«Лекарь»

Лекарь (fb2) - Лекарь [СИ] 2205K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Иван Владимирович Булавин

Иван Владимирович Булавин Лекарь

Глава первая

Кровавые брызги красным веером окропили придорожные кусты. Несчастный разбойник и понять не успел, что произошло. Двое других оказались куда умнее, а потому уже вовсю убегали, продираясь сквозь кусты с решимостью бешеного лося.

— На что эти недоумки надеялись? — спросил Эдмунд, здоровенный молодой орк, выдёргивая секиру, застрявшую в позвоночнике жертвы. Видели картинки стрельцов с бердышем, вот такая же игрушка, только орк мой её одной рукой пользует. Он, собственно, не совсем орк, мама у него русская… что я несу? Ну, вы поняли, мама — человек, а папа орк. При этом выглядит он как стопроцентный орк, такая же серая, как у трупа кожа, чёрные волосы, раскосые чёрные глаза и обязательные клыки, торчащие из-под нижней губы, а какая-то хитрая комбинация генов позволила ему вырасти великаном даже по орочьим меркам. Где-то два десять ростом и комплекцией любого бодибилдера засмущает. Однако же, свои его не привечают, полукровок нигде не любят. Имя у него человеческое, от матери. Скитался по миру, да вот, ко мне прибился.

— Не, знаю, Эдмунд, видать, с голодухи смелые стали. — Я впихнул двустволку обратно в седельный чехол.

— Старшой, — орк вытащил-таки секиру и протирал лезвие травой, — а труп не нужен? Поковыряться там, изучить?

— Такой — нет, — они почему-то вбили себе в голову, что врач должен денно и нощно ковыряться в трупах. Не спорю, дело полезное, но для этого нужно иметь второй комплект инструментов. Делать операцию живому человеку тем инструментом, которым ковырялся в трупе, — проще сразу пристрелить. — Зачем второй раз бил?

— Привычка, — полуорк пожал плечами и, вскинув секиру на плечо, продолжил путь. Остальные также понуро двинулись за ним. Кусок мяса, бывший совсем недавно неудачливым разбойником, остался лежать на дороге. Моя лошадь, проходя мимо лужи крови, презрительно фыркнула и постаралась свернуть.

— Если остановки делать, до вечера в город не придём, — заметил второй член группы. Полная противоположность орка. Средних лет гном с чёрной бородищей, которая доставала до пояса. Со мной чуть ли не с первых дней. Гномы, в отличие от орков, домоседы. Не в их природе гулять по свету. Бродяга — лицо неуважаемое. Сиди на месте, работай, копи богатство, удивляй всех мастерством, — будет тебе почёт. Если нет своего места, так будь бродячим ремесленником, с такими талантами без куска хлеба не останешься. Это в идеале. В заповедях седобородых аксакалов. А на деле, молодые гномы раз за разом сбиваются в группы и нанимаются, например, к королю на службу в качестве пехоты, типа ландскнехтов. Повоевали пару кампаний, можно и снова в шахту или кузницу. Король (да живёт он долго) ценит их, в том числе и за это. Так и этот. Говорил, что его отряд в полном составе полёг в какой-то малоизвестной битве. Самому после такого возвращаться домой не хотелось, вот и получился бродяга, который кувалдой своей больше черепов разбил, чем лошадей подковал. Зовут его… короче имя там из двенадцати слогов, никак не запомню. Я его сократил до Хорвата, он не против, отзывается.

— Так сядь на телегу, быстрее будет, — предложил третий участник похода. Это Ян. Семнадцатилетний деревенский увалень. Здоровый, как копна сена. Морда — за три дня не… обсмотришь, ручищи как лопаты. Интеллектом, правда, не обременён, но это даже к лучшему. Увязался за нами в одной деревне, где мы на постое были. Хотя, что греха таить, я его на это и подбил, упирая на возможность мир посмотреть. А крестьяне, они жуть какие упрямые бывают. Вот и этот, оделся, обулся, мамку обнял, и за нами отправился. Нам он, собственно, нужен был именно как «водитель кобылы». Так уж получилось, что объём груза великоват, нужна телега, а к телеге лошадь, а к лошади возница. Вот и нашли ценного кадра. Он, кстати, далеко не глуп по крестьянским меркам. А я ещё, садизма ради, читать его учу. Хоть со скрипом, по слогам, но уже что-то получается. А сейчас, как и положено, правит лошадью.

Гном и орк идут пешком. Первый лошадей не любит, а второго лошади не любят, очень уж плотоядно на них смотрит. Да и найти надо ещё лошадь, которая на себе понесёт полтора центнера, а с доспехами да вещмешком — все два. Не вывели тут ещё таких.

Я еду верхом, а на второй верховой лошади четвёртый боец. Оскар. Человек, естественно, да какой. Рассказывал о своём прошлом он скупо. Как я понял, был он рыцарем не из последних, в милости у герцога числился, воевал не раз. А потом случилось нечто, о чём он не говорит. И лишили его земли и титула и всего имущества. Выкинули на свалку истории. Хотели казнить, да кто-то заступился, упирая на прежние заслуги. Куда ему податься? Он ведь в крестьяне не пойдёт, поздно переучиваться. Сорок лет без малого. Только мечом махать обучен. Вот и махал. Где? Знамо где, на большой дороге. Только и там удачи не нашёл. Когда я его подобрал, он при смерти был. Раны-то пустяковые, но бич средневековья, сепсис его убивал. Не надеялся спасти, но крепкий организм и антибиотики своё взяли. Теперь он со мной. Не только потому, что благодарен, жизнь свою он не особо ценил, просто некуда больше идти, а так, вроде бы при деле, всегда сыт и крыша над головой. Хороший человек, мне нравится. Только молчит всё время, видать, в мысли свои погружен. Хорош ещё и тем, что остальные его слушаются. Из меня лидер никакой, я ведь лекарь, а не командир. А порядок в подразделении — его забота. Опять же, профессиональный воин незаменим. Как бы грозно ни выглядел огромный орк с секирой, а в схватке с рыцарем я на него и медяка не поставлю.

А что я? Зовут меня Вольдемар, ну, или Вовик по-нашему. Здесь я уже три года с лишним. Не постоянно, понятно, набегами, по три-четыре месяца. Как это началось? Сам не пойму. Было мне двадцать два года, окончил институт (не медицинский) и искал работу по специальности, а пока не нашёл, работал грузчиком. Платили, кстати, неплохо, грех жаловаться, в офисе столько не заработаешь.

Однажды занесла меня нелёгкая на природу. С друзьями шашлыков поесть. Ну, где шашлык, там и водка, так, что уже через три часа все изрядно набрались. Я не исключение. Пошёл освежиться, весна была, апрель, кажется, вот и топал я по склону холма, проветривая лёгкие холодным воздухом. И надо было такому случиться, что взгляд мой упал на неприметные камни. Подошёл, осмотрел и обнаружил пещеру. Я не спелеолог ни разу, но пещера была красивая. Камень сплошной, какого-то жёлто-коричневого цвета с синими прожилками. Высота — чуть выше моего роста. Так и побрёл вглубь, подсвечивая телефоном, а метров через двадцать упёрся в стену. И чёрт меня дёрнул тогда рукой надавить. Ушла рука в камень. Страшно стало, аж хмель из головы вылетел напрочь. А любопытство — вещь хитрая. Сунул обе руки, словно в цемент застывающий, потом голову, а там и весь пробрался. А с той стороны такая же пещера, зеркальная прям, пошёл я по ней и выбрался в этом мире.

Сначала в глаза бросилось, что тепло стало, а потом и людей встретил, говорят непонятно, одеты чёрт знает во что, ну и прогресс технический явно мимо прошёл. Я тогда о машине времени подумал, теперь-то, изучив карты, знаю, что к нашему миру никакого отношения не имеет. Не было у нас никогда таких очертаний материков. Да и орков с гномами как-то не водится.

Тогда я свои изыскания прекратил, вернулся по своим следам, зашёл в пещеру и обратно. Нашёл своих, они уже беспокоиться начали, выпил ещё раз для успокоения и откланялся. Понятно было, что событие из ряда вон, и случилось оно со мной. Надо было как-то использовать. А как?

Через неделю, одевшись попрактичнее, взяв с собой запас еды и воды, а также вооружившись телескопической дубинкой, отправился на разведку. Сходил результативно, обнаружил средних размеров деревню, от которой дорога вела к крупному селу, под названием Борка, где, за неимением поблизости настоящего города, был свой рыночек. Народ вокруг был дружелюбный и, пусть языка я не знал, встретили меня мирно.

Что же дали мои исследования? Итак, имеем мир, по уровню развития находящийся примерно в XV веке. Классический феодализм. Раздробленность выражена слабо. Крупный материк, размером в пол Африки почти целиком занимает Королевство, которое, правда, только на словах едино. Правит, как водится, король. Только вот почти треть территории отдана его сводному брату. Брат этот моложе короля лет на двадцать, так что, скорее всего, он королём и станет. Плюс куча герцогов, графов, баронов и мелких рыцарей. На словах все они подданные короля, на деле часто королю приходится напоминать, кто в доме главный. Да и не всегда это у него получается. Если, например, захочет мятежный барон уйти от наказания, он вместе с землями возьмёт и отойдёт в домен королевского брата. А там его уже не достать. На юге, через пролив другой материк, там живут люди вроде арабов, климат располагает к кочевому образу жизни. С ними обычно мирно торгуют. Там есть довольно сильная организация, союз купцов. Правда, сила их в основном в богатстве, воевать предпочитают не мечом, а монетой. Тем и опасны. Материк разрезан несколькими горными хребтами. Один из них, Северный — обитель гномов. Вроде нашего Урала. Весь изрыт шахтами, везде кузницы дымят, стучат молотки, да льётся расплавленный металл. Оттуда король получает и оружие, и золото с серебром, взамен же гномы пользуются самой широкой автономией. Их правитель имеет титул герцога и при дворе всегда почётом пользуется. Есть ещё Срединный хребет, он по диагонали материк рассекает, там живут родичи Эдмунда. Нет, они не враги всем, кто не орк. Занимают, примерно, то место, что занимали у нас кавказцы. Да не современные, а века так XVIII, то есть гордые горцы, которые живут скотоводством, а материальное положение поправляют набегами на равнинных жителей. С ними воюют, иногда карательные экспедиции отправляют с переменным успехом. Иногда пытаются договариваться и приручать их элиту. Да, есть ещё и эльфы, как же без них? Только это не добрые и мудрые создания, о которых писал известный профессор. То есть, мудрость их сомнению не подлежит, тысячу лет прожив, любой олигофрен помудреет. Дело в их отношении к остальным расам. Расисты. Зациклены на собственной исключительности. Уверены, что главная ценность — это они, а остальные — никто и звать никак. Отсюда скрытность, отсюда постоянные войны с людьми. Несколько лесных районов ими населены, выдавливают их постепенно, но работы много. Опасны они даже в малом количестве. Хотя и трусливы. Но это логично, раса, не знающая естественной смерти, но при этом имеющая серьёзные проблемы с размножением, будет панически бояться смерти насильственной. Отсюда и любовь к стрельбе из лука. Она даёт шанс убить противника на расстоянии, не дав ему шанса. И таланты особые для этого не нужны. Хороший лучник — это практика. Учиться, в идеале, нужно всю жизнь, а что для бессмертного стоит потратить сто лет на тренировки, благодаря которым он проживёт гораздо дольше. Отсюда и склонность к партизанской войне, возможность ударить в спину тоже ценится. Короче, геморрой ещё тот.

Но я отвлёкся. Язык, на котором здесь говорят, германский. Не современный хохдойч, а что-то из древних германских диалектов. Я даже к лингвистам у себя ходил, они подтвердили, что да, германский язык с некоторыми непонятными вкраплениями. Выучил я его быстро, несмотря на то, что в школе учил английский, всего с полгода ушло. Теперь даже читать умею, буквы тутошние — латиница, только пишутся с массой всевозможных завитушек, поэтому пишу я некрасиво и с кучей ошибок. Денежная единица — серебряный талер, монета размером с пятирублёвую. Мелочь, естественно, тоже ходит, но медная. В некоторых случаях талеры на части рубят. Есть и золотая монета, но хождения она не имеет, почти, только для крупных расчётов. Короли друг другу платят, например. Или супербогатые купцы. Банковский сектор понемногу начинает развиваться, в крупных городах особенно.

Лекарем я стал не сразу. Сначала пытался быть купцом. Рынок в селе функционировал почти круглогодично, чем я и пользовался. Продавал соль, железо (кузнец тамошний до сих пор мне должен), специи. Но масштаб был удручающим. Несмотря даже на то, что продавал я всё торговцам оптом и за полцены, у них часто не хватало серебра заплатить мне. Выписывали долговые расписки. Да и то серебро, что мне удавалось заработать, годилось исключительно для того мира. Куда прикажете сбыть у нас килограмм серебра паршивой пробы? Да ещё и стоит оно не так много.

Золото — дело другое, только взять его негде. Не водится золотая монета на сельском рынке, масштаб не тот. Однажды с караваном удалось съездить в город. Огромный по местным меркам, тысяч на пять населения, за крепкой каменной стеной. Внутри, конечно, грязь, вонь и антисанитария, но и торг неплохой. Главное было сделано. Груз специй я продал удачно, а выручку в серебре, отнёс в банк и благополучно обменял на золото. Получилось, как потом взвесил, почти сто двадцать грамм. Вот это-то золото и принёс я в свой мир, хотел было в ломбард отнести, но вспомнил, что один дальний родственник (очень дальний, едва знакомы) вроде как ювелиркой занимается. К нему и пошёл. Поговорил серьёзно и предложил золото, дешевле, чем в скупке с условием не интересоваться источником. Дядя Саша (так я его называл) согласился и с тех пор мы с ним плодотворно сотрудничаем.

А что медицина? Ну, да. Однажды, когда я был в том самом селе Борка, где рынок, узнал, что умирает сын хозяина постоялого двора. То ли сегодня умрёт, то ли завтра. А болезнь у парня до боли походила на скоротечную пневмонию. Сам я не врач ни разу, но человек начитанный и в лекарствах худо-бедно разбираюсь. Смотался взад-назад, принёс копеечного амоксициллина из аптеки и пожалуйста, парень, которого все похоронить успели, взял, да и выжил. Тут и слава обо мне пошла.

А репутация дорогого стоит. Не стал никого разочаровывать, вернулся домой и за книги сел. Кучу справочников осилил, даже теорию хирургии пытался изучить, хотя понятно, что без практики ей грош цена. Чем же медицина лучше торговли? Хотя бы тем, что в вопросе жизни и смерти человек торговаться не будет. К тому же, возить ценный товар на дальние расстояния не требуется, везу я, по сути, свои знания и немного лекарств, которые опять же ценность представляют только для меня. Потому и грабить меня смысла особого нет, даже наоборот, разбойники другой раз мимо пройдут.

Но не все и не всегда. А потому мне не только книги понадобились. В тот раз я с караваном удачно сходил и вернулся, а вот те, кто после нас вышел, пропали. Потом нашли от них кое-что, что волки не доели. Выводы я сделал быстро. С законностью тут так себе. Закон — тайга, прокурор — медведь. Судопроизводство тоже, по воле местного сеньора, а тот судит в зависимости от желаний своей левой ноги. Короче, защищать себя надо самому.

Первое — оружие, огнестрел. Огнестрел достать получилось, но использовать его буду только в самом крайнем случае. Пороха здесь не изобрели, так что громыхание и смерть от пули однозначно объявят магией, а магией разрешено заниматься только в Академии магии в столице. За незаконное занятие — казнь изуверская. Тем не менее, дома в сейфе стоял новенький «Бекас-авто» двенадцатого калибра, а нелегально я приобрёл у одного дедушки курковую двустволку того же калибра, которую и возил с собой. Стволы пришлось укоротить, чтобы не торчала, потом на обрубок приспособил самопальную мушку. На убойности не должно сказаться. А помимо ружья, сзади за поясом греет душу револьвер. «Кольт-питон» триста пятьдесят семь. Дьявольски красивая вещь из воронёной стали с шестидюймовым стволом и рукоятью оправленной в дерево. Только вопрос, а зачем? Зачем было покупать ствол, патронов к которому в наших краях ни за какие деньги не достать? Да и револьверы все морально устарели уже в момент появления «Маузера С-96». Почему не ПМ? Не ТТ? Не «Стечкин»? Всё верно, дурак, но барыга заявил, что из короткоствола у него больше ничего нет, только это. Врал, конечно, чтобы скинуть лоху неликвид, но куда деваться, пришлось взять. Ещё и денег отдал столько, что на половину подержанной машины хватит. Теперь он со мной, а патронов только шесть, те, что в барабане. Было два про запас, но я их расстрелял в целях тренировки. А в дальнем тайнике ждала своего часа граната Ф-1 с выкрученным до времени запалом.

Второе — боевые навыки. Я военную кафедру заканчивал, командир, мать его, мотострелкового взвода, только здесь мне это мало поможет. Так уж получилось, что к спорту я всегда был равнодушен. Теперь же пришлось навёрстывать. Поскольку у меня появились деньги, я смог оставить работу и заняться собой. Качалка, секция рукопашного боя и то, что у нас называлось КЛИФ, клуб любителей исторического фехтования. То место, где любители, надев самодельные доспехи, учатся фехтовать средневековым оружием.

Надо сказать, что результаты были. Качалка позволила мне привести в порядок фигуру, избавиться от жирка и накачать мускулы, которые до этого тренировал, только таская ящики. Стараниями тренера, обильным питанием и приёмом некоторых препаратов, о которых не принято говорить, я стал довольно сильным человеком. Секция рукопашного боя также оказалась не лишней. Талантов особых я не проявил, но за три года тренер (которому я доплачивал за сверхурочные занятия) поставил мне удар, рукой и ногой и заставил заучить полтора десятка борцовских приёмов, самых простых и самых эффективных. Однажды, шутки ради, предложил Эдмунду побороться. Тот с хохотом согласился, а потом, потирая ушибленные места, долго соображал, как это человек, вдвое меньше его размером, положил его на лопатки. С фехтованием было сложнее. Меч я сразу отмёл, как слишком сложный. Вот алебарда — дело другое, её я схватил с радостью и тренировался часами. На манекенах и на коллегах по спорту. Сейчас она лежит в телеге, только не тренировочная, а настоящая, заточенная. При себе у меня кистень. Довольно грубо сделанный, но эффективный. Рукоять из дерева в локоть длиной, цепь с паяными кольцами в полтора локтя, да шипастый шар в два кулака размером. Это оружие пришлось осваивать самостоятельно. У фехтовальщиков ударно-раздробляющее оружие под запретом, потому как защиты от него нет. Пришлось отрабатывать удары на деревьях. В бою использовать не доводилось, но уверен, что в драке хотя бы сам себя не убью.

Ну и третье. Команда. Несколько единомышленников с боевыми навыками. Собрал, кого смог. Интернациональная бригада. Ладим неплохо, за себя постоять можем. Профи только один — Оскар. Действительно хороший фехтовальщик, мастер. Кроме того, отлично владеет навыками верховой езды. Он же единственный носит меч. С доспехами бедно. Кольчуга до колен, наручи и шлем. Последний имел вид железной шляпы с полями. Как выяснилось, неплохая защита. Меч ему я из своего мира принёс. Позднесредневековый наёмнический катцбальгер. Короткий, широкий и с гардой в виде буквы S. Всё-таки, сталь моего мира превосходила то, что делают здесь.

Гном. Тут всё понятно. Был наёмником. Стоял в строю с пикой или алебардой. Стоял, надо полагать, успешно, раз жив. Физически силён, драться умеет. Оружием особо не заморачивается. Я дал ему кувалду, которой ему хватает на всё. Что характерно, кувалда тоже из моего мира, с пластиковой рукоятью. С доспехами ещё проще. Кольчуга на нём была. Короткая, для пехотинца. А сверх того я доставил из своего мира броню омоновца. Бронежилет «Кираса 3М» наплечники, наручи с налокотниками и поножи. Восторгу гнома не было предела. Кольчугу он отложил, а броню эту надел и носит всё время. Благо, с его силой и выносливостью вес почти не ощущается. Шлем только не нашёл, а свой стальной вроде немецкой каски у него в телеге лежит.

Орк. Точнее, полуорк Эдмунд. С ним всё понятно. Гигант, с огромной секирой, страшен лицом, силы необыкновенной. Конечно, с профессионалами ему не тягаться, но, как показал недавний пример с разбойниками, в бою дорогого стоит. Доспехов на нём почти нет. Я едва уговорил его надеть под рубаху жилет из толстой кожи с вшитыми внутрь железными бляхами. Всё целее будет.

Ян. С ним сложнее. Крестьянин до мозга костей, он отнюдь не горел желанием кого-либо убивать и калечить. Огромная сила была довольно сомнительным преимуществом на фоне душевного пацифизма. Это, конечно, пройдёт. До первого боя. Но, возможно, он и сам того боя не переживёт. Как бы то ни было, а по совету Оскара мы вручили ему копьё. То есть, не совсем копьё, а то, что в моём мире именовали протазаном. Копьё, наконечник которого выглядит как короткий меч с гардой, заточенной с внешней стороны. А на втором конце противовес в виде молотка. Тут тебе и копьё, и рогатина, и нечто вроде алебарды, которой худо-бедно можно рубить. Кроме того, Оскар указал на дополнительную функцию — подрезать жилы коням в бою. Варварство, конечно, но может быть полезным. Теперь, на каждом привале бывший рыцарь гоняет Яна. Упражнения с протазаном становятся всё сложнее. Уколы, махи, парирования ударов. Как знать, может, со временем вырастет боец.

Что до меня, то мои навыки вам ясны, боец я теперь неплохой, если, конечно, с профессионалами не фехтовать. А на крайний случай есть «последний довод королей» двенадцатого калибра. С экипировкой у меня побогаче. Кольчуга, что надета под дорожный плащ, сделана из титана. Мастера из противоакульего костюма для дайверов сделали. Помимо прочего, красивая донельзя. Кольца прямо микроскопические. Стараюсь под дорожный плащ прятать, чтобы внимание не привлекать. Длиной до колен и на запахе, что значительно облегчает надевание. Железные наручи с налокотниками не столько для защиты рук, сколько для поддержания формы в отсутствие спортзала. Шлем я так и не раздобыл, а перчатки на руках специальные, с защитой от порезов. Есть у технического прогресса свои положительные стороны. Кроме кистеня на поясе (крайне неудобная штука для переноски) есть ещё нож и стилет. Так называемый мизерикорд, кинжал милосердия, которым добивают поверженного противника.

Так мы и выглядим. Бродячий лекарь и его банда, вооружённая до зубов. А в телеге лежат лекарства, запас еды, два бочонка спирта и кое-что ещё, что я надеюсь выгодно продать.

О спирте разговор отдельный. Тот самый хозяин постоялого двора, чьего сына я когда-то вылечил, получил от меня самогонный аппарат. Профессиональный, дорогой с подробной инструкцией. Крепкие напитки здесь были мало распространены, поэтому его самогон вызывал большой интерес у постояльцев. А тёплый климат и плодородные почвы, на которых всё росло, давали почти неограниченное количество углеводного сырья для браги. Взамен я потребовал, чтобы каждый мой приезд мне выдавалось по два бочонка продукта двойного перегона.

Вообще, нужно сказать, что село это с моим появлением здорово изменилось. Мой врачебный авторитет никем не оспаривался, поэтому и советам внимали. Как и везде, основная масса болезней происходила от немытых рук и всеобщей антисанитарии. Вот и пришлось их приучать к гигиене. Теперь в массе своей, жители моют руки и даже моются целиком, благо, рецепт мыла ни для кого не тайна. Впоследствии нужно будет сконструировать баню с парилкой. Да и классический туалет, типа «сортир» появился благодаря моим стараниям. Не просто отхожий ров, по которому нечистоты текут через всю деревню и стекают в итоге в реку, а будочка над выгребной ямой. Простейшая вещь, а не додумались.

Я снова отвлёкся. Теперь, когда вам известно, кто я, можно поговорить о деле. Идём мы к ближайшему городу, кое-чего продать, кое-кого вылечить. Кстати, докторов сейчас везде пропускают без задержки, им нужно в столицу, король снова серьёзно болен, вот и ищут, кто бы его вылечил. Не знаю, что там с королём, но ему почти шестьдесят лет, по здешним меркам глубокий старик, а старость даже я лечить не умею. Нет, с меня не снимут голову за неудачное лечение, но и удар по репутации тоже нежелателен. Ну а самое главное, до столицы почти месяц ходу, за это время Его Величество либо помрёт, либо поправится без всякого моего участия. Зато до отрогов Северного хребта всего-то три недели пути, да и дорога там лучше. К гномам у меня куда более важное дело.

Глава вторая

На привал мы сегодня не останавливались. Время было дорого и ночевать в поле никому не хотелось. Перекусывая на ходу сушёным мясом и сухарями, мы передавали друг другу мех с вином. Постоянное питьё алкоголя, с которым я столкнулся в этом мире, здорово выматывало. Оно конечно, в вине том оборотов шесть-семь от силы, но если его постоянно вместо воды пить, то и самая крепкая печень взвоет. Но воду здесь пить просто небезопасно, а с топливом для её кипячения большие проблемы, дров не хватает, порубки леса под запретом, а каменный уголь только недавно научились использовать, да и добывают его те же гномы на далёком севере. В общем, выбора особого нет, приходится пить, что дают. Все всегда немного пьяны, но никого это не смущает.

Когда солнце уже опускалось за макушки деревьев, мы разглядели впереди частокол. Деревенька с постоялым двором. Уже хорошо, значит, до города ещё километров тридцать. Завтра там будем. Ворота были уже закрыты, но Эдмунд, недолго думая, треснул по воротине своим огромным кулаком. Отлетело несколько щепок, ворота содрогнулись, как от тарана. С тои стороны раздался голос:

— Эй! Чего ломишься? Кого там принесло, на ночь глядя.

Этот некто ещё долго распинался на тему, что хорошие люди по ночам не ходят, а сидят дома, а ночью только разбойники, да колдуны шастают, вот он сейчас позовёт стражу и разберётся, кто это тут мешает добрым людям отдыхать.

Чтобы прервать этот поток сознания, Эдмунд, размахнувшись уже сильнее, снова ударил в ворота. Как ни странно, подействовало. С той стороны упал засов и ворота медленно отворились. Там стоял испуганный привратник, которого сзади поддерживали двое пехотинцев в броне и с алебардами. На кирасах у них был герб королевского дома. Серьёзно. Несмотря на такую поддержку, мужичок серьёзно боялся, а увидев перекошенную рожу орка, он вообще чуть было не упал в обморок. Эдмунд набрал в лёгкие воздуха, готовясь сообщить и мужику-привратнику и всем присутствующим всё, что он думает о самом привратнике, его матери и всех ближайших родственниках. Он это умеет, орки — отменные матершинники, у них это в крови и от воспитания не зависит. Как развивалась бы ситуация после, никому не известно. Понятно, что случился бы большой конфликт, а драться с королевскими гвардейцами никакого желания у меня не было. Даже если победим, потом по всей стране от петли бегать будем. Я его остановил и повернулся к встречающим:

— Доброй ночи, господа. Я — Вольдемар, доктор, спешу в столицу, дабы предложить свои услуги Его Величеству, это — я указал на своих головорезов, — мои помощники. Нам нужно переночевать. Завтра мы отправимся дальше.

Неважное знание языка заставляло меня строить правильные фразы. Гвардейцы переглянулись, кивнули друг другу и, оттеснив привратника, приветливо сказали:

— Здравствуйте, господин доктор, проходите, устраивайтесь. Мест пустых много. В харчевне ужин горячий. Для всех хватит.

Поблагодарив их, мы втиснулись внутрь. Специально посланный мальчик лет десяти ловко расседлал лошадей и задал им овса. Товар с телеги мы отнесли в номер, — просторную комнату на втором этаже с нарами на десять человек. На нарах лежали тюфяки, набитые свежим сеном и вроде бы даже не было насекомых. Хорошее место.

Оттуда мы спустились вниз, там располагалась харчевня. Столы из плах, чурбачки вместо стульев, длинная стойка, за которой сидел толстый мужик с бородой, одетый, несмотря на жару в овчинную душегрейку.

Смахнув с ближайшего стола крошки, мы всей гурьбой уселись и начали ждать официанта. Тут очнулся бармен, в котором взыграл расизм:

— Эй, вы. Я не против вас всех, но вот оркам тут не рады, пусть в комнате поест.

Такого я стерпеть не мог.

— Эй, ты! — я встал со стула, подошёл поближе и взглянул ему прямо в глаза, — если ты не рад моему другу, будь он трижды орк, то ты не рад и мне, поэтому мы сейчас соберёмся и уйдём отсюда все вместе. В поле переночуем и поедим, что сами запасли. А ты не получишь ни одного медяка, раз такой дурак. А когда я буду в столице, я скажу королю: «Ваше Величество, я прибыл бы гораздо раньше, если бы мне не чинили препятствий, особенно в одном трактире…». Догадываешься?

Тот всё понял правильно и больше голоса не подавал. Я вернулся на место. Уже через пару минут к нам подбежала молоденькая официантка, весьма крепкая телом, в чём не замедлил убедиться орк, ласково хлопнув её по заду, и предложила делать заказ.

Что нужно пяти голодным мужикам после долгого пути? Заказали мы мяса и побольше. Короче, чтобы не мелочиться нам принесли жареного поросёнка, да не молочного, а уже довольно внушительных размеров. К нему полагались пять порций пшеничной каши и, как же без этого, бочонок эля.

При слове «эль» в моём мире вспоминается тёмное пиво. Крепкое и вкусное. Тут всё немного иначе. В бочонке было мутное чёрное варево, сладкое, с сильным привкусом горелого зерна. Собственно, даже не жидкость, а нечто вроде каши, которую не знаешь, как употребить, выпить, или ложкой есть. Вкус сильно на любителя. Алкоголя на вкус процента три, не больше. Но ничего другого здесь не предлагали. Густая мутная жижа вылилась из бочонка и, пенясь, заполнила пять глиняных кружек.

Стукнувшись кружками (это не я придумал, такой обычай и без меня тут был) мы выпили. А потом набросились на еду. Ни про какой этикет никто не вспоминал. Если к каше даны были ложки, то поросёнка кромсали ножами, а орк просто отламывал куски своими огромными лапами.

Уже через час на столе стояли пять пустых мисок, а в центре стола, на деревянном блюде покоился скелет поросёнка. Эля в бочонке оставалось ещё треть, допьём не торопясь. Сыто взрыгивая, мы отвалились от стола. Ян, уже изрядно пьяный, смотрел в потолок и тихонько напевал какую-то песню. Язык я знал не настолько хорошо, чтобы понимать рифмы, но речь там шла о сельском парне, который любил девушку, но был беден, поэтому пошел в наёмники и заработал много. А когда вернулся, любимая умерла от чумы. Короче, песня была полна оптимизма. Если и осталась любимая у самого Яна, то при его возвращении она будет замужем и с четырьмя детьми.

Тем временем, к нам за стол подсел пожилой, хорошо одетый господин. Он, зачем-то оглядываясь по сторонам, подвинулся ко мне и спросил шёпотом:

— Скажите, а вы и правда доктор?

— Да, разумеется, — не стал я скрывать, — я доктор, зовут меня Вольдемар, что у вас болит?

— О, нет, — он выставил вперёд ладони, — ничего, благодарю вас. Я — Дольф Эндер, купец. Мне шестьдесят два года, но, слава богам, ничем серьёзным я не болею. Дело в другом.

Он снова перешёл на шёпот.

— Рассказывайте уже.

— Я недавно женился, вы понимаете… жена моя молода и прекрасна, но старость не позволяет мне вкусить её прелестей.

— Совсем?

— С трудом, раз в неделю, не всегда. Есть ли какое средство?

— Есть, — ответил я и честно предупредил, — дорогое.

— О, не волнуйтесь, деньги для меня значат мало. Если оно действительно поможет, я готов.

— Четыре талера за пилюлю. Одна на ночь.

— Отлично! — глаза старого развратника загорелись, он спешно достал кошелёк, — давайте десять.

Кивнув ему, я отправился в номер, там в одной из сумок нарыл пакетик с «Виагрой» отсчитал десять таблеток. Когда вернулся, на столе меня ждала горка серебра, а рядом подпрыгивал от нетерпения старый купец.

_ Держите, — я протянул ему таблетки, — только не увлекайтесь, давайте отдых себе и супруге, иначе можете повредить своё естество, а от утомления может остановиться сердце.

— Ну и пусть! — он расхохотался, — в мои годы можно только мечтать о такой смерти.

Он удалился, а я сгрёб полученные деньги в карман. Вот, кстати, ещё одно изобретение, которое я сюда принёс. Карманы. Оказалось, что можно пришить к одежде кусок ткани, который здорово облегчит жизнь. В «родной» деревне уже все такими обзавелись, теперь мода шагает дальше. Лет через десять все будут с карманами.

Так, ночлег и еду оправдали. Правда, за минусом стоимости лекарства в моём мире, а она велика. Получив оплату, трактирщик окончательно смирился с присутствием орка. А молодая официантка даже поглядывала с симпатией. Что она нашла в образине с серой кожей и торчащими изо рта клыками, понять сложно. Мускулы, разве что. Ну, да ладно. Уходим завтра, ночь у него есть. Предупредил, что за все глупости отвечать будет сам. Орк только плотоядно облизнул клыки и согласно кивнул.

Остальные спутники, будучи менее любвеобильными, отправились в номер. Я, может быть, тоже не прочь с женским полом позабавиться. Только работа здесь сделала меня брезгливым. Дамы, которые моются раз в месяц и не бреют подмышки, отбивают всю страсть. К концу похода оголодаю, там и посмотрим.

Эдмунд вернулся далеко за полночь. Не знаю, что там у него получилось, но вид имел довольный. В свете ночного светильника его рожа прямо таки светилась, а клыкастый рот улыбался во всю ширь. До утра оставалось ещё часа три, поэтому, не желая терять время, гигант плюхнулся на нары, едва не проломив своей тушей толстые доски и оглушительно захрапел.

Утро встретило нас клочьями сырого тумана и прохладой. Я по привычке вышел во двор и потребовал у мальчика-слуги ведро с чистой водой. Он удивился, но воду принёс. Из колодца. Достаточно чистую, но ледяную. Каково было его удивление, когда я разделся до пояса, достал кусок мыла и, невзирая на холод начал мыться. Списав всё на странности бродячего лекаря, мальчик, зябко поёживаясь, отошёл подальше.

— Так всё же, куда мы едем? — раздался тихий голос за спиной. Оскар как раз снимал рубашку, желая повторить мой подвиг. Полведра воды ещё осталось.

— На Северный хребет — ответил я, отдавая ему мыло, — а что не так?

— Просто разговоры о визите в столицу интересуют, — он тяжко вздохнул и плеснул себе водой в лицо.

— Не хочешь туда ехать?

— Не хочу, — честно ответил он, — меня слишком многие там знают. Сначала, как героя и звезду турниров, а потом… короче, не хочу.

— Пока можешь расслабиться, друг. Путь до столицы слишком долог, а лечение его величества не сулит особой выгоды. Разве что, кормить хорошо будут. До гномьего царства куда ближе и дело у меня к ним куда более верное.

Отправив мальчика за вторым ведром, я вытащил бритву и помазок. Борода и длинные волосы — непозволительная роскошь. Вспенив мыло помазком, я намылил щёки и голову и в течение пятнадцати минут упрямо скоблил щетину. После этого, смыв остатки пены, полюбовался на себя в небольшое зеркало. Не скажу, что красавец, на Фантомаса похож, но вид ухоженный. Оскар свою голову брить не стал, обошёлся щетиной. В этот момент во двор вышел гном и, увидев наши старания, презрительно фыркнул и, поглаживая огромную бороду, отправился до ветру.

Труднее всего оказалось поднять орка, как и прежде храпевшего в номере, да Яна, по крестьянской привычке спавшего в любое время, когда работать не заставляют. Им на сборы много времени не понадобилось. Бороды у них не росли, а мыться оба не любили.

Уже к девяти часам (условно, часы у меня были, но с местными часовыми поясами я не знаком, девять часов в том мире, откуда я прибыл) вся наша команда уже была в сборе и, перекусывая на ходу тем, что удалось вытрясти из трактирщика, мы отправились в путь. Отъехав метров на полсотни, я заметил, что Эдмунд обернулся. Так и есть. У ограды стояла та самая официантка и махала ему рукой. Вот же блядун клыкастый, ладно хоть не попался. Я незаметно показал ему кулак, тот сделал невинную рожу.

Дорога была скучной до невозможности. Представляете, чего стоит мне, привыкшему к скоростям моего мира, двигаться со скоростью пять километров в час. Ну, допустим, семь. Однообразный пейзаж из редкого леса и кустарников. Редкие прохожие. Пыль и жара. Одежда на мне была плотной. Кольчуга, хочешь — не хочешь, а полноценным доспехом не является, вот и приходится под неё подклад надевать. Чтобы удары смягчал. Плотная льняная кофта, которая, конечно, позволяет телу дышать, но слишком уж тёплая. Скорей бы в горы попасть. Там прохладнее.

К вопросу о горах. С гномами у меня отношения хорошие. Даже очень. Имя моё известно на северном хребте и пользуется уважением. А случилось всё так. Однажды, проезжая по широкой дуге в сторону столицы я был задержан на несколько дней. Сопровождали меня тогда Эдмунд с Хорватом. Причина задержки была проста. В той местности завелась жуткая тварь. Что за тварь я так и не узнал, но пришлось ознакомиться с последствиями её нападения. Группа гномов, которая на свою голову хотела поохотиться (а награду за тварь давали большую) не рассчитала сил. Под раздачу попал самый младший. И был он сыном какого-то гномьего олигарха. Порван был от души. Куски мяса торчали во все стороны, внутренности вываливались из разорванного живота. Такие и в нашем мире не особо выживают. Но крепкий молодой организм отказывался умирать. Хорват ненавязчиво намекнул, что тут есть доктор. Все посмотрели на меня. Я тяжко вздохнул и ответил:

— Ничего не обещаю. Кладите на стол.

Хирург из меня, сами понимаете какой. Но анатомию знаю хорошо. Шовного материала много. Я начал штопать. Вправил внутренности. Остановил кровь. А когда парень выглядел уже не как продукция мясокомбината, а как сильно травмированный гном, замотал его бинтами и вколол дозу антибиотика. У меня даже капельница нашлась, и я прокапал ему физраствор с глюкозой. А через неделю, когда тварь убили, охотники разъехались, и можно было уже отправляться, парень открыл глаза.

Его дядька-воспитатель, не размениваясь на словесные благодарности, снял с шеи бархатный мешочек и, не говоря ни слова, вручил его мне. Они уехали домой, но сказали, что меня теперь гномы знают и ждут в гости.

Это было прекрасно. Особенно, когда я заглянул в мешочек и обнаружил там несколько крупных изумрудов. Целое состояние. Дядя Саша потом со мной расплачивался несколько месяцев и всё равно, конечно, обманул процентов на пятьдесят. Но вырученных денег хватило на новую квартиру. Там сейчас и живу. Ну, когда дома.

А ещё пару месяцев назад я встречался с одним высокопоставленным гномом. Не скажу точно, кто он, что-то вроде главного инженера. Ему я передал кое-какие чертежи и поручил к моему приезду кое-что сделать. К счастью, моя репутация сыграла мне на руку. Он решил, что такой человек обманывать не станет и пообещал сделать всё к моему приезду. Обещаниям гномов можно верить. Даже устным.

Как думаете, будет толк от технологий двадцать первого века в условиях века пятнадцатого. Правильно, никакого. Просто ещё технологическая база не доросла. Вот представьте, что даёте самому лучшему средневековому ремесленнику чертёж автомата Калашникова. Сможет повторить? Именно. Не позволят технологии сделать ствол с такими допусками, столь тонкую механику, низкое качество стали не выдержит выстрела, ну и так далее. Естественно, что тому, у кого есть желание заняться прогрессорством, нужно подстраиваться под местный уровень технологий. А наиболее развиты они у гномов. Там тебе и кузнечное дело, там и литьё из любого металла, ювелирка, механика. Так что, я уверен, что мои изобретения они оценят по достоинству и с охотой купят. А когда освоят то, что есть, я подкину им ещё технологий. Так и будем тащить этот мир к атомной бомбе.

Город показался уже к вечеру. Города местные я не люблю. Тесно, грязно, мухи, вонь. Но этот вполне можно посетить. Назывался он Виттенбергом. Совсем как тот город, с которого в моём мире началась религиозная Реформация. Тут вообще много названий с моим миром перекликается. Только дальше названий дело не идёт. Всё другое. Что касается конкретно этого города, то его недавно перестраивали. Причина тесноты кроется в каменных стенах. Их так просто не отодвинешь. У местных отцов города нашлись средства и стену перестроили. Город вырос почти в два раза. Улицы стали шире, грязи поубавилось. Ещё несколько лет и здесь тоже станет тесно.

А без каменных стен никак. Город в условиях феодализма — самостоятельное юридическое лицо. Земля, на которой он стоит, принадлежит местному феодалу, а горожане того феодала (кажется, это барон) в гробу видели. Никакой власти он над ними не имеет. В нашем мире точно такие же процессы шли. Коммунальная революция это называлось. За своими стенами горожане могут не бояться никаких феодалов и жить по своим законам. Даже какое-то подобие демократии вводить. А что может сеньор? Есть у него люди с оружием, человек пятьдесят, да только они под открытый бой заточены, а на стены лезть — дураков нет. Можно нанять пехоту, рынок наёмников растёт, да только влетит в копеечку, причём, без гарантированного результата. Да и горожане отнюдь не пацифисты. Выставят пару сотен арбалетчиков, которые всю дружину на ноль умножат за полчаса. Вот и выходит, что если город от феодала уйдёт, тому останется только гадить по мелочам. Например, подвоз еды перекрыть. Короче, бодания эти заканчивались всегда одинаково. Город формально признавал власть сеньора и платил копеечную дань, взамен получив право жить так, как хочет. А феодал получал моральное удовлетворение и возможность пользоваться городскими «плюшками». Доспехи-то для него кто сделает? А сбрую конскую? А сапоги?

Вот потому-то вольный город Виттенберг живёт и процветает, признавая над собой только короля. А его величеству нет смысла в мелких притеснениях и поборах. Денежный оборот растёт. Местная олигархия богатеет и на носу уже натуральное становление капитализма.

Но нас сейчас интересует другое. В городе мы проживём трое суток, не больше. Затем, как и говорим всем встречным, отправимся в столицу. А по дороге свернём на север, где меня ждут гномы. Столица никуда не денется, а вот денег заработать всегда на пользу. Въезжающих на воротах было много. Это и крестьяне, которые спешили продать продукты, им серебро нужно налоги платить и покупать что-то для дома. Едут и бродяги, такие как мы и совсем опустившиеся. Их тоже пускают. В появившихся мануфактурах, пока ещё редких нужны работники, желательно такие, что согласны за миску супа работать. К нам отношение особое. Не самый плохой доктор, человек нужный, больных в городе немало. А со мной свита. Четыре головореза, выглядят грозно, но ведут себя тихо, никого не трогают. Нас не заставили долго ждать. Солдат на входе проверил телегу, ничего компрометирующего не нашёл и махнул рукой напарнику, чтобы пропускал. Вторая решётка поднялась, и наша процессия въехала в город.

Постоялый двор, который находился в старой части города, был грязен и уныл. Но выбирать не приходилось. Снова, как и в предыдущем месте, мы окопались в солидном номере, а затем всей компанией ввалились в харчевню. Здесь, хоть стояли не самые лучшие запахи, было относительно чисто. Полы и столешницы здесь регулярно мыли и скребли. За стойкой стояла женщина, но возраст её не располагал к сексуальным фантазиям. Даже столь малоразборчивый тип, как Эдмунд, только брезгливо фыркнул. Ну, мы сюда не за тем пришли. Очень скоро на столе появилось мясо и каша. А к этому великолепию небольшой, литров на десять, бочонок вина. Пьянство не входило в мои планы, но деньги есть, так что пусть ребята расслабятся. Они не буйные, драку не устроят. Потом уже, когда всё было съедено и выпито, я постарался не напиваться, и ушёл в номер. У входа меня ждал какой-то пронырливый тип. Одет он был, как рабочий мануфактуры или бедный подмастерье.

— Скажите, господин, вы врач?

— Да. — ответил я и сыто икнул, — а тебе зачем?

— Просто мастер отправил нас к вам. Он сейчас тоже придёт и всё объяснит.

Мастер пришёл. И объяснил. Ругался он хоть и тихо, но так заковыристо, что я половины слов не понял. Впереди себя он гнал ещё троих оболтусов, отвешивая им оплеухи и грозя страшными карами. Объяснение со мной было недолгим. Оказалось, что парни эти совместно ходили к одной девице нетяжёлого поведения. Вместе и намотали гонорею. Анализ я, понятно, не делал, но симптомы очень похожи. Ну, с этим я справлюсь. Предупредил мастера, что лечение будет не дешёвым и займёт насколько дней. Он согласился, добавив, что долги со всех четверых взыщет с процентами, а если не отдадут, то шкуру спустит на сапоги.

Лечение было простым. Я выдал по конской дозе антибиотика, приказав явиться завтра в это же время. Если за три дня не пройдёт, выдам таблетки мастеру и скажу, чтобы проконтролировал приём. У него не заржавеет. Серьёзный дядька, мне понравился.

А клиенты продолжали прибывать. Двоим я удалил зубы. Выдав несколько таблеток от боли. Один жаловался на понос. Выдал закрепляющего. Если завтра не пройдёт, будем лечить иначе. Не исключаю дизентерию. Ставить диагнозы от балды — занятие не самое благодарное, но даже так мои знания превосходят знания местных эскулапов, а в сочетании с передовой фармакологией можно сказать, что я местное светило медицины. Хирургию бы ещё изучить, но тут книгами не обойдёшься. Вот придёт какой-нибудь тип с аппендицитом, что я буду делать? То есть, понятно что, резать буду, да только в результате не уверен.

Хотя, за эти три года приходилось делать всякое. Занесло даже как-то с армией на операцию против эльфов в местечке под названием «Чёрный лес». Так командир (барон целый) меня мобилизовал и определил в полковые хирурги. Две недели, пока длилась операция (безрезультатная, эльфы просто ушли тайными тропами, оставив нас в дураках) я занимался тем, что штопал раненых солдат. Раны были нестрашными, чаще всего просто порезы, которые и зашивать нужды не было. Только эльфы не были бы эльфами, если не заготовили какой подлянки. Стрелы их луков не пробивали доспехи, поразить солдата они могли только в незащищённые части тела. Потому и стали использовать яд. Не просто стрелы в дерьмо макать, а какой-то органический яд. Я потерял двоих, прежде чем понял, что это не заражение крови, а отравление. Поскольку яд действовал медленно, то я не придумал ничего, кроме как прижигать место ранения раскалённым железом. Солдаты выли и материли меня, но умирать перестали. Кровоток в ране останавливался, и яд уже не поступал в организм. Надо сказать, что потери были минимальны. Я получил награду и благодарность от командира, после чего благополучно оставил театр боевых действий.

Так что опыт есть, если сложных операций не делать. Дальше пришел купец с язвой. Почему? А что это, если болит желудок и кровавая рвота была? Прописал омепразол с амоксициллином и жёсткую диету. Глядишь и выберется. Ещё нескольких человек с насморком отправил восвояси и велел отлежаться.

Приём закончился поздно ночью. Парни мои уже храпели на кроватях, безразличные к тому, что происходит вокруг. Ссыпав в мешок деньги, я, вполне удовлетворённый результатом, тоже упал на кровать. Завтра будет трудный день, в городе население под десять тысяч. Больных наберётся не один десяток. И все отправятся ко мне. Ладно хоть с оплатой никто не спорит, дают деньги безропотно. Столько, сколько скажу. Сегодняшней выручки вполне хватит на дорогу, а если поработать ещё и завтра, то доедем с комфортом.

Глава третья

Завтрашний день принёс новые хлопоты. Началось всё с того, сто меня выдернули из гостиницы, чтобы доставить к первым лицам города. Услышав о появлении в городе толкового врача, они разом вспомнили обо всех своих болячках и послали за мной. Не дело это, чтобы врач сидел в гостинице и расходовал талант на всякую чернь.

Первым меня принял бургомистр. Толстый мужик лет пятидесяти. Он сидел за столом в своём кабинете и старательно что-то писал. Несмотря на жару, одет он был в мешковатое пальто с оторочкой из дорогого меха, но тут ничего не поделаешь, вещь статусная, как и золотая цепь толщиной в два пальца, на которой была пластинка с городским гербом. Знак власти.

Фамилия его была Фуггер. В наших учебниках истории попадались Фуггеры. Были средневековыми олигархами. Вот и здесь не пропали. Войдя в кабинет, я с достоинством неглубоко поклонился. Феодалов тут нет, так что церемонии излишни. Просто дань уважения пожилому человеку.

— Добрый день, господин бургомистр, мне сказали, что нужна моя помощь. Это так?

— Разумеется, — голос его был хриплым, да и весь его вид не говорил о крепком здоровье. — Боли в суставах меня измучили, да и внутри всё тоже болит. Есть толком ничего не могу, рези в желудке и горечь во рту. Только доброе вино и спасает.

Он встал с места, прошёл по кабинету и, взяв на подоконнике графин налил себе полстакана. Я аж взвыл от такого отношения к здоровью. Потратив около часа, я, наконец, объяснил почтенному бургомистру, что вино для него — яд, и что чем раньше он откажется от спиртного, тем дольше проживёт. Дальше начал обследование по мере сил. Есть масса косвенных признаков, позволяющих определить многие болезни, не прибегая к анализам и аппаратному исследованию. Только чтобы разбираться в них нужно быть врачом. Настоящим, а не как я. А кроме этого, что ещё можно сказать? Суставы его, к счастью, были в приемлемом состоянии. Признаков артрита не нашёл. В остальном — обычный пятидесятилетний мужик с очень запущенным здоровьем. Считая пульс и измеряя давление, я продолжал лекцию о правильном питании, отказе от алкоголя, физических нагрузках. Печень увеличена, но пока, вроде, в пределах нормы. Выпишу таблетки, глядишь, и полегчает. Особенно, если не пить. Печень — орган благодарный.

Оставив немало таблеток из своих запасов, я перешёл к следующему пациенту. Это был секретарь бургомистра. Но тут, к счастью, ничего ужасного не было. Был он значительно моложе своего начальника, а потому страдал только от профессиональных болезней, свойственных людям с сидячим образом жизни. Запором и геморроем. Тут всё просто. Свечи (отдельно объяснил, что их не глотать нужно, а по-другому использовать), а также диета и физические нагрузки. Хотя бы пешком пусть ходит.

Обслуживание болячек сильных города сего заняло у меня всё время до ночи и отняло все силы. Вернувшись в гостиницу, я только заскрипел зубами от обиды на спутников. Валяются, черти, ничего не делают, один я за всех отдуваюсь. И понятно, что в определённой ситуации я очень рад буду, что со мной эти четверо, они, возможно, задницу мою спасут, но вот сейчас, вымотанный до крайности, я думал по-другому.

Они, надо отдать им должное, оставили мне ужин. Несколько кусков курятины, полкаравая хлеба и неполный бокал вина. Вино я сразу отставил в сторону. Хватит. В домах местных олигархов мне наливали много и часто. Видимо, думали, что доктор одним алкоголем питается. Лучше бы поесть дали.

— Как обстановка? — Оскар открыл один глаз, — пока тебя не было, много народа приходило, всем ты нужен.

— Да пошли они!.. — меня явно раздражало всё. — Одному печень вылечить, другому геморрой, третьему бухать запретить. Задрали!

Отдых был один — завалиться спать. Так я и поступил, едва проглотив свой ужин. Но уже в третьем часу ночи меня подняли:

— Вольдемар, вставай! Беда случилась! — гном тряс меня за плечо.

Отмахиваясь от его лап и вполголоса бормоча всё, что я думаю о людях с бородой в полметра, которая метёт мне по лицу, я поднялся на ноги.

— Что за беда?

— Тут из ратуши человек прибежал. Говорит, кого-то из начальства местного убили.

— Да мне насрать, пусть следствие проводят. Я только вскрытие могу…

— Да он, вроде, живой ещё.

Отчаянно матерясь, я встал с постели и натянул портки. Убили? Живой? Кому там приспичило помереть, мать его так? Голова шумела от недосыпа и алкоголя. Мне в таком состоянии только лечить кого-то. Тем не менее, я собрал рюкзак с необходимыми вещами и отправился по указанному адресу. Паренёк в латах, проводивший меня в местную ратушу, кое-как ввёл в курс дела.

Если вкратце, то случилось следующее: в городе есть порт. То есть, не порт в полном смысле, здесь моря нет, только река. Но по ней тоже отправляют грузы. Соответственно, есть портовый район, где небезопасно находиться, поскольку все воры, грабители, контрабандисты и сутенёры тусуются как раз там. Но, если местная полиция, точнее, городская стража облавы там проводит изредка и по особой наводке информаторов, то в этот раз капитан стражи решил поиграть в терминатора. Что-то там украли важное, и нужно было по горячим следам расследовать. Взял троих стражников и попёрся в притон. Как полагается, вышиб дверь с ноги и… «здрасте, господа бандиты». Только господа бандиты оказались не пальцем деланные. А может, правда что-то важное на руках держали. Только словил товарищ капитан арбалетный болт грудью. Всё бы ничего, да только этот болт он по запаре и выдернул. Короче, бандюков стражники разогнали, а герой наш лежит в ратуше на столе, в груди засел наконечник, очевидно, что лёгкое пробито, вот-вот помрёт. Но, естественно, что перед смертью нужно меня притащить, чтобы я в нём поковырялся.

— Он дядька крепкий, — уверял меня парень, — может, выживет.

Сказано это было, впрочем, без особой надежды. Так, на всякий случай, чтобы меня подбодрить. Нет, что делать я знаю. Класть на стол и начинать операцию. Только как это сделать, вы не в курсе? Не хирург я. Терапевтом быть могу, а резать — не моё.

Так, за размышлениями, прибыл я в ратушу. Вопреки ожиданиям, никакой паники здесь не было. Немногие присутствующие заняты делом. Пожилой слуга отвёл меня в неприметную комнату в дальнем конце здания. Комната была ярко освещена тремя десятками толстых свечей. Там стоял большой стол из деревянных плах, а на столе лежал без сознания раздетый мужчина, укрытый до пояса простынёй. На вид ему было лет сорок, по здешним меркам вполне уже пожилой. Но крепкий, работа опасная, расслабляться не даёт. Выглядел он, мягко говоря, плохо. Был бледен, как смерть и дышал с перерывами. Из уголка рта стекала струйка крови. Совсем небольшая.

Так. Что мы имеем? В груди небольшая рана квадратной формы. Где-то в глубине груди находится наконечник, возможно, зазубренный. Надо разрезать и достать, желательно, чтобы сам он при этом жив остался.

Тяжко вздохнув, я достал из сумки двухсотграммовую склянку с раствором морфина и стерильный шприц в жестяной коробочке. И тут у вас возникнет два вопроса. Первый: а где этот псевдодоктор достал морфин, который, как известно, в аптеке не продаётся? Отвечаю: я, конечно, доктор плохой, но химик хороший, опий в этом мире — вполне доступная вещь, а с помощью цепи реакций, даже проведённых в кустарных условиях, вполне можно получить почти чистый морфин. Всё это влетело в копеечку, но зато теперь у меня достаточно обезболивающего. Сложнее всего оказалось с концентрацией, точных весов не было, но получилось примерно два процента. Действует, и ладно. И второй вопрос, а зачем обезболивающее, если пациент и так в отключке? Ответ: а это не для него.

Помазав руку выше локтя йодной салфеткой, я набрал в древний стеклянный шприц кубик раствора. Нехорошо, согласен. Вот только ковыряться в живом человеке трясущимися руками еще хуже. Волнуюсь я, нет того профессионального цинизма, что вырабатывают хирурги за шесть лет учёбы. Не могу я живого как труп воспринимать.

Уколов плечевую мышцу, я тщательно растёр место укола. Подождал две минуты, надо начинать. Высунулся в дверь, позвать «ассистента». К счастью, среди небольшой толпы, собравшейся за дверью, увидел унылую (она у него всегда такая) физиономию Оскара. Правильно рассудил, что помощь мне понадобится.

Мы оба закатали рукава и промыли руки спиртом, рядом, благо, стол большой, я разложил стерильные инструменты. Начали.

Сделав надрез, я достал рёберные ножницы или, как их ещё называют, костатом. Четыре ребра хватит, потом разожмём и внутрь полезу. Рёбра перекусывались с противным мокрым звуком, уже бы блеванул, но, к счастью, наркотик действовал и я пребывал в абсолютно бодром и работоспособном состоянии. Готово. Вставляем расширитель. Разжав рану, заглянул внутрь. Так. Вот это серое — плевра, внутри розовое с кровью. Где-то снизу стучит сердце, но мне не видно, нехорошо стучит, прерывисто. Итак, лезем внутрь.

Откуда-то сбоку брызнула кровь, заляпав чистую рубашку. Пинцет полез внутрь. Выступила кровь, но ухватить наконечник я успел. Теперь, когда я его держу, нужно саму рану разжать, не хочется кусок лёгкого выдернуть, есть инструмент, хотя, помнится, брать я его не хотел. Не считал нужными эти пластинки. А теперь мы разжали края, и я почти без потерь вынул наконечник наружу. Снова брызнула кровь, но это уже неважно. Как смог очистил рану от возможных инородных тел, полил асептическим раствором. Дальше-то что?

А дальше, это и дураку вроде меня понятно, нужно закрыть рану. Ну, допустим, наружную рану я зашью без проблем. А с внутренней что делать? Насколько помню, нужно дренажную трубку ставить да выводить всё дерьмо из лёгкого несколько дней, вот только нет её. Не углублялся я настолько в хирургию. Есть нитка. Растворимая. Вот просто и зашью. А дальше — на всё воля богов. Я извлёк на свет средних размеров кривую иглу, вставил в иглодержатель, вдел в неё столь же мелкую нить и в несколько стежков зашил разорванное лёгкое. Готово. Теперь осталась самая малость. Зашить собственно рану. Это уже труда не составило. Наложив чистую повязку, я счёл свою миссию выполненной и позвал из коридора людей.

— Что с ним? — первым вопрос задал бургомистр, — будет жить?

— Думаю, что будет. Операцию я сделал, теперь на всё воля богов. Чуть позже дам лекарства.

— Сколько мы вам должны, господин доктор? — это уже казначей, видимо, спасение сотрудников проводится за муниципальный счёт.

— Тридцать талеров за бинты и лекарства, а больше ничего. Нужно ждать. Если выживет, не сомневаюсь, он сам меня отблагодарит. Я в городе ещё два дня пробуду. За этот срок всё решится. Завтра приду на перевязку. Кладите больного так, чтобы здоровое лёгкое сверху было.

Прежде, чем уйти, я сделал больному укол антибиотика. Он, надо сказать, умирающим уже не выглядел, бледен, да, но на труп похож мало. Перед уходом Оскар прихватил аккуратный четырёхгранный наконечник. Сказал, что вещь качественная, отличной закалки, такие королевские гвардейцы пользуют, бронебойности повышенной. Вот и бандюки разжились. Или то не бандюки были? Да, неважно. Встревать в разборки местного криминалитета — это то, что нам меньше всего нужно.

Когда вернулись домой, мне хотелось вина и женщину, но женщин доступных поблизости не было, а мешать вино с наркотиком я не стал, хватило остатков ума. Поэтому, просто завалился спать, до рассвета ещё оставалось время. Естественно, предварительно отмывшись от крови и сменив рубашку. Не терплю грязи. В этом мире особенно.

Глава четвёртая

На следующий день я продрых до обеда. Как мне это удалось? Очень просто: Эдмунд встал с секирой у дверей номера и, сделав злую рожу (ему для этого даже стараться не нужно), всех страждущих посылал по матери. Его уговаривали, грозили, пытались подкупить, но безрезультатно. А действительно, что сделаешь с тупым орком, который и язык-то плохо знает. Им невдомёк, что «дикий» орк не знает как раз орочьего наречия, только акцент копирует, а на государственном языке говорит лучше многих прибывших, даже, вроде, читать умеет. А силой его заставить только стражники смогут, а будут ли они расстраивать доктора, который вчера их капитана штопал? Вот именно.

В итоге, когда моё высочество соизволило встать и продрать глаза, солнце уже было в зените. Я, даже не позавтракав, принял с десяток самых тяжелобольных. К счастью, там ничего серьёзного не оказалось, всё решалось таблетками. Отпустив последнего, молодого мастера с раной руки, которая, как он сказал, уже месяц гноилась, я уселся за стол. Парни постарались и натащили из харчевни всего и побольше. Плюнув на всё, налил себе вина и занялся отличной ветчиной с зеленью, придавливая всё это белым хлебом, минут пять, как из печи. Нет, всё-таки, есть в жизни средневекового врача свои плюсы.

Когда я, изрядно потяжелевший, отвалившись от стола, начал надевать плащ, чтобы пойти в ратушу к капитану, меня опередили. Прибежал мальчишка-посыльный и заявил, что «господин капитан пришёл в себя». Новость меня обрадовала, и я отправился проверять состояние пациента.

Ратуша была достаточно большим зданием, чтобы использовать её ещё и в качестве госпиталя. Только перенесли больного в другую комнату, где, как нельзя кстати, были большие окна и много света. Раненый капитан лежал на постели с высокими подушками, лицо его было всё ещё бледным, но взгляд выражал полное отсутствие желания умирать. Услышав хлопнувшую дверь, он повернул голову и тихим голосом заговорил:

— Герберт Франц, капитан стражи.

— Вольдемар Ситник, — бродячий доктор.

— Вчера вы меня спасли?

— Считаю, что спасать жизни — задача любого врача. Даже если ему за это не платят.

— Кстати, — он легко кашлянул и сморщился от боли, — вам ведь вчера выплатили не всё?

— Да, кое-что осталось, — не стал я спорить, открывая чемоданчик, я потом скажу, во что обошлись пилюли, которые я вам оставлю, за работу не возьму ничего.

— Почему?

— Есть у меня мнение, что капитана стражи, который в одиночку нападает на логово бандитов, можно и нужно было оперировать бесплатно. Я могу взять плату, но не деньгами. Пусть в славном городе Виттенберге у меня будет друг.

— Который к тому же капитан стражи? — он попытался засмеяться и снова скорчился от боли.

— И это тоже, — не стал я спорить, натирая его руку спиртом — сейчас я дам вам лекарство, оно снимет боль, возможно, вы уснёте, но это к лучшему. Пилюли оставлю здесь, они не дадут начаться воспалению.

Игла воткнулась в тело. Попутно отметил, что жара нет, а пульс, хоть и слабый, но ровный, хорошо. Морфий подействовал быстро. Глаза капитана подёрнулись пеленой, а голос стал сбивчивым. Я успел дать ему таблетку и воды из кувшина, чтобы запить. Оставил ещё недельный запас, рассказал сиделке, как принимать. Однако, везунчик он, капитан Франц.

А у меня, в последний день пребывания здесь, были ещё дела. Сначала отправил Яна на рынок прикупить еды и вина для дальнейшего похода, там, где мы пойдём, поселения редки, так что пополнять запасы будет трудно. А пять здоровых мужиков жрут на удивление много. Дальше, неплохо бы из вещей чего прикупить. Рубашку мою постирали, но нужна ещё сменка. К тому же Ян у нас довольно бедно одет, не пристало спутнику хорошего врача одеваться как деревенский мужлан. Да и доспех какой-нибудь не помешает. Всё же дорога небезопасна.

За доспехом отправились с Яном Оскар и Хорват. Первый — воин, второй вырос где-то между шахтой и кузницей, поэтому качество любых железяк определяет на глаз. Выбирали долго. Я успел простерилизовать все инструменты и провести ревизию запаса медикаментов. Запас впечатлял. Хватит надолго. Парни вернулись часа через три. Довольные и немного уставшие. Ян был одет по городской моде, хотя и без излишеств, никакого шёлка, бархата и золотого шитья. Но главное, дорожный плащ скрывал кольчугу из тонких колец (с моей не сравнить, но тоже ничего), с рукавом до середины предплечья и длиной полов до колен.

— Видал? — с гордостью показал на парня гном, — самое лучшее, что было у того пройдохи, но отдал не торгуясь, знает, жулик, что не на тех напал.

— Хороша, — не стал я спорить, — что-то ещё взяли?

— Нет, там было кое-что, но хватило только на шлем, — гном вынул из рюкзака шлем в виде стальной тюбетейки с кольчужным обрамлением. Мисюрка по-русски. Голова целее будет.

Кому-то может показаться странным, что доктор своих спутников заставляет быть отрядом воинов. Но этот кто-то просто не ходил по здешним дорогам. Возле крупных городов, где стража проводит рейды, относительно безопасно, а вот там, куда мы идём, просто мрак. Причём, не только разбойники, но и банальные волки могут сильно испортить жизнь путнику. Хуже всего, когда разбоем занимаются те, кому по должности положено с ним бороться. Феодалы, чьи бедные земли находятся на задворках королевства, а три с половиной крепостных крестьянина не могут удовлетворить потребности. Вот эти-то «рыцари с большой дороги» и представляют главную опасность даже для крупных караванов. Те имеют охрану, но не настолько сильную, чтобы противостоять профессиональным воинам. А пятеро путников для них на один зуб. Так что доспехи и оружие для нас не только не лишние, это насущная необходимость, как и боевые навыки, которые стараемся совершенствовать. Надо будет по возможности и запас огнестрела пополнить и своих научить им пользоваться. В телеге один арбалет лежит с дюжиной болтов. Оскар и Хорват умеют стрелять, я тоже смогу, если надо, Ян с такой сложной техникой не справится, а Эдмунд просто презирает оружие, убивающее на расстоянии.

Надо сказать, что в городе мы неплохо поживились. Пара сотен серебром — это почти сорок грамм в золоте, но обменивать не стану. Пусть на расходы останется. Экипировка и еда. Всё стоит денег. А золото мне дадут гномы. Причём хорошей пробы и не в виде уродливых монет, а в виде слитков с заданным весом. Дело за малым. Необходимо дотащить наш отряд, причём непременно с грузом, до Северного хребта. При этом, как я уже говорил, придётся посетить ряд не самых приятных мест, так что успех праздновать рано.

Но и отчаиваться не стоит. Лично я надеюсь, что всё пройдёт гладко, гномы получат обещанное, я получу золото, вернусь домой, обменяю на деньги, потом снова вернусь уже с новым товаром. Мысль об этом согревала и радовала.

Вечер последнего дня прошёл в сборах. Ян вовремя заметил, что упряжная лошадь потеряла подкову. Но это исправили быстро. Расходники в запасе были, а гном отлично управлялся с ремеслом кузнеца. Хотя и фыркал на тему забивания гвоздей микроскопом и своей нелюбви к лошадям.

Я сверился с картой. Карта у меня была своя, только здешняя, которую я попросил у бургомистра, куда надёжнее и точнее. Даже масштаб неплохо соблюдён. Выходило, что относительно безопасной дороги у нас впереди километров двести. Потом придётся свернуть с королевского тракта и отправиться на север. Места не то, чтобы дикие, но слабо заселены. Климат не самый мягкий, почвы не самые плодородные, крестьяне не самые трудолюбивые (старайся — не старайся, а больше трёх мешков с одного не получишь). Есть, конечно, и то, что даёт прибыль. Например, транзитная торговля. С севера везут промышленную продукцию гномов, а на север — хлеб и другие продукты. Только вот используют для этого совсем другие дороги, до которых нам добираться куда дольше. А та, по которой поедем мы, обслуживает от силы пять процентов трафика. А скоро, я слышал, вовсе загнётся сухопутная торговля. По морю куда быстрее, дешевле и безопаснее. Только осталось порты достроить. Прогресс не стоит на месте. Сам по себе. А я собираюсь дать ему пинка. И дам.

Спать мы завалились прямо на мешках. Почти не раздеваясь. Утром, ещё до рассвета мы подъехали к городским воротам. Чёрта с два бы нас выпустили в такую рань, но, к счастью, слава лекаря, спасшего капитана стражи, здорово помогла. Когда солнце, наконец, встало, наша процессия уже бодро пылила по хорошей королевской дороге, оставив позади себя город и добрую славу в нём.

В дороге отсутствие прогресса сказывалось как нигде. Сидишь на лошади, по сторонам смотришь, а пейзаж всюду один. Либо редкий лес с кустарников, либо, что гораздо чаще, возделанные поля, где уже бодро колосились какие-то злаки. Телефон не достанешь и в игрушку не сыграешь. То есть, можно, конечно. Даже солнечную батарею с собой притащить. Только потом долго буду доказывать, что это не магия. И не докажу. И повесят к чертям. Можно почитать обычную книгу. У меня с собой медицинские справочники, да только не так просто сидеть с толстой книгой на лошади, она качается и норовит пойти не туда. Так что, ехал я, просто пялясь по сторонам и отчаянно зевая.

Друзья мои были лишены такой проблемы. Ян, похоже, дремал за поводьями, благо, дорога здесь прямая, как линейка. Оскар с Хорватом заспорили на военные темы, как обычно, кавалерист с пехотинцем. Если слон на кита влезет, что будет? Неприятно расстраивать Оскара, но гном, похоже, прав. При прочих равных пехота всё чаще бьёт кавалерию. А дальше — больше. Развитие производительных сил выбросит из сельского хозяйства уйму лишних людей. И все они, за неимением лучшего, возьмут в руки пики и алебарды и пойдут служить королю или герцогу. Пусть за горсть медяков и миску супа, но пойдут. А десять таких пехотинцев куда сильнее рыцаря и обойдутся дешевле. Такая вот экономика войны.

И только орк ни с кем, ни о чём не спорил, а бодро шагал по дороге, выбивая клубы пыли своими огромными сапогами.

