«Мамины бусы»

Сборник рассказов МАМИНЫ БУСЫ 4-я книга эксклюзивной фан-серии «Сталкерские тропы» от порталов -book.com и -lit.ucoz.com

Поздравления:

Милые дамы, поздравляю Вас с вашим праздником 8 марта!

Этот сборник рассказов, в состав которого вошли произведения как любящих вас мужчин, так и трёх наших представителей прекрасной половины человечества, посвящается всем девочкам, девушкам и женщинам.

Без Вас мир бы был тусклым и скучным, тёмным и безжизненным.

Спасибо, что Вы у нас есть!!! Мы Вас очень любим!!!

Василий "bazil371" Скородумов

Милые сердцу, приятные взгляду, но все же суровые стакеры-женщины. Поздравляю вас праздником 8-е марта. Все, что будет в данном сборнике посвящено вам. Тем, кто бережет сердца и души в минуты отчаяния. Тем, кто не забывает про человеческое обличие даже в самые критические минуты жизни.

Счастья вам и внимания со стороны ваших любимых и близких, коллег и просто провожающих дружелюбных мужских взглядов. А главное, побольше здоровья и вечно неувядающей красоты.

С уважением, rusDiver

Неведомые ловушки… Ужасные опасности… Старые, забытые, заброшенные обьекты и атмосфера осени в природе и в душе… Всё это– атмосфера Зоны, атмосфера «сталкера»… Книги давно переросли игру. Есть вещи, которые в игре не сделаешь. А в книге– можно… Хотя бы попытаться…

Женщина…. "Женщин в зоне нет!" – знакомый девиз? Помните его? А вы задав лись вопросом– почему? Да, почему?

В игре… Там всё просто. Герой таскает шестьдесят кило груза и может не спать… Там это нормально. А вот в книгах– уже не прокатывает… Люди ищут варианты. Помним стриптизёршу Динку? А ту девушку, из "Бумеранга"? Это– не вариант. А вот Норис и девушка Ольга из "Обратного отсчёта" – вариант.

В этом сборнике мы постарались собрать лучшие рассказы на тему "женского пола" в Зоне Сталкера, и показать –опошление – не вариант. Суть в другом. Суть именно в душе. Любой сталкер прежле всего-человек. Любой чевек– сталкер. Остальное– не важно. И сталкер– сталкер выживет всегда!

С 8 марта вас, девушки!

Слово от Калюжина Ивана (alien) – члена судейской коллегии, писателя

Не смотря на великое множество своих достоинств, вышедшая в 2007 году игра «S.T.A.L.K.E.R.» сразу же задала совершенно неверную тенденцию. В игре не было ни одной женщины. Такая мелочь, скорее всего вызванная обыкновенной ленью аниматоров, вызвала один неприятный стереотип, звучаший как: «Женщинам в Зоне не место». Мнение фанатов по этому поводу разделилось. Кто-то видел женщин в виде упущенного звена Зоны, кто-то в виде недостающей декорации, кто-то вообще считал, что прекрасный пол испортит всю атмосферу. Но что бы не думали массы, разработчики отказывались добавлять в игру сталкерш. И это открыло еще одну непроторенную дорожку для авторов официальной серии. В первой же книге Василий Орехов добавляет женских персонажей. И, хотя они мелькают на втором плане, это действительно становится для сеттинга свежей струей. Роман Глушков продвигает эту идею наиболее удачным способом. Одним из главных действующих лиц его книги «Холодная кровь» стала девочка Вера. Впервые в мире Зоны ключевым персонажем стала девушка. А ее происхождение и сюжетные перепитии вокруг нее делали сей момент еще более необычным и полностью разрушающим сложившиеся стереотипы о женщинах в Зоне. С развитием официальной и фан-серий дама внутри Периметра стала делом обыденным. Прекрасный пол все чаще оказывается в самом эпицентре событий, творящихся в богатом на суровые испытания аномальном Чернобыле. И все больше дам проникается неповторимой атмосферой «Сталкера», что не может не радовать.

И именно по той причине, что перья авторов неустанно рушат стереотипы, и среди мастеров этих перьев все чаще можно увидеть женские имена, мы наконец можем себе позволить сборник во вселенной «Сталкер», посвященный исключительно любимым женщинам. Матерям, которые дарят своим чадам любовь, даже если те сбегают в Зону. Любящим женам, которые всегда дождутся любимых, а порой и сами с ними отправятся в пекло. Сестрам, которые из любви к родным порой идут на крайне спорные поступки. Дочерям, которые дарят нам силы тогда, когда кажется, что уже нет мочи даже встать. Всем тем, кого мы, мужчины, так сильно любим.

С 8 марта вас, горячо любимые женщины! Вы — наше всё!

Владислав Чирин

Анастасия «log84» Исенбаева Немного удачи

Глава 1

Летняя ночь – это самое лучшее время для того, чтобы… Ну, как это получше сказать: просто я – странный человек, и увлечения мои тоже многим кажутся странными. Не то, чтобы мне это не нравилось – люблю эпатировать публику. Если кратко, то летними ночами я люблю взять плеер, пиво, сигареты и в одиночку шататься по ночному городу. Мой райончик, по правде говоря, к таким закидонам не располагает, что и добавляет перчинку в мои ночные странствия. Почему? Ха-ха! Может быть, потому, что, девушка неформального вида, являющаяся обладателем дурацкого телосложения, отдельные выпуклости которого не скрыть даже мешковатой одеждой, мотается по темным закоулкам гопского района одна, заткнув уши наушниками, вытягивающая за ночь 2-3 литра пива – это группа риска… Да, иногда я нарываюсь на неприятности. Но мне всегда все сходит с рук! Как это получается? Я не знаю. Но мне везет, и я этим пользуюсь.

Вернемся к нашим баранам. Иду, никого не трогаю, утопая в своих мыслях. А думать есть о чем: я состою в клубе стрелков со смачным названием «В яблочко», и у нас турнир. Не то, чтобы я претендовала на первое место, то есть стрелок-то из меня не очень, и на призовые места я вообще не рассчитываю. Просто, участие в этом турнире – это событие. У меня последние два года одна и та же проблема – я теряю зрение. Все не так смертельно, еще только минус четыре, но это ухудшение произошло за два года. Что потом?… Операция. Да это вариант, но не для меня, т. к. что толку в новых глазах, которыми потом полгода даже толком пользоваться нельзя?! Почему все так хреново? Первое – моя работа заключается в сидении за компьютером, второе – мой отдых заключается в игре на компьютере, третье – чтение и четвертое – стрельба. Еще по ночам люблю прогуляться. После операции я смогу только гулять, но и этого мне делать нельзя, ведь приключения в нашем районе – дело обычное, а после операции как бегать, так и драться (это по ситуации) категорически нельзя. Мля, мля, мля… Вот в таких мыслях я посетила ночной магазин, купила продуктов, пиво (это уже по умолчанию идет), блок сигарет. Потом шла домой и думала «На кой ляд целый блок?!»

Сзади приближался нарастающий рокот мотора. Визг тормозов. И тут я понимаю, что топаю уже не по асфальту, а по траве и освещеньеце-то не то, и воздух-то не тот, и…. Материться хотелось громко, используя исключительно витиеватые выражения.

Стою посередь то ли поля, то ли просто луга. Домов нет, фонарей нет, людей нет, машин нет. Трава под ногами сухая, жесткая, вдали низкорослые, словно сказочные деревья, а в метрах ста от меня – то, что когда-то называлось шоссе. В темноте зловеще фосфорицировала еще не ушедшая в небытие разметка. Так и подрывало узнать: а что же там, на конце этой растрескавшейся полустертой линии? Кругом все шуршит, скребется, всхрапывает, и такая атмосфера ненависти и страха вокруг, что даже дышать не хочется. Вот надышусь и помру в свои 23 года, без детей, без мужа, без… мяса на костях и без костей тоже!

На поле появилось то, что в нормальной жизни должно было сдохнуть сразу при рождении. На меня пялился здоровенный глаз налитый кровью. В нем отражалась смесь странных чувств: хищника и жертвы одновременно. Даже не спрашивайте, как я это поняла. Я просто была уверена, что это чудо не знало: по зубам я ему или нет. Тучное тело, форму не опишу, потому, что это было нечто бесформенное, мерзко раскачивающееся на непомерно тонких ножках. «Да по всем законам физики оно и вовсе не должно уметь поддерживать вертикальное положение тела, а тем более передвигаться»,– кричал мой мозг, теряя последние остатки адекватного мышления.

Я отступила на шаг, не в силах сделать хоть что-то более разумное. К слову говоря, бросать свои авоськи с продуктами я, по-видимому, не собиралась. Картина, наверное, была еще та. Тварь начала заходить сбоку. Я же, подозревая, что спину уродцу точно показывать нельзя, стала разворачиваться за ним. Маленький ротик этого существа хищно щелкнул зубками. Я смотрела как завороженная, а в голове вертелась лишь одна мысль: как же оно меня такую большую таким маленьким ротиком кушать будет? Наверное, долго и больно. И тут эта ошибка природы меня добила, прохрюкав низким мужским голосом «Ты кто?». Я медленно поставила пакеты и сделала еще два шага назад. Что-то попало под ногу. Я механически начала наклоняться, не спуская глаз с того, что так хотело узнать меня поближе. Рука коснулась до боли знакомого предмета. Пальцы сомкнулись на холодном цилиндре. Я так же медленно выпрямилась, не веря до конца в свое везение – в руках был АКМ.

Мой «друг» понял, что дело порохом запахло, и пошел в атаку. Я отпрыгнула в сторону, к моей гордости скажу, что прыжок был великолепен, метра два, не меньше. Нажала на спусковой крючок. Радость быстро улетучилась, так как в рожке осталось всего две пули. «Свинцовые осы» нашли свою цель. Смертельных ранений это существо не получило, но изменило траекторию своего перемещения и… сгорело. Да, вот так просто – раз и сгорело. Я начала подбираться поближе, дабы узнать причину столь странного события. Каково же было мое удивление, когда я ничего не увидела. Хотя нет, я увидела большой пережаренный антрекот, а неподалеку от него странное колыхание воздуха.

Поток мыслей чуть не разорвал мне мозг. Я начала припоминать любопытные данные из инета: про второй выброс на Чернобыльской АЭС, про странные мутации и искателей острых ощущений, что живут в этой радиационной местности. Военные охраняют периметр Зоны отчуждения, вход строго запрещен, а выход? Мне надо срочно валить отсюда! Так в какую сторону идти? Но точно не в ту, с которой стоят американцы, знаем мы их: всех под раздачу, а потом разбираться что, да как! Я бы, конечно, сориентировалась по солнцу, но его нет! Так, что еще? Ага, мох на деревьях! Вон же растут. Хотя воспоминания о невидимом гриле слегка охладили мое рвение идти в сторону ставшего неожиданно таким далеким леса. А вдруг поблизости еще что-то есть? Опасно… Да и до шоссе ближе, а там? Там узнаем. Я подошла к своим пакетам, здесь, видимо, много чего можно оставлять без присмотра и никто не возьмет. Вот и хавка моя осталась нетронутой. Надо взять, не оставлять ведь добро, да и мало ли я сколько до блокпостов еще идти буду. Под все эти мысли меня осенил вопрос: а чей калаш? Я припомнила траекторию своего передвижения и подошла к месту находки. Зачем? И как я сразу не учуяла этот запах? В паре метров от меня лежит чувачок, приличное количество времени пробывший в состоянии трупа. Я, конечно, не мародер, но в паре метрах от него валялся рюкзак, а калаш пустой, а жить-то хоцца. Короче, я его позаимствовала. В оправдание себе скажу, что с покойничка я себе ничего не взяла, только рюкзак и только в целях выживания. Я помню, о чем пели ребята из группы КиШ, и сапоги с чужих ног мне не нужны.

Сто метров до шоссе растянулись на добрых полчаса. Я устала эмоционально и физически. Что он, кирпичи в рюкзаке таскает, что ли!? Добралась до шоссе. Вышла на середину, ну почти на середину. Я так и не решилась наступить на эту долбаную разметку, поэтому поставила рюкзак в паре шагов от линии, и, не раздумывая долго, уселась на него. Как ни странно, хотелось есть, курить и выпить. Определившись с приоритетами по выполнению этих задач, я достала свою парадно-выходную пачку «вог арома». Сделала три недетских затяжки подряд. Мозг был возмущен, легкие тоже – да пошли они! Я по быстрому сложила все события сегодняшнего дня и пришла к выводу, что меня либо сбила машина и я в отключке, либо мне дали по тыковке и я все равно в отключке, либо, что самое радостное для меня, – я тупо сплю! Я – гений! Вот хотя бы если посмотреть на то, что я купила: вся купленная еда готовая, а я не люблю магазинную хавку – не состыковочка. Я купила блок «Винстона», а дома у меня еще полблока «Вог» – еще косяк! Я потеряла очки, а вижу без проблем – тоже наводит на определенные мысли. Не буду врать с расстоянием, но от Ижевска до Чернобыля за пару шагов не дойдешь – и это самый главный аргумент! Вывод: я сплю, все путем, вот проснусь и еще посмеюсь над всем этим. А то, что сон цветной, так я почти всегда цветные вижу. Но лечиться не буду, мне и так нормально! (К тому же в последнее время, связь между шизофренией и цветными снами все чаще ставиться под сомнение.)

Когда сам себе причиняешь боль – это самое обидное: сдачи не дашь, а руки прям так и чешутся! Сигарета была не метровая. Я подпалила себе пальцы, затянувшись фильтром – незабываемые ощущения. Так, теперь пивка для рывка. Я достала бутылку «Сибирки», ополовинила ее, прослезилась от степени газированности и полезла за закуской. Сижу, пью пиво, ем охотничьи колбаски с хлебом и никого не жду. А меня все мысль мучает, что откуда-то звук идет, не удаляясь, но и не приближаясь. Внезапно пришло озарение – я сижу с включенным плеером. Решив добавить в свою жизнь комфорта, я одела наушники. Песенка оказалась позитивной. Но в счет своей позитивности она не попадала в ноту со сложившейся ситуацией. К тому же композиция оказалась достаточно древней (Желтый снег под окном твоим желтый, самый желтый, что я могу, он расскажет тебе о том, как я сильно тебя люблю…). Да пофигу, главное настроение поднялось еще на пару процентов! А может и в ноту, я поняла, что писать громкие признания я еще не готова, но вот дать пиву уйти, я бы была рада. Проблема заключалась в том, что вокруг ни куста, ни травки более-менее приличной высоты не наблюдалось. С другой стороны, и тех, кому не все равно, почему я сижу у дороги с довольным лицом, тоже не наблюдается.

Тут-то я и начала совершать фатальные ошибки одну за другой. Так и не сподобилась, не только прихватить с собой автомат, но и перезарядить его. И что хуже всего: я даже не проверила наличие запасных магазинов в рюкзаке. Вот сижу, никого не трогаю, ничего не слышу. И понимаю, что куска звездного неба нет – просто темное пятно.

К слову сказать, до появления этой неопознанной аномалии, небо выглядело шикарно, особенно для меня, до мозга костей городского жителя. Необъятное пространство все было усыпано звездами разной величины и разной степени яркости. Я, конечно, астрономию учила постольку поскольку, но ни одного созвездия, хоть отдаленно напоминающего те, что я знала, не было и в помине.

Глава 2

Я подняла глаза на это темное пятно и тихо прозрела. Передо мной стоял определенно человек, одет он был в пыльник, капюшон накинут на голову, поэтому лица не разобрать, но по ритмичному вздрагиванию его тела безошибочно определялось лишь одно. Он смеялся от всей души! Это быстро и на сто процентов было мною же доказано. Легким движением рук я освободила уши от затычек и услышала, как этот кто-то покатывается со смеху. Смеялся он достаточно тихо, но это не делало его смех менее обидным. Я резво соскочила, привела себя в божеский вид и уставилась на незнакомца.

– Ты кто? – спросил он.

– Опять! Да что вам эта информация даст! – вспылила я, вспоминая недавнее происшествие.

– Не понял?

– Что не понять-то?! – и тут меня словесно прорвало. – Вот такая фигня. – Добавила я в конце рассказа.

– Да, не убедительно, но для Зоны сойдет.

Я немного пришла в себя и выдала:

– И вообще, сон мой, что хочу, то и делаю!

– А, так я в твоем сне?

– Ну да! Вот даже если взять тот факт, что очки я успешно потеряла, но все прекрасно вижу. Хотя, может, и не сон, может, я в коме, но все равно – все это глюк!

Незнакомец еще чуток посмеялся и добавил:

– Да повезло, у нас тут зрение только слепым псам не нужно. Звать-то как?

– Юлия, – и зачем-то добавила. – Для тебя Александровна.

Надо ли упоминать, что он опять смеялся, а я как это ни позорно пускала тихие слезы. Почему? Может, напряжение сказалось, может, я, наконец, поняла, что это не сон, может и то и другое.

– А я Странник, – наконец представился он.

– Что именем не обзавелся?

– Здесь это не принято. И теперь, когда ты тут живешь тебе тоже прозвище нуж…

– Так, так, так! Попридержи коней, Странник, я тут жить не буду, до блокпостов дойду, и меня домой отправят.

– Ага, в цинке, в лучшем случае.

– Я не понимаю.

– Ты много людей знаешь, кто отсюда вышел?

– Никого…

– Вывод ясен.

– Нет, ничего мне не ясно! Я домой. Как до русских дойти не подскажешь?

– Нет, тебя пристрелят, а я виноват. Лучше покажи, где ты разборки с псевдоплотью учинила?

– С кем?

– Тот мутант. А с тобой она не разговаривала, у нее мозгов мало. То, что ты за речь приняла – это подражанием называется, способ такой, на людей охотиться. Сгорела она в «жарке», так аномалия называется. Все поняла?

– Ладно, я тебе покажу, где все было, даже этот рюкзак отдам, и еще свою провизию добавлю, а ты мне скажешь, как к военным выйти?

– Нет, но кое-куда я тебя выведу, к ученым, у них тут лагерь недалеко. Твой случай им очень понравится, может там и приживешься.

– По рукам.

Перед походом к месту моего первого убийства (ведь это же я ее в «жарку» загнала, значит, я и убила), мы проверили содержимое рюкзака. Там были консервы, какие-то сухпайки и, к моей несказанной радости, запасные рожки. Пока мы копошились в пожитках мертвеца, Странник лекторским тоном рассказывал мне про Зону. Шмотки, что лежали в рюкзаке мертвеца, мы выкинули. Странную коробочку, которую Странник назвал контейнером, он велел взять себе.

– Даже если она пустая, то при определенном везении ты сможешь ее заполнить артефактами. А артефакты можно продавать и при удачной находке за хорошие деньги.

– Ага…

Он открыл контейнер: там было 5 секций, и в каждой лежали какие-то странные штуки. Странник присвистнул и начал объяснять:

– Вот эта называется «колючка», если не активировать, то безопасна, но при сильных ударах увеличивается в размерах и может проколоть даже металл, не говоря уже о человеке. Идеально защищает от радиации, но из-за своего убийственного качества как защита не используется.

– А как вообще использовать артефакт, чтоб он защищал от радиации?

– На пояс повесь и все. Но с «колючкой» в этом плане проблема. Вот ты ее повесишь и думаешь, что все хорошо, защита есть, таблетки глотать не надо. Идешь себе спокойно. Неожиданно запнулась, упала и прямо на эту колючку, а для артефакта этого уже достаточно, чтобы активироваться. И все. Кишки висят на ней как гирлянды на новогодней елке.

– Просто уржаться как смешно, вы тут все с таким чувством юмора?

– Нет, я – уникум! Далее…

А далее он дал очередь в темноту, но отнюдь не в пустоту, пули задели что-то состоящее из плоти и крови. Раздался дикий вопль обиды и боли, Странник сорвал чью-то охоту. Я не поняла, что случилось. Через мгновенье я уже не стояла, а лежала придавленная к земле какой-то тушей серого цвета. На моих глазах она стала растворяться, просто исчезать. Я попыталась вырваться. Но, не тут-то было, меня подкинуло в воздух. Там я и осталась висеть, без видимых опор, просто левитация какая-то. Я бы может и проболталась так какое-то время молча, но странное холодное прикосновение к моей шее вывело меня из ступора. Приличные люди так не разговаривают. В любом чате меня бы забанили навечно, но не здесь и не сейчас.

Пустое пространство опять начало материализовываться, и я во всей красе увидела то, что меня держало за шкирку, как котенка. Существо было высокого роста, метра два, не меньше, а при моих метр шестьдесят, оно показалось мне просто Гулливером. Тощие ноги и руки (или лапы), непонятно, откуда в них в принципе взялась сила, чтобы меня поднять. Тело тоже тощее, «может, голодал долго»,– пронеслось у меня в голове. Огромная голова, с не менее огромными и очень злющими глазами. Замечу, что если псевдоплоть испытывала по отношению ко мне хоть какой-то страх, то это чудо знало, что может сожрать меня безнаказанно. Две тонкие щели видимо символизировали нос, а рот… Такое впечатление, что это недоеденный осьминог торчал у твари изо рта, и вследствие этого, рта просто не было видно. Длинные щупальца жили своей, только им понятной жизнью, когда они разлетались в стороны, перед взором появлялась черная дыра – видимо сам рот. Смердело от твари, что хоть святых выноси, даже хуже, чем от полусгнившего мертвеца. От всего этого, к моему величайшему позору, я начала терять сознание, и не потеряла его только по одной простой причине: чучело уронило меня на землю. От удара я почти пришла в себя. А вот от автоматной очереди, предшествующей моему счастливому падению, я оглохла на полтора уха.

– Это кровосос, – потрудился объяснить Странник, – самый матерый, какого я когда– либо видел. Перейти в режим невидимки с половиной магазина в брюхе – это что-то.

– А что это он на меня кинулся, а не на тебя, я ж его не трогала, это ты палил по нему?

– Это мой секрет.

– Ну и хрен с тобой! И спасибо, вроде как жизнь спас…

– В Зоне это обычное дело,– и, как бы невзначай, добавил,– спасать напарников. Ладно, с артефактами потом. Здесь становится жарко. Кидай манатки в рюкзак и пошли.

Я собрала вещи, но не упаковала пару бутылок пива. Одела рюкзак. Протянула одну бутылку напарнику. Мы шли той тропой, которой я вышла на шоссе. Как ни прискорбно признать, но даже через такую низкую и сухую траву я ломилась как медведь через огороды. Теперь любой мог пройти по моему следу, потягивая пиво.

Странник осмотрел мертвеца и констатировал два факта. Человек околел непонятно от чего, и его до сих пор никто не съел. И это было «страннее странного». Это не мое выражение, так сказал Странник. Стянув что-то с руки погибшего, он протянул это мне, надо ли говорить, как я шарахнулась от личной вещи покойника?

– Бери, это ПДА.

– Это личная вещь этого парня! Я не возьму!

– Если тебе станет легче, то этого парня звали Лаки. Но как при такой кличке можно так вот умереть? Хотя лицо спокойное, может, это и есть везение?

– Мне пофигу. Я не возьму!

– Исходя из его клички, ты бы сделала выводы, сколько у него тайников должно быть. И все в ПДА, бери, епть, без него никак.

– Ладно, давай!

Только я примостила ПДА на руке, как на него пришло сообщение: «Привет!». Вот так, и больше ничего. Без адреса, без подписи. У меня глаза на лоб полезли, а Странник о чем-то призадумался и полностью ушел в обыск мертвеца. Больше ничего чужого мне брать не пришлось, так как у покойника больше ничего ценного и не было. Мы выдвинулись в путь, к бункеру ученых.

Сначала мой новый знакомый взял направление в сторону леса, и, не доходя до него где-то тридцать метров, двинулся параллельным курсом. То, что в темноте казалось мне лесом карликовых деревьев, вблизи оказалось просто небольшой лесопосадкой. Шли, петляя между каких-то невидимых угроз, часто останавливаясь и сверяясь с детектором.

– А не проще было по шоссе пройти?

– Ты и впрямь ненормальная или прикидываешься? Все шоссе покрыто аномалиями. И даже если мы их обойдем, то уж от снайперского выстрела точно не увернемся.

– Да кому надо ночью по людям стрелять?

– Тем, кто свалку пасет, там сейчас какая-то новая организация очередных сектантов. Правда, скрижаль с «не убей» они потеряли.

– Я устала. Рюкзак тяжелый. И еще есть хочу!

– Абзац! До крайнего дерева дойдем там и сядем.

Мы еще раз немного попетляли, прежде чем вышли к месту, где явно периодически устраивались стоянки.

– Сядешь к деревьям спиной и будешь за открытой местностью наблюдать.

– Пофиг.

Странник хотел достать сухпаек, но я его опередила, резво вытащив из рюкзака две порции салата, охотничьи колбаски и сыр. Интересно было бы увидеть выражение его глаз, но под капюшоном было темно так же, как в этой странной пародии на лес, спиной к которому я сидела.

– Да, на природе всегда кушаешь с аппетитом!

– Ты где здесь природу нашла?

– Ну, вот мы сидим на чем-то, что видимо было лугом, рядом лес и…

– Здесь люди гибнут каждый день и такие у них смерти бывают, что в аду еще таких пыток не придумали!

– Вот что ты орешь на меня? – спросила я, сквозь сигаретный дым. – Я с тобой просто разговор хотела поддержать.

– Ага, а этих ты поближе подпускаешь для расширения нашей компании, еще и их салатиками покормишь?

– Кого… – начала я, следуя взглядом за пальцем Странника. Кстати, он показывал себе за спину. Как раз туда, куда должна была смотреть я.

Глаза сощурились, и на пределе видимости я заметила две фигуры. Они шли, слегка раскачиваясь, и в отличие от нас не смотрели на детекторы. Внезапно одного из них подбросило вверх, метра на два, не меньше. Тишина. Второй тупо пронаблюдал этот полет, не выражая никаких эмоций, кроме какого-то тормозного любопытства. Потом потопал к нам тем же странным шагом. Меня начал пробирать озноб.

– Они укуренные, что ли? – шепотом осведомилась я.

– Это ты такая, а они зомби, им пофигу!

– Фильмов насмотрелся, – улыбнулась я.

Когда тело вышло к нашему костерку, я сама смогла убедиться в том, что этот человек все-таки слегка мертв, или немного жив. Неопрятная одежда, местами изорвана, и в эти дыры проглядывает кожа, покрытая трупными пятнами. Руки, как засохшие ветки деревьев. Мертвое лицо и проплешины на голове. Но добило меня то, что его дружок поднялся на ноги и тоже двинул на огонек. Руки начали судорожно искать автомат, но наткнулись на остатки хлеба. Я, недолго думая, швырнула их в мертвяка. К его гордости, он даже успел среагировать и попытался поймать. Не вышло. Ползая по земле, зомби выискивал кусок хлеба. Нашел и начал деловито уплетать, пялясь на меня своими подслеповатыми, безжизненными глазами. В свете костра появился второй зомби. Увидел, что дружбану что-то перепало. Решил, что надо делиться. Первый раз в жизни видела потасовку зомбяшек, в принципе, как и их самих. Мой спутник молчал, а я терялась в догадках, что будет дальше. Мертвяки доели хлеб и уставились на меня. Да-да, на меня, а не на Странника, как будто бы его и рядом не было. Я достала из рюкзака Вискас, сняла крышку и кинула мертвякам. Бедный мой голодный кот. Опять началась потасовка.

– Что делать будем? – прошептала я.

– Завела себе питомцев, а у меня спрашиваешь, – с сарказмом сказал Странник. – Они едят пока живот не разорвет и потом тоже едят. Они ж дохлые, им все равно.

– Я столько еды не наберу, – буркнула я в ответ.

Зомби доели Вискас. И теперь, облизывая пальцы, вновь пялились на меня. Но тут, о чудо, Странник почтил нас своим присутствием.

– Все поели. Валите дальше гулять.

– Еще есть. – Протянул один из них. – Гулять плохо. Там стреляют. – Добавил он.

– Вы от дороги пришли?

– Там с нее… и… шли… выстрелы идти не дают…мы сюда.

– Я смотрю, ты еще совсем свежий, а твой друг что молчит?

– Он забыл слова. Забыл.

– Ладно, все валите, мы тоже стрелять можем, – Странник потряс пистолетом.

Зомби недовольно забубнили, но поверили на слово. Развернулись и пошли к лесу.

– Это что за? Зомби, да? Вискас жрут? А у меня кот голодный.

– Ты про кота к чему?

– Так, к слову пришлось, – растерялась я.

Мы молча упаковали вещи и продолжили путь. Все так же петляя, обогнули лесок и двинулись на юг. Солнце уже подбиралось к горизонту, и видимость улучшилась. Но пейзаж от этого стал только хуже. За деревьями, от одного вида которых у ботаников, наверное, волосы по всему телу повыпадали, простиралось голое пространство. А на горизонте земляным пузырем возвышался холм.

– Нам до холма, там и Бункер.

– Скорее бы, с ног уже валюсь.

– Я так-то думал, что ты вообще не дойдешь. Хвалю.

Это высказывание было похоже на сарказм. Сколько мы прошли? Километр, полтора? А я как лимон, после умелых рук повара.

– Ты что все смеешься надо мной? У меня ведь горе – я непонятно где и непонятно за что тут застряла! А ты!

– Кто смеется? Вот как ты думаешь, почему ты с детектором впереди идешь?

– Ну,… там… я аномалии определяю, а ты за всякой нечистью следишь…

– Похоже на правду. Вот в Бункер зайдем, ты там спроси у кого-нибудь, почему новичков вперед пропускают. НО! Ты первый новичок, который такое расстояние без болтов прошел.

– Причем тут болты?!

Детектор нервно запищал, прерывая разговор.

– Сейчас я тебе покажу, для чего нужен болт. Где аномалия?

Я прикинула по детектору и показала пальцем. Когда присмотрелась, то увидела странный вихрь над землей.

– Правильно. Это Птичья Карусель. Смотри.

Он размахнулся и кинул болт туда, где у этого вихря должна была быть середина. Но болт не упал. Его начало раскручивать все быстрее и быстрее, пока он со странным хлопком не исчез.

– Исчез?

– Нет, его разорвало. Теперь понятно для чего болт?

– Ммммм….

– Мы визуально определили границы аномалии. А если в аномалию что-то более крупное попадет, то она разрядится и пару часов будет не опасна.

– Надо же, как все просто.

Пропетляв еще час, мы остановились у холма. Где Бункер, что за дурацкие разводки? Странник закурил и вроде как начал уходить в свои мысли.

– Что стоим? Кого ждем? Где вход?

– Стоим для идентификации. Ждем, когда за нами выйдут. А вот когда выходить будут, тогда и вход увидишь.

Минуты через две в холме образовалась дыра, из нее вышел человек в бронежилете, в руке кольт, дуло на меня. Да что за жизнь?! Как жрать, так меня, как еду выманивать, тоже у меня, но ведь еще можно кого-то пристрелить! МЕНЯ.

– Странник, ты кого притащил?

– По дороге нашел. К научникам веду, пропадет ведь.

– Доброе утро, я Юля! – бодрость перла из меня так, что я светилась не хуже солнца. Нервное, это нервное, надо заткнуться.

– Для него Юля, а для меня по отчеству.

Встречающий нас рассмеялся и показал дулом на вход, мол, милости просим.

Глава 3

Бункер. Ступени уходили вниз и терялись в тусклом свете ламп. Давление многотонных слоев земли после ночи на поверхности ощущалось почти физически. Мы спускались по затертым ступеням в торжественном молчании. У меня появилось время осмотреться. Серые бетонные стены были слегка вогнуты, поэтому ощущение кроличьей норы не покидало меня до последней ступеньки. Весь спуск нас сопровождали толстые гофрированные кабели; куда они и откуда?

Спуск закончился резким поворотом вправо. Бронированная дверь лениво отползла в сторону, будто не желая пропускать таких муравьев как мы. Еще один коридор открылся моему ослепшему взгляду. Здесь электричество явно не считалось роскошью, играя роль солнца в безоблачный день. По коридорам сновал народ в халатах с претензией на белый цвет, поголовно в очках и с залысинами на макушках. Кольт, как я его про себя окрестила, указал направление, и мы двинулись к открытой двери. За ней оказалась достаточно приличных размеров комната, обставленная простой, но все же мягкой мебелью. А на двери табличка «Отдыхательная». В комнате было трое людей, они пили кофе и что-то бурно обсуждали. Первый, я бы не дала ему больше 18 лет, активно отказывался:

– Почему опять я?! Мало того, что вы уже со мной натворили, так еще и это?!

Пухлый ученый, добродушного вида, замахал ручонками:

– Нет, Вася, то есть Василий Петрович, в этот раз без накладок!

Рядом стоял тощий и высоченный мужик, вроде даже и не ученый. Спина прямая, руки по швам и кобура под халатом.

– Кроме вас больше некому. Это долг перед Родиной.

– ДА! А то, что я скоро в памперсы ходить буду – это тоже для родины полезно! – взбеленился подросток.

Я не сдержалась и от всей своей истеричной души покатилась со смеху. И, конечно, стала центром внимания.

– Чего Вы смеетесь, юная леди?! И кто Вы? – заявил мне паренек.

И что мне так с этим вопросом везет? Всем интересно КТО?

– Лаки. – Черт, что я несу, я не мертвый сталкер! – то есть, нет, меня Юля зовут.

– Так ты не только его ПДА, но и кличку заграбастала, – развеселился Странник.

– Что? Я? Заграбастала? Граждане-товарищи, вы ему не верьте: это он сам покойничка обобрал и ПДА мне всучил, я брать не хотела, а он, мол, надо, а я новенькая, ничего не знаю…Вот.

– Какая же молодежь нынче шумная, – посетовал научник и покосился на Васю.

– Кто молодежь?! – взбеленился тот. – Я? Да мы же с вами с одного курса будем!

– Ты че, гений?! – если бы мне сейчас предложили от чего-нибудь избавиться, я бы избавилась от своего языка.

Сначала мне казалось, что паренек просто задохнется, такой смеси чувств нет даже в сериалах. И вдруг он хлопнул в ладоши и радостно заявил:

– Да, я буду изображать гения, особенно когда омоложусь до 5 лет!

Тут опять влез толстячок:

– У нового эксперимента есть побочный эффект, – он выдержал отлично сыгранную паузу,– «остановка возраста», то есть тот же эффект, что и у Странника, только без добавления клеток зомби.

– Вот на Василии Петровиче и проверяли… – он осекся, – но ошибочка вышла, и началось омоложение.

К концу разговора я отползла от Странника метра на четыре, то есть до стены, а дальше только сквозь нее. Теперь понятно, почему на него никто не хотел нападать – свой, свой в доску. Я почувствовала укоризненный взгляд из-под капюшона.

– Снимай паранджу, – пробурчала я, – хочу на спасителя посмотреть.

Лицо слишком бледное и все. Никаких признаков разложения как у зомби, да и ходил-то он нормально как «человек живой». Глаза человека, только должны быть почти черными, но на них вроде как легкий налет и поэтому кажутся светлее. Тут я заметила эту странность – нет щетины, вроде и никогда не росла у него борода. Да и усы тоже. Губы тоже бледноваты. Но ведь не сине-непонятно-какой цвет, как у тех, которых я у костра прикормила.

– Шутите, дядечки? Он нормальный. Он – человек, а не зомби.

– Человек, – легко согласился Вася, – но он был смертельно болен. Внедрив в его организм клетки зомби, мы просто, как сказать, что б Вам было понятно, законсервировали болезнь, но не излечили ее.

– Да, врачебная тайна отдыхает, – констатировал факт Странник,– не обращай внимания, они ко мне уже давно как к продукту для экспериментов, а не как к человеку относятся.

– Господа ученые и прочие, я вам еще один объект для исследований привел, – он указал на меня,– говорит из магазина вышла, а оказалась недалеко от шоссе, которое ведет на Свалку.

И тут меня все в чем-то заподозрили. Первым из оцепенения вышла я:

– А вот скажите, почему новичков в Зоне первыми идти заставляют?

Веселью не было конца. Задыхаясь от смеха, Вася промолвил:

– Если бы ты не назвалась Лаки, сейчас бы окрестили Отмычкой. Вот везение так везение, – и снова принялся ухахатываться.

– Так значит, всю дорогу до Бункера она шла впереди тебя и кидала болтики? – удивился тощий.

– Нет, только с детектором. Медленно, иногда плутая в скоплении аномалий, но факт на лицо – она дошла.

– То есть вас факт моего появления здесь не смущает, а болты и детектор в моих руках, значит, это интересно?!

– Оба случая очень интересны, поэтому чуть позже мы проведем тебе полное обследование и поставим хоть какой-то диагноз, – заверил меня толстый.

– А потом вы меня до военных проводите и я домой. Или у вас свой вертолет есть, я бы и на нем не прочь полетать!

И все смеялись долго и счастливо, пока мой праведный гнев не разлучил их:

– Что смешного, я здесь не останусь, я выберусь с вашей помощью или без нее! – и уже более буднично добавила. – И вообще, я устала, рюкзак тяжелый, попутчик некультурный…

– У тебя же «ночная звезда» в контейнере была! Ты могла повесить ее на рюкзак или в боковой карман положить. И без проблем шла бы дальше.

– Какая звезда? Куда вешать?

– Ну, артефакт, такой красивый, голубой свет излучает, где-то на тридцать процентов уменьшает вес ноши.

– Сука ты! И сволочь! И садист-маньяк!

– Не спорю.

Я плюхнулась на ближайший диван, пододвинула к себе столик вместе с пепельницей, залезла в рюкзак, достала оттуда бутылку пива. Надеюсь, вы все слюной изойдетесь, дебилоиды!

– Да у нас Буратинка завелась! – подал голос Вася.

– Ничего сажать в поле не буду, – буркнула я. – Почем будет все мое сокровище? – насторожилась я и протянула контейнер ученым.

– Ну, у тебя «колючка», «ночная звезда», «кровь камня» в количестве двух штук…все разом уйдет за двадцатку, можно цену до двадцати четырех попробовать поднять, но это почти не реально.

– Двадцатка чего?

– Двадцать тысяч «зелеными».

– На билет до дома хватит! – и я расплылась в довольной улыбке.

– Нет. Даже на полную амуницию сталкера не хватит.

– Вы тут по каким ценам живете?

– Нет отсюда выхода. А кто уходил – все вернулись! Зазеркалье считай.

Мы докурили и пошли осмотреть лабораторию. Мне все подробно рассказывали и показывали, здесь видать, секретов нет. Самое мерзкое – это тушканы, они были живыми и, видимо, хотели всем отомстить. Одна особь при мне порвала сетку своей клетки и прямой наводкой пошла на нас. Время превратилось в холодец, а люди – в манекенов. Никто не делал никаких движений. Я начала пятиться. Единственная из всех присутствующих. Тушкан принял это за личное оскорбление и кинулся на меня. Помню, лишь, что мне стало до рвотных позывов противно от мысли, что эта тварь меня убьет. Я перехватила его за глотку в момент прыжка. Начала душить и неумело сворачивать шею. Тушкан не терял времени зря и тоже нанес ответный удар, руки наполнила жгучая боль. Очнулась я от пощечин и того, что кто-то пытался присвоить мое имущество, в виде разорванной тушки. Мы со Странником вырывали друг у друга труп зверька. Столько кровищи я не видела, даже когда была свидетелем наезда на пешехода со смертельным исходом. Ноги меня неожиданно предали. Я, наверное, с жутким грохотом повалилась на пол.

Глава 4

Сознание включилось на раз, а вот осознание происходящего вокруг – далеко не сразу. Первое, что я увидела – это была девушка, с нимбом светлых кудряшек на голове. Нет, я не поверила, что таких, как я берут в рай, просто она была первым человеком в этом странном месте, который следит за своим внешним видом и чистотой халата.

– Привет, я рада, что ты пришла в себя во время моего дежурства. Я – Сестричка, – мои попытки ответить она быстро пресекла. – Не разговаривай много, а то опять сознание потеряешь.

– Я в жопе?

Сестричка была готова ко многому, но это было выше ее понимания и она, растерявшись, начала бормотать:

– Нет…ты не … не умрешь…мы лечили, да… тебя… ты поправишься…, а шрамы…, так они у всех есть…

Меня пробирал истерический смех, но на свободу вырвался только кашель.

– Я, – слова еле-еле собирались из слишком сухих букв, – хочу. Домой.

Молчание затянулось.

– Принеси. Воды. И. Сигарет. Пожалуйста.

Может она и Сестричка, но в прошлом точно была спринтером, сорвалась с места на раз. Я осталась со своими мыслями наедине. Взгляд упал на руки, они уже начинали болеть и были перевязаны до плеч. Но даже под толстым слоем бинтов было видно, что плоть не очень-то сильно хотела срастаться и на повязке проглядывали засохшие кровоподтеки.

– Привет, вот вода, – этот чертов голос.– Курить вообще-то не положено, но тебе сделали исключение.

– Все из-за тебя! – Потоки кашля, торопливое поглощение воды и опять кашель. – Притащил меня хрен знает куда! Сигарету гони.

Первые затяжки тоже перемежались кашлем, но на половине сигареты все прошло. Курили молча.

– Я ведь тебе спасибо сказать пришел, а ты…

– Пожалуйста.

– Тот тушкан…он был особенный, понимаешь…

– Ага, понимаю, твой друг, видать, ты же даже не попытался мне помочь, я понимаю, ты не обязан спасать всяких там, но…

– ВЫСЛУШАЙ! – я осеклась. – Он был не простой, его генетически с чем-то там скрещивали, из всей партии выжила лишь эта особь. Все, что должно было случиться – это то, что он должен был вырасти до размеров псевдособаки и получить чуточку мозгов, достаточных для дрессуры. Но тушкан, вместо роста, как бы накапливал в себе физическую силу, а вместо развития мозгов развились паранормальные способности в виде гипноза. Он заставил не шевелиться всех кроме тебя. Почему – я не знаю. Но если бы не ты, он постепенно перегрыз бы нас всех, причем, будучи парализованными, мы бы все понимали и чувствовали. Ты не просто спасла нас от смерти, ты спасла нас от мучительной смерти.

Я представила, как этот тушкан, вместо того, чтобы перегрызть горло, начинает есть человека с голени или с предплечья, и меня позорно вывернуло на одеяло, благо, что водой.

– Я смог шевелиться только тогда, когда ты ему хребет перебила, видимо там и находился его пси-центр. Тогда и попытался отобрать у тебя мутанта, но ты не отдавала и продолжала лупить им по косяку, – он замолчал, собираясь с мыслями, не успела я сказать и слова, как продолжил. – Мы думали ты умрешь, как побочный эффект у тушкана вырабатывался такой яд, что не давал твоей крови свернуться. То, что в контейнерах лежал «кровь камня» спасло тебе жизнь, только он смог кое-как затянуть раны. Тебе лучше не смотреть на руки некоторое время. Извини.

– Не извиняйся. В Зоне ведь у всех шрамы, – это был предел жалкого остатка моих сил, и я опять потеряла сознание.

Когда я воскресла в очередной раз, у кровати сидел Вася все того же возраста, но осунувшийся и похудевший.

– Ты все-таки очнулась. Теперь больше не разговаривай ни под каким предлогом. Просто слушай, а потом, поспи – тебе же на пользу. Прошло уже две недели с того инцидента. Первый раз ты проснулась на третий день, но когда вновь потеряла сознание, в общем, все это время ты не подавала признаков на улучшение и мы думали, что ты уже не очнешься. Теперь все позади, больше комы не будет. Но вот лечение приходилось проводить радикальное, используя артефакты, поэтому ты получила большую дозу радиации и придется проходить курс реабилитации. А так все в норме. Все. Спи, поправляйся.

Неделя пролетела как в тумане, я все время спала и ела, так и не поняв, чего я ела больше: нормальной еды или таблеток. Сегодня снимают повязки, зуд под ними стоит еще тот, я уже все бинты привела в состояние махрового полотенца. В палату заглянула Сестричка и приветливо улыбнулась, потом, видимо, что-то вспомнив, отвела глаза в сторону и внесла инструменты. Повязки медленно сползали с предплечья, но я все еще не видела своих рук. В палату вошел Странник и неожиданно сказал:

– Я могу принести тебе рубашку с длинным рукавом. Ты, не глядя на руки, ее наденешь.

– Нет, – я долго думала и решила, что какие бы они не были, но это мои руки и мои шрамы и нам все равно жить вместе.

– Ты можешь посмотреть на них позже, когда они лучше заживут и перестанут быть воспаленными.

– Нет.

Последний бинт был снят. Я подняла руки к глазам. Создалось впечатление, что я, спускаясь с девятого этажа на первый, выбивала все окна руками. Непострадавшей кожи почти не осталось, все остальное занимали бордовые шрамы. Теперь пути домой нет, осталось дождаться когда еще и в лицо такая же штука вцепиться и все, даже в этих диких местах за человека принимать перестанут.

– Сигарету.

– С тоб…

– СИГАРЕТУ!!!

Этот вопль означал только одно – несмотря на долгую неподвижность, мои легкие в отличной форме. Мы закурили, Сестричка, всегда делавшая по этому поводу замечания, в этот раз тоже курила в палате.

Я делала первые неуверенные шаги, как бейбик годовалый, а в голове одна мысль: вот теперь прозвище заслуженное, я новорожденный ребенок и меня нарекли ЛАКИ.

Мы сидели в столовой, пили кофе. Тут влетел Вася, все такой же молодой и неугомонный (правда, он пытался мне объяснить, что для меня он не Вася, а Василий Петрович, но при таком-то виде по имени отчеству… В итоге мы пришли к соглашению, что я буду называть его профессор Вася. Зря он так).

– Внеочередной Выброс завтра с 15:00 до 20:00, точнее не выходит.

– Может и не будет, ведь ошибались уже раньше, – вмешался Илья Михайлович, тот самый толстый профессор.

– Иди и на приборы посмотри, если не веришь, – ощерился Вася.

– А как это происходит?

– Ты пока в медчасти загорала, один уже был, но в коме, наверное, не заметно.

– Это ощутимо?

– Завтра и узнаешь, если кое-кто не ошибся.

– После Выброса гулять пойдем, там спокойно день-другой будет. Ты хоть на небо посмотришь.

Завтра не заставило себя ждать, быстро превратившись в сегодня. Весь день я терзалась мыслью как же это: «Выброс»? Говорить со мной на эту тему никто не хотел. И максимум, что я получила: «вот случится и поймешь». В ожидании этого события я незаметно для себя начала переходить из лаборатории в лабораторию. Хотя, до этого божилась, что в «пыточные» больше ни ногой. Там все по-прежнему. Где-то кого-то вскрывают, где-то что-то поливают всякой химией, где-то как обычно соединяют артефакты. Да вот это самое интересное, хотя далеко и небезопасное в лаборатории. При помощи то того, то другого ученые объединяют, как правило, два артефакта в нечто новое и обладающее если не новыми свойствами, то либо усиленными старыми, либо объединяя в себе свойства двух артефактов. Еще могла выйти пустышка, не артефакт «пустышка», а штука, у которой пропали все свойства, но о них научники распространяться не любили, мол, в какой работе осечек не бывает. А еще в категорию «новые свойства» входит понятие негативных свойств. Сотрудник лаборатории рассказал мне пару таких случаев. Вот был у них молодой ученый, цены ему не было, но тяга к экспериментам его сгубила. Сам до костей обгорел, да еще и половине сотрудников прическу поправил. Он пытался соединить два «огненных шара». Зачем? Н-А-У-Ч-Н-И-К, вот зачем и почему. Чем он его склеивал, никому неизвестно, но там точно было нечто третье, так как по доброй воле «шары» ни в каких искусственно созданных условиях срастаться не собирались. Когда он добавил к «шарам» компонент «Х» они в ту же секунду сгенерировали «жарку», аномалию, детьми которой сами же и являются. «Жаль, рецепт потерян,– сетовал тот тощий военный – Вольф,– такая бы мина-растяжка получилась» И он вдавался в подробности механизма срабатывания «аномальной мины» как он ее окрестил. Другой пытался вытащить из «каменного цветка» его свойство защищать от пси-воздействия. А из полученной вытяжки создать шлем. У него получился шлем с очень высокой защитой от пси-воздействия, можно было даже около Радара гулять. Но вот после очередной примерки ученый не смог этот шлем снять. Почему? Да потому, что мы в З-О-Н-Е, здесь все через псевдособачью жопу! А парень с ума сошел, смешная шутка, да? Ходит в супершлеме сумасшедший, зомбаком никогда не станет и контролер под пси-контроль не сможет взять.

Я посмотрела на часы, было уже без четверти три. Никаких особых ощущений не было и в помине, хотя вот люди немного изменили свое поведение. По большей части народ начал суетиться, периодически что-то ронять и беспричинно быстро передвигаться. Значит, прав профессор Вася и это случиться с минуты на минуту. В подтверждение моих мыслей по громкой связи передали предупреждение об окончании всех работ. Лаборатории закрывались на магнитные ключи и люди проходили в комнаты отдыха или в личные апартаменты, у кого они были. Я жила в медчасти и резонно проследовала туда. Меня уже ждали.

– Пошли, будем наблюдать твою реакцию на Выброс в другом месте, – Вася потащил меня куда-то по коридору Бункера.

Мы зашли в «отдыхательную» – место нашей первой встречи с моими исследователями. Там ютилось какое-то оборудование: куча мониторов, присосок и лампочек. Меня сноровисто подключили. Я почувствовала себя каким-то уродом из фантастических фильмов. Мониторы загорелись, пошли пикающие сигналы, кнопочки загорелись – романтика. Мы еще раз перекурили, во время Выброса курить и пользоваться различными приборами строго запрещено. Оставалось ждать.

Я не сразу поняла, что это началось, но когда странное ощущение перешло определенный порог, появилось чувство, что это уже происходит некоторое время. Сначала легкая дрожь в руках, затем я начала понимать, что моя кожа не так плотно присоединена ко всем остальным тканям организма и под ней тонкий слой зудящей пустоты. Мне захотелось почесаться, но руки уже не слушались меня, я просто часто-часто постукивала ими себя, но и это хоть немного, но помогало избавиться от того, что пряталось под кожей. Мои телодвижения не остались незамеченными ни учеными, ни чудо техникой. Я зажмурилась, надеясь переждать этот ужас в темноте. Резкий приступ головной боли перешел в затяжную какофонию звуков, из которой иногда можно было выделить отдельные слова: держи… руки… она кусается… мля, со лба дала…С закрытыми глазами было так же, как с открытыми: до боли и слез светло. Приходили картины каких-то существ, людей, тех, кто когда-то был людьми. Я бежала от них, но это было просто бесполезно, они находили меня везде, в этой бездне света было не спрятаться. Как настоящий человек, я решила уничтожить то, что «мешает мне быть». Долго кидалась на них, рвала, била, кусала. Наверное, со стороны я была похожа на берсерка. Все кончилось резко. Темнота. Как же я ее люблю: в темноте спокойнее. Кожа вновь стала родной. Голова чиста и все мысли маршируют четким строем.

Комната выглядела так, что если бы я была художником, а окружающее моей картиной, я бы назвала ее «Лабораторное побоище». Вокруг меня, точнее на всех моих конечностях сидели Странник, Вася, Вольф и нервно трясущийся Илья Михайлович.

– С боевым крещением! – весело заявил Странник.

– К хренам, – ответила я и тут же добавила, – всех уродов положили?

Илья Михайлович зашелся истерическим смехом пополам со слезами. А Вася просто сказал:

– Это были галлюцинации. Такое бывает. Про тех, кто переживает такие эмоции во время Выброса, говорят, что их Зона не приняла. Как правило, это заканчивается летальным исходом или, что еще хуже, буйным помешательством.

Мои травмированные шестеренки заработали с удвоенной силой и я выпалила:

– Ну, так, значит, мне домой надо, загостилась уже, – и заплакала. – Сколько я еще таких ударов перенесу прежде, чем двинусь крышей?

– С вероятностью в пятьдесят процентов приступов больше не будет или они сильно ослабятся, – сказал Вася и отвел глаза в сторону.

Меня опять определили в медчасть, видать, я там пропишусь. Пока я гоняла свои ветряные мельницы и уничтожала лабораторное оборудование, мною было утеряно еще сколько-то там капель крови. Перед тем, как я вывела из строя электроэнцефалограф и тонометр, они зафиксировали сверхвысокую мозговую активность и повышенное кровяное давление 230/ 150. Как мне потом объяснили, что и послужило причиной того, что кровь у меня не текла только изо рта. Вы когда-нибудь видели человека, который плачет кровью, из ушей текут струйки крови и нос тоже не отстает, а на фоне всего этого еще и пытается каких-то псевдочертей гонять?

Глава 5

После Выброса я вышла из лаборатории только через две недели. Надо было на что-то кушать и как-то так вышло, что мне пришлось путаться под ногами у Странника, чтобы заработать на хлебушек и аптечку. Задание было простым и больше подходило курьеру, а не такому сталкеру, как Странник. Доставить одну из удачных разработок лаборатории в бар, встретиться там с клиентом, получить зеленые и валить туда, откуда пришли.

Бар «Веселый бюрер» находился за территорией Свалки, то есть это была самая обычная свалка техники. Проблема пересечения этой местности заключалась в тех, кто сейчас обитал на Свалке. Как они там появились – никто не знает. Просто, когда на нейтральной территории, коей являлась Свалка, назначили встречу члены враждующих кланов, там оказались Эти. Конечно, в Зоне понятие нейтральная территория слегка отличается от того, что под этим понимают за периметром. Но смысл был в том, что на нейтралке ни одна из группировок не делала свои укрепления и на переговоры все ходили туда. Одна загвоздка – бандитам закон не писан, и они периодически пытались осесть именно на Свалке. Их оттуда вышибала то одна, то другая группировка, но преступные элементы с завидным упорством перли на Свалку вновь.

Теперь все обстояло иначе. Сектанты, а по-другому их и не назвать, засели на Свалке, да так, что первый штурмовой отряд долговцев просто не вернулся оттуда. Потом пошла Свобода, но вернулся только один человек. Он ушел в себя, так ничего и не рассказав. Только по ночам соклановцы слышали, как он орал: «Каюсь! Грешник!». Ребята потерпели чуток, а потом отпустили ему грехи, в затылок из ТТ. Ходили наемники и принесли более точную информацию о Секте. Называли они себя Пси-контроль и все как один обладали ментальными способностями от поднятия предметов до внушения. К ним запускали разведчиков, но пси-контроль – это серьезно и разведчики не вернулись, а их ПДА посылали такие сообщения, что у бывалых сталкеров пересыхало во рту и волосы становились дыбом. «Пират наложил на себя епитимию в виде публичного срезания с себя двух килограмм кожи». «Араб наложил на себя епитимию в виде выдавливания собственных глаз». «Брут наложил на себя епитимию в виде пожертвования своей руки псевдосабакам на завтрак 20.07.2013, на Главной площади Свалки».

