«Форточка»

Форточка (fb2) - Форточка 651K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Владимир Александрович Голубев

Владимир Голубев Форточка

Персонажи

2007 год

1. Югин Вячеслав Игоревич (Длинный) — 1955 года рождения, матшкола, физфак, с 1986 г. коммерсант (НТТМ, затем свои фирмы), сын Андрей, жена Роза Львовна, подружка Яна, жена сына Полина, есть внук, брат первой жены — Андрей (МВД), двоюродный брат первой жены Владимир Тарасов (МВД). Хобби — охота.

2. Коробов Владимир Александрович (Коробок) — 1955 года рождения, матшкола, ПММ, женат, сын Валерий, сын Валентин (жена Светлана), родной племянник Никита, двоюродный брат жены Павел Павлович (слесарь, токарь, сварщик), свояк Владимир Филиппович (рукастый и головастый).

3. Китин Николай Петрович (Кит) — 1955 года рождения, матшкола, физфак, кандидат наук, разведен, сын Николай (проживает в США), подружка Анжела.

1932 год

4. Скворцов Василий — 1897 года рождения, унтер-офицер, большевик, журналист, жена Анастасия 1902 г.р., дочь Александра 1920 г.р. обладает харизмой (божественный дар, благодать), сестра жены Люба 1902 г.р.

5. Ан Павел Ильич — 1894 г.р. капитан царской армии, кореец.

6. Мышкин Иннокентий Петрович — 1889 г.р. штабс-капитан царской армии.

1894 год

7. Тройнин Георгий Константинович — «изобретатель», родной племянник высокого начальника. «Темная лошадка».

8. Мосин Сергей Иванович — командир Сестрорецкого оружейного завода, жена Варвара Николаевна (племянница Тургенева), тетя жены Анна Семёновна Белокопытова.

9. Петр Александрович Фрезе — изобретатель автомобиля.

10. Яковлев Евгений Александрович — изобретатель двигателей внутреннего сгорания, жена Софья Петровна (дочь надворного советника Кузьмина), трое детей.

11. Фрося — подружка Валентина, Фёкла — сестра Фроси, подружка Валерия.

Разница во времени

1 день в XII веке

8 июля 1932 года

21 сентября 1894 года

19 сентября 2007 года

Глава 1

Глава 1.1. Суббота

Даже образованные и пожилые люди с букетом хронических болезней не могут просто посидеть и поговорить без бутылки.

9 июня 2007 года.

Трое старых друзей встречались редко и практически всегда такие встречи проходили у Николая. Старый холостяк жил один. Жена ушла от него еще в молодые годы, забрала сына и скоро уехала к новому мужу в США. Даже не отняла квартиру, которая досталась Николаю от бабушки. Квартира была двухкомнатная, но одну из комнат занимало детище Николая — установка скоростного горизонтального лифта. Эту установку Николай, работавший тогда начлабом, «приватизировал» из НИИ при его развале (покупке московскими рейдерами). Один из его друзей, Вячеслав, к этому моменту занимался грузоперевозками. Николай выписал накладную на отправку установки на полигон и спокойно вывез ее к себе домой. НИИ еще заплатило Вячеславу какие-то символические деньги за транспортировку. Установка уже тогда нигде не числилась, к этому времени сменилось три МОЛ, и в бухгалтерии был полный бардак. А между тем драгметаллов в установке было столько, что Николаю хватило бы на спокойную старость.

Первые полгода Николай собирал установку и юстировал. При перевозке ее пришлось разобрать, а после сборки она не работала. Правда, установка по-настоящему не работала и сейчас, через пять лет. Скорость «лифта» была просто огромной, но ездил он на расстояние в пять миллиметров. В НИИ, правда, ездил только на один, так что прогресс был налицо. Только никому это было неинтересно. Кроме друзей.

Работать Николай продолжал на одном из маленьких предприятий, которое осталось при разделе НИИ. Денег едва хватало на оплату квартиры и питание. Иногда заходила знакомая, перепихнуться. Тогда в кухне и спальне Николай делал генеральную уборку, покупал бутылку вина, фрукты. Николаю было чуть за пятьдесят, а он уже не жил, скорее доживал. Может из-за этого работа над установкой не ладилась. Не хватало куража, работа шла по инерции.

Его друг Вячеслав был другой, сменил четыре жены, каждая следующая моложе предыдущей. И хотя бизнес его остался небольшим, денег хватало. На новую машину, на новую жену, на любовницу, и главное на любимую страсть — на охоту.

Третьим другом был Владимир. Обычный программист в торговой компании. Скучный и нелюдимый. Одна старая жена, одна старая машина, без хобби. Зато два сына, в отличии от Вячеслава и Николая, у которых было по одному.

Эта встреча была стихийной. Вячеслав недавно приехал с севера от сына, к которому ездил на пару недель по поводу рождения внука. Выпили по первой за встречу. Затем по второй за молодого дедушку. И пошло и пошло. Долго ругали правительство, которое все разворовало, а для людей сделать ничего не хочет. Затем каждый предложил пару простых решений проблем, которые не решаются годами. Приятно было считать себя добрыми и умными. Выпили еще и стали дружно хаять юсевцев и англичан. Немцев друзья не любили, но уважали. Причем из иностранцев знакомы они были только с новым мужем бывшей жены Николая. Относились к нему хорошо, но юсевцев в целом очень не любили. Вячеслав при социализме ездил в командировки в ФРГ на обучение. Жил там около полугода, но знакомых не приобрел. Единственным результатом, кроме материального, был хороший немецкий. Но пользы от языка было не на грош.

К вечеру голова у всех стала тяжелой. Пошли проветриться на лоджию. Курить никто не курил, но проветрить голову захотелось. Перемыли кости знакомым бабам. Все они оказались шлюхи. Исключение составила жена Владимира. Жены и любовницы Вячеслава оказались еще и транжирами. А симпатичная и добрая «бывшая» Николая, злой и расчетливой сукой, специально уехавшей в США, чтобы «бедный» отец не мог видеть своего родного сына. А ребенок забыл родной язык и скоро станет проклятым юсовцем.

Вернулись в комнату и выпили по лишней рюмке. Здоровье уже не позволяло, но выпили еще по одной. Заставили Вячеслава в третий раз прочитать стихи, которые он написал по дороге на север к сыну. Решили, что стихи, как у Блока. Выпили совсем по лишней рюмке и поговорили о поэзии. Затем о живописи. Первая жена Вячеслава и сестра Владимира собирали картины и были знакомы с художниками. А мать Владимира долго работала мастером в худфонде. Это позволяло им «грамотно» судить о живописи. Затем выпили еще по одной, совсем уж лишней рюмашке и выпивка закончилась. Поговорили о музыке. Вячеслав закончил в свое время музыкальную школу. Пел и играл, как бог. Заставили Вячеслава спеть, Николай аккомпанировал ему на гитаре. Голос у Вячеслава оказался лучше всяких знаменитостей. Признали, что кавеэнщики поют не хуже.

Домой никто не поехал.

Глава 1.2. Воскресенье

Русские люди часто работают с похмелья, и это иногда дает неожиданные результаты.

10 июня 2007 года.

Утром Вячеслав сбегал в магазин и принес бутылку красного сухого вина. Владимир пить не стал, у него заболела печень. У Николая и Вячеслава болела голова, и стакан вина очень даже помог. Хмурый и скучный Владимир разлегся на диване и стал любезно уговаривать жену по телефону не злиться, а ведь вчера эта женщина была признана эталоном доброты, исключением из правила. Как же неправы они были, исключений не существует. Веселые Николай и Вячеслав пошли смотреть знаменитый «лифт». Самым большим достоинством «лифта» было малое потребление электроэнергии. Вячеслав считал, что это единственное достоинство. Он не понимал, что «лифт» реализует сложную теорию одностороннего вакуумного перехода. Он вообще считал, что ездить на пять миллиметров со скоростью звука глупо. Особенно, если к этому нужно полчаса готовиться. Но Николаю об этом никогда не говорил. А вот Владимир говорил. Он вообще любил говорить правду. Поэтому у него не было других знакомых, кроме старых друзей, а жена тратила попусту нервы. Вячеслав вообще отпустил жену к теще на два дня. С большой неохотой сделал он ей это снисхождение. Жена Вячеслава, чтобы поехать к маме на выходные, всю неделю угождала ему во всем. А Владимир отпросился на день на встречу и за это обещал на следующие выходные поехать вместе с женой к теще.

Николай включил «лифт» на прогрев, и они с Вячеславом еще минут двадцать поговорили о негодном финансировании науки. Кандидат физико-математических наук вынужден за гроши обслуживать установку получения дианизованной воды.

Владимир перестал уговаривать жену и присоединился к друзьям. Николай достал специальный измеритель, чтобы замерить новый рекорд перемещения «лифта». Владимир надел очки, посмотреть на результат. Возраст или четверть века за монитором дали себя знать и он уже полгода пользовался очками. Вячеслав, с разрешения хозяина, подошел к кнопке пуска. И тут Владимир не поверил своим глазам. «Лифт», пустотелый куб с ребрами два на два метра, светился. Скорее даже не светился, а грани куба были покрыты радужной пленкой.

— Еб… сила, — сказал культурный Владимир. Чем отвлек Вячеслава от кнопки. Владимир снял очки, и радужная пленка пропала. Очки были для чтения, и смотреть на «лифт» в них было неудобно. Владимир предложил Николаю посмотреть на «лифт». Через очки.

— Ох… можно, — сказал культурный хозяин. И отдал очки Вячеславу.

— Красиво, — подтвердил тот, — Коля, что это за эффект такой интересный?

Вопрос повис в воздухе. Николай был явно сам ошарашен увиденным.

Владимир, как самый далекий от физики специалист (Вячеслав вместе с Николаем закончил физфак), предложил три гипотезы появления пленки. Все слова были очень умные. Мало того, значения почти всех терминов, он бы мог объяснить. Одна из гипотез предполагала даже, что «лифт» потому и движется так недалеко, что ему мешает пленка. И тут выяснилось, что «лифт» двигается так, как положено по расчетам. А максимально возможное по теории расстояние, уже достигнуто. Нужен новый прорыв в теории.

— И тогда, что, на пять метров будет ездить, — спросил Владимир. Они пробалабонили еще полчаса. После чего Владимир почувствовал холодный воздух от «лифта».

— Да его можно использовать в качестве кондиционера, — предложил он.

— Сейчас на улице жара, а от него холодом прет, о-го-го как, — согласился Вячеслав. — А интересно, пленка прочная? — И бросил в «лифт» шариковую ручку. Ручка исчезла.

— Ну и какими теориями ты это сможешь теперь объяснить? — спросил он Владимира. Тот выдал еще три варианта. Николай выключил «лифт» и решил некоторое время подумать.

Глава 1.3. Две недели спустя

Самый продуктивный метод — метод научного тыка.

23 июня 2007 года.

Через две недели, в субботу, все снова собрались у Николая. Слава отпустил жену в Москву с подругой. Владимир проявил твердость характера в борьбе свои за права со своей доброй женой. Хозяин отговорился от очередного визита подружки, чем вызвал ее подозрения касательно своей мужской пригодности.

За прошедшие две недели Николай Китин, по прозвищу Кит, выяснил следующее. В «лифте» пропадают не только мелкие, но и крупные предметы. Привязанный на палке термометр показал минус двадцать градусов днем и минус десять ночью. Кошка в корзине, укутанная в фуфайку, осталась жива. Снятый на фотоаппарат ночью видеоролик показал заснеженный ландшафт в яркий солнечный день, с высоты второго этажа.

Вот этот ролик пятый раз просматривали всей компанией. Владимир предложил три гипотезы. Сдвиг во времени: далекое прошлое или будущее. Альтернативная земля. Другая планета.

Вячеслав решил, что это северный полюс.

Николай принес зимнее пальто и стал собираться сам.

— Послушай, Кит, ты бы не дурил, — сказал Владимир. У Владимира прозвище тоже было по фамилии, Коробок. Фамилия у него была Коробов. А вот у Вячеслава прозвище было Длинный. Ни к его фамилии, Югин, ни к его теперешнему росту отношения она не имела. Вот в восьмом классе он был выше всех. Затем рост его остановился, друзья переросли его, а прозвище осталось.

— Там нобелевская премия, дурила. Если что, вызывайте скорую.

— И какой от нее будет толк. Ладно, Слава, звони сразу. Скажи с сердцем плохо. Подождем полчаса и засунем этого дурика в «лифт». Коля, ты высоту стремянки замерил? Давай, спустим ее и проверим. Да мы тебя на весу не удержим. Предлагаю привязать к столу гладильную доску и соединить со стремянкой.

Вячеслав посмотрел на друзей и изрек: — Клиника, оба сошли с ума. Ладно. Звоню в скорую. Володя следит из окна за подъездом и когда приедет скорая, засовываем Кита в «лифт». Пальто не нужно, не замерзнешь в свитере. Спускаешься, берешь на пробу снега, смотришь звезды на небе. И сразу обратно.

Ждать пришлось минут сорок.

Врач сделал Николаю ЭКГ. Померил давление и пульс. Давление было повышено, пульс учащенный, а когда врач смотрел на ЭКГ, то сокрушенно качал головой. Однако ничего серьезного, видимо, врач не увидел. В больницу решили не ехать.

После отъезда скорой Николай рассказал об увиденном в «лифте». Темно и холодно. Воздух ничем не пахнет. Большая Медведица на месте.

Снег решили сдать на анализ.

Глава 1.4. Исследовательский зуд

Дурная голова ногам покоя не дает.

Вячеслав принес бинокль и свое охотничье ружье. Завезли деревянный брус, болты, стальные костыли. За два дня соорудили не только стационарную деревянную вышку, но и оборудовали ее видеорегистратором с источником питания от двух автомобильных аккумуляторов и четверкой видеокамер. Видеорегистратор и аккумуляторы поместили в сумки-холодильники. Пока монтировали вышку, попробовали поймать что-нибудь на радиоприемник, тот, что обычно стоял на кухне, маленький, еще советских времен. Весь диапазон был пустой. Сотовый телефон тоже не брал.

Каждый вечер Николай менял аккумуляторы. Винчестера для записи хватало на неделю, но первый просмотр устроили в ближайшую пятницу.

29 июня 2007 года.

Неожиданности начались сразу. Все ожидали увидеть какое-то животное или птицу, а тут сразу два кочевника. Маленькие, плюгавенькие, на низкорослых лошадках. На мониторе они смотрелись совсем неопасными. Один заарканил деревянную вышку и попытался повалить ее. Однако каркас, прибитый к мерзлой земле костылями, жестко удерживал конструкцию. Подергав некоторое время за аркан, кочевники удалились. На записи был вчерашний день, и сегодня можно было ожидать повторного визита. Решено было снять оборудование, а вышку укрепить дополнительно. Работу поручили Владимиру. Вячеслава поставили на охрану. Тот взял бинокль, ружье зарядил картечью.

— Если появятся кочевники, сразу уходим, стрелами они нас с двухсот метров достанут. Ружье так далеко не бьет, — предупредил он Владимира.

— Тогда зачем берешь его, одна обуза.

— Случай бывает всякий. Да и спокойнее как-то. Ничего, завтра привезу бронежилет и каску. Каска, между прочим, оказалась дороже бронежилета.

На мороз не хотелось. Поговорили о весе касок и бронежилетов, о классах защиты, о кевларе. Все оказались очень крупными специалистами в этой области, а Николай даже как-то примерял бронежилет, когда внедрял программы в охранной фирме. Проверили другую сторону за «лифтом» с помощью фотоаппарата. Ролик показал только снег. Даже следов не было видно. Насторожил какой-то посторонний звук. Вячеслав вылез готовый к неприятностям. Оборудование на площадке отсутствовало. Из под вышки торчал лошадиный хвост. На секунду Югин растерялся и на площадку залез вчерашний кочевник. Он вытащил из сапога нож и бросился на Вячеслава. Ружьё кочевник игнорировал. Югин попятился и сзади за талию его кто-то схватил. Ружье выстрелило само из обоих стволов. Первому кочевнику разнесло всю грудь и свалило с вышки. От отдачи Вячеслав, вместе со вторым кочевником, полетел с вышки спиной вниз. Полметра снега не смогли смягчить удар. Югин лежал не в силах даже дышать. Минут через пять его отпустило, но говорить он еще не мог. Вячеслав сполз с кочевника, тот не дышал. Видимо Югин своим немалым весом сломал ему ребра. Лошадки, привязанные под вышкой, ржали и дергали поводья. С незаряженным ружьем, без возможности забраться на верхнюю площадку вышки, Вячеслав был полностью беспомощен. Он отошел метров не десять, чтобы его было видно из «лифта», и с нетерпением стал ждать помощи. Страх заглушил ужас от двойного убийства.

Минут через десять на площадке появился Владимир. Его взгляд упал на убитого кочевника, от ужаса его вырвало. Какое-то время от Владимира не было никакого толка.

Глава 1.5. План

Если ГГ говорит: «Нам нужен план», — читатель понимает, что книга переводная.

Снег был ослепительно белый. Кровь неестественно алая. Владимир старался не смотреть в сторону застреленного кочевника, но знание увиденного не отпускало его. Югин вел себя хладнокровно. Говорить он мог с трудом и старался меньше двигаться. Судя по следам, кочевники приехали с юго-востока. В сторону запада было небольшое понижение рельефа и виднелись заросли кустарника. Туда Югин и решил отвезти трупы. Но для начала послал Коробова за патронами. Пока Владимира не было, Вячеслав осмотрел оружие кочевников. Маленькие луки и простые ножи смотрелись убого. На вид кочевники напоминали обычных пастухов средней Азии. У застреленного оказался красивый пояс. Когда Югин взял его посмотреть, тот показался ему слишком тяжелым. «Может пряжка золотая, а не медная», — подумал Вячеслав. Взял еще пояс и у другого кочевника.

Наконец появился Владимир. Вид у него был бледный. Он начал снова блевать. Вячеслав зарядил ружье, затем забросал снегом кровь. Поручил Владимиру отвязать одну лошадь, что поспокойнее. Лошадь все равно дергала повод, и возбужденный Коробок ударил ее с такой силой, что та упала. Когда лошадь встала, ее шатало, как пьяную. Зато смирно позволила нагрузить на себя труп кочевника. Вторая лошадь повела себя на удивление скромно.

Владимир залез на вышку и в бинокль осмотрел окрестности. Никого не было видно и приятели решили рискнуть, отвезти трупы к кустарнику. Дорога заняла не меньше часа. Зато в низине за кустарниками друзья обнаружили длинное озеро, скорее старицу. На снегу были видны следы. Волчьи, определил Югин. Сбросив трупы в камыши, быстро привязав лошадей, Югин с Коробком поспешили назад.

Вернувшись в квартиру, Вячеслав сразу вызвал скорую. Состояние у него было нормальное, но боли, в первые полчаса после падения, беспокоили. Пока ждали скорую рассмотрели пояса. Пряжки оказались явно медные, но внутри обоих обнаружились монеты.

* * *

Следующие три дня Югин провел в больнице. В понедельник сделали полную диагностику. Все в пределах нормы. Коробов и Китин успели отнести монеты нумизмату. Монеты были из реальной истории. Три монеты были восточные, одна византийская, а самая поздняя новгородская, двенадцатого века.

3 июля 2007 года.

Новый вечерний сбор друзей превратился в производственное совещание.

— Нам нужен план, — огорошил друзей Вячеслав.

— Предлагаю дождаться весны на той стороне и закопать поглубже какую-нибудь железку. А потом проверим, если появится здесь, тогда это наше прошлое, — выдал предложение Владимир.

— При строительстве домов, тут все копано-перекопано. Весь двор в коммуникациях. А проверять надо обязательно, иначе мало не покажется, — согласился в главном Николай.

— А в детском садике? До него сто метров, ошибка измерения будет ничтожная. Я договорюсь с заведующей о бесплатной установке качелей. Ждать не будем. Возьмем пару канистр бензина, очистим от снега землю, за час прогреем, за два выкопаем метра полтора яму и закопаем туда пудовую гирю. Во дворе песок, копать легко, — предложил Вячеслав.

— Хорошо. Закопали там, а здесь не нашли. Это гарантия? Нет! Может, после войны минеры вырыли? Копать надо глубже и закапывать бутылку, — не согласился Николай.

— Тогда котлован под качели удивит многих. У меня другое предложение: один мой знакомый работает в ОТК. У них установка на радиоактивных изотопах простаивает очень давно. И если ее разукомплектовать, никто не заметит. Только надо посчитать, сколько радиации за восемьсот лет останется. Тогда здесь копать не нужно будет, — упростил задачу Вячеслав.

— Мало того, что ты на той стороне убил двоих людей, обрек на смерть лошадок, ты здесь предлагаешь криминал. А нам нужна скрытность, как только органы или бандиты хоть что-то пронюхают, нам не жить, — запаниковал Владимир.

— Тебе кто дороже, я или грязные кочевники со своими лошадками, — возмутился Югин. — Да и эксперимент на пятьдесят процентов считай завершен. Ничего не изменилось, а убиты совсем не бабочки. Считаем это не наша история.

— А монеты? Чудо, что мы это мы и ничего серьезно не поменялось, — возразил Китин. — Кроме того, географические координаты могу не совпадать. Хотя предлагаю исходить из их одинаковости. Надо найти место, которое минимально повлияет именно на нас, но даст возможность проверить изменения в истории. И лучше все делать чужими руками. Но это потребует много времени и денег. Много времени потому, что «лифт» необходимо будет перевезти. Лучше куда-нибудь в США. Но очень сложно.

— Старая любовь не ржавеет. К жене потянуло, — засмеялся Коробок.

— Ты не учитываешь его отцовские чувства. Но мысль очень дельная. На такой проверке можно заработать. И заработать неслабо. Ищем хорошее месторождение самородного золота, о котором есть много статей. Добываем золото и смотрим старые газеты. Есть и затратный способ. Выпускаем в Америке десяток лошадей. Через сто лет от мустангов там нет спасения. Все индейцы верхом. Кортес отдыхает. Но меня привлекает самоокупаемый способ, — перевел разговор в практическую область Югин. — Давайте поищем информацию. А Китин посчитает, как подешевле перевезти и настроить «лифт». Мои деньги надо экономить.

Глава 1.6. Факт

Рекогносцировка — залог успеха.

Начали с информации. В Интернете нашли самые крупные золотые самородки России. Самые свежие находки не годились, здесь трудно будет вывезти добытое на той стороне золото. Очень старые находки плохо привязываются к точному месту добычи самородка. Выбрали третий в списке по весу самородок. Он весил 31 кг 570 г и имел название «Бычья голова». Был поднят в 1898 году в Восточном Саяне на реке Средняя Тарча, притоке реки Чибижек в Курагинском районе.

Надо было ехать на место, смотреть, оценивать пригодность для операции.

Предварительно решили сделать проверку гипотезы о совпадении географических координат. В пяти километрах на запад от дома находилась река Дон. В пойме этой реки, видимо, и находилась старица, куда отвезли трупы кочевников. Правый берег реки был высокий и образовывал небольшую горку, видную издалека. Но отправляться в двухчасовую экспедицию после конфликта с кочевниками было опасно. Нужен был снегоход и нормальное оружие. Предыдущий поход к старице показал, что мелкие местные лошади с трудом идут по глубокому, плотному снегу. Скорость снегохода будет гораздо выше. А если достать АК, можно чувствовать себя в полной безопасности.

Оружия нужно было много. При добыче золота нужна охрана. Шум работающего оборудования будет слышан далеко, а работать придется долго. Рассчитывать на чудо не приходится. Туземцы заинтересуются и навестят экспедицию. Нужен был выход на армейские части.

* * *

Прошло больше двух недель, проверена масса знакомых военных, но автоматическое оружие было недоступно. Вернее недоступно при той степени перестраховки, которую необходимо было соблюсти. Владимир предложил обследовать местность удаленно. Купить в рекламной конторе воздушный шар. В тихую, ясную погоду, с высоты пятидесяти метров, видеокамера с хорошей оптикой может снять неплохой обзорный ролик. С большой вероятностью часть кадров покажет нужный берег Дона.

18 июля 2007 года.

Идею опробовали. Погода стояла идеальная. Однако увидеть что-нибудь стоящее на записи было невозможно.

Глава 1.7. Перерыв на секс

Отдых — смена вида деятельности.

19 июля 2007 года. Вечер.

Знакомую Николая, которая периодически навещала его с понятными всем целями, звали Анжела. Это был редкий случай, когда потребности партнеров совпадали. Нельзя сказать, что две недели поиска оружия были для Николая двумя неделями безделья. Нет. Он работал. На работе. Он работал над теорией «лифта». На работе и дома. Он пытался донести теорию «лифта», в математической его части, до Владимира. И растолковать физику процесса Вячеславу. Он напросился в гости к старым знакомым и соседям, имеющим армейские контакты. Однако Анжела нашла достаточно большой отрезок времени, чтобы отдохнуть с Николаем. И тот тоже почувствовал себя по-настоящему отдохнувшим, то есть выжатым, как лимон. Было жарко, оба лежали мокрые от пота. Сердце у Николая колотилось, как сумасшедшее. В висках стучало. В голову лезла всякая глупость. И тут Анжела, вместо того, чтобы помолчать, сказала очередную мудрость. Озаботилась здоровьем партнера.

— Ёжик, — она всегда звала его «Ёжик», — ты пытаешься достигнуть максимума. Надо останавливаться чуть раньше. Пообещай мне это, Ёжик.

Анжела давно ушла домой. А Китин лежал и обдумывал эту идею. Что изменится, если перестроить установку на старые, институтские параметры? Было два часа ночи, когда он позвонил Владимиру и попросил его приехать.

К приезду Коробка новые «старые» параметры были выставлены, и «лифт» уже был включен на прогрев.

Глава 1.8. Факт, продолжение

Регонсцинировка — залог успеха.

19 июля 2007 года. Полночь.

Владимир был очень недоволен. Дома ему пришлось выслушать много нелестных слов в свой адрес от жены. Быстро снарядился в каску и бронежилет. Посмотрели видеоролик с той стороны. Вышка исчезла. Весна, солнце, молоденькая травка. Достали стремянку, и Коробок полез на ту сторону. Вылез, посмотрел в бинокль. На юго-востоке, километров в трех, виднелись дома. Рядом с ближними домами стояли столбы с проводами. Владимир достал сотовый телефон, связи не было, залез обратно и описал ситуацию Николаю. Решили попробовать поймать что-нибудь на радиоприемник.

Коробок полез снова. Правда, бронежилет и каску снял. Покрутил настройки на длинных волнах и сразу поймал русскоязычную станцию. Послушал немного и достал сотовый телефон, решил записать звук в режиме диктофона.

Коробов минут сорок слушал радио. Шла передача о зерновых и бобовых, затем пошли новости. Московское время было девять часов. Реальное время около четырех утра, разница больше пяти часов. Год и день остались неизвестны.

* * *

Поспав, пару часов, друзья позвонили Югину, договорились о вечерней встрече и поехали на работу.

Югин позвонил Владимиру перед обедом, предложил вместе перекусить в кафе.

Вячеслав приехал возбужденный и сразу попросил послушать запись радио.

— Довоенная запись, — тихо прошептал Вячеслав.

— Как ты определил?

— А вот послушай про прошлогодний неурожай в Поволжье.

— Думаешь начало тридцатых? Тогда на Украине голодомор был.

— Голодовка была везде. В Поволжье особенно. А вот с засухой это не связано, урожай был нормальный, на счет неурожая врали, — возразил Югин.

— Нечего голову ломать. Сегодня дождемся начала трансляции, надеюсь сообщат дату.

— Не факт. Это ты вспоминаешь семидесятые годы, когда радио вместо будильника использовал? Нечего гадать. Сегодня узнаем.

— Скорее завтра.

— Согласен подождать до часа ночи.

Глава 1.9. Близнецы

Вы двойняшки? Тройняшки?…

20 июля 2007 года.

Договорились встретиться ближе к ночи, но и Владимир и Вячеслав приехали в восемь вечера. Владимир предложил настроить «лифт» на совсем маленький шаг, минимально возможный, чтобы прыгнуть во вчера. Тогда проверить оба варианта будет легко. Оставил в квартире письмо самому себе. Получил письмо — реальная история, не получил — альтернативная. Николай сразу начал рисовать схемы и писать уравнения, чтобы показать: этот минимум они практически получили. С другой стороны такая возможность в теории существует. Надо построить новый «лифт» с гораздо меньшим размером камеры. Но устойчивость его работы будет ниже. «Лифт» прогревается полчаса. При неустойчивой работе он будет слетать с режимов, и прогрев необходимо будет повторять. Мало того, а если такой сбой случится в момент перехода на ту сторону?

— Но наш то «лифт» абсолютно устойчив? — занервничал Владимир.

— За все время эксплуатации он сбоил не больше десятка раз, — успокоил его Николай.

— А как-то повысить надежность еще нельзя? — забеспокоился Вячеслав. — Может электронику современную поставить, или золото-платину достать дополнительно. А может нам пора привлекать спецперсонал для визитов на ту сторону?

— Повысить надежность радикально можно, только существенно увеличив размер камеры «лифта». Я Владимиру математику объяснял, устойчивые характеристики гарантированы при размерах около семидесяти сантиметрах, двух метрах и семнадцати метрах. Следующий типоразмер считать бессмысленно. Семнадцатиметровый «лифт», безусловно, будет на порядок надежнее. Только золота и платины на большой «лифт» уйдет не в восемь с половиной раз больше, а раз в семьдесят. А это более двухсот килограмм технического металла. Электронику можно не менять, только блок питания немного.

— Даже если все продать и набрать кредитов, денег на большой «лифт» не хватит. Риск на той стороне на порядок выше самого перехода. Хорошо хоть дом у Николая на окраине, и в результате на той стороне пустырь. Давайте радиоприемник, грейте «лифт», сегодня я полезу, — заторопил друзей Вячеслав.

В результате, просидев два часа на той стороне, Югин все-таки услышал дату: девятое мая 1932 года. И подтвердилось старое предположение о неизменности координат. Это был большой шаг вперед.

Пока Вячеслав скучал на той стороне в ожидании голоса диктора, Владимир строил планы проверок реальности истории. Вариантов было очень много, начиная от отправки писем и открытия счета в сберкассе, кончая забиванием в многовековую липу гвоздя и дарением малолетней теще ювелирного изделия, благо проживала теща до сих пор по старому адресу.

Вернувшийся с той стороны Вячеслав не только сообщил друзьям добытые сведения, но и предложил свой способ проверки. Дать объявление в газету. Подшивки местных газет за все годы были доступны в областной библиотеке. Подготовку Югин брал на себя. Нужны были старая одежда, деньги, документы, стрижку можно было не менять, просто одеть кепку.

* * *

Подготовка заняла неделю. Вычищены старые яловые сапоги, которые Югин уже десять лет не одевал на охоту, выстираны и выглажены брюки, рубашка и пиджак из забытых запасов самых старых родственников. Куплены деньги, и самое главное изготовлена справка из сельсовета на продажу сала. Ее образец нашли в библиотеке, когда проверяли наличие газет и искали адрес редакции. Ни оружия, ни бронежилет решили не брать. Зато Югин тщательно запомнил старый план города, со старыми названиями улиц, и маршрут до редакции газеты.

26 июля 2007 года.

Снаряженный Вячеслав вызвал дружный хохот. Начал смеяться он сам, когда посмотрелся в зеркало. Нервничали все. Владимир предложил выпить напосошок, но остальные идею не поддержали, да и год отмены сухого закона никто не помнил. Посидели перед дорогой, Югин взял корзинку с салом и справкой. Первый серьезный поход на ту сторону начался.

За полчаса Вячеслав добрался до еле заметной тропинки. Дышалось легко и радостно. Организм получил хорошую дозу адреналина. «Круче всякой охоты», — подумал Югин. Тропинка привела к хорошо укатанной дороге, и еще через полчаса Вячеслав был в городе. Утро было раннее, народу на улицах было мало. Экскаваторный завод, мимо которого Югин проходил, еще не дал первого гудка на работу. Внешний вид прохожих мало отличался от экипировки Вячеслава. Сапоги достаточно запылились, а вот с глажкой он явно перестарался. Центр города вообще поражал своей пустотой, редкие прохожие, еще более редкие машины.

По плану Вячеслав должен был подойти к редакции к семи утра, к ее открытию. Но, видимо, чуть запоздал, дверь была уже открыта. Принимала объявления молодая, симпатичная женщина, лет тридцати. Худенькая и бледная, она говорила таким тихим голосом, что Югин пару раз переспрашивал. Справка, которую изготовил себе Вячеслав, пригодилась. Женщина переписала номер, дату и название сельсовета в книгу учета, и отдала объявление в набор. На выходе из комнаты Югин чуть зазевался, и его сбила с ног приемщица объявлений. Она была зарёвана, с красными носом и глазами. «Это ее совершенно не портит», — подумал Вячеслав. Женщина попыталась встать, не смогла, и слезы хлынули двумя ручейками, нос захлюпал. Рядом появилась настоящая приемщица.

— Люба, Люба, что случилось?

— Настя, скорей беги домой, у Шурки температура опять подскочила, она еле дышит.

— Люба, ты возвращайся домой, а я предупрежу Сансаныча и бегом за доктором.

Приемщица объявлений Настя убежала в соседнюю комнату, а её зареванная копия Люба сделала еще одну попытку встать с пола.

Вячеслав, вместо того, чтобы помочь, думал о трех мирах, с одинаковой историей. До тех пор, пока они не вмешиваются. Как с этими близняшками, Люба очень похожа на Настю. Была, а сейчас лежит с растяжением, а может и переломом. Пора домой. Друзья будут волноваться.

— Люба, давайте я Вам помогу. Это моя вина. Я толкнул Вас так неудачно. Давайте я доведу Вас до дома, — проявил воспитание Вячеслав. И приготовился уходить в ожидании отказа.

— Ой, большое спасибо. Я покажу дорогу, — встала, опираясь на Югина, Люба.

— А я на вторую ногу не могу наступить, — засмущалась она.

— Ничего, на одной допрыгаем, — Вячеслав обнял Любу на талию, и фактически потащил к выходу на себе.

Глава 1.10. Долгая дорога домой

Дорога будет короче, если избегать контактов с незнакомыми женщинами. И детьми.

Они проскакали десять метров, и Югин понял, что попадет домой к вечеру. Узнав у Любы, что живет она «недалеко», метров пятьсот, он совсем загрустил. Из редакции выскочила Настя, и Вячеслав окликнул её. Заставил забрать корзинку с салом — подарок для доктора. Уговоры заняли минут пять, хотя все торопились и нервничали. Затем еще пять минут уговаривал Любу разрешить нести её на руках. Нести Любу было легко. Не намного она была тяжелее рюкзака с ружьем на охоте. Хотя к концу пути руки начали дрожать, а дыхание сбилось. Жили сестры на «глиноземе», так издавна назывался район кирпичного завода «Глинозем», хотя в 2007 году завода не было в помине. Дом был частный, маленький, комната и кухня. В комнате вся обстановка две кровати и сундук. На кухне стол, табуретка и лавка. Такую бедность Вячеслав никогда не видел. Пока Югин нес Любу, та успела десять раз рассказать, как она пришла с ночной, а Шурочка, племянница, кашляет хуже, чем вчера. Аська ушла на работу, Шурочке хуже. Болеет Шурочка с самой зимы. А от врачей толку нет. Ладно зимой холодно, сейчас тепло, почему не выздоравливает?

На ребенка было жалко смотреть. Печка была не топлена, хотя май стоял холодный. Худая, длинная девочка лежала на кровати тихо. Хриплое дыхание и нездоровый румянец не сулили ничего хорошего.

Вячеслав перебинтовал Любе ногу и уже собрался уходить, как пришли Настя с доктором. Врач был здесь не первый раз и диагноз — пневмония не был новостью ни для кого. Он одобрил тугую повязку у Любы и оставил какие-то порошки для Шурочки. Югин вышел вместе с врачом, пошли они в одну сторону, и тот грустно признался Вячеславу, что жить девочке осталось пару недель. Холод и голод зимой сделали свое дело.

Через час Югин выслушивал упреки от друзей.

Еще через пять часов он звонил из библиотеки друзьям на работу и сообщал, что объявлений нет.

Оставалась последняя проверка. Надо было убедиться, что объявление вышло.

Остаток дня Югин отдал работе. Голова была занята Шурочкой и работа с бумагами, и поездка по объектам не могли отвлечь его. На следующий день Вячеслав позвонил врачу из областной больницы, с которым вместе охотился. Попросил порекомендовать специалиста по тяжелым случаям пневмонии. Через час врач отзвонил, сообщил имя и номер телефона.

Специалист оказался очень несговорчивым. Никакого анонимного лечения. Битый час Вячеслав выпытывал у него сведения об эффективности тех или иных лекарств. Хорошо, что делал он это в ресторане, и за обедом время пролетело незаметно.

Оказалось, что без уколов не обойтись. Пришлось ехать в областную больницу за стеклянным шприцом. Со своим знакомым врачом они обошли полбольницы, прежде чем нашли раритет. Потом еще долго умасливали старшую сестру, хозяйку шприца.

27 июля 2007 года.

В полночь Вячеслав, экипированный, как два дня назад, уже стоял перед «лифтом», но его притормозил Владимир, — Что это у тебя в кармане топорщится?

Врать не хотелось, и Югин рассказал о больной девочке. Столько оскорблений и брани от друзей Вячеслав не слышал давно. Примерно через полчаса друзья стали насильно раздевать Югина. Они решили, что за покупкой газеты пойдет Владимир. Ростом тот был чуть выше, зато худее.

Вячеслав попробовал уговорить друзей: — Я сам понимаю, что делаю глупость. Что в ближайший год от голода на той стороне умрут миллионы. Но я видел одну конкретную девочку, и чтобы спасти ее, от меня не требуется много усилий. Дайте мне рискнуть. Их дом расположен в стороне от центра. Я быстро вернусь.

— Дурак, — хором сказали его друзья и спустили стремянку.

Времени на препирательства было потеряно много, и Вячеслав торопился. Надо было успеть до половины седьмого, иначе Настя могла уйти на работу, а график работы Любы на заводе он не знал. Знакомая дорога показалась короткой. Югин успел вовремя, обе сестры были дома.

Сестры обрадовались его появлению, но как-то вяло. Настя ушла на работу, а Люба рассказала новости. Их было две, и обе плохие. У Любы по дороге на работу разболелась нога и она опоздала. Совсем чуть-чуть. Мастер и раньше был недоволен, Люба физически была слабее многих и быстро уставала. Вот он воспользовался формальным поводом и выгнал Любу с работы. Вторая новость касалась Шурочки. Вчера приходил врач, сказал, что девочке хуже. А то они сами не видят. Люба заревела.

Вячеслав дал ей выплакаться. Затем начал выспрашивать, умеет ли кто из знакомых делать уколы. Таких, кроме врача, не оказалось.

— Придется тебе, Люба, самой учиться. Дело нехитрое. Иголок я много принес. Возьмем одну и потренируемся на подушке.

Минут двадцать Люба колола подушку. Рука у нее была на удивление сильная. Получалось у нее хорошо. Вячеслав достал спирт, показал, как обрезать ампулы. Люба сделала первый укол. Постоянный стресс измучил молодую женщину. Люба была похожа на робота. Вячеслав втолковывал ей, когда и какие уколы делать, какие таблетки давать, как стерилизовать шприц, она кивала головой. Попросив не показывать лекарства врачу, Югин засобирался уходить.

— Вы, наверное, доктор. А в деревне живете, потому что скрываетесь, — сделала логические выводы Люба.