Откровенно говоря, были бы и разбойникам рады. Тем более, что шайки больше десяти человек — редкость, а с меньшим количеством мы, скорее всего, справимся. Ещё и награду получим потом от властей ближайшего города. Да только нет здесь таких. Всех стража подчищает. Слышал, даже лес прочёсывали в поисках какого-то слишком настырного уголовника. Нашли, судили, повесили.

От скуки достал карту и начал прикидывать, сколько сегодня пройдём. Итак, скорость у нас, примерно, шесть-семь километров в час. С перерывом на обед идти будем одиннадцать часов. Итого, максимум — семьдесят километров. При таком раскладе окажемся в крупном селе, где, естественно, есть постоялый двор, так что есть-спать будем под крышей. Поделился исследованием с друзьями. Те одобрительно закивали.

После полудня устроили привал. В тени довольно густых деревьев, я, к радости своей, обнаружил родник. Чистая вода в этом мире — большая редкость. Как правило, любой водоём загрязнён не хуже экваториальной реки. Стоит из такого попить, и далеко не уйдёшь. Скорее, там, на берегу и останешься. А тут кристально чистая вода, которую ни фильтровать, ни кипятить не надо. Я пил её с такой жадностью, что коллеги с меня дивились. Потом мы перекусили копчёным окороком и уже начавшим черстветь хлебом. После такого сложнее всего было поднять своих коллег и заставить двигаться дальше. Сон валил с ног даже меня. Гном не выдержал и завалился на телегу, прямо на тюки с товаром. Лошадь неодобрительно фыркала, но везла, а богатырский храп раздавался на много метров от дороги. Если я всё же затупил, и ночевать нам придётся в чистом поле, отправлю дежурить.

Но всё прошло не так. Совсем не так. С дорогой я действительно затупил, когда солнце уже клонилось к закату, никакого села мы не достигли. В деревеньках на пять дворов тоже можно было заночевать, да только там и без нас тесно. А уже в темноте нас нагнал всадник с факелом. Мы привычно схватились за оружие, но тревога оказалась ложной. Остановившись на почтительном расстоянии, всадник этот представился оруженосцем барона Людвига Крейцера. Барон вежливо приглашал нас остановиться у него в замке на ночлег, а конкретно меня — отужинать с ним. Я, откровенно говоря, от такого предложения растерялся и вежливо переспросил, а тех ли людей нашёл оруженосец? Тот ответил:

— Разумеется, доктор Вольдемар, именно тех.

Я растерялся ещё больше, но приглашение принял. Меня откуда-то знают и, вроде бы, любят. Замок барона мы видели примерно час назад, огромное здание на холме, из окна которого господин всегда свысока поглядывал на муравьёв-простолюдинов. А я, такой же простолюдин, отчего-то запал ему в душу.

Дорога к замку продолжалась уже в полной темноте. Тут не двадцатый век и прожектора со стен не светят. Холм, где находился замок, был достаточно обширным, небольшая деревня поместится. А дорога наверх была только одна, все другие склоны были искусственно стёсаны. Эскарпы и контрэскарпы, по всем правилам воинской науки Средневековья. А сама дорога, как нарочно, вилась зигзагами, с расчётом, понятно, на то, что противник будет маневрировать под обстрелом и положит уйму солдат. Не дураки замок строили, далеко не дураки.

Впрочем, большую часть этих подробностей мы разглядели уже утром, а пока наш провожатый шёл с факелом, кое-как подсвечивая дорогу. Любой из нас даже с фонарём здесь ноги переломает, но этот проводник дело знал. Даже телега благополучно поднялась наверх. В пути я попытался выведать у проводника, кто его хозяин и откуда он меня знает? Тот, к счастью, скрывать ничего не стал:

— А вы разве не помните, господин доктор, как вы меня спасли? Чёрный лес, эльфы, ядовитая стрела. А вы мне в рану раскалённый прут засунули, я чуть не обделался тогда, зато выжил.

Я хлопнул себя по лбу.

— А барон Крейцер?.. Точно!

— Да, он нами командовал. Мы тогда в королевской армии были, теперь лично ему служим.

Когда всё прояснилось, я немного успокоился и уже не подозревал барона в какой-то подлости. Возможно, хочет работу предложить, или за жизнь потрепаться, для последнего, впрочем, есть другие бароны и рыцари. Я не самый подходящий вариант для посиделок. Ну да, будем посмотреть.

Когда вторые ворота замка захлопнулись за нашими спинами, уже другой провожатый предложил пройти с ним. Естественно, что спутников моих никто никуда не звал. Настолько гостеприимство барона не простиралось, но разместили их в просторном сухом помещении и снабдили неплохой едой. Убедившись, что с ними всё в порядке, я отправился, куда сказано, нельзя заставлять ждать такого человека. Кольчугу я снял, также отдал охране кистень. Нож и стилет забирать не стали, на револьвер никто внимания не обратил.

В главной зале было жарко натоплено. На массивном деревянном столе лежала туша жареного кабана. Вокруг него были расставлены тарелки с разными закусками. Солидный кувшин, стоящий рядом, не оставлял сомнений в своём содержимом. Два серебряных кубка также намекали о предстоящей беседе. Над всем этим великолепием восседал на мини-троне здоровенный детина лет тридцати пяти. У него была густая чёрная борода, которую он раньше не носил. Одет он был, несмотря на жару в кафтан с золотым шитьём и воротником из меха соболя.

— Ваша милость, — я вошёл и церемонно поклонился.

Он кивнул и указал мне на стул напротив себя.

— Присаживайся, доктор, разговор будет длинным, но не переживай, вина хватит до утра.

Меньше всего я сейчас переживал за наличие вина.

— Так что, ты готов к разговору?

Я кивнул, присел за стол, огляделся в поисках слуги, но, поскольку разговор предполагался конфиденциальный, выходило, что на розливе сегодня я. Наполнив бокалы доверху, я протянул один барону, тот принял, кивнул благодарно и опрокинул половину себе в рот. Я последовал его примеру. Вино было отличным. В моём мире такого нет.

— Так вот, доктор, — начал барон, обгладывая кабанью кость. Кабан, казавшийся целым, на самом деле был нарезан вдоль и поперёк, оставалось только отламывать себе куски. — Так вот, ты, как я вижу, завёл себе охрану, молодец. Мои люди сказали, что эти четверо выглядят грозно.

— Так нужно, — скромно ответил я, — от разбойников.

— Но подумал ли ты, что охрана не спасёт тебя, если будет большая война, а ты окажешься не на той стороне?

— А зачем мне оказываться на чьей-то стороне? — попытался я включить дурака.

— Да затем, что на заборе сидеть нельзя, жопа порвётся! — барон хохотнул, — потому что тебя будут и те и другие врагом считать, а в результате поймают и повесят. Ты даже ремеслом своим прикрыться не успеешь, хоть оно и велико, не спорю. Знаешь, как скоры на расправу люди, уставшие от войны? Причём, я говорю о благородных господах. Это отребье с пиками тебя даже вешать не станет. Придумают что-то поинтереснее.

— Хотелось бы знать, кто и с кем? — начал я предметный разговор.

— Уже лучше, — он кивнул, — теперь вспомни, что у нас с королём?

— Он стар и болен, — не задумываясь, ответил я.

— Ещё бы тебе не знать, ты ведь его лечить попёрся. Так?

— Не уверен, что доеду, — я попытался соскочить со скользкой темы.

— Допустим, доедешь. Допустим, вылечишь. А дальше что? Сколько он проживёт? Вот именно.

— Но наследник ведь есть? Брат его? Или я что-то путаю?

— Нет. Не путаешь. Брату его лет столько, сколько и мне, а здоровьем весьма крепок. Но династия уже четыреста лет наследует по прямой линии, это ты тоже должен знать.

— Но, что делать? — затравленно спросил я. Чего он пристал ко мне с династическими спорами? Я простой доктор.

— Ага, тоже задумался? Так я тебе объясню, — начал он, выливая себе в глотку уже третий кубок. Всё же быть на розливе даже выгодно, можно тайком «обделять» себя. Не так быстро под стол упаду. — у короля было два сына. Законных. От его покойной жены. Они уже умерли, пусть их души покоятся с миром. Но есть ещё один сын. Незаконный. Бастард. От любовницы. Он молод, лет пятнадцать, или около того. Так вот, очень многие не прочь видеть на троне его. И сам король, что характерно, тоже. Теперь понял?

— Понял, но причём тут я. Будет большая драка?

— Не просто драка. Как же с вами трудно? Каждая такая драка — это ещё и передел собственности. Кто победит? Тот, за кем пойдут вассалы. А как привлечь вассалов? Пообещать что-то. А что нужно и герцогу, и рыцарю, и даже командиру голодранцев-наёмников, которых я так ненавижу, но вынужден содержать?

— Земля?

— И титул, — закончил он, — ты не так безнадёжен. А если война будет быстрой и кровавой, то будет, откуда брать и земли и титулы. Они освободятся. Предыдущие хозяева будут убиты или изгнаны. Так вот, уже сейчас идёт мышиная возня. Герцоги и графы привлекают баронов, бароны — рыцарей, те и другие нанимают пехоту или, хотя бы, занимают на это деньги у банкиров.

— Так…

— Что так? — рявкнул он. — В отличие от других я понимаю, на что способен хороший врач, а ты именно такой. Ну не получится у тебя не встать ни на какую сторону, помни это. А в зависимости от того, за кого ты будешь, тебя ждёт казнь, либо награда. Да не просто мешок серебра, а именно титул и земля. За то, что штопал благородных господ.

— А на чьей вы стороне, ваша милость? — последний кубок вина был лишним, и я здорово осмелел, — или тоже торгуетесь?

— Нет! — он вдруг скривился, как будто сладкое вино в его бокале внезапно прокисло, — я выбор сделал, я с королём и его сыном. Более того, сделал всё, чтобы об этом знали все остальные.

— Вы хотите, чтобы я присоединился к вам? Был рядом с вами на этой войне?

— И ты, и эти твои чёртовы охранники. От них, думаю, тоже толк будет.

— Что ж, думаю, когда начнётся война, я так и сделаю.

— Смотри, как бы не было поздно, — он вылил в себя остатки вина, разлив половину на меховой воротник. — А теперь ступай, иди к своим людям, хорошо подумай и прими решение.

— Всё же, зачем я вам? Человек с отрядом в три десятка рыцарей был бы полезнее, а у меня только пятеро, да и то, воины так себе.

— Я много воевал, много видел. Видел не раз, как отличный воин погибает от подлой стрелы. Да не потому, что она его убила, а потому что лучник макнул наконечник в дерьмо. Погибает в страшных мучениях. И ещё я видел, как от этого спасали. Один раз. Ты. Иди.

Уже выходя из залы в услужливо распахнутую стоящим снаружи слугой дверь, я, наконец, задал вопрос, который отчего-то не пришёл мне в голову раньше:

— А гномы за кого будут?

— Эти недомерки? Конечно, за короля. Более того, биться будут до последнего. Пока их там, на севере голодом не уморят.

«Значит, нужно сделать так, чтобы не уморили» — подумал я и отправился к своим. Они уже спали, в просторной комнате раздавался богатырский храп. Я нашёл свободную кровать с чистым тюфяком и, стащив верхнюю одежду, провалился в объятия Морфея.

Глава пятая

Утро встретило жестоким похмельем, всё съеденное и выпитое вчера отчаянно просилось наружу. Могучим усилием воли я унял тошноту и пошёл искать своих спутников, которых почему-то на месте не оказалось.

Нашёл я их во внутреннем дворе замка, где как раз седлали лошадей. Одеться и умыться я смог сам, а вот сесть на лошадь уже не смог. Да и нужды в том не было, сейчас же укачает и вывернет наизнанку. Впрочем, и идти пешком я тоже не смогу. Компромисс был найден, меня положили на телегу, которая не отличалась плавностью хода. Короче, на ней здорово трясло, поэтому мне было легче.

Провожать нас барон не стал. Да, оно и к лучшему. Вряд ли я нашёл бы что сказать барону. Мы просто выехали за ворота. Здесь, несмотря на светлое время суток, нас снова сопровождал оруженосец. И не зря. Дорога была сделана таким образом, что малейшее невнимание со стороны возницы приведёт к тому, что телега покатится под откос. Только спустившись, мы смогли в полной мере оценить всю мощь замка барона Крейцера. Вот уж кто к войне готов.

А мы, люди простые и далёкие от разборок аристократов, пока пойдём своей дорогой. Дорога здесь ровная и прямая, не заблудимся.

К обеду мне полегчало, и я снова смог пересесть на лошадь. Спасал меня бурдюк с чистой водой, набранный вчера у источника. Вода, правда, нагрелась, но всё равно это был самый вкусный напиток здесь.

Земли барона мы покинули только к вечеру, часов в шесть. Дальше, на расстояние примерно двадцати километров простирались земли королевского домена. Идиотизм, конечно, когда земли, принадлежащие одному человеку, да, к тому же, королю, находятся в разных местах страны. Но и понимать нужно, что за дележом этих земель стоит долгая и часто кровопролитная война. Сильные мира сего не просто по карте линии проводили. За каждой такой линией гора черепов лежит.

Королевские земли — самая безопасная территория в стране. Но, так уж получилось, что именно тут мы и нашли приключения. Точнее, это они нас нашли, а мы просто не стали уклоняться.

Шедший впереди Эдмунд окликнул меня и показал вперёд. А там происходило нечто интересное. Группа в десяток людей с оружием, непохожих на разбойников, но и не королевские гвардейцы, гоняли кого-то по лесу. Причём, это не было банальной охотой. Охотились они на человека, а человек этот бегал быстро и мог за себя постоять. Но шансов у него не было. Рельеф местности не позволял убежать вглубь леса, склоны холмов обрывались крутыми стенами. Сейчас его прижмут к такому склону и убьют.

— Разомнёмся? — кровожадно осклабился орк.

Я согласно кивнул, слезая с коня. Дело отнюдь не такое безнадёжное. Эти люди не профессионалы, доспехов почти нет, вооружены средне. Мы с ними справимся. Зачем? Получим опыт, трофеи, а, возможно, и награду. Поскольку на земле этой с оружием находиться могут только люди короля, ну, ещё, пожалуй, люди Крейцера могут случайно забрести. А для этих есть простое и чёткое определение: разбойники. Отдельный интерес представляет объект их охоты. Двое нападавших уже лежали на земле, сражённые стрелами. Но остальных это не останавливало. У них, собственно, всё уже получилось. Жертву загнали в угол, и оставалось её только прикончить. Только один фактор они не учли. Нас.

Описав в воздухе полукруг, шипастый стальной шар ударил в голову одного из бандитов, защищённую лёгким шлемом. Результат превзошёл ожидания, шлем смялся, как консервная банка, из-под него брызнули мозги с кровью. Рядом опрокинулся на спину его товарищ, арбалетный болт, выпущенный гномом, угодил точно в сердце. Секира орка, разрубив древко лёгкой алебарды, следом разрубила и голову её хозяина. Хорошо так разрубила, до зубов. Отличился Ян. Своим протазаном он весьма ловко рубанул по ключице ещё одного, а следом воткнул остриё в живот и пригвоздил убитого к дереву. Охотники на людей уже сообразили, что опасность пришла с другой стороны, но было поздно. Оскар, вырвавшись с мечом вперёд, ловким фехтовальным приёмом сбил одного, а второму вогнал лезвие в бедро. Тут и врачом не нужно быть, чтобы понять: не жилец, артерия разрублена. Оставшихся добили быстро. Только один немолодой мужик, в отличие от других, одетый в кирасу, используя простое копьё длиной метра три, оказал сопротивление. Его тоже хватило ненадолго. Мы собрались на поле боя.

— Кто это был, есть соображения? — спросил я своих.

— Есть, хотя и странные, — ответил с небольшим опозданием Оскар, — я тут успел одного допросить, люди Чёрного Герцога.

— Кто такой?

— Ну, он не герцог, пока. Младший сын герцога, чьи владения находятся к северо-западу отсюда. Но его отец при смерти, а братьев своих, как говорят, он сам убил. Это то, что знаю я. А пленный, прежде, чем истечь кровью, сказал, что их отправил именно он с целью перехватить гонца и как можно более жестоко убить.

— Отчего это он стал таким разговорчивым? — спросил я, глядя, как Ян пытается выдернуть своё оружие из ствола дерева.

— Я сказал ему, что с нами доктор, который его спасёт, если он всё расскажет.

— Оригинально.

Ян, руки которого скользили по древку, начал вытаскивать лезвие враскачку, но при этом и рана в животе убитого расширялась, так что, когда он всё же освободил своё оружие, все внутренности вывалились следом, прямо ему на сапоги. Бывший крестьянин оказался с крепкими нервами и желудком, поэтому только слегка побледнел.

— А гонец этот… — начал было Оскар.

— Я уже понял, — перебил его я, — стрелы, что попали в тех двоих, очень уж характерные. Пойдёмте, посмотрим, бежать ему некуда.

И мы пошли, постепенно сжимая круг и приближаясь к жертве. Да, мы угадали, бежать ему было некуда. Мог, конечно, вскарабкаться по отвесному яру, но не в таком состоянии. Под стеной из мокрой глины, в луже собственной крови, опираясь на чахлую сосну, на корточках сидел самый натуральный эльф, который зажимал тряпкой рану на боку.

— Остроухий? — обратился я к нему. Он попытался вскочить, но сил уже не было, схватил лук, но пустой колчан не оставлял шансов. Наконец, слабеющей рукой он вынул из ножен кинжал. В бледных глазах эльфа читалась холодная решимость отдать свою жизнь подороже. Вот только такой возможности ему никто не даст.

— Я ценю твою готовность, но также знаю, как ты и твои сородичи боитесь смерти. Учти, драться с тобой никто не будет. Мы просто постоим и подождём, пока ты истечёшь кровью. Недолго осталось, примерно до ста сосчитать успеешь.

— Чего вам нужно? — голос был глухой, но проникновенный, как у оперного певца.

— В первую очередь, важно, что нужно тебе. А тебе нужен лекарь. Прямо сейчас. Я остановлю кровь и зашью рану. Ты останешься жив, а взамен поведаешь мне, кто ты и зачем? Как тебе такое предложение? Нет, можешь продолжать упрямиться. Твой труп меня тоже устроит. Сделаю вскрытие, изучу, какой ты внутри.

Эльф обвёл нас всех взглядом, после чего рука его разжалась, кинжал из неё выпал, а сам он упал лицом в прошлогодние листья.

— Ян, Эдмунд, за руки, за ноги. Понесли к телеге. Хорват, собери трофеи.

Парни бросились выполнять указание. А я, дождавшись, когда пациента уложат на телегу, для чего пришлось временно скинуть товар, разрезал на нём одежду и занялся раной. Рана была глубокой. Непонятно, чем её нанесли, только проходила она от поясницы до подмышки, разрывая весь левый бок. Будем штопать.

Пациент был плох, но далеко не при смерти. Организм эльфа намного прочнее человеческого, убить их можно только поразив жизненно важные органы, лучше сразу мозг, как у зомби. Ну, или сердце. От пореза артерии тоже, наверно, умрёт. А всё остальное, вроде этой раны, заживает, как на собаке. Кровотечение сильное, но и оно, вряд ли, смертельно. Сейчас зашью, перебинтую и посмотрим. Никаких лекарств колоть не стану. Мне не жалко, но, всё же, не человек, неизвестно, как отреагирует.

Со сбором трофеев мои спутники управились быстро. Трупы сложили в кучу и забросали ветками. Местная живность уже к утру оставит от них очень мало. Так что, нас никто не вычислит, даже люди того самого Чёрного Герцога, который ещё не герцог, ну, вы поняли.

С места бойни мы поспешили уехать. Скоро совсем стемнеет, а на запах крови сбегутся все, кому не лень, от волков до муравьёв. До темноты успели проехать километров пять. Встали, как и предполагалось на открытой местности, разожгли костёр в низинке и стали располагаться на ночлег. Эльфа, перебинтованного, словно мумия, положили здесь же. В сознание он пока не пришёл. Его бил лёгкий озноб, поэтому я решился вколоть ему антибиотик. Думаю, выдержит. Ребята быстро организовали ужин (опять с вином), а через полчаса, выставив часовым гнома, мы уже храпели на все лады. В три часа гнома сменил я, а потом меня сменил Ян. К утру все были свежими и бодрыми. Я, конечно, страдал от недостатка воды, не имея возможности умыться и соскоблить щетину, но намеревался исправить этот недостаток в ближайшее время.

Мои спутники были менее щепетильны в вопросах гигиены, а потому, позавтракав, просто вытерли руки об штаны. Нужно было решать, что делать с раненным пленником. При обыске бесчувственного тела, мы обнаружили сумочку со свёрнутым документом, скреплённым печатью. Так он у нас посол? От кого, в целом, понятно, вот к кому? Этот вопрос оставался открытым. Нужна информация из первых рук.

Среди кучи медицинского хлама я раскопал флакончик нашатыря и, открыв, сунул ему под нос. Не могу сказать, что подействовало, но признаки жизни подавать начал. Минут через десять, он открыл глаза и пересохшими губами попросил пить. Пришлось отдать ему дефицитную воду.

А ещё через полчаса, клиент открыл глаза и, обведя нас мутным взором, начал давать показания. Звали его Крелингер (язык сломаешь), и был он, то ли сыном главного эльфа в их анклаве, то ли внуком, а может, даже правнуком. Короче, их родственные отношения не всегда понятны, но был он представителем знати. Сейчас его отправили в качестве посла с письмом к королю. Но в пути на него напали вчерашние разбойники, а дальнейшее нам известно.

— Что в письме? — спросил Оскар.

— Это для короля! — попытался возражать эльф, забыв, в какой ситуации находится.

— Не смешно, — я поспешил вернуть его с небес на землю, — мы сами можем посмотреть.

— А высокую речь вы тоже знаете? — эльф ехидно улыбнулся. Столетняя тварь не оставляла возможности выкрутиться.

— В ближайшем городе найдём книжника, он переведёт за горсть серебра.

— И вы доверите текст послания первому встречному?

— А чего такого? — встрял в разговор орк, любовно затачивая лезвие секиры, — мёртвые не разговаривают.

— Я не знаю точно, что там написано.

— Нехорошо, совсем нехорошо. То, что вы живёте тысячи лет, — не повод считать нас, живущих недолго, идиотами. То, как ты себя назвал, предполагает твоё участие в выработке текста письма. Так что лучше скажи.

Бессмертный прямо на глазах как-то ощутимо сдулся.

— Там предложение. От моего короля вашему. Предложение мира и союзничества. В обмен просим дать нам во владение те земли, которыми располагаем сейчас, и прекратить войну с нашими сородичами в других местах. В приложении очерчены границы наших земель. Мы готовы воевать за короля.

«Уже сейчас идёт мышиная возня…» — вспомнил я слова Крейцера. А ведь этот бородатый алкаш был прав. Будет война, и какая. Всё королевство распадётся на два лагеря. Сейчас все стали делать ставки. Огромные массы войск будут перемещаться по стране. А что такое партизаны на коммуникациях, у Бонапарта спросите, он много бы рассказал. А кто у нас лучшие партизаны, кто рождается и вырастает в лесу, прячется так, что с собаками не найдёшь, из лука бьёт белку в глаз? Вспомнили? Именно. Сородичи вот этого ушастого, что лежит перед нами в бинтах. Те же самые выводы сделал и Оскар:

— А люди Черного, пройдя от границы его земель почти сто пятьдесят миль, пытались перехватить его и убить.

— Причём, заметь, идти он должен был через земли Крейцера, потом здесь, по королевской земле, потом снова по земле какого-то рыцаря. Но убить они его должны были на земле короля. Причём зверски. Чтобы не оставалось сомнений в намеренной расправе с ведома и по поручению короля.

— Теперь, по крайней мере, нет сомнений относительно того, на чьей стороне Чёрный Герцог, — подвёл итог Оскар. — Нужно сообщить королю.

— Нужно, но за нас это сделает наш остроухий друг. Как раз при передаче письма.

— Мы его отпустим? — удивился орк.

— А что ты предлагаешь с ним делать? — ехидно поинтересовался я, — зажарить и съесть?

— Но вы же с ними воевали? — подал голос неискушенный в вопросах политики Ян.

— Воевал, было время, — не стал я отрицать, — теперь пришло время мириться. Они нужны королю и в кои-то веки просят о милости.

— Так, что делаем?

— Берем с собой, при случае сдаём первому королевскому патрулю. Нужно только объяснить, чтобы сразу не убивали, а то ребята горячие, могут не дослушать.

— Так и сделаем, — кивнул Оскар.

— Слушай, посол, не помню, как тебя там, мне вот что интересно, — продолжил я допрос, — как этот черномазый недогерцог твой маршрут узнал? Неужели, среди эльфов информатор есть?

Эльф нахмурился, задумавшись о чём-то, а вслух сказал:

— В лесу живёт не только мой народ, то, что ведомо нам, ведомо и другим. К каждому можно найти подход. Купить, обмануть или запугать.

— Допустим, — не стал я спорить, хотя мнение имел своё.

На этом мы стали собираться. Время шло, солнце уже на полдень заворачивает, а мы всё возимся. Так до осени на Северный Хребет не доберёмся.

Патруль мы встретили во второй половине дня. Это был конный разъезд из восьми всадников в кирасах и шлемах. Они не выглядели агрессивными. Тот, в ком я определил старшего, повелительно вскинул руку и открыл рот для фразы в стиле: стойте, именем короля! Плавали, знаем. Но нас просить и не нужно было. Я спешился и подошёл к солдатам:

— Добрый день, господа, мы как раз вас искали, — старший нахмурился, понятно, кто по доброй воле станет искать стражников, их только от великой нужды ищут, а раз так, то сейчас работа подвалит, — нет, речь не о разбойниках, с ними мы справились сами. Бедному доктору со спутниками приходится самим о себе заботиться. Дело в другом. Если господа изволят убедиться, то увидят, что в телеге у доктора, помимо лекарств, лежит нечто лишнее. Если быть точным, то это раненый эльф. Он, видите ли, здорово перегружает нашу лошадь и занимает много места. Не могли бы вы забрать его себе?

— Так выбросьте эту падаль в канаву! — стражник расхохотался, доставая нож, — я вам даже помогу, прирежу болезного.

— Извините, господин офицер, мы и сами хотели это сделать. Сразу, как отбили его у разбойников. Но он показал нам письмо, адресованное Его Величеству. Вот оно, — я показал свиток. — С печатью самого главного эльфа. После этого мы решили, что убивать его не следует, а если он и заслуживает смерти, то решение примет Его Величество, а вовсе не какой-то бродячий доктор и даже не командир стражи.

Командир побагровел и заскрипел зубами. Казалось, что вот-вот изо рта посыплются обломки. Однако, он быстро взял себя в руки, шумно выдохнул и повернулся к своим подчинённым.

— Перо и бумагу, — скомандовал он, — напишешь всё, как было. Где, когда и при каких обстоятельствах вы подобрали этот кусок дерьма. Твое свидетельство приложу к его посланию, а потом все это дерьмо и его самого отправлю в столицу.

Мысль была толковой. Я взял бумагу, но вместо пера тайком вытащил гелевую ручку. Стараясь не делать ошибок, коротко изложил все обстоятельства дела. О Черном Герцоге, естественно, не упоминал, зато не преминул указать, что сам я следую в столицу ко двору Его Величества. Чисто на всякий случай, чтобы офицер не прикопал тайком и эльфа и его послание. Приняв от меня бумагу, на которой я витиевато расписался и поставил сегодняшнее число, офицер удовлетворённо хмыкнул и спрятал её в сумку. Своим он скомандовал:

— Грузите этого!

— Офицер, вы должны быть аккуратнее. Эльфы ужасно живучи, но от верховой езды может открыться рана, и он истечёт кровью.

— Да и… офицер поднял руку, чтобы махнуть ей и сказать, что смерть эльфа его весьма мало волнует, но осёкся и поправился, — до заставы пара миль, там на телегу переложим, дай ему каких порошков, чтобы не помер.

Я вложил в руку эльфа мешочек с несколькими таблетками и посоветовал пить трижды в день. Больше ничем помочь не мог. Уже потом, когда вся кавалькада медленно ускакала по дороге, я повернулся к Оскару и спросил:

— Слушай, а ты уверен, что всё так и было?

— Не понял, — честно признался тот. — Что всё?

— Ну, не думаешь ли ты, что это странно, что мы его нашли, легко отбили, поверили в истинность содержания письма и отправили его к королю?

— Ну, да, — согласился он, — странно, много совпадений.

— Я тоже подумал, что Черномазому проще было не его маршрут вычислить, а наш. Тогда и его к нам подвели, и людьми пожертвовали. А теперь у него легенда с подтверждением. Представь, если бы он без нас патрулю сдался? Далеко бы ушёл?

— До первого дерева. Но, по-моему, ты преувеличиваешь. В твоей версии допущений ещё больше. Мы ведь могли мимо пройти. Могли с убийцами не справиться, те ведь не добровольно на смерть шли, так? Да и рана, ты ведь помнишь, запросто могла быть смертельной.

— Да откуда мне знать?! — огрызнулся я, — я эльфов никогда не лечил, отчего они помирают, не знаю. Последний, которого видел, умер от отрубания головы.

— Ну и мы могли ему не поверить и закопать под кустом. Так что, перестань подозревать и успокойся. Думаешь, он короля убить задумал? Так его близко не подпустят. А если в письме что-то не то, так ему же и отвечать. Сам знаешь, эльфы — трусы, смерти боятся до ужаса. Какой из него убийца-смертник?

— Надеюсь, ты прав, — вздохнул я.

— Не выдумывайте всякой ерунды, — вмешался в разговор гном и пояснил, — так жить легче.

Аргумент был признан весомым, поэтому мы, наплевав на тонкости политики, отправились дальше. Надеюсь, завтра достигнем того места, где следует свернуть с королевского тракта и повернуть на север.

Глава шестая

Следующий день не принёс никаких приключений. Не случилось ни битв с разбойниками, ни нападения диких зверей, и даже люди Чёрного Герцога нас не беспокоили. Вместо этого мы долго и уныло брели по дороге, радуясь последним милям хорошего пути. Хорошо утоптанная грунтовка на две полосы, а местами и на три, — то же самое, что трасса федерального значения в моём мире. Предел мечтаний.

Но скоро это счастье закончится. Вместо грунтовки пойдёт малозаметная колея, которая местами будет превращаться в нагромождение камней. Заранее жалко лошадей. Особенно ту, что в упряжке. Помимо прочего, понадобится ещё реки форсировать, а мостами никто не озаботился. Нет там мостов. Допускаю, что неглубоко, так что телегу на плечи взвалим и понесём. Груза там килограммов двести, да сама в два раза тяжелее. Не знаю, как будем справляться. Товар нужно не намочить. Я, правда, упаковал всё намертво, использовав отличные материалы из моего мира, но всех случайностей не предусмотришь. Добавьте к этому разбойников, которые страсть как любят на переправе засады устраивать, да зверей, что по ночам не прочь сожрать зазевавшегося путника, который отошел от костра по нужде.

Все мои спутники, кроме, разве что Яна, об этом знают, но роптать не думают. Да и Ян, надо отдать ему должное, парень хороший. Молод, силён, неразговорчив. То, что нужно. Лошадей знает и любит, вся забота о них целиком на нём. А глаза цепкие, всё примечают, словно губка информацию впитывает. Но это понятно. Раньше весь его мир заключался в родной деревне, а центром этого мира был городок с ярмаркой, куда он раз в году ездил с родителями. А уж если в крупный город попадёт, вроде того же Виттенберга, то тут просто культурный шок. Теперь вот заматерел, уже не таращит удивлённые глаза на всё новое. Да и в других отношениях тоже неплох. Он ведь позавчера своего первого положил. И не из снайперской винтовки, не снарядом или миной, что улетают за километры, а вот так, лицом к лицу, чтобы руки замарать в крови и в глаза умирающему посмотреть. И ничего, выдержал. Более того скажу, скупой на похвалу Оскар, тайком признался мне, что учеником гордится. Приём провёл как в учебнике, рубящий удар и следом укол. Конечно, будь противник в доспехе, чёрта с два у него бы так получилось, тут алебарда нужна или глефа.

Впрочем, не будем о грустном. К вечеру мы нашли тот самый огромный валун, прозванный камнем бога. Тут и нужно было поворачивать. Камень этот так назывался из-за странного углубления на поверхности. Представьте валун, размером с грузовик, а на нём почти полный отпечаток кисти. Правда, кисть эта, скорее, обезьянья, большой палец совсем не развит, но выглядит внушительно. Как будто великан приложился, с ладонью в метр длиной. Откуда камень этот взялся, никому неведомо. Лежит здесь с незапамятных времён, я думаю, ледником принесло.

А от камня отходила дорога. Вначале широкая, местные часто в ближний лес за дровами ездят. А уже через пару километров, сужается до каменистой колеи, по которой телега с трудом проходит. А слева и справа — густой лес. Солидный такой, с вековыми дубами и вязами. А к концу пути мы в настоящую тайгу попадём, с хвойными лесами без подлеска. Там уже зимой очень холодно, а за хребтом и вовсе тундра начинается, только небольшая, километров сто до моря.

С географией пока всё, вернёмся к дороге. Непонятно, кто же здесь всё-таки ездит, не позволяя колее окончательно зарасти? А ведь ездят, и пешеходы ходят, следов полно от копыт и сапог. Дважды костры встречали. Потухшие, естественно, но выходило, что не всё так страшно.

— А ты вообще, ходил по этой дороге? — спросил меня гном.

— Так же, как и ты, Хорват, частично и в другую сторону, — как вот ему объяснить, что в мире этом я всего-то три года и до того вообще нигде здесь не бывал?

— Скоро стемнеет, где останавливаться будем? — задал вопрос орк.

— Где лес пореже, — ответил я, — дежурим по двое, доспех не снимать.

Легко сказать, не снимать. Допустим, моя титановая кольчуга почти ничего не весит, но и её в конце дня очень хочется снять и зашвырнуть подальше. У Эдмунда тоже его жилетка приросла к телу, подозреваю, даже с девками её не снимает. Гном носит под плащом ОМОНовский прикид, но на ночь всегда снимает, а Оскар и вовсе аристократ, ему слуга положен. Теперь и Яна забронировали, страдаем, в общем, все. Надеюсь, никого, страшнее зверей не встретим.

А звери не заставили себя ждать. Уже при первом ночлеге, когда мы отыскали удобное место, фактически пещеру, где можно было прикрыться от окружающего мира одним только костром, они попробовали нас на прочность. Едва стемнело, как из чащи раздался душераздирающий вой. Такой громкий, что казалось волк (хорошо, если) сидит прямо над ухом. Лошади, отчаянно пытались оторвать привязь и убежать. Напрасно Ян их упрашивал успокоиться. Конечно, неудачно. Куда там животным, когда у не самых слабых людей по спине мурашки бегают, размером с камчатских крабов. Но, отсидеться за костром, нам было не суждено. Дров собрали мало. Пришлось выдвинуться наружу и, не обращая внимания на горящие в чаще жёлтые глаза, которых там было куда больше одной пары, рубить топориком смолистые сосны, росшие поблизости. Рубил я, а справа и слева стояли Ян и Эдмунд с оружием, от костра нас страховал Оскар с взведённым арбалетом. Дров я успел заготовить достаточно, уже тогда, когда я перекидал всё в наш лагерь, мы, пятясь спиной вперёд, пошли обратно. Звери наше поведение истолковали превратно, рычание и вой на секунду прекратились, сменившись звуком ломаемых кустов. Горящие угольки жёлтых глаз резко приблизились.

Мы были готовы. Первым объектом атаки стал орк, удачно принявший тушу прыгнувшего на него волка, ударом секиры. Не самое удачное оружие, но огромная сила орка своё взяла. Бил он как-то по-особому, снизу вверх. Скуление твари заняло долю секунды. Тут своего лохматого оппонента встретил и Ян. Он ткнул своим оружием в набегавшего волка, но промахнулся, и лезвие пошло вскользь. Зато острый, как бритва, «рог» очень удачно полоснул по шее, разрезав твари не только артерии, но и гортань. Глухое рычание сменилось бульканьем. Меня спас Оскар, пославший стрелу из арбалета. Не убил, скулящий зверь уполз в чащу, унося с собой стрелу, которых у нас и так немного.

В итоге всё прошло благополучно, если не считать, что до утра ни один из нас не сомкнул глаз. Вой и рычание в зарослях немного поутихли. Видимо, желающих нами закусить стало сильно меньше. Да их вообще быть не должно, лето на дворе. Стая разбивается на пары и выводит потомство, которое кормит, в основном, мышами. Но, это в моём мире так, а здесь возможны варианты. С рассветом исчезли даже убитые твари. Подозреваю, их съели свои. На камнях остался только кровавый след.

Утром снова отправились в путь. Скорость была черепашьей, дорогу постоянно что-то преграждало, то упавшее дерево, то валун с меня размером, в одном месте, дорога просто провалилась на глубину, и пришлось с великим трудом тащить телегу в обход. Появилось предложение вообще бросить колёсный транспорт. Ехать верхом всё равно не получается, а так можно навьючить пожитки на трёх лошадей, а саму телегу бросить. Это здорово облегчило бы нам жизнь, но я запретил. Сохранность груза важнее.

На третий день пути дорога внезапно стала шире и ровнее. Кто-то за ней ухаживал. Очень скоро мы увидели, кто это был. При переправе через реку, которую я ошибочно полагал небольшим ручейком, стояла небольшая деревня. Построена она была оригинально, половина на одной стороне реки, вторая — на другой. Между ними были натянуты канаты и сновал туда-сюда небольшой плот. Жили там обычные люди, может быть, несколько диковатые. Одежда их была ветхой, зато дома, построенные из дерева, поражали красотой и мощью. Деревня была обнесена частоколом, что было неудивительно, учитывая особенности жизни в этих местах. Также я отметил, что у жителей в достатке железных орудий. Это тоже легко объяснялось тем, что гномы, по пути на юг, просто платили за переправу натурой. Кому в глухом лесу нужно серебро? А вот топор, пила, или молоток, — товар ценный. Надо полагать, оружие у них тоже есть, хотя бы охотничье.

Подогнав коней к частоколу, мы громко окликнули хозяев. Со стены ответила почему-то женщина, молодая, хотя и вооружённая охотничьей рогатиной.

— Хозяйка, — скорректировал я своё обращение, — нам бы на тот берег поскорее, можем и прикупить кое-чего.

Женщина ловко спрыгнула вниз и стала отпирать ворота. Я, откровенно говоря, удивился такой беспечности. На разбойников мы не похожи, но вид после всех скитаний у нас не очень презентабельный. Вот так открывать людям, которых видишь впервые, весьма опасно. Только войдя внутрь, я понял причину беспечности. На площадках вдоль частокола, справа и слева от нас, стояли ещё женщины, и каждая держала в руках лук. Какое-то бабье царство.

— Так чего хотели-то? — обратилась к нам молодая привратница.

— На тот берег хотели, ещё еды купить, ещё дорогу узнать.

— Это можно, только ведите себя хорошо. И пусть ваш клыкастый глазки мне не строит, я замужем.

Эдмунд сразу сделал вид, что его очень интересуют камни под ногами. Молодец, соображает, что здесь не место для любовных приключений. Здесь за такое мигом волкам скормят.

— Куда дорогу?

— На северный хребет.

— Хребет большой, туда отсюда четыре дороги ведут, вам по какой?

Я, сказать по правде, растерялся, мы собирались добраться до гномов и, назвав нужные имена, прийти к тем, кто меня ждёт. Оказалось, что не всё так просто.

— В Громовой Утёс, — нашёлся Хорват, куда лучше знакомый с тамошней географией.

— За переправой налево, там дорога хорошая, телега ваша пройдёт. Из еды что нужно?

— Да, собственно, всё нужно, — запасы у нас были большие, но чрезвычайная прожорливость коллектива, особенно одного клыкастого товарища, ставила крест на долгом путешествии в безлюдных местах.

— Хлеба у нас нет. Мясо есть, рыба, солёная, сушёная. Чего вам? И как платить собираетесь?

— А что у вас в цене? Я доктор, лечить могу, у меня лекарства есть.

— Доктор? — она какое-то время помолчала, словно пробуя на вкус это слово, — доктор нам без надобности, больных здесь нет, место такое, что никто не болеет, живут, а потом умирают. Был Симон, которого медведь подрал, так он на прошлой неделе умер.

— Тогда не знаю. Серебро?

Она поморщилась, но кивнула:

— Десять талеров, тогда нагружу вашу телегу.

Цена была грабительской, но продавец-монополист диктует свои законы. Я согласился. Мы расположились на отдых в небольшом домике. Здесь было чисто и сухо. Нам подали обед. Суп из мяса и каких-то овощей. Видимо, огороды здесь есть. Возникла даже мысль задержаться на пару дней, но я её отмёл, как провокационную.

Оставив парней отдыхать в доме, я вышел во двор и увидел, как в нашу телегу та самая хозяйка грузит еду. В основном это были завёрнутые в большие листья куски вяленого мяса. Туда же пошла огромная связка сушёной рыбы и ещё какая-то непонятная снедь. Когда она решила, что на десять талеров достаточно, то прекратила погрузку и вытерла пот со лба. Я поинтересовался отсутствием мужчин в деревне.

— Так на охоте они, сегодня вечером придут. Принесут мясо. Шкуры тоже. Будет нам работа.

— А часто путешественники ходят? Мы вот по дороге никого, кроме зверей, не встретили.

— Недели две никого не видно. До того гномы на юг проходили. Злые, все в железе, с оружием. Человек сорок. Тоже, как и вы, телеги толкали. Но гномов здесь любят, у них всегда инструментом разжиться можно, и оружием тоже.

— Долго нам идти?

— Нет, дня два от силы. Я там один раз была, так с утра вышли и по темноте пришли. Но мы тогда налегке были и шагали быстро, вы со своей телегой так не сможете.

Я прикинул, часов пятнадцать, быстрым шагом, получалось километров сто. Почти ничего. Одна ночёвка и мы на месте. Придётся, правда, на месте искать нужных гномов, Хорват про Громовой Утёс от балды ляпнул. Решил, что там все важные гномьи мастера собираются, потому как поселение там большое, а производство ещё больше. Может и так.

— Опасности какие есть по дороге?

— Здесь вся жизнь — опасность, медведь тебя задерёт, разбойник зарежет, или сам в реке утонешь. Знать этого нельзя, но нужно быть готовым, — однако, умная женщина нравилась мне всё больше.

— А как зовут тебя?

— Марина, — неожиданно ответила она.

— А я — Владимир, — решил я назваться русским именем, — доктор Владимир.

Тут наше знакомство прервали. У ворот послышались встревоженные крики. Я рефлекторно схватился за оружие, но Марина меня остановила.

— Не надо. Это наши вернулись, случилось что-то.

Что-то действительно случилось. В открывшиеся ворота вошли три десятка мужиков в одежде из шкур. Всё бы ничего, только с собой они несли двое носилок, а на носилках лежали раненые. Я кинулся к телеге и начал разбирать вещи.

При ближайшем рассмотрении оба раненых имели следы медвежьих когтей. Один был в сознании, несколько швов ему не помешают, но позже. Сейчас важнее второй, который напоминал кусок мяса. Разрывы были повсюду, крови вытекло море, он ещё дышал, но, скорее всего, это ненадолго.

— Как давно, — я обратился к охотникам.

— Сегодня ночью, — мрачно ответил косматый мужик с бородой как у нашего гнома.

— До сих пор жив, — я задумался, — кладите на стол.

Подходящий стол нашёлся во дворе центрального дома. Здесь, надо полагать, какие-то коллективные трапезы происходили. Места хватило с избытком. Достав инструменты, я сделал раненому укол морфина. Иначе никак, он временами в сознание приходит и дёргается, а потом от боли снова сознание теряет. Наркотик подействовал быстро. Его глаза помутнели, дыхание стало ровнее, судорожные движения прекратились.

Осмотр дал неутешительные результаты. Правую руку спасти не смогу, там все кости вдребезги раздроблены. Я сказал собравшимся, что буду ампутировать. Тот же бородатый мужик, секунду подумав, согласно кивнул.

С этим я справился за полчаса. Наложив жгут, я отделил то, что осталось от кисти, оставив только кусочек кожи для формирования культи, зашил сосуды, которые было отлично видно, и пришил кожу на место. Капитан крюк потенциальный. Потом занялся остальным телом, важно было не только зашить, но и очистить раны. Очень уж много в них было грязи, волос, прелых листьев, словом, всего, что мог занести своими когтями медведь. На левом боку появились два шрама сантиметров по двадцать каждый. Кусок мяса был вырван из шеи, но не смертельно, стягиваю края раны, как могу. На груди и на плечах сойдёт и так. Раны поверхностные, промыть и перевязать.

— Помогите перевернуть, — сказал я окружающим.

Два раза просить было не нужно. Четверо дюжих мужиков подошли с двух сторон и очень аккуратно перевернули тело пациента. Чёрт, здоровенный кусок ягодицы оторван. А, нет, не с концами. Вот он, на тонкой кожаной ленточке висит, беру и, побрызгав антисептиком, вставляю на место. Мясо никак не хочет укладываться, словно кусок и не отсюда. Но, без вариантов, приложил и начал штопать. Хорошо ещё, что медведь попался аккуратный и умудрился порвать человека, не повредив артерий и крупных вен. Впрочем, тогда бы и операция не понадобилась. Шовного материала уже извёл уйму, запасы отнюдь не бездонные, а ещё три продольных борозды на спине, хотя бы одну нужно зашить.

Последний штрих: взяв другую иглу, зашиваю разорванную щёку, в которую видны зубы, красавцем ему уже не быть, но хоть еда не выпадет. Теперь, приложив на место скальп, пришиваю и его, появляется горизонтальный шрам поперёк лба. Всё!

За столом я провёл почти четыре часа, за это время я вымотался и вспотел, мне хотелось есть и спать. Но не время. Есть ещё второй пациент, да и первому укол антибиотика не помешает.

Штопать второго я закончил уже в темноте, когда пять человек со светильниками стояли вокруг и светили. Теперь точно всё. Сам раненый был в сознании и стойко терпел все мои издевательства. Таблетку ему в рот и спать. Всем спать!

Глава седьмая

Утро встретило меня пением птиц и ярким светом, льющимся из окна. Был уже отнюдь не рассвет, скорее ближе к полудню. Я встал и сладко потянулся. Надо бы узнать, как там пациент? Всё же человек привыкает ко всему. Вчера, пока зашивал, даже руки не дрожали, так, методом тыка стану хорошим хирургом.

Выйдя из дома, встретил Марину, которая сосредоточенно перекладывала охапки сена из сарая на тряпичную волокушу. Увидев меня, она вскинула красивые глаза и сказала:

— Доброе утро, доктор, сходи к Халиду, он в большом доме, ждёт тебя.

— А где мои люди?

— Там же, все тебя ждут. Только ты спишь долго.

— А как раненые?

— Живы оба, второй, Гойко, уже ходить начал, а первый, Марк, только глаза открывает и говорит немного. Слабый очень, — она помолчала, — это брат мой, спасибо тебе.

Я в ответ кивнул и отправился в большой дом. Там меня ждали мои варвары и тот самый бородатый мужик, бывший, как я понял, старейшиной. При моём появлении все оживились. Я присел за стол, в руки мне сунули деревянную кружку с каким-то напитком на основе мёда. Старейшина взял слово:

— Меня зовут Халид, я здесь за старшего. Село у нас маленькое, мы даже иногда разбойников принимаем, потому как рабочих рук нет. А вчера их могло стать ещё меньше. Но не стало. Благодаря тебе. Ты хорошо поработал, Марк сейчас жив и здоров, хоть и очень слаб. Но мы его выходим, дело времени. Пусть и с одной рукой, но он остался жив и будет полезен. Чем можем тебе заплатить?

— Да, чем заплатите. Можно и не платить, я бы и бесплатно всё сделал.

— Так нельзя, за добро нужно платить добром. Ты вернул нам человека, мы в долгу не останемся.

Халид подошёл к массивному деревянному сундуку и, полминуты там покопавшись, извлёк кожаный мешочек. Когда он передал его мне, я понял, что внутри. Предмет неопределённой формы, примерно с кулак размером и очень тяжёлый. Самородок.

— Мы не гномы, — пояснил Халид, — выкапывать камни из земли не наша задача, но то, что река приносит сама, мы берём. Возьми его себе, он стоит дорого.

Я церемонно поблагодарил вождя, выпил с ним местной медовухи, после чего стал собираться в дальнейший путь. Собираться, собственно, было не нужно. Все вещи были готовы. В деревне нам дали провожатого, который передаст нас на руки гномам. Все вместе мы с тремя лошадьми и телегой зашли на паром. С помощью системы канатов, которые тянули в одну сторону и в другую, паром довольно быстро преодолел водную гладь, и мы оказались на противоположном берегу. Дальнейшая дорога и впрямь выглядела неплохой, особенно в сравнении с предыдущей. Только шла она определённо в гору, а потому идти было гораздо труднее. Ян даже с телеги слез, жалея лошадь, которой и так в последние дни пришлось несладко.

Подъём продолжался, пока мы не упёрлись в горную речку. Ничего особенного, по сути, ручей, глубиной примерно по пояс и шириной метров двадцать. Никакой специальной переправы не требовалось, вполне возможно было перейти вброд. Наш проводник пошёл первым, только его сапоги погрузились в воду, он вдруг остановился и стал напряжённо вглядываться в заросли на той стороне. Потом обернулся к нам и крикнул:

— Бегите!

Сам он при этом прыгнул с места и, надо сказать, сделал это очень вовремя. В то место, где он только что стоял, ударили две стрелы из арбалетов. А следом досталось и нам. К берегу спускались Эдмунд и Хорват. И каждому прилетело по стреле. Гном отделался лёгким испугом, его опрокинуло на спину, но я хорошо видел, как стрела отскочила. Современный бронежилет отлично сработал против средневекового оружия. Орку повезло меньше, стрела вонзилась ему в грудь и торчала там. Гигант упал и отполз в сторону. Раз ползает, значит, не смертельно. Остальные пока находились вне зоны досягаемости стрел противника. Проводник, имени которого я так и не узнал, тоже спасся. Маневрируя между камнями в реке, он сумел выбраться на берег. Потерь почти нет. Только, что дальше делать? Ситуация была патовая. Они сидели на том берегу и целились из арбалетов, в открытом бою победа была бы за нами, только вот до открытого боя бежать метров двадцать, да по глубокой воде. Не могу я так людьми рисковать.

Оскар по скорострельности определил, что там два арбалетчика с двумя заряжающими, возможно, кто-то ещё есть, но эти важнее.

— Эй, вы! — послышалось с того берега, — переправа здесь платная, давайте денег и идите спокойно!

— Могу попробовать снять одного, — предложил Оскар, заряжая арбалет.

— Попробуй, — согласился я, доставая из седельного чехла ружьё, — а у меня идея получше.

Логично рассудив, что лесные разбойники в Академию магии не пожалуются, я решил использовать огнестрел. Дистанция для дробовика в самый раз, картечь успеет разлететься. Патронов у меня полсотни, пули, картечь и крупная дробь. Заряжена была восьмимиллиметровая. Пойдёт. Я взвёл курки.

Мы с Оскаром выдвинулись на позицию. Я лично видел только заросли, но наблюдательный вояка быстро показал мне, что вон то тёмное пятно — это сидящий человек, вот этот пень — тоже. Мы прицелились и выстрелили одновременно. Щелчок тетивы арбалета потонул в грохоте выстрела, следом влепил и второй заряд. С того берега раздались слаженные вопли не менее чем двух человек. Удачно. Я перезарядил ружьё. Снова картечь.

— Видишь что-нибудь? — спросил я Оскара.

— Да, — он показал точку выше, — там один человек тащит другого.

Меня не нужно было просить дважды, поэтому в указанную точку полетели ещё два заряда картечи. Теперь уже никто не орал, просто тело упало на землю и медленно съехало по косогору.

— Подождём, — объявил я, — очень может быть, что там сейчас кто-то истекает кровью, как тот эльф. И ещё, смотрите за тылом.

Приказ, который я отдал, был как нельзя своевременным. Сомнительно было, что банда состоит из четырёх человек. Скорее, задача стрелков была в том, чтобы остановить нас и нанести потери, а в это время другая группа перейдёт реку выше или ниже по течению, после чего атакует нас с тыла. Ну, по крайней мере, я бы поступил именно так.

Оказалось, что не один я такой умный. Уже через пять минут нас атаковала с тыла группа из семи человек. Неудачно, естественно. Оскар, хитрым фехтовальным приёмом пырнул одного мечом в живот. Ещё двоих встретил я, оба получили по пуле и успокоились навеки. Остальные четверо, которые были ещё живы, не успели даже убежать. Откуда-то выпрыгнул разъярённый орк и с диким рёвом бросился на врагов. Убивать кого-либо, включая себя, дальнобойным оружием он считал невообразимой подлостью, а оттого, получив стрелу в грудь, осерчал не на шутку. Включив режим берсерка, наш Эдмунд, бешено рыча и вращая глазами, напал на бандитов, раскручивая свою секиру, словно лопасть винта вертолёта.

Нет, они даже успели кое-что сделать. Один остриём копья порвал ему сапог, другой ударил топором в грудь, но доспех не пробил. Более никакими успехами бандиты не отметились, зато Эдмунд порубил их в мелкий фарш и ещё долго стоял над трупами, матерно сокрушаясь, что бить больше некого.

Когда он немного поутих, раздался вкрадчивый голос Оскара:

— Нет, Эдмунд, твоими боевыми навыками я очень доволен. Только было бы лучше, если бы ты оставил одного в живых. Для допроса. Отрубил бы ногу и успокоился.

— А я чего? — виновато спросил Эдмунд, — они первые начали.

И он показал на стрелу, всё ещё торчащую у него в груди. Сняв с него рубашку, я осмотрел рану. Доспех, именуемый чаще бригандиной, удар выдержал, но пластина сместилась и стрела, потеряв энергию, вошла в грудь примерно на два сантиметра. Никакого сравнения с капитаном Францем. Стрелу я вытащил и обработал рану, а когда он стал презрительно фыркать, унял его простым вопросом: «Помнишь, сколько лекарства стоят?». Это его проняло. Лучше истратить каплю спирта, чем потом лечить дорогостоящими антибиотиками. Пришел проводник, мокрый с головы до ног. Он тоже был ранен, одна стрела достала его в ногу. Но он сам вытащил её, осталось только промыть рану и перевязать.

Перейдя на другой берег, мы осмотрели место битвы. Как и сказал Оскар, здесь засели четверо бандитов. Двое стреляли, двое заряжали. Так получалось быстрее. Когда мы выстрелили в первый раз, стрела ударила одного в плечо, а картечь снесла половину лица второго. Другим тоже досталось, но легко. Тяжелораненого добили свои же, чтобы не мучился. Один из легкораненых, начал терять сознание от потери крови. Тот, что со стрелой в плече, потащил его. Тут прилетели вторые два выстрела. Обоих наповал. Последний лежал чуть поодаль, вроде бы мёртвый, но повреждения были небольшими, вот рукав в крови, вот кусок скальпа содран, вот бедро прострелено. Но это не кровотечение из артерий, от такого не умирают.

— Видишь вон того? — спросил я у орка — подойди к нему и ткни ножом в зад.

Порядком уже успокоившийся орк с недоумение вынул огромный мясницкий нож и подошёл к «мёртвому». Приказ он выполнил от всей души. Лезвие вошло в ягодицу сантиметров на пять. Бандит не обладал железной волей, а потому взвыл, как раненый койот в американской прерии, после чего попытался убежать. Не удалось. Огромная ладонь орка схватила его за горло, приподняла над землёй и начала душить. Глаза у бандита полезли из орбит, лицо посинело, язык выпал наружу. Эдмунд специально не сжимал кулак в полную силу. Тогда бы сломались позвонки, и смерть была бы мгновенной.

— Дорогой Эдмунд, я тебя прекрасно понимаю, но не мог бы ты пока не убивать этого человека. Он мне нужен. Хотя бы на время.

Тот обернулся на меня, деланно изобразил недовольство и разжал кулак. Пленный шлёпнулся об землю, потом ещё какое-то время извивался и хватал ртом воздух. Подождав, пока он придёт в себя, я присел над ним и задал первый вопрос:

— Хочешь ли ты жить?

Тот активно закивал.

— Это прекрасно, учитывая, что всех твоих товарищей мы убили, могу предположить, что теперь ты оставишь своё ремесло и займёшься чем-нибудь другим. Как тебя зовут?

— Клей, — выдал хриплым голосом худой бородатый мужик.

— Но, для начала новой жизни тебе нужно будет пережить встречу с нами. Знаешь, Клей, я доктор, моя работа — спасать жизни, отнимать их я не люблю. Но, увы, этого нельзя сказать о моих товарищах, особенно о том, с которым ты уже познакомился, — я кивнул в сторону орка.

— Отпустите меня, — взмолился мужик со слезами на глазах.

— А для этого нужно быть предельно откровенным. Расскажи нам всё. Кто вы? Как давно промышляете? Где ваш тайник? Где лагерь? Всё.

И он заговорил. Говорил, прерываясь и перепрыгивая с пятого на десятое. Здесь они около двух месяцев. В королевстве за них дают хорошую награду. Промышляли на переправе, место хорошее, нападали на путников, тех, кто мелкими группами шёл. Добыча была, когда как, то густо, то пусто. Пару раз нарывались на хорошо вооружённые отряды, но тогда хватало ума убежать. Не трогали деревенских охотников, боялись. Те в лесу родились и выросли, так что с компанией грабителей расправятся быстро и качественно. Жертв складывали в лесу. Зверьё было радо. Открыл он и тайник главаря. Серебра там было немного. Но вот всего остального достаточно: железных изделий, одежды, сапог, кое-чего из золота (это я забрал себе), оружия, луков, стрел.

Когда мы закончили потрошить тайник и взяли себе самое необходимое, проводник наш сказал, что на обратном пути приберёт остальное. Встал вопрос, что делать с пленным? Предложение Эдмунда «засунуть ему алебарду в задницу», мы отвергли. А вот мысль о том, чтобы слегка подлечить и отправить в деревню, оказалась толковой.

Я достал инструменты и начал лечение. Никакой наркоз, естественно, не применял, перебьётся. Вытащил четыре картечины и промыл раны спиртом. Немного подумав, налил спирт в кружку и заставил его выпить. Примерно триста грамм чистого он одолел в три приёма, после этого, когда он уже потух, мы приподняли его над землёй и привязали к дереву. Высота не позволяла волкам добраться, а если придёт медведь, что ж, судьба такая. Протрезветь он должен был как раз к тому времени, когда наш проводник вернётся и заберёт его в деревню.

С этим было решено, и мы отправились дальше. Дорога вела всё вверх, кое-где даже приходилось толкать телегу, поскольку лошадь наша, вконец отощавшая, тянуть под таким углом не могла. Перекусывали на ходу, вяленая рыба отлично утоляла голод, но разжигала жажду. Но, в этой местности ручьи попадались регулярно, и было чем эту жажду утолить.

Идти оставалось недолго, и решили на ночлег не вставать. Когда стемнело, зажгли факелы и пошли дальше. Не самый правильный выбор, но проводник знал здесь каждый камешек, и сбиться нам не грозило. Каждый смотрел в спину впереди идущего, колонна не растягивалась. О приближении волков отлично предупредили бы лошади. Шли так ещё часа четыре. Когда над верхушками деревьев появились первые лучи солнца, наш отряд выехал на каменистую равнину, свободную от леса. Перед глазами вставали горы. Да не просто горы, а Горы. Северный хребет во всей красе. Подниматься туда было ещё долго, но нам нужно было сперва произвести ориентировку на местности. Небольшой посёлок впереди, несомненно, был населён гномами. Об этом нам поведал проводник, после чего поспешил откланяться и пойти обратно. Ну да, его миссия завершена, а наша только начинается.

Переговорщиком в посёлок отправили, кого бы вы думали? Какие вы умные, догадались. Хорват бодро потопал на встречу с соплеменниками, надо полагать, вспоминая на ходу слова родного языка, на котором не говорил уже несколько лет. Я велел ему выяснить место пребывания Тронтона Железная Рука. Персонаж в своих кругах известный, так что не ошибёмся. К нему, собственно, дело моё и есть. Только лично, не через посредников. А до того, к нему должен был прибыть Рольф, что-то вроде его заместителя по связям с соседями. Тому я передал чертежи и инструкции. Теперь, когда всё должно быть готово, появляюсь я, весь в белом и приношу недостающую часть технологии и рецепт её получения. Взамен получаю золото, потом сваливаю за новыми технологиями, которые получится продать ещё дороже.

Ну, это в идеале, а в жизни посмотрим, как получится. Очень может быть, что этот Тронтон сейчас на другом конце Северного хребта и никаких распоряжений относительно нас никому не давал. Вот и придётся корячиться по горам ещё дней десять. Дороги-то у гномов хорошие, да только заморились мы, отдохнуть надо. Ну, ладно мы, а лошади? Они уже на скелеты похожи, овса не достать, только трава, а пахать приходится за двоих.

В деревне гном пробыл долго, мы уже успели пообедать. Вернулся довольный и с сильным запахом спиртного. Однако, упрекнуть его было не в чем. Тронтона он действительно нашёл. Именно в Громовом Утёсе. Это город такой. Километров пятнадцать отсюда. Назван так потому, что построен вокруг узкой высокой скалы, чья вершина не видна в облаках, а когда бывает гроза, то молнии обрамляют каменный пик. Там центр металлургического производства. Вокруг города шахты, всё изрыто, как муравейник. Там кузницы, сталеварни, оттуда идёт лучший металл и железные изделия. Там же должен быть тот самый Тронтон.

Похвалив Хорвата, я приказал сниматься и идти к городу. Направление выбрать было несложно, чёрный дым на горизонте показывал, куда нам идти. На лошадей уже не садились, пусть отдохнут, пешком дотопаем. По мере приближения города, всё сильнее и удушливее становился смог. Как они тут работают? Это же помереть за неделю можно. Скоро мы смогли разглядеть тот самый пик. Красиво, слов нет. Словно высокий небоскрёб уходила в небо почти прямая скала. У подножия громоздились дома и мастерские. Где здесь искать гнома, который на хребте один из главных? Правильно, в самом большом и красивом доме. Таковой нашёлся ближе к горе. Надо отметить, что архитектура у гномов была отличная, хоть и не страдала излишествами. Добротные одноэтажные дома из камня, умело обтёсанного и пригнанного друг к другу. Местами они же были совмещены с мастерскими. Повсюду раздавался стук молотков, скрежет и лязганье других инструментов. Ограды вокруг домов отсутствовали, только главный дом, больше похожий на маленький дворец, мог похвастаться кирпичной оградой в рост гнома. Но и в этой ограде не было ничего похожего на калитку. Мы свободно вошли внутрь, и собирались постучать в дверь.

И тут, совсем как в анекдоте про медведя, на плечо мне легла мохнатая лапа. Поправочка: лапа была не мохнатая, она вообще была не живая. В моё плечо крепко вцепились стальные пальцы. Вздрогнув, я обернулся, за спиной моей стоял пожилой гном, поперёк себя шире. Огромная седая борода была заткнута за пояс. Это был именно тот, кого мы искали. Я его раньше в лицо не видел, но протез не оставлял сомнений. «Правила техники безопасности я знаю как свои три пальца». Надо сказать, что этот далеко не последний начальник на Северном хребте одет был весьма скромно. Рубашка и штаны из простой ткани, а сверху кожаный фартук. Видимо, самостоятельно лазил по промышленным объектам.

— Это ты?! — громким рычащим голосом спросил он, — тот самый доктор, который много обещал?

— Я. И я сдержал обещание. Товар у меня в телеге, а рецепт в голове. Осталось только всё испытать. Если, конечно, вы всё сделали по чертежам.

— Сделали, — снова прорычал он, — только это не здесь, надо в столицу ехать. Там, под городом, всё проверим.

— Транспорт ваш, у нас лошадки подустали, им бы отдохнуть и поесть.

— Разберёмся! — он махнул рукой, и все мы пошли за ним.

В одной из мастерских он выдернул ещё одного гнома. Тот, в отличие от почти всех представителей своей расы был худым. Вообще, выглядел он плохо, глаза слезились, руки в каких-то пятнах. Надо хоть капли в глаза дать. Тронтон представил его как Коди, — лучшего алхимика на Северном хребте. Вот оно что, профессиональные заболевания. Все вместе мы загрузились в приличных размеров карету, запряжённую четырьмя лошадьми, после чего отправились в путь. Мой груз оперативно перекидали в багажное отделение. Внутри было просторно, по бокам стояли лавки, а в центре невысокий столик. Тронтон переоделся, став, наконец, похожим на знатного гнома. На шее у него висела золотая цепь в два пальца толщиной. Тоже знак власти? Или просто богатство напоказ выставляет? Попутно разглядел его руку. Удивление вызвал тот факт, что железные пальцы шевелились. Такое и в моём мире диковина. Только позже я разглядел, что кисть отсутствует не целиком, примерно половина, и большой палец на месте. По-особому крутанув запястьем, он делает пальцы подвижными, а потом другим движением заставляет их фиксироваться в нужном положении. Такое, конечно, возможно, но всё равно, рука его — настоящее механическое чудо.

Усевшись с нами за стол, он начал переговоры. Тронтон побарабанил стальными пальцами по столу, после чего, довольный произведённым эффектом, задал вопрос:

— Коди очень много времени потратил на добычу того, о чем ты сказал. Из выгребных ям много не добудешь. К счастью, есть у нас несколько пещер, где живут летучие мыши, там, под слоем дерьма и было сырьё, он сказал, что оно другого качества, но это то же самое.

— Селитра, — уточнил я.

— Да называй её, как хочешь, нам-то что. Так вот, этого добра нагребли несколько бочек, если нужно, можем добыть ещё, сколько нужно?

— Смотря для чего. Если для испытаний, то ваших бочек хватит, а если для войны, то, думаю, пещеру следует вымести начисто.

— Мы ещё не уверены, что это можно использовать для войны. Вот покажешь на полигоне, тогда и будем говорить.

— Что с моей наградой?

— Опять же, если всё так, как ты сказал, то получишь всё золото, что обещал тебе Рольф, даже добавлю кое-что от себя.

— Отлично, — я расплылся в улыбке, — а толковый ювелир там есть?

— Зачем тебе?

Я снял с груди ладанку и достал из неё гильзу от револьверного патрона.

— Нужно сделать такие штуки, как можно больше, именно такие, важно, чтобы размер совпадал.

— Они ещё и не такое сделают. Главное чтобы ты нас не обманул, остальное, то, что обещали гномы, не пропадёт.

За разговорами нас толе появилась бутылка вина. Никто из гномов пить не стал, нужно быть максимально сосредоточенным. Зато парни мои, обрадованные халяве, оперативно осушили и эту бутылку и ещё три, выставленные радушным хозяином. Тронтон, тем временем, воспитывал Хорвата, из уважения к нам, он делал это на всеобщем языке:

— Как ты можешь слоняться по миру? Ты ведь гном, черт тебя дери! Мы тут без рабочих рук страдаем, а ты по свету болтаешься с каким-то доктором. Знаю, бывает, сам по молодости в наёмниках был, но, отслужив, как положено, вернулся домой и взял в руки молот. Тебе что мешает?

— Мы все из одного места были. Вся дружина. Все погибли, только я выжил. Враги не заметили меня под горой трупов. Как мне смотреть в глаза матерям этих парней?

— Так и посмотришь. Ты своей матери в глаза когда смотрел? А отцу? Подумаешь, погибли. Их туда никто насильно не гнал.

И так всю дорогу. Я уже думал, что старый сейчас Хорвату своей железной рукой леща отвесит, но обошлось. Скорей бы уже на их полигон. Но, не тут-то было. Скорости в Средневековье были тоже средние. Несмотря на то, что наш «дилижанс» ехал достаточно резво, в столицу мы прибыли только в середине следующего дня. Успели и поспать, и в каком-то городке поесть, и напиться, и протрезветь, и опохмелиться.

Наконец, мы прибыли на полигон. То, что я называю полигоном, было огромным полем, примерно как два футбольных. Половина его была пустой, вторая застроена какими-то зданиями, явно не нёсшими никакой функциональной нагрузки. Просто руины. Сразу вспомнились места занятий страйкболистов, да и спецназ в подобных местах тренируется.

А на поле том, наплевав на нехватку рук в народном хозяйстве, примерно две сотни гномов в полной броне занимались военным делом. А именно, маршировали с пиками и алебардами, учились держать строй, колоть попеременно пиками переднего и заднего рядов, перестраиваться, разворачиваться. Становились в позицию для приёма конной атаки. Профессионализма ребятам явно не хватало, но старались, скоро научатся. В моём мире этот этап прошли. Только ещё эту стену пик мушкетными залпами поддержать.

Увидев мой недоумённый взгляд, Тронтон сделал недовольное лицо, но всё же объяснил:

— Это нужное дело, гном и к бою должен быть готов. Всегда. Вот и занимаются раз в неделю, сегодня одни, завтра другие. Давай к делу, сейчас они разойдутся.

Он действительно крикнул что-то на языке гномов, и инструктор отдал команду сворачиваться. Проходящие строем мимо нас бронированные гномы, потные и задохшиеся, смотрели на меня с благодарностью. А я, тем временем, распаковывал мешки. Тот главный груз, который мы с таким трудом сюда доставили. Распечатывать не стал, просто вспорол два слоя полиэтилена, после чего извлёк на свет божий несколько мешков из шёлка с комковатым содержимым. Одновременно, несколько крепких гномов, подкатили к нам громоздкое тяжёлое устройство на колёсах. Сдёрнув с него полотно, они предъявили окружающим отлично сделанную литую бронзовую пушку. Именно эти чертежи доставил гномам Рольф. Именно ему я вручил промерянный во всех проекциях музейный экспонат конца XVIII века. Лафет и колёса были кованными из стали, что делало всё конструкцию чрезвычайно тяжёлой. Но это всё мелочи, в будущем их исправят.