После этого сообщения выдвинулась еще одна разведгруппа, в которую входил Странник, для проверки подлинности сообщения. Конечно, спасать Брута никто не собирался. И облегчать его страдания метким выстрелом из СВД тоже. Но это же Зона, кто строит планы – тот умирает. В пять утра группа из четырех человек сидела на холме и осматривала из биноклей пока еще пустое пространство посередине Свалки. Сектанты считали это место Главной площадью. На холме очень удачно росли кусты, поэтому особых укрытий строить не пришлось. Сталкеры просто заняли наблюдательные позиции и стали ждать. Четыре человека из разных группировок были объединены лишь одной целью: более сильный враг. Долг, Свобода, Наемники и нанятый Чистым Небом Странник. Все тертые сталкеры, не первый год в Зоне. Но даже такие опытные войны не чувствовали себя в безопасности, выполняя это здание. Бинокль в руках наемника слегка подрагивал, задевая за кусты. Это был единственный звук на многие километры вокруг. К восьми утра на площади собралось приличное количество народа. Не было ни ликования от казни врага, ни сожаления о будущих страданиях мученика. Толпа больше напоминала роботов. Из одного из остовов машин появился Брут. Он шел механически, не глядя под ноги, спотыкался, и все время что-то бубнил. Долговец, не простые военные собираются в этой самом дисциплинированном клане, умел читать по губам и разобрал слово «каюсь». Брут стоял на середине площади. Что-то заставило его развернуться лицом прямо на холм. Он мерно покачивался, продолжая повторять «каюсь». Откуда-то появился неприметный мужичок, ведя на поводке трех псевдособак. Ошейники были сняты, но псы никуда не бежали, они продолжили спокойно стоять, ни дать, ни взять, отлично выдрессированные овчарки. А потом начался ад. По чьей-то команде псы медленно подошли к Бруту, он протянул им правую руку. Псевдособаки начали отрывать у него по пальцу и не спеша пережевывать. А Брут все смотрел на холм, вот только теперь в его глазах не было ни раскаяния, ни тупой меланхолии. Он был в сознании, это был тот самый Брут, тот, что был человеком, а не марионеткой сектантов. В его глазах были страх и боль, а так же понимание всего происходившего. Рука дрожала, но он даже не пытался ее убрать. А может быть, кто-то ему этого не давал? Собаки доели пальцы и не спеша перебрались на кисть. Потом, как бы невзначай, повернули свои окровавленные морды к холму. Брут опять начал шевелить губами и долговец автоматически начал произносить все вслух: «У-хо-ди-те, они про вас зна-ют». А потом он закричал, и этот крик, наверное, долетел как до ада, так и до рая, заставляя ангелов молиться, а чертей ликовать. Вот так один сталкер изменил исторически сложившееся представление об имени, которое стало его кличкой в Зоне. Долговец и Странник одновременно соскочили со своих мест, а вот свободовец сделал то, чего обычно не делают в Зоне – добро. Он вскинул СВД и дрожащей рукой нажал на спусковой крючок. Зона в этот раз была милостива: он попал точно в лоб. Брут, со счастливым выражением лица, завалился на бок и ушел в сталкерский рай. Псы сорвались и жадно впились в уже бездыханное тело. На площади началось волнение. Свободовец встал на дрожащие ноги, а по щекам его текли слезы. С наемником дела обстояли хуже: он держался за голову и повторял «каюсь». Медленно взялся за «винторез» и направил на недавних напарников, а в глазах – та же боль и обреченность. Наемник упал, а Странник уже убирал в кобуру кольт с глушителем. Все трое сорвались с места и, не сбавляя темпа, добрались до бара «Веселый бюрер», чудом миновав аномалии.

Без объяснений понятно, что мирных переговоров с сектантами так и не получилось, а из всех делегаций, которые к ним направлялись, вернулась только половина. Почти все в чем-то каялись, и передавали одно и то же послание: «Покайтесь, примите наказание, и вы пройдете во Врата Зоны». Проход через Свалку был закрыт. Можно было пройти по краю, особенно ночью, постов у сектантов как таковых нет. Любят спать, когда положено, гады. Но много ли желающих лезть ночью через Зону в сотне метров от сектантов?

Конечно, можно было пойти через темную долину. Там обитают «темные» сталкеры, но при удачных стечениях обстоятельств с ними можно договориться. Но вот наш груз, узнай о нем «темные», вряд ли стал бы для нас удачей. А все из-за их маразмов на счет Зоны. Сами ничего не разрабатывают, все артефакты таскают без защиты прямо в «карманах», никогда не применяют антирады. Но, если что-то интересное отберут у прохожих, сами пользоваться не брезгуют. По их убеждениям Зона совершенна, и пытаться сделать из нее что-то еще, просто кощунство, которое надо наказывать смертью и конфискацией имущества.

У нас не было выбора. Решили выходить этой же ночью, естественно, путь пролегал мимо Свалки. По традиции Зоны, конкретного маршрута у нас не было, просто решили не подходить к Свалке ближе, чем на сто метров. Наши научники пытались примостить мне на голову всевозможных видов шлемы и колпаки, мол, пси-защита. Шлемы выглядели еще куда ни шло, но в колпаках звездочетов и волшебников я ходить наотрез отказалась. Может, они и защищают от пси-воздействий, но своими яркими цветами точно не защитят от меткого выстрела, даже наоборот, помогут прицелиться. Выбрали один шлем, более или менее напоминающий те, в которых там, за далеким периметром, бегают омоновцы. Как же жадные до разгадывания всяких загадок научники хотели, чтоб я выжила. Дай волю, так они бы меня в экзоскелете отправили, а еще лучше никуда бы не пустили.

Глава 6

Вечер поедал и без того скудные в этот день остатки солнечных лучей. Холод не заставил себя ждать. Он подбирался незаметно, как хитрая химера, а когда жертве некуда было деться, бросался на нее. Мы стояли у Бункера и молча курили, глядя в сторону Свалки. Глаза Странника ничего не выражали, и в эти моменты я никогда не могла понять, думает ли он о чем-нибудь или блуждает где-то там, куда его уже давно должна была загнать его смертельная болезнь. Я же думала о том, как мне страшно первый раз идти куда-то по этой недружелюбной и смертельно опасной местности, за деньгами, которых никогда не хватит на свободу от Зоны. Что такое Пси-контроль, кто они, что будет со мной, если они до меня доберутся, когда я буду проходить мимо? И тут ледяная химера получила свою возможность для атаки. За долю секунды я поняла, что продрогла до костей, холод впустил в меня свои острые зубы и теперь не желал отпускать добычу. Особенно нестерпимо заболели шрамы, как будто кто-то вновь рвал мою плоть. Странник резко обернулся и пристально посмотрел на меня:

– Холодно?

– Да, даже не заметила, как замерзла. Особенно шрамы.

– Такое бывает.

Уже через минуту я, после подсечки, лежала плашмя на земле, а Странник целился куда-то в сторону леса. Секунды текли невыносимо долго, а из леса никто не появлялся. Я уже начала вставать, как заметила шевеление в траве. Отсутствие ветра не оставляло сомнений – к нам приближалось живое существо. Я замерла. Трава заканчивалась в двух метрах от нас и вот то, что в ней шуршало, показалось наружу. Так как я стояла на четвереньках, мы были на одном уровне с появившимся из травы существом. Первую минуту было впечатление, что пьяный сталкер в противогазе полз в траве, не в силах подняться на ноги. Глядя в стекла окуляров, я первое время не могла различить за ними глаз. Через секунду пришло сожаление о том, что за стеклами все же наблюдаются глаза. Даже грязь заляпавшая окуляры не смогла скрыть этого нечеловеческого взгляда, горящего ненавистью и злобой. Мутант продолжил движение в мою сторону. Тугие узлы мышц перекатывались под остатками какого-то тряпья, посередине спины различалась дорожка слишком сильно выступающего позвоночника. Через фильтр противогаза доносился сдавленный хрип или рык. Я так же на четвереньках начала пятиться ко входу в бункер. Монстр на секунду исчез, чтобы тут же появиться прямо передо мной. Он прыгнул на два метра вперед. И судя по легкости прыжка – это далеко не предел его скаковых возможностей. Я плюхнулась на пятую точку и, скрестив руки, закрыла ими лицо. От резкого рывка не застегнутые рукава рубашки обнажили шрамы. Еще мгновение ничего не происходило, а потом я почувствовала прикосновение чьих-то теплых пальцев к моим рукам. Это существо водило пальцем по моей руке и что-то хрипело в противогаз. Три еле слышных хлопка вывели меня из состояния транса. Я увидела перед собой почти обезглавленное тело, которое скребло руками по земле, не желая прощаться со своей жизнью.

– Ты чего?! Зачем? Он же добрый!

– Добрый снорк?! Может тебе и правда здесь не место? Он бы тебя забил до N-го количества сломанных костей, что бы помягче была, а потом сожрал бы.

– Может он дружить хотел. На мои шрамы смотрел.

– Ага. Вот у него сейчас от лица почти ничего не осталось, а в лаборатории целый есть. Ты сходи, посмотри и поймешь, почему они уродствами интересуются.

– Я не урод! Мне просто не повезло.

Выскочил охранник и деловито начал осматривать труп, потом оповестил кого-то по рации, сморщился и потащил тело в Бункер. Мы тоже проследовали внутрь.

Экипировка была уже подготовлена. Оружие проверено в местном «тире», боезапас от всей души, еды на трое суток, хотя мы должны были уложиться в двое. Я, наверное, это уже говорила, но скажу еще раз: в Зоне нет «должны успеть так», здесь есть «если повезет». К моему рюкзаку, даже не буду скрывать свою радость, приделали ту самую «ночную звезду». Ее поместили в хрен-знает-как-называется-коробочку, которая усиливала действие артефакта в плане облегчения веса, теперь по ощущениям мой рюкзак весил в два раза меньше, а также понижала его радиоактивность. Костюмчики для прогулки нам выдали шикарные, хотя мой не подходил мне как по росту, так и по размеру, но ведь халява! Тут подтянули, там ужали. И к великой радости Странника в таком виде я была похожа не на девушку, а на «зеленого» новичка-недоростка. И это было «гуд»! Мы перекусили, еще раз сверились с погодниками насчет очередного Выброса и выдвинулись в объятия вечерней Зоны.

Лето и наши душные комбезы не вязались, но выбора не было. Исходя из того, во что превратились мои шмотки, в которых я появилась в кислотах этого Богом проклятого места, даже в летнюю жару здесь лучше ходить укутанным с ног до головы. Комарье, что за тупая тварь. Насекомые с завидной настойчивостью бились о защитное стекло шлема, да так, что я только и успевала вытирать его тряпкой от их потрохов. Стоит ли говорить, что к Страннику они такого живого интереса не проявляли. Небо пестрило незнакомыми созвездиями, добавляя сюрреализма и без того странному пейзажу. Теперь, когда я видела флору Зоны при свете дня, я достаточно точно могла представить, что скрывает от моих глаз ночь. Трава, что вырастает уже пожухлой и достаточно опасной для нежной человеческой руки. Деревья, тянущие свои ветви к жестоким небесам этой отравленной земли, впитывающие мертвую воду, перерабатывающие загрязненный воздух, похожи на статуи грешников в аду. В каждом темном углу что-то шуршало и скреблось. Иногда по звукам можно было определить, как кто-то кого-то поедает, и не всегда поедаемый был в мертвом состоянии. Где-то разрядилась «электра», где-то хлопнул «трамплин». Ветер во всей этой фантасмагории играл не последнюю роль, донося каждый звук до ушей сталкеров с назойливостью садиста. Шли достаточно быстро и уверенно. Для Зоны. Вот уже и холма со входом в Бункер не было видно. Опасных мутантов тоже не было видно, что не могло не радовать. Время от времени мы перебрасывались общими фразами и замечаниями. Идиллия не может продолжаться вечно и, задав вопрос из категории «не к месту», я испортила всю картину «просто похода туда и обратно».

– Зачем ты возишься со мной?

– Детей люблю, а своими, вот, не обзавелся.

– Я не шучу. Я же не сталкер, я не люблю Зону, я что ни день щемлюсь домой. Я хуже, чем нуб!

– Меньше на компе гамайся, пол-лаборатории из-за тебя уже не работает. И книжки читай другие: фэнтези – не друг человеку!

– CS-forever! – не удержалась я, – а фэнтези… просто так жить интересней, воображая, что есть маги, драконы, эльфы.

– Ты в Зоне, и тебе все еще не интересно? Здесь снорки, «мясорубки» и, упоминающиеся в фэнтези зомби, сама же их прикормила.

– Это не то. Пусть про Зону фильмы снимают, а мне здесь не интересно. У всех есть роль, а я? Я кто? И ты еще со своей опекой.

– Роль хочешь? А то, что ты аномалии не только детектором видишь, но и чувствуешь? Без болтов, точно знаешь их границы?

– Жить охота. Это как в бильярд: мозг отключил – шар забил, у меня так.

– Вот и считай, что я синдром «отключенного мозга» в полевых условиях изучаю, практик я.

Под такие разговоры мы подошли к границе Свалки, дальше надо было сворачивать и обходить с восточной стороны. Привал. Без костра. Только «солнышко» Странника своим светом слегка проясняло мрак около нас. «Солнышко» – это такой артефакт, который работает как лампочка, освещая небольшую территорию вокруг себя, а главный плюс его состоит в том, что уже с расстояния десяти метров прохожий не сможет увидеть этот огонек. И самое печальное для сталкеров, продавать его за территорию Зоны не имело смысла, так как он там не работал, поэтому использовался только самими же сталкерами вместо фонариков. Так мы и сидели у своего «солнышка», словно два древних бога разрушенной вселенной. Я достала банку пива. Чтоб меня бюрер камнем приложил, если я однажды в своей родословной не найду немцев.

– Ты чего? Пиво хлещешь?

– Если бы хотел – сам себе и взял бы.

– Я не об этом!

– Мне пофиг, о чем. Хочу и пью.

– Как ты косая стрелять будешь?

– Точно в цель.

– Дура, дура конченная!

– Отвянь, – и тут меня прорвало,– я сдохнуть хочу, мне 23, я в жопе, причем без выхода из оной, а ты мне пиво зажал! Это тебе нормально, вот так, как консерва ходить, а у меня жизнь была, семья, друзья, даже работа…

Звонкая пощечина вернула меня на орбиту.

– Ты что так о себе печешься, думаешь – ты уникум гребаный? Здесь у многих так. А у твоих собутыльников в лаборатории есть шанс? Они тут не из пробирок появились, тоже и родственники и жизнь была. Так, может, всем Бункером пойдем, да с горя и повесимся, чтоб не мучиться. А мне и впрямь здесь лучше – я все еще живой! – он подчеркнул последнее слово и умолк. Повисло тяжелое молчание, даже ветер перестал доносить до нас предсмертные стоны существ, населяющих Зону. Сталкер молча убрал «солнышко» и пошел.

Я просидела еще несколько минут, а потом… Я просто осознала, что натворила. Я, я, я, я, а он, а другие? Подпрыгнув, как ужаленная, бросилась догонять Странника. После десятка шагов по шрамам пробежала волна электричества. Прямо перед собой я увидела недобрый свет двух пар оранжевых глаз. Они начали перемещаться, заходя с боков. Кошки, долбанные чернобыльские кошки – их тактика. В Бункере я почитала записи о мутантах и этих милых кошечек узнала сразу. Принесла ли мне эта догадка хоть какую-нибудь пользу? Ага, мне конец. Смерть более позорная, чем от этих кошек, только от псевдоплоти, нет, есть еще тушканы. Кошки, конечно, уже не сильно походили на домашних, скорее на породу «пампасская кошка». Только если вес пампасских доходит до семи килограмм, то эти обычно не менее пятнадцати, хотя самые большие экземпляры тянули на все двадцать пять кило. Острые когти и зубы, которыми эти пушистики добывали еду, по прочности могли сравниться с алмазами. Их добывали сталкеры, с целью продажи, если, конечно, те же кошки не смогли добыть себе этими когтями маринованное в паленой водке сталкерское мясо. Еще явными плюсами кошаков были скорость и бесшумность передвижения, а так же развитый интеллект. Каковым они и допетрили, что я маленький, по сравнению с другими, одинокий сталкер, несущийся на всех парах через Зону, легкая добыча и сытный обед. Теперь в чем повезло мне? Их две, обычно же для охоты собирается стая от пяти до десяти особей и в девяноста пяти процентов случаев такой охоты сталкер-одиночка – это их обед. Почему они собираются только для охоты, а не живут стаей? Кошки от природы одиночки и долго в коллективе не могут… Не успела я додумать свои мысли, параллельно вскидывая АКМ, как что-то сбило мне прицел и чуть не вывернуло пару пальцев калашом. Одна из кошек издала жалобный вопль и ее глаза начали тускнеть. Вторая в панике взялась перемещаться вокруг меня с такой скоростью, что меня начало мутить. Ее перемещения также закончились летальным исходом. А передо мной, в свете появившейся из-за туч луны стоял сам чернобыльский пес. Псина размером с тигра, цвета безлунной ночи и яростью орка-берсерка, облизывала кровавую слюну и не сводила с меня желтых глаз. Вот эта тварь была не по зубам даже тертым сталкерам. Помимо всех выше перечисленных свойств, мутант был еще и психокинетиком. То есть то, что случилось с моим АКМ, не случайность, а пси-удар пса. Он не давал мне поднять ствол калаша, но и не бросался на меня, просто сидел и смотрел, склонив свою черную здоровенную башку на бок. Тут мне в голову пришла мысль о том, что в аниме «Тетрадь смерти» плохо продуманный конец. Пес аж подскочил, почуяв неладное. Я как во сне подняла ствол и кучно уложила пять пуль в его психокинетическй лоб. Пес взвыл так, что и без того пожухлая трава Зоны превратилась в сено. Ствол опять начало клонить к земле. Эта тварь не умела проигрывать. Я даже не пыталась думать: куда я стреляю и куда попадаю. Всем своим инфантильным сознанием я ушла в мир лунатиков и оттуда поливала чернобыльского дьявола свинцом. Таким тяжелым и непослушным АКМ мог быть лишь для младенца. Руки выворачивало от боли и неимоверной тяжести оружия. Бесконечные обоймы бывают только в позорных боевиках, вот и мой калаш вместо выстрела издал сухой щелчок, потом еще и еще. Ствол резко отпустило, и весь лишний вес исчез. Давление пропало, и мои руки рванули вверх, продолжая вхолостую поливать воображаемым свинцом небеса. Воя не было, на меня смотрел один желтый глаз, медленно клонясь к земле. Что ни говори, а шлем меня выручил, «СПС» научникам отправлю. Из темноты вышел Странник и начал осмотр пса.

– Пять в лоб, две в шею и один в глаз. Лоб не считается, та же танковая броня, что и у псевдогиганта, шея уже лучше, а вот за глаз хвалю и уважаю.

– А вот комментариев попросим того самого… Ты где был?! Он ведь мог меня сожрать!

– Сама недавно помереть, нет, сдохнуть хотела, – хмыкнул Странник. Потом добавил. – Я все время был рядом, момента подходящего ждал. Как мне подойти было, если ты здесь такую пальбу устроила?

– Чем же ты мне помочь хотел?

– Да вот этим, – он показал мне здоровый кусок арматуры, где только добыть успел!

– Этим?! Его же пули не берут толком!

– Вот вникай, – и он продолжил тоном старого и умного профессора, который пытается хоть что-то вложить в тупую башку студентки. – Основное оружие пса – пси-удар, то есть: ноги, крылья – главное мозг. И этот его аномальный нарост в мозге как раз между лобными долями находится, а, следовательно, должен быть защищен. Зато сзади череп очень тонкий, пробить его любым твердым предметом не составляет труда. Вся беда, как к нему тихо подобраться, да еще и стукнуть успеть. И патроны экономим и шума не наводим. А теперь вся округа знает, что здесь бой был. Могут прийти проверить: кого и за что ухлопали. Мы уходим.

Значит, вернулся, спасти хотел.

– Ты, Странник, прости меня, что я все о себе, да о себе, я о тебе теперь тоже заботиться буду. Вместе из Зоны уйдем.

– Так передо мной еще никто не извинялся, – на лице играла улыбка. – Но из Зоны я не уйду, «расконсервируюсь» и умру, в мучениях, кстати.

– А лекарство?

– Зона – вот мое лекарство, максимум на десять километров могу отойти за периметр.

Мы двинулись дальше. Прошли, наверное, половину пути вдоль Свалки. Расслабились. Из темноты на нас вышли псевдогиганты, как такие туши смогли подойти бесшумно, я понять не могла. Кривые и недоразвитые верхние конечности были скрючены у груди, в жесте мне-так-жаль-но-я-тебя-сожру. Нижние ного-руки уверенно держали на себе груду розово-серых мышц. На задних лапах они стояли, словно на кулаках, так напоминающих человеческие. Когда псевдогиганты ударяли этими конечностями по земле, создавалось что-то наподобие локального землетрясения, сбивающее жертву с ног. Здоровенная башка пялилась тупыми, ничего не выражающими глазами, ведь интеллекта в этих существах было меньше, чем в тушкане, большую часть мозговых функций у них выполнял спинной мозг. Вот тебе и антиреклама стероидов и прочей дури того же плана. Луна, так ярко светившая в эти долгие секунды наших гляделок, неожиданно скрылась. Странник не пытался уничтожить этих случайных прохожих, я последовала его примеру. Хоть и вступать с ними в бой почти бесполезно, но и вот так вот, подать себя как основное блюдо тоже не дело. У каждой твари есть слабинка – от этих тушек можно тупо удрать. Если не считать различных опасностей Зоны, то скорость передвижения человека выше, чем скорость псевдогиганта. Учитывая их тупость, можно еще и в аномалию загнать, так для гарантии, чтобы назойливо сзади не топали. Главное: момент их фирменного удара не прошляпить и дело в шляпе, вот такой каламбур вышел. Это в теории, а вот, что на практике? Я видела этих гигантов в первый раз, и вероятность того, что в последний, росла с каждой секундой.

Глава 7

– Давай свалим, – прохрипела я через дыхательный фильтр.

– Сзади стая псов. Мы в ловушке. И, кажется, нас поймали не для еды, по крайней мере, сейчас нас не употребят.

Как в подтверждение его слов у нас за спинами раздался рык, исходивший как минимум из пяти глоток. А когда рычание стихло, заговорило с нами что-то человеческим голосом:

– Может без крови?

Тут меня переклинило, и я сказала в темноту, даже не пытаясь повернуться на голос:

– Добрый вечер! – и бодро так сказала, правда дыхательный фильтр эту бодрость несколько скрал.

– Простите, я не поздоровался,– раздался тот же голос.– И вам доброй ночи.

Тут заговорил Странник:

– Мы мирные путники, нам бы до бара «Веселый бюрер» к рассвету дойти.

– Вы уж извините, но мне с вами с «мирными» очень поговорить надо, – голос все приближался, пока в паре метров от нас не проявился человеческий силуэт. – Если вы убьете меня, то все эти зверюшки кинутся на вас. Есть еще резерв питомцев в сотне метров отсюда. И при малейшей опасности для меня они тоже подойдут. Девчонке точно не уйти, а ты Странник волен поступать, как заблагорассудится.

– Мы без глупостей, – сказал Странник, доставая «солнышко».

– Тогда, под свет вашей счастливой звезды по имени «солнышко» проследуйте за мной.

Мы шли за этим человеком, если, конечно, это был человек, по едва различимой тропке. Я обернулась на Странника, он нес «солнышко» на вытянутой руке, освещая себе и мне путь, как Данко, вырвавший сердце из своей груди. И мне было больно думать, что он идет вот так покорно и обреченно из-за меня. Сам Странник мог уйти от мутантов и нашего провожатого без боя. А я не тот ли осторожный человек, что растопчет сердце, осветившее его путь? Нет, так нельзя. Он меня спас, я ему должна отплатить, сделаю все от меня зависящее, чтобы Странник остался в живых. Так мы и дошли до Свалки – молча и покорно, словно свита контролера. Свалка была… Да ее не было, осталось только название. Все было прибрано, а аномалии были обнесены красными флажками. Чудеса. Кое-что из брошенной техники было переоборудовано под жилье, горели редкие фонари, костер в центре. Вспомнились рассказы о пропавших на Свалке сталкерах и умении этой секты оказывать пси-воздействие. К позору своему, скажу, что от всех моих мыслей мне стало, мягко говоря, плохо. Обе мои ноги отказали одновременно, и я уселась на пятую точку, не в силах не только идти, но и встать. Наш провожатый слегка наклонил голову, в ту же секунду у костра началось шевеление. Две фигуры молча приблизились к нам. Они подхватили меня под руки и волоком потащили дальше. Так мы прошли еще пару шагов. Вдруг, у Странника внутри что-то переключилось, и он стал вырывать меня у сектантов из рук, активно награждая их тумаками и затрещинами. Те же, не обращая внимания на действия агрессора, тащили меня дальше, правда, пару раз выронили, и я вдоволь повалялась в пыли. Провожатый остановился, взмахнул рукой, как та царевна, и мои носильщики, предварительно выпустив меня из рук, направились к костру.

– Я сам, – прорычал Странник и подхватил меня на руки. Так мы и вошли в кузов какого-то грузовика, который выполнял теперь роль комнаты для бесед.

Провожатый уселся в единственном кресле перед сваренным из листов стали столом. Выдвинул из-под стола пульт, поколдовал над ним и из пола выросли два металлических стула, похожих на привет из «Зеленой мили» Стивена Кинга. Выбора не было, Странник усадил на один из них меня, а на второй сел сам. Теперь, когда мы были безоружны, наш провожатый почувствовал себя еще увереннее. Правда, он не знал, что даже после разоружения такие люди, как Странник, все равно что-нибудь припасут. Когда он нес мое трусливое тельце, оснащенное еще более трусливыми ножками, то положил в мою в руку кинжал, а я на автомате спрятала его в карман. Наверное, именно такие тонкие и незаметные штучки носили испанки, для обороны своей чести. И как в подтверждение моих мыслей шепнул: «Лучше самоубийство, чем то, что они могут с тобой сделать». Он указал пальцем, куда ударить кинжалом при таком стечении обстоятельств. Я держалась из последних сил, суицид такое дело, которое может подождать. А пока жизнь не желала отпускать со сцены такого актера, как я, ее бредовая драма еще не окончена и занавес не опустился. На грани потери сознания я успешно забыла тот факт, что Странник отдал мне, может быть, свое последнее оружие.

Тишину нарушил приторный голос:

– Меня, кстати, зовут Первый Апостол.

– Круто, ты тут главный? – почему, когда мне страшно я перехожу на агрессивно-наступательный тон?

– Нет, Миссия всех выше.

– То есть ты такой весь со званием, выше только Миссия, поперся ловить нас, мелких сошек сталкеров? У вас что, с шестерками проблемы?

– С кем?

– Ну, рядовые, неофиты, новички, что никого нет? Зачем за двумя человечками такой эскорт, да еще и во главе с Первым Апостолом? – я сделала ударение на слово «Первый».

– Ты думаешь, твой друг дал бы вас поймать простым людям? Зачем нам ненужные жертвы? Я поступил единственно верно, и никто не пострадал.

– За мир во всем мире! Хотели по-хорошему, так открытку пригласительную бы прислали. Как время свободное появилось, так мы бы и зашли.

– Хватит! – я и забыла, что Странник все это время сидел рядом, – говори, что вам надо от нас.

– Надо, надо, надо… Мы просто хотели предложить твоей маленькой спутнице вступить в нашу общину. И тебе, Странник, местечко найдется, будешь оберегать ее. Люди так хрупки в этом враждебном мире: раз и умерла девочка…

– Вам и вправду кадров не хватает? Знаете, таких как я, на шапку пятерых надо, вы полохматее ищите.

– Мы знаем, что ты не пересекала ни одной границы, просто раз и оказалась почти у нас в гостях. Но твой новый друг был проворнее и забрал нашу неофитку у нас из-под носа. Ты так хотела идти по шоссе. Я бы тебя встретил, и наше сотрудничество началось на много раньше.

– А можно, пока никаких тайн не раскрыто, я вежливо откажусь, и мы пойдем своей дорогой.

– Нет. Или «да» добровольно или…он замер на полуслове к чему-то прислушиваясь, а потом резко сказал, – шлем снимай!

На кой ляд я в рога встала и начала качать права? Сняла бы шлем молча. Нет ведь, надо же было дать выход адреналину. Началась потасовка между мной, Странником и как из-под земли выросшими шестью амбалами. Я улетела на Марс с первого удара в челюсть. Когда пришла в себя, поняла, это ведь повезло, что с первого. По лицу Странника было заметно, что он в полет собирался дольше и болезненнее. На полу кровь, он без сознания, но дышит. Шлема этого треклятого на моей голое не было, а перед нами сидело… В тщетной попытке убежать, я обнаружила себя, впрочем, как и Странника, заботливо и надежно примотанными по рукам и ногам к стульям.

Тут меня что-то опять стукнуло, только уже внутри головы.

– Ты чего, дебилоид?! – опять со страху проблем ищу.

Еще один удар. Хотелось плюнуть кровью в лицо врагу, как в крутом боевике, или мозгом, как в извращенном.

И тут оно заговорило:

– Ты должна быть с нами.

– Первый раз цивилизованного контролера вижу, – с третьего удара сознание вновь рвануло по турпутевке на Марс, а перед глазами стояло это существо.

Серая кожа. Непропорционально увеличенная голова, особенно лоб, при взгляде на рельеф черепа создавалось впечатление, что кожа обтягивает не кости, а мозг. Носа фактически нет, лишь два черных отверстия, рот похож на разрез, губы отсутствуют. Глаза огромные, черные и бездушные, они не мертвые, нет, просто в них нет никаких чувств, которые смог бы понять человек. Это словно два бездонных колодца в другой темный и враждебный мир. Создавалось ощущение, что если посмотреть прямо в них, то из их глубины поднимется демон и затащит в свой мир. Руки как у людей, лишь пальцы сильно удлинены. И белый халат. Не лучшая картинка для отключки, я бы предпочла вид на море или водопад.

Пришла в себя в какой-то клетушке. Был уже день. Кругом металл и спертый воздух. Ничего: ни подстилки, ни стула, пришлось просто привалиться к разогретой на солнце стенке. Хотелось пить и закусывать анальгином. Создавалось впечатление, что во рту всю ночь творилось что-то странное, может туда подселили семью мини-бюреров и они там гадили долго и самозабвенно, а может просто сдохли и быстро разложились.

Открылась дверь и на пороге появился Первый Апостол. Выглядел он тоже не на обложку журнала, но в сравнении со мной неплохо. Вошел, молча протянул мне бутылку минералки и какие-то две таблетки:

– Одна болеутоляющая, – сказал он и криво улыбнулся,– а другая для восстановления после пси-анализа, которому тебя подверг Миссия.

– А я думала, что ты Морфеус, а я Нео, ну а дальше ты помнишь,– Попытка сформировать хоть какую-то мысль вкупе с попыткой выдавить из себя смех, вызвали перезвон визгливых колокольцев в моем черепе, что незамедлительно отразилось на лице.

– Не хочешь – не принимай, – сказал он, зажимая таблетки в грязном кулаке.

– НЕЕЕТ! – завопила я и рванула к Апостолу. Картина маслом: «наркоманка и дилер».

Как только я быстро проглотила таблетки и ополовинила бутылку минералки, ко мне вернулось мое чувство собственного достоинства.

– Что надо? – уже уверенно в себе и нагло спросила я.

– Я пришел с тобой поговорить и кое-что тебе предложить, – говоря это, Апостол уселся прямо на пол, ибо в моем люксе сиденья не были предусмотрены дизайнерским решением.

– Что со Странником?

– Его сейчас приведут.

Как по заказу открылась дверь и в нее втолкнули Странника.

Он выглядел получше, чем накануне ночью, но все же фейс-контроль в клуб ему было не пройти. Он уселся рядом со мной – больше свободного пространства в моей тюрьме не было. Вот такая офигенно огромная комната была мне выделена в пользование.

– Чтобы сэкономить время я буду разговаривать с вами мыслеобразами, поэтому расслабьтесь.

Глава 8

И тут началось. Я закрыла глаза, чтобы не сойти с ума от наложения на реальность того, что показывал прямо в моем мозгу Апостол.

Яркий свет операционных ламп, люди в белых халатах, на металлических столах какие-то пробирки, аппаратура. Люди у столов о чем-то разговаривают, суетятся. В силу скудности моего ума более пятидесяти процентов слов я не поняла. Ясно было одно, что они не кашу из топора варят, а делают какое-то зелье для повышения телекинетических и телепатических способностей. Короче говоря «напиток контролера». И по их радостным разговором и бодрым репликам было понятно, что все у них получится. И тут трах-бабах, епа мать, всех накрыло медным тазом, а надо было накрываться свинцовым. То, что это был взрыв на ЧАЭС, нам пояснил Апостол. То, что это был именно второй взрыв, было ясно по календарю, который попал в поле зрения: 12 апреля 2006 год. Все полетело в разные стороны: пробирки разбивались, со столов валилось непонятное, но явно дорогое, и может бить, уникальное оборудование, резко повысилась температура. До меня начинает доходить, что я все это вижу чьими-то глазами. Итого в лаборатории было семь человек. Я почувствовала и жару, и панику, и ужас, что испытывал человек, глазами которого мы наблюдали картину разрушения лаборатории. А потом боль. Она въедалось через глаза, через нос и рот искаженный гримасой крика, через расширенные поры, наверное, это было похоже на ожог парами кислоты. А далее весь мир смешался: боль, стены, люди вокруг. Сознание покинуло несчастное существо. Только темнота.

Я открыла глаза: Апостол выглядел еще хуже, чем когда сюда зашел. Теперь он походил на Миссию как родной брат. Та же серая кожа, те же черты лица, лишь напоминающие человеческие. Он выдохнул:

– Перекур.

– А мне пиво и пожевать чего-нибудь, я ужастики с пивом люблю смотреть.

– Ты алкашка,– выдохнул Странник. И мы сначала слегка заулыбались, потом захихикали, а дальше и вовсе хохотали во все горло. Как бы дико это не смотрелось, но помогло. Стало легче, и жить захотелось, ну и пивка, конечно.

После часового перерыва мы продолжили. Вернулись в тоже тело, глазами которого наблюдали первую серию всего этого действия. Боль не унималась, но теперь это уже была боль от трансформации тела, а не от токсичной дряни, что до этого впитывалась в него. Голова разбухала, и казалось, что соединительные швы между костями черепа разрываются, а острые края костей впиваются в мозг. Тело тянуло во все стороны, а пальцы выкручивала последняя стадия артрита. Человек стонал, а рядом слышались звуки мучений его бывших коллег. Сколько это длилось? Минуту, день, неделю? Как можно адекватно оценивать течение времени, когда боль выходит за грани болевого порога, а сознание, как внимательный наблюдатель скрупулезно фиксирует каждый факт страдания бренного тела.

Существо поднялось на непослушных ногах и двинулось в обход лаборатории. Постепенно проясняющийся взгляд упал на собственные руки. Это были руки существа лишь похожего на человека, зато я точно смогла установить, чьими они были – Миссии. Волна ужаса захлестнуло того, кто раньше был человеком, но через считанные секунды к ужасу начали примешиваться уже другие чувства – понятные лишь его мутировавшей сущности. На покореженной двери висел осколок зеркала. Миссия подошел к нему и взглянул на свое отражение. Пока он смотрел на себя, последние частицы человечности покидали мутирующее тело. Я ощущала всем своим существом, как первый из Контролеров Зоны вылупляется из кокона человеческого тела. А вокруг нет никого, кто бы мог пресечь это глумление над эволюцией. Метаморфозы еще не прекратились, но существо уже овладело своим телом и могло полностью контролировать каждую его частицу и при необходимости блокировать боль. Глаза, глядящие в зеркало, меняли свою форму и цвет. Вот уже отражение смотрит не зелеными глазами молодого ученого, а двумя черными провалами, заглянув в которые можно расстаться с рассудком. Под сереющей кожей пульсировали вены, разнося мутаген по организму. Через минуту пришло ощущение живых существ, находящихся поблизости. Пока чувство было слабым и ограничивалось маленькой комнатой лаборатории, но профессор Степанов, взгляд остановился на бейджике с именем и фотографией, знал, что скоро он увидит своим мысленным взором большее пространство, может быть, даже весь мир. Рука ловкими пальцами сорвала бейджик с теперь уже чужими идентификационными данными.

Пора учиться пользоваться новыми способностями. Итак, вокруг шестеро живых. Все активно мутируют, хотя их организмы и пытаются отторгнуть чужеродные гены – процесс уже не обратим.

– Мы сверхсущества, венец эволюции и мы создадим новый мир, – он бормотал эту фразу, как древний шаман заклинание, переходя от одного тела к другому.

А в это время в безоблачном небе бушевали багровые всполохи, а ветер выл голосами новых существ. Появлялись новые виды, пробуждалась от спячки сама Зона, как будто слыша призыв одного из своих жрецов.

Воспоминания прервались, чтобы через секунду начать вновь записывать в мою память чужую жизнь. Три серых тела лежали на тряпках, их животы были вздуты. «Черный Сталкер забери мою душу, если это были не роды», – пронеслось в моей голове. И в подтверждение того, что моя душа останется при мне, контролеры или лучше сказать контролерши начали почти синхронно исторгать из себя маленьких серых молчаливых существ, сами роженицы тоже молчали. Огромные серые животы шевелились и периодически сокращались. Этим молчанием, таким неестественным для появления на свет, мутанты словно подтверждали ошибку своего рождения. Сколько контролерши произвели на свет этих странных существ? Точно больше одного детеныша на мамку. Так же молча, как появились, эти склизкие существа перегрызли свои пуповины и начали их поедать.

Рвало меня долго и от всей моей ново-сталкерской души. Странник сидел молча, запрокинув голову. Он был бледнее, чем обычно, казалось, что он просто светится изнутри мертвенно-белым светом, в полумраке нашей тюрьмы это был свет луны, свет солнца мертвых. Теперь я поняла, что Странник почти мертв и что от зомби его отделяют лишь инъекции ученых из бункера. К слову сказать, хоть Апостол видел эту картину явно не в первый раз, его лицо тоже кривила гримаса отвращения. Мы курили долго. Молча. Пытаясь за завесой дыма спрятаться от этого «счастливого момента материнства».

По косым лучам солнца, пробивающегося сквозь маленькие подобия оконец, угадывался закат. Закат в Зоне. Это явление нельзя описать словами, это надо почувствовать кожей, вдохнуть в легкие, пустить в кровь и задержать в себе. В те редкие дни, когда солнце в Зоне все-таки видно, торжественная феерия его ухода может свести с ума. Такое впечатление, что за горизонт каждый раз уходит новое солнце, чтобы уже никогда не появиться в радиационном небе Зоны. То оно, маленькое и ослепительно яркое, скрывается за верхушками мутировавших сосен, и свет пропадает резко, как будто кто-то нажал на выключатель. То оно, огромное и багровое, медленно, словно нехотя, прячется за дальними холмами, величественно бросая на все живое и на то что, пытается быть живым, свои кровавые лучи. Бывает, что за четвертым энергоблоком исчезает фиолетовый шар, пришелец другой солнечной системы. В этом свете чужой звезды лица людей, сидящих рядом с тобой, кажутся лицами зомби. А от мысли, что и они видят тебя в таком же свете, хочется завыть, а потом бормотать, бормотать, бормотать. И идти, просто идти вперед, пока очередная аномалия не отправит тебя в сталкерский ад. Солнце село. Наступает минута затишья. И за этот короткий срок кто-то успевает дойти до своего схорона и пережить еще одну ночь в Зоне. Кто-то проходит сквозь аномалию, ставшую в эту минуту неактивной, и путник сможет сделать еще сколько-то шагов по ядовитой земле Зоны. Кого-то в эту минуту перестанут терзать мутанты, и он успеет пустить себе пулю в лоб, а еще лучше вырвать чеку и прошептать имя мамы. Но минута не вечна и кто успел ею воспользоваться, тот любимчик Зоны на эту ночь. А в следующую ночь? Зона изменчива, кто загадывает на завтра – тот не жилец. Теперь время другой жизни. Ушли все дневные хозяева радиационной земли. Выходит ночной зверь. Для человека же разница теперь состоит только в том, что ночью велика вероятность так и не узнать: чьим обедом ты стал.

Мы погружаемся в очередной поток воспоминаний. В развалинах каких-то построек сидят четверо, будем называть их Истинными контролерами. Где остальные трое, услужливо подсказала чужая помять. Одного убили свои же – он так и не смог до конца мутировать. Еще один – меткий выстрел сталкера. И последний – «птичья карусель». Даже среди такого маленького числа представителей вида естественный отбор сыграл свою злую шутку. Их осталось четверо: две особи мужского и две женского пола. Трое сидят молча, а четвертая, визгливым голосом, срывающимся на всхлипы, что-то всем доказывает. И вот о чем был разговор. В своем новом облике они решили создать свой новый мир. Логично для них и дико для нас. Что же нужно для построения нового мира и нового общества? Конечно же, само это общество, вот и решили Истинные контролеры размножаться. Тут даже не надо упоминать, кто был инициатором всей этой грандиозной, я бы даже сказала, глобальной идеи. Да, они не были бесплодны и более того они вынашивали и рождали жизнеспособное потомство, но… Всегда есть это «НО»: желание их потомства создавать общество было равно нулю, если не уходило в минус. Маленькие бестии не хотели есть кашу и какие-либо растительные продукты, только мясо в сыром виде, иначе они просто умирали с голоду. Способность к обучению они тоже не проявляли. Да, они могли говорить и даже мыслить, но все это они использовали лишь для заманивания людей, причем эти самые люди были им нужны только в гастрономическом плане. Что еще хуже они унаследовали у родителей способности к пси-контролю и без труда собирали отряды мутантов, управляя ими как марионетками, а так же используя их как НЗ в голодные дни. Истинные продолжали лабораторные работы на своих детях. Но генотип их потомства был более устойчивый, чем человеческий и никаким вакцинам и сывороткам не поддавался. В миру они уже получили название контролеры. Как точны бывают сталкеры, давая названия новым видам мутантов. Да, контролеры, любой сталкер может дать характеристику этому мутанту: жестокие, умные, прожорливые и трусливые твари, не способные, спасибо Хозяевам Зоны, к размножению, но очень способные к жестоким и извращенным шуткам, историями о которых полна Зона. Маленькие выродки подрастали, собирали себе эскорт из мутантов и зомби и уходили на вольные хлеба. Одна из женщин Истинных контролеров взбунтовалась против того, чтобы плодить таких «детей». Она лежала на полу, свернувшись калачиком, и отключала свои части тела одну за другой. Остальные члены группы это чувствовали и пытались ей помешать. Это было постепенное самоубийство. Сначала нижние конечности, затем малый таз, почки, сегмент за сегментом выходил из строя ЖКТ. Еще чуть-чуть и жизненно важные органы перестанут функционировать. Остальные трое направили всю свою пси-энергию, чтобы взять под контроль взбунтовавшуюся самку и заставить ее жить. Возможно, пси-защита, ментальный щит, психокинетический шлем, как это не назови, но это единственное, что она смогла в себе развить до абсолютной степени. Теперь единственный способ проникнуть в ее мозг – это лоботомия. Спустя два часа она умерла. Что случилось перед ее смертью не понятно, но когда об ее защиту ударилась последняя атака второй самки она не стекла по щиту, как это было раньше, а отразилась от него, усиленная высвободившейся энергией смерти самоубийцы. Мозг второй самки превратился кроваво-серое месиво, которое покидало черепную коробку через нос и уши. Так погибли последние самки Истинных контролеров.

Я, наверное, еще не говорила, но за этот день я успела наблеваться на всю жизнь вперед.

Была уже ночь. Мы сидели втроем, подпирая спинами остов какой-то машины. Огоньки сигарет рисовали пути падающих звезд. В голове стоял туман. Желудок отказывался принимать какую-либо еду, но с благодарностью относился к старому доброму средству от радиации. Мне хватило два по пятьдесят, что бы весь мир превратился в одну огромную «птичью карусель». И на этой карусели вместе со мной крутились мысли об Истинных. На кой ляд мне все это знать? Да, печально без женщины в Зоне. Да, не будет больше быстро растущих сорванцов. Я тут при чем? Поделиться больше не с кем? К сожалению, я упустила этот момент, и до сих пор не могу понять: я протрезвела от этой мысли, или я протрезвела и поэтому она пришла мне в голову. Подскочила я так, как будто прямо подо мной образовался «трамплин». А что, мне такое в Лабе, так научники между собой свой Бункер называют, рассказывали, что такие случаи зафиксированы. Правда, смертельных исходов не было, аномалии, когда образуются, всегда маленькими бывают, это потом они разрастаются в смертельно опасные ловушки.

– Я не буду свиноматкой контролеров! И вообще у меня справка есть, я после аварии бесплодна.

Мне показалось или от моих слов замолчала вся Зона. Я уже начинала чувствовать себя больше, чем просто дурой, как Первый подал голос:

– Нет, ты для такой работы не подходишь. Завтра ты получишь предложение от которого не сможешь отказаться, – говоря это он встал, а около него как из под земли выросли наши конвоиры. – Спите, завтра решится ваша судьба.

Мы последовали его совету и еще одну ночь провели в Зоне в состоянии живых или почти живых людей.

Глава 9

Новый день начинался как обычно: кто-то пил кофе, кто-то умирал в чьей-то слюнявой пасти, кто-то не находил себе места от неизвестности.

Нас накормили горячим завтраком. Еда, конечно, была инертна к такой мелочи, как проглотят ее или нет, а вот мой многострадальный желудок имел собственное мнение о том, попадет туда что-то кроме кофе или нет. Я вяло ковырялась вилкой в каше, содержащей в себе приличное количество мяса. «Чье это мясо?», – вопило мое воспаленное воображение, и, не дожидаясь рационального ответа мозга, отвечало: «да уж явно не свинина и не говядина!». Меня понесла философская волна, и я сделала вывод, что это вполне могла быть «псевдосвинина» и даже «псевдобаранинина», а вот «псевдоговядины» в Зоне нет. Ну не смогли коровы мутировать и все передохли или пали смертью храбрых в чьих-то более приспособленных к мутациям желудках. Жаль, а то было бы как в FALLOUT. Были там такие двуглавые коровы, их браминами называли и в еду употребляли.

– Ты должна есть. Силы еще пригодятся. Ослабнешь – умрешь, – голос Странника был низким, далеким, где же он витает? Знает что-то, чего не знаю я?

– Хорошо, – и первая ложка провалилась в пустоту желудка.

Завтрак окончился в молчании. Так же прошел и перекур. Даже тупые вороны, выполняющие в Зоне роль деревенских петухов, молчали. Мы завтракали на улице в окружении все тех же странных молчаливых людей. От этой тишины меня снова потянуло в мир грез, и я направила свой взгляд в небо. Солнце не имело четких очертаний, а выглядело как размытое пятно, из-за какой-то аномальной дымки, застилавшей небо. Чуть ниже этой хмари плыли облачка в форме псевдоплотей. А вон чернобыльский пес гонится за кошкой. Пришел Первый, других Апостолов мы так и не видели:

– Нам пора.

Мы поднялись и проследовали за Апостолом в «приемную» Миссии. Он сидел за столом все такой же серый и страшный, скорее даже не страшный, а опасный (если бы мы были анимэшными героями, то вокруг Миссии была бы фиолетовая или зеленая аура). Создавалось впечатление, что он наплодил не только кучу контролеров, но и все, которые есть в Зоне аномалии «холодец».

Миссия начал говорить в моих мозгах так бесцеремонно, что я аж подпрыгнула от неожиданности.

– «Я исследовал тебя и то, что было гипотезой, теперь подтвердилось на сто процентов: ты – джантер».

– Не, я жертва чьей-то злой шутки или ошибки, я здесь случайно, – к концу фразы я почувствовала легкую, но намекающую на возможность усилиться, боль в области висков.

– «Никогда не спорь со мной», – боль невзначай усилилась.

– Хорошо, я – джантер, – вот гребаный, гребаный, но гениальный мутант. Научники сколько меня терзали анализами и исследованиями – все впустую. А этот «исследовал – все знаю! Не спорить! Ножки об коврик вытирать!»

– «Я предлагаю работать на меня: ты будешь телепортировать сюда людей, которых я тебе укажу».

В разговоре нарисовался Первый Апостол:

– Видишь ли, вне Зоны многие способности людей, артефактов и мутантов значительно уменьшаются, если не сходят на нет. Так же и у Миссии, он может найти человека с нужными нам способностями в любой части света, но не может взять его под контроль и привести сюда. Твоя работа: тебе указывают человека, а ты перемещаешь его в наш лагерь. Все будет щедро оплачено.

– Ребята, я не говорю, что вы ошиблись, но, может, просто преувеличили мои возможности курьера? – неожиданно начался приступ клаустрофобии, кто бы мог так подшутить надо мной?

– «Я не склонен к преувеличению – ты можешь джантировать вес до двухсот килограмм, при физическом контакте с ним».

– А если двести пятьдесят килограмм схвачу и начну джантировать?

– «Отдельные части тебя или груза могут не переместиться. Двадцать пять процентов вероятности, что груза, пять процентов, что твои и пятьдесят процентов того что молекулы ваших тел перемешаются между собой и еще двадцать процентов на непредвиденные исходы транспортировки», – теперь под моим стулом пожар, а кроме меня этого никто не видит, жар нестерпимый. Еще секунда и все прошло.

– Срань! Понятия не имею как это джантировать, нет, я не буду скрывать, что книжку Бестера я краем глаза пробегала и вполне возможно, что сюда попала от страха, не помню, но больше не получается, я даже как не перенапрягалась в Бар переместиться не смогла. А если я и вовсе на Марс улечу? – как мало кислорода, вдохи не дают ничего, перед глазами плывет, я падаю. Через мгновение сижу, как ни в чем не бывало.

Все мои органы чувств на пару с рассудком срывались с катушек. Я точно знала, что огня как под моим стулом, как и просто в непосредственной близости от меня нет, следовательно, гореть я не могу, но с другой стороны рецепторы как-то странно, вроде бы даже не уверенно, сообщают: «Горим… Вроде бы….». Даже боль была с одной стороны реальна, а с другой – не моя, словно на моих глазах терзали мою точную копию. Создавалось впечатление искусно подсунутой иллюзии.

Если не считать того, что меня плющило и колбасило от тех страхов и фобий, которые попеременно засовывал в мое доверчивое сознание Миссия, разговор постепенно продвигался вперед. С большой натяжкой, но физические деформации прорези на морде контролера, можно было бы посчитать за улыбку, а это значит, что кое-кому мои мучения доставляли удовольствие.

Все объяснять было поручено Апостолу, я видела как он кивнул, после того, как о чем-то задумался.

– В Зоне, за ее пределами и за ее пределы ты не сможешь перемещаться путем джантирования. Давай я объясню тебе на пальцах. Ты – кусочек металла, Зона – большой магнит, она может тебя притянуть к себе, но как только ты появляешься на ее территории, ты сразу же стаешь неметаллом. В мире только одна, пока одна такая Зона, следовательно, больше никуда ты переместиться не сможешь. А ее границы ты можешь покинуть, используя свои ножки или подручную технику. И так сколько угодно раз, – пока он выдавал мне эту тираду, на меня пару раз падал потолок и пару раз сдвигались стены, превращая всех, включая меня в фарш.

– Как-то хреновато. Какие-то ущербные способности. У меня теперь и вовсе каша в голове, – в подтверждение моих слов в голову впилась дрель; мгновение и все цело, все в порядке.

Последние картины моей смерти проявлялись только в визуальном плане, не в коей мере не отражаясь на моих физических ощущениях. Наверное, за отсутствие боли в этих галлюцинациях мне следовало бы быть благодарной, но вежливые слова очень невежливо застряли где-то в глотке.

– Задавай вопросы, все прояснится. Миссия знает ответы на многие вопросы, хотя эти ответы, по большему счету, и лежали у тебя в голове, ты не могла ими воспользоваться как знаниями. Миссия же все извлек, систематизировал, упорядочил…

– Может, хватит ему жопу лизать! Миссия то, Миссия се. Пусть мучить меня перестанет.

– Твое поведение недостойно остановки наказания, но его можно отсрочить.

Псевдособаки завыли прямо у моих ушей, и их зловонное дыхание коснулось моего лица. Видение резко оборвалось. Еще чуть-чуть и я двинусь.

– Хорошо давайте отсрочим, я больше не вынесу. – Последний раз перед моими глазами пронеслась морда кровососа, а по шее забегали холодные щупальца и в тот момент, когда он должен был меня сожрать, все исчезло. Похоже, мне везет, Миссия сжалился, меня накажут позже, если это позже еще наступит.

– Теперь ты готова задавать свои вопросы?

На меня ничего не напало и ничего не упало, спасибо, блин, большое.

– Как я сюда переместилась? Что со мной не так, нормальные люди такого не вытворяют? Как-то можно из меня эту способность убрать? – вот последний вопрос зря был задан. Но теперь уже поздно сожалеть.

– Мы объясним тебе все, это в наших интересах. Первое: тебя банально чуть не сбила машина, а ты этого даже не поняла, просто ушла в Зону. Это сработало подсознание, оно-то и успело испугаться за твою никчемную жизнь и перетащить тебя сюда. Ты не уникум и не супермен. До тебя уже в Зоне появлялись джантеры, но в лучшем случае мы успевали найти их трупы. Ты первый счастливчик, который выжил. Не попала в аномалию при перемещении, никто тебя съесть не успел. Еще Странник подоспел вовремя. Второе. Извлечь из тебя эту способность никак нельзя, поэтому ты все еще жива, и мы делаем тебе предложение о работе, а не лоботомию. Третье. Чем лучше ты знаешь Зону, тем точнее место сможешь выбирать для приземления. В данном случае все проще. Своими ментальными щупальцами Миссия точно укажет тебе место приземления. У вас будет непрерывная ментальная связь.

– Теперь, то, как я все это поняла. Я своими ножками, рискуя, кстати, их потерять в «жадинке» или в «холодце» или в чьих-то зубах, выхожу за периметр. Еще более интересный факт – как-то объясняю военным, которые этот самый периметр стерегут, куда я пру из Зоны. Дальше, в мою многострадальную головку залезает, будь она хоть тысячу раз ментальной, щупальца Миссии и он как Карабас Барабас, меня бедную Буратинку, ведет к нужной жертве. Я подхожу к человеку, вся такая загадочная, хвать его за руку и мягкая посадка в Зоне. Мне – спасибо, в виде очередного глюка о моей смерти и все по новой. Пока смерть не разлучит нас. Нет, фигня все это, – к этому наказанию от Миссии я была готова. На этот раз он засунул меня в жерло вулкана, а я, как сырые дрова, все не могла до конца сгореть. Потом начала кричать. Опять в обществе все тех же и без ожогов. Какая же ты мразь, Миссия. Если бы в тот момент мне в руки дали ручку и лист бумаги, то я без проблем смогла бы нарисовать кардиограмму, хотя с другой стороны прямую линию я не смогла бы провести, вцепившись в эту же ручку всеми своими конечностями.

– Ты все видишь не в тех цветах, – заговорил Апостол, видя, что очередная порция наказаний закончена. – До границы тебя будут провожать, Странник, например, там выход уже оплачен, ничего объяснять не надо. Людей тебе сюда доставлять надо будет раз – два в месяц. Добудешь нам еще телепортов или джантеров и тебе легче будет. Никто, при твоем добровольном согласии, марионетку из тебя делать не будет. Тебе только цель и направление будут показывать. А не насильно тащить. Если сможешь свести двух нужных людей в одном месте, то переместишь обоих и вообще месяц в отпуске считай, – говорит и улыбается, вбить бы тебе твою улыбку прямо в твое глотку. – Гонорары в долларах, евро, рублях, даже артефактами можешь забирать, – один смотрит на реакцию, другой прямо в мозгах сидит и ждет, за что бы еще наказать такую засранку как я. – Ты же хочешь уйти из Зоны? Это твой шанс.

– Уйти и в гости не заглядывать, «нет, уж лучше вы к нам». А еще лучше забыть друг о друге как о кошмарном сне, – дыба вытягивает мои руки и ноги, скоро я вырасту до роста Дяди Степы. Отпустило.

– «Смерть тоже выход из Зоны. Я вижу твой страх перед смертью».

– Понимаешь, тебя долго уговаривать мы не будем. То, что сейчас творилось с тобой – это даже не цветочки, только первые побеги. Подумай, что с тобой может сделать Миссия. Сколько раз и от каких смертей ты будешь умирать, воскресать и снова умирать. Еще тебя можно сделать почти зомби, ты все будешь понимать, но не сможешь сопротивляться, с тобой тогда за периметр придется провожатого отправлять – неудобства, конечно, но если это единственный вариант, при котором мы можем сотрудничать, то пусть будет так.

– Я поняла, – выйду за периметр и вот вам всем, мысленно я показала самый здоровенный фак в мире. Идите-ка вы к псевдособачей матери.

– «Ты не сбежишь».

