех, кроме дежурных, на построение. Нужно подсчитать оставшихся в строю людей, способных держать оружие, и огласить вводную. Пусть знают, зачем всю ночь, не смыкая глаз, пахали, словно проклятые…

— И что ты им скажешь? Что мы скоро окажемся в окружении, и снова напугаешь до смерти?

— Я не обещаю им ничего, кроме правды, а это, поверь мне, намного хуже. В нашем случае нас может ждать кое-что пострашней смерти.

— Что, например?

— Бесчестие и всеобщее презрение. Если мы не удержим позиций сегодняшней ночью, оборона Нянтранга рухнет, и все станет бессмысленным. Смерть и хаос будут царить повсюду, а мы окажемся крайними. Как тебе такая перспектива? Тебе это нужно? Мне лично — нет.

— А может, оно и к лучшему? Человек не может воспринимать реальность без боли и страданий. Они верят в нас, но при этом совершенно ничего не делают, чтобы поддержать. Нас словно и не существует в реальности. Мы словно чертовы пожарные команды, тушащие пламя, когда оно перекинулось на соседние дома. Несправедливо! — Фрэнк сжал кулаки.

— Ты прав, дружище, — хлопнул я его по плечу. — Жизнь вообще штука несправедливая.

На взлетно-посадочной площадке для коптеров выстроились все мои бравые зеленые вояки. Преданно глядя на меня, кто из-под каски, а кто из-под зеленого берета, они молчанием показывали, что им все по барабану и нет такого задания, которое они не смогли бы выполнить. Для разминки быстро перечислив длинную родословную нашего командования и записав на его счет много разных сексуальных извращений с местным зверьем, я подошел к сути дела. Обрисовав ситуацию, призвал всех быть готовыми к атаке сиамов. Не теряться в случае боя и четко знать свои места. При подсчете людей результаты оказались неутешительными. Зеленых беретов было всего тридцать один, включая меня. Десять аналитиков и технарей из вычислительного центра плюс пять механиков. Хо под моим командованием было сто пятьдесят, из которых по тем или иным причинам, вроде дезертирства, отсутствовало тридцать. Еще два десятка были из полуразвалившегося подразделения военной полиции, также причисленного к базе. Итого, если считать двадцать четыре человека, находившихся сейчас в дотах и на охране периметра, форт обороняло всего двести бойцов против тысяч сиамов, готовых в любой момент начать атаку. Это был худший расклад в моей жизни.

Проверяя и перепроверяя разведданные, я не заметил, как наступил полдень, когда лучи жгучего солнца испаряют выпавшую за ночь влагу, превращая и без того невыносимую жару в еще более невыносимую духоту. В это время суток в воздухе жужжали черные тучи мошкары, пытавшейся напиться твоей крови.

Добравшись до казармы, я упал на жалобно скрипнувшую кровать и мгновенно провалился в сон. Мне удалось поспать всего пару часов, прежде чем меня разбудили и срочно вызвали в радиорубку.

— «Альфа — двести тридцать пять», как меня слышите? — надрываясь, шипела рация. — Позовите лейтенанта Ингвара Грина! На связи майор Марш Стил…

— Говорит лейтенант Грин. Наконец-то созрели для задания?

— Заткнитесь, лейтенант, и слушайте внимательно! Вокруг вас наблюдается подозрительное формирование разрозненных подразделений сиамов. Никого, кроме вас, в квадрате Танго быть не должно. Это дважды подтвердил корректировщик с разведывательной аппаратурой на борту. Он зафиксировал множество тепловых контуров бронетехники.

— А то я без вас и вашего корректировщика не знаю, что тут готовится! — хмыкнул я, проверяя пальцем остроту ножа. — Будем, как обычно, окружать сиамов изнутри…

— Я выслал вам в помощь две полностью укомплектованные команды «Альфа — сорок четыре» и «Альфа — тридцать семь» под объединенным командованием вашего друга, лейтенанта Браса. По земле движется мобильная группировка, с ними самоходный артиллерийский дивизион огневой поддержки. К вечеру прилетит девятнадцатая эскадра седьмого воздушного полка и поддержит с воздуха. На подходе сто первая воздушно-десантная бригада подполковника Курта.

— Это совсем другой разговор, сэр. В этом случае мы, возможно, удержим форт…

— Не «возможно», а должны удержать! Вам оказано высокое доверие. Вы обязаны!

— Странно, что вы только сейчас об этом вспомнили. Когда, по-вашему, ожидается атака?

— Неизвестно. Возможно, через сутки или двое. Данные перепроверяются.

— Я должен еще что-нибудь знать?

— Об этом поговорим позже. Удачи. Передатчик наполнился эфирными переговорами и руганью пилотов геликоптеров.

— Ну надо же, сам Стил Марш соизволил связаться с нами, словно посланец Единого! — удивленно покрутил головой стоявший рядом со мной Фрэнк. — Сколько заботы в голосе…

— Не дай себе запудрить мозги, Фрэнки. Все они сволочи, в том числе и Марш Стил. В последний момент, когда хвост попал в мясорубку, они начинают вяло шевелиться и отдавать запоздалые приказы. А что было бы, если бы мы только сейчас хаотично носились и сломя голову укрепляли базу? Что слышно от Тэнона и остальных? Я еще ни слова не услышал о периметре.

— Периметр закончен процентов на девяносто, а минные поля — на все сто двадцать…

— Великолепно. Теперь можно ждать гостей. Представляю, как они удивятся!

Солнце медленно заходило за темную стену джунглей, и земля покрывалась зловещими тенями. Лишь часовые на периметре невозмутимо прильнули к окулярам электронных биноклей, всматриваясь в даль. Нет ничего хуже ожидания, это знает каждый. Пока мы шли к бункеру и спускались под землю, Фрэнк по наручному коммуникатору пытался вызвать Зета, но безрезультатно. Его частота упрямо молчала.

— Связи нет. Наверное, оборудование отключил, чтобы не засветиться. Зря волнуешься, Ингвар, зеленая рептилия еще нам даст фору по живучести…

— Я не за него волнуюсь, а за тылы! Он обязан сообщать, даже если ничего не происходит.

Над койкой Фрэнка висел портрет генерала Мак-Алистера в полной боевой форме и при орденах. Глянцевая трехмерная фотография празднично блестела планками наград и скалилась свысока белозубой улыбкой.

— Зачем ты этого кретина повесил над кроватью? Ему самое место в сортире. А так можно подумать, ты питаешь к нему нежную любовь.

— А мне нравится, что он находится вместе с нами, в нашей лесной заднице. Пусть висит как висел. Когда меня убьют, тогда снимете. Не раньше!

Посмеявшись над Фрэнком, я закрыл глаза и попытался немного поспать. На часах было десять тридцать вечера. Нервы были словно оголенные провода под током. Уж скорее бы все началось, чтобы закончились томительные часы ожидания.

— Осталось горючее?

— Пиво в холодильнике, прямо с офицерских складов. Ты как хочешь, а я поем…

— Валяй… все равно делать нечего. На часах десять тридцать одна. Зафиксируй.

Фрэнк, гремя изъятыми из маленького холодильника бутылками, лениво покосился на квазихронометр на стене и жадно припал губами к пиву.

— Марш предсказал атаку на рассвете, — заметил он.

— Не верю я этому Маршу. С первых дней, как я сюда прибыл, он не перестает вызывать подозрения. С одной стороны, служака, а с другой… черт его разберет. Он что-то скрывает…

Со стороны периметра глухо ударили хлопки тяжелой артиллерии. Над головой раздался гул. Вслед за этим на нас обрушилась серия сотрясших землю взрывов. Помещение окутало облако бетонной крошки с потолка.

— Началось! — прорычал я, вскакивая на ноги и хватая с кровати бронежилет. — Координируй артиллерию, Фрэнки. Я на командную вышку…

Гул вибрирующих стен в замкнутом помещении походил на бой сотен барабанов. В соседней комнате находилась маленькая кабина лифта, поднявшая меня на самый верх смотровой вышки. Там уже трудились трое спецназовцев-наводчиков. Прильнув к мощным окулярам, они выкрикивали в рацию координаты для корректировки артиллерийского огня.

— Нас обстреливают! Огневой контакт… — начал один из них, обернувшись ко мне.

— Я это и сам заметил! Откуда ведут огонь?

Отпихнув его в сторону, я внимательно осмотрел прилегающую к форту территорию. Вокруг холма курились сотни струек ракетных выхлопов.

— Ведется огонь из стомиллиметровых минометов! Радар указывает на множественные цели!

— Как они смогли так быстро и незаметно к нам подобраться?

— Еще пять минут назад патруль сообщал о мертвой тишине.

— Ладно, плевать. Не стойте соляным столпом и отвечайте огнем на огонь. Отзовите патрули на базу. Если начнется штурм, держитесь, сколько сможете, потом отступайте к бункеру.

Управляемые снаряды стальным ливнем летели в нас из джунглей. Кучно падая в центре форта, подкидывали в воздух здоровенные куски бетона и дерева. Огненный смерч мгновенно сметал все на своем пути, будь то строение или бегущий человек. Жуткий танец смерти начался.

— Фрэнки, всыпь по ним осколочными фугасами! По концентрической дуге с сужением к центру. Расстояние тысяча пятьсот метров. Начинай с реки, потом медленно смещайся к низине, там самое удобное место для расположения артиллерии.

— Принято, — отозвался в рации голос Фрэнка. — Огонь по сужающейся дуге с радиусом полтора…

— Вызовите штаб седьмой бригады и сообщите координаты для бомбово-артиллерийского удара. Передайте, что на базу сил специального назначения совершено нападение.

Несколько звеньев штурмовиков, поднявшихся с авианосца в Тонгском заливе, прилетели через полчаса и красочно обработали территорию вокруг форта плазмой и кассетными бомбами. В сгущавшихся сумерках за кроной лесного массива полыхнуло пламя. Да как полыхнуло! В воздух взлетели куски дерна вкупе с выдранными из земли корявыми стволами деревьев. Низину затопило ревущим огнем. Только сейчас ветер донес глухую серию разрывов. Вдоль периметра сверкали вспышки ответных выстрелов. Мы выкашивали деревья сразу за зеленой зоной вырубки, разбивая деревья в щепки. По меньшей мере на три километра в глубь джунглей радары фиксировали магнитные аномалии, которые могли быть только сиамами, подтягивавшими к нам свою минометную артиллерию, а также несколько десятков бронетранспортеров с зенитными пулеметами на турелях. Я пообещал себе, что, когда найду тех сволочей, которые подпустили их так близко, обязательно сверну им шеи.

— Серж, почему до сих пор молчит наша артиллерия? Где все? Ослепли и не видят, как эти долбаные коробки кромсают на части наш периметр?

— Не переживай, все уже на местах! Многоствольную артиллерию расчехляли, когда началась потеха. Сейчас бродить вне стен укрытий — чистое самоубийство! Осколки снаружи сметают все.

— Фрэнк, еще раз накрой ту же зону, только сместись ближе к базе.

— Понял.

После еще одной серии взрывов минометный обстрел сиамов внезапно захлебнулся. Возможно, вражескую артиллерию повредило взрывами или зацепило расчет. Кто его знает.

— Вызывает лейтенант Брас, отзовись, Ингвар! — зашипела многоканальная связь у меня в шлеме. — Мы приближаемся к вам. Скоро будем…

— Долго летите, черт вас раздери.

— Не кипятись, парень, до сих пор ведь не убили?! Видим пожар на базе. Атака мощная?

— Пока не очень. Так, обмениваемся дружественными плевками. Приземляйтесь на площадку, которая может принять только одну машину за раз. Как поняли?

— Понял четко и ясно — приземляемся по одному. Дай координаты целей. Мы их сверху слегка пощиплем. Посмотрим, кто там у вас прячется…

— Данные с моего такблока видишь? Начинаю передачу…

В ночном небе раздалось далекое стрекотание винтов приближающихся геликоптеров. Две команды «Альфа» из Нянтранга спешили к нам на помощь. В инфракрасном свете машины выглядели как раскаленные докрасна звездочки, оставлявшие за собой на манер кометы тепловой след. Я взял из оружейной пирамиды улучшенный вариант автомата ЭМА-2А — не требующий смены ствола при загрязнении, перед каждым выстрелом прочищающий ствол электромагнитным импульсом. Очень удобное нововведение.

— Стас, Тэнон, Нагава! Займитесь зоной, из которой шел в последний раз обстрел. Воспользуйтесь трехсотым калибром. И, бога ради, уберите с площадки этот чертов экскаватор!

— Я сделаю, сэр! — отозвался Сони. — Кажется, его немного зацепило взрывом. Трак сорвало.

Одна из винтокрылых машин, ни на секунду не переставая выкашивать растительность ракетами и пулеметами, нарезала круги у нас над головой. Огонь ее бортового вооружения нельзя было назвать эффективным или подавляющим, но он заставлял сиамов держаться в отдалении. Я с недоумением уставился на показания вычислительного комплекса, передающего с командного пульта отсутствие четких целей. Скрытые камеры, которые мы установили в лесу вокруг базы, показывали сетку помех и больше ничего. Электронные данные, полученные с трехмерного сканера, давали более или менее объективную картину, но недостаточно достоверную, что считалось невозможным. Что-то явно шло не по сценарию.

— Что за ерунда? Куда подевались цели? — С удивлением я пытался найти хоть один маркер цели, но все напрасно. Даже зенитные коробки, которые торчали до этого, как бельмо на глазу, словно в воду канули. — Свяжитесь с главным электронщиком ВЦ! Может быть, вычислительный центр повредило шальным снарядом? Но тогда что с камерами? Ни одна не работает…

— Не думаю. Ни одной цели в радиусе действия радаров. Камеры не могли одновременно выйти из строя. Я в это не верю… ерунда какая-то…

— Выгляни наружу, Фрэнки, и убедись, что это не сон! Может, генераторы помех? Правда, я не представляю, откуда у них такие генераторы и как они сюда их вообще приволокли…

— Нет. Невозможно. Иначе мы бы их непременно обнаружили и подавили огнем. Датчики сообщают о подходе новых особей. Не хочу выглядеть пессимистом, но от них всего можно ожидать. Нужно как-то с этим мириться…

В лесу, кроме всполохов огня, играющего на поваленных деревьях и кустах, не было видно ни одного выстрела в нашу сторону. И если бы не дымящиеся воронки на плацу форта, действительно можно было подумать, что все произошедшее нам пригрезилось.

— Идем на посадку. Противник отступил. — Спокойный голос Браса вывел нас из оцепенения. — Принимай первую команду. Я на следующий виток. Облечу по кругу вашу зону и посмотрю на ваших гостей-невидимок поближе…

— Будь осторожнее, у нас здесь что-то странное с оборудованием. Возможна хитрая ловушка, — неуверенно ответил я, пытаясь нащупать сканерами хоть какое-нибудь движение в лесу. Мы даже местное зверье разогнали на многие километры в округе.

Отметки целей отсутствовали.

Первая из воздушных машин с выключенными прожекторами пыталась зависнуть точно над площадкой, но порывы ветра сносили ее на казармы.

— Ты меня сочтешь сумасшедшим, но мне кажется, у наших лесных друзей какой-то туз в рукаве. Словно непроницаемым экраном накрылись. Они что-то дьявольское замыслили…

— Я пойду, встречу наших летунов, пока они не угодили в беду. В случае повторной атаки постарайся не дать им подавить взлетную площадку. Если они уничтожат единственную ниточку, связывающую нас с внешним миром, нас сожрут с потрохами.

Осторожно выглянув из бункера, я разглядел в темноте подсвеченную с боков посадочную площадку, над которой завис геликоптер. Закинув автомат за плечо, добежал до угла полуразваленной деревянной казармы, которую тушили несколько беретов. Пришлось отдать им короткий приказ убираться с открытого пространства. На взлетной площадке благополучно приземлился один из геликоптеров. Я облегченно вздохнул, заметив предводителя «Альфы-44» — белокурого гиганта Ганса Брауна. Благодаря его следопытам, мы выследили и уничтожили сотни сиамов, кроме того, он был последним из людей Мартина Феникса, который пропал без вести в прошлом году. Остальные люди Мартина давно погибли. Выпрыгнув из геликоптера последним, Ганс жестами разрешил пилотам взлетать. Мы спрятались под бетонным козырьком ремонтного ангара, чтобы нас ненароком не зацепило осколками. Ганс привел с собой девятерых помощников. Все бойцы-ветераны третьей ступени от шеи и до паха были защищены бронежилетами. В руках, как и у меня, модернизированный вариант автомата ЭМА-2А с навинченными поглотителями звука для бесшумной стрельбы.

— Слышал, у тебя здесь жарко. Поэтому быстро собрал своих парней в охапку и примчался сюда, как только смог! — пожав мою руку, сказал Ганс. — Пока не очень это заметно, как я погляжу. Во всяком случае, не хуже чем у других в это время суток…

Над нашими головами пули со звоном и искрами ударили в корпус взлетающего геликоптера, дырявя кабину с камуфляжем. Из-за периметра по нему бешено застрочили тяжелые пулеметы сиамов — не иначе как исчезающие и так же необъяснимо появляющиеся зенитные машины. В ответ с нашей стороны началась стрельба, и гулко заухали башенные пушки. В сиамов с воем полетели десятки неуправляемых снарядов.

— Ну, вот, накаркал! Спасибо тебе, Ганс.

— А что я такого сказал?

Метрах в двадцати над площадкой дергался в агонии окутанный дымом и искрами корпус геликоптера, изрешеченный пулями. Сейчас он больше смахивал на сито для промывки овощей.

— Бегом отсюда, пока он не рухнул нам на головы! — рявкнул Ганс, давая своим людям знак рассыпаться по базе и помогать защитникам.

Едва мы успели убраться к бункеру, как геликоптер, задрожав всем корпусом, завалился на бок. Разбрасывая во все стороны искры, с зубодробительным скрипом ломающихся лопастей он рухнул на площадку, разлив по ней длинные шлейфы чадящего топлива. Мгновенно все пространство заволокло едким дымом, и шипящее пламя взметнулось к небесам.

— Да кто-нибудь, накройте наконец-то эти чертовы жестяные банки! — поминая всех, ругался я в эфир, вздрогнув, когда в бронированное плечо угодил осколок, а потом еще один.

— Может, наконец зайдешь в командный бункер, пока тебя по стенке не размазало? — насмешливо поинтересовался Ганс, стряхивая с себя пыль и сажу.

— Враг применяет голограммные устройства. Будь я проклят, если трижды не попадал в эти коробки. Снаряды, как сквозь мираж, летят прямо в землю! — прокричал голос в эфире.

— Брас, черт тебя подери, не смей зависать над базой. Ведущий сбит. Подожди немного в воздухе, я дам описание целей и приблизительное расположение…

— Эти, что ли?!

За стеной периметра прогремел мощный взрыв, заглушая свист пуль и грохот зениток. Бронебойная ракета, словно фольгу пробив бок самоходки сиамов, взорвалась под днищем, подкинув ее над землей на несколько метров. Крики врагов сменились воплями ярости, переросшими в призыв к атаке.

