«Камень предтеч»

Андрэ Нортон Камень предтеч

Глава первая

Темнота в этой зловонной аллее была настолько густой, что, казалось, можно протянуть руку и, поймав сгущение тени, двигать её туда и сюда, словно занавеску на окне. Это было естественным следствием того факта, что в этом мире не было луны, и лишь звёзды освещали ночное небо. Кроме того люди в Кунга-сити зажигали фонари лишь на главных дорогах этого пристанища несчастий.

Запахи здесь были такими же густыми и стойкими, как и темнота, а жижа под моими ногами, покрывающая неровную поверхность каменной мостовой, таила постоянную опасность. Несмотря на то, что страх заставлял меня бежать, здравый смысл говорил, что нужно осторожно делать шаг за шагом, останавливаясь, чтобы проверять дорогу перед собой. Моим единственным проводником были смутные воспоминания об этом городе, в котором я пробыл всего лишь десять дней. Где-то впереди, если мне очень, очень посчастливится, есть дверь, на которой изображение головы праведника, известного обитателям этой планеты. Глаза этой головы горят в ночи гостеприимным огнём, а за дверью – факелы, заботливо зажжённые, чтобы прогнать ночь. И если человек, бегущий от погони по улицам и переулкам, сможет ухватиться за засов под этими глазами, отодвинуть его и войти в холл за дверью, он спасён, даже если только что пролил чью-то кровь.

Пальцы протянутой влево руки скользили по мокрому камню, сгребая с него грязь. В правой руке у меня был лазер. Он помог бы мне выиграть момент, окажись я загнанным в угол. Я задыхался от напряжения, сбитый с толку этим ночным кошмаром, начавшимся не по моей вине и не по вине Вондара.

Вондар… Я решительно выбросил его из своих мыслей. У него не было шансов с того самого момента, когда четверо в зелёном вошли так спокойно в пивную и начали крутить волчок. Люди, сидящие вокруг, постепенно менялись в лице, наблюдая за этими спокойными уверенными действиями. Несущая смерть стрелка зловеще вращалась, чтобы указать на того, кто должен быть принесён в жертву демону, которого они так почитали.

Мы сидели, словно были связаны обычаями этого проклятого мира, да, в общем-то, так оно и было. Каждый, кто пытается уклониться от вращающейся стрелки, немедленно будет убит своим ближайшим соседом. Этой лотереи нельзя было избежать. Мы сидели здесь без страха, так как обычно. Люди в Зелёном не выбирали людей из другого мира. Они не хотели иметь после этого проблем с патрулём или с силами, расположенными за пределами их собственного мира – были достаточно умны, чтобы понимать, что несмотря на то, что бог достаточно могуществен в своём собственном мире, он может превратиться в ничто под тяжестью железного кулака того, кто в него не верит, когда этот кулак обрушится с небес.

Вондар даже подался немного вперёд, чтобы изучить лица сидящих вокруг нас людей с присущим ему любопытством. Он был удовлетворён, так как совершил сегодня удачную сделку, съел одно из тех превосходных блюд, которые умеют готовить эти варвары, и нашёл новый источник кристаллов лалора.

Именно он смог разоблачить козни Хамзара, который хотел всучить нам лалор весом в шесть карат, но с изъяном внутри? Вондар ловко сделал объемную съёмку и пришёл к выводу, что этот изъян нельзя устранить при помощи полировки, и что этот камень, который мог бы обогатить Хамзара, продай он его кому-то менее осведомлённому, плохой и имеет такую же цену, что и заряд для лазера.

Заряд для лазера… Мои пальцы крепче сжали оружие. Сейчас я охотно променял бы целый мешок кристаллов лалора на ещё один заряд, ожидающий своего часа у меня за поясом. Жизнь человека для него самого стоит дороже сказочных богатств Джаккарда.

Итак, Вондар наблюдал за людьми в таверне, а они наблюдали за вращением смертоносной стрелки. Наконец она остановилась, указывая не на конкретного человека, а на узкое пространство между плечом Вондара и моим, так как мы сидели очень близко. И Вондар, улыбнувшись, сказал:

– Похоже, их демон сегодня нерешителен, а, Мёрдок?

Он говорил на бейсике, но здесь, наверное, были те, кто понял его слова. Даже после этого он не испугался и не потянулся за оружием, хотя всегда был настороже. Ни один человек не сможет вести жизнь торговца драгоценными камнями, переезжающего с планеты на планету, если не держит ухо востро, лазер наготове и не чует опасности.

Демон был в нерешительности, но не его последователи. Они пришли за нами. Из длинных рукавов их одежды появились верёвки, которыми они связывают пленников, чтобы притащить их в жилище своего господина. Я выстрелил в первого из Людей в Зелёном, опалив при этом крышку стола. Вондар вскочил, но на мгновение позже. Как говорят вольные торговцы, удача покинула его. Человек, сидящий слева, прыгнул на него и, придавив спиной к стене, прижал руку Вондара так, чтобы он не мог дотянуться до оружия. Все они кричали на нас, а Зелёные стояли в нерешительности, предоставляя возможность другим справиться с нами.

Я убил другого человека, накинувшегося на Вондара. Но в того, кто набросился на него первым, я не рискнул стрелять, боясь задеть своего учителя. Затем услышал, как Вондар вскрикнул, и его крик захлебнулся в хлынувшей из его рта крови. В драке нас размело в разные стороны, и теперь я скользил вдоль стены, пытаясь направить луч на Людей в Зелёном. Вдруг я почувствовал, что у меня за спиной нет больше стены. Я споткнулся и выбежал через боковую дверь на улицу. Сначала я бежал не скрываясь, затем спрятался на мгновение в дверном проёме – и услышал звуки погони позади себя. Было мало надежды сбежать от преследователей, так как они находились между мной и путем в космопорт. Довольно долго я стоял, вжавшись в этот дверной проём, не видя для себя ничего иного, как битва до конца.

Вдруг в моём сознании промелькнуло какое-то смутное воспоминание. Я вспомнил о святилище, в которое нас водил Хамзар три или четыре дня назад. Рассказанная им история всплыла у меня в памяти. Но в тот момент я не мог с уверенностью сказать, в каком направлении находится эта смутная надежда на спасение.

Я попытался успокоиться и вспомнить, куда ведёт улица, на которой я стою. Подготовка спасла многих в трудной ситуации, и именно подготовка пришла мне теперь на помощь. Мою память упорно тренировали. Ведь всё же я был сыном и учеником Хайвела Джерна.

Вновь и вновь я пытался вспомнить расположение улиц и надеялся, что смогу найти из всего этого выход. Мои преследователи наверняка полагали, что все преимущества на их стороне, и им достаточно находиться между космопортом и мною, загнанным в глубину лабиринта улиц этого незнакомого мне города. Я осторожно вышел из тени и начал движение совсем не в том направлении, которого они от меня ожидали. Я пошёл сначала на север, а потом на запад. Итак, я шёл по этой улочке, пробираясь по зловонной грязи.

У меня было всего два ориентира и, чтобы увидеть один из них – башню космопорта – мне достаточно было оглянуться. Её свет был мощным, ярким на фоне темного неба. Другой я мог видеть лишь время от времени, перебегая из одного темного закоулка в другой. Это была сторожевая башня Кунга-сити. Она возвышалась над городом, что давало возможность вовремя заметить внезапное нападение диких морских разбойников, которые прибывали с севера в голодные сезоны Великого Холода.

Улица закончилась стеной. Я подпрыгнул, чтобы ухватиться за её край. Лазер мне пришлось держать зубами. Взобравшись на стену, я сел, чтобы оглядеться. Наконец я решил, что дальше пойду по стене. Стена образовывала заднюю сторону двора другого ряда домов и была не очень широкой, но зато позволяла мне держаться над уровнем земли. Окна верхних этажей домов слабо светились и служили мне маяками. Когда я время от времени останавливался, чтобы прислушаться, до меня доносился говор моих преследователей. Они рассредоточились по основным улицам и переулкам, преследовали меня очень осторожно, и я надеялся, что у них нет желания встретиться лицом к лицу со своей жертвой, которая готова выстрелить лазером из темноты. Время работало на них. Ведь если я не успею найти убежище до рассвета, меня смогут легко отличить по одежде. На мне была модифицированная военная форма, весьма удобный костюм для межпланетных путешественников.

Вондар выбрал для нас кители бледно-оливкового цвета. На груди его кителя красовалась эмблема гемолога, специалиста по драгоценным камням. У меня был точно такой же китель, только с двумя полосками, выдававшими мой статус ученика. Для большего удобства передвижения по космическому кораблю наши ботинки были снабжены магнитными пластинами. В качестве нижнего белья мы носили комбинезоны. Обитатели этого мира носили длинные, украшенные бахромой одежды и витиеватые разноцветные головные уборы. Моя одежда была слишком приметна, и можно было лишь одним способом хоть немного изменить мой облик. Балансируя на стене и держа лазер зубами, я стянул с себя китель, эмблема на котором слишком бросалась в глаза, скатал его как можно туже и, рискуя упасть, зашвырнул в куст терновника. Затем прошёл по стене ещё немного, миновав четыре дома, пока не упёрся в ещё одну стену. Отсюда я мог спрыгнуть либо в сад, либо в переулок. Я бы предпочёл переулок, если бы не звуки, доносящиеся снизу, которые заставили меня вжаться в стену. Там что-то двигалось, но это были не люди.

До меня доносились чавкающие по грязи звуки шагов. Мне даже показалось, что я слышу чьё-то свистящее дыхание. Кто бы это ни был, он был отнюдь не похож на тех, кто меня преследовал. Руками держась за стену, я смог нащупать пальцами отверстия в ней и догадался, что стою около одного из тех зданий, которые украшены геометрическими узорами, чтобы подчеркнуть их значимость и отличие от других. Некоторые из этих узоров были выпуклыми. Я ощупал стену, и мне пришло в голову, что узоры могут доходить до крыши. Таким образом, мне открывался ещё один путь.

Я наклонился, снял ботинки и прикрепил их сзади к ремню. Перед тем как лезть вверх, долго прислушивался к звукам снизу. Теперь они доносились откуда-то издалека.

И вновь хорошая подготовка пришла мне на помощь. Я цеплялся за острые выступы руками и ногами, пока не перевалился через парапет, украшенный лицами демонов, призванный отпугивать злые силы. Оттуда я разглядел, что, несмотря на полную темноту, передвигался правильно и теперь нахожусь всего в нескольких шагах от своей цели.

С того места, где я располагался, мне был виден космопорт.

Там стояли два корабля, один из которых торгово-пассажирский. Как раз на нём сегодня утром Вондар забронировал места для нас. Космопорт был так же далёк от меня, как если бы его оберегал Чёрный Дракон. Наверняка мои преследователи уже знают о билетах и не преминули выставить охрану. Другой корабль принадлежал вольным торговцам. Вряд ли стоило просить у них покровительства, так как с ними старались не общаться. Даже если я доберусь до убежища, что ждет меня? Я отогнал от себя эту мысль и стал думать о своих дальнейших передвижениях. Мне предстояло спуститься на внешнюю освещённую сторону здания. Она была богаче украшена, и я не сомневался, что барельефы послужат мне лестницей, при условии, конечно, что удастся остаться незамеченным. Как бы то ни было, по обе стороны улицы горели факелы, закреплённые на кронштейнах. После тёмных переулков, по которым я пробирался, освещение казалось мне таким же ярким, как в общественных местах на других планетах. В этот час на улице было слишком мало народу, и я не слышал звуков, которые сказали бы мне, что мои преследователи находятся поблизости. Скорее всего, они патрулировали район космопорта. Пути назад у меня не было. Я ещё раз огляделся и начал спуск.

Я спускался вниз от выступа к выступу, рассчитывая при этом только на свою собственную силу. Миновав верхний этаж, оказался напротив окна. Упершись ногами в подоконник, старался удержаться на нём. Внезапно я услышал вопль ужаса откуда-то изнутри. От неожиданности я едва не опустил руки. Не помня себя, начал спускаться вниз. Вновь послышались крики. Интересно, сколько времени пройдёт, прежде чем на улице соберётся народ. Под конец я просто спрыгнул. Вскочив на ноги, побежал, как не бегал никогда в жизни, не оглядываясь и не остановившись даже, чтобы обуться. Я бежал мимо домов, прячась в тени. Теперь я различал крики позади себя. Кричавший разбудил всех соседей. Впереди меня был поворот и – о счастье – память не подвела: светящиеся глаза божества на двери. Я бежал с открытым ртом, тяжело дыша, ботинки были всё ещё привязаны к ремню и колотили меня по бокам. Больше всего я боялся, что кто-то может появиться между мной и лицом с сияющими глазами. Но ничто меня не остановило, и я, рванувшись из последних сил, достиг портала, ухватился за кольцо на двери и резко дёрнул. Секунду или две дверь, казалось, не поддавалась, но в следующее мгновение она открылась. Споткнувшись, я вступил в холл, где горели факелы, благодаря которым светились эти глаза-маяки. Я забыл про дверь, желая поскорее оказаться внутри, вдали от возрастающего снаружи уличного шума. Я вновь споткнулся и упал на колени. Изловчившись, развернулся, держа лазер наготове. Дверь закрывалась, пряча меня от бегущих людей с клинками наголо, сверкающими в свете факелов. Тяжело дыша, я наблюдал, как дверь закрывается сама собой, а затем опустился на пол. Я не подозревал, насколько сильным было напряжение последних часов, пока не оказался на этом островке безопасности. Как хорошо было просто сидеть на полу и никуда не бежать.

Я привстал чтобы обуться и огляделся вокруг. О святилище Хамзар рассказывали только то, что на его двери есть голова и что вошедший туда может считать себя в полной безопасности. Я предполагал, что внутри святилище выглядит как храм, однако ничего подобного не обнаружил. Я стоял в узком коридоре без дверей. Рядом со мной находилась каменная подставка с воткнутыми в неё масляными факелами, огонь которых и делал светящимися глаза божества на двери. Я встал на ноги, ожидая появления того, кто зажигал эти факелы, но не увидел ничего кроме ещё одного коридора, такого тёмного, что в нём мог скрываться кто угодно. С некоторой осторожностью я двинулся вперёд. В отличие от других храмов Кунга-сити, в которых мне приходилось бывать, стены этого святилища не были покрашены. Они были сложены из природного жёлтого камня, такого же, каким мостят здесь дороги. Плитами из этого же камня был выложен пол и, насколько я мог видеть, потолок. Камни под ногами были истёрты, словно лежали здесь несколько веков. Там и тут на полу виднелись тёмные пятна, которые наводили на мысль, что те, кто прятался здесь раньше, страдали от ран. Однако никто не потрудился вытереть эти следы.

Я дошёл до конца коридора и обнаружил, что он резко сворачивает вправо. Это был один из таких поворотов, которые замечаешь только тогда, когда дойдёшь до них. Слева находилась стена. Этот новый коридор был очень тёмен, так как туда не проникал свет факелов. Я всматривался в темноту, жалея, что у меня нет фонаря. Наконец я убавил энергию своего лазера до минимума и выпустил белую вспышку, которая оставила пятно на полу, но осветила мне дорогу.

Я сделал ещё четыре шага и оказался в квадратной комнате. Ещё одна вспышка лазера высветила незажженный факел на стене, который тут же вспыхнул. Я убрал оружие и обнаружил себя в комнате, обставленной как в дешёвой гостинице. У дальней стены находилась каменная чаша, в которую стекала тоненькой струйкой вода. Переливаясь через край, вода уходила в стену.

Здесь также была плетёная кровать, на которой лежала циновка из сухих листьев, источающих слабый аромат. Не слишком комфортабельное ложе, однако вполне пригодное для отдыха. Между двумя табуретами стоял маленький столик. Мебель была простой, без резьбы, ставшая гладкой от долгого употребления. В стене напротив кровати располагалась ниша, в ней стояла бутыль из серого металла, маленькая корзинка и колокольчик. В комнате не было ни одной двери, и выйти отсюда можно было только через ту, в которую я вошёл. Это хвалёное святилище начало производить на меня впечатление тюрьмы, особенно если в нём предстоит оставаться слишком долго. Я вытащил факел из подставки и осветил помещение, обследуя стены, пол и потолок, однако не нашёл ни одного отверстия. Наконец я воткнул факел обратно. Колокольчик, лежащий рядом с бутылкой, привлёк моё внимание, и я взял его в руки. Должно быть, он был предназначен для того, чтобы подавать сигналы. Возможно, на его звук придёт тот, кто мне всё объяснит. Я зазвонил, что есть силы. Колокольчик был довольно большой, но зазвонил он неожиданно тихо. Несмотря на это, я продолжал звонить в ожидании ответа, которого так и не дождался. Наконец положил его обратно и сел на кровать. И тогда пришёл ответ, хоть и немного запоздалый, на мои нетерпеливые призывы. Однако он настолько поразил меня, что я вскочил на ноги и вытащил лазер. Голос возник откуда-то из воздуха, хотя казалось, что он где-то рядом.

– К Носкальду ты пришёл. Прибудь в его тени, пока не догорит четвёртый факел.

В этот момент я обнаружил, что голос говорил не на шепелявом языке жителей Кунга-сити, а на бейсике. Должно быть, он знал, что я из другого мира!

– Кто ты? Покажись мне! – мой собственный голос отдавался эхом в отличие от голоса, который я слышал.

Тишина была мне ответом. Я заговорил снова. Сначала я обещал награду, если о моём положении сообщат в порт, и просил, чтобы мне помогли до него добраться. Затем начал угрожать, говоря о том, какое наказание постигнет того, кто обидит человека из другого мира. Хотя, думаю, они были достаточно умны, чтобы понять, насколько пустыми были мои угрозы. Ответа всё равно не было. Не было даже намёка на то, что я услышан. Возможно, слова, обращённые ко мне, были записаны на плёнку. Так кто же были эти стражники? Я не знал. Может быть священнослужители? Тогда они могут быть сродни моим преследователям, в таком случае помощи ждать не придётся.

Наконец я свернулся на кровати и уснул. Я видел очень яркие сны, которые не были фантазиями, порождаемыми спящим сознанием. Это были мои воспоминания из прошлого. Говорят, что нечто похожее происходит с умирающим человеком. В памяти ожила вся моя недолгая жизнь.

Начало моей карьеры проходило в тени другого человека – Хайвела Джерна, с именем которого считались далеко за пределами нашей планеты. Он мог чувствовать себя свободно в таких местах, где даже Патруль старается вести себя осторожно, боясь спровоцировать смерть и кровопролитие.

Прошлое моего отца было столь же тёмным, как вода в заливе Хаваки после осенних штормов. Я не думаю, что кто-то смог узнать его полностью. Мы точно не знали. После его смерти я постоянно наталкивался на вещи, которые помогали мне увидеть Хайвела Джерна с другой стороны. Из детства я помню, что были моменты, когда удачи в делах согревали его сердце, он принимался рассказывать истории, которые, возможно, случились во время его путешествий, хотя действующим лицом в них всегда выступал другой человек. Его рассказы учили слушателей, как нужно торговать или вести себя в трудных ситуациях. Он рассказывал больше о вещах, чем о людях, которые играли второстепенную роль, будучи владельцами или покупателями ценностей и раритетных вещей.

До пятидесяти лет, по планетному летоисчислению, он был главным советником Истамфы, который возглавлял Воровскую гильдию. Мой отец никогда не пытался скрывать свою связь с этой организацией, он даже гордился своей принадлежностью к ней. Судя по всему, у него был врождённый талант, постоянно совершенствуемый им, к оценке необычных вещей. За это его ценили и ставили на порядок выше других членов этой подпольной организации. Однако у него совершенно отсутствовало желание сделать карьеру. Он предпочитал просто жить, а не становиться жертвой чьих-то амбиций.

Затем на глаза Истамфы попалось необычное растение, которое кто-то, имеющий амбиции, спрятал в его личной коллекции экзотических цветов, и потому он внезапно скончался. Мой отец благоразумно отказался принимать участие в борьбе за власть. Вместо этого он откупился от Гильдии и уехал на Ангкор.

Думаю, какое-то время он жил довольно спокойно. В это время он изучал планету и возможности для начала прибыльного бизнеса. Это был малонаселённый, ещё не освоенный мир. Он не интересовал в то время ни сильных мира сего, ни Гильдию. Хотя отец, наверное, уже слышал о том, что должно что-то начаться. Некоторое время он ухаживал за местной женщиной, чей отец держал маленькую лавочку недалеко от единственного космопорта. Вскоре после женитьбы тесть моего отца умер от какой-то иноземной лихорадки, которая распространилась после того, как заражённый корабль совершил здесь посадку. Лихорадка скосила большинство начальства местного порта. Однако Хайвел Джерн и его жена имели к лихорадке иммунитет и выполняли в то время различные официальные поручения. Это упрочило их положение после того как эпидемия закончилась и работа властей была восстановлена.

Затем, спустя пять лет, синдикат «Фортуна» организовал активную межпланетную торговлю в Валторианском звёздном скоплении. Ангкор сразу стал крупным перевалочным пунктом. Бизнес моего отца процветал, хотя он и не стал расширять его.

Имея многочисленные межпланетные контакты, как легальные, так и нелегальные, он мог бы иметь больше, но не стремился к этому. Всем астронавтам рано или поздно попадаются в руки различные драгоценности или редкости. Всё, чего они хотят – это найти покупателя, который сразу заплатит и не станет задавать вопросов. Таких людей можно найти в любом порту, где есть игорные дома и другие развлечения, быстро опустошающие карманы.

Такое спокойное процветание длилось несколько лет и, казалось, это и есть то, чего он хочет.

Глава вторая

Скорее всего, Хайвел Джерн заключил брак только ради собственного удобства, однако он оказался на редкость стабильным. У него было трое детей: ваш покорный слуга, Фаскел и Дарина. Дочь мало интересовала моего отца, однако он рано начал заниматься со мной и Фаскелом, хотя способности моего брата оставляли желать лучшего.

В обычае нашей семьи было собираться на ужин за большим столом в задней комнате (мы жили при магазине). В такие моменты отец приносил какой-нибудь предмет из своих запасов и спрашивал наше мнение о нём. Мы должны были определить его ценность, возраст и происхождение. Драгоценные камни были его страстью, и он заставлял нас изучать их так же тщательно, как другие дети изучали учебники. К радости моего отца, я оказался способным учеником. Он старался сконцентрировать всё своё внимание на мне, так как Фаскел то ли не мог, то ли не хотел учиться, делая ошибку за ошибкой, приводя отца в дурное расположение духа.

Я никогда не видел, чтобы отец выходил из себя, но мне не хотелось бы ощутить его холодное недовольство. Нельзя сказать, что я боялся его неодобрения, просто его наука завораживала и заинтересовывала меня. Я был ещё ребёнком, когда отец разрешил мне оценивать вещи из его магазина, отданные в залог. И когда к отцу время от времени приходили торговцы драгоценностями, меня представляли как самого способного ученика.

С течением времени наш дом разделился на две части. В одной жила моя мать, Фаскел и Дарина, а в другой – я и отец. Моё общение с другими детьми было ограничено, а отец всё чаще и чаще привлекал меня к своему старинному ремеслу оценщика. В те дни через наши руки проходило много странных и прекрасных вещей. Часть из них мы продавали открыто, другие предлагались только избранным, и из этих вещей я видел не все.

Здесь были вещи из развалин и захоронений, которые существовали задолго до того, как представители нашего мира объявились в космосе. Здесь были также вещи из разграбленных империй, которые исчезли с лица земли так давно, что даже от их планет ничего не осталось. Были и новые вещи из мастерских других миров, где талант ювелиров был направлен на то, чтобы привлечь внимание людей с тугим кошельком.

Мой отец больше любил старинные вещи. Иногда, держа в руках ожерелье или браслет (по форме которого можно было предположить, что он украшал запястье отнюдь не человеческого существа), он рассуждал о том, кто мог носить его и какой цивилизации этот индивид принадлежал. От тех, кто приносил ему такие безделушки, он требовал рассказать об истории их обнаружения и записывал на плёнку всё, что ему удавалось узнать. Думаю, сами по себе эти плёнки представляли большую ценность для знатоков. Я задавался вопросом, догадался ли потом Фаскел об истинной их цене и смог ли ими воспользоваться? Думаю, что смог, так как был в некоторых отношениях прозорливей моего отца.

Однажды, во время одной из вечерних встреч за круглым столом, отец показал одну из таких чужеземных вещиц. Он не стал передавать её из рук в руки по своему обыкновению, а положил на чёрную до блеска отполированную поверхность стола и уставился на неё подобно факиру, пытающемуся прочитать будущее домохозяйки по рассыпанным горошинам.

Это было кольцо или что-то на него похожее. Судя по размеру, его надевали на палец вдвое толще моего. Металл был тусклый и изъеденный, как будто от старости. В лапках был зажат камень, по размерам сходный с ногтем моего большого пальца. Он был такой же тусклый и непривлекательный, как и металл. В нём не было ни цвета, ни блеска, ни жизни, но чем больше я его изучал, тем больше мне казалось, что он был частью чего-то живого и прекрасного, что давно уже умерло. Мне почему-то не хотелось дотрагиваться до него, хотя обычно я с жадностью изучал вещи, которые отец использовал для нашего обучения.

– Из какой могилы на сей раз? Я бы попросила не класть эти останки на стол! – моя мать говорила резче, чем обычно. Внезапно меня поразила странная мысль, что она, совершенно не обладающая фантазией, ассоциировала кольцо со смертью.

Отец даже не оторвал взгляда от кольца. Он обратился к Фаскелу тоном, требующим немедленного ответа:

– Что ты об этом думаешь?

Мой брат протянул руку к кольцу, словно хотел дотронуться до него, но тут же отдернул её.

– Кольцо слишком большое, чтобы носить. Может, оно было сделано в подарок храму?

Отец никак не отреагировал. Вместо этого он обратился к Дарине:

– А ты? Что видишь ты?

– Оно такое… такое холодное, – голос моей сестры замер, и она отпрянула от стола. – Оно мне не нравится.

– А тебе? – наконец отец повернулся ко мне.

Вполне возможно, что оно было из даров храму, да и сделано оно было словно для руки бога или богини. Я видел вещи, подобные этой. И многие из них при прикосновении вызывали неприятные ощущения. Но если оно принадлежало богу… Нет, я не мог в это поверить. Дарина права. От него веяло холодом и смертью. Тем не менее, чем больше я на него смотрел, тем сильнее оно меня завораживало. Мне хотелось дотронуться на него, но я боялся. Казалось, это было нечто большее, чем те драгоценности, которые мне доводилось видеть, хотя сейчас передо мной лежал лишь безжизненный камень в изъеденной временем оправе.

– Я не знаю. Возможно, это символ власти, – я был так уверен в этом, что говорил громче, чем нужно, и последнее слово эхом отдалось в комнате.

– Откуда оно взялось? – быстро спросил Фаскел, наклонившись вперёд и протягивая руку, словно хотел накрыть кольцо. Однако его пальцы лишь нависли над ним. В этот момент мне пришла в голову мысль, что тот, кто возьмёт его крепко, последует правилу торговцев драгоценностями: положить руку на драгоценность означало согласие с предложенной ценой. Однако Фаскел не решился принять вызов и вновь отдёрнул руку.

– Из космоса, – ответил мой отец.

В космосе действительно попадаются драгоценные камни, и некоторые люди платят большие деньги за обладание ими. Как они образуются, ясно не до конца. Существует теория, согласно которой драгоценные камни получаются, когда осколки метеоритов, состоящих из определённых металлов, проходят через атмосферу планеты. То, что космические капитаны делают кольца из таких тектитов, отчасти можно считать причудой. Я видел несколько таких вещей, которым было несколько сотен лет, и носили их, должно быть, первопроходцы космоса. Но этот камень, если он действительно драгоценный, не похож ни на что из них. Он не был ни тёмно зелёным, ни чёрным, ни коричневым. Просто бесцветный кристалл, немного тусклый, словно глубоко в его поверхность впитался песок.

– Он не похож на тектит, – осмелился заметить я.

Отец покачал головой.

– Он не был образован в космосе, его там нашли.

Он откинулся на спинку стула, взял свой фолгаровый чай и, рассеянно прихлёбывая, продолжал смотреть на камень.

– Любопытная история…

– К нам сейчас должны придти советник Сендз с женой… – перебила его мать, словно уже знала историю и не хотела слышать её ещё раз. – Уже поздно.

Она начала собирать наши кружки, а затем собралась позвать Стаффлу, нашу служанку.

– Любопытная история, – повторил отец, словно вовсе не слыша, что сказала мать.

Вот так он и управлял в доме. Поэтому мать не стала звать Стаффлу, а неловко села на стул.

– Без сомнения история эта правдива, – продолжал мой отец. – Эту вещь принёс мне сегодня офицер с Астры. У них вышла из строя энергетическая система, и им пришлось остановиться для ремонта. Им снова не повезло, так как они получили пробоину от осколка метеорита. Пришлось чинить обшивку.

Отец рассказывал не так, как обычно. Он просто излагал факты, которых было немного.

– Кьор как раз ставил заплатку, когда увидел его… плавающее тело… он вытащил… тело в скафандре. Оно пробыло там слишком долго, а кольцо было надето на палец поверх перчатки.

Носить кольцо поверх перчатки от скафандра – это было довольно странно. Перчатки достаточно эластичные и мягкие, их надевают, когда выходят в открытый космос для починки корабля или для исследования планеты, непригодной для жизни. Но зачем кому-то носить украшение поверх такой перчатки? Должно быть я задал вопрос вслух, потому что отец ответил:

– Почему? Ну уж, конечно, не для того, чтобы похвалиться им. Должно быть это было важно для того, кто носил его. И мне очень хочется узнать об этом побольше.

– Можно ведь провести исследование, – заметил Фаскел.

– Это неизвестный мне драгоценный камень. Я бы оценил его в двенадцать баллов по шкале Мобса…

– А алмаз оценивается в десять.

– А джевсит – в одиннадцать, – отозвался отец, – но в этом есть нечто, чего мы не знаем.

– Институт… – начала было моя мать, но отец сгрёб кольцо со стола, пряча его от света. Он убрал его в маленький мешочек и спрятал во внутренний карман своей туники.

– Никому не говорить о нём! – резко приказал отец. Он мог быть уверен, что с этого момента мы никому о нём не скажем. Он очень хорошо нас обучил. Отец не только не послал кольцо в институт, но и наверняка не стал искать никакой официальной информации. Зато изучал его посредством различных методов, которых знал немало.

Я привык видеть его в маленькой лаборатории, сидящим за столом, на котором на куске чёрной материи лежало кольцо. Отец смотрел на него, словно глубоко сосредоточился на попытке разгадать секрет. Если оно и обладало когда-то красотой, время и пребывание в космосе стёрли её. Оно было загадочно, но не прекрасно.

Тайна не давала покоя и мне, и время от времени отец посвящал меня в свои теории относительно кольца. Он был твёрдо убеждён в том, что это не просто украшение. Должно быть, оно служило каким-то образом своему хозяину. И это он держал в секрете.

Когда мой отец вступил во владение магазином, он устроил в его стенах различные тайники, а позже, расширяя комнаты, увеличил и количество тайников. Большинство из них было известно всей семье, и все мы могли их открывать. Но было несколько, которые он показал только мне. В одном из таких тайников, находящихся в лаборатории, и хранилось кольцо. Отец настроил его так, что этот тайник открывался только тогда, когда к нему прижимал палец мой отец или я. Я попробовал открыть и закрыть тайник несколько раз, пока отец не удовлетворился результатом.

Затем он приказал сесть напротив.

– Завтра прибывает Вондар Астл, – начал отец, – он возьмёт тебя с собой на обучение. Ты уедешь с ним.

Я не мог поверить своим ушам. Как старший сын, я мог обучаться только у своего отца. Если кто-то и должен отправиться к другому учителю, то не я, а Фаскел. Но прежде чем я успел что-либо спросить, отец продолжил объяснение.

– Вондар – специалист-гемолог. Он предпочитает путешествовать, а не сидеть на одном месте. Во всей галактике нет лучшего учителя. У меня была возможность убедиться в этом. Слушай меня внимательно, Мердок. Этот магазин не для тебя. У тебя талант. Не развивать свой талант – всё равно, что есть сухой хлеб вместо богатых яств, всё равно что довольствоваться цирконом, хотя можно протянуть руку и взять бриллиант. Оставь этот магазин Фаскелу.

– Но ведь он…

Мой отец едва заметно улыбнулся.

– Да, его мало что интересует, кроме толстого кошелька да кредиток. Но владелец магазина – это владелец магазина, а ты для этого не предназначен. Я долго ждал такого человека, как Астл, кому могу доверить тебя в качестве ученика. В своё время я был известным специалистом по оценке, но при этом занимался и грязными делами. Тебе нужно освободиться от этого, а сможешь ты это сделать лишь когда перестанешь носить имя, которым тебя называют здесь на Ангкоре. Ты не должен оставаться здесь. Тебе нужно увидеть другие миры, чтобы стать тем, чем ты должен стать. Известно, что магнитные поля планет влияют на поведение человека. Из-за приливов и отливов происходят изменения в мозгу. Эти изменения стимулируют активность и восприимчивость, улучшается память, рождаются новые идеи. Я хочу, чтобы ты научился у Вондара всему, чему сможешь, в последующие пять межпланетных лет.

– Это связано с камнем?

Он кивнул.

– Я не могу больше заниматься поисками истины, а твой ум устроен так же, как мой. Прежде чем умру, я хочу узнать, что таит в себе это кольцо и что оно приносит тому, кто его носит.

Он снова встал, принёс мешочек с кольцом, вынул ободок с тусклым камнем и повертел в руках.

– Есть одно старое суеверие у людей нашей планеты, – медленно произнёс он, – что мы оставляем свой след на предметах, которыми владеем, тем самым связывая их со своей судьбой. Вот…

Внезапно он бросил мне кольцо. Я был не готов к этому и поймал кольцо, повинуясь рефлексу. Впервые за то время, что кольцо находилось в нашем доме, я держал его в руках.

Металл был холодным с шероховатой поверхностью. Казалось, что чем дольше я держу его, тем холоднее он становится. Кожу на руке будто пощипывало. Я поднёс его к глазам и начал разглядывать камень. Его тусклая поверхность была такой же неровной, как и ободок. Если когда-то в нём и горел огонь, то давно потух, а камень помутнел. Я подумал, что может быть можно отделить его от грубой оправы и огранить заново, вернув тем самым к жизни. Но я знал, что отец никогда не позволит этого сделать. Не сделаю этого и я. Тайна окутывала кольцо. Дело было даже не в нём, а в том, что лежало внутри. Только это было важно. И теперь мне стали понятны надежды, которые возлагал на меня отец – я должен был найти разгадку.

Итак, я стал учеником Астла. Мой отец оказался прав, такого наставника было трудно найти. Мой учитель мог бы стать очень богатым, если бы решил обосноваться в одном из тех миров, где любят роскошь, и открыл своё дело. Но для него поиски редких камней были важнее торговли ими. Однако он при этом умел и обрабатывать их. Во время наших путешествий руки его были всё время заняты. Вещи, которые он делал, охотно покупали люди менее талантливые. Однако его страстью было исследование новых миров. Он покупал у местных жителей необработанные камни в тех местах, откуда они происходили.

Он смеялся над подделками, которые ему удавалось обнаружить: дешёвые камни пропитывали настоями трав или химикалиями, чтобы они стали похожими на драгоценные камни, изменившие свой цвет после тепловой обработки. Он обучал меня странным методам воздействия на местных жителей, чтобы те из уважения к мудрости показывали лучшее из того, что у них есть. Например, тому, что человеческий волос, лежащий на куске натурального нефрита, не загорится, даже если к нему поднести спичку.

Планетарное время исчисляется годами, в космосе время трудно определить. Человек, много путешествующий в космическом пространстве, стареет не так быстро, как тот, кто привязан к земле. Я не знаю, сколько лет было Вондару, но, судя по его знаниям, он был много старше моего отца. Мы уехали далеко от Ангкора, но вскоре вернулись. За это время у меня не появилось ни малейшей информации о космическом кольце, которую я мог бы сообщить отцу.

Я давно не был дома, но сразу понял, что там что-то не так. Фаскел стал старше. Когда я смотрел сначала на него, а потом на себя в отполированном зеркале моей матери, мне казалось, что он старше меня. Он стал более самоуверенным, исполняя обязанности помощника отца, и отдавал приказы даже в присутствии моего отца. А Хайвел Джерн даже не пытался остановить его.

Моя сестра вышла замуж. Её приданого хватило, чтобы стать женой сына советника, к вящему удовольствию моей матери. Несмотря на то, что после этого она исчезла из дома, словно никогда и не жила в нём, слова «моя дочь – жена лорда советника» не сходили с губ матери, что делало мою сестру подобной призраку.

Я больше не был желанным гостем в этом доме. Фаскел всячески скрывал своё недовольство моим возвращением. Однако в моём присутствии он становился чрезмерно предупредительным, несмотря на то, что я не делал ничего, что могло бы вызвать у него опасения, что я намерен занять его место. Когда-то я думал, что магазин – это всё, о чём можно мечтать. Но со временем я понял, что другие миры открывают передо мной столько возможностей, что было бы глупо потратить на него свою жизнь. Меня удивляло, как отец мог выбрать такой путь.

Отец расспрашивал меня о путешествиях, и я проводил много времени в его внутреннем офисе, рассказывая, не без удовольствия, всё, о чём узнал, хотя время от времени он делал мне замечания, которые уязвляли моё самолюбие. Мне было ясно, что большую часть из того, что я рассказывал, он уже знал.

После того как первый порыв энтузиазма прошел, мне стало абсолютно ясно, что когда мой отец слушал, он слышал или пытался услышать больше, чем просто поток красноречия. За своим интересом он прятал озабоченность, не связанную со мной или моими открытиями. Он не упоминал космическое кольцо, да и у меня не было особого желания поднимать эту тему. Он ни разу не достал сокровище, чтобы, как раньше, поразмышлять о нём.

Я не пробыл и четырёх дней дома, как тучи над ним стали сгущаться. Как и все магазины, наш должен был быть закрыт на время фестиваля. В праздники все развлекались, переходя из дома в дом, и устраивали вечеринки. За столом мать с гордостью рассказывала о поездке к Дарине и о приглашении покататься на катере по реке с советником и его друзьями. Когда она закончила, мой отец покачал головой и объявил, что он останется дома. Возможно, в последнее время моя мать и стала более уверенной, но я никогда не видел, чтобы она перечила отцу. На этот раз её гнев достиг апогея, и она закричала, что пусть отец поступает, как ему заблагорассудится, но остальные поедут. Он согласился, и мне пришлось присоединиться к вечеринке, которая показалась довольно скучной. У матери появилась новая надежда: Фаскел не отходил от племянницы советника. Хотя мне показалась, что эта леди обменивалась улыбками с несколькими молодыми людьми, и их взгляды, брошенные на Фаскела, были не очень дружелюбными. Я же сопровождал мать и думаю, что доставил ей удовольствие тем, что ответил на все вопросы советника о других мирах.

По мере того как катер скользил вниз по реке, во мне росло беспокойство. Я постоянно думал об отце и о том, с кем он собирается встретиться в закрытом магазине. Он намекнул мне, что собирается остаться дома не из-за того, что ему будет скучно на катере, а потому что хочет остаться дома один для встречи с каким-то человеком.

К отцу регулярно приходили люди, которых он хотел скрыть от своего семейства. Многие скрывали свои лица, используя темноту в качестве прикрытия. Скорее всего, властям было известно, что он имеет дело с вещами сомнительного происхождения. Однако никто не пытался выступить против него. У Воровской гильдии длинные руки, и она всегда защищает тех, кто находится у неё в услужении. Внешне создавалось впечатление, что отец отошёл от дел. Но разве можно уйти из Гильдии? Молва говорит, что нет.

Что-то в поведении отца в этот раз беспокоило меня. Он ждал и в то же время боялся предстоящей встречи. Чем больше я думал об этом, тем больше мне казалось, что страх – если это можно назвать страхом – действительно охватил отца. Наверное он был прав, предполагая, что путешествия сделали меня более чувствительным, потому что этого не замечали остальные.

Я покинул катер, придумав отговорку, что мне нужно встретиться с Вондаром. Но, думаю, мать не поверила. Я вызвал одну из наёмных лодок и приказал гребцу как можно быстрее вернуться в порт. Однако водные пути были так переполнены, что мы еле ползли. Я сидел в лодке напряжённо, стиснув руки.

Когда мы пристали к берегу, я обнаружил, что улицы тоже переполнены. Я стал нетерпеливо протискиваться сквозь толпу, не обращая внимания на проклятия, посылаемые мне в спину. Дверь магазина была по-прежнему заперта, и мне пришлось пройти через сад к задней двери.

Нащупав дверной замок и приложив к нему большой палец, чтобы открыть, я вдруг вновь ощутил беспокойство. В комнатах было темно и прохладно. Я остановился у двери, ведущей в магазин, и прислушался. Если отец всё ещё беседовал со своим таинственным посетителем, то он не похвалил бы меня за вторжение. Однако когда я постучал, тишина была мне ответом.

Я толкнул дверь, но она лишь слегка поддалась, и мне пришлось со всей силы упереться в неё плечом, чтобы открыть. Затем я услышал скрежет дерева по камню и увидел, что перевёрнутый стол моего отца блокирует вход. Я нажал со всей силы и оказался в комнате. Отец сидел на стуле, а верёвки, которыми он был связан, испачканы кровью. Его глаза глядели на меня с яростью, словно выражая протест против того, что с ним произошло. Но это был взгляд мёртвого человека. В комнате было всё перевёрнуто вверх дном, некоторые ящички разбиты вдребезги, словно тот, кто искал здесь что-то, не найдя нужную вещь, выплеснул таким образом свой гнев.

В различных мирах существуют различные верования относительно смерти и того, что будет после неё. Можно ли не признавать, что они правдивы? Нет доказательств ни за, ни против. Мой отец был мёртв, когда я пришёл, и смерть эта была насильственная. Но я чувствовал, что воздух в комнате был пропитан его желанием, его стремлением отомстить. Я знал, что сказал бы он, если бы ему удалось вдруг заговорить.

Я прошёл мимо него и нашёл неприметный резной узор на стене. Я приложил к нему большой палец, как он учил меня. Дверца открылась, но с трудом. Возможно, её давно не открывали. Я взял из тайника мешочек, чувствуя сквозь ткань кольцо, и показал отцу, словно он мог увидеть, что оно у меня. Я пообещал, что буду искать, то, что искал он, и возможно смогу найти его убийц. Я был уверен, что кольцо имеет прямое отношение к его смерти.

Однако это был не последний удар, постигший меня на Ангкоре. После того как прибыли представители власти и семья собралась, чтобы ответить на их вопросы, та, которую я всегда называл матерью, повернулась ко мне и произнесла тоном, не терпящим возражений:

– Фаскел хозяин здесь, так как он плоть и кровь моя. Он – наследник моего отца, который был здесь хозяином до того, как появился Хайвел Джерн. И я готова засвидетельствовать это перед советником.

То, что она всегда отдавала предпочтение Фаскелу, не было для меня открытием. Но сейчас в её словах сквозил холод, которого я не мог понять. Она продолжала:

– Ты всего лишь приёмный ребёнок, Мердок, хотя я не относилась к тебе из-за этого хуже. Любой может это подтвердить.

Приёмный ребёнок… Из тех новорожденных, которых забирают из густонаселённых миров и переправляют на пограничные планеты, чтобы разнообразить популяцию. Закон предписывает растить и воспитывать таких детей, как родных. Я знал, что такие люди существуют на любой планете, но никогда о них не задумывался. Меня не очень взволновало, что мать не была мне родной. Ужаснуло меня то, что я не сын Хайвела Джерна. Мать отпрянула от меня, так как должно быть увидела этот ужас в моих глазах. Но ей не о чем было беспокоиться, так как я в тот же момент повернулся и вышел из этой комнаты, из этого дома, а позже улетел с Ангкора. Единственное, что я получил в качестве наследства, было кольцо из космоса.

Глава третья

Когда я проснулся, факел в стене святилища с треском догорал. Что же сказал голос? Я буду здесь под защитой, пока не догорит четвёртый факел. Я посмотрел на пол и увидел, что там лежат ещё три факела. Я встал, чтобы вынуть из стены догорающий факел и зажечь новый.

А что же будет потом, когда сгорят все четыре? Меня опять выбросят на улицы Кунга-сити? Время от времени я задавал свои вопросы вслух, но никто не отвечал мне. Дважды я исследовал стены, пытаясь найти искусно замаскированный выход. Если верить моему хронометру, я провёл здесь уже целую ночь и половину следующего дня. Из этого я рассчитал, что четырёх факелов должно хватить на три дня. Но корабль, на котором мы с Вондаром забронировали места, взлетит задолго до этого. Капитан не станет беспокоиться из-за двух пассажиров, которые так и не поднялись на борт. На планете пассажиры сами за себя. Капитан предпринял бы попытку спасти члена своего экипажа, потому что команда корабля становится со временем такой же сплочённой, как семья или клан. Но ради чужака он вряд ли стал бы стараться. Так остался ли у меня хоть какой-нибудь шанс? Наблюдают ли за мной? Как хозяева этого места узнают, когда догорит последний факел? Или же, живя здесь годами и привыкнув к своим обязанностям, они могут приблизительно определить, когда это случится? Какую цель они преследуют? Какую выгоду извлекают из своих услуг? Возможно, в храме примут дар для господа? Мне это место всё ещё казалось каким-то религиозным учреждением.

Я вновь лёг на кровать лицом к стене и спиной к комнате и старался действовать осторожно, так как всё ещё думал, что за мной могут следить. Если я не воспользуюсь этой последней возможностью, то мне больше не на что будет надеяться. На поясе у меня было два кармашка. Двумя пальцами я нащупал гладкую поверхность драгоценных камней. Я осторожно взял их в руку, стараясь лежать тихо, чтобы наблюдающие за мной подумали, будто я сплю.

Лучшее из того, что у нас было, Вондар уже сдал в камеру хранения на корабле. В конце концов они попадут в кладовую ювелира, которому предназначались, и будут ждать там того, кто никогда не придёт за ними.

Камни, имеющиеся у меня, были менее ценными или считались таковыми на внутренних планетах. Только два из них могли привлечь внимание. Оба были результатом моей собственной торговой деятельности. Один из них – резной кристалл в форме головы демона с рубинами вместо глаз и клыками из жёлтого сапфира, маленькая антикварная вещица. Само мастерство резьбы может сделать его весьма привлекательным на этой планете. Второй – амулет из красного жадеита величиной с ноготь большого пальца. Это был один из тех камней, которые люди с Гамбула держат в руках, когда говорят о делах. На человека, держащего этот камень, снисходит ощущение умиротворённости. И, должно быть, жадеит был выбран в качестве такого «успокоительного средства» не напрасно.

Интересно, сколько стоит жизнь? Я, конечно, мог бы опустошить свои потайные карманы, но у меня должен был остаться резерв на случай, если первоначальный план не удастся. Эти два камня были лучшими из моего запаса. Я перевернулся и сел. Новый факел светил ярче прежнего.

Мой взгляд упал на столик. Я пересёк комнату, сел на один из стульев, стоящих подле столика, и выложил камни на его поверхность. Я не стал повышать голос, а постарался вести себя как торговец на рынке.

– Говорят, что всё в мире имеет свою цену, – начал я, словно обращаясь к невидимому собеседнику, сидящему напротив. – Есть продавцы, а есть покупатели. Я чужой в вашей стране, на вашей планете Танф. Меня преследуют, хотя я ни в чём не виноват. Мой друг и наставник мёртв, убит, хотя тоже ни в чём не виноват. С каких пор Люди в Зелёном выбирают иноверцев, чтобы умилостивить своего господина? Разве не сказано, что человек, принесённый в жертву насильно, не будет принят тем, для кого он предназначен?

Да, я убил, но лишь защищая себя. И я готов заплатить за это. Но помните, я из другого мира и не обязан нести ответственность по вашим законам, так как нарушил их не намеренно и без умысла. Поэтому отвечать за содеянное я стану только перед своими властями.

Слышал ли меня кто-нибудь? Или Танф так удалён от цивилизованных миров, что может не подчиняться законам Конфедерации? Каким образом местные священники заботятся о соблюдении правил, установленных находящимися на расстоянии нескольких световых лет отсюда? Я не тешил себя надеждой, что смерть Вондара приведёт в действие какие-либо силы, которые призовут к ответу жителей Танфа. Как и вольные торговцы, мы понимали, что, путешествуя по межпланетному пространству, подвергаем себя опасности.