Какая же я дура, дура, дура!!! Жарку мне под зад. Надо уже переставать думать. Как в подтверждение моих слов возникло ощущение того, что стул мой постепенно разогревается. Сама же пожелала. Миссия просто скоро подрагивать от восторга начнет, уже сама себе мучения придумываю. Может быть, уже подсела на боль, может, я – мазохист? Сознание поплыло, я даже успела увидеть себя в роли Аладдина проходящего последние метры по горячему песку пустыни, вот он (я) делает последний шаг – сейчас нога коснется шелковой травы оазиса…но тут видение кончилось, а я, так и не дойдя, до прохладной тени пальм вернулась в свое измученное, но все еще живое тело.

– Если сотрудничество будет добровольным, мы проведем тебе небольшую операцию на сердце. Мы ж тут не только пси-контролем занимаемся, поэтому техника и оружие нам не чужды. Маленькая бомба. При твоем неподчинении приказу Миссии, она взорвется. Пульт мы будем хранить в надежном месте.

– Все вы суки. Чтоб вас Зона в «птичьих каруселях» покатала, – я быстро опомнилась. – Мне надо подумать. Одной. Нет, со Странником, это его ведь тоже касается.

– У вас времени до вечера. Территория нашего лагеря в вашем распоряжение. Не пытайтесь сбежать.

Глава 10

Мы не спеша проходили один остов машины за другим. Никто не шел вплотную к нам, никто не преграждал путь. Но вот ощущение непрерывного наблюдения так и жгло затылок. Те несчастные, которые находились здесь в состоянии ходячих мертвяков, пялились без зазрения совести. Большая часть здешних людей была под пси-контролем Миссии или же его Апостолов, что и приводило к их постепенному переходу в состояние зомби. Еще один со сгоревшим процессором стоит на нашем пути, хотя нет, не еще один, его мы уже пару раз проходили, навязчивый какой-то. Мы поравнялись с зомби, он приподнял до этого опущенную голову. В глазах не было обычной пустоты, там таились холодный разум и решимость, скрывавшиеся до этого под камуфляжной сеткой отупения. Странник врезался в его плечо, и тело сектанта осело на землю, со стороны это смотрелось как вымещение злобы на бедном зомби. Через полминуты, как бы осознав свое падение, наш двуличный друг начал вставать. Странник тоже видел его взгляд и тоже знал, что это не зомби. Почему тогда они столкнулись? Вот уже некоторое время я не чувствовала присутствия в моих мозгах Миссии. Дает возможность подумать? Он при желании и попозже может в них от всей души покопаться и все для себя прояснить. Странник это мог почувствовать яснее и правильнее, чем я, поэтому выбрать время и начать разговор я предоставила ему. Не сговариваясь, мы присели на какие-то железки. Перекурили. И пошли в свой загон.

Странник сел в углу и развернул какую-то бумажку. Меня осенило, что случилось в момент его столкновения с лжезомби. У нас завелись союзники в стане врага? Пусть и призрачный, но это шанс сделать отсюда ноги. Он долго читал, может, сверялся со своей интуицией, может, прикидывал, не ловушка ли это. Наконец передал записку мне. На мятом клочке бумаги слегка расплывшиеся чернила и кривой почерк:

«К вечеру Выброс. Держитесь. Тяните время. Я все еще жив, лишь для того, чтобы выполнить свое предназначение – спасти двоих».

– Еще одна жертва Радара.

– В смысле?

– Радар излучает различные пси-волны, они «бьют» по мозгам. С вероятностью, наверное, больше, чем девяносто процентов, если попасть к Радару в момент его активности, обратно вернешься в виде зомби.

– А оставшиеся десять или менее процентов?

– Там разное бывает. То ли в волнах помехи, то ли так и задумано, но появляются Посланники Судьбы. Какие-то из волн, а может это и не волны вовсе, дают им установку спасти кого-то или наоборот убить. Такие люди идут на все, чтобы выполнить свою миссию. Правда, Радар давно отключен, а этот все не мог своих «спасти двоих» найти, вот и мотался по Зоне уже в виде полутрупа, к секте прибился, тут его и дозомбировали. Это не важно. Главное – он чует Выброс и он прав. Почему остальные не чувствуют предвестников Выброса, я не знаю, знаю лишь то, что он будет необычным. Под общий шумок мы и уйдем, а Посланник нам поможет.

– Убьют его, надо с собой забрать.

– Он почти зомби. Одна мысль в голове этого мертвеца заставляет его тело хоть как-то жить: спасти двоих! Нам повезло найти его и попасть под все пункты его понимания о спасении двух бедолаг. Или ты будешь поставщиком свежего мяса для Миссии, но он даст тебе возможность периодически выбираться за периметр. Или мы этим воспользуемся и убежим отсюда, но тебе придется остаться жить в Зоне.

– Я не хочу работать таким вот образом, но я больше всего на свете хочу вырваться отсюда.

– Сразу после Выброса, другой возможности не будет.

– Я не смогу уйти.

– Почему?

– Видел ведь, как я Выброс переживаю.

– Вот для этого нам и пригодится Посланник.

– Все это один большой отстой!

– Ты думай – через четыре часа будет поздно. Таскать в Зону людей и хоть иногда бывать за ее пределами или освободить ходячий труп от его идеи фикс и дать упокоиться с миром, но навсегда остаться частью этого аномального места.

Сказал и лег спать. Да вот так просто лег на пол и уснул. Разнообразия вариантов выбора не было, поэтому я крутила в голове два имеющихся. Сбегаю, что дальше, сижу в этой гротескной пародии на жизнь. Рано или поздно, скорее всего рано, то есть в близлежащие дни, помираю где-нибудь в Зоне. Просто умереть в этом месте это не самый худший вариант, можно еще зомби стать и бюрер его знает что еще. Остаюсь и веду дела с сумасшедшим контролером и его приспешниками. Периодически вырываюсь из этого ада в нормальный мир. Притащу сюда пару сотен людей, я их не знаю они мне никто. Потом меня загложет совесть и я покончу жизнь самоубийством. Сколько я оставлю в наследство своей семье? Обещали платить щедро. Надо просто стать сволочью и все у меня склеится, срастется. Так я приняла свое судьбоносное решение.

Дверь открылась, на пороге все тот же Апостол:

– Ты готова дать ответ?

– Да.

Странник встал, так, как будто и не засыпал пару часов назад. Посмотрел на меня с интересом, но не проронил и слова. Я же отвела глаза – ответ был очевиден. Мы двинулись к Миссии. Все та же серая рожа, тот же халат, тот же нечеловеческий взгляд.

– «Твой ответ»

– Я… буду… работать… с вами, – выдавила я из себя, так и не взглянув на Странника.

– «А ты?», – говорит так, что бы слышали все. Зачем? Зачем мне знать, что скажет Странник.

– Я с Лаки, – разбил. Разбил мое сердце. Три слова, которых за свое решение я была недостойна.

– «Теперь расслабьтесь, если не хотите лишней боли. Ваши слова были для вас, у меня своя методика получения ответов».

– Подожди. У меня есть одна просьба, – зачем мне все это? Решение уже принято, но…

– «Ты можешь просить».

– Наш груз, мы должны отнести его в бар «Веселый Бюрер». Я хочу выполнить задание, а потом делайте что хотите.

– «Вы получите вещи. В Зоне тебе от меня не сбежать».

– Я вернусь. – По дороге отговорить Странника возвращаться на Свалку и все, пусть режут, пусть засовывают в мое гнилое сердце все, что угодно, уже без разницы.

Успела ли я расслабиться, как предлагал Миссия? Если да, то мне повезло. Так нагло и по-хозяйски это существо ворвалось в мой мозг. Создавалось впечатление, что он там находится физически. До сих пор, я считаю, что этот «пси детектор лжи» можно было пройти и без таких мучений. Думаю, что когда Миссия был еще Степановым, он и тогда был садистом: в детстве – кошки, в юношестве – проститутки, потом в лаборатории вообще все стало законно. Ну, а после мутации необходимость себя сдерживать и вовсе отпала. Через силу я сфокусировала взгляд на Страннике, ему тоже доставалось по полной. Зачем терпеть такое из-за меня. От этой мысли стало еще больнее. Я чувствовала, как мутант вытаскивает мои воспоминания о решении, заставляя меня еще раз переживать все это. Начало накатывать странно знакомое ощущение. Сквозь кровавую пелену, застилающую мои глаза, я увидела, как вошли Апостол и Посланник Судьбы, на его плечах висели наши рюкзаки. Мы прошли проверку? Нам дадут возможность дойти до бара? Тогда почему Миссия все еще копается в наших мозгах? Из глаз по щекам потекли ручейки. Только не это, я плачу перед мутантом. Ручейки добежали до губ, я рефлекторно слизнула каплю. Кровь, это кровь. Вот оно. ВЫБРОС. Слово пульсировало в голове яркой неоновой вывеской, а ее кровавые отсветы разлетались мириадами острых стальных иголочек. Каждая из них находила даже самый маленький мой нерв и впивалась в него. Сквозь боль я уловила мысль, скорее панический вопль Миссии. Он не только не мог разорвать наш ментальный контакт, но и начал забирать часть моих неповторимых ощущений от Выброса. Не успела я начать радоваться этому, как еще кто-то вклинился в наш контакт. Теперь точно конец – это еще один контролер. Я потеряла способность управлять своим телом. Даже моргнуть я могла лишь с разрешения моего кукловода. Ужас сковывал мои мысли. Еще один контролер и я новый зомби в его свите. Краем глаза замечаю, как обмякшее тело Первого Апостола заваливается на пол, в руке Посланника нож и он еще на одно мгновение стал человеком. «Извини, ты не выполнишь свое предназначение», – пронеслось в моей голове. Рука тянется к карману и достает подарок Странника «на легкую смерть». Пускай делает, что хочет. Перестаю сопротивляться и становлюсь просто зрителем очередного шоу в Зоне. Мое тело начинает движение в сторону Миссии. Так тебе, гадина, я заберу тебя с собой в ад. Ликованию нет предела. Резкий бросок вперед. Мышцы рвались от перегрузки или мне это казалось, тело словно проталкивали через густой кисель. Миссия пытался сопротивляться, причем, только в ментальном плане, а хватило бы простой отмашки рукой. Кинжал входит в глазницу Миссии, меня обдало фонтаном какой-то жижи. Мой палец нажимает на кнопку в рукояти. В черепе Миссии все забурлило, хлопья кроваво-серой пены в так биения сердца вырываются наружу. Что это было «флорентийский кинжал»? Но я не знала об этом. Значит, это Странник подсказал второму контролеру? То, что мне надо моргать, держащий меня под контролем, явно забыл. Так я и смотрела, сквозь слезы, как второй глаз Миссии медленно тускнел. А на дне его черного колодце было тупое удивление. Наверное, это не самая лучшая смерть – умирать с выражением ничего-себе-фигня на лице. Для себя я всегда этот момент представляла либо торжественно-сморщенной старухой в окружении кучи плачущих потомков, либо героически, правда, героический поступок я выбрать так и не смогла. За всеми этими мыслями я не сразу заметила, что меня давно уже не держат под контролем. А на посмертную маску Миссии я пялюсь по собственной воле.

От всех этих мыслей меня разобрал истерический смех. В таком виде меня и два наших рюкзака тащил на себе Посланник. Странник как волчок крутился вокруг нас с тем самым ножом, от которого принял свою смерть Первый. Теперь Свалка выглядела так, как и должна выглядеть свалка. Только вот кругом валялась не брошенная ликвидаторами техника, а тела людей и мутантов. Со всех сторон раздавалась разрозненная стрельба, слаженной обороны не было. Кроме того, что на Свалку напали, больше ничего нельзя было понять. Мы пробирались к выходу из этого постапокалиптического безумия. Минуя груды тел, отмахиваясь от тех воюющих, чье внимание мы случайно привлекали к себе. Наконец, территория Свалки осталась позади.

Из зарослей кустарника раздался чей-то слабый голос. Человек? Мы направились туда. За кустами полулежал, привалившись к камню, мой так и не заданный вопрос. Теперь уже точно последний, Истинный контролер доживал свои минуты у нас на глазах. Его кишки были разбросаны по всей округе, а рядом в той самой знаменитой позе двух динозавров коченели два слепых пса.

– Вы пришли, – прошептал Контролер.

– Твоих пси-мозгов дело? – спросил Странник, кивая на Свалку.

– Да, – выдохнул Контролер. – Извините, отвык говорить, буду как мне привычней.

– «Вы знаете историю появления нашего вида, а теперь наблюдаете исчезновение последнего представителя. Зона вам благоволит. Я не планировал нападение так рано, но появление джантера спутало мне все карты и заставило изменить планы. Я покажу вам, как все выглядело с этой стороны баррикад».

И вот опять чужие мысли, чужие воспоминания, чужие чувства понеслись через наши многострадальные головы. Имя Георгий, а вмести с ним и фото на бейджике всплыло перед глазами. И этот молодой, да, в Зону уходили, просто утекали лучшие молодые мозги нашей страны. А как насчет других стран?

Далее следовала картина взрыва в лаборатории. Самое тяжелое – это когда тебе дают в полной мере почувствовать чужие не самые приятные ощущения. Георгий мутировал тяжело и нехотя, весь его организм вкупе с сознанием не желал этого. Но вот сознание отключилось, и мутация пошла своим чередом. Личность человека спряталась на задворках сознания, появившегося из человеческого тела существа. Да, все так просто человек носивший имя Георгий струсил. Долгое время он наблюдал за тем, что творит новый хозяин его тела. Наблюдал и ненавидел себя за свою трусость и нежелание бороться. Вот он момент, в который Миссия не посчитал нужным нас посвящать. Та, что покончила жизнь самоубийством, помогла выйти Георгию из добровольного заключения. Два последних Истинных контролера. Теперь уже не союзники. Чувствуя силы друг друга они просто разошлись, не желая погибать в схватке. Один ушел писать пси-библию и строить новый мир, другой искать средства для исправления ошибок.

– «Вот так. Я жалкий мутант и трус. Почти не обладаю пси-контролем. Моя специальность – это локальные явления, родственные по своей сути Выбросу, но намного его слабее. И контроль над тобой, Лаки, я смог получить лишь благодаря тому, что ты считаешь себя абсолютно беспомощной во время Выброса».

Понеслись картины, на которых маленькие выбросы гнали мутантов в одну кучу. Радиус действия выбросов был огромен. Постепенно сжимая кольцо, Георгий собирал животных в одно место: на шоссе между Свалкой и баром «Веселый Бюрер». Единственная причина, по которой мутанты не наведались в бар – это то, что и со стороны бара тоже шли выбросы. Георгий собирал мутантов, словно воду в огромную бутыль. Стенками служили не прекращающиеся выбросы. И только одно место было свободно для будущего гона, маршрут которого пролегал через Свалку. Количество мутантов достигло нескольких сотен. Георгий создал один большой выброс, он был как удар в днище этой бутылке. Радиоактивная масса уродцев рванула по единственно возможному пути спасения – по шоссе через Свалку. Как полководец адской армии он шел следом, не давая своим солдатам разбежаться. Псы всевозможных мастей были похожи на травяной покров в лесу, а более крупные мутанты, словно кусты и деревья возвышались над ними. Целые семейства кабанов взрывали копытами остатки асфальта, смешивая его куски с внутренностями более мелких мутантов, попавших под их смертоносные копыта. Как же я надеялась, что тушканов в тот день погибло больше всех. Боюсь, после лаборатории мы с ними уже не сможем поддерживать нейтралитет. Между огромных туш кабанов мелькали маленькие уродливые тельца бюреров. Чернобыльские кошки перебегали прямо по спинам крупных мутантов. Иногда из этого месива выпрыгивали снорки, а потом вновь погружались в пучину облезших и пораженных язвами тел. Сначала я подумала, что между всего этого бедлама затесался один человек, но когда с него сорвало плащ, зацепившийся за что-то в этой клокочущей массе, я увидела излома. Он явно пытался выбраться из этой кучи, но куда там, волна смертников увлекала разумного мутанта за собой. За основным отрядом шли псевдогиганты, не способные к столь быстрому передвижению, а так же вследствие своего тугодумства не сразу осознавшие, что уже пора бежать. За ними семенили тучные псевдоплоти, успевая по дороге подъесть тех, кого затоптали. Самые комедианты замыкали это шествие. Пара контролеров пыталась утащить восвояси дюжину зомби, которые тоже рвались в атаку. Если бы не жадность, то по два – три мертвяка они и в правду смогли бы увести, но бестиям нужна была вся дюжина. Их пси-контроля в другой ситуации хватило бы с лихвой, но не сейчас. Взбудораженные зомби пытались уйти от выброса, только вот их два хозяина прекрасно понимали природу выброса и бежать от него не собирались.

Секта, конечно же, попыталась обороняться, но их генерал был занят. Защитники были обречены. Те крохи мутантов, что были под контролем у Секты, встали на передовые рубежи, дабы принять первую волну атакующих. За ними зомбированные сектанты с автоматами. Я первый раз увидела остальных Апостолов – их было пять. Итого вновь великолепная семерка, вновь это роковое число подвело Миссию. По виду этой пятерки легко было понять почему всю работу вне лагеря выполнял Первый. Он единственный был, по крайней мере, внешне, человеком, и единственный мог пользоваться в полную меру своими руками и ногами. По Апостолам легко прослеживалась постепенная успешность эксперимента, проводимого над ними Миссией. Одного из них вынесли на носилках, и лишь колыхание его груди говорило о том, что это еще не труп. Остальные были в креслах-каталках, находясь в той или иной степени инвалидности. Скрюченные руки и ноги, серая кожа и гипертрофированная голова. Эти калеки, бывшие когда-то людьми, были не способны ни передвигаться, ни употреблять пищу самостоятельно, зато в их мозгах сидело то, что могло заставить других делать все это за них. Апостолов окружали люди, они явно были не зомбированные, так как проявляли признаки нервозности. Все превосходно вооружены: кольт, а то и не один, был на поясе у каждого их сектантов. В руках у парочки из них были РГД-7, тяжелые и убойные, при желании можно положить псевдогиганта. Так же виднелись бельгийские игрушки FN F2000, даже пулеметы РП-74, а так же вездесущие в Зоне АКМ. Апостолов никто так просто отдавать не хотел.

И Апостолы делали свою работу. Они грамотно направляли своих мутантов, даже ни одним зомби они просто так не пожертвовали. В это время личная охрана псиоников вела шквальный огонь по беснующейся толпе. Когда ресурсы своих мутантов закончились Апостолы стали брать под контроль нападающих. Зрелище было завораживающим, особенно если учесть, что обзор велся с разных позиций, Георгий не мог контролировать мутантов, но считывать увиденное ими мог с легкостью. Первые ряды нападающих мутантов резко остановились, и их начали подминать под себя напирающие сзади. Даже эта замечательная, на первый взгляд, тактика не давала возможности секте выжить без своего бога. Но ему не суждено было выйти на поле боя. Вот уже и первые струйки мутантов просачиваются через ловушку выставленную Апостолами. Те, кто способен преодолевать высокие преграды просто стал перепрыгивать через остовы машин, не дожидаясь своей очереди на вход. Охрана бросила заниматься отстрелом основной массы и переключилась на тех, кто проник на территорию. Один из Апостолов задергался в конвульсиях, из его рта потекла пена, тело еще пару раз трепыхнулось и затихло. Сгорел на работе. Что ж, может, и не плохая смерть. Эта потеря тут же отразилась на силе, удерживающей мутантов от проникновения на территорию Свалки. Стена из тел содрогнулась, и наступающая армия продвинулась еще на десяток метров вперед. В этот момент я увидела, как Посланник убивает Первого, а чуть позже я – Миссию. Но эта тварь тоже смогла нанести ответный удар, перед смертью направив двух слепых псов на Георгия. Собаки наносят удар за ударом, вырывая кишки из своей жертвы. Георгий не смог в таком состоянии контролировать собак, но он смог внушить им агрессию по отношению друг к другу. Псы сцепились между собой, в этот момент между ними произошел последний, на сегодняшний день, мини-выброс. Мутанты свалились замертво, так и не выпустив из пастей плоти соперника. Вот мы выбегаем из кузова машины, на нас бросается раненая псевдоплоть, Странник добивает ее ножом. Теперь мы смотрели глазами Посланника, и я периодически видела саму себя в виде третьего рюкзака на его плечах. Странник подобрал что-то наподобие молота и прокладывал дорогу для нас этим экзотическим оружием. В итоге мы вышли на дорогу к бару, а оставшиеся без присмотра мутанты понесли «привет» в Бункер.

Видения прекратились. Георгий был мертв, его лицо было похоже на лицо старца, который успел пред смертью поведать внукам главную тайну жизни. Посланник тоже был мертв, я заглянула в его остекленевшие глаза, в них отражалась одухотворенность, наверное, именно с таким лицом умирают герои, совершив свой подвиг.

Нам опять повезло. Бросать тела мы не собирались, а рыть могилу такой глубины, чтобы покойников не выкопали падальщики, сил не было. В пяти метрах от нашего привала располагалась внушительных размеров аномалия «холодец», в ее кислоте мы и погребли героев сегодняшней схватки.

Возвращаться на Свалку не было ни сил, ни желания. Но отсутствие оружия в Зоне – смерть. На двоих у нас был лишь дурацкий молот, который Странник подобрал на Свалке. Кто же первый отважиться сходить в этот могильник и собрать там все добро? В ответ на это Зона как всегда удивила: Свалка была законсервирована прямо на наших глазах. Вокруг нее по земле пробежала голубоватая змейка, заключив локацию в кольцо правильной формы. От него вверх потянулась почти прозрачная сетка, образовывая подобие купола. Теперь мы видели Свалку через решетку, клетки которой постепенно заполнялись чем-то, напоминающим воду. А потом она просто растаяла. Ни звука, ни огонька. Теперь это участок земли можно было показывать туристам, как место приземления НЛО. Когда Зона расконсервирует Свалку? Может и никогда. Главное, что мы не пошли туда за оружием. Теперь только один путь – в бар. Идти было легко: все аномалии видны, как на ладони, то есть их границы были четко очерчены телами мутантов. А живого зверья в округе не наблюдалось. Солнце убегало за горизонт, прячась в каком-то мареве из облаков. Ветер дул в спину, словно прогоняя нас. Задерживаться не было смысла.

Глава 11

Я, плюнув на осторожность, вытащила плеер: Green Day, «21 Guns», протянула второй наушник Страннику – в путь. Так мы и вошли в бар: два, теперь уже друга, с одним плеером на двоих, с одним молотом на двоих, без огнестрельного оружия, все в своей и в чужой крови. Наше появление было отмечено гробовым молчанием и удивленными взглядами. На связь мы не выходили уже несколько дней, а последние сообщения с наших ПДА пришли со Свалки. Еще и эта заварушка. В баре до сих пор люди держали свое оружие под рукой, правда, вечернюю дозу от радиации продолжали исправно принимать. В моих наушниках неожиданно громко запела группа Слот: «Сволочи, они убили Кенни, эти сволочи опять убили Кенни»,– я нажала на OFF. Странник направился к бармену, который так и не смог выдохнуть в стакан, чтобы потом протереть его своим сомнительного вида полотенцем. Сначала Странник говорил в пустоту, когда же он помог бармену опустить стакан, тот проявил признаки жизни, начал энергично кивать и если это не судорога, то даже улыбаться.

Из-за приключения на Свалке, где остался мой чудо-шлем, наша конспирация накрылась медным тазом. Только слепой теперь не знал, что напарник Странника не зеленый салабон, как говорилось в легенде, а девушка. Теперь уже без разницы. Больше будет баек – быстрее вечер в баре пройдет.

Душ, ужин и ночлег – мы попали в рай. Правда, либо рай был в состоянии глубокого кризиса, либо он был для бомжей. Кое-как я отмылась. Долго держала в руках зубную щетку, глядя на ржавую воду. Ладно, все равно еще кушать надо, а там, может, жвачку у кого стрельну. Я вышла из душевой. Странник уже сидел за накрытым столом – шашлык, даже зелень и овощи.

Я шла по полутемному или только частично освещенному залу. Все смотрели на меня, а я смотрела на всех. Грубые деревянные столики, стулья, либо табуретки руки того же мастера. Цвет стен мог быть любым, под копотью и еще кровосос знает чем, этого уже не увидеть. Хотя до картин этим шедеврам было далеко, но с пивом потянет: в самодельных рамках висели карандашные наброски и даже цветные рисунки, рассказывающие о славных подвигах сталкеров в Зоне. Среди них промелькнули даже несколько крупных фотографий. Низкий потолок и лампочки, на которые гадили не только мухи, но и кто-то покрупнее. Пол, как и положено, был устлан окурками и упаковками от еды. А вот барная стойка, в отличие от всего остального помещения, выглядела очень презентабельно. Об нее, видимо, было запрещено тушить окурки, под разводами от тряпки можно было разглядеть цвет покрытия: для Зоны он считается белым. А за стойкой улыбчивый бармен с вечным стаканом в руке. А за барменом стеллаж с напитками, слепой пес меня укуси, если у них есть в наличии все, что красовалось в витрине. Наконец-то я добралась до стола.

– А что все, что выставлено в барной витрине, есть в продаже? – шепотом поинтересовалась я.

– Вместо ассортимента бара картинки посмотри повнимательней, как-никак местное искусство, – а потом добавил. – Есть все, если денег хватит оплатить.

Подоспела соблазнительных форм официантка и принесла нам графин с четырьмя стопками, а так же две бутылки пива. Страннику она улыбнулась, а на меня посмотрела взглядом а-ля «я-с-тобой-разберусь-сучка», причем последнее слово должно быть произнесено с особым омерзением. Наверное, сказалось напряжение, но я не сдержалась и смачно хлопнула ее по попе. Теперь взгляд официантки выражал мысль «я-не-такая-я-жду-трамвая», и вся красная она ретировалась на кухню. А мы начали свою трапезу в образовавшейся тишине. Разлили на четыре стопки, две накрыли хлебом и отодвинули, молча опрокинули свои. Странник подал знак бармену, тот ловко и оперативно расплескал беленькую по стаканам. Весь бар выпил за упокой двух совершенно незнакомых им людей и атмосфера разрядилась. Все подходили, соболезновали, хлопали по плечам, кое-кто даже пытался приобнять, но ловил взгляд Странника и уходил восвояси, бубня под нос, что он по-братски и ничего такого. Только настоящий русский сталкер пьет водку, запивает пивом, а потом проворачивает сделки на кругленькие суммы. Все дела сделаны, теперь время байки травить. И вот потекли в нашу сторону ручейки радиоактивного и очень любопытного мяса. На ходу пришлось придумывать, а точнее будет сказать, искажать уже имеющуюся историю. Мол, заправлял там матерый контролер, прибили его случайно, мутанты вышли из-под контроля, началась заварушка, а мы под шумок ушли. Почему без оружия? По пути не попалось, а искать некогда было. Как рюкзаки спасли? Контролер их и не просил снимать. Больше всего народ интересовался, как контролера вальнуть смогли. Может, Выброс помог, может, он сам расслабился, кто их мутнтские головы поймет. А Выброс, что за Выброс-то был? Чего не знаем, того не знаем, выжили, и на том спасибо Хозяевам Зоны. Что на Свалке теперь? А нет ее Свалки, Зона законсервировала. Вопросы не кончались, Странник просто встал и махнул мне рукой в сторону нашей комнаты, мы ушли спать. А в баре еще долго не смолкали споры о том, сколько правды мы умолчали и почему. Где меня нашел Странник и кто я ему. Да мало ли о чем еще можно спорить в баре за банкой тушенки и бутылкой пива.

Утром нас ждали более серьезные любители историй. Уходили через черный ход. Так выглядела благодарность бармена за очищение прохода через Свалку. Теперь, когда дорога свободна, клиент потянется на его огонек. Он продал нам «почти за даром» пару видавших и лучшие дни калашей. Патроны остались в рюкзаках, по каким-то причинам сектанты их не экспроприировали, поэтому от боеприпаса, по «приемлемым ценам», мы отказались. Бармен был расстроен, но покупка новых ПДА его взбодрила.

Мы шли быстро, опасно лавируя между аномалиями. Мелкий дождик был хорошим помощником в пути. Следы скрывали лужи, а нас завеса из дождя и легкого тумана. Если из бара и выдвинулась погоня, то поймать нас в этот раз никому не удалось. На месте бывшей Свалки не образовалось ни одного сюрприза, там была, аномально для Зоны, безопасная местность. Вскоре мы вернулись на старый маршрут, по которому шли в бар. Не считая пары слепых собак, нас больше никто не тревожил, и дорога до Бункера была легкой. У холма виднелись следы боя с вчерашними мутантами, которым удалось миновать Свалку. По всем признакам Бункер победил. Мы переглянулись и облегченно улыбнулись друг другу. Дальше все шло по обычной схеме – мы стояли, а электроника и люди решали: пускать гостей или нет. На середине моей сигареты на нас снизошла милость охраны Бункера, и открылся провал входа. Нам навстречу вышел все тот же Кольт. Выглядел он хреновато, на голове бинт, на правую ногу прихрамывает, хотя с другой стороны – жив.

– У вас двоих что, по девять жизней? – можно воспринимать это как «здравствуйте, рад, что вы живы».

– И вам не хворать,– хором ответили мы.

– Все голову ломали, что и как, живы ли? Потом Выброс странный, гон всей этой нечисти. Я думал, что Василий Петрович мозгами сморкаться начнет от перенапряжения. Тут бармен пишет, что вы товар доставили и Свалку законсервировали!

– Это, по-твоему, плохие новости пришли?

– Нет, новости хорошие, вопрос в другом: вы что, всех мутантов добить не могли?! Какую затрещину мне недобитый снорк влепил, а бюрер камнем по ноге, но я их тоже, того, поприветствовал, – и он любовно погладил свой верный кольт.

Не успели мы пройти и половины ступеней, как нам навстречу выскочил молодой человек лет тридцати и начал горячо приветствовать, как будто мы всю жизнь знакомы. И только после глупого «Здрасьте» с моей стороны, я признала в нем постаревшего Васю, теперь уже Василия Петровича. Значит, светлые головы удачно закончили свой эксперимент. Понеслись еще приветствия, дружеские хлопки по плечам, я дома! Вот ведь бред! Это не дом, мой дом не в Зоне, не в Бункере, мой дом в ИЖЕВСКЕ! Здесь, в отличие от бара, нам не предложили ни душа, ни еды, затащили в какой-то кабинет и начали щупать, тыкать иголками и все время что-то замерять. Мы были похожи на новый вид мутантов, который ученые решили по-быстрому изучить и занести в свой каталог.

– Хватит, вы еще в формалин засуньте! – я встала в позу оскорбленного рыцаря. Еще чуть-чуть и начну по одному, а может и всех обидчиков одновременно, вызывать на поединок.

– Действительно, на сегодня хватит. Основные данные собраны,– в дверях стоял Илья Михайлович. – Остальное завтра.

Сзади маячил Вольф, местами покрытый бинтами, как и большинство сотрудников Бункера.

Наконец-то покой и отдых. Впрочем, младший персонал Бункера учинил банкет в нашу честь. Мы не только вернулись живыми, но и удачно совершив поход до «Веселого Бюрера», наладили новый канал сбыта их сумасшедших изобретений. Ну и по старой традиции дали им кучу материала для исследований, который они недавно так старательно с нас соскребали и выкачивали.

Научники. Пати в их представлении это развешивание энцефалограмм и кардиограмм вместо гирлянд. Шоу обязательно с химикатами: цветной огонь, крутящийся на старом патефоне сложный агрегат, который перегоняя жидкости менял их цвета. Еда в лотках для инструментов, напитки в пробирках. Они даже изобрели новый вид шариков, изготовляемых на основе артефакта «пленка», как применить еще не придумали, поэтому добавили красок, накачали гелием и развесили по углам.

Гул вечеринки затихал, и два сталкера незаметно ушли на второй план. Но не для Вольфа. Уютно устроившись в креслах, мы со Странником тянули коктейли из пробирок и молчали. Так вот банально. В обществе настоящего друга можно позволить себе молчать и не чувствовать дискомфорта от этого, наоборот, получать удовольствие. Вольф, зараза, возник как из пустоты, раз и он перед нами. А я нервная, со мной так нельзя. Если бы в Зоне я могла джантировать, то сейчас смылась бы как минимум на поверхность, а потом скреблась бы в бронированный люк.

– Мне надо с вами кое-что обсудить.

– Садись, – у Странника психика явно крепче, от внезапного появления он и глазом не моргнул. Вот пусть и общаются, а мне еще самолечение от заикания надо провести.

– Я знаю, что происшествие на Свалке и ваш рассказ сходятся только в отдельных деталях.

– Тоже там был? – черт, хотела же молчать.

– Нет. Но даже в Зоне порой удается сделать пару приличных снимков со спутника.

– Дальше.

– За детально правдивую историю вам могут предложить хорошую награду.

– Любопытные люди в военной форме?

– Ты хотела уйти из Зоны? У них есть лишний билетик на близлежащий рейс.

– Я согласна!

– Ты уйдешь?

– Странник, прости, но мой дом там.

– Я тебя не осуждаю. Просто… Нет никаких гарантий, что они тебя домой отпустят.

– Гарантии есть. Отпусти ее домой.

– Это твой выбор, Лаки, – такое ощущение, что я Странника уже второй раз кидаю.

– Я передам положительный ответ. Завтра прибудут сотрудники ВИОААЗО (Военно-Исследовательский Отдел Аномальной Активности Зоны Отчуждения). А гарантия возвращения домой состоит в том, что Бункер – это дочерняя лаборатория Организации. Двое сталкеров за активное сотрудничество счастливо отбыли домой.

-Аббревиатура у Организации – отстой.

– Мы знаем.

Глава 12

Завтра настало рано утром. У моей кровати сидел Странник и пил кофе, вторая кружка дымилась на прикроватной тумбочке.

– Доброе утро. Через час к тебе прибудут гости.

– Доброе. Ты знаешь, один замечательный юморист сказал, – начала говорить я, зло глядя на циферблат часов, – кто рано встает, тот весь день невыспавшимся ходит!

– Думаешь, они станут сидеть и ждать, когда для тебя закончится понятие «рано вставать». Про то, что ты можешь джантировать, тем более о том, что знаешь как это делать, лучше промолчать.

– Понял, не дурак – дурак бы не понял, – пробурчала я.

– Я тебе, как друг советую.

– Прости, просто рано еще, да и нервничаю я, вдруг этого рассказа будет мало для выезда из Зоны.

– Нет. Такие структуры по «маловажным фактам» в Зону не сунутся. Поедешь домой, с легендой помогут.

Решили говорить, что поймали нас около Свалки, как шпионов. Собирались либо казнить, либо присоединить к секте. Во время промывки мозгов, после которой мы должны были стать неофитами секты, началась атака второго контролера.

Пришли те самые дядьки. Фильм «Люди в черном». Все черное, под пиджаками броники, кобура. Лица, хранящие секреты всей страны и не только. Мы прошли в «отдыхательную» и заперлись там. Запасы воды, кофеина и никотина позволяли выдержать многочасовую осаду. «Отдельщики», их было трое, старший агент Курилов, агент Пронин и младший агент Свердлов. Военные звания они не уточняли. Все расселись, младший видимо был за секретаршу, то и дело подносил кофе, менял пепельницы и делал вид, что не его ума это дело. Странник все это время молчал. Я говорила практически без остановки. Два агента, слушая мой рассказ, делали пометки в своих бумагах. Интервью записывалось на два диктофона и две камеры. Из всего моего рассказа признаки заинтересованности вызвали у них лишь смерти Истинных контролеров. Если рассказ о том, как мы шли до бара «отдельщики» еще слушали, то на посиделках в оном меня просто прервали.

– Когда мы вошли в бар все такие чумазые и…

– Спасибо, но этот рассказ уже не для нас.

– Для Хроника он, возможно, был бы интересен, – добавил младший агент, за что и схлопотал уничтожающие взгляды своих старших коллег.

– А я про Хроника слышала. Он историю Зоны записывает. Ему сам Черный Сталкер свои приключения рассказывал, и Доктор, и тот самый Картограф все места на картах уточнял. И со слов Хозяев Зоны он что-то записывал. А еще он истории простых сталкеров собирает…

– Вы закончили? – поинтересовался старший.

– Извините, увлеклась.

– Пройдемся еще раз по вашему рассказу. Уверены, что оба контролера мертвы?

– Как там Миссия я не уверена, но Георгия-то мы в «холодце» похоронили, вряд ли оттуда можно выбраться живым.

– Миссия тоже мертв, – в разговор вмешался до этого молчавший Странник. – То, что было в рукояти кинжала не что иное, как тот же «холодец». Пятьдесят миллилитров отменной кислоты попало в его мозг, даже псевдогигант после такого не выживет.

– Вот семь фотографий тех ученых, они все умерли?

– Это Миссия, это Георгий, остальных мы видели лишь после мутации. Миссия говорил, что все мертвы, да и Георгий подтвердил.

– Когда умирал последний мутант, он не упомянул, где его лаборатория?

– Нет.

– Плохо, но ее поиск лишь дело времени. Вас точно поймали как шпионов?

– Нам так сказали. А потом предложили присоединиться. Мы согласились.

– Скорее всего, их интересовал Странник и специфика его организма, а не вы.

Вот и отлично. Я мысленно пакую чемоданы.

– Странно, что так называемый Миссия вам все это показывал. Хотя, как и организм, их образ мышления тоже подвергся мутации и многие поступки стали необъяснимы.

– Может на душе накипело, а поделиться не с кем. Я вот повторюсь, но он меня еще и все время мучил всякими галлюцинациями.

– Мы охотились за ними с того дня, как произошел Второй Выброс и авария в лаборатории, а вы их просто убили. По вашим словам: просто повезло, – немигающий взгляд агента уперся мне в переносицу.

– Мое появление в Зоне,– решила рискнуть я, – что это?

– Такое бывает, природа необъяснима. Нас это не интересует.

Потом опять вопросы, уточнения, еще вопросы. И, наконец, та фраза, ради которой я перед ними распиналась:

– Вы можете собирать вещи, легенда о вашем пребывании в заложниках уже готова, родственники ждут вашего наискорейшего возвращения.

– Мне и собирать-то нечего. Можно спросить?

– Можно, но ответ не гарантирован.

– Какая участь ждала Миссию и Георгия, если бы вы их нашли первыми?

– Объекты приказано уничтожить.

– Значит, у Георгия не было шансов?

– Это мутанты с очень опасными способностями, непредсказуемые и агрессивные.

– Он был добрым, и его звали Георгий, а не мутант!

– В документах он фигурирует как объект номер шесть, а тот, кого вы называете Миссия объект номер семь. За каждого из них полагается вознаграждение. Если вы столь принципиальны, то можете отказаться от платы за шестого и взять только за седьмого.

– Пожалуй, я так и поступлю. Для вас объект, а мне он жизнь спас, а теперь еще и билет из Зоны помог получить.

– Вы сами говорили, просто повезло. Шестой грамотно и расчетливо провел операцию по ликвидации седьмого, воспользовавшись тем, что внимание седьмого сконцентрировано на вас. То, что он вас не зомбировал скорее похоже на предсмертную слабость, он же был ранен. Я уже упоминал об изменении их мышления после мутации. Непредсказуемость, эксцентричность и жестокость – вот и все.

– Я собираю вещи!

– Да и подпишите бумаги о неразглашении государственной тайны. С сегодняшнего дня за вами будет установлен тщательный контроль. Кроме подписки за вами также числится незаконное ношение оружия, проникновение на территорию Зоны Отчуждения и вполне возможно убийство.

– Я буду молчать!

Собирать было нечего. Артефакты под запретом, оружие тоже. Я просто села на свою, ставшую уже родной кровать и заплакала. Серые стены, пружинистый матрац времен коммунизма, видавшее лучшие дни постельное белье. Разве можно по такому плакать? Сумасшедшие ученые, которые не сегодня, так завтра умрут от опасных опытов с подарками Зоны. Два ручных зомби. Пропадут без меня. Странник – мой друг. Мой спаситель. Как я буду без него? Как он без меня? Странная вышла дружба. Что я несу?! Что?! Я приеду домой к маме, к папе, к сестре. Да мало ли еще к кому. И буду спать на нормальной кровати. Есть нормальную домашнюю еду, может, вообще с мясом завяжу. Ходить буду, как хочу, а не боком между двумя «мясорубками», потом по дуге мимом «трамплина». Впереди был свет в конце тоннеля: я умру в этом мире и воскресну в том. Вошел Странник. Сел рядом. Перед ним плакать было совсем не стыдно, и я даже не пыталась успокоиться. Я плакала. А он смотрел на меня так печально, как смотрят на фотографию на могильном памятнике лучшего друга.

– Я не смогу тебе писать, да?

– Да, и я тебе не смогу.

– Тогда давай вот так вот побудем последние минуты вместе, а потом обо все забудем.

– Ты принесла жизнь в это место, тебя никто забывать не будет, и я в том числе.

– Такими словами можно просто убить. Я не хочу никуда уезжать, я остаюсь!

– Уезжай. Там твой дом. Здесь смерть, вопрос только в том, где и как. Я тебе это говорю не для того, чтобы ты осталась, а для того, чтобы ты помнила, что и тут у тебя были счастливые моменты. Чтобы начать все с начала, не обязательно забыть все, что было.

– Нам пора, выходите.

Я шла мимо ребят из лаборатории как по своей «зеленой миле». Кто-то пытался всучить мне сувенирчик на память, кто-то махал рукой, кто-то демонстративно отворачивался. Я ухожу в другой мир, в другую жизнь, а они остаются здесь. В этой норе под радиационной землей Зоны Отчуждения. Я до последнего не выпускала руку Странника из своей. Мы вышли на поверхность. Дальше уже порознь.

– Прощай.

– Прощай.

Потоки воздуха, гонимые лопастями вертолета, не давали мне сделать и шагу. Кто-то схватил за руку, прокричал в ухо, чтобы я пригнулась и потащил к открытому люку бронированного транспорта. Мы взлетали медленно, складывалось ощущение, что даже бездушная машина дает мне последний шанс спрыгнуть и остаться. Низко нависшие тяжелые облака грозили разразиться нешуточными осадками. Беззвучные всполохи молний на горизонте намекали на нереальность всего происходящего. Дождь так и не пошел. Брюхатые сизые тучи, словно пойманные в лассо небесных ковбоев, были бесцеремонно растянуты в разные стороны. В освободившийся просвет выглянуло солнце. На секунду в этом огненном шаре я увидела лицо, его хитрый глаз подмигнул мне, и видение растворилось. Всю дорогу перед глазами стояла сцена расставания.

Посадка. Даже в таком удрученном состоянии я чувствовала атмосферу не похожую на ту, что обволакивает человека в Зоне. Теперь периметр далеко позади и нет смысла сверяться с детектором, держать обзор на сто восемьдесят градусов и палец на спусковом крючке. Незнакомые люди куда-то меня повели. Кабинеты, кабинеты, медосмотры, инструкции, подписи на бумаги с грифом «секретно», строгие дядьки, безликие женщины. Все.

– Вот ваши деньги за содействие в уничтожении особо опасных объектов.

– Объекта,– поправила я.

– Что, простите?

– Только за ликвидацию объекта номер семь, до этого известного, как профессор Степанов.

– Ах, да. Конечно. Распишитесь, – еще одна роспись, которая? Сто первая, две тысячи тринадцатая? Все равно. – Вы в подробностях помните вашу легенду?

– А если нет, меня бы отсюда выпустили?

– Простите, но это моя работа. Вы должны еще раз все пересказать.

– Очередной тупой пиджак.

– Не понял.

– Это мои нервы шалят после столь длительного пребывания в заложниках, извините.

– Вас били?

– Да, били. Собаками травили, – показываю руки, – на русском все они говорят плохо. Что им надо было – не поняла. Почти все время держали на наркотиках. Пришли наши – началась перестрелка. Я побежала. По дороге напоролась на маленькую девочку, она была без сознания. Я вытащила ее из здания и оказала первую помощь. И получилось так, что она приходится дочерью какому-то крутому дядьке, он мне и отщелкнул деньги. Конец. А кто слушал, тот потом долго лапшу с ушей кушал.

– Все хорошо. Машина во дворе. Вас проводят.

– Ага. И вам тут не задерживаться.

Глава 13

Семья, друзья, коллеги. Поздравления, соболезнования. Отпуск, похожий на больничный. Двести тысяч зеленью за номер семь, полтинник за артефакты и поход до бара. Дом не был уже родным. Чье-то постоянное нытье, что мне надо сделать пластику, что девушке нельзя ходить с такими руками. Руки, как руки. Моя память и я не буду ее стирать ради эстетического вида моих конечностей. После очередных увещеваний я ушла в риэлтерскую контору, а вернулась владельцем двушки на другом конце города. Собрала манатки и поминай, как звали. Я и тишина. Работа, дом. Странные люди смотрят за мной. Коньяк вечером, головная боль утром, а между ними сны о Зоне. Я влипла.

Прошло полгода: слежка перестала быть такой навязчивой, сны яркими, а коньяк потерял свойства снотворного. Я начала выбираться в люди. Сначала просто покупка одежды и парикмахерская. Потом боулинг. «В яблочко» я так и не смогла посетить. Меня никто не торопил. Для всех я отхожу от моральной травмы: злые террористы мучили бедную девочку, пусть отойдет.

Настал решительный день для возвращения в общество. Поход на концерт, лучший способ и пообщаться с друзьями и получить заряд позитива. К нам приехала группа «Lumen», поэтому на концерт я шла с уверенностью, что все пройдет на высшем уровне, такие ребята выкладываются по максимуму. Автографы на билетах, как дитя, ей богу, продолжение отдыха после концерта. Домой возвращались на рогах и пешком. «Как можно было пробухать двести баксов и не оставить на такси?»– эта мысль бегала в голове по кругу, предвещая неприятности. Черт с ними, с потраченными деньгами. Фигня, что пешком домой, что по прямой не дойти. Беда в другом. Ловя обрывки мыслей в моей непутевой голове, я умудрилась не только отстать от друзей, но и где-то не там свернуть. Четыре жлоба преградили мне дорогу:

– Как дела, панкушка?

– Я домой иду. Заблудилась, с тропинки сошла, дорогу не подскажите? – мля, что я несу?! Извинюсь, отдам… что отдать-то? А, телефон, перстень, конечно, всего лишь серебро, зато большой и с камешком.

– Неприятностей захотела? – здоровяк двинулся на меня.

– Че разговаривать-то? Лаве гони, бирюльки снимай, – поддержал второй, заходя с боку.

– Будь мы с вами в другом месте, вы бы уже сдохли! – начинаю предусмотрительно отступать. Может, спасусь постыдным бегством.

В свете фонаря отразилась холодная сталь «бабочки». Мне конец. Заходят полукругом, прямо как псевдособаки. Руки ищут калаш – пусто. Я не в Зоне, а это не мутанты. Хотя на счет мутантов вопрос спорный. Разворачиваюсь, чтобы бежать. Удар в спину рушит все мои планы, а я сама оказываюсь лицом в грязной луже. Кто-то схватил за волосы, поставили на ноги. Удар в живот. Меня сложило пополам, перехватило дыхание. Только без слез, не доставить этим скотам такой радости. Надзор. Где он, неужели будет смотреть, как меня убивают? Он ведь может хотя бы в милицию позвонить. Но в переулке тишина. Значит, просто отправит потом доклад о том, что объект (какой у меня номер – восемь?) участвовал в уличной драке и скончался в машине скорой помощи, так и не придя в сознание. Досье в архив. Еще один пинок в живот, успела прикрыться руками. По шрамам пронеслась волна электричества. Еще чуть-чуть и смогу закричать, может побоями все и кончится. Чей-то ботинок метит в область груди. Нет, не пройдет, я вцепляюсь в него что есть сил. Еще секунду и легкие смогут впустить в себя воздух.

Наверное, это смотрелось смешно: скачет на одной ноге шкаф семь на восемь, восемь на семь и пытается стрясти с ноги панкушу. В голове пронеслась мысль о Страннике. Только он смог бы мне сейчас помочь, но нас разделяют сотни и сотни километров.

Перед глазами встало его лицо. Вот он сидит у костра, как всегда один и о чем-то думает. Неожиданно пропало гулкое эхо от прыжков того, в чью ногу я вцепилась мертвой хваткой. В последний раз меня стукнуло не об асфальт, а протащило по сухой траве.

Я лежу у костра, неподалеку лес, держу за ногу ошалевшего гопника, а на всю эту картину взирает не менее ошалевший Странник.

– Ты опять меня спас,– расплылась я в глупой улыбке.

– Лаки, ты? Привет.

Сергей Долгов ЦЕНА ЛЮБВИ

Автор выражает искреннюю благодарность Виталию Бутко и Анастасии Исенбаевой за оказанную помощь при написании данного произведения.

Глава 1 «Букет невесты»

Бар… Для сталкера одиночки это единственное спокойное место в Зоне, где можно расслабиться и не беспокоиться за свою жизнь. Это моя сугубо личная точка зрения. Кто так не считает, может попытаться ее оспорить, вот только вряд ли у вас что-нибудь получится. Даже сидя у огня в компании близких друзей и распивая чай или что покрепче, попутно в пол-уха слушая чьи-то россказни и точно зная, что часовые, охраняющие ваше спокойствие, это крепкие парни, на которых можно смело положиться, вы все равно не будете чувствовать себя в безопасности. Если вы, конечно, не идиот, полностью лишенный чувства страха. Вот и я не относил себя к рядам умалишенных, поэтому редко переставал беспокоиться за свою пятую точку, находясь в Зоне. Но бар всегда оставался для меня этаким спасительным кругом среди моря боли, смерти и страдания. Находясь в подобном заведении, можно было расслабиться и ни о чем не думать – редкое, знаете ли, занятие для людей моего контингента.

Что ж, вот и сейчас, сидя в баре, я намеревался предаться сладостному забвению – не напиться до потери пульса, а именно отдохнуть. Питейное заведение со звучным названием «Штиль», находящееся под негласным контролем одной довольно дружественной и средненькой по силе группировки, полностью к этому располагало. По крайне мере, так было раньше.

Господи, как же я сейчас корил себя за то, что не удосужился просмотреть новостные сводки, перед тем, как направить сюда свои стопы. И вот сейчас, сидя за барной стойкой и глотая свое любимое пиво, которое почему-то вдруг стало пахнуть какой-то плесенью и приобрело кислый, сводящий скулы привкус, я проклинал свою недальновидность.

– Герыч, плесни беленькой, – обратился я к бармену, после того, как невольно поморщился после очередного глотка этой бурды.

Молодой паренек, гроза стопок и бокалов, лихо открутил крышку очередным “Казакам” и, плеснув в стакан на два пальца, вопросительно уставился на меня.

– По полной, – глухо отозвался я, уже предвкушая завтрашнее похмелье.

– Чего? – Герыч щелкнул себя по уху, давая понять, что не расслышал моей просьбы.

Вместо ответа я лишь махнул рукой, после чего бармен удовлетворительно кивнул, наполняя мой стакан до краев.

А со слухом и вправду были проблемы, причем, у всех посетителей бара. Я огляделся по сторонам, окидывая взглядом ненавистные колонки, стоящие около небольшой, наспех сооруженной сцены. Неужели и вправду нельзя сделать потише? Хотя, похоже, кроме меня это больше никого не беспокоило. Собравшаяся публика была в предвкушении. Музыка резко прервалась и из колонок полилась тихая загадочная мелодия. Толпа одобрительно зашумела.

Лихо крутанувшись на стуле, я встал из-за стойки бара и занял место за одним из столиков недалеко от сцены. Надо же было посмотреть, за что же я, не задумываясь, отвалил баснословную сумму, оплачивая входной билет. Я-то думал, что подобная “денежная экспансия” связана с проблемами поставок, которые возникли у большинства подобных заведений Зоны. Идиот, что тут скажешь.

Пока я корил себя за безалаберность и расточительство, импровизированный полог сцены покачнулся, и толпа зашлась в едином вопле, от которого у меня сразу же заложило уши.

“Самцы, – промелькнуло у меня в голове, – озабоченные индивиды, подвластные собственной похоти и животным инстинктам. Гребаная эволюция даже не представляет, как сильно она ошиблась”.

Тем временем на сцене, наконец, появилась та, ради которой все и собрались. За исключением меня, естественно. Высокая, стройная брюнетка, одетая в легкое короткое красное платье, грациозно прошлась вдоль сцены, не забывая при этом исполнять кое-какие не совсем приличные телодвижения. Что ж, отполированный блестящий шест уже ждал свою царицу. Когда девушка, наконец, “оседлала” своего друга и, обхватив его одной ногой, чуть-чуть присела, демонстрируя черное нижнее белье, зал взорвался. Мне казалось, что публика, подобно неспокойному морю, сейчас выплеснется на сцену. Но этого не случилось – возможно, зрители посчитали, что пока слишком рано и стоит еще немного посмотреть на Жрицу Любви, а может, дело было в нескольких охранниках, которые без утайки держали в руках не то дубинки, не то обычные покрашенные в черный цвет, трубы. Лично мне было все равно, и выяснять причину всеобщего бездействия я был не намерен.

Меня чуть не вырвало, когда мой сосед по столику, на вид довольно серьезный сорокалетний мужчина, вдруг высунул язык и, поиграв им словно пробежавшая кросс собака, медленно облизал пересохшие губы. И каких только извращенцев не забрасывает в Зону. Кажется, моему терпению приходил конец. Залпом осушив полстакана, я намеревался было вернуться к барной стойке, как очередной единодушный возглас посетителей заставил меня поднять взор на сцену. А там был заметный прогресс.

Жрица Любви уже успела к этому времени избавиться от своего платья и теперь осталась лишь в трусиках и лифчике, с которым она, судя по всему, спешила расстаться. Расстегнув застежку, девушка вдруг замерла, обегая публику озорным взглядом. На сцену полетели купюры, от которых сталкеры избавлялись с пугающей легкостью. Все-таки ради этих жалких бумажек каждый из них рисковал своей собственной шкурой. Что ж, прав был мой отец, когда говорил, что похоть с мужчиной творит чудеса, вмиг превращая разумного человека в простого дворового кобеля.

Наверное, девушка осталась довольна той суммой, что лежала на сцене, иначе, как объяснить то, что в следующую секунду уже люто ненавидимый многими посетителями лифчик, наконец, полетел, да не куда-нибудь, а в сгорающую от нетерпения публику. Почему-то именно в этот момент в моей голове всплыла странная ассоциация с давней свадебной традицией, согласно которой невеста бросала свой букет в толпу незамужних подружек. Интересно, а что светит тому, кто поймает бюстгальтер стриптизерши? Может быть, знакомство с этой самой Жрицей Любви, если, конечно, счастливчик захочет вернуть хозяйке свою драгоценную находку.

Не успел я хорошенечко обдумать свою свежо-придуманную примету, как ход моих мыслей оборвал лифчик, упавший прямо передо мной. Да, а наша танцовщица прям Ворошиловский Стрелок какой-то – одна из бретелек умудрилась попасть точно в мой стакан с недопитой водкой. Однако. Демонстративно взяв неожиданный “сюрприз” двумя пальцами, я сбросил его на пол. Поднес стакан к лицу, понюхал и после секундных раздумий выплеснул его содержимое на лифчик… точнее туда, где он лежал всего лишь секунду назад. По идиотской улыбке и странному предмету, который лежал на коленях моего соседа, я догадался куда делся “сюрприз”.

“Надо же, а я ведь, наверное, и продать его мог за неплохие деньги. Отбил бы цену билета…” – промелькнула у меня в голове запоздалая мысль.

Поднявшись из-за стола и не обращая внимания на сцену, я вернулся к барной стойке, поставив пустой стакан перед Герычем.

– Наполовину. За счет заведения, – коротко осведомил я парня.

– Ага, щас! Сом, а морда у тебя не треснет?

– Косяк вашего заведения. Я не намерен был пить это, – последние слова я намеренно выделил соответствующей интонацией в голосе.

– Ну и дурак. Ты еще доплатить должен был за такой экзотический коктейль! – бармен хохотнул, довольный собственной шуткой.

– Герыч, ты помнишь, что у Горыныча было три головы? Про первые две не знаю, но последнюю я тебе обещаю – лично снесу.

