«Банк крови»

Уолтер Миллер-мл Банк крови

При звуке шагов в коридоре секретарша полковника подняла голову от пишущей машинки. У самой двери шаги затихли. Черные, как агат, глаза словно впились в нее, а потом взгляд ушел в сторону. Высокий незнакомый человек, худощавый, в форме космического командора, уверенно вошел в приемную, сел на стул в углу и сцепил руки на коленях. Секретарша выгнула дугой свои выщипанные в ниточку брови. Такое не случалось уже полгода – посетитель не пытался осчастливить своим вниманием девушку за барьером.

– Вам было назначено, сэр? – спросила она, профессионально улыбаясь.

Мужчина сдержано кивнул и ничего не прибавил. Его глаза на мгновение сверкнули в сторону секретарши, а потом вернулись к изучению стены. Девушка попыталась определить, что именно с ним происходит: или он очень зол, или испытывает сильную боль.

Черные глаза горели холодным огнем. Девушка сверилась со списком посетителей. Улыбка исчезла, сменившись презрительной гримасой. Она плотно сжала губы.

– Вы космический командор Эли Роки? – спросила она ледяным тоном.

Снова сухой кивок. Девушка несколько секунд пристально смотрела на него, а потом спросила:

– Полковник Берт примет вас через несколько минут, – и ее пишущая машинка застучала снова – отрывисто и зло.

Человек сидел тихо, неподвижно. Полковник один раз прошел через приемную и коротко кивнул ему. Из коридора вошли два майора и проследовали прямо в кабинет полковника. На человека в углу они не взглянули. Наконец заскрипел интерком:

– Впусти Роки, Дела. Захвати блокнот и приходи вместе с ним.

Дела посмотрела на Роки, но тот уже вскочил и быстро зашагал к двери. Совершенно очевидно, он был родом с какой-то не слишком галантной планеты – он открыл дверь и вошел первым, даже не взглянув на девушку. Секретарше пришлось ловить створку, пока та не захлопнулась.

Круглолицый, уже в летах полковник Берт сидел, ожидая, за своим столом. Фланги занимали оба майора. По осанке и движению Роки, когда он отдал честь, можно было сразу узнать профессионального солдата, с рождения готовившегося к военной службе.

– Садись, Роки.

Долговязый командор присел – весь внимания, глаза направлены полковнику в лоб, на лице – никакого выражения. Берт зашелестел какими-то листками, а потом тихо заговорил:

– Прежде, чем мы начнем, я хочу, командор, чтобы вы кое-что приняли к сведению.

– Да, сэр.

– Это не следствие, не суд, и не военный трибунал. Против вас не выдвигается обвинение. Ясно? Это вам понятно?

– Да, сэр.

Глаза полковника бледные и спокойные смотрели на Роки. Каким-то образом они не выдавали презрения.

– Наше дознание проводиться для архива и для общественного мнения. Само происшествие уже разбиралось, как вы знаете. Но люди есть люди и мы должны им кое-что предъявить.

– Я понимаю, сэр.

– Тогда приступим. Дела, веди запись, пожалуйста. – Полковник заглянул в лежащий перед ним листок. – Командор Роки, будьте добры, расскажите нам сами, что произошло во время патрульного полета 61 на четвертый день шестого месяца 87 года?

Последовала короткая пауза. Девушка смотрела в затылок Роки, словно сгорая от желания угостить его ударом резака. Когда Роки начал говорить, тщательно подбирая слова, его худощавое лицо напоминало маску. Голос был спокоен и чист, как звон колокола.

– Это был патруль наугад. Мы снялись с Джод-7 в тринадцать часов Универсального Времени Патруля, перешли на сверхсветовую тягу и пробились до десятитысячного уровня «це». В континуум мы вернулись на внешнем радиусе патруля при тридцати шести градусах тэта и двухстах градусах пси. Мой навигатор бросил игральную кость, чтобы определить наш курс. Нам предстояло проследовать к точке на этой же координатной оболочке в тридцати тэта и ста пятидесяти пси. Мы начали…

Полковник перебил его:

– В этот момент вы уже знали, что ваш курс пересечет курс санитарного корабля?

Девушка снова оторвала глаза от блокнота. Роки опять не дрогнул:

– Я знал это, сэр. Мы следовали по наугад выбранному курсу, пока детекторы искривления континуума не предупредили нас о близости другого корабля. Когда мы вышли на дистанцию, я приказал инженеру лечь на параллельный курс и включить автоматы, чтобы нас держали на этом курсе. Когда это было сделано, я послал неизвестному кораблю стандартный вызов.

– Вы видели его опознавательные знаки?

– Да, сэр. В декодированном ответе говорилось: «Санитарный лайнер Сол-G-6, порт отправления Сол-3, порт назначения Додж-6, груз – медикаменты и сырье для реанимационных хирург-банков. Просьба скопления А-4-G».

Берт кивнул, рассматривая Роки с любопытством врача, изучающего необычный случай.

– Вы знали о катастрофе на Додж-6. Двадцать тысяч потерпевших. Они ждали в криосупензионных камерах, когда прибудут эти медикаменты и ткани.

– Да, сэр. Мне очень жаль, что они погибли.

– Продолжайте.

– Я снова велел навигатору бросить кость, чтобы определить – подвергать корабль обычному боевому осмотру или нет. У него вышло двенадцать, это значит «да». Я снова вызвал этот корабль, приказал подготовить наружные шлюзы и открыть люки. Он не ответил, и вообще ни как не прореагировал на вызов.

– Одну минуту. Вы объяснили причину осмотра? Сол-3 находиться на окраине галактики, она не входит ни в одно из скоплений. Примитивная или, может быть регрессивная планета. Она могла не понять ваших правил.

– Я принял во внимание такое предположение, сэр, – продолжал Роки с бесстрастным лицом, – и потому объяснил им ситуацию, даже процитировал параграф из устава Патруля. Они не подтвердили приказ. Я подумал, что они могли потерять с нами связь, и повторил сообщение с помощью сигнального огня. Я знал, что они его получили, потому что сигнальщик подтвердил прием. Очевидно, он передал его начальству. Наверно, они приказали не реагировать на последующие наши сигналы, потому что, когда мы снова попытались вступить в контакт, он не отвечал. Тогда я попробовал подойти вплотную и взять их в магнитные захваты.

– Они сопротивлялись?

– Да, сэр. Они пытались вырваться, перейдя на более высокую составляющую «це». Наш деформатор уже находился на шеститысячной «це». Масса компонент нашего скопления на этом уровне представляет собой лишь коллапсирующую газовую тучу. Естественно, при наших автоматических указателях курса они потащили за собой нас, потом попробовали удрать в другую сторону. Мы спустились до уровня четверти «це», большая часть Галактики была еще в состоянии красных карликов. Я думаю, что они к тому времени осознали, что таким образом им от нас не уйти, вернулись на разумную оболочку и продолжали идти своим курсом.

– И что сделали вы?

– Мы послали им предупреждение по всем возможным каналам связи, прочитали им стандартную формулу.

– Они приняли предупреждение?

– Только один раз они подтвердили прием. Они сказали: это – санитарный корабль. У нас приказ не останавливаться. По прибытии мы подадим на вас рапорт вышестоящему начальству. – Роки с сомнением посмотрел на полковника. – Сэр, могу ли я сделать личное замечание?

– Можете, – полковник кивнул, проявляя терпимость.

– Они потратили больше времени на прятки в уровнях компонента «це», чем ушло бы на остановку и проверку корабля. Я расцениваю их поведение как крайне подозрительное.

– Вам не пришло на ум, что это можно объяснить какой-то особенностью культуры Сол-3.

На лбу Роки пролегла морщина от сдвинутых бровей.

– Нет, сэр. – Почему же?

– Этого не требует устав, сэр. И, кроме того, мои собственные соображения… культурные особенности моей планеты…

Стрела вернулась к выпустившему ее. Полковник был знаком с военной культурой родного мира Роки – Кофа-4. Звание получали вместе с рождением от родителей. На своей планете Роки был знатным человеком, офицером в военном колледже. Он привык полагаться на свое мнение, принимать быстрые решения и ожидать четкого и немедленного их исполнения. Полковник нахмурился, глядя на крышку стола.

– Тогда скажем так: вы знали мнение команды в этом деле?

– Да, сэр. Они считали, что мы должны прекратить погоню и позволить грузовику продолжить полет. Я был вынужден отправить двоих в камеру заключения за неподчинение команде и попытку бунта. – Он замолчал и посмотрел на одного из майоров. – Все возможные извинения, сэр.

Майор вспыхнул. По званию он не уступал Роки, но в полете участвовал как наблюдатель и, несмотря на высокий чин, должен был подчиниться власти командора, пока корабль находится в пространстве. Его тоже запихали в кутузку. Теперь он прожигал командора-кофинца взглядом, не говоря не слова.

– Итак, командор, когда они отказались остановиться, что вы сделали.

– Я отошел на безопасную дистанцию и дал предупредительный залп прямо по их курсу. Вспышка произошла прямо перед кораблем, они не могли ее не видеть. Они проигнорировали предупреждение и опять попытались убежать.

– Продолжайте.

Роки едва приподнял плечи в намеке на недоуменное пожатие.

– В соответствии с тридцатой статьей Устава я расщепил их на атомы.

Девушка издала приглушенный звук.

– И больше десяти тысяч человек погибли на Додж-6 только потому, что вы…

– Хватит, Дела!– резко оборвал ее полковник Берт.

Повисла долгая пауза. Роки спокойно ждал дальнейших вопросов. Он, казалось, не заметил восклицания девушки. Снова заговорил полковник, в его голосе чувствовалось натянутое спокойствие.

– Вы осмотрели остатки уничтоженного корабля?

– Да, сэр.

– Что вы нашли?

– Остатки замерзшей кости, кровяную плазму, различные органы тел и ткани в замороженной форме, подготовленные к использованию в операциях по пересадке, словом, полный набор материалов для хирург-банка, как и предполагалось. Мы взяли образцы, но сохранить, то, что осталось, у нас не было возможности.

Полковник постучал пальцем по столу.

– Вы сказали «предполагалось». Значит, вы отдавали себе полный отчет о природе груза и не подозревали наличие на борту контрабанды какого-либо рода.

Роки помолчал и добавил:

– Я подозревал контрабанду, сэр, – сказал он спокойно.

Берт удивленно поднял брови.

– Раньше вы этого не говорили.

– Меня никто не спрашивал.

– И все же, почему вы этого не сказали?

– Я не имел доказательств.

– Ага, понятно, – пробормотал полковник.

– И снова культурное своеобразие Кофа-4.

– Отлично, но, исследовав остатки, вы не нашли доказательства контрабанды? – отвращение на лице полковника говорило присутствующим, что он знает ответ, но хочет иметь его в записи беседы.

Роки долго молчал.

– Я не нашел улик, полковник.

– Почему вы заколебались?

– Потому что я до сих пор подозреваю нарушение закона. Хотя, к сожалению, доказательств у меня нет.

На этот раз полковник не сдержал чувства и с отвращением фыркнул. Довольно долго он ворошил бумаги на столе, а потом взглянул на майора, принимавшего участие в полете патруля:

– Вы подтвердите показания Роки, майор? Верны ли они по существу – насколько вам известно?

Растерявшийся майор метнул на Роки взгляд, полный ненависти:

– Я хочу, чтобы это было занесено в протокол: по моему мнению, командир совершил позорный и неразумный поступок. В результате задержки жизненно необходимых материалов…

– Я не требую моральной оценки поступка, – коротко оборвал его полковник.

– Я вас прошу подтвердить то, что нам сказал Роки. Все ли происходило так, как он описал?

Майор с трудом глотнул:

– Да, сэр.

Полковник кивнул:

– Отлично. Теперь я задам еще вопрос, джентльмены: имело ли место нарушение Устава? Действовал ли командор Роки в соответствии с требованиями Космического Свода, или нет? Отвечайте коротко – да или нет. Майор Тули, пожалуйста.

– Прямого нарушения не было, но…

– Без «но»! Майор Го-ан?

– Э… Нарушений не было, сэр.

– И я прихожу к тому же выводу. – Полковник обращался непосредственно к блокноту Делы. – Конечно, результаты происходящего имели катастрофический характер, это так. И действия Роки были, к сожалению, неудачны. Шестидесятизвездное скопление никогда не одобрит ничего подобного. Законы, своды, уставы и правила создаются для людей, а не люди создаются для них. Роки соблюдал букву закона, но, кажется, забыл его дух. И все же, обвинить его ни в чем нельзя. Комиссия, производившая это дознание, рекомендовала отстранить командора Роки от полетов – временно и без прочих последствий и подвергнуть его тщательному физическому и психологическому обследованию, прежде чем дать разрешение вернуться к обязанностям. На этом мы закончим, джентльмены. Дела, ты можешь идти.

Бросив еще один яростный взгляд на командора, девушка гордо покинула комнату. Берт откинулся на спинку кресла. Оба майора отдали честь и сочли себя свободными. Полковник не спускал глаз с застывшего неподвижным Роки. Когда они остались одни, он сказал:

– Может, вы что-то хотите сказать мне неофициально, вне протокола?

Роки кивнул:

– Я ведь могу подать прошение об отставке через вас, сэр?

Берт холодно улыбнулся:

– Я предполагал, что вы так и сделаете, Роки. – Он выдвинул ящик стола и достал лист бумаги. – И позволил себе подготовить документ. Он ждет только вашей подписи. Поймите меня верно, я не вынуждаю вас подать в отставку. Но готовы принять ее, если вы пожелаете уйти. Если вам не нравиться стандартный бланк, можете написать своими словами.

Агатово-черные глаза командора быстро пробежали бумагу, и его рука стремительно черкнула имя внизу листа.

– Документ вступает в силу немедленно, сэр, не так ли?