Я ощупал экспонат. По-моему, сделано ещё лучше, чем музейный образец. Калибр составлял сто двадцать два миллиметра. Его ещё двенадцатифунтовым называют. Итак, раз все габариты соблюдены, порох тоже мной отмерен по образцу, разорвать орудие не должно. Пробуем.

Рядом с пушкой лежали несколько ядер и войлочных кругов. Шёлковый мешок с крупными гранулами отправился в жерло, следом пошёл кусок войлока, дальше я закатил тяжёлое стальное ядро. Нужен ещё пыж? Наверное, нет, ствол смотрит вверх, ядро не выкатится.

Я обнаружил, что гномы точно переплюнули наших мастеров-литейщиков, поскольку конструкция предусматривала продетый в лафет болт с ручками, вращая который можно осуществлять вертикальную наводку. Гномы знали в общих чертах, как будет действовать орудие, вот и приняли меры к облегчению труда. С помощью болта и помощников я навёл ствол на стену тренировочного городка. Расстояние метров семьдесят, промахнуться невозможно. Разложив под ногами весь нужный инвентарь, я приступил к главному. Для начала, сунул стилет в запальное отверстие и тщательно там поковырял, прокалывая мешок. Потом из самодельной пороховницы насыпал в это отверстие пороховой мякоти. Размотал фитиль на палке. Зажёг его, благо, зажигалка с собой. Хотелось сказать что-нибудь историческое, но вряд ли кто заценит, поэтому я прошептал себе под нос:

— Show must go on, — и с этими словами прижал фитиль к затравке.

Пшикнула затравка, я успел сделать шаг назад и открыть рот. Остальные не успели, а ведь я предупреждал, что штука громкая. Выстрел оглушительно ударил по ушам, пушка дёрнулась назад, но, к счастью, тяжёлый лафет не дал ей снести меня. Все окружающие от ужаса присели. Облако белого дыма скрыло от нас результат выстрела, но когда дым рассеялся, стало видно, что ядро не просто пробило стену, а даже вынесло кусок размером с квадратный метр. Та часть стены, что располагалось выше, некоторое время раздумывала, стоит ли ей падать, но законы физики были неумолимы, под собственной тяжестью камни рухнули вниз. Раздался оглушительный вопль гномов. Им вторили мои парни, тоже пришедшие в восторг. Тронтон схватил меня и обнял:

— Этим можно снести любые стены!

— Да, — согласился я, — может, не первым ядром, а пятым, десятым, но получится.

— А по врагам?

— Здесь только что стоял строй солдат, ядро пролетит сквозь него, превращая солдат в куски мяса. Можно ещё стрелять картечью, вы приготовили рубленое железо?

— Да! — радостно воскликнул он, — заряжай!

Картечь была в тонких холщовых мешках. Я медленно, чтобы видели все присутствующие, показал процедуру перезарядки. Сначала мокрой губкой на палке протёр ствол изнутри, потом прочистил его ёршиком, который сделал из пластиковых веников. Только после этого вложил следующий мешок. Я пытался казаться профессионалом своего дела, но сложно это делать, когда занялся им в первый раз. За пороховым мешком последовал пыж, потом мешок с картечью, потом, не задумываясь, вставил второй пыж. Так надёжнее. Повторил процедуру с затравкой. Снова поднёс фитиль.

Результат был предсказуем, только менее очевиден. Главный гном со скоростью, несвойственной его возрасту, побежал смотреть на стену. Результат его более чем удовлетворил. Тут один из стоящих рядом гномов ещё раз продемонстрировал, что они — удивительный народ. Он, как бы невзначай, спросил:

— А почему всё отдельно? Можно ведь сшить вместе это, это и это, и запихивать одним движением?

— Ты очень умный, — похвалил я его, — в моём мире так и делают, только ещё сложнее, обязательно попробуй.

— Мне всё нравится! — с молодецким азартом рыкнул подошедший Тронтон, — говори точный рецепт этого порошка, если сможем повторить, получишь свою награду и кое-что сверху. Коди, растопырь уши и слушай.

— Итак, — начал я, — селитра у вас уже есть, теперь нужна кристаллическая сера и древесный уголь. На пятнадцать весовых частей селитры возьмите три части угля и две части серы. Всё вместе растолките в пыль, так, чтобы всё хорошо перемешалось. Делать это нужно только там, где нет открытого огня и лучше вдали от людей и зданий, так безопаснее. Когда пыль будет готова, смочите её винным спиртом и налепите комков. Комки эти потом нужно высушить и размолоть, затем отобрать те, что размером с горошину. То, что получится упаковать в мешки из бумаги или легко сгорающей ткани. Ну а дальше, вы всё видели. Приступайте.

Коди с десятком помощников побежал приступать, оставляя за собой завихрения воздуха. Тронтон, находившийся в более чем приподнятом настроении пригласил нас всех выпить, ребята согласились, но я помнил о деле:

— Я не прошу награды сейчас, но отведи меня к ювелиру.

— Отведу! Конечно, отведу! Топай за мной!

Ювелиром оказался взрослый солидный гном, естественно, с огромной бородой, Тронтон усадил меня за стол и сказал ювелиру выполнять любой мой каприз. Свои капризы я растолковывал долго и упорно. Нужны мне были не только гильзы. Я собирался здесь же их и переснарядить, то есть он сделает гильзу, отольёт пулю, я вставлю капсюль, которых у меня много, засыплю в гильзу порох, которого у меня тоже много. Причём не самодельного чёрного, которым стрелял из пушки, а бездымного, самого мощного и дорогого, какой только можно купить в охотничьем магазине. И всё равно я не знал, подойдёт ли он для револьвера.

Когда ювелир в десятый раз заверил меня, что всё понял, я оставил ему образцы и отправился к своим друзьям пить. Хорват, кстати, пообещал навестить своих родителей, но как-нибудь потом. Но, подозреваю, что не чувство вины удерживает его вдали от дома. Жизнь наёмника привлекательна многими своими радостями, а со мной он получает столько, сколько, наверное, даже капитан пехоты не всегда видит. Плюс хорошая еда, плюс выпивка, плюс нетрудная работа и небольшие опасности. Куда лучше, чем стучать молотом или стоять в пехотном строю с пикой.

Глава восьмая

Утром я проснулся ещё не до конца протрезвевший. С удивлением обнаружил, что заснул я за столом, чего раньше за мной не водилось. Всё бы ничего, не самое плохое положение, но сильно затекли ноги. Минут через десять, когда смог сделать первый шаг, он отозвался резкой болью.

С проклятьями я вышел на улицу, уже светило солнце, а ведь ювелир будет ждать меня с утра. Собираться мне было незачем, поэтому я, отпив воды из ведра, пошёл на деловую встречу. Ювелир встретил меня радостно и сказал, что задание моё особого труда не составило. Он выставил на стол десять латунных гильз. Рядом поставил образец, на вид они были абсолютно одинаковыми, но в глазах штангенциркуля нет. Я достал револьвер, выкинул наружу барабан и попробовал вставить новую гильзу. Вошла, как своя. Не цеплялась и не выпадала. Очень хорошо. С такими навыками в технике, огнестрел они освоят ещё раньше, чем я принесу им технологии следующего дня. Довольный произведённым эффектом, ювелир спросил:

— Насчёт этих свинцовых штук, я так понял, что свинец должен быть покрыт медью?

— Да, ответил я, — хотя бы наполовину. Только слой меди должен быть тонкий, очень тонкий.

Он усмехнулся в бороду и высыпал на стол горсть пуль, совсем таких, какие были в оригинале, половина покрыта медью, половина — голый свинец. Можно было начинать снаряжать патроны. Окончательно меня добило то, что на донце, возле капсюля, ювелир поставил своё клеймо. Фирма!

Отмерять порох я не счёл нужным. Просто насыпал почти до верха, чтобы только поместилась пуля. Капсюли заняли свои места, мы вставили пули, и ювелир каким-то хитрым инструментом обжал горловину каждой гильзы. Я стал счастливым обладателем двенадцати новых патронов, десять из которых несли клеймо мастера. По здешним меркам, — сверхчеловек, кто ещё в ближнем бою сможет положить восемнадцать человек? А я могу. Только попробовать нужно. Вытряхнув из барабана заводские патроны, я заменил их кустарными. После этого пошёл на тот же полигон. Сегодня здесь не было солдат, что меня несказанно обрадовало. Подойдя к каменной стене, я куском штукатурки коряво нарисовал мишень. Отошёл назад, отсчитывая двадцать пять широких шагов. Деревянная рукоятка с выступами для пальцев удобно легла в руку. Длинный ствол намекал на серьёзную дальнобойность. Что сейчас будет? Пуля выйдет из ствола и упадёт под ноги? Застрянет в стволе? Разорвёт ствол? Или всё пройдёт, как надо?

Рука моя сильно дрожала, при разрыве ствола штопать придётся самого себя, а занятие это не самое приятное. На всякий случай, взял револьвер в левую руку. Навёл. Взвёл курок. Нажал спуск.

По сравнению с пушкой, не так уж громко. Отдача дёрнула руку. Ствол был цел, а в камне появилась глубокая борозда. От радости я едва не завопил. Наконец-то, я могу не бояться даже многочисленного противника. И с магами конфликта не будет, поскольку в королевство пришла пороховая эра. Тот самый Кольт, который дал всем равные шансы, был для меня сейчас фигурой особенной. Я расстрелял ещё пять патронов и, приятно удивлённый результатом, помчался к ювелиру.

Пьянствовали мы ещё три дня, организм уже не справлялся с возлияниями. За столом прислуживала девушка-гном, то ли дочь самого Тронтона, то ли племянница. Довольно красивая, если кто любит низкорослых пышек. Эдмунд, крепко подпив, уже начал капать слюнями с клыков. Пришлось достать стилет и незаметно под столом ткнуть его в ляжку. Когда тот с обиженным видом повернулся ко мне, я ему шёпотом объяснил, что нравы здесь патриархальные, и потому, в случае скандала, его яйца я обратно пришить не смогу. Немного подумав, орк угрюмо кивнул и снова приналёг на спиртное.

Наконец, прибыл посыльный гном и объявил, что Тронтон зовёт нас на испытания. Придя на полигон, я с удивлением обнаружил уже три пушки, возле которых суетились гномы-канониры, рядом было нечто, вроде V.I.P.-ложи, где на стульях сидели самые авторитетные гномы, под седыми бородами которых виднелись золотые цепи, вряд ли тоньше моей руки. Была поставлена новая стена, на этот раз куда более мощная. Все участники были готовы и ждали команды. Тронтон встал со стула и махнул рукой. Канониры засуетились, заряжая орудия. Делали они это с куда большей скоростью, чем я в прошлый раз. Зарядив, встали с фитилями в руках. Тронтон отдал команду. Почти синхронно рявкнули все три орудия. Часть стены окуталась дымом, а когда он рассеялся, стали видны глубокие трещины. Тем временем, канониры уже закончили перезарядку. Последовал новый залп. Потом ещё. С четвёртого залпа, стена, которая была в высоту метров пять, наконец обрушилась под собственной тяжестью.

Местное начальство повскакивало с места и одобрительно загудело. А канониры разворачивали орудия в другую сторону. Там были установлены фигуры из глины, отдалённо напоминающие воинский строй пехоты. Было их там десятка четыре.

Снова молниеносная процедура заряжания, снова команда. Только стреляли на этот раз не залпом, а по очереди, с интервалом в пару секунд. Повторять действо не пришлось. После трёх выстрелов, неповреждённых фигур на площадке не осталось. Большую часть разнесло в пыль, задний ряд остался в виде глиняных пеньков. Реакция на это была ещё более восторженная, хотя гномы к эмоциям не очень склонны. Тронтон подбежал ко мне и заорал (сказывалось оглушение):

— Ты выполнил обещание, мы в долгу не останемся! Пойдём, заберёшь своё золото, даже больше!

Он отвёл меня в просторный зал, предназначенный, видимо, для официальных приёмов. Весь местный истеблишмент был уже там. Торжественно на стол лёг сундучок, открыв его, мне продемонстрировали десять слитков золота, все были идеальной прямоугольной формы и весили по килограмму. Я специально переслал с Рольфом стограммовую гирьку, чтобы сориентировать их по весу слитков. Рядом лёг большой мешок с серебром.

— Пятьсот талеров, — объявил Тронтон, — чеканим сами, король нам разрешил. Негласно. Но вес совпадает. А теперь…

Он достал из кармана небольшой бархатный мешочек и протянул его мне. Я принял его и почувствовал внутри мелкие твёрдые предметы. Драгоценные камни. Изумруды, как в прошлый раз, или алмазы. Я уже чувствовал, как сильно дядя Саша мечтает меня убить.

— Это от нас, бери, надеюсь, что в следующий раз ты принесёшь нам нечто ещё более ценное.

— Не сомневайтесь. Теперь скажите, как мне проще всего отправиться в обратный путь? Наши лошади остались в Громовом Утёсе.

Старый гном задумался, запустив железную пятерню в бороду.

— Вам ведь нужно в деревню Борка? Примерно сто миль от восточного побережья, так?

— Да, — удивлённо ответил я, разведка, однако, работала исправно.

— На севере есть недостроенный порт, называется он Ледяная Бухта. Там стоит несколько кораблей, можете сесть на один из них и отправиться домой. Их цель — южное побережье, но они сделают для вас остановку. Обратно снова придётся идти пешком, потому как никто не повезёт вас в эту сторону, не станет забирать с того места, но отсюда быстрее и безопаснее уйти морем.

На том и порешали. Вся наша процессия стала собираться. Даже Хорват, стараясь не смотреть на большое начальство, бочком протиснулся к выходу. Стоимость лошадей и телеги нам компенсировали. В порт отвезут на всё том же правительственном дилижансе. Парни мои не скрывали радости и симпатий ко мне. Вот и закончилось очередное приключение, хапнули денег, теперь впереди безопасная дорога домой и примерно месяц беззаботной жизни. Потом снова появлюсь я, и мы отправимся по городам и весям Королевства. Естественно, не забудем при этом сделать крюк на Северный хребет. Собственно, я уже знаю, что повезу на этот раз, толкать прогресс нужно поэтапно. Вот и придёт время для очередного этапа.

На меня все четверо смотрели с обожанием. Как и в любой наёмничьей ватаге, вожак, принёсший большой навар всегда пользуется авторитетом и уважением. А со мной они в наваре всегда.

К морю добрались за сутки. Двое кучеров сменяли друг друга и лошадей. Мы почти всю дорогу дрыхли на лавках, даже Эдмунд как-то умудрялся спать на доске в сорок сантиметров шириной. Наконец, кучер открыл дверь и объявил нам, что море — вот оно. Похватав мешки с нехитрыми пожитками, мы высадились на песчаный пляж. В сорока метрах от нас морские волны разбивались о прибрежные валуны, поднимая столбы брызг на огромную высоту.

Собственно, порт был рядом, несколько складских зданий, пирс для приёма судов. Там же стояли корабли под погрузкой. Нужно было идти к ним и договариваться о приёме на борт, но мы стояли и смотрели, совершенно забыв о времени. Объяснялось это просто, все мы, за исключением, разве что, Хорвата, видели море впервые в жизни. Так уж получилось, что средневековая жизнь не располагает к дальним поездкам. Оскару довелось поездить по стране, но на море не попадал, ни разу. Ян, тот вообще из деревни почти не выезжал. Что же до меня, то родился я в городе в центре России, ближайшим морем было Карское, которое абсолютно не располагает к пляжному отдыху, семья жила бедно, отца не было, а мама учитель, и ни в какие Тайланды с Египтами не летал никогда, так уж получилось. Теперь, когда у меня завелись деньги, как-то глупо было тратить время, чтобы греть пузо на пляже. Теперь я смотрел на бесконечную водную гладь. Конечно, загорать и купаться здесь только моржи могут, но море не становится от этого менее прекрасным.

Продолжалось это долго. В итоге я, решив, что ещё насмотримся, подал команду:

— Хватит стоять, пойдёмте, нас корабль ждёт.

Все сбросили оцепенение и бодро зашагали к пристани. Капитан, этакий харизматичный морской волк, лицо со шрамом, бакенбарды, деревянной ноги не хватает, увидев толпу подозрительных личностей с оружием, здорово насторожился. Но я вручил ему письмо Тронтона, после чего он, хоть и сильно озадаченный, пошёл показывать каюту. Если я правильно понял, то корабли идут из южных портов с грузом зерна и другой сельскохозяйственной продукции, которой забивают все трюмы под завязку. Обратно они везут промышленные товары, в первую очередь, металлоизделия, которые куда дороже и очень компактны. Потому и места на кораблях предостаточно. Можно взять пассажиров, которые к тому же неплохо платят. Двадцать талеров с человека — цена грабительская, но я прикинул, что в пути по суше проедим и пропьём больше. Нам выделили два помещения, в одном просторном разместились мои парни, я, как командир, занял тесный как курятник, но зато отдельный кубрик.

От причала отошли вечером, почему так, никто не объяснял. Корабль стоит описать, это была примерно настоящая бригантина времён колониальных захватов. Назывался он «Старый кракен». Исключительной чертой было отсутствие орудийных портов, как, собственно, и самих пушек. Оставалось только гадать, как скоро они теперь появятся? Через пять лет? Десять? Скорее всего, я это увижу. Может, даже многое другое увижу. Пароход, например. Кто-то, возможно, спросит: стоит ли губить такую аграрную идиллию своими техническими новшествами? А я отвечу: нет, ребята, стоит, ещё как стоит. Те, кто топит за жизнь на лоне природы, никогда там не жили. А на деле вряд ли смогут даже прожить без тёплого туалета. А здесь, в королевстве, разве что голода нет, потому что климат хороший, но вот медицина, которой практически нет, скорость передвижения, общественный строй, всё это нагоняет на меня дикое уныние. И люди, живущие в условиях антисанитарии, умирающие в тридцать лет глубокими стариками, и эпидемии, и жестокости, творимые тёмными людьми. Нет. Прогресс — великая штука. А если интересно, почему внедрять прогресс я начал с военного дела, так это потому, что именно в военном деле этот мир отстал от нашего. Порох не изобрели, революция в военном деле затянется, достижение государственной стабильности, путём установления абсолютной монархии, тоже.

Качка быстро выявила людей, склонных к морской болезни. Это были Оскар и Ян. Если первый ещё как-то держался, то второй просто не мог удержать в себе еду (а кормили нас неплохо), бежал и блевал за борт, после чего, с зелёным лицом возвращался в каюту. Сам я чувствовал себя хорошо, только не мог сидеть без дела. Климат здесь был полярный, возможно, тёплые течения не дают замерзать портам. Но на температуре воздуха это сказывается слабо. Наша команда похватала все тёплые вещи, которые имела. А имели мы их немного, поэтому все четверо, за исключением меня, сидели в каюте и грелись эфемерным теплом масляного светильника. Светильник, надо сказать, был довольно мощным, и какое-то тепло давал, но согреть просторную каюту и четверых привыкших к теплу человек, он, увы, не мог.

Я, как более привычный к холоду, старался больше времени проводить на палубе, наблюдая за матросами. Это были южане, цвет кожи и волос говорил об этом безошибочно. Они тоже не привыкли к холодам и вполголоса проклинали капитана, который ради своей жадности потащил их в этот гиблый край. Доля правды в этом была. Нажива для капитана куда важнее жизней матросов. Подумаешь, умрёт пара-тройка. Скинут за борт и пойдут дальше. Потом наберут новых, в любом порту их до чёрта. А выгода от продажи товаров с Северного хребта перекроет все затраты.

Я, как, пусть и фальшивый, но врач, быстро разобрал, что кашель двух матросов очень мне не нравится. Сухой, приступами, переходящими чуть ли не в рвотный позыв. Озноб и одышка тоже говорили о многом. Они ещё продолжали выполнять свои обязанности, но видно было, что хватит их ненадолго. Всё лечилось элементарно, но не в этих условиях. Я подошёл к капитану:

— Капитан, как вас зовут?

— Зачем вам это?

— Чтобы знать, как обращаться, назовитесь, пожалуйста.

— Хорн, Генрих Хорн, вы довольны?

— Вольдемар Ситник, я доволен, видите ли, капитан Хорн, двое ваших людей тяжело больны.

— Я это видел, и что?

— Скорее всего, они умрут, нужно их лечить.

— У них нет денег на врача, да и врачей здесь тоже нет.

— Я врач, и я согласен их лечить. Бесплатно. Но вы должны снять их с вахты, им нужно отлежаться хоть пару дней.

Он вопросительно посмотрел на меня. Потом хмыкнул и сказал с недовольством:

— Два дня, не больше, сегодня первый.

Меня это устроило. Я быстро отловил на палубе больных и отвёл их к себе. Подозрения подтвердились. Хрипы в лёгких были в наличии, температура около тридцати восьми. Тяжёлый бронхит или пневмония. Если у первого, молодого парня, лет двадцати, назвавшегося Мартином, ещё были шансы забороть инфекцию самостоятельно, то второй, Клини, которому было хорошо за сорок, а выглядел он ещё старше, был, очевидно, обречён. Он сам это хорошо понимал, глаза его потухли и разговаривал он скупо, то и дело прерываясь на то, чтобы прокашляться.

Запас антибиотиков у меня ещё был приличный. Выдав по таблетке граммового амоксициллина, я отправил обоих спать, предупредив, чтобы зашли ко мне вечером. Вечером оба выглядели уже лучше, хотя кашель их мучил по-прежнему. Так продолжалось и на второй день, только к исходу третьего дня, когда капитан всё же выгнал их сметать снег с палубы, оба как-то разом ожили и приободрились. Мне потребовалось ещё четыре дня и горсть таблеток, чтобы окончательно вылечить их. К концу плавания, когда стал сказываться поворот на юг, и в воздухе изрядно потеплело, оба были здоровы, хрипов не было слышно даже в стетоскоп.

А мы всё ближе подплывали к цели нашего путешествия. Худо-бедно вычислив широту, я понял, что в нужном месте окажемся через два дня. Там капитан, как и обещал, выделит шлюпку и отправит нас на берег. Когда я напомнил капитану, тот проворчал, что я ошибся и что до цели нам ещё шесть дней. Меня это насторожило. Подозрения к делу не пришьёшь, поэтому я посоветовал парням просто не снимать доспехов и оружие держать под рукой. Вообще, носить доспехи в открытом море — не самая умная затея, но, как я уже выяснил, никто из моей команды плавать не умеет, так, что наличие/отсутствие кольчуги при попадании за борт особой роли не сыграет.

А в ночь, перед предполагаемой высадкой (по моему подсчёту) в двери кубрика кто-то поскрёбся. Я приоткрыл дверь, держа револьвер наготове.

— Господин доктор, господин доктор, — шептал из темноты знакомый голос.

— Клини? Ты чего?

— Господин доктор, вас хотят убить, капитан приказал парням следующей ночью ваших людей зарезать во сне, а вас захватить. Он хочет ваш сундук, доктор.

Ай, да капитан! Каков сукин сын? Сложил два и два и вычислил, что может лежать в очень тяжелом сундучке у человека, бывшего почётным гостем гномов. Тут любой идиот догадается. А капитан далеко не идиот. Парней зарезать, причём непременно во сне, потому как могут быть проблемы, не факт, что вся команда справится. А меня связать и к нему, сундучок отобрать, выпытать, где ещё чего спрятал, а потом, следом за всеми, на корм рыбам. Гномам потом скажет, что доставил на место, а дальше знать не знаю. Гениальный план. Только одно не учёл капитан, спасённому мной от смерти матросу этот план не понравился. Совсем не понравился. Вот и всё, предупреждён, значит вооружён. Подозрения-то давно были, теперь всё ясно.

— Спасибо тебе, Клини, ты нас спас, — я обнял старика.

— Доктор, возьмите меня с собой, я могу править шлюпкой, капитан ведь догадается, кто вас предупредил.

— Сможешь спустить шлюпку на воду?

— Нужен помощник, тот, с клыками, отлично подойдёт.

— Договорились. Завтра веди себя так, как будто ничего не было, будь среди всех.

— Я понял, — сказал старый матрос и растворился в темноте.

Парням моим дважды повторять было не нужно, в ночь перед нападением мы все одевшись и собрав вещи, спрятались за шлюпками. Эдмунду для этого пришлось сложиться вчетверо, но, жить захочешь — йогом станешь. Сам я, взяв оружие, притаился недалеко от каюты капитана, было там место за бухтой каната. Кольчуга могла выдать меня своим лязгом, поэтому старался не шевелиться и даже дышать через раз. Далеко за полночь, когда уже начинало светлеть, послышался топот и негромкие команды капитана:

— Отожми дверь, да тихо, чтоб не проснулся никто.

Лезвие короткой сабли просунулось между дверью и косяком, матрос налёг на рукоять, дверь щёлкнула и отворилась. Сделано всё было тихо, никто бы не проснулся. Толпа матросов кинулась в каюту. Для убийства четверых капитан отправил полтора десятка. Молодец, перестраховался. А потому сам временно остался один. Сидел я долго, ноги затекли, бросок вышел не такой стремительный. Но в рожу со шрамом мой кулак врезался смачно, капитан повалился на палубу, но лежать долго ему не пришлось. Появившийся как из-под земли орк, схватил его за горло, приподнял повыше и продемонстрировал выходящим из каюты удивлённым матросам.

— Что, твари, обосрались? — прорычал он так, что слышно было даже на отдалённом берегу.

— Капитан Хорн, кажется, вы совершили большую ошибку, не так ли? — я подошёл к висящему капитану и достал стилет. — За ошибки надо платить.

Матросы двинулись было вперёд, но злобный рык орка их остановил.

— Не стоит этого делать, господа, мой друг несколько неуравновешен, но очень силён. Одно его усилие и голова капитана останется нам на память.

Я взял стилет поудобнее и прочертил глубокую борозду на щеке капитана. Теперь шрамы будут с двух сторон. Каждый раз, глядя в зеркало, будет вспоминать меня.

— И запомни, кусок дерьма, — прошептал ему я, — когда я увижу тебя в следующий раз, ты станешь трупом. Вонючим трупом, который будут жрать черви. Отпусти его.

Орк разжал руку, и капитан упал мешком ему под ноги.

— Спускайте шлюпку, — велел я, — Клини?

Старый матрос уже вовсю старался, Эдмунд помог ему спихнуть шлюпку на воду и теперь сбрасывал туда вещи.

— Запомните, уроды, если кто-то из вас попробует нас преследовать, того я найду в любой точке королевства, найду и убью, убью жестоко.

Все наши были уже в лодке, но я продолжал стоять на палубе, с ненавистью глядя в их глаза. Тут до меня дошло, что кое-кого среди них я не вижу.

— Док!!! — раздалось из лодки, и почти сразу мой правый бок пронзила острая боль. Отличный приём, нож между рёбер, только вот не учёл засранец, что титановую кольчугу ему не пробить. С разворота ударил его локтем в лицо. Получилось вскользь, но нападавший отшатнулся. Обернувшись, я, уже не удивляясь, разглядел Мартина с разбитым носом.

— Иуда, — прошептал я, поднимая револьвер. Выстрел грянул так, что команда содрогнулась. Голова матроса разлетелась, как гнилой арбуз. Я сдул дымок со ствола и прыгнул в лодку. Уходим, нам пора.

— Почему ты капитана не убил? — вопрос орка застал меня врасплох.

— Не знаю, Эдмунд, наверное, потому, что он ещё зачем-то нужен. Пока. Убью в другой раз, так интереснее.

Глава девятая

Двумя парами весел грести получалось довольно быстро, Клини, сидящий на руле, умело выдерживал курс. Очень скоро берег, ранее казавшийся ниточкой на горизонте, превратился в нечто более осязаемое, а ещё через час лодка ткнулась носом в галечный пляж.

Разгрузка много времени не заняла, нечего нам было грузить, всех вещей — лекарства, да заветный сундучок. Куда сложнее было другое, где мы все-таки находимся. Понятно, что на восточном побережье, но хотелось бы точности. Идти нам на запад, на юго-запад или на северо-запад? Проблема усугублялась тем, что на моей карте мелкие населённые пункты не обозначались, поэтому, если мы пойдём вдоль берега и найдём рыбацкую деревушку под названим «Бешеный краб», нам это ничего не даст. И далеко не факт, что аборигены слышали хоть краем уха о деревнях и сёлах в ста километрах от берега.

Некоторая надежда все же была. В том селе с непонятным названием Борка, как я уже говорил, был неплохой по местным меркам рыночек. И там торговали морской рыбой и морепродуктами. Если не слишком ошиблись с широтой, то местные рыбаки отвозят туда улов.

После примерно получасового марша вдоль берега, мы набрели на крошечную деревушку из четырёх небольших хижин, между которыми были натянуты рыбачьи сети. Людей вокруг не наблюдалось, но, зная по опыту, что на промысел ходят мужчины, тогда как женщины сидят дома, мы начали искать. Поиски наши быстро увенчались успехом, нашли двух немолодых женщин, практически старух, которые спрятались под перевернутой лодкой. Я, как смог, объяснил им, что бояться нас не надо, мы не злые и на их честь не покушаемся (думаю, даже Эдмунд столько не выпьет), они прониклись и завязался диалог. Осложнялся он каким-то жутким диалектом, на котором они говорили. Максимум, что мне удалось узнать, рыбу у них покупает купец, отвозит на рынок и продаёт. Как называется село с рынком, они не знают и никогда там не были. Печально, но напоследок я спросил, не знают ли они имени того купца? А может быть, могут описать его внешний вид? И тут я попал в точку, поскольку они тут же сказали, что зовут его Грим, что он высокий, седой, с редкой бородкой и чудовищно жадный. Тут мне и память напрягать не пришлось, поскольку отлично помню этого Грима. Действительно, ужасный скряга, обращался ко мне с запором. Слабительное, вроде, помогло, но потом он начал так рьяно торговаться с ценой на лечение, что в следующий раз я буду лечить его только с предоплатой. А когда эти любезные женщины показали дорогу, по которой купец приезжал, я достал и отдал им честно заработанный талер. Они обрадовались, наверняка это была стоимость дневного улова их мужей.

А мы, откланявшись, пошли по дороге в указанную сторону, день только начался, нужно пройти хоть половину пути. Шагали быстро, доже Клини, не привыкший к пешим маршам, старался не отставать. Вообще, старика было жалко. Он успел рассказать, что у Хорна есть влиятельные друзья во всех портах, так что на корабль ему путь заказан. Взять-то возьмут, только потом случайно за борт выпадет. Были случаи. Мне было жалко старика, но что с ним делать я тоже не знал. Он был хорошим матросом, знал на отлично все снасти, но на суше от него толку не было. Таскать его с собой балластом желания не было и бросать не хотелось. Всё-таки он нас спас, без него мы бы кормили рыб на морском дне. Ладно, на месте придумаем. Пока голова другим занята.

К середине дня вымотались все. Яркое солнце, которое поначалу радовало после северных холодов, теперь превратилось в орудие пытки. Я сбросил плащи шел в кольчуге. Она блестящая и должна хорошо отражать свет. Другие такого позволить себе не могли. Их доспехи были темными и накалялись мгновенно, делая пытку жарой ещё мучительнее. Вода у нас была, а вот остатки сухпайка мы съели ещё утром. Конечно, это были временные трудности, завтра мы доберёмся до села и парни мои основательно выпотрошат кладовку трактирщика. Копчёные колбасы и окорока, каша и хлеб с маслом, сыры и вяленая рыба, — всё это, как по конвейеру, отправится в бездонные желудки, потом сразу будет запито морем эля и вина.

Но, оказалось, что счастье куда ближе чем мы думаем. Нас догнала повозка, слишком маленькая, чтобы нас подвезти, но груз её мог представлять для нас определённый интерес. Тем более, что возница был мне знаком. Мелкий купец из села Борка. Торговал он продуктами, так что содержимое телеги интриговало нас все больше.

— Здравствуй, доктор Вольдемар!

— Здравствуй, Берт, — я, наконец-то, вспомнил его имя, — как дела твои? Как торговля?

— Всё отлично, благодарю тебя, а вам помощь не нужна?

— Был бы я один, попросился бы к тебе на телегу. Но, боюсь, всех нас телега твоя не выдержит. Да и лошадь твоя на нас неодобрительно смотрит. Скажи лучше, что везёшь? А до села сами дойдём потихоньку.

Спутники мои одобрительно закивали, а Берт, правильно меня поняв, откинул полог и извлёк на свет божий два огромных круга сыра. Это вызвало радостный гул в толпе, а Эдмунд, недолго думая, достал свой похожий на ятаган нож и быстро разрезал один круг на шесть частей. Вы когда-нибудь ели сыр без всего, запивая его водой? Скажу вам, что с голодухи заходит на ура. Второй круг перекочевал в заплечный мешок Эдмунда, а Берт стал богаче на два талера, чему был несказанно рад. Его телега поехала вперёд, а мы с новыми силами пошли следом. Вдогонку попросили предупредить трактирщика о нашем приезде. Тот обрадуется, такие клиенты нечасто у него гостят.

Дорога по-прежнему казалась бесконечной, единственным облегчением были тучи, набежавшие к вечеру. Жара пошла на убыль. Скоро должно было стемнеть, пора и ночлег готовить. Мы быстро развели костёр, соорудили шалаш из веток и приготовились ужинать. Сделано всё было как нельзя вовремя, уже через пятнадцать минут после сооружения крыши пошёл дождь, плавно перешедший в ливень с грозой. Крышу парни сделали с умом, вода скатывалась вниз, костёр весело полыхал, дрова пока имелись, можно было ни о чем не беспокоиться, мы даже не выставили часовых, просто завалились спать, естественно, уничтожив весь запас сыра.

Утро было холодным и сырым. Ребята продрогли, костер почти погас. Но разводить его снова смысла не было. Лучше потратить время на дорогу, по моим расчётам осталось километров двадцать. Отмахали вчера прилично, до сих пор ноги гудят. Дорога была однообразной и скучной, хорошо хоть жара была не такой как вчера, да и пыль дождём прибило. К окрестностям села мы подходили примерно в пять часов вечера. Вчерашний темп, к сожалению, выдерживать никто не мог. Главной целью был трактир, он же таверна, он же харчевня, он же постоялый двор. Когда мы доковыляли, наконец, до ограды трактира, нас уже встречали. Хозяин рассыпался в любезностях, говорил о скидках и лучшем эле, который только можно достать. Что характерно, свой фирменный самогон он нам не предлагал, знал, что не любим. Лица друзей преобразились. Радость долгожданного отдыха перебивала усталость от целого дня пути.

С грохотом и песнями вся компания плюхнулась за стол. На столе уже стояли всевозможные закуски, а в кружки лилась знакомая чёрная жидкость. Только мне было не до веселья. Мне пора было уходить, возвращаться в свой мир. Из вежливости я выпил с друзьями кружку и попросил Оскара меня проводить. Тот с пониманием кивнул. Теперь он будет за старшего. Парни его слушаются. Естественно, что по вечерам все будут напиваться, а Эдмунд ещё и таскать местных девок на сеновал, Оскар никогда не запрещал спиртное, не видя в этом смысла. Только днём они будут тренироваться в искусстве боя под чутким руководством бывшего рыцаря, а Хорват, возможно, станет помогать местному кузнецу, просто так, чтобы руки не забыли мастерство. Железа у кузнеца предостаточно, найдут занятие. Яну я купил книгу «О похождениях славного рыцаря…», ну, что-то в этом духе. За месяц должен одолеть. Читает скверно, по слогам, но читать любит, особенно про рыцарей. Серебро оставил Оскару, зазря не потратит, парни будут сыты, одеты и обуты. Пирушка, подобная сегодняшней, редкость. Только по возвращению из похода. А так, простая еда и две-три (ну, иногда десять) кружки эля. Ему же, кстати, оставил и ружьё. Объяснил, как пользоваться. Вряд ли пригодится, но пусть будет, на крайний случай.

Трактирщик дал нам двоих коней. Уже осёдланных. Мы быстро взобрались в седло и двинули в путь. Ехать было недалеко, километров десять, можно пешком дойти, но зачем? После двух дней быстрой ходьбы и так нелегко. Особенно мне, привыкшему ездить верхом. Кони донесли нас примерно за полчаса. Вот та самая деревня, вот тропинка в лес, почти незаметная, местные сами тут редко ходят. Мы спешились, по тропинке пришли к малозаметной пещере, у меня не было секретов от друзей, никто из них всё равно не мог пройти в портал. Из любопытства я однажды, не объясняя причин, привёл одного друга с той стороны и попросил его надавить ладонью на стену. Результат, как и ожидалось, был нулевой. Выходило, что я единственный, кому это под силу.

Подсвечивая себе факелами, мы дошли до конца пещеры. Я не стал говорить напутственных слов. Он старше и во многом умнее меня, сам всё знает. Мы обнялись, я пожелал ему спокойного отдыха и, прихватив всё необходимое, в первую очередь золото и камни, вдавился в каменную стену.

Странное это ощущение. Тебя словно проглатывают, сдавливают с боков, и выплёвывают уже с другой стороны. Факел почти прогорел, так что тайник я искал на ощупь. Вот она, спортивная сумка, завёрнутая от влаги в полиэтилен. Там нет ничего особенного, телефон давно сел, зачем только брал, а вот фонарик вполне действующий. Зажёг его, и пещера заиграла всеми цветами. Сначала — переодеться. В тайник, в большой полиэтиленовый пакет полетели полотняные штаны, дорожный плащ, рубаха, кольчугу возьму с собой, она не тяжёлая. Кожаные сапоги, тяжелые с подковами, а с ними портянки не первой (и даже не второй) свежести, всё оставляю здесь, надёжно упаковав. Неиспользованный запас лекарств я тоже оставил с той стороны. Оскар знает предназначение некоторых, в критической ситуации сможет дать.

Теперь одеться. Словно нарочно, из принципа одеваюсь в полностью синтетическую одежду. Спортивный костюм, футболка, носки, кеды. Сумка тоже спортивная. В сумку я перекладываю золото. Ничего ведь подозрительного. Вот идёт по городу парень, а в сумке десять кило с лишним. Сверху положил кольчугу, так себе маскировка. Револьвер сунул сзади в штаны, вроде держится, резинка тугая. Патроны высыпал в карман. Нехорошо, конечно, статью в кармане носить, но тут оставить не рискну. Второго у меня нет. Сейчас, когда худо-бедно разжился патронами, стоимость моего револьвера сильно возросла.

Вот в таком виде иду через лес в сторону остановки, время позднее, но автобусы ещё ходят. Нащупал в кармане штанов несколько купюр. А то придётся с кондуктором золотым слитком расплачиваться. «У вас сдача будет?»

Выйдя из леса, я с огромным наслаждением втянул в себя запах выхлопных газов и гниющей пластмассы. После этого с трудом удержался от желания поцеловать асфальт. Здравствуй, Цивилизация. Место, где, если на тебя напали, нужно не хвататься за топор, а звать полицию, а если ты сломал ногу, то просто дотянись до телефона и к тебе приедет скорая. А в скорой квалифицированные врачи, а не недоучка, нахватавшийся вершков по книгам. Где из крана течёт горячая вода, а в окнах горит свет, где на улицах машины и автобусы, которые за считанные минуты перебросят тебя на дальние расстояния. Где в магазинах продают еду, а в аптеках лекарства, где можно связаться с человеком на другом конце Земли и он тебя услышит. Короче, вы поняли. Этот мир не идеален, совсем не идеален, но если есть с чем сравнивать, то я выбираю его.

Автобусу я обрадовался, как родному. Плюхнулся на сидение и обнаружил, что мозоль от седла на моей заднице категорически не совпадает с формой кресла. Ощущения были сильно некомфортные. Привыкну. Попытался ещё раз включить телефон. Никак. Меня больше месяца не было. Ну да ладно, дома его покормлю, тогда оживёт.

Протянул девушке-кондуктору стольник, с отвращением смотрел, как отсчитывает мелочь. Ненавижу монеты! Предпочитаю карточкой везде расплачиваться. Нет, вы только посмотрите, какая мымра, под конец дня решила от груза избавиться, сдачу двухрублёвыми дать. Ладно, сейчас в центре встречу нищего и отдам.

Нищих не нашлось, зато играли музыканты, которым я с наслаждением высыпал всю горсть в футляр от гитары. Теперь в магазин, купил себе продуктов, тоже, из вредности, таких, где побольше химии. Лапшу, сосиски, майонез, кетчуп, колбасу, не пойми из чего сделанную. Алкоголя брать не стал, потом, подумав, взял с витрины банку «Яги», в самый раз. На кассе взял ещё сигареты. Вышел из магазина, сел на лавку, достал сигареты, зажигалку и с удивительным ощущением, что не надо ни от кого прятаться закурил. Отвыкшие от дыма лёгкие отреагировали желанием кашлять, но я его задавил. Открыл «Ягу» отхлебнул. Гадость реальная, но, мне такой вкус дорог. Зря, конечно, пью на улице, сейчас из-за кустов выглянет полицейский: «Распиваем, гражданин?», а дальше слово за слово, а что у вас в сумке?

В три глотка допив мерзкий напиток, я выбросил окурок и собрался домой. Вот мой подъезд, волшебный ключ от домофона, лестница на пятый этаж. Поворот ключа, второго, здравствуй, дом!

На время отъезда я закрывал всю мебель полиэтиленовыми чехлами. Просто, чтобы меньше пыли на неё садилось. Сейчас чехлов не было, зато в квартире царила подозрительная чистота. Всё ясно. Мама, не выдержав надругательства над квартирой, пришла и навела порядок. Как и следовало ожидать, то же самое было на кухне и в ванной. Случилось всё максимум три дня назад. На кухонном столе я обнаружил записку:

«Вова, как приедешь, позвони. Мама».

Хорошо, так и сделаю. Я воткнул телефон на зарядку, включил компьютер и холодильник. Теперь лёгкий ужин и спать. Только отзвонюсь всем. Оживший телефон начал фыркать сообщениями. Так, что тут у нас. Мама. Восемь пропущенных. Реклама. Снова реклама. Предлагают взять кредит в банке. Снова сообщение из банка. Перевод. Ого! Четыреста косарей. Дядя Саша — человек хороший, вот и последний перевод за изумруды. В расчёте. Сколько он с них наварит, остаётся только догадываться, но со мной рассчитался. Пусть и за половину цены, но отдал всё до копейки.

Налил в чайник воду. Из-под крана, с хлоркой. Она всё равно чище, чем из городского колодца с привкусом дерьма. Закипело быстро. Залил двойную порцию «Доширака», туда же покрошил две сосиски. Благодать. Телефон зажужжал. Даже смотреть не надо, и так ясно, кто увидел сообщение «Абонент в сети».

— Да, мама, — сказал я, нажав кнопку приёма.

— Вова! Сколько можно, я тебе звоню, звоню! Хоть бы обо мне подумал! Я места себе не нахожу! Где ты? Что с тобой?

— Мама, — напомнил я, зевнув, — мне, если что, двадцать шесть лет.

— Ну и что, что двадцать шесть, вот будут у тебя свои дети, тогда поймёшь, каково это! Ты у меня один, я боюсь за тебя.

— Мама, с чего ты взяла, что со мной может что-то случиться?

— Как же? Пропадаешь постоянно. Денег у тебя много стало. Спорт этот дурацкий, чего тебе приспичило кулаками махать? В детстве не намахался? А позавчера я у тебя уборку делала, нашла банку с каким-то порошком. Дяде Лёше показала, он сказал, что это порох. Зачем он тебе?!

— Мама, а ты, когда уборку делала, случайно не видела сейф? Большой такой, чёрный. Так вот, у меня там ружьё, представляешь? Полуавтоматический дробовик. Но оно легальное, люблю я с друзьями уток пострелять. И порох я купил в магазине, у меня разрешение, могу показать. Магазинные патроны плохие, я сам снаряжаю.

— Вова, я боюсь, — уже тише сказала она.

— Чего? — как можно веселее переспросил я.

— Что убьют тебя.

— Кто? Ты ведь знаешь, откуда у меня деньги. Дядю Сашу помнишь, вот я с ним работаю по ювелирке.

— Ага. Знаю. В тайгу за золотом ездишь.

— Совершенно верно.

— Понятно. Долго дома пробудешь?

— С месяц, где-то. Завтра постараюсь к тебе зайти.

— Зайди, а то забыла уже, как выглядишь.

— Пока, мам, — сказал я и оборвал звонок.

Так. Одна опасность миновала. Порох она нашла. Ужас какой! Хорошо хоть все пробирки, колбы и химреактивы я в тот мир утащил.

С наслаждение сел ужинать, компьютер жужжал, на главной странице браузера отображались какие-то вкладки. Вот зачем я это открыл? Ах, да. Музей техники. И двигателестроительный завод. Но это потом. Завтра у меня по плану активный отдых. Из деловых встреч только дядя Саша, толкну ему килограмма три. Опять сумма астрономическая выходит. Снова деньги в десять порций переведёт. Ну и ладно, грех жаловаться. И мне и ему.

После ужина отправился в ванную. Сначала волосы. Взял машинку и подстриг голову с насадкой три, а бороду совсем без насадки. Потом достал «Жиллет» с пятью лезвиями, намылил щёки ароматной пеной с защитой от раздражения и минут пять с наслаждением брился. Почистил зубы. Долго, даже дёсны стали кровоточить. После всего этого залез в ванну и долго с наслаждением мылся. Намыливался, смывал пену и снова намыливался. Подстриг ногти. Всё! Усталость меня одолела. После всего сил хватило только на то, чтобы постелить на диван чистое бельё, да достать трусы из шкафа. Упал и закрыл глаза. Мне ничего не снилось.

Глава десятая

Утром встал без всякого будильника в шесть тридцать. Проклятая привычка. Пошёл в ванную и повторил почти всё, что делал вечером, кроме бритья. Щетина отрастала не так быстро. Брился я обычно через день или даже реже. После того, как привёл себя в порядок, отправился на кухню. Сделал себе кружку растворимого кофе и, откопав в шкафу пачку печенья, принялся завтракать.

Отвлёк меня звук домофона. Я резко поставил на стол кружку, едва не расплескав.

— Мама, ну сказал же, зайду!

Но мои опасения оказались лишними. В трубке раздался весёлый женский голос.

— Вова, привет, это Наташа! Мама твоя сказала, что ты приехал, можно зайти?

Вот и какого ответа она ждёт? Как будто скажу «Нет, проваливай»? Я молча нажал кнопку. На этаж она взлетела с лёгкостью стрекозы. Всегда была легка на подъём. И фигура всё такая же стройная. Хотя лет ей, как и мне. Даже замужем побывала. Подруга детства, одноклассница, потом одногруппница. В отличие от меня, работу нашла и неплохую. В Банке.

Уже открыв дверь, я вспомнил, что забыл одеться. Так и стоял перед ней в трусах. Увидев моё смущение, она тут же заявила:

— Расслабься, можно подумать, я тебя голым не видела. А ты с тех пор красивее стал.

Я усмехнулся. Действительно, видела, в десятом классе. У нас тогда почти всё получилось, но, увы, помешали. Пришлось спешно одеваться и уходить. Роман наш тогда закончился, не успев начаться.

— Да, действительно, — я махнул рукой, — проходи. Кофе будешь? Или чай? Есть вино где-то, но его искать нужно, да и утро сейчас.

— Ничего не нужно, я поговорить зашла.

— Так говори.

— Просто мы переживаем за тебя.

— Мы?

— Ну, наши все. Из класса, группы, с кем жили. Помнишь их?

— Я-то помню, а они что?

— Ну, ты вроде в городе живёшь, а тебя всё время нет. В соцсетях не зарегистрирован, телефон молчит. Сведения отрывочные. Кто-то тебя в качалке видел, кстати, фигура у тебя отличная. Кто-то видел тебя в магазине оружия. Мы в догадках путаемся, то ли ты в террористы подался, то ли в секту вступил, то ли в криминал. Вроде, деньги у тебя есть, квартиру, вон, купил.

— За мной следят все разведки мира, — страшным голосом прокомментировал я.

— Да причём тут следят?! — возмутилась она, — просто нам не всё равно, что с тобой и где ты?

— Так вот же я, живой и здоровый, трезвый, с деньгами. Что ещё нужно.

Она смерила меня взглядом и взгляд этот за что-то зацепился. Чёрт! Надо было другим боком сесть. На правом боку красовался лиловый синяк размером с чайное блюдце. Памятка от ножа покойного Мартина.

— Откуда это, — с ужасом спросила она.

Врать я не стал.

— Два дня назад ножом ткнули. Неудачно.

— Кто? — она понизила голос.

— Матрос один, его Мартин зовут. Звали.

— То есть?

— А что я должен делать с человеком, который меня ножом тычет? Мне ведь повезло, я в броне был, а так, убили бы меня и скормили рыбам. Люди, они до чужого добра жадные.

— Ты его убил? — спросила она, сглотнув, — сам?

— Мои люди были в шлюпке, я стоял на палубе один и против меня было два десятка головорезов. А этот хмырь подкрался сзади и ткнул. Умело, знаешь ли, между рёбер. Только о броне не подумал. А я развернулся и в лицо ему выстрелил.

Я достал из тумбочки револьвер и, откинув барабан, показал ей, что у одного патрона наколот капсюль. Выглядело шокирующее. Для неё. А мне просто надо было выговориться. Напряжение, копившееся много дней, выплеснулось наружу.

— Ты наркотиками торгуешь? Оружием? Людьми? — она стала строить догадки.

— Скорее, второе. Только не самим оружием, а технологиями его изготовления. Там всё сложнее намного, не смогу объяснить, — отмахнулся я, сильно жалея, что начал разговор.

— И, хорошо платят? — спросила она.

Я, не говоря ни слова, подошел к стоявшей в углу сумке и открыл её. Сначала продемонстрировал кольчугу и объяснил, что именно она спасла мне жизнь. А потом вывалил ей под ноги слитки и самородок. Наташа протянула руку и с опаской дотронулась пальцем до одного.

— Золото?

— Оно, не самой высокой пробы, но золото. Хочешь, возьми себе один.

Она в ужасе одёрнула руку.

— Я теперь знаю твою тайну, что со мной будет?

— Ничего, — я удивился, — а что должно быть? Можешь позвонить в полицию, за револьвер меня, конечно, примут, но это примерно два года срока. Остальное никто никогда не сможет доказать.

Она глубоко вдохнула.

— Что ты там про вино говорил?

Пить мы не стали. Вместо этого я вызвал такси и повёз её к месту перехода. Лучше сначала показать, а потом только рассказывать. Надо и дядю Сашу сюда свозить, чтобы соблазна не было резать курицу, несущую золотые яйца. Мы вместе вошли в пещеру, я держал в руках мощный электрический фонарь. Дошли до конца каменного коридора. Я предложил её надавить руками в стену. Она честно попыталась. Безрезультатно.

После этого я взялся сам. Руки стали уходить в камень, а вместе с ними плавно округлялись её глаза. Через пару секунд, я уже был на другой стороне. Фонарь остался у меня, так что, она там в темноте. Вылез обратно.

— Теперь поняла?

— Что там? — убитым голосом спросила она.

— Мир. Другой мир. Время там другое, отстаёт от нашего лет на пятьсот, но это не просто средневековый мир и не наше прошлое, совсем другой мир, там есть магия, а кроме людей живут ещё эльфы, гномы и орки.

— И? — после увиденного, она была готова поверить во всё, — что ты там делаешь?

— Сначала маскировался под купца, потом, как следует, изучив теорию, стал бродячим врачом. Набрал себе в команду головорезов для охраны, которые меня везде сопровождают, путешествую по стране и подрабатываю медициной. С современными лекарствами это несложно. Хирургия, конечно, оторопь вызывает, но тоже случается. Несколько раз оперировал. Удачно. Но главный доход — это не торговля и не медицина, главное — технологии. Там есть гномы, как ты знаешь, прирождённые технари, они могут очень многое, конкретно их знания дотягивают века до восемнадцатого. Вот им я продал порох. И образцы и рецепт. Вместе с самим порохом продал технологию применения. Теперь тот мир осваивает пушки. А в следующий раз понесу образец мушкета с кремнёвым замком и модель паровой машины. С последним пока сложно, но постараюсь добыть. Получу ещё сумку с золотом. Собственно, в итоге можно будет не ходить в тот мир, а здесь жить на проценты, но я так не смогу. Буду ходить снова и снова. За оставшуюся жизнь я продвину их прогресс на пару-тройку веков.

— Так вот чем ты занимался и в какие командировки ездил, — задумчиво проговорила она, — тебе помощь какая нужна?

— Да, собственно, никакой. Чем ты мне поможешь? Если только найдёшь оптовиков, торгующих лекарствами. Или оптовую скупку золота, а ещё лучше, чтобы всё вместе, того, кто лекарства за золото продаёт.

— Знаешь, я попробую помочь. Что-то ещё?

— Оружие, взрывчатка, патроны. Может, знакомые военные есть?

— Димка, Димку Столярова помнишь?

— Да.

— Он в армии служит. Прапорщиком.

— Отлично, поговори с ним. Остальное я пока сам додумаю.

— Сейчас чего делать будешь?

— Отдохнуть хотел, сходить куда-то.

— Меня с собой возьмёшь?

— Конечно, пошли.

Но просто отдохнуть не получилось. Позвонил дядя Саша и спросил, получил ли я деньги? Я ответил, что всё пришло, и предложил ещё три килограмма золота. Он тяжко вздохнул, после чего сказал, что да, нужны, возьмёт, только полмиллиона наличкой, остальное переводом в несколько этапов. Меня это устроило более чем. Смотрю, в гору дела пошли, на дешёвом-то сырье. Раньше сложнее было со средствами. Назначил ему встречу в том кинотеатре, куда мы с Натальей отправились. Прибыл коммерсант через полчаса, на машине оно недолго. Оставив Наташу в очереди за попкорном, я подсел за столик в кафе.

Дядя Саша, толстый усатый мужик лет пятидесяти, сидел за столиком и пил кофе. Весь его вид говорил о том, что ему дико лень куда-то выбираться, и он предпочёл бы вести бизнес, не вставая с дивана.

— Здрасте, — сказал я, присаживаясь.

— Привет, Вовик, — ответил он. — Показывай, чего там у тебя?

Я передал ему газетный свёрток, небольшой, но очень тяжёлый.

— Три килограмма, как есть. Я на кухонных весах взвешивал, совпадает.

— Что за клеймо?

— Не знаю, — соврал я, — кустари отливали, да мне и без разницы, лишь бы вес совпадал.

— Кустари. Отливали. Золото, — он задумался, — знаешь, Вова…

— Знаю! — резко перебил я его, — знаю, о чём вы думаете, как бы сделать так, чтобы канал доставки золота оказался целиком в ваших руках, а этого непонятного посредника, которому хоть и полцены, но платить приходится, выкинуть из уравнения. Думаете, не подписать ли на это дело плохих парней? Единственное, что вас останавливает, это то, что плохие парни тоже захотят забрать себе такой канал, а вас тоже выкинут за скобки. Так?

Он нахмурился, но кивнул.

— Но, по итогу и вы, и ваши исполнители всё равно окажетесь в дураках. Поскольку зарежете курицу, несущую золотые яйца. Я мог бы показать вам, откуда всё, только вы не поверите.

— Поверю, — опустив глаза, сказал он, — я нанимал людей, за тобой следили, все показания сводились к одной живописной пещере в лесу, куда ты зашёл и пропал. Там нашли тайник с одеждой, я велел ничего не трогать.

— Ну, и? Какие мысли?

— Машина времени? — он поднял брови. — Уходишь в прошлое, там что-то продаёшь, получаешь золото и назад.

— Словосочетание «временной парадокс» о чём-нибудь говорит?

— Типа, изменить настоящее в прошлом.

— Именно, вот отправился я в прошлое, там убил своего пра-пра-прапредка, вернулся, а меня и нету. Или даже убивать необязательно, достаточно появиться там, сделать вдох и мир уже будет другим. А, следовательно, машина времени — штука невозможная, или возможная, но только если время поливариантно, а количество миров бесконечно. И тут мы подходим собственно, к объяснению. Есть другой мир. Не наше прошлое, а полностью другой мир. И там развитие на уровне пятнадцатого века, только порох не изобрели. Туда я и хожу, проход открывается для меня и только. С собой могу взять только немного ручной клади, рюкзак. Оттуда несу золото и камни, сдаю вам, приношу немалую прибыль, как мне кажется.

— Значит, оставляем всё, как есть?

— Именно, я приношу золото, вы платите, все довольны. Кстати, где мои деньги?

— Он вынул из барсетки толстую пачку пятитысячных и протянул мне.

— Считать будешь?

— Вы ведь золото не взвешивали. Вот и я на веру приму.

Я спрятал деньги в карман пиджака, пожал ему руку и вернулся к Наталье, которая со скуки слопала уже половину ведра.

— Ну как переговоры прошли? — спросила она с набитым ртом.

Я показал ей пачку купюр.

— Неплохо.

— Отлично! Давай, что ли всё спустим?

И мы отправились спускать. Не всё, конечно, только в кинотеатр и ресторан, потом в другой, потом в боулинг, потом гуляли по набережной, уже в два часа ночи, вымотанные и пьяные, вернулись ко мне домой.

В прихожей было темно, я помнил, где что стоит, но моя спутница этим похвастать не могла. Потому и снесли сначала тумбочку, а потом стул. Только после этого моя рука нащупала выключатель.

Наталья сидела на корточках, потирая ушибленную коленку. Довольно красивую, кстати, коленку.

— Слушай, Натали? — начал я, — ты ведь не собираешься домой? Кто тебя там ждёт? Да и поздно уже.

Она встала и подошла ко мне:

— Вов, мы не в школе, мы — люди взрослые, всё понимаем.

Когда я попытался уточнить, она заткнула мне рот поцелуем. Потом взяла за отворот пиджака и потянула дальше в квартиру. Включив свет в комнате, она поинтересовалась:

— Где ты обычно спишь?

Я показал на диван.

— Так, — она обвела комнату хозяйским взором, — бельё, вроде, чистое, подушка вторая есть?

Подушка нашлась. Она потушила свет и прижалась ко мне. Всё действо заняло немного времени, но оба остались довольны. Я не особый ходок по женщинам, но сейчас было легко и приятно, и мне, и ей. Когда люди по-настоящему хотят друг друга, неважно, что и как делать. Насытившись, мы уснули, обняв друг друга. Счастье всё-таки есть на свете.

Глава одиннадцатая

Утром проснулся один. Пройдя на кухню, увидел на обеденном столе записку, которая гласила, что ей на работу, целую, увидимся. Что оставалось делать? Правильно, заняться неотложными делами. Деньги-то у меня были и немалые. Вчера не спустил даже пятой части полученного. Что мне нужно? Во-первых, сходить в оружейный и пополнить запасы. Патроны к ружью, порох. Ещё реконструкторы. Кремнёвый мушкет, который, хоть и новодел и холощёный, а стоит как новый дробовик из магазина. Кустари сделают по моему заказу, специально, чтобы вид был современный, с прикладом, упираемым в плечо, а замок старого образца, такой, который гномы без труда сумеют скопировать.

Дальше — сложнее. Мужики с завода обещали сделать действующую модель паровой машины. Верю, что они профессионалы и справятся, но хотелось бы рассмотреть и испытать в деле. Мне нужна сама машина, которую можно завести и опробовать, а ещё — она же, но в разрезе. Распиленная на две половины копия.

Сначала отправился к реконструкторам, то есть не к ним самим, а к парню, что делает для них игрушки. К счастью, получилось поймать его на месте, прямо в мастерской. Это был молодой худощавый парень в рабочем комбинезоне и с руками в масле и въевшейся в лицо железной пылью. Увидев меня, он задумался, потом, что-то вспомнив, отошёл от станка и приблизился ко мне.

— Ты за ружьём пришел? — спросил он, напрягая память.

— Да, сделал уже?

— Давно.

Он вынул из-за шкафа два ружья. Одно было точной копией мушкета XVIII века, а другое, которое, собственно, меня интересовало, представляло собой охотничью одностволку, примерно, шестнадцатого калибра, у которой в казённой части был старый кремнёвый замок.

— Что берёшь?

Я сразу указал на новый вариант.

— Стольник, только это… нехолощёная она, рука не поднялась. Ты её тряпочкой протри и, если что, я тебя не знаю.

— Договорились, — кивнул я, отсчитывая деньги, стольник — это круто, раз в пять дороже, чем этот мультук стоит, да и чёрт с ним, зато боевое, проще показывать будет.

— Реально стреляет?

— Проверь, только пороха дымного сыпь чуть больше, чем обычно в патроне помещается. На полку тоже его. Ствол прочный, пули… — он порылся в ящике стола и достал пакетик с пригоршней свинцовых горошин. — Калиберные, заряжай, не бойся.

— Я и не боюсь.

Распрощавшись с талантливым, хоть и жадным кузнецом-токарем-слесарем, я скинул «товар» дома и отправился на завод. Там меня ждала засада на проходной. Охрана ни в какую не хотела пропускать, хотя в прошлый раз я заходил сюда, как к себе домой. Ужесточили меры безопасности? Чего ради? Кто-то стальную болванку на триста кило за пазухой унёс? Предложение взятки повергло их в шок, теперь они воочию убедились, что я самый натуральный террорист-диверсант, и меня не на завод пропускать нужно, а в полицию сдать, а ещё лучше в ФСБ. Ситуацию спас главный инженер, проходя мимо нас, он поинтересовался, в чём, собственно, причина конфликта? Я, как смог, объяснил ему, что хотел бы увидеть Хорева, бригадира из четвёртого цеха, а охрана считает меня террористом-диверсантом. Бригадира Хорева инженер знал и вызвался меня проводить, поскольку и сам туда собирался.

На этом весь конфликт сочли исчерпанным, и я в компании главного инженера прошёл в указанный цех. Завод переживал далеко не лучшие времена, поэтому многие цеха стояли пустыми. Кое-где уже успели вывезти оборудование. Скоро, возможно, будут под офис сдавать, или супермаркет откроют. Однако, цех за номером четыре жил активной жизнью, станки работали не умолкая, производя нечто, в чём современный капиталистический мир всё ещё остро нуждался. Хорева мы нашли в подсобке. Он копался в какой-то стальной рухляди, временами отпуская нецензурные комментарии в адрес каких-то нехороших людей, устроивших здесь натуральный бардак.

Увидев нас, он выпрямился и, сняв перчатки, поздоровался с обоими. Инженеру он однозначно заявил, что «всё будет к вечеру, часов в пять, пусть подгоняют транспорт к проходной», а мне он кивнул влево, предлагая пройти с ним. Мы вышли в непонятное помещение, где стояли весы и стальной шкаф. Открыв шкаф отвёрткой, он извлёк оттуда странного вида машину. Поставил перед собой и стал запускать.

— Макет в разрезе делать не стали. И так все потроха видно. Здесь нагрев от паяльной лампы, а так, можешь хоть на буржуйку ставить, эффект один будет. Нагрев-вода-пар-работа.

Паяльная лампа обдала котёл снизу, он начал нагреваться. Нужно было время, поэтому бригадир, скучая, пошёл в цех, сказав, что нужно минут пятнадцать. Я присел на корточки и погрузился в глубокую медитацию, глядя на паровую машину. Уже через десять минут началась нужная мне реакция. Под давлением пара поршень медленно пополз вперёд, коленвал провернулся раз, другой, третий и вот уже вращение началось с довольно приличной скоростью. Все детали машины были на виду, кроме того, как я понял, она прекрасно разбирается, хотя я её разбирать не стану, понесу так, как есть. По наитию, не разбираясь в технике, я отсоединил паяльную лампу. Так будет проще. Гномы разберутся, что к чему, но источника нефтепродуктов у них пока нет. Поэтому нагревательный элемент будет другим. Вернувшийся Хорев объяснил мне, до какого уровня наливать воду, каких показаний манометра ждать.

Ему я отвалил тот же стольник. В отличие от мушкета, за это чудо техники даже таких денег было не жалко. Весило оно без паяльной лампы одиннадцать килограмм, многовато, но терпимо, донесу. Гномы прекрасно поймут смысл работы и источник питания. Останется только увеличить прибор. С прибылью я вернулся в родные пенаты. Сейчас только отоспаться и я снова пойду в дальний поход, продвигать цивилизацию примитивных людей на новый уровень. Подвиг прогрессорства, конечно, внушал уважение, только и о себе подумать хотелось. Отдохнуть, поспать на белых простынях, поесть горячую еду, посмотреть телевизор. Всё то, о чём так тоскуешь в дальних краях. Кроме того, что-то мне подсказывало, что с каждым разом все мои приключения будут всё более увлекательными. Не то, чтобы мне это нравилось, но факт есть факт. Поэтому я не торопился. Ещё немного посплю и пойду спасать мир.

Поспать мне не дала Наталья. Позвонила и сказала, сто сегодня идём в театр. Нет, театр — это, конечно, здорово, только смотря, что смотреть. Сегодня она меня потащила на «Призрак оперы». Наверное, хорошее произведение, только поют там громко и неразборчиво. Я так и вышел оттуда под впечатлением не пойми чего.

После театра мы отправились в музей, там я последний раз был ещё в школе, но, благодаря своей начитанности, смог провести девушке толковую экскурсию по всем залам. Она была в восторге, а я загрустил. На её вопрос о причине моей грусти я ответил:

— У тебя было так, что на суше ты хочешь моря, что в лесу ты хочешь города, что в пустыне ты хочешь небоскрёбов?

На это умная женщина ответила:

— Не нужно говорить загадками. Я и так поняла, что ты хочешь к себе. В тот примитивный мир, где тебя называют доктором. Ты уже раздобыл нужные товары, теперь твоя миссия — переправить их на место. Ну, так иди. Я не буду тебя задерживать. То, что ты был со мной, не ставит перед тобой никаких обязательств, а только привязывает меня к тебе. Пообещай, что я буду первой, кому ты позвонишь при возвращении.

Я пообещал. Я действительно собирался звонить ей. А сейчас я займусь сборами. Как всегда закупился лекарствами с оптового склада. Взял побольше ниток, так уж получается, что люди не хотят болеть приличными болезнями, зато вдоволь кромсают друг друга острыми железяками. Попутно залез в учебник хирургии, просто почитать, как правильно вынимать инородное тело из лёгкого. Оказалось, что оперировать нужно было в сидячем положении. Остальное, вроде бы сделано правильно. В следующий раз буду знать. Взял с собой разные мелочи, вроде соли, бензина, зажигалки, фонаря с батарейками. Почистил револьвер, так, что хромированная поверхность ствола сияла изнутри. Патроны к ружью упаковал герметично. Порох засыпал в коробку. У гномов пополню запас патронов к револьверу. Взял несколько смен белья, с расчётом, чтобы выбрасывать после использования. Представил дорогу туда, придётся покупать коней, но даже если лошадными станут все пятеро, проблему скорости передвижения это не решит. На дальних дистанциях лошадь даёт минимальное преимущество в скорости. А запряжённая в телегу не даёт вовсе. Мысль о путешествии по воде не давала покоя. Корабли поблизости не причаливают, там нет портов, нет удобных гаваней и, что более важно, им нет нужды заходить туда, где ничем не торгуют. Не улов же у рыбаков покупать.

Бросив баулы с добром, я отправился в магазин «Охота и рыбалка». Там я заявил продавцу-консультанту, что нужна большая надувная лодка с мотором. Настолько большая, что там поместятся пять человек и много вещей. Он привычно понёс профессиональную ахинею, густо сдобренную латинскими буквами и цифрами, описывал одну модель, сравнивал с другой, потом снова возвращался к первой, хотя у той были недостатки. Я прервал его:

— Лодка-то есть?

Он, молча, показал мне на стоящую торчком лодку. Да, размер внушает, вся группа поместится. Теперь двигатель. Двигатель я выбрал мощный, сразу вставал вопрос о горючем. Плыть нам придутся много. Пару тысяч километров, не меньше. Собственно, бензина я натаскать смогу хоть тонну, только эту тонну тоже нужно будет в лодке разместить. Проблема. Пусть даже часть пути пройдём на вёслах, пусть где-то нас течением прихватит (лишь бы в Океан не унесло). Выходило невесело. Вещи наши, допустим, в лодку поместятся, а вот с горючим придётся что-то придумывать. Слишком много жрёт двигатель. Решили на том, что куплю ещё одну небольшую вёсельную лодку, зацепим буксиром. Будет ли от этого выгода, я не знал, так уж получилось, что я гуманитарий и в технике разбираюсь слабо. В итоге, две лодки, плюс два двигателя (на случай поломки), плюс полтонны горючего, которое я закупил вместе с пластиковыми канистрами, съели почти все вырученные деньги. Но, если это поможет сэкономить время, то я согласен. Гномы щедро платят и возместят всё.

В последний вечер пришёл в гости к маме. Отметил, что она здорово постарела, добавила седины в волосы. Обняв меня, она какое-то время плакала, а я гладил её по хрупкой спине.

— Проходи, садись, ты, наверное, голодный, сейчас согрею, — начала она, но я её остановил.

— Мама, если я захочу поесть, то пойду в ресторан, или в столовую. К тебе я пришёл за другим.

— Снова уезжаешь? — спросила она обречённо.

— Да, — я развёл руками, — так уж получилось, дело серьёзное, можно много заработать.

— И чего тебе по специальности не работалось, сидел бы сейчас в офисе, чистенький, в костюме, по клавишам стучал, — она всхлипнула.

— Мама, даже не будь всего этого, я не хочу сидеть в офисе. Не хочу, скучно. Да и платят копейки. Мне моя работа нравится. Хоть и тяжело и опасно.

— Опасно? — она встрепенулась.

— Да, опасно, в дикие места приходится заезжать, с разными людьми встречаться, — ответил я расплывчато, — но ничего, денег скоплю и останусь тут насовсем.

— Что же за работа такая?

— Продаю одним людям технологии других людей, оружие, способы его изготовления. Мой товар — не стволы, а информация.

— И это так важно?

— Кое-кто готов платить золотом за возможность иметь оружие лучше, чем у соседа.