— Попробуйте, девочки, выжить. Пусть господь убережет вас в эти лихие годы, — попрощался Вячеслав. И как можно скорее пошел обратно. Ему еще нужно было купить газету.

Люба сидела за столом на кухне и нюхала сало. В этот раз странный старик принес много, килограмма четыре. Хватит на все лето. Еще старик оставил тридцать бумажных рублей, ее месячный заработок, но на них не купить и пяти килограмм муки. Одна надежда на Настины карточки. Очень хотелось отрезать тоненький кусочек сала, но было нельзя. Настя прибежит на обед после одиннадцати. Надо дождаться. И еще старик сказал поить Шурку молоком с медом. Наверное, контуженный на фронте.

Глава 1.11. Вторая жизнь

А если туп, как дерево, родишься баобабом…

Все сложилось удачно. Югин быстро купил газету, нашел свое объявление и через час показывал газету своим друзьям. Бессонные ночи уже достаточно утомили немолодых мужчин. Без лишних разговоров друзья улеглись спать. Утром, перед отъездом на работу, Владимир попросил Вячеслава подъехать в обед, есть серьезный разговор.

Встретились в кафе, в центре. Минут десять молча обедали, Владимир никак не мог решиться на разговор, а Вячеслав его не торопил. Затем Югин вспомнил о Шурочке, порадовался за нее. Коробов возразил, что одни лекарства не помогут, без должного питания шансов мало.

Обед уже заканчивался, когда Коробок заговорил о жене. Его отлучки в этом месяце подействовали на нее, как катализатор. Владимир ясно увидел, наконец, маленького, домашнего диктатора. И тихий, неконфликтный Коробок решил сбежать.

— В альтернативу? Ты сошел с ума! Выжить там невозможно, ни в двенадцатом веке, ни в тридцатые годы!

— Нет. Что ты. Просто пока поживу в деревне. Помнишь мой дом на той стороне Дона? Наследство бабушки. Поезжу, пока лето, на своем жигуленке на работу. А там будет видно.

— Ты уже все решил. Зачем тогда я тебе понадобился?

— Слава, ты часто с участками под застройку дело имеешь. Помоги продать. Дом сам ничего не стоит, но коммуникации все подведены и участок большой.

— Сколько там соток?

— Я, когда оформлял наследство, прихватил часть луга, получилось шестьдесят.

— Не ожидал! Ну, ты жучара! Пригородом никогда не занимался, но на однокомнатную квартиру денег хватит.

Друзья помолчали немного.

— Вовремя ты мне про дом сказал. Я свой бизнес продаю. Уже месяц этим занимаюсь, — в свою очередь заоткровенничал Вячеслав.

— А мне казалось, что строительство выгодный бизнес?

— Для чиновников. Ты заметил, что 2006 году цены практически остановились?

— Да, но в этом опять начали подниматься.

— А инфляция? Да и бизнес у меня мелкий. Я на ремонте зарабатываю больше, чем на строительстве коттеджей. И как только тогда, у Николая, открылась эта возможность! Сразу решил, нужны свободные деньги. Я продаю все, даже вторую квартиру, где Яна живет.

— Кто такая Яна?

— Я вас еще не знакомил. Новая подружка.

— А ее куда?

— Пока не знаю. Сниму квартиру. Неважно.

— Сколько ей лет?

— Яне? Четвертной. Дочери восемь, у родителей живет. Замужем не была. Что-то еще интересует?

— Да я так спросил. Просто. Интересно, а Кит еще долго будет ходить на свою работу? Но мне на мою надо бежать. Перерыв закончился. Вечером у Николая?

— Договорились!

Владимир ушел, а Вячеслав еще недолго посидел, выпил чашку кофе. Мысли снова вернулись к Шурочке. Прав Коробок. Ребенку интенсивная терапия нужна, а не сырой дом на голодный желудок. Достал телефон и начал договариваться о госпитализации.

Глава 1.12. Долгая дорога домой. Продолжение

Приключений будет меньше, если избегать контактов с незнакомыми женщинами. И детьми.

28 июля 2007 года.

Поздний ужин у Кита начался с совещания.

— Диспозиция ясна, все дороги открыты. Вперед, — поднял рюмку с кагором Вячеслав.

— На водочку уже здоровья не хватает, — заерничал Владимир.

— А «дороги» открыты еще не все, — поправил Николай.

— В смысле, еще два «лифта» строить, большой и маленький? — опустил рюмку Югин.

— На этом еще десять устойчивых состояний есть. Я, когда к максимуму двигался, их все попробовал.

— Нам этих двух хватит. С ними давайте разберемся. Давайте какой-то план наметим. В двенадцатом веке можно безопасно добывать золото в труднодоступных районах. В прошлом веке торговать. Секонд хенд на золото менять.

— Как ты, Слава, мелко плаваешь! Тряпки в прошлое таскать! А новые технологии? Оружие? Ты бизнесмен или челночник? — возмутился Владимир.

— Пуховики можно продавать простым людям, а вот кому ты будешь продавать автоматы? Серьезные люди собирают максимум информации о партнерах. Я за любые варианты. Давайте обсуждать. Предлагай, Коробок, ты у нас генератор идей.

— Можно переехать в западную Белоруссию, Пинск или Брест, до 1939 года это Польша. Порядки либеральные. Там можно продавать все. Еще вариант накопать компромат на местного чиновника. Жалко НЭП закончился. Демонтировать «лифт» не надо. Построить новый на базе небольшого фургона.

— Помните, был разговор о демонтаже, когда за золотом собрались ехать. Демонтаж-монтаж месяц минимум. Что касается изготовления. Чертежи на детали у меня все есть. Сделать в Москве не проблема. Проблема — деньги. Нужно более трех миллионов на материалы. Плюс пятьсот тысяч работа. Запасной комплект электроники у меня практически готов. Ну что, есть у нас такие деньги, — повернулся к Югину Николай.

— Есть. Есть такие деньги. Возьми на работе отпуск с завтрашнего дня и поезжай, Коля, в Москву, договаривайся. Постарайся уложиться в шесть миллионов. Договора будут готовы, позвони, я подъеду. Предложение по Белоруссии хорошее, но продавать оружие там мне не нравится. Давайте немного оторвемся от обсуждения и выпьем, наконец, — снова поднял рюмку Вячеслав.

Выпили. Закусили. Еще выпили и еще закусили.

— Коля, включи «лифт» на прогрев, я сегодня на ту сторону сбегаю, — попросил Югин. — Шурку хочу сюда притащить.

— Я сразу понял, что ты на ту сторону собрался. Как корзинку увидел. В корзинке что? Выкуп?

— Да нет. Я на всякий случай меду пару килограмм взял, и кило сухого молока. Вдруг бабы мне не поверят и не отдадут девчонку.

— Слав, я пошел включать, а ты больше не пей. Володя, проследи.

С каждым разом отношение к прогулкам на ту сторону все более менялось в сторону обыденности. «Как в кино иду», — подумал Вячеслав. По тропинке шел, как дома, не замечая ничего вокруг. Только когда вышел на дорогу, Югин обнаружил, что его догоняет молодой мужчина.

— Гражданин, постойте.

«Очень мне не нравится это «гражданин», — подумал Вячеслав. Но остановился, и на всякий случай поставил корзинку. — Легче меня килограмм на двадцать, но жилистый черт. А если сразу ногой по яйцам? Что я зря на футбол хожу?»

— Откуда идете?

«Вот сволочь, держит дистанцию. Попал я.»

— Я здесь живу? А баба эта с тобой? — замутил воду Югин.

— Какая баба? — посмотрел по сторонам мужчина.

«Купился, идиот», — подумал Вячеслав. Сделал пару шагов и схода нанес удар правой ногой. Мужчина упал, и Югин добавил по голове. «Я же его убью, сапоги тяжелые.»

Вячеслав огляделся и оттащил мужика в кусты, снял с него ремень и связал руки. Обыск ничего не дал. Ни оружия, ни документов. Снял с жертвы картуз и принес из ближайшей придорожной лужи воды. Помогло, мужик пришел в себя. Допрос не добавил информации. «Может и зря по голове сапогом», — подумал Югин, слушая бессвязные ответы. Поднял жертву на ноги и повел обратно.

На последних ста метрах Вячеслав подстраховался, надвинул мужику картуз на глаза. Минут сорок пришлось ждать, пока Владимир надумал выглянуть. С трудом затащили мужчину наверх, и Югин сразу побежал к дороге. Было потеряно почти три часа.

А спешить было некуда. Анастасия уже на работе. В любом случае ждать до обеда.

Вячеслав быстро добрался до Шурочкиного дома. Постучал, подергал дверь, закрыто. Сел на завалинке ждать. Первой пришла Люба, ходила регистрироваться на биржу труда.

— Биржа далеко, а нога до сих пор болит, — пожаловалась она. — Зато Шуре лучше. Сегодня утром сама поела. Разговаривать начала. Температура меньше. Просто чудо. И день сегодня теплый, как летом.

Люба трещала без остановки. Какой она молодец, как правильно делает уколы. Как она кипятит иглы на примусе. А Вячеслав сидел на табуретке, смотрел на Шурочкину улыбку и был счастлив.

— А молока на рынке нет совсем. Я ходила рано-рано. Зато меду купила, — показала Люба стакан, накрытый белой тряпочкой. — Я на ложке Шурке даю, она полчаса сосет, как леденец.

— Я совсем забыл. Я же вам меда принес и молока. Липовый, опять липовый, гречишный. Давай покажу, как молоко делать.

Пока Люба подогрела на примусе воду, пока напоила племянницу теплым молоком, пришла на обед Настя. Искренне обрадовалась Югину. Тот заторопился уходить, но потом вспомнил о блузках. Он захватил с собой пару дешевых китайских поделок, хотел проверить спрос.

— С деньгами у меня плохо, а продукты для выздоровления Александры покупать надо свежие. У меня много этого добра, а носить некому. Попробуйте продать, хоть какие то деньги появятся. Я дней через десять еще принесу.

Настя запротестовала. А Люба не поддержала ее: — В нашем положении любую милостыню надо принимать, говорить спасибо, а не гордиться. Меня на бирже в конец очереди поставили. Долго мы на твоих карточках протянем. И так уже все продали, ничего, считай, не осталось.

— Вы поосторожнее. Народ больно завистлив стал. Про меня никому не говорите. Продукты и лекарства никому не показывайте, — попросил Югин перед уходом.

Обратно Вячеслав добрался удачно. Но пришлось подождать Владимира. Оказалось, друзья решили напоить пленного. И сами приняли в этом участие. То ли от голода, то ли после нокаута, но мужик свалился после первого стакана.

Глава 2

Глава 2.1. Генеральный план спасения голодающих

Спасение голодающих дело рук самих голодающих.

Вячеслава заставили выпить штрафную. Пришлось рассказать о невольном госте.

— Что будем с ним делать? Предлагаю отправить в двенадцатый век, — радикально решил проблему Югин.

— В степи можно выжить только большой группой. А до леса он не доберется. Шансов мало, — возразил Владимир.

— Мужик жилистый, тертый, ставлю на него, — не согласился Кит.

— А давайте примем его на работу. Я на него массу времени истратил. Пусть отрабатывает. Стакан водки ежедневно, чтобы не сбежал. Поселю на стройке, бригадир таджиков присмотрит, — предложил Югин.

— На золотой прииск работать? Через полстраны его везти? — удивился Кит.

— У меня другая идея появилась. Великое переселение народов. В 1932–1933 годах от голода умерло три миллиона человек. Здесь черноземы, в двенадцатом веке земли всем хватит. Военный опыт у мужиков богатый. Кочевники отдыхают, — предложил Владимир.

— Во-первых, как их собрать. Во-вторых, на какие деньги откормить, снарядить, вооружить. Одежда, семена, инвентарь стоят дороже оружия. В третьих, нам это зачем. Завиральная идея, — сделал вывод Вячеслав.

— Сразу не отвечу. Надо подумать. Первые два вопроса организационные. Они решаемы. Главный вопрос третий. Выгода. А к Шурочке своей ты тоже ходишь за выгодой?

— Напились без меня. И начинаете глупости говорить. Поздно уже. Мужик пусть здесь остается. Глаза не развязывайте. Утром налейте ему стакан. После обеда я его заберу. Вы оба в отпуск оформляйтесь или увольняйтесь. Все. Поехал домой.

— Яволь. Мой фюрер.

Оставшись вдвоем, Николай с Владимиром выпили еще по маленькой.

— Ты знаешь, Вова, а третий вопрос у Славки совсем простой.

— Да-а?

— Да. Его величество, Царь всея Степи Вячеслав Первый. Как тебе?

— Амператор лучше.

— Да хоть Трансформатор. Власть. Вот ему ответ на главный его вопрос. Пошли на боковую, утро уже.

Глава 2.2. График Ганта.

Утро вечера мудренее, но тяжелее.

Друзья с трудом проснулись около двенадцати. Отзвонились на работу. Николай поговорил с директором своей микро фирмы, тот дал задание кадровику оформить отпуск. У Владимира возникли проблемы, лето сезон отпусков, и из десятка айтишников двое были в отпуске. Пришлось пообещать заехать завтра, передать дела.

Разбудили пленного. Налили лечебные сто грамм. Познакомились. Хрипушин Василий жил на окраине. Работал на экскаваторном заводе. Теперь после прогула наверняка уволили. Шел от невесты, которая живет в пригороде. Вдалеке, внезапно увидел Югина, догнал его, любопытно очень было.

— Живешь один? — уточнил Владимир.

— С родителями, две сестренки маленькие, да бабка.

— Адрес скажи, — приказал Коробок.

Достали древнюю схему города. Все вроде сходилось. Невиноват, получается, Вася. Пожарили полукопченой колбасы с яйцами. Позавтракали сами и покормили Хрипушина.

— Василий Иванович вас за меня в тюрьму посадит, — осмелел Вася.

— Чапаев? Василий Иванович, — засмеялся Коробок.

— Нет. Похмелкин. Участковый наш.

— Сам то грамотный? — заинтересовался Владимир.

— А то! Четыре класса, это вам не фунт изюма, — похвалился Вася.

— Невесту как зовут?

— Фёклой. Сенцова Кондрата дочь.

— Коля, дай карандаш и лист бумаги. И Васе глаза развяжи. Спасибо. А ты, Вася пиши. «Я, Василий Хрипушин». Написал? Не торопись. «18 мая 1932 года, выпил бутылку…» Написал? Молодец. «…самогона. Самогон гонит мой будущий тесть…» Не хочешь писать?

— Не хочу. Не буду я на тестя напраслину возводить.

— Не хочешь — не пиши. Один прогул, может, еще не уволят. Я тебе для мастера бутылку водки с собой дам. Скажешь, что из-за свадьбы прогулял. Если мужик правильный, отмажет. А за два прогула уволят без разговора. Вот ты и подумай: нужен Кондрату зять на бирже труда? А бумага останется здесь лежать. Язык за зубами будешь держать, никто не пострадает.

— Хорошо, говори, что еще писать.

— «Самогон гонит мой будущий тесть, Сенцов Кондрат, из пшеницы, которую не сдал на госзакупки». Написал? Что, опять не хочешь? Коля, поговори с Васей.

— Володя, мне это самому не нравится.

— А тебе, Коля, нравится его в тайгу на промывку золота отправить? Или просто бросить к тем грязным кочевникам? Пусть в рабство его продадут?

— Мне, Вова, эта история по-всякому не нравится. Я уже не рад, что «лифт» существует.

— Хорошо, Коля. Правильная позиция советского интеллигента. Давай дождемся, когда «лифт» изобретут юсовцы. Или зачем ждать, продай им его.

— А они вели разработки по маленькому варианту, на семьдесят сантиметров. У них теория слабо была проработана. Вот они и зациклились на маленьком. А мы им дезу сливали, что сами на таком работаем.

— Сейчас приедет Слава, и мы тебя, молчуна, убьем.

— Зря ты так волнуешься. У них был всего один специалист, Бобби Коган, он сейчас роботами-игрушками занялся. Я все статьи читаю.

— Что с Васей делать будем? Мне он уже надоел. Всё. В рабство его. В рабство.

— Да не волнуйся ты так, Вова. Василий, напиши, что Коля попросил. И мы тебя сразу домой отвезем.

— Мужики, да я не против. Я уже все написал.

— Написал он! Ставь подпись и число. Коля, у нас водка кончилась. Позвони Славе, пусть по дороге захватит. И чтобы бутылка без выкрутасов.

— Любая сгодится. Перельем. Бумажной пробкой закроем. Вася скажет самогон тройного перегона.

— Василий, пей свои сто грамм и спать. До смены десять часов, а нам еще ехать часа два.

— Слава через час обещал приехать. Пока его нет, давай вчерне проговорим, твое вчерашнее предложение, — перевел разговор на деловые рельсы Николай.

— Сейчас проверю, как там Вася на кухне. Уже засопел. Быстро его развезло.

— Да у них там вечер. Они ложатся рано.

— Хорошо. Главную мысль ты мою понял. Империя Степь. Все Черноземье, все южные области Украины, все равнины до южного Урала и Кавказа. Пшеница. Кукуруза. Соя. Подсолнечник. Сахарная свекла. Все как обычно. Император Славка Первый.

— Деньги?

— Экспроприация экспроприаторов. Голод почему? Отобрали всю пшеницу у народа. Возвращаем все обратно.

— Война против Красной Армии?

— Все гораздо проще. Посмотри на старую схему. Вот ювелирный магазин.

— Там же, где и был.

— Я в обед мимо него каждый раз прохожу. Объявление. Сдаются площади в аренду. Снимаем два на два метра. «Лифт» на что похож? Пустой куб с рамками. Монтируем. Забираем в 1932 году все, что понравилось. На место «лифта» имитацию. Сажаем девочку, пусть обручальные кольца продает.

— Копейки.

— Согласен. Давай смотреть сберкассы. Вот, центральное отделение.

— Там сейчас сквер. Кто нам разрешит в сквере арендовать площадь?

— Никто, а мы приедем на машине. Директору пару тысяч сунем и через два часа уедем. Будет установка смонтирована на машине, будет точная привязка. В войну город был сильно разрушен, а построить здания могли на пару метров в стороне. Совсем просто. Припарковались на пару часиков, сделали дело, уехали. Десяток городов проедем, и денег хватит. Можно заехать в Брест, Пинск и Гродно. Будет польская валюта.

— Но поляки нам голод не устраивали. Их за что грабить?

— Я, когда в универе учился, к нам поляки по обмену приезжали. Они нас очень не любят, хуже юсовцев.

— Это было тридцать лет тому назад.

— Думаешь, сейчас полюбили. Поехали, проверим.

— Воровать незаконно.

— Придет ко мне следак, пусть потерпевших покажет. Нет потерпевших, нет преступления.

— Если до нас доберутся, то мы адвокатов не увидим. Просто пропадем.

— Вот. Значит для них законы тьфу! О чем тогда речь?

— О морали!

— С моральной точки зрения мы будем правы. Мы спасем миллион человек.

— Раньше ты говорил три миллиона.

— Сколько получится, столько и спасем. Тут мы и подошли к самому сложному вопросу. Сбор и вывоз людей.

— Уже есть предложения?

— Есть. Семья моего отца в голодные годы перебралась в Кузбасс. Работали на шахтах. Городок у них был маленький. Один земляк с Кузбасса письмо прислал. Так два вагона сразу поехали. Нам нужен план. Набрать в альтернативе людей, обучить, заготовить письма от шахт, раздать подъемные для закупки билетов. Но главное должен быть четкий график. Чтобы народ не скапливался, чтобы семена, инвентарь, оружие было готово. В двенадцатом веке зима, до посевной осталось три-четыре месяца. Самое главное, операцию мы сможем провести один раз. Люди пропадут. Письма не приходят. Обратно никто не приезжает. Через месяц начнется охота за похитителями людей.

— Нужно заказывать больше установок. И график нужен очень четкий. Скопление людей ни там, ни у нас допускать нельзя. У нас на большие проекты раньше составлялся график Ганта. Здесь тоже такой нужен.

Глава 2.3. Спячке конец

Спячка, раскачка, горячка, наказание невиновных, поощрение непричастных.

Приехал Югин. Внимательно выслушал Коробова.

— Сама идея хорошая. Контроль над ресурсами огромной территории даст много возможностей. Форма правления безразлична, доступ к товарообмену только у нас. А вот воровство денег из банков практически ничего не даст. Система в тридцатых годах карточная, за деньги мало что купишь. Хотя для покупки билетов и других мелочей годятся. В банках могут быть золотые и серебряные деньги, их тогда выпускали. Их можно неплохо реализовать у нас. По поводу вербовки населения на шахты. Сложно, опасно. И потом эти люди будут нас ненавидеть. Мы не сможем им доказать, что спасли их от голодной смерти.

— Давай через работников ЗАГС достанем копии книг регистрации. Будем забирать тех, кто умрет, — не согласился Владимир.

— Многие готовы умереть на Родине, дома, чем жить на чужбине. Проще заняться вербовкой у нас, золото добывать в горах очень южной Америки. Письма и телефон из «лифта». Приехал автобус, привез партию, сели на скамейки, поговорили и обратно на работу, — возразил Югин.

— А кто нам запретит сделать в тридцатых годах это же? Сборный пункт в Поволжье. Приходят «чужие» агитаторы и начинают соблазнять ехать в Америку. Они знают, что на шахтах работы нет, а в Америке землю дают. А то, что злые индейцы будут нападать, молчат, сами не знают. Письма из Америки будут приходить, пусть с небольшим опозданием, — немного по-другому интерпретировал свое предложение Коробов.

— Я с Володей согласен. Он предлагает людей спасти, а ты без риска денег заработать, — выразил свою точку зрения Китин.

— Ты мне на совесть не дави. Хотите заняться благотворительностью, пожалуйста. Заработаем кучу денег, занимайтесь, сколько влезет. Я об эффективности, здесь набираем рисковый контингент, без детей и стариков. Там на одного работягу, с непонятной готовностью к риску, довесок из трех или пяти иждивенцев. В моем предложении, сразу выход золота. В вашем, три года на обустройство и вложения несколько миллиардов рублей.

— Если об эффективности, то на деньги одного нашего рискового, я там десять семей вытащу. И среди них трех-четырех одиноких, зубастых, с богатым военным опытом мужиков всегда найду. Нам и денег много не надо. Винтовок и патронов наворуем в тридцатые годы. Амуниции тоже на складах завались. Семена и инвентарь лучше купить здесь. Часть сразу на южный Урал отвезем, вот и золото будет, — разошелся Владимир.

— Сколько стоят семена, инвентарь, лошадь и корова на одну семью? А питание на полгода?

— Да картошку через два месяца можно подкапывать.

— Одни разговоры. Баста. Володя садится за обсчеты своего варианта с голодающими. Места расположения складов с оружием, боеприпасами, амуницией. Объем, вес, маршруты доставки до мест развертывания в двенадцатом веке. Рассчитывай на двадцать «лифтов». Парных мест получится десять. Через месяц у меня будет около ста миллионов рублей. Коля едет сегодня в Москву и договаривается об изготовлении отдельных узлов, сборку организуем на месте. Надо будет купить двадцать стареньких грузовиков. Денег не хватает даже на первый этап, так что Володя ищет еще доступные от нас банки, с золотым запасом.

Глава 2.4. Деньги, золото, винтовки

Воровать нехорошо. Но можно придумать себе моральные оправдания.

Друзья обсудили ситуацию с Василием. Решили отпустить его за час до начала работы на его заводе, чтобы у него не было в первый день времени на объяснения с родными. Николай вечером ехал в Москву, и Владимир с Вячеславом решили, что справятся вдвоем.

Николай поехал за билетом, Вячеслав на работу. Владимир сел за компьютер и полез смотреть в сети: куда обращаться, где можно найти сведения о складах оружия, старые планы Москвы. Решил, что ничего плохого не случится, если он поспрашивает на форумах о старых складах. Часа через два Владимир стал обладателем старой схемы Москвы и получил десяток сообщений о складах. Большинство сообщений не устраивало из-за места расположения. Кунгур и Парканы недалеко от Перми, Курган и северо-запад России отпадали сразу, Карачев и урочище Еловики у Бобруйска, тоже были неидеальны. Оба города находились в лесной зоне, далеко от планируемых мест дислокации. Конечно, можно было в двенадцатом веке по рекам доставить боеприпасы до Киева. Но это была новая, большая, головная боль. Неплохие места расположения складов в Глотовке и Сызране недалеко от Ульяновска, и просто идеальные в Новобогдановке Запорожской области и в Новочеркасске. Радовало сообщение, что в Новобогдановке склад ликвидирован.

Коробок решил заняться расчетами закупок. Но здесь квалификации его явно не хватало. Начав писать списки минимального комплекта на обустройство для одной семьи, Владимир сразу понял, что его познания в сельском хозяйстве ограничены дачей. Военно-технический раздел грешил еще большими дырами. Безусловно, оснащение каждого взрослого мужчины карабином, бронежилетом и каской решили бы проблему. Но нужно было решать все вопросы с минимальным расходом денег. Заменит ли одна тачанка с пулеметом, двадцать карабинов? Военная кафедра в университете и военные сборы не оставили в голове нужных знаний. Социология тоже не входила в круг интересов Владимира. Надо было нанимать консультантов по всем трем направлениям.

Формировать хозяйственный раздел можно было хоть сейчас. В сельхозакадемии существовала маленькая фирма. Там три года назад Владимир установил программу по зарплате. Периодически заезжал и обновлял релиз, установились почти дружеские контакты. Бухгалтером на фирме работала пенсионного возраста женщина, доцент самой академии. Коробов позвонил ей и скупо обрисовал задачу. Нужен реферат на тему: «Хозяйственный инвентарь крестьянского двора в Черноземной полосе России в начале двадцатого века». Доцент посетовала на срочность, сессия уже закончилась, и дать задание студентам не получится. Пообещала, что займется сама. Обговорили сумму и сроки.

Вопрос вооружений Владимир решил отложить. В конце концов, можно обойтись без бронежилетов. А сколько на складах окажется винтовок, пулеметов, касок неизвестно. Что будет, то и возьмем. До начала экспроприации минимум два месяца. За это время можно было уточнить и список объектов и детально разработать схему изъятия вооружений.

Готовить компанию по вербовке крестьян на шахты нужно было прямо сейчас. Организовать ее надо было в два этапа. На первом этапе небольшой, число мужской контингент для обустройства, охраны, перевозки оружия, не более тысячи человек. За два часа здоровый мужик легко разгрузит пять тонн груза. Одна винтовка и двести патронов весят около десяти килограмм. В идеале получится пятьсот тысяч комплектов. Более чем достаточно. Но в реальности на одном складе заберут много боеприпасов, мало оружия. Или наоборот. Проверять некогда. Хорошо, если пятая часть сойдется. Понятно ни винтовки, ни патроны отдельно никому не нужны. На втором этапе, когда ясно, где есть комплект: оружие с боеприпасами, направлять туда основной поток переселенцев.

Старший сын Коробова, Валера, был неженат. Жили они с подружкой на съемной квартире. Обоих такая ситуация устраивала. Ни одна из подружек сына больше полугода не задерживалась, и эта, судя по всему, ненадолго.

А вот младший сын женился рано. И не жена ему досталась, а целый дом советов. Всегда знает, как следует поступать, а как нет. Светлана была моложе Валентина на три года, но это не мешало ей быть главой семьи. Валентин неплохо зарабатывал, но Света во время обучения не могла устроиться на работу. Много денег съедала плата за квартиру, а помогать сыну деньгами Владимир не мог. Светины родители тоже жили бедно. И явный дефицит денег в семье не испортил отношений. Коробов за это уважал Светлану. Отношения у невестки со свекровью сложились плохие, уж очень они были похожи. Поэтому молодые редко навещали родителей. Месяц назад на работе у Коробова освободилась вакансия, Владимир пытался устроить Светлану, но не получилось. Она только, что получила диплом, опыта работы у нее не было. Теперь, когда потребовалась помощь социолога, Владимир подумал о специальности Светы. Неопытность была большим минусом, но секретность операции была важнее.

Коробов позвонил Югину и попросил его подъехать пораньше.

Глава 2.5. Деньги. Без золота, без винтовок, без воровства

Маркс устарел. Новый закон рынка: «Деньги — товар — товар — деньги».

Вернулся купивший билет Николай. Сели обедать или ужинать. Китин уезжал надолго, и Владимир поинтересовался настройками «лифта», для самостоятельного запуска.

— Сейчас все параметры выставлены для прохода в тридцатые годы прошлого века. Я тебе отдам тетрадь, там этот режим первый. Соответственно последний, двенадцатый режим, для двенадцатого века. Вот такой каламбур. Выставить режимы легко, я тебе за полчаса покажу. Так что, если Югин соберется на сафари за кочевниками, ты легко его туда забросишь.

— Коля, ты убитых кочевников не видел, поэтому не шути так. Неприятно. Да и Слава не виноват.

— Там не виноват, что двоих убил. Потом не виноват, что Васе все отбил. Ты видел, какие у него гематомы. Хорошо я лёд из холодильника достал, а то Василия сегодня домой на руках пришлось бы тащить.

— Если бы Слава не выстрелил, то кочевники его бы прирезали.

— Если бы у Славы не было ружья, мы бы тогда десять раз посмотрели вокруг вышки. Следы были, ты сам говорил. Вот ты загорелся спасти миллион человек. А сто тысяч кочевников согнать с их законных земель. Куда они пойдут? Свободных земель нет. Ты подумай. Работать на земле они не захотят.

— Я уже думал. Мы их наймем для охраны границ. Прокормим.

— Дурак ты, Вова. Причем худший вид, идеалист называется.

— Давай вернемся к технике. Неси свою тетрадь.

Написано было исключительно аккуратно. Хоть бери и печатай инструкцию. Коробов похвалил хорошее оформление, и Китин довольно заулыбался.

— Длины хода «лифта» нарастают неравномерно. Между одиннадцатым и двенадцатым режимами расстояние почти миллиметр, — заметил Владимир.

— Тут еще работать и работать, — радостно оживился Николай.

— Если взять один шаг, примерно за восемьдесят лет, то второй режим должен выводить на 1852 год.

— А тебе какая корысть в этом?

— С большевиками торговать невозможно, а нам деньги очень нужны.

— Деньги нужны всем и всегда.

— А тебе зачем? На еду хватает. Анжела подарков не требует. Любимое дело бесплатно.

— К сыну слетать лишний раз. Я весь год коплю. Тебе не понять, у тебя оба рядом.

— Я месяц младшего не видел, а старшего два.

— И какие проблемы. Ждешь, пока сами заедут. Взял телефон, позвонил, навестил. Ну, так ты мне не сказал, чем ты будешь торговать в 1852 году?

— Одежда, ткани, мыло, парфюм, чай, кофе, спички и другие колониальные товары.

— Думаю золота там мало, и оно в цене. Крестьяне ничего не покупают. У рабочих денег мало. А купцов и дворян самих немного.

— Древесину можно покупать. Дуб, например. Знаешь, почем нынче дуб?

— Дуб рубить сто лет как запрещено, под страхом смертной казни.

— Тогда лиственницу, кедр.

— Транссибирская магистраль еще не построена.

— Давай проверим, какой год. Посмотрим, куда удобнее доставить. В Прибалтику, например, или в Финляндию. Да и древесину я для примера назвал. Соболь, норка, песец, бобер тоже неплохо пойдут. Пошли обучаться настройке «лифта».

* * *

Подъехал Югин. Коробок озвучил свою идею по поводу привлечения молодых кадров.

— Одно дело наемные работники, другое дело родственники. Их нужно рассматривать, как компаньонов. Первый проект — экспансия в двенадцатый век. Географию мы обозначили: Черноземье, Поволжье, юг России и Украины, Казахстан и южный Урал. Делим на три части население, проводим границы и разыгрываем на спичках, — предложил Югин.

— Государство должно быть одно, без границ с едиными законами, — возразил Владимир.

— Я о том, кто и где налоги получает. И обеспечивает соблюдение этих законов, и защиту границ. И в рамках своих границ назначает губернаторов. Например, Света — губернатор Кубани. Есть главные компаньоны — мы. Остальные друзья и родственники — уровнем ниже. Согласны?

— Делим шкуру неубитого медведя, — забурчал Николай.

— Будет шкура или нет, но давайте заранее определимся. Чтобы потом без обид, — уточнил Вячеслав.

— Согласны, — ответил за обоих Николай. — Перед твоим приходом, Коробок предложил добывать деньги в режиме номер два.

— Что это за «режим номер два»?

— «Лифт» имеет двенадцать устойчивых режимов работы. Первый — это 1932 год, двенадцатый — двенадцатый век. Вот такой каламбур.

— Повтор шутки, — подковырнул Коробок Кита.

— Слава её еще не слышал, — оправдался Николай. — «Режим номер два» — это 1852 год.

— Вы уже на ту сторону сгоняли? — возмутился Вячеслав.

— Нет. Мы на глазок прикинули. Коробок собрался меняться с ними. Соль и спички на лиственницу и кедр.

— А пупок у Коробка не развяжется? Может что-нибудь полегче найдем?

— Он согласился на шкурки бобра.

— Какой Коробок добрый! Я уже простился со своим здоровьем. Во-первых, давайте дадим названия, вместо этого «режим номер два», во-вторых, без тебя, Коля, мы сможем включить установку?

— И включить и перенастроить. Володя уже попробовал. Что касается названия, давайте просто по номеру года, — посмотрел на Коробова Николай. — Мне пора собираться, на поезд опаздываю.

Глава 2.6. Васю домой

В гостях плохо, но водку наливают. Дома хорошо, но работать заставляют.

Николай собрался быстро. Вячеслав дал ему на московские расходы двадцать тысяч рублей, друзья попрощались, и Китин уехал.

Югин попросил подробно рассказать о Светлане. Главный вопрос разболтает или нет.

— Девочка на редкость молчалива. В сыновьях так не уверен, как в ней. Мало того, если она пообещает, то и за Валентином присмотрит, чтобы не болтал. На нее можно положиться.

— Можно «положиться»? — похабно улыбнулся Слава.

— Ты эти шутки брось! Слышать больше ничего подобного не желаю! Она жена моего сына!

— «Предупреждать надо! Считаю это предложение безобразной ошибкой. Я крайне подлый человек. Раскаиваюсь, раскаиваюсь, прошу дать возможность загладить.»

— Я серьезно!

— Буду вести себя с ней корректно. Доволен?

— Доволен.

— Давай завтра утром поговорим с ней?

— Сейчас позвоню.

Пока Коробов договаривался со Светой о встрече, Югин проверил Василия на кухне. Тот спал, как сурок.

Владимир включил «лифт» на прогрев. Затем рассказал Югину про сельхозакадемию. Тот в свою очередь порадовал Коробова, как двигаются дела по продаже дома в деревне. Он просто добавил этот объект в свой продажный список.

— Покупатели бизнеса не возражали, и теперь остается только оформление. Сроки платежей уже согласовали, в начале августа будут первые деньги, в середине получим остаток. Мне пришлось солидно уступить, чтобы быстро получить деньги. Покупатели берут ссуду в банке, а это проценты.

— Давай готовить Васю к транспортировке.

29 июля 2007 года.

Завязали Василию глаза и разбудили.

— Пора, Вася, приехали. Сейчас из кузова грузовика спустимся и пойдем домой.

Вячеслав отвел Василия до дороги, развязал глаза и вручил обещанную бутылку водки.

Глава 2.7. Деньги. Продолжение

Ничто ни ценится так дорого, и ни стоит так дешево, как информация.

Светлану не стали посвящать в существование «лифта». Для начала Югин рассказал о секретности и дал тренировочное задание, тест для поступления на фирму. Тест абстрактный и никому не нужный, чтобы не возникло у соискателя подозрения о бесплатном использовании. Все остальное на полном серьезе: секретность, достоверность данных и так далее. Вячеслав выдал Светлане десять тысяч рублей подотчетных денег для оплаты услуг по сбору и обработке информации, и машина завертелась.

Пока Югин беседовал со Светланой, Коробов перенастраивал «лифт».

* * *

30 июля 2007 года.

— Посмотрим, который год на той стороне, — радостно потирая руки, подошел Вячеслав.

— Бросим монетку, кто пойдет первый?

— На тебе старинная одежда висит мешком. Я схожу, а ты завтра. Подготовь себе комплект одежды.

— Хорошо. Одевайся, а я пока сниму видео на той стороне.

Посмотрели ролик. Лето, день, знакомый пустырь.

— Ничего не изменилось, кроме времени суток, — предположил Югин. — Но это радует, будем днем на ту сторону ходить.

— Бери бинокль, посмотри внимательно. Радио и сотовый захвати. На всякий случай.

На первый взгляд гипотеза 1852 года подтвердилась. Сотовый телефон не мог найти станцию, а радиоприемник молчал во всех диапазонах. В бинокль было видно дома, но гораздо дальше, чем в 1932 году.

Югин вернулся обратно, затащили стремянку. Коротко посовещались и решили, что можно посетить город.

— Возьму ружье, сумку с гусем. Охотник подстрелил птицу, ощипал, выпотрошил и несет продавать на рынок.

— Где ты видел гуся?

— Супермаркет в двух шагах. Я быстро.

— Пиджак сними, уж больно он страшный.

Через двадцать минут Югин шагал по направлению к городу. Дорога была привычна. Подойдя к городу, Вячеслав увидел явные изменения, электрические столбы отсутствовали, окна домов были маленькие. Одежда прохожих, пара телег и экипаж не давали возможность оценить дату данной реальности.

Вячеслав уже проходил перекресток, когда справа заметил большую, круглую тумбу. Повезло, на тумбе были наклеены объявления. Не повезло, рядом с тумбой стоял городовой. Сворачивать было опасно. Югин подошел, приподнял кепку, поздоровался и начал читать объявления. Городовой что-то буркнул в ответ, затем с удивлением стал смотреть на читающего Вячеслава. «Кепка моя ему не нравится», — заволновался Югин.

На объявлениях стояли даты, первые числа августа 1894 года. Вячеслав повернулся и не спеша пошел обратно. Югину долго казалось, что городовой продолжает смотреть ему в спину.

* * *

Коробов с интересом выслушал Югина, и начал смотреть соотношения отрезков времени с длиной пути «лифта».

— Брось. Николай вернется, займется. Я поеду в архив, посмотрю, какие были паспорта, и всякие документы того времени. А ты подготовь одежду для нас обоих и в историю за восьмой класс загляни, — Югин переоделся и собрался уходить.

— Я тебе буду позванивать. С одеждой так просто не получится.

— Переговори с костюмером в драмтеатре. А я забегу в оперный, он рядом с архивом и областной библиотекой. Позвони мне, если будет что примерять.

— Мне еще на работу зайти, дела передать.

* * *

Конечно, за день друзья не управились. Два костюма приказчиков костюмерша театра оперы и балета пошила за три дня. Срочность пришлось достойно оплатить. Паспорта сделали быстро, но Югина волновал цвет бумаги. Оригиналы были желтые, а насколько белыми были паспорта в 1894 году, было непонятно. Остановились на промежуточном, серовато-желтом цвете. Из оружия остановились на газовом баллончике. Денег раздобыли больше пятидесяти рублей.

Утром звонил Китин. Югину срочно нужно было ехать в Москву, заключать договора.

— Я вчера своему сыну звонил. Сказал, чтобы сворачивал бизнес и приезжал. Но это потребует времени. Давай подключать твоего младшего сына, — предложил Вячеслав. — В 1894 году надо вживаться. Ехать в Тулу, Москву или Питер. Заключать договора с серьезными людьми. Одному ехать рискованно. Уедем вдвоем, оставим одного Николая. Опасно. Ему надо много находиться в Москве, курировать контракты. «Лифт» некому будет включить.

