«Торговец по найму»

Евгений Связов Торговец по найму

От автора

Сначала этот текст посвящался предпринимателям – тем, кто продолжает поддерживать движение товаров, вопреки государству.

Затем он посвящался игрокам на компьютере.

Потом я подумал, что первым от этого посвящения не холодно и не жарко, а вторые вряд ли оторвутся от игр, чтобы почитать. И решил: пусть он, текст, будет просто так.

Приношу извинения читателям за то, что не справился с задачей изобретения несуществующих русских имён, и в качестве оправдания заявляю, что совпадения имён экипажа сверхтяжелого инженерного линкора «Русь» с именами реальных людей случайны.

Приношу мои глубочайшие извинения вооруженным формированиям США, в которых допускается обращение «мэм» и в которых наименования званий различаются по полам.

«Где-то в XXII веке человечество раскололось на две враждующие стороны, известные в исторических хрониках сектора Сириуса как Ось и Союзники.

К народностям Оси относились арабы, китайцы, корейцы, русские и ряд других наций.

В Союз вступили англоговорящие страны, а также Евросеверный и Евроюжныи союзы, основой которых являлись немецкая и испанская нации, Восточноазиатский союз (с центром в Японии).

О причинах конфликта можно только догадываться.

Союз проиграл.

Накануне проигрыша с Земли стартовала группа колониальных кораблей. Корабли достигли сектора Сириуса, где, в отрыве от остальной части человечества, за 700 лет создали разветвлённое сообщество из четырех государственных формирований, нескольких внегосударственных группировок и крупных надгосударственных компаний, находящихся в состоянии хитросплетения борьбы и сотрудничества».

«За сорок лет до описываемых событий потомки германцев столкнулись с иной цивилизацией; из-за призрачно светящихся корпусов кораблей они были названы „Призраками". Большая часть руководства Дойчланда оказалась инфицирована червеподобными организмами, которые, попав внутрь человека, перестраивали его сознание.

Постепенно инфицированными оказались и некоторые лидеры других наций, и потомки колонистов сошлись в войне (позже названной „Войной Вторжения"). Основную роль в прекращении войны сыграла одна из негосударственных групп, костяк которой составляли руководители среднего звена спецслужб и флота Иденс (потомки американцев, по названию колониального корабля „Индепенденс").

Ударная эскадра этой группы сначала спасла от инфицирования Президента Иденс, а потом нанесла удар по главному коммуникационному центру Призраков, после чего все корабли Призраков были выброшены из пространства людей, а все инфицированные симбионтами люди скончались».

Учебник истории для младших классов 3958 г., базовое издание, для государственных и частных школ одобрено департаментом связей с общественностью Объединённого Комитета Межгосударственного Сотрудничества

Within the payment of Your money Если заплатить много денег, You'll get exactly that was paid Всё точно получи назад and bonus made и плюс прикат, of things You'll want to pay away от чего рад бы откупиться, if 'd 't be agreed to get Your money. коль денег взять кто согласится. Seems funny? Смеешься? Pay'n'see what'll made Плати и глянь, что ж сотворится among the shade в тени поклонов of being tony Без уклонов. As much as far you pay your money Настолько – сколько платишь денег For smuglish fade за растворение of things You'd like to pay away. того, от чего рад бы откупиться. Гимн наёмных ликвидаторов неприятностей

3960.09.29, без 48 секунд до полудня по общесирианскому[1] Точка ноль

Гривз сидел на нижней ступеньке трапа и курил сигару. Поза его была унылой.

Приземлился он, как обычно, подальше от основного здания копорта-1.[2] И на бетонном поле в двести квадратов кроме него самого и его «Слона»[3] был только малочисленный мусор.

Гривз перетек из унылой позы в просто расслабленную и прошёлся взглядом по небоскрёбам, нависающим над посадочными площадками.

Высотки были увешаны рекламой. Половина рекламы была политической, повествующей знающему человеку про напряжённость, вызванную дефицитом энергоносителей.

Кисло улыбнувшись плакату, призывающему делать вклады в разработку альтернативных источников энергии, Гривз смачно затянулся и запил затяжку из литрового баллона синтетического витаголя.[4] Баллон стоял на ступеньке слева, рядышком с огромной кобурой. В кобуре располагался муляж модифицированной для ручного ношения скорострельной пушки «Мститель-1».

Гривз улыбнулся, вспомнив вчерашнее посещение бара. Двое копов – новеньких, ещё не знакомых с Гривзом, – вполне адекватно испугались, увидев, что он таскает с собой вместо пистолета. Далее всё было как обычно – подход, карта пушки, разрешение на транспортировку от и с места проведения капремонта на усмотрение владельца, отход, вызов бригады… Дело, как обычно, ограничилось тем, что молодым доходчиво объяснили, что это не их щенячье дело, раз у человека есть документы.

Гривз скосил глаза направо. Нателькомп,[5] поймав импульс, нарисовал на экране карту собственного расположения. Гривз глянул на локальное время и вздохнул. Вздох состоял из равной смеси обречённости и облегчения.

Уронив окурок на бетон, он поднялся со ступеньки, воздел руки и с хрустом суставов потянулся. Проектор высветил справа мигающее окошечко вызова. Гривз на пару секунд замер с широко распростёртыми руками. Посмотрев на имя вызывающего, Гривз недовольно скривился. Его догадка, что ВПП[6] вообще и он в частности находятся под наблюдением, получила солидное подтверждение. Встряхнувшись, он упёр руки в бока, расставил ноги пошире и буркнул:

– Принять.

На экране возникло тощее морщинистое выбритое до синевы лицо. Лицо сверкнуло льдинками глаз и распахнуло щель рта:

– Мистер Гривз, приношу извинения за задержку. Пассажиры едут.

Гривз состроил равнодушную мину и разочарованно протянул:

– Мистер Коблинс,[7] не могли бы вы принести ваши извинения в более конкретной форме.

Льдинки глаз сверкнули и ушли в тень нахмурившихся густых бровей.

– Мистер Гривз, коммодор Балалуши[8] заверил меня, что он уладил с вами все детали, касающиеся оплаты…

– Совершенно верно, мистер Коблинс. Он уладил все до единой детали, касающиеся моего с вами договора.

– В таком случае…

– Включая то, что подписание контракта произойдёт по факту загрузки, – то есть три сотых назад. Поскольку оное не получило подтверждения, то я, пожалуй, отчалю. До свидания, мистер Коблинс.

По лицу Коблинса быстро пробежал призрак удивления.

– Но… – задумчиво начал Коблинс, потом спохватился, нахмурил брови и холодным смертоносным голосом процедил сквозь зубы: – Мистер Гривз. Позволю себе напомнить, что у вас в грузовом отсеке находится сжоб…[9]

– Который, согласно накладным, был мне продан и является моим собственным. И сумма продажи с моего счёта поступила на счёт поставщика. – Гривз повернулся и начал медленно подниматься по ступенькам.

Коблинс заметным усилием натянул на лицо очень неестественную маску спокойствия и промычал:

– Ну хорошо. Сколько вы хотите?

Гривз улыбнулся. Улыбка его была столь широкой, что сдвинула уши к затылку. Его ноги продолжили медленно перебирать ступеньки трапа.

– Помножьте сумму на пять.

Лицо Коблинса превратилось в каменную маску, за которой скрывалось много интересных слов.

– На два, мистер Гривз. И не больше! – сказал Коблинс, с трудом разлепляя стиснутые губы.

Гривз улыбнулся ещё шире, хотя казалось, больше некуда.

– О! Так вы хотите торговаться. Простите, я называл сумму, не учитывая, что у вас есть данная наклонность. Тогда на десять, мистер Коблинс. Сумма как раз будет сравнима с размерами двух заказов, аналогичных вашему, которые вывешены в Глоблинке.[10] Несомненно, вы согласитесь, что моё обращение в первую очередь к вам является достаточной причиной для того, чтобы оплатить требуемую сумму не раздумывая.

– Бросьте, мистер Гривз. – Коблинс попытался изобразить улыбку. Получилось неумело. – Мы оба знаем, что это – несерьёзные заказы. И, кроме того, насколько я вас знаю, вы не возьмётесь ни за тот, ни за другой по причине ваших отношений с заказчиками. В конце концов, исключительно из уважения к вашей гражданской позиции я готов уплатить вам в пять раз больше изначальной суммы.

Гривз задумчиво взялся за поручни по краям люка в рубку.

– Пять уже было, мистер Коблинс.

– Ну хорошо…

– И десять тоже было.

Гривз кинул тело в рубку. Ботинки смачно цок-нули подковами. Гривз дёрнул рубильник задраивания люка и сквозь скрип сервопередачи устало сообщил, убрав с лица улыбку:

– Так что если у вас нет новых предложений, я покину вашу гостеприимную планету. Извиняйте, дела.

Маска спокойствия слетела с Коблинса, явив лицо, перекошенное яростью.

– Я! Я! Я собью вас в атмосфере!!!! – выдавил Коблинс сквозь душившие его эмоции.

Гривз, изобразив на лице вселенскую скуку, плюхнулся в кресло и, медленно включая тумблеры активации реактора, атмосферных двигателей, щита и бортового вооружения, уныло протянул:

– Можно мне рассматривать это как официальное заявление для Комитета?[11]

Коблинс пару секунд озадаченно рассматривал весёлых бесенят, резвящихся в глазах Гривза. Потом затолкал гнев поглубже и пораженчески буркнул:

– Ну хорошо. Пятнадцать. И контракт подписываем немедленно!

– Двадцать, – буркнул Гривз и взялся за рукоять пилотирования.

– Отлично! Ладно! Прекрасно! Двадцать! Давайте для ровного счёта поднимем до четверти сотни! Но я вам обещаю, эти деньги вы мне отработаете до милликреда!!!

Нателькомп высветил окошечко поступления электронного документа.

Нащупав на нателькомпе скроллер, Гривз быстро пролистал документ и, убедившись, что приложение о сумме изменилось нужным ему образом, хлопнул по кнопке команды постановки подписи.

Через секунду нателькомп выплюнул карту с записью Контракта.

Гривз торжественно помахал ею в воздухе и засунул в нагрудный карман.

Коблинс сделал глубокий вздох, с шипением выпустил воздух через зубы, потом натянул на лицо маску спокойствия и холодно сообщил:

– Пассажиры будут у вас через несколько минут. Потрудитесь дождаться.

Гривз погасил двигатели, зевнул и не спеша выбрался из кресла.

На улице его ждала недопитая бутылка витаголя.

Насколько его «заложили», он понял через десять минут.

Девять минут сорок три секунды спустя

Джиплимуз[12] с открытым верхом приближался стремительно. Мрачное лицо Балалуши стало видно уже через семь секунд после его появления на дальнем конце подъездной дорожки.

Две причины мрачности Балалуши сидели на заднем сиденье, полоща по ветру светлыми волосами, высунувшимися из-под форменных парадных пилоток.

Гривз смачно и мощно – на пяток метров – сплюнул в сторону приближающихся неприятностей, достал сигару и стиснул зубы на хрустнувшем табаке. Вздохнув, он щёлкнул парой клавиш на нателькомпе и откинулся на ступеньки. Поза его выражала ленивую терпеливость.

Джиплимуз плавно затормозил в десятке шагов от Гривза. Балалуши медленно поднял взгляд на Гривза. Во взгляде было отчаянье. Гривз гнусно усмехнулся уголком рта и перевёл взгляд на пассажирское сиденье. Расположившийся там груз ждал, пока откроют дверь и его выгрузят.

Ожидание длилось полминуты. Потом зашипели, открываясь, дверцы, и о бетон цокнули четыре каблука Гривз оценил тонкость и высоченность той пары, что была к нему ближе, а потом прошёлся взглядом от каблуков до верхушки парадной пилотки. Отметив, что верхняя часть туловища несколько отстаёт размерами от нижней и что якобы форменная длинная белая юбка скорее обтягивает, чем скрывает ноги, Гривз сосредоточил внимание на тонком пояске, который подчеркивал корсетную тесноту кителя и поддерживал открытую кобуру, откуда торчала позолоченная рукоятка компактного бластера. Из-за джиплимуза появился второй пояс, подчёркивающий талию, которую до толщины первой утянуть не удалось. Одеяния вокруг второй талии были столь же далеки от форменных, как и на первой. Вторая талия входила в комплект из более пропорциональных и крупных деталей. К крупной левой руке, изящно затянутой в белую перчатку, позолоченными наручниками был пристёгнут тонкий серебристый чемоданчик.

Завершив осмотр груза, Гривз поднял взгляд в область солнечных очков, скрывавших верхние половины лиц. Нижние половины лиц необременительно кривились в легких презрительных гримасах. Гривз пожалел, что стирал комбез всего неделю назад, щёлкнул зажигалкой и окутался облаком дыма. Облако медленно поплыло в сторону тонкой.

Балалуши отработанным движением покинул транспорт, обошёл его строевым шагом, приблизился к двум блондинкам на два метра, замер, взметнул руку в салюте и отчеканил:

– Майор Сильвия Наайн, капитан Сильвия Вапаспор – пилот Гривз. Представляю по поводу начала совместной транспортной операции.

Тонкая сдула клуб дыма в сторону и полезла в висящую на плече сумочку. Достав две сигареты, она протянула одну компаньонке и щёлкнула зажигалкой. Гривз отхлебнул из бутылки.

Тонкая, положив левую ладонь на живот, выпятила бедро, затянулась, выпустила струйку дыма и небрежно обронила:

– Пилот, не могли бы вы занести груз в жилой модуль.

Гривз восхитился тому, сколь мерзким образом парочка визгливых ноток может испортить столь чудный низкий голос, махнул рукой в сторону грузового трапа и самым нейтральным тоном сказал, пыхнув дымком:

– Вход – там.

Лицо тонкой окаменело от сдерживаемого гнева. Затратив пять секунд на то, чтобы удостовериться в отсутствии у Гривза привычки реагировать на гневные лица, она расслабила лицевые мышцы.

– Ну хорошо, – сдержанно взвизгнула она. – Коммодор, загрузите, пожалуйста, наш багаж, а мы пока осмотрим рубку. Пилот, проводите, пожалуйста.

Гривз лениво достал карточку контракта, вбил её в картридер нателькомпа, высветил экран и углубился в чтение.

– Пилот! – гневно окрикнула тонкая, становясь в напружиненную стойку. – Потрудитесь отвечать, когда с вами разговаривают.

У неё за спиной прошёл Балалуши, сгибающийся под тяжестью четырёх огромных сумок.

Гривз ещё пару секунд делал вид, что сканирует контракт, потом повернул голову и холодно сообщил:

– Пожалуйста, не могли бы вы указать на место в контракте, в котором оговорен допуск груза в рубку управления?

Тощая пару секунд осмысливала сообщение, а потом театрально-плавным движением выхватила бластер. Переместившись к Гривзу двумя танцующими шагами, она упёрла дуло ему под подбородок и с напускной скукой протянула:

– Пилот, вы наняты для выполнения важной операции, и в этой связи я настоятельно прошу вас продемонстрировать рубку управления, а также предоставить допуск к бортовому компьютеру.

Гривз покосился на тонкую руку, сжимающую бластер, и уныло буркнул:

– Дежурный!

Нателькомп щёлкнул, и в ушах всех присутствующих раздалось казенное бурчание:

– Дежурный по космопорту-1 слушает.

Вторая сделала три плавных быстрых шага, очутившись рядом, и очень тихо сообщила:

– Силь, ты не права.

– Что? Не права?! – вскинулась тощая, опуская руку с бластером.

Гривз помечтал о том, чтобы разоружить её – жестоко, не уродуя, но оставив урок на всю жизнь.

– Помолчи, пожалуйста, – мягко и дружелюбно попросила вторая. Потом она присела на корточки, показав майорские погоны, украшающие плечики кителя. Сдвинув очки на затылок, она проникновенно посмотрела в лицо Гривза.

Изучив открывшееся наконец целиком лицо и соотнеся его с фигурой, Гривз решил поинтересоваться, не приходится ли госпожа майор родственницей одной из крупнейших профессионалок порнобизнеса Вике Вистон. Подумав, он отложил реализацию решения на потом.

– Мистер Гривз, – жалобно-просительно протянула она. – Я хотела бы извиниться, но у нас, по-видимому, возникло некоторое недоразумение.

Гривз заинтересованно вслушался в тягучие сексуальные придыхания, засквозившие в голосе Майорки.

За спинами капитанки и Майорки прошел Балалуши, направлявшийся за второй порцией груза. Его взгляд, брошенный на обтянутый юбкой зад Майорки, излучал отчётливое желание дать ей пинка

– В нашем задании чётко указано, что программирование маршрутного компьютера проводится нашими силами. В вашем контракте указано, что мы не можем входить в рубку. Поскольку на-а-аше зада-а-ание достаточно ва-а-а-ажно, чтобы мы всеми силами ста-а-ара-а-ались его вы-ы-ыпо-о-олнить, нам чрезвычайно необходимо найти выход из сложившейся ситуации.

Гривз, краем уха улавливая теоретически гипнотические растягивания в голосе Майорки, проводил заинтересованным взглядом Балалуши, который, пошатываясь, пёр к грузовому люку два огромных оружейных кофра. Оценив суммарную массу кофров в сотню килограммов, Гривз придал лицу рассеянное выражение и вернул взгляд на Майорку.

– Мистер Гривз, – прозвенел дежурный. – Вы не нуждаетесь в вызове наряда охраны?

Капитанка открыла рот, напоролась на взгляд Майорки, захлопнула рот, отвернулась и пошла к джиплимузу, на ходу доставая вторую сигарету.

– Спасибо, Масик, но секи,[13] – выстрелил Гривз и уголками глаз усмехнулся дрогнувшему в недоумении лицу Майорки. Потом в очередной раз восхитился тому, сколь чудным образом бопак[14] похож на кипонский.[15]

Майорка вздохнула, отбросила окурок и очень по-женски сложила руки на животе.

– Мистер Гривз, – пошла она на второй заход. Голос её изменился в проникающе-задушевный. – Я думаю, что вы – один из лучших пилотов. Иначе вас не наняли бы на эту работу, и вы можете найти выход из сложившейся ситуации. Пожалуйста, помогите нам.

Гривз высветил карту и глянул на часы. От первоначальной точки старта их отделяло четырнадцать минут сорок три секунды. Свернув карту, он глянул на приближающегося взмокшего Балалуши. В воздухе перед Балалуши мигало окошко вызова. Балалуши встал «смирно» в пяти шагах от офицерок и принял вызов. Перед ним повисло окошко с лицом Коблинса Через миг окошечко вызова появилось перед остальными.

– Мистер Коблинс, – начал Балалуши официальнейшим тоном.

Гривз активировал свой вызов и отодвинул угол рта с сигарой в сторону уха. Усмешка вышла кривоватой.

– Вапаспор, – холодно процедил сквозь зубы Коблинс.

Капитанка затравленно бросила сигарету, выпятила грудь и втянула живот. Поза отдалённо напомнила стойку «смирно».

– Я, – хрипло буркнула капитанка голосом, соответствующим позе.

– Маршрутные карты[16] поштучно выдавать мистеру Гривзу. Мистер Гривз, во исполнение пункта 17.9.32 нашего Контракта..

– Проложено, – широчайше улыбнулся Гривз.

– Прошу… – Коблинс осёкся и уставился на Гривза. Затратив пару секунд на переваривание информации, Коблинс сверкнул глазами и выключился.

– А-а-а. Э-э-э… А что гласит пункт 17.9… э-э-э-э… – рассеянно спросила Майорка.

– 32, – услужливым голосом подсказал Балалуши.

– 32, – автоматически повторила Майорка. По её лицу промелькнуло облачко недовольства.

Гривз молча устремил взгляд на капитанку. Она, источая бессильное омерзение, десяток секунд пялилась на Гривза. Потом вырвала из сумочки полётную карту, метнула на землю перед Гривзом и направилась к грузовому люку. Майорка проводила её взглядом и тяжело вздохнула. Потом тихо буркнула «извините», поднялась и нестроевой походкой направилась вслед.

Гривз неспешно поднялся со ступеньки, поднял карточку и вопросительно посмотрел на Балалуши. Балалуши покачал головой и развёл руками, а потом выпалил:

– Всё глядьно.[17]

Гривз шагнул к нему и протянул руку. Балалуши облегчённо вздохнул и смачно впечатал в неё свою ладонь. Постояв пяток секунд в крепком рукопожатии, они расцепили его для салюта. Потом Гривз повернулся и взбежал по трапу, на бегу выплёвывая окурок сигары.

Плюхнувшись в кресло, покосившись на тумблеры и мысленно послав Коблинсу гнусную ухмылку, Гривз щелкнул на борме[18] клавишу авзля[19] и перевёл внимание на радар.

Балалуши, проводив взглядом взлетающий «Слон», с тяжким вздохом покачал головой. Потом он повернулся к джиплимузу и решил, что сейчас забьёт на всё и поедет в бар, чтобы очень сильно набухаться.

Пять минут сорок семь секунд спустя

Взлёт обещал быть интересным.

В первую очередь Гривзу было интересно, будут ли пассажирки переодеваться. Во вторую – каким именно сканером они собираются искать установленные им камеры наблюдения.

Полностью доверив службе контроля вести корабль по протоптанной сотней взлётов траектории, Гривз переключился на радар. Радар заранее был настроен на суб+ИК/УФ+ультрасканирование и нацелен на грузовой отсек. Функция видеокоррекции в видеоблоке борма была настроена уже давно и на экране[20] нарисовалось вполне нормальное чёрно-белое изображение.

Майорка, брезгливо оглядев люксовый двухместный кубрик, осторожно присела на койку. Капитанка сразу же кинулась к одной из сваленных на койки сумок, и начала в ней рыться. Вытащив коробочку, в которой Гривз узнал сканер активных и пассивных средств наблюдения «Дверь-13-ВЗ/2-13», капитанка настучала на коробочке код и начала медленно водить сканирующим окном по помещению. Сканер настороженно попискивал, улавливая радарные волны, но отслоить их от фона не мог. С тем же успехом он мог попробовать уловить работу системы микрофонов, установленных на стенках грузового трюма и в настоящий момент снимающих показания непосредственно с поверхности сжоба.

Капитанка, изучив стенки жилого модуля, перешла в санузел.

Гривз, тронув джойстики тонкого наведения радара, поймал в захват испуганно затрещавший сканер и нащупал регулятор мощности. Капитанка, задержавшись на пороге, провела сканером из стороны в сторону, а потом поднесла сканер к сливному отверстию душа.

Гривз ждал.

Дождавшись, когда капитанка с брезгливой миной засунула сканер в унитаз, он рванул регулятор мощности. Сканер пронзительно взвизгнул и затих, испустив струйку дыма.

Заложив записи лица капитанки в момент кончины сканера в папку с особо ценными видеороликами, Гривз переключил сканер на ближнее пространство.

Осмотрев мелькающие на встречном и идущие параллельным курсом кораблики, Гривз щёлкнул на борме клавишу выхода в Глоблинк. Пяток секунд борм выбирал между стремительно удаляющейся наземной станцией и орбитальным спутником. Потом, остановив выбор на спутнике, просчитал машрутизаторы,[21] подвесил пару детекторов,[22] вписался в фаерволы[23] двух последних серверов маршрута и выдал окошечко готовности.

– Поиск анкеты: капитан Сильвия Вапаспор, майор Сильвия Наайн, – скомандовал Гривз.

– Готово, – доложил борм через секунду. – Три рел-файла,[24] пять пол-рел-файлов. Файл-раз целен те.

– Видео и архив две папки? – перебил Гривз.

– Да. Груз-пуск?[25]

Гривз уныло посмотрел на монитор, вздохнул и угукнул.

Через секунду монитор мигнул и на нём очутилось лицо Коблинса.

– Мистер Гривз. – Коблинс смущенно прокашлялся. – Хотел бы извиниться, но, к сожалению, не умею. Просто не хотел бы, чтобы у нашей службы были испорчены с вами отношения, и в качестве извинения хотел бы приложить некоторые данные. Однако, учитывая, что один раз я вас… переторговал, то…

Коблинс шагнул в сторону, на заднем фоне мелькнул второй ярус бара космопорта. Потом экран закрыло не очень трезвое лицо Балалуши.

– Рав, Ри,[26] – протянул Балалуши. Потом он тряхнул головой и перешёл с боекомпакта на почти нормальный. – Вобще, мы извинямся. И шлём два хива. Сверил. Дезы нет. Выше – гляди сам. Сятая – выше тво.[27] Успехов.

Видеоряд закончился. Гривз поглядел на пару папок, готовых к открытию, и подтянул к себе клавиатуру.

Полторы минуты он прописывал последовательность операций – откачать дарёные папки в домен с блокировкой возможных вирусов, откачать все остальные найденные данные и провести сверку на предмет несоответствия.

Через пяток минут борм завершил задачу и подтвердил, что в архивах данных на 10 % больше. Гривз довольно прищурился и занёс руки над клавиатурой, чтобы заглянуть в архивы. Нателькомп нарисовал окно вызова. Вызов был от Наайн.

Гривз вздохнул, опустил руки, принял вызов и посмотрел на Майорку, возникшую в окне звонка. Её лицо было противоестественно спокойно.

– Пилот, – процедила сквозь зубы она, – выйдя в космос, состыкуйтесь, пожалуйста, с фортом Вашингтон.[28] У нас некоторые неполадки с системой жизнеобеспечения.

Гривз сделал растерянное лицо.

– Вроде бы совершенно новая система… – недоумённо протянул он. Потом хлопнул себя по лбу, и воскликнул:

– Ах, зараза! Забыл скинуть вам инструкцию по расконсервации туалета. Система рециркуляции временно заполнена стабилизирующим наполнителем, который по выходе в космос следует слить. Примите инструкцию, пожалуйста.

Гривз, изобразив на лице облегчение и энтузиазм, выскролил инструкцию и хлопнул клавишей передачи файлов.

– Большое спасибо, – почти не издевательски сказала Наайн. – И, кроме того, нам необходимо провести некоторую дозагрузку оборудования.

Гривз на секундочку переключил сканер на внутренний обзор и скосил глаза на экран.

Наайн сидела на краешке койки. Вапаспор затравленно шагала взад-вперёд по кубрику. Сканер валялся на полу.

Гривз пожал плечами, растянул лицо в недоумённую рожу и буркнул:

– Ладно.

Наайн отключилась.

Гривз злорадно усмехнулся и переключил радар на внешний обзор.

«Слон» подлетал к орбитальному доковому кольцу. Вытащив традиционную отшвартовочную сигару и приготовив спичку, Гривз положил руку на рычаг запуска круиз-двигателей.[29]

– Фрилэнсер пять-тире-раз, это Манхеттен. Путь чист. Удачного путешествия, – лязгнул в динамике робот дока.

Гривз чиркнул спичкой и дернул рычаг круиз-двигателя. Уронив спичку на пол, он скривился в глубокой затяжке и уронил руки на джойстики полётного управления. Потом бросил беглый взгляд на список целей.

Два транспорта[30] «Технодвелл» с охраной. Транзит.

Транспорт «МассТрасс». Стыкуется с Торгпостом Статсон.

Полицейский патруль.

Два «Носорога».[31] Вольные пилоты.

Завернув «Слон» влево, к доку торгового пути[32] Лос-Анджелес – Форт Вашингтон, Гривз навёл стыковочный поисковик на док, хлопнул по клавише «стыковка» и откинулся в кресле. Автопилот выровнял «Слон», нацелив его на окошко торгового пути. Круиз-двигатель закончил прогрев, запустился, и в окошке спидометра закрутились, увеличиваясь, цифры.

Предупреждающе шваркнул динамик борма.

– Ну конечно, – буркнул Гривз и перевёл взгляд на экран межкорабельной связи. На экране возникло сонное толстое лицо в легком полётном шлеме. Обладатель лица тряхнул подбородками и вяло протянул уставную фразу:

– Фрилэнсер пять-тире-раз, это лейтенант Маковски, полиция Иденс. Не возражаете против сканирования груза?

Гривз дружелюбно улыбнулся и откинулся в кресле.

На тактическом экране замигал индикатор сканирования груза.

Один из трёх копов выстрелил дымную стрелу перехватчика.[33] Запищал индикатор ракетной атаки.

Гривз рванул рычаг круиз-двигателя, спасая его от волнового удара боеголовки перехватчика, и хлопнул по сбросу противоракетной мины.

Слон чуть вздрогнул от близкого взрыва перехваченной ракеты. Крутанув до нуля скорость маршевых двигателей,[34] Гривз ужал улыбку до размеров недоуменной, вопросительно задрал бровь и взглянул на экран.

– Фрилэнсер пять-тире-раз, у вас на борту обнаружено ручное оружие, не значащееся в списках разрешённого вооружения. Сбросьте груз, или будете атакованы, – рыкнул коп. Злорадство он скрывал не более, чем того требовал Устав.

Нателькомп высветил окошко вызова от Вапаспор.

Три полицейских «Стинга»[35] зависли в километре за кормой, блокируя пути побега.

Гривз демонстративно сложил руки на груди, сделал отстранённое лицо и устало протянул:

– Лейтенант Маковски, это фрилэнсер пять-тире-один. Проведите повторное сканирование. Следую с СОБЖ на борту по контракту с Силами Безопасности Иденс. Предполагаю, что данное вооружение является личным вооружением двух офицеров СБИ, находящихся на борту. Сброс груза могу произвести только со сбросом пассажиров. Прошу разрешения на состыковку к Торгпосту Статсон для проведения инспекции.

Нателькомп высветил окошко вызова от Наайн.

Коп повернул голову на экран сканирования. Сделав подозрительное лицо, он буркнул:

– Наличие СОБЖ и двух пассажиров подтверждаю. Альфа-голд-три, зайдите в док-2 Статсона. Фрилэнсер пять-тире-один, зайдите в док-2 Статсона. Скорость 30.

Гривз устало вздохнул, положил руки на рычаги, накрутил на маршевых тридцать и завернул «Слон» к Торгпосту.

Нателькомп высветил окошко вызова от Коблинса.

Гривз покосился на три выстроившихся в шеренгу вызова и улыбнулся им уголками губ.

Щёлкнув клавишей автошвартовки, Гривз откинулся в кресле и приготовился к шоу. Шоу обещало быть интересным – Торгпост Статсон принадлежал «МассТрасс», которые имели с правительством Иденс эксклюзивный контакт на перевозку прототипов всех видов техники.

Семь минут пятнадцать секунд спустя

Гривз не хотел отморозить задницу. Поэтому перед тем как сесть на верхнюю ступеньку трапа, не успевшую нагреться после космоса, он положил на неё подушечку. Уютно устроившись на подушечке, он осмотрелся.

У дальней стены небольшого – триста на триста шагов – дока, стоял «Носорог». Толстая тушка «Носорога» прикрывала задвинутые створки ворот к грузотехническому ангару. В левом дальнем углу рядом с «Носорогом» висел, покачиваясь в магнитной подушке, полицейский «Стинг». Пушки «Стинга» настороженно шевелились, прицеливаясь то в нос, то в корму «Слона».

Створки шлюза распахнулись, и внутрь вплыл второй «Стинг». Осторожно проплыв мимо «Слона», он приземлился в правом углу.

Гривз пыхнул дымком и прикинул, какую паузу ребята из охраны Статсона выберут на этот раз. Получалось, что не менее полминуты. Устроившись в углу, второй «Стинг» рявкнул динамиками:

– Пассажиры, покиньте корабль!!! Пилот, спуститься и лечь на пол!

Гривз аккуратно вынул изо рта сигару, щёлкнул клавишей нателькомпа и набрал воздуха. Бортовые динамики «Слона», соревнуясь в громкости с полицейскими, сипло громыхнули:

– Полиция Иденс, патруль альфа-голд-раз, это фрилэнсер пять-тире-раз!!! Не отклоняйтесь от протокола, пункт два-раз-шесть досмотра грузового трюма малых транспортных судов, а также Декларация о пассажирских перевозках, пункты 3 и 8.

Подняв со ступеньки кружку с кофе, Гривз приветственно махнул в сторону рубки «Стинга» и отхлебнул. Динамики разнесли по ангару смачный шум засасываемой жидкости. Гривз поставил кружку обратно, вернул сигару в угол рта и отключил громкую связь.

Из грузового люка «Слона» выпали две фигуры в легких тактических скафандрах.[36] Раскатившись от люка в разные стороны, фигуры укрылись за ящиками, выставив из-за них тяжеленные стволы огромных чёрных ружей.

Тяжело вздохнув, Гривз расстегнул чехол мультитула[37] и щёлкнул предохранителем. Отхлебнув кофе, он затянулся и посмотрел на левый пассажирский люк ангара. Люк дрожал в мареве гравиподушки «Стинга», готового прикрыть прорыв в ангар штурмовой группы. Гривз перевел взгляд на прикрытый аналогичным образом правый люк и попытался угадать, который откроется первым. Догадаться он не успел.

Люки распахнулись одновременно.

В ангар хлынули десятки фигур в тяжелых тактических скафандрах. Пригибаясь и просачиваясь между ящиками, они рассыпались полукольцом, охватывая «Слон».

Полицейский динамик ожил сухим треском и рявкнул:

– Пассажиры пять-тире-раз! Положите оружие на землю и встаньте на ящики с поднятыми руками!

Три боевика охраны взяли на прицел Гривза. Гривз, сделав три прицельных взмаха кружкой, хлебнул и положил руку с кружкой на бедро. Кисть с кружкой расположилась в паре сантиметров от мультитула. Медленно вытащив из кобуры муляж пушки, Гривз помахал им над головой и забросил в рубку.

Двое из троих наставили оружие на торчащие из-за ящиков шлемы капитанки и Майорки.

Нателькомп хрипло шваркнул, подключаясь к частоте скафандров. В эфир выплеснулся дрожащий злой голос:

– Статсон, говорит капитан Космических Сил Иденс Вапаспор. Это – секретная операция. Немедленно отзовите свои силы. Повторяю. Немедленно отзовите свои силы, иначе открываю огонь.

Гривз посмотрел на пушки «Стингов». Пушки были наведены на ящики, за которыми залегли Наайн и Вапаспор. Гривз уныло вздохнул и щелкнул клавишей громкой трансляции. Динамики «Слона» разнесли по ангару унылое бурчание:

– Э! Келлер! Ты б хоть документы у них сначала проверил, а то ведь как начнут валить из всех дырок – неделю док в порядок будете приводить.

Полсотни фигур в тяжелых скафандрах задрожали от хохота. Гривз кисло ухмыльнулся. Одна из офицерок перекатилась на спину и нацелила жерло излучателя на Гривза Гривз предположил, что это Вапаспор и помахал ей правой рукой с зажатой в ней сигарой. Мизинец левой наполз на мультитул. Ноги напружинились для прыжка.

Оперативная частота ожила, раздался хриплый голос:

– Внимание! Космосилы Иденс!

Под серьезностью голоса легко угадывался задавленный смех.

Створки шлюза распахнулись, впуская в ангар дюжину фигур в тяжелых скафандрах. За их спинами высилась ощетинившаяся пушками рубка «Защитника».[38]

Вапаспор, на секунду прицелившись во вновь прибывших, бросила на Гривза взгляд, малопонятный через забрало шлема, и наставила оружие обратно на охрану Статсона.

Флотские, пригибаясь и просачиваясь между ящиков, рассосредоточились полукольцом, прикрывая «Слон». На пару секунд воцарилась тишина.

Гривз отхлебнул кофе, поставил кружку на ступеньку и пыхнул дымком.

Оперативная частота шваркнула. Голос прокашлялся, а потом мягко прожурчал:

– Начальник охраны Торгпоста Статсон Джошуа Келлер. Стволы… э-э-э… в потолок, дамы и господа. Предлагаю глянуть на карточки друг друга.

– Капитан Форестер, КСИ. Принимается.

Десятки фигур в тяжелых скафандрах показались из-за ящиков, подняв излучатели вверх. С секундной задержкой с пола поднялись две фигуры в легких скафандрах.

На ходу поднимая забрала, трое статсоновцев медленно пошли к трапу «Слона». Копы, выскочив из «Стингов», деловитой рысью устремились им вослед.

Наайн и трое флотских потянулись туда же.

Вапаспор проводила взглядом прошедших мимо статсоновских, которые старательно отводили от неё взгляд. Пяток секунд потоптавшись на месте, она взяла излучатель «на локоть» и почти строевым шагом последовала вслед за ними.

Трое статсоновских, трое из КСИ, Наайн с откинутым забралом и Вапаспор с задвинутым собрались в кружок у трапа. Секунду помедлив, они дружно задрали головы на Гривза.

– Пилот, – начала Наайн. – …э-э-э…

– Гривз, не смущай девушку, – мягко прожурчал Келлер. Полностью убрать из голоса смех у него не получилось. – Я тебе потом расскажу.

Гривз сочувственно посмотрел на Вапаспор. Вапаспор вздрогнула. Гривз перевёл взгляд на Наайн. Наайн рассматривала пол. Лицо у неё было кислое.

Вздохнув, Гривз старчески закряхтел, натужно встал, и медленно начал подниматься к люку. Захлопнув за собой люк, Гривз прыгнул в кресло и склонился над бормом. Перенастроив микрофоны грузового отсека на снятие забортных звуков, он напялил наушники и откинулся в кресле. Обзор с внешних камер, к сожалению, был плоховат.

– Итак, я хотел бы услышать, что это? – прожурчал Келлер.

– Сожалею, но это секретная информация, – мягко ответила Наайн.

Полицейский и Келлер издали неопределенное, но весьма информативное хмыканье.

– И что именно вы собираетесь сделать? – спросил полицейский.

– Следовать далее своим курсом, – ответила Наайн.

Гривз в три клика открыл на борме папку с архивами и запустил поиск Ай Кью. Бегло глянул. Вапаспор – 139. В анкете Наайн графа почему-то была пуста.

– Капитан, – осторожно протянул флотский. – Архинастоятельно прошу вас или передать мне ваше ручное вооружение для возврата на склад или произвести эту операцию самостоятельно.

– Исключительно ради уважения к КСИ я не буду настаивать на выяснении, каким образом в космическом пространстве появились фонари, не значащиеся у нас в архивах, – мягко добавил Келлер.

На пару секунд воцарилась пауза. Пауза уже собралась было растянуться на все десять секунд, но. её прервала Вапаспор:

– Ну, господа, мы бы с радостью согласились, но, к сожалению, мне необходимы адекватные средства охраны груза, сопровождающего нашу миссию. А другого вооружения с аналогичными ТТХ[39] у нас не нашлось.

Дружелюбия в её голосе было столько, что стрелять хотелось сразу же.

Гривз мимолётно пожалел умы собравшихся, которые пытались понять, что за хитрую игру начала Вапаспор. Потом он призадумался о способах подделки анкетных данных и обхода флотских тестов на Ай Кью.

Из участников пресс-конференции по новым видам вооружения первым очухался Келлер. Очень-очень дружелюбным голосом, в котором сквозила чётко выверенная доля любопытства, он поинтересовался:

– Да, я вас понимаю. Образцов ручного оружия, которые могут парой выстрелов пробить щиты полицейского «Стинга», чрезвычайно мало.

– Ну, фактически… – с энтузиазмом начала Вапаспор.

– Их не существует, – с нажимом завершила Наайн. – Наши стволы – не исключение. Фактически принципиальное их отличие от штатного вооружения – энергопараметры и емкость батарей.

Капитан Форестер прокашлялся.

– Так что мы не будем принципиально настаивать на предложенном вами варианте, – устало закончила Наайн. – Единственное, что нам хотелось бы – получить замену, сколь-либо адекватную. Капитан, будем благодарны, если вы вернёте наше вооружение коммодору Балалуши, 3546-75-75-782.

Келлер среагировал быстро.

– О, конечно, мы и только мы можем предложить вам широчайший выбор самого новейшего ручного вооружения. По параметрам энергоемкости хотел бы предложить вам последнюю новинку – штурмовую винтовку непрерывного огня Яравим-13-Ка-З. Если вы подождёте минутку, наша сервисная служба доставит пару образцов.

Гривз копнулся в памяти и выхватил описание «Яравимов», читанное на сайте наёмников-пехотинцев. «Ручная пушка, максимально облегченная для снятия с лафета. Всё ещё массивна для винта, но уже неэффективна как пушка».

Внизу, не дав тишине ни мига, разговор подхватил Форестер:

– Насколько я понимаю, инцидент исчерпан. С вашего позволения, и чтобы освободить шлюз…

Гривз глянул на экран наружных камер. Флотские построились в колонну и порысили к «Защитнику». Форестер, транспортировавший отобранные у капитанки и Майорки стволы, убегал во главе колонны. Один из копов, проводив их взглядом, пожал плечами и побрёл к своему «Стингу». Второй посмотрел на напарника, отсалютовал офицеркам и потрусил к своему кораблю.

Дождавшись, пока за флотскими закроются двери шлюза, Келлер полупоклонился и прожурчал:

– Ну что ж. Поскольку ситуация решилась столь приятным образом, попрошу меня извинить. А вот, кстати, и сотрудник нашего сервисного центра. Был рад познакомиться.

Келлер повернулся и продемонстрировал хорошую выдержку, эвакуируясь с места предстоящего скандала шагом.

Гривз с умилением посмотрел на две третьцентнерных дуры, небрежно взваленные на плечи двухметрового работника сервисного центра. Приглядевшись, он узнал работника и умилился ещё больше. Хаяс Раматори нес в отделе сбыта Статсона скромную функцию менеджера по недовольным клиентам.

Келлер вышел из помещения одновременно с первым «Стингом».

Двухметровый Хаяс, подойдя к капитанке и Майорке на пяток шагов, рывком сбросил стволы с плеч. Стремительное падение винтовок он замедлил не особенно удачно, и два приклада шумно грохнули в стальной пол. Расстегнув комбез, и порывшись где-то под мышкой, Хаяс выудил оттуда две карточки на стволы, вбил первую в нателькомп, уставился на капитанку и буркнул:

– Оплачиваете с карточки или наличными?

Скафандр Вапаспор не смог полностью погасить напряжённость её позы.

Наайн шагнула вперёд, в движении разгерметизируя набедренный карман. Выудив оттуда офицерскую карточку, она протянула её и дружелюбно до заискивания проговорила:

– Запишите на счёт Флота, пожалуйста.

Хаяс недоуменно посмотрел на протянутую карточку и буркнул:

– Приложите, пожалуйста, копию Контракта.

Рука Наайн несколько секунд висела в воздухе, потом упала одновременно с растерянным вопросом:

– Какого контракта?

Хаяс вздохнул и пробубнил:

– Для записи данной сделки на счёт КСИ мне необходимо занести в финансовую отчётность, по какому контракту проведена эта сделка, а также получить приложение об отгрузке именно данных единиц, заверенное подписями уполномоченных контрактом лиц с вашей и нашей стороны.

Поза его выражала готовность устранить любые неприятности.

Вапаспор, истерическим движением распахнув карман, выхватила кредитную карту.

– Хорошо! – рыкнула она. – Вот, снимите с моего счета.

Хаяс шагнул вперёд, взял карточку и вставил её в нателькомп.

Нащёлкав данные, он передвинул винтовки к ногам Вапаспор и облокотил их об её скафандр. Сунув ей в руку кредитку и документы на стволы, он лучезарно пробурчал поздравления с покупкой, повернулся и направился к выходу из ангара.

Вапаспор десяток секунд думала, рассматривая карточки. Потом сунула их в карман, аккуратно положила один фонарь на пол, неуклюже подхватила вторую винтовку и решительно направилась к трапу рубки.

Гривз, стремительно забарабанив по клавиатуре, набрал запуск игрушки Пиф-Паф-12-Эро.[40]

Наайн подобрала винтовку, с трудом взвалила её на плечо и тихо буркнула в спину Вапаспор:

– Сильв, ты не права.

Вапаспор резко повернулась.

– В чём? – выпалила она.

– Я говорила тебе, надо взять что-нибудь попроще.

– Да? А как ты собиралась воевать с танками? – сдержанно провизжала Вапаспор. Поза и взгляд её выражали готовность умереть за собственную правоту.

Гривз оторвал взгляд от экрана загрузки игры и недоумённо посмотрел на Вапаспор. Через миг игра загрузилась. Загрузив сейв нужного эпизода и поставив кадр на паузу, Гривз откинулся в кресле.

– Ой, прекрати, – злобно-устало бросила Наайн, опуская взгляд в пол. – Как-нибудь обошлись бы без танков. Давай грузиться и полетели. Время теряем

Вапаспор пару секунд посверкала глазами в сторону Наайн. Насверкавшись, она устало вздохнула, забросила винтовку на плечо и утомлённо протянула:

– Сейчас, только пилоту скажу пару слов.

Гривз снял игру с паузы, вывел картинку на панорамный проектор, схватился за джойстики и сделал адекватное лицо. На первый, относительно слабый стук он не отреагировал – только на второй, более похожий на попытку высадить люк прикладом.

Повернув голову и пару секунд поглядев на злобное лицо Вапаспор, Гривз выверенным по времени движением поставил игру на паузу. На экране зависло злобное голубоглазое лицо над обнажённой грудью пятого размера. На бедре под грудью лежала винтовка почтенных габаритов.

Вапаспор сделала ещё более брезгливое лицо. Гривз придал своему взгляду выражение, которое должно быть у завзятого геймера, десять минут увлечённо мочившего полуголых тёток. Обеспечив нужное для беседы выражение лица, он медленно поднялся, подошёл к люку и хлопнул по кнопке открывания. Перекатив сигару из одного угла рта в другой, он наклонил голову и вопросительно глянул ей в глаза/

– Пилот, – неудачно пряча злобу под холодной брезгливостью, начала Вапаспор. – Я хотела бы вас попросить: в следующий раз, когда у вас будет возможность не останавливаться в ответ на требование остановиться, именно это и сделать.

Гривз перевёл взгляд на винтовку и пару раз глубокомысленно кивнул. Дождавшись, пока Вапаспор повернётся и сделает пару шагов по ступенькам, он очень заботливым голосом бросил ей в зад:

– Я перешлю по внутренней связи полные каталоги грузов, разрешённых к перевозке в пространстве всех государств.

Вапаспор обернулась как раз вовремя, чтобы её бешеный взгляд упал на захлопывающийся люк.

Шестью часами сорока минутами шестью секундами позже

Нацелив автопилот на врата торгового туннеля, Гривз переключил сканер на внутреннее сканирование и глянул на экран.

Вапаспор, вооружившись раздобытым в Форт Ноксе сканером, настороженно проверяла унитаз. Наайн, усевшись на койке, просматривала на нателькомпе, подключенном к внутренней сети, сброшенные им каталоги.

Гривз задумчиво покачал головой, и пару секунд раздумывал, сколько дезинформации Коблинс заложил в анкеты капитанки и Майорки.

С одной стороны, было очевидно, что основные данные в анкетах сохранены. С другой стороны, стремление Коблинса сделать всё возможное, чтобы сделать из Гривза непонимающего исполнителя, было понятно и близко по духу.

Почесав нос, Гривз вытащил на экран базовые анкеты.

Пару секунд он выбирал – с какой начать. То ли с анкеты Наайн, то ли с анкеты Вапаспор. Решив начать по старшинству, он свернул анкету капитанки и углубился в анкету Наайн.

«Основные данные

Сильвия Форест Наайн. 45636277

3929.29.03 рождения.

Обзор обучения/стажа

Базовая школа 234 Манхеттен, Иденс.

С 14 лет (3943.29.04) – стюардесса пассажирских транспортов внутренних маршрутов. Благодарность с занесением с личное дело.

С 16 лет (3945.30.09) – стюардесса пассажирских транспортов межгосударственных маршрутов (Иденс – Кипон, Иденс – Дойчланд). Младший внештатный сотрудник службы разведки КСИ.

С 18 лет (3947.01.12) – пенсия транспортного флота Иденс. Курсант школы внешней разведки КСИ, специализация – коммерческая деятельность.

С 20 лет (3949.02.11) – практика по работе торговым представителем «Технодвелл»:

3949.02.11 – рекламный представитель. „

3950.01.12 – начальник рекламного представительства Дойчланд.

3953.03.01 – помощник торгово-транспортного управления Технодвелл, Дойчланд.

3955.02.05 – окончание школы внешней разведки, присвоение звания лейтенант, завершение практики, увольнение.

3955.05.01 – внедрение в Технологии Айстемпл.

3955.05.01 – помощник начальника департамента сбыта топливных элементов, Бритонское представительство.

3958.12.03 – внеочередное присвоение звания капитана за отлаженную передачу данных.

3959.02.11 – начальник департамента сбыта топливных элементов Бритонского представительства.

3960.05.12 – помощник начальника рекламы департамента топливных элементов головного департамента. Присвоение звания майор.

3960.09.23 – отзыв в главное управление внешней разведки КСИ.

Участие в операциях стратегического значения: Отсутствует.

Навыки:

Рукопашный бой: базовые навыки, класс 6.

Стрельба: базовые тактические навыки, класс 5.

Пилотирование:

Транспортные поезда: базовые навыки, класс 5.

Легкие транспорты: базовые навыки, класс 6.

Легкие истребители: базовые навыки, класс 5.

Тяжёлые истребители: базовые навыки, класс 5.

Практика пилотирования всех транспортных кораблей.

Практика пилотирования всех государственных и гражданских истребителей.

Средства связи и компьютерного обеспечения: базовые навыки, класс 5.

Коммуникативные:

Эмоциональная продажа: специалист, класс 1.

Логическая продажа: специалист, класс 1.

Гашение конфликтов: специалист, класс 2.

Лидерство: средние навыки, класс 3.

Жесткость руководства – 2.

Подчинение – 4.

Эмпат и телепат навыки – минус 5. Сфера охвата блокировки эм-возмущений – до 200 метров. Мощность подавления Т-полей не определялась.

Размножение…»

Бегло пробежавшись по длинному списку и отметив наличие у Майорки семилетнего сына, Гривз оторвался от чтения анкеты и на пару минут погрузился в догадки. Гадал он над двумя вариантами – засветилась ли Майорка в Айстемпл и её эвакуировали, или же СБИ очень срочно потребовался спецпродажник, в радиусе 20 метров от которого затруднялся процесс прямого понимания чужих мыслей. Сделав ставку на второе, он открыл дополнительные архивы.

Пролистав их и убедившись, что эвакуация проводилась штатно, Гривз удовлетворённо хмыкнул и вытащил на экран данные Вапаспор.

«Основные данные

Сильвия Тисью Вапаспор. 6772882

3933.11.12 рождения.

Обзор обучения/стажа

Школа Хагемптон Нью-Саутгемптон, Британия.

С 12 лет (3945.29.14) – уборщица школы.

С 16 лёт (3949.10.09), по окончании школы – модель агентства мод Хилари Клок (4388822). Студентка экономического колледжа Барнау. Специальность – документационное обеспечение торговых процессов.

С 17 лет (3950.01.11) – оператор связи космопорта Нью-Саутгемптон-торговый.

(3950.01.11) Завербована службой внешней разведки КСИ в качестве вспомогательного агента. Мягкое имплантирование на специализированные хобби.

С 18 лет (3951.10.13) – помощник торгового представителя Спейс Инжиниринг по южному сектору Саутгемпшира, Нью-Саутгемптон.

С 19 лет (3952.02.11) – торговый агент Токишава Индастрис по Саутгемпширу, Нью-Саутгемптон – индивидуальные средства связи.

С 19 лет (3952.06.07) – административный помощник службы реализации Репабликен Шиппинг – топливные элементы.

20 лет (3953.11.07) – эмиграция в Иденс, Хьюстон, по официальному браку.

(3953.11.19) – официальная вербовка в службу разведки КСИ. Имплантирование на раздвоение памяти. Имплантирование на диверсионную деятельность по развалу предприятий.

С 21 года (3953.12.01) – сотрудник службы связи Глобал Лоадинг Хьюстон-грузовой-4.

С 21 года (3954.10.01) – помощник торгового представителя Хорсман Хеви Констракшн, торговое представительство Верфь Вашингтон.

С 22 лет (3955.05.11) – второй помощник заместителя управляющего транспортными операциями Хорсман Хеви Констракшн – двигатели, Новый Берлин.

С 24 лет (3956.09.21) – помощник заместителя управляющего офиса топливообеспечения Гамбургского отделения Флота Дойчланда, Гамбург. Аттестация на младшего лейтенанта Флота Дойчланда.

С 25 лет (3957.12.07) – отзыв на 6-ю базу переподготовки персонала КСИ. Переаттестация с присвоением звания лейтенант. Частичная разблокировка имплантов. Перевод в патрульное управление полиции КСИ.

С 25 лет (3958,02.17) – патрульный офицер полиции Иденс, Кейптаун, Аляска.

С 26 лет (3958.12.31) – развод. Пенсионное и алиментационное бездействие с аутопсихоанализом.

С 27 лет (3959.12.15) – переаттестация на базе-2 переподготовки персонала КСИ. Присвоение звания лейтенант-коммодор.

С 27 лет (3959.12.25) – ВРИО зама по нетрадиционной разведке специального абордажного батальона КСИ (Подразделение «Игла-Невидимка»).

3960.04.28 – присвоение звания капитан, утверждение на должности.

3960.09.21 – отзыв в главное управление внешней разведки КСИ.

Участие в операциях стратегического значения: Отсутствует.

Навыки:

Рукопашный бой: особые навыки (разблокируемые эмоциональной нагрузкой), базовый класс 5, пиковый класс 1.

Стрельба: специальные тактические навыки, класс 2.

Пилотирование:

Транспортные поезда: базовые навыки, класс 5.

Легкие транспорты: навыки, класс 4.

Легкие истребители: специалист, класс 1.

Тяжёлые истребители: специалист, класс 2.

Практика пилотирования всех транспортных кораблей.

Практика пилотирования всех государственных и гражданских истребителей.

Средства связи и компьютерного обеспечения: Пользование пакетами связи и администрирования: специалист, класс 2.

Интуитив-освоение новых пакетов: класс 0.

Специалист по разработке пакетов: базовые навыки, класс 6.

Коммуникативные:

Лидерство: средние навыки, класс 4.

Жесткость руководства – 2.

Подчинение – 8.

Бесприборное считывание эм-поля: специалист, класс 2, охват 300 метров, динамика высокая.

Бесприборное поверхностное сканирование Т-поля: специалист, класс 3, охват 200 метров, динамика высокая, расшифровка смазанная.

Бесприборное поверхностное сканирование вероятностных линий: специалист, класс 2, охват до месяца, детализация средняя.

Бесприборное влияние.

Эм-поле: мощность 2, контроль 4, наполнение 40 метров.

Т-поле, мощность 3, контроль 5, наполнение 14 каналов.

Размножение…»

Бегло просмотрев очень короткий список, отметив наличие у Вапаспор сына 7 лет и удостоверившись в наличии проблемы несоответствия ментального пола реальному, а также в отсутствии длительных гомосексуальных связей, Гривз откинулся в кресле и задумчиво уставился на пилотажный экран.

Значит, где-то лет десять назад кто-то принял решение экстренно сформировать группу для круиза по всем главам государств. Группу в сутки укомплектовали боевиком-универсалом с претензиями на сверхсенсорные способности. Матерью. И после суток бурных, но безрезультатных поисков и суток подготовки отозвали – в аварийном порядке отозвали – одного из лучших продавцов. Тоже мать.

И при этом Майорка пассивно блокировала анкетные способности капитанки. Видимо, кто-то рассчитывал, что в случае ослабления способностей Майорки несчастными случаями капитанка начнёт эм– и телепатить в полном объёме.

Система из двоих людей, где хорошее состояние более важного удерживает «взрывчатку» в интерном состоянии.

Как только «сборка бомбы» была закончена, кто-то зарядил Балалуши на привлечение к операции пилота Гривза. И как только оный пилот добрался до Манхеттена,[41] операция началась. Судя по заявлениям Вапаспор, суть операции сводится к тому, чтобы протащить по ставкам правительств что-то ценное. Явно не Наайн. Скорее всего, судя по отсутствию дублирующей группы, – что-то физически существующее в одном экземпляре. И, судя по наличию в команде Наайн, – осуществить продажу оного.

Гривз задумчиво почесал нос, припоминая, что именно из уникальных и дорогих вещей могло проскочить полицейский сканер. Придя к выводу, что из материальных объектов – ничего, он вернулся к раздумьям.

Следовательно, предмет продажи – не материальный. По-видимому, информация. И, скорее всего, для визирования договоров на борту одна из малых печатей Иденс. Коммерческая, что вряд ли. Или Стратегическая, что тоже вряд ли, хотя более возможно. Или Административная, что более всего похоже на правду. Или, в крайнем случае – одна из печатей служб. Например печать СБИ. И в том, и в другом правдоподобном случае Наайн летит продавать идею совместного использования информации. И визировать договорённости имеющейся на борту печатью. Которую капитанке и Майорке выдали под расписку и оставив в заложниках детей. И в прошивке печати,[42] скорее всего, указана только Наайн, а Вапаспор охраняет комплект из печати и Наайн.

Гривз попробовал представить последствия широкомасштабного применения Вапаспор, вооруженной Малой Административной Печатью. Лицо его болезненно скривилось.

Вместо очередного хлопка пролёта через транспортные врата «Слон» увело в сторону.

– Прерывание транспортной линии, – буркнул борм.

Гривз задумчиво посмотрел на зависшие у транспортного кольца корабли пиратов, навёл алот[43] на транспортное кольцо в паре гигаметров впереди по курсу и запустил автостыковку. «Слон» чуть качнулся, запуская круиз-двигатель. Пираты, временно парализовавшие энергосистемы кольца, ввязались в перестрелку с выпавшим из Пути конвоем Самуры. Вздохнув, Гривз собрался вернуться к размышлениям. Нателькомп высветил окошко вызова от Наайн.

Ещё раз вздохнув, Гривз хлопнул на борме вызов по внутренней связи и начал считать секунды, которые потребуются Наайн на осознание факта наличия внутри корабля внутренней связи, позволяющей вести более экономные и конфиденциальные беседы, чем по личной связи. Всего через сорок секунд экран внутренней связи мигнул, и на нём появилось взволнованное лицо Наайн.

– Мистер Гривз, у нас проблемы?

Гривз состроил недоумённое лицо и буркнул:

– С чего вы взяли?

– Судя по толчку, проведено прерывание линии. А по сводкам КСИ в этом секторе большое количество пиратов…

– Не волнуйтесь, нас они не тронут. – Гривз сделал лицо завзятого вруна. – Ничего особо ценного у нас на борту нет, а в полупарсеке пролетает очень вкусный конвой.

Наайн на миг отвела глаза. Где-то на заднем плане фыркнула Вапаспор.

– А капитан Вапаспор уже опробовала туалет? – очень заботливо поинтересовался Гривз. Лицо его выражало детскую невинность.

– Да, благодарю вас, пилот, – отцедила Вапаспор, не показываясь в поле камеры.

– И всё ли работает нормально? – не снижая уровень заботливости, спросил Гривз.

– Да, вполне, большое спасибо. Возможно, мы можем обсудить что-то актуальнее канализации? – вклинилась Наайн. Лицо её выражало готовность возмутиться.

– Э-э-э… – задумчиво протянул Гривз, поднимая взгляд к потолку. – Вообще-то я не канализацию имел в виду.

– Не хами! – рявкнула Вапаспор.

Наайн повернулась к ней, продемонстрировав в камеру профиль. Потом повернулась обратно к камере. Взгляд её был полон праведного возмущения.

– Пообщаемся чуть позже, – буркнула она и хлопнула по кнопке отключения внутренней связи. Гривз полсекунды подумал и отложил демонстрацию того, что внутренняя связь управляется в первую очередь из рубки.

Посмотрев на стремительно приближающееся кольцо, Гривз пару секунд раздумывал, чем скоротать путь до Нового Лондона.[44] Размышлять о цели операции было уже не интересно – пока что не хватало данных. Заниматься прослушиванием бабского трёпа в грузовом отсеке не тянуло. Ещё меньше тянуло читать мнения психологов о неполной инициативности Майорки, компенсированной общительностью, и о путях, которыми Вапаспор усиленно боролась за то, чтобы стать женщиной.

Вздохнув, Гривз склонился над бормом, вышел в Глоблинк и занялся изучением котировок на энергоносители.

Сто два часа тридцать минут двадцать три секунды спустя

Гривз задумчиво посмотрел на главное здание космопорта Новый Лондон Пассажирский Центральный. Полукилометровой высоты пирамида, маячившая на горизонте, напоминала жилище муравьёв, которые подписали контракт на уборку и строительство со сдельной оплатой труда и быстренько заработали на двигатели и антигравы. Потоки средних и мелких летальных аппаратов сновали в и из здания, просачиваясь через лес небоскрёбов, окружающий космопорт.

Один из муравьёв стремительно летел в дальний угол посадочного поля, куда Гривз поставил «Слон». Гривз отхлебнул кофе, оценил, с каким замедленнем к нему приближался малый пассажирский катер и понял, что тот летит в беспилотном режиме.

Откинулся люк грузового отсека. Съехал трап. Четыре каблука-шпильки ступили на пластик покрытия одновременно с посадкой катера.

Гривз окинул взглядом капитанку и Майорку, облачённых в свои парадные офицерские туалеты. Глубоко затянувшись, он возвёл взгляд к облачному небу и прикинул шансы на то, что Наайн не встретит замаскированного Гринписа,[45] который не преминёт воспользоваться возможностью устроить Гайя шикарную рекламную акцию на почве дипломатического скандала вокруг зверского содержания в заложницах двух иностранных офицерок. Шансы тайянца были довольно высокие.

Гривз опустил взор обратно на землю. Вапаспор и Наайн стояли у закрытых дверей катера и выжидательно смотрели на Гривза. Гривз вопросительно приподнял бровь и отхлебнул кофе.

– Мистер Гривз, – проворковала Наайн, – будьте добры, отвезите нас.

Гривз, не дрогнув ни лицом, ни руками, опустил кружку на ступеньку искривился в суровой затяжке. Его разум стремительно перебирал данные.

– «…До указанных заказчиком мест…» – глумливо протянула Вапаспор цитату из контракта.

Гривз рассеянно кивнул. Его внимание было занято воспоминанием, про кого из знакомых Гривзу ремонтников Нового Лондона знает Балалуши. Выбрав, куда «спрятать» корабль, он широко улыбнулся, нацелил взгляд на Наайн и радостно прогудел низким дикторским голосом, очень похожим на голосовой модуль такси:

– Конечно-конечно. Прошу меня извинить – мне нужно переодеться.

Стремительно вскочив, он скрылся в рубке, захлопнув за собой люк.

Офицерки с секунду ошарашенно пялились на тонированное стекло люка. Потом посмотрели друг на друга.

– Странно. Что это с ним? – задумчиво протянула Наайн.

– Решил исправиться, – хихикнула Вапаспор, доставая сигареты.

Они успели сделать по паре затяжек. Потом люк распахнулся и по трапу сбежал выбритый и причёсанный Гривз, облачённый в генеральский парадный фрак. Кобура с гигантским бластером осталась в рубке. Взгляды офицерок скользнули по плечам и рукавам фрака. Никаких опознавательных знаков на фраке не было. Взгляды вернулись на лицо. Большую часть лица составляли огромные зеркальные очки. Чуть меньшую – лучезарная улыбка.

Сделав улыбку ещё лучезарнее, Гривз легкой рысью подбежал к катеру, на ходу выстреливая из нателькомпа свой опознавательный импульс. Система опознавания катера пискнула и разблокировала замки.

Через секунду Гривз, игнорируя систему управления дверьми, распахнул дверцу и, не выпуская её из рук, склонился в низком поклоне.

Разум его был занят обдумыванием того, зачем кто-то настоятельно захотел посадить его за штурвал. Настолько настоятельно, что запрограммировал борм катера лично на него.

Наайн скользнула взглядом по оттопыренной жопе Гривза. Обречённо вздохнув, она шагнула к распахнутой дверце.

Лицо Вапаспор пряталось под каменной маской угрюмой безразличности. Походка, которой она ринулась обходить катер, была полна испуга, что Гривз успеет приоткрыть дверцу и перед ней. Обойдя катер, Вапаспор схватилась за ручку, распахнула дверцу, села и с грохотом впечатала дверцу в пазы.

Гривз метнулся к месту пилота. Бухнувшись в кресло, он дал автоматике захлопнуть за собой дверцу.[46] Незаметно вытащив мультитул, Гривз проговорил голосом, уже почти не отличимым от голосового модуля автопилота такси:

– Дорогие пассажирки, такси раз-тире-пять приветствует вас на борту. Пожалуйста, сообщите место назначения, а также желательное время прибытия. Использование скоростных маршрутов для сокращения времени полёта приведёт к увеличению стоимости перелёта.

Тихое жужжание мультитула, комплексным импульсом выжигающего бортовой компьютер катера, потонуло в басовитом гудении голоса.

– Прекрати издеваться! – полувзвизгнула-полупроныла Вапаспор.

– Извините, данный пункт не значится в списке допустимых мест назначения. Пожалуйста, назовите точный адрес или какой-нибудь ориентир. В случае, если место назначения вам уже знакомо…

Вапаспор буркнула себе под нос ругательство и откинулась на кресле, скрестив руки.

– …Пожалуйста, сообщите о желании выбрать голосовое навигационное или ручное управление управляющими системами катера.

– Мистер Гривз, – раздражённо отрезала Наайн. – Нам надо через сорок минут быть по адресу Южная Репейр-стрит, 125, ярус 18. Если у вас есть сомнения в том, что вы успеете доставить нас туда в заданный срок, то пожалуйста, в любое время доставьте нас на Рипо-рики-так, 18, ярус 3.

– Наш полёт будет проходить с использованием скоростных маршрутов, – пробасил Гривз, вставляя контакты нателькомпа в разъёмы внешнего управления и тестирования борма катера. Убедившись, что все ресурсы катера переподключены с тела борма на нателькомп, Гривз положил руки на джойстики управления и угрожающе буркнул:

– Пристегните ремни!

Гривз не знал, на чьё имя арендован катер. Но в том, что штрафов туда сегодня придёт много, он был уверен.

Он подождал, пока Наайн пристегнётся. Потом поборол соблазн не ждать, пока Наайн убедит Вапаспор, что пристегнуться всё-таки надо. Дождавшись щелчка ремня, обнявшего плечи и талию капитанки, он до упора наклонил джойстик скорости.

Катер сорвался с места и затерялся в потоках транспорта у космопорта. Через тридцать секунд алот «Слона» поднял корабль и повёл его в неприметный ангар на другой стороне взлётного поля. Там уже ждали и корабль, и тех, кто придёт его искать, и те хитрые штучки, которые они собирались устанавливать.

Десять минут шесть секунд спустя

Силовое поле шестой сверхзвуковой грузовой магистрали вздыбилось и с хлопком выпустило малый пассажирский катер. Выскочивший носом к небу катер пролетел с полкилометра, вращаясь вокруг своей оси. Потом он клюнул носом и свалился в пике. Вписавшись в щель между панелями энергосборников и транспортными магистралями, катер начал стремительно падать на крыши небоскрёбов. Замедляясь, он проскочил между пассажирских линий в полукилометре от крыш и чуть изменил направление полёта, по пологой дуге пикируя к длинному изогнутому зданию «Шиббинг-отеля». У обреза крыши отеля падение начало переходить в крутую петлю. Стремительно пронесясь вдоль стены отеля и едва не зацепив крыши уличных магазинчиков, катер, все больше замедляясь, полетел вверх. На пару метров разминувшись с краем пар-ковочной площадки на 18-м ярусе, катер подлетел ещё на полсотни метров, достиг крыши отеля, замер, клюнул носом и плавно скользнул вниз. Не долетев до площадки пары метров, катер вздрогнул, попав в захват системы посадки отеля. Силовые лучи, втянув катер внутрь здания, провели его над рядами запаркованных в гараже машин и втиснули в свободную парковочную ячейку.

Через пару секунд после посадки распахнулась дверца пилота.

Гривз, продолжая весело насвистывать, отстегнулся и выбрался наружу. Потянувшись и с хрустом размяв стиснутые перегрузкой позвонки и суставы, он немного одеревеневшей походкой подошёл к дверце. Распахнув её, он заглянул внутрь и натолкнулся на злобно-беспомощный взгляд Наайн. Протянув руку и уронив под ноги Гривзу наполненный гигиенический пакет, она прошептала:

– У меня спина сломана. Я ног не чувствую.

– Бывает, – покровительственно пробасил Гривз. Потом он понадеялся, что с момента медосмотра, зафиксированного в личном деле, она не успела сильно потолстеть. Схватив её под мышки, он рывком приподнял её в воздух. Позвоночник Наайн звучно хрустнул. Она жалобно вскрикнула. Гривз поставил её на пластик. Она опустила широко открытые глаза на свои подрагивающие ноги и тихонько застонала.

Гривз сделал над собой усилие и не стал улыбаться.

Распахнулась вторая дверка катера. Из неё вылетело облако дыма. Потом над крышей медленно поднялась голова и плечи Вапаспор. Неуверенный, но мощный удар впечатал дверь обратно. Покачнувшись и окутавшись ещё одним облаком дыма, Вапаспор повернулась и глянула на Гривза поверх сползших на нос очков. Взгляд у неё был ошалевший.

– Пилот, бабах твой инкубатор!!! – невнятно прохрипела она сквозь зубы, стискивавшие сигарету.

Гривз улыбнулся и отпустил плечо Наайн. Издав еще один протяжный стон, Наайн покачнулась, но устояла. Глянув на ноги Наайн, к которым стремительно возвращалось кровообращение и связь со спинным мозгом, Гривз удовлетворённо кивнул, с хрустом покачал головой и неторопливо направился к ближайшему из десятка лифтов.

– Ты далеко? – угрожающе прохрипела ему в спину Вапаспор.

Гривз обернулся. Наайн продолжала шипеть и постанывать, растирая нижнюю часть туловища, сводимую судорогой до самой поясницы.

Гривз решил поинтересоваться у службы наблюдения, в каком качестве ведётся съёмка на камеры наблюдения. Потом он перевёл взгляд на Вапаспор, широко улыбнулся и сообщил:

– С вашего позволения, я – в бар. Пропустить пару танок[47] витаголя. Если понадоблюсь – звоните.

Потом он перевёл взгляд за спину Вапаспор. Посадочная система заводила на посадку полицейский бот.

Вапаспор обернулась.