Мама села рядом и, ничего более не говоря, гладила меня по плечу. Потом мы пили чай с пирожными, я снова обтекаемо рассказывал ей о своей работе. Когда-то, помню, показал ей чёрно-белый снимок, где я был в окружении своих парней. Выглядело пристойно. Одежда странная, но сняты были выше пояса, плюс на чёрно-белом снимке не бросалась в глаза трупно-серая физиономия орка и даже клыки его были почти не видны. Просто здоровый парень азиатской внешности.

— Что это за головорезы? — с удивлением спросила она.

— Мои люди, команда, подчинённые, мы вместе дела делаем. Когда меня нет, они там ждут меня, пропивая заработок.

Это не добавило маме спокойствия. А ведь не знает, что я и сам головорез не хуже. Несколько дней прошло с последнего убийства. Мартин до сих пор вспоминается, его лицо за секунду до того, как пуля разнесла голову. Самооборона? Да, но и месть жадному неблагодарному ублюдку.

Домой ушёл за полночь, спал в одиночестве, хотел позвонить Наталье, но тогда точно не высплюсь, а завтра тяжелый день.

Оказалось, что даже в сдутом виде лодка занимает слишком много места, взять её в охапку получилось не сразу, протиснуться в портал я сумел только с четвёртой попытки. Так, одной бедой меньше. Дальше проходя туда и обратно, перетаскал остальное. На той стороне образовался завал из вещей. Хорошо, что место безлюдное, так бы разворовали всё. Придётся нанимать телегу и отправить гонца в Борку… лучше сам схожу. Первая же ходка до деревни дала результат, вернулся я с телегой и возницей. Теперь, когда всё нужное было загружено в телегу, а несчастная лошадь, надрываясь, везла это в село, я подумал, что идея идиотская. Слишком большой груз, слишком большое расстояние, бензина хватит хорошо, если на половину пути. Дальше, двигаясь на вёслах, времени потеряем ещё больше.

Но отступать было поздно. В селе меня встретили мои соратники, удивлённые столь ранним появлением. Вопреки ожиданиям, они не пьянствовали и не отсыпались, а были заняты делом. Оскар гонял на площадке Хорвата с Яном, которые старательно дубасили друг друга палками. Эдмунд также тренировался, нанося удары секирой по подвешенному бревну. Какая благодать, все при деле. Но, это понятно, для наёмника воинские умения определяют продолжительность жизни. Хочешь — не хочешь, а тренироваться нужно. Моё появление вызвало радость и, вместе с тем, огорчение от того, что отдых закончился, и наступают трудовые будни.

Мы собрались на совет, где я всех ввёл в курс дела. Попутно поинтересовался, куда делся Клини? Оказалось, что старый матрос отнюдь не собирался пропадать на суше. Его умения заинтересовали купцов, использующих речные пути сообщения, вот к ним он и устроился, водить караваны по рекам. Я рад был, что с ним всё хорошо. Теперь о нас. Известие о том, что пойдём по морю, ни у кого восторга не вызывало. Не морской у меня экипаж. Но и спорить никто не стал. Выступать собрались завтра. Всё нужное нам отвезут на двух телегах прямо да берега моря. Там надуваем лодки, грузимся и… короче, строго на север. Навигационные приборы у меня были, но вряд ли они понадобятся, просто оставлять сушу с левого борта, когда дойдём до Ледяной Бухты, дело сделано. Только, дойдём ли?

Глава двенадцатая

Три дня спустя, мы стояли на берегу моря, примерно, в том месте, где высадились в прошлый раз, после невесёлого расставания с капитаном Хорном. Лодка стояла пред нами в полной боевой готовности. В стороне Ян спешно накачивал вторую. Обилие вещей удручало. С горючим проще всего, по мере использования будем выбрасывать канистры, а остальное останется и будет занимать место. Сначала велел загрузиться на суше. Поместились, хоть и с трудом, вещи тоже, но плыть в такой тесноте много дней, — задача не из лёгких.

Начали. Мы подхватили лодку и понесли её к воде, вошли в воду по колено, положили, запрыгнули внутрь. Всё горючее я закрепил на второй. Десять канистр по пятьдесят литров. Собственно, они бы её потопили, но, к счастью, бензин и пластик легче воды. Двигатель завёлся с пол-оборота. Лодка стала набирать скорость, я повернул на север. Скорость была приличной, берег по левую руку пролетал незаметно, меняя картины с одной на другую. Мы миновали десяток прибрежных рыбацких деревушек, но ни одного крупного города, куда могли бы приставать морские корабли так и не нашли. К вечеру я заглушил двигатель, попробовав отдаться на волю течения. Течение нас действительно продолжало нести на север, не так быстро, как двигатель, но добраться вполне реально.

Причалили уже в темноте, расход бензина удручал, но и пройдено было немало. Завтра пойдём на вёслах. Парни мои на твёрдую землю ступили с явным удовольствием. Видно было, что они с радостью прошли бы всю дорогу пешком и даже на карачках, только бы не плавать по морю в этой тесной посудине, которая вот-вот потонет под нашим весом. Кстати, а как здесь с бурями? Море пока спокойное, но кто знает, что случится завтра. Понятно, что плыть в бурю — самоубийство, нужно будет немедленно причалить и переждать. А это всё драгоценное время, которое я так хотел сэкономить.

На пустынном каменистом берегу мы, насобирав топляка развели большой костёр. Скоро над огнём в котелке булькала похлёбка из баранины с кучей специй, которые здесь очень дороги, а в моём мире стоят копейки. Вымокшим и продрогшим бойцам разрешил выпить спирта. Тех дважды просить не нужно было, очень скоро все согрелись и были в приподнятом настроении.

Примитивный расчёт показывал, что прошли мы довольно много, километров четыреста, завтра будет меньше, но вся надежда только на течение. Ледяная Бухта, несмотря на своё название, порт, вроде бы незамерзающий, круглогодичный. Таким его может сделать только тёплое течение, которое, дураку понятно, идёт с юга. Если это оно и есть, можно и двигатель не включать, так вынесет куда нужно. Только бы море было спокойным.

Как бы то ни было, а море терпело нас ещё четыре дня, когда курс стал отклоняться к западу, примерно в середине дня, поднялся ветер. Да не просто ветер, а какой-то непонятный порывистый. Он то затихал совсем, то налетал с такой силой, что грозил перевернуть наше судно. На небе собирались тучи. Не нужно быть старым морским волком, чтобы понять, что из акватории следует убираться, да побыстрее, пока, что называется, ветер без кирпичей. Выбора особого не было, и я скомандовал парням грести к берегу. Получалось плохо, волны поднялись такие, что работать вёслами вообще не выходило. Я завёл двигатель. Тот, взревев раненым динозавром, дёрнул лодку вперёд, технический гений смог победить стихию, лодка пошла, перепрыгивая через огромные волны, нас немилосердно швыряло, но спасительный берег приближался.

Лодку я приказал вытащить на берег, да не просто вытащить, а так, чтобы метров на двадцать от полосы прибоя. А то унесёт к чертям. Парни, хоть и со скрипом, но выполнили. Теперь самим бы укрыться. Укрытие нашлось. Берег не был необитаемым. Примерно в ста метрах от нас стояли непонятные постройки, видимо, совсем недавно бывшие хижинами рыбаков. Людей мы там не нашли, но череп, лежащий под порогом одной из хижин, говорил о многом. Судя по виду, форме глазниц и степени зарастания швов, это был пожилой мужчина, которого после смерти съели хищники, предположительно, волки, оставившие на черепе приметные следы от зубов. Тем не менее, один из домов оказался вполне пригодным, в центре был примитивный очаг из камней, дым от которого уходил в отверстие на потолке. Также обнаружили мы и небольшой запас дров. До утра однозначно хватит, а больше нам и не надо. Лес был далековато, и идти туда никому не хотелось.

Мы успели разжечь огонь, когда стихия, наконец, взяла своё. Ударили громовые раскаты, и полился дождь стеной. К счастью, отверстие в потолке было небольшим, а сам дом стоял на возвышении, так что затопления можно было не бояться. Пугало нас другое, ветер был такой силы, что домик раскачивался и грозил улететь в сказочную страну вместе с нами. Но вместе с тем, простая логика подсказывала, что стоит он здесь давно, строил его знающий человек, надо полагать, не одну бурю пережил. Дверь, которую я постарался запереть, казалось, вот-вот слетит с петель. Сами стены ходили ходуном и скрипели. Огонь в очаге то вспыхивал, то угасал, повинуясь порывам ветра.

Через час или около того, мы привыкли к ветру и успокоились. Хорват даже повесил над огнём котелок с похлёбкой. Мы подкинули дров и стали ждать горячего. Снова выделил коллективу спирт. В этом путешествии вряд ли кого оперировать стану, так пусть добро не пропадает. Сам тоже опрокинул полкружки, закусив сушёным мясом. Скоро похлёбка была готова. Куски баранины, немного сушёных овощей, много перца. Всё это быстро разлили по жестяным чашкам и, обжигаясь, начали есть. Лучшая еда для таких условий.

Глянув на часы, я удивился, увидев, что ещё только одиннадцать часов. Потемнело сразу с началом шторма, а сейчас было ощущение глубокой ночи. Примерно к двум часам ветер начал стихать. А скоро мы увидели в отверстии потолка звёзды. Я даже не поленился выйти наружу, чтобы полюбоваться такой красотой. Знакомых созвездий не было, небо здесь абсолютно другое, но красота везде одинакова.

От мыслей о прекрасном меня отвлёк протяжный вой, раздавшийся со стороны леса. Ну, вот. Не было печали. Волки, которые уже расправились с прежними обитателями дома, теперь были не прочь посмотреть на очередных пришельцев, а если получится, то и попробовать на зуб. Я поспешно ретировался в дом. Прикинув на глаз прочность стен и двери, я понял, что внутрь злобные твари забраться не смогут, так что можно подкинуть дров и спокойно спать до утра. Там, по светлу разберёмся, как быть. Предупредил остальных, чтобы не выходили. Да они и сами понимали, что такой вой может означать.

Но спать нам не дали. Оборзевшие хищники принялись давить на нервы, царапая когтями стены. Пришлось сделать внушение. Я приоткрыл дверь и увидел семь или восемь пар жёлтых светящихся глаз. Собственно, больше мне ничего и не нужно было видеть. Двустволка дважды бахнула, а вместо рычания снаружи послышался визг. Так, стало легче. Но тишина не затянулась. Они снова начали ходить вокруг дома и давить нам на нервы.

Мои сидели и лежали вокруг очага, стараясь повернуть к нему по очереди оба бока. Только Эдмунд сидел в какой-то напряжённой позе и о чём-то сосредоточенно думал. Я спросил, что с ним?

— Это не обычные волки, — каким-то странным голосом ответил он, поглядев мне в глаза. Взгляд мне не понравился.

— Точнее? — не понял я, — что необычного? Оборотни?

— Нет, не оборотни, но и не волки тоже. Я знаком с ними.

— Давай, хоть ты меня пугать не будешь? — странный тон орка вызывал у меня раздражение, не ожидал я такой реакции от всегда бодрого и жизнерадостного товарища.

— Я не пугаю. Мой народ всегда был дружен с волками, мы могли понимать друг друга, общаться. Не словами, конечно, но могли. Я думаю, а он слышит мои мысли.

— И что им нужно?

— Я.

— В каком смысле? Убить и съесть?

— Может быть. Их вожак хочет со мной встречи.

— Ты его вычислишь?

— Да, даже сейчас, в темноте.

— Отлично, покажешь мне, и я его застрелю.

— Нет, не нужно, — голос Эдмунда стал неожиданно ещё более печальным. Ну тебя нафиг с таким настроением!

— Так что делать?

— Дождёмся утра.

До утра оставалось примерно три часа. Я тоже решил, что стрелять в темноту — только патроны переводить. Будет день, будет и геноцид волков. Только вот Эдмунд мне категорически не нравился. Всегда жизнерадостный, всегда грозный в бою. Он вообще никого никогда не боялся. А теперь вот с волком-телепатом поговорил и словно сдулся.

К рассвету большая часть моих людей уснула, несмотря ни на какие старания волков. На ногах были я и Эдмунд. Я держал в руках ружьё, он же, наоборот, отложил секиру. Когда рассвело окончательно, он снял рубашку и начал расшнуровывать доспех.

— Зачем? — не понял я.

— Так нужно, у него доспеха нет.

Он поднялся на ноги. Его фигура и так внушала уважение, а уж в полуголом виде, так вовсе стал страшен. Серую кожу торса покрывали мелкие шрамы, о происхождении которых можно было только догадываться. Вытянув мощную шею, орк издал нечто среднее между воем и рыком, но сделал это так громко, что спящие члены команды вскочили и схватили оружие, готовые немедленно вступить в бой.

— Что он делает? — спросил гном.

— Если я правильно понял, то сейчас пойдёт к волчьему вожаку и то ли поговорит с ним, то ли надерёт ему задницу, — ответил я и добавил, глянув на перекошенную злобой клыкастую физиономию, — скорее, второе.

Эдмунд широко распахнул дверь. Тут я понял, в каком нехорошем положении мы оказались. Наши лодки были целы, только пробиваться к ним пришлось бы с боем. Волков здесь примерно полторы сотни, как раз столько, сколько у меня патронов. Даже не знал, что такие стаи бывают в природе. Если ни разу не промахиваться, то, возможно, спасёмся. Ну, или орк чем поможет.

А орк уже широко шагал прямо через стаю. Тех, кто оказался у него на пути, он прогонял злобным рыком. Одного молодого волка, который не понял намёков, он отшвырнул могучим пинком метров на шесть. Его цель была в центре стаи. Огромный, размером чуть ли не с самого Эдмунда, волчара, покрытый белой, как снег, шерстью. При приближении орка он начал проявлять беспокойство. Возможно, прикидывал, не стоит ли сбежать? А орк подошёл вплотную и, нагнувшись, заглянул зверю в глаза. Вожак сразу подобрался, стал выше ростом, оскалил клыки. То же самое сделал Эдмунд.

Игра в гляделки продолжалась минуты две. Волк едва слышно порыкивал, орк отвечал. Наконец, волк сделал что-то совершенно неподобающее. Эдмунд разразился рёвом, и они сцепились, катаясь по земле. Остальные волки разбежались в стороны, образовав круг, диаметром метров тридцать, а в центре этого круга катались два тела. Окружающие камни уже покрывались кровавыми пятнами. Победителя рассмотреть было сложно, да и схватка была далека от завершения. Наконец, всё решилось. По волчьим рядам прошёл тихий вой, плавно перешедший в скуление. Результат драки их явно не устроил.

С земли поднялся Эдмунд, он был залит кровью, что мешало рассмотреть его раны. Но его раскосые чёрные глаза горели как угли, излучая торжество и гордость. Он сказал что-то на волчьем языке, и стая, как по команде снялась с места и отправилась в сторону леса. У них теперь новый вожак. Мы все подбежали к Эдмунду, отмывание его от крови заняло немало времени, зато теперь можно было увидеть, что он почти не пострадал. Пара рваных ран на груди и царапина на всю щёку, зато его оппонент лежал в луже собственной крови с перегрызенным горлом.

— Я хотел оставить его в живых, — равнодушно прокомментировал орк, — волчьи поединки обычно не до смерти. Проигравший падает и подставляет горло, а победитель кусает его слегка, а потом отпускает. Не получилось.

— Почему так? — спросил я, промакивая его раны смоченным в спирте ватным тампоном.

— Но он оскорбил меня, сказав… на человеческом этого не передать. Короче, про то, что я не настоящий орк и недостоин…

— Чего?

— Меня обижали в детстве, — с тоской в голосе объяснил он, — никто не любил, только моя мать, человек. Все попытки завязать отношения со своими оканчивались одинаково, меня унижали и отвергали.

— А теперь мальчик вырос и крупной монетой отдаёт старые долги, — подвёл итог Оскар. — Расслабься, когда-нибудь ты придёшь на Срединный хребет и с главным орком поступишь так же.

— Снимите шкуру, — попросил Эдмунд. Он дал мне промыть его раны, после чего отправился к лодкам.

Шкура заняла много места и я, откровенно говоря, не понимал, зачем её тащить с собой. Но Эдмунд настоял. На привалах он, проявляя неслабый талант кожевника, выделывал шкуру, кроил, сшивал. И ещё через три дня пути ослепительно белая волчья шкура стала душегрейкой, заняв место на плечах орка. Но это было уже потом, а пока мы шли по морю, стараясь не терять из вида берег, временами на вёслах, временами, чтобы отдохнуть, включали двигатель. Тесная лодка надоела нам всем, но согревала мысль о скором отдыхе у гномов. Через день, после приключения с волками, мы встретили корабль. Одинокий парусник, ещё меньше, чем «Старый кракен» недоброй памяти капитана Хорна. Тем не менее, на нас они среагировали. Быстро сменили курс, встали бортом и (что ещё за новости?) взяли нас на прицел. Баллиста, огромный такой арбалет со стрелой размером с Эдмунда.

— Кто такие? — послышалось из-за борта, — где ваш корабль? Отвечайте, сукины дети.

Дядя по ту сторону борта определённо нарывался, видимо, решил, что пять человек в тесной лодке однозначно в его власти и решил на нас давить. Его самого я не видел, зато мне отлично был виден тот, кто управлял баллистой. Его и используем для вразумления капитана. Я поднял двустволку. Из качающейся лодки стрелять неудобно, но когда расстояние всего метров шесть, а ружьё заряжено картечью, это не особо важно. Грохнул выстрел и голова «баллистика» разлетелась в кровавые брызги. По ту сторону борта повисло молчание, у меня даже возникла мысль прицепиться и взять корабль на абордаж. Скорее всего, справимся, да и повод имеется. Но, эту мысль я отмёл. Всё ж таки не пираты, напали на нас, получили по зубам, больше так не будут. Хотя нет. Ещё один смельчак подошел к орудию. Естественно, кончил он так же, как и его предшественник. Больше желающих не было. Я развернул лодку, завёл мотор и пошёл в направлении от берега. Мне туда было не нужно, но приходилось увеличивать расстояние до корабля.

А команда, тем временем, высыпала на палубу и во все глаза смотрела на странную переполненную лодку, экипаж которой только что убил двоих матросов, а теперь удаляется с огромной скоростью без паруса и вёсел. Сдаётся мне, что список морских легенд скоро пополнится. А потом нас забудут. Сразу при появлении первых пароходов.

А мы уже шли по местному «Северно-ледовитому океану». Суша была слева от нас, на юге. Внимательно оглядывали берег, стараясь не пропустить знакомых построек. Ледяная Бухта — не единственный порт на севере, но остальные находятся западнее, так что лучше нам выгрузиться в ней, тем более, что течение здесь уже не помогало, а последняя канистра бензина вот-вот покажет дно.

Долгожданный момент настал. Когда мы на тринадцатый день путешествия подплыли к берегу, то увидели знакомые здания складов и пирс, куда причаливали корабли, и сами корабли, которых тут насчитывалось целых пять. Поставив лодку на прикол, мы разыскали местное начальство. Тот удивился было прибытию столь странных гостей, которые к тому же утверждают, что на лодке доплыли с восточного побережья. Но я был настойчив. Требовал отвести меня к Тронтону и не соглашался на начальство поменьше. Тому надоело спорить, и он просто указал нам направление, идите, мол, сами, мимо столицы не пройдёте. Но и тут я не согласился, потребовал тягловую силу. В итоге нам выделили телегу, запряжённую парой быков, на которую мы положили все свои пожитки и, что гораздо важнее, образцы технологий.

Быки были транспортом мощным. Но таким медленным, что через день путешествия мы уже жалели, что не пошли пешком. К счастью для нас, молва опередила нашу повозку, и уже на середине пути нас встретил кортеж, отправленный из столицы. Тот быстро домчал нас куда следует, а именно во дворец. Там нас встретили гномы, являющие собой подобие местного правительства. Все как на подбор, толстые, с длиннющими седыми бородами и золотыми цепями.

Тронтон пытался их представлять, но имён я не запомнил. Он по секрету поведал мне, что на вооружении гномов уже четыре десятка пушек, которые они уже опробовали в деле. Некий наглый барон выстроил замок на их земле, гномы пожаловались королю, тот рассудил в их пользу, но велел вопрос решать своими силами. Вот они и решили, до кучи попрактиковавшись в прицельной стрельбе. Барон, кстати, сейчас, в плену у них (что правильно, утечка информации пока ни к чему), а замок его просто сравняли с землёй.

— Что ты привёз на этот раз? — спросил один из гномов, — за прошлое знание мы тебя отблагодарили, оно того стоило. Что сейчас?

— Порох можно использовать по-другому, — объяснил я, — не только в пушках, но и в ручном оружии, которое может носить один солдат. Я достал из мешка мушкет.

Глава тринадцатая

Не могу сказать, что представление мушкета произвело такой же фурор в гномьем руководстве, восторг был, но вполне сдержанный. Они сказали, что легко смогут повторить это оружие, механика там простая, кремни найдут, а порох для ружей просто будут молоть помельче.

Группа специалистов отправилась делать ружья, а я занялся другим представлением. Модель паровой машины была им тоже весьма интересно. Я объяснял, что сила пара так велика, что может двигать огромные предметы. Они не верили, а цилиндр машины постепенно нагревался, вот поршень сдвинулся с места, вот провернулся коленвал, а вот уже и вращение началось. Гномы, естественно, смотрели на это, как знамо кто на новые ворота. Но, поскольку все детали были снаружи, механизм оказался понят мгновенно.

— Для чего можно это использовать? — подали голос из задних рядов.

— Для точильных станков, для работы большого молота, чтобы воздух в печь нагнетать. Наконец, если поставить такой аппарат на корабль и снабдить его винтом, он сможет двигаться без паруса и вёсел. На такой лодке мы сюда приплыли, только она ещё более сложная.

Когда машина остановилась, Тронтон велел мастерам-механикам разобрать её по винтику, изучить и сделать вторую, гораздо больших размеров. Потом повернулся ко мне:

— Ты снова заслужил награду, что предпочтёшь? Золото? Камни?

— Давайте я доведу задуманное до конца. Мало сделать ружья, нужно научиться стрелять из них. Этому я тоже вас научу.

Учение не заставило себя ждать. Первые образцы ручного огнестрела поступили уже на третий день. Замок был скопирован до последней царапины. Встав перед офицерами гномьей армии, я начал обучение.

— Итак, для выстрела необходимо произвести заряжание. Делается это так, — я достал из кармана зарядник, футляр с отмеренным количеством пороха, — открываем футляр, а порох высыпаем в ствол, теперь туда же забиваем пыж, чтобы порох не высыпался. Пропихиваем его шомполом, следом вставляем пулю, проталкиваем её тоже. Теперь сыплем мелкий порох на полку, вот сюда, взводим курок, наводим ствол на противника и…

Грянул выстрел, офицеры вздрогнули, но виду не подали. Вместо этого двое самых молодых сбегали к стене, в которую я стрелял и отыскали след от пули. Их это удовлетворило. А я продолжал рассказывать о способах стрельбы. Объяснил, что солдат должен научиться очень быстро перезаряжать ружьё, тогда любую битву можно будет выиграть. Показал способы стрельбы «плутонг», когда ряд бойцов даёт залп, и садится на колено перезаряжать, и второй способ, именуемый «караколь», когда неплотно стоящие бойцы, дав залп, уходят через интервалы в конец строя, перезаряжая на ходу.

Всю информацию они впитывали как губка, кроме них я также инструктировал и мастеров. Например, указал, что круглая пуля — не самый лучший вариант, если есть возможность выдерживать калибр, то лучше использовать пулю «Минье», цилиндрической формы с углублением сзади. Она вообще-то предназначена для нарезного оружия, очередь которого ещё придёт, но даже и в гладком стволе, распираемая сзади пороховыми газами, идёт по стволу гораздо плотнее и имеет гораздо лучшие баллистические характеристики.

Ещё через неделю начались тренировки солдат в залповой стрельбе. Результаты заставляли местных военачальников бледнеть, понимая, что всю военную науку теперь нужно пересматривать. Но они не могли не понимать, что большое подразделение хорошо обученных бойцов с огнестрелом — та сила, противостоять которой на поле боя не сможет никто. А когда я объяснил, что огнестрельную пехоту можно комбинировать с пикинёрами, это ещё более подстегнуло интерес. Народ гномов — немногочисленный и невоинственный. Но в случае войны теперь принесёт своему королю победу. Ну, или нанесёт врагам такой урон, что воевать дальше они будут неспособны.

И вот, когда мы в очередной раз сидели в кабинете Тронтона, а я с чертежами и пояснениями описывал ему железную дорогу, в нашу дверь постучали, причём так, как не стучат в дверь главного гнома. Громко и настойчиво. Тронтон встрепенулся и собирался было выдать стучащему того, что причитается, но я его опередил и, подойдя к двери, услышал до боли знакомое:

— Именем короля…

Ну и кто после таких слов ждёт для себя хоть что-то хорошее? Я начал судорожно вспоминать, что мог натворить? Выходило, что ничего. Только волшебники могли пожаловаться на опыты с порохом, но за это сразу не убьют, будет суд, причём королевский. То есть, имею все шансы отмазаться, да и гномы за меня впишутся всем кагалом. Короче, бояться нечего. Вроде бы.

На пороге мы увидели низкорослого человека в доспехах, который недобро на нас посматривал и в руках держал какой-то документ.

— Барон Минц, посланник короля, мне нужен доктор Вольдемар, где он?

— К вашим услугам, — обречённо ответил я, — разрешите полюбопытствовать, чем я смог заинтересовать Его Величество?

— Вы, доктор, слишком любопытны. Всему своё время, тем более, что я и сам точно не знаю цели короля, у меня только приказ срочно доставить вас в столицу и привести во дворец.

— Можно хотя бы узнать, гость я, или узник?

— Приказ говорит о том, чтобы доставить вас в лучшем виде, для этого у нас есть комфортный экипаж, запряжённый шестёркой лошадей. Вам понравится.

— Что же, — сдался я, — не стоит заставлять Его Величество ждать. Я готов, но со мной мои люди, как быть с ними?

— Для них найдутся лошади, пусть сопровождают нас как дополнительная охрана.

Более возражений с моей стороны не поступало. Барон Минц был чёловеком вежливым и дипломатичным, хотя приказ знамо кого позволял ему гнать меня пинками до самой столицы. Но нет. Вежливо объяснил необходимость. Я собрал своих людей. Искать их не потребовалось, дальше местной пивной они не уходили. Эдмунд, правда, всё-таки залез под подол какой-то гномьей дамы, но та, к счастью, оказалась вдовой, и никто против такого не возражал. Я вкратце объяснил им ситуацию, заверил, что опасности нет. Парни идею поездки восприняли с восторгом, только Оскар как-то заметно загрустил. Что его так расстроило, догадаться было нетрудно. Высший свет, частью которого он когда-то был, будет рядом. Рядом будут и те, кто помнил ещё рыцаря Оскара, а не изгнанника, скитающегося по миру. Ну, да ладно. Можно ведь и там просто в пивной сидеть, не высовывая носа.

Экипаж, который использовал барон, был шедевром местных технологий. Тронтон шепнул, что делали его тоже гномы. Не весь, конечно, а только ходовую часть. Благодаря настоящим стальным рессорам ход был настолько плавным, что даже я иногда забывал, что едем мы по средневековой дороге. Убранство внутри также было выше всяких похвал. Бархат, атлас, парча, ещё какие-то ткани, названий которых я не помню. Позолоченные ручки, стеклянные окна. Подозреваю, что этот экипаж раньше использовал если и не сам король, то, как минимум, кто-то из его семьи. Ах, да. У него ведь нет семьи, только ребёнок-бастард.

Четверо моих спутников сидели верхом на отличных лошадях из королевской конюшни. Даже гигант Эдмунд получил скакуна, достаточно крупного, чтобы выдержать его вес. Груз необходимых лекарств мы навьючили на запасную лошадь.

Нас также сопровождали два десятка королевских гвардейцев. Это были люди дворянского звания, не меньше, чем рыцари. Только, в отличие от других, они не владели землями и замками. Рыцари-министериалы. Младшие сыновья в семьях, право майората не оставляло им шансов на наследство, только титул, который они наследовали с разрешения короля, а после им нужно было с чего-то жить. Вот и брал король их на службу. Держал при своей персоне, как вооружённую свиту. Вроде русских дружинников при князе. Конечно, содержать из казны такое количество людей, привыкших жить хорошо, было весьма накладно, но и верность людей, получивших от короля всё, не оставляла сомнений. Несколько сотен профессиональных вояк, которые могут быть подняты по тревоге за полчаса, не оставляли шансов организаторам переворотов. Его Величество, которого я, правда, никогда не видел, видимо, далеко не дурак.

Дорога, по которой мы ехали, была построена совсем недавно, как альтернативный путь для торговли с гномами. От Северного Хребта до столицы она шла прямо, как линейка. Соответственно, и путь занял не более трёх суток. Понятно, что основную роль сыграли сменные лошади, получаемые на почтовых станциях, но и без них наш транспорт был достаточно быстрым. Я успел выспаться и отъесться прекрасными блюдами, которые умудрялся готовить повар в полевых условиях. Сказать того же о моих людях было нельзя. Они валились с коней, короткий ночной отдых не давал облегчения. Я предложил барону встать на сутки и как следует отлежаться, но получил вежливый отказ. В таком духе, что я, конечно, ценю вашу заботу о своих людях, но пусть потерпят, в столице будет прекрасный отдых, поверьте, мои люди устали не меньше. Спорить я не стал, сказал бойцам, чтобы терпели. Они восторга не высказали, но и возражать не стали, прекрасно понимая, что от их мнения зависит очень мало.

Наконец, на исходе третьего дня пути, мы увидели издали стены нашей столицы. Называлась она Вормсбург, но название это сохранилось с очень древних времён, до того, как предок нынешнего короля, захватив власть в королевстве, сделал его стольным городом. С тех пор мало кто вспоминает старое название, а говорят просто Столица. Город был великолепен. Его много раз расширяли и перестраивали. Здесь не было грязи и антисанитарии, присущих многим городам королевства. Здесь, на широких улицах могли свободно разъехаться четыре широкие телеги. Рынок местный был размером с некрупный городок в глубинке. Изобилие товаров на нём обеспечивали две крупные реки. На одной стоял сам город, текла она на юг и впадала в Южный океан. Естественно, что такой транспортной артерией грех было не воспользоваться, поэтому суда ходили вверх-вниз бесконечной вереницей, доставляя южные сладости и фрукты, дорогие ткани, магические амулеты, о обратно отправляли оружие, зерно и скот. Вторая река протекала в ста милях западнее, она, из-за крошечных перепадов рельефа, текла уже на север, где, огибая с запада Северный хребет, впадала уже в Северный океан.

Город был обнесён стенами, но отнюдь не производил впечатление мрачной неприступной крепости. Часть населения абсолютно беспечно застраивала территорию снаружи от стен. Сами стены, будучи новыми, выглядели как произведение искусства, строитель которого больше заботился о красоте, чем о функциональности. Впрочем, при желании и эти стены смогут стать неприступными. Главное, чтобы хватило солдат для обороны.

Я ожидал пробки в воротах, но королевский экипаж решил все проблемы. И мы, и вся наша кавалькада спутников благополучно въехали на территорию города. Здесь мы некоторое время петляли по улицам, сделать которые абсолютно прямыми у строителей рука не поднялась. В итоге, в королевский дворец мы попали только на закате. Но так было лучше, на приём к королю я попаду только завтра, а сегодня отдохну и всё обдумаю. Знать бы ещё, что обдумывать.

Для проживания мне выделили просторную комнату, а людей моих поселили поблизости. Их условия были куда скромнее моих, но людей привыкших ко всему, это не смутило. Они даже ужинать не стали, просто, едва спешившись, попадали кулями на кровати. Отдельно доставило видеть морду коня, на котором ехал орк. Тот тоже падал от усталости, но с таким облегчением отреагировал, когда с него, наконец, слез нелюбимый седок, да ещё и в волчьей душегрейке. Всё-таки отлично воспитанная скотина, свой долг выполнил, несмотря ни на что.

Я, поскольку почти не устал в дороге, воспользовался дворцовым гостеприимством, позволив себе скромный ужин из жареных говяжьих рёбер, белого хлеба и отличного красного вина. Вина было в достатке, но напиваться я не стал, слишком важный день завтра, нельзя идти на приём к королю с больной головой. В довершение всех удовольствий был сон на пуховой перине, чистые простыни, на которые было неприятно ложиться, не приняв предварительно душ.

Утром меня разбудил голос слуги, который тихонько тряс меня за плечо:

— Господин доктор? Господин доктор, проснитесь, уже утро, скоро Его Величество вас примет.

Я поблагодарил его и стал быстро одеваться. Правда, тут выяснилось, что «скоро» — это примерно через час. Я обрадовался такой отсрочке и попросил поесть и помыться. Вторая просьба несколько удивила его, но скоро несколько слуг закатили в комнату шайку примерно одного метра в диаметре и высотой в полметра. Туда налили тёплой воды, а мыло у меня было с собой. С наслаждением я залез в воду и стал себя мылить, попутно пытаясь побрить щёки. Кусок мыла быстро уменьшился наполовину, зато я весь блестел, как новый медный самовар. Ополоснувшись из ковша, вытерся полотенцем и надел свежее бельё. Как мало нужно, чтобы чувствовать себя человеком, и как жаль, что получить это в полной мере можно только в королевских покоях.

А после был завтрак из жареных перепелов, которые мне запомнились необычайным вкусом и мягкостью. А уже после, когда я оделся и был при полном параде, меня позвали в приёмную. Я даже кольчугу надел, хотя непонятно, зачем она мне. Но, выглядит очень красиво, так что послужит не защитой, а роскошной одеждой.

Распахнув двери приёмного зала, слуга (или кто он там) торжественно объявил:

— Его величество, король соединённых королевств, герцогств и вольных городов Аллен II!

Сказано это было таким тоном, словно объявили Императора Галактики. Хотя, это самый главный начальник, хочется, или нет, а уважать его придётся. Как ни странно, но первым персонажем, которого я увидел после того, как вошёл, был вовсе не король, тот был пожилым человеком с плохим здоровьем, а передо мной стоял никто иной, как давешний эльф, спасённый нами от людей Черного. Помните, как эльфа звали? И я не помню, ну и чёрт с ним.

Эльф, тем не менее, обратился ко мне с поклоном и благодарностью:

— Позвольте, доктор, ещё раз вас отблагодарить за тот ваш поступок. Если бы не вы, моя миссия оказалась бы сорвана и миру между нашими народами не бывать.

— Рад за тебя, — грубо ответил я, — только я бы хотел поговорить с Его величеством.

— Неужто я, хоть очень стар и болен, настолько незаметен, что даже на троне ты меня не разглядел? — раздался хриплый голос пожилого человека. Он действительно сидел на троне, но был одет в одежду неярких цветов и почти не двигался. Отвлёкшись на эльфа, я его действительно не заметил.

— Простите, Ваше Величество. Я действительно вас не заметил.

— То-то же, — он усмехнулся. Это был пожилой человек лет шестидесяти. Выглядел он действительно нездоровым, опухшее лицо говорило о серьёзных проблемах с почками, руки его тряслись, наводя на мысль о злоупотреблении алкоголем. Но при этом глаза блестели и взгляд был въедливый, а связная речь и чувство юмора говорили о том, что умирать король пока не собирается.

— Вы хотели меня видеть? — я перешёл к делу.

— Хотел, ещё как хотел, — король слез с трона и подошёл ко мне, — ты ведь хороший врач, посмотришь, что со мной?

— Уже посмотрел, Ваше Величество, я дам вам лекарство, но, пожалуйста, не пейте больше вина, перейдите на родниковую воду.

— Что за?.. — он возмущённо замотал седой головой, — ты не первый мне это говоришь. Ну, да ладно, тебе я, допустим, поверю. Но это не всё. Ты знаешь, что происходит в королевстве?

— Люди просветили меня, вы, как это ни прискорбно, скоро умрёте, а ваш брат захватит власть. Но вы этого не хотите, а хотите поставить на трон своего бастарда. В результате будет большая война за трон, и кто в ней победит неизвестно.

— А ты не так глуп, доктор, всё именно так, как ты сказал. Бастарды могут наследовать владения своих отцов, если им разрешит король, только вот есть ещё одна проблема, злые языки, нанятые моим братцем, утверждают, что та женщина была мне не верна, что Дорн — не мой сын. Я за подобные разговоры приказываю отрезать язык, но помогает слабо. Понимаешь?

— Я понимаю, но чем могу помочь?

— А я тебе объясню, — король вдруг подался вперёд, уставившись мне в глаза, — только уточнить нужно, кто ты такой? Расскажешь?

— Я - Вольдемар, доктор, путешествую по королевству со своими спутниками, лечу людей, — начал я перечислять испуганно.

— Знаешь, — тихим, но грозным голосом перебил меня король, — у меня нет никакого желания звать палача, на пытке ты бы всё рассказал, но твоя помощь понадобится в будущем.

— Ваше Величество, — я попытался взять себя в руки, — я ничего не скрываю, только не знаю, как такое объяснить. Таких слов в языке нет. Просто этот мир ещё не знает всего.

— Этот мир? — король встрепенулся, — ЭТОТ мир, ты прав. А теперь послушай меня. Всё что я о тебе знаю. Тебе интересно?

— Да.

— Садись на стул, привилегия, которую я даю далеко не каждому, сидеть в присутствии короля, разговор будет долгим.

Я обречённо уселся на красивый резной стул и стал смотреть на короля, который снова уселся на трон и протянул руку к золотому кубку с вином. Потом посмотрел на меня и, тяжко вздохнув, оставил вино в покое.

— Так вот, доктор, слушай теперь, что мне известно. Ты появился в королевстве больше трёх лет назад, сначала был купцом, но потом внезапно выяснилось, что ты умеешь лечить, и у тебя есть чудодейственные лекарства, которые спасают даже обречённых. Слава о тебе пошла довольно быстро, ведь ты мог сделать то, чего не могут не только местные доктора, но и маги из Академии. Поневоле встал вопрос, а откуда всё берётся? Ты продавал специи, которые растут в тысяче миль южнее, а ты туда никогда не ездил, и никаких агентов-посредников у тебя нет, про то, где ты берёшь лекарства, вообще ничего неизвестно. Село Борка, на востоке отсюда, туда ты возвращаешься из каждого путешествия и там исчезаешь. Твои люди всё это время беззаботно пьянствуют, пропивая заработанные тобой деньги, а ты снова возвращаешься через месяц и снова отправляешься в поход. А с некоторых пор ты стал больше, чем лекарем. Ты продаёшь знания. Вот и гномам ты продал секрет нового оружия, они в восторге, а гномы не из тех, кто верит в чудеса. Значит, оружие твоё действует и действует хорошо. Взамен ты берёшь золото, видимо, оно ценится и в твоём мире. В чём я не прав?

— Во всём правы, — я немного успокоился. — в деревне той, точнее, рядом с ней, есть пещера, в которой я прохожу через стену и оказываюсь в своём мире. Но никто больше не может там пройти, ни туда, ни оттуда. Я пробовал.

— Я рад, что ты не пытаешься мне лгать, — лицо короля приобрело добродушное выражение, — теперь о твоём мире. Я показывал твои лекарства магам. Это самые образованные люди в королевстве. Они только развели руками. Сказали, что у них нет возможности сделать такое, даже пилюли такой правильной формы сделать невозможно. Поэтому они высказали мысль, что ты не только из другого мира, твой мир ещё и… ушёл вперёд. Правильно?

— Да, — согласился я, — примерно лет на пятьсот.

— Вот. Эти надутые индюки из Академии долго втолковывали мне, что со временем люди умнеют, учатся делать новые вещи, улучшают старое, накапливают больше знаний. Я сначала не верил им, но, знаешь, у меня позади трона висит кольчуга моего предка, основателя династии, и она выглядит донельзя убого, словно делали её деревенские кузнецы. А ведь предок мой уже тогда был богатым человеком и мог заказать себе лучший доспех. Стало быть, тогда просто не умели делать лучше. А теперь умеют, — он постучал себя по груди, где металлическим звоном отозвалась надетая под одежду кираса.

— И так во всём, — подтвердил я, — взгляните на корабли, на искусство земледельцев, ткацкие станки, водяные колёса, да те же врачи умеют сейчас гораздо больше, чем сто лет назад.

— А в твоём мире?

— Там всё сильно отличается. Большинство лекарств, которые я использую, никто не сможет сделать сам. Для этого нужна большая… мануфактура. Там работают учёные. А другие учёные делают, например, железные коляски, что движутся без лошадей, а третьи — оружие, способное в один миг уничтожить целый город.

— Ты сможешь достать такое? — глаза Его Величества вспыхнули огоньком жадности.

— Такое — нет, во-первых, никто его не продаст даже за золото, с этим строго, а во-вторых, такое оружие имеет крупные размеры, и я не смогу протащить его в портал, — поспешил я его разочаровать.

— Но то, что ты продал гномам…

— Это было не оружие, а знания о том, как его сделать. Ну и полмешка порошка для примера. В моём мире этим воевали двести лет назад, а то и больше. Могу принести и другие знания, но даже гномы с их умением не смогут эти знания использовать. Пока.

— Когда будет польза?

— Она уже есть. Гномы сравняли с землёй замок одного наглого барона, что вопреки вашему приказу занял их земли.

— Отлично, я рад за гномов. А теперь о главном, учёные из Академии сказали мне, что возможно в твоём мире есть способ доказать, что Дорн — мой сын. Это так?

— Там можно сделать это, но я не смогу принести доказательства. Если я принесу туда вашу и его кровь, её изучат, а потом мне выдадут бумагу, где на моём языке будет написано, что этот человек — сын того человека. Но кто в это поверит?

— А ты сможешь поклясться, что там написано именно так?

— Смогу, а что значит моя клятва?

— Маги говорили, что есть способ определять истинность клятвы человека. Какой-то артефакт, который хранится с давних времён и скоро утратит свою силу.

— Но тогда нет нужды во мне, — я не оставлял надежды отбрехаться от неприятного поручения, — пусть поклянётся он, или его мать, или вы.

— Увы, тот, кто будет говорить клятву, должен знать это с уверенностью. А если он хоть немного не уверен в своих словах, то артефакт его испепелит на месте. Теперь понял? Если я ошибусь, то погибну сам и подставлю сына. Ему после такого точно никто не поверит. Тогда моему братцу останется только приехать в столицу и сесть на трон. Мне нельзя так рисковать.

Я вздохнул. Задача не из лёгких. Допустим, выдадут мне эту бумагу, а там написано, что»… с вероятностью 99.99 %», сотой доли процента хватит, чтобы мне к чертям сгореть?

— Я согласен, — ответил я, что мне ещё оставалось делать?

— Что-то мне подсказывает, — улыбнулся король, — что ты не попытаешься скрыться в своём мире. Что-то тебя здесь держит, что-то, чего тебе не хватает там у себя.

— То, что заставляет порядочного крестьянина или торговца стать моряком, или наёмником, или бандитом. Вот и у меня был выбор, быть тихим небогатым торговцем в своём мире, или же прийти сюда и стать бродячим доктором, который торгует запретными знаниями и меч в руки берёт чаще, чем скальпель.

— Я не даю тебе время, знаю, что всё это очень непросто, но постарайся сделать всё как можно быстрее. Моё здоровье не самое лучшее, а война может начаться в любой момент.

— Барон Крейцер мне говорил…

— Барон Крейцер — пьяница и остолоп, но… он один из немногих, кто по-настоящему верен мне. О других я этого сказать не могу. Когда ты будешь приносить мне клятву, я соберу всех вассалов, до кого смогу дотянуться, а когда они увидят, я потребую от каждого новой присяги на верность.

— А Чёрный Герцог среди них будет?

— Герцог? Ах, да! Теперь он единственный наследник. Его папа на днях изволил умереть. Здоровье у него всегда было слабым, только это ничего не значило. Его нашли утром с синим лицом. Видимо, любящий сын накрыл папу подушкой. А до того он убил своих братьев. Мне придётся подтвердить его титул, а если я этого не сделаю, то это сделает мой брат. Потом. Впрочем, если я это сделаю, он всё равно останется предателем. Этот огромный изверг и мужеложец слишком давно связался с моим братом. Он полностью на его стороне.

— Мне следует опасаться?

— О, да! Эта тварь везде и всюду будет охотиться за тобой, честно сказать, даже я серьёзно отношусь к такому противнику, пусть он и клянётся до поры в верности мне.

— Настолько опасен?

— Более чем. Он только выглядит идиотом, а на деле плетёт интриги с мастерством старого жулика. Его шпионы повсюду. Не удивлюсь, если и о нашем разговоре ему скоро будет известно. А значит, в дороге тебя могут встретить непредвиденные трудности. Например, вооружённый отряд в полсотни копий.

— А нельзя отправить меня с сопровождением из гвардейцев, ну, хотя бы те же полсотни человек? — от таких перспектив я совсем приуныл.

— Нет. Я считаю, что лучше тебе передвигаться скрытно, в сопровождении своих людей.

— Я бы с радостью, но в королевстве не так много дорог, а миновать города тоже не получится, там продают еду.

— Я понимаю, но пусть будет, как я сказал.

Спорить с королём — не самое умное занятие, поэтому я не стал тянуть время и предложил показать сына. Когда его привели, я понял, что анализ ДНК здесь явно не нужен. Несмотря на примерно сорок лет разницы, сын выглядел молодой копией отца. Но, сможет ли кто-то заявить об этом с уверенностью в 100 %? Вот именно. Я не стал ничего говорить, просто достал два одноразовых шприца и выкачал из каждого по пять кубиков крови. Шприцы спрятал в пакет, который засунул поглубже в инвентарь. Хватит для анализа? Должно. Если уж гены неандертальца из костей выделили, то кровь, пусть даже не самая свежая, точно подойдёт. После этого я попросил у Его Величества разрешения откланяться.

Парни мои встретили известие о скором отбытии без энтузиазма. Они ещё не освоили толком местные злачные места. Как раз сегодня все четверо собирались в бордель. Такое заведение было, кажется, единственным в королевстве, которое бы функционировало бы совершенно легально. Цены там кусались, но, как казалось, качество услуг того стоило. Поэтому я решил наплевать на приказ короля и подождать завтрашнего дня. Всё равно, нужно было время на сборы, оседлать коней, получить припасы с королевских складов. Королевский казначей принёс мне мешок с серебром, сказав, что это оплата дорожных расходов, а лично мне выдал несколько слитков золота, общим весом, примерно, в три килограмма, учитывая, что гномы тоже со мной успели расплатиться, прежде, чем меня увёз посланник короля, всё это составляло немалое богатство. Вот из этого-то серебра я и выдал парням командировочные, благословив их на любовные подвиги.

Моё предложение было встречено ликованием. Даже скромный Оскар истосковался по женской ласке и был не прочь поразвлечься. Поступило предложение и мне отправиться с ними, разделяя, так сказать, все тяготы и лишения. Но я отказался. Не то, чтобы мне не хотелось этого, но Наташа стояла у меня перед глазами и даже самые красивые шлюхи не могли её закрыть. Отправив всех развлекаться, я прилёг на кровать в своих роскошных покоях и попытался уснуть. Но сон никак не шёл. Я влез в дворцовые интриги, впереди меня ждёт либо милость короля, либо мучительная и бесславная смерть. Да и в первом случае, как долго проживёт король? А милость его сына на меня распространится? А удержит ли власть молодой принц? Знать бы расклад сил в предстоящей войне. Гномы с новым оружием однозначно наклонят чашу весов в сторону короля, вот только хватит ли этого?

Встав с постели, я начал ходить по комнате, хотелось напиться, что было легко сделать. Только звякнуть в колокольчик и мне живо прикатят хоть бочку лучшего вина. Только не стоит этого делать. Нужна ясная голова, всю дорогу нужно быть в напряжении, а уж дорогу обратно — вдвойне. Если королевский брат или его друг Чёрный Герцог пронюхают о моём задании, а они, скорее всего, пронюхают, король не зря говорил об их хорошей информированности, то меня попытаются убить, однозначно и без вариантов. С этими невесёлыми мыслями я, порывшись в вещах, извлёк на свет портсигар, достал оттуда тонкую сигариллу и, прикурив от свечи, затянулся. Табак был крепким, но это мне и требовалось. Никотин, как бы его ни ругали, помогает собраться с мыслями. В качестве пепельницы я использовал вазочку из-под какого-то соуса, которую забыли унести после ужина. Покурив, я снова улёгся в постель, решив на этот раз снять одежду. Из-за пояса выпал револьвер. Дорогостоящая игрушка удобно легла в руку. Я покрутил барабан, прислушался к лёгким щелчкам механизма, что ни говори, а уверенности добавляет, даже с избытком. Положив его под подушку, я свернулся калачиком и накрылся одеялом. Одеяло, впрочем, почти сразу скинул, слишком жарко. Здесь вообще климат тёплый, разве что зимой изредка мороз бывает. Реки даже на севере замерзают редко.

Но сон всё так же не приходил, единственная свеча почти не давала света, в её неверном пламени казалось, что по комнате мечутся тени. Я, наверное, впечатлительный, но тени эти напоминали мне живых людей. Понятно, что сквозняк просто шевелит пламя и заставляет менять угол освещения. Только одна тень не двигалась, та, что была возле окна. Словно какая-то фигура стояла за тонкой шторой. Человеческая фигура. Она не шевелилась, но я отчего-то понял, что это отнюдь не галлюцинация. А кто может прийти ко мне ночью и стоять в темноте, ожидая, пока я засну? Тот, кому нужно меня убить, не поднимая шума.

Я словно сугроб проглотил. Ведь это профи, ассасин местного разлива. Сейчас будет двигаться медленно и бесшумно, пока не подойдёт вплотную, тогда достанет клинок из лучшей стали и перережет мне горло от уха до уха. Это если будет уверен, что сплю. А если поймёт, что обнаружен, то, несомненно, кинется через всю комнату и сделает то же самое быстро. Я не питал иллюзий насчёт своих боевых навыков. Справиться с профессиональным убийцей мне не по силам, тем более, если у него нож.

Рука медленно поползла под подушку. Настолько медленно, насколько это было вообще возможно. Через, примерно, минуту, когда и неизвестный гость придвинулся ко мне более, чем на метр, пальцы сжали деревянную рукоять. Страх почти прошёл. Убийца, словно заподозрив что-то, вдруг остановился и снова пришёл в движение, только услышав щелчок взводимого курка. Сомнений у него не осталось, я его вижу. Прыжок через довольно большую комнату был идеален. На уровне олимпийских чемпионов по гимнастике, вот только на него тоже требовалось время, причём куда больше, чем на то, чтобы вынуть руку из-под подушки.

Выстрел ударил по ушам, вспышка на секунду меня ослепила, но дело я сделал. Рука с ножом, метнувшаяся к моей шее, была уже рукой мертвеца. Клинок только слегка оцарапал плечо. Зная не понаслышке, что оружие может быть отравлено, я немедленно сунул в пламя свечи первый попавшийся металлический предмет. Им оказался столовый нож из серебра. Когда лезвие накалилось достаточно, я прижал его к глубокой царапине. Сморщился от боли, может, не стоило этого делать, но лучше перебдеть.

Распахнулась дверь и в комнату ворвались слуги, держащие в руках канделябры со множеством свечей, лучше бы оружие взяли.

— Меня пытались убить, — пояснил я, показывая на труп убийцы, — но не смогли.

Освещение позволило рассмотреть потенциального убийцу. Парень примерно моих лет, черноволосый, со шрамом на щеке. Одет в тёмную обтягивающую одежду, в руке кинжал с закрашенным сажей лезвием. Ни его внешность, ни оружие ни о чем не говорили, но это понятно, его и заказчики-то видеть должны два раза: сделать заказ и отдать деньги (или тоже тихонько прирезать).

До утра в моих покоях дежурили четверо гвардейцев с мечами. Их присутствие не слишком обнадёживало, но я, наконец, смог заснуть. Проспал часа три. Потом меня тихо разбудил слуга и сообщил, что меня хотят видеть мои люди. Люди выглядели… уставшими. Опухшие от пьянства лица говорили о том, что ночь прошла успешно. Под глазом у Эдмунда был довольно большой синяк, но больше никаких ужасных последствий не было видно. Если намотали что-нибудь себе на причиндалы, то вылечу, на то я и доктор.

Не вдаваясь в подробности ночи, я объяснил парням, что нужно отсюда сваливать, да поскорее. В королевской конюшне нас снабдили лучшими конями, а кроме того, выдали документ, позволяющий менять их на каждой почтовой станции. С одной стороны, это здорово повысит нашу скорость, но в то же время, мы, предъявляя документы будем обозначать свой путь от начала и до конца, позволив нас выследить тем, с кем бы нам не хотелось встречаться. Но, это решим уже в дороге. Сейчас, когда солнце только входило в зенит, мы впятером выехали за ворота, оставив позади себя столицу. Парни мои увозили с собой самые замечательные впечатления, чем я не мог похвастать. Действительно, это ведь не их сначала озадачил король, а потом пытались зарезать во сне. А то, что могут попасть под раздачу, путешествуя вместе со мной, их совершенно не заботило. На то они и наёмники, чтобы жизнью рисковать. Тем более, что платят им за это немало.

Глава четырнадцатая

Шёл третий день пути. Лошадей меняли дважды, сами отдыхали только один раз, ровно четыре часа. Короткие остановки для приёма пищи не в счёт. Все вымотались, глаза слипались и грозили закрыться насовсем. Путь наш шёл вдоль королевского тракта, но мы старались избегать движения по дороге. Благо, лес здесь редкий и препятствием для конного служить не может. Пару раз видели разъезды вооружённых людей, которые не были ни гвардейцами короля, ни разбойниками. В такие моменты мы забирались глубже в лес и огибали их по широкой дуге. Выходили на дорогу мы только при виде почтовых станций, справедливо полагая, что там на нас напасть не рискнут. Сменив лошадей в очередной раз и наскоро перекусив, мы продолжили путь. Всё бы ничего, но если Чёрный Герцог не дурак, а он, хоть и сволочь, но далеко не дурак, то ждать нас будет в самой Борке, где грамотно организует засаду. Вся надежда на скорость. У него нет телефона и радио, гонцы будут скакать с той же скоростью, что и мы.

Если удастся добраться до пещеры, прикажу своим людям лечь на дно, пусть спрячутся в ближайшем городе, когда вернусь, найду их.

Одна стычка всё же случилась. Нас нашли в лесу, пеший кордон вышел прямо на нас. Десяток солдат с пиками. Одеты в приличный доспех, ни разу нас не испугались, наоборот, показали мастерство, построившись и уперев в землю пики. Нечего было и думать смять их наскоком, в лучшем случае, мы стали бы пешеходами. Но и ждать было нечего. Слева и справа от нас была чаща, непроходимая чаща, где наши лошади гарантированно сломали бы себе ноги. Они знали, что делали, выбирая место для засады. Им, собственно, и геройствовать не нужно. Только задержать нас, а по кустам уже бежал посыльный за подмогой. Молодцы, только и у нас, точнее, у меня свой туз в рукаве имеется. Выхватив из чехла двустволку, я, почти не целясь, выстрелил два раза в тех, что присели впереди.

Картечь разнесла лица, не закрытые шлемами. Кровавые ошмётки разлетелись в стороны. Оба умерли не сразу, а долго ещё оглашали лес своими воплями, постепенно переходящими в хрипы и бульканье. Противник растерялся и дал мне возможность перезарядиться. После следующих выстрелов они сделали правильные выводы и убрались с дороги, побросав пики.

А мы, что было сил, гнали коней вперёд. Оставалось немного, знать бы, где следующая засада. На подъезде к Борке, я велел Оскару развернуться и уходить. Тот недоумевающе посмотрел на меня.

— Вам там нечего делать, будет засада, бери деньги, запас лекарств и отправляйтесь в город. В любой, лишь бы там народа проживало побольше. Да хоть в Виттенберг. Точно, туда и езжайте, я вас там найду. Если будут проблемы, обратитесь к капитану Францу, он, как ты помнишь, мне обязан. Пусть поможет вам укрыться. А я, когда вернусь, найду вас через него. Пойми, я в случае опасности пробьюсь к пещере и исчезну, а вы так не сможете.

— Хорошо, — он неуверенно кивнул, не нравилась ему мысль оставить начальника в минуту опасности, но и приказ выполнять нужно. А я хочу, чтобы к моему возвращению, все они были живы и здоровы.

Все четверо развернули коней и, вняв приказу Оскара, отправились по пути, отходящему под углом от нашего. Их путь тоже небезопасен, но там, по крайней мере не будет их ждать засада.

А мне ничего не оставалось, кроме как двигаться вперёд. С собой у меня было ружьё с запасом патронов и револьвер. Всё лишнее я отдал. В Борку я всё-таки заехал, предварительно пообщавшись с местным жителем, встреченным мной на окраине, на предмет наличия чужаков. Он сказал, что да, были чужие, но их было только трое и все были безоружные. Они выспрашивали про меня и предлагали серебро за информацию. Никто им ничего не сказал, — закончил он с гордостью.

Я отдал ему коня, а сам, вприпрыжку метнулся в сторону пещеры. Тут-то на моём пути и встали те самые «трое и без оружия». Оружие у них, представьте себе, было. Те самые зачернённые кинжалы, что имел при себе недавний ночной гость. Да и поведение их выдавало профессиональных убийц. Заказчик не стал устраивать войсковую операцию, как ошибочно предполагал король. Он решил, что если ему нужна смерть одного человека, то хватит и небольшого количества мастеров.

Их бы хватило за глаза. Только пока ещё секретное ноу хау в виде огнестрельного оружия остановило их. Два выстрела из ружья, причём снова картечью, убили одного наповал и ещё двоих ранили. Один был ранен легко и решил, что сил на меня у него хватит. Зря. Я пропустил два удара, но оба они пришлись в кольчугу, причинив адскую боль, но не убив меня. А третий удар я ему не дал сделать. Заученные мной некогда приёмы дали результат. Рука убийцы согнулась в другую сторону, сломанные кости порвали кожу и вылезли наружу кровавыми осколками. Результат довершил выстрел из револьвера.

А про второго я забыл. Тот, хоть и истекал кровью, сумел подползти ко мне сзади и полоснуть клинком по ноге. Как я и предполагал, сталь была отменного качества и заточка ей соответствовала. Нож легко разрезал сапог из толстой кожи и распорол икроножную мышцу. Падая, я успел выстрелить. Пуля пришлась ему в левый бок, но она была уже лишней. Потеря крови лишила его сознания, а умрёт он минут через двадцать. Я присел на землю. Боль была адская, но нужно было двигаться.

Нет. Так я далеко не убегу. Зарядив ружьё и револьвер, я оглянулся по сторонам и достал аптечку. Кроме основного мешка с лекарствами я хранил ещё и набор первой помощи для себя. Туда входили жгут, бинт, перекись водорода, доза антибиотика, нитка с иглой в стерильной упаковке и даже шприц-тюбик с промедолом из армейской аптечки. Всё это было сейчас как нельзя кстати.

Сняв сапог и закатав штанину, я рассмотрел рану. Глубокая. Сосуды сильно повреждены. Обработав её перекисью, достал нитку и начал шить. Руки тряслись, пришлось достать шприц и вколоть обезболивающее в бедро здоровой ноги. Так было лучше, хотя, по здравому смыслу, колоть его нужно было уже после. Но, где здравый смысл, а где я?

Облегчение наступило через пару минут, когда рана была зашита наполовину, несколько стежков и всё будет хорошо. Только бы эти не появились, вояка из меня теперь плохой. Нога, хоть и почти не болела, слушалась плохо, а после укола накатила эйфория и идти никуда не хотелось. Усилием воли заставил себя встать и, озираясь, пойти в направлении на пещеру. Я судорожно дёргал стволом ружья в разные стороны, пытаясь поймать на прицел воображаемых врагов. Но никого больше не нашёл. Вот и пещера, рану я плотно замотал бинтом, так что по кровавому следу меня не вычислят. Только ничто не мешает просто облазить все окрестности и найти то, что нужно. На обратный путь нужно что-то придумывать.

В свой мир я не прошёл, а просто вывалился. Язык был на плече, я тяжело дышал, наркотический кайф не справлялся с усталостью, ранением и напряжением нервов. Тем не менее, силы для того, чтобы переодеться, я нашёл, но стоило мне надеть спортивный костюм с кедами, как глаза мои сами собой закрылись и не открывались часов пять. Только когда я открыл глаза, в полной темноте, наконец, стало понятно, что я победил.

Фонарик помог мне собраться. Ружьё пришлось разобрать и бросить в сумку. Рана горела огнём, меня бил лёгкий озноб, но при этом хотелось есть — верный признак того, что выживу. Попытался встать. Стиснув зубы зашипел, но на ногах устоял. Шаг, ещё один, идти можно. На то, чтобы добраться до дороги, ушло часа два. Слабость валила с ног, но остановиться было нельзя. Надежда на благополучный исход появилась тогда, когда телефон засветился и показал пять процентов зарядки.

От радости я едва не вскрикнул, номер такси сам выскочил из памяти, я с трудом, переводя дыхание, объяснил, куда нужно приехать. После чего сел на лавочку внутри автобусной остановки. Таксист приехал минут через пятнадцать, открыл дверь и, увидев моё состояние, помог мне забраться на сидение. Дорога домой не заняла много времени, там таксист буквально оттащил меня на этаж и помог открыть дверь, я отдал ему все деньги, что у меня были и горячо поблагодарил. Дома, когда включил свет, мне полегчало. Самое страшное уже позади, теперь только бы самого себя вылечить. Я разыскал домашние запасы лекарств. Не торопясь наковырял из блистеров горсть таблеток, проглотил их все, запивая водой из-под крана. Этого мне показалось мало, я достал флакон с физраствором, ещё один с глюкозой и попытался поставить капельницу. С далеко не первой попытки игла нашла вену, и я откинулся на кровати, зафиксировав её кусочком пластыря. Капельница была с разветвлением, позволяющим капать сразу с двух флаконов. То, что нужно. На настенном бра были закреплены оба и медленно, по каплям обогащали меня живительной влагой.

Глаза мои снова закрылись, но теперь это было уже не забытье после ранения, не обморок от усталости и не наркотический угар, а всего лишь крепкий здоровый сон.

Открыл глаза я уже далеко за полдень. Чувствовал себя не то, чтобы хорошо, но озноба не было, нога болела уже меньше, а в голове было ясно. В кармане куртки, которую вчера бросил в коридоре, я нашёл заветный пакетик с образцами крови. Нужно отнести в лабораторию, но не сегодня, завтра, когда в себя приду окончательно. А сейчас буду лежать, вставая только чтобы поесть и сходить в туалет. Мыться мне пока нельзя, а бриться лениво. Прикинув, что сегодня рабочий день, я честно выждал до шести вечера и позвонил. Сначала Наталье, а потом маме. Мать расстраивать не стал, а вот Наташа узнала, что я ранен и мне нужна помощь.

Приехала она через десять минут, хотя работала довольно далеко о моего дома, а жила ещё дальше. Тут же началась забота о раненом. Она размотала бинт. Шов был красным, из-под нитей сочилась жидкость. Видимо, тот человек всё же намазал клинок какой-то отравой, а может, просто забывал его помыть. Тем не менее, скорую мы вызывать не стали, рана была отнюдь не смертельной, а небольшое воспаление легко вылечить в домашних условиях.

Лечение было тем успешней, что осуществляла его красивая и любящая женщина. Она промывала рану, бинтовала, давала таблетки, приносила чай и горячую еду, от которой я успел отвыкнуть. Потом, заявив, что я колючий, как кактус, отволокла меня в ванную и заставила помыться и побриться. Если бритьё никаких проблем не вызывало, то для помывки пришлось замотать ногу пищевой плёнкой. Но все проблемы решаемы, и вот я уже лежал на диване, чистый, побритый и почти здоровый, наслаждаясь поцелуями прекрасной женщины. В перерывах излагал ей свою историю. Она восторженно охала, когда я дошёл до поединка Эдмунда с волком, даже прослезилась.

Теперь нужно было выполнять задание короля. Я отдал ей оба шприца, которые ещё тогда подписал «Отец» и «Сын». Отсчитал денег, которых точно хватит и ещё останется и послал в лабораторию. Насколько знаю, анализ сразу не делают, это займёт несколько дней, так что, отлежаться смогу. Даже, наверное, приду в норму. Более всего меня беспокоило возвращение назад. То, что пещера будет под колпаком, сомнений не вызывало. И чего стоило королю послать человек двести, чтобы оцепили пещеру? Или он уже в стране не хозяин? Очень может быть. Он играет в политические игры, но вот уверенности в победе у него явно не хватает. Потому и не хочет начинать раньше времени боевые действия.

А что делать мне? Нужно будет пробиваться с боем, а как это сделать? Нужно как-то удивить противника. Как? Время есть. Нужно думать. Пещера тесная, там даже от огнестрела толку будет мало, ещё и самому прилетит рикошетом. Тогда что?

Пока я размышлял, вернулась Наташа. Она доложила, что анализ будет готов через неделю, а поскольку я никуда не собираюсь, то и она взяла на работе отпуск, чтобы быть со мной. Мотивировала она это, само собой, необходимостью ухода за моей ногой. Ну что ж, пусть будет так, а то хромым я действительно много не навоюю. Вставать и ходить на близкие расстояния уже мог, но при напряжении и усталости рана начинала кровоточить. К концу недели снимем швы, вот тогда и посмотрим, как я смогу двигаться. В конце концов, король ждал этого момента долго, подождёт ещё. А если даже не дождётся, найдутся люди, которые проведут церемонию без него.

Что ещё можно было придумать? Допустим, я прорвусь из пещеры. Стоит ли идти в Виттенберг, или пусть друзья отдыхают, а я лучше повторю морской заплыв, поднявшись потом по реке? Выходило, что в одиночку я не справлюсь с лодкой, придётся идти по земле. Оружие есть, но скорострельность вызывает большие нарекания, собственно, при наличии минимума ловкости смогу уложить восемь человек, а что будет, если их десять? А двадцать?

Тут всплыли в памяти её слова про Димку Столярова, который в армии. Я немедленно потребовал с ним связаться. Получилось быстро и уже этим вечером Димка, довольный и здорово растолстевший с нашей последней встречи, сидел у меня в гостях и наворачивая торт объяснял мне глобальные проблемы с воровством оружия у государства.

— Ты пойми, списание автомата — дело муторное, там недостаточно мне заплатить, там человек пять в коляске будут минимум. Расходники какие, патроны там, взрывчатку, — это я могу, в пределах разумного, естественно. А автомат не могу, нет его и взять негде.

— А патроны какие?

— Да какие хочешь. Хоть пистолетные, хоть двенадцать и семь. Мы их раз в году сжигаем в бочке. Представляешь, бочку по края в землю вкапываем, насыпаем патронов, солярку льём и поджигаем. Кому говорю, не верят.

— И ты можешь пару горстей сыпануть мимо?

— Естественно, только скажи, что нужно?

— Да мне больше не сами патроны нужны, без оружия от них толку нет. Мне бы порох из патронов, он мощный, в магазине такого не купишь.

— Легко. Принесу маслят, а дальше сам ковыряйся. Ещё что?

— Взрывчатка. Тротил. Сколько сможешь.

— Смогу килограмм пять, хватит?

— Вполне. Гранаты?

— Две Эфки, не самые новые, но рабочие.

На этом переговоры закончились. Взрывчатка, детонаторы, патроны в неустановленном количестве, две гранаты. Получив задаток, Димка скрылся в неизвестном направлении. Оставалось только ждать. Мы и ждали, попутно занимаясь собой. Это, надо сказать, было довольно приятное занятие.

Глава пятнадцатая

Наступил седьмой день моего отдыха. Швы на ноге были сняты, воспаление прошло, и только небольшая хромота напоминала о недавнем ранении. Прибыл Столяров и принёс всё, как обещал. Десять шашек тротила по четыреста грамм каждая, средства взрывания, полведра патронов разного калибра, две гранаты.

За это я заплатил ему примерно шесть его месячных зарплат. Немного, но его устроило. Обещал нести всё, что сможет добыть.

И самое главное, — был готов анализ, который показал, вроде как со стопроцентной точностью, что гражданин Б является отцом гражданина А, вот теперь можно топать в столицу, дело за малым, только пройти сквозь пещеру, где меня будут ждать с нетерпением пара десятков головорезов.

Наташа проводила меня до пещеры, там я поставил сумку с взрывчаткой, а сам, почти налегке собрался на прорыв. Она нежно поцеловала меня, после чего я велел ей уходить. Привычно переодевшись в средневековую одежду, я набрал воздуха в грудь и протиснулся сквозь камень.

Мои ожидания оправдались. Приняли меня быстро и качественно. Дюжина рук схватила меня за все части тела и надёжно зафиксировала. Ружьё сползло с плеча и было отдано кому-то за спиной.

— Где послание для короля! — грозно спросил высокий пожилой мужик в кольчуге.

— Если отпустить мою руку, то я его отдам.

Они отпустили мою правую руку, и я протянул ему «послание».

— Вот, в этом футляре, — объяснил я, зажимая выдернутое кольцо в руке.

Пока он рассматривал необычный футляр, отскочил предохранительный рычаг, а я, воспользовавшись замешательством противника, резко опустил руку и, нащупав тестикулы державшего меня воина, сжал их в руке и провернул, руки справа мгновенно разжались, процесс этот сопровождался визгом. А я в это время подсечкой сбил с ног того, что был слева.

Как проще всего нейтрализовать человека, которого приказано до поры не убивать? Да просто навалиться гурьбой и прижать к земле. Так они и поступили. Молодцы! Когда грянул взрыв, то я отделался сильной контузией, а все осколки достались им. Это было не смертельно, тем более, что половина была в кольчугах, но боеспособность они потеряли. Мне осталось только вытащить револьвер и расстрелять катающиеся по полу тела.

Отдышавшись, я вернулся в свой мир и прихватил сумку. Теперь нужно выйти, на открытом месте я буду куда более уязвим, нужно быть готовым отстреливаться. Двустволка почти не пострадала от взрыва, только несколько царапин на прикладе.