— И твой сын согласился, не зная причины?

— У него в бизнесе все деньги мои. Ну и я ему сказал, что его доля возрастет на порядок.

— Хорошо. Уже звоню. Заодно узнаем, что Светлана рассказала мужу о своей первой работе.

— Ты можешь сегодня отпроситься с обеда, есть срочное дело? — позвонил Коробов сыну на работу. — Тогда подъезжай к Киту на квартиру.

* * *

Валентин даже не знал, что Света устроилась на работу. Владимир попросил сына ничего никому не говорить, включая мать и жену, и рассказал только об одной возможности «лифта», путешествии в 1894 год. Безусловно, все было шито белыми нитками, но остальное было обещано объяснить после приезда Николая. Владимир научил сына включать «лифт». Друзья достали свою новую одежду и начали готовиться к походу.

3 августа 2007 года.

На этот раз не повезло. Недавно прошел дождь, было грязно. Владимир вернулся обратно и захватил с собой половую тряпку. Будет чем вытереть сапоги в городе.

До вокзала добрались без проблем. Спросив кассира о ценах на билеты и расписании поездов до Москвы, друзья заодно выяснили текущую дату, пятое августа. Решили пройтись по Большой Дворянской улице. Владимир захватил с собой телефон, упакован он был в тряпичный мешочек, и не должен был вызвать любопытства. Перед путешествием, Владимир прорезал в мешочке две дырочки, и теперь снимал все подряд. Начали с Первомайского сада, затем прошли по магазинам, посмотрели ассортимент и цены. Купили пару газет.

* * *

Дома обсудили новые данные о новом мире. Скачали на компьютер снимки.

— Костюмы ваши немного не в тему, — прокомментировал Валентин.

— Володя, сможешь обработать парочку фоток, чтобы выглядели, как рисунки, закажем еще по костюму, — согласился Вячеслав.

— Не вопрос. Минутное дело. А что скажешь по поводу товаров? Есть чем торговать?

— Весь твой набор колониальных товаров годится. Сама концепция гнилая.

— И чем же она гнилая? — обиделся Владимир.

— Временной интервал. Денег надо много и быстро. А в торговле это не принято. Пойдут отсрочки платежей. Не успеем.

— Дядя Слава, а куда вы спешите?

— Спешим остаться живыми, Валентин. Рано или поздно об этом маленьком окне в альтернативный мир узнают плохие дяди. И тогда жить нам, нашим родственникам, нашим друзьям, просто знакомым останется недолго. Вот и надо иметь возможность с этими плохими дядями бороться на равных. И иметь запасной выход на случай поражения.

— Может проще поискать защиту у государства.

— Вот об этих плохих дядях я и говорил.

— Но тогда знает мама о ваших делах, или нет, ее все равно будут допрашивать.

— Пытать, а потом на всякий случай ликвидируют. Поэтому наша первая задача максимальная секретность. Вторая задача деньги. Это власть. Если много денег, можно купить целую страну. И обеспечить нашу безопасность, и наших близких. Добраться до нас можно будет только через войну. Ну и на крайний случай, необходимо место, где можно отсидеться.

— Останется установка, сразу доберутся.

— Ты сам ответил на этот вопрос. Ни одна из установок не должна им достаться.

— Эту штуку дядя Коля делал в НИИ. Остались чертежи.

— Те, что сданы в архив, вряд ли уцелели. К тому же ты плохо представляешь работу НИИ. По тем чертежам ничего работать не будет. Когда передают в серию, чертежи нормальные, на стадии ОКР, туфта. Ты вспомни, сколько Кит мучился дома, когда просто собрал? А какие параметры задавать? Попробуй, найди устойчивое состояние.

— Рано или поздно сделают.

— Минимум пять лет. Я на эту тему с Николаем беседовал. А насколько вперед продвинется за это время Кит?

— Слава, но в Москве останутся чертежи, — прервал друга Володя.

— Если ты помнишь, мы договорились разместить разные детали в разных фирмах. Сборку делать здесь. Так я еще договорился с Николаем, чтобы детали имели неправильную конфигурацию. Излишние элементы, которые Коля сам сможет удалить. Там еще электронная часть, которую негде не заказывали.

— Николай мне растолковал немного, вдвоем за месяц сделаем легко. Там прошивка сложная, сама электроника простая.

— Мы тебя успокоили, Валентин? — спросил Югин.

— Скорее здорово напугали. Но как Вы предлагаете заработать много денег, да к тому же быстро?

— Я предлагаю продавать в 1894 года информацию. Там уже есть крупные предприятия. У нас, во времена СССР, выпускалось много хороших, простых, надежных станков. Без всяких ЧПУ. Выпущенные в конце перестройки, не успели толком поработать. Легко найти и совсем новые образцы, и чертежи такого оборудования. Я помню на нашем заводе, токарно-револьверный станок образца 1983 года стоял, габаритами легко пройдет в «лифт». Вес небольшой был, меньше трех тонн. Купить его и в Туле, и в Питере можно дешевле двухсот тысяч, а сколько заплатят в Туле, или в Питере 1894 года за образец с комплектом технической и технологической документации? — сформулировал свой план обогащения Югин. — Давайте заканчивать. Мне сегодня в Москву ехать.

Глава 2.8. Три несчастных женщины

Дал слово, держи. Можешь помочь, помогай. Только перестань убивать и калечить людей.

В Москве пришлось проторчать три дня. Простые договора на изготовление деталей обрастали массой пунктов. Это, не смотря на то, что платежи предполагались наличными, без документов. Короткие сроки, и высокая стоимость материалов предполагала высокие риски. Кроме того, Югин попросил Китина уменьшить допуски, чтобы ускорить сборку и юстировку. А это сразу удвоило стоимость работ. Денег от продажи бизнеса Югина должно было хватить тютелька в тютельку. А надо было еще покупать грузовики, делать электронную начинку. Оборотный капитал для торговли, текущие затраты, наконец. Одна надежда была у Югина на деньги от продажи от бизнеса сына.

Возвращались обратно усталые. Только в дороге Вячеслав рассказал Николаю о своих планах торговли в 1894 году оборудованием и технологиями.

— Я всегда плохо относился к воровству, какие бы моральные оправдания не приводились. Мало того, давай документацию на изготовление купим. Поедем на станкозавод и купим. Скажем, что в Африке предприятие строим, — обрадовался Китин.

— Вот только про Африку ничего говорить не надо. Был у меня знакомый бизнесмен там недавно, рассказывал, — грустно сказал Югин. — Денег у нас, считай, не осталось.

* * *

С вокзала позвонили Коробку и через час в квартире у Кита обсуждали ситуацию с финансами. Решили форсировать поездку в Тулу и Питер 1894 года, с комплектами документации на пару-тройку станков для оценки. Николай позвонил своему знакомому на станкозавод и договорился о встрече. Решили, что на заводе Китин обговорит техническую часть, а в обед, в ресторане, Югин решит с ним денежные вопросы. Николай уехал, а Вячеслав стал составлять договор таким образом, чтобы он выглядел филькиной грамотой, а права давал законные. Такой ловушкой стал срок окончания прав на производство станков, конец 2007 года.

* * *

Договор подписали быстро. Сумма договора была смешная, сорок тысяч рублей. На эти деньги трудно было изготовить копии документации, вес которой по одному станку оказался больше тридцати килограмм. Каково же было удивление Николая, когда сотрудники завода, предложили получить документацию сразу. У них сохранился рабочий экземпляр.

Документы на один станок заняли большой чемодан. Три больших, тяжелых чемодана на три станка. Тяжелая будет поездка.

Заводчане сделали бесплатный подарок, передали друзьям список покупателей этих станков с контактными телефонами и адресами.

Позвонили Владимиру и порадовали его. Срочно было необходимо замазывать на всех документах даты. Коробов приехал, созвонился с сыновьями, и друзья поехали раздавать работу на ночь. Ехать в Тулу и Питер 1894 года, Югин с Коробовым собирались завтра. Валерий и Валентин взяли по половине чемодана. Еще половину комплекта завезли жене Югина.

— Поехали, завезем половинку Яне, — решился Слава, — ей, как и жене, утром на работу не идти, справится. Заодно и познакомлю вас.

Приехали быстро. Яна оказалась совсем молодой, на вид очень приятной женщиной, без внешних признаков хищницы.

— Знакомься, Яна, это мои старые друзья: Коробок и Кит, — за показной веселостью, попытался скрыть свое смущение Югин.

— Меня зовут Владимир, а Кита — Николай Петрович. Вечно, ты, Длинный, нас обижаешь.

— Слава, а я не знала, что ты — Длинный. Я смотрю, друзья повыше тебя будут. Или это реклама твоих скрытых достоинств?

Володя с Николаем покраснели, как молодые девицы.

— Дорогая, я должен попросить тебя об очень важной и срочной услуге, — перевел разговор в нужное русло Югин. И начал объяснять суть работы.

* * *

Последний комплект отвезли на квартиру к Николаю и сели за работу.

— Коля, ты заметил, Вячеслав опять с корзинкой?

— Я не слепой, Володя.

— «Уж полночь близится. А Югина все нет», — пропел, фальшивя, Владимир, — ария Шурочки с «глинозема».

— Ты неправ, у них утро. Надо петь «уж утро близится», — продемонстрировал свой великолепный голос Николай.

— Балаболки, идите, включайте «лифт» на прогрев, — засмеялся Вячеслав. — я обещал Любе в прошлый раз, что через десять дней вернусь.

* * *

В мире 1932 года было прохладно. Югин пошел быстрым шагом. Всю дорогу Вячеслава не покидало ощущение опасности. Он нервно сжимал в правой руке газовый баллончик.

Дверь открыла Настя. Она уже встала и собиралась на работу. Люба с Шурочкой спали.

— Не будем их будить. Анастасия, как здоровье дочки?

— Спасибо, хорошо. Вчера вставала. Кашлять перестала и температура второй день нормальная. Чудо. Плохо другое. Помните, Вы в первый раз дали для врача кусок сала. А я тогда с испуга весь ему отдала. Он что-то нехорошее надумал, приходил вчера, увидел стакан с медом. Я не дура, банки попрятала, в стакан немного отложу, и кормим Шурочку. Надо было и стакан прятать, но Люба проглядела. Меня не было, а сестра такая бесхитростная. Доктор сразу уцепился, вопросы начал задавать. Почему Шурочка так хорошо выглядит, откуда мед, откуда сало тогда взяли. Ну и самое плохое. Одну кофточку я продала. А вторую не успела. Люба ее решила примерить. И чего примерять, зеркало еще осенью продали. Если донесет, то конец.

— А сам как? Сало сдаст? Так наверно съел давно.

— Ему ничего не будет. Наоборот, похвалят. Я думаю, это он моего мужа заложил. Муж болел, а потом его забрали.

— Какая-то ерунда.

— Не ерунда. У меня муж поляк, из под Гродно. Но об этом никто не знал. Война была, сделали ему тогда нормальные документы. Я, когда мы поженились, увидела на бедре у него шрам. Оказалось, в западных губерниях прививки от оспы делали на ноге. А когда доктор моего мужа, во время болезни, осматривал, то, видимо, догадался. Бежать надо, да некуда.

— А где ваши родственники?

— Нет никого. А к мужниным не добраться. Так все хорошо было, дочка выздоравливала.

— А если ему опять подношение сделать, я вот не с пустыми руками?

— Взять — возьмет, а донести — донесет.

— Проблема…

— Ладно, что будет, то будет. Пойду на работу.

— У меня предложение. Я отвезу вас в Гродно. Не сразу, не сегодня. Пока побудете у меня дома. Мне нужно будет около месяца, своими делами заняться. А потом я отвезу вас. Согласны?

— Даже не знаю.

— Соседям скажите, что на заработки поехали. На торфозаготовки. У меня мама на торфозаготовки ездила. Она рассказывала, что денег не платили, но за карточки работать было выгодно.

— Ваша мама работала на торфозаготовках. Какая крепкая старуха.

— Это давно было. Шестьдесят с лишним лет назад.

— При Александре II были талоны?

— Мы не о том говорим. Если согласны, берите продукты, несите соседям и договаривайтесь, чтобы за домом проследили.

— А зачем продукты соседям отдавать? Мы с собой заберем.

— Возьмем только самое легкое. Если соседи могут хоть немного денег дать взамен еды и вещей, хорошо, нет, тоже годится. Буди сестру и дочь. Одевайтесь и пошли.

— Хорошо. Вы меня уговорили. Ничего о Вас не знаю, а хочется верить. Вы такой необычный человек.

— Попробуйте уложиться в полчаса, мне тревожно после Вашего рассказа о визите врача.

* * *

Потребовалось больше часа уговоров оставить ту, или иную вещь, чтобы сестры собрались. Хорошо, что за предыдущий год, было продано все, более-менее ценное.

Шурочку Вячеславу пришлось нести на себе. Это было нетяжело, но руки было заняты, и Югин чувствовал свою беспомощность и надвигающуюся угрозу. На выходе из города их остановил милиционер.

Югин поставил девочку на землю. Достал из кармана газовый баллончик, и тут только сообразил, что молоденький милиционер, практически мальчишка, Настин знакомый. Та обратилась к нему по имени.

Нервы чуть не сыграли с Вячеславом злую шутку.

Минут через пять, расставшись с нежданным знакомым, компания гуськом двигалась по пустырю.

Остановились метров за тридцать до перехода, и Югин попросил женщин завязать глаза. Те были крайне удивлены, но согласились.

* * *

Николай и Владимир уже ничему не удивлялись. Попросив нежданных гостей, посидеть с повязками еще пять минут, Вячеслав с друзьями прошел на кухню обсудить ситуацию.

— У них есть родственники в Гродно, и я пообещал их туда отвезти. Еще день-два, и в 1932 году их бы арестовали.

— С какой стати, — удивился Коробок.

— Это я создал такую ситуацию своими визитами, — повинился Югин.

— Гродно в Польше. Куда они побегут через семь лет? Польшу неизбежно разделят, это историческая неизбежность. Может их в Канаду переправить? Там русские поселения есть, — предложил Владимир.

— Володя, мы твой дом в деревне сможем использовать недели две, пока вы из Питера вернетесь? — поинтересовался Китин.

— Спроси у Вячеслава, он его продает.

— До конца месяца можно.

— Тогда, давайте, я отвезу их утром туда. Соседка будет приносить им молока. Я буду через день навещать. Потом будет время обсудить все с ними. А сейчас им надо помыться, там у тебя, Володя, ни бани, ни душа, — упрекнул Китин. — Слава, спроси их по поводу сменной одежды. У меня нет ничего женского, но мои тенниски для них будут, как платья.

— В 1932 году платьев выше колен не носили, — возразил Вячеслав.

— Сверху можно надеть белые, лабораторные халаты, будут до пола. Они стиранные, но не глажены. Дам утюг, пока одна отмокает, вторая гладит халаты. И идите работать, не успеваете с документами.

* * *

Настя с Любой были в ужасе от непонятных приключений. Шурочка с радостью плескалась в ванной и верещала, как обезьяна. Югин уговаривал Настю не затягивать пребывание дочери в ванной, девочка только что тяжело болела. Два дня назад у нее была температура.

Утром Николай запасся продуктами и отвез гостей в деревню, а Володя и Вячеслав улеглись спать. Им надо было отдохнуть перед поездкой.

Глава 2.9. Путиловский завод

Маркс, может, неправ, что за тысячу процентов прибыли могут убить. А за сто тысяч?

8 августа 2007 года.

Тащить два тяжеленных чемодана десять километров пешком не хотелось. К тому же, Югин решил прихватить образцы туалетного мыла и всякой парфюмерии. До московской дороги было почти два километра, а багажа получилось шесть мест: три чемодана с документацией, большая сумка с образцами товаров парфюмерной промышленности и две маленьких сумки со сменой одежды для самих путешественников. Пришлось опять просить безотказного Валентина отпрашиваться с работы.

Добравшись до дороги, Валентин отправился обратно, Вячеслав пошел в город за извозчиком, а Владимир остался сторожить вещи.

* * *

Когда извозчик повернул с Ново-Московской улицы на Кольцовскую, к вокзалу, Югин увидел недалеко заводские здания. Завод имени Ленина уже гордо стоял на пересечении Кольцовской и К.Маркса. Оказалось не К.Маркса, а Старо-Московской. И завод называется «Механический завод акционерного общества «В.Г.Столль и К».

— Купим билеты, у нас часа четыре в запасе, давай заедем потом к этому земляку, — предложил Вячеслав.

— Пустое дело, за пару часов даже до руководства не доберемся.

* * *

Извозчика отпускать не стали, и после покупки билетов, друзья поехали к Столлю. Югин захватил общие планы с характеристиками станков, благо этого добра накопировали достаточно, небольшой пакет с парфюмерией, и пошел в заводоуправление.

До начальника механических мастерских Югин добрался через час. Изложив свою легенду, о двух американцах русского происхождения, вернувшихся на историческую родину, он поведал о выгодах торговли с САСШ. Он, Югин, производит лучшие в мире станки, его соотечественник, прекрасную парфюмерию. Они здесь проездом, никого не знают, но все рекомендуют только ваш механический завод. Они готовы предоставить не только станки, но и полный комплект документации.

— Что Вы называете полным комплектом документации?

— Если Вы позволите, я сейчас принесу.

* * *

Объем документации привел заводского инженера в шок. Он долго просматривал чертежи, технологическую документацию.

— Да, вы, американцы, дотошней немцев!

— Вы обратите внимание все на русском языке. У нас в городке много выходцев из России, и я на завод принимаю только соотечественников.

— Вы оставите мне для ознакомления эти материалы.

— Увы, нет, только основные чертежи и описание. Через две недели мы будем возвращаться. Тогда сможем поговорить подробнее. У Вас будет три дня для принятия решения о закупке, — пообещал Югин. — А моему товарищу Вы никак не сможете помочь?

— Нет, это не наш профиль.

— Может у Вас есть родственники женского пола? Я оставлю Вам образцы косметики, а через две недели они дадут свое заключение: интересна ли такая парфюмерия солидным, приличным покупательницам. Для нас это будет очень важно.

Расстались почти приятелями.

* * *

Дорога в Санкт-Петербург была скучна и заполнена работой. Приятели просматривали документы на случай некачественной закраски дат. Нашли только два случая и восхитились. Кормились в вагоне-ресторане, где познакомились с настоящим пруссаком. Тот немного говорил по-русски, Вячеслав вспомнил старые навыки немецкого. Гюнтер фон Дорн был из Мемеля, ездил по делам на Тульский Императорский оружейный завод.

Когда Гюнтер представился, Владимир неожиданно засмеялся, — Фондорин, таких совпадений не бывает.

— Кто такой Фондорин? — удивился Вячеслав.

— Детектив «Турецкий гамбит» читал?

— Нет.

— Его экранизировать собирались, может смотрел?

— Я телевизор не смотрю, ты знаешь. Сам отчего запомнил? Такой хороший роман?

— Да это все соседка. Все уши прожужжала.

— А мне теперь объяснять Гюнтеру твой глупый смех.

Гюнтер не обиделся совпадению своей фамилии с литературным героем. Наоборот, нашел это милым. Это создало в отношениях некую доверительность. Фон Дорн сообщил своим новым знакомым интересную новость: Сергей Иванович Мосин назначен командиром Сестрорецкого оружейного завода. Он сразу же приступил к переоборудованию завода. Установлены два паровых котла, две горизонтальные паровые машины, газовый двигатель Ятто-Дейца. Мосин планирует закупить до тысячи станков. Все эти сведения Гюнтер получил от дяди, когда ехал через Санкт-Петербург в Тулу.

* * *

— Весь мир, Слава, дружит. Гюнтер знается с троюродным дядей. Хорошо бы жили в одном городе, нет, один в Мемеле, другой в Санкт-Петербурге. Как вообще фон Дорн о нем узнал, отец этого Зайлера служил пастором в Австралии? — удивлялся, вернувшись в свое купе, Владимир.

— Просто, фон Дорн — шпион. И Зайлер тоже шпион. Вся семья у них такая. Зачем, иначе, пастору ехать в английскую колонию?

— Точно. Не зря фамилия у него шпионская — Фондорин. Нам он зачем все выкладывает? — удивился Владимир.

— В доверие входит. Вербовать будет. На подъезде к Питеру, точно, начнет наши американские адреса спрашивать.

— Слава, ты что и ему байку про САСШ скормил?

— Врать надо одинаково, а то запутаемся.

— С моим убогим английским и твоим немецким изображать американцев сложно.

— Будем всем говорить, что там русский городок. Чем выдумка глупее, тем правдоподобнее.

* * *

На вокзале в Санкт-Петербурге Гюнтер подошел попрощаться и предложил обменяться адресами. Югин записал адрес фон Дорна, а сам оставил адрес Биржевой гостиницы на углу Малой Дворянской улицы и Ново-Московской в Воронеже. Сослался на то, что в САСШ раньше, чем через полгода они не попадут.

* * *

Из гостиницы друзья сразу поехали на Путиловский завод. Получить аудиенцию начальника технической службы завода оказалось просто. Каково же было удивление Югина, когда он прочитал на табличке фамилию начальника: Вахтель И.И. «Тут все прибрали к рукам немцы», — подумал он.

Иван Иванович оказался доброжелательным белобрысым молодым человеком, с рыжими усами и прокуренным голосом. Он просто излучал радушие. Посмотрел рекламу станков с основными ТТХ. Попросил показать основную документацию. Югин сходил за Коробовым.

— Великолепные станки. Наилучшая документация, какую я когда либо видел. Но, увы, наш завод принадлежит государству, и мне необходимо затратить на согласование не менее полугода. Частные заводы у вас тоже не купят, им не нужна такая дорогая техника. Могу вам посоветовать обратиться вот по этому адресу, — и Вахтель протянул Югину карточку.

— Дидрих Зайлер, инженер, — прочитал Вячеслав.

* * *

— Попали, — сказал в гостинице Коробок. — у них тут шпион на шпионе сидит и шпионом погоняет. Надо сматываться.

— Это просто землячество. Не раздувай историю.

— То-то у тебя лицо изменилось в кабинете, когда карточку увидел. А Вахтель это заметил, лиса рыжая.

— Завтра поедем к Мосину. Вот будет хохма, когда Мосин пошлет нас к Зайлеру.

* * *

Но ни к Мосину, ни к Зайлеру друзья на следующий день не попали. Утром в номер постучался лакей и сообщил, что к ним пришли четверо господ.

— Мы спустимся позже, — ответил Югин, — Можно оставить у вас на хранение наши три чемодана?

— Да, у нас есть специально оборудованное помещение. Я сейчас схожу за носильщиком, и мы отнесем их туда.

Коробов и Югин собрались, положили документы и газовые баллончики в карманы. В дверь снова постучали, но это пришли работники гостиницы за вещами.

— Ну что, документацию обезопасили, пошли сдаваться? — занервничал Владимир.

— Я думаю, это не полиция. Власть всегда ведет себя нагло, уверенно. Эти берут на испуг. Фон Дорн, Вахтель или Зайлер.

— Похоже, ты прав, — обрадовался Коробок. — Только без трупов!

И достал газовый баллончик.

— Как получится, — Югин взял кочергу и встал за дверью. — Обернись на открытую дверь ванной, и разговаривай так, будто я там.

— Ждем, пока не выдержат нервы у гостей? — засмеялся Коробок.

И в дверь сразу постучали.

— Войдите, — разрешил Владимир, и, повернув голову к ванной комнате, громко позвал. — Вячеслав, выйдете, пожалуйста, из ванной. К нам двое гостей.

Один сразу направился в ванную комнату, второй к Коробку. Оба молча вынули револьверы.

«Дилетанты», — подумал Югин, сильно ударив сзади по руке первого.

Второй, услышав за спиной шум, начал разворачиваться.

«Дилетанты», — подумал Коробов, пуская струю газа в лицо второго.

Первый от болевого шока лежал без сознания. Второй, неудачно вдохнув газа, задыхался, и, похоже, ослеп. Югин обыскав своего противника, не стал связывать, только спустил штаны и завязал глаза. Коробов потащил второго в ванную комнату, пустил воду и заставил промывать глаза.

Никаких документов, никого оружия, кроме револьверов, немного денег. Югин закрыл непрошенных гостей в ванной комнате и вооружился револьвером.

— Володя, в лицо они нас не знают. Бери револьвер, пошли, попробуем без шума, оставшихся двоих сюда привести. Оружие в правый карман спрячь, и служащим не показывай.

Двое мужчин, неприметной внешности, явно ждали своих подельников. Ни швейцара, ни служащего за регистрационной стойкой не было видно. «Странно. Неужели убиты.» — подумал Югин. И, проходя мимо «гостей», сильно ударил револьвером в висок ближайшего. «Этот, возможно, не выживет.»

Но опытный «гость» вовремя уклонился, удар прошел по касательной, бровь, как ножом срезало. Кровь залила все лицо, но рана была пустяковой.

Коробок просто вынул револьвер и сказал: — Лечь на пол, суки!

Суки уже почти легли на пол, когда тот, что с рассеченной бровью, вынул револьвер.

«У них у каждого по револьверу», — подумал Югин, на автомате ударив «гостя» ногой по голове.

Обыск ничего не дал. У этих двоих тоже ничего не было, кроме револьверов и денег.

— Ну что, «дисциплинированный» ты наш, бери подельника и пошли в номер.

* * *

Никакой ясности допрос «гостей» не дал. Официального статуса нет, бандиты. Назвали хозяина: Танвель Иван Иванович. Назвали адрес, куда надо было доставить Югина и Коробова. Живыми и здоровыми.

Бандитов тщательно упаковали и сложили в ванной комнате.

— Слава, какие необычные и редкие имена для немцев? Что у Вахтеля, что у Танвеля.

— Танвель, скорее всего прибалт. А имена, Володя, адаптированы. На самом деле, думаю, их зовут Иоган, Юханн, Юхим или что-нибудь подобное. Будем рисковать, поедем к Танвелю?

— Нет, страшновато. Давай разберемся с этим нападением после визита к Мосину. Если он не согласится покупать станки, просто уезжаем.

— Отпускать сейчас боевиков глупо. Давай снимем на время меблированную комнату, или склад, и сложим их туда. Вывезем в чемоданах, они у нас большие.

— А четвертого?

— Сумку из-под парфюмерии освободим.

— Давай поступим проще. У меня внутриглазное давление повышено.

— А нехрена, Володя, в монитор столько пялиться.

— Не перебивай. Я с собой наместин взял. Жертвую на нужды общества.

— А поподробнее.

— Это разновидность клофелина. Главное дозу не завысить. Даем каждому из бандитов по очереди и выводим наружу. И пусть себе идет, и идет.

— Рисковый ты парень, Володя! А если, доза будет велика? Или действуем по принципу: о чем голова не знает, о том сердце не болит? Нет, давай старым, проверенным способом. Купи, Володя, четыре бутылки столового вина № 21.

— А от бутылки водки непривычные ребята не окочурятся?

— Бери три. Будем экономить.

* * *

— Слава, тот, что со сломанной рукой, долго не проживет. В больницу его надо. Он так в сознание и не приходил.

— Ты бы ему хоть анальгин или новокаин вколол?

— У нас всего по пять ампул. Сам говорил: бери минимум лекарств. Ругался, что я развел аптеку.

— Володя, приводи его в сознание. Я пошел за извозчиком.

— Из-за этого бандита у нас будут неприятности!

— Если умрет, у нас будут неприятности с собственной совестью.

* * *

Извозчика Югин нашел быстро. Под подозрительными взглядами служащих, друзья вывели «однорукого» бандита из гостиницы, и Югин повез его в больницу. На ближайшем перекрестке сменил извозчика и довез больного до больницы. Когда Югин покидал приемный покой, бандит был еще в сознании.

* * *

Наступил уже вечер, когда пьяные бандиты были доставлены на окраину, а друзья благополучно вернулись в гостиницу.

Глава 2.10. Сестрорецкий оружейный завод

Земляк земляка видит издалека.

Мосин оказался необыкновенно важным господином, даром, что сын подпоручика и крестьянки. Но сразу оттаял, когда узнал, что Югин с Коробовым ему почти земляки. Добавив к своей американской легенде воронежское происхождение предков, Югин сразу разбил ледяное высокомерие командира Мосина. Оказалось, что гарнизон тоже подчиняется Сергею Ивановичу, вся власть в его руках.

Вячеслав рассказал о поездке на малую историческую родину.

— Вы не представляете, какие чувства мы испытали, посетив дивные, исконно русские Рамонь, Усмань, Нелжу, Маклок. Места, где родились наши отцы и матери, — пролил скупую мужскую слезу Югин.

— А какая музыка русской речи! — добавил патриотизма Коробков.

— Да, господа, согласен. Эти названия и мне ласкают слух, — проявил ностальгию Сергей Иванович. — А как случилось, что ваши семьи уехали в САСШ?

— Мой отец из Рамони, у Владимира Александровича отец из Усмани. Каждую зиму уезжали на заработки в Тулу, там, на заводе и познакомились. Земляки всегда друг другу помогают. Денег накопили, выкупились. А тут один приказчик людей собирал на работы в Русскую Америку. Отцы только поженились, детей не было, вот и рискнули поехать.

— Так у вас родители крепостные были?

— Да. Только своим трудом на свободу вышли, не благодаря Александру Освободителю, — с гордостью сказал Югин. — А потом, когда Аляску продали САСШ, возвращаться не стали, четверть века на Аляске прожили. Торговля, добыча леса, мытье золота, и все это бросать? Года через два начались проблемы с разрешениями на торговлю, на вырубку леса, на добычу золота. Наши семьи перебрались в маленький городок Глостер, недалеко от Бостона. Я и Владимир Александрович учились в Гарварде в начале шестидесятых годов.

— Во время гражданской войны? — удивился Мосин.

— Когда поступали, война еще не началась. Когда началась, оставалось один год доучиться. Молодые были, глупые, ничего не боялись, — объяснил Коробов.

— Сразу по приезде в Глостер открыли два предприятия: машиностроительный завод и парфюмерное производство, — продолжил Югин. — Наладили работу и родители решили посетить родные края, прослышали, что отмена крепостного права в России произошла.

— Хотели на родину вернуться? — полюбопытствовал Сергей Иванович.

— Рассматривали такой вариант. Но получилось наоборот. В родных местах народ без земли и без работы. Сами помните, как это было в Рамони?

— Я в это время служил. Увы, своими глазами не видел, а по рассказам слышал много чего, — поддержал Югина Мосин.

— Вот и пришлось нашим отцам земляков выручать. Деньги на проезд до Глостера занимать, работой обеспечивать, с жильем помогать. Сразу около пятидесяти семей, вместе с нашими отцами, уехало. Потом, уже самостоятельно, еще до двухсот семей перебрались. Живем рядом, работаем вместе, русский район. Когда мы на родину собрались, нам столько подарков для родни люди передали!

— Приятно было земляков навещать?

— Не то слово, сплошной праздник. Отрывать летом людей от работы стыдно, особенно после двух тяжелых лет. Но до новостей живых, наши земляки охочи. Думаем еще людей пригласить к нам на работу. В прошлом и позапрошлом годах в Воронежской губернии был страшный голод, надеюсь, народ поедет.

— Да, в Воронежской и Тамбовской губерниях был неурожай. Поволжье сильно пострадало.

— В САСШ писали, что умерло около полумиллиона человек.

— Ничего по поводу цифр сказать не могу. Что же вас привело ко мне, на холодные берега Балтики? — перевел разговор в другое русло Мосин.

Югин подробно рассказал о своем предложении.

* * *

Мосин внимательно посмотрел общие чертежи и характеристики станков. Пролистал комплект технологической документации. Затем вернул все обратно.

— Вы, в САСШ, слишком продвинулись вперед, в техническом и технологическом смыслах. Производить такие станки мы не сможем в ближайшие десять лет. Закупать у вас документацию и по одному образцу каждого станка, чтобы производить затем такие станки заманчиво. Но нереально. У меня сроки. Даже просто покупать ваши чудесные станки за такую цену нереально. Они стоят этих денег, но нам нужны более дешевые, но полностью отвечающие задачам производства. Идет очень жесткая конкуренция. Знаете такого изобретателя Наган?

— Знакомое имя. Но Ваша винтовка лучше. Давайте пойдем другим путем. Вы пишете список станков и оборудования с необходимыми техническими характеристиками, сколько, в какие сроки, по какой цене хотели бы приобрести. А мы определим, что можем из этого перечня поставить, — предложил Югин.

— Со своей стороны, у меня есть просьба к Варваре Николаевне, — вылез со своей косметикой Владимир, — Мой завод производит различную косметику: мыло, крема, шампуни, духи и многое другое. Не могла бы Ваша жена дать свое заключение: интересна ли такая парфюмерия солидным, русским покупательницам. Американская культура несколько вульгарна.

— Извините моего друга за навязчивость. Увидел земляка и пользуется его расположением на полную катушку. Мало того, что мы у Сергея Ивановича время отнимаем, ты еще Варвару Николаевну хочешь от ее забот оторвать.

— Ничего страшного. Я приглашаю вас отобедать у нас сегодня. Там и спросим у дражайшей Варвары Николаевны, может она помочь моим землякам.

* * *

Варвара Николаевна оказалась племянницей Тургенева. Много удивлялась вкраплениям в речь гостей американизмов и жуткому акценту. Умилялась патриотическому порыву Югина, пожелавшему технического прогресса для своей исторической родины. Посмеивалась над желаниями Коробова выйти на парфюмерный рынок России.

После обеда Коробов притащил свою сумку, и стал рассказывать, для каких целей служит то, или иное средство, и в каких количествах его надо применять.

— Вы, своими подробностями напоминаете мне не коммерсанта, но врача, — заметила Мосина.

Владимир погрустнел, вспомнив, что Сергей Иванович через восемь лет умрет от простуды.

— Уж не больны ли Вы, любезнейший Владимир Александрович? Я была неделикатна, вспомнив о врачах.

— Да, я был болен. Простыл на корабле и заболел крупозным воспалением легких. Десять дней пришлось пить горькие таблетки. По одной таблетке четыре раза в день. Вот, кстати, они остались среди косметики.

* * *

Во второй половине дня, оставив тяжелые чемоданы с документацией Сергею Ивановичу на рассмотрение и сердечно попрощавшись с ним, друзья вернулись в Санкт-Петербург.

Глава 2.11. Запасной

Одна лошадиная сила стоит 200 рублей, 1500 лошадиных сил стоит 300 000 рублей.

Привычка раскладывать яйца по разным корзинам привела Югина на Балтийский завод. Протащить через «лифт» полноценный двигатель для морского судна было невозможно. Максимальная мощность такого двигателя доходила до трех тысяч лошадиных сил, реальная до полутора. На серьезные суда такие движки не поставишь, получить нормальное дизельное топливо проблема. Но попробовать было можно. Уж очень высоки были цены на главные судовые двигатели.

Визит на Балтийский завод был неудачен. К начальству друзей просто не пустили. Размышления о том, стоит ли наносить визит на Галерный двор, закончились ничем. Друзья уже готовы были возвращаться в гостиницу, когда коллега по несчастью, изобретатель, пытающийся заинтересовать своим детищем высокое начальство, предложил проехать вместе с ним на фирму «Фрезе и К°». Петр Александрович Фрезе, сам талантливый изобретатель, крайне деликатен и обходителен, всегда поможет настоящим талантам.

Пока ехали на завод, Владимир выразил свое отношение к размерам предстоящей сделки: — Предположим, купит у нас Фрезе двадцать двигателей по пять лошадиных сил. Максимум пятьсот рублей за штуку, всего десять тысяч рублей. Курам на смех. Такими темпами мы год будем деньги добывать.

— Что ты предлагаешь?

— Ничего. Нам нужен либо судостроительный, либо паровозостроительный завод. Только там крутятся серьезные деньги.

— Очевидные вещи, Володя. Доступ к крупным деньгам прочно перекрыт. В то же время спрос на такую продукцию огромен. Половину военных кораблей государство заказывает заграницей.

— Давай попробуем использовать Фрезе в качестве толкача.

— Как?

— Авторитет у него высокий, пусть протолкнет заказы для нас, а мы ему моторчиков бесплатно.

— У таких, как он, деньги на втором месте. На первом наука, техника, изобретательство. Он нас культурно пошлет.

Неделикатный коллега, изобретатель, вместе с которым они направлялись к Фрезе, спросил, — Господа, а какого рода ваши изобретения?

— Двигатели. Похожи на те, что выпускает завод газовых и керосиновых двигателей Яковлева. Но гораздо мощнее. В тысячи раз. Поэтому мы стараемся продать их судостроителям, — хмуро ответил Югин, — а у Вас, молодой человек, какое изобретение?

— Я изобрел новую самодвижущую мину.

— Но такое изобретение давно сделано.

— Да, Михайловским, тридцать лет тому назад. Но моя мина самая большая.

— Володя, ты понял, советские микрокалькуляторы, самые большие в мире, — неделикатно пошутил Югин.

— Моя мина весит пять тонн. При подходе к судну она разделяется на пять частей, и корабль наверняка тонет.

— Слава, ракета с разделяющимися боеголовками изобретена в девятнадцатом веке. Молодой человек, а почему Вам отказали?

— На то есть восемь причин…

— Простите, тогда на что Вы надеетесь?

— Мне неудобно говорить, но мы сидели на приеме у моего родного дяди.

— С этого момента поподробнее. Как Вас зовут, коллега?

— Инженер Тройнин Георгий Константинович, к вашим услугам.

— Инженер Коробов Владимир Александрович, мой товарищ также инженер, Югин Вячеслав Игоревич. А теперь изложите нам Ваши восемь причин отказа.

— Во-первых, расстояние, которое проплывает мина крайне мало. Во-вторых, скорость, мина не может догнать большинство кораблей. В-третьих, размеры, мина больше обычных мест для хранения мин. В-четвертых, стоимость, мина стоит в десять раз дороже обычных. В-пятых, точность, мина часто меняет направление движения. В-шестых, уязвимость, в большую мину легко попасть. В-седьмых, косность, вопрос решает комиссия из двадцати пяти человек. В-восьмых, жадность, половина из них берут подарки.

Глава 2.12. Ты мне, я тебе

Одна лошадиная сила стоит 200 рублей, 1500 лошадиных сил стоит 300 000 рублей. Минус 20 моторов по 5 л.с. Минус 100 моторов по 50 л.с.

Югин уговорил Тройнина отложить визит к Петру Александровичу на завтрашнее утро, а сегодня продолжить знакомство и обменяться идеями. К Фрезе надо было ехать с конкретными предложениями.

Заехали в гостиницу. Сначала Югин рассказал о преимуществах двигателей на бензине и мазуте. О компактности, малой шумности, большой мощности двигателей.

Затем с большим вниманием и восторгом на лицах слушали об изобретении племянника руководителя технической службы Балтийского завода. На самом деле главным недостатком самодвижущейся мины Тройнина была сама идея. Соотношение веса мины и взрывчатки было один к десяти, а дополнительная механика и двигатель на суммарной мине, доводили это отношение до одного к пятнадцати.

Югин предложил «свои» двигатели. — Два электрических двигателя, по пятьдесят лошадиных сил, позволят крутить два гребных вала. Ликвидируем крутящий момент. Если ход ограничить километром, а скорость тридцатью узлами, то можно для ста килограмм взрывчатки уменьшить вес мины до трехсот килограмм.

— Но тогда получится обычная самодвижущаяся мина. А моя идея? — возмутился Тройнин.