Похоже, мой веский аргумент все же убедил бармена. Ну, или ему просто надоело то, что я отвлекал его от экстравагантного шоу. А судя по неослабевающему гулу, что царил в зале, там происходило что-то совсем из ряда вон выходящее. Однако мне было плевать. Осушив свой стакан, я направился к выходу. С меня было довольно, насмотрелся. Еще чуть-чуть и, вернувшись домой из долгой “командировки”, я не смогу спокойно смотреть в глаза своей любимой супруге.

Охранник, стоявший на входе, окинул меня недоумевающим взглядом и только после этого вернул оружие, конфискованное на время пребывания в баре. Интересно, что он сейчас обо мне думал?

Не оборачиваясь, я направился к выходу, намериваясь покинуть это питейное заведение как можно скорее. Однако правду говорят, что человек предполагает, а Бог располагает. А Всевышний, по какой-то неведомой мне причине, решил задержать меня в этой “дыре разврата”.

– Сом, ты не мог бы задержаться? – окликнул меня приятный мягкий голос, и я невольно обернулся. Поймите меня правильно, нечасто в Зоне к тебе обращаются подобным образом. А уж симпатичные, высокие и стройные брюнетки и того реже. Сейчас, когда девушка была одета, и ничто не выдавало в ней стриптизершу, она определенно мне начинала нравиться. Правда, всего минуту назад я собственными глазами видел, как эта красавица зарабатывала свой хлеб-соль, и это не вызывало у меня симпатии.

– Разве мы знакомы? – холодно заметил я, глядя девушке в глаза. Надо отдать ей должное, она даже не отвела взгляда, ее психологическая выдержка была отменной. И где же, интересно, закаляются подобные бойскауты?

– Нет, просто одни знакомые сообщили мне твое имя…

– На брудершафт мы тоже не пили?

– Парень… – брюнетка добродушно улыбнулась, слегка вздернув подбородок. Мне показалось, что это было наигранно, или это моя хроническая подозрительность вновь разыгралась? – Ты уже уходишь? А как же присесть на дорожку?

– Еще насижусь, – сухо отозвался я, не обращая внимания на не совсем приемлемое слово “парень”. – Стоит ли торопиться…

– Вот именно, зачем куда-то спешить, оставайся, у нас весело, – произнесла девушка, продолжая улыбаться, и захлопала ресницами. Ну, прям ходячие пособие “Как обворожить неотесанного мужика, обделенного женским вниманием”. Даже обидно как-то. – А может что-то не так? Я тебе не нравлюсь?

– Очень, – при этом слове в глазах дамочки промелькнула искра задора. – Очень не нравитесь. Вы не в моем вкусе.

– Ну надо же. Ты первый, кто мне такое говорит. А тебе нравятся толстые и некрасивые?

– Нет, скорее умные, скромные и хорошо воспитанные.

– Я подхожу под две эти категории. Не веришь? А может, стоит проверить? – промурлыкала Жрица Любви, приблизившись на опасно близкое расстояние. Она будто хотела мне что-то прошептать на ухо, но в последний момент передумала и лишь коснулась меня своей щекой. Контакт длился не более секунды, однако меня словно током ударило. Это и впрямь зашло слишком далеко.

Довольно грубо отстранившись, я резко развернулся и направился к выходу, намериваясь уйти по-английски – не прощаясь. И мне это почти удалось…

Девушка догнала меня уже в дверях, преградив выход. Мне даже стало смешно. Зебра попыталась остановить мчавшегося на нее носорога. Что мне мешало сейчас просто и взять и оттолкнуть ее со своего пути? Да, вы правы, всему виной было мое воспитание, будь оно трижды неладно. Мне уже не раз говорили, что хорошие манеры только усложняют жизнь, но ведь свои синяки и шишки намного слаще, правда?

– Дай…те пройти, или я вынужден буду…

– Что? Тронешь меня хоть пальцем, и я тут же закричу. Запомни, правда всегда на моей стороне.

– Угрожаешь?

– Нет, это не в моих интересах. Я просто хочу попросить тебя об одной услуге…

– Довольно экстравагантный способ выражения просьбы о помощи.

– А что ты хотел? Я честно пыталась тебя соблазнить, но ты у нас словно неприступная крепость… мачо, – девушка осторожно начала вести указательным пальцем по моей шее, а потом вдруг резко царапнула, оставляя еле заметный красный след. – Я не люблю, когда мне отказывают.

– А я, когда меня отвлекают от важных дел. Ты что-то хотела мне предложить? Валяй. Время, как известно, это деньги.

– Мне нравится твоя деловая хватка. Я хочу предложить тебе работу…

– Сутенером не подрабатываю.

– Фу, куда делось твое воспитание? Мне нужна твоя помощь, как опытного проводника.

– Куда?

– Болота…

– Отпадает, мне не по пути. Спроси у парней в баре, они не откажутся подзаработать, а у меня есть дела поважнее, – легко отодвинув девушку, я кое-как протиснулся мимо нее. Однако, намеренья этой красотки были явно другие, я догадался об этом по ее руке, что легла мне на плечо. А хватка для хрупкой девушки была очень даже ничего. И какой увалень додумался назвать женский пол слабым?

– Сом, – брюнетка сделала всего один шаг и вновь оказалась передо мной. Правда, за то время, что она находилась вне поля моего зрения, кое-что изменилось – теперь она держала перед собой денежный веер, состоящий из купюр самого разного номинала. – Скажи, откуда в тебе эта идиотская черта сорить деньгами? Назови свою цену, сталкер.

А вот слово “сталкер” прозвучало довольно холодно. От прежней женственности и флирта не осталось и следа. А девушка она и впрямь необычная. Новая знакомая начинала интересовать меня все больше и больше, но не как представительница противоположного пола, а как человек, предугадать поведение которого было очень непросто. Довольно занятный ребус, над которым можно было поломать голову.

– Хорошо, я согласен, но этих денег не хватит, чтобы перекрыть неустойку по тому заказу, что я намеривался выполнить.

– Тогда потерпи. Еще один танец, и у тебя будет вдвое или втрое больше! – девушка усмехнулась, окинув меня презрительным взглядом. – Все вы мужики одинаковые – либо жадные до баб, либо до денег.

– Это плохо? – я даже прекратил пересчитывать мятые купюры, чтобы не пропустить мимо ушей ее ответ.

Девушка с победоносным видом подмигнула мне.

– Плохо, когда и то и другое одновременно, – бросила она через плечо, направляясь в сторону сцены.

Глава 2   «Непредвиденные обстоятельства»

С момента последнего привала прошло уже около пяти часов, и я всерьез задумывался об очередной остановке. Солнце уже почти село за горизонт, и стоило, наверное, побеспокоиться о ночлеге, но моя спутница наотрез отказывалась даже говорить об этом. Она заявила, что нисколько не устала и не намерена попусту растрачивать мое время. “Сегодня, до наступления полуночи, мы должны оказаться на месте!” – таков был ее ответ. Надо же, впервые мой заказчик так пекся о моем времени. Наверное, это должно меня умилять и приводить в состояние щенячьего восторга? Как бы не так, ведь во всей этой погоней за временем девушка как-то забывала о моей шкуре, рисковать которой, ох, как не хотелось. На протяжении последнего часа это я и пытался ей втолковать.

– Пойми, ночная Зона сильно отличается от того, что ты сейчас видишь перед собой. Некоторые аномалии становится сложнее заметить в кромешной темноте, я уже молчу о мутантах, активность которых возрастает чуть ли не в два раза! – я хотел было остановиться и, обернувшись, с укором во взгляде посмотреть на девушку, когда вдруг понял, что это бесполезно.

– Если ты хочешь, я на треть увеличу оплату.

– Да что ты заладила одно и то же – увеличу, увеличу! Деньги на том свете мне вряд ли понадобятся! – я огляделся по сторонам, скрупулезно осматривая старое высокое дерево, к которому мы только что подошли. В общем и целом, окружающее нас пространство выглядело безопасным, насколько это, конечно, вообще возможно в условиях Зоны. – Я думаю, нам стоит взять тайм-аут. Привал десять минут.

Я осторожно сел прямо на голую землю и, сняв с пояса фляжку, сделал всего пару жадных глотков. Все, хватит, живительная влага в Зоне порой ценится выше самого дорогого артефакта. А причина подобной несправедливости проста – последний не утолит жажду и не промоет рану. Нет, в Зоне, конечно, можно найти воду, и дожди здесь не такая уж редкость, но это при условии, что вы обладаете стойким иммунитетом к лучевой болезни. Если дело обстоит именно так, то милости прошу, можете пить прямо из лужи, не боясь стать козленочком.

– Сом, скажи, а я тебе совсем не нравлюсь? – девушка, до этого занятая изучением окружающих нас красот, внимательно посмотрела на меня. – Неужели даже симпатии не вызываю?

– Я не слепой, и мне не чуждо чувство прекрасного. Ты красивая, и мне кажется глупым отвечать на подобные вопросы. Но, спрашивая о подобных вещах, ты подразумеваешь нечто иное. И вот здесь я вынужден тебя огорчить – мой ответ нет. У меня есть любимая супруга.

– Ага, понятно. Обет верности и прочая чушь… Ну смотри, сталкер, лучше синица в руках, чем журавль в небе, – Жрица Любви кокетливо забросила ногу на ногу. Надо признать, что даже в грубом сталкерском обмундировании, которое, по идее, должно уродовать любое прекрасное создание, моей спутнице удавалось выглядеть эффектно. – Интересно было бы взглянуть на твою избранницу. Не познакомишь?

– Она не в Зоне… – девушка хотела было что-то сказать, но я продолжил, не дав ей раскрыть рта. – Я не хочу больше говорить на эту тему. Моя жизнь за пределами Зоны касается только меня и тех людей, с кем она непосредственно связана. Все.

Моя собеседница еще какое-то время сверлила меня взглядом, но так и не отважилась ничего спросить. В воздухе повисла неприятная давящая тишина, и я прекрасно понимал, что мне, как проводнику надо было как-то разрядить атмосферу. Вот только в силу последних обстоятельств это вряд ли удастся.

– Так ты не передумала останавливаться на ночлег? – задал я риторический вопрос, прекрасно понимая, что за время нашего короткого отдыха ничего не изменилось.

– Нет, исключено.

Я внимательно посмотрел на свою спутницу, пытаясь понять, чем она руководствуется, рискуя нашими жизнями. Куда же вы так спешите, барышня? Что за сокровища ждут вас там на болотах?

Задавать подобные вопросы было глупо, и вместо этого я произнес:

– А если я обращусь к правилам, которым ты согласилась следовать, нанимая меня в проводники? Одно из них гласит, что я вправе выбирать маршрут, время, способ следования и манеру поведения группы.

– Я же могу ставить общие временные рамки выполнения задания. К полуночи мы должны быть на болотах, – холодным, не терпящим пререканий голосом, произнесла “Железная Леди”.

– Да, повезло мне со спутницей. Кто ты вообще такая? Впервые слышу, чтобы стриптизерши прогуливались в полночь по болотам. Это твое хобби?

– Сом, а что ты вообще обо мне знаешь? – девушка усмехнулась, и мне это не понравилось. Странная у нее была улыбка, насмешливая, словно перед ней сидел не проводник, от которого зависела ее жизнь, а несмышленый ребенок, спрашивающий, почему небо голубое, а трава зеленая.

– И вправду, – последний вопрос этой дамочки и впрямь поставил меня в тупик. – Ты в который раз зовешь меня по имени, а я даже не удосужился спросить твоего.

– Большинство сталкеров знает меня как Черную Вдову.

– Веселенькое имечко, ничего не скажешь.

– Это мой творческий псевдоним.

– А знаешь, разницы ведь, по сути, никакой, меня ведь тоже не Сомом на самом деле зовут. И много у тебя мужей было?

– Среди сталкеров? – зачем-то уточнила девушка. – Ни одного, а вот почитателей и поклонников немало. Девушка в Зоне, все-таки, является своеобразным артефактом и довольно высоко ценится. Но гибли все мои обожатели своей смертью, если ты об этом. И это неудивительно. Насколько мне известно, процент смертности вашего брата достаточно высок.

– Почему в проводники ты выбрала именно меня? – мой очередной вопрос прозвучал как-то странно и затрагивал несколько иную тему. Но именно так я частенько и поступал, если подозревал, что мой собеседник теоретически может что-то недоговаривать. Череда ничем не связанных на первый взгляд вопросов исключала возможность предугадать и продумать свой ответ заранее, заставляя собеседника врать, что называется, на ходу. А, следовательно, возрастал шанс оговориться или сболтнуть чего лишнего.

– Мне тебя рекомендовал один мой хороший знакомый, – туманно произнесла девушка, увиливая от прямого ответа.

– Как давно ты в Зоне?

– Довольно давно, чтобы хорошенько узнать вашего брата и набраться опыта ведения подобных разговоров. Это допрос? – моя собеседница недоумевающее и несколько обиженно посмотрела на меня. Ну, прямо волк в овечьей шкуре.

– Что нас ждет на болотах?

– Ничего. По крайне мере, тебя. Мы расстанемся на ничем не примечательном клочке земли, окруженном непролазными топями. Дальше ты волен поступать, как знаешь.

– Даже проследовать следом за тобой, чтобы узнать, что же тебе понадобилось в таком малоприятном месте?

– Даже. В какой-то степени, я буду даже рада, – девушка лукаво подмигнула, послав мне воздушный поцелуй. Но я не обратил внимания на подобную шалость, сейчас меня беспокоило другое: судя по голосу, она говорила вполне искренне и нисколько не шутила. Так что же это было? Приглашение к действию или предостережение?

– Как давно ты заметила за нами слежку? – наконец задал я тот вопрос, который вот уже на протяжении нескольких последних часов не давал мне покоя.

Черная Вдова сделала изумленное выражение лица, но я тут же поспешил прервать затянувшийся маскарад:

– Не считай меня идиотом. Ты торопишься, рискуя собственной жизнью, не потому, что у тебя мало времени, иначе бы ты сообщила мне об этом еще в баре. Да и во время своего выступления ты не слишком торопилась, хотя, как я заметил, могла прекратить его при малейшем желании. Так что же ты такого знаешь, о чем я даже не подозреваю? Кто идет за нами? Кому мы перешли дорогу?

– А ты молодец, сталкер, значит, меня все же не обманули, когда назвали тебя лучшим. О слежке я догадалась около часа назад и то благодаря твоей настойчивости, с которой ты уговаривал меня устроиться на ночлег. Заподозрила неладное. Пытался меня проверить? Честно признаться, вначале я даже подумала, что мужская сущность все же взяла в тебе верх, – девушка явно обрадовалась, торжествуя маленькую победу, завидев, как я дернул головой при ее последних словах.

– Не дождешься, – едко произнес я, смиряя Черную Вдову презрительным взглядом.

– Знаешь, а встревоженным и злым ты мне нравишься еще больше. Появляется в тебе некий скрытый доселе шарм и обаяние, – последние слова Жрица Любви произнесла почти одними губами. – Но мы опять ушли от нашей важной темы. Как видишь, о хвосте я догадалась лишь благодаря тебе, хотя, никогда и не исключала его теоретического существования – в силу своей красоты и очарования, естественно. Мои поклонники ходят за мною толпами! Разве я должна быть против? Ну а теперь твоя очередь раскрывать карты. Что знаешь ты?

Я тяжело вздохнул, собираясь с мыслями. Ох, и черт меня дернул согласиться на этот турпоход. Вот уж, правда, Черная Вдова, ничего не скажешь!

– Скорее всего, они идут за нами от самого бара, но обнаружил я их присутствие чисто случайно, благодаря своей старой привычке. Видишь ли, было время, когда мне пришлось побегать по Зоне, изображая из себя дичь. Именно тогда я взял в привычку, время от времени, проверять наличие хвоста. Помнишь, спустя какое-то время после нашего выхода, я слегка заблудился, и нам пришлось немного поплутать, дважды пересекая одну и ту же местность? Это и была моя проверка – во время первого прохода я заложил несколько “мин”. Название условное. На самом деле это могут простые сухие ветки, случайно расположенные на пути следования, трава, кусты, натянутая невидимая нить или нечто подобное. Конечно, подобный способ проверки не исключает случайности, заключающейся какой-нибудь довольно крупной твари или безобидном сталкере, случайно проследовавшем нашим путем. Но когда задеты две из шести “мин”…

– Случайность, – отмахнулась девушка, которая до этого с плохо скрываемым любопытством слушала мой рассказ, – ты сам сказал, случайный путник или…

– Нет, исключено. Тут работает группа хорошо обученных людей. И самое опасное то, что они профессионалы. Первую “мину” они задели по незнанию, но тут же осознали, что это не случайность, и попытались замаскировать свою оплошность, что им, к счастью, не удалось. Последующие четыре ловушки наши следопыты благополучно миновали и лишь на последней, самой хитрой и хрупкой, они засветились вновь. Кончено, вероятность того, что я преувеличиваю и придаю слишком большое внимание мелочам, остается, но только благодаря своей скрупулезности и дотошности мне удалось дожить до сегодняшнего дня. А теперь я вновь хотел бы спросить тебя: кто ты и почему за нами ведут слежку? Только, пожалуйста, на этот раз ответь правду. Третий раз я спрашивать не буду.

Девушка закусила губу. Она нервничала, и я видел это. Сейчас в ней боролись две сущности – одна, та, которую мне удалось вразумить, и та, прежняя Черная Вдова, которая была чертовски самоуверенна. От той, что одержит верх, зависело наше ближайшее будущее. Если моя спутница и сейчас ничего не расскажет, предпочитая и дальше отмалчиваться… что ж, тогда я могу с чистой совестью бросить все и направиться по своим делам, оставив себе предоплату в качестве неустойки. И пусть кто-нибудь только попробует обвинить меня в мелочности и бессердечности. Я с удовольствием поменяюсь местами с этим умником и посмотрю, каким “ужом” он будет вертеться на моей “сковородке”.

Но, к сожалению, Зона привыкла вносить свои поправки, от которых не застрахован никто. Совсем близко, со стороны небольшого чахлого лесочка, что мы миновали совсем недавно, до нас донеслись звуки выстрелов. Я разобрал характерные автоматные очереди, принадлежавшие хорошо известным моему уху «Калашам». Кажется, пару раз громыхнул дробовик. Похоже, неведомые путники нарвались на серьезные неприятности. Ну а если это была та самая группа, что шла по нашему следу, то обстоятельства должны быть в десятки раз весомее, раз им пришлось наплевать на секретность и вступить в бой. Хотя, судя по вооружению, на профессионалов эти неудачники были не похожи, да и перестрелка уж как-то сильно затянулась. Но в любом случае, мое шестое чувство подсказывало мне, что надо бы рвать отсюда когти. Причем, как можно скорее.

Переведя родную «Грозу» в режим стрельбы очередями, я быстро поднялся и, внимательно осмотревшись по сторонам, кивком головы приказал девушке следовать за мной. Та, хвала небесам, поняла все без слов. Воистину прелестное создание!

Глава 3 «Взгляни в глаза своей смерти»

Когда я чуть было не искупался в мутной болотной водичке, в очередной раз запнувшись, за неизвестно откуда взявшуюся корягу, то еле сдержал себя, подавив соблазн выругаться в голос. А между тем, причины подобной несдержанности были вполне основательными. В тусклом свете луны пробираться по болотам, кишащими разными опасными тварями – специфическое занятие, которое нисколько не доставляло мне удовольствия. А если еще присовокупить то обстоятельство, что за мной следует довольно хрупкая, неспособная защитить себя женщина, то на душе становилось совсем гадко. Еще и ногу подвернул для полного счастья! В общем, чарующая сказочная атмосфера романтической прогулки под луной была безвозвратно испорчена. И даже ароматические свечи тут не помогут. От той вони, что царила на болотах, без помощи напалма было никак не избавиться.

К черту все! Катись все в преисподнюю… Сколько же раз за минувший час я повторял эту фразу? Но озвучить ее вслух так и не отважился. Что меня останавливало? Что мешало отказаться от той авантюры, пленником которой я стал по случайному – хотя по этому поводу у меня были серьезные сомнения – стечению обстоятельств. Неужели вы думаете, что мне важна была та сумма, которую посулила мне моя спутница по выполнению задания? Абсурд, этих денег не хватит, чтобы откупиться от костлявой с косой, вероятность встречи с которой была очень высока. Нет, здесь дело было в другом: меня поражало то упрямство и настырность, с какой Черная Вдова следовала за мной, практически не разбирая дороги, постоянно спотыкаясь, раздирая руки в кровь и пролезая сквозь казалось бы непролазные дебри болотной растительности. Что гнало ее вперед? На этот вопрос она так и не дала вразумительного ответа, предпочитая отмалчиваться и продолжать сопеть, выполняя грязную, совсем не женскую работу. Честно признаться меня это умиляло и… настораживало. В Зоне я знал всего лишь одного подобного настырного, упрямого, но уравновешенного и расчетливого человека, готового идти на все ради намеченной цели. Это был я сам. Смотреть на себя со стороны было и впрямь несколько забавно… Сом в юбке! Обхохочешься. Вот если бы еще смех не вставал комом в горле…

Я сделал очередной шаг вперед, почти до колена опуская ногу в болотную жижу, и тут же взвыл от боли. Ступню словно сдавило в тисках. Если бы не Черная Вдова, подхватившая меня сзади, я, наверное, так бы и упал в воду, приземлившись на пятую точку и вконец разбудив всех здешних обитателей. Хотя куда уж больше шума? И так мой крик должен привлечь внимание всех хищников-полуночников, что рыскали по соседству.

– Что с тобой? – девушка осторожно присела, ощупывая мою ногу. Когда ее рука прикоснулась к лодыжке, я не смог сдержать глухого стона. – Идти можешь?

– Сейчас посмотрим. Дай мне руку, – я ухватился за протянутую узкую ладонь как за спасительную соломинку и попытался встать, превозмогая боль, которая, казалось, сковала всю ногу и ни на секунду не прекращала пульсировать. – Черт бы побрал эту гребаную…

Я не успел договорить. Где-то, чуть в стороне от нас, раздался всплеск. Возможно, какая-нибудь маленькая живность резвится? Может быть, но с той же долей вероятности я мог предположить, что это был человек, случайно запнувшийся за какую-нибудь торчащую из-под воды корягу.

Надо отдать должное Черной Вдове – как только девушка осознала, в чем дело, она тут же закрыла мне рот ладонью, опасаясь, что я вновь закричу, наступив на поврежденную ногу. Что ж, должен признать, что я все же недооценивал свою спутницу. С профессиональной точки зрения она действовала отменно. Вот только я бы на ее месте отбросил напарника-обузу в сторону и схватился за автомат. Стоит неведомым загонщикам приметить нас, и мы стопроцентные трупы. Несколько стволов, свинцовым веером поливающие окрестности, не оставят нам шансов на спасение. В этом гадюшнике даже укрыться негде.

В то время как девушка замерла, словно гипсовая статуя, я осторожно попытался наступить на поврежденную ногу. Результат меня не обрадовал, и, похоже, моя спутница это заметила, так как стоило мне поморщиться, как она тут же отрицательно закачала головой.

– Кажется, ты свое уже отходил, – холодно заметила Черная Вдова.

– На что вы это намекаете, сударыня? Меня еще рано списывать в запас.

– А вот я так не думаю. Пытаешься отшутиться, скрыв растерянность за комической маской? Похвальная инициатива, вот только все это не вовремя. Сейчас ты для меня обуза. Мне не очень хочется тащить на себе лишний центнер живого веса.

– Давай сейчас не будем обсуждать мою фигуру. Что ты намерена делать?

– Где мы находимся?

– Как я и говорил, мы обошли болота с севера и углубились примерно на треть. Далее, взяв юго-западнее, продвигались точно к центру. Примерно через пять-шесть метров ты должна была указать дальнейшие направление.

– Этого не потребуется, – девушка, наконец, оставив меня в покое, сняла с плеча свой «АКМ».

– Хорошая игрушка, но я бы порекомендовал взять мою «Грозу».

– Не стоит геройствовать, сталкер, тебе еще необходимо выбраться отсюда живым.

– А мне и не нужны посмертные почести. Просто, со своей травмой… – я вновь окинул взглядом покалеченную конечность, так некстати угодившую в природный капкан, – шансы вести прицельный огонь стремятся к нулю. Если я не смогу перенести вес на проклятую ногу, то это, как минимум, грозит нам потерей драгоценных секунд, а может и самой жизни.

– Ты не понял, боец, дальше я иду без тебя. Ты свою часть сделки выполнил. Считай, что это и есть пункт нашего назначения, – Черная Вдова незаметно вытащила откуда-то сверток и вложила мне его в ладонь. – Все, теперь мы в расчете. Прощай, сталкер, и удачной тебе дороги, – девушка усмехнулась, подмигнув мне. Ее глаза блеснули в темноте, словно у настоящей кошки, которая вновь вышла на охоту. Пантера или домашний котенок? Чтобы узнать это, достаточно было наступить ей на хвост. Вот только надо ли мне это?

Моя, теперь уже бывшая, спутница резко развернулась и направилась куда-то в центр окружающего нас болота. А я так и стоял, продолжая смотреть ей в след, не в силах принять даже самого простого решения. Я словно лишился опоры или поддержки, которая была мне необходима как никогда в жизни. Странное, давно забытое чувство. Никогда бы не подумал, что меня может увлечь ностальгия.

Я прекрасно понимал, что девушка, чей силуэт уже почти был неразличим, сейчас руководствовалась холодным расчетом, оставляя меня здесь одного. Нет, она не из благородства не погнала меня вперед, прекрасно понимая, что я запросто могу выдать наше местоположение тем, кто неотступно следует за нами. Так что Черная Вдова не только избавлялась от лишнего груза в моем лице, но еще и могла остаться в выигрыше в том случае, если я попробую выбраться отсюда и привлеку к себе внимание загонщиков. Удастся мне от них оторваться или нет, в любом случае я подарю своей бывшей спутнице немного спасительного времени. Черт, как же неприятно осознавать тот факт, что тебя нагло используют, причем, даже не задумываясь о твоем отношении ко всему происходящему. Какая разница, осознает ли свое плачевное положение щепка, перед тем, как сгореть в прощальном огне? Сути дела это не меняет…

А вот хрен вам! Не на того нарвались! Я сделал шаг вперед в том направлении, где еще совсем недавно мелькал силуэт Черной Вдовы. Однако мой победоносный марш длился недолго. Где-то совсем рядом хрустнула ветка, и я упал на землю, погружаясь в зыбкую болотную жижу. Что лучше – захлебнутся в грязной вонючей воде или получить порцию свинца между глаз? Мне кажется, выбор был очевиден. По крайне мере, для меня.

Мимо, на расстоянии каких-то двух метров, осторожно проследовал человек. Чуть вдалеке по характерному, еле заметному шевелению камыша, я предположительно отметил путь следования его напарника. Судя по всему, бойцы решили разделиться и, рассредоточившись небольшой цепью, прочесывали окрестности. Думаю, спрашивать, какого лешего они тут потеряли, не стоит?

Дождавшись, пока мой несостоявшийся загонщик скроется в ближайших камышах, я осторожно направился следом. Хотя это было громко сказано. Хромой калека, еле передвигающий конечностями, каково, а? Однако сейчас я чувствовал себя совсем по-другому – при виде очередной жертвы, с которой мы совсем недавно поменялись ролями, у меня было странное воодушевление. Пан или пропал.

Я не люблю просто так убивать людей и всегда стараюсь избежать лишнего кровопролития, но эта охота не была моей инициативой. Что ж, пришло время пожинать плоды. Двигаясь следом за бойцом, я почти нагнал его и буквально дышал ему в затылок. Сердце гулко стучало в груди, разгоняя по организму кровь, в которой вскипал адреналин. Боль, которая пульсировала в поврежденной ноге, куда-то пропала. Весь окружающий мир словно потерял значимость, для меня существовали только я и моя жертва.

Интересно, это бесцеремонно отвернувшаяся от меня госпожа Фортуна, наконец, соблаговолила посмотреть, как идут дела у ее непутевого отрока, или же сама Зона решила помочь своему несчастному приемышу? Хотя, в любом случае результат был един: сейчас внимание бойца было сосредоточено только на одном объекте, и, слава Богу, это была не моя скромная персона. Человек, шедший впереди меня, вдруг резко остановился и вскинул автомат, прицеливаясь по неведомому мне противнику. Но не успел я ничего предпринять, как сталкер, приложив ладонь к уху, тихо произнес:

– Цель прямо по курсу. Выжженный пятачок земли на три часа от «альфы». Она одна, местонахождение проводника неизвестно.

Не знаю, отвечали ли моему храброму воину, или на этой звучной ноте эфир был прерван, но ждать дальше не имело не смысла – не хватало еще, чтобы боец обернулся и заметил меня, неумело притаившегося совсем рядом.

Кинжал, припрятанный в ножнах, что располагались на голени, привычно скользнул мне в ладонь. А в следующую секунду я уже сделал широкий шаг вперед, приближаясь к заветной цели. Металл, из которого было изготовлено мое горячо любимое холодное оружие, оставался для меня загадкой, которую свято хранил его изготовитель. Но цена, которую мне пришлось заплатить за это небольшое изделие, говорила сама за себя. Кинжал с легкостью расправлялся с предметами самой чудовищной прочности. В разумных, естественно, пределах, ведь речь шла о холодном оружие. Металл словно плавил несостоявшуюся преграду, проникая сквозь нее, как через что-то совсем незначительное. А уж податливую человеческую плоть он резал словно хирургический скальпель.

Похоже, в последний момент боец все же почувствовал что-то неладное. Но только он хотел обернуться, как вдруг уже с хрипом и сипением сжимал ладонями перерезанное горло. Человек упал на колени, уставившись на меня взглядом, в котором читался страх. На всякий случай я повалил мужчину на землю, зажимая рот ладонью и готовясь в любую секунду нанести очередной удар. Но этого не потребовалось. Боец перестал сопротивляться и обмяк. Сквозь плотно сжатые пальцы все еще продолжала бежать кровь.

Я осторожно поднялся, отводя взгляд от остекленевших глаз, что до сих пор смотрели в мою сторону. Ненавижу подобную грязную работу. Я всегда завидовал снайперам, что лишь ловят силуэты людей в прицел винтовки и никогда, вот так во всех деталях, не наблюдают за плодами своих трудов. Все мы люди, и даже на войне, в столь жестких условиях, нам не чужды чувства и эмоции.

В реальность меня вернул странный шум, что раздавался совсем рядом, но его источник я долго не мог определить, пока, наконец, не догадался посмотреть на труп. Гарнитура, закрепленная на ухе бойца, буквально разрывалась от криков и отборной брани. И только теперь, прислушавшись, я смог разобрать странный треск, что доносился откуда-то из глубины болот. Звуки выстрелов, что постепенно смолкали, словно что-то глушило их. Будто нас разделяла какая-то преграда.

Постойте, что там произнес боец в гарнитуру, перед тем как я перерезал ему горло? Цель прямо по курсу? Черт возьми, да ведь это Черная Вдова! Она сейчас где-то там, впереди, под шквальным огнем!

Не знаю, что меня волновало больше всего: перспектива не успеть и обнаружить на месте боя остывающий труп своей спутнице, что означало бы навсегда потерять шанс разобраться во всей этой истории, или же тот факт, что благодаря ненадолго показавшейся из-за туч луне мне удалось разглядеть форму убитого бойца. Сталкер состоял в рядах «Долга», и это не могло внушать радости. Если в эту историю ввязались подобные парни, то ничего хорошего ждать не приходилось. Заварушка обещала быть знатной и явно имела далеко идущие последствия. Портить отношения с одной из самых сильных военизированных группировок Зоны мне, сталкеру-одиночке, никак не хотелось. Хоть убейте! Собственно, так со мной и поступят, если узнают, кто это умертвил их неудачливого товарища.

Ноги в руки и вперед – приходилось слышать подобное выражение? А вот видеть, наверное, нет? Знатное должно быть зрелище. Ну, я, по крайней мере, ответил бы вам со сто процентной уверенностью… если бы умел смотреть на себя со стороны.

Разбирать дорогу в условиях спешки и кромешной темноты было невозможно, а использование фонарика грозило обернуться неприятными последствиями. Наверное, именно поэтому я не особо удивился, когда вновь полетел на землю, правда, в этот раз этим все не ограничилось. Я несколько раз перекувырнулся и даже приложился многострадальной головой, прежде чем осознал, что мне довелось упасть и скатиться вниз по пологому склону в самое нутро… Осторожно поднявшись, я дотронулся рукой до земляной стены. Да, так и есть, самый настоящий земляной ход! Разбираться, кто и зачем мог его вырыть, времени не было. Осмотревшись по сторонам, я вдруг осознал, что выстрелы прекратились, и в воздухе повисла неприятная давящая тишина. Да уж, и впрямь, запоздалая реакция – первый признак приближения конца света. Персонального. Наверное, я все-таки хорошенько ударился головой, раз так медленно соображал.

Все это время я шел строго на звук выстрелов, и перед падением они стали слышны наиболее отчетливо. Значит, я на правильном пути. Тем более что эта пещера многое объясняла – вот почему бойцам «Долга» удалось засечь Черную Вдову, крутящуюся на выжженном пятачке земли. У девушки просто не было выбора, так как вход в интересующее ее укрытие наверняка был всего один, иначе бы она не стала так рисковать. Пещера так же объясняла причину приглушенных выстрелов и того, что загонщики и их жертва словно сквозь землю провалились. А так оно, собственно, и было.

Все еще опасаясь включить фонарь, я осторожно двинулся вперед, медленно двигаясь вдоль стены и время от времени опираясь на нее. Черт, если бы не проклятая нога, у меня бы получалось передвигаться почти бесшумно. А так… о былом величии можно было только вспоминать.

В какой-то момент моя рука не нащупала опоры. Закономерный поворот тоннеля или развилка? Я слыхом не слыхивал ни о каких подземных катакомбах на болотах, а значит, это всего лишь небольшое убежище. По крайней мере, должно быть таковым.

Осторожно выглянув из-за угла, я уже намерился было плюнуть на все и включить фонарь, но к моему удивлению впереди горел тусклый свет, испускаемый керосиновой лампой. Небольшое квадратное помещение больше всего напоминало тот самый пресловутый тупик в конце пути. А все дело было в том, что мне не удалось заметить ни одной живой души. Но этого быть не может! Я был уверен, что выстрелы доносились именно отсюда! Может быть, блуждая в темноте, мне довелось случайно миновать нужный поворот и забрести куда-нибудь вглубь тоннеля? Да нет же, вокруг не такое уж большое пространство, чтобы здесь можно было заблудиться. Чертовщина какая-то!

Еще сильнее высунувшись из-за угла и не заметив опасности, я осторожно двинулся вперед. Всего пара шагов, и вот я уже стою в кругу света. Ничего. Ни единого следа, ни намека на то, что всего пару минут назад здесь мог происходить бой. Только какой-то странный сладковатый запах витал в воздухе, но я списал его присутствие на усталость и пусть легкую, но все же травму головы. Впереди была лишь глухая земляная стена, преодолеть которую не имелось возможности. Да и особой надобности в этом я, признаться, не видел.

Абсурд. Апофеоз царившего вокруг сумасшествия…

– Они нам не нужны, – послышался за спиной бархатный голос, однако, вместо приятного удивления по моей коже пробежали холодные мурашки, заставляющие обернуться и вскинуть «Грозу». – Мне кажется, мы сами отлично справимся…

Из-за того самого поворота, что я миновал всего пару секунд назад, вынырнул еле различимый силуэт, в котором я сразу узнал Черную Вдову.

– Твою мать, какого черта здесь происходит? – я сделал шаг навстречу замершей на месте девушке. – Где все? Ты их уби… – Черная Вдова вдруг подалась вперед, вступая в круг света, и я вздрогнул, так и не произнеся тех слов, что были готовы сорваться с губ. Мысли вылетели у меня из головы, словно пилот, что катапультировался из своего горящего самолета.

Тем временем девушка подошла ближе, но с каждым ее шагом мне все сильнее хотелось пятиться назад. Я был поражен и деморализован, такого в Зоне мне еще видеть не приходилось. Длинные волосы Черной Вдовы были распущены и совсем немного прикрывали голую грудь, мой взгляд невольно скользнул ниже, но я заставил себя поднять глаза и вновь отступил назад. Этой маленькой психологической детали было достаточно, чтобы моя обнаженная спутница улыбнулась, почувствовав мою растерянность.

– Ну же, благородный рыцарь, позволь мне достойно вознаградить тебя, – Черная Вдова загадочно улыбнулась, продолжая приближаться.

– Я уже получил сполна. Ты мне ничего не должна. Дальнейшее…моя собственная инициатива, – мысли в голове путались, я постоянно сбивался и в какой-то момент перестал понимать, продолжаю ли я нести всю эту чушь или лишь мысленно произношу ее в своей голове. Не знаю, что со мной происходило, но я продолжал пятиться до тех пор, пока не почувствовал, что уперся спиной в земляную стену.

– Боже, Сом, какой же ты забавный, когда смущаешься. Ты тот самый благородный воин, что не боится смертельных опасностей Зоны, вдруг спасовал перед простой девушкой? Забудь… выкини все из головы… я ведь знаю, ты хочешь этого, – Жрица Любви приблизилась настолько близко, что я смог разобрать тонкий аромат ее духов. Она заглянула мне в глаза. С каждой секундой расстояние между нами все уменьшалось и я, наконец, смог почувствовать, как ее упругая грудь коснулась меня. Черная Вдова осторожно провела тыльной стороной ладони по моей щеке, после чего наклонилась и прошептала мне на ухо, так что ее губы коснулись меня. – Забудь о той, что ждет тебя… с ней все будет хорошо… ты вернешься к ней, и вы будите счастливы… будите вместе растить своего сына, о котором так мечтали… Но сейчас… Катрин… ее нет здесь… только ты и я… ты ведь хотел этого… всегда хотел… с первой секунды, что увидел меня… прикоснись ко мне, ведь это так просто. Ты ведь хочешь этого?

– Хочу… – одними губами прошептал я, продолжая смотреть в глаза своей спутнице, словно ловя в них отражения всего окружающего нас иллюзорного мира. Все немногочисленное окружение будто бы уменьшилось и стало неважным, утопая в свете, что испускал ее взор.

– Ну, так чего же ты ждешь? Я твоя…

Ее губы все еще продолжали шевелиться, но я не слышал ни единого слова. Все вдруг стало неважно. Обхватив девушку за талию, я резко подался вперед, словно намериваясь слиться с ней в единое целое. Я буквально кожей чувствовал, в каком бешеном ритме зашлось мое сердце. Результат его безумной работы отдавался в каждой клеточке моего организма, разгоняя по венам кровь, в которой словно растворился жидкий огонь. И стоило ей достичь мозга, как я окончательно потерял над собой контроль. Все вдруг потеряло тот самый важный путеводный смысл, что так долго оберегал меня от опасностей Зоны. Я словно утратил свой чудодейственный спасительный щит, что давил на меня с неимоверной силой и теперь вздохнул полной грудью. Запах свободы дурманил и опьянял лучше любого наркотика и спиртного.

Черная Вдова засмеялась, но это длилось недолго, потому что уже в следующую секунду мы слились в едином страстном поцелуе. Меня словно что-то пожирало изнутри, гнало вперед, заставляя забыть о голосе рассудка и руководствоваться лишь инстинктами. Но сейчас это меня нисколько не смущало. Лишь где-то на задворках памяти все еще теплились мысли о моей Катрин…

Я резко остановился и, слегка отстранившись, заглянул в глаза Черной Вдове. Ее лицо заметно покраснело, но я был уверен, что здесь не было места стыду и смущению, – на лбу выступила испарина, а зрачки заметно расширились. От всего этого она казалась еще прекрасней…

– Жрица Любви… – выдохнул я, не сводя с нее глаз. – Царица униженных и оскорбленных, брошенных на произвол судьбы.

– Почему ты остановился?

– Мы обязательно продолжим вот только… Катрин…

– Забудь о ней, сейчас существуем только я и ты, – девушка попыталась меня поцеловать, но я отстранился еще сильнее.

– Я верю в это… искренне верю… правда… – я продолжал смотреть на воплощение этой нечеловеческой красоты и мучил себя одной единственной мыслью – неужели такое и вправду возможно? Никогда, никогда прежде мне не было так больно. Но это пройдет… обязательно пройдет. Я вытравлю из себя это чувство, как уже не раз делал до этого. – Мой сын… Катрин… они остались в том моем мире, куда доступ Зоне закрыт. Это словно та моя часть, что никогда, слышишь, никогда, не пересечет пределов периметра. Они никогда не узнают о том куске моей жизни, что я навсегда похороню здесь. Никому в Зоне я не говорил об этом. Никто не знал о них. Это был мой секрет. Катрин – это мое сокровище, что дарует мне жизнь… А ты… ты первая из всех обитателей этой проклятой Зоны, что нарушила эту незримую границу… И знаешь, что там, за той чертой, которую ты переступила?

По мере своих слов я все ближе приближался к Черной Вдове, но казалось, она совсем не слышала меня. Я коснулся губами ее щеки, даря ей очередной мимолетный поцелуй, и, наконец, произнес:

– Ничего…

Удар чудовищной силы был нанесен снизу вверх. Кинжал вошел точно в гортань и ротовую полость. Следующий удар был нанесен наотмашь. Он казался безобидным, словно легкая пощечина. Из почти незаметного пореза на шее девушки хлынула кровь. Закончить начавшийся было кошмар и прервать агонию своей бывшей спутницы я намеревался точным ударом в висок. На все про все должно было уйти не больше пары секунд. К сожалению, в этом мире не все зависит от нас…

Черная Вдова не отстранилась, она не попыталась оттолкнуть меня и вырваться из лап смерти. Она даже не стала закрывать ладонями шею, из которой хлестала кровь. Я не ошибся, моя спутница и впрямь была не такой как все, и даже в последние секунды своей жизни она продолжала наглядно это демонстрировать.

Подавшись мне навстречу, словно пытаясь кинуться на шею, Жрица Любви вдруг резко выбросила руку вперед. Я не успел ничего предпринять, да и не слишком пытался, посчитав, что безобидный толчок, ослабевающего от потери крови противника, не причинит мне большого вреда. Что ж, мне в очередной раз на личном опыте пришлось убедиться, что порой за собственные ошибки приходится платить немалую цену. Бок обожгло, словно его пронзили добела раскаленным металлическим прутом, а потом продолжили проворачивать оружие в ране. Боль была чудовищной, в глазах вдруг потемнело, стало не хватать воздуха, словно я разучился дышать. Силы с каждой секундой покидали мое слабеющее тело, будто теплая кровь, что сейчас заливала живот. Сделав неуверенный шаг вперед и заглянув в безумные пылающие ненавистью глаза Черной Вдовы, я повалился на нее. Последние отведенные мне секунды сознания были потрачены на очередной, на этот раз слабый и безжизненный удар. Мир вокруг потемнел и лопнул, как переполненный воздушный шарик, осыпаясь в моей блеклой памяти мириадами ослепительно ярких искр.

Глава 4 «В погоне за смертью»

Почему-то открывать глаза было больно и неприятно. Осторожно ощупав лицо, я обнаружил, что вся кожа покрыта глубокими царапинами. Кровь уже свернулась, и теперь мне только оставалась гадать, на что похоже мое изуродованное лицо. Но это потом, когда выберусь отсюда и смогу, наконец, обо всем обстоятельно подумать.

Попытавшись подняться, я закричал, рефлекторно зажимая рукой поврежденный бок. Стало только хуже. Беглый осмотр показал, что ближайшее будущее может быть менее безрадостным, чем я на то рассчитывал – защитный комбинезон был порван, и мне была отлично видна достаточно глубокая рваная рана, которая продолжала кровоточить. Какого черта меня понесло на эти болота! Осторожно дотянувшись до пояса и расстегнув специальный противоударный контейнер, я вынул шприц, наполненный бесцветным раствором. На войне, конечно, все средства хороши, но… Ох, и не люблю я эту, безобидную на первый взгляд, дрянь, способную поставить на ноги слона, но точно также и свалить его при условии передозировки или несовместимости компонентов препарата с организмом испытуемого. Дело в том, что этот раствор был этаким «ноу-хау» из мира медицины: препарат еще состоял на стадии испытаний и в будущем им должны были укомплектовывать стандартные военные аптечки. Впервые мне пришлось его использовать после малоприятного контакта с «Жаркой», и, надо отдать должное, тогда он спас мне жизнь. Случиться ли чудо сейчас? Сорвав зубами колпачок, я ввел препарат в бок. Кожа тут же онемела, а через пару минут кровотечение почти полностью остановилось. Что ж, это был хороший знак, по крайней мере, мне не суждено было сдохнуть от потери крови. Сделав пару глубоких вздохов и сжав зубы, я попытался, наконец, подняться. Не сразу, но мне это удалось. Опираясь на верную «Грозу» как на костыль, я огляделся по сторонам.

Сердце начало было учащенно биться, но я приложил все усилия, чтобы держать себя в руках. Не хватало еще, чтобы от моих глупых поступков, совершенных под воздействием эмоций, возобновилось кровотечение. Правда, представшее перед глазами зрелище и впрямь было не для слабонервных.

Около каждой из окружавших меня трех стен располагалось по паре трупов, словно неведомый взрыв, произошедший в центре комнаты, раскидал их в разные стороны, да так и оставил лежать. Судя по единой форме и вооружению, это были те самые загонщики из «Долга», что преследовали нас все это время. Что ж, они нас догнали, вот только их аргументы оказались менее весомыми, чем им того хотелось. Не было необходимости осматривать трупы, чтобы убедиться в том, что среди них нет выживших. Судя по тем немногочисленным ранам, что мне удалось разглядеть с разделявшего нас расстояния, с ними обошлись на редкость жестоко. Но самое странное заключалось в том, что всех их буквально покромсали без применения огнестрельного оружия. И, кажется, я догадывался, чьих когтей это было дело.

Всего в какой-то паре шагов от меня располагался странный труп, лишь отдаленно напоминающий человека. Вздувшаяся, покрытая язвами кожа, больше напоминающая некий панцирь, непропорционально большая голова и длинные конечности, которые заканчивались острыми не то когтями, не то клещами. Рассмотреть лицо монстра под засохшей коркой какой-то зеленой субстанции было достаточно тяжело, но кто именно лежит передо мной, я уже догадался. Одной из самых весомых улик был мой кинжал, рукоять которого торчала из глазницы твари. Осторожно вытащив свое холодное оружие, я в последний раз окинул взглядом ту, которой почти удалось взять надо мной верх – не физический, а эмоциональный, подчинить то самое мое второе «Я», которое мне удавалось бережно хранить где-то внутри себя, намериваясь вернуться к нему, лишь после возвращения из Зоны. То, что передо мной была именно Черная Вдова, не было никаких сомнений – ее уцелевший глаз все еще взирал на меня с непередаваемой ненавистью, он словно продолжал светиться этой злобой изнутри. Именно этот взгляд мне довелось испытать на себе перед тем, как провалиться в беспамятство. Все было кончено…

Неожиданный не то всхлип, не то стон, раздавшийся за спиной, заставил меня обернуться. В черном, зияющем тьмой проходе угадывался недвигающийся человеческий силуэт.

– Светлана? – донесся до меня приглушенный женский голос. – Это ты?

Свет, от стоявшего в углу фонаря, был тусклым и делал видимой лишь треть помещения. Только благодаря этому обстоятельству она меня не узнала. Но сам я отлично помнил этот голос, правда, раньше в нем совсем не было ноток страха.

Осторожно, чтобы не вспугнуть свою старую знакомую, я расстегнул висящую на поясе кобуру и достал пистолет, прицеливаясь в Черную Вдову.

– Тварь, которую ты называешь Светланой, мертва. Одно резкое движение, и ты к ней присоединишься! – холодно отозвался я, взводя курок. – Не знаю, что здесь происходит, но я намерен положить всему этому конец.

– Сом?! – голос девушки дрогнул, послышался всхлип, сменяющийся неразборчивой речью.

– А ты надеялась, что я уже давно горю в преисподней? Нет уж, только после вас! – в последнее слово я вложил всю ненависть и отвращение, на которое только был способен.

– Я…я…я не хотела! Ты здесь не причем! Ты…ты…

– Жертва обстоятельств? Лес рубят – щепки летят, так, да? Скажи это тем бедолагам, которых убила твоя Светлана. Хочешь взглянуть на результат своих стараний? – не опуская пистолета, я, опершись спиной о стену, достал фонарик и осветил трупы. Последней была та самая странная тварь. – Это и есть твоя Светлана?

Девушка вскрикнула, сделала пару неуверенных шагов к трупу монстра и вновь замерла. Мне показалось, будто по ее щекам бежали слезы.

– Она… ты не поймешь… ты не такой… как все, – в последних словах Черной Вдовы явственно слышалась надежда. Она подняла глаза и, наконец, посмотрела на меня.

– Ты даже не подозреваешь, насколько сильно ты ошибаешься, – усмехнулся я, пытаясь понять, куда испарилось былое величие той прежней Жрицы Любви. – Ты меня совсем не знаешь. Тебе не суждено покинуть этот собственноручно возведенный склеп, – в моих словах не было ни злобы, ни ненависти, ни даже угрозы. Лишь сухая трактовка факта. Я просто устал…

– Тогда стреляй. Я… готова, – Черная Вдова повернулась ко мне спиной, словно боясь увидеть, как я нажимаю на спусковой крючок.

Интересно, на что она надеялась, говоря мне подобное? Хотя это уже было неважно…

Сухой щелчок прозвучал словно раскат грома. Девушка вздрогнула всем телом, вскрикнула не в силах совладать с эмоциями, но все же обернулась, будто не веря в происходящее. Ее глаза были полны слез, а во взгляде читался страх и ужас, который заставлял поежиться и поскорее отвернуться. Каково это слышать, как оружие в руках палача дало осечку? На одну секунду переполняться надеждой и тут же понимать, что это еще не конец кошмара.

Черная Вдова не стала ждать, когда я повторю попытку, вместо этого она кинулась к выходу. А я судорожно передергивал затвор пистолета. Щелчок, щелчок, еще один, опять осечка. Я не помнил, сколько раз за эти несколько секунд я успел нажать на спусковой крючок, но в очередной раз удача все же была на моей стороне. Прогремел выстрел, перед глазами будто промелькнула яркая вспышка. Я пошатнулся. Боль вернулась и по-прежнему пульсировала в правом боку, заставляя все сильнее сжимать зубы.

Кажется, наконец, все было кончено. Медленно, продолжая опираться на автомат, я добрел до выхода. Света фонарика мне хватило, чтобы определить то место, на котором выпущенная мною пуля настигла девушку. На земле был виден четкий след крови, тянувшийся по пологому склону и ведущий на поверхность. По сути, моей спутнице был подписан смертный приговор, и его исполнение было лишь делом времени. Либо я найду и прикончу Черную Вдову, либо она истечет кровью, на запах которой соберутся все обитающие поблизости твари. Конечно, уже можно было задуматься о собственной жизни и безопасности, но привитая мне с детства привычка доводить начатое до конца не давала покоя. Слишком рискованно было оставлять за своей спиной даже смертельно раненого врага.

Проклиная заклинивший пистолет, я двинулся по четкому следу, оставленному Черной Вдовой. В Зоне все еще была ночь, и именно поэтому я не догнал свою жертву раньше. Надо отдать ей должное, даже находясь на пороге смерти, девушка не потеряла ясность рассудка и двигалась в единственном направлении, где могла найти свое спасение – к дому Болотного Доктора. Этот человек был легендой, эдаким чудом Зоны, который никогда не ввязывался ни в чьи авантюры и был далек от местной военной политики. Его не интересовали ни деньги, ни артефакты, ни идеологические войны группировок. Он жил на болотах и занимался единственно важным для него делом – изучал Зону и оказывал медицинскую помощь всем нуждающимся, не видя особой разницы между людьми и монстрами. Как он находил общий язык с последними, до сих пор оставалось тайной за семью печатями, которая продолжала будоражить воображение большинства искателей приключений.

Болотный Доктор был единственным шансом на спасение для Черной Вдовы, но я намеревался лишить ее и этого. Больше никаких промедлений и осечек.

Я опоздал. Когда мне удалось вновь увидеть свою бывшую спутницу, она уже поднималась на крыльцо дома Болотного Доктора. Те усилия, что она прилагала при этом, и впрямь внушали уважение. Обычный человек при такой потери крови вряд ли бы вообще смог двигаться.

Выпущенная мною пуля пролетела в нескольких сантиметрах от головы Черной Вдовы, заставляя девушку пошатнуться и упасть. Вскинув «Грозу», я медленно приближался к той, которая прежде с легкостью манипулировала мной, намеренно ведя в лапы болотного монстра. Остановившись всего в нескольких шагах от Жрицы Любви, я перевел дыхание, наблюдая за бессмысленными попытками жертвы отползти от меня. Ее губы беззвучно шевелились, из глаз бежали слезы, и она то и дело размазывала их по щекам, исцарапанными в кровь ладонями. Даже теперь, зная прежние намеренья Черной Вдовы, мне все равно было тяжело выстрелить. Я опять зря терял драгоценное время. Все разрешилось буквально за секунду.

Дверь дома распахнулась, и на пороге появился Болотный Доктор. Он перевел обеспокоенный взгляд с девушки на меня и еле заметно кивнул головой, будто только что принял какое-то очень важное для себя решение. После чего вскинул руку с зажатым в ней пистолетом и выстрелил, целясь мне в лицо…

Глава 5 «Простые истины»

Я открыл глаза и резко сел, пытаясь унять учащенное сердцебиение. Мне как всегда снилась моя Катрин, это была словно плата за то, что сейчас мы не могли быть вместе. Крупица спокойствия и умиротворения в сравнении с тем, что происходило вокруг. Но все чаще в последнее время мне снились сны, которые все больше пугали, чем успокаивали. Привычные счастливые сказки сменились кошмарами, которые и так преследовали меня в повседневной реальности.

Я попытался выкинуть из головы очередной дурной сон, прекрасно зная, что мне это не удастся, и, наконец, осмотрелся вокруг. Уютная комната с кроватью, небольшим журнальным столиком, на котором давно потрескалась и облупилась краска, и стулом с покоившейся на нем моей аккуратно сложенной одеждой. За время моего довольно продолжительного отсутствия внутреннее убранство дома Болотного Доктора нисколько не изменилось. Собственно, как и привычки гостеприимного хозяина. Скрупулезно осмотрев белую повязку, которой был перебинтован мой торс, и, оставшись довольным работой Дока, я осторожно спустил ноги на пол и не без удовольствия обнаружил пару привычных и дорогих сердцу домашних тапочек. Интересно, а бережливый хозяин хранил все вещи своих пациентов, которые те по каким-то причинам оставили их у него? По крайне мере, мой опыт подтверждал это.

Впервые я попал в этот дом с серьезной травмой ноги и, если честно, то в душе я догадывался, что мне грозит ампутация. Доктор как всегда сотворил чудо, но еще раньше до предстоящей операции он подарил мне эти самые, непонятно каким чудом попавшие в Зону, домашние тапочки. Для тех, кто еще не понял всю значимость для меня этого жеста, я поясню – их было два. Пара ничем не примечательных тапочек, один из которых мне уже вряд ли бы когда-нибудь пригодился. Возможно, я что-то преувеличиваю, но добродушные глаза и улыбка Болотного Доктора в те моменты, когда он обещал сохранить их до следующего моего прибытия, только сильнее убеждали меня в том, что кроме медицинских навыков, этот человек обладает неплохими задатками психолога.

Не успел я встать, как дверь распахнулась, и на пороге появился улыбающийся хозяин дома. Он держал в руках поднос, уставленный тарелками и чашками, от которых валил пар.

– С добрым утром, Сом, – Доктор кивнул головой в знак приветствия. – Вижу, ты уже поднялся. Как себя чувствуешь?

– Словно заново родился, – ответил я, принимая поднос. Перловая каша с тушенкой, парочка хорошо прожаренных кусков мяса, фирменный травяной чай и овсяное печенье… Рядовому сталкеру о подобном “сервисе” можно было только мечтать. – Эх, Док, вот уйду на пенсию и перееду к вам жить. Возьмете?