Но получилось иначе. Меня более никто не встречал. Зато я нашёл привязанных коней. С ними должен был быть коневод, да, видимо, страшный гром из пещеры его напугал до приступа диареи, теперь в кустах сидит. Главное, чтобы без арбалета в руках.

Выбрав скакуна поспокойнее, я быстро на него взобрался. Другому на спину привязал сумку. Лекарств в этот раз мало, а средств убийства много. Неторопливым шагом тронул коня с места. Посмотрим, что там, в Борке?

Каким же умным я себя почувствовал, когда вспомнил, что отправил друзей в Виттенберг. Борки больше не было. Обширное село, где проводились полноценные ярмарки и проживало под тысячу человек, теперь являло собой пепелище. О судьбе жителей догадаться было несложно. То тут, то там среди пепла проглядывали скелеты, а чуть поодаль, на деревьях были развешаны трупы. Многие из них были изуродованы ещё при жизни. Тела хранили следы пыток. Жестоких пыток. Выпущенные кишки, которые намотали жертвам на шею. Выколотые глаза, снятая лоскутами кожа. Нет, это не вороны, которые ещё налететь толком не успели. Это люди, хотя можно ли назвать людьми тех, кто делает такое. Меня затошнило, но не от вида мёртвых тел. К ним я привык. Ненависть захлестнула меня. Ненависть к огромному чёрному мудаку, которого я, правда, никогда не видел. Знай я сейчас о его местонахождении, плюнул бы на Виттенберг и наведался в гости. Хотелось не просто его убить, я сделать с ним хоть малую толику того, что испытали жители Борки. И его хозяина не забыть, тому тоже при случае выпишу.

Но я не знал, куда ехать, а потому, выбравшись на королевский тракт, направил копыта коней в сторону Виттенберга. Друзьям моим грозит опасность, я им нужен и не брошу их. Хотя, тезис этот весьма спорный. Как им будет безопаснее, со мной, или без меня? Пока было ясно, что герцог не отстанет, а если найдёт моих спутников, то обязательно убьёт их, подвергнув предварительно жестоким пыткам. А раз так, то лучше нам быть вместе и поближе к королю.

Конь двигался резво, новый всадник его не смущал. Я обшаривал глазами (и стволами) окрестности, но никого не обнаружил. Похоже, нагадив королю, люди Чёрного Герцога предпочли скрыться. И то верно. Борка и окрестности, несмотря на то, что были диким захолустьем, принадлежали к домену короля и платили дань в казну. Нападение на королевских подданных равно объявлению войны? Или не равно? Решится король поставить на место охреневшего вассала? А если решится, то какие будут последствия?

Ещё одна мысль не давала мне покоя, какого беса я, простой доктор-недоучка во всё это влез? Выходило, что судьба такая. Фатализм — убеждение идиотское, но, если прикинуть, то что-то же меня дёрнуло тогда податься в эту пещеру. Да и камень тот только меня пропустил, хотя многие пытались. Да и доктором я стал случайно. Да и в боевых действиях засветился не по своей воле. А результат — вот он, в столице сидит король и ждёт меня с посланием и клятвой. По стране мотается Чёрный герцог и старательно гадит королю во всём. Где-то сидит брат короля и готовит большую войну, соблазняя вассалов своими посулами.

Допустим, шоу с моей клятвой достигнет результата. Тогда все, кто будет в столице, окажутся на стороне короля. А те, кого не будет? Да и феодалы одни погоды не сделают, нужна пехота, хотя бы для того, чтобы замки штурмовать, в которых несогласные с политикой Его Величества могут годами отсиживаться. Теперь, правда, не отсидятся. Гномы с новым оружием не дадут.

Так думал я, а конь нёс меня в славный город Виттенберг, где меня ждал капитан Франц и (надеюсь) мои парни. Оттуда отправимся в столицу и сделаем то, что нам было приказано. До города мне примерно пять суток езды, это если быстро, а оттуда до столицы ещё дней десять. То место, где я сейчас ехал, принадлежало к королевскому домену, да только это не гарантия. Я прекрасно видел, как вассалы относятся к собственности и подданным короля. Однако, здесь можно встретить разъезды королевской гвардии, вроде того, которому мы однажды передали эльфийского посла. Я немедленно покажу документ, согласно которому я посланник короля и должен получать всестороннюю помощь, мне его выдали для получения лошадей на почтовых станциях, сообщу о сожжённой Борке и попрошу сопроводить меня хотя бы до Виттенберга. Оттуда уже сам доберусь.

Увы, патрули мне не попадались. Места здесь спокойные, гонять по лесам разбойников давно никому не приходилось. А потому ребята в латах сейчас сидят в своих лагерях и напиваются казённым элем.

Дорога, по которой я ехал, была, по сути, звериной тропой, удачно проходящей параллельно королевскому тракту. То, что протоптали её звери, было очевидно, следы их виднелись тут и там в большом количестве. Это были волки, медведи, кабаны. Рай для охотника. Только кто здесь охотник, а кто дичь, не всегда было ясно. Я привык уже прятаться от людей, мысль об опасности, исходящей от четвероногих, в голову не приходила. А зря.

Хищники — существа умные. Так уж эволюция решила. Жрать траву в поле могут и тупые создания, а если твоё меню включает мясо, то будь добр, поймай его. А не поймаешь — сдохнешь с голоду, не оставив потомства, а твою экологическую нишу займут другие, более умные.

К чему я это? А к тому, что был сильный ветер, не ураган, но дуло ощутимо. А медведь размером с Эдмунда зашёл против ветра. Лошадь его почуяла уже тогда, когда мощная лапа с когтями перебила ей хребет, а я кувырком летел в кусты. Вторая лошадь была прочно привязана к первой и оторваться не смогла. На месте медведя я бы отсюда не уходил до полного истощения пищевых ресурсов. Вот это праздник! Только я, успевший выдернуть ногу из стремени, а потому отделавшийся парой синяков, обломал косолапому всё удовольствие. Две тяжёлые пули ударили в мощную грудь, заросшую густой шерстью. Перезарядить я уже не успевал, поэтому, бросив ружьё на землю, выхватил револьвер. Этого не понадобилось. Огромный зверь упал и теперь бессильно перепахивал когтями землю в полуметре от меня.

Твою ж мать! Итого, минус две лошади, минус два патрона, плюс гора мяса двух сортов, которое мне абсолютно не нужно. Теперь пожитки переть на себе, скорость упадёт до черепашьей.

Я сел на тушу хищника и ещё какое-то время бессильно матерился вполголоса. Однако, оказалось, что не всё так печально. Скоро из чащи вышел человек в латах и с мечом на поясе. Я взял его на прицел, но тут же разглядел на плече королевский герб. У меня вырвался вздох облегчения. Наконец-то, патруль. Услышали выстрелы, и пришли посмотреть. Опередив все вопросы, я воскликнул:

— Я - посланник короля, мне нужна ваша помощь! — с этими словами я вынул из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протянул его гвардейцу. Тот покачал головой.

— Я вам верю, господин, только читать не умею, подождите, я сейчас позову старшего, — с этими словами он скрылся в чаще, предупредив меня, чтобы я никуда не уходил. Куда я уйду? Свои пожитки на горбу мне не унести.

Старшего пришлось ждать почти час. За это время прибыли ещё двое гвардейцев и четверо крестьян. Они стали сноровисто свежевать всех трёх животин. Мне пояснили, что здесь, в этом захолустье, с провиантом туго, так что свежее мясо будет хорошим подспорьем для всего отряда. Читать не умели и эти шестеро. Увы, одно дело — гвардия столичная, набранная из безземельных рыцарей, совсем другое — вот такие провинциальные гарнизоны, набирают солдат сюда из отличившихся наёмников, а если попадётся среди них грамотный, то он имеет все шансы стать капитаном.

Когда, наконец, прибыло начальство, вопросы решились. Капитан был немолодым толстым мужиком с длинными, как у хохла, усами. Кираса, хранящая его необъятное тело, была явно сделана на заказ. Он поприветствовал меня и взял в руки документ. Тоже грамотей невеликий. Он примерно пять минут шевелил губами, но текст в итоге прочитал. Сразу словно подобрался и сделал попытку втянуть живот.

— Капитан Бергель, — представился он, — к вашим услугам.

— Не нужно почестей, капитан, — успокоил его я, — титул мой невелик, да и почести мне не нужны. Его Величество дал мне задание, от которого зависит покой в королевстве. Вы мне поможете?

— Всё, что хотите, господин доктор, говорите, что вам нужно.

Нужны мне были лошади и эскорт. Всё это нашлось быстро. Капитан не дружил с грамотой, но организатором был отличным. Очень скоро я, в сопровождении десяти конных бойцов, бодро скакал в сторону Виттенберга.

Не то, чтобы сопровождающие были великой силой. Десять профессионалов ничего не сделают с полусотней таких же. Вся надежда была на то, что люди Герцога (а может, и самого принца) не решатся напасть на королевский патруль. «Тот, кто поднял руку на английского солдата, поднял руку на английского короля». Помним, ага. Только что-то на практике наоборот выходит. А потому я не выпускал ружья из рук, надеясь, в случае опасности, пробить себе дорогу огнём и ускакать. Солдаты тоже были проинструктированы на этот счёт. Если враги превосходят числом, то их нужно задержать, пусть и ценой жизней всего отряда, чтобы дать возможность королевскому посланнику продолжить путь. Честный служака определённо заслужил повышение. Буду жив, замолвлю словечко перед королём.

Мы без происшествий преодолели довольно большой участок пути. Километров сорок, а потом, остановившись на почтовой станции, посетили харчевню. Сам я проголодался, а сопровождающие тем более. Деньги у меня были, хватило, чтобы до отвала накормить всех. А вот пить я запретил. Сказал, что мне они нужны только трезвыми. Наёмников отчего-то считают расхлябанными и недисциплинированными людьми. Но это большая ошибка. Человек, живущий продажей воинского умения, всегда постарается продать его подороже, а цена всегда и везде зависит от качества. Те, кто не выполняет приказы, подставляют, так сказать, всю войсковую гильдию. За это можно заплатить головой. Да и к королевским гвардейцам это точно не относилось. Наёмники, солдаты удачи, набранные из вчерашних крестьян и ремесленников. Им выпал счастливый билет, они попали на службу к королю. И пусть Его величество далеко, жалованье платят исправно, кормят, поят, уважают. Есть чем гордиться, есть, что ценить в жизни. Всё это заставляло меня верить, что в начавшемся бою, все солдаты полягут ради того, чтобы я спасся.

На отдых времени уже не оставалось. Сменив лошадей, мы попрыгали в сёдла и продолжили скачку. Лошадей-то мы меняем, а вот парни из охраны уже завтра начнут из сёдел вываливаться. Надо бы привал организовать, да так, чтобы никто нас не прихватил спящими. Когда сказал об этом старшему в группе, тот согласился. При этом он многоэтажно и витиевато выругался на тему, где это видано, чтобы королевские гвардейцы по лесам прятались?

При этом и он не мог не признать, что лучше быть незаметными. Уже неоднократно случались стычки с неизвестными отрядами, подозрительно напоминающими людей принца. Это было не страшно, но потери гарнизоны несли ощутимые, а подкрепление из центра прибывало с большим опозданием. В определённый момент порядком раздёрганные гарнизоны просто не смогут удержать те крепости, которые им вверены, и часть главных коммуникаций просто уйдёт из-под контроля короля.

На ночёвку мы встали в глубоком лесу. Солдаты развели костёр, справедливо полагая, что враг, если он и есть, слишком далеко, чтобы учуять дым или увидеть пламя. А горячая пища сейчас как нельзя кстати. Котёл оказался на огне, туда отправились куски медвежатины, свежесть которых вызывала у меня большие подозрения. Купленные в придорожном селе овощи, мелко порубленные, тоже последовали в котёл. Ближе к полуночи все стучали ложками, хлебая из мисок жирное варево. Медвежатину я ел впервые, но мне понравилось, наверное, просто от голода любая еда зайдёт на ура, а уж горячий суп точно.

На сон я отвёл шесть часов, как раз до рассвета. Часовых выставляли по одному, примерно на час. Так у всех будет возможность поспать.

Утро выдалось сырое и туманное. Скоро осень. Не то, чтобы холода настанут. Холода на материке и зимой большая редкость. Но климат будет уже не тот. Придётся тёплую одежду брать, одеяла. Спать на голой земле не получится. Наскоро перекусив сухомяткой и утолив жажду водой из ручья, снова пошли через лес. Сегодня должны выйти на почтовую станцию, где сменим коней и немного отдохнём. А время идёт, а скоро война, а король ждёт меня. Вот и получается, что отдыхать в принципе некогда.

Почтовая станция вместе с постоялым двором показались в первом часу дня. Обнесённый частоколом комплекс одноэтажных деревянных зданий. На воротах стоял часовой. Ещё один с арбалетом дежурил на вышке. Подобравшись поближе, мы увидели, что ворота закрыты на засов, чего раньше в дневное время не было. А на самом частоколе видны следы от стрел с огнём. Штурмовали, пытались поджечь. Нашему появлению часовой обрадовался, заявив, что у них мало людей, оборону держать некем. Раньше одно имя короля сдерживало любых нападающих. Теперь наоборот.

Пришлось их расстроить. Мы не остаёмся здесь, а только меняем лошадей. Единственное, чем я смог им помочь, — это оказать помощь нескольким раненым и больным. Уже хорошо, полдюжины боевых единиц, которые в ближайшем будущем должны были умереть от инфекции, теперь будут защищать станцию.

Отдыхать уже не стали. До города оставалось совсем немного, поэтому, наплевав на конспирацию, мы рванули полным ходом по главной дороге. Лошадей уже можно не жалеть, даже если потом все сдохнут. Главное — прорваться.

Но прорваться не получилось. Уже на самых подступах к Виттенбергу мы нарвались на самый настоящий бой. Гвардейцы короля увлечённо рубились с неизвестными. Тех и других было, примерно, по четыре десятка, причём неизвестные явно побеждали. Я отдал приказ своим присоединиться, а сам пошёл на прорыв. Прорваться оказалось непросто, зато с помощью ружья удалось немного изменить расклад сил в битве. Теперь гвардейцы победят. А я, как только доберусь до города, отправлю им на помощь городскую стражу. Не прикажу им, а просто скажу, что здесь убивают людей короля. Городские власти, в массе своей, всегда на стороне монарха, так что помогут. В конце концов, капитан стражи мне кое-чем обязан. Вот его и попрошу.

Городская стена показалась через полчаса. И здесь ворота закрыты, череда повозок, обычно стоящая на входе, отсутствовала. Этот факт меня очень огорчил. Город на осадном положении? Узнаю. Подскакав к воротам, я окликнул часового, тот удивился, увидев меня, но, узнав, кто я, приказал открыть ворота. Створка приоткрылась ровно настолько, чтобы пропустить одного всадника. Я кое-как протиснулся в проход и остановился перед вторыми воротами.

— Что там происходит? — спросил испуганный часовой.

— Там бой, люди короля дерутся с неизвестными, помогите им! — крикнул я в запале.

— Не так быстро, друг мой, — раздался откуда-то знакомый голос. К решётке из кованых прутьев толщиной в руку подошёл мой старый знакомый капитан Франц, — мы недавно уже ввязались в бой на стороне королевского отряда, потеряли восемь человек убитыми и ещё пять скоро умрут от ран. Хотя, вы ведь здесь, так что, возможно, и не умрут. Может быть, вы объясните нам, что творится?

— А вы сами не знаете? — раздражённо бросил я. Должны ведь они хоть какую-то оперативную работу вести?

— Да как сказать. То, что люди короля сцепились с людьми принца, да ещё люди Чёрного Герцога здесь же, это нам известно. Да только такими наглыми они раньше не были.

— А вы можете на это повлиять?

— Повлиять на что? Разогнать хулиганов в округе, да, можем, — стальная решётка с грохотом поползла вверх, — а вот окончательно погасить конфликт нам, увы, не по силам.

— Где мои люди? — уже спокойнее спросил я, проезжая за стену.

— С ними всё в порядке, они в надёжном месте, хотя их не раз и не два разыскивали пришлые люди. Но, их я спрятал, а всех, кто выспрашивал о вашей компании, арестовал и отправил на беседу с палачом. Рассказали, знаете ли, много интересного. Кроме прочего, можно теперь надеяться, что шпионы не откроют врагу ворота.

— Отведите меня к ним, если можно быстрее.

Капитан, поприветствовав меня и повёл в направлении центральной крепости. Сопровождать меня он решил сам, не доверяя это провожатым. По пути выспросил о последних новостях. Сам тоже поведал, что в городе проблемы, подвоз припасов не то, чтобы прекратился, но весьма затруднён. Каждый обоз приходится охранять, а это ещё больше ослабляет гарнизон. При этом власти города поставили задачу, чтобы все городские закрома были наполнены доверху. Неизвестно, сколько придётся сидеть в осаде, пока всё не разрешится. Население города массово учится воевать. Получается плохо, но несколько сотен тех же арбалетчиков — вполне реальная сила, способная образумить любого феодала, возжелавшего прижать город к ногтю.

Парней моих капитан спрятал оригинально. Просто посадил их в тюрьму. В просторную камеру, где всегда был свет и свежий воздух, с хорошей едой и выпивкой, но всё же в тюрьму. Моему появлению они обрадовались так, что несколько раз прокричали «Ура». Наконец-то, можно было не прятаться. Я коротко изложил им ситуацию, хотя объяснять было особо и нечего, по всему выходило, что мы по самые ноздри в дерьме. На дорогах хозяйничают не пойми кто, королевские патрули умываются кровью, а мы, посреди всего этого должны прорываться в столицу.

Но моим парням, засидевшимся в неволе, даже такой расклад был нипочём. Разве не приходилось уже воевать? Ну и теперь придётся. Отбились до этого, отобьёмся и сейчас. Из всех недостатков, какие только могут быть у человека, уныние им было свойственно менее всего. Их оптимизмом заразился и я. Хотел было седлать коней, но капитан стражи меня осадил, напомнив, что в городе немало людей нуждаются в медицинской помощи, причём для них это вопрос жизни и смерти.

Вздохнув, я распечатал свой сундучок и занялся уже привычным делом. На стол поступили раненые. Всё как обычно. Раны несложные, тяжелораненые обычно умирают сразу на поле боя. Но, как и следовало ожидать, в мире, где клинки не принято дезинфицировать, а раны промывать, после каждой второй начинается сепсис. Скажите, ну чего стоит взять на поле боя бочонок спирта и плескать на каждую рану, заматывая её чистой тряпкой? А ведь такие простейшие меры спасли бы десятки и сотни жизней. Вот лежит боец с ранением живота. Не сквозное, кишки в порядке, только поперечная резаная рана, чуть выше пупа. Даже зашить пытались, молодцы. Только вот в рану попали кусочки ткани от одежды и даже половинка кольчужного кольца. С таким подарком внутри никакая рана не заживёт. Всего-то промыть и почистить, а так покраснение разошлось уже на весь живот, градусника у меня нет, но и без него видно, что весь горит и временами теряет сознание. Сняв швы, я промыл рану, после чего снова начал штопать, попутно выговаривая всё вышеперечисленное местному коновалу. Это мужик средних лет, напоминающий гнома без бороды, тоже низкорослый и широкоплечий. Зовут его Рихард. Он, собственно, не врач как таковой, просто человек, ответственный за эвакуацию раненых. Он же, так уж получилось, штопал и перевязывал их. Теперь, с восторгом глядя на мои манипуляции, запоминал всё и кивал головой. Нужно сказать городскому главе, чтобы сделали большой запас спирта и чистых бинтов. Только за счёт этого можно смертность снизить вдвое, а то и втрое.

Зашив и перевязав бойца, я скомандовал нести следующего. У этого проблема другая. Попал под залп из арбалетов. Кираса выдержала, а вот ранения плеча, бедра и шеи оказались неизбежными. Стрелы из ноги и плеча вынули вместе с наконечниками. Даже раны уже отчасти закрылись. А вот с шеей всё сложно. Наконечник остался внутри раны, вытаскивать его побоялись, поскольку рядом артерия. Придётся мне. Аккуратно подцепил пинцетом, потянул. Не идёт. Беру зажим, так надёжнее. Снова тяну наружу. Чёрт! Кровь хлынула на руки. Наконечник зазубрен и, когда тянешь его назад, просто режет окружающие ткани. Хорошо, что вовремя заметил. Кровь, к счастью, была тёмно-красного цвета и текла равномерно. Вены. Что теперь делать? Так, назад я его не вытащу, даже от разрезанных вен кровью истечёт. А если вперёд? Точно, делаю надрез скальпелем сбоку, где, по моим представлениям, находится кончик. Ага. Вот он. Хватаю зажимом и тяну. Идёт с трудом, продолжая разрывать ткани, но всё-таки не так сильно, как если бы тянул его назад.

Надо полагать, толковый хирург из моего мира глядел бы на меня так же, как я на того мужика, что стоит справа. Но всё познаётся в сравнении. Вот наконечник показался из раны, вот снова потекла кровь, но уже не смертельно. Не знаю, как парень будет потом ворочать шеей, возможно и станет инвалидом, но жить будет, факт. Накладываю швы, бинтую. Колю антибиотик. Шприца только два, поэтому стоящий рядом Оскар держит под рукой горшок с кипящей водой, которой промывает их после каждого укола. То же самое с инструментами. Тех же скальпелей всего три штуки. Как только заканчиваются, заворачиваю в ткань и окунаю в кипяток. Ненадолго, минут на пять, потом вынимаю и использую снова.

Ещё один имел перелом голени. Тут всё куда сложнее, кость была вправлена и зафиксирована шиной, я удивился и похвалил «врача», тот, смутившись, сказал, что кости вправлять он умеет, это у них семейное ремесло. Но ткани вокруг перелома воспалились. Нехитрый осмотр показал, что осколок кости встал поперёк и, проколов мышцу до сих пор остаётся там. Нужно вынимать, как можно скорее. Смазываю в три слоя йодом, колю морфин, а то, как бы от шока не умер. Оскар сохранил склянку в моё отсутствие. Начинаю резать. Рентген бы. Неизвестно, сколько там этих осколков. Один точно есть, продолговатый, в виде сильно вытянутого ромба. Его вытащить получилось без труда. Осмотрел рану. Вроде, всё. Теперь остаётся только надеяться, что кость срастётся прямо. Будет парень всю жизнь хромать, но хотя бы эта жизнь у него останется.

Оставшихся можно вылечить с помощью таблеток, которые я выделял в большом количестве. Получится, ещё достану. Думая, что уже всё. Я вытер пот со лба и присел отдохнуть, велев помощникам ещё раз кинуть инструменты в котёл. Но оказалось, что покой мне только снится. Королевские гвардейцы победили в том бою на дороге, а раненых привезли в город, поскольку в крепость было далеко, а я, как они уже слышали, неплохой доктор, нахожусь здесь.

С ними всё было гораздо хуже. Из пятерых спасти удалось троих. Первого было просто поздно спасать. Ранение плечевой артерии. Даже удивительно, что смогли довезти живым. Обычно умирают за несколько минут. Он и умер, сразу, как только уложили на стол. Второй был ранен в живот чем-то вроде копья с широким наконечником. Я взялся оперировать, кишки промыл кипячёной водой, начал зашивать разрывы, которых было предостаточно. Стоявший рядом Хорват, тоже ставший ассистентом, слушал сердце, надев стетоскоп. Он остановил меня, сказав, что сердце остановилось. Я прервал операцию. Увы, ни адреналина, ни, тем более, дефибриллятора у меня нет. Только непрямой массаж, который ничего не дал в течение десяти минут.

— Выносите, — сквозь зубы процедил я.

Его вынесли товарищи по оружию. Никто не сказал ни слова, никто не посмотрел на меня укоризненно. Доктор — не волшебник и, тем более, не бог. Делает всё, что может. Осталось только самого себя в этом убедить. Третий тоже был ранен серьёзно. Отрублена рука, чуть выше запястья. К счастью, мужик попался опытный и смог наложить, жгут. Руку он тоже принёс и показал мне. Извини, мужик, такое можно сделать. Можно пришить её обратно. Только не мне и не в этих условиях. Теперь придётся тебе левой учиться фехтовать. Вколол обезболивающее. В ране были обломки кости, пришлось их удалить, в результате предплечье укоротилось ещё на три сантиметра. Зашил сосуды, прикрыл сверху кусом кожи. Культя готова. Теперь антибиотик и несите следующего.

Следующий отделался лёгким испугом, только перелом рёбер от удара алебардой по кирасе. Вместе с Рихардом замотали его так туго, как только смогли и прописали постельный режим. У последнего был выбит глаз. Тут уже делать нечего, обезболивающее, антибиотик, обработка раны и чистая повязка. Не смертельно, хоть и очень неприятно.

Наконец, отложив инструменты, я сел на стул. Все манипуляции заняли часа четыре. От усталости меня трясло. Кто-то из матёрых хирургов посмеётся и скажет, что это далеко не предел, можно и по двадцать часов оперировать. Но то хирурги, а я недоучка и делаю всё исключительно по наитию. Что запомнил из учебника военно-полевой хирургии. Каждое движение вопросы вызывает. Теперь всё. Подозреваю, что и настоящий врач не сделал бы больше.

Закончив с хирургией, я отправился в ту же камеру, где содержались мои друзья. Заняв койку, я повалился на набитый свежим сеном тюфяк, где благополучно вырубился до следующего утра. Хорошо спится за каменными стенами, пусть даже это стены тюрьмы.

Глава шестнадцатая

Проснулся я от звона стали, поэтому, прежде, чем открыть глаза, ухватился за револьвер. Оказалось, что тревога ложная. Просто Оскар обучал искусству боя Яна и Хорвата. Показывал им хитрый финт мечом, который можно использовать на ближней дистанции. Молодцы, не забывают, кто они и чем занимаются.

Нужно было собираться. Вещи мы навьючили на запасную лошадь, люди расселись в сёдлах. Конь, который нёс Эдмунда, уже привык к нему и, кажется, даже успел заскучать, пока содержался в городской конюшне. Оружие все держали наготове. Гном, кстати, расстался со своей любимой кувалдой и обзавёлся полуторным мечом с волнистым лезвием. Затея эта у меня энтузиазма не вызвала, поскольку настоящий мечник должен учиться своему искусству годами, а за пару уроков, пусть и у такого мастера, как Оскар, ничему не научишься, так что меч будет обузой. Куда лучше подошла бы алебарда, но хозяин барин. Мне Оскар вернул мой кистень. Неплохо, возможно, выручит при случае.

Город мы покинули ближе к обеду. От эскорта, предложенного капитаном, отказались. Своим я больше доверяю. На выезде увидели вереницу телег, гружённых мешками, тюками и бочонками. Значит, не всё так плохо. Снабжение не нарушено, город точно выстоит. Дорога до столицы была неблизкой, если по прямой, то за пару недель бы добрались, только по прямой не получится. Придётся снова петлять по лесам. Хотя, чем ближе к столице, тем меньше опасность схватиться с врагами короля. Там не особо развернёшься, пара сотен конных рыцарей быстро охладит горячие головы. Но пока приходилось ехать тайно. Запас еды у нас был неплохой, так что можно было и никуда не заезжать.

Двигались мы вдоль основной дороги, на расстоянии, примерно, пятидесяти метров. Сквозь редкий лес и кустарник можно было различить засаду, а расстояние позволяло быстро скрыться.

На третий день путешествия, когда стали чаще попадаться поселения, дороги стали оживлённее, а в расставленных повсюду небольших фортах весело развевались королевские флаги, мы рискнули выйти на дорогу и прибавить шаг. Патрулям показывали документ, заставляющий их оказывать содействие всеми силами. Они и оказывали. В основном, запасами и информацией. Со свежими лошадьми было туго. Посланники короля сновали взад и вперёд, доставляя письма. На восток регулярно проходили отряды воинов, видимо, для поддержки гарнизонов на востоке. С каждым отрядом двигался немаленький обоз.

Здесь, создавалось впечатление, всё прекрасно. Власть короля крепка, как никогда. Войск у него много, а богатства ещё больше. Только вот к востоку отсюда всё видится по-другому, жители Борки могла бы многое об этом рассказать, да уже не расскажут.

Сейчас нужно короля поддержать, возможно, что-то путное выйдет из шоу с анализом ДНК. Тогда, заручившись поддержкой вассалов, он наведёт порядок в стране. Вот только и братец его не пальцем делан. Ему принадлежат обширные владения на востоке и юге. Там, надо полагать, все мелкие феодалы за него будут. Деваться им некуда. Плюс, кого-то с этой стороны переманит. Да ещё мудила этот Чёрный, владения которого, как я знал, занимали почти десятую часть королевства.

На месте короля, я бы сейчас занялся округлением своих владений и спрямлением линии «фронта». Всех ренегатов брать за жопу, на худой конец, заставить сидеть у себя в замке безвылазно. Беда в том, что и на это требуются силы, причём немалые. Хватит ли их? Проблема сидящих в замках мятежных феодалов может быть не такой уж страшной, если вовремя подоспеют гномы с новым оружием. Тогда-то замок перестанет быть абсолютной защитой, а новые стены, защищающие от пушечных ядер, научатся строить ещё нескоро. А от меня зависит будущее королевства, — подумал я, в который уже раз. Если облажаюсь, то и сам сгорю и короля подставлю. Зато его брат в шоколаде будет.

Так думал я, а копыта коня несли к цели похода. Чем ближе, тем больше я волновался. Стопроцентная уверенность в своих словах, как? Если я даже не уверен, что дважды два четыре. Я вообще жутко неуверенный в себе человек. Я и в институте перед экзаменами всегда трясся, а тут жизненно важный вопрос. А там ведь народу будет как на Красной Площади, да все феодалы знатные, да простолюдинов нагонят. Все будут смотреть и восторгаться, ну, или плеваться, если ничего не получится.

Отмахнувшись от мрачных мыслей, я уставился на дорогу. Там как раз проходила колонна военных, пехота, вооружённая пиками. Все как на подбор, рослые, в броне, выглядят бодро. Даже сотня таких может много чего сделать. И обойдутся короне куда дешевле своенравных феодалов, которые привыкли сладко спать и сытно есть, притом, что на поле боя их чуть ли не палкой гнать приходится.

Так, в пути, прошло ещё восемь дней. Никто нас не трогал. Более того, я даже успевал заниматься врачебной практикой во время редких остановок. Лечил всех, даже тех, кто не мог заплатить. Запас лекарств был ещё приличный, потом нужно будет сделать ещё ходку, возможно, даже не одну. Когда начнётся большая драка, уверен, что король захочет видеть меня у себя под боком. Нужно будет спасать всех, кого сотнями будут резать на поле боя. Понятно, что даже я не справлюсь, но, даже если спасу хоть десяток жизней, то уже всё будет не зря.

Уже на подходе к столице, когда стали попадаться дорожные указатели, мы окончательно расслабились. Ну откуда здесь взяться врагам, они наглые, но к самоубийству не склонны. Так мы думали. Оказалось, зря.

В одном узком месте, где дорога огибала холм с крутыми склонами, нас приняли. То есть не совсем приняли, а попытались. Арбалетная стрела глубоко воткнулась в брюхо моего коня, тот всхрапнув жалобно, сложился вниз, словно сдутая резиновая игрушка. Я успел выскочить из седла и отскочить назад, спасаясь от следующей стрелы.

Тут меня отрезали от остальных. Всего три человека, но каких. Двое были настоящими рыцарями, возможно, даже баронами. Закованные в броню, в открытых шлемах и с мечами в руках. Драться с такими — самоубийство. Они с самого детства оружием владеть учились. А третий был и того круче. Гигант, ростом не ниже Эдмунда, весь с ног до головы закован в латный доспех чёрного цвета. Сколько такой доспех стоит я понятия не имел. Дорого стоит. Мало того, что всё тело закрывает, так ещё и совершенно не стесняет движения. Гигант бежал за мной вприпрыжку, видно было, что физподготовка у него отличная. А броня вся состояла из идеально подогнанных друг к другу фрагментов, под нужными углами, призванными отражать любой удар. Он здорово напоминал современный танк. В руках гигант держал не двуручный меч, что отлично подошёл бы к его габаритам, а изящную глефу, оружие презренной пехоты, половина которой была деревянной, а вторая половина железной. Разрубит меня до пояса? Нет, пожалуй, кольчуга-то на мне. Превращусь в окровавленный кольчужный мешок с переломанными костями.

Я побежал. Шансы есть, но их немного. Они кинулись за мной. Вы слышали про приём Горация? Если не слышали, то суть его в том, чтобы, когда останешься в меньшинстве, задать дёру. Тогда противники, преследуя тебя, выстроятся в линию, так что иметь дело придётся только с одним. Так я и сделал. Когда первый из тройки начал меня догонять, я остановился, как вкопанный, и с разворота нанёс удар кистенём. Я уже говорил, что подобное оружие по непонятной мне причине совсем не популярно в королевстве. Поэтому даже профессиональные воины не всегда знают как себя вести и что предпринимать. Вот и у этого рыцаря всё получилось плохо. Как ни странно, но его навыки сработали против него, рука на одних только рефлексах подняла меч и парировала удар. Возможно, мозг его понимал ошибку, но руки двигались быстрее мысли. Огибая меч, цепь доставила шипастый шар как раз в висок преследователю. Шлем смялся, из-под него брызнула кровь, и у меня стало одним преследователем меньше. Двое других, включая гиганта, взвыли и ускорили бег. Второй рыцарь успел даже рубануть меня мечом по руке. Наруч выдержал, но смялся, рука онемела, и кистень упал на землю. Я снова побежал.

А бежать было особо и некуда, склон холма перекрыл мне путь, справа и слева непролазная чаща, где просто невозможно бежать. Увидев, что я в ловушке, преследователи успокоились и стали приближаться. Гигант с довольным видом поигрывал глефой, без сомнения улыбаясь под забралом во все сорок шесть гнилых зубов и предвкушая, как будет развлекаться, пытая меня.

Были у меня шансы? За ним всё. Огромный рост и пропорционально длинные руки. Чудовищная физическая сила, непробиваемый доспех, сделанный лучшими мастерами. Наконец, воинское умение, воспитанное в нём с малых лет и мощное оружие призванное рубить рыцаря вместе с доспехом.

А за мной ничего. Ничего, кроме научно-технического прогресса. Ружьё сползло с плеча и удобно легло в руки. Оба нападавших даже внимания не обратили на странный предмет, хотя могли бы запомнить, выжившие, надо полагать, рассказывали про громовую палку. Просто шли на меня, понимая, что я беззащитен.

— Иди ко мне, хороший мальчик, — произнёс из-под забрала гигант каким-то мерзким слащавым голосом, совершенно не вяжущимся с его огромной фигурой. Ах, да. Вы ведь, батенька, пидораст. Оно и видно.

В тот момент я сильно сожалел, что забрало на его шлеме глухое, а то бы упёр два ствола в ноздри, выстрелил дуплетом и сказал историческую фразу:

— Good, bad. I» m the guy with the gun.

Увы, в такой ситуации не до красивых фраз, я просто взял ружьё и дважды выстрелил от бедра.

Вроде бы в шестнадцатом веке кузнецы нашего мира научились делать кирасы, которые через раз спасали от мушкетной пули. Бойцы, правда, сами потом от них отказались, потому как тяжёлые и не стоят того. Там были и нужные углы наклона и незакалённая сталь, которая под пулей сминалась, но не трескалась. Само собой, что у чёрного гиганта ничего такого не было. Кираса его предназначалась для защиты от удара копьём, да, пожалуй, арбалетной стрелы.

Пуля «Спутник», круглая с рёбрами в трёх плоскостях, имеет не самые лучшие баллистические характеристики, но на расстоянии в полтора метра это не важно. Важно то, что зверь не мучается, потому как все потроха выносит начисто. Вот и эти два зверька не мучились (а жаль). Просто попадали с металлическим лязгом, словно два робота, у которых сел аккумулятор. Вот и всё. Одно историческое дело я уже совершил, что будет дальше, сказать сложно, но Чёрного Герцога (как его хоть звали-то?) можно выбросить с шахматной доски. Интересно, что бывает с простолюдинами, убившими герцога. Подозреваю, что ничего хорошего. Нужно поскорее попасть к королю.

От раздумий меня отвлекли звуки боя вдалеке. Я выругался. И побежал в ту сторону, по дороге пнув железную голову гиганта и ещё раз назвав его пидором. На ходу заряжал ружьё. Только пули. Экипированы враги неплохо, картечь может и не пробить.

А парни мои бились как львы. Их также зажали в угол, нападавшие знали, что делают и тщательно выбрали место для засады. Их оставалось ещё десять человек, трое уже лежали на земле холодным грузом. Но и парням досталось. На ногах оставались только орк, который за счёт длины рук мог держать врагов на почтительном расстоянии, с помощью широких взмахов секиры, да Оскар, который своими фехтовальными финтами также не давал врагам приблизиться. За их спинами переводил дух гном, сжимавший в руках меч с окровавленным лезвием. Его стальная каска была смята, а борода уже слиплась от крови. Хуже всех выглядел Ян, он сидел на корточках в луже собственной крови, опираясь на протазан. Надеюсь, что спасти его получится.

Собственно, нападавшие могли бы одним броском закончить дело, слишком явное у них численное преимущество. И это притом, что умением они скорее даже превосходят моих людей. Но зачем торопиться. Сейчас вот истекающий кровью гном потеряет сознание, а орк не двужильный, его руки работают всё медленнее. Оскар — мастер-фехтовальщик, но его можно просто задавить массой. «Увы, вам, сейчас ваше превосходство исчезнет», — подумал я, вскидывая ружьё.

Первые два выстрела сделали из десяти врагов восемь. Все обернулись на звук, чем воспользовался гном. Он поднял меч и с диким рыком прыгнул вперёд, намереваясь разрубить голову ближайшему рыцарю. И пусть даже разница в росте сказалась, и удар пришёлся не по голове, а по плечу, но удар был чудовищный. Хорват вложился от всей души. Волнистое лезвие разрубило кирасу и кольчугу под ней, после чего вошло в плечо сантиметров на десять. Гном, уперев ногу в сапоге в область копчика убитого, дёрнул меч на себя, отчего рана стала ещё глубже. Семь. Я достал револьвер. Ко мне кинулись двое, и сразу нападавших осталось пять. Пули пробивали доспехи на ура. Умирающие даже не успевали понять, что происходит. Оставшиеся сбились в кучу и замерли, не зная, что делать. Не желая тратить дефицитные патроны, я снова зарядил ружьё. Следующие два выстрела убили ещё двоих. Трое оставшихся побросали оружие и заявили, что сдаются. Три раза «Ха!» С каких это пор благородные господа сдаются простолюдинам? А вы ведь благородные, по вашим холёным рожам видно. Жители Борки тоже сдавались. Помогло им?

— Убейте их, — устало приказал я своим, а пока они лениво исполняли приказ, бросился к Яну. Молодой парень, совсем неопытный, возомнил себя великим воином. Вырвался вперёд и выпустил кишки одному из благородных. Фирменный укол, которому его обучил Оскар, удался на славу, только вот остальные благородные такого не оценили и попытались пошинковать его на части. Кольчуга и шлем спасли парня от мгновенной смерти, но и досталось ему не слабо.

Доспех был прорублен в двух местах. Раны получились глубокие, крови натекло много. Теперь вся надежда на меня, да на мои лекарства. Ещё, пожалуй, молодость его нам на руку. Велел своим раздевать парня. Одежду и доспех сняли быстро. Стал виден масштаб катастрофы. Внутренности были целы, хотя с левого бока была ужасная рана, из которой торчали рёбра. Ещё одна колотая рана нашлась на левом бедре, но от артерии далеко, иначе уже бы мёртв был. Справа глубокая рубленая рана на плече. Трицепс разрублен по диагонали. Не полностью, а, примерно, на треть.

— Спирт! — скомандовал я, доставая футляр со стерильным инструментом.

Мне подали склянку. Я начал промывать раны. Самую опасную на рёбрах нужно было зашить побыстрее, потом перемотать грудь и держать так, пока рёбра не срастутся. С этого я начал. Крестьянский сын с упрямством, достойным лучшего применения, стоически терпел боль, пока я, услышав его шипение сквозь стиснутые зубы, не опомнился и не сделал ему укол. Теперь выражение лица парня стало меняться. Он улыбнулся, а глаза, глядящие в небо, видели уже не то, что там было на самом деле. Может, свою родину и старушку-мать, у которой он был пятым сыном, может, любимую девушку, которая не хотела идти замуж за крестьянина, а мечтала о рыцаре, может, себя через несколько лет в виде благородного воина в доспехах.

Так думал я, а руки мои продолжали штопать. Когда всё было кончено, Ян благополучно заснул, часто и мелко дыша из-за туго перетянутой груди. Собрав инструменты, я приказал своим готовить ночлег.

— А разве нам не нужно было торопиться? — как бы невзначай поинтересовался Оскар, выразив, видимо, общее мнение.

— Пока Ян не встанет на ноги, — ответил я сквозь зубы, тихо, но уверенно, — мы никуда не поедем. Поняли? Короли подождут. Вы мне дороже любых королей, а Ян — самый младший, и я за него в ответе.

Парни некоторое время стояли ошарашенные, потом Хорват улыбнулся и сказал:

— Зря мы, наверное, этих так быстро убили. Я бы им за Яна меч в задницу воткнул и провернул восемь раз.

— Да один, вроде, шевелится, хочешь, так попробуй, — указал пальцем орк в сторону кучи тел.

— Это рефлексы, — осадил я палачей, — он мёртв.

Тут я вспомнил, что Хорват тоже ранен. Сложно было не вспомнить, когда его огромная борода насквозь пропитана кровью.

— Снимай шлем, посмотрю, что с тобой, — сказал я ему.

— Да, пустяки, бороду бы отмыть, неприлично с такой ходить.

Ну да, борода для гнома — святое, он скорее, без головы останется. Пришли к компромиссу, я наскоро перевязал ему голову, рана была большая, но зашивать не стал, а гном, сразу после этого, побежал к недавно пройденному водоёму, сжимая в руке полученный от меня кусок мыла. Вернулся он почти через час, мокрый, уставший, но довольный, отмыл не только бороду, но и всё тело и одежду. Выглядел уже куда лучше. Мокрую бороду он расчёсывал невесть откуда взявшимся серебряным гребешком.

А мы, тем временем, уже подготовили ночлег. Расположились почти на дороге, оттащив трупы в лес. Собрали кое-какие трофеи, в том числе несколько мечей и части доспехов. Самого Черного, тоже положили с остальными, потом покажем кому нужно. Я снял с него шлем. Как и думал, уродливая шишковатая голова с выступающими челюстями. Гнилые зубы и вечно презрительное выражение на лице. Садист, содомит и хитрожопая тварь. Была.

Для Яна мы устроили лежбище из толстого слоя сухой травы и листьев, поверх которых бросили одеяло. Костёр был рядом, не замёрзнет. Нужно сварить еду. Сказано — сделано. Скоро над костром висел котелок, в котором булькала похлёбка. Ничего особенного, солонина, сушёные овощи, какие-то грибы, которые Ян насобирал недавно, да горсть бобов. Разве что специи, которых я щедро отсыпал из запасов, были необычными для этого мира. Горсть этих специй стоила как годовой бюджет крупной деревни. Но, у нас свои пряники, можем иногда шиковать.

Я выдал бойцам по порции спирта. Немного, только для тепла. Ночь обещает быть холодной. Когда выпили и закусили острым варевом, всех прошибло потом. Хорват предложил покормить Яна, который так и не проснулся. Я отказал. Не нужно, даже бульон. Организм его сейчас занят другим, переваривание пищи, даже самой простой, только во вред. Пока на подкожном жиру продержится, а как очнётся, так сам поест. Я накрыл спящего парня оставшимся одеялом. Мы люди привычные и на земле поспим. Так и улеглись, нагребая под себя листья и ветки. Получилось почти не холодно.

Глава семнадцатая

Утром проснулись рано, было ещё темно. Холод пробирал до костей, а ведь ещё и осень-то не наступила, что-то не то с климатом. Развели заново костёр и долго грелись. Снова выдал спирт. Начали готовить.

Ян всё ещё спал, но выглядел вполне здоровым. Бледный, но дышит ровно, пульс тоже не прыгает, жара нет. Скоро придёт в себя.

— Мяса почти не осталось, — пожаловался хозяйственный гном.

— А как с охотой в здешних местах? — поинтересовался я, — недавно медведя встречал.

— С охотой здесь отлично, — поведал Оскар нам всем, — здесь даже король иногда охотится, его личные угодья, за незаконную охоту полагается виселица.

— Отлично! — воскликнул я, — сейчас пойдём и убьём кого-нибудь, а когда нас придут вешать, мы покажем документ, и нас проводят к королю.

— Лесничие плохо умеют читать, а вот вешают хорошо, — осадил меня Оскар, — может статься, что документом твоим он задницу вытрет, когда ты в петле болтаться будешь.

— Думаю, разберёмся, отправляйтесь и принесите дичь, а то нам здесь неизвестно сколько торчать.

Оскар и Эдмунд кивнули и, взяв арбалет, отправились в лес. Вернулись они через час или около того. Довольный Эдмунд нёс на плече тушу молодого оленя.

— А там нельзя было разделать? — спросил я, — куда требуху выбрасывать собрались?

Меня он проигнорировал и стал сноровисто обдирать оленью тушу. Снял шкуру, вытащил внутренности. Не удержавшись, отрезал кусок печени и сырым положил в рот. Орк, что с него возьмёшь. Ещё через полчаса свежее мясо шкворчало на вертеле, щекоча ноздри не только нам, но и, наверное, всем обитателям леса. Если есть в округе хищники, то они уже бегут сюда. Только всем этим волкам, лисам и медведям ничего не обломится, кроме горы кишок, лежащей поодаль. На мясо мы сами падкие, а кто хочет нашего добра, приходите. Есть у нас клыкастый товарищ, который любых хищников ставит в нужную позу.

Когда мы уже поели и собирались укладываться (дневной сон — дело нужное), Ян открыл глаза. Радости нашей не было предела. Слабым голосом он пожаловался на боль в сломанных рёбрах, но есть, тем не менее, попросил.

Мы с великой радостью влили в него полкотелка бульона, а потом, когда первая порция провалилась, стали давать небольшие куски жареного мяса. Вместе с едой в парня возвращалась жизнь. Потом он попытался встать. Я такую самодеятельность пресёк, а он пожаловался, что хочет в туалет, а гадить под себя не привык. Пришли к компромиссу, мы его подняли и отнесли, куда он сказал, потом помогли надеть штаны и вернули в кровать.

Продолжалось так ещё два дня, на третий Ян уже смог самостоятельно ходить. Рука правая двигалась плохо, но шов был на месте и воспаления не видно, поэтому можно надеяться, что зарастёт без последствий.

Самое время было подумать о продолжении пути. Если долго тянуть, то, очень может быть, что за нами придёт уже не конный разъезд чёрного пидора, а настоящая армия принца, который вот прямо сейчас собирает полки.

Яна получилось посадить на коня, выглядел он неважно, но в седле держаться мог. Отправились в сторону столицы, ни от кого не таясь. В день делали километров по двадцать, не больше. Дорога располагала к быстрой езде, а вот состояние Яна не очень. Король, возможно, уже в курсе наших перемещений, но отчего-то помогать не спешит. Прислал бы свой скоростной экипаж, на котором так быстро доехали с Северного хребта, чего проще? Я ведь ему нужен куда больше, чем он мне.

Но, стольный город и так приближался с каждым днём. Вот уже показался дорожный указатель, прямо и недвусмысленно говорящий о том, что славный город Вормбург находится за ближайшим поворотом. Тут нас встретили. Нет, не враги, и не тайные убийцы, как уже случалось. Встретили нас королевские рыцари. Первый из которых при виде нас спешился(!), подбежал ко мне(!!) и поклонился(!!!).

— Господин Вольдемар, Его Величество ждёт вас в тронном зале, пожалуйста, не заставляйте его ждать. Ваших людей снабдят всем необходимым. Следуйте за мной.

Он взял мою лошадь за поводья и повёл по улицам. Такое отношение со стороны человека, который, как минимум, рыцарь, а, возможно, и барон, ко мне, титула не имеющему, весьма озадачило. Или Его Величество между делом назначил меня герцогом, что маловероятно, или просто все в курсе моей миссии и рады услужить королю в моём лице. Скорее, второе.

Попетляв по столичным улицам, мы вошли в ворота королевского замка. Здесь, волей неволей, пришлось спешиться. Слуга ловко подхватил коня за узду и отвёл, надо полагать, в королевскую конюшню. Мы быстро прошли по коридорам и оказались в тронном зале. Сопровождавший меня рыцарь громко доложил:

— Ваше Величество, доктор Вольдемар прибыл! — после этого, сочтя свою миссию выполненной, он с поклоном удалился.

Его величество сидел на троне и молчал. С прошлого раза он почти не изменился, не поздоровел, но, к счастью, и хуже не стал выглядеть. Всё такая же одутловатая физиономия с выбритыми до синевы щеками, глаза, подёрнутые мутной плёнкой, чуть трясущиеся руки, державшие серебряный кубок.

— Я внял твоим словам, доктор, — сказал он вместо приветствия, поднимая кубок, — пью только родниковую воду. Сказать по правде, стало немного легче, теперь хоть в боку не колет и моча светлее стала.

— Я рад за вас, Ваше Величество, — ответил я с поклоном, — но, подозреваю, ваше здоровье — тема второстепенная, а поговорить вы хотите о другом?

— Ты прав, чёрт тебя дери! — он отшвырнул кубок подальше, встал с трона и подошёл ко мне, — у тебя получилось? Говори!

Я достал из тайника листок плотной бумаги, на котором было написано то, что образец один является сыном образца два.

— Это… оно?

— Да, Ваше Величество, всё, как вы приказывали, они исследовали вашу кровь и вынесли вердикт. Дорн — ваш сын и вариантов быть не может.

— И ты поклянёшься в этом?

— Любым способом.

— Любым не нужно, — король улыбнулся и словно бы стал моложе, — достаточно только положить руку на камень, который принесут маги, а потом повторить то же самое, что ты сказал мне.

— Я готов!

— Прекрасно, — король прошёлся по залу и внезапно обернулся ко мне, — кстати, маги хотят тебя видеть, церемония будет завтра, ближе к вечеру, а пока ты свободен, прогуляйся до Академии.

— Ваше Величество, мои люди…

— О них позаботятся, не переживай. Один из них ранен, я знаю, у них будет всё необходимое, ступай к магам.

— Ещё кое-что, — не унимался я, — Чёрный Герцог, вы помните его?

— А что не так с этим уродом? — бросил король раздражённо.

— Он мёртв, — просто ответил я, — я убил его. Хотелось бы знать, что за этим последует?

— Убил его? Ты? — король посмотрел на меня с явным недоверием, — прекрасно, а чего ты от меня хочешь?

— Я чувствую себя неуютно и боюсь наказания. Подозреваю, что убийство герцога в королевстве наказуемо.

Король расхохотался.

— Да! Наказуемо. Вот только представь. Этот герцог истребил всех своих родственников, чтобы получить наследство. Всех, понимаешь? А сам наследником не обзавёлся. Когда мужчины спят друг с другом, дети от этого не рождаются, ты, доктор, должен об этом знать, — он снова хохотнул, — а теперь он мёртв, ты, не знаю как, но смог его убить. Что же теперь будет с его землёй? Как думаешь?

— Отойдёт вам? — предположил я.

— Именно, — воскликнул король, подойдя к карте, что висела на стене. — Если вассал умирает, не оставив мужского потомства, его земля отходит в королевский домен. Так что, представь себе, я тебя прощаю.

Он положил растопыренную ладонь на карту.

— И не только его. Земли его вассалов отойдут мне, кроме того, — он потыкал пальцами в карту, — трое мятежных баронов, здесь и здесь, окажутся в моей власти. Можно считать, что их уже нет, их земля — моя земля, а замки я сравняю с землёй в ближайшее время.

— Так что будет со мной? — не унимался я — действительно, полное прощение?

— Я же сказал, дарю тебе прощение, если хочешь, могу написать официальный указ с подписью и печатью. Ты мог бы опасаться кого-либо из его друзей или вассалов, но и это зря. Как ты догадываешься, его мало кто любил. Кому понравится иметь дело с человеком, который может тебя в любой момент изнасиловать или вздёрнуть на дыбу и посмотреть, какого цвета твои потроха? Или то и другое сразу в разном порядке? А такое случалось и не раз. Не только с простолюдинами, слугами и крестьянами. Рыцари, благородные господа страдали от причуд знатного чудовища. Ещё когда он не был герцогом, меня завалили жалобами. Так что, единственный человек, желающий тебя убить, — это мой брат. Но у него для этого и так поводов предостаточно, а завтра добавится ещё. Ступай к магам, не заставляй их ждать, а то они рассердятся и превратят тебя в жабу.

Академия магии находилась неподалёку от дворца. Мрачное здание из серого камня, которое можно было считать дополнительной цитаделью. Только опытный воин мог бы сказать, что высоченные стены отнюдь не предназначены для обороны. Скрыть секреты от посторонних, да, но не отбивать штурмы вражеских армий. Ворота находились в самом центре здания, имевшего в горизонтальной проекции форму восьмёрки. Ворота самые обычные, из досок, явно не предназначенные для ударов тараном.

Я постучал. В створке ворот сидел молодой человек, похожий на кришнаита. Тоже одет в балахон коричневого цвета, брит наголо и с таким же отсутствующим взглядом.

— Здравствуй, — сказал я ему, чтобы хоть как-то начать разговор.

— Добрый день, — отозвался он, — вы — тот самый доктор Вольдемар?

— Да, это я.

Створка ворот отворилась, не издав ни звука. «Кришнаит» поклонился мне и предложил следовать за ним. Я не отказывался. Мы вошли в главное здание и долго ходили по коридорам, переходя с этажа на этаж. Создавалось впечатление, что он специально водит меня кругами, чтобы запутать. Наконец, мы упёрлись в дверь, в самом конце тёмного коридора.

Посчитав, что нужды в нём более нет, «кришнаит» бесшумно удалился, а я, с опаской, взялся за ручку двери. Дверь отворилась, и я оказался в просторном помещении, где было довольно светло, только источник света остался мне неведом. Свет просто лился со всех сторон. За длинным столом, предназначенным для пиров или собраний, сидел человек неопределённого возраста. Он тоже был брит наголо, только одежда его напоминала монашеское одеяние. Грубый плащ с капюшоном, который был перетянут шнурком.

— Владимир? — бросил он, не оборачиваясь, — мы ждали тебя, проходи, садись.

Я подошёл и сел на один из роскошных резных стульев, что стояли вдоль стен.

— Как ты, наверное, понимаешь, нам есть о чём поговорить.

— Думаю, что да, — начал я и осёкся, он говорил со мной по-русски, на моём родном языке, который, по идее, знать не должен.

— Ты удивлён, что я знаю твой язык? Не нужно удивляться, ты не первый в нашем мире, просто судьба уготовила тебе непростой путь.

— Не первый?

— Разумеется, до тебя отмечены минимум двое. К сожалению, оба уже мертвы и ничем нам помочь не смогут. Более того, они ничем особым не обогатили наш мир, в отличие от тебя.

— А я?

— Нам известно об оружии, способном перевернуть мир, известно о механизмах, облегчающих работу человека, кроме того, ты, как доктор, спас немало жизней, используя лекарства из своего мира.

— Это замечательно, а что дальше?

— А дальше будет завтрашний обряд, где ты принесёшь клятву при большом стечении народа. Потом ты либо сгоришь, либо станешь героем и любимцем короля.

— Это мне известно, я готов. Мне хотелось бы знать.

— Что?

— О вас. В моём мире магии нет, только творения человеческого разума. Некоторые из них сопоставимы с магией, но в них нет ничего сверхъестественного.

— Совсем ничего?

— Любой, кто докажет, что умеет хоть что-нибудь магическое, станет богатым человеком, для него предназначена большая сумма денег, которую, тем не менее, никому ещё не отдали.

— Неприятно тебя расстраивать, но в нашем мире магии тоже нет.

— То есть, вы…

— Нет, мы никого не обманываем, если ты об этом. Магия просто ушла из мира. Совсем. Примерно шестьсот лет назад. Собственно, именно поэтому предок короля смог захватить власть. До того королевством правили маги, выбирая среди себе подобных старшего. Теперь у нас договор с королём, мы служим ему, а он помогает нам.

— Но если магии нет, чем вы занимаетесь?

— Я не сказал, что её нет совсем. Просто в природе магия иссякла. Представь, что вот прямо сейчас на земле иссякнут все месторождения золота и серебра. Человечество ведь не начнёт делать деньги из дерева. Ещё долго будут пользоваться тем, что накопили. Лишь потом, когда-нибудь придумают другое средство. Так и с магией. Составленные заклинания, наложенные чары, артефакты, созданные великими магами — всё это теперь в нашем ведомстве. Ты, наверное, знаешь, что за незаконное занятие магией полагается казнь?

— Знаю.

— Так вот, можешь не переживать за них. Большинство людей, которых поймали за незаконным занятием, остаются живы. Нам просто интересны их артефакты. Если человек отдаёт его добровольно, то остаётся жив. Более того, какое-то время он будет консультировать наших мастеров, учить их работе с артефактами. Потом получит толстый кошелёк, новое имя и уедет на другой конец страны, где его никто не знает. Вот если начнёт болтать, тогда судьба его будет незавидна. Скорее всего, такой человек просто исчезнет без следа.

— А откуда они их берут?

— Вариантов масса. Кто-то получил что-то от дедушки, выкопал из земли, нашёл в старом сундуке, украл из хранилища, причем, далеко не все предметы могут быть распознаны в качестве магических артефактов, большинство из них просто лежит, гниёт и покрывается пылью.

— Что, например?

— Совсем недавно один портовый вор выдал нам, не добровольно, разумеется, некое стекло. Через него можно видеть людей внутри здания, кроме того, стекло это позволяло определять, спит человек или нет. Вор этот стал настолько удачлив, что им заинтересовалась стража, а потом и мы. Сейчас он в узилище, поскольку не назвал нам источник появления стекла.

— А какова мощь ваших артефактов? Можно их использовать в войне? Если я правильно понял, очень скоро королю понадобятся все имеющиеся средства, чтобы победить в войне.

— Есть немало вещей в наших запасниках, которые пригодятся на войне. Мы, безусловно, будем участвовать. Поможем всем, что имеем.

— Хотелось бы подробностей.

— А тебе это зачем? Подозреваю, что ты на поле боя не окажешься. Будешь пришивать знатным воинам оторванные конечности.

— Это так, но если мы проиграем, то голова моя окажется на плахе вместе с остальными. Поэтому я кровно заинтересован в победе.

— Что же, если интересно, есть люди, которые способны использовать артефакты, именно боевые. Они смогут участвовать в бою, вести разведку, проникать за стены замков, подсматривать и подслушивать. Последнее они делают уже сейчас и довольно успешно. Его Величество располагает довольно подробной информацией о происходящем в стане врага.

— Если я правильно понял, то переломить ход войны маги неспособны.

— Ты понял правильно, семьсот лет назад все войны выигрывались только магами и никем другим. Тот был сильнее, на чьей стороне более сильные и умелые маги. Увы, сейчас мы пользуемся крохами.

— Я разочарован.

— А что ты рассчитывал увидеть? — с удивлением спросил маг, как-то неожиданно оказавшись у меня за спиной.

— Волшебство. То, чего нет в моём мире.

— Если ты подразумеваешь фокусы, пусть и с волшебством, но фокусы, смотри.

Он взмахнул рукой, и стена впереди стала прозрачной. Там сидели люди, одетые в те же самые монашеские одеяния. Они листали книги, разглядывали непонятные предметы, используя для этого столь же непонятные приборы. Кое-кто даже дремал, положив голову на древний фолиант. Мы вместе прошли через прозрачную стену и прошагали между столами. Маг взял со стола книгу и прочитал заклинание на непонятном языке. В воздухе возник огонёк размером с воробья и полетел впереди нас. Это было как раз вовремя, поскольку из читального зала мы вышли в тёмный коридор, где огонёк замечательно подсвечивал путь.

— Что ты хочешь мне показать? — спросил я.

— То, что тебе предстоит.

Мы подошли к железной двери, которая не имела ни ручки, ни отверстия для ключа. Маг снова произнёс заклинание и над дверью появилось свечение. Неяркое, вроде северного сияния в миниатюре. Длилось оно примерно минуту. Потом пропало. Вместе с дверью. Мы вошли. Огонёк увеличился в размерах и стал светить ярче. На деревянном столе стоял камень в серебряной оправе. Какая-то неизвестная мне горная порода, голубой с прожилками золота минерал. Кусок был размером с кулак Эдмунда.

— Что он делает?

— Ты положишь руку сверху и ответишь на вопрос, который я тебе задам. Если всё пройдёт гладко, то он засветится ярким светом, а если нет, то засветишься ты, точнее, загоришься. Гореть будешь недолго, превратишься в горстку пепла.

— Обнадёживает.

— Не стоит переживать. Помни, что ты говоришь правду.

— А были случаи?

— Не знаю, — он вскинул брови, словно был удивлён моим вопросом, — при моей жизни его не использовали, каждый артефакт работает заданное время или, в данном случае, определённое количество раз. Не было причин использовать его, подозреваю, остался один раз или два. Потом он разрушится.

— Мой случай особенный?

— Да. Судьба королевства на кону. Наша удача в том, что об этом артефакте знают все, о нём ходят легенды. Вот мы их используем в своих целях. Сказка станет былью.

— Эффект воздействия на массы. Отлично. Что теперь?

— Ничего, иди, отдыхай и набирайся сил.

— Кое-что ещё, хотелось бы знать.

— О чём?

— Как работает переход, и почему он пропускает одних людей и задерживает других?

— Мы можем, хоть и с трудом, понять, что это такое. Как ты знаешь, все предметы нашего мира трёхмерны, и само пространство имеет длину, ширину и высоту.

— Так.

— И это всегда числа положительные, отрицательными они быть не могут. Так ведь?

— Ну.

— А ведь координатные оси имеют продолжение и в отрицательную сторону. Вот и получается, что есть два мира.

— Ваш мир отрицательный?

— Или ваш, всё зависит от точки зрения.

— А пещера?

— Ноль, точка перехода. Что же касается выборочного пропуска людей, то здесь и мы бессильны что-либо сказать. Известно только, что предыдущие гости из вашего мира, были абсолютно другими людьми, нисколько на тебя не похожими. На этом всё. Иди.

Он взмахнул руками, и стало темно. Я даже не сразу понял, что оказался возле выхода, где не было освещения и уже наступила ночь. Привратник поклонился мне и открыл ворота. Я вышел и пошёл в сторону дворца. Стража, заранее предупреждённая обо всём и знающая меня в лицо, распахнула двери и отвела меня в мои покои. Меня ждал роскошный ужин, кувшин с отличным вином, мягкая постель и…

В постели кто-то был, я отпрыгнул как от ядовитой змеи и выхватил револьвер, не первый раз на меня покушаются.

— Кто ты?!!

— Алиса, — послышался растерянный женский голос, — фрейлина, меня послал король, сказал, чтобы я согрела вам постель. Его Величество мало уделяет нам внимания, он уже не молод, вот и послал сюда.

Я распахнул дверь и схватил стражника за рукав.

— Кто это? Как она здесь оказалась?

Тот растерялся.

— Фрейлина, господин доктор, я её впустил, приказ короля…

— Ладно, извини.

Я закрыл дверь и повернулся к Алисе.

— Я женат. Там. В том мире. Жена есть. — от растерянности я начал коверкать слова.

— Его величество тоже был женат, но у него хватало сил и времени, чтобы заниматься с нами. Жена ваша всё поймёт, это ведь не всерьёз.

Я вздохнул. Наташа, конечно, моя любимая женщина. Да только и разлука по несколько месяцев отнюдь не на пользу организму. Не всерьёз? Ну, да. Я плюхнулся на кровать. Как вообще следует обращаться с местными женщинами? Понимаю, что вопрос звучит по-идиотски, но всё же?

— Что ты умеешь делать? — начал я издалека.

— Для начала, — она встала и обошла меня по кругу, демонстрируя отличное тело под полупрозрачной рубашкой, — мужчину нужно накормить и налить ему вина.

— Хорошая идея, — ответил я, — одобряю.

Её тонкие руки ловко отрезали кусок мяса, печёной говядины, если не ошибаюсь, нанизала его на двузубую вилку и протянула мне, одновременно наливая вино в кубок.

— Вот так, теперь пейте, господин доктор, а я продолжу.

И она продолжила. Некоторое время мы просто ели и пили, она умело подавала мне куски и подливала вина в кубок, не забывая при этом прижиматься ко мне и забираться руками под одежду. Вино оказалось сладким и неожиданно крепким, скоро в голове зашумело, я расслабился и глядел на Алису осоловевшими глазами. Она же, наоборот, всё более и более заинтересовывалась мной. Любопытства ради, она расстегнула куртку и стянула кольчугу. Та с металлическим звоном упала на пол. А руки Алисы продолжали исследовать меня, расстегнули штаны, стянули сапоги с ног. Я хотел что-то сказать, но не успел, она закрыла мне рот поцелуем и повалила на кровать, двумя руками стаскивая с себя рубаху. Сопротивляться я не стал. Глупо.

Глава восемнадцатая

Утром проснулся один. Алиса, видимо, сочтя свою функцию согревания моей постели выполненной, предпочла удалиться. Я встал с постели и огляделся вокруг в поисках своих вещей. Прошедшая ночь запомнилась смутно. Возможно, дело в алкоголе, а может, просто не хотел запоминать то, что делать изначально не хотел. Перед глазами снова встала Наталья, которая теперь смотрела на меня укоризненно. Прости, — только и сказал я в пустоту. Обязательно ей всё расскажу и покаюсь.

Сейчас мне было, увы, не до выяснения отношений с женщинами. Даже из моего окна было видно, как на площади собирается народ. Площадь перед дворцом могла вместить, наверное, не одну тысячу человек. Нет сомнения, что к началу испытания, народа там соберётся много, будут друг у друга на плечах стоять. И все будут пялиться на меня, желая увидеть мой успех или позор. Во втором случае шоу будет даже интереснее. Но короля волнуют не они. Феодалы. Все те, кто должен ему служить и подтвердит присягу в верности. Конечно, есть мнение, что тех, кто не подтвердит, из дворца потом вперёд ногами вынесут, но это уже мелочи.

— Вам нужна помощь, господин доктор, — в дверь просунулась голова слуги.

— Нет, спасибо, — отмахнулся я.

— Это не вопрос, — он не думал уходить, — это утверждение, вам нужна помощь.

Я вздохнул и впустил его. Задача этого слуги состояла в том, чтобы привести меня в божеский вид. Из моих шмоток он оставил на мне только кольчугу, которая, как я уже говорил, была не только защитой, но и предметом роскоши, в котором не стыдно показаться на людях. Остальные вещи были отметены в сторону, словно лохмотья нищего. Я облачился в бархатные штаны и кафтан с золотым шитьём. На голову надели чёрный берет с золотыми бляхами. Обулся я в высокие сапоги, носки и каблуки которых были с серебряными подковами. Из-под воротника кафтана торчал край кольчуги, одновременно и показ качества вещи, и знак принадлежности к военной аристократии. На пояс мне повесили так называемый костюмный меч. Каждый аристократ должен иметь возможность в любое время суток покарать обидчика, но в пределах города таскать с собой цвайхандер очень неудобно. Вот и обходятся тем, что вешают на пояс небольшой меч, фактически нож, но с удобной гардой и очень дорогой отделкой.

Весь мой вид говорил о том, что я теперь, как минимум, рыцарь, а ведь король мне титула не присваивал. Но, возможно, всё ещё впереди. А сейчас нужно идти.

Оказалось, что идти пока рано. Всё действо запланировано на обед, а сейчас король зовёт меня разделить с ним трапезу. От чего я точно не откажусь, так от королевского завтрака. Вообще, здесь, в этом диком краю, расход калорий растёт фантастически. Поэтому и есть я привык много и часто. Особенно, когда кормят вкусно. А где кормят вкуснее, чем в королевской трапезной?

Стол у короля прямо-таки ломился от еды. Здоровенные куски жареного мяса перемежались блюдами, полными свежих овощей, там же стояли несколько кувшинов с вином разных сортов, по краям стола стояли тарелки с жареными перепелами, или ещё какой-то птичьей мелочью. Были здесь и рубленные яйца, и хлеб, явно испечённый полчаса назад, некоторые блюда я вовсе не узнал и предпочёл от греха не пробовать.

— Присаживайся, — король показал на стул с противоположной стороны стола, — ты выглядишь усталым, это всё Алиса?

— Спасибо вам, Ваше Величество, но всё же не стоило её присылать. У меня там, в моём мире, есть жена. Я её люблю.

— Как это мешает спать с женщинами здесь? — король не на шутку заинтересовался.

— Просто не нужно, — решил я ничего не объяснять.

— Всё ясно, — он кивнул, мерзко хихикая, — не буду больше никого присылать, к счастью, твои люди менее щепетильны. Им я прислал женщин и те ушли от них под утро едва живые. Особенно этот клыкастый старался. Его девки вспоминают с содроганием.

— Что же, я рад за них. И за девок тоже. Чего не могу сказать о себе.

Слуга наполнил наши кубки, мы выпили и приступили к еде. На спиртное я старался не налегать, слишком важные события впереди. А вот еда, да особенно такая, определённо шла на пользу. Некоторое время ели молча, наконец, король, отослав слугу, наполнившего кубки в очередной раз, обратился ко мне:

— Дошли слухи, что мой брат взял огромный денежный займ на юге, союз купцов выдал ему несколько кораблей с деньгами. Догадываешься, что это значит?

— Он сможет нанять пехоту. Много пехоты.

— И это тоже, но не это главное. Подумай, чем он будет отдавать такую сумму? Ведь ещё не факт, что он победит меня.

— Не понял, — честно признался я.