— Вы не дослушали меня до конца, — притворно возмутился Югин. — Мы берем наши двигатели и соединяем Вашу замечательную идею с нашим изобретением.

— Разве ваши двигатели могут работать под водой?

— Нет, но первую часть пути мина будет делать над водой. И она будет многоразовая!

— Но это получится обычный катер. Слабо защищенный и медленный.

— С нашими двигателями это будет катер водоизмещение не более 20 тонн. Такой катер можно будет перевозить по железной дороге. Полная скорость катера будет более 50 узлов. А дальность плавания составит 300 миль. Мы установим на нем два наших мотора по 1500 л. с. каждый. С таким катером легко справится экипаж из пяти человек. Из воды он будет торчать не более полуметра, попасть в него будет крайне трудно.

Собеседники еще часа три обсуждали различные возможности, перечисляли достоинства. Готовились к завтрашнему разговору с Фрезе.

— Георгий Константинович, а зачем нам Фрезе? Море не его профиль. Может сразу к Вашему дяде? — предложил Югин.

— К дяде мы еще пойдем. Нужно будет выбрать катер для монтажа двигателей и мин. Но с монтажом двигателей лучше Фрезе никто не справится.

— Напоследок самый важный вопрос, деньги. Мы деловые люди. Одна лошадиная сила двигателя стоит двести рублей. Кто будет платить? — поставил вопрос ребром Югин.

— С деньгами проблем не будет. Показываем рабочий вариант мины. С такими характеристиками дядя заткнет рот любому члену комиссии, — успокоил новых знакомых Тройнин, — у дяди конкуренция с Сильверсваном главным конструктором Обуховского завода.

— Хорошо. Через две недели мы привозим первый комплект двигателей. Два на катер и десять для торпед. На какую поставку вы рассчитываете в ближайшем месяце? — продолжил выяснять Югин.

— Реально не более пяти катеров и около пятидесяти мин. Это обычный комплект для испытаний. Через год можно рассчитывать на серию около ста штук. Действия Японии в Китае создают прекрасный рынок для морских вооружений здесь.

* * *

Фрезе радостно встретил Тройнина. Его постоянная улыбка напоминала Югину улыбки немецких менеджеров. Неискренняя маска. «Почему неискренняя? Тройнин сюда столько денег перетаскал! И сейчас двух лопухов привел.» — подумал Югин.

— Как будем платить за работы? — в унисон мыслям Югина спросил Фрезе.

Молчание затянулось.

— Давайте мы поставим Вам в счет работ десять моторов по полторы лошадиной силы, — предложил Владимир.

Видимо изобретатели не все романтики. Пока друзьям попадались только расчетливые и хитрые торгаши. Сошлись на двадцати моторах по пять лошадиных сил.

Глава 3

Глава 3.1. Первая сделка

Трудно отказаться от легких денег, даже если это небольшие деньги.

Три дня в Санкт-Петербурге обошлись без неожиданных встреч. Танвель и те, кто за ним стояли, или потеряли Югина и Коробова, или убедились в отсутствии чертежей.

* * *

Дорога домой была спокойной и напоминала туристический отдых. Выйдя из поезда в Воронеже, с легкими сумками в руках, друзья решили навестить «Механический завод акционерного общества «В.Г.Столль и К».

Здесь их ждала первая удача, заказ на четыре станка. Правда, предложенная цена расходилась с ожидаемой, в десять раз. Десять тысяч рублей были небольшой суммой, как в 1894 году, так и при пересчете этих денег в рубли 2007 года. Самая большая проблема была превратить рубли 1894 года в рубли 2007 года. Шла жестокая борьба против спекулянтов в преддверии реформы Витте.

21 августа 2007 года.

Николай ожидал друзей не один. Приехал сын Вячеслава, Андрей. Николай уже рассказал ему о планах и, конечно, о поездке в Санкт-Петербург.

Рассказ о путешествии выслушали, затаив дыхание, а вот результаты поразили своей скудностью. Никто ничего покупать не хочет, сделка в Воронеже копеечная, вторая, в С-Петербурге, требует больших вложений без гарантированного результата.

— Думаю, станки еще себя покажут. Начнем продавать, через полгода заказов будет на миллионы. Дизельные двигатели для торпедных катеров гораздо медленнее пойдут, если только Тройнин не догадается сдать десяток катеров в аренду китайцам. Те раздолбают транспортный флот Японии. Войну Япония выиграет, а вот заказы на торпедные катера хлынут сотнями, — успокоил старших Андрей.

— Нам деньги нужны через три недели. Иначе миллион человек нужно будет кормить целый год, — разволновался Коробов.

— Кого вы собрались кормить? — удивился Андрей, — мне дядя Коля ничего не говорил.

— У Володи идея фикс. Спасти умирающих от голода в 1932 году. Сейчас в двенадцатом веке начинается весна. Перевозим их туда, даем семена, корову, лошадь, инвентарь. А дальше спасение умирающих, дело их рук. Опоздают с севом, нужно будет кормить целый год, — объяснил сыну ситуацию Вячеслав.

— Сколько нужно денег на обзаведение? — уточнил Андрей.

— Этим вопросом занимается доцент в сельхозакадемии, — ответил Владимир.

— А грубо, с точностью плюс-минус десять процентов?

— В ценах 1894 года, а именно там разумно все покупать, получается триста рублей на семью. Две лошади около ста рублей, одна корова еще сорок, семена, инвентарь, питание на два месяца. На миллион человек получается шестьдесят миллионов рублей 1894 года.

— А сколько стоит питание на год?

— Молоко будет свое, картошка тоже успеет вырасти, даже, если в конце июня посадить. Рублей по сто на семью выйдет. Еще двадцать миллионов, — уточнил сумму затрат Владимир.

— Зачем так много на питание?

— В основном зерно. Полторы тонны — пятьдесят рублей.

— Сейчас в двенадцатом веке, какой месяц? — уточнил Андрей.

— Точно не знаем. Давайте посмотрим, — предложил Николай.

— Давайте завтра. То, что блиц провалился, мы убедились. Надо думать, считать варианты, исходя из реальных сроков поступления денег, — остановил его Югин. — Поехали по домам, жену повидать надо, с сыном поговорить.

— Тебе еще к Шурочке наведаться надо. Боевой чертенок растет, — напомнил Николай.

— Отец, это что еще за Шурочка?

— Потом расскажу.

Глава 3.2. Первая сделка. Продолжение

Пока старики работают…

Пока Югин с Коробовым ездили в С-Петербург, Китин упросил Валентина и Валерия взять отпуск. Втроем они целыми днями собирали блоки управления для «лифтов». Когда приехал Андрей, Николай начал звонить в Москву, торопить изготовление «железа». Хотя называть железом детали установки, на три четверти состоящие из золота и платины, было смешно. Часть комплектов была уже готова, и нужно было срочно ехать за ними, заодно отвозить деньги. Ехать можно было два дня назад, но Китин все откладывал поездку. Поручив техническую работу по монтажу блоков управления братьям Коробовым, Николай занялся дальнейшими теоретическими исследованиями. Анжела, навестив его в очередной раз, поразилась его энергии и молодости. Работа давала Николаю новые силы.

Несколько лет топтания на месте и буквально за два с небольшим месяца громадный прорыв вперед. Китин увидел однобокость старой теории, и появилась теоретическая возможность отменить дежурства у «лифта». Последнюю неделю Николай собирал опытный экземпляр «якоря», устройства, позволяющего при включенном «лифте», сделать обратный переход. Собрав «лифт» в 1932 или 1894 году, и, имея в настоящем мире включенный «якорь», можно было вернуться обратно. Устройство получалось достаточно большое и съедало много электроэнергии, но для ученого это было неважно.

22 августа 2007 года.

Утром домой к Китину приехал Югин.

— У меня два предложения: первое, давай проверим, как дела в двенадцатом веке и второе, вечером надо ехать в Москву, — с порога заявил Вячеслав.

— Слава, ты к Шурочке съездил?

— Успею. Коля, ты в сторону не уходи. Что с Москвой? Чего ждем?

— Мне надо довести до ума одну идею. Сегодня-завтра буду готов. Два дня ничего не решают.

— Два дня и еще два. Уже четыре. Неужели нельзя отложить?

— Сейчас, по графику Володи, мы не успеваем по любому. Мечты надо оставить, и составить реальный план.

— Хорошо. Что у тебя за идея? Отчего ты в Москву выбраться не мог?

Китин подробно рассказал о возможностях «якоря».

— Не вижу особенной разницы, с практической точки зрения, — оценил идею Югин.

— Тебе, Слава, сразу пользу подавай. Поезжай, лучше, к Шурочке, а после обеда объявим общий сбор.

— Коля, что ты заладил, через слово. Шурочка да Шурочка?

— Привязался я к ней за две недели.

— Это не ребенок, а магнит какой-то! Крутит мужиками, как куклами. Зря ты к ней привязался. Через четыре дня привезем «лифты», неделю тебе на юстировку, и отправим девчат в Гродно.

— Во-первых, не вижу необходимости отправлять их в Гродно. Во-вторых, юстировка не нужна. Допуски были очень малые, сборка займет пару-тройку часов. А блоки управления мы уже отладили.

— Спасибо за добрые новости о «лифте». Но зачем нам две хрупкие женщины с ребенком? Одни заботы. Переправим в Польшу и совесть спокойна. Можно подсказать им, чтобы вовремя эмигрировали в Англию.

— Давай обсудим это через неделю.

— Хорошо. Настрой «лифт» на двенадцатый век. Я посмотрю, что там делается.

— Уже. Включаю на прогрев, собирайся. Может, сыну позвонишь. Вдвоем безопасней.

— Я выходить не буду. Температуру замерю.

* * *

Температура в «двенадцатом веке» была около нуля. Весна.

23 августа 2007 года.

В Москву поехали Владимир с Николаем. Вячеслав остался закупать станки для механического завода Столля. Андрей занялся приобретением моторов для торпед, для катеров и для автомобилей Фрезе. Для этого он вылетел в Санкт-Петербург. Там же нужно было найти по одному станку для Мосина. Китин потащил в Москву «якорь». На возмущенные стоны Коробова, заявил, что хочет там, в Москве, сразу опробовать. Глаза горят, температура повышена — сумасшедший изобретатель.

24 августа 2007 года.

Весь день друзья делали замеры. Три предприятия, десять комплектов деталей. Ужасная работа.

На следующий день наметили вывоз деталей и заказали автомобиль. Тот должен был приехать к двум часам. Экспедитор, который привезет деньги, должен был забрать и детали.

— Коля, я немного волнуюсь по поводу «железа». Погрузим в машину, а по дороге груз перехватят.

— Деньги большие. То, что экономим на охране плохо, с одной секретностью риск слишком велик. У Славы все просто, отправили с экспедитором, и голова не болит. Я собирался опробовать «якорь», так давай с его помощью ту часть деталей, что содержат золото и платину вытащим в 1894 год. А отправку сымитируем на другой машине.

— Кит, давай попробуем. Два-три часа ничего не решают.

* * *

И первая, и вторая машины приехали в Воронеж без происшествий.

27 августа 2007 года.

Коробов привлек для работ своего свояка, большого любителя поработать руками (Владимира Филипповича), и родственника жены, профессионального сварщика, слесаря, токаря и т. д., а сейчас пенсионера (Павла Павловича). Под руководством Китина, десять установок были смонтированы на грузовичках за два дня.

Китин созвонился с сыном и попросил его прилететь в С-Петербург. Коробовых в проекте было уже шестеро, Югиных трое (жену Андрея тоже пришлось посвятить в тайны «лифта», часть бизнеса принадлежала ей), Китин оставался один. Это ему перестало нравиться. Когда Коробов завел разговор о племяннике и зяте (муже сестры), Николай отреагировал на это крайне резко.

28 августа 2007 года.

Четыре станка были отправлены на механический завод Столля, и Пал Палыч приступил к монтажу и обучению рабочих. Он приволок с собой в 1894 год массу инструмента. Особенно поразил всех ремонтников сварочный аппарат. Обычным рабочим более важен, конечно, был сменный инструмент.

— Коммерсанты, едри его мышь, станки по две тонны продают. Таскать замучаешься. Инструмент продавать надо, — раскритиковал Пал Палыч бизнес-план Югина-Коробова.

Глава 3.3. Вторая сделка. Опять четыре станка

Поменяли состав, а результат тот же.

Команда разделилась на три части. Вячеслав и Валентин поехали на юг, готовить базу для складирования оружия. Владимир и Николай поехали в С-Петербург, куда должен был прилететь сын Китина. Старший из сыновей Коробова, Валерий, совместно с женой Андрея, Полиной, начали готовить базу отхода в 1894 году, недалеко от Воронежа. Заодно, обеспечивая перемещение из 2007 года в 1894 год и обратно Пал Палыча.

* * *

До С-Петербурга ехали два дня. Грузовичок был старый, и ехать быстро было опасно. В пути много разговаривали. Обычно немногословный, Николай был немного возбужден в предвкушении встречи с сыном, и поэтому слишком болтлив. Владимир всегда был не прочь поговорить. На второй день Коробов начал сокрушаться о сроках. Неудачи со сбором денег грозили разрушить план спасения голодающих в 1932 году.

— У нас еще девять неразведанных миров. Зачем нам обязательно в двенадцатый век людей перетаскивать. Может в другом мире зима, и у нас будет два-три месяца в запасе? — с надеждой в голосе, размечтался Владимир.

— Двенадцатый век нас полностью устраивает. У нас просто нет денег. Будут деньги, и сроки не будут иметь значение. Какая нам разница шестьдесят миллионов рублей или восемьдесят? Пока зарабатываем десятки тысяч, дело с места не сдвинется. Дело не только в деньгах, мы собираемся купить в 1894 году четыреста тысяч лошадей. За год тогда продавалось за границу не более ста тысяч. Цены подскочат страшно. Сам знаешь, увеличение спроса на десять процентов, повышает цену вдвое.

— То есть план невыполним изначально? А если закупать лошадей и коров в Америке? Аргентина, Техас, Канада.

— Для начала необходимо заработать деньги. И, как это ни печально, но больше, чем на войне, заработать негде. Ты, Володя, был очень недоволен идеей с торпедными катерами? Орудие убийства тысяч моряков.

— Да, Коля, сначала предлагают руками китайцев убивать японцев, потом этот вид оружия расползется по всему миру.

— А по-другому ничего не получится. В 1894 году в деревнях живет 90 процентов населения, которое на 90 процентов ведет натуральное хозяйство. В городах покупают в основном еду. Существенные затраты идут на строительство заводов, железных дорог и оружие. Основной покупатель государство, а основные траты на флот. Есть богатые люди, но, сколько мы сможем за год продать автомобилей? Тысячу штук? По сумасшедшей цене две тысячи рублей. Получим два миллиона. А нам надо восемьдесят.

— Согласен. Денег у простых людей очень мало. За два последних года обнищал народ. Голодные крестьяне идут в город и готовы работать за гроши.

— Как-то странно получается. В 1932 году будет голодовка, в 1894 году только что закончилась.

— Странно другое, Коля, хочешь сделать доброе дело, а сначала надо искупаться по уши в дерьме.

— Это ты о торпедных катерах?

— О них. И не только. Мне младшенький сынуля настойчиво предлагал оптические прицелы Мосину отвезти.

— Хорошая снайперская винтовка получится. Офицеров выбивать удобно.

30 августа 2007 года.

В С-Петербурге шел мелкий дождь. Темное небо и низкие облака, хмурые прохожие. Осенняя погода действовала угнетающе, но Николай радостно ожидал встречи с сыном и заражал хорошим настроением Владимира.

Сына у Китина звали Николай. Жизнь в США сделала из него любителя всего русского. Бывает, люди стыдятся своей родины, не любят рассказывать знакомым о своем происхождении. С Николаем было по-другому, он гордился всем русским, и не признавал даже явных отрицательных сторон русского прошлого и настоящего. Завербовать его поучаствовать в хроноавантюре, было просто.

Грузовик поставили на платной стоянке. На дежурстве у «лифта» оставили Андрея. Он передал Владимиру результаты переговоров по закупкам двигателей. Удалось найти два двигателя мощностью 400 л.с. Андрей предложил вместо конструкции торпедного катера Г-9, вернуться на двадцать лет назад. Он привез чертежи торпедного катера «55 футовый СМВ». Водоизмещение уменьшалось вдвое, зато скорость хода практически сохранялась (40–42 узла). Главное, что вооружение соответствовало первоначальной договоренности: 2 торпеды и 4 пулемета. И никаких проблем с перевозкой по железной дороге в Китай.

Аккумуляторов для работы «лифта» должно было хватить на десять часов. Пошли втроем. Николай старший пошел на пару часов, просто прогуляться. Николай младший и Владимир должны были встретиться с Тройниным, и обговорить сроки платежей и поставок.

01 сентября 1894 года.

Николай младший увидел конку на паровой тяге и обрадовался, как ребенок. Проезд не конке стоил пару копеек, друзья, по его просьбе, около часа катались по городу. Увы, Николаю старшему пора было возвращаться.

* * *

Тройнин подтвердил прежние договоренности. Оплату обговорили произвести сразу после ходовых испытаний катера. Неприятный разговор произошел из-за двигателей для катера. Предложенные два двигателя 8NVD-36, мощностью 400 л.с., и изменения характеристик самого катера, порождали массу проблем. Тройнин уже нашел подходящий катер, теперь нужно было искать новый. И вероятнее всего не искать, а строить. Поставку электрических двигателей для торпед, двигателей для автомобилей и два двигателя 8NVD-36 решили начать через два дня. Николай младший обещал подумать о помощи Георгию Константиновичу в строительстве катера. Доверие со стороны Тройнина к «русским американцам» было серьезно подорвано.

Глава 3.4. Вторая сделка. Опять четыре станка. Продолжение

Поменяли состав, а результат тот же.

02 сентября 1894 года.

Визит к Мосину получился неудачным. Сергей Иванович сразу очертил рамки возможного контракта.

— Завод закупит четыре станка, для пробной эксплуатации. Крупную партию оборудования можно будет обсуждать через три-четыре месяца работы станков.

Цены на станки были установлены чуть выше, чем в Воронеже, двенадцать тысяч рублей.

Варвара Николаевна вновь пригласила «американских земляков» на обед. Кроме четы Мосиных на обеде присутствовала тетя Варвары Николаевны, Анна Семёновна Белокопытова. Тетя попыталась побеседовать с «американскими» гостями на английском языке. Николай и Андрей поддержали ее, но разница между классическим английским и американским оказалась слишком велика.

Анна Семёновна мягко раскритиковала парфюмерию, продажу которой в С-Петербурге, собирался наладить Владимир. Резкие, сильные, стойкие запахи она посчитала вульгарными.

— Возможно, для купеческого сословия такие изделия будут годны, — проявила Анна Семёновна классовое высокомерие.

— Вы не совсем правы, тетя, мне, например, понравилась мужская туалетная вода для офицеров. Забыла название. Да, «Шинель № 5». Легкий и приятный запах, достойное оформление, — возразила Варвара Николаевна.

31 августа 2007 года.

— Все планы летят к черту! Мы зарабатываем копейки. Гигантские возможности, а результат нулевой, — заныл Владимир после визита к Мосиным.

— Давайте компьютеры продавать, — пошутил Андрей.

— Генералы будут раскладывать пасьянсы? Смешно! — поддержал его Николай младший.

— Андрей, шутки неуместны. Бери моего сына, и ищите движки для торпедного катера. Если нет двух по полторы тысячи, то найдите четыре по восемьсот, или шесть по четыреста, — перевел разговор в деловое русло Николай.

— Дядя Коля, мы тут с Николаем посоветовались, надо вызвать сюда Андрея, свояка дяди Славы. И Володю Тарасова. Они оба в милиции служили. Мы вчетвером навестим Танвеля. Узнаем, чего ему надо, — перед уходом замутил воду Андрей.

* * *

— Коля, ну почему для нас закрыта вторая половина двадцатого века. Набрали процессоров и памяти для PC XT, и прыг в 1987 год, — продолжил свое нытье Владимир.

— Я тебе, Вова, уже объяснял. Для «лифта» размерами 70 на 70 сантиметров режимы очень неустойчивы. Вероятность, что он завершит «прогрев» (выход на режим перехода), очень мала.

— Но, не равна нулю!

— Вероятность того, что «лифт» закончит прогрев, равна одной тысячной. Это значит, что, включив «лифт», мы будем ждать около пятисот часов возможности перехода.

— Коля, сделаем сто «лифтов», они дешевые. Каждые пять часов можно будет переходить в более близкий мир.

— Остается одна малость. Вероятность подчиняется нелинейному закону. Десять минут «лифт» выдерживает без сбоя практически всегда, двадцать минут — в половине случаев, а последняя секунда самая опасная. Один случай из десяти за удачный исход. Если бы ты, Вова, был генералом, мог посылать людей на смерть. «Русская рулетка» — разрезало пополам, или остался жив. Но прыгать туда нам. Ты готов рискнуть?

— А «якорь»? Коля, ты говорил, что он повышает надежность на порядок.

— Во-первых, «якорь» туда нужно доставить. Во-вторых, интервал перехода увеличится только до двух-трех секунд, а шансы удачного перехода на первой секунде станут девять к одному. При таких шансах рисковать глупо.

— Коля, зачем нам туда ходить? Ты живешь в своей квартире тридцать лет!

— Ох, Владимир Александрович, Владимир Александрович! Мастерство не пропьешь! Логичный ты наш. Умница.

Глава 3.5. Прорыв

Пруха. Денежка денежку любит.

— Если есть возможность обмена с миром, отстающим от нас менее двадцати лет, то с молодым самим собой, ты быстро наладишь связь. А Вячеслав поможет заработать деньги, — радостно суетился Владимир.

— Это реально. Надо звонить Вячеславу по поводу денег. Через два дня я еду в Москву за второй партией деталей для «лифта». Сразу закажем пару комплектов для маленького варианта.

— Звони сейчас. Завтра утрясаем здесь дела. Оставляем молодежь и едем в Москву.

— Я сделаю автомат для определения момента открытия «форточки», который будет стрелять посылками, — размечтался Николай. Лицо у него стало счастливым и умиротворенным.

1 сентября 2007 года.

Так бывает только в сказке. Чудом нашлись еще два движка по 400 л.с., и тут же два бензиновых по 1250 л.с. Можно комплектовать два катера, а не один. Конечно, бензиновый двигатель, работая на газолине, быстро износится, и к тому же в военных условиях опаснее дизельного. Но из истории известно, что газолиновые торпедные катера англичан показали высокую живучесть в первой мировой войне. Потери составили менее десяти процентов.

Срочно отправили молодежь к Тройнину. Он продержал их полдня и решил забирать оба варианта. Денег на закупку двойного комплекта движков не хватало, и Тройнин согласился оплатить, по факту, поставку первых двух двигателей по 400 л.с. При цене двести рублей за лошадиную силу, это составило сто шестьдесят тысяч рублей. Где Георгий Константинович нашел шестнадцать тысяч золотых червонцев за два часа, было очень интересно. Очень непрост оказался фантазер и изобретатель Тройнин.

Коробов созвонились с Пал Палычем и Владимиром Филипповичем. Попросил прилететь ближайшим рейсом в С-Петербург для контроля монтажа двигателей. Те оговорили перечень инструмента, который надо купить, так как его невозможно привезти с собой.

2 сентября 2007 года.

Реализацией золотых червонцев занялся Андрей. Покупатели червонцев признавали их официально новоделом, но цену давали немного выше, чем за золото. Для закупки двигателей требовалось меньше восьми миллионов рублей. Даже по официальному курсу хватало тысячи червонцев.

* * *

Петр Александрович Фрезе с интересом следил за работами, развернувшимся на его заводе по трем направлениям: сборка электрических самодвижущихся мин, обустройство минных катеров новыми моторами и демонстрацией двадцати газолиновых двигателей по пять лошадиных сил каждый. Двигатели были в десять раз меньше по размеру, чем Фрезе рассчитывал, и было их на два больше. «Русские американцы» гарантировали год работы двигателей, и поставили дополнительные двигатели, чтобы не отвлекаться на ремонт. Двигатели явно были не первой свежести. Но в договоре было сказано только о сроках безотказной работы и бесплатной замене. На прямой вопрос Петра Александровича молодой американец отшутился необходимостью длительных испытаний каждого мотора. Двигатели для катеров тоже были не новые, но гарантия давалась на двадцать тысяч миль хода, а это сто рейдов. Более чем достаточно. Тем более, что половина суммы заказа оплачивалась через полгода. А вот электрические моторы для мин внешне выглядели новыми. Тройнина можно понять, адмиралы не полезут в машинное отделение, а вот устройство новой мины обязательно посмотрят. Петр Александрович чувствовал, что заказывать нужно было более мощные моторы. В прошлом году Фрезе был на Всемирной Колумбовой выставке в Чикаго. Там он обратил внимание на опытный «Бенц-Вело». Пора было строить собственные, современные автомобили.

Глава 3.6. Вооруженная стычка

Белая полоса, черная полоса.

4 сентября 2007 года.

Обменяв первые семьсот червонцев на рубли и оплатив все закупки, Андрей по поручению отца перенес из 1894 года еще тысячу червонцев. Китину нужно было забирать вторые десять комплектов деталей для «лифтов», нужны были деньги для окончательного расчета. Обмен произошел нормально, и Андрей передал деньги Коробову и Китину. Те улетели в Москву. Китин планировал заказать сразу детали для пары микро «лифтов». Николай давно уничтожил все чертежи и расчеты на бумаге, и возил их с собой на флешке. Хороший хакер вскроет любой код, но флешку еще надо было найти.

Андрей вернулся на стоянку, где в грузовике его ожидали Николай младший и, приехавшие из Воронежа, Андрей и Володя Тарасов, бывшие менты. Самолетом прилетела его жена, Полина. Героическая женщина оставила грудного ребенка на три дня жене свекра, чтобы отговорить Андрея от военной авантюры в мире 1894 года.

— Дорогая Полли, ты технику освоила? — спросил с порога Андрей.

— Дядя Коля четыре раза мне показал: кнопка ВКЛ, кнопка ВЫКЛ, красная кнопка под стаканом (никогда не нажимать — взорвется). Очень сложная техника.

— Нажала ВКЛ?

— Давно нажала! Но, может, ты меня еще раз послушаешь, дорогой?

— «Лифт» готов?

— ГОТОВ, мать твою!

— Пока я переодеваюсь, можешь в десятый раз изложить свои аргументы, — улыбнулся Андрей и поцеловал жену.

— Ребята, ВНИМАНИЕ, спокойно достали револьверы. У нас гости, — предупредил Тарасов.

— Андрей, бери жену и на ту сторону мигом, — скомандовал Николай.

— Не будем дергаться, попробуем договориться, — Владимир вышел из грузовика и поднял руку с револьвером вверх. — Всем стоять. Старший пусть подойдет.

* * *

Возможно, с бандитами удалось бы договориться, но на высотном здании рядом со стоянкой лежал снайпер. Когда Владимир направил револьвер вверх, тот нацелился на снайпера. Попасть с пятидесяти метров из револьвера невозможно, но когда ты смотришь в оптический прицел, расстояние кажется таким маленьким.

Если бы не снайпер, результат мог быть иным. Оба Андрея великолепно стреляли. Николай вытащил уже мертвого Владимира из зоны обстрела, и получил пулю по касательной в зад. Больно, стыдно, трудно идти, но совсем неопасно.

Затем убили мужа Полины, и Владимир скомандовал отход. Сам нажал на красную кнопку, вытолкал Полину в мир 1894 года. Второй Андрей не дошел до «лифта» один шаг. Снайпер начал стрелять по кузову грузовика. Пули пробивали грузовик насквозь, и одна из них нашла свою цель.

Николай постоял полминуты сбоку от рамки перехода, ожидая появления бандитов. Затем надел очки без диоптрий, рамка исчезла.

* * *

Бандиты, подбежав к грузовику, остановились, не решаясь сунуться внутрь. Это спасло Николая и Полину. Через несколько секунд грузовик взорвался.

Глава 3.7. Вооруженная стычка. Продолжение

Черная полоса.

4 сентября 2007 года.

Югин вернулся домой, оставив на юге Валентина доделывать мелочи. Жена сказа ему, что Андрей затеял военную авантюру в С-Петербурге, а Полина улетела туда, отговаривать мужа. И оставила ей ребенка. И вот, что странно, то звонила через каждые десять минут, а сейчас уже три часа молчит. Сотовый отключен.

Югин связался с Китиным. Тот успокоил, они уже в аэропорту, в Москве. В С-Петербурге все было нормально, деньги Андрей отдал ему. Сейчас поедут к поставщику, отдадут деньги и заберут детали. Завтра завершат приемку и поедут в Воронеж. Югина, это не успокоило, он позвонил экспедитору в Москву и попросил встретить Николая и Владимира у поставщика. Затем позвонил Николаю и попросил вернуться в С-Петербург. Его сын участвует наравне с Андреем в авантюре.

* * *

Такси попало в пробку, прямо при въезде в Москву. Китин посмотрел на часы, к поставщику не успевали. Созвонился с экспедитором и переназначил встречу в гостинице. Оставил деньги Владимиру, вышел из такси и поехал обратно в аэропорт.

* * *

Через полчаса, к такси, стоящему в пробке, подошли двое мужчин, забрали сумку с деньгами, сели на мокики и уехали дворами.

* * *

Наступил поздний вечер. Югин не мог дозвониться ни до одного телефона в С-Петербурге. Он позвонил Коробову Валере и попросил составить ему компанию для поездки в С-Петербург. Взяли пару пистолетов и выехали в ночь на грузовике с «лифтом».

5 сентября 2007 года.

Подъехали к городу поздним утром. Китин встречал их у поста ГАИ. Пока ехали до стоянки, где была перестрелка, обговорили связь между нападением в С-Петербурге и ограблением в Москве. По телевидению говорили о трех мужчинах, погибших во взорванном грузовике. Решили сходить в мир 1894 года и узнать, кто остался в живых.

* * *

6 сентября 1894 года. Вечер.

В гостинице Николай попросил срочно послать человека за постояльцами, «русскими американцами» на завод Фрезе, и известить Тройнина Георгия Константиновича, что требуется его помощь. Брюки у Китина были залиты кровью, и следовало ожидать визита полиции. Первым приехал Владимир Филиппович. Пал Палыч остался на заводе, там были серьезные проблемы с монтажом. Владимир Филиппович действовал, как профессиональный врач. Они захватили с собой в С-Петербург хорошую аптечку. При работах с железом всякое случается. Опыт у Владимира Филипповича был, да и в молодости насмотрелся всякого, родители у него работали фельдшерами в селе. От профессионального врача, Полины, толку не было никакого. Наоборот, это Николай пытался вывести ее из шокового состояния.

Рану у Николая обработали, вкололи пару уколов. Владимир Филиппович поехал на завод за Павлом Павловичем, иначе тот мог задержаться там допоздна.

Китин сменил брюки, и к появлению Тройнина, снова выглядел деловым американцем.

Тройнин пообещал помочь уладить вопросы с полицией, и предложил своего врача. Договорились нанести визит к врачу завтра утром.

Приехал Павел Павлович и Николай подробно рассказал о нападении на стоянке. Пал Палыч и Владимир Филиппович пошли в церковь помолиться за убитых.

У Полины никак не проходило легкое помешательство. Истерика истощила физические и моральные силы женщины, и она просто тихо плакала не переставая. Снотворного в аптечке не было. И Николаю пришлось всю ночь сидеть с Полиной, и стараться не сойти с ума от ее непрерывного скулящего плача.

8 сентября 1894 года.

К утру, Полина заснула, держась за руку Николая. Тот, не в силах сидеть, стоял у кровати на коленях, прислонившись, чтобы не упасть, грудью к кровати. Когда за ним зашел Тройнин, чтобы ехать к врачу, у Николая от напряженья открылась ранка и снова потекла кровь.

Полина лежала на кровати, с черным от горя лицом, и Николай не решился оставить ее одну. Решили перевести визит к врачу на вторую половину дня.

Как только Тройнин вышел, Китин повалился на пол и заснул. Полина с удивлением посмотрела на Николая, разум, наконец-то, вернулся к ней. Теперь она попыталась помочь Китину лечь на кровать. Сил у нее не хватило, и она просто укутала его одеялом и положила под голову подушку.

* * *

После обеда в гостиницу приехали Югин и Китин старший. Пал Палыч не пошел на работу и сидел у входа. Он пересказал Югину подробности трагедии. Мужики тихо всплакнули. Извозчика не стали отпускать, послали Китина за сыном и Полиной. Решили сразу ехать втроем, оставив в гостинице Китина старшего и Пал Палыча.

Глава 3.8. Сумасшедшая бизнес-леди

Черная полоса имеет тенденцию чернеть.

6 сентября 2007 года.

Вячеслав Игоревич остался в Петербурге улаживать дела с органами, чтобы можно было привезти тела убитых в Воронеж. Югин сразу договорился в убойном отделе о негласной премии за найденных бандитов. Дал серьезный аванс, и ему пообещали дать все необходимые сведения.

Николай и Полина сели на «Невский Экспресс» и в полночь, с Казанского вокзала, отправились в Воронеж. Всю дорогу Полина ехала, уцепившись за руку Николая. Перерыв делался только для сцеживания молока и похода в туалет. Малопривлекательная и раньше, Полина выглядела ужасно. Разговаривала она разумно, но в глазах ее поселился сумасшедший блеск. Хорошо купе было на двоих и странная парочка никого не пугала. За всю дорогу об Андрее не было сказано ни слова.

Поездка в Россию напоминала Николаю фильм ужасов. Романтический ореол родины постепенно заменяла грубая действительность. Утром Николай проснулся в одной постели с Полиной, и в груди проснулось щемящее желание вернуться домой, к маме. «Слава богу, она не заставляет меня заниматься сексом. До полного комплекта, мне не хватает только угрызений совести», — подумал Николай.

6 сентября 2007 года.

Денег для оплаты деталей у Коробова не было и, созвонившись с Югиным, он вернулся в С-Петербург.

В Петербурге Югин уже договорился о перевозке червонцев в Москву с охранным предприятием. Ждали только Коробова. Про манипуляции с золотом стало знать слишком много людей. Китин распечатал Коробову чертежи для заказа двух мини «лифтов».

— Договорись на самые ранние сроки. Денег жалеть не надо, — попросил Югин.

7 сентября 2007 года.

Жена Вячеслава Игоревича, Роза Львовна, была моложе Николая. Это не мешало ей, делать ему замечания, по поводу неподобающих отношений с Полиной, по поводу бесцеремонного поведения последней. Она бы еще долго критиковала невоспитанного внука Вячеслава Игоревича, если бы из туалета не появилась Полина. Одного взгляда ее было достаточно, чтобы Розочка увяла, сразу и навсегда. К обеду Полина окончательно пришла в себя, осталась только болезненная потребность в наличии рядом Николая. То ли она уже выплакала все слезы, то ли помогло присутствие сына.

После обеда, Полина «попросила» Розу погулять пару часиков и вызвала к себе Валерия. Что подумала Роза, было написано крупными буквами у нее на лице. Полина подробно расспросила Валеру, что им сделано за два дня ее отсутствия. На деньги Столля в мире 1894 года уже была куплена небольшая усадьба, куда потихоньку перебрались более десяти человек. Первыми, конечно, были Шурочка, Люба и Настя. Затем родители Коробова. Полина написала Николаю список покупок и отправила его по магазинам и в аптеку. Радости Коли не было границы, короткий поводок сменили на длинный.

Вернувшаяся Роза застала Полину за сборами, она собиралась отправиться в мир 1894 года и брала с собой сынишку и Николая.

Через два часа Валера, Полина с сыном и Николаем, были в 1894 год. Еще через час, бандиты, потерявшие объекты слежки, захватили Розу. Роза ничего не знала, но это ей не помогло выжить.

8 сентября 2007 года.

Об убийстве Розы Югин узнал только на следующее утро. Спешно стал обзванивать родных. Китин позвонил Коробову, тот уже выехал с экспедитором из Москвы. Николай попросил Володю, не заезжая в Воронеж перебросить детали в усадьбу, в 1894 год. Самому тоже оставаться там. Только после этого Китин начал обзванивать родственников.

Активная слежка за Югиным и Китиным прекратилась, так, во всяком случае, сказали в убойном отделе. Югин задействовал свои связи в Воронеже, и можно было рассчитывать на несколько спокойных дней для родных. Яна не соглашалась скрываться, а Югин не был уверен, что до нее не доберутся. Рассказать ей все до конца Югин не решался, а «пустым» страхам Югина Яна не верила. Надо было срочно зачищать концы, девять передвижных и один стационарный «лифты», стали обузой.

Югин попросил Китина сходить с ним в церковь. Помолились молча. Поставили свечи за упокой души. Югин не очень сильно любил Розу, но это была добрая, бесхитростная женщина, и ему ее было, по-настоящему, жаль.

Глава 3.9. Сумасшедшая бизнес-леди берет власть в свои руки

Нормальные люди всегда боятся. Ответственности, последствий своих решений, необходимости принимать аморальные решения.

8 сентября 2007 года.

Утром позвонил Югин и приказал разбирать «лифты». Валерий с Николаем разобрали «лифт» в квартире Китина и Полина их остановила. Вечером приехал Коробов. Полина собрала небольшой совет. Пригласила Китина младшего и троих Коробовых: Владимира Александровича, Валерия и Светлану. Для начала попросила Светлану доложить о готовности программы мобилизации голодающих для работы в 12 веке. План был готов, вот только исполнителей не было ни одного.

— Это курсовая в институте, а не реальный план, — жестко оценила работу Полина. — На первом этапе, для перетаскивания оружия и боеприпасов, для возведения стационарных укреплений, для приема населения, нам нужно более десяти тысяч мужчин. Это по Вашим расчетам? Где мы их берем?

— Можно нанять здесь временный персонал, — предложил Коробов старший.

— У нас кончаются деньги. И рисковать с обменом золота дальше — глупо. Сегодня Николай предложил перейти на черную икру. Как будто этот бизнес менее криминален. Все решения должны быть бесплатны. Или лучше поедим к Николаю в штаты, и будем зарабатывать по сто тысяч в месяц. Через год вернемся и повторим все сначала.

— Я, за, — дернулся Николай.

— Дядя Володя, Вы что скажите? Где нам набрать сразу много мужчин в одном месте? — вежливо спросила Полина.

— В армии. Но, боюсь, они будут несогласны завербоваться. В тюрьме. Но, наверно, тут мы будем против.

— Не все так плохо. В 1932 году в тюрьме сидели и бандиты, и отец вашей ненаглядной Шурочки.

— Молодец, Полина, находим Шурочкиного папу. Агитируем его. Он нам указывает, кто бандит, а кто попал под горячую руку, — обрадовался Коробов.

— Нет, в тюрьму мы не полезем. Дядя Володя, где враги народа в 1932 году что-нибудь строили, БАМ, например. Хорошо бы БАМ, он рядом.

— Полина, во-первых, наш, воронежский БАМ, ненастоящий, настоящий далеко. А во-вторых, строили его перед войной, затем разобрали, затем снова построили. В-третьих…, ты права. В 1932 году строили Беломор канал.

— Я помню. «Иж-Юпитер и пастух Беломор канал», — показал свою эрудицию Валерий.

— Валера, можно без глупых шуток. Кроме отца их никто не понимает, — проявила женскую солидарность Светлана.

— Так. Это недалеко от Питера? Строили лопатами. Ворьё и гнилая интеллигенция отсеялась в первые месяцы. Остались крепкие мужики. Наберем мы там десять тысяч, дядя Володя? — скорее приказала, чем спросила Полина.

— Там сто тысяч кости свои положили. Наберем и десять и двадцать.