– В данном случае мы можем это допустить.

– Благодарю, сэр.

– Не сочтите за услугу, – полковник заверил подпись командора. Роки был неуязвим: – Я могу идти?

Берт поднял глаза, с любопытством отметив, как, перейдя в статус гражданских лиц, Роки немедленно опустил обращение «сэр» и в его глаза перестали быть непроницаемыми, в них читались гнев, отчаяние и боль.

– Интересный вы народ, кофинцы, – пробормотал полковник.

– Я не собираюсь обсуждать это с вами полковник. Я ухожу. – Роки поднялся с места.

– Подождите, Роки, – полковник угрожающе нахмурился, скрывая этим то, что чувствовал на самом деле.

– Я жду.

– Вплоть до этого происшествия вы мне нравились, Роки. Собственно, я и сказал генералу, что вы у меня были самым многообещающим молодым офицером.

– Очень мило, – монотонно ответил Роки.

– И через несколько лет вы могли бы сидеть за этим столом, и, я думаю, вы на это надеялись.

Короткий кивок и быстрый взгляд на погоны Берта.

– Вы избрали себе путь в жизни и теперь остались ни с чем. Я понимаю, что это для вас значит.

Напрягшиеся мускулы скул кофинца объяснили полковнику, что тот не нуждается в симпатии, но Берт продолжал:

– Поскольку это старейшая и наиболее устоявшаяся и освоенная планета в Скоплении, вы теперь остались без работы и места, где можете ее получить.

– Это совсем не ваше дело, полковник, – быстро сказал Роки.

– В соответствии с этикой нашей культуры это мое дело, – проревел полковник. – Конечно вы, кофинцы, думаете иначе. Но мы здесь не такие уж хладнокровные. Теперь слушайте: я готов немного помочь вам, хотя вы, с вашим тупым упрямством, лучше откажитесь. Видит бог, вы и этого не заслужили.

– Продолжайте.

– Я готов дать указание Патрульному кораблю доставить вас на любую планету Галактики. Назовите ее, и мы вас туда отправим. – Он подождал. – Ладно, можете отказаться. Тогда ступайте отсюда.

Худощавое лицо Роки на мгновение дернулось, а потом он кивнул.

– Я согласен. Доставьте меня на Сол-3.

Дыхание полковника, наконец, снова успокоилось. Он покраснел и принялся жевать нижнюю губу.

– Я сказал «Галактики»? Гм… Я имел в виду… вы ведь понимаете, что мы не можем послать военный корабль за пределы Скопления.

Роки невозмутимо ждал, его черные глаза изучали полковника.

– Зачем вам нужно именно туда?

– У меня есть личные причины.

– Связанные с тем санитарным грузовиком?

– Дознание завершено, полковник.

Берт ударил по столу:

– Но это безумие! На Сол никто не летал уже тысячу лет! Зачем?! Деградированное, нечистоплотное место. Я никогда бы не подумал, что они ответят на просьбу Джод-6 о помощи!

– Почему бы и нет? Они предоставили ее не бесплатно.

– Естественно. Но я сомневался, что на Сол-3 до сих пор есть корабли, а особенно сверхсветовики. Единственная заслуга Сол перед Галактикой – это расселение человеческой расы – если вы только верите в эту легенду. Они давно уже вышли из контактов с другими системами. Я просто не понимаю.

– Значит, вы берете свое предложение назад, полковник? – Глаза Роки откровенно дразнили Берта.

Берт вздохнул.

– Нет… ведь я уже сказал. Но патрульный корабль я послать не могу. Я заплачу за ваш проезд на частном судне. Мы найдем какую-нибудь причину… исследования, например.

Глаза Роки едко сверкнули:

– Почему бы не послать дипломатическую миссию – принести извинения Сол за уничтожение их корабля.

– Что, с вами на борту?!

– Совершенно верно. Они меня не узнают.

Берт только смерил Роки удивленным взглядом, словно перед ним было фантастическое существо.

– Вы это сделаете? – настойчиво повторил Роки.

– Я это обдумаю. Я позабочусь, чтобы вы туда добрались, если вы так настаиваете. А теперь ступайте. Я сыт вашим обществом по горло, Роки.

Кофинец не оскорбился. Он повернулся на каблуках и покинул кабинет. Стоящая возле ящика картотеки девушка-секретарь подняла голову, когда он вышел в приемную. Она метнулась вперед и перекрыла дверной проем своим маленьким напружинившимся телом. Ее лицо превратилось в белую маску отвращения, и слова вылетали сквозь почти не разжимающиеся губы:

– Вы, наверное, рады: погубили десять тысяч человек и вышли сухим из воды? – прошипела она.

Роки внимательно присмотрелся к ее лицу и узнал характерные признаки уроженки Джот-6: слегка увеличенная радужная оболочка желто-карих глаз, тонкий нос с тонкими подвижными ноздрями, заостренный подбородок. Очевидно, кто-то из ее родственников погиб в катастрофе, и теперь она считает его лично в этом виноватым. Он уничтожил корабль, который нес спасение пострадавшим.

– Вы радуетесь, да? – повторила она, голос ее стал громче и выше, кулаки угрожающе сжались.

– Будьте добры, отойдите в сторону, мисс.

Стремительный взмах руки и острые ногти оцарапали его щеку. Лицо обожгла боль. Он не шевельнулся. Две яркие полосы потянулись от глаза к углу рта… Капля крови повисла на кончике подбородка и упала на туфлю девушки.

– На моей планете, – сказал спокойно Роки, – когда женщина желает вести себя подобно животному, мы ей помогаем – сечем ее розгами в голом виде посреди площади. Я вижу, что личное достоинство здесь не в такой цене. У вас ведь не считается преступным вести себя как дикая кошка?

Она яростно выдохнула и снова вцепилась ему в лицо. Когда он опять не пошевелился и только холодно посмотрел на нее, секретарша убежала.

Эли Роки, рожденный к славе Кофа, предназначавший себя службе Шестидесятизвездному скоплению, обнаружил вдруг, что он превратился в своего рода изгоя. Шагая по коридору из приемной Берта, он, казалось, двигался в сгущающемся тумане одиночества. Теперь у него не было дома. Ведь он отрекся от наследственных прав на Кофе, чтобы получить звание в Патруле. Теперь он и его лишился, а вместе со званием – и надежды на карьеру.

Он знал, с того момента когда нажал на спуск бластера, что, если он не найдет доказательств контрабанды на борту санитарного грузовика, его карьере придет конец. И до сих пор он был внутренне уверен, что не совершил ошибки. Если бы на борту грузовика не медикаменты и ткани, он пострадал бы за то, что не уничтожил корабль. И, если им нечего было прятать, почему они не позволили произвести досмотр? Ответ на вопрос находился где-то на планетах Сол. У него остался лишь один путь. «Меч Оправдания» – так назывался этот путь.

Он сидел в своей квартире и ждал, когда полковник исполнит обещание. На следующий день Берт позвонил ему.

– Я нашел для вас далетянский корабль, Роки. Частное судно. Пилот готов доставить вас за пределы Скопления. У него какая-то научная цель – собрать данные по Сол и ее системе. На предложение послать дипломатическую делегацию наложено вето – сначала мы должны попробовать связаться с соларианами по сверхсветовому радио.

– Когда я вылетаю?

– Приходите в космопорт сегодня вечером. Желаю удачи, парень. Мне жаль, что все так получилось, и я надеюсь…

– Ага, спасибо.

– Тогда…

– Тогда?

Полковник вздохнул и дал отбой. Экс-командор Роки собрал свои мундиры и отправился в ломбард.

– В заклад или продавать? – спросил его лысый продавец за прилавком. Потом он нагнулся вперед, рассматривая лицо Роки, перевел взгляд на фотографию на первой странице газеты.

– Ага, – проворчал он. – Это вы. Значит, продаете. – С легкой пренебрежительной улыбкой он извлек из кармана две банкноты и припечатал их к прилавку с видом: хотите – берите, не хотите не надо. Одежда стоила по меньшей мере в два раза больше. Роки, подумав секунду, взял деньги. Сумма как раз равнялась той, что была указана на ярлыке блестящего тупоносого «малтина» с автоматическим механизмом, который красовался в витрине.

– И триста единиц боеприпасов, – тихо добавил он, опуская оружие в карман.

Торговец фыркнул:

– Парень, в твоем положении тебе понадобится только один выстрел.

Роки поблагодарил его за совет и забрал боеприпасы. Он прибыл в космопорт раньше своего пилота и отправился смотреть небольшой далетянский грузовик, который доставит его на самый край Галактики. Лицо его помрачнело, когда он увидел покрытый оспинами выщербин корпус и блеск оплавившихся по краям дюз. Кто-то из работников наземного обслуживания оставил подвешенным на хвосте грузовика счетчик Гейгера, чтобы прохожие держались подальше. Циферблат его индикатора загнал стрелку в красный сектор. Роки забрал счетчик с собой. В рубке управления стрелка опустилась в безопасный участок шкалы, но в реакторной имелись опасные участки. Рассерженный, он отправился смотреть управление. Здесь его раздражение увеличилось. Корабль, удачно названный «Балбесом», представлял собой судно древней конструкции. Он не имел ни стандартной системы оповещения, ни предохранительных устройств, и не нес никакого вооружения, кроме ионных пушек. Пятый циферблат индикатора положения в пространстве был откалиброван только до ста тысяч «це», и красная линяя проходила у отметки девяносто тысяч. И это в то время, когда современный патрульный корабль мог пробиться в сегмент пятимерного космоса, где скорость света составляла сто пятьдесят тысяч «це» и мог достигнуть Сол за два месяца. «Балбесу» понадобиться пять или шесть месяцев, если он только способен летать, в чем Роки сомневался. В обычной ситуации он даже побоялся бы использовать это судно и для полета внутри Скопления.

Он хотел пожаловаться Берту, но понял, что полковник свое обещание выполнил и ничего больше делать не станет. Ворча, он уложил свои вещи в грузовую ячейку и уселся в кресло в рубке подремать, ожидая появление пилота. Сильный и болезненный пинок в подошву ботинка заставил его проснуться.

– Убери свои ходули с пульта! – гаркнул сердитый голос.

Роки вздрогнул и заморгал, глядя на узкое нахмурившееся лицо с зажатой в зубах сигарой.

– И освободи кресло! – проворчало оно, не вынимая сигареты.

Ноги гудели от боли. Он зашипел и выпрыгнул из кресла. Захватив в один кулак изрядную долю рубашки пришельца, он примерился зафинделить прямо в сигару… но его рука застыла на полпути. С рубашкой было что-то не так. Ошеломленный он обнаружил, что под рубашкой была женщина! Он отпустил ее и покраснел.

– Я… я думал, это пилот.

Она презрительно глядела на него, заправляя рубашку.

– Это я и есть, док, – она швырнула шляпу на навигационный стол, явив темные коротко подстриженные волосы, вынула изо рта сигару, аккуратно потушила ее и спрятала окурок в карман рабочих брюк на случай дождя. Теперь, без сигары, было видно, что у нее красивый рот, но губы были плотно сжаты от злости.

– Держись подальше от моего кресла, – сухо велела она Роки. – И от меня тоже. Условимся об этом с самого начала.

– Так это… это твоя лоханка? – выдохнул он.

Она прошла к панели и начала набирать данные на курсографе.

– Да. «Далет-космоперевозки, инкорпорейтед». Есть вопросы?

– Ты думаешь, эта развалина доберется до Сол? – проворчал Роки. Она стрельнула в него взглядом недобрых зеленых глаз. – Жалуйся полковнику, парень. Меня интересует только моя плата. Я намерена рискнуть ради нее. Почему бы и нет?

– Существование одного дурака еще не доказывает существование двух подобных, – кисло сказал Роки.

– Если она тебе не нравиться, отправляйся искать получше. – Пилот выпрямилась и окинула Роки взглядом прозектора. – Но, насколько я поняла, особенно выбирать тебе не приходится.

Он нахмурился:

– Уж не намерена ли ты совать нос в мои дела?

– Ох-ох! Парень, ты для меня – пустое место. Мне все равно, кого везти, пока это в рамках закона. Ладно. Так ты летишь или нет?

Он коротко кивнул и отправился искать себе каюту.

– Не лезь в мою каюту! – проревела она ему в спину.

Роки с отвращением вздохнул. Пилот была типичной представительницей цивилизации Далета. До сих пор этот мир был мало освоен, суров, с малой плотностью населения – дикий край. Девушка была продуктом быстрорастущей, уважающей крепкие мускулы культуры, которая презрительно относилась к званиям. Ему немедленно пришло в голову, что она может планировать выдать его представителям Сол-3, как человека, уничтожившего их корабль.

– Приготовиться к взлету, – донесся голос из интеркома. – Две минуты до старта.

Роки подавил желание выбраться из корабля и отказаться от всей затеи. Дюзы взревели, ожидая на холостом ходу команду пилота. Роки ничком растянулся на койке, потому что некоторые из старых кораблей довольно резко брали с места на старте. Свист дюз перешел в гром, и корабль двинулся вверх – сначала медленно, а потом быстрее и быстрее. Когда они вышли из атмосферы, по кораблю прошла судорога – это были сброшены пустые корпуса взлетных ускорителей. Последовал момент мертвой тишины – корабль летел по инерции. Потом уши Роки уловили слабые визжащие звуки – это ионные двигатели приняли эстафету разгона в открытом космосе. Он взглянул в иллюминатор, наблюдая, как слабая полоска свечения превращается в иглу ускоренных частиц, разгоняя и разгоняя корабль. Он хлопнул по кнопке интеркома:

– Для далетянина – вполне прилично, – похвалил он.

– Держи свои замечания при себе, – проворчала пилот.