— Одна готова! — не удержался от хвастовства Брас. — Ваши друзья внушают иллюзии, прикрываясь образами камней и деревьев. Не бойтесь стрелять ближе к зеленой полосе, там замечено подозрительное шевеление. Разберись с ними, пока не поздно…

— Спасибо, Эндрю. С меня причитается. Фрэнки, слышал Браса? Действуй…

— Да, Ингвар, он прав. Почти треть мин сработали на чистых участках. Сиамы периодически подрываются на них, но целей по-прежнему не видно.

— Плевать на электронику. Стреляйте по зеленой полосе интуитивно. Поднимайте замаскированные струны. Еще немного, и они нас своими наваждениями как следует поимеют.

За стеной раздался массовый вопль боли, перешедший в вибрирующий вой и визг.

— Что за хрень? — Ганс подбежал к одной из бойниц периметра, забранной решеткой.

Почти сразу в нее ударили две стрелы, сломавшись о стальные прутья. На вырубленной полосе выли, катаясь по земле, сотни сиамов, перерубленные напополам виброструной. Пулеметные очереди из дотов дырявили пятнистые тела, корчившиеся на земле в мучительной агонии. Из дота Тыка ударил ослепительный фонтан напалма, сжигая заживо шевелящийся ковер из сиамов. Струны себя полностью оправдали. Чертовы нити, извиваясь по земле от снабдившего их энергией основного генератора, легко разрезали врагов. Если в них случайно запутаешься — верная смерть. Они вмиг оплетут тебя и разделают на множество мелких частей.

— Молодец, Фрэнк, поддай теперь жару из минометов! — ненавидя себя, кричал я в эфир.

Потеряв контроль над миражами, сиамы стали беспомощными как дети. В воздухе разлился резкий, словно концентрированный уксус, запах крови, которой сиамы орошали траву из перерубленных конечностей и развороченных тел. С границы леса по нам слаженно ударили тысячами коротких вспышек автоматы и ружья. Яростно обстреливая нас в порывах мести, сиамы уже не скрывали своего подавляющего превосходства в живой силе. В эфире раздались вскрики и ругань тех, в кого угодили пули. Появились первые убитые и раненые.

— Если ты не уберешься отсюда, тебя убьют, а тогда и нам крышка! — Подбежавший ко мне Серж ухватил меня за рукав и попытался оттащить от бойницы. — Командуй со своей чертовой вышки, а сюда не суйся! Сами справимся…

Правый рукав его куртки набряк от крови, щедро струящейся из нескольких дырок в плече. Вероятно, зацепило рикошетом под край жилета.

— Сам проваливай! Ты ранен. Это приказ! — огрызнулся я, сразу оценив его состояние как не самое легкое. Выдернув рукав из его, к счастью, здоровой руки, толкнул его в сторону командного центра. — Перевяжись и не вздумай крутиться у меня под ногами! Это моя война, и я здесь решаю, где мне быть и что делать!

— Сейчас они пойдут в контратаку, тогда голову невозможно будет поднять…

— Перевяжись, пока не истек кровью. Я присмотрю за твоим сектором обороны!

Воздух снова наполнился воем летящих снарядов, начавших кучно разрываться ближе к северной стороне периметра. Сиамы старались пробить в нем дыры. Снаружи наши бронемашины и танки удачно сдерживали врагов на расстоянии. Несколько разрывов сотрясли главный дот у северных ворот, разбрызгивая во все стороны искры и осколки бетона.

— Нас подбили! — раздался рык Браса. — Несколько ракет мобильных ПЗРК зацепили хвостовой руль. У реки заметили мобильные ЗПУ. Садиться буду на зеленой полосе, ближе к базе. Ощущаем сильную вибрацию по всему корпусу…

— Постарайся приземлиться на юге, а не на севере! На севере настоящая бойня.

Провожаемый светящимися росчерками пулеметного огня из леса, геликоптер в последний раз сверкнул бортовыми огнями и скрылся во тьме. Инфравизоры не показали взрыва, значит, приземлились удачно. Главное теперь — вытащить их оттуда, прежде чем до них доберутся сиамы.

— Стас, Нагава. Берите две роты хо и прикройте Браса с южной стены. Как поняли?

— Мы уже на южной стороне, — сквозь треск помех доложил Нагава. — Их летучая банка с гайками, перевернувшись, валяется под плотным огнем метрах в тридцати. Люди Браса пробиваются к одному из проломов. Мы их встретим…

— Как только доберутся, распредели по периметру, и держитесь дальше.

— Принято.

— Ты скоро доползешь на своем брюхе, старый инвалид? — через пять минут весело прокричал я грузной фигуре, в которой с трудом можно было узнать чернокожего Эндрю Браса.

— Сам-то как, наглый самонадеянный инфант? — не остался в долгу Брас, скаля в улыбке белоснежные зубы. — Вижу, свежий воздух пошел тебе на пользу…

— Заходи в бункер. Сейчас наблюдается небольшое затишье. После того, как мы хорошенько дали им по шее, у них не скоро возникнет желание атаковать.

Спустившись с Брасом на нижний этаж бункера, я познакомил его со своим заместителем Фрэнком, который командовал базой в мое отсутствие.

— Майор озабочен атакой, — ухмыльнулся Фрэнк, демонстрируя карту. — Механизированный корпус с пехотой будет двигаться на помощь всю ночь, и к утру обещают прибыть. Дороги заминированы и раскисли от влаги, поэтому утро для нас крайний срок. Если продержимся до их прихода, спасем базу. Но есть и хорошая новость. К нам летят тяжелые бомбардировщики «Стратофайтеры» с плазмой и ракетами, оснащенными ионными боеголовками наведения. Приблизительный срок прибытия — сорок минут. Летят с ближних островов Желтого моря.

— А что у нас с потерями?

— Трое холодных. Все наши. Убило наповал…

— Кого именно?

— Сони. Его накрыло, когда он выбегал из ангара, куда загонял экскаватор. Жаль парня. — Фрэнк, чуть помолчав, вздохнул, пристально наблюдая за моей реакцией. — Ему оторвало голову и ноги…

— Без подробностей. Кого еще? — окаменев, пробормотал я. Мне было жаль Сони. Этот нескладный парень успел заслужить мое уважение.

— Бернса и Стоуна. Оба были в северном доте номер четыре, когда его взорвали…

— Я видел взрыв. Там должна была находиться дежурная рота Тыка.

— Кто-то из сиамов подполз и кинул внутрь брусок взрывчатки. Тык со своими трусами сбежал в джунгли, бросив дот на произвол судьбы.

— Немыслимо! — в гневе воскликнул я. — Ну, только попадитесь мне на глаза… Кто еще?

— Три десятка у союзников. Форт в окружении. У нас сегодня не самый лучший день.

— Как и у всех. Но, клянусь Фреллом, у сиамов он будет намного хуже, — сказал я и обернулся к Брасу. — Что скажешь? Похоже, мы в плотном окружении.

— Радар на сбитом геликоптере показывал скопление тысяч особей. Все это пока еще семечки. Они пробуют нас на зубок, это ясно как божий день. Отступай и прорывайся или вгрызайся в землю и держись за нее зубами. Ничего иного посоветовать, увы, не могу.

— Они никуда не уйдут, пока нас не раздавят. Врага за спиной не оставляют, — согласился с ним Ганс. — Я за оборону. Здесь у нас больше шансов.

— Выбор невелик. Нам не оставляют выбора, принуждая прибегнуть к нашим козырным тузам.

— Тебя это волнует?

— Боюсь, это не лучший выход.

— Не знал, что ты вообще чего-то способен бояться, Ингвар, — иронично усмехнулся Брас.

Снаружи снова началась перестрелка, эхом отдавшаяся по всему периметру.

— Началось. Займись северной стороной, старая обезьяна, — беззлобно сказал я. — Это самая уязвимая точка в обороне. Благодаря крохоборам из Нянтранга, нам мало не покажется. Как бы я хотел, погибая здесь, посмотреть, как запылают они в своем городе, когда туда ворвутся орды сиамов и выставят головы командования на пиках на главной площади…

— Сплюнь. Еще накличешь беду, Грин! — нахмурился Брас, перезарядив автомат и направляясь к выходу. — Если нам прижмут хвосты и засунут в мясорубку, ты знаешь, что делать.

Когда я остался один, то, украдкой оглянувшись, сплюнул через левое плечо. Хоть и сам не понял, для чего. Мне вспомнилась наша дурацкая игра в легионе, когда мы были юными сопляками и верили, что это поможет уцелеть в бою.

С высоты командной вышки я наблюдал за попытками сиамов начать массовую атаку со всех сторон. Они и не думали отступать, пока хоть один защитник базы был жив и оборонялся.

Вторую коробку сиамов виртуозно подбил один из наших танков, но добивать не стал. Терпеливо дождался, когда к машине подбегут сиамы, пытавшиеся спасти соплеменников из железного плена, и только тогда выстрелил. Снаряд угодил в топливный бак, мгновенно испепелив экипаж машины и пятерых спасателей. Это стало наглядным примером для остальных и вызвало у врагов еще большую вспышку ярости.

— Ингвар, пора применять ракеты! База потеряна! — взмолилась рация голосом Тэнона. — На западном рубеже они уже карабкаются на стены. Костюмы и маски химзащиты наготове.

— Еще рано! База потеряна, но это не значит, что нам нужно бежать сломя голову. Они будут нас преследовать, пока не истребят всех до единого. Расконсервируй саркофаги.

— Понял, сэр. Пусковые установки будут подготовлены в срок. Помоги нам боги космоса…

Я ему на это ничего не ответил. Боги космоса для меня были пустым звуком. Рядом со мной трое беретов, припав к тяжелым пулеметам, с высоты башни без устали строчили по сиамам, упрямо преодолевавшим колючую проволоку, перекидывая через нее самодельные бамбуковые лестницы и длинные жерди. С виброструной они пытались бороться с помощью направленных взрывов. Но даже оторванные ее куски дергались на земле, как живые, и продолжали наносить увечья. Я зажмурился от яркой вспышки, когда большая группа сиамов с самодельными носилками наступила на мины, заложенные в середине вырубленной зоны. Снова активизировались сиамы-смертники, несущие на спинах набитые взрывчаткой ранцы. Они погибали, но, погибая, проделывали в минных полях широкие проходы для остальных своих друзей. Их мы старались уничтожить в первую очередь.

Я утратил чувство времени, окунувшись в безумие боя. С все возрастающим беспокойством понимал, что сиамы, откинув свою излюбленную тактику «ударил-убежал», фанатично бегут нескончаемыми ордами прямо на доты. По смертоносным минным полям. По колючей проволоке и виброструне. Под кинжальным огнем наших пулеметов и пушек пробиваясь к центру базы. Их как будто ничего в этой жизни не волновало и не заботило. Это было по-настоящему страшно. Никогда прежде я не слышал, чтобы они так поступали.

— Танк у восточных ворот перестал обороняться! Выясните, почему! — рявкнул я по общей связи, с тревогой наблюдая, как стотонная боевая машина бессильно вращает башней, но не стреляет по приближавшимся фигуркам лесных жителей.

— Мы отходим. У нас больше нет боеприпасов! — В измученном голосе одного из танкистов слышался страх. — Осталось меньше трети бака горючей жидкости для огнемета…

Я не расслышал его до конца, потому что меня оглушило взрывом и откинуло от смотровой щели наблюдательного пункта, окатив на прощание горячей волной воздуха и крошевом осколков, впивающихся острыми иголками в незащищенную кожу. По бронежилету прошелся град из щебня и пыли. Я на время выбыл из боя — потеряв сознание.

— Командира задело… — сквозь звон в ушах услышал я незнакомый голос.

— Уходим отсюда, пока башня не упала… Бери под руки…

Сильные руки подхватили меня с пола и подняли на ноги. Кашляя и мотая головой, я пытался прийти в себя и рассеять кровавый туман в глазах. Оказывается, все это время не меня качало, а башню, которая накренилась, грозя в любую минуту обрушиться на землю. Пользоваться лифтом было небезопасно, и мы вышли на внешний мостик башенного ограждения, чтобы спуститься по запасной лестнице своим ходом. Пока я судорожно сжимал перила руками, над головами пролетели ослепительные шары, разминувшись с верхушкой кренящейся башни буквально на полметра.

— Что это за дрянь? — прохрипел я, заваливаясь на землю и не замечая, как меня подхватывают и тащат в ближайшее укрытие. Горло неудержимо рвал болезненный кашель.

— Родился в рубашке. Парой метров правее, и тебя размазало бы по стенке, — подвел итог Фрэнк, охлопывая меня, чтобы убедиться, что я не ранен. — Везучий…

— Я спросил, что это было. Ракеты?

— Ты про метательные снаряды? Каменные ядра, обмотанные горящей паклей, которую пропитали какой-то горючей гадостью. Теперь мечут с помощью примитивных блочных механизмов, спрятанных в лесу. Вышка не рассчитана на удары булыжников, обладающих такой скоростью. Кто бы мог подумать, что их так эффективно используют с помощью обычных катапульт.

— Я в этом убедился на собственной шкуре. Башня с грохотом завалилась набок, прямо на горящие казармы.

— Где же эта чертова авиация? Они запаздывают…

— Осталось десять минут, но помощь нам может и не понадобиться. У нас большие потери в личном составе. На оборонительном рубеже не хватает рук. Еще миг, и все будет кончено.

— Я понял тебя. — Расправив плечи, я взял из рук раненого солдата его автомат. — Давайте сделаем так, чтобы продержаться и не умереть. Фрэнк, остаешься за главного в случае чего…

— Проклятие, я не тебя имел в виду, Ингвар. Ты нужен здесь для того, чтобы отдавать приказы и поднимать моральный дух у бойцов, которые еще в строю. Побудь пока живой иконой для всех нас, идет?

— От меня будет больше пользы на передовой. Как только укажешь цели, присоединяйся к нам и перебрось двух парней с ручными пулеметами с северного крыла на западное. Ты же меня знаешь, я всегда стараюсь быть ближе к кухне…

— Будь осторожен. Никто не застрахован от шальной пули, даже ты.

— Спасибо, что напомнил, — криво улыбнулся я, загоняя в автомат новый магазин. — Поглядим.

Я бежал к западному доту сквозь руины форта, перепрыгивая через коптящие воронки и стонущих на земле хо, потерявших кто руку, а кто ногу. За мной бежали все, кто еще мог держать оружие и сопротивляться. Командир всегда отступает последним. Став командиром группы спецназа, я поклялся, что уйду с поля боя не раньше, чем подчиненные мне зеленые береты.

Периметр представлял собой жалкое зрелище. На остатках стен, на изодранных мешках с песком валялись горы убитых сиамов. Лежа за грудами мусора, последние защитники западной стены обрабатывали проемы, не давая сиамам высунуть голову. Стоило хоть одному появиться из-за стены, как слаженные очереди сражали его наповал, отгоняя остальных.

— Пригнитесь! — предупредил меня человек, в котором я с трудом узнал Нагаву.

Лежа на животе, он короткими очередями стрелял в проем стены. Рядом свистели пули и деревянные стрелы, смазанные смертельным ядом. Упав на землю рядом с Нагавой, я поддержал его огнем из своего автомата. Рядом обветренный зеленый берет с раскрасневшимся от дыма лицом щедро расстреливал врагов в упор, пока сам не завалился мертвым, пораженный в лицо стрелой.

— Продержитесь еще пять минут. К нам летят бомбардировщики. Тэнон, мерзавец, жив еще?

— А куда я денусь, — обиженно засопел тот, подползая ко мне. — Что будем делать?

— После того, как отбомбят зеленку, начинай обстрел ракетами лишь тех целей, что я тебе укажу. К тому моменту всем быть в масках. Планомерно отступайте к центру. Раненых берем с собой!

— Что ты задумал, Ингвар? Опять твои гениальные идеи, от которых мороз по коже?

— Не забудь маску, Кен. Не заметишь, как на небесах окажешься.

— Отступаем в Нянтранг? — деловито спросил Кен.

— Нет, если меня не обманывают предчувствия, скоро там будет даже жарче, чем у нас. А мы как раз подоспеем на десерт. Мы идем на север, к запасному аэродрому в Донджоу.

— Если он тоже не окажется захваченным, — скептически хмыкнул Тэнон.

— Не думаю. Да и отбиться там будет проще, чем когда нас возьмут в Нянтранге. Аэродром для сиамов не представляет ценности, хоть и является бельмом на глазу. Все свои силы они задействуют сейчас, чтобы окружить и раздавить группировку войск под Нянтрангом. Вспомни битву на реке Селена год назад, это классический пример глубокого проникновения на нашу территорию. Тогда мы имели преимущество, а сейчас его нет. Если мы попадем в котел окружения, нас отрежут от транспортных судов на побережье и уничтожат одного за другим.

— Ладно, убедил.

— Кен! Сейчас не самое подходящее время для вопросов, но я не могу умереть, так и не узнав, чем ты занимался до Эпилона и как попал на Старлифтер.

Нагава беззлобно рассмеялся и короткой очередью из автомата срезал крадущуюся тень. Сиам схватился за горло, стараясь остановить фонтан крови, и забился в конвульсиях.

— Что здесь смешного? — не понял я.

— Твой вопрос застал меня врасплох, Ингвар.

— Это секрет? Если не ответишь, не обижусь…

— Да нет, дело в другом. Черт, не могу поверить, что тебя это так интересует. Ладно… от тебя секретов нет. Я участвовал в операции «Рыба-меч». Слышал о такой?

— Нет.

— Штрафная часть, участвовавшая в уничтожении торговых кораблей чужих в туманности Рака. Мы пытались задушить торговые системы жесткой блокадой. Кроме меня, никого из участников не осталось в живых.

— И как вы это делали?

— Все очень просто. Тебя засовывают в маленький космический бот с прикрепленными к нему инфрануклонными ракетами и отпускают на свободную охоту. Когда появляется цель, оператор наводит тебя на нее. Ты летишь прямо на вражеский корабль, в последнюю секунду отцепляешь груз и быстро сматываешься, до того, как взрыв разнесет тебя на атомы. Естественно, чужой корабль палит в тебя из всех стволов до того, как ты отправишь его на тот свет…

— Это неслыханно! Неужто подобное варварство до сих пор существует?!

— Чистая правда. Штрафников много, а боевых кораблей мало. Мне повезло, я выжил, чего нельзя сказать о моих товарищах. Теперь тебе стало легче, когда ты узнал правду?

— Вообще-то, Кен, мне стало намного тяжелее…

Высоко в небе раздался долгожданный гул приближавшихся бомбардировщиков. Каждый из них нес достаточное количество бомб, чтобы сровнять с землей целый город.

— На четыре часа! — предупредил я Кена, вскинул автомат и очередью срезал три худые фигуры сиамов, безмолвно появившихся перед ним.

Разбрызгивая кровь по стенам, они не упали. Пошатываясь, попытались кинуться на нас, но один из них поскользнулся и увлек за собой со стены остальных. Если бы не приборы ночного видения, было бы невозможно воевать в иссиня-чернильной тьме тропической ночи.

— Отступать к центру! — закричал я в эфир, закидывая проемы гранатами.