– Я заплачу за содеянное, – повторил я, борясь с возрастающим волнением и заставляя свой голос звучать спокойно. После чего раскрыл ладонь и показал лежащий в ней камень.

– У этого камня есть достоинства. Тот, кто держит его в руке в то время, когда думает или говорит о делах, сохраняет спокойствие и ясность ума.

Я старался говорить витиевато, подражая местному наречию и употребляя слова, характерные для состоятельных людей. Иногда эти мелочи имеют огромное значение.

– К этому камню я добавлю талисман. – Теперь я выставил на обозрение резной кристалл, повернув его злобной физиономией вверх. – Как вы видите, на нём вырезано изображение демона Умфала. (На самом деле это было не так. Ведь кристалл был из мира, где этот кошмарный демон неизвестен. Просто изображённое здесь существо очень походило на изображения Умфала, которые мне приходилось видеть.) Достаточно прикрепить его на налобную повязку, и можно не бояться больше этого красноглазого. Увидев собственное лицо, Умфал обратится в бегство, не так ли? Таким образом я плачу двойную цену за пролитую кровь. Я даю вам камень, который даёт человеку мудрость, и камень, который защищает от того, кто прилетает по ночам с северным ветром.

Прогоняя от себя мысль, что, возможно, разговариваю лишь с бессловесными стенами, я произнёс:

– В вашем порту находится корабль вольных торговцев. За этот выкуп я прошу вас позволить мне поговорить с капитаном этого корабля.

Затем я снова сел в тишине, глядя на камни, лежащие на столе и силясь услышать малейший звук, который подтвердил бы, что я услышан. Мне не хотелось верить, что через некоторое время я потеряю неприкосновенность, и что у попавшего сюда нет выхода.

Вдруг я услышал щелчок. Или это мне только показалось? Мог ли я поверить, что действительно услышал этот звук? Он прозвучал у меня за спиной. Я подождал некоторое время, потом встал и подошёл к нише в стене, будто собираясь напиться из бутыли. В маленькой корзинке, стоявшей рядом, лежал плоский пирожок, которого не было раньше. Я вновь взял столь притягательный для меня колокольчик и собрался звонить, но вдруг корзина привлекла моё внимание. Её подвинули, и на пыльной поверхности остались следы. По ним можно было догадаться, что камень позади корзины поворачивается.

Стало быть, щелчок мне не послышался. В стене было отверстие, через которое за мной наблюдали. Они обеспечили меня едой. Пирог был рассыпчатый и источал запах сыра, словно был обмазан им. На для моего инопланетного вкуса пирог был неприятным, но я всё же съел его. Голод – не тётка.

Ожидание – мучительнейшее из испытаний, и мне предстояло перенести его. Факел догорал, и я собирался уже зажечь следующий, как вдруг в дверях внезапно появился человек. Я потянулся за лазером, но он взял меня на прицел прежде, чем моя рука коснулась оружия.

– Не двигаться! – произнёс он на бейсике и сделал шаг или два внутрь комнаты. – Протяни руки!

Он был инопланетчиком и одет в форму вольного торговца, с эмблемой старшего помощника на воротнике. Я глубоко вздохнул. Они выполнили мою просьбу.

– У тебя к нам предложение? Говори. – Он смотрел на меня пристально и довольно равнодушно. Говорил он со мной отрывисто и неохотно, словно находился здесь против воли и чего-то опасался.

– Мне нужно место на корабле, – коротко ответил я. Он отошёл назад, прислонился к стене и настороженно посмотрел на меня. От капитана корабля вольных торговцев требуется больше, чем быть просто коммерсантом. Он не может позволить себе расслабиться, успокоиться и потерять быстроту реакции, хотя и является торговцем, а не бойцом.

– А осмелишься ли ты выйти отсюда на улицу, когда добрая половина города готова разорвать тебя на части? – возразил он. Его лазер был всё ещё нацелен мне на грудь. В его взгляде читалось, что мне не удалось вызвать его сочувствия. Вольные торговцы представляют собой клан, который обособленно существует на своих кораблях, а я был не их поля ягода.

– Скажи мне, что ты слышал обо мне. – Теперь мне нужно было показать, что я умею вести переговоры, чтобы спасти свою жизнь.

– Я слышал, что ты затеял ссору с одним священником и убил другого.

– Я торгую драгоценными камнями, а кроме того я ученик Вондара Астла. Известно тебе это имя?

– Да, я слышал о нём. Он путешествует по далёким планетам. Но что с того? Разве это оправдывает совершённое тобой преступление?

– Преступления не было.

Как же объяснить ему, чтобы он поверил?

– Неужели ты веришь, что человек в здравом уме станет ворошить осиное гнездо? Мы зашли в таверну «Пятнистый ворон». Все наши дела здесь были завершены, и мы купили билеты на «Войринджер». Потом зашли Люди в Зелёном и начали вращать свой дьявольский волчок. Мы считали, что нам, людям из другого мира, ничто не грозит. Но когда стрелка остановилась, она указала на меня и Вондара. Тогда Зелёные попытались схватить нас.

– Но почему? – Я увидел недоверие в его глазах. – Они не играют в эти игры с людьми из других миров.

– Мы тоже так думали. Однако они сделали это. А Вондара закололи, когда он попытался оказать сопротивление. Я же сразил лазером священника и сумел убежать. Я слышал об этом святилище, и вот я здесь.

– Скажи мне, каково из себя клеймо Вондара Астла, но предупреждаю, я его видел, и ты не сможешь меня обмануть, – он говорил так, словно стрелял из лазера.

– Полумесяц, оправленный в опал, с печаткой между рогами, на которой расположена голова грифона сделанная из огненного камня, – немедленно ответил я, удивляясь, откуда этот человек может знать о личном клейме гемолога, которое показывают лишь равным по званию.

Он кивнул и убрал лазер в кобуру.

– Какие враги были здесь у Астла?

Эта мысль не давала покоя и мне, хотя здесь у меня было достаточно времени для раздумий. Вполне возможно, что кто-то настолько жаждал мести, что устроил убийство моего учителя. Подразумевается, что демон выбирает свою жертву сам, без помощи священнослужителей. Однако ходят слухи, что иногда он принимает помощь смертных. Дар, возложенный на алтарь, может умилостивить Людей в Зелёном и их господина. При этом конфликтов с местными властями никогда не было. Мы посетили Хамзара, ознакомились с его товарами, купили то, что Вондар посчитал нужным, обменялись последними новостями. Мы также посетили рынок кочевников, поторговались насчёт необработанных кристаллов, добытых в соляных пустынях, и обе стороны остались довольны сделкой. Я не видел никакой связи с тем, что случилось с нами позже. Мне пришлось принять правду такой, какая она есть.

– Возможно, что проблемы у него были совсем не на Танфе, – произнёс старший помощник. При этом он посмотрел на меня так, словно я сейчас же назову ему имя и причину. Подождав, он продолжал:

– Некоторые удары бывают направлены издалека. Захочешь ли ты потом отомстить за своего учителя, дело твоё. Если ты только выйдешь живым отсюда. Что ты хочешь от нас и как собираешься попасть на корабль?

– Как? Я хорошо оплачу свой проезд до ближайшей планеты. И не говорите, – тут я осмелился немного поднажать, так как терять мне было всё равно нечего, – что не сможете меня вытащить отсюда, если захотите. Возможности вольных торговцев всем известны.

– Мы заботимся только о своих, а ты не один из нас.

– Но вы заботитесь и своих грузах. Так что считайте меня своим грузом. Очень ценным грузом.

Внезапно он улыбнулся:

– Грузом?

Затем его улыбка исчезла, и он посмотрел на меня так, словно хотел превратить своим взглядом в коробку или тюк и спрятать в хранилище своего корабля.

– Ты говоришь, что заплатишь, – оживился он. – Чем и сколько?

Я отвернулся и нащупал потайной карман. Затем показал, что у меня было. Камни вспыхнули при свете факела. Это была моя прибыль за полгода самостоятельной торговли. Два камня замечательно сочетались друг с другом. Это были глаза Келема, золотисто-пурпурные с зелёными прожилками внутри. Если смотреть на них долго, цвет приходит в движение. За них, конечно, нельзя было получить очень больших денег. Но если продавать с умом, то можно было выручить сумму, какую средний торговец получает за целое путешествие. Это было самое лучшее из всего, что я имел, и, думаю, он об этом догадался.

Он не стал торговаться или занижать стоимость камней. Не знаю, испытывал ли он ко мне симпатию. Но он посмотрел сначала на камни, потом на меня, кивнул и, протянув руку, накрыл ладонью камни, показывая тем самым, что знает законы нашей торговли. Вольные торговцы интересуются любым товаром и имеют дело с разными людьми.

– Идём!

Я последовал за ним, оставив свои подношения на столике, будучи при этом доволен, что неизвестные выполнили свою часть соглашения. Мы снова оказались в холле, где факелы подсвечивали глаза божества. Только теперь они были погашены, и сквозь отверстия в двери я увидел свет дня. Старший помощник остановился и поднял с пола свёрток. Развернув его, он показал мне потёртый китель и фуражку члена бригады.

– Надевай.

Я рассмеялся, чувствуя, что у меня слегка закружилась голова.

– Похоже, что вы всё приготовили заранее, – сказал я, надевая через голову китель и застёгивая его у ворота и у ремня. Он был мне немного маловат.

– Приготовили… – он запнулся. – Новости распространяются быстро. Мой капитан знал Астла. Поэтому когда нам сообщили о тебе, он очень заинтересовался.

По тому, как он сжал губы, я понял, что больше не получу от него никакой информации. Меня приободрил тот факт, что он пришёл сюда, чтобы меня спасти, хотя я всё же предпочёл бы держать в руке оружие.

Как я понял, мы не собирались выходить через главную дверь, потому что мой спутник быстро подошёл к стене слева от нас и стукнул по ней. Несмотря на то, что такого удара было недостаточно, чтобы сдвинуть тяжёлый камень, стена отодвинулась, открывая ещё один узкий проход. Мой спутник уверенно шагнул туда, призывая следовать за ним. Когда стена закрылась за нашей спиной, мы оказались в кромешной тьме, что напомнило мне недавнее бегство по тёмным переулкам.

Проход был настолько узкий, что мы задевали плечами стены. Мой проводник внезапно остановился, и я налетел на него. Затем раздался щелчок, и меня ослепил яркий свет.

– Идём! – он взял меня за руку и потянул за собой. Я щурился от яркого солнца. Мы находились в переулке, заставленном контейнерами с отходами. Какие-то существа выскакивали у нас из-под ног и удирали. Одно из них зашипело на моего проводника. Он пнул его ногой и выругался. Шесть шагов, и мы оказались на улице почище. Я с трудом сдерживался, чтобы не бежать и не смотреть по сторонам в поисках погони. Я затем постарался напустить на себя равнодушие и не отставать от своего спутника.

Наконец мы миновали ворота порта. Как я и предполагал, «Войринджер» уже улетел, и в порту оставался только торговый корабль. Он стоял, опираясь стабилизаторами в выжженную землю. Проводник схватил меня за рукав.

– Похоже, проблемы…

Но я уже заметил людей в яркой одежде, которые толпились около корабля. Вероятно, они решили, что преследуемому больше некуда бежать, кроме этого последнего корабля.

– Ты напился! Опять напился! – зашипел на меня мой спутник, совсем как то животное в переулке. – Так надо, – добавил он тише.

Я успел заметить, что он собирается меня ударить, но был совершенно не готов к этому. Резкая боль пронзила мою челюсть. Должно быть, в тот же момент я упал и потерял сознание, так как на этом мои воспоминания о Танфе обрываются.

В моём мозгу стучали миниатюрные молоточки, а вокруг головы всё туже затягивался медный обруч. А я не мог даже поднять руку, чтобы попытаться прекратить эти муки. Вдруг меня окатили водой, и я начал хватать ртом воздух. Мне показалось, что на мгновение молоточки стихли, и я открыл глаза.

Надо мной склонилось лицо, два лица. Одно было совсем близко, а другое на некотором отдалении, и я видел его расплывчато. Первое было покрыто волосами. У этого существа были жёлто-зелёные глаза и уши с кисточками. Оно открыло рот, обрамлённый чёрными губами, и я увидел клинообразную пасть с клыками и закрученный шероховатый язык. Лицо его было очень маленьким.

Теперь передо мной оказалось то, что побольше, и я попытался сосредоточиться на нём. Оно было загорелое с коротко подстриженными волосами. В остальном это было обычное лицо члена экипажа корабля, без возраста и без эмоций.

Я услышал:

– Ну вот, ты снова с нами…

Снова? Снова где? Что-то шевельнулось в памяти. Снова в святилище? Нет! Я попытался сесть, но голова закружилась так, что меня затошнило. Чьи-то грубые руки снова уложили меня. Я вдруг почувствовал вибрацию, которую не могли производить стены в Кунга-сити. Значит, я на борту корабля, находящегося в полёте. Вслед за этим открытием по моему телу разлилась волна облегчения, повергшая меня в состояние, напоминающее не то сон, не то забытье.

Вот так я оказался на борту «Вестриса», однако в первые дни полёта доставлял больше хлопот, чем обычные пассажиры. Старший помощник ударил меня, чтобы пронести на борт, выдавая за пьяного. Похоже, я оказался более хлипкого телосложения, чем те, кому уже приходилось иметь дело с его кулаками. Поэтому находился без сознания дольше, чем этого хотелось бы врачу. Полностью придя в себя, я увидел, что лежу в тесном помещении, которое обычно используют для тяжелобольных. Через некоторое время я встретился с капитаном Айшараном. Как все вольные торговцы, он был рождён и воспитан на корабле и со временем всё больше отдалялся от людей, постоянно живущих на планетах. Все мои предыдущие встречи с вольными торговцами носили случайный характер, и теперь мне становилось не по себе от общения с ними. Я рассказал капитану свою историю, и он выслушал. После этого спросил, кто мог желать Вондару смерти, но я этого не знал. Я был уверен, что Вондар и капитан были в прошлом как-то связаны между собой. Но капитан ничего не объяснял, а я не осмеливался расспрашивать его. Достаточно было того, что он взял меня с собой в другой мир, где я смогу найти людей, знающих меня как ученика Вондара Астла.

У меня было достаточно времени, чтобы подумать о своём будущем. Ведь путешествие в космосе такое скучное. Члены экипажа придумывают себе различные увлечения, чтобы занять ум и руки. Мне же оставалось лишь думать. И мысли мои были очень неприятны.

У Астла были связи во многих мирах, и я надеялся, что один или два человека согласятся взять меня на работу. Я знал камни на уровне торговца, но не был ювелиром. Я не хотел оседлого существования, так как слишком проникся образом жизни Вондара. Мои потайные кармашки стали намного легче, и мне нужно добраться до порта, чтобы взять денег из прежних запасов. Однако мои денежные ресурсы были ограничены. Я не мог продолжать дело в одиночку. А таких, как Вондар Астл, желающих взять учеников, было очень мало, если вообще были такие.

Так что же скрывалось за смертью Вондара? Я пришёл к выводу, что она была организована, но не самими Зелёными. Но как я ни напрягал память, не мог припомнить ни одного случая, который дал бы кому-нибудь повод желать смерти Вондара. А может не только его смерти. Ведь Люди в Зелёном набросились на нас обоих.

Это был уже второй случай, когда смерть подошла так близко ко мне. Я вновь подумал о своём отце, так как для меня он навсегда останется отцом. Ведь он относился ко мне как к родному сыну и выбрал для меня лучшее будущее, возможно, предвидя, как могут повернуться события после его смерти. Кто приходил к нему в тот день? А кольцо из космоса? Я нащупал последний, самый глубокий кармашек – не стал его открывать, а лишь дотронулся сквозь него до шероховатой поверхности кольца. Прав ли я, думая, что именно его искал таинственный посетитель у моего отца? А если так, то может… Нет, я не мог представить, что смерть моего отца была связана каким-то образом с тем, что произошло на Танфе. Все вещи жертв Людей в Зелёном достаются им и приносятся в дар демону. Таким образом, и моё кольцо досталось бы им.

У меня были только разрозненные факты, и я мог бы без конца строить различные предположения, не имея возможности узнать, близки ли какие-то из них к истине. Со временем я начну искать возможности заработать себе на жизнь, и тогда мне придётся выяснить, кому понадобилась смерть Вондара.

Я был всё ещё далёк от решения своей двойной проблемы, когда «Вестрис» стал готовиться к приземлению, но не на ту планету, которая могла быть моей целью, а на одну из малонаселенных. Старший помощник Остренд не стал в подробностях рассказывать мне о причинах приземления на этой планете. Вокруг была земля, покрытая бурной растительностью и, на мой взгляд, слишком жарко. Здесь жили непохожие на людей существа, торгующие веществом, получаемым из особого сорта растений, которое служило для медицинских целей. В обмен на это вещество «Вестрис» привёз икру моллюсков, которая считалась здесь большим деликатесом.

– Это должно тебя заинтересовать. – Остренд вытащил из шкатулки три предмета и расположил их на крышке своего откидного стола.

Передо мной лежали три розовато-фиолетовые фигурки. Я взял лупу, чтобы получше рассмотреть их. Это действительно были фигурки, изображающие демонов, таинственные и немного нелепые. Именно такими представляют себе демонов художники с Танфа. Казалось, они были сделаны из перламутра, но не вырезаны из него. Я никогда не видел ничего подобного раньше. Эти диковинки наверняка привлекли бы внимание коллекционера редкостей.

– Здесь живёт человек по имени Самскар. Он разводит моллюсков и экспериментирует с ракообразными-мутантами. На этом держится наша торговля здесь. Всё здесь мутирует с такой быстротой, что невозможно сохранить чистоту породы. Он помещает внутрь мутирующей раковины крошечное металлическое зернышко и через три-четыре года получает вот это. Своего рода хобби. Если тебя это заинтересует, он может продать целую партию.

Я знал вольных торговцев и то, как ревностно они охраняют источники своих товаров. Если бы жемчужины-мутанты имели хоть какую-нибудь ценность, Остренд не сделал бы мне такого предложения. А может он хочет проверить меня или устроил мне ловушку? Теперь я во всём видел опасность. Всё это выглядело так, словно он хотел вынудить меня нарушить закон их корабля. Но я, разумеется, не высказал эту мысль вслух. Пусть это будет ещё одна маленькая тайна вдобавок к остальным. Я проявил неподдельный интерес и даже задумался о том, что могу предложить взамен. Однако я не собирался вкладывать в это рискованное предприятие те немногие средства, которые у меня оставались. Кроме того, мне не хотелось совершать какие-либо торговые сделки без согласия на то членов экипажа.

Глава четвертая

Ввиду того, что вольные торговцы представляют собой закрытый для посторонних клан, я был предоставлен большей частью сам себе. Со мной никто не общался, кроме одного члена экипажа. Шерстистое существо, которое я увидел перед собой, очнувшись на корабле, снова и снова встречалось мне. Для Валькирии, корабельной кошки, я представлял огромный интерес. Поэтому она много времени проводила в отведённой мне каюте, свернувшись на кровати или на полу, и рассматривала меня. Я не привык к общению с животными, и её внимание поначалу раздражало меня. Мне не удавалось отделаться от мысли, что за этими круглыми немигающими глазами скрывается разум, фиксирующий каждое моё движение, анализирующий и оценивающий всё, что я делаю. Но со временем я стал терпимее относиться к ней. А когда мне стало очевидно, что никто из членов команды не собирается завязывать со мной отношений, выходящих за рамки холодной вежливости, я обнаружил, что разговариваю с ней за неимением других собеседников. Между собой вольные торговцы разговаривали на своём языке, который был мне непонятен, поэтому все попытки следить за их разговорами оказывались бесплодными.

После разговора с Острендом я вернулся в своё жилище и обнаружил, что Валькирия с наслаждением растянулась на моей кровати. Это было гибкое красивое существо с коротким густым мехом. Её шубка было серебристо-серой, кроме хвоста, на котором были тёмные полосы. Иногда она начинала проявлять свою привязанность. Вот и теперь она подняла голову, чтобы потереться о мою руку, и замурлыкала. Поскольку такие проявления чувств с её стороны были редкостью, я почувствовал себя польщённым и продолжал гладить её, обдумывая предложение старшего помощника.

Корабль совершил посадку недалеко от фактории, где команда «Вестриса» бывала и раньше. Здесь не было городов, и местные жители вели кочевой образ жизни, путешествуя семьями вдоль рек от одной болотистой местности к другой. Несколько наиболее цивилизованных и предприимчивых кланов организовали поселения возле тех мест, где можно было разводить ракообразных. Эти поселения представляли собой скопление хлипких тростниковых хижин.

Я сделал инвентаризацию своих скудных пожитков, пытаясь найти что-нибудь, что может пригодиться мне при обмене. Несколько мелких камешков в моём потайном кармашке должны были остаться в неприкосновенности. Кроме того, они вряд ли заинтересовали бы Самскара. Мне было жаль вещей, оставленных в гостинице на Танфе, и багажа, который был отправлен с грузовым кораблём. Но не это было моей основной потерей на Танфе. Меняться мне было не на что. Я сказал об этом Валькирии, на что она широко зевнула и слегка укусила меня за руку, давая понять, что с неё хватит ласк.

И всё же, когда мы приземлились, я присоединился к группе, вышедшей на поверхность. Путешественник всегда рад возможности почувствовать под ногами твёрдую землю, если только он не предан космосу, как вольный торговец. И даже вольный торговец нуждается время от времени в земле.

Как только мы по спущенному вниз трапу сошли на землю, нам в нос ударил резкий запах. Он был сильнее, чем запах выжженной земли. Так пахнут химикалии. Вонь была настолько сильной, что хотелось заткнуть нос. Остренд объяснил, что местные жители предпочитают этот район из-за горячих источников и вулканической активности. Теперь мы могли разглядеть скалы, которым вода и испарения придали причудливые формы. Время от времени из отверстий в земле прорывался отвратительно пахнущий пар.

За пределами этой измученной земли виднелась голубоватая листва болотных растений, многочисленные ручейки питали жёлтую реку. Жар испарений, перемешанный со зловонием химикатов, был удушающим. Мы кашляли и плевались, пробираясь по берегу реки в поисках нужного нам поселения.

Остренд остановился, зажав лоток с товарами между рукой и бедром, и с недоумением огляделся вокруг. После того, что он мне рассказывал, я ожидал увидеть примитивные дома. Но то, что предстало нашему взору, скорее напоминало руины.

Тут и там виднелись кучи дурно пахнущего тростника, от которых кусками отваливался засохший ил. Среди этого мусора не наблюдалось никакого движения. Лишь только какое-то существо с кожистыми крыльями, скорее похожее на ящерицу, чем на птицу, поднялось с громким криком и, делая неуклюжие взмахи крыльями, полетело через реку. Вольные торговцы столпились около Остренда и озирались вокруг, словно внезапно почувствовали западню.

Старший помощник вынул из-за пояса тонкий металлический прут. В его руках он принялся увеличиваться в размерах, пока не стал вдвое больше его роста. Прежде чем воткнуть шест в мягкий ил на берегу реки, он прикрепил к его концу маленький ярко жёлтый флажок. Из отдельных реплик я понял, что, судя по всему, деревню давно покинули. И нам остаётся лишь ждать возвращения местных жителей, если они вообще могут теперь вернуться. Но так как визиты «Вестриса» были регулярными, встреча с местными жителями вполне могла состояться, если, конечно, какое-нибудь несчастье не положило этому обычаю конец.

Капитан Айшаран не обрадовался этому известию, но воспринял его философски, как и положено любому вольному торговцу. Хотя его корабль и не имел никакого чёткого расписания, он не мог оставаться здесь слишком долго. Всё же эта неудача нарушала планы капитана и потребовала внести в них некоторые изменения, которые помогли бы возместить убытки.

Потом Остренд довольно долго совещался с капитаном, а члены команды спорили о том, что же могло произойти, и по очереди несли вахту у флажка. Поскольку я не принимал участия во всём этом, то дал волю своему любопытству и пошёл изучать окрестности, стараясь всё же держать в поле зрения вздёрнутый вверх нос корабля. Кроме горячих источников, которые вскоре мне надоели, смотреть здесь было не на что. Кроме того, жар и запах, исходящие от них, были слишком сильны, чтобы долго находиться возле них. Та летающая тварь, которую мы видели у заброшенного поселения, была единственным живым существом, замеченным мной в этих краях. Даже насекомые здесь были редкостью, а может, просто опасались близости корабля. Наконец я присел на корточки у одного из небольших ручейков, вытекающих из долины горячих источников, собираясь исследовать его на наличие золотоносного песка. Во мне проснулся азарт охотника за драгоценными камнями. Я зачерпнул горсть песка, но ничего не нашёл.

Среди этой грязи мне попались какие-то шарики тусклого чёрного цвета, не похожие на минералы, с ворсистой поверхностью. Я отделил их от песка и других камней при помощи палочки и обнаружил, что они очень твёрдые. Я попробовал ударить по ним камнем, но не только не расколол, но даже не повредил гладкую поверхность. Это не были семена или что-то растительное. Мой интерес к ним возрос. Я выложил их в ряд около дюжины, опасаясь прикасаться пальцами. На многих планетах человека подстерегают ловушки, устроенные природой. Эти шарики не обладали ни красотой, ни ценностью, но контраст между их кажущейся мягкостью и тем, какими твёрдыми они были на самом деле, оказался таким разительным, что я решил взять с собой три штуки, чтобы потом получше изучить их. Есть такие драгоценные камни, которые нужно «очистить», обработать слой за слоем их непривлекательную поверхность. Камень, который с виду ничего не стоит, может оказаться очень ценным. У меня были смутные идеи насчёт того, что эти шарики скрывают нечто неожиданное под своей ворсистой поверхностью, хотя у меня не было ни инструментов, ни навыка, чтобы проверить это.

Я как раз заворачивал свою находку, когда появилась Валькирия, уверенно вышагивая с присущей ей изысканностью манер по берегу маленького ручейка. Она приближалась ко мне, опустив нос к земле, совсем как гончая, идущая по свежему следу. Она явно принюхивалась к чему-то, что привлекло её внимание. Затем она приблизилась к оставленным мною шарикам и стала жадно обнюхивать их. Моё человеческое обоняние не чувствовало никакого запаха, однако обоняние кошки – совсем другое дело. Припав к земле, она начала лизать самый большой. Испугавшись за кошку, я попытался отбросить шарик в сторону. Но она прижала уши, зарычала и молниеносно выпустила когти, отпугивая меня. Я отпрянул, облизывая оцарапанные пальцы. Валькирия охраняла своё сокровище и не могла допустить чьего бы то ни было вмешательства.

Как только я отошёл, она вновь принялась лизать свою добычу. Она вновь и вновь брала шарик в пасть, а затем принималась изучать при помощи языка свою находку.

– Нашёл что-нибудь? – тень младшего помощника Остренда на меня упала, когда он поравнялся со мной.

– Что это? Ты когда-нибудь встречал такие? – я показал на шарики, разбросанные Валькирией.

Чизвит присел на корточки, чтобы получше рассмотреть их.

– Никогда не видел таких прежде. – Он огляделся по сторонам. – По правде сказать, этот ручей недавно здесь появился. Должно быть прорвало какую-нибудь яму с илом. Постой-ка! Уж не думаешь ли ты, что произошёл выброс газа? Он мог распугать этих «лягушек». Они любят вонь и жару, но, возможно, не выносят газа?

– Может быть. – Предположения, касающиеся исчезновения местных жителей, меня мало интересовали. Мне нужна была информация о найденных камнях. Может, они и не являлись таковыми, но другого названия им я не мог придумать.

– Говоришь, что никогда их не видел? А Валькирия была с вами, когда вы приземлялись здесь последний раз?

– Да. Она уже давно живёт на нашем корабле.

– А ты когда-нибудь видел, чтобы она так делала? – я указал на Валькирию, которая лежала, держа передними лапами камешек и облизывая его.

Чизвит уставился на кошку.

– Нет! Что она делает? Почему она лижет одну из этих штуковин? Как ты позволил ей?..

Он поднялся на ноги и сделал два шага. Вряд ли Валькирия видела, что к ней кто-то подходит. Скорее всего она почувствовала, что её находке угрожает опасность. Схватив камень в зубы, она подпрыгнула и бросилась прочь от корабля, петляя между скалами. Мы побежали за ней, но это было бесполезно. Скорее всего, она спряталась в какой-нибудь расщелине, чтобы спокойно насладиться своей находкой. Чизвит набросился на меня, требуя объяснений, почему я не отобрал у неё камень раньше. Я показал ему свою кровоточащую руку и рассказал о предпринятой мною попытке. Но парень сильно расстроился и начал рыскать по скалам, зовя Валькирию. Я не верил, что она выйдет из своего убежища раньше, чем ей этого захочется. Ведь всем известно, что кошки очень независимы. Всё же я последовал за Чизвитом, заглядывая в каждое углубление, в каждую пещеру, отодвигая камни.

Наконец мы нашли её. Она лежала на небольшом выступе под нависшей над ним скалой. Если бы не движения её головы, когда она лизала камень, мы прошли бы мимо. Её шубка сливалась с камнем, на котором она лежала. Чизвит опустился на колени и, ласково подзывая её, протянул руку. В тот же момент она прижала уши, зашипела, глотнула, и камень исчез!

Но она не могла его проглотить! Камень, который она стащила, был самым большим из тех, что я выудил из ручья. И кроме того, он не прошёл бы в её пищевод. Но факт был на лицо, и мы оба это видели. Она медленно выползла из своего убежища, облизываясь, словно только что плотно пообедала. Когда Чизвит подошёл к ней, она позволила взять себя на руки. Пока он её нёс, Валькирия поглаживала лапами его руку, громко мурлыкала и щурила глаза. Не похоже было, что проглоченный камень напугал её или причинил ей вред. Чизвит быстро побежал к кораблю, а я опустился на колени, чтобы осмотреть выступ, всё ещё надеясь, что камень закатился куда-то и не в силах поверить, что Валькирия его проглотила.

Однако на скале ничего не было. И если камень выпал, то сейчас он лежал бы передо мной. Но его не было. Я даже попытался просеять между пальцами мелкий гравий, но ничего не обнаружил. Я дотронулся указательным пальцем до камня. На нём было влажное пятно, возможно слюна Валькирии. В тот же момент я ощутил покалывание, даже шок. Я дотронулся до пятна ещё раз, но не почувствовал ничего, к тому же оно очень быстро высыхало.

– Говорю же вам, мы это видели! Она проглотила камень, странный чёрный камень… – раздавался в коридоре голос Чизвита, пока я шёл в каюту врача.

– Ты же видел рентгеновский снимок – у неё в глотке ничего нет. Послушай, парень, она не могла его проглотить. Должно быть он куда-то закатился.

– Нет, я тоже видел, – сказал я спокойно, войдя в дверь.

Валькирия сидела у врача на руках, восторженно урча, то, выпуская, то, пряча коготки. Казалось, она очень довольна собой и окружающими.

– В таком случае это был не камень, а что-то, что может перевариться, – уверенно ответил врач.

Я достал свою импровизированную сумку.

– Тогда как вы назовёте это? Один из них она проглотила. Я нашёл их в ручье.

Врач аккуратно положил Валькирию на кровать и жестом указал мне отнести сумку на его лабораторный столик. При свете корабельных ламп мохнатость камешков была более заметна. Врач взял какой-то инструмент и, коснувшись поверхности, попытался соскрести несколько волосков. Но нож наткнулся на камень.

– Я хочу повнимательнее изучить их. – Он смотрел на них также пристально, как и Валькирия.

– Почему бы и нет? – У него не было таких инструментов, как у гемолога, но, по крайней мере, он сможет сказать из чего они. Камни возбудили в нём такой интерес, что он наверняка не успокоится, пока не разгадает загадку. Затем я посмотрел на Валькирию. Поверхность стола, где лежали камни, находилась слишком близко от неё. Не захочет ли она схватить ещё один? Но вместо этого она растянулась во всю длину. Её мурлыканье становилось тише, как будто она собиралась уснуть.

Поскольку каюта доктора была не слишком просторной, Чизвит и я вышли, оставив доктора наедине с его опытами. В коридоре он спросил:

– Какого размера была та штука, которую она подобрала?

Я показал пальцами примерный размер.

– Они все были овальные. Она выбрала самый большой.

– Но если он был такого размера, как же она его проглотила?

– Тогда куда же он делся? – Я попытался вспомнить то мгновение, когда мы в последний раз видели камень. Был ли он действительно таким большим, как я представлял? Может, она только понюхала его, а взяла другой? Нет, я доверял своим глазам. Меня научили разбираться в камнях. Ученик Вондара мог определить размер камня, даже не беря его в руки. Должно быть это было что-то новое. Я ведь пытался разбить одну из этих штук камнем, но у меня ничего не вышло.

– Она лизала его, и он стал меньше, – продолжал тем временем Чизвит. – Наверное это было семечко или затвердевшая смола. Она лизала его, лизала, пока оно не растворилось.

Вполне разумное объяснение, но я не мог его принять. Парадокс: Валькирия лизала то, что я принял за очень твёрдый камень, и это нечто было слишком большое, чтобы она могла его проглотить. Возможно, доктор найдёт ответ. Я подожду.

На следующий день капитан отправил на разведку маленький летательный аппарат. Он был одноместный, но этого было достаточно для того, чтобы обследовать окрестности. Мы могли ждать здесь безрезультатно многие месяцы, и он не хотел терять времени даром.

На нём полетел Остренд – и отсутствовал два дня. Известия были неутешительными. Он не только не нашёл поселенцев, но и не видел ни одного местного жителя. Кроме того, наблюдалось отсутствие жизни вдоль всей реки и её притоков. Ему встретилось лишь несколько летающих существ, питающихся отбросами, вроде тех, что мы видели. В остальном планета была пуста, словно высшие формы жизни никогда здесь не существовали.

После этого донесения вольные торговцы устроили собрание, на которое меня не допустили. Они решили оставить бесполезный теперь груз ракообразных на обычном месте в знак того, что сдержали обещание, если жители всё же вернутся. Они решили также оставить свой флаг, чтобы уведомить о своём визите. Но чтобы возместить понесённые здесь убытки, нужно было изменить маршрут.

Остренд проинформировал меня, что моё путешествие на «Вестрисе» продлится дольше, чем предполагалось. Я мог бы высадиться в порту, в который они везли медицинские препараты, но туда решено было не заходить. По законам космоса меня не могли выбросить в любом порту, коль уж я оплатил проезд. Меня должны были доставить в порт, с которым имелось регулярное сообщение. Мне теперь предстояло пребывать в нетерпеливом ожидании и скуке, пока мы не доберёмся до такого места. А это в свою очередь зависело от того, насколько Остренду повезёт с товаром. Он проводил много времени с капитаном, просматривая торговые отчёты и пытаясь найти выход из создавшейся ситуации.

В первое время было не заметно, чтобы странный обед хоть сколько-нибудь повредил Валькирии. Врач продолжал свои опыты с необычными камешками. Наконец он пришёл в кают-компанию уставший, с тёмными кругами под глазами и выражением крайнего недоумения на лице. В руках у него была кружка, наполовину наполненная кипятком. Он добавил туда концентрат бульона и наблюдал с отсутствующим видом, как тот растворяется, словно это был не обычный корабельный напиток, а что-то другое.

– Ну, что, док, сделали открытие? – спросил я.

Он посмотрел на меня так, словно видел в первый раз.

– Не знаю. Но эта штука живая!

– Но как…

Он кивнул.

– Все процессы в ней замедленны. Очень похоже на споры. Однако я так и не смог вскрыть её оболочку. Но есть ещё кое-что… – он замолчал, чтобы выпить содержимое своей чашки. – У Валькирии будут котята или что-то в этом роде…

– От камня? Но каким образом…

Он пожал плечами.

– Не спрашивайте меня. Я знаю, это противоречит законам природы. Она съела эту штуку, по крайней мере вы оба это утверждаете. Так вот – у неё будут котята или что-то ещё.

– Говорю вам, я не знаю, что это будет, – повторил он, наливая в кружку ещё воды. – Я сжёг эти камни. Возможно, мне стоило сделать то же самое и с кошкой.

– Но почему?

Он бросил в кружку ещё два концентрата.

– Потому что если это правда, то она вынашивает не котёнка. Думаю, нам это совсем не нужно. С этого момента я буду за ней следить. А когда придёт её время, сделаю всё от меня зависящее.

Несколькими глотками он выпил вторую кружку. Покинув кают-компанию, он отправился в каюту капитана.

Одним из страхов, преследующих команду торгового судна, является появление на борту необычных форм жизни. Рассказывают различные леденящие душу истории о том, что некоторые корабли имели несчастье подобрать безбилетных пассажиров, которые превращали впоследствии корабль в летающий склеп. Именно по этой причине Валькирия и подобные ей животные имеют такое прочное положение на борту. Предпринимаются и другие меры предосторожности: подозрительные грузы подвергают иммунизации. Но, несмотря на все эти меры, иногда чужакам всё же удаётся проникнуть на корабль. И шансы, что такие непрошеные гости нанесут вред, велики.

Как правило, вольные торговцы обладают иммунитетом против инопланетных болезней. Это связано с тем, что эволюция шла хоть и разными, но параллельными путями. Однако люди не всегда могут избежать укусов, ожогов и нападений живых существ.

Стало быть, теперь Валькирия, призванная защищать корабль, по воле случая принесла на борт нечто опасное. Её держали теперь в судовом лазарете в импровизированной клетке. Врач доложил, что она совершенно не сопротивляется своему заточению, хотя должна была бы. Большую часть времени она спала, вставая лишь для того, чтобы попить и поесть. Её не возмущало наше внимание. Напротив она казалась счастливой и удовлетворённой. Мы все её навещали и частенько размышляли о том, кого же она произведёт на свет.

Время, проводимое на корабле, отличается от планетарного времени. Мы исчисляем его днями и ночами, потому что на протяжении столетий наши предки жили от рассвета до заката. Прошло около четырёх недель с того момента, как мы побывали на болотистой планете, когда врач вбежал в комнату отдыха с известием о том, что Валькирия исчезла. Сначала он очень волновался за неё. Но она довольно безропотно воспринимала своё заточение, и он успокоился. Этого нельзя было сказать про кошку. В один прекрасный момент врач принёс ей еду и питьё и обнаружил, что дверца клетки открыта, а пленница ушла.

Помещение корабля очень ограничено, и поэтому может показаться, что на нём не так много мест, где кошка, даже небольшая, может спрятаться. Мы начали поиски и облазили весь корабль, начиная с диспетчерской и кончая грузовыми отсеками. Ничего не найдя, начали обвинять друг друга в невнимательности. После этого проделали то же самое, но уже по двое и по трое, однако не обнаружили и следа нашей беглянки.

Мы очередной раз обыскивали коридор возле кают-компании, когда Чизвит и Стэн, младший инженер, набросились на дока с обвинениями, что он разделался с Валькирией. Нервы были на пределе. Я не представлял, что значила кошка для этих космических путешественников, пока не почувствовал всю силу их гнева. Доктор страстно отрицал все обвинения. Он действительно собирался исследовать то, что она произведёт на свет, но трогать саму Валькирию он не собирался. Затем он перевёл стрелки на меня, заметив, что я не только позволил кошке съесть камень, но и принёс ещё несколько штук на корабль.

Не знаю, к чему бы всё это привело, если бы не капитан. Он спустился по лестнице и резко отдал распоряжения. Я был отправлен в свою каюту, чтобы страсти немного улеглись. В тот момент я и сам был готов уйти. Войдя в каюту, я тут же закрыл дверь на замок. За последние несколько минут я понял, что бегство по улицам Кунга-сити не прошло для меня бесследно. Как только я услышал нотки ярости в голосах членов команды, моя рука инстинктивно потянулась к оружию, которого я не носил с собой.

Я повернулся к кровати и застыл от изумления. По расчётам доктора, должно было пройти ещё некоторое время, прежде чем Валькирия раскроет свою тайну. И вот теперь она лежала на моей кровати. Где же она была во время поисков? Я заглядывал сюда дважды, и другие члены команды тоже. И всё же у неё был такой вид, словно она лежит здесь не один час. Она вновь лизала. На сей раз предмет, который безвольно лежал рядом с ней.

Я, конечно, не очень разбираюсь в кошках, но существо, лежащее рядом с Валькирией, отнюдь не походило на котёнка. Оно лежало навзничь, вытянув ноги и хвост, и быстро и отрывисто дышало, и я видел, как опускались и поднимались его бока. Только благодаря этому можно было понять, что оно живое. Но в остальном оно казалось мёртвым. Тельце было покрыто чёрными волосками, похожими на те, что покрывали поверхность странного камня. Волоски были очень жёсткими и не поддавались ласковому языку Валькирии.

Шея существа была непропорционально длинной, мордочка острее, чем полагалось, а уши обозначены лишь крошечными пучками торчащих волос. Лапы были короткими, а хвост наоборот длинным. Живот и кончик хвоста вместо шерсти покрывала грубая тёмная кожа. Лапы, которые существо подвернуло под себя, тоже были без шерсти и напоминали скорее руки человека.

Нет, я не верил, что это котёнок. Но часто и тяжело дышащее существо выглядело таким беспомощным! Валькирия же явно гордилась своим странным детёнышем. Я был обязан пойти и сказать обо всём доктору, но вместо этого сел на край кровати и стал наблюдать за тем, как Валькирия энергично вылизывает своё чадо. Я не знал, кого произвела на свет Валькирия, но мне казалось, что это существо должно остаться в живых. Вот так я познакомился с Иити.

Глава пятая

Мне тяжело было думать о том, что придётся выдать Валькирию и её отпрыска команде. Я думал об этом как о предательстве, и никак иначе. Раньше я никогда не испытывал никаких чувств к животным, но сейчас что-то шевельнулось во мне. Я спрашивал себя, почему это чувство проснулось во мне, но не находил ответа и не мог себя заставить сдвинуться с места, словно меня приковали к кровати и заткнули рот кляпом.

Маленькое существо наконец зашевелилось. Оно подняло свою узкую голову и начало водить ею по сторонам, словно что-то искало. Оно делало это вслепую, так как глаза его были закрыты. Замурлыкав, Валькирия вытянула переднюю лапу и заботливо подвинула к себе своего малыша. Но маленькая головка, качнувшись, повернулась в мою сторону. В этот момент мне показалось, что это маленькое, слепое, беспомощное существо каким-то образом осознавало моё присутствие, но не боялось, а словно хотело от меня чего-то. Меня даже тянуло засмеяться.

Сбитый с толку, я встал с кровати, переместился на откидное сиденье у стены, наполовину отвернувшись от странной парочки, и попытался сосредоточиться на своих проблемах. У меня не было надежды покинуть «Вестрис» в ближайшее время, я даже не знал, на какой планете меня высадят, поэтому будущее представлялось мне весьма смутным. Я ещё раз ощупал рукой жалкие остатки моих сбережений, спрятанные в потайном кармане. Среди них было и кольцо из космоса.

Из-за него убили Хайвела Джерна, я был твёрдо в этом уверен. Но неужели оно послужило причиной того, что случилось с нами на Танфе? А если это правда, то почему убили Вондара, а не меня? А может хотели убить обоих, чтобы оставшийся в живых не задавал неуместных вопросов? Почему? Кто?

Мой отец был тесно связан с Воровской гильдией, хотя и говорил, что отошёл от дел. Человек с таким положением наверняка имел могущественных врагов. Но, думаю, он продолжал служить Гильдии даже после того, как поселился на Ангкоре.

Я продолжал поглаживать кольцо через ткань пояса, а мысли роились у меня в голове, не давая никаких ответов. Не могу сказать, когда именно я наконец ощутил ужасную жару в каюте. Я расстегнул комбинезон и почувствовал, как пот струится по щекам и подбородку. Подняв руку, чтобы вытереть лицо, вдруг увидел, что мои пальцы и тыльная сторона руки покрыты вздувшимися багровыми волдырями.

Я попытался подняться, но обнаружил, что тело больше мне не подчиняется. Меня трясло, как в лихорадке. Жара сменилась страшным холодом. Меня затошнило, но не вырвало. Я попытался стащить с себя одежду и увидел, что грудь и руки тоже покрыты волдырями.

– Помогите, – прохрипел я. А может мне это только показалось? Мне каким-то образом удалось встать. Используя стену в качестве опоры, я смог доползти до маленького переговорного устройства. Шатаясь, пытался нажать на сигнал тревоги.

Мне стало трудно видеть. Все вокруг окутал туман, словно я вновь оказался в том краю гейзеров и пара. Хватило ли у меня сил нажать на сигнал? Прижавшись лбом к стене, на которой находилось переговорное устройство, я прохрипел:

– На помощь… Мне плохо…

Ноги больше не держали меня. Я направился к кровати, совершенно забыв про Валькирию. Однако когда я рухнул на койку, пушистых комочков там не было. Она была пуста, и я лежал на ней, дрожа.

Я вновь был среди влажного пара пустынной планеты, он окутывал и обвивал меня обжигающими кольцами, и я кричал от боли. Я бежал по вонючему илу, не видя своих преследователей, но зная, что они охотятся за мной. На мгновение туман развеялся и я увидел их. У них в руках были лазеры, а лица были лицом доктора Велоса. Но я всё равно бежал, спотыкаясь и падая.

– Они убьют… убьют… убьют… – слова раздавались словно гром на этой дьявольской планете.

– Они убьют тебя… тебя… тебя…

Я снова лежал, дрожа, на своей кровати. Туман рассеялся, и я вновь стал видеть чётко. В голове у меня тоже прояснилось. Я услышал свистящий шёпот, который шёл от стены, из стены. Однажды я уже слышал слова, исходящие из стен или из воздуха. Но это было на Танфе в святилище. Однако сейчас я был не там, а в каюте корабля вольных торговцев. Я ощущал крайнюю необходимость услышать этот шёпот снова.

Я привстал, и одеяло сползло. На мне не было одежды, а тело покрыто багровыми волдырями, которые подсохли и превратились в корку. Отвратительное зрелище! Стоило мне попытаться двигаться быстрее, и у меня закружилась голова. Всё же мне удалось добрался до стены с переговорным устройством. Лампочка была включена. Значит, оно работало. Где-то на корабле разговаривали люди. Должно быть, они сидят рядом с микрофоном, потому что было слышно, о чём они говорят, хотя и нечётко. Я прислушался.

– …опасность… запаять… мы не можем даже выбросить его в космос… запаять дверь… высадить на планете… сжечь в каюте…

– …обязаны доставить его…

– Нет, – должно быть первый говоривший находился ближе других к микрофону, потому что я слышал его более отчётливо. – Он мёртв или почти мёртв. До сих пор, похоже, повезло, но мы не можем позволить инфекции распространиться. Мы должны уничтожить все признаки чумы, прежде чем приземлимся в каком-нибудь порту. Вы хотите, чтобы нас объявили заражённым чумой кораблём?

– …несём ответственность…

– Мы вернём им их деньги. Покажем им запись того, что происходит в каюте, это убедит их в том, что он был бесполезен. Тебе что, нужна чума?

– Покажем им плёнки! – это говорил доктор, теперь я был уверен. – Нельзя открывать каюту до тех пор, пока мы не сожжём его. Потом мы зайдём туда в скафандрах. На какой-нибудь мёртвой планете, где инфекция не сможет распространиться. И будем держать рот на замке. Никто кроме них не будет про него спрашивать. А что касается этих… Пусть думают, что он остался на Танфе или погиб там. Какое-то время не будет никаких вопросов, а может и вообще никогда не будет. Они обнаружат, что его следы затерялись. Сейчас мы не можем от него избавиться… у нас есть тело в загерметизированной каюте… чума…

То, что они обсуждают меня, не вызывало никаких сомнений. Я стоял на ногах. Головокружение прошло, и я снова обрёл способность думать. Велос назвал меня мёртвым или почти мёртвым, но в данный момент я чувствовал себя очень даже живым. Мне вовсе не хотелось стать жертвой той судьбы, которую уготовили мне говорящие. Если примут предложение Велоса, то дверь моей каюты заварят, чтобы предотвратить распространение заразы. Перекроют вентиляционные отверстия и заткнут все отдушины, чтобы отрезать болезнь от всех остальных помещений, и тогда меня ждёт тяжёлая мучительная смерть. А с чего я взял, что мне удалось подкупить их, чтобы сбежать с Танфа? Моё предложение было принято подозрительно быстро, а я даже не обратил на это внимания. Меня забрали с собой лишь для того, чтобы избавиться где-нибудь в другом месте. Теперь у меня не оставалось никаких сомнений относительно истинных намерений тех, кто выдавал себя за вольных торговцев.