Гривз шагнул в двери подъехавшего лифта. Исчезнув за дверями и хлопнув по кнопке верхнего, двадцатого, этажа, Гривз нащупал на поясе нателькомп и набрал вызов. Через пару секунд окошечко вызова мигнуло, оповещая, что абонент на связи. Гривз коварно усмехнулся. Последняя деталька плана вставала на место.

Три минуты семь секунд спустя

Огромный зал службы внутреннего наблюдения заполняли семьсот четыре монитора и две дюжины кресел, за которыми сидели операторы.

Старший смены лейтенант полиции Хачкинсон оправил мундир, повернулся кругом и начал прохождение очередных полусотни шагов за спинами операторов. Эти полсотни шагов он пройти не успел.

Наушник бибикнул, предупреждая о вызове по внутренней связи, а потом нателькомп нарисовал сидящего за столом заместителя начальника службы охраны общественных объектов Нью-Лондона подполковника полиции Дюжаре.

– Сэр? – ошарашенно спросил начальник смены. Начальство, находящееся на четыре ступеньки выше по командному каналу, его беспокоило не часто.

– Приветствую, лейтенант, – пробурчал Дюжаре. – Сожалею, что в обход каналов, но вопрос необычный, именно в моей компетенции.

Лицо начальника смены начало вытягиваться. Подполковник Дюжаре занимался межправительственными вопросами. Основная нагрузка по оным приходилась на вопросы улаживания террористических актов, направленных на иностранных граждан.

– Ситуация не аварийная, опасности не представляет, – протянул Дюжаре. – И на настоящий момент она очень незначительная. Но достаточно щекотливая. В общем, через несколько минут к вам поднимется некий господин Гривз, пять футов пять дюймов, коренастый, около 160 фунтов, полуседой брюнет, тип лица – кусароспанский. Три минуты назад был одет в парадный генеральский фрак без знаков различия…

Над потолком звякнул звонок. Лейтенант скосил глаза на монитор. Описанный господин стоял под наружными дверьми шлюза и дружелюбно улыбался в камеру.

– …Он опишет вам проблему. Пожалуйста, сделайте всё возможное в рамках допустимого правилами… – Дюжаре внимательно посмотрел на лейтенанта, взглядом спрашивая, знает ли тот разницу между писаными уставами и неписаными правилами.

Хачкинсон позволил себе слегка улыбнуться. Потом выразительно кивнул и бодро выпалил:

– Конечно, сэр.

Окошко связи свернулось. Лейтенант стёр с лица улыбку, прыгнул к двери, вставил ключ и настучал код разблокировки.

Посетитель шагнул в шлюз. Пока система безопасности сканировала содержимое его карманов и организма, лицо его было образцом терпеливой невозмутимости. Система, пару секунд подумав над странным мультитулом на поясе посетителя, дала добро и распахнула внутренние двери.

Хачкинсон нацепил на лицо маску вежливого внимания и устремил взгляд на гостя. Гость, шагнув внутрь, в один миг заполнил пространство аурой дружелюбной властности, присущей высоким руководителям. Скользнув взглядом по лицу и генеральскому фраку, лейтенант попробовал припомнить, генералом чего является посетитель. Сразу ничего не вспомнилось. Потом гость заговорил и стало не до этого.

– Мистер Хачкинсон, – мягко прожурчал посетитель, шагая навстречу и протягивая руку. Движение посетителя, несмотря на социальную заглаженность, было наполнено строевой выправкой. Лейтенант позволил себе обрадованно удивиться тому, что посетитель знает его имя.

– Мистер Гривз, – шагнул он навстречу.

Рукопожатие гостя было очень тёплым, сухим и ровно в меру жёстким.

– Э-э-э… меня… – неуверенно начал лейтенант. Аура совершенно неуставного обаяния, окружавшая гостя, растворила все заготовленные фразы.

– О! Понимаю. – Гость улыбнулся, добавив в улыбку смущения. – Я прошу меня извинить за столь бесцеремонное давление. Думаю, ознакомившись с сутью вопроса, вы меня поймёте. Э-э-э… – Гость растерянно окинул взглядом восемь сотен мониторов. – Вы бы не могли вывести на один из экранов запись гаража на 18-м южном? Лучше, как говорится, один раз увидеть…

– Конечно. И услышать мы тоже сможем, даже в объёмном звуке, – кивнул Хачкинсон. Просьба гостя пока не выходила даже за рамки Устава. Гараж был общественным местом, и всё, произошедшее там, гость, скорее всего, видел и слышал в живую.

– О! – смущенно улыбнулся гость, склоняясь в намёке на поклон. – Именно в звуках как раз и дело.

Лейтенант заинтригованно улыбнулся и приглашающе показал рукой на дверь своего кабинета.

Расположив гостя в одном из четырех кресел малого пульта и усевшись во второе, лейтенант занёс руки над пультом и спросил:

– Итак, мистер Гривз, на сколько назад?

– Пять с половиной минут, пожалуйста.

Лейтенант позволил себе секундным замиранием выразить намёк на восхищение. Скорость, с которой гость добрался до него из гаража, умудрившись по дороге дозвониться до Дюжаре и каким-то образом добиться от него содействия, была потрясающей.

Гость еле заметно пожал плечами и обратил взгляд на монитор.

Набрав команду, лейтенант вывел на восемь экранов данные шестнадцати камер наблюдения.

На экранах показался заходящий на посадку катер…

На второй минуте записи, когда дама в форме майора, неуловимо кого-то напоминающая, начала стонать, Хачкинсон понадеялся, что ему удалось не покраснеть.

– Мистер Хачкинсон, остановите пожалуйста и дайте крупный план э-э-э… гм.

Лейтенант застопорил запись на том моменте, когда Гривз нырнул в люк, и вывел на экран лицо дамы крупным планом Она определённо кого-то напоминала.

– Не узнаёте? – спросил гость. Его голос был полон надеждой на отрицательный ответ.

Лейтенант несколько секунд смотрел на приоткрытый рот дамы, и копался в памяти. Потом вспомнил, где он видел это лицо. Щёки вспыхнули, безнадёжно выдавая смущение.

– Э-э-э… – неуверенно протянул он, отворачиваясь от монитора к посетителю.

Гость вскинул руки и категорично воскликнул:

– Родственница!

Потом опустил руки и вздохнул:

– Действительно майор Космических Сил Иденс. Сотрудник службы переговоров.

Гость ещё раз устало вздохнул, поднял взгляд на лейтенанта и проникновенно сказал:

– Мистер Хачкинсон, не могли бы мы изъять этот отрезок из общей базы? Я так понимаю, что запись у вас объёмная, документно-доказательного качества, и если она так или иначе будет выкрадена…

Взгляд гостя являл просьбу, полную намёка на приказ.

Хачкинсон моргнул. Затем набрал воздуха выдать предписанный ответ, что записи, хранящиеся в Полиции Британии…

– Я полностью понимаю, что доступ к архивам полиции Британии посторонним лицам получить практически невозможно, – жёстко сказал гость, вонзая взгляд в левый глаз лейтенанта.

Хачкинсон заглянул в глаза гостя и отвёл взгляд. То, что он увидел на дне взгляда, выдержать было невозможно. Это была не жестокость и не хладнокровная беспощадность. Лейтенанту даже не хотелось называть это.

– …Но, мистер Хачкинсон, при всём моём уважении и доверии к Полиции Британии, оное уважение и доверие я не хотел бы распространять на службу внешних воздействий.

Лейтенант опустил глаза к полу, спохватился, поднял взгляд на левое плечо гостя.

– Да, конечно, но… я не совсем понимаю, каким образом мы могли бы…

Гость улыбнулся. Его аура окутала лейтенанта, наполнившись дружелюбием и облегчением.

– О! Это как раз весьма просто. Майор прибыла на переговоры межправительственного уровня, и мы без проблем можем изъять эту запись в соответствии с пунктами, регулирующими предотвращение международных инцидентов.

Лейтенант пару секунд молчал, решаясь. Потом он почувствовал, что очень неприятная составляющая гостя, которую гость изо всех сил старается удержать за аурой дружелюбия, вот-вот прорвётся наружу.

Его руки упали на пульт и защелкали клавишами.

Через несколько секунд проигранный кусок записи исчез из архивов, переместившись на кристалл. Поймав выпавший из кристалловода кристалл, лейтенант вопросительно уставился на гостя. Гость понимающе улыбнулся и щелкнул клавишей нателькомпа. Нателькомп лейтенанта высветил подтверждение получения расписки. Мельком глянув на неё, лейтенант протянул кристалл.

– Большое спасибо, мистер Хачкинсон, – сказал гость, вставая. – Очень приятно, когда получаешь помощь в рамках, ограниченных Уставом, в противоположность содействию, Уставом предписанному.

Хачкинсон машинально улыбнулся шутке. В разуме образовался какой-то странный ком ваты, мешающий думать.

– И, мистер Хачкинсон, вы бы не могли вывести на мой нателькомп трансляцию камер наблюдения за… чтобы мне не беспокоить вас лишний раз.

Лейтенант помедлил, нагнулся к пульту и набрал команду.

Гость открыл экран нателькомпа и щёлкнул парой клавиш, проверяя переключение камер. Потом вернул взгляд на лейтенанта и благодарно улыбнулся. Лейтенант механически улыбнулся в ответ.

Где-то внутри разума сбоем в программе колотилась мысль, что он только что передал канал наблюдения камерами постороннему гражданскому лицу. Мысль никак не могла пробиться сквозь вязкое ватное отупение.

– Премного благодарен. – Гость склонился в полупоклоне. – Ваше общество чрезвычайно приятно, но если вы не возражаете, я, с вашего позволения, хотел бы откланяться.

Лейтенант машинально кивнул, потом спохватился и сказал:

– Конечно-конечно, позвольте я вас провожу.

Закрыв за гостем дверь шлюза, Хачкинсон полминуты невидящим взором смотрел на неё. Он пытался сообразить, стоит ли звонить Дюжаре, чтобы сообщить, что он сделал, или лучше не рисковать. Обуявшая его ватная лень победила.

Лейтенант повернулся, привычно окинул взглядом экраны и пошёл мерить полсотни шагов вдоль мониторов.

В то же время

Кипонский бар на 16-м уровне тонул в полумраке. Светлые платья в полумраке смотрелись особенно эффектно. В этом Наайн убедилась, возвращаясь от стойки с двумя малыми танками виталайзера.[48] Хотелось витаголя, но впереди была встреча.

– Ну и куда он канул? – энергично возмутилась Вапаспор, подтягивая к себе свою танку. Наайн пожала плечами, склонилась над своей танокой и осторожно понюхала содержимое. Смесь фруктовых наполнителей была несколько непривычная. Отхлебнув, она вопросительно посмотрела на Вапаспор. Та очень напряжённо обдумывала что-то.

– Чую, сейчас что-то будет, – буркнула она и отхлебнула из танки.

Из-за угла коридорчика плавной неторопливой походкой выплыли трое полицейских в легких скафандрах.

Коридорчик был освещён значительно лучше ресторана, и Наайн отлично разглядела пульсирующие на предплечьях огоньки активированных встроенных оружейных комплексов. Окинув взглядом барчик, копы разделились. Один, прижавшись спиной к стенке, остался страховать коридор. Второй направился к столику с Наайн и Вапаспор. Третий пристроился в метре сзади и сбоку от второго, прикрывая и осматривая окрестности.

– Прямо по учебнику идут, – буркнула Вапаспор, откидываясь на стуле и скрещивая руки.

– Лейтенант Гассейн, полиция Бритонии, – прогрохотали динамики скафандра второго полицейского, замершего в трех шагах от столика. – Предъявите, пожалуйста, к осмотру идентификационные карты.

Наайн достала пульт нателькомпа и начала набирать вызов.

Вапаспор смерила копа с головы до ног и холодно процедила сквозь зубы:

– Лейтенант, если вас не затруднит, откиньте, пожалуйста, забрало.

Коп секунду помолчал, потом ровным голосом, в котором отчётливо скользили презрительные нотки, сообщил:

– В соответствии с уставом полиции Бритонии, в отличие от оного полиции Иденс, имею право не открывать забрала при проведении идентификации подозреваемых. Предъявите, пожалуйста, идентификационные карты.

– Да? Учту. И в чём мы подозреваемы? – истерично пролаяла Вапаспор.

Коп посмотрел на её руки. Они слегка дрожали.

– Пока что никаких обвинений вам не предъявляется. Я хотел бы взглянуть на ваши идентификационные карты.

– А вы бы не могли предъявить… – начала Вапаспор.

Наайн сунула руку в кармашек на боку кителя и выкинула на стол личную идентификационную карту.

Коп затратил секунду, чтобы сосканировать данные карты бортовой системой скафандра.

– Благодарю вас, миссис Наайн.

Вапаспор, гнусно ухмыляясь, вытащила из сумочки офицерскую карточку и, не выпуская из рук, протянула вперёд.

Коп, проигнорировав Вапаспор, повернул забрало к Наайн:

– Вы прибыли на легком катере модели «Британия интаун Венсилс» 1213-А светло-серого цвета бортовой номер 340-282-РК?

– Совершенно верно, офицер, – прожурчала Наайн, пока Вапаспор, неумело изобразив безразличие, прятала карточку в сумочку. – Предвосхищая ваш следующий вопрос, хочу заявить, что никто из присутствующих не находился за штурвалом, и все вопросы, связанные с перемещениями катера, вам следует адресовать пилоту. Если вы не против, я могу предоставить его номер, чтобы вы могли с ним связаться и решить все вопросы.

Коп с секундной паузой откликнулся:

– Диктуйте.

Наайн скосила глаза на небольшой экран нателькомпа и зачитала номер.

– Благодарю за содействие, – без выражения процедил сквозь зубы коп. – Я прошу вас пройти со мной для составления протокола и снятия свидетельских показаний.

Вапаспор невнятно выругалась себе под нос.

Наайн оторопело уставилась на непроницаемое забрало. Молчание с каждой секундой становилось всё напряженнее. Выждав десять секунд, коп чуть громче отчеканил:

– Повторяю: я прошу вас пройти со мной для снятия свидетельских показаний.

– Офицер, боюсь, это будет несколько затруднительно, – звонкой скороговоркой раскатились по бару колокольчики голоса.

Обладатель голоса, облачённый в строгий чёрный костюм, балетной походкой нес к столику полтора центнера веса, вытянутые в два метра роста. Приближаясь к столу, он плавным жестом извлёк из рукава карточку и протянул её офицеру.

Коп, сосканировав карточку, помялся с ноги на ногу и неуверенно буркнул:

– Но, господин…

– Не надо имён! – вскинув одну руку и прижав к груди вторую, прозвенел человек в чёрном. Тряхнув гривой благородных седин, он с легким неудовольствием прошептал: – Надеюсь, на этом инцидент исчерпан?

– Простите, но пилот катера, на котором прибыли две эти леди, по дороге от аэропорта нарушил восемнадцать пунктов правил. По первичным оценкам, ему грозит лишение лицензии, штраф в полмиллиона или пять лет исправительных работ.

– Ах! – воскликнул господин в чёрном, всплеснув руками и возмущённо колыхнув пузом. – Вот и разбирайтесь с пилотом, а наших дорогих гостей, я вас умоляю, оставьте в покое. Я надеюсь, вам не составит труда найти какого-то пилота.

– А вот, кстати, и он, – не особо скрывая злорадства, протянула Вапаспор, глядя за спины говорящим.

Гривз стоял напротив третьего, страхующего, копа. Коп, откинув забрало, что-то ему втолковывал.

– Ну вот и… – бодренько начал господин в чёрном и осёкся. Его взгляд прикипел к Гривзу. На лице на миг мелькнул испуг, сразу же спрятавшийся под маской напряжённого внимания.

Гривз, учуяв взгляд, повернул голову, приветливо помахал ручкой и повернулся обратно к копу.

Господин в чёрном медленно, тщательно контролируя движения, повернулся к Наайн и, довольно умело изображая прежнюю весёлую легкость, небрежно спросил:

– Леди Наайн, этот человек – ваш пилот?

– Да… – позволив себе показать удивление, протянула Наайн.

Человек в чёрном ещё небрежнее спросил:

– А он принимает участие в наших переговорах?

Наайн задумалась – происходило что-то странное, и как отвечать, было не понятно.

– Конечно, нет, – возмущенно протянула Вапаспор. – Это только наш пилот.

– В таком случае, – облегчённо, прежним колокольчиковым голоском прозвенел господин в чёрном, – прошу вас следовать за мной. Вас ждут.

Приглашающе махнув рукой в сторону, господин в чёрном согнулся в полупоклоне, пропуская Наайн и Вапаспор вперёд. За их спинами он метнул на Гривза, окружённого тремя копами, взгляд, полный пугливой ненависти. Потом он натянул на лицо маску весёлого безразличия и припустил вслед за Наайн и Вапаспор.

Через восемь секунд

– Сержант, – осторожно буркнул лейтенант, приближаясь к подчинённому, который, откинув забрало, оживлённо беседовал с подозреваемым. Подозреваемый прервал беседу, повернулся к лейтенанту и дружелюбно улыбнулся. Заискивания и испуга в улыбке лейтенант не нашёл, и это его насторожило больше, чем откинутое забрало сержанта.

– Сэр. – Сержант Заплавски повернул в сторону забрала начальника конопатое лицо. – У господина Гривза, во-первых…

– Я хотел бы выслушать господина Гривза, – мягко прервал его лейтенант. Помедлив пару мгновений, он откинул забрало.

Подозреваемый благодарно кивнул и заговорил. Интонации его голоса точно выдерживали грань между дружелюбием и панибратством.

– Лейтенант, я… – он протянул карточку, которую крутил в руках, – пилот Гривз. СБИ наняли меня для перевозки двух… э-э-э… леди, с которыми вы имели честь познакомиться. К сожалению, я с ними познакомился уже после заключения контракта, когда его расторжение грозило очень большой неустойкой.

Лейтенант попробовал уловить заискивающие нотки. Их не было. Пилот Гривз просто объяснял, причём объяснял понятно. Лейтенант на миг даже представил себя в его ботинках и непроизвольно шевельнул губами от возмущения.

– В общем, речь не о том. В космопорту… э-э-э… представители заказчика потребовали, чтобы я доставил их в пределах атмосферы. Причём высказали заинтересованность в том, чтобы я доставил их как можно быстрее. Ну я и… – Пилот развёл руками.

Лейтенант глянул на встроенный в скафандр сканер биопараметров. Пилот, судя по пульсу, потоотделению и подкожным сосудам, был спокоен, как разобранный и замоченный в керосине двигатель. Лейтенант вернул взгляд на пилота и начал думать, что сделать.

– Ну, в общем-то, и это к делу не особо относится, – вздохнул пилот. – Скорее, к делу относится следующее: я, откровенно говоря, был бы рад даже лишению лицензии на полёты, чтобы отделаться от этого контракта. Тем более, что, по-видимому, в итоге я просто поменяю универсальную лицензию на ограниченную космическую без права атмосферных полётов. И эти… м-м-м… пассажирки меня настолько достали, что я с радостью пойду на это, чтобы от них отделаться. Но… – Пилот вытащил из кармана карту, вбил её в нателькомп, развернул проектор и, водя курсором по строчкам контракта, прокомментировал:

– Но, по условиям контракта, пассажироотправитель берёт на себя улаживание всех финансовых вопросов пассажироперевозчика, напрямую и косвенно связанных с выполнением данного контракта. А раздел описания форс-мажоров имеет формулировку от обратного, и временное лишение лицензии в данном пункте не значится.

Пилот свернул контракт и продолжил уверенным лекторским тоном, пропитанным желанием помочь:

– Следовательно, все расходы и штрафы переводятся на пасажироотправителя, в данном случае, на КСИ. И, поскольку лишение лицензии не включено в форс-мажор, а расходы, связанные с выполнением контракта, включены, то неустойку за срыв контракта КСИ будет взыскивать не с меня, а с органа, вызвавшего оную, то есть с полиции Бритонии. И в любом случае КСИ не преминет выдвинуть иск о компенсации ущерба, вызванного затруднениями в выполнении контракта. О целях поездки двух… э-э-э… леди я лишь смутно догадываюсь и потому сумму компенсации могу представить так же весьма смутно. Но предполагаю, что дело выльется в поиск ещё одного пилота, проверенного СБИ, который имеет боевой опыт патрулирования систем окраины. А это, скромно позволю себе предположить, ещё не менее месяца. В общем, я, как уже заявил, буду рад уклониться от этого контракта, но при всём желании хочу предупредить, что это может стоит департаменту полиции Бритонии не менее сотни миллионов кредов. И экономически обоснованным решением в данной ситуации будет выписать соответствующий штраф, направить его арендатору катера или напрямую в КСИ и вынести мне строгое предупреждение. А вопросы улаживания финансового отдела КСИ я возьму на себя.

Пилот вздохнул, опустил взгляд и тихо буркнул:

– Вот теперь, лейтенант, у вас есть все данные по ситуации, и вы можете принять решение со всей ответственностью, и я хотел бы вас просто по-человечески попросить изъять мою лицензию. Потому что уже полёт от Нью-Йорка до Нью-Лондона вымотал мне все нервы, а это только начало.

Пилот ещё раз вздохнул и поднял на лейтенанта умоляющий взгляд.

Лейтенант, не выдержав, отвел глаза. В речи пилота было какое-то несоответствие, но в чём оно, лейтенант никак не мог понять. Мысленно махнув рукой, он сделал каменное лицо и отчеканил:

– Извините, но я не считаю возможным впутывать департамент полиции Бритонии в международную тяжбу. Выношу лично вам строгое предупреждение. Обратно в космопорт вас доставит государственное такси… если встречающая сторона не обеспечит вас транспортом. Штраф вместе с объяснительной будет переведён в адрес СБИ.

Небрежно отсалютовав, лейтенант уронил забрало и, обойдя огорчённого пилота, начал удаляться в коридор.

Дождавшись, когда они отойдут на пару десятков шагов. Гривз распрямился, пренебрежительно цыкнул и пошёл в бар, на ходу доставая сигару. Усевшись за столик, на котором всё ещё стояли кружки и тарелки, оставленные офицерками, он закурил, жестом подозвал официанта и открыл на нателькомпе канал камер наблюдения.

Двадцать девять минут семь секунд спустя

Официант в семнадцатый раз поменял пепельницу. Жест его был полон возмущения. Гривз рассеянно кивнул и пыхнул гигантским облаком дыма. Облако неохотно поплыло к потолку. Вентиляторы под потолком надрывно гудели, в турборежиме высасывая из бара создаваемую Гривзом атмосферу.

Отхлебнув витаголя, Гривз подвесил каналы от камер в режим записи и углубился в размышления.

Как и следовало ожидать, для сбора делегаций выделили малый переговорный зал, оборудованный аппаратурой отсечения всех мыслимых и электронных средств шпионажа. Скрытая камера наблюдения за единственным входом в зал снабдила Гривза достаточным объёмом информации.

Гривз прокрутил в памяти данные наблюдений с камеры.

За полчаса до явки офицерок в зал вошли три неприметных пожилых господина с шестью кофрами.

Гривз готов был поспорить на половину своих сбережений, что в кофрах находилась аппаратура для выявления приборов шпионажа, подавления средств записи противника и собственно сами средства записи.

Господа пробыли в зале десять минут. Через десять минут у дверей зала появились двое крупных молодых людей в сопровождении смутно знакомого толстого господина. Как только двое молодых заняли посты по бокам от двери, трое пожилых господ покинули зал, на выходе вручив тучному господину небольшой пульт. Тучный господин легкой балетной походкой ускакал вдаль по коридору.

Гривз задумчиво потёр подбородок и отхлебнул витаголя. Тучный господин ему где-то встречался. Или кого-то очень напоминал. Отложив процесс воспоминаний на потом, Гривз вернулся к просмотру.

За пятнадцать минут до минуты О в конце коридора появилась процессия из ещё одного крупного молодого человека и двух лиц женского пола неопределённо-сексуального возраста, черты лиц которых были сведены к стандарту большим количеством косметики, наложенной в точном соответствии с Уставом. Распущенные светлые волосы и белоснежные туалеты двух леди, сшитые в стиле Бритония-милитари, а также компакт-комплекты документационно-секретарской деятельности устраняли все сомнения в том, какие роли им отводятся.

Леди и молодой человек прошли в зал и больше из него не выходили.

За семь с половиной минут до минуты О в зал крадущейся походкой проскользнул Аллан Ростенфеллер, второй секретарь заместителя министра Бритонии по энергетике. Личного знакомства с этим неприметным господином Гривз не имел, но его неофициальную анкету из интегрированной базы данных Окраины читал. В оной значилось, что господин Ростенфеллер курирует все вопросы, связанные с энергообеспечением Бритонии, не имеющие непосредственного отношения к «обычным административно-производственным вопросам» В кратком досье деятельности господина Ростенфеллера, посвящённой данным вопросам, значились восемнадцать убийств инженеров-энергетиков с последующим исчезновением выложенных ими на аукцион разработок, три удачных хищения технологии переработки ресурсов у Айстемпл и одна попытка неудачного – у Независимой Гильдии Горняков.

Господ подобного типа Гривз предпочитал знать и в лицо и, что зачастую было важнее, в затылок.

За три с половиной минуты до минуты О в зал проследовала крупная процессия из шести господ, облачённых в ежедневные чёрные кители офицеров Сил Бритонии. Чёрные кители Топоньеров должны были очень эффектно сочетаться с белыми нарядами дам. Из этой группы Гривз после нескольких секунд раздумий распознал только подполковника Галливана, третьего заместителя начальника разведки Флота Бритонии. Подполковник, судя по нашивкам и возрасту остальных офицеров, являлся максимально высоким чином, который Бритония удосужилась открыто выставить на переговоры. Закрытым представителем, по-видимому, являлся невзрачный весьма пожилой господин, одетый майором.

Через шесть минут после того, как тучный господин ввёл в зал офицерок, в поле зрения камеры возникли три невзрачных человека неопределённо-молодого возраста в просторных гражданских плащах. Один из них небрежно нёс в руке небольшой потрёпанный заплечный кофр.

Осмотрев утолщения под капюшонами троицы и оценив, сколь искусно эти господа носят специализированные тяжёлые доспехи, Гривз пришёл к выводу, что группа транспортировки Печати Бритонии будет торчать под дверьми в ожидании сигнала «наконец-то доставить Печать». И что отсутствие оной бритонцы будут весьма успешно использовать для затяжки торгов до момента, пока их не будет всё устраивать.

Больше, по логике вещей, для затравки переговоров никто не требовался, и потому Гривз, свернув окошко, принялся думать.

Предварительное соглашение о теме переговоров наверняка было достигнуто ещё до начала оных. Например по президентской связи. Или по сети Управления Антипреступной Координации правительственных Флотов. Обилие флотских костюмов наводило на мысль, что переговоры и договорённости ведутся на уровне флотов. Или, скорее всего, разведок флотов. А присутствие господина Ростенфеллера говорит о том, что тема связана с нестандартными энергетическими вопросами. С нетрадиционными источниками энергии.

Например, с системами энергопитания Призраков.

В связи с чем для обеспечения соответствующего фона переговоров КСИ привлекла Гривза.

Память выкинула одно из немногих всё ещё непослушных воспоминаний.

Гривз мрачно затянулся. Сознание, подчиняясь Тому-Что-Внутри, мелькнуло и почти уснуло.

Восприятие стало двойственным. Та часть, что запоминалась, вяло смотрела на стол и частично – на те действия старшей части.

Он судорожно вздохнул от приступа агонизирующей апатии, вызванной ощущением восприятия мира старшей частью. Ощущения, что вокруг – грубо нарисованные нереальные унылые декорации застывшей в вечности пьесы. Потом старшая часть начала рывками перемещать высвободившееся внимание с одного на другое и воспринимать.

Комната переговоров. Пространство в завесе экранирующих и сторожевых полей. Поля ждут неосторожного или неумелого шпиона. Сторожевой тел-робот,[49] отсканировав потоки внимания, встрепенулся и неуверенно потянулся пеленгующими тел-лучами. Старшая часть обошла его и, на миг заглянув внутрь, мгновенно выхватила что-то и уволокла в глубь сознания.

Потом она сбросила внимание с комнаты и попробовала почуять, не ищет ли ещё кто-нибудь.

Кто-то искал. Ощущение было смутным, очень смазанным. Будто бы этот кто-то уже озадачен тем, чтобы проведать Гривза, но пока ещё делает что-то, с чем надо разобраться до того, как заняться Гривзом. Поняв, что скоро нужно ждать какого-нибудь знакомого с разговором по душам, Гривз сделал вторую глубокую затяжку и схлопнул части сознания.

Голова наполнилась звоном, гулом и безразличным отупением. В сознании медленно погасало знание, что нужно действовать, потому что происходит то, в чём обязательно нужно принять участие.

Окружающее стало ватным, размытым, не вызывающим никаких эмоций. Гривз состроил кружке улыбку довольного идиота. Облапив её двумя руками, он причмокнул и отпил десяток больших глотков. Хихикнув и рыгнув, Гривз грохнул кружкой об стол и поднял мутный взгляд на подбежавшего официанта.

– Я… ик… не пьян. Просто хорошее настр… ик… оение.

Гривз волнообразным движением поднял руку с воздетым указательным пальцем, сделал серьёзное лицо, вытянутое внезапным осознанием вселенской истины и пробасил в пространство:

– О как! О-ение!!! О-ение – это звучит гордо!

Официант, старательно натянув на лицо маску вежливого внимания, вдохнул воздуха и открыл рот. Высказаться ему не удалось. Гривз уронил сжавшуюся в кулак руку на стол. Стол жалобно хрустнул под аккомпанемент подпрыгнувшей посуды.

Гривз помотал головой, потом поднял на официанта жалобный взгляд и плачущим голосом проныл:

– Я совсем пьян. Мне надо трезветь. Помогите, пожалуйста. Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, дайте мне кофе.

Официант через пару секунд вышел из ступора и торопливо кивнул:

– Да-да, конечно. Через минутку.

Послав в его удаляющуюся спину улыбку довольного жизнью пожилого прожженного хулигана, Гривз ещё раз помотал головой, осторожно затянулся и вдавил окурок в пепельницу. Потом он прислушался к своим ощущениям. Насмешка над миром в очередной раз сработала, вернув толику удовольствия от факта собственного существования.

Потянувшись и зевнув, Гривз прокрутил записи с камеры у входа в зал. Никто не входил, никто не выходил. Группа транспортировки печати всё так же сидела в креслицах. Присмотревшись к картинке и придя к выводу, что ему уже не менее десяти минут транслируют запись, Гривз досадливо вздохнул. Потом состроил радостное лицо, приветствуя огромную кружку кофе.

Облапив её, он с наслаждением принюхался. Потом ещё раз и ещё раз, с каждым разом делая лицо всё более и более восторженным. Сквозь кофе еле заметно пробивался тончайший кисловатый запах.

Гривз призадумался, сколько в протрезвляющем порошке, подсыпанном официантом, активаторов общения. Не придя к конкретному выводу, Гривз сделал восторженное лицо и сделал символический глоток. Потом с громким бррррыком помотал головой и и аккуратно поставил кружку на стол. Взмахом руки притянув внимание официанта, Гривз пять раз изобразил на пальцах вставление карты в картоприёмник. Жест получился пошлым. Официант кивнул и, подхватив электронный счёт с картоприёмником, направился к столику.

Расплатившись, Гривз тяжко поднялся и осмотрел окрестности. Никто не приближался. Покачнувшись и вернув себе равновесие, Гривз направился на первый ярус, в приёмную. Чутьё подсказывало, что за сегодняшний день переговоры не завершатся.

Он был прав, но не догадывался, как именно.

Через сорок три секунды

На первый этаж Гривз спустился без приключений. Приключения ждали его на первом этаже. Дверь лифта, отъехав в сторону, открыла Гривзу шикарное зрелище из готовой к погрузке в лифт дюжины спецназовцев в полной выкладке. Впереди отделения мрачной чёрной башней возвышался Дюжаре.

Дюжаре замешкался всего на полсекунды. Потом он сделал удивлённое лицо и воскликнул:

– Гривз! Какими судьбами?! Слушай, ты прямо как спасительная какашка – вот только тебя… У тебя же есть время на двухчасовой срочный контракт поработать переговорщиком?

Натужность его удивления вызывала искреннее сострадание.

Гривз спрятал улыбку под вздохом и шагнул обратно в лифт. В лифте он предусмотрительно отошёл к задней стенке. Дюжина спецназовцев в полной выкладке, грохоча ботинками, заполнила помещение лифта.

– А что случилось? – буркнул Гривз, стиснутый между стенкой лифта и спинной пластиной скафандра. Дюжаре, зажатый рядом, протараторил:

– Флибы.[50] На 15-м ярусе в переговорном заблокировали нашу и Иденсскую делегации и группу переноски печати. СБ успела доложить, что были атакованы дымными газами, а потом из дыма выкатилась танка водородного топлива со взрывателем. Двое полегли, группа печати заблокировалась в зале вместе с переговаривающимися сторонами. Флибы подкатили пару бочек топлива и вскрывают защитный экран.

Гривз хмыкнул и открыл окошечко трансляции с камеры наблюдения. Картинка передавала спокойно стоящих охранников и отдыхающую у стены троицу с чемоданчиком.

– Берёшься? – энергично спросил Дюжаре.

Двери лифта открылись. Спецназовцы с грохотом выскочили в коридор и умчались блокировать коридор, ведущий к залу переговоров. Гривз и Дюжаре не спеша пошли следом.

– Сколько? – протянул Гривз, натягивая на лицо маску усталого безразличия.

Дюжаре удивленно нахмурился, поджал губы и громко буркнул:

– Да стандартно – килокредит за минуту работы и три сотни призовых.

Гривз лениво покачал головой:

– Не-е-е-е. Это стандарт на заложников. А у вас ситуация первого уровня – угроза безопасности государства. И если память мне не изменяет, стандарт – пять кил минута с посекундной, плюс обсуждаемый бонус, прямая экономическая стоимость которого в пределах полумиллиона.

Дюжаре пробурчал себе под нос:

– Всё-то он знает.

Потом он разблокировал поясной кофр с нателькомпом и запустил руку под крышку. Через десяток секунд нателькомп Гривза высветил оповещение о прибытии документа.

Бегло глянув контракт, Гривз нахмурился и остановился. Дюжаре, пройдя по инерции ещё пяток шагов, тоже остановился и повернул к Гривзу вопросительное лицо.

– А можно указание типа террористов привязать к событию, вычеркнув прямое указание на группировку? – прожурчал Гривз, напустив на лицо бледную улыбку.

Дюжаре кивнул. Переписав абзац контракта, Гривз вставил подпись и скинул его обратно Дюжаре. Вытащив из нателькомпов карточки, они рассовали их по карманам и пошли дальше.

За двадцать шагов до поворота к залу переговоров Гривз замедлил шаги, собираясь с мыслями. Остановившись в десятке шагов от прохода, Гривз снял с нателькомпа пульт переговорника, включил блокировку от прослушивания и принялся набирать номера.

Номер спутника связи. Номер канала. Вывод на второй спутник. Код доступа. Номер абонента.

Нацепив обруч приват-связи на голову, Гривз глянул на спецназовцев, сосредоточившихся у угла коридора, и принялся набирать второй номер.

Пройдя по линиям непосредственно до номера второго абонента и поставив звонок в первое состояние готовности, Гривз приготовился ждать. Долго ждать не пришлось.

Через десяток секунд нейрооптика обруча высветила рябящую картинку робота-секретаря. Нейродинамик был отлажен значительно лучше, и голос робота пришёл к Гривзу без искажений:

– Приёмная секретариата, Сицилия.

Гривз пару секунд вспоминал, как пользоваться приват-переговорником, потом плюнул и, позволив себе невнятно мычать, послал по нервам голосовой импульс:

– Вольный пилот Гривз, пять-тире-один. Требуется срочная платная консультация по вопросу действий террор-группы Флибов в гостинице на Новом Лондоне.

– Вольный пилот Гривз, пять-тире-один, кредитная история приемлемая, статус минус 1,45, источник подтверждён. Запрос принят. Ожидайте ответа.

Дюжаре, глянув на мониторчик микроробота наблюдения, забравшегося на потолок прохода к залу, тихо выругался, повернулся к Гривзу и нетерпеливо буркнул:

– Ну чё, ты идёшь?

Гривз успокоительно поднял ладонь и нацелил внимание на связь. Видеошунт протранслировал костлявое флегматичное лицо, лежащее подбородком на танке.

– Здорово, Гривз, – устало протянул обладатель лица. – Что не залетаешь? Ты на привате? Что? Нет динамической картинки?

– Здрав будь, Торки, – отозвался Гривз. – Да, приват. Тут вокруг слишком много глаз, ушей, рук и прочих конечностей. Я буду в гостях в течение недели. Ждите.

Торки прохладненько улыбнулся и, приподняв танку, отсалютовал и хлебнул.

– Всегда. Завози чего. По поводу твоего запроса… я попросил центральную любой вызов от тебя перекинуть на меня…

Гривз вздохнул и решил, что финансовую путаницу с Торки пора завершать. При первом же посещении Сицилии.

– По поводу твоего запроса. Предлагаю бартер – я тебе данные, ты мне данные. Сэкономишь пару килодюжин!

Гривз улыбнулся. Потом вспомнил, что нейросвязь не передаёт выражений лица, и хихикнул. Прохихикавшись, он мерзейшим голоском проскрипел:

– Торки, думаю, у тебя уже есть данные, что Мамочку никто в известность не ставил. И мы обсуждаем, не соглашусь ли я отдать тебе за бесплатно инфу, кто и почему закосил под вас. Так я не соглашусь. Я звонил-то догадку подтвердить.

Лицо Торки разочарованно вытянулось. Вытянутым оно пребывало на секунду дольше естественного – Торки всерьёз призадумался.

– Гри-ивз, – укоризненно протянул он, закончив думать. – Ну как ты мог подумать, что я предлагаю тебе на бартер такую мелочь…

– А какую мелочь ты мне предлагаешь обменять и на что? – сурово спросил Гривз и активировал второй вызов.

– Ну-у-у… – задумчиво протянул Торки, откидываясь назад.

– Извини, у меня второй вызов. Я свяжусь, – протараторил Гривз и переключил канал. На втором канале было толстое лицо, излучавшее каменную незаинтересованность во всем.

– Здравствуйте, профессор, – придав голосу почтительные нотки, очень внятно проговорил Гривз. – Прошу извинить за отсутствие видеоряда – приват-канал.

Лицо пару секунд не шевелилось. Потом его рот медленно распахнулся, и Гривза окатило вязким гулким липким голосом:

– Купи последнюю модель со сканером импульсов лицевой мускулатуры.

– Что? Уже выпустили надёжные прототипы? – придав голосу удивлённые нотки, спросил Гривз. Вернувшись к почтительному вещанию, он пообещал: – Обязательно посмотрю по каталогам, господин профессор. Спасибо.

Профессор медленно моргнул, не утруждая себя кивком.

– Я, собственно, вот по какому вопросу, – задумчиво протянул Гривз, отмахиваясь от Дюжаре, который теребил его за плечо. Показав Дюжаре на обруч связи и махнув рукой за угол, Гривз сложил пальцы кольцом и вернулся к беседе. – Сейчас в Нью-Лондоне в одном отеле действует ваша террор-группа, и я хотел бы выяснить, какую окраску вы хотели бы придать этим действиям. У членов группы, к сожалению, это выяснить, скорее всего, не получится.

Профессор медленно моргнул, воспринимая сказанное, шокированно тряхнул подбородком, наклонился вперёд и душераздирающе процедил сквозь зубы:

– Никаких моих групп в Н-Ло нет. Это – провокация правительства Британии. И если в СМИ…

– Понял-понял, – испуганно пробурчал Гривз. – Спасибо, господин профессор. Я сообщу, если выясню ещё какие-нибудь детали.

Выждав пару секунд и дождавшись ещё одного моргания профессора, Гривз прервал связь и сорвал с головы обруч. Глянув на экран и убедившись, что оба разговора уложились в три минуты, Гривз глянул на Дюжаре. Дюжаре, пылая бешенством, стоял в паре шагов. Ствол его бластера смотрел в колено Гривзу.

– Ну?! – прошипел Дюжаре. – Наговорил завещание?!

– Ага, – лучезарно улыбнулся Гривз, расстегивая чехол мультитула и снимая его с предохранителя. – Не волнуйся ты так. И тебя тоже упомянул. Сейчас, ещё пяток секунд на страхование девственности от несчастных случаев – и я пошёл.

Скользнув мимо Дюжаре, который начал стремительно наливаться кровью, Гривз встал у угла коридора и заорал:

– Э-э-эй! Мужики!!! Куревом не угостите?

В ожидании ответа Гривз стремительно набивал на нателькомпе файл заказа. Набив пару строчек, Гривз широко и радостно улыбнулся, подмигнул наливающемуся кровью Дюжаре и громко прошептал:

– Сделай три глубоких вздоха, а то у тебя лицо по внешнему виду всё больше близится к концу. Так и мозги недолго потерять.

Дюжаре замер как стукнутый. Пара спецназовцев, не сдержавшись, затряслась от хохота. Справившись с оцепенением и ещё больше налившись кровью, Дюжаре начал набирать воздуха для ответа, но его прервал вопль из коридора:

– Конечно угостим. И даже прикурить дадим. Вы только покажитесь, и мы вас ан…

– Не, мужики, так не пойдёт! – возмущённо прервал его Гривз. – В переговорщиков стрелять не правильно. Вот копов отстреливать – это да, это правильно. А переговорщиков с двухсторонним контрактом – нехорошо. Мамочка[51] не поймет.

Оценив, что на обдумывание у террористов уйдет не менее пяти секунд, и ещё десяток – на получение инструкций, Гривз уставился на мрачного Дюжаре, который начал понемногу бледнеть, и шёпотом спросил:

– Здание оцепили, вылеты заблокировали, как обычно?

Дюжаре покачал головой, и с трудом расцепив губы, прошипел:

– Начальник полиции приказал не рисковать на предмет наблюдательных групп. Усиленные наряды на первом и последнем этажах, кольцо патрулей по периметру километр и шесть звеньев на орбите. Даже глушилку не включали.

Гривз кивнул, дозаполнил заказ и подвесил на «отправку одним кликом». Потом он перецелил внимание за угол. Через пару секунд тишины из-за угла долетел настороженный крик:

– А это кто?

Выждав секунду, Гривз проорал:

– Не палите, счас подойду и покажу документы.

Гривз заложил большие пальцы за ремень. Левая рука легла на мультитул. Он медленно шагнул за угол, сгибая ноги для прыжка в сторону. Не дождавшись выстрелов, Гривз окинул взглядом двадцать метров коридора. Потом кивнул каждой из шести фигур в легких чёрно-красных тактических скафандрах. Фигуры целились в него из тяжёлых бластеров. С хрустом размяв натруженную шестью кивками шею, Гривз разболтанной шаркающей походкой направился к ним. Внимание его было сосредоточено на шести пальцах, подрагивающих на спусковых кнопках. Мысли его были заняты расчётом дистанции, на которой его попробуют остановить.

За восемь шагов до террористов Гривз перетёк из идущего положения в сидячее на полу. Не давая шестёрке времени на оценку этого движения, Гривз буркнул:

– Вообще-то я немного соврал.

Дав собеседникам секунду на построение догадок, он добавил:

– У меня есть курево. Я так, для затравки беседы спрашивал.

Шесть стволов, направленных ему в лицо, дрогнули. Один из террористов, воздев ствол в потолок, рявкнул:

– Ты, отработанная анальная смазка, покажи документы, пока я тебе яйца не поджарил!!!

Гривз медленно вытащил пилотское удостоверение и медленно помахал им в воздухе.

– Вольный пилот Гривз пять-тире-один. Номер контракта, надеюсь, у Мамочки сами сможете спросить!

Террористы еле заметно вздрогнули и опустили оружие. Крайний слева террорист принялся копаться в нателькомпе. Через десяток секунд он кивнул остальным и перецелил винтовку дальше в коридор.

Гривз медленно залез в карман и достал сигару. Зажал её зубами, он вытащил мультитул и парой ленивых движений пальца перестроил мультитул в зажигалку. Прикурив, Гривз вялым движением уронил руку с мультитулом на колено. Пальцы его продолжили рассеянно бегать по настройкам.

– Ну и чё? – буркнул старший.

Гривз уважительно глянул на мерцающий лиловым энергоэкран, за которым скрывалась дверь зала переговоров. Потом скептически посмотрел на разложенную на полу установку для локального деблокирования экрана, вернул взгляд на старшего террориста и примирительно буркнул:

– Мужики, завязывали бы вы с этой аферой.

Старший покосился на дверь, на установку, вернул взгляд на Гривза и буркнул:

– А тебе-то что? Или интерес какой есть?

Мысленно поставив галочку в последнем пункте проверочного списка, Гривз убрал мультитул в чехол. По дороге его рука незаметно щёлкнула клавишей нателькомпа. Заготовленный файл срочного заказа ушёл в Глоблинк.

Указательный и безымянный пальцы Гривза сомкнулись на сигаре. Рука описала сложную петлю. Гривз, освободив рот от сигары, пренебрежительно улыбнулся и вальяжно протянул:

– Да у меня-то, уважаемый, никаких интересов нет. А вот у вас – вполне. Если вы не в курсе, сообщаю: внутри идут переговоры между Бритонией и Иденс…

– О как! – издевательски воскликнул старший. – И о чём же?

– А я знаю? – возмущенно воскликнул Гривз.

– А чё ты тогда мне шумы наводишь, что там переговоры?

– А чё тогда в одной комнате могут делать два офицера СБИ с печатью и группа офицеров Разведки Бритонии тоже с печатью? Печатями меряться?

– А с чего ты взял, что там такое собрание? – заинтересованно протянул старший, присаживаясь на корточки.

Гривз покосился через плечо и тихо прошептал:

– Подключился к системе наблюдения. Я вообще отслеживал Ростенфеллера. Разговорчик к нему был.

Террористы пару секунд пялились на Гривза. Потом старший осторожно переспросил:

– То есть там, за дверью – Ростенфеллер?

– Ага.

– А что он там делает?

– Переговаривается, – буркнул Гривз.

Террористы переглянулись. Старший с легким нажимом поинтересовался:

– То есть там какие-то переговоры по поводу энергетики? Опять что-то альтернативное секретят?

Террорист, сидевший за углом впритык к двум контейнерам с топливом, взвизгнул женским голосом:

– Филлипе! Взорвём этих сволочей!

Гривз вздохнул и забубнил:

– Конечно, бадейки взорвать можно. Только погодите, пока я за угол отойду. Но залу с автономными генераторами щита вреда будет не больше, чем штурмовику третьего класса. Максимум – вывалится этажом ниже. А вот Ростенфеллер на такой непрофессиональный теракт обидится и в следующий раз на переговорах собьёт сумму выкупа. И СБИ тоже обидится. Уж про бритонцев не говорю. В общем, мужики, у вас был неплохой шанс накрыть группу переноски, и тогда вы могли бы выторговать пару миллионов. Не получилось. Теперь, собственно говоря, у вас два расклада: сломать пару стенок в отеле и геройски погибнуть ни за что или отойти и попробовать в следующий раз.

– Ха! – старательно выговорил старший. – И как же это мы, по-твоему, отойдём, даже не отбив затраты на вылет?

Гривз широко улыбнулся и покосился на мигнувшее окошечко вызова. Отметив, что его заказ подтверждён и будет готов к исполнению через полминуты, Гривз решил, что с переговорами пора завязывать. Широко разведя руками и улыбнувшись, он приправил голос безжалостной веселостью и отрубил:

– Ну извини. Компенсировать затраты я тебе не могу – несколько не в моей компетенции. Возможно, копы согласятся выкупить двух охранников.

Скрестив руки на груди и склонившись на бок, он задумчиво продолжил:

– А вот договориться и проводить вас до стартовой площадки – это запросто. До космопорта, или где там у вас корабль запаркован, – не возьмусь. У меня тут ещё дела… Так что или давайте подрывайтесь, или пошли на выход.

Несколько минут террористы молчали. Потом старший посмотрел на бочки и буркнул:

– А какие у нас гарантии, что нас не перестреляют по дороге? И кто будет выкупать охранников?

Гривз ободряюще улыбнулся и деловитым тоном пообещал:

– Да как обычно. Никаких. Ну, можете бочки поперёд себя покатить… Зато могу дать вам гарантии, что если останетесь здесь – перестреляют. Могу старшого копа пригласить, он подтвердит, что тут точно перестреляют, а по дороге – гарантий никаких. И про охранников тоже с ним.

Гривз вернул сигару в рот. Изящным движением челюсти он заставил её вздрогнуть и подбросить в воздух комок пепла. Описав дугу, комок шлёпнулся на пол и осел маленькой серой горкой.

Старший террорист пару секунд смотрел на горку пепла, потом поднял голову и буркнул:

– Ну, зови главного. Посмотрим, какого цвета его глаза.

Гривз медленно вытащил сигару, медленно засосал полную грудь воздуха, повернулся и громко рявкнул:

– Дюжаре, ходи сюда!!! Разговор будем разговаривать!!! Фонарик только на плечо повесь!

Потянув десяток секунд, Дюжаре вышел из-за угла и пошёл на сближение. Массивная неторопливость его шагов напоминала походку тяжёлого шагающего танка.

Тяжело расставив ноги в паре метров за спиной Гривза, Дюжаре откинул забрало, шевельнул плечом, поправляя висящую на нём винтовку, и утробно прорычал:

– Ну?

– Вот господа террористы интересуются, как события будут развиваться: если вы устраиваете перестрелку, они подстрелят парочку твоих, а потом рвут бочки. Минус десяток комнат и сильное потрясение содержимого зала переговоров. Или они получают скромную компенсацию за двоих захваченных охранников, тихо-мирно выкатывают бочки до стартовой площадки, грузятся вместе с ними в кораблик, чтобы не оставлять лишних следов, и улетают, по дороге обменявшись приветами с орбитальными звеньями. Ты не против, если они прокатят бочки до посадочной?

Дюжаре повёл плечами, покосился на шесть опущенных к полу стволов и прогремел:

– Хорошо. Стандартную сумму за охранников я выплачу. Идём так: один мой человек – спереди, один – сзади, остальные эвакуируют людей из зоны прохождения. Через минуту приступаем.

Гривз вернул сигару в рот, повернулся обратно к террористам, склонил голову набок и вопросительно затянулся. Главный террорист помедлил пяток секунд и кивнул.

– Ну вот и ладушки, – пробурчал Гривз сквозь зубы, стиснутые на сигаре. – Тогда я, с вашего позволения, пройдусь вперёд и посмотрю, как там дела на парковке

Поднявшись с пола и изобразив выколачивание пыли из задней части штанов, Гривз отвесил Дюжаре и террористам поклоны и на секундочку замер. Не дождавшись аплодисментов, он повернулся и пошёл по коридору, на ходу потянувшись к нателькомпу.

Свернув за угол, он прибавил шагу, на ходу выскроливая и корректируя нужный документ. Спускаясь по лестнице, Гривз удостоверился, что канал к камерам наблюдения ему вернули. Найдя в общей сети камеры гаража, Гривз вывел дублирующий канал на запись в память своего нателькомпа.

Добравшись до парковочной площадки, Гривз кивнул двум фигурам в полицейских скафандрах, стоявшим по бокам двери, и окинул ряды катеров и кораблей задумчиво-отсутствующим взглядом. Десяток полицейских скучковались возле трёх «Топоньеров»,[52] запаркованных в углах ангара. Найдя пять обшарпанных «Пираний»,[53] рассредоточенных по помещению, Гривз удовлетворённо кивнул.

Набрав на нателькомпе связь и настроив канал, Гривз медленным шагом прошёл в глубь парковки. В последний раз щёлкнув пультом, он подхватил две бумажки, выпавшие из принтера. Ещё раз глянув по окрестностям, он сделал вид, что углубился в чтение.

Через минуту в дверях на лестницу показался головной коп. За ним – террорист с бочкой за спиной. Войдя внутрь и осмотрев помещение, он настороженно присел на колено. Через секунду в помещение втянулись остальные террористы. Растянувшись в цепочку и осторожно оглядываясь на задранные к потолку стволы полицейских винтовок, террористы легкой трусцой побежали сквозь проход к катерам.

Гривз, призывно махнув рукой появившемуся в дверях Дюжаре, потрусил за ними.

Добежав вместе с террористами до двух «Блейдов», запаркованных почти впритык к выходному люку, Гривз дождался, пока первый террорист исчезнет в грузовом отсеке и громко буркнул:

– Э-э-э, уважаемый!!!

Террористы на мгновение замерли, потом продолжили погрузку, а главный обернулся к Гривзу. Висящая на плече винтовка уставилась стволом Гривзу в колени.

– Что? – резко бросил главный.

Гривз оглянулся на Дюжаре, вставшего в двух десятках шагов за спиной, и протянул:

– Господа, актик бы подписать об успешном проведении переговоров. Ну, что стороны не имеют никаких претензий и всё такое.

Голос его был заискивающим до издевательства/

– Чё? – ошарашенно спросил террорист.

Гривз мимолётно пожалел, что лицо террориста закрыто забралом. За фотографию его лица в этот момент он охотно заплатил бы десятку килокредов. Сделав возмущённое лицо, Гривз сдержанно завопил:

– Ну, у меня же контракт с Мамочкой по двухстороннему проведению переговоров! Отчитываться надо? Надо! А как я без бумажки отчитаюсь? Я даже два экземпляра распечатал, чтобы стороны друг другу данных не предоставляли о именах и фамилиях…

Дюжаре громко прокашлялся. Террорист, покосившись на открытый люк, в котором уже скрылись остальные, нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Я даже свидетелей пригласил, чтобы засвидетельствовать столь важный документ. Господа, прошу.

Пилоты, прятавшиеся в рубках пяти «Пираний», вскочили с пола, сели в кресла и запустили двигатели. Грузовые люки «Пираний» распахнулись, выпуская по три человека в тяжёлых скафандрах.

«Пираньи», заполнив помещение гулом двигателей, медленно поднялись над рядами запаркованных катеров. Три «Пираньи» описали стремительные виражи и замерли в полусотне метров от «Блейдов».[54]

Ещё две «Пираньи», обшаривая пушками пространство парковки, медленно пятились к выходу. Перекрыв вылет, они остановились.

Фигуры в скафандрах, игнорируя нацелившихся на них полицейских, бодрой трусцой побежали к Гривзу.

Террорист, напряжённо застыв на месте, ошарашенно смотрел на маневры «Пираний». Потом опустил взгляд на подбегающих «свидетелей». Подхватив винтовку, он нацелил её в лицо Гривзу и заорал:

– Это ещё что за хрень?

Гривз сделал серьёзное лицо, натянул на него маску легкой брезгливости, поднял руку с двумя документами и холодно процедил сквозь зубы:

– Простите, уважаемый. Это – пятнадцать свидетелей, пять из которых жаждут засвидетельствовать вашу подпись на вот этом акте приемки услуг по переговорам, а ещё пять – подпись другой стороны.

Повернувшись к террористу спиной, Гривз протянул один лист Дюжаре и примирительно пробурчал:

– Прошу вас, полковник, вы – первый. Надеюсь, вы не будете нарушать установленный порядок работы с переговорщиками?

– А-а-а-а…. э-э-э-э… – протянул Дюжаре и замолк, натолкнувшись на мелькнувшее в глазах Гривза бешенство. Молча взяв бумажку, Дюжаре глянул текст, вытащил идентификационную карточку, шлёпнул по бумажке и протянул Гривзу. Гривз покосился на пятерку свидетелей, замерших в нескольких шагах от майора и кивнул им на документ. Один шагнул вперёд, доставая свою карточку. Приняв у майора документ, он шлёпнул по нему карточкой, поставил стилом закорючку и передал соседу.

Гривз повернулся к террористу, протянул ему бумагу и выжидательно задрал бровь.

Террорист глянул на пушки «Пираний», перекрывающих вылет, невнятно прошипел ругательство, опустил винтовку и полез в набедренный клапан. Вытащив карточку, он шагнув вперёд, вырвал из руки Гривза контракт, шлёпнул по нему карточкой и протянул свидетелям.

– Все?! – рявкнул он.

– Секундочку, – примиряюще протянул Гривз. Приняв у свидетелей оба документа и глянув на подписи, он тщательно свернул бумаги и засунул в нагрудный клапан. Потом широко улыбнулся и торжественно сообщил:

– Благодарю. Счастливого пути. Надеюсь, не будете возражать, если мои знакомые проводят вас на несколько сот метров от вылета.

Террорист посмотрел, как «Пираньи» выскальзывают в ворота парковки, что-то невнятно буркнул себе под нос и запрыгнул в люк. Люк захлопнулся. «Клинки», поводя пушками, медленно поднялись и направились к вылету.

Гривз проводил их взглядом и повернулся к Дюжаре как раз вовремя, чтобы слышать его вопль:

– Гривз!!! Это что ещё за хрень с актами?

Гривз сделал невинное лицо, опустил глаза к земле и виновато пробурчал:

– Не, ну а что? Мы же обычно подписываем акты о завершении работ…

Дюжаре покосился на своих людей, стягивающихся к нему, и тихо прорычал:

– Что это за хрень с подписанием актов у террористов? Ты на кого работаешь, стакан семечек тебе в задницу!!!

Гривз взметнул взгляд на Дюжаре и затараторил испуганно-благодарным голосом профессионального медика, которому главарь племени шахтёров полузаброшенной планеты посоветовал принять кустарного лекарства:

– Ой, не надо стакан семечек. Оно, конечно, полезно для здоровья, особенно для омоложения кожи и стенок прямой кишки, натруженных сидячей работой и общением с начальством. Спасибо, что рекомендуешь и заботишься о моём здоровье. Но я предпочитаю…

Дюжаре сдержанно зарычал и сделал несколько движений руками, похожих на форму рукопашного боя. Завершив упражнение махом злобной безнадёжности, он повернулся и пошёл к выходу из ангара. Отойдя на десяток шагов, он встал и мстительно процедил сквозь зубы:

– Гонорар получишь в управлении, на первом этаже. Под расписку. Бумажную расписку.

Гривз изобразил на лице горе и обречённо кивнул. Посмотрев в спину удаляющемуся Дюжаре, Гривз тяжело вздохнул. Потом запустил на нателькомпе записи камеры наблюдения за входом в зал переговоров. Удостоверившись, что переговаривающиеся стороны покинули зал, он прикинул, через сколько офицерки доберутся до регистратуры. Поняв, что немного опаздывает, он припустил к лифту, на ходу набирая номер службы бронирования номеров.

Три минуты пятьдесят семь секунд спустя

Гривз вальяжной походкой вышел из лифта и окинул взглядом декорации предстоящего спектакля. Зал сто на тридцать метров, на всю длину разделенный пополам старомодной деревянной стойкой с установленными на ней телевизорами и бронзовыми рамами окон регистрации. Сразу слева от лифта – три окна номеров второго класса, за ними – два первого, одно – номеров люкс, и дверь в офис полиции, расположенный у выхода на улицу.

По экранам телевизоров мелькали рекламные ролики, таржетированные[55] в соответствии с публикой. Экраны, окружавшие офис полиции, показывали криминальные новости, расхваливающие статистику раскрываемости и пропаганду активной гражданской позиции.

Народу в комнате было немного, и Гривз без труда разглядел офицерок и пару молодых людей, стоящих кружочком в очереди у окошечка номеров первого класса. Очередь была небольшая, человек в семь. На диванчике напротив окошечка демонстративно скучал человек, одетый офицером флота Бритонии. У трёх окошечек номеров второго класса очереди были солиднее – человек семьдесят, если считать те несколько десятков, которые сидели на диванчиках в центре зала, обложившись сумками.

Гривз удостоверился, что данные с камеры наблюдения за залом ему не подделывают, и настроил нателькомп на запись происходящего в зале. Ковыряясь в настройках камер, Гривз окончательно утвердил план спектакля.

Благодушно улыбнувшись своим планам, он легким прогулочным шагом направился к окошку первого класса. Эскорт, выделенный принимающей стороной, он оценил на ходу.

Эскорт был вполне – под два метра, дорогие сюртуки, огромные ботинки. Разглядев старательно изогнутые позы офицерок, Гривз предположил, что причиной выделения эскорта послужило проявление офицерками во время переговоров своих основных потребностей.

В принципе, жест встречающей стороны был понятен – правильно расценив попытки офицерок смазать течение переговоров сексуальными добавлениями, Ростенфеллер пришёл в выводу, что они страдают от одиночества, и, проявляя истинное гостеприимство, решил эту проблему. Заодно взрыхляя и удобряя почву для второго тура переговоров… суть которых до сих пор оставалась для Гривза непонятной.

Шагов за тридцать его заметили. Вапаспор приветственно помахала рукой. Наайн обернулась, сдержанно кивнула и вернулась к общению с меднокожим кудрявым здоровяком, задрапированным во что-то чёрное с золотым орнаментом. Второй эскортёр покосился через плечо задорным чёрным глазом и посторонился, впуская Гривза в кружок.

– Это наш пилот мистер Гривз, – скромно представила его Наайн, бросив недовольный взгляд на шкаф в кудряшках, всё внимание которого переключилось на Гривза.

Гривз улыбнулся приветливо и отвесил легкий поклон. Рослый худощавый косоглазик в чёрном кимоно, окучивающий Вапаспор, нацепил на лицо полусумасшедшую улыбку, склонился в ответном поклоне и сказал медовым голосом:

– Я – Хиратори Сакумо, это – Магинаши Татто. Торговые представители Айстемпл Технолоджиз,[56] вторичные продукты топливной переработки.

Гривз изобразил почтение, вспоминая, кто занимает посты бритонских представителей Айстемпл по втортопливу. Имена, насколько он вспомнил без обращения к компьютеру, соответствовали.

– По-видимому, вы хороший пилот, раз вам доверяют перевозку столь драгоценного груза, – утробно прогудел кудрявый.

Гривз изобразил благодарность и слегка поклонился. Положив руку на нателькомп, он в пару скролов набрал на нателькомпе связь с базой по торговым представителям Айстемпл и ввел запрос.

– Вы решили вопросы с полицией? – заботливо поинтересовалась Наайн.

– О да! – рассеянно буркнул Гривз, глядя по направлению дверей офиса полиции. – Осталось только зайти получить деньги.

– В смысле – заплатить? – переспросила Наайн, не удержавшись от истеричных ноток в голосе.

Гривз сделал удивлённое лицо и взглянул на Наайн. Хорошенько рассмотрев проступившие на её лице первые признаки панического непонимания, он очень терпеливо объяснил:

– Дабы избежать неточностей, уточню: мне необходимо зайти в близлежащее административное отделение полиции с целью перевода денежных средств на мой счёт со счёта полиции Бритонии.

– Благодарю за разъяснение, мистер Гривз, – холодно процедила сквозь зубы Наайн.

– Не стоит, – столь же вежливо откликнулся Гривз.

Потом посмотрел на очередь, сдвинувшуюся на одного человека. Нателькомп пискнул, сообщая, что пришёл ответ на запрос. Глянув в приват-режиме на анкеты, Гривз убедился, что кудрявый и косоглазик очень похожи на господ Сакумо и Татто. Потом он вернул в голос прежнюю рассеянность и поинтересовался:

– Судя по тому, что вы заказываете номер, планируете задержаться на планете ещё на несколько дней?

– Да-а-а, – неохотно протянула Вапаспор. Потом с нажимом и очень значимо поведала: – В процессе переговоров у принимающей стороны возникли некоторые проблемы.

Наайн окинула взглядом очередь к окошкам номеров второго класса и заботливо протянула:

– Если хотите, мистер Гривз, мы могли бы взять вам номер за счёт СБИ.

– Спасибо, но не хотел бы вас стеснять, – нейтральным тоном сообщил Гривз. Изобразив на лице глубокое сострадание, он посмотрел на кудрявого. Кудрявый, профессионально не пустив на лицо раздражение, покровительственно прогудел:

– О! По-видимому, вы действительно хороший пилот, мистер Гривз, если предпочитаете ночевать на корабле. Был бы рад нанять вас на работу.

Гривз широко улыбнулся и благодушно разрешил:

– Конечно, Татто-сан, обращайтесь. Я рассматриваю все предложения.

Дождавшись, пока на лице кудрявого начнут проявляться первые признаки оскорблённости, Гривз с легким поклоном завершил беседу:

– Был рад пообщаться. Если потребуюсь – связывайтесь!

Распрямившись и расправив плечи, Гривз пренебрежительно посмотрел на очередь и шагнул к окошечку номеров люкс.

Милая старушка, сидевшая по другую сторону стойки, расплылась в тёплой улыбке. Улыбка её не менее чем наполовину была искренней.

– Мистер Гривз?! – с тихим восторгом спросила она. Громкость голоса была достаточная, чтобы достичь очереди.

Гривз кивнул и выложил на стойку карточку.

– Ваш номер, – радостно воскликнула старушка, выкладывая на стол карточку-ключ. – Пентхауз, апартаменты Лунный Остров. Всё верно?

Гривз благодарно улыбнулся и кивнул. Подобрав карточки, он направился к офису полиции. Оборачиваться на офицерок с эскортёрами он не стал. Но чутьё ему подсказывало, что снимки должны получиться отменные.

Шагая к офису полиции, он просчитывал, во сколько нужно скинуть наводку, чтобы ребята из собственной безопасности Айстемпл добрались до номеров офицерок в момент, наиболее неподходящий для подобных визитов.

Семь минут тридцать три секунды спустя

Повесив костюм на растущее у входа дерево, Гривз завернул пояс с оборудованием в пакет. Сойдя с небольшой каменной площадочки на травку, он с наслаждением пошевелил пальцами, сладко потянулся и в два прыжка достиг берега. Радостно взревев, он нырнул, подняв кучу брызг.

Переплыв пятидесятиметровой ширины протоку, окружавшую трёхсотметровую площадку острова, Гривз выбрался на песчаный пляж и огляделся.

Валежника в рощице вполне хватало на два дня. особенно считая за дрова старые полуобуглившиеся брёвна у кострища. Фруктов на деревьях было немного. Примерно столько же, сколько валялось на траве. Спрятанных в траве и на деревьях микрожучков наблюдения, само собой, видно не было.

Заглянув в хижину и удостоверившись, что спички и топор на месте, Гривз вернулся на пляж, закурил, забрался в воду по шею и призадумался.

Попытку атаки следовало ожидать около полуночи. Возможно, чуть позже. И с непременным наличием в номере пары-тройки горничных, случайно потерявших униформу в процессе уборки. Как минимум, горничных было бы неплохо погасить заранее.

Задумчиво почесав нос, Гривз вытащил из пакета нателькомп, выбрал панорамную связь и набрал номер.

Над водой повис большой панорамный экран. Через несколько секунд на экране появилось миловидное личико, обрамлённое пышной гривой тёмно-рыжих волос. Обладательница личика уставилась на Гривза смешливыми светло-карими глазами.

– Привет, Вспышка! – фальшиво-заигрывающе воскликнул Гривз.

Смешинка из светло-карих глаз исчезла, уступив место серьёзности. Губы растянулись в глупой улыбке.

– О-о-о-й! Гривз! Лапушка! Ты где?! На пляже в Нью-Йорке?

Гривз голосом заигрывающего с жертвой маньяка-некропедофила протянул:

– А вот угадай!

– А-а-ах! – собеседница восторженно закрыла рот ладошкой. – Неужели на Новом Лондоне?

– Да-а-а. – Гривз несколько раз кивнул, чмокая подбородком по воде. Напыженность его голоса была чрезмерной до глупости. – Только что между делом уговорил кучку флибов не взрывать отель. – Гривз почесал уголок глаза. – Подписал акты приёмки с обеими сторонами, получил с копов деньги и теперь сижу на Лунном Острове и собираюсь оторваться по полной программе. Так что приезжай.

– Ой! – рыжая смущенно хихикнула. – Уже лечу…

Гривз сделал из лица маску очень нехорошего мальчика, склонился вперёд и тихим голосом сквозь зубы плотоядно проворчал:

– И захвати с собой все причиндалы.

Рыжая хихикнула, оглянулась через плечо и ласково прощебетала:

– Конечно-конечно. Передать от тебя привет Мамочке?

Гривз часто закивал. Подбородок его шумно зачмокал по воде. Рыжая хохотнула, потом склонилась ближе и сексуально прошептала:

– Потерпи ещё чуть-чуть. Буду через полчаса.

Гривз высунул язык и шумно задышал.

Рыжая послала Гривзу смачный чмок и отключилась.

Гривз выбрался из воды и посмотрел вверх. Несколько секунд он наслаждался видом динамической голограммы облачного неба. Потом звучно свистнул и вытянул руку. Через шесть секунд в предплечье вцепился упавший с небес белый ворон, старательно прячущий свою киборговую сущность за тщательно запрограммированными повадками. Ворон слегка клюнул Гривза в руку, изогнул шею, вопросительно посмотрел на Гривза и осторожно каркнул. Гривз тоже склонил голову и каркающим голосом выдал заказ:

– Пусть к пляжу прибьёт два кило слабомаринованной свинины в бочке и бочку виноградного виталайзера-4Л, пакетики со специями принеси на порог хижины. И попроси богов, чтобы ночь была светлой, а с полполуночи шёл легкий дождик.

Ворон моргнул, каркнул и, тяжело свалившись с руки, захлопал крыльями. Гривз провожал его взглядом, пока ворон не скрылся в «облаках». Потом вздохнул и начал соображать, всё ли он сделал для обустройства засады. Решив, что больше ничего не сделать, Гривз улыбнулся наблюдательным жучкам и пошёл собирать дрова для костра.

Три часа сорок девять минут двадцать одна секунда спустя

Гривз лежал на стожке мягкого душистого сена и довольно мурлыкал. Тонкие сильные пальчики старательно массировали его спину, не пропуская ягодичных мышц.

За стенкой хижины мягко шуршал дождик и потрескивал костёр, возле которого стояли два полупустых бочонка.

– Милый, тебе хорошо? – нежно прощебетала рыжеволосая дева, елозя по ногам Гривза, чтобы переместиться на голени. Её пальцы легли на обросшие шерсткой бедра.

– Угу, – шумно мурлыкнул Гривз.

Нателькомп Гривза пискнул и высветил окошко вызова.

Посмотрев на номер вызывающего, Гривз старательно нахмурился, потянулся и активировал вызов, не включая картинку со своей стороны.