Переход на высший уровень постоянной «це» не вызывал никаких субъективных ощущений. Роки определил момент перехода по переходу мурлыканья реактора в басовитое глубокое гудение и по тому, что освещение в каюте слегка померкло. Он спокойно смотрел в иллюминатор, потому что феномен перехода не переставал вызывать у него дрожь удивления.

Переход на высшие уровни «це» начинался как смещение света звезд к голубому цвету. Дальше, тускло-красные звезды начинали разгораться, превратились в белые, яркие – пока не запылали как мириады сварочных дуг в кромешной тьме небосвода. Они не соответствовали звездам первоначального континуума, а были, скорее, проекциями этих же звездных масс на более высоких «це»-уровнях пятикомпонентного пространства, где скорость света постепенно возрастала, пока «Балбес» взбирался все выше и выше по компоненте «це».

Наконец Роки пришлось закрыть иллюминатор, потому что свет звезд стало трудно выносить глазам. Их излучение сместилось к ультрафиолетовым и рентгеновским полосам спектра. Теперь он смотрел на флюоресцирующий смотровой экран. Проецирующиеся туда массы звезд, казалось, выгорали в сверхновые, и корабль попадал в схлопывающиеся континуумы голубого смещения. С увеличением лучистой энергии в кабине стало теплее, и пилот выставила частичный экран. Наконец, переход закончился. Роки нажал кнопку интеркома еще раз:

– На каком мы уровне, дитя Далета?

– Девяносто тысяч, – коротко ответила она. Роки криво усмехнулся. Она, не моргнув глазом, довела скорость до красной черты указателя. Все будет в порядке – конечно, если выдержит лучевой экран. Но если они потекут – корабль лопнет, как пузырь, и превратится в облако газа.

– Помочь держать курс? – предложил он.

– Я сама в состоянии управлять своим кораблем, – огрызнулась пилот.

– Это мне известно. Но мне нечем больше заняться. Ты могла бы с таким же успехом дать работу и мне.

Она помолчала, а потом немного смягчилась:

– Ладно, приходи в рубку.

Когда он вошел в рубку, она развернулась в кресле, и он впервые обратил внимание, что, несмотря на рабочие брюки и коротко постриженные волосы, она была красивой девушкой, даже со своей постоянной сигарой. Красивая, гордая и очень энергичная. Далет, эта пограничная планета, рождала людей здоровых, пусть и несколько не очень щепетильных.

– Це-карты лежат в том ящике, – сказала она, тыкая большим пальцем в сторону картотечного ящика. – Проложи курс с максимальным лучевым давлением.

– А почему не самый короткий? – спросил Роки, хмурясь.

Она покачала головой:

– У меня не такие мощные реакторы. Нам понадобится вся внешняя энергия, какую мы только сможем получить. Иначе придется делать посадку на дозаправку.

Чем дальше – тем хуже! – думал Роки, вытаскивая це-карты из ящика.

– Два века назад полет на таком корыте как Сол-3 был бы подвигом. Теперь, в эпоху более совершенных кораблей, это был подвиг идиотизма.

Полчаса спустя он вручил пилоту план курса, позволяющий «Балбесу» извлечь почти половину расходов энергии из разности в лучевом давлении ревущего ада пространств высших уровней компоненты. Она посмотрела его равнодушно, а потом, заметив потраченное время, посмотрела на Роки с любопытством.

– Довольно быстро, – сказала она.

– Благодарю вас.

– На глупого ты не похож. Отчего же такая глупая ошибка, а?

Роки насупился:

– Я считал, что вы решили не интересоваться моими делами. Она снова вздохнула и сделала вид, что так оно и есть на самом деле.

– Космическая контрабанда могла бы стать концом всех цивилизаций Галактики, – продолжал он. – Это было уже доказано. Миллион людей на Тау-2 умерли потому, что кто-то провез тайком на планету партию иносистемных животных – для желающих держать их дома ради развлечения. Я поступил так, как подсказывал опыт истории.

– Я стараюсь не интересоваться вашими делами, – проворчала она, кисло глядя на Роки.

Роки умолк и наблюдал, как она оперирует лучевыми экранами, чтобы иметь возможность поймать максимум энергии вокруг пожара силовых полей. Роки подумал, что она могла бы быть и полюбопытнее. Им придется выносить друг друга еще несколько месяцев.

– Значит, ты считаешь, что это была ошибка, – заговорил он снова.

– Как и все остальные. И это очень неприятно видеть.

Она презрительно фыркнула, не прекращая работать:

– Там, где я родилась, мы дураков не наказываем. Нет нужды. На Далете они просто долго не проживут.

– Значит, по вашим меркам, я – дурак?

– Почем я знаю? Если вы дожили до зрелого возраста и получили, что хотели, наверное, вы не дурак.

Вот вам, подумал Роки, золотое правило далетца. Если вселенная позволяет вам существовать, то вы в порядке. И в этом была доля правды, быть может. Человек рождался с одним правом – правом доказать, на что он годен. И право было основой всякой культуры, хотя большинство цивилизованных миров старались определить «годность» в более мягких терминах культурных ценностей. Там же, где жизнь была тяжела, пользовались терминами выживаемости.

– Я в самом деле не возражаю против разговора на эту тему, – сказал Роки с некоторым замешательством. Мне нечего скрывать.

– Отлично.

– У тебя есть имя… кроме названия фирмы?

– Для тебя я только корпорация «Далет-космоперевозки». – Она с подозрением посмотрела на Роки, потом, немного спустя, ее взгляд стал задумчивым. – Меня интересует только одна вещь – зачем ты летишь на Сол?

Он невесело улыбнулся:

– Если я расскажу об этом далетянке, она подумает, что я действительно дурак.

Девушка медленно кивнула:

– Понимаю. Я знаю этику кофинцев. Если промах офицера влечет чью-то смерть, тот или доказывает, что это было не промахом, или режет себе горло… церемониально, как я понимаю. Ты это сделаешь?

Роки пожал плечами. Он покинул Коф уже достаточно давно. Он не мог сказать наверняка.

– Глупый обычай, – сказала девушка.

– Он помогает отсеивать дураков, не так ли? Это лучше, чем суд и наказание за преступление. На Кофе человек может не опасаться порицания со стороны общества. Он должен бояться только собственной чести. В задачи общества входит предохранение личности от несчастных случаев, но не от собственных ошибок. На Кофе если человек совершает серьезный промах, он превращается в отверженного и сам кончает собой. Не такая уж плохая система.

– Можешь ею воспользоваться.

– Послушай, далетянка…

– Что?

– Ты лично ничего не имеешь против того, что я сделал?

Она презрительно прищурилась:

– Хо-хо! Я никогда никого не осуждаю, если это не касается меня лично. Почему тебя волнует то, что думают о тебе другие?

– В нашем более развитом обществе, – он пояснил сдержанно, – человек неизбежно вырабатывает набор правил мышления, называемых «совестью».

– Ага, понимаю, – ее тон выказывал полное отсутствие интереса.

И снова у него мелькнуло опасение: не вздумает ли она заработать необременительным способом приличную сумму, выдав его представителям Сол-3. В мыслях он начал искать план, который позволит избежать предательства.

Они ели и спали по корабельным часам. На десятый день Роки заметил отклонение в показаниях контрольных приборов лучевого экрана. Форма оболочки экрана постепенно стремилась к сфере, которая обеспечивала бы минимальное давление на экран. Роки обратил на это внимание далетянки, и она тут же произвела необходимую перестройку. Но выдаваемая реактором мощность слегка повысилась в результате потерянной добавочной энергии. Полет продолжался, но Роки не покидало нехорошее предчувствие, и он хмурился.

Два дня спустя снова началась деформация экрана. Ее ликвидировали, употребив дополнительную энергию. Стрелка выхода мощности реактора заколебалась в желтом предупреждающем секторе шкалы. Перегруженные генераторы поля стонали и вибрировали с угрожающей настойчивостью. Роки с яростной поспешностью старался определить причину неисправности. И, наконец, нашел ее. В рубку он вернулся в холодном бешенстве.

– Твой корабль проходил предполетный контроль? – спросил он у пилота.

Видя его ярость, она только с любопытством дернула уголком рта.

– Само собой, командор.

Этот титул теперь ничего не стоил, и Роки весь вспыхнул.

– Могу я взглянуть на документы?

Мгновение она колебалась, а потом порылась в кармане и показала ему сложенный желтый листочек.

– Разовая! – взревел он. – Ты не имела права взлетать!

С надменным видом она процитировала первую строчку:

– «Наземный персонал порта снимает с себя всякую ответственность за безопасность полета далетянского корабля». Где же здесь сказано, что я не имею права летать?!

– Я позабочусь о том, чтобы вас выставили с космических трасс! – прогремел Роки.

Ее взгляд тут же напомнил ему о его теперешнем положении. В нем было любопытство и терпимость.

– В чем дело, командор?

– Не работают синхронизаторы, вот и все, – он все еще не совсем успокоился. – Экраны все больше выходят из строя – из резонанса.

– И?..

– И растет перегрузка, и в конце концов экран пробьет. Тебе придется спуститься в первом попавшемся месте чинить экраны.

Она покачала головой:

– Попробуем без посадки. Я давно уже хотела установить, какую перегрузку смогут выдержать экраны.

Роки едва не задохнулся:

– Ты кто – дипломированный космоинженер? – спросил он.

– Нет.

– Тогда послушай доброго совета…

– Твоего?!

– Да.

– Нет! Мы летим дальше.

– Предположим, я не позволю!

Она стремительно обернулась, глаза ее сверкали:

– На этом корабле командую я. Кроме того, я вооружена, командор. Вам, пассажир, я предлагаю вернуться в каюту.

Роки оценил ситуацию, взвесил решение. Видя непреклонность в глазах девушки, он решил, что ему остается только одно. Роки пожал плечами и отвел взгляд в сторону, словно сознавая первенство пилота. Еще секунду она сверлила его взглядом, но не повторила приказа покинуть рубку. Как только она отвернулась к приборам пульта, Роки, для страховки обмотав кулак носовым платком и выбрав точку на коротко остриженном затылке девушки, коротким рубящим ударом в голову положил конец всяким возражениям.

– Прости, дружище, – пробормотал он, поднимая ее безвольное тело из кресла.

Он отнес ее в каюту и уложил на койку. Вытащил у нее из кармана маленький иглопистолет. Затем положил на столик коробку с таблетками от головной боли – так, чтобы она легко могла до нее дотянуться, и закрыл каюту. Он вернулся в рубку управления. Кулак его словно онемел, и он чувствовал себя последним подлецом. Но ведь спорить с ней не имело смысла! Перевести ее в бессознательное состояние – это был для него единственный способ уклониться от кровавой бойни, в которой победителем могла бы выйти и она – до тех пор, пока не сдали бы экраны.

Стрелки на индикаторах мощности забрались угрожающе далеко, когда он включил сверхсветовой двигатель и начал пилотировать спуск корабля сквозь уровни пятого компонента. Но, выбрав верный режим, ему удалось сделать процесс аналогичным свободному падению, и стрелки медленно опустились в безопасные сектора. Бросив затем взгляд на це-карты, он понял, что «Балбес» выйдет в обычное пространство далеко за пределами Скопления. Вернувшись в родной континуум, он окажется в объеме пространства, контролируемого другой межзвездной организацией, которая называлась Биггерской Федерацией. Он почти ничего не знал об этой цивилизации, но наверняка у них имелись средства починить батарею синхронизаторов лучевого экрана. Он нашел на карте планету-столицу и начал отклонять курс в ее направлении, пока корабль плыл вниз по уровням составляющей «це». Когда он вошел в нижний энергетический уровень он вообще выключил экраны и отправился взглянуть на пилота, которая не подавала признаков жизни уже два часа.

К его удивлению, она уже пришла в себя и сидела на койке. Она бросила на него ледяной убийственный взгляд, но внешне не проявила гнева.

– Глупо было с моей стороны поворачиваться к вам спиной.

– Я прошу прощения. Вы собирались…

– Оставьте. Где мы сейчас?

– Приближаемся к Трагору-3.

– Тогда вас посадят в тюрьму на Трагоре-3.

Он кивнул:

– Возможно, они могут это сделать, но тогда вам не получить денег с полковника Берта.

– Не беда.

– Как вам будет угодно. Лучше попасть за решетку по вашему сфабрикованному обвинению, чем превратиться в облако газа на девяноста тысячах «це».

– Сфабрикованному?!

– Конечно. Бумага-то у вас разовая. Любой суд вам скажет, что во всем виноваты вы сами. Вы теряете право командовать, если летите с разовым листком, и команда не подписала официального согласия.

– Вы что, юрист?

– Я прошел несколько курсов по космическому праву. Но, если вы мне не верите, справьтесь в бюро Межфедеративной службы на Трагоре.

– Я справлюсь. Как насчет двери? Я хочу выйти. – Будете вести себя как следует? Она заметила: – Мое обещание ничего не будет значить, Роки. Я не разделяю ваших взглядов на этику.

Он несколько минут смотрел на ее холодные зеленые глаза, а потом усмехнулся:

– В некотором смысле, разделяете – иначе вы бы этого не сказали.

Он деактивировал дверь каюты и выпустил ее, не доверяя, но зная наверняка, что синхронизаторы настолько вышли из строя, что она не решится продолжить полет без ремонта. У нее нет причин нападать на него – кроме злости, возможно.

– А мой пистолет? – потребовала она.

Роки снова заколебался. Потом, чуть улыбаясь, протянул ей оружие. Она взяла пистолет, презрительно фыркнула и подняла его.

– Лицом к стене, болван! – гаркнула она. Роки сложил руки на груди и не двинулся с места. – Идите к дьяволу, – сказал он, глядя ей в лицо. Ее палец на спусковом крючке побелел. И все же он не вздрогнул, продолжая улыбаться. Она вздернула дугой брови, поставила пистолет на предохранитель и прикрепила его к поясу. Потом она похлопала Роки по щеке, зловеще посмеиваясь:

– Смотрите в оба, командор! Вы мне пришлись не по вкусу.