Рядом пробежали несколько людей Ганса, таща на плечах курящиеся паром тяжелые пулеметы и носилки с ранеными. Сам Ганс возвышался в дыму над остальными, словно демон преисподней, командующий исходом грешников из ада. Присев на колено, я поднял противотанковый гранатомет и окутался дымом выхлопа. Ракета рванула к бронетранспортеру сиамов, который, проломив остатки периметра, ворвался на территорию базы. Получив в моторный отсек кумулятивный заряд, он застыл на месте, охваченный языками пламени. По корпусу побежали ветвистые молнии. Пушка печально клюнула стволом.

Первые разрывы бомб нагнали нас уже у входа в бункер, в котором скопилось изрядное количество уцелевших и раненых. Стены пламени поднялись к небесам. В воздухе раздался вопль заживо сгорающих сиамов, попавших под плазму. Вокруг форта рвались сотни бомб, создавая вокруг него огненное кольцо. В уголке тактического блока на секунду вспыхнул символ ключа. Побежали кодированные знаки, разрешающие использование ракет.

— Наконец-то господа соизволили дать добро. Тэнон, запускай наши подарки! — пытаясь перекричать грохот взрывов, заорал я в эфир, ощущая тяжелый стук крови в висках.

Почувствовав затылком угрозу, я упал на землю и в перекате расстрелял двух сиамов, кравшихся в дыму. Рядом, плечом к плечу, оборонялись измученные береты, чудом уцелевшие в этой резне. В их глазах светилась суровая решимость как можно дороже продать свою жизнь. Все, кто мог сражаться, собрались вокруг меня — жалкая кучка измученных и усталых людей. Мускулистые руки с засученными рукавами камуфляжных кителей и не думали опускаться, все как один сжимали автоматы, а когда заканчивались патроны, откидывали их в стороны и брались за клинки, чтобы утопить врага в его собственной крови, хлещущей из глубоких порезов. Этот ад напомнил мне последние секунды боя роты «Зеро-8», так же, как и мы, отчаянно оборонявшейся в той проклятой башне на Гозоре перед тем, как погибнуть. Эти события были так похожи, что я до хруста сжал зубы, пытаясь перебороть страх, зародившийся в душе. Половина северной стены взлетела на воздух от взрыва сбившейся с курса авиабомбы, и теперь вокруг нас с воплями носились горящие сиамы, не видящие ничего перед собой. А я оставался верен девизу: «Зеленый берет — до конца!»

И мы не сдались!

— Ганс, проверь, чтобы у всех были надеты маски. Минута до старта!

Браун отрывисто кивнул и скрылся в темных недрах бункера.

— Ракеты запущены! — дрожащим голосом пробормотал Тэнон. — Теперь можно молиться.

— Работаем дальше, — сурово оборвал я его. — Не время раскисать.

Из-под земли одна за другой стартовали ракеты возмездия. Одна из них, согласно заданной программе, взорвалась в ста метрах над фортом, опускаясь на нас белесыми клубами. Остальные одиннадцать по порядку поражали цели в джунглях, расчищая нам тропинку до самого Донджоу. Особенностью этого средства было то, что оно плохо рассеивалось даже в дождь и еще долго оставалось на том месте, где осело в виде мелкой водоотталкивающей пыли. Это средство было опасным, только если его неосторожно вдохнуть. При попадании на кожу оно не приносило вреда. Пораженные ракетами территории становились смертельными пятнами для тех, кто посмел потревожить медленно распадающийся химикат, который с чьей-то легкой руки окрестили газом. Его разрешалось использовать лишь в крайнем случае, когда земля начинала гореть под ногами. Командование предусмотрительно блокировало пусковой механизм. Только после независимого подтверждения сторонними наблюдателями серьезного положения дел присылалось разрешение на его использование.

Если не считать редких разрывов авиабомб да одиночных выстрелов с нашей стороны, никаких иных звуков в джунглях не было слышно. До того, как нас накрыла молочная пелена газа «ви-экс», я с облегчением увидел алеющий горизонт, предвещавший скорый рассвет, до которого мы все-таки дожили. В полной тишине, словно белые призраки, мы спешили покинуть мрачные руины, присыпанные ядовитой пыльцой. В тот момент ни у кого и в мыслях не было играть в гуманизм. Когда шла речь о собственных жизнях, никто не мог обвинить меня в излишней жестокости. Никто… Кроме моей совести.

— Ну, что, ты, как всегда, щедро наломал дров! — ухмыльнулся Стас.

Я хотел было резко ответить ему, но меня остановил жестом Ганс. Проводив взглядом проходящих мимо солдат, он сказал мне:

— Не принимай близко к сердцу, Ингвар. Этот лес, флора и фауна, как и вся планета, ничто по сравнению с жизнью любого из нас.

— А тебе не приходило в голову, что мы тоже ошибаемся? Почему за наши ошибки должны расплачиваться другие? Если вышлешь вперед своих парней, я буду тебе очень благодарен…

— Как скажешь, — пожал плечами Ганс и кивком подозвал к себе двух разведчиков.

Вся наша пища и вода, кроме консервов, пропиталась отравленной ракетной начинкой. Я пока не представлял, в каких именно источниках мы будем черпать воду. Нам отказали в транспорте, сославшись на тяжелое положение у столицы хо. На подходах шли нешуточные бои, в особенности в пригородах Нянтранга, куда сиамы скрытно подтянули всю свою армию и осадили город. Если бы они начали обстрел на несколько часов раньше, мы никогда не дождались бы воздушной поддержки.

— Отправь вперед охранение, Эндрю. Я не желаю рисковать. Возможно, кто-то выжил.

— Мы снова все вместе, прямо как в старое доброе время, Ин! — хохотнул Брас. — Мы веселые зеленые гиганты… мы раскалываем головы и разбиваем сердца. Мы разрушители миров.

— Да уж, — грустно улыбнулся я, мрачно наблюдая за колонной измученных людей. — «Сделав все, что только могли, они вынесли все, что были должны», — процитировал я древнегреческого историка Фукидида; его изречение идеально подходило к происходящему.

В глубине души шевелились сомнения. Правильно ли я все делаю или нет? Из нас выколачивали остатки жалости к любой форме жизни, даже к своей собственной, требуя безоговорочного послушания и точного исполнения приказов. Стил ошибался, назвав меня одним из лучших. Из меня никогда не получится хороший солдат. Слишком часто обсуждаю приказы, а это недопустимо. Мы исполнители, а не мыслители. Превыше всего приказ, а не его последствия.

Подкравшись к затаившемуся в зарослях гусеничному бронетранспортеру с мертвыми бойницами, я бросил внутрь осколочную гранату. Прогремел короткий взрыв. Боевая машина находилась в засаде и должна была напасть на отступающих, но ракеты вычеркнули ее из этого плана. Внутри все были мертвы задолго до нас и не представляли никакой опасности. Использовать уцелевшие машины для доставки раненых в Данджоу невозможно — слишком труднопроходимая местность, а стало быть, они нам были бесполезны. Я заминировал машину и быстро отступил к своим людям. Взрывчатка разнесла бронетранспортер на части, взметнув в небо столб гари.

К полудню мы углубились в непролазные джунгли почти на двадцать километров, не встретив ни единого живого создания. Вокруг было мертвецки спокойно, и все шло по разработанному сценарию. Лишь единожды нас заставил прибавить шаг горный обвал, к счастью, вызванный естественными причинами — сходом ледника. Нам повезло, ледник сошел сразу за нами. Если бы мы промедлили с форсированием горной реки, угодили бы прямо под него.

— Ответьте, «Альфа — двести тридцать пять». Как слышите? Ответьте штабу. Ответьте, «Альфа — двести тридцать пять»…

— Я «Альфа — двести тридцать пять», слышу вас плохо, майор! — нехотя отозвался я, подстраивая входящий сигнал под слабую линию приемника. — Были вынуждены отступить на север. Форт полностью уничтожен. Выполняем плановый отход к резервному аэродрому Донджоу. Как слышите? У нас много раненых, просим выслать грузовой транспорт…

— Вы поступили правильно. Это было нелегко, но я успел добиться для вас своевременного разрешения на использование ракет с «ви-эксом». Так что меня благодарите за это. На запасном аэродроме найдете деактивирующее средство от него. Его там должно быть предостаточно…

На секунду у меня мелькнула шальная мысль высказать ему все, что я думаю о нем, и посоветовать, куда бы он смог засунуть свое разрешение. Но вовремя сдержался, вспомнив, что он мой непосредственный командир. Поэтому я просто спросил:

— Что нам делать на аэродроме? Мне не хотелось бы там торчать слишком долго. У меня на руках раненые.

— Ждите грузовой коптер. Я вышлю его к вам незамедлительно. Сиамы прорвались к центру города, у нас сейчас идут ожесточенные уличные бои. Мы их сдержим, сколько сможем, но вряд ли долго. Придется эвакуировать штаб и отступать к побережью. Все ваши люди до последнего человека нужны нам здесь. Подошло время нашего договора, Ингвар.

— Простите, сэр. Я не ослышался?

— Пора выполнить задание, от которого будет зависеть твоя дальнейшая судьба, лейтенант. Речь идет о важном грузе, который ты обязан доставить в определенную точку континента.

— И все? Как будто просто.

— Это непростая миссия.

— Что-нибудь еще, сэр? — мрачно спросил я, охваченный плохими предчувствиями.

— Все снаряжение и оружие получите на аэродроме в Нянтранге, как и короткий инструктаж. Пока все, лейтенант. Крепитесь. Буду ждать вас всех на посадочной площадке.

— Что не так, лейтенант? — тревожно спросил остановившийся рядом со мной боец.

— Все хорошо, капрал. Продолжайте движение. Нам нужно поскорее попасть в Донджоу и дождаться эвакуаторов. Мы скоро будем дома…

Мои слова здорово приободрили остальных и подняли им настроение. Только я лукавил. Мы не попадем домой, просто сменим один ад на другой, вот и все.

Переход занял не два дня, как планировалось вначале, а почти три. Мы хоронили тех, кто не выдержал пути, прямо вдоль тропинки, не углубляясь далеко в лес. На наше несчастье, начался сезон дождей, обещая долгие месяцы беспрестанных водных процедур. Одно хорошо — зона заражения пошла на убыль, и лишь в некоторых местах еще были видны следы «ви-экса». Мы шли по относительно чистой территории, где нам не грозила неожиданная атака с флангов.

— Лейтенант, видны башни дальней связи. Сомнений нет, это Донджоу. Вокруг не наблюдается ни единого сиама или гура! — отрапортовал один из разведчиков охранения. — На базе видимого движения не обнаружено. Зона периметра не нарушена. Можно предположить, что сюда они еще не добрались. Коды безопасности стандартные и не менялись с прошлой недели.

— Прекрасно, капрал, отправьте туда одного из разведчиков. Организуйте безопасный коридор к оборонительному периметру. Попытайтесь вызвать персонал аэродрома. Мы же не хотим, чтобы по нам открыли стрельбу наши же собственные операторы.

Капрал, отдав честь, бегом зашлепал по раскисшей земле в сторону базы. Закинув автомат за плечо, я вернулся к медленно двигавшейся колонне оставшихся в живых и стал помогать нести раненых. Из зарослей раздалась короткая очередь и мгновением позже — вибрирующий вопль. Вскинув оружие, я нырнул в кусты, чуть не споткнувшись о дергавшегося в конвульсиях сиама, над которым навис невозмутимый Ганс с дымящимся автоматом.

— Чем ближе база, тем живучей эти тараканы. Пора бы нам позабыть про безопасную прогулку.

Ганс выпустил вторую очередь в голову сиама, после чего растворился в изумрудной растительности.

Я приказал разведке обнаружить и разминировать подходы к аэродрому в тех местах, где стояли пассивные мины старого образца, реагирующие на нагрузку. Таких оказалось немало. Кроме того, кодированный ключ для прохода сквозь периметр никто не отменял. Мы вышли на резервную полосу аэродрома, на которой не было ничего, если не считать пушек вдоль всего периметра, работавших в автоматическом режиме. После передачи кодированного сигнала автопушки пропустили нас к башне управления.

— Проверьте башни. На открытой местности находиться запрещаю!

— Командира, разреши здесь все разведать! — подбежал ко мне Жестянщик, азартно блестя глазами и с восхищением рассматривая массивные локаторы дальней связи.

— Давай, только быстро. И не нужно тащить за собой все, что только сможешь отвинтить от пола и стен! Если опоздаешь, ждать не будем!

— Где этот хренов коптер, мать его? — пробурчал Серж, расхаживая взад и вперед. — Что за дурацкую игру с нами затеяли? Плелись несколько дней без передыху, так еще и транспорт запаздывает. Я начинаю подозревать не случайность, а измену!

— Успокойся! Они прилетят, — сказал ему Тони, помогая Тору и Мэту с ранеными.

— Поубивал бы этих сволочей! — зарычал Серж, кровожадно сжимая в жилистой руке десантный нож с шипастым лезвием. — Это переходит всякие границы. Где шаттлы, которые смогли бы нас поднять хоть из преисподней? Где эвакуационные платформы?

— Хватит ныть! Заткнись и выстави посты! — оборвал я его причитания. — Ты первым пойдешь в охранение. Не доверяю я этим автопушкам на периметре. Как бы нас здесь не застали врасплох.

Если не можешь найти себе работу по душе, я тебе ее организую сам!

Косые струи дождя без устали поливали бетонное покрытие, с гор на аэродром опустился туман. Вид был серый, грустный и унылый. Все мечтали забиться куда подальше и вздремнуть хоть полчаса в сухом помещении, без надоевших до смерти дыхательных масок.

— Эй, командира, тут есть кое-что любопытное! — окликнул меня Жестянщик, высунувшись из дверного проема башни и призывно махнув рукой. — Иди сюда, тебе это понравится…

Жестянщик в защитной маске выглядел нелепо и смешно. Забавно подбежав к одному из огромных пультов, он показал мне свою находку — окурок сигары, лежавший на остывшем пульте. Я молча взял окурок и растер его на ладони. Он был еще теплым, а значит, обслуживающий персонал покинул это место поспешно и притом совсем недавно. Оборудование тоже было необычным — тяжелые пульты, не стандартного аэродромного образца, а, скорее, спутниковые, что использовали разведслужбы для наблюдения из космоса. Вот и спутниковые приемники на том месте, где им и положено находиться. Одно непонятно — все было разбито вдребезги. Неизвестный крушил их тяжелым предметом, в спешке, даже позабыв обесточить. Мне это показалось весьма странным. Если было внезапное нападение, то куда подевались следы боя и тела убитых?

В течение получаса мы обнаружили три склада со средством от «ви-экса». Всем сделали прививки. Было немного страшно снимать с лица маску, к которой успел привыкнуть, но выхода не было, нам нужно было что-то пить и есть. Долгие дни мы питались внутривенно, теперь хотелось поесть по-человечески.

— Все чисто, — отрапортовал Тони, запыхавшись от бега. — Следов наземного транспорта не обнаружили, значит, базу покинули на коптере.

В помещении собрались все, кроме Ганса, Эндрю и еще нескольких бойцов, ушедших на охрану периметра сразу после того, как они прошли обработку деактиватором. В строю остались двадцать пять человек, из них шестеро раненых. Кроме Ганса, его семерых парней и Браса с его тремя молчаливыми спецназовцами, я располагал десятью беретами и тремя оставшимися в живых хо. В командах Ганса и Эндрю было по одному раненому. У меня, кроме легко раненного Сержа и Нагавы, которого задело осколком снаряда по ноге, были двое тяжелораненых: рядовой Джин Раек с ранением в живот и капрал Энди Лопез с развороченным плечом.

— Автопушки забеспокоились, — вызвал меня встревоженный Брас. — У нас гости.

Рация сменила режим частот и остановилась на частоте Ганса.

— Наблюдаю два тяжелых коптера. Юг, юго-восток. Летят в нашем направлении.

— Прикрой их, пока мы подготовим к транспортировке тяжелых. С тобой садимся в самый последний из коптеров. Понятно? Не раньше!

— Принято.

— Вызываю пилотов неопознанных коптеров! Назовите цель миссии.

— Кто это говорит? Назовите сначала себя! — прохрипела рация.

— Лейтенант Грин, командир «Альфы — двести тридцать пять».

— Прошу прощения, лейтенант. Мы периодически делаем круги над аэродромом. Нас три раза обстреляли, пока мы стояли на полосе! — словно прочитав мои мысли, виновато ответил пилот.

— Поторопитесь. Заходите на посадку с противоположной стороны.

Пузатые машины, похожие на летающие бочонки из-под пива, выдвинули опоры и мягко приземлились. Со стороны периметра раздался яростный вой, и в нас полетели трассирующие очереди из пулеметов и дымные выхлопы неуправляемых ракет. Пули забарабанили по броне ведущего. Ракеты, не долетая до нас, рвались на взлетном поле, покрывая его воронками.

— Подавите пулеметчиков! Выставите дымовой заслон, — распорядился я.

Сиамам никто не мешал с почти километровой дистанции вести по нам плотный огонь с возвышающихся вдали холмов. Оставалось отстреливаться и ускорять погрузку раненых. По последним прогнозам, на нас надвигался мощный тайфун, идущий со стороны Желтого моря.

Когда последний солдат запрыгнул внутрь, я пересчитал всех и не обнаружил Жестянщика.

— Кто видел Жестянщика? Его кто-нибудь видел?

— Нет, после приземления коптеров его никто не видел.

— Я видел на складе с запчастями…

— Не болтай о том, чего не видел, Мэт!

— Я видел его! Он был в башне, когда появились летуны…

Пули с воем рикошетили от выпуклых бортов коптера прямо у меня за спиной. Бортстрелок, нервно водя двенадцатиствольной пушкой по зарослям леса, лихо подстригал деревья. Бронебойные снаряды, как бритвы, срезали растительность. Величественные великаны с жалобным скрипом заваливались набок. В такой нервной обстановке я и побежал искать завскладом. И обнаружил его в центре управления полетами, рядом с работающим пультом.

— Живо за мной! — яростно заорал я, хватая его за шкирку и таща волоком.

— Подожди, командира, один из пультов я починил. Там предохранитель закоротило. Гляди сюда! — вырвавшись из захвата, затараторил он. — Работает хорошо! Там ты!

Я толкнул его к выходу, краем глаза посмотрел на экран пульта — и застыл на месте. На экране была моя фотография, сделанная в профиль, в помещении, которое я не помнил, но точно знал, что там был. Где меня могли сфотографировать? Огни разноцветных лазеров, размытые силуэты на заднем плане, женская рука обнимает за плечи. Но все это было пустяком по сравнению с остальным. Главное было не фото, а схема Донджоу с малиновым маркером в одной из башен. Я не сразу услышал, что рация в шлеме умоляет меня вернуться назад.

— Мать вашу, что так долго? — орал Брас. — Хватит копаться, мы улетим без вас…

— Этот пульт сразу меня заинтересовал, мне стало любопытно. Увидел вас и…

— Дуй в коптер, без тебя разберусь. И помалкивай об этом. Понял?

К пульту был подсоединен миниатюрный спутниковый ретранслятор, заботливо принимавший мое месторасположение со спутника. Никаких других маркеров на схеме не было и в помине, а этот начинал двигаться по экрану, стоило мне только сделать шаг. Переключившись на устройство, подающее вторичный сигнал, я увидел базу с высоты птичьего полета. Отсеивая фильтрами густую облачность и дождь, высотный наблюдатель с невероятной точностью держал в кадре башню, рядом с которой оборонялись два коптера.