— По поводу того, сколько и где погибло, думаю, проверять мы не будем, но и верить сказкам опасно, — охолодила пыл Коробова Полина. — В Воронеже у нас шесть «лифтов» на грузовиках, еще два на юге. Проекты по Новобогдановке и Новочеркасску консервируем. Слишком далеко от Беломор канала. Бобруйск, Глотовка и Сызрань гораздо ближе. Прорабатываем новые места. Света, три места погрузки достаточно?

— Мы рассчитывали на десять мест. На одном сдвоенном «лифте» могут работать, не мешая друг другу, десять пар грузчиков. Мы провели эксперимент. За два часа они перегрузят пятьдесят тонн оружия. Одна винтовка и двести патронов весят около десяти килограмм. В идеале получится пять тысяч комплектов на сдвоенный лифт. На три места пятнадцать тысяч. Нам нужно пятьдесят тысяч для первого этапа.

— Варианты возможны «неидеальные». Одно оружие. Одни патроны. Снаряды. Сабли. Гранаты. Противогазы. Работаем по факту. Валера, возьми двоюродного брата, твой отец давно за него хлопочет, и в Сызрань. Если минимально годится, работаем там. Завтра на похоронах не пьете, сразу после похорон выезжаете, — переиначила Светин план Полина.

* * *

Коробов спросил Настю о месте заключения ее мужа. Оказалось это Медвежья гора на Онежском озере. Настин муж успешно строил Беломор канал, если еще был жив.

Глава 3.10. Мяннику, Таллин

Женщины принимают решения быстрее мужчин. Правда, чаще меняют.

8 сентября 2007 года.

Вечером, как обычно, Полина легла спать с Николаем. Китин младший, воспользовавшись моментом, решил уточнить «место снабжения оружием».

— Светлана, когда готовила перечень складов, север и северо-запад России совсем не рассматривала. Может мне съездить в Прибалтику? В качестве альтернативы Сызрани.

— Коля, не выдумывай. Днем, я еще так сяк, а ночью вообще с ума сойду без тебя. Найдем, кому ехать. А сама идея хорошая, — Полина навалилась на руку Николая, сверху, ему на грудь положила свою, уткнулась своим лицом в шею, и довольно засопела.

«Ну, она и отъелась, рука килограмм двадцать, наверно. Хрен заснешь», — думал Николай обреченно.

«Ну, и совсем я не толстая. Кормить перестану, сброшу десять килограмм, буду, как в прошлом году, в институте, молодой и красивой. Господи, о чем я думаю, он мне даже не нравится. Почти.»

«Ладно, все ОК. Губами заблямкала, заснула, наверно. Дышит горячо, весь вспотел.»

Полина, во сне, устроилась поудобнее, и набросила на Николая ногу.

«Уже не ОК. Теперь не заснешь», — подумал Николай и заснул.

* * *

Рано утром Полину разбудила Шурочка, принесла кормить сына. Шурочка за два царских рубля, нанялась в няньки. Нянька она была толковая, очень строгая. Зарабатывала наравне с матерью и тетей, те готовили на весь немалый коллектив.

Полина попробовала потихоньку вылезти из-под одеяла, случайно провела рукой по животу Николая. «А я ему небезразлична», — почему-то обрадовалась она, обнаруженной физиологической детали. Полина нуждалась в Николае, как в наркотике. Этот большой, спокойный мужчина, на десять лет старше ее, действовал не нее, как лекарство. Раньше, в прошлой жизни, инфантильных мужчин Полина не переносила на дух. Но здесь, в странном для нее окружении, они составляли большинство. Первое место делили два старика: Коробов и Китин. Первый, со своей идиотской идеей спасти всех голодающих России, второй, с большой игрушкой «лифт». Валерий и Валентин молодые копии своего отца. Ни инициативы, ни характера. На Николая хоть немного повлияло американское окружение. Полина вспомнила Андрея и заревела. Габаритами тот проигрывал любому из этих парней. Но характер! Полина кормила ребенка и плакала. «Плакать нельзя, ребенку будет плохо», — внушала она себе.

Проснулся Николай. Подошел, обнял Полину сзади. «Пришел и выключил слезы», — обрадовалась она. И сынишка радостно загукал.

— Ешь, мой хороший, — улыбаясь, прошептала Полина.

На похоронах Полина опять плакала взахлеб. Не помогал даже, обнимавший ее Николай. На похороны приехали родители Полины, ее отец осуждающе смотрел на Николая, а мать, наслушавшись сплетен, прятала глаза от Югина старшего. Югин, видевший их отношения с самого С-Петербурга, верил словам Николая, что секса с Полиной у него нет.

— Коля, по хорошему, тебе ее надо было в первый день, на полную катушку, чтобы снять напряжение. Тогда тараканов в голове у нее было бы поменьше. А как ты, терапевтически, год будешь мучиться, — нарисовал Вячеслав безрадостную перспективу, — если не побрезгуешь, больно она сейчас страшная, начинай сегодня, за неделю в чувство приведешь. Бутылку водки на поминках заначь.

— Как-то нехорошо ты, дядя Слава, о ней.

— Злой я сейчас, Коля, все плохо. Всем грублю. Никого не люблю.

* * *

Вечером Валера с двоюродным братом Никитой уехал в Мяннику, рядом с Таллинным. Полина решила выбрать более близкую к Беломор каналу точку.

* * *

Пить на ночь Николай не стал. Нагрузилась Полина. Весь день не ела. Психовала. Ста грамм водки хватило, чтобы ее развезло. Лицо у нее распухло и почернело. Китин уложил ее в постель, а сам пошел почистить зубы. Вернулся в постель, Полина лежала голая.

Назвать то, что происходило между ними, сексом было невозможно. Тот уровень физического и эмоционального единства, который уже был, не могла существенно изменить физиологическая близость. И если бы они остановились после первого раза и уснули, то утром проснулись вчерашними «товарищами по несчастью». Однако, медленно и потихоньку, теплота и близость сменились, радостью и безумным желаньем. Для Полины все вокруг перестало существовать, силы, то полностью покидали ее, то снова возвращались с ненасытным желаньем. Полина, никогда до этого не придававшая этой стороне жизни такого значения, пыталась наверстать упущенное, за последние шесть лет взрослой жизни.

Николаю вдруг стали нравиться эти большие груди, истекающие молоком, эти круглые плечи, которые так приятно целовать, этот пышный зад, который так и просится в руки. И запах чистого тела. Волосы пахли не шампунем, а хлебом. Николай понял, что давно полюбил запах этой женщины. Сны, содержание которых он никогда не помнил утром, вдруг открылись ему. Или ему показалось, или на самом деле так и было, но в эту ночь эротической мечтой его снов являлась Полина.

Вторая половина ночи прошла в таких бурных ласках, что местами появились синяки от засосов, а местами царапины от ногтей. У кого-то оказались остренькие зубки. А у кого-то шершавенький язык. Оба ругались, кричали и шептали, просили и уговаривали.

Потом еще пару часов, до прихода Шурочки, трепались о всякой ерунде, не желая проваливаться в желанный сон, то задремав, то просыпаясь. И говорили не в лад, и отвечали на другой вопрос.

— Какой хитрый «хитрюга», соблазнил целомудренную женщину.

— Потому, что сразу влюбился по уши в «маленькое» чудо.

— А какое место любишь больше? А здесь, а это? За волосы не дергай. Ладно, дергай, если нравится, мне тоже нравится. Спину не кусай. До чего хорошо…

— Пальчики такие красивые!

— Одеяло сползло, а дверь не закрыта.

— Рано еще. Хр-р, хр-р.

— Заснул? Тогда буду рассказывать, как я тебя люблю, а ты не услышишь.

— Ладно, сейчас подниму одеяло.

— Не выползай, так полежим.

— Тогда дай хоть задом к двери развернусь.

— Накрой нас одеялом, я стесняюсь. И хватит смеяться, я обиделась.

Полина устроилась на плече Николая. Обычная, в последние дни поза, сейчас принесла ей невероятное удовольствие. Ей даже стало стыдно, от этого счастья, прав на которое она не имела. Полина и Николай первый раз заснули одновременно. Через минуту Шурочка принесла кормить ребенка.

* * *

В Мяннику Никита взял всю организацию в свои руки. Валере оставалось только быстро выполнять задумки двоюродного брата. Открывшиеся перспективы настолько захватили Никиту, что, обуреваемый фантастическими идеями, он временами неадекватно реагировал на «серую» действительность. Пару раз это чуть не привело к конфликту с местными, которым не нравился грузовичок, с российскими номерами. Склады оказались легко доступными. Братья проверили, какой маркировке ящиков соответствует какое содержимое, и примерно подсчитали количество. Снарядов и патронов оказалось больше всего. Пулеметы, обычные тульские максимы, составляли меньшинство, их было всего двадцать. А вот странного обмундирования был целый вагон. Примерно подсчитав количество винтовок, необходимых для них патронов и добавив вес пулеметов с патронами, братья задумались о том, как это довести до Беламор канала. Около двадцати тонн весили винтовки и патроны. Вес пулеметов добавлял тонну, патронов к ним набралось еще пару тонн.

11 сентября 2007 года.

Из Воронежа приехал Валентин. Он опоздал на похороны, приехал только на следующий день. Югин сразу послал его на втором грузовике в помощь братьям. Ехать одному было тяжело, и Валентин приехал на сутки позже братьев. Купили дюжину пива. И сели обсудить предстоящую работу.

Никита предложил самоокупаемый вариант перевозки оружия. Закупить по дешевке три десятка УАЗ-469. Неприхотливые машинки, на 72 бензине, за два дня довезут оружие до места, даже по плохим дорогам России конца девятнадцатого века. Затем продать их питерскому Фрезе, хорошие, дорогие кабриолеты из них сделает.

— Нас всего девять мужиков, Пал Палыч не водит, остается восемь. Нужно тридцать. Ты, Никита, арифметику в школе проходил? — засмеялся над «глупой» идеей Валерий.

— Семеро. Николая младшего можно тоже не считать. У него медовый месяц, — поправил брата Валентин.

— Ерунда, я с ним разговаривал, у них чисто дружеские отношения, — возразил Валера.

— Раньше, не спорю. Я вчера утром приезжаю в Воронеж, и первым делом к жене. Светка моя в шоке. Эти «друзья» всю ночь не давали спать никому. Дом, конечно, большой, но деревянный. Окна ночью открыты. Слышно все. Полинины родители в шоке.

— Кончай сплетни распускать. Как баба, — остановил брата Валера.

— А чего теперь скрывать, пятнадцать человек не спали, мучались.

— Ага, от зависти, — усмехнулся Никита, — Светка, сразу стала доказывать, что не хуже Полины, или десять минут терпела?

— Нет, Светка от него потребовала, что был не хуже Николая, — подхватил Валера.

— Я удивляюсь, как тебе удалось от Светки вырваться, — посочувствовал Никита.

— Коля помог, — прояснил ситуацию Валентин.

Братья засмеялись. Через минуту к ним присоединился Валентин.

— Валера, до чего мы дошли, проклятые америкосы помогают нам даже в этом, — с серьезным, скорбным видом сокрушался Никита, — А до этого всю ночь. Подчеркиваю, без перерыва, американец отработал на Полине. Вот оно серьезное, американское отношение к делу.

— Это с какой стороны посмотреть, может, женщины у нас так хороши в этом деле, что одному здесь не справиться. Света осталась довольна Колиной помощью, — поинтересовался у брата Валера.

— Увы, нет. Он приходил сказать, что грузовичок готов и ждет меня, — засмеялся Валентин.

— Так всегда. Рассчитываешь на американскую помощь, а выходит она боком, — опять посокрушался Никита.

Братья еще минут пятнадцать болтали всякую ерунду. Но всему наступает конец. Кончилось пиво. Последний тост произнесли за Полину, которая ухватила себе целого американца.

— Скоро умотает в Америку, — загрустил Валентин, — жалко дядю Славу, как он будет жить без внука.

— Какая Америка? Вы за три месяца ничего не поняли. Кирдык Америке пришел. «Лифт» это страшное оружие, — завозмущался пьяный Никита, — вы что думаете, Югин захватит Землю двенадцатого века и остановится?

— Ну, я думаю, Сталину-Гитлеру еще башку снесет, если Шурочка попросит, — высказал свой вариант Валентин.

— Дальше старых миров дело не двинется. В двадцать первом веке технологии. Против них не попрешь, и какая численность армии нужна, — засомневался Валера.

— Никакая. Хватит пять тысяч человек. Что будет делать президент США, когда лица мусульманской внешности, выйдут из ниоткуда, захватят Нью-Йорк, сожгут его и убьют сотни тысяч жителей. А потом исчезнут в никуда.

— Объявит войну Ирану, или кто под руку подвернется. Но это ничего не даст, — не согласился Валера.

— Если один эпизод, да. А если много, с указанием разных виновников? Или бледнолицые бандиты нападают на Таллинн, тот, который с двумя «н». НАТО начнет бомбить Россию? Или стерпит? — усилил тезис Никита.

— Ну, ты сволочь. Это третья мировая война. Валера, давай ему рожу начистим, — попросил Валентин.

— Нет, он у-шу занимался полгода, — не согласился Валера.

— Я тебе говорю, «лифт» это оружие. И не предлагаю третью мировую войну начать, — по слогам объяснил Никита. — Валера, четыре пива ему много.

— Ты что, гад, думаешь, дядя Слава будет ЗДЕСЬ войну затевать? — не утихал Валентин.

— И я, и дядя Слава не будем, — успокаивал Никита, — в следующий раз берем одиннадцать бутылок.

— Двенадцатая бесплатно, — парировал Валера.

12 сентября 2007 года.

Рано утром, в условленное время, позвонили Югину и озвучили вариант с УАЗ-469.

— Почему УАЗ? — засмеялся тот.

— У отца в деревне, на даче такой, — оправдался Никита.

— Личный опыт это серьезная причина. Подбирайте машины, шоферов я привезу дня через три. Наберу гастарбайтеров. Успеете с машинами за три дня?

— Без оформления в полиции? Конечно.

Глава 3.11. «За веру, царя и отечество»

Пустячным происшествиям, случайным находкам люди склонны придавать большое значение.

Два дня братья мотались по Эстонии в поисках уазиков. На ходу оказалось всего восемь штук, дальше искать было бесполезно. Плюнули на все и стали искать японские и корейские грузовички-дизели. Купили один и сомнения в его проходимости по бездорожью навеяли мысли о необходимости приобретения колесного трактора.

— Скорость нашего каравана сразу упадет до двадцати километров в час, — расстроился Валера.

— За два дня доедем. Грузовик зря покупали, надо было десяток МТЗ с тракторными тележками купить. Вдвое дешевле выходит. Зато соляра жрут, не напасешься, — загрустил Валентин.

— Пять тонн повезут уазики, остается восемнадцать тонн. Шесть тракторов хватит с запасом, — успокоил Валера.

— Надо снова звонить дяде Славе. Нужно восемь водителей и шесть трактористов, — засуетился Никита.

* * *

Трактора пришлось покупать в России. В тракторах никто из братьев ничего не понимал, поэтому проверкой пригодность трактора к использованию, сделали условие доставки его до границы своим ходом. Если продавца это напрягало, переговоры заканчивали.

* * *

Югин долго ругал молодежь, за неумение спланировать работу. И очень просил продумать порядок работы на складах вооружений.

14 сентября 2007 года. Вечер.

Никита нанял четырех забулдыг, за бутылку водки каждому, для укладки ящиков. Переправили их в 1894 год и начали таскать оружие. Часть оружия сразу погрузили на уазики. Остальное складировали рядом. В самом конце работы, когда вытащили ящики с патронами, увидели стеллаж с саблями. Красиво оформленные, они просились в руки. Сотня сабель была погружена сверх плана.

Когда алкаши грузили ящики, то все было в порядке. Что в ящиках, книги или тушенка, неизвестно. Но когда они случайно увидели сабли, то алкоголики начали требовать серьезные деньги. Валентин не растерялся, попросил грузчиков подождать полчаса, а пока выдал им аванс, по бутылке водки. Сам перестроил «лифт» на двенадцатый век, и вместе с братьями перетаскал пьяных туда.

17 сентября 1894 года. Утро.

Валерий выехал навстречу Югину, чтобы забрать шоферов, Никита погнал грузовичок в С-Петербург. Валентин остался в качестве охранника. В одном из складов он разжился наградным револьвером с серебряными накладками, и теперь в 1894 году, рядом с дорогой, стояли восемь уазиков, забитых оружием. Рядом, на ящиках, сидел мужчина в джинсах, с саблей и револьвером в руках.

Когда Валентин вынул саблю из ножен, то увидел вытравленную надпись «За веру, царя и отечество».

«Сокрушили веру, свергли царя и распродали отечество», — подумал Валентин. «А что собираемся делать мы? Набить карманы деньгами, потешить свое самолюбие спасением одних людей, за счет уничтожения других, поучаствовать в приключениях по разным эпохам? А, может, прав Никита, и через десять лет все миры будут уничтожены?»

Пока своей идеи у Валентин не было, он не прочь был помочь отцу.

Раннее осеннее утро было холодное и пронизывающе сырое. «А курточка не по сезону, пора в машину, заведу, согреюсь», — рассудил Валентин, но из низины, из пелены тумана выплыла фантастическая лошадь. Затем на дороге показалась телега. Симпатичная, молодая женщина везла в город молоко. Лошадь остановилась, а молочница, с разинутым от любопытства ртом, и не думала ее понукать. Так прошло минут десять. Валентин ни слова не знал по эстонски, и просто улыбался доброжелательно.

«Симпатичная эстонка. Молодая, лет двадцать. Коса видна из под платка, девушка значит, не замужем. Или наоборот. Не помню. Надо было переодеться в костюм и шляпу надеть. Выгляжу глупо по ее меркам. Особенно кроссовки», — озаботился производимым впечатлением Валентин.

«Немец какой-то странный. Без усов, смешно, как подросток. Жалко не умеет разговаривать. И одежда бедная. А сабля похожа на настоящую. Сторож, наверно. Приеду на базар, товаркам расскажу, что немца видела», — обрадовалась молочница.

Интересную «беседу» прервало появление еще одной телеги. Еще нестарый дед, лет пятидесяти, нарушил тишину громкой руганью, — Фроська, бесстыжая корова, ты что тут, все утро стоишь? Молоко давно скисло. Приедем обратно, матери все расскажу. Уж она тебя за косы оттаскает. Вот потому ты до сих пор в девках ходишь, зимой уж семнадцать лет стукнет.

Дед остановился, а Ефросинья начала нахлестывать лошадь.

— А тебя, немчура бритая, может кнутом поучить? Будешь знать, как наших девок…

Что должен был делать Валентин, с местными девками, он так и не узнал. Настроение дед ему уже испортил. И церемониться Валентин не стал.

— Молчать, — громко крикнул он деду, — еще одно слово услышу, схлопочешь по шее.

От неожиданности дед выпучил глаза и замолчал. Фрося, не успевшая далеко уехать, с интересом поглядывала назад.

Дед молча стеганул лошадь, и, отъехав, нехорошо посмотрел на Валентина.

* * *

Валентин переоделся в костюм, надел шляпу, туфли и залез погреться в уазик, прошлый хозяин которого превратил его в «крутой» внедорожник, сменил обивку салона, навесил бампер из хромированных труб, установил за решеткой радиатора мощные звуковые сигналы с хромированными колпаками. В тепле Валентина разморило, и он задремал.

Разбудили его два полицейских, верхом на лошадях, один из которых стучал кулаком по крыше машины. Валентин посмотрел на часы, до приезда Валеры оставалось минут тридцать-сорок. Откуда принесло полицейских? Не могли приехать через пару часов. Пришлось открывать окно.

— Чем обязан, господа?

Старший из наряда оказался русским. Проехавший ранним утром дедок, не поленился заглянуть в полицейский участок. Его информацию о подозрительном мужчине, полицейские решили проверить.

«У них тут, похоже, совсем нет работы, если по такой ерунде не лень пять километров ехать», — позавидовал Валентин. Паспорт и документы на оружие Югин отдал Валентину еще в Воронеже. Теперь предстояло проверить качество подделок. Для начала Валентин передал полицейскому паспорт.

Полицейский медленно читал документ, а Валентин строил планы для негативного варианта развития. Собственно их было два. Первый — достать револьвер и стрелять. Второй — удрать, мотор он не выключал, включил скорость и поехал. Оба ему не нравились.

Пауза затянулась. Наличие документов и приличный внешний вид не сходилось с доносом деревенского деда. Явно богатый, ухоженный мужчина, с нежной кожей, не привыкшей к солнцу, с руками, незнакомыми с физическим трудом. Автомобиль полицейский видел всего несколько раз за свою жизнь, а здесь целых восемь штук, один просто роскошный. В столице, говорят, их всего считанные единицы. Трудное решение.

Все решила мелочь. Валентин посмотрел на часы, дешевая японская поделка за тысячу рублей. В глазах полицейского часы были золотыми, на золотом браслете. Он вернул паспорт и пожелал счастливой дороги.

* * *

Через полчаса показалась телега, на которой ехал вредный дедок. Тот торопился посмотреть на результаты своего доноса и значительно опередил телегу молочницы Фроси. Когда дед проезжал мимо, Валентин решил пошутить и нажал на звуковой сигнал. Дикая, залихватская мелодия испугала лошадь, и она дернула телегу так, что дед выпал и вынужден был долго бежать следом.

Фрося опять остановила лошадь и начала стрелять глазками в Валентина. Тому было скучно ждать брата, а девушка была так очаровательна. Не той модельной красотой англо-семитского типа, к которой приучили западные журналы, а такой, от которой не хочется отрывать глаз. Удивляло, что такая женщина не замужем. Разговор завязался ни о чем, когда главное не слова, а интонации. Минут через двадцать подъехал Валера и застал оживленно беседующих «старых» знакомых, понимающих друг друга с полуслова.

* * *

— Да, телефончик ты у нее не возьмешь, и свой не оставишь, — посочувствовал Валера брату.

— Просто мимо проезжала, — соврал, скорее не брату, а себе Валентин.

— Ты адрес спросил, найти потом сможешь?

— А зачем?

— Потом пожалеешь. Догоняй, она недалеко уехала. Проводишь до деревни, узнаешь дом. Будем в С-Петербурге, всегда сможешь заскочить, тут рядом.

— Сколько у меня времени? — забеспокоился Валентин.

— Трактора подойдут через пять часов, еще час на погрузку. Море времени. Возьми мою машину, она без груза, можно будет в город съездить. В парк девушку сводить, на качелях покатать.

— Ты еще в театр предложи сходить, — отвечал Валентин, уезжая.

Глава 3.12. Романтический второй завтрак

Когда девушка понимает, что времени в обрез, промежуточные этапы в развитии отношений исчезают сами собой.

17 сентября 1894 года.

Валентин догнал Фросю уже у околицы деревни. Фрося остановила лошадь и с надеждой посмотрела на Валентина.

— Тебя дома отпустят? Я хотел пригласить тебя в Таллин, — сразу, без предисловий предложил Валентин.

— Не отпустят. Дедуля уже, наверное, нажаловался на меня. Но даже, если промолчал, все равно с незнакомым мать никогда не разрешит никуда пойти, ни на танцы, ни в город. Я вот что придумала, сестру попрошу, она отпросится со мной, вроде как ее жених приглашает. Ее отпустят, — схитрила Фрося.

— Так потом сестра все расскажет и тебе влетит, — пожалел Фросю Валентин.

— Поколотит мать меня немного, без этого никак. Набедокурила, отвечать положено. А как скоро вы уезжаете?

— Через шесть часов, Фрося.

— Жди меня здесь, я быстро домой. Уговорю сестру и вернусь, — заторопилась Фрося.

* * *

Фрося привела молоденькую девушку, худенькую, черненькую и очень злую. Глаза у нее полыхали таким людоедским огнем, что Валентин поежился.

— Познакомься, пожалуйста, Валентин, это моя сестра Фёкла, — елейным голоском представила Фрося.

— Очень приятно, Фёкла. Чудесное имя. Вы с сестрой такие разные, но, обе очень красивы, — сподхалимничал Валентин.

— А мне, Вы не нравитесь, — обозначила свое отношение Фёкла, — и Фроська зря согласилась с Вами пойти на свидание. Дура потому что.

— Что случится плохого, если мы погуляем в Таллине? — удивился Валентин, — вы покажите мне город, а я угощу вас мороженым.

— Сейчас заберем моего жениха, и тогда точно ничего плохого с нами не случится, — угрожающе продолжила Фёкла.

Поехали за Фёклиным женихом в соседнюю деревню. Фросю совершенно не расстроила реакция Фёклы. Она радостно улыбалась и подпрыгивала на сидении машины, как ребенок. Валентин включил музыку, в проигрывателе стояла подборка французской эстрады. На заднем сидении хмурилась Фёкла, а Валентин с Фросей подпевали и веселились от души.

* * *

Фёклин жених оказался молодым парнем лет восемнадцати, но выглядел он солидным, серьезным и потому, на первый взгляд, казался старше. У него были усы, гордость и достоинство мужчины. Звали молодого человека Степан, и был он худой и жилистый, как Фёкла. «Два сапога — пара», подумал Валентин. Вели себя суженые сдержанно, ни поцеловались, ни обнялись, ни улыбнулись даже друг другу.

* * *

Валентин не завтракал, и предложил для начала посетить кофейню, выпить горячего кофе с булочками. В надежде, если повезет, прихватить кусочек сыра и ветчины. Фёкла со Степаном заказали чай, а Фрося за компанию выпила кофе, хотя явно через силу. Девушки потихоньку смаковали пирожные, а Валентин соорудил многослойный бутерброд и с удовольствием ел натуральные, не испорченные цивилизацией, продукты. Его простоватые манеры не остались незамеченными. За соседним столом сидело двое англичан, которые, не стесняясь, стали комментировать одежду и манеры российской деревни. Не рассчитывали, видимо, что их поймут. Но просчитались. Валентин, потихоньку, перевел английские «оценки» Степану. И тот сразу предложил адекватный ответ. Молодые люди встали, подошли к замолчавшим, вдруг, англичанам, и Валентин предложил тем выйти и сыграть в английскую игру «бокс». Те немного посопротивлялись, но вынуждены были выйти на улицу, где показали неплохое знакомство с техникой боя, а главное, умение держать удар. Степан разделал своего противника под орех, а вот Валентин давно потерял форму. Англичанин достался ему на полголовы ниже и килограмм на двадцать легче. Но прежде чем Валентин смог провести удар, ему три-четыре раза досталось очень существенно. Зато, от полученного удара, англичанин упал и не захотел вставать.

Сестры «болели», как ненормальные. Фрося верещала, будто она болельщица ЗЕНИТА, Фёкла оказалась не менее эмоциональна. Главное, она одобрительно улыбнулась Валентину.

Валентин быстро расплатился в кофейне, и обе парочки сели в машину. Отъехав пару кварталов, Валентин остановил машину. Кровь, текла из носа, не останавливаясь, управлять машиной в таком положении было трудно. Валентин достал из бардачка аптечку. Охлаждающий пакет оказался на месте. Минут через пять кровь остановилась, но синяк под глазом нужно было подержать на холоде подольше. Второй «победитель», Степан сидел с разбитой губой, но очень довольный, Фёкла глядела на него восторженными глазами. Минут десять обсуждали дальнейшие планы. У Валентина рубашка была залита кровью, надо было купить новую. Не мешало смыть кровь и причесаться. Проблема умывания решилась просто, в бардачке лежала бутылка водки, Валентин намочил бинт и легко стер следы крови на лице. После этого все отправились в магазин готового платья. Это был магазин и мужского, и женского платья. Рубашку Валентин купил быстро, зато сестрички застряли надолго. Просто посмотреть. Пощупать. Примерить.

Купить что-то в подарок Фросе было неприлично, не купить обидно. Выручил Степан, у него было с собой два рубля, огромные деньги. Только в этом магазине цены кусались. Платье, которое примерила Фёкла, стоило сорок рублей. Зато красивый, набивной платок, всего рубль. Степан купил Фёкле платок, та невероятно засмущалась. Валентин получил возможность подарить Фросе такой же платок. Когда он высказал свое предложение, Фрося примеряла такой же платок, как у Фёклы, но брать одинаковый она отказалась. Все другие платки были, конечно, хуже. Приказчик принес еще десяток из подсобки, те тоже не понравились. Причем каждый платок примерялся неоднократно. Разницы между ними не видел ни Валентин, ни Степан, ни даже эксперт по платкам, приказчик магазина. Когда приказчик не смог уже улыбаться, его посетила гениальная идея.

— Для госпожи N, местной модницы, в магазин поступила партия одежды. Там есть великолепный платок, совсем другого качества и другой цены, и если господин не возражает…, - потихоньку обратился к Валентину приказчик.

— Сколько? — спросил измученный Валентин.

— Двадцать два рубля, — попытался нажиться на его муках приказчик.

— Мы вас оставим не надолго, — предупредил Валентин Фросю.

Платок был хорош, но не в двадцать два раза. Сторговались за десять рублей. Валентин считал, что его бессовестно надувают, а приказчик уверял, что продает по закупочной цене, себе в убыток. Договорились, что для Фроси приказчик объявит цену один рубль. Довольные, они вернулись в торговый зал, где праздник примерки платков утих из-за нехватки новых вариантов.

— Вот нашел еще один. Боюсь, он Вам не понравится, мы хотели уценить его, как брак. Но этот последний, — смело наврал приказчик.

— И насколько уценить? — вцепилась обеими руками в платок Фрося.

— Да сколько дадите, — окончательно обнаглел приказчик.

— Да чтобы мы брак купили, да никогда, — притворно возмутился Валентин.

— Это пусть Фёкла деньги тратит, а я экономная, мне в платке за двадцать копеек не стыдно покрасоваться, — определила цену платку Фрося.

* * *

Молодежь проголодалась, а первый завтрак в кофейне пришлось прервать, поэтому решили устроить второй завтрак, но более основательный. Время было раннее и народу в небольшом ресторане было мало. Поэтому обстановка за столом сложилась свободная и веселая. Много подшучивали над «подвигами» сильного пола и их последствиями. Фёкла поменяла свое отношение к Валентину, тот, в свою очередь, перестал держать ее за злючку.

Из горячего все решили попробовать рыбу, и Валентин по инерции заказал белого вина. Сухое вино ни дамам, ни Степану не понравилось. Валентин выбрал для дам бутылочку сладкого, а Степану предложил попробовать горького ликера на травах, который принесли по его просьбе, добавлять в кофе. Через час обе бутылки вина опустели, ликера тоже выпили грамм двести. Голоса стали громче, а отношения свободнее.

Приближалось время обеда, и зал потихоньку наполнялся. На них стали поглядывать неодобрительно, поэтому Валентин предложил перейти в отдельный номер. И сестры, и Степан его единодушно поддержали. Вина решили больше не пить, перешли к сладкому. Пирожные, конфеты и шоколад, чай и кофе. Но не пропадать же ликеру, Валентин добавлял его в кофе, а девчата со Степаном стали добавлять в чай. Чудесный чай, чудесный кофе. Разговоры потихоньку затихли и Валентина, не спавшего всю ночь, разморило.

* * *

Валентин спал и ему снился романтический сон. Фрося его целует и обнимает, а Фёкла со Степаном куда-то ушли. Сон был настолько реален, что не хотелось просыпаться. Разгоряченное дыхание Фроси сбивалось, она то прижимала его к себе, то отталкивала, когда руки Валентина слишком далеко залазили под юбку. «Как хорошо, что во сне Фрося не носит трусы. Во сне все удобства для меня родного», — подумал Валентин, понимая, что давно надо открыть глаза. Так не хотелось останавливаться, тем более, что Фрося перестала сопротивляться и подалась ему навстречу. «Да пропади все пропадом. Один раз живем», — успокоил свою совесть Валентин.

* * *

Когда Валентин заснул, Степан предложил Фёкле навестить его тетю, живущую недалеко. Фрося осталась сторожить спящего. Попросив официанта не беспокоить их, она выпила последние пятьдесят грамм ликера для храбрости и поцеловала Валентина. Теперь потеря девственности отрезвила и испугала ее. Она обвиняла себя в бесстыдстве, она обвиняла Валентина в излишней настойчивости. Фрося ждала от него слов и поступков, а он молчал и хмурился.

* * *

Степана и Фёклу ждали в машине молча. Дружная и веселая компания снова превратилась в настороженных чужаков.

У околицы Фрося и Степан вышли, а Фёкла осталась.

— Уедешь и не вернешься? — напрямик спросила она.

— Не знаю. Надо самому разобраться, — не стал врать он.

— А сначала, до того, нельзя было разобраться? — зло сказала Фёкла.

— Что ты так усложняешь? Обычная история, — попытался оправдать себя Валентин.

— Ты бы ее хоть немного обнадежил. Может не дождаться твоего приезда. Слушок пойдет, она не выдержит и в омут головой.

— Только не надо глупости говорить.

— Сволочь городская. Я с самого начала знала. Сволочь бессовестная, — закричала Фёкла.

— Если бы ты только знала, девочка, как все непросто. Я приеду через десять дней. Твердо обещаю. Позови Фросю. Я попробую её успокоить.

Глава 3.12.1 Романтическое продолжение романтического второго завтрака

Когда девушка понимает, что ее планы не хотят выполнять, она готова на самые смелые поступки.

17 сентября 1894 года.

Валентин вернулся на стоянку очень вовремя, ящики погрузили и готовились ехать.

— Я тут оставил для тебя пяток ящиков, — поприветствовал брата Валера.

— Хорошо.

— Что такой грустный? Полный облом? Ничего страшного, иногда победа гораздо хуже, поверь моему богатому опыту, — посочувствовал Валера.

— Да, это именно такая победа, — горько согласился Валентин.

— Понял. Не дурак. Светка номер два. Помню-помню. «Я беременна, я беременна», а как женился, за два года ничего.

— Да. Еще перед Светкой неудобно, — распустил нюни Валентин.

Он вкратце рассказал брату о своих приключениях.

— Единственное, что одобряю, это мордобой с англичанами, — оценил приключение брат, — По-моему, хватит болтать. Скорее грузимся и делаем ноги. К нам едут гости, — забеспокоился Валера.

— Похоже Фрося с сестрой. Дай бинокль, — попросил Валентин. — Точно, они. Что им еще надо? — удивился Валентин.

— Известно что. Тебя. Не убедил ты Фросю, что вернешься.

* * *

Подошли сестры. Фрося в слезах. Фёкла воинствующая валькирия.

— Познакомься, Валера, это Фёкла, а это мой старший брат Валерий, — представил Валентин сестру Фроси.

— Какая очаровательная девочка. Валя, ты мне ничего про нее не рассказывал, — загорелся Валера, — Фёкла, какое чудесное имя, я никогда не был знаком ни с одной Фёклой. Фёкла! Фёкла. Какое вкусное имя. А какие уменьшительно-ласкательные варианты у этого имени есть? А то неудобно такого ангела полным именем.

— Дома зовут Феклинья, Феклунья, иногда, Текла, а Степан зовет Феклуха, Феклуша, — засмущалась Фёкла, а злость ее куда-то ушла.

— Можно я Вас буду Фёклушкой звать? А кто такой Степан?

— Степан мой жених. У нас на Покров свадьба будет, — загордилась Фёкла.

— Как ему повезло! Как я ему завидую. Он, хоть, понимает, какое счастье ему привалило? — продолжал подлизываться Валера.

— Вы, Валерий, сразу видно, хороший человек. А Ваш брат очень обидел мою сестру Фросю, — нашла, кому пожаловаться, Фёкла.

— А эту беду можно поправить? Может Валентин попросит у Фроси прощенья?

— Не говорите ерунду. Фрося решила ехать с Валентином, — подвела итог Фёкла.

— Послушай, Валентин, а Светка Фросе глаза не выцарапает? — спустил на землю мечтателей Валера.

— КТО ТАКАЯ СВЕТКА? — вопросила Фрося, и слезы мгновенно высохли у нее на лице.

— Подружка Валентина, — скромно пояснил Валера.

— Подружка! — хором возмутились Фёкла, Фрося и Валентин.

— Не жена? — подозрительно уточнила Фрося.

— Да она даже не крещеная, какой поп их обвенчает, — удивился Валера.

— Ха. Да чтобы я не справилась с нехристем, — возмутилась Фрося. — Это я ей все волосья повыдергиваю!

— Ну и ладушки. Садитесь в машину. Нам ехать пора, — свернул разговор Валера, — Фёклушка, давай попрощаемся. Мы теперь с тобой родственники.

— Хороший Вы человек, Валерий, добрый. Жаль, что уезжаете, — обняла вслед за Фросей, Фёкла Валеру.

— Фёклушка, говори мне «ты», мы же родственники. Жаль, что больше не увидимся, так хотелось с тобой посидеть, поговорить, — подпустил еще меду Валера.

— Почему не увидимся? Сделаешь свои дела, и приезжай. Я буду тебе рада. Твой брат говорил, что дней на десять у вас работы. Приезжай, через десять дней буду тебя ждать, — попросила Фёкла и поцеловала Валеру, как брата в щечку.

Глава 4

Глава 4.1. Беломорканал. В ожидании чуда

Странно устроен человек, умом понимает, что гибель неизбежна, и спастись невозможно. Но маленькая частичка внутри верит в чудо.

7 июля 1932 года

Влодзимеж Стурницкий, уже пятнадцать лет как Василий Скворцов, не хотел просыпаться. Ему всю ночь снилась жена Настя, причем не такая, как год назад при аресте, а совсем молоденькая. Сразу после женитьбы они старались не расставаться, смотрели друг на друга, ничего не замечая вокруг. А дочка снилась уже взрослая. И это было странно, Шурочке одиннадцать лет, а Насте восемнадцать.

Василий понимал, что доживает последние дни. Месяц назад к ним прибыло пополнение, и начальник участка перестал жалеть людей. Темп работ резко возрос и старые кадры, не сумевшие пристроиться на теплые места, умирали один за другим. Это были люди прошедшие Турксиб и Московский канал. По сравнению с ними Василий был щенок.

Последние годы жизни в городе существенно уменьшили его физическую выносливость, а это сейчас было самое важное. Василий вспоминал детство, как счастливо жила их семья под Гродно. Летом, правда, работали с раннего утра до позднего вечера. И он, старший ребенок в семье, и трое его сестер. Потом началась война. А в 1915 году его призвали в армию. Призывали всех, родившихся в 1897 году, независимо от даты рождения. Василий мог не пойти, по закону, единственный сын в семье, он не подлежал призыву. Но с детства Вася не привык прятаться за спинами других. Так в семнадцать лет он попал на фронт и стал убивать людей. Романтический патриот стал расчетливым убийцей. Но никогда он не приобрел столько друзей, как за эти два года. И почти всех потерял. Хотя сейчас, на строительстве канала, у Василия появилось также много настоящих друзей. Правда, как и в войну, он терял их также быстро. Этот арест был уже вторым, и, видимо, последним. Первый раз, русского по национальности и крестьянина по происхождению, его арестовали, как шпиона, из-за польского имени и церковной фамилии, сразу после революции. В неразберихе Василий сбежал, и фронтовой друг переправил его к себе на родину, в Воронеж. Друг помог с документами и работой. Фамилию и имя просто перевели на русский язык. Загремев по глупому доносу снова в лагерь, Василий не изменил свои коммунистические убеждения. Он четко отделял сами идеи большевиков, от карьеристов, называющих себя коммунистами, и, дискредитирующих эти идеи, своими делами. Убеждения не мешали ему дружить в лагере с бывшими белогвардейцами. Здесь главными становились человеческие качества.