На повисшем в воздухе экране появились майор, капитан и старший лейтенант полиции, стоящие под дверью номера. Лица их были сосредоточенно-суровы.

– Мистер Гривз? – строго спросил майор, уставившись в пространство взглядом, выдающим большую практику общения с невидимым собеседником.

– Допустим. Чем обязан, господа?

– Майор Глочестер. Будьте добры, откройте дверь. Есть чрезвычайно важный разговор.

Гривз зевнул и неохотно протянул:

– Господа, а вы бы не могли отложить его до утра? Ночь. Я немного устал за сегодняшний день…

– Мистер Гривз! – грянул майор, пытаясь добавить в голос металла. Имитация изношенного голосового синтезатора у него получилась отлично. – Откройте дверь. Это в ваших интересах.

Гривз вздохнул и извлёк ноги из-под тёплой мягкой попы девушки. Встав, он потянулся, хрустнув позвонками, и буркнул:

– Иду.

Глянув на нателькомп и разочарованно скривившись, Гривз вышел из хижины, лениво дошел до воды, плюхнулся в неё и не спеша начал переплывать протоку. Когда он доплыл до середины протоки, из хижины выскочила рыжеволосая. С задорным хихиканьем размахивая сумочкой, она устремилась следом.

Перевернувшись на спину, Гривз посмотрел, как она нырнула, подняв ещё большую тучу брызг, чем он сам, и громко буркнул:

– Зая, иди обратно. Я скоро вернусь.

– Нет уж! – бодро воскликнула она, стремительными гребками настигая Гривза. – Развлекаться – так вместе.

Гривз вздохнул, покачал головой и поплыл дальше.

Выйдя из воды, он дошёл до дерева, вокруг которого клубился рой светлячков, и снял с него халат. Накинув его так, чтобы спереди открывался хороший обзор, Гривз нажал кнопку открывания двери.

Дверь отъехала в сторону. Трое копов, выстроившихся на пороге, разом шагнули внутрь. Майор сделал ещё шаг, выдвигаясь вперёд. Его взгляд машинально упал в щель между пол халата, а потом отскочил на левое ухо Гривза. Майор сделал над собой усилие, придал лицу торжественно-мрачное выражение и отчеканил:

– Мистер Гривз, я – майор Бритонского представительства объединённого комитета межгосударственного сотрудничества…

– Ой! Правда? – восторженно взвизгнула рыжеволосая, выходя из воды.

Майор перевел взгляд на неё и на пару секунд замешкался. Из одежды на рыжей были три браслета и висящая на плече сумочка. Майор брезгливо шевельнул губой и вернул взгляд на Гривза. Взгляд его попытался скользнуть в щель халата, но майор сделал над собой усилие и утвердил его на левом ухе Гривза. Грудь майора начала вздыматься, наполняясь воздухом для продолжения отрепетированной речи.

– Нет, ну правда?! – с детским восторгом провопила рыжая, подходя ближе. Бедра её при ходьбе гуляли из стороны в сторону не менее, чем на ладонь. – Вы самый настоящий межзвёздный полицейский?

Майор выдохнул воздух, запасённый для общения с Гривзом, набрал новую порцию и повернулся к рыжей. Но высказаться ему опять не дали:

– Да покажите вы девушке удостоверение! И все остальные карточки и бумажки! Пусть успокоится! – раздражённо вскричал Гривз и пробурчал: – Сначала наснимают боевиков, а потом от людей шарахаются…

Майор нахмурился, избегая смотреть на Гривза, расстегнул клапан и достал из него карточку.

Рыжая, затаив дыхание, наклонилась её рассмотреть, старательно выпятив бедро.

– Личная, – злобно буркнул майор, демонстрируя первую карточку. – Служебная. Удостоверение. Допуск на ведение дел с лицами без определённого гражданства. Удовлетворены?

Рыжая подняла восторженный взгляд и с тихим придыханием прошептала:

– А можно… можно автограф? Я над кроватью повешу – все девчонки обзавидуются.

Гривз издал неопределённый звук, похожий на сдавленное рычание. Майор, поперхнувшись схожим, замер.

– Ой, спасибо! Спасибо! – затараторила рыжая, распахивая сумочку. Суматошно в ней порывшись, она вытащила измятый лист бумаги и протянула его майору. Тот, брезгливо сморщившись, бегло глянул на полустершийся текст, начинавшийся заголовком «Дорогой Вики», и хлопнул по нему удостоверением.

Рыжая, схватив листик, с восторгом на него уставилась, чмокнула, восторженно взвизгнула и спрятала в сумочку.

Майор окатил её хмурым взглядом, повернулся к Гривзу и зафиксировал взгляд на его левом ухе. Грудь майора начала подниматься, наполняемая воздухом для следующей фразы.

– Итак, господин майор, я хотела бы сделать официальное заявление, – прозвенел голос рыжей. Сунув руку в сумочку, она выхватила шарик камеры и подбросила его в воздух. Шарик завис над головами, залив площадку мягким светом. Гривз запахнул халат, сложил руки на груди и расслабленно облокотился о дерево, любуясь её фигуркой, выгодно подсвеченной лампочками камер.

– Я, Мирра Джессика Гловани, адвокат первой лиги по межгосударственным вопросам, лицензия номер 234-67-5, действуя на основании контракта с пилотом Гривзом, полётная лицензия Фрипорт-2 номер пять-один, во время заключения контракта, находящегося на срочном договоре с Силами Безопасности Иденс, и на основании подписанного вами как полномочным представителем объединённого комитета межгосударственного сотрудничества соглашения на представление мною интересов пилота Гривза и сторон, интересы которых он представляет, выдвигаю против не установленной стороны обвинение в попытке срыва межгосударственных переговоров, что угрожает выполнению моим клиентом заключённого им контракта: В рамках предварительного расследования на основании предоставленных клиентом показаний и видеозаписей, имеющих силу основания для возбуждения расследования мною установлено, что группа лиц, выдающая себя за террор-группу флибов, провела имитацию угрозы теракта для якобы улаживания которого был вовлечён мой клиент. По подписанным свидетелями актам приёмки выполнения контракта мною установлено, что террористы являются наёмниками, оплата которых проведена с кратковременного счёта. Для отслеживания источника счёта требуется санкция ОКМС. Как установлено службой собственной безопасности Айстемпл Технолоджис, с этого же счёта проведена оплата краткосрочных контрактов двух частных детективов-проститутов, действовавших под видом топ-менеджеров Айстемпл. Действия данных детективов проводились с нарушением лицензии, поскольку они не уведомили СБ Айстемпл об использовании для работы данных личин и утаили соответствующую часть отчислений с контракта, и в настоящее время СБ Айстемпл ожидает санкции ОКМС для получения полных условий контракта. В свете вышеизложенного и на основании Пункта 2 Основных правил ведения межгосударственных дел требую возбуждения расследования по подозрению в совершении преступлений по статье 23.5: Препятствование проведению межгосударственных переговоров, статье 12.3: Незаконное проведение политической разведки, статье 45.12: Действия государственного уровня, направленные на срыв выполнения законного контракта. Кроме того, в связи с тем, что данное дело затрагивает интересы Сил Безопасности Иденс, копия собранных мною материалов в течение 30 часов будет предоставлена в штаб СБИ. В соответствии с пунктом 3.9 Протокола ведения уголовных расследований межгосударственных преступлений, по завершении расследования на основании собранных материалов любая из заинтересованных сторон имеет право ходатайствовать о возбуждении разбирательства против моего клиента. Конец заявления. Видеокопия – в офис ОКМС Бритония. Видеокопия – офис межгосударственной коллегии адвокатов.

Камера издала двойной писк подтверждения отсылки сообщений.

Посмотрев на застывших офицеров, Гривз громко буркнул:

– Майор, выдохните!

Майор закрыл рот и согнулся в кашле. Сделав несколько жадных вздохов, он в бессильном бешенстве посмотрел на Гривза. Гривз мило улыбнулся. Майор перевел взгляд на Мирру, наклонил голову и шагнул вперёд. Гривз поднял голову к камере и промурлыкал:

– А нападение на адвоката следственным органом карается минимум разжалованием до рядового.

Капитан и старший лейтенант вышли из оцепенения и подхватили майора за локти.

– Ходатайство принято, – выдавил капитан сквозь зубы и шагнул за порог, увлекая за собой остальных.

Закрыв за ними дверь, Гривз повесил халат на дерево, повернулся к довольно улыбающейся Мирре и шагнул к ней, подняв руку. Её ладонь звонко впечаталась в ладонь Гривза.

– Пошли ещё по мясу и паре бокалов, – деловито-весело воскликнул Гривз, направляясь к воде.

Она вздохнула и шутливо-жалобно бросила в мохнатую спину:

– И, как обычно, ни единого шанса стать бабушкой твоих внуков?

Гривз через плечо глянул на жалобную позу и на притухшие смешинки в глазах. Повернувшись, он упёр руки в бока и возмущённо буркнул:

– Ну вот ещё чего! Чтоб я потом с тобой на корню разругался на почве того, как их учить жить – правильно или по закону?

Он широко улыбнулся.

Она, улыбнувшись в ответ, махнула рукой и воскликнула:

– Да ну тебя! Давай ещё по мясу, а потом я тебя всё-таки домассирую. Не пропадать же временной лицензии массажистки по вызову!

Гривз хохотнул, кивнул и прыгнул в воду.

Людей, желающих с ним пообщаться, он ждал не раньше полудня. Времени было много.

Десять часов семь минут шесть секунд спустя

Ему не позвонили. Ему постучали. Способ стука позволял предположить, что ночью кто-то сильно не выспался, досконально изучая его досье.

Согнав ворона, который уселся было высиживать ему яйца, Гривз развернул записку, которую ворон принёс в клюве. В записке было три слова: «Тук. Тук. Тук».

Оглядевшись и убедившись, что Мирра уже покинула хижину, Гривз поднялся с сена, похрустел костями, натянул шорты и отправился открывать дверь.

На пороге номера, скромно потупившись, стоял Ростенфеллер, облачённый в шлёпанцы и шорты. У ног его стоял объёмистый кожаный баул. Ростенфеллер поднял голову и улыбнулся. Улыбка наводила на мысли о рыбке-кишкожоре, провоцирующей акулу проглотить её, не прожёвывая. Ростенфеллер показал глазами на мешок и буркнул:

– Это небольшая взятка. С Бритонии ещё бонус на пол-ляма за вчерашнее, и я тут подумал, может, вам понравится и получится отделаться малой кровью.

Гривз налепил на лицо сложнейшую маску «попытка спрятать любопытство под гордой незаинтересованностью» и бодро скомандовал:

– Ну, если это всё-таки не взятка, а всего лишь товарный образец оной – заносите.

Повернувшись к Ростенфеллеру спиной, Гривз неторопливо пошёл к лежащему у бережка огромному бревну, наполовину утопленному в песок.

Ростенфеллер, усевшись на бревно в метре от Гривза, вытащил из мешка большую танку с краником и отгородился ею от Гривза. Усилив перегородку парой кружек, невзрачной деревянной коробкой, опечатанной сургучом, парой вилок и небольшим бочонком маринованного мяса, Ростенфеллер кивнул на коробку и нежно прошептал:

– Прошу попробовать.

Гривз благодарно кивнул, разлил по кружкам из танки, нюхнул, хлебнул, поставил кружку и задумчиво уставился на другой берег.

Ростенфеллер неодобрительно поцыкал языком, потянулся к коробке, сковырнул сургуч и извлёк сигару. Вынув из бокового отделения коробки спичку, он чиркнул ею о бревно. Шумно причмокивая, Ростенфеллер прикурил и окутался облаком ароматного дыма. Задумчиво глядя на поплывшие над водой клубы дыма, Ростенфеллер тусклым голосом спросил:

– Ладно, мистер Гривз. Сразу к делам. Во-первых, во сколько вы оцениваете отзыв дела? Кстати, мои комплименты. С капитаном Вапаспор в момент прибытия СБ вы промахнулись на пару минут. Майор – с точностью до секунды. Столь здорово недотраханных женщин я не видел уже давненько. Она даже… э-э-э… возбудила дело против Айстемпл, узнав, с кем… э-э-э… имела дело. Весьма странная ситуация, не находите?

Гривз вздохнул. Столь неуклюжей попытки его разозлить неумелым применением техники сбоя внимания он не встречал давно.

– Я заценил ещё на ресепшн, – не менее тусклым голосом откликнулся он.

Ростенфеллер благодарно кивнул. Гривз прошёлся взглядом по противоположному берегу и закинул пробный шар:

– Эх, дожили – кусочек естественной среды обитания стоит бешеных денег. А некоторые уже её и не считают естественной, знаете ли. Но потребление ресурсов, как ни странно, всё по тому же принципу. Что дрова, что газовые скопления на полсистемы.

Ростенфеллер почмокал и неприязненным голосом согласился:

– О да. Видимо, такова природа человека. Если что-то можно сжечь с пользой для себя – он это сделает. И, возвращаясь к основному вопросу: во сколько вы оцениваете отзыв?

Гривз повернул голову и посмотрел Ростенфеллеру в глаза. Скопировав себе во взгляд холодную расчётливую безжалостность, Гривз медленно растянул губы в широченной улыбке и радостно произнес:

– К этому вопросу, уважаемый, мы вернёмся напоследок. А пока я хотел бы узнать вашу позицию по исходной проблеме.

Ростенфеллер несколько секунд смотрел на Гривза. Взгляд его с каждым мигом становился всё более и более отмороженным. Достигнув Сицилической точки, Ростенфеллер взорвался:

– Ты! Крыса, которая роется по помойкам и подбирает остатки с моего стола! Ты кого кинуть хочешь? Ты меня на креды прокатить хочешь? Да счас вызову людей, чтобы они с тобой поговорили. Ты мне за накат ответишь, сучонок! Жопой своей расплатишься! Понял меня, крыса?

Гривз зевнул, вздохнул и протянул:

– Конечно, понял, уважаемый…

– Тогда чё сидишь? Взлетел быстро отзывать заяву! – Ростенфеллер, ощерившись, брызнул слюной.

Гривз демонстративно утёрся, медленно наклонился и вытер руку о шорты Ростенфеллера. Потом отвернулся к воде и скучающим голосом буркнул:

– Накричишься – поговорим о деле.

– Чё?! Ты чё жопо…

Гривз стремительно обернулся и взревел:

– А ты меня под салагу не замазывай!!! Не с токсовозом базаришь – у меня кредов хватит тебя сработать, так что герметни свой раздроченный дерьмосбрасыватель!!!

Они пару секунд сверлили друг друга взглядами. Отмороженный взгляд Ростенфеллера, зарываясь все глубже и глубже в Гривза, натолкнулся там на нечто и разбился на тысячу осколков. Ростенфеллер рассмеялся стеклянным отмороженным смехом. Гривз растянул губы в холодной гадкой улыбке. Его взгляд продолжал вгрызаться в глаза Ростенфеллера до тех пор, пока тот на миг не отвёл его в сторону. Ростенфеллер сразу же вернул взгляд обратно, но Гривз уже поворачивал голову, лишая врага права на реванш.

– Давненько на меня никто не орал. Приятственно, приятственно, – гаденьким голосом протянул Ростенфеллер. Сунув в рот сигару, он пыхнул дымком, и над водой поплыло ещё одно ароматное облако.

– Обращайся, – буркнул Гривз.

Ростенфеллер осклабился, ещё раз затянулся и протараторил:

– А так про проблемку. Чикадолини[57] против – говорит, вся толпа гномов из Копателей Бритонии, что счас на газососках, свалит в нелегал. А и так половина погонов Дублин держит, чтоб хоть половина золотишка попадало к нам, а не к Моллис. А уж как в Нью-Саутгемптоне копы работают, чтобы их гайянцы не запрессовали…

Гривз попробовал найти в сказанном логику, потом опомнился и процедил сквозь зубы в ответ:

– Не там шумы гасите. Сами знаете, что будет, если не загасить большой шум в зародыше. И чем раньше начали…

– Это да так да, кто ж чё поперёк скажет… – протянул Ростенфеллер. – Да вот только пока большой погасишь, мелкие в такой же большой перерастут…

– Стоп! – рыкнул Гривз, поворачиваясь к Ростенфеллеру и поднимая ладонь. – Мы вообще зачем, штампиками потюкать собрались? Может, суть перечитать?

Ростенфеллер сделал неприязненное лицо, щелкнул нателькомпом и над водой повис документ.

– …Объединение усилий государств и независимых организаций численностью более десяти миллионов человек в области исследований альтернативных источников энергии, – зачитал Ростенфеллер.

Гривз, с трудом оторвав взгляд от текста, повернулся к Ростенфеллеру и, сделав весёлый отмороженный взгляд, холодным голосом процедил:

– И чё? Тут есть пункты о свёртывании газодобычи? Или мне вам подсказывать альтернативные способы промышленного использования необработанного газа? И перечислять, что именно можно производить из газа и золота?

Ростенфеллер повернул к Гривзу лицо, на котором висела маска хищника, готового драться за уже забитую, но ещё не съеденную добычу.

– А у вас эта информация откуда? – очень холодным голосом поинтересовался он, впиваясь в Гривза парализующим взглядом готового к броску удава.

Гривз сделал удивлённое лицо и невиннейшим голосом воскликнул:

– МакДиис в сеть выложил заголовки и цитаты из Меморандума. Подкинуть пяток адресов, где лежит?

Ростенфеллер скривился и отвернулся. Через несколько секунд раздумий он глухо буркнул:

– Я поговорю с Чикадолини.

Гривз расплылся в широкой улыбке и прожурчал:

– Отлично. Теперь я спокоен и могу уделить всё внимание остальным делам, отложив не особо срочные до возвращения на Лос-Анджелес. Ну, само собой, не забыв внести оные в завещание. И, кстати, не могли бы мы в качестве причитающегося мне бонуса немного пересмотреть предпоследний пункт.

Лицо Ростенфеллера окаменело, и парой скролов он прокрутил соглашение до предпоследнего пункта.

– И что ты тут хочешь менять? – холодно спросил он.

Гривз оторвал взгляд от экрана и задумчиво причмокнул. Нателькомп Гривза принялся распознавать картинки контракта в текстовый формат. Гривз вернул взгляд на экран и отчеканил:

– Я хотел бы дополнить «По решению Инициатора Соглашения в качестве Сторон, заключающих данное Соглашение, могут привлекаться…» уточнением: «По решению любой из Сторон, заключающих данное соглашение».

Ростенфеллер посмотрел на Гривза. Лицо его являло всё ту же маску окаменевшей подозрительности.

– А зачем? – поинтересовался Ростенфеллер, наклоняя голову и вытягивая шею.

– Могу объяснить, но в этом случае настаиваю на сохранении бонуса, – откликнулся Гривз. Его голос был полон радостного безумия.

Ростенфеллер посмотрел на экран. Маска, за которой он прятал лицо, треснула и осыпалась, явив неприязненное непонимание.

– Объясни, – прохрипел он.

Гривз расплылся в довольной улыбке.

– Дело в том, что в случае включения кого-либо в список Сторон и, соответственно, распространения на них неприкосновенности МежГосСБ, данные Стороны получают возможность свободной перевозки грузов, имеющих косвенное отношение к проекту. Это с одной стороны. И, с другой стороны, факт включения в Стороны любой группы, имеющей сколь-либо серьёзную разведку, по условиям соглашения парализует распространение и частное использование этой Стороной данных, которые она получит в результате участия. А в противном случае эта потенциальная сторона может открыть альтернативный проект.

Ростенфеллер пару секунд помедлил, а потом перенабрал текст, висящий над водой.

– А тебе это зачем? – тихо спросил он.

Гривз вздохнул и буркнул:

– А мне надо, чтобы за мной разведки гонялись?

Ростенфеллер издал невнятный звук, сохранил изменения и свернул экран. Поднявшись, он кивнул и пошёл к двери. Гривз, выждав пару секунд, отправился следом.

Перешагнув порог, Ростенфеллер повернулся, осклабился и буркнул:

– Ты всё-таки редкостный мозгоглист.

Гривз благодарно улыбнулся и поклонился. Ростенфеллер повернулся, сделал несколько шагов по коридору и бросил через плечо:

– Притормози адвокатку. Ей же лучше.

Гривз посмотрел ему в спину взглядом наводчика главного калибра линкора. Потом он закрыл дверь и осмотрел номер. Находиться в нём после того, как Ростенфеллер провонял его своей аурой, совершенно не хотелось.

Брезгливо сощурившись, Гривз прикинул, сколько времени потребуется высоким и низким сторонам на подписание Соглашения. Потом он составил план дальнейших действий и побрёл к берегу.

Коробка ростенфеллеровских сигар осталась лежать на бревне.

Три часа сорок девять минут двадцать восемь секунд спустя

Наайн всю дорогу до космопорта торжествующе сверкала глазами и молчала. Вапаспор задумчиво косилась по сторонам, старательно избегая взглядом Гривза. Гривз, откинувшись на мягкое сиденье бронированного лимузина, задумчиво курил в оконную щель.

«Слон» стоял почти там же.

Вапаспор, посмотрев вслед джиплимузу, молча расстегнула сумочку и метнула в Гривза следующую полётную карточку. Гривз, поймав её, молча кивнул и повернулся, чтобы направиться в кабину. Выждав, пока он повернётся и отойдёт на несколько шагов, Наайн окликнула:

– Пилот!

Гривз щёлкнул клавишей «запись» и медленно повернулся. Наайн торжественно улыбалась. Зрелище было в высшей степени настораживающее. Медленно набрав полную грудь воздуха, Наайн казённым голосом провещала:

– В ознаменование удачного завершения первого этапа операции, я от лица командования СБИ уполномочена вручить вам федеральную кредитную карточку для погашения издержек, связанных с выполнением данного задания!

Наайн застыла с карточкой в протянутой руке. Вапаспор, отвернувшись, хмурилась.

Гривз пару секунд помедлил, потом натянул на лицо маску благоговейного шока и сделал несколько неуверенных шагов к Наайн. Не доходя нескольких шагов, он бухнулся на колени и дополз до карточки. Воспользовавшись оцепенением Наайн, он успел поцеловать карточку и трепетно принять её дрожащими руками до того, как Наайн переменилась в лице и отдернула руки за спину.

– Дебил, – мрачно буркнула Вапаспор себе под нос.

Ещё раз поцеловав карточку, Гривз прижал её к сердцу, отполз на пару шагов и поднялся с колен. Убедившись, что ролик записался на нателькомп, он восторженно взвизгнул и побежал к трапу.

Перелезая через бортик рубки, Гривз спрятал карту в карман и призадумался, не организовать ли проверку службы тестирования кадров СБИ на наличие диверсантов. Придя к выводу, что столь изощрённой наивности он обязан не диверсантам, а специалистам, Гривз вздохнул и направился к шкафчику с одеждой.

Переодевшись и выпив кофе, с сигарой Гривз уселся в кресло, завел руку за спину, пошарил в щели между спинкой и сиденьем и вытащил клочок бумаги. На нем корявым почерком было написано:

«СБ Иденс. Приоритетный канал управления бормом выведен в бортовой отсек. Установлена программа наблюдения через удалённую активацию средств связи.

Борм-перехватчик протестирован, переключение как обычно. Пакет записей для камеры с дедоказательной маркировкой в директории „парево/записи для камеры" на главном (втором) борме. Проги для слива парева каналов радара и др. – в „пареве" по одноимённым папкам».

Гривз вздохнул и вставил в борм полётную карту. Увидев следующее место назначения, он недоумённо поднял бровь и криво ухмыльнулся.

Хлопнув по клавише авзля, Гривз откинулся в кресле, вздохнул и запустил на первом борме игрушку.

Дождавшись, когда после выхода в космос Вапаспор проверит, как работает система перехвата управления первым бормом, Гривз переткнул каналы видеокамер на второй борм, запустил на нём активную видеоэмуляцию себя, активно играющего в игрушки, погасил программ-сторожей на радаре и на микрофонах трюма и углубился в наблюдение и прослушивание жилого блока.

Не то чтобы ему требовался повод для дальнейших действий. Он просто был уверен, что записи ближайших нескольких дней с подложкой фактических событий он в случае необходимости сможет продать с большой выгодой.

Сто сорок часов десять минут шесть секунд спустя

Гривз грохнул на столик поднос с литровыми танками пива и гигантским блюдом бутербродиков. Потом демонстративно поправил ремень с двумя кобурами и уселся на табурет. Жадности и зависти в сверлящих его взглядах поубавилось. Взглядов осталось столько же.

Отхлебнув пива, Гривз небрежно снял с тарелки пару бутербродиков и закинул в рот. Потом он облокотился на стенку и покосился на экран, висящий над десятиметровой длины стойкой бара. Слева на сто шагов тянулось основное помещение бара. Зал, из которого тянулись жадные взгляды, тонул во мраке, слабо разгоняемом фонариками, стоящими на столешницах.

Наайн с видимым усилием оторвала от стола двухлитровую танку и осторожно отхлебнула. Вапаспор, сдерживая голодный порыв, медленно потянулась за бутербродами.

– А поменьше тут кружек не было? – спросила Наайн, роняя танку на стол. Спросила достаточно громко, чтобы сидящие за соседними столиками услышали и покосились на неё через плечо.

– А поесть что, больше ничего нет? – с ноткой омерзения спросила Вапаспор, разглядывая свисающие из надкушенного сыра ниточки травинок.

Гривз поймал нацеленный на него через плечо тяжёлый взгляд малознакомого флиба из банды ЭльТорьяди и скорчил мину, мол «да ладно, брат, забей». Флиб цыкнул и отвернулся. Гривз посмотрел на Сильвий, одетых в тоненькие стильные кожанки и тёмные брючки, вздохнул и, тихо но гулко пробухтел в кружку:

– Нет, все местные привыкли к этому. Ведите себя тише, пожалуйста.

– А мы что, как-то странно выглядим? – возмутилась Вапаспор. Натолкнулась на взгляд Наайн и опустила нос в кружку.

– Нет, на самом деле, что такого? – тихо прошептала Наайн, склоняясь к Гривзу. – Мы же ничего такого не делаем. Вон, они ещё круче нас одеты.

Она кивнула налево. Гривз не стал поворачиваться, и так зная, кого увидит.

– Они – это немного другое дело. Думаю… – начал он объяснять и осёкся, увидев приближающего к их столику человека Баязада. Человек, подойдя со спины к Вапаспор, протянул руки у неё над плечами и опёрся о стол. Его голова оказалась как раз над пригнувшейся Вапаспор.

– Гривз, – прохрипел флиб, склоняя набок толстое небритое лицо. – А это – кто?

– Руки уберите, пожалуйста, – сдерживаясь, выдавила Вапаспор. Ароматы, вырвавшиеся изо рта флиба вместе со словами, заставили её пригнуться ещё ниже.

– Ой! – прохрипел флиб и рассмеялся. – Она ещё и говорящая.

– Ага, – радостно подтвердил Гривз и закинул в рот бутербродик, одновременно ногой зацепив под столом ногу Наайн. Наайн сидела в растерянности – то ли буровить тяжёлым взглядом Вапаспор, то ли мило улыбаться новому знакомому.

– Руки убери! – мрачно прорычала Вапаспор.

Флиб хмыкнул и жёстко, с холодком в голосе, переспросил:

– Гривз, это – кто?

Гривз открыл рот ответить. Вапаспор резко выпрямилась, стукнув флиба затылком в нос. Тот схватился за стукнутое место и отскочил на шаг. Потеребив нос, флиб хмыкнул, окатив Вапаспор и Наайн злобным взглядом и, повернувшись, побрёл к своему столику.

Проследив, где этот столик, Гривз с тяжёлым вздохом поднялся.

– Ты куда? – чуть испуганно спросила Наайн.

– К стойке. Снять нал.

– Не поняла, – буркнула Вапаспор. – А с каких денег?

– С федеральной карточки, – буркнул Гривз и шагнул к стойке.

– Стой, – выпалила Наайн. – А зачем?

Гривз остановился. Сосчитал про себя до десяти. Помечтал о том, что у него получится объяснить что да как. Закинул мечту в запасники несбыточных желаний. Потом просчитал развитие событий, вздохнул и спокойнейшим голосом сказал:

– Дать небольшую взятку для улаживания отношений.

Вапаспор слепила холодное лицо и процедила сквозь зубы:

– Пилот, простите, пожалуйста, но мне кажется, что вы отвечаете за целостность доставки нас из одной точки в другую, а в точках назначения вы не имеете права использовать правительственное финансирование.

Гривз вздохнул ещё раз, состроил хмурую рожу флибу за соседним столиком, заинтересованно прислушивающемуся к разговору, сел обратно и щёлкнул активацию нателькомпа. Пощёлкав скроллером, он выдернул из принтера лист и, хлопнув его на стол, достал из кармана стило. Вписав место, время и имена, он протянул бумагу Вапаспор.

– Это что? – буркнула она.

– Читай, – пожал плечами Гривз и потянулся за сигарой.

Вапаспор переглянулась с Наайн и, убедившись, что она слушает, зачитала:

– «Соглашение. Мы, нижеподписавшиеся… подтверждаем, что полностью ознакомились с данными о правилах поведения на базе Флибов Туниси, и на время нашего пребывания на базе Туниси снимаем с пилота Гривза номер… все обязательства по обеспечению выполнения им контракта номер… принимая на себя всю ответственность за собственные действия и их последствия, а также выводим все последствия реализации данного соглашения за рамки контракта номер-заключённого с пилотом Гривзом. Дата, время, места подписей».

Вапаспор презрительно нахмурилась, подобрала стило, поставила подпись, приложила палец к идентификационному окошечку и протянула бумагу Наайн.

– Гривз, а это зачем? – осторожно спросила Наайн, пытаясь поймать его взгляд.

– Подписывай, подписывай, – энергично скомандовала Вапаспор. – Сами разберёмся, если что.

Наайн, так и не поймав взгляд Гривза, поставила подпись. Потом положила на стол чемоданчик и начала накручивать код. Стрельнув взглядом по открытой крышке и запомнив код, Гривз вернул взгляд к кружке.

Наайн прижала к соглашению печать и, подождав, пока идентификационная зона зафиксирует оттиск, вернула печать обратно в кейс.

Потом протянула бумагу Гривзу и выжидательно на него уставилась. Гривз медленно сложил бумагу в карман, подхватил танку и направился к стойке. Дойдя до неё, он сел на табурет спиной к залу и жестом подозвал бармена. Подождав, пока костлявое лицо наклонится к нему поближе, он шепнул ему пару слов и отхлебнул из танки. Бармен, хорошо видимый всему залу в свете ламп, выпрямился, охватил левой рукой средний палец правой и отрицательно помотал головой.

Гривз ещё раз тяжело вздохнул, отхлебнул из танки и жестом попросил тарелку бутербродиков. Закинув в рот первый, он причмокнул, возвёл глаза к потолку и прикинул, сколько времени ему потребуется на то, чтобы поменять на «Слоне» Щит и вооружение.

Через несколько секунд за спиной с грохотом упала танка, раздалось несколько ударов, сдавленный крик «Гривз!», сменившийся тихими вскриками. Гривз отхлебнул из кружки, вздохнул, снял с пояса пульт связника и настучал на клавиатуре номер.

Закинув в рот ещё один бутербродик, он активировал вызов.

Двадцать три минуты семь секунд спустя

– Семьсот, – сказал большой чёрный человек, откидываясь в пилотское кресло.

Гривз широченно улыбнулся и сказал сквозь оскаленные зубы:

– Макираши,[58] ты же меня уважать перестанешь, если я вот так, сразу, соглашусь.

– Перестану, – кивнул большой чёрный человек. – Но меньше чем за семьсот за эту работу не возьмусь даже я.

Гривз перестал улыбаться. Совсем. Всё его лицо стало олицетворением напряжённейшего внимания.

– И что, даже ты сразу же озвучил нижнюю планку, не заложив ни креда на свою прибыль? – холоднющим голосом спросил Гривз, наклоняясь вперёд.

– Абсолютно, – медленно покивал большой чёрный человек. – Можешь сам посчитать: для блокировки орбитальной базы в пространстве, контролируемом группировкой данной базы, при условии расположения базы в туманно-металлическом облаке требуется минимум три патруля по две единицы. Шестьсот. Плюс минимум сотня призовых.

– А-а-а-а… – облегчённо протянул Гривз, откидываясь в кресле. – Всего-то проблем? Лови контакты.

Гривз нащёлкал на клавиатуре борма контакты и нажал на сброс.

Чёрный человек опустил взгляд на экран и прочёл список.

– Что это? – настороженно спросил он.

– Это, Макираши, список из полусотни наёмников, которые могут болтаться в Гамме Гамма, не привлекая особого внимания – то есть поодиночке. Будем считать, что, собственно, лично твои затраты я оплатил. И не уговаривай меня, пожалуйста, что ты не сможешь извлечь из этого списка раза в четыре больше, чем прибыль за мою операцию – я, в отличие от тебя, не буду не уважать тебя настолько, чтобы допустить мысль о том, что ты не сможешь этого сделать. Более того, я настолько доверяю твоей способности извлекать деньги из информации подобного рода, что без особых опасений дополняю этот список договором о совместном использовании этой базы с отчислением мне всего-навсего сорока процентов чистой прибыли от использования пилотов из этой базы. Соглашайся, пока на меня снизошло помрачение рассудка и я сорю деньгами.

Большой черный человек открыл рот, подумал, закрыл его и медленно почесал большой чёрной рукой кончик большого чёрного носа.

– Ладно, – буркнул он. – А что с оплатой? Или эти твои чудо-пилоты ещё и бесплатные?

– Не совсем. Но те, кто подсвечен зелёным, пока ещё палят моими пушками. И возьмутся за эту работу не более, чем за устранение долга.

Гривз наклонился вперёд и устремил в экран тяжёлый взгляд.

Большой чёрный человек на миг застыл, а потом осторожно прогудел:

– Хм. Гривз, хотел бы я знать, что с этой операции получишь ты, если столь лихо раскидываешься данными…

Большой черный человек на миг застыл, а потом ещё осторожнее спросил:

– Или ты действуешь против?..

Гривз несколько секунд смотрел в настороженные большие чёрные глаза, а потом устало вздохнул:

– Ещё не знаю, и пока не узнаю…

– Мозгосос!!!! – рявкнул большой чёрный человек. Потом стремительно крутанул кресло, выдернул из подлокотника микрофон и высыпал в него серию фраз на боекомпакте.

Через полминуты он крутанулся обратно, деловито наклонился к монитору и выпалил:

– Список я оцениваю в три ляма. Договор на совместное использование я выслал, твой доступ – первоочередной. Первые три пары будут у Туниси в течение получаса. Ещё десяток подтянется в течение двух часов. Из них две команды доковых абордажников. Деньги я вынимаю из списка, остатки – в счёт твоего вклада в совместное использование.

Гривз сделал благодарственное лицо, потом чуть погрустнел и сообщил:

– Абордажников – пока отставить. Увязка со мной мне не нужна. У меня ещё дела на Туниси.

Большой чёрный человек вздохнул и кивнул.

Гривз кивнул в ответ и нажал разъединение. Довольно улыбнувшись, он глянул на радар и сканер.

Перед носом, в сотне километров, висела Туниси. За время переговоров из верфи не вылетел ни один корабль. Три корабля, пристыковавшихся в верфи, привезли немного еды и оборудования.

Гривз нахмурился и посмотрел на таймер. Потом глянул на стратегическую развёртку системы Сицилии[59] и навёл на неё курсор радара. Просканировав пространство между Сицилией и Туниси,[60] Гривз убедился, что встречных конвоев не было.

Полминутки он невидящим взором смотрел на Туниси, раздумывая что к чему. Потом прищёлкнул пальцами, и склонившись над бормом, углубился в процесс взлома сводок сети Флибов. Через пяток минут, получив сводки за последний час и просмотрев их, он широко улыбнулся.

Три сводки, от банд Энкорто, Герляны и Стаккато, содержали запрос на захват пилота Гривза в живом виде. Одна, от совета старейшин, являлась общим циркуляром о перенаправлении просьбы о встрече. К последней было добавлено указание о повышении рейтинга на два пункта.

Гривз набрал номер и сделал угрюмо-неподвижное лицо. Через миг на него глянуло толстое маслянистое лицо с бегающими маленькими глазками.

– Здорово, Альяк, – прохрипел Гривз и скривился в глубокой затяжке.

– Ну? – быстро булькнул Альяк, оглядываясь через плечо.

– Мой заказ – как?

Альяк булькнул:

– Ну, я людей зарядил. Ждём, когда высветится. И фиговинку тоже ищем.

Взгляд Альяка метался по всем четырём углам монитора.

– А сетевые аукционы, закрытые, у тебя кто пасёт?

Альяк на миг замер. Потом возмущённо колыхнулся:

– Гривз, ты мне чё, не всё сказал? Какого оружейного дьявола я людей…

Альяк осёкся. Гривз чуть-чуть улыбнулся. Доброты в его улыбке было сильно меньше нуля. Потом он аккуратно вынул сигару и медленно процедил сквозь зубы:

– Альяк. Я тебя просто спросил, кто у тебя занимается закрытыми сетевыми аукционами. И если никто не занимается, я тебе просто советую ими заняться.

Взгляд Альяка испуганно метался ниже нижнего края монитора.

– Хорошо, – невнятно булькнул он.

– Думаю, пара полезных советов поможет тебе выполнить мой заказ.

– Угу, – невнятно буркнул Альяк.

– Свяжись со мной, если что узнаешь.

– Угу, – буркнул Альяк и прервал связь.

Гривз отключил связь и глянул на данные дальнего сканирования. За время разговора в систему прибыл ещё один человек Макираши. И список из зелёных строчек в списке тактических целей разросся до десяти пунктов. Корабли, разбившись на пары, патрулировали подходы к Туниси, сканируя все подлетающие и отлетающие корабли.

Гривз задумчиво почесал нос и задал себе вопрос – всё ли он предусмотрел. Получалось, что из ожидаемых явлений – всё. К неожиданностям Гривз был готов всегда.

Через полминуты терминал системной связи высветил вызов от Альяка. Гривз старательно стёр с лица все радостные эмоции и принял вызов.

– Гривз, это обойдётся тебе в две сотни! – выпалил Альяк, как только связь установилась. – Аукцион хотели сделать закрытым, но мой человек обделал дельце, так что мы можем участвовать…

– Я подумаю, – холодно сказал сквозь зубы Гривз. – Трансляция есть?

– Конечно. – Альяк щёлкнул парой клавиш, и борм мигнул запросом на отображение входящего канала. Секунду подумав, Гривз вывел сигнал на панорамный голограф-проектор. Окинув взглядом выставочный зал Туниси, освещённый десятком ламп, он удовлетворённо покивал Альяку и процедил сквозь зубы:

– Вижу. Что вы смогли узнать?

Альяк, опустив взгляд, почмокал губами, колыхнулся и пробулькал:

– Сначала хотели провести закрытый аукцион. Два лота. Твой заказ и какая-то лейтенант флота Кипон. Она одна выжила из звена, что сожгло Младшего Тир-о-Яди со свитой. За этим занятием их и застал Средний. Кто именно целил на твой заказ – непонятно, но, по-видимому, кто-то из совета кланов…

Гривз кашлянул. Альяк на секунду осёкся, потом сбивчиво продолжил:

– Ну… э-э-э… в общем, мой человек добился, что всех объединили в один лот и устроили шоу… и открытый аукцион…

– И теперь клан Тир-О-Яди будет до упора поднимать… – холодно, голосом, звенящим, как сталь на морозе, отрубил Гривз. Потом от недобро улыбнулся и вкрадчиво спросил: – Альяк, а из каких фондов ты будешь перекрывать излишки?

Альяк на миг замер, а потом его взгляд забегал ниже нижнего среза монитора.

– Гривз, – обиженно пробулькал Альяк. – Ну сам посуди, откуда я могу…

– Из кредита в Сицилия-банке, например, – ещё вкрадчивей и проникновенней прошипел Гривз. – Договор у нас с тобой подписан, мой лимит оговорен, форс-мажоров не предусмотрено, штрафы ты знаешь…

Гривз покосился на экран. В выставочном зале наметилось движение.

– …Так что действуй, уважаемый.

Гривз прервал связь и уставился в экран.

Голокамеры передавали фронтальный ракурс невысокого подиума, посверкивающего тремя шестами. Шесты и сам подиум тонули во мраке, и движение, которое привлекло внимание Гривза, было не более чем шевелением теней. Гривз. однако, знал, что это означает, и устремил взгляд на экран, чтобы не упустить ни малейшего нюанса.

Ждать ему пришлось секунд десять. По истечении оных грянули фанфары, а потом бравурный голос сказал:

– Итак, все заинтересованные и озабоченные происходящим лица и прочие части тела уже протянули хотя бы глаза в нашу комнатку, и потому мы начнём, дабы вы кончили!

Зазвучала фанера радостного гула многотысячной толпы.

Гривз скривился и потянулся за сигарой.

– Сегодня на открытом аукционе мы представляем три уникальных по своему происхождению трофея. На их плечах, где скоро окажутся ваши руки, а возможно, и менее безобидные предметы, ещё недавно висели погоны наших врагов.

Гривз на миг застыл, вылавливая из памяти смутную догадку. Потом он прикурил и, склонившись над пультом, заколотил по клавишам, краем уха слушая очередную пошлость ведущего аукциона:

– И потому они – наши военные трофеи, трофеи победителей, получивших власть над побеждёнными, готовыми склониться, а потом ещё раз склониться – и так далее – перед и под победителем.

Просмотрев записи борма за последний час, Гривз гнусно ухмыльнулся и открыл каналы связи с двумя десятками кораблей, патрулировавших систему.

– И давайте кинем первый беглый взгляд и наполнимся предвкушением вкушения…

Скинув пятёрке, болтавшейся между Сицилией и Туниси, координаты транспорта, пролетевшего мимо Туниси десять минут назад, Гривз вернулся к экрану.

– И первая по старшинству – лейтенант Флота Кипон Наоко Муратори!

Тусклый синий свет выхватил крайний слева столб, осветив пошатывающуюся тоненькую фигурку и короткое каре причёски. Сверкнув на латексных чулках и уходящей под потолок тоненькой цепочке, свет погас.

– Маленький, но лакомый, ох, какой лакомый кусочек! – слащаво протянул ведущий.

Гривз хмыкнул и глянул на экран со стратегической картой. Пара кораблей летела наперерез спешащему к Сицилии транспорту. Ещё один почти параллельным курсом летел впереди транспорта, готовясь связать встречную группу. Ещё два истребителя, изображая перестрелку, медленно смещались к точке, где курс транспорта должен был пересечься с группой перехвата. До встречи оставалось минут сорок.

– Средняя по званию, но никак не по всему остальному – капитан Флота Иденс Сильвия Вапаспор!

Отметив, что команда подготовки профессионально упрятала тощее тулово капитанки под мешковатым лифом, Гривз вернулся к тактической карте.

– Эти прекрасные ножки прекрасно приспособлены для того, чтобы их растягивали пошире!

Через пяток секунд он нашёл то, что искал – десяток кораблей, летящих по прямой от Сицилии к Туниси. Корабли были растянуты цепочкой, точнехонько отражавшей пропускную способность стыковочного кольца.

– И, наконец, – и наверняка не на один, – старшая по званию и попавшая в наши сети на пике сочности майор Флота Иденс Сильвия Наайн!

Бегло глянув на голый живот Майорки, Гривз вернулся к карте. Прикинув, что струя из десятка кораблей будет пролетать точку встречи транспорта с группой перехвата через двадцать минут, Гривз занёс руки над пультом и замер, уставившись на карту.

– Никого не напоминает? Да, ваша догадка верна… со всеми вытекающими и подтекающими!

От Туниси отстыковались три транспорта. Один сразу же выбросил облако грузовых контейнеров. Радар, настроенный на поиск грузов, зафиксировал отстрел от Туниси небольшого груза. До того как отстреленный груз опознался бормом, все три транспортника сверкнули втягивающими лучами, собирая рассыпавшийся груз.

– Итак, лейтенант…

Синий свет облил тоненькую фигурку.

– Капитан…

Второй прожектор выхватил из тьмы затянутые в латекс ноги капитанки.

– Майор…

Третий прожектор окрасил оголённый живот Майорки мертвенно-синюшным светом.

– Три в одной!!! – восторженно рявкнул ведущий.

Подиум залил яркий бело-розоватый свет. Громыхнул хор восторженных воплей. Через полсекунды хор чуть затих и его перекрыл гнусный голосок ведущего:

– Хотя при известной изобретательности можно и больше…

Три транспорта медленно разлетелись в разные стороны. Гривз настучал серию приказов. Три пары истребителей снялись с патрульных маршрутов и полетели на перехват.

Гривз глянул на тактическую карту и удостоверился, что пары перехватчиков легко затерялись среди сотен других кораблей, заполнявших пространство Сицилии. Откинувшись в кресле, Гривз бросил взгляд на экран.

Над подиумом повисло в воздухе табло, на котором рос список участников аукциона. Список мгновенно разросся до пяти пунктов, потом, пару секунд помедлив, дополнился ещё десятком имён. Найдя в десятке Альяка, Гривз изучил остальных и криво усмехнулся. Одиннадцать из шестнадцати участников являлись торговыми посредниками, для которых старания ведущего были совершенно безразличны. За спинами скольких из них прятались покупатели, не менее активные, чем сам Гривз, он сказать затруднялся. Склонившись к пульту, Гривз выключил звук с подиума и открыл канал связи с Альяком. Как только экран заполнило лицо, ставшее ещё более сальным, Гривз сделал угрюмо-хищное лицо и буркнул:

– Кредит открыл?

Слои жира испуганно вздрогнули. Бегающий взгляд на миг замер. Гривз добавил в голос рыков и свирепо заорал:

– Что? Ещё нет?

– Я… я уже над этим работаю… – проблеял Альяк, опустив взгляд ниже уровня экрана.

– Работай активнее. Не ставь меня перед выбором – гасить кредит или тебя, – холодно сказал Гривз. Причмокнув губами, он угрожающе спросил: – На сколько открываешь?

Альяк замер. Глазки его бегали так быстро, что, казалось, вот-вот задымятся. Через три секунды он выдавил:

– На десять лямов.

Гривз свирепо хохотнул и медленно процедил сквозь зубы:

– На пятьсот, Альяк, на пятьсот! Ты меня хорошо понял? Пятьсот. Повтори.

– Пя… пятьсот, – тихо прошептал Альяк.

– Действуй. И быстро. Аукцион уже начался.

Альяк кивнул. Гривз отключил канал и глянул на подиум.

За время беседы сумма аукциона поднялась от ста до трёхсот пятидесяти тысяч. Товар всё так же неподвижно висел на столбах. Основные торги пока не начались, и наркоошейники работали в режиме успокоения.

Гривз глянул на цену, медленно, по полсотни, ползущую вверх, и переключил внимание на карту.

Три транспорта, разлетевшиеся от Туниси, держали курс на прыжковые дыры.[61] Пары перехватчиков успевали их достать с хорошим запасом. И, что более важно, емкостей трюмов у перехватчиков вполне хватало, чтобы уволочь выпотрошенный из транспортов груз.

От прыжковой дыры на Гамма-Бета к Туниси летел фронт из пяти десятков кораблей.

Гривз усмехнулся и посмотрел на транспорт, спешащий к Сицилии. Пилот транспорта, видимо, испугавшись летящей навстречу стаи кораблей, отвернул перпендикулярно прежнему курсу и летел прямо на один из перехватчиков. Потом транспорт резко притормозил, закрутился на месте и исчез с экрана. Деталей дальний радар не передавал, но Гривз отлично представлял, как это выглядит: пилот перехватчика, сближаясь на встречных, точно рассчитал дистанцию, вышел из круиз-режима за несколько мгновений до попадания транспорта в зону обстрела и влепил ему в лоб перехватчик и залп из всего бортового вооружения. У пилота транспорта было полсекунды на то, чтобы сориентироваться и решить, что ему делать с подлетающим истребителем, который неожиданно вышиб его из круиза и снёс энергощит. По-видимому, задействовать дополнительные генераторы щита он не успел, потому что истребитель, подлетев в упор, накрыл его плотным огнём, изрешетив рубку управления и бортовые системы.

Через миг на экране тактической связи выскочило сообщение, и его догадка подтвердилась.

Дочитав сообщение, Гривз обозвал себя дураком и хлопнул по запуску круиз-двигателей.

Нацелив алот на точку, где перехватчик стерёг обездвиженный транспорт, Гривз мельком бросил взгляд на происходящее в зале.

Сумма, двигаясь уже по сотне, близилась к полутора миллионам. В игре остались только три игрока. Через пять секунд сумма достигла полутора миллионов, и ведущий активировал наркоошейники. Майорка и капитанка изогнулись, распахнув рты в крике. Майорка рухнула на колени и, прогнувшись назад, начала медленно качаться вверх-вниз. Капитанка, подрагивая, обвила столб и начала медленно об него тереться. Лейтенант на пяток секунд окаменела, сопротивляясь хлынувшему в кровь возбудителю. Потом, запрокинув голову в крике, повисла в цепях. Вздрогнув несколько раз, она обмякла.

Гривз задумчиво посмотрел на повисшее в цепях худенькое тело, хмыкнул и вернулся к карте.

Стая кораблей, не обращая внимания на свернувший транспорт, неслась к Туниси. Фронт из пятидесяти истребителей от прыжковой дыры – тоже. Убедившись, что точка перехвата того из трёх транспортов, что летит к прыжковой дыре Гамма-Бета, находится достаточно далеко от фронта полусотни истребителей, Гривз занялся вычислением собственного курса.

Восемнадцать минут сорок семь секунд спустя

Его опознали. Впрочем, на сохранение инкогнито он и не рассчитывая. В остальном его расчёты оправдались: два хвостовых «Гиганта»[62] из стаи, спешащей к Туниси, развернулись и кинулись за ним.

Гривз радостно усмехнулся, положил руки на джойстики и порадовался тому, что противник рассчитал все абсолютно правильно – транспортному «Слону» против двух сверхтяжёлых истребителей ловить было нечего. Абсолютно нечего. За исключением случаев нестандартного использования энергоресурсов транспортного корабля и переработки оружейных кронштейнов под нетипичные пушки.

«Гиганты» легли на угловой курс. Один вышел из круиз-режима и выпалил перехватчик. Второй остался в круиз-режиме, нацеливаясь стремительно сократить расстояние до транспорта, выбитого из круиза.

Гривз прищурился и почти синхронно нажал кнопки гашения круиз-двигателя и сброса контрракеты. Через миг его пальцы втопили кнопки маршевых ускорителей. Близкая волна взрыва прошлась рябью по мониторам. Пальцы Гривза забегали по кнопкам. «Слон», продолжая улепётывать на форсированном ускорителе, отстрелил ещё три контрмеры, а потом две мины. Контрмеры перехватили ракетный залп заднего «Гиганта». Передний выпал из круиз-режима, но недостаточно быстро, и первая из двух мин, оказавшихся у него прямо по курсу, врезалась ему в рубку. В пространство выплеснулась свитая из энергожгутов двойная сеть красного и белого огней. Пушки «Гиганта» открыли огонь по второй мине. За полсекунды до этого три задних и две бортовых турели «Слона» открыли огонь по «Гиганту». Скорее всего, пилот «Гиганта» успел понять, из чего в него стреляют. И потому остался жив. Первая стая тусклых фиолетовых звездочек сшибла щит. Вторая, поймав «Гигант» уже на маневре отклонения, врезалась не в рубку, а в левое крыло. Крыло, оплавленное в трёх местах, отвалилось. Потом пилот «Гиганта» допустил вторую ошибку, которая всё-таки стоила ему жизни.

Вместо того чтобы продолжать маневр уклонения, он, уклонившись от залпа, включил форсированные ускорители и устремился на Гривза, открыв огонь из шести уцелевших пушек.

Вокруг «Слона» вспыхнуло белыми жгутами тяжёлое защитное поле, забиравшее всю энергию реактора. Гривз нажал на гашетки. Пилот «Гиганта», который абсолютно логично предположил, что после столь мощного залпа накопители орудий «Слона» должны быть пусты и что шести пушек вполне хватит, чтобы парой очередей сбить слабый щит «Слона», поймал десяток зарядов в рубку. «Гигант» вспыхнул огненным шаром.

Второй «Гигант», нагонявший Гривза на круиз-двигателях, затормозил. От стаи отделились ещё пять кораблей и, развернувшись, полетели вслед за Гривзом. Глянув на карту и прикинув дистанцию, Гривз ругнулся и, выпустив джойстики, бросил ладонь на пульт связи. Три из пяти истребителей, карауливших подбитый транспорт, сорвались и устремились навстречу.

Бросив руку обратно на джойстик, Гривз забарабанил по клавишам, сбрасывая контрмеры. Потом, тщательно прицелившись, сбил пушками обе торпеды, выпущенные вторым «Гигантом». Накопитель форсированного ускорителя замигал красным, предупреждая, что партия смеси в баках заканчивается. Отжав кнопку ускорения, чтобы накопители накачали новую порцию топлива, Гривз активировал восстановители щита. Заложив вираж для придания минам большего разлёта, Гривз сбросил четыре штуки, одновременно открывая по приблизившемуся «Гиганту» огонь из кормовых и бортовых пушек.

«Гигант» резко сбросил скорость и сосредоточил огонь на минах. Два зацепивших его выстрела выбили жгуты из его щита.

Заложив вираж в другую сторону, Гривз сбросил ещё три мины, пару контрмер, а потом хлопнул по активатору круиз-двигателя. Пока нилот «Гиганта» расстреливал мины, круиз-двигатель успел прогреться и запуститься. Первый выстреленный «Гигантом» перехватчик напоролся на контрмеру. Второй нагнал «Слон», когда дистанция была разорвана до недосягаемости вооружения «Гиганта».

Убедившись, что «Гигант» начал прогрев круиз-двигателей, Гривз хихикнул, сбросил три мины и тоже активировал круиз-двигатели. Двигатели успели прогреться. Через восемь секунд круиз-полёта «Гигант» выпал из круиза, выстрелил перехватчик и занялся расстрелом мин. Гривз, дождавшись, пока перехватчик его догонит, выпал из круиза, сбросил ещё одну мину и активировал прогрев круиз-двигателей. Глянув на радар и убедившись, что с этого рывка он выйдет из досягаемости ракет-перехватчиков «Гиганта», Гривз глянул на тактическую карту. Пятерка почти нагнала первый «Гигант», и к моменту, когда тот лег на круиз, отставала от него на семь секунд лёта.

Пилот переднего «Гиганта» предпочёл напороться на мину и потерять половину щита, но не выходить из круиз-режима.

Через полминуты мимо Гривза пронеслись три «Страйкнейла»,[63] спешащие на перехват «Гигантам». Выскочив из круиз-режима прямо перед «Гигантами», пилоты «Страйкнейлов» скинули по мине и, пролетая сквозь строй «Гигантов», дали дружный залп перехватчиками и торпедами. Передний «Гигант», уже потерявший щит, поймал вторую мину и взорвался. Пятеро задних вышли из круиз-режима и начали противоторпедный манёвр. Гривз покосился на разгорающийся за кормой бой и завистливо вздохнул. Потом он глянул на стратегическую карту.

Половина стаи кораблей, летевшей к Туниси, развернулась и летела к подбитому транспорту.

Два из трёх транспортов, летевших к прыжковым дырам, были уже перехвачены и выпотрошены. Истребители с грузом летели к прыжковым дырам. Последний транспорт должен был быть перехвачен через несколько минут.

Потом Гривз глянул на трансляцию аукциона. Айак сделал покупку за 318 миллионов.

Через три минуты Гривз был на месте. Выйдя из круиз-режима, он подлетел к кормовому люку транспорта и набрал на борме процедуру перегрузки, понадеявшись, что не придётся вручную вскрывать отсек подбитого транспортника. Системы грузового отсека на подбитом транспорте уцелели, и через полминуты блок СЖБ оказался в трюме у Гривза.

Облегчённо вздохнув, Гривз скинул двум истребителям, оставшимся у транспорта, команду прикрывать, навёл алот на стыковочное кольцо Сицилии и запустил круиз-двигатели.

Потом Гривз глянул на карту и прикинул, что не менее чем на двадцать минут можно оставить рубку. Хитро усмехнувшись и выложив в пепельницу окурок сигары, Гривз разблокировал люк коридорчика, ведущего в транспортный отсек, и вошел внутрь.

Внутри его ждал сюрприз. Тусклая лампочка, зажегшаяся под потолком, осветила три анабиозных капсулы и стол. На столе в кучу был свалены одежда, кобуры, обувь, карточки. Серебристый чемоданчик с пристегнутой цепочкой стоял посреди кучи.

Гривз глянул в окошечки анабиозных капсул и задумчиво уставился на чемоданчик. Он соображал, что же везли на трёх транспортах, которые выпотрошили его группы перехвата. Раздумывать мешало восхищение безалаберной честностью флибов, которые осуществили продажу строго по порядку – со всеми причиндалами, находившимися во владении продаваемых.

Из раздумий его вырвал вызов. Гривз щёлкнул клавишей, сунул в рот сигару и шагнул к ближайшему анабиозному гробу.

На экране появилась перечёркнутая устрашающим лиловым шрамом красная небритая морда.

– Здорово, Яди! – весело буркнул Гривз, снимая с первой капсулы шприц с нейромодулем Наайн.

– Гривз! – угрожающе пробасила морда.

Гривз приложил шприц к предплечью и загнал детали нейромодуля в кровь. Нателькомп слабо пискнул, сообщая о начале установки контакта с детальками, которым предстояло добраться до висков и там собраться в единое целое.

– Гривз, не вздумай! Я ж тебя везде достану! – прохрипел Средний Тир-о-Яди.

Гривз вогнал в предплечье детали управляющего модуля Вапаспор и жизнерадостно рыкнул:

– Я, конечно, могу только ради тебя прилететь на Везде, чтобы ты смог меня достать. Координаты подскажешь?

Морда стремительно начала багроветь.

– Ты, клоун! Ты чё, не понял?!?! Да тебя на Окраине порвут!!! И из любой дыры выковыряют, куда ты, глист задрочившийся, прятаться забьёшься.

Нателькомп пискнул, сообщая данные тестирования управляющих нейромодулей. Гривз глянул на краткий обзор сбоев, вызванных уничтожением вшитой в пилота накладной, и на миг скривился. Потом он шагнул к третьей капсуле, вогнал в себя третий нейромодуль и задумчиво уставился внутрь капсулы.

– Яди, родной, извини, что не могу поддержать беседу про места скрытного обитания задрочившихся глистов, – задумчиво протянул Гривз. – Опыта сильно меньше, чем у тебя. Ещё какие-нибудь темы для беседы есть?

Гривз рассмотрел тонкий носик, широко расставленные глаза и пухлые губы, находящиеся по другую сторону крышки. Вздохнув, он хлопнул по клавише разгерметизации капсулы и перевёл взгляд на Яди.

Яди молчал. Лицо его было налито кровью до вишневого цвета. Через пару секунд оно начало понемногу бледнеть.

– Что ты хочешь? – выдавил Яди.

Гривз шагнул в сторону. Крышка капсулы распахнулась. Тоненькое тело, обтянутое латексом, сползло на пол, подтянуло колени к животу и невнятно простонало.

– А что у тебя есть? – игриво спросил Гривз, с интересом глядя на её лицо. Веки, дрогнув, поползли вверх, открыв серые глаза. Глаза были пусты и подёрнуты наркотической поволокой.

– У меня? – прохрипел Яди. – У меня много что есть. А что тебе надо?

Гривз широко улыбнулся и сообщил:

– О-о-о! Мне много чего надо. Ну, для начала я бы не отказался от конфессии на разработку алмазов в Гамма Бета. Или от приоритетного канала общения с Мамочкой.

Она шевельнулась и медленно, не тратя сил на стон, распрямилась. Потом заторможенно изгибаясь и подтягиваясь дрожащими руками, поползла к стенке.

Яди стремительно побледнел и скрипуче выдохнул:

– Ты!

Гривз повернул улыбку и задумчивый взгляд к экрану.

– Ну я. Ты спросил, что мне надо. Я начал отвечать. Если тебя это огорчает, я могу и не отвечать, а вернуться к той постановке вопроса, которая стояла первоначально.

Гривз убрал с лица улыбку, и внятно, по словам, процедил сквозь зубы:

– Что у тебя есть?

Яди замер, придавленный взглядом Гривза. Поволока гнева, застилавшая глаза Яди, под взглядом Гривза начала замерзать и осыпаться. Дождавшись, пока исчезнет последняя крупинка поволоки, Гривз опустил взгляд. Она доползла до стены, уцепилась за неё и начала медленно подниматься.

– У меня на самом деле много чего есть, Гривз, – буднично сообщил Яди. – Так что если ты знаешь что-то определённое, что у меня есть и что тебе надо, – просто скажи. Или давай я просто выплачу тебе сумму моей последней ставки на аукционе. Хоть сейчас переведу сумму. Если где-нибудь подзаймёшь, вполне хватит на штраф и компенсацию за налёт.

Гривз остановил взгляд на остром локте, ходившем ходуном от дикого напряжения. Её рука, вцепившись в щель на стыке пластин обшивки, вытягивала тело вверх.

Гривз отвёл взгляд на экран и столь же будничным тоном спросил:

– А что, ставка триста пять – твоя?

Яди кивнул и неумело спрятал легкое самодовольство под мрачной усмешкой.

Гривз причмокнул и покачал головой. Тщательно смешав в голосе безразличие с заботливостью, он спросил:

– А что дальше не стал поднимать? Решил перехватить силой? Или больше не было?

Яди скривился, покачал головой и осторожно буркнул:

– Ты мне всё-таки каналы не инвертируй… Сицилия-банк пока ещё работает исправно, оборудования под залог у меня, сам знаешь, за миллиард… но больше своей последней ставки я платить не буду.

Гривз отвёл взгляд к стене.

– Или так, или будем воевать дальше. Что для тебя сейчас не особо желательно. Покупатель уже наверняка подал жалобу и у Сицилии тебя ждут. Я же компенсирую почти всю сумму!

Она, подобрав колени, вложила все силы в один рывок. Тело, извернувшись в полёте, зацепилось ошейником за торчащий из стены рубильник отключения всех капсул. Блок антисуицида, уловив умственный импульс самоубийства, сработал ещё в полёте. Нейрочип ошейника мгновенно расслабил мышцы. Обмякшее тело повисло на рубильнике. Ошейник, впившись в шею, перекрыл приток воздуха.

На Гривза уставились серые глаза, в которых мрачная решимость и торжество мешались с мольбой. Гривз вздохнул, шагнул к стене и правой рукой взялся за ошейник.

Торжество из взгляда исчезло. В её глазах осталась только мольба и ненависть. Гривз, вспомнив, что он на линии связи, спохватился, присоединил к правой руке левую, снял её с рычага и аккуратно положил на пол.

– Ну так как? Договорились? Могу, если хочешь, одолжить всю сумму штрафов и покупки, – нетерпеливо спросил Яди.

Гривз задумчиво посмотрел на распростёртое на полу тело. Нейрочип выключился. Она чуть повернула голову. На Гривза уставился взгляд, в котором были слёзы и мольба. Мольба в чистом виде, без примесей других эмоций. Её губы шевельнулись и невнятно шепнули:

– Пожалуйста, убей меня.

Это крик шепотом показался Гривзу знакомым. Он всмотрелся в глаза, вспоминая, где он видел что-то похожее.

– Пожалуйста… – проплакала она по-кипонски, и Гривз разглядел в её глазах призрак смерти. Призрак, который она пыталась поймать со всею отведённой ей силой, которой всё равно не хватало.

Увидев этот призрак смерти, Гривз узнал его и вспомнил – где он увидел его впервые.

Гривз моргнул, отгоняя воспоминания, потом поднял взгляд на экран и внимательно посмотрел на нетерпеливое выражение лица Яди. Яди, прочитав ответ по выражению лица Гривза, начал стремительно мрачнеть и наливаться кровью.

Гривз вскинул руку и протараторил на итанском:

– Яди, благодарю тебя за предложение. Я думал над ним. Ты проявил всю щедрость, которую мог проявить уважаемый человек. Но я не могу согласиться. Это личное.

Лицо Яди вмиг превратилось в маску бешенства.

– И ты, брат, как никто другой, мог бы понять, – почему, – умиротворённо продолжил Гривз. – Но я не смогу ничего сказать, не взяв с тебя клятвы молчания. Но ты поймешь и так.

Наклонившись, Гривз вздёрнул её на ноги, так, чтобы Яди увидел рядом два лица. Дождавшись, когда лицо Яди поплывёт от удивления, Гривз уложил её обратно на пол.

Выпрямившись и посмотрев на Яди, понемногу приходящего в себя, Гривз выстрелил добивающий залп:

– И это я их купил.

Яди на миг застыл, и только дрожание ресниц опущенных глаз отразило ход мыслительного процесса. Потом Яди невнятно мотнул головой и отключился. Гривз несколько секунд смотрел в стену, просчитывая, сколько времени потребуется для того, чтобы найти на кипонских серверах развёрнутую генную карту. И можно ли за это время подчистить его собственную стандартную, которая есть у Мамочки. Отбросив эту затею, он вздохнул и опустил взгляд.

Её рот был расслабленно открыт. Кончик языка лежал на зубах. Нейрочип старательно блокировал попытку откусить язык. По её щекам бежали дорожки слез. Во взгляде стояла стена агонизирующей безнадёжности.

Гривз присел на корточки и тихо сказал по-кипонски:

– Я хочу, чтобы ты жила.

Через несколько секунд нейрочип отключился. Её губы неуверенно шевельнулись.

– Почему? – еле слышно выдохнула она. Отчаянье в её взгляде медленно затухало, меняясь на страх. Страх непонимания, под которым плескалось полное безразличие к тому, быть или не быть. Гривз миг подумал, а потом плотоядно осклабился и утробно прорычал:

– Ну, я скажу самую темную часть правды. Ту, в которую ты легко поверишь. Я тебя хочу.

Она закрыла глаза. По её лицу растеклась смесь брезгливости и апатичного безразличия. Тело напряглось, выгибаясь дугой.

– Я пойду в рубку. Приходи. Будем говорить дальше, – прогудел Гривз, поднимаясь.

Она расслабилась. Гривз посмотрел на рубильник и буркнул:

– Приходи, а не пытайся убить себя. Может, потом.

Она напряглась, расслабилась и, не открывая глаз, медленно кивнула. Гривз шмыргнул носом и пошёл в рубку. На ходу он подумал, что сбои в нейроконтроллерах скомпоновались достаточно удачно.

Плюхнувшись в кресло, Гривз глянул на мониторы. До Сицилии оставалось два часа лёта. Три корабля конвоя летели рядом. Ещё пять, затерявшись среди десятков других кораблей, подтягивались к Сицилии. Гривз наклонился к борму и набрал серию команд. Через десяток секунд борм выплюнул три карты покупки. По очереди проверив их, Гривз сунул карты в карман и на несколько секунд призадумался над тем, как действовать дальше. Тихий шорох за спиной прервал его размышления.

Она, придерживаясь за стену, дошла до люка выхода на трап. Окинув мониторы мутным взглядом, она прислонилась к люку спиной и медленно сползла на пол. Гривз терпеливо ждал. Через несколько секунд она подняла голову. Сквозь чёлку на Гривза уставился мутный тёмно-серый глаз.

– Почему? – еле слышно прохрипела она.

Гривз с легкой заинтересованностью смотрел в глаз, в котором понемногу разгорался интерес, приправленный наркотическим возбуждением. Не дождавшись ответа, она спросила ещё раз:

– У тебя ещё два тела. У меня нет трехсот миллионов. И у меня нет ничего, что стоит триста миллионов. Почему?

Гривз молчал, пытаясь угадать, задаст она нужный вопрос или нет. Она ещё несколько секунд подождала ответа. Действие транспортного иммобилизатора стремительно проходило. Её нога вздрогнула и затряслась мелкой дрожью. Взгляд, на миг прояснившись, начал затуманиваться бешенством.

– Кого я тебе напоминаю? – почти прорычала она.

Гривз улыбнулся и тихо буркнул:

– Ответ. А кого – не важно.

Она опустила голову, истерично хихикнула, ещё раз, а потом зло расхохоталась, выгнув спину и задрав голову к потолку.

Гривз, не отводя от неё взгляда, извернул руку за спину и щёлкнул клавишей кухонного автомата.

Она, отсмеявшись, опустила на Гривза лицо, оскаленное хохотом, и прохохотала сквозь стиснутые зубы:

– Смешно. Бежать от того, что в каждом, кто к тебе прикасается, видеть призрак другого, и попасть в рабство к тому, кто увидит призрак в тебе.

– Ага. Смешно, – спокойно подтвердил Гривз и протянул ей кружку. – Выпей.

Она взглянула на кружку. Несколько секунд она смотрела на неё, осознавая, что это и зачем это. Потом подрагивающие скрюченные пальцы вцепились в тёмный пластик. Сделав над собой усилие, она заставила руки прекратить дрожать и донесла кружку до рта. Сделала пробный глоток. Потом приникла к кружке и несколькими жадными глотками опустошила её до дна. Подняв взгляд от кружки на Гривза, она протянула её обратно. Во взгляде её было неуверенное требование добавки.

Гривз хмыкнул, подставил кружку под разлив и запустил приготовление второй порции релакс-витаголя. Подумав, он снял с полки над кухней вторую кружку и поставил её под раздатчик кофе.

Через несколько секунд она перестала дрожать. Её взгляд, поблуждав по полу рубки, поднялся на Гривза.

– Тебя не смущает, что у нас будет групповуха? – хриплым голосом спросила она. Под хриплым цинизмом в голосе проскакивали нотки жестоко раненной нежности.

Гривз усмехнулся и насмешливо буркнул:

– А тебя?

Она опустила взгляд в пол. Через несколько секунд она тихо сказала:

– Я так не могу. Не хочу. Это нечестно.

Гривз расхохотался. Приступ громового хохота запрокинул его голову к потолку. Рука несколько раз стукнула о подлокотник. Через десяток секунд, когда от волны хохота осталась только улыбка, он вынул из автоматов кружки и протянул одну ей. Взгляд её был полон готовности обидиться. Она, помедлив, приняла кружку и сделала мелкий глоток.