— Что за черт… — прошептал я, снова переключаясь на схему базы.

«Проклятие, я под колпаком?!» — ругнулся про себя, непроизвольно ощупывая одежду в поисках спрятанного «жучка». Любой предмет экипировки легко мог им быть.

— Ингвар, если ты не придешь сию же минуту, мы взлетаем без тебя! Так и знай! — прорычал Брас.

— Все, иду! — буркнул я и короткой очередью из автомата полоснул по пульту.

Коптеры готовились к взлету, когда я, отбросив чью-то заботливо протянутую руку, заскочил внутрь грузового отсека. Земля в иллюминаторе резко дернулась, стала удаляться и смазываться — коптер набирал скорость. В сгущавшейся темноте к нам тянулись мерцающие росчерки ракет, отчаянно пытавшихся нас сбить. Если не считать ободранной краски, вмятин и нескольких десятков сквозных отверстий, наша воздушная посудина ни на грамм не пострадала.

— Тридцать три минуты, — выглянув из кабины, крикнул один из пилотов, сообщая время прибытия. — Расслабьтесь, парни! Теперь вы в надежных руках!

За стеклом иллюминатора проносились зловещие джунгли, пока не исчезли в тумане.

Увиденное в Донджоу меня так поразило, что я ни о чем другом не мог думать. Мне в голову не могло прийти, что кому-то станет интересно за мной наблюдать, тем более задействовав спутники и корректировщики.

— «Танго-один», говорит «Феникс». Разрешите посадку на центральной полосе…

— Посадку не разрешаю, полоса в аварийном состоянии. Ждите. Ищем подходящее место…

Полудрема вкупе с монотонным гулом двигателей сморила и меня.

— Гляди сюда! — окликнул меня Брас, подзывая к иллюминатору. — Я думал, только мы побывали в заднице. А ведь кое-кто до сих пор там сидит. На это стоит посмотреть…

Я нехотя переполз к иллюминатору и посмотрел вниз. Под нами тянулись свежие развалины окраин Нянтранга, из которых в небо поднимались столбы дыма. Языки пламени вырывались из окон и проломленных крыш городских трущоб.

— В центре будет ненамного лучше. Так пилоты сказали.

— Демоны ада! Как будто тут прошла ковровая бомбардировка…

— Ты не представляешь в полной мере весь размах наступления! — помрачнел Брас. — В любом случае, помяни мое слово, с этим городом все кончено. Пора подумать и о себе.

Внизу толпы беженцев пытались покинуть город, реками растекаясь по улицам. Квадратные коробки танков, перегородившие главные улицы, создавали своего рода блокпосты для регулирования потока. Но вот что-то произошло. Я до рези в глазах всматривался в происходящее, стараясь не упустить ни единой детали. Беженцы, как тараканы, прыснули в разные стороны, а два танка полыхнули яркими взрывами. Над городом сновали сотни воздушных судов и тяжелых гравиплатформ, с которых вели плотный огонь гаубицы. В рассеянном свете горящих танков мы наблюдали за неиссякаемыми армиями сиамов. Они, словно приливная волна, нахлынули на город, сметая любое организованное сопротивление. Здесь их были сотни тысяч, вооруженных автоматическим оружием быстрых и ловких созданий, способных доставить массу неприятностей.

— «Феникс», садитесь на крышу мэрии. Поторопитесь. В любой момент мы снова можем быть подвергнуты обстрелу из тяжелой артиллерии. Удачи! — прохрипела рация. Пилоты специально включили громкую связь, чтобы мы тоже слышали радиопереговоры.

Коптер, зависнув над изуродованной снарядами крышей, медленно опустился. Пахнуло резким запахом горелой резины и сожженной изоляции. Бушующий внутри мэрии пожар затянул пространство едким дымом.

Нас встречал майор Стил с двумя объемистыми сумками у ног и сопровождавшие его незнакомые мне шестеро бойцов «Альфы» в боевых скафандрах повышенной защиты. Помогая выгружать оружие и раненых, они не забывали зорко сканировать ближайшие к нам крыши на наличие снайперов.

— Рад, что вы все целы и невредимы! У нас мало времени, поэтому буду краток, — угрюмо приветствовал нас майор, тем самым вызвав во мне новую волну раздражения.

— Что будет с моими людьми, пока я буду на задании? Они многое испытали и заслуживают…

— Они перейдут под командование лейтенанта Эндрю Браса, — не задумываясь, отмахнулся Стил. — Теперь о главном. Вот груз, который вы должны будете доставить на место.

Стил с величайшей осторожностью достал из сумки маленький бокс из легкого сплава и передал мне. Чемоданчик, несмотря на миниатюрный размер, был тяжелым.

— Осторожнее с ним. В ваших руках очень мощный и хрупкий прибор, который нельзя ронять и подвергать грубому воздействию. Все подробности миссии получите в полете. К сожалению, я могу уделить вам лишь несколько минут, поскольку ситуация в городе вынуждает меня находиться в совершенно другом месте. Как вы, наверное, заметили, мы в плотной осаде…

— Это еще мягко сказано, сэр! — язвительно улыбнулся Хрящ.

Стил приказал занести сумки с оборудованием в коптер и уставился на меня, ожидая вопросов. Но я не стал радовать его предсказуемостью. Каждую минуту где-то что-то взрывалось, превращая дома в горы обломков. Внизу бегали очумелые солдаты хо городского гарнизона, завязывая ожесточенные перестрелки с сиамами среди узких улочек. Нам сверху хорошо все было видно.

— Как вы собираетесь с ними справиться? На подлете мы наблюдали тысячи особей, пробивающихся к центру. Надеетесь и здесь пустить в ход «ви-экс», пожертвовав гражданскими?

— Ничего, лейтенант, прорвемся. Бывало и хуже.

— Хуже, чем сейчас? Сомнительно.

— Ближе к делу. Снимете электронную защиту с вашего шлема. Пароль — «возрождение». Прочтете задание. Когда выполните его и спуститесь в заранее оговоренную точку рандеву, транспорт доставит вас ко мне. Мы еще раз поговорим о вашем назначении в любой известный мир внутреннего кольца Империи. Если вопросов больше нет, тогда желаю удачи.

— Будь осторожнее! — сказал Брас. — Ты показал себя молодцом при обороне форта и при выводе своих людей из окружения. Я выражу мнение всех присутствующих, если скажу, что ты отличный товарищ и замечательный командир. Возвращайся и не вздумай умирать.

Во время речи Эндрю Ганс согласно кивнул, призрачно улыбнувшись.

— Спасибо за то, что не дал сгинуть, — крепко пожав мою руку, шепнул Нагава. — Свой долг можешь не возвращать. Я аннулировал его за ненадобностью и теперь должен тебе.

— Глупости. Вы сами себя спасли, — смутился я. — Себя благодарите за стойкость.

— Без нас на задании не веселись, — откашлявшись, сказал Серж, протягивая мне свой любимый десантный нож, которым очень дорожил. — Вот, возьми сувенир. Ни разу меня не подводил.

— Ладно тебе, Хрящ. — Нехотя взяв нож, я почувствовал себя не в своей тарелке. — Как будто в последний путь провожаете. Сами тут аккуратней будьте. Всегда, когда оставляешь одних, потом голову ломаешь, как вас вытащить из лап военной полиции.

— Не пугай, Ингвар! — усмехнулся Ганс. — За твоими парнями я пригляжу лично! Сувениры не забудь привезти, а мы тебе пока сиамских голов насушим с запасом.

— Свои не потеряйте. Как раны, Фрэнки?

— Нормально. Проваливай, хоть немного покомандую здесь без тебя! — серьезно сказал Фрэнк. — Ну, куда мы денемся? Когда выбьем обезьян из города, сам знаешь, где нас искать.

Стил, недовольно постукивая каблуком по покрытию посадочной площадки, демонстративно поглядывал на часы, поторапливая меня.

— Увидимся! Еще не раз набьем морду трактирщику за нещадно разбавленную выпивку, — попытался пошутить я, но на фоне разрушенного города шутка вышла натянутой.

Коротко отдав им честь, я забрался в коптер и устало привалился спиной к переборке. В глубине души я не верил, что мы еще когда-либо увидимся. Мои чувства редко обманывали меня в подобных делах. В моей жизни намечался новый крутой поворот. Мне и в голову раньше не приходило, что, выполнив все условия Стила, мне поневоле придется оставить своих друзей здесь, на этой мерзкой планете.

Чтобы мои размышления не дошли до абсурда вроде отказа от миссии, я решил заняться осмотром груза и снаряжения. Стил, как всегда, не поскупился на оружие и технику. В первой сумке был упакован армейский легкий скафандр-хамелеон, разработанный для разведывательных спецподразделений, действующих в сложнейших полевых условиях. Там же находился усовершенствованный тактический шлем с киберкомом последнего поколения, нашпигованный позитронными матрицами по самую макушку. Общаться с ним можно было с помощью мыслеимпульсов. Скафандр был сделан из мимикрирующей металлизированной ткани, пропитанной кристаллической визорной жидкостью. Встроенные микронанокамеры, выводящие изображение окружающей среды на определенные участки одежды и поверхность шлема, делали человека практически невидимым. Оружие во второй сумке было не совсем обычным. Два пистолета — один для забрасывания крючьев на большие высоты, второй крохотный, он легко помещался в кулаке. Короткий электромагнитный автомат ЭРП-2 (электромагнитный резонаторный пульсатор) с раскладным прикладом и более совершенным генератором, стреляющий полыми пулями, начиненными антиматерией. Остальное оружие было иглострельным. Магазины имели разнообразную начинку, от ядовитых иголок до дротиков с взрывчатыми наконечниками. Взвешивая в руках новенькое оружие, я решил, что такое никогда не применялось для боевых действий, а носило сугубо диверсионный характер и находилось на вооружении Имперской спецслужбы безопасности да еще команд «Альфы» высшей ступени. Миссия была недвусмысленно диверсионная, а значит, крайне опасная. Ну, что же, иного я и не ждал.

— Три часа! — крикнул первый пилот, показывая три пальца. — Времени вагон.

Скинув с себя грязные лохмотья, что назывались когда-то униформой, я с удовольствием забрался внутрь костюма. Приноравливаясь к моему телосложению, он плотно обжал меня. Под резинообразной подкладкой, похожей на гибкий пластик или стекло, было довольно прохладно по сравнению с душным салоном, пропитанным влажными испарениями. Застегнув последнюю деталь и затянув последний из ремней, я взял угловатый шлем со сферической макушкой, на которой виднелись тусклые линзы камер и датчиков движения. Больше всего меня порадовал встроенный в шлем прибор, напоминающий электронный прицел, но с функциями автоматического захвата цели и выравнивания прицельной планки. По сути, я являлся оператором сверхсложной биомеханической машины, способной планировать с больших высот, погружаться на большие глубины и обладавшей жидкой броней. Это была последняя новинка — чем выше кинетическая энергия летящего в тебя предмета, тем большее сопротивление оказывала нательная броня. У нее был лишь один серьезный минус — она не спасала от энергетического заряда, который теоретически должен рассеиваться покрытием материала. Шлем активизировался, стоило надеть его на голову и мысленно прошептать пароль.

— Добрый день, лейтенант! — приветствовал меня спокойный голос псевдоразума. — Я провел диагностику. В ваших тканях обнаружены остаточные следы химического соединения, ранее деактивированного.

— Верно, соединение более не активно. Как мне тебя называть?

— Как вам угодно. Меня называют ПБК. Позитронный Боевой Комплекс…

— Я лучше тебя буду называть Умником. Идет?

— Принято.

— Рассказывай, что за миссия и что за цель. Жду не дождусь, когда все это закончится.

— Миссия: проникновение на тщательно охраняемый объект, на котором вам нужно разместить трассирующее устройство гипергейта.

На стекле шлема появилась трехмерная проекция пирамиды, расположенной в жерле потухшего вулкана. Со всех сторон пирамида была окружена снегами и льдом. Вулкан был незнакомый, не иначе, гора Рока, которая считалась самой высокой точкой на Эпилоне.

— А поподробнее можно? Или ты всегда такой немногословный, Умник?

На экране возникла планетарная сетка с параллелями и меридианами, побежали столбцы цифр, вероятно, расчеты каких-то траекторий. Меня это начало раздражать.

— Стоп. Что это такое?

— Вы просили подробнее…

— Не зли меня, жестянка! — медленно закипая, процедил я. — Верни трехмерную проекцию. Что с охраной?

— Это мне неизвестно, — как будто виновато ответила умная машина. — Охрана входит в мой регистр с нулевой отметкой, так же, как и схема объекта и точный план местности. Вам придется выяснить это на месте самостоятельно. Ничего иного предложить не могу.

— Не можешь или не хочешь? Ладно, не важно. Как мне добраться до вершины горы Рока?

Я был уверен, что ничего интересного не услышу, но Умник удивил меня.

— У вас ошибочные данные. Это не гора Рока, — поправил ПБК. — Это гора Ундон. Располагается на континенте Тай Ши. Так ее называют коренные жители. Или врата. Это дословный перевод местного названия…

— Первый раз слышу про этот континент, — сказал я, пытаясь припомнить уроки географии. — Разве на Эпилоне такой существует?

— Не совсем так, лейтенант. Но вы правы.

— В чем именно я прав?

— Вы не могли о нем слышать ранее. Континент Тай Ши — часть параллельной Вселенной, что соприкасается с Эпилоном в данном промежутке времени и пространства.

Я пожал плечами:

— И что это должно значить? Хватит говорить загадками!

— Никто не знает, когда закроются врата. Мы не сможем сесть рядом с объектом, так как отказ оборудования в том районе и другие необъяснимые аномалии там в порядке вещей. Вам придется прыгать с высоты и планировать на землю, при этом ни в коем случае не касаться прибрежных вод. На этот счет у меня строгие инструкции и пометка «смертельно опасно».

Я не стал ему говорить, что мне глубоко плевать на его инструкции и на весь этот странный план. Мне было любопытно, в какую игру я попал.

— Проход стабилен? Насколько я помню курс физики, такие места крайне непостоянны.

— Вполне стабилен, — после небольшой паузы ответил ПБК. — По заложенным в меня данным, прокол достиг максимальной стабильности еще несколько тысячелетий назад.

— Даже так? Ну, тогда я спокоен. Кроме меня, туда посылали какие-то команды?

— Если и посылали, то мне об этом ничего не известно, сэр.

— А что тебе еще известно, кроме того, что ты уже сообщил? Пока что сведения скудные…

— Только то, что в данное время это зона урагана. Со спутников он выглядит как обычный грозовой фронт. Это как-то связано с попытками континуума отторгнуть чужеродный участок пространства. Туда сложно попасть и еще труднее выйти. Граница чужого мира представляет реальную угрозу для вашей жизни, лейтенант. Вы должны это усвоить.

— И ты мне только сейчас об этом говоришь, гаденыш?

— Не волнуйтесь, лейтенант Грин. Позитронные устройства в зоне аномалии работают удовлетворительно, я буду с вами и помогу в случае необходимости.

— Это, конечно, радует! Мне сразу полегчало! Как меня собираются забирать обратно? Наверное, это будет не проще, чем выдернуть меня из черной дыры.

— На этот счет есть инструкции. Попасть на континент сложнее, чем с него выбраться.

— Правда? — иронично усмехнулся я. — Очень сомневаюсь в этом.

— Точка эвакуации отмечена на карте. Там вас заберет спецшаттл. Проблемы начнутся, когда вы окажетесь на другой стороне.

— А что, там есть проблемы?

— Конечно. Проблемы есть всегда.

На карте точка эвакуации оказалась почти в трех тысячах километров от цели на берегу. Я ничего не ответил Умнику, борясь с неудержимым желанием приставить дуло автомата к шее пилота и развернуть машину назад. Кроме Стила, меня так подставить, пожалуй, никто больше не решился бы. Это факт. Очень остроумно с его стороны найти кандидата в смертники и отправить на подобное задание. В случае неудачи никто не хватится опального скандального лейтенанта, по идее, сидящего в военной тюрьме за убийство. Очень умно. Примите мои аплодисменты.

«Ах же ты, сукин сын! Может быть, официально я до сих пор гнию заживо в заключении или даже хуже, погиб во время атаки на форт или в руинах Нянтранга».

Вполне вероятно, что Стил списал меня в расход еще раньше и все это время наблюдал за мной, да хотя бы с того аэродрома Донджоу, где я обнаружил тот странный пульт. Мне, правда, эта версия казалась сомнительной. Да, в мое тело могли незаметно вшить хоть и дюжину «жучков». В том, что они были, я даже не сомневался. Но наблюдать за мной из Донджоу было по меньшей мере глупо. Он мог наблюдать и из города. Разумеется, я и не думал отказываться от миссии. Иначе мой труп найдут в какой-нибудь канаве. Или, того хуже, в желудке плоскодона. Стилу я еще отомщу сполна.

Коптер, укутанный облаками, летел над бурным морем к северному полюсу, чтобы достичь континента, числящегося во всех документах как планетарный ураган за полярным кругом. Правда, не обычный ураган, а висящий над одним и тем же местом в океане, доставая до ионосферы планеты. Наверное, было нелегко отвести от него внимание с орбиты. Такую аномалию не пропустишь при всем желании.

— Внимание! Датчики обнаружили обширную зону магнитных возмущений!

В подтверждение слов ПБК коптер ощутимо тряхнуло. Он провалился в воздушную яму, чуть не расплющив меня о потолок. Когда я упал на спину, в кабине послышался яростный спор.

— …а я не собираюсь подыхать! — орал первый пилот.

— Тебя отдадут под трибунал за это, Джим! Не будь идиотом! — кричал на него второй, пытаясь перехватить управление на себя.

— Отпусти! Ты совсем ослеп? Видишь эти завихрения? Они разорвут нас на куски. Пускай прыгает сейчас. Мне никто не говорил, на что будет похож этот чертов вихрь.

— У нас проблемы? — окликнул я их, но они меня не услышали.

— Ты же знаешь, что делать этого нельзя! Мы поднимемся выше…

— Я не собираюсь умирать. Отпусти штурвал! — взвизгнул в панике Джим, когда коптер крутануло вокруг оси и задом наперед кинуло в сторону.

В данной ситуации путь назад меня более чем устраивал, но сейчас лететь обратно будет еще большим самоубийством, чем вперед. Позади нас сворачивались в кольца фиолетовые тучи, мотающие коптер из стороны в сторону. Двигатели натужно завывали, и мне стало ясно, что они так долго не выдержат. В одном из двигателей уже стучало так, словно он собрался оторваться.

— Лейтенант! — окликнул меня Джим. — Вам придется прыгать сейчас и планировать к берегу. Если мы полетим дальше, адский ветер порвет нас на части. У вас в поясе скафандра встроенная сфера, она не даст вам разбиться. Готовьтесь к выброске — и удачи!

— Подлети поближе, и я выпрыгну, — угрюмо сказал я, вспомнив рекомендации ПБК.

— Выпрыгивай немедленно, или я тебя пристрелю и сам выброшу! — заорал Джим, направляя на меня темный зрачок пистолета. — Ты еще ничего не понял? За борт! Живо!