– С превеликим удовольствием. Ты прекрасно знаешь, что толковых ассистентов днем с огнем не сыщешь.

– Азве? – пробубнил я, пытаясь проглотить печенье.

– Ты ешь, ешь. Тебе нынче силы нужны. Я там в твой рюкзак термос со своим чаем поставил… Сколько раз в день и как его следует пить, думаю, ты помнишь. А термос…

– Как всегда, отдам во время следующего визита, – усмехнулся я, прекрасно понимая, что при очередной встрече Док вновь наполнит его своим чудодейственным “эликсиром”. А все потому, что живым и здоровым я у него никогда еще не появлялся.

– Да нет, Сом, не стоит. Считай, что это подарок.

Я поперхнулся чаем и недоумевающее уставился на собеседника. Почему-то в памяти сразу же всплыл анекдот про то, как безнадежно больной пациент спрашивает у врача, умрет ли он. На что тот ему отвечает: “Нет, ну что вы, нас за это ругают!”

– Что, все так плохо? – наконец осмелился я спросить.

– А ты как думаешь? – Док хитро прищурился, стараясь скрыть улыбку. Что ж, хороший знак. Не будет же врач радоваться, сообщая пациенту о его скорой смерти! Наверное, не будет…

– Ну, не издевайтесь! Имейте совесть!

– Ладно, ладно. Уже и пошутить нельзя. Сердце у тебя молодое, крепкое… – я окинул “шутника” выразительным взглядом. – Так, все шутки в сторону. Успокойся, жить ты однозначно будешь. Рану я твою обработал как следует, она не вызывает у меня опасений. Благодаря твоим собственным усилиям, – Болотный Доктор тяжело вздохнул и прошелся по комнате. – Скажи, ты опять принимал тот генно-модифицированный препарат, что я выдал тебе? Хотя, можешь не отвечать, судя по той чудовищной регенерации тканей и количеству лейкоцитов в твоей крови, началась вторая стадия привыкания к компонентам лекарства. Сом, я ведь тебя предупреждал, что временной интервал между принятием подобной вакцины должен быть огромным! Если ты, конечно, хочешь свести на нет все негативные последствия. Насколько я помню, со времени принятия первой дозы прошло чуть больше полугода?

Вместо ответа я лишь коротко кивнул, проглотив вставший в горле ком.

– Следующая порция препарата тебя просто убьет, – Док внимательно посмотрел на меня, и признаться честно, чтобы выдержать этот взгляд, мне пришлось приложить немало усилий. – Я дал тебе три инъектора. Где последний? И… Сом, прошу тебя, только не ври мне.

– Он на хранении у одного моего хорошего знакомого. Я у него частенько оставляю кое-какое свое барахло. Таскать с собой оба оставшихся шприца все равно бессмысленно.

-Необдуманный поступок. Я имею ввиду, отдать подобную вещь на хранение третьему лицу. Ну да это твое дело. Сом, обещай мне, что ни при каких обстоятельствах ты не примешь оставшийся препарат!

– А смысл? Если я все равно буду подыхать? Может быть, мне повезет, и я выживу…

– Тебе повезет, если очередная инъекция просто убьет тебя! Я не до конца изучил степень влияния препарата на организм человека. Последствия могут быть самыми непредсказуемыми.

– Ну, вот и будет прекрасная возможность! – пошутил я, однако от последних слов Доктора на душе стало как-то гадко.

В комнате повисла томящая тишина, мой собеседник явно остался недоволен полученным ответом и ждал чего-то большего. А ведь он знал, чего хотел, и был уверен, что я это все же пообещаю. Другого просто не дано.

– Хорошо, я обещаю, что не воспользуюсь вашим препаратом, – произнес я, намеренно переходя на «вы».

– Вот и ладушки, – Болотный Доктор направился к двери и лишь у самого порога, обернувшись, продолжил, – А свою иронию и прочую ерунду засунь… в общем, далеко и надолго. Я не хочу усыплять очередного собственноручно созданного монстра. Имелись прецеденты, – уточнил Док, предвосхищая мой вопрос. – Сом, мне правда очень жаль, но… в общем, на глупого героя ты не похож, а значит, рано или поздно все поймешь. Твое обмундирование я привел в надлежащий вид. Вещи на стуле.

– Ты меня прогоняешь?

– Нет, и не задавай глупых вопросов. Но я ведь не хуже тебя самого знаю, что ты не задержишься здесь ни на минуту. У тебя слишком много дел… столько, что за ними ты не замечаешь собственной жизни.

– Док, ради Бога, хватит. Я философию с университетской скамьи ненавижу! Большинство из сталкеров рационалисты и практики… – я осторожно поднялся с кровати и подошел к стулу. Внимательно осмотрел вещи и остался доволен – радушный хозяин и вправду привел все в надлежащий вид. Изрядно подштопанный комбинезон, конечно, придется сменить, но, по крайне мере, я смогу добраться в нем до ближайшего перевалочного пункта.

У меня за спиной скрипнула дверь, но Болотный Доктор еще не успел покинуть комнату, и произнесенный мною вопрос заставил его задержаться:

– Док, ты так и не объяснил. Что это было?

– Ты про ту девушку, которую ты чуть было хладнокровно не застрелил, не усыпи я тебя с помощью транквилизатора?

– Нет, я про того монстра, который завел меня и еще нескольких сталкеров в смертельную ловушку!

– Те сталкеры… они сами выбрали свою судьбу, никто их не посылал в этот гиблый рейд. Они знали, на что шли.

– Так ты все знал? Заранее? И не остановил?! Подожди… – в моем сознании будто перевернулся целый пласт случайностей и событий, которые теперь с ураганной скоростью выстраивались в единую логическую цепочку. – На болотах в последнее время стали пропадать люди… Не просто гибли, а именно исчезали. Бесследно. Тогда еще поговаривали про какую-то девушку, русалок и прочую белиберду, присущую пьяным байкам. Но, черт возьми! Черная Вдова!

– Она назвала тебе свое имя? – в глазах Доктора промелькнула искра удивления. – Нет, это конечно ее…э-э-э… псевдоним, но на моей памяти она никому его не сообщала.

– А почитателей у нее было много? – усмехнувшись, я с укором посмотрел на собеседника.

– Да, если ублюдков, жаждущих завести беззащитную девушку в безлюдное место и изнасиловать, можно назвать почитателями. Болота – подходящее место. Путники здесь редкость. Именно это и гарантировало ей, что проводник не нападет раньше. Зачем, если можно было подождать более подходящего момента, ведь жертва никуда не денется. Мне интересно только одно – где вы с ней познакомились? Обычно она выбирала себе иных…э-э-э…претендентов.

– На шоу стриптиза в баре «Штиль». Случайно оказался поблизости… – зачем-то уточнил я, будто мне и впрямь было за что оправдываться.

– Впервые в жизни она обозналась… и за это ей пришлось заплатить непомерно высокую цену. Она лишилась всего, что ей было дорого, а если бы я не вмешался…

– Высокую цену? Лишилась всего? Что за бред, Док, по-моему, вы не понимаете, о чем идет речь… Она монстр, тварь, которая вела меня на убой в логово к себе подобным!

– Пожалуйста, впредь избавь меня от подобных оскорблений. Ты судишь о человеке лишь по тому, что видел собственными глазами. В какой-то степени это правильно. Я уверен, в твоих глазах поступки Черной Вдовы не смогут оправдать никакие обстоятельства. Но как ты думаешь, зачем ей все это? Рисковать собственной жизнью, ведя на болота ублюдков и отморозков, которые, не задумываясь, воткнут нож в спину впереди идущего товарища? Ввязываться в охоту на правах жертвы? Унижаться перед всякой падалью в барах и притонах? Зачем? Ты можешь мне ответить на этот простой вопрос? Ты тот, кто в целости и сохранности довел разочаровавшуюся во всех и вся девушку до конечной цели, ни разу даже не подумавший воспользоваться подвернувшимся случаем. Тот, кто в конечном итоге взялся судить ту, ради которой не раз рисковал жизнью. Тот, который превыше всего ставил чувства другого человека… свои собственные чувства. Так ты можешь ответить мне?

Я молчал. Наверное, впервые в жизни мне нечего было ответить. Ничего. Совсем. Словно я только что потерял дар речи.

– Любовь, Сом, во всем виновата любовь. То чувство, которое дарит тебе жизнь, помогая, порой, совершить то, что не удавалось другим обитателям Зоны. Но она также может нести разрушение и смерть, заставляя тебя убивать ради той, которая вызывает у тебя это благородное чувство. Так стоит ли это того? Ты бы отказался от своей цели, если бы…

– Нет, – сквозь зубы процедил я, перебивая Болотного Доктора. – Какой бы высокой не оказалась цена, я никогда не откажусь от намеченной цели.

– Вот видишь. Так чем ты лучше своей спутницы? Самосуд… я понимаю, в Зоне это нормально, но… – мой собеседник тяжело вздохнул. Похоже, этот разговор тяготил его не меньше моего. – Порой, ночью со стороны той злосчастной пещеры доносился плач и я готов поставить на что угодно, что это была Черная Вдова. Эта девушка взвалила себе на плечи тяжкий груз, и… она несла его как могла. Порой мы становимся затворниками обстоятельств и, испытывая отвращение к собственным поступкам, пониманием, что не в силах ничего изменить.

– Светлана? – вспомнил я имя, произнесенной Черной Вдовой в пещере.

– Да. Оказывается, ты подобрался намного ближе к главной тайне в этой истории, чем я предполагал. Светлана – это сестра Черной Вдовы. Когда-то они вдвоем пришли в Зону… не спрашивай меня, зачем они это сделали, я не имею привычки лезть в чужие судьбы. Я знаю лишь, что через какое-то время сестры расстались. Ненадолго, но следующая их встреча кардинально изменила их судьбы. Светлана попала под выброс. Не знаю, каким чудом, но ей удалось выжить, правда, некоторые сталкеры, вроде тебя, предпочли бы умереть. Девушка стала монстром, необычным порождением Зоны. Раньше я не встречал ничего подобного. Не имея никакой защиты и будучи уязвимой на поверхности, она вынуждена была скрываться в пещерах, которые располагались в самых безлюдных и опасных местах. Ее способности чем-то были схожи с возможностями контролера, правда, была некоторая специфичная деталь – она могла воздействовать только на мужчин, причем, все видения были одного характера. Я думаю, ты догадался, о чем речь. Не знаю, как ей удалось связаться с Черной Вдовой, но вскоре они появились на пороге моего дома. Если бы я только мог помочь… После целого ряда сложных исследований я пришел к выводу, что самочувствие Светланы напрямую зависит от состава пищи, что она потребляет. В общем, ее организму необходима была человеческая кровь. Постоянная подпитка, иначе… результат был бы плачевным. В итоге, она расположилась в пещере неподалеку, а Черная Вдова…

– Стала приводить ей живой корм?! Это отвратительно!

– Сом, не будь столь категоричным. Как бы то ни было, Черная Вдова не стала монстром, она вынуждена была поступить так, чтобы спасти самого близкого для нее человека. Разве мы можем судить ее за это?

И опять я не знал что сказать, продолжая молча смотреть на Болотного Доктора. А тот дал мне какое-то время собраться с мыслями, после чего спросил:

– У тебя еще остались ко мне какие-нибудь вопросы?

– В пещере Светла… этот монстр принял облик Черной Вдовы. Почему именно она?

– А кого ты боялся там увидеть? – в глазах моего собеседника промелькнула еле заметная искорка. – Если бы Светлана предстала перед тобой в облике близкого тебе человека, то обрекла бы себя на провал. Видишь ли, слова, мимика, жесты, даже запах духов – все эти детали фиксируются человеческим подсознанием, даже если в реальности мы не придаем значения подобным мелочам. В подобной ситуации гораздо проще предстать перед тобой в облике человека, который тебе симпатичен, но ты не знаешь его настолько детально, чтобы заметить подмены. Так и поступила Светлана, и, кажется, ей почти удалось воплотить в жизнь свой безумный план. Она не учла лишь одной очень важной детали – твоей искренней любви…

В комнате повисла тишина. Я еще какое-то время обдумывал услышанную информацию, после чего все же произнес:

– Док… я не уверен, что вы ответите, но все же спрошу – где Черная Вдова?

– Прошу тебя, оставь ее в покое. Она уже рассчиталась за все сполна. Я обещаю тебе, ты ее больше не увидишь. Но кто знает, может когда-нибудь ты, Сом, поймешь свою спутницу и даже простишь ее…

– Я никогда не уподоблюсь монстру!

Болотный Доктор грустно улыбнулся и одними губами произнес:

– Не дай Бог тебе, сталкер, оказаться на ее месте. Никому из вас я не пожелал бы такой судьбы… – а после нормальным, звучным голосом добавил: – Что ж, кажется, ты куда-то торопился. Не буду тебя задерживать. Прощай, Сом, я был искренне рад нашей встрече, жаль, что она прошла в подобной обстановке.

– До встречи, Док, возможно, скоро увидимся.

Я собрался так быстро, как только мог и направился к выходу из дома, не замечая, с каким грустным взглядом провожал меня его хозяин. Он еле заметно покачал головой, словно догадывался о чем-то, но так и не отважился сказать. А когда я вышел и плотно захлопнул за собой дверь, по щекам Болотного Доктора, наконец, скатились пара слезинок, которые до этого, казалось, навсегда замерли в уголках его глаз.

Я вышел на открытый воздух и тяжело вздохнул. После разговора с Доком где-то глубоко в душе словно образовался незримый, но отчетливо ощущаемый груз – неприятное чувство, от которого я не знал, как избавиться. Я поднял голову к небу и, взглянув на свинцовые тучи, медленно зашагал вперед по еле заметной тропинке. Еще не решив, куда идти, и даже не задумываясь над этим, я вдруг отчетливо понял одну простую вещь: окажись сейчас рядом та странная девушка, что носила имя Черная Вдова, и я бы ни за что на свете не предсказал дальнейший исход событий. Хотя всего секунду назад был уверен, что выстрелю не задумываясь.

Эпилог

На чердаке дома Болотного Доктора еле заметно дрогнула занавеска. Девушка отшатнулась от окна, почувствовав на себе чей-то взгляд. Обернувшись, она встретила глазами с хозяином дома, на лице которого вновь сияла прежняя улыбка, будто ничего и не произошло.

– Он ушел? – чуть дрогнувшим голосом спросила Черная Вдова и тут же отвернулась, боясь, что умный старик догадается обо всем по ее лицу.

– Да, – ответ Болотного Доктора, казалось, прозвучал сухо и безразлично.

– Но… он ведь хотел убить меня? Что заставило его передумать?

– Он не передумал. Просто я обещал, что вы с ним больше никогда не встретитесь, – Болотный Доктор вдруг шагнул к девушке и обнял ее за плечи. А та, развернувшись, уткнулась лицом в его чистый белый халат. И лишь по то и дело вздрагивающим плечам девушки можно было догадаться о сути происходящего. – И… знаешь, тебе придется сдержать данное мной слово. Ради твоего же блага.

Черная Вдова вдруг резко отстранилась и вновь вернулась к окну. Осторожно, словно боясь чего-то, девушка приложила ладонь к стеклу. Она словно не верила в его существование и пыталась почувствовать перед собой некую невидимую преграду.

– Я все поняла… я все сделаю, – прежним холодным, ничего не выражающим голосом произнесла Черная Вдова, и только ей одной было ведомо, какие силы было необходимо приложить, чтобы произнести эти, простые на первый взгляд, слова.

Иван Стальной Возвращение

Она стояла и смотрела в окно. Взгляд, полный отчаянного одиночества и печали, не отрывался от тропинки, ведущей в темный лес. Она ждала. Ждала его, как и все последние месяцы… Она вставала с рассветом, и сразу спешила к окну, в надежде, что увидит его, идущим из леса домой.

Вот он идет, устало улыбается, зная, что Надежда сидит у окна и ждет. За спиной двустволка, с которой он всегда уходил в лес и маленький рюкзак, с торчащей из него заточенной рогатиной. Он заходит в дом, и в нос бьет запах пропахшей костром одежды. Женщина бросается ему на грудь и крепко прижимается лицом в сырую брезентовую куртку, пряча от него мокрые глаза. Он треплет ее за короткие волосы и успокаивает, говоря, что она глупышка и что с ним ничего не может случиться, что лес его стихия, и он всегда возвращается домой. Она слушает его голос, такой родной и близкий, чувствует запах сосновых шишек, дыма от еловых веток, листьев смородины, которые он любил заваривать как чай и, не удержавшись от нахлынувших эмоций, тихо всхлипывает.

Надя встрепенулась, словно маленький воробышек и вытерла кухонным полотенцем мокрое от бесконечных слез лицо. Из леса никто не выходил и на пороге никто не стоял. Она тоскливо с чуть теплившейся надеждой посмотрела в окно и быстро отвернулась, боясь разрыдаться. Схватила цинковое ведро и выскочила на улицу, громко хлопнув тяжелой дверью. Прохладный воздух вечернего леса приятно освежил лицо и молодая женщина, успокоившись, пошла медленными шагами к колодцу. Муж всегда выпивал ковшик холодной и студеной воды, вернувшись из леса. Надя улыбнулась, вспомнив, как он пил, так жадно, будто неделю провел в пустыне и смешно, когда ручейки воды стекали по щетинистому подбородку, а потом целовал ее ледяными губами и всегда говорил одну фразу, от которой становилось тепло на душе:

– Я дома, малыш.

Солнце катилось к горизонту, оставляя за собой воздушные облака, окрашенные малиновым цветом. Домик, стоявший на окраине села, выглядел так, словно сторону, обращенную к солнцу, облили розовой краской, пролив ее на печную трубу, из которой поднимался еле заметный дымок, на старенькую, местами протекавшую шиферную крышу и залив бревенчатую стену. Открыв массивную дверь, Надя занесла ведро с водой и поставила на табурет. В печи уютно потрескивали дрова, и на плите уже закипала кастрюля с мясом. Она суетливо бросилась к маленькому холодильнику, доставая продукты. Когда муж возвращался, она всегда готовила ему свежие щи. После охоты он ел, как голодный зверь, и зараз съедал две глубоких тарелки супа. Она думала о нем и машинально чистила картошку, бросая очищенные кругляши в чашку, даже не замечая, что она делает это за столиком лицом к окну, из которого видна тропинка. Она покосилась на завалившуюся бесхозную калитку, которая перестала закрываться и вспомнила про тупые ножи. Когда он был дома, ножи всегда были заточены и вообще, он был хорошим хозяином и мужем. Уловив себя на мысли, что думает о нем в прошедшем времени, женщина мысленно одернула себя. Он хороший хозяин и муж.

Что-то шевельнулось в кустах у тропинки и Надя, уловив движение, замерла, чувствуя каждый удар своего сердца и пристально вглядываясь в темноту леса. Ожидая увидеть его хоть раненого, хоть калеку, выползающего из леса, хоть какого, но его, живого… даже мертвого, чтобы перестать ждать, бессмысленно смотря в окно и заливаясь слезами. Кусты снова шевельнулись, и из леса вышел молодой кабан, пугливо и с любопытством озираясь по сторонам. Нож вывалился из трясущихся рук, и женщина упала на стул, уткнувшись в полотенце, не в силах сдержаться от плача.

– Что у тебя?– Торговец поднял очки на лоб, и уставился на прилавок, на который сталкер принялся выкладывать содержимое керамических контейнеров. Артефакты были новыми с еще неизученными свойствами, и цена за такие шла соответственная. Они могли быть как бесценными, так и пустышками. Поэтому всякий уважающий себя торговец не рисковал переплачивать и платил среднюю цену с большим минусом, такому товару.

– Так-так… интересненько… Раз, два, три, пять и того, всего семь. Сам понимаешь, материал неизученный…. За все даю десять штук.

Человек в комбинезоне, пропитанном «антирадом» и усиленным кевларовой нитью, задумался, подсчитывая в уме числа, затем нахмурился от полученной итоговой суммы и вынул из контейнера еще один артефакт. «Ломоть мяса» был на самом деле похож на кусок свежей вырезки. Его уникальные свойства залечивать раны и поднимать жизненный тонус очень ценились сталкерами, и они старались не продавать его, пользуясь им в своих целях. Артефакт был редким аномальным образованием и если он продавался, значит, бедолага нуждался в средствах, или имел другой, более мощный. Торговец с удивлением всмотрелся в лицо седовласого сталкера.

– Ты уверен?

– Да. Сколько?

– За него я дам десять штук. Итого двадцать.

– Я добавлю еще тридцать и беру комбез научника. Тот, который, зеленый.

Сидорович обернулся к задней стене, на которой висели защитные комбинезоны и оружие, и посмотрел на выбранное сталкером изделие.

– Отличный выбор, Седой. Замкнутая система дыхания, противоосколочная броня, аномальная и радиационная защита. Можно иди хоть к Дьяволу в пекло. За такую покупку даю скидку на три тыщи. Круглое лицо торговца с очками на лбу повернулось к продавцу артефактов.

– Припасы? Оружие?

– Патроны на АК-47, и пару гранат Ф-1.

– Видать далеко собрался. Не моего ума дело, но ты случайно не к Монолиту двинул?

– Нет. Ближе. Гораздо ближе.

– Ну, слава богу, хоть ты мыслишь нормально, не то, что эта молодежь. Насмотрятся на Кордоне псевдопсов и думают им Зона, что парк лесной, и прутся к Монолиту, дескать, хотим тайну Зоны раскрыть. А потом их останки как вешки лежат. Предупреждают, мол, обходи человек это место. Смерть тут бродит.

Сидорович выложил несколько пачек патронов, две гранаты и комбинезон, изготовленный в стенах Научно-Исследовательского Института. Седой бережно свернул дорогую экипировку и убрал вместе со шлемом в рюкзак. Боеприпасы рассовал по карманам разгрузочного жилета, и, буркнув напоследок слова благодарности, вышел из овощехранилища, переделанного сталкерами в подземное убежище.

Дождь перестал идти, и на улице было свежо и прохладно. Пахло дымом. Сталкеры сидели в одном из домов поселка, и смело трепались у костра, разведенного среди двора. Кто-то заиграл на гитаре, и мелодия перебора струн понеслась по округе. Здесь было безопасно. Как дома. Седой посмотрел в сторону железной дороги, пересекающей Кордон на две половины, поправил рюкзак и, мысленно попрощавшись со всеми, пошел к железнодорожному мосту.

– Эй, грибник, двигай сюда, не то пулю получишь.

Седой ожидал этот окрик и потому спокойно пошел к человеку в военной форме. Мост, словно входная арка гигантских ворот, был единственным проходом на ту половину Кордона, и военные тщательно охраняли этот проход. Многие сталкеры пытались пройти в обход поста, и все они сгинули. Вон, слева от моста туннель под железкой, там «Электра» трещит. Посреди его Длинный лежит. Думал, что просчитал эту аномалию, выяснил схему разрядов, а теперь лежит вот, в назидание молодым. Зону не просчитаешь. Когда начинаешь думать, что знаешь ее, она тут же наносит тебе удар ниже пояса. Причем смертельный. Справа вон, на кустах висит то, что осталось от Лешки Обормота. В «Карусель» влетел, прячась от военного патруля. На кой черт, спрашивается мудрить, если есть путь проверенный. Ну, заплати ты им пять сотен и иди спокойно. Все люди и все хотят жить.

– А, Седой, это ты. Ты у нас в постоянных клиентах, милости просим.

Сталкер без разговоров «случайно» уронил завернутые в пакет, свернутые трубочкой деньги. Лейтенант проследил за падением того, что у них называлось взяткой, и одобрительно кивнул. Седой знал, что он сейчас на прицеле снайпера и еще пять человек готовы были в любую секунду нажать на курок и пристрелить его как потенциального противника. Для них он был человеком пытающимся, незаконно проникнуть на охраняемую территорию Зоны, и они имели полное право применять оружие на поражение. Сталкер прошел пост, чувствуя напряженные взгляды военных, и спокойно выдохнул только тогда, когда скрылся с поля зрения наблюдателей на мосту.

До Свалки было рукой подать, он бродил этими тропами уже второй год и хорошо знал эти места. Так же как знал Темную Долину и Агропром. Но на этот раз его путь был дальше. За Темную Долину. Там, где радиоактивный фон зашкаливал на датчике Гейгера, заставляя случайно забредших сталкеров развернуться и бежать прочь, пока действуют таблетки «Антирад». Седой хорошо знал границу, за которой начинал пищать датчик. Небольшая речушка, звонко журчала, перекатываясь по камням, заставляя забыть о том, что ты находишься в Зоне, полной смертельных ловушек и разнообразных мутаций, стремящихся тебя растерзать, разорвать, сплющить и сожрать. На том берегу датчик Гейгера настойчиво напоминал о себе противным писком. Седой не раз переходил эту незримую границу и пытался уйти дальше, но радиоактивный фон повышался с каждым шагом, и сталкер в итоге возвращался назад. Не помогали ни защитные артефакты, ни спецтаблетки. Чтобы пройти туда, куда ему было нужно, требовалась соответствующая экипировка. И вот теперь, он шел туда и в рюкзаке лежал спецкомбез, способный выдержать убойные дозы радионуклидов. Седой прошел заброшенное КПП и ступил на территорию Свалки. Уже издали виднелись гигантские горы зараженного металлолома, вывезенного из ближайших к эпицентру взрыва, поселков и городов. Сталкер сошел с дороги, больше опасной бандитскими засадами, чем монстрами и аномалиями. Бандитов хлебом не корми, дай завалить какого-нибудь сталкера с целью наживы. На это они мастера. Седой быстро перебежал открытое пространство между дорогой и заросшего кустарником холма. Цепляясь за кусты, он осторожно поднялся на макушку холма и оглядел просторы Свалки. Уже темнело, и продвигаться было трижды опасно, чем в светлое время суток. Можно было легко угодить в «Комариную плешь» и быть раздавленным гравитацией, как комар ладошкой. Наличие детектора аномалий не спасало от внезапной смерти. Зона плодила аномалии и монстров, будто преследуя одну цель, уничтожить как можно больше людей. Здесь всегда надо быть начеку. Сталкер влез на толстую сосну, стоящую посреди холма, уселся на самой большой ветке и пристигнул себя ремнем к стволу дерева, чтобы не упасть во время сна. Он достал мятую фотографию и провел пальцами рук по изображению, вспоминая, как целовал жену в теплый лобик, перед тем как уснуть, пожелав ей спокойной ночи. Седой прикоснулся губами к фотографии и убрал ее во внутренний карман.

Надя обтерла запотевшее стекло маленькой ладошкой, чтобы лучше видеть лес и положила на стол подушку. Она уже не могла спать на кровати. Ложась в постель, она долго прислушивалась к звукам, в надежде услышать скрип половиц в прихожке или шаги по щебенке, посыпанной от калитки к дому, и каждый раз вскакивала, когда слышала что-то похожее и бежала к окну с учащенно бьющимся сердцем. Но оказывалось, что ветер качает березку у окна и скрип, до боли, похож на скрип половиц, или дождь бил тяжелыми каплями по дорожке, будто бы звук тихих и усталых шагов, таких, когда муж возвращался домой с рассветом, стараясь не разбудить ее. Обманутая ожиданием она, с разбитым сердцем ложилась в кровать, укутавшись в одеяло с головой, и тихо плача в подушку, засыпала.… Теперь она спала сидя за столом, лицом к окну, с надеждой, что проснется от его прикосновений и теплых слов: «Я дома, малыш».

С ядовито-зеленой поверхности болота поднялся пузырь и лопнул, отдавая смрадом. Седой огляделся по сторонам. Все болото было похоже на кипящий котел с ядовитым варевом и казалось, пройти его не было возможности, но сталкер знал тропу, ведущую среди губительного запаха смерти. Вдоль нее пузырей было меньше и сами они были маленькими не то, что эти около тридцати сантиметров в диаметре. Он несколько раз проходил по ней, пользуясь маской и кислородными баллонами. На этот раз наступило время испытать новую экипировку. Сталкер переоделся в приобретенный у Сидоровича комбинезон и надел шлем со стеклом широкого обзора покрытого солнцезащитной пленкой. Защелкнув зажимы, герметично соединяющие его с комбинезоном, сталкер стал похож больше на пловца-диверсанта, чем на сталкера. Убрав продукты и вещи в герметичный пластиковый пакет, он сложил все в рюкзак и, поправив автомат, пошел к болоту.

Зеленая расцветка комбинезона сливалась с окружающим болотом, делая сталкера почти невидимым. Он уверенно шел по тропе, по известным ему приметам. Вот слева, в метре, молодая березка, уродливо скрюченная как штопор, у нее нужно свернуть направо, чтобы обойти «Жарку», иначе быть тебе зажаренным. А через пятьдесят шагов «Паутина», тонкая и черная сеть около десяти метров в диаметре. Никто не знал, что собой представляет эта аномалия, да и не нужно было знать. Главное обойти ее подальше.

Седой прошел болото и остановился, когда зеленые пузыри остались далеко позади. Сняв шлем, он вдохнул воздух, чуть отдающий тухлыми яйцами, но уже не смертельный. Далеко впереди, за речкой, виднелся до боли в груди, знакомый сосновый лес. Он знал в нем каждую тропинку, и мог в полной темноте идти домой, не боясь, заблудится, потому что это был его лес. А за ним был дом, где его всегда ждали.

Надя накинула легкую болоньевую курточку синего цвета и вышла на улицу. До автобусной остановки было около пятнадцати минут хода. Иногда она ходила туда и часами стояла на дороге, надеясь, что хоть кто-то проедет мимо и остановится, чтобы рассказать о том, что случилось и почему люди не возвращаются в свои оставленные дома.

Село пустовало с тех пор, как произошел взрыв. Тогда приехали автобусы с города и много военных машин. Всех эвакуировали, ничего не объясняя. Военные останавливались у каждых домов и выводили всех, разрешая брать с собой только все самое необходимое. Надя была в тот момент дома и стирала белье, когда прибежала соседка и громко запричитала, что началась война, американцы сбросили ядерную бомбу и теперь военные увозят всех, спасая от неминуемой радиации. Надя не поверила, но тревожный шум на улице заставил выйти ее во двор. На улице кричал мегафон, вещая о том, чтобы люди не паниковали, что все под контролем, и чтобы все выходили к автобусам. Женщина вернулась в дом и суетливо стала собирать вещи. Косметичку с документами спешно кинула в сумку, бросила взгляд на плиту, на которой стояла кастрюля с кипящим супом и вспомнила, что сегодня должен вернуться Семен, и замерла среди кухни. Такая беззащитная и жалкая… Надя медленно вынула косметичку и документы и положила на трюмо. Она не может уехать, не дождавшись его. Только с ним. В дом снова влетела говорливая соседка с причитаниями и замолчала, увидев, как Надя мешает щи.

– Надька, ты чего? Щас военные придут, а ты не собрана! Стоит суп мешает, видите ли. Давай бегом. Хошь помогу?

– Я не могу, Люд… Семен сегодня вернуться должен. На охоте он. – Надя печально посмотрела на соседку, – Как я без него?

– Надька? Ты дура, что ли? Да ведь война.… Через час тут ничего живого не будет, военные хоть и не говорят, но ведь и так понятно. Не зазря ведь они так быстро всех собирают.

– Я не могу. Не поеду я. Буду Семена ждать.

– А ежели он не придет? Что тогда? Вояки всех собирают. Никого не оставят.

– Придет он. Я знаю. Ты иди, Люд. Про меня только не говори, а я схоронюсь здесь.

– Ой, Надька…. Держись. Коли че нужно будет – к нам зайди, возьми.

– Спасибо, Люд.

Соседка развернулась в дверях и поспешила к себе в дом. Надя сдвинула кастрюлю на край плиты, и, забрав документы, спустилась в погреб. Когда военные зашли в дом, то подумали, что хозяева уже в автобусе и солдаты вышли, прихватив с собой бутыль самогона, обнаруженный в холодильнике. Через час на улице стихло. Надя вылезла из погреба и вышла во двор. Было жутко тихо, даже собак не было слышно, которые обычно заливались лаем к вечеру. Женщина вернулась в дом, и, взяв ведро, пошла к колодцу. Семен мог вернуться в любую минуту, и Надя ускорила шаг, чтобы успеть к его приходу.

За воспоминаниями, женщина дошла до остановки и стала пристально всматриваться в уходящую вдаль трассу. Пустующая дорога навевала тоску и печаль. Она могла бы бросить безнадежное ожидание и уйти по этой дороге в город, но не могла. Надя верила, чувствовала сердцем, что Семен вернется. И ждала…. Как все прошедшие месяцы после взрыва, ждала его…

Седой обтер выступивший пот на лбу. Слава богу, кабаны не заметили его. Он уже подходил к речке, когда два здоровенных хряка вышли из кустов и прошли мимо него в трех метрах. Эти мутированные кабаны были настоящей проблемой для сталкеров. Мало того, что они имели высоту с метр в холке, и имели почти пуленепробиваемую шкуру, так эти твари еще и охотились стадом. Каково пришлось бы ему, если бы твари заметили его. Видимо болотный смрад впитался в комбез, и это спасло сталкера. Громкое и агрессивное хрюканье затихло за кустами, и Седой продолжил путь к реке. Подходя к воде, пискнул датчик Гейгера. «Вот и началось» – подумал сталкер и надел шлем. По валунам он ловко перешел на другой берег и углубился в лес. Датчик стал пищать настойчивей и громче. Седой выключил звук, чтобы не привлекать лишнего внимания, оставив световую индикацию излучения, и пошел по тропе, по которой когда-то ходил еще мальчишкой на рыбалку. В нескольких километрах от реки в самой чаще соснового леса была землянка, вырытая в земле и заложенная сверху большими ветками. К ней и направился Седой быстрыми шагами, чтобы успеть к ночи, успевая опасливо вертеть головой по сторонам, чтобы не влететь в очередную ловушку Зоны.

Сталкер дошел до цели, когда было еще светло. Он без труда нашел землянку, по приметной сломанной ураганом сосне, и спустился в нее, убедившись в отсутствии опасных жильцов. На земле лежал стянутый бечевкой брезентовый рюкзак, а у укрепленной ветками стены, стояла ржавая двустволка и заточенная рогатина, которую охотник носил за спиной, защищая себя от коварных и смертельных прыжков рыси. Седой вспомнил первый Выброс.

Он был на охоте и должен был в тот день вернуться домой. Но судьба уготовила ему другую участь. Охотник остановился здесь на ночлег, а потом грянул Выброс. Землю трясло так, будто бы гигантский червь проползал под ней. Стоял невероятно сильный гул, сводящий с ума, человек сжимал ладонями уши, но гул проникал сквозь тело и голова, казалось, распухала от безумной вибрации, после чего он потерял сознание. Он еще не знал, что в районе Чернобыля произошел взрыв, неизвестной природы и спустя несколько часов Зону потрясла волна убийственной энергии, мгновенно умерщвляя все живое в зоне поражения. Уже после этого, волну назвали Выбросом. Рожденная, после первого Выброса, Зона изменилась до неузнаваемости. Через сутки охотника нашли на дороге, в нескольких километрах от землянки. Он не помнил, как дошел туда, и у него не было ни рюкзака, ни ружья, а русые волосы стали пепельными. Еще через сутки, в городе, куда увозили эвакуированных, он узнал, что его жена осталась дома.

Сталкер сел, спиной к стене, нацелив автомат на вход, и пожелав фотографии спокойной ночи, уснул, чтобы скорее наступило завтра.

Седой стоял у высохшего столба и смотрел на ржавую пластину, на которой было написано время прибытия междугороднего автобуса. Краска уже облупилась и местами отвалилась, как сгоревшая кожа после загара. Сталкер посмотрел на покосившиеся и пустые дома его родного села. Ветер, дожди и частые Выбросы жестоко истязали то, что осталось после эвакуации. Окна были разбиты почти в каждом доме, ставни вырваны с петлями, сквозь дырявые крыши виднелись балки перекрытий. Взгляд Седого остановился на другом краю села, там, где был его родной дом. Сердце забилось быстрее, и сталкер пошел к дому, делая неуверенные шаги. Детектор тревожно мигал дисплеем, беззвучно напоминая о радиации. Пустые дома как будто с жалостью смотрели на вернувшегося человека. Седой остановился у заваленной калитки, боясь сделать еще шаг и не в силах посмотреть в окно, за которым ждала жена. Сердце, казалось, выскочит из груди, непослушными шагами сталкер сделал шаг, но смелости так и не набрался взглянуть в окно и следующие шаги стали длиннее, чтобы скорее его миновать. На пороге, Седой снова замер, прислушиваясь к звукам внутри дома. Трясущейся рукой, он ухватился за ржавую дверную ручку и потянул на себя. Тяжелая дверь предательски заскрипела и сталкер осмелев, распахнул ее и быстро вошел, ступив на скрипучие половицы. Глаза еще не привыкли к сумраку, и Седой остался стоять у двери, боясь нарушить тишину в доме.

Надя вернулась с автобусной остановки, так и не увидев ни одной машины и ни одной человеческой души. На душе было ужасно тоскливо, и она заняла себя делом, чтобы не сорваться в плач. Достала пряжу и спицы и взялась вязать, сидя лицом к окну. Спицы ловко прихватывали нить, делали петли и плели узелки, рождая на свет рукодельное чудо. Скрип половиц прогремел словно гром, заставив женщину замереть. Надя затаила дыхание и боялась повернуться. В нос ударил запах леса, и она не в силах сдержаться от радости со слезами повернулась к двери.… Но там никого не было. Спицы упали на пол, звонко резанув слух, клубок скатился и размотался к двери. Надя не выдержала и разрыдалась, спрятав лицо в маленькие ладошки.

Глаза Седого стали привыкать к сумраку, и он увидел стоящее рядом цинковое ведро. Вода уже зацвела в нем и была похожа на болото. Седой посмотрел вправо. На печи стояла запыленная эмалированная кастрюля, что-то лежало в ней, покрытое зеленой плесенью. Резкий звук упавших металлических предметов, заставил сталкера рефлекторно сжаться, как пружина и направить автомат на источник звука, к белому квадрату окна, что-то мягкое спрыгнуло со стола и подкатилось к нему. Сталкер с удивлением уставился на клубок пряжи. Взгляд проследовал вдоль распутанной нитки и замер…. Маленькая высохшая фигурка жены сидела за столом, уткнувшись головой в выцветшую под солнцем подушку. Короткая челка чуть прикрывала мумифицированное лицо, направленное к окну. Ноги сталкера подкосились, и он с трудом дошел до кухонного стола и почти упал на покрытый пылью стул, стоящий напротив Нади. Седой смотрел в ее лицо и заплакал, проклиная тот день, когда грянул первый Выброс, убивший жену, а ему подаривший жизнь.

Надя смотрела в окно красными от слез глазами и тихо шептала, умоляя бога, чтобы муж услышал ее. Три слова, вобравшие в себя всю ее боль и еще не утраченную надежду. Она шептала, обезумев от разрывающегося сердца, слезы текли бесконечными ручьями и капали на сырую подушку, а пальцы писали эти слова на запотевшем стекле: «Прошу тебя, вернись».

Седой не мог отвести взгляд от того, что осталось от жены, и, представляя живой, гладил ее по коротким волосам. Он что-то говорил вслух и по небритым щекам текли слезы, с отчаяньем он обернулся к окну и увидел на запотевшем стекле появляющуюся буква за буквой надпись. Седой улыбнулся сквозь слезы и, расстегнув зажимы, снял шлем. Она ждала его. И он вернулся. Сталкер вытер мокрое лицо и написал на стекле: «Я дома, малыш».

Никита Мищенко Все мужики сво…

«…Все мужики отъявленные сволочи, это даже не обсуждается. А ещё они редкие козлы, нытики и любители заглянуть тебе под юбку при любом удобном случае. Сейчас приличного, образованного мужчину, поди, поищи – и это только за Периметром. О Зоне и говорить нечего. Здесь же собрался один сброд – уголовники, сумасшедшие, сутенёры. Будь моя воля, порешила бы всех, кого смогла…»

Вот с такими невесёлыми мыслями Диана по прозвищу Феминистка шла по направлению к бару «100 рентген».

«…Нет, ну в чём они лучше нас – женщин? Готовить я умею, да ещё как – ещё никто не жаловался; раны штопаю только так, по стрельбе дам сто очков форы любому из «Долга».

Так какого лешего я должна сейчас переться в этот задрипанный трактир и сдавать там хабар? С другой стороны, Сидорович тоже не лучший выход. Старый хрен давно положил на меня глаз. И если бы только глаз…»

…Высшая планка идиотизма в жизни – считать, что всё так, как думаешь ты…Диана познакомилась с Зоной ещё до того, как здесь оказалась. Её муж – Дмитрий – частенько туда захаживал – якобы за диковинными артефактами. Тогда девушка ещё не знала, что это за штуки такие, но её не сильно это волновало – в деньгах они не нуждались. После первого похода Дмитрий бросил работу, начал пить, не много, но систематически. Он уходил на недели, а она должна была ждать и молиться Всевышнему, что бы он вернулся живым и невредимым. Помогали ли ему её молитвы или нет, но он возвращался. Уставший, грязный – но довольный собой. Потом он начал ходить чаще и пропадать дольше. Однажды его не было месяц. Диана чуть не вырвала все волосы на голове, когда он объявился и спокойно заявил, что после Выброса пришлось подождать денёк-другой – уж слишком мутанты расплодились. Дмитрий врать не умел, и это видно невооружённым глазом. Вскоре девушка смогла добраться до его обожаемого ПДА, который он так тщательно прятал от её. А там было всё – переписка, совместные фотографии, даже голосовые записи… В результате их последней перепалки Диана сломала супругу руку и разбила нос. А потом ушла. В Зону. Она быстро адаптировалась, к тому же, Дмитрий ей кое-что рассказывал. И первым делом она нашла её. Без драк не обошлось – не на шутку разъярённую девушку оттаскивали от соперницы пятеро здоровых мужиков. Сотрясение мозга – вот лишь малая часть того, чем она отплатила той, что забрала у неё мужа. Следующие несколько дней Диана провела в серьёзной депрессии, практически на грани суицида. Но когда на неё напала слепая собака и она голыми руками убила её, вкладывая в каждый удар всю свою скопившуюся ярость, девушка решила остаться. Остаться, что бы показать мужчинам, на что она способна…

Внезапно в поле зрения Дианы попал молодой новичок, который осторожно, озираясь по сторонам, подошёл к Феминистке.

– Девушка…

– Спасибо за «девушку».

Новичок запнулся, поняв, что собеседница не из робкого десятка.

– Вы не могли бы проводить меня до бара?

…Ну вот, стандартный подкат. За два года в Зоне, я уже наизусть выучила схему: «Вы не могли бы проводить меня до бара?», «Ну, выпьем за ваши глаза!», «А ты ничего, красавица, пошли наверх, я познакомлю тебя с моим лучшим другом». Тьфу, аж противно становиться!..

Диана оглядела парня, вздохнула, поправила на спине рюкзак.

– Значит так. Под ногами не путаться, анекдоты не рассказывать. Посмотришь на мою задницу – убью. Выстрелишь в спину – догоню и убивать буду очень медленно и болезненно. Уяснил?

Новичок вжал голову в плечи и энергично кивнул. Феминистка развернулась и зашагала вперёд. Новичок засеменил за ней.

Проходя возле завода «Росток», Диана решила немного отдохнуть. Она скинула рюкзак на землю и распласталась, щурясь от яркого солнца.

– Не гуляй особо, – сказала она новичку, – скоро пойдём.

Парень кивнул и сел на землю. Потом внезапно он поднялся и медленным, размеренным шагом пошёл куда-то в сторону от завода.

– Эй! – окликнула его Феминистка. – Плохо со слухом?

Новичок продолжал идти только ему ведомым маршрутом. Диана недовольно поднялась и, догнав его, дёрнула за плечо.

– Хорош придуриваться.

Парень грубо оттолкнул её и с шага перешёл на бег.

– Скатертью дорожка! – крикнула ему вслед Феминистка. – Попадёшь в аномалию – вспомнишь меня!

И тут из небольшого густого массива вышел контролёр. Диана мгновенно всё поняла и, выхватив пистолет, попыталась прицелиться в монстра. Но ничего не получалось – новичок загораживал собой тушу контролёра. Матерясь, Диана выстрелила парню в плечо. Но он не остановился. Снова выстрел. В ногу. Ноль эффекта. Внезапно новичок развернулся – на его лице читалось тяжелейшее сопротивление твари.

– Бегите… – багровея, прохрипел он – …я… задержу…его…

Он медленно достал пистолет и, развернувшись, наставил оружие на монстра. Но через несколько секунд снова повернулся к Диане – глаза закатились, рот был открыт, рука с пистолетом целилась Феминистке в сердце. Но девушка выстрелила первой. В голову. Парень вздохнул и, прошептав «спасибо», упал на землю. Но контролер не останавливался. Диана почувствовала головокружение, ноги, и руки понемногу немели. Феминистка подняла перед собой пистолет. Палец предательски соскальзывал с курка. Выстрел…

Очнулась Диана там же. Рядом с ней валялся напополам разломанный пистолет, мёртвый новичок лежал в нескольких метрах дальше. В лесной массив уходил кровавый шлейф раненого контролёра.

«Нужно уходить», – подумала девушка, направляясь в сторону рюкзака с хабаром. Его на месте не оказалось. Чертыхнувшись, Феминистка продолжила путь в бар…

…В Баре «100 рентген» стоял привычный для такого заведения в Зоне шум и гам. Диана зашла незаметно и тихо – сегодня ей не хотелось особого внимания.

– О, смотрите, кто к нам явился! – весело сказал бармен. – Мисс «Гроза всех мужиков»!

– Лучше налей пива, шутник, – огрызнулась девушка и села за стойку. Скоро подошёл бармен с кружкой тёмного пива.

– Диан, чего такая грустная?

– Не твоё дело, иди стаканы протирай, – Феминистка пододвинула к себе кружку и сразу выпила половину…

«…Как я уже сказала, все мужики – сволочи. Причём что люди, что монстры. Грабят, убивают друг друга ради удовольствия, в таких местах, как «Арена», смотрят, как это делают другие. Наверное, мне их никогда не понять…»

В тот же вечер Диана ушла из бара, ни с кем не попрощавшись и не заплатив за пиво. Позже она пришла к телу новичка и закопала в вырытую яму то, что от него осталось. Сегодня она снова потеряла надежду…

…Через несколько дней Диана ушла из Зоны. Вернувшись в родной город, она без раздумий поступила в местный пожарный блок. Она легко влилась в мужской коллектив, и понемногу мысли о том, что все мужчины трусы и бабники, уходили из её головы…На одном из выездов Диана пренебрегла техникой безопасности с целью вынести грудного младенца из горящего дома. Получив тяжелейший ожог, она оказалась в больнице…Во сне к ней пришёл тот самый новичок, которого она не смогла спасти от контролёра. Парень молча подошёл к ней и всучил запечатанный конверт.

– Это мне?

Новичок кивнул.

– Но…

Парень приставил палец к губам и ушёл…Проснувшись, Диана обнаружила в руках тот самый конверт из сна. На конверте не было отправителя, но был адрес получателя…Наскоро выписавшись из больницы, она, с детства не доверяя почте, решила лично вручить письмо. Придя по указанному адресу, она поднялась по ступенькам на пятый этаж и позвонила в дверь. Ей открыл полненький мальчик лет восьми в яркой футболке и светло-зелёных шортах.

– А-а-а…взрослые дома есть? – нагнувшись к мальчишке, спросила Диана.

– Да, мама.

– У меня для неё письмо.

-Ура! Это от папы! – мальчик выхватил письмо из рук девушки, открыл и начал с упоением читать. Но через минуту его лучезарное лицо помрачнело, он поднял голову к Диане.

– Папа умер?

Но ответить Диана не успела – мальчик побежал вглубь квартиры. Вскоре на пороге появилась мама – солидная женщина с длинными чёрными волосами в кухонном фартуке.

– Это от моего мужа? – она подняла письмо.

Ошарашенная Диана кивнула.

-Я так и знала, что этим всё закончиться. Боже, почему я не уговорила его остаться…

– Вы его жена? – дрожащим голос спросила Диана.

– Да. Понимаете, дело в том, что Борис был заведующим детского дома. Кризис заметно ударил по бюджету заведения, и чтобы как-то прокормить и одеть детей, он решился на эту авантюру. Господи, спаси его душу,…а вы его знали?

Но Дианы на пороге уже не было. Она кубарем летела вниз на первый этаж. Оказавшись на улице, она побежала по незнакомым улочкам, плача навзрыд, проклиная и себя, и Зону…

Василий Бора Первый шаг

Бумммм!– поток жгучей боли мутной волной прокатился по телу, глухо разбился об кости черепа и, пронзив мозг миллионом огненных иголок, отдался эхом в нервных окончаниях зубов, остывая там.

Буммм – пауза – Буммм! – жидкое пламя боли опять прошлось по телу, кувалдой ударяя в голову. Что это? За что такая мука?!

Буммм, буммм, буммм! – волны боли перерастали в прибой, грозя раздавить сознание, как зыбкий песчаный замок на берегу моря. У боли появился ритм и периодичность. Она выбросом вулкана возникала в груди и оттуда разливалась по всему телу, находя даже самую затурканную клеточку организма. Болело всё: кожа, мышцы, сухожилия, кости, внутренние органы, мозг, глаза. Кстати глаза. Их же можно и открыть. Сделав над собой усилие, я попробовал это сделать. Мучительно медленно, словно тяжёлые, ржавые створки ворот, открывались веки. Сначала совсем узенькая, светлая щёлочка постепенно перерастала в белое сияние. Боль в голове резко усилилась, и я, наконец, понял что ритм – это удары сердца, но от этого понимания муки нисколько не убавились. Привыкнув к яркому свету я начал воспринимать виденное. Мягкое осеннее солнце стояло высоко. Перефокусировав глаза, я понял, что движущиеся зелёные пятна – это листья куста, наклонившего свои ветки над мною. Судя по виденному и исходя из перспективы я лежал на спине. Я? Кто такой я? Ответить на этот вопрос, заданный самому себе, мне пока не удалось найти. Ну ничего, эту проблему отложим на потом. Главное, что я жив! ЖИВ? Наверное, всё-таки, да! Только живой человек может думать, сказал я самому себе, пытаясь себя же в этом и убедить. Откуда-то и недр памяти всплыла фраза «В Зоне далеко не каждое живое существо способно думать, а способность думать присуща далеко не только живым ёё созданиям». ЗОНА! Лязгнув, механизм памяти заработал, набирая обороты. Страшные картины последних дней в полном беспорядке наполнили мозг:

Плотной группой, прикрывая спины один одному, мы идём по тёмному, сырому подземелью. Воняет гнилью, под ногами хрустит битое стекло.

Шестеро парней, одетых в бронекостюмы высшей степени защиты, пытаются открыть ржавую до безобразия, толстую дверь. На двери полуоблупившаяся надпись «ЛАБОРАТОРИЯ Х-23-Б. ВХОД ТОЛЬКО ПЕРСОНАЛУ!»

Сидим в светлом кабинете. Полковник разведки с недовольной рожей смотрит в окно, а особист в сером костюме сипит спитым басом стоя перед нами:

– Во что бы то не стало найдите этот компьютер, и сняв с него всю информацию, взорвите его ко всем чертям!

Темно. Страшно. Я иду, но моими ногами двигаю не я! Хочется вопить от ужаса, забиться от страха хоть куда, хоть под камень, хоть под бетонную плиту, и, свернувшись там калачиком, сидеть тихо-тихо, чтобы эта гнилая мразь не нашла. Нас взял контролёр. Взял всех без исключения! Обидно! Мы уже почти выбрались из подземелья, довольные тем, что выполнили задание без потерь. Этот скот даже не стал за нами спускаться, просто подождал на выходе. Когда я почувствовал присутствие чуждого интеллекта в мозгу, я не стал ему сопротивляться, или бороться с ним, а быстро спрятался в кокон собственного сознания, наглухо закрывшись там. И отдал ему свое тело в полное владение.

Идём по лесу, со мной ещё трое ходячих трупов, троих ОН уже сожрал. Я тихонько пристроился у окон своих глазниц, и исподтишка, чтобы не насторожить Хозяина, наблюдаю за окружающим. Как маленький ребёнок, который в щёлочку двери смотрит запрещённый ему строгим папой телевизор.

Сомнений нет, я – зомби, и жизнь уже позади. От мысли, что я полностью бессилен, и делать уже ничего не надо, стало одновременно и грустно и легко. Но если я зомби, почему я смог открыть глаза!? Я прислушался к внутренним голосам – тихо как в гробу – хозяина не слышно и присутствие его тоже не чувствуется. Так живой я или нет? Пульсирующая, жестокая боль, расцветающая в каждой клеточке в такт сердцебиению, говорила: ЖИВОЙ! ЖИВОЙ! ЖИВОЙ! Я переосмыслил своё определение: только живой человек может страдать! Попробовал двинуть рукой. Со второй попытки мне это удалось. Не думаю, что есть мера боли, которая превзошла бы испытанную мною в тот момент. Каждое мышечное волоконце горело в огне и молило о покое. Тело явно не хотело оживать. Собрав остатки храбрости, я попробовал двинуть ногами. Результат тот же. Милый друг обморок, принесший минутное облегчение и избавление от боли, длился недолго. Господи, за что же меня так?! Что я такого натворил, что Ты мне такое испытание послал?! Убил, воскресил, и оставил решать самому, какой путь выбирать. Движение и жизнь, ценой которых являются все муки ада, или тихое забвение, безделье, за которым идёт следом всеобщая успокоительница всего живого – смерть, обещающая принять моё истерзанное тело на прохладную пуховую перину вечного забвения. Умереть так просто, для этого не надо ничего делать, просто лежать и ждать. Если повезёт, будет Выброс, или зверь какой задерёт, а если нет, просто останусь лежать здесь, пока огонёк жизни не угаснет как догоревшая свеча. Без мук и боли. На фига она мне нужна – эта избитая жизнь. Всё время бегаешь, носишься за какими-то деланными целями… Успех, деньги, долг, честь, карьера: пустые слова, лишённые всякого смысла. Метушня, суета, ложные идолы, которыми мы сами себе застилаем глаза, пытаясь сохранить иллюзию. Человеческое сознание не способно выдержать бремени собственной смертности и безнадёжности, бессмысленного пресмыкания, называемого жизнью. Вот и придумываем всякую ересь, убеждая себя, что это важно, что это оправдывает наши усилия, и ради него стоит жить. Чушь! Было ли хоть что-то, в моей суматошной жизни, что стоит вспомнить сейчас, за две секунды до смерти?! Хоть что-то правильное и настоящее?

А ведь было! Я любил и был любим! Милая, нежная, солнцеглазая Верочка! Любимая. Жена. Друг. Я называл её Звёздочка. Верный спутник на узкой тропе в джунглях жизни. Во всех бурях мы цеплялись друг в друга мёртвой хваткой, не давая один одному утонуть. Тихое, светлое чувство согрело мою измождённую душу. Боль немного притупилась. Вспомнился озорной взгляд дочурки Софии, её такие неуклюжие, но носящие в себе зародыш женской грации первые шаги в балетной школе, и блаженные минуты простого человеческого счастья, когда жена и дочь в обимку со мной гуляли в осеннем городском парке. Любовь! Единственное, что в человеке осталось от Создателя, всё прочее – глина, перегной и мусор. Человеку дан шанс любить и быть любимым, всё другое только шелуха покрывающая зерно смысла жизни. В конечном результате, перед лицом смерти ничто не имеет значения и смысла, только одно – любил ли ты кого-то по настоящему в своей жизни, и любили ли тебя! Хочу ещё! Жить! Любить! И нет цены, которую я не готов заплатить, пытаясь этого вновь достичь! Да, будет страшно больно, будет мука и страдание, но игра стоит того. Мысленным взором оглянувшись на манящее покоем забытье, я повернулся лицом к свету и сделал первое движение.

После двухчасовой конвульсии оживающего тела, бывший зомби, а теперь вот снова сержант Веньяминов, переступив труп разорванного химерами контролёра, неровным ещё шагом двинулся на юг к границе Зоны. Его вела путеводная звезда. Там любимые люди, там смысл его жизни! Он улыбался, самый трудный участок пути он уже прошёл ещё до того, как сделать первый шаг.