Стояли настоящие теплые дни, на север пришло лето, дни были длинные, ночи белые.

* * *

В обеденный перерыв Василия Скворцова вызвали в администрацию лагеря, приехала его жена Анастасия. Сон оказался в руку. Как удалось ей приехать и добиться свидания?

Василия неприятно поразил цветущий, здоровый вид жены. Загорелая и веселая, явно прибавившая в весе, и хорошо одетая, Настя не производила впечатление, убитой горем жены заключенного.

Супруги обнялись, и Ася прошептала ему на ухо, чтобы он не удивлялся. Василий ощутил в ухе мягкую затычку, и услышал оттуда голос жены. Сама Настя в это время обнимала и целовала Василия, придерживая его руки.

— Мне разрешили покормить тебя обедом, — сказала живая жена. А в ухе другая Ася рассказывала о подготовке побега.

— Ты ешь и молчи, ешь и молчи, а я буду смотреть на тебя, — говорила живая Настя, а в ухе четко и ясно излагался невероятный план.

Через час свидание закончилось, и Василий пошел к своей лопате. Копать и готовить побег. Нужно было работать, как обычно, и суметь незаметно оповестить друзей о ночной операции. Говорить только самый минимум, но чтобы вытащить из лагеря все друзей.

* * *

К отбою в трех бараках вокруг друзей Василия начали формироваться команды для побега. У дверей поставили охрану, но этот этап был самый опасный. Двурушник мог рискнуть позвать на помощь охрану. Заключенные разделились на две половины: готовые рискнуть, и отчаявшиеся, которым уже все равно.

Когда в бараке Василия, в стене открылись ворота два на два метра, туда ринулись все. Лишь несколько заключенных лежали на нарах, не желая покидать барак. Их пришлось забрать силой.

* * *

Трое незнакомых мужчин попросили Скворцова охарактеризовать своих друзей заключенных, и примерно в полночь начали раздавать винтовки и патроны. Выдавали белогвардейцам. Те, в свою очередь, указывали на своих армейских друзей. Происходящее, очень не понравилось Василию. Он нашел жену и попросил объяснить, что планируется делать. Ведь, вначале, разговор шел только о бегстве, теперь готовится военная операция. Настя подвела его к старшему из мужчин, выдающих оружие.

— Мы собираемся захватить лагерь и освободить всех заключенных, — пояснил Югин.

— Почему оружие выдают только «кулакам» и белогвардейцам? Вы «белые»? — уточнил Скворцов.

— Нет. Но охрана будет стрелять, а Вы и другие коммунисты не сможете стрелять в мерзавцев, одно с вами веры, — откровенно ответил тот.

— Не веры, а убеждений. А среди охраны много простых крестьян, — возразил Скворцов.

— Я заметил. Из очень средней Азии. Своим не доверяют. Здесь азиаты, там, в Азии, служат русские. Сейчас не время для дискуссий. В трех бараках меньше тысячи заключенных. Годных для наших целей, не более семисот. А мне нужно десять тысяч. В этом лагере всего пятнадцать тысяч человек, половина из них умрет за первые полгода работы на строительстве канала. Я меняю жизни этих людей на жизни пятисот охранников. Причем из тысячи освобожденных я вооружил только пятьсот. Честная будет схватка, — с пафосом закончил Югин.

— Вы предупредите их о нападении, или убьете исподтишка, — съязвил Скворцов.

— Те, что на посту, будут убиты внезапно. Помещение для отдыха забросают гранатами со слезоточивым газом. Эти, возможно, останутся живы, — не стал скрывать правду Югин.

* * *

Атака была ночная. Неразбериха. Злые заключенные. В живых осталось около ста охранников.

8 июля 1932 года, утро.

Забрали все оружие, весь инструмент. Югин приказал забирать весь металл, веревки, одежду, еду. Времени было много. Югин вооружил две с половиной тысячи человек. Перекрыли дороги, ведущие в лагерь. Вырыли траншеи, установили пулеметы. Кроме пятисот винтовок, у охраны лагеря было около двадцати пулеметов, Югин еще с собой привез двадцать. Сорок пулеметов это большая сила.

Сначала на дороге появились посыльные, узнать, почему не работает связь. Из посыльных никто не ушел. Затем, ближе к вечеру, выдвинулись большие группы, первая, около ста человек, вторая, более пятисот. Их перестреляли из засады. Ждать массированной атаки Югин не стал, собрали оружие и отступили. К этому времени все люди со снаряжением были перемещены в двенадцатый век.

8 июля 1932 года, вечер.

Кто и зачем поджег лагерь, выяснить не смогли. Горело хорошо.

Двенадцатый век. Ранняя весна, день и год неизвестны.

Было еще очень холодно, на Ладожском озере только что сошел лед. Люди, одетые в непривычные для себя пуховики, редко дубленки или пальто валили лес. Югин договорился с местными рыбаками о перевозке людей, но серебром и золотом платить не хотел. Договорился заплатить лесом, немного добавить лопат и тележек. Одеждой Югин запасся в «секонд хенде» в Петрозаводске. Запасся с избытком, и многие для тепла надели по два пуховика, правда, больших размеров было мало.

Местные жители, из двенадцатого века, согласились перевезти бывших зеков быстро. Такого огромного количества мужчин хватило бы, чтобы захватить весь край, а не пару ближайших поселков. Но вели себя они честно, за все платили, баб «щупали» только по согласию, и от перевозчиков не было отбоя. Первая тысяча отплыла на юг, а местные жители, на маленьких лодочках, уже добрались до ближайших поселков, рассказать своей родне о возможности заработать.

Югин разбил бывших зеков на две части. Первая, те, кто согласились обосноваться в степи, и подготовить крепости для защиты будущих крестьян. Вторая, состояла из пожелавших самостоятельно обустроиться в двенадцатом веке. Последних оказалось меньше ста человек. Югин сам договаривался с местным вождем о приеме их в общину, отдав им всех лошадей, прихваченных из лагеря. Но Вячеслав не был уверен, что после его отъезда их оставят на свободе.

Глава 4.2. Беломорканал — Сызрань — Воронеж. Долгая дорога домой

Иногда ты понимаешь правоту человека, но антипатия к нему только усиливается.

Двенадцатый век. День второй.

Жизнь, свобода, власть. Вместо прозябания в шкуре зека и близкой смерти. Чему же не рад Василий Скворцов?

Может, его расстроила мужская несостоятельность, в присутствии молодой и любимой жены? Так неделя хорошего питания, и все восстановится. Наверно, его оскорбил обман, при освобождении. Но это был не обман, скорее, полуправда, точнее, не вся, правда. А когда и кто говорит нам ВСЮ правду. Спасибо, не лгут. Наверняка, его возмутило убийство семисот красноармейцев.

Югин давно смотрел на хмурого Скворцова, догадываясь о его сомнениях.

— Зачем было убивать красноармейцев? Ночью можно было, без вооруженной схватки, переместить всех сюда, в двенадцатый век? Зачем это было сделано, из-за семисот винтовок и десяти тысяч лопат? — непонимающе спросил Василий.

— Конечно, нет. Хотя есть еще тележки, топоры, ломы, кирки, лошади и много другого, что здесь стоит целое состояние. Мне надо проверить людей. И ты, Василий, займешься этим дальше. До Сызрани должны добраться только настоящие бойцы. Отсеешь всех слабаков, жулье и бандитов. Стрелковое оружие при переходе в этот мир у большинства отобрали, оставили только у твоих друзей, и тех, за кого они поручились. Но ножи, штыки, топоры, лопаты, это тоже оружие, — ответил Югин.

— Я заметил, патронов выдавали по пять штук, и большинство их растратили сразу. А если бы, красноармейцы прорвались? — желчно спросил Василий.

— Были еще твои друзья с пулеметами. Ты провел хороший отбор в лагере. Тебе его завершать на свободе. Отбери сейчас первую тысячу. Через систему поручительства, как при приеме в партию. Два поручителя отвечают головой за рекомендуемого. Соответственно они будут следить за ним весь срок «кандидатского» стажа. Этих вооружай по полной программе. Создай условия для бегства бандитов, но без стрелкового оружия. Я поручил, твоему приятелю капитану-корейцу, сделать первую чистку. Сегодня он устроил массовую помывку. Всех с наколками он отсеял. Фамилия капитана Ан?

— Я не знал, что он капитан. А что значит «отсеял»? — нахмурился Василий.

— В колодки. Это будет основная плата за проезд. Таких оказалось более двух тысяч, морячков трогать не стали. Местные вожди обогатятся, — спокойно пояснил Югин.

— Это работорговля, почему не вернуть их в 1932 год? — возмутился Василий.

— Хорошо. Начинай сам принимать решения. Но здесь у них больше шансов стать людьми. Рабство не вечно. Хороший бандит сможет здесь стать вождем, и потомки будут гордиться родоначальником фамилии. Если будешь возвращать их в 1932 год, оставь колодки, — попросил Югин.

— А если…

— Ничего больше не хочу слышать. Дальше твои решения. Можешь оставить их здесь с оружием. Появятся ушкуйники на пару веков раньше.

— Плохо иметь власть, — горько усмехнулся Василий.

— Неправильно. Плохо иметь власть совестливому человеку, — посочувствовал Югин, — давай, лучше, проработаем маршрут. Наметим места встреч. Без поставки продуктов вам не обойтись.

Двенадцатый век. День пятый.

Скворцов не стал менять решений Югина. Занялся подготовкой к путешествию. Настя все время была рядом. Она говорила, что ей хорошо с ним, а Василию было стыдно и больно. Потенция никак не возвращалась.

* * *

Прибежал капитан Ан, вместе с сыном вождя. Проведенная им с блеском, операция «помывка» дала первый сбой. На свободе остались друзья «колодников». Охрану местные жители поставили кое-как, и сбежало более двухсот человек. Завтра отправлялась последняя партия через Ладожское озеро, и Скворцов не мог выделить людей на поиск беглецов. Сын вождя требовал компенсаций или помощи в поимке. После долгого торга вину разделили пополам. Предстояло расстаться еще с сотней лопат. Раб стоял одну лопату. Качество инструмента уже успели оценить.

Двенадцатый век. День шестой.

Расставание с Медвежьей горой.

Оружие получил каждый пятый, две тысячи семьсот винтовок, около сорока пулеметов и всего сотня сабель. Скворцов согласился с планом Коробова по спасению голодающих, хотя и высказал сомнение в сведениях о количестве умерших. Василий был единственный, кому была рассказана вся правда. Остальным скормили выдумку про северных шаманов и мистические учения Тибета. Про шаманов слышали все, про Тибет каждый десятый. Поверили в эту глупость единицы.

Василий взял руководство операцией на себя, назначил старших, распределил оружие, поставил задачи и сроки. Погода стояла весенняя, настроение у всех было радостное. Но только не у Василия.

Последняя партия бывших зеков покидала Медвежью гору.

Глава 4.3. Переписка с самим собой

Для других твои записи в ежедневнике ребус. Сам себя понимаешь с полуслова.

24 сентября 2007 года. Квартира Китина.

Китину потребовалось десять дней на подготовку пары маленьких «лифтов» размерами 70 см на 70 см к работе.

— Форточка, — сказал про него сын, — как сквозь нее пролезать будем?

— Этот «лифт» не для этого, — возразил Китин старший. И рассказал об идее Коробова. Точку перехода, Китин рассчитал на вторую половину восьмидесятых. Жена от него уже ушла. Модель «лифта» в НИИ была уже отработана. Начались экономические свободы, что позволяло зарабатывать деньги, Югин создал свой первый кооператив.

* * *

Китин запустил оба «лифта» на прогрев и пошел спать. Все остальное должна была сделать автоматика. Перезапускать лифт на прогрев, при сбое, выстреливать «якорем» через окно «лифта», при появлении активного режима, будить Китина звуковым сигналом, при удачном срабатывании.

26 сентября 2007 года. Квартира Китина.

Автоматика сработала днем. Звуковой сигнал напоминал звонок будильника, и Китин, сначала, подошел к часам. Первое, что проверил Николай, успел ли «якорь» проскочить целиком. Была явно «белая полоса», «якорь» целиком ушел на ту сторону. Теперь на его место в автомате, Китин уложил другой, такой же автомат для стрельбы посылками. И стал терпеливо ждать, когда наконец Китин образца восьмидесятых, включит «якорь». Николай ждал четыре часа. При этом в памяти перебирал долгие отлучки из дома. Поездка в колхоз на три недели осенью восемьдесят шестого. Отлично погуляли, от отдела поехали десять девчат и восемь мужчин, еще двое прибились из цеха. Рабочих мало посылали тогда. Днем на свекле. Вечером танцы в клубе. Местных три калеки. Веселая была осень. В магазине была только «Зубровка». Еще летом восемьдесят седьмого. Опять колхоз, и опять на три недели. Непрерывные «дни рождения». Как раз хватило по одному дню на человека. Командировка в Москву весной восемьдесят шестого. Продлевал у заместителя министра, значит две недели. Дюжина бессонных ночей. Ездил в Севастополь с докладом на конференцию летом восемьдесят пятого на десять дней. Хорошая конференция у Черного моря. Как ее звали? Ленка или Людка? Это даже не роман был, а так… Мелких поездки, по три-пять дней, забитые суетой и работой под завязку, ни счесть. Николай загрустил. И тут дрогнули указатели приборов, на той стороне включили «якорь».

28 сентября 2007 года. Квартира Китина.

Ноутбук Николай забросил на ту сторону в первый же день. И теперь он сам с «собой» обменивался информацией на флешках. На той стороне шел 1986 год. Югин работал уже в НТТМ (центр научно-технического творчества молодежи). Он предлагал различным предприятиям и НИИ пропускать свои заказы через счета НТТМ. Государство разрешало обналичивать деньги, и Югин этим бессовестно пользовался. Китину он взялся помочь в реализации компьютеров с удовольствием, не спрашивая, откуда они появились. Зарабатывать пока на программном обеспечении было проблематично, но продавать компьютеры было легко и выгодно. Нынешний Китин перебрасывал в 1986 год начинку от старых компьютеров PC AT 286, PC AT 386. Самое сложное было найти годные винчестеры.

Старым электронным барахлом Китин успел забить всю квартиру. Пропускная способность маленького «лифта» была небольшая. Николай ждал, когда Китин, образца 1986 года, сможет построить себе нормальный «лифт» два на два метра. Для этого нужно было много денег. Компьютеры были очень дороги, но долго продавались. Видеомагнитофоны, игровые приставки и плееры шли влёт, но стоили дешевле. Самое странное, что нынешний Китин нигде не мог купить старые деньги. Немного и дорого предложения были, но хотелось много и бесплатно. У Китина теперь было работы на год вперед.

Глава 4.4. Медовый месяц

Иной медовый месяц короче недели.

25 сентября 1894 года.

Осенние дороги на севере не сахар. Мелкий моросящий дождь, постоянные поломки и задержки в дороге. Ругань и хмурые лица шоферов и трактористов. Гостиницы, в которых останавливались путешественники, не отличались комфортом. Один раз колонна не успела доехать до населенного пункта, и пришлось ночевать в машинах. Холодно и неудобно.

К концу недели Фрося была не рада этому путешествию. Сказка, в которую она ехала, растворилась в пелене осеннего дождя, хмурые дни и хмурые лица создали у Фроси такое же настроение. Куда подевался веселый Валентин, с открытой детской улыбкой? Слева сидел плохо выбритый, усталый мужчина, который все время смотрел на дорогу. А ночные забавы, о которых с таким восторгом рассказывали замужние подруги. Фрося чувствовала себя обманутой во всем. Ее ожидания не оправдались. Последняя надежда была на Санкт-Петербург. На обратном пути с Ладожского озера они должны были заехать к господину Фрезе, сдать ему автомобили и трактора. Петр Александрович лично проехал с колонной всю дорогу. Наблюдал за ремонтом и обслуживанием техники. Валентин познакомил Фросю с ним на первой же стоянке. Вот кто настоящий господин! Не то, что братья Коробовы, которые на второй день начали ругаться неприличными словами, как последние матросы в кабаке. Петр Александрович всегда чисто выбрит и сдержан. А Валентина раздражает любое происшествие, или малейшие неудобства. Когда в первой гостинице он не смог принять ванну, Фрося целый вечер слушала его жалобы. Из его рассказов Фрося узнала, что ближайшие годы семья Коробовых проведет в дикой глуши, в степях, далеко от цивилизации. Как там обстоят дела с горячей водой и ванной, Фрося даже боялась спрашивать. Те достоинства, из-за которых Фросе понравился Валентин, теперь казались ужасными недостатками.

* * *

В С-Петербурге Фрося была предоставлена сама себе. Ее бросили в гостинице, как ненужную вещь. Только во второй половине дня Валентин вернулся с каким-то стариком, родственником, Пал Палычем, и хорошо одетым, молодым господином, Тройниным Георгием Константиновичем. Обед, на котором Фрося была вынуждена слушать про испытания двигателей, стал еще одним разочарованием.

После обеда Тройнин повез всех к знаменитому изобретателю двигателей Яковлеву.

Жена Яковлева, Софья Петровна, дочь надворного советника Кузьмина, едва познакомившись с Фросей, ушла. Отговорилась заботами о детях. Мужчины опять завели разговор о своих «железках». Старый слесарь Пал Палыч рассказывал о ходе испытаний, а холеные господа с уважением его слушали. Между тем, оказалось, что Яковлев хозяин завода с оборотом 770 тысяч рублей.

Фрося загрустила и окончательно решила вернуться домой. Пусть мать ее поколотит, как следует. Зато Фрося будет жить среди нормальных людей.

Глава 4.5. Янки гоу хом

Некоторые мечтают жить в США. В мечтах они видят Калифорнию, но существует еще и Аляска.

23 сентября 2007 года.

Коробову позвонил из С-Петербурга младший сын, Валентин. Тройнин из 1894 года, через своего дядю, пробил заказ на двадцать торпедных катеров и двести торпед. Заказ срочный. Нужны деньги на закупку двигателей, а продавать золото в 2007 году опасно для жизни. Коробову пришлось навестить Китина, чтобы обсудить пути легализации денег.

— Наши действия сразу идут по многим направлениям, — посетовал Китин, — я пытаюсь пробиться в ближние к нам времена. Как только, задуманная тобой комбинация осуществится, мы сможем иметь любые деньги. Инфляция в конце прошлого века была сумасшедшая. Зачем нам эти копейки на двигателях?

— Ты забываешь про криминал. В конце восьмидесятых он уже набрал силу. И сейчас, и тогда иметь серьезные деньги без крыши опасно, вспомни Питер, — остановил мечтателя Владимир.

— Через месяц у Югина будет десять тысяч бойцов. Он зачистит любой город, — усмехнулся Китин.

— И ты готов в этом участвовать? Это будет войсковая операция, что нам это даст?

— Ты сам выдал эту идею с мини-«лифтом» в С-Петербурге. Теперь говоришь, что идея никуда не годится? — удивился Китин.

— Нет, конечно. Один Линукс со своими офисными программами и играми отберет у Билла Гейтса миллиарды долларов за десять лет. Я уже молчу про маршрутизатор, почтовый сервер, WEB-сервер, прокси и т. д. Ты только подумай, процессор от i386, ОЗУ от 8 Мб… — размечтался Владимир.

— Володя, зачем тебе спасать миллионы голодающих? Ты разоряешь Гейтса и делаешь счастливыми десятки миллионов программистов, — засмеялся Николай.

— Не юродствуй, это святое! У меня предложение по С-Петербургу, — вернулся к началу Владимир.

— Что я должен сделать? — обреченно посмотрел на друга Николай.

— Не ты, твой сын. Пусть он едет в США и покупает лицензию на добычу золота. А мы ему будем золотой песок из России 1894 года гнать.

— Можно там и добывать, в двенадцатом веке, — предложил Китин.

— К этому способу никогда не поздно вернуться, но сейчас схема проще: купил — продал.

— Думаю, Коля не будет возражать. Ему наши ужасы порядком надоели. А как Полина? — поинтересовался Китин.

— Полину беру на себя, — согласился Владимир.

* * *

Полина согласилась сразу. Стоило Владимиру сообщить ей, что Николай младший уезжает надолго, как все препятствия: грудной ребенок, неустроенный быт в США, новая няня для сына — исчезли, как по мановению волшебной палочки.

Николай младший тоже не возражал. Единственное, что удивляло отца, это нежное отношение сына к властной, некрасивой толстушке Полине. Ссылки на то, что по американским меркам Полина стройная красавица, со скоромными привычками, никак не убеждало.

— Коля, посмотри вокруг, фотомодель на фотомодели. Без детей. Ты, со своим американским акцентом, можешь выбирать любую.

— Вот и я, папа, о том же. Одеты, как шлюхи, намазаны, как шлюхи, ведут себя, как шлюхи. У нас их уже забрали бы в полицейский участок, — возражал Китин младший.

— Что значит «у нас»? У нас — это в России, — возмутился Китин старший.

— Папа, я оговорился. У них, в ханжеской Америке, — послушно поправился Коля младший.

— Молодец. Совсем другое дело. Но у нас есть и вполне приличные девушки.

— Согласен, я нашел приличную.

* * *

Полина мечтала о том, как они уедут жить в Америку с Николаем. Солнечная Калифорния. Океан.

Никто не предупредил бедняжку, что жить им придется на Аляске.

Глава 4.6. Долгая дорога домой. Продолжение. Озерный край

Путешествие ранней весной по воде не лучший способ оздоровления организма.

Двенадцатый век. День двенадцатый.

Неприятности для Василия Скворцова начались на южном берегу озера. Первые две тысячи бывших заключенных, не дождались его прибытия и решили самостоятельно устраиваться в новом мире. Эту партию отправили через озеро сразу, в первый день прибытия в двенадцатый век. Капитан Ан не проводил среди них отбор, и уголовников среди них оказалось около половины. Хотя огнестрельного оружия им не выдали, но ножи, штыки, топоры, кирки и лопаты были у каждого. Пара голодных дней ожидания и начался грабеж соседних поселков. Жители попытались оказать сопротивление, которое жестоко подавили. Мужчин вырезали полностью, женщин спаслось очень мало. Детей почти не трогали, но девчонок изнасиловали даже совсем маленьких, десяти-двенадцати лет.

Зная, что Скворцов собирается плыть на юг, бандиты ушли на запад. И теперь Василий мучительно думал, преследовать их, теряя надежду на встречу в условленном месте с Югиным, или двигаться по графику, оставляя в тылу возмущенных туземных жителей.

Местный князь привел свою дружину из своего городка, но, как и Скворцов, опоздал на пару дней. В дружине было около двадцати воинов и, возможно, князь попросту не стал торопиться. От капитана князь потребовал компенсации за убитых — виру, и участие в погоне за бандитами. Ан доложил его требования Скворцову.

— Почему князь нас не боится? — удивился Василий.

— Вождь на северной стороне озера, его дальний родственник. Старший кормщик рассказал ему, как мы уладили конфликт при бегстве «рабов». Деньги за провоз до Волги мы уже заплатили. Если мы сейчас поступим с князем не по «правде», они нарушат договор и дальше нас не повезут, — пояснил свое видение ситуации капитан.

— Серебра у нас нет. Двести гривен это, если не ошибаюсь, восемьдесят килограмм. Югин тоже не осилит. Но ссориться я не хочу, что будем делать? — попросил совета Скворцов.

— Почему ты против силового варианта, командир? — удивился Ан.

— Возможно, нам ходить этой дорогой не раз.

— Это тоже не решающий аргумент. Можно на годик, другой захватить и здесь власть.

— Я не хочу лишних жертв. Зови князя, поторгуемся.

* * *

Ни лопаты, ни топоры князя не устроили. Чем больше Скворцов его уговаривал, тем наглее князь становился. Бедная одежда, отсутствие украшений, спокойная речь Скворцова, не произвели на князя должного впечатления. Отсутствие оружия, а револьвер таковым не казался, добавили князю высокомерия.

— Выход только один, — посетовал капитану на упрямство князя Василий.

— Пойду, отдам команду. Кормщиков под арест?

— Да.

— Тебе помощь прислать?

— Парочку ребят с веревкой.

Князь понял, о чем идет речь, и бросился на Василия, сразу после ухода капитана. Скворцов выстрелил из револьвера, не давая противнику до конца вынуть меч из ножен. Красивая кольчуга не спасла князя от пули.

Дружинников перестреляли издалека, затем повязали кормщиков.

* * *

Капитан предложил оставить пару ладей и небольшой, хорошо вооруженный отряд для захвата окрестностей озера. Василий не согласился, две тысячи бандитов в густом лесу, сведут на нет преимущество огнестрельного оружия.

Двенадцатый век. День четырнадцатый.

Два дня пути от озера выдались спокойными, но люди бежали. Обычно группами по сорок-пятьдесят человек. Шансы выжить у беглецов были хорошие. Дружина князя ликвидирована. Сам князь убит. Безвластие. Захватывай поселок, устанавливай свою власть. За два дня ушло около трехсот человек.

Югин привез продукты. Новости его не удивили.

— Бегут здесь, это хорошо. Много бегут, еще лучше. Главное винтовок не давай унести. Патронов не выдавай, они не потащат, — посоветовал Югин.

— Уже двадцать штук унесли, хорошее железо дорого стоит, — сообщил Скворцов.

— Как настроения?

— Сбежит еще половина. Может чуть меньше.

— Это хорошо. Сам подумай, они отвлекают от вас охотников. Те, наверняка, идут по вашим следам, а нападений за два дня ни одного.

— Боятся, хотя выстрелить из засады и уйти, безопасно.

Зазвучали винтовочные выстрелы. Началась суматоха. Сколько человек напали на лагерь, было непонятно.

— Ну вот, сглазил, — засмеялся Югин.

Через полчаса все успокоилось. Явился капитан Ан. В нападении участвовало около десяти охотников. Одного удалось убить. Потратили более трехсот патронов. Потери составили более десяти раненых и двое убитых.

— Медикаменты у вас есть. Для командного состава привез еще бронежилеты и каски. Пора оснащаться, — порадовал Югин.

— Мы уже начали, — сказал Василий, и показал княжескую кольчугу.

— Что мы все о делах, да о делах. На той стороне тебя жена с дочкой дожидается. Пойдем, проведаешь Настю, с Шурочкой поболтаешь. Выросла девчонка, не узнаешь.

* * *

Всю ночь Скворцов провел в двадцать первом веке. Василий практически не спал, не мог наговориться с любимой Сашенькой. Он уже забыл, когда плакал, но свидание с дочкой оказалось слишком эмоциональным. Шурочка первая разревелась и бросилась отцу на шею.

— Как ты выросла за этот год, совсем взрослая стала!

— Это она за три месяца вытянулась, а до этого болела. Я тебе рассказывала, — поправила его жена.

— Одно дело услышать, другое совсем, своими глазами увидеть.

— Ты не поверишь, за лето на двенадцать сантиметров вымахала, почти меня догнала, — похвасталась Настя.

— Уж больно худая. Голодали? Наши сослуживцы, в газете которые, не помогали совсем? — нахмурился Василий.

— Боялись. Меня с работы не выгнали, уже счастье, — похвалила старых друзей Анастасия.

* * *

А с сексом у Скворцова опять не заладилось. Настя была необыкновенно нежная, страстная, угадывала малейшее его желание. Василий чувствовал, ее любовь к себе. И ему было от этого вдвойне больнее.

Аресты, пытки, ужасы лагеря и близкая смерть не смогли изменить отношения Василия к советской власти. А небольшая дисфункция организма подняла в нем бурю эмоций, ему захотелось отомстить за свое бессилие. И он определил кому, «лицемерным борцам за народ», «оборотням с партийными билетами».

Двенадцатый век. День восемнадцатый.

Нападения на отряд пошли каждый день. Потери были небольшие. А вот расход патронов был огромный. Патроны выдавали только в обмен на гильзы, и стрелять разрешалось только караульным. Но это мало помогало, сто человек, по пять патронов, да по два-три нападения в день. Потери среди нападающих были минимальны.

Бегство любителей вольной жизни прекратилось. То ли все, кто хотел, ушли, то ли их запугали нападения.

Скорость передвижения редко была выше трех километров в час. Приятное исключение составило плавание по озеру Белое. Белозерск оказался обычным поселком, даже без «китайской» стены, которую они наблюдали в поселке на южном берегу Ладожского озера. Трехметровой высоты деревянные клети, засыпанные внутри гравием, представляли собой серьезное препятствие для разбойников. Частокол у Белозерска был, но завалить его хорошим тараном было недолго. Таран не потребовался, жители покинули поселок заранее.

В домах разместили только больных и раненых. Больных было около тысячи человек. Похолодало, ночью заметно подмораживало, а люди были ослаблены в лагере. Но больше всего Скворцова беспокоили кормщики. Они заболели поголовно. Высокая температура и кашель напомнили Василию «испанку». Один сухонький дедок, лет пятидесяти, любитель выпить, остался невосприимчив к заразе. «Вот и верь после этого медикам», — подумал Скворцов, — «Организм, ослабленный алкоголем, никотином, другими излишествами нехорошими, особенно восприимчив…Дед, небось, каждую неделю в сугробе засыпал, не дойдя до дома.»

Раненых и больных Василий решил оставить в Белозерске. Но, сначала, решил договориться с местным вождем. Послал на поиски местных жителей «веселого» кормщика. Тот сказал, что неоднократно бывал здесь, и всех знает. Вернулся кормщик быстро, похоже, местные караулили у кромки леса. Вождь идти в поселок побоялся, предложил встретиться на полпути, пустое, открытое место. Василий надел кольчугу, для солидности. Капитан Ан тоже приоделся в трофейные доспехи.

В этот раз переговоры прошли успешно. Василий предупредил вождя об опасности заболевания, и тот согласился, за пару топоров, оставить свой поселок для отдыха и лечения прибывших. Через десять дней поселок надлежало освободить.

* * *

— Послушай, командир, ты десять лет в газете отработал. Объясни, почему я местных с таким трудом понимаю, половина слов чужие. В школе, помню, читали «Хождение за три моря», все было понятно. А здесь на три века разница, а язык совсем другой. Вроде Новгородское княжество, — поинтересовался капитан у Скворцова на обратной дороге.

— Скажи спасибо, что общаемся с «культурными» людьми, князья и кормщики. Обычных жителей нам еще труднее понимать. Я на Ладожском озере, еще на том берегу пытался поговорить, пустое занятие. Какой-то финский диалект, одно слово из десяти понимаю, а они совсем ничего. У нас словарный запас побогаче будет, — похвалился Василий.

— Не скажи. Я со стариком-кормщиком разговаривал. Так у него для обозначения воды больше десяти разных слов есть.

— Капитан, кого посоветуете оставить командиром? Дадим ему десяток человек с винтовками и по двести патронов. Пусть держит здесь власть, княжит.

— Командир, а договор? Зачем договаривались, топоры отдавали?

— Хочу дать возможность ребятам выздороветь спокойно. Конечно, тут по всему озеру больше пары десятков дружинников не наберется, но охотники стреляют метко. Десяток ладей оставим. Прочешут озеро, заберут все лодки и конец войне. Здесь на озере люди живут рыбалкой больше, чем охотой. Оставим картошку на семена и продовольствия на пару месяцев.

Глава 4.7. Долгая дорога домой. Засада

Случайность это частный случай закономерности.

Двенадцатый век. День девятнадцатый.

Древний Белозерск находился вдалеке от Белозерска образца 2007 года. Югин привез несколько десятков тонн продовольствия, и его перетаскивали в поселок вручную. Вячеслав сидел на ящиках со сгущенкой, поеживаясь от холодного ветра. Василий уговаривал Югина прекратить «естественный отбор» в отряде. Численность сократилась до восьми тысяч, люди выбывают уже не по моральным качествам, а из-за усталости и болезней. Вячеслав не соглашался. Слабых необходимо тоже отсеять, считал он.

Из ближайшей рощи внезапно полетели стрелы. Расстояние было большое, около двухсот метров, и стрелы не долетали даже до оцепления. Караульные открыли огонь, но как-то лениво. Вдруг парочка стрел вонзилась в ящики, а одна ударила Югина в шею, незащищенную бронежилетом. Кровь хлынула под напором фонтаном. Опытный Скворцов сразу понял, что счет идет на минуты. Он схватил Вячеслава на руки и потащил через «лифт» в 2007 год. На той стороне у пульта управления сидел Коробов младший. На поиски врача ушло минут десять. Югин был уже мертв.

Валентин отправил Скворцова назад, а сам остался улаживать дела с милицией.

* * *

Капитан Ан, узнав о смерти Югина, поинтересовался, — нас бросают на произвол судьбы?

— Не знаю. Возможно. Пока выжидаем, но нам не помешает собственный план, — ответил Скворцов.

— Засады участились. К местным воякам прибывает подкрепление. Если плыть, как планировалось, до Череповца, нас перестреляют из засад. Река узкая, течение медленное, вокруг заросли, даже не замечаешь, откуда стрела прилетает, — высказал свои опасения капитан.

— У нас двадцать шесть кадровых офицеров старой армии и больше пятидесяти командиров РККА. Ты с ними, в частном порядке, это обсуждал? — поинтересовался Скворцов.

— Конечно. Но какие у нас офицеры? Один штабс-капитан, остальные поручики и унтер-офицеры. Командиры красной армии в основном выжидают.

— У всех богатый боевой опыт, должны быть идеи, — не согласился Скворцов.

— У всех одна и та же идея в разных вариантах. Создать мобильные группы. Прочесать местность и всех врагов уничтожить. А кто будет отделять врагов от обычных охотников? Пришли в поселок, согнали мужиков в кучу и всех перестреляли? Я никогда карателем не служил и сейчас не собираюсь. Мало того, никому не позволю!

— А что предлагает штабс-капитан? Иннокентий Петрович постарше тебя будет!

— Ему сорок три, всего на пять лет старше. Он осторожничает. Предлагает запугивать местного вождя. Это, командир, твоя работа.

— Пустые запугивания в этом жестоком веке мало что стоят. Попугать мы его попугаем. Но если нападения не прекратятся, а мы опять будем сотрясать воздух, это ударит по нам бумерангом.

Глава 4.8. Мелкие торговые операции

Русские люди рисковые. Причем без всяких на то причин.

27 сентября 2007 года.

В С-Петербурге братья Коробовы, Валерий и Валентин, а также примкнувший к ним Никита разделились. Никита, обладающий коммерческой жилкой, остался подыскивать моторы для торпед и катеров Тройнина. Валентин с Валерой отправились в Таллинн, отвезти Фросю домой и, заодно, продать десять тысяч червонцев (сто сорок килограмм золота). Навороченный уазик ребята передавать Фрезе не стали, оставили для своих нужд. На нем, ранним утром 29 сентября 1894 года, Валентин вез Фросю домой. В С-Петербурге накупили подарков к Фёклиной свадьбе и этим немного поправили дурное расположение духа Фроси.

Валера поехал на грузовичке с «лифтом». Золото надо было еще перетащить в 2007 год. На границе Валеру долго проверяли, вернее даже не проверяли, а тянули время. «Хвост сажают, или жучков вешают», — подумал Коробов, но все равно поехал дальше, — «Нужно будет позвонить Югину, предупредить о слежке». Из-за задержки на границе, Валерий опоздал, и Валентин больше часа ждал в условленном месте. Конечно, нервничал, и сообщение о предполагаемой слежке упало в благодатную почву.

29 сентября 1894 года.

— Что посоветовал Югин? — поинтересовался первым делом Валентин.

— На наше усмотрение. Я позвонил Никите, у него все в порядке. Я думаю, можно рискнуть, денег они не увидят, — рассудил Валерий.

— Помнишь Розу Львовну? Наши все тогда пропали, а бандиты приняли радикальное решение.

— Это не бандиты, погранцы задействованы, скорее худший вариант — чекисты.

— В чужой стране они будут немного скромнее.

— Давай рискнем последний раз, а потом больше в 2007 год ни ногой, — предложил Валерий.

— В Россию 2007 года, — уточнил Валентин, — А как быть с грузовиком, уничтожать жалко, ехать обратно страшно.

— Живы будем — решим. Поехали сдавать Фросю с рук на руки маме с папой.

— У нее только мать с дедом. Но дед боевой, накостыляет нам по шее, — поежился Валентин.

— Не нам, а вам, — засмеялся Валера, — принимай удар на себя, чем больше тумаков тебе, тем целее Фрося.

— Мне не привыкать, что в Таллинне меня бьют, — засмеялся Валентин.

* * *

Обошлось без мордобоя. Подготовка к свадьбе дело хлопотное и Фросины родные были слишком заняты. А Фёкла вообще подумала, что они просто приехали на свадьбу. Деду презентовали набор плотницких инструментов (стамески, пилы, бурова, долота, резцы), по совету Фроси. Тем самым отвлекли его от разговора. Мать пожалела свою непутевую дочку, поняв, что та совершила ошибку. Фёкла пришла позднее, сразу затараторила, и слушала только себя. Ее отвлек разговорами про подготовку к свадьбе Валера. Они, как два закадычных друга, не участвовали в общем разговоре, а вели собственный диалог. Смотрели друг другу в глаза, и не слышали других. Мать недовольно хмурилась. Несколько раз она пыталась напомнить Фёкле о множестве неотложных дел, но та лишь возмущалась. Неужели она не может пять минут поговорить об интересных для нее вещах, хотя болтали они с Валерой второй час. Наконец мать смогла убедить Фёклу, что ее давно ждут в доме Степана. Валерий предложил отвезти Фёклушку на самодвижущемся экипаже. Предложение было принято Фёклой с восторгом. Ее мать смотрела в спину Валере таким тяжелым взглядом, что Валентин ожидал, сейчас брат споткнется и переломает себе руки-ноги.

— Фёклушка, что ты мне спину так внимательно разглядываешь? — поинтересовался Валера у калитки.

— Мать так на тебя смотрела! Проверяю, дырку в пальто не прожгла, — весело захохотала Фёкла.

Они хохотали, не переставая, пока шли до машины. В машине Валера впервые поцеловал свою Фёклушку.

* * *

— Что же ты так долго не ехал, обещал приехать еще три дня назад, — упрекала Фёкла Валеру, после того, как привела в порядок юбку, — я тебя заждалась. Два дня осталось до свадьбы, совсем ничего.

Вместо ответа Валера опять начал ласкать свою Фёклушку.

— Остынь немного. Поехали в деревню к Степану. Я вечером из дома прибегу к тебе на всю ночь, — пообещала девчонка.

* * *

Договориться о продаже золота в банке оказалось несложно. Банк выбрали тот же самый, где предстояло получить червонцы в 1894 году. Согласовали и там, и там время получения золота и его продажи. Обговорили счет в банке С-Петербурга, куда следовало перевести деньги. Сделку наметили на следующий день.

* * *

Ночью Валера не спал ни минуты. Они с братом сняли два номера в гостинице. Широкие, современные кровати еще не вошли в моду. Но Валере и Фёкле хватило обычной, двуспальной. Ранним-ранним утром он отвез свою Фёклушку домой и смог еще пару часов подремать.

* * *

До вечера занимались обменом золота на евро. Затем Валентин погнал грузовичок в С-Петербург. А Валера остался еще на одну ночь с Фёклой. Никита должен был встретить Валентина на границе, а до этого непрерывно держать связь.

* * *

Вторая ночь с Фёклушкой была еще лучше. На робкие намеки Валеры о дальнейшей совместной жизни он получил мягкий, но решительный отпор. «Эта девчонка разбила мне сердце», — подумал он на полном серьезе. Он опять отвез ее домой. Теперь насовсем. Приехал в гостиницу, лег спать. А во сне ему снился ее голос. «Ласковый мой котенок», — повторяла она. И он ощущал себя маленьким котенком, и это имея под сто килограммов веса.