Но был ли у меня хоть какой-нибудь выход?

«Уходить отсюда!..»

Я слишком резко обернулся, и у меня снова закружилась голова. Мне пришлось схватиться за спинку кровати, чтобы не упасть. На ней шевелился маленький чёрный комочек. Некоторое время я стоял, тупо тараща глаза, пока наконец не сконцентрировал свой взгляд.

Существо, которое я видел недавно рядом с Валькирией, лежало на моей подушке, свернувшись клубочком. Теперь оно стало вдвое больше. Его глаза были широко открыты, и оно пристально смотрело на меня. Увидев, что я смотрю на него, оно подняло голову. При этом его шея извивалась как у змеи.

– Уходить отсюда… – эти слова снова возникли в моём сознании, и я связал их с этим животным. Однако я был слишком слаб, чтобы удивляться.

– Но куда? – спросил я шёпотом и выключил переговорное устройство. Я не хотел, чтобы кто-то случайно узнал о моём частичном выздоровлении.

– Вот… это… правильно… Прочь… с корабля… – ответило существо, прижимаясь к моей измятой подушке.

– Но ведь вокруг открытый космос, – продолжал я разговор, полагая, что на самом деле это бред, вызванный лихорадкой. Возможно, что и слова, слышанные мной через переговорное устройство, тоже были бредом.

– Нет… ты слышал… они убьют… тебя. Пахнет страхом… это плохой запах… по всему кораблю…

Узкая головка поднималась всё выше и выше, и я увидел, что ноздри у неё подрагивают, словно зверь пытался уловить что-то в воздухе.

– Выходи наружу… быстрее… прежде чем они заварят… дверь. Возьми скафандр…

Надеть скафандр и выйти через переходной люк? Тогда я проживу столько, на сколько хватит воздуха в скафандре. Но это лишь ненадолго продлит мою жизнь.

– Они будут искать… не найдут… потом вернутся назад… спрячешься… – настаивал мой странный спутник.

Это был дикий план, и практически никаких шансов на удачу. Но так уж мы устроены, цепляемся за жизнь до конца. В общем, я готов был принять его. Моя каюта находилась недалеко от переходного шлюза и помещения, где хранились скафандры. Но если я его открою, сразу раздастся сигнал. А вдруг мы в гиперпространстве?

– Нет, – отрезал мой компаньон, – чувствуешь?

Он был прав. Гул корабля не слышен в гиперпространстве. Я чувствовал вибрацию корабля, летящего в обычном пространстве.

– Они ищут планету… мёртвую… скрыть чуму… а может быть встретиться с ещё кое-кем.

Я открыл дверь шкафа. Внутри висел мой комбинезон. Я схватил его и натянул на себя. Когда ткань коснулась моих подсохших волдырей, они начали ужасно чесаться, но эта проблема была ничто по сравнению с остальными. Как только я застегнул замок комбинезона, существо сжалось, задрожало и прыгнуло на ограждённую полочку, находившуюся на уровне моего плеча. Я вздрогнул и зажмурился.

Теперь оно было близко, и смог его рассмотреть. Это животное представляло собой фантастическую смесь. У него была всё такая же, похожая на проволоку чёрная шерсть. На лапах шерсти не было. Кожа на них была серая, а на подушечках – белая. Причём передние лапы очень похожи на крошечные ручки. Голова напоминала кошачью, как и тело, только конечности были слишком короткие. Над верхней губой торчали жёсткие усики. А уши были меньше, чем у кошки. Глаза были непропорционально большие и не имеющие зрачков, напоминающие два чёрных, слегка приплюснутых шара.

На гибком как кнут хвосте шерсть топорщилась как гребень, а на кончике её вообще не было. При всей странности внешность его нельзя было назвать отталкивающей. Она было просто необычной.

Оно переползло с полки на меня и свернулось вокруг моей шеи так, что голова его оказалась рядом с моим ухом. Своими передними лапами-руками оно вцепилось мне в правое плечо, а задними уперлось в ткань левого рукава.

– Не медли… они идут.

Это прозвучало как приказ, и я подчинился. Но прежде чем покинуть каюту, я получил ещё одно указание.

– Воздуховод… поищи внутри.

Щиток открылся, лишь только я дёрнул за него. Я был так ошеломлён, что подчинялся, не задавая лишних вопросов. Внутри, скрытый от глаз, в самом центре трубы лежал мой пояс. Автоматически я ощупал кармашки. Мои жалкие сбережения всё ещё были при мне.

– Быстрее! – свой приказ он подкрепил ударом когтей.

Я осторожно открыл дверь каюты. Коридор был пуст. Однако я услышал, что кто-то спускается по лестнице. Я бросился к кладовке. И в голове у меня была только мысль, что всё же маленькая надежда лучше никакой.

Я всё ещё передвигался как во сне, но больше не спрашивал себя, стоит ли убегать с корабля и осуществим ли вообще наш дикий план.

Силы возвращались ко мне, и походка становилась твёрже. Я почувствовал удовлетворение, потому что доктор ошибся в диагнозе.

Замок кладовки поддался, и я проскользнул внутрь, захлопнув за собой дверь. Окинув взглядом тёмное помещение кладовки, понял, что спасён. «Вестрис» был построен по типу исследовательского корабля, и это было вполне логично, так как вольным торговцам случается открывать новые миры. На другом конце кладовка напрямую соединялась с переходным шлюзом, что существенно экономило время на переодевание при входе на корабль и при выходе с него. Я провёл рукой по вешалкам со скафандрами, стараясь определить подходящий мне по размеру. Вольные торговцы обычно имеют худощавое телосложение, и не будь я таким худым, вряд ли втиснулся бы в один из их скафандров. И всё же выбранный скафандр оказался слишком тесен для меня, так тесен, что мне не удалось застегнуть его поверх пояса. Поэтому пришлось пояс снять, чтобы надеть его поверх скафандра.

Как только мы зашли в кладовку, мой спутник спрыгнул с плеча и, казалось, пролетел над полом. Он остановился перед прозрачным ящиком, присел на задние лапки, а передними начал ощупывать одну из его сторон. Затем передняя крышка ящика отскочила, и он молниеносно туда запрыгнул и свернулся клубочком. Я озадаченно наблюдал за его действиями.

– Закрой его! – последовала команда.

Я опустился на одно колено: сделать по-другому мне не позволял скафандр.

Я не знал точно, для чего нужен этот ящик. Одна его сторона была прозрачной, а остальные – из металла. Все они были довольно прочными, а сквозь прозрачную стенку можно было видеть содержимое. На его задней стенке были крючки, за которые его можно подвешивать. Я догадался, что он предназначался для перевозки образцов с исследуемых планет.

– Закрой… быстрее… они идут! Ты возьмёшь меня с собой!

Блестящие глаза посмотрели на меня, подчиняя своей воле. Да, я действительно чувствовал силу его воли и вновь подчинился.

Мне не удалось застегнуть свой пояс поверх скафандра. Я стал торопливо расстёгивать кармашки и прятать содержимое в сумку, пристёгнутую к ремню скафандра. Всё, кроме кольца из космоса. Когда-то эта широкая металлическая полоска была надета поверх перчатки скафандра. Может и мне так сделать? Я попробовал, и у меня получилось.

Я пристегнул остальное снаряжение, в глубине души осознавая всю самоубийственность и глупость этого плана и в то же время понимая, что появись я сейчас на корабле, меня сожгут без сожаления. Ничто не вызывает такого ужаса, как чума. Таща под рукой контейнер с существом, которое само назначило себя моим компаньоном, я открыл дверь шлюза. При выходе из корабля включится сирена. Поймут ли они, что их жертва нашла такой выход из положения? Велос объявил, что я нахожусь в состоянии комы. Оставалось надеяться, что они в это верят.

Крышка люка вернулась на место, и я захлопнул её. Почему я не остался там, где был? Потому что работала система внутреннего контроля, и дверь всё ещё можно было открыть со стороны коридора. Им стоило лишь открыть дверь, прожечь в моём скафандре дырку и выбросить в космос. Верная смерть для меня, как раз то, к чему они стремились. Они даже не успеют заразиться.

Пока я размышлял обо всем этом, мои руки ощупывали внешний запор, действовали словно сами по себе. Затем замигала предупредительная лампочка, и я почувствовал мощную струю воздуха. Я вышел наружу, переставляя магнитные подошвы ботинок по обшивке корабля.

Я путешествовал на космических кораблях несколько лет, однако был знаком с ними только как пассажир. Но сейчас у меня хватило ума смотреть себе под ноги, а не в окружающую пустоту. Я прикрепил тросом ящичек к своему скафандру, и он летел за мной, дёргаясь из стороны в сторону. К счастью рывки эти были не слишком сильные и не могли оторвать мои ноги от обшивки.

Я осторожно переставлял ноги, боясь потерять контакт с поверхностью корабля, и понемногу удалялся от люка. Подумав, что вскоре меня хватятся, я вдруг понял всю безрассудность своего поступка. Эта мысль поразила меня как удар молнии. С меня в миг слетело дремотное состояние, в котором я пребывал с того момента, когда странное существо подчинило моё восприимчивое сознание своей воле.

Если это не бред и происходит в действительности, то я получаю все приказания телепатически. Но в наше время вряд ли кому-то придёт в голову смеяться, как в былые времена, над такими сверхъестественными способностями. Давно известно, что они существуют, хотя и встречаются редко. По крайней мере, мне не приходилось сталкиваться с таким явлением, и я был уверен, что не обладаю такими способностями.

– Шевелись, – резко прозвучал в моей голове приказ, – иди… к носу корабля.

Впервые за всё время нашего общения я проигнорировал приказ. Потому что в тот момент был не в состоянии куда-либо двигаться. Меня сковал такой ужас, от которого не мудрено сойти с ума. Я потерял всякую осторожность и перестал смотреть под ноги.

Приказы бились в моей голове, но я не понимал их. Я не знал и не видел ничего, кроме пустоты. Что-то стучало и скребло возле моего скафандра. Существо металось по ящику. Я видел, как оно открывает и закрывает рот, а глаза его горят огнём, но безразлично наблюдал за его движениями, охваченный ужасом. Глядя на неистовые прыжки существа в ящике, я вдруг заметил, как захлопывается люк, который оставил открытым. И пронзительно закричал. И этот крик оглушил меня. Я отрезан от корабля, остался один на один с бесконечностью!

Может, я слегка тронулся умом? Думаю, что да. Я должен добраться до люка, должен… Я точно не помню, что произошло далее. Рванулся ли я вперёд? Что произошло в эти секунды лишающей разума паники? Наверное, уже никогда не узнаю. А потом – я уже не держался за корабль. Вращаясь, улетал в сторону от него, без всякой надежды на помощь. Уплывал в вечную темноту.

Видимо, я потерял сознание, потому что в моей памяти имеются пробелы. В сознание вернуло ощущение, что меня куда-то тянут. У меня отлегло от сердца. Они зацепили меня и тянут назад к «Вестрису». Нисколько не беспокоило даже то, что меня ждёт верная смерть. Я предпочёл бы быструю смерть этому бесконечному кружению в пустоте.

Моё плечо и руку пронизывала тянущая боль, становящаяся всё сильнее. Моя правая рука была вытянута вперёд, словно указывала на какую-то невидимую цель. А на перчатке мерцал огонь. Огонь этот был неровным, словно энергия, питающая его, поступала неравномерно. Я следовал за этой вытянутой рукой, как ныряльщик, следующий за своими режущими воду руками. Меня тянула вперёд мощная, рвущая жилы сила.

Я не мог пошевелить ни руками, ни ногами, застыл в этом положении – человек-стрела, летящий к неизвестной ему цели. А в том, что такая цель была, я не сомневался. Я не был привязан верёвкой, нет. Я стремительно летел сквозь пустоту, ведомый светом на моей перчатке. Меня ведёт перчатка? Нет! Космическое кольцо на моём пальце!

Это некогда тусклое кольцо горело теперь как маяк, увлекая меня всё дальше и дальше. Я смог немного повернуть голову и в свете маяка увидел, что всё ещё тяну, как на буксире, ящик вместе с его меховым обитателем. Но существо свернулось в тугой комок, беспомощно перекатывающийся по ящику. Я подумал, что, возможно, оно умерло.

Я не имел понятия, где теперь находится «Вестрис», и чувствовал, что лечу с большой скоростью, но у меня не было возможности оглянуться назад или посмотреть по сторонам.

Казалось, время остановилось. Я то приходил в сознание, то проваливался в небытие. Постепенно я начал осознавать, что приближаюсь к чему-то. Наконец я смог различить очертания того, что, возможно, было когда-то кораблём. По крайней мере то, что было основой этой дрейфующей массы, являлось кораблём. Вокруг него, как крошечные спутники вокруг планеты, роились обломки всякого мусора, то и дело ударяя по обшивке. Они отлетали и возвращались снова. И кольцо тащило меня прямо в эту мясорубку! Любой обломок лишит меня жизни не хуже лазера.

Я попытался сопротивляться тянущей меня силе, но это была неравная борьба. Моя рука онемела, а суставы, казалось, застыли намертво в своих положениях. Я был не человеком, а средством, с помощью которого кольцо хотело достичь своей цели.

Внутри скафандра моё беспомощное тело, та часть его, которая могла ещё думать и чувствовать, сжималась и ныла. Я закрыл глаза, не желая видеть того, что меня ждёт впереди. Но надежда не хотела умирать, и я снова открыл их. Мы были очень близко от внешнего кольца обломков, когда мне показалось, что я заметил отверстие в боку этого покинутого корабля. Может, это был люк или нечто подобное.

Среди всего этого мусора я разглядел, что корабль больше «Вестриса» и похож на пассажирский. А очертания его не напоминали очертания кораблей, которые мне доводилось видеть раньше. А затем мы попали в первую полосу обломков…

Я ждал, что в меня врежется кусок зазубренного металла. Но летающая масса расступалась перед лучом, исходящим от камня. Он словно прокладывал дорогу. Не смея поверить в свою удачу, я продолжал безвольно наблюдать. Но это было правдой. Огромный кусок подлетел, качнулся и стал удаляться.

Мы приблизились к тёмному проёму. Я был уверен, что это люк, хотя от двери не осталось и следа. Отверстие было слишком правильным, для простой дырки в корпусе. Кольцо продолжало тянуть меня через это тёмное отверстие внутрь, освещая стены. Затем моя вытянутая рука больно ударилась о твёрдую поверхность и продолжала биться об неё помимо моей воли. Она стучала по внутреннему люку этого давно умершего корабля, словно просила, чтобы её впустили. Наконец моя облачённая в перчатку плоть замерла, словно примёрзла к поверхности люка. Магнитные подошвы коснулись обшивки, и я смог упереться ногами. Но правая рука оставалась прижатой к люку.

Глава шестая

Оказавшись в этом углублении, я почувствовал огромное облегчение. Но мысль о том, что я попал в ещё одну ловушку, напрочь развеяла ощущение защищённости. Моя рука была всё ещё прижата к двери, и я не мог освободить её. Более того, меня тащило всё дальше и дальше вперёд, и моё тело оказалось крепко прижато к двери. Было ощущение, что через несколько мгновений я просочусь через этот изъеденный временем металл. В следующий момент мною овладел страх, что я так и останусь навсегда здесь, у этой двери.

Сияние камня было уже не таким ярким, как сначала. Если бы оно было таким же, как в космосе, то ослепляло бы. И всё же камень мерцал. Я начал яростно бороться с силой, прижимающей меня к двери. Но наконец совсем обессилел.

Я висел, тупо уставившись на свет, свою руку и дверь. И вдруг стал замечать, что мерцание камня стало более размеренным. Оно как будто следовало какому-то правилу – загорится, погаснет, загорится, погаснет. А интервалы между вспышками были разными по продолжительности. Скафандр изолировал меня от внешнего воздействия, но там где моя ладонь в перчатке касалась двери, расплывалось красноватое пятно. Даже несмотря на полную изоляцию, я чувствовал концентрацию энергии.

Меня вновь охватило чувство, что камень использует меня как вещь. Я был его орудием, а не он моим. Жжение в руке становилось всё сильнее и наконец сделалось нестерпимым. И я никак не мог ослабить эту боль. Красное пятно становилось всё ярче, и я увидел чёрные трещины. Боль всё нарастала, а дверь начала поддаваться. Наконец она разлетелась на куски, а меня втянуло внутрь.

Я едва успевал разглядеть коридоры, по которым летел. Меня тащило с такой скоростью, словно камень хотел наверстать время, потраченное на борьбу с препятствием.

Моё путешествие закончилось в отсеке, заполненном силуэтами машин. По крайней мере, я принял их за машины. Эта часть корабля казалась незатронутой той силой, что разрушила корабль. Камень тащил меня через лабиринт из прутьев, цилиндров, решёток, труб и доставил наконец к контейнеру, на дне которого виднелся лоток. На лотке лежали какие-то чёрные комки. Последним усилием камень приложил мою руку к смотровому отверстию контейнера и вспыхнул ослепительным огнём. Я увидел слабое ответное мерцание одного из чёрных комков, лежащих на лотке. Но эта была лишь кратковременная вспышка, которая тут же пропала. Огонь в камне тоже погас, и тут же моя рука безвольно повисла вдоль тела. Я был один в тёмных недрах давно погибшего корабля.

Я слишком ослаб, чтобы двигаться. Но тут я почувствовал, как дергается контейнер, в котором путешествовал мой компаньон. Я не знал, сколько воздуха осталось в баллонах моего скафандра, но был уверен, что надолго их не хватит. Камень привёл меня к верной смерти. Только умру я не в бесконечном пространстве, а в этой железной могиле среди искорёженного металла.

Люди издавна боятся темноты и её обитателей. Я поднял левую руку и нажал на кнопку на скафандре, после чего появился пучок света. Он осветил контейнер с чёрными комками. Наверное, когда-то они были камнями сродни тому, который был в моём кольце. У меня не было надежды, что я найду помещение, где ещё сохранился воздух, или возможность сбежать отсюда. Но в то же время я не мог оставаться здесь, безвольно ожидая смерти от удушья.

Правая рука всё ещё бездействовала. Я взял её левой рукой и закрепил впереди на скафандре. Затем хотел было выбросить контейнер с мёртвым существом, но, бросив взгляд на туго свернувшийся комочек, с изумлением увидел, что оно повернуло голову и сверкнуло глазами. Оказывается, ему тоже удалось выжить во время нашего путешествия к заброшенному кораблю!

Магнитные подошвы ботинок позволяли мне передвигаться по палубе, несмотря на то, что из-за медленного вращения корабля она становилась то стеной, то потолком. Наконец я отключил подошвы и стал передвигаться, держась за поручни.

Все корабли, как правило, оснащены спасательными шлюпками. Шлюпки оснащены устройствами, которые могли выискивать различные объекты в космосе, чтобы потом направиться к ним. Однако всегда был риск попасть на непригодную для человека планету. Возможно, этот корабль тоже оснащён шлюпками для спасения пассажиров и экипажа. Может, мне посчастливится обнаружить что-нибудь подобное. Конечно, все они могли оказаться использованы, когда корабль начал терпеть бедствие, но маленький шанс оставался.

Для представителей моего вида характерно бороться за жизнь до последнего вздоха. И этот врождённый инстинкт заставлял меня действовать.

Я пришёл к выводу, что камень привёл меня в машинное отделение корабля. То, что разбудило его в космосе и сыграло роль радиокомпаса, привело его прямо к этим обгоревшим комочкам, которые были когда-то движущей силой корабля.

Я вышел из машинного отделения и подумал, что на спасательных шлюпках должны быть другие источники энергии. Скорее всего, шлюпки располагались несколькими палубами выше, ближе к каютам пассажиров и экипажа. Рассуждая так, я исходил из того, что мне было известно о кораблях подобного типа.

Я не обнаружил лестниц, только шахты лифтов, которые прорезали корабль, соединяя уровни. Всё вокруг говорило о том, что этот корабль предназначался для существ, отличающихся от меня. У основания второй шахты я остановился в нерешительности. Корабль медленно поворачивался. Я мог бы проплыть по колодцу, но когда осветил его фонариком, не увидел поручней. Если меня туда засосёт, я буду беспомощно вращаться, не имея возможности выбраться. Наконец я решил использовать магнитные подошвы, чтобы подняться вверх по стенам. Но корабль вращался, и у меня опять закружилась голова. Это говорило о том, что я был ещё слишком слаб.

На другом уровне располагались каюты. Большинство из них оказались открыты. Я, проходя, заглянул в несколько. В них располагались полки, служившие, возможно, в качестве кроватей, несмотря на то, что были короткими и узкими. Полки выглядели одинаково, поэтому я решил, что это каюты экипажа.

Я поднялся на другой уровень. На полу лежал ковёр, и каюты были больше. Мой фонарик высветил на стене яркое пятно, не то картину, не то фреску. На ней были изображены какие-то странные не связанные между собой фигуры, которые я не мог уловить, а краски просто резали глаз. Это – каюты пассажиров. Где-то здесь должны располагаться спасательные шлюпки.

Вдоль стены коридора что-то двигалось. Этот предмет должен был столкнуться со мной, и я с отвращением оттолкнул его, не испытывая желания рассмотреть его поближе. Это был труп пассажира или члена экипажа, которому так и не удалось добраться до спасательной шлюпки. От моего прикосновения тело закружилось и улетело прочь.

Я уже начал терять надежду, когда обнаружил наконец люк и заглянул в пустой отсек. Шлюпки там не было, и это означало, что оставшиеся в живых пассажиры сумели ею воспользоваться. Кому-то всё же удалось спастись. Но несмотря на то, что отсек оказался пуст, у меня всё же оставалась надежда.

Стрелка на шкале баллона с воздухом опустилась почти до нулевой отметки. Я бросил на неё взгляд и тут же отвёл глаза. Лучше не знать, когда же наступит конец. Даже если я найду шлюпку, неизвестно, сколько времени мне потребуется, чтобы добраться до какой-нибудь планеты. Если, если и, опять же, если…

Вдруг моя онемевшая правая рука дёрнулась и потянула за удерживающие её верёвки. Я посмотрел вниз. Камень на кольце вновь сиял. Может, он отвечал на сигналы установки, подобной той, что я видел в машинном отделении?

Меня начало тянуть за подвязанную руку, но недостаточно сильно, чтобы порвать перевязь. Подёргивание руки указывало мне дорогу. Я прошёл ещё два пустых отсека. Вдруг рука резко дёрнулась, высвободилась из перевязи и указала мне на поверхность, что была у меня под ногами. Это был ещё один отсек, но он был закрыт. Наверное, до него никому не удалось добраться.

Вновь перчатка приковала мою руку к двери, а камень вспыхнул огнём. Но на этот раз он не стал прожигать дверь насквозь. Дверь люка отъехала в сторону, и я увидел очертания шлюпки. Рука вновь повисла, но я подтянулся с помощью правой руки и дёрнул люк шлюпки. Дверь поддалась, и я свалился внутрь, увлекая контейнер с существом за собой.

Здесь мерцали огни, но исходили они не только от камня, но и от панели управления, расположенной в носу шлюпки. В шлюпке имелись подвесные сиденья для пассажиров, напоминающие гамаки. Одно из них висело совсем близко от меня, и я за него ухватился. Внутри маленькой кабины я почувствовал вибрацию. Двигатель этой шлюпки был исправен, по крайней мере, его мощности хватило бы на то, чтобы улететь с корабля. Через мгновение шлюпка стартовала с такой силой, что я упал и потерял сознание.

– Воздуха…

Затуманенным взглядом я окинул помещение. Фонарик всё ещё работал. Его свет падал прямо на противоположную изогнутую стену и, отражаясь, слепил мне глаза. Внезапно я осознал, что судорожно хватаю ртом воздух, слегка покашливая. Воздух, который я вдыхал, имел странный запах, раздражающий мне ноздри. У меня на плече сидел меховой комочек, щекоча лицо колючими усиками и уставив на меня свои глаза-бусинки.

– Воздух, – ответил я сонно. Всё больше и больше это напоминало причудливый ночной кошмар. Ночные кошмары редко бывают настолько логичными и в то же время неправдоподобными. Одно я чётко осознавал, что лежу в гамаке и быстро вдыхаю этот неприятный воздух.

Я слегка повернул голову и увидел приборную доску. Многочисленные огоньки, мигавшие на ней вначале, теперь погасли, и сейчас горели только три из них. Посередине горел жёлто-белый, а немного повыше два других: красный и прозрачно-голубой. Я опустил взгляд вниз на свою руку. Под мутной поверхностью камня всё ещё мерцал свет, а руку слегка покалывало.

По крайней мере, я всё ещё жив, вдалеке от мёртвого корабля, в спасательной шлюпке и дышу. Пусть даже этот воздух не совсем тот, что жаждали мои лёгкие. Должно быть, моё проникновение в шлюпку пробудило к жизни дремавший механизм.

Если мы направляемся к ближайшей планете, то сколько продлится наше путешествие? И сможем ли мы совершить посадку? Я могу дышать, но мне нужна пища и вода. На борту должны находиться запасы еды. Но можно ли их использовать спустя столько лет? И не отравлюсь ли я?

Зубами я расстегнул замок левой перчатки и освободил руку. Затем ощупал свой скафандр. Подобные костюмы использовались для высадки на планеты, а также для мелкого ремонта в космосе. Поэтому в нём должен быть запас. Мои пальцы нащупали какие-то инструменты, а потом наткнулись на герметично запаянный мешочек. Момент, и я вскрыл его.

Я не чувствовал голода до сего момента, но теперь ощутил его в полной мере. Я поднял руку с найденным тюбиком на уровень глаз, так как не мог сесть или приподнять голову. Знакомая маркировка на тюбике воодушевила меня. Я моментально зажал его между зубами, откусил конец, и полужидкое содержимое заструилось мне в рот. Я начал жадно глотать. Тюбик почти опустел, когда я почувствовал шевеление у своего горла и вспомнил, что не один.

С трудом я оторвался от тюбика и поднёс его к мордочке пушистого существа. Его острые зубы алчно вонзились в тюбик, а я стал медленно сжимать его, по мере того как существо высасывало содержимое.

В моём костюме было ещё три таких тюбика. Каждый из них был рассчитан на один день, но если постараться, можно растянуть и на два. Итого, запаса было на четыре дня. Возможно, мы сможем продержаться восемь дней. Ни один здравомыслящий человек не воспринял бы это спокойно.

Я спокойно лежал до тех пор, пока силы не стали возвращаться. Налитую свинцом правую руку начало слегка покалывать, но не от действия камня. Судя по всему, циркуляция крови в ней начала восстанавливаться. Затем руку свело от боли. Я попытался сжать пальцы внутри перчатки, поднять и опустить предплечье. Мне пришлось стиснуть зубы, так как эти упражнения причиняли дикую боль.

Через некоторое время рука стала слушаться меня, как и прежде, до того как камень завладел ею. Я принял сидячее положение и начал осматривать шлюпку. Здесь было шесть подвесных сидений, по три с каждой стороны. Я лежал в крайнем справа. Ни одно из них не было настолько близко от приборной доски, чтобы можно было до неё дотянуться. Точно так же были устроены те шлюпки, которые я видел раньше. На них были плёнки с записью курса, и если попадал раненый, ему не приходилось ничего делать, всё происходило само собой.

Подвесные сиденья были такими же маленькими, как и кровати, виденные мной на корабле, и не очень подходили для человеческих существ. Воздух, до сих пор раздражающий мои ноздри и лёгкие, тоже был не совсем нормальным. У меня возникла мысль, что он может содержать какие-нибудь ядовитые для меня вещества. Но даже если и так, то я всё равно не смог бы ничего сделать.

На стене я заметил какие-то линии. Возможно, это были шкафы. Если в них есть какие-нибудь запасы, то… Меня вновь охватило дремотное состояние. Несмотря на то, что силы начали возвращаться ко мне, казалось, что я вижу всё это издалека и ничто не имеет значения. Я поднял руку, чтобы посмотреть на неё. Тёмные клочки кожи, покрытые струпьями, образовавшимися на месте багровых волдырей, теперь слезли. Новая кожа была блестящей и розовой.

Пушистое тельце вновь зашевелилось, и я почувствовал, как жёсткие волоски скребут мою шею. Зверёк начал сползать по мне вниз и попытался схватить ручкой-лапой тесьму соседнего гамака. Но расстояние было слишком велико для него. Наконец он вонзил когти задних лап в ткань моего костюма, сделал выпад вперёд и схватился за край сетки, затем с проворством забрался на новое место.

Гамак послужил ему лестницей, и он быстро забрался на один из выступающих из стены шкафов. Держась левой ручкой и задними лапами за свою качающуюся опору, он начал ощупывать поверхность шкафа своими маленькими серыми пальчиками. Не знаю, что он там сделал, но дверца распахнулась с такой скоростью, что ему пришлось отскочить.

Внутри висели две трубки. Они смутно напоминали рукоятки лазера, и я подумал, что это оружие или рабочие инструменты. Оставив дверцу открытой, существо методично двинулось к следующей. Я с лёгким беспокойством наблюдал за его действиями.

Даже после нашей с ним беседы я продолжал думать о нём как о животном. Он был явно отпрыском Валькирии, но отец его явно был весьма странным существом. Я слышал о животных-мутантах, способных общаться с человеком. Но теперь убедился, что интеллект его находится на более высоком уровне, чем казалось мне раньше. Я задал ему вопрос, и мой голос прозвучал в маленьком помещении слишком громко:

– Кто ты?

Наверное, правильнее было бы спросить: «Что ты?»

Зверёк замер. Его лапа была всё ещё вытянута, а шею он вывернул так, чтобы посмотреть прямо на меня. И тут я вспомнил, что пришёл в себя без шлема, а воздух привёл меня в чувство. Совершенно точно, что я не мог снять его сам, будучи без сознания, значит…

– Иити.

Единственное слово со странным звучанием, если только его вообще можно было разделить на звуки.

– Иити, – повторил я вслух. – Ты имеешь в виду, что ты Иити, как я Мердок Джерн, или Иити, как я человек?

– Я Иити сам по себе, я… – если он и понял, что я подразумеваю, то не стал отвечать. – Я Иити, вернувшийся…

– Вернувшийся? Как? Откуда?

Он вновь забрался в гамак, который закачался под его тяжестью, и ему пришлось вцепиться в сетку, чтобы не упасть.

– Я вернулся в тело, – заметил он, как само собой разумеющееся. – Животное вернуло мне тело, немного другое, но всё же вполне приемлемое. Хотя, я немного изменил бы его. Я смогу это сделать при наличии необходимого питания.

– Ты имеешь в виду, что ты – один из тех местных жителей, которых мы не смогли найти? Это потому что Валькирия съела ту спору, и ты… – мои мысли прыгали с одного сумасшедшего предположения на другое.

– Тот мир не был моим домом, – ответил он поспешно, словно обидевшись на такое предположение. – У них не было того, что дало бы Иити тело. Поэтому пришлось ждать, пока откроется нужная дверь и появится нужная оболочка. У зверя с корабля было то, что мне нужно. Именно поэтому спора привлекла её, и она проглотила то, из чего должен был снова родиться Иити…

– Родиться снова? Но из чего?

– Из состояния спячки, – в его реплике чувствовалось раздражение. – Но это в прошлом, и не стоит этого касаться. В данный момент мы должны позаботиться о том, чтобы выжить.

– Значит, я важен для тебя?

Почему он уговорил меня сбежать с «Вестриса»? Почему спас, сняв с меня шлем? Значит ли это, что я ему нужен?

– Да, это правда. Мы нужны друг другу. Различные формы жизни многое могут вместе, – заметил Иити. – Я теперь приобрёл тело, у которого есть определённые преимущества, однако у него нет той силы и размеров, которые есть у тебя. С другой стороны у меня есть способности, которые тебе помогут в борьбе за жизнь.

– А это партнёрство – у него есть в будущем какая-то цель?

– Это ещё предстоит выяснить. А пока у нас другая, более важная задача – выжить.

– Согласен. Но что ты ищешь?

– То, о чём ты подумал. Еду и питьё, предназначенные для поддержания жизни тех, кто будет путешествовать на этой шлюпке.

– Ага, при условии, что они ещё не превратились в пыль и не отравят нас, если мы съедим их.

Я подался немного вперёд и стал наблюдать, как Иити открывает лапой следующий шкафчик.

В нём были две канистры, закреплённые амортизирующими ремнями. Но несмотря на то, что Иити прикладывал все силы, он не смог их вытащить. Наконец я перетащил своё ослабшее тело с одного гамака на другой и попытался вытащить ближайшую ко мне канистру из её гнезда.

У канистры было узкое горлышко. Я зажал её между коленями и попробовал открыть одним из инструментов, найденных в кармане скафандра. Внутри плескалась жидкость. Я понюхал её. У меня сразу же пересохло в горле, стоило мне подумать, что канистра может содержать воду. Это полужидкое вещество содержало влагу, но в недостаточной мере, чтобы утолять жажду.

У неё был резкий, но не неприятный запах. Это мог быть или напиток, или топливо, или что-то ещё. Ещё один шанс помимо тех, что выпадали на мою… на нашу долю – с тех пор как мы покинули «Вестрис».

– Как ты думаешь, что это: питьё или топливо, или что-то ещё? – спросил я его или её, приподняв канистру так, чтобы зверёк смог понюхать.

– Напиток, – был уверенный ответ.

– Как ты можешь быть так уверен?

– Ты думаешь, я так сказал только потому, что мне этого хотелось бы? Нет. Моё тело устроено так, что может определять ядовитые вещества. Это не вредно. Выпей, и увидишь сам.

Это было приказано таким тоном, что я забыл, что приказ исходит от маленького лохматого существа неизвестного происхождения. Я поднёс канистру к губам и глотнул. В то же момент я чуть не расплескал её, потому что жидкость оказалась ужасно кислой. Это было не вино, но и не вода. Однако когда я проглотил то, что попало мне в рот, то ощутил прохладу и свежесть, словно я только что напился из холодного ручья. Я сделал ещё глоток, я затем передал канистру Иити, придерживая её, пока он пил. Итак, у нас было столь необходимое нам питьё. Однако с едой нам не повезло. В другом шкафчике мы обнаружили какие-то розоватые куски, высохшие и твёрдые. Иити объявил, что они опасны. Даже если они представляли собой запас еды на этой шлюпке, то для нас были непригодны.

Мы обнаружили какие-то странной формы инструменты и оружие. И это было всё, не считая ящика в последнем шкафчике. На нём располагались различные кнопки и два рычага, которые выдвигались из углублений на задней стенке ящика. Между ними была протянута тонкая лента, похожая на фотоплёнку. Я сделал вывод, что этот прибор предназначен для подачи сигнала бедствия пассажирами шлюпки. Но те, к кому сигнал мог быть обращён, давно исчезли из этой части галактики.

Когда представители моего вида начали покорять космическое пространство, стало понятно, что не они были первопроходцами. Другие народы тоже осваивали космос. Их империи и конфедерации переживали подъёмы и падения задолго до того, как мы узнали колесо и огонь, сделали из металла плуг и меч. Время от времени мы обнаруживаем их следы и бойко торгуем древними вещами, найденными при раскопках. Закатане собрали археологические находки по меньшей мере от трёх межзвёздных империй или союзов, исчезнувших задолго до того, как они вышли в космос. Закатане самый древний народ, о котором мы знаем непосредственно. Их история охватывает период в два миллиона планетарных лет. Их цивилизация существует очень долго, и превыше всего они ценят знания.

Уже саму эту шлюпку, если, конечно, нам повезёт высадиться на обитаемой планете, можно продать достаточно выгодно. А на вырученные деньги я смогу открыть своё дело. Но шанс был слишком мал. Я был бы рад любой планете, лишь бы там был воздух и достаточно еды и воды.

На шлюпке не было хронометра. Я спал, и Иити тоже. Мы ели очень мало, да и то лишь когда терпеть голод было невозможно, и пили жидкость, найденную в шлюпке. Я пытался вытянуть из Иити хоть какую-нибудь информацию, но он упрямо сворачивался в клубок и молчал. Я говорю «он», потому что привык думать о нём, как о существе мужского пола. Он никогда не говорил со мной на эту тему, но и не поправлял меня.

У нас оставалось всего половина тюбика с едой, когда белая лампочка на приборной доске, давно переставшая интересовать нас, стала жёлтой, а внутри шлюпки раздался предупреждающий сигнал. Я надеялся (или боялся?), что всё это означает приземление, и спешно забрался в гамак, а Иити распластался на мне. Меня беспокоила, сможем ли мы вообще приземлиться на этой древней машине с её остатками энергии.

Глава седьмая

Должно быть, мы потеряли сознание, когда входили в атмосферу. Я очнулся и почувствовал, что корабль больше не вибрирует. Однако он покачивался от каждого моего осторожного движения, словно нас поймала огромная сеть и мы висим в воздухе, а не стоим на твёрдой земле. Я водрузил шлем скафандра на место, а Иити благоразумно забрался в контейнер. Я стал осторожно пробираться к люку, при этом шлюпка сотрясалась от моих движений.

Внутренние запоры люка были настолько простыми, что легко открывались одной рукой. Вероятно, они были рассчитаны на то, что пассажиры могут быть серьёзно ранены. Однако когда я попытался открыть крышку люка, она поддалась с трудом, а в образовавшуюся щель стали просачиваться клубы белого дыма. Я боролся со строптивым металлом до тех пор, пока не открыл люк достаточно широко, чтобы не разорвать, протискиваясь, свой драгоценный скафандр.

Здесь клубы дыма были более густыми. Я огляделся в поисках какой-нибудь твёрдой поверхности. Казалось, что шлюпка вот-вот соскользнёт в сторону, поэтому времени на раздумья у меня не было. Шлюпка начала угрожающе трястись, я прыгнул и, пролетев через дымовую завесу, упал в нечто, похожее на ворох горящих листьев.

Ветка толщиной с мою руку и острым как пика концом чуть не пропорола меня насквозь. Я ухватился за неё обеими руками и какое-то время висел, размахивая ногами в поисках опоры. Но она прогнулась под моей тяжестью, и я съехал вниз, несмотря на все свои старания. Я рухнул вниз сквозь ветки, свалился на ещё более широкую ветку и зацепился за покрытый мхом сучок. Невдалеке раздался страшный треск. Должно быть, это упала шлюпка. Я висел на суку и пытался осмотреться вокруг.

Листья, окружающие меня, были нездорового желтовато-зелёного цвета, который в некоторых местах переходил в ярко-жёлтый или багрово-красный. Ветка, на которой я теперь стоял, была настолько широкая, что на ней могли бы спокойно разойтись два человека. Кора у неё была грубая, сплошь покрытая фиолетовым мхом, из которого торчали алые шипы. Их венчали чашечки, похожие на цветы, которые открывались и закрывались в ритме дыхания или биения сердца.

У меня над головой была дыра с рваными краями – вероятно, след от упавшей шлюпки. Завеса из листьев вокруг была плотной, без просветов.

Я подтянул к себе контейнер с Иити и увидел, что он сидит на задних лапках, осматриваясь вокруг. Его шея была гибкой, как у змеи, и казалось, что его голова вращается вокруг своей оси. Раздался грохот, который я не столько услышал, сколько почувствовал. Дерево задрожало, а сук под моими ногами затрясся. Я решил, что шлюпка наконец достигла земли. Странно, что такому тяжёлому предмету потребовалось так много времени, чтобы упасть вниз. Из этого следовало, что эта сеть из листьев расположена достаточно высоко над землёй, и что она настолько плотная, что оказалась способной выдержать вес шлюпки и замедлить её падение.

Дым всё сгущался, проникая откуда-то сверху. Если там полыхает огонь, то нужно немедленно уходить. Убежать от лесного пожара в моём громоздком скафандре было практически невозможно.

Я поднялся на ноги и стал продвигаться по ветке, надеясь, что она приведет к стволу. Наконец она стала шире и толще. Здесь была и другая растительность, кроме мха с дышащими цветами. Вскоре одно из растений преградило мне путь. Листья его были жёлтые, широкие и мясистые и скручивались так, что образовывали чашечку, внутри которой виднелась вода или какая-то другая бесцветная жидкость. Над этим листком я увидел первое живое существо.

Насекомое размером с мою ладонь расправило прозрачные крылья, собираясь улететь. Оно так сливалось с листвой, что было незаметно, пока не зашевелилось. Другое существо, высунувшись из своего убежища, подняло влажную морду и обнажило зубы. Как и насекомое, оно было надёжно спрятано от постороннего глаза, так как тело его было такое же шероховатое и тёмное, как кора дерева. Клыки, которые оно показало, говорили о том, что это животное плотоядно. Оно было размером с Валькирию, но с более длинными ногами, на которых виднелись когти. Когти явно предназначались для того, чтобы хватать добычу.

Оно совсем меня не боялось: стояло, обнажив клыки, опустив свою уродливую голову вниз и сжавшись, словно собиралось прыгнуть.

Чтобы двигаться дальше, мне нужно было перейти растение с озерком внутри. Несмотря на то, что животное было маленькое, не стоило его недооценивать. На поясе моего скафандра не висело лазера. По корабельным законам всё оружие должно было быть заперто на время полёта. Большинство вольных торговцев носят с собой станнеры, которыми нельзя убить насмерть. Но у меня не было и этого.

– Не трогай его, – прозвучали в моей голове слова Иити. – Оно уйдёт.

И оно действительно ушло, внезапно исчезло, словно видения, вызываемые волшебниками с Хаймендиана. Что-то промелькнуло по коре за растением, и больше я его не видел.

Я осторожно наступил на широкие листья. Они ломались под моей тяжестью, а под моими подошвами растекалось жёлтое вещество. Сами листья молниеносно темнели, словно тут же сгнивали, а затем отваливались кусками. Большое количество прозрачных насекомых вилось в воздухе, так как я своим вмешательством разрушил их мир.

Аккуратно делая каждый шаг на этой скользкой поверхности, я наконец перебрался на другую сторону. Моё лицо под шлемом было покрыто потом. Я дышал медленно и с усилием. Запас воздуха подходил к концу, и мне пришлось бы снять шлем в любом случае.

Присев на корточки, я щёлкнул запором и вдохнул, ожидая, что лёгкие могут получить ожог в результате такого эксперимента. Но несмотря на то, что воздух был наполнен всевозможными запахами, многие из которых оказались для меня неприятными, он был менее противным, чем в спасательной шлюпке.

Меня окружали разнообразные звуки. В воздухе слышалось жужжание насекомых, резкие звуки и глухие стуки, доносящиеся издалека, словно кто-то бил в огромный барабан, а затем слушал, как медленно умирает эхо. Доносились также шорохи и треск. Я чувствовал зловоние костра, однако не замечал движения в ветвях деревьев, которое указало бы, что обитатели здешних высот спасаются от пожара.

Позади меня погибало растение с водой. Его повреждённые листья опадали гниющими кусками. Внутренние лепестки развернулись, и поток воды хлынул каскадом наружу, переливаясь с веток на растительность внизу. Он увлекал за собой извивающихся и бьющихся существ, которые жили в растении. Оно продолжало умирать и гнить, и наконец на ветке осталось только чёрное пятно, от которого исходил такой отвратительный запах, что я поспешил уйти.

Ветка расширялась и утолщалась. Теперь её обвивали лианы, создавая ловушки для ног. Нужно было двигаться очень осторожно. Я продолжал потеть от удушливой жары. А скафандр всё больше и больше обременял меня. Я был очень голоден и, вспоминая пьющее животное, думал, смогу ли добыть себе пропитание.

– Выпусти! – Иити не говорил лишних слов, и без них было всё понятно. Я опустил его контейнер на землю и открыл. Иити молниеносно выскочил из своей камеры и встал, балансируя на ветке. Его голова качалась из стороны в сторону.

– Нам нужна еда… – я вспомнил, что он говорил о своей способности распознавать ядовитые вещества. Мне не давала покоя мысль, что на чужой планете практически любая пища может оказаться смертельной для выходца из другого мира. Может, наше приземление и было удачным, но нам грозила голодная смерть посреди этого изобилия, приемлемого только для местных жителей.

– Вот… – он использовал свой нос в качестве указки и вытягивал шею, чтобы подчеркнуть значение сказанного. То, что он выбрал, было отростком на одной из лиан. Это было похоже на плодоножку, с которой свисали, подрагивая, стручки. Они были скорее плоскими, чем округлыми, и дрожали, как будто вели свою собственную странную жизнь. Я не знаю, почему Иити посчитал их пригодными для еды. Выглядели они гораздо менее привлекательно, чем гроздь сочных, зрелых ягод, свисающих с соседней лианы.

Я наблюдал, как Иити срывает стручки передними лапами. Он содрал с них кожуру, чтобы достать маленькие, даже очень маленькие, фиолетовые семена, которые съел без видимого удовольствия, как будто выполнял обязанность.

Он не забился в конвульсиях и не впал в смертельную кому. Вместо этого методично доел всё, что сумел добыть из стручков. Потом повернулся ко мне.

– Их можно есть без опаски. Без еды ты далеко не уйдешь.

Но я всё ещё колебался. То, что было хорошо для моего наполовину чужого спутника, могло быть совершенно неприемлемым для меня. Но другого выбора не было. Невдалеке от меня висела ещё одна подрагивающая гроздь.

Я медленно стащил с пальца космическое кольцо и убрал его в карман скафандра. Затем отстегнул перчатки и, оставив их свисать с запястий, приступил к сбору урожая.

Я опять увидел подсыхающие шрамы от волдырей. Кожа на их месте была розовой и новой, но некрасиво выделялась на фоне загара. Несмотря на то, что я был менее загорелым, чем члены экипажа корабля, кочевая жизнь сделала мою кожу темнее, чем у тех, кто постоянно жил на планете. Но сейчас я был покрыт некрасивыми пятнами, хотя точно не мог судить, так как не видел своего лица. До тех пор пока не исчезнут пятна, если это вообще когда-нибудь произойдёт, меня будут чураться. Может, это и хорошо, что мы приземлились не в порту. Ведь одного взгляда на меня было бы достаточно, чтобы посадить на карантин на неопределённый срок.

Я осторожно освободил зёрнышки от кожуры. Они были больше, чем зёрна пшеницы, твёрдые и гладкие на ощупь. Я поднёс их к носу, но запах, если таковой имелся, был слишком слабым и терялся на фоне других запахов, окружающих нас, затем осторожно положил несколько зёрнышек в рот и разжевал.

Они оказались совершенно безвкусными и превратились у меня на зубах в муку, которую я с трудом проглотил. Первый шаг сделан, и теперь не было смысла останавливаться. Я оборвал все стручки, до которых смог дотянуться, разжёвывал и глотал зернышки. Затем дал Иити два стручка, на которые он мне указал.

Я позволил себе и Иити сделать несколько глотков из канистры, которую прихватил из шлюпки и прикрепил к скафандру. После этого во рту исчезла ужасная сухость, вызванная странной едой.

Пока я ел, Иити нетерпеливо бегал по ветке, останавливаясь, чтобы осмотреться и прислушаться, а затем возвращался ко мне. Несмотря на то, что родился совсем недавно, поведением он мало чем отличался от взрослого, словно уже достиг этой стадии развития.

– Мы очень высоко над землёй. – Он вернулся, чтобы опуститься рядом со мной. – Неплохо было бы спуститься пониже.

Я зависел от него при поиске пищи, и мне следовало его послушаться и на этот раз. Но мой скафандр был вовсе не предназначен для лазанья по лианам, и я боялся в них запутаться.

Я пополз на четвереньках, старательно проверяя каждый миллиметр пути впереди себя. Таким образом дополз до того места, откуда росли лианы, до огромного ствола дерева. Да, ствол был действительно огромен. Думаю, если бы он был полым внутри, то в нём можно было бы разместить средний, по меркам Ангкора, дом. А представить себе его высоту я вообще не мог. Интересно, насколько далеко от поверхности этого густо пахнущего растительностью мира мы находились, если вся планета покрыта такими деревьями?

Если бы не лианы, мне пришлось бы навсегда остаться наверху. Но их извивы, скользкие и ненадёжные на первый взгляд, служили мне лестницей. В моём скафандре оказалось два шнура с крюками на концах, которыми пользуются при ремонтных работах в открытом космосе. К сожалению, я не обнаружил их раньше, на «Вестрисе». Зато теперь они очень помогли мне. Я зацеплял их за лианы, спускался на длину троса, а затем зацеплял снова. Это был изнурительный спуск, и я постепенно слабел. Удушающая жара лишь ухудшала положение.