В иллюминаторе, кроме вспышек молнии в густой тьме, ничего не было видно.

— Что с землей? — мысленно спросил я Умника.

— Три километра до берега.

— Сам прыгай. Если уберешь пистолет, я даже не стану тебя убивать… — спокойно сказал я Джиму, понадежнее упираясь ногами в пол.

Пилот, не целясь, выстрелил в меня. Шестым чувством почувствовав угрозу, я за секунду до выстрела отпрыгнул в сторону. В вое двигателей я даже не расслышал выстрела, зато увидел в полу отверстие, в котором свистел воздух. Рефлексы заставили меня вскинуть автомат. Бесшумная очередь хлестнула по обоим пилотам. Иглообразные заряды ЭРПа, содержащие в пустой оболочке мизерное количество антиматерии, проделали в лобовом стекле дыры размером с кулак. Вопль пилотов сменился оглушительным ревом ветра, когда лопнувшее, словно пузырь, стекло впустило внутрь ураганной силы ветер вперемешку с каплями дождя. Коптер завалился на бок и стал штопором падать в воду. Пилоты пытались удержать потерявшую контроль машину, но у них ничего не выходило. Тот тип, что стрелял в меня из пистолета, лишился правой кисти, начисто срезанной очередью по самое запястье. Завывая, он бился в кресле, держась левой рукой за штурвал. Второй пилот, не пострадавший от осколков лобового стекла, остался без приличного куска плоти у себя на боку и сейчас пребывал в шоке. Пульт управления был разнесен вдребезги, и пусть машина еще пыталась бороться со стихией, она была обречена. Я не желал, чтобы все так закончилось для этих трусов, но поделать ничего не мог. Нужно было спасать свою жизнь, пока мы на полной скорости не врезались в море и не разбились о воду, как яйцо об асфальт.

— Полтора километра до берега. Высота пять километров. Скорость ветра четыреста пятьдесят километров в час. Есть шанс добраться до суши, — шепнул ПБК.

Забросив на спину сумку со снаряжением, я с трудом дополз до люка. Дернув на себя запорный механизм, открыл овальный проем. На размышления не было времени…

Коптер, вращаясь по часовой стрелке, кометой врезался в воду, сминаясь, словно жестяная банка, после чего погрузился в ледяные объятия моря. Ветер швырял меня по небу, словно песчинку, добросив до границы земли, которой до сих пор не было видно за молочной пеленой тумана. Прыжок был далеко не самым удачным, так как проходил в экстремальных условиях.

— Аномалия мешает сканерам, — пожаловался Умник. — Есть опасность искажения информации.

— Лучше скажи мне, где верх, а где низ! — крикнул я, пытаясь выровнять падение.

До сих пор планирование никак не удавалось. Гироскоп выдавал совершенно фантастические результаты, по его данным выходило, что я быстро удаляюсь от земли, а не наоборот.

— Не нужно паниковать, лейтенант.

— Я не паникую…

Вокруг меня вдруг засветилась бледная сфера. Падение превратилось в медленный спуск.

— Ну, вот, совсем другое дело! — счастливо вздохнул я, ощущая, как по спине бежит пот.

Не далее, чем в трех метрах от меня, пролетела настолько жуткая человекообразная морда с перепончатыми крыльями вместо ушей, что у меня на секунду застыла кровь в жилах, а челюсть отвисла от удивления. Крылатая тень стремительно растворилась в тумане так же внезапно, как и появилась. Ничего подобного мне в жизни видеть не приходилось. Какая-то дьявольская пародия на человеческое лицо, иначе не скажешь.

— Что это было, железка? — дрожащим голосом спросил я у ПБК, сжимая автомат.

— Какой-то необычный организм…

— Я и сам видел, что это не ромовая баба. Я спросил, ЧТО ЭТО БЫЛО?!

— Не забывайте, лейтенант, мы находимся над территорией другого, враждебного мира. Это могло быть что угодно. Можете называть это птицей. Так вам привычней?

— Да пошел ты к дьяволу со своими дурацкими сравнениями! Это же надо, монстра птицей назвать! Я думал, у железок вроде тебя не бывает чувства юмора…

— Это правда. Я не запрограммирован шутить. Пятьсот метров до поверхности…

Землю я увидел, когда оказался в десяти метрах над ней — это была поверхность из пупырчатого вулканического стекла. Еще не коснувшись ногами тверди, я почувствовал исходящие из ранца волны энергии. Оглянулся, но, кроме обычного свечения сферы, ничего подозрительного не увидел. Еще раз мигнув, моя спасительная капсула растворилась в воздухе. Сквозь туман светились сугробы и замерзшие лужи. Позади меня об острые зубы утесов с грохотом разбивались пятиметровые волны, которые выглядели очень непривычно: они были какими-то зыбкими и радужными. Надо мной закручивались темные спирали воздушных вихрей, в то время как внизу ни единого дуновения. В туманной долине не ощущалось жизни.

Как будто в дурацкий сон психопата угодил. Прямо мороз по коже.

Удобнее расположив груз за плечами, я направился вперед, ориентируясь по электронной схеме ПБК. Сугробы не хрустели, а лед не трескался, как ему было положено. Вместо этого снег разлетался в разные стороны, словно тут царила невесомость, а толстый лед распадался на хлопья и мгновенно таял. С гравитацией тоже было не все ладно, она то невыносимо клонила к земле, а то поднимала над землей, и все это на фоне непривычного головокружения и пустоты в желудке.

«Отвратительная прогулка выдалась на этот раз, — подумал я. — Терпи. Ведь знал, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Представляю, как радуется этот подонок».

Взобравшись на каменистую гору, я выругался. Впереди тянулась все такая же пупырчатая поверхность. Туман не давал возможности разглядеть ничего дальше тридцати метров. Звуки в долине отсутствовали, и у меня было стойкое ощущение, что в уши напихали вату и залили для надежности воском.

— Включи маскировку! — послал я импульс ПБК, увидев, что руки, ноги и туловище мгновенно стали прозрачными, кроме тех мест, которые не были накрыты визорной тканью. Все же лучше, чем совсем идти без зашиты по открытой местности.

— Перехватываю сигналы неизвестного происхождения. Как мыслепередачи, так и неопознанные радиочастоты, — сказал Умник. — Попытка идентификации…

— Откуда?

— Не могу триангулировать. Какие будут распоряжения?

— Глуши их, как хочешь, но они не должны нас нащупать.

— Выполняю.

— Если еще что подозрительное увидишь, доложи мне. Ясно?

— Конечно, лейтенант. Можете на меня положиться.

Шестичасовой марш-бросок через пустошь порядком вымотал меня. Все те же волны за спиной, словно гигантские крылья, раскачивались в такт шагам, но мне надоело оглядываться и ничего не видеть. Я свыкся с импульсами, хоть они действовали мне на нервы.

— Сигналы чужого передатчика стали сильнее! Мы снова видимы…

— Нас ведут радаром?

— Его аналогом. Наведение помех неэффективно. Предлагаю укрыться в скалах. Вблизи есть подходящая расщелина, — сказал Умник, показывая схематическое изображение со светящейся трещиной в тридцати метрах вверх по склону. — Сообщаю результат поверхностного сканирования породы: тектоническая активность вулканов в пределах нормы; в ближайшем пространстве явных следов выхода магмы на поверхность не зафиксировано.

Воспользовавшись пистолетом с крюком, я взобрался на узкий карниз. Внутри пещеры, так же как и везде, блестели замерзшие лужи. Правда, гравитация была заметно слабее, и если не считать того, что капли воды падали снизу вверх, а лед таял и снова замерзал, других странностей я не обнаружил. Над каменным козырьком беззвучно пролетела треугольная тень, скрывшись в тумане. Вражеский наблюдатель меня потерял.

Из темноты пещеры вынырнула желеобразная туша приличных размеров, с безглазой и беззубой мордой, и с ходу попыталась меня затянуть в свое светящееся нутро. Отпрыгивая к выходу, я дал по ней очередь, наблюдая, как дырки от попаданий с поразительной скоростью зарастают. Это было все равно что бить картечью по воде. Тварь почти схватила меня за ноги, когда я спиной назад выпрыгнул из трещины и в мгновенно вспыхнувшем вокруг меня коконе кульбитом назад приземлился на скалу, с которой начал восхождение. Проклиная свою неосторожность, я достал из ранца гранатомет и прицелился, но туша втянулась обратно в пещеру.

— Ну, подожди у меня! — мрачно пообещал я, ожидая, когда эта дрянь вновь выглянет наружу.

Через пять минут я решил ее подразнить. Забрался в пещеру и сразу увидел своего дружка, который, свернувшись под потолком, снова укладывался спать.

Вытащив из-за пазухи один из волновых пистолетов, стреляющих ядовитыми стрелами, я выбрал магазин с красными дротиками, снабженными молекулярным ядом мгновенного действия, и всадил обойму прямо в центр шевелящийся массы. Но она не среагировала. Зверь как висел под потолком, так и оставался там же. Взяв его на прицел автомата, я стал осторожно приближаться к нему, пока в душе боролись азарт и осторожность — нужно ли врезать ему из гранатомета или нет? У меня было всего пять ракет, а путь неблизок. Мне было жаль тратить заряд на эту падаль. Склизкий зверь, снова почуяв присутствие незваного гостя, с неожиданной прытью кинулся на меня. Отбегая к выходу из пещеры, я расстрелял эту мерзость в упор, но это только вывело ее из себя. Тварь прыгнула с карниза вслед за мной, шмякнулась на камни и кинулась вдогонку. Цедя проклятия, я убегал от скользящей за мной туши, короткими очередями расстреливая ее шкуру из автомата.

Позади меня раздался жалостный всхлип. Обернувшись, я замер от изумления. В пяти метрах над скребущей когтями по камням тварью завис тот самый металлический треугольник с почти двадцатиметровым размахом крыльев. Он тонким, как нитка, канатиком удерживал тварь на месте — словно на крючке рыболова. Тварь, вереща, пыталась упираться и ползти, но было видно, что ей это не под силу. Студенистая плоть была пронизана тысячами блестящих ниток. Теперь мне стало ясно, как такую тушу удерживал тоненький канатик, который, сокращаясь, подтягивал животину к жадно распахнутым грузовым створкам летательного аппарата. Еще немного, и слизняк взмыл вверх, бессильно извиваясь в воздухе полупрозрачным телом. Неизвестная машина, не проявив ко мне ни капли внимания или агрессивности, бесшумно взмыла вертикально вверх и растворилась в тумане. Такой была моя первая встреча с обитателями туманного мира, в котором все было не по-человечески странно. Может быть, я стал свидетелем обычного сафари, которое любят устраивать местные жители?

Я прошел сквозь пещеру на противоположный склон горы. Вокруг все было так же сумрачно и туманно. Вокруг простирался самый необычный инопланетный лес из всех, какие я когда-либо видел. Ствол любого, даже самого маленького из деревьев не смогли бы обхватить и сто человек, взявшись за руки. Поначалу из-за голых стволов мне показалось, что я вышел на окраину мегаполиса с цилиндрическими небоскребами, но, задрав голову, увидел высоко в тумане темную массу растительности.

Спустя четверть часа, когда я преодолевал лес, мимо меня, в трех метрах над землей, с жужжанием пролетел зеркальный шар. Самое паршивое было то, что его приближение не засек ни я, ни ПБК, который словно воды в рот набрал.

— Зачем ты мне нужен, Умник, если пользы от тебя никакой? — проворчал я, когда шар улетел.

— Я ничего не зафиксировал! — оправдывался ПБК.

— Тогда выключай к чертям свои приемники и передатчики. Все до последнего.

— В этом случае мы останемся слепыми и глухими.

— Мы и так слепые и глухие. Выключай, — рассердился я, потеряв к нему доверие.

Я продолжал идти по лесу, который оказался не таким уж и большим. От открывшегося за лесом зрелища мне сделалось дурно. Туман исчез. Обзор в лучах красного солнца размером с горошину был превосходным. До самого горизонта, во все стороны, расстилалась зловонная свалка, наполнившая мои легкие миазмами разложения. Я быстро надел шлем, но было поздно, потому что мне стало тошно.

— Боже, какая мерзость. Просканируй «это» биосканером. Это какое-то безумие…

— Нет, всего лишь сотни тысяч тонн конгломерата из органической плоти и чужеродной электроники. Возможно, производство киборгов или иных органических систем. Необходимо двигаться согласно проложенному курсу. Нам нельзя сбиваться с него.

— Что значит «нам нельзя»? Это же прямо через свалку?! Вот дерьмо!

Пришлось, образно выражаясь, наступить сапогом на свою брезгливость и начать искать сухой путь по местным отбросам. Я быстро нашел в месиве нечто вроде накатанной колеи, по которой сюда свозил отходы колесный транспорт.

Я пережил немало неприятных часов на свалке. Вдали по грудам мусора сновали трехметрового диаметра блестящие шары на тонких ножках, а над головой буднично проносились знакомые треугольники, не обращавшие на меня внимания. Трижды на своем пути я находил полуистлевшие человеческие кости и черепа со стальными пластинами. Кости пронизывали электронные цепи, делавшие их похожими на платы старых вычислительных машин. Когда мусор закончился, передо мной открылась маленькая долина с озером посередине и высоким водопадом. На схеме в этом месте стояла жирная точка, после которой шел пунктир в виде уложенной на бок восьмерки.

— Будьте осторожны, лейтенант. Фиксирую излучение первого уровня.

Все было бы ничего, но озеро висело над туманной землей, а водопад начинался прямо в воздухе на сорок метров выше и низвергался в пустоту, не достигая десятка метров до спокойной поверхности воды. На горизонте откуда ни возьмись проявились штопорообразные башни, вершинами достающие до фиолетовых облаков. Местность подергивалась, словно изжеванная видеопленка. Периферийным зрением можно было наблюдать чистое от туч небо, меняющее окраску от кровавого до фиолетового. Когда я подошел к водопаду поближе, пришлось сесть на землю, чтобы не упасть от нахлынувшего шума в ушах и слабости в ногах.

— Эти ощущения… что их вызывает? — прохрипел я пересохшими губами, схватился руками за шлем и начал раскачиваться из стороны в сторону, словно маятник. Я ощущал себя сплющенной массой, которую пытались растереть по бескрайней поверхности ржаного хлеба. Хотелось взвыть волком и выпрыгнуть из кожи вон.

— Зафиксированы… сложные… многомерные… поля. Зона нестабильных границ…

Посмотрев на перчатки, я с холодом в сердце увидел, что они исчезают, обнажая кожу и мышцы, а тело становится стеклянным. С трудом встав на колени, я быстро отполз от водопада, ставшего вдруг раскаленной рекой огненной лавы.

Вокруг расстилалась знойная пустыня из стеклянного крошева и кусков хрусталя. Сглотнув липкую слюну, я попытался встать, но чудовищная сила гравитации не давала пошевелить руками, не то что встать на ноги. Какая-то тень метнулась ко мне из-под стекла, но почти мгновенно там же и исчезла. Наверное, я был далек от пищевой цепочки этого мира и не представлял никакой ценности. Три оранжевых солнца печально освещали долину, не знавшую теней и ночи. В небе виднелось незнакомое созвездие, демонстрируя облака водорода. По дороге проносились каплевидные машины, скользя в метре от поверхности черного, как ночь, шоссе. Под их днищами били в дорогу реактивные ртутные струи, но не оставляли следов на ней. Такой привод мог присниться в кошмарном сне лишь безумному физику, который перед этим принял хорошую дозу наркоты.

Одна из машин, съехав на обочину рядом со мной, раскрылась, как цветок, а затем сложилась вокруг величественной фигуры, сделанной из жидкого зеркала. Существо, склонившись надо мной, протянуло одно из своих зеркальных щупалец, которое без проблем прошло сквозь мое тело. Существо попыталось что-то достать позади меня, но не смогло. Постояв пару секунд надо мной, оно снова превратилось в каплевидный объект, и тот, набирая скорость, помчался к повороту.

Вскочив на ноги, я снял с плеча гранатомет и прицелился в него. Навскидку попасть было трудно, но снаряд, прочертив в воздухе кривую, угодил прямо в несущуюся на огромной скорости каплю, разорвав ее на части. Осколки яркой радугой усыпали дорогу, с шипением прожигая ее. Мир потускнел, и появился темный лес с правильной формы озером в центре, на берегу которого я и оказался. Над озером пульсировало силовое поле, накрывая его на манер колпака. Импульсы за спиной достигли апогея и мало чем напоминали ритм работающего сердца. Поле вокруг озера исчезло, и сразу стало возможно разглядеть далекие звезды. Подобных созвездий я не мог припомнить в нашей Галактике. Венчал эту красоту расколотый на четыре части безжизненный спутник планеты, взорванный изнутри.

— Какое замечательное существо занес в мои владения Путь…

Вскинув оружие, я повернулся на голос. Некто в черном полупрозрачном сетчатом платье поманил меня. Плотная вуаль закрывала лицо. Голос мог принадлежать и девочке, и молодой женщине.

Во имя всех бесов ада, что делает в столь странном месте обычная женщина? Или необычная?

— Восхитительно! — прозвенел ее голосок. Женщина, скользя над землей, поплыла ко мне, раскинув руки, словно собиралась дружески обнять. Длинное платье колыхалось, словно живое.

— Стой на месте, пока я в тебе дырок не наделал! — нахмурился я.

Фигура застыла в воздухе в трех метрах от меня, покрывшись рябью.

— Может, покажете лицо? Невежливо начинать знакомство таким образом.

— Все в свое время! — прошелестел тихий голос из-под вуали, в котором меньше всего было человеческих ноток. — Мои молитвы были услышаны матерью. Путь прислал мне компенсацию за столетия заточения и унижений. Благодарю, что выпустил меня из этой клетки, незнакомец…

— Клетки? — удивился я. — Это больше похоже на лес, чем на клетку.

— Вокруг озера установлено энергетическое поле, державшее меня целую вечность. Пока не появился ты вместе со своим мерцателем. Очень смелый поступок разгуливать с ним. Или же очень глупый. Это с какой стороны посмотреть…

— А кто вы такая, чтобы ради вас создавать силовое поле такой мощности?

— Я то, что теперь будет худшим ночным кошмаром для тех, кто заточил меня. Эти мерзкие создания вновь обретут хозяйку, которая наведет прежний порядок в этом мире! — зловеще прошелестел голос.

Ее невидимый взор сверлил саму душу.

— Рад был помочь. Можете отплатить мне тем, что подскажете, где я нахожусь…

— Заблудился в Вуали? Поначалу со всеми бывает… — прозвучал язвительный голосок. — Бедное заблудшее дитя. Ты из рода тех смешных чудаков, обитающих в Праймовой Вселенной. Я чувствую твое отчаяние и волну страха. Ты жертва разлома в Оси.

— Хотите помочь?

— Разумеется. Это почти ничего не будет тебе стоить.

— А разве я не заплатил тем, что освободил тебя из заточения? — постепенно наливаясь гневом, спросил я.

Словно прочитав мои мысли, существо качнулось ко мне.

— Ты думаешь, чтобы попасть обратно во Вселенную Прайм, тебе достаточно этого захотеть?