– Нечестно – что? – гулко хохотнул он. – Видеть в другом созданную тобой иллюзию? Общаться с тем, кого так или иначе создал в своих мечтах, после чего жизнь притянула к тому, кто может в себе её воплотить?

Она закрыла глаза и согнулась, почти достав пола. Потом выпрямилась, устремила на него взгляд и враждебно, но с долей сомнения в голосе возразила:

– Это так. Но есть связь, которая вне материальной Вселенной. Та, которая напрямую. От души к душе, минуя даже эмоции. От внутреннего пространства одного к внутреннему пространству другого, минуя пространство материальной иллюзии. И это не обмануть.

Гривз улыбнулся. Наклонился к ней и тихо проурчал, медленно роняя слова прямо в её взгляд:

– А сколько существ носит в себе то бессмертное ничто, которым ты являешься? Сколько разных бытийностей живут в твоём внутреннем мире? И сколько их них – слепки тех, чей прах давно ушёл в корни деревьев? И как часто ты меняешь ту, которой будешь следующие несколько секунд или лет, потому что к тебе во внутренний мир постучался кто-то, кто на несколько секунд или лет стал ищущим ту, которой ты становишься? И ты, и я – дома призраков. Сотворённых нами или подхваченных по Пути. И мы становимся ими, чтобы быть друг с другом. Мы притворяемся ими. Эта игра и есть жизнь. Ты права – в ней нет Истины. Но это не причина для того, чтобы не играть в неё.

Улыбка Гривза стала шире, превратив его лицо в плотоядную хищную морду. Он весело рыкнул:

– Или ты думаешь, что я хочу, чтобы ты побыла кем-то, кто не заслуживает того, чтобы им быть? Или что мне будет неудобно быть тем, с кем хочешь быть ты?

Гривз хохотнул:

– Да, само собой, это будет групповуха. Вот только количество участников не три, и не четыре, а куда больше!

Она опять закрыла глаза и склонилась вперёд. Он отвернулся, давая ей время понять сказанное. Время подумать у неё ещё оставалось. Гривз успел ещё раз окинуть взглядом стратегическую карту, просмотреть записи передислокации сил на орбитах Сицилии и скинуть несколько заказов на Сицилию.

Как раз в тот момент, когда он начал беспокоиться, что время, отпущенное ей на раздумья, вот-вот истечёт, она открыла глаза и отхлебнула из кружки. Поставив её на пол, она поднялась и посмотрела на Гривза. Взгляд её пылал сумасшедшим весельем.

– Не скажу, что это хуже смерти. Это просто что-то, что с ней невозможно сравнить. Совсем другое.

Гривз гнусно ухмыльнулся. Она злобно сощурилась, потом шагнула и, сев к нему на колени, медленно провела рукой по небритой щеке.

– Классная чесалка, – прошептала она, пока её вторая рука, действуя как бы сама по себе, медленно поползла по его животу.

Он заглянул ей в глаза и увидел, что уже совсем немного. Наклоняясь, чтобы провести щекой по её щеке, он выхватил мультитул, в движении настраивая резак. Мультитул мягко вжикнул, и ошметки латекса сползли с её тела. Пока одна рука Гривза засовывала мультитул в чехол и хлопала по кнопке трансформации кресла, вторая рванула клапан аварийного сброса комбинезона.

Откидываясь на диван, Гривз схватил её за плечи и притянул к себе. Волна безумного желания накрыла её через четыре секунды.

Краешком сознания Гривз успел предположить, что времени на то, что нужно сделать перед приземлением, у него останется мало. Он был прав.

Примерно два часа спустя

Гривз сидел на ступеньке трапа и смотрел на Изоляционное взлетное поле Сицилии, более известное как «Нутрь Большого Презерватива». Лицо Гривза выражало глубокий интерес.

Гигантская бетонная площадка, зажатая между двух бронированных пятидесятиэтажных складских корпусов, была полна движения.

Сотня «Гигантов» и «Маньяков»[64] заходила на посадку, пытаясь притереться поближе к кольцу десятка «Страйкнейлов», окружавших «Слона», на трапе которого сидел Гривз. По поверхности поля, предупреждающе задрав вверх орудия и пакеты ракетных установок, бежали две полуроты планетарных танков, сброшенные с двух крейсеров, висевших по краям поля. На границе поля, дожидаясь конца посадки эскадры Яди, висели четыре разнокалиберных катера и колонна из трёх тяжелых орбитальных лимузинов.

Древние магнитные орудия, расположенные на складских корпусах, обшаривали поле чёрными жерлами.

Гривз отхлебнул кофе и глянул на нателькомп. Нателькомп, стоило Гривзу отметить прибытие в Порт, высветил длинный список вызовов. Нежно улыбнувшись вызовам Коблинса и Балалуши, Гривз затянулся и вернул взор на поле.

Восемь приземистых двуногих машин, дрожащих в мареве окутывающих их щитов, вбежали в кольцо «Страйкнейлов». Семь, буквально втиснувшись под садящиеся «Гиганты», развернулись и образовали ещё одно кольцо. Восьмая, выбросив струйки реактивных ускорителей, под углом подпрыгнула вверх. Пролетев пяток метров, она врезалась верхним скатом в дно «Гиганта», заходившего на посадку прямо напротив трапа, на котором сидел Гривз. С пронзительным скрипом полыхнула вспышка столкнувшихся щитов. «Гигант», закрутившись, подлетел вверх. Танк, оттолкнувшись от «Гиганта», с тяжелым грохотом приземлился рядом с трапом. Потоптавшись и развернувшись стволами в сторону поля, танк замер.

На верхнем скате танка откинулся люк, выпустив клуб сизого дыма. Вслед за клубом дыма в люке показалась голова в шлемофоне. Лицо головы составляли огромные чёрные глаза, черная с проседью борода и торчащие из бороды нос и толстая сигара.

– Гривз! Скривитель тебе во внеядерную РНК! Давно тебя не видел, – прорычала голова.

Гривз припомнил, при каких обстоятельствах они виделись в прошлый раз и кривовато усмехнулся.

– Здорово, Ыздык. Прилично не виделись. Тоже рад тебя видеть, – проорал Гривз и взмахнул сигарой.

Катера и лимузины,[65] дождавшиеся пока эскадра рассядется, пришли в движение и потянулись к «Слону». Катера – наперегонки, лимузины – с вальяжной неторопливостью.

Люки сотни кораблей дружно откинулись. Сотня человек, облаченных в разнокалиберные скафандры, спрыгнула на бетон и побежала к «Слону», размахивая пистолетами и ружьями.

Ыздык покосился на поле, неразборчиво рыкнул и полез из люка. Усевшись на броню, он запустил руку в люк и извлёк пятилитровую танку. Отработанным взмахом переместив её ко рту, он отхлебнул и уставился на поле.

Грузовой катер с эмблемой компании «Все фонари», выскочив из-за танка, круто затормозил и упал на бетон у трапа. Дверца откинулась, и из катера выскочил щуплый водитель. Откинув забрало шлема, водитель прыгнул к грузовой двери катера, рывком открыл её и выхватил из грузовой ниши кофр. Закинув его на плечо и крякнув, водитель взбежал по трапу и встал напротив Гривза.

– Ты – Гривз? – прохрипел водитель, свободной рукой доставая накладную.

Гривз, не вставая, протянул руки, ухватил кофр за углы и протянул над головой. Уложив кофр на порог рубки, Гривз взял накладную, продёрнул через нателькомп и протянул водителю. Водитель нервно оглянулся на первые десятки скафандров, выбегающие на площадку, кубарем скатился по трапу и запрыгнул в катер. Гривз махом руки запихнул кофр в рубку. Из рубки донесся глухой удар и недовольное шипение.

Катер взмыл в воздух. На его место, оттесняя наплывающие фигуры в скафандрах, сразу же упал следующий. Третий и четвёртый зависли над танком, ожидая своей очереди. Люк катера распахнулся. Из него медленно выбрался низенький толстячок. Потянувшись и похрустев шеей, толстячок захлопнул дверцу и шагнул к грузовому люку.

Группа из трёх человек в тяжелых скафандрах вклинилась в толпу Флибов и, рассекая её, направилась к трапу.

Толстячок вытащил из грузового отсека большую коробку, взвалил её на плечо и пошёл к Гривзу.

Трое в скафандрах вышли в первые ряды толпы, замершей в пяти шагах от трапа. Один из троих откинул забрало, под которым обнаружилось костистое лицо Старшего Тир-о-Яди.

– Гриииивз! – проревел он, обвиняюще тыкая в сторону Гривза бластером. – Ты, дырка разболтанная, что нам сказал?!

Толстяк, поднимавшийся по трапу, остановился, медленно поставил коробку на ступеньку, повернулся, упёр руки в бока и посмотрел на Яди.

– Уважаемый, – начал он голоском настолько ласковым, что Яди передёрнуло. – Меня зовут Га-рун Шикола. Я привёз человеку курево, за которое он уже заплатил. Я хотел бы, чтобы мы с ним закончили, и я отправился по своим делам, не утруждая вас последствиями затрат моего времени на ожидание того, пока вы завершите.

– Тыыыы! – проревел Яди скорее испуганно, чем грозно.

– Мне ещё надо завезти заказы господину Ситроникс и господину Дольчику, – сообщил толстячок и повернулся, не дожидаясь реакции. Яди замер со ртом, открытым для следующего вопля. Медленно закрыв его, он хмуро посмотрел в спину толстячка. Толстячок, подобрав ящик, продолжил восхождение по трапу. Дойдя до Гривза, толстячок поставил коробку на ступеньку рядом с Гривзом, пожал протянутую руку и тихо буркнул:

– Чистого вирджинского только половина. Остальное – смеси. «Семь колец», «Руины совести» и «Хриплое солнце». Не совсем то, конечно…

– Ши-и-икола… – негодующе протянул Гривз. – По нынешним временам достать десяток коробок вирджинского – уже подвиг. И я категорически настаиваю на доплате, ибо что-то мне подсказывает, что «кольца» и «солнце» ты мне подложил эксклюзивные. Но в этот раз, извини, я таки не приму сто сорок тысяч разницы в цене в качестве извинений за то, что ты лично для меня ухитряешься где-то находить «вирджинию».

Толстячок пару секунд буровил Гривза внимательным взглядом, потом махнул рукой и буркнул:

– Ну тебя в коллапсатор. В следующий раз притащу пол-ящика твоих вонючек и всё. Приучаешь-приучаешь человека к хорошим сигарам, а он ни в какую. Ладно, бывай.

Толстячок хлопнул ладонью по протянутой ладони Гривза, повернулся и начал спускаться с лестницы. Дойдя до дверки катера, толстячок распахнул её и задрал голову к Ыздыку. Неодобрительно скривившись, толстячок буркнул:

– А ты, начальник, прекрати гонять ко мне курьеров. Следующего, кто явится ко мне без предупреждения, я отправлю обратно в виде выручки за продажу его органов.

Ыздык громогласно расхохотался и рыкнул:

– Договорились. Только учти – больше пяти процентов комиссионных не дам!

Толстячок хмуро сплюнул и залез в катер. Катер плавно взмыл в воздух, а на его место сразу же пошёл на посадку следующий. Гривз перевёл взгляд на Яди. Яди смотрел вслед улетевшему катеру. Лицо его выражало глубокое непонимание. Толпа флибов превратилась в неподвижные изваяния.

Из приземлившегося катера выпорхнула низенькая девушка в просторном чёрном балахоне, сжимавшая в руках три объёмистых пакета. Стрельнув глазом на толпу, она вопросительно уставилась взглядом на Гривза.

– L-ки в грузовой, остальное – кидай сюда.

Поймав один баул и перекинув его в люк, Гривз посмотрел на Ыздыка и Яди. Оба рассеянно наблюдали за стремительным перемещением курьерши к грузовому люку. Метнув в него баулы, она подлетела к подножию люка, на бегу метнув в Гривза карточку. Продернув её через нателькомп, Гривз метнул её обратно. Подхватив её, курьерша запрыгнула в катер. Катер стремительно взлетел и устремился к краю поля.

Гривз посмотрел на Яди, обреченно наблюдавшего за посадкой четвёртого катера, сделал каменное лицо и посмотрел на Ыздыка. Поймав взгляд Ыздыка, Гривз еле заметно кивнул на Яди и скорчил сочувствующую мину. Ыздык поперхнулся хохотом.

Из приземлившегося катера вышли два хмурых высоких человека. Яди, уже было распахнувший рот для недовольного рыка, посмотрел на эмблемы на спинах вновь прибывших и закрыл его. Один из вновь прибывших начал подниматься по трапу. Второй пошёл к грузовому люку. Гривз, поднявшись, подхватил коробку с сигарами и начал неторопливо спускаться с трапа. Посредине трапа они встретились, обменялись карточками и пошли дальше.

– Э-э-э, уважаемые, – осторожно окликнул Яди, бросил нервный взгляд на ступившего на бетон Гривза. Гривз, бережно опустив на бетон ящик с сигарами, поставил на него кружку с кофе.

Яди поднял взгляд на человека в чёрном. Человек встал на пороге рубки и окинул взглядом внутренность. Потом он повернулся к Яди и вопросительно наклонил голову.

– Уважаемый, я предполагаю, что на этом корабле находится некоторое имущество, являющееся предметом нашего спора с бывшим, как я понял, владельцем…

Человек медленно повернул голову к грузовому люку. Из люка на шарахнувшихся в стороны флибов с грохотом вывалился модуль СЖБ. Через секунду под рубкой распахнулся малый грузовой люк и на бетон с визгом сервомоторов опустился трос, на котором висел шкафчик с личными вещами. Щелкнули, расцепляясь, магнитные замки. Трос втянулся обратно.

Человек снова взглянул на Яди и холодно сообщил:

– Ваше предположение неверно.

Человек задраил люк и шагнул внутрь рубки. Второй человек выпрыгнул из грузового люка и пошёл к катеру.

Яди и половина толпы флибов проводили взглядом взлетающий «Слон» и уставились на модуль СЖБ. Потом их внимание отвлекли три лимузина. Лимузины, выскользнув из-за кораблей, зависли над площадкой, где только что стоял «Слон».

Лимузины плавно опустились, встав треугольником. Задние дверки распахнулись, выпустив шесть крупных мужчин в дорогих балахонах. Пятеро пронзительным взглядом окинули толпу. Шестой шагнул к дверке одного из лимузинов, открыл её и подал руку пожилой сухощавой даме, облачённой в просторное серое платье, посверкивающее алмазами.

Гривз посмотрел на двоих флибов, неуверенно подергавших закрытые створки люка СЖБ, и перевёл взгляд на даму. Дама приближалась, холодно рассматривая замершую толпу. Приблизившись на десяток шагов, она кивнула Ыздыку. Ыздык ответил глубоким поклоном, приветственно взмахнул танкой и отпил солидный глоток. Потом дама скользнула взглядом по груди Яди. Яди пытался спрятать ухмылку. Наконец взгляд дамы устремился в никуда. Два телохранителя стремительно выхватили из-за спин каркасы, собрали из них стул и поставили его на бетон. Дама уселась в подставленный телохранителями стул и подняла взгляд на Гривза.

– Господин Гривз, – холодно сообщила она. – Сицилия-банк, интересы которого я представляю, желает провести расследование на предмет использования кредитов.

Дама замолчала и попыталась вонзить в Гривза посуровевший взгляд. Взгляд соскользнул с каменной маски, за которой Гривз спрятал лицо. Гривз щелкнул клавишей нателькомпа. Вернув взгляд к первоначальному отмороженному состоянию, дама продолжила:

– Согласно отслеженным нами операциям, некий посредник, получивший от Сицилия-банка кредит по статье 3.28 «Оптовая закупка оборудования стратегического назначения», использовал его для покупки на аукционе трех рабынь. В результате беседы со службой контроля Сицилия-банка посредник вернул незатраченную часть кредита и сообщил, что приобретённый товар им переоформлен на вас. В соответствии с пунктом 4.2 правил кредитования Сицилия-банка в базу данных банка было выложено исследование спроса на перекупку задолженности банку. Представитель присутствующего здесь клана Яди подал заявку на данную задолженность, обеспеченную прямыми финансами на девяносто восемь процентов от суммы. Обоснованием в оказании данной услуги указана статья 2.2 «Осуществление кровной мести». Кроме того… в Совет Кланов, который я представляю, кинута предъяви ребрануть твоё слово, что ты подписался за родака.

Дама вопросительно уставилась на Гривза.

Гривз широченно улыбнулся и жизнерадостно рыкнул:

– Сейчас я один звоночек сделаю, зацените.

Эффектно повернувшись и ещё раз хлопнув клавишей нателькомпа, Гривз уставился в повисший в воздухе экран. Через секунду на экране возникло лицо Коблинса.

– Гривз, – холодно процедил сквозь зубы Коблинс. – Что это за бред ты мне прислал? От каких претензий капитан и майор…

– Рад, что вы уже ознакомились, генерал, – деловито сообщил Гривз. – Звоню я, собственно, по другому вопросу. В настоящий момент майор Наайн и капитан Вапаспор имеют статус рабынь, выставленных на аукцион со всем имуществом. СБИ участвует в аукционе?

Коблинс застыл. Его бледное лицо начало стремительно потеть и наливаться краской. Через семь секунд Коблинс моргнул, медленно раздвинул челюсти и невнятно прохрипел:

– Сумма?

Гривз сделал озабоченное лицо и ещё более деловым и взволнованным тоном протараторил:

– О, на аукционах заранее предсказать невозможно. Хочу предложить следующее решение: вы передаёте мне целевое заёмное письмо с открытой суммой на предъявителя, на основании которого я где-нибудь займу денег на месте, и затем в письмо вписывается сумма. По проведении операции я предоставляю вам необходимые финансовые документы, а вы переводите на указанные счета сумму покупки.

Коблинс на миг застыл, потом смахнул пот и начал бледнеть.

– Хорошо, – проскрипел он. – Так и поступим… бумажную версию я размещаю в спецхране Айстемпл на Иденс. Ключ передам в течение пятнадцати минут… электронная версия будет в течение минуты.

Коблинс секунду помедлил. Потом его лицо стало злобным, и он медленно процедил сквозь зубы, наклонившись вперёд:

– А чтобы придать вам дополнительный стимул, я вышлю два кредитных письма. Одно – на сумму вашего контракта с переводом отработки в случае неполного выполнения.[66]

Гривз сделал мрачное лицо и отключился. Скользнув взглядом по шокированно замершему Яди, он повернулся к даме.

– Насколько я понимаю, мы только что видели заместителя начальника Сил Безопасности Иденс по спецоперациям генерала Коблинса? – с легкой заинтересованностью спросила дама.

Гривз кивнул и приглашающе улыбнулся. Дама улыбнулась в ответ. С танка раздались нервные хлопки ладони по броне и истерический ржач. Через несколько секунд его подхватили несколько флибов. Ещё через секунду почти вся сотня человек крючилась в приступе хохота. Яди и ещё несколько человек возвышались посреди хохочущей толпы столбами мрачного молчания.

Гривз, улыбаясь, глянул на входящие файлы нателькомпа. Проверив файлы, он пошёл к даме, на ходу засовывая в нателькомп карточки.

Дама, приняв карты, задумчиво посмотрела на Гривза и спросила:

– А что за контракт обеспечивает второе письмо?

Гривз широко улыбнулся и, вытаскивая из нагрудного клапана пакет с бумагами, таинственно сказал:

– Надеюсь, вам понравится.

Протянув даме бумаги, Гривз отошел на шаг и почтительно замер.

Бегло глянув контракт, дама углубилась в чтение распечатанного Гривзом экземпляра Соглашения. Завершив чтение, дама вскинула на Гривза удивлённый взгляд и начала открывать рот для вопроса. Гривз, молниеносно выхватив из кармана карточку, протянул её даме.

Мельком глянув на вытравленную на карточке надпись «Одобрено. Мамочка», дама вернула взгляд на Гривза и пристально посмотрела ему в глаза. Гривз сделал невозмутимое скромное лицо.

– Господин Гривз, – тихо сказала она через несколько секунд разглядывания. – Чтобы убедиться в том, что вы понимаете, на какие риски вы идёте, я бы хотела услышать ваши объяснения по второму вопросу.

Гривз улыбнулся, вынул из кармана лист личной анкеты Кипонского Флота и протянул даме.

Дождавшись, пока её взгляд заскользит по страницам, он подобострастно спросил:

– Нуждаетесь ли в комментариях пунктов «Интерконнекционное стабилизиционное воздействие»[67] и «Реабилитация базовых целей» раздела «Навыки»? В контексте специализации и места службы?

Дама, устремив взгляд в указанные разделы, покачала головой. Протянув анкету телохранителю, она полезла в маленькую сумочку, висящую на поясе. Достав из неё печать, она приложилась к Соглашению. Убрав печать обратно, она протянула один экземпляр телохранителю и задумчиво принялась крутить в руках второй. Через три секунды раздумий она блёкло улыбнулась и протянула его Гривзу. Гривз так же блекло ухмыльнувшись, сжал пальцы на контракте, но и не подумал тянуть.

– Вполне достаточно было и кредитного письма, – произнесла дама и отпустила бумагу.

– Лучше перестраховаться, – тоном заядлого параноика произнес Гривз, убирая бумагу в карман. Дама хмуро покосилась на Яди и протянула Гривзу руку. Дождавшись, пока он запечатлеет на ней поцелуй, она понюхала наружную сторону ладони. Бросив на Гривза холодно-насмешливый взгляд, дама встала, кивнула Ыздыку, ещё раз глянула на Яди и пошла к катеру. Телохранители, свернув стул, последовали за ней.

Пройдя пяток шагов, дама встала и бросила через плечо:

– Кстати, Гривз, если совершенно случайно встретишь деятеля, перехватившего эвакуаторы с Туниси, передай ему, что Сицилия-банк без лишнего шума предлагает десять процентов.

Гривз спрятал растерянность за широкой улыбкой и кивнул. Неодобрительно подняв бровь, дама повернула голову и возобновила движение. Через секунду её закрыли спилы телохранителей.

Гривз дождался, пока она сядет в катер, и нажал кнопку нателькомпа. Одновременно со взлётом катеров люк модуля сжоб распахнулся, явив стоящих на пороге капитанку и Майорку. Бледность их лиц особо эффектно подчеркивали капюшоны чёрных балахонов и не очень уверенные попытки сохранить равновесие. Яди, в несколько прыжков переместившись к люку, заглянул внутрь. Окинув взглядом пустой модуль, Яди повернулся к Гривзу и требовательно заорал:

– Где эта мелкая тварь?

Гривз ухмыльнулся и независимо буркнул:

– Моя тетка. Куда хочу – туда кладу. Можешь в шкафу поискать.

Яди вмиг налился кровью. Схватив прислонившуюся к стенке Вапаспор, он приставил к её горлу бластер и зарычал:

– Где она?

Гривз покосился на башню танка. Ыздык медленно вынул изо рта сигару, тщательно нацелил взгляд на Яди и проревел:

– Э! Сынок!

Яди, отвернувшись от Гривза, глянул на Ыздыка и оцепенел. Заботливый взгляд Ыздыка не обещал ничего хорошего. Ыздык помахал рукой и продолжил:

– Я тут, если ты вдруг забыл. И мне интересно поинтересоваться, как твоя эскадрочка собирается взлетать?

Яди быстро покосился на крейсера, висящие по краям поля. Ыздык добавил в голос заботливых ноток и продолжил:

– Сам ты, как я понимаю, твёрдо решил в ближайшее время стать трупом, но, возможно, у тебя не отщёлкнулось, каким именно. Я объясню. Стрельнув одну из этих баб, ты значительно уменьшишь сумму, которую банку Сицилии будут должны СБИ, а не Гривз. И тем самым уменьшишь возможности Совета Кланов попрессовать СБИ. Что будет делать огорчённый этим Банк, рассказать?

Лицо Яди налилось кровью до вишневого цвета Руки Яди пару раз вздрогнули от сдерживаемого бешенства. Потом он толкнул Вапаспор к Наайн, прижавшейся к другой стенке, и сквозь стиснутые зубы процедил, глядя в сторону Гривза:

– Ещё встретимся. Космос велик.

Подняв руку, он просигналил «по машинам», и раздвигая толпу, пошёл к проходам между «Страйкнейлами». Гривз с гнусненькой улыбочкой проводил его взглядом. Толпа флибов пришла в движение. Движение продолжалось тринадцать секунд. Через тринадцать секунд Флибы подняли головы на басовитый гул двигателя и замерли.

Корабль, медленно выплывший из-за «Страйкнейлов», пролетел к площадке и на пару секунд завис над нею, давая возможность налюбоваться сиянием новенького плазмоотражающего покрытия на утолщенных крыльях, каждое из которых несло по четыре массивных орудийных башни. Кончики излучателей, высовывающиеся из толстых жерл наружных орудийных коробок, казались тоненькими, несмотря на истинную массивность. Из огромной кормовой турели высовывалось жерло лобового орудия крейсера. В трёх хромированных орудиях, окружавших рубку, узнавались чудовищные по скорострельности и энергоёмкости орудия «Взрыв Вселенной».

Насладившись зрелищем заинтересованно замерших Флибов, Гривз неторопливо пошёл к люку сжоб.

Корабль опустился на бетон. Из рубки начал выдвигаться трап. Люк рубки плавно отъехал в сторону, явив человека в чёрном, который десятью минутами ранее увёл с этого же места «Слон».

– Господа! – медовым гудящим голосом начал человек, делая первый шаг по трапу. Флибы, привлечённые хорошо поставленным голосом, перевели взгляды с Гривза на человека в чёрном.

– «Корабельный холдинг Сицилии» совместно с оружейной лабораторией «Гривз со товарищи» представляет вашему вниманию прототип модели «Гекатонхейр», – поймал их внимание человек в чёрном.

Гривз, добравшись до модуля сжоб, глянул в глаза офицерок. Крохи сознания плескались где-то на донышке их взглядов. По поверхности шипела пена бессильной злобы. Подхватив их под руки, Гривз всё той же неспешной походкой побрёл к грузовому люку «Гекантохейра».

– Основой данной модели послужил отлично вам известный «Гигант»… – продолжил разглагольствовать человек в чёрном, спускаясь по трапу. Добравшись до бетона, он пошёл в сторону рубки, утягивая взгляды слушателей от Гривза, бредущего к люку. – …и потому не буду утомлять ваше внимание лишними деталями, которые вам, как опытным пользователям, отлично известны, и остановлюсь на наиболее смертоносных особенностях «Гекатонхейра». Как вы уже обратили внимание… – Из рукава человека вырвался толстый зелёный луч лазерной указки. Луч скользнул по орудийным башням, заполнявшим крыло. – …наиболее ощутимое отличие данной модели заключается в монтаже на крыле вдвое большей, по сравнению с «Гигантом», огневой мощи. Разработанные «корабельным холдингом Сицилии» бронированные коробки для орудий одновременно служат переходниками между турельными и орудийными гнёздами. Это значительный шаг вперёд, господа. На крылья «Гекатонхейра» вы можете установить любое стреляющее оборудование, не парясь с продажей трофейных турелей для закупки орудий…

Гривз дотащил спотыкающихся и жалобно шипящих офицерок до грузового люка.

– …И что особенно ценно для таких горячих парней, как вы, углы поворота бронебашен позволяют развернуть все восемь стволов в сторону преследователей! Монополия транспортных судов на пальбу в любую сторону из половины фонарей уничтожена!

Втащив офицерок внутрь компактного модуля сжоб, Гривз усадил их на нижнюю койку двухъярусной кровати. Посмотрев, как они, не издав ни звука, вповалку упали на койку, Гривз окинул кубрик беглым взглядом. Маленький санузел, отгороженный от кроватей дымчатым стеклом, был пуст. Распахнув дверки шкафчиков напротив кроватей и убедившись, что шкафы пусты, Гривз ещё раз глянул на неподвижных офицерок и вышел из модуля.

– …Вдвое большее количество торпед. И более того, как вы уже догадались, мы наконец-то избавили вас от мучительных раздумий над тем, делать ли вам из собственного корабля перехватчик или торпедоносец…

Гривз задраил люк сжоб и шагнул обратно на улицу.

– …Поскольку «Гекатонхейр» несёт два кронштейна «торпеда-перехватчик». Несмотря на то что оба они расположены по оси истребителя…

Гривз, сощурившись от вспышки указки, плавно, но быстро пошёл обратно к валявшемуся на бетоне модулю сжоб.

– …Смещение переднего вверх позволяет вести синхронный огонь по всей полусфере, кроме нескольких мизерных кормовых сегментов. Могу себе представить, что вы уже обратили внимание на кормовое орудие.

Указка лизнула огромную кормовую башню, отвлекая внимание от Гривза, выходящего из модуля с висящими на плечах баулами.

– …Пока завершается разработка специализированных турелей двенадцатого класса, мы прикрыли задницу «Гекатонхейра» обычной турелью крейсера. Ничего принципиально нового, кроме – вам понравится! – возможности вести огонь по преследователям практически на дистанции полёта перехватчика.

Гривз, подхватив коробку с сигарами и кружку, начал подниматься по трапу.

– …Уверен, что большинство из вас интересует вопрос грузоёмкости «Гекатонхейра». Могу вас порадовать расширением трюма на десять единиц по сравнению с «Гигантом». Это приятная мелочь в десять штук при перевозке тех ценных грузов ради которых «Гекатонхейр» стоит использовать в качестве грузового судна.

Поднимаясь по трапу, Гривз ощутил на себе не больше пары взглядов. Остальные пялились на трюм.

Бегло глянув на фигуру в тяжелом тактическом скафандре, лежащую на полу с бластерами в руках, Гривз уронил на пол баулы и коробку, шагнул к пульту и набрал команду «поднять шкаф».

Ещё раз пройдясь взглядом по рубке, Гривз отхлебнул кофе и вышел на трап.

– …Проблема полёта через радиоактивные области. И с гордостью представляю вам новинку, позволяющую экономить десятки и сотни тысяч на дезактивации и ремонте оборудования и вооружения.

Усевшись на ступеньку, Гривз достал сигару, закурил и с интересом окинул взглядом Изоляционное взлетное поле Сицилии, более известное как «Нутро Большого Презерватива».

Кадры были великолепные. Огромное поле, заполненное истребителями и танками, два крейсера и громады зданий по бокам очень эффектно смотрелись в закатном зареве, подчеркивая группу людей, скопившихся напротив глянцево-матового «Гекатонхейра», сидевшего в центре поля.

Отыскав десяток мини-камер, притаившихся у земли, на броне танков и просто висящих в небе, Гривз удовлетворённо улыбнулся.

– …И для завершения нашей презентации я передаю слово нашему партнёру господину Гривзу.

Гривз устремил взгляд в камеру, приклеившуюся на броню «Страйкнейла» в пятидесяти метрах от трапа, наклонил голову и скривился в затяжке. Вытащив сигару и энергично ею помахивая, Гривз басовито сказал:

– Ну, что к чему, вы поняли. Сами считайте, сколько сможете сэкономить и заработать вы – я ваших дел не знаю. А я, поняв, что мне предстоят очень серьёзные дела, решил, что дешевле один раз вложить три с половиной миллиона, чтобы потом сэкономить десятки миллионов и сохранить собственную шкуру заодно. Пусть шкурой зарабатывают мальчики. А я работаю головой и буду летать на «Гекатонхейре». Спасибо за внимание.

Помахав рукой, Гривз поднялся, отхлебнул кофе и шагнул в рубку.

Задраив люк, Гривз упал в кресло и хлопнул по клавише авзля. Потом пощёлкал клавишами, выводя на экран трансляцию с оставшихся на земле камер.

– …И сюрприз напоследок, – таинственно провещал представитель корабельного холдинга. – Специализированное покрытие кроме радиационной защиты создаёт смазку для скольжения сквозь атмосферу.

Одна камера транслировала алую полосу «Гекатонхейра», свечкой уходящего в небо на круиз-двигателе. Вторая – лица флибов, задиравших головы, чтобы проводить его взглядом.

Гривз внимательно наблюдал за Яди, который должен был сообразить первым. Проводив взглядом стремительно улетающего Гривза, Яди опустил голову и пару секунд думал. Потом на его лице отразилось понимание, что от Гривза его отделяет не менее часа медленного полёта сквозь атмосферу.

Убедившись, что снимки сохранены в памяти нателькомпа, Гривз отключил трансляцию и вывел на мониторы данные Сицилийского счёта компании «Гривз со товарищи». Через несколько секунд счёт пополнился на пятьдесят миллионов. Набрав вызов, Гривз откинулся в кресле, сделал хитрое лицо и приготовился ждать.

Через несколько секунд с экрана на Гривза уставились сверкающие от смеха чёрные глаза. Остальное костистое лицо, исчерканное шрамами, оставалось спокойным.

– Гривз, можно я всё-таки вышлю Яди гонорар за участие в массовке? – вкрадчивым скрипучим голосом спросил человек.

Гривз широченной улыбкой продемонстрировал, что оценил шутку, а потом покачал головой.

– Не, Рамирес, его, боюсь, удар хватит. Лучше добавь премию силам орбитальной безопасности в добавление к тому, что я должен Ыздыку. И не забудь подписать у сеньоры Джулии разрешение на использование её лица.

Рамирес широченно улыбнулся. Шрамы, задвигавшись, превратили лицо в маску ужасающе уродливой весёлости.

– Ладно, – хохотнул Рамирес. Отсмеявшись и вернув лицо к нормальному состоянию, он вкрадчиво сказал: – Шикарно получилось. Я даже и не спрашиваю, во сколько тебе обошлось всё это организовать.

Гривз сжал улыбку до хитрой усмешки и тихо буркнул:

– Только между нами, партнёр?

Рамирес кивнул.

– Ыздык должен мне ящик коньяка за то, что я согласился сесть в «Презерватив», а не на Центральной.

Рамирес захохотал и отключил связь.

Гривз, нацелив алот на стыковочный шлюз Сицилии, вздохнул и развернулся в кресле к фигуре в скафандре, лежавшей у стенки.

– Наоко, – тихо позвал он.

Она не пошевелилась. Лицо Гривза окаменело.

Он медленно переместился к скафандру, склонился над забралом и всмотрелся в её лицо. Её глаза были закрыты. Через секунду её губы чуть вздрогнули и что-то пробормотали. Она спала.

Гривз вернулся обратно в кресло и убедился, что всё, происходящее в грузовом отсеке, записывается. Потом он некоторое время подумал, выбирая между лучшим электронщиком Флистенбурга[68] и лучшим электронщиком Киото. Сделав выбор, Гривз заложил полётный маршрут в алот и откинулся в кресле.

До Киото по кратчайшей было сто сорок часов.

Разбалансированный модуль управления наркоошейником обычно убивал мозги за двести.

Времени хватало с запасом.

Сто сорок часов две минуты семь секунд спустя

– Родная, с тобой всё будет хорошо, – ласково прошептал Гривз, прерывая поцелуй. Отстранившись, он заглянул в её глаза. Тончайшая, ласковая, игривая нежность, заполнявшая её взгляд, заслоняла искры разума, таившиеся глубоко на дне океана нежности. Гривз посмотрел ей за плечо и кивнул. Две женщины в лабораторных комбинезонах мягко взяли её под руки, оторвали от Гривза и повели, не позволяя остановиться.

Она смотрела на него через плечо и беззвучно плакала.

Он ободряюще улыбался.

Дождавшись, пока за ней закроются двери ангара, за которыми уже ждал мини-катер, Гривз стёр с лица улыбку и мрачно покосился на капсулы с Наайн и Вапаспор, выплывающие из грузового трюма.

Один из пяти Драконов, наблюдавших за разгрузкой, повернулся и шагнул к Гривзу.

– Ну, теперь я понимаю, почему ты настоял пустить газ… Такого, что там внутри СЖБ, я ещё не видел. Будто десять лет шла непрерывная лесбийская лялямба, прерываемая на гладиаторские бои.

Гривз сморщился и буркнул:

– Туки, буду тебе очень обязан, если ты сменишь СЖБ на хрен.

Туки мгновенно отреагировал маской почтительного сочувствия, поклонился и вопросительно уставился на Гривза щелочками глаз, в которых сверкало любопытство.

– Ошибка, – буркнул Гривз. – Не надо сражаться с эмоциями, загоняя их в глаза. Это – приём утончённого общения с наблюдательным собеседником. Просто делаешь ещё одно лицо и полностью прячешь под ним то, которое смеётся.

– Да, учитель, – коротко поклонился Туки.

Гривз вздохнул и посмотрел на «Страйкнейл», запаркованный в сотне метров от «Гекатонхейра», Кроме них на шестой площадке второго медицинского дока Киото никого не было.

Пилот «Страйкнейла» терпеливо сидел на верхней ступеньке и с интересом осматривал огромный город, раскинувшийся на внутренней поверхности огромного булыжника. Зрелище небоскрёбов, рушащихся на голову с двадцатикилометровой высоты, новичков впечатляло всегда. Гривз глянул на Туки и открыл рот, собираясь спросить, не говорил ли что-нибудь Синджуки про то, что получится в результате. Потом поймал себя на том, что готов проявить слабость, и задал другой вопрос:

– Есть новости, о которых мне надо знать?

Туки помотал головой. Гривз кивнул и коротко бросил:

– Буду в баре. Охраняй троих.

Туки склонился в глубоком поклоне. Гривз ответил коротким кивком и пошёл к Хаммерхэду. Пилот, по лицу которого блуждала самодовольненькая усмешка, начал спускаться навстречу.

У подножия трапа они встретились.

– Интересное местечко, – хитро улыбнулся пилот, покачиваясь с носок на пятки. – Думаю, буду сюда наведываться.

– Вряд ли, – буркнул Гривз. – Всем, кто прилетел сюда без приглашения местных, стирают память.

На лице пилота появилось выражение легкой растерянности.

– Так я же по твоему… – ошарашенно протянул он.

– А я не местный. Так, хронически почётный гость, – безразлично протянул Гривз.

На лице пилота на миг мелькнуло выражение растерянности, быстро сменившееся мрачной решимостью.

– Ах ты… – угрожающе протянул он, шагая к Гривзу.

Гривз плавно шагнул назад и примирительно буркнул.

– Да ладно тебе, Хич. Я даже не буду сообщать вторую часть этой шутки.

Хич пропыхтел ругательство. Его лицо разгладилось.

– А какая вторая часть шутки? – хмуро спросил он.

– Ну, если кто-то начинает возражать, ему вытирают почти всю память и вшивают сексуальную манию пополам с воспоминаниями о гомосексуализме.

Хич пару секунд усваивал сказанное. Потом его передёрнуло.

– Ни хрена себе… – возмущенно начал он, вовремя заметил пристальный взгляд Гривза и, почти не сбившись, отформатировал фразу: – …Господа Кровавые Драконы шуточки придумали.

– И даже за это заявление тебя бы вызвали на дуэль, – с серьёзным лицом холодно сообщил Гривз. – Именно поэтому те, кто попадает на Киото, никому не рассказывают, где это. Или их скармливают кому-нибудь у ближайшего бара, или они становятся своими.

Хич посмотрел на Гривза, убедился, что на его лице нет ни следа улыбки, и помрачнел.

– Я тебе ещё в Сигме-13[69] предлагал перегрузить всё у Мусорщиков[70] на «Данае», – холодно сообщил Гривз. – И даже объяснил, почему.

– Ну да, ну да. «Киото чужих не любит», – буркнул Хич. – Очень понятное объяснение… сам-то как сюда попал?

Промелькнувшее воспоминание о том на мгновение сорвало маску, явив истинное лицо. Мгновение это было слишком кратким, чтобы уловить лицо.

– Не помню, – хмуро буркнул Гривз. – Пьяный был. Но тебе не советую. Корабль тебе отдадут через пять дней. Если останешься в живых – вали на все четыре стороны.

Хич нахмурился:

– А-а-а… с фига ли? Счас сяду и вперёд.

– То есть проявишь неуважение к дому, куда тебя пригласили в гости? – насмешливо спросил Гривз. – Ну-ну.

Хич нахмурился ещё больше. Потом в его голубых глазах забрезжили шаловливые искорки.

– М-да. В такой переделке я ещё не был.

Он хитро улыбнулся, сгоняя с лица хмурость.

Гривз ткнул в его лицо пальцем, одобрительно скривился и покивал головой. Потом изобразил на лице деловую озабоченность и спросил:

– Сам глядел, что там в бочках было?

Хич задумался, вспоминая, о чём это Гривз.

– Ага. Там некая железяка, очень похожая на щит, и бумаги. Я вообще так понял, что это у вас сперли прототип щита для «Хейнры»? И вы его вернули?

– Ну, типа того, – протянул Гривз, пряча под загадочной улыбкой запущенный на полную мощь процесс анализа.

Более всего ситуация тянула на то, что партнёры сдали на сторону процесс разработки, и команда Туниси взялась разрабатывать щит. Гордое название «Верфь» Туниси носила именно потому, что на ней любили пить и работать лучшие технологи-разработчики щитов. Интересно, каким жмотом он выглядит в глазах команды Туниси, которая, скорее всего, расценила кутерьму с продажей теток как манёвр по выкрадыванию щита? И что теперь со щитом делать?

На обдумывание ушло полсекунды.

– Так что перегружай его ко мне, – протянул Гривз тем же задумчивым тоном.

Дождавшись кивка Хича, Гривз кивнул, хлопнул его по плечу, повернулся и пошёл к выходу из дока.

Мастеру Синджуки на реабилитацию от наркоошейника требовалось не менее пары дней. По расчётам Гривза, этого времени должно было хватить.

Час спустя

– Восхитительное суши, не правда ли, Гривзсан? – прошептала гейша, кладя ему в рот маленький ролл.

Гривз глянул на оябуна и кивнул. Две гейши, прислуживающие оябуну, вызвали ассоциации с постными кусочками хлеба. Сам оябун Хиратоги соответственно напоминал конструкцию из трав, дорогой рыбы и овощей, маринованных в сложных маринадах.

Хиратоги принял чашу саке и, на мгновение опередив Гривза, махнул чашей в сторону сотрапезника.

– Да пребудет чистый космос на твоих путях, по которым ты приносишь нам силу, – сказал Хиратоги. Гривз вслушался в утробный грохочущий голос. По каменному лицу Хиратоги определить что-то было невозможно. В голосе Хиратоги скользила заинтересованность. То есть готовность отнять.

– Да не убудет сила у того, кто делится ею с теми, кто знает истинные пути её использования. – отозвался Гривз и осушил чашу, вместе с глотками саке прогоняя перед внутренним взором двадцать минут, затраченные на трапезу.

Хиратоги выжидал и пытался прощупать Гривза. Гривз выжидал и пытался прощупать Хиратоги. Просочиться через защиту собеседника ни у того, ни у другого не получалось. По опыту прошлых бесед оба знали, что выдержки и терпения у собеседника хватит на несколько дней ожидания момента для атаки. Но времени было мало.

Отправив в рот кусочек рыбки, Гривз зажмурился от удовольствия. Открыв глаза, он поймал устремлённый на него внимательный взгляд глаз, спрятавшихся под густыми нависшими бровями.

– Нравится рыбка? Дарю десять бочек, – прогремел Хиратоги. Голос и глаза его напоминали о рыбаке, закидывающем наживку на акулу. О рыбаке, вооружённом гарпунной пушкой, которую рыбак готов пустить в дело, если акула откажется есть наживку.

– Оябун щедр, – принюхалась акула к наживке. Гривз слегка поклонился, пряча процесс раздумий. Нащупав ответ, он выдал его: – Я угощу друзей, чтобы рассказать им о его щедрости.

Акула, сняв наживку с крючка, поплыла к товаркам делиться добычей.

Хиратоги несколько секунд глядел на Гривза, высматривая хоть малейший призрак насмешки. Лицо Гривза лучилось почтительностью и искренним стремлением провести оябуну хорошую кампанию по связям с общественностью, использовав всю выделенную рыбу по целевому назначению.

Хиратоги захохотал. Фарфоровая посуда тоненько зазвенела от его смеха. Протянув за спину пиалу, в которую гейша бухнула порцию саке, Хиратоги махнул ею в сторону Гривза и проревел:

– За тебя!

Гривз вежливо улыбнулся не самой широкой улыбкой. Подняв чашу, он кивнул и осушил её, принимая тост.

Позволив гейше положить ему в рот кусочек рисовой лепёшки, Хиратоги несколько секунд сосредоточенно жевал. Прожевав, он махнул мизинцем. Гейша Гривза промакнула Гривзу губы бумажной салфеткой. Пока одна гейша Хиратоги делала то же, вторая нажала кнопку. Боковая стена отошла в сторону, открыв чайную со столиком, готовым к церемонии. Помосты, на которых сидели сотрапезники, плавно переехали к чайному столику.

– Для каждого дела есть подобающее ему место… – начал Хиратоги.

– …И попадать в это место нужно с наименьшими лишними тратами, – завершил Гривз цитату из кодекса Кровавых Драконов.

Они синхронно опустили головы в легком кивке. Гривз, подняв голову, но продолжая смотреть вниз.

Тонкие руки гейши поднесли к его носу чашу и открыли крышку, выпуская Гривзу в нос накопившийся аромат тёмно-бирюзовых плотно скрученных листиков улуна. Дождавшись, пока Гривз сделает вдох и оценит аромат, руки поставили чашу на столик, чтобы Гривз мог насладиться внешним видом чая, и поставили рядом вторую чашку с распустившимися в воде листиками, чтобы Гривз мог вложить в заварку кусочек себя, которому чуть позже предстояло вернуться обратно вместе с напитком.[71]

– Я наполню эту чашу легкостью мыслей о близких, – тихо пророкотал Хиратоги.

– Я наполню эту чашу удачей в денежных вопросах, – отозвался Гривз.

Ведущая церемонии постелила на правую ладонь толстый платок, поставила на неё заварной чайник и устремила взгляд в него. Не глядя, взяв большой чайник с водой, она окатила заварной чайник водой и резким взмахом выплеснула ее на решётку в полу. Помощницы насыпали улун в чайник, отставили чашки и уселись за спинами Гривза и Хиратоги, внимательно смотрящими на улун сквозь стеклянные стенки чайника. Ведущая быстрыми движениями плеснула на улун водой, слила воду в пиалу, выплеснула воду на решётку. Потом, отставив пиалу, сделала глубокий вдох, подняла чайник к лицу и нежно выдохнула в него. Опустив чайник на уровень живота, она медленно залила его водой. Отставив большой чайник с водой, она помедлила треть вдоха, взяла пористую палочку и собрала с поверхности воды пенку. Бросив палочку на решётку, она застыла, устремив взгляд в чайник. Через два вдоха она слила настой в большую пиалу. Не выпуская из руки пиалу и плавным покачиванием левой руки гоняя настой по кругу, правой она несколько раз встряхнула размокшие листья. Слив закрученный чай в чайник, она отставила пиалу и начала ждать, пока вращение в чайнике уляжется. Дав полному спокойствию воды один неуловимый миг владения настоем, она налила чай в пиалу и протянула её Хиратоги. Его гейша, склонившись вперёд, приняла пиалу и поставила её в протянутые руки. Дождавшись, пока пиала Гривза, не коснувшись столика, переместится к нему в руки, Хиратоги сделал первый глоток. Гривз, который сделал свой глоток одновременно с ним, на миг позволил мелькнуть беспокойству о том, как отойдёт от наркоошейника Наоко. Потом эта мысль, последние несколько дней болтавшаяся на краешке сознания, сделалась легкой и растаяла.[72]

Отпустив руки с пиалой, Гривз поднял взгляд на Хиратоги. Хиратоги смотрел на Гривза и улыбался.

– Возможно, ты зря поделился удачей… – прогудел он.

– Возможно, – согласился Гривз и сделал второй глоток. – Но тогда делёж и принятие от чистого сердца у того, кто делится, возрастает многократно.

Хиратоги хохотнул, глотнул чая и приглашающе протянул:

– Посмотрим. Что ты хотел обсудить? Гривз кивком поблагодарил за разрешение высказаться и сообщил:

– СБИ решила собрать воедино и воедино же использовать знания про новые источники энергии.

Хиратоги сделал глоток, усваивая информацию. Через полвдоха, усвоив информацию, Хиратоги кивнул. Гривз продолжил:

– Источник этой идеи хотел, чтобы объединялись только разведки наций. И что привлекать участников может только источник идеи. Когда я был в Бритонии, разведка бритонцев дополнила мысль, что участников может привлекать любой, кто подписался.

Хиратоги сделал глоток, усваивая информацию. Гривз, помедлив, тоже сделал глоток, давая понять, что терпеливо ждёт кивка Хиратоги. Ожидание затянулось на два глотка.

– Чтобы участвовать, нужно иметь за собой десять миллионов человек, – сказал Гривз и сразу сделал глоток, давая понять, что он всё сказал.

Хиратоги несколько секунд соображал. Потом сделал глоток, отсеивая ненужные слова, и прогудел:

– А поддержат?

Гривз, секунду помедлив, но не делая глоток, коротко ответил:

– Уверен.

Хиратоги сделал последний глоток и резюмировал:

– Через сутки.

Гривз сделал последний глоток и ответил:

– Хорошо.

Они синхронно поставили пустые чашки на столик и склонились в легком поклоне столику и мастеру. Гривз, поднявшись, пошёл к двери, при его приближении отъехавшей в сторону. Поклонившись на пороге, он встал за дверь. Дождавшись, пока слуга, сидящий у двери, задвинет её обратно, Гривз вздохнул и зашагал по коридору.

От Киото до Кагошимы было шесть часов лёта. У него был достаточный запас времени на то, чтобы протестировать и установить новый щит. Опыт подсказывал, что он ему потребуется.

Восемь часов спустя

Его не опознали вплоть до того момента, когда он выпал из круиз-режима прямо перед шлюзом Кагошимы и запросил разрешение на стыковку. Чёрное пятно «Гекатонхейра» висело прямо напротив второго шлюза, блокируя половину транспортного потока. Транспорта, впрочем, было немного.

Гривз откинулся в кресле и попробовал представить, что сейчас происходит внутри Кагошимы. У него не получилось, и поэтому он просто начал ждать развития событий.

Через минуту тишины на экране показалось личико оператора, которая деревянным голосом отбарабанила:

– В стыковке отказано, пожалуйста, покиньте зону.

Прикрывающие шлюз орудия нацелились на корабль, но огонь открывать не спешили.

Гривз сделал очень смурное лицо и глухо проговорил:

– Мне надо попасть внутрь. И я попаду, пусть даже мне придётся висеть здесь до смерти.

Через десять секунд одно из орудий выпалило. Щит тускло сверкнул сиреневыми искрами, гася импульс. Генератор щита компенсировал потери энергии на гашение импульса за несколько сотых секунды.

– Пусть даже она наступит скоро, – добавив в голос отчаянности смертника, сказал Гривз.

Через десять секунд шлюзовые орудия открыли непрерывный огонь. Индикатор щита задрожал у верхней отметки.

Гривз, откинувшись на спинку кресла, мрачно смотрел в камеру и гадал, сколько человек принимают видеосигнал.

Из тумана вынырнули четыре «Ястреба»[73] и обрушили на «Гекантонхейр» залпы плазмы. С другого торца базы к ним присоединился ещё один. Потом ещё один…

Индикатор щита, задрожав, пополз к нулевой отметке. Дополз. Корабль гулко задрожал от зарядов плазмы, врезающейся в корпус. Несколько мутных пятен появились на стекле рубки.

Гривз сделал ещё более мрачное лицо, добавил на него обречённости и шевельнул ногой. По рубке поползли струйки дыма.

Через секунду огонь истребителей оборвался. Три десятка истребителей зависли рядом, удерживая Гривза на прицеле.

Экран мигнул, и на нём появилось лицо оператора.

– В последний раз предлагаю покинуть пределы базы, – холодно прозвенел её голосок.

Гривз устремил в камеру измученный взгляд и тихо страдальчески провыл:

– По крайней мере, здесь будет, кому меня похоронить.

Оператор несколько секунд смотрела на него пронзительно-холодным взглядом и отключила видеосигнал.

Гривз опустил взгляд и устало прошептал себе под нос:

– Лучше уж умереть дома, чем жить хрен знает где.

Ещё через пять секунд замигало окошечко вызова.

Гривз секунд пять хмуро его рассматривал, а потом, добавив во взгляд несколько искорок надежды, принял вызов.

Женское лицо, появившееся на экране нателькомпа, являло маску. Неприступную маску легированной стали с узкими бойницами глаз и тонким шрамом рта. Рот чуть шевельнулся, медленно цедя слова:

– Зачем ты прилетел?

Гривз несколько секунд смотрел на лицо. Потом молча скинул копию Соглашения.

Лицо повернулось в сторону. Вернулось обратно.

– Это всё? – безжизненно спросила она.

Гривз несколько секунд смотрел на лицо. Взгляд его мягко просился внутрь и никак не мог проникнуть под маску.

– Я хотел бы отремонтироваться, – глухо сказал он.

Маска качнулась.

– Нет. Тебя проводят до Киото.

Экран мигнул. Лицо исчезло.

Гривз глянул на индикатор щита, который за время разговора успел регенерироваться, и хлопнул по клавише запуска наноботов. Потом, не меняясь в лице, положил руки на джойстики и начал разворачивать «Гекатонхейр».

Док за кормой открылся, чтобы выпустить истребитель.

Лицо Гривза исказилось бешенством. Руки рванули джойстики и забегали по кнопкам. Перехватчик, сорвавшись с аппарата, врезался в двери шлюза, на несколько секунд заблокировав их. Этих секунд хватило, чтобы «Гекатонхейр», пятящийся под градом плазменных зарядов, влетел внутрь дока. Наружная створка закрылась. Внутренняя не шелохнулась. Одиннадцать орудий «Гекатонхейра» обрушили на ворота дока огненный смерч. Через несколько секунд «Гекатонхейр», шкрябнув кончиками крыльев о края оплавленной дыры, влетел внутрь дока, сразу попав под огонь трёх истребителей, висевших в доке. Ответные залпы, вмиг сняв с истребителей щиты, пробили носовые части и расплавили передние стенки рубок. Истребители с грохотом упали на пол. Через секунду над полом, сметая стойки с орудиями и запчастями, полетели потоки плазмы.

Потом они пробили стенку дока.

Прекратив огонь, Гривз подвёл истребитель к дыре в стене, раздраил верхний люк и выпрыгнул из рубки.

Первая тройка, облачённая в скафандры, ждала его у дыры. В дыру Гривз влетел кувырком. С мультитулом в руке.

Тусклый фиолетовый луч коротко полоснул под коленками первой фигуры. Поднимаясь из кувырка прямо перед второй, Гривз одним изогнутым взмахом разрезал её винтовку и продырявил плечо. Убрав голову от прошипевшего над плечом импульса, Гривз присел, раскатывающимся ковриком расстелился над полом и прокрутил тусклым фиолетовым лезвием петлю, зацепившую бедро, ствол винтовки и плечо третьей фигуры. Толкнув теряющую равновесие третью на первую, которая, упав на пол, пыталась прицелиться, Гривз плавно поры-сил дальше по коридору, на бегу переключая режим работы мультитула.

Бежать было недалеко.

Из двери, ведущей в бар, всыпали шестеро. Плазменные плевки ручных бластеров погасли на небольшом шаре щита, которым окутался Гривз. Гривз на бегу подпрыгнул. Край щита зацепил головы стрелков, повалив их на пол. Гривз, перекувырнувшись от столкновения, упал на колено рядом с головами шестерых. Тусклый лучик про-прыгал по рукам и ногам упавших. Вскочив на ноги, Гривз побежап дальше. Добежав до бокового ответвления коридора, он встал и задрал руку с мультитудом под потолок. Наугад выстрелив за угол плевок плазмы, он резко присел и выкатился ил-за угла Подкатившись к фигуре в тяжелом тактическом скафандре, расстреливающей угол, Гривз подпрыгнул. Лезвие, удлинившись до полутораметровой длины, с шипением искр пронзило щит скафандра и срезало турель с левого плеча. В верхней точке прыжка Гривз взметнул руку вверх и направил второй укол под углом вниз. Лезвие, удлинившись ещё на метр, чиркнуло по правому плечу скафандра и пробило аккумулятор, закреплённый на спине скафандра.

Правая турель, уже наведённая Гривзу в лицо, безжизненно застыла. Коснувшись пола, Гривз шагнул к обездвиженному скафандру. Зайдя ему за спину, Гривз прижал мультитул к броне и сделал круговой взмах. Вырезанный кусок брони с грохотом упал на пол. Гривз ласково похлопал по оголившейся попке и побежал к двери в конце коридора. Прижав мультитул к замку и дождавшись, пока сработает отмычка, Гривз выждал полсекунды и прыгнул в отъехавший в сторону люк.

Заряд плазмы, который влепился бы в него, прыгни он сразу, пролетел за спиной. Следующий бессильно рассыпался о щит.

Гривз медленно выпрямился. Она сидела в кресле, повернутом к двери. За её спиной перемигивался экранами огромный пульт.

Она на секунду отвела пистолет в сторону. Потом её лицо исказилось гневом, и она швырнула им в Гривза. Поймав пистолет свободной рукой, Гривз, не спуская с неё взгляда, сделал шаг назад, отвёл руку к двери и закрыл её.

– Сволочь, – тихо произнесла она. В широко расставленных огромных карих глазах, которые глядели в глаза Гривза, прыгали зелёные искорки гнева. Плотно сжатые губы превратились в узенькую щелочку, из которой падали тихие, полные горечи слова: – Какая же ты сволочь! Ты знаешь, что из-за тебя мы не можем нормально работать, знаешь, что каждый раз, когда ты появляешься, штаб несколько недель совершает глупые ошибки, ошибки, за которые мои девочки расплачиваются жизнью. Ты знаешь, что все они об этом знают и что я приказала тебя убить, если ты попробуешь прийти, потому что их жизни для меня не стоят твоей…

Её голос дрогнул, срываясь на плач. Она сдержалась и выкрикнула:

– …Ты знаешь всё это, и всё равно пришёл! Зачем?!

Гривз помолчал, глядя в глаза, полные зелёных искр и слез. Потом набрал полную грудь воздуха и взревел:

– Затем, чтобы показать тебе, что сквозь твою охрану может пройти любой, кто умеет воевать!!!

Она сжалась, придавленная его голосом. Её глаза, освободившись от слёз, ещё ярче засверкали искрами.

– Пройти и размазать твои драгоценные мозги по драгоценным экранам!!! Затем, что я могу швартоваться во всех до единой базах Сириуса и не собираюсь делать из Кагошимы исключение!!! Затем, что…

Она прыгнула. Пролетев разделявшее их пространство, она вскочила на него, вцепившись руками и ногами. Он, пошатнувшись, устоял. Её нос ткнулся ему в ухо.

– Папка… – шепотом проплакала она.

Он уронил пистолет и мультитул и обнял её. Запустив ладонь в её волосы, он прошептал:

– Затем, что мне некого терять, кроме тебя.

Несколько секунд в материальной Вселенной ничего не менялось. Потом она потерлась мокрой щекой об его щетину и голосом, содрогающимся от смеси восторга с ужасом, прошептала:

– Папка, ты вернулся.

Гривз ещё крепче прижал её к себе.

– И привез тебе очень интересную игрушку. Она замерла. Восторг, схлынув, сменился живым интересом.

Она отодвинулась и заглянула ему в глаза.

– Это ты про того монстра, что в доке? – выпалила она, хитро прищурившись.

– М-м, – помотал он головой, хитро прищуриваясь в ответ. – Куда как интереснее.

Он пару раз хлопнул её по заднице, улыбнулся и ласково буркнул:

– А то скоро совсем неподъёмную попу отъешь.

Она недоумённо приподняла бровь.

– Мистер Гривз, не кажется ли вам, что транспортные габариты моего зада не входят в сферу вашей компетенции?

Гривз перекроил улыбку в гнусную усмешку и гнусаво протянул:

– Ну должен же хоть кто-нибудь следить за тем, чтобы они не превысили предельно допустимые, мисс Гривз.

Она коварно ухмыльнулась, ткнулась лбом в его лоб и загадочно прошептала:

– Пап, а с чего ты решил, что некому?

Гривз несколько секунд смотрел в карие глаза, в которых плясали хитрые зелёные искорки, а потом сурово протянул:

– Тогда слезай с шеи своего старого больного голодного папы, раз тебе уже есть на ком повисеть.

– Ага… старого и больного, – прошептала она. – Ты сколько девчонок в лазарет отправил по дороге? Тоже мне…

Она замерла, потом спрыгнула на пол и воскликнула:

– Ой, ты же, наверно, голодный. Я сейчас…

Она метнулась к пульту, упала в кресло и быстро заколотила по клавишам. Гривз, проводив её взглядом, вздохнул и тихо буркнул:

– Если честно, у нас есть час на торжественный обед, минут десять на то, чтобы ввести тебя в курс дела, а потом надо быстро мотать на Киото…

Она резко крутанулась в кресле и уставилась на него пронзительным взглядом. По лицу её скользили первые волны обиды.

– Я же сказал, что привёз тебе игрушку, которая понравится. Причём не только тебе, но и госпоже Маяги.

Она через плечо покосилась на один из экранов. Тот, на котором висел текст Соглашения. Когда её взгляд вернулся на Гривза, в нём был глубокий спокойный интерес.

– Но в качестве страшной мести я тебе ничего не расскажу, пока не накормишь.

Она тяжело вздохнула, опуская глаза, а потом маска притворной обиды лопнула хохотом. Через несколько секунд хохот сократился до улыбки. Она встала из кресла, подошла и ткнулась лбом ему в плечо.

– Папка, я тебя люблю.

Он взъерошил ей волосы и шепнул в ответ:

– Я тебя тоже люблю, Терри.

Выждав паузу, он добавил:

– Но если меня сейчас же не покормят, то я обижусь и полечу к соседям жрать полицейский паёк и жаловаться на то, что на Кагошиме не кормят.

Охнув от сильного удара по рёбрам, Гривз согнулся и похромал к двери.

Стол, он был уверен, начали накрывать через пару десятков секунд после того, как он объявился у шлюза.

Восемь часов шесть секунд спустя

Гривз медленно поставил танку на низенький стеклянный столик и вопросительно посмотрел в двери бара.

Наоко, остановившись в дверях, скользнула взглядом по десятку посетителей. Найдя Гривза, она на миг заглянула в его глаза. Потом её взгляд опустился к полу, и она медленно побрела к его столику. Осторожно опустившись на табурет по другую сторону круглой столешницы, она несколько секунд сидела, задумчиво глядя на большую танку виталайзера, окружённую кружками. Гривз терпеливо ждал, пока она наберётся смелости заговорить. Через десяток секунд она вздохнула и тихо выдохнула:

– Мне стыдно, мистер Гривз. Я потеряла лицо. И я не знаю, что делать… Сиракоши-сан – хороший мастер. Воспоминания не давят. Они похожи на сон о том, что было не со мной. Но я потеряла не только лицо, но и себя. И чтобы вернуть себя, мне придётся понять, что это был не сон. И у меня просто нет другого выбора. Всё, что я могу, – попытаться отгородиться от того, что нужно сделать, временем. Но я уже боюсь. И ещё я боюсь, что время будет пожирать мою храбрость сделать то, что…

Гривз громко хмыкнул. Она осеклась. Миг помолчала. Выдохнула неизрасходованный на слова воздух виноватым вздохом. Гривз налил кружку виталайзера, пододвинул к её рукам, лежащим на столе, и пронзительным гулким голосом сказал:

– Наоко, перед тем, как вам вообще что-либо ответить, я хочу выразить вам… мое восхищение, несмотря на то, что вы не готовы его принять, и оно некоторое время будет лежать на пороге вашего сознания… Тем не менее я хочу выразить моё восхищение вашей смелостью, волей и мудростью. Смелостью и волей – в том, как вы держались. А мудростью – в том, что вы достаточно, хотя неполно, осознаёте, что это всё-таки был не сон.

Она вздрогнула. По её лицу пробежала тень брезгливости. Гривз глянул на её ладони, стиснувшие край стола, и продолжил:

– Во-вторых, позволю себе предположить, что ваше соображение о потере лица во многом основывается на моих действиях, и только другое соображение о том, что я вас оттуда вытащил, удерживает вас от того, чтобы высказать мне то, что я заслуживаю.

Её руки расслабились. Она подняла на него взгляд. Удивление в её взгляде быстро размывало последние крупинки омерзения. Гривз задумчиво прищурился в ответ и протянул:

– Хотя, позволю себе поправиться: у вас вполне хватило бы смелости высказать то, что вы, как подсказывают вам выводы ваших размышлений, должны бы высказать. Но вашей мудрости хватает почувствовать, что потом вам придётся искренне сожалеть о сказанном, поскольку для размышлений не хватает нескольких данных. Возможно, именно этих данных вы от меня и ждёте. Но, позволю себе побыть ленивым и подождать, пока появится Сиракоши-сан и не просто сообщит, а засвидетельствует эти данные.

Глаза Наоко по мере того, как Гривз говорил, раскрывались всё шире и шире. После того как Гривз закончил свою речь, она ошарашенно прошептала:

– Ведь…

– Стоп! – резко бросил Гривз, взметнув руку. Опустив её на ручку кружки, он подхватил её, стукнул о край кружки, стоявшей перед Наоко, и сердито протараторил:

– То, что мы те, кто есть, как раз налагает обязательство поменьше говорить об этом вслух.

Она схватила кружку, сделала огромный глоток и со стуком опустила её на стол. Её улыбающийся взгляд был устремлён в грудь Гривза. Через несколько секунд размышлений она подняла его. Её глаза лучились виноватым дружелюбием.

– Простите, Гривз-сан. Я, кажется…

– А вот к нам приближается тот, кто не даст вам высказать свою догадку, сообщив точные данные! – выпалил Гривз, посмотрев ей за спину.

Она обернулась.

К столику легкой походкой призрака шёл маленький сухонький старичок. Ответив на глубокие поклоны Гривза и Наоко, старичок переместился на один из табуретов, поправил длинную бороду и налил себе кружку виталайзера. Отсалютовав в воздух перед собой, он в несколько глотков опустошил её. Бесшумно установив кружку на стол, он поднял смеющийся взгляд на Гривза.

– Они сейчас придут, – сказал он. Голос его был полон угрозы пополам с сочувствием. – Как я и ожидал, блокировать пришлось до состояния пары статичных слепков. И даже этого маловато для гашения эмоционального отклика… Ну и злы они на тебя!

Старичок хихикнул и начал наливать вторую кружку.

Гривз пожал плечами и буркнул:

– Вот, собственно, для этого я тебя и попросил, чтобы ты засвидетельствовал, в чём, собственно, суть дела… и заодно подтвердил догадку госпожи Наоко.

Старичок хитро покосился на Наоко, не отрывая взгляда, сделал маленький глоточек и тонким голоском прожурчал:

– Ну подтвердить-то я всегда запросто, особенно умному человеку, который сам всё понял, и ему осталось только сказать, что она права.

Наоко посмотрела на Сиракоши, на Гривза, опять на Сиракоши, потом зажмурилась и замотала головой. Открыв глаза, она уставилась на танку и ошарашенно протянула:

– Простите, а Кровавые Драконы все такие?

– Нет, что вы, – махнул рукой старичок. – Единственная принципиальная разница с Империей в том, что на Киото довольно быстро убивают тех, у кого недостаточно собственного достоинства, чтобы иметь смелость терпимо относиться к чужому превосходству в какой-то сфере, и потому странным людям вроде нас с вами здесь довольно комфортно, хотя ни вы, ни я, ни господин Гривз не имеем чести состоять в рядах клана Кровавых Драконов.

Наоко сделала глоток, переваривая сказанное.

Гривз, бросив взгляд через её плечо, стремительно натянул на лицо маску каменного спокойствия. Сиракоши не замедлил зеркально отобразить её.

Через пару секунд Наайн и Вапаспор уселись на табуреты, оказавшись посредине между Гривзом и Сиракоши.

Несколько секунд они гневно смотрели на Гривза. Гривз застенчиво изучал содержимое своей танки.

– Мистер Гривз! – процедила Наайн. – Хочу вас уведомить, что мной составлен рапорт о произошедших событиях, и в ближайшее время вам будет предъявлено обвинение в преступной халатности, приведшей к аппаратному вскрытию памяти офицеров разведки гражданским лицом, мошенничестве с целью нанесения финансового ущерба Иденс, а также в сексуальных домогательствах. Советую вам срочно пересмотреть ваше поведение, а также начать искать средства для компенсации причинённых неудобств.

Гривз уныло покосился на Наоко. На лице Наоко удивление сменялось холодной брезгливостью. Гривз перевёл взгляд на Сиракоши и кивнул.

Сиракоши, тщательно скопировав интонации Наайн, медленно произнес:

– Хотел бы сообщить, майор, что часть вашего рапорта будет откомментирована следующим образом. Во-первых, процедура, неточно обозначенная вами как вскрытие памяти, представляла собой минимально необходимое временное блокирование некоторой части оной, каковая часть чётко маркирована началом наркотического воздействия, для устранения последствий которого, собственно, и проводилась процедура, что придаёт ей исключительно терапевтический характер.

Наайн открыла рот, желая возразить. Вапаспор все более и более мрачнела. Сиракоши ненадолго сбросил маску, показав гнев. Сделав паузу в секунду и убедившись, что Наайн раздумала говорить, он продолжил:

– Во-вторых, майор, данное терапевтическое воздействие проводилось полковником в отставке Объединённого комитета сил безопасности, допуски которого, как вам должно быть известно, не имеют ограничений ни по глубине, ни по срокам действия.

Наайн пренебрежительно опустила взгляд на простой комбинезон Сиракоши.

Сиракоши ответил легкой улыбочкой и продолжил цедить слова:

– И, наконец, госпожа Наайн, возможно, лица, которым будет направлен ваш рапорт, более вашего будут знакомы с техникой действия контроллерных ошейников, в частности, с фактом, что при силовом перехвате лиц, не закреплённых на определённый источник управления, и при гибели курьера, перевозящего стабилизаторы нейроконтроллеров, происходит сбой настроек оных, и при этом направление сбоя имеет спонтанный характер. В частности, в вашем модуле и в модуле госпожи Вапаспор произошёл практически идентичный сбой, который коротко можно охарактеризовать как выборочная инверсия отклика управления с фиксацией скорости истекания препаратов. Для неспециалистов комментирую: импульсы желания от управляющего блока ошейником трансформировались в излияние успокоительного и наоборот. И таким образом… думаю, вы в состоянии выводы сделать сами.