Наконец подо мной оказалась другая ветка. Она была значительно больше той, которую я покинул. Я встал на неё, радуясь, что успешно преодолел хотя бы некоторое расстояние. Плотный слой листвы делал окружающее довольно мрачным. Мне казалось, что я сижу в пещере. Я подумал, что если когда-нибудь доберусь до поверхности планеты, то окажется, что из-за плотной кроны там всегда ночь. Должно быть, досюда свет проникал лишь благодаря бреши, проделанной при падении шлюпкой.

На этом уровне мха с дышащими цветами не было. Вместо этого здесь были грубые покрытые шипами наросты, из которых свисали тонкие, как нитки, стебли-усики. Они выделяли капли сока или что-то похожее на него. Эти капельки слабо поблёскивали. Должно быть, это была приманка, привлекающая добычу либо свечением, либо запахом. В капельках увязло несколько насекомых. Они отчаянно пытались освободиться, отчего усики раскачивались из стороны в сторону.

Иити встал рядом со мной, но я чувствовал, что его раздражает столь медленный спуск. Его движений не стеснял скафандр, и он уже давно добрался бы до поверхности. Теперь он поторапливал меня, чтобы я шёл дальше. Если он чего-то и боялся в этом древесном мире, то не делился со мной. Его отношение ко мне всё больше напоминало отношение взрослого к ребёнку, который нуждается в опеке и чьё присутствие задерживает и затрудняет выполнение задачи.

Охая, я продолжил спускаться. Иити мелькал впереди меня, передвигаясь с такой лёгкостью, что я завидовал ему чёрной завистью. Я же полз, цеплял трос, спускался, освобождал крюк, цеплял и снова полз. Тьма сгущалась, и это вызвало у меня беспокойство за опоры. Я боялся, что вскоре не смогу разглядеть, за что цепляю крюки.

У меня было ощущение, будто я начал свой спуск в середине дня, а сейчас уже вечер. Единственным моим подспорьем было то, что всё чаще и чаще попадались светящиеся растения, а наросты с капельками сока становились всё больше и распространяли тусклый свет. Чем темнее становилось, тем ярче светились растения. Похоже, на планете действительно наступала ночь.

Эта мысль придавала мне сил. Мне вовсе не хотелось попасть в темноте в ловушку, спускаясь по этой бесконечной лестнице из лиан. Я миновал, не отдыхая, ещё две ветки, хотя меня так и тянуло остановиться, и упрямо продолжал свой путь.

С тех пор как животное, пьющее из лужицы, сбежало от меня, я не видел ничего живого, кроме насекомых. Зато их здесь было множество и самых разных. Одни из них ползали по лианам, а другие кружились в воздухе. У самых больших из них были спектральные светящиеся пятна. Их усики, крылья и части тела переливались разными цветами, в отличие от бледного прозрачного свечения растений. Я видел красные, голубые и ярко-зелёные искры, словно маленькие драгоценные камни обрели крылья и кружились вокруг меня.

Я был уверен, что уже ночь, когда соскользнул с последней лианы и оказался на земле. Ноги коснулись мягкой губчатой поверхности, и я увяз в ней почти по колено. Ночь была тёмной, без луны и без звёзд.

– Сюда! – просигналил мне Иити.

Я барахтался в грязи, пытаясь найти опору для ног, и озирался по сторонам, пытаясь определить, откуда исходил призыв.

Корни лианы расстилались вокруг чудовищного ствола дерева. Между ними и стволом имелись абсолютно тёмные участки, на которых не росли светящиеся растения. Скорее всего, мой приятель нашёл себе убежище именно там. Я с трудом выбрался из вязкой жижи, используя лиану в качестве опоры, пролез между двумя лианами и оказался в углублении.

У нас не было света и оружия, зато мы обрели убежище. Я не знал, что за существа бродили в лесу. Лучше думать о худшем, чем быть уверенным в безопасности, которой на самом деле не существует. В большинстве миров низшие формы жизни обитают, как правило, на деревьях, а высшие – на земле.

Я полусидел, опершись спиной на корень лианы, располагаясь лицом к входу, чтобы вовремя заметить малейшее движение извне. Чем дольше я сидел, тем больше очертаний мог различить в темноте.

У меня был фонарик, но я не хотел его зажигать без крайней необходимости. Кроме того, свет мог привлечь нежелательное для нас внимание. Я видел огоньки света, производимого насекомыми. Но, кроме них, были и другие существа, которые передвигались по земле.

Лес изобиловал звуками. Только я устроился, как раздался глухой прерывистый писк. Совсем рядом раздалось сопение, и снова тишина. У меня слипались глаза, но я боролся со сном. Воображение рисовало жуткие картины того, что произойдёт, если я усну и кто-нибудь проникнет в наше ненадёжное убежище.

Фонарик был у меня в руке, а палец – на кнопке. Я надеялся, что неожиданная вспышка света приведёт в замешательство непрошеного гостя, и у нас будет время для побега.

Иити забрался ко мне на плечи, ставшие его излюбленным местом отдыха. Он стал тяжелее, чем в последний раз, потому что рос, и причём гораздо быстрее, чем котёнок или детёныш любого другого известного мне животного. Я чувствовал, как его жёсткие волосики царапают мне кожу. Иити явно не был тем животным, которое хочется приласкать.

– Куда мы теперь пойдём? – спросил я, но не потому что рассчитывал получить ответ. Просто мне хотелось пообщаться с существом, менее враждебным, чем здешние обитатели.

– Ночью – никуда. Всё равно мы не найдём лучшего убежища.

И вновь я уловил раздражение в его голосе.

– А утром?

– Куда угодно. Всё равно. Лес очень большой.

– Шлюпка упала не очень далеко отсюда. Может, уцелели какие-нибудь инструменты или оружие…

– Похвально. К тебе вернулась способность думать. Шлюпка будет нашей первой, но не последней целью. Я не думаю, что нас здесь будут искать спасатели.

Бороться со сном становилось всё тяжелее. Я чувствовал, как мех Иити щекочет меня, пока он устраивался удобнее на моих плечах и груди.

– Спи, если хочешь, – проникла в меня его мысль. – Если будешь плохо обращаться со своим телом, оно перестанет тебя слушаться. Нам нужны послушные тела и свежая голова, чтобы встретить завтра.

– А если какой-нибудь ночной скиталец захочет вытащить нас отсюда? Тарки в своих панцирях находятся в большей безопасности, чем мы.

– Когда это случится, тогда и будем решать, что делать. Мои органы чувств острее, чем твои. Я лучше чувствую опасность. Я же говорил, что у моего нынешнего тела есть ряд преимуществ.

– У твоего тела… Скажи мне, Иити, а каким должно быть твоё тело?

Иити ничего не ответил. Если не считать ответом стену отчуждения, возникшую между нами. У меня было чувство, что я, сам того не желая, обидел своего спутника. Ясно было одно: Иити не желал говорить о жизни, которую вёл или не вёл до того, как Валькирия проглотила камень в болотистом мире.

Его аргументы были достаточно вескими. Я действительно не могу вечно обходиться без сна. Если у Иити, как и у всех животных, действительно есть чувство опасности, которое давно притупилось у представителей моего вида, то он поднимет тревогу задолго до того, как я что-то услышу или почувствую.

Итак, я поддался искушению и заснул, опершись на корень лианы. А вокруг меня простиралась чёрная ночь. Мне ничего не снилось, а если и снилось, то я ничего не запомнил. Меня вывел из этого состояния Иити.

– …справа…

Какая-то мысль пронеслась у меня в голове и заставила вскочить. Я щурился, пытаясь сбросить с себя остатки сна.

Теперь я увидел какое-то мерцание и подумал, что темнота начала рассеиваться.

Он стоял не на четырёх лапах, а на двух, подавшись вперёд, либо потому что такая поза была для него непривычна, либо потому что прислушивался и всматривался в темноту. Возможно, почуял наш чужеродный запах. Однако голова его была повёрнута не в нашу сторону.

Так же, как и насекомые и растения, он светился. Но свечение это было довольно странным. Сероватые светящиеся пятна покрывали его тело не целиком, а только некоторые части. Большое круглое пятно светилось на макушке, а два других овальных – на том месте, где у человека располагаются брови. Оставшаяся часть лица была тёмной. Светящиеся полосы шли по внешней стороне верхних и нижних конечностей, а три больших круга, как тот, что венчал голову, спускались вдоль туловища к центру. Ещё я сумел рассмотреть, что конечности были шире, чем полосы света на них, а яйцеобразное туловище венчали широкие плечи.

Он немного отошёл от нашего убежища, и я разглядел, что в руке он держит дубинку. Затем он резко взмахнул ею, и я услышал противный глухой звук, свидетельствующий о том, что дубинка достигла своей цели. Он вытянул длинную руку и поднял безвольное тело. Держа добычу в одной руке, а дубинку в другой, он метнулся сквозь лианы так же быстро, как и животное, которое я видел ранее.

Я решил, что это больше, чем просто животное, но трудно судить, насколько далеко это существо ушло в своём развитии. Оно было ростом с высокого человека, а может и выше.

– У нас появилась компания, – заметил я и почувствовал, как забеспокоился Иити.

– Умнее всего будет отправиться на поиски шлюпки, – ответил он, – если, конечно, она не слишком сильно повреждена… Наступает день.

Я встал на колени, чтобы выбраться из нашего временного пристанища. Меня интересовало, в каком направлении нам следует идти. Я этого не знал. Если Иити не поможет, то мы можем пройти мимо, не заметив её. Я слышал, что заблудившиеся люди начинают ходить по кругу, если у них нет проводника или компаса.

Глава восьмая

– Есть какие-нибудь предположения относительно того, где искать шлюпку? – спросил я Иити.

Даже не спросив, согласен ли я служить ему средством передвижения, Иити вскарабкался мне на плечи. В этой влажной жаре, при наличии в качестве одежды тяжеловатого скафандра, его присутствие на плечах было весьма обременительно.

Голова Иити качалась из стороны в сторону, будто он разнюхивал дорогу. Сверху то и дело падали какие-то капли. Казалось, что в темноте леса всё время идёт дождь, а на самом деле это оседала влага, скопившаяся наверху.

Подлесок здесь отсутствовал. Зато буйно росли растения-паразиты, не нуждающиеся в солнечном свете. Они укоренялись на стволах деревьев и лиан. Многие из них тускло мерцали.

Вокруг нигде не виднелось никакого просвета. Стволы гигантских деревьев стояли друг от друга на расстоянии лишь по причине своего размера. Большие и сильные пробивали себе дорогу к свету и солнцу, а те, что послабее, погибали. Каждое было покрыто кружевом из лиан. Они сплетались и закручивались, образуя причудливые лабиринты.

Под деревом, где охотник убил кого-то дубинкой, мы обнаружили тропинку. Она так и манила пойти по более лёгкому пути. Более лёгкому, но опасному.

– Направо! – голова Иити качнулась, указывая направление.

– Но как ты определил?

– Запах, – бросил он, – горячий металл… У этого тела есть ряд полезных качеств. Иди направо, но очень осторожно.

– Как смогу, – в свою очередь резко ответил я.

Пробираться по мягкой жиже, образовавшейся из давно сгнивших растений, было нелегко. Ботинки с магнитными подошвами проваливались на каждом шагу, и мне приходилось вытаскивать их то из сыпучего песка, то из клейкой грязи. Я перестал сетовать на свой скафандр. Хоть он и был слишком громоздок для такого путешествия, но давал чувство безопасности.

Как обычно, Иити оказался прав. Миновав два увешанных гирляндами из лиан ствола, мы увидели впереди проблески света. Лучи солнечного света были настолько яркими после темноты, что я остановился и зажмурился.

Вокруг валялись обломанные сучья и покалеченные лианы. Надо всем этим всё ещё клубился дымок, а сгоревшая растительность источала зловоние. Растительность была настолько сочной, что огонь, вызванный падением шлюпки, не распространился, а быстро потух. Носом и бортом шлюпка глубоко увязла в грязи. Металлическая обшивка была измята и в нескольких местах продырявлена. Шлюпка своим падением проделала в лесной кроне большую дыру, и теперь разноцветные насекомые кишели в воздухе вокруг поломанных веток, из которых выделялся сок. Я видел, как они быстро разлетелись по сторонам, увидев четвероного исследователя, забравшегося на покалеченный корпус шлюпки. Глядя на эту груду железа, я подумал, что нам очень повезло. Что было бы, если бы мы не успели выбраться из шлюпки до того, как она рухнула вниз?

Я с трудом пробирался через покорёженные металлические обломки, разбросанные вокруг лодки. Иити соскочил с моего плеча и, в два прыжка добравшись до шлюпки, побежал по её борту.

– Люк глубоко внизу, – доложил он, – здесь есть пролом, но слишком маленький для тебя…

– Зато для тебя как раз.

Я оторвал заострённые концы обломанных лиан, оттащил их в сторону и ступил на обуглившуюся поверхность, которая всё ещё дымилась, источая неприятный запах.

Я подоспел вовремя и успел заметить, как Иити скрылся в дыре. С этого места повреждения казались ещё более серьёзными. Я подумал, что кабина скорее всего смята, и пробраться туда сможет только мутант.

– Верёвку, – мысленно приказал мне мой компаньон, – брось мне верёвку.

Неуклюже пробравшись через дымящиеся обломки и наклонившись над проломом, я спустил туда верёвку с крюком на конце, которую использовал для спуска с дерева. К верёвке что-то привязали, и я медленно начал тащить её вверх. Верёвка дёргалась, как будто Иити иногда подталкивал груз.

Рукояткой вперёд появилась одна из тех вещей, которую я принял за оружие. Я жадно схватил её. Имея под рукой оружие, сразу чувствуешь себя в безопасности. Это оружие было очень неудобно держать, и я подумал, что оно приспособлено вовсе не для человеческих рук. У него не было спускового крючка, какие я привык видеть на лазере или станнере. Вместо этого имелся маленький рычажок, до которого было трудно дотянуться пальцем. Я нацелил его на обломок ветки и нажал на рычажок.

Я увидел небольшую вспышку, но не более того. Должно быть, с течением времени оно испортилось. Теперь оно было ничем не лучше дубинки. Об этом я и сказал Иити.

Он ничем не выразил своего разочарования, а лишь вновь нырнул внутрь корабля, и я сбросил ему верёвку. В конце концов, у нас собралась пёстрая коллекция различного снаряжения. Здесь была ещё одна канистра с жидкостью, какой-то остро заточенный инструмент, который мог вполне пригодиться. Я даже срезал им несколько шипов. Наконец Иити достал скатанный в рулон квадратный кусок водонепроницаемой ткани.

Среди поломанных растений я нашёл ещё несколько съедобных стручков и высыпал из них семена в пустую канистру. Прежде чем решить, в каком направлении двигаться дальше, мы поели и попили.

Не было смысла задерживаться у разбитой шлюпки. Если бы это была шлюпка с корабля моих соплеменников, мы смогли бы послать сигнал о помощи. Тогда нам пришлось бы остаться поблизости и с надеждой ждать помощи, которая, впрочем, могла вовсе не появиться. У нас не было желания рассуждать о будущем.

– Куда теперь? – спросил я, снова скатывая в рулон ткань, чтобы прикрепить её к скафандру. – Куда…

А про себя добавил: «И зачем?»

Иити вновь вскарабкался на приподнятую часть шлюпки. Он крутил головой, а его ноздри трепетали, словно пытались уловить запах, который указал бы нам путь. Что касается меня, то я в этой дикой местности не видел никакой цели. Мы можем продолжать бродить в сумерках среди деревьев пока не умрём, так и не найдя выхода.

– Вода… – достигла моего сознания его мысль, – река… или озеро. Если мы, конечно, его найдём.

Река, конечно, открывала бы нам дорогу – только вот куда? И потом, как нам её найти? Внезапно меня осенило:

– Звериная тропа!

Наверняка тропу протоптали какие-то относительно крупные животные. Им же нужна вода. Вот по этой тропе мы и доберёмся до реки.

Иити побежал назад к разбитому хвосту шлюпки.

– Дельное предложение.

Он прыгнул ко мне на плечи. Под его тяжестью я чуть не потерял равновесие.

– Налево, нет, ещё левее… – он указывал мне передней лапой. Тропинка эта была протоптана непохожими на мои ногами и резко заворачивала влево. Мы прошли расчищенное место, и я обернулся назад. Тело Иити закрывало мне обзор, но я всё же заметил, что оставляю за собой вполне различимый след. А если кто-нибудь начнёт нас преследовать? Например, тот охотник с дубинкой. Увидев разбитую шлюпку, он начнёт охотиться за нами из любопытства.

– Мы не застрахованы от случайностей. Всё, что от нас требуется, это быть начеку, – ответил Иити.

Уж он-то точно был на чеку – постоянно перемещался у меня на плечах, чем вовсе не доставлял мне удовольствия. Его вес стал не таким уж незаметным, и я боялся споткнуться. Когда мы снова оказались в тёмном лесу, я расчищал себе дорогу длинным ножом из шлюпки.

В лесу не трудно было потеряться. Просвет остался позади, а нам приходилось петлять между лианами, так как они были слишком сильно переплетены. Но Иити всегда знал, куда нужно идти. Время от времени он принюхивался, а затем указывал мне направление. Внезапно мы наткнулись на какие-то канавки, образующие чёткую борозду. По очертаниям они напоминали отпечатки копыт или лап, а иногда это были совсем непонятные отпечатки, наложенные один на другой.

Через некоторое время мы вышли на более или менее открытом месте. Похоже, годы назад рухнуло гигантское дерево. Оно увлекло за собой более низкие растения, дав простор кустарникам, которые покрывали ковром всю поверхность поляны. Я заметил какие-то растения, похожие на цветы. У них были широкие лепестки и глубокий зев. Я увидел, как зелёный усик высунулся из этого зева и схватил маленькое крылатое существо, севшее на лепесток. Затем усик утащил всё ещё трепещущую жертву внутрь цветка. Блестящие жёлтые лепестки покрывали зелёные полоски, а само растение издавало такой тошнотворный запах, что мне пришлось отвернуться.

Тропа не обрывалась на этом месте, а огибала его по периметру на три четвёртых окружности, так что мы снова вошли в лес недалеко от того места, где вышли. Но перед этим я остановился, чтобы срубить мешавшую лиану. Внезапно я заметил след рядом с тропой, он подтверждал моё предположение о том, что мы здесь не одни.

Нас окружали заросли длинных стеблей, на верхушках которых не было ни одного листа. Вместо этого на них виднелись тёмно красные похожие на перья отростки. Два из стеблей были повреждены и совсем недавно, так как сок всё ещё струился из надрезов. Я наклонился, чтобы изучить их повнимательнее, и у меня не осталось сомнений. Стебли были не сломаны, я именно надрезаны. Я срезал другой, чтобы сравнить. Гладкий стебель легко гнулся у меня в руках, а из прорези вытекло небольшое количество жидкости.

– Идёт ловить рыбу…

– Что?.. – начал было я.

– Тихо! – резче, чем обычно, бросил Иити. – Идёт ловить рыбу. Точно. Теперь будь осторожен. Я могу прочитать не все его мысли. Его мозг очень слабо развит. Он думает только о еде. Но мыслит он очень медленно и примитивно. Но он идёт по направлению к реке и надеется поймать там рыбу.

– Это тот, с дубинкой?

– Здесь есть по меньшей мере два вида аборигенов, находящихся на низкой стадии развития, – предположил Иити. – Это один из таких. Но видели ли мы именно его или нет, я не знаю. Думаю, эту дорогу часто используют его сородичи. Он идёт по ней очень уверенно, словно знает, что ему нечего бояться.

Я же его уверенности не разделял. Недалеко от нас раздался ужасный грохот. Я, увлекая за собой Иити, бросился к ближайшему дереву, прижался к нему спиной, с ножом, перепачканным соком, наготове. С этого места обзор был ограничен. За стволами и лианами я ничего не видел. Но я напряженно прислушивался.

Никакого движения. Звук был таким, словно рухнуло одно из гигантских деревьев, уходящих своими корнями далеко вглубь земли. Рухнуло? Но ведь время от времени деревья погибают. А погибшее, начавшее гнить дерево, падает под тяжестью растений и паразитов, расположившихся на нём, разве не так? Как то, что мы видели в последний раз на поляне. А что если следующим окажется то, которое я избрал в качестве укрытия? Я бросился от него прочь, с такой же скоростью, как и прибежал.

Не знаю, может ли мысль выражать смех, но именно подобная мысль исходила от Иити. Он слишком быстро переставал быть идеальным компаньоном.

Я был слишком напуган и не заметил, как зацепился ногой за корень или лиану, и рухнул, как мёртвое дерево. Меня обуял гнев. Иити моментально среагировал и спрыгнул с моего плеча. Теперь он сидел неподалёку, обнажив клыки и всем своим видом выражая раздражение.

– Неужели нельзя поднимать ноги повыше? – фыркнул он. – И почему ты продолжаешь таскать на себе эту бесполезную тяжесть?

И действительно, почему? Мой комбинезон под скафандром пропитался потом и прилип к телу. В тех местах, которые я не мог почесать, кожа ужасно зудела. Мне казалось, что даже пролежав несколько дней в ванной, я не смогу избавиться от собственного запаха. И всё же я цеплялся за скафандр, как животное цепляется за свой панцирь, словно тот сможет защитить от неизведанного.

Для космоса он был уже непригоден, так как я порвал его при спуске с дерева. Ноги в тяжёлых ботинках глубоко утопали в грязи, что было довольно опасно. Пояс, к которому были прикреплены наши скромные припасы, мог ещё послужить, а вот скафандр… Иити был прав. Он действительно бесполезен. Мои пальцы с неохотой скользили по замкам и пряжкам, и мне приходилось бороться с желанием оставить свой панцирь на себе.

Но, сбросив его с себя и ощутив прохладу своим влажным телом, я почувствовал облегчение. Мы снова двинулись вперёд. Теперь у меня за спиной был лишь небольшой свёрток, а руки свободны, и я больше не чувствовал себя сонной мухой. Жёсткие тканые чуни, вдеваемые внутрь космических ботинок, не только защищали мои ноги от жидкой грязи, но и давали мне прочную опору. Теперь я мечтал о пруде или ручье, куда мог бы окунуть своё вспотевшее тело и как следует вымыться. Хотя такой поступок в этом странном мире был бы полнейшим безрассудством. Ведь я не был полностью уверен, что водоём не кишит существами, которые отреагируют на вторжению чужака.

– Вода… – объявил Иити. Он водил головой из стороны в сторону. – Вода… много… неизвестные существа…

Запахи ударили мне в нос. Все они были мне неизвестны. Но я опять поверил Иити и замедлил шаги. Поверхность под ногами уже не была такой твёрдой, и следы были глубже и чётче. Среди них я выделил один, который наложился на более ранние. Он был клинообразный с зубцами по краям и немного больше, чем мои собственные следы.

Я не был ни следопытом, ни охотником. Я бывал, конечно, на отдалённых примитивных планетах, но посещал только деревни и фактории. Поэтому мои знания о дикой природе были почти нулевые.

Но я всё же догадался, что кем бы ни являлось это существо, оно было большим и тяжёлым, поэтому и оставило глубокие следы. Судя по всему, передвигалось оно очень осторожно.

– Вода… – повторил Иити.

Но его предупреждение было лишним. Тропа была покрыта слякотью, а следы пропали. Там и тут возвышались бугорки твёрдой земли, и я перепрыгивал с одного на другой. Вскоре поверхность была полностью покрыта водой. Из-под воды торчали деревья и кусты. Кое-где виднелись кучки мусора, застрявшие в ветвях лиан на уровне моего плеча. Это место выглядело так, словно его затопило совсем недавно и теперь оно медленно высыхало.

Между деревьями виднелись лужи, пахнущие гнилью и окружённые жёлтым илом. Воздух был ужасно зловонным. Мы прошли мимо кучи костей, застрявших в ветвях лиан. Среди них выделялся узкий череп, оскаливший зубы.

Лужи сменились озерцами, а озерца – переходили далее в широкое водное пространство. Корни деревьев были размыты, и те угрожающе кренились. Деревья поменьше были выкорчеваны и торчали корнями вверх.

– Осторожно!

И вновь предупреждение Иити было излишне. Возможно, его обоняние притупилось из-за запахов, витавших вокруг, поэтому он не почувствовал аборигена, пока не увидел его или её.

На наклонённом стволе дерева притаилось существо. При дневном освещении его легко было заметить. Это был гуманоид, но густая поросль жёстких волос была у него не только на голове. Волосы покрывали внешнюю часть ног и рук до запястий и лодыжек, образовывали три лохматых пятна на груди и в центре туловища.

На поясе у него висела не то юбочка, не то килт из бахромы. Толстую шею опоясывал ремешок, на который были надеты зелёные шарики и красные цилиндры. Тяжёлая дубинка лежала рядом, а её хозяин был занят чем-то, что полностью занимало его внимание.

Я узнал прут, срезанный на поляне, мимо которой мы проходили. Он был согнут в кольцо, а из одного конца сделана ручка. Существо крепко зажало его между задними конечностями, вцепившись в него огромными когтями. В руках оно держало палку с раздвоённым концом, на которой извивалось что-то чёрное. Оно так активно пыталось освободиться, что я никак не мог разглядеть его.

Борьба этого чёрного существа была абсолютно безнадёжной. Абориген водил палкой вокруг кольца сначала от одной стороны к другой, а потом сверху вниз. Из чёрного существа тянулась нитка, которую абориген зацеплял за края кольца, формируя сеть. Абориген последний раз взмахнул палкой со своим пленником, и, казалось, остался доволен результатом. Затем резким взмахом руки он отправил палку с пойманным существом в озеро. Едва палка достигла поверхности, вода забурлила, и палка с существом исчезли и больше не появились.

Абориген встал на ноги, держа сеть в руке. Он был выше меня на голову. Несмотря на тонкие руки и ноги, его похожее на бочку тело казалось очень сильным. Лицо совершенно не походило на человеческое, а скорее напоминало одну из масок демонов с Танфа.

Глаза были настолько глубоко посажены, что их не было видно под кустистыми бровями. Можно было только догадываться, что они есть. Нос представлял собой мясистый выступ, которым его обладатель водил вверх и вниз и из стороны в сторону. Под этим отростком располагался рот, из которого торчали два клыка, а подбородок отсутствовал: от нижней челюсти был плавный переход к горлу.

Любой космический путешественник со временем привыкает к встречам со странными обитателями других планет. Среди них ящероподобные закатане, тристиане, предками которых были птицы, и другие. Но это лицо было чересчур отталкивающим, по крайней мере для меня, и я почувствовал отвращение.

Пробираясь по упавшему дереву, прогибающемуся под его тяжестью, он начал ступать осторожно, поверяя каждый сантиметр поверхности, и наконец остановился. Затем он опустился и лёг, растянувшись во всё длину, пристально смотря на пенистую поверхность воды и не выпуская из руки кольцо с сеткой.

Я не смел пошевелиться. Если я стану обходить озеро, то непременно попаду в поле зрения аборигена, а мне этого не хотелось. Пока я колебался, Иити молча наблюдал, как абориген водил своей сеткой взад и вперёд. Затем он зачерпнул ею и поймал какую-то чешуйчатую тварь величиной с моё предплечье.

Он сгрёб существо из сетки, резко стукнул о ствол дерева и прицепил безвольное тело к поясу своей юбки.

– Иди направо, – поймал я мысль Иити.

Абориген оказался левшой, и его внимание сосредоточено в основном в том направлении. Значит направо. Я медленно двинулся вперёд, стараясь прятаться за стеной из кустов. И всё равно я не чувствовал себя в безопасности. Я боялся увязнуть в трясине. Ведь в таком беспомощном положении я наверняка стал бы жертвой дубинки аборигена. Мой нож был достаточно острым, но у аборигена были длинные руки, кроме того, он знал это болото. Было бы глупо забираться в глубь этой трясины с риском увязнуть. Об этом я и сказал Иити.

– Не думаю, что это настоящее болото. Слишком много признаков недавнего наводнения. А его вполне могла породить река.

– Ну и какой нам прок от того, что поблизости есть река?

– Вдоль реки идти проще, чем по тропе. Кроме того, берега рек, как правило, обитаемы. Как же ты можешь называть себя торговцем, не зная таких вещей? Если эта планета может похвастаться наличием какой-нибудь цивилизации, или если её посещали торговцы из других миров, ты сможешь найти подтверждение этому вдоль берегов главной реки. Особенно в месте её впадения в море.

– У тебя довольно обширные знания, – заметил я, – и, конечно, ты получил их не от Валькирии…

И вновь я почувствовал его раздражение.

– Что не сделаешь при необходимости. Знания – это неиссякаемый источник. И где, как не на «Вестрисе», получать знания о торговле, торговцах и их планах? Его команда была рождена для того, чтобы торговать. Эти люди имеют богатый профессиональный опыт.

– Должно быть, у тебя была возможность читать их мысли, – перебил я. – Если ты такой умный, то может, ты знаешь, почему они забрали меня с Танфа? – я не ожидал ответа на свой вопрос, но он заговорил сразу же.

– Им заплатили за это. Был какой-то план, но я не знаю деталей, потому что они их тоже не знали. Но что-то пошло не так. К ним обратились за помощью и хорошо заплатили, чтобы они вывезли тебя с планеты и отправили на Вейстар.

– Вейстар? Но ведь это всего лишь легенда!

Если Иити умел фыркать, то скорее всего он издал именно этот звук.

– Эта легенда возникла не на пустом месте. Они везли тебя туда. Но они настояли на том, чтобы сначала отправиться по своему обычному маршруту. А когда у тебя началась лихорадка, то осторожность взяла верх. Они решили отделаться от тебя, пока ты не заразил остальных. Но они еще не направлялись на Вейстар, и сначала отправили сообщение тем, кто всё это организовал.

– Ты просто кладезь информации, Иити. Но что стояло за этим? Кому это я помешал?

– Они знали только посредника. Его имя Урдик, и он не с Танфа. Зачем ты нужен, они не знали.

– Но почему…

– Из-за камня в кольце…

– Ага! – я потянулся к мешочку, в котором он лежал. – А они знали о нём?

– Не думаю. Им нужно было то, что носил Вондар Астл или ты. Эта вещь имела для них огромное значение, и они искали его на протяжении некоторого времени. Да ведь и ты теперь не станешь отрицать, что это кольцо – самое дорогое, что у тебя есть.

Я крепче сжал свой мешок.

– Да!

Затем я испуганно посмотрел на мешок. Он двигался у меня в руке, и от него исходил жар. Мы вышли на открытое место, и вокруг разливался свет дня. И всё же мне показалось, что я различил мерцание.

– Он снова оживает!

– Тогда используй его в качестве проводника, – посоветовал Иити.

Я с трудом расстегнул мешок и нацепил кольцо на палец. Но оно было мне слишком велико, и наверняка свалилось бы с пальца, если бы я не сжал кулак. Рука, помимо моей воли, дёрнулась в сторону от тела, направо и прямо. Казалось, что камень опять начал использовать мою плоть в качестве транспортного средства. И мне пришлось идти в том направлении, которое он указывал.

Глава девятая

– Нас преследуют, – известил меня Иити.

– Абориген?

– Он или кто-то подобный ему, – меня это не обрадовало. – Но он осторожен… Он боится…

– Чего? – горько спросил я. – Этот нож вряд ли защитит меня, он годится только для боя на близком расстоянии. Мне вовсе не хочется предстать перед этим существом в качестве гладиатора с Коркозана. Я ведь не боец, а мирный торговец драгоценными камнями.

Иити проигнорировал мои мрачные жалобы.

– Он боится смерти на расстоянии. Он видел такое или слышал об этом.

Смерть на расстоянии? Наверное, он боялся стрел или брошенного камня, или луча лазера, или любого другого оружия, имеющегося в распоряжении «цивилизации».

– Именно так, – Иити прочитал мои мысли. – Но… – я уловил нотки неуверенности. – Я не могу прочитать больше, только то, что он боится. Ещё я чувствую, как он осторожно нюхает наш след.

Мы спрятались в куче сухих веток между двух поваленных деревьев, чтобы поесть немного семян из наших запасов и попить жидкости из фляги. Даже если эти семена и были питательными, они не могли заглушить моего желания съесть чего-то другого. С тех пор как мы пришли на затопленную территорию, я больше не видел таких семян, поэтому старался распределять запасы экономно. Покончив с причитающейся мне пригоршней семян, я оглянулся в поисках преследователя.

Наконец я его увидел. Он опустился на одно колено, а его голова практически касалась земли, в то время как похожий на хобот нос дрожал и извивался над моими следами. Это был не рыболов, которого мы видели, а кто-то очень похожий на него, его же вида.

После долгого обнюхивания следов он присел на корточки и поднял голову. Когда он начал её поворачивать, его нос-хобот поднялся вверх. Я был уверен, что он направит его прямо на нас, и в отчаянии приготовил нож.

Однако он не перестал вращать носом. Возможно, он не заметил нас. А если и заметил, то у него хватило ума не проявлять своей осведомлённости. Я напряжённо ждал, что он поднимется и начнёт действовать или исчезнет за кустами, чтобы напасть на нас из засады.

– Он не знает… Он всё ещё ищет… – сказал Иити.

– Но если он унюхал наши следы, то как мог потерять нас?

– Не знаю. Я знаю только, что он ищет. А ещё он боится. Ему не нравится…

– Что? – потребовал я, как только Иити сделал паузу.

– Слишком сложно. Я не могу прочитать. Он чувствует больше, чем думает. Можно прочитать мысли и ярко выраженные эмоции. Но это существо ново для меня. Всё, что я могу, это получить поверхностные впечатления.

В любом случае, несмотря на то, что мой след не заканчивался в том месте, где стоял на корточках нюхач, он не делал не малейшей попытки сдвинуться. Я не знал, сможем ли мы покинуть наше убежище, не привлекая внимания.

Два дерева, не таких огромных, как остальные, упали так, что их кроны переплелись, а стволы образовывали прямой угол. Мы прятались среди покрытых листьями веток, а вот преграда из сухих веток между нами и аборигеном было не слишком плотным.

Я увидел, что хотя на ветках и не было листьев, они густо переплелись между собой. Камень тянул меня по направлению к ним, словно хотел протащить через эту преграду. Я опустился на колени и начал разбирать преграду. Иити работал передними лапками. Он оттаскивал мелкие веточки. Я пытался с помощью ножа подкопать землю под ветками. Мы продвигались очень медленно, постоянно останавливаясь и оглядываясь на отделяющее нас от аборигена расстояние. Несмотря на все усилия, мы работали отнюдь не бесшумно. Но, к моему удивлению, абориген не двигался.

Вдруг я с ужасом подумал, что он ждёт подкрепления. И начнёт действовать, когда прибудут его товарищи.

– Ты прав, – Иити был беспристрастен, – за ним идёт ещё один или двое.

– Почему ты не сказал мне раньше?

– Сказал бы при необходимости. Лишние волнения ни к чему. Мы должны сохранять спокойствие. Кроме того, они ещё далеко. Жаль, но день подходит к концу. А для них темнота не помеха.

Я не стал облекать мои мысли в слова: Иити все равно прочитал их.

– А есть ли кто-нибудь впереди нас? – спросил я, стараясь сдержать гнев.

– Насколько я могу почувствовать, никого. Они не любят ходить в том направлении. Этот ждёт остальных, но не потому что боится нас, а потому что боится идти туда, куда идём мы. Ожидание только прибавляет ему страха.

– Тогда пошли вперёд, – я больше не осторожничал, а рубил ветки, расчищая путь сквозь упругую стену быстрыми ударами.

– Хорошо сказано, – согласился Иити, – однако никогда не следует забывать об ещё большей опасности.

Я промолчал, в надежде, что Иити прочитает мои эмоции и они приструнят его. За этим завалом оказалось ещё больше поваленных деревьев и луж, окаймлённых валежником. Зато стволы могли послужить нам дорогой. Абориген вооружён лишь дубинкой, совершенно бесполезной на расстоянии. Он знал, что мы сбежали, и потому нужно было двигаться как можно быстрей.

С Иити на плечах, крепко вцепившимся в завязки моего мешка, я вспрыгнул на ближайшее дерево и побежал, перепрыгивая с одного на другое. Я бежал не по прямой линии, а туда, куда указывал мне камень. Я мог только надеяться, что он приведёт нас к какому-нибудь сооружению или кораблю, или даже к поселению, где живут те, кому он принадлежит, подобно тому как привёл нас в космосе к покинутому кораблю. Однако огромный возраст корабля наводил на мысль, что в поселении может не оказаться ни одной живой души.

Мы вышли из темноты. Вода не только проложила просеку среди деревьев, она подмыла корни низкорослых растений, поэтому растительность здесь была довольно скудной. Теперь я смог увидеть небо.

Оно было покрыто облаками и скрывало солнце. Несмотря на это, по-прежнему было очень жарко, и малейшее движение вызывало отдышку. Вокруг меня вились насекомые, и мне приходилось размахивать руками, чтобы расчистить себе обзор. При этом ни одно из них не кусало меня. Должно быть, я был для них слишком непривычным источником питания.

Не было никаких признаков погони, и Иити, переставший со мной разговаривать как только мы начали наш марш бросок, наверняка поднял бы тревогу, если бы возникла такая необходимость. Наверное, я был нужен ему, но меня беспокоило, что он уклонялся от разговоров на эту тему.

И вновь пруды переходили друг в друга без разрыва, заставляя меня постоянно уклоняться от пути, который указывал камень. У меня не было ни малейшего желания шлёпать по грязному, ужасно выглядевшему мелководью. Неизвестно, кто скрывается здесь под поверхностью. Может, насекомые и не сочли меня вкусным, но это не значило, что другие обитатели окажутся столь же привередливыми.

Я не представлял себе, как долго длится день на этой планете, но, мне показалось, что начало смеркаться, и именно поэтому потемнело, а вовсе не из-за облаков, как я решил вначале. До наступления ночи нам нужно было найти безопасное место, чтобы спрятаться. Если местные обитатели действительно ведут ночной образ жизни, то в схватке у них будет преимущество.

Вода заставляла меня уходить всё дальше и дальше вправо, в то время как камень тянул меня влево прямо на залитую водой территорию. Он тянул меня настолько сильно, что мне пришлось наконец снять кольцо с пальца и убрать назад в мешок, иначе оно свалило бы меня в яму, которую я в тот момент обходил.

Многое указывало на то, что озеро было раньше гораздо больше, но теперь оно обмелело, и как раз с той стороны, куда указывал камень. Идти было очень тяжело, и время от времени я уточнял у Иити, нет ли за нами погони. И каждый раз он отвечал, что всё чисто.

Уже совсем стемнело, а я так и не нашёл подходящего места для ночлега. Слякотная поверхность была испещрена следами каких-то довольно больших существ, которые, судя по всему, переползали из пруда в озеро, выходили из воды и вновь возвращались обратно. А размер этих следов заставлял человека подумать дважды, трижды, двадцать раз, прежде чем располагаться на ночлег вблизи их троп.

Поверхность кое-где возвышалась, но я не сразу заметил это. Эти возвышения были покрыты засохшей грязью, в которой немедленно укоренились растения. Я забрался на одно из них, чтобы получше разглядеть, что находится впереди, когда до меня внезапно дошло, что эти возвышения не разбросаны как попало, а расположены по одной линии.

Моя нога соскользнула с возвышения, и я начал сползать вниз, пытаясь удержаться тем, что воткнул в землю нож. Но она была слишком твердой, и нож лишь чиркнул по ней с металлическим звуком, вывернув при этом ком грязи.

То, что открылось моему взгляду, вовсе не походило на грубую поверхность камня. Гладкая поверхность казалась искусно отполированной. Когда я дотронулся до неё, мне показалось, что это не камень вовсе. Поверхность выглядела так, словно её оплавили и она покрылась стеклянным коконом. Однако в некоторых местах она была выщерблена.

Выступ был тусклого зелёного цвета с прожилками цвета охры. Это не было стеной, так как отдельные части не примыкали друг к другу, а располагались на расстоянии нескольких шагов друг от друга. Может, они и были когда-то соединены, но теперь то, что их соединяло, исчезло.

Выступы вели как раз в том направлении, куда вёл меня камень. Они спускались к озеру, кое-где подходя вплотную к воде. Волны перекатывались через них, а некоторые были полностью покрыты водой.

Я продолжал своё движение вдоль озера, внимательно осматриваясь, пока не наткнулся на ещё один ряд таких же выступов, которые располагались параллельно первым. Я решил использовать их в качестве ориентира. Эти выступы явно были развалинами какого-то большого сооружения, по виду очень древнего. Они могли привести нас к какому-нибудь строению или навесу, под которым мы могли бы укрыться.

– Именно так, – согласился Иити, – но нам следует поспешить. Скоро наступит ночь, и судя по всему начнётся буря. Если в это озеро добавится ещё немного воды…

У него не было необходимости продолжать. Я перепрыгивал с одного покрытого грязью блока на другой, пытаясь услышать раскаты грома (если, конечно, на этой планете гроза сопровождается громом) и боясь почувствовать на своей коже капли дождя. Ветер усиливался и донёс до нас какой-то вопль, заставивший меня остановиться прежде, но Иити сразу же успокоил:

– Это не голос живого существа, а просто звук.

Он принюхивался столь же старательно, как и абориген с носом-хоботом.

Теперь блоки начали соединяться, образуя стену. Я спрыгнул, чтобы идти рядом с ней. Вскоре она была уже с меня высотой. Мне не хотелось идти в тени, и я вышел на открытое место.

Я хотел было вновь забраться на стену, чтобы оглядеться, но её поверхность не была больше горизонтальной. Теперь она была покрыта выступами, о первоначальной форме которых трудно было догадаться, так они были выветрены и разъедены.

На этой стороне стены следов наводнения не было видно. Лишь в некоторых местах, где волны переливались через стену, несколько громадных верхних блоков были сдвинуты с места.

Здесь совсем не было деревьев. Мы шли по открытому месту, где произрастали лишь невысокие кусты. В тех местах, где вода переливалась через стену, на земле виднелось подобие мостовой. Она была такой же оплавленной, как и поверхность стены.

Может, я и шёл по дороге и огражденному пространству, но другой стены я не видел. Тучи ещё больше сгустились и потемнели, я даже почувствовал первые капли дождя. Стена не могла нас защитить, и другого укрытия я не видел в этой поросшей редкой растительностью местности. Я побежал. Я ужасно устал, и каждый шаг давался мне с большим трудом. Мешок и Иити давили мне на плечи.

Вдруг стена, вдоль которой я бежал, сделала крутой поворот влево, и я увидел огороженное с трех сторон место. Здесь не было крыши, но, тем не менее, это место показалось мне лучшим укрытием из тех, которые я видел. Мы могли бы сделать навес сами. Кроме того, мне совсем не хотелось бродить в темноте. Итак, я бросился туда и забился в угол, показавшийся самым удобным для отражения нападения. Мы прижались друг к другу. Я накрыл голову и плечи имевшейся у нас тканью, а Иити примостился у меня на коленях. Ночь и буря опустились на нас.

Однако мы находились не в полной темноте. Я заметил, что мешок, в котором лежал камень, слегка светится, а когда приоткрыл его, то увидел тоненький лучик света. Как и в прошлый раз, камень отвечал на энергию. Были ли эти руины его целью? А если так, то спасательная шлюпка привела нас на планету, откуда давным-давно стартовал корабль. Это предположение казалось не таким уж фантастическим. Шлюпка вполне могла быть оснащена устройством, которое направляло её назад к месту старта. И вполне возможно, что корабль потерпел катастрофу вскоре после старта. А что если мы, сами того не ведая, вернули кольцо туда, где оно было изготовлено? Но возраст камней за моей спиной свидетельствовал о том, что те, кто жил здесь, уже давно канули в вечность. Я наткнулся здесь на следы одной из цивилизаций предтеч, о которых мы ничего не знаем, а закатане только догадываются.

Вряд ли я предполагал, что когда-либо проведу ночь посреди незнакомых развалин неизвестного возраста. Поиски драгоценностей приводили меня в разные странные места. Но тогда я был с Вондаром и полагался на его знания и опыт. А ещё раньше у меня был отец, защищавший и дающий знания, помогавшие выжить.

Я сидел, съёжившись, под тонким навесом, по которому барабанил дождь, и лишь частично осознавал ночь, чужие стены и необходимость быть бдительным. Часть меня возвращалась в то далёкое время, когда мой отец впервые показал мне кольцо с камнем предтеч, как он однажды назвал его, который бросил вызов его знаниям и любопытству.

Кольцо нашли на теле, плавающем в космосе. Был ли это один из членов экипажа погибшего корабля? Мой отец погиб от рук того, кто перерыл его кабинет в поисках камня предтеч.

Затем Вондар Астл и я попали в ловушку на постоялом дворе Танфа. Я считаю, что это произошло вовсе не из-за случайного выбора стрелки. Это было спланировано. Наверняка они рассчитывали на то, что мы окажем сопротивление и будем убиты, что и произошло с Вондаром. Они не могли предвидеть того, что мне удастся бежать и укрыться в святилище.

Впервые за всё время мысль о сделке с Острендом возмутила меня. А торговец во мне пожалел о камнях, которыми я расплатился за проезд, заказанный вовсе не мной. Итак, меня должны были доставить на Вейстар и выдать там тем, кто заплатил за моё спасение. Но почему? Потому что я был сыном своего отца или считался таковым и мог догадываться или знать об этой самой вещи, что мерцает сейчас на моей груди?

И вновь я сбежал благодаря случайности, подхватив какую-то инфекцию на Танфе или в том безымянном мире, где люди исчезают так таинственно. Эта болезнь… Странно, но она поразила меня очень вовремя!

– Именно так, – согласился Иити в своей обычной манере, – именно так. Ты заболел один из всей команды. Но почему это заинтересовало тебя только сейчас?

– Почему? Я знаю, что Валькирия выбрала для родов мою кабину, но это могло быть случайностью…

– Ты действительно так думаешь?

– Но не мог же ты…

А что если мог? Его тело выглядело совершенно беспомощным, когда я увидел его в первый раз возле Валькирии. Но это совершенно не значило, что его ум…

– Ты проявляешь способность мыслить, – заметил Иити одобрительно. – Нас уже тогда притягивало друг к другу. Члены команды представляли собой замкнутый клан. А мне был необходим кто-то обособленный, кто обеспечил бы бегство и защиту от опасности, ведь я в то время был слишком слаб. Позднее я бы справился и сам. Но мне нужен был товарищ…

– Так это ты сделал так, чтобы я заболел!

– Я лишь слегка изменил состав жидкостей твоего тела. Это было совсем не опасно, хотя и выглядело так.

В его голосе сквозило столько самодовольства, что мной овладело желание выкинуть Иити наружу в темноту, не важно, что там ему могла грозить опасность.

– Ты этого не сделаешь, – ответил он на мою не до конца сформулированную мысль. – Я выбрал тебя не только из соображений целесообразности. Я уже говорил о том, что между нами существует связь. И эта связь основана на гораздо большем, чем временная необходимость. Как я уже говорил тебе, тело, которое у меня есть сейчас, не совсем то, что мне нужно для данной фазы моего существования. Я, конечно, попытался его сделать как можно удобнее. Возможно, в будущем, имея под рукой средства и достаточно времени, я смогу изменить его. Но сейчас я обладаю чувствительностью, которая очень помогает тебе. Точно так же, как твоё тело и сила помогают мне. Думаю, ты уже ощутил преимущества нашего партнёрства.

– Мы всё ещё далеки от того, что называют безопасностью. Поэтому наше партнёрство необходимо нам обоим. Позже у нас будет возможность решить, стоит ли его продолжать.

Разумно, хотя мне было неприятно осознавать, что в этом маленьком волосатом существе, которое я могу легко раздавить двумя руками, заключена личность, достаточно влиятельная, чтобы ставить мне условия. В прошлом я мало с кем общался. Мои отношения с Хайвелом Джерном были отношениями учителя и ученика, младшего офицера и командира. У Вондара Астла был лёгкий характер. Кроме того, он был не таким замкнутым, как мой отец, но когда я поступил к нему на службу, то стал относиться к нему точно так же, как к отцу. Кроме этого я не был связан с каким-то другим человеком или существом. Теперь меня подчинил себе Иити, и сделал это без моего согласия, как раньше Хайвел или Вондар. Мой гнев нарастал. Мне не хотелось подчиняться Иити!