— Просто покажи мне ближайший разлом в этой чертовой Оси. Сам как-нибудь выберусь.

Фигура согнулась от визгливого хохота. Я попытался сдвинуться с места, но не смог пошевелить даже пальцем, застыв, как изваяние.

— Не так быстро, мой маленький… дружок! — прошипел презрительный голос ведьмы.

Она стала медленно приближаться ко мне. Сердце застыло от страха, когда по шлему шлепнула ее мертвенно бледная ладонь с шестью длинными когтистыми пальцами и заскребла по стеклу, оставляя следы отвратительной слизи.

— Я выполню обещание, но сначала выпью до капли твои энергетические тела, так как голод терзает меня. Потом отпущу, клянусь хозяйкой Улья. Какая удача, создание первого уровня. Нынче, в столь нелегкие времена, божественный деликатес…

Из леса ударили ослепительные молнии и разорвали ведьму на части, раскидав ошметки по траве. Они начали собираться вновь, но сила, державшая меня, исчезла. Без всяких сомнений и сожалений я полоснул очередью по почти сформировавшейся фигуре, снова разнося ее на части. Чудовищная сила отшвырнула меня на десять метров в воду. Погрузившись с головой, я большими гребками поплыл на середину озера. И тут вода стала вязкой, словно кисель. С трудом обернувшись, я увидел, как полусотня созданий кидается молниями в черный вихрь, в который превратилась мерзкая тварь.

— Умник, отзовись!

— Таррр… — зашумел мыслеответ ПБК, но заглох уже через полсекунды.

На дисплее шлема мигала надпись: «Перегрузка центрального процессора». Процессор ПБК был загружен огромным количеством информационных потоков и не мог быть мне полезен. За спиной привычно пульсировали невидимые крылья. Меня захватила волна мути и головной боли. Все создания на берегу валялись, разорванные на части, а сама виновница этого приняла привычную форму и сейчас летела над поверхностью озера в мою сторону.

— Ты никогда не выберешься отсюда. Только по частям! — визгливо засмеялся демон. — Не быть тебе в покое нигде, пока жив Улей!

С величайшим трудом вытащив руку из вязкой жижи, я злорадно показал твари средний палец.

— Передавай от меня привет своему Улью! И ощутил новый толчок перехода… Солнце выглянуло из-за гор. Первые лучи, словно кипятком, обожгли тело под скафандром.

— Осторожно, лейтенант! — раздался спокойный голос ожившего ПБК. — Радиационные ожоги третьей степени. Ввожу реабилитационный раствор ДНК-стабилизатора номер один.

Я метнулся за ближайший камень. Тело била лихорадочная дрожь.

— Опасный уровень излучения! Поражено тридцать процентов кожного покрова! — прогудел ПБК. — Рекомендуется немедленно лечь в гибернационную капсулу медблока.

— Где я тебе ее возьму, железный кретин? Лучше придумай, как остановить процесс распада…

Еще немного, и три солнца, поднявшись в зенит, испепелят меня за этим ненадежным укрытием. Местность была раскаленной, как в духовке. Мои перчатки глубоко погрузились в почву, больше похожую на пережженную известь. Среди скал алели далекие дюны. По ним ползали жирные черви с чешуей, словно сделанной из огнеупорной керамической плитки. Они заинтересованно поползли ко мне, извиваясь, как змеи.

А спустя миг я попал в другой, более причудливый мир, где все было сделано из стекла, кристаллов и чертовски холодного льда. От отчаяния я хотел ругаться самыми черными словами, но был так вымотан, что даже на это сил не оставалось. Передвигался я преимущественно ползком, не зная заранее, придавит меня к земле гравитация нового мира или подбросит вверх. Сказать, что я был не готов ко всему этому, значит, вообще ничего не сказать.

Миры давили, словно мельничные жернова, давили, как танковая гусеница, подминая ящерицу, попавшуюся на пути. Я полз по горячей земле, хрупкому льду, металлу, стеклу и еще черт знает чему, чувствуя, что, если так продолжится и дальше, меня разорвет на части. Перчатки с хрустом утопали в зеленом пепле, чтобы начать скрести по красному льду.

Я вынырнул меж титанических колес высотой под двадцать метров. Колоссальных размеров механизм, которому принадлежало одно из них, с невыносимым визгом сверлил буром нечто находящееся вне поля видимости, так же, как и еще с полсотни подобных машин вокруг. Создание высотой метров сорок, с множеством болтающихся щупалец, попросту перешагнуло через меня и величественно пошагало прочь, шлепая трехпалыми ногами. В клубах промышленного дыма суетились еще с десяток подобных существ. В отдалении плыла величественная платформа с множеством многогранных дыр, сквозь которые просвечивала лента реки.

На душе у меня похолодело, когда я понял, что сам нахожусь на одной из таких платформ. Вокруг меня работали механизмы, выглядевшие со стороны как двухсотметровые пирамиды. Они медленно удалялись, оставляя после себя многогранные дыры. Работу буровых машин контролировали строители, странно мерцавшие на фоне фиолетового неба, на котором светилось с дюжину квадратных лун. Нет, я не ошибся. Луны были именно квадратные, расчерченные глубокими каналами и выемками. Кто бы их так ни обтесал, он знал, что делает. Ведь совсем не обязательно, что во Вселенной универсальная форма именно шар.

Через час крылатые силуэты доставщиков нависли над пирамидальными буровыми платформами и, обхватив их сложной системой захватов, осторожно приподняли над землей, а затем и вовсе утащили в небо. Создатели дождались, когда за ними прилетит мерцающий куб из неопределенного материала, и, спокойно погрузившись, улетели на нем. Я остался совсем один на опустевшей строительной площадке, радуясь, что хоть в этом мире могу передохнуть. Достал консервы и набросился на еду с невиданным аппетитом, не замечая, что платформа постепенно накренилась и из-за ее грани показался горизонт.

— Опасный наклон! — прервал мою трапезу ПБК. — Есть вероятность опрокидывания. Немедленно активируйте силовой кокон!

— Что?! Черт!

Его предупреждение пришло так неожиданно, что я чуть не подавился.

— Проклятие! — Я почувствовал, что начинаю скользить вместе с песком к краю монолита.

Я не успел вытащить пистолет и выстрелить гарпуном в камень, потому что платформа, мягко перевернувшись в воздухе, сбросила меня вместе с тоннами песка на землю. Инстинктивно взмахнув в полете руками, я со страхом наблюдал, как неотвратимо приближается водная гладь. Пусть гравитация была слабой, модульный пояс не спешил образовывать вокруг меня спасательную сферу, отчего я заметно прибавил скорость. Темная гладь реки стремительно надвигалась.

Свободное падение длилось не больше минуты.

«Что же могло случиться с защитой костюма?» — в панике спрашивал я себя.

Спасательный кокон сферы неожиданно активировался. Это немного погасило скорость, но не до конца. Удар был так силен, что я мгновенно потерял сознание. Боль и страх исчезли.

Пробуждался я урывками, когда боль становилась просто невыносимой. Чей-то спокойный голос говорил что-то на неведомом языке, и сознание снова погружалось во тьму забытья. Так продолжалось очень долго, пока в один из моментов, открыв глаза, я не увидел зеркальный потолок, который ничего не отражал, и странное создание в белых одеждах. Больше всего оно походило на умудренного годами старца с окладистой бородой и морщинистым лицом. Его кошачьи глаза с вертикальными зрачками нельзя было назвать пугающими или отталкивающими. Одна из шести жилистых рук поднесла к моим губам узкий сосуд из матового стекла, и разгоряченное горло освежил прохладный напиток со вкусом мяты и корицы.

— Не суетись, парень. Лежи спокойно и не нервничай. Здесь тебе ничего не угрожает, — раздался ворчливый голос у меня в голове. — Не для того лечил, чтобы ты умер от волнения…

— Вы кто? — прохрипел я. — Что это за госпиталь? Где я?

— Я не знаю, что такое «госпиталь», но, вероятно, очень неприятное местечко, если ты так взволновался. Добро пожаловать в Храмовый мир, чужеземец из Вселенной Прайм! По нашим законам, даже такому, как ты, мы не вправе отказать в гостеприимстве и помощи.

Старик, промокнув мой лоб полотенцем, посмотрел на меня кошачьими глазами, засветившимися мягким светом. Я мгновенно уснул.

Пребывание в обители высокого духа началось для меня, когда наставник Рур выловил меня в священной реке. Расстояние от места моего падения до храма было впечатляющим. Я проплыл все это расстояние, не захлебнувшись и не умерев от ран, везение просто неописуемое. Река кишела опасными хищниками, а сам аббат ходил на реку раз в цикл для выполнения религиозных таинств. У него было очень мало шансов наткнуться на меня, а значит, вмешалась судьба.

Пояс было неисправным, так сказал Рур, который был не только великолепным врачевателем и философом, но и механиком. Интуитивно разбираясь в принципах работы устройств, он их не любил и не жаловал. Это существо обладало умениями и свойствами, которые я не мог понять. Так, например, шестирукий наставник, только взглянув на механизм, мгновенно определял его назначение. Он сказал мне не самые лестные слова, когда нашел мой разбитый о воду груз, который я должен был доставить к храму, и долго поминал людей, что дали мне эту вещь и заставили нести сюда сквозь череду миров окольными путями.

Да, я был у цели, и именно пирамидальный храм в жерле вулкана был моим заданием. К счастью, прибор был выведен из строя до того, как я оказался в храме. Он являлся очень опасной разновидностью размывателя материи, прорубавшей прямой тоннель в пространстве, только очень нестабильный. Именно он был повинен в том, что в разломе между Вселенными меня подхватил энергетический поток, хаотично кидавший по мирам, которые прибор выбирал согласно своей схеме. Это было все равно что развернуть на утлом суденышке парус в момент урагана.

Путешествовать с прибором было опасно вдвойне, так как создание прокола в очередную Вселенную требовало огромной энергии. Прибор черпал ее из окружающей реальности, а затем, пробив Вуаль (так называлась грань между мирами), выбрасывал меня в следующую реальность. Все бы ничего, но когда два мира соприкасаются, это может привести к их взаимному уничтожению. Кроме того, прибор должен был создать прямые врата сквозь те Вселенные, через которые я уже прошел, и соединить мой мир, который здесь все называли Праймовой Вселенной, и этот мир, называемый Наргалом, или Храмовым миром. Наверное, где-то в подземельях до сих пор дежурили операторы врат, готовые при их включении забросить сюда легионы солдат, чтобы попытаться захватить храм и его служителей, являвшихся правителями Храмового мира.

Общались мы с ним как обычно, каждый на своем языке, но отлично понимали друг друга. Это было еще одно чудо Храмового мира. Здесь все понимали других, даже если и разговаривали на разных языках.

— Я знаю планету Эпилон, так как сам бывал там не раз, — огорошил меня как-то Рур. — Она была прекрасным цветком во Вселенной, пока соотечественники Императора не нашли ее и не открыли секрет перехода. Это было задолго до того, как твои соотечественники с Терры наткнулись на Имперские владения. Новые технологии и войны всегда шли рука об руку. Зачем бороздить просторы космоса и прокладывать дорогостоящие звездные маршруты, когда можно начать экспансию в параллельные миры? Эти идеи не новые, они давно будоражат Императора, одержимого безумными мыслями новых завоеваний.

Я сидел в плетеном кресле на небольшой террасе с восхитительным видом на снежные пики, потягивая из хрустального стакана прохладительный бальзам, и внимательно слушал.

— Эпилон не обычный полигон, на котором оттачивают новый род войск, а, скорее, тактико-экспериментальный. На планете много биолабораторий, где проводятся сложные исследования генома человека для последующей селекции. Они называют это проектом «Генезис». Отбор подходящих цепочек ДНК, положенных в основу выведения сверхсущества. Ты должен был стать своего рода донором. Не нужно удивляться, Ингвар. Пока ты был без сознания, я, уж извини, просканировал твои воспоминания и мысли. Поэтому доверяю тебе и знаю, что ты на меня не нападешь. Тем более твоя миссия провалена, и ты застрял вдали от дома, пока мы не решим, как с тобой поступить.

— Я не могу поверить, что вся моя жизнь, все, во имя чего я воевал вместе с друзьями, все это ложь. Это немыслимо! — встав, крикнул я. — Вы меня пытаетесь запутать…

— Правда никогда не бывает простой, — тяжко вздохнул Рур, скрестив на груди все шесть жилистых рук. — Она спрятана неподалеку, но мы ее не всегда замечаем. Не хотим видеть.

— Но зачем превращать планету в отвратительный конвейер искореженных душ? Я подозревал, что дело тут нечисто, но не настолько. Я не могу принять это просто на веру.

— Это ловушка для самых лучших. Лампочка для мотылька, липкая лента для насекомого, называй как хочешь. Мир, в котором собраны самые везучие и самые смелые представители вашей расы. Осваивая геном, Империя намерена вывести новый тип сверхсолдата без страха и совести. Способного автономно существовать в любых условиях, в том числе в условиях нашей Оси. Быть самым лучшим убийцей. Генетические лаборатории и проект «Генезис», помноженные на технологии тысяч захваченных миров, дадут таким солдатам неограниченные физические возможности. Они станут самыми непобедимыми воинами в двух Вселенных. Император многое поставил на кон, ведь если информация всплывет и станет достоянием общественности, может случиться все что угодно.

— Я не верю в эту чушь! Моя Империя не способна на такое! Должно быть иное объяснение всему, в том числе этим исследованиям, если они существуют в реальности.

— Подумай головой, Ингвар! — поморщившись, ответил старец. — Я видел твои мысли и воспоминания. Пошевели мозгами. Вспомни все, что тревожило тебя или вызывало недоверие, и ты поймешь, что правда в нашем случае проста. Вы все маленькие колесики в огромном механизме, который давно запущен и работает, как часы. Транссистемные космические врата более не оправдывают своего назначения, ибо в конце виден энергетический и пространственный кризис. Ваши территории не могут расширяться вечно, на это не хватит сил и энергии. Вы окружены пустотой, которую не в силах преодолеть даже самый быстрый из ваших кораблей. А с другой стороны живут древние озлобленные расы, закрывающие выход к остаткам звездных систем, после которых царит опять же пустота. Тупик. Врата нужно доставить до дальних звезд, а это очень и очень долго. Для любого завоевателя захваченная территория неподъемный груз, но только не для вашего правителя, который спит и видит, как правит всем сущим во Вселенной. Его безумие очевидно, он вас всех погубит!

Подавленно опустив взгляд, я вновь сел в плетеное кресло и обхватил голову руками. Мне не хотелось ему верить, но и отмахиваться от фактов я не мог. Так где же правда?

— Я понимаю, для тебя это шок, — смягчился Рур, дотронувшись до моего плеча. — Изучая Вселенную, будь готов к неприятным открытиям…

— Зачем Империи Ось? Для чего меня сюда направили? — не поднимая головы, спросил я.

— Вероятно, Император все еще ищет свои драгоценные трансгалактические врата, с помощью которых намерен перепрыгнуть зону пустоты на пути к другим Вселенным. Другого объяснения у меня нет. Но это все слухи и мифы, которые невозможно проверить. Многие считают их домыслами Улья, намеренно распространяемыми им. Имперские разведчики, орудующие у разлома, сдружились, если, конечно, уместно так говорить, с опасными созданиями нашей Вселенной, которые называют себя Ульем. Да ты и сам встречался с одним из этих неприятных и опасных созданий в мире Аслиза Гота. Только эти безумные твари могли растрезвонить, что наш мир когда-то покинул сквозь подобные врата великий Азура Мазе, отправившись покорять новые Вселенные, где, как он верил, его ждут новые знания. Это было великое существо, создавшее мир Оси из пустоты. Он был богом, но демонические сущности Улья, найдя пару артефактов, оставшихся от него, ищут и мифические врата. У них ничего не выйдет, потому что эти врата красивый, но все же миф. Азура Мазе никогда не бросил бы такой мощный артефакт на произвол судьбы, чтобы он случайно не попал не в те руки. Кроме того, богу ни к чему пользоваться механическими изделиями, скорее всего, он переместился силой веры.

Я вздрогнул, когда вспомнил женскую фигуру с девичьим голоском и черной силой. Рур прав, с такими тварями лучше не связываться. Кем бы они ни были, это зло в чистом виде.

— Ваша правда. Кто они и чего добиваются?

— Улей — это коллективный разум энергетических сущностей, сделавших значительный шаг в развитии техники ментального кукловодства. Всех, кого могли, они давно завоевали. Их звездный флот не в состоянии вырваться из собственной Вселенной, будучи окруженным вечной пустотой мрака. Тебе это знакомо? Напоминает проблему Империи. Улей вынужден теперь просачиваться сквозь Вуаль в разные Вселенные в надежде решить свою проблему.

— Если они высокоразвиты и имеют свой собственный флот, что им мешает покорять соседей?

— Я же сказал, что таких более не осталось. Один разум и мириады отростков, способные внедряться в тела других созданий, это и есть кукловодство — самое грязное из искусств Оси. Эти сущности могущественны и правят огромными территориями класса «М», так что тебе появляться там крайне неразумно. Особенно после того, как ты уничтожил одну из них.

— Но я никого не уничтожал. Просто бежал, спасая жизнь…

— Когда захлопываются врата, в момент перехода излишки энергии выплескиваются в окружающую действительность, сметая все на своем пути. Так что миры, где ты побывал, не скоро позабудут твоего прихода или, точнее, ухода. — Рур хмыкнул в бороду. — С другой стороны, жители Аслиза должны быть тебе благодарны, после того как ты сначала освободил, а потом уничтожил одного из кукловодов.

— Вы так и не сказали, что будет со мной. Моя судьба…

Рур с нескрываемым интересом посмотрел на меня:

— Ты обычный солдат, которому темные силы заморочили голову. Что с тебя взять? Вслед за тобой придут другие агенты, которым, быть может, даже посчастливится добраться живыми до Храмового мира и открыть портал. Все на свете невозможно предусмотреть, и мы вынуждены идти на риск. Мы верим, что врагу никогда не захватить Храмовый мир, пока мы чтим и помним уроки богов. Вижу, ты скептически относишься к нашим верованиям, и совершенно напрасно. Вера и знания. Против них бессильны даже легионы Императора. Ты волен идти куда захочешь, хоть и нелегко было убедить в этом некоторых наших братьев по вере. Они считают, что, если каждому агенту снимать голову с плеч и отправлять обратно, остальные забудут сюда дорогу.

— А вы что думаете по этому поводу?

— Насилие порождает насилие, поэтому я был против.

Я вежливо склонил голову по местному обычаю.

— Мне нужно обдумать и осмыслить услышанное. Вы очень добры к своим врагам.

— Хорошо то, что хорошо заканчивается, — сказал Рур и стал спускаться по каменным ступеням террасы на нижний ярус. — Теперь ты усвоил несколько важных уроков. У зла бывает множество лиц, а доброта иногда может спасти жизнь.