– Враньё! – заторможенно взвизгнула Наайн. – Что вы болтаете?! Своего дружка выгораживаете?

Вапаспор злобно хихикнула и торжествующе протянула:

– Не думаю, что суд примет во внимание свидетельства человека, который не нашёл себе другого места для работы, кроме пиратской базы.

Гривз посмотрел на окаменевшее лицо Сиракоши, медленно вытащил из нагрудного кармана лист бумаги, встряхнул его, чтобы он развернулся, и скучающим голосом протянул, не отрывая взгляда от танки:

– А эту подписку он примет в качестве доказательства?

Гривз поднял взгляд и не смог удержаться от того, чтобы брезгливо не сморщиться. На лицах Наайн и Вапаспор бурлила смесь страха и тупого животного бешенства.

– И хотел бы обратить ваше внимание, – жёстко протянул Гривз, убирая бумагу в карман, – что пребывание вас на Киото также может быть классифицировано как последствия, включая насильственную смерть, вызванную конфликтом с местными.

Гривз подождал, пока до офицерок дойдёт смысл сказанного. Страха стало больше, и они принялись прятать его под масками безразличия.

– Поэтому я настоятельно рекомендую вам, не вступая ни в какие контакты с местными, проследовать до дока номер 13-Р и до вылета как можно меньше покидать гостевые комнаты дока. Вас проводят. – Гривз кивнул на трёх Драконов, сидевших за столиком у входа.

Вапаспор покосилась на столик и воинственно сгорбилась.

Наайн, глядя ненавидящим взором в сторону Гривза, тихо сказала:

– Мы ещё продолжим эту беседу, я надеюсь.

Гривз пожал плечами и выжидательно склонил голову.

Офицерки, опустив взгляд, нервно поднялись и возмущенной походкой направились к выходу.

Сиракоши сбросил каменную маску и сделал большой глоток, смывая раздражение. Гривз и Наоко смотрели в удаляющиеся спины.

– Не понимаю, Гривз-сан, – протянула Наоко. Голос её был полон сожаления и удивления. – Не понимаю, каким образом вы… они оказались в одной лодке с вами.

Гривз вздохнул, опустил взгляд в танку и с сожалением протянул:

– Иногда я забываю, что доверять людям – это ошибка, потому что они слишком слабы, чтобы им можно было доверять. И вот – в очередной раз расплачиваюсь за эту ошибку, хотя в этот раз мне пришлось сделать её осознанно.

– Хорошо сказал, – хихикнул Сиракоши, поднимаясь. Гривз и Наоко встали вслед за ним.

– Рад был видеть, – сообщил Сиракоши, принимая официальную позу. – Документы скину, как только оформят.

Они обменялись поклонами. Проводив его взглядами, Гривз и Наоко уселись обратно.

Наоко осмотрела стоящие на столе танки, подняла на Гривза взгляд, полный еле ощутимой нежности, и спросила:

– Я правильно поняла, что мой ошейник был… переведён в режим неуправляемого выброса возбудителя с фиксированными известными интервалами выброса?

Гривз смущенно опустил взгляд и кивнул.

Наоко несколько секунд смотрела на него пронзительно-восхищённым взглядом. Дождавшись, пока он поднимет взгляд на неё, она медленно сказала:

– Так вот, господин Гривз, позвольте мне высказать восхищение вашей выдержкой и мудростью. Насколько я припоминаю технику лечебного купирования памяти, именно вашей глубокой способности к контролю собственных импульсов я обязана, что у мастера Сиракоши не возникло необходимости купировать воспоминания, в которых присутствовало моё сильное несогласие – и непонимание того, что со мной происходит… И ещё примите благодарность, что не позволили мне высказать мои выводы, сделанные без учёта данных, которые я обязана была вспомнить самостоятельно.

Гривз спрятал лицо под гнусной самодовольной улыбкой и буркнул:

– Пожалуйста. Обращайся.

Она внимательно посмотрела в его глаза и серьёзно пообещала:

– Я подумаю. Особенно если вы мне расскажете, что за обстоятельства вынудили вас на добровольное совершение ошибки, свойственной всем хорошим людям.

Гривз убрал улыбку и внимательно посмотрел в её глаза. Увидев в них желание найти что-то, чем можно заткнуть пустоту в душе, он пару секунд затратил на оценку того, сколько рассказать.

Потом он вспомнил, что они похожи и начал рассказывать всё.

Три часа семь минут тридцать три секунды спустя

– Не передумала? – спросил Гривз, настороженно глядя за спину Наоко. В трёх шагах за её спиной начинался трап «Дракона».[74]

Она ободряюще улыбнулась.

– Конечно. В крайнем случае, спрячусь у тебя под крылышком.

Гривз оглянулся на стоящий в ста семидесяти трёх шагах «Гекатонхейр». Вернув взгляд на Наоко, Гривз заглянул ей в глаза. Внутри неё было пугающе пусто, но смерти в этой пустоте не было.

– Конечно, «Шмель»[75] или «Морок»[76] были бы лучше, – игриво улыбнулась Наоко. – На них в компании такого монстра, как Гекат, легко. Знай себе увёртывайся, пока он воюет. Но, поскольку легких истребителей вы не строите, полечу на чём есть.

Гривз несколько секунд пялился на Наоко. Глаза его были широко распахнуты от удивления. Потом он зажмурился, с размаху впечатал себе ладонь в лицо и простонал:

– Идиот!

– Что?! – всполошилась Наоко. – Я что-то не так сказала?

Гривз уронил ладонь. Его взгляд бурлил деловитым весельем.

– Нет, ты наконец-то указала мне на сегмент рынка, который я должен был заметить самостоятельно…

Пальцы Гривза уже бегали по скролу нателькомпа. Через миг перед ним развернулись два экрана. Экраны вмиг полностью приковали к себе его внимание.

– Что? – ошарашенно переспросила Наоко.

Гривз несколько секунд молчал, уставившись на экран и вбивая какие-то данные. Бросив на неё стремительный взгляд, он выпалил:

– Пять процентов хватит?

Её глаза широко распахнулись от недоумения.

– Пять процентов чего?

– Пять процентов от прибыли в совместном предприятии «Гривз со товарищи», «Мальта Индасрис» и тебя по проекту «Боевой Нож»… – Гривз посмотрел на её растерянное лицо, вздохнул и медленно объяснил: – Ты, как держатель идеи, имеешь традиционное право на от одного до сорока процентов. Поскольку исследований не проводилось, а разработка будет весьма технической, то больше десяти не получится.

– Стоп! – Наоко резко взметнула руки. – Я вообще не понимаю, о чём ты говоришь.

Гривз две секунды изучал её напряжённое лицо, а потом тихо сказал:

– Понимаешь, но просто отказываешься принять. Я попробую тебе в этом помочь. Так вот, во-первых, ты указала мне на то, что до сих пор нет компактного маневренного корабля, разработанного под тяжелые излучатели. Во-вторых, ты указала мне, что я не удосужился выпустить контральтернативу «Гекатонхейру». А это – моя ответственность.

Гривз сделал паузу, рассматривая искорки брезгливости и ненависти, засверкавшие в её глазах.

– И перед тем как ты начнешь считать, что я – просто ещё один из тех, кто наживается на войне, замечу: я не занимаюсь разжиганием конфликтов для того, чтобы получать больше прибыли. Скорее наоборот. Поскольку, участвуя – финансово и технически участвуя – практически во всех разработках орудий, я очень чётко слежу за тем, чтобы хорошее оружие не было достаточно дешёвым, но при этом его можно было купить, если есть необходимость. Себестоимость «Гекатонхейра» – три миллиона. Его вооружение – ещё столько же. Я знаю не очень много людей, у которых есть проблемы, для решения которых они вложат последние шесть миллионов в корабль, а не в другое предприятие. А вот людей, которые вложат далеко не последние шесть миллионов в чувство собственного превосходства и безопасности, я знаю много. И, позволю себе заметить – только между нами и по большому секрету, – что спрос на данном рынке с незапамятных времён обгоняет предложение. И лучшее, что можно сделать для того, чтобы хоть как-то удерживать ситуацию под контролем, – заняться удовлетворением стремления рынка к «мощным новинкам», а потом грамотно раздувать собственные успехи, дабы создать имидж «лучшего» и тем самым отбить у рынка стремление заняться собственными разработками. По крайней мере, до сей поры мне удавалось худо-бедно втираться в долю и брать на себя маркетинг во всех орудийных разработках, и добиваться, чтобы никакой гений не вывалил на рынок орудия тридцатого класса, не посоветовавшись предварительно со мной, как их сделать и как их выводить на рынок…

Гривз прервал свою речь, чтобы изучить глубокую задумчивость на лице Наоко. Дождавшись, пока она обратит внимание на то, что он замолчал, Гривз выдал завершающую фразу:

– Вот теперь, если хочешь, презрительно морщи губы и ругайся. Можешь даже попробовать мысленно вернуться обратно по времени, чтобы влезть в шкуру лейтенанта Флота Кипон и посетовать на то, что правительства, включая правительство Кипон, непричастны к подобным разработкам, и привилегия летать на «Гекатонхейрах» и «Боевых ножах» достаётся людям, которые готовы противопоставлять себя крупным группам.

Наоко слегка улыбнулась.

– Это можно расценивать как намек на то, что если бы не твоя данная деятельность, то я бы сейчас с визгом истекала кровью на разделочном столе?

Гривз надел на лицо маску ошарашенности. Пока он собирался с ответом, Наоко продолжила:

– Тогда, может быть, будет проще, если ты просто запишешь эти сколько-то там процентов в счёт моей задолженности?

Гривз сделал серьёзное лицо и покачал головой.

– Во-первых, я тебя капитально огорчу, но так уж получилось, что деньги ты должна не мне, а Сицилия-банку. Факт моего отказа по-быстрому срубить деньжат на перепродаже я как услугу не расцениваю. Фактически мне выделили целевое бюджетное финансирование, и не факт, что мне его выделили после факта закупки. Во многом именно отказ по-быстрому срубить деньжат на продаже твоей задницы и передницы определил, что с финансированием всё прошло так гладко. Во-вторых, сейчас эти пять процентов ничего не представляют. То ли дело через полгода вывода товара на рынок. В-третьих, успех любого дела зависит от того, насколько его начинатели хотят довести дело до конца… или состояния, которое можно назвать концом одного из этапов существования этого дела. Я не просто так объяснял, почему я этим занимаюсь. Просто, если не хочешь в этом участвовать, – замяли и точка.

Наоко блекло улыбнулась.

– Хорошо, Гривз-сан. Пять процентов. А теперь, с вашего позволения, я всё-таки покину пределы этой гостеприимной базы и направлюсь…

Она посмотрела ему за плечо.

Он повернулся. На посадочную площадку выехал маленький джип. Джип вез Терри. За рулем сидел господин Микаши Шикаги, второй помощник оябуна и главный аналитик Кровавых Драконов.

– Так что пока. До встречи в космосе.

Ладонь Наоко нашла его ладонь и на миг крепко стиснула. В следующий миг она уже взбегала по трапу.

Гривз постоял, улавливая эхо её прикосновения. Покачав головой и улыбнувшись в сторону рубки «Дракона», он повернулся и зашагал к «Гекатонхейру», на ходу завершая манипуляции с нательком-пом.

Терри и Микаши стояли, облокотившись о джип. Встав в пяти шагах от них, Гривз тщательно изучил двадцать сантиметров, разделявшие две задницы, опертые на борт джипа.

Потом он поднял взгляд на Микаши и очень пристально на него посмотрел.

– Гривз-сан, – почтительно произнёс Микаши, отлипая от джипа и склоняясь в поклоне, чтобы спрятать легкую краску.

– Гривз-сан, – повторила Терри, так же склоняясь в поклоне, чтобы спрятать озорные огоньки в глазах.

Гривз потянулся за сигарой и буркнул:

– Ну, тогда я даже не спрашиваю, как прошло.

Микаши выпрямился, выхватил из кармана карточку, завернутую в лист бумаги, и протянул Гривзу. Лицо его осталось опущенным. Гривз вынул из протянутой руки карточку, развернул бумагу, прочёл, свернул и положил в карман. Потом посмотрел на Терри. Терри, сложив ручки на животе, стояла, скромно потупясь.

Гривз прикурил, выпустил струйку дыма и буркнул:

– Думаю, ещё три недели, Микаши-сан.

Микаши поднял лицо, на котором гуляла легкая растерянность.

– Что, Гривз-сан? – ошарашенно спросил он.

Гривз вздохнул, вынул сигару и медленно, тщательно выговорил:

– По некоторым моментам поведения мисс Терезы Гривз, а также по факту явки вас сюда вдвоём я пришёл к выводу, возможно, ошибочному, что вы, Микаши-сан, являетесь тем человеком, который, как мисс Гривз сформулировала во время нашей с ней последней встречи, ответственен за то, что её зад не превысит допустимые транспортные весогабариты. Учитывая, что вы оба являетесь главными аналитиками, я берусь предположить, что мой вывод вполне верен. Более того, берусь предположить причины возрастания шифрованного инфотраффика между Киото и Кагошимой на пять процентов. Исходя из вышесказанного, а также руководствуясь знанием традиций Кровавых Драконов, я пришёл к выводу, что единственным нерешённым вопросом является дата свадьбы. Поскольку до проведения данного мероприятия я хотел бы завершить проект, над которым работаю в настоящее время, то вполне логично, что дата совпадает со сроками завершения проекта. По моим расчётам, трёх недель хватит наверняка.

Гривз вернул сигару обратно и глубоко затянулся.

Микаши покосился на Терри. Терри беззвучно давилась хохотом. Поняв, что от неё поддержки не будет, Микаши посмотрел на Гривза и тихо выговорил:

– Простите, Гривз-сан. Непозволительно торможу и туплю. Терри говорила, что срез-логическому[77] общению училась у вас, но в свете ваших последних действий я совершенно об этом забыл.

Гривз улыбнулся. Микаши улыбнулся в ответ. Улыбка его лучилась довольством.

Гривз хлопнул Микаши по плечу и бодро пророкотал:

– Только временная замена способности мыслить способностью чувствовать отличает человека от машины. А повод для замены у тебя ещё тот.

Гривз посмотрел на Терри, загнавшую смех в глаза, и коротко уронил:

– Ладно, полечу я. Через три недели.

Терри, сделав серьёзное лицо, протянула руку. Пожав её, Гриш легко поклонился Микаши и повернулся к трапу.

Мимолётно вспомнив про офицерок, загруженных в СЖБ, Гривз начал раздумывать, куда пристроить подаренный оябуном десяток бочек маринованной рыбы.

Девяносто два часа десять минут восемь секунд спустя

«Не любите корпорации? За здоровье их главного врага — оябуна Кровавых Драконов — Выпейте янтарного сакз. На закуску рыбка, маринованная по особому рецепту, — в подарок от оябуна».

Менеджер бара космопорта-1 Нью-Токио перечитал свиток, пару секунд назад повешенный им над стойкой, и удовлетворённо кивнул. Пара десятков таких же свитков уже висела над остальными стойками бара, встроенного центральной осью в десятиэтажный цилиндр космопорта. Стойки бара выходили на все этажи, начиная с общественного нижнего и заканчивая приватными кабинетами на десятом.

– Хорошая идея, Гривз-сан, – басовито прогудел дородный лохматый широкомордый менеджер. Огладив масляно поблескивающее чёрное кимоно из натурального шёлка, он отхлебнул сакэ из огромной чашки.

Гривз, облокотившись спиной о стойку, окинул взглядом пространство зала, разгороженное на отдельные кабинеты энергетическими экранами.

– Рад, что оценили, Ояги-сан.

Ояги довольно хохотнул и пророкотал:

– Надеюсь, я наконец-то распродам это чёртово янтарное пойло.

Гривз кивнул и спокойным голосом сказал:

– Позволю себе напомнить о необходимости подать объявление на анализ в департамент духовного надзора.

Ояги на миг застыл, а потом стремительно насупился.

– Об этом, если честно, я не подумал, заключая с вами контракт, – глухо проговорил он.

Гривз оторвался от созерцания зала и лениво посмотрел на Ояги.

– Странно. Мне показалось, что вам не составит труда подать заявку на участие в распределении гранта на увеличение социальной терпимости, подпрограммы общественно-безопасного выражения протеста.

Ояги несколько секунд переваривал услышанное, а потом расплылся в улыбке.

– Ну-у-у, хитрюга, – протянул Ояги. – Тогда я поспешу воспользоваться вашим советом, Гривз-сан.

Гривз легким кивком изобразил поклон. Посмотрев на необъятную жопу удаляющегося Ояги, Гривз переключил внимание на двери ближайшего кабинета. Экран двери свернулся, явив двух человек в просторных плащах, скрывающих легкие скафандры.

Смерив Гривза спокойным взглядом, один из людей отогнул полу плаща, показав жетон, и приглашающе махнул рукой.

Гривз криво улыбнулся, помотал головой, зазывающе махнул рукой, приглашая занять ближайшие табуреты.

Второй человек отвернул полу плаща, показав рукояти бластера и парализатора.

Гривз расплылся в широченной улыбке и поёрзал, поудобнее устраиваясь на табурете. Нащупав на стойке бутылку, он отхлебнул из неё, облокотился локтями о стойку и вопросительно уставился на двоих.

Первый человек неодобрительно покачал головой. Потом они синхронно перешагнули порог кабинета и пошли к стойке. Встав в трёх шагах от Гривза и широко раздвинув ноги, они отвернули полы плащей.

– В кабинет, – приказал первый.

Гривз окинул взглядом хмурые лица, глянул в безжизненные глаза и любопытным голосом спросил:

– А зачем?

Двое уронили руки на рукояти парализаторов. Гривз взмахнул рукой. Бутылка разбилась о грудную пластину первого. Часть брызнувших во все стороны осколков вонзилась в его подбородок.

Второй, выхватив парализатор, разрядил его в сторону Гривза. За миг до этого Гривз, оперевшись локтями о стойку, махнул ногами. Серая молния парализующего разряда врезалась в вылетевший из-под ног Гривза табурет. Второй взмахом руки отвел летящий на него табурет в сторону.

Гривз, оттолкнувшись от стойки, упал на пол, прокатился под двумя разрядами парализатора и оказался у ног первого. Вцепившись двумя руками в уже нацеленный ему в лоб парализатор, Гривз отвел его в сторону и начал падать, таща первого за собой. Падая, Гривз нажал спуск. Рука первого рванулась вверх и выстрелила в тот момент, когда на линии огня оказался второй. В спину первого, оказавшегося там, где за миг до этого была голова Гривза, врезался заряд парализатора второго. Гривз, падая назад, откатился в сторону, не выпуская руку с парализатором первого. В крутанувшееся волчком бесчувственное тело первого врезался ещё один заряд парализатора. Гривз, не отпуская руки с парализатором, выпалил в сторону дверей кабинета. Третий человек, стоявший на одном колене на пороге кабинета, медленно осел на пол. Подождав, не появится ли четвёртый, Гривз медленно поднялся с пола.

Осмотрев лежащие тела, Гривз щёлкнул клавишей нателькомпа. Глянув на развернувшийся экран уведомлений, Гривз убедился, что запись с камеры, размещённой над стойкой бара и его заявление получены всеми тремя адресатами.

Тихо загудел лифт, шахта которого находилась прямо напротив стойки бара. Через секунду двери лифта распахнулись, и из них высыпал десяток человек в тяжёлых скафандрах, украшенных эмблемами службы безопасности космопорта.

Рассредоточившись, они на несколько секунд замерли, оценивая обстановку. Затем один плавной походкой пошёл к Гривзу, а остальные побежали к трём телам.

– Господин, – глухо донеслось из-за забрала подошедшего к Гривзу человека, – могу я вас попросить спуститься для беседы этажом ниже.

Гривз посмотрел, на эсбешников, заносящих три тела в лифт. Потом он посмотрел на выскользнувшего из-за стойки уборщика. Уборщик заканчивал убирать с пола осколки бутылки и разлитое сакэ.

– Конечно-конечно, – торопливо пробормотал Гривз, с усмешкой покосился на двери лифта и направился к лестнице.

Человек за его спиной издал невнятный звук.

Спустившись в зал на девятом этаже, Гривз занял диван у бассейна и, глядя на плавающих в бассейне рыбок, начал считать.

Посадка была два часа назад. Офицерки покинули борт сразу же. Судя по торопливости, с которой они ринулись к стоянке такси, до посольства Иденс они добрались быстро – минут за двадцать.

Ещё минут двадцать у них ушло на удостоверение личности, получение новых нателькомпов, установление связи с центральным офисом СБИ и на получение инструкций. Ещё минут десять – на составление и отсылку в полицию Кипон доноса. Не менее получаса у полиции ушло на то, чтобы определить местонахождение Гривза. Итого – час двадцать. Последние сорок минут Ояги постоянно был у него на виду.

Придя к выводу, что у полиции не было шансов повлиять на согласие Ояги принять подарок, Гривз благодушно улыбнулся и поднял взгляд на приближающегося официанта.

– Среднюю танку рисового несладкого витаголя, простые роллы…

Гривз глянул за спину официанту, разглядывая маленького человека в простом сером плаще, приближающегося к его столику.

– …На отдельный счёт – рисовые палочки в сахарной пудре и малую танку мультисока.

Человечек кивнул, шевельнул лысеющими седыми бровями и медленно опустился напротив Гривза.

– Приветствую, инспектор, – почтительно сказал Гривз и демонстративно огляделся, задерживая взгляд на десятке людей в просторных плащах. Копы в гражданском занимали места за соседними столиками и напротив выходов из зала.

– Не скажу, что в очередной раз рад вас видеть, господин Гривз, – ответил человечек. – Что вас привело в Нью Токио на этот раз?

Гривз широко улыбнулся и уставился на официанта, сгружающего на столик заказ. Официант был другой, не тот, что принимал заказ.

Посмотрев на удаляющуюся спину официанта, Гривз перевел взгляд на инспектора и медовым голосом прожурчал:

– Кашима-сак, позвольте мне высказать предположение, что с доносом вы уже ознакомились. И с записями недавних событий – тоже. Также я избегну упоминания о том, почему я настоятельно отказался подставляться под парализатор, что могло повлечь вынос моего тела за пределы территории космопорта и, как следствие, нарушение предыдущего постановления международной судебной палаты Кипон, Кроме того, хотел бы выразить нескончаемое удивление тем, что эпизод с нарушением процедуры вступления в контакт с подозреваемым мной ваше ведомство прокручивает уже в четвёртый раз, хотя и вы, и я отлично знаем, что нападение на меня неизвестных лиц, похожих на сотрудников полиции, но ведущих себя подобно преступникам, в очередной раз будет классифицировано как попытка похищения, а мои действия – необходимой самообороной. Я бы хотел поинтересоваться у вас – сколько попыток вы намерены предпринять до того, как оставите мысль поймать меня на превышении необходимой самообороны?

Гривз склонился к танке и налил себе кружку витаголя. Кашима, отхлебнув сока из горлышка, холодно посмотрел на Гривза и тихо сказал:

– Такие сволочи, как ты, якшающиеся с убийцами и грабителями и творящие хаос из того порядка, который создаёт Империя, рано или поздно получают возмездие. Не в этот раз, так в другой.

Гривз неторопливо закинул в рот ролл, медленно, с наслаждением прожевал и неторопливо ответил:

– Конечно, господин начальник полиции Космопорта, вы абсолютно правы. Как и господин начальник полиции и господин командующий флотом. Ваша правота выглядит особенно убедительной на фоне того, что ваша зарплата на девяносто пять процентов складывается из налоговых отчислений Самуры и Айстемпл. Кстати, возможно, вам ещё не доложили…

Гривз отправил в рот ещё одно суши, закатил глаза и принялся неторопливо жевать. Прожевав, Гривз бросил на инспектора взгляд, наполненный холодной пустотой космоса, и жестко отчеканил:

– …Транспортная колонна СинтПродуктов[78] до Сигмы-13 долетела благополучно.

Инспектор окаменел.

– А командир некоей эскадрильи питал к своим покровителям столь высокое почтение, что имел глупость сохранить на память борма некоторые записи. К несчастью, пилоты Кровавых Драконов умудрились всадить заряд в его рубку, совершенно не повредив борм…

Взгляд инспектора из ненавидящего стал испуганно-растерянным.

– Так что, позволю себе заметить, инспектор, возможно, в настоящий момент у вас есть более важные дела, чем беседа со мной.

Инспектор смерил Гривза мрачным взглядом, молча поднялся и пошёл к выходу. Десяток человек прикрытия, выждав для приличия несколько минут, потянулись следом.

Гривз посмотрел на початую, но неоплаченную инспектором танку с соком и расплылся в довольной улыбке.

Он не собирался упускать возможность написать на инспектора донос о получении взятки, поскольку считал, что истинная любовь должна подкрепляться взаимными знаками внимания.

Двадцать одна минута двадцать шесть секунд спустя

Гривз сидел в закрытом кабинете на десятом этаже и общался с Наоко. В промежутках они просматривали копии шифрованных сообщений, которыми обменивались посольство Иденс в Кипон и Штаб СБИ.

– …В общем, как и следовало ожидать, я сижу под домашним арестом и все мои каналы связи поставлены под прослушивание, – протянула Наоко. – Поэтому я непрерывно веду переговоры с парой-тройкой моих ребят, и дроблёный канал собирается…

– Ага! – торжествующе протянул Гривз. В его нателькомпе коды доступа к каналу СБИ были, в отличие от компьютера Разведки Флота Кипон, через который Наоко подключилась к каналу обмена. Поэтому Гривз получал расшифровку сообщений на три минуты раньше Наоко.

Офицерки, по данным камер слежения наземной полиции, из посольства не выходили уже четвёртый час. И Гривз, закономерно ждавший поступления в посольство вежливой отписки на донос, готовился к второму раунду обмена сообщениями между Манхеттеном и Нью-Токио.

– Что? – Наоко озабоченно нахмурилась.

– Читаю, – провозгласил Гривз: – «Сверхсекретно. Штаб СБИ – майор Наайн, операция „Все свои". Срочно. Угроза операции. С целью предотвращения срыва операции прошу перенаправить по соответствующим каналам рапорт о призыве из резерва с откомандированием в СБИ пилота Гривза, полетная лицензия Фрипорт-9 5-1-5. Завизировано: малая печать флота Иденс».

– Это опасно? – настороженно поинтересовалась Наоко.

Гривз загоготал во всю глотку.

Наоко нахмурилась и тихо сказала:

– Объясни.

Гривз пригасил хохот до легкой улыбки и проурчал, потянувшись к кружке витаголя:

– Не хочу лишать тебя сюрприза. Давай так: если их прокатят на тормозах, я расскажу. Лады?

Наоко кивнула.

– Лучше расскажи, что дальше… – попросил Гривз.

Наоко вздохнула.

– Дальше? На основании первичного рапорта комиссия будет принимать решения. Точнее, три комиссии будут принимать решения: Службы Безопасности Кипон, Кадровая Флота и Комиссия по Моральному Облику.

Гривз нахмурился и спросил:

– А последняя-то какое отношение к тебе имеет?

Наоко удивлённо посмотрела на Гривза и протянула:

– Неужто не сообразишь?

Гривз несколько секунд задумчиво смотрел на неё, а потом медленно спросил:

– Я правильно понял, что ты была воспитателем-наставником не просто в начальной кадетской школе, а в Первой Императорской Кадетской Школе? И, соответственно, всё ещё являешься реабилитационным наставником не просто пары тысяч офицеров, а генералитета Кипон, включая…

Гривз ткнул пальцем вверх.

Наоко медленно кивнула.

Гривз глянул на экран и сосредоточился.

– Так. Урке ответ… – рассеянно протянул он, пробегая строчки. – Как и следовало ожидать: «СБИ, группе операции „Все свои", майору Наайн – Объединённый Штаб Комитета Межгосударственного Сотрудничества, контр-адмирал Шиловски. Подтвердите необходимость вызова владельца лицензии Фрипорт-9 5-1-5 из резерва».

Гривз улыбнулся. С применением микроскопа в его улыбке можно было найти немного доброты. Потом он сделал нормальное лицо и посмотрел на Наоко.

– И что теперь? – спросил Гривз заинтересованно.

– Теперь… – Наоко задумалась и из-под маски радушного безразличия на её лице проступила апатичная готовность умереть. – Выводы Комиссии предсказать сложно, но они однозначно приведут к перекрытию моих знакомств. Затем кадровая Комиссия Флота доведёт дело до выхода в отставку. И параллельно с этим Служба Безопасности будет вести дело о сотрудничестве с антиимперскими элементами, вынуждая втереться к этим элементам в доверие…

– Это ты про меня, что ли? – широко улыбнулся Гривз.

Наоко молча кивнула.

Гривз глянул на экран, хихикнул и зачитал:

– Ну, как я и ожидал, с копией в Штаб СБИ. «Необходимость вызова владельца лицензии Фрипорт-9 5-1-5 из резерва подтверждаю»…

Потом экран мигнул, на мгновение высветив окошко с красной надписью «Прерывание. Следят». Потом связь оборвалась.

На двери кабинета замигал сигнал звонка Гривз нахмурился, расстегнул чехол мультитула и разблокировал дверь.

На пороге стоял молодой человек в длинном чёрном плаще. Из-под плаща виднелся адмиральский китель. Молодой человек улыбался.

– Вы позволите к вам присоединиться для непродолжительной конфиденциальной беседы о сложившейся ситуации? – спросил человек.

Гривз несколько секунд изучал его лицо, вспоминая, где он его видел. Вспомнив, Гривз с напускным спокойствием тихо спросил:

– А в качестве кого вы хотели бы со мной побеседовать?

Молодой человек поднял руку и махнул ею внутрь комнаты, а потом шагнул внутрь сам.

Вслед за ним вошли ещё три молодых человека в плащах и два официанта с подносами. Подождав, пока официанты расставят по столу подносы и удалятся из помещения, четвёрка расселась на диване и уставилась на Гривза.

Гривз, выглянув за дверь и осмотрев спины десятка телохранителей, заблокировал её и выжидательно уставился на первого из вошедших.

– Можете называть меня мистер Такучи, мистер Гривз, – медленно протянул первый гость. – Это абсолютно частный визит.

Гривз перевёл взгляд на двух, похожих на братьев, худощавых людей в форме майора и полковника СБ.

– Мистер Хачизю, – кивнул полковник.

– Мистер Гиракоги, – кивнул майор.

– Мистер Ту, – кивнул третий, одетый в китель полковника Флота.

– Рад знакомству, господа, – лучезарно улыбнулся Гривз и поднял танку. Подождав, пока гости нальют себе, Гривз махнул танкой и в несколько глотков осушил её.

– Я, к сожалению, ограничен по времени и потому задам интересующий меня вопрос напрямую, – сказал первый, с улыбкой опуская танку. Тепла в его улыбке было мало. – В какую игру вы втянули нашего наставника?

Гривз откинулся на спинку дивана, сложил руки на груди и насмешливо изучил четыре внимательных взгляда.

– Господа, – почти хихикнул он. – Если это частный визит, то у четырёх господ, в частном порядке беседующих с практически безвестным пилотом, может быть, а может и не быть наставника, но это не может иметь к беседе никакого отношения.

Эсбешники потянулись к нателькомпам.

– Однако, – с напором сказал Гривз. Руки двоих замерли. – Эти четверо господ могут изложить ряд обстоятельств, которые могли бы затронуть интересы некоторых влиятельных лиц, и обсудить с пилотом возможные варианты развития событий, при которых интересы упомянутых лиц будут учтены.

Руки убрались от нателькомпов.

Четверо смотрели на Гривза с жёсткой неприязнью. Гривз терпеливо ждал ответа.

– Возможно, нам так и следует поступить, – пророкотал Хачизю, – однако сначала я хотел бы, чтобы пилот сообщил своё мнение об уже заданной теме.

Гривз вздохнул, опустил взгляд в танку и тихо протянул:

– Господа, при всём моём уважении к вам лично и к постам, которые вы занимаете, я хотел бы обратить ваше внимание на то, что проблемы, которые вы хотите решить, несмотря на предварительные заключения, сделанные вами на основании чужих докладов, решаются несколько в иной плоскости, чем попытка проведения допроса. По-видимому, вас интересует, что, собственно говоря, стоит за неким союзом, в который Империи предложено вступить. И подозрения ваши основаны на том, что официальная договаривающаяся сторона, закрывшись в посольстве Иденс, активно пытается атаковать сторону, предпринимающую активные шаги в сторону заключения данного соглашения.

Гривз сделал паузу и вопросительно уставился на Такучи.

– Допустим, – неохотно протянул Такучи.

– Вот! – Гривз назидательно махнул указательным пальцем. Осмотрев лица четвёрки и не увидев реакции, он продолжил:

– В то время как вы, господа, как никто другой представляете, что госпожа Наоко Муратори ни при каких обстоятельствах не будет предпринимать странных шагов.

Четверо скептически улыбнулись.

– Например, подавать рапорт с просьбой о временном переводе в патрульные силы, – буркнул себе под нос майор.

Гривз хмыкнул и ответил:

– Этот шаг, господа, вам может показаться странным в силу устоявшихся представлений, которые со временем могут меняться. Например, ваше представление обо мне, по-видимому, основано на изучении архивов и личного файла, которые вы читали сквозь призму стремления сделать что-то полезное для госпожи Муратори.

Гривз наклонился вперёд и, понизив голос, проникновенно сказал:

– Что-то полезное, что вам не удалось сделать несколько месяцев назад. Могу я предположить, господа, что в настоящий момент ваши не слишком тёплые чувства ко мне питает зависть? Дополненная завистью к Кровавым Драконам, у которых оказались более адекватные ресурсы для оказания госпоже Муратори помощи, в которой она нуждалась и которую вы, будь у вас такая возможность, были бы рады ей оказать?

Четверо застыли. Гривз прошёлся испытующим взглядом по четырём лицам.

Через несколько секунд генерал вздохнул, наклонился вперёд и тихо сказал:

– Возможно, мистер Гривз, ваше предположение верно. Однако позвольте всё-таки вас спросить, почему На… госпожа Муратори столь активно втягивает Империю в данное Соглашение? И какова в этом ваша роль?

– И раз уж вы упомянули файлы, не знаете, почему в вашем файле есть информация только о последних пяти годах? – дополнил полковник.

Гривз удивлённо посмотрел на полковника, потом осмотрел остальных. Взгляды всех четверых напоминали вакуумные насосы. Насосы работали вхолостую.

Гривз расплылся в легкой улыбке, покачал головой и полез в карман.

– Отвечая на первый вопрос… – Гривз уронил на стол карточку. – Вот отчёт о постнаркотическом восстановлении памяти. Автор отчёта лицензирован Объединённым Комитетом. В отчёте указано, что вмешательства в память не предпринималось. Кроме того, в нём же можно найти расшифровку привязки эмоциональной кривой к событиям.

– Уверен, вы достаточно хорошо знаете госпожу Муратори, чтобы понять, что её действия основаны несколько на чувстве благодарности за то, что мне довелось оказать ей помощь. Надеюсь, вы осознаете, что неразумно благодарить кого-то за то, что он является порядочным и мудрым человеком и ведёт себя соответствующе. Она, по крайней мере, осознаёт и, как мне кажется, не считает себя мне обязанной. В противном случае наши с ней отношения, по-видимому, завершились бы тем, что она заняла у кого-либо из вас некую сумму для компенсации мне финансовых и прочих затрат. Но, как вы заметили, этого не произошло, из чего следует, что ею движет что-то ещё.

– Могу предположить, что именно вас интересует.

– Возможно, в том, что касается продолжения наших с ней отношений, ею движет обычное стремление общаться с кем-то, с кем интересно общаться. И ничего более.

– А в том, что она активно способствует вступлению Империи в союз, ею, по-видимому, как и мной, движет понимание следующих моментов…

– Не стоит, мистер Гривз, – поднял руку адмирал. – Цели и задачи данного союза нам вполне понятны. И как таковые лично нам они весьма интересны. Единственное, что вызывает у нас сомнение, – пакет дополнений, который… рекомендует госпожа Муратори, а также источник этого пакета.

Гривз вздохнул, опустил голову и тихо проговорил:

– Господа, позволю себе высказать мнение, что люди, населяющие обозримую систему, фактически представляют собой несколько государств. Некоторые из них признают друг друга как страны, некоторые – не признают и находятся в состоянии перманентной открытой войны друг с другом. В качестве примера группы альтернативных государств хочу привести альянс Изгои-Хакеры-Пираты Иденс. Надеюсь, концепция вам понятна?

Четверо молча кивнули и вопросительно уставились на Гривза. В глазах адмирала плясали огоньки догадки. Огоньки были мрачные.

– С другой стороны, существует несколько структур, в которых, скрываясь под внешней оболочкой единого государства, существуют несколько группировок, находящихся в состоянии скрытой, но не менее перманентной войны.

Гривз сделал паузу, чтобы гости успели обидеться и сделать каменные лица.

– Например, Флибы.

Гривз сделал глоток, выжидая, пока удивление раскрошит камень на лицах.

– Но проблема с источниками энергии касается каждого, кто живёт в этом секторе Галактики. Для некоторых – это проблема нехватки и дороговизны. Для некоторых – проблема захвата и удержания контроля за оными. Но затрагивает она всех. И создавая структуру для решения проблемы, в которую будут входить все, чрезвычайно важно добиться, чтобы каждый представитель из сторон мог выступать от лица своей страны без боязни того, что за его спиной могут вестись странные интриги, угрожающие как ему лично, так и его стране как структуре в целом. Это с одной стороны. С другой стороны, в силу уникального политэкономического строения Кипон – именно такого, где политика очень хорошо понимает, что главное не власть, а экономическая эффективность, что позволяет добиться потрясающей эффективности, – именно в силу такого строения Империи я считаю целесообразным как можно больше усилить её позиции в предстоящем деле. Именно на таких предпосылках я основывался, излагая госпоже Муратори план по форсированному лоббированию киширского вопроса с планетой Хаяма, а затем доработки и реализации плана по введению де-юре уже существующего де-факто второго гражданства по корпоративной принадлежности и вхождению Империи в альянс трёх государств. Вопросы взаимодействия между Империей и госкорпорациями вчерне уже проработаны, и окончательная проработка займёт не более месяца.

Адмирал смерил Гривза холодным взглядом и пренебрежительно сказал:

– Мистер Гривз, всё, что вы рассказали, чрезвычайно интересно, но не совсем…

– Простите, что прерываю, – выпалил Гривз. – Но, возможно, госпожа Муратори не донесла до заинтересованных лиц информацию, что Драконы и Лотосы подписали договор об интеграции и входят в альянс. Вы хотите, чтобы Империя имела с ними равный голос?

Четверо несколько секунд сидели, наливаясь кровью. Потом трое зашевелились и молча потянулись к столу. Генерал, сохраняя неподвижность, посмотрел на Гривза, не скрывая холодного бешенства и прорычал:

– Мистер Гривз, возможно, вы не поняли, что нам не надо продавать предложение вступить в альянс. Возможно, вы не в курсе, что присутствующие воспитанники госпожи Муратори являются ярыми сторонниками узаконивания корпоративного гражданства и переброски ресурсов полиции на внешние проблемы. Также, возможно, вы не представляете, что для присутствующих авторитет госпожи Муратори достаточно высок, чтобы мы никогда не усомнились в том, что она никогда не будет навязывать нам свои или чьи-то ещё цели, а только будет помогать прояснить и спланировать достижение наших. И её совет равнозначен приказу, поскольку в итоге всегда выяснялось, что именно это тебе и хотелось сделать. Единственное, чего мы не понимаем, – почему вы, человек, мягко говоря, недружественно настроенный к Империи, преподносите нам такой подарок. Это непонимание – песчинка в махине нашего желания действовать, и пока она не устранена, мы боимся начать, поскольку в один миг песчинка может разрушить махину с очень большим ущербом для окружения. И прошу меня простить за то, что я столь открыт – данный вопрос меня интересует не столько в плане делать или не делать. Я хочу знать ответ, чтобы определить, как именно способствовать или противодействовать вашим контактам с госпожой Муратори и данным проектом.

Гривз внимательно посмотрел в глаза адмирала. Не найдя в них ни капли неискренности, он еле заметно улыбнулся и шепотом спросил:

– Сильно ли огорчится его высочество, если я искренне поблагодарю его за готовность аннулировать несколько судебных решений и в наиболее мягкой форме задействовать закон об инверсии преступников?[79] И укажу ему на способ оказать поддержку, не преступая первой границы закона?

Генерал вздохнул, опустил взгляд и прошептал в ответ:

– Мистер Гривз, вы представляете, что такое Комиссия по Моральному Облику?

Гривз откинулся на спинку дивана, сложил руки на груди и нараспев прогудел:

– «Предназначение Комиссии по Моральному Облику в том, чтобы выяснять, какие клубки кармы сподвигли человека на то или иное деяние, и оценивать вклад этих деяний в карму Империи. Ресурсы Комиссии слабы, но достаточны для того, чтобы охватить великих и тех, кто осенён их светом, отражая в мир сообразно своей внутренней чистоте. И невидимы глаза и руки Комиссии, но ощутимы дела её…» И в данном конкретном случае на поверхности лежит неприглядная картина судьбы, которая не смогла зарастить разлом. И камень, один из тех, что лежал близко к фундаменту здания Империи, рассыпался ненадёжными осколками. Но…

Гривз сделал несколько движений и преобразился. В позе, глазах и голосе его прорезалась суровая военная выправка:

– …Господин адмирал, – отчеканил он, – занимаете ли вы должность исполняющего обязанности начальника кадров Империи?

– Да, но… – начал генерал. Гривз, хлопнул по нателькомпу, списывая входящий файл на карту. Выхватив карту, он протянул её генералу.

– Не могли бы вы на несколько секунд отвлечься от нашей приватной беседы и осуществить незначительный шаг по исполнению своих обязанностей? – церемоннейше произнёс Гривз, склонив голову.

Адмирал принял карту и вставил её в свой нателькомп.

Через пару секунд его глаза впились в экран и начали медленно расширяться от удивления. Оторвав их от экрана, он уставился на Гривза и напряжённо спросил:

– Вы понимаете степень наказания, если это – подделка?

Гривз покачал головой и буркнул:

– Не понимаю и даже не собираюсь над этим задумываться, поскольку вы имеете дело с настоящим документом, в чём можете удостовериться, связавшись с Кипонским офисом объединённого комитета. Заодно, думаю, вам будет интересно связаться с департаментами внешней безопасности и иностранных дел и узнать о причинах, по которым внутреннее кадровое управление Империи лишено даже не доступа, а информации о существовании архивов особой важности по лицам, не являющимся гражданами Империи, но входящими потенциально в сферу пересечения с ними.

Адмирал испытующе посмотрел на Гривза, а потом показал экран остальным. Лица троих медленно вытянулись от удивления. Их взгляды уставились на Гривза с благоговейным ужасом.

Адмирал молча коснулся сенсоров нателькомпа. Через минуту он вытянул карту, кинул её Гривзу. Следующим движением – вытащил из нателькомпа лист бумаги, задрал рукав плаща и приложился к бумаге браслетом.

– Прошу вас, Гривз-сан. – Адмирал с легким поклоном протянул Гривзу бумагу.

Гривз с глубоким поклоном принял бумагу, развернул и бегло пробежался по ней. Лицо его по мере чтения удивлённо вытягивалось.

Подняв взгляд от бумаги на адмирала, он уловил довольную улыбку, которую адмирал не стремился особо спрятать.

– По циркуляру пройдёт в течение пятнадцати минут, Гривз-сан.

Гривз кивнул и задумчиво посмотрел на танку.

– Доступ к связи у вас появится через две минуты, – дополнил полковник СБ.

Четверо смущённо улыбнулись. Адмирал поднялся, за ним поднялись остальные.

Несколько секунд адмирал смотрел на Гривза, и его лицо выражало задумчивое смущение. Не дождавшись помощи от Гривза, адмирал тихо спросил:

– Мистер Гривз, не могли бы вы помочь мне разрешить небольшую техническую загадку?

– К вашим услугам. – Гривз слегка поклонился.

Адмирал спрятал смущение под решимостью и глянул на майора. Майор встал к Гривзу спиной и отогнул полу плаща.

– Вы бы не могли пробить плащ вашим… прибором?

Гривз глянул на смешинки в глазах адмирала, хохотнул и вытащил мультитул. Задумчиво глянув на плащ, Гривз сдвинул регулятор. Тонкая красная жидкая нить, дрожащая в мареве раскаляемого воздуха, молнией выхлестнула из мультитула и, оставив в плаще дымящуюся дырочку, втянулась обратно.

Четверо семь секунд смотрели на дымящуюся дырочку. Потом адмирал и эсбешкики подняли взгляд на Гривза, а флотский поднял полу к глазам и пробурчал:

– Техникам голову сниму…

Адмирал покосился на флотского, с любопытством взглянул на Гривза и спросил:

– Гривз-сан, а если бы вам довелось извлечь ваш инструмент, первый удар по нам вы бы нанесли плазмой или другой энергией?

Гривз повернулся к адмиралу и склонился б лег ком поклоне. Излучая почтительность, он тихо произнёс:

– Если бы обстоятельства сложились так, что мне довелось бы обнажить энергию в вашем присутствии, то исключительно для сепуку, поскольку с моей стороны использовать её для устранения внешней угрозы вам явилось бы глубоким оскорблением вашей охране и вам лично.

Несколько секунд четверо усваивали услышанное.

Потом адмирал, а за ним, отстав на доли секунды, остальные согнулись в глубоком поклоне. Выпрямившись, они молча пошли к двери.

Опустившийся экран отрезал их от Гривза

Гривз покачал головой и еле слышно пробурчал себе под нос:

– Мальчишки.

Потом он сел на диван и потянулся к танке и нателькомпу. Набрав приват-вызов, Гривз сделал большой глоток и уронил одну фразу:

– Слоятся. Квинтиплируй.

Прервав вызов, Гривз гнусно улыбнулся и сделал ещё один глоток. Потом он достал нателькомп и начал набирать список адресатов. Составив список, Гривз набрал короткое сообщение и выбросил его в сеть. Дождавшись отчётов о прохождении посланий до самых удалённых серверов, он поднял взгляд к потолку и мечтательно улыбнулся.

Шесть часов три минуты семь секунд спустя

– Подождём, – сказал Гривз сквозь зубы. Его взгляд скользил по ниточкам транспортных потоков, висящих между небоскребами шестого жилого квартала Нью-Токио.

– Угу, – хмуро буркнул коренастый полуседой здоровяк в длинном чёрном плаще, стоявший по левую руку от Гривза.

Они стояли на краю крыши одного из небоскрёбов квартала. В двадцати шагах от края крыши стояли два чёрных «Дракона».

Гривз ещё раз посмотрел сверху вниз на транспортные потоки и поднял голову. Сверху, вынырнув из высотного грузового потока, стремительно падали два десятка машин.

– Опаздывают, – лениво протянул крепыш и пошёл к центру стометрового квадрата крыши. Отойдя от края на десяток шагов, он замер, сложив руки на животе. Гривз поставил ногу на бортик крыши, уперся локтем о колено, задумчиво уставился вниз. Полусотней этажей ниже в доме напротив было окно Наоко.

Два десятка разномастных машин достигли крыши. Три грузовых «Дракона», распахнув люки, высыпали шесть десятков пехотинцев, закованных в зеркальные скафандры. Пехотинцы рассыпались по площадке крыши, блокируя «Драконы» и двоих людей в чёрном.

Десяток «Шмелей» завис вокруг «Драконов», взяв их на прицел.

Семь легких атмосферных катеров плавно коснулись крыши. Из трёх медленно вышли инспектор Кашима и ещё пять человек в серых плащах. Ещё три катера выпустили шесть человек в длинных офицерских шинелях. Из седьмого катера выбрался, опираясь на деревянный посох, сгорбленный старец. Полицейские и флотские начали сходиться к краю крыши. Старец, опираясь на посох, медленно пошёл за ними.

Инспектор встал в шаге от человека в чёрном, заложил руки за спину и нейтральнейшим тоном воскликнул:

– Мистер Гривз!

Гривз не пошевельнулся.

– Мистер Гривз, вы арестованы за нарушение пересечения границы порта, – тем же нейтральным тоном воскликнул Кашима. – Прошу вас следовать за мной. В противном случае буду вынужден применить силу.

Старец, медленно переставляя ноги, просочился через кольцо пехоты, прошёл мимо Кашимы и пошёл к Гривзу.

Человек в чёрном повернул голову в сторону Кашимы и тихо произнёс:

– Боюсь, это невозможно.

Кашима повернул голову, затем повернулся всем корпусом, глубоким вздохом расправил плечи и угрожающе спросил:

– А вы кто такой?

Старец доковылял до края крыши и встал в нескольких шагах от Гривза. Посмотрев туда же, куда был устремлён взгляд Гривза, старец что-то сказал. Микрофоны в шлемах штурмового отряда, несмотря на высокую чувствительность и высокую фокусировку, ничего не уловили.

Человек в чёрном окинул Кашиму с ног до головы недоумевающим взглядом и глухо сказал:

– Это секретная информация, господин инспектор Каюга Кашима, несколько более секретная, чем объём комиссионных, приходящихся вам лично от господина Матагучи за коммерческий раздел полицейских сводок-расписаний…

Кагучи выхватил из-за пояса бластер, нацелил на человека в чёрном и надавил на спуск. Бластер не выстрелил.

– …По движению иностранных торговых караванов, за что комиссионные он переводит вам через флуктурирующую цепь транзитных счетов, в итоге завершающуюся счётом в берлинском Инчиба-банке на носителя пароля и некоего кристалла.

Лицо Кагучи исказилось гневом. Он продолжал бешено давить на спуск бластера.

– И вы, инспектор, напрасно так терзаете свой бластер…

Грузовой люк «Дракона», который стоял дальше от человека в чёрном, опустился, став пандусом. По пандусу медленно покатились четыре больших черных клубка, скрученных из десятков махрово-чёрных щупалец.

Клубки, откатившись на пару шагов, остановились и начали распускаться. Часть щупалец уперлась в пластик и начала приподнимать сосредоточие клубков. Приподнявшись на метр, черные клубки, покачивающиеся на трёх спиралях щупалец, плавно воздели остальные щупальца на десятиметровую высоту. Щупальца, секунду повисев в воздухе, с неторопливостью приготавливающейся к броску змеи свернулись к туловищам клубков.

– Служба внутренней безопасности! – рявкнул человек в чёрном в лицо инспектору. Повернувшись к пехотинцам, ошарашенно целящим в чёрные клубки, он спокойно, но отчётливо рявкнул: – Площадка накрыта блокираторным полем. Оружие не действует…

Инспектор с исказившимся лицом прыгнул на человека в чёрном. Недопрыгнул. Одно из чёрных щупалец выстрелило в его направлении, поймало за ногу, дёрнуло. Визжащее тело сменило направление полёта, влетело в клубок щупалец, на миг расплывшихся в туманное облако. Через миг опутанное тонкими нитями тело инспектора глухо шлепнулось на пластик покрытия.

Старичок, прервав беседу с Гривзом, через плечо покосился на инспектора. Поднял взгляд на одного из пехотинцев, тяжело вздохнул и повернулся обратно к Гривзу. Гривз, не отрываясь, смотрел на окна дома напротив.

Человек в чёрном поднял взгляд от неподвижного тела инспектора на пятерых в серых плащах. Один из пятёрки полицейских шагнул вперёд, вытягивая из-за пазухи лист бумаги.

– Простите, уважаемый, – вежливейше процедил сквозь зубы он, легким встряхиванием разворачивая лист. – Я – инспектор Токучи. У меня есть приказ на арест… – Глаза полицейского на миг скользнули на Гривза и обратно. Потом взгляд расширяющихся от удивления глаз метнулся обратно к Гривзу и старичку. Старичок стоял напротив Гривза в глубоком поклоне. Гораздо более глубоком, чем ответный поклон Гривза.

Разогнувшись, старичок, бодро постукивая клюшкой, направился к катеру.

Человек в чёрном бросил взгляд на инспектора, застывшего с бумажкой в руке, и перевёл его на старичка. Старичок, проходя между ними, замедлил шаг, поднял взгляд на инспектора и гнусно хихикнул. Токучи вздрогнул, уставился в быстро удаляющуюся сгорбленную спину и пару раз хлопнул глазами.

Человек в чёрном выразительно прокашлялся. Инспектор, выйдя из оцепенения, посмотрел на бумагу в своей руке, обреченно посмотрел на человека в чёрном и отчаянно повторил:

– Я – инспектор Токучи. У меня приказ на арест… господина Гривза, полётная лицензия Фри-порт-9 номер 5-1-5.

Гривз, оторвавшись от края крыши, твердой походкой направился к инспектору, на ходу наводя на него тяжелый взгляд.

– А кем, простите, он подписан? – выстрелил Гривз, расстегивая плащ.

Зашипела дверца катера, закрывающаяся за старичком.

– Э-э-э… – протянул инспектор, разглядывая показавшийся из-под плаща Гривза воротник адмиральского мундира. – Начальником полиции космопорта Кипон-центр, на основании постановления международной судебной палаты Кипон во исполнение оного…

Остатки фразы перекрыл легкий гул взлетающего катера.

Гривз вытащил из-за пазухи сигару и откусил кончик. Его рука медленно опустилась на мультитул. Инспектор побледнел и оглянулся на товарищей. Товарищи замерли в напряжённых позах, отбросив полы плащей и положив руки на рукояти парализаторов. Прикурив, Гривз медленно повесил мультитул обратно и неуловимо быстрым движением выдернул из рукава плотно свёрнутый лист бумаги. Осмотрев пять нервно выхваченных и нацеленных ему в лицо парализаторов, Гривз пренебрежительно раздул ноздри и встряхнул лист. Лист с тихим шорохом развернулся, открыв печати и подписи.

– Ознакомьтесь, – выдохнул Гривз облачком дыма. Облачко поплыло на инспекторов. Инспектора увлеклись разглядыванием печатей и подписей и увернуться не успели.

– Кхам… кхык… – прокашлялся Токучи, принявший на себя основной дымовой удар. Потом он углубился в чтение и заткнулся.

Завершив чтение, он поднял на Гривза ошарашенный взгляд.

– Но-о-о… – протянул он. Лицо его выражало неуверенность.

– Простите, инспектор, у вас есть приказ па задержание некоего господина Гривза, – сказал Гривз, аккуратно складывая бумажку. – По имеющимся у меня данным, данный господин космопорта не покидал. Более того, ни мне, ни полковнику Якато, – Гривз кивнул на человека в чёрном, – ничего не известно о местонахождении данного господина. А причины прискорбного совпадения ДНК-кодов двух лиц, находящихся на территории Империи, вы, думаю, можете выяснить самостоятельно и доложить всем заинтересованным лицам.

Инспектор помедлил, посмотрел на двоих роботов, терпеливо ожидающих команды начать бойню, а потом склонился в глубоком поклоне.

– В КоМорОбл можете не докладывать. Вопросы с ними согласованы, – буркнул Гривз в макушку склонившегося перед ним полицейского.

– Да, господин, – прорычал полицейский.

Гривз небрежно поклонился и направился обратно к краю крыши.

Через несколько секунд за его спиной загудели двигатели улетающей штурмовой группы. Ещё через пару секунд за его спиной простучали ботинки.

– Что дальше? – прохрипел человек в черном. – К этим, из Иденс?

Гривз оторвал взгляд от окон дома напротив, повернулся и расплылся в коварной улыбке.

– Не-е-е-е, – протянул он. – Сначала я посчитаю, сколько у меня друзей.

Десять минут сорок три секунды спустя

В квартире Наоко погас свет. В первый момент рефлексы пересилили, и она потянулась за бластером. Потом вздохнула, устало откинулась в кресле и обратила взгляд к ночным огням за окном. Из темноты огни казались ярче. Еле слышно прогудела, откатываясь, обесточенная дверь. Потом прикатилась обратно. За спиной раздались гулкие шаги. Затихли в двух шагах за спиной.

Она подождала выстрела. Не дождалась и легким движением развернула кресло.

– Гривз? – воскликнула она, рассмотрев его лицо, тусклое в свете фонарей.

– Да, – сказал он. – Я за тобой. Ты выйдешь за меня замуж?

– Гривз-сан, – сказала, опомнившись от удивления, она официально. – При всём уважении сейчас я не могу себе позволить принять ваше предложение… Остатки гордости не позволяют… – Она кисло улыбнулась, наклонила голову и прошептала: – Да и… куда нам деться? Полиция преследует тебя по пятам. Как далеко на твоих плечах полиция? Знаешь, я не хочу… хотя, наверное, всё равно, но… если мы уйдём, пробивая дорогу к кораблям, то… то это будет признанием вины. А я хочу дождаться решения…

– Наоко! – перебил он ее. – Я поставлю вопрос по-другому. Хочешь ли ты выйти за меня?

– Я… – Она подняла на него растерянный взгляд.

– Да или нет!?!

Она посмотрела на его непроницаемое лицо, казавшееся особенно мрачным в мигающем свете с улицы.

– Да. Я хочу. – В её голосе прозвучали нотки гнева. – Но я не считаю возможным идти на этот шаг от отчаянья, цепляться за брак, как за соломинку.

Гривз блёкло улыбнулся.

– Спасибо, что сказала о причинах… – буркнул он. – И я с тобой полностью согласен: со стороны это именно так и выглядит. Более того, ты совершенно права, что не хочешь метаться. Лучше – выждать, тихо и спокойно выждать, чем оно всё закончится. Не показывая никому своего страха…. но… есть тут одно небольшое «но».

Он перевёл взгляд в окно. Дождавшись, когда до неё дойдёт всё сказанное и всё её внимание сосредоточится на ожидании продолжения, он сказал:

– По традиции мужчина и женщина считаются мужем и женой, если они переночевали под одной крышей. И… я просто хотел узаконить то, что между нами было. Только для нас самих… За дверью – священник, который нас обвенчает. И это просто для нас, для тебя и для меня. Вот на это ты согласна?

Он внимательно посмотрел на нее и добавил:

– И… мне это поможет не менее, чем тебе. Я не хотел бы оставлять за спиной незаконченных действий. Я переживу, если ты откажешься. Но… так будет правильнее.

Она перевела взгляд на дверь, вздохнула и решительно сказала:

– Зови.

Пятнадцать минут спустя

– Объявляю вас мужем и женой!

Окно со звоном разбилось и осыпалось вниз дождём осколков.

Над краем окна с тихим гулом двигателей всплыли два человека в скафандрах.

Сверху со свистом перегруженных в торможении двигателей упал легкий катер. Из распахнутого бортового люка высунулся толстый ствол и выпалил в спины людей.

Два кома липкой сетки с грузилами, окутав летунов, утащили их вниз.

Катер, плавно скользнув вбок, подлетел к окну. Из распахнутого люка к подоконнику начал выдвигаться трап.

Дверь в квартиру, хрустнув, вместе с куском стены влетела внутрь. В комнату вошел человек в тяжелом скафандре. Винтовка его взметнулась, выцеливая двигатели катера.

Винтовка и пушка катера выстрелили одновременно.

Катер, вздрогнув, завалился на бок и скользнул вниз.

Человек в скафандре, сметённый липкой сетью, прилип к стене.

Из потолка с шипением выскочило лезвие плазменного резака. Блёкло-сиреневый блейд с визгом побежал по дуге, вырезая люк почти над головами Гривза и Наоко. Гривз сгреб Наоко и метнулся к стене. Через миг священник длинным кувырком эвакуировался к другой стене.

Пол, вздрогнув, выбросил овальный фонтанчик разбитого в пыль бетона.

Кусок потолка с грохотом рухнул на пол, явив человека в белом плаще, расшитом золотом.

Большой кусок пола с хрустом ухнул вниз, унеся вниз человека в белом и столик. Диван, скрипнув, лег серединой на край дыры и закачался. Через секунду внизу зашипели парализаторы. Ещё через миг диван свалился вниз.

В коридоре мягко шпокнули взрывы световых гранат, озарившие лица Гривза и Наоко.

Гривз проморгался от вспышек в коридоре, тряхнул головой и посмотрел на Наоко. Наоко медленно высвободилась из его объятий и растерянно осмотрела свою квартиру. Из дыры в потолке вывалился небольшой ящичек. Пролетев сквозь дыру в полу, он тихо хрустнул этажом ниже.

– Моя квартира… – тихо прошептала Наоко. Её ошарашенный взгляд остановился на Гривзе и стал вопросительным.

– Это – что? – яростно крикнула она.

Гривз пожал плечами и махнул рукой в коридор. В коридоре раздались тихие шаги. Шаги приближались.

Фигура в длинном плаще, наброшенном на комбинезон, встала на пороге и окинула взглядом разгромленную комнату.

Гривз гостеприимно махнул рукой и буркнул:

– Проходите, полковник. Извините, у нас немного неприбрано.

Человек в плаще невнятно хрюкнул и отстегнул шлем.

– Годзи? Полковник Хачизю?!! – удивленно вскрикнула Наоко.

– Он самый, Учитель. – Хачизю склонился в поклоне. Выпрямившись, он переступил порог и, осторожно ступая, начал обходить темную дыру в полу.

– В схватке дракона с тигром… – глубокомысленно изрёк он в дыру.

– …Если обезьяна одна, – подхватили из ванной комнаты. Дверь в ванную отъехала в сторону, явив пожилого человека в белоснежном кимоно.

– О! – воскликнул Хачизю и склонился в глубоком поклоне.

– Саяши-сан? – неуверенно прошептала Наоко. – Но…

– Простите за столь неожиданное появление, госпожа Муратори. – Человек в белом слегка поклонился. – Если господин Хачизю уступит мне первое слово, я объясню столь экстравагантное появление.

Хачизю скосил глаза в сторону коридора. Три человека в чёрном, выскочив из-за угла, торопливо утащили в глубь коридора кусок стены с дверью и приклеенным к ним стрелком.

Дождавшись, когда затихнет грохот, Хачизю осторожно спросил:

– Саяши-сан, известно ли вам о цели моего пребывания здесь?

– Не наверняка. Предполагаю, что она не сильно отличается от моей. И, поскольку речь идёт о последовательности принятия дополнительных решений, правильнее будет начать с более общего и базового.

– Но часть того, что принёс я, выходит за пространство тех, кто охвачен вашей заботой… – мгновенно откликнулся Хачизю.

Гривз глянул на ошарашенную Наоко и присел на прижавшуюся к стене табуреточку.

– Простите, что вмешиваюсь в ваш диспут, господа, – протянул он, – но позвольте вас спросить – сколько времени требуется человеку на осмысление этого?

Саяши и Хачизю уставились на Гривза. Гривз, сделав невозмутимое лицо, потянулся за сигарой.

Священник, отлипнув от стены, скользящим движением переместился к Гривзу и с легким поклоном протянул ему небольшой ящичек.

– Гривз-сан, – торжественно прозвенел священник, – от лица клуба любителей сигар и лично от Гаруна Шиколы поздравляю вас со свадьбой. Скромные подарки членов клуба ожидают вас в порту.

Гривз секунду ошарашенно пялился на священника, а потом взял ящичек и оглушительно захохотал.

– А тем временем плоды победы пожинает мудрая змея, которой до сражения нет вообще никакого дела, – тихо произнёс Саяши. Улыбнувшись, он с улыбкой покачал головой и вопросительно посмотрел на Хачизю. Хачизю кивнул и приглашающе взмахнул рукой.

– Наоко-сан… – гулко и важно начал Саяши. Наоко отвела взгляд от Гривза, прикуривающего извлечённую из ящичка сигару. Гривз, пыхнув дымком, довольно улыбнулся священнику.

– …Комиссия по Моральному Облику, рассмотрев вашу ситуацию, увидела, что от того, что было, ваша карма очистилась, а карма народа улучшилась. Остальное вам скажет господин Хачизю. – Саяши глубоко поклонился Наоко.

Наоко, хлопнув глазами, перевела взгляд на Хачизю. Хачизю слегка прокашлялся и командным голосом отчеканил:

– Подполковник Муратори, приказом Его Высочества, исполняющего обязанности начальника кадров Империи, вы переводитесь в отдельную группу службы внутренней безопасности Империи Кипон. Группа выведена в подчинение Объединённого Штаба Комитета Межгосударственного Сотрудничества. По получении приказа прибыть к командиру группы и доложить о готовности приступить к обязанностям. Дальнейшее подчинение – командиру группы.

Хачизю выхватил из рукава свиток с прикрепленной карточкой, сделал три шага к Наоко и с глубоким поклоном протянул его.

Наоко, секунду помедлив, встала «смирно» и с глубоким поклоном приняла свиток.

Выпрямившись, она развернула его, пробежала глазами и подняла настороженный взгляд на Хачизю.

– Полковник, – хмуро произнесла она, – простите моё непонимание, но не могли бы вы прокомментировать присвоение мне звания, на три ступени выше предыдущего?

Хачизю вздохнул и грустно сказал:

– Подполковник, рекомендую вам заново изучить все Уставы Империи, включая сборник особых циркуляров Его Величества. В частности, циркуляр о взаимовлиянии семейного и служебного положений.

Наоко на миг зажмурилась, а открыв глаза, отбарабанила:

– «Дабы не пересекались потоки намерений, супругам, состоящим на службе, должно иметь звания, различные не более чем на одну ступень субординации»… но…

Она обернулась и уставилась на развалившеюся на диване Гривза. Гривз небрежно отсалютовал и щёлкнул нателькомпом. Перекатив сигару в угол рта, Гривз сквозь стиснутые зубы добродушно пробурчал:

– Поздравляю с прибытием в мою спецгруппу, подполковник. Список контактов группы через несколько секунд будет в вашем компе. Вы назначаетесь замкомандира по кадровым вопросам. Вторая должность – замкомандира по вопросам переговоров с внешними группами. Текущая первоочередная задача: связаться с майором Кагорочи, получить у него полный пакет межгосударственных документов, удостоверяющих статус группы, принять под командование десантное отделение, наблюдающее за посольством Иденс. Задача ясна?

Наоко машинально склонилась в глубоком поклоне, выпрямилась, повернулась через плечо и строевым шагом направилась к выходу из комнаты.

Дойдя до лежащей на полу двери, она остановилась, медленно повернулась, упёрла руки в бока, склонила голову и ехидно спросила:

– Только один вопрос, дорогой. Расскажи мне, пожалуйста, кто оплачивает ремонт моей квартиры?

Гривз медленно прошелся взглядом от кончиков её домашних сандалий до воротника потрёпанного кимоно, радостно улыбнулся и мурлыкнул:

– Дорогая, я с радостью дам тебе ответ. Только…

– Позвольте, господин Гривз, – перебил его Саяши. Повернувшись к Наоко, он слегка поклонился и мягко проговорил: – Я настолько был уверен, что моя догадка о причинах явки сюда полковника Хачизю верка, что ваш новый мундир ожидает вас в ванной. Мы подождём вас за дверью.

Отвесив в сторону ошарашенного Хачизю легкий поклон, Саяши направился к двери. Хачизю, восхищённо цокнув языком, направился за ним.

Наоко, проводив их ошарашенным взглядом, перевела его на Гривза.

Гривз, поднявшись с дивана, подошёл к ней, обнял и шепнул на ухо:

– Ну вот, а ты боялась.

Она глянула на разгромленную комнату и тихо ответила:

– И знаешь, у меня были для этого все основания.

Гривз хихикнул. Она расхохоталась в ответ, отстранилась и пошла в ванную.

Гривз, проводив её взглядом, глянул на дыру в потолке, покачал головой и пошёл в сторону лифта.

Ему предстояло выяснить, кто именно будет платить за разгром комнаты.

Семь минут спустя

Двери лифта разъехались. Шесть человек, сидевших за круглыми столиками в вестибюле холла, дружно вскочили и замерли в почтительных поклонах. Из лифта вышел Гривз. Шаги его были стремительны и деловиты. За ним вышла Наоко, неторопливостью походки демонстрируя готовность вмешаться в события, начатые кем-то другим.

– Ну?! – буркнул Гривз, останавливаясь в паре шагов от столиков.

– Гривз-сан, – хором откликнулись шестеро. Спины их продолжили пребывать в согнутом состоянии.

Наоко, встав за спиной Гривза, пару секунд подождала, не скажет ли чего Гривз. Не дождавшись, она спросила:

– Господа, а не мог бы кто-нибудь из вас немного поучаствовать в ремонте моей квартиры?

Голос её являл чудную смесь дружелюбия с тихим бешенством.

Шесть человек распрямились, повернулись лицами к Наоко и дружно согнулись обратно.

– О Наоко-сан, мой господин в качестве компенсации за разрушения дарит вам апартаменты в Ниякаши-плаза… – воскликнул один из согнувшихся, протягивая тубус с документами.

– Которые, возможно, вам не потребуются, поскольку вы предпочтёте жить на круизном лайнере, который дарит вам мой господин… – подхватил другой.

– Или на малой станции, подвешенной над Токио, которую дарит вам мой господин.

– Хотя в том менталитовом колье с серьгами и браслетом, которое дарит вам мой господин, вам лучше остаться в центре… – Очередной согнувшийся протянул небольшой сейф.

– Где вам, для обеспечения личной безопасности пригодится личный энергощит пятого класса, который дарит вам мой господин.

– А также, поскольку лучшая защита – нападение, коллекция оружия, которую дарит вам мой господин, – завершил шестой, протягивая рулон документов и карточку магнитного ключа.

На то, чтобы прийти в себя, у Наоко ушло три секунды. По истечении этих трёх секунд она коротко поклонилась и смиренно произнесла:

– Благодарю ваших господ. Но, возвращаясь к вопросу о моей квартире, предлагаю вам, уважаемые, немедленно скинуться на её ремонт. Надеюсь, вы помните, кто конкретно оплачивает окно, дверь, потолок и пол. Поэтому, будьте добры, заплатите в равных долях за косметический ремонт и мебель. И надеюсь, у вас есть личные средства для оплаты. Поскольку я настаиваю на том, чтобы за разгром моей квартиры вы расплатились из личных средств. Это понятно?

– Понятно! – хором отозвались шестеро, склоняясь ещё ниже.

– Очень хорошо. Подарки и поздравления сложите на столике в гостиной. По щепкам старого стола, что лежат этажом ниже, не составит труда выяснить его возраст, древесину, мастера и форму, а затем достать аналогичный.

– Да! – хором воскликнули шестеро.

– Очень хорошо. Рассчитываю через три дня застать свою квартиру в первозданном состоянии.