И, когда она повернулась, уходя, он заметил, что в доказательство этого на ее затылке есть шишка. Во что обойдется ему эта шишка? Возможно в предательство на Сол-3.

Пилот вызвала Трагор-3 и получила указания выйти на орбиту и ждать инспектора. Все иносистемные корабли проходили осмотр, прежде чем им разрешалась посадка. Несколько часов спустя к ним подлетел маленький патрульный корабль и с помощью своих захватов присосался к корпусу. Роки отправился открывать шлюз.

В люк вошел офицер в чине капитана с двумя помощниками. Инспектор был совсем молодым человеком в очках и со слишком большими ушами. Брови у него были необычайно густыми и тянулись с каждой стороны вниз до самой челюсти. Уши тоже защищала щетка желтых волос. Роки принял эту особенность за отличительную черту здешней эволюционной тенденции, поскольку оба помощника выглядели точно также. Совершенно очевидно, что на Трагоре-3 атмосфера была исключительно пыльной.

Капитан кивнул в знак приветствия и попросил полетные документы корабля. Он взглянул на разовую бумагу предвзлетного осмотра, хмыкнул про себя и очень внимательно прочитал бланки путевых листов.

– Полет-наблюдение к Сол-3, – он обращался к Роки на межпланетном языке.

Ему ответила девушка:

– Да, это правильно. Давайте скорее закончим. Капитан внимательно обвел ее взглядом с головы до ног:

– Женщина, ты владелец этого корабля?

Девушка едва сдержала гнев:

– Да!

Тогда капитан повернулся к ней спиной, тем самым объяснив ей все, что он, как трагорец, думает по этому вопросу, и продолжал обращаться к Роки, как если бы тот был капитаном корабля.

– Будьте добры, покиньте корабль, пока будет произведена газовая дезинфекция и осмотр. Вас устроят с удобствами в патрульном судне. Вам придется также пройти медосмотр – на случай инфекции.

Роки кивнул, и они направились в люки вслед за помощником. Когда они вышли в коридор, он ухмыльнулся, глядя на девушку, и получил свирепый пинок в голень.

– Ах, простите! – пробормотала она.

– Э… Одну секунду, сэр! – позвал капитан, крича им вслед. – Могу я задержать на пару слов вас, сэр? Роки и девушка остановились и оглянулись. – Без посторонних, – добавил капитан. Девушка сердито зашагала дальше, а Роки вернулся в рубку и кивнул.

– Ведь вы, кажется, много летали, Э. Роки? – вежливо спросил капитан.

– Космос – это моя профессия.

– Тогда нет нужды предупреждать вас о здешних обычаях, – капитан чуть наклонил голову.

– Я знаю достаточно, чтобы относиться к ним с уважением и следовать им, – заверил его Роки. – Это всеобщее правило. Но я не знаком с Трагором-3. Нужно ли мне знать что-либо особо, прежде чем мы совершим посадку?

– Дело в вашей женщине, Э. Роки. Вы можете сделать доброе дело, сообщив ей, что на поверхности планеты она должна носить на лице покрывало, не разговаривать с посторонними мужчинами и не выходить на улицу без сопровождения мужчины. В противном случае ей будет разумнее оставаться в своей каюте на корабле.

Роки подавил усмешку.

– Я попытаюсь гарантировать ее приличное поведение.

Капитан сказал с некоторым вызовом:

– Вам наши обычаи кажутся примитивными?

– У каждого общества свои собственные вкусы, капитан. Что мудро для одного общества – то безумно для другого. Кто способен судить? Только сама Вселенная, которая выносит приговор – жить или не жить для всех людей.

– Благодарю. Вы разумный путешественник. Я могу сказать вам теперь, что это наше затворничество женщин – результат особенности эволюции. Впрочем, вы потом сами увидите.

– Я не могу ручаться, что моя спутница будет вести себя подобающим образом, – сказал Роки, когда они вышли из рубки. – Но я сделаю все, что смогу, чтобы повлиять на нее.

Роки широко улыбнулся, переходя на борт патрульного корабля. Ясно было одно – девушке на Трагоре придется не сладко, если она попытается обвинить его в бунте и посадить в тюрьму.

Лицо девушки запылало, как железо в горне, когда Роки передал ей предупреждение капитана.

– Я ничего подобного делать не стану, – заявила она хладнокровно.

Роки пожал плечами.

– Вы сами понимаете, что необходимо уважать местные обычаи.

– Но не в том случае, когда они унижают личное достоинство! – она с непроницаемым лицом устроилась в мягком кресле кают-компании патрульного корабля. Роки решил пока оставить этот предмет.

Ремонт синхронизаторов экранов должен был занять неделю, как сообщил инспектор, оставшийся в рубке «Балбеса» до посадки.

– Все запасные части у нас стандартизированы, конечно, но в пределах Системы.

Детали для кораблей ШЗК у нас не найти. Синхронизаторы придется делать на заказ.

– Нельзя ли как-то ускорить работу?

– На работу ускоренными темпами как раз и уйдет неделя.

– Ладно, придется подождать. – Роки слегка тронул клавиши управления, направляя корабль к посадочному полю, указанному капитаном. Далетянка гордо закрылась в своей каюте.

– Могу я задать вам вопрос о цели полета, Э. Роки?

Роки помолчал, обдумывая ответ. Ему придется соврать, конечно, но ложь должна быть безопасной. Вдруг он рассмеялся:

– Я забыл на секунду, что вы не с Шестидесятизвездного. Значит, вам я могу сказать правду. Официально это полет – наблюдение, но на самом деле одно высокопоставленное лицо послало нас за грузом некой субстанции, очень редкой.

Капитан усмехнулся. На Трагоре-3, видимо, имели некоторое представление о коррупции. Но потом его усмешка сменилась задумчивым выражением.

– На одной из планет Сол?

Роки кивнул.

– Редкий товар… Если я не слишком любопытен, не для хирург-банка ли этот товар?

Роки почувствовал, что лицо его от неожиданности вздрогнуло. Но он в мгновение ока взял себя в руки.

– Возможно, – спокойно сказал он. Ему хотелось схватить офицера за плечи и прокричать ему тысячи вопросов, но он ничего больше не сказал.

Чиновник некоторое время неловко ерзал в кресле.

– Ваша Федерация покупает много санитарной продукции у Сол?

Роки с любопытством смотрел на него.

Капитан плохо скрывает свой интерес к этой цели. Почему?

– Иногда.

Капитан некоторое время жевал губу.

– Скажите, – выпалил он. – Останавливаются ли солярианские корабли для вашего осмотра?

Роки долго колебался. Потом он сказал:

– Я думаю, что мы могли бы встретиться вдвоем и обменяться нашими сведениями о Сол, не выдавая при этом никаких правительственных секретов. Честно говоря, меня тоже очень интересует Сол.

Чиновник, которого звали Ваджан, с радостью принял предложение. Он нацарапал серию линий странного вида на клочке бумаги и протянул его Роки:

– Покажите это водителю гелитакси. Он доставит вас к моему дому. Если вам удобно, мы пообедаем вместе.

Девушка не вышла из каюты, когда они приземлились. Роки постучал в дверь, но она или спала, или решила продемонстрировать упрямство. Он вышел из корабля и на минуту остановился на спуске, глядя в дымчатое фиолетовое небо. Мельчайший песок попадал ему в лицо и кусал глаза.

– На время остановки вам выдадут защитные очки, соответствующую одежду и переводчика, – сказал Ваджан, когда они пошли к какому-то низкому зданию.

Но Роки едва слышал его, уставясь в поле по ту сторону спуска. В тысяче ярдов от него стоял корабль с желтой звездой санитарного судна и опознавательными знаками Сола на борту. Что было непонятно – так это кольцо охранников вокруг него. Очевидно, они принадлежали к экипажу корабля, потому что их форма отличалась от формы наземного персонала порта.

Ваджан заметил его взгляд:

– Странные существа, правда? – доверительно прошептал он.

Роки решил, что в перспективе на будущее он выиграет больше, если будет делать вид, что ему многое известно. Он поэтому рассудительно кивнул и ничего не сказал. Санитарный корабль находился слишком далеко, и он не мог определить, относятся ли охранники к гуманоидам. Можно было только разобрать, что они двуноги.

– Да, иногда приходится встречать такие диковины… Вы слышали о квинджорах – это на другом конце Галактики?

– Нет… нет, кажется, не слышал. Вы говорите квинджоры, Э. Роки?

– Да. Очень любопытный народ. Очень, – он улыбнулся про себя и замолчал. Возможно, что еще до завершения визита ему придется обменяться выдуманными сведениями о несуществующих квинджорах на факты о соларианах.

Роки познакомился со своим переводчиком в здании космопорта, облачился в свободное одеяние трагорийца и отправился поговорить с ремонтниками. И все же ему не удалось сократить названное капитаном время на изготовление новых синхронизаторов. Они явно застряли здесь на неделю. Спутником Роки, его переводчиком оказался кривоногий среднего возраста мужчина с поющим голосом и пылающими ушами. Манерами он напоминал собаку, которую слишком часто били. Роки решил, что настоящим его заданием было следить за действиями инопланетянина, поскольку коротышка не был отличным лингвистом. Он говорил на двух-трех языках, используемых в Шестидесятизвездном скоплении, но не бегло. Когда они направились в Поларин, столицу Трагора, Роки решил использовать космическое эсперанто, позволив переводчику трансформировать его в родную речь по мере надобности.

– Как думает Э. Роки развлекаться? – поинтересовался коротышка. – Выпивка? Симпатичная девушка? Музей?

Роки засмеялся:

– А что делает большинство посещающих планету?

Интересно, подумал он про себя, что в особенности делают солариане? Но, возможно, спрашивать было небезопасно.

– Э… это будет зависеть от национальности, сэр, – пробормотал Пок. – И обычно часто люди посещают «Скитальца» – это заведение обслуживает их. Эволюцио-люди и негуманоиды любят проводить время в «Королевском дворце», это довольно… э… забавное место. – Он с сомнением взглянул на Роки, словно неуверенный в его биологическом статусе.

– Где дороже? – спросил Роки, подумав, что особой разницы нет. Благодаря фальшивым «путевым листам» он мог списать все расходы на полковника Берта.

– В «Королевском дворце» цены довольно высокие, – сказал Пок. – Но и в «Скитальце» не низкие.

– Такая беспристрастность заслуживает достойного ответа. Мы посетим их оба, Пок, если вы не возражаете.

– Рад буду послужить вам, Э. Роки.

– Как узнать соларианина, не спрашивая? – Роки думал над этим вопросом, пока они сидели, потягивая густой пенистый напиток в холле «Скитальца». Погруженную в полумрак комнату заполняли люди всех рас – пигмеи, великаны, чернокожие, краснокожие и коричневокожие. Все они, более или менее, отвечали внешности человека. Среди членов экипажей было несколько женщин, большинство из них сняли свои вынужденные чадры, находясь в благосклонном убежище «Скитальца». Официанты-трагорцы постоянно бросали на них жадные взгляды, и ему стало интересно узнать причину такой тяги к инопланетным представительницам прекрасного пола.

– Отчего вы все время поглядываете на чужих женщин, Пок? – спросил он переводчика несколько минут спустя.

Маленький человечек вздохнул:

– Очевидно, вы не видели наших женщин.

Роки заметил на улицах несколько драпированных фигур, крепко уцепившихся в руки сопровождающих их мужчин, и особо смотреть было не на что. И все же намек Пока навел его на мысль:

– Вы хотите сказать, что у вас эволюция отделила полы друг от друга?

– Хочу, – печально сказал Пок. – Коэффициент умственного развития женщины редко превышает шестьдесят, ростом они едва достигают кармана вашей куртки и весом, как правило, превосходят вас. Как сказал один путешественник: «Невысокие, нестройные и недалекие». Отсюда и паранджа.

– Поэтому вы и не любите на них смотреть?

– Вовсе нет. Они – наш стандарт красоты. Паранджа на тот случай, что они – зачастую такие глупые, что не помнят, кто из мужчин – их муж.

– Простите, что я спросил.

– Ничего, – ответил Пок, язык которого уже развязался под действием напитка. – Это наша трагедия, и мы с ней справляемся.

– Вам еще повезло по сравнению с другими планетами. На Джевахе, например, мужчины эволюционировали в таких хлипких доходяг с паучьими ножками, а женщины – в плечистых забияк.

– Да, да. Но Сол – это самое страшное место, верно? – сказал Пок.

– В смысле? – Роки тщательно следил за своим голосом, стараясь придать лицу скучающее выражение.

– Ну, Вамир, разумеется.

Так как глаза Пока не переместились в какую-то определенную часть комнаты, Роки заключил, что солариан здесь нет.

– Посетим ли мы теперь «Королевский Дворец», Пок? – предложил Роки. Маленький человек явно не слишком торопился уходить. Он пробормотал что-то об уродливых скотинах, навис над своим стаканом и с тоской уставился на большую смуглую санбианку.

– Как вы думаете, она меня заметит, если я поговорю с ней? – спросил он.

– Быть может. Так же, как и пятеро ее мужей, я думаю. Пойдем.

Пок тяжело вздохнул, и они вышли.

«Королевский Дворец» и в самом деле обслуживал странную клиентуру. Но полностью негуманоидных, насколько заметил Роки, здесь не было. У разумной жизни, казалось, была одна сходная черта: все существа были двуногими и двурукими. Четыре ноги оказались явно практичным количеством для любого животного на любой планете, и природе, похоже, не с чем было больше работать. Когда она решалась дать виду разум, она учила стоять его на задних лапах, освобождая передние, которым предстояло стать орудием труда индивидуума. И, как правило, обучала она посредством науки взбираться на деревья. Как сказал однажды кофинский биолог: «Сначала, чтобы добраться до звезд, жизнь старается влезать на деревья. Когда у нее ничего не выходит, она спускается на землю и изобретает сверхсветовой двигатель».