Я остался стоять на террасе, любуясь величественными горами вокруг храма. Чистейший воздух холодил кожу, и только тут я почувствовал, как мне не хватало спокойствия все те годы, что я был оторван от семьи. Легкомысленно забросив сумку с вещами за спину, я, как и тысячи остальных, покидал родную планету в надежде на скорое возвращение в лучах славы и почета. Кости тех, кто отправлялся вместе со мной, давно истлели, разбросанные по разным мирам. Они никогда больше не вернутся на родину, чтобы еще раз увидеть своих жен, детей и близких. Глядя на вершины гор, я с величайшим изумлением почувствовал, как по щекам бегут слезы. Я с благодарностью посмотрел вслед учителю Руру. Только он мог восстановить слезные железы. Ведь ему прекрасно известна их цена…

Вокруг расстилался прекрасный древний мир, в небе парили старые знакомые — гексагоны неизвестных инженеров, о которых я не озаботился спросить. После услышанного мне было совсем не интересно, кто они и что здесь делают. Вращая на пальце кольцо с Лидии, я не ощутил привычного покалывания, к которому уже привык. Внезапно меня пронзила догадка. Все стало ясно. Сорвав с пальца кольцо, я решил выкинуть его в пропасть, но насмешливый голос Рура у меня в голове остановил меня:

— Не беспокойся. Эту вещицу я обезвредил в первую очередь. Кто-то из твоего окружения так о тебе заботится, что пометил следящим маячком с функцией передачи данных. Можешь не выбрасывать, если оно тебе дорого. Теперь это обычная безделушка.

Я колебался лишь секунду. Швырнув его в пропасть, я брезгливо отер руки о выстиранный комбинезон, который заботливые монахи привели в божеский вид. Центральный процессор ПБК пришлось уничтожить, так как его программа была настроена на шпионаж и передачу данных имперским силам. Не могу сказать, что меня это расстроило.

Пока я по-прежнему находился непонятно в какой роли. То ли пленника, то ли почетного гостя. Монахи, кроме Рура, со мной не общались, а занимались своими повседневными делами — исполнением религиозных таинств, на которые мне, как чужаку, путь был закрыт. Никакой враждебности они ко мне не питали, но и не особо жаловали, на всякий случай приставив ко мне пару привратников в фиолетовых одеждах храмовой гвардии. Монахи были не только из расы аббата Рура — шестирукие и с кошачьими глазами разных оттенков, — но и самого удивительного вида, вроде стеклоподобных и насекомообразных. Учение монахов для меня осталось непонятным и неинтересным, за исключением возможности проходить сквозь Вуаль миров без использования какой-либо машинерии. Кроме Рура, со мной никто не желал обсуждать эту тему. Храмовый мир был осколком великого прошлого. Некая цивилизация, давно канувшая в Лету тысячелетий, оставила после себя руины городов и храмов, в которых теперь обитали монахи. Хроники на стенах подробно рассказывали об их жизни. Города этого мира были так же разнообразны, как и его непостоянные жители. Если ты не нарушал законов и чтил религию монахов, то был свободен в собственных поступках и мог двигаться в любом направлении, кроме закрытых аббатств, выполнявших роль губернаторств.

— Аббат просит вас разделить с ним трапезу, — сказал бесшумно появившийся послушник.

— Что вы сделали с моим кольцом? Насколько оно было опасным? — продолжал я задавать Руру вопросы, сидя за каменным столом.

— Думаю, что под словом «опасно» ты подразумеваешь смерть. Но опасность порой таится и в точном определении твоего местонахождения.

Это, несомненно, было опасно. С определенной точки зрения, разумеется. Кто его тебе подарил?

— Девушка, связанная с Галактическим Синдикатом. Синдикат — это такое сообщество…

— Я знаю, что такое Синдикат, не настолько же мы здесь отстали от жизни! — фыркнул Рур, отодвинув в сторону пустую тарелку, которую ловко убрали со стола. — Как же не знать четвертый столп, на котором держится Империя.

— О чем вы?

— О Синдикате, — проворчал Рур. — Я думал, ты в курсе, что Синдикат, церковь Единого, министерство обороны и корпорация «Транс-Галактика» являются четырьмя основными столпами Империи. Без них она недолго просуществует.

— А какая между ними связь? Я не силен в политике, и…

— Да. Я уже заметил! Эти силы целиком и полностью подвластны Императору. Он занимает в них главенствующее положение и никогда не допустит образования независимых организаций или коалиций, направленных против него. Кому хочется иметь за спиной врагов, способных расшатать кресло, на котором ты восседаешь? Иначе нельзя быть уверенным, что тебя не ударят в спину, когда ты этого не ждешь. Тебя держал под наблюдением человек, облеченный властью. Он мог разговаривать с тобой при встрече от имени любой из фракций.

— Император?!

— Хо-хо! Ну, у тебя и запросы, молодой человек! — гулко расхохотался Рур, хлопнув по каменной крышке стола всеми ладонями. — Сомневаюсь, что Император вообще знает о твоем существовании. Пора научиться думать собственной головой, мистер Грин.

— Я знаю только одного человека, облеченного властью. Чен… Тот, кто обманом отправил меня на Эпилон, преследуя неясную для меня цель, — вздохнул я и окончательно потерял аппетит.

— Уже лучше, Ингвар! — удовлетворенно заметил наставник. — До тех пор, пока не научишься глядеть в корень своих неудач, а не бессмысленно трепать за уши следствия, ты так и будешь ходить на поводу у других. Гармония заключается в понимании сути. Какая жалость, что ты не можешь остаться и пройти обучение. Из тебя вышел бы великолепный слушатель. Политика это ведь тоже религия, пусть и для существ определенного склада ума.

По-моему, последняя мысль особенно сильно расстраивала наставника Рура. Он даже перестал жевать и задумчиво уставился мимо меня в пустоту.

— Думал ли ты раньше об этом?

— Я размышлял, но совсем о другом.

— О чем же?

— О том, как можно победить Империю.

— Осмыслив правду, готов сражаться дальше? А силы воли хватит?

— Если хватило дожить до сегодняшнего дня, хватит и на остальные.

— Похвально, — одобрил Рур. — Но, как любое нелегкое решение во имя глобальной цели, оно несет массу страданий для твоих соотечественников. Надеюсь, ты это понимаешь?

— Хуже, чем произошло, не будет.

— Кто знает, бывают вещи и пострашней террора и смерти…

— У Империи должны быть слабые места!

Рур в сомнении решал, дать мне подсказку или нет. Наконец сделал выбор:

— Слабая сторона Империи — ее транспортная сеть. Не нужно быть мудрецом, чтобы это понять. Без нее Империя не сможет и чихнуть. Это ее плоть и кровь, воздух и пища. Если разрушить цепочку, на которой висят, подобно жемчужинам, ваши миры, Империя развалится в сей же час. Но день этот ознаменует собой начало боли и крови, а также страданий и потерь. Мир никогда не будет таким, как прежде, и даже убийство Императора не дало бы такого сокрушительного эффекта. Тут же нашелся бы человек из его ближайшего окружения, который занял бы его место. Разрушив фундамент мощи и военного могущества Империи, ты разрушишь всю систему до основания, без возможного восстановления…

— Это непростое решение, но ради блага остальных я готов. Но что с вашим разломом?

— Тут все не так просто! — проворчал Рур, расхаживая вокруг стола. — В наш мир ведет единственный разрыв в материи, который мы вскоре закроем самостоятельно. Процесс этот, возможно, будет смертельным, и придется пожертвовать целым миром, что граничит с вашим Эпилоном, но это будет честная цена для остальных. Все это ради спокойствия, дабы не пролились еще большие реки крови, когда плацдарм будет готов и в мир Оси хлынут нескончаемые железные орды. Я не волнуюсь, так как Император не способен начать вторжение в ближайшее время.

— А как же союзники, этот Улей? Если они не позволят закрыть врата?

— Это пустое, — отмахнулся Рур. — Разлом находится в системе, неподконтрольной влиянию Улья. Будем реалистами. Даже если Улей и выступит на стороне людей, у него не хватит сил и влияния против нас. Не знаю, что затевают эти создания, но мы дадим им достойный отпор. Они мечтают выбраться из своей дыры, где заперты в течение более ста миллиардов циклов, пусть так и останется. Мечты иногда бывают несбыточными.

— А если они найдут способ выбраться из заточения?

— Тогда пусть боги позаботятся о тех, кто им в этом поможет, — буркнул Рур.

На этом наш разговор закончился.

Но уже вечером следующего дня Рур взволнованно вбежал в мою комнату без приглашения, чего обычно себе не позволял.

— Я не оценил наглости Императора. Его логика не поддается объяснению!

— Что случилось? — хмуро спросил я, ожидая дурных вестей.

— Через разлом началось вторжение. Праймовая Вселенная объявила войну мирам Оси. Мне поведал это Оракул, в чьих словах я ни за что и никогда не усомнюсь.

— И как давно? Это известно?

— Не так уж и давно. Возможно, сразу за твоим исчезновением.

— Их сдерживают? Проклятие! Вчера вы мне говорили совсем другое…

— Пока не очень эффективно, — поморщился Рур. — Тот мир не слишком избирателен в средствах, и, если честно, он мне тоже не по душе, но он наш союзник, пусть и довольно странный. Есть обрывок ментального сообщения, увидеть его ты сможешь только через ретранслятор, так как ты невосприимчив к ментальной энергии без технических штучек. У тебя в мозгу был заблокирован участок, мы его немного оживили…

— Стоп! Мне послышалось? Что вы со мной сделали?! — мгновенно вскипел я.

— Не волнуйся, парень, — отмахнулся Рур. — Я всего лишь высвободил твои врожденные умения, находившиеся в атрофированном состоянии. Не бог весть что, но они тебе пригодятся. Они помогли тебе с ментальным декодированием речи, помогут и в дальнейшем. Не забывай, что только уроженцы миров Оси могут самостоятельно пользоваться преимуществами ментальных волн. Я желаю тебе добра и ни за что не стал бы подвергать твою жизнь опасности.

— Ладно, убедили. Простите за эту вспышку гнева, — остывая, смирился я. — В следующий раз предупреждайте. Так что с вашим ретранслятором?

Это был гранитный шар с блестящими вкраплениями кварца, висевший в метре над полом и производивший впечатление обычного монумента, каких здесь было в изобилии.

— Приложи к нему руки и постарайся мысленно воссоздать его образ в мозгу.

— И все? — не поверил я. — Так просто?

— Попробуй сначала…

Пожав плечами, я спокойно подошел к камню и приложил к нему ладони, пытаясь последовать совету Рура. Поначалу ничего не происходило, потом мир исчез, а я оказался лежащим на скалистом плато, на котором дымилась пара сотен подбитых танков. Их броня почернела, но многолучевую звезду Империи трудно было не разглядеть. В воздухе невыносимо воняло горелым мясом и паленой резиной. Вокруг валялись куски треугольных машин или крыльев, в которых с трудом можно было узнать старых знакомых летунов из туманного мира. Но вот картинка, судя по всему, переданная существом, наблюдавшим за этим зрелищем своими собственными глазами, повернулась на сто восемьдесят градусов. Черный башмак спецназовца с хрустом попал мне по лицу. Напоследок я успел увидеть черные колонны войск на горизонте.

От неожиданности я отлетел спиной назад, больно стукнувшись затылком о каменный пол.

— Да. Совсем забыл, как реагируют новички на мыслезапись. Прости, Ингвар, старика, — смутился Рур и помог мне подняться с пола. — Это не простая запись.

— Я уже заметил. Могли бы и предупредить, — проворчал я, разминая челюсть руками, пока боль не исчезла. — Потрясающе! Полное впечатление присутствия.

— Мы так давно не пользовались этим хламом, что забыли, какой эффект он производит. Теперь ты видишь, Император берет под полный контроль нашу сторону разлома. Мир Биоцикла не в состоянии защититься в одиночку. Захватив планету, Император на время успокоится и, возможно, не будет торопиться с дальнейшим продвижением. Оккупационные войска постараются закрепиться на захваченных землях и перейдут к обороне.

— Значит ли это, что мне будет труднее выбраться отсюда?

— Совсем не обязательно. На Биоцикле всегда царит хаос, а сейчас правящий дом убивает всех чужеземцев без разбора… просто не попадайся им в руки, вот и весь расклад.

— У них большая армия? Что они делают, чтобы сдержать натиск?

— Мир Биоцикла славен странностями в деле биологических машин и существ, — поморщился Рур, словно ему на язык попала какая-то гадость. — Неприятный мир, но именно с ним соприкасается Эпилон. Биоциклом правят электронщики, великие технологические домены. Местная элита борется за власть с помощью успехов в биологии и популярности среди населения. Социальный строй — технократия и анархия одновременно. Боги свидетели, в местном бедламе сам черт ногу сломит. После неудачного эксперимента их мир стал похож на большую помойку. Вот что бывает, когда самонадеянно пытаешься разгадать основу жизни — геном.

— Что они за бойцы?

— Весьма отменные, но что с того? Мне нужно срочно покинуть обитель, чтобы присутствовать на Совете Великих. Я пока не знаю, что делать с тобой.

— Не переживайте обо мне. У меня остались кое-какие неоплаченные долги, которые необходимо оплатить в срок. Я вернусь в Праймовую Вселенную. Здесь не мое место.

Рур, задумчиво прохаживаясь по комнате, заложив руки за спину, о чем-то напряженно размышлял, не замечая, что у входа его ждут курьеры Совета.

— Тебе будет грозить нешуточная опасность, как только ты попадешь к своим. Ты не провинился, но тебя будут подозревать… Решено! Я отдам тебе твой неисправный размыватель, а потом устрою тебе «случайную» встречу с разведывательными патрулями, которые доставят тебя к разлому. Надеюсь, твое командование будет радо тебя видеть живым и здоровым, хотя бы поначалу. Но помни, тебя отведут на промывку мозгов, чтобы узнать, где ты был и что видел. Возможно, если ты им дорог, как хорошая боевая единица, они тебя доставят в одну из своих секретных биолабораторий для перерождения в новое существо. Это будет нелегко, но я верю, что тебе удастся сбежать с Эпилона, пусть я пока и не представляю как. В тебе достаточное количество силы, мужества и удачи. Справишься?

— Я разберусь с этим. Не в первый раз оказываюсь в безвыходных ситуациях.

Мы вышли на балкон обители, прямо в звездную ночь, когда прекрасно были видны непривычно угловатые луны и летающие по небу платформы строителей.

— Простите за любопытство, но что они все время строят и почему ваши луны квадратные? Или это секрет?

— Тут нет никакого секрета. Это не луны, а космические корабли. Бедолаги — беглецы из далекого мира. Пошли по стопам предков и зациклились на машинах и механизмах, да так, что уничтожили свой мир и были вынуждены искать себе новый. Они миролюбивы и очень рассеянны. Совет аббатств принял их под свой присмотр. Этим существам больше некуда лететь. Наш космос сильно отличается от вашего наличием непреодолимых пустот меж звезд. Мы выбрали путь проще и экономичнее, нежели железные склепы, в которых нужно трястись.

— А летающие платформы?

— Можешь назвать их фундаментами для новых домов.

— Приглядывайте за ними, пока они не разнесли на части ваш мир.

— Хм… Не исключено, — улыбнулся аббат. — В твоем мире есть радикально настроенная организация, которая называет себя «Возрождение Терры». Они занимаются диверсиями и саботажем в Империи. Я расскажу тебе, как их найти. У них найдется для тебя то, что ты ищешь. Они помогут в осуществлении твоей мечты, но я бы им все равно не особо доверял. Мало ли что. До утра у меня будут дела, но после утренней трапезы я подкину тебя до Биоцикла.

— Подкинете?

— Если твое решение окончательное и ты не передумал…

— Я не передумал, — уверенно ответил я.

— Хорошо. Тогда на этой оптимистичной ноте мы и закончим. Все дела завтра.

Рур выполнил свое обещание, и уже после завтрака мы спускались по широким ступеням к основанию пирамидального храма. Я был одет в свой мимикрирующий визорный скафандр с наглухо закрытым шлемом. За спиной я укрепил помятый чемоданчик с размывателем, а на поясе висело оружие, которое не утонуло в реке, — иглострел с ядовитыми дротиками и нож Сержа.

— Когда увидишь патрульного, не стреляй. Один из разведчиков предложил свои услуги Биоциклу. Он надеется поживиться, работая двойным агентом. Разведчик проведет тебя к разлому и поможет попасть на другую сторону, иначе не получит вознаграждения.

— А чем мне пособит моя вещица в голове?

— Это ментальный зонатор, который должен сжиться с нейронами головного мозга. Он всего лишь разблокировал некоторые участки мозга и позволит тебе слышать мысли твоих соплеменников и делать еще кое-что, но в последнем я не уверен. Очень полезен, когда вокруг тебя враги и тебя пытаются убить. А вот с этим будь осторожнее, — протягивая мне три металлических цилиндра размером с карандаш, покрытых иероглифами, предупредил Рур. — Это резонаторы. Достаточно повернуть колпачок так, а потом в обратную сторону, и ты получишь мертвую зону в радиусе тридцати метров. Резонатор разрушает нейронные связи головного мозга, но ты его можешь не бояться, твой мозговой фильтр защитит от его воздействия.

— Надеюсь. А больше дать не можете? Они бы мне здорово пригодились.

— Я вообще не должен был тебе их показывать! — буркнул Рур. — Довольствуйся тем, что есть. Мой пост аббата висит на волоске из-за того, что я вожусь с тобой. Совет недоволен моим решением оставить тебя в живых и отпустить на все четыре стороны.

— На их месте я поступил бы так же. Так чем мне помогут ваши экстремисты из «Терры»?

— Они узнали, где находится изоморфер корпорации «Транс-Галактика»…

Я даже остановился от неожиданности:

— Как они могли узнать его месторасположение, если это самая охраняемая тайна в Галактике?

— А вот это тебе и предстоит выяснить. И вот еще что… без денег тебе не обойтись. Но вашей валюты у меня нет, однако есть лучше. — Рур бережно достал из складок рясы черный мешочек. — Это может считаться универсальной валютой.

— Возможно, — согласился я, вытащив из мешочка несколько восхитительных камешков размером со спичечную головку. Камешки красиво сверкали на солнце и даже, по-моему, чуть пульсировали, испуская тепло.

— У нас их называют слезами Азура Мазе, а у вас кровью Сенсинора.

— Ничего себе! — присвистнул я. — Никогда их прежде не видел, только слышал. Они стоят ровно столько, чтобы меня пришили только из-за одного слуха. Говорят, они живые…

— В некотором роде. Что делать дальше и как поступать, тут я тебе не помощник. Ты хорошо запомнил, как найти «Возрождение Терры» и выйти с ними на контакт? Могу повторить…

— Это не обязательно. Благодарю за помощь и участие, — почтительно сказал я, пряча камни.

— Хм… Возможно, хоть на миг, но ты обрел спокойствие. Не буду спорить…

Рур неуловимым движением толкнул меня в грудь, откидывая назад. Я приземлился на спину и несильно стукнулся шлемом о выступающие камни.

— Проклятие! Что это значит?

Надо мной более не светило зеленое небо Храмового мира, а клубился густой жирный туман, липкими щупальцами вползавший прямо в душу. Сомнений не осталось. Я находился на каменистых пустошах Биоцикла.

— Никак, жесткое приземление? — раздался за спиной смешок.

Я резко перекатился и направил в сторону фигуры заряженный иглострел.

— Эй, полегче с этой штуковиной! — крикнул незнакомец, испуганно отшатнувшись. — Меня не предупреждали, что ты такой нервный.