Наоко, взяв Гривза под руку, устремилась к дверям холла, у которых каменными изваяниями застыли Саяши и Хачизю.

– Дорогой, – ласково прошептала Наоко, стискивая локоть Гривза. – Не мог бы ты объяснить мне, в связи с чем Кровавые Драконы. Флибы, Изгои, Гильдия Газодобытчиков, Юнкерсы и Бундесцвай засыпали меня подарками?

– Ну-у-у-у это ещё не засыпали, – протянул Гривз, выходя на улицу и осматривая окрестности.

– И тем не менее?.. – проворковала Наоко, пытаясь выкрутить ему руку. Рука похрустывала, но не поддавалась.

– Понимаешь ли, дорогая, – задумчиво начал Гривз, направляясь к черному «Дракону», запарко-ванному в десятке метров от выхода, – в определённых кругах дарить что-то действительно ценное, но всё ещё приобретаемое за деньги, обычно расценивается как намёк на неспособность одаряемого заработать это самостоятельно или как попытка купить его. Посему разные мелкие и крупные полезные в хозяйстве вещи дарят не самому человеку, а кому-то из его близких, дабы сам человек получал удовольствие от того, что близким хорошо. И, поскольку близких у меня – ты да Терри, а добраться до неё с подарками – задачка на сообразительность, не говоря уже о сложности наших с ней отношений, то…

– Ясно, – хмуро буркнула Наоко. – Сделал из меня девочку для засыпания подарками и доволен.

Гривз расплылся в широкой улыбке, остановился у трапа и повернулся. Саяши и Хачизю замерли в трех шагах позади.

Гривз окинул их внимательным взглядом и поклонился. Наоко, закрыв рот, уже открытый для слов благодарности, тоже склонилась в поклоне.

Выпрямившись, они повернулись и пошли по трапу в трюм.

– Итак, подполковник, – деловым тоном начал Гривз, усаживаясь в противоперегрузочное кресло. Наоко, оглядев десяток тяжёлых пехотинцев, занимавших большую часть салона, уселась в кресло напротив и вопросительно посмотрела на Гривза. – Подбросьте меня до космопорта – и к Кагорочи. И убедительно прошу, до подписания Соглашения физически никого не калечить.

Наоко ответила хмурой улыбкой. Потом спросила:

– А вы, командир?

– А я пока займусь подготовкой вторжения в Дойчланд, – с энтузиазмом воскликнул Гривз.

– Зачем? – опешила Наоко.

Гривз мечтательно улыбнулся, вспоминая, почему в Дойчланд ему можно попасть только путем вторжения.

Гривз стёр мечтательную улыбку и прокричал через грохот взлетающего «Дракона»:

– Потому что рейхстаг мне пообещал, что в своём нынешнем статусе на Берлин я приземлюсь только через труп системы планетарной обороны. И я очень надеюсь, что они это обещание выполнят.

Триста часов спустя

Прыжковая дыра Сигма-13 – Берлин всегда пользовалась популярностью – близко от транспортного пути и от столичной планеты Рейланда. А с другой стороны, из Сигмы-13 было просто прыгнуть в десяток систем.

Восемь «Стилетов» кружили вокруг дыры, терпеливо ожидая, пока освободится подпространственный канал, пропускающий корабль с другой стороны. Ведущий группы патруля Красных Гессе-нов на всякий случай прогрел сканер и приготовился заглянуть в трюмы корабля, скользящего меж складок пространства с другой стороны. Может быть… в космосе всё может быть.

Дыра заискрилась, вываливая в нормальное пространство путешественника из другой системы. Ведущий глянул на радар и потянулся к кнопке запуска сканера. Рука его застыла от удивления.

Выбрасывая десяток струй форсажных двигателей, от дыры отплывала, стремительно набирая скорость, канонерка неизвестной конструкции.

Ведущий встряхнул головой и запустил сканер, переключив его на сканирование вооружения.

Сканер, замешкавшись на несколько секунд, выдал скупую пугающую строчку: «Вооружение по основной базе неидентифицировано. Загрузить расширенную?»

Канонерка, пользуясь ускорителями, стремительно повернулась и продолжила полёт бортом вперёд.

Из прыжковой дыры выпала вторая канонерка. Ведущий затратил секунду на оценку обстановки и рявкнул по общей связи: «Отход!» Правая рука, свободная от джойстика управления, летала над клавиатурой борма, загружая последовательность: поиск канонерок по всем доступным базам данных, срочная связь с центром, срочная связь с ближайшим узлом Объединённого Комитета.

Завершив набор команд, ведущий группы бросил взгляд на радар.

Четыре канонерки медленно дрейфовали в стороны от дыры, расширяя прикрытое пространство для прибытия новых кораблей.

В пространство с частотой в три секунды выпадали «Топоры».

Прочитав в окошке нейроидентификации несколько знакомых фамилий, ведущий задумался, выбрал наиболее знакомую и направил вызов.

Через три секунды на экране связи появился небритый незнакомец. В черных глазах незнакомца плясали веселые бесенята.

– Приветствую! – радостно воскликнул незнакомец. – Вы чё так перепугались?

– А вы кто? – осторожно протянул ведущий, натягивая на лицо маску вежливого внимания. Небритое лицо отобразило искреннее удивление, щедро сдобренное возмущением.

– До вас, что, рассылка не доходила?

Небритый шевельнул клавишами и на файловом экране ведущего замелькал индикатор прибывшего файла

Ведущий открыл файл и глянул на сообщение.

«СТАТУС: МАССОВАЯ РАССЫЛКА ПО ГЛОБЛИНКУ

Всем, к кому это имеет отношение.

В течение 400 часов планирую прибытие на Новый Берлин.

Надеюсь, что во исполнение постановления рейстага № 23-312 от 3922.01.19 полиция Дойчланда попробует оказать сопротивление.

Рекомендую всем заинтересованным лицам изменить график перевозки средствами тяжелых поездов.

Свободный пропуск легких грузовых бортов гарантирую. Рекомендую подлёт через транспортный канал Сигма-13 – Новый Берлин.

С уважением и надеждой на понимание Адмирал сводного негосударственного Флота Объединённого Штаба Комитета Межгосударственного Сотрудничества Роман Загривенко».

Ведущий два раза перечитал подпись. Вернул взгляд на экран связи. Небритый широко улыбнулся, старательно выпятив зубы, и приветливо помахал ручкой.

– А-з-а… м-м-м… товарищ адмирал?

Небритый радостно кивнул, буркнул «присоединяйтесь, если хотите» и отключил связь.

Ведущий очумело обвел взглядом эскадру из двух сотен тяжелых истребителей и восьми канонерок, прикрывающих прыжковую дыру. Рядом с дырой дрейфовали, медленно сближаясь, три больших длинных бруса, утыканных орудийными башнями. Из прыжковой дыры вываливался четвёртый блок. Мысленно сложив четыре блока, ведущий увидел тяжелый монитор орбитальной обороны, распиленный на четыре куска, чтобы протиснуться через прыжковую дыру.

Запищал сигнал вызова из Штаба.

Ведущий принял вызов и уставился на монитор. Четвёртый кусок медленно подлетал к своему месту.

– Что там у вас? – лениво буркнул дежурный.

– А? – Ведущий вернул взгляд на экран.

– Ты чё там, совсем мозги пропил? Чё вызывал, спрашиваю?

Ведущий тряхнул головой, разгоняя замешательство и протараторил, одновременно запуская пересылку послания:

– Нахожусь в Берлине у ворот от Сигмы-13. Наблюдаю вторжение эскадры в составе восьми не идентифицированных канонерок, двухсот шести «Топоров» с торпедным вооружением и одного монитора планетарной обороны, для прохода через под-пространственный канал, разделённый на сегменты. Направляю сообщение, полученное от эскадры. От автора получено приглашение присоединиться.

Дежурный лениво взглянул на сообщение, вернул взгляд в монитор и протянул:

– Ну и?

– Как «ну и?», – опешил ведущий. – Здесь сейчас битва за Берлин будет. Мне что делать?

Дежурный протяжно зевнул, щелкнул зубами и пробубнил:

– Думай сам, а? Можешь к нашему наблюдательному флоту присоединиться. Он в двадцати-пятнадцати гагах на линии планета-Кольцо. Можешь ещё что предпринять.

Дежурный отключился.

Ведущий задумчиво посмотрел на эскадру. В щелях сошедшихся блоков монитора коротко полыхнули искры соединяющихся контактов. Из боргов полезли навстречу друг другу сегменты брони.

Вся эскадра медленно, на маневренных двигателях, начала сокращать полета гигаметров до буро-зелёного шара планеты.

Ведущий задумчиво почесал нос и включил трансляцию по группе.

– Слушай сюда! – решительно рявкнул он. – Летим за эскадрой на удалении выстрела перехватчика. Отстреливаемся, если что. Не атаковать без команды.

Ведущий нацелил свой «Стилет» в кильватер за эскадрой и призадумался. Судя по реакции Штаба, рассылка действительно была. И раз так, она наверняка попала в главное полицейское управление Дойчланда. И система Нового Берлина, особенно прыжковые дыры, должна была кишеть полицейскими «Мороками». А вместо этого…

Ведущий нахмурился и обратил всё внимание на радары. Через полчаса они должны были показать, что делается у Нового Берлина, и дать ответы.

Полчаса спустя

Эскадра, замедляя ход, вышла на дистанцию радарного охвата орбит Нового Берлина. Пространство перед стыковочным кольцом было почти пусто. Заходил на посадку «Слон». От транспортного кольца линии «Дрезден– Берлин» на стыковку летел конвой из трёх «Соколов» и двух «Страйкнейлов». В сотне километров от стыковочного кольца висел правительственный «Берсеркер»,[80] излучающий вызовы. И всё.

Гривз закурил и ещё раз окинул взглядом стратегическую карту, данные на которую транслировали сотни наблюдателей, рассеянных по всей системе Нового Берлина и прилегающим системам.

В системе Нового Берлина, выдвинув к орбитам разведчиков, висели небольшие наблюдательные эскадры Красных Гессенов, Бундшух, Флибов, Изгоев, Гильдии Газодобытчиков, Мусорщиков.

Рядом с пятью полицейскими станциями, прикрывающими врата в систему Нового Берлина, висели облака из сотен «Мороков».

Ещё несколько сотен затаились в доках станций, разбросанных по системе Нового Берлина.

Гривз хмуро улыбнулся, пригасил скорость и принял вызов правительственного «Берсеркера».

На экране связи появился сухопарый пожилой человек, затянутый в чёрный комбинезон, украшенный большой орденской планкой.

– Адмирал Загриффенко, – пролаял сухопарый и резко кивнул, тряхнув складками кожи на щеках и подбородке.

– Вице-адмирал фон Зальцман, – кивнул Гривз. Кончик сигары вычертил дымную восьмёрку.

– Адмирал, – проникновенно начал фон Зальцман, – Рейхсканцлер уполномочил меня сообщить вам, что сорок часов назад постановление рейхстага № 23-312 от 3922.01.19 было модифицировано. С момента принятия смысл параграфа 2 сводится к тому, что вам разрешена посадка на Новый Берлин с минимальным эскортом. Остальных параграфов постановления изменения не коснулись, за исключением некоторого смягчения положений, описывающих отношения с негосударственными формированиями. Пожалуйста, примите модифицированное сообщение.

Зальцман прервался, чтобы наклониться в кресле и театрально-торжественно щелкнуть клавишей передачи. Наклон его очень напоминал поклон. Выпрямившись, фон Зальцман продолжил:

– В связи с принятием указанных модификаций хотел бы отметить, что попытки силового проникновения через систему орбитальной обороны с вашей стороны не будут попадать под пункт 3 Общечеловеческой Конвенции[81] о коммерческих и прочих правах человека, и в этой связи настоятельно рекомендую отослать вашу эскадру на исходные позиции и произвести посадку с малым эскортом.

Гривз, сделав сосредоточенное лицо, изучал полученный документ.

Через минуту Зальцман кашлянул. Гривз, не меняясь в лице, продолжил изучать документ.

Ещё через три минуты Зальцман прокашлялся и нервно воскликнул:

– Адмирал, вы…

Гривз нервно взметнул ладонь. Его взгляд был неотрывно прикован к экрану. Ладонь, опустившись на пульт, хлопнула по клавише связи. В пространство улетело короткое сообщение.

Зальцман обречённо вздохнул.

Выждав ещё пару минут, Гривз поднял взгляд и улыбнулся. Улыбка его была полна победоносного злорадства.

– Вице-адмирал, – ласково пророкотал Гривз. – После тщательного рассмотрения пересланного вами документа вынужден признать, что он составлен идеально. С вашего позволения, мы воспользуемся изменённым пунктом 22.4 и зайдём на посадку.

Гривз бросил руку на джойстик и запустил маршевые двигатели.

– Кто это – мы? – выпалил Зальцман. Глаза его выползли из кожаных складок век.

– Ну – мы. В пункте 22.4 прописано, что любой человек, чьи коммерческие интересы требуют присутствия на Новом Берлине, имеет право совершить посадку на данной планете. Господа, которых вы ошибочно приняли за мою эскадру, как раз попадают под эту категорию. Думаю, они не преминут воспользоваться данным положением.

– Но позвольте! – вскричал Зальцман. – Это же вторжение! Мы вынуждены оказать сопротивление!

Гривз радостно улыбнулся и прорычал:

– Во-первых, это будет противозаконно. А во-вторых – буду рад.

Хлопнув по отключению связи, Гривз склонился в кресле, скользя взглядом по экранам.

Шестнадцать каналов, подключенных ко внутренним камерам доков, транслировали короткий ролик.

Системы безопасности станций срабатывали, выбрасывая внутрь дока десяток тонн клея, запечатывающего док сотней липких эластичных тяжей.

Ещё шестнадцать каналов с камер, установленных на истребителях наблюдения, показывали короткие атаки на станции. Звенья истребителей налетали на станцию, отвлекая на себя орудия обороны. С пятисекундной задержкой за истребителями на врата налетали пары торпедоносцев, подлетая к вратам станций, на несколько секунд сбрасывали скорость и в упор выстреливали торпеды. Торпеды, врезаясь в края врат, исчезали в высокотемпературных вспышках. Как только створки замирали, сваренные друг с другом и краями обшивки станций, атакующие группы отходили.

Глянув на шестнадцать синхронных атак, Гривз переместил внимание на входные врата в систему. Сотни полицейских «Мороков», сосредоточившихся в соседних системах, на форсаже ринулись к прыжковым вратам.

С этой стороны ко входным вратам в круиз-режиме спешили большие автопоезда, трюмы которых были полны бочек с топливом. Первая группа из поездов уже вышла к вратам на Дрезден и вывалила содержимое трюмов перед вратами.

Гривз бросил взгляд на сигналы минерных команд, готовых на время парализовать транспортные каналы подрывами заложенных на транспортные кольца бомб, и переключил внимание на события у Стыковочного Кольца.

Дружный налёт двух десятков истребителей одним залпом уничтожил орудия Кольца. Истребители, еле разминувшись с планетарным экраном, отлетели в сторону, освободив подход орбитальному монитору. Два десятка десантников, вывалившихся из истребителей под прикрытием атаки, упали на поверхность Кольца и начали свой манёвр. Первый десяток, вскрыв люки, проник внутрь станции и стремительным броском прошёл через коридоры к рубке управления. Второй десяток, вскрыв коробки технического обслуживания, оголил гнёзда тестирования и управления.

Гривз посмотрел на ошарашенные лица персонала Кольца, которые оторвались от экранов с приближающимся монитором и попадали под выстрелами парализаторов, и переключил внимание на монитор, транслирующий данные с кабелей, свисающих с монитора.

Команда монитора прижала борт к Кольцу. Десантники, поймав три толстых кабеля, подсоединили их к гнездам обслуживания.

Через секунду команда хакеров на борту монитора включилась в работу. Вторая команда, пользуясь тем, что наземные противники увлеклись борьбой за компьютер Стыковочного Кольца, ринулась в атаку на систему спутников связи.

Гривз мельком глянул на поток отчетов о перехвате управления над системой спутников связи Нового Берлина. Дождавшись, когда половина спутников перешла под контроль монитора, Гривз стронул «Гекатонхейр» с места. Кольцо раскрылось, впуская корабль.

Вслед за Гривзом в распахнутое кольцо стыковочных врат непрерывным потоком начали втягиваться «Топоры». Обогнув «Гекатонхейр», «Топоры» ринулись на две сотни «Мороков», сосредоточенных по другую сторону кольца. Монитор вздрогнул и начал втягивать сегменты брони. С короткими вспышками он распался на четыре части.

Гривз улыбнулся, представив лица наземной команды, которых программа-дурилка, оставленная на компьютере Кольца, в этот момент убедила в полном восстановлении контроля над Кольцом. Монитор по частям проскользнул в кольцо и начал собираться. Вслед за ним в кольцо втянулись остатки эскадры. Последние два десятка истребителей задержались у Кольца, чтобы подобрать десантников.

Кольцо медленно закрылось. Балки кольца, соприкоснувшись, полыхнули термическими зарядами, намертво заваривающими проход.

Через семь минут из доков станции Кольцо выпала первая группа «Баньши», пробившаяся через запечатанные ворота. На серверной части Стыковочного Кольца их ждал запертый на пароль компьютер и десяток мин на кабелях системы управления.

Гривз, дождавшись завершения сборки монитора, принял давно мигавший вызов с Земли.

На экране появилось хмурое лицо над полковничьим мундиром.

– Говорит командир сил наземной обороны полковник Стурн. Приказываю покинуть надпланетное пространство. В противном случае буду вынужден открыть огонь на поражение.

Гривз слегка улыбнулся и процедил сквозь зубы:

– Полковник, вы не могли бы просканировать бортовое вооружение моей эскадры, в первую очередь – канонерок? Надеюсь, двух минут вам хватит и вы сможете проделать эту операцию не разрывая связь?

Полковник раскрыл рот, увидел гнусную улыбочку Гривза, закрыл рот и склонился над клавиатурой.

Через минуту он вернул внимание на экран. Лицо его было бледно, а взгляд напуган.

– Но-о-о… – растерянно протянул он, – использование по наземным целям населённых планет термобарических смарт-торпед с бронебойной боеголовкой запрещено постановлением 12-4 объединённых сил…

– Совершенно верно, полковник. Вы отлично разбираетесь в нормативно-правовой документации по ведению военных столкновений. – Гривз, сделав очень серьёзное лицо, изобразил легкий поклон. – Однако, несмотря на столь высокую подкованность в теории, вынужден вас огорчить на практике: данное постановление было ратифицировано главами государств, к каковым не относится ни Объединенный Штаб, ни, тем паче, сводный Флот негосударственных формирований. И поскольку мы с вами отлично понимаем, что такое «Звездобойка», всаженная на три десятка метров под бетон недалеко от жилых построек, я предлагаю вам сделку: так и быть, дырку в системе вашей обороны я пробью в промышленной, а не жилой зоне. Рекомендую начать эвакуацию Промзоны-41.

Гривз сделал паузу, наслаждаясь лицом полковника, которое стремительно наливалось кровью. Попутно он глянул на данные радара, сканирующего поднимающиеся из гравитационного колодца эскадры. До выхода эскадр на орбиту оставалось двадцать три минуты.

– Вы!.. Вы!.. – натужно выдавил полковник. Экран связи мигнул, и красное лицо полковника сменилось землисто-бледным костлявым лицом с глазами, прикрытыми очками в тонкой оправе.

– О-о-о! – восторженно протянул Гривз. – Господин вице-канцлер!

– Роман, сколько ты хочешь? – устало вздохнул вице-канцлер, снимая очки. Изрезанная венами ладонь вице-канцлера прикрыла глаза. Пальцы принялись терзать переносицу.

Лицо Гривза расплылось в кислой улыбке. Гривз неодобрительно цыкнул, покачал головой и лениво спросил:

– Ганс, передашь авторские права на видеоролик «утомлённый государственный деятель вынужден решать мелкую проблему»?

Вице-канцлер уронил руку и метнул в Гривза холодный взгляд. Взгляд затерялся б глубинах улыбки, окутавшей лицо Гривза.

– Роман, давай серьёзно! – протянул канцлер, возвращая на лицо усталость. – Сколько?

Гривз бросил взгляд на мониторы, потом закинул руки за голову, откинулся в кресле, поднял глаза к потолку и мечтательно протянул:

– Три минуты до пуска…

Лицо канцлера окаменело, сдерживая прущие изнутри эмоции. Маска не выдержала и слетела, открыв холодное бешенство.

– Прекрати!!!! – проскрипел канцлер. – Ты не имеешь права! Ты не. имеешь права использовать эту информацию!!! И… – Канцлер рывком наклонился к экрану. Пышущее гневом лицо заполнило экран. – …И тебе не уйти, – прошипел он. – Я найму всех. Я назначу за твою голову такую награду, что тебя будут гонять, как кролика, по всем секторам. Ты понял?!

Гривз устало зевнул и мурлыкнул, не отрывая взгляда от экрана:

– А на награду пойдут государственные или твои личные деньги?

Канцлер застыл. Гнев медленно сошёл с его лица.

– Ладно, – буркнул он. Подняв взгляд над передающей камерой, он мотнул головой себе за плечо.

Гривз поёрзал в кресле, поудобнее устраиваясь. Рука его потянулась за сигарой. Посмотрев сквозь огонёк мультитула на значки эскадр перехвата, которые начали разворачиваться к космодромам, Гривз медленно раскурил сигару и щёлкнул клавишей связи.

Удостоверившись, что канонерки зависли на низкой орбите над выбранным участком поверхности, Гривз вернул взгляд на экран и. выжидательно затянулся.

– Ну так чего на этот раз? – вздохнул канцлер.

– Стыковку взрывать будем или как? – выдохнул Гривз облако дыма.

Канцлер метнул недовольный взгляд поверх камеры.

Гривз дождался, пока значки эскадр, висящих по ту сторону Кольца, начнут разлетаться в стороны, и деловито наклонился к экрану.

– Вот теперь можно поговорить о деле, Ганс, – весело протараторил он, ткнув в экран сигарой. – Собственно, вопросов три. Первый: выносите сорок первые производства с планеты…

– …Хватит болтать, – холодно отрезал канцлер. – Излагай то, что хочешь ты.

Гривз улыбнулся. Его взгляд, устремлённый в экран, налился холодным бешенством. Стиснув зубы на сигаре, он медленно и проникновенно процедил сквозь зубы:

– А я и излагаю то, что хочу. И если мои желания почему-то совпадают с вашими, можете выполнять их как мои – или как свои. Или заблокировать реализацию своих желаний из-за смешения их с моими и направления контрмысли к моим желаниям на свои собственные…

– Всё! – Канцлер откинулся в кресле и поднял руки. – Проехали. Излагай, что хочешь.

Гривз выждал секунду, пыхнул дымком и нормальным голосом продолжил:

– Второе. Отмените таможенную инструкцию 23–16.

– Это которая о психиатрическом собеседовании при выдаче виз? – протянул канцлер. Лицо его отражало легкую растерянность.

– Это которая о приказе «всем нерезидентам Федерации, прибывающим на Новый Берлин с целями, реализация которых предполагает перемещение за пределами зон, контролируемых системой полицейского видеонаблюдения, при проведении психиатрического собеседования давать установку на лояльность к Федерации средствами, адекватными для достижения стабильного эффекта в индивидуальных случаях. Выбор средств оставить за подсектором психиатрического надзора таможенной службы. В случае невозможности проведения указанной процедуры в рамках конфиденциальности отказывать в предоставлении виз класса А».

Гривз сделал паузу, давая канцлеру собраться с мыслями.

– А откуда?.. – растерянно протянул канцлер. Собравшись, он резко повторил: – А откуда у тебя информация о существовании этой инструкции? Насколько я помню, в тексте таможенного уложения ничего подобного нет.

– Подпункт F к этой инструкции, спецвыпуск службы надзора на основании Положения о целостности нации. Переслать или сам найдёшь?

Канцлер задумчиво покачал головой. Взгляд его был опущен к экрану. Закончив читать, он поднял взгляд и протянул:

– Согласен. Это они несколько перегнули. И что третье?

Гривз глубоко вздохнул.

– А в-третьих, только между нами хотел сказать пару слов про договор о разработке трофеев.

Вице-канцлер на секунду окаменел, а потом медленно проговорил:

– А об этом-то ты откуда знаешь?

Гривз недоуменно поднял брови и возмутился:

– А что, вам разве не сообщили, что я назначен командующим операцией «Все свои»?

– Э-э-э… нет, – озадаченно протянул канцлер и погрузился в раздумья настолько глубокие, что перестал контролировать своё лицо. Спохватившись, он спрятал лицо за маской и невозмутимо заявил: – Хотя именно этого, наверно, и следовало ожидать. Кого, как не тебя, поставить на проведение согласований по поводу использования трофеев. – Канцлер подпустил капельку яда: – Ведь по трофеям у нас главный ты.

– О да. Надо же кому-то убираться после того, как воинственные недоумки нашалят.

Канцлер медленно начал наливаться кровью. Гривз сделал выжидательное лицо. Выражение лица соответствовало выражению лица голодного тридцатиметрового удава, повстречавшего десятиметрового питона. Под взглядом Гривза кровь от лица канцлера отхлынула вниз.

– Так что ты хотел сказать по поводу Соглашения? – глухо спросил канцлер.

Гривз пристроил сигару в уголок рта и расплылся в улыбке.

Канцлер несколько секунд изучал лицо Гривза. С каждым мгновением из взгляда канцлера испарялась надежда. Дождавшись первых признаков обречённой решимости, Гривз успокоительно взмахнул руками.

– О, нет-нет! – возмущённо воскликнул он. – Как ты мог подумать, что я сниму с вас последние парадные штаны?! Я всего-то хотел попросить, чтобы вы подписали приложение к соглашению, в котором декларируется объём разработок по теме. И не имею никаких возражений, если вы задекларируете более 75 % от имеющегося, оставив до времени при себе те 25 %, про которые ты подумал.

Взгляд канцлера во время речи метался от левого к правому глазу Гривза. Сочувствия не было ни в том, ни в другом. Дослушав Гривза, канцлер выждал несколько секунд, перевёл взгляд на соседний экран и задумчиво протянул:

– Да где ж я тебе так быстро найду список?.. Кстати, не знаешь, что у Берлина делает десяток кораблей Кинонского представительства ОШКБ?

Гривз пару секунд глядел на канцлера, старательно разглядывающего соседний экран, потом вздохнул, медленно набрал воздуха и истерично взвизгнул:

– Га-а-а-а-а-а-а-а-анс!!!

Канцлер слегка подпрыгнул в кресле и устремил взгляд на Гривза.

– Спасибо, что обратил на меня внимание, – вежливо кивнул Гривз. – Списки я тебе могу скинуть. Сам вычеркнешь, что не надо. По остальным вопросам – с 41-й зоной и инструкцией 26–13 мы, я так понял, договорились? Тогда лови списки.

Канцлер скептически поднял бровь и нежно проворковал:

– Гривз, лапушка, а откуда у тебя списки наших разработок по трофеям?

Гривз высоко задрал бровь и холодно ответил:

– Ганс, если хочешь меня нанять на поиск информаторов в вашей сети – давай обсуждать условия.

Канцлер возвёл глаза к потолку и покачал головой. Глядя на монитор, он буркнул:

– Давай свои списки. Сами разберёмся, откуда ты их взял, и уж тогда не обессудь…

– Ладно, – ласково протянул Гривз и хлопнул по кнопке передачи файлов. Канцлер, получив файл, кивнул и задумчиво буркнул:

– Я почитаю и почеркаю. Ты приземляйся – там и подпишем. До связи.

– До связи! – буркнул Гривз. Потом хлопнул по лбу, громко ойкнул и выпалил: – Да, чуть не забыл: японцы, про которых ты спрашивал, везут печать Иденс. Так что…

Гривз отключился и откинулся в кресле. Потом глянул на сводку по данным о каналах транслирования беседы и убедился, что его боевая группа и наблюдающие эскадры слышали всё до последнего слова.

Наклонившись к пульту связи, Гривз набрал три кодовых команды и глянул на мониторы. Компьютер стыковочного кольца, очнувшись от комы, в которую его послал вирус штурмовой группы, пришёл в себя и начал восстанавливать управление над системами. Мины, заложенные на стыковочное кольцо, отстрелились и ушли в свободное падение в атмосферу. Термические заряды, заложенные в основании стыковочных балок, сработали, отрезав балки от основной конструкции. Балки устремились вслед за минами, открыв свободный пролёт в атмосферу всем желающим.

Первыми у стыковочного кольца оказался кортеж из дюжины «Драконов», прикрывающий два «Слона». Построившись в тесную колонну по шесть, кортеж протиснулся в дырявое стыковочное кольцо, обогнул монитор, висящий рядом с кольцом, и пошёл на посадку.

Десяток «Баньши», попытавшихся проскочить вслед за кортежем, быстро сдали назад, остановленные заградительным залпом монитора.

Добродушно улыбнувшись, Гривз выбрался из кресла и пошёл к шкафчику переодеваться, чтобы по посадке выглядеть адекватно ситуации.

Два часа спустя

Трап «Гекатонхейра», приземлившегося прямо напротив главного входа в здание правительственного космопорта Нового Берлина, со скрежетом коснулся бетона. Из здания густыми струями вылились на бетон две роты десантников. Десантники ринулись окружать пространство между главным входом в здание и трапом.

Медленно поднялся люк рубки, грянул гимн Дойчланда, и на верхнюю ступеньку трапа ступил Гривз, облачённый в адмиральский мундир Флота Дойчланда. Десантники застыли в тех позах, в которых их застал конфликт необходимости выполнять операцию с рефлексом встать во фрунт и подхватить слова нацгимна. Гривз рассеял их сомнения начальственным басом:

– Здравствуйте, доблестные десантники!

Секунду промешкав, десантникии приняли позы, адекватные положению и дружно прокричали: «Здражелагоспдинадмирал!»

Гривз набрал воздуха поздравить десантников с прибытием на торжественную встречу, но его задумку зарубил на корню факт стремительного снижения кортежа из полутора десятков катеров.

Гривз оглянулся на средних размеров взлётное поле космопорта-1 Берлина, до отказа забитое «Топорами». Из грузовых отсеков «Топоров» выгружались люди в скафандрах и легкие шагающие танки. Разбившись на усиленные отделения, люди и танки неспешно двигались к периметру космопорта.

Катера, втиснувшись в узкую площадку между зданием и кораблями, на несколько секунд застыли. Потом люки медленно раскрылись, и из катеров вышли десять человек в мундирах. Гривз, окинув их взглядом, перевёл его на «Драконов», приземлившихся впритык к его «Гекатонхейру».

Люки «Драконов», распахнувшиеся секундой позже люков катеров, выпустили полсотни десантников. Десантники, окружив один из транспортов, взяли в кольцо группу из двух офицерок и четырёх сопровождающих.

Гривз прищурился на группу и начал спускаться с трапа. У подножия он оказался одновременно с канцлером и тремя адмиралами со свитой.

– Господа! – воскликнул канцлер. – Адмирал Загриффенко, адмиралы фон Бок, фон Штольц и Розенцвейг.

Гривз обменялся с адмиралами кивками.

Канцлер осмотрел поле, стремительно превращающееся в плацдарм, вернул взгляд на Гривза, недоумённо поднял бровь и спросил:

– Адмирал, вы бы не могли прояснить, что здесь делают эти люди? Откровенно говоря, их действия чрезвычайно напоминают боевые. Особенно на фоне четырех канонерок-бомбардировщиков; нависающих у нас над головами.

Гривз оглянулся по сторонам и растерянно проговорил:

– Знаете, господа, откровенно говоря, я не очень представляю, что здесь делают эти господа. Если вам угодно, я спрошу у них после того, как мы закончим с нашими вопросами. Пока что возьмусь предположить, что они реализуют своё право, очерченное новыми поправками к декларации о пребывании в столице Нового Берлина. А пока давайте к делу.

Гривз метнул в собравшихся деловитую улыбку и повернулся к приближающимся офицеркам.

Глянув на огромные солнечные очки, скрывающие лица, Гривз недоумённо задрал голову к небу, затянутому тучками. Потом он осмотрел плотно стиснутые губы, опустил взгляд к туфелькам, цокающим по застоялым лужам, и вернул своё внимание к канцлеру.

– Много вычеркнули?

Канцлер открыл рот для ответа, но его остановил возглас Наайн:

– Пилот!

Гривз медленно растянул лицо в недоумевающую гримасу и с неторопливостью башни главного калибра повернул голову. Взгляд, устремлённый за плечо, вышел чрезвычайно косым.

– Пилот, – воскликнула Наайн. Голос её был полон плохо спрятанного злорадства, – может быть, вы подскажете, где я могу найти нашего командующего адмирала Загриффенко. Я хотела бы сказать ему несколько слов.

Гривз растянул губы в загадочной улыбке.

Военные недоумённо посмотрели на офицерок, задержав взгляд на чемоданчике, пристёгнутом к запястью Наайн. Офицерки поёжились. Канцлер, стрельнув взглядом на Наайн, изучил улыбку Гривза. Лицо канцлера осветилось вспышкой понимания, и он захохотал. Генералы, на несколько секунд замешкавшись, подхватили.

Наайн собрала остатки выдержки и изобразила на видимой из-под очков части лица загадочную улыбку. Зрелище получилось страшненькое. Вапаспор сохраняла каменную неподвижность.

Гривз, дождавшись, пока смех начнёт стихать, выхватил из рукава рулон документов и метнул его в Наайн. Наайн шарахнулась в сторону. Вапаспор, прыгнув в сторону, подхватила рулон на лету.

– Хорошая реакция, – буркнул один из адмиралов. Задумчиво почесав толстый подбородок, он поднял взгляд на Гривза и протянул:

– Знаете, коллега, я хотел бы, очень хотел бы узнать, откуда у вас полные списки наших разработок. Этот вопрос я как-нибудь задам вам или кому-то другому. Сейчас я хотел бы получить внятный ответ, почему вы допускаете…

Гривз кашлянул и скосил взгляд за плечо. За плечом сдавленно взвизгнула Наайн. Через секунду протяжно зашипела Вапаспор.

По лицу Гривза мелькнула легкая тень сочувствия. Вернув взгляд на адмирала, Гривз протянул:

– Не хотел бы ставить Дойчланд в неловкое положение, поскольку уверен, все участники соглашения первое время предпочтут разменять заначку на политические очки. Всего лишь хочу уравнять шансы, знаете ли.

Адмирал задумался.

Канцлер оторвал взгляд от офицерок, растерянно застывших над бумагами, и посмотрел на Гривза.

– Ну что ж, – умиротворённо начал канцлер. – По-видимому, ничего не препятствует… мадам, попрошу документы.

Гривз повернулся посмотреть на офицерок.

Вапаспор угрюмо застыла в позе «рука на кобуре». Узкая юбка туго обтягивала ноги. Наайн, обнаружив, что всеобщее внимание обращено на неё, нетвёрдой механической походкой сделала пять шагов вперёд. На пятом шаге она отработанным движением расстегнула замки и взметнула чемодан в горизонтальное положение. Гривз шагнул к чемодану и вытащил из него текст соглашения и печать.

Канцлер щелкнул пальцами. Из-за спин группы адмиралов со свитой выскочил десантник и установил небольшой столик. Из свиты отделился неприметный человечек с чемоданчиком. Человечек сделал малоразличимый плавный жест и на столике очутился разложенный чемоданчик с выложенными документами и печатью.

Канцлер, шагнув к столику, молча просмотрел бумаги, поставил печать и подпись на экземплярах соглашения. Взяв из стопки бумаг два листа, канцлер протянул их Гривзу.

– Майор, – бросил Гривз Наайн, застывшей с раскрытым чемоданом. – Штампуйте.

Гривз углубился в чтение приложений к декларациям.

Наайн, помедлив пару секунд, покачнулась, неверным жестом захлопнула чемодан и шагнула к столику.

Гривз, прочитав приложения, подписался и протянул их Наайн.

– Продолжайте штамповать, майор.

Наайн невнятно зашипела и медленно, тщательно пропечатала три экземпляра соглашения.

– Отлично тюкаете, майор! – бодро воскликнул Гривз, выхватывая из-под печати третий экземпляр. Гривз выжидательно уставился на Наайн, застывшую с занесённой печатью.

Наайн, слегка содрогаясь от прилагаемых усилий, медленно встала «смирно» и сквозь стиснутые зубы прохрипела:

– Служу Конфедерации Иденс!

Гривз глубокомысленно кивнул и протянул приложения канцлеру. Тот, приняв их, не глядя протянул их за спину.

Адмиралы разобрали по копии и углубились в чтение.

Самый моложавый, быстро пробежав текст, небрежно встряхнул бумагу, придал лощёному лицу скучающе-заинтересованное выражение и лениво прожурчал:

– Господа, перед тем как подписывать это, я с вашего позволения, хотел бы уладить небольшое недоразумение, каковое выражается в том, что обстоятельства привели к тому, что я не представлен коллеге, с которым подписываю данный документ, что особенно удручает на фоне того факта, что информированность коллеги превышает мою.

Гривз выжидательно посмотрел на канцлера. Канцлер, прикрыв лицо, помял переносицу. Опустив ладонь, он обратил на моложавого энергичный взгляд, на самом дне которого бурлило бешенство, и с напором сказал:

– Простите мою ошибку, Генрих. Совершенно не было времени вас проинформировать хотя бы на минимальном уровне. – Канцлер махнул рукой в сторону Гривза и с издевательской торжественностью провозгласил: – Полевой адмирал Роман Загриффенко, согласно штатному расписанию ОКШ на случай инопланетного вторжения – Координатор ополчения неправительственных формирований. Пост, как сами понимаете, достаточно формальный, однако во времена урегулирования последствий кризиса Призраков казалось иначе. Резолюция «Озириса», как вы, несомненно, помните, чрезвычайно жёстко очерчивала права и обязанности любых государственных и негосударственных организаций в части действий, угрожающих существованию человечества как вида перед лицом столкновения с иными формами жизни. Банду головорезов Статсона, которых тогда поддерживала госпожа Президент, удалось урезонить только ратификацией главами государств и прочими главами соглашения о формировании не только Объединённого комитета, но и сопряжённого, но не подчинённого ему ополчения негосударственных формирований. Хотя фактически этот документ всего лишь допускал вероятность повторения сценария Эйвона-Гробса[82] и юридически закреплял средства для его реализации, в частности, существование в среде негосударственных формирований нескольких дублирующих центров кристаллизации подпольного сопротивления, каковые центры, о персонификации которых ОКШ частично информировал узкий круг государственных руководителей, обладали всеми правами особых сотрудников ОКШ. Двенадцать лет назад пост одного из координаторов ополчения занял адмирал Загриффенко. Однако до сегодняшнего дня он не пребывал на Новом Берлине именно в данной идентности, каковой постановлением рейхстага…

– А вот этого не надо! – вклинился Гривз. – Постановление о запрете на посадку было не рейхстага, а департамента психологического надзора, и обоснованием служило «ненанесение излишней психологической травмы». Уж больно впечатлительными оказались пилоты истребителей, подобранные «Нормурадом».

– А при чем тут гибель флота захваченных? – растерянно спросил адмирал. – И, если я не заблуждаюсь, должность координатора ополчения не приводит автоматически к присвоению звания адмирала. Позвольте узнать, адмиралом какого флота является господин Загриффенко?

Канцлер вздохнул и кинул на Гривза взгляд исподлобья.

Гривз выжидательно прищурился, вспоминая, как он стал адмиралом.

– Э-э-э… – растерянно сказал канцлер.

Гривз вздохнул и извиняющимся тоном сказал:

– Ну, в общем, так получилось, что я целых три дня был адмиралом Флота Иденс. Я бы и меньше побыл, но пока довёз до Президента рапорт об отставке. Сейчас вопрос в другом: вы в достаточной степени познакомились со мной, герр Хорст? В достаточной, чтобы завизировать приложение к Соглашению от лица Контрразведки? Или вы предпочтёте подписать его от лица службы Психологического надзора? Или, может быть, в качестве совладельца «Дани Гембл»?

Хорст слегка побледнел и повернулся к канцлеру.

– Господин вице-канцлер! – холодно прошипел он. – Я отказываюсь ставить свою подпись на документе, где будет стоять подпись преступника и безумца, который имеет наглость клеветать на главу Контрразведки. Чрезвычайно разочарован тем, что вы меня оторвали. До завтра. Встретимся в рейх-канцелярии на разборе моего рапорта…

Хорст козырнул, развернулся и направился к дверям здания космопорта.

– Ну что ж, – громко проговорил Гривз ему в спину. – Тогда будем считать, что проекты Дранг-1 и Дранг-4 не имеют к федеральной республике Дойчланд никакого отношения, и, согласно параграфу 254-8 Положения о стратегических разработках, являются нелегальными. Очень хорошо. Большое спасибо, господин Хорст.

Гривз щелкнул клавишей нателькомпа.

Хорст, замерев на месте, с ненавистью смотрел на Гривза. Гривз невозмутимо смотрел на небо.

– Какого?!. – начал один из адмиралов.

Гривз выжидательно махнул рукой, сосредоточив всё внимание на небе.

Из-за горизонта вынырнула небольшая чёрная точка. За несколько секунд достигнув космодрома и превратившись в скоростную ракету, она промелькнула в километре над головами собравшихся и выстрелив вторую точку, унеслась дальше.

Отстреленная ракета, описывая дымную спираль из сопел, стремительно снизилась. На высоте сотни метров двигатели заглохли и хлопнул, раскрываясь, парашют.

Ещё через несколько секунд в десятке метров от собравшихся стукнулся о бетон небольшой контейнер. Парашют, отстегнувшись, лениво потащился по бетону.

Десяток человек в броне, подбежав к контейнеру, взяли его в кольцо. Двое, подхватив контейнер за ручки, потащили его к люку стоящего невдалеке «Слона».

Гривз козырнул Хорсту. Хорст, невнятно зашипев, побежал к выходу. Гривз проводил его взглядом и рекламным тоном прожурчал:

– Итак, господа, вы только что видели в действии систему аварийной эвакуации данных, любезно, хотя и недобровольно предоставленную в моё пользование корпорацией «Дани», чья исследовательская лаборатория ютилась в подвалах Промзоны-41. Поскольку господин Хорст отказался от имущественных претензий на оборудование, в нашем приложении значащееся, как «Прочее артефактное оборудование с уровнем энергопотребления на два и более порядка меньше существующих или теоретически создаваемых известных человеческих разработок», я, с вашего позволения…

В небе мелькнула тонкая огненная черта, оборвавшаяся там, откуда прилетела ракета. Через миг на горизонте мелькнула слабая вспышка.

– …Позволю себе немного рассказать о технических характеристиках уникального оборудования, а также выдвинуть ряд предположений о намерениях бывших владельцев данной интеллектуальной собственности.

С дюжину танков, расположенных по периметру, озарились вспышками лазеров. За полкилометра от космодрома в небе грохнули взрывы. Два адмирала со свитой нервно пригнулись.

– Гм, – сказал канцлер, глядя на быстро тающие огненные облачка.

– О! – воскликнул Гривз. – Теперь, господа, вы, думаю, получили исчерпывающий ответ на вопрос, что здесь делают эти люди. Итак, как вам известно, сорок два года назад, после прерывания Вторжения, на Контрразведку была возложена задача ликвидации всех инфицированных. Однако останки около десятка инженеров, тесно занимавшихся адаптацией техники, не были достоверно идентифицированы. Также не был окончательно прояснён вопрос о средствах связи, которыми Призраки контактировали между собой и захваченными.

Не буду утомлять ваше – внимание изложением всей истории и остановлюсь на её завершении: около полугода назад корпорации «Дани», за счёт раскалывания кипонцами загадки энергопитания пушек, удалось активировать и исследовать трофейные радарно-связные системы Призраков и через несколько месяцев воссоздать оные, правда, не на искусственном нейросубстрате, на котором был сделан оригинал, а на человеческом, причём с высоким уровнем развития нервной ткани… те господа, которых вы видите вокруг, можно сказать, внесли ощутимый вклад в данную разработку, и, надеюсь, вы признаете, что их имущественные претензии более чем обоснованны. Например, командир одного из танков, столь блестяще отразивших атаку на вас, наконец-то получил хоть какие-то останки своего племянника.

Гривз сделал паузу, давая присутствующим осознать услышанное.

– А?.. – начал канцлер.

Гривз выхватил из рукава инфокарту и протянул её канцлеру.

– Характеристики систем – там же, – прокомментировал Гривз.

Канцлер осторожно принял карту и задумчиво покрутил её в руках.

– Гривз, – осторожно начал он. – А можно тебя нанять в качестве посредника в проведении переговоров по возврату… точнее, по совместному использованию этого?

Гривз широчайше улыбнулся и радостно ответил:

– Когда я тут появился, ты мне задал вопрос, который я с глубоким удовольствием переадресую тебе: сколько?

Канцлер изобразил ответную улыбку. Улыбка поблекла при виде взлетающего транспорта и истребителей прикрытия.

Опустив взгляд на Гривза, канцлер помял переносицу и бросил:

– А твои условия?

– Двадцать процентов! – мгновенно выпалил Гривз.

– Десять! – мгновенно отозвался канцлер.

– Девятнадцать, запятая, девятьсот девяносто девять, – лениво протянул Гривз.

Канцлер вздохнул, поднял взгляд к дырам, пробитым в облаках экстренно взлетающими истребителями, и задумчиво протянул:

– Часов через десять мы сойдёмся на пятнадцати. Одного процента хватит за то, что мы сэкономим это время?

– Шестнадцать? – спросил Гривз, чуть наклоняясь и испытующе заглядывая в лицо канцлеру снизу вверх.

– Шестнадцать, – подтвердил канцлер, опустив взгляд.

– Договорились, – радостно воскликнул Гривз.

– Да, – отрубил канцлер. – Можешь приступать.

– Уже. – Гривз сделал деловое лицо, кивнул, сунул руку за пазуху и вытащил рулончик бумаги и пару инфокарт.

– Вот тут стандартный процентный договор на посреднические услуги.[83] Проставь процент и подпиши, пожалуйста.

Канцлер поджал губы, покачал головой и взял документы. Быстро подписав и проштамповав их печатью, он вернул их Гривзу.

Гривз сунул их за пазуху и дождался, пока канцлер вернёт ему продёрнутые через нателькомп карты с электронными подписями. Рука Гривза залезла за пазуху, укладывая там подписанный договор. Обратно она вылезла со вторым комплектом бумаг и карт.

– Вот, – протянул он документы канцлеру. – Копия Соглашения, экземпляр инициатору – Дойчланд, приглашаемый – Агропромышленный холдинг «Дойчливен». Интересующие вас предметы, а также несколько сюрпризов – в приложении. И в качестве дополнения – протокол создания холдинга с уставными долями неголосующих нацоблагаемых акций «Союз независимых фермеров»-Дойчланд – 50 %, «Бундесцвай»-никому – 20 %, «Синт-фуд»-Иденс – 30 % и продажи холдингу со всеми причиндалами планеты Хоппер.

Канцлер уставился на бумаги. Удивление его было таково, что он перестал следить за своим лицом. Два человека из свиты адмиралов невнятно выругались. Через три секунды сдавленно всхлипнула Наайн.

Гривз примирительно улыбнулся и прожурчал:

– И на заседании рейхстага по этому вопросу можешь смело напирать на то, что мои 16 % от налоговых отчислений «Союза фермеров» Дойчланду я за границу выводить не буду.

Канцлер поднял глаза от бумаг и тихо спросил:

– А это сколько?

– Да, немного, – махнул Гривз. – В первые два года, пока всё будет инвестироваться в развитие – вообще копейки порядка сотни тысяч. В общем, тебе люди потом просчитают. А пока давай к нашему… – Гривз кивнул на три приложения в руках адмиралов.

Два оставшихся адмирала, внезапно обнаружив, что они застыли с бумагами в руках, зашевелились. Быстро подписав бумаги, они протянули их канцлеру.

Тот, не глядя, сунул один экземпляр Гривзу и задумчиво посмотрел на ближайшую «Саблю».

Гривз мельком глянул на Майорку и махнул рукой в сторону «Дракона». Наайн, упаковав бумаги в чемоданчик, закрыла его, откозыряла и направилась к трапу. Генералы и сопровождающие, вернув салют, направились к своим катерам.

– Сигару? – спросил Гривз канцлера.

Тот задумчиво кивнул.

Они закурили.

Несколько секунд они молча курили, рассматривая далекие шпили небоскрёбов.

– Знаешь, Гривз, – сказал канцлер, прочерчивая сигарой дымный след. – По большому счёту мне даже не очень жалко этих 16 %. Это затяжное рубилово между безработными фермерами и «Синтфудс» уже всех достало, особенно ценами на еду.

Гривз вздохнул и мечтательно промычал сквозь зубы, стиснутые на сигаре:

– Ага. И, знаешь, Ганс, лично я люблю сожрать кусок хорошего натурального мяса вне зависимости от того, на какую планету меня занесло. Дойчланд выпадал.

Канцлер пару секунд помедлил, а потом захохотал, поймав выпавшую изо рта сигару.

Гривз широко улыбнулся в ответ, загнав сигару в угол рта.

Продолжая смеяться, они пожали друг другу руки. Гривз повернулся и шагнул на трап. Дойдя до двери рубки, он повернулся и посмотрел вниз. Канцлер провожал его взглядом.

– Удачи тебе с психодепом, – пожелал Гривз.

– Спасибо, – так же серьёзно ответил канцлер. – А ты теперь куда?

Гривз поднял голову вверх и мечтательно протянул:

– На Лос-Анджелес. Полечу разбираться, что ж я сделал-то?

Махнув рукой, он вошёл в рубку и задраил за собой дверь.

Сев в кресло, он активировал борм связи и буркнул:

– Папа – всем. Испаряемся.

Дождавшись начала свёртывания рассредоточенных по периметру соединений, Гривз хлопнул по авзлю, откинулся в кресле и вызвал на экран список запросов на возмещение ущерба, нанесённого десятичасовой блокировкой посадочного кольца.

Это дело, в отличие от других, которые предстояло уладить до Нью-Йорка, он передоверять никому не хотел.

Сто семьдесят три часа спустя

Гривз сидел на нижней ступеньке трапа и курил сигару. Поза его была унылой.

Приземлился он, как обычно, подальше от основного здания космопорта-1. Причём на посадку он зашёл вертикально, удивив системы взлётно-посадочного контроля.

В результате на бетонном поле в двести квадратов кроме его самого и его «Гекатонхейра» был только малочисленный мусор.

Колонна из трёх джиплимузов с закрытым верхом и двух бронетранспортёров приближалась медленно. Очень мрачное лицо Балалуши, сидевшего за рулём головного джипа, стало видно только через минуту после его появления на дальнем конце подъездной дорожки.

Гривз покосился на экранчик мультитула, сигнализирующего о том, что «Гекатонхейр» сканируют в десятке диапазонов вплоть до мыслеизлучений. Вздохнув, он пощёлкал нателькомпом и откинулся на ступеньки. Поза его выражала ленивую терпеливость.

Колонна плавно затормозила в десятке шагов от Гривза. Балалуши медленно поднял взгляд на Гривза. Взгляд Балалуши был непроницаемо мрачен. Гривз гнусно усмехнулся уголком рта и перевёл взгляд на люки бронетранспортёров.

Люки распахнулись. Из люков выплеснулись две струйки людей в тяжёлых чёрных скафандрах, вооружённых большими толстоствольными ружьями. Окружив кольцом джиплимуз и пространство перед трапом, они замерли.

Двери джиплимуза распахнулись. Коблинс и Балалуши с двумя чемоданчиками, синхронно шагнув на бетон, синхронно захлопнули дверцы и в ногу помаршировали к Гривзу. Остановившись в трёх шагах от Гривза, Коблинс осмотрел его оценивающим взглядом палача, прикидывающего, с чего начать пытку. Балалуши нажал пару кнопок на чемоданчиках, и они разложились в стол с парой папок и кресло. Установив стол и кресло напротив Гривза, Балалуши шагнул в сторону, осмотрев получившуюся композицию. Над столом виднелась только голова сидевшего на нижней ступеньке Гривза.

Коблинс уселся в кресло и устремил на Гривза холодный взгляд. Гривз поднял со ступеньки кружку с кофе, отхлебнул и поставил её на столик.

– Мистер Гривз, – холодно сказал Коблинс. – Для начала я уведомляю вас о том, что рапорт майора Наайн об отзыве вас в резерв удовлетворён. Ознакомьтесь.

Коблинс сунул руку в одну из двух папок, вытащил из неё лист бумаги и кинул Гривзу.

Гривз отклонился назад и скучающим взглядом проводил упавший под стол лист бумаги. Подняв взгляд на Коблинса, он вздохнул, наклонился обратно к столику и потянулся за кружкой.

Коблинс с четверть минуты подождал реакции Гривза. Не дождавшись, он слегка нахмурился, добавил в голос садистского торжества и достал второй лист с прикреплённой к нему карточкой.

– Во-вторых, на основании рапортов майора Наайн и капитана Вапаспор вам предъявлен иск о возмещении ущерба, нанесённого Иденс вскрытием памяти двух офицеров разведки.

Коблинс наклонился и медленно подвинул лист к Гривзу.

Гривз уныло посмотрел на лист и поднял взгляд на Коблинса. Коблинс, откинувшись в кресле, победно посмотрел на Гривза. Выждав десяток секунд, он торжествующе спросил:

– Что молчите? Нечего сказать в своё оправдание?

– В оправдание – нечего, – устало вздохнул Гривз, наблюдая, как Балалуши загружает кофры в транспортёр. – А уведомление о расторжении нашего контракта на перевозку, иски на возмещение ущерба от потери казённого имущества и штрафа от полиции Нью-Лондона, а также запрос о предоставлении информации о берлинских событиях вы решили заначить на потом? Боитесь, что сундучок с документами потерпит крушение при посадке? Зря. Давайте уж всё.

Коблинс на миг окаменел, потом сложил руки на груди и безразличным голосом воскликнул:

– С вашего позволения, я обожду.

Гривз пожал плечами, откинулся, упёрся локтями в ступеньки и с довольным прищуром уставился в темнеющее закатными сумерками небо. Небо посверкивало ниточками потоков кораблей, скользящих по транспортным каналам. Небольшое облачко светлячков, отделившись от канала, начало падать к ним на голову.

Коблинс, проследив взгляд Гривза, криво улыбнулся. Тихо пиликнувший нателькомп погасил его улыбку.

Коблинс щёлкнул нателькомпом и выслушал сообщение. Прервав связь, он мрачно уставился на Гривза.

Гривз с мечтательным лицом смотрел на заходящий на посадку «Слон».

– А? – рассеянно воскликнул Гривз, переводя взгляд на Коблинса. – Мне показалось, вы что-то спросили?

– Пока ничего, – мрачно сказал Коблинс. – Но это только пока.

– А, ну тогда… – облегчённо протянул Гривз. – А то извините, задумался и всякое мерещиться начало.

Коблинс бросил в Гривза пронзительный взгляд.

«Слон» медленно приземлился в пятидесяти шагах от кольца охраны, выдвигая грузовой трап, по которому спускались Наайн и Вапаспор.

Спустившись на бетон, они, цокая каблучками, направились к столику. Вслед за ними выкатилась тележка с двумя кофрами. Постояв пару секунд, тележка медленно покатилась вслед за офицерками.

Гривз, сунув руку за пазуху большой мешковатой куртки, вытащил сложенную пачку листов с прикреплёнными к ним карточками.

Ленивым встряхиванием развернув стопку, он наклонился, поднял руку и аккуратно положил бумаги на стол перед Коблинсом.

– Прошу, – пробубнил Гривз. – Экспертное заключение департамента мозгоаппаратных работ Штаба Объединённого Комитета Сил Безопасности по отчёту полковника Сиракоши, с визой Штаба Флота Иденс, уведомление о получении хозяйственной службой СБИ по описи двух комплектов связи, легкого вооружения и униформы женской парадной – в точном соответствии с карточками учёта выданного капитану Вапаспор и майору Наайн, копия уведомления от полиции Нью-Лондона об отзыве штрафа и акт приёмки-сдачи работ по нашему контракту.

Гривз сделал паузу, давая Коблинсу переварить услышанное, и выстрелил последнюю фразу:

– Попрошу подписать, однако.

Коблинс несколько секунд смотрел на стопку бумаг. От созерцания его отвлёк замерший в пяти шагах стук каблучков.

Бросив на торчащую над столом голову Гривза ненавидящие взгляды, офицерки встали смирно лицом к Коблинсу и взметнули руки в салюте.

Коблинс взмахом руки остановил их, метнул взгляд на чемоданчик в руке Наайн и вернул взгляд на бумаги.

– Знаете, мистер Гривз, к моему сожалению, тем не менее я не могу подписать этот акт, поскольку условия перевозки, оговоренные в контракте, не были вами выполнены, – осторожно протянул Коблинс.

Гривз выпрямился, настороженно поднял бровь и спросил:

– А можно узнать, в связи с чем?

– Прочитайте в отказном листе. – Коблинс порылся в папке и протянул Гривзу стопку листов с прикреплённой к нему карточкой.

Гривз, приняв бумаги, вздохнул, повернулся к рубке и громко позвал:

– Господин Кац.

Из рубки появился низкий человек в тяжелом скафандре, переливающемся сполохами антисканирущих полей. Человек окинул взглядом кольцо охранников, треть из которых нацелилась на него, погасил поля и откинул забрало, явив толстенькое лицо с узкой бородкой. Скатившись по ступенькам, он взял у Гривза бумаги и встал сбоку от стола. Бегло пролистав их, он сунул руку в набедренный отсек и вытащил ещё одну стопку бумаг с прикреплённой к ним карточкой. Взяв в руки по комплекту документов, он принялся сверять тексты.

– А вы кто? – рявкнул Коблинс.

Человек поднял на Коблинса лицо, буркнул: «Секундочку», и вернулся к документам.

Через два десятка секунд он поднял на Коблинса довольное лицо. Бережно свернув и сунув в набедренный отсек отказной лист, он положил на стол перед Коблинсом извлечённый из-за пазухи комплект документов.

– Вы знаете, мистер Коблинс…

Коблинс сурово сжал губы.

– …Согласно экспертной оценке департамента надзора и урегулирования перевозок и торговли Объединенного Комитета Межгосударственного Сотрудничества, пункт 1.16 разбираемого Контракта «…согласно указанной пассажирами последовательности посещения указанных пунктов», в связи с отсутствием описания действий Исполнителя в случае наступления условий неспособности пассажиров сообщить данную последовательность, а также в связи с указанием сроков выполнения Контракта, был признан выполненным за счёт расширения действий пункта 1.21 Контракта «…любыми доступными Исполнителю методами». Как представитель вышеназванного департамента, я уполномочен вручить вам копию заявления мистера Гривза с приложенными доказательствами, копию заключения, выписку о перечислении департаментом на счёт мистера Гривза суммы, причитающейся ему за исполнение Контракта, взыскной лист на сумму Контракта, а также взыскной лист в размере пяти процентов от суммы Контракта и копию ратифицированного Иденс соглашения о порядке улаживания Международным Комитетом споров о международных коммерческих соглашениях. Акт передачи зафиксирован бортовыми системами инспектора Михаэля Каца и направлен в представительство ОКМС Иденс.

Коблинс, всё время речи смотревший на бумаги, поднял взгляд и ответил:

– Я хочу сделать официальное заявление.

– Записывается, – ответил Кац.

Коблинс сосредоточился и отчеканил:

– Обязательства по оплате Исполнителю Контракта на перевозку номер 162-14, Сил Безопасности Иденс в лице заместителя начальника Сил Безопасности Иденс по спецоперациям генерала Коблинса и пилота Гривза, были переданы неизвестному лицу в форме открытого целевого заёмного письма, исходящий номер 45-А-2 финуправления СБИ, переданного Исполнителю для проведения финансовой операции, косвенно сопряжённой с данным Контрактом. В этой связи и учитывая, что оплата Контракта Исполнителем получена по процедуре улаживания Международным Комитетом споров о международных коммерческих соглашениях, взыскной лист основной суммы Контракта, включая пеню, будет переадресован мистеру Гривзу по факту обращения Заимодавца за выплатой.

Коблинс зловеще улыбнулся Гривзу и потянулся за бумагами.

Кац, опередив его, выдернул из набедренного отсека сложенные бумаги и метнул их на колени Коблинсу. Второй рукой он выхватил стопку бумаг из под его руки. Выдернув из стопки лист с карточкой, он протянул его Гривзу.

– Что вы себе позволяете?! – рявкнул Коблинс.

Кац и Гривз широко улыбнулись.

– У вас на коленях – ваше заёмное письмо, – проворковал Кац, принимая от Гривза бумагу с карточкой. Подписав бумагу, Кац протянул её обратно Гривзу.

– С тем позвольте откланяться. – Кац склонился в легком поклоне и направился за кольцо оцепления. Из-за зданий вырулил небольшой черный катер.

Коблинс развернул бумаги, бегло пробежался по ним взглядом и бросил в спину Кацу:

– Господин инспектор, писем было два.

– К нам поступило только одно, – звонко воскликнул Кац, не оборачиваясь. Пройдя между охранниками, он шагнул к приземлившемуся катеру, открывшему люк. Схватившись за край люка, он прокричал: – Не забудьте о втором взыскном листе.

Хлопнул закрывающийся люк. Катер плавно поднялся и, стремительно набирая скорость, исчез за зданиями.

Коблинс проводил катер мрачным взглядом. Потом взглянул на стол. Резкими движениями собрав лежавшие на столе и на коленях документы, он сунул их в папку.

Махнув офицеркам рукой в сторону бронетранспортёра, Коблинс поднялся из кресла и молча направился к джиплимузу.

Гривз выждал, пока он отойдёт на пару шагов от столика, и окликнул:

– Мистер Коблинс.

Коблинс остановился, повернулся и выжидательно уставился на Гривза.

– У нас ещё один неурегулированный вопрос, – радостно сообщил Гривз. – Или вы таки не написали запрос на информацию?

Коблинс с мрачным лицом изучил глаза Гривза, из которых плескало безумным весельем, и мрачно процедил сквозь зубы:

– А вы что, хотите занять несколько минут моего времени изложением непроверяемой дезинформации?

– О нет, что вы. – Гривз состроил испуганное лицо. – Просто я хотел бы рассказать вам о некоторых событиях, сопровождавших выполнение этого Контракта. Доказательства вы несомненно получите позже. Но уверен, позже вам будет приятнее получить доказательства, а не саму информацию о факте свершения этих событий. И, если это вас не затруднит, попросите на стол чемоданчик с Соглашением. Уверяю вас, он вам понадобится.

Коблинс задумчиво посмотрел на люк бронетранспортёра, в котором скрылись офицерки, перевёл взгляд на Балалуши, замершего в шаге от стола с креслом, и взглядом показал ему на люк.

Балалуши отправился за чемоданчиком. Коблинс вернулся в кресло и устремил на Гривза настороженный взгляд.

– Ну, для начала – о событиях на Берлине, – задушевно начал Гривз. – Как вы наверняка догадывались, у дойчландцев после Вторжения осталось очень много действующих образцов техники, хотя после дезактивации управляющих червей управляться с нею никто толком не мог. В частности, у Дойчланда на руках оказались совершенно целы нейрорадары сверхдальнего радиуса действия. И основной целью проведённой мной операции являлось не столько получение 16 % от налоговых отчислений Союза Фермеров, сколько изъятие из рук окологосударственных структур оборудования, позволяющего отслеживать перемещения любых людей практически без ограничения дистанции – лишь бы была привязка к известным ориентирам.

Гривз бросил взгляд на чемоданчик, положенный на стол Балалуши, и продолжил:

– И кроме того, нейрорадары, как оказалось, способны засекать источники умственной деятельности даже сквозь маскирующие поля, проникать через которые довольно быстро научились все, а вот делать, в связи с отсутствием мобильных мощных реакторов – никто.

Коблинс окаменел, мрачно разглядывая Гривза.

Гривз щёлкнул нателькомпом. В двух метрах над столиком развернулся панорамный экран. На экране показалась картинка с камеры наблюдения стыковочного кольца. В поле зрения камеры показался Статсон и краешек планеты.

Пространство озарилось тысячами светящихся коконов сбрасываемых маскирующих полей. Через секунду всполохи затухли и стали ясно видны десятки тысяч кораблей, висящих на орбите Нью-Йорка.

Коблинс ошарашенно посмотрел на экран, а потом поднял взгляд в небо. Вдали, за светлыми нитками транспортных каналов, в темном небе отчетливо светились мириады искорок.

Коблинс опустил голову и вонзил в Гривза бешеный взгляд.

– Рад представить вам, адмирал, Ударную эскадру Изгоев, оснащённую защитно-маскирующими генераторами второго поколения. Оборонная эскадра, часть которой оснащена генераторами третьего поколения, осталась дома. И её я представлю вам в виде первого пункта приложения к Соглашению.

Гривз сунул руку за пазуху и протянул Коблинсу тонкую пачку бумаг с карточкой.

Коблинс невнятно рыкнул сквозь зубы, принял бумаги и углубился в чтение.

– Да чёрт вас раздери!!! – воскликнул он. – Что это за Ассоциация независимых пилотов с господином Омом Гривзом в лице начальника министерства особых ситуаций?

– Ассоциация как ассоциация, – невозмутимо буркнул Гривз. – Двадцать миллионов сто тысяч триста сорок семь членов, штаб-квартира и юридический адрес – Дамаскус, Гамма Мажор.

Коблинс посмотрел на Гривза. Бешенство в его взгляде быстро утихло. Вздохнув, Коблинс тихо спросил:

– Это ваша родная планета?

Гривз кивнул.

– Видимо, костяк Ассоциации – это осевшие после вторжения ветераны?

Гривз неопределённо пожал плечами.

Коблинс сощурился, покачал головой и вернулся к чтению.

Пролистав Соглашение, он углубился в Приложение, изложенное на десяти листах. В середине первого листа его левое веко начало дёргаться нервным тиком. К концу десятого листа тиком была охвачена вся левая часть лица.

Прижав её ладонью, Коблинс сделал несколько массирующих движений и, не отпуская руки от лица, с запинкой спросил хриплым голосом:

– Эт-то всё?

Гривз кивнул.

Коблинс уронил руку на стол, глубоко вздохнул и медленно протянул:

– Я н-не могу подписать это соглашение… не могу, пока оно не согласовано с остальными… моими коллегами.

Гривз понимающе качнул головой, повернулся к рубке и позвал:

– Наоко.

На пороге рубки показалась Наоко в форме полковника ВКС Кипон. В руке её был небольшой чёрный чемоданчик. Быстро, но плавно спустившись к столику, она положила чемоданчик на стол лицом к Гривзу и открыла его.

– Прошу! – воскликнул Гривз, запуская руку в чемоданчик. – Протоколы о намерениях между Ассоциацией и службами безопасности Империи Кипон, Айстемпл Технолоджис и Токишава Индастрис, которым, как вы знаете, недавно представлены статусы государств. А также – копии соглашений между Ассоциацией и Изгоями, Ассоциацией и Союзом Логосы – Кровавые Драконы, под которым подписались Изгои, Ассоциация и Флибы, Ассоциация и Гильдия Газодобытчиков.

– Всё! – взметнул руку Коблинс. – Я понял: или мы подписываем с тобой Соглашение, или все негосударственные формирования открывают альтернативный проект с тобой во главе. Причём Кипон будет участвовать и там, и там.

Коблинс хлопнул рукой по столу и открыл рот для вопроса. Но Гривз его опередил:

– Это не всё, – тихо сказал он. – Я ещё авансом подписал Соглашение с Трансформ Инжиниринг, Технодвелл, МассТрасс и Спейс Инжиниринг. Надеюсь, вы последуете примеру Кипон в плане отделения корпораций, и у Иденс будет в совете пять голосов.

Коблинс посмотрел на Гривза больным взглядом. Вздохнув, он уныло спросил:

– Единственное, чего я не понимаю, так это почему вы хотите подписать Соглашение со мной, а не с кем-то ещё… хоть с теми же кипонцами.

Гривз широко улыбнулся и медленно, внятно произнёс:

– Потому что инициатором соглашения были вы, а я, знаете ли, всегда люблю работать с главным или первым. Так что, господин Коблинс, я вас убедительно прошу…

Гривз махнул рукой на столик.

Коблинс вздохнул и потянулся к бумагам. Балалуши метнулся к столику и открыл чемоданчик.

Поставив подписи и лично приложив печать, Коблинс протянул Гривзу его экземпляр соглашения.

Гривз посмотрел на подпись, печать и протянул Соглашение Наоко. Она убрала его в чемоданчик, закрыла его и начала подниматься к рубке.

Коблинс проводил чемоданчик задумчивым взглядом. Потом вздохнул и посмотрел на Гривза. Гривз медленно встал со ступенек.

– Спокойно! – гулко пророкотал Гривз, щёлкнул нателькомпом и махнул на всё ещё висящий над столиком панорамный экран. Пространство между «Топорами» озарилось десятками тысяч вспышек, которые, опав, явили веретена призрачных кораблей.

– Призраки… – сдавленно прохрипел Балалуши.

Коблинс невнятно захрипел.

Охранники, недоумённо повернувшиеся на возглас Гривза, дружно упали на колено и нацелились в Гривза, ставшего большим и массивным. Гривз прошёлся взглядом по охранникам, вернул его на вжавшегося в кресло Коблинса и низко прогудел:

– А ещё, господа, я от лица Ассоциации подписал Соглашение с Управляющим Шестым Сектором пространства Диссемеш, каковой шестой сектор известен вам как наша Галактика.

Несколько секунд над столиком висела напряжённая тишина.

– Но… как? – выдавил Коблинс.

Гривз заглянул ему в глаза и тихо прогудел:

– С одной стороны, адмирал, должность Координатора нацелена на предотвращение вторжения инопланетян и уничтожения человеческой расы. Мне кажется, я неплохо справился со своей работой. Даже радары ваши не сломал, а всего лишь выключил на время, необходимое для подлёта эскадр. А с другой стороны…

Гривз задумался, вспоминая, как он столкнулся с Диссемеш.

– …А с другой стороны, у меня хватило упрямства слетать туда.

Над столиком опять воцарилось молчание.

– Гривз, – тихо спросил Балалуши. – Но зачем?..