Андрей «Drewniy» Майоров Подарок

Вот нель­зя хо­дить в Зо­ну с жен­щи­ной. Она долж­на до­ма си­деть, вос­пи­ты­вать де­тей и гото­вить еду. А еще – чи­тать мод­ные жур­на­лы, за­ни­мать­ся вы­шив­кой кре­сти­ком и хо­дить в са­ло­ны кра­со­ты. Ну и день­ги мои, че­ст­но за­ра­бо­тан­ные на про­да­же ар­те­фак­тов, тра­тить.

Так нет, все-та­ки взял с со­бой. Из­ве­ла ме­ня все­го свои­ми жа­ло­ба­ми. Мол, хо­чу уви­деть Зо­ну свои­ми гла­за­ми, уз­нать, так ли мне сто­ит бес­по­ко­ить­ся за сво­его ми­ло­го, ко­гда он не­де­ля­ми про­па­да­ет на «за­ра­бот­ках». Я же ни­ко­гда ей про опас­но­сти и не рас­ска­зы­вал. Про ано­ма­лии, ко­то­рые я с лег­ко­стью об­на­ру­жи­вал, про фон ра­дио­ак­тив­ный, про веч­но иду­щие до­ж­ди, са­мо со­бой. Про сле­пых со­бак рас­ска­зы­вал, да­же при­но­сил ей не­сколь­ко раз хво­сты – шу­тил, что на шу­бу на­бе­рем ско­ро. Хо­тя, ко­гда пред­став­лял се­бе шу­бу из хво­стов сле­пых со­бак – смех раз­би­рал – эда­кий вол­чий ту­луп­чик, из­ряд­но по­еден­ный мо­лью. Све­та пред­став­ля­ла се­бе сле­пую со­ба­ку, как обыч­ную ов­чар­ку, толь­ко сле­пую, а по­то­му – не опас­ную. Тем бо­лее что у ме­ня ору­жие. Ра­зу­ме­ет­ся, про те­ле­па­ти­че­ские спо­соб­но­сти и охо­ту стая­ми я умал­чи­вал. Вот и ста­ла суп­ру­га «пи­лить» ме­ня с не­ко­то­ро­го вре­ме­ни насчет по­хо­да со мной в Зо­ну.

– Са­ша, ну сколь­ко те­бя уп­ра­ши­вать еще на­до? Возь­ми ме­ня с со­бой! – суп­ру­га в очередной раз при­се­ла мне на ко­лен­ки и за­ве­ла свой лю­би­мый раз­го­вор.

– Ми­лая, сколь­ко раз мож­но го­во­рить, что не ме­сто жен­щи­нам в Зо­не. Не лю­бит она конкурен­ток. – Я обнял жену за талию и зарылся лицом в приятно пахнущие волосы.

– Один ра­зок, ну по­жа­луй­ста, – по­гла­див ме­ня по во­ло­сам, Све­та чмок­ну­ла в щеч­ку.

– Не возь­му, – от­стра­нив­шись и сде­лав серь­ез­ное ли­цо, ска­зал я. – не по­ло­же­но.

– Я на те­бя силь­но оби­жусь! Я долж­на знать, ку­да ты хо­дишь. Си­жу тут, вол­ну­юсь, жду тебя. Один ра­зок, и я от­ста­ну. Бу­ду знать, что те­бе прав­да силь­но ни­че­го не уг­ро­жа­ет, и отста­ну. – Суп­ру­га вста­ла, по­ло­жи­ла мне ру­ки на пле­чи. – Тем бо­лее, ско­ро восьмое марта! Сделай мне по­да­рок, ну про­шу те­бя. Мы не­на­дол­го, да­ле­ко не бу­дем за­хо­дить.

Я под­нял взгляд, уви­дел в ее гла­зах моль­бу, и серд­це не вы­дер­жа­ло.

– Ну хо­ро­шо, толь­ко один раз, на па­ру ки­ло­мет­ров от Пе­ри­мет­ра.

– Ур­рра­аа! – на ме­ня об­ру­шил­ся град по­це­лу­ев. – Спа­си­бо, лю­би­мый!

Све­та на­ча­ла кру­жить­ся по ком­на­те, как буд­то в рит­ме валь­са. Она звон­ко смея­лась, а я ду­мал, не сде­лал ли ошиб­ку.

Сле­дую­щая не­де­ля уш­ла на под­го­тов­ку. Мне при­шлось дос­тать все, что необходимо для эки­пи­ров­ки же­ны: ком­би­не­зон, ар­мей­ские бо­тин­ки, под­хо­дя­ще­го размера, рюк­зак, бро­не­жи­лет, раз­груз­ку – все-та­ки не на экс­кур­сию идем. Мо­ему пер­во­му дро­бо­ви­ку, на­ко­нец, сно­ва на­шлось при­ме­не­ние. Че­ты­ре дня суп­ру­га уп­раж­ня­лась во дворе на­ше­го до­ма по бу­тыл­кам и бан­кам, при­хо­дя в вос­торг от ка­ж­до­го по­па­да­ния. Еще бы, за­ряд дро­би раз­но­сил стек­ло на мел­кие ос­кол­ки, раз­ле­тав­шие­ся во все сто­ро­ны, а банки, боль­ше по­хо­жие на ре­ше­то, Све­та мне по­том с гор­до­стью де­мон­ст­ри­ро­ва­ла.

Я ре­шил, что зай­дем мы не­да­ле­ко, по­ка­жу ей ма­лень­кую во­рон­ку, од­ну из ред­ких ано­ма­лий на краю Пе­ри­мет­ра. Ес­ли по­ве­зет, най­дем «Гра­ви» или «Вы­верт» – ар­те­фак­ты ко­пе­еч­ные, но для суп­ру­ги это­го бу­дет дос­та­точ­но. Глуб­же, где за­про­сто мож­но на­по­роть­ся на стаю сле­пых со­бак или псев­до­плоть, где ано­ма­лий ста­но­вить­ся боль­ше, мы не пой­дем. Ин­ст­рук­ти­ро­вал я же­ну ка­ж­дый день, рас­ска­зы­вая, как нуж­но вес­ти се­бя в Зо­не, как дви­гать­ся, как раз­го­ва­ри­вать. Моя жен­щи­на вни­ма­тель­но слу­ша­ла ме­ня, за­да­ва­ла много во­про­сов, по де­лу и нет, но, в кон­це кон­цов, я при­нял ре­ше­ние, что она уже го­то­ва к пер­во­му и по­след­не­му сво­ему по­хо­ду в Зо­ну.

Шес­то­го мар­та на­сту­пил день «X». Чуть поз­же шес­ти ут­ра мы дви­ну­лись в путь. До­мик наш рас­по­ла­гал­ся в че­ты­рех ки­ло­мет­рах от пе­ри­мет­ра. Брешь в Пе­ри­мет­ре я на­шел дав­но, ста­рая тру­ба ка­на­ли­за­ции, ко­то­рая в сот­не мет­ров от ог­ра­ж­де­ния, вы­хо­ди­ла на поверх­ность и бы­ла за­би­та зем­лей. Мне при­шлось поч­ти не­де­лю вы­гре­бать от­ту­да зем­лю, но потом я об­на­ру­жил, что за Пе­ри­мет­ром, по­сле од­но­го из авиа­на­ле­тов, сна­ряд уго­дил пря­мо в тру­бу, раз­ло­мив ее по­по­лам. Вот и по­лу­чи­лось, что за­ле­зая в тру­бу в относительной даль­но­сти от ви­део­ка­мер, рас­по­ло­жен­ных вдоль все­го пе­ри­мет­ра, мож­но бы­ло вы­брать­ся уже за Пе­ри­мет­ром, в за­рос­лях кус­тар­ни­ка, да­ле­ко от зо­ны об­зо­ра ка­мер на­блю­де­ния. Мин­ные по­ля, ко­неч­но, ни­кто не от­ме­нял, но че­рез ме­сяц по­сле пер­во­го похо­да в Зо­ну, я су­мел де­ак­ти­ви­ро­вать не­сколь­ко мин, обес­пе­чив бес­пре­пят­ст­вен­ное прохо­ж­де­ние опас­но­го уча­ст­ка.

Све­та, как и по­ло­же­но ста­ра­тель­но­му уче­ни­ку, дви­га­лась за мной след в след, шагах в де­ся­ти сза­ди. Я пре­ду­пре­дил, что го­во­рить нуж­но толь­ко в экс­трен­ном слу­чае, и вни­ма­тель­но смот­реть по сто­ро­нам. Ес­ли я под­ни­мал вверх ру­ку, за­жа­тую в ку­лак, следова­ло не­мед­лен­но ос­та­но­вить­ся и ждать мо­их ука­за­ний. Я очень на­де­ял­ся, что ко­гда мы добе­рем­ся до тру­бы и же­на уз­на­ет, что нам при­дет­ся про­полз­ти поч­ти две­сти мет­ров, она от­ка­жет­ся от сво­ей за­теи, но не тут-то бы­ло. По­сле то­го, как я со­об­щил ей на­ши перспек­ти­вы, я уви­дел та­кой блеск в ее гла­зах, что по­нял – она пой­дет до кон­ца.

Вы­брав­шись из тру­бы за Пе­ри­мет­ром, прой­дя по мо­ей тро­пе че­рез мин­ное по­ле, взя­ли ле­вее. Че­рез ки­ло­метр мы долж­ны бы­ли до­б­рать­ся до «Во­рон­ки» – фи­ниш­ной точ­ки на­ше­го пу­те­ше­ст­вия. Же­на кру­ти­ла го­ло­вой на все три­ста ше­сть­де­сят гра­ду­сов. Ей так бы­ло ин­те­рес­но все, что про­ис­хо­дит во­круг. Я по­ра­зил­ся. Пей­заж – бо­лее уны­ло­е зре­ли­ще слож­но пред­ста­вить: хму­рое не­бо, по­кры­тое тя­же­лы­ми низ­ки­ми ту­ча­ми, мел­кий кус­тар­ник, по­жух­лая тра­ва. У нашего дома природа была не намного приятней, но тут даже цвета были тусклее. Света, наверное, жда­ла, что вот сей­час на нас вы­ско­чит сле­пая собака, и она ее обя­за­тель­но при­стре­лит. Я в этом мес­те ни ра­зу не на­ры­вал­ся на мутантов, но же­не го­во­рить не стал. Пусть ад­ре­на­лин по­гу­ля­ет в ор­га­низ­ме. Вот и «Ворон­ка». Я при­ме­тил ано­ма­лию сра­зу, но моя лю­би­мая, ве­дя кру­го­вой об­зор, вни­ма­ния на ис­ка­жен­ный воз­дух впе­ре­ди не об­ра­ти­ла. Уви­дев мой под­ня­тый вверх ку­лак, вста­ла как вко­пан­ная.

– Мо­ло­дец! Све­та, мед­лен­но под­хо­ди ко мне. – Же­на, ак­ку­рат­но сту­пая по мо­им сле­дам, при­бли­зи­лась и вста­ла ря­дом. – Смот­ри, ви­дишь, впе­ре­ди воз­дух ис­ка­жа­ет­ся и спи­ра­лью за­кру­чи­ва­ет­ся? Это – «Во­рон­ка». Со­всем ма­лень­кая, но дос­та­точ­ная, что­бы за­тя­нуть че­ло­ве­ка, сжать его в ко­мок, а по­том ра­зо­рвать на мел­кие кус­ки.

– От­ку­да все это тут по­яв­ля­ет­ся? – Све­та с опа­ской по­гля­ды­ва­ла на ано­ма­лию.

– Ни­кто не зна­ет, как про­ис­хо­дит об­ра­зо­ва­ние ано­ма­лий. Уче­ные бьют­ся очень дав­но над при­ро­дой Зо­ны, но точ­ных от­ве­тов по­ка нет. Мы нау­чи­лись оп­ре­де­лять ано­ма­лии, свой­ст­ва ар­те­фак­тов, ко­то­рые они по­ро­ж­да­ют, прав­да, да­ле­ко не все, но это и все. Мы пользуемся тем, что да­ет нам Зо­на, но и пла­тить при­хо­дит­ся ино­гда очень боль­шую це­ну. На­при­мер «Во­рон­ку» но­чью без ПДА не уви­дишь, при­хо­дит­ся об­хо­дить, де­лая боль­шой крюк, по­то­му что гра­ни­цу слож­но оп­ре­де­лить. Бу­дешь бы­ст­ро дви­гать­ся, мо­жешь по­пасть в зо­ну дей­ст­вия, и то­гда бу­дет так, – сле­дую­щий ат­трак­ци­он был мною за­го­тов­лен заранее. Я вы­та­щил из рюк­за­ка мерт­вую кры­су, ко­то­рую дос­тал вче­ра ве­че­ром из мышелов­ки в на­шем под­ва­ле и под­бро­сил бли­же к гра­ни­це ано­ма­лии. Мерт­вый зве­рек, упав на зем­лю, сна­ча­ла мед­лен­но, а за­тем бы­ст­рее и бы­ст­рее «по­полз» к ано­ма­лии. Све­та смот­ре­ла на все это с рас­ши­рив­ши­ми­ся гла­за­ми. На­ко­нец, ано­ма­лия под­та­щи­ла жи­вот­ное к се­бе, при­под­ня­ла в воз­дух и, бе­ше­но рас­кру­чи­вая, по­тя­ну­ла к цен­тру. Чем бли­же к центру, тем мень­ше ста­но­вил­ся ко­мок то­го, что рань­ше бы­ло кры­сой. Я по­про­сил же­ну при­сесть, так как че­рез не­сколь­ко се­кунд ано­ма­лия рез­ко раз­ря­ди­лась. Хло­пок – во все сто­ро­ны брыз­ну­ли ос­тат­ки то­го, что рань­ше бы­ло гры­зу­ном. Све­та не удер­жа­лась и взвизг­ну­ла.

– Ужас-то ка­кой! – она ис­пу­ган­но хло­па­ла гла­за­ми, пе­ре­во­дя взгляд с «Во­рон­ки» на ме­ня.– Она и че­ло­ве­ка так мо­жет?

– Мо­жет, прав­да эта ма­лень­кая, мож­но вы­рвать­ся, ко­гда тя­нуть нач­нет, но ес­ли с раз­го­на за­ле­тишь – не от­пус­тит.

Све­та все так­же ис­пу­ган­но смот­ре­ла на «Во­рон­ку» и я по­нял, что она на­смот­ре­лась на Зо­ну, по­ра до­мой. Я ак­ку­рат­но под­полз чуть бли­же к ано­ма­лии и не­за­мет­но для же­ны по­ло­жил в тра­ву «Гра­ви».

– Пол­зи сю­да! – Я жес­том по­ма­нил суп­ру­гу. Ко­гда она под­полз­ла ко мне, я ука­зал ей на ар­те­факт. – А вот и по­да­ро­чек от Зо­ны. Это ар­те­факт «Гра­ви». Он де­ше­вый, по­то­му что поль­зы от не­го не­мно­го, но все же… За­би­рай свой пер­вый тро­фей.

Све­та с опа­ской взя­ла ар­те­факт в ру­ки и на­ча­ла раз­гля­ды­вать. Я вы­та­щил кон­тей­нер.

– Кла­ди сю­да. Он ра­дио­ак­тив­ный, дол­го не же­ла­тель­но в ру­ках дер­жать.

– А сколь­ко он сто­ит? – Све­та ак­ку­рат­но по­ло­жи­ла ар­те­факт в кон­тей­нер.

– Ко­гда как, дол­ла­ров сто пять­де­сят обыч­но, но бы­ва­ют и боль­ше – те до трех­сот.

– Саш, по­шли до­мой, что-то мне боль­ше не хо­чет­ся тут быть.

– Ну, на­ко­нец-то, цель вы­пол­не­на, идем на ба­зу! – я уло­жил кон­тей­нер в рюк­зак и, поманив же­ну, на­чал от­пол­зать по­даль­ше от ано­ма­лии.

И в этот мо­мент раз­да­лись вы­стре­лы. Я сра­зу при­жал го­ло­ву же­ны ни­же к зем­ле, повернул­ся в ту сто­ро­ну, от­ку­да слы­ша­лись ав­то­мат­ные оче­ре­ди и ужас­нул­ся. Мет­рах в тридцати от нас ша­га­ли три зом­би. В во­ен­ной фор­ме, еще не силь­но по­тре­пан­ной, с «калаша­ми» в ру­ках. «Све­жие со­всем», – по­ду­мал я. – «От­ку­да же они взя­лись здесь, я нико­гда не встре­чал зом­би так близ­ко к пе­ри­мет­ру». Тем вре­ме­нем оче­редь лег­ла очень близ­ко к нам, я от­пих­нул Све­ту се­бе за спи­ну.

– Ле­жи, не ше­ве­лись и не вы­со­вы­вай­ся! – я по­вер­нул­ся к суп­ру­ге и уви­дел ужас в ее глазах.

Я вы­та­щил из рюк­за­ка кон­тей­нер, пере­дал на­зад же­не.

– Я хо­тел подарить, когда за периметр выйдем. На 8 мар­та по­да­рок. Это связ­ка «Ма­ми­ных бус». Оде­вай на шею, они соз­да­ют во­круг гра­ви­та­ци­он­ное по­ле, ко­то­рое мо­жет от­кло­нить пу­ли.

– Спа­си­бо, – дро­жа­щи­ми паль­ца­ми, Све­та от­кры­ла кон­тей­нер и оде­ла на се­бя «оже­ре­лье».

Я по­вер­нул­ся в сто­ро­ну мед­лен­но ша­гаю­щих к нам зом­би и при­це­лил­ся в од­но­го. Зом­би стре­ля­ют не точ­но, мерт­вя­ки как-ни­как. Ко­рот­кая оче­редь пря­мо в го­ло­ву, и зом­би повалил­ся на­взничь, вы­ро­нив ав­то­мат. И в этот мо­мент я по­чув­ст­во­вал рез­кую боль в плече, один из на­па­даю­щих все-та­ки по­пал. Ру­ка сра­зу от­ня­лась, ав­то­мат упал на зем­лю.

– Све­тик, по­ра те­бе вспом­нить бан­ки и бу­тыл­ки во дво­ре. Я вне иг­ры, цель­ся в го­ло­ву. – В гла­зах на­ча­ло тем­неть, но я ус­пел уви­деть, что про­изош­ло даль­ше.

– А-а-а-а-а, сво­ло­чи! – Све­та вста­ла в пол­ный рост и по­шла пря­мо на зом­би.

– Ло­жись, ду­ра! – за­орал я, но же­на про­дол­жа­ла ид­ти впе­ред. Раз­да­лось сра­зу две оче­ре­ди – оба зом­би вы­стре­ли­ли од­но­вре­мен­но. Пу­ли за­сви­сте­ли у ме­ня над го­ло­вой. Ни од­на не по­па­ла в же­ну. «Ма­ми­ны бу­сы» из­ме­ни­ли тра­ек­то­рии смер­тель­ных сна­ря­дов, ко­то­рые долж­ны бы­ли по­пасть Све­те в грудь. А по­том, поч­ти од­но­вре­мен­но, раз­да­лись два выстрела из дро­бо­ви­ка. Не пе­ре­ста­вая кри­чать, моя же­на сна­ча­ла снес­ла го­ло­ву од­но­му, а по­том и вто­ро­му зом­би, и два те­ла рух­ну­ли на зем­лю. Све­та под­бе­жа­ла ко мне в сле­зах и при­се­ла ря­дом.

– Лю­би­мый, как ты? – она дос­та­ла нож и на­ча­ла от­ре­зать мне ру­кав.

– Бы­ва­ло ху­же, – ска­зал я и по­те­рял соз­на­ние.

Оч­нул­ся я че­рез не­сколь­ко ми­нут. Бо­ли не по­чув­ст­во­вал, по­смот­рел на пле­чо. На ру­ке кра­со­ва­лась ак­ку­рат­ная по­вяз­ка. Я пе­ре­вел гла­за на же­ну.

– На­пу­гал ме­ня, в об­мо­рок упал. – Све­та неж­но по­гла­ди­ла ме­ня по ще­ке, – На­вы­лет пу­ля про­шла, я те­бе вко­ло­ла тот шприц, про ко­то­рый ты мне рас­ска­зы­вал и пе­ре­вя­за­ла.

– Спа­си­бо, лю­би­мая! – Я под­нял­ся с зем­ли, здо­ро­вой ру­кой под­хва­тил ав­то­мат. – По­шли до­мой!

При­клю­че­ний на этот день нам уже хва­ти­ло с из­быт­ком. Те­перь Све­та шла впе­ре­ди, стро­го со­блю­дая все пра­ви­ла, ко­то­рым я ее обу­чил. Я смот­рел на свою за­щит­ни­цу и ду­мал о том, как же силь­но я ее люб­лю! Я ни­ко­гда не ду­мал, что в ней про­снет­ся та­кая «валь­ки­рия» во вре­мя опас­но­сти. До до­ма мы до­б­ра­лись спо­кой­но.

Ве­че­ром, по­сле плот­но­го ужи­на, ва­ля­ясь на ди­ва­не, про­чи­тал в ПДА со­об­ще­ние, о том, что про­па­ла груп­па во­ен­ных, воз­вра­щаю­щая­ся по­сле рей­да в Зо­ну. Наверное, не ус­пе­ли до Вы­бро­са спря­тать­ся в убе­жи­ще, вот и пре­вра­ти­лись в зом­би. Ос­тат­ки моз­гов на­вер­но их и по­тя­ну­ли к пе­ри­мет­ру. Мои раз­мыш­ле­ния пре­рва­лись, ко­гда я уви­дел Све­ту, во­шед­шую в ком­на­ту. На ней, кро­ме по­да­рен­ных мною «Ма­ми­ных бус» ни­че­го не бы­ло.

-        Спа­си­бо те­бе, лю­би­мый, за са­мый не­ожи­дан­ный и ро­ман­тич­ный по­да­рок на 8 мар­та. – Она сня­ла с се­бя по­да­рок и по­ту­ши­ла свет.

Вячеслав «Adok» Три грации

Из открывшегося люка остановившегося у края трассы БТРа ловко выпрыгнул солдат в пятнистом комбинезоне с автоматом за спиной, затем помог поочередно выбраться наружу двоим гражданским. Взмахом руки пригласив их идти за собой, уверенно повел по направлению к ЧАЭС, видневшейся невдалеке. Их фигуры, мелькавшие среди низкорослых деревьев, быстро приближались к намеченной цели. А конкретно – к известной в этих местах глобальной аномалии, иронично – ласково называемой всеми «Дурнушкой».

От края трассы к аномалии была проложена безопасная дорога, посыпанная гравием, как какая-нибудь экскурсионная тропа. Потому что «Дурнушка» была лечебной, а точнее, косметической аномалией. Человек, попавший в нее, преображался. За считанные минуты тело приходило в идеально спортивную форму. Волосы становились густыми и пышными, кожа приобретала дивный цвет и становилась гладкой и упругой. В общем, без участия пластического хирурга и косметических процедур человек становился этаким эталоном красоты. Как это происходило, и почему? Учёные до сих пор не могут объяснить, а собственно и зачем? Работает, да и ладно. Вот первый сталкер как в неё попал, так и понял всю выгоду данного места, но только для второй, прекрасной, половины человечества – для женщин. Потому что красавцы мужчины в Зоне как-то не приживаются. Над ними даже зомби потешаются, предлагая купить подешевке косметику. Ну а когда слух о чудесных свойствах аномалии распространился за пределы Зоны, толпы паломников ринулись к ЧАЭС. Местные дельцы, мгновенно почуяв запах денег, договорились с военными, представляющими государственные интересы в данном регионе, и обеспечили необходимую рекламу, сервис и охрану объекта и клиентов, желающих, к слову сказать, за весьма солидную сумму, быстро и качественно улучшить своё тело.

Пройдя половину пути, солдат, сопровождающий гражданских, приветливо помахал рукой военным, охраняющим аномалию. Теперь, когда вся троица подошла поближе, можно было различить, что сопровождаемые гражданские – это две весьма миловидные девушки, идущие гуськом друг за дружкой и всё же успевавшие при этом оживлённо переговариваться.

Девушка, идущая впереди, стройная блондинка выше среднего роста, что-то настойчиво объясняла идущей позади подруге. Вторая, крепко сбитая девушка среднего роста, вяло соглашалась с ней, на ходу дымя сигаретой. Увлеченные беседой девушки практически не обращали внимания на окружающую обстановку, шаг за шагом приближаясь к намеченной цели.

– Лия! И все же ты не права. Давай спросим у Роны, – блондинка Алла изысканным жестом приподняла рукав, освободив доступ к элегантному коммуникатору, закрепленному у основания кисти.

– Дамы! – Тут же отозвался проводник. – Я ведь вас предупреждал – никаких гражданских имен. Зона этого не любит.

– Ладно, ладно, молодой человек. Мы все поняли. Кстати, я совсем забыла, как теперь меня зовут? – спросила Лия, идущая последней, и выпустила в направлении проводника струйку сигаретного дыма.

– Ведьмочка! – улыбнувшись, любезно отозвался проводник.

– М-да… А ее? – Лия махнула сигаретой в сторону своей подруги.

– Чейза, – продолжая улыбаться, сказал проводник.

– А может Вы и нашей подруге, которая не приехала, но общается с нами по коммуникатору, дадите имя? – иронично спросила Лия.

– Ну, если Вы настаиваете… – проводник обернулся и посмотрел на девушку, появившуюся на голографическом экране коммуникатора, – то она будет – Лучик.

– Вот так всегда, мне самое непрезентабельное имя, – пожаловалась Лия, продолжая на ходу задумчиво пыхтеть сигаретой.

Тем временем Рона, услышавшая концовку разговора проводника и Лии, согласно кивнув головой, сказала:

– Ты говоришь, что он подарил тебе на день рождения двадцать семь роскошных роз, – Рона вопросительно посмотрела на Аллу с экрана коммуникатора, – и чем же ты недовольна, подруга?

Лия выпустила еще одно небольшое облако дыма, сказав при этом:

– Аллочка, я тебя понимаю, ты восприняла это как намек… на твой возраст.

– Да, – неожиданно ожесточившись, ответила Алла, – ведь хочется если не быть, то хотя бы выглядеть на семнадцать, и чтобы комплименты… соответствующие. А он этого так и не понял.

Повисла неловкая пауза. Все участники разговора, погрузившись в свои мысли, медленно продвигались к намеченной цели.

По мере приближения троих путешественников к аномалии военные, охранявшие ее, заметно оживились, наводя порядок на и так идеально убранной территории объекта, попутно присматриваясь к девушкам.

– Товарищ прапорщик, а вон та светленькая очень даже ничего. Интересно, зачем ей понадобились аномалия?

– Панасюк! Еще одно такое высокоинтеллектуальное наблюдение, – и прапорщик показал незадачливому солдату мощный волосатый кулак, – в присутствии потенциальных клиентов, и ты у меня до самого дембеля будешь сортиры драить. Ты все понял?

– Так точно, товарищ прапорщик!

– А теперь, бойцы, быстро заняли свои посты согласно штатному расписанию.

Прапорщик внимательно осмотрел свои владения и, не заметив ничего крамольного, продолжил наставления:

– Почетный караул. Смирно! И натянули вместо своих ухмыляющихся казенных рож приветливые оскалы улыбок самого доброжелательного вида. Так. Приемлемо. Дальше. Когда девушки подойдут к объекту, вы максимально торжественно отдадите им честь.

– Гы! – осклабился Панасюк.

– Нет, Панасюк, ты-таки сегодня нарвешься на…

Что в итоге мог получить от прапорщика смешливый солдат, так и осталось неизвестным, поскольку проводник и девушки уже входили на территорию объекта. И все солдаты, включая предупредительного прапорщика, замерли в ожидании гостей.

За время разговора девушки незаметно для себя подошли к аномалии. Им представилась удивительная картина. Посреди голого песчаника с остатками жухлой растительности – прекрасный оазис в виде небольшого клочка нетронутого леса и зеленой травы. Вся площадь оазиса была накрыта колпаком аномалии, выглядевшим как мыльный пузырь, поверхность которого переливалась всеми цветами радуги. Девушки застыли от изумления. Хотя они и видели фотографии аномалии в рекламных проспектах, но увидеть воочию это маленькое чудо было совсем по-другому. И в этот момент салют автоматного огня и мощное солдатское троекратное «ура» огласили окрестности объекта.

Когда все недоразумения и формальности были улажены, девушек провели к самой аномалии. Им осталось самостоятельно пройти не более десяти шагов…

– Лия, ты же знаешь, мне это очень нужно. И я не боюсь. Почти не боюсь. Я уверена, что должна, – Алла нервно встряхнула волосами, собранными на затылке в тугой пучок. – Ух! Девчонки! Ну, я пошла.

Слушая монолог подруги, Лия достала очередную сигарету и, нервно прикурив, сказала:

– Да, Аллочка, конечно иди, все будет так, как мы и говорили.

Алла быстро сделала несколько шагов и вошла в аномалию. Поле подернулось, пропуская девушку, и вновь сомкнулось за ее спиной. Сфера, медленно тускнея, приобрела серебристо – зеркальный цвет, скрыв вошедшую девушку и все, что находилось внутри.

Лия подняла руку и посмотрела на свой коммуникатор, работающий все это время в режиме непрерывной видеосвязи.

– Ну, Рона? Что скажешь?

– А я вам говорила и, если нужно, еще раз повторю, что весь этот апбоди мне глубоко безразличен. Я отлично воспринимаю себя такой, какая я есть, и мне не надо никаких улучшений.

– Да, я понимаю, – задумчиво ответила Лия, – но все же хочется хотя бы немножко побыть абсолютно счастливой и ощутить себя неким центром мироздания.

– А ты подумай, оно тебе нужно? Ведь ты и без этого замечательно жила, в гармонии с миром и душой.

– То-то и оно… – вздохнула Лия.

В этот момент сфера поля вновь стала прозрачной, и девушки увидели свою подругу. Алла медленно вышла из аномалии и остановилась в двух шагах перед Лией, приняв эффектную позу.

– Ну, как я вам? – низким бархатным голосом, слегка растягивая слова, спросила она, в то же время быстро окинув пристальным взглядом все вокруг.

С первого взгляда Лия не заметила в подруге никаких особенных изменений. Но, присмотревшись, поразилась, как преобразилось лицо, фигура, осанка подруги. Плавность изгибов линий тела поражала своим совершенством, вся сущность которого излучала неземную красоту совершенного божества.

Алла стояла и улыбалась, осознавая свое превосходство. А в ее великолепных глазах светилась отнюдь не радость, и даже не восхищение собой, а презрение – холодное бездушное презрение ко всем за то, что они не такие. Даже не поинтересовавшись у Леи, что та будет делать дальше, Алла грациозно повернулась вполоборота к стоящим невдалеке солдатам. Отыскав взглядом прапорщика, стоящего отдельно ото всех, сказала:

– Эй, Вы, в погонах. Вы здесь начальник? Прикажите своим людям не пялиться на меня. Пусть лучше займутся каким-нибудь делом. И проведите меня в комнату для гостей. Я надеюсь, она у вас есть?

Алла царственной походкой пошла к стоящей невдалеке казарме с яркой надписью «Welcome» над дверью, увешанной праздничными воздушными шарами.

Лия стояла и молча, с отрешенным взглядом, смотрела на аномалию. И вдруг с предельной ясностью осознала, что теперь вместо ее подруги перед ней красуется прекрасная, очаровательная, великолепная – пустота.

Внезапно оживший коммуникатор привлек внимание Лии. Изображение на экране, разделившись надвое, теперь представляло двух человек: так и не произнесшую ни слова Рону и турагента, сидевшего за массивным письменным столом и держащего в руках какие-то документы. Лия посмотрела на турагента долгим немигающим взглядом, полным ненависти, затем сказала:

– Мы же у вас не первые клиенты… Вы ведь знали о таком побочном эффекте аномалии?

– Да. Но и вы тоже знали. Пункт номер тридцать три. Цитирую: «Принимая во внимание малоизученность данного феномена, всю ответственность за последствия от воздействия аномалии я беру на себя». И дальше ваша фамилия, имя, отчество, и ваша личная подпись. Далее. «В случае предъявления мной, или третьими лицами, денежных, моральных или иных претензий»…

– Хватит! Я помню. Но кто же мог подумать, что она так изменится.

– Все зависит от человека. Некоторые мужчины вообще становятся «голубыми», – хихикнув, сказал турагент, и добавил: – Вы можете сейчас совершенно свободно пойти и спросить свою подругу, есть ли у нее к нам претензии или нет. И я уверен, она скажет, что нет и, замечу, что сейчас она абсолютно счастлива.

– Ладно, я вам верю, хотя то, что вы делаете – это подло. И у меня есть к вам одно дело.

– Я вас внимательно слушаю, – лицо агента излучало максимально возможную любезность и внимание.

– Я хочу передать свой косметический тур девушке-неандертальцу, если вы таковую разыщете.

– Отказ и передача прав третьему лицу также оговорен данным договором. Мы приложим максимум усилий, чтобы удовлетворить вашу просьбу. Кстати, если вы хотели нас удивить, то напрасно, поверьте, нам приходилось выслушивать и более невероятные просьбы. И если у вас к нам больше нет никаких претензий, то…

– Пока нет, – раздраженно сказала Лия, прервав турагента, и разорвала соединение.

Пару часов спустя вся троица – две девушки и проводник уходили с объекта по направлению к трассе и поджидавшему их там БТРу. Провожали солдаты девушек торжественно. И даже из мощных громкоговорителей, висящих на казарме, по этому случаю звучал какой-то бравурно – патриотический марш, но настроение у девушек было несоответствующее. Только Алла всю дорогу украдкой поглядывала на экран своего коммуникатора, переключенного на время в режим обычного зеркала, и улыбалась каким-то своим мыслям.

Проводив троицу к выходу, прапорщик с грустью, не свойственной старому служаке, тихо, ни к кому не обращаясь, сказал:

– Вот ведь какая штука получается, аномалию то недаром «Дурнушкой» прозвали. Она ведь, подлая, что-то добавляет, а что-то и отнимает. Тут как ты не крути, а судьбу не перехитришь.

Еще раз взглянув вслед уходящим, он повернулся и медленно пошел к своим бойцам, затеявшим в отсутствие начальства игру в «леща». Ведь нужно было еще навести порядок на объекте и подготовиться к приему следующих счастливчиков.

Милые девушки! Поздравляю Вас с Днем 8 Марта, с праздником весны.

Отдельно хочу выразить благодарность Екатерине (Копилке) Боровиковой за идею рассказа.

С уважением, Вячеслав.

Андрей "Drewniy" Майоров Химера

Даша очнулась, лежа в какой-то канаве, наполовину наполненной водой. Все тело болело, одежда была разорвана в клочья, на руках и ногах – синяки и ссадины. Дождь смыл кровь, и оттого вода в канаве казалась грязно-розовой. Она не понимала, сколько уже здесь находится, но замерзла очень сильно. В конце лета было еще достаточно тепло, но дождь и холодная канава сделали свое дело. Девушка попыталась пошевелить затекшими руками и ногами, у нее это получилось с трудом. Она подумала, что надо попытаться встать и выбраться из канавы, чтобы осмотреться. Приподнявшись на руках, Даша повернулась лицом к небу и тогда в груди почувствовала резкую боль. Судя по всему, сломаны ребра. Наверно ее пинали, когда она была уже без сознания. Руками до края канавы дотянуться ей не удалось, а вскарабкаться по скользкой, глинистой поверхности было очень трудно. После нескольких попыток, перемазавшись в грязи, девушка снова скатилась на дно в лужу и разревелась.

Небольшая забегаловка в Чикиловке пользовалась большим успехом у военных с кордона, которым удалось получить однодневное увольнение. Кухня была приличная, выпивку хозяйка заказывала специально в большом разнообразии и только хорошего качества, благо деньги у объединенного миротворческого контингента водились. Кухня была тоже отличная – Багира пригласила шеф-повара из Москвы. Хозяйка заведения Асият Багирова обосновалась здесь в 2007 году. Приехала зарабатывать. Выкупила за бесценок старую полуразрушенную столовую, сделала ремонт, обустроила кафе и не прогадала. Слух о кафе «За кордоном» быстро облетел ближайшую часть того самого кордона, за которым, так уж получилось после второго взрыва, располагалась Чикиловка. И потянулись уставшие вояки разных национальностей и вероисповеданий на отдых от Зоны, на вечерок, выпить, закусить да музыку послушать.

Даша работала у Багиры официанткой. Четыре молодых девчонки раньше работали учительницами в школе, пока она еще была. Уехать некуда, а идти на путь разврата не захотели, хотя денег можно было заработать в разы больше. Работа была хоть и сложная, но спокойная. Поначалу пытались, конечно, и приставать, но после того, как для нескольких клиентов Багира закрыла двери заведения навсегда, все сообразили, что развлекаться с девочками нужно за пределами кафе. Жила Даша в пристройке, которую Багира специально соорудила рядом с кафе. Там жила и она сама и весь персонал, что-то вроде маленькой гостиницы. Денег за это не брала, но зато и платила не особо много. Все шло своим чередом. Про Зону разговоров ходило много, ввиду контингента, обитавшего в кафе, но сама Зона была там, за кордоном. Иногда доносились отголоски сирены, если кто-то подбирался к запретной зоне, слышался треск пулемета, но случалось это, в основном, после выброса, кода мутанты гонимые неизвестно чем, потеряв ориентиры, мчались без разбора куда попало. В спокойное же время, мутанты не лезли к кордону, видно на уровне инстинктов понимали, что разжиться там можно только своими собратьями, растерзанными пулеметами, рискуя тут же занять их место. К отголоскам стрельбы все привыкли давно, как привыкают к проходящим рядом с домом поездам, к транспорту за окном, к доносящимся иногда милицейским сиренам.

В тот вечер все было как обычно, в зале сидели три небольших компании выпивающих и закусывающих. Явно готовились к ночным приключениям. Даша принесла четырем украинцам очередную бутылку горилки, как говориться, «на посошок», вместе со счетом. Мужики порядком захмелели, видно было, что готовы уже продолжить веселье в другом месте. Очередные пятьдесят долларов чаевых удобно устроились у Дарьи в кармане, два других столика обслуживала Вера, и Даша, посмотрев на часы, собралась попроситься у Багиры домой, но в этот момент в кафе ввалились два порядком пьяных мужика, в форме российских миротворцев и уселись за свободным столом недалеко от бара.

– Представляешь, Саня, я же не знал, что он, по-ихнему, замполит. Эта сволочь обрызгала мне все сапоги своим «Хаммером». Я и так, уставший, после ночной, спать охота, ну и когда он из машины-то вышел, типа, простите мистер, я ему в глаз и зарядил!

– Теперь, Серега, этот Баммер накапает на тебя начальнику зоны «6» Хельфригу, и тебе будет очень плохо. Врезал старшему по званию, да еще и союзнику. Я даже не представляю, что тебе светит. Трибуналом попахивает.

-Черт!!!– Сергей стукнул по столу так, что упала подставка с перцем и солью и, повернувшись к бару, крикнул: – Эй, там! Водки принесите и закусить что-нибудь.

Даша почти мгновенно соорудила поднос с двумя стопками, поставила бутылку водки из морозилки, блюдо с соленьями и тарелку с мясом нескольких сортов.

-Меня зовут Даша, сегодня я буду Вашим официантом. – Порядки у Багиры в кафе были на уровне приличных заведений большого мира. Сергей повернулся к девушке и нетрезвым взглядом оглядел с ног до головы ее стройную фигурку, задержавшись на груди, и сказал:

-Может, ты мне сегодня и не только официанткой будешь? – Он поднял глаза к лицу Даши, а рукой попытался погладить девушку по заднице. Дарья отпрянула назад.

-«Не только» официанток у нас нет, здесь просто кафе. – Девушка дежурно улыбнулась и пошла к бару.

-Да мне сто лет не нужны гулящие! Я, может, с тобой хочу подружить!

У столика появился Гоша. Эта двухметровая гора мяса, которая работала охранником-вышибалой, а за одно, еще дворником и мастером на все руки, аккуратно положил руку на плечо Сергея, от чего тот вполовину согнулся, и спокойно произнес:

-Господа, я прошу Вас оплатить заказ и покинуть заведение.

-Ты руку-то убери, я служащий вооруженных сил России! – Сергей попытался стряхнуть руку Гоши со своего плеча, но это ему не удалось.

-Если Вы не хотите появления здесь военного патруля Миротворческих сил, я бы просил Вас выполнить мою просьбу.

-Ну и пошли вы все к чертям собачьим! – на стол упала пятидесятидолларовая купюра, Сергей вывернулся из-под руки охранника, встал, опрокинув стул, и направился к выходу. Следом тихо пошел Александр. Сидящие за другими столиками посетители, которые на время отвлеклись от своих тарелок поглазеть на представление, устроенное российскими военными, вернулись к еде и выпивке.

Даша убрала со стола и, увидев кивок Багиры, пошла переодеваться домой. Прямого перехода из кафе в «гостиницу» не было, но Даша как раз и хотела подышать свежим воздухом перед тем, как идти ложиться спать. Время подходило к двум часам ночи, на улице было хоть и не тихо – из нескольких домов раздавалась музыка, и слышался громкий смех – там самое время веселья. Последние теплые деньки, скоро уже осень, зарядят дожди, которые будут идти практически всю зиму, и поэтому, девушка, выйдя из кафе и идя по тропинке к общежитию, глубоко вдыхала теплый ночной воздух и наслаждалась приятной погодой. На небе собирались облака, прикрывая луну, наверное, к утру будет дождик, но Даше можно будет спать до обеда, на смену ей выходить к трем часам завтра. Пройдя здание кафе, ей оставалось с десяток метров до двери в «гостиницу», но в этот момент кто-то резко схватил ее сзади одной рукой за талию, а другой рукой зажал рот. Даша попыталась оторвать руку от своего рта, но силы не хватило, ее потащили назад за задние общежития, в темноту.

-Ну что, сука, не согласилась с нормальным парнем по-хорошему подружиться? Тогда будет по-плохому! – Затащив девушку за дом, Сергей, продолжая держать ее одной рукой за голову, зажимая рот, другой рукой сзади ударил ее по почками и, развернув к себе, резко ударил по лицу. Закричать девушка не смогла, после сильного удара по почкам дыханье перехватило, из глаз брызнули слезы, и она осела на землю. Сергей схватил ее за руки, приподнял над землей и еще раз ударил по лицу, на этот раз кулаком. Девушка отлетела назад, упала на спину, ударившись о землю, и потеряла сознание.

Дождь закончился, на горизонте понемногу начало светать. Даша подняла голову, увидела, как небо на горизонте стало светлеть, встающее солнце ей, как будто, придало сил. Она снова попыталась выбраться из канавы, но, опять соскользнув обратно, решила поступить по-другому. Дарья начала руками выгребать грязь на склоне ямы, чтобы сделать нечто похожее на ступеньку. Земля была мягкая, после дождя и, через некоторое время, у нее получилась выемка, которая вполне могла сойти за ступень. Девушка аккуратно приподнялась со дна и попыталась вставить правую ногу в выемку. Мышцы ныли, но с большим трудом ей все-таки удалось поднять ногу. Теперь надо подтянуться и ухватиться за что-нибудь на краю ямы. Она перенесла вес на правую ногу и резко попыталась броситься вверх. Туфелька, которая была совсем не предназначена для скалолазания в таких условиях, проскользнула и девушка упала на спину обратно в яму. Вода смягчила удар, но все равно бок пронзила острая боль от сломанных ребер, перехватив дыханье. Даша пролежала какое-то время в воде, и, когда боль немного утихла, снова взялась за работу. Она с удвоенной силой начала выгребать землю из ступеньки, только теперь шире и глубже, а затем выше и левее от первой, сделала еще одну. Надо сначала попытаться вставить ногу в одну ступеньку, а потом во вторую и уже тогда выбираться. Собравшись с силами, Дарья снова приступила к восхождению. Устроив ногу в ступеньке, она подтянулась и замерла на пологом склоне ямы, широко расставив руки в стороны. Немного отдохнув, медленно приподняла левую ногу и вставила ее во вторую ступеньку. Теперь надо перенести вес на левую ногу, приподняться и ухватиться за край ямы. Она бросила тело вверх, не смотря на сильную боль, забросила руки на край ямы и попыталась ухватиться за что-нибудь, руки начали скользить, левая нога тоже, она начала съезжать обратно и, в последний момент, ухватилась за какой-то корешок. Затаившись, боясь, что корень вырвется, она несколько секунд тихо провисела на нем, а потом аккуратно, чуть плотнее, вставила ногу в углубление. Медленно подтянувшись ближе к краю, Даша стала шарить другой рукой, ища, за что можно ухватиться и, наконец, ей удалось нащупать еще одно растение, которое не вырвалось с корнем, когда девушка схватилась за него. Осторожно, подтягиваясь руками и перебирая, скользящими по краю ямы ногами, она выбиралась наружу. Когда ее голова приподнялась над краем, она увидела маленький чахлый кустик, росший чуть дальше, чем торчащий корень, за который она держалась. Ей удалось левой рукой схватиться за него, а потом и правой рукой надежно схватилась за ветки. Отчаянно перебирая ногами, уже не обращая внимания на боль в груди, она все же выкарабкалась из ямы и совершенно без сил осталась лежать на земле. Через некоторое время, когда солнце уже совсем выбралось из-за горизонта, Даша подняла голову, огляделась и села. Прямо перед ней, в километре виднелась вышка кордона, влево и вправо уходили несколько рядов колючей проволоки, перед вышкой была полоса вспаханной земли. Девушка, вдруг, поняла, что видит кордон с обратной стороны. Со стороны Зоны. И тогда ее пронзил ужас. Значит, ее не только избили, но и без сознания, каким-то образом вывезли за кордон и бросили умирать в канаве. Дарья обхватила руками содранные в кровь коленки и снова зарыдала. Просидела она так час или дольше, но когда солнышко уже начало понемногу припекать, девушка немного согрелась, ей стало немного легче. Яма, из которой она с таким трудом сумела выбраться, оказалась воронкой от мины. Девушка подумала об этом, когда увидела рядом с ямой разбросанные кости. Чьи это кости она не поняла, но очень сильно испугалась. Даша подумала, что надо собраться и идти к кордону, там рассказать, что произошло, и ей должны помочь. Он медленно встала и потихоньку пошла к вышке.

Младший лейтенант Шнипке отсиживал последние минуты ночного дежурства на третьей вышке зоны «6» кордона. Глаза слипались, он силился не задремать уже больше часа. Смена должна подойти с минуты на минуту, и тогда удастся вдоволь отоспаться в казарме до вечера. А вечером, они с приятелем отправятся в Чикиловку отдыхать. Интересно, будет ли работать та симпатичная девушка – Даша? Он вслух сказал: «Дашья», – и улыбнулся. Шнипке всегда украдкой поглядывал на нее, когда был в кафе. Стройное тело, грудь идеальная, длинные темные волосы, карие глазки. Он часто вспоминал ее, долгими ночами сидя в дозоре. Он знал, что с ней ему ничего не светит, все знали, что на девушек из кафе смотреть в плане интима не стоит, иначе можно навсегда попрощаться с заведением «За кордоном», а в этих местах больше негде было нормально поесть и выпить. Шнипке взял бинокль, чтобы в последний раз осмотреть свою зону ответственности перед сменой. Обводя взглядом пространство за полосой, он вдруг увидел фигуру, медленно двигающуюся в сторону вышки. Было довольно далеко, но он рассмотрел, что это человек, в грязных разорванных лохмотьях, весь заляпанный грязью, с лохматыми черными космами на голове. «Зомби» – пронеслось в мозгу у Шнипке. Он никогда раньше не видел зомби. На учебных занятиях им объясняли, что зомби – это бывшие люди, которые попали под выброс, не успев укрыться в надежном подвале. Часто зомби попадали под влияние контролеров, и он мог вести их туда, куда ему вздумается. Говорили, что зомби становятся и просто люди, которых «взял» контролер, поиграл и бросил. С полностью выжженными мозгами, эти бывшие люди продолжали бродить по зоне, пока кто-нибудь не прекращал их существование. Это могли быть и минные поля, вблизи кордона и сталкеры – незаконно находящиеся в зоне люди, собиратели артефактов. Если бы Шнитке сам не убил несколько слепых собак и одну псевдоплоть на дежурстве, все эти рассказы о Зоне, он бы считал сказками. А этот-то, смотрите, прошел через минные поля, и прет прямо на пулеметы. Шнитке поймал в перекрестие прицела далекую фигуру и выпустил очередь. Дальнейшее поразило его до такой степени, что он потом долго рассказывал товарищам о том, что увидел. В зомби он не попал, а тот развернулся и бросился бегом в сторону леса. «Зомби же не бегают!» – подумал Шнипке. Еще одна очередь вслед убегающему снова не достигла цели, и зомби скрылся в кустарнике, который широкой полосой окаймлял лес и в котором находились минные поля.

– Ты чего тут палишь?– за спиной у Шнитке появился Альфред Баум, его сменщик, – что бы не заснуть, что ли?

Шнитке подпрыгнул, как будто ему шило воткнули в одно место, и обернулся к напарнику.

-Зомби, там, – он указал рукой в сторону, куда убежал мутант.

-Убил? – спросил Баум и зевнул.

– Убежал он, в сторону леса.

– Ты что, кошмариков во сне насмотрелся? Зомби не бегают.

-Я знаю! Но я по нему очередь, а он развернулся и бежать! – Шнитке обернулся в ту сторону, куда убежал зомби, словно надеялся, что он снова появится.

– Так может это не зомби? Может в надежде на то, что ты тут спишь, кто-то из Зоны пытался проникнуть? Там же минное поле на сто пятьдесят футов, кроме животных и не пробирался никто. Эти-то проскакивают редко, кто сильно быстрый, а кто – сильно везучий.

-Ну, выглядел он как зомби, шел медленно, одежда вся рваная, в грязи весь.

-Иди, отсыпайся, – Альфред похлопал приятеля по плечу, – увижу твоего зомбака – пристрелю, потом покажу!

-Вечером в поселок идем? – Шнитке обернулся, уже перед выходом с поста.

-А то! Обязательно пойдем, две недели без женщин, дымиться все уже!

Шнитке последний раз бросил взгляд в сторону кордона и пошел спать.

Даша никак не ожидала, что ее начнут расстреливать. Как только она услышала грохот пулемета вдали и увидела перед собой россыпь земляных фонтанчиков от пуль, она развернулась на сто восемьдесят градусов и рванула в сторону леса, не смотря на боли в ногах. Вслед раздалась еще одна очередь, и, в эту же секунду, девушка воровалась в заросли кустарника, пробежав метров двадцать, ничком упала на землю и закрыла голову руками. Она не заметила метрах в пяти слева от того места, где она вломилась в кусты табличку, вкопанную в землю, на которой на двух языках было написано «Мины».

Пролежала Даша долго, тихонько всхлипывая, давая отдохнуть ноющим мышцами и болящим ребрам. Лежала и думала о том, что к кордону не пройти, о том, что теперь обязательно умрет. А потом, не сразу, пришла мысль о минном поле. Ужас сковал все тело, Дарья резко села и огляделась вокруг. «Как же теперь? Назад нельзя, вперед нельзя», – она закрыла лицо ладонями и опять расплакалась.

Через час, Даша, боявшаяся сойти с места, и продолжавшая сидеть на земле, почувствовала, что мышцы опять затекли и начали сильнее болеть. Она встала, переступила с ноги на ногу, разгоняя кровь, покрутила руками, постояла немного и снова села. «Нужно что-то делать, иначе я умру от жажды и голода. Может попробовать кидать вперед какие-нибудь камни, оставаясь лежать и медленно ползти вперед? Но вот тут-то, рядом не бросишь камень, если сработает мина, разорвет на части». – Девушка обернулась назад, потом повернулась обратно в сторону леса. Села на корточки и внимательно оглядела землю перед собой. Трава редкая, почти совсем желтая, вроде не тронутая, метрах в пяти прямо по ходу – жидкий кустик с опавшей листвой. Дарья подняла комок земли, еще влажный, достаточно тяжелый, пригнулась как можно ниже и бросила в сторону куста. Тут же упала на землю, закрыв голову. Взрыва не последовало. Она осторожно поднялась и мелкими шажками пошла к кусту. Подойдя вплотную, остановилась и посмотрела дальше, до леса оставалось метров тридцать, она снова подобрала с земли, на этот раз – камень, бросила метров на пять вперед и опять упала. Снова ничего, внимательно смотря под ноги, Даша пошла к камню.

До леса оставался последний переход. Во время своего похода, девушка даже смогла увидеть одну мину – бугорок был присыпан землей, травы на нем не было. «Это же не на людей ставили, а на зверей», – подумала она. Наметив первое дерево, уже в лесу она прицелилась и снова бросила камень, одновременно падая на землю. Взрыв раздался такой оглушительный, что Дарья вообще перестала, что-либо слышать, сверху полетели комья земли, левую руку пронзила острая боль, и на голову потекло что-то теплое. А потом, совсем рядом упало дерево. Пролежав минут пять, Даша села и посмотрела на левую руку. Рядом с локтем кожа была достаточно сильно разодрана, и из раны текла кровь. В голове звенело, она ничего не слышала, из глаз текли слезы. Оторвав от подола платья лоскут ткани по всей окружности, Даша обмотала руку тряпкой и, насколько сильно смогла, затянула узел. Ткань быстро пропиталась кровью, но, по крайней мере, кровь не лилась ручьем. Медленно поднявшись, девушка пошла в лес, села под первое же дерево и, без сил, задремала.