* * *

Валентина открыто вели всю дорогу до С-Петербурга. Он попросил по телефону Никиту не подходить, просто ехать сзади. Но понимал, что все предосторожности напрасны.

Глава 4.9. Бегство

Русские люди осторожные. Причем без особых на то причин.

1 октября 1894 года.

Валера приехал в С-Петербург поздним утром. Валентин достал упаковку пива, начали пить молча. Только после четвертой бутылки каменное лицо Валеры потеряло угрюмый вид.

— Да что ты так расстраиваешься из-за этой слежки. Мы здесь в недосягаемости. Никита там, в 2007 году уже обо всем договорился, деньги на оплату есть. Два-три дня и моторы передадим Тройнину. Ну, веселей! — попытался подбодрить брата Валентин.

— Я из-за Фёклы, — признался Валера.

— Что с ней не так, — удивился брат.

— С ней все так. Что-то с нами не так. Никто не воспринимает нас, как мужчин всерьез. Вот девчонка, Фёкла, для секса я ей годен. И все!

— Тебе повезло, Фрося поставила на мне крест и в части «постели», — успокоил брата Валентин.

— Мне тридцатник, Степану восемнадцать. А получается, что он надёжа и опора, а я мальчик для утех. Да я… Да он…

— Плюнь и разотри. Кто она? Деревенская простушка!

— Это ты себя по поводу Фроси успокаиваешь? — поинтересовался Валера, — скажи, тебя Светка принимает всерьез?

— Светка, это отдельная песня. У нее столько тараканов в голове, что я ее боюсь.

— Я раньше тоже на них грешил, уж больно они на женщин перестали походить. А теперь оказывается у меня самого червоточина внутри, — занялся самобичеванием пьяный Валера.

— Давай еще по одной бутылочке пивка.

* * *

Никита ухитрился перетащить моторы в 1894 год за один день. Грузовичков с «лифтом» в С-Петербурге было два. «Лифт» из «засвеченного» грузовика разобрали и приготовили к отправке в прошлое. Отправлял «лифт» и самих братьев в 1894 год Никита с большими предосторожностями, но гарантии безопасности самого Никиты остались ничтожны.

Осталось разобрать второй «лифт» и скрыться от слежки. Видимо, следили профессионалы, засечь слежку не удавалось.

По интернету Никита связался со Светланой Коробовой. Та привезла в С-Петербург «якорь», сняла на сутки комнату на первом этаже дома, и уже наладила связь с 1894 годом.

Такси привезло Никиту к дому ровно в установленный срок. Баул с электроникой и дюжина двухметровых золотых реек полностью лишили Никиту мобильности. «Начнут брать, я даже руки не смогу поднять», — подумал он. Светлана распахнула дверь, и Никита мгновенно перебрался в 1894 год.

Через пару минут «проститутка» с большой сумкой ушла дворами на соседнюю улицу, и села, в ожидавшее ее, такси. С тремя пересадками и двумя переодеваниями Светлана перебралась на постоянное место жительства.

«Вот так всегда, мужики напортачат, уйдут в запой, а нам разгребай мусор и переделывай дела, — потихоньку злилась она. — Сидят, наверно, три брата в гостинице, пьют пиво. Нас, баб, ругают. Да еще горничных, потаскушек, позвали».

Светлана ошибалась. Братья пили сухое красное вино.

Глава 4.10. Белозерск

Смерть близких людей всегда испытание. Внезапная, на твоих глазах — повод подумать о смысле жизни.

11 октября 2007 года

Валентин вторую неделю помогал Югину кормить громадный отряд бывших зеков. Нудная снабженческая работа. Ругань с вечно пьяными грузчиками, склоки с поставщиками, стремящимися втюхать просроченный товар. Все это раздражало младшего Коробова. На прогулку в двенадцатый век его не тянуло. Наглый Настин муж подавлял его. Еще на Ладожском озере, в первые два дня, он принялся командовать Валентином, как ротный на военных сборах. А хитрый кореец Ан вызывал неприятное чувство страха. Лучше на этой стороне посидеть. Поболтать с девчонками. Середина рабочей недели, ветер холодный, тучи, того гляди дождь пойдет, а они ходят стайками. Скучно девчатам, а здесь хоть новый человек.

Внезапно с той стороны вывалился Настин муж. Он с трудом тащил Югина. Оба были залиты кровью. Валентин растерялся. Хорошо одна из девчонок подсказала, куда ехать.

Спасти Югина не удалось.

Несчастная семья, за месяц трое убитых: сын Югина, потом жена, а теперь он сам. Да еще двое свояков. Жуть.

Валентин отправил Скворцова обратно, а сам занялся умиротворением ментов. Городок был маленький, ставки божеские. Но времени он потратил много. Деньги брали, соглашались все сделать, но делалось все очень медленно.

Добавился еще один раздражающий фактор — Настя. Скворцов поручил ей добиваться от Валентина эвакуации отряда из двенадцатого века, и перевозки его к месту назначения. Югин планировал такую переброску в Череповце. Туда и должен был через неделю подъехать второй «лифт».

Валентин объяснял Насте это в десятый раз. На третий день удалось, наконец, отправить тело Югина в Воронеж, и Валентин захотел побыть один. Посидеть, помянуть дядю Славу, подумать, как жить дальше. Но пришла Настя и опять завела песню о несчастных больных зеках.

Выпили вместе за помин души Югина. И потихоньку нашли общую тему разговора. Чем больше водки пил Валентин, тем светлее становилось у него в голове. Умные мысли одна за одной приходили ему в голову.

— Дурацкая идея — спасать голодающих, — откровенничал Валентин.

— Правильно, работать надо. Кто не работает, тот не ест, — поддержала Настя.

«Издевается? Непохоже. В газете работала, одни лозунги в голове», — подумал Коробов младший.

— Вдруг мы спасем не тех, а те, другие, все равно от голода погибнут, — сумел выговорить Валентин.

— Да, — согласилась Настя, и эту фразу она выдала легко.

— А мы уже столько народа погубили!

— Да-а, — опять согласилась Настя и заплакала.

— Два Андрея, Володя, Роза и дядя Слава, — сказал Валентин и тоже заплакал.

«Какой же он пьяный», — подумала Ася и зачем-то выпила еще одну рюмку.

«Какая гадость эта водка», — в очередной раз решил Валентин и выпил.

* * *

Хорошее воспитание заключается в том, что каким бы пьяным ты не был, организм сам, на автомате, разденет тебя, и уложит спать в постель.

Утром, в полдень, их все-таки добудилась горничная.

«Вот, я лежу, как культурный человек, раздетый, в постели. Значит, был не пьяный. А Настя платье стащить не смогла. Теперь оно все мятое и запачканное. Зря мы это делали, ведь ничего не помню», — подумал Валентин.

«Да», — молча, согласилась Настя.

Глава 4.11. Безвластье

Вчерашний энергичный работник во время отсутствия начальника может превратиться в полного бездельника.

14 октября 2007 года

Обедали молча и вяло. Аппетита не было ни у Насти, ни у Валентина. Совместная пьянка сблизила их, можно сказать, сдружила, если этот термин можно применять.

Ближе к вечеру, Валентин сходил с визитом к Скворцову в двенадцатый век. Ася подежурила у «лифта». Пока перегружали продукты, Скворцов изложил свои требования.

Нападения на отряд пока прекратились. Но Василий считал, что ненадолго. Он настаивал на безопасной переправке отряда в Сызрань.

— Вас осталось около восьми тысяч, с больными — девять? — спросил Валентин.

— Практически все уже на ногах. Потеплело, условия жизни нормальные, лекарства, еда горячая. Считай, девять, — отвечал Василий.

— В вагоне двести человек, двенадцать вагонов в поезде, всего две четыреста. Нам нужно четыре эшелона. Где я тебе их возьму? — задал риторический вопрос Валентин.

— Там же, где планировал Югин.

— Югин не собирался вывозить вас из Череповца всех. Основной отряд должен был двигаться на ладьях по Волге, — огорошил Скворцова Валентин.

— Но это не меньше двух месяцев, никто не дойдет.

— Не надо драматизировать. До Белого озера вы двигались со скоростью два километра в час. Больше таскали ладьи на себе, чем плыли. Расстояние до Череповца такое же, какое вы прошли от Онежского озера. Но плыть гораздо легче. От Череповца не плавание, а сплошное удовольствие. Погода наладилась. Река полноводная, — уговаривал Валентин Скворцова. А тот только мрачнел.

— Ночью на реке температура падает практически до нуля. Поплыли с нами, получишь полное удовольствие, — саркастически усмехнулся Василий.

— Часть людей, больных, ослабленных, можешь оставить на Белом озере. Около сотни будут нужны мне. У тебя нет другого выбора.

— У меня есть выбор. Я могу разорвать договор с вами.

— Как долго вы продержитесь здесь без моей помощи? Ты разумный человек, а совесть не позволит тебе убить девять тысяч человек.

— А тебе совесть позволит?

— Я готов максимально улучшить условия путешествия. Твои предложения?

— Завтра. Завтра, после обеда, приходи, и окончательно решим. По договору с местным вождем, у нас еще есть три дня, — отложил тяжелое решение Василий.

* * *

Первый вопрос на своей стороне «лифта» от Насти был о муже. Договорились или нет.

— О чем с ним можно договориться, Ася. Он давит, как бульдозер. Все хочет сделать по-своему. Абсолютно негибкий человек, — пожаловался Валентин.

* * *

Поужинали рано. Хотели выспаться, но обоих, почему-то, потянуло на секс. Они сделали это по-дружески, тихо, без криков и расцарапывания спины. И оба остались довольны. Валентина, правда, немного покоробило, когда перед сном Настя опять завела разговор о помощи мужу. Да и то, потому, что очень хотелось спать.

15 октября 2007 года

Утром, после завтрака, Настя снова предложила заняться сексом. До встречи с Василием делать было нечего, и Валентин согласился. Конечно, опять после секса Настя начала говорить о муже. Пришлось закрыть ей рот традиционным способом. Потом эта история повторилась еще раз. «На измор берет», — подумал Валентин, — «Еще раз я не потяну». Выручил голод, который проснулся у Насти.

Обедали неторопливо. Также неторопливо, под ручку, прогулялись до грузовика. Валентин оттягивал, как мог, время встречи со Скворцовым. Если бы не было Насти, он бы просто все бросил и уехал.

Глава 4.12. Уговоры и легкое похлопывание по щекам

Вчерашнего бездельника превратить в энергичного работника можно. Есть старинный способ кнута и пряника.

15 октября 2007 года

Единственное, что придумал Валентин, это потянуть время. Через два дня в Череповец должен приехать его старший брат. Вдвоем они как-нибудь уговорят Скворцова плыть по Волге, надеялся Коробов младший. Эта детская привычка, полагаться на старшего брата, так и не прошла с годами. Хотя старший брат был таким же рохлей, как и он.

* * *

Скворцов был настроен решительно, привел с собой капитана Ана. Недалеко прохаживался штабс-капитан Мышкин в компании с пожилым красным командиром, фамилию которого Валентин не помнил. «Ишь как дружат, «белый» — «красный», «красный» — «белый», — неприязненно подумал Коробов младший. От раздражения у Валентина разболелась голова. Он попросил Скворцова подождать и вернулся в автомобиль за аптечкой, выпил таблетку аспирина. Настя начала шипеть на него. Пришлось встать и идти к этим неприятным людям.

* * *

Скворцов уже терял терпение. Что вообще воображает о себе этот великовозрастный лоботряс? Мало того, что опоздал на двадцать минут, ушел обратно и пропал. Если бы Василий мог, он бы давно расстрелял этого… У Скворцова не было приличных слов для характеристики Коробова. Таких мужчин, в начале века, просто, не существовало. Страшно разболелась голова. Старая контузия давала себя знать. «К перемене погоды», — подумал Василий.

* * *

Павел Ильич Ан с любопытством смотрел на перемещения Коробова туда-сюда. «Экий он ребенок! Да из него можно веревки вить. Может подержать его здесь пару дней в яме? А когда приедет брат, начать диктовать свои условия? Нет, этот чистоплюй не согласится. Иннокентий Петрович тоже не одобрит. А младший командный состав просто смотрит Скворцову в рот. Командир дивизии, а ведет себя, как унтер-офицер. Все девять тысяч знать по имени, где служили, где работали, за что сели. Невозможно. Но факт. Вникает во все мелочи, унтер-офицером был, унтер-офицером остался. А главный вопрос не решает.» Не одобрял капитан работу своего командира.

* * *

Штабс-капитан Мышкин был доволен развитием событий. Лично ему освобождения из лагеря ждать не приходилось, хотя он честно послужил красным, учил младших командиров. Тяжелый недельный переход, был предварен недельным отдыхом, и спокойным плаваньем по Онежскому озеру. Нынешний отдых позволил адекватно оценить назначения, сделать нужные передвижки в составе. Отряд становился боеспособным. Питание было полноценным. Единственный минус — обмундирование.

* * *

Сели на ящики, оставшиеся от продуктов. (Погрузка-разгрузка, грузчики немного перекусили. И, судя по количеству пустых ящиков, не совсем немного.) «Дисциплина хромает, да и учет негодный», — отметил Скворцов.

Помолчали для солидности минут пять.

— Я готов услышать ваши предложения. Как договаривались, — первым не выдержал Валентин.

— Нет. Сначала я хочу услышать, как ты максимально улучшишь условия нашего путешествия, — возразил Василий.

— Во-первых, на каждую ладью по два прибора ночного видения и два бинокля, — начал Валентин.

— Что такое прибор ночного видения, — остановил его Василий.

— Человек излучает тепло в инфракрасном диапазоне. Прибор позволяет «увидеть» это тепло, или костер, например.

— Понятно. А месяц назад, эти приборы купить нельзя было?

— Месяц назад стояли другие задачи.

— Дальше.

— Во-вторых, два десятка овчарок. В-третьих, сотню лошадей с седлами. В-четвертых, средства воздушной разведки. В-пятых, быстроходный катер. В-шестых, улучшение быта. И, наконец, каждому в день по пятьдесят грамм для согрева.

— Каски и бронежилеты?

— Сотню штук для старшего командного состава, — обрадовался Валентин.

— Ты подожди на той стороне, а мы пока посовещаемся, — выпроводил Скворцов Валентина.

Тот радостно вскочил, и, чуть не бегом, перебрался в свой мир.

* * *

— Садитесь все поближе. Что скажешь, Иннокентий Петрович?

— Думаю, надо переходить к плану «б».

— Русским языком, пожалуйста, — попросил Василий.

— Я с самого начала был за то, чтобы принять условия Коробова, но составить перечень всего необходимого нам, для успешного завершения похода. Предлагаю передать ему перечень.

— Капитан?

— Пожалуй, я изменю свое предложение, и присоединюсь к штабс-капитану. Но при условии полного выполнения наших требований.

— Товарищ комбат.

— Можно без товарищей. Мы сейчас в одной лодке. Я настаиваю на плане «в». Давайте хотя бы потянем время. С гибелью Югина, возможно кардинальное изменение планов наших работодателей. Узнать об этом на краю степи будет опасно.

— Я согласен с комбатом. Мнения разделились поровну. Сначала проверим, готов ли Коробов выполнить наши условия. Если нет, план «в» становится единственным, — подвел итог Скворцов.

* * *

Скворцов пошел пригласить Коробова, и был удивлен, встретив жену.

— Ты не уехала?

— Здравствуй, Вася! Можно мне сегодня тебя навестить?

— Конечно, — после долгого раздумья ответил Василий.

* * *

Коробов посмотрел список и нахмурился. Затраты на поход грозили стать выше переправки по железной дороге, но оставалась еще вторая сторона проблемы — проверка отряда в реальных условиях и отсев слабых.

— Послезавтра приедет брат. Мы посоветуемся и дадим вам окончательный ответ, решил потянуть время Валентин.

* * *

На той стороне счастливая Настя ждала возможности навестить мужа.

17 октября 2007 года

Утром приехал Валера. Ночная поездка утомила его. Поэтому он столь негативно оценил итоги переговоров.

— Или у меня паранойя, или этот их список — полная лажа. Жалкая попытка прикрыть основной пункт — «патроны», — заявил он.

— Вот и я подозреваю, кинуть нас хотят «господа» вместе с «товарищами», — согласился Валентин, — Настин муж — основной смутьян. Только хитрости у него, кот наплакал. Если бы переговоры вел штабс-капитан, то я бы повелся.

— Ты мне говорил, что Иннокентий Петрович, очень порядочный и верный слову человек, — удивился Валера.

— Я о другом, он искренне хочет помочь людям. Пожилой романтик, как наш папа. Поэтому ему веришь. А Скворцов, человек идеи, будет бульдозером сносить препятствия по пути к светлому будущему. Он мне тут целый час голову забивал про Мариинскую водную систему. Как это важно для России, да какой молодец был Петр первый. А сам не знает, что построил ее Павел первый, — пожаловался Валентин.

— Где у человека логика? Названа система в честь жены Павла, — поддержал брата Валера.

— Ты-то откуда знаешь, ладно я тут десять дней.

— Перед отъездом, открыл сайт.

— Ладно. Что делать будем? Потеряно время, деньги. Может, предложим ему прогуляться сюда, к жене, и отправим к дочке, в Воронеж? — выдвинул идею Валентин.

— Как у них отношения? Настя, когда сюда собиралась, светилась от счастья.

— Проблемы у них. Но Настя готова для своего мужа на все, — немного грустно сказал Валентин.

— А Скворцов? Он готов больше никогда не увидеть жену и дочь?

— Он будет гордо нести ореол мученика и любоваться собой. Какие жертвы принесены на алтарь борьбы за счастье людей! — со злобой произнес младший Коробов.

— Как он тебя достал, однако! — умилился брат.

— Он и тебя достанет, — пообещал Валентин.

— Тогда единственный способ перевозка вагонами. Соглашаемся с первоначальными требованиями, которые они выдвинули Югину, — сказал Валерий, и перекрестился, — хороший был человек.

— Объявлять будем на собрании командного состава. Заговорщиков, я думаю, немного, только верхушка. И сразу вывозим часть командного состава для подготовки размещения отряда. Делим отряд на группы, Скворцову, в Сызрани, оставляем людей без боевого опыта, без запаса патронов. Штабс-капитана — в Новобогдановку Запорожской области, капитана Ана — в Новочеркасск, — добавил конкретики Валерий.

— Думаешь, получится? — засомневался Валентин.

— Продумаем все подробно, распишем сценарий по минутам, застрахуемся от неудачи, и все получится, — успокоил младшего брата старший.

— Само собой.

— Нам нужно подкрепление, еще минимум две машины. Попроси отца приехать, и Никиту, пусть захватит. Пока отец будет с местными ЖеДами договариваться, мы тут втроем гульнем, — размечтался Валерий.

— С Никитой? Мало не покажется!

Глава 5

Глава 5.1. Крах операции «Спасение»

А нечего было по лагерям персонал набирать.

17 октября 2007 года

Коробов старший, очень серьезно отнесся к подозрениям сыновей. Возможность обмана со стороны Скворцова необходимо было проверить, и Владимир Александрович поручил сыновьям совершить недостойный поступок, установить прослушку в штабе Скворцова. Сделать это было несложно, благо назначение подобных устройств, никому из штаба Скворцова было неизвестно.

Во второй половине дня, братья объявили на собрании командного состава о своем согласии перевезти отряд по железной дороге. Валерий попросил найти добровольцев, готовых первыми уехать на места дислокации для подготовки приема остальных. Добровольцев набралось больше половины от состава младших командиров.

Валентин занялся их размещением в 1894 году, а Валерий вернулся обратно, чтобы послушать запись совещания в штабе. Все оказалось гораздо хуже, весь командный состав был в курсе решения Скворцова, и горячо поддерживал своего командира. При любом варианте развития, воевать в степи с кочевниками отряд не собирался. Операция провалилась. Скворцову нужно было вооружить отряд полностью, поэтому он пока внешне оставался лоялен. До зимы, отряд должен был оказаться в Новгороде.

* * *

Ближе к ночи, переправив запись разговора отцу, братья сели обсудить ситуацию. Валентина возмущало двуличие Скворцова. Валерий тоже считал, что Василий лицемер и негодяй. Как он посмел их так подвести!

* * *

Ночью Настя опять пыталась расспросить Валентина о его планах относительно мужа. Теперь, после доказательства намерений Скворцова, отношение Валентина к расспросам его жены изменилось. Его охватила «беспричинная», по мнению Насти, ярость. Утром, Валентин заставил Настю уехать в Воронеж. Ее словам о возникшей любви он не верил, и между ними произошла безобразная ссора.

18 октября 2007 года

Отец позвонил и предупредил, что задерживается в С-Петербурге. Попросил ничего не предпринимать. Ситуация стал зеркальной. Раньше, Валентин сам тянул время, не хотел ничего делать. Теперь неопределенность раздражала его. Предложение Валеры распить ящик пива, тоже не находило отклика в душе. Он понимал, что и его бездействие оказало влияние на решение Василия. Но изменился не только Валентин, Скворцов стал другим, чужим Скворцовым.

19 октября 2007 года

Коробов старший приехал не один, Он привез с собой Светлану и Никиту. Сели завтракать. Светлана долго рассказывала о неправильном мотивировании бывших зеков, по два раза перечисляла ошибки присутствующих. Получалось, что Скворцов белый и пушистый, а плохие дяди, своими глупыми действиями спровоцировали его адекватную реакцию.

— Убедить Скворцова, и его командиров, работать с нами будет невозможно. Принудительное разделение отряда ничего не даст, только создаст впечатление, что мы обманщики. Изоляция командного состава тоже плохо, непонятно, где набирать новых офицеров? — неодобрительно отозвалась Светлана о предложениях братьев Коробовых.

— Можно поговорить со штабс-капитаном. Заключим некий договор на охрану поселений. Он отберет необходимый состав, со всеми заключим договор. Остальные пусть остаются, — предложил Никита.

— Большая часть останется со Скворцовым. Они соединятся с новгородцами и получат отличные шансы захватить всю Прибалтику и не только ее. В открытом сражении рыцари представляют очень удобные цели. Зачем нам такой сильный сосед? — возразил Коробов старший, — поэтому оставлять их в двенадцатом веке нельзя.

— А они никого уже не спрашивают, — пожаловался Валентин.

— Мы их без спроса. Повезем вагонами, приедут не туда — ошибочка вышла, — пояснил Коробов старший.

— Как-то надо их использовать. Денег уже вбухали кучу. Может их в Сибирь отправить, поближе к Китаю, — предложил Валера.

— Ты почти угадал. Я поговорил с нашим «могущественным» господином Тройниным. Объяснил, что у нас есть парочка ненужных полков. Думал он поможет отправить их инструкторами в Китай. В 1894 году там идет небольшая война. Нет, он предложил более теплые места, Гавайи.

Глава 5.2. Свободу Василию Скворцову!

Компромисс это не самое плохое решение.

19 октября 2007 года

— Владимир Александрович, папа, я не согласна! Они что, рабы, чтобы их продавать Тройнину. И Тройнин Ваш, медом намазанный, на самом деле хитрый и расчетливый тип, — возмутилась Светлана.

— Да, я согласен со Светой, нехорошо это, — поддержал Никита, — а деньги? Я за две недели насобирал заказов на двести станков, а дизельные двигатели от тягачей, Яковлев готов брать столько, сколько сможем привезти. Деньги сейчас не проблема, золотой песок уже плывет на Аляску к Коле Китину.

— А я не согласен со Светой. Да, мы поступили с бывшими зеками некрасиво. Но это было необходимо, надо было очистить отряд от уголовников. Отпуская отряд, мы получаем могучего врага на нашей территории, — возразил Валерий.

— О папином плане спасения голодающих можно будет забыть, — дополнил брата Валентин.

— Папа, давайте найдем компромисс. Позовем Скворцова и Иннокентия Петровича. Честно предложим им контракты на работу. Они люди благородные, слово будут держать, — настаивала Светлана.

— Я тоже противник людоедских решений. Попробуй Света, может и получится, — согласился Коробов старший.

* * *

Валера послал одного из младших командиров за Скворцовым и Мышкиным. Коробов пошел принимать ванну. Никита, днем, нагло завалился спать. Светлана с братьями села сочинять контракты и составлять планы.

— Тут, без меня, наверно, куролесили, мальчики? Каждый день баб приводили, вон губная помада лежит и носки теплые маленького размера, — сразу наехала на мужа Света.

— Никого не приводил, это Настя забыла, — сказал чистую правду Валентин.

— Врать так и не научился. Настя не пользуется косметикой, — разоблачила мужа Света.

— Уже пользуется. И волосы покрасила в жуткий рыжий цвет, — засмеялся Валера, — такой, как у тебя.

Он не успел увернуться, и получил болезненный удар острым кулачком по печени.

— Где она? — спросила Света.

— Выгнали шпионку, — хмуро сообщил Валентин.

* * *

Светлана предложила Скворцову и Мышкину посмотреть персональные контракты и варианты планов. Те долго читали.

— Заманчивая работа для наемника. Мало риска, высокие заработки. А на Гавайях, к тому же море и солнце, — с издевкой констатировал Василий.

— Да, это заманчивые условия. И мы сможем набрать двадцать-тридцать тысяч «наемников» в известном вам месте. Легко! Сомневаетесь? — Светлана жестко поставила на место Скворцова.

— Не хотите служить наемниками, рисковать жизнью, вот вам подъемные, такие же, как крестьянам. Пашите землю, выращивайте пшеницу, — агитировала Светлана.

— Это честное предложение. Я, думаю, многие согласятся. А горячие головы даже поедут на Гавайи, — засмеялся Мышкин.

— Мы соберем офицерское собрание. Я хотел бы получить обратно младших офицеров, — подвел итог Скворцов.

— Они уже ознакомились с предложениями. И теперь выбирают варианты. Сходи, Василий, поговори с ними. Позови на собрание, — Валентин встал, и пригласил Скворцова идти с ним.

— Иннокентий Петрович, Вы пока раздайте командному составу наши предложения, — ласково попросила Светлана.

— Змея, — тихо сказал Скворцов на выходе, но Валентин услышал и добавил про себя «твоя тоже».

* * *

Дивизия развалилась на четыре части. Две тысячи ушли со Скворцовым в Новгород, на условиях нейтралитета. Примерно столько же авантюристов, соблазнились посулами сладкой жизни на Гавайях. Возглавил их капитан Ан. С Мышкиным, охранять в степи крестьян, собралось меньше восемьсот человек. Зато мирно трудиться согласилось больше четырех тысяч. На Белом озере остаться никто не рискнул. Отряд Скворцова оказался самым вооруженным, каждый второй имел винтовку. Пулеметов Скворцову не дали, зато честно поделились патронами, по двести штук на стрелка. Владимир Александрович расщедрился, купил для Скворцова сотню лошадей и два десятка овчарок, заменил, желающим, лопаты и кирки на топоры и ломы.

* * *

Светлана затеяла благотворительную компанию, упросила свекра раскошелиться, и снабдила каждую из трех десятков, возвращающихся с отрядом Скворцова, ладей, ручной двухтонной лебедкой.

В самом конце, Светлана, обошла весь отряд Скворцова, и переписала адреса родственников. Каждый, кто умел, написал маленькую записку, а Светлана пообещала, предложить их родным, переселение в Степь. На случай, если будут ответные письма, она согласовала со Скворцовым место встречи. Ровно через месяц в Лодейном Поле.

20 октября 2007 года

Мышкин ужинал в компании Светланы. Ей очень нравился этот спокойный, пожилой мужчина. Рассудительный, деловой, не склонный к риску. «Нет, не склонный к глупому риску», — уточнила Света.

— Вы дали моим сослуживцам слишком много времени. Месяц, это чересчур, — горько усмехнулся Иннокентий Петрович.

— Думаете, привыкнут к грабежам и убийствам. А Скворцов не сможет удержать их в человеческих рамках? — удивилась Света.

— Весна, голодное время года, две тысячи человек ни одно поселение не прокормит. Денег вы им не дали, а Ваш свекор сделал хитрый ход, обменял лопаты на топоры.

— Просто вооружил.

— Но лопаты забрал. Оружие в обмен на еду отдавать никто не будет, а вот лопаты бы отдали.

— Свекор не такой человек, это получилось случайно, — искренне возмутилась Светлана.

— Но Вы затеяли интригу с письмами неслучайно. Вы, совсем молоденькая женщина, но сразу поняли, что Скворцову будет не хватать еды, и денег, чтобы ее купить, — грустно посетовал Иннокентий Петрович, и залюбовался обворожительной собеседницей. «Старею, совсем молоденькие сводят с ума, — подумал он. — В данном случае простительно. Умна, образована, энергична, а не просто смазливая, молодая барышня.»

— Мне не нравится эта тема. Давайте поговорим о Вас. Уверена, Вам есть что рассказать, — начала делать комплименты Светлана, — или лучше включим музыку и потанцуем. Вы танцуете танго?

Глава 5.3. Счастливчик Скворцов

Везение в военных операциях играет не последнюю роль. А рядовой состав считает это качество командира главным.

Запасов продовольствия, от последней поставки, хватало дня на три дороги. Скворцов заначил три десятка лопат, при обмене с Коробовым на топоры, и, после ожесточенного торга с местным вождем, увеличил свой запас продовольствия еще на три дня. До Онежского озера должно было хватить. Там лебедки не потребуются, а кормщики уже поймут ценность устройства. Вот и будет что менять.

Двенадцатый век. День тридцать четвертый.

На третий день выхода начались нападения. Теперь, закрытые деревянными щитами, предупрежденные собаками, бойцы чаще попадали по противнику. Да и потери в отряде были минимальны, охотничьи стрелы не пробивали щиты. Патроны экономили, стреляли только наверняка.

Двенадцатый век. День тридцать седьмой.

Удача всегда улыбалась Скворцову как-то «особенно». Если его группа шла в разведку, то часто сталкивались с немцами, но потерь было очень мало. Если немцы делали вылазку, то, бывало, попадали на участок Скворцова, но их обязательно обнаруживали. Пулемет никогда не заклинивало, артиллерия всегда поддерживала вовремя. А в гражданской жизни, два ареста, два побега. Одно то, что после ареста не пытали, уже везение. А то, что не расстреляли, сказочное везение.

Вот и в поселке, на южном берегу Онежского озера, там, где три недели назад Василий застрелил князя, удача улыбнулась Скворцову аналогичным образом.

Буквально за несколько часов, до прибытия отряда Скворцова, в поселок приплыли три ладьи с военным отрядом. Около двухсот дружинников, великолепно вооруженных, повели себя слишком беспечно. Предупрежденные местными охотниками, они не уплыли, не спрятались в поселке, а устроили засаду.

Скворцовцы, услышав лай собак, успели подготовиться, и, у тяжело вооруженных дружинников, шансов было меньше, чем у охотников в лесу. В первой ладье, правда, были большие потери. Тяжелые, длинные стрелы легко пробивали деревянные шиты скворцовцев. Но точный огонь из второй и третьей ладьи быстро уменьшил количество лучников. Те стояли в полный рост, а доспехи не могли остановить тяжелые винтовочные пули. Бой продолжался считанные минуты. Казалось, только что прозвучал рог, по сигналу которого началась стрельба из засады, как все уже было закончено.

До рукопашной схватки дело не дошло. Скрыться в поселке никто из дружинников не успел. Около сорока человек, отступили в лес. Но Скворцов не дал им уйти, послал пару сотен бойцов с собаками.

Их догнали на краю маленького озера. Сдаваться они не захотели. Переплыть озеро не могли. Собаки не давали им спрятаться.

Кормщики, на вражеских ладьях, не удосужились заранее отплыть от берега. Взвод разведки захватил ладьи, сделав десяток-другой выстрелов.

У Скворцова потери составили около сорока человек убитыми, ранеными вдвое больше. Скученность на ладьях сыграла свою роль. Хорошо комбат, возглавлявший авангард отряда, отобрал туда большинство бойцов в бронежилетах, иначе погибли бы все. Нападающие успели сделать пять сотен выстрелов.

Дружинники бились, даже получив смертельное ранение. Поэтому пленных было очень мало.

Поселок открыл ворота без всяких напоминаний. Людей было мало, меньше, чем три недели назад. Зато обнаружили в яме, местной тюрьме, десяток пленных земляков. Выпускать их, Скворцов запретил.

«Из-за глупой стычки, отношения с новгородцами окончательно испортились. Боевые трофеи стоят, конечно, дорого, но вира, за убитых дружинников, превосходит все разумные пределы», — думал Скворцов в ожидании допроса пленных. Пленные упорно молчали, делали вид, что не понимают русского языка. Раненый в руку комбат, добавил пару раз ногой для понятливости одному, с особо наглой рожей, но и это не помогло.

Василий позвал старого кормщика, знатока диалектов. Сразу выяснилась интересная подробность, это викинги на новгородской службе.

— Я сразу заметил, что ладьи у них другие, — обрадовался комбат.

У Скворцова свалился камень с души, ему надоело убивать русичей. Хотя шансы договориться с новгородцами от этого не увеличились.

* * *

Добыча оказалась на удивление большой. Кроме двухсот доспехов, золота и серебра убитых и пленных дружинников, трех ладей, массы полезных вещей и запаса продовольствия, обнаружился моржовый клык, озерный жемчуг и громадное количество пушнины. Викинги везли в Великий Новгород налоги с целого края. Поэтому охрана была такая солидная. Не смотря, на богатую добычу, Скворцов приказал сдать все трофеи. Определить, кто кого убил, было невозможно, и доспехи разделили между бойцами первых трех ладей. Те бойцы, что имели бронежилеты, получили компенсацию золотом. Остатки доспехов отдали лучшим бойцам в отряде преследования.

* * *

Допрос земляков, сидящих в тюрьме, ничего не дал. Они упорно уверяли, что в убийствах и насилиях участия не принимали. В поселок вернулись добровольно, хотели примкнуть к Скворцову, но отряд уже ушел. Местные жители, конкретно против них, ничего путного сказать не могли. Пришлось принять их в отряд.

Двенадцатый век. День тридцать восьмой.

Единственный фельдшер в отряде работал без отдыха. Легкие раны перевязывали бывалые участники войн, ему оставались только сложные случаи.

— Раны опасные. Из наших выживут меньше половины, а «новгородцам» повезло. Раны чистые, сквозные, только у двух пришлось извлекать пули, — доложил фельдшер Скворцову.

«С учетом раненых в дороге, у нас больше девяноста человек в лазарете. Мы уже задержались на два дня. Придется оставлять их в поселке», — решил Василий. Побеседовав с ранеными, Скворцов оставил им для охраны пришлый десяток «земляков», и пообещал, что Светлана заберет их всех в Степь недели через три.

Среди «новгородцев» оказался один слишком гордый викинг, тот, что получил от комбата по почкам. Допросы показали, что это молодой вождь. Решили взять его с собой. Забрали также единственную женщину среди «новгородцев», хотя пленные и уверяли, что она не «такая», что она племянница вождя.

— Ну, ты посмотри, командир, во все времена вожди возят с собой «племянниц», — удивился комбат.

— Золото снять, позвать местную бабу и обыскать «племянницу», — приказал он бойцу из охраны, — никаких исключений.

— Девчонку не «трогать», — приказал Скворцов, — кормщик сказал, что завтра приплывем в крупный поселок. Там, кому невтерпеж, смогут договориться с бабами.

— Никто не трогал, командир, народ порядки знает. Тебе оставили, — возмутился комбат.

* * *

Выбрали трех, самых хворых, после гриппа, кормщиков, и отпустили домой. В отряде появились свои суда. Скворцов набрал бывших моряков и рыбаков, и поручил осваивать науку парусного судовождения.

Глава 5.4. Счастливый Мышкин

Влюбленные сыты обещаниями, часто даже не произнесенными вслух. А если это разница в культурах, а не обещание любви?

21 октября 2007 года

Иннокентий Петрович испытывал нешуточное волнение. Он был влюблен. Светлана, явно дала ему знать, что его чувство взаимно. Вчера вечером, ее объятия во время танцев, были даже чересчур откровенны. А как она смотрела не него! Внимательно и нежно.

Иннокентий Петрович не мог позволить себе интрижку с замужней женщиной. Воспитанный в строгих правилах, Мышкин всегда вел себя так, чтобы ему не было стыдно посмотреть в глаза другим людям. Видимо, поэтому он смог сохранить душевное равновесие, в ужасе последних пятнадцати лет. Вот, если Светлана разведется с мужем, тогда Иннокентию Петровичу будет прилично, открыто ухаживать за ней. Как говорил его старый друг, вечная ему память, «немного цинизма и наглости будут тебе, Кеша, на пользу». Но, увы, Мышкину очень не нравилось быть даже немного циником и наглецом.

Формально, Светлана являлась сейчас начальником Мышкина. Она отдала ему планы проведения агитационной компании среди голодающих, и ждала его доклада по исполнителям. Работал штабс-капитан с подъемом. У него появилась большая интересная работа. Мало того, он вместе с любимой женщиной, спасал миллионы человек.

Вместе с ним опросом бывших зеков занимался Валерий. Тот искал контакты с зеками из других лагерей на Беломорканале. Новая операция освобождения задумывалась, как тотальная. Планировалось, на двое суток захватить все концлагеря, и произвести жесткий отбор на месте. Опыт показал, что в лагерях, больше половины контингента — обычные преступники.

Никита уехал в С-Петербург зарабатывать деньги. Туда поехал и Коробов старший. Ему нужно было решать «политические» вопросы с неким Тройниным. Валентин повез основной отряд «крестьян» в Сызрань. Там их должны были вооружить, снабдить лошадьми, инвентарем, семенами. Первое село должно было суметь защитить себя. «С сорока тачанками, к ним никто не сунется», — считал Иннокентий Петрович.

Отправлялся отряд сегодня. Светлана с Иннокентием Петровичем пошли провожать. Проходившие мимо «крестьяне», здоровались со Светланой, штабс-капитану отдавали честь. Иногда просили Светлану привезти родных. Один, с наглой рожей, попросил прислать баб. «Да пусть хоть с детьми.» Подхорунжий дал ему по наглой роже, но тот только довольно заржал. Многие заулыбались и одобрительно поддержали смельчака. Светлана нахмурилась, но «наглая рожа» видел, что глаза у нее смеются. «Пришлет баб, не забудет».

* * *

Вечером Мышкин снова ужинал со своей Светланой. «Свет мой во мраке жизни», — изощрялся Иннокентий Петрович в тайне от любимой. На ужин заглянул Валерий.

— Отличная еда, — одобрил он.

— Валера, ты вечером поменьше налегай, у тебя лишних десять кеге, — «обеспокоилась» здоровьем деверя Светлана.

— Я с этими поездками уже сбросил десять кеге, — сообщил он невестке.

— Посмотри, в какой великолепной форме Иннокентий Петрович, — медовым голоском сообщила Светлана. Мышкин приосанился.

— Ты мне что, концлагерь хочешь устроить, — удивился Валера, — бабы меня худого разлюбят.

— Тебя и сейчас никто не любит, — зло констатировала Света.

— Злая ты, Светка, уйду я от вас, — обиженный Валера опять вспомнил Фёклушку и загоревал.

* * *

— Зачем Вы так, милая Светлана? Валерий Владимирович расстроился, — пожурил Мышкин свою любовь. (Как он посмел?)

— Приходит незваный, портит настроение, а я еще и виновата, — возмутился ангел во плоти.

— Конечно, Вы не виноваты, — пылко запротестовал Мышкин, и осмелился поцеловать даме ручку.