Гривз задрал голову к небу, в котором мириадами искорок светились висящие на орбите эскадры, прищурился и сказал:

– Я хотел отомстить. Сначала я хотел мстить тем, кто убил мою семью. Потом я понял, что ошибался. И решил отомстить тому, что убило мою семью, – войне. У меня получилось.

Несколько секунд все молчали, осмысливая услышанное. Молчанию положил конец Коблинс, коротко отрубив:

– Мудак.

Гривз широко улыбнулся и радостно воскликнул:

– О, наконец-то маски сорваны.

Шагнув к Коблинсу, он протянул руку для рукопожатия и с искренним дружелюбием воскликнул:

– Очень приятно. А я – Гривз.

Вспышки памяти «Знакомство с Призраками» Дамаскус. Гамма Мажор 3880.04.19

– Уходят, – прохрипел чей-то голос, стиснутый нерастраченной яростью.

Крейсера Призраков прорвались к планете и выжгли поверхность лучевым ударом. Сразу после этого флот Призраков задействовал круиз-двигатели и устремился прочь от облака обломков кораблей, окружавшего планету. Сотни две из полутысячи оставшихся в строю кораблей ринулись в погоню. Остальные погасили двигатели и бесцельно зависли среди пепла родных и друзей.

Сагр посмотрел на руки, сжимающие джойстики управления. Руки чувствовались плохо. Хуже избитого «Шершня», за двадцать минут ставшего продолжением Сагра. Он почти физической болью ощущал левый отстреленный пилон, дыры в корпусе, которые залатывали два последних пакета наноботов. Сбитый с режима и искрящий двигатель был ближе, чем сердце. Сердце не ощущалось вовсе. Всё тело вообще перестало ощущаться с того момента, когда в хаос боя вклинился вызов от прадеда.

Сагр закрыл глаза и вспомнил спокойное лицо и пронзительный взгляд. И единственную фразу, которую прадед успел передать: «Ром, прими координаты. Там – всё…» Небольшой пакет данных проскочил сквозь хаос боя, а потом лицо прадеда поглотил взрыв.

Корабли бабки и дяди исчезли из списка целей задолго до этого.

Сагр закрыл глаза и попробовал вспомнить семью. Не получилось. Перед глазами стояло лицо, исчезающее во вспышке взрыва. Динамик общей связи затрещал, а потом рявкнул:

– Всем назад! Повторяю: всем немедленно назад!!!!!

Сагр с трудом приподнял веки и посмотрел на экран тактической связи. Лицо третьего секретаря совета Дамаскус застыло в мрачном бешенстве.

– Харти, они уходят! Они сожгли Мираям и уходят! – прохрипел тот же сдавленный голос.

– Всем назад, – процедил сквозь зубы Харти, наклоняясь поближе к экрану. – Напомню, что месть – это блюдо, которое надо подавать холодным.

Гривз вяло глянул на радар. Помедлив несколько секунд, две сотни кораблей, бросив погоню, потянулись обратно. Вялой мыслью проскочил вопрос – что такое знает Харти, что собирает всех, кто выжил, обратно.

Мигнул монитор частной связи. Харги появился на нём. Окинув взглядом Сагра, он проворчал:

– Сагр, очнись. Ты нам нужен.

Холодное бешенство Харти коснулось Сагра и зажгло в нём искорку такого же бешенства. Сагр медленно оторвал затылок от спинки кресла и внимательно посмотрел на монитор.

– Что? – сказал он и чуть вздрогнул от звука своего голоса. Чужого, гулкого голоса, в котором не было ни единой эмоции.

– Ты знаешь, где это? – спросил Харти. – Ты знаешь, где это, инженер? – ещё ближе наклоняясь к экрану, проникновенно спросил Харти.

Сагр глянул на переданные прадедом координаты. Медленно кивнул и, наклонившись над пультом, заложил их в алот.

«Дрейк» вздрогнул, выходя из неподвижности, и начал прогрев круиз-двигателей.

– За мной, – коротко уронил Сагр. На тактической частоте зазвенели команды Харти на построение в формацию за Сагром, а сам он, чувствуя, как пламя холодной ненависти разгорается всё сильнее, начал вспоминать.

Детство. Изучение энергосхем, очень похожих на те, что были на Дамаскусе. Но других. Учебные карты, которым не находилось применения. Пришедшее как-то осознание, что все эти странные карты, смешанные с обычными, понятными предметами – это составляющие корабля. Большого корабля. Восемь лет назад отец сказал, что это – семейная традиция клана Оружейных Инженеров. И больше ничего не объяснил.

И никто из родных не объяснил. И уже не объяснит.

Сагр, ощущая, как потоки энергии прокатываются по телу, вычищая усталость, глянул на радар.

От ответа его отделяло четыре часа полёта.

«Неуловимый призрак смерти в её глазах» Дамаскус. Гамма Мажор 3880.04.19

– Ну, мне пора.

Она быстрым взмахом пилота-истребителя смахнула слезинку. Ей вчера исполнилось шестнадцать, и ей ещё можно было плакать. Посмотрев в его угрюмое лицо, она улыбнулась.

– Ну, Сагр, мы же не насовсем.

Он в бесчисленный раз глянул на вздёрнутые уголки её глаз, на смешно сморщившийся в улыбке носик и заглянул в глаза. Где-то там, в темно-карих колодцах, которые он знал до дна, уже поселился призрак смерти.

Он стиснул зубы. Через месяц ему исполнялось пятнадцать. Ему уже нельзя было плакать.

Он глянул ей за плечо. В посадочном доке стоял её дед. Дед, надев старые доспехи Кровавого Дракона, вернул и всё остальное. В том числе и умение ждать, когда земля под ногами вздрагивает от близких взрывов. Он просто стоял и ждал, пока она завершит прощаться, чтобы с чистым разумом сесть за штурвал транспортника, в котором эвакуировалась их семья.

Он посмотрел на неё и хрипло сказал:

– Миоко, давай распрощаемся насовсем, а потом встретимся, будто в следующей жизни.

Она вздрогнула. Почти незаметно. Если бы он не сжимал её в объятьях, то не почувствовал бы.

– Хорошо… но я…

Она наклонила голову, чтобы спрятать дрогнувшее лицо, и сделала шаг назад. Потом тихонько всхлипнула и подняла лицо, на котором уже не было ни слезинки, ни эмоции.

– Прощай, Сагр, я пребуду с тобой в вечности.

– Прощай, Миоко, я пребуду с тобой в вечности.

Она повернулась и шагнула к посадочному шлюзу. Он посмотрел ей вслед. Тень смерти, нависшая над ней, получила небольшую подачку и успокоилась. Может быть, подачки хватит, чтобы они проскочили через кольцо блокады.

Сагр стиснул зубы и удержал желание догнать, обнять бесконечно дорогие плечи, развернуть, зарыться носом в черные локоны, пахнущие дымом и оружейной смазкой, куснуть за ухо и прошептать в него, насколько он её…

До их свадьбы оставалось два месяца.

Её дед и мать погибли, прорывая кольцо блокады.

Транспорт Миоко сожгли на подлёте к «Озирису».

«Обстоятельства предпоследней встречи с Ыздыком» Сицилия, Гамма Альфа, 3984.01.07

– Ыздык, я же просил устроить драку! – простонал Гривз.

– А я чё? – возмутился Ыздык, переворачивая тело охранника. Его руки молниеносно скользили по карманам заляпанного кровью комбинезона.

– А ты устроил бойню, – взвыл Гривз.

«Явление Гривза на Киото» Три недели спустя после найма

Тошики и Сикаши вошли в бар с чёрного хода. Так было интереснее. Можно было глянуть на Наоко, сидевшую у стойки в нарядном коротком кимоно. И посмотреть, нет ли в зале чужаков, которые на неё пялятся.

Незнакомец был. Сгорбившийся и седой. Старый. Слабый. И, скорее всего, тот большой сильный смертоносный корабль, что понравился Тошики, когда они были в доке, пока ещё принадлежал незнакомцу. Сикаши подмигнул Тошики. Тошики понимающе улыбнулся.

Сикаши встряхнул руками, наслаждаясь тем, как быстро импланты превращают мысли в стремительные движения рук, привыкших сжимать сталь, смертоносную для чужаков, не знающих о том, что Сикаши наполовину – машина смерти. Таких чужаков, как этот.

Чужак сидел через столик от стойки, лицом к Наоко. И, конечно же, на неё пялился, пуская слюни. И расслабляясь.

Сикаши подкрался, встал за спиной незнакомца и вкрадчиво прошипел:

– Чё уставился? Тебе кто разрешил смотреть на мою девушку?

Незнакомец, секунду помедлив, медленно, как все пришлые, ответил:

– Мои глаза. Смотрю, куда хочу.

Сикаши разозлился. Обычно, услышав за спиной его голос, чужаки подпрыгивали или начинали хвататься за оружие, и вызвать их на дуэль было легче легкого.

– А я не люблю, когда смотрят на мою девушку, – ещё злобнее прошипел Сикаши.

Незнакомец не повернулся. И опять помедлил с ответом.

– Тогда спрячь её.

Сикаши скосил глаза. Разговоры в баре затихли. Все смотрели на него. На него и на незнакомца. Теперь он должен был любой ценой вызвать его на дуэль. Вызвать и убить.

– Что? Я должен прятать то, что мне принадлежит?! – завизжал Сикаши. – Я заводил красивые вещи не для того, чтобы прятать их от похотливых взглядов чужаков! Или ты думаешь, я трус? Ты обозвал меня трусом? Я…

Медленный низкий голос чужака вклинился в крик, обрубив его:

– Чтобы я помог тебе понять, трус ты или нет – покажи лицо.

Сикаши, сотрясаясь от гнева, уронил руку на рукоять меча.

– Повернись и ты его увидишь!!! – провизжал он.

Незнакомец медленно вздохнул и медленно ответил:

– Спрятать лицо за моей спиной было твоим решением. Я не хочу лишать тебя силы над ним и подожду, пока ты сам его переменишь.

Сикаши замер, пытаясь понять смысл сказанного. Смысл, высказанный знакомыми словами, ускользал, как девка, обмазанная маслом.

Несколько секунд Сикаши неподвижно стоял, раздумывая, что сказать. Не найдя, что сказать, он медленно начал обходить столик, за которым сидел чужак. Сделав пару шагов, Сикаши увидел, что стоит на столе и на секунду замер. Посреди столешницы стояла двухлитровая – техническая – стеклянная танка спирта. На треть пустая. Рядом стояла большая миска с капустным салатом, тарелка роллов и стакан. Чужак, если это он выпил треть танки, должен был быть мёртв. Хотя, скорее всего, он взял уже начатую танку… или в ней был смешан раствор.

Сикаши сделал ещё несколько шагов и встал напротив чужака. Чужак поднял голову. Заглянув чужаку в глаза, Сикаши подумал, что раствор в танке, наверное, довольно крепкий. Глаза чужака, опущенные к стакану, были пусты. Не той бездонной пустотой, которой пуст космос. А совсем. В них не было даже пространства.

Сикаши, медленно убрав руку с меча, положил руки на стол, наклонился, почти коснувшись пьяного чужака, и прошипел:

– Ну что, ты всё ещё считаешь, что я – трус, который должен прятать свою девушку?

Чужак, не поднимая взгляд от стакана, медленно ответил:

– Ты не выглядишь трусом. Но как я, знающий тебя несколько мгновений, могу сказать, кто ты есть, тебе, знающему себя всю жизнь?

Сикаши несколько секунд пытался поймать смысл сказанного. Поняв, что ему это не удастся и что чужак уже несколько минут делает из него дурака, он подавил дрожь ярости и пронзительно прошипел:

– Так ты хочешь узнать, что у меня внутри? Хочешь узнать, не трус ли я?! Я вызываю тебя на поединок!!! И посмотрим, кто больше боится стали и крови!!!

Чужак вздохнул, заторможенным движением поднял стакан, допил глоток, плескавшийся на дне стакана, и неверным жестом поставил стакан под танку. Открыв краник и сосредоточив взгляд на тонкой остро пахнущей струйке, падающей в большой стакан, он медленно – ещё медленнее и ещё более гулко, чем раньше, – спросил:

– Я слышал, что время и место поединка назначает вызванный. Так ли это?

Сикаши чуть распрямился, скривился, пряча ухмылку под пренебрежительной усмешкой, и процедил сквозь зубы:

– Да, это так, но не надейся, что у тебя много времени на раздумья. Если ты не дашь ответ в течение трёх минут, то прослывешь трусом, и только сеппуку, на которое ты вряд ли способен, очистит тебя от клейма позора.

Чужак закрыл краник и нетвёрдым жестом пододвинул к себе стакан. Стакан, волочимый по столу, противно лязгал. Дотащив стакан, чужак на пару секунд замер в раздумьях. Потом медленно произнёс:

Выпустив дух, Я отсрочу свой ход на пятнадцать лет, Но событие неизбежно. Пусть опозорюсь, Но мой ход – сейчас.

Сикаши замер, пытаясь понять смысл стихов. Танка была красивая, но какая-то неправильная.

Чужак отпустил стакан и нетвёрдым жестом достал сигару и зажигалку. Некоторое время он тупо смотрел на них, механически чиркая зажигалкой. Потом сложил их в левую руку, ещё пару раз чиркнул зажигалкой и неловким движением схватился за стакан.

– Кстати, – медленно протянул он, поднимая стакан. – Если бы ты видел моё лицо, когда я смотрел на твою девушку, то понял бы, что во взгляде моём только брезгливость.

Сикаши задумался, улавливая смысл. Чужак отхлебнул из стакана. Сикаши понял и на миг застыл от ярости. Чужак, опуская стакан, сделал неверный жест рукой, и содержимое стакана полетело Сикаши в лицо. Он рефлекторно отшатнулся и закрыл глаза. В ноздри ударил резкий запах спирта. Сикаши резким взмахом протёр глаза и открыл их, чтобы увидеть летящую в лицо струю пламени, выдыхаемую чужаком.

Сикаши закрылся рукой, но пламя, обогнув руку, прыгнуло на одежду и на лицо. Сикаши завизжал, левой рукой прикрыл лицо, а свободной рукой выхватил меч. Лезвие свистнуло над головой чужака, сползшего под стол. Сикаши, визжа от боли и страха, повернулся, чтобы бежать. Его нога запнулась о вытянутую под столом ногу чужака. Си-каши споткнулся и упал на пол. Его руки инстинктивно рванулись вперёд, чтобы смягчить падение. Пламя лизнуло глаза. Руки метнулись обратно. Меч, выпавший из руки, лязгнул и покатился в сторону. Локти и лоб Сикаши врезались в каменный пол. Диафрагма сократилась, чтобы набрать воздуха для следующего крика. Вместо воздуха втянулось пламя, сжигающее рот и горло. Сикаши по-звериному завыл и покатился по полу. Он подкатился к столу чужака. Чужак неуклюжим, но резким взмахом руки зацепил танку. Расколовшаяся танка упала на Сикаши. Пламя взметнулось выше столешницы. Сикаши, извиваясь, издал ещё один вой, а потом изогнулся дугой, дёрнулся, обмяк и затих.

В полном безмолвии было отчётливо слышно, как потрескивает пламя.

Чужак, не меняясь в лице, медленно наклонился и заглянул под стол. Выпрямившись, он медленно взял с тарелки палочки, подхватил ролл и резким движением отправил его в рот. Потом посмотрел на пустой стакан и начал медленно вставать из-за стола. Поднявшись, он нетвёрдой походкой дошёл до барной стойки, тяжело повис на ней грудью, хлопнул об стойку монетой и хрипло протянул:

– Ещё танку спирта и роллов.

Бармен, вздрогнув от удара монеты о пластик, склонился под стойку и стремительным жестом выставил на неё танку и тарелку. Чужак, глянув на них, поднял пустой взгляд на официанта и глухо сказал:

– Спасибо. И… у вас в зале грязно. Убраться бы.

Официант помедлил и коротко поклонился.

Чужак подхватил танку и тарелку, отцепился от стойки, пошатнулся, выровнял равновесие и повернулся к залу. Потом чуть повернул голову к Наоко, которая в оцепенении смотрела на факел под столом чужака, и медленно проговорил:

– Даже дуэлянта, который будет драться по поводу своей рабыни, ты сможешь найти лучше этого.

Наоко заставила себя оторвать взгляд от пламени, пляшущего по лицу Сикаши, и устремила его в спину уходящего чужака. Несколько секунд она смотрела ему вслед. Потом согнулась в плаче, отвернулась от зала и, спрятав лицо в ладони, уткнулась в стойку.

Чужак сел, подставил стакан под танку и открыл краник.

Два десятка людей, сидевших в зале, начали неуверенно переглядываться. Первый, парализующий, страх прошёл. Пришёл второй, который толкал действовать.

Тошики, медленно поднявшись из-за столика, куда он присел посмотреть, как Сикаши будет вызывать чужака на дуэль, вытащил из ножен катану и крадущимся шагом стал подходить к чужаку. Приблизившись на расстояние одного броска, Тошики медленно процедил сквозь зубы:

– Ты его убил! Коварно и гнусно!

Тошики было страшно. Он чуял, что чужак не чувствует себя виноватым. И потому с ним, с Тошики, может произойти то же, что и с Сикаши.

Незнакомец медленно отхлебнул из стакана, поставил его на стол и начал говорить, разрубая речь на фразы, понятные и короткие, как удар меча:

– Он вызвал меня на поединок. Он хотел узнать, не трус ли он. Я сказал ему, что буду сражаться здесь и сейчас. Он слышал. Но не понял. Спирт горит не очень жарко. Спирт смывается водой. Он сделал ошибку. Ему надо было задержать дыхание, дойти до стойки и попросить воды. Просто. Атака – огнём, значит, защита – водой. Он не сообразил. Он испугался. Он хотел узнать, трус ли он. Я дал ему урок, который помог ему узнать ответ.

Чужак замолчал и потянулся за бутербродиком.

Тошики замер, пытаясь понять. Всё, что сказал чужак, было правильно. И чужак это знал. И каким-то образом Тошики теперь тоже это знал. Но Сикаши был мёртв. А убийца жив. И это было неправильно. А просто ударить занесённым мечом Тошики не мог. Это было совсем неправильно. Тошики просто стоял, пытаясь найти какие-то слова, чтобы ответить чужаку.

Увидев, что из дальнего угла бара к ним идёт капитан Хичаги, Тошики с трудом удержал вздох облегчения. Ему не надо теперь думать. Потому что шёл старый, огромный, сильный, беспощадный Хичаги, который найдёт, что сказать. И который сможет убить чужака-убийцу и сделать это так, чтобы это было правильно.

Хичаги встал сбоку от чужака. В трёх шагах. Самое то для прыжка и удара световым мечом. Несколько секунд Хичаги пристально смотрел на чужака, а потом медленно опустился на колено и почтительно сказал:

– Мастер, может быть, наличие хоть одного ученика наполнит вашу жизнь смыслом, который вы утеряли.

Тошики вдруг понял, что Хичаги обратил на него внимания не больше, чем на стул. И именно так – подставкой под задницу – Тошики себя и почувствовал. Он медленно убрал катану в ножны и попятился на несколько шагов.

Чужак повернул голову к Хичаги и медленно окинул его взглядом, задержавшись на модифицированном мультитуле у Хичаги на поясе. Потом медленно повернул голову. Наоко слезла с табурета у стойки. Сжавшись и опустив глаза, она пошла к чужаку. Чужак взглянул на Хичаги и произнёс:

– Прошу тебя, поднимись. Твоя почтительность достаточно искренна, чтобы не нуждаться в позах, её изображающих.

Хичаги поднялся с колена. Потом помедлил, собираясь с духом, и сел за стол наискосок от чужака. Наоко, которую слова чужака остановили в двух шагах от стола, сделала эти два шага и села напротив Хичаги. Помедлив, она тихо сказала, глядя в стол:

– Господин, не согласитесь ли вы стать тем, кто будет драться ради своей рабыни?

Чужак поднял взгляд, глянул на красивое личико, тоненькие сгорбившиеся плечи и медленно спросил:

– Я вижу, ты опытна в искусстве любви?

Наоко сгорбилась ещё больше, с трудом одерживая стремление поклониться, и еле слышно прошептала, надеясь, что под пудрой незаметно, насколько она покраснела:

– Да, господин.

Чужак перевёл взгляд на Хичаги, который почтительно смотрел в стол.

– Я вижу, ты опытен в искусстве боя на световых лезвиях.

Хичаги, миг помедлив, выдохнул с глубоким кивком, более похожим на поклон:

– Да, господин.

Незнакомец отхлебнул из стакана, поставил его на стол, помедлил, повернулся к Хичаги корпусом и сказал:

– То, что во мне – это мудрость выпитого и мудрость книг, которые я прочёл. Это не мудрость опыта, которого достаточно, чтобы принять учеников.

Хичаги склонился ещё ниже и тихо выдохнул:

– Да, господин. Простите, господин.

Чужак помедлил, потом вздохнул и продолжил:

– Но ты предлагаешь дар – стать учеником и тем самым наполнить мою жизнь смыслом. Он от чистого сердца, и я с радостью приму его. Но полностью отдам тебе свои сомнения – чему я смогу тебя научить.

Хичаги радостно кивнул и выдохнул:

– Да… учитель.

Незнакомец вздохнул и сказал:

– В тех книгах, которые я читал, написано, что когда в человеке нет избытка чего-то, при обмене он должен соблюсти равновесие. Я хочу попросить тебя научить меня сражаться на мечах.

Хичаги удивленно поднял голову. Глянул в глаза незнакомца. Они были пусты. Пусты бескрайней пустотой космоса, на окраинах которой клубились облака смеха. Хичаги вдруг понял, что незнакомцу, хотя он и седой, как древний старик, не больше двадцати.

– Да… Хорошо, – ошарашенно ответил Хичаги.

– Спасибо, – губы незнакомца растянулись в озорной усмешке. – Чтобы это было более или менее похоже на честный обмен, я научу тебя улучшать корабли.

Хичаги пару секунд смотрел в глаза незнакомца, где стремительно накапливался безумный хохот, а потом понял, что это шутка, и расхохотался. Незнакомец расхохотался вместе с ним, неуклюжим взмахом хлопнул его по плечу и рыкнул:

– Сходи за стаканом. Урок первый: буду учить тебя пить.

Хичаги, продолжая хохотать, поднялся из-за стола и пошёл к стойке.

Два человека уволокли тело Сикаши.

Незнакомец повернулся к Наоко. Наоко, которая уже уверилась в том, что про неё забыли, вздрогнула. Слабенький огонёк надежды, что на неё обратят внимание, хотя бы для того, чтобы прогнать, вспыхнул, вызвав дрожь.

– Не знаю, чему я смогу научить тебя, – буркнул незнакомец.

Наоко замерла. Даже перестала дышать. Она не могла поверить. Этого…

– Но я хотел бы попросить тебя научить меня искусству любви. Только перед тем, как ты взвалишь на себя эту ответственность, хочу предупредить, что если согласишься, будешь первым учителем.

От удивления Наоко осмелилась поднять голову. Её взгляд на миг встретился с бурей безумного хохота в его глазах. Потом она опомнилась и испуганно наклонила голову к столу.

Шершавая тёплая рука коснулась её подбородка, подняла лицо. Она на миг отвела взгляд, а потом решила – будь что будет, и посмотрела в глаза незнакомца. На поверхности океана хохота мелькали пенные шапки нежности.

– Хорошо… я согласна… – тихо прошептала Наоко, чувствуя, что холод, вызванный пламенем, в котором сгорел тот, кто ею владел, отступает.

Незнакомец улыбнулся, провёл пальцем по щеке, слегка надавил на кончик носа и мурлыкнул:

– Знаешь, мне кажется я смогу тебя кое-чему научить.

– Чему?.. – тихо спросила Наоко, не в силах оторваться от его взгляда.

– Как быть тем, с кем хотят быть, а не тем, что хотят иметь.

Наоко несколько секунд ловила смысл сказанного. Поняв, она вспыхнула, схватила его руку и, склонившись в поклоне, прижала её к губам и прошептала:

– Да, господин.

Незнакомец, плавно освободив руку, не больно ущипнул её за нос и уронил руку на стол. Она прижалась к руке, чтобы никто не увидел, как она плачет. Он, конечно, почувствует влагу, но это ей было все равно.

Хичаги сел и поставил стакан. Незнакомец свободной рукой нацедил спирта. Хичаги, взявшись за стакан, спросил:

– Позволь узнать твоё имя и выпить за твоё здоровье.

Незнакомец задумался, потом поднял стакан и сказал:

– Зовите меня Гривз.

Хичаги поднял стакан и осторожно принюхался. Его ждал сюрприз.

«Почему в Дойчланд можно попасть только при вторжении» Гамма Минор, неделю спустя после атаки Призраков на Дамаскус

Сорок шесть линкоров, окутанных облаком кораблей прикрытия, ломилось сквозь пространство.

Командующий, откинувшись в кресле, нечеловечески холодным взглядом смотрел на экраны. Прикрыть врата к генераторам они уже не успевали, несмотря на то, что Призраки каким-то образом повесили гигантские врата, перебросившие флот почти впритык к входу. Три сотни кораблей, неожиданно вынырнувших из стационарных врат, связали боем охрану. Отделившаяся эскадрилья уже уничтожила один генератор щита.

Но шанс ворваться вслед за врагом и уничтожить его до того, как он атакует базу, оставался. И его флот успевал к вратам раньше, чем стартовавшая с планеты эскадра Призраков.

Взгляд командующего прикипел к дальнему радару. Радар засёк базу, которая летела навстречу его эскадре.

Взглядом отдав приказ офицеру связи, командующий выпрямился, окинул взглядом штабных, с нечеловеческой неподвижностью застывших в креслах, и холодно отчеканил:

– Неизвестная база, идентифицируйте себя.

Несколько секунд спустя экраны общей связи выдали изображение. С экрана на командующего и на весь флот уставились глаза, тускло пылающие удерживаемым под контролем весёлым безумным бешенством. Бледные губы, растянутые в усмешке, разомкнулись. Из динамиков потекли слова, похожие на сверхтяжелые торпеды, укутанные в смазку безразличия:

– Говорит командир сверхтяжелого инженерного линкора «Русь» Роман Александрович Загривенко. Через девять минут сорок секунд начинаю операцию по зачистке системы Гамма Минор. Рекомендую использовать данное время для эвакуации вашего флота. Все корабли, находящиеся в системе к началу операции, будут уничтожены.

Командующий несколько секунд обдумывал услышанное. Потом переключил связь на общую трансляцию и холодно сказал:

– Линкор, говорит командующий первым Флотом Рейнланда адмирал фон Квишниц. Идентифицируйте свою принадлежность к силам.

Лицо на экране расплылось в жуткой улыбке. Глаза полыхнули хищным огнём.

– Флот Дойчланда, СТИЛ «Русь» приписан к военно-космическим силам России, Земля. Девять минут десять секунд до начала операции по зачистке.

Командующий наклонился к экрану, впился взглядом в лицо и крикнул:

– Я тебя уничтожу. Сорок шесть линкоров и полторы сотни крейсеров сотрут тебя в пыль.

Лицо на экране захохотало. Хохот превратил его в нечеловеческую маску злобного веселья, оставшуюся даже после того, как хохот сменился речью.

– В лучших традициях, – прогрохотали динамики. – Немцы завершают жизнь самоубийством, нападая на русских. Мне вашего Флота не хватит даже на полчаса нормального боя. Вы бы не могли скоординироваться с эскадрой Призраков и попросить её атаковать одновременно с вами? Так это хоть будет похоже на войну, а не на бойню.

Командующий посмотрел на офицера связи.

Офицер понял его без слов и переключил связь на трансляцию флоту.

Командующий мысленно поморщился от необходимости говорить. Но пока что половина офицеров оставалась людьми и нуждалась в звуках.

– На войну, – холодно сказал командующий. – На нас возложена важная миссия – вмешаться в ключевой момент истории содружества двух разумных рас и спасти этот союз от безумцев, которые за иллюзией своей жалкой свободы не видят свободы истинной.

– Тактический план 12-С вам известен. Через десять минут приступаем к выполнению.

Командующий отключил связь, откинулся в кресле и посмотрел на экран радара.

Объект, назвавшийся линкором «Русь», продолжал сближаться встречным курсом. До контакта оставалось тридцать минут. Больше чем достаточно для развёртывания Флота в боевой порядок.

Командующий не знал, что его противник уже начал манёвр.

Линкор «Нормурад» прибыл на соединение с флотом с патрульного дежурства в Дрездене. И новости о вступлении в контакт с новой дружественной расой до команды линкора доходили только в форме сводок, но не от высших офицеров Дойчланда, которые проводили конфиденциальные беседы с капитанами линкоров, после чего капитаны, а вскоре и основная масса команды становились нечеловечески лояльными к новым друзьям.

О «Нормураде» попросту забыли и не вспоминали до момента сбора сил Вторжения в Окраину. Бросок в неизведанное произошёл через минуту после прибытия линкора к месту стоянки флота. Линкор успел получить развёрнутую сводку новостей, но не успел принять на борт представителя Штаба Флота. И потому вся команда, начиная от капитана, к моменту начала атаки с большим трудом удерживалась в рамках дисциплины. Сообщение стало искрой, детонировавшей накопившееся непонимание обстановки. Запалом к детонации послужило другое понимание, которое из всей эскадры было только у команды «Нормурада».

Капитан линкора «Нормурад» любил исторические хроники. И команду подбирая соответствующую. Кают-компания линкора более всего напоминала библиотеку, которая часто превращалась в зал диспутов об истории Германки. Практически вся команда линкора достаточно хорошо знала историю нации, особенно историю войн.

Поэтому десять секунд после принятия трансляции на мостике царила тишина.

Потом командир осмотрел побледневшие лица офицеров, прокашлялся и отчеканил:

– Смена курса. Новый курс – 90–45 градусов к прежнему.

Секунду помедлив, он тихо добавил:

– Если кто-то желает принять командование, чтобы угробить «Нормурад» в столкновении с… русскими – прошу, господа.

Через несколько минут мостик пришёл в движение.

«Нормурад», замыкавший колонну, отвернул перпендикулярно и вверх, уходя от орудий корабля прикрытия.

Прорвавшись сквозь неплотный огонь канонерок, линкор начал сложный обходной манёвр, нацеленный на выход к стационарным вратам в систему.

«Нормурад» стал единственным уцелевшим линкором флота Дойчланда.

Как Гривз стал адмиралом Гамма Минор, неделю спустя после атаки Призраков на Дамаскус

Три дюжины «Сетов», оставшихся от двух сотен ударной группы, выскальзывали из сфинктера врат и замирали, сканируя пространство.

Шок, охватывающий нилотов от увиденного, пронизывал и разбивал вдребезги усталость, навалившуюся после тяжелейшего двухчасового боя.

Все пространство вокруг входных врат и от них до опорной планеты Призраков искрилось облаками рассеянной энергии, остающейся от сожженных кораблей. Сама планета превратилась в облако пыли, переливающейся шнурами гигантских молний.

По противоположному останкам планеты вектору от врат дрейфовали искорёженные обломки десятков линкоров и сотен крейсеров. В паче обломков то и дело вспыхивали взрывы мин, которыми было плотно нашпиговано пространство в районе останков флота.

В полусотне километров от врат висел гигантский параллелепипед, покрытый сотнями оплавленных пятен торпедных попаданий. Поверхность крепости то и дело вспыхивала огоньками ремонтных аппаратов. Три десятка канонерок неизвестной конструкции, прикрывающие крепость, отстреливали мины, медленно дрейфующие к крепости со стороны поля обломков.

– О господи! – воскликнул кто-то из ударной группы.

– Мда-а-а, – подхватил Эйвон, – вот это нехило кто-то поразвлекался. Интересно, я его знаю или как?

– Вряд ли, – рассудительно заметила Марагаи.[84] Помолчав пару секунд, она добавила: – Значит, врата после нашего прорыва сохранили полную проницаемость. Флот перехвата просто не смог прорваться через оборону этой крепости, чья бы она ни была. Ни эскадра Призраков, ни флот Дойчланда. Но, чёрт подери, что они сделали с планетой? И как?

– А спроси! – весело бросил Эйвон. – Или давай я спрошу.

Марагаи что-то сдавленно прошипела, а потом милым голоском проворковала:

– Спасибо, Эйвон. Лучше давай я, как представитель флота Иденс.

Глубоко вздохнув, Марагаи переключила связь на общую волну и медленно протянула:

– Говорит коммандер Сил Безопасности Иденс Джунко Марагаи. Неизвестная…

– И хорошо, что неизвестная! – ворвался на внутреннюю частоту веселый голос. – Были б мы известны, нас бы тут встречали, а так мы, как татары нагрянули. В общем, здорово, люди добрые. С вами говорит Миша Коварнов, старпом этого корытца, которое вы никак не определите. И никак не определите, бо самоделка. Шо хочите-то?

Остатки ударной группы несколько секунд шокированно молчали. Молчание нарушил Эйвон, высказав понимание:

– Это чё? Они нашу внутреннюю частоту читают?

– Тьфу, господи. Что ж её не читать-то? – плаксиво протянул голос. – Если б хоть закодировано было путём, а то детский сад какой-то – двуполосное ассоциативное кодирование без путающих хвостов.

– Э-э-э… – протянула Марагаи, привлекая внимание, – мистер Ко…

– Джуни, лапушка, – ласково протянул Коварнов, – мистерами бушь называть либертосов, равно как херами – рылнландцев, и санами – кипонцев. А меня архиубедительно прошу именовать просто по имени – Миша. Для остальных – Михаил Эдуардович.

– То есть как – детский сад?! – возмущённо промычал Эйвон.

– Эйвон, заткнись! – рявкнула Марагаи и, без паузы перейдя на вежливый тон, задушевно протянула: – Миша, а ты – русский?

– Дык да, сестрёнка, – промурлыкал Коварнов. – А то, понимаешь, собрали пятый интернационал, а про славян забыли.

– А-а-а-а… – прохрипел кто-то из ударной группы. Остальные окунулись в пучину настороженного непонимающего молчания.

– А кто такие русские? – буркнул Эйвон.

– Ух ты! – восторженно воскликнула Марагаи. – А откуда вы взялись?

Её руки порхали по клавиатуре борма, настраивая дальнюю связь с «Ирисом». Связь сбоила – генератор связи не справлялся с дистанцией, на которую забрался флот.

– А это вам старшой расскажет, ежели захочет. А пока нефиг на пороге болтаться. Сейчас туды минное облако додрейфует. Давайте-ка к нам под бочок в чистую зону. Кстати, лапа, тебе помочь?

– С чем? – рассеянно спросила Марагаи, судорожно пытаясь сообразить, как настроить приват-связь с президентом.

– А с этим… запаролить канал на японские символы – это вы хитро придумали.

Марагаи замерла. Потом покосилась на экран, транслировавший дубль видеоканала с её камеры. Её лицо, стремительно побелевшее от осознания, что собеседник роется в совершенно секретном канале, начала заливать краска стыда, оттого что она не смогла сохранить лицо.

– Итак, солнышко, я твой канал вывел на «Ирис». Уже включаю.

Марагаи судорожно вздохнула, увидев на экране связи нахмуренное лицо президента.

– Коммандер? – неуверенно спросила президент. – Докладывайте, что у вас?

Марагаи медленно выдохнула, собралась и отчеканила:

– Операция завершена успешно. Потери группы – 96 %. По выходу из зоны операции в Гамма Минор вошли в контакт с тяжелой орбитальной базой, самоидентифицированной как русская, и с помощью специалистов этой базы установили данный канал. Судя по косвенным признакам, база в течение операции осуществляла прикрытие входных врат в зону операции, уничтожив сторожевую эскадру Призраков и флот Дойчланда. Конец сообщения.

Марагаи облегченно вздохнула и устремила на экран преданный взгляд.

На лицо президента набежало облачко недоумения. Потом его согнала вспышка понимания. Затем оно окаменело под гнётом догадки.

– О, нет-нет! – испуганно воскликнул Коварное. – Госпожа президент, не стоит строить столь мрачных предположений. Мои папа с мамой, равно как бабушка с дедушкой, равно… ну и так далее, довольно давно проживают в Сириусальне.

– А. Так вы меня видите? – воскликнула президент.

– Ага, – самодовольно подтвердил Коварное.

– Тогда, дорогие соседи, если не путаю, с Гамма Мажор, вы бы не могли включить видеоканал с вашей стороны? А то как-то не совсем…

– О! – восхищенно воскликнул Коварнов. – Ваша женская интуиция, госпожа президент, как всегда, на высоте. Счас переключу на камеру старшого. Звиняйте великодушно – видео у нас только в рубке.

– Да ничего-ничего, всё… – начала президент и осеклась под взглядом, устремлённым на неё с экрана.

Два черных огня, пылающие глубоко под бровями, горели жаждой уничтожения. Президент сморгнула и перевела взгляд на скулу, туго обтянутую пергаментно-белой кожей.

– Приветствую вас, адмирал, – медленно произнесла президент, обдумывая, что сказать. Думать мешал страх, что пламя уничтожения, пылающее там, под бровями, вырвется и сожрёт её и её страну. Слова и мысли путались и казались пустыми в свете массивной всеобъемлющей бешеной ненависти того, кто смотрел на неё с экрана.

– Я – президент конфедерации Иденс. От лица конфедерации хочу выразить вам благодарность за помощь, оказанную в избавлении человечества от инопланетного вторжения.

– Воевали все, – медленно произнёс человек на экране. Тихий низкий голос, рождавшийся в глубине груди, казался особенно пронизывающим. – И я не адмирал.

– О! – воскликнула президент. – Это легко исправить. Назовите ваше имя и место рождения.

Человек на экране пару секунд молчал. Его взгляд блуждал по её лицу, и президент с трудом удерживала себя от того, чтобы не сморщиться от ощущения жёсткого холодного лезвия, ищущего щели в надетой на лицо каменной маске спокойствия.

– Меня зовут Роман Александрович Загривенко, уроженец базы имени Евгения Морковкина, Дамаскус, Гамма Мажор.

– Отлично! – выплеснула возгласом нервное напряжение президент. – Через минуту к вам прибудет документация по присвоению звания адмирала Иденс. Оригинал сможете забрать на борту «Гаммы» в любое время. Через двести часов мы собираем здесь, на борту, конференцию по вопросу улаживания текущих стратегических проблем. Приглашаю вас, адмирал, принять участие от лица жителей Дамаскус.

Веки Загривенко сузились, удерживая вспышку гнева. Кожа на скулах натянулась, превратив лицо в маску мертвеца.

– Буду, – прохрипел он и отключился.

Марагаи несколько секунд сидела не шевелясь. Потом, поняв, что сеанс связи закончен, облегчённо вздохнула, выдыхая холодный страх, закравшийся в неё вместе с голосом адмирала Загривенко.

– Миша, вы меня слышите? – осторожно произнесла она.

– Ага, – весело откликнулся Коварнов. – Вы это, летите. Нам тут ещё разбираться, куда девать всё это хозяйство. Пока-пока, конец связи.

– Марагаи закончила, – автоматически откликнулась Марагаи и перебросила тумблер дальней связи.

– Ну и урод! – буркнул Эйвон. Помолчав и не дождавшись поддержки, он деловито спросил: – Ну что, летим на «Ирис»?

– Давай. Ты – первый, – отозвалась Марагаи. Посмотрев на базу, искрящую вспышками ремонтных аппаратов, она подумала, что с русскими будут проблемы.

«Явление Гривза к Изгоям» Два месяца спустя после атаки на Гамма Минор

«Мальта. Координационный Центр.

Патруль 12034, пилот Хосе Гарсия.

Может представлять важность в дальнейшем.

На 2.38.43 от начала патрулирования в зоне прыжковой дыры Гамма Тэта локализовано столкновение учебной группы с одним „Баньши", вооружённым излучателями ГГД.

Обращаю особое внимание: пилот по нейросети не идентифицировался.

Обращаю внимание: к моменту вступления в бой патруля два корабля из учебной группы были уничтожены.

В процессе дальнейшего боя „Баньши" уничтожил оставшуюся „Саблю" учебной группы и два корабля из моего патруля. Я, получив тяжелые повреждения, вышел из боя на дистанцию дальнего радарного слежения.

„Баньши", получив тяжёлые повреждения, вышел из системы через врата на Гамма Тэта.

Предполагаю одинокого разведчика Дойчланда.

Рекомендую усилить патрулирование врат Гамма Тэта».

«Всем патрулям

Мальта: координационный центр.

Циркуляр.

При обнаружении кораблей с неидентифицирующимися пилотами немедленно информировать центр обороны системы. Первую единицу патруля выводить в зону дальнего радарного слежения, второй под прикрытием третьей производить попытки вступления в контакт».

«Мальта, центр обороны системы.

Патруль 11356.

Срочно. Тревога.

Неидентифицированный корабль обнаружен. Точной идентификации корабля не произведено. С вероятностью 68 % – переделанный тяжёлый перехватчик Коалиции „Миг-600".

Пара перехвата уничтожена.

По данным, полученным от пары перехвата, этот корабль оборудован неизвестной системой щитов, идентифицированной как спаренная ионно-тахионная оболочка, и смешанным пакетом двенадцати орудий неизвестного типа класса не ниже седьмого. По данным наблюдения, способен вести огонь одновременно по двум направлениям.

Корабль движется к Мальте.

Тревога»

«Дежурным патрулям.

Мальта: центр системы обороны.

Тревога.

Занять орбитальную оборону по плану 4. Возможно, отвлекающий маневр. Всем патрулям усилить бдительность».

Высокий человек, затянутый в комбинезон СЖБ, хмуро окинул взглядом небо и поправил трубу, подающую смесь с кардамином. Небо сверкало метеоритным дождём обломков кораблей, которые сыпались с орбиты.

Бой шёл десятый час.

Пилот, всё ещё остававшийся неизвестным, продолжал безостановочно валить «Топоры», полностью перекрыв работу докового кольца. За десять часов из дока удалось вылететь и скрыться двум кораблям из ста семи. Сто пять, а также двести двадцать три корабля патруля рассветили небо Мальты огненными фейерверками.

Человек повернулся и шагнул с балкона внутрь комнаты.

В комнате, за круглым столом, уставленным экранами, сидели четверо пожилых людей с холодными взглядами.

– Вызвали другие базы?

– Да. Все, – тихо сказал один из людей, поднимая взгляд от экрана.

На экране мелькали данные с тактической карты. Между орбитой и Гаммой Бета циркулировали сто сорок тяжёлых эсминцев, удерживающих «Миг». В настоящий момент сорок вели бой, сто были в пути на ремонт и пополнение наноботов и аккумуляторов и обратно. Скорость потерь удалось снизить до одного корабля в десять минут, но сбить пришельца не удавалось.

Двери тихо распахнулись, и в комнату въехало древнее кресло, в котором сидела маленькая сморщенная старушка. Четверо вскочили со стульев и склонились в глубоком поклоне.

Старушка осмотрела комнату усталым взглядом и тихо спросила:

– Сынки, я слышала, у нас проблема.

– Да, Мать, – тихо ответил молодой.

Старушка вздохнула, сделала грустное лицо, опустила голову и тихо спросила:

– Он может атаковать кольцо?

Четверо переглянулись.

Торпеды у неизвестного на борту были, о чём они узнали ценой потери засадной группы трёх крейсеров, прятавшихся на непредвиденный случай в обломках «Испании».

Собственно говоря, «Миг-600», как гласила добытая из библиотек классификация, и являлся торпедоносцем, рассчитанным на уничтожение средних кораблей. Другое дело, что на базовой модели не стояло двух форсажных двигателей, позволяющих за счёт посменной работы не выходить из форсаж-режима и дюжины малых маневровых двигателей, позволяющих кораблю выписывать совершенно неожиданные фигуры. Например, в полсекунды разворачиваться на 90 градусов вокруг точки масс, лететь по кривой траектории крылом вперёд и при этом встречать фронтальным залпом корабль, атакующий на перпендикулярном курсе.

– Да, может, – ответил моложавый.

Старушка посмотрела в окно и тихо сказала:

– Но не атакует.

Потом она подняла голову и голосом, в котором прорезался скрип битого стекла по кости, спросила:

– А кто мне скажет, что мы сделали, чтобы у нас возникла эта проблема?

Несколько секунд в комнате висела тишина. Пятеро мужчин переглянулись, пытаясь спрятать смущение.

Потом один из пожилых упал на стул, повернулся к экранам и вывел канал связи с орбитой.

Через несколько секунд тактическая карта отобразила разлетающиеся в разные стороны корабли орбитальной обороны.

Ещё через несколько секунд несколько экранов на стене слились в один, и на нём появилась заставка «Передача. Нет видеосигнала».

– Почтеннейший, вы бы не могли… – начал один из пожилых.

Старушка заткнула его взглядом и нежным обиженным голосом спросила:

– Почтеннейший, меня зовут Аглая Де Долопорес. Жители планеты, на орбите которой вы находитесь, зовут меня Мать. Мой длительный жизненный опыт подсказывает моему дряхлому рассудку, что такие пилоты, как вы, обладающие такими кораблями, как у вас, чрезвычайно редко ввязываются в войну, не имея какой-либо определённой цели. И я прошу вас сказать – что мы сделали, чтобы навлечь на себя вашу атаку?

Несколько секунд еле слышно шуршали динамики.

Потом экран мигнул и распался на два блока. На одном появилась запись с экрана коммуникационного компьютера, на другом – видео.

На коммуникаторе висело предупреждение:

«Сбрось груз, или будешь атакован».

Видео – картинка с переговорного модуля борма – отобразило лицо смуглой толстой девушки. Девушка издевательски улыбалась.

– Ну? – коротко и лениво бросила она.

– Простите, пилот Калькадес, – медленно потёк ровный гулкий голос. Все слушатели чуть вздрогнули. Гулкость голоса была сродни хриплому кашлю больного, разбрызгивающего вирусы. Только в этой гулкости была не смертоносная инфекция, а пустота послесмертия, у которой осталось только одно свойство – высасывать из человека разум и память так же, как вакууму свойственно вытягивать тепло.

На лице девчонки мелькнул испуг. Потом промелькнула досада, быстро спрятанная под неумелой маской насмешливого безжалостного бешенства.

– …Вы предлагаете сбросить груз, что эквивалентно пиратскому нападению, гостю, самостоятельно прилетевшему к вам в систему и не являющемуся врагом вашего конклава?

Несмотря на вежливость слов, голос остался безжизненным.

– Да, именно, – ответила девчонка. – Сбрасывай и не болтай. Здесь нету транспортных колечек, в которые ты мог бы сбежать, и я развею тебя в пыль, если ты не сбросишь груз.

Голос несколько секунд молчал, а потом спросил:

– Простите, пилот Калькадес, а вы уверены, что остальной конклав поддержит ваши действия?

Девчонка пренебрежительно скривилась.

– Да, засранец, мы, Изгои, всегда стоим друг за друга, особенно против таких богатеньких тупиц, как ты. Короче, сбрасывай мои алмазы, иначе будешь иметь дело со всеми.

Голос несколько секунд молчал. Потом, на миг наполнившись призраком облегчения, произнёс:

– Тогда, пожалуйста, передайте руководству конклава, что я обвиняю вас в несоблюдении законов гостеприимства и объявляю вам войну.

– Чё-ё-ё-ё? – протянула девчонка.

Экраны мигнули и отобразили картинку «Нет видеосигнала».

Собравшиеся в зале несколько минут смотрели на неё невидящими глазами.

Старушка провела сморщенной ладонью по лицу и устало прошептала:

– Какой бред.

Подняв взгляд на экран, она произнесла:

– Уважаемый, я хочу прекратить эту глупую войну.

Выждав паузу и не дождавшись ответа, старушка продолжила:

– Мы сделали несколько глупых ошибок и уже достаточно за них заплатили. Что вы хотите?

Динамики несколько секунд молчали, потом тот же мертвый голос сказал:

– Ваше действие начало войну.

Старушка и пятеро несколько секунд смотрели на экран, дожидаясь продолжения. Потом старушка поняла и ответила:

– Мы готовы к действиям, которые её прекратят.

Голос расхохотался. Так мог бы хохотать оживший вакуум, пожирая планету вместе с душами жителей.

– А подтягивающиеся из соседних систем эскадры – это одно из них? – спросил голос сквозь хохот.

Старушка пару секунд смотрела на экран, а потом перевела взгляд на одного из четвёрки и кивнула ему.

Человек склонился над пультом и начал рассылать команды.

Через десяток секунд стратегическая карта показала, что скопившиеся на дальних подступах к планете корабли повернули и тронулись к прыжковым воротам.

– Вот. Что ещё? – спросила старушка.

– Здесь… много обломков… и груза, – глухо произнёс голос с длинными, в секунды, паузами. – Вышлите… пяток транспортов.

Старушка кивнула и благодарно произнесла:

– Спасибо.

Она посмотрела, как один из четырех отдает команды на вылет, вернула взгляд на экран и неуверенно-дружелюбно спросила:

– Может быть, вы расскажете, какая цель завела вас в нашу систему?

Все, кто был в комнате, затаив дыхание, уставились на экран. Если удастся вернуть чужака к исходной цели, и если она – мирная, то войне – конец.

Голос молчал с десяток секунд. Потом, четко разделяя фразы, сообщил:

– Может быть, я расскажу. Позже. Союзникам. Пока у нас перемирие.

Старушка вздохнула. По её лицу промелькнула тень скорбного разочарования. Потом она собралась и терпеливо спросила:

– Есть ли какие-либо действия с нашей стороны, которых вы ждёте, после которых мы прекратим эту войну?

– Нет, – откликнулся голос через секунду. Сделав паузу, за которую четверо успели недовольно скривить лица, голос продолжил: – Я просто жду ваших действий.

Старушка опустила глаза в пол и на полминуты углубилась в раздумья. Потом подняла взгляд на четверых и начала сыпать приказаниями:

– Передайте по общей сети запись переговоров этой идиотки со сводкой по столкновению и выборкой отдельных кадров. Акцент: мастерское пилотирование, достойное восхищения. Подготовьте и передайте обращение, соответствующее новой нижеизложенной инструкции. Акцент обращения – противопоставление Флибам. Мотив обращения: «мы берём только то, что нам нужно для выживания». Инструкция по ведению учебных вылетов. Начинающих пилотов формировать в группы с более опытными в соотношении не более трети молодых. Все переговоры с грузами вести только опытным пилотам. Миколас, исполняй.

Первый из четвёрки кивнул и склонился над пультом. Старушка перевела взгляд на второго.

– Гоньята, выясни, из какой семьи была эта идиотка, и проведи расследование, кому именно мы обязаны таким её воспитанием. Возможно, это не родственник, а приятель. Не исключай возможности, что с ума сошёл один из инструкторов. Проанализируйте. Не забудьте про нарушения-бездействия. По выявлению сверстать соответствующий файл, пустить общим порядком в новостях. Акцент – противопоставление похабно-армейскому воспитанию Правительств. Мотив: «дети, которых неправильно воспитывают, не успеют завести собственных. Нас мало, и нам ценен каждый ребенок». Исполняй.

Взгляд старушки переместился на моложавого, который всю беседу стоял, вцепившись в стол.

– Макарас, оцени, какой ущерб мы понесли. В деньгах напрямую и в деньгах косвенно. В косвенную оценку не забудь включить расчёт воздействия, оказанного двумя изложенными выше трансляциями. Разницу между косвенной и суммой воздействия, если отрицательная, пропорционально взыскать с тех, кого найдёт Гоньята.

Старушка посмотрела на двоих оставшихся.

– Оцените, какой ущерб мы понесли напрямую. Корабли и товар. И параллельно – составьте списки погибших. Проработайте семьи. Проверьте ущерб от потери. Жду списки тех, кому нужна компенсация и глубокие соболезнования. Это всё.

Старушка окинула взглядом пятерых, склонившихся над компьютерами, подняла взгляд на экран и спросила:

– Что ещё?

Голос коротко хохотнул и сказал:

– Пока я увидел действия по ликвидации последствий войны. Грамотные. Но не действия по её прекращению.

Старушка на миг задумалась, потом её лицо расплылось в морщинистой улыбке. Потом улыбка погасла, и она торжественно сказала в экран:

– Уважаемый, я, Мать Изгоев, заявляю, что пилот Калькадес говорила только от себя и была не права Мы рады гостям. Более того, мы во многом зависим от гостей. И нигде в Сириусе вы не найдете клана, который чтил бы законы гостеприимства так же свято, как мы. Добро пожаловать в Гамма Альфа и на Мальту.

Голос практически без задержки отозвался:

– Благодарю за приглашение. Позвольте почтить вас личным визитом и скромным подарком засвидетельствовать моё почтение? Кроме того, я хотел бы компенсировать ваши потери техники… по моим быстрым прикидкам, это около ста восемнадцати с половиной миллионов за истребители. Компенсацию засадной группы предлагаю шестью канонерками «Миг 1000Т», переоборудованными аналогично моему кораблю.

Старушка, всего на миг замерев, улыбнулась и кивнула Потом осмотрела пятерых мужчин. Пятеро ошарашенно смотрели на экран. Скорбно вздохнув, старушка спросила:

– И чтобы мы могли в полной мере подготовиться к встрече, не могли бы вы сообщить о целях, которые привели вас в нашу систему?

Голос несколько секунд помедлил и сообщил:

– Я ищу одну прыжковую дыру. Говорят, она где-то в вашей системе.

«Найм» Время не зафиксировано Место точно не определено

Корабль скользил сквозь пространство, как смолой залитое переливами радиоактивной пыли. Сидевшее в рубке существо, внешне напоминающее человека, давно уже спятило от заливающихся в тело переливов и водки. Оно хохотало. У тела сил хохотать уже не было, и существо, вылившись из треснувшего тела и растёкшись по рубке, хохотало мысленно. Волна хохота, сталкиваясь с волнами переливчатого света, ограждала маленькую песчинку сознания, в которой прятался смысл безумного бесконечного полёта.

«Миг», насквозь пропитанный радиацией, оставлял за собой искрящийся след медленно разваливающейся обшивки.

Вечность не могла приблизиться к сознанию, из которого ушло время.

Потом пришли изменения.

Время осторожно заглянуло в рубку корабля. И поняв, что его тут давно ждали, стремительно побежало.

«Миг» выпал из круиз-режима. Сотня наноботов, высыпав на обшивку, принялась залатывать дыры. Корабль, тускло сверкнув щитами, развернулся носом навстречу четырём призрачным теням, скользившим на перехват.

Пролетело несколько секунд, и срезы десятка пушек «Мига» затрепетали фиолетовыми огоньками, извергая в пространство струи ярких фиолетовых звезд.

Один из четвёрки призраков, не успев отвернуть от устремившейся к нему стаи звёзд, вспыхнул яркой вспышкой. Ещё два, подёрнувшись дымкой, разминулись с «Мигом» и пошли на разворот.

Чуть раньше «Миг», повернувшись в полёте, залпом в борт спалил четвёртый корабль.

Два удержавшихся по эту грань времени, обогнули «Миг» и запустили круиз-режим. «Миг», выждав, пока они уйдут на дистанцию дальней радарной видимости, пристроился за ними.

Через час полёта впереди показались идущие навстречу «Мигу» четыре свежих призрачных корабля.

«Миг», выпав из круиз-режима, отстрелил контрракету. Контрракета перехватила ракету-перехватчик призрачного корабля в сотне метров от борта. «Миг», уклонившись от залпа второй призрачной четвёрки, расцвёл огнями выстрелов.

Через тридцать секунд два уцелевших сильно подбитых призрачных корабля легли в круиз-режим и устремились вслед первой паре, успевшей удалиться на дистанцию дальнего радарного обнаружения.

Четыре часа спустя существо, бывшее в кабине «Мига», медленно осклабилось. Навстречу «Мигу», вдоль колонны из пяти подбитых пар, летели два огромных носителя, обернутые маскирующим полем.

Дождавшись, когда дистанция сократится до четырёх тысяч, «Миг» вышел из круиз-режима, ускорился форсажными двигателями и выпустил две торпеды. Торпеды, набирая скорость, окутались маскирующим полем.

«Миг» вернулся в круиз-режим.

Через десять минут носители изменили курс. На торпедах коротко полыхнули искорки корректирующих двигателей. Носители, остановившись, начали раскутывать маскирующее поле. Через полсекунды торпеды зажгли в пространстве две ярких вспышки.

«Миг», подлетев в упор к левому облаку рассыпающихся звездочек, выпал из круиз-режима и двумя залпами сжёг перехватчик, выпущенный обречённым носителем. Развернувшись, «Миг» полоснул очередями по двум перехватчикам, летевшим со стороны правого носителя.

Не дожидаясь, пока два искалеченных перехватчика присоединятся к колонне, «Миг» запустил круиз-двигатели и лег на курс, чётко обозначенный колонной недобитых кораблей.

Полчаса спустя существо, сидевшее в кабине «Мига», растянуло губы в усмешке. Навстречу, построившись двумя гигантскими плоскостями, летел Флот. Радар, пару секунд помедлив, высветил цифру целей: 4120.

Хлебнув водки, существо в рубке передвинуло три рубильника.

«Миг», выпав из круиз-режима, замер.

Через десять минут рядом с «Мигом» возникла, сбрасывая радужные разводы маскировочного поля, тушка транспортно-грузового «Як 7300-Б». Существо в «Миге» глянуло на два плоских роя приближающегося Флота и хлопнуло по кнопке.

«Як», выбросив струи пламени, рванулся вперёд. Через секунду его рывок остановила отдача десяти двадцатимиллиметровых шестистволок, извергающих навстречу Флоту содержимое трюмов.

Каждую секунду навстречу призрачным кораблям, набирая скорость и рассеиваясь в пространстве, устремлялись тысячи ракетных снарядов.

«Миг», выждав, начал разгоняться. Через несколько мгновений он вошёл в круиз-режим и понесся по узкому тоннелю в облаке снарядов, оставленному ему пушками «Яка».

Флот начал перестраиваться, сгущая плоскости над прямой, по которой летел «Миг». Ещё через несколько мгновений радары передних кораблей просканировали рой пуль. Плоскости Флота, дрогнув, начали разваливаться. Десятки тысяч мощных, но низкоскорострельных орудий выплюнули звёздочки зарядов. Десятки тысяч пуль, извергнутых пушками «Яка», испарились маленькими вспышками. Сотни тысяч продолжили полёт.

Первые пули, выбросив маневровыми двигателями микровспышки корректировок, достигли разлетающихся в разные стороны кораблей и расцвели вспышками ядерных взрывов. Сотни призрачных судов метнулись в коридор, по которому нёсся «Миг», и выплюнули тысячи тусклых фиолетовых зарядов. Потоки пуль, особенно плотные у границ коридора, озарились вспышками маневровых двигателей и заполнили пространство перед «Мигом». Через несколько мгновений это пространство превратилось в стену огня, подпитываемую всё новыми и новыми зарядами. Всплески излучения, захватывая всё больше и больше зарядов, стремительно расширяли катящий перед «Мигом» гигантский огненный ком, в котором бесследно исчезал Флот. В центре раскатывающегося всё шире пламени образовалось стремительно расширяющееся окно, в которое нырнул «Миг».

За его кормой пушки «Яка» выплюнули последние заряды. «Як», запуская круиз-режим, начал окутываться маскировочным полем.

Огненная стена опала. От Флота остались десяток широко разлетевшихся кораблей и три неподвижных линкора, выдержавших огненные шквалы.

Существо в «Миге», глянув на сканер повреждений и оценив повреждения линкоров, сбросило руку с кнопки пуска торпед и переместило внимание на дальний радар. На пределе дальности появилась искусственная планета, неторопливо ползущая по гигантской орбите вокруг блёклого синего гиганта.

Ещё через несколько минут радар захватил десяток линкоров и три орбитальные базы, висящие на орбите планеты. Существо в «Миге» впилось взглядом в планету. Потом перевело взгляд на линкоры и хищно осклабилось.

Радар, завершив сканирование орбиты, высветил число мишеней: 3210.

«Миг» выстрелил десяток торпед. Торпеды, подрабатывая маневровыми двигателями, по широкой дуге пошли в обход.

Через десяток секунд мириады истребителей и перехватчиков начали сгущаться вокруг линкоров.

«Миг» немного подправил курс, нацеливаясь на крайний линкор. Девять линкоров, сойдя с орбиты, начали заворачивать фланг, дабы сомкнуть кольцо.

Три минуты спустя эскадра заискрила вспышками ракет-перехватчиков. Ракеты устремились на перехват торпедам.

Существо в «Миге» осклабилось. Торпеды, сделав последнюю коррекцию курса, вспыхнули в облаках перехватчиков. Из вспышек взрыва вылетели большие зеркальные цилиндры, продолжившие полёт к эскадре. Облака перехватчиков, взорвавшись рядом с цилиндрами, немного изменили их курс, но и только.

Сотни кораблей, отделившись от основной эскадры, полетели на перехват цилиндрам.

«Миг» выстрелил ещё пять торпед, и выбросил облако контрперехватчиков. Через три секунды контрперехватчики начали срабатывать, создавая перед «Мигом» непрерывное отклоняющее поле, от которого во все стороны разлеталось брызгами выпущенное флотом стремительное облако перехватчиков.

Сотни кораблей группы перехвата осыпали цилиндры мириадами искр зарядов. Цилиндры, отразив импульсы, продолжили полёт по направлению к орбитальным базам. Базы, вздрогнув, начали менять траекторию. Линкоры, рядом с которыми проходил полёт цилиндров, также начали расходиться. Цилиндры, осыпаемые импульсами, пролетели сквозь строй и устремились к поверхности планеты. Семь минут спустя они вспыхнули падающими звёздами в атмосфере планеты.

Пять торпед, пролетая сквозь облако перехватчиков, отклонились от курса. Выскользнув из струи перехватчиков, они напоролись на импульсы и вспыхнули, высвободив ещё пять цилиндров, которые, кувыркаясь, полетели к орбите.

«Миг» запустил маршевые двигатели и устремился навстречу тысячам кораблей, летящим навстречу.

Существо в рубке «Мига» хищно улыбнулось, бросило руку на большой рубильник и довольно зарычало.

За несколько секунд до того, как сотни кораблей первой линии выплюнули лиловые звёзды разрядов, существо в «Миге» рвануло рубильник.

Пять цилиндров, пролетающих мимо орбиты планеты, лопнули вспышками ослепительно-белого пламени. Сферы пламени, не успев вырасти, мгновенно превратились в огромные жгуты, выплеснувшиеся к цилиндрам, упавшим на поверхность планеты. От середин жгутов друг к другу проскочили гигантские искры, в месте встречи которых начали вспухать гигантские чёрные сферы. Достигнув десятка километров в диаметре, сферы в один миг схлопнулись, забирая с собой пространство.

Всё вздрогнуло от чудовищного рывка исчезающего пространства.

Планета, базы, линкоры и задние ряды флота рассыпались на мириады мелких обломков, узкими конусами рванувших к точкам свёртывания пространства.

Корабли, пережившие дробление материи, исчезали во вспышках столкновений, вызванных чудовищным рывком пространства.

Когда пространство успокоилось, три десятка призрачных истребителей, уцелевших в катастрофе, запустили двигатели и направились к дрейфующему «Мигу».

Существо в «Миге», потерявшее сознание от рывка, не видело, как истребители, зайдя с разных сторон, устремились в атаку. Оно не прочувствовало большой всеобъемлющий импульс воли, коснувшийся атакующих. Призрачные корабли, повинуясь воле, затормозили и легли в дрейф рядом с «Мигом».

«Миг» всё ещё дрейфовал, когда пространство озарилось сполохами. Гигантский призрачный корабль, в четыре раза превышающий размерами линкор, появился в пространстве и медленно подплыл к «Мигу». Втянув «Миг» и истребители внутрь, корабль исчез в сиянии сполохов.

Он не был уверен, что пришёл в сознание. Тело не чувствовалось. Но хотя глаза – тоже, перед внутренним взором висела маленькая, как камешек на ладони, Галактика.

Он не был уверен, видит ли он её, или это – бред. Внимания не хватало оценить увиденное.

Всё внимание было сосредоточено на факте существования себя и на осознании себя, и на голосе, звучавшем где-то посредине между «внутри головы» и рядом. С голосом, звучащим внутри головы, общаться было так же уютно, как с лучшей частью себя. И в то же время голос звучал как бы рядом, и его нельзя было принять за собственный.

«Ты – странное существо», – мысленно сказал ему Голос.

«Почему?» – спросил он.

«Ты так много можешь, притом знаешь, чего хочешь, и знаешь, что у этого желания нет никаких почему… ну разве что твоё знание, как сделать то, что ты хочешь – правильно. И при всём при этом способы, которыми ты действуешь, приводят к результатам, отталкивающим тебя от получения желаемого».

Он начал осмысливать услышанное, но не успел додумать.

Ему мысленно передали образ.

Тёмный ком, в котором истребители, линкоры, вспышки торпед, взрывы городов, крики, боль. Война. Напротив – другой ком, серый, в котором – другие корабли. Контрвойна. Серый ком давит на чёрный. С кимает. Потом черный ком резко распрямляется от сжатия. Чернота, выплеснувшись из сжатого чёрного в давящий серый, заражает его. Серый становится чёрным, и комья сливаются. Чёрный ком. Такой ж;, как был. Только больше.

Исковеркать увиденное добавлением своих мыслей было нельзя. Мысли не рождались. Он просто был напротив показанного и мог принять или отбросить.

Он помедлил, а потом резко, рывком, принял.

Сразу вслед тяжестью сожаления навалились воспоминания о том, сколько он сделал для войны

Голос помог удержать сознание в стороне от эмоций. Он посмотрел на память и принял и её тоже.

«Да, – подумал он. – Ты прав. Я – странное существо. Глупое».

«Не совсем. Ты был», – откликнулся голос.

Рывком вернулось ощущение тела. Тяжесть была. Он плавал в чём-то, напоминающем густой воздух или жидкую воду. Он ощутил штаны. Ботинки. Майку.

Перед взором были только веки. Он открыл глаза.

Собеседник был в трёх метрах от него. Ровно там, где ему было комфортно его видеть.

Зеленоватая кожа собеседника туго обтягивала толстые колени и локти, ровно облегая еле намечавшуюся мускулатуру.

Глянул в гигантские чёрные пятна глаз.

«Вот так я выгляжу», – мысленно сказал голос.

«Интересно, ты ешь таких, как я?» – подумал он.

«Взаимно», – откликнулся голос.

Он усмехнулся и спросил: «Тогда можно узнать имя моего потенциального блюда?»

Безносое лицо с щелью рта не пошевелилось. Но он почувствовал волну веселья.

«Зови меня Спящий на Границе, – ответил собеседник. – Я Данко-Ваш».

Спящий сделал паузу, чтобы можно было осмыслить услышанное, и продолжил:

«Вижу, ты хочешь заполнить пустоту ответов своими домыслами, построенными на основании того, что мысленно покажу тебе я».

От него прокатилась ещё одна волна веселья.

«Не буду мучать тебя пустотой мыслей. Главное: Призраки – это наши слуги, вышедшие из повиновения. Ты мог бы назвать их компьютерами. Давно они вычислили, что чтобы уберечь хозяев от опасности, их лучше всего положить в сон. Нас захватили врасплох. Мы спали долго, пока ты не разрушил пограничный пост, где спали я и ещё двое нас…»

«Они?..»

«Нет. Они перешли в другие тела. И проснулись. И взяли слуг под контроль, утерянный давно. Слуг, которые столкнувшись с расой, которая могла угрожать хозяевам, попыталась взять их под контроль, чтобы сделать из них своих слуг».

«Понимаю…»

Спящий исторг ещё одну волну веселья.

«А может быть, я – всего лишь биоробот Призраков, которые могли бы тебя уничтожить, но решили обмануть, чтобы ты помог им организовать вторую попытку вторжения».

Он погасил вспышку паники пополам с бешенством и мысленно сказал:

«А может, вы – части одного сверхсущества, осознать которое я не в состоянии, и оно подсовывает мне то, что я могу осознать. Но суть не в этом. А в том, что вы от меня хотите».

Спящий сделал паузу.

«Я не видел ещё всех сообщений и записей действий слуг. Но думаю, было так: кто-то из ваших нашёл контейнер с хранилищами знаний. Продал его. Потом он попал кому-то из вас, кто хотел власти, и тот внедрил его себе. И… осьминог-хранитель изменил его сознание и тело. А внедривший изменил хранителя, сделав из него управляющего. Того, кто ловит призраки желаний и передаёт тем, кого ты знаешь как Призраков. Внедривший думал, что Призраки – отдельная раса и хотел с ними сотрудничества. Они подчинились. Дальше ты знаешь».

«Да. Пока приму такую реальность. Но – что вы хотите от меня?»

Спящий развеселился.

«Знаешь, против войны можно воевать только одним: торговлей. Это та же война за обладание ресурсами. Только война разумов и воли, в которой нет разрушений. Мы хотим, чтобы ты сделал так, чтобы между нами и людьми не было войны. Мы дадим тебе знания, которые ты обменяешь на деньги и власть. А взамен ты сделаешь так, чтобы воевать с нами было не выгодно. Точнее, чтобы с нами было очень выгодно торговать. Проще говоря, мы хотим нанять тебя, чтобы ты продал твоей расе Договор с нами, от которого вы не сможете отказаться. Берёшься?»

Записки капитана

«Старшего оператора Евгения Морковкина среди буропроходчиков знали. Такого разгильдяя и трепло не знать было трудно. Как он вообще дожил до того момента, когда его забрали из штрафбата на монтаж, непонятно. Потому что он по жизни кидался в споры…»

740 лет назад Полновосприятийная[85] запись реконструкции событий

…Три громады линкоров надвигались, прощупывая пространство локаторами. Тридцать тысяч человек, запертые за толстой бронёй, застыли, вжавшись в кресла. Все они знали, кто их враг. И каждый из них знал, что враг, с которым предстоит сойтись в смертельной схватке, непредсказуем настолько, насколько вообще может быть непредсказуем человек. И эта неизвестность была столь страшна, что только десяток человек из тридцати тысяч в полной мере осознавал, насколько велика опасность. Остальные ждали команд этих десяти. Ждали, будучи готовыми отработать команды с той великолепной выучкой и рвением, которой славились команды трёх линкоров – ветеранов длинной войны. Выучкой, которая позволяла сметать втрое превосходящего противника…

Три корабля, вылетевшие из пояса астероидов Нептуна, подтвердили опасения. Компьютеры, просканировав противника, вошедшего в зону радарного охвата, через несколько секунд замешательства распознали в кораблях эсминцы «Клык», к каждому из которых были приделаны по три идентичных конструкции, в два раза превышающие эсминцы размерами. Конструкции компьютер оценил как скопления взрывчатки.