— Зато я понял! — король скорчил страшную рожу и согнул в руке серебряную вилку. — Они признали его королём. Даже не дождавшись моей смерти. А значит, долг не на конкретном человеке, а на короне. После моей победы ко мне придут послы от купцов и предложат мне оплатить войну против меня же. А в противном случае будет новая война, и торговля прекратится на десятки лет.

— И это никак нельзя исправить?

— Не думаешь ведь ты, что брат мой опомнится и отошлёт деньги обратно?

— Не думаю. А насколько они опасны? Война с ними — это трудно?

— Ничего ужасного, но, как ты понимаешь, любая война — это расходы, большие расходы. После войны королевство будет разорено, будет голод, поля зарастут травой, а кое-где и лесом. Дороги будут кишеть разбойниками, ни один караван по доброй воле не тронется с места, городские жители разбредутся в поисках пропитания.

— Что нужно делать сейчас? — решил я сменить тему.

— Тебе? — он усмехнулся, — пойти на площадь и сделать там то, что должен. А потом, когда останешься жив, будешь помогать мне.

— В чём?

— Сейчас, после твоего выступления, я соберу всех прибывших благородных господ, возьму с них присягу, не только себе, но и Дорну, а потом возьмусь за тех, кто не явился. Есть у меня на примете несколько человек, которых сильно тяготит их земля и титул.

— А я?

— А ты будешь штопать тех, кто при этом пострадает. Да ещё, прибыли гномы с новым оружием, я рассчитываю на них, хоть и не знаю точно, что они там изобрели.

— Думаю, — сказал я с удовлетворением, — теперь ни у кого не получится отсидеться в своём замке.

На этом завтрак у короля закончился. Я, сытый до тошноты и слегка пьяный, отправился в сопровождении нескольких рыцарей в полном доспехе, прямиком на площадь. Там нас ждала импровизированная сцена в виде деревянной площадки, приподнятой над землёй метра на три. Понятно, что сделана она была для того, чтобы действо увидели как можно больше людей, но слишком уж сильно это сооружение напоминало эшафот. Я поёжился. Хмель из головы вылетел мигом. Мне так и не объяснили, на что сработает камень. На правду, которую я говорю, или на мою уверенность в этой правде. Хладнокровный человек может заявить с уверенностью, что земля плоская, а параллельные прямые пересекаются. Как отреагирует камень? А я себя хладнокровным не считал, собираюсь говорить святую истину, а поджилки трясутся.

Меня вывели на «эшафот», здесь уже стоял вчерашний маг, имени которого я так и не узнал, а на небольшом столе, накрытый тканью лежал тот самый камень. Сам маг был в парадной сутане из ярко-синего сукна, и вид имел донельзя торжественный.

Толпа продолжала собираться, скоро площадь уже была забита. Те места, что поближе, были заняты благородными рыцарями, единственным исключением из которых была одна компания. Их я разглядел благодаря тому, что косматая голова орка возвышалась над толпой как маяк. Все четверо стояли метрах в пяти от меня и смотрели с обожанием.

Приближалось время Х, маг обвёл взглядом толпу и, удовлетворённо кивнув, начал говорить.

— Благородные господа, горожане и жители королевства, — голос его не имел ничего общего с тем, что я слышал вчера, глубокий и проникновенный, он без всякого микрофона распространялся по площади, уверен, что даже с самого края его слышали отчётливо. — Все вы знаете, что Его Величество, король Аллен II объявил о своём решении оставить трон своему сыну Дорну, ибо так будет справедливо, поскольку власть в династии ВСЕГДА (он выделил голосом это слово) передавалась только по прямой линии. Но вы также знаете, что сводный брат короля, узурпатор и разбойник Конрад, считает себя единственным наследником и даже смеет сейчас называть себя королём…

По толпе пополз неодобрительный ропот, маг вскинул руку, и все затихли.

— Более того, чтобы подтвердить свои права на престол, каковых у него никогда не имелось, этот нечестивец распускает лживые слухи о том, что наследник Дорн не приходится королю настоящим сыном, с помощью этих слухов он вербует себе армию, призывает своих вассалов обратить оружие против истинного короля и готовится развязать кровопролитную войну.

Маг сделал паузу.

— Сегодня мы здесь, чтобы раз и навсегда положить конец этим слухам.

Он сдёрнул ткань со стола и показал всем камень.

— Все мы слышали легенду о камне, дарованном богами, его ещё называют камнем Бальдура или камнем правды, все знают, что этот артефакт, дарованный людям в незапамятные времена, может безошибочно определять правду и ложь. А тот, кто осмелится дать ложную клятву на этом камне, сгорит в то же мгновение. Так?

Толпа одобрительно закивала.

— Как тебя зовут? — маг повернулся ко мне, — назови своё имя.

— Вольдемар Ситник, странствующий доктор, — ответил я.

— Верно ли, что ты, доктор Вольдемар, пришёл из другого мира?

— Да.

— Верно ли, что в твоём мире знания превосходят наши?

— Да, это так, — я старался говорить громче, едва не переходя на крик.

— Верно ли, что знания учёных твоего мира позволяют безошибочно определить родство между людьми?

— Да.

— Расскажи о поручении, которое давал тебе король.

— Его величество дал мне кровь, свою и своего сына Дорна, я отнёс обе порции крови в свой мир и отдал учёным. Они исследовали их и сказали, что человек, чья кровь в первом сосуде, — это отец человека, чья кровь во втором сосуде, это так и ошибки быть не может. Здесь это записано и скреплено печатью.

Я вынул листок и продемонстрировал его толпе.

— А теперь, Вольдемар Ситник, положи руку на камень, — голос мага стал вдруг тише, словно происходящее его чрезмерно утомило, — поклянись торжественно, что всё сказанное тобой, — правда, что Дорн — истинный сын короля, что учёные твоего мира не ошибаются.

Я положил ладонь правой руки на камень, который был уже ощутимо горячим.

— Торжественно клянусь, что всё, сказанное мной только что, — правда, что ошибки быть не может, учёные моего мира не ошиблись и установили по крови, что Дорн истинный сын короля. Я это подтверждаю и клянусь в этом на камне правды.

В глаза мне ударил яркий свет, ослепивший меня на несколько секунд, ладонь слегка обожгло, но самовозгорания не произошло, наоборот, я почувствовал себя куда лучше. А по толпе полз одобрительный гул, перешедший в ликующие вопли.

— Слава королю! — завопил кто-то так громко, что перекрыл остальные вопли.

— Дорн — истинный наследник! Слава принцу Дорну!

— Слава! — подхватили ещё несколько глоток.

Толпа бросилась ко мне, желая, видимо, вживую пощупать того, кто подтвердил права принца на престол. Вполне возможно, что в процессе мне оторвали бы что-нибудь и унесли себе на память. От такой печальной судьбы меня спасли мои парни. Верзила-орк легко пробился сквозь толпу и стянул меня с площадки, ловко ухватив за роскошные бархатные штаны. Построившись коробочкой и прикрывая меня от толпы, все четверо протолкались в сторону дворца, где благополучно сдали меня, целого и невредимого, дворцовой страже.

Я собирался было направиться к королю, но мне неожиданно отказали в приёме, заявив, что Его Величество очень занят. Впрочем, скоро я увидел, чем именно он занят. Король сидел на троне во внутреннем дворе своего дворца, с одной стороны стоял принц Дорн, с другой — тот самый маг, который проводил церемонию. А к ним вереницей шли вассалы, по очереди преклоняя колени и повторяя заученный текст присяги. Очередь эта казалась нескончаемой, если у каждого прибывшего есть отряд хоть в несколько десятков человек, то шансы на победу у Его Величества есть и немалые.

А я, оказавшись временно не у дел, вернулся в выделенные мне покои. Стражнику у дверей велел прислать кого-нибудь с обедом и принести побольше вина. Теперь можно расслабиться, дело сделано. Я сбросил с себя дорогие одежды и, усевшись на край кровати в исподнем, стал ждать обеда.

Несколько поваров вскоре принесли блюда с едой и составили всё на низкий столик, а вот вина я не увидел. Его принесли чуть позднее, дверь распахнулась и в комнату вошла Алиса с кувшином в руках. Одета она было куда скромнее, чем в прошлый раз, но обширное декольте не оставляло места воображению.

— Я ведь просил короля не присылать тебя больше, — сказал я усталым тоном — прогнать её у меня не было ни сил, ни желания, всё, что я мог — это ворчать.

— Меня никто не присылал, я пришла сама. Должен ведь кто-то прислуживать господину доктору.

Она взяла кувшин и налила в кубок.

— Вы теперь любимец короля и всех жителей столицы. Вам непременно полагается служанка.

— Служанка и всё? — промямлил я.

— А какая разница, что будет делать служанка, наливать вино, приносить пищу, или согревать постель? Всё это одинаково нужно мужчине, всё это я хорошо умею делать.

Я вздохнул и осушил кубок.

— Налей ещё, я буду думать.

Она налила вино и присела рядом, прижавшись боком ко мне. Близость рядом тёплого женского тела, которое на всё согласно с радостью, действовала, как положено. Что бы вы делали на моём месте?

— Скажи, пожалуйста, ты говорила, что всё, что между нами — это не всерьёз. Так?

— Разумеется, господин, кто я такая, чтобы требовать что-то? Моя жизнь в том, чтобы дарить мужчинам удовольствие, а когда я стану старой и некрасивой, стану учить этому молодых, как учили когда-то меня.

— А если ты забеременеешь?

— Я пью специальный отвар, но если это случится, то родится ребёнок, который останется жить при дворе. Девочка станет такой же, как я, а мальчик будет пажом, а впоследствии — рыцарем при дворе.

— Всё продумано, — я снова вздохнул и выпил ещё, нет, напиваться определённо не хотелось.

— Скажите, господин доктор, а там, у вас дома, какие женщины?

— Они… — я задумался, — другие, не такие, как здесь.

— А как вы делаете… это? — она откинулась на кровати.

— По-разному, кое-что тебя, возможно, удивит, но ты не стесняйся, говори, если не нравится, — я начал, не торопясь, расшнуровывать корсет платья. Фигурой она резко отличалась от худой спортивной Натальи. Мягкое тело, округлые линии, большая грудь. Длинные каштановые волосы свободно рассыпались по плечам. Картину дополняли пухлые, без всякой пластики, губы и большие, в пол лица зелёные глаза. Красавица, конечно, независимо от мира.

Может показаться странным, но даже я, не самый продвинутый любовник, сумел кое-чему научить опытную девушку. Пятьсот лет прогресса сказались и здесь. Когда наши занятия подходили к естественному завершению, дверь позади меня отворилась. Алиса, будучи девушкой без комплексов, просто накинула на нас одеяло, но я, ожидая в любую минуту покушения, всё-таки обернулся. В двери стоял король и ехидно улыбался.

— Наверное, это единственный случай, когда король может подождать. — Он засмеялся и закрыл дверь.

Ждать пришлось недолго, уже через пару минут всё закончилось и мы открыли королю. Уставшая Алиса залезла под одеяло и старательно засопела. Я, понимая, что предстоят дела, начал спешно одеваться.

— Итак, первое. Я подписал указ. Ты теперь благородный рыцарь Вольдемар Ситник. Позже найду тебе земельный надел, а пока побудешь при мне. Понимаю, что сам ты срать хотел на все титулы, но, будь уверен, эта бумага здорово облегчит тебе жизнь.

— Благодарю вас, Ваше Величество. Я принял от него бумагу и поклонился. — Я совсем не против, чтобы быть рыцарем. А что до земли, то можно мне отдать территорию вокруг бывшего села Борка, сожженного Чёрным Герцогом?

— А ты соображаешь, доктор. Там, конечно, сейчас мало людей, особо не разбогатеешь, только и выход в твой мир под боком.

— Что делать сейчас? — не стал я тянуть.

— А сейчас, мой благородный рыцарь, мы отправляемся воевать. Есть примерно дюжина вассалов, которые меня не поддержали. Их имения находятся поблизости, самое время с ними разделаться, король кровожадно потёр руки.

— Придётся штурмовать замки?

— Придётся, но сегодня прибыли гномы. Тысяча бойцов и примерно сотня этих медных труб, что стреляют огнём. Как думаешь, хватит на пару замков?

— Думаю, даже на пару десятков.

Глава девятнадцатая

Три дня спустя, мы стояли под стенами замка первого отступника. Барон Крид решил, что королевский брат — более надёжный сеньор, чем сам король. И даже тот факт, что его владения находятся посреди королевского домена, его не переубедил.

Не стоит считать его идиотом, или самоубийцей. Своя логика в его действиях была. Достаточно закрыться в замке. До открытого столкновения короля с принцем Конрадом оставались считанные месяцы, обе стороны активно собирали войска. А после генерального сражения станет видно, кто в стране хозяин. Ставка его в долгосрочной перспективе вполне могла быть правильной, а просидеть несколько месяцев в осаде труда не составит. Замок его был произведением искусства и настоящим гением инженерной мысли Средневековья. Находился он на возвышении, высокие стены из серого камня никаким таранам бы не поддались. Да и подойти этим таранам было затруднительно, с трёх сторон замок окружала река, небольшая, но бурная, с быстрым течением. Гарнизон его, как мы выяснили, насчитывал около четырёхсот воинов, это не считая тех, кто нашёл в замке убежище и при нехватке бойцов вполне мог встать к бойнице. Исходя из периметра стен, можно было предположить, что защитники будут отбиваться, не особо напрягаясь, сменяя друг друга. Что до запасов еды, воды, стрел и камней, то это даже не оговаривалось, в любом замке закрома всегда набиты доверху. Так что, можно с уверенностью сказать, что барон знал, что делал. Держаться он будет крепко, а королевская армия умоется кровью.

Примерно так же думал тот черный пидор, подбираясь к моей заднице. Просто кое-что упустил из виду. Некоторые, скажем так, современные веяния в военном деле.

Там по верхнему краю стен разгуливали довольные арбалетчики, свысока поглядывая на нас, так неразумно отважившихся на штурм. Их не смутили непонятные предметы, которые гномы подкатывали к стенам на расстояние примерно в сто пятьдесят метров, просто какие-то тяжёлые штуки на колёсах, которые до времени были накрыты тканью. Вокруг быстро возводилась земляная насыпь, и ставились деревянные щиты. Теперь канонирам почти ничего не угрожает, чего нельзя сказать о защитниках крепости.

Все приготовления заняли примерно полдня. Гномы отличаются отличной работоспособностью, особенно там, где от этого зависит сама жизнь. Когда всё было готово, к королю с докладом явился гном, рассказавший, что орудия заряжены, а его люди уже ждут с фитилями в руках. Его Величество, бывший в хорошем расположении духа, решил дать барону последний шанс. Он вышел на площадку, возведённую с таким расчётом, чтобы его было видно, но достать стрелой не получилось. После долгой переклички герольдов, на стену вышел барон Крид. Это был немолодой толстый человек, его заплывшая жиром физиономия выражала крайнюю степень презрения ко всем, собравшимся под стенами. Видно было, что диалог с ним бесперспективен. Но это было видно мне в хороший современный бинокль, а король, смотревший на непослушного вассала невооружённым глазом, мог питать какие-то иллюзии.

— Барон! Я в последний раз предлагаю вам открыть ворота и преклонить колени перед своим королём.

— Моего короля зовут Конрад! — противным визгливым голосом отозвался барон. — Другого короля я знать не знаю и на колени не встану! Убирайтесь отсюда, когда придёт король всё ваше отребье будет болтаться в петле!

Он ещё долго разорялся на тему «истинного» короля, но его уже никто не слушал. Его Величество с улыбкой развёл руками и кивнул гному, стоявшему поблизости. Тот радостно встрепенулся и с максимальной скоростью, которую позволяли развивать его короткие ноги, помчался отдавать приказы своим людям. Очень скоро все орудия были наведены, и над ними вился сизый дымок от зажжённых фитилей.

Король, будучи человеком смелым и любопытным, подошел поближе.

— Разрешите начинать?! — рявкнул старший канонир, подпрыгивая на месте от нетерпения.

— Начинайте, — кивнул король, и почти стазу десятки фитилей опустились, воспламеняя затравочный порох.

Грохот был адский, всю батарею окутало дымом. Короля, просто сметённого звуковой волной, удачно подхватил я. Как только дым рассеялся, возможным стало полюбоваться на результаты. Стена замка, доселе казавшаяся незыблемой твердыней, теперь превратилась в груду камней. На стенах справа и слева метались перепуганные защитники, все они были в состоянии шока и, казалось, готовы были признать кого угодно кем угодно, лишь бы не слышать больше этого грохота. Тем же, кто стоял непосредственно на стене, повезло меньше, вряд ли в завалах остались выжившие. А гномы, несмотря на то, что тоже были крепко оглушены, продолжали делать своё дело. Очень скоро, буквально минут через пять, все орудия были готовы стрелять. Король, вошедший в азарт, сам отдал команду. На этот раз прицел был взят выше, ядра снесли верхнюю часть второго ряда стен, естественно, перемолов в кровавую кашу находившихся там защитников. Паника в стенах замка нарастала, очень может быть, что после третьего залпа его воины сами схватят и приволокут своего барона связанным.

Однако, оказалось, что барон Крид, — человек не самый робкий, поняв, что дело его проиграно, он пошел в атаку, желая, видимо, помереть с музыкой. Ворота отворились, и показался отряд в полсотни всадников в броне, который, обходя препятствия, бросился на стоящие впереди пушки. Сколько времени нужно лошадям, чтобы преодолеть полторы сотни метров? Немного, но за это время часть гномов, что находилась рядом, успела оперативно перепрыгнуть через вал и занять оборону с пиками. Классическая схема, когда третий ряд направляет пики вперёд, а первый и второй упирают в землю. За третьим рядом никого не было, но они упёрлись спиной в вал. Для кавалерии это обычно непреодолимо, да только и конные набрали немалую скорость, двигаясь под уклон. Результат столкновения предугадать было трудно, да только сюрпризы, подготовленные гномами, на этом не закончились. Ещё до того, как конница врезалась в забор из пик, на валу появились гномы с мушкетами и успели выдать два полноценных залпа, от которых передние ряды конницы сложились под себя и помогли упасть следующим, это их здорово замедлило, и прорвать ряды пикинеров не получилось. А мушкетёры на насыпи, тем временем, продолжали стрелять. После каждого выстрела мушкет отдавался вниз, а взамен подавался заряженный. Залпы гремели один за другим, словно похоронный звон по всей эпохе рыцарства. Метались раненые кони, люди падали и погибали под копытами, пули насквозь прошивали дорогие доспехи. Избиение не затянулось. Уже через десять минут наступила тишина, лишь изредка прерываемая стонами раненых и ржанием недобитых лошадей.

Барона отыскали не сразу. Он лежал под трупом убитой лошади и был тяжело ранен, раздавлен и имел множество переломов. Его огромную тушу притащили волоком и попытались поставить на ноги, но не получилось, поэтому просто бросили на землю. Сняли с него мятый шлем, лицо барона было залито кровью. Кровь у него текла из ушей, из разорванной щеки, из расплющенного носа. Но видеть, слышать и соображать он пока ещё мог. Глаза его, словно раскалённые угли, горели ненавистью, но короля это, скорее, веселило.

— Так что ты скажешь мне, барон? Думал, тебя спасут стены? Они теперь никого ни от чего не спасут. Особенно, от гнева короля.

Он повелительно махнул рукой, и слуги вчетвером подхватили полуживого барона в доспехах. Они волокли его к наспех построенной виселице. Если мятежный барон хотел умереть, как и положено воину, в бою, его желаниям не суждено было сбыться. Виселица была невысокой и, когда из-под ног выбили небольшой чурбачок, шея барона не сломалась даже под его огромным весом. Минуты три он дёргал ногами и извивался в петле, после чего тело окончательно расслабилось, и в воздухе поплыл густой запах испражнений.

Тем временем, войско заходило в крепость. Это были всё те же гномы, вооружённые мушкетами. Сопротивления им никто не оказывал. Наоборот, каждый солдат при виде строя пехоты с ружьями, поспешно бросал арбалет или пику и во всю мощь лёгких славил истинного короля. Погромов и грабежей не было, местные жители, укрывшиеся в замке сеньора, разошлись по своим деревням, с удивлением обнаружив, что деревни эти никто не сжёг и даже не ограбил. Замок обещали отремонтировать месяца за три, после чего в нём появится новый хозяин.

Король велел армии сниматься и двигаться дальше. Людей, подобных Криду, было ещё немало, все они должны подчиниться королевской воле. Пушки, после хорошей чистки, накрывались тканью и, запряжённые волами, двигались в строю армии. Огромный обоз с запасами пороха и ядер двигался в общей колонне. Конных с нами было немного. Верную аристократию король распустил по домам, дав время на сбор отрядов. Сейчас мы уязвимы, как никогда. Если вдруг явится королевский братец с армией, нам придётся туго. Надеяться можно было только на то, что Конрад испытывает те же проблемы с проведением мобилизации, что и мы.

Порадовал доклад главного гнома. Он сказал, что его народ не слишком богат людьми. Понятно, что артиллерийскую обслугу предоставят в полной мере, там без технических специалистов никак, некоторое количество мушкетёров и пикинеров для прикрытия пушек, тоже не проблема. Но полноценную армию их народ выставить не сможет. Зато сможет производить мушкеты, порох и пули, а значит, самое время подумать о наборе людей в огнестрельные войска. Я эту идею горячо поддержал, тем более, что государство заселено достаточно плотно и потеря некоторого количества рабочих рук в сельском хозяйстве, ремесле и торговле, будет отнюдь не критичной. Зато позволит пополнить армию полезными солдатами, обучение которых займёт совсем мало времени, а расходы на содержание и вовсе будут смешными.

Свою точку зрения я горячо стал отстаивать перед королём, упирая на то, что со временем вся армия станет состоять из огнестрельной пехоты и артиллерии, а конница, лишившись брони, возьмёт на себя чисто вспомогательные функции. Его Величество был человеком умным и возразить мне по сути вопроса не мог, только видно было, что и ему не по душе губить рыцарство. Картина с беспощадным избиением мощного отряда рыцарей презренными пехотинцами глубоко запала ему в душу. Однако и против доводов практического характера ему идти было сложно. Нельзя было забывать, что Конрад располагает огромными деньгами и обязательно наймёт всех, до кого сможет докричаться.

Результат не замедлил сказаться. Уже в первом селе, где мы встали на постой, королевские интенданты кинули клич и набрали почти три десятка молодых парней, согласных воевать. Инструктора-гномы сразу начали обучение. Звук выстрела многих рекрутов поверг в шок, но всё со временем проходит. Тот факт, что с этим непонятным предметом в руках, ты становишься сильнее рыцаря, был весьма приятен. А ещё приятнее оказалось жалованье и сытная кормёжка. Теперь они учились скоростному заряжанию, ходьбе строем и стрельбе залпами. К моменту начала следующей операции против мятежных лордов, численность подразделения людей-мушкетёров достигала трёх сотен. Набрать больше не позволял запас оружия. Ждали теперь следующей партии с Северного хребта.

Следующей нашей жертвой при наведении «конституционного порядка» стал ещё один барон с говорящей фамилией Тойфель. Этот барон был полной противоположностью Крида. Тощий и длинный, он мало походил на воина, скорее это был книгочей или жрец, случайно занесённый судьбой в военное сословие. Когда он появился на стене, видно было, что доспехов на нём нет, оружием тоже не озаботился. Слухи о судьбе предшественника уже дошли до него и здорово поколебали его решимость биться до последнего. В ответ на предложение короля он не стал злословить, наоборот, спустился со стены и вышел в открытые ворота.

Король оценил его жест, хотя это и не было капитуляцией. Барон только хотел более подробно поторговаться об условиях сдачи. С порога он заявил:

— Ваше Величество, я с самого начала был на вашей стороне, но самозванец Конрад взял моего сына в заложники. Он мой единственный наследник, произвести на свет другого я уже неспособен, поэтому и только поэтому вынужден я был закрыть ворота перед армией Его Величества.

— Ты очень правдиво всё излагаешь, однако, подозреваю, что говоришь ты мне не всё? — король прищурился на барона.

— Не всё? — растерянно переспросил тот.

— Твой сын действительно у Конрада, мне это известно. Только он вовсе не сидит в сырой темнице с крысами, а служит ему в качестве рыцаря, пользуется его расположением, так что, в ближайшем будущем, мы с ним столкнёмся на поле боя. Разве я могу доверять тебе, если твой сын с другой стороны, в армии самозванца и узурпатора?

— Нет, Ваше Величество, — честно ответил барон, опустив голову.

— Радует, что не пытаешься отрицать очевидное, — король зло улыбнулся, — есть ещё кое-что. Ты получил от Конрада крупную сумму денег. Если не ошибаюсь, десять тысяч талеров. Это так?

— Да, — ответил барон, опустив голову ещё ниже, — я должен был на эти деньги набрать наёмников и ударить в тыл королевской армии.

— Набрать наёмников у меня под носом? В трёх днях пути от столицы? Это была идея Конрада? Сомневаюсь, братец мой никогда дураком не был.

— Я смог бы сделать это тайно.

— Допустим, где же армия?

— Не успел, только несколько десятков человек, они сейчас в замке.

— А деньги?

— Они целы, лежат в казне, я могу отдать их.

— Не только их, ты отдашь мне всю казну, потом замок, который я передам новому хозяину. А ты будешь сидеть в тюрьме до конца войны, а тюремщики будут иметь приказ убить тебя, если я проиграю. А если я выиграю, то твой сын должен сдаться в плен, признать мою власть и тогда, может быть, я вас обоих помилую и верну что-нибудь из имущества.

— Я согласен. Только…

— Что? Ты не в том положении, чтобы ставить условия королю.

— Пусть мне разрешат взять в заключение книги. Мою библиотеку.

— Разрешаю, — сказал король и отвернулся, давая понять, что аудиенция закончена. Барон вернулся в замок и объявил о капитуляции. Его казна перешла в королевскую, что позволило куда активнее вербовать пехоту в городах и сёлах. Как я и ожидал, и там, и там нашлось немало лишних людей, которым не досталось ни земли, ни ремесла. Такие с радостью шли за копеечную плату воевать за короля. Подозреваю, что пошли бы они и без всякой платы, только за еду и возможность грабить и насиловать. С последним, правда, было туго, король запрещал грабежи, насилие и мародёрство даже на вражеской территории. Для непонятливых солдат убедительным аргументом стала всё та же виселица. Я его в этом горячо поддерживал. Зачем разорять землю, если она скоро станет твоей? Крестьянам, по сути, всё равно, кому платить налоги, только бы получать взамен защиту и порядок.

Наведение порядка в королевском домене заняло ещё месяц. За это время армия короля перевалила за десять тысяч, половину из которых составляла рыцарская конница, а вторую — наёмники, большей частью с пиками и алебардами, но также и около полутора тысяч мушкетёров. С северного хребта продолжало поступать оружие, порох и пули. Производство пороха наладили ещё и в некоторых сёлах вокруг столицы. Кроме тяжёлых мушкетов, гномы привозили и пистолеты, которые стали делать недавно. Их продавали рыцарям, в качестве оружия последнего шанса, те брали охотно, никогда не торгуясь. Орудийный парк перевалил уже за две сотни стволов, из них два десятка были огромными стенобитными пушками, остальные же, на колёсах и с лёгкими лафетами, прекрасно подходили для полевого боя. В том, что такой бой будет, никто не сомневался. Армия Конрада тоже велика, он уступал нам в тяжёлой коннице, поскольку вассалов за ним было гораздо меньше, но пехота у него была куда как более многочисленна, в разы превосходя количеством нашу. Деньги союза купцов он тратил, не раздумывая, справедливо полагая, что выиграв войну, обязательно расплатится. Вообще, Конрад вёл себя очень самоуверенно. Он чеканил монету со своим портретом, в письмах к иностранным государям открыто обращался к ним, как король, раздавал земли и титулы. Главное столкновение было не за горами.

А что я? Как новоиспечённый рыцарь я повсюду сопровождал монарха. Передвигался я в комфортабельном экипаже, а в качестве моей свиты присутствовали сами знаете, кто. Именно, четыре головореза и одна, кхм… служанка. Я, грешным делом, надеялся, что она не захочет уезжать из столицы, но хитрая девка заявила, что будет жить при дворе, а двор там, где король. Так и ездила с нами, не жалуясь и разделяя все тяготы и лишения службы. Король, кстати, одобрил, сказал, что женщины в походе необходимы, во избежание непотребства.

Чем же я занимался всё это время? Использовать меня в бою, пусть я трижды рыцарь, — это всё равно, что гвозди микроскопом забивать. Поэтому я занимался тем, в чём мог принести большую пользу. Инструктировал группу полевых хирургов. Туда согнали всех, кто имел хоть какое-то отношение к медицине. Знахарей, костоправов, акушеров. Нескольких выделила Академия. Теперь, за то недолгое время, что нам осталось, я должен был сделать из них врачей. Не врачей, конечно, но специалистов, способных хотя бы перевязать рану. Я взял справочники по полевой медицине и, на ходу переводя текст, читал лекции. Практические занятия проводились с попавшими в плен ранеными врагами. Своих раненых я оперировал сам, а чужих отдавал ученикам и позволял тренироваться. Иногда получалось хорошо, иногда не очень. Худо-бедно они уже научились зашивать раны, перетягивать конечности жгутом, вправлять кости. Выучили устройство человеческого тела, благо, недостатка в трупах не было. Попутно заставлял их заучивать внешний вид лекарств и способы их использования. Нужны будут ещё лекарства, много, возможно, тонна. Хотя бы антибиотиков. И бинты, но их могут сделать и здесь, я уже говорил королю и он озадачил городские гильдии. Ещё шовный материал, которого понадобится уйма. Городские кузнецы старательно делали из лучшей стали хирургические инструменты, копируя те, что использовал я. Но при случае, принесу ещё. Но, чтобы достать всё это, нужно вырваться в мой мир. Хоть ненадолго.

Возможность такая скоро мне представилась. Армия короля вступила на новую территорию. Ту самую, где когда-то стояло село Борка, а также несколько мелких деревень в два-три дома. Места эти теперь были моим ленным владением, когда-нибудь, я построю здесь замок и окопаюсь надолго. Но пока меня интересовало другое. Маленькая пещера, никому, кроме меня не нужная.

На доклад к королю я явился с утра. Тот встретил меня душевно и предложил позавтракать, но я, неожиданно для самого себя, отказался. Сразу переходя к делу, я заявил, что мне требуется пойти в мой мир за грузом. Его Величество отнёсся к этому с пониманием, сказал, что по его расчётам, у нас есть ещё месяц или около того, всё это время армия будет стоять здесь, за исключением отрядов, отправляемых на фуражировку. За этот месяц я должен буду натаскать в этот мир как можно больше пряников из моего.

Привычно уже распрощавшись с друзьями, я сбросил всё ценное и, захватив один только револьвер с патронами, отправился к заветной пещере. Внутри оказалось неожиданно тихо. Трупы, что я оставил здесь в прошлый раз, куда-то исчезли. Может, звери растащили, а может, кто-то из людей не поленился предать тела земле, сняв предварительно с них всё ценное. Так или иначе, а мне никто не пытался помешать. Я спокойно дошел до задней стенки и привычно погрузил в камень руки. Меня, как всегда, сдавило с боков и выкинуло в мой мир. Здравствуй, дом.

Глава двадцатая

Выбравшись на эту сторону, начал спешно переодеваться. Сразу подумал, что теперь, когда мне нет нужды маскироваться под местного, я и одежду буду носить современную. Удобный армейский камуфляж, например. И ботинки, вместо сапог. И никто мне слова не скажет.

Я быстро переоделся в спортивный костюм, натянул кеды, сунул револьвер за пояс. В сумку сложил кошелёк с золотом, выданный королевским казначеем и полученным от гномов. Золота у меня достаточно, но сколько понадобится денег? Сколько вообще можно купить лекарств? Оптовые склады тоже не резиновые, рано или поздно и там добро заканчивается. Кроме лекарств, что ещё нужно? Бинокли. Возможность видеть на расстоянии привела в восторг короля, он приказал раздобыть таких побольше, в идеале, раздать всем командирам. Дальше — оружие, что делать, не продают стволы просто так в моём мире. Да и классический дробовик не даст большого преимущества над мушкетом, только в скорострельности, да и то непринципиально. Можно натаскать ещё взрывчатки, наделать мин. Димка поможет, обещал. Какой-нибудь яд? Химическое оружие, вряд ли. Нужно много, химкомбината поблизости нет. Ладно, не буду мудрствовать. Займусь пока медициной.

По приходу домой привычно воткнул на зарядку телефон. Дождавшись, пока зарядка достигнет десяти процентов, позвонил матери и Наталье. Первая расплакалась в трубку, сказав, что не надеялась уже увидеть меня живым. Вторая выразила искреннюю радость, но с работы уйти не смогла. Сказала, чтобы ждал её к вечеру. Так, с этим ясно, теперь главное. Стал обзванивать поочерёдно оптовые склады, медикаменты, точнее то количество, что мне требовалось, вызывали у поставщиков большие затруднения. Удавалось заказать от силы процентов десять. Но, коллективными усилиями набралось почти столько, сколько я планировал. Теперь остальное. За бинокли я не переживал. В городе три охотничьих магазина, чего-чего, а биноклей наберу. Дальше, инструменты, тоже, оказывается, не так просто достать. Скальпели, пинцеты и зажимы, остальное — дефицит, простому смертному не особо нужный. Заказать получилось немногое. Попутно выписал несколько стетоскопов, аппараты для измерения давления, термометры. Взял также огромный мешок одноразовых шприцов. Такого добра на складах хватало. Придётся работать с ранеными, в том числе такими, которым таблетку в рот не засунешь, а стеклянных шприцов у меня только два. Будем расходовать то, что есть.

Когда от звонков уже опухла голова, а лежащий на столе блокнот был исписан чуть меньше, чем полностью, раздался звонок в дверь. Привычно схватился за револьвер, но, устыдившись своей паранойи, пошёл открывать. Наталья привычно прыгнула на шею и, проехав на мне вглубь квартиры, завалила на диван. Дальше объяснять не буду и так ясно, что произошло, только меня всё время не отпускало чувство стыда за Алису.

Уже потом, когда мы спокойно пили чай с пирожными, сидя за кухонным столом, она стала расспрашивать меня о делах. Я вкратце рассказал о своих приключениях. Показал ей блокнот с планами на завтра. Она охала и тут же согласилась мне помочь. Хотя бы побыть водителем. Оказывается, она за последний месяц успела купить авто и теперь активно практиковалась в вождении.

Потом мы снова легли в кровать и лежали, наслаждаясь только исключительно обществом друг друга.

— Знаешь, — начал я разговор, — там, в том мире, я… как тебе сказать?

— С другой бабой связался? — она оказалась неожиданно проницательной.

— Да! — не раздумывая, ответил я. — Связался.

— Красивая? Кто она?

— Фрейлина. При дворе. Король послал её мне прислуживать, вот и…

— Значит, дворцовая шлюха, пользуясь твоим сексуальным голодом, совратила тебя? Бывает. Вот честно, я почти не злюсь. Я ведь её никогда не увижу. А вот если увижу, то все космы выдеру, так ей и передай.

— Остаётся искренне порадоваться, что не увидишь.

— Кроме всего прочего, плевать я хотела на всех королевских шлюх, вместе взятых. Мне одно важно, ты. Если вы вдруг проиграете, не геройствуй, ноги в руки и сюда. Будешь потом ходить туда и партизанить. А пока просто жив останься. Слышишь меня?

Я её слышал. Но о проигрыше не хотелось и думать. Слишком многое вложил, сделал ставку. На кону моя жизнь теперь. Проиграть невозможно. А воображение без моего согласия рисовало, как несметные полчища Конрада сминают наши полки, опрокидывают мушкетёров, вырезают обслугу орудий и, наконец, прорываются к полевому госпиталю, где врач делает уже никому не нужную операцию. Первый же рыцарь разрубает мечом врача, а потом всаживает клинок в раненого… С трудом отогнав видение, я повернулся к Наталье:

— Слышу. Не переживай за меня, я доктор, я всем нужен и убивать меня никто не станет.

— Хорошо, — она уткнулась мне в плечо и тихо засопела. Поверила. Я и сам поверил. Почти.

А потом мы заснули. Сказалось переутомление, за последний месяц я впервые спав в том месте, где меня уж точно никто не попытается убить. Измученный организм не мог не воспользоваться случаем, и я проспал десять часов, ни разу не открыв глаза.

Утром меня разбудил шум на кухне. Рука привычно метнулась к револьверу, но взгляд по сторонам меня успокоил. Я дома. У себя дома. Натянув штаны, и кое-как умывшись, прошёл на кухню. Наташа колдовала у плиты, надев неизвестно откуда взявшийся цветастый фартук.

— С добрым утром, котик! — весело отозвалась она, — кухня у тебя отличная, всё новое, но вот с продуктами… в холодильнике мышь повесилась.

— Не трогай, это на Новый год, — ответил я древней шуткой. Кому придёт в голову забивать холодильник продуктами, если потом уезжать на пару месяцев?

— Хорошо, хоть яйца есть, — сказала она, поставив передо мной огромную сковороду с яичницей. Хорошая такая яичница. Из целого десятка яиц.

Завтракали мы вместе. Я хотел было открыть вино, но она засмеялась и сказала, что за рулём. Да и мне с утра пьянствовать не следует. Правильно. Привычка пить спиртное на завтрак, обед и ужин, уже добралась и до меня.

А потом мы поехали по делам. Машина Наташи, не самая маленькая, с просторным багажником, очень скоро заполнилась доверху. Поступили мы просто. Недолго думая, я велел ей ехать в лес. Чтобы не ходить несколько раз, я могу сразу закинуть добро через пещеру. С той стороны будут регулярно проверять, и уносить любой груз. Увы, к самой пещере машина подъехать не могла, и пришлось челночить с мешками через лес. Уложился в четыре ходки. Потом отправились по новым адресам. Снова машина забита доверху, снова в пещеру. Всех объехать удалось только к вечеру. Последним пунктом был магазин для охотников. На вопрос: есть ли у них бинокли, продавец кивнул на большую, плотно заставленную витрину.

— Беру, — кивнул я, не глядя.

— Какой? — продавец изобразил на лице интерес.

— Все, — просто и незатейливо ответил я, тут же поправился, — которые без батареек работают.

Покупки упаковали в большой ящик. Денег, к счастью, хватило, несколько карточек с переводами от дяди Саши хранили достаточную сумму. Кроме биноклей, прикупил ещё компасы, мелькнула мысль взять рации, что здорово облегчило бы управление войсками, но решил, что слишком сложно и влечёт за собой дополнительные заботы с генератором. Подумал я и о себе. Купил неплохой натовский камуфляж и берцы с тканевой вставкой. Такие же приобрёл для Эдмунда, у него с обувью плохо, на такую ногу не все сапожники шьют, а здесь нашёлся сорок восьмой размер. Ему должны понравиться.

Всё это выгружали в пещеру уже в темноте, подсвечивая себе зажатым в зубах фонариком. Темнеть стало рано, осень вступает в свои права, а климат моего мира отнюдь не такой, как в том. Даже в пещере это чувствуется, здесь холодно, а там значительно теплее. Ну, не будем завидовать.

Домой вернулись ближе к десяти, перед этим тщательно опустошив супермаркет, теперь продуктов хватит на месяц, да только, кому их есть? Ясно было, что, решив все вопросы здесь, я снова отправлюсь туда и неизвестно когда вернусь (вернусь ли?). Понимала это и Наталья. Мы устроили роскошный ужин с вином и всевозможными деликатесами, которые и сам король не отказался бы попробовать. А за ужином либо болтали о всякой ерунде, либо просто молча смотрели друг на друга. Как ни странно, ни ей, ни мне ничего большего и не хотелось. Хотелось только, чтобы миг этот никогда не кончался.

Утром, наскоро перекусив, она собралась на работу. А я, подумав немного, сказал:

— Переезжай ко мне.

— Думаешь, стоит?

— А что не так?

— Всё не так! — она занервничала, — я хочу жить здесь, но жить с тобой. Понимаешь, с тобой вместе. А не ждать тебя по полгода из мира, куда письма не ходят.

— Так ведь есть те, кто на вахте работает. Их ведь жёны ждут.

— Работает. Не машет мечом в средневековых битвах, а работает, а при этом ещё звонит и письма пишет.

Я хотел было возразить, что махать мне приходится больше скальпелем, но вместо этого ответил так:

— Давай договоримся. Ты переезжаешь ко мне, а я, как только война закончится, вернусь домой и буду жить здесь, а туда ходить набегами. Скажем, на две-три недели. Как тебе?

— Хорошо, — она вздохнула и села на стул, — только дожить до этого нужно. Тебе.

— Доживу, — уверенно кивнул я, — обязательно доживу. Мы победим, я получу много денег, очередной титул, построю замок прямо над пещерой. В любой момент шмыг, — и дома.

— Хорошо, — согласилась она, — вечером жди.

Увы, просто ждать мне было некогда. Оставались ещё дела. Среди прочего я заказал чуть ли не полтонны нержавейки. Чтобы там было из чего делать инструменты. Нужно будет забрать. Лихорадочно думал, что ещё может приблизить нашу победу. Купить пороха? Смысл? Он тут, конечно, более качественный, только в промышленных масштабах мне его не продадут, а пара килограммов погоды не сделают. Патроны к ружью? Так их у меня несколько сотен, стреляю я редко, вот и хранятся.

Из раздумий меня вывел звонок. Звонил Столяров, спрашивал, как меня найти. Он натаскал ещё уйму всякого криминала и горел желанием поскорее это обменять на деньги. Я ответил, что я дома и предложил приехать. Тот прибыл через полчаса, нагруженный двумя баулами, под тяжестью которых едва не сложился пополам.

Ввалившись в квартиру, он начал постепенно выкладывать содержимое. Там были патроны всех калибров, насколько мин, взрыватели, несколько гранат, метров шесть детонирующего шнура, трёхлитровая банка с подозрительной серой жидкостью, СПШ и десяток разноцветных ракет к нему. Во втором мешке оказались толовые шашки, ещё взрыватели, две миномётных мины.

— Через месяц, — заявил он, — принесу автомат, старый, правда, но стреляет. Патроны пять сорок пять никуда не девай.

Через месяц автомат будет уже не актуален, но отказываться я не стал. Тщательно расспросил Диму о способах применения мин и взрывчатки. Тот прочёл мне длинную развёрнутую лекцию, рассказал и о способах минирования и особенностях мин. Особенно мне понравились две, он их назвал ОЗМ-72. Нечто, похожее на большую банку тушёнки, только побольше. Сверху вкручивается запал, можно даже примитивный, с фитилём, а при сработке эта адская машинка подпрыгивает на высоту, примерно, в метр и во все стороны бьёт осколками, которых там больше трёх тысяч. Такой сюрприз на пути наступающей пехоты, если и не остановит, то уж точно приведёт в уныние.

С Димой я расплатился по-царски, он сказал, что тачку купит, а я просил приносить мне всё, что сможет достать. Когда мы распрощались, я убрал принесённое добро в шкаф и стал думать. Диверсии против армии Конрада — дело хорошее и нужное, делать их с помощью взрывчатки — одно удовольствие. Король договорился с эльфами, гадить Конраду они будут со всем своим мастерством, а смогут ли взрывчатку освоить? Гномы бы смогли, они уже её освоили, только где гномы, а где диверсии? Когда гном по дороге идёт, его за полкилометра слышно, а вот эльф — дело другое, тот в своём камуфляже так подкрадётся, что ты его в полуметре не разглядишь. Дети природы, мать их так. Собственно, подрывы делать необязательно тротилом. Бочонок пороха вполне заменит шашку, тяжёлый только, да спрятать его труднее, зато подорвать легче, тут и эльф разберётся. К тому же порох можно доставать у гномов в неограниченном количестве. Уверен, что сейчас половина Северного хребта занята его изготовлением, все выгребные ямы и пещеры с летучими мышами выгребаются под метёлку. Пороховые мельницы работают даже ночью, когда, наплевав на безопасность, подсвечивают масляными фонарями, поставки идут сплошным потоком. Потом, когда война закончится, займутся привычным делом, а пока вот так.

Мысль об эльфах-диверсантах крепко запала мне в голову, можно подорвать мосты на крупных реках, что сильно замедлит движение войск. Армия, численностью более десяти тысяч, не может передвигаться монолитной массой. Это всегда несколько групп, которые движутся по нескольким дорогам. Кроме дорог, Конрад активно использует речные корабли, которые ему предоставили всё те же южные купцы. На данном уровне развития, это самый быстрый транспорт, перебрасывать можно со скоростью, сопоставимой с автотранспортом, только бы корабли были, да реки вели, куда нужно. А теперь представим, один взрыв, и полсотни человек в доспехах и с оружием окажутся в воде. Там и глубина большая не нужна, двух метров хватит. А если продовольствие везут? А если оружие, или машины стенобитные? Аквалангистов тут нет, со дна вытаскивать некому. До генерального сражения ещё месяц, за это время можно цистерну крови самозванцу выпить.

Будучи человеком дела, точнее ставший таким в последние годы, я не стал ничего ждать, вместо этого, пользуясь отсутствием Наташи, оделся в камуфляж и берцы и оперативно выдвинулся к пещере. Таксист домчал меня за пятнадцать минут, расплатившись с ним, я побежал, экономя время, и буквально впрыгнул в другой мир. Одежда двадцать первого века не стесняла движения и позволяла передвигаться быстро, а весь мой груз состоял из мешка, где лежали ботинки Эдмунда и револьвера за поясом. Невеликий груз. Лёгким бегом я добрался до ставки короля за сорок минут. Его Величество обрадовался мне и пригласил за стол. Я с удовольствием накинулся на еду, но при этом не забыл напомнить, чтобы пригласили кого-нибудь из эльфов, если таковые есть в лагере. Попутно попросил позвать гнома, но не военного, а мастера, умеющего делать всевозможные механические штуки.

Оба появились быстро и готовы были меня слушать. Я поинтересовался у эльфа, как идёт диверсионная работа. Тот с важным видом сообщил, что убиты стрелами из кустов несколько высокопоставленных офицеров, от отравленной воды умерло двести лошадей. Отравление котлов с едой дало ещё полсотни умерших пехотинцев, один корабль, гружённый серебром, затонул, поскольку ему проковыряли дно. Теперь команда ныряльщиков постепенно достаёт монеты со дна реки.

Я повернулся к гному и стал объяснять устройство бомбы. Тот активно закивал и сказал, что они подобные устройства уже изобрели и собираются опробовать при штурме замков. Даже аналог огнепроводного шнура смогли изобрести. Похвалив в очередной раз технический гений гномов, я повернулся к ним обоим и начал ставить задачи. Гномы в мастерской должны были сделать несколько компактных бомб, каждая килограмма на четыре пороха, можно и побольше, но это минимум. Потом следует собраться эльфам-диверсантам и освоить новый вид оружия. С его помощью можно гадить на коммуникациях самозванца в разы эффективнее. Тот и другой посмотрели друг на друга с неприязнью, эльфы не любят механизмов, а гномы не любят эльфов. Конец игре в гляделки положил король, рявкнув, как зверь и велев бегом отправляться куда сказано. Подействовало. Оба кинулись в разные стороны, оставляя в воздухе инверсионные завихрения. Король, тем временем, продолжил завтрак. Я вообще заметил, что большую часть времени монарх проводит за столом с едой. Ест он при этом мало и редко, желудок старика не располагает к чревоугодию, а вино и вовсе пить перестал, что не замедлило сказаться на его здоровье и бодрости. Надо сказать, что, несмотря на свои болячки, Его Величество весьма крепкий старик. Ещё лет двадцать назад, я бы очень не хотел сойтись с ним в поединке. Образ жизни к этому располагает, он ведь тоже профессиональный военный. Его с малых лет готовили так же, как и любого рыцаря. Даже сейчас, будучи дряхлым стариком, не снимает кирасу. Не потому, что боится покушений, просто не хочет терять силу.

— Как думаешь, будет толк из твоей затеи? — спросил он, насаживая на вилку внушительный кусок мяса.

— В моём мире толк есть и немалый. Есть и такие солдаты, которых учат только этим заниматься. Они закладывают взрывные штуки под вражеские штабы, склады оружия, взрывают мосты, пускают корабли на дно. Стать таким солдатом очень почётно, но и служить там трудно и гибнут они часто. Научить эльфов пользоваться новым оружием несложно, а прятаться они и так умеют.

— Как хорошо, что боги послали мне тебя, — задумчиво произнёс он, — не только мне, но и моему сыну. Когда меня не станет, помогай ему, он будет слушать тебя, я ему скажу.

— Ваше Величество, ваш сын, вроде бы, умный парень, но вы постарайтесь не умереть хотя бы до конца войны. Армии нужен опытный полководец.

— На всё воля богов, но я и правда не должен умирать, пока голова нечестивца Конрада остаётся на плечах.

В это время королевский шатер посетил Дорн. Несмотря на мирную обстановку, он был одет в полный латный доспех, только шлем снял, подходя к шатру. Царапины на кирасе и доспехах говорили об активных тренировках с оружием. Надеюсь, его в бой не собираются отправлять?

Поклонившись отцу, парень уселся за стол. В отличие от старого короля, его желудок был в полном порядке, а тяжёлые тренировки требовали восполнения запаса калорий. Некоторое время он молча ел, я тоже соизволил отведать бараньего бока с кашей и отхлебнуть вина из большого кубка. Когда принц наелся, он приподнял голову и, стараясь казаться серьёзным взрослым человеком, проговорил:

— Отец, там эльфы, что живут в лагере, пошли в мастерские гномов. Я боюсь, как бы не было драки.

— Думаю, что не будет, — с усмешкой ответил его отец, — их туда направил я, по совету доктора Вольдемара.

— Разрешите откланяться, Ваше Величество? — спросил я, вставая, — думаю, моё присутствие необходимо в мастерских.

— Иди, добрый рыцарь, научи этих дикарей воевать.

Я с поклоном вышел и отправился в мастерские. Там как раз седобородый гном читал лекцию об устройстве бомб. Сами бомбы были похожи на огромные латунные фляги, горлышко которых было запальным отверстием.

— То есть, — переспросил один из присутствующих эльфов, — посреди вражеского лагеря, когда кругом враги, я должен буду высечь огонь, чтобы поджечь эту верёвочку?

Гном хотел ответить, но я его перебил:

— Я дам вам устройства, позволяющие получать огонь быстро и почти бесшумно. Такие.

Я достал из кармана зажигалку, открыл крышку и крутанул колёсико. Раскосые глаза эльфа округлились, он пристально смотрел на огонёк.

— Каждому из вас я дам такую вещь. Тогда вы сможете взорвать бомбу в лагере врага?

— Сможем, — не раздумывая ответил эльф.

— Тогда стоит потренироваться, — подвёл я итог словесной дискуссии, есть у вас поле для испытаний?

Гном кивнул, и мы вместе отправились на поле. Там отработали способы минирования и взорвали несколько образцов. Эльфы, которые не слишком хорошо разбирались в технике, зато были большими специалистами по гадостям, сразу оценили новый способ. В их тысячелетних мозгах уже проворачивались миллионы комбинаций и способов применения новой подлянки. Тогда я обратился к гномам:

— Сколько у вас бомб?

— Сейчас десятка три, но быстро сделаем ещё. Нужно их как-то исправить?

— Нет, форма оптимальная, разве что сделать некоторые крупнее, для подрыва больших предметов. И ещё, если использовать их против людей, то желательны осколки. Можно приклеить на поверхность картечь, вроде той, что заряжают в пушки. Можно сделать банку с порохом поменьше, вставить её в банку покрупнее, а пространство между ними засыпать кусочками железа. Возможно, в будущем, можно будет сделать такие снаряды для пушки, которые разрывались бы над головой врага, обдавая его осколками.

Гном на секунду задумался, потом повернулся к своим и отдал приказ на языке гномов, те побежали исполнять. Эльфы сдержанно попросили прислать поскорее зажигалки, что я и собрался сделать уже сегодня вечером. Чем раньше загремят взрывы, тем лучше для нас.

Перед тем, как уйти, я решил заглянуть к своим. Парни были всё там же, около моей палатки. Только теперь их было не узнать. Король разрешил им заглянуть в государственный арсенал, а они там поживились вволю. Оскар имел полный латный доспех, не как у рыцаря, скорее пехотный, но закрыто было почти всё тело. Аналогично выглядел гном. Он надел длинную, до колен кольчугу, которая вместе с упоминавшейся уже бронёй омоновца делала его почти неуязвимым. На голову он надел шлем-горшок, шею закрывала стальная горжета. Всё тот же двуручный меч он держал уже куда увереннее, сказались уроки Оскара. Не менее грозно выглядел и Ян. Кольчуга, пластинчатая защита рук и ног, плосковерхий шлем с маской, закрывающей лицо, оружие его составлял всё тот же протазан, которым он уже пользовался неоднократно. И даже орк, постоянно хвалившийся своим бесстрашием, соизволил приодеться. Никаких лат ему не подобрали, слишком большой размер, но вот кольчуга была вполне сносной, доставала до середины бедра, также он надел шлем, который, правда, закрывал только макушку, но и это было для него подвигом. Из оружия он предпочитал секиру, только сейчас взял другую, точнее, двусторонний топор, тяжелее и, вроде бы, гораздо качественнее. Во всём этом облачении они активно тренировались. Оскар раз за разом показывал приём, а учащиеся его повторяли. Каждый со своим оружием. Интересно, сколько времени провёл в тренировках сам бывший рыцарь, чтобы теперь демонстрировать такое мастерство? Подозреваю, всю жизнь.

Увидев меня, они прекратили тренировки и бросились обниматься, едва не сбив с ног своего предводителя. Я отсутствовал три дня, а словно прошла вечность. Я поинтересовался у них, что они собираются делать в предстоящей битве. Ян и Эдмунд (орк уже примерял новые ботинки) однозначно заявили, что не отойдут от меня, будут защищать доктора. Оскар сказал, что он, если получится, будет в коннице. Конь и оружие у него есть, а сражаются там не только рыцари. Хорват, который постоянно находился под прессингом соплеменников, сказал, что встанет в пехотный строй. Пользоваться этими стальными трубами он так и не научился, а вот меч его королю послужит.

На том и порешили. Двое остаются со мной, для помощи и защиты, двое испытают ратное счастье. Сам я, хоть они и звали меня выпить, вынужден был отказаться. Мне ещё дела делать, а я и так у короля в шатре пару кубков опрокинул. Обратно шёл, уже не торопясь, дело сделано. Я снова, пусть и на сантиметр, сдвинул прогресс в этом мире. Пусть даже это прогресс в деле убийства себе подобных. Увы, вся история человечества — это сплошные убийства, а поиск способов эффективно убивать, словно кнут, подстёгивал развитие.

В своём мире первым делом пошёл в магазин для курильщиков и скупил там все зажигалки, до которых сумел дотянуться. Обошёл ещё несколько магазинов. Набралось больше восьмидесяти штук. Был уже вечер, но я созвонился с Натальей, и она добросила меня до пещеры. Как хорошо, что не нужно больше переодеваться. Здорово экономит время. Зажигалки я отдал эльфу, который ждал меня в пещере. Ещё раз показал, как ими нужно пользоваться. Итак, процесс пошёл, нужно только надеяться на боевые навыки эльфов и технический гений гномов. Кому-то в стане врага скоро будет кисло.

А я, в компании любимой женщины отправился домой. Теперь уже в наш общий дом, поскольку в машину были загружены вещи. Не все, только малая часть, но и это о многом говорило. Как бы невзначай она спросила:

— Как там твоя любовница поживает?

— Аааа… — я растерялся, — представляешь, я её не видел. Короля видел, принца видел, эльфов с гномами, своих парней, а про неё забыл. Наверное, где-то при дворе трётся, в моём шатре ей делать нечего, меня ведь нет.

— И ты даже не поинтересовался? — голос её стал подозрительным.

— Представь себе, нет. Я, наверное, неправильный мужчина, но мне не хочется, как султану, прыгать в койку то к одной, то к другой. У меня есть… жена, я её люблю и никто мне не нужен.

Она замолчала и прижалась ко мне, что не замедлило сказаться на вождении автомобиля.

— Смотри на дорогу, — предупредил я. — А то убьёмся, и я до великой битвы не доживу.

Дом, милый дом. Если раньше он был чужим, отпугивал своей пустотой, то теперь его с полным правом можно называть родным. Дом там, где тебе рады. Любимая женщина делает дом по-настоящему уютным. Утром она встречает тебя завтраком, а вечером ты засыпаешь в её объятиях.

Глава двадцать первая

Уснули мы в обнимку, а завтрак утром состоял из котлет, макарон и овощного салата. Наскоро перекусив, она чмокнула меня в щёку и умчалась на работу. Оставшись один, я стал вспоминать, что ещё я не сделал?

Оказалось, что многое. Нужно перетащить в тот мир мешки с «подарками» Димы Столярова, потом забрать-таки сталь со склада и передать её тоже, на изготовление инструментов нужно время, пусть начнут пораньше. Кроме того, решил я и поддержать развитие минно-взрывного дела. Закупил в магазине для садоводов и огородников полсотни килограмм аммиачной селитры. Если замешать с соляркой, выйдет неплохая взрывчатка, передам гномам, пусть опробуют. Солярку тоже прикупил, двадцать литров, больше в канистру не влезло. Для перевозки я нанял небольшой грузовик, который возил меня из одного места в другое. Когда мы прибыли в лес, я велел шофёру остановиться и принялся разгружать. Он предложил помощь, напомнив, что это входит в стоимость услуг, но я отказался, честно сказав, что в этом случае мне придётся его убить.

Перетаскивание всего привезённого заняло часа два, зато и в пещере нашёлся кто-то, кто таскал вещи ещё быстрее, чем я здесь. Там всё складывали у меня в шатре, в надежде, что я, по возвращении, разберусь.

Я и разобрался. Толовые шашки я отложил в сторону. Мины тоже, эльфам я такое не доверю, слишком сложно. Оставлю для себя. Патроны я выпотрошил и добыл некоторое количество хорошего пороха, который использовал для снаряжения револьверных гильз. Теперь, когда количество патронов к револьверу перевалили за шестьдесят, я чувствовал себя ещё увереннее. Дальше я пошёл к гномам, которые, вовсю стараясь, продолжали делать бомбы. Им я принёс селитру и горючее. Предложил новый способ. Вряд ли аммонал будет намного мощнее чёрного пороха, но и достать его проще. Набили две формы, в горлышко вставили в качестве запала маленький пороховой заряд. Пошли на полигон и испытали. Получилось немного лучше. На будущее запомнить. Нефть в этом мире наверняка есть. Кузнецы, получив нержавейку и имея перед глазами образцы, начали изготовление инструментов.

Эльфы, разобрав бомбы, удалились в сторону противника. Двигаются они быстро, уже через три-четыре дня всё начнётся. А дальше, когда бомб станет больше, и они будут мощнее, противник просто взвоет.

Пока для меня работы нет, можно вернуться домой и поспать. Домой — это домой. В цивилизованный мир. Я, конечно, верю, что посреди королевского стана никто на меня покушаться не будет, но спать предпочитаю там. Однако, уйти оказалось не так просто. Когда я уже выходил из шатра, столкнулся нос к носу с Алисой. Хитрая зеленоглазая бестия пронюхала, что я вернулся, и решила на мою добродетель покуситься. Но я был твёрд. Сразу с порога заявил, что был с женой не далее, как час назад, так что не имею ни сил, ни желания развлекаться с ней. Она сначала обиделась, но потом решила проверить насчёт сил и желания. Сам я врать умею хорошо, а вот мой организм едва не сдался под напором красивой и распутной женщины. Ловко вывернувшись из цепких объятий, я сказал, что времени у меня тоже нет, и помчался к пещере.

Дома, будучи счастлив, что работы пока нет, завалился на диван и включил телевизор. У вас есть телевизор? А вы его смотрите? Вот и у меня он стоял больше для порядка. Новости можно и в интернете посмотреть, всё остальное тоже. Теперь я смотрел телевидение. Там крутили какие-то идиотские шоу, концерты, третьесортные голливудские боевики, я остановился на мультиках. Для напряжённого мозга в самый раз.

В процессе просмотра успел подремать и проснулся только от поцелуя. Наташа уже пришла с работы и собиралась готовить ужин. Коротко пересказал ей свои приключения, не забыл и про Алису, она сначала нахмурилась, но поняв, что я ей верен, снова улыбнулась и вышла на кухню. Сладко потянувшись, я размял затёкшие ноги и пошёл следом за ней. Сняв деловой костюм, любимая не стала ничего надевать, только фартук спереди повязала. Выглядела она, стоя у плиты, чертовски привлекательно и напрочь выгоняла из головы образ Алисы. Возможно, она это специально делает.

— Всё понимаю, — отозвалась она, — но если отвлечёмся, есть будешь не куриные ножки, а углерод горелый. Хочешь?

Стоит ли терпеть ради ножек? Тем более, что ещё котлеты с утра остались. Вот и я подумал, что не стоит. Дотянулся до плиты и выключил газ, потом схватил Наталью в охапку и отволок к дивану. Ножки уже потом дожарили, позже, за полночь. А следующим утром была суббота. На работу ей было не нужно, и мы провалялись в постели до обеда. Ну, как провалялись? Успели, и поесть, и вина выпить, и всё остальное тоже. Времени оставалось мало, и она, и я это понимали. Потому и не хотелось отрываться друг от друга. Даже просто лежать, глядя друг другу в глаза. Это было для нас счастьем.

Прервал наше счастье звонок.

— Есть что? — вместо приветствия спросил дядя Саша.

— Золото, семь кило, даже чуть больше, устроит?

— Беру всё, деньги в три приёма, где-то месяц займёт. Камни?

— Есть несколько, но это на месте нужно предметный разговор вести.

— Приноси, посмотрим, — он положил трубку.

Пришлось вставать, надевать джинсы и рубашку и, взяв с собой сумку с золотом отправляться к месту встречи. Там меня встретил всё тот же старый барыга. Я передал ему сумку, он заглянул внутрь и удовлетворённо кивнул. Мне он протянул пачку купюр, примерно, десятисантиметровой толщины.

— Здесь четверть, остальное переведу в течение месяца, что с камнями?

Я протянул ему рубин и сапфир, оба размером с фасолину, потом россыпь мелких бриллиантов. Он долго смотрел на них, мысленно определяя вес и стоимость, потом назвал цену. Я не торговался. Цены я, хоть и приблизительно, знаю. Так что сейчас он мне предлагает где-то половину реальной стоимости камней. Но и это для меня деньги огромные. Так что торг неуместен. Я кивнул, он назвал конечную цифру и мы разбежались. Карточку, куда будут приходить переводы, я оставлю Наталье, сумма такая, что на три квартиры хватит, и ещё на машину останется, вот и пусть моя жена ни в чём себе не отказывает, раз уж приходится терпеть отсутствие мужа.

По дороге домой хотел купить подарок для любимой, но так и не придумал что. Можно цветы, так они завянут, у меня даже вазы дома нет. Торт? Обидится, что фигуру ей порчу. Золото? Так лучше к гномам обратиться, они такую красоту руками делают, что в магазине не купишь. В итоге, купил фикус в горшке. Выбрал самый дорогой, с большими бело-зелёными листьями. Цветов у меня дома никогда не было, вот и пусть символизирует, что теперь там есть хозяйка, которая может ухаживать за растениями. Так и явился, с горшком в руках и толстой пачкой денег в кармане.

Наташа подарку обрадовалась, заявила, что завтра купит горшок побольше и пересадит. Этот сорт, сказала она, вырастает до огромных размеров. Вот и пусть растёт, как символ нашего семейного счастья.

А счастье длилось ещё три дня, на четвёртый я пришёл к королю и узнал, что завтра с рассветом армия снимается и идёт в сторону домена принца. Армии последнего должны соединиться на юге, в месте слияния двух крупных рек. Вот и нужно успеть дать сражение раньше, чем какая-то из армий прибудет на место.

— Что с эльфами? — поинтересовался я, — есть у них успехи?

— Да, есть, — спокойно ответил Его Величество. — Четыре корабля с наёмниками пошли на дно. Ещё сгорел склад с провизией, и теперь часть армии самозванца голодает. От взрыва в лагере погибло семь баронов и два десятка рыцарей. Прямо на пиру взорвали. Ещё несколько мостов уничтожено, так что двигаются они гораздо медленнее. Думаю, это не предел, эльфы разошлись, возвращаются только за бомбами и снова исчезают.

— Не жалеете о договоре с ними?

— Нисколько! Даже намерен его выполнить, полностью. Давно пора было положить конец вражде. С орками, увы, так не выйдет. Слышал, что орда в пару тысяч голов идёт с Конрадом. Он пообещал им большие трофеи, возможно, отдаст пару областей на разграбление. Легко обещать не своё. А нам дополнительные трудности, вояки из них так себе, дисциплины никакой, но сила и ярость своё возьмут. Даже огнём таких остановить будет трудно. А с ними волки.

— Значит, завтра?

— С рассветом. Твои люди соберут вещи и шатёр, так что не опаздывай, а теперь иди, тебе, я думаю, есть с кем прощаться.

Я с поклоном вышел. Вот и всё, одна ночь, а за ней долгая, возможно, вечная разлука. Времени мало, не нужно его тратить на второстепенные вещи. Пока Наталья была на работе, я обошёл ещё несколько магазинов, купил кое-какую мелочёвку, почистил оружие, набрал в аптеках ещё лекарств, чтобы с пустыми руками не ходить. Попутно приобрёл в магазине для охотников отличный патронташ, где были гнёзда и для ружейных патронов и для револьверных. Немедленно повесил на пояс. Дома быстро собрал вещи, с одеждой просто, камуфляж и берцы, сверху кольчуга, а на неё, если замёрзну, надену пончо из одеяла. Шапка не нужна, не бывает там таких холодов, особенно, на юге. Без шлема также обойдусь, воевать мне вряд ли придётся. Собрав всё в большой рюкзак, я сел и стал ждать Наталью. Хотел даже к ней на работу съездить, да только адрес не вспомнил.

После шести вечера появилась она. По моим грустным глазам всё поняла и спросила:

— Уже?

— Да, — ответил я, — завтра с рассветом.

— У нас ещё вся ночь впереди, не грусти, всё получится, — она улыбнулась и отправилась на кухню готовить ужин.

По кухне она двигалась легко и свободно, как будто здесь родилась и выросла. Всё лежало так, как ей удобно. Порядок был идеальный. Скоро на плите весело шипела сковорода, распространяя аромат картошки с грибами, от которого я захлёбывался слюной. На второй сковороде, поменьше, жарились венгерские колбаски, которые давали аромат не слабее.

Стол был накрыт уже через полчаса. Там стояли свечи и бутылка какого-то дорогого шампанского, которое я не отличил бы от обыкновенного. Она присела рядом и торжественный ужин начался. Собственно, до вкуса блюд дела нам не было, заняты мы были исключительно друг другом. Сначала, за столом, потом в постели. Перед разлукой никак не могли насытиться друг другом. Уснули часа в четыре, и почти сразу будильник сообщил, что мне пора. Сборы не заняли и десяти минут, всё было готово с вечера. Мы сели в машину и поехали к пещере.

Наташа проводила меня до самого перехода. Там в последний раз посмотрела в глаза, впилась в губы страстным поцелуем и отпустила. Уже протискиваясь в проход, я услышал за спиной её рыдания. Сам я смахнул слезу, поправил рюкзак на спине и двинул в расположение. Как оказалось, весьма вовремя. Многотысячная масса людей, коней и телег уже пришла в движение.

В такой массе немудрено было потеряться, но я рассудил, что мои люди обязательно будут поближе к королю, и разыскал глазами королевский штандарт. Как и ожидалось, моя карета находилась поблизости. Сопровождали её трое верховых, лошадьми правил Ян, уже нимало не похожий на простого деревенского увальня, которым был совсем недавно. Моего коня вёл в поводу Оскар. Кивнул мне, чтобы садился в седло, но я помотал головой. Нужно отоспаться. Я, конечно, рыцарь, но жить в седле не намерен. Если мне полагается минимальный комфорт, нужно им пользоваться.

Внутри экипажа было тихо и комфортно. Лежанка была застелена, самое время подремать. Тот факт, что ложе частично занимала Алиса, меня нисколько не смутил. Даже она сейчас от меня ничего не добьётся, я как сухофрукт, из которого дважды сварили компот. Подвинув легко одетую красавицу, я завалился спать и даже не помню, как прошёл день. Проспал до темноты.

Разбудил меня какой-то шум снаружи. Вокруг было темно. По привычке схватился за револьвер и не обнаружил его. Потихоньку начиналась паника. Начал искать вокруг, но нащупать удалось только мягкую попу Алисы, отчего та довольно замурлыкала. Вспомнил про фонарь в кармане, достал его и посветил вокруг. Любимая игрушка из воронёной стали нашлась на полу. Выпал во сне. Вооружившись, я распахнул дверь кареты. На пороге посланник короля переругивался с Эдмундом, требуя вручить послание мне лично. Орк не пропускал, полагая, что верность своему сеньору куда важнее верности королю. Так оно, в целом, и было, да только короля тоже уважать нужно.

В послании говорилось, что мне нужно явиться на приём. Зачем такое писать, если можно сказать устно. Я протёр глаза, умылся из бадьи, поданной мне Яном, и отправился являться.

У короля было шумно. Собрались почти все представители высшей знати. Я со своим рыцарским титулом был здесь самым младшим. За длинным столом меня, тем не менее, усадили поближе к королю, что вызвало неудовольствие нескольких герцогов. Неделя, как феодалом стал, а уже врагов нажил, да каких.