На меня смотрела девушка — это было заметно по фигуре — в почти точно таком же скафандре, как мой. Я спрятал оружие, неспешно поднялся с земли и подошел к ней.

— Кира. Твой временный проводник, — представилась девушка, лицо которой было невозможно рассмотреть за тонированным стеклом шлема. — Командую здесь я, поэтому не тыкай в лицо своим званием, иначе будешь добираться своим ходом. Как твое имя?

— Можешь называть меня Нервным. Спорить не собираюсь, а звания у меня, наверное, и нет…

— Хорошо! — удовлетворительно кивнула Кира. — Тогда шагай следом и не отставай. На транспорт я тебя посажу, а дальше крутись, как хочешь. Меня это не касается.

— Я не знал, что в разведывательных частях служат женщины. При мне такого не было.

— Ты, наверное, многое пропустил. У тебя с этим проблемы?

— Нет. Никаких проблем.

Мы шагали по равнине, пока над нами пролетали невидимые за завесой тумана коптеры.

— Вся эта территория теперь наша! — заявила Кира. — Если бы ты шел один, тебя бы давно пришили как пить дать. У всех есть индивидуальные ключи, настроенные на ДНК. Подлог невозможен.

— До разлома далеко?

— Немало. Но пешком мы туда не пойдем. Здесь уже можно вызвать себе такси…

Остановившись, она выдвинула из шлема три телескопические антенны.

«…тран… дельта… пять. Вызываю…» — прозвучали в моей голове обрывки ее мыслей, да так четко, что у меня челюсть отвисла от удивления.

Я быстро взял себя в руки.

«…Дельта… ваш квадрат… — прозвучали обрывочные мысли оператора. — Квадрат… пеленг. Сами… найдете». «Принято».

— Транспорт будет! — сказала довольная Кира, оборачиваясь ко мне.

Я кивнул. После мысленного сеанса голова у меня раскалывалась и напоминала звенящий колокол. Ну что ж, цена справедливая.

С неба спустился продолговатый коптер. Просел до самой земли на пружинящих амортизаторах и выдвинул аппарель. Из него вышли две черные фигуры легионеров, держащих наготове внушительных размеров зенитные пушки. Один из прибывших протянул Кире черную коробочку, пока второй держал нас на прицеле. Та, ничуть не растерявшись, откинула забрало и приложила коробочку к глазам. Коробочка, коротко звякнув, больше не произвела никаких действий. Кира протянула ее мне и глазами показала сделать то же самое. Я повторил ее манипуляции. Коробочка вновь коротко звякнула, на секунду ослепив ярким светом. Охранник, ни слова не говоря, забрал ее и бросил быстрый взгляд на темный экран, по которому побежали кодированные символы. Пожав плечами, он нехотя отдал мне честь и жестом пригласил внутрь транспорта.

Мы вошли и устроились в креслах.

— Расслабься, ты прошел проверку, — шепнула Кира. — Ты какой-то нервный.

— Это от радостного предвкушения встречи со своим командованием.

— Ага, так я тебе и поверила. Спецназ «SOG»? Я права?

— С чего ты взяла?

— Знаю не понаслышке про ваш мужской клуб.

— И многих из нас ты знала?

— Это тебя не касается, — раздраженно отрезала Кира. — Ты такой же хам, как и они.

Пока мы летели на базу, я придумывал варианты побега с планеты, да так, чтобы все прошло ювелирно, без накладок. Ситуация была непростой. Мне предстояло выбраться через разлом миров и решить самую большую свою головную боль, не дающую покоя, — межзвездный транспорт. Без него весь план разваливался, как карточный домик.

В узких иллюминаторах появилась земля. Внизу тянулись стройные ряды жилых корпусов и куполов-ангаров для летательных аппаратов.

— Лейтенант, просили передать, что вас с нетерпением ожидают на базе, — хмуро бросил один из сопровождающих охранников, высунувшись из кабины пилота. — Приказывают пересесть на транспорт, следующий на Эпилон. Вас встретит подполковник Стил.

— Уже подполковник! Что-то чересчур быстро, — удивился я, прикидывая в уме, за какие такие заслуги ему дали столь высокое звание.

Тем временем двигатели смолкли. Сквозь вездесущий молочно-белый туман просвечивали ангары для больших машин. Пока мы пересекали аэродром, мимо нас тягачи тащили орбитальные истребители класса «Сейбр». К нам присоединился капитан Мюрат Гастони с пятью тяжелыми пехотинцами в полном боевом снаряжении. Он был явно чем-то сильно озадачен.

— Мы будем вас сопровождать до самого космодрома Кассандры, — представившись, безапелляционно заявил он.

Отпустив двух сопровождающих, капитан повел меня к другому ангару на край взлетного поля. В ангаре затаился невиданный доселе каплевидный аппарат метров сорока в длину и двадцати в высоту, без единого прямого угла. Носовой обтекатель был необычно выгнут на манер тарелки, а турбины глубоко утоплены в бока корпуса. Судно было защищено авто пушками кругового боя, более приспособленными для обстрела земли, чем для воздушного сражения.

— Только на этой модели можно миновать разлом, — с гордостью пояснил Мюрат, в нетерпении махнув трем пилотам, которые околачивались неподалеку. — Модель «Сверчок». Поступила на вооружение в прошлом месяце. Отличное транспортное средство.

Сосредоточившись до головной боли, я услышал обрывки его мыслей:

«Поскорее… подполковник ждать не любит и может снова вспылить… Какого черта… тут эти дураки стоят? Чертовы идиоты… время поджимает…»

— А куда это мы так торопимся, капитан? — хмуро поинтересовался я.

Злоба на лице Мюрата сменилась неискренней доброжелательностью:

— Мне, право, очень жаль, лейтенант. Мы на войне, и не нам обсуждать приказы.

— Понимаю, — как можно более равнодушно согласился я. — Разрешите перекинуться парой слов со своей напарницей?

— Конечно, только поскорее, у нас жесткий график.

Спустившись по трапу, я отыскал Киру, разговаривавшую с одним из солдат.

— Здесь мы распрощаемся, лейтенант Грин. Такое, кажется, у вас звание? — сказала Кира.

Ее собеседник тактично отошел в сторону, сделав вид, что его не интересует наш разговор.

— Спасибо за помощь, — тихо шепнул я ей так, чтобы она меня поняла. — За мной должок.

— Лучше держи язык за зубами, и мы в расчете, — так же тихо посоветовала Кира, покосившись на солдата. — Ради всех богов космоса, не говори, что вернулся обратно с того места, откуда начинал. Ты прибыл в точку эвакуации, где тебя забрал разведчик, — и все. Это правда, за исключением места встречи и того, что не я тебя должна была встретить. Поменьше про меня упоминай, тогда все будет тип-топ.

— Прости, если при встрече нагрубил, у меня выдались тяжелые дни.

— Это нормально. Удачи, кем бы вы ни были на самом деле.

— И вам того же, разведчик, — отдав ей честь, серьезно сказал я.

Обратный полет был не таким волнительным, чем когда я сюда летел. Хотя и на этой стороне было не все ладно, благодаря вихревым течениям и вакуумным зонам. Несмотря на ругань пилотов и самого Мюрата, темные тучи, разрывавшиеся молниями, сменились на зеленоватое небо Эпилона. Мы прошли разлом благополучно.

— Чудо, а не машина! Никогда не встречал такой красавицы! — искренне восхитился я.

— Наша гордость! — напыжился капитан. — Мы получили первую партию во время той памятной бойни в Нянтранге несколько лет назад…

— Какой бойни? — нахмурился я, с недоумением уставившись на него. — Я уходил на задание в год саламандры, в третьем месяце, в разгар сражения за Нянтранг.

Капитан, странно посмотрев на меня, поначалу ничего не ответил, что-то соображая в уме, но потом его лицо просветлело, и он облегченно вздохнул:

— Простите, лейтенант, до меня не сразу дошло, что вы имеете в виду. Все время забываю про разностороннее время по обеим сторонам разлома. Вы, может, там пробыли и недолго, но времени здесь пролетело преизрядно. Если вы ушли в третий месяц года саламандры, значит, прошло пять лет… да, пять.

— Мне трудно это осмыслить, капитан, но я вам верю на слово.

Мне очень не понравились эти новости. Знал ли Стил об этом, когда меня отсылал? Разумеется, знал и ни словом не обмолвился. Гнусный подонок!

— Мне тоже поначалу это было непонятно, но уверяю, прошло пять лет, и руины Нянтранга тому яркое свидетельство. Сиамы нам здорово наваляли, да так, что пришлось спешно вызывать планетарные бомбардировщики и бомбить полконтинента. Те, кто ушел из города сразу, спаслись, но кто остался в окружении, погибли. Этот день я не забуду. Мясорубка длилась три недели, пока не вызвали летунов. У нас были невосполнимые потери. На моей памяти такого безобразия еще не было. Земля горела, словно сухая ветка, а камень плавился, и все это время остатки «Альфы — двести тридцать пять» героически сражались в руинах обреченной столицы хо. Они просили вывести их из окружения, но подполковник был неумолим. Он был против позорного отступления. Мы выжгли джунгли вплоть до предгорий Туманных гор, но верите, нет, сиамов так и не истребили, хоть нападений после этого стало заметно меньше. Они хуже крыс, размножаются с невообразимой скоростью…

— А что с «Альфой — двести тридцать пять»? Кто-нибудь уцелел? — глухо спросил я.

— Сомневаюсь, уж больно было жарко.

Я был мрачен, как туча, и закипал холодной яростью. Уставившись невидящим взором в кресло одного из пилотов, я думал о том, что у моих товарищей было не очень много шансов уцелеть. Стил дал задание оборонять город до самого конца, тем самым подписав им смертный приговор.

«Сверчок» неожиданно клюнул носом, заваливаясь на правый бок. Резко взвыла сирена тревоги. Сидевших в креслах людей мгновенно оплела противоперегрузочная паутина.

— Вы в своем уме? — в страхе заорал на пилотов Мюрат, хватаясь за поручни. — Что случилось?

— Дик потерял сознание! — побледнев, сказал второй пилот, после того как машина выровнялась. — У него кровь пошла из ноздрей, и…

— Твою бабку через клюз! — выругался Мюрат. — Не мог же он потерять сознание из-за простого набора высоты. Колись, мерзавец, что вы курили? Я вас на куски порежу за саботаж!

Отключился именно тот пилот, на спинку кресла которого я смотрел.

Мне это показалось крайне странным.

— Нужно садиться на ближайшую полосу и доставить его в медчасть!

— Что?! Я вам запрещаю, запрещаю! Слышите? — гневно прорычал Мюрат, освобождаясь от ремней. Вскочив с кресла, он подбежал к потерявшему сознание пилоту. — У нас приказ! Под трибунал захотели попасть? Летим прежним курсом.

Капитан не на шутку испугался, что выдало в нем штабную крысу, привыкшую разъезжать в комфортабельном транспорте. Я презрительно посмотрел на него. Сейчас меня волновала собственная голова, с которой творились странные вещи. В то время как капитан Мюрат, покрываясь потом от волнения, поторапливал пилотов, боясь срыва графика, мне сообщили, что на посадочном поле меня будет ждать лично всесильный подполковник Стил. Можно представить, в каком приподнятом настроении я летел к финишу. Мысли метались, как у загнанного зверя, которого окружили капканами и гнали в сети ловца. Даже пятеро пехотинцев, словно почуяв их, заволновались и потянулись к оружию.

— «Донгаузер-три-один-один». Говорит «Селена-три»… — пробубнил пилот в шлемофон. — Прошу организовать воздушный коридор до космодрома Кассандры. Как слышите, «Донгаузер»?

— «Селена-три», воздушный коридор будет открыт, как только получим разрешение от службы ПВО. Не пытайтесь самостоятельно приблизиться и сесть, иначе будете сбиты.

— Кто говорит? У нас на борту важный пассажир, лейтенант Грин. Приказ с самого верха.

— Говорит дежурный по противовоздушной обороне полковник Галунин. Протокол в силе.

Внизу за иллюминатором показались грозные ряды зенитных батарей, направленных в нашу сторону, а также разветвленный комплекс ультрасовременной линии обороны с башнями и ракетными шахтами планетарного дивизиона. Куда ни посмотри, всюду новейшие оборонительные системы, на установку которых денег не пожалели. Ни следа допотопных полудеревянных фортов и фортификаций, к которым я так привык. Ни одной единицы устаревшей боевой техники, широко применявшейся в лесной войне. Ничего из того старья здесь не было и в помине. Только блеск современности и лоск технологического гения Империи.

— «Селена», все свободные площадки заняты. Временно садитесь на площадку номер один до особых распоряжений. Посадка разрешена.

— Вас понял, «Донгаузер». Идем на посадку.

Неуклюжий с виду хоппер мастерски приземлился неподалеку от мрачной громады космического корабля, нестерпимо сверкавшего в лучах послеобеденного солнца. Не заглушая двигателей, хоппер опустил трап, спеша побыстрее от нас избавиться.

Я с надеждой взглянул на необычный корпус космического корабля. Это был рейдер дальнего прыжка. Его хищно вытянутый корпус трудно было с чем-либо спутать. Он натолкнул меня на одну интересную идею, которая до сих пор меня волновала.

— Мы как нельзя вовремя! — отирая со лба пот, повеселел Мюрат.

Критически оглядев меня, он встал по стойке «смирно», не сводя лакейского взгляда с приближающейся машины.

Она резко затормозила, и из нее вышли несколько человек. Один был в полной парадной форме подполковника армейского спецназа и в неизменном зеленом берете. Остальные — все как на подбор модифицированные. Это было заметно по их глазам без зрачков и боевым скафандрам повышенной защиты. Игры окончились.

— Лейтенант! Добро пожаловать домой, мой мальчик! Просто не верится, что ты вернулся всем смертям назло! — улыбнулся заметно раздобревший Марш Стил.

Подойдя вплотную, он приобнял меня за плечи и оглядел с головы до пят.

— Великолепно выглядишь, прямо как в тот день, когда ушел на задание! Я говорил и еще раз скажу: ты лучший из всех оперативников, которых я когда-либо тренировал!

— Время в обоих мирах течет по-разному. Разве нет? — сузил я глаза, наблюдая за его реакцией.

— Кто тебе это сказал?

— Капитан Мюрат.

— У него длинный язык, — отрезал Стил, не удостоив взглядом побледневшего капитана. — Что у вас произошло? — заинтересовался он, глядя, как солдаты помогают пилоту в окровавленном на груди летном комбинезоне спуститься на землю по трапу.

— Не знаю, сэр! — отдав честь, отрапортовал напарник. — Потеря сознания в полете. Никогда такого не было, мы чуть не упали в море. Диагност показывает отсутствие неполадок…

— В ремонтную мастерскую. Там разберутся с причинами, — отмахнулся Стил и бросил быстрый взгляд на меня.

«Неужели… он?» — уловил я. Мне нужно было выиграть немного времени. Лишь несколько минут, не больше.

— Расскажите об этом месте. Я удивлен столь совершенной техникой.

— Мы проедем в медчасть и для начала убедимся, что с тобой все в порядке… Я все расскажу по дороге. Разумеется, горячий душ и чистая одежда гарантированы.

Я принял решение: пора рвать когти здесь и сейчас, пока не поздно. Космодром идеально подходил для побега. Крепко ухватив Стила за локоть, я повел его в сторону.

— Сэр, у меня важная информация. Срочная. Подполковник, глянув на мою руку, нахмурил брови.

— Это не может подождать? По дороге расскажешь.

— Нет. Я должен сказать это именно сейчас, желательно подальше от чужих ушей.

— И где же? — Окончательно сбитый с толку Стил огляделся.

Телохранители, повинуясь жесту Мюрата, направились следом за нами, держась на почтительном расстоянии.

— Дальше не пойду. Говори здесь.

Предчувствуя подвох, подполковник заволновался и посмотрел на охрану. Он уже жалел, что согласился.

Я с неудовольствием отметил, что до рейдера оставалось метров двадцать. Расстегнув карман, я достал один из цилиндров аббата Рура. Мне было неприятно идти на это, но иного способа не было. Я был безоружен, если не считать этого неопробованного устройства. В одиночку мне ни за что не справиться с прекрасно обученными убийцами. Приходилось рисковать.

— Что это такое, черт подери? — криво улыбнулся Стил, словно невзначай положив руку на рукоять пистолета. — Это смахивает на градусник, которым измеряют ректальную температуру. Уж не собираешься ли ты мерить температуру в моей заднице? Я рад тебя видеть, но не настолько.

— Это голограммное устройство, — не моргнув и глазом спокойно соврал я, вращая колпачок так, как меня учил аббат.

Мои спокойствие и уверенность усыпили бдительность Стила, но не до конца. Он по-прежнему был начеку, готовый к разным неожиданностям.

— Позволь взглянуть. Откуда он у тебя? — Стил осторожно взял из моих рук цилиндр и стал разглядывать слегка искрящийся металл, покрытый еле заметными значками, похожими на клинопись. — Этот язык… он мне знаком. Храмовый мир?

И с искаженным лицом выпустил его из рук, побледнев, словно перед ним стояла смерть. И в этом он был прав.

Я с ненавистью плюнул в его удивленное, а затем и разъяренное лицо.

— Это тебе за моих ребят, которых ты предал и обрек на смерть! Гори в аду!

И смачно ударил лбом по холеному носу Стала, взяв его руки в замок. Он чудом уклонился и с нечеловеческой прытью вырвался из захвата, из которого, я думал, вырваться невозможно. Не успев понять, что случилось, я валялся на земле с заломленными за спину руками. Проклиная себя за непростительную утрату бдительности, я попытался дотянуться до клинка, но чуть не потерял сознание от боли в шее. Мой противник был чертовски силен и прекрасно обучен, это ощущалось в каждом движении. Напрасно я рассчитывал, что он размяк.

— На помощь, кретины! — прорычал подполковник. — Он нужен живым и невредимым…

Еще немного — и моей участи не позавидуешь.

В ушах раздался нарастающий визг, перекрывший остальные звуки, — с запозданием сработало проклятое устройство Рура. Но уж лучше поздно, чем никогда. Подполковник, дико взвыв, упал на землю, держась руками за голову. Из его носа потекла темная струя крови, а тело скрутило в жестоких судорогах. В радиусе тридцати метров корчились солдаты, телохранители и несколько человек из экипажа рейдера. Катаясь по земле в невыносимых муках агонии, все с удивлением пытались отыскать взглядом источник убийственного шумового излучения — и не находили. На самом деле никакого шума не было. Создаваемое гранатой излучение не тревожило барабанные перепонки, а напрямую разрушало нейронные связи мозга. На меня оно никакого влияния не оказало, за исключением шума и вибрации в теле, что неприятно, но не смертельно. Несколько плазменных зарядов, трассируя, пронеслись у меня над головой и с визгом влепились в опоры корабля. Крики людей слились в дикую какофонию, встревожив часовых на вышках периметра. Тут же взвыла сирена тревоги, и база очнулась от послеобеденной спячки…

Оглавление

Часть I Геноцид — наша профессия

Часть II Пятнистые дьяволы

Часть III Ближний бой

Реклама на сайте