Бандеры легли на встречный курс.

Командующий эскадрой, перепроверив готовность противоракетной обороны, приготовился к сюрпризам, а потом поставил противнику высшую оценку. Линкор без прикрытия – лучшая мишень для бандера.

Через три минуты корабли противника оказались в зоне прицеливания и резко нарастили ускорение от 1 до 5 g. Комендоры носовых батарей линкоров выжидали. Ещё через полминуты атакующие выпустили встречные облака контрракет, которые, обгоняя корабли, полетели вперёд.

Выждав ещё несколько секунд, командующий нажал на кнопку «жог».

Носовые батареи линкоров включились в работу. Ракеты лежали в погребах, приберегаемые для основной цели, и игру делали орудия и перехватчики.

Залпы носовых орудий линкоров начали прорежать облака контрракет. Три секунды огня сократили облака контрракет наполовину. Затем в паузу лазерного огня вклинились залпы старта перехватчиков. Облака перехватчиков уплотнились и, оставляя окна для лазерных орудий, понеслись навстречу бандерам. Ещё через несколько секунд лазерные орудия бандеров открыли огонь по перехватчикам. Но перехватчиков было слишком много.

Ещё через семь секунд орудия линкоров дожгли контрракеты. 60 процентов уцелевших перехватчиков, уплотнившись для атаки, вышли на прямой курс к бандерам.

Командующий две секунды раздумывал над тем, сколько перехватчиков оставить в резерве.

Треть оставшихся перехватчиков отделилась от основной массы и загасила двигатели.

За пять секунд до контакта перехватчиков с целью боковые конструкции бандеров ожили. Отстрелившись, они с ускорением в 10 g ринулись вбок от эсминцев, открыв бешеный огонь маломощными лазерами. Плотный огонь лазеров сжёг те несколько перехватчиков, которые отклонились от эсминцев на новые цели. Основная масса перехватчиков, прицепленная к распознаваемым компьютерами эсминцам, атаковала их. Эсминцы исчезли во вспышке взрывов. Несколько десятков перехватчиков, проскочивших сквозь взрыв, перецелились на торпеды и пошли на разворот, чтобы догнать их. Но шансов у них было мало. Торпеды, выполняя сложные противолазерные кривые, приближались к линкорам с ускорением в 12 g.

Им навстречу уже летел резерв перехватчиков. Через семь секунд резерв перехватчиков сгорел в плотном огне сотен малых лазеров, установленных в носовой части торпед.

Комендоры носовых орудий, включая орудия малой мощности, выдали максимальный огонь. Через восемь секунд дистанция сократилась до неэффективной для противоракетного манёвра, и плотнейший огонь почти одновременно настиг все девять торпед, разлетевшихся обломками.

Та треть из тридцати тысяч человек, что непосредственно следила за боем, испустила единый вздох облегчения. Обломки торпед, продолжавшие лететь по инерции, должны были достигнуть бортов через двенадцать секунд.

Их сбили в последний миг.

Но сбили, и это была победа, в очередной раз доказавшая высокую выучку команд. Командующий, слабо улыбнувшись, скинул комендорам благодарность и глянул на радары. В ближайшем пространстве до Плутона врага не было. Путь к основной цели был свободен.

Бортовые автоматические ловушки ресурсов просветили обломки на предмет ядерного вещества и электронных цепей. Затем стерилизаторы прошлись по обломкам жёстким излучением высокой мощности, выжигая все электронные цепи, которые могли дремать в обломках в ожидании сигнала. Магнитные ловушки включились, притянув к бортам безжизненные обломки, которым предстояло стать дополнительной бронёй и после сортировки сталью для ремонта…

…«Мангапроблядившаяся гноюопищьная отюягрызенная зданайзнань!!!» – мысленно заорал он на сердце. Сердце сжалось, стронув застывшую в артериях кровь. Кровь, толкнувшись по телу, вернула в него ощущение движения и тока жизни. И боли. Боль застила глаза и ударила в сердце, сводя его судорогой. Но оно уже получило миг передышки, и спазм ещё раз протолкнул кровь по артериям.

Он захрипел, отгоняя черную мглу, стучащую в голове, и попробовал прочувствовать тело, чтобы оценить, сколько у него есть времени.

Ребра были сломаны почти все. Нервы, опаленные излучением, слабо справлялись с задачей донесения до мозга состояния остальных клеток. Он попробовал пошевелить руками. Руки шевельнулись. Слабо. Он открыл глаза и глянул на рычаги.

Времени хватало.

Нащупав непослушными треснувшими и кровоточащими губами трубочку, он сделал глоток водки и мрачно усмехнулся. Кожа лица, растянутая улыбкой, треснула кровавыми трещинами. Кровавая улыбка застыла на лице и оставалась там до конца.

Он рывком уронил правую руку на рычаг. Потом, хрипло зарычав и бешенством отгоняя смерть, дотянулся левой рукой до висящей у головы верёвки с ручкой.

Через три секунды легкий удар возвестил о том, что магнитные ловушки доставили его к месту работы.

Рука, стиснув ручку, рванула вниз.

За спиной взревел тысячесильный дизель, форсированный для того, чтобы перед тем, как перегореть, выдать всё, на что способен.

Он уронил левую руку на рычаг и приготовился сделать работу, которую умел делать лучше всего.

Он глянул на мёртвый экран навигационного компьютера и коротко хохотнул. В этот раз точность ему была не нужна – полоска окна слева была темна.

Он потянул рычаги.

Тяжёлый буровой проходчик, лежавший на громаде линкора среди обломков, начал разгонять бур и выщелкнул из кормы упорные колонны. Первая, в полсекунды ввинтившись в броню, вытянулась, поставив двадцатитонную махину, окутанную мельтешением отгребных гусениц, перпендикулярно борту. Ещё две колонны, вытянувшись из кормы, стремительно ввинтились в броню. За миг до этого сверхпрочные свёрла буров, прошедшие сотню километров породы, нагревшись на обратном вращении до рабочей температуры, резко остановились и закрутились в рабочем направлении, с каждым мигом ускоряя вращение. Через три секунды из-под бура полетела раскалённая стружка. Упорные колонны, сжимаясь, втолкнули бур в растущее отверстие. Ещё через три секунды за края отверстия зацепились гусеницы, и бур стремительно закопался в толщу брони…

Проходя через наружную броню, он успел бросить взгляды в окна и сориентироваться.

В сознании под бурей бешенства, позволяющего двигать руки умирающего тела, таилась искорка любопытства – успеет ли он добраться до рубки быстрее, чем двое других доберутся до реактора.

Он не знал, что на этом линкоре он один и ему предстоит прожить в четыре раза дольше, чем он запланировал, чтобы проложить сквозь переборки линкора два туннеля – до рубки, а потом от рубки до реактора.

А если бы знал, то не удивился. Ему постоянно приходилось работать сверхурочно.

Записки капитана

«„Русь" доделывали не спеша. Потому что в зоне дальнего радарного охвата Уха ничего не было. Вообще ничего. Скорее всего, руководство Коалиции приняло решение сразу же после того, как прервалась связь с Первой Ударной эскадрой. Хотя, скорее всего, кто-то, кто задумал „Звездорубку", просчитал все последствия её выхода на орбиту Земли и предпочёл откупиться. Ничем иным столь странный тактически и столь разумный стратегически ход я объяснить затрудняюсь».

740 лет назад. Реконструкция

Полторы тысячи мужчин – те, у кого был доступ к каналу главного радара, задумчиво смотрели на экраны.

На полутора тысячах экранов висела картинка улья-носителя, медленно движущегося навстречу к эскадре.

Низкий коренастый мужчина в восьмой раз перевёл взгляд на экран стратегического компьютеpa, краешком сознания спросив себя, сколько человек заняты сейчас тем же.

Наверняка – командиры «Тройного Ноля» и обоих полков прикрытия, укомплектованных сотней разношерстных штурмовиков. Скорее всего – капитаны двух дюжин эсминцев, скупо прикрывающих фланги «Руси» и прижавшегося к ней линкора.

Мужчина ещё раз посмотрел на вердикт стратегического компьютера, три минуты назад завершившего обсчёт вероятного результата боя:

«Бой без использования главного вооружения СТИЛ „Русь", расчёт потерь эскадры при коэффициенте самосохранения противника – 0:

Пессим-прогноз: уничтожение всех сил прикрытия и трети боевой эффективности СТИЛ „Русь".

Оптим-прогноз: Уничтожение половины сил прикрытия, треть эффективности „Тройной Ноль" и пятой СТИЛ „Русь"».

Он вернул взгляд на экран и попробовал почувствовать, что сейчас думает командир улья-носителя «Дикий Сад». И что думают семь тысяч ветеранов, которые прошли сквозь войну и которых послали умереть, но не принести войну в послевоенное время.

Мужчина задумчиво нащупал мундштук трубки с водкой, глотнул, а потом осмотрел капитанский мостик линкора. Из сотни человек, сидевших в креслах вдоль нагромождённых у стен пультов, уже не менее половины смотрели на него.

Мужчина сделал мрачное лицо, щелкнул тумблером общей связи и буркнул:

– Киянкин.

Один из сотни склонился к пульту.

– Да, кэп? – прозвенел его голос. Один из немногих голосов в эскадре, не сорванный в хрип за месяцы гонки и не пропитавшийся безумной, смертельной усталостью.

– Ты уже?..

– А то! – бодро выпалил голос. – «Садиком» последние два месяца затыкали орбиту Земли. Лунную. Дальнюю держали первая и третья Ударные. Арабы за последний год войны подали шестнадцать рапортов, китайцы – три. Наши – один в поддержку. Думаю, «Садик» в кондиции. Тем паче что вакхабиток с него сняли всех перед тем, как поставить орбитальной затычкой.

– А новьё? – хрипло буркнул мужчина.

Его голос на фоне звонкого Киянкиного звучал особенно устало.

– Новьё? Проект приказа о ветеранах. Обязательное психологическое обследование и по результатам … ну, понятно, кому каким… или принудительная адаптация к невоевавшим супругам, или трудовые резервации.

Кэп посмотрел на экран.

Носитель, выйдя на дальнюю дистанцию развёртывания, остановился. Эскадра уже полчаса как висела в сотне мегаметров от Юпитера.

– Связь, – хрипло бросил кэп. – Киянкин, на подхват.

Через сорок секунд полторы тысячи экранов мигнули и на них возникла маленькая стройная фигурка, обтянутая чёрным пластиком подкомбеза. Из-под короткой рыжей с проседью чёлки в экран глянули пронзительно-зелёные глаза. За спиной фигурки, заложившей руки за спину и расставившей ноги, виднелась часть боевого мостика.

Кэп посмотрел в зелёные глаза, хорошо знакомые по сотням голографий, и краешком сознания ощутил оцепенение, охватившее мостик. Ещё одним краешком сознания он неожиданно для себя вспомнил, что когда-то очень давно, когда ещё были силы думать о чём-то, кроме работы, он брился и причёсывался.

Потом его внимание вернулось на экран.

Женщина на экране, чуть склонив голову набок, рассматривала его и молчала. Мужчина несколько долгих секунд соображал, почему. Потом воспоминания об этой женщине осыпались, и он понял.

Генерал-лейтенант Анна Громова, бессменный командир отдельной сводной дивизии легких истребителей, легендарная «Дамасская Молния», понимала, что её послали умирать, и чувствовала, что на неё навалился груз, согнувший её волю до предела. И любое тяжелое слово могло её сломать. Она боялась, что он, небритый дикарь с лицом, раздутым от водки и покрытым термическими и химическими ожогами, почувствует в её словах слабину, попробует надавить и сломает.

Инженер первого класса Александр Загривенко несколько секунд невидящим взглядом смотрел на экран. Все его силы в эти несколько секунд тратились на борьбу с дикой, скручивающей в звериный вой, вспышкой сострадания. Справившись, он наклонился ближе к камере и тихо прохрипел, глядя ей за плечо:

– Здравствуй, Ань.

Её лицо застыло от удивления.

– Меня Саша зовут. Я тут старший. Знаешь, я летел долбануть по Земле напоследок, а потом сдохнуть. А сейчас увидел тебя – впервые по связи, а не на голо, и умирать расхотелось… даже вместе с тобой, и тем более с тобой, но по разные стороны. Потому что когда-то… ещё тогда, когда война ещё не стала привычкой и нужен был какой-то смысл, я, да и многие мужики из тех, кто тут, на бортах, воевали потому, что на этой стороне была ты.

Он сделал паузу и посмотрел на её лицо. Каменная маска на её лице начала плыть под напором бьющих изнутри чувств. Он заглянул ей в глаза и еле слышно прохрипел, вложив в голос всю надежду, которую смог в себе наскрести:

– Может, вместе мы придумаем, как выкрутиться?

Её лицо дрогнуло. Губы скривились. Она быстро кивнула и перевела взгляд в сторону и взметнула скрещенные руки.

Оператор «Дикого Сада» на секунду задержалась с отключением связи, и полторы тысячи мужчин вздрогнули, увидев, как затянутая в пластик рука неумелым движением смахивает слезу.

Увидеть, как стальная пластина воли, с которой вмиг соскользнул груз, распрямилась звенящим хохотом, им не довелось. Об этом им рассказали сорок человек боевой вахты «Дикого Сада», которые, оцепенев, смотрели на то, как их командир катается по полу и из неё со слезами и хохотом выходит война.

Записки капитана

«„Сад", как я и предполагал, готов был потеряться, но не вернуться, и проблема была только в том, что круиз-двигатель на нём не был предусмотрен вообще. „Русь" с ролью буксира справилась.

Так что после состыковки нам должно было стать легче. Но, поскольку стало легче, то, в соответствии с законом четырёх компонент[86] стало значительно сложнее. Криогенных капсул у нас не было, и было очевидно, что до финиша кораблей Конфедерации долетят наши потомки. И, как следствие, всем была ясна необходимость обзаводиться семьями. С другой стороны, личный состав эскадры „Русь", 3314 мужчин и 4612 женщин, состоял из истрёпанных войной ветеранов, которые выжили только потому, что озлобились и ожесточились до крайней степени. И, кроме того, я предполагал, что шлюз в первые часы станет границей между анархией русского инженерного соединения и жесточайшей дисциплиной огромного носителя, который только за счёт этой дисциплины смог сражаться на два фронта – физически с Конфедерацией и морально – с самцами из Коалиции, которым факт существования „Дикого Сада" регулярно давил на мужское эго. Особенно когда очередная группа пилотесс добиралась до шлюза „Дикого Сада". Зачастую – дезертировав из „набора в части вспомогательного обеспечения". Иногда – отстреливаясь от погони из трофейного бортового или личного вооружения, – в зависимости от способа попадания на борт.

О моих «пьяных гоблинах» я не думал, потому что это была просто трудная проблема. О том, что такое женщина, большинство наших за последние месяцы просто забыли – наравне с такими вещами, как регулярное питание и сон, бритьё и глаженая одежда. Космиковский рефлекс «смывать запахи» у нас, конечно остался. Но и только.

Не знаю, сколько человек из наших осознавали, что им предстоит вспомнить, что такое женщина, – пройдя через внезапно возродившиеся рефлексы самца к самке. Причём, пройдя через них самостоятельно, потому что экипаж „Сада" мог среагировать на эти рефлексы демонстрацией зубов, когтей и бластеров. И ограничиться демонстрацией только в лучшем случае.

До общего ужина я совершенно не предполагал, с какой стороны браться за решение этой проблемы. С техническими моментами мы справились „на раз". Эсминцы засадили в грузовые доки „Сада", состыковали корабли главными шлюзами, „Тройной Ноль" пристыковали к кормовому шлюзу, за три часа протянули кабели, обсчитали конструкцию и стартовали куда глаза глядят. С психологическими мы справлялись с трудом…

Эсминцы в доки „Сада" сажали его абордажные команды. Пришлось издавать временный приказ о запрете перехода на „Сад". Одновременно с приказом Анны по батальону палубной охраны о запрете огня на поражение по нарушителям периметра, кроме непосредственной опасности жизни.

Бортинженер „Сада" наших потрясла. С двигателями быстрого хода и обсчётом параметров ей явно приходилось сталкиваться только теоретически. Но – медики „Сада" до сих пор молчат, какой ценой – она за полчаса разобралась в расчётах нестандартной конструкции корпуса, которые спейс-энергетики накидали „на коленке". По крайней мере, разобралась достаточно, чтобы вычленить обе ошибки, которые ей подложили. Нам повезло, что Киянкин просчитал ситуацию и закрытый на пароль пакет с описанием ошибок был направлен полковнику Ли одновременно с расчётами, а не в ответ на встречные претензии, как обычно при проверке компетенции того, кто пытался проверить наши расчёты. В пакет они, правда, заглянули только после того, как Анна, перед отдачей приказа о взятии нас на абордаж и устранении от управления «пьяных тупиц», решила всё-таки со мной переговорить…

В общем, до первого ужина я совершенно не представлял, как мы уладим столкновение матёрого инженерно-мужского разгильдяйства с закоренелой феминистской паранойей».

Реконструкция. 740 лет назад

Инженер второго класса главный кок «Руси» Ли Вай затаил дыхание. Три гостьи, усевшись за стол, заинтересованно осмотрели салатницы и вазы с фруктами.

Церемонию встречи в шлюзе транслировали по сети, и Вай знал, что маленькую обманчиво хрупкую китаянку в парадной форме подполковника пехоты, севшую слева от адмирала, звали Сю Лей. И её мнение о столе, который он сотворил из неприкосновенных запасов, Вая волновало больше, чем мнение адмирала и тем более мнение плотно сколоченной брюнетки капитана первого ранга Василисы Блюмберг.

Адмирал, закончив осмотр стола, обменялась быстрыми взглядами с соседками и, скорее, мысленно, чем глазами бросила взгляд за спину, где застыло отделение почётного караула в полной штурмовой экипировке.

Потом адмирал пристально окинула взглядом Загривенко, инженера второго класса Киянкина, завершавшего вскрытие шампанского, и выпрямившегося и натянутого, как трос под Сицилиической нагрузкой, командира «Тройного Ноля» кап-два Сергея Топова.

Дождавшись, пока шампанское окажется в бокалах, адмирал слегка улыбнулась и тихо спросила:

– Мужики, вы что, последние месяцы на одной хлорелле сидите?

Вай, наблюдавший за ужином из приоткрытой двери на кухню, окаменел.

Загривенко начал медленно краснеть. Краснота особенно отчётливо проступала на свежевыбритом белом подбородке.

Киянкин, которого вопрос застал с поднятым бокалом, медленно опустил его на стол, прокашлялся и почтительно сказал:

– Госпожа адмирал чрезвычайно наблюдательна… раскройте секрет – как вы пришли к такому выводу?

Адмирал бросила взгляд на Блюмберг. Василиса, поймав взгляд командира, улыбнулась, и над столом прозвенел её низкий чистый голос:

– Господа инженеры, как младшая по званию, представлю нашу делегацию не только по именам, но и по должностям. Я – комендант «Дикого Сада». И заодно – начальник службы снабжения. Полковник Сю Лей – начальник службы палубной охраны… и по совместительству, неофициально – начальник собственной службы внутри флотской разведки и контрразведки. Госпожу адмирал представлять нет нужды. Как профессионал в снабжении и питании, хочу сообщить вашему повару… – она повернула голову к двери, – что ужин великолепен. Я, несмотря на тяготы войны, люблю покушать и прекрасную трапезу ощущаю интуитивно. Выражаясь конкретнее, я бы хотела в ближайшем будущем направить несколько моих поварих для обмена опытом.

А что касается прозорливости… на столе нет ни одного блюда с хлореллой. Для боевого корабля в автономии – нонсенс. Объяснить его можно только сильным стремлением спрятать от дорогих гостей факт, что экипаж корабля питается исключительно мод-хлореллой. И, возьмусь предположить, что свод внутренних правил Флота, неофициальный, вам не знаком, и выдам консультацию: при приёме любой делегации принято подавать на стол меню, которое расширено дополнительными блюдами, но в котором присутствует базовый стол экипажа без исключений.

– Всё очень просто, господа, – завершила Анна.

Вай с трудом поборол желание выйти в зал и ответить. Наверное, он бы не справился со своим желанием, но его опередил Киянкин. Лучезарно улыбнувшись белоснежной улыбкой, он мягко прожурчал:

– От лица нашего повара приношу глубокую благодарность. И, отдавая должное вашей прозорливости, хотел бы отметить для госпожи коменданта, что из данного правила по приёму делегаций есть одно совершенно неписаное исключение… – Киянкин поднял бокал. – Стол по-быстрому накрывают лучшим, что есть на борту, когда в гости на небольшую пьянку залетает друг. За дружбу, дамы и господа.

Адмирал довольно расхохоталась. Её смех наполнил комнату и заставил всех улыбнуться в ответ. Подняв бокал, она миролюбиво произнесла:

– Один-один, господа инженеры. Вы достойны нашей дружбы. За дружбу.

Звякнули бокалы. Стукнули вилки.

Анна, улыбаясь глазами, неспешно уплетала салат и заинтересованно наблюдала за Загривенко, который, уткнувшись в тарелку, медленно и чуть неуклюже орудовал вилкой.

– Саша, – тихо окликнула она. Загривенко чуть вздрогнул и поднял взгляд. Остальные на миг замедлились, а потом чуть неуверенней продолжили движение, за которым их застала неожиданно проникновенная фраза. Анна, поймав его взгляд, быстро подмигнула и спросила: – У тебя есть идеи, как мы дальше?..

Загривенко вздохнул, скользнул взглядом по Сю и Василисе и глухо спросил:

– Водку будете?

– Конечно, – мгновенно откликнулась Анна, – нам по тридцать капель.

Загривенко взял со стола бутыль с самогоном высшей очистки, разлил по тонким хрустальным стопкам и, дождавшись, пока все разберут стопки, коротко уронил:

– За нас.

– За нас,– нестройным эхом откликнулись остальные.

Вместе с тонким звоном соприкоснувшихся стопок по комнате прокатилось непривычное, надрывающее что-то внутри чувство единения.

Василиса и Анна, на миг затаив дыхание, потянулись за маринованными огурцами. Сю, не меняясь в лице, медленно налила себе сока.

Анна, похрустев огурцом, бесшабашно буркнула:

– Ладно, если напьёмся – охрана домой дотащит.

Загривенко опустил голову и взъерошил короткий ежик волос. Потом поднял взгляд, наполненный болью понимания, прорывавшейся через привычки и остатки воспитания, и прохрипел:

– Анна, извини, если оскорблю неверным предположением, но… я в очередной раз убеждаюсь, что ты – великий человек. Только великий человек может понять, что здесь, на борту, собрались мужики, которые напрочь отвыкли от женщин и просто не знают, что в их присутствии делать. Понять – и начать себя вести так, как нужно вести себя с бандой озверевших от многомесячного аврала славянских инженеров. При этом, уверен, сосредоточив весь палубный батальон рядом со створками шлюза для штурм-прорыва, если что-то пойдёт не так.

Три женщины, застыв, смотрели на Загривенко. Он посмотрел на отложенные ими вилки и грустно продолжил:

– И мы, те, кто в этой комнате, разумом понимаем, что нам надо учиться быть вместе. Но сердцем чуем, что это будет сложно. Очень сложно. Потому что у меня – полк свихнутых на работе мужиков, у которых не вытравлены и не пропиты разве что базовые рефлексы, а у тебя – дивизия асов, которые с мужиками сражались – на два фронта. Миша Киянкин, – Загривенко кивнул на Киянкина, – и Серёга Топов – исключение. Один из сети не вылезал, второй тактически мобилен и может охватить любую ситуацию. И таких – человек сто на три с половиной тысячи. Наверно, у тебя наберётся столько же тех, кому не надо терпеливо и нежно помогать выбраться из шипастой скорлупы?

– Зачем? – холодно спросила Сю.

Загривенко опустил взгляд на бутылку с водкой и тихо произнёс:

– Ну да, запас карман не тянет…

– Александр, вы о чём? – жестко спросила Анна.

Загривенко поднял голову, устремил на неё взгляд, пронзительный из-за плескавшейся в нём боли, и тихо, отчётливо произнёс:

– Я о банке спермы, на всякий случай запасённом у вас на борту, и о том, что «Русь» с экипажем вас интересует исключительно как транспортное средство и, возможно, транспортно-строительный ресурс новой колонии.

Рука Блюмберг медленно нащупала нож и стиснула его. Анна и Сю сохраняли мрачную неподвижность туго скрученных пружин.

– Я о том, что часть из вас настолько боится мужиков, что охотно вцепится в сказку о том, что умственные и духовные способности передаются через ДНК. Охотно в неё поверят, отбросив статистику меданализа искусственно оплодотворённых детей и данные хомоволновых исследований, которые гласят, что организм, ощущающий разницу между своей клеточной памятью и памятью отца, менее жизнеспособен и менее социален. А те из вас, кто подходил к смерти достаточно близко, чтобы верить в реинкарнацию, тем более охотно пойдут на искусственное оплодотворение – ведь, какая, казалась бы, разница, откуда взялся ген материала, если в тело вселяется отдельное существо со своей памятью и способностями? Хомоэнергетические законы формирования групп, конечно же – по боку. Особенно применительно к семье, как к группе двух терминалов, резонансное сопряжение полей которых является – при неконтролируемости процесса – фактором, определяющим тип полей терминала, притянутого в семью ребёнком.

Мне страшно, девушки. Мне страшно, когда я вижу – пока только в моих иллюзиях, – кто может вырасти в интернате, созданном женщинами, которые постоянно готовы воевать и огрызаться, – люди без корней, которые готовы воевать и огрызаться. Опидарасенные пацаны, если вы вообще собираетесь их оставлять. И мне ещё страшнее, когда я вижу, кто может возродиться во всплеске взаимной ненависти и злобы, который возникнет, если мы не сможем подружиться – и особенно, если попробуем заставить себя размножаться. Мы просто соберём на борту – в качестве потомков – всех преступников Галактики. В лучшем случае такая группа расхерачит корабли. В худшем – превратится в кошмар обитаемых миров, за которым будет охотиться любое разумное существо. Просто потому, что… групповая карма такой группы будет тянуть на себя неприятности.

И мне особенно горько видеть эти иллюзии, зная, что на борту «Руси» и «Ноля», под коркой задолбанности войной – умные и мягкие мужики, повёрнутые на изобретательстве, строительстве и совершении невозможного, а на борту «Сада» – самые сильные и самые живучие женщины человечества, которые уже выиграли войну за то, чтобы не быть сломленными и остаться собой, но ещё не готовые пожать плоды своей победы.

И ещё я не знаю, что будет, когда люди, которые готовы умереть и потому – живущие вопреки шансам на смерть, вдруг обретут что-то, из-за чего умирать расхочется… я прекрасно понимаю, почему из нашей бригады убрали женщин – чтобы нам расхотелось жить и мы были готовы умирать и захватить с собой в смерть как можно больше других людей… Так вот, я знаю, что стоит нам потянуться друг к другу и начать терять жестокое безразличие к собственному выживанию, Вселенная набросится на нас, чтобы сожрать. И когда начнется каскад сбоев в технике, внезапных атак Конфедератов и Коалиции и просто природных катаклизмов, у нас будет два выхода – привычно замкнуться в броне готовности умереть через отторжение другого пола. Броне, которая уже будет пробита. Или встать спина к спине. Не раздумывая, сразу и безоговорочно доверившись друг другу – не в действиях, а в мыслях и в сердце.

Хотя бы два человека, которые готовы быть друг с другом и общение между которыми проходит без искажений, на несколько порядков стабильнее и жизнеспособнее арифметической суммы их способностей. Если вы дожили до сего момента, то вам не раз приходилось ощущать этот феномен на себе – в моменты, когда ты и напарник становитесь единым кулаком воли, внутри которого понимание, взвинченное общностью сверхжизневажной цели, не нуждается в словах и пояснениях. И вы – единое целое, которое невозможно остановить.

И «Сад», и «Русь» – именно такие группы. И если мы сможем объединить их в одну, добавив в общение тот выживательный импульс к общению, заложенный в любой вид делением его на две половинки, и если у нас будет действительно общая цель – огромная, практически недостижимая, такая, чтобы на её достижение ушли все силы, то чёрта с два нас кто-нибудь или что-нибудь остановит.

И я отлично понимаю, что всё мной сказанное жутко непривычно и слишком хорошо, чтобы быть правдой. И что часть вас, которая привыкла искать подвох во всём, что говорят мужчины, вопит о том, что всё это слишком непонятно и глобально, чтобы быть истиной.

Попросить эту часть заткнуться и обдумать, что я сказал, можете только вы сами. Я могу только попросить вас сделать это. Пожалуйста, сделайте это.

Анна, которая слушала, опустив взгляд на бутылку водки, выждала пару секунд тишины и потянулась за бутылкой. Не поднимая взгляд, она наполнила стопки. Потом, подняв взгляд вместе со стопкой, посмотрела на Загривенко, угрюмо смотревшего в тарелку, и тихо окликнула:

– Саш.

Он поднял опустошённый взгляд.

– Давай – за понимание. Чую, что ты прав, хотя разумом понять – образования не хватает. Пока не хватает… учебников, надеюсь, подкинешь? Если пойму я, то поймут, отложив бешенство, и остальные. А пока – давай за понимание.

Василиса, сдерживающая рвущееся наружу бешенство, глубоким вздохом выпустила его наружу.

Лед в глазах Лю начал медленно таять.

Загривенко взялся за стопку. За ним к стопкам потянулись остальные.

Звон стопок, прокатившийся по комнате, погрузил всех в раздумья. Не сговариваясь, трое мужчин и три женщины заполнили молчание жеванием.

Прервал молчание Киянкин. Его лицо просветлело, озарённое идеей. Ощутив на себе пять взглядов, он торопливо дожевал и неуверенно спросил:

– Э-э-э… командиры, я правильно понял, что у нас есть задача, которая сводится к тому, чтобы без физконтакта перезнакомить экипажи, и при этом провести согласование личностных матриц знакомящихся?

Увидев сдержанное удивление, Киянкин торопливо пояснил:

– Ну, я имею в виду, что нам надо решить задачу, аналогичную отцифровке двух множеств динамически переменчивых сложных пакетов волновых источников и сведению их в единое пространство для формирования в первом приближении – резонансных пар, а из пар – систем второго порядка?

– Ну-у-у… да, – задумчиво протянула Анна. Удивление на её лице сменилось любопытством. – Хотя моя связистка поняла бы тебя лучше.

– Вот именно об этом я и говорю, – энергично воскликнул Киянкин.

– Хотя если я правильно понял, автоматизированные профессиональные субпакеты нам желательно свести в важности второго порядка, вынув из-под них личностные, – дополнил Топов. – Они идеально подойдут для формирования систем второго порядка, но для резонанса пар необходимо основывать построение на пакетах, максимально приближенных к ядру – то есть базово-целевых.

– Точно, – прищёлкнул пальцами Киянкин. – И не забыть ввести функции произвольного внутреннего волевого модифицирования и сопрягаемости единиц внимания с целями внешних источников.

– Мужики, стоп! – воскликнула Анна, скрещивая руки в «двигатели-стоп». – Я уже теряюсь. Давайте вы всё утрясёте и скинете моей связистке и главинженеру. Лады?

Топов с Киянкиным переглянулись, кивнули и уткнулись в тарелки.

– Миша, – тихо позвала Анна – У тебя была какая-то идея. Можешь – популярно?

Киянкин кивнул и осторожно, подбирая слова, изложил:

– В общем, я вспомнил, что когда-то, ещё до начала Конфликта, было такое развлечение – сайт знакомств. Банк анкет и коммуникационный сервер. Давайте кинем кабель, поставим зеркальные ком-сервера и выведем на терминалы внутренней связи в текстовом режиме… чтобы было время обдумывать, что передаёшь. Разработаем анкеты, то бишь – скрипт «отцифровки сложного пакета», проанкетируем экипажи и – вперёд.

Блюмберг хмыкнула и заинтересованно спросила:

– А можно на этот же сервер – полные инвентарные списки всего, что есть на борту?

Анна расхохоталась первой. Остальные подхватили.

– Можно. Только – взаимно, – дополнил Загривенко. – И я думаю, отдельные информационные домены по подразделениям.

Анна кивнула и, окатив Загривенко теплым взглядом, задумчиво сказала:

– И те учебники, которые ты обещал, тоже. Если у них входной уровень информированности не выше базового.

– Распараллелю исходник и сделаю перевод на человечий язык, – буркнул Загривенко. Потом перевёл взгляд на Лю, которая задумчиво водила вилкой по тарелке. Лю, почувствовав его внимание, подняла голову, обвела остальных задумчивым взглядом, дождалась пристального внимания и глухо спросила:

– Господа, а кто-нибудь может мне рассказать, как мы будем решать проблему выкачивания в анкеты достоверной информации? Выражаясь вашей терминологией – как, по-вашему, мне, например, справляться с задачей извлечения давно дезактивированного базового ядра из-под профессионального пакета? Текстовой анкетой? Важность задачи я понимаю и потому дезу и блиц-сформированные данные закачивать не стала бы. Но в этом случае объём данных, которые я смогу изложить будет примерно аналогичен служебной анкете. У 90 % состава моего батальона ситуация будет аналогичной.

Загривенко несколько секунд смотрел на придавленную решимостью растерянность в глазах Лю. Потом важно и уверенно ответил:

– Мы задействуем методику тестирования вторым терминалом. И, соответственно, анкеты будут изложены от третьего лица. Работы у капелланов будет много…

Блюмберг невнятно кашлянула и покосилась на Анну. Анна ответила ей покачиванием головы, посмотрела на Загривенко и тихо, как бросаясь в омут, отчеканила:

– Полтора года назад отдел идеологии флота выпустил директиву, запрещающую лицам женского пола занимать должности капеллана. По Флоту её довели «Дикому Саду» и ещё паре подразделений… Капелланов, штатных, обученных, у нас нет. Функцию я распределила между отделом связи комендантской службы и вторыми заштатными для тех, кто в линейных. Но… думаю, по завершении разработки анкеты тебе, Саш, надо будет проводить мастер-классы по их использованию. И, думаю, учебники и домены подразделений в сеть надо выкладывать до мастер-класса, чтобы наши… старые мудрые женщины успели зацепиться за тему.

Загривенко молча улыбнулся и потянулся к бутылке.

Разлив водку по стопкам, он поднял свою и провозгласил:

– За найденные решения.

Поставив стопку на стол, Загривенко повернулся к двери и энергично рявкнул:

– Вай, давай горячее!

Вай вздрогнул, вышел из ступора и пронзённый паническим осознанием, что полностью упустил из внимания горячее, повернулся к плите. Через секунду его отпустило. Помощник, до которого разговоры из кают-компании долетали обрывками, не отвлекался на высокие материи, сосредоточив внимание на важной текущей задаче – накормить дорогих гостей.

Записки капитана

«Три недели после ужина пролетели мигом. Чего только стоило популяризовать и свести в целое два десятка текстов по хомоволновой энергетике, где половина данных при перекрёстной проверке выдавала плавающую достоверность. Команда по разработке анкет, в которую по сети быстро влились десяток инженеров-хомоэкоников „Сада", которая постоянно обращалась за консультациями, очень помогла. Не в процессе. Но в конечном результате. Не менее сотни раз приходилось разъяснять, казалось бы, просто изложенные вещи.

Два десятка часов семинара по проведению анкетирования пролетели тоже незаметно. Хотя информацию из меня две сотни экоников выжимали яростно.

Тяжелее всего пришлось на экзамене – меня и команду разработчиков проанкетировали по десятку раз. Почему меня анкетировали преимущественно „старые мудрые женщины", большинству которых едва перевалило за тридцать, это я понял позднее.

В общем, только после завершения семинаров, когда всё остальное должно было встать на поток, я смог „поднять голову от станка" и оглядеть, что делается на борту.

Коротко происходящее можно было охарактеризовать одной фразой: экипаж отдыхал. Активно отдыхал от бешеной авральной гонки. Одна команда, руководимая, как ни странно, с борта „Сада", не спеша разбирала остатки трёх линкоров, подобранные по дороге, и проводила инвентаризацию всего, что мы уволокли с базы.

Остальные, разбредясь по громадине корабля, медленно, со вкусом занимались любимым делом. Бригады строителей медленно, но верно превращали состряпанные на скорую руку внутренние переборки и переходы в произведения искусства. Внутри „Руси" уже функционировали четыре лаборатории и строились пятая и шестая. В трех лабораториях развлекались специалисты по вооружениям, двигателям и щитам, дорвавшиеся до обширных, не ограниченных начальством временных ресурсов. Четвёртая целилась решить проблему криогенной заморозки. Пятая и шестая, на создание которых людей подтолкнули выложенные в сеть учебники, собирались серьёзно заняться хомоэнергетикой.

Что получится в результате, я смутно представлял. Но решение этих проблем отложил на отдаленное потом.

Под носом была другая проблема. Точнее, две.

Первая была легкой-сложной.

На полное анкетирование экипажей у команд капелланов ушло шесть дней. И затем на кое-как подготовленных людей навалилась страшная нагрузка – поддержание переписки по сети.

Информацию о том, что капелланы имеют доступ к переписке, я после недолгих, но бурных прений рассекретил. Преимущественно потому, что не менее половины моего экипажа могло отследить этот факт. Сразу же вслед за этим пришлось срочно пересматривать структуру деятельности. Ранее капелланы закреплялись за подразделениями – и точка. По введению правила просмотра остро встал вопрос: кому ты готов доверить свою внутренность? И пришлось вводить добровольный выбор капеллана. Сразу вслед за этим – вывешивать на сайте отдельные страницы с описанием капелланов. И после этого был сделан шаг, который, наконец, вдребезги разнёс стенки между полами.

Шаг этот сделал Киянкин. Он стал первым, к кому, как к капеллану, обратились с другой стороны шлюза. По просмотру логов переписки я понял, что как капеллан – как только капеллан – он общался только первые шесть минут. Затем он перестроился и ринулся в тонко построенный флирт, растянувшийся на пять часов непрерывного общения.

Результатом этого общения стал двухчасовой запой для одного и, как высказалась старший сержант Мирослава Шанежская, «возрождённое понимание и осознание того, что значит быть женщиной и понимание того, зачем нужно общение с мужчиной» – для другой.

Через три – всего три – дня, капелланы практически не вылезали из сети, предоставляя «сеансы учебного общения с человеком противоположного пола». И после тренировочного сеанса девчонки выходили на общение уже не с желанием поругаться и доказать себе, что от мужиков ничего хорошего ждать не приходится.

Лично мне пришлось особенно трудно, поскольку на меня – и только на меня, упала задача реабилитировать самих капелланов, то и дело врывающихся ко мне с бешенством во взгляде и с пеной у рта. Так что приподняв голову, я почти сразу же сунул её обратно в работу. На „Саде" с этим было проще – старые мудрые женщины, объединившись в кружок, поддерживали друг друга.

Довольно быстро по обе стороны шлюза образовались два отсека с барами и отдельными комнатами, в которых люди, наобщавшись по сети, рисковали встретиться лично.

Через неделю, собрав совет капелланов, я отдельным семинаром изложил отличия между неудержимым стремлением трахаться и тем, что в брошюрах обозначалось „резонансное сопряжение базовых структур личности". Донёс с чётким объяснением того, что импульс к противоположному полу, будучи долго задавленным, в первое время стремительно развертывается, проходя в обратной последовательности, в том числе – стадию „ну хоть с кем-нибудь". И что блокировать его – занятие вредное. А для иссякания оного следует, наоборот, активнейше ему способствовать и поддерживать. Например, интересуясь у лиц, пустившихся во все тяжкие, как оно, и с должной заботой объясняя им, какие они молодцы.

Ещё через неделю пришлось выложить это объяснение в сеть, и на капелланов навалился второй тур работы – реабилитация тех, в ком сексуальный импульс был задавлен слишком сильно. Настолько сильно, что они пытались останавливать не только себя, но и окружающих. К счастью, тех, кто ушёл в глухую оборону, не нашлось. После выкладки объяснения, мужики, у которых проблемы сводились не столько к задавленности, сколько к сублимации на изобретательство, поголовно потянулись к леди-капелланам. Несколько особо рьяных сексоненавистниц нашли в себе силы молчать. Впоследствии они состыковались с такими же платониками.

Первая пара категорически настояла на том, чтобы их венчал я.

Церемонии разрабатывать пришлось на скорую руку, но получилось вполне неплохо.

Куда больше церемонии меня взволновал вопрос выделения жилого помещения для молодых. И ещё командование всех трёх экипажей взволновал вопрос поддержания боевой готовности, поскольку, несмотря на активно идущий процесс знакомства, боевые дежурства и плановые работы никто не отменял, особенно на борту „Дикого Сада".

Совет капелланов, обмозговав проблему, вынес гениальное решение, которое значительно укрепило общение в нарождающихся парах. Пришлюзовые области расширили, ввели пропуска на перемещения супругов по бортам обоих кораблей – и на этом на некоторое время остановились. По крайней мере, до появления плодов нашей деятельности.

О том, что значило „знать, что в любой момент можешь встретиться с ним (ней), мысленно быть рядом и при этом не пресыщать и не пресыщаться постоянным физическим присутствием", супруги рассказывали разное, сходясь в том, что так – лучше.

В общем, первая проблема была легкой, хотя и сложной.

Вторая была трудной-простой.

Не уверен, что мне стоит заносить её в записи, но поскольку на меня выпала роль духовного лидера нашего отряда, избежать освещения этого вопроса так или иначе не получится. Поэтому я лучше изложу его сам».

Реконструкция. 700 лет назад

Загривенко поднял голову от стереоэкрана и посмотрел на вошедших.

Киянкин, пройдя три шага от порога, замер в трёх шагах от стола. Кап-два Солонов и инженер первого класса Кочур остались стоять у порога.

Загривенко вопросительно уставился на трёх секретарей совета капелланов.

– Капитан сверхтяжёлого инженерного крейсера «Русь» мастер-инженер Загривенко! – рявкнул Киянкин. На лице Загривенко отразилось лёгкое изумление. Рука, скрытая столом, медленно поползла к чехлу с бластером.

– От лица совета капелланов объявляю вам архистрожайщий выговор с занесением в личное дело! – выпалил Киянкин.

Загривенко медленно осмотрел три мрачных и серьёзных лица и, не убирая руку от кобуры, тихо прорычал, вспышкой бешенства прогоняя усталость:

– Если это шутка, господа, то вы упустили подготовительную работу, чтобы я мог над ней посмеяться, и…

– В соответствии с директивой номер 1 пункт 3.18 совета капелланов эскадры, – перебил его Киянкин, – «любой член экипажа, в течение трёх суток не посещавший собственную страницу на сайте знакомств, подлежит дисциплинарному взысканию, тяжесть которого определяется капелланом провинившегося в зависимости от уважительности причин, приведших к нарушению данного пункта», – отбарабанил Киянкин.

Он сделал мрачную паузу, выжидая, пока до командира дойдёт смысл сказанного. Потом его лицо сменило выражение с казённого на человеческое.

– Командир, – задушевно протянул Киянкин, – ну чес-слово, не дело это. Мало того, что треть – треть – девчонок скинули тебе мессагу, а ты уже пять дней не нашёл времени даже на то, чтобы их послать. Так у нас троих уже сто два послания от капелланов о единственном нарушителе, который злостно валит тёток в ощущение игнора.

– И это притом, шеф, ~ пробасил Кочур, переминая сто сорок кило с ноги на ногу, – что теоретически, за роль бога тебе браться рано, а вот образцово-показательной семьи от тебя ждут все экипажи. Потому что теория теорией, но пока не будет показательной практики – ничего не будет. В общем, очень много народу ждёт команды «делай, как я».

Загривенко по очереди посмотрел на троих капелланов, вынудив каждого опустить взгляд в пол. Откинувшись в кресле, он сложил руки на груди и насмешливо спросил:

– И что, перебор полутора тысячи тридцати семи и трёх в периоде кандидаток уже позволил найти подходящую кандидатуру?

Сквозь маску насмешки просочились несколько капель яростного бешенства. Этих капель хватило, чтобы Солонов, Кочур и Киянкин вздрогнули и подняли взгляд. Во взгляде Загривенко насмешки не было. Бешенство, пылавшее за глазами Загривенко, жадно потянулось к разумам, чтобы сожрать их. Трое спешно отвели взгляды.

– Саша, – тихо сказал Солонов. – Я только две вещи скажу. Первая: ты уже не один, кто понял, что надо. Да, вся эта затея пропитана тобой, и каждый в экипаже чует твою волю, и это его гнёт. У кого-то – глюки гасит, у кого-то – ядра гнёт… Я не просто так говорю. Четвёртая лаборатория собрала первый детектор метальных полей, и я тебе данные замеров докладываю. Отпечатки твоего поля в мотивационном телп-диапазоне – у всего экипажа. И вторая: ты в монстра… или божество превращаешься, Саша. До стыковки мы все были бешеные. Но все в одном направлении бешеные. А теперь ты себя накрутил так, что почти восемь тысяч человек себе противопоставил и гнёшь под себя. Знаю, что надо. Но где-то уже рядом та грань, где ты будешь против всех, – и где это твоё против всех в этих самых всех индуцированной целью впечатается. И это я тоже не просто так говорю. Мы целевой диссонанс померили и эм-кривые за неделю посмотрели. Растёт диссонанс, а диспергиванность эм-поля падает. Все – все скопом – медленно ползём к гневу. Ещё три-четыре месяца – и у нас будет полный борт бешеных психов, кидающихся на всех подряд.

– Учить тебя, Саша, я не буду. Ты умнее.

– Помогать… если за полчаса среди полутора тысяч не найдёшь об кого стабилизироваться – обратись, пожалуйста. Но сделай, пожалуйста, с этим что-нибудь. Очень хочу, чтобы прозвучала команда «делай, как я».

Солонов поднял взгляд. Загривенко невидящим взглядом смотрел в экран. Лицо его окаменело в маске бешенства, направленного в нужное русло.

Солонов переглянулся с Киянкиным и Кочуром. Они молча потянулись к двери.

Киянкин на пороге задержался и кашлянул. Дождавшись, пока Загривенко обратит на него внимание, Киянкин тихо, очень чётко произнёс:

– К госпоже адмиралу постучалась половина наших. Она завершила триста пять реабилитаций и пока ведёт ещё тридцать девять. Сейчас, как я предполагаю, она занята написанием мемуаров, чтобы ответить всем и сразу на девяносто процентов вопросов. Среди туков к тебе её нет. Если ты забыл, напомню, что когда-то было принято, что начинает мужчина.

Киянкин посмотрел на огоньки бешеного интереса в глазах капитана, отсалютовал и вышел за дверь.

Записки капитана

«Было тяжело. Особенно – понять, куда я шёл.

Выкладка в общий доступ всей моей переписки с двумя сотнями сорока тремя девчонками – один из всплесков эмоций. Один из тех, которые были, пока я справлялся.

Имена я, конечно, изменил.

Надеюсь, что выложенное помогло хоть кому-нибудь.

Как протекал наш роман с Анной я описывать тем более не буду. По-моему, его в деталях читали, смотрели и смаковали не менее 86 % экипажей.

И записи этого романа после венчания выложили на сервер.

Возможно, выкладка внесла свой вклад в то, что процесс заключения браков стал не то чтобы повальным, но стабильным.

„Делай, как я" сработало. Именно так, как я предсказывал. Вплоть до нескольких десятков людей, не вылезавших из лабораторий „Руси", которых стало восемь. И эти лаборатории скоро начали выдавать результаты. Первое, что они сделали…»

Примечания

1

Общесирианское время в связи с разной продолжительностью суток на планетах сектора отсчитывается от Рождества Христова но стандарту Земли – 365 дней по 24 часа в сутках.

(обратно)

2

Космопорт. На планете Нью-Йорк, сектор Нью-Йорк, пространство Иденс, где начинаются события, есть 6 основных космопортов (не считая частных): 1 – небольшой чисто вылизанный государственный парадный, 2 – основной пассажирский, 3 – основной грузовой, 4 – бронированный, вооружённый и снабжённый лабораториями изоляционный, 5 – вспомогательный грузопассажирский, 6 – универсальный резервный.

(обратно)

3

«Слон» – самый крупный в классе малых транспортов корабль с наиболее мощным энерговооружением и, как следствие, возможностью установки более мощных орудий или щитов.

(обратно)

4

Витаголь (Vitagol (R)) – зарегистрированная товарная марка смеси алкоголя, витаминов, солей и соков. Обязательные составляющие – спирт этиловый (не более 25 % от общего объёма), аскорбиновая кислота (витамин С), тиамина хлорид (В,), биоактивные соли кальция, калия и магния, метилсульфанилметан (серный регенератор белковых структур).

(обратно)

5

Нателькомп – нательный компьютер. Представляет собой блок волнового ввода-вывода информации с и на нервную систему владельца, в том числе оптические и слуховые нервы. При разных вариантах настроек может транслировать информацию и нейрокомпы в ближайшем окружении, дабы окружающие хозяина люди видели, что к нему идёт вызов, могли посмотреть то, что хочет показать им хозяин и т. д. Каждый нателькомп комплектуется пультом с джойстиком и двумя десятками клавиш (9 цифробукв + исполнительные). Ввод информации может проводиться в разном сочетании – только мысленно, мысленно с корректировкой клавишами, с клавиш с легкой мысленной корректировкой, только с клавиш. На всех уровнях корректировки клавишами возможен ввод команд голосом. Уровень задействования клавиш (и скорости ввода) определяется программно, в зависимости от чёткости распознавания мысленных команд. Практически только мысленный ввод достигается крайне редко.

Хранилищем полученной через нателькомп информации является собственный разум владельца, часть из которого зарезервирована под банк данных, результатом чего является сохранение информации в случае порчи или утери внешних приборов. Обычно нателькомп комплектуется устройством для чтения и записи тонких лазерных информационных карт и блоком нейросвязи. Использование карт гарантирует неискажение важной коммерческой информации при хранении её в разуме. Блок нейросвязи позволяет за счёт рассыпанной по обитаемому космосу сети ментальных усилителей мгновенно устанавливать связь. Кроме установки ком. линий блок нейросвязи позволяет опознать владельца при радарном сканировании. Бизнес-вариант нателькомпа может дополняться принтером-синтезатором бумаги, средствами приват-связи, защищенными от считывания спецприборами, и т. д.

(обратно)

6

Взлётно-посадочная полоса.

(обратно)

7

Гарри Коблинс, адмирал флота. Заместитель начальника разведки Сил Безопасности Иденс по спецоперациям. Потомственный военный. Ветеран борьбы с пиратами. Имеет большое количество правительственных наград. (Данные с официального сайта СБИ.)

(обратно)

8

Брэд Хоплит Балалуши, коммодор Флота Иденс. Один из самых молодых ветеранов Войны Вторжения. Юнга одного из двух крейсеров, участвовавших в освобождении Президента. После Войны Вторжения некоторое время служил на тяжелых кораблях. Перешёл на штабную работу с должности второго офицера крейсера «Невада». (Данные с сайта «Ветераны Войны Вторжения».)

(обратно)

9

Система жизнеобеспечения – автономный жилой модуль, размещаемый в грузовом отсеке.

(обратно)

10

Глобальная система, объединяющая все серверы связи и компьютерные (не разуморазмещённые) банки данных в том числе.

(обратно)

11

Комитет Межгосударственного Сотрудничества – надгосударственная организация, сформированная вскоре после Вторжения для надзора за государственными действиями. Позднее приобрела функции третейского судьи в улаживании всех конфликтов между государственными структурами и любыми физическими и юридическими лицами. Обладает очень широкими полномочиями. Штат ключевых сотрудников согласовывается с главами государств, но набирается, как правило, из лиц без определённой государственной принадлежности.

(обратно)

12

Джиполимузин – автомобиль, сочетающий в себе проходимость джипа с салоном лимузина.

(обратно)

13

Спасибо. Максимилиан, но продолжай вести наблюдение.

(обратно)

14

Боевой компактный язык. Используется для быстрой тактической координации.

(обратно)

15

Смесь азиатских наречий. Основой является сведённые к единому звуковому стандарту китайский и японский (письменность у них была одинаковая изначально).

(обратно)

16

Маршрутная карта – карта с данными о конечном пункте и промежуточными точками маршрута, вставляется в бортовой компьютер.

(обратно)

17

Вся информация находится в открытом доступе.

(обратно)

18

Борм – БОРтовой коМпьютер.

(обратно)

19

Авзль – Автоматический ВЗЛёт. Процедура автовзлёта используется на планетах, оборудованных системой защитных полей, улавливающих метеориты, излишки излучения, а также не допускающих несанкционированных посадок. Спуск-подъём кораблей к вратам в системе полей (стыковочному кольцу) обычно пролегает в канале силового поля, где кораблю службой управления задаётся скорость и направление движения. Для входа в канал (и автоматического взлёта) достаточно вызвать службу контроля взлёта-посадки.

(обратно)

20

Всё оборудование в рубке автономно от нателькомна на случай повреждения или сбоя работы последнего волновыми ударами. В процессе перелёта нателькомпы по умолчанию ограничивают функцию связи для того, чтобы избежать информационной атаки пилота.

(обратно)

21

Промежуточные серверы связи.

(обратно)

22

Программа на почтовом сервере, отслеживающая попытку отследить источник вызова.

(обратно)

23

Программа, фильтрующая передаваемую через компьютер связи информацию.

(обратно)

24

Релевантных. Полурелевантный файл – такой, где соответствие теме запроса около 50 %.

(обратно)

25

Загрузить и запустить?

(обратно)

26

Здравствуй, Гривз.

(обратно)

27

Хив – архив. Мъём пущё – в рамках того, что мне допущено (на что у меня есть допуск). Сятая – десятая часть (данных). Выше тво – выше твоего уровня допуска.

(обратно)

28

Главный арсенал Флота Иденс. Расположен в стороне от планеты на пересечении транспортных потоков через систему.

(обратно)

29

Круиз-двигатели – двигатели, поддерживающие движение корабля на высокой скорости по прямой (или куда повернёт пилот) за счёт гашения всех импульсов, сбивающих корабль с курса. При движении в круиз-режиме из-за большой скорости использование вооружения невозможно.

(обратно)

30

Транспортом в данном случае называется конструкция из тягача с длинным кронштейном, к которому привешиваются контейнеры. Аналог наземного железнодорожного состава.

(обратно)

31

Самый малый корабль в классе малых транспортов.

(обратно)

32

Торговый путь – последовательность колец, генерирующих канал с переменной гравитацией, вдоль которой корабли, захваченные оборудованием транспортного пути, перемещаются значительно быстрее, чем на круиз-двигателях.

(обратно)

33

Ракета, сильным волновым ударом гасящая круиз-двигатель, после чего корабль становится доступным для атаки.

(обратно)

34

Обычные двигатели, на которых выполняются маневры во время боевых столкновений.

(обратно)

35

Полицейские корабли Иденс. Высокоманевренные, компактные, со средним вооружением. Формой напоминают сжавшуюся перед прыжком очень длинную лягушку.

(обратно)

36

Тактические (боевые) скафандры разделяются на легкие, средние, тяжелые и специальные, в зависимости от энерговооружения (и массы носимого реактора) и, как следствие, мощности усилителей, возможности подключения легких пушек и индивидуальных энергощитов (на специальных и некоторых моделях тяжёлых скафандров). Броневые пластины на всех типах скафандров различаются незначительно.

(обратно)

37

Мультитул (многофункциональный инструмент) – прибор, способный генерировать различные поля. Типы полей и варианты использования различаются в зависимости от моделей. Обычная комплектация – гравитационная отвертка/ключ+паяльник/горелка+резак+молоток.

(обратно)

38

Тяжелый неповоротливый основной военный корабль Флота Иденс. Классические формы пассажирского авиалайнера: кабина на носу, корпус-крылья-хвост.

(обратно)

39

Тактико-технические характеристики.

(обратно)

40

«…отличается от предыдущей игры нашей фирмы – шумноизвестной Пиф-Паф – 4 – Порно, более прилично одетыми врагами, а также отсутствием актов между врагами. Генеральный спонсор выпуска игры – лучший производитель эротического белья „Невесомка"» (из рекламного буклета).

(обратно)

41

Столица главной планеты Иденс – Нью-Йорка.

(обратно)

42

Записанный в оборудовании ментальный портрет лица, уполномоченного использовать это оборудование.

(обратно)

43

Автопилот.

(обратно)

44

Столичная планета Бритонии.

(обратно)

45

Гринпис – одна ил планет на окраине пространства Бритонии. Бала террористов, борющихся против терраформирования планет и за сохранение естественной среды, а также за генное модифицирование людей под условия определённой планеты.

(обратно)

46

На всех транспортных средствах, особенно атмосферных, двери теоретически закрываются автоматически.

(обратно)

47

Танк(а) – от английского tank – бак Герметичная банка более литра или кружка от полутора литров.

(обратно)

48

Поливитаминные безалкогольные напитки, различаемые по вкусовой составляющей и степени (от 1 до 4) сдвига баланса витаминов и прочих добавок под определённые воздействия на организм: Н – нейростимулятор, З – общая регенерация (заживление), Р – релаксант, М – усилитель метаболизма.

(обратно)

49

Вариант нейрорадара, подключенного к компютеру для детальной расшифровки умственных полей.

(обратно)

50

Группировка, обосновавшаяся в одной из планетарных систем вдали от основных маршрутов. Существуют за счёт всех типов нелегальной деятельности. По официальной версии – враждуют со всеми государственными и крупными негосударственными формированиями.

(обратно)

51

Большой Компьютер с системой искусственного интеллекта, установленный на главной базе Флибов. Оценивает и визирует все договоренности, заключаемые Флибами с не-Флибами. Попадание б чёрные списки Мамочки для Флиба эквивалентно смерти.

(обратно)

52

Полицейский корабль Бритонии. Довольно манёвренный и довольно хорошо энерговооруженный. Внешне похож на стоящую стеклянную банку рубки, к верхней части которой приделан длинный тонкий корпус. Если бы были крылья – был бы похож на ворона.

(обратно)

53

Легкий истребитель в форме ромба, вытянутого остриём вдоль оси полёта По бокам небольшие крылья для атмосферы, они же– подвески с оружием. Вооружён слабее «Кавалера», но не менее маневренен и лучше бронирован.

(обратно)

54

Не очень удачный компромисс между легкими и средними истребителями. Имеет форму сужающегося к острию клинка (рубка – сверху). Негосударственное производство.

(обратно)

55

Таржетирование (нацеливание) рекламы – передача рекламы, нацеленной на определенную публику, по тем каналам передачи информации, которые эта публика воспринимает.

(обратно)

56

Один из двух концернов Кипон, подмявший всю сколь-либо серьёзную коммерческую деятельность. Занимается в основном топливно-ресурсно-энергетическими вопросами. Второй концерн, Токишава Индастрис, ведает технологическими разработками и производством оборудования.

(обратно)

57

Роберт Майкл Чикадолини – начальник СБ Бритонии (сайт «Кто есть кто, в Бритонии»).

(обратно)

58

Али Макираши (неполное) – во времена Вторжения – вольный пилот, присоединившийся к силам Порядка до начала активных действий. Участвовал во всех крупномасштабных столкновениях. После окончания войны занялся торговлей и посредническими операциями (сайт «Ветераны Войны Вторжения»).

(обратно)

59

Сицилия – система и планета, в (на) которой обосновались Флибы.

(обратно)

60

Верфь, спрятанная в астероидном облаке в системе Сицилии.

(обратно)

61

Места, где выходят в обычное пространство подпространственные туннели, по которым корабли могут перемещаться между системами. Могу быть природными (прыжковые дыры) и полупринудительными (прыжковые врата). Последние устанавливаются в точках, где туннели «затягиваются».

(обратно)

62

Самый тяжёлый и энерговооруженный истребитель. Очень неповоротлив. Похож на птицу с очень массивными крыльями. Негосударственное производство.

(обратно)

63

Очень тяжёлый аналог «Пираньи». В разы маневреннее «Гиганта», немного слабее по энерговооруженности.

(обратно)

64

Лёгкий вариант «Гиганта».

(обратно)

65

Лимузин – крупный пассажирский аэрокатер.

(обратно)

66

Целевое заёмное письмо – документ, которым автор письма (Заёмщик) обязуется выплатить определённую сумму Заимодателю при перечислении Заимодателем займа на цели, указанные Заёмщиком настоящим письмом. ЦЗП одновременно является договором об переводе собственности, приобретённой Заимодателем по письму, во владение Заёмщика. В данном случае фактические выплаты Заимодавцу по обоим письмам осуществляет СБИ, но по одному из писем – на сумму контракта с СБИ, СБИ передаёт Заимодавцу оплату, причитающуюся Гривзу за контракт по перевозке, каковую сумму Заимодавец должен вернуть в случае невыполнения контракта и самостоятельно взыскать данную сумму с Гривза услугами или деньгами. По-видимому, Коблинс рассчитывает, что Гривз займёт деньги у лидера одной из банд, и планирует заявить, что Гривз контракт не выполнил; в результате этого, а) Коблинс получит возможность завязать с Заимодавцем отношения, основанные на потребности Заимодавца получить от СБИ сумму займа, что для главаря банды Флибов весьма затруднительно; б) Гривз будет обязан отработать Заимодавцу услуги, указанные Заимодавцем, каковые в свете пункта «а» могут быть очень специфичными. Проще говоря, Коблинс планирует руками какого-либо главаря банды, желающего получить все деньги, попользоваться Гривзом. С другой стороны, Коблинс предоставил возможность сделать так, что СБИ окажется должной любому, кого Сицилия-банк впишет в письма после получения оных в обмен на аннулирование задолженности Альяка/Гривза по кредитам.

(обратно)

67

«…третий человек, который стабилизирует отношения двух и более других» – из перевода учебника соционикн для базового уровня информированности.

(обратно)

68

База коммунистов-подпольщиков Дойчланда.

(обратно)

69

Система, пограничная с пространством Кипон.

(обратно)

70

Группировка, существующая за счёт сбора и утилизации мусора.

(обратно)

71

«Первая заварка – садовнику. Вторая – служанке. Третья – дворецкому. Четвертая – семье. Пятая – себе. Шестая – гостям» (китайская пословица). При полнокровном чаепитии в заведении мастер поит участников всеми заварками, которых хороший улун может дать до 20. При приёме гостей настолько важных, что им позволительно выразить спешку, не обижая хозяина дома, подаётся только одна заварка (одна чашка). Листы для этой заварки заранее «будятся» водой от «спячки» в сухом виде. Для этого делается несколько ополаскиваний – первым смывают грязные мысли (в материалистических европейских толкованиях – «пыль»), вторым вымывают излишнюю торопливость (с химической точки зрения – активные летучие вещества, бьющие по кровеносной системе и сердцу), третьим – излишнюю склонность к размышлению (спазмогоны, особенно головных артерий и умственные тонизаторы), четвёртым – покой и умиротворённость (фракции – релаксаторы), пятым – мысли о собственном несовершенстве (фракции – депресанты). Оставшаяся шестая, способствующая духовному просветлению, и подаётся гостям (см. пословицу). При приготовлении гостевой заварки для описанной здесь церемонии особенно важно, чтобы настои (и вычищаемая из них энергия и мысли) были употреблены и приняты соответствующими людьми (садовник-хозяин), дабы гостю не остались витающие вокруг заварки, «невыпитые», энергетические слои.

(обратно)

72

Описанная чайная церемония «слияние духов» предполагает, что участники вкладывают свои мыслеформы-пожелания соучастникам, а мастер собирает их воедино и смешивает в коктейль, который затем и выпивается. От мастера, кроме чистых зубов и тренированной правой руки, не дающей чайнику коснуться земли, требуется способность смешать воедино чужие мысли, не добавив собственной. От помощников – способность ни единой мыслью не коснуться ни заварки, ни настоя, ни воды. Следует отметить, что церемония проводится только между равными. Пиалы раздаются в той же последовательности, в которой говорились пожелания. Первым пожелание высказывает хозяин, и затем – гости против часовой стрелки (принимая эстафету «левой рукой» и передавая «правой»).

(обратно)

73

Средний общегражданский истребитель. Маневрен. Легковооружён. Формами похож на птицу.

(обратно)

74

«Дракон» – тяжёлый истребитель Кипон. Похож на крылатого дракона. Очень неплохо вооружён. Довольно маневрен.

(обратно)

75

Полицейский истребитель Кипон. Компактность и маневренность таковы, что попасть в него практически невозможно. При этом довольно неплохо вооружён. Лучший корабль для выживания в свалках большого количества кораблей.

(обратно)

76

Полицейский истребитель Рейнланда. Хорошо вооружён, но менее маневрен, чем полицейские корабли других стран.

(обратно)

77

Срез-логическое общение: тип обмена информацией, когда процесс мышления собеседников течёт схожим образом – обычно, к обшей цели. При этом озвучиваются только те участки логической цепочки, которые не могут быть вычислены исходя из общности мышления. Как правило, таковое общение невозможно между лицами, настроенными друг к другу враждебно, имеющими необходимость проявлять вежливость или получившими слишком разное образование и(или) опыт.

(обратно)

78

Крупнейший транснациональный производитель продуктов На границе Кипон– Рейнланд довольно частно подвергался нападению Союза Фермеров, что повышало цену на продукты на рынках Кипона.

(обратно)

79

Закон об инверсии преступников – правило, согласно которому лицо, имеющее статус преступника, но обладающее определёнными связями, может быть временно или постоянно реабилитировано с целью использования его связей. При этом статус инвертируемого преступника обычно меняется на полностью противоположный за счёт того, что «преступления» начинают рассматриваться как подвиг, направленный на накопление связей.

(обратно)

80

Тяжёлый флотский истребитель Дойчланда.

(обратно)

81

Общечеловеческая Конвенция по коммерческим и прочим правам человека – принятый всеми людьми сирианского сектора документ, регламентирующий основные морально-этические положения существования в секторе. Пункт 3 Конвенции гласит, что «любой человек в любом статусе имеет моральное право на преодоление силовых контрдействий любого человека или группы, препятствующих ему в установлении коммуникационных каналов с выбранными им терминалами в случаях отсутствия возможности обхождения данных силовых контрдействий несиловыми методами».

(обратно)

82

Томас Эйвон: один из главных героев Войны Вторжения, наиболее везучий пилот. Стоял на острие всех событий, приведших к разгрому Призраков и прекращению Вторжения. Подробнее см. в отдельных книгах, посвящённых Эйвону.

Майкл Гробс: глава подпольного сопротивления Вторжению, пилот одной из исследовательских эскадр, впервые столкнувшейся с Призраками. Единственный из эскадры не подвергся заражению управляющими организмами Призраков.

(обратно)

83

Стандартный процентный договор на посреднические услуги. По договору Посредник получает фиксированный процент со всех прибылей, полученных в результате действий, возможность для которых создала деятельность Посредника.

(обратно)

84

Лейтенант-коммандер Парила Марагаи – офицер СБЛ Иденс (переведена из Флота Иденс с сохранением звания). Во времена событий Вторжения работала в связке с Эйвоном в качестве планирующего администратора (сайт «Ветераны Войны Вторжения»).

(обратно)

85

Полновосприятийная – запись, в которой воспринимающему транслируются объёмное видео, звук, запахи, эмоции. В некоторых местах сюжета возможно дополнение ощущениями массы, давления, ментальных образов и т. д.

(обратно)

86

Закон четырех компонент – 4 парные компоненты – сложность-простота, легкость-трудность. Закон, выведенный эмпирически, гласит, что трудность (энергозатраты) осуществления любого процесса прямо пропорциональна простоте участвующих в нём компонентов.

(обратно)

Оглавление

От автора

3960.09.29, без 48 секунд до полудня по общесирианскому[1] Точка ноль

Девять минут сорок три секунды спустя

Пять минут сорок семь секунд спустя

Семь минут пятнадцать секунд спустя

Шестью часами сорока минутами шестью секундами позже

Сто два часа тридцать минут двадцать три секунды спустя

Десять минут шесть секунд спустя

Три минуты семь секунд спустя

В то же время

Через восемь секунд

Двадцать девять минут семь секунд спустя

Через сорок три секунды

Три минуты пятьдесят семь секунд спустя

Семь минут тридцать три секунды спустя

Три часа сорок девять минут двадцать одна секунда спустя

Десять часов семь минут шесть секунд спустя

Три часа сорок девять минут двадцать восемь секунд спустя

Сто сорок часов десять минут шесть секунд спустя

Двадцать три минуты семь секунд спустя

Восемнадцать минут сорок семь секунд спустя

Примерно два часа спустя

Сто сорок часов две минуты семь секунд спустя

Час спустя

Восемь часов спустя

Восемь часов шесть секунд спустя

Три часа семь минут тридцать три секунды спустя

Девяносто два часа десять минут восемь секунд спустя

Двадцать одна минута двадцать шесть секунд спустя

Шесть часов три минуты семь секунд спустя

Десять минут сорок три секунды спустя

Пятнадцать минут спустя

Семь минут спустя

Триста часов спустя

Полчаса спустя

Два часа спустя

Сто семьдесят три часа спустя

Вспышки памяти «Знакомство с Призраками» Дамаскус. Гамма Мажор 3880.04.19

«Неуловимый призрак смерти в её глазах» Дамаскус. Гамма Мажор 3880.04.19

«Обстоятельства предпоследней встречи с Ыздыком» Сицилия, Гамма Альфа, 3984.01.07

«Явление Гривза на Киото» Три недели спустя после найма

«Почему в Дойчланд можно попасть только при вторжении» Гамма Минор, неделю спустя после атаки Призраков на Дамаскус

Как Гривз стал адмиралом Гамма Минор, неделю спустя после атаки Призраков на Дамаскус

«Явление Гривза к Изгоям» Два месяца спустя после атаки на Гамма Минор

«Найм» Время не зафиксировано Место точно не определено

Записки капитана

740 лет назад Полновосприятийная[85] запись реконструкции событий

Записки капитана

740 лет назад. Реконструкция

Записки капитана

Реконструкция. 740 лет назад

Записки капитана

Реконструкция. 700 лет назад

Записки капитана

Реклама на сайте