– Они идут! – предупреждение Иити вывело меня из раздумий. Мы так давно не видели аборигенов, что я стал уже подумывать, что они перестали преследовать нас. Если они обнаружат нас, то наше укрытие может оказаться ловушкой.

– Сколько и где?

Иити был прав: в данной ситуации я должен полагаться на его чувствительность.

– Трое… – ответил Иити, подумав. – И они очень нерешительны. Думаю, это место внушает им страх. Но они голодны.

Смысл сказанного не сразу дошёл до меня. Но в следующую минуту я похолодел.

– Ты имеешь в виду…

– Мы – скорее ты – состоишь из мяса. Установить контакт с разумом этих примитивных существ довольно сложно. Но я могу различить голод и в то же время страх. Они помнят, что здесь опасно.

– Но ведь, если верить следам, здесь много дичи.

Я вспомнил свежие следы, свидетельствующие о наличии здесь животных. Кроме того, тому рыболову не составило труда выловить из пруда свою добычу.

– Именно так. Но для меня загадка, почему мы привлекаем их больше, чем другая добыча.

Иити действительно выглядел озадаченным.

– Я не могу уловить причину. Их разум слишком чужд, слишком примитивен, чтобы прочитать их мысли чётко. Но сейчас они забыли об осторожности. Они особенно опасны в темноте.

Я нащупал фонарик. Если эти существа ночные охотники, то внезапная вспышка света может на некоторое время привести их в замешательство.

Моя неосмотрительность при выборе этой дыры с возвышающимися стенами в качестве убежища могла сыграть против нас.

– Всё не так уж плохо, – прервал Иити мои размышления. – Мы можем забраться на стену…

– Для меня она слишком высока. Но если ты заберёшься… Забирайся! – приказал я.

Я почувствовал, что кто-то резко дёрнул за край ткани, которая накрывала нас.

– Отпусти, – потребовал Иити, – я могу забраться, но думаю, будет гораздо лучше, если пущу в ход свои когти.

Он спрыгнул с моих колен, таща за собой наше покрывало, несмотря на то, что оно было слишком тяжело для него и клонило его голову на бок.

– Подними меня, – скомандовал он, – как можно выше, и придержи эту штуку!

Я подчинился. У меня самого не было никакого плана, поэтому я предоставил действовать Иити. Я поднял его и держал над головой, пока не почувствовал, что он не схватился за верхнюю часть стены и подтянулся вверх. Затем я протянул ему покрывало, придерживая, чтобы оно своей тяжестью не стянуло Иити назад. Вдруг оно повисло, его перестали тянуть.

– Привяжи к нему нож и отпусти… – приказал Иити.

Выпустить моё единственное оружие из рук? Да он с ума сошёл! И всё же, несмотря на то, что часть меня протестовала, я начал привязывать свой нож к свободно свисающему краю ткани. Я слышал, даже сквозь бурю, как он позвякивал, ударяясь о стену, пока Иити поднимал его.

Я повернулся лицом к отверстию в стенах убежища. Хотя Иити и не предупредил меня об опасности, я чувствовал, что аборигены перестали раздумывать и начали движение в темноте. Я нажал кнопку фонарика и проследил взглядом вдоль луча света.

Они стояли у входа в убежище, согнувшись наполовину, и держали наготове дубинки. Но как только луч фонарика осветил их, они заморгали, ослеплённые, раскрыли свои маленькие рты и закричали высоко и пронзительно. Стоявший в середине упал на колени и поднял руку, чтобы заслонить своё отвратительное лицо от света.

– Позади тебя, вверху! – мысленный возглас Иити прозвучал так громко, словно он крикнул мне прямо в ухо. Я почувствовал, как что-то ткнулось мне в плечо, поднял руку и нащупал ткань. Я ухватился за неё и дёрнул. Но она не упала; она оказалась закреплена на верху, предоставляя, таким образом, мне возможность убежать.

Но стоило ли мне поворачиваться спиной к тем троим, которые всё ещё находились в плену моего фонарика? Как долго свет сможет удерживать их в таком положении? Я должен попробовать…

Только бы эта импровизированная лестница и то, чем Иити прикрепил её наверху, выдержали мой вес! Но не следовало упускать этот шанс. Я подпрыгнул, схватил свисающую ткань обеими руками и, упершись ногами о стену, начал взбираться.

Глава десятая

Но убежать оказалось не так просто. Позади меня раздался визг, заглушающий шум грозы. Что-то глухо ударилось о стену всего в нескольких дюймах от меня и отскочило обратно. Я держал фонарик включённым. Свет метался из стороны в сторону, пока я пытался оторваться от аборигенов внизу. Должно быть, это сбило их с толку, а может быть, они владели своими дубинками не слишком искусно. Лишь раз одна из них слегка задела мою ногу, и я едва не выпустил из рук ткань.

Страх придавал мне сил, и я пробирался по неровному гребню стены. Моя нога онемела, и я боялся переносить на неё вес тела. Я полз по стене, словно моя нога была сломана. Когти аборигенов не шли у меня из головы. Они помогут им добраться до нас.

Наверху нас стегал дождь и порывы ветра. Я даже не ожидал, что стены так хорошо защищали нас внизу. Я двигался по верху стены, хватаясь за выступы, и остановился только чтобы погасить фонарик – иначе он выдавал бы все наши передвижения.

– Теперь направо и вперёд, – скомандовал Иити.

Я дополз до того места, где кончалась ткань. Она была крепко прикреплена с помощью ножа к стене. Иити воткнул его в расщелину между камнями, и мне потребовалось некоторое время, чтобы вытащить нож и сунуть в своё снаряжение.

Направо и прямо? Буря был настолько сильной, что я долго не мог определить, где право, где лево, пока не додумался использовать для этой цели руки. Если я последую указаниям Иити, мне придётся перелезть через стену. Но я был уверен, что он не собирался спускаться снова.

Я передвигался медленно, волоча за собой ноющую ногу, и тут обнаружил, что стена соединяется под острым углом с другой, ведущей как раз в том направлении, которое указывал Иити. Я передвигался по ней с трудом, так как она была испещрена выступами, ямами и обломками камней. Но они помогали мне удержаться, так как порывы ветра были слишком сильными.

Я ничего не видел вокруг: пробирался на ощупь, следуя указаниям Иити и с ужасом ожидая визга позади, извещающего о том, что наши преследователи с дубинками совсем близко.

Онемение в ноге постепенно прошло, но теперь она начала болеть. Если я задевал ею о выступы стены, то кривился от боли. Я не пытался встать на ноги: ползти по такой неровной поверхности было гораздо безопаснее.

Из своего укрытия мы отправились прямо в темноту и неизвестность. Я услышал рёв, перекрывавший шум бури. Но это не были крики наших преследователей. Этот рёв раздавался как раз оттуда, куда мы ползли.

Наконец мне стало так тревожно, что я остановился и укрылся за большой глыбой, затем включил фонарик и осветил путь перед собой. Луч осветил стену, а за ней пустое пространство. Я посветил фонариком справа от себя. Вода. Ревущая вода, пробивающая себе дорогу среди нагромождения скал. Я направил луч налево. Он выхватил из темноты ещё что-то.

Округлая поверхность холма? Нет, несмотря на то, что это было покрыто растениями и мхом, которые продолжали светиться после того, как на них попал свет моего фонарика. Изогнутый предмет был выше, чем стена в самой высокой её точке, простирался далеко в темноту так, что я не мог увидеть его окончания.

Вода, бившаяся в стену, подмыла её с одной стороны. Но стена была слишком прочной, чтобы вода могла разрушить её. Я освещал часть холма, ближайшую к непонятному предмету, пытаясь понять, смогу ли перебраться на неё. Однако поверхность холма, несмотря на растительность, казалась слишком гладкой, кроме того, место для разбега с этой стороны было ограничено.

– Ну, – обратился я к Иити, – куда дальше? В воду? А может, нам отрастить крылья и взлететь?

Ответа не последовало, и я вдруг ужасно испугался, что остался один. А может быть, Иити убежал вперёд? Ведь я не мог передвигаться быстро. Наконец он мне ответил, хотя я не смог определить, откуда прозвучал его голос.

– На землю, слева. Вода сюда не доходит. Корабль предоставит нам кров…

– Корабль? – я ещё раз осветил фонариком холм. Это вполне мог быть корабль. Но его очертания…

– Ты что думаешь, что все корабли выглядят одинаково? Даже у твоей расы есть несколько видов.

Конечно, он был прав. Ведь между кораблями вольных торговцев и кораблями колонистов очень мало общего. Аккуратные корабли вольных торговцев предназначены для того, чтобы рассекать атмосферу, в то время как корабли колонистов так громоздки, что вообще не входят в атмосферу. Вместо этого они используют лодки-перевозчики, переправляющие товар и пассажиров.

Я подошёл к левому краю стены. Нос огромного объекта находился недалеко от меня. На нём стоял Иити. Его жёсткую шёрстку не мог прижать к телу даже дождь, а бусинки глаз вспыхивали при свете моего фонарика. Я подпрыгнул и бросился вниз, надеясь, что смогу достичь опоры.

Если бы у меня были пристёгнуты магнитные подошвы, я наверняка удержался бы на склоне. Случилось то, чего я боялся. Я допрыгнул, но ноги соскользнули. Я попытался схватиться за растения, но они оказались слишком слабыми, чтобы удержать меня, и только вырывались с корнями. Я упал на землю и ударился так сильно, что у меня перехватило дыхание. Повреждённую ногу пронзила такая резкая боль, что я на некоторое время потерял сознание. Но капли дождя, падающие на лицо, привели меня в чувство.

Половина моего тела лежала под нависающей частью корабля. Если, конечно, это был корабль. Другую же мою половину терзала буря. Слабо цепляясь руками за землю, я кое-как забрался в укрытие.

Там я сжался, находясь в каком-то полубессознательном состоянии. У меня не было ни сил, ни желания двигаться. Фонарик выключился, и меня окутала кромешная тьма.

– Здесь есть отверстие, – слова Иити проникли в моё сознание, вызывая раздражение. Я закрыл глаза руками и начал медленно качать головой из стороны в сторону, пытаясь выразить своё нежелание разговаривать. Я не хотел подчиняться приказу.

– Сюда! Здесь есть отверстие! – властно повторил Иити.

Я огляделся, чтобы понять, где нахожусь. Нога ужасно болела. С тех пор как мы приземлились на эту негостеприимную планету, я постоянно находился в напряжении. Меня посетила неясная мысль, что с тех пор как я скучал на «Вестрисе» прошло немало времени. И за всё это время у меня не было возможности передохнуть.

Меня мучил голод. В контейнере оставалось ещё немного семян, но я не мог их есть. В моём понимании они не были едой. Еда – это горячий бифштекс величиной с тарелку, целая гора умело приготовленного латриса, взбитого и заправленного отановым маслом и травами, омлет из труракских яиц, подслащённый сиропом из почек барочника, или…

– Пустое брюхо сейчас будет выпотрошено нюхачами, – резко бросил Иити. – Они больше не нюхают возле стены. Они поняли, как обойти её!

Мгновение назад я не мог пошевелиться, но слова Иити нарисовали в моём воображении картину, подействовавшую на меня, как удар кнута на отказывающееся повиноваться вьючное животное. Я всё ещё стоял на четвереньках, но всё же пополз так быстро, как мог, к тому месту, где ждал Иити.

Я попытался зажечь фонарик, но он не работал. Наверное, сломался во время моего падения. Но где-то наверху меня ждал Иити и давал указания. Ему не удалось найти открытый люк. Зато он разыскал пролом в обшивке корабля. Я вскарабкался и, ухватившись за край пролома, попал внутрь. Наконец я лежал на наклонной поверхности, а вокруг меня разливался тусклый свет.

Это свечение исходило от окружавших меня растений, точно таких же, что я видел в лесу. Каркас корабля был, судя по всему, сделан из сплава, способного противостоять разрушительному действию времени. Зато внутренности корабля дали почву для произрастания растений-паразитов. Они росли и цвели сначала на остатках корабля, потом на том, что осталось от их предшественников, пока продукты этого цикла – жизнь, смерть, распад и снова жизнь – не заполнили всё свободное пространство. Они отваливались огромными, дурно пахнущими глыбами, и рассыпались пылью, пока я медленно и неуклюже пробирался по этому помещению.

Поверхность, на которой я полулежал, была либо полом, либо стеной коридора. Он весь зарос растениями, но по мере моего продвижения внутрь их становилось меньше. Я прислонился к стене и оглянулся. Я был гораздо меньше нюхачей и едва пролез в отверстие. Через него мои преследователи смогут пролезть только по одному, да и то с трудом. Я буду защищать свою новую берлогу с ножом в руке. Теперь мы укрыты от бури, а ветер доносился лишь как слабый звук.

Я вдруг подумал, не был ли этот корабль целью, к которой вёл нас камень? А если я начну исследовать эту разваливающуюся громадину, не набреду ли на машинное отделение с ящиком мёртвых камней?

Я посмотрел на мешок, в котором хранился мой странный проводник. Но тусклого мерцания, которое камень излучал на болоте, теперь не было. Когда я вынул кольцо, оно было таким же безжизненным, как и до нашего космического путешествия.

– Они нюхают вокруг…

Одно из светящихся растений, закрывающих отверстие, качнулось, и я увидел тень Иити, который сидел съёжившись и всматривался в темноту. При этом шея его была вывернута под каким-то совершенно невозможным углом.

– Они нюхают и боятся. Это место связано для них со страхом.

– Может, тогда они уйдут, – предположил я.

Апатия, охватившая меня некоторое время назад, вернулась. Я был не уверен, смогу ли поднять нож для защиты, если аборигены попытаются проникнуть сюда.

– Двое уходят, – промолвил Иити, – а один остался. Он ждёт внизу и наблюдает за входом. Думаю, он готов выжидать долго.

– Пусть…

У меня закрывались глаза. Никогда раньше я не испытывал такой ужасной усталости. Было чувство, что меня накачали наркотиками. Если бы надо мной занесли дубинку, я скорее всего не двинулся бы с места. Сил уже совсем не осталось.

Иити попытался поднять меня, но всё было напрасно. Однако я не заснул. Возможно, виной этому были растения и их гниющие листья, вырабатывающие наркотик, которым я надышался. Когда я наконец очнулся, мне в глаза ударил свет, и я зажмурился, ослеплённый. Я лениво подумал, что по крайней мере меня не убили во сне.

Мусор, оказавшийся здесь в результате моего вторжения, валялся вокруг. Растения, вырванные с корнем, уже гнили, источая резкий запах. Свет, ослепивший меня, исходил не от них. Просто снаружи наступил день. Я пополз к свету, стараясь избавиться от чудовищного запаха, окружавшего меня. Но перед зазубренным отверстием зашевелился Иити, как будто собирался заслонить меня своим маленьким тельцем от опасности.

– Их много и они ждут, – предупредил он.

– Нюхачи?

– Да. Много и все они начеку.

Словно краб, я попятился назад от света. Дальше от лаза растений было не так много, и я нашёл место, практически свободное от их корней.

– А есть ли другая дверь или дыра?

– Две, – быстро ответил он. – Одна снизу и слишком мала для тебя. Его нельзя расширить, так как он перекрыт камнем. Думаю, это был люк. Ещё один выход на другой стороне корабля, но его тоже стерегут. У них больше сообразительности, чем я думал.

– Никогда нельзя недооценивать противника. – Это были не мои слова. Я услышал их в давние времена от Хайвела Джерна. Раньше я не придавал значения тому, чему он меня учил.

– Я не понимаю, что ими движет. – В голосе Иити слышалось раздражение. Его раздражающая самоуверенность пропала. – Они боятся этого места. И страх этот очень силён. И всё же они терпеливо ждут, пока мы выйдем.

– Наверное, они уже так делали: загоняли жертву под землю и ждали, пока она вылезет. Ты говорил, что они считают нас мясом. Но ведь здесь много других животных…

– У некоторых примитивных народов существует поверье, – к Иити снова вернулся его менторский тон, – что поедать существо, вызывающее суеверный трепет или страх, значит впитывать его необычные способности. Возможно, мы имеем дело именно с таким случаем.

– Это значит, что они уже видели человека или гуманоида. – У меня появилась слабая надежда. – Но не могут же они помнить тех, кто построил эти стены и корабль. Развалины слишком старые. Кроме того, эти существа слишком примитивны, чтобы помнить что-то слишком долго. А если и помнят, то лишь как туманные легенды.

– Следуй своему собственному совету, – ответил Иити, – не суди обо всех примитивных народах одинаково. Их память может хранить лучше, чем у других. Информация о событиях может также передаваться специальными «запоминателями».

Он был прав. Неужели эти нюхачи с их дубинками и звероподобными лицами чтят легенду о нации, которая когда-то возвела здесь постройки и поработила или жестко обращалась с дальними предками этих аборигенов и, в конце концов, погибла от рук своих рабов? Может, они думают, что поймали одного из бывших хозяев и намереваются с моей помощью восстановить свои ресурсы?

– С другой стороны, – продолжал Иити, – здесь действительно могли приземляться корабли, и тогда ты прав, предполагая, что их преследовали и убивали с тем, чтобы устрашить их.

– Это всё очень интересно, но вряд ли поможет нам в данной ситуации. Эти легенды не могут накормить нас и напоить, пока мы сидим здесь взаперти.

Произнося эту тираду, я вытащил контейнеры. В одном перекатывалось лишь несколько зёрен. Зато другой, к моему удивлению, был ещё довольно тяжёлым и ободряюще булькал.

Иити был очень доволен.

– Дождь – это вода, – заметил он, – у нас было достаточно воды прошлой ночью, чтобы наполнить полупустую тару.

Его слова заставили меня устыдиться. Я попробовал содержимое контейнера. Жидкость с корабля казалась теперь менее резкого вкуса, чем раньше. Я сделал маленький глоток, хотя горел желанием напиться вволю, а затем протянул контейнер Иити, но он отказался.

– Я напился прошлой ночью. Кроме того, это тело не требует много жидкости. Это одно из его маленьких преимуществ. С едой дело обстоит хуже, хотя…

Его шея вытянулась на всю её длину. Иити внимательно наблюдал за чем-то, что двигалось снаружи. Я не мог определить, что это за существо, и не смог его разглядеть, так как Иити внезапно прыгнул.

В этом резком прыжке проявилось его кошачье происхождение. Он наклонил голову и пустил в ход зубы. Затем вернулся, удерживая зубами свисающее тело.

Оно было длинное и тонкое. С каждой стороны имелось по три ноги. Тело существа было покрыто роговыми пластинами, а на круглой как шар голове торчал хохолок из перьев. Иити перевернул его кверху светлым, разделённым на сегменты, брюхом.

– Мясо, – прокомментировал он.

Меня чуть не вывернуло наизнанку. Я не разделял его гастрономических пристрастий и отрицательно покачал головой.

– Мясо как мясо, – презрительно заметил Иити. – Это существо питалось растениями. Его внешний вид несколько необычен для тебя, но мясо его такое же, к какому ты привык и благодаря которому ты живёшь.

– Вот и ешь его, – поспешно ответил я.

Чем больше я изучал это разделённое на сегменты насекомоподобное тело, тем меньше мне хотелось продолжать этот разговор.

– Я лучше поем семян.

– Которых очень мало и хватит ненадолго, – заметил Иити с убийственной логикой.

– Пусть мало, но я буду есть их.

Я отвёл глаза и немного отполз в сторону.

Иити ел очень утончённо. Это качество он тоже наверняка унаследовал от своей матери. Но, несмотря на всю его утончённость, мне не хотелось на него смотреть.

В той части коридора, куда я отполз, я почувствовал под собой какие-то неровности. Я ощупал руками поверхность, и решил, что это дверь, оказавшаяся горизонтальной из-за того, что корабль лежит. Я взялся за ручку, если это была ручка, и попытался открыть ее. Всегда есть шанс, что маленькая находка обернётся большей. Может, нам удастся сможем убежать от наших сторожей.

Наконец я почувствовал, что дверь поддаётся. Внезапно она отскочила с лязгом, едва не утащив меня вниз, но я успел схватиться за края квадратного отверстия. Я осторожно ощупал его края. Это была дверь, но я не мог спуститься вниз без света. Я вновь попытался включить фонарик, но безрезультатно, затем посмотрел на свет, проникающий через пролом – но он не доходил до обнаруженной мною двери. Тут мне на глаза попались растения, которые я не сломал прошлой ночью. Свет их был слишком слаб, но всё же лучше, чем ничего.

Я прополз мимо Иити. Помещение было так загромождено мусором, что я не мог встать во весь рост. Кроме того, мешала больная нога. Но я всё же смог сорвать два достаточно больших растения. Взяв в каждую руку по одному, я двинулся назад к двери.

Свечение было слишком слабым, но чем дольше я глядел в темноту, тем больше мои глаза к ней привыкали. Я даже смог разглядеть кое-какие детали.

Наконец я связал свободно свисающие корни растений и, используя их как верёвку, опустил растения вниз. То, что я обнаружил, походило на каюту. Несмотря на разрушения, я смог рассмотреть, что выглядела она точно так же, как и каюты на покинутом корабле в космосе. Здесь не было ничего, что нам пригодилось бы: ни оружия, ни инструментов. Вытащив светящиеся растения наружу, я понял, что с таким светильником смогу проникнуть вглубь корабля. Чем темнее было помещение, тем ярче светились растения.

С растением в руке я отправился обследовать корабль. Иити сказал, что нашёл только два выхода. Но насколько внимательно обследовал он корабль? Может, здесь есть ещё люк, не прижатый к земле, через который мы сможем убежать?

Оставив импровизированный фонарь у двери люка, я отправился на поиски других растений. Судя по цветоножкам и структуре листьев, здесь произрастало несколько видов. Одно из них, с длинными узкими листьями, разделёнными на отдельные волоски, имело сердцевину, напоминающую луковицу. Оно было наиболее эффективно в качестве источника света. Я сорвал четыре таких: они легко поддались, так как были довольно ломкими – затем связал их вместе за листья и понёс, как носят букет чарующих нежных цветов.

Иити уже покончил со своей трапезой, и я обнаружил его сидящим у моего первого факела и чистящим передними лапками мордочку и усы. Он облизывал свой мех совсем как кошка.

– Внизу коридор разделяется. В каком направлении отправимся? – спросил он, явно намереваясь присоединиться к экспедиции.

– Возможно, там есть ещё один люк…

– На всём судне их гораздо больше, – был его не терпящий возражений ответ. – Так направо или прямо?

– Прямо, – ответил я незамедлительно.

Я не знал, на сколько может хватить моего факела, и совершенно не хотел, чтобы темнота застала меня в лабиринте внутренних коридоров. Но когда мы достигли перекрёстка, о котором упоминал Иити, он внезапно зашипел, его кнутоообразный хвост вытянулся, спина выгнулась, и он стал напоминать причудливую карикатуру на кошку.

То, что он увидел, была блестящая полоска, идущая вдоль стены. Сначала она проходила на уровне моей лодыжки. Но потом начала подниматься, пока не достигла уровня моего плеча. Я не стал дотрагиваться до неё. В ней было что-то, что вызывало отвращение, с чем я не хотел иметь контакта. Всё выглядело так, будто взяли жидкую грязь, окружающую умирающее озеро или пруд, и провели полосу в качестве предупреждения.

– Что это? – Я так привык зависеть от Иити, что задавал ему вопросы автоматически.

– Я не знаю. Знаю только, что это нельзя трогать. Оно обитает в темноте. – Таким потрясённым я его ещё не видел.

– Должно быть, ты бывал здесь раньше. Ведь ты же знаешь откуда-то об этом боковом проходе. Это было здесь тогда?

– Нет, – резко ответил Иити. – Мне это не нравится.

Мне тоже. Чем больше я изучал этот липкий, грязный след, путь, по которому он взбирался вверх, тем яснее осознавал, что то, что его оставило, находится где-то вверху и ждёт… Моё воображение заработало. В этот момент я понял, что только крайнее отчаяние может заставить меня двигаться дальше в темноту, где подкарауливают всякие ужасы.

Я повернул назад, нисколько не заботясь о том, что Иити прочитает мои мысли и поймёт, что мне очень страшно. Но, думаю, его это не интересовало. Он тоже мчался по коридору, охваченный ужасом.

Глава одиннадцатая

Наше стремительное отступление было слишком неестественным и слишком поразило меня. Поэтому, вернувшись назад к дверному проёму, я остановился и задумался. Меня обескуражило то, что простой след смог так напугать. Иити уловил мою мысль и ответил:

– Возможно, оставивший эти следы использует страх в качестве оружия. А может, мы просто отреагировали таким образом на чуждое нашему сознанию проявление. В других мирах есть существа, которые совершенно не могут контактировать с другими особями ни при каких условиях. И я не хочу ходить там, где бродит это.

Я пополз на брюхе вперёд, выталкивая из лаза кучу мусора, стараясь не обращать внимания на её запах. Снаружи всё было залито солнечным светом. Я выглянул наружу, страстно желая оказаться там. Представители моего вида предпочитают свет дня сидению в тёмной норе. Быстрый взгляд по сторонам сказал мне, что мы недалеко от земли, поросшей густой желтоватой травой. Между травой виднелись участки глянцевой поверхности, которую могли образовать сопла ракет. Место выглядело так, словно давным-давно здесь располагался космопорт.

В первое мгновение я подумал, что мы свободны. Наших стражей не было видно. Затем я услышал те же вопли, что и предыдущей ночью. Теперь, в отсутствие бури, они казались намного громче. Звуки были настолько высокими, что резали уши. Они раздавались совсем рядом, и я скорее забрался обратно.

Я услышал сообщение Иити:

– Они внизу. Они ждут, пока нас замучит голод, или мы испугаемся существа, обитающего внутри.

– Может, они устанут ждать…

Глупо было на это рассчитывать, но я знал, что способность сосредоточенно делать что-то зависит в некоторой степени от интеллекта. Ждать можно, если есть какая-то осознанная цель. А аборигены были недостаточно развиты для этого.

– Думаю, они уже играли в такую игру или слышали, что кто-то добился успеха в аналогичной ситуации. – Иити рушил все мои надежды. – Существует слишком много факторов, о которых мы не имеем понятия. Например…

– Например, что? – вставил я, когда Иити запнулся.

– Тебя ведь привёл сюда камень? Посмотри, не ожил ли он.

Я вытащил камень предтеч на свет. Камень был мёртв и тёмен. Я поворачивал его в разные стороны, надеясь на его ответную реакцию. Он явно не звал нас вглубь развалины. Но когда я повернул его в направлении потока воды, шумевшего в другой стороне от корабля, его состояние слегка изменилось. Я не увидел ни яркой вспышки, ни даже слабого свечения. Просто промелькнула искра. Между местом, на которое он указывал, и нами лежал корабль.

– Есть один выход.

Иити положил свои руки-лапки на мои колени и стоял так, практически уткнувшись носом в камень, словно тот источал какой-то запах.

– Я могу выбраться отсюда и, забрав камень, перебраться на другую сторону корабля. Может, я смогу определить, куда он стремится.

Я подумал, что он прав. Будучи маленьким и осторожным, скрываясь в густой растительности, он сможет это сделать. Только вот даст ли нам что-нибудь это знание цели…

– Любое знание полезно, – возразил Иити.

Я горько засмеялся.

– Я тут сижу и жду, пока меня сцапают и запихнут в какой-нибудь местный аналог котла, а ты говоришь о приобретении знаний! Разве они могут помочь мертвецу?

Такие мысли не делали мне чести. Но то, что было ловушкой для меня, не являлось таковой для Иити. Он мог убежать на свободу в любой момент. Я не знал, почему он оставался со мной всё это время. Но камень предтеч… Я почему-то не мог отдать его другому, даже на время. Не могу описать это чувство, но я желал обладать им не в качестве драгоценности. Мне казалось, что между нами существует связь. И возникла она, когда отец впервые показал его нам. Связь эта стала ещё сильнее с тех пор, как я достал его из заветного тайника.

Отдать его Иити – значило разорвать эту связь. Я не мог этого допустить. Я вертел кольцо так и этак, надевал на палец и снимал. Мысли мои были разрознены. Одно я осознавал чётко – больше всего на свете я не хотел оставаться здесь один.

Иити больше ничего не говорил. Я даже не чувствовал того слабого соприкосновения с его сознанием, которое ощущал всё время. Казалось, он предоставляет мне возможность самостоятельно принять очень важное решение.

– Нужно ведь что-то есть… – наконец прервал тягостное молчание Иити.

Я продолжал вертеть в руках кольцо, уставившись на него невидящими глазами.

– Ты думаешь, он поможет? – насмешливо спросил я.

– Не больше, чем ты, – произнёс Иити, – но я не хочу сидеть здесь и умирать от голода.

Он был прав. Он вполне мог бы позаботиться о себе сам. Мне было почему-то горько осознавать это.

– Возьми!

Я выдернул из корня растения длинные волокна, продел их в ободок, поддерживающий камень, и надел на шею Иити. Когда я сделал это, Иити сел на задние лапки и, закрыв глаза, держал камень в лапках какое-то время. У меня появилось чувство, что он пытается что-то уловить. Но что, как и откуда, я не знал.

– Ты сделал правильный выбор. – Он встал на четыре лапы и стал пробираться к выходу. – Ты сам не знаешь, насколько правильный…

Не сказав больше ни слова, он пробрался к пролому, и растения заколыхались, словно рваная занавеска, когда он проходил сквозь них.

– Они всё ещё здесь, – доложил он, – теперь они не только внизу, но и вдоль стены. Думаю, им не нравится солнечный свет, и они прячутся в тень. А! В этой стороне… здесь река. И ещё одна стена. Раньше она образовывала дамбу. Но сейчас она распалась на две части. То, что ищет камень, находится за рекой.

Он успешно перебрался на другую сторону корабля. Смогу ли я сделать то же самое? Я дотронулся до больной ноги и поморщился от боли. Затем попытался согнуть её, но она слишком онемела. Иити бежал с лёгкостью, мне же пришлось бы двигаться гораздо медленнее. Я не мог даже и надеяться на то, что смогу ускользнуть от своих преследователей. Не смогу даже вскарабкаться по этой скользкой поверхности.

– А что находится за рекой?

– Утёсы с отверстиями, похожие на обрушившиеся стены, – сказал Иити, – сейчас…

Вдруг он замолчал. Я лишь смог уловить, что он излучает ярость.

– Иити!

Я попытался встать на ноги, ломая головой и плечами растения. Я начал чихать и кашлять. Я размахивал руками, пытаясь отодвинуть от себя вонючую массу и вдохнуть свежего воздуха.

– Иити! – снова послал я мысленный призыв, но не получил ответа.

Я протиснулся к проёму. Может, его ударили дубинкой?

– Иити! – Тишина звенела скорее внутри меня, нежели вокруг. Я отчётливо слышал ветер, воду, и другие живые звуки.

И… что-то ещё!

Кто хоть раз слышал, как корабль рассекает атмосферу, готовясь к приземлению, никогда уже не спутает этот звук с чем-то другим. Грохот, рёв. Развалина, в которой я находился, ходила ходуном. Приземлялся корабль, и совсем рядом. Я соскользнул вниз. Рёв был слишком громким. Казалось, что старая развалина охвачена пламенем, вырывающимся из сопл корабля. Коридор затрясся, и я начал скользить внутрь, пытаясь ухватиться руками хоть за что-нибудь. Сверху на меня сыпался мусор, набиваясь в глаза и рот. Раздался взрыв, и даже сквозь стены я почувствовал жар. Всё, что попадает в струю пламени, немедленно сгорает. Я подумал о нюхачах. Теперь у меня появился шанс спастись.

Но кто это приземлился? Может, это поисково-исследовательский корабль, прилетевший для предварительного изучения вновь открытого мира? А может, здесь и раньше приземлялись корабли с какой-то непонятной целью? Как бы то ни было, но корабль приземлился. Судя по звуку и конструкции, специально приспособленный для приземления на планеты, он был не больше, чем корабль вольных торговцев.

Я разгреб мусор и пополз на четвереньках назад к проёму. Здесь был густой удушающий запах гари. Иити… возможно ему удалось остаться в живых по другую сторону развалины.

– Иити! – Мой мысленный призыв был как крик. Ответа не последовало.

Снаружи поднимался густой пар, закрывающий всё вокруг. Но в следующий момент жар заставил меня вновь отползти назад. Нужно было дождаться, пока воздух снаружи немного остынет. Должно быть, часть огня от корабля попала на воду реки, и та превратилась в пар. Я сгорал от нетерпения. Мне хотелось выйти наружу и посмотреть на корабль. Слабая надежда стала реальностью, хотя я совершенно этого не ожидал. Мы не останемся здесь отшельниками до конца жизни. Мы? Но, кажется, теперь я был один. Если Иити не погиб в первой яркой вспышке, то наверняка сгорел при посадке корабля.

Я ждал, пока остынет воздух и рассеется пар. И эти моменты показались мне вечностью, точно так же, как время, проведённое в святилище на Танфе. Меня так и подмывало броситься к пролому и попросить помощи у себе подобных. Один из старейших законов, существующих в межпланетном пространстве, гласит, что команда корабля обязана подобрать на борт заблудившегося путешественника, не задавая ему никаких вопросов.

Наконец, несмотря на то, что жар был всё ещё силён, как в пустынях Арзора в середине лета, я пролез через пролом и спрыгнул на обуглившуюся землю, стараясь беречь повреждённую ногу. Невдалеке лежала какая-то куча. Это был один из нюхачей, попавших в струю пламени. Я похромал в противоположном направлении.

По звуку, производимому кораблём, и по жару я решил, что корабль приземлился рядом с развалиной, в которой я прятался. Но это оказалось не так. Пламя корабля очистило развалину от растительности. Теперь я увидел, что этот древний корабль был меньше, чем тот в космосе, но больше корабля вольных торговцев. Должно быть, ранее он стоял на стабилизаторах, как только что прибывший корабль, но под влиянием времени или какой-то другой силы опрокинулся.

Я медленно подошёл к стабилизатору, изъеденному ржавчиной, чтобы через выжженное пространство посмотреть на приземлившийся корабль. Он был размером с «Вестрис», однако на его корпусе не было эмблемы вольного торговца. Более того, он не был ни исследовательским кораблём, ни патрульным. С чего бы частному кораблю приземляться на такой планете, как эта? Хотя есть такие персоны, любящие охоту, которые, презирая законы, разыскивают планеты, на отмеченные на карте, и утоляют там свою жажду крови, не боясь патруля. Если это был один из таких охотников, то становится ясно, почему нюхачи были так враждебны. Но… Я спрятался в тень стабилизатора. Это обозначало, что у меня возникнут проблемы. Со свидетелями противозаконных действий часто бывают какие-нибудь несчастные случаи. А обо мне и вовсе никто не станет спрашивать.

Но ведь у этого корабля должен быть номер. Хотя бывали такие, кто тщательно скрывался. Лично я таких не видел, но много слышал о них в различных портах. А у знакомых Вондара были причины для сплетен. Воровская гильдия имеет свои корабли. Многие из них вполне легально торгуют, пользуясь поддельными документами. Лишь изредка у них появляются причины для нарушения закона. Подозреваю, что «Вестрис» был одним из таких кораблей. Но еще есть быстроходные крейсеры. Зачастую они бывают оснащены экспериментальным оборудованием, которое было украдено или куплено прежде, чем получило широкую известность.

Такие корабли совершают набеги. Они не грабят подобно пиратам в космосе, так как это весьма рискованный бизнес. Они решаются на такое только в том случае, если на корабле находится груз настолько ценный, что ради него стоит рисковать. Вместо этого они грабят планеты. На Вейстаре находится их легендарная база. Это спутник или маленькая планета, укреплённая и спрятанная ото всех, кроме тех, кто убедил её правителей в том, что он не связан ни с патрулём, ни с какими-либо представителями закона. Существует множество невероятных историй о Вейстаре и о целом бандитском флоте на нём. Но в это никто не верит. Хотя Иити утверждал, что перед нашим побегом меня планировалось доставить именно на Вейстар.

На корабле грабителей не может быть никаких опознавательных знаков, кроме тех, которые можно легко изменить. Но был ли это корабль Гильдии? И если и так, то вряд ли он искал меня. Мой след был так запутан, что, скорее, меня давно сочли мёртвым. И уж конечно, они не подозревают, что мне удалось приземлиться здесь.

У них какая-то другая миссия. Мне не стоило встречаться с командой корабля или его пассажирами. По крайней мере до тех пор, пока я не выясню, что это за корабль. Корабль был закрыт, но меня могли заметить на экране слежения. Я начал отступление, прячась за выступами развалины, и отступал так же активно, как и перед этим рвался сюда.

Внезапно раздался щелчок открывающего люка. Из него высунулся трап, словно язык, и опустился на обожжённую землю. Трап выбросили в сторону от развалины. Скорее всего, обитатели корабля меня не заметили. Во всяком случае, я на это очень надеялся.

Я продолжал отступление. Мне хотелось бежать от этой развалины, которая могла привлечь внимание приземлившихся. Кое-где уцелели кусты, но я боялся, что в них удалось спрятаться и выжить нюхачам.

Люди, вышедшие из корабля, были без скафандров. Это говорило о том, что они осведомлены о климате на этой планете и готовы приступить к выполнению своей задачи. У них было оружие. Даже с этого расстояния я видел короткие стволы лазеров, а не длинные, как у станнеров. Они были готовы убивать.

На них была обычная форма: комбинезоны и ботинки. Однако я не заметил нашивок на груди или воротнике. Цвет одежды тоже не был привычным. Первые двое были людьми или гуманоидами. Позади них шло низенькое существо с четырьмя верхними конечностями, безвольно висевшими по бокам. У него была круглая лысая голова, покоившаяся, казалось, прямо на плечах. Там, где у человека располагались уши, у него торчали перистые отростки. Они постоянно двигались взад и вперёд, подобно голове Иити, когда тот пытался уловить признаки жизни вокруг. Этого низкого я боялся больше всего – мне доводилось слышать, что такие странные существа могут обладать необычными возможностями. То, что он находится среди людей, говорит о том, что у него действительно есть очень нужные им способности.

Вернуться назад в развалину – значило загнать себя в ловушку. Нужно было собраться с мыслями и решить, как выбраться из этого сомнительного укрытия и добраться до кустов или реки. Река, на мой взгляд, представляла собой меньшую опасность.

Я наблюдал за вышедшими из корабля. Они достигли широкого конца трапа. Два человека прикрывали низкорослого по бокам. Его отростки больше не вращались. Теперь их кончики торчали прямо впереди него, и я смог лучше разглядеть его лицо. Его лицо отличалось от человеческого не так разительно, как лица нюхачей. У него был короткий нос, два глаза, широко расставленных, над которыми не было бровей. Рот был больше, чем следовало. Но в остальном он мало чем отличался от людей.

Внезапно он остановился. Две из его верхних конечностей молниеносно выхватили двойной комплект оружия. Из их стволов вырвался яркий луч лазера и обуглил кусты. Вслед за этим раздался крик, и в кустах кто-то заметался. Может, это был один из нюхачей, а может, кто-то ещё такого же размера. Люди по бокам низкорослого пригнулись, держа наготове оружие. Но стрелять они не стали, видно, во всём подчиняясь низкорослому.

Я медленно двигался назад. Теперь корабль находился между мной и этими тремя убийцами. Когда я достиг реки, то увидел, что блоки разрушенной стены вывернуты с корнем и упали под напором воды. В это же время упало сооружение на другой стороне потока. Каменные кладки соединились, образовав дамбу. Должно быть, это послужило причиной наводнения. Теперь здесь была причудливая груда камней и обломков стен, которые омывала вода. Они представляли собой своеобразный мост через реку. На другой стороне была скала, которую, по словам Иити, испещряли тёмные отверстия. Между рекой и скалой виднелись остатки каких-то строений.

На этой стороне корабля растительность была выжжена не слишком сильно. Возможно, брызги с реки доносили сюда больше влаги, и в некоторых местах виднелись длинные переплетённые лианы.

– Иити! – позвал я снова, надеясь, что растительность помогла ему уцелеть. А если он погиб от удара дубинки? Я осмотрел скалы, боясь увидеть маленькое искорёженное тельце.

– Иити! – Но я так и не услышал ответа, на который надеялся вопреки всему. Зато я почувствовал что-то другое. Кто-то, кто не мог проникать в мысли так же, как Иити, почувствовал мой призыв и пытался войти со мной в соприкосновение. Этот кто-то не мог обнаружить моё местонахождение, но насторожился.

Низкорослый! А вдруг он смог меня каким-то образом услышать? Меня подвела моя собственная глупость. Я стоял на краю камня, высматривая возможную переправу через реку. Я щадил свою ногу, старался не опираться на неё, и потому меня легко можно было поймать, беззащитного, представляющего собой прекрасную мишень для лазера.

Я себя выдал. Пока я медлил, позади меня раздался окрик:

– Стоять! Не двигаться!

Человеческий голос говорил на бейсике. Я медленно повернулся, опираясь о камень, и оказался лицом к лицу с человеком с корабля. С виду это был обыкновенный член экипажа, но в руке держал лазер, направленный на меня.

Я сделал большую глупость. Если бы я с радостью, естественной для потерявшегося, выскочил к ним навстречу и рассказал бы правдоподобную историю о том, как здесь очутился, они были бы менее подозрительны. Конечно, я мог бы оказаться в большой опасности, если они захотели бы скрыть своё пребывание на этой планете. Но я бы выиграл время. Теперь же мои действия вызывали подозрение. У меня в запасе оставался ещё один трюк. Я мог преувеличить свою хромоту и заставить этих людей поверить, что ранен гораздо более серьёзно, чем на самом деле.

Я ждал, когда ко мне приблизятся. Я держался за свою опору с таким видом, словно отпустив её, тотчас же упаду. Я надеялся, что мой сомнительный внешний вид добавит рассказу правдоподобия. Можно было даже задействовать пятна свежей кожи на моём теле и рассказать историю о том, что меня отправили с корабля на спасательной шлюпке, когда разразилась эпидемия чумы. Такие случаи уже бывали.

Державший меня на мушке не подходил слишком близко, хотя прекрасно видел, что в руках у меня нет оружия. Он продолжал нацеливать свой лазер мне на грудь.

– Кто ты? – требовательно спросил он на бейсике.

В эти несколько мгновений я определился с линией поведения, которая могла меня спасти. Я шарахнулся от него и завопил таким диким голосом, на который только был способен:

– Нет… нет! Не убивайте меня! Говорю вам, я здоров! Лихорадка прошла, я здоров…

Он остановился и, мне показалось, прищурил глаза и стал внимательно рассматривать моё лицо. Я надеялся, что розовые пятна отчётливо видны.

– Откуда ты?

Мне показалось или тон его голоса действительно изменился? Поверил ли он, что меня высадили с заражённого чумой корабля и что я боюсь быть сожжённым?

– Корабль… Не убивайте меня! Говорю вам, я чист – лихорадка прошла! Отпустите меня… я не стану подходить к вам… к вашему кораблю… только отпустите меня!

– Стой, где стоишь, – резко приказал он.

Затем он приложил свободную руку ко рту и заговорил в микрофон. Теперь использовался не бейсик и я ничего не понимал, хотя догадывался, что докладывают обо мне. Я затеял опасную игру и буквально балансировал между жизнью и смертью.

– Ты… – указал он лазером, – иди вперёд.

– Нет. Отпустите меня… я не заразен…

– Иди!

Луч лазера, толщиной с палец, ударился в камень рядом с моей левой рукой. Его жар обжёг меня. Я вскрикнул: ведь именно этого он ожидал.

Он ухмыльнулся.

– Что, задело? Если хочешь, в следующий раз я буду точнее. Я сказал, иди! Капитан заинтересовался тобой.

Я пошёл, передвигаясь еле-еле и волоча за собой ногу.

– Ушибся? – спросил мой конвоир, раздражённый моей медлительностью.

– Местные жители… с дубинками… они меня поранили, – промямлил я.

– Вот как? Они любят мясо и должно быть посчитали таковым тебя. Встреча с ними не очень-то приятна.

Должно быть, он вспомнил свой прошлый опыт общения с аборигенами.

Я старался продвигаться как можно медленнее, изображая хромоту. Свернув за угол развалины, я встретился с другим членом экипажа и низкорослым. Низкорослый убрал свои лазеры в кобуру, но его перистые отростки топорщились в моём направлении.

Возможно, общение с Иити обострило мои скрытые таланты, хотя я отнюдь не считал себя талантливым. Я почувствовал исходящий от чужака импульс, который был не физическим, а мысленным. Однако проникнуть в мои мысли ему не удалось. Такого контакта, как с Иити, у меня не возникло. И я надеялся впредь пресечь такие попытки. Было необходимо прикидываться простаком и дальше.

– Итак, ты сумел его поймать, – заметил второй человек. – И что он пытался сделать, вскарабкаться вверх?

– С такой ногой у него ничего не вышло бы. С ним было ещё что-то не так. Посмотри на его лицо.

Второй стал изучать меня. Выражение его лица говорило, что он не в восторге от увиденного. Неужели моя шелушащаяся кожа и новые розовые пятна выглядят так страшно. Я думал, что на руках пятна стали менее заметны. Но, скорее всего, я просто привык к ним.

– Наверное, следует держаться от него подальше, – пришёл к выводу изучавший меня. – Доложи о нём капитану.

– Капитан уже ждёт. Эй, ты, пошевеливайся!

Кто-то стоял у трапа. Меня подтолкнули стволом лазера. Спотыкаясь, я двинулся вперёд, надеясь, что выгляжу довольно жалко.

Глава двенадцатая

Мы подошли к подножию трапа, и мне приказали остановиться. Меня окружали люди, держащие оружие наготове. Ожидающий нас спустился на несколько шагов и стал медленно изучающе рассматривать меня.

Он был с одной из старых планет, колонизированных одними из первых. От поколений, живших в непривычных для них условиях, ему достались некоторые физические отличия, заметные с первого взгляда. Под комбинезоном, с капитанскими знаками отличия на воротничке, можно было различить худощавое тело. Его кожа была слишком тёмной, а глаза и волосы говорили о том, что он был мутантом. Волосы коротко подстрижены, чтобы удобнее надевать шлем. Их цвет напоминал скорее голубой, чем серый. Они были густыми и прямыми и торчали в разные стороны, словно шипы. Его непривычно большие голубовато-зелёные глаза покрывали двойные веки. Нижние были почти прозрачные, а верхние закрывались поверх них. Он поднял и те и другие, чтобы взглянуть на меня. Но солнечный свет явно мешал ему, и он быстро опустил внутренние веки.

Но… я знал его! Не по имени. Я видел его раньше. Узнал ли и он меня? Я надеялся, что нет. Он приходил в магазин моего отца и был одним из тех, кого провожали в кабинет через заднюю дверь. Но тогда он не носил форму капитана и даже не намекал, что имеет отношение к кораблям. Его волосы были тогда довольно длинными и опускались на накладные плечи щёгольской туники. Он выглядел как денди с внутренних планет.

Я ни капли не сомневался, что он принадлежал к Воровской гильдии. Но узнает ли он во мне сына Джерна? А если узнает, будет ли это мне на пользу?

Но размышлял я не долго. Он сделал шаг мне навстречу, я затем засмеялся и поднёс руку ко рту. Сделав из пальцев букву V, он плюнул через неё направо и налево.

– Во имя губ самой Сорел! После сегодняшнего дня я воскурю листья фарна в первом же храме, который встречу! То, что потеряно – найдено. Уж теперь-то я его не потеряю. Мердок Джерн, как ты здесь оказался? Я поверю любой небылице, которую ты мне наплетёшь.

Три моих стража шевельнулись и подошли ещё ближе, чтобы лишить меня малейшей возможности сбежать. Мне оставалось только продолжать играть роль жертвы эпидемии чумы. Кроме того, я должен буду дать им как можно больше правдивой информации на случай, если они вздумают проверить меня на сканере.

Я приоткрыл рот и зашатался, словно держался на ногах ценой больших усилий.

– Не… не убивайте меня! Лихорадка… прошла… я здоров…

– Лихорадка?

– Посмотрите на него, капитан, – начал один из моих стражей, – у него кожа разного цвета. Лучше бы вам держаться от него подальше.

– Эй, Джерн, подними голову. Дай посмотреть на тебя…

Я качался из стороны в сторону. Они всё ещё боялись подходить ко мне близко. Даже самые мужественные из астронавтов слабеют от страха перед чумой.

– Я… я чист… – повторил я. – Они отослали меня на спасательной шлюпке… Но теперь я здоров… клянусь вам.