Проснулась Даша уже ближе к вечеру. Все по-прежнему болело, рука онемела, возможно, от тугой повязки, но кровь уже совсем не текла. Девушка подумала, что скоро наступит ночь и тогда она наверняка замерзнет насмерть, или ее съедят монстры. «Надо идти, сколько смогу. Где-то впереди, за лесом, должно быть старое зернохранилище, может быть там удастся спрятаться. Она встала и медленно пошла вперед. Лес этот был совсем небольшой. Даша помнила, как еще в детстве, они с подружками бегали сюда за грибами и ягодами, а потом на лугу за лесом собирали одуванчики и плели венки. Сейчас уже совсем ничего не напоминало в этом лесу прошлого. Он был мертвым, редкие листочки на деревьях, пожухлая грязно-желтая трава. Грибов тут нет давно, а если и есть, то они мутировавшие. Подумав о грибах, девушка поняла, как сильно она хочет есть. Пить хотелось меньше, потому что она пила, еще сидя в канаве, грязную воду, смешанную с ее кровью. Тогда то, она и увидела под деревом гриб. С виду обычный подберезовик, может только большой очень. Она решила сорвать его, сделал шаг вперед, зацепилась за что-то и упала. В последний момент, успела выставить правую руку и, ободрав ее о жесткую кору березы, все же не врезалась в дерево, а упала рядом, лицом почти в гриб. Так она и лежала перед ним и разглядывала. Гриб вроде обычный, Даша протянула руку, чтобы сорвать его и в этот момент, с ее ободранной ладошки, на шляпку упала капля крови. Прямо на глазах у девушки, капелька тут же впиталась в шляпку, а на ее месте появилась маленькая зеленая бусинка. «Так странно», – подумала Даша, – «что это такое»? Она аккуратно взяла маленькую бусинку двумя пальцами и положила на ободранную ладошку. Каково же было ее удивление, когда бусинка сначала превратилась в маленькое зеленое пятнышко, а потом пропала. И тут же ранки на ладони начали затягиваться, и через несколько секунд, на ней не осталось ни царапины. «Вот чудо! Это получается лечебный гриб»? – Даша улыбнулась, глядя на ладонь. Про зону рассказывали, что все здесь может только убить, за исключением некоторых артефактов. Она слышала про кровь камня, мол, раны заживляет, получается, она нашла гриб-артефакт? Кровоточащих ран на теле уже не было, ссадины покрылись коркой, и тогда она размотала повязку на локте и попыталась выжать из нее кровь. Не получилось – кровь засохла. Край тряпки коснулся гриба, и удивленная Даша заметила, что там, где ткань соприкоснулась с грибом, она начинает светлеть, как будто гриб впитывает кровь из нее. Тогда она бросила тряпку сверху и стала смотреть. Через несколько секунд, тряпка стала серой, именно такого цвета было платье на Даше. Она подняла ткань и увидела, что зеленых капель на поверхности шляпки нет, но сам гриб стал светло-зеленого цвета. И тогда, сама не понимая, что делает, она вырвала гриб из земли и начала его есть! Жадно она проглотила мягкую и безвкусную шляпку, быстро прожевала ножку и только потом – испугалась. «Теперь я точно умру», – подумала она. Но вместо этого, девушка вдруг обнаружила, что боль уходит из тела а, посмотрев на локоть, обнаружила, что раны уже нет, не осталось даже царапин. Перестали болеть ребра, синяки все разом прошли, по телу прошла теплая волна, и стало необычайно легко. Еще раз, осмотрев себя с ног до головы, она не обнаружила ни единого следа ран. Не хотелось есть и пить! «Вот так чудо-гриб»! – Даша наслаждалась новыми ощущениями, наполнившими тело. Она так прекрасно себя никогда не чувствовала. Зрение стало как будто острее. Сумрак уже совсем опустился на лес, но девушка прекрасно видела все вокруг. Как ни странно, но и слышала она теперь очень четко, все звуки леса проникли в голову, и она поняла, что каждый звук означает. Она смело двинулась вперед, на выход из леса, причем двигалась – словно кошка, тихо ступая по земле, даже почти плывя над землей. Уже совсем стемнело, когда Дарья вышла из леса, но она прекрасно видела впереди зернохранилище, к которому собиралась добраться. Еще новым ощущением было, то, когда она вдруг впереди себя увидела аномалию. Это был трамплин. Маленький, может быть и не очень опасный, но девушку поразило то, что она не только четко видит, где точно расположена аномалия, но и видит как воздух, от трамплина уходит вверх и вперед. И тогда она сделала еще один поступок, не понимая зачем. Дарья разбежалась и прыгнула прямо в трамплин, который тут же сработал, метнув девушку вперед и вверх, точно как она видела потоки воздуха. Девушка сделала в воздухе сальто вперед и мягко, как кошка приземлилась на ноги. Вот тогда, она подняла голову к ночному небу и громко рассмеялась. А еще она обратила внимание, что ее волосы стали изумрудного оттенка. Это еще больше обрадовало ее, и она, улыбаясь, направилась к зернохранилищу.

Внутри нее все изменилось, она вдруг поняла, что знает все аномалии, знает все артефакты, и Зону она знает всю, вдоль и поперек, и хоть сейчас доберется даже до Монолита. И Монолит есть – она это тоже знает. Она не совсем понимает его сущность, что за сила в нем, но это не беда, она узнает, обязательно узнает…

Кровососа Дарья увидела даже в его режиме стелс. Вот он – силуэт, метнувшийся из-за стены зернохранилища. Даша остановилась, подождала, когда кровосос подошел совсем близко. Вот он раскинул в стороны лапы, щупальца потянулись к голове девушки, и в этот момент она сделала шаг в сторону, поднырнула под лапу кровососа, одной рукой закрутила ему ротовые присоски вместе, и, находясь уже за спиной кровососа, одним движением вниз и в сторону… оторвала ему голову. Во все стороны брызнула кровь, кровосос стал видимым, еще до того как упало на землю его тело. Даша раскрутила голову за присоски и забросила ее на крышу здания. Подняла к лицу руку в крови и медленно облизала пальцы, посмотрела на труп кровососа и… стала невидимой. Звонкий смех раздался над Зоной. Звонкий смех человека или монстра? Или кого-то еще?

Сергей Ерышев пропал из расположения части на следующий день – не явился на утреннюю поверку, хотя вечером в казарму прибыл. После расследования все посчитали, что он дезертировал, спасаясь от трибунала за оскорбление действием сотрудника миротворческого контингента старше по званию. Подали в розыск, но отыскать его так и не смогли. Да и кто бы подумал искать Сергея в канаве, в километре от кордона на территории Зоны. Вернее даже не Сергея, а несколько частей, на которые порвала его Даша. Да и не Даша это была. Через некоторое время среди сталкеров поползли слухи о бесстрашной и удачливой, загадочной и неуловимой сталкерше, имя которой дали – Химера!

Екатерина Боровикова Таня

Посвящается моей маме, Боровиковой Татьяне Петровне.

База Свободы встретила меня звоном разбитого стекла, непечатными криками и топотом Перца, который пронёсся мимо, вжимая голову в плечи и прикрывая левое ухо рукой. Этот лось резко свернул к полуразрушенному бараку и скрылся в его недрах. Удивившись тому, что Перец меня даже не заметил, решил двинуть за ним. За спиной нарастал многоголосый хохот.

Друг детства стоял у разбитого окна и, вытянув шею, осторожно выглядывал на улицу.

– Привет, Танцор. Ты это, погоди чуток… – Перец даже не обернулся, продолжая что-то высматривать. Я, можно сказать, обиделся. Всё-таки узнал, но не остановился, так спешил. Не виделись больше двух лет, неделю назад я сообщение послал, что в Зоне, встречай, мол… А он вот, значит, как.

Только я собрался выдать гневную тираду, как послышались тяжёлые шаги, и в комнату ввалилась Женщина. Я офигел, товарищи, потому что в Зоне за три месяца видел лишь несколько сталкерш, и все они были спортивные, юркие, миниатюрные. А сейчас передо мной стояла в позе «где шлялся всю ночь, гадёныш» дама лет сорока пяти, почти с меня ростом (а он у меня, между прочим, метр восемьдесят), в армейском бушлате и кирзачах. Бушлат смотрелся очень органично – потому что такую мощную фигуру в комбинезон «Сева-14МЖ», учитывающий естественные женские выпуклости и впуклости, не впихнёшь. Поправив сползающую белую косынку, завязанную на манер банданы, незнакомка заявила на удивление приятным голосом:

– Вот ты где, ирод!

И сделала шаг в сторону Перца. Глаза моего друга забегали туда-сюда, он отступил, упёрся спиной в стену и забормотал:

– Ну что ты, Петровна, в самом деле? Я ж не хотел…

Я, всё ещё офигевая, наслаждался комедией, и не спешил вмешиваться. Первый раз видел Володьку таким испуганным.

– Не хотел? Ах ты, козёл лысый! По сторонам смотреть умеешь, только когда стащить с кухни чего собираешься? Это ж надо! Не заметить корыто с бельём! Я, бесстыжая твоя морда, три часа стирала! Как ты мог его вывернуть прямо в грязь, да ещё сапогами потоптаться? Я тебе сейчас голову оторву! – Набрала в лёгкие воздуха побольше, для очередной порции криков, но замерла, выдохнула и прищурилась. Потом схватила моего друга за рукав и резко повернула левым боком к свету.

Левое ухо предстало во всей красе. Ярко-красное, по размерам превосходящее правое раза в полтора, оно выглядело просто замечательно. Под коротким ёжиком волос, чуть выше уха, наливалась знатная шишка. Я еле сдерживал смех.

– Так. – Незнакомка помолчала, а потом спокойным голосом сказала. – Пошли в медпункт, я тебе примочку сделаю.

– Чуть не убила, а теперь примочку предлагаешь? Это ж надо – Перец решил перехватить инициативу. Способ «лучшая защита нападение» не прошёл. Дама в бушлате снова упёрла руки в боки и заорала:

– Если б и убила, невелика потеря! Я тебе что, Золушка, по тридцать три раза работу переделывать? Будешь на сухпайке неделю! От тебя вечно одни неприятности! А про самогон вообще молчу – Новый год через три дня, будете водичку обеззараженную хлебать!

– Почему? – обиженно протянул Володька.

– Потому что один идиот, улепётывая с моёй территории, споткнулся о ящик, и разбил пять бутылей самогона! А новый варить я не буду! – Проорала Петровна, развернулась и направилась к выходу. Видимо, фраза про Новый год без спиртного очень расстроила Володьку, поэтому он одним прыжком догнал фурию, и, заглядывая в глаза, стал упрашивать.

– Татьяна, ну… ну, прости… а с самогоном нечаянно получилось…хочешь – я всё-всё для тебя сделаю! Лукаш меня прибьет за то, что без водки бойцов на праздник оставил! Ну, Танюша… А я тебе конфет достану… с ликёром!

– С коньяком. И будешь мне помогать сейчас – картошку чистить, лук резать, пока я переполаскивать бельё буду. И посуду после обеда помоешь, понял? А чтобы быстрее было – найди себе помощника, только не настолько бестолкового, как ты. Хотя тут все, кроме Лукаша такие. – С этими словами она изучающее посмотрела на меня, как будто увидела только что. Смеяться мне тут же расхотелось – ещё не хватало кашеварить на весь клан Свободы! Я не для того сюда пришёл!

– Познакомься, Татьяна Петровна, это мой друг Игорь Танцор. Он в наш клан собирается вступать. И, конечно же, поможет!

– Я? – моё возмущение было задавлено в зародыше умоляющим взглядом Володьки. – Я, ну…э-э-э…конечно, я помогу. Только мне, наверное, нужно вопрос со вступлением решить сначала?

– Мигом к Лукашу. Через полчаса чтобы были на кухне. – Петровна последний раз посмотрела на нас волком, потом черты лица её разгладились, и она сказала:

– Ладно, если поможете – сварю самогон из гороха. Вкус, конечно, не тот совсем… Но зато через сутки готов будет.

– Петровна, дорогая! Ты… Ну, ты Человек! – Товарищ с опухшим ухом попытался обнять женщину, но был остановлен несильным толчком в грудь.

– Не лезь, охламон, а то поленом не только по голове, но и по мягкому месту получишь!

Последний раз глянула на несчастное ухо, еле слышно вздохнула и покинула наше общество. Я выглянул в окно. Вот это осанка! Петровна по снегу не шла, а вышагивала.

– Ну, теперь здарова, братан! Долго же ты собирался! Как, пообтёрся немного в Зоне? – Перец широко улыбнулся, схватил меня и слегка встряхнул. Я почувствовал себя мешком картошки, попавшим под гидравлически пресс – вот-вот превращусь в заготовку для чипсов. – Чёрт, Игоряха, я так рад, что ты здесь! Рассказывай, как эти три месяца прошли? Слышал, ты себя неплохо зарекомендовал среди одиночек?

– Погоди ты, наговоримся ещё. Ты мне объясни – кто это был?

– Петровна. Ты что, не слышал о ней ничего? Пошли, по дороге поговорим.

Мы вышли из здания. Снег с зеленоватым оттенком хрустел под ногами. Как всё же хорошо в Зоне зимой! Часть монстров исчезает – наверное, впадают в спячку. Аномалии становятся сонными какими-то, хорошо заметными и уменьшаются в размерах. Правда, артефактов можно найти в зимние месяцы на порядок меньше – и люди уходят на Большую землю. Тишина, покой… бандюки вообще… Словно их и не было здесь никогда. Только кланы, учёные и сумасшедшие вроде меня остаются. Да и куда мне идти – назад? Туда, где нет работы, жизни, ничего? Я только-только сбежал – три месяца, как в Зоне. И уходить пока не собираюсь.

Разговор шёл своим чередом.

– Я слышал, конечно, что на базе Свободы баба живёт. Но я думал…

– Что она наша общая жена? – Володька захохотал, а потом прошептал – ты Тане только такого не ляпни. Зашибёт. Она наша повариха, прачка, фельдшерица, уборщица, психолог… И мать, и сестра для всех. Мы спим на белых простынях, моемся в бане… Без неё мы бы превратились в сборище оборванцев. Так что ты это… обожай и уважай, в общем.

– А сам?

– А чё сам? Я ж нечаянно. Видал, как она мне в башку поленом запустила? Меткая! – несмотря на шишку и отбитое ухо, в голосе Перца сквозило уважение вперемежку с восхищением.

Тут мы приблизились к основному зданию, и Петровна отошла на второй план. Мне предстоял ответственный момент – вступление в клан Свободы. Пока поднялись на второй этаж, наслушались подколок от бойцов. Да, долго, видно, будут Перцу вспоминать этот прикол с корытом.

* * *

– Не знаю ничего почти. Я ж два года, как в клане. А Петровна, говорят, здесь с самого начала. То ли жена чья-то, то ли сестра, то ли мать… Хотя последнее навряд ли – в Зону с мамками не ходят… И вроде как тот мужик, с которым она пришла, погиб. А она осталась, потому что на Большой земле ей жить не для кого. Наш клан для неё и дом, и дурдом, и детсад…

После разговора с Лукашем вышли из «офиса», прошли вниз по улице и оказались в царстве женщины. За недавно покрашенным забором чистенький двор, колодец, на столбах натянутые верёвки со злосчастным бельём, сарайчик небольшой. Во всех окнах барака вставлены стёкла, а за стёклами виднелись тюлевые занавески. Словно не в Зоне, а в деревне обычной. Зашли в дом, и Татьяна, ни слова не говоря, поставила перед нами мешок картошки, огромный чан с водой и вручила ножи. Без верхней одежды она смотрелась уже не так внушительно – высокая женщина приятной полноты с грустными глазами и аккуратным узлом тёмных волос на затылке. Только кое-где причёска была припорошена сединой. Её бы в середину двадцатого века – такие женщины в то время считались эталоном красоты.

И вот сейчас я чистил картошку, слушал Володьку и раздумывал – что может держать женщину в Зоне, если она ни сталкер, ни учёная, ни искательница острых ощущений? Этот вопрос захватил меня полностью – как-никак очередная тайна Зоны. А я всегда был любопытен. Разговор сам собой переметнулся на мои приключения последних месяцев, что не мешало обдумывать загадку.

Открылась дверь соседней комнаты, и до моего носа донёсся безумно приятный запах гречневой каши и жареного мяса. В животе заурчало. В дверном проёме появилась фигура Петровны с миской и ложкой в руках.

– Танцор, ты ж с дороги – иди, поешь горячего. Потом доделаешь работу. А ты, Володька, зайди ко мне – отдам список продуктов. Занесёшь Лукашу, пускай достанет то, что в списке. А то подъели запасы-то – крупы кончились почти, и масло… – Она поставила еду на стол и вышла из комнаты.

Я себя не очень долго упрашивал. Не ел такой вкусноты с тех пор, как пришёл в Зону. Всё тушёнка, да сухпайки. А здесь – целый пир. Я понял, почему мужики с Татьяны сдували пылинки.

Не успел я поднести ложку ко рту, как входная дверь заскрипела, и в комнату робко протиснулся невысокий усатый мужичок в комбинезоне клана. Он переминался с ноги на ногу и держал руки за спиной.

– Хлопцы, а Таня где?

– Петро-о-вна-а! К тебе гости! – Перец разулыбался и подмигнул мужичку. Тот злобно на него зыркнул, но промолчал.

– Кто там ещё? У меня работы непочатый край, за вами, как за детьми малыми, ходить и убирать нужно… – Татьяна вышла, увидела гостя, упёрла руки в боки, как тогда, при первой нашей встрече, и протянула:

– Скряга…Чего припёрся?

– Таня, пойдём во двор, поговорим?

– Чего? Здеся говори. Буду я ещё на холод выходить.

Скряга покосился на нас неодобрительно, но спорить не стал. Прокашлялся, подошёл к женщине и протянул артефакт. Такого я ещё не видел. По форме и по размеру он напоминал цветок пиона, мягко светился и пульсировал, словно сердце.

– Вот… Очень редкий. Говорят, он мужикам бесполезен, а бабам усталость снимает и здоровье… улучшает… по женским делам…вроде как. Положи у изголовья кровати – и будешь спать хорошо, и вообще… – Тут он совсем стушевался, сбился и замолчал. Смотрелись они довольно интересно – Татьяна, статная женщина, и мужичок, хоть и крепыш, но почти на две головы ниже зазнобы. Что передо мной разворачивается одна из сцен какого-то местного сериала про любовь, я уже понял. Не знал только сюжета в целом.

– Я уже сколько раз говорила – не тягай мне всякую муть! Лучше помоги делом! Вон, у меня крыша в медпункте протекает. Неделю назад просила – заделай сам или хлопцев запряги. И что? Как текло, так и текёт? Сейчас морозы ударили, снег заметает в комнату! А ты по аномалиям лазаешь, как молодой. Голову оторвёт – будешь знать!

Скряга покраснел, забормотал что-то невразумительное про крышу, про нехватку времени и стал отступать к двери.

– Погодь! Давай сюда свой аленький цветочек, ладно уж. Положу под кровать. – С этими словами она забрала подарок и вышла.

– Какая женщина, а мужики? – Скряга подмигнул нам на радостях, что подарок не отвергли, и быстренько слинял, пока его протечкой не замучили.

– Любовь это или как? Она… ну, в общем, она ж выше! И вообще… – Женщина становилась всё интереснее. Я, конечно, понимаю – на безрыбье и рак рыба, и любая баба без внимания в Зоне не останется, но вот эти вот пунцовые щёки взрослого человека, подарочки… стихов не хватает для полного комплекта.

– Типа да. – Перец оглянулся на дверь, за которой скрылась Петровна и, понизив голос, стал рассказывать:

– Скряга появился с полгода назад, летом. Через неделю у него день рождения был, ну, мы отметили, всё как полагается… Нажрался наш Казанова, и женской ласки захотел. Стал к Танюхе приставать. Она ему оплеуху дала такую, что он летел метра два, головой саданулся о стену и вырубился. Когда очнулся – всё, кирдык. Влюблённый по самые уши. До сих пор клинья подбивает, ухаживает. А она нос воротит, типа, не надо ей ничего и никого. Он всё время говорит, что таких баб уже не делают. С него стебаются, но он ничё так – упёртый. Думаю, сойдутся они рано или поздно. И вообще…

Наш разговор прервал сигнал тревоги. Я бросил недоеденную кашу, Володька нож. Вытаскивая на ходу оружие, мы выскочили на улицу.

– Твою мать! Мутанты! И чё им зимой не спится? – Перец рванул в самую гущу событий, я тоже побежал было за ним, но что-то меня бросило на землю и рвануло бок. На мгновение передо мной появилась рожа кровососа, а потом он опять исчез. Я пытался выстрелить, но меня швыряло по земле – прицелиться было нереально. Краем глаза увидел Таню с дробовиком в руках. Раздался выстрел, и в какой-то миг я почувствовал, что свободен. Разрядив обойму в место, где предположительно мог быть мутант, вскочил с земли, одновременно пытаясь перезарядить оружие. Хладнокровно, со спокойным выражением на лице, Петровна снова выстрелила. Враг стал видимым. Татьяна выстрелила третий раз, прямо в башку уроду, я добавил… Кровосос замер на несколько секунд, а потом рухнул.

– Слабый. Они спят зимой, а это шатун, видать. Летом мы бы с тобой так легко не отделались. – Таня продолжала держать в руках оружие, но на труп даже не смотрела.

– Откуда вы знали, куда стрелять? – Я тяжело дышал и пытался остановить кровь ладонью. Лапа кровососа порвала комбинезон, но сама рана была не глубокой.

– Нужно не суетиться. Если присмотреться – видно. Воздух колыхается, будто от жары. Вот и всё. – Петровна вытянула шею и посмотрела за забор. – Так. Я смотрю, всех тварей укоцали. Я пойду в медпункт. Ты помоги Перца дотащить – кажись, его порвали сильно. Буду вас лечить. – Пошла в барак, бормоча себе под нос – надо марганцовку развести, и бинты из биксов достать… И что там Болотный доктор советовал… А, жгучий мох отварить и рану промывать, только разбавить один к четырём…

* * *

Вечером того же дня готовили ужин и мыли посуду сами бойцы. Татьяна Петровна была слишком занята ранеными. Я отделался легче всех – после промывки раны, наложения швов и повязки был бесцеремонно выпровожен из медпункта. Уже поздно вечером все, кроме дозорных и раненых, собрались в большой комнате главного здания и обсуждали сегодняшний инцидент. Хриплый магнитофон еле слышно играл что-то старенькое, но очень душевное. Пришла Петровна, и тяжело вздохнув, села на скамью.

– Ребята заснули. Всё хорошо будет, через пару дней станут в строй. Только Перец… Я не справлюсь. Лукаш, ты бы связался с Доктором, жалко мальчика.

– Сделаем, Танюш. Не волнуйся.

Женщина оперлась спиной о стену и прикрыла глаза. Я осторожно её рассматривал. Тёмные круги под глазами выдавали, как она устала. Руки, лежавшие на коленях, поражали грубой, потрескавшейся до крови кожей. Из причёски выбилась седая прядь и спадала на лоб, изрезанный морщинами, которых днём я как-то и не заметил. Зона никого не делает краше, а с женщинами вообще обходится очень жестоко. К Петровне подсел Скряга, и еле слышно предлагал покушать, попить водички, выпить пивка… Она только морщилась, всем видом говоря, что ей ничего не хочется, и молчала.

– Танцор! А почему ты Танцор? – белобрысый парень отхлебнул пива из бутылки и с интересом на меня уставился.

– Танцор и есть. Занимался хореографией всерьёз, до армии. – Мне скрывать было нечего.

– Вот это да! Балерунов у нас ещё не было – любопытствующий рассмеялся.

– А не гонишь? – Скряга заинтересованно посмотрел на меня. По тебе и не скажешь. Я вот совершенно танцевать не умею. И вообще, не мужское это дело.

– Чтобы ты понимал! – Татьяна открыла глаза. – Игорь, я не танцевала лет десять. Пригласи меня на вальс, а? Ребята, сделайте погромче!

В это время зазвучала старая, когда-то модная песня. Я её хорошо знал – не вальс, конечно, но попробовать можно – «Bring me to life», группы «Evanescence». Я подошёл к Петровне, протянул руку, она поднялась, и мы закружились в танце. Зрители поражённо молчали.

Не Петровна, нет… Таня. Таня танцевала замечательно. Не ожидал, что она окажется настолько прекрасной партнёршей. Даже забыл, что она не вписывается в стандартные для балерин сорок два килограмма. Женщина мечтательно улыбалась, прикрыв глаза, и полностью отдалась во власть музыки. А я в этот момент понял. Понял, что никогда не пойму, почему женщины такие. Способные пожертвовать собой ради других. Почему Таня работает как проклятая, чтобы облегчить жизнь куче мужиков, получая взамен лишь вечную усталость. А вот трепетное к ней отношение бойцов стало понятным. Она действительно была матерью. Для всех. Одним своим присутствием делая этот мир лучше.

7 августа 2009 г.

Василий Бора Эпицентр

Вездеход заблудился окончательно и бесповоротно. Уже шестое, серое и унылое утро встречал он в этой глуши, где солнца и в полдень почти не видно, да и рассвет казался прорывом гигантского гнойника, а не восходом жизнетворного светила. Вездеход не знал названия этого леса, и понятия не имел, каким образом он попал сюда, когда бежал без оглядки, спасаясь от химер, но одно помнил крепко: он не имеет права умереть! Ни за что, ни в коем случае, и ни при каких обстоятельствах не мог он позволить себе роскошь отчаяния или спокойствие смерти. Жизнь Вездехода не была его собственностью, и, следовательно, он не мог распоряжаться ею по собственному усмотрению, не мог, сдаваясь беспощадной судьбе, просто лечь и умереть. Не имел права. Его ждали, на него надеялись, от него ожидали помощи и поддержки, защиты и покровительства. У него были дети и жена, которые, потеряв кормильца, остались бы без всякой опоры. Поэтому он раз за разом вытаскивал из глубокой грязи ногу и делал следующий мучительный шаг. Липкая и тяжёлая, холодная грязь методично высасывала из человека последние капли сил, а бурелом вставал на пути сотнями колючих шлагбаумов. Но шли часы, проходили сутки, а человек не сдавался. Полуслепой от усталости и голода, он механически пёр напролом, и концентрировал всё своё внимание и волю на преодолении очередного препятствия. Всегда исключительно только того, которое нужно было преодолеть в данный момент. Иначе было нельзя. Задумайся он на секунду о беспросветности собственного положения или о длине всего предстоящего пути – и силы бы тотчас покинули его. А так он говорил себе: ещё шаг, ещё один, перелезть дерево, перешагнуть яму – это я смогу, это ещё по силам, а там видно будет! Вперёд, всегда только вперёд!

К концу шестого дня, человек, скорее похожий на упрямое пресмыкающееся, чем на разумное существо, очнулся от того, что перед ним не оказалось никакого преодолимого препятствия. Минуты две простоял он в тупом оцепенении, прежде чем в глазах засветились искорки возвращающегося разума. Вездеход оглянулся и удивлённо констатировал, что перед ним нет больше деревьев и кустов, а под ногами не грязь, а старый и растрескавшийся, но крепкий асфальт. Оглянувшись, он увидел, что дорога острым краем начиналась прямо у кромки леса, откуда ему удалось только что вырваться. Складывалось впечатление, что по каким-то неведомым причинам растительность никак не могла захватить этот клочок чистого пространства. Остановленная у края асфальта, жухлая трава высоким валом нависала над дорогой, а деревья, которые росли здесь много гуще обычного, жадно протягивали свои хищные лапы в сторону поляны. Что бы это ни было, что бы ни останавливало растительность, Вездеход был благодарен ему от всей души. После десятков часов, проведённых в борьбе с зарослями и болотом, идти по асфальту казалось сказочно легко и приятно. На поляне виднелись какие-то старые развалины, угадывались контуры большого дома и множества хозяйственных пристроек. В сторонке стоял чудом сохранившийся внушительных размеров сарай с бревенчатыми стенами. Большие камни из фундамента дома блестели от ноябрьского инея, создавая впечатление ложной чистоты. "Скорее всего, здесь был раньше большой хутор или дом лесника с маленькой лесопилкой. Богатое было место – гляди, какие гранитные глыбы притащили для фундамента!" – подумал Вездеход. Его мысли уже крутились вокруг чая, остатки которого он приберёг в рюкзаке и который в мокром лесу никак не мог сварить, ибо сырое дерево под постоянно моросящим дождём только дымило и не желало гореть. Голод болезненной судорогой скрутил желудок, еда закончилась четыре дня тому назад, и в данном положении даже простой чай казался вершиной мечтаний.

– В сарае наверняка найдётся парочка сухих досок для костра, наконец-то будет возможность согреться и просушить обувь и одежду, – подумал сталкер. Впервые за последние несколько суток он серьёзно начал верить в благоприятный исход своего приключения, в сердце шевельнулся огонёк оптимизма. Верный сталкерским инстинктам он, прежде всего, решил тщательно осмотреть всю поляну, нет ли тут мутантов, аномалий или другого источника опасности. Навык, намертво вбитый в голову годами, проведёнными в Зоне, оказался сильнее даже усталости и дикой жажды выпить горячего чаю, которым он бредил всю дорогу сюда. Сняв с пояса обрез (тяжёлый автомат с патронами он бросил на вторые сутки, так же как и бесполезный пистолет с боезапасом) Вездеход сперва достал из кармана сухую пачку патронов и перезарядил ружьё. После этого он тщательно осмотрел все развалины пристроек, первым делом ища подвал или погреб – любимое место жительства всякой нечисти, но, слава Богу, таковых здесь не нашлось. Сарай он решил оставить напоследок, ибо делать лишние круги в наступающих сумерках ему хотелось меньше всего на свете. Проходя мимо развалин дома, человек заметил нечто странное: несмотря на то, что дом был разобран по камням и практически сравнен с землёй, у бывшего фасада остался стоять большой фрагмент стены с входной дверью. Добротная резная дубовая дверь казалась нетронутой. Остановившись перед ней и с интересом рассматривая причудливый орнамент, состоящий из дубовых листьев и оленей с ветвистыми рогами (всё-таки здесь было лесничество!), Вездеход заметил, что из щёлочки под дверью сочится мягкий свет.

– Что за чертовщина! – прошептал сталкер и рефлекторно поднял обрез.

Осторожно обойдя кусок стены, он удостоверился, что с другой стороны нет ничего кроме битого кирпича и мусора. Опять став перед дверью, он снова увидел свет и в придачу как будто почувствовал запах чего-то давно забытого и домашнего. Тоненькая полоска света гипнотизирующей силой влекла человека, нося в себе обещание тепла и уюта. Вездеход только сейчас заметил вычурную латунную ручку, и ему вдруг захотелось, взявшись за нее, войти внутрь. Испугавшись своего странного желания, он быстро отступил два шага и потом, снова обойдя стену сзади, увидел там такую же ручку. Но с этой стороны никакого света и в помине не было.

– Ты чё, мужик, деревяшки испугался! – ругнувшись вполголоса, Вездеход взялся за ручку и медленно открыл скрипучую дверь. Переступив порог, он оказался на том месте, где стоял пять минут тому назад. Ничего чрезвычайного не случилось.

– Ну и на что ты рассчитывал, болван? – пристыдив самого себя, он в сердцах захлопнул за собой дверь. Как только дверь закрылась, из-под нее опять заструился свет. Озадаченный сталкер постоял секунд десять и, наконец, решившись, нажал ручку и осторожно открыл дверь, держа обрез наготове. По мере того, как открывалась дверь, яркий свет выхватывал всё более широкую полосу из владений ночного пустыря перед домом. Ослеплённый и заинтригованный, Вездеход шагнул в свет, автоматически закрыл за собой входную дверь и остановился на пороге. Глаза медленно привыкали к свету.

Первое, что достигло сознания, ещё до момента, когда зрение прояснилось, был запах. Миллион полузабытых ощущений и мыслей ураганом нахлынули на замершего человека. В мозгу стремительно мелькали давно похороненные осколки воспоминаний: бабушка печёт пончики, мажет их домашним абрикосовым вареньем и посыпает сверху ванильным сахаром-пудрой. Мама ставит на праздничный семейный стол большой поднос с телячьими отбивными размером с тарелку. Хохочет во всё горло компания шальных школьных друзей, собравшаяся в конце дедушкиного сада вокруг мангала со шкварчащими шашлыками. Ароматные восковые свечи на рождественской ёлке отражаются в тёплых глазах жены, ласкающих его сквозь полутьму.

Целый вихрь ярких образов и чувств затопили измученные разум и душу. В чувство Вездехода привёл незнакомый голос:

– Вытри ноги, сынок! Незачем в доме грязь разводить. Да что ты стоишь в сенях, заходи милый, иди, умой руки и мигом за стол! Простынет суп-то.

Сталкер слышал слова и понимал их смысл, но не верил своим ушам, медленно, боязливо, он открыл сначала один, а потом и второй глаз. Он стоял в просторных сенях-веранде, а сквозь дверной проём виднелась большая кухня с широким дубовым столом на резных ножках. Узор на них был тот же, что и на двери. Около стола стояла немолодая уже женщина с приятным, добрым лицом и манила его рукой. Вездеход понимал, что этого нет, просто не может быть, но у него не хватало сил противиться видению из прошлого. Уставшая психика сдалась, и минуту потоптавшись на месте, он покорно вытер ноги и спросил:

– Где можно умыть руки, матушка?

– Справа от тебя ванная комната, где же ещё, как не там? – ответила женщина. – Там можешь сбросить свою одёжку, я приготовила сухое.

Повинуясь сказанному, Вездеход зашёл в неестественно чистую ванну и начал стягивать с себя омерзительно промокший, изодранный в клочья и раскисший противорадиационный комбинезон. Умывшись и избавившись от чувства нечистоплотности, сталкер надел приготовленную одежду и вышел в кухню. Женщина, не говоря ни слова, поставила на стол вместительную тарелку и насыпала в неё изрядную дозу дымящегося борща. Краешек ароматного облачка достиг и Вездехода, а волчий аппетит и муки последних четырёх суток окончательно смели остатки осторожности и рационального мышления. Не в силах сдерживаться, он жадно набросился на любимое блюдо. Глотать горячий, густой и ароматный суп для промёрзшего и жутко изголодавшегося человека было вершиной блаженства. Белые чесночные пампушки исчезали в его рте одна за другой. Женщина сидела и с тихим умилением наблюдала за тем, как он ест, а на протяжении получаса единственное, что звучало в помещении, было периодичное:

– А можно ещё порцию?

После пятой тарелки борща испарина покрыла лоб Вездехода, и он почувствовал, что больше съесть не в силах. Женщина сидела рядом, и с грустной улыбкой смотрела на пришельца. Их взгляды встретились. Сталкер никак не решался заговорить, боясь спугнуть чудесное видение. Он настолько привык к грубым, злым, жадным, хитрым или, в крайнем случае, равнодушным рожам, что с этим выражением лица не знал, что делать, и, видимо, его нерешительность была настолько очевидной, что женщина заговорила первой:

– Ну, давай, спрашивай! Чего молчишь-то?

Вездеход немного помолчал, и, собравшись с духом, наконец спросил:

– Вы кто, и где мы сейчас?

– Зовут меня Анна Михайловна, и мы в моём доме. Я знаю, что ты не поверишь мне сразу. Я не могу объяснить как да почему, но мой дом для меня остаётся целым и невредим, и пока я тут, так оно будет всегда. То, что ты видел снаружи – это твоя реальность, а то, где мы находимся сейчас – моя. Не ты первый ко мне пришёл, и не ты будешь последний, но снаружи каждый из вас видит дом по-разному. Так что не будем об этом, твое видение не имеет значения, – Анна Михайловна помолчала, вытерла руки полотенцем, и убрала со стола тарелку. Стоя у плиты, она тихо бросила через плечо:

– Ну, смелей! Задавай свои вопросы. Знаю я вас, сталкеров, любопытная вы порода. Ведь и так будешь ёрзать на скамейке, пока всего не уяснишь – в голосе звучал не то упрёк, не то горечь.

Вездеход переварил информацию, и задал следующий вопрос:

– Почему Вы здесь?

– Я жду.

– Чего ждёте? – опешил сталкер.

– Не чего, а кого. Я сына жду. Он давно ушёл. Сразу после катастрофы, как только Зона сюда добралась, мой Мишенька ушёл разведать окрестности. Ещё мальчишкой он у меня любознательный был, всё ему покажи да разъясни, а в Зоне много интересного. Вот он и бегал, а потом всё мне рассказывал. А как он умел рассказывать…! Будто сама хаживала на Свалку и в Рыжий лес! Так прошло два года, он всё носился со своими картами и непременно хотел меня отсюда вывести. А потом один раз не вернулся. Пропал. С тех пор ни слуху, ни весточки. Но он жив, я знаю! Не может быть иначе. Вот потому и жду. А до тех пор стараюсь приютить, покормить и обогреть каждого блудного пса, который забредёт сюда. А вдруг и моего Мишеньку пожалеет кто-то, да и поможет ему в нужде.

Вездеход промолчал, не зная, что сказать. Реального шанса, что сын Анны Михайловны до сих пор жив, совсем не было. Молчание затянулось, и надо было хоть как-то продолжить разговор:

– Матушка, а как звали вашего сына?

– Зовут, а не звали! Мишка Скоморохов, среди вас Скоморох. Может встречал?

– Да нет, не приходилось.

– Да ты погодь, не спеши, имя могло и измениться – засуетилась женщина и, покопавшись в шкафу, достала старую фотографию. – Вот карточка, посмотри внимательно, не видал такого?

Вездеход взял в руки фотографию и начал рассматривать. Молодой круглолицый парень был сильно похож на свою маму, ясные карие глаза и русая бородка делали его похожим на какого-то героя из народных сказок. Лицо Вездеходу казалось знакомым, он только не мог вспомнить, откуда. Да и лет-то сколько прошло! На фотке парню лет двадцать, а теперь это уже должен быть зрелый мужчина. А ведь в Зоне стареют быстро. Если стареют вообще… По мере того, как он рассматривал фотографию, Вездеходу всё больше казалось, что он видел эти глаза раньше. Когда-то давно, и чёрт знает где, но видел! Промучившись минут десять да так и не вспомнив, он, отдавая фотографию, уже хотел сказать – нет, не видел – но Анна Михайловна не дала ему и слова вымолвить, зажав мягкой ладонью рот.

– Не надо! Не отвечай. Не говори ничего. Не говори ни да, ни нет! Просто возьми фотографию с собой. А вдруг найдёшь его, вдруг узнаешь…

Отвернувшись, она приложила к глазам передник, а сталкер, совсем растерявшись, сидел молча. Минутой позже с деланной бодростью в голосе, но не поворачиваясь, скрывая слёзы от гостя, Анна Михайловна сказала:

– Да что же это я, старая дура, пустыми разговорами гостя донимаю! Небось, устал, сынок, и спать хочешь? Ты иди, ложись. В чистой комнатке тебе постелено, а я тут ещё посуду мыть закончу. Иди, отдыхай. Утро вечера мудренее. Тогда и поговорим. Ступай, спокойной ночи!

Взгляд сталкера на секунду остановился на аккуратной стопке только что вымытых тарелок, но промолчав по поводу прозрачной лжи, он покорно ответил:

– Да, матушка, уже иду. Спокойной ночи.

Лёжа в сухой постели с закрытыми глазами, несмотря на дикую усталость, накопившуюся за последнюю неделю, Вездеход никак не мог уснуть. Неспокойные мысли тревожили душу, а вопросы без шанса на ответ занимали рассудок. Скоро полночь, а сна ни в одном глазу! Вот уже второй час проходит в странном оцепенении, а сна нет, как и не было. Внезапно отточенные сталкерские инстинкты подсказали ему, что он в комнате уже не один. Тихо, мягким, неслышным шагом к постели подошла Анна Михайловна. Мягкая, прохладная ладонь легла на пылающий лоб. Едва слышный шепот достиг слуха:

– Спи, сынок, отдыхай, набирайся сил, они понадобятся тебе завтра. Иди и найди моего сына, верни его ко мне. Укажи ему дорогу домой. Я знаю, впервые за последние двадцать лет наверняка знаю, всем сердцем чувствую, что ты найдёшь моего сынка, сталкера Скомороха. Ты первый вестник надежды в этом аду. Спешить не надо, времени у тебя достаточно. Я буду ждать вечно. Спи, родимый. Отдыхай.

Слова звучали как заклинание и Вездеход уснул. Этот измученный человек с нервной системой загнанного зверя спал сладким, детским, глубоким и безмятежным сном. Спал, как когда-то в давнем детстве, за долгие годы впервые чувствуя себя в полной безопасности. Так хорошо он не спал даже в своём убежище под двухметровым слоем бетона и за бронированной дверью полуметровой толщины. Он спал спокойно, потому что его сон берегли. Ему покровительствовала сила космической величины – материнская любовь. Он спал и видел сладкие, яркие сны, сны детства и юности, а не смутные, тревожные видения зрелого мужчины. И во сне он был счастлив.

Вездеход проснулся от того, что ему было холодно. Он лежал на земле в углу старой развалины дома. Рядом догорали головешки костра. Оглянувшись по сторонам и увидев стоящее в зените солнце, ему стало ясно, что проспал он больше двенадцати часов. Не зря же он чувствовал себя абсолютно здоровым и полным сил. Голова была чистой, как никогда за последние дни, только отголосок странного сна и то, что он не помнил, как ложился спать, слегка тревожили душу. Вездеход был голоден, как зверь, и поэтому решил сварить единственное, что у него ещё осталось – чай. Сугубо только ради иллюзии завтрака. Нагнувшись, он подхватил рюкзак, но чуть не вывихнул себе плечо, настолько тот был тяжёлым. Ошарашенный сталкер осторожно открыл мешок, и тупо уставился на его содержимое: свежий, явно домашний хлеб, колбаса, банки варенья и целый копчёный свиной окорок с кучей сала в придачу, наполняли рюкзак под завязку. Плоская жестянка с чаем тоже была на месте. Копаясь в вещмешке, Вездеход заметил кропотливо заштопанные дыры своего рукава. Комбинезон был аккуратно исправлен, вымыт и высушен. Осматривая свою одежду, он в нагрудном кармане нащупал прямоугольный листок толстой бумаги. С чёрно-белой фотографии на него смотрел молодой Мишка Скоморохов, сын несуществующей женщины, проживающей в доме, которого уже нет.

Изумлённый сталкер понял, что сон был не совсем сон, и дом с матушкой Анной всё-таки существовал. Не в этом мире, но где-то рядом. Вскарабкавшись на соседнюю стену, он пробовал сориентироваться. Стена с дверью была рядом, вот она, совсем близко, рукой можно достать, но вид у неё был совсем другой, чем вчера. Дерево растрескалось, и резьба была почти совсем неразличима, а густая паутина дополняла картину полного запустения, только ручка блестела полированной латунью. Было совершенно ясно, что открывать её нет никакого смысла, и что только один человек имеет право туда войти. Но этого человека сначала ещё предстояло найти. Собравшись в путь, Вездеход бросил прощальный взгляд на поляну. У неё была совершенно круглая форма с дверью в центре. Ни мутировавших растений, ни аномалий. Чистая земля. Вокруг, готовые ринуться вперёд, стояли густые заросли воинов Зоны, но никогда Зоне не удастся захватить эту поляну, ибо сила, которая не давала ей проглотить этот клочок земли, вечна, как само время и велика, как Вселенная. Это материнская любовь, и здесь её эпицентр.

Татьяна Никишина Это сладкое слово – свобода

Мужчина с большим трудом разлепил глаза, перед носом лежал чей-то ботинок. Человек ткнул этот предмет обуви, на что тот едва не расквасил ему нос. «Блин, почему же мне так хреново?» – пронеслась в голове единственная связная мысль.

Мужчина резко сел, на что голова отозвалась сильной болью, а содержимое желудка попросилось наружу.

– Что, дружок, мутит после вчерашнего? – напротив сидел какой-то бородатый тип в грязном свитере.

– А что вчера было-то?

– Ха! Совсем память отшибло? Хотя столько выпить да без закуси, – бородач кивнул куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, мужчина увидел пустые водочные бутылки – штук пятнадцать. Его снова затошнило.

– Это всё я выпил?!

– Разумеется, нет! Вон твои собутыльники валяются – дрыхнут ещё, – вокруг и правда лежало четыре человека, вид у них был какой-то заросший.

– Ты, Сынок, привыкай, пить-то здесь – жизненная необходимость, так сказать, – не унимался обладатель бороды и грязного свитера.

– Какой я тебе сынок! – обиделся мужчина.

– Во как! Сам же вчера так назвался! Зона имена-то не жалует…

Зона… Конечно, где ему еще быть! Мысли сразу же прояснились – он в Зоне Отчуждения и он свободен! Вчера утром Николай Владимирович Кузькин пришел на Кордон, до этого проникнув через периметр, охраняемый военными. Решил, для начала, познакомиться с местными и послушать сталкерские байки. Подсел к одному из костров, достал припасенную заранее бутылку – выпить за знакомство, и понеслось. Настроение у Николая было отличное, поэтому одной дело не ограничилось – кто-то сгонял к местному торговцу, Сидоровичу, и водка полилась рекой. Оплачивал все, конечно, новичок. Тогда же он получил своё новое имя – Сынок. Теперь он сталкер – бродяга Зоны.

Кто за чем, а Сынок пришел в это забытое богом место за свободой. Нет, он не скрывался от правосудия, и не готовился стать мародером. Он прятался от НЕЁ, от мамочки. Вот уже тридцать три года она опекала его, следила, чтобы её сыночек ни в чем не нуждался. Сколько раз он пытался начать самостоятельную жизнь! Даже снял квартиру, но мама всё равно приходила к нему – готовить, убираться, стирать и гладить одежду. В конце концов, он всегда возвращался к ней. Но долго так продолжаться не могло! И Сынок решился – единственным местом на Земле, куда мама не смогла бы за ним пойти, была Зона – обитель ужасных мутантов и коварных аномалий. А здесь он уж заработает кучу денег, купит дом с большим забором и охраной, чтобы мама не могла пройти, и тогда будет по-настоящему счастлив!

Бар «Сто рентген». Два дня спустя.

– Ну, давай показывай, что принес, – промолвил Бармен, протирая стаканы.

– Вот артефакт нашел… – заговорил Сынок и протянул сверток.

– Опять какую-нибудь мелочь принес, – торговец раскрыл пакет, и тут же его лицо исказилось от удивления и отвращения одновременно. – Ты что мне приволок, придурок?

– А в чем дело-то… – промямлил смущенный сталкер.

Привлеченные громкой репликой Бармена, к стойке начали поворачиваться остальные посетители «Ста рентген».

– В чем дело, в чем дело. Ты вообще слепой, что ли? Артефакты в глаза хоть раз видел? – предмет спора представлял собой шар, по размеру чуть больше сливы, темно бурого цвета.

– Да-а, ну ты даёшь, – сказал подошедший сталкер, – твой артефакт называется – какашка псевдоплоти! – и весь бар дружно разразился диким хохотом.

– И что мне теперь с этим делать? – промямлил побледневший Сынок.

– Ученым отнеси, для исследований, – посоветовал тот же сталкер, на что новичок схватил «артефакт» и пулей вылетел из бара.

«Да-а, как-то неудачно начала моя мечта исполнятся», – думал Сынок, идя по Свалке. Он топтал Зону третий день и уже начал скучать по дому, вспоминались мамины пирожки, такие сочные, румяные… Новичок тряхнул головой: «Всё, не думай об этом. В начале всегда сложно. Вот поднаберусь опыта…» Тут его размышления прервал вой. Вздрогнув, Сынок огляделся по сторонам – справа, вдалеке показалось штук десять слепых псов, и все они бежали в сторону сталкера. Перестрелять всех мутантов он и не надеялся – стрелок из него никудышный, да и пистолет – не подходящее для этого оружие. Мгновенно взвесив все за и против, новичок принял единственное верное решение – спасаться бегством. А так как спринтер из него был тоже не ахти какой, то Сынок решил где-нибудь спрятаться. Подходящее место виднелось в десятке метров впереди – деревянный сарай. Стены светились в нескольких местах, двери вообще не было, но вот крыша присутствовала – достаточно, чтобы спастись от стаи собак.

– Что, обломались?! – крикнул Сынок, сидя на деревянном настиле в трех метрах над землёй. На что одна из псин злобно тявкнула. Их было пятнадцать, и все они кружили около сарая в надежде на вкусный обед.

Через некоторое время весёлое настроение изменилось на прямо противоположное – он понял, что без посторонней помощи ему отсюда не выбраться. Тут, как по заказу, вдалеке показалась человеческая фигура, которая быстро двигалась в его направлении. Собаки, что самое странное, даже не обратили внимания на незнакомца, а он был уже рядом.

– А ну пошли отсюда, шавки паршивые! – знакомый до боли голос прозвучал, казалось, на всю Зону. Собаки, как безумные, вскочили и, поджав хвосты, дружно умчались куда подальше.

– Мама?! – только и смог вымолвить пораженный Сынок.

– Куда ты забрался! А если упадешь? Иди сюда, я так по тебе соскучилась! – запричитала женщина.

– Как ты тут оказалась? Зачем? – промямлил сталкер, слез с крыши и тут же угодил в крепкие объятия.

– Как зачем? Ты ушел, ничего не сказал, оставил только записку: «Мама не волнуйся, я ушел в Зону»! Что я должна была делать! Я почитала про эту Зону! Здесь сплошная радиация и опасные звери, какие-то аномалии, тоже очень опасные!

– Мама, я теперь сталкер и умею справляться с этими трудностями! – пытался оправдаться Сынок.

– Сталкер! Слышала я про этих сталкеров, ничего хорошего, а какое у них питание – тушенка и водка! А знаешь, из чего сейчас делают эту тушенку? Я вот тебе пирожков своих принесла, ты, наверное, голоден? Сейчас, сейчас… – и женщина начала доставать из объемной сумки всякие свертки. – Только вот остыло все, но ничего, мы костер разведем!

– Мама, а как ты меня нашла вообще?

– А думал, я не мощная, что ли? Сердце-то всегда чует, что ребенку опасность угрожает. Вот так вот и нашла!

– Но мутанты… Да и люди тут иногда пострашнее ходят.

– Кто мутанты? Шавки эти облезлые? Нашел чем пугать. А каких людей тут бояться? Вон встретила одного. Стоит, руку ко мне тянет и говорит: «Иди ко мене-е, сюда-а». Я, конечно, женщина видная, мужикам нравлюсь, но этот, не знаю, на что рассчитывал, с такой-то внешностью!

– А что у него не так с внешностью было?

– Да всё не так! Тощий, грязный, в лохмотья какие-то закутан, а голова – вся лысая, в каких-то шишках! А вдруг ты таким же станешь от радиации?

– Так это же контролер был! Очень опасный мутант! Как ты с ним справилась?!

– Как, как, плюнула в его мерзкую рожу и дальше пошла! – на это Сынок уже ничего не смог сказать и только удивленно хлопал глазами. – Вот скажи, что ты сюда полез?

Ответить честно у сталкера не хватила сил, все-таки мама спасла его от собак, поэтому он немного приврал:

– Я пошел в Зону, чтобы денег заработать. Мы с тобой ведь в однокомнатной квартире живем. А тут можно найти такие артефакты, что вырученного хватит на целый остров!

– Артефакт говоришь… Вот такой что ли? – с этими словами женщина достала еще один сверток и развернув показала Сынку. На что у того буквально отвисла челюсть. Названия артефакта он не знал, но когда вчера сидел в «Ста рентгенах», один сталкер принес такой бармену. На что глаза торговца азартно заблестели, и он позвал посетителя в свой кабинет, а это значило – сделка предстояла серьезная, прибыльная.

– Мам, да это, кажись, кучу денег стоит! Где ты нашла его?

– Ну, иду, смотрю, лежит такой комок, светится немного, а я про артефакты тоже прочитала. Дай, думаю, подберу, авось пригодится. Вот, как видишь, не зря. Ну, что-то мы разговорились, пора обедать. Да, чуть не забыла, я принесла тебе шерстяные носки, а то холодно здесь, ещё простудишься!

Сынок понял, что именно сейчас он по-настоящему счастлив.

Бар «Сто рентген», кабинет торговца. Месяц спустя.

– Вот, держи, – сказал Бармен, выкладывая на стол четыре пачки новеньких банкнот. – Пересчитывать будешь?

– Нет. Я думаю, вы не станете обманывать своего постоянного клиента, – ответил сталкер, пряча деньги за пазуху.

– Это точно, – бармен встал и убрал в сейф полученные артефакты. – Ну, до встречи!

– Вряд ли. Я ухожу из Зоны. Всё, что хотел – уже получил.

– Как знаешь. Не скажешь напоследок – в чем секрет такого успеха?

– Секрет? – Сынок остановился в дверях и ответил, улыбаясь, – маму надо слушать, всегда!

Никита Мищенко Уже ничего

1986 год, 26 апреля, Припять.

– Нина! Домой!

Девочка подняла голову, щурясь от яркого солнца, и, болтая в воздухе ногами, продолжила с увлечением разглядывать одолженный у подруги зарубежный каталог косметики и одежды. Читать Нина уже умела, но кроме ценников и непонятных описаний, напечатанных на немецком, в каталоге нечего было читать, поэтому Нина просто разглядывала яркие блузки, помады и тени для глаз.

– Нина! Домой! – с прежней настойчивостью оповестила её мама.

– Уже иду! – немного недовольно крикнула в ответ Нина, спрыгнула с качелей и подошла к песочнице, где возилась группа детворы. Её младший брат, Володя, был занят тем, что с помощью недавно купленных фигурок лепил черепашек и матрешек, а когда это занятие ему надоело, он просто брал песок руками и катал небольшие шарики.

– Пойдём, мама зовёт, – Нина взяла Володю за руку и вывела за пределы игровой площадки. Володя попытался облизать руки, но Нина пресекла эту попытку.

– Нельзя. Руки грязные, на них много микробов. Будешь их лизать – заболеешь.

Разочарованный Володя понуро опустил голову. Подъезд перед ними открылся и, вышедший оттуда дядя Миша пропустил вперёд детей.

– Здравствуйте, Дядя Миша, – поздоровалась Нина.

– Здравствуй, Ниночка.

– А вы сегодня придёте к нам?

– Обязательно!

– С тётей Клавой?

– Да, с тётей Клавой.

– А почему вы не рядом с папой?

– Я сегодня во вторую смену, – улыбнувшись, объяснил сосед, – а ваш папа – в первую. Ну, бегите!

Нина попрощалась, и они вместе с братом, быстро оказавшись на третьем этаже, позвонили в дверь их квартиры. Дверь открыла их мама – молодая красивая женщина в домашнем халате и фартуке.

– Ну, вот и вы! Быстренько заходите, нечего сквозняк в дом впускать.

Нина и Володя прошмыгнули за порог, и мама закрыла за ними входную дверь.

– А ну марш мыть руки, – мама осмотрела Володю и отправила того в ванную. Нина тем временем положила на кухонный стол каталог, села и принялась смотреть, как мама готовит праздничный ужин.

– Мама, а торт будет?

– Конечно, будет! – мама улыбнулась и продолжила помешивать наваристый суп.

– А скоро папа придёт?

– Скоро, – мама оторвалась от готовки и посмотрела в окно, – очень скоро.

– Хорошо, – Нина раскрыла каталог и снова начала болтать ногами в воздухе.

– Не болтай ногами, – пригрозила ей мама, – это дурная привычка.

Нина перестала нарушать дисциплину и успокоилась. На кухне воцарилась тишина. Внезапно на девочку напал необъяснимый приступ страха. Она поёжилась, хотя за окном было больше двадцати градусов, и попыталась выровнять дыхание. Надвигалось что-то плохое, и Нина это чувствовала. Что-то очень плохое.

– Мам, а можно мы с Володей ещё немножко погуляем?

– Мы же сейчас будем за стол садиться, – ответила мама, – придут Дядя Миша, тётя Клава.

– Мы немножко! Только папу встретим – и назад, – канючила Надя.

– Ну, хорошо, – сдалась мама, – но только недолго.

Надя кивнула и забежала в ванную. Володя строил сам себе рожицы в зеркале, когда Надя схватила его за рукав, отвела в коридор и начала поспешно одеваться.

– Приходите поскорее! – крикнула им вдогонку мама, но Нина даже не попрощалась – она уже бежала по лестнице, волоча за собой Володю. Выбежав из дома, она побежала в находящийся недалеко от дома лесной массив. Сейчас первобытный страх руководил Ниной. Она чувствовала – нужно бежать. Не оглядываясь. Как можно дальше и быстрее. Иначе беда.…Через минуту над городом раскрыл свой бутон огромный огненный цветок, а потом послышался страшный звук, сравнимый с тигриным рёвом или осенним громом…

Спустя 26 лет. 2012 год, 26 апреля, Припять.

Нина попыталась сосредоточиться, но у неё это никак не получалось. Мысли смешались в голове в один большой ком, и вытащить оттуда что-то отдельное виделось для девушки невероятным трудом.

– Ты сегодня какая-то задумчивая, – осторожно заметил Володя, прочищая обрез, – магнитные бури?

– Нет, – Нина смотрела куда-то вдаль, отчаянно пытаясь сосредоточиться, – просто сегодня день рождения мамы…был бы…

– Ты всё ещё винишь себя?

– Я могла бы спасти её, – Нина незаметно для себя начала плакать, – тогда. Она бы сейчас была жива…

– Мы были детьми, мы ничего не могли изменить, – заметно осипшим голосом, ответил Володя, – слышишь? Ничего. Нам просто повезло.

– Нет. Если бы я знала…я могла бы…предупредить её.

Володя покачал головой.

– Выкинь эти мысли из головы. Уже ночь, спать пора. Кстати, я сегодня первым дежурю, так что ложись, и хорошенько отдохни.

Нина кивнула и, поставив автомат на предохранитель, завернулась в спальный мешок. Сон не пришлось ждать долго – он сам пришёл, обволакивая девушку своими необъятными ручищами…

***

Нина открыла глаза и не сразу поняла, куда попала, но потом ужасное понимание происходящего проникло в её мозг. Это была детская площадка. Она сидела на качелях, на коленях лежал немецкий каталог. Володя возился в песочнице, как и положено детям его возраста…

– Нина! Домой!

Эти слова резали слух Нины, словно хорошие ножницы – бумагу. Мама ещё жива. Её можно спасти.