Роки оглянулся по сторонам, ища соларианина. Он обнаружил представителей нескольких знакомых рас – некоторые были с рогами, другие – с хвостами, чешуей или толстым мехом. Некоторые существа спотыкались и сутулились, словно трагорская гравитация гнула их книзу, а другие словно плыли в невесомости. Одно маленькое существо, уроженец планет с восьмичасовым периодом вращения, свернулось прямо на столе и заснуло. Роки предположил, что девяносто процентов посетителей происходило от переселенцев-людей, поскольку однажды человек в одном взрыве, как внезапно распустившийся цветок, унаследовал почти всю Галактику. Кое-кто говорил, что они пришли с Сол-3, но неопровержимых доказательств не было.

Словно отвечая эхом на его мысли, Пок вдруг вздохнул:

– Я никогда не поверю, что мы произошли от этих уродливых созданий.

Роки быстро взглянул на него, опасаясь, что переводчик окажется телепатом. Но Пок криво улыбался, глядя в сторону двери. Он проследил за его неясным от выпитого взглядом и увидел, что в двери вошел человек. Он выделялся ростом и тем, что казался более человеком – в классическом стиле – чем большинство присутствующих здесь клиентов. На нем была униформа – темно-бордовая куртка и серые брюки, что совпадало с формой охранников, которых Роки видел издали в космопорту.

Итак, это был соларианин. Он пристально всматривался вглубь комнаты, стараясь одним взглядом вобрать как можно больше. У него была короткая борода и челюсть странных очертаний. В ней чудилось что-то… хищное, скорее всего. Череп был массивный, но округлый, как у ребенка, и покрытый редким желтым мехом. Глаза соларианина, быстрые и пронзительные, будто прыгали, ощупывая комнату. Рост его достигал почти семи футов, а в манере держаться было что-то дикое, сразу заставившее кофинца напрячься, словно он почувствовал врага.

– А что вам в них не нравится? – спросил он, не отрывая глаз от лица соларианина.

– Их острый слух, это раз, – прошептал Пок, когда соларианин резко повернулся, глядя на них. – Во-вторых, их скверный характер.

– Вот как? Реакция ярости указывает на биологическую слабость, – мягким голосом сказал Роки, но так же громко, как и в первый раз.

Соларианин, который ждал места у стойки бара, повернулся и направился прямо к ним. Пок застонал. Роки хладнокровно посмотрел на него. Соларианин навис над ними и переводил злобный взгляд с одного на другого. Кажется, он решил, что Пок уже достаточно запуган, и его жуткие глаза уставились на Роки.

– Так ты не прочь поговорить о биологии, хомо? – проворчал он похожим на дальний громовой раскат голосом. Говоря, он обнажил зубы – громадные резцы из белоснежной кости. Они еще не регрессировали до состояния клыков, но указывали, что природа вполне могла иметь в виду создание эффективной костодробилки.

Роки задумчиво вертел стакан, взбалтывая содержимое.

– Я тебя впервые вижу, борода, – тихо сказал он. Но, если тебя интересует собственная биология, я буду рад обсудить с тобой этот вопрос.

Он внимательно следил за реакцией соларианина. Лицо у того стало серо-пурпурным. В его глазах плясал огонь, а щелеобразный рот вздрагивал, будто порывался обнажить мощные зубы. Когда, казалось, он уже готов был взорваться, его гнев погас, или, скорее был подавлен и заперт глубоко внутри до будущих времен. «Это ниже моего достоинства» – так, казалось, говорили его глаза. Потом соларианин добродушно рассмеялся.

– Прошу прощения. Я хотел присоединиться к вашему столику.

– Присаживайтесь, будьте добры.

Соларианин помолчал и спросил:

– Откуда вы прибыли, хомо?

Роки тоже сделал паузу. Они могли уже узнать, что один из их кораблей был расстрелян кофинским офицером. И все же он не хотел попасть впросак, неудачно соврав.

– Я из Шестидесятизвездного скопления, – проворчал Роки.

– Какая именно звезда? – голос соларианина намекал на то, что он привык получать немедленные ответы.

Роки сердито взглянул на него:

– Информация за информацию, друг. Я не разговариваю с людьми, которые стоят у меня над головой. – Он подчеркнуто равнодушно повернулся к Поку. – Да, так вот, мы с вами говорили…

– Я с Сол, – проворчал гигант.

– Другое дело. Я с Кофа.

Гигант слегка приподнял брови:

– Ага, понимаю, – он с любопытством оглядел Роки и сел на угрожающе заскрипевший стул. – Кажется, это все объясняет.

– Объясняет что? – Роки зловеще нахмурился. Он не переносил повелительного тона и чувствовал, что его начинает задевать что-то в этом типе.

– Я знаю, что кофинцам присуща некоторая бесцеремонность…

Роки сделал вид, что обдумывает сказанное, а глаза его тем временем холодно изучали великана.

– Возможно, это так. Вам не стоит летать на Коф, мне думается, вас бы там очень быстро убили бы.

Краска гнева снова бросилась в лицо соларианину, но он вежливо улыбнулся.

– Народ дуэлистов, как я понимаю. Высокая дисциплина, милитарный характер воспитания. Да? Иногда они идут на службу в вооруженные силы ШЗК.

Эти слова не оставляли сомнения – он знал, кто уничтожил их корабль и почему. Но Роки сомневался, что человек узнал его.

– О вашем мире я знаю и того меньше, соларианин. – Это не первый случай. Нас считают галактической провинцией, так сказать. Мы слишком удалены от ваших плотных скоплений. – Он помолчал. – Когда-то вы знали, кто мы. Это мы расселили вас по Галактике. И я уверен, что вы снова о нас услышите. – Он улыбнулся своим мыслям, допил свой стакан и поднялся.

– Если повезет, мы еще встретимся, кофинец.

Роки заказал для перепуганного переводчика крепкий напиток, а потом еще один. После двух дополнительных стаканов Пок закачался и, растянувшись поперек стола, заснул. Роки так и оставил его. Если Пок был осведомителем, то лучше держать его подальше во время встречи Роки и капитана Ваджана.

Он подозвал жестом гелитакси и показал водителю клочок бумаги с адресом. Спустя несколько минут они прибыли к небольшому дому в пригороде. На дверях значилось имя Ваджана, написанное на космолинге, но офицера не оказалось дома. Нахмурившись, Роки толкнул дверь – заперто. Потом, оглянувшись на улицу, он заметил в тени силуэт человека. Это был соларианин. Роки медленно направился в его сторону.

– Эй, Борода, огоньку не найдется? – проворчал он.

В свете тройки лун он увидел, как гигант будто раздался от гнева. Он быстро глянул по сторонам. Улица была пустынна. Тогда, с низким звериным ворчанием обнажив отвратительные хищные зубы, он схватил Роки за плечи, потянув к себе. Роки сжал рукоятку «малтина» в кармане и попытался вырваться. Соларианин рывком поднял его к зубастому рту.

Горлу Роки грозила неминуемая опасность, и он нажал на спуск.

Пистолет издал тихое «чаг». Соларианин, казалось, был удивлен. Он выпустил Роки и начал ощупывать грудь. Не было никакой видимой раны. А потом внутри его грудной клетки зажигательная игла начала раскаляться до белого свечения. Соларианин сел посреди улицы, из его легких вырвался звук, напоминающий шипение масла на сковородке. Он упал навзничь. Роки поспешно ушел, пока игла еще не прожгла путь из тела наружу. Он не собирался убивать этого человека! Он сделал это, защищаясь, но доказать это будет нелегко. По боковым улицам он заспешил в космопорт. Если бы только они могли сейчас покинуть Трагор!

Что случилось с Ваджаном? Дали взятку, избили или запугали? Тогда соларианин действительно знал, кто он такой и куда направляется. Примерно дюжина работников космопорта знала это, а сведения легко купить. Пок знал, что он должен встретится с Ваджаном, и соларианин был явно подослан держать квартиру капитана под наблюдением. Теперь не так-то просто будет долететь до Сол-3 и совершить посадку.

«Что же это за существа – солариане? – подумал он. – Они поставляют органы и ткани для хирург-банков галактических народов, словно благотворительность – цель их культуры, и одновременно кажутся надменными и самонадеянными, будто воины какой-то примитивной цивилизации, чей идеал – грубая сила. Что им здесь действительно нужно?»

Соларианин называл Роки «хомо», словно считая представителем какой-то нижестоящей расы.

Солариане отличались от людей, Роки это заметил. Головы их были округлые, увеличенные, как у младенцев. Это указывало на какой-то новый поворот эволюции, возможно их мозг будет продолжать расти. Но челюсти, зубы, характер, сверхчуткие уши – какое животное могло иметь такие характерные черты? Ответ был только один – какой-то ночной хищник с инстинктами льва. «Вы услышите о нас снова», сказал этот человек. Это означало галактические катаклизмы и намекало на что-то еще – что заставило его вздрогнуть и держаться подальше от темных мест, пока он спешил к своему кораблю.

Корпорация «Далет-космоперевозки» или спала, или вышла в город. Он заглянул в корабль, а потом отправился в здание администрации навести справки. Казалось, клерк был смущен:

– Видите ли, Э. Роки… она покинула порт в пять.

– И вы о ней больше ничего не слышали?

– Ну, звонили из полиции, как я понял. – Он посмотрел на Роки с извиняющимся взглядом. – Могу вас заверить, я здесь совершенно ни при чем.

– Полиция?! Что… произошло?!

– Мне сказали, что она шла одна и без паранджи. Полиция ее задержала.

– Долго они будут ее держать?

– Пока какой-нибудь джентльмен не возьмет ее на поруки.

– То есть, я должен это сделать?

– Да, сэр.

Роки задумчиво улыбнулся:

– Скажите пожалуйста, молодой человек, очень суровы условия в трагорских тюрьмах?

– Я сам, собственно, не знаю, – озадаченно сказал клерк. – По-моему они соответствуют межгалактическому положению о гуманности.

– Вполне подойдет, – сказал Роки. – Пусть остается там, пока не будем готовы к полету.

– Неплохая идея, – пробормотал клерк, который, видимо, уже успел познакомиться с любительницей сигар с Далета.

Роки был не слишком рад перемене мест, но камера заключения – место не хуже других и она там будет в безопасности. Если солариане заинтересовались им, они могут обратить внимание и на пилота.

Он провел следующий день, наблюдая за соларианским кораблем и с уверенностью фаталиста ожидая появления полиции, которая допросит его по поводу убийства соларианина. Но полиция не приходила. Сверившись с местными новостями, Роки узнал, что тело даже не было найдено. Это его озадачило. Он оставил лежать гиганта на виду, там, где тот упал. В полдень экипаж соларианского корабля притащил к судну несколько свинцовых контейнеров, которые висели посередине шестов для переноски. Работавшие одели на руки в металлические перчатки и обращались с контейнерами очень осторожно. Роки знал, что в них должны быть радиоактивные материалы. Так вот что они покупали за счет поставок в хирург-банки – ядерное топливо!

Ближе к вечеру солариане погрузили на борт два больших ящика. Роки отметил размеры ящиков и решил, что в одном находится тело убитого им человека. Почему они не сообщили в полицию?! Может, они хотят, чтобы он мог свободно последовать за ними?

Корабль с Сол стартовал ночью. Роки был утром удивлен, когда обнаружил, что их корабль улетел, и он сам свободен. Прогуливаясь по территории порта, он увидел Ваджана. Но у капитана произошло внезапное выпадение памяти – у него был такой вид, будто он не знает Роки. Теперь, когда корабль с Сол улетел, Роки смело задавал вопросы:

– К вам часто заходят соларианские корабли? – спросил он у клерка в административном отделении.

– Когда больница посылает заказ, сэр. Не очень часто, примерно раз в шесть месяцев.

– И больше они на Трагор не садятся?

– Нет, сэр. Это наш единственный межзвездный порт.

– Их товар идет по правительственным каналам?

Клерк беспокойно оглянулся по сторонам:

– Гм… Нет, сэр. Они отказываются действовать через правительство и входят в контакт непосредственно с заказчиком. Правительство позволяет им это, потому что хирург-банку необходимо пополнение.

Роки бросил шар наугад:

– А что вы сами думаете о соларианах?

Клерк мгновение казался смущенным, а потом засмеялся:

– Сам я ничего не могу сказать. Но если хотите услышать нелестное мнение, справьтесь в портовом кафе.

– Почему? Они устраивают там беспорядки?

– Нет, сэр. Они, так сказать, носят свои завтраки с собой. Едят и спят на борту корабля и в городе не тратят ни одного галакта.

Роки повернулся и отправился обратно на «Балбес». Где-то в глубине сознания возникла идея, которой он отказывался верить. Санитарный транспорт посещал Трагор раз в шесть месяцев. Роки был свидетелем гибели такого корабля и, по его предположениям, груз составлял около четырех тысяч фунтов замороженной кости, около четырех тысяч пинт крови, семь тысяч фунтов различных тканей и заменяемых органов. Такой тоннаж сам по себе ничего удивительного не представлял, но, если Сол-3 поставлял равное количество товара два раза в год хотя бы трети из двадцати восьми тысяч цивилизованных миров Галактики, то возникал закономерный вопрос: откуда они брали такое количество сырья?! Запасы для хирург-банков поступали обычно от жертв катастроф, успевших прожить достаточно долго, чтобы разрешить использование своих уцелевших органов на благо другим живущим.