Капитан поднёс ко рту микрофон и заговорил на резком отрывистом языке, который явно не был бейсиком. Он молча ждал, пока по трапу не спустился ещё один член экипажа. Он держал в руках маленькую коробочку, из которой свисал длинный тонкий кабель, на конце которого был прикреплён диск. Это был портативный диагностический аппарат. Корабль был отлично оснащён.

Приблизившись на безопасное расстояние, врач начал осторожно водить своим диском, следя за индикаторами на ящике.

– Ну? – с раздражением спросил капитан.

– Насколько я могу судить, он чист. Хотя есть опасность, что…

– И насколько она велика?

– Примерно одна сотая. Но кто может определить точно? – врач проявил осторожность.

– Придётся довольствоваться этим.

Капитан отослал врача назад.

– Что ж, – обратился он ко мне, – похоже, что с тобой всё в порядке. Твоя лихорадка, или что там у тебя было, прошла и ты не заразен. Ты был на борту корабля, когда она началась?

– На корабле вольных торговцев, отправляющегося с Танфа… – я поднял руки и приложил их ко лбу, словно у меня болела голова. – Я… трудно вспомнить… Я был на Танфе… но мне пришлось бежать. У меня были неприятности. Я расплатился драгоценными камнями, и Остренд взял меня на борт. Потом была другая планета, с которой исчезли все местные жители. А потом я заболел. Они сказали, что это чума, и посадили в спасательную шлюпку. Она приземлилась здесь. Но аборигены… они ранили меня…

– На этом месте? – капитан улыбнулся, – тогда тебе очень повезло. Убегая от них, ты оказался там, где мог встретить инопланетный корабль.

– Там была стена… я шёл вдоль неё… а лесные люди… казалось, они боялись. Я забрался в разрушенный корабль, и они не пошли за мной…

– Удача сопутствует тебе, Джерн, и нам тоже! Мы могли бы найти тебя где-нибудь ещё. Но благодаря встрече с тобой здесь мы сэкономили своё время. Ты, знаешь ли, вызываешь у многих интерес. Мы давно хотели встретиться с тобой.

– Но я… я не понимаю…

– Что это с ним? – спросил капитан у врача. – Мне говорили, что он не дурак.

Врач пожал плечами:

– Кто знает, что происходит с человеком, перенёсшим чуму? Насколько, я могу судить, он больше не заразен. Но я не ручаюсь за то, что какой-то вирус не вызвал изменения в его теле или мозгу.

– Мы поручим его тебе, – улыбка сошла с лица капитана. – Проведи все необходимые проверки, а потом сообщи нам, с кем мы имеем дело – слабоумным или источником достоверной информации.

– Вы хотите взять его на борт? – засомневался врач.

– А почему нет? Ты же сказал, что он не заразен.

– Всегда есть опасность, что это какой-то неизвестный тип болезни.

Я чувствовал, что капитан колеблется. Но продолжалось это не долго.

– Какое оборудование тебе нужно? Его можно вынести из корабля? – спросил он.

– Большинство – да. Куда мы его поместим?

– В рабочий отсек, куда же ещё? Сегал, Онунд, принесите всё, что нужно врачу. А ты, Тузратти, отведи его в западный тоннель.

Казалось, я перестал существовать для них как личность, а стал лишь предметом, который можно передвигать по их желанию куда угодно. В соответствии со своей ролью жертвы чумы, я должен был соглашаться с таким обращением. Низкорослый подтолкнул меня вниз к берегу. Я медленно пошёл, хромая изо всех сил. Там уже работало несколько человек. Над скалами и бурлящей водой был возведён мост. Судя по всему, они хорошо знали это место и бывали здесь раньше, чтобы подготовиться к строительству базы.

Подталкиваемый моим стражем, я брёл по мосту и руинам. Мы шли к одному из отверстий в скале. Но не к тому, к которому направлялись другие члены экипажа. Они несли с собой горные инструменты, похожие на те, с помощью которых добывают богатства на мёртвых спутниках и астероидах.

– Входи! – скомандовал низкорослый. Отверстие, на которое он указывал, было самым последним слева. Рядом с входом валялся мусор от недавних раскопок. Они что-то искали здесь, но не нашли. Они исследовали все пещеры по очереди, и сейчас работали через две от той, куда сопровождали меня.

– Я… я голоден… – я остановился как будто бы для того, чтобы перевести дыхание. И опершись о скалу. – Я голоден… я хочу есть…

Лицо низкорослого ничего не выражало. Верхняя пара конечностей держалась за рукоятки лазеров. Он долго смотрел на меня, а затем повернулся и позвал одного из людей, находящихся возле другой пещеры.

В ответ на это тот отцепил от своего пояса свёрток и бросил нам. Он доверял необычным способностям низкорослого, и не зря. Одна из верхних конечностей моего стража вытянулась далеко вперёд, чего я вовсе не ожидал, поймала летящий свёрток и передала его мне.

Я схватил тюбик с едой и с неподдельной жадностью вцепился в него зубами, откусил пробку, выплюнул её и начал сосать полужидкое содержимое. Ни одна еда в моём воображении не могла сравниться по вкусу с тем, что сейчас проникало в мой желудок. Содержимое тюбика было призвано поддерживать силы при работе, поэтому укрепляло лучше и быстрее, чем любая другая еда.

– Вперёд! – мой страж ударил меня по плечу палкой, которую одна из необычайно гибких конечностей подняла с земли. Я заметил, что он старается не дотрагиваться до меня. Очевидно, такие, как он, тоже боятся чумы.

Посасывая из тюбика, я, пошатываясь, двинулся вперёд. Мне показалось, что силы начали возвращаться ко мне.

Темнота туннеля поглотила нас. Но низкорослый включил фонарик. Теперь было отчётливо видно, что туннель этот не природный, а вырублен в скале людьми. На некотором расстоянии были заметны следы первоначальных работ. Свежие зарубки располагались вертикально и горизонтально, а в некоторых местах пересекались.

Я увидел, что в стенах и в глыбах камня на земле сверкают кристаллы. Мой интерес к ним чуть было не выдал меня. Но я вовремя вспомнил, что изображаю ненормального. Ясно было, что людей с корабля интересовали отнюдь не эти кристаллы. Они переливались, отражая свет, словно россыпи драгоценных камней, но были отброшены в сторону. Этот факт поразил меня. Ведь ни один корабль Гильдии не пропустит того, что сулит выгоду.

Мы пришли в нишу, которой заканчивался тоннель. Здесь в стенах были выдолблены грубые арки и ниши. Казалось, что работавшие здесь, были настолько уверены, что почти обнаружили искомое, что начали неистово орудовать своими инструментами. Низкорослый указал мне на груду камней:

– Садись!

Я опустился на кучу, повинуясь его приказу, всё ещё посасывая еду. Низкорослый положил фонарик на соседнюю кучу, переключил на рассеянный свет и развернул его так, чтобы осветить пространство вокруг нас, кроме ниш. Затем он сел между мной и входом в тоннель.

Пока мы сидели в тишине, я слышал звон капели, хотя вокруг не было и намёка на сырость. А ещё через мгновение я услышал и почувствовал, как работают в соседнем тоннеле.

Не сюда ли вёл нас камень предтеч? Разбросанные кристаллы ни капли не напоминали тот тёмный камень. Но он на протяжении веков летал в космосе, а когда-то служил тем, кто им пользовался, источником энергии.

Я протянул руку, чтобы поднять обломок кристалла. Мой страж положил руку на кнопку лазера, но не стал меня останавливать. По моему мнению, это был кусок кварца. Но полной уверенности в этом не было. Нельзя поспешно судить о находках, сделанных на чужих планетах. Вондар внимательно изучил бы такую вещь, прежде чем высказать своё мнение о ней. Но даже после этого он ничего не утверждал с уверенностью. Иногда он годами носил с собой находки, свойства которых ему не удавалось до конца изучить. Все его коллеги-гемологи поступали так. И при встрече они обязательно сравнивали их.

Таким образом, то, что я держал в руках, было либо ничего не стоящим кварцем, либо чем-то ещё.

В тоннеле раздался какой-то звук, и я увидел, что вошёл врач, толкая перед собой ящик на колёсиках. Позади него шли ещё два человека с оборудованием. А затем меня начали обследовать.

Думаю, сначала они пытались найти возбудитель болезни, которая оставила на моем теле такие приметные следы. Доктор вылечил мою ногу какими-то специальными лучами. Так что теперь я не мог использовать хромоту в качестве прикрытия. Я не мог, не смел, противиться им, когда на меня надели шлем сканера. Тот факт, что они возили с собой эту штуку, говорил, что она им бывает необходима, хотя её использование запрещено законом.

К моему лбу и затылку приложили пластины, и после этого я должен был говорить только правду или то, что считал правдой. После этого позвали капитана, и он начал задавать мне вопросы.

– Ты Мердок Джерн, сын Хайвела Джерна?

– Нет.

Капитан был удивлён моим ответом и посмотрел на медика, который тут же прочитал показания датчика и кивнул.

– Ты не Мердок Джерн? – снова начал капитан.

– Я Мердок Джерн.

– Значит, твоим отцом является Хайвел Джерн?

– Нет.

Капитан опять посмотрел на врача. Тот ещё раз кивнул утвердительно, машина работала исправно.

– Тогда кто же твой отец?

– Я не знаю.

– Но ведь ты жил в семье Джерна, не так ли?

– Да.

– А ты сам считаешь себя его сыном?

– Да.

– Что ты знаешь о своих настоящих родителях?

– Ничего. Мне сказали, что я приёмный сын.

На лице капитана промелькнуло выражение облегчения.

– Джерн доверял тебе?

– Он учил меня.

– Оценивать камни?

– Да.

– Он определил тебя учеником к Астлу?

– Да.

– Почему?

– Потому что хотел обеспечить мне нормальное будущее. Ведь магазин после его смерти унаследовал бы настоящий сын.

Я не мог остановить поток слов и словно слушал свои ответы со стороны. Я почувствовал, что очередной мой ответ поставил спрашивающих в тупик.

– Он когда-нибудь показывал тебе кольцо, сделанное чтобы носить поверх перчатки скафандра?

– Да.

– Он говорил, откуда оно?

– Он сказал, что его оставили ему в залог. Его нашли в космосе на мёртвом теле.

– Что ещё он сказал тебе?

– Ничего, кроме того, что про него нужно бы разузнать побольше.

– И он хотел, чтобы ты, путешествуя с Астлом, собирал о нем информацию?

– Да.

– И что ты узнал?

– Ничего.

Капитан сел на складной стул, который подал один из членов экипажа. Из кармана своего комбинезона он достал светло-жёлтую палочку, положил в рот и стал задумчиво жевать, словно размышлял над каким-то жизненно важным вопросом. Наконец он спросил:

– Ты видел кольцо в последнее время?

– Да.

– Где и когда?

– На Ангкоре, после смерти отца.

– Что ты с ним сделал?

– Взял с собой.

– Оно у тебя? – он подался вперёд. Его глаза были широко открыты и обе пары век подняты.

– Нет.

– Где оно?

– Я не знаю.

И вновь раздражение. На сей раз настолько сильное, что он выругался.

– Расскажи, где ты его видел в последний раз и при каких обстоятельствах?

– Я отдал его Иити. Он унес его.

– Иити! А кто такой Иити?

– Мутант, которого родила кошка на «Вестрисе».

Думаю, что если бы он не был уверен в полной исправности своего аппарата, то не поверил бы мне. По крайней мере, такого ответа он ожидал меньше всего.

– А это случилось… – теперь он говорил медленно, – здесь, на этой планете, или на «Вестрисе»?

– Здесь.

– А когда?

– Перед тем как приземлился ваш корабль.

– И где же Иити теперь?

Он опять нетерпеливо подался вперед.

– Думаю, что умер. Он переходил по руинам, когда из сопл корабля начало вырываться пламя. Скорее всего, он сгорел.

– Ты… – капитан повернулся, – Тангсфельд, бегом туда! Я хочу, чтобы ты изучил каждый дюйм поверхности этих руин и все вокруг! Быстрее!

Один из людей убежал. А капитан опять повернулся ко мне.

– Почему ты отдал кольцо Иити?

– Кольцо тянуло нас к этому месту, а не к разрушенному кораблю. Иити хотел узнать, почему.

– Иити хотел узнать, – повторил капитан, – что ты имеешь в виду? Ты же сказал, что этот мутант был рожден корабельной кошкой, а не разумным существом.

Он опять посмотрел на доктора, чтобы получить подтверждение того, что я говорю правду.

– Я не знаю, что такое Иити, – произнёс я, – он не животное, хотя и похож на таковое.

– Почему он, а не ты понёс это кольцо?

– Нас сторожили аборигены. У Иити был шанс пробраться незамеченным, а у меня нет.

– Почему было так важно вынести кольцо наружу, пусть даже посредством Иити?

– Я не знаю. Иити хотел взять его.

– В каком направлении оно вас тянуло?

– Дальше, за реку.

– Итак! – он моментально вскочил на ноги, – по крайней мере мы на правильном пути!

Он посмотрел на меня.

– Ты знаешь, что такое это кольцо?

– Думаю – источник энергии.

– Хороший ответ, – он все еще смотрел на меня, его внутренние веки были почти закрыты, отчего его глаза казались совсем тусклыми.

– Что мы будем с ним делать, капитан? – спросил один из людей.

– Пока ничего. Пусть он сидит здесь. Даже если он сбежит, ему не удастся уйти далеко, – он засмеялся, – несмотря ни на что, мы должны быть ему благодарны, а ещё больше – когда найдем кольцо.

Они развязали меня. Я ужасно устал и готов был смириться со своей участью. Но затем вспомнил, что меня не спросили, как и почему я покинул «Вестрис». Значило ли это, что они поверили моей истории о чуме? Судя по всему, они не входили в контакт с кораблём вольных торговцев. По крайней мере, после моего побега. Даже если эти люди и были из тех, кто заплатил за мой перелет с Танфа для своих целей, то последнее время они не общались с другими членами своего сообщества.

Теперь я не мог полагаться на Иити, а мысль о его смерти причиняла мне боль, хотя раньше я даже и не подумал бы, что такое возможно. Я надеялся, что он не страдал, и та вспышка гнева означала его мгновенную смерть.

Интересно, нашли они его тело с всё еще привязанным к шее кольцом? Для чего он им нужен? Чтобы он привел их к своим собратьям, точно так же, как привел меня к мертвым камням на корабле в космосе? Не трудно догадаться, что такие камни могут быть новым источником энергии. Такая сила в руках стоила гораздо больше, чем власть над целой системой планет.

Медик и другой человек собрали свою аппаратуру и ушли. Но низкорослый продолжал сидеть у входа в тоннель на стуле, оставленном капитаном. Он тоже вытащил светло-зеленую палочку и начал жевать. Его глаза были наполовину закрыты от наслаждения, но антенны смотрели на меня.

Потом я уснул и проснулся оттого, что гора вокруг меня тряслась, а снаружи доносился гул. Ещё один корабль шёл на посадку. Возможно, это был «Вестрис». Если так, то капитан вернется, чтобы задать ещё несколько вопросов. Я лежал, прислушиваясь и наблюдая за своим сторожем.

Он стоял и смотрел в сторону выхода, в то время как его антенны смотрели на меня, а его конечности держались за рукоятки лазера.

По реакции низкорослого я понял, что этого корабля никто не ждал. Тогда кто же это? Патруль? А может, это безобидный исследователь или торговец, прибывший не вовремя? Вновь прибывшие попадут в ловушку, я в этом не сомневался.

Гул стих. Теперь я не слышал и не чувствовал вибрации от того, что в соседнем тоннеле работают.

– Что это? – осмелился я спросить своего стража.

Его внимательные антенны зашевелились, но головы он не повернул. Только теперь он вытащил лазеры из кобуры, словно собирался отражать нападение.

Он продолжал ждать. Я попытался задать ещё вопросы, но повернутый в мою сторону лазер заставил меня замолчать. Затем раздался топот ног, и моего стража окликнули. Он убрал один из лазеров в кобуру, а другой держал наготове.

Вошли трое. Они тащили трепыхающийся сверток, который грубо и без церемоний бросили на пол. Однажды в одном из портов я видел человека, напившегося лортдрипа, который вызывает безумие. Тогда его усмирили с помощью специальных полицейских ружей, которые связывают. Тот сверток был очень похож на тот, что принесли сейчас. Среди клейких веревок я разглядел черный мундир, известный всему космосу. Они сцапали патрульного.

Глава тринадцатая

У патрульного хватило ума прекратить сопротивление после того, как его бросили. Благодаря этому его путы не затянулись. К счастью ни одна из веревок не стянула его лицо или горло. Но люди капитана были уверены, что их пленник не убежит, и поэтому ушли, оставив нас двоих на попечение низкорослого. Он осмотрел патрульного. При этом его лицо ничего не выражало. Затем он вернулся на стул.

Глаза патрульного были открыты, и он изучал свою тюрьму и ее обитателей. Он долго рассматривал меня. После изнурительного допроса я очень ослаб. Даже сон не смог прогнать усталость. Я не только ослаб, но впал в какую-то апатию, совсем не располагающую к действиям. Я предвидел, что наш сторож в любой момент может направить свой лазер на меня. Но теперь я его не боялся.

Через некоторое время пришёл один из членов экипажа и бросил в мою сторону ещё один тюбик с едой. Несмотря на то, что при виде еды я почувствовал ужасный голод, мне потребовалось невероятное усилие воли, чтобы приподняться и протянуть руку. Некоторое время я держал тюбик в дрожащих пальцах прежде, чем собрался с силами выпить его содержимое.

По мере того как еда попадала мне в рот, мое сонное, полубессознательное состояние начало проходить. Я пришёл в себя и понял, что все окружающее – это не ночной кошмар, а ужасающая реальность. Связанный патрульный лежал там, где его бросили, и смотрел на меня. Я высосал почти половину тюбика, когда до меня дошло, что для него ничего не принесли. Кроме того, он не мог есть сам. Я попытался подползти к нему.

– Неат, – эти гортанные звуки не походили на хороший бейсик.

В руке нашего сторожа оказался лазер, и весь его вид говорил о том, что он, не задумываясь, выстрелит. Я остановился. Он велел мне вернуться на место.

– Остааавайся таам…

Я повиновался. Но не стал доедать. Похоже, что нашему сторожу приказано держать двоих пленников на расстоянии друг от друга.

Теперь я стал изучать патрульного. Опутанный веревками, он не мог пошевелиться. Он прилетел сюда один? Или с товарищами, которые станут его искать? Я бы дорого отдал, чтобы общаться с ним, как с Иити.

Вполне возможно, что у меня был какой-то скрытый талант, который Иити развил за то время, что мы были с ним знакомы. Может, я смогу сообщить своему сокамернику, что хочу войти с ним в контакт. Я собрал всю свою энергию.

То, что произошло потом, настолько поразило меня, что я чуть не выдал себя. Мне пришлось схватиться руками за голову, словно её внезапно пронзила боль. Не знаю, помогло ли это скрыть мое волнение. Сторож вскочил на ноги, а его антенны начали быстро вращаться.

Мне ответили, но не тот, кто лежал на полу пещеры. Я получил ответ от Иити! Но это знакомое чувство пропало так же внезапно, как и возникло. Вспышка света посреди темной безлунной ночи.

Сторож вышел на середину помещения. Его антенны по-прежнему вращались, словно могли уловить наш разговор. Он переводил взгляд с меня на другого пленника, а на его лице читалось недоумение.

Я больше ничего не чувствовал, но догадался о причине осторожности Иити. Если сторож почувствовал наш контакт, то мысленно разговаривать нельзя. То, что мутант жив, обрадовало меня так же, как если бы я заполучил лазер.

Я продолжал играть свою роль, сжавшись и обхватив голову руками. Сторож остановился около меня и больно пнул металлическим мыском своего ботинка мне в голень.

– Чтоа тыыы? – его гортанную речь было очень трудно понять.

– Боль… голова болит…

– Ты умеешь передавать мысли на расстоянии… – Это было утверждение.

Я почувствовал, как неуклюжая слабая мысль промелькнула у меня в голове, но она не имела отношения к Иити. Этой попытке было легко противостоять. Низкорослый тоже обладал телепатическими способностями, но, возможно, ему было легче общаться с представителями своего вида. От меня он ничего не узнал.

Он начал рыскать по пещере, а его антенны непрерывно двигались. Этот орган чувств был у него очень развит, в этом я не сомневался. Но если бы он напал на след Иити, то не стал бы продолжать бродить здесь, а приступил бы к действию.

Где же прячется Иити? Я не мог определить, откуда поступил сигнал. Но то, что он жив!.. Я очень надеялся, что меня не станут допрашивать ещё раз. Но если сторож продолжит подозревать меня, то мне снова придётся испытать это.

Теперь он стоял рядом с патрульным, и его антенны всё ещё были в поиске. Затем он медленно повернулся и стал смотреть на потолок над входом. Иити… прятался ли там Иити? Это место явно привлекло внимание низкорослого. Я боялся, что он понял, откуда исходят сигналы. Но как? Ведь Иити никак не проявлял себя.

Сторож вытащил лазер и направил его в точку у себя над головой. Там было много отверстий и там можно было легко спрятаться. Я заметил скопление кристаллов, величиной с мою голову. Он выстрелил…

Меня ослепила вспышка света. Невольно я закричал и закрыл лицо руками. После этого услышал прерывистое дыхание – это был или патрульный, или сторож. А затем сильный удар и грохот…

Меня на мгновение охватил ужас. Я боялся пошевелиться, уверенный, что луч лазера расколол гору над нами, и она вот-вот похоронит нас заживо. Но обвала не последовало, и я попытался разглядеть что-нибудь сквозь кроваво-красный туман.

– Ты жив? – донесся до меня голос из темноты. Но это не был сигнал Иити и не гортанный вопрос сторожа. Говорящим на бейсике мог быть только патрульный.

– Где ты? – спросил я, шаря рукой вокруг.

– Впереди от тебя и немного вправо, – ответил он. – Ты, должно быть, смотрел вверх, когда он выстрелил.

– Что случилось? – я даже не пытался встать на ноги, а полз вперёд на четвереньках, нащупывая дорогу перед собой.

– Он выстрелил прямо над собой и обрушил себе на голову шквал кристаллов. Осторожнее, он как раз перед тобой.

Но мои пальцы уже наткнулись на тело. Я ощупал его и вытащил лазер. Всё это время я боялся, что ослеп.

Я обогнул тело и полз до тех пор, пока не наткнулся на патрульного. Чтобы пережечь его путы, нужно было очень хорошо видеть, и я не мог сделать это вслепую.

– Подожди!

Я сел на корточки. Словно прилив на меня накатило облегчение.

– Иити!

Мне показалось, что он возник ниоткуда. Я почувствовал прикосновение его лапок-ручек и отдал ему лазер. Я догадался, что он быстро освободил патрульного, так как через мгновение человеческая рука опустилась мне на плечо, и мне помогли встать на ноги. Я шатался почти так же, как и раньше, когда изображал больного. Иити забрался на меня, как на дерево, и я почувствовал, как и раньше, его вес на своих плечах. Я также почувствовал, как его усы покалывают мою щеку.

– Стой спокойно. Я хочу осмотреть твои глаза. – Это был голос патрульного. Я невольно вздрогнул от его прикосновения, но потом повиновался. Я почувствовал, как он что-то брызнул мне в глаза, какую-то жгучую жидкость.

– Закрой глаза и подержи их так! – приказал мне патрульный. – Это из моей аптечки и должно помочь.

– Они могут услышать… – я поднял руку, чтобы дотронуться до шёрстки Иити. – Они придут…

– Не сейчас, – быстро ответил Иити. – Сейчас ночь, и они выставили часовых снаружи, а в тоннелях никого нет. У нас есть прекрасная возможность уйти отсюда. Среди них необычной чувствительностью обладал только наш сторож.

Меня крепко схватили за руку и потащили вперед. Время от времени Иити направлял мои ноги среди куч мусора. Судя по всему, мы шли по направлению к выходу.

– Ты кто, – спросил патрульный, – заложник?

Я рассказал ему то же самое, что и людям с корабля:

– Я подхватил неизвестную болезнь, и меня отправили с корабля на спасательной шлюпке. Они приземлилась здесь, и меня ранили аборигены. Я спрятался в разрушенном корабле. А потом прилетели эти. Когда их врач сказал, что я не заразен, они взяли меня в плен.

– Тебе повезло, что тебя не убили, – ответил мне патрульный, – интересно, почему они этого не сделали?

Пришлось придумать более или менее правдоподобный ответ.

– Они думают, что я знаю кое-что о том, что они ищут. Я – ученик гемолога.

– Драгоценные камни! – он помолчал, а потом добавил, – действительно, они проводят здесь горные работы.

– Ты охотился за ними? Где твой корабль? – спросил я в свою очередь.

– Я разведчик. – Это был не очень-то обнадёживающий ответ для того, кто хочет поскорей избавиться от неприятностей. – Они взяли меня сразу после приземления. Но мой корабль закрыт, а на замок поставлен блокиратор. Так что они не смогут туда попасть. Если мы до него доберемся… А что… или, вернее, кто твой товарищ?

– Я Иити, – ответил Иити, – мы с этим человеком заключили оборонительный союз. Это помогло тебе, патрульный. Спасая своего товарища, я спас и тебя.

– Так, значит, это ты подстроил обвал скалы? – догадался я.

Иити поправил меня:

– Нет. Это существо само обрушило скалу на себя. Я только послал ему мысленный импульс. Заставил его подумать, что наверху находится что-то страшное. Он был телепатом. Он потерял голову от страха и выстрелил в тень, которой не существовало, обрушив тем самым скалу.

Моя рука скользнула по телу Иити, но он вытерпел моё прикосновение. Я не почувствовал сплетённых корней вокруг его шеи. Не было также других признаков того, что кольцо всё ещё находится у него. Но я не хотел спрашивать его об этом при посторонних. Чем меньше будет знать патрульный, тем лучше. Патрульные всегда придерживаются той точки зрения, что благополучие большинства важнее благополучия отдельной личности.

Я почувствовал, что Иити вполне согласен со мной и что камень находится в надежном месте. Но все же я немного беспокоился, ни одно место я не считал достаточно надёжным.

– Попробуй открыть глаза, – сказал патрульный.

Ощущение закрытого помещения пропало. Наверное, мы вышли из тоннеля. Нас обдувал свежий ветер, пропитанный различными запахами. Я поднял веки и часто заморгал. Красная пелена пропала, и несмотря на то, что перед глазами мелькали темные пятна, я все же мог видеть.

Недалеко находилась будка часового. Она была сооружена из мусора, добытого при проведении работ и каменных блоков. На этой импровизированной стене был установлен прожектор, освещающий развалины, которые некогда перегораживали реку.

– Они опасаются нападения аборигенов, – объяснил Иити.

– С дубинками против лазеров? – усмехнулся я.

– Но ведь они их используют ночью, когда ничего не видно.

– Тогда почему они не спрятались в корабле? – снова спросил я.

– В тоннелях они оставили оборудование. Однажды они пытались спрятаться на ночь в корабле. Но аборигены разбили все их инструменты так, что их нельзя было отремонтировать.

– Кажется, ты очень много знаешь о них, – вставил патрульный.

– Ты, – произнёс Иити своим наиболее нетерпимым тоном, – Сельф Хоури и занимаешь должность разведчика уже десять лет. Ты родился на Лоуки. В вашей семье было четверо детей, двое из которых умерли. Тебя послали сюда не просто так, а проверить слух о том, что Воровская гильдия совершила открытие, которое обеспечит ей господство в космосе. Тебе приказали действовать тайно, чтобы люди Гильдии тебя не обнаружили. Но ты этот приказ не выполнил. Большей частью из-за того, что на твоем корабле имела место умело подстроенная диверсия. Ты обнаружил это только после выхода на орбиту. Это ведь правда?

– Да ты читаешь мысли, – мне показалось, что Хоури произнёс это с осуждением.

– Я повинуюсь своим инстинктам, а ты своим, Хоури. Скажи мне спасибо, а иначе тебя убили бы. Капитан Нактитл как раз настаивал на этом. Я считаю, нам надо бежать отсюда как можно быстрее. Эти люди не найдут то, что они ищут. Но они близко…

– Ты это нашёл! – перебил я. Я уже научился понимать не только мысли Иити, но и его эмоции. Но сейчас он вновь был крайне самодоволен, рассказывая о том, что вновь оказался умнее тех, кто был физически сильнее и крупнее его.

– Они ищут не там, где нужно. Но рано или поздно наткнутся на искомое. Нактитл совсем не глуп, и его нельзя недооценивать. Он ничего не нашел до сих пор только потому, что у него не было надлежащего ориентира.

Ориентир! Кольцо, которое забрал Иити. Оно… оно могло привести его к источнику. Мне хотелось спросить его об этом. Слова так и вертелись на языке и звенели в голове. Но если я это сделаю, то Хоури тоже все узнает.

– А что они хотят здесь найти? – вступил в разговор патрульный, и я понял, что он будет докапываться до истины. Теперь всё зависело от того, насколько хорошо он разбирается в драгоценных камнях. Если он обладает хоть какими-то знаниями в этой области, то мой секрет находится под угрозой. И вновь Иити взял бразды правления на себя. Он начал мысленно подсказывать мне, что говорить.

– Источник дохода, а стало быть, и власти.

В такие моменты я забывал, что Иити всего лишь маленькое пушистое существо. Он не просто общался со мной на равных – временами в его голосе слышались приказные нотки.

– Давным-давно здесь были рудники. Об их возрасте мы можем только догадываться. Одна из цивилизаций предтеч здесь вела земляные работы. Но к несчастью для сегодняшних искателей, из этих шахт было уже добыто все, что можно.

– Но ты сказал, что Нактитлу нужно лишь найти правильное место…

– Он ищет в старых шахтах. Если бы он поискал среди руин, то, возможно, нашел бы ключ к разгадке. К сожалению, мы не можем задерживаться здесь. Нам нужно найти твой корабль, – сказал Иити Хоури, – и взлететь как можно скорее. Не слишком умно пытаться спрятаться в этой местности. Кругом нюхачи…

– Нюхачи?

– Да, местные жители. Они охотятся, используя свой исключительный нюх. Деятельность Гильдии привлекает их. Они уже окружили посадочную площадку. Пока они не готовы атаковать, но сильно ограничивают деятельность работающих здесь. Даже добраться до твоего корабля будет довольно сложно. И с каждым моментом это будет становиться сложнее. Но капитан Нактитл не изменит своего мнения из-за одного человека…

Внезапно Иити сжался и вытянул голову вперед.

– Что случилось?

– У нас меньше времени, чем я надеялся, – долетело до нас, – они попытались связаться с вашим сторожем по переговорному устройству, а когда он не ответил, объявили общую тревогу.

Нам не нужно было повторять дважды. Фонарь на сторожевой будке стал освещать большую площадь. Свет был довольно ярким на открытых местах, но всё же он не мог проникнуть в темные укрытия в руинах. И мы спрятались в одном из них.

– Направо… – указал Иити направление, – мы побежим, когда фонарь будет светить в другую сторону.

– Налево… – возразил Хоури. – Мой корабль…

– Это не так просто, – Иити был резок, – мы должны пойти направо, чтобы попасть налево. Мы должны выйти за пределы руин, а потом на открытое пространство.

– Мы собираемся пересечь реку? – по моему мнению, мы при этом будем наиболее уязвимы. Я не представлял, как мы сможем пройти под огнём поднятого по тревоге лагеря.

– У нас есть сейчас преимущество, за которое благодарите своих богов или те силы, которые вы боготворите, – ответил Иити, – к счастью этот представитель вашего закона приземлился на этом берегу. Но нам необходимо обойти их пост, чтобы не встретиться с теми, кто идет сейчас с корабля на помощь. Теперь… направо…

Я следил за фонарём, и теперь он освещал самую дальнюю от нас позицию. Мне не потребовалось подсказка Иити, чтобы ринуться к другому тёмному отверстию, которое показалось мне наиболее пригодным для укрытия. Хоури не последовал за мной, но видимо мой поступок побудил его к действию, и бросился в углубление.

К сожалению, это укрытие уводило нас дальше и дальше от той цели, к которой мы стремились. Теперь мы могли слышать звуки, доносящиеся из-за реки, и лучи фонариков, говорящие о том, что с корабля вышла подмога. Один из фонарей был установлен так, что освещал не только мост, но и большую часть территории с нашей стороны. Я не видел возможности передвижения по открытой освещённой территории.

– Теперь пойдем не над землей, а под ней – в это отверстие.

Иити внезапно вонзил свои когти мне в тело. Я подобрался и приготовился к следующему броску. Должно быть, Иити имел в виду следующее темное пятно на поверхности. И что означало его «не над, а под» я понял только тогда, когда добрался до ямы, вернее провалился в неё. Это было не просто углубление в скале, в котором можно спрятаться, а настоящая нора.

Я вытянул руки, и мои пальцы царапнули по камню. Затем в меня врезался Хоури, и я зашатался, чуть не потеряв равновесие. Мне не за что было схватиться, и я пытался удержаться на скале, хотя мои ноги скользили по гладкой поверхности. Я вновь пошарил руками вокруг себя. Вокруг были стены и только впереди чувствовалась пустота. Позади себя я услышал Хоури.

– Вперёд! – подгонял нас Иити.

– Откуда ты знаешь, – спросил я.

– Знаю, – он был как всегда самоуверен, – вперёд.

Я нащупал путь впереди себя. Мы оказались в подземной галерее. Был ли это запасной ход, предусмотренный строителями на крайний случай, я не знал. А возможно, он образовался после обвала. Пол пошёл под уклон, и я наступил на лужу. В воздухе чувствовался запах сырости, и он усиливался по мере того, как мы продвигались вперёд.

– Где это мы? Над нами река? – спросил я.

– Нет. Но, возможно, вода и просачивается сюда. Посмотри-ка направо.

Впереди я увидел слабое мерцание и оно становилось всё ярче по мере того, как я, скользя, пробирался вперёд. Я внезапно вспомнил о светящихся скользких следах на стенах заброшенного корабля. А вдруг здесь мы обнаружим то же самое? Остаётся надеяться, что Иити предупредит нас.

Я пошёл к тому месту, откуда исходило сияние. Справа от меня находилось квадратное отверстие в стене. Оно выглядело так, словно из него вынули один блок или он выпал сам. Через это импровизированное окно я заглянул внутрь и обнаружил там комнату. Посередине комнаты стоял стол, сделанный из того же камня, что и стены, хотя и не подвергся действию эрозии. На столе стояли ящики. Они были сделаны из металла. Все они были изъедены ржавчиной, а некоторые из них и вовсе рассыпались в прах, а на столе остались лишь их очертания. Один из ящиков стоял недалеко от окна. В нём лежали камни, в которых светилась жизнь. Но свет, привлекший мое внимание, исходил не от них, а от того, что лежало рядом с ящиком. Иити соскочил с моих плеч и бросился к столу. Он схватил кольцо, просунул в него свою ручку, а другой натянул кольцо на предплечье, словно браслет. Затем он так же быстро вернулся мне на плечи и сунул кольцо мне под одежду. Оно было довольно горячим и чуть не обожгло меня.

– Что случилось? – к моему удивлению голос Хоури раздался не у меня за спиной, а откуда-то из глубины галереи.

– Где вы? Почему вы остановились?

– Мы нашли пролом в стене, но нам от него никакой пользы. Путь впереди чист, – ответил Иити.

Я был озадачен. Я был уверен, что Хоури следует за мной по пятам и наверняка видел комнату и то, что в ней лежало. Оказалось, что я ошибся. Но я не стал спрашивать Иити.

И вновь галерея пошла с наклоном, на сей раз вверх. Она вела нас в направлении, к которому мы стремились. Мы прощупывали каждый шаг. Я прислушивался. Мои спутники делали то же самое.

– Впереди много камней, – предупредил нас Иити. – Вы должны быть крайне осторожны. Скоро мы достигнем края руин, и нам придётся опасаться нюхачей.

Мы вышли на поверхность среди куч камней. Моё зрение восстановилось, и я видел достаточно хорошо, чтобы понять, что это отвалы горных пород. Мы осторожно пробирались между ними. К счастью, большие кучи камней скрывали нас от света фонаря. Поиски велись теперь на скалистой части берега. Развалины рядом с тоннелем были освещены, как днём.

Нам везло. Мы ползли от закрывавших нас камней к кустам. Сквозь них было тяжело пробраться, но они хорошо укрывали нас.

– Они будут ждать нас у патрульного корабля, – подсказал я Иити.

– Естественно. Они считают его хорошей приманкой, чтобы заманить вас в ловушку. Возможно, они уже там…

– Что?! – Хоури замер, – но они не смогут проникнуть в него. Он заперт на мой персональный кодовый замок.

– Такие мелочи не остановят людей Гильдии, – промолвил Иити, – но капитан Нактитл не мог предусмотреть моего присутствия и других мелких неприятностей. Держитесь. Когда мы достигнем корабля, вам не надо будет беспокоиться о том, как нейтрализовать охрану.

Я знал Иити и поэтому нисколько не сомневался в его словах. Этого нельзя было сказать о Хоури. Но он следовал за нами, словно у него не было другого выхода, да так оно и было. Иначе ему пришлось бы вступить в бой с людьми Гильдии, а это было бы самоубийством.

Глава четырнадцатая

– Нюхачи! – предупреждение Иити остановило меня. Позади нас было достаточно шума и света, чтобы нюхачи поняли, что люди из лагеря охотятся.

– Где?

Похоже, что теперь Хоури поверил органам чувств Иити, хотя и не собирался следовать его советам.

– Слева, на дереве.

Дерево, на которое указал Иити, было не таким высоким, как лесные гиганты, но вовсе и не низким. Его листва образовывала непроницаемый шатер, и мы не могли разглядеть прячущихся там нюхачей.

– Один из них ждет, пока мы поравняемся с деревом, чтобы прыгнуть на нас, – сообщил Иити, – нужно отойти подальше, тогда он не допрыгнет.

Теперь мы не были безоружны. Хоури взял один из лазеров нашего сторожа, а я другой. Но глупо было бы палить, не видя мишени. Я держал лазер наготове и всматривался в крону дерева.

Внезапно меня словно ударили в лицо и вонзили что-то в голову, а потом боль сконцентрировалась в ушах. Я зашатался и услышал, как Хоури тоже вскрикнул от боли.

Иити свернулся у меня на плечах и вцепился в меня лапами, чтобы не упасть. Я напрочь забыл об угрозе со стороны аборигенов. Единственное, чего я хотел, это избавиться от дикой боли в голове.

– …руку… возьми руку Хоури… держись…

Мысленный приказ Иити заглушала боль. Его ручки-лапки вцепились в мои уши и, вдобавок к боли, он навалился своей тяжестью мне на голову.

– Возьми руку Хоури! – свой приказ он сопроводил выкручиванием моих ушей. Я попытался поднять руку, чтобы сбросить мучителя с моих плеч, но обнаружил, что вместо того, чтобы повиноваться мне, мои руки помимо воли вцепились во что-то теплое. Хоури застонал и попытался отделаться от меня, но тщетно.

– Вперёд! – Иити вновь больно вывернул мои уши. Ошеломлённый болью в голове, я, спотыкаясь, шёл в направлении, которое указывал мне Иити, таща за собой Хоури.

С дерева послышался вопль, что-то темное свалилось на землю и начало извиваться. Мы слышали какие-то неясные звуки, шорох в кустах. Существа, скрывавшиеся в них, следовали мимо нас по направлению к скалам.

Только крепкая хватка Иити и постоянная боль в ушах от его щипков заставляли меня двигаться вперёд. У меня было ощущение, что я пробираюсь по стремительному потоку, который хотел отбросить меня назад к руинам и кораблю Гильдии, и с которым мне приходилось бороться изо всех сил.

Было темно, Иити ехал на мне верхом, как ездят на вьючном животном, и направлял меня. Мне оставалось только повиноваться и тащить за собой Хоури, так как я не мог ослабить свою хватку.

Мне казалось, что этот зигзагообразный марш-бросок продолжался несколько лет. Затем я почувствовал запах горелой растительности и увидел, что мы пришли на поляну, на которой растения либо сморщились, либо сгорели дотла в пламени ракеты. Перед нами возвышался патрульный корабль, стоящий на стабилизаторах.

Я видел только темную массу, но не различал трапа или открытого люка. Я вспомнил, что Хоури говорил о том, что корабль закрыт на замок с блокиратором. Если он не сможет его открыть, то мы не проникнем внутрь, хотя и достигли своей цели.

Меня вновь что-то потянуло. Голова по-прежнему болела, но то ли боль ослабела, то ли я уже привык к ней, но её кульминация миновала. Иити всё ещё держал меня за уши, и, когда я остановился перед ракетой, не стал заставлять меня двигаться вперёд. Вместо этого он обратил своё внимание на Хоури, но я тоже уловил его настойчивую команду.

– Хоури, замок… ты можешь его открыть?

Патрульный качался из стороны в сторону и пытался слабо тянуть меня в сторону руин.

– Хоури! – на этот раз требование Иити оказалось столь же болезненным для восприимчивого мозга, как и муки, преследующие нас.

– Что… – это было скорее похоже на стон, чем на слова. Свободную руку патрульный приложил ко лбу. Лазера у него в руке не было. Должно быть, он обронил его.

– Замок… на корабле… – Иити тяжело ронял слова, и они производили такой же эффект, как и древние пули, вонзающиеся в плоть, – дезактивируй его, ну же.

Хоури повернул голову. Я видел его сквозь пелену. Свободной рукой он теребил мундир. Его движения были не скоординированы, и я сомневался в том, что он сможет вообще что-либо сделать. Он вытащил микрофон.

– Код! – Иити был непреклонен, – назови код!

Казалось, что Хоури не знал точно расположение своего рта и поднимал для этого несколько раз руку. Затем что-то бормотал. Я не смог разобрать ни одного звука. Я не знаю, ответил ли он на требование Иити, несмотря на свой затуманенный рассудок. Его рука упала и бессильно повисла. Казалось, что у него ничего не вышло.

Вдруг со стороны корабля послышался шум. Открылся люк, из которого высунулся узкий трап и опустился на выжженную землю в шаге от нас.

– Внутрь! – приказ Иити прозвучал почти также резко, как и вопль одного из нюхачей.

Я потащил Хоури за собой. Трап был узким и крутым, и мне пришлось быть очень осторожным, чтобы не упасть самому и втащить Хоури. И все же шаг за шагом мы преодолели это препятствие.

Было ощущение, что мы вошли в звуконепроницаемую камеру и захлопнули за собой дверь. Шум в моей голове мгновенно прекратился. Я прислонился к стене и почувствовал, как пот стекает у меня по подбородку. Облегчение было таково, что я почувствовал ужасную слабость. Когда люк закрылся и загорелся свет, я заметил, что Хоури выглядит не лучшим образом. Его лицо было бело-зелёным даже под космическим загаром. По лбу струился пот. Он прокусил губу, и кровь пузырилась у него на губах и стекала тонкой струйкой по подбородку.

– Они… они применили к нам прибор, подчиняющий волю… – каждое слово срывалось с его губ, словно он выполнял очень трудное задание. – Они…

Иити отпустил наконец мои уши и опустился мне на плечи.

– Надо скорее убираться с этой планеты.

Если прибор и подействовал на мутанта, то он не показывал этого. Сейчас нужно было подчиняться его приказам, а не предпринимать какие-то свои действия.

Мне показалось, что состояние Хоури не изменилось. Он, шатаясь, отошёл от стены и полез во внутренний люк. Когда мы последовали за ним, я услышал, как убрался трап, а за нашей спиной автоматически захлопнулась дверь. Я вновь почувствовал облегчение.

Теперь, чтобы проникнуть сюда, людям с корабля придётся применить специальное оборудование. А корабль Гильдии, хоть и был отлично оснащён, наверняка не имел такого на своём борту, судя по его небольшим размерам.

Хоури проявил инициативу и начал взбираться по центральной лестнице корабля. Иити последовал его примеру, причём с такой скоростью, что оставил нас позади. Перед тем как попасть в кабину управления, нам пришлось пройти два уровня. Патрульный сел в кресло пилота и начал пристёгиваться. Он передвигался как во сне и, похоже, совсем не замечал меня. Не думаю, что я мог сказать то же самое об Иити.

Патрульные корабли, как правило, предназначены для перевозки только одного человека. Но экстренные случаи тоже предусмотрены. Именно для таких целей было предназначено другое кресло в глубине кабины. Я сел в него и пристегнулся, в то время как Хоури потянулся вперёд, чтобы включить механизм воспроизведения маршрута. Откуда-то выпрыгнул Иити и растянулся вдоль моего тела.

На панели управления загорелись лампочки, а корабль начал вибрировать. Затем начался взлёт, и нас вжало в кресла. Я знал, что на маленьких грузовых кораблях давление при взлёте ощущается сильнее, чем на больших лайнерах. Здесь же мне же показалось, что огромная рука вдавила меня в темноту.

Когда я очнулся, огни на приборной доске уже не плясали как попало, а горели спокойно, каждый на своем месте. Хоури лежал в своем кресле, уронив голову на грудь. Иити зашевелился. Он медленно поднял голову, а его глаза-бусинки уставились на меня.

– Мы улетели…

– Он включил автопилот, – сказал я, – думаю, мы летим на базу или к другому патрульному кораблю.

– Если у нас это получится, – промолвил Иити, – мы лишь выиграем время.

– Что ты имеешь в виду?

– Только то, что капитан Нактитл не может позволить нам уйти. Гильдия поставила на карту всё. Она не позволит какому-то разведчику расстроить их планы.

– У них нет подрывателя, только не на этом корабле.

– Зато у них есть другие приспособления, не менее опасные для нас. Кроме того, я сомневаюсь, что ты хочешь попасть на базу патрульных.

– Что ты имеешь в виду? – я взглянул на Хоури. Если он был в сознании, то мог бы «услышать» нашу беседу.

– Он всё ещё спит, – успокоил меня мутант, – но… у нас мало времени, и я не знаю, как долго мозг, находящийся без сознания, сможет хранить информацию. Совершенно точно одно – Нактитл ещё не нашёл того, что он ищет. Мы с тобой видели камни, но они добыты не на этой планете. Хотя Нактитл и его люди всё ещё верят в это.

– Откуда ты это знаешь? А как же те тоннели?

– Древние люди искали в них что-то другое. В тайнике под руинами они хранили топливо. Но Нактитл поверит, что камни были найдены именно в этих тоннелях. Тому, кто найдет настоящий источник этих камней, очень повезёт, при условии, что он умён и осторожен. Ведь камни выглядели мёртвыми, разве нет?

– Абсолютно мёртвыми.

– Твоё кольцо отчасти активировало их. Оно может давать энергию любому топливу на ваших кораблях. Ты держишь в своих руках сокровище, которым нужно суметь правильно распорядиться. Найдутся такие, кто убьёт тебя за обладание этим кольцом. Тебе стоит опасаться не только Гильдии.

Голова Иити повернулась почти кругом на его необычайно подвижной шее, и он многозначительно посмотрел на патрульного.

– У меня недостаточно сил для борьбы с патрулём, – ответил я. – Противозаконность моих действий не волнует меня. Кольцо досталось мне по наследству, и тот факт, что косный закон, созданный людьми, которых я никогда не видел и о которых не слышал, может отобрать у меня кольцо, только приводит в бешенство.

Я добавил:

– Я буду бороться за него.

– Именно так, – в голосе Иити я услышал удовлетворение. – Кажется, ты можешь выиграть, даже если начнёшь уступать.

– Выиграть что? Состояние? А все будут охотиться за моим секретом и стараться убить меня. Я не хочу.

Возможно, Хайвел Джерн мог бы стать очень богатым, если бы не предпочёл комфорт. Он бы спокойно дожил свои дни, не окажись таким любознательным. И я был воспитан по его подобию. А может, потребность быть свободным, которая заставляла Вондара Астла постоянно переезжать, перешла его ученику.

– Ты можешь купить свободу. – Мысль Иити легко следовала за мной. – Что у тебя осталось после смерти Вондара? Ничего. Попробуй поторговаться, как он учил тебя. Ты будешь знать, что нужно тебе больше всего.

– Что нужно тебе, – возразил я.

Голова Иити повернулась, и он посмотрел на меня.

– Да, то, что мне нужно. Наши пути идут бок о бок. Я уже говорил тебе об этом. По отдельности мы слабы, а вместе – сила. Такое сочетание может нам много дать, если только у тебя хватит храбрости…

– Иити, кто ты?