Нина вскочила с качелей, каталог упал на пыльную землю. Она кинулась к песочнице, не слова не говоря, взяла Володю за руку и кинулась к подъезду дома, на ходу бросая брату: «Не смей лизать руки!». Дверь подъезда им открыл дядя Миша. Нина прошмыгнула в образовавшийся проход, а удивлённый дядя Миша успел только крикнуть вдогонку: «Передавай «привет» маме!». Третий этаж, квартира 23. Каждая секунда на счету. Дверь открывает мама – она молодая, красивая, живая. Нина входит в дом и отправляет Володю в ванную.

– Помой руки!

– Молодец, заботишься о брате – мама улыбнулась и принялась помешивать суп. Нина отдышалась, встала перед мамой, обдумывая слова, которые изменяет их судьбу.

– Мам,…а пошли, погуляем.

Мама удивлённо повернулась к дочке.

– Куда? Мы же сейчас за стол сядем.

– Успеем, – Нина махнула рукой, – я хочу тебе кое-что показать. В лесу. Что-то очень важное.

– Можешь быть, не сейчас?

– Нет, именно сейчас! Пожалуйста, мы ненадолго…

Мама смерила её оценивающим взглядом.

– Уговорила.

– Я только Володю возьму! – убегая в ванную, добавила Нина – он тоже участвовал!

– Куда такая спешка? – мама не переставала удивляться.

– Скоро осень, и всё рассыпается, – сказала первое, что пришло в голову Нина.

Мама накинула лёгкое пальто и босоножки. Нина схватила за рукав свитера Володю и уже втроём они бежали по лестнице к выходу из дома…

***

Нина проснулась в холодном поту. Таких ярких снов она не видела с детства. И аккурат на мамин день рождения… Она выровняла дыхание, подошла к Володе и знаком дала ему понять, что готова отдежурить…Её разбудил Володя. Отдежурила Нина как максимум полчаса – потом сон снова сморил её, правда, теперь никаких особых снов она не увидела.

– Ну, ты и соня! – Володя улыбнулся и показал куда-то в сторону, – я к схрону, взять еды на завтрак. Может, со мной?

– Нет, я пас, – Нина протёрла глаза, пытаясь проснуться. Когда Володя ушёл, она попыталась ещё немного поспать, но недавний сон не давал о себе забыть… Вскоре Володя вернулся – с абсолютно бледным, вытянутым лицом и дрожащими губами.

– Что такое?

– Там… – Володя еле сдерживал накативший на него приступ панического страха – …мама…

Нина вскочила как ужаленная, когда к ним подошла женщина. Молодая, красивая. В домашнем халате, фартуке и босоножках.

-Ну, так что ты хотела показать мне, Нина? – с нескрываемым интересом спросила она.

С минуту Нина молчала, просто прислушивалась к окружающей тишине.

– Ничего, – глотая подступившие слёзы, прошептала она, – уже ничего…

Екатерина Боровикова Инстинкт

Маруся бежала, тяжело дыша и придерживая живот руками. Не разбирая дороги, не думая об аномалиях – ей очень хотелось жить. А три псевдоплоти, видимо, очень хотели есть. Повизгивая, они спешили за обедом на своих кривых ножках. Одно спасение – бегали порождения зоны относительно медленно.

«Мама дорогая, да месяц назад я и подумать не могла, что буду бегать от тупых кусков мяса! Пристрелила бы ещё до того, как они решились подойти!» Мысли сбивались в кучу, прыгали, играли в догонялки. Но эта, единственная, не покидала голову даже во время погони – если бы не долбанная беременность, было бы намного проще жить.

Среди кустов краем глаза женщина с облегчением заметила просвет. Сейчас главное, не вляпаться в одну из воронок, которых в зарослях орешника пруд пруди. Слушая писк детектора и только благодаря ему определяя направление, зигзагами, словно заяц, Маруся бежала к знакомому укрытию. Ветки хлестали по лицу, пот застилал глаза. Сзади послышался трёхголосый визг и звуки сработавших аномалий. Несостоявшаяся жертва оглянулась и успела увидеть, как плоти превратились в фарш в нескольких метрах над землёй.

На дрожащих ногах сталкерша приближалась к развалинам дома. Теперь уже не спеша, проверяя путь болтами. Вот и спасительный люк в подвал, в котором женщина пережидала не один выброс.

Направленный в лоб пистолет объяснил, что место занято. В темноте сразу было не разобрать, кто сидел на перевёрнутой бочке, но фраза «чевой-то ты сюда припёрся» объяснила, что боятся нечего.

– Дрон, это я, привет. – Вытирая пот со лба, Маруся продолжила спускаться.

– Ух, кого я вижу! Тычинка, ты? А я слышал, что ты того… этого… – Молодой сталкер, с которым Маруся несколько раз ходила в рейды, засмущался, но всё же включил фонарик. – Чевой-то? И правда, не соврали в Баре… – Дрон рассматривал расплывшуюся фигуру женщины и огромный живот.

– И что в Баре говорят? – Тычинка нервно дёрнула плечом, а потом охнула от внезапно накатившей боли. Дрон с опаской посмотрел на собеседницу, но увидев, что девушка расслабилась, и стала пристраиваться на кучу тряпья в углу, продолжил разговор.

– Говорят, что ты залетела, и ушла на большую землю. Как вижу, со второй частью они ошиблись.

– Ошиблись. – Маруська не очень обрадовалась, услышав, что её ситуацию обсуждает вся Зона. – А говорят, мужики не сплетники.

Сталкер промолчал. Тычинка тоже не стала продолжать разговор. Она прислушивалась к себе, ожидая очередной схватки.

Женщины, приходя в Зону, быстро пересматривали свои моральные устои. Хочешь выжить – плати. А секс – дорогая валюта. Хочешь, чтобы тебя отпустили военные – ложись на травку, да штаны снять не забудь. Хочешь, чтобы тебя бандюки не убили – отдай весь хабар и ноги раздвинь. Противно, но умирать ещё противнее.

Маруся даже не знала, кто отец ребёнка. Приём противозачаточных под воздействием радиации дал сбой, и сталкерша даже не сразу поняла, что беременна. Врач Долга, иногда помогающий женщинам Зоны в подобной ситуации, Маруське помочь отказался. «Выйди и прыгни в «Электру» – эффект тот же. У тебя срок уже месяцев пять – какой аборт, дура?»

Довольно быстро Тычинка почувствовала «прелести» своего положения. Физические, а, главное, психические. Снизилась реакция, притупилась внимательность. Зато интуиция развилась до небывалых масштабов. Это и помогло выжить.

Из Зоны Маруся уходить не собиралась – воспринимала беременность, как досадную болезнь. И вот сейчас, во время выброса, собиралась «выздороветь». Благо, судя по схваткам, роды были на подходе. Только Дрон здесь не к месту оказался. Ещё помешает избавиться от ребёнка.

Вверху загрохотало. И одновременно с выбросом женщину скрутила сильнейшая боль. Схватки пошли одна за другой. Так больно Марусе не было никогда в жизни. Она забыла обо всём. В сознании держалось только огромное желание прекратить эту пытку и испуганные причитания Дрона где-то на заднем плане.

Сталкер не знал, что делать. Он понял, что присутствует при появлении новой жизни, но восторга не испытывал. Держа подругу за руку, он только и мог повторять «тише, тише, чевой-то ты? Всё хорошо, всё хорошо…» Потом увидел, что Маруся теряет сознание, и страх куда-то ушёл. Осталось только желание помочь.

С трудом раздев женщину, он трясущимися руками трогал живот, пытаясь понять, как скоро понадобится принять ребёнка. И как это делать вообще? Живот ходил ходуном, Маруся продолжала кричать. Весь этот ужас продолжался не меньше часа. Потом женщина как-то резко затихла и напряглась. Глянув вниз, Дрон похолодел, увидев, что показалась головка ребёнка. Протянув руки, помог ему появится на свет. И чуть не выронил от неожиданности.

Младенец был весь в крови, скользкий. Огромные глаза, мягкая шёрстка по всему телу и по три пальца на руках и ногах. Малыш почему-то не плакал, глядел на дядю и улыбался. От рассматривания сына Зоны Дрона отвлёк шёпот новоиспечённой мамаши.

– Возьми нож, перережь пуповину и вынеси этого уродца наверх.

– Ку-куда наверх? – Сталкер от удивления стал заикаться.

– Наверх. Убери его отсюда.

– Ты что? Это же твой ребёнок! Какая ж ты женщина после этого! – Дрон только что помог появится этому существу, поэтому просто не мог убить.

– Нормальная. Ты его хорошо рассмотрел? Это не человек, это хрен знает что! – Маруся с трудом села. Всё тело болело. Она с ненавистью смотрела на того, кого произвела на свет. – Не можешь? Кишка тонка? Дай, я сама. – Она выхватила младенца из рук «акушера». Малыш вдруг заурчал. Маруська замерла.

Маленькими трёхпалыми ручками, неумело, тот пытался сквозь майку добраться до груди. Не до конца осознавая, что делает, Тычинка приподняла одежду. Ребёнок ловко обхватил губами сосок и заурчал ещё громче.

И тут на женщину накатили такое огромное счастье и блаженство, которым нет описания. Она тихонько гладила своего малыша по шёрстке, и даже думать забыла, что несколько минут назад собиралась его убить. Дрон, видя, что ситуация в подвале изменилась, осторожно сказал:

– Надо же, какой пушистик.

Тычинка посмотрела на него светящимися глазами и согласно кивнула. Потом спросила:

– Поможешь нам добраться до кордона? Пушистику нужен покой. А здесь слишком близок Долг. Они могут его обидеть – им же не объяснить, кто мутант, а кто человек.

Сталкер кивнул. Он продолжал смотреть на женщину с ребёнком, и думал. Думал о том, что женщинам в Зоне действительно не место – сейчас бы, на большой земле, Маруся рожала нормального ребёнка, в хорошем роддоме, рядом был бы муж, а не чужой человек. А ещё думал о том, что материнский инстинкт – страшная сила. Женщине неважно – обычный ребёнок у неё на руках, или подарок Зоны.

Никита «((*МиРаВоЙ*))» Рожков Цена жизни

Пережить смерть человека нельзя без скорби.

Но без отчаяния и депрессии – можно и нужно.

Небо над Зоной ничем не отличалось от обычного осеннего неба. Тот же дождь, срывающийся с маленьких, серых туч. Всё вокруг как будто замерло, слушая как капли дождя разбиваются о мокрую землю. На траве капли воды блестели словно алмазы. Над головой был слышен раскат грома, а далеко за лесом сверкала молния.

Но Лиза не обращала внимания на эту мерзкую погоду. Её волновал другой, более важный момент. Она не случайно сидела в кустах перед сгоревшим хутором. Девушка ждала двух сталкеров, чтобы убить их и забрать хабар. Лиза не желала остаться в Зоне навсегда, в отличие от других сталкеров она хотела заработать денег и свалить отсюда раз и навсегда. Но чтобы в Зоне заработать много денег нужно драгоценное время и сильный мужской характер. Потому девушка решила пойти на мародёрство.

Снаряжение у Лизы было как у новичка: старый защитный костюм, пистолет «Макаров» и снайперская винтовка «СВУ». Однако девушка в Зоне уже год и Лиза понимала, что ей здесь не место. Теперь перед ней стоял выбор: либо умрёт она, либо эти ребята. Этих сталкеров девушка знала только по имени. Лично они не были знакомы. Пару раз эти ребята заходили в бар, очень пьяные и очень довольные. Хвалились своими деньгами. А Лиза как раз в тот момент с бутылкой пива думала, как поскорее выбраться из Зоны. Вдруг увидела Антона и Андрея. Познакомилась, выпила с ними, поговорила о жизни. Когда Андрей стал в очередной раз хвалиться деньгами, Лиза решила, что это единственный шанс, который выпадает всего раз в жизни. У каждого сталкера из бара девушка расспросила об Антоне и Андрее. Оказалось, что парни живут намного лучше любого, кто ещё заходит в этот бар. На подготовку и получение информации о сталкерах у Лизы ушло две недели. Через две недели девушка и ещё два сталкера ушли на ограбление Антона и Андрея. Один попал в аномалию, другого загрызли собаки. Так осталась только Лиза. И теперь она сидит в уже знакомых нам кустах.

Лиза достала из рюкзака фляжку с водой, сделала пару глотков и спрятала фляжку обратно. Она понимала, что на всё её длинное путешествие воды может просто-напросто не хватить, потому решила экономить свои запасы. Воды у сталкеров может быть мало или вообще не быть.

Лиза достала старенький бинокль и посмотрела на то место, откуда должны были идти Антон и Андрей. Но ничего кроме пустых, сгоревших, разрушенных домов не увидела. Руки её дрожали, в голову лезли мысли о провале серьёзной операции, и от этого Лиза сходила с ума. Ей очень плохо, об этом говорило её печальное выражение лица и дрожащие руки. Бывало, одиночки спасали Лизу от мародёров, поджидавших её у торговца, но теперь она сама стала мародёром. Ей было противно это вспоминать. Но, увы, другого выбора у девушки не было. Либо остаться здесь на неопределённый срок, либо убить этих несчастных и отправиться домой с неплохими деньгами. Многие на месте Лизы не сомневаясь нажали бы на курок, но она не такая. Девушка не хочет жить по звериным законам Зоны, но для того, чтобы остаться в живых, придётся стать как все. Мысль о скором возвращении домой как-то успокаивала Лизу.

Скоро стемнеет, а их всё ещё нет. Хочется курить, но Лиза как назло забыла купить у торговца сигареты. Шум дождя прервал смех Андрея. Лиза даже вздрогнула когда услышала дикий смех сталкера.

– Вот и они! – вполголоса сказала девушка.

– Классный анекдот, Антон! Расскажи ещё. – Сквозь смех бормотал Андрей.

– Слушай другой. – С улыбкой ответил ему Антон.

Лиза сняла «СВУ» с предохранителя и навела прицел на Антона. Настал момент истины. Либо сейчас, либо никогда. Руки девушки продолжали дрожать. Слёзы текли из глаз, мешая точнее нацелиться. Лиза рукавом аккуратно вытерла слёзы.

– До встречи, ребята! – Сквозь слёзы сказала Лиза и нажала на курок.

Осечка!

После второго нажатия на курок оружие выстрелило, и пуля попала точно в горло Антона. Андрей вздрогнул от ужаса, отшагнул от безжизненного тела, понял, что ему уже не поможешь и бросился бежать. Не взяв с собой даже рюкзака, оценивающегося в целое состояние. Лиза выстрелила в Андрея, но промахнулась. Перезарядившись, выстрелила повторно, попав в ногу Андрея. Тот упал на землю и застонал. Девушка бросила «СВУ» и побежала к раненному, на ходу доставая и снимая с предохранителя пистолет. Андрей рукой зажал рану и уткнулся лицом в землю. Даже страшно представить каково ему сейчас. Лиза подошла к Антону. Его безжизненное тело лежало на дороге. Лиза взяла его рюкзак и направилась к Андрею. Рюкзак был очень тяжёлый. Но на данный момент Лизу это волновало меньше всего. Андрей всё ещё стонал и лежал лицом к земле. Девушке ничего не оставалось делать, как стрелять в беднягу. Нельзя было оставлять свидетелей. Раздался контрольный выстрел, который запомнился Лизе на всю оставшуюся жизнь.

Лиза упала на колени перед безжизненным телом Андрея и заплакала. Дождь становился сильнее, нужно было срочно уходить. Девушка встала с колен, отряхнулась и направилась к ближайшему торговцу. По дороге лицо её стало красным.

Торговца звали Крот. Он принимал артефакты, оружие, аптечки и тому подобное. Платил весьма хорошие деньги. Но самое главное, Крот никогда не спрашивал, откуда та или иная вещь. Он вообще не любил разговаривать с клиентами.

После удачного обмена товара на деньги, Лиза решила на прощание зайти в бар «СТО РЕНТГЕН». Зайдя в бар, девушка удивилась. В баре никого не было кроме бармена по имени Волк. Не успела Лиза зайти в бар, как Волк, не поздоровавшись, задал вопрос.

– Ты ничего не слышала об Андрее и Антоне? – С некой грустью спросил Волк.

– Нет, не слышала. – Отрезала Лиза. – Дай мне лучше пива и сигареты.

– Сигарет нет, а пиво не дам. – Глядя девушке в глаза, буркнул Волк.

– Ну, тогда пока. – Обижено произнесла девушка и развернулась в сторону выхода.

– Ага. – Усмехнулся бармен и ушёл к себе в подсобку.

Лиза пошла к себе домой собирать вещи. Всю дорогу девушка думала о своём поступке. Но так и не смогла понять, правильно она сделала или нет. Эта путёвка домой обошлась ей слишком дорого.

Уже через неделю Лиза была дома. В своём родном Хабаровске.

Иногда они ей снились. С некой улыбкой что-то говорили Лизе, но она ничего не слышала. Этот сон отличался от всех других снов своей реальностью. Что пугало больше всего.

И каждый раз, когда ей снился этот кошмар, она с криком просыпалась и шла на кухню, делала себе крепкий кофе, много курила и думала о будущем.

Константин Бугров Путь

Бар «Шти» утром напоминал «Ледовое побоище». На полу кучами мусора лежали бычки, смятые пачки, бутылки «Казаков», куски пищи, выпадавшие изо рта пьяного сталкера. Лужи алкоголя на полу, как и на столах, составляли «роскошный аромат» этого заведения. Зайдя в бар можно было не покупать выпивку, а просто посильней вдохнуть, и упасть тут же под стол.

В этом «гадюшнике» уже с полгода работала девушка, точнее женщина, хотя трудно было угадать ее возраст. В ее мыслях не витали мечты о принцах, она не думала с отвращением о тех, кто посещал забегаловку. Девушка вообще уже давно не верила в сказки. Каждый день, убирая со столов, она не замечала течения времени. Когда приходили посетители, подносила им выпивку и еду, брала чаевые и радовалась редкому вниманию со стороны «ходоков». Каждое лицо было для нее знакомо, она быстро могла вспомнить любого, кто заходил в бар. Девушка искренне улыбалась ветеранам, которые пришли из Зоны снова, в сотый раз, и живыми. Она плакала над теми, кого Зона забрала в царство небытия. По-женски любила каждого.

Ее звали Светлана, все звали ее Свет, для каждого мужчины это имя было действительно как свет в темном царстве. Свету никогда никто не обижал, даже как-то иногда пытались ей хоть чем-то угодить. Но на это внимание, Света, не отвечала, а, потупив глаза, молча, стремилась удалиться куда-нибудь в «посудомойку». Там, среди грязной посуды, она думала о них, она боялась за них, она пыталась гнать мысли о плохом, и по-девичьи роняла слезы, даже чаще, чем когда-то дома, над своею жизнью. Может быть, думала она, что здесь и есть ее дом, ее путь, ее предназначение.

Бармен, по кличке Крыса, он же являющийся торговцем всякого хлама, тоже, как мог, подбадривал единственную женщину в этом захолустье. То денег подкинет, то придет и поможет помыть посуду, накопившуюся после празднований сталкеров, вернувшихся с хорошим хабаром. Да что скрывать, он иногда разделял свою постель со Светой, думая о том, что женщине именно этого и не хватает. Частично он был прав, но не секс нужен был Свете, а чуточку тепла и мужского плеча. Она не строила планов, в которых как-либо должен был участвовать Крыса, она не видела его как свою половину, как уже было сказано, она не верила в сказки.

Сам же Крыса, будучи человеком жадным до денег и эгоистом от дьявола, порой забывал обо всем и сидел у себя, обдумывая коварные планы своего обогащения за счет других. И так однажды получилось, что в эти планы попала Света.

– Свет! – «гаркнул» Крыса из подсобки.

– Ну чего тебе? – ответила Света с некой неприязнью, нервы немного напряглись за весь день, и она устала морально.

– Поди сюда, дело есть!

Света, не спеша, подошла к столу Крысы, вытирая руки грязным полотенцем. Крыса развалившись на стуле, закинув ноги на стол, с какой-то гадкой ухмылкой смотрел на нее.

– Ну? – вскинув вопросительно брови произнесла Света.

– Ты это… Ты садись. У меня тут вот какое дельце подвернулось…

Он посмотрел в глаза девушке, ожидая ее реакции. Реакции не последовало, она даже не присела, продолжая теребить полотенце в руках.

– Ты заработать побольше хошь?

– Ну…

– У меня все сталкеры в рейдах, даже новичков нет, я бы и сам, да нельзя мне… в общем, тут недалече схрон есть, там мне оставили мои заказы, сюда не пошли, потому как застрелят их на месте.

– Я-то причем здесь?

– Я ж тебе показывал, как КПК пользоваться, да и у тебя свой есть теперь. Я тебе отмечу на карте, куда надо заглянуть, а ты принесешь. А?

– Слушай, ты не оборзел ли, Крыса! Ты знаешь сколько сталкеров загубил своими «пойди туда, не зная куда». Теперь на меня перекидываешь…

– Да подожди орать, женщина, тут дело-то на 30 минут, я тебе даже «пушку» дам и приборчик, который зверюшек отпугивает, не всех конечно, но возле Кордона мелочь всякая не полезет. Да соглашайся, а я тебе косметику хорошую подгоню, костюмчик под тебя сделаем, а? Ну и денег там…

– Мне здесь косметика ни к чему…

– Ну ладно, чего хочешь? На все согласен. Плюс деньги.

Света начала размышлять. Что ей в Зоне надо-то? Ничего. Всем довольна. А вот для других бы сделала. Но что? Когда-то акушеркой работала, людям помогала, а здесь помочь очень многим надо бывает…

– Согласна я, с одним условием, даже двумя, плюс деньги и снаряга, с прибором этим, твоим, чтоб зверей отпугивать.

– Вот деловой человек. Говори…, – Крыса весь аж засуетился, видно хороший хабар в схроне.

– Первое, я у тебя больше не работаю…

– Блин, ну ладно, найду кого поставить, дальше…

– И ты, как проводник появится, меня с ним к Доктору Болотному отправишь.

– Это чего это тебе понадобилось к Доктору? Ты болеешь чем? А ты это, меня не того…? Не заразила в смысле?

– Не заразила, не бойся, а зачем, тебе знать необязательно. Тебя это не касается.

– Хм, ладно, согласен. Пойдешь с утра, а пока спать иди, – Крыса отвернулся и начал копошиться в своих вещах.

Света ушла к себе, села на кровать задумалась. Посидела минут пять, и легла, спать не хотелось, мысли роились в голове, представлялось разное и в основном неприятное. Но главное, она решилась. Впервые за всю жизнь решилась на что-то. И это что-то – являлось заботой о сталкерах, о тех, о ком она плакала и кому улыбалась.

Утро наступило незаметно, Света не заметила, как уснула и теперь, совершенно не выспавшись, смотрела на себя в зеркало. «Какая я все-таки страшная, кому я такая нужна» – думала она, «А, в принципе, эти-то вообще немытые мужланы, так что я здесь красавица». Так подняв себе настроение, она направилась к Крысе, который уже ждал ее. Без всяких разговоров он начал надевать на нее комбинезон сталкера, подгонять к Светкиному женскому телу. За пятнадцать минут он все же добился видимого результата, облапав девушку с ног до головы. Костюмчик сидел как влитой, не самый дешевый. Что-то похожее на «Севу».

-Тут это…, замкнутого цикла дыхания нет, конечно. Но это самый подходящий для тебя размер, да и броня хорошая и хим.защита, и радиация тебе нипочем. А маску вот эту возьмешь, она аккуратная, удобная и не поймет никто, что ты девушка.

Света оглядела себя, присела несколько раз, попрыгала, как велел Крыса. Ничего не мешало, торговец был прав, очень удобный костюмчик.

-Дальше смотри, это детектор аномалий, не выключай его, как «запикает» сразу остановись, ну помнишь, я тебя учил, не зря же…

Света помнила, зря он так надрывался, с памятью у нее было лучше, чем у него.

– Вот это приборчик от зверей, собак отгонит, плоти не подойдут, ну кабанчики, если немного, то тоже не тронут. Ты и сама думай, как будет лучше. В рюкзаке медикаменты, тебе не понадобятся. Но на всякий случай.

А вот самое главное, жалко мне его отдавать, но ты женщина хорошая, мой подарок тебе. Это «Винторез», хороший ствол, удобный, отдачи почти никакой, модифицированный полностью, он был не тяжелый, так его еще легче сделали народные умельцы. Магазины я тебе в кармашки положил, на «броне» твоей. Иди аккуратно и лучше, чтоб тебя никто не видел. Ну, все, доброй Зоны.

Он проводил Свету до «черного хода», приобнял и отпустил. Девушка ступила на путь, который вел ее к неизведанному, иному миру.

Света знала, что попадаться на глаза военным нельзя, бандитам-не выгодно. И она легкими перебежками начала двигаться к намеченной цели. Когда-то в детстве мама записала ее в секцию легкой атлетики, поэтому бегала она всегда очень хорошо. И вес ее тела всегда был небольшим. На пути никого не было, Светлана не совсем еще была готова к встрече с мутантами. И уж тем более не была готова убивать кого-либо. Впереди виднелась полуразрушенная постройка элеватора, судя по карте КПК, схрон находился за ней. «Так, прямо в Зоне не ходят, так все ветераны говорят, не верить им нельзя, сколько жизней унесли такие нарушения правил, что ж, пойдем по окружности, ой, надо автоматик хоть в руки взять» – про себя думала Света, это помогало сфокусироваться на задании.

Она перебежала дорогу, по которой часто патрулируют военные, и быстро спряталась за кустом, нервно оглядываясь по сторонам. Детектор аномалий молчал, она взглянула на него, проверила, уж не выключился ли. «Так, дальше до вон того, скрюченного дерева. А как сегодня светло на улице. Так; пять, четыре, три, два, один. Посмотрела по сторонам, никого, бежать». Она легким бегом, немного пригнувшись, побежала к кусту у большого скрюченного дуба. Издал звук детектор и снова замолчал, Света остановилась и присела. «Кажется, начинается. Ой, только бы не дурить». Она тихо, на полусогнутых ногах двинулась, детектор опять просигналил, еще шаг, и частота ритма сигнала участилась. Света остановилась, взяла чуть левее, снова пошла дальше. Рядом буквально в десяти шагах, она заметила странное колебание воздуха. Детектор начал зашкаливать, она достала болты из маленького мешочка и как учили, начала кидать в аномалию. При удачном попадании, аномалия разрядилась, издав глухой хлопок. Так, обозначив границы, Света пошла дальше. Через некоторое время детектор снова затих.

Света шла, уже не спеша, через маленькую рощицу, внимательно наблюдая за всем, что может показаться странным. Когда она собралась выйти, из-за последнего в этой рощице куста и наметить себе траекторию пути, Света вдруг услышала шорох. Он был похож на шелест листьев под ногами шаркающего человека. Света выглянула, аккуратно отодвинув куст. Около почти совсем развалившегося сруба, ходил человек. Низко наклонившись, будто старик, он ходил как-то неопределенно. Свете показалось, что он по одеянию, похож на бандита. Все есть, и плащ с капюшоном, натянутым до носа и джинсы какие-то порванные. Но самое странное было то, что сталкер бродил босиком. Да и рюкзака и оружия не было видно.

Света решила понаблюдать пока, попадаться даже старым знакомым она не хотела. Ее бы сопроводили в бар, а Крысе потом надавали по «соплям». Жалко его, да и дело не в нем, Свете хотелось проверить себя, и до конца дойти этот путь. А иначе, не получит она ничего, как Золушка после двенадцати.

Света заметила лицо странного сталкера, это был дедок, но что же он тут делает? Дед ходил и бормотал себе под нос, понять его было невозможно. Чтобы услышать, надо было подойти поближе. Девушка решилась, ей хотелось помочь заблудившемуся человеку, она вышла из-за кустов. Дед вздрогнул и слегка попятился назад, уж больно неожиданным для него было появление Светы.

– Дедушка, вы, что тут делаете? – спросила девушка.

– Я-то? Кхе, кхе, а ты, молодой человек, один? – к чему-то спросил дедуля.

Он даже не понял, что перед ним девушка, с одной стороны хорошо, с другой стороны – все равно. Светке захотелось вывести его отсюда, довести до бара, но и цель свою надо достигнуть. Что же делать?

– Дед, тебя как звать?

– Да зови как хочешь, я не обижусь. У тебя в рюкзачке чего-нибудь пожевать нет? Давно я тут, не кушал совсем, – жалостливо произнес дед.

-Давай, дед, я тебя в бар провожу, там накормят, скажешь, Свет прислал, – решила скрывать себя до последнего Светлана.

– Не, не, не, мне туда нельзя, – Дед начал медленно подходить к девушке, – Ты бы хоть печенюшку дедушке нашла.

Странный он какой-то, совсем ума в Зоне лишился, как он сюда попал. Света сделала шаг к деду протягивая руку:

– Пойдемте, дедушка, здесь опасно, как вас звери еще не подра…

В этот момент девушка споткнулась и упала, не дойдя одного шага до деда. В тот же момент, когда девушка споткнулась, дед Излом ударил своей гипертрофированной рукой, но задел только воздух. Из-за огромной мощи своей руки и непопадания в цель, Излом растянул и вывихнул конечность. Она плетью повисла вдоль тела. Излом завопил. Девушка вмиг, как будто на автомате, вскочила и нацелила винтовку на «деда». Она поняла кто перед ней, если бы не случай, она бы погибла. Слишком поздно сообразила Света, что перед ней мутант, питающийся «человеченкой».

– Большой, не убивай, я уйду, я тебе схрон покажу, – он задом попятился к остаткам сруба, некогда бывшим сараем.

Света не сводила глаз и винтовки с этого «чуда природы». Излом залез здоровой рукой в углубление между сгнивших досок, и вытащил оттуда рюкзак. Его он подкинул к ногам девушке и начал удаляться из поля зрения. Светке совсем не хотелось стрелять, но пусть он не думает, что она этого не сможет. Через минуту Излом ушел, как-будто и не было его совсем. Светка аккуратно открыла рюкзак, который ей подкинул мутант, и с удивлением обнаружила то, чего ждал от нее Крыса. Контейнеры, видимо с артефактами и электронные платы, неизвестного действия. Там же была записка: «Крыса, твое барахло забирай сам, а мы сваливаем. Так что в расчете.». «Видимо, – думала Света, – Излом обнаружил рюкзак и пытался с помощью него заманить сталкера в ловушку, себе на обед. Хитрые, гады. Значит, так «хорошо» спрятали, раз даже Излом смекнул, что к чему».

Света подняла рюкзак и спрятала его в своем, полупустом. Можно возвращаться. Настроение прибавилось, она вприпрыжку побежала обратно, по пути обдумывая как лучше вернуться. Она знала, что теми же путями ходить нельзя. Света выбрала наиболее короткий путь и тихим бегом направилась в бар.

Пару раз на пути она обошла очаги аномалии, пару раз спряталась, но больше ничего не случилось. Зона приняла ее, помогла, научила, подсказав, что путь Девушки – правильный.

***

Ее появление в баре, по каким-то причинам, испугало Крысу. Перед ним стояла уже не та робкая девица, прячущаяся от всех перемен, боявшаяся малейших проблем, а настоящая «Амазонка». Теперь Света точно знала чего хочет, куда идет и за что борется в этой жизни. Крысе на миг показалось, что в глазах Светланы промелькнул весь смысл появления Зоны, этот смысл был прост и понятен. К сожалению или может быть к радости, он не стал понятен Крысе. Но это и не его история.

Света со смехом вспоминала, как Крыса вцепился в свой рюкзак. Как дрожащими пальцами вытаскивал то, что для него имело огромную ценность. Он успевал в пол уха слушать Девушку, которая весело повествовала о случившемся с ней приключении. Светлана хохотала над вытянутой физиономией Крысы, который до конца не верил, что перед ним та самая девица, которую он послал на эту опасную прогулку. Девушка познакомилась с Зоной, а Зона ответила ей улыбкой.

Через два месяца, Света, уже во всю хозяйничала в Доме на Болоте, радовала Доктора вкусной пищей, чистотой и конечно же все ловила на лету. На ее счету были две спасенные жизни, и это было только началом ее карьеры в Зоне Отчуждения. Она исполнила свое предназначение, стала любимицей Матери Зоны, Доктора и всех спасенных сталкеров. Света стала первой в Зоне медсестрой. Доброй Зоны вам, сталкеры!

Михаил «travokyr-k3» Шалимов Поездка в вечность

Стрелка часов показывала девять утра. Я стояла возле станции метро «Дворец Украина», и счастью моему не было предела. Я не могла поверить, что сегодня мне предстоит поездка в зону отчуждения. Поездка в Припять, в заброшенный, но не забытый человечеством город.

К точке сбора уже подтягивались люди, а вскоре подошел экскурсионный автобус. Я не знаю, что это за марка, но его размеры вызывали уважение. Через какое-то время мы все расселись по местам, и экскурсовод провел перекличку.

– Татьяна Мерковская. – Выкрикнул наш будущий проводник.

Услышав свою фамилию, я подняла руку. Позже, когда экскурсовод прошелся по всему списку и проверил, все ли взяли с собой документы, наш автобус тронулся с места. По дороге нам включили документальный фильм об аварии на Чернобыльской АЭС. Удивительно, но раньше я никогда не задумывалась о том, из-за чего именно произошла эта ужасная катастрофа. Принимала её как данность, но как оказалось, всё было не так просто…

Когда стрелка на часах добежала до пол одиннадцатого, мы уже подъезжали КПП «Дитятки». Военные с ленцой проверили наши документы, и после небольшого перекура мы поехали дальше. Я даже не думала, что всё будет так просто…

Как же быстро в дороге пролетело время, большое спасибо экскурсоводу развлекавшего нас рассказами о зоне отчуждения. Вон в окне уже виднеется стела города Чернобыля. Оказывается, что город большей своей частью был населён евреями. Но когда в 1970 году началось строительство ЧАЭС, почти всё еврейское население покинуло Чернобыль. Я почему-то улыбнулась этому факту, все-таки удивительный народ – эти евреи. Сейчас же в городе проживает всего семь тысяч человек, и то – все они вахтовые рабочие.

Мы подъехали к бывшему порту, где доживали свой век огромные и полузатопленные ржавые суда. Жалкая картина, а ведь когда-то они величественно рассекали водные глади. Когда-то здесь даже был паром, на котором переправлялись на другую сторону реки Припять. Но теперь все это в прошлом… Какое-то время мы еще покатались по городу. Посетили стадион заставленный техникой, которая участвовала в ликвидации аварии, позже её дезактивировали и выставили на всеобщее обозрение. Я испытывала странное чувство грусти и опустошения, мне даже совсем не хотелось бродить, изучая останки машин. Достав фотоаппарат, я сделала несколько снимков.

Город был на удивление чистым и аккуратным, нам порой даже встречались мужчины в камуфляжной одежде. Кое-где на окнах домов виднелись занавески, они будто кричали, что здесь еще есть жизнь. Малочисленность людей не напрягала, а наоборот казалась естественной в этой атмосфере запустения и забытья. Позже мы заехали в «ЧернобыльИнформ», проинструктировались и отправились далее…

Проезжая КПП «Лелёв» мы въехали в село Копачи. Олег, наш экскурсовод, поведал нам его грустную историю. Мне было очень трудно представить, каким должен был быть радиационный фон, чтобы ликвидаторам приходилось выкапывать с помощью экскаватора огромные котлованы, а потом в образовавшиеся ямы сталкивать целые дома.

После экскурсии по селу, перед тем как войти в автобус, водитель попросил нас тщательно вытереть ноги, оно и понятно: ведь мы уже находимся в десятикилометровой зоне.

Через несколько минут езды из окон автобуса показался так и недостроенный пятый реактор. Я достала фотоаппарат в надежде заснять эту постройку, но набежавшие, откуда ни возьмись тучи, заслонили солнце, не дав мне сделать качественный снимок. Странно, а ведь только недавно на небе не было ни облачка.

Когда мы проезжали железнодорожный мост, ведущий к охладителю, уже можно было рассмотреть на фоне чернеющего неба четвёртый энергоблок. И тут мы все просто ахнули, а наш экскурсовод так и просто застыл с открытым ртом. Тучи, затянувшие всё небо, образовывали над энергоблоком подобие воронки. Они тяжело клубились, закручиваясь в спираль и что было самым странным, небо с каждой секундой приобретало всё более насыщенный алый оттенок. Мне сильно сдавило виски и в ушах неприятно зазвенело, накатил приступ тошноты. Раздался гром. Нет, наверно даже взрыв и за ним последовала ослепительно белая вспышка.

***

Свет, только свет, ослепительно белый и очень холодный, а еще пустота…

Неожиданный всплеск лилового цвета, так далеко. Еще всплеск, но уже гораздо ближе, и еще один совсем рядом. Он будто зовёт, манит меня.

Нет, мне не страшно, просто любопытно. Я поддаюсь зову и устремляюсь навстречу лиловым всполохам. Приблизившись, я ощущаю бешеную энергию, неимоверную силу, пропитывающую каждую клетку моего тела.

Власть, я чувствую бесконечную власть, а еще одиночество.

Я не знаю сколько времени уже здесь нахожусь, не помню своего имени, не помню как оказалась в этом ослепительно белом и невероятно холодном пространстве. Здесь, даже по-своему уютно, если бы не это одиночество. Бесконечное, терзающее меня одиночество…

Но ко мне иногда заглядывают люди. Они всегда грязны, обессилены, изранены и почему-то вооружены. Зачем им оружие? Кого им бояться, ведь здесь только я…

Они почему-то называют меня «Монолитом». Может это моё имя? Возможно…

У каждого пришедшего всегда есть просьба, свое желание. Они умоляют меня помочь, исполнить их сокровенную мечту. А почему бы и нет? Ведь это в моих силах…

Большое спасибо Викусе kupravita за материал о её поездке в Чернобыль.

Василий «bazil371» Скородумов Мамины бусы

– Господа! Господа!– обратился к посетителям бара «Акрополь» молодой парень. В Зоне он был новичком. Хотя «новичком» – это слабо сказано. Он здесь всего третий день. Однако до сих пор жив, хотя уже сто раз должен был быть растерзан мутантами или разодран на части аномалией. Что-то каждый раз спасало его от смерти.

Посетители бара недоумённо скосились на парня, которому не далее как вчера дали кличку Калькулятор. Но произносить её было долго, поэтому подсократили – получился сталкер Калькуль.

– Что надо? – недовольно спросил Клёст, завсегдатай «Акрополя» и очень почитаемый здесь человек.

– Господа, вот вы знаете, почему артефакт «Мамины бусы» так называется, и кто стал его первооткрывателем?

– Да кто ж его знает-то?

– Во-о-от, – протянул Калькуль. – А хотите узнать?

– Ну что ж, расскажи. Попотчуй нас сказочкой, – сказал Клёст, кивком головы указав на свободный стул за своим столиком. Постепенно вокруг него и парня сгрудились чуть ли не все посетители. Даже бармен – и тот прекратил выполнять свои обязанности.

Калькулю стало немного обидно, что история, которую собирался поведать, посчитали сказкой. Однако он ничего про это не сказал и начал свой рассказ:

– В далёком две тысячи шестом году жила-была вместе со своей мамой девушка Даша. Отца у неё не было – он бросил жену, как только узнал, что та беременна. Жили они, можно сказать, нормально. Но вскоре случилось несчастье – мать у неё прихворала. А через несколько дней ей стало так плохо, что почувствовала она – смерть вот-вот и к ней постучится. Позвала она дочку и сообщает:

«Дашуля, я скоро умру…»

«Нет, мама, нет. Ты будешь жить. Ты не умрёшь».

Мама ласково ей улыбнулась и сказала:

«Дашунь, достань из трюмо белую шкатулку».

Девушка послушалась. Принесла она эту шкатулку матери, та её открыла и достала оттуда… бусы. Были они красного цвета, красивые такие. Вот. Достала, значит, и говорит:

«Дашунь, это бусы, которые вот уже три поколения передаются в нашей семье по женской линии. Всю жизнь они приносили мне удачу. Но сейчас меня не сберегли. Теперь они достаются тебе. Пусть эти бусы станут твоим талисманом и будут ещё долго оберегать тебя от всяческих напастей».

Сказав это, мама Даши отдала Богу душу. Девушка поплакала, но это всё, что она могла сделать. Мёртвого уже не вернуть.

Совсем без денег мама дочку не оставила. Немалые сбережения должны были на некоторое время обеспечить девушке безбедную жизнь.

Даша приняла решение о кремации своей матери, так как похороны обошлись бы слишком дорого. К тому же придти на них было бы практически некому.

Месяц Даша проучилась в институте, но потом ушла из него. Из СМИ она узнала о том, что ЧАЭС грохнула ещё раз и появилась Зона. Такая, какая есть сейчас. И Даша отправилась туда в надежде забыть про тяжёлую утрату и попытать счастья на новом месте.

Даша быстро освоилась со здешними порядками. Несмотря на все сложности, она быстро заслужила доверие среди сталкеров-мужчин. Хотя они и считали, что женщинам в этом страшном мире не место, частенько брали её с собой в ходки. И она всегда возвращалась. Целой и невредимой. На артефакты ей всегда везло, а тутошнее зверьё её не трогало. Как объяснить такой феномен? Возможно, помогали бусы, доставшиеся в наследство от мамы, которые Даша, к слову сказать, носила не снимая.

Как-то раз девушка отправилась в ходку одна. Уже смеркалось, но это её совсем не останавливало. Её как будто влекла какая-то неведомая сила. Когда Даша ушла уже достаточно далеко от людской стоянки, на неё набрела небольшая стая слепых псов. Но она их трогать не стала, а просто встала на месте, не двигаясь и стараясь дышать как можно реже. Даша вообще местную животину не трогала, только лишь в том случае, когда это было по-настоящему необходимо. Видно, мутанты платили ей тем же. Недовольно фыркнув, слепые псы ушли.

Даша продолжила свой путь. И когда на линии горизонта виднелся лишь самый краешек солнца, она заметила в траве что-то блестящее. Подойдя поближе, Даша увидела причудливо изогнутую спираль, усеянную блестящими каплями-жемчужинами. Она сразу смекнула, что это не что иное, как артефакт. Раньше Даша никогда его не видела, хотя знала все известные на тот момент артефакты. Это значило, что девушка нашла новый, никому неизвестный продукт, порождённый аномалией. Какой? По-моему, это до сих пор не выяснили.

Так вот… Артефакт этот был очень похож на мамины бусы. И Даша дала ему название – сами знаете какое.

Она отнесла его учёным. Вы просто представить не можете состояние очкариков, когда Даша принесла им «Мамины бусы». Щедро заплатив ей, учёные метнулись вглубь своих лабораторий – изучать новый артефакт.

Ну вот, теперь вы знаете, откуда у артефакта такое название.

– А что стало с этой Дашей? – спросил Клёст.

– Ну, вскоре она покинула Зону. Нажив себе здесь приличное состояние, она вернулась в родной Питер и основала редакцию популярного ныне журнала.

– Калькуль, а откуда ты это знаешь?

– Откуда? – Калькуль расстегнул пуговицу на рубашке и выставил на всеобщий показ бусы. – Даша – моя жена.

Посетители бара от удивления разинули рты.

– А что ты тут делаешь-то? Что тебя сюда привело?

– Видите ли, у Даши обнаружили рак и… в общем, медицина пока не достигла такого уровня, чтобы рак излечить. И как сказала Даша, спасти её может только артефакт «Душа». Собственно, за этим я сюда пришёл. Так что, как только найду, сразу отсюда смотаюсь.

На минуту в баре повисла тишина. Клёст, прокашлявшись, произнёс:

– Слушай, парень. На, возьми, – сунув руку в поясную сумку, он что-то достал оттуда и протянул Калькулю. – Я хотел его продать, когда деньги закончатся, но… твоей Даше нужнее.

– Спа-сибо, – по слогам сказал Калькуль. – Но как мне тебя отблагодарить? Это же очень дорогой артефакт.

– Не нужно. Не скажу, что твоя история – достойная плата за артефакт. Но ты можешь так считать,– Клёст подмигнул парню.– Если вдруг надумаешь вернуться, всегда будем рады тебе. Расскажешь потом, помогла «Душа» или нет.

– Непременно расскажу. Но всё равно как-то нехорошо получается.

Клёст на секунду задумался.

– Что ж, если вернёшься – а я почему-то уверен, что ты вернёшься – привези мне в подарок настоящего Мартини и креветок. Всю жизнь мечтал их попробовать.

– Обещаю, обязательно выполню,– Калькуль улыбнулся и пожал протянутую ладонь Клёста.

На следующее утро, Калькуль покинул «Акрополь» и к вечеру ушёл из Зоны, снова став Андреем Сотниковым. Он спешил к своей любимой жене, чтобы излечить её от страшной болезни. В рюкзаке в контейнере у него лежало то, что должно было её спасти. А на шее висели бусы, бусы Дашиной мамы, которые жена отдала ему на время его поездки в Зону. Андрею они тоже принесли удачу. Ведь все три дня его пребывания в Зоне фортуна всегда была на его стороне.

Мила «Millia-Rayne» Ван Дель Скай Хладный Демон

– Аццко тут! – выделяя «ц», в который раз за этот день проговорила Регина, кутаясь в стащенный плед и дуя на застывшие пальцы, приближая их к самому рту. Даже в перчатках они слушались плохо и то и дело немели. Сидевший рядом с ней Афанасий заботливо приобнял девушку за плечи и прижал к себе. Она только уткнулась носом в широкую мужскую грудь и вздохнула.

Последние дни февраля выдались жутко холодными. Двадцать второго температура резко упала с минус десяти почти до минус сорока градусов. Все обитатели Зоны, не успевшие добраться до тёплых мест вроде баз Свободы и Долга, бара и Янова, военных КПП и бандитских притонов, искали себе пристанище, где можно было бы хоть как-то согреться. Кабаны, плоти, псы и снорки лишились своей обычной активности и апатично лежали под редким кустарником, постепенно покрываясь мелким колючим снегом, контролёры, кровососы и химеры где-то попрятались, тушканы наводнили пустые дома, и стало практически невозможно найти свободное от них убежище. Бюрерам в подвалах было всё равно. И каждый день сталкеры, рискнувшие выйти наружу, находили на снегу замёрзших ворон – видимо, птицы пытались добраться до более тёплых мест, но не смогли.

– Аццко тут, – повторила Регина, вжимаясь лицом в тёплый свитер друга.

– Ничего, потерпи. Пройдут морозы, и пойдём домой.

– Может, проще прямо сейчас пойти?

Афанасий опустил голову. Несколько часов назад, когда он сидел у выхода, на его глазах контролёр, ковылявший по смерзшемуся снегу, остановился и упал. Наверное, в другое время года над ним кружили уже бы вороны, но теперь его труп только обдувало холодным ветром да посыпало колким снежком.

Регина с Афанасием возвращались к Периметру, когда начало холодать. Первое время они продолжали упорно идти, несмотря на то, что оба уже почти не чувствовали пальцев на руках и ногах. А потом, когда столбик на маленьком термометре, висевшем на рюкзаке Афанасия, начал опускаться ниже минус двадцати семи, они занялись поисками места, где можно было бы переждать непогоду. Небо было предельно ясным, на чёрном бархате его купола медленно рассыпались светлые искорки звёзд. Дыхание вырывалось изо рта с облачком пара, на меховой оторочке по краю капюшона поселилась изморозь и, кажется, надолго. Материал, из которого сделан рюкзак, загрубел и стал твёрдым, согни чуть-чуть – сломаешь.

Вскоре Афанасий увидел в бинокль небольшую землянку. Может быть, до первого взрыва она и не была землянкой, а полноценным домом, но Выбросы укатали её, почти сравняли с землёй, прижали к ней, и крыша едва-едва поднималась на метр. Зато в темноте под крышей был люк с лестницей вниз – туда с некоторым трудом и спустились сначала Афанасий, придерживая рюкзаки, а затем и Регина. Неподалёку от люка они развели костёр и стали отогреваться сами и отогревать пищу.

На второй день Регина нашла в дальней комнате подвала запасы воды, консервов и тёплых вещей. На третий от их собственных запасов осталась половина. Нормальных сухих дров не было, и им приходилось греться теплом друг друга и стараться сохранить его.

На шестой день, когда Регина забылась зыбким сном, в котором её то и дело мучили кошмары на предмет смерти от переохлаждения, Афанасий, копавшийся в своём ПДА, осторожно поднялся со своего места, взял автомат, тихо, чтобы не потревожить сон Регины, передёрнул затвор, проверяя, не замёрз ли механизм. Механизм работал исправно. Афанасий успокоился, застегнул по самое горло сталкерский комбез, натянул до переносицы шарф, шапку – до бровей, оставив лишь узкую прорезь для глаз. Потом мысленно попросил помощи и благословения Чёрного Сталкера и поднялся по лестнице. Прищурил глаза, защищая их от солнечного света и ветра, и выбрался из землянки.

Регина, оставшаяся в подвале землянки, видела сон.

Будто она смотрит сверху, а её друг и напарник, сталкер Афанасий, изредка поглядывая на ПДА, идёт по снежной равнине с редко торчащими кустарниками и искореженными деревьями. Поверхность снега будто отшлифована и настолько она гладкая и блестящая, что слепит глаза. Афанасий идёт, скрипя сапогами, прикрывая глаза ладонью, и на перчатке оседает изморозь.

С высоты своего взгляда Регина отмечает, как изменилась Зона. Подснежные аномалии различаются легче, чем их «неодетые» собратья. Вокруг «жарок» снег не просто тает, а плавится, из последних сил истекая кровью-водой, силясь потушить аномальное пламя, поэтому «жарки» шипят и заходятся горячим паром – ни вода, ни огонь не могут побороть противоположную стихию. Возле «каруселей» снег упорно отказывается лежать спокойно, и крупными хлопьями кружится в вечном вальсе по спирали, разрываемый под конец на мелкие снежинки мощью аномалии. А вон там что за впадина посреди ровного снега? Афанасий кидает болт, и во впадине его сплющивает, прижимает к земле, превращает в стальную лепёшку – так и есть! – «комариная плешь», учёными называемая «гравиконцентратом». Всё, что попадает в зону её влияния, она притягивает к себе и спрессовывает так, что снег над ней сейчас плотный и слоёный, как торт «Наполеон».

Регина не понимает, что Афанасий ищет в промёрзшей Зоне. Пару раз ей мерещится в порывах ветра чей-то рык, да в поднявшейся вдруг метели мелькает чья-то неясная тень. Солнце скрывается за слоями снега, поднявшегося в воздух, но ясно, что сталкеру от этого не легче, потому что усиливается ветер, да и видимость резко падает. Вот Афанасий делает несколько шагов и оборачивается. Позади него не видно собственных следов. Ну что же. Видимо, обратного пути нет.

Постепенно темнеет. Регине всё сложнее различать, где идёт Афанасий. Она может спутать его с торчащим из-под снега деревом или полузанесённым трупом мутанта. Вой ветра смешивается с рыком, идущим откуда-то из глубины Зоны, и Афанасий останавливается, чтобы оглядеться. Сначала он вглядывается в экранчик ПДА – на нём то ли карта, то ли детектор аномалий. Потом сталкер включает налобный фонарь и светит им по сторонам. Тонкий луч едва-едва пробивается сквозь метель на расстояние нескольких шагов, но вдали виден чей-то исполинский силуэт. Заметив его, Афанасий поднимает автомат и даёт несколько коротких очередей. В ответ ему раздаётся громоподобный рык, и ветер бросает прямо в лицо, наверное, целый сугроб мелких колких снежинок.

Регина понимает, что Афанасий борется с кем-то – фонарик начинает пляску среди деревьев, похожих в темноте на протянутые руки скелетов, под порывами ветра и в объятьях метели. Короткие очереди раздаются всё чаще, иногда они перемежаются с приглушёнными шумом буйства природы хлопками гранат. Им вторит нечеловеческий, неживотный рык, не похожий ни на один из производимых зверями Зоны. Некоторое время длится этот танец смерти, и вдруг Афанасий останавливается, осторожно идёт вперёд, свет фонарика выхватывает из тьмы сугроб, и сталкер, достав нож, втыкает его по самую рукоять прямо в снег. Или это не снег? Регина видит, как то, что казалось ей сугробом, издаёт предсмертный протяжный стон, и из раны, нанесённой Афанасием, течёт густая, блестящая при свете фонаря кровь.

Метель прекращается, становится светлее. Афанасий, обессилев, падает на снег, и теперь уже его потихоньку обдувает ветром. Регина хочет бежать ему на помощь…

…и просыпается.

В подвале было чуть теплее, чем раньше. Достав маленький термометр, оставленный Афанасием, Регина проверила температуру. И правда – когда она засыпала, столбик был ниже. Зевая и потирая заспанные глаза, Регина на ощупь стала искать фляжку с водой, чтобы умыться. Когда это ей удалось, девушка плеснула холодной жидкости себе на ладонь и протёрла лицо. Холод взбодрил, помог собрать воедино расползающиеся мысли и обрывки сновидения. Регина вспомнила свой сон, позвала Афанасия – когда он не отозвался, она спешно собралась наружу.

Наверху ярко било солнце. С минуту Регина стояла, прикрыв глаза ладонью, привыкая, а потом убрала руку и ахнула. Снега не было – как и привычной по-осеннему жухлой травы, как и мокрой грязи. Вместо этого поляна перед землянкой была покрыта молодой изумрудной травкой. Где-то щебетали птицы, ветер нёс лёгкий флёр свежести. И всё было каким-то новым и праздничным.

Из-за деревьев, которые тоже успели обзавестись зелёной листвой, вышел сталкер, в котором Регина без труда узнала Афанасия. В руках он нёс букетик маленьких белых ветрениц. Обняв бросившуюся ему навстречу Регину и протянув ей цветы, он сказал:

– С весной тебя, дорогая моя женщина!

Над сборником работали:

Организаторы сборника:

Владислав Чирин

Олег «Kotoleg» Сластников

Судейская комиссия:

Елизавета "Келли" Сагалова

Владислав Чирин

Иван "alien" Калюжин

Николай "rusDiver" Слепухин

Главный редактор:

Василий "bazil371" Скородумов

В редактировании учавствовали:

Анастасия "log84" Исенбаева

Андрей "Drewniy" Майоров

Андрей "BABAI"

Виталий Бутко

Вячеслав "Adok"

Константин Бугров

Татьяна Никишина

Обложка:

VinT

Ёльфа

Конвертация в форматы:

KirD

Отдельная благодарность:

Prykoll, vinogroman – за поддержку идеи сборника

Права на данный сборник и фан-серию "Сталкерские тропы" принадлежат интернет порталам -book.com и БЛИК (-lit.ucoz.com)

Оглавление

Сборник рассказов . МАМИНЫ БУСЫ . 4-я книга эксклюзивной фан-серии «Сталкерские тропы» . от порталов -book.com и -lit.ucoz.com

  Поздравления:

  Анастасия «log84» Исенбаева . Немного удачи

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

  Сергей Долгов . ЦЕНА ЛЮБВИ

    Глава 1 . «Букет невесты»

    Глава 2  .  «Непредвиденные обстоятельства»

    Глава 3 . «Взгляни в глаза своей смерти»

    Глава 4 . «В погоне за смертью»

    Глава 5 . «Простые истины»

    Эпилог

  Иван Стальной . Возвращение

  Никита Мищенко . Все мужики сво…

  Василий Бора . Первый шаг

  Андрей «Drewniy» Майоров . Подарок

  Вячеслав «Adok» . Три грации

  Андрей "Drewniy" Майоров . Химера

  Екатерина Боровикова . Таня

  Василий Бора . Эпицентр

  Татьяна Никишина . Это сладкое слово – свобода

  Никита Мищенко . Уже ничего

  Екатерина Боровикова . Инстинкт

  Никита «((*МиРаВоЙ*))» Рожков . Цена жизни

  Константин Бугров . Путь

  Михаил «travokyr-k3» Шалимов . Поездка в вечность

  Василий «bazil371» Скородумов . Мамины бусы

  Мила «Millia-Rayne» Ван Дель Скай . Хладный Демон

Над сборником работали:

Реклама на сайте