Благотворительные организации старались получить доверенности от занимающихся опасными работами, позволяющими в случае гибели отдать тела в хирург-банки. Но не всякий с радостью согласится отдать свои почки или печень, и такие вербовщики пользовались не большей популярностью, чем палачи или страховые агенты. Понятно, что товар для хирург-банков был редкой вещью.

Мрачный вопрос встал в сознании Роки: где торговцы с Сол-3 добывают от 3 до 5 миллионов здоровых жертв несчастных случаев каждый год? Очевидно, они сами устраивали несчастные случаи, очень похожие на те, что происходят в конце пути скота на бойню. Он потряс головой, отказываясь в это верить. Никакое население планеты, как бы его ни терроризировало правительство, не станет подобного терпеть без того, чтобы произвести социальный взрыв, от которого вздрогнет мир на орбите. Каждая тирания имеет свой предел.

Остаток недели он провел, задавая невинные вопросы в разных местах. Но он почти ничего не узнал. Солариане прилетали, продавали свой товар за хорошую плату, покупали расщепляющие материалы и стартовали обратно, не обмениваясь ни с кем ни одним лишним словом. Большинство людей в их присутствии испытывало беспокойство, из-за их мощного сложения и врожденного самодовольства.

Когда персонал ремонтной службы завершил установку новых синхронизаторов, Роки решил, что пришло время высвободить девушку из рук местного правосудия. Иногда его мучила совесть за то, что он не забрал ее сразу после старта соларианского корабля, но ему казалось, что таким образом легче уберечь слишком энергичную девицу от крупных неприятностей. С запозданием, когда он направился к полицейскому участку, ему в голову пришла мысль: какую месть придумает для него далетянка за то, что он заставил ее коптится в камере? И с печальной улыбкой он пошел платить за нее штраф. Человек за служебным столом вдруг нахмурился.

– Как вы сказали? – проворчал он.

– Инопланетная женщина с далетянского корабля.

Офицер изучал свои записи:

– Ага, есть… Талева Валкека, правильно?

Роки вспомнил вдруг, что не знает ее имени. Для него она всегда оставалась «Далет-космоперевозки».

– С далетянского корабля, – повторил он.

– Так. Талева Валкека… была освобождена на попечение Э. Роки на двудень прошлой космонедели.

– Это невоз… – Роки закашлялся и побледнел. – Эли Роки – это я. Кто приходил за ней – соларианин?!

– Я не помню.

– Почему?! Разве вы не потребовали у него удостоверяющих документов?!

Офицер хранил молчание, потом сказал:

– Прошу не повышать голос. И уберите руки со стола.

Роки закрыл глаза и постарался побороть охватившее его волнение.

– Кто ответит за это?

Офицер молчал.

– Ответите вы!

– Я не могу заниматься всеми инопланетянами, которые…

– Молчать! Вы обрекли ее на смерть!

– Это всего лишь женщина…

Роки выпрямился.

– Предлагаю вам встречу в любом месте, где я убью вас любым оружием по вашему выбору.

Офицер смерил его холодным взглядом, а потом позвал через плечо:

– Сержант, отведите этого варвара на корабль и позаботьтесь, чтобы он там оставался до самого отлета.

Роки ушел добровольно, понимая, что он ничего не добьется силой, кроме сурового гостеприимства тюремной камеры. Кроме того, он сам во всем виноват – не надо было оставлять ее в участке. Теперь он все понял – во втором большом ящике, который погрузили солариане на борт корабля, находилась Талева Валкека, в прошлом уроженка Далета и обитательница высших компонентов «це». Несомненно, они сохранили ей жизнь – она стала дополнительной приманкой, которая должна была привести его на Сол-3. Зачем он оказался нужен там?

«Я окажу им услугу и узнаю это сам», – подумал Роки.

Корабль был готов к старту. Счет за ремонт будет послан полковнику Берту. Роки подписал необходимые бумаги и взлетел как можно скорее. Одинокий старенький грузовик медленно взобрался в Верхние уровни пятого компонента, словно дряхлый хищник, которому трудно покидать берлогу. Но синхронизаторы работали отлично, и экран надежно держал форму, когда подъем прекратился почти у самой красной черты индикатора. Роки выбрал окружной путь к Сол, рассчитал курс и начал набирать скорость.

Потом он вложил в кодировщик сообщение, чтобы передать его назад, в направлении своего скопления: «Пилот похищен соларианами. Имеются свидетельства, указывающие на добычу товаров для хирург-банков путем массового геноцида на Сол-3». Он записал закодированное сообщение на ленту и настроил передатчик на непрерывную работу, зная, что несущая волна может сделать его отличной целью для пеленгующих устройств, если кто-то захочет, чтобы он замолчал.

И он знал, что это неудачный блеф. Сообщения вполне могли и не получить. Корабль приемщик должен был находиться на том же уровне «це», что и передающий. Немного кораблей, кроме старых грузовиков, надолго остается на уровнях ниже ста тысяч «це». Самое большее, на что он мог надеяться – это возбудить любопытство к Сол-3. Похищение же девушки и его собственная гибель мало кого взволнует. Межзвездные федерации никогда не пытались защищать права своих граждан за пределами своих территорий. Это было практически невозможно.

Если сами солариане не искали его корабль, они тоже не перехватят сообщение. Их корабли должны находиться на более высоких уровнях. И, поскольку они знали, что он к ним летит, для них не было смысла вести поиски. При его теперешней скорости он достигнет Сол за четыре месяца. Санитарный корабль на более высоком уровне «це» достигнет дома примерно за три недели. Роки был ласточкой, которая пыталась догнать ястреба.

Но теперь под угрозой было нечто большее, чем его честь и репутация. Он отправился в полет, чтобы обелить свое имя, но теперь его имя мало что значило. Если его подозрения были справедливыми, то Сол-3 являлась потенциальной угрозой для всей Галактики. Он снова вспомнил манеру обращения соларианина: «хомо» – словно на Сол родилась новая раса, готовая занять место старых народов. Если это так, то данная новая раса имела право бороться за существование, а старая раса, называемая Человечеством, имела право сокрушать ее. Такова диалектика жизни.

Четыре месяца заключения в тесном пространстве корабля-этого было достаточно, чтобы вывести из равновесия любого человека, как бы он ни был привычен к одиночеству и тесноте. Роки беспокойно мерил шагами расстояние от каюты до контрольной рубки, и от рубки – до реакторного отделения. Он перечитал по несколько раз все, что было на борту. Несколько раз он останавливался в дверях каюты далетянки. Ее вещи постепенно покрывались пылью. Пара ботинок лежала в углу, на полке – красивая коробка далетянских сигар.

– Может быть у нее найдется пара книжек, – сказал он и вошел. Он открыл шкаф и усмехнулся при виде висевшей там грубой мужской одежды. Но среди плотной тусклой ткани комбинезонов засветились складки светло-зеленого шелка. Он раздвинул два комплекта роб, разглядывая тонкое шелковое платье, висевшее в самом конце и полускрытое прочей одеждой, как подавленное желание. На мгновение он увидел девушку в этом платье, как она идет по прохладным улицам кофинского города. Но он тут же снова задвинул вещи на место, захлопнул шкаф, и тихо вышел из каюты, чувствуя стыд. Больше он туда не возвращался.

Он не мог справиться с одиночеством. Три месяца спустя он включил передатчик и принялся прослушивать его на всех частотах, в надежде уловить человеческий голос. Он не поймал ничего, кроме беспорядочного потрескивания кодированных сообщений. Некоторые из них шли со стороны Сол.

Почему они позволяют ему приблизиться без помех? Почему они позволили ему свободно передать сообщение? Возможно, он был им нужен как человек, много знающий о военных и экономических ресурсах Шестидесятизвездного Скопления. Эта информация им необходима, если у них претензии на завоевания Космоса. А его сообщение, возможно, не имело большого значения, если они накопили для своих целей достаточно ядерного топлива.

Логически проанализировав ситуацию, он нашел более точный ответ. Корабли Сол не имели захватов-деформаторов, позволяющих одному кораблю встать на параллельный курс на уровне «це» с вражеским кораблем и оставаться на нем, пока другой корабль маневрируя по пятой компоненте. Солариане доказали это, когда пытались бежать от патрульного корабля Роки. Если бы на их собственном корабле были захваты-деформаторы, они бы не стали тратить время на бесплодные попытки. Им требовались захваты. Очевидно, они думали, что «Балбес» оснащен ими или что Роки сможет дать им сведения, достаточные для производства аппаратов.

Обдумав в течение нескольких дней известные ему факты, Роки включил питание передатчиков, сфокусировав луч до толщины карандаша и направил его в сторону Сол.

– Сообщение с к.к. «Балбес», – начал он. – Неизвестному соларианскому кораблю от «Балбеса», ШЗК. Я имею информацию, которую намерен обменять на Талеву Валкеку. Подтвердите прием.

Он несколько раз повторил сообщение, ожидая, что ответ придет не ранее нескольких дней. Но ответ пришел всего несколько часов спустя – значит, их корабль находился прямо впереди Роки, но вне поля действия детекторов «Балбеса».

– Кораблю Скопления от корабля Сол, – защелкал динамик. – Намерены ли вы совершить посадку на планету? Если да, приготовьтесь, пожалуйста, к осмотру. К вам придет один из пилотов. Вы входите в нашу внешнюю патрульную зону. В случае отказа, вас придется повернуть. Не прошедшие осмотр корабли уничтожаются при попытке посадки. Отбой.

В голосе слышалась нотка удивления. Они знали, что он не повернет, ведь у них был заложник. Они предлагали ему сдаться, но предъявили ультиматум в вежливой форме.

– Согласен, но при одном условии. Находиться ли на борту Талева Валкека? Если да, докажите это, получив ее ответ на мой вопрос и передав его в записи ее голоса. Вопрос: «Перечислите вещи, находящиеся в шкафу в ее каюте на борту „Балбеса“. Если ответ будет удовлетворительным, тогда я готов признать, что ваши намерения не враждебные. Но позвольте вам напомнить, что, пока наши корабли соединены присосками захватов, я могу вскрыть вам корпус ударом сверхсветового двигателя. Если только у вас нет захватов-деформаторов, конечно.

Они должны согласиться, подумал он. Получив такое предупреждение, они позаботятся о том, чтобы он перешел на борт их корабля и стал пленником, прежде чем они предпримут следующий ход. И он постарается сделать все возможное, чтобы так и произошло. Ответ придет только через два-три часа, поэтому он принялся за работу, планируя использовать все возможные средства, чтобы превратить корабль в мину-ловушку и настроить ее таким образом, чтобы лишь его продолжающееся благополучное существование предохраняло запал от воспламенения. Запасных частей на корабле оказалось маловато, как он уже успел выяснить. Имелось несколько лишних сельсинов, запасные комплекты для расчетчика и курсографа, а также несколько запасных инструментов и детекторов. Он увеличил это запас, безжалостно распотрошив вычислитель и забрав из него все, что ему требовалось. Он с головой ушел в работу, когда пришел ответ с соларианского корабля. Это был голос далетянки, злой и решительный:

– Шесть пар рабочих брюк, – перечисляла она, – куртка, роба и шелковое платье.

Чтоб тебе пусто было Роки.

Заговорил соларианский радист:

– Ожидайте встречи через шесть часов. Ввиду вашей угрозы мы просим вас стоять в открытом люке шлюза, чтобы мы видели вас, соединяя захваты. Пожалуйста, подтвердите согласие.

Роки усмехнулся. Они хотят иметь уверенность, что он не окажется у пульта. Он проворчал, что согласен, и вернулся к работе, налаживая электронные контуры пульта, радиоприборов, ограничителя мощности реактора и управления сверхсветовой тягой. По всему кораблю протянулась сеть проводов, бегущая от механизмов шлюза и коммуникационного оборудования к регуляторам сверх-«це». Постепенно корабль терял способность служить средством передвижения в пространстве. Двигатели замерли. На некоторых механизмах он привел в действие часовые реле времени, другие аппараты были подключены к другим реле, на случай иного хода событий.

Это была не трудная задача, и много времени это не заняло. Он не добавил ничего нового. Очень просто, например, отключить провода от индикаторной лампы воздушного шлюза и направить их сигнал на релейную секцию вычислителя, которая, если шлюз будет открыт два раза, пошлет импульс в секцию реакторов. Импульс этот, если он будет послан, сдвинет кнопку со стрелкой указателя мощности на красную черту. Релейная станция представляет собой простейшего робота, рассчитанного на одну команду: «Если произойдет то-то, тогда сделать так».

На эту работу у него ушло почти шесть часов. Беспокойно шагая по рубке, он нетерпеливо ждал, когда же истечет время, назначенное соларианами. Потом, заметив внезапно танец стрелок на приборах, он выглянул наружу и увидел, как сквозь лучевой экран подплывает темный корпус чужого корабля, замершего неподвижно недалеко от «Балбеса». Роки привел в действие все реле времени, которые он установил, а потом облачился в вакуум-скафандр. Взяв с собой схему произведенных изменений, он занял место в открытом люке воздушного шлюза. Люк он широко распахнул. Он видел, что в его люке стоит другая фигура в скафандре, подававшая команды пилоту. Роки поднял глаза на присоски своего корабля – к ним уже была подана активирующая энергия, и они ждали момента, когда смогут к чему-нибудь приклеиться. Корабли сошлись с толчком, качнувшим оба корпуса – это соединились и сцепились присоски захватов. Роки оттолкнулся и поплыл в лишенном гравитации пространстве. Через несколько секунд он уже стоял лицом к лицу с грузной фигурой соларианина. Тот втолкнул Роки во вторую камеру шлюза и вошел следом.

– Проверьте, нет ли у него оружия, – проворчал суровый голос, когда Роки снял шлем. – Пустите вперед абордажную команду.

– Лучше не делайте этого, – тихо прокомментировал Роки. – Люк соединен с регулятором реактора.