Разговор шёл о насущном. Армия в сборе. Осталось вытянуть противника на генеральное сражение. Сделать это нужно побыстрее, пока его армии разделены. Даже в таком виде Конрад превосходит нас в количестве пехоты, в коннице же, наоборот, у нас почти двойное преимущество. Если отряд наёмников с юга успеет добраться, а он, скорее всего, успеет, то это ещё шесть тысяч полноценной обученной пехоты, которая на поле боя весьма некстати. Часть из них успеет точно, потому как их перебросят на кораблях. Короче, надежда наша на бронированную конницу, которая, я надеюсь, будет биться с конницей, а на пехоту с пиками им хватит ума не бросаться. Да ещё огнестрел. Число мушкетёров перевалило за три тысячи, в идеальных условиях этого количества хватит, чтобы перебить всех врагов, да только никто нам эти условия создавать не будет. Удачно расположенные пушки тоже, вне всякого сомнения, соберут свою кровавую жатву, да только хватит ли её, чтобы остановить врага?

Отдельно порадовала насыщенность информацией. Маг из Академии не лукавил, говоря о множестве агентов, что при помощи магии подслушивают и подсматривают. Также удивляла скорость подачи информации, король свободно говорил о том, что случилось в стане врага сегодня утром. Что-то вроде хрустальных шаров или волшебного зеркала.

А король всё тем же деловитым тоном продолжал рассказывать. Теперь он коснулся трёх тысяч лёгкой конницы, нанятой среди кочевников Южного материка. Они не носят брони, но чрезвычайно опасны, поскольку очень быстры и постоянно засыпают врага стрелами. Я ожидал, что знатные господа только посмеются над «дикарями», но все были серьёзны. Король не поощрял шапкозакидательских настроений, да и кое-кому, видимо, довелось встречаться с кочевниками в поле.

— Нужно не дать им пространства для манёвра, — высказал я общую мысль.

— Разумеется, — поддержал меня сидящий рядом пожилой рыцарь с седыми усами. — Поле, даже очень большое, ограничено реками и лесом. Если получится их зажать, то им конец.

— Есть у нас некоторые задумки, — неуверенно проговорил пожилой гном, — можно попробовать. Если доспехов они не носят, то не выдержат и осколков.

Наконец, король развернул карту предполагаемого поля боя. Это было место, где сливались две реки, этакая рогатка направленная к нам.

— Их армии встречаются здесь, точно не скажу, но моё мнение таково, что другого места для боя просто не найти. Только здесь смогут разместиться его армия и моя. Это хорошо, для нас. Нам, как вы все видите, не придётся переправляться через реки. Его армии, я имею в виду её основную часть, придётся переправиться и встать лагерем вот здесь, — он ткнул в карту корявым пальцем, — наш лагерь будет здесь.

— Что за местность? — обратился молодой герцог, командовавший, как я понял, пехотными частями, — смогут там маршировать мои части?

— Думаю, да. Местность там почти ровная, ручьи мелкие, преградить дорогу не смогут.

— А как они будут переправляться? — поинтересовался я.

— Там паром, да и корабли будут, — объяснил мне ещё один старик в доспехах, чьей обязанностью было инженерное обеспечение. — А вот вторая часть армии, наёмники, перейдут по мосту, он здесь большой и надёжный.

— А если того моста не станет? — я не унимался.

— Тогда их визит задержится, возможно, и вовсе в бой не попадут.

— Чем заняты эльфы, если мост ещё цел?

— Его не так легко разрушить, — возразил гном, — там и десятка обычных бомб не хватит, строили на века, брёвна в три обхвата. Можно сжечь, так он и не горит.

— Если время будет, займусь, — буркнул я.

Затем господа феодалы стали громко обсуждать, кто, где и кем будет командовать. К счастью, иерархия их относительно друг друга была известна, поэтому конфликтов не случилось. Пехота вся была закреплена за тем самым молодым герцогом, фамилия его была Берг, ему подчинялись пикинеры и алебардисты. Мушкетёры имели отдельное командование, его осуществлял один из гномов. Хотя огнестрельные полки более чем наполовину состояли теперь из людей, но всё же именно гномы отлично прониклись техникой залпового огня, так что никто не возражал, чтобы командование доверили им. Артиллеристы также все были гномами. Тут тоже без вариантов, только они разбирались в тонкостях наводки орудий и, благодаря бесконечным тренировкам, могли перезаряжать орудия с надлежащей скоростью. Некоторый спор возник при распределении командования кавалерийскими частями. Вести рыцарей в бой, — занятие почётное, каждый хотел такого назначения, пусть и через голову соседа. Собственно, там и командовать особо не нужно. Только вначале прокричать «Вперёд!», да потом, если атака не удалась, скомандовать отход и перестроение. В идеале командование осуществляется с помощью трубача, который играет всем известные сигналы. Да только кто его услышит, когда две волны тяжело бронированной конницы сшибаются между собой, а лязг стали глушит и предсмертные хрипы людей, и ржание лошадей.

Должности распределили, конфликт был исчерпан, когда король лично указал знатным сеньорам, где будет место каждого. Идти против воли короля, будь ты трижды герцог, — непозволительная роскошь, особенно, в ходе битвы. Осталась только одна вакантная должность. По-русски это звучало как командир большого полка. Самое крупное подразделение кавалеристов, обычно наносящее удар в центре. Желающих было много, вот только король всех тут же осадил простым и ясным ответом: «Командовать им буду я». На этих словах я взвился с места.

— Ваше Величество, не делайте этого!

— Почему? — он недоумевающе уставился на меня.

— Вас могут убить, — ответил я, а все посмотрели на меня, как на идиота.

— Могут, — согласился он, — и что же мне теперь делать? Сидеть в шатре, когда мои люди умирают на поле боя?

— Наблюдать за боем, — начал я терпеливо объяснять, — с какого-нибудь возвышенного места. Отдавать приказы, отправлять подкрепления. Ведь это обязанность короля, махать мечом могут и другие. Простите меня, Ваше Величество, но вам шестьдесят лет, вы уже не так проворны, как в молодости.

— И что? — король не собирался наказывать меня за дерзость, просто смотрел так, как смотрят на неразумное дитя, не понимающее элементарных вещей, — впервые я участвовал в битве, когда был моложе Дорна, тогда мне не мешала моя молодость, а теперь мне не помешает старость. На коне я сидеть могу, и доспехи меня не тяготят. А король, который не способен вести за собой войско, — это не король. Запомни это.

Я запомнил, что мне ещё оставалось делать. Король на поле боя — это круто, у всех мораль на единичку поднимется, а то и на две. Но это пока король жив, здоров и рубает врага мечом. Как только его убьют, или просто собьют с коня, та же самая мораль резко опустится, хорошо, если не до отрицательных величин. Сразу вспомнился Кир II, который имел неплохие шансы стать персидским царём, но полез в бой и словил там копьё. Да ещё викинг-отморозок Харальд Хардрада, который, по всем вводным, должен был стать королём Англии и основать династию, да только в первом же бою поймал стрелу горлом, на этом всё мероприятие закончилось по причине выбытия кандидата. А теперь вот Его Величество Аллен II возжелал подёргать судьбу за гениталии, выехав, словно Чапаев, на лихом коне рубать вражину. Убить его, положим, не убьют, охрана там будет отличная, да только и шальную стрелу никто не отменял, да и падение с коня для шестидесятилетнего старика будет, скорее всего, фатальным. Есть, конечно, Дорн, да только мало хорошего, если в разгар такой битвы командование окажется в руках пятнадцатилетнего мальчика.

Совещание закончилось ближе к рассвету, я отправился к себе, в свой шатёр, который, без сомнения, уже поставили мои люди. Действительно, поставили, даже небольшая печь в нём топилась, а на ней стоял котелок с аппетитным варевом. Помешивая в котелке длинной деревянной ложкой, Алиса повернулась ко мне и, сделав удивлённые глаза, задумчиво произнесла:

— Господин доктор, я приготовила вам завтрак. Готовлю я не очень хорошо, я ведь фрейлина, а не кухарка.

— Плевать, — я уселся за деревянный стол, — накладывай. И позови моих людей.

— Сейчас всё сделаю, только вот людей ваших не позову, они разбрелись по лагерю, остался только этот… бывший рыцарь. Он пьян и, кажется, спит.

— Так разбуди его. Его имя Оскар, будь с ним повежливее.

Оскар появился минут через пять. Помятый, в грязной одежде, небритый. От него разило спиртным, но взгляд был осмысленный. Я пригласил его за стол и велел Алисе поставить ещё одну тарелку. От горячего супа Оскара прошибло потом, он на глазах трезвел. Я поделился с ним своими соображениями относительно участия короля в битве. Он задумался, потом ответил:

— Его Величество прав, нельзя отсиживаться в такой момент. Король — это воин, главный из воинов. Если его нет в битве, это плохой король, авторитет его власти упадёт.

— Меня куда больше волнует, если упадёт он сам. Например, с коня. Ему шестьдесят лет, так что, скорее всего, уже не встанет. И командовать всем будет мальчик, пятнадцати лет от роду.

— А принц разве в бой не идёт?

— А ему зачем?

— Он — будущий король, ему не пристало прятаться за спины вассалов. Думаю, получит небольшой отряд и атакует где-нибудь на второстепенном направлении.

Я схватился за голову. Ну зачем, когда ты выигрываешь, когда имеешь все шансы на успех, взять и поставить всё что имеешь на одну карту? И не говорите мне про рыцарскую честь, плевать я на неё хотел, она ничто в сравнении с интересами государства.

— Не всё так плохо, — Оскар поспешил меня успокоить, — его не будут подвергать опасности, вокруг будет полсотни телохранителей. Нужно только показаться в битве и поддержать вассалов. Так уж получилось, что недостаточно родиться сыном короля. Если сам король мог позволить себе просидеть бой в шатре, скажем, по причине нездоровья, ему это не повредит, его и так все помнят как отважного и умелого воина, а вот о принце такого не скажешь, ему только предстоит показать себя.

— И погибнуть, — проворчал я.

— Я же сказал, опасности почти нет.

Дальше разговор не клеился. Сказывалась разница менталитетов. Мы доели суп, «не кухарка» проявила-таки кулинарные таланты. Оскар снова отправился в палатку досыпать. Я остался сидеть за столом, старательно игнорируя Алису, которая так же старательно вертелась поблизости. Я думал, что армия сейчас снимется и пойдёт дальше, но Средневековье сказалось и тут. Часть подразделений отстала и армия остановилась, чтобы их дождаться. Сказали, что на день. Завтра снова в путь.

Какое-то время я ходил взад-вперёд, меряя шатёр ногами, потом упал на кровать, но сон не шёл. Хотел уже позвать Алису, но передумал, услышав снаружи крики и барабанный бой. Выглянул. Так и есть. На обширной поляне, размером с футбольное поле, тренировалась пехота. Подразделения, состоящие из гномов и людей, действовали отдельно друг от друга. Не по причине расизма, просто сказывалась разница в росте. Действовать пикой из-за плеча человека, который выше тебя на голову не очень удобно. Тут же занимались и мушкетёры. Шли строем с интервалами, по команде останавливались, давали воображаемый залп, после чего бодро маршировали в конец колонны, на ходу «заряжая» мушкеты. Строй был в глубину десять рядов, вполне достаточно, чтобы выстреливший успел перезарядиться, пока стреляют те, кто впереди. Такой строй будет работать с эффективностью пулемёта.

Не остались в стороне благородные господа кавалеристы. Подразделение численностью, примерно, в полторы сотни копий, отрабатывало атаку в конном строю. Получалось не то, чтобы плохо, но пока о слаженности можно было забыть. Кто-то отставал, кто-то выбивался вперёд. Седой рыцарь без шлема, с лицом, покрытым шрамами, отдавал команды и громко ругался, когда они не выполнялись. Он заставлял молодёжь раз за разом повторять атаку, кони уже выдохлись, многие едва шагали, но учитель был неумолим. Ну да. Тяжело в учении — меньше хоронить.

Я ещё раз полюбовался на работу пехотинцев. Здесь всё было почти идеально. Строевой шаг, постоянная скорость, как я понял семьдесят шагов в минуту, не больше и не меньше. Укол пиками переднего ряда, отведение назад, синхронное с уколом пик второго ряда, потом снова меняются ролями. Если кто-то сбивался с ноги, отставал или, наоборот, вырывался вперёд, идущий рядом офицер с протазаном на длинном древке, немедленно пресекал подобные вольности, отвешивая нерадивому солдату доброго шлепка лезвием. Для конницы рубеж непреодолимый, для пехоты — как повезёт.

Уже не так сильно терзаемый мрачными мыслями, я вернулся к себе. Будь, что будет. Надеюсь, король получит лёгкое ранение, его привезут ко мне, я его заштопаю, перевяжу и вколю конскую дозу наркотика. То же самое с Дорном. Раздевшись, я залез под одеяло и закрыл глаза. Почти сразу кто-то заворочался рядом. Конечно, как без неё? Обняв Алису в качестве плюшевого мишки, я, наконец-то, смог заснуть.

Глава двадцать вторая

Проспал я долго, почти до следующего утра, и всё равно чувствовал себя разбитым. Видимо, организм, в предчувствии большого шухера, включил режим экономии сил. Мы с моими людьми успели позавтракать ещё затемно. Завтрак был простой и сытный, чечевица с мясом из солдатского котла. Ели мы снаружи, за столом под деревом. К моему удивлению, к нам присоединилась Алиса, которая, нимало не смущаясь разницей в социальном статусе, присела с нами и тоже стала есть грубую солдатскую пищу. Девочка определённо начинала мне нравиться.

Орк при виде красивой женщины снова начал было капать слюной с клыков, но, вовремя сообразив, что женщина сеньора — святое, и даже так пялиться на неё чревато, слегка успокоился. А может, просто понял, что ничего ему не светит.

А когда мы прикончили каждый свою порцию, облизали ложки и убрали со стола, раздался звонкий голос трубы. В сигналах я не разбирался, но и так понял, что трубят сбор. Теперь мы продолжим путь к месту решающей битвы.

Несмотря на то, что сборы были весьма торопливыми, окончательно выступили в путь мы только к обеду. Понадобилась уйма времени, чтобы многотысячная толпа людей и лошадей, отягощённая обозом и артиллерией, влилась в не такие уж широкие дороги.

Крики людей, ржание лошадей, скрипы телег — всё это слилось в один сплошной гул. Армия Его Величества, медленно, но верно двигалась навстречу судьбе. Где-то там впереди движется армия самозванца. Интересно, а он в бой отправится? Наверное, да. А что если доберётся до короля и вызовет его на поединок? Тот ведь не откажется, и будет биться «на равных» с человеком, который его на двадцать лет моложе. А ведь мысль простая. Я на месте самозванца так бы и поступил.

Снова стало не по себе, но я постарался отогнать мрачные мысли. Всё как-нибудь наладится. А пока наша задача в том, чтобы без потерь доехать до места. А потери были. Как известно, более всего потерь средневековые армии несли не от оружия противника, а от болезней, первое место среди которых удерживала банальная дизентерия. Одна вспышка уже случилась, но её удалось вовремя купировать. Подразделение пехоты, в полном составе страдавшее от непрекращающегося поноса, я переселил на другое место, и, напичкав таблетками, стал учить элементарной гигиене. Потом пошёл к королю и потребовал, чтобы солдат снабжали мылом и заставляли мыть руки. Король меня услышал и отдал соответствующие распоряжения. Также он разрешил солдатам беспрепятственно рубить на дрова окружающий лес, чтобы всегда была возможность кипятить воду. Не ахти какие меры, но они позволили забыть об эпидемиях. По крайней мере, уже несколько дней не было новых случаев заболеваний.

Кроме прочего, армия продолжала расти. Почти в каждом населённом пункте к нам присоединялись десятки рекрутов. Кого-то привлекала сытная пайка, кого-то — возможность увидеть мир, а кто-то и впрямь проникся необходимостью сражаться за короля. Брали всех, кроме, разве что, детей, стариков и увечных. Каждый получал из арсенала простенький доспех, пику и зачислялся на довольствие. Будет ли польза от таких вояк, вся подготовка которых составляла несколько дней, я не знал. Наверное, всё же, лишними не будут.

Куда больше, чем эта недопехота, меня обрадовало присоединение крупного подразделения гномов. Они прибыли с большим обозом. Отряд насчитывал тысячу мушкетёров, да ещё столько же мушкетов привезли про запас. В обозе было огромное количество пороха, свинца и ядер. Срочно отобрали толковых пехотинцев и принялись их учить на стрелков. Получалось плохо, но остановки были частыми, так что находилось время для муштры, старались учить на практике, поэтому на привалах гремели залпы, благо, запас пороха позволял. Ну, что ж, если каждый сделает хоть один успешный выстрел, это уже оправдает затраты на них.

Продолжали поступать сведения разведки. Не только магической, эльфы прибывали с докладом каждый день. Сведения обнадёживали. Постоянные диверсии подорвали снабжение армии Конрада, солдаты его голодают и уже началось дезертирство. Наёмники грабят окружающие деревни, пытаясь сами добыть себе пропитание, народ бунтует, разбегается при появлении солдат, но «король» вынужден закрывать глаза на такое поведение своих солдат, поскольку не хочет окончательно лишиться армии. Откровенно говоря, в такой ситуации, генеральное сражение было бы для него спасением, и произвести его нужно, как можно скорее. Для нас, имеющих солидные запасы и еды и всего прочего, было бы куда разумнее подольше оттягивать этот момент. Пусть их солдаты ослабеют от голода и болезней, а местные жители возненавидят своего сеньора, вот тогда наши шансы возрастут многократно. Жаль только, что королю я этого объяснить не смогу, он рвётся в бой. Есть, правда, и другая сторона медали. Армия Конрада до сих пор не собрана вместе, а время поджимает, поэтому он вполне может вступить в бой, не дождавшись подкреплений.

Час Х приближался, мы уже давно шли по земле самозванца, его крестьяне принимали нас на постой в деревнях, при этом удивляясь, что их никто не грабит и не насилует. Попытки, поначалу, были, да только Его Величество сильно не любит, когда нарушают его приказы. Два десятка повешенных мародёров и насильников (этих перед смертью ещё и кастрировали) быстро охладили горячие головы, и дисциплина снова стала железной.

Каждая минута передышки использовалась командирами для тренировок. Подготовка пехотинцев уже была на уровне спортсменов-олимпийцев, любой уже мог маршировать, ни разу не сбившись с ноги, ружья перезаряжали со скоростью четыре выстрела в минуту. Даже те, кто влился в воинский коллектив совсем недавно, прониклись важностью тренировок и теперь старались не отставать от старослужащих.

Тренировались и мои люди. Ян каждую свободную минуту упражнялся с протазаном. Он сильно изменился, ношение доспехов и постоянные тренировки сделали его более худым и жилистым, от рыхлого подростка не осталось и следа. Взгляд стал серьёзным, на подбородке начала пробиваться жидкая поросль, почему-то рыжая.

Изменился и орк, почему-то стал всё более грустить. Он забросил выпивку и полковых проституток, до которых раньше был великим охотником. Подозреваю, что ему не давала покоя мысль о том, что придётся воевать со своими соплеменниками. И пусть эти соплеменники его всегда ненавидели и презирали, выглядеть предателем своего народа не хочется никому. Но и бежать от боя он явно не собирался. Всё свободное время тратил на тренировки с топором, а в последнее время забросил и его, обратившись ко мне с просьбой научить его бороться. Учитель из меня аховый, но те приёмы, что я помнил, получилось преподать и ему. Уже через неделю Эдмунд вполне сносно справлялся с бросками и болевыми приёмами. С такими габаритами, это умение делало его опасным противником даже без топора.

Оскар, бывший по определению конным воином, занимался вместе с конницей. Боевые навыки, прочно вдолбленные ему в голову с детства, никуда не пропали, выглядел он на голову выше напыщенной молодёжи, чем заслужил неоднократную похвалу командира.

То же самое можно сказать про гнома, бродяга, забросивший шахту и кузницу ради наёмничества, влился в коллектив гномов и теперь бодро маршировал в колонне с мечом, который перехватывал за клинок, словно алебарду. В бою оба принесут большую пользу, ещё бы выжили. Не хочу их терять.

А сам я проводил дни в праздных раздумьях. Заниматься фехтованием мне было ни к чему, есть ружьё и револьвер. Медициной занимались подготовленные мной «доктора», я лишь время от времени выдавал им лекарства. Поэтому я большую часть времени ел, спал, или думал. Такой отдых немного скрашивала Алиса, которая нравилась мне всё больше, причём не только и не столько своей красотой, сколько лёгкостью характера и оптимизмом.

И вот, наконец, наступил долгожданный момент, когда вечером армия остановилась, и было объявлено, что привал последний, завтра приходим на место, а послезавтра в бой. Как ни странно, а все вздохнули с облегчением. Бесконечная ходьба на длинные дистанции, а хоть бы и езда на лошади всех порядком утомили. Хотелось уже поскорее вцепиться в горло противнику, а после вкусить трофеев и королевской милости в виде титула и земельного пожалования. Не станет ведь король земли всех мятежных феодалов к себе в домен отписывать. Или станет? В любом случае, своих верных вассалов он пожаловать не забудет.

Мы встали лагерем на каком-то холме, мой коллектив был в полном составе, сегодня никаких тренировок не было, мы сидели за столом в моём шатре и, не спеша, ужинали. Я разрешил откупорить бочонок с элем, и теперь пенный напиток немного скрасил наши посиделки, даже Алиса, привыкшая к тонким винам из дворцового погреба, изволила отведать напитка простолюдинов. Не могу сказать, что ей понравилось, но и отвращения не выказала. Разговор начал Оскар:

— Вчера, когда мы тренировались, меня заметил инструктор, барон Краузе, он похвалил меня за хорошую выучку и спросил, кто я такой? Я назвался, полное имя, ничего не скрыл. Барон долго думал, он знал мою историю. Он сказал, что скажет обо мне королю.

— И? — не понял я, — на какой исход ты надеешься?

— Не знаю, — он опустил глаза, словно его очень интересовало содержимое кружки, — возможно, Его Величество вернёт мне титул, а возможно, одумается и прикажет меня казнить.

— Не думаю, что это правильно, — неожиданно вступил в разговор Ян, — казнить хорошего бойца, когда через два дня большая битва.

— Увы, парень, ты не король, и не можешь думать, как король, — с горькой усмешкой Оскар отхлебнул из кружки.

— Расскажи, всё-таки, что ты сделал тогда? — спросил я напрямую.

— Убил своего сеньора, герцога Блюма, а с ним всю его семью, — раздался позади знакомый хриплый голос. Мы все резко встали.

— Ваше Величество, — спокойным тихим голосом возразил бывший рыцарь, — я убил только герцога, все остальные умерли сами.

— Ну, так расскажи, как это получилось? — король присел за стол, — мне кто-нибудь нальёт эля?

Первой нашлась Алиса, она подала королю чистую кружку и налила в неё из бочонка.

— Присаживайтесь, — рявкнул он в нашу сторону, — когда ещё доведётся с королём посидеть за одним столом. А ты, бывший рыцарь, расскажи всё. Я-то знаю, я ведь сам приговор утверждал, а вот друзья твои не должны оставаться в неведении.

Тяжко вздохнув, Оскар начал рассказ.

— Была чума, тяжёлый мор, который почти никого не оставлял в живых. Единственным спасением был карантин, почти всё герцогство оцепили войска, а тех, кто пытался выбраться, гнали назад арбалетными стрелами. Но вассалы герцога могли спастись в его замке, туда зараза пока не проникла. Так уж получилось, что я со своей семьёй жил дальше других и к замку герцога мы прибыли только тогда, когда ворота уже были закрыты. Я пытался взывать к милосердию, но герцог со стены ответил, что я слишком долго пробыл на заражённой территории, так что он лучше переживёт потерю одного вассала, чем подвергнет опасности всех. Никто из нас не был болен в том момент. Мы остались снаружи. Там повсюду сновали беженцы, которых я тщетно отгонял мечом, сновали крысы, летали мухи, шансов у нас не было. Уже на следующий день слегла жена, а через два дня её не стало. Потом у меня на руках умерли обе мои дочери. Я молился всем богам, чтобы мор забрал и меня тоже, но боги иногда бывают так жестоки. Меня чума не взяла. Ещё через день, похоронив свою семью, я проник в замок. Я знал потайной ход, нужно было это сделать раньше, не понимаю, на что я надеялся. А там, в замке, я прошёл в опочивальню герцога. Я не стал вызывать его на поединок, он был старым и толстым, всё равно из этого ничего бы не вышло, поэтому я просто пригвоздил его мечом к кровати и стал ждать, когда за мной придут. Ждать пришлось долго. Вместе со мной в замок пришла чума, от неё умерли все. Дети герцога, его жена, слуги, вассалы и их семьи. Последние умерли на третий день, а я бродил по замку, полному мертвецов и тихо выл. Странно, что я не сошёл с ума. Нашли меня через месяц в состоянии, близком к помешательству. Расспросили об обстоятельствах, я не стал ничего скрывать. Да и сложно скрыть, пусть и разложившийся, труп герцога с моим мечом в животе. Судили меня долго, приговор вам известен. Это всё.

— Приговор утверждал я, — добавил король, — все, кто был на суде, настаивали на казни, но сам судья отправил мне письмо, где попросил оставить ему жизнь. А знаешь, почему?

Оскар отрицательно мотнул головой.

— Он сказал, что смотрел тебе в глаза. И видел там, что ты сам хочешь смерти, а жизнь для тебя будет наказанием, причём куда страшнее, чем самая изуверская казнь. Потому я и написал в приговоре, чтобы всё у тебя отобрали, а самого отпустили на все четыре стороны. Кто же мог подумать, что ты свяжешься с доктором и снова окажешься в армии короля.

— Ваше Величество… — начал было Оскар.

— Заткнись, ради всего святого, — король добавил ещё несколько крепких слов, которых я не понял, зато поняла Алиса и густо покраснела. — Я придумал, что с тобой делать. В битве будет участвовать небольшой вспомогательный отряд, стоять в резерве, на всякий случай. Командовать им будет Дорн, мой сын и наследник. Твоя задача, чтобы он был жив. Когда он кинется в бой, а он непременно кинется, ты должен сделать всё, чтобы он выжил. Желательно, чтобы его легко ранили, тогда ты схватишь его и, невзирая на протесты, потащишь к доктору, а доктор забинтует его по самые глаза и положит в госпиталь. Всем ясно?

Мы дружно закивали.

— А теперь всё! — король допил эль и встал из-за стола, — если всё будет так, как я сказал, получишь свой титул назад. Земли не обещаю, желающих и без тебя будет много, но, думаю, что доктор не оставит тебя голым. Слышишь, доктор, тебе я обещаю титул барона, так что можешь взять Оскара Кригера себе на службу.

— Я так и сделаю, Ваше Величество.

Король развернулся и вышел из палатки. Мы переглянулись.

— Вот видишь, — сказал я ему, — король милостив и вернёт тебе титул, ты только выживи и спаси принца. Если у Его Высочества характер такой же, как у отца, с ним трудно придётся.

— Я справлюсь, — всё также равнодушно ответил Оскар, — дело не только в титуле. В последнее время, я отчего-то стал вдруг… живым.

— Не понял, — честно признался я.

— Сам не могу понять, но я больше не слышу голосов своих родных, они уже не зовут меня к себе, не вижу во снах замок, полный разлагающихся трупов, они отпустили меня, я остался здесь, среди живых, а они перешли в мир мёртвых. Как знать, я ещё не стар, возможно, женюсь и обзаведусь потомством.

— Пригласишь на свадьбу?

— Всех вас! — впервые за эти годы я увидел на его лице улыбку.

Сидели мы ещё долго, бочонок с элем был не единственный, было весело, мы пользовались последней мирной ночью. Всем на удивление, Оскар вытащил откуда-то лютню (или не лютню, не знаю, как эта древняя балалайка называлась) и стал играть, распевая какие-то песни. Репертуар был в самый раз для рыцаря, воспевал подвиги, проклинал измену, славил умелых бойцов. Заснули чуть ли не с рассветом.

Утро было тяжёлым, никто не хотел так напиваться, но, как оказалось, даже слабым напитком можно упиться в хлам. Лагерь, как и следовало ожидать, сворачивался и перемещался непосредственно, на поле боя.

Поле, которое мы вскоре увидели, впечатляло размерами. Там, вдалеке, куда только хватало глаз и разрешающей способности бинокля, видны были шатры лагеря противника. С противоположной стороны поле ограничивалось двумя сливающимися реками. Широкими и полноводными. Лагерь Конрада был у левого притока, а на правом я разглядел солидный мост из толстых брёвен. Гном был прав, такой порохом не взять, не меньше тонны потребуется. Но у меня есть кое-что получше пороха. Двадцать восемь шашек тротила по четыреста грамм каждая. Этого должно хватить. Плюс та самая банка, наполненная непонятной серой жидкостью, это был пирогель. Напалм с добавками, которые дают просто невероятную температуру горения. Сложив шашки и средства взрывания в мешок, я прихватил банку и, в сопровождении Оскара и одного из эльфов-диверсантов, отправился к мосту. Сам мост был в опасной близости от лагеря противника, а с учётом последних событий, вполне логично будет, если его возьмут под охрану.

Оказалось, что противника я здорово переоценил. Стратегический объект, от исправности которого зависит прибытие многотысячного подкрепления, был безлюден. Чего стоило поставить десяток пехотинцев с алебардами. Даже если не сдержат врага, так хоть сигнал подадут. Но, нет. Никакой караульной службы. Сразу залезли под первую опору. Здесь можно было, сложив шашки в штабель, устроить взрыв, который просто обязан скинуть вниз два соседних пролёта, это вполне можно исправить, только починка займёт пару дней, а армия нужна сейчас. Попутно я размазал пирогель с нижней стороны второго пролёта. Так надёжнее, что не взорвётся, то сгорит. Взрыватель я приспособил только один, совсем простой с огнепроводным шнуром, объяснил эльфу, как с ним обращаться. Предупредил, что взрыв будет мощным, а фитиля хватит секунд на двадцать. Тот с невозмутимым видом кивнул и сказал, что за это время успеет отплыть достаточно далеко. Оставалось только уповать на его способности. Мы оставили эльфа под мостом, где он старательно прикидывался тряпочкой, а сами поспешили в лагерь. Теперь он взорвёт мост. В идеале, это нужно будет сделать в момент, когда по нему пойдут солдаты, но и при опасности быть обнаруженным тоже следовало взрывать.

В лагере вовсю шли приготовления к завтрашней битве, стояли шатры короля и его ближайших помощников, тягловые животные с надрывом катили тяжёлые пушки, часть войск уже сейчас выдвигалась подальше в поле, чтобы завтра не тратить время на перемещения. Меня удивила одна постройка, нечто вроде приподнятой площадки с деревянным полом. Я сначала подумал про эшафот, но когда на площадку стали устанавливать столы, я понял, что это моё рабочее место на завтра. Оперировать будем под открытым небом. Рядом со столами устанавливали тумбы для инструментов, небольшие печки для кипячения воды, раскладывались мешки с бинтами и медикаментами. Всего набиралось четырнадцать столов, но больше и не нужно, вряд ли сумеют доставить столько раненых одномоментно. Операционная была приподнята над землёй, примерно, на полтора метра и снабжена крепкими перилами. Если прижмёт, тут даже отбиваться можно будет какое-то время. Прооперированных будут уносить в госпиталь, состоящий из множества палаток с кроватями. Для охраны, как я узнал, с нами оставят десять мушкетёров, да ещё Эдмунд с Яном, которые, помимо охраны, прекрасно справятся с работой носильщиков. Надеюсь, охрана и не понадобится. Поле боя далеко, даже если кто-то прорвётся, у него будут цели поважнее, чем полевой госпиталь. Так оно, или не так, а с оружием я не расстанусь. Ружьё стоит под ногами, револьвер заткнут за пояс. Слишком часто меня пытались убить, чтобы я мог позволить себе беспечность.

Пока делать было нечего, произвёл ревизию в лекарствах. Сомневаюсь, что будет много тяжелораненых, таких просто не донесут до операционной, но смерть от сепсиса точно не грозит никому.

Помимо прочего, операционная оказалась ещё и отличным наблюдательным пунктом. Отсюда легко было осматривать всё поле предстоящей битвы, завтра эта замечательная долина заполнится войсками, в центре будет шагать пехота, с флангов их прикроет кавалерия, где-то, на замаскированных позициях, уже сейчас устанавливают пушки. Крови прольётся не меньше, чем воды в этой реке. Раненых понесут не сразу, хватит времени насмотреться на батальные сцены. Сейчас в мощный бинокль можно было рассмотреть лагерь неприятеля. По количеству шатров сложно определить численность. Пехота, как правило, ночует под открытым небом. Видно было, что через реку снуют небольшие корабли, вряд ли подвоз подкреплений, скорее припасы везут. В такой ситуации Конраду имеет смысл распахнуть все свои закрома, чтобы накормить людей. Очень может быть, что завтра кормить станет некого.

От созерцания поля боя меня отвлёк Эдмунд, сказав, что всё это очень интересно, он и сам бы смотрел, только время уже к обеду, а мы всё ещё голодны. Возразить мне было нечего. Это была последняя наша трапеза в полном составе. Оскар убывал в отряд принца. Если я правильно понял, его даже назначили старшим в отряде. То есть, формально старшим будет сам принц, а на деле всем командовать будет рыцарь, лишённый титула. Как к этому отнесётся знатная молодёжь, составляющая отряд, сказать было сложно. Хорват отправлялся в свой полк. Только Ян и Эдмунд оставались со мной, да ещё Алиса, которая заявила, что будет мне помогать, крови она не боится, у её отца была большая пыточная в замке, так она там часто играла в детстве.

Я, кивнув, согласился. Ещё одна пара рук не будет лишней, хоть инструмент подаст. А Эдмунд нравился мне всё меньше. Несвойственно ему было уходить в себя, теперь вот нашло что-то. Я спросил напрямую.

— Они там, — сказал он.

— Они — это орки?

— Да, но не только они, волки тоже, мне иногда слышен их вой, а ещё их мысли.

— Ты будешь воевать со своими? — поставил я вопрос ребром.

— Надеюсь, что нет. — Без особой уверенности ответил орк.

Меня это не убедило. Нет, я не требую, чтобы он шёл и убивал своих, его задача меня защищать, да раненых подтаскивать. А в таком состоянии он, чего доброго, топор мне на ногу уронит. Но, делать нечего, придётся оставить, как есть. Психотерапевтом я быть не собираюсь, не моё это.

Решив отвлечься от мрачных мыслей, я взял мешок с «подарками» Столярова и отправился погулять по окрестностям. Дима был хорошим подрывником, его объяснения мне очень пригодились. На единственном пути, где нас могли атаковать, теперь стояло несколько мин. Провода от них тянулись к операционной, а простенькая самодельная машинка на батарейках позволяла подрывать их в любой последовательности. Последний довод доктора, — пошутил я себе под нос.

Остаток дня я провёл в палатке, глядя в потолок и предаваясь раздумьям. Вроде бы у короля вечером совещание, хотя я там не особо нужен, схожу, конечно, раз уж зовут, но мои предложения там не особо высоко ценятся. Отвлёк меня Ян. Было уже темно, когда он пришёл за мной и сказал, что с Эдмундом что-то не то. Орка я нашёл снаружи, около костра. Полуголый гигант сидел с задумчивым видом и смотрел на огонь, в деревянной миске он замешивал какую-то краску, чёрную, явно на основе сажи. Убедившись, что консистенция подходящая, он взял кисточку и стал наносить знаки на кожу. Это были круги, овальные полосы, точки и нечто, похожее на царапины от когтей. Подобной раскраской он покрывал левую сторону туловища, плечо, руку и половину лица. Извернувшись, он смог нанести знаки и на спину, тоже с левой стороны.

— Что ты делаешь? — спросил я.

— Моя мать, человек. Все отчего-то думают, что отец её изнасиловал. Действительно, разве орки способны на любовь? — он горестно хмыкнул, — но это неправда, мать любила моего отца, а он любил её, они были вместе. Отца я почти не помню, только слабый образ, который я видел в трёхлетнем возрасте. Но мать моя никогда его не забывала и много о нём рассказывала. Это был настоящий герой. Не грабитель, как обычно представляют орка, а воин, сокрушивший множество врагов. Он был из знатного рода, у орков представление о знатности другое, но так будет понятнее. Очень может быть, что останься он в живых, то был бы предводителем орды.

— А этот рисунок? — начал я догадываться.

— Да, знак нашего рода, мать сохранила его и передала мне, отец был последним, род исчез. Все так думали, но они не знали, что есть я. Я сын своего отца, на мне родовые знаки, я воин.

— Что ты задумал, воин?

— Я схожу к ним.

— Ты ведь даже не знаешь, где стоит орда.

— Волчий вой приведёт меня к ним, не беспокойся за меня, доктор, всё будет хорошо.

Он встал и, аккуратно, чтобы не размазать краску, набросил на плечи волчью душегрейку. Топор он отложил в сторону, взял только свой огромный нож. Посмотрев в темноту, Эдмунд издал глухой рёв и пошёл в сторону лагеря противника.

— Что с ним теперь будет? — жалобно спросил Ян, терять хорошего друга ему явно не хотелось.

— Его убьют, — честно сказал я, — а если не убьют, то у нас станет одним врагом больше.

Парень вздохнул и уселся на то место, где только что сидел орк, я присел рядом, обнял его за плечи. Он моложе меня на девять лет, а я к нему как к сыну отношусь.

— Не жалеешь, что тогда пошёл с нами, — спросил я его.

— А зачем жалеть? — он явно не понял вопроса, — я столько всего увидел и узнал, никто из моей деревни не был в таких местах и не видел того, что видел я. Я теперь воин, завтра будет битва. Даже если меня убьют, я и тогда жалеть не стану.

— Ты прав, парень, никогда не жалей, покой — он для покойников, а приключения для живых. Завтра каждый из нас себя покажет.

— Эдмунда жалко, может, он вернётся. Помните, как с волками.

— Помню, да только это не волки, это разумные твари, которые не подчинятся, даже если убить их вожака. Они пришли за добычей, и никто их не остановит, пока они живы.

— Пушки остановят, — уверенно заявил Ян.

— Для пушек завтра другая работа найдётся. Врагов много, а пушек мало.

— А я думаю, мы победим, — уверенно заявил он.

— Я тоже, — ответил я и пошёл в шатёр. Там было темно, но кровать я нашёл без проблем, там, как всегда, лежала Алиса, которая тут же прилипла ко мне и попыталась поцеловать. Но нас прервали. В условную дверь сунулась голова королевского посланника, который пригласил меня на совет. По-моему, приглашать рядового рыцаря туда, где решаются судьбы страны, — это оскорбление для сидящих там знатных господ. Им самим, наверное, не нравится наблюдать меня на совете. Но, у короля свои причуды, он знает, как лучше.

Когда я вошёл в шатёр короля, все уже собрались, я с поклоном уселся на пустой стул и стал слушать. Первый же вопрос был обращён ко мне:

— Мы знаем, что наемники идут сюда быстрым маршем, едва только не бегут. Если так пойдёт и дальше, то завтра к обеду они будут здесь. Пусть уставшие и голодные, но это почти шесть тысяч превосходно обученных солдат. Что с мостом?

— Он будет уничтожен, если, конечно, эльф, сидящий под ним, не умрёт от старости. Я поручил устроить взрыв, когда солдаты пойдут по мосту, так лучше, во-первых, многие при этом погибнут, во-вторых, у них не останется времени на восстановление моста.

— Это отлично, — поддержал меня Берг, командир пехоты, — а то мне и так придётся иметь дело с вдвое превосходящими силами. У них есть несколько кораблей, но они мало чем помогут, туда от силы четыре десятка влезает. Да и время нужно, чтобы подогнать их к месту переправы. По мосту они переправились бы за полчаса.

— Что ещё? — король обвёл присутствующих многозначительным взглядом, — как с их пехотой?

Отвечать стал всё тот же Берг.

— Они будут наступать по центру, я знаю, что вы, Ваше Величество, хотели бы нанести удар конницей, но не стоит этого делать. Пехотой займётся пехота. Сначала их обработают пушки, потом мушкетёры, которые будут стрелять до самого сближения. А только потом мы примем их в пики. Если сумеем перестрелять хотя бы треть их людей, то шансы у нас будут.

— Треть людей — это сколько? — задал вопрос гном.

— Примерно семь тысяч, — убитым голосом ответил Берг.

— А остальных в пики? — невесело усмехнулся король, — точно справитесь?

— Я не сказал, что справимся, Ваше Величество, я сказал, что у нас будут шансы.

— Хорошо, — король сморщился, словно от зубной боли, — что дальше?

— Дальше — атака конницы на левом фланге, — проговорил басом пока не знакомый мне пожилой герцог с пышными, как у Будённого усами.

— Там всё ясно, — сказал король, — ваша конница раздавит конницу самозванца. Хотя бы потому, что вас будет вдвое больше. Так?

— Так, — ответил он, кивнув косматой головой, — только один вопрос вызывает затруднения, где будут эти дикари.

— Конные лучники? Не знаю. И никто не знает. Их можно без труда перекинуть с одного фланга на другой.

— Логично предположить, — вмешался я, глядя на карту, — что будут они справа. Там просто больше места, слева у них не получится стрелять своим кругом.

— Пожалуй, ты прав, — согласился герцог, — что можно придумать?

— Сделаем ловушку, — предложил гном, — у меня есть кое-какие задумки.

— Я на вас надеюсь, — подвёл итог король.

Совет продолжался ещё долго, были оговорены все мелочи. Сам король всё-таки будет атаковать пехоту. После столкновения в пики, его конный отряд, самый многочисленный и хорошо обученный нанесёт вражескому каре удар во фланг. Что из этого выйдет, я судить не берусь, да только к тому времени противник будет уже здорово вымотан, а бойцы первой линии с пиками — главная головная боль конницы, скорее всего, уже закончатся.

Отдельно оговорили вопрос маскировки артиллерии. Оказалось, что гномы уже настолько зарылись в землю и так плотно огородили себя рогатками, что даже знай противник место дислокации, взять их будет очень и очень непросто. Кроме прочего, каждую батарею прикрывает отряд мушкетёров, который встретит штурмующего противника таким ураганом огня, что тот и вовсе передумает штурмовать.

Уже за полночь в дверь просунулся стражник и доложил:

— Ваше Величество, там этот… орк, который с доктором. Просит принять.

— Пропустите, — я вскочил с места, — у него важная информация.

— Здесь пока я распоряжаюсь, — осадил меня король, — но да, прикажите впустить.

Огромный орк переступил порог шатра. Выглядел он изрядно помятым, лицо в синяках и царапинах, некогда белая волчья душегрейка теперь была заляпана кровью. Краска на лице и теле стёрлась. На левой руке была рваная рана, словно бы от зубов. За плечами висел кожаный вещмешок с неизвестным содержимым. Но при всём этом выглядел он достаточно бодро. От прежней задумчивости и меланхолии не осталось и следа. Он тяжело протопал к шатру, где нашёл свободный стул и с грохотом присел на него. Благородные господа скривились от такого нарушения этикета, но пока молчали, ожидая, что скажет король. А Эдмунд не стал дожидаться приглашения и, поискав глазами короля, повернулся к нему и, твёрдо и членораздельно, проговорил одну фразу:

— Орда. Воевать. Не будет.

— Вот как? — удивился король, — значит, можно сбросить со счетов пару тысяч твоих соплеменников?

— Да, — спокойно ответил орк, — только они не могут уйти без добычи, разрешите им собрать оружие после боя. А волкам отдайте трупы лошадей.

— Не такая уж большая плата, — ответил король деловито, — но мне нужны гарантии. Это тебе их вожак пообещал?

Эдмунд, с тем же невозмутимым видом, не говоря ни слова, развязал мешок и вывалил его содержимое. На земляной пол с глухим стуком упала голова пожилого орка с седой шевелюрой и обломанными клыками. Срез шеи был неровным, что заставляло думать, будто голову оторвали, или отгрызли зубами. Хотелось верить в первый вариант.

— Теперь я их вожак.

— Серьёзно? — король, тщательно скрывая отвращение, улыбнулся, — так значит, все эти дикари теперь подчиняются тебе? Господа, напомните мне, какой титул у человека, командующего двухтысячным отрядом?

Господа нервно заёрзали на месте. Насколько помню, самый крутой из герцогов привёл отряд в пятьсот копий. Теперь они смотрели на орка с уважением и завистью.

— Титул здесь ни при чём, мне он не нужен, — успокоил всех Эдмунд, — вожак — выборная должность на время похода, в следующий раз они же выберут нового вожака. Я пообещал им добычу, причём, без боя. Это их устроило. Оружие и доспехи, что можно снять с убитых. На Срединном хребте не так много железа, да и мало кузнецов среди орков. Железо ценится высоко. Вот они и получат, что хотели. При этом все вернутся домой живыми. Вожак, который обеспечит такой исход, будет пользоваться уважением.

— А за законного короля они повоевать не хотят? — забросил король пробный камень, — тогда добыча была бы ещё больше, да и после войны я бы дал кое-какие льготы. Эльфы, вон, прекрасно работают, за это получат автономию.

— Я говорил об этом, но ничего им не обещал. Не могу ведь я знать настроение короля. — Я отметил, что Эдмунд, всегда скрывавшийся под личиной тупого головореза, на самом деле вполне грамотный и воспитанный орк, видимо, человеческая мать его учила. То, как он сейчас строил предложения, наводило на мысль о количестве прочитанных книг.

— Ну и ладно, — подвёл итог король. — Мне достаточно и того, что врагов у меня стало меньше. Надеюсь, твои родичи потом уйдут к себе в горы и не подвергнут окружающую местность разорению.

— Кратчайшим путём отсюда до отрогов Срединного хребта, примерно, сто пятьдесят миль. Они пройдут это расстояние за сутки. Еда у них есть. Думаю, что всё обойдётся.

— Ты сделал большую работу, орк, как твоё имя?

— Эдмунд.

— Странное имя для орка, но это неважно. Завтра будет большая битва, надеюсь, мы все останемся живы. Тогда тебя ждёт награда. Награждать сейчас не вижу смысла.

Эдмунд кивнул, встал и вышел из шатра. Следом отправился и я, довольный тем, что ценная боевая единица осталась с нами, и завтра прикроет меня в бою. Когда я вернулся к своей палатке, увидел, как Ян, прыгая от радости, пытается задушить Эдмунда в объятиях. Я подошёл, обнял их обоих, что было непросто с такими здоровыми парнями, и посоветовал ложиться спать. Завтра будет тяжёлый день. Парни вняли моему совету и отправились по койкам.

Сам я прошёл в свою палатку, там было темно. У едва тлевших углей очага сидела одинокая фигура, завёрнутая в шаль. При моём появлении она встала, подошла ко мне и прижалась.

— У нас мало времени, — напомнил я, — завтра тяжёлый день.

— А разве что-то изменится, если мы проспим не четыре часа, а три? — философски заметила она.

— Да разве ж меня на час хватит? — жалобно проговорил я.

Она хихикнула и, крепко поцеловав, потянула меня к кровати. Я разделся и лёг под одеяло. Сон в постели, на чистых простынях и с мягкой подушкой (спасибо Алисе) был той роскошью, которая вполне доступна и в этом мире. Но, до сна было ещё долго, горячее тело, прижавшись ко мне вызвало бурную реакцию, которая привела к тому, что спать нам в итоге осталось не три часа, а только два.

Глава двадцать третья

Утром меня разбудил громкий шум. Перемещения больших масс людей, тем более, одетых в железо, тем более на лошадях, не может пройти бесшумно. Часы показывали семь, а уснули мы в четыре. Настроение было боевым. Адреналин зашкаливал, даже тот факт, что я весь бой проведу в операционной со скальпелем в руках, успокаивал мало. Во-первых, напряг не меньший, чем если бы я рубился в строю, во-вторых, очень может быть, что и до нас докатится волна битвы, вот тогда станет нам по-настоящему кисло.

Сборы не заняли много времени, я оделся, надел кольчугу поверх камуфляжа, а сверху, так уж мне захотелось, надел белый халат. Такие халаты я купил в этот раз и раздал всем работникам медсанчасти. Пусть привыкают, думаю, в будущем они составят ядро медицинского персонала. Другие будут учиться уже у них. И у меня. Свой халат получила и Алиса. Впервые я её видел такой серьёзной и собранной. Девушка определённо настроилась на работу.

До операционной было рукой подать, мы были там уже через пять минут и, мучаясь от вынужденного безделья, наблюдали проход войсковых колонн. Шла конница из благородных господ, дорогие кони в красивых попонах, сверкающие доспехи, шлемы с закрытым забралом и пышным плюмажем из перьев. Десятки знамён с гербами, мне они ничего не говорили, но среди своих герб значил очень много, любой феодал знал почти все гербы, кроме совсем уж захудалых родов. Смех смехом, а и меня снабдили собственным гербом, как и положено благородному рыцарю (пусть даже в первом поколении). На гербе том были скрещённые шприц и скальпель, вышитые золотом на белом фоне, вроде бы, такие цвета были делом почётным и мало кому из простых рыцарей полагались.

За конницей следовала пехота. Бойцы в неполном доспехе, состоявшем обычно из кирасы, наплечников и шлема. Пикинёры из первых рядов экипировались тяжелее, многие имели поножи и железные перчатки, те же, кто стоял в глубине строя, могли обходиться одним только шлемом и кожаной бригандиной. Шли не торопясь, не сбивались с шага, чувствовалась неплохая выучка. Серьёзная сила на поле боя, если, конечно, не думать о том, что пехота противника обучена не хуже, но при этом куда как более многочисленна. Где-то три к одному. Артиллерия и стрелки должны будут сократить разрыв. Те и другие были в поле ещё со вчерашнего дня.

Неожиданно, увидев в строю пехотинцев знакомое лицо, я перепрыгнул через перила и подбежал к нему.

— Капитан Франц! Откуда вы здесь?

Капитан стражи города Виттенберга, словно простой солдат, шагал в общем строю, на плече его лежала пика и только качественный доспех, прикрывающий почти всё тело, говорил о том, что перед нами не обычный пехотинец. При виде меня он вышел из строя и горячо поприветствовал.

— Что вы здесь делаете, капитан? — повторил я свой вопрос.

— Ополчение города Виттенберга, все, кто только может держать пику, отправились по зову короля.

— Но почему вы в строю с пикой? — не унимался я, — вы ведь капитан.

— Я капитан стражи, — с улыбкой ответил он, — умею ловить преступников. Чтобы командовать пехотой, есть другие. А я неплохо управляюсь с пикой, в молодости получил неплохой опыт, буду полезен Его Величеству.

— Видите это место? — я показал пальцем на операционную, — если получите рану, постарайтесь добраться сюда, я очень хочу, чтобы вы выжили.

Капитан стражи Виттенберга Герберт Франц кивнул и, помахав мне на прощание рукой в железной перчатке, быстрым шагом отправился догонять строй.

Я вернулся на своё рабочее место, а картина происходящего снова поменялась. Теперь в бой направлялся сам король, сопровождаемый небольшим эскортом, он был без шлема, и я хорошо видел его усталое лицо, мешки под глазами и седые волосы. Старика можно одеть в дорогой доспех, но воином он от этого не станет. Вдруг, старый король остановился, сопровождающие его рыцари расступились, и к королевскому коню подошёл человек в мантии мага из Академии. В руках он держал золотой поднос, на котором стоял серебряный стакан. Небольшой, грамм на сто. Маг держал его очень бережно, видно было, что содержимое этого стакана куда дороже, чем поднос и стакан вместе взятые.

Я потянул за рукав халата одного из подчинённых, который попал сюда из Академии.

— Что это?

— Кровь дракона, — неуверенно ответил тот, — только я не знал, что она ещё сохранилась.

— Здесь были драконы?

— Очень давно, последнего убили семьсот лет назад, а кровь хранилась как артефакт.

— Кровь? Семьсот лет? — я посмотрел с недоверием.

— Магия может многое, — студент скромно развёл руками.

Его Величество спешился и подошёл к магу. Сняв с руки железную перчатку, он поднял стакан и чуть дрожащей рукой поднёс его ко рту. Запрокинув седую голову, он опрокинул содержимое в рот. Вкус вряд ли был приятным, морщинистое лицо короля сморщилось ещё больше. А потом началось непонятное. Король словно бы стал выше ростом, глаза его засветились, он сделал глубокий вдох, широко раскрыв рот. Потом сложился пополам, громко лязгнув доспехами, и едва не упал. Однако, не упал, а когда разогнулся, это был уже не он. Король Аллен II, которого все привыкли видеть шестидесятилетним стариком, теперь словно помолодел, морщины его разгладились, глаза блестели, исчезла одышка. Он надел перчатку и крепко, до скрежета металла, сжал кулаки. А после этого король, не обращая внимания на два пуда доспехов, запрыгнул в седло, даже не поставив ногу в стремя. Он принял от оруженосца копьё, которое поднял высоко вверх и прокричал боевой клич. Его подхватили окружающие, громко крича, толпа рыцарей пустила коней в галоп и отправилась к месту боя.

— Как долго действует эта дрянь? — негромко спросил я у мага.

— Часов пять, или чуть больше, — так же тихо ответил он.

— А потом?

— Потом Его Величество станет прежним, скорее всего упадёт в обморок, но не от ран, а от истощения.

— Понятно, — я кивнул, — знакомая вещь.

— В твоём мире тоже такое есть? — удивился маг.

— Есть, — ответил я невесело, — только называется по-другому.

— Как?

— Метамфетамин.

Закончив обсуждение, мы проводили взглядом королевский эскорт. Поднимая клубы пыли, кони знатных господ бросились в пекло. В лагере остались теперь только несколько больных, повара, пекари, да наша небольшая врачебная бригада. К приёму раненых всё было готово, стерильные инструменты лежали в герметичных футлярах, Коробки с лекарствами стояли на столах, упаковки одноразовых шприцов стояли возле каждого стола. В середине помоста стояли три небольших печи, на которые поставили большие горшки с кипятком, стерилизовать инструменты, когда понадобится и промывать шприцы. Каждый шприц я велел использовать по три раза, больше нельзя, игла тупится. Мешки с бинтами, пусть не стерильными, но хотя бы чистыми, стояли по краям помоста.

Но пока не пришло время для всего этого. Первых раненых доставят, хорошо, если через пару часов. Само собой, будут это знатные господа, которых товарищи привезут на конях. Пехотинца из строя никто выдёргивать не станет, его просто перешагнут и пойдут дальше, заняв его место в строю. А если рана тяжёлая, то кто-нибудь из последнего ряда сжалится и перережет горло.

Подумав ещё на тему социальной несправедливости на поле боя, я взял бинокль. Это был один из самых мощных биноклей, что я принёс из своего мира. Отлично было видно всё, что происходило на поле, я мог даже разглядеть отдельных солдат в строю. Не виден был левый фланг, поле просматривалось по диагонали, из ближнего правого угла в дальний левый. Немного порыскав глазами по полю, я увидел и короля, которого сложно было не узнать, роскошное убранство бросалось в глаза даже на таком расстоянии. Но его отряд в бой пока не собирался, занимаясь непонятными перестроениями.

Зато двинулась с места вражеская пехота. Чеканя шаг под бой барабанов, который, правда, отсюда не было слышно, три огромных бронированных квадрата двинулись навстречу нашей пехоте. Даже огромное расстояние не помешало увидеть трёхкратное, а возможно, и больше, численное превосходство. Ни голод, ни болезни, ни дезертирство не изменили глобально этого соотношения. Оставалось уповать на помощь богов. Особенно бога войны, — артиллерию. Я понятия не имел, где находятся пушки, но знал, что, как только наводчики сочтут расстояние приемлемым, будет открыт огонь. Двести пушек должны за короткое время перебить семь тысяч человек. Так сказал герцог Берг, который, кстати, сейчас там. Или в самом строю, или рядом. Наш строй отличался от вражеского тем, что впереди, справа и слева, стояли небольшие, человек на пятьсот, отряды мушкетёров.

Казалось, что идут они непозволительно медленно. Наши стояли на месте, допускаю, что даже будут отступать, только бы позволить артиллерии и мушкетёрам дать дополнительный залп. Наконец, момент настал. Несколько мест на поле, где, казалось, и нет ничего, окутались белым пороховым дымом. Через несколько секунд до нас долетел грохот выстрелов.

Строй вражеской пехоты всколыхнуло. Ядра, пролетая сквозь плотную стену человеческих тел, смешивали воедино железо и человеческую плоть, даже не замечая разницы между тем и другим. Картечь оставляла проплешины в строю, выбивая за раз по несколько человек. Место убитых тут же заполнялось, но видно было, что бойцы растеряны. К таким потерям их явно никто не готовил. Мелькнула даже мысль, что вот сейчас ряды их дрогнут и все в панике побегут, опрокидывая самозванца в реку.

Но нет. Никто не побежал. Видимо, на подкорку каждому пехотинцу было вдолблено простое правило. Несмотря ни на какие потери, следует держать строй. Пока строй есть, есть и шансы, а как только показал врагу спину, — смерть без вариантов. Далеко не убежишь, а преследовать тебя будет рыцарь на быстром коне.

А пушки били не переставая. Отдельных выстрелов было не разобрать, просто громовой гул, он стоял над полем, которое всё сильнее затягивало дымом. И множились потери врага. Можно было восхищаться стальными яйцами пехоты, что под таким обстрелом не только держала строй, но и не сбивалась с шага, но нельзя было не замечать, что строй этот тает на глазах.

Технический гений гномов превзошёл все мои ожидания. Это не была артиллерия пятнадцатого века, и даже не времён Ивана Грозного или Тридцатилетней войны. Это была артиллерия времён Кутузова и Аракчеева, настоящий бог войны, который господствовал на поле боя, вплоть до появления пулемётов.

Справа и слева от вражеского строя стали накапливаться кучи убитых, уже невозможно было перешагивать через них, поэтому стали отбрасывать в сторону. Уверен, там сейчас и огромное количество раненых, которые орут во всю глотку, или ползают в ступоре, разыскивая оторванную конечность.

Первая баталия вражеской пехоты подошла к нашей, уменьшившись почти вдвое, но и это было ещё не всё. Как только расстояние сократилось до ста метров, наши мушкетёры выстроились перед строем пикинеров и дали залп, а потом ещё и ещё. Классический вариант стрельбы плутонгом. Когда отстрелялся задний ряд, передний, уже перезарядив ружьё, встаёт с колена и даёт залп. Безостановочная стрельба, сродни пулемётной. И пусть точность попадания пуль низкая, а разлёт вправо-влево составляет один метр. Туча пуль, выпущенная по плотно стоящим целям, никому не оставляла шанса. Достаточно было просто стрелять залпами в ту сторону.

Я прикинул, что каждый залп убивал примерно половину переднего ряда. Солдаты из следующего ряда, перешагивая через трупы убитых, быстро заполняли их место, чтобы тоже упасть под градом пуль.

Последний залп наши мушкетёры дали уже с расстояния метра в четыре, после чего быстро ретировались под защиту строя. Настал момент истины, когда наша и вражеская пехота ударили в пики. То есть, так говорится, что в пики, а на самом деле, у противника бойцов с пиками почти не осталось. Они просачивались из задних рядов, передавали подобранные пики, но этого было явно недостаточно. Короткое древковое оружие, алебарды и глефы, которыми так удобно рубить рыцарские латы, оказались бессильны против наших бойцов с четырёхметровыми пиками. А те своё дело знали твёрдо. Укол — отведение назад — снова укол. Желающего добраться до бойца достанет пика из второго ряда. Так, нанизывая врагов на острия пик, наша пехота, начала двигаться вперёд. Враг всё ещё сохранял численное преимущество, но пушки продолжали обрабатывать вторую и третью баталию, а теперь ещё и мушкетёры, перестроившись, продолжили стрелять, на этот раз обстреливая строй противника по диагонали. Эффективность была, может быть, и не та, что при фронтальной стрельбе, но и это было чувствительно.

Наблюдая за пехотой, я совершенно упустил из виду другие участки битвы. Только теперь увидел, что на левом фланге наша конница опрокинула вражескую и гнала её дальше. Я уже подумал, что так они ворвутся во вражеский лагерь, но оказалось, что, разделавшись с врагами, наши повернули назад. Видимо, наткнулись на какие-то заграждения. Противник наш идиотом не был и о безопасности своего лагеря позаботился, благо, времени у него хватало. Мой взгляд снова вернулся к пехоте. Если до этого какие-то шансы у противника были, то теперь, когда конница под предводительством короля нанесла удар во фланг, вся пехотная мощь противника пошла прахом. В своём первозданном виде, не понеся всех потерь, ощетинившись пиками, как дикобраз, они могли остановить атаку конницы, но сейчас, когда ряды их были куда как более жидкими, а пик не было вовсе, бронированная лавина просто смела вторую баталию. Сам король, которого сложно было не узнать, нёсся в первых рядах, нанизывая врагов на копьё. То, как при этом двигался шестидесятилетний старик, вызывало невольное уважение к тому допингу, который ему дали маги.

Я уже подумал, что победа за нами, но, как оказалось, у противника тоже был туз в рукаве. Точнее, туза не было, но вот оплошностью короля воспользовались в полной мере. Тяжёлая конница обладает большой инерцией, поэтому, однажды разогнавшись, не может остановиться. Растоптав центр вражеского строя, они не смогли вовремя повернуть назад, а следом идущие пехотинцы, как по команде, стали перестраиваться и постепенно окружать королевский эскорт. Я аж зубами скрипнул от досады, Его Величество, не по глупости, а только от молодого задора, загнал сам себя в задницу, из которой теперь неизвестно как будет выбираться. Теперь, когда кони остановились, а вокруг были пехотинцы врага, они просто не могли взять разгон и прорвать окружение. А своя пехота далеко, а пушки прекратили огонь, боясь задеть своих.

От созерцания короля в ловушке меня отвлёк громкий взрыв справа. Обернувшись, я увидел разлетающиеся обломки моста, по которому пыталось пройти подкрепление. Сидевший под мостом эльф всё-таки выполнил своё предназначение. Заложенная мной взрывчатка подействовала на все сто, два пролёта обрушились вниз, а третий горел, охваченный белым дымом. Надеюсь, сам подрывник успел уплыть достаточно далеко, хотя и в воде могла прилететь балка, которая проломит череп. Мост теперь не восстановят и помощи врагу не будет. Я снова перевёл взгляд в центр поля, теперь я видел, что на помощь королю мчится ещё одна конная лавина. Поменьше числом, но с большой скоростью. Теперь шансы короля спастись выросли, конечно, если и эти в окружении не окажутся. Нет, не окажутся, столько пехоты у врага просто нет. Уже нет, слава нашей доблестной артиллерии. Если король выживет, то при раздаче пряников просто обязан поощрить гномов.

Новая атака конницы просто добила пехоту врага, вырвав у той изо рта лакомый кусок. Какое-то время кавалеристы просто развлекались, давя пехоту и накалывая её на копья.

А потом произошло нечто неожиданное, откуда ни возьмись, налетела конница врага, под знаменем лже-короля и вступила в противоборство с нашей, численно они уступали, но зато взяли неплохой разбег, тогда как наши просто вертелись на месте, забыв про строй. А окончательно меня расстроило появление в первых рядах, атакующих всадника, одетого не менее роскошно, чем сам король. Он пробивался к королевскому знамени, явно желая устроить противоборство.

И ему (какого чёрта?) дали такую возможность. Бойцы с той и другой стороны расступились и дали место для конной схватки. Король и лже-король приняли у своих оруженосцев по копью, взамен сломанных, и, взяв разгон с места, устремились навстречу друг другу. После удара копья были сломаны, а оба всадника остались в седле. Я подумал, что они сейчас разъедутся и, взяв новые копья, повторят манёвр, но вышло иначе. Боевая ярость обоих была слишком велика, поэтому, тут же сблизившись, они обнажили мечи и стали осыпать друг друга ударами. Сначала самозванец, вроде бы, выглядел предпочтительней, но он очень быстро устал, и рука его двигалась уже не так резво. Зато Его Величество усталости не ведал, а удары, которые он наносил, становились всё сильнее. Кончилось тем, что меч самозванца переломился у основания, а король продолжал бить, сминая и разрубая доспехи. Наконец, Конрад выпал из седла и оставалось только добить его, но пехота, подтянувшись к месту поединка, спасла своего сеньора, окружив его и выставив пики. Попытка прорвать строй рыцарям не удалась. Даже залп из пистолетов не помог. Несколько пикинеров упали замертво, но на их место тут же встали другие. А самозванец был уже далеко. Его подхватили и вывезли с опасного места верные конники. Остальные, словно опомнившись, продолжили рубку.

Тут меня отвлекли от созерцания битвы. Привезли первых раненых. Как я и предполагал, это были рыцари. Первому разрубили шлем и рассекли голову под кольчужным капюшоном. Сам череп не пострадал, но вот крови вылилось море. Надеюсь, выживет. Уложив страдальца на стол, я промыл рану спиртом, приладил на место скальп и, радуясь короткой стрижке, начал штопать. На удивление, чувствовал я себя абсолютно спокойным, руки не дрожали, зажим с иглой ходил размеренно, а шов получался ровный. Вспотел только, несмотря на прохладную погоду. Пот со лба заботливо промокнули салфеткой. Скосив глаза, увидел Алису, которая стояла рядом в готовности выполнить любое задание. Пациент был в сознании и слегка стонал, но ему хватило ума и силы воли не дёргаться. Готово. Набираю в шприц кубик морфина, колю в плечо. В рот таблетку антибиотика. Следующий!

Следующий был ранен уже серьёзнее. Наконечник пики попал в то место, где соединяются половинки кирасы, там он и остался, поскольку древко обломилось. Разрезав ножом ремни кирасы, а потом разорвав рубаху, я увидел, что дело ещё хуже, чем казалось. Острие зашло снизу-вверх, прокололо бок, скорее всего прорвало диафрагму и, возможно, повредило лёгкое.

Крикнул помощников. Разжали рёбра и вынули наконечник, тот, к счастью, был не зазубрен. Масштаб проблемы стал яснее. Лёгкое цело, а диафрагму нужно зашивать. Нашёл растворимые нити, снова взял зажим. Шов старался делать как можно меньше, но всё равно ушла вся нить. Рану изнутри побрызгал антисептиком и закрыл повязкой.

Дальше подранки попёрли один за другим. Чаще всего, раны были лёгкие, с тяжелыми все просто умирали по пути. Ранения рук, ног, лица, чаще всего их даже не зашивали. Только промывали рану и накладывали повязку. Многие даже отказывались идти в госпиталь, вместо этого отправляясь обратно на поле.

Наконец, появился и светлый момент. Среди потока раненых я разглядел знакомую хрупкую фигуру подростка в дорогих доспехах. Волочивший его Оскар, сказал, что принц сам возглавил операцию по деблокированию отряда отца, там, естественно, вылез в первые ряды, где и выхватил несколько ударов алебардой. Кираса и наплечники выдержали. То есть, они были разрублены, но погасили силу удара и не позволили нанести большой ущерб тушке наследника.

Я немедленно согнал в кучу весь персонал. В мгновение ока мы расклепали и стащили помятые железяки. Потом несколькими взмахами ножа я разрезал на нём одежду и осмотрел раны. Как и ожидалось, ущерб был невелик, пострадал он больше от самих ударов, один вскользь пришёлся по шлему, возможно, было небольшой сотрясение. Даже зашивать не требуется. То есть, одну рану на рёбрах я всё-таки зашью, но больше для того, чтобы был повод оставить парня в лазарете.

А наследник, тем временем, пришёл в себя и начал требовать обратно коня и доспехи, ему нужно немедленно в бой, там его отец, а он тут… ну и так далее, в таком духе. Пробовали когда-нибудь зашивать рану упёртому пацану, который норовит вырваться и убежать. Не пробуйте, занятие это бесперспективное. Ну, если у вас под рукой нет могучего орка, весом в полтора центнера. Эдмунд зафиксировал Его Высочество так, что тот не только прекратил орать, но и дышал теперь редко. Опасно, конечно, так обращаться с наследником престола, да только есть прямой приказ самого короля, забинтовать, как мумию и в лазарет.

Примерно так я и поступил. Когда рана была зашита, а наложил несколько повязок, орк при этом ослабил хватку, а принц снова взялся за своё.

— Отпустите меня, верните доспехи, мне нужно в бой…

— Конечно, Ваше Высочество, — как можно ласковее отвечал я, набирая наркотик в шприц, — сейчас только один укол и всё наладится, вы снова будете, как новенький.

Укол подействовал быстро. Речь принца стала замедляться, слова стали бессвязными, а глаза закрылись. А тут ещё Алиса ласково поглаживала его по волосам, словно родная мать. Когда он ровно и тихо засопел, Эдмунд бережно взял его на руки и легко, словно тот ничего не весил, отнёс в лазарет.

Одним головняком стало меньше. Теперь вопрос второй, ещё бы его папа скорее вышел из наркотического угара и отправился спать. Враг почти разгромлен, а он всё как молодой мечом машет. Беда с этими королями.

Оставив на время раненых, о которых могли позаботиться другие, я снова прильнул к биноклю. А там всё было по-прежнему, конница гоняла остатки вражеской пехоты. Вражеская конница снова и снова контратаковала и, как всегда, откатывалась назад. Наша пехота, перестроившись, постепенно охватывала оставшиеся подразделения армии Конрада в полукольцо. Тут на поле боя появился ранее не учтённый фактор. Те самые кочевники, которым гном обещал массу неприятностей, выскочили на поле боя и, пользуясь тем, что места стало больше, устроили свою знаменитую карусель. Атаковали, но от столкновения уклонялись, рассыпаясь вправо и влево, при этом выпуская каждый по десятку стрел. Вряд ли стрелы из коротких луков были способны пробить рыцарские латы. Но в латах этих есть сочленения, отверстия для глаз, да и лошади защищены отнюдь не так хорошо. Наша конница ринулась вперёд, но немаленький отряд кочевников был готов к такому манёвру и снова рассыпался в стороны. А дождь из стрел уже успел собрать свою кровавую жатву.