– Живое существо, – был ответ, – с определёнными возможностями, которые я время от времени предоставляю в твоё распоряжение. И они весьма помогают тебе.

Он снова прочитал мои мысли и добавил:

– Конечно, я использовал тебя, но ведь и ты меня использовал. Иначе ты уже давно бы погиб. Для представителей твоего вида смерть тела – это конец. Разве ты не веришь в это?

– Не все верят в это.

– Всё может быть, – двусмысленно ответил он. – Но в любом случае, мы вместе, и для нашего же блага стоит продолжать наше сосуществование.

С его логикой нельзя было спорить. Но в глубине души меня терзало сомнение, что у Иити есть какие-то собственные планы, и ради них он манипулирует мной.

– Он просыпается, – Иити смотрел на Хоури, – скажи ему, чтобы он проверил скорость.

Я не был пилотом. Но я видел, что на приборной доске мигает красная лампочка. Должно быть, это было какое-то предупреждение. Хоури фыркнул и вытянулся в своём плетёном кресле. Он протёр глаза руками и потянулся к приборной доске. На его лице появилось выражение беспокойства.

– Иити просит проверить скорость, – сказал я.

Хоури нажал на красную кнопку под мигающей лампочкой. Красный свет сменился на жёлтый на короткое время, а потом опять загорелся красный. Хоури снова нажал на кнопку. Но на это раз цвет лампочки не изменился. Его пальцы забегали по другим кнопкам на приборной доске, но лампочка упорно горела красным.

– Что случилось? – спросил я.

– Следящий луч, – он сказал это, словно выругался. – Они взлетели после нас и направили на нас луч. Но как корабль такого размера может быть настолько хорошо оснащён?

Он продолжал нажимать на различные кнопки. На мгновение лампочка потухла, но только на мгновение.

– Они тянут нас назад?

– Пытаются. Но они не смогут нас посадить, по крайней мере, не сейчас. Они просто не пустят нас в гиперпространство. Наверное, они думают, что смогут проникнуть на борт, но тогда их ждёт сюрприз. А пока мы будем висеть вблизи этой планеты.

– Ждать, пока к ним прибудет подкрепление? Почему бы тебе тоже не попросить о помощи?

– Они перекрыли нам возможность отправить сообщение. Раз они ждут подкрепления, значит уверены, что оно уже близко. Я слышал о суперкораблях Гильдии, должно быть это один из них.

– А нам что делать? Ждать?

– Конечно, нет, если у нас есть хоть капля разума, – прервал его Иити, – они ожидают подмогу с другого корабля и наверняка легко захватят нас. Твоя ошибка в том, Хоури, что ты не сразу понял важности этой операции для Гильдии. Теперь они готовы на всё. А может, ты подозревал об этом, когда прибыл сюда?

– Мне, кажется, у тебя есть какое-то предположение? – язвительно спросил Хоури. – Я могу усилить свою защиту, но оторваться от их корабля не смогу. Я потрачу всю энергию. Они схватят нас, прежде чем я смогу выстрелить.

Но у Иити был готов ответ.

– Мердок, кольцо…

– Но как?

Я уже испытал на себе действие кольца его могущество в космосе и на планете. Но чем оно поможет нам на этом корабле и как совладает со следящим лучом, который так крепко удерживает нас.

– Отнеси его вниз, в машинное отделение, – приказал Иити.

Его знания были намного глубже моих, и меня по-прежнему интересовал вопрос, где и когда он их получил. Ему было довольно легко читать чужие мысли, но откуда он мог знать о возможностях этого загадочного камня? Было ли это частью таинственного прошлого Иити, ещё до того как он обрёл тело, которым пользуется сейчас? Может, он был связан с теми, кто использовал этот камень в качестве источника энергии? Как долго Иити был семенем или камнем – в общем, той штукой, которую проглотила Валькирия?

Размышляя таким образом, я расстегивал пряжку на ремне, чтобы встать со своего места. Я уже хорошо изучил Иити, и раз он говорил, что кольцо может спасти нас, стоило попробовать то, что он предлагает.

– Что ты собираешься делать? – резко спросил Хоури.

Иити ответил:

– Пытаемся добавить энергии твоему кораблю, патрульный. Но мы не уверены, что это поможет, просто попробуем.

Было очень любезно с его стороны сказать «мы», хотя я, как обычно, был лишь инструментов для претворения в жизнь планов, созревающих в его узкой головке.

Мы спустились по лестнице на самый нижний уровень и направились к реактору. Иити опять водил головой и носом, как в лесу, когда искал выход из него. Затем, резко повернув голову, указал носом на запертый ящик.

– Здесь. Поторапливайся, возьми газовую горелку…

С комичностью идиота Хоури открыл стенной шкафчик и достал оттуда инструмент, о котором говорил Иити. Я медленно вытащил кольцо. Несмотря на убеждение Иити в том, что кольцо нам поможет, я был совершенно не уверен в этом. И при этом был крайне не расположен показывать кольцо Хоури. Я не доверял никому. За кольцом уже тянулся кровавый след, и эта кровь принадлежала тем, кто был дороже всего для меня.

Сначала мне показалось, что Иити ошибся. Кольцо не подавало никаких признаков жизни и выглядело таким же безжизненным, как и тогда, когда я впервые его увидел. Против своей воли я положил его на крышку ящика, как приказал Иити.

Затем медленно, словно протестуя, оно начало оживать. Оно не засверкало так же ярко, как в космосе или как под землёй в компании своих товарищей. Тогда его сияние было голубовато-белым, а теперь оно тускло отливало жёлтым. Хоури уставился на него. Его изумление было настолько сильным, что он даже забыл воспользоваться горелкой.

– Соедини его с ящиком, быстро! – закричал Иити. Его похожий на кнут хвост хлестал меня по спине, словно он хотел таким образом заставить меня выполнить приказ. Я потянулся за горелкой, но Хоури опередил меня и, дотронувшись её концом до ободка кольца, крепко приварил его к ящику.

– Осторожно… – но Иити не успел закончить свое предупреждение. Хоури взмахнул горелкой. По милости той силы, которая правит миром, горящий конец этого импровизированного оружия не попал в Иити. Но он ударил его с такой силой, что тот слетел с моего плеча и остался неподвижно лежать на полу.

Я был настолько ошарашен этим внезапным нападением, что упустил момент и не смог отразить атаку. Когда я бросился к Хоури, он поднял горелку, и её конец угрожающе повис напротив моих глаз. В его глазах светилась такая решимость, что я не сомневался, что он воспользуется ею, вздумай я на него прыгнуть.

Мне приходилось отступать, и я не мог подобраться к Иити. Если я пытался приблизиться к нему, Хоури направлял на меня горелку. Так как помещение было довольно тесным, моя спина вскоре уперлась в стену.

– Почему ты сделал это? – спросил я. Хоури прижал меня к стене. Мои руки были подняты к плечам, а конец горелки находился прямо перед моими глазами.

Держа горелку в одной руке, Хоури другой рукой пошарил у себя в карманах. То, что он достал, было улучшенной модификацией тех пут, которыми люди из Гильдии связали его. Путы вылетели из трубки, но не опутали меня плотным коконом, а лишь туго стянули мои запястья.

– Почему? – повторил он. – Потому что теперь я знаю, кто ты такой. Ты выдал себя, или это сделал твой зверь, заставив вытащить кольцо. Что случилось на планете? Ты не согласился с условиями Гильдии? Мы несколько месяцев разыскивали тебя, Мердок Джерн.

– Но почему? Я же не принадлежу к Гильдии.

– Если ты решил в одиночку поиграть в эту игру, то ты глупец. Или ты так веришь, что твой зверь поможет тебе? Без него ты ничто, не так ли?

Хоури пнул Иити ногой, и тот перевернулся. Я попытался мысленно войти с ним в контакт, но у меня ничего не вышло. Однажды я уже посчитал его мёртвым. Теперь мои глаза говорили, что на сей раз это произошло.

– Ты обвиняешь меня в том, что я играю в одиночку. – Я старался контролировать свои эмоции, гнев заставляет людей делать ошибки. Может, я и не мог полностью обуздывать свои эмоции, как мой отец считал нужным, но был достаточно натренирован, и теперь мне представилась возможность проверить это. – Что ты имеешь в виду?

– Ты – Мердок Джерн, а твой отец был скандально известным членом Гильдии.

Хоури использовал светящуюся горелку в качестве указки, словно я был ребёнком, а он учителем, показывающим нечто важное на проекции пленки на стене.

– Если ты и не являешься полноправным членом Гильдии, то у тебя есть доступ к связям отца. Ведь он был убит потому что владел какой-то информацией, возможно, об этом, – концом горелки Хоури указал на кольцо. – Ты был на Ангкоре, когда это случилось. Затем ты улетел, порвав отношения с семьёй. Потом ты оказался на Танфе рядом с Вондаром Астлом. А ведь он был убит при обстоятельствах, указывающих на то, что его смерть была подстроена. Что же послужило причиной, а Джерн? Может, он догадался о том, что ты возишь с собой, и хотел доложить властям? Но, как бы то ни было, дела, кажется, пошли не так, как ты ожидал? Ты не смог уйти с запасом драгоценных камней твоего хозяина. Но ты смог улететь с планеты. Корабль, которым ты воспользовался, подозревается в связях с Гильдией. И он доставил тебя сюда, не так ли? А потом ты поссорился с главарями. Неужели ты и вправду думал, что сможешь бороться с ними с помощью этого зверя? Мы вытянем из тебя правду на детекторе лжи.

– Но только тогда, когда доставишь меня на свою базу!

– Ну, теперь-то у тебя нет шансов на побег. Ты сам устроил это. Но я совсем забыл, ты же не разбираешься в кораблях. Так ведь? Ты же ничего не чувствуешь. Мы оторвались от Гильдии и летим прежним курсом. А теперь… – всё ещё держа наготове газовую горелку, он отошёл и подхватил Иити за задние лапы, длинное пушистое тельце, – его я отправлю в морозильную камеру. В лаборатории им заинтересуются. А тебя я запру в другом отсеке, пока ты не понадобишься.

Он подтолкнул меня к выходу из машинного отделения по направлению к лестнице, ведущей на верхние уровни. Я медленно пятился, стараясь ухватиться за любую возможность. Но даже в этом случае ему стоило только переключить горелку на максимум и поднести к моему лицу, чтобы заставить меня слушаться. Иити раскачивался, как маятник, в руке Хоури. Я посмотрел на его тельце, и моя ненависть стала холодной, ясной и беспощадной. И в этот момент, глядя на Иити, я понял, что ещё не всё потеряно. Иити пришёл в себя, извернулся и вонзил острые, как иглы, зубы в руку, которая его держала. И когда Хоури взвыл от боли и неожиданности, я начал действовать.

Глава пятнадцатая

Так как мои руки были связаны – а я бы непременно использовал их, так как мой отец очень хорошо обучил меня тем видам борьбы, которые могут пригодиться космическому страннику – мне пришлось воспользоваться головой. Я боднул Хоури в грудь, и он отлетел к стене. У него перехватило дыхание. Но я не смог использовать это небольшое преимущество так, как хотел. Я мог только навалиться на Хоури всем телом и удерживать его в таком положении. Как мне казалось, положение было безвыходное.

Иити начал эту драку, но я не ожидал, что его хватит на большее. Но как я понял, его не стоило сбрасывать со счетов. Его стройное тело подпрыгнуло в воздухе и приземлилось на голову Хоури, попутно хлестнув меня хвостом по лицу. Он выпустил когти и вонзил их в уши Хоури, точно так же, как недавно в мои.

Хоури вскрикнул и попытался поднять руки к голове, в то время как я старался сильнее прижать его к полу и дать Иити возможность одержать небольшую победу. Затем я немного отклонился назад, но лишь за тем, чтобы ударить Хоури плечом в горло. Если бы удар оказался чуть сильнее, я наверняка убил бы его.

Из горла Хоури вырвался какой-то хлюпающий звук, и, когда я отстранился от него, он попытался поднести руки к горлу. У него подкосились ноги, и он начал медленно падать вперёд. Хоури наверняка упал бы с лестницы вниз, если бы я не поддержал его.

Иити ослабил свою хватку, оставив на ушах Хоури кровоточащие следы. Затем он разорвал его китель и достал оттуда опутыватель. Иити так ловко управлялся с ним, словно делал это не в первый раз. Спустя мгновение Хоури был также аккуратно связан, как и раньше в пещере.

Мутант, тяжело дыша, опустился на задние лапы и, держа в своих ручках опутыватель, внимательно глядел на патрульного. Хоури глотал ртом воздух, а лицо его приобрело тёмный оттенок. Я испугался, что своим ударом сломал ему какую-нибудь кость, или причинил ему вред гораздо более серьёзный, чем думал раньше. Несмотря на то, что он сделал с Иити и собирался сделать со мной, я не хотел его убивать. Теперь, когда ярость уже не застилала мне глаза, я смог спокойно всё обдумать. Мне доводилось убивать, но только для того, чтобы защитить себя, как это случилось на Танфе. Но убийство не доставляло мне удовольствия. Кроме того, убивать собственными руками – это совсем другое дело. Хоури действовал по закону, но в некоторых случаях справедливость и закон – совсем не одно и то же. Я уважал патруль и даже слегка побаивался его. Но это совсем не означало, что я готов был мириться с несправедливостью. В пограничных мирах закон должен быть более гибким, чем в давно обжитых мирах. Как я понял из слов Хоури, меня уже осудили и приговорили, не дав мне возможности оправдаться.

– Твои руки… – Иити прыгнул на лестницу и оказался на уровне моих плеч. Я вытянул вперёд свои связанные запястья, и Иити потребовалось несколько мгновений, чтобы перегрызть путы своими острыми зубами. Освободившись, я опустился на колени и прислонил Хоури к стене. После этого я начал нажимать ему на грудь и делал это до тех пор, пока он не начал дышать более размеренно, а лицо приобрело естественный цвет.

– Вы не… не сможете… курс установлен… – почти прошептал он, – корабль… доставит нас на… на базу…

На его лице читалось злорадство. И, скорее всего, он был прав. Корабль был поставлен на автопилот, и мы ничего не могли с этим поделать. Следовательно, мы будем свободны до тех пор, пока корабль не доставит нас на базу патруля. Казалось, что несмотря ни на что, победу одержал Хоури, а не мы.

Хоури улыбнулся. В любом случае, я не был пилотом, и даже если и существовала возможность изменить курс, то не знал, как это сделать. Наверняка не знал этого и Иити.

– Отнеси его… – Иити указал на Хоури и на лестницу.

– Я не смогу вам помочь, – сказал Хоури. – Если включён автопилот, ничего уже нельзя изменить.

– Да что ты! – Иити тряхнул головой и посмотрел в глаза Хоури, пока я помогал тому встать на ноги. – Посмотрим.

Уверенность Иити ничуть не поколебала спокойствия Хоури. Он не пытался сопротивляться, пока я поднимал его по лестнице. А ведь он мог бы сделать этот подъём невозможным. Вместо этого он довольно покорно следовал за мной, позволяя помогать ему, когда он не мог держаться руками. Слабая гравитация помогала мне.

Думаю, Хоури готов был наслаждаться нашим смятением, когда мы обнаружим, что он прав и мы не сможем ни остановить корабль, ни изменить его курс.

Для меня приборная доска ничего не значила. Но Иити пересёк кабину, забрался в кресло пилота, а оттуда на приборную доску. Его голова качалась из стороны в сторону, словно он что-то искал. Но он не нашёл то, что искал. Потом он спрыгнул назад в кресло, сжался, втянул голову и уставился перед собой. Его сознание было плотно закрыто, но я знал, что он думает.

Хоури рассмеялся:

– Твой суперзверь сбит с толку, Джерн. Говорю же тебе, подчинись, и…

– Довериться патрулю? – спросил я. Должно быть, я стал слишком доверять полумистическим способностям Иити. Хоури прав. Это мы пленники, а не он, даже в его теперешнем состоянии.

– Сотрудничество с нами, и приговор будет смягчён, – промолвил Хоури.

– Меня ещё не допросили, а уже осудили, – парировал я, – хотя обвинения, которые вы мне предъявляете, весьма расплывчаты. Кольцо досталось мне в наследство от отца. Я защищал себя, чтобы не погибнуть бесславно на Танфе, и оплатил свой проезд с этой планеты сам. Ты мог убедиться, что я не имею ничего общего с Гильдией. И ты всё равно считаешь меня виновным? Кажется, что я скорее сотрудничаю с патрулём в твоем лице. Или ты забыл, как Иити вытащил нас из тоннеля, а мой камень помог нам оторваться от корабля Гильдии?

Хоури продолжал улыбаться, и улыбка эта отнюдь не была дружелюбной.

– Во время своего пребывания на Танфе слышал ли ты, Джерн, местную поговорку: «Тот, кто оказывает услугу демону, является его слугой»? То, что представляет собой это кольцо, если, конечно, молва не лжёт, не должно принадлежать какому-то одному человеку. У нас есть приказ уничтожить при необходимости кольцо и его обладателя.

– И нарушить, таким образом, закон?

– Иногда нужно пренебречь законом во имя спасения всей нации.

– Это опасная позиция, – прозвучал в наших головах голос Иити. – Закон либо существует, либо нет. Мердок считает, что в некоторых случаях закон можно нарушить или обойти ради защиты справедливости. А ты, Хоури, поклявшийся строго придерживаться буквы закона, говоришь нам, что можно нарушить закон ради выгоды. Похоже, представители вашего вида не очень-то уважают закон.

– Что ты… – Хоури бросил на Иити взгляд, полный ненависти. Я быстро встал между ним и пушистым существом, сидевшим в кресле.

– Что я, зверь, понимаю в человеческих делах? – закончил Иити вместо Хоури. – Только то, что я узнаю из ваших мыслей. Ты думаешь, что я всего лишь животное, так, Хоури? В таком случае, мне очень интересно, что же такое в тебе заставляет тебя придерживаться этой точки зрения, даже если ты не прав? Или ты просто не желаешь смириться с тем, что ты можешь быть не прав? Кажется, – Иити остановился, чтобы пристальней посмотреть на патрульного, – ты придаёшь слишком большое значение своим действиям.

Хоури вспыхнул и сжал губы. Мне хотелось бы в данный момент прочитать его мысли подобно Иити. Если Иити и прочитал в них угрозу, то не стал это обсуждать, а перевёл разговор на другую тему.

– Если мой вид должен выжить, а я считаю, что это необходимо, нужно предпринимать какие-то шаги уже сейчас. Возможно, ты прав, Хоури, полагая, что корабль нельзя повернуть с заданного курса. Но ты уверен, что его нельзя повернуть назад?

Я увидел, что патрульный озадачен. Должно быть, Иити с лёгкостью читал его мысли.

– Спасибо, – в голосе Иити ясно читалось удовлетворение. – Так вот, значит, как!

Иити вновь вскочил на приборную доску и приложил свои лапки-ручки к её поверхности, как будто намеревался проделать какие-то деликатные действия со сложным механизмом.

– Нет! – рванулся к нему Хоури, но наткнулся на меня и не добежал до приборной доски. Я ударил его ребром ладони. Это был один из приёмов рукопашного боя, которым меня обучали. Хоури упал и потерял сознание.

Я подтащил его к пассажирскому сиденью, швырнул в него и пристегнул. Затем повернулся к Иити, который продолжал изучать приборную доску. Его голова качалась из стороны в сторону, а лапы он держал на весу. Он ещё не дотрагивался до кнопок и рычагов.

– Серьёзная проблема, – заметил он, – на результат повлияет энергия камня. Корабль можно повернуть. Я прочитал это в его мыслях. Шок всегда даёт доступ к нужной информации. С нашей скоростью мы вряд ли приземлимся вблизи того места, где взлетели.

– Но что нам даст возвращение? Мы не сможем изменить курс, пока не приземлимся, – ответил я сам себе. – Но ведь я не пилот, и мы не сможем взлететь, даже если зададим другой курс.

– Эту проблему мы решим потом, когда придёт время, – ответил Иити. – А может, ты хочешь продолжить полёт?

– А как же быть с кораблём Гильдии? Если мы вернёмся, они вновь сядут нам на хвост.

– Подумай-ка. Разве они ожидают, что мы вернёмся? Не думаю, чтобы кто-то, даже такой сообразительный как капитан Нактитл, смог предвидеть такое. А если мы приземлимся на некотором расстоянии от их лагеря, то выиграем время. Время – наше оружие, и оно нужно нам более всего.

Иити был прав, как, впрочем, и всегда. Мне не хотелось продолжать полёт по прежнему маршруту. Даже если бы надо мной не висело обвинение, теперь, захватив корабль, я полностью отдавал себя на милость патруля и вряд ли смог бы защититься.

– Эта, эта и вот эта, – сделал выбор после долгого изучения приборной доски Иити. Я не разбирался в кораблях и не мог оценить правильность его выбора. Я наблюдал за огоньками, которые меняли свой цвет, гасли и загорались. Мне оставалось надеяться, что Иити знает, что делает.

– И что теперь? – спросил я, когда он вновь вернулся в кресло пилота.

– Нам остаётся только ждать. Поэтому я предложил бы поесть и попить…

Как же он был прав! Теперь, когда Иити упомянул о еде, я вспомнил, что в моём желудке не осталось ничего от съеденной пищи, кроме ноющей пустоты. Я проверил верёвки, которыми был связан Хоури. Он был всё ещё без сознания, но дышал ровно. Потом я спустился вниз в компании Иити, который делал это гораздо быстрее меня. Мы обнаружили маленькую кухню с большим запасом еды и закатили пир. Я наслаждался каждым кусочком. Иити разделил со мной трапезу, хотя предпочёл бы что-нибудь другое. Когда мы наелись, я вновь задумался о будущем.

– Я не смогу управлять кораблём, – снова повторил я. – Мы можем оказаться прикованными к планете, которую я никогда не выбрал бы по собственной воле. Если корабль Гильдии следил за нами, то они обнаружат место нашей посадки и вновь начнут нас преследовать. Я совсем не знаю этого корабля. Я даже не смогу воспользоваться оружием. Но если кораблю будет что-то угрожать, нам придётся положиться на Хоури.

– Кроме того, ты думаешь, что раз я читаю его мысли, то буду начеку, если он вздумает обернуть это оружие против нас. – Иити тщательно вылизывал каждый пальчик своим тёмно-красным языком. – Нас не ожидают. А что касается, взлета, то эту проблему мы решим, когда возникнет необходимость. Не надо думать о тени, ведь солнце завтрашнего дня может уничтожить её. А теперь я посоветовал бы поспать. Сон расслабляет тело, даёт отдохнуть разуму. Отдохнувший человек более подготовлен к встрече с неожиданностями.

Он спрыгнул с кресла и побежал к двери.

– Сюда… тут койка… – указал Иити носом на дверь. – Не беспокойся, когда мы войдём в атмосферу, нас разбудит таймер.

Я толкнул дверь. Внутри стояла кровать, и я улёгся на неё, почувствовав усталость так же внезапно, как и голод. Я почувствовал, что Иити примостился рядом, свернувшись клубочком и положив голову мне на плечо. Но его сознание было изолировано от меня, а глаза закрыты. Мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться требованиям своего уставшего тела и погрузиться в сон.

Из блаженного состояния меня вывел резкий звон, раздавшийся прямо над моим ухом. Сквозь сон я огляделся по сторонам и увидел, что Иити сидит, расчёсывая свои усы пальчиками.

– Мы вошли в атмосферу, – сообщил он.

– Ты уверен? – Я сел на койке и провёл руками по волосам, но не с таким результатом, как у Иити. Я слишком давно не менял одежду, не принимал ванну и не чувствовал себя действительно чистым. На руках и теле проступали розовые пятна новой кожи на месте язв. Вскоре моё пегое состояние пройдёт, и на коже не останется и следа болезни, из-за которой я удрал с «Вестриса».

– Совершенно точно. Мы опять там, откуда и взлетели, – Иити говорил очень уверенно. Но я не очень-то доверял ему и хотел увидеть планету собственными глазами.

– Мы можем пристегнуться прямо сейчас, – продолжал Иити.

– А как же корабль…

– Он на автопилоте. Ты всё равно не сможешь ничего сделать.

Иити был прав, но я бы чувствовал себя увереннее, если бы Хоури управлял сейчас в кресле пилота. Автопилоты усовершенствовались настолько, что на них можно было полностью положиться, но иногда случаются непредвиденные обстоятельства, и тогда человеческий рефлекс срабатывает быстрее, чем машина. Несмотря на то, что двигатель корабля работает сам по себе, ни один корабль не сможет обойтись без пилота, инженера и других членов экипажа, в обязанности которых некогда входило непосредственное управление кораблём.

– Вы боитесь машин?

Я пристегнулся к койке, а Иити растянулся рядом со мной. Он был готов продолжать беседу, в то время как я был совсем не расположен к этому.

– Думаю, некоторые из нас боятся. Я плохо разбираюсь в технике. Машины для меня – загадка. Мне хотелось бы уметь в этом разбираться.

Но мои мысли и ответ Иити, если таковой был, стёрлись. Мы начинали посадку. Перегрузки были вдвое сильнее, чем я испытывал раньше. Моё уважение к Хоури возросло. Он был очень сильным, коль скоро ему приходилось часто испытывать такое. Мой последний всплеск страха совпал с нашей посадкой. А что если автоматика не сможет выбрать подходящее место, или наш корабль свалится в какое-нибудь озеро, или вообще опрокинется? Я ничего не смогу сделать, чтобы предотвратить это, равно как и другие подобные катастрофы.

Потом я открыл глаза и почувствовал резкую боль. В следующий момент я ощутил на себе действие гравитации и понял, что мы совершили посадку. Пол корабля располагался горизонтально. Стало быть, место для посадки было выбрано правильно.

Иити выбрался из-под ремня, которым была перетянута моя грудь и его тело. Меня раздражало то, как быстро Иити приходил в себя после перегрузок. Я же долго не мог оправиться. Я думал, что тот удар газовой горелкой убил его. Но когда он извернулся, чтобы укусить руку Хоури, на его теле не было ни единого кровоподтека.

– …посмотри, где мы, – Иити уже вышел из кабины. В тишине я слышал, как царапают по лестнице его когти. Я последовал за ним, но гораздо медленнее. По пути я остановился, чтобы подобрать тюбик с тонизирующим средством. Оно понадобится Хоури, а нам нужен этот патрульный. По крайней мере до тех пор, пока мы не поймём, где мы находимся, и что нас ждёт.

Глаза патрульного были открыты и смотрели на Иити так, что сразу было ясно, что он хочет видеть мутанта меньше всего. А Иити сидел на его законном месте, месте пилота. Впервые за то время, что я знал его, мой товарищ выглядел крайне озадаченным.

Приборная доска была оснащена экраном. Но кнопка, включающая его, находилась слишком далеко от Иити, хотя пилот со своего кресла легко дотянулся бы до неё. Иити пытался забраться как можно выше и изо всех сил вытягивал шею. Но его нос всё равно не доставал до кнопки. Я пересёк кабину и нажал на неё.

На экране появилась картинка. Мы стояли вплотную к скале. Она была такого же жёлто-серого цвета, как и те скалы, в которых проделывали тоннели цивилизации предтеч. Но поверхность этой скалы была сплошной.

Хоури заговорил.

– Нажми на тот рычаг.

Он был связан, поэтому ему пришлось указать нужный рычаг подбородком. Я покорно нажал туда, куда мне указали.

Теперь скала стала медленно двигаться мимо нас. Затем мы увидели то, что находилось слева от нас: небо и верхушки деревьев.

– Нажми, – зло приказал Хоури, – нажми на рычаг. Нам нужно опуститься до уровня земли.

Было ощущение, что мы падаем, так резко опустилось поле нашего зрения. Верхушки деревьев превратились теперь в кроны больших кустов. От земли, как обычно после приземления корабля, поднимался дым. Между нашим кораблём и зелёной стеной растительности виднелась полоска выжженной земли. Однако я нигде не видел таких огромных деревьев, какие встретились мне при первом приземлении на эту планету.

Поблизости не было ни развалин, ни остатков старого корабля, ни шпиля корабля Гильдии, чего я боялся больше всего. Экран продолжал показывать нам окружающую местность. Она выглядела довольно пустынной. Было абсолютно непонятно, как далеко от нас расположен лагерь Гильдии.

– Не очень далеко, – Иити обозревал окрестности. – Есть много способов обнаружить корабль, особенно на такой планете, где радиовещание не создаёт помех. Он уже подумал об этом…

Мутант указал на Хоури. Я повернулся к патрульному.

– Что ты об этом думаешь? Мы вернулись на ту же планету. Я знаю эту растительность. Сможешь обнаружить корабль Гильдии или их лагерь?

– С чего бы это?

Он не пытался высвободиться из пут. Вместо этого он расслабленно лежал, словно происходящее его не касалось.

– С какой стати я должен отдать себя в руки твоих друзей? У тебя проблемы, Джерн, разве нет? Если ты взлетишь, корабль доставит тебя на мою базу. Оставайся здесь. Рано или поздно твои друзья придут за тобой. Тебе лучше пойти на сделку с ними. Возможно, тебе удастся использовать меня в качестве аргумента.

– Ты не оставляешь мне никакого выбора, – резко возразил я. – Они не мои друзья, и я не собираюсь с ними торговаться.

Искушение подтвердить, что его предположение верно, было велико. Но стоило ли играть в такие грязные игры? Ведь в будущем мне могла понадобиться помощь Хоури. Корабль может взлететь и без помощи пилота, но я не знал точно ни есть ли на корабле другие плёнки с записью курса, ни смогу ли я с их помощью самостоятельно изменить курс. Времени на обучение не оставалось. Ведь нас, возможно, уже засекли.

Я… мы нуждались в Хоури. Но нам не стоило показывать этого, иначе он может сыграть на этом. Нужно было убедить его объединить силы и заключить на короткий срок перемирие.

Я попробовал изменить тему:

– Ты знаешь, что они здесь ищут?

– Нетрудно догадаться, они пытаются найти место, откуда были добыты эти камни.

– Которые… – медленно промолвил я, – нашёл Иити, но не смогли обнаружить они.

Я боялся, что Иити начнёт всё отрицать, но он даже не пытался включиться в наш разговор. Мутант по-прежнему смотрел на экран, словно вокруг не существовало ничего более важного. Хоть я и действовал на ощупь, меня приободрило то, что он не стал опровергать мои утверждения.

– Ну и где же это?

Думаю, Хоури знал, что я не дам ответа на этот вопрос. На экране показался просвет в стене из растений. Недалеко от того места, где мы приземлились, и где земля была выжжена, виднелся песчаный откос ярко жёлтого цвета. Такого яркого цвета я не видел нигде на этой унылой планете. Склон был похож на берег озера. Вода в озере не была тёмной и покрытой тиной и, казалось, не скрывала в своих глубинах всяких тварей. Похоже, что озеро образовалось не в результате наводнения. Вода в нём была ослепительно зелёной, так же, как и песок был ослепительно жёлтым. И озеро, и песок походили на драгоценные камни, оправленные в тусклый металл.

– Эти камни, – начал я свою лекцию вкрапляя истину в поток слов, – ищут друг друга. Один может привести к другому. Если только не сопротивляться силе их притяжения. Иити забрал с собой кольцо прямо перед тем, как приземлился корабль Гильдии. Камень тянул нас за собой, и Иити пошёл туда, куда направлял камень. Он нашёл источник притяжения…

Иити не подавал вида, что слышит мои слова. Он по-прежнему смотрел на экран, полностью отгородившись от всего. Вдруг он издал один из тех звуков, которые я от него слышал. Он открыл рот, обнажив острые зубы, и зашипел. Я озадаченно посмотрел на экран.

Глава шестнадцатая

Видоискатель поворачивался. То, что мы сейчас видели, судя по всему, находилось в другой стороне от корабля. Если в других местах этой планеты не наблюдалось признаков цивилизации, то это выглядело иначе.

Рукав озера образовывал небольшую бухту. Посередине располагалась платформа из каменных блоков. Платформу окружал низкий парапет, на котором стояли колонны в форме голов. Каждая так отличалась от предыдущей, что становилось ясно, что они изображают представителей различных видов. Но самой странной вещью был не внешний вид колонн, а то, что в каждом из четырёх углов клубился зеленоватый дым, цвет которого напоминал цвет воды в озере. Должно быть, колонны были внутри полыми, и в них горел огонь.

И всё же, кроме дыма на поверхности платформы не наблюдалось никаких признаков жизни. Платформа полностью просматривалась и казалась совершенно необитаемой, если только кто-нибудь не спрятался за низким парапетом. Иити продолжал шипеть, а шерсть на спине встала дыбом от затылка до кончика хвоста.

Я изучал колонны, пытаясь разглядеть хотя бы в одной из них смутное напоминание о том, что я видел на тех планетах, где мне довелось побывать. Я узнал четвёртую от ближайшей дымящейся головы.

– Динал! – произнёс я вслух, так как вспомнил музей на Йоне, куда Вондар был приглашён на показ частной коллекции драгоценностей из космоса. В музее находился массивный браслет, слишком большой, чтобы его мог носить на руке человек. На том браслете было изображено такое же лицо, как и на колонне. Этот браслет был довольно древним и принадлежал одной из цивилизаций предтеч. Судя по легенде, рассказанной закатанами, на браслете был изображён обитатель Динала. Но о них было известно слишком мало.

Из двенадцати голов я узнал лишь одну. Но каждая, несомненно, изображала представителя определённой расы. Было ли это памятником древней, давно исчезнувшей конфедерации или империи, в которой были объединены представители различных рас?

У нас тоже были нечеловеческие союзники и партнеры (мы считаем лишь себя «людьми»). Среди них были произошедшие от рептилий закатане, произошедшие от птиц тристиане, удивительные вайверны и множество других. С одной или двумя расами мы имели лишь очень редкие контакты. Среди чужестранцев, близких к гуманоидам, тоже много разновидностей и мутаций. Даже проводя жизнь в странствиях, трудно увидеть всех.

Но реакция Иити на это место была настолько удивительной, он продолжал недоброжелательно шипеть, что я спросил:

– Что случилось? Этот дым – там кто-то есть?

Иити прошипел ещё немного. Затем он встряхнул головой, словно сбрасывая с себя оцепенение.

– Сторрфф…

Этот странный звук ничего мне не говорил. Но Иити тут же быстро исправился, словно испугавшись, что, будучи в шоке, рассказал слишком много.

– Не важно. Это – старое заброшенное место, не представляющее особой ценности.

Казалось, что он пытается убедить в этом не нас, а себя.

– Дым, – напомнил я.

– Нюхачи… Всё, что им не понятно, они пытаются превратить в новый культ, – он говорил очень уверенно. – Должно быть, они убежали, когда мы приземлились.

– Сторрфф, – произнёс Хоури слово, которое нечаянно обронил Иити, – кто или что это?

Но теперь Иити полностью контролировал себя.

– Ничего, абсолютно ничего, что бы имело значение в последние тысячи планетарных лет. Это место давно мертво и забыто.

«Но только не для тебя», – подумал я. Он не ответил на вопрос. Стало быть, это была ещё одна тема, которую он не хотел обсуждать и которая являлась частью тайны происхождения Иити. Он не стал объяснять, был ли Сторрфф одной из этих голов или само место так называлось. Но я понял, что он узнал его или какую-то его часть, и это было ему неприятно.

Но видоискатель уже повернулся к тому месту, откуда мы начали свой обзор, к скале. Иити спрыгнул с кресла.

– Камень… – он направился к лестнице.

– Но зачем?

Однако казалось, что он не хочет проинформировать нас и об этом. Я подошёл к Хоури, держа в руках тонизирующее средство. Открыв тюбик, я поднёс его к губам Хоури и ждал, пока он выпьет содержимое. Стоит ли держать его связанным? Возможно, ещё некоторое время. Когда с тоником было покончено, я последовал за Иити, оставив Хоури связанным.

На крышке ящика кольца не было. Вместо этого на месте, где находилось кольцо, виднелось пятно необработанного металла. Иити стоял у противоположной стены, опираясь на неё передними лапками и глядя куда-то вверх.

Кольцо приклеилось к стене, словно было к нему приварено. К счастью, оно было обращено к стене не ободком, а камнем. Я попытался оторвать кольцо от стены, и это оказалось непростой задачей. Мне пришлось приложить все силы. Камень блестел.

– Платформа в бухте… – высказал я своё предположение вслух.

– Именно так, – Иити взобрался мне на плечи, – пойдем, посмотрим, что там и как.

Я остановился у полки с оружием. Кольцо, зажатое в левой руке, больно тянуло её. Лазер в руке заставлял чувствовать себя более уверенно.

Трап спустился на землю, и мы вышли на яркий солнечный свет. Моя рука тянула меня в сторону. Обугленная земля была горячей и жгла мне ноги, обутые в лёгкую обувь. Поэтому мне пришлось подпрыгивать. У подножия скалы я повернул к бухте, позволяя кольцу вести себя.

– В этой скале не велись разработки.

– Камень не из этого мира, – Иити говорил с уверенностью, – но здесь, – он указал на платформу, – есть что-то такое, что притягивает его сильнее, чем тайник в руинах. Посмотри на камень!

Даже при свете солнца было видно, как камень сияет. Жар, исходивший от кольца, был настолько сильным, что, казалось, мог бы сжечь мою руку, но я все же не разжимал её. Я боялся, что кольцо вырвется из руки и улетит, а мы не сможем найти его.

Я с трудом пробирался по песку, в который мои ноги проваливались по щиколотку. Песок был скорее похож на пудру, и то, как он меня затягивал, мне не нравилось. Наконец я достиг кромки воды. Несмотря на бриллиантовый блеск, она не была прозрачной, и я не мог судить о её глубине. Кольцо тащило меня вперёд, и мне приходилось сопротивляться изо всех сил. Я также не видел возможности забраться на платформу, так как она поднималась высоко над водой. Кроме того, её поверхность казалась абсолютно гладкой.

Если бы я перестал упираться и последовал за кольцом, то непременно попал бы в одну из тех ловушек, которые устраивает эта планета. Только ловушка была очень нетерпеливой, и сама приближалась ко мне. Изумрудная поверхность взорвалась водяным фонтаном, и из глубины показалась голова, на три четверти состоящая из омерзительной пасти, из которой торчали клыки. Голова выражала крайний голод.

Я выхватил лазер и отбежал от воды, затем выстрелил, и луч попал прямо в эту ужасную пасть. Животное бешено забилось, не издавая при этом ни одного звука. Его тело было покрыто толстой чешуёй. Скорее всего, случайность помогла мне попасть в его наиболее уязвимое место. Животное тонуло, но продолжало извиваться так яростно, что вода вокруг превратилась в зелёную пену. Плывя по направлению к платформе, оно несколько раз показалось над водой.

Спустя мгновение, животное начало дёргаться из стороны в сторону. Я заметил, что вокруг него собрались какие-то существа, которые стали рвать животное на части. Я очень вовремя получил предупреждение и не стал пытаться пересечь бухту.

– Нюхачи… – вспомнил я слова Иити, – если они используют эту платформу как храм, то как же туда добираются?

Может, они и не боятся подводных тварей? Но в это я не очень-то верил.

– Мы ещё не смотрели с другой стороны, – бросил реплику Иити, – нам стоить исследовать то направление.

Кольцо продолжало настойчиво тянуть меня, но я, преодолев его тягу, пошёл сначала параллельно платформе, а затем в сторону от неё.

Когда мы дошли до противоположного края бухты, я понял, что Иити, как всегда, оказался прав.

На песке лежало множество молодых побегов и жердей, связанных между собой плетёными верёвками. Эта конструкция была закреплена так, что соединяла берег и платформу, хотя и располагалась почти отвесно.

Кольцо вновь потянуло меня, мне даже показалось, что его тяга стала сильнее, я бы даже сказал, нетерпеливее. Я побежал, вернее, попытался бежать, так как песок мешал мне. Моя левая рука сжимала кольцо настолько крепко, что пальцы свело судорогой. Рука была вытянута вперёд, по направлению к платформе.

Достигнув моста, я задумался, что делать дальше: отпустить кольцо или убрать лазер в кобуру. И то, и другое было довольно рискованно. Я не был уверен, что смогу передвинуть мост даже с помощью обеих рук. Шесты, из которых он был сделан, побелели. Возможно, они были легче, чем казались, но всё же…

Осторожно, вспотев, как после еще одной драки с Хоури, я подтянул руку с кольцом к груди, расстегнул комбинезон и убрал кольцо внутрь. Кольцо пыталось вырваться наружу, но ткань была достаточно прочной, и я не сомневался, что она выдержит напор.

Лазер был заткнут за пояс, и я поспешил заняться мостом. Тот был довольно громоздким, но мне повезло: он оказался легче, чем я думал. Я поднял его и переместил так, чтобы его противоположный конец уперся в стену. Не успел я это проделать, как карман на груди расстегнулся. Ткань выдержала напор кольца, а вот замок не смог.

Я попытался схватить кольцо, но промахнулся. Победно сверкая, он полетел в сторону платформы. Теперь оставалось лишь следовать за ним.

Мне пришлось ползти на четвереньках, а Иити мелькал впереди чёрной точкой. Взбираясь по лестнице, я чувствовал себя уязвимым. Мост угрожающе раскачивался под моей тяжестью. Я боялся, что он в любой момент соскользнёт со своей опоры, и я окажусь в воде.

Кроме того, могли вернуться нюхачи. А мне вовсе не хотелось вступать с ними в схватку на этом крайне ненадёжном мосту. Наконец я смог протянуть руку, ухватиться за твёрдую каменную поверхность и спрыгнуть на платформу.

Меня окутал дым из ближайшей головы, и я чихнул. Секунду-другую я думал, что в центре платформы горит, но не дымится, пятый костёр. Иити осторожно кружил вокруг этого огня. Он оказался не костром, а кольцом, которое представляло собой такой сгусток энергии, какого я никогда не видел.

– Не подходи к нему! – предупреждение Иити остановило меня. – Оно слишком горячее, чтобы брать его в руки. Оно пытается добраться до того, что притягивает его столь сильно. Теперь, оно либо погубит себя, либо доберётся до того, что ищет. Мы не можем его контролировать.

Я опустился на одно колено, чтобы лучше разглядеть его. Камень вышел из-под нашего контроля? Да ведь так было всегда. Мы смогли воспользоваться его помощью на корабле. Но оно очень легко освободилось. И всегда было так: мы – вернее я – подчинялись ему, а не он нам.

Иити был прав. От кольца исходил ужасный жар, как от печи. Оно излучало ослепительное сияние. Я попятился от света и жара, и пятился до тех пор, пока не прижался к стене, рядом с одной из голов.

Иити был прав, предполагая, что всплеск энергии может уничтожить кольцо, сжечь его дотла. Но если оно искало смерти, то готовилось погибнуть в блеске славы.

Я закрыл от этого яростного света не только глаза, но и лицо. Иити не было рядом. Я надеялся, что ему удалось укрыться с другой стороны этой преисподней.

– Именно так, – получил я известие от Иити. – Оно всё ещё пытается прорваться сквозь преграду.

Я не пытался даже наблюдать за его борьбой. Огонь мог ослепить меня. Даже зажмурив глаза, закрыв их руками и отвернувшись к стене, я чувствовал исходящий от кольца жар. Как долго я смогу это терпеть? Если жар усилится, я получу серьёзные ожоги или вынужден буду прыгнуть в озеро. Выбор был небогат.

Внезапно жар пропал! Камень погас…

Опершись о стену, я встал на ноги. Затем я отнял руки от лица и открыл глаза, не решаясь взглянуть на то, что лежало передо мной.

Я был уверен, что увижу кучку золы. Но вместо этого я увидел отверстие правильной четырёхугольной формы. Камень прожёг некое подобие двери. Снизу был виден огонь, но он уже был не таким ярким, как прежде, и не резал глаза.

Иити уже подбежал к отверстию. Я видел, что он вытянул шею и заглянул вниз. Но я передвигался с большой осторожностью, прощупывая каждый блок, на который собирался наступить. Отверстие в полу напоминало дверцу ловушки, и мне не хотелось туда попасть.

Поверхность под ногами казалась довольно прочной, и, сделав последние осторожные шаги, я присоединился к своему компаньону и заглянул внутрь. Мерцающее кольцо лежало на ящике, подобном тому, какой я видел на древнем корабле. Камни, лежавшие в нём, казались более живыми, чем их собратья на корабле и в руинах. Их свет, пробиваясь сквозь щели ящика, заливал всё вокруг.

Судя по всему, платформа была лишь одной из стен внутренней комнаты, представлявшей собой подобие хранилища. Вдоль его стен ровными рядами стояли ящики, совершенно не испорченные временем. Все были плотно закрыты. Не видно было ни единой, даже тонюсенькой щели.

Я их изучал некоторое время. И только потом что-то в их форме и размере заставило меня почувствовать себя неловко. Длинные, узкие, не слишком глубокие… Может это?..

– Разве ты не видишь? – спросил Иити. – Они не предавали своих покойников огню. Они прятали их в ящики, словно хотели укрыть их от земли и течения времени! – Иити говорил очень холодно.

– Но эти камни! Если это могила, зачем оставлять здесь эти камни?

– Разве ты не знаешь, что у многих народов существует обычай хоронить вместе с усопшими сокровища, чтобы они могли унести с собой в Вечную Тьму то, что ценили больше всего при жизни?

– Да, такие обычаи существуют, но у примитивных народов, – согласился я. – Но чтобы так поступали те, кто смог покорить космос! Нет, этого не может быть.

Я заметил ещё кое-что. В то время как многие из этих ящиков действительно напоминали гробы, что позволяло считать заявление Иити правдой, а не фантазией, другие были абсолютно иных размеров.

Иити прервал мои размышления.

– Оглянись вокруг! – он покачал головой из стороны в сторону, указывая носом на ровные ряды ящиков. – Разные народы имеют разное строение тела. Это общая могила, для представителей разных рас.

– И всех их хоронили по одинаковому обряду? – спросил я. – Ведь даже представители одной расы воздают почести мёртвым и прощаются с ними по-разному. Я не представлял, что можно найти склеп с таким количеством гробов…

– И всё же так бывает, – ответил Иити, – предположим, что на этой планете высадился гарнизон или экипаж корабля, состоящий из представителей различных рас. У них не было возможности вернуться домой. Но они надеялись, что в будущем их соотечественники смогут отыскать их последнее пристанище.

Моя фантазия заработала.

– А камни? Это плата за их возвращение на родину и подобающие похороны?

– Именно так. Камни – плата за похороны.

Как долго они ждали здесь? Существуют ли ещё миры, где они родились? Или же эти миры давно умерли? или находятся на другом краю галактики? Почему те, кто построил эту платформу, остались здесь? Может, их империя была раздроблена и погибла во время какой-то внезапной войны? Может, спасательный корабль не прилетел за ними? Может, разрушенный корабль, лежащий неподалёку от руин, был их последней надеждой на спасение, но погиб у них на глазах в результате какой-то катастрофы? А может, тот корабль, что мы встретили в космосе, и был тем спасательным кораблём, которого они ждали? Поняв, что спасения не будет, они построили этот склеп, чтобы рассказать о себе потомкам?

Я переводил взгляд со стены на стену. Но на них не было никаких надписей. Я ещё раз взглянул на головы на парапете. При ближайшем рассмотрении можно было заметить, что они подверглись действию времени, хотя и в меньшей степени, чем руины, которые я видел. Были ли они точными портретами тех, кто покоился внизу, или воспроизводили тип расы?

Шесть из них не были гуманоидами. Одна напоминала насекомое, по меньшей мере две представляли рептилий, а одна – грызунов. Другие были гуманоидами, напоминающими мою собственную расу. Две головы мало чем отличались от современных космических путешественников. Всего их было двенадцать. Но что привело на эту планету такую пёструю компанию?

Я повернулся к Иити.

– Здесь должен быть источник камней, и эти люди прибыли сюда за ними.

– И так тщательно очистили все галереи? Кольцо вело не туда. Я не верю, что это правда. Должно быть, эта планета служила им промежуточной станцией. А может, здесь кроется что-то другое, чего мы не можем знать. Но факт остаётся фактом – мы нашли в тайнике камни. Там их было достаточно, чтобы, как считает патрульный, подорвать экономику любого государства. Человек или люди, которые найдут их, смогут управлять космосом до тех пор, пока камни будут оставаться у них.

Я вернулся к отверстию.

– Свет начал меркнуть. Может, и камни тоже…

В склепе стало темнее. Иити всего за несколько прыжков пересёк платформу и забрался на парапет. Он смотрел на корабль лишь мгновение. Весь его вид говорил о том, что он встревожен чем-то, чего я не видел и не слышал. Затем он так же быстро вернулся ко мне.