Командир солариан, остроглазый ветеран с массивным лысым черепом, холодно взглянул на него, а потом презрительно усмехнулся.

– Отлично, мы можем прорезать отверстие в корпусе.

Роки кивнул:

– Можете, но не с такой скоростью, чтобы не успел сработать датчик давления воздуха внутри. Он тоже подключен к тяговой системе.

Командир слегка покраснел.

– Есть что-нибудь еще?

– Кое-что. – Роки вручил ему схему. – Пусть ваш инженер изучит эту схему. И, пока он не разберется, любое ваше действие может принести гибель, например, попытка отключить мои захваты. Я вас уверяю: или мы постоянно сцеплены друг с другом, или нам обоим конец.

Соларианин, очевидно, был еще и корабельным инженером. Он разбирался в схеме, пока второй обыскивал Роки. В каюте их было четверо. Трое с оружием наготове внимательно следили за кофинцем. По выражению их лиц он догадался, что они считают его низшим существом. И он заметил, что они переговариваются между собой беззвучным языком мимики и движений головы. Командир поднял голову от схемы.

– Когда это реле активирует сеть контуров?

Роки взглянул на часы.

– Примерно через десять минут. Если на периодические сигналы не будет поступать подтверждение посредством специального кода, это приведет в действие сверхсветовой двигатель.

– Это ясно, – процедил командир.

Он посмотрел на своего помощника.

– Уведи его. Начинай снимать с него кожу, начиная с ног – и он скажет тебе код.

– Я могу сказать сейчас, – спокойно отозвался Роки.

– Выкладывай, – удивленно отозвался командир.

– Кодом является кофинская таблица умножения. Мой передатчик будет посылать пару кофинских цифр каждые две минуты. Если в течение одной секунды вы не ответите, произведя умножение этих цифр, реле включит двигатель. Так как вы не успеете включить свой с абсолютной синхронностью, произойдет неплохая катастрофа.

– Ладно. Но вам это не поможет.

– Почему?

– Наша система счисления основана на двенадцати цифрах вместо десяти. Вы успеете прореагировать достаточно быстро, если привыкли к этой системе с детства.

Губы соларианина обнажили мощные зубы, на скулах заиграли желваки. Роки смотрел на часы.

– У вас есть еще семь минут, чтобы настроить передатчик и передать мне ключ. Мы будем говорить, пока я буду поддерживать наше существование в целости и сохранности.

Командир заколебался, а потом кивнул одному из охранников, который быстро покинул комнату.

– Хорошо, хомо, пока мы на этом остановимся. – Он помолчал надменно усмехаясь. – Ты еще много узнаешь о нашей расе. Но времени у тебя мало.

– Что вы хотите этим сказать?

– А то, что твой передатчик и вся эта система включится, а потом выключится через некоторое время.

Роки замер.

– Как вы думаете это устроить?

– Болван! Просто подождем, пока перестанут приходить сигналы. Ты наверняка должен был установить какой-то лимит времени. Думаю, несколько часов, не больше.

Это было правдой, но он надеялся, что ему удастся избежать упоминания о ней. Питание в контуре будет отключено через четыре часа, и ловушка перестанет действовать. Потому что, если он к этому моменту не достигнет цели, он намеревался просто пропустить один сигнал за полчаса до крайнего срока и позволить толчку сверх-«це»-тяги разложить корабль на атомы. Он медленно кивнул.

– Вы совершенно правы. У вас есть четыре часа, чтобы сдать корабль под мою власть. Возможно, я перестану посылать ответные сигналы, когда решу, что вы не хотите сотрудничать. И тогда… – он пожал плечами.

Соларианин отдал своим помощникам команды, и они разошлись в разные стороны. Роки решил, что он отправил их поискать какой-нибудь способ проникнуть на «Балбес», не активизируя ловушку. Командир жестом приказал Роки следовать за собой, и они оказались в рубке управления. Один взгляд на приборы показал Роки, что их культура еще отстает от развитых культур Галактики.

– Вот передатчик, – пролаял командир, – делайте, что вы должны делать, и посмотрим, кто кого переждет.

Роки сел в кресло, сжал в пальцах ключ передатчика и внимательно пострел на своего противника. Командир опустился в кресло напротив и наблюдал за Роки из-под опущенных ресниц. На его губах застыла улыбка, словно говорившая: «Ну-ну!»

– Вас, кажется, зовут Эли Роки. Я – командор Халгрив.

Из динамика вдруг донесся рев. Халгрив нахмурился и повернул регулятор громкости. Теперь сигнал доносился как серия музыкальных нот. Он вопросительно взглянул на Роки.

– Когда закончится мелодия, начнутся цифровые сигналы.

– Понятно.

– Предупреждаю, я могу быстро устать. Я буду отвечать на сигналы, пока вы будете проявлять намерение сотрудничать, а также убедитесь, что это не блеф.

– Я уверен, что это не блеф, а просто маленькое неудобство.

– Вы мало знаете о моей родной планете.

– Мало, но кое-что знаю.

– Тогда вы слышали о «Мече оправдания»

– А какое это имеет отношение… – Халгрив замолчал, и его самодовольная ухмылка на миг исчезла. – Понимаю. Если вы совершили ошибку, ваш кодекс чести требует уйти из жизни. И вы, следовательно, думаете, что сможете без колебаний пропустить сигнал.

– А вы испытайте меня.

– Возможно, в этом нет нужды. Скажите, а почему промежутки между сигналами две минуты. Почему не по сигналу каждый час?

– Ответ вы можете найти сами.

– Ага, понимаю. Вы думаете, что маленький интервал предохраняет вас от болезненных мер убеждений. Так?

– Ага. И дает возможность каждые две минуты решать, стоит ли продолжать.

– Что же вы хотите от нас, кофинец? Допустим, мы отдадим девушку и отпустим вас.

– Девушка попала сюда случайно, – проворчал Роки, стараясь не запнуться. – А мне нужно чтобы вы сдались.

Халгрив от души захохотал. Совершенно очевидно, что у него были другие планы.

– Почему вы решили, что мы – ваши враги?

– Вы слышали мое сообщение, которое я передавал в Скопление?

– Конечно. Мы его полностью проигнорировали и косвенным образом сделали из вас дурака, так как отправили еще один санитарный корабль в вашу систему. На грузе имелись указания его происхождения, и он намеренно встретился с одним из патрульных кораблей и остановился для досмотра. Теперь дома вас любят еще меньше, чем раньше. – Он усмехнулся. – Я вам предлагаю лететь с нами на Сол. Помогите нам создать деформирующие захваты.

Роки помолчал.

– Вы сказали, корабль остановился для досмотра?

– Совершенно верно.

– Не слишком ли много неудобств это им принесло? Изменили диету, оставили свое «поголовье» дома – чтобы наши люди не узнали, кто вы на самом деле?

Халгрив слегка напрягся, а потом кивнул:

– Верная догадка.

– Каннибал!!!

– Вовсе нет. Ведь я – не человек.

Они напряженно смотрели друг на друга. Роки чувствовал, как его обволакивает пелена ненависти. Мелодия, доносившаяся из динамика, вдруг замолчала. Последовала секунда мертвой тишины. Роки откинулся на спинку кресла.

– Я не буду отвечать на первый сигнал.

Командор посмотрел в коридор через открытую дверь и дернул головой. Секунду спустя в рубку гордо вступила Талева Валкека в сопровождении плечистого охранника. Она с ледяным видом взглянула на Роки и ничего не сказала.

– Далетянка…

Она фыркнула, как кошка и села в указанное охранником кресло. Они ждали. В приемнике вдруг проскрипел первый сигнал: две серии коротких гудков на разных частотах. Руки Роки невольно метнулись к ключу. Он прогудел ответный сигнал. Девушка озадаченно нахмурилась.

– Илген умножить на уфген будет хорксеган, – довольно перевела она.

На губах Халгрива появилась довольная улыбка. Он повернулся к девушке.

– Вы умеете считать по-кофински?

– Не отвечай! – проревел Роки.

– Но она уже ответила, хомо. Вы знаете, что делает ваш друг, женщина?

Она покачала головой. Халгрив коротко объяснил ей. Она хмуро взглянула на Роки, покачала головой и уставилась в пол. Очевидно, она была под воздействием наркотиков, или так ничего и не поняла о соларианах, чтобы считать их врагами Галактики.

– Послушай, далетянка, они хорошо тебя кормили?

Она снова зашипела в ответ:

– Ты сошел с ума…

Халгрив засмеялся.

– Он хочет сказать вам, что мы – людоеды. Вы этому поверите?

На ее лице мелькнул страх, а потом недоверие. Она взглянула на командора-соларианина, но в его лице не нашла признаков вины. Она презрительно посмотрела на Роки.

– Послушай меня, далетянка! Я понял, почему они не остановились тогда. У них был груз живых людей на борту. Один взгляд в трюм – и мы бы все поняли. Сквозь прикрытие благотворительности мы бы распознали в них доморощенных сверхчеловеков, разгадали бы их планы завоевания Галактики. Они разводят людей, как скот, на своей планете и продают их на убой. Их главная задача – втереться к нам в доверие. Они знают, что если бы мы проникли в сущность их кровопийской цивилизации, мы бы их раздавили.

– Ты ненормальный, Роки, – фыркнула она.

– Нет! Почему еще они отказались остановиться?! Технические секреты? Чепуха! Их технология все еще отстает от нашей. Просто они везли груз, в котором зрела наша ненависть. Они не могли позволить себе открыть эту тайну.

Халгрив раскатисто захохотал. Девушка медленно покачала головой, словно ей было жалко Роки.

Это правда, поверь мне! Я разгадал их секрет! Легко было понять, что свой товар они добывают массовыми убийствами. Они признались, что они – не люди. Это было сразу видно – они охраняют свои корабли и живут только в них. И сам Халгрив только что признался в этом.

Пришел второй сигнал. Роки ответил на него, а потом решил не обращать больше внимания на девушку. Она не верила ему. Халгрив откровенно забавлялся – он пропел сигнал себе под нос – без ошибки.

– Вы используете многотоновый код для вызова, монотонный для ответа. Так их труднее выучить.

Роки перевел. Он посмотрел на громадный лысый череп командира.

– Вы надеетесь выучить три-четыре сотни звуков за то время, которое я вам дам?

– Посмотрим.

Нота презрения в голосе Халгрива насторожила Роки.

– Я сокращаю срок ультиматума до одного часа! Решайте. Или вы сдаетесь, или я перестаю посылать ответы. Учите сигналы, если хотите.

– Он сможет выучить, Роки, – пробормотала далетянка. – Они запоминают целую страницу с одного взгляда.

Роки прогудел ключом ещё один отзыв.

– Я сокращу время, если он попытается.

Командир держался в напряженной ситуации великолепно.

– Спроси у себя самого, кофинец, – проворчал он с усмешкой, – чего вы достигнете, уничтожив корабль и себя вместе с ним? Мы ничего не значим. Наша планета потеряет только корабль – ничтожную мошку в глубинах космоса. Неужели вы воображаете, что мы не способны на самопожертвование?!

Роки не смог ничего ответить. Он молчал и, по мере поступления, отвечал на сигналы. Он надеялся, что его блеф удастся, но теперь видел, что Халгрив позволит ему уничтожить корабль. И, если бы Роки был на его месте, он сам сделал бы то же самое. Он допустил ошибку – посчитал, что у противника нет чувства чести. Командир, казалось уловил внутреннее колебание Роки и, наклонившись вперед, тихо заговорил:

– Мы – новая раса, Роки. Мы переросли человека. У нас есть способности, о которых вы ничего не знаете. Бесполезно сражаться с нами. Ваша раса неизбежно должна уйти или деградировать, как это однажды случилось на Земле.

– Значит, на Земле живет две расы?!

– Да, конечно, ведь обезьяны не вымерли, когда появился человек. Новое не замещает старого. Оно добавляется к нему и растет над ним. Старые ростки становятся корневищами для новых видов.

– Пищей для них, – с горечью заметил Роки. Он заметил, что девушка начала беспокоиться, ее глаза перебегали на Роки и обратно.

– Это неизбежно, хомо, – других животных на Земле не осталось. Человек истощил планету, перенаселил ее, уничтожив все остальные виды. Все ресурсы этого мира были истрачены на то, чтобы забросить ваших предков в более плотные звездные скопления. Человек предчувствовал свой конец и деградацию на Земле. И, поскольку Сол находится у края Галактики, и у нее нет близких звездных соседей, он понимал, что массового выхода в космос ему не получить. У человека не было тогда сверхсветового двигателя нынешнего вида. Самое большее, чем он располагал, это двигатель на аннигилирующих полях.

– Но ведь это основа сверх-«це»!

– Верно. Но он был слишком глуп и не понимал, что у него в руках. Он пробил пятый компонент и не осознал, что он совершил. Его корабли поднимались до пяти сотен «це», проводили там несколько часов по корабельным часам и, вернувшись, обнаруживали, что на Земле прошло несколько лет. Они так и не справились с этой временной разницей.

– Но ведь это лишь частная проблема навигации в открытом космосе?

– И это верно. Но они продолжали смотреть на это явление с точки зрения нейтрализации полей. Они не понимали, что на самом деле покидали четырехмерный континуум. Они считали голубое смещение лишь феноменом электромагнитного поля. Ведь даже когда мы находимся на верхнем уровне «це», скорость света кажется нам неизменной, потому что измеряющие приборы изменились соответственно. Совсем другое дело, если смотреть на нее относительно исходного континуума, но для них это оставалось чистой абстракцией. Они не нашли ответа на загадку. Оценив свои возможности, они поняли, что могут послать своих представителей в плотные звездные скопления, если имело смысл ждать их возвращения двадцать тысяч лет. Конечно, на борту корабля прошли бы годы всего лишь. Они знали, что могут же это сделать, но продолжали откладывать посылку. Общество в те времена было эгалитарным. Кто согласится лететь? И почему промышленность планеты должна выбиваться из сил, чтобы отправить в полет дюжину кораблей, которых больше никто не увидит? Кто согласится делать вклад в двадцать тысяч лет, обрекая мир на нищее состояние? Ядерные ресурсы никогда не отличались обилием.