Приободрились и рыцари самозванца, вот только атаковать наших они не стали, да и на пехоту, которая уже почти закончила окружение, тоже не полезли. Часть из них присоединилась к кочевникам, а вот вторая, стала огибать место боя по широкой дуге. Эти поступили правильно, потому что кочевникам жить оставалось недолго. Гном не лукавил, когда говорил о сюрпризах для кочевников. Сюрпризами были несколько хорошо замаскированных метательных машин. На сегодняшний день, с появлением пушек, они безнадёжно устарели, но, как оказалось, и им можно найти достойное применение. Взметнулись кверху рычаги с противовесами, и в воздух взлетело несколько десятков снарядов. Они могли показаться камнями, но за каждым тянулся едва заметный дымный шлейф. Почти сразу в воздухе вспухли облака разрывов, а на земле пачками падали кочевники вместе с конями. Шрапнель. Коса смерти. Пушечные снаряды такого типа делать пока не научились, зато нашли способ запускать по-другому. Убойность у шрапнели слабая, на рыцарей не подействует, а вот этим-то резвым монголо-татарам, чья броня состояла из цветастых халатов на запахе, от таких подарков пришлось туго. Они стали метаться, не находя источника своих потерь, а снаряды продолжали рваться. Невидимые глазу заряжающие экспериментировали с длиной фитиля, так, что каждый раз взрывы случались в новом месте и всегда находили себе жертвы.

Этих можно было списывать в утиль. Пошли за добычей, вернулись без головы. Вон и пехота их мягко и ненавязчиво подпирает с тыла. Сейчас зажмут в клещи и переколют пиками, как жуков на выставку. Вообще, битва нами выиграна, противник надеется только на одно, что сумеют достать короля. На месте короля, я бы вернулся в свой шатёр и начал пить за победу. Враги бы тогда всё бросили и впереди своего визга побежали с поля боя. Но, увы, я не на месте короля. Королю важнее порубать как можно больше врагов. Ещё неизвестно, как он себя поведёт, когда действие этого допинга закончится.

Снова пришлось отвлечься, чтобы оказать помощь рыцарю, у которого в голове застрял кусок собственного шлема. Рыцарь оказался умный, поэтому, даже обливаясь кровью, догадался сбегать сначала в мастерскую гномов, где его шлем аккуратно расклепали, а уже потом идти к нам, показывая пальцем на кусок забрала, торчащий над левой бровью. Вынимать его пришлось пассатижами, причём, даже несмотря на дозу морфина, боль была адская, железо застряло прямо в кости. Эдмунд коленом прижимал его к стулу, а я изо всех сил тянул. С хрустом осколок поддался, вынул я его, а следом хлынула кровь и выпало несколько осколков кости. Протерев рану тампоном и не найдя больше инородных тел, я принялся зашивать. Зашить я успел, но сразу после этого, Эдмунд тронул меня за плечо и показал вдаль.

Увиденное заставило меня витиевато выругаться по-русски. Та самая группа рыцарей, что убежала от боя, теперь двигалась со всей скоростью, на которую только была способна. А двигалась она в нашу сторону. В нашу. Сейчас они захватят госпиталь, вырежут всех раненых и медперсонал, а где-то там, на кровати лежит наследник престола. Их было примерно две сотни. Это были здорово помятые, раненые через одного, на едва живых конях, но всё же рыцари, которые решили последним своим броском закончить битву. Пусть даже их ждёт разгром. Их кандидат на престол остался жив, а наш умер. Теперь только подождать естественной смерти короля.

А на стол так некстати положили пехотинца со вспоротым животом, тот, как ни странно, был в сознании и даже пытался запихивать обратно выпирающие внутренности.

— Оружие! — заорал я так, что услышал, наверное, даже король на поле.

Весь медперсонал отложил скальпели и нитки с иголками и схватил мушкеты. Очнулись от ступора и гномы-мушкетёры, оставленные для охраны. Только я, вместо ружья, взял в руки пластиковую коробочку с кнопками и стал ждать. Длина проводов была довольно большая. Первой сработала первая ОЗМ-72, как раз тогда, когда первые конники перескочили через место установки. Взрыв получился отличный, никогда не видел, как срабатывают такие мины, но эффект мне понравился. Больше десятка рыцарей вместе с конями полегли там. Не ахти какое послабление нам, но хоть немного легче. Затем и вторая мина собрала дань в виде людских жизней. Ещё удачнее, но опять же, остановить конную лаву не смогла.

Дальше на их пути стояли две МОН-50, эти бьют осколками только в одну сторону, наподобие выстрела картечью из пушки. Они взорвались с интервалом секунд в пять, как раз столько, сколько понадобилось, чтобы пораженные первым взрывом враги попадали с коней. Больше мин не было. Мушкетёры снизу дали залп, но эффект был не тот, все пули пришлись в первых троих, при быстрой скачке они вытянулись в линию. Гномы проворно стали перелезать через перила, справедливо рассудив, что на возвышении у них будет больше шансов отбиться. Нет, парни, не будет, тут мы все и поляжем. Разве что, кого-то из врагов с собой утянем. Было их две сотни, осталось полторы, или чуть меньше. На нас и полсотни хватит, а чтобы раненых перерезать, всего десяток нужен.

Я поднял ружьё. Дважды выстрелил. Двое нападавших упали с коней. Промахиваться нельзя. Ещё дважды я перезаряжал, и ещё четверо вражеских рыцарей остались лежать на земле. Справедливо полагая, что враги мои будут в броне, я забил патронташ только пулевыми патронами. Последний выстрел пришелся прямо в забрало шлема рыцаря, который спрыгнув с храпящего в изнеможении коня, уцепился руками в перчатках за перила. В забрале образовалась дыра, из-под края шлема ручьём полилась кровь, а пальцы разжались. Рыцарь грудой железа свалился вниз. Следующему повезло больше, он успел перевалиться на эту сторону. А вот дальше ничего не успел, потому что тяжёлый топор Эдмунда обрушился ему на голову. Вообще, горшковидный шлем — довольно прочная штука, а на кромке, куда чаще всего приходятся удары, сталь двухслойная и отлично держит удар. Но только не в случае, когда бьёт топором чудовищно сильный орк, впавший в состояние боевой ярости и воющий звериный боевой клич. Лезвие топора вошло в бронированную голову сантиметров на пять, топор, к счастью, не застрял.

Наконец, перезарядились мушкетёры и дали ещё один залп, на этот раз более прицельно. Снова упали рыцари первого ряда, но остальных это не остановило. Здесь, за нашими спинами, был ключ к победе даже не в этой битве, битва уже проиграна, здесь ключ к победе в войне. Они при желании могли обойти нас, но лазарет был обнесён частоколом, на выламывание которого ушла бы уйма времени, а тут прямой проход, только небольшую охрану растоптать.

Перезарядился и я, только выстрелить успел всего один раз. В бок мне ткнул кончиком меча очередной лезущий через перила рыцарь, кольчуга спасла мне жизнь, но от боли я сложился пополам. Рыцарь, впрочем, тут же поплатился за это. Алиса, схватив обеими руками горшок с кипятком, выплеснула его прямо в открытое забрало. Благородный рыцарь завизжал не хуже закалываемой свиньи и упал вниз. Но его место занял другой, не менее наглый, получивший от меня пулю промеж глаз.

В какой-то момент мелькнула у меня мысль, что мы отобьёмся. Ну, или хоть продержимся до прихода помощи. Король ведь не мог не видеть, куда направилась эта группа, а здесь ведь его сын. Но, мысль эта была ложной. К нам направлялись уже не отдельные всадники, а плотная группа в три-четыре десятка железных рыл. Сейчас они атакуют со всех сторон и у нас не хватит рук отбиться. Разрозненные мушкетные выстрелы убили нескольких на подходе, но это ничего не меняло, за этой группой скакала следующая, ещё более многочисленная. Тот факт, что мы ещё живы, был уже чудом. Моё ружьё убило ещё двоих, первый, кто запрыгнул на барьер, получил от Яна острием протазана прямо под край шлема. Снова кровь ручьём и хрипы, готов.

Времени на перезарядку уже не оставалось, я выхватил револьвер. Пули триста пятьдесят седьмого калибра обладали отличным пробивным действием, а промахнуться с расстояния в пару шагов невозможно в принципе. Небольшое отверстие в кирасе и мгновенная смерть. Вот только патронов всего шесть. Ян снова изловчился и удачно ткнул острием своего оружия в глазную щель. Убить не убил, но боеспособности лишил напрочь. Алиса повторила фокус с кипятком, но уже куда менее удачно, ошпаренный рыцарь взвыл, но падать и не думал. Убедил его только топор Эдмунда, который обрушился ему на плечо. Пластину разрубил надвое и всё, что было под ней, тоже.

Они лезли со всех сторон. Отбиваться было уже невозможно. Трое гномов лежали на полу в лужах собственной крови. В строю с пиками они бы показали этим рыцарям, на что способны, а здесь, когда для ближнего боя только короткий меч, а врагов в разы больше, шансов у них не было. А мушкет так долго заряжать. Выстрелы звучали всё реже. Я решился и отступил за спины друзей. Вывалив барабан револьвера высыпал стрелянные гильзы, прямо на пол, жив буду, соберу. Трясущимися руками вставил новые, захлопнул барабан и взвёл курок. Вовремя, четверо нападавших были уже наверху и начали теснить моих людей. Яна спасала только длина оружия, которым он худо-бедно мог держать врагов на расстоянии. Выстрелы сбили этих и ещё двое за ними заплатили жизнью за свою наглость. Но наши жизни это уже не спасёт, жить нам осталось минуты две, или три. За спиной у меня жалобно пискнула Алиса, увидев, что враги собрались огромной толпой и лезут без остановки.

— Прости, Наташа, — прошептал я, переламывая ружьё. Два патрона влезли в стволы. Думаю, больше мне выстрелить не дадут.

И тут, где-то за нашими спинами раздался хриплый крик, сначала одиночный, а потом его подхватили десятки глоток и нас накрыло звуковой волной. Крик этот подхватил Эдмунд, радостно улыбаясь во все свои сорок шесть зубов. Окружившие нас рыцари поначалу не поняли, что это. А потом на них выбежали десятки воинов с топорами и копьями. Почти все полуголые или одетые в меха, могучие воины с серой кожей и клыками. Кричали они свой боевой клич, который я разобрать не смог, но звучал он внушительно. Вряд ли эта орочья молодёжь могла составить конкуренцию опытным рыцарям в рукопашной схватке, но их было много, не меньше трёх сотен, а недостаток брони и воинского умения они компенсировали яростью и презрением к смерти.

Воспользовавшись замешательством, я снова перезарядил револьвер. Восьми выстрелов хватило, чтобы очистить помост от непрошенных гостей. Мы выбросили трупы «за борт» и наконец-то повернулись к раненым. Орки снаружи добивали рыцарей и стаскивали с них доспехи. Ещё ловили лошадей, которые орков боялись, но убегать у них уже не было сил.

Четверо гномов были убиты наповал. Ещё трое отделались лёгкими ранениями и сейчас их бинтовали выжившие медики. Боец с разрезанным животом, вытерпевший всю схватку, был ещё жив. Он то открывал, то закрывал глаза и выглядел, в целом, плохо. Я, протерев руки спиртом, взялся за его рану. Орка поблизости не было, он отдавал какие-то приказы своим, я позвал Яна. Тот надёжно зафиксировал раненого, а я, не дожидаясь, пока подействует морфий, занялся его раной. Как ни странно, брюшная полость оказалась не повреждена, разрезаны были только кожа и мышцы. Я промыл рану и стал зашивать. Какое-то время он тихо стонал, но наркотик взял своё, глаза его закрылись, и он задышал редкими неглубокими вдохами. Когда работа была закончена, я приказал Яну отнести и его к остальным. Тот, аккуратно подсунув руки, приподнял достаточно тяжёлое тело взрослого мужика, и, с кряхтением понёс его. Кроме шуток, за всеми приготовлениями мы забыли такую простую вещь, как носилки. Просто не подумал о них, потому как у меня под рукой двое амбалов, способных отнести кого угодно куда угодно.

На помост вернулся Эдмунд, он отдал своим людям распоряжения и вернулся туда, где считал своим долгом находиться. Снова раздался стук копыт, я в страхе обернулся. Но это были свои. Группа конных в полтора десятка человек, под королевским флагом. Собственно, это и была свита короля. Сам король сидел в седле, но уже не так уверенно, как в начале боя. Точнее, он бы уже давно из седла выпал, но его придерживали справа и слева двое оруженосцев. Ран я на нём не увидел, хотя доспехи были смяты в нескольких местах. Но состояние его было вполне объяснимым, допинг перестал действовать, организм начал реагировать на жестокое переутомление.

Его быстро подняли ко мне и положили на стол. Я начал, не спеша, снимать с него доспехи. Сначала стянул шлем. Так и есть, он снова стал стариком, только теперь ещё был смертельно бледен, губы его тряслись, а глаза норовили закатиться. Но даже так он силился что-то сказать. Я наклонился и прислушался.

— Этот самозванец, этот ничтожный червь, проигравший в поединке со стариком, он сбежал. Его успели переправить на тот берег. Теперь он с охраной в сотню копий движется на северо-восток.

Эта тирада отняла у короля последние силы, глаза его закрылись, и он провалился в глубокий сон. Нужно было что-то делать. Было у меня кое-что на такой случай. Я достал капельницу, а за неимением подставки, взял у Яна его протазан и воткнул его в пол. Бутыль с раствором глюкозы закрепил на древке обычным пластырем. А рядом ещё две с физраствором. В тело короля стала по капелькам вливаться жизнь. Думаю, к вечеру оклемается. Хотя бы к завтрашнему.

Битва была закончена. Враги сдавались в плен, некоторых убивали, кого-то оставляли ради выкупа. К нам продолжали идти раненые. Теперь уже среди них не было тяжёлых случаев. Такие просто умерли там, на поле боя. Независимо от степени тяжести раны, я каждому приказал колоть антибиотик, а некоторым давал несколько капсул с собой.

Потери, в целом, терпимые. Полегло немало в пехоте, особенно, в первых рядах, те, кто непосредственно бодался с врагами. Много потерь было и в королевском отряде, взятые в кольцо вражеской пехотой, они пытались прорваться и только усугубляли своё положение.

К моему счастью, вечером прибыл капитан стражи города Виттенберга Герберт Франц. Ему изрядно досталось. Он с гордостью поведал, что стоял в первом ряду и от боя не бегал. Иного и быть не могло. Я уже имел возможность убедиться, что капитан не из тех, кто прячется за чужими спинами. Следы его доблести выглядели так: резаная рана на бедре, наплечник, пробитый чем-то вроде клевца, рана там, к счастью, была неглубокой, смятый шлем, под которым был содран кусок скальпа, вмятины на кирасе, говорящие о том, что там, как минимум, всё в синяках, а скорее всего, ещё и сломаны рёбра. Но, несмотря на раны и, без сомнения, адскую боль, капитан выглядел свежим и полным сил.

— Мы победили, доктор! — повторял он время от времени, пока я его зашивал. Рёбра были целыми, а вот ключица сломалась. Ну, теперь только покой. Отлежаться и отправляться домой. Там его преступники заждались.

К вечеру, когда уже стало темнеть, принесли несколько тяжёлых. Они лежали на поле боя и их обнаружили трофейные команды орков. Те, мало разбираясь в геральдике, всё же сообразили, что этих нужно не добивать, а отнести к врачу. У одного рыцаря были переломаны кости. Не все, но инвалидность обеспечена. Два перелома были открытыми, а осколки кости смещены. Оперировать пришлось в свете фонарей, которые я развесил над головой. Сделали всё, что могли, по крайней мере, он будет жить. Ноги, скорее всего, срастутся как были, а вот с руками всё сложнее. Наложенные шины отнюдь не гарантировали правильного срастания сложного перелома. Забинтовав и обколов обезболивающим, его отнесли в госпиталь.

Следующим был пехотный сержант, которого кочевники истыкали стрелами, как дикобраза. Кираса защитила туловище, шлем — голову, а вот остальное пострадало на совесть. В правой руке три стрелы, в левой - две, в бедре правой ноги ещё две. А все стрелы с широким и зазубренным наконечником, он уже много крови потерял, теперь потеряет ещё больше, когда будем их вырезать. Обезболивающее не потребовалось. Пациент очень удачно вырубился. А мы все скопом принялись за извлечение стрел. Из рук и ног одновременно. Обошлись без особых потерь. Куски мяса, которые выдрали из него вместе с наконечниками, были совсем небольшими, крови вылилось всего два стакана. Бледнее он не стал, потому как и без того был как стенка. Промыли раны, перебинтовали и отправили к остальным.

За ними потянулись артиллеристы. Эти шли сами, но это не значило, что сними всё в порядке. Бесконечная канонада дала о себе знать. Пушкари валились с ног, контузия поголовно. Кровь из ушей, головная боль, слабость. Некоторые падали в обморок и блевали. Места в лазарете ещё были, насыпал всем по горсти анальгетиков и успокоительных, после чего отправил отлёживаться.

Совсем поздней ночью нарисовался Оскар. Был он почти целым, только вымотан до последнего, едва ноги передвигал, я заклеил пластырем рассечённую бровь и наложил пару швов на резаную рану плеча. Он, казалось, не замечал ранений. Смотрел куда-то вдаль с мечтательным выражением на лице. Ещё бы. Он жив, король жив, скорее всего, скоро придёт в себя. Принц жив и отличился в сражении. Титул, можно сказать, в кармане.

— Хорвата не видел? — спросил я его.

— Нет, — он помотал головой, — утром только, он в строю стоял.

— Буду ждать.

Ждать можно было долго. Заряда аккумуляторов в фонарях хватит до утра. Раненые продолжали идти. Основная масса не получала никакой помощи, кроме медикаментов. Никто не должен умереть от заражения крови. Отдельно удивило, что не было ампутантов, обычно безногих-безруких после такого боя много бывает, а здесь никого. Подозреваю, что истекали кровью, или свои добивали, чтобы не мучились. Около часа ночи прибыли оруженосцы одного пожилого барона, которые всё это время искали своего господина. Господин был плох. В бою он за каким-то бесом поднял забрало шлема и схлопотал стрелу прямо в лицо, чуть левее носа. Достать было сложно, наконечник находился на глубине сантиметра в четыре, к тому же плотно застрял в кости. Вытаскивать решили немедленно. Двумя зажимами ухватили края наконечника. Взяли я и Эдмунд. Медленно стали раскачивать в одну сторону, в другую. Кость крошилась, но наконечник потихоньку поддавался. Ещё два десятка движений и он с хрустом вылез наружу. Взяв пинцет, я ещё долго выбирал из раны осколки кости. Когда показалось, что всё чисто, наложил швы, но с таким расчётом, чтобы осколки, которые я не увидел, постепенно выходили.

Я выждал ещё полчаса. Ни Хорвата, ни новых раненых не появилось. Скомандовал всем отбой, потушил фонари, и побрёл к себе в палатку. Рядом мелко семенила полуживая Алиса, халат её был заляпан кровью, словно она не инструменты врачу подавала, а сама занималась четвертованием. Впрочем, в той рубке, что случилась в операционной, пролилось столько крови, что всем немудрено запачкаться.

Мы с большим трудом доковыляли до шатра. Есть не хотелось совершенно, но я заставил её и себя слопать по половине шоколадки и выпить по стакану сладкого вина. Вино меня добило окончательно. Дальше я уже ничего не помнил.

Глава двадцать четвёртая

Утром, а точнее, ближе к обеду, я проснулся, отлично отдохнув и набравшись сил. Как ни странно, я был раздет, уложен в постель и накрыт одеялом. Понятно, кто это сделал. Алиса заснула позже меня, может быть, надеялась на что-то, но не в этот раз.

Первым моим вопросом было «Что с королём?» Задал я его вошедшей Алисе, которая несла в руках котелок с чем-то горячим. Раз она выходила из шатра, значит, была в курсе новостей.

— Его Величество пришёл в себя, но пока очень слаб и никого не принимает. Думаю, доктору его посетить нужно поскорее, а то может случиться непоправимое.

Мысленно пожелав ей типун на язык, я вскочил и начал одеваться. Одежда моя лежала на небольшом стуле, рядом с кроватью. К ней прилагалось чистое нательное бельё. Что характерно, вчера я умудрился остаться почти чистым. Несколько капель крови на штанах не в счёт. Алиса кинулась мне помогать, но я её остановил. Я, конечно, без малого барон, да только кальсоны сам себе натяну. А с её помощью это делать чревато. Потом ещё на час задержимся.

Зато меня заинтересовало содержимое котелка. Оказалось, что она ничего не стала варить, а просто сходила к солдатам и зачерпнула из общего котла. Стоит отметить, что: во-первых, в армии Его Величества железная дисциплина, раз уж красивая девушка безопасно разгуливает среди солдат, во-вторых, кормят здесь, даже по солдатской норме, очень и очень пристойно. В котелке была горячая гречневая каша, в которой от кусков мяса торчком стояла ложка. А вот открыть бочонок с элем хрупкая девушка не смогла. Я не горел желанием пить с утра, но найти чистую воду посреди лагеря, где тысячи людей гадят с утра до ночи, шансов у меня не было. Пришлось смириться с элем. Я вышиб пробку, и густой пенный напиток полился в глиняную кружку. Но звук, издаваемый пробкой, не прошёл мимо чьих-то чутких ушей. Уже секунд через десять в шатёр заглянула бородатая голова Хорвата. Он потянул носом и, вполне удовлетворённый запахом, кивнул стоящим снаружи, чтобы они тоже заходили.

Не знаю, где в этот момент был Оскар, но Ян и Эдмунд ввалились в шатёр, голодные, как волки. Алиса на такой вариант и рассчитывала. Каши хватило всем, эля тоже. Уже слегка захмелев, я встал из-за стола и отправился к королевскому шатру. Меня никто не останавливал, стражники выучили мою внешность и знали, что доктор, который так нужен королю, наконец-то, пришёл. А может, очнувшийся король отдал такой приказ.

Его Величество лежал на кровати, утопая в мягкой перине. Он был всё так же бледен, но умирать, вроде бы, не собирался. Увидев меня, он с трудом повернул голову и сказал:

— Доктор Вольдемар? Я ждал тебя. Знаешь, у меня с утра побывали писари, я надиктовал им указ. Вчера ты лёг спать рыцарем, а сегодня проснулся бароном. Как тебе?

— Весьма благодарен, Ваше Величество, — ответил я с поклоном, — только меня больше беспокоят не мои титулы, а ваше состояние. Вы что-нибудь ели с утра?

— Ел? — он задумался, — да, конечно ел. Мне принесли ломтик сыра и кусочек курицы. Еда отнюдь не королевская, но этот доктор, твой ученик, из бывших магов, сказал, что много есть мне нельзя. Разве это так? Мне ведь нужны силы. Скоро я встану.

— Ваше Величество, — видя, что он начинает заводиться, я примирительно поднял руки. — Пища придаст вам сил, но её нужно переваривать. Ваш организм слаб пока и для этого. Даже сыр и курица — это слишком тяжело для вашего желудка. Лучше начните с жидкой каши и бульона из той же курицы. А завтра, или послезавтра, сможете позволить себе что-то большее. Разрешаю пить вино. Сладкое. Немного, по несколько капель.

— Если бы мне полгода назад сказали, что какой-то лекарь, будь он трижды барон, будет мне что-нибудь разрешать, я бы только посмеялся.

— Иногда, для пользы дела, следует слушаться. Хотя бы врача, ну, и ещё брадобрея.

Некоторое время король раздумывал над смыслом сказанного, а потом захохотал. Последнее у него получилось плохо, смех сразу перешёл в кашель. Я прислушался, ещё только проблем с лёгкими не хватало. Но, вроде бы, ничего, хрипов особых не слышно. Старость. Более ничего.

— Иди, — сказал мне король, отдышавшись и утерев слёзы, — обещаю выполнять всё. И да, зайди к Дорну, поговори с ним, он на тебя в обиде, но, думаю, простит.

Заходить никуда не пришлось, едва я встал, как в шатёр вошёл принц. Он был одет в полный доспех без шлема. Война, по сути, кончилась, но мальчику нравится чувствовать себя воином. Ранения ещё давали о себе знать, при резких движениях, его красивое тонкое лицо болезненно морщилось.

— Отец? — вместо приветствия сказал принц, потом увидел меня и замолчал.

— Чего же ты, говори, — ответил ему король, поднимая голову, — этот доктор — мой ближний советник, от него нет секретов.

Принц кивнул и продолжил:

— Наши люди вышли на след самозванца. Он продолжает уходить на север.

— Кого отправили в погоню? — спросил король заинтересованно.

— Барон Крейцер, а с ним сотня рыцарей и запасными конями.

— Немного, а они справятся?

— Ещё триста мушкетёров посадили на коней, они точно справятся.

Король повернулся ко мне.

— Вот видишь, доктор, что ты наделал? Теперь мы уже не надеемся на рыцарей, зато эти голодранцы с дымными трубами способны одолеть любого врага. Уже и мой сын на них делает ставку. Так ведь?

— Так, — не стал отрицать молодой принц, — я уже насмотрелся на них в бою, и это была моя идея, посадить их на коней, чтобы отправить в погоню.

— Ты меня радуешь, сын, в моё отсутствие ты принимал решения и отдавал приказы. Будешь прекрасным королём.

— Отец… — начал было принц, но тот оборвал его на полуслове.

— Да, да, знаю, я ещё крепкий, проживу долго, благо, адепты всех богов за меня старательно молятся. Но это не отменяет того, что я стар, смерть моя явится за мной завтра, или через год, но я не боюсь. Раньше боялся. Не за себя, за королевство. Теперь я знаю, что оно в надёжных руках. А теперь идите оба, мне нужно отдохнуть, а вам есть о чём поговорить.

Мы встали и, поклонившись королю, вышли. После этого мы направились в мою палатку. Алиса немедленно поставила на стол кружки с элем, а потом, покопавшись в мешках с провизией, достала неплохой копчёный окорок. А черствый хлеб на столе присутствовал изначально. Принц не воротил нос от простой пищи. Вообще, бросалось в глаза, что к роскоши он не привык. Подозреваю, папа растил его в спартанских условиях. Достойно для правителя, умного правителя.

— Отец сказал, нам есть о чём поговорить.

— Разумеется, Ваше Высочество, сначала хотелось бы извиниться за тот мой поступок, я дал вам большую порцию лекарства намеренно, чтобы вызвать сон. Но действия мои были продиктованы исключительно государственной пользой. Да и раны ваши, как бы вы ни старались их не замечать, не такие уж пустяковые.

— Я уже всё понял и претензий к вам не имею. Мне хватило подвигов на поле боя. Я, хоть и молод, с мечом и копьём справляюсь отлично. Управляться с государством, как я понял, гораздо сложнее.

— Именно об этом нам стоит говорить. Законы жизни страны везде одинаковы. Поэтому, раз уж в моём мире государство прошло тот путь, который ему только предстоит пройти в вашем, я попытаюсь предостеречь вас от ошибок и направить на правильный путь.

— А что нужно государству сейчас?

— Сначала, — напомнил я, — государству нужен покой. Внешний и внутренний. Потом вам следует заняться экономикой.

— Чем? — термин был ему явно не знаком.

— Это такая наука, она о том, как производятся и продаются жизненные блага. Мир очень скоро изменится, будет жить по-другому. Нужно, чтобы политика государя успевала за этими изменениями.

— Можно подробнее, — принц был не чужд наукам, но теперь растерялся.

— Подробнее долго, но я постараюсь. Вы заметили, как быстро мы набрали пехоту, в каждом городе и каждой деревне находились люди, которые бросали всё и, взяв пику, становились под знамёна короля? Как думаете, почему?

— Хотели воевать за правое дело. Встать под знамя короля почётно.

— Так ведь и к самозванцу люди приходили, да и любой купец, который накопит достаточно денег, может собрать небольшую армию. А пехота теперь всё более сильна, скоро рыцари вовсе уйдут с поля боя.

— То есть, — начал он догадываться, — власть будет у того, кто имеет деньги?

— Да, — кивнул я, — но не только это. В наёмники идут люди, которым нет места больше нигде. Крестьяне, для которых не нашлось земли, горожане, которым не досталось ремесла, просто люди без дома и семьи, которые и за кусок хлеба воевать готовы. Во время войны от них есть польза, а куда они пойдут потом? Именно, а ведь многим понравилось воевать, они не бросят оружия, будут жить разбоем. Тогда мы получим двойной убыток. Рабочие руки не делают ничего полезного, да ещё и разоряют страну.

— Что же делать? — заинтересованно спросил принц, — видимо, проблемы королевства были ему близки.

— В идеале, создать для них работу, можно даже принудительную. В городах создают мануфактуры, рабочие руки требуются у гномов. Пусть эти люди ничего не умеют, но можно использовать их для добычи руды, или рубки леса.

— То есть, насильно заставить их работать.

— Но при этом кормить и платить немного денег. Ровно столько, чтобы прокормить себя и свою семью. В королевстве тёплый климат и плодородные земли, при правильной обработке земли один крестьянин может кормить десять, или даже двадцать человек. Но только если эти люди сами будут делать что-либо стоящее.

— Например?

— Я уже сказал, добывать руду, валить лес, работать на мануфактурах. А мануфактур будет всё больше, я видел отличные ткацкие станки, можно завалить сукном не только королевство, но и соседние страны. Производство пороха, производство бумаги, книгопечатание. Всё это требует рабочих рук. Они у нас есть. Нужно только после войны отнять у них оружие и распределить по работам.

— А если они откажутся?

— Разумеется, откажутся, но, Ваше Высочество, вам ли не знать, что любая власть — только до тех пор власть, пока за ней стоит сила. Сила за вами. Нужно только применить её. Часть армии мы оставим, в первую очередь, мушкетёров. Ровно столько, сколько потянет королевская казна. Они будут нести службу постоянно, в гарнизонах по всей стране. Чтобы облегчить нагрузку на казну, часть их содержания можно переложить на плечи владельца земли. Вот они-то и помогут остальным сменить оружие на инструмент. Ненавязчиво слонят их к мирной жизни.

— Мушкетами? — принц невесело улыбнулся.

— Ваше Высочество, я всё понимаю, большинство правителей хотят остаться в памяти народа, как добрые и милостивые. Но я знаю немало случаев в своём мире, когда доброта короля привела к революции, а сам король лишался головы.

— Революции?

— Ну, представьте общенародный бунт, который армия не смогла или не захотела подавить. Вот они берут штурмом королевский дворец, вот хватают короля и волокут на эшафот, а после его казни устраивают новое правительство, вроде того, что сейчас существует в вольных городах.

— Это ужасно, — констатировал принц.

— Ужасно, — не стал я спорить, — а чтобы этого не было, король должен проводить мудрую политику. Но будут те, кто постарается ему помешать. Вот в этом случае, даже самый добрый правитель должен без страха рубить головы. Так уж устроена жизнь. Одна отрубленная сегодня голова спасёт сотни голов завтра.

— Я постараюсь, — обречённо сказал принц, видно было, что ратные подвиги ему больше по душе.

— Впрочем, есть и ещё способ избавиться от лишних людей и принести благо государству.

— Я слушаю.

— В королевстве отлично развито кораблестроение, но корабли эти ходят вдоль берега и по крупным рекам, доставляя товары. Я видел карты, там отмечен только наш материк, почти целиком занятый королевством. Это ещё не вся земля. Нужно отправить экспедиции на запад и на восток. Пусть разведают океан и поищут новые земли. Скорее всего, они будут безлюдными, либо заселёнными дикарями. Нужно захватить их, а всех, кто не нужен в хозяйстве, отправить их заселять. Это будет дополнительная территория и дополнительный доход от новых налогоплательщиков.

— А они точно есть, эти земли? — принц посмотрел на меня недоверчиво.

— По меньшей мере, мы найдём острова. Что до материков, то посудите сами, Земля, как вы знаете, круглая, к тому же, она вращается вокруг своей оси. Не может быть такого, что на поверхности было бы только два материка, причём, оба с одной стороны. Это нарушает равновесие. Да и стоит расспросить опытных капитанов, не может быть, чтобы они не владели информацией. Пусть и на уровне слухов.

— Что можно с них взять, с этих новых земель?

— Как я уже сказал, земля и люди, которые на ней проживают, — сами по себе статья дохода, а там могут быть редкие товары, специи, благовония, золото, наконец. В моём мире люди, открывшие и завоевавшие новые земли, сказочно разбогатели.

— Сколько времени займёт всё описанное вами?

— Ближайшие десять-пятнадцать лет. Но, сначала нам необходимо избавиться от вашего дяди, а потом ещё что-то сделать с союзом купцов. Они не отступят, пока не вернут деньги.

— Они не настолько сильны, — в голосе принца появилась твёрдость, — мы их победим.

— Вы правы, победить мы можем, только торговля заглохнет. А некоторые товары поступают только оттуда. Допускаю, что придётся отобрать у них часть побережья, основать там факторию и взять весь торговый путь под свой контроль.

— Значит, армию пока рано распускать.

— Именно, до полного разрешения проблемы. Нужен ещё сильный флот. Корабли, вооружённые пушками. Они смогут потопить любой вражеский флот, даже будучи в меньшинстве.

— Насколько я знаю, — принц решил продемонстрировать осведомлённость, — гномы сейчас как раз над этим работают.

— Совершенно верно, — подтвердил я, они с кораблестроением не дружат, но на Северный хребет прибыли мастера с верфей южных портов. Я снабдил их чертежами устройства судовой артиллерии и орудийных портов в бортах. Думаю, что справятся. Допускаю, также, что часть этих кораблей будет уже без парусов, на паровом двигателе.

— Такое возможно?

— У них есть чертежи и образец. Дальше дело за ними, но я верю, что справятся. Сама идея привела их в восторг, вроде бы уже сделали большой кузнечный молот, работающий от пара.

Какое-то время мы сидели молча, попивая эль из кружек и кромсая ножами окорок. Принц был не на шутку озадачен, не каждому выпадает жить в эпоху перемен. А учитывая, что все перемены будут совершаться по его указу и вся ответственность будет на нём, впору и вообще от трона отречься. «А можно, эту корону вместо меня кто-нибудь другой поносит?» Ну, или как-то так.

Но, ничего подобного не произошло, Его Высочество, как-то сразу подобравшись, встал из-за стола и, сказав, что всё обдумает, удалился. Подумать, и вправду, есть о чём. А меня ждёт моя работа.

Раздавать таблетки всем поцарапанным в бою, мы не стали, но кинули клич в войска, что при первых признаках горячки следует бежать в госпиталь. На сегодня таковых нашлось почти два десятка. Почти все были из пехоты, которая краем попала под стрелы кочевников. Эти долбаные печенеги знали своё дело. Там ничего особенного не нужно, достаточно стрелы наконечниками в землю воткнуть. В результате, любая, достаточно крупная рана, хоть и с отсрочкой, но приводит к смерти.

Естественно, так было раньше, теперь всё иначе, есть возможность промыть раны, да и сепсис перестал быть неизлечимой болезнью. Места в госпитале освободились, и я положил туда новых больных, которых рассчитываю дней за пять поставить на ноги. Уверен, завтра придут ещё, заражение развивается медленно, нужно дня два, а то и три.

Глава двадцать пятая

К вечеру третьего дня пришли новости. Оказалось, что самозванца прижали к берегу моря, там его ждал корабль, но спастись на нём Конраду не удалось, что-то случилось, отчего он двинул в противоположную сторону, прямо навстречу погоне. Те слегка растерялись, а когда схватились за оружие, он уже проскочил через их ряды, положив, правда, в этом прорыве почти всех своих людей, теперь он двигался в противоположную сторону, петляя, как заяц, в сопровождении десятка рыцарей.

Не нужно быть большого ума, чтобы нарисовать примерную картину произошедшего. Бывшие покровители Конрада, союз купцов, поняли, что поставили на хромую лошадь. Теперь им проще всего самозванца тихонько прирезать, а долги взыскивать с того короля, который сидит на троне. Но и у них что-то пошло не так. Скорее всего, просто сил не хватило. Не смогли убийцы одолеть Конрада с охраной, но и у последних на захват корабля сил не было, а если бы и захватили, то они ведь не моряки. Вот и кинулся сам навстречу погоне, всех верных людей положил, но прорвался. Но это ненадолго, его поимка — вопрос времени. А когда его голова скатится с эшафота, придёт время разборок с купцами. Вряд ли они будут угрожать военной силой. Для войны понадобятся ещё большие деньги, а им каждая копейка дорога. Скорее, начнут давить экономическими санкциями, зарубят торговлю, перекроют пути сообщения, займутся пиратством.

Со своими соображениями я отправился к королю, но тот отослал меня к принцу, сказав, что поимкой самозванца теперь будет заниматься он, а мне следует его сопровождать. Сам король отбывает в столицу. С армией поступят оригинально. Собственно королевские части, включая почти всех мушкетёров, разводятся по гарнизонам страны, конница пока будет торчать в районе столицы, туда же перекочует артиллерия. Наёмников распускать пока не будут, справедливо ожидая войны с союзом купцов. Были известия о пушечных кораблях, что несколько таких уже идут своим ходом с севера. Путь это неблизкий.

В шатре наследника престола было шумно, толкались несколько рыцарей, что-то негромко рассказывал пожилой маг, слуги поспешно расставляли на столе ужин. Увидев меня, Дорн взмахнул рукой, приглашая садиться. Когда я присел на тяжёлый стул из древесины дуба, он как раз дослушал доклад мага и, сделав какие-то выводы, объявил собравшимся:

— Господа, как вы знаете, на меня теперь возложена задача по поимке самозванца Конрада. У нас есть люди, лошади и желание наказать его. Все, кто участвует в поимке, будут щедро вознаграждены, Его Величество дал мне полномочия казнить преступника на месте, так что, у вас есть возможность убить его собственноручно. Злодей сейчас движется с севера, где неудачно попытался сесть на корабль, с ним не больше двух десятков охраны. Его преследует барон Крейцер с четырьмя сотнями конных. Барон в прошлый раз оказался не на высоте, он перебил всю свиту, а самого преступника упустил, возможно, сейчас он покажет себя с лучшей стороны. А мы зайдём с юга, рассыпавшись широкой цепью. У нас семьсот человек, это рыцари, половина из которых к тому же вооружены мушкетами и умеют ими пользоваться. Мы перекроем все пути.

— Дополнительная награда за голову будет? — спросил один из рыцарей, по глаза закованный в доспехи.

— Если вы его поймаете, то лучше приведите ко мне. Нужно соблюсти формальности. Я зачитаю ему приговор, и мы отрубим голову. Не хочется, чтобы подлец и изменник, поднявший руку на короля и своего брата, погиб, как рыцарь, в бою и с оружием в руке. Он должен умереть, как и полагается преступнику, на плахе, под топором палача. Убивать его стоит только тогда, когда есть опасность, что он сбежит.

Господа согласно покивали железными головами и разошлись по своим палаткам. Только я остался за столом. Мне торопиться было некуда, поэтому я спокойно ел жареных перепелов и запивал их терпким молодым вином.

— На сборы я дал два часа, вы, доктор, тоже едете с нами, — вежливо напомнил наследник престола.

— Я успею, — спокойно ответил я, обгладывая мелкую тушку, — если правильно понял, отправляемся налегке, карету брать не нужно.

— Именно так, о еде, воде и припасах позаботятся другие. Вам нужно только оседлать коней и взять оружие.

— Это дело десяти минут, ещё столько же потрачу, чтобы разбудить своих людей.

— Иногда, доктор Вольдемар, вы кажетесь мне весьма дерзким.

— Ваше Высочество, вы правы. Но это не совсем дерзость. В моём мире не приняты сложные церемонии, а начальник, если он хороший начальник, ценит подчинённых, которые говорят ему то, что думают. Я для вас ценен, и вы не станете меня наказывать. И цените вы меня не за знание хороших манер, а за другое. Так ведь?

— Да, — устало ответил он, — но всё же поторопитесь. И да, не беспокойтесь о раненых. О них позаботятся, лагерь будет стоять, пока последний не поправится.

Я встал и с поклоном вышел. Мои люди уже знали о том, что предстоит выезд, поэтому, несмотря даже на то, что все четверо были изрядно пьяны, их кони были осёдланы, оружие в руках, а на лицах угрюмая решимость. Моего коня тоже снарядили, он стоял чуть поодаль, а поводья в руке держала Алиса. Мы с ней переглянулись, она широко улыбнулась и грустно сказала:

— Увы, Ваша Милость, мы сейчас расстанемся. Надеюсь, ненадолго. Я буду ждать вас в столице. Ваш шатёр и экипаж уберут слуги. Всё также будет доставлено туда. Но… — она помялась, — шатёр пока не убрали, я хотела бы попрощаться. Если вы не против.

Будешь тут против. То есть, можно было включить верного мужа. Но, боюсь, в этом случае мои подчинённые сочтут меня идиотом. Я повернулся к ним и тихо сказал:

— Полчаса.

Они хором кивнули и, пряча скабрезные улыбки, разъехались. А я подошёл к прекрасной фрейлине и сгрёб её в охапку. Мы ворвались в шатёр и, скидывая с себя одежду, повалились на кровать. Не буду вдаваться в подробности, всё заняло минут десять, включая раздевание, но удовольствие получили оба. После перенесённых потрясений, когда и моя и её жизнь висели на волоске, нам обоим так хотелось жить. Мы и жили, недолго, но счастливо. Потом, оставив её всхлипывать на кровати, я торопливо оделся и вышел. Конь стоял на прежнем месте, это был гнедой мерин, которого я раньше не видел. Явно из королевских конюшен. Животина оказалась спокойной, так что, когда я влез в седло, никаких возражений это не вызвало, а поводьев он слушался прекрасно. Уже уезжая, я заметил выглянувшую из шатра Алису, она завернулась в одеяло, и даже в темноте было видно, какая она красивая. Я махнул рукой и, поддав коню шенкелей, двинул за своими людьми. Найти их труда не составило. Даже на фоне отряда в несколько сотен, они здорово выделялись. По крайней мере, орка, который на две головы возвышается над толпой, сложно не заметить.

Отряд, как оказалось, только меня и дожидался, мы сорвались с места и, несмотря на то, что вокруг была непроглядная тьма, отправились на облаву. Впоследствии я выяснил, что во главе отряда ехали два эльфа-проводника. Они то ли видели в темноте, то ли так хорошо знали эти места, то ли руководствовались какими-то другими чувствами, но отряд не сбился с дороги. С рассветом, мы были уже далеко от лагеря, по примерным подсчётам, объект нашей охоты должен был выйти на нас сегодня к вечеру. Барон Крейцер равномерно выдавливал его на нас. Кольцо окружения уже почти захлопнулось. Жить Конраду оставалось немного. Движение не останавливалось ни на минуту. Проблему с питанием решал человек, который объезжал всех, раздавая сухпаёк. Да и у каждого в седельном мешке было, чем перекусить. Остановки делали только по естественной нужде, да и то, ненадолго, после чего остановившийся догонял остальных.

Усталость стала догонять к вечеру, когда уже и крепкий конь выдохся. Но и останавливаться никто не хотел, цель была близка. Рыцари довольно поглаживали рукояти мечей и приклады мушкетов. Как ни странно, новое оружие не вызвало отторжения. Даже у Оскара и Хорвата я заметил по мушкету за плечами. Ян пока не разобрался с действием огнестрела, а орк, будучи злобным ретроградом, отвергал «нечестное» оружие. Я лично имел при себе верный дробовик, который не далее, как вчера, вычистил до блеска. Также за поясом был револьвер, уже не раз сослуживший мне добрую службу.

В рядах рыцарей царило молчание и объяснялось оно отнюдь не усталостью. Никто не хотел отвлекаться на разговоры. Слишком важное дело впереди. И вроде бы ничего сложного, поймать одного беглого, с десятком сопровождающих. Но и это не так просто сделать. Рельеф тут специфический, много холмов, обрывов, подозреваю, есть и карстовые пещеры. Если уйдёт, то всё сначала начинать. К счастью, беглые не ожидали засады ещё и впереди.

Первые всадники показались ближе к вечеру. Двое рыцарей на конях, крепко потрёпанные, в мятых доспехах. Они даже не сразу нас заметили, хотя проглядеть десятки рыцарей на конях да в сверкающих доспехах, было весьма сложно. Но, как только увидели, всадили шпоры в бока своих изнурённых коней и рванули обратно. То же самое сделали наши. Только своих я придержал. Очень может быть, что враг выкинет какую-нибудь индейскую хитрость. Я бы обязательно выдумал, ведь надежды на коней никакой нет, они вот-вот падут. Нужно что-то другое. То, что рыцари охраны выступят в качестве отвлекающих смертников, это ясно. А вот что будет делать сам фигурант? Спрячется? Но где? Здесь можно разве что в опавшие листья закопаться. Плохой схрон выйдет. В голове пульсировала мысль о какой-то пещере, или, как минимум, норе. Здесь должно быть нечто подобное. Не знаю, почему, но чуйка подсказывала мне именно так.

Я спешился и позвал с собой Оскара, мы дошли до места, где только что видели врагов и стали нарезать концентрические круги расходясь в стороны. Вот следы от копыт. Вот идут обратно, причём это явно не те люди, что нам показались. Оскар вдруг показал пальцем на вторую цепочку следов и произнёс:

— Лошадь без седока.

Я хотел было спросить, с чего он это взял? Но потом и сам, присмотревшись, разобрал, что след «туда» гораздо глубже, чем след «обратно». Вывод: некто проскакал в одну сторону, спешился и отправил лошадь гулять. Вопрос: где этот кто-то?

Мы продолжили поиски. След привёл нас к обрыву холма. Склон обвалился давно и зарос обильной ползучей растительностью, которая, словно лианы в джунглях, спускались сверху. Сомнений нет, это здесь. Немного покопавшись в растительности, мы нашли вход. Это был лаз, шириной в метр, но сразу за входом находился довольно широкий коридор. Я достал два мощных фонаря, и мы бросились вперёд по проходу. Пещера эта была природного происхождения, но также видно было, что и человеческие руки доработали дело природы. Кое-где проход расширяли киркой и лопатой. Бежать пришлось недолго. Уже на расстоянии метров пятьдесят от входа, впереди нас показался свет, а за поворотом убегал человек в доспехах, державший в руке тусклый масляный светильник.

— Стой! — громко скомандовал я.

Как ни странно, он остановился. Видимо, далеко не дурак, впереди у него прямой, как линейка коридор, а за спиной два противника с огнестрелом. Он ведь уже знал, что это такое. В свете фонарей я рассмотрел того, кого никогда не видел, но так много слышал о нём. Это был высокий, по местным меркам, мужчина. Лицо его заросло щетиной, всклокоченные волосы были тронуты сединой. На своего сводного брата он походил разве что глазами. И сейчас эти глаза затравленно смотрели на нас. Он бы с удовольствием кинулся в последний бой, но два ствола, направленные на него, охлаждали его пыл. На нём была простая кольчуга, которая точно пулю не остановит. В латах хорошо в атаку идти, а вот убегать и прятаться лучше без доспехов. Меч он всё же вынул. А потом, оскалив зубы, зарычал:

— Сукин сын! Это ты? Тот самый доктор? Жаль, что я не снял с тебя шкуру.

— Ты изо всех сил пытался это сделать, — напомнил я ему, — но не смог. Не тех людей отправлял. Даже этот твой чёрный извращенец оказался слабее меня. У вас с ним любовь была? Скажи честно, имел он тебя? Или ты его?

— Кусок дерьма!!! — взвыл он, срываясь на визг, — иди сюда, я тебя на части порублю!

— Я могу, — вступил в разговор Оскар, — на мечах я всегда был неплох.

— Нет, дорогой товарищ, я не могу тобой рисковать. Да и ему нужен именно я. Так ведь?

Конрад, продолжая скалиться, активно закивал. Видимо, предвкушал расправу над тем, кто спутал ему все карты. Да, нет, человече, хрен тебе по всей морде.

— Бросай меч, — велел я, — а потом подерёмся. Но так, как того хочу я. А я хочу без оружия. Или ты без оружия не умеешь?

Он прищурился на меня и, скрипнув зубами, просил меч под ноги.

— Пни его сюда, — приказал я, передавая револьвер Оскару, — если он победит, отпусти, если схватится за оружие, убей.

Оскар с пониманием кивнул и поудобнее перехватил револьвер. А я, демонстрируя, что в руках у меня ничего нет, пошёл к бывшему кандидату на престол. Было ли мне страшно? Да, было. Такая перекошенная ненавистью рожа любого испугает, да только и я не пальцем делан. Как вести себя в рукопашной схватке, я знаю.

Он кинулся, не дожидаясь сближения. Только его атака ушла в пустоту. Да и кто так атакует, ты ещё воображаемым мечом помахай. Кулак просвистел рядом с моим носом. Давай, иди сюда! Снова кидается вперёд и снова мимо. Ну, почти мимо. Моё колено в печень прилетело. Захрипел. Это только аванс. Разворачиваясь, он ударил меня локтем. Даже не ударил, а толкнул. С такого ракурса ударить сложно. Правда, пользуясь разницей в весе, смог меня откинуть на метр. Но это немного, уже через секунду я был рядом. Ничего хитрого, просто удар ногой в колено. Носком тяжёлого ботинка. Нога царственной особы подломилась, но он и не думал сдаваться. Откатился в сторону, привстал на четвереньки и, словно с нижнего старта, кинулся на меня. Только вот с больной ногой бросок получился слишком медленный. А моя нога, наоборот, летела быстро. Настолько быстро, что, когда ботинок впечатался в рёбра, он даже не понял, откуда прилетело. Просто сложился вдвое. А когда разогнулся, а я схватил его за плечи и ударил лбом в переносицу. Брызнули кровавые сопли, а сам он отлетел к стене и ударился затылком о камень. Ты не скучай, сейчас ещё будет. Ногой в пах, коленом в рыло, а когда он уже распластался на земле, мало что соображая, я напрыгнул сверху и начал размеренно бить правым кулаком в небритую рожу. Бил долго, успел ударить раз двадцать, прежде, чем верный Оскар меня оттащил. Морда кандидата на престол стала похожа на бифштекс с кровью.

Когда я отдышался и пришёл в себя, мы взяли беглеца за штаны и потащили к выходу. Там нас встретили, как героев. Никто не нашёл этот лаз, Конрад имел все шансы отсидеться, или даже убежать, если пещера имела второй выход. Рыцари дружно ликовали, а на деревьях уже живописно висели бывшие спутники недокороля. К нам важно подошёл принц Дорн. Он осмотрел пленника, остался, видимо недоволен результатом и велел облить его водой. Когда Конрада таким образом привели в чувство, соображал он по-прежнему плохо. Сказывалось сильнейшее сотрясение мозга. Но это уже никого не волновало. Дорн развернул свиток с подписью и печатью короля и стал читать:

— Именем короля Аллена II, правителя земель от… так это пропустим. Итак, Конрад, Сын Гролла и Ильзы, ты восстал на своего законного короля, ты развязал войну между жителями королевства, ты, нечестивый самозванец, осмелился называть себя королём и в этом качестве выступать перед другими правителями, ты раздавал своим вассалам, которые также предали законного короля, земли и титулы, на что не имел ни малейшего права, ты чеканил свою монету, внося беспорядок в торговлю страны, ты подвергал города и селения королевства разорению и огню, ты привёл на землю королевства иностранных захватчиков, ты повесил на корону огромный долг, по твоей вине погибли лучшие мужи королевского воинства. И за всё вышеперечисленное я, король Аллен II, приговариваю тебя, Конрад, к смерти, через отсечение головы. Приговор приказываю исполнить немедленно, сразу после прочтения.

Двое крепких рыцарей отволокли почти бессознательного Конрада на приготовленную плаху. Свежий срез древесины вкусно пах смолой. Пусть понюхает перед смертью. Его уложили и плотно придавили бронированным коленом. А Дорн, выудив откуда-то огромный двуручный меч, протянул его мне. Меч был не только длинный, но и имел широкое лезвие, весил он килограмм пять, что для меча очень и очень много. Игрушка явно не для боя. Разве что Эдмунд смог бы такой махать, да и то недолго. А вот для палача вполне пристойно. Никаких подранков не будет. Отличная сталь отражала солнечный свет. Режущая кромка своей идеальной заточкой напоминала бритву.

Никаких предрассудков по поводу работы палача у меня не было. Должность трудная, но почётная и необходимая. А казнить военного преступника сам бог велел. Что? Какие преступления? А село Борка кто спалил? А жителей замучил? Да за одно это я бы его пытал полдня, призвав на помощь все свои медицинские навыки, чтобы не умер раньше времени. Но, принц сказал рубить голову, значит, будем рубить.

Я перехватил рукоять поудобнее и примерился к шее. Тут вправо-влево не ошибиться, а вперёд-назад длина меча выручит. Сделал замах, подняв огромный меч на вытянутые руки, резко, с приседом, опустил его. Клинок был великолепен, разрубив шею преступника так легко, словно её там и не было, он, примерно на пять сантиметров погрузился в свежий чурбак. Голова бывшего кандидата на престол Конрада полежала пару секунд, словно бы размышляя, что делать дальше, а потом скатилась с чурбака в кучу прошлогодних листьев.

Один из рыцарей поднял голову за волосы и положил в мешок. Все стали собираться. Основная масса отправлялась в столицу, снова служить под началом старого короля. Некоторые отпросились в свои поместья, поправить дела и навестить родных. Их предупредили, чтобы максимум через две недели были снова в войске. Ещё ничего не окончено. Нужно будет разобраться с союзом купцов.

С ними отправился и я. Мои люди будут ждать меня в столице, а сам я направил коня в сторону бывшего села Борка. Отсюда туда всего двое суток хода. Неблизко, конечно, но в местных лесах должно быть безопасно. Королевские рыцари их дважды частым гребнем прочесали.

Глава двадцать шестая

С большим трудом мне удалось сесть на стул. Наташа висела у меня на шее и рыдала. Громко и без остановки. Все эти дни она видела во снах, как меня колют копьями и рубят мечами, как я лежу на земле, истекая кровью, ну, и прочее, в том же духе. Я терпеливо объяснял, что моё поле боя — госпиталь, где я штопал раненых. Ходить в атаку — дело других.

Она прислушивалась, вроде бы, кивала, но тут же снова заходилась в рыданиях, ещё сильнее прижимаясь ко мне. Камуфляжная куртка спереди промокла, я гладил её по спине в махровом халате и тихо шептал ласковые слова. Когда, спустя, примерно, час, она всё-таки успокоилась, мы отправились на кухню ужинать. Ужин был небогат и состоял, в основном, из овощей. Но мне большего и не требовалось. И так, несмотря на войну и кучу стрессов, набрал килограмм шесть. Обильные трапезы при дворе сказались.

А когда пришло время десерта, Наташа потребовала постраничный отчёт о проделанной работе. Пришлось рассказывать. Конечно, все подробности были ей ни к чему, не рассказывал про длинные марши, Алису тоже упоминал вскользь. А вот про битву пришлось выложить всё. Она ещё раз восхитилась храбрым поступком Эдмунда. В момент, когда враги прорвались к операционной, снова начала плакать. Уже без истерики, просто по щекам катились бусинки слёз. Спохватившись, она промокнула их салфеткой, высморкалась и продолжила слушать. Мой поединок с самозванцем её не впечатлил, а вот исполнение роли палача вызвало осуждение.

— Как будто больше некому было, — она фыркнула — пусть бы сам принц исполнил.

— Много чести, — просто объяснил я, — даже смерть от меча была милостью, подозреваю, только как королевскому родственнику. Всех его подельников просто развешали на берёзах.

— Всё равно мерзко. Как представлю отрубленную голову, ужин наружу просится.

— Почему-то, когда Эдмунд голову в мешке принёс, ты радовалась. А он, между прочим, её отнюдь не острым мечом отрубил. Подозреваю, вообще зубами отгрыз.

— Фууу… Давай тему сменим.

— Давай, — не стал я спорить, — тем более, что мне больше нечего рассказывать, я оттуда сразу к тебе поехал. Расскажи, как ты тут?

— Что мне рассказывать, я работала, отдыхала. Тебя ждала. Вот сяду возле окна и жду, что ты сейчас из-за угла выйдешь. А когда не дождусь, плачу в подушку.

— Теперь-то не будешь плакать? Я жив.

— Ты же сказал, что ещё ничего не закончилось?

— Есть проблемы с союзом купцов. Но это не гражданская война. Возможно, будут операции на море, морская блокада, пиратство, высадка десанта с той или с этой стороны.

— Ты, пожалуйста, в сторонке постой. Раненых лечи, командуй издалека, а в пекло не лезь.

— Понимаешь, солнышко, там, хоть и сказочная, но всё же европейская цивилизация. Там недостаточно родиться феодалом. Это звание раз за разом следует подтверждать. Даже королю стрёмно в штабе сидеть, он как бы ненастоящий король будет. Впереди на лихом коне — вот место феодального сеньора.

— А какой смысл доктора в атаку отправлять? Не лучше его в госпиталь посадить?

— В этот раз я в госпитале и сидел, да, как видишь, отсидеться не получилось. Если бы не орки, направляемые жаждой добычи, я бы тут не сидел. Отбивались мы лихо, да их почти сотня была. Все бились как звери, Ян нескольких заколол, Эдмунд топором крошил, словно нож в миксере, даже Алиса двоих в кипятке сварила… ой.

— А то я не знаю, что она всё время возле тебя тёрлась. Красивая?

— Да.

— Ладно, — она вздохнула, — повлиять не смогу. Пусть живёт.

— Ты такая хорошая…

— Не подлизывайся, сейчас будешь вину искупать.

Я потянулся было к ней, но она, вместо этого, отправила меня мыть посуду. Оказывается, наличие служанки сильно меня испортило. От домашней работы я отвык напрочь. Помыть три тарелки и кастрюлю, даже при наличии горячей воды и моющего средства, оказалось делом не простым. Но я справился. А потом, раздевшись и приняв душ, отправился в кровать, где меня ждала любимая женщина. Нет, перед глазами не стояла Алиса и, называя Наташу по имени, я ни разу не ошибся. Счастливые и измотанные мы заснули уже под утро.

А утром я включил телефон, который тут же начал звонить. Естественно, мама, которая на удивление была спокойной и попросила нас двоих зайти к ней на чай. Следом позвонил Столяров и сказал, что для меня у него много подарков, но сам он будет только послезавтра. Подожду. Дядя Саша пока молчал, зато пришло несколько денежных переводов с приличными суммами. Наташа, как и ожидалось, карточку не трогала, обходясь своей зарплатой. Один пропущенный звонок с незнакомого номера насторожил, но, мало ли, ошиблись, наверное. К маме я решил идти вечером, когда Наташа придёт с работы. А сегодня я буду бездельничать, лежать на диване, который всё-таки сильно отличается от походной кровати в шатре. Мне не хотелось ничего. Только лежать и смотреть в потолок. Я чистого белого потолка давно не видел.

Но, стоило мне предаться этому приятному занятию, как снова зазвонил телефон. Опять этот номер.

— Да, слушаю, — ответил я, прикладывая телефон к уху.

— Здравствуйте, — на том конце отозвался серьёзный мужской голос, который мне сильно не понравился. — Владимир Ситник?

— Я, — не стал я отпираться, подозреваю, это бесполезно.

— Моя фамилия Колесов, майор Колесов, Федеральная Служба Безопасности. Есть мнение, что нам с вами следует побеседовать. Где это лучше сделать?

— Нууу… — сердце моё упало в район толстого кишечника, а настроение ещё ниже, вот и добрались. Столяров, что ли, сдал? Или просто отследили? За что меня? Покупка оружия, так это доказать нужно, незаконная торговля золотом, ну да, да только это всё ни о чём, там и на год тюремного срока не хватит, да и не станет ФСБ таким заниматься. — Давайте у меня дома, вы ведь адрес знаете?

— Разумеется, не уходите никуда, я сейчас приеду.

— Понял, — убитым голосом ответил я.

Не знаю, откуда он ехал, возможно, из соседней квартиры, но уже через пять минут раздался звонок, да не в домофон, а сразу в дверь. Я открыл. На пороге стоял высокий мужчина в деловом костюме, на вид ему было около сорока лет, начинающая лысеть голова была тронута сединой, но гладко выбритые щёки и подтянутая фигура говорили о том, что человек за собой следит, и старость его не берёт.

— Добрый день, — сказал он и, протянув мне под нос удостоверение, прошёл внутрь.

Я проводил его на кухню, усадил за стол и спросил:

— Чай? Кофе?

— Кофе, если можно, — он доброжелательно улыбнулся, — разговор обещает быть длинным.

Я, не торопясь, сварил кофе, сладкий, крепкий и со сливками. Налил в большую кружку и поставил перед майором. Сам решил обойтись чаем. Колесов сделал глоток, одобрительно кивнул и начал.

— Итак, — заговорил он, доставая небольшую папку, впрочем, папка эта была только для вида, когда он говорил, то смотрел мне в глаза, — Ситник Владимир Сергеевич. Двадцать шесть лет, по образованию экономист, нигде не работает. Живёт при этом неплохо, денег на счёте немало, по нашим данным, продаёт золото одному ювелирному магнату. Причём большими партиями и за полцены. Владеет гладкоствольным оружием, предположительно, располагает несколькими нелегальными стволами. Регулярно закупает в разных местах большие партии медикаментов. Замечен за изучением медицинской литературы. Занимается спортом. Живёт гражданским браком с гражданкой Фроловой Натальей Геннадьевной. Регулярно пропадает в неизвестном направлении и не поддерживает связь с миром.

— Товарищ майор! — перебил я его, — знаете, я по простоте своей всегда думал, что у майора ФСБ есть более важные дела, чем сообщать мне факты моей биографии. Я их помню и секрета из них не делаю.

— Похвально, — кивнул он, — но это ещё не всё. По нашим данным, все изменения в вашей жизни начались три года назад, примерно тогда, когда вы закончили институт. Молодой специалист уволился с работы, начал регулярно куда-то пропадать, разбогател, купил квартиру. Стал ходить в спортзал, хотя к спорту всегда был равнодушен. Более того, стал посещать секцию рукопашного боя, где оставался на сверхурочные занятия. Ни в каких соревнованиях никогда не участвовал, но тренер о вашем уровне сказал, что вы вполне готовы не область и даже на округ. Тогда же заинтересовался медициной. Среди покупаемых медикаментов были хирургические инструменты и, что характерно, шовный материал в огромном количестве. А ведь его не так просто купить обычному человеку. Как вы это прокомментируете?

— А это нужно комментировать? Я, вроде, преступлений не совершал.

— Разумеется, хотя последнее далеко не факт. Но всё же?

— Товарищ майор, я вам могу объяснить, да только вы не поверите и вызовете психиатра.

В ответ он извлёк из кармана флешку.

— Есть на чём посмотреть?

Я принёс на кухню ноутбук. Файл загрузился быстро. Это был видеоролик продолжительностью около часа. На экране был худой мужчина неопределённого возраста, одетый в больничную пижаму. Возможно, он был не намного старше меня, но сильно побитый жизнью. На щеках у него была недельная щетина, он сидел на продавленной пружинной кровати, покрытой грязным одеялом, и жадно курил.

— Съёмка двухлетней давности, — прокомментировал Колесов, — человек также пытался продать золото в виде странных монет, о которых все нумизматы не смогли сказать ничего. А при обыске дома у него нашли арсенал в пять стволов, нелегальных, разумеется, да ещё кучу какой-то экипировки, вроде рыцарских доспехов. Когда его арестовали, а состав преступления был налицо, он понёс околесицу, рассказывая о параллельных мирах. Кончилось это тем, что его посадили не в тюрьму, а в психиатрическую лечебницу закрытого типа. Смотрите.

Я нажал на кнопку «Плэй» и видео ожило, мужчина затянулся сигаретой и заговорил:

— Пещера там такая, камень внутри красивый, с прожилками. Не знаю, что за минерал, но выглядит здорово. Там, если до конца дойти, стена. Так вот, если на неё руками надавить, то она словно проваливается, проходишь туда, а потом обратно, если хочешь, можно что-то небольшое с собой протащить. То, что в руках поместится.

— А что с той стороны? — раздался голос кого-то, кто сидел позади камеры.

— Там мир другой, — спокойно ответил мужик, — да вы, если хотите, отведите меня туда, я вам всё покажу. Я поначалу думал, что машина времени это, да только нет. Там всё другое, говорят, вроде, по-немецки, а страна другая и материк даже другой. А самое главное, там магия есть. И эльфы с гномами, прямо как в фильме том дурацком. Ну, где пацан с кольцом гонял.

— Вы их видели?

— Да, ёпть, как тебя сейчас. Только эльфы там не добрые ни фига, с ними воюют, пытаются перебить, а те огрызаются и партизанят. Король у них правит, ему рыцари служат.

— Эльфами?

— Да какими эльфами?! Людьми. Король, в столице живёт. Монеты, что вы у меня забрали, оттуда, я наторговал серебра, а потом на золото сменял и сюда принёс.

— Чем торговал?

— Да, разным. Специи, в основном, ткани тоже, соль. Там на всё это цены высокие. А оружие для самообороны, потому как разбойники на дорогах грабят, да и сами рыцари местами тоже.

— Расскажи про магию?

— Вообще, магией там заниматься запрещено всем, кроме специалистов Магической Академии. Любой артефакт, где бы ты его ни нашёл, нужно нести им, тогда награду дадут, а иначе, вычислят, арестуют и казнят.

— Как у Гарри Поттера?

— Нет, там сопляков не учат, или учат, но по-тихому. Там серьёзные спецы серьёзными вещами заняты. Типа НИИ.

— НИИЧаВо, — прокомментировал третий голос.

— Чего? — не понял мужик в пижаме.

— Это из другой книги, — объяснили они ему.

Колесов нажал паузу и пояснил:

— Дальше ещё сорок минут подобной ахинеи. Как-нибудь это прокомментируете?

— Где он? — только и смог сказать я.

— Сложно сказать, — Колесов пожал плечами, — лечебница, хоть и закрытого типа, но, всё же, не тюрьма. Он сбежал и исчез. Свидетели видели человека в пижаме, бежавшего к лесу. Так что с его показаниями?

— Ничего особенного, — ответил я, поднимая глаза от монитора, — если не считать, что всё это правда.

— Вы серьёзно?

— Я не психически больной, тюрьма мне не грозит, поэтому я и косить под психа не стану. Я подтверждаю, что его слова — правда, от первого до последнего слова. Кое-что, правда, устарело, так, например, войны с эльфами уже нет. Зато была гражданская война, где самозванец пытался свергнуть законного короля, не смог. А эльфы встали на правильную сторону, и теперь получат пряник.

— Приехали, — выдохнул майор, — и что с вами делать?

— Какие доказательства вам нужны?

— Отведите меня туда. Если я всё увижу сам, то вопрос будет решён.

— Вы можете посмотреть, как прохожу я, насчёт вас сильно сомневаюсь, проход очень придирчив в выборе. Те, кого приводил я, пройти не смогли. Для них это просто камень.

— Может, мотивация была недостаточной?

— Сомневаюсь, что это важно, у меня в первый раз вообще никакой мотивации не было, потому что я и не знал, что там. Кроме того, моя жена хочет пойти в тот мир, чтобы убить мою любовницу, так вот, ей мотивации не хватило.

— А что вы там делали? Торговали?

— Сначала да. Потом, когда выяснил, что лекарствами из моего мира можно вылечить болезни, которые там считаются смертельными, стал доктором. Оказался в милости у короля, выполнив пару шпионских поручений, а в решающей битве, или, как её теперь называют, Битва в долине двух рек, я руководил полевым госпиталем, где спасал раненых. Также косвенно поучаствовал в боевых действиях. Вражеское подразделение прорвалось к госпиталю, пришлось с оружием в руках защищать раненых. По совокупности заслуг, король пожаловал меня титулом барона и земельным владением.

— И как теперь к вам обращаться? — ехидно спросил майор.

— Ваша милость, — спокойно объяснил я, — так обращаются к барону.

Он задумался, потом просиял, словно его озарила догадка.

— А как зовут короля? — голосом ведущего телевикторины спросил он.

— Аллен II, — ответил я, не задумываясь, — а принца и наследника престола — Дорн, а самозванца, который едва не победил, звали Конрад. Он королю сводным братом приходился.

Майор бы озадачен. Он взял мышку, подвёл бегунок к нужному месту и картинка снова ожила:

— Аллен его зовут, — пояснял мужик в пижаме, прикуривая уже четвёртую сигарету, — как Ален Делон, только пишется с двумя «л».

Он снова нажал паузу и повернулся ко мне. Как любой неглупый человек, майор Колесов умел делать выводы из имеющихся данных. А вывод тут только один. Я этот ролик и этого мужика никогда не видел, показания наши совпадают. Следовательно? Вот только вывод этот не укладывался в картину мира майора ФСБ, да и начальство его за такие выводы не похвалит.

— Вы сказали про самозванца, — медленно проговорил он, — что с ним?

— Пойман и казнён по приговору короля. Обезглавлен. Прямо на месте поимки. Принц Дорн зачитал приговор, а я исполнил его.

— Вы отрубили человеку голову и так спокойно в этом признаётесь?

— Что-то мне подсказывает, что следственная группа туда не доберётся. Жертв у меня много, не один десяток, причём, далеко не всегда это была самооборона. Я даже одного герцога пристрелил.

— Вас не наказали? Герцог — это ведь…

— Да, это очень круто. Но герцог тот был политически ненадёжен и, что более важно, совсем не имел наследников. Причина этого в том, что он был склонен к мужеложству. Говоря проще, пидор. В обоих смыслах. А ещё тиран и садист, которого никто не помянул добрым словом. После его смерти герцогство отошло в королевский домен. Поэтому король меня простил.

— Вы использовали огнестрельное оружие?

— Да, теперь можно не прятаться, огнестрел в том мире теперь есть. Причём довольно совершенный. Пушки и мушкеты, которые делают гномы, соответствуют, примерно, восемнадцатому веку. С их помощью была выиграна битва.

— Теперь? А раньше не было?

— Не было, но я продал рецепт пороха гномам. А ещё технологии его использования. Чертёж пушки и образец кремнёвого ружья. А дальше они работали сами. За короткое время был создан артиллерийский парк, в две сотни стволов и трёхтысячное подразделение мушкетёров. Ещё продал им