– Вниз! – он ударил меня в грудь. – Вниз!

Меня не надо было просить дважды. Я опустил ноги в отверстие, а затем повис на руках и спрыгнул с грохотом вниз, задев при этом ящик с камнями. Свет, который они излучали, был слишком бледным, но мне этого хватило, чтобы выбрать место для приземления.

Я взглянул вверх и увидел вспышку света, которая пронеслась как раз над отверстием, едва не задев парапет. Лазер! Но не ручной. Судя по всему, выстрел произведён с корабля.

Иити забрался на ящики. Он старался держаться на безопасном расстоянии от отверстия, но вблизи стены, которая обращена к кораблю, и приложил голову к каменным блокам, словно надеялся что-то услышать с их помощью.

Я положил руку на кольцо. Оно было всё ещё тёплым и слегка мерцало, но уже не представляло опасности для того, кто его возьмет. Оно на удивление легко отцепилось от ящика. Для сохранности я вновь убрал его за пазуху и проверил прочность застёжки комбинезона.

Я вновь взглянул на Иити. Блеск меркнул, но не пропал совсем. Так что я мог его разглядеть.

– Хоури? – спросил я.

– Именно так. Возможно, он воспользовался чем-то, о чём мы не догадались. Каким-то образом смог освободиться. Однажды он уже пытался убить нас, но ему это не удалось. Теперь он ищет другой, более эффективный способ расправиться с нами.

– Он сможет взлететь и привести сюда патруль?

– Нет. Мы оскорбили своими действиями его достоинство. В его визите сюда было нечто большее, чем я смог узнать из его мыслей в первый раз. Возможно, он обладает какой-то внутренней защитой. Кроме того, он думает, что если оставить нас здесь, мы объединимся с силами Гильдии и будем вне досягаемости, когда он вернётся с подмогой. Нет, прежде чем покинуть эту планету, он убьёт нас и заберёт кольцо.

– Может, он и не убьёт нас, но как мы выберемся отсюда? Выбраться на платформу – значит подставить себя под луч лазера. Ему стоит лишь ждать. Время работает ему на руку.

– Не совсем так, – сообщил Иити, – если Гильдия оставила здесь людей, а у нас есть все основания верить в это, то они наверняка засекли наше приземление. Они захотят узнать, кто приземлился. Вспомни, они ведь схватили Хоури в первый раз, и довольно легко. Только я не пойму, почему.

Я не обратил внимания на рассуждения Иити о прошлом.

– Мы можем находиться совсем на другой стороне планеты.

– Наверняка у них есть небольшой летательный аппарат. Он им необходим для разведки. Они придут сюда. Думаю, мы находимся не так уж далеко от их лагеря. Руины были некогда частью этого же поселения. Могила не может располагаться слишком далеко от них.

– Если это вообще могила. Так что же, мы будем сидеть здесь и ждать, пока они придут за Хоури? Но мы-то что выиграем от этого?

– Ничего, если будем просто ждать, – спокойно ответил Иити.

– Но как мы выберемся отсюда? Одного нашего желания недостаточно, – сказал я. – Если мы высунемся наружу, он сожжёт меня. Тебе-то наверняка удастся спастись.

Иити по-прежнему прислушивался.

– Именно так. Интересная задачка, ты не находишь?

– Интересная! – я начал терять терпение. Ситуацию, в которой мы находились, можно было назвать, как угодно, только не интересной.

Глава семнадцатая

Моя рука то и дело ощупывала кольцо за пазухой. Оно привело нас к умершим, и мы будем лежать здесь не одни. Я окинул взглядом склеп. Свет почти погас, тени подкрадывались к нам из-за зловещих ящиков. А за ними была только каменная кладка. Но даже если бы мы смогли выбраться с противоположной от корабля стороны, нам всё равно нужно еще пересечь воду.

Кольцо… Оно уже не раз спасало меня и Иити. Хотя это могло происходить случайно, пока оно искало себе подобных. Сможет ли оно нас как-то вывести отсюда? Хоури очень хочет его получить.

Я взглянул на Иити, казавшегося едва различимым пятном на фоне стены.

– Ты можешь проникнуть в мысли Хоури с этого расстояния?

– Если это необходимо, думаю, что смогу. Мне кажется, что у него довольно простой образ мыслей, почти как у тебя.

– Насколько сильно ты сможешь повлиять на него, если вступишь с ним в контакт?

– Лишь слегка. Нужно, чтобы желание вступить в контакт было обоюдным. Патрульный не доверяет мне и не захочет открыть свой разум. Нужно будет сломить его сопротивление. Без этого я не смогу полностью подчинить его волю.

– Но ведь ты смог подчинить меня.

Я сам не знал, что хочу от Иити. Я пробирался на ощупь. Если я приму правильное решение, это будет означать жизнь, а если нет… Тогда может быть только хуже, чем сейчас.

– Только когда ты сам был согласен. Но и то не всегда. Представителям твоего народа присуще упрямство, которое не позволяет подчинять вашу волю. Хочешь ты вступать со мной в контакт или нет, мне приходится бороться.

– Но Хоури этого не знает. Он знает только то, что ты можешь мысленно общаться. Он знает, хотя и не хочет принять это, что ты – не животное. Предположим, нам удастся заставить его поверить, что ты полностью подчинил меня, и я лишь был твоими руками и ногами. Предположим, что я выйду отсюда и скажу, что ты мёртв, а я освободился. Я скажу, что единственное моё желание – улететь вместе с ним, и отдам кольцо.

– Но каким образом ты собираешься объяснить ему это? – осведомился Иити. Он покинул своё место у стены и сидел теперь напротив меня и смотрел мне в глаза. – Как только ты появишься на платформе, он немедленно сожжёт тебя.

– Сможешь изобразить свою смерть так, чтобы он это видел?

Иити был изумлён.

– Это когда хватают за горло и бьют? – спросил он, подумав. – С лазером такое не пройдет – я сразу же превращусь в комок палёного меха. Но даже если мы убедим Хоури в том, что я погиб, что тогда?

– Я выйду ошеломлённый, испуганный, готовый сдаться в плен.

– А я потом приду тебе на помощь? Мы уже неоднократно проделывали это. Нет, я не верю, что Хоури такой доверчивый. Нельзя его недооценивать. Мне кажется, что он не тот, за кого себя выдаёт.

– Что ты имеешь в виду?

– Мне кажется, что у него есть защитный экран. Я читаю лишь то, что лежит на поверхности. Возможно, лишь то, что он разрешает мне читать. Ты же сам сказал как-то, что противника нельзя недооценивать. Хотя в твоём предложении есть разумное зерно. А может, мы инсценируем твою смерть?

– Но он тебя ненавидит. Он не станет с тобой связываться.

– Да, это проблема. Представителям твоего вида была привита идея, что размеры тела и мускулатура значат много. Он ненавидит меня за то, что я такой необычный, за то, что не признаю его превосходства. Поэтому он не станет убивать, а доставит меня своему начальству, удовлетворив своё самолюбие. Пока нам удавалось перехитрить его, и это озлобило его. Мне бы хотелось знать больше. – Иити помолчал. – Он для меня загадка. Он достаточно умён, чтобы понимать, что время – его враг. Ты думаешь, он не догадался, что отряд Гильдии находится на пути сюда? Им не заставить его покинуть корабль. Ему нужно лишь кольцо, чтобы взлететь. Ему нужно кольцо, а значит – я. А ты – просто недоразумение.

– Спасибо! – такое решение проблемы не вызывало протеста. – Итак, я умираю…

– Но он должен отчетливо это увидеть. А я, в свою очередь попытаюсь завладеть его умом, пообещав солнце, луну, звёзды. И всё это с помощью кольца. Думаю, он выстрелит в меня…

– Но…

– Я не думаю, что оружие оправдает его надежды. Он оттащит меня на корабль, запрёт и после этого сможет взлететь.

– Ты оставишь меня здесь? Но…

Иити опять был озадачен.

– Я же сказал, что не смогу контролировать Хоури без его содействия. Но есть возможность, что на короткое время у меня это получится. Если он будет думать, что я полностью в его власти, он, надеюсь, ослабит контроль. Не стоит напоминать, что это очень короткий отрезок времени. Я – его шокированный и покорный пленник, а ты – мёртв. Он полностью контролирует ситуацию…

– А если станнер убьёт тебя?

– Ты хочешь дожидаться здесь смерти? – возразил Иити. – Как можно знать заранее, когда на плечи обрушится удар, направляемый властной рукой судьбы? Ты хочешь сидеть и ждать, пока Гильдия или Хоури применит какое-нибудь тяжёлое орудие, которое сожжёт нас, а расплавленные скалы будут булькать у наших поджаренных ушей. Я прочитал в твоем сознании, что у меня есть прекрасная возможность выполнить свою задачу. Заточение не бывает постоянным, а ко всяким механическим приспособлениям, например клеткам, всегда можно подобрать ключ.

Возможно, сотрудничество с Иити приучило меня доверять тому, что он говорит. А может, мне просто очень хотелось верить, что его план сработает. Кроме того, я не придумал ничего лучшего. Я молча согласился и спросил:

– А как я симулирую смерть от лазера, не обгорев? От этого оружия не спрячешься и не спасёшься. Хоури не станет целиться мимо моей головы. Он постарается выстрелить как можно точнее.

В склепе царил полумрак, и я видел Иити не совсем чётко. Если он даст убедительный ответ, я признаю, что в нашей компании – главный.

– Я могу дать тебе пять, может, десять ударов сердца… – медленно ответил он.

– Чтобы я сделал что? Сделать вид, что я прыгаю в озеро? Но как…

– Я могу немного воздействовать на Хоури и слегка испортить его зрение. Он будет думать, что целится в тебя. Но это будешь не ты.

– Ты уверен? – мурашки побежали у меня по спине. Ни один представитель не сможет воспринимать смерть от огня хладнокровно.

– Я уверен.

– А что если он захочет взглянуть на останки?

– Я вновь испорчу его зрение, правда, ненадолго.

После долгого молчания, он продолжил более живо:

– А теперь давай обговорим предстоящую сделку.

– Сделку? – я всё ещё думал о том, что у нас, возможно, ничего не получится.

– Здесь находится ящик с камнями. Думаю, без кольца их не обнаружить.

– Кольцо, – я вытащил его из-за пазухи. – Ты возьмешь кольцо, а камни оставишь здесь в качестве приманки?

Иити обдумывал это.

– Нет, у него нет на это времени. По крайней мере, не сейчас. Дай мне кольцо. Этот ящик нужно спрятать. Он не должен увидеть камни, когда придёт за мной.

Я напряг все свои силы, чтобы сдвинуть с места ящик и спрятать его позади гробов.

– Так, – Иити сел на ящик, – он не выстрелит, пока ты не высунешься из отверстия и не бросишься к парапету. Лазерный луч может ударить достаточно близко от тебя. Ты даже почувствуешь жар от него. Остальное зависит от тебя.

Здравый смысл приказывал мне остановиться, когда я карабкался вверх, пытаясь ухватиться за края отверстия. Если, если и ещё раз если…

Иити внезапно выскочил наружу и устремился к парапету. У меня было лишь мгновение. Я упал, почувствовав обжигающую боль в боку. Боль была настолько сильной, что я на мгновение потерял сознание. Я почувствовал, что моя одежда дымится. Иити подбежал ко мне и начал дёргать меня за одежду, словно пытался поднять. На самом же деле он сбивал языки пламени.

Его сознание было закрыто от меня. Но я знал, что он держит защиту, ожидая следующей атаки со стороны нашего общего врага. Внезапно он напрягся, завалился назад и остался лежать без движения, хотя его глаза были открыты, а бока вздымались. Хоури использовал станнер, как и предполагал Иити. Но насколько эффективно? Но я не мог спросить об этом Иити.

На одной из передних лапок Иити было надето кольцо. Его удары по моей дымящейся одежде посторонний наблюдатель мог бы расценить, как поиски кольца. Мы лежали, не двигаясь. Я – на животе лицом к Иити, а он плашмя. Его лапки были напряжены. Где же Хоури?

Мне показалось, что мы лежали несколько часов. Возможно, за нами наблюдали с корабля, поэтому мы не имели возможности пошевелиться. Я упал, сражённый обжигающим лучом. Я не ожидал этого удара. Моя правая нога подвернулась, и теперь её свело судорогой. Я буду не в форме, если мне вдруг придётся драться с Хоури. Он будет дураком, если не поджарит нас тут же.

Но Иити был уверен, что нужен патрульному. Ему удалось упасть настолько близко ко мне, что если бы Хоури вздумал выстрелить в одного из нас, он непременно убил бы другого.

Я не мог поднять голову, чтобы увидеть линию берега. Она была скрыта от меня парапетом. Откуда ни возьмись, появились какие-то крылатые насекомые и начали жужжать над нами, а затем сели мне на тело. Я не мог согнать их, чтобы не показать того, что жив. В который раз мне предстояло убедиться, что самое жестокое испытание для человека – ожидание.

Затем я услышал потрескивание. Кто-то или что-то карабкалось по мосту. Хрупкое сооружение скрипело и трещало под его тяжестью. Какая-то тварь с множеством лап, ползла у меня по щеке, и я съёживался от его прикосновений.

Моё поле зрения было сильно ограничено. Я не мог смотреть в том направлении, откуда должен был появиться Хоури, но слышал металлический лязг подошв космических ботинок по каменной поверхности.

Что же теперь? Завершит ли Хоури начатое, направив на меня дуло ручного лазера? Или он всё ещё находится под действием иллюзии, которую обещал Иити? А может, Иити действительно убит и не может обеспечить мне защиту?

Эти несколько мгновений были самыми длинными в моей жизни. Я бы не удивился, если бы постарел после этого на несколько лет.

В поле моего зрения оказались ботинки. Ползучая тварь отдыхала теперь на моём носу. Вниз опустилась рука, и я увидел рукав униформы. Она схватила Иити и подняла его в воздух. Я ждал выстрела.

Но (я не сразу поверил в это) ботинки повернулись и ушли прочь. Однако я не чувствовал себя в полной безопасности. Ведь Хоури мог повернуться и выстрелить в меня.

Я услышал, как удаляется лязг металлических подошв и вновь скрипит лестница. А что если Хоури уберёт мост или сожжёт его?

Сколько прошло времени, прежде чем я решился пошевелиться? Я всё сильнее чувствовал потребность сделать это. Я лежал и терпел, сколько мог. Вдруг я услышал то, что привело меня в отчаяние: звук убираемого трапа. Хоури вернулся в свою крепость и задраил люк. Неужели он собирался взлетать?

Я не стал больше ждать и, борясь с болью во всём теле, откатился в тень парапета. Затем я подтянулся, чтобы добраться до моста. Он был на месте. Хоури не стал уничтожать его. Возможно, он намеревался вернуться и обследовать это место, после того как убедится, что Иити и кольцо в надёжном месте.

Скользя по хрупкому мостику, я занозил руки, но скоро достиг берега. Оказавшись на берегу, я бросился к кустам, опасаясь, что в любой момент меня накроет пламя выстрела.

Я не знал, что предпримет Хоури. Неопределённость ситуации, в которой я оказался, причиняла мне почти физическую боль. Приходилось полностью полагаться на Иити. Но он мог оказаться беспомощным пленником. Я готов был к самому худшему.

С моей точки зрения, единственным более или менее пригодным укрытием было место под стабилизаторами корабля. Если я, конечно, смогу туда добраться. Хотя нельзя было упускать из вида, что в любой момент Хоури может стартовать. В этом случае я сгорю в пламени, вырывающемся из сопл корабля. Отбросив всякую осторожность, я направился прямиком к кораблю и кое-как добрался до укрытия. Мой бок горел от боли. Луч лазера не попал в меня, иначе бы я был уже мёртв. Но он прошёл слишком близко и прожёг мою одежду, оставив на рёбрах красную рану.

Итак, мне удалось выжить. Но что теперь? Корабль заперт, Иити в плену, а Хоури держит ситуацию под контролем. Взлетит ли он? Или любопытство возьмёт верх, и он захочет взглянуть на склеп ещё раз? Кольцо! А что если он использует кольцо так же, как мы, и последует за ним? Но будет ли он настолько неосмотрителен…

– Мердок!

Зов Иити был так же требователен, как крик встревоженного часового.

– Я здесь!

– Он под моим контролем, но как долго… – связь с Иити прервалась. Я напряжённо ждал. Могу ли я сообщить ему, где нахожусь и что я абсолютно беспомощен перед закрытым кораблём? Если он перестал контролировать ситуацию, то моё сообщение попадёт к Хоури. Я слишком мало знаю о его возможностях.

Затем я заметил скобы на стабилизаторах корабля. Наверное, они служили опорами для рук и ног при подъёме на корабль. Возможно, они приведут меня к какому-нибудь люку? Скорее всего, ими пользовались при проведении ремонтных работ. Но оставалась слабая надежда, что они доставят меня внутрь корабля.

Своими действиями я ещё больше разбередил раненый бок. Боль была настолько нестерпимой, что я только усилием воли заставлял себя двигаться. Я добрался до верхней части стабилизатора. Но скобы не заканчивались здесь, вопреки моим опасениям. Скобы стали меньше, и ими было неудобно пользоваться. К счастью, рядом с ними я увидел контур люка.

Я попробовал позвать:

– Иити!

Я был уверен, что мой призыв прозвучал так же резко, как и его. Ведь это был мой последний шанс.

– Люк… внизу… ты сможешь открыть его?

Я знал, что прошу невозможного. Но я упрямо карабкался вверх, держась за стенки корабля. Пот стекал у меня по лицу и рукам. Я рисковал сорваться вниз.

Но вокруг люка появилась щель. Он открывался. Я высвободил одну руку и изо всех сил ударил по нему. То ли мой удар ускорил процесс, то ли запоры открылись, но крышка люка отскочила в сторону.

Я оказался в помещении гораздо большем, чем то, в которое вёл трап. В нем, занимая всё свободное пространство, стоял одноместный флиттер, предназначавшийся для разведки.

Я не только обнаружил вход в корабль, но и возможный путь отступления. Прежде чем обогнуть машину и направиться к внутреннему люку, я взял из флиттера один из инструментов, а точнее пробник для изучения состава грунта, и пристроил его так, чтобы люк не мог закрыться. Теперь, если Хоури захочет стартовать, корабль не взлетит. Ему придётся закрывать люк вручную.

Внутренний люк не был заперт, поэтому я легко открыл его. Он выходил в коридор. У меня с собой был лазер. Кроме того, я прихватил из флиттера аптечку. Я привалился к стене, чтобы открыть её, вытащил тюбик с заживляющим средством и обильно намазал им свой бок. Поверх раны сразу же образовалась корка, которая заглушила боль. Лекарство начало действовать, придавая мне новые силы и подвижность.

Затем, чувствуя себя готовым к встрече с врагом, я направился к лестнице. Я с кораблями был знаком только как пассажир. Разбирайся я в этом больше, непременно нашёл бы способ незаметно пробраться с уровня на уровень. Мне же пришлось открыто идти к кабине пилота. Я был уверен, что встречу там и Хоури, и Иити.

Я больше не пытался вступить в контакт с Иити. Если мой последний призыв насторожил патрульного, то он наверняка догадался, что я на корабле, и успел подготовить ловушки.

У меня было небольшое преимущество. Я носил на ногах лёгкие вкладыши из космических ботинок. Материал был достаточно плотным, но успел истончиться. Отсутствие ботинок давало мне возможность двигаться бесшумно. Я осторожно делал шаг за шагом, поминутно прислушиваясь, не доносится ли сверху предательский шорох, и не заработал ли двигатель.

Я добрался до уровня, где располагалась кухня, и не слышал еще ни единого звука. Не получал я и сигналов от Иити. Тишина, окружающая меня, казалась зловещей. Я был уверен, что Хоури ждёт меня. Как только я высунусь из люка в полу, тотчас же окажусь в его власти, уже почти достигнув цели.

У меня осталось несколько последних шагов. Я распластался на лестнице, стараясь превратиться в одно большое ухо, и слушал, и слушал.

– Я знаю, что ты внизу… – раздался голос Хоури. Но он звучал как-то тихо, неестественно, я бы даже сказал, безысходно, словно его обладатель старался преодолеть напряжение. Что могло привести его в такое состояние?

– Я знаю, что ты здесь! Я жду…

Чтобы сжечь мою голову, подумал я. Затем заговорил Иити. Но он обращался не ко мне.

– В этом нет смысла. Ты не можешь убить его.

– Ты… Ты… – Хоури сорвался на крик. – Я сожгу тебя!

Я услышал щелчок лазера и прижался к лестнице. Потом я обнаружил, что карабкаюсь по лестнице, причём руки и ноги передвигались помимо моей воли. В воздухе чувствовался озон, и я увидел мелькание света.

Вновь заговорил Иити.

– Твой страх уничтожит тебя, я уже говорил об этом. – Он казался очень спокойным. – Почему не послушаться здравого смысла? Ты же не глупый человек. Неужели ты не видишь, что временное сотрудничество – это единственный наш выход? Посмотри-ка на экран!

Я услышал, как Хоури выкрикнул что-то нечленораздельное. Затем ко мне обратился Иити.

– Наверх!

Рванувшись, я преодолел последние две ступеньки, согнувшись и держа лазер наготове. Но он мне не понадобился. Хоури стоял спиной ко мне. Он держал в руке лазер, но рука эта безвольно висела. Он смотрел на экран монитора, и через его плечо я увидел, что сделало его таким рассеянным.

На другой стороне бухты из кустов показался квадрат блестящего металла. На верху у него располагалось небольшое отверстие. Я никогда не видел ничего подобного, но догадался, что эта машина очень опасна.

Я не знал, насколько хорошо был защищён этот корабль, но наверняка есть такое оружие, которому он не сможет противостоять. Только немедленный взлёт спас бы нас. Однако пробник, который я воткнул в дверь люка, тормозил нас.

– Иити! – не обращая внимания на Хоури, крикнул я, – я заблокировал нижний люк, мы не можем взлететь!

Я прыгнул в люк и бросился вниз по лестнице. С уровня на уровень я перебирался, падая и хватаясь за поручни. Затем с грохотом пробежал по нижнему коридору и обогнул флиттер. Я слишком глубоко воткнул планку в дверь люка и никак не мог её освободить. Мне пришлось использовать лазер, и наконец планка упала. Я потянул слишком медленно закрывающуюся дверь, захлопнул её и задраил со скоростью, на которую только был способен.

Тяжело дыша, я вновь устремился вверх. Останется ли решение Хоури в силе? Если да, то мне стоит добраться до амортизирующих подушек прежде, чем мы взлетим. Что же происходит в кабине пилота?

Я поднимался гораздо медленнее, чем спускался. Но всё же старался не терять времени. Отчасти я подозревал, что могу быть встречен лучом лазера, или, по крайней мере, меня заставят повиноваться.

Но Хоури стоял, держа руки на клавишах управления. Из корабля вылетел луч. Экран позволял нам проследить его траекторию. Луч пролетел высоко над платформой и попал прямо в металлическое сооружение, медленно выползающее из кустов.

Однако мы не увидели зарева, которое непременно должно было последовать за таким ударом. Создавалось впечатление, что защитный экран поглотил луч, посланный Хоури.

Я оторвал взгляд от экрана, чтобы посмотреть на реакцию Иити. Рядом с креслом пилота лежала обгоревшая, оплавленная масса. Судя по всему, раньше это была клетка для мутанта, и прослужила она не долго. Теперь Иити забрался в кресло пилота и раскачивался в нём из стороны в сторону, не отрываясь от экрана, как и Хоури.

Через мгновение или два корабль затрясло, словно его ударил огромный кулак. Однако удар последовал не со стороны металлической машины, а сзади. Мы сосредоточили внимание на одном враге и забыли, что могут быть и другие. Времени выяснять природу удара не было, мы могли только почувствовать его силу. Я смог удержаться на ногах, схватившись за спинку кресла. Хоури отбросило на приборную доску, а затем он упал на пол. На обеих приборных досках бешено заплясали огоньки.

Иити перепрыгнул со своего места на приборную доску. Корабль слегка наклонился, и мы поняли, что он уже недостаточно прочно стоит на стабилизаторах. Ещё один такой удар и нас опрокинет. В таком случае мы будем также беспомощны, как морской обитатель, выброшенный на сушу.

– Амортизирующие подушки! – зазвенело в моих ушах предупреждение Иити. – Взлетаем!

Я схватился за Хоури и бросил его в кресло пилота, так что мы оба улеглись поперёк него. Корабль задрожал, пробуждаясь. Я видел, как лапки Иити бегают по приборной доске, а сам он практически распластался на ней.

А затем я потерял сознание.

Глава восемнадцатая

Я почувствовал неприятный привкус крови во рту. Сознание было затуманено…

– Мердок!

Я попытался поднять голову. Гладкая поверхность подо мной вибрировала, проникая в тело и усиливая боль. Я откатился к стене и, цепляясь за неё руками, встал на ноги.

Борясь с головокружением, медленно обвёл взглядом кабину. Иити всё ещё находился на краю приборной доски. Хоури тоже делал попытки встать на ноги. У него на подбородке виднелась рана, из которой сочилась кровь. Он двигался рассеянно, словно на ощупь.

Я повернулся к Иити.

– Нам удалось поднять корабль?

– Да, некоторым образом.

Казалось, перегрузки не подействовали на него.

– Опять прежним курсом? – я чувствовал себя немного лучше.

Хоури встряхнул головой, словно пытался сбросить с себя окутывающий его туман. Он смотрел на меня, но не мог сосредоточиться, словно вообще меня не видел. А если и видел, то не обращал на меня внимания. Он протянул руку, чтобы ухватиться за кресло пилота, затем с трудом уселся в него и расслабился.

– Мы летим прежним курсом, – его голос был очень слаб. – Опять вернулись на исходную позицию. Следующая посадка будет на базе патруля. Или вы снова хотите развернуться?

Он даже не повернул головы, чтобы посмотреть на меня. Теперь он уже не был так открыто агрессивен, однако говорил всё громче, и в голосе его слышалась решительность.

– Внизу Гильдия полностью контролирует ситуацию, – единственное, чего я хотел, это избежать внезапной мучительной смерти, которая преследовала меня слишком долго. Есть люди, любящие постоянное чувство опасности, но мне это не по вкусу. Я так устал, что не хотел ничего, кроме покоя. Как же найти выход из положения, чтобы ни Гильдия, ни патруль не преследовали меня? Препятствием было то, что ни одна из этих организаций не хотела отступиться от того, за чем охотилась. В этот момент я проклял тот день, когда впервые увидел камень предтеч. Но посмотрев на Иити и увидев на его лапке кольцо, я не смог отвести от него взгляд; так оно притягивало меня. Думаю, вряд ли я смог бы отдать его кому бы то ни было. Я был прочно связан с ним.

– Всё напрасно… – вернул меня к реальности голос Иити. Я не сразу понял его, так далеко были мои мысли.

– Взгляни…

Его лапки что-то нажали, и на экране появилось изображение.

– Это было на экране, перед тем, как мы взлетели, – объяснил мутант, – изображение осталось.

Я видел платформу и головы так отчётливо, как будто мы пролетели прямо над ними. Я вспомнил, что корабль был немного накренён.

– Выхлопы ракет, – Иити вновь говорил своим привычным менторским тоном, – окутали платформу.

Он не стал распространяться на эту тему, но я всё понял. Пламя ракет либо завалило, либо расчистило склеп. Если завалило, значит, тайник с камнями вновь скрыт от посторонних глаз. И мы были единственными, кто знал об их существовании! Можно ли это как-то использовать? Камни, которые мы видели в руинах, были практически истощены. А эти – в склепе – полны сил. Вероятно, они были лучшей частью из того, чем владели создатели склепа. Если Гильдии достанутся те, что в руинах, она будет побеждена теми, кому достанутся камни из склепа.

Я знал, что Иити читает мои мысли. Но он молчал, чтобы Хоури ни о чём не узнал. Мутант продолжал смотреть на экран, пока изображение не пропало.

– Они не найдут того, что ищут, – сказал он Хоури.

Патрульный обессилено лежал в кресле. Кровь на его щеке засохла, а глаза были наполовину закрыты.

– Вы тоже ничего не получили, – невнятно произнёс он.

– Мы и не хотели ничего получить, – возразил я, – кроме свободы.

Вдруг я почувствовал что-то странное, внезапный контакт с кем-то. Мысли Иити? Нет! Впервые я почувствовал соприкосновение с разумом человека, а не Иити.

Я постарался прервать этот контакт. Сначала мне тяжело было принять то, что Иити может подчинять моё сознание. Но я смирился с этим, так как Иити был представителем чуждого мне вида. То, что я чувствовал сейчас, было совсем другое. Помимо воли я был втянут в яростный поток, который закружил меня. Даже теперь, по прошествии времени, я не могу подобрать слов, чтобы описать, что тогда произошло. Я узнал всё о Хоури, кем он был на самом деле. Ни один человек не может узнать столько о себе подобном. Это было слишком жестоко! Должно быть, он узнал точно так же обо мне. Я узнал, что он собирается предать меня самоличному суду, что он презирал меня за мою связь с Иити. Я узнавал, узнавал, узнавал… Казалось, это никогда не прекратится. Я видел не только сегодняшнего Хоури, но и того, Хоури, каким он был много лет назад. Я узнал всё, что сформировало его, как личность. Наверняка, он узнал то же самое обо мне.

Я тщетно боролся с силой, заставлявшей меня узнавать всё это. Я боялся, что потеряюсь в этом другом разуме, что стану Хоури, а Хоури – мной. Мы будем так тесно связаны друг с другом, что в конце концов не будет ни Хоури, ни Джерна. Останется лишь неестественная бурлящая масса, которая борется сама с собой, попав в ловушку.

Затем я вдруг почувствовал облегчение и отрыв от потока сознания, словно какой-то водоворот сначала втянул меня, а потом выбросил. Я лежал на полу, и меня тошнило. Я вновь почувствовал своё тело и вновь обрёл свою личность. Затем услышал шорох в кресле пилота. Слабость испытывал не я один. Слишком многое в последние несколько мгновений мы испытали вместе.

Я с трудом встал на четвереньки и пополз к стене, чтобы с помощью неё вновь встать на ноги. После чего медленно обернулся и посмотрел на Хоури. Он тупо смотрел на меня. Рядом с ним на полу лежало маленькое безвольное тельце…

Иити!

Держась за стену – без её поддержки я был беспомощен – я передвигался вдоль неё до тех пор, пока не поравнялся с Иити. Я отпустил руки, упал на колени и, схватив Иити, крепко прижал к себе. Меня обуяло то же чувство, как и в тот момент, когда Хоури попытался убить мутанта в машинном отделении. Оно придало мне сил, стряхнув с меня остатки оцепенения.

Это сделал Иити. Он открыл наши разумы друг другу. У него была цель. Я баюкал Иити, маленькое безвольное тельце, гладил его жёсткий мех, пытаясь обнаружить хоть малейший признак жизни.

– Знаешь, – обратился я к Хоури, – почему он это сделал?

– Знаю, – он останавливался после каждого слова, – он… мёртв?

Я ласково гладил Иити, надеясь почувствовать слабое дыхание или сердцебиение, но безуспешно. Я отказывался верить в худшее.

Я не пытался войти в контакт с Иити, потому что ужасно боялся этого контакта. Мои раны ещё не зажили – более странных ран ещё не бывало у представителей моего вида.

– Аптечка… – Хоури приподнял дрожащую правую руку. Он умудрился указать на отделение в дальней стене. – Стимулятор…

Может помочь. Однако я не знал, насколько эффективным для Иити будет лекарство, предназначенное для представителей моего вида. Я вновь поднялся на ноги и, крепко прижимая к себе Иити, пустился в долгий путь вокруг кабины. Одной рукой я нащупал замок и рывком открыл дверцу. Там лежала коробочка с капсулой. Она скользила у меня между пальцев, и мне следовало быть очень осторожным. Я не мог открыть капсулу одной рукой.

Держа капсулу и Иити, я вернулся тем же путём к Хоури, опираясь о стену плечом. Я протянул ему капсулу. Он взял её дрожащими пальцами, а я придерживал тело Иити. Хоури сломал капсулу и поднёс её к носу Иити так, чтобы тот мог вдохнуть газ. Руки Хоури упали на колени, словно это несложное упражнение окончательно лишило его сил.

Иити чихнул и глотнул воздух. Его глаза открылись, а голова слабо качнулась, когда он повернул её, чтобы посмотреть, кто его держит. Он не стал пытаться высвободиться из моих рук.

Я вновь прижал его к себе, так что его голова, которую он одобрительно приподнял, легла на моё плечо рядом с подбородком.

– Он жив, – прошептал Хоури, – но… он… сделал это…

– Да.

– Потому что мы должны знать… знания… – патрульный запнулся, но я подсказал:

– Что знания? У тебя свои цели. Но теперь ты знаешь, что я стремлюсь не к тому, о чём подумали вы.

– Да. Но я выполняю свой долг.

Он посмотрел на меня, но так, словно видел не меня, а будущее.

– Мы не должны, – он помедлил, затем продолжал, – получать такие знания о представителях своего вида. Теперь я не хочу тебя видеть. Меня от этого тошнит, – он приоткрыл рот, как будто ему действительно стало плохо.

У меня в желудке тоже всё перевернулось. Он был прав. Смотреть на него и вспоминать… Человек, большинство людей, не мерзок, не испорчен, не ужасен. Но он не должен вторгаться в жизнь другого человека, как это сделали мы. Общаться при помощи Иити – это одно. Но вступать в прямой контакт – ни за что!

– Он сделал это, чтобы мы поняли. Иногда слова могут быть препятствием. Нам нужно было освободить своё сознание, – сказал я. Если Хоури начнёт всё отрицать или попытается вернуть прежние отношения, он сведёт на нет всё, что Иити сделал для нашего спасения. Я не мог этого допустить.

– Да. Ты… ты не тот, за кого мы тебя принимали, – казалось, всё в нём протестовало против такого утверждения. – Но у меня есть приказ…

– Мы можем договориться, – повторил я мысль Иити, сказанную раньше. – У меня есть, что предложить вам – нетронутый тайник с камнями. Ты прочитал это в моих мыслях?

Я боялся. Боялся, что пока моё сознание было открыто для него, он сумел узнать то, что я, во имя будущего, хотел скрыть.

– Нет, – он отвернулся. Он не мог смотреть на меня, его это смущало. – Но Гильдия…

– Не знает о нём. Они его не найдут, – я совсем не был в этом уверен, но хотел на это надеяться. Но, думаю, у меня было на это право.

– Что ты хочешь взамен?

Уж если просить, то почему не начать с самого главного? Многие торговцы так поступают.

– Для начала – свободу. Я остался без наставника с тех пор, как погиб Вондар. Мне нужен корабль.

– Корабль? – Хоури повторил это слово, словно впервые его слышал. – Тебе – корабль?

– Ты удивлён, потому что я не пилот? – объяснил его удивление. – Это верно. Но пилота можно нанять. Мне нужна свобода и кредиты, чтобы купить корабль. В обмен на это – тайник с камнями. Мне кажется, моя цена не слишком высока.

– Я не уполномочен совершать такие сделки…

– Нет? – и я повторил два слова, которые вспомнил из того времени, когда мы были единым целым.

Он с трудом повернул голову и взглянул на меня. Его лицо оставалось холодным и застывшим.

– Правда. Ты и это знаешь. Что ж… – больше он ничего не добавил, только закрыл глаза.

Я почувствовал удар в подбородок. Это Иити одобрительно качнул головой. Он подозрительно относился к Хоури. Он всегда говорил, что у него есть защита, но подозревал ли, что лежит за этим? Знал ли он, что Хоури был не простым патрульным, а капитаном двойной звезды, посланным со специальной миссией? Или у него были только сомнения, подтвердившиеся, когда он соединил наши сознания?

Слову капитана двойной звезды подчиняются беспрекословно. Если Хоури сейчас согласится, то мы спасены.

– Нам нужны все камни, – сказал он, – и это кольцо тоже.

Мои пальцы нащупали кольцо на лапке Иити и крепко сжали его. Только не это! Иити снова ударил меня по подбородку. Он опасался вступать со мной в мысленный контакт и использовал другой способ общения. Но без кольца я не смогу…

Глаза Хоури победно заблестели. Он нащупал моё слабое место и будет использовать его, чтобы контролировать ситуацию.

В этот момент я собрал все свои силы, чтобы вступить в последнее сражение.

– Хорошо. И кольцо тоже. Но только когда соглашение будет записано на плёнку.

Хоури рывком заставил себя подняться и дотянулся до приборной доски. Он нажал большим пальцем на кнопку и достал микрофон. Его футляр был бело-золотым. Сомнений не оставалось. Само присутствие такого микрофона на корабле говорило о том, что Хоури является очень важной персоной.

Он поднёс его к губам, облизнул их кончиком языка и помедлил, прежде чем начать диктовать:

– Именем Совета, Четырёх Конфедераций, Двенадцати Систем, Внешних и Внутренних планет, – начал он перечислять, как, должно быть, делал не один раз, – данное соглашение заключается в соответствии с планетарным законом и звёздным законом.

Он добавил цифры, значения которых я не знал. Должно быть, это был идентификационный код. Хоури снова заговорил:

– Мердок Джерн, положение – помощник торговца драгоценностями, последний ученик Вондара Астла, ныне покойного, объявляется свободным от всех обвинений, выдвинутых против него…

– Ложных обвинений, – добавил я, когда он сделал паузу.

– Ложных обвинений, – согласился он, глядя не на меня, а на микрофон в руке. – Кроме этого освобождается от всех обвинений некто Иити, мутант чужеродного происхождения, являющийся компаньоном Джерна.

С этого момента Иити был официально признан не животным, а разумным существом, на которого распространяются все гражданские законы.

– В ответ на это Мердок Джерн согласен передать в ведение патруля определённую информацию, – он вновь быстро проговорил какие-то цифры, – которой он владеет. Принято, записано и закодировано… – он бесстрастно назвал имя, которое звучало вовсе не Хоури и наверняка не значилось в списке разведчиков.

– Ты забыл, – резко прервал я его, – мы договаривались о компенсации.

Я подумал, что он откажется от сделки. Его глаза встретились с моими, и я прочитал в них холодную неприязнь, которую он, впрочем, всегда испытывал ко мне. Он был унижен или считал, что унижен больше, чем я. Хотя я ничем не выказывал своего превосходства над ним. Мы были в равной степени вовлечены в бесконтрольный поток сознания. Но если он считал его чрезмерно оскорбительным, то я пострадал не меньше. Я добавил:

– Ты что, считаешь, что тебе было хуже, чем мне?

– Да! – он произнёс это как клятву, – я тот, кто я есть.

Возможно, он подразумевал своё положение, образование, то, что он подчинялся или не подчинялся определённым правилам. Если он добился своего поста честным путём, патруль ведь считается неподкупным, то это говорило о том, что он обладает определённой широтой ума. Я надеялся, что это правда.

– Да, – сказал он, и выражение его глаз изменилось. В них по-прежнему читалась ненависть. Но теперь он лучше владел собой, чем раньше.

– Нет. Наверное, нет, – теперь он был объективен.

– Мне нужна компенсация, – я твёрдо стоял на своём. – После того, что с нами было, не важно, принимаешь ты это или нет, мы боевые товарищи.

– Но вы всего лишь защищались! – быстро возразил он.

– Ты тоже.

– Хорошо, – он вновь поднял микрофон к губам. – Мердок Джерн получит компенсацию за свою информацию. Сумма компенсации будет определена звёздным судом. Она должна быть не меньше десяти тысяч, но и не превышать пятнадцати.

Десять тысяч кредиток вполне достаточно, чтобы купить небольшой корабль старого образца. Иити вновь качнул головой. Он был согласен.

– Согласовано с Мердоком Джерном.

Хоури протянул мне микрофон.

– Я, Мердок Джерн, принимаю данные условия и согласен с ними.

– Чужестранец Иити… – в первый раз за всю церемонию Хоури был растерян. Как может существо, не обладающее речью, быть записано на плёнку.

Иити зашевелился. Он поднёс голову к микрофону, и из его рта вырвался странный звук – нечто среднее между мяуканьем кошки и словом «да», произнесённом на бейсике.

– Пусть будет так и записано, – Хоури говорил так торжественно, словно был правителем планеты и ставил отпечаток пальца в качестве подписи на глазах у всего двора.

– Теперь, – он достал другое записывающее устройство, – твоя очередь.

Я поднёс к губам микрофон.

– Я, Мердок Джерн, настоящим передаю, – лучше начать с самого плохого, – в руки официального представителя патруля кольцо с неизвестным камнем, который имеет необычные и еще не изученные возможности. Кроме того, я свидетельствую, что на планете, имя которой мне неизвестно, находятся два тайника с такими же камнями. Их можно найти следующим образом… – я пустился объяснять приметы тайников в руинах и в склепе.

Сознание того, что он был так близко к ним и не смог обнаружить, должно быть, очень задело Хоури. Но он не показал своих чувств. Теперь он был другим человеком, и эмоции Хоури-разведчика были ему чужды. Описав местонахождение обоих тайников, я вернул записывающее устройство Хоури. Он взял его так, словно боялся дотронуться до моих пальцев, словно я был заразен.

– Слева от кухни есть каюта для пассажиров, – сказал он безразлично. Это был не приказ, а просто волеизъявление. Что ж, мне его общество тоже было не очень-то приятно.

Я устало спустился по лестнице. Иити по-прежнему восседал у меня на плечах. Прежде чем мы покинули помещение, мутант снял с лапки кольцо и оставил его лежать на краю приборной доски. Мне не хотелось смотреть на него. Возможно, Хоури запер его вместе с записями. Я не хотел этого знать.

Пассажирская каюта оказалась маленькой и пустой. Я лёг на кровать. Несмотря на то, что моё тело требовало отдыха, мозг продолжал работать. Я отдал кольцо и рассказал о тайниках. Взамен я получил свободу и достаточно денег, чтобы купить корабль.

Купить корабль? Но почему? Зачем я попросил об этом? Я не был пилотом, и мне не нужен был собственный корабль. На десять тысяч можно купить…

– Корабль! – ответил Иити.

– Но я не хочу. Он не нужен мне. Я не умею им управлять!

– Ничего, научишься, – он говорил очень уверенно. – Ты что думаешь, я просто так рисковал своей жизнью? У нас будет корабль…

Я слишком устал, чтобы вступать в дискуссию.

– Но зачем он нам?

– Мы обсудим это в своё время.

– Но кто будет им управлять?

– Не стоит слишком много задумываться о том, чего ты делать не умеешь. Вспомни о том, что умеешь. Загляни во внутренний карман, где хранишь остатки своих запасов. Там есть кое-что для тебя.

Я очень давно не заглядывал туда, так как считал содержимое кармана заведомо недостаточным для обеспечения моего будущего, поэтому не сразу понял, что Иити имеет ввиду. Я нащупал внутренний карман и перекатывающиеся в нём камни. Затем расстегнул его, чтобы высыпать скудный запас. Среди них был… безжизненный камень предтеч. Я немедленно схватил его.

– Но!..

Иити прочитал мои мысли.

– Ты не нарушил клятвы. Ты отдал ему, что обещал – кольцо и месторасположение тайников. А если кто-то при этом устроил более выгодную для тебя сделку, прими это и не спрашивай ни о чём.

Хоури вверху. Сможет ли он засечь нашу беседу? Сможет ли он узнать о том, что у меня есть?

Иити был настороже.

– Он спит. Его силы были на исходе, хотя он и не показал тебе этого. Не надо больше упоминать о камне. По крайней мере до тех пор, пока мы не получим свободу.

Я положил камень к другим. Все они были собраны во время моих странствий. Непосвящённый не сможет выделить его среди остальных. Иити как всегда оказался очень сообразительным.

Затем я уснул. Я спал большую часть нашего путешествия. Но время от времени мы с Иити разговаривали. Но не о камнях, а о других мирах и о том, какие знания о драгоценностях я получил. У меня не было такого авторитета, как у Вондара, но я уже освоил его методы торговли. А если у меня будет корабль, то почему бы мне не начать торговать самому? Иити подбадривал меня, и мы вместе размышляли о моих возможностях. Я был рад забыть о прошлом. Кроме того, мне нравилось играть роль наставника. Ведь эта область знаний была не очень знакома Иити.

Но наконец настал момент, когда я услышал резкий приказ по громкой связи. Мы приближались к базе патруля, и мне следовало пристегнуться для посадки. Хоури также сказал, что я должен оставаться в каюте до тех пор, пока он не отдаст необходимые распоряжения. Я хотел было запротестовать, но Иити посоветовал проявить благоразумие.

После того как мы приземлились, мутант постоянно прислушивался. Я тоже услышал лязг металлических подошв по лестнице, которые прошагали мимо моей каюты. Когда их звук смолк, Иити заговорил.

– Он ушёл с корабля. Теперь он должен выполнить свою часть условий сделки. Он из осторожности взял кольцо с собой, как я и предполагал. Теперь оно не выдаст тебя, если ты будешь стоять рядом.

– Но почему оно не сделало это в кабине пилота?

– Сделало. Но ты был слишком занят и ничего не заметил. Отделайся от патруля как можно быстрее. Нам нужно заниматься делом…

– Каким именно?

Иити, казалось, был озадачен.

– Поиском драгоценных камней, чем же ещё? Я же сказал тебе, что та планета не является источником камней. Но Гильдия и патруль будут думать некоторое время обратное. Они будут искать, будут вести разработки. Однако они ничего не найдут. Мы нащупали только самое начало уже остывшего следа. Но у нас есть то, что послужит проводником.

– Ты имеешь в виду, что будем продолжать охоту за камнями предтеч? Но как? Космос бесконечен, в нём огромное количество миров…

– И всё же нам стоит навестить их. Говорю тебе – это наше предназначение.

– Иити… кто… кто ты? Твой народ владел этими камнями?

– Я – Иити! – произнёс он с привычным высокомерием. – И это всё, что важно в этой жизни. Но если это тебя настолько интересует, я отвечу. Нет, я не из тех, кто когда-то обладал этими камнями.

– Но ты знаешь о них так много…

Он прервал меня.

– Патрульный возвращается. Он ведёт с собой других. Они очень злы, но не станут противоречить Хоури и совершат эту сделку. Однако действуй осторожно. У них есть причины, чтобы сбить с тебя спесь.

Я повернулся лицом к открывающейся двери. В дверном проёме стоял патрульный, а рядом с ним другой человек, одетый в униформу. На униформе были знаки отличия высокого ранга. Оба они смотрели на меня холодно и настороженно. В их взгляде сквозила откровенная враждебность. Иити был прав. Им ужасно хотелось поймать меня на каком-нибудь нарушении. Нужно было действовать очень осторожно, как если бы я шёл по топкому болоту.

– Ты пойдёшь с нами. Сделка состоится.

Офицер, стоявший рядом с Хоури, говорил так, будто слова причиняют ему боль.

– Но пока ты здесь, тебя будут усиленно охранять. Это делается для твоей же безопасности.

Глаза Хоури блеснули.

– Мы обеспечим тебе охрану. У Гильдии длинные руки. Эти люди достанут тебя, где угодно, только не на базе патруля.

Он открыл мне свои мысли. У меня было два врага. С одним я успешно договорился, но оставался ещё и второй. Моя рука так и хотела схватить камни во внутреннем кармане. Поведёт ли меня камень предтеч дальше и дальше к опасности? Я вспомнил своего отца и Вондара, а также легендарное могущество Гильдии.

Разве можно поймать время и не позволить ему пронестись мимо? Я не игрок. Но судьба сделала меня игроком. Я чувствовал тёплое и тяжёлое тельце Иити у себя на плечах. А впереди маячило смутное пугающее будущее. Мы покидали каюту, чтобы начать жизнь с чистого листа.

Возможно, теперь я был вооружён лучше, чем раньше. Знания человека пополняются день ото дня. А опыт – это и меч, и щит. Я знал, что пока мы идём с Иити одной дорогой, свободные под звёздами, а дальше – будь, что будет. Разве можно с уверенностью сказать, что поджидает нас в будущем?

Для меня вполне достаточным было наслаждаться каждым часом, днём, коротким мгновением жизни. Наверное, я мог считать себя настоящим сыном Хайвела Джерна, если не по крови, то по духу. Я по-прежнему держал в руках камень предтеч. Дверь каюты была открыта. Передо мной лежал путь, который еще предстояло пройти до конца.

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Реклама на сайте