– Как же это все произошло?

– Благодаря небольшой группе людей, которых не пугала высокая цена. Они пришли к власти во время «восстания перенаселенности», когда сторонники стерилизации сражались с поклонниками «сладкой смерти» и призывавшими «бросить весла». Эта маленькая группка прорвалась к власти благодаря фантастическому обещанию отпустить излишки населения на освоение космоса. Достаточно глупцов поверило им и поддержало. Они установили строгий контроль и цензуру и сажали в тюрьму каждого человека, который говорил, что это невозможно. Они поставили все население планеты к конвейеру и начали строить корабли. Философия этих фанатиков была такова: «Мы даем человеку всю Галактику и неважно, что он совсем исчезнет на Земле!». Они успели запустить 1200 кораблей, прежде чем рухнула их рабовладельческая цивилизация. Больше человек на Сол-3 технологической цивилизации не создал. С него было довольно.

– А ваш народ?

Халгрив усмехнулся:

– Естественный побочный продукт процесса. Если планету заполонили кролики, съевшие всю траву, то вид, научивший кроликов есть кроликов, окажется в наилучшем положении для выживания. Мы – хищники, кофинец. Природа создала нас, чтобы контролировать размножение нашей расы.

– Вы самодовольные болваны! – процедил Роки. – Какие у вас есть еще способности кроме способности пожирать людей?!

– Через несколько минут я тебе покажу, – сумрачно пообещал командир. Далетянка медленно бледнела, слушая, как соларианин признает обвинения Роки. Она вдруг застонала и, сложившись вдвое, рухнула на пол. Халгрив отдал охране команду на мимическом языке, и девушку быстро унесли.

– Если бы вы принадлежали к высшему виду разумных существ, Халгрив, ты бы не попался на мою удочку. И вы бы сами создали деформаторы.

Халгрив вспыхнул:

– Мы недооценили тебя, хомо. На Земле ваша раса опустилась до положения животных. А что касается захватов, деформирующих пространство, то мы знаем их принципы. У нас уже созданы экспериментальные модели. Но мы бы могли сократить ненужные пробы и ошибки, используя твои знания. Мы – новая раса, новая для космоса. Естественно, за несколько лет мы не можем сделать то, на что вам понадобились столетия.

– Вам придется поискать помощи в другом месте, через десять минут я бросаю ключ, если ты не передумаешь!

Халгрив пожал плечами. Пока Роки отвечал на сигналы, он прислушивался к звукам, доносившимся из других помещений корабля. Он ничего не услышал, кроме случайного топота ног в коридоре или случайного восклицания, а также позвякиванье каких-то инструментов. Ничто не выдавало тревоги. Солариане вели себя уверенно.

– Ваша команда знает, что происходит?

– Конечно. С приближением крайнего срока пальцы Роки все беспокойнее сжимали головку ключа. Он взял себя в руки и ждал, отсчитывая каждую канувшую в ничто секунду. Чего он добьется, пожертвовав собой и далетянкой? Он уничтожит один корабль и команду – неплохой обмен: две пешки за несколько коней и ладью. И, когда солариане начнут свое продвижение в космос, его примеру последуют многие. Он в последний раз ответил на сигнал, а потом подчеркнуто небрежно откинулся на спинку кресла.

– Осталось две минуты, соларианин. Есть время передумать.

Халгрив только усмехнулся. Роки пожал плечами и встал. В руке командира предупреждающе сверкнул пистолет. Роки презрительно засмеялся.

– Боитесь, что я отберу у вас последние две минуты? – он направился к двери.

– Стоять! – пролаял Халгрив.

– Почему? Я хочу увидеть девушку.

– Очень трогательно! Но она сейчас занята.

– Что? – он медленно повернулся к соларианину и посмотрел на часы. – Похоже, вы не осознаете, что через пятьдесят секунд…

– Посмотрим. Оставайтесь на месте.

Роки внезапно похолодел. Вдруг они нашли какой-то просчет в его смертоносной сетке? Нашли способ избежать внезапной активации сверхсветовой тяги «Балбеса» с последующим разрушением обоих кораблей? Или они действительно успели овладеть кофинскими цифрами до автоматизма и смогут правильно прореагировать за секунду интервала? Он пожал плечами в знак согласия и шагнул в сторону приборов передатчика. Был только один способ испытать возможность. Он сделал еще несколько шагов и повернулся к Халгриву, подозрительно следившему за ним.

– Ты храбрее, чем я думал, – сказал Роки.

Признание произвело ожидаемый эффект. Халгрив закинул голову и самодовольно захохотал. На мгновение напряжение обстановки спало. Тяжелый автоматический пистолет дрогнул. Роки прислонился к передатчику и выключил его. Гул тока пропал.

– Десять секунд, Халгрив! Брось мне пистолет. Один выстрел – и передатчику конец. Десять секунд – и лампы остынут. Бросай!

Халгрив взревел и вскинул пистолет, готовясь стрелять. Роки усмехнулся. Пистолет дрогнул. Зашипев, соларианин швырнул пистолет Роки.

– Включай! – завыл он. – Включай ток!

Когда Роки перекинул выключатель, сигналы уже чирикали в громкоговоритель. Роки метнулся в сторону, чтобы его не было видно из коридора. По коридору уже бежали в сторону рубки. Сигналы затихли. Потом загудели ответные цифры! В соседней комнате был установлен еще один ключ! Кто отвечает – далетянка?

Пистолет в руке Роки выплюнул гром, когда в дверях рубки возник первый соларианин из экипажа. Остальные отступили, когда пуля отбросила их товарища и он упал, обливаясь кровью. Халгрив кинулся к двери. Роки уложил его на пол, выстрелив в колено.

– Следующий выстрел пойдет в передатчик, – проревел он. – Не приближайтесь!

– Взять его! – заорал Халгрив. – Или пускай ловушка захлопнется!

Роки нагнулся и опустил рукоятку пистолета на его череп, намереваясь заставить его замолчать. Это было его ошибкой, он забыл об особой структуре черепов солариан. Уперевшись ногой в шею Халгрива, он дернул пистолет. Рукоятка вышла на свободу с влажным чавканьем. Роки бросился к двери и прижался к стене, прислушиваясь. Члены экипажа, очевидно, совещались в дальнем конце коридора. Роки ждал следующего сигнала. Когда они пошли, он кинулся плашмя на пол – такой цели они не ожидали – и дважды выстрелил по трем фигурам в конце коридора, в дюжине ярдов от него. Ответный выстрел как-то задел одну сторону его лица, зрение его померкло. Второй выстрел осыпал его щепками двери. Один соларианин лежал на полу. Двое оставшихся отступили через дверь в конце коридора. Она захлопнулась, и с чмокающим звуком сработала герметизация. Роки поднялся на ноги и скользнул к двери, откуда слышался звук работы второго ключа. Он был уверен, что рядом с девушкой кто-то есть. Но когда он рискнул бросить из-за угла быстрый взгляд, то увидел только ее. Она сидела за маленьким столиком, рука ее примерзла к ключу, а глаза уставились в ничто. Он окликнул ее, а потом понял в чем дело. Гипноз! Или гипнотический наркотик. Она ничего не чувствовала, кроме ключа в пальцах, ожидая следующего вызова.

Дверь была открыта только наполовину. Он никого не видел, но знал, что там должен быть еще один соларианин. Роки в этом был уверен. Подумав, он прицелился и выстрелил в доску двери. К столу далетянки отлетел второй пистолет, а тяжелое тело растянулось на полу.

Девушка подняла голову. Туман забытья исчез в ее глазах, уступив место потрясению. Она прижала ладони к щекам и захныкала. В динамике послышался сигнал вызова.

– Отвечай! – рявкнул Роки.

Рука девушки метнулась к ключу и как раз вовремя. Но сама она, казалось, вот-вот потеряет сознание.

– Не отходи от ключа! – приказал ей Роки и бросился обратно в контрольную рубку. Остальные члены экипажа заперлись в кормовом отделении и включили вентиляторы воздухопроводов. Роки слышал, как они загудели, а потом он уловил слабый запах газа. Глаза его жгло, и он отчаянно зачихал.

– Сдавайся немедленно, хомо! – проревел интерком. Роки оглянулся по сторонам, а потом метнулся к пульту. Он подал тормозящее напряжение на двигательные ускорители, расфокусировал ионный луч и врубил реактор на полную мощность. Поток заряженных частиц помчится к ускоряющим кольцам, рассыпется, как дробь, и метнется обратно к радиационным камерам реактора после отражения. Через несколько секунд, если не расплавятся стенки, остальные члены экипажа поймут, что у них в перспективе – изжариться заживо в радиоактивном аду.

Слезоточивый газ душил его. Он слышал как, кашляет в соседней каюте далетянка. Услышит ли она сигналы за собственным всхлипыванием? Он пытался следить за коридором и указателем температуры камеры реактора одновременно. Стрелка ползла к красной черте. Если начнут плавиться стенки, произойдет взрыв. Вдруг снова заговорил интерком:

– Болван, выключи его! Ты уничтожишь корабль!

Он ничего не ответил, только ждал в напряженной тишине, наблюдая за дальним концом коридора. Внезапно вой вентиляторов утих. Потом дверь кормового отделения немного открылась и замерла.

– Сначала выбросить оружие, – приказал он.

Сквозь щель на пол упал пистолет. Следом проскользнул соларианин, чихая и вытирая глаза.

– Повернись и иди в конец коридора.

Соларианин медленно повиновался. Роки встал за его спиной, в нескольких футах, ожидая, когда появятся остальные и используя его в качестве прикрытия. Боевой дух явно покинул экипаж. Странно, подумал Роки, они были готовы на гибель при включении двигателей «Балбеса», но не перенесли жары в соседней с реактором каюте. Видимо, в последнем случае они видели надвигающуюся смерть. Роки заглушил реактор и, держа под прицелом экипаж, направился вместе с ним в трюм. Здесь была только одна дверь. Он оставил своих пленников в проходе и потрогал задвижку замка.

– Туда не надо, хомо, – проворчал соларианин.

– Почему же?

– Там…

Его приглушил вой изнутри отделения. Это был крик ребенка. Рука Роки вздрогнула на замке.

– Они совсем озверели, а у нас нет оружия, – взмолился соларианин.

– Сколько здесь?

– Четверо взрослых, три детеныша.

Роки помолчал.

– Но больше вас девать некуда. Один – вот ты – пойдет внутрь, а мы посмотрим.

Тот упрямо покачал головой, отказываясь. Роки повторил приказ. Соларианин вновь отказался. Хищник, оказавшись без оружия, боялся своих жертв. Кофинец опустил пистолет и спокойно прострелил ему ногу.

– Бросьте его туда, – монотонно приказал он. С плохо скрываемым страхом за собственную безопасность двое остальных солариан подняли вопящего товарища. Роки рывком открыл дверь и успел заметить очертания нескольких человеческих фигур в полутьме. Потом соларианин полетел через порог, и дверь захлопнулась, лязгнув засовом. Сначала было тихо, а потом послышался яростный рев. Топот ног – вопль соларианина – и тело мягко шлепнулось о внутреннюю стенку под одобрительный рев свирепых голосов. Два оставшихся соларианина стояли молча, как пораженные громом.

– Не очень приятное место, а? – пробормотал Роки с жестоким равнодушием.

После недолгих поисков он отыскал кладовую, где запер солариан и отправился освобождать девушку от вахты у ключа. Когда под конец четвертого часа пришел последний сигнал, она падала с ног от изнеможения. И, свернувшись на полу, спящая, она больше напоминала бедного и испуганного котенка, чем энергичного и выносливого обитателя пограничного мира. Улыбаясь, он несколько секунд смотрел на нее, а потом отправился проверять, насколько короткая перегрузка повредила реакторы. Оказалось, что все не так уж плохо, чем он предполагал. Он два часа работал, заменяя расплавившиеся секции фокусирующих колец. Эти двигатели доставят их домой.

«Балбес» был оставлен дрейфовать в космосе, ожидая прибытия ремонтного корабля. Далетянка не спешила возвращаться на нем в одиночку. Роки вывел соларианский корабль на курс с переменными уровнями «це», так как ни один другой соларианский грузовик не сможет их обнаружить без детекторов искривления и деформирующих захватов. По мнению Роки, все было кончено. У него был целый трюм доказательств и два живых соларианина, которых можно заставить подтвердить его слова.

– Что они станут делать? – спросила далетянка, когда корабль взял курс к Шестидесятизвездному скоплению.

– Немедленно покончить с соларианами.

– Я думала, что мы привыкли оставлять негуманоидные расы в покое.

– Да, но если только они не порабощают людей. Это уже военные действия. Но я думаю, что ультиматум заставит их сдаться. Они не могут вести войну без деформаторов.

– Что случится с Землей, когда они сдадутся?

Роки начал ухмыляться:

– Пойди, спроси у коренных землян. Залезь к ним в клетку.

Она зябко подернула плечами:

– Когда-нибудь… они снова станут цивилизованным народом.

Роки посерьезнел и задумчиво уставился в пронизанный звездами космос.

– Для них это уже в прошлом. Им принадлежит слава расселения расы человека в космос. Они подарили нам Галактику, и мы окажем им большую услугу, если оставим их в покое.

Он несколько секунд смотрел на девушку. Та на время потеряла обычную самостоятельность.

– Ну, что ты ухмыляешься! – воскликнула она.

Роки пошел кормить соларианских пленных консервированной капустой.

Реклама на сайте