Светлана немного оттаяла, и ужин продолжился в доверительной атмосфере. Правда, Светлана пару раз еще хмурила брови, но только для того, чтобы Мышкин снова целовал даме ручку. Свете было весело, Иннокентий Петрович был счастлив.

«Может переспать с ним», — подумала после третьего фужера Светлана, — «нет, он неправильно поймет». Но на брудершафт они все-таки выпили.

Глава 5.5. Первые хрононеприятности

Успехи имеют внутри себя скрытые проблемы. Но до определенного момента, мы об этом не догадываемся.

23 октября 2007 года

Грузчики перетаскивали в 1894 год очередную партию оборудования.

В С-Петербург с Каспия по Волге пришел первый танкер с нефтью. Пришел на десять лет раньше срока. Яковлев договорился с Тройниным, и они решили строить нефтеперегонный завод. Коробов старший переложил вопрос на племянника. И Никита развернулся, потребовал себе треть акций только за проект завода. Теперь он наживался на оборудовании.

Светодиоды мигнули разом. «Лифт» перешел на режим разогрева, а ящик с оборудование перерезало пополам.

«Какой ровный срез. Отличная гильотина получится», — отстраненно подумал Никита под вопли грузчиков, — «простые ребята быстро схватывают суть! Хорошо все целы.»

Пришлось звонить Китину. Выяснив вопрос о наличии устройств бесперебойного электропитания, Николай Петрович надолго задумался.

— У меня давно на пиках переходов характеристики «плыть» начали, — пожаловался он.

— На всех? — поинтересовался Никита.

— Нет, только на трех. Двенадцатый век, 1894 и 1932 годы. В 1894 году больше других, но все в пределах нормы. Да еще у вас «якорь». Огромный запас стабильности, — обнадежил Никиту Китин.

— А когда Вы их последний раз проверяли?

— Характеристики? Недавно. Две недели назад. Переходы, давай, пока прекратим. Я займусь исследованиями, — радостным тоном сообщил Китин.

* * *

Никита обзвонил всех и сообщил о неприятностях. Надо было предупредить еще Пал Палыча и Владимира Филипповича, те застряли в 1894 году. Туда, к Тройнину, утром ушел Коробов, но дядя вечером обещал вернуться.

Никита долго колебался, не решаясь рискнуть. Наконец поставил в «лифт» стул, сам сел писать перечень неотложных дел для 1894 года, в основном денежных. Стул развалился на две части и с грохотом упал через два часа. «Приличный запас. Рискну, пожалуй», — с облегчением подумал Никита.

* * *

Пал Палыч отказался возвращаться домой без своего инструмента.

— У меня здесь целая мастерская, одних сварочных аппаратов три штуки. Вы сошли с ума! Даже если ваш «лифт» сдохнет, ничего страшного, работы здесь завались, меня уважают. Внуки в поместье под Воронежем, Китин хрен их оттуда забрал, уверен на все сто.

— Как только на ту сторону переберусь, сразу Китину позвоню. Люди важнее физики, — успокоил Павла Павловича Коробов.

— Когда ваш Китин, всех в 2007 год перетащит, приходите за мной. Милости прошу, — согласился Павел Павлович.

— Владимир Филиппович, а Вы с нами? — попросил Коробов.

— Я готов. Смену подготовил. Стыдно не будет, — обрадовал тот.

— Нам, с дядей Володей, еще быстренько деньги собрать, хоть третью часть, — напомнил Никита.

— На остальные деньги сделаем доверенность на Пал Палыча. Он на пару деньков, наверное, задержится здесь, — уточнил Коробов.

25 октября 2007 года

Коробов был в ярости. В тихой, спокойной ярости. Никто, кроме, пожалуй, жены не мог бы заметить эту ярость. Собственно та, чаще всего, тоже решала не замечать. И вулкан, клокотавший внутри Владимира Александровича, портил нервы только ему самому.

— Володя, все не так плохо. Если в прошлое не ходить, то характеристики переходов не меняются. Сейчас я проверяю, что будет, если визиты возобновить, но ограничиться только наблюдением, — радостно сообщал о проделанных исследованьях Китин.

— Меня это не устраивает. Как я буду спасать голодающих? — в который раз вопрошал Коробов.

— Никак. Сама природа против. Мы бессильны! — с пафосом сообщил Кит.

— Через десять дней мы будем перетряхивать лагеря Беломорканала. Совершенствуй электронику, дорабатывай «якорь». Я не брошу операцию спасения на полпути, — потребовал Коробок.

— Судя по параметрам, пока можешь работать. Для истории заключенные уже умерли, а вот Беломорканал могут не построить. Хотя кому он нужен? Один шум, бесполезная стройка. Работайте. Только ты, Володя, перед каждым переходом мне звони, я сообщу, когда станет опасно.

— Коля, ты считаешь, что виноваты изменения в истории? Но из 1932 года мы перетащили в двенадцатый век пятнадцать тысяч человек. Кроме того винтовки, пулеметы. А в 1894 год только станки и моторы. Неувязка, — засомневался Коробов.

— Послушай, Вова, Югин, царство ему небесное, устроил «естественный» отбор для каторжников с Беломорканала. Сталин для целой страны. Почему тебе каторжников не было жалко?

— Те, что не попали в отряд, имели шансы на жизнь и свободу.

— Давай ты сам попробуешь выжить в рабстве. Даже на свободе, через неделю перетаскивания лодок в холодной воде, будешь с букетом таких болезней! Любое наше вмешательство приносит горе людям.

— Так мы не дошли еще до «хороших» дел, — начал оправдываться Коробок.

— А когда дойдем, предкам мало не покажется, — засмеялся Кит.

Глава 5.6. Попытка номер два

Никто не хочет учиться на чужих ошибках. Некоторые и на своих не хотят.

26 октября 2007 года

Всё продолжало идти по плану. Всё, да не всё. Переходы между мирами свели к минимуму. Работу с письмами бойцов из отряда Скворцова отменили. Было непонятно, будет работать «лифт» через три недели, увидят они Скворцова еще раз? Приостановили помощь первой группе «крестьян». Оружием их успели снабдить с запасом, в расчете на скорый прирост населения из Беломорканала. А остального явно не хватало. Лошадь одна на троих, коров совсем мало. Картошки успели завезти всего тонну, на семена для десяти человек. Единственное чего хватало, это лопат, кирок и тележек из Беломорканала.

Светлана и Иннокентий Петрович работали, как два давнишних напарника. Понимали друг друга с полуслова, легко находили общее решение. Но вместе больше не ужинали. Свете не понравилась её готовность, после третьего фужера переспать с Мышкиным. Два деловых человека даже в этом вопросе легко нашли взаимопонимание.

Разное образование, разный опыт, разная философия жизни, на практике приводили их к одинаковым решениям. Только теоретическую базу под эти решения, они подводили совершенно разную.

27 октября 2007 года

Братья Коробовы вели необычный для себя, активный образ жизни. Оба загорели, похудели и стали старше выглядеть. «Давно пора было им повзрослеть», — подумал, глядя на них, отец. Валентина он послал на Аляску к Коле Китину. Туда скоро должно было приплыть золото, и его следовало сразу легализировать. Валерия отец вернул на Север. Через неделю начиналась операция на Беломорканале.

30 октября 1894 года

Валера завернул по пути в Таллинн. «С Фёклушкой попрощаюсь», — подумал он, — «после спасения простого народа от жестоких тиранов, «лифт» сдохнет наверняка.» Ехал он из С-Петербурга на поезде, и читал обычную книгу, купил в магазине у вокзала. «А если это библиографическая редкость, вдруг из-за этой мелочи «лифт» перестанет работать», — шутил про себя.

* * *

— Что же ты так долго не ехал, я ждала тебя каждый день, все глаза повыплакала, — упрекала Фёкла Валеру, после того, как привела в порядок одежду. Валера не отвечал, он не переставал целовать и ласкать свою Фёклушку.

— Холодно в стогу, поехали в Таллинн, в гостиницу, — приказала девчонка. Замужество никак не изменило ее несерьезный облик.

* * *

Под утро Валерий нашел в себе силы признаться.

— Я больше не смогу сюда приезжать. Это была последняя возможность. Поехали со мной. Поженимся. Я тебе покажу целый мир, — неуверенно мямлил он.

— А ты похудел. Устал, любимый. Много работать приходиться? — пожалела его Фёкла.

— Значит, нет? — встал с кровати Валера. Осунулся сразу. Появившаяся недавно уверенность в себе, пропала.

— Ты ничего не понял, — горько прошептала Фёкла.

— Значит, да, — загорелся Валерий.

— Ты не понял тогда, не понимаешь сейчас. Дылда бестолковая! — заплакала Фёкла, уткнувшись лицом в подушку.

Валера смотрел на худенькие, девчоночьи плечи, которые тряслись от рыданий, и не понимал ничего.

* * *

Фёклу Валера увез насильно, украл. Она не сопротивлялась, но была жутко недовольна. В С-Петербурге они ночевали в гостинице. Валера рассчитывал растопить её недовольство сексом, но быстро отстал. Фёкла была холодна и неприступна.

3 ноября 2007 года

Штабс-капитан просчитал операцию на Беломорканале до мелочей. Но в жизни, как всегда, все пошло наперекосяк. Сначала обнаружилось множество предателей. Около половины бараков были блокированы, охрана лагерей была предупреждена. Бескровный вариант провалился в самом начале. Предательство было ожидаемо, масштабы предательства были неожиданны. Отстранение Валерия от руководства операцией, и отказ от захвата лагерей, смотрелись оправданно. На деле жертв оказалось больше, чем при силовом варианте, и во много раз больше, чем в первый раз. Заключенных расстреливали с вышек из пулеметов. Дощатые стены бараков не могли служить защитой.

Система отбора сразу сломалась, и забирать стали всех подряд. Перейти успело около десяти тысяч, когда «лифты» перестали работать. Дорога в 1932 год была закрыта.

Удачей, можно было считать, малое количество, прорвавшихся из 1932 года, охранников. Тех из них, кто сдался, оставили в живых.

Двенадцатый век. День сорок пятый.

Поселки на озере стояли часто. Днем плывешь, ночью спишь на твердой земле. Прогулка, а не боевой поход. Дружинники и просто охотники, как сгинули. В каждом поселке радостно принимают, еду продают дешево. Бабы доступны и податливы. Мужчин очень мало. А то, что выпивка плохая, только радовало командиров.

Седьмая стоянка ничем не отличалась от предыдущих. Но это была последняя стоянка на озере. Спокойная жизнь кончалась, дальше путь предстоял по реке. «Копят силы. На реке будут встречать», — предвидел неприятности Скворцов.

И не он один. «Племянница» вождя викингов оказалась крайне боевой и беспокойной особой. Обладательницу труднопроизносимого имени, Василий звал просто Ольгой. Та начала отзываться сразу. А вот на гордого молодого вождя пришлось надеть наручники. У комбата нашлось их около сотни. «Не только ты лопаты заначиваешь, я тоже для обмена с населением запасся железом», — объяснил тот. Но Василий ему не поверил.

Ольга быстро училась русскому языку. Болтала безумолку, всё спрашивала, везде совала свой длинный нос.

Стали устраиваться на ночлег. Рана у Ольги подживала, и постель она уже стелила сама. Скворцов раздавал указания младшим командирам, когда Ольга беспардонно влезла в мужской разговор.

— Василий, дай отдохнуть людям. Завтра-послезавтра местные нападут, — подала голос «бессловесная женщина».

Скворцов хмуро посмотрел на неё, и Ольга замолчала. Василий, в конце, отдал команду уменьшить состав дежурных.

— Почему у тебя в отряде нет дружинников? — завела вечерний разговор Ольга.

— У меня бойцы лучше дружинников, — возразил Василий.

— Надо нанять. Деньги у тебя есть, — проявила свою осведомленность Ольга.

— Тебе это зачем, — поинтересовался Василий.

— Викингов надо нанимать. Мои родичи могучие войны, — занялась она откровенной рекламой.

— Приплывем в Новгород. Буду думать.

— В Новгород плохо. В Псков надо плыть, — высказала Ольга свежую мысль.

Такой бесконечный разговор Ольга обычно вела до тех пор, пока не вгоняла Василия в сон.

Совместные ночевки с молодой женщиной пошли на пользу организму Василия. Он ждал обещанной встречи со Светланой, надеясь, что приедет жена и все будет, наконец, как прежде. Поэтому Василий избегал близости с Ольгой, а та строила невероятные догадки о зароках, религиозных табу и сексуальных предпочтениях.

Глава 5.7. Подсчитали — прослезились

Когда рог изобилия начинает давать сбои, благоразумие и расчетливость вновь просыпаются.

3 ноября 2007 года

Оставив десять тысяч бывших зеков в двенадцатом веке, четверка руководителей, пребывала в полной растерянности. Светлана и Мышкин переживали провал, приведший к огромным жертвам. Коробов старший увидел, наконец, ненужность громадного количества смертей. Его цель оказалась недостижима. Валерий полностью потерял интерес к идее отца.

— Предлагаю в двенадцатый век больше не соваться, — высказался Валера.

— Бросать людей на произвол судьбы некрасиво. На озере практически не осталось судов. Они никуда не смогут добраться. Золота, серебра, ценных вещей у них практически нет. Вооружены только восемьсот человек из старого состава. Патронов мало. Они погибнут, — пожалел бывших коллег по лагерю Мышкин.

— У нас денежный кризис, — просветила Иннокентия Петровича Светлана.

— У нас просто кризис, — уточнил Валера.

— Не погибнут. Восемьсот винтовок страшная сила. Захватят озерный край, разживутся оружием. Плохо, что там больше половина уголовников. Около полутора тысяч старых уголовников в рабстве, и больше двух тысяч от первой партии гуляют по лесам. Царство ушкуйников будут создано раньше времени, — сказал Владимир Александрович.

— Царство ушкуйников без ушкуев? Ладно, жаба нас задушила деньги потратить, Скворцова давайте предупредим. Пусть он решает, — предложила свой вариант Светлана.

— У Василия с деньгами и товарами тоже плохо, — поправил Свету Валерий.

— Зато с ушкуями хорошо, — отпарировала она, — у нас встреча только через две недели. Еще десять дней Скворцову на дорогу. Десять тысяч человек за это время натворят там дел.

— Надо перехватить его раньше. И попробовать неделю продержать бывших узников в рамках приличий. С питанием нормально, мы завезли в Медвежью гору запас продуктов на три дня для двадцати тысяч человек, — поддержал идею Светланы Мышкин.

Двенадцатый век. День сорок шестой.

Утром Ольга, которая всегда просыпалась с рассветом, сидела на крыльце и пила слабый чай из душицы и зверобоя. По поселку шел пожилой мужчина, необычно и тепло одетый, без оружия. Бойцы из отряда Василия уважительно здоровались с ним, и показывали дорогу. Мужчина направлялся к Ольге.

— Здравствуй, красавица, Скворцов спит? — спросил ее незнакомец.

— Командир ее Ольгой зовет, господин штабс-капитан, — подсказал часовой.

— Буди Скворцова, утро давно, — приказал штабс-капитан часовому, и тот его послушал.

Ольге не понравился незнакомец, она не любила неожиданностей. Завтракать Василий уселся со штабс-капитаном, а Ольгу не пригласил за стол впервые. Она не подслушивала их разговор, нет. С крыльца ее никто не гнал, а то, что слух у нее хороший, так уши затыкать никто не заставлял.

* * *

— Бессовестные потомки хотят взвалить эту заботу на меня, — удивился Василий, — опять напортачили, а исправлять другие. Они ломают мне все планы. Я не буду возвращаться.

— Ты так не поступишь! — возмутился Мышкин.

— А сам? Здесь в поселке есть пара суденышек. Бери и вози, и вози, и вози — куда захочешь!

— Это нереально!

— А мне — реально!? Что они готовы дать мне для спасения этих людей? — начал сдавать позиции Скворцов.

— Для спасения местных людей от них, — уточнил Мышкин.

— Я хочу увидеть их предложения. Затем составить свой перечень.

— Много не заберешь, «лифт» захлопнется навсегда, — огорчил Василия штабс-капитан.

— Сколько смогу, заберу. Завтра встречаемся в Петрозаводске. Готовьте больше железа, а еще лучше стали. Годится любой металлолом, ломы, рессоры, из расчета пятьдесят килограмм на человека. Пятьсот тонн металла, — удешевил задачу Скворцов.

— У Коробова проблемы с деньгами. Но в Сызрани у «крестьян» тридцать тысяч винтовок и по двести патронов на ствол. Если ты согласен, мы перебросим сюда через неделю десять тысяч винтовок с патронами, — предложил Мышкин.

— Сам говорил, что из первой партии еще три тысячи, да моих почти тысяча без оружия. Всего четырнадцать тысяч получается. А патронов по триста штук на винтовку. Так будет честно. И не забудь про штыки, — смеясь, поправил Василий штабс-капитана.

— Спасибо, что согласился, — пожал Скворцову руку Мышкин, — для себя, почему ничего не спросил?

— Не хочу сюда ни жену, ни дочку тянуть. Трудное здесь время. Жестокое. А прощаться начнем, вдруг «лифт» закроется.

* * *

На крыльце Ольга весело болтала с комбатом. Изучала язык. Василий попрощался с Мышкиным.

— Может, с нами останешься? — предложил Скворцов напоследок.

— Стыдно сказать, у меня там любовь. Без особой надежды, но… — засмущался Иннокентий Петрович.

Скворцов помрачнел и надолго задумался.

— Зачем нам столько винтовок, командир, через месяц это просто железо, — поинтересовался комбат.

— Хорошее железо, сталь. Сабли будем делать. А винтовок дополнительно тысячи штук хватит за глаза. Вооружать всех подряд я не намерен. Присмотримся к новичкам. Может, к какому делу можно будет пристроить.

— Тогда патронов надолго хватит. Штабс-капитан не знает, что у нас с деньгами ситуация изменилась? — усмехнулся комбат.

— Не напоминай мне про него. Пустой оказался человек. Без стержня, — опять нахмурился Скворцов.

— А ты, юла, что тут крутишься? — повернулся Василий к Ольге.

— Ты дал мне второе имя? Я теперь Юла? — засмущалась Ольга.

— Ольга, иди, собери сюда командиров. Планы изменились, — попросил уже другим голосом Василий.

Ольга несолидно, чуть не подпрыгивая, побежала выполнять поручение.

— Рана заживает, как на собаке, крепкая девчонка, — одобрительно заметил комбат.

— Лекарства. Так, комбат, давай прикинем, что еще от потомков потребовать.

— Они сейчас деньги экономят. Лекарств не дадут. Чертежи парусников нужны. Я с нашими моряками разговаривал, эти местные суда никуда не годятся. Мы сюда шли против ветра неделю. Хорошо сейчас южный ветер, быстро доберемся до Медвежьей горы. А обратно? Если сможем построить хорошие парусники, потребуются карты.

— Попробовать можно, но в каждом деле столько секретов, тонкостей. Боюсь что, этот парусник мы будем строить всю жизнь. Увы, больше всего среди нас, умеющих стрелять, — опустил комбата на землю Скворцов.

Глава 5.8. Патроны и карты. Немного винтовок

Выбирай, но осторожно. Выбирать уже не приходится, выбор сделала судьба.

6 ноября 2007 года

Последовательность определил Скворцов. Сначала патроны, затем чертежи и карты, и, напоследок, винтовки.

«Лифт» захлопнулся, когда начали перегружать вторую тысячу винтовок.

— Можем продать Тройнину еще двенадцать тысяч винтовок. Миллион рублей в кармане, — обрадовался Никита.

— И дорога в 1894 год будет закрыта, — спародировал его голос, Валерий, — винтовки пригодятся нам в любом другом мире, оружие теперь брать негде.

— Китин говорил, что завтра прилетает Полина. Надо заранее все обсудить, выработать свою позицию, — опять перешел к обсуждению денежных дел Никита.

— Похоже, шкура неубитого медведя оказалась чересчур маленькой.

— Просто хомячок какой-то, — засмеялся Никита.

Двенадцатый век. День сорок девятый.

Скворцов сидел на крылечке, пил клюквенный морс, и просматривал стопочку книг по истории. Школьный курс, насколько он помнил, излагал этот период немного по-другому.

— Не хотел в политику лезть, так этот Коробов все равно сделал «подарок». Все бы ему завиральные свои идеи чужими руками осуществлять. Уже успел закладок налепить. Маньяк «добрых» дел, — ворчал Василий, потихоньку читая заметки на маленьких желтых листочках.

Комбат громко ругался на двух бойцов, уронивших ящик с патронами. Рядом стояла, пританцовывая, Ольга, с интересом запоминая новые ругательства.

Погода стояла замечательная. Южный ветер, сменивший западный, разогнал тучи и принес тепло. Но комары донимали даже днем. «Загорел, обветрил, все равно кусают, — жаловался сам себе Василий, — Чистюля, мыло надо поберечь. Ольга натерлась травками, и комары не беспокоят».

Легкая на помине, Ольга подошла к Василию, тихонько проговаривая ругательства, с комбатовскими интонациями.

— У тебя память хорошая? — поинтересовался Василий.

— Да, — радостно сообщила Ольга, — я у местных новую песню вчера слышала, хочешь спою?

— Хочу, но не сейчас, вечером.

— Правильно. Это вечерняя песня, — хитро улыбнулась она.

— Я тебе сейчас назову слова. Это специальный мужской язык. Говорить на нем женщинам нельзя.

Глава 5.9. Ночь после дележа

Дружеские, сердечные отношения часто дают сбой, не выдерживая испытания дележа материальных благ.

Седьмого ноября все компаньоны, включая американку Полину, отдыхали от утомительных поездок. Ближе к вечеру созвонились и договорились об утренней встрече восьмого.

8 ноября 2007 года

Полина сразу взяла быка за рога, начала с баланса доходов и расходов. В этой части творился полный бардак. Только к вечеру подвели итоги и смогли определиться по резервам золота, денег и возможным поступлениям. Огромные денежные средства застряли в 1894 году. Изъять их оттуда было практически невозможно. Доступ туда мог прекратиться в ближайшие дни. Предложение остаться в девятнадцатом веке богатым человеком не принял никто.

Расставаться с имеющимися на руках средствами, чтобы потом «честно» поделить, никто не захотел. Полина и Китин младший успели получить основную часть золота в США. Их положение было превосходно. Девяносто процентов «живых» денег осталось у них. В России деньги, золото, винтовки и «лифты» оказались в руках молодого поколения семьи Коробовых. Основные деньги и золото аккумулировали Никита и Светлана. Света занималась снабжением двенадцатого века, а Никита торговыми операциями с 1894 годом. В руках Валерия осталось двенадцать тысяч винтовок. Коробовы владели большинством машин с «лифтами». Сам изобретатель «лифта», Китин старший, остался с тремя установками в активе. Один старый «лифт» и два маленьких, для связи с ближними, нестабильными, переходами. Практически с чего Китин начинал, к тому и пришел.

Все разругались вдрызг. Китин старший обозвал Полину хищницей. Светлана с Валентином еще намедни холодно смотрели друг на друга. До обоих доходили нехорошие слухи. Никита занял формально отстраненную позицию, купил — продал, заработал деньги. Почему требуют отчет — не понимает. У Валеры все мысли были заняты сложной семейной жизнью с Фёклой. Он с нетерпением ждал момента, когда можно будет прекратить этот неприятный разговор и ехать домой.

Про Пал Палыча и Владимира Филипповича никто не вспоминал. Они работали за спасибо, сейчас не нужны.

В конце дня решили разделить оставшиеся девять точек доступа в прошлое. То, что пока никому не принадлежит. Разделили на троих. По «учредителям». Китин, Коробов и Югин. Наследником Югина признали его внука. Полина, таким образом, получила три точки доступа. Китин старший в перспективе стал богачом, Коробов и Полина заказали ему оборудование для контроля состояния точек доступа. Каждый думал не о безопасности, а о браконьерах в «своих» вотчинах.

Ни Светлана, ни Никита не могли возражать против такого раздела. У них не было в руках «лифтов», вернее был «якорь» в С-Петербурге, настроенный на 1894 год. Но все единодушно считали переход туда — билетом в один конец.

Дружные Коробовы ушли вместе. И сразу получили пополнение. Первым их догнал Никита.

— Дядя Володя, я правильно сделал, что не стал деньги в общую копилку отдавать, они нам еще пригодятся?

Подошла Светлана, нежная и светлая девушка, одинокая и обиженная злой судьбой. Посмотрела на Валентина так открыто и доверчиво, что старший Коробов на минуту усомнился, её ли хмурый взгляд видел он мгновение назад.

— Милый, я никогда не верила этим глупым слухам о твоей интрижке со старой кухаркой. Это специально кто-то слухи распускает, хотят нас поссорить. Худая, на шесть с половиной лет старше тебя. Не поверю никогда.

Валентин скривился, ему была неприятна и сама, в чем-то справедливая, оценка Насти, и факт его адюльтера.

— Валюнчик, ты, надеюсь, тоже не поверил глупым слухам обо мне? Сколько лет мне, и сколько штабс-капитану Мышкину!? — решилась сменить одну неприятную тему на другую такую же Светлана, — один деловой ужин, поверь!

Разговор стал для Валентина еще более неприятным. Его лицо читалось, как открытая книга. И буквы, в этой книге, складывались в нехорошие, просто неприличные, для Светланы слова.

— Папа, можно я с вами поеду? Мне еще нужно спросить, что с продуктами, семенами, оборудованием для «крестьян» делать? Деньги от закупок остались, — смущенно защебетала юная «деловая женщина», пытаясь найти поддержку у старика Коробова.

* * *

Все пятеро Коробовых поехали на квартиру к Валерию. Тот на целый день оставил Фёклу одну, и теперь чувствовал себя виноватым. Стремился скорее вернуться домой. Фёкла недавно была в церкви, после разговора с попом согласилась обвенчаться с Валерием, их отношения только начали приходить в норму. Раньше, во время визитов Валеры в Таллинн, Фёкла грешила с ним с какой-то безумной смелостью. Не считалась с верой и моралью, любовь для нее заслоняла и разум, и совесть. Как только появилась реальная возможность построить нормальные отношения, вернулись и совесть, и мораль, и вера, и разум. Простое стало сложным, а доступное — запретным.

Было девять часов вечера, но Фёкла уже легла спать, и все тихонько пробрались на кухню. Разговаривать Валерий разрешил только шепотом. Проговорили до полуночи. Решили поторопиться осваивать свои вотчины. Коробов старший предложил успокоить совесть присутствующих и дать возможность Пал Палычу и Владимиру Филипповичу испытать свою судьбу в 1894 году.

— Не знаю, как Владимир Филиппович, он очень сдержан, но Пал Палыч был в восторге от работы у Тройнина в Санкт-Петербурге. А там такие деньги застряли! Они могут миллионерами стать.

— Дядя Вова, я согласен полностью. И как только ты скажешь, сразу смотаюсь с ними в С-Петербург. Рискну. Но, как же мы? В «наших» эпохах наверняка потребуются люди, не только с умной головой, но и золотыми руками. Где мы их возьмем? У Светки десять тысяч зеленых осталось, часть можно выделить Пал Палычу и Владимиру Филипповичу, — как бы согласился и не согласился с дядей племянник.

— А у тебя полторы сотни тысяч евро? — прошипела Светлана, не забывая про тишину.

Глава 5.10. Каждый сам за себя

Слабые объединяются, сильные все берут в свои руки.

Валентин со Светланой остались ночевать у Валеры. Он на диване с братом, она на кровати с Фёклой. Никита взялся довезти Владимира Александровича до дома.

— Мне не хотелось при всех этот вопрос поднимать. Нам пригодится военный человек. Особенно важен опыт войны с применением конницы, — начал потихоньку агитировать Коробова Никита.

— Ты Мышкина хочешь привлечь, — удивился Владимир Александрович.

— У него огромный военный опыт. И без карьерных амбиций.

— Была у Светы с ним интрижка или нет, но штабс-капитан помешает Свете помириться с Валентином, — выразил недовольство кандидатурой Коробов.

— Светке нужен не Валентин, а доступ к возможному богатству. Валентину Светка тоже уже не нужна. Он повзрослел, и командирша Светка вышла в тираж.

— Если ты прав, я голосую двумя руками за Иннокентия Петровича. Завтра откровенно поговорю с Валентином, потом позвоню тебе, — согласился Коробов.

* * *

Владимиру Александровичу очень нравилась Светлана, как жена сына. Но Валентина он просто любил. Если сын считает, что Светлана ангел, значит — ангел. Думает, что стерва, значит — стерва.

* * *

Через неделю трое братьев Коробовых, под командой штабс-капитана, стояли у входа в лифт. Полностью экипированные и вооруженные. Разведка в первый из трех «коробовских» миров была готова к отправке.

* * *

Китин вычислил для точек перехода их даты. При дележке Коробову достались самые ранние, из каждой тройки, миры: 1218, 1490 и 1724 годы; Китину самые поздние: 1402, 1652 и 1846 годы; наследнику Югина, серединка: 1311, 1573 и 1789 годы. Коробов, успешно проваливший компанию по спасению голодающих Поволжья в 1932 году, выдвинул новую идею: подготовка русских земель к отражению татаро-монгольского нашествия. Взять, на халяву, винтовок в 1932 году стало невозможно. Двенадцать тысяч мосинок, оставшихся у Валеры, хватало для вооружения огромной армии, по масштабам тринадцатого века. Но патронов не было совсем. Для уничтожения одного солдата из винтовки требуется гораздо меньше патронов, чем из автоматического оружия. С учетом большой плотности построения тогдашних войск, совсем мало: десять-пятнадцать патронов. Но татаро-монгольская орда составляла триста тысяч воинов, это три-четыре миллиона патронов. Купить столько патронов — нужен миллион евро. Таких денег у команды Коробова не было. Можно было купить станки, и наладить производство патронов в тринадцатом веке, но на это тоже требовались немалые деньги.

Задача первого этапа, заработать миллион евро, была принята молодежью «на ура». Бизнесменам, Никите и Светлане, похоже, доставлял удовольствие сам процесс. Приятные шестизначные цифры в евро, ласкали взгляд.

* * *

Коробов вернулся к старому проекту Югина, добывать золото. Переговорили с Китиным младшим. Он согласился пустить их в Аляске на свою территорию. Времена разные, делить нечего. Наоборот, при поиске золота помощь. Пока оформлялись визы и документы на провоз «золотых этажерок», Коробовы решили готовить базу для внедрения в 1218 году. Базу решили делать в Карачеве, заштатном городке Новгород-Северского княжества.

Братья Коробовы под командой штабс-капитана Мышкина готовились выйти в неспокойные времена. Поэтому вооружены они были основательно.

Глава 5.11. Спецоперация ФБР, спецоперация ФСБ

Русское золото в Америке горячая, выигрышная тема. Может помочь росту по службе.

Отстать от ФБР — позор для ФСБ. Хватать всех, и как можно больше.

Китину младшему повезло дважды.

Во-первых, захват его офиса и дома планировался, как показательная операция, как шоу. О наличии «лифтов» ФБР не подозревало, они просчитали объем нелегального золота. Поэтому, увидев «маски-шоу», Китин успел позвонить жене. Он договорился о встрече с ней в 1894 году, его «лифт», на работе, был так настроен. Коля успел позвонить отцу, ему следовало ожидать неприятностей от спецслужб. Только после этого, он включил лифт на уничтожение, и перешел в прошлое.

Во-вторых, ФБР поехало домой к «главарю преступной группы нелегального отмывания золота из России» только через час. Полина успела собрать вещи, взять ребенка, обзвонить всех родных и знакомых. И перейти к мужу в прошлое. Коля давно приехал к ней на обычной конной упряжке, благо расстояние до дома было небольшое.

В России началась суматоха. Коробовская молодежь была в Карачеве. Все установки, кроме карачевской, были разобраны для отправки на Аляску. Нужно было только уничтожить электронику. Владимир Александрович справился с этим легко. Позвонил Пал Палычу и Владимиру Филипповичу, пригласил их к Китину старшему.

Четверо стариков в однокомнатной квартире долго не спорили куда идти. Китин старший, Павел Павлович и Владимир Филиппович перебрались в 1894 год, и теперь гадали, дождется ли Коробов звонка от Светланы из Карачева. В квартире у Китина было две установки, поэтому для Коробова существовали варианты и 1894 год, и тринадцатый век.

ФСБ все не ехала, а Светлана не звонила. Установка, настроенная на 1894 год, замигала и пошла на новый цикл настройки. Неустойчивость связи между мирами показала себя. Коробов набрал номер сотового Светланы, та сразу ответила.

— Папа, ребята далеко. Я несколько раз заглядывала туда, никого не видно. Но у меня плохие новости. На шоссе прекратилось движение. Минут десять нет машин. Странно. Как они нас могли найти?

— Света, уходи к нашим мальчикам, в 13 век. На 1894 год перестроиться не успеешь. Я иду к вам. Ждите меня в Карачеве.

Владимир Александрович перекидал все приготовленные вещи в 13 век. ФСБ все не было. Запасливый Коробок начал тягать из кухни всякое железо. Ножи, вилки, ложки, молотки, стамески, топорик-молоток для отбивных. Все, до чего дотянутся руки. Это его чуть не сгубило. Когда в соседней комнате раздался звон разбитого окна, Коробов находился около «лифта». Нажав на кнопки уничтожения, Владимир Александрович спрыгнул вниз, на узлы с тряпками. Прыгая, Коробок услышал, как разбилось окно в этой комнате, а из коридора затопало чудовище.

Глава 5.12. Спецназ ФСБ тоже плачет

Спецназ ФСБ — отличный выбор.

Все-таки пять секунд, это слишком больший запас времени, перед ликвидацией «лифта». Примерно так думал Коробок, когда вслед за ним свалился, сначала один, а потом второй спецназовец. Решительные ребята, с полным отсутствием страха. «Отличная подготовка, ничего себе не сломали. Прыжок со второго этажа для них копейки, понимаю. Но они не были готовы. Я бы в полете умер», — подумал Владимир Александрович.

Спецназовцы включили фонари, нашли Коробка и надели на него наручники.

Минут десять Владимир Александрович ждал, пока спецназ созреет. Потом еще десять минут. Наконец, самый умный дал Коробку пинка, и Владимир Александрович был вынужден отвечать на этот, традиционно заданный, немой вопрос.

Ответ спецназовцам не понравился. Количество одинаковых вопросов стало чрезмерно, у Коробка что-то хрустнуло, рот залило кровью. Наручники не давали Владимиру Александровичу возможности закрыться от ударов.

Били его недолго, вполсилы, просто Коробок отвык.

* * *

Спали на земле. Лето, рядом хвойный лес. Повезло. На хвойной подушке было тепло и сухо. Спецназовцы спали по очереди. «Осторожные ребята. Как они в «лифт» полезли? Непонятно», — подумал Коробок, с трудом засыпая.

* * *

Утром, лицо и тело Коробка покрылось синяками, не сгибался палец на левой руке, на правую ногу он не мог встать. Легко отделался. Наручники с Владимира Александровича сняли, помазали зеленкой, из его же аптечки. Покормили, из коробковских запасов. Стали задавать вопросы в вербальной форме. Мечта.

Долго обсуждали, создавшееся положение. Младший, из спецназовцев, Женя, расстроился и заплакал.

— У него сын вчера родился, он его даже не видел. Вызвали на Ваш захват, Владимир Александрович, — сообщил старший, Олег.

— Что он не поберегся? Зачем прыгал сюда?

— Я виноват. Мы парами работаем. Я прыгнул, он меня прикрывать пошел, на автомате.

— Понятно. А у тебя, Олег, дети есть?

— Я не женат. А так, кто знает.

— В Карачев со мной поплывете?

— Их там пятеро, да нас трое. Восемь человек — сила. Надо вместе держатся. А почему не пешком? Нам пешком привычнее. Тут по прямой, километров четыреста. За три недели дойдем.

— Не заблудимся? Карты у меня 21 века. Они сильно врут.

— По рекам вдвое дальше и вчетверо дольше получится. Все время против течения. Сначала по реке Дон, потом его притоку, Сосне. И все равно до Орла шестьдесят километров, и от Орла шестьдесят километров пешком. Нет, нам бы лошадку купить, чтобы тащить Ваши запасы. Пешком быстро бы дошли, — предложил Олег.

— А почему не три лошади. Денег хватит. Верхом быстрее, — удивился Коробов.

— Быстрее, когда умеешь. А тут и седел нормальных не найдешь. Да мороки с лошадьми много.

Оглавление

Персонажи

Разница во времени

Глава 1

  Глава 1.1. Суббота

  Глава 1.2. Воскресенье

  Глава 1.3. Две недели спустя

  Глава 1.4. Исследовательский зуд

  Глава 1.5. План

  Глава 1.6. Факт

  Глава 1.7. Перерыв на секс

  Глава 1.8. Факт, продолжение

  Глава 1.9. Близнецы

  Глава 1.10. Долгая дорога домой

  Глава 1.11. Вторая жизнь

  Глава 1.12. Долгая дорога домой. Продолжение

Глава 2

  Глава 2.1. Генеральный план спасения голодающих

  Глава 2.3. Спячке конец

  Глава 2.4. Деньги, золото, винтовки

  Глава 2.5. Деньги. Без золота, без винтовок, без воровства

  Глава 2.6. Васю домой

  Глава 2.7. Деньги. Продолжение

  Глава 2.8. Три несчастных женщины

  Глава 2.9. Путиловский завод

  Глава 2.10. Сестрорецкий оружейный завод

  Глава 2.11. Запасной

  Глава 2.12. Ты мне, я тебе

Глава 3

  Глава 3.1. Первая сделка

  Глава 3.2. Первая сделка. Продолжение

  Глава 3.3. Вторая сделка. Опять четыре станка

  Глава 3.4. Вторая сделка. Опять четыре станка. Продолжение

  Глава 3.5. Прорыв

  Глава 3.6. Вооруженная стычка

  Глава 3.7. Вооруженная стычка. Продолжение

  Глава 3.8. Сумасшедшая бизнес-леди

  Глава 3.9. Сумасшедшая бизнес-леди берет власть в свои руки

  Глава 3.10. Мяннику, Таллин

  Глава 3.11. «За веру, царя и отечество»

  Глава 3.12. Романтический второй завтрак

  Глава 3.12.1 Романтическое продолжение романтического второго завтрака

Глава 4

  Глава 4.1. Беломорканал. В ожидании чуда

  Глава 4.2. Беломорканал — Сызрань — Воронеж. Долгая дорога домой

  Глава 4.3. Переписка с самим собой

  Глава 4.4. Медовый месяц

  Глава 4.5. Янки гоу хом

  Глава 4.6. Долгая дорога домой. Продолжение. Озерный край

  Глава 4.7. Долгая дорога домой. Засада

  Глава 4.8. Мелкие торговые операции

  Глава 4.9. Бегство

  Глава 4.10. Белозерск

  Глава 4.11. Безвластье

  Глава 4.12. Уговоры и легкое похлопывание по щекам

Глава 5

  Глава 5.1. Крах операции «Спасение»

  Глава 5.2. Свободу Василию Скворцову!

  Глава 5.3. Счастливчик Скворцов

  Глава 5.4. Счастливый Мышкин

  Глава 5.5. Первые хрононеприятности

  Глава 5.6. Попытка номер два

  Глава 5.7. Подсчитали — прослезились

  Глава 5.8. Патроны и карты. Немного винтовок

  Глава 5.9. Ночь после дележа

  Глава 5.10. Каждый сам за себя

  Глава 5.11. Спецоперация ФБР, спецоперация ФСБ

  Глава 5.12. Спецназ ФСБ тоже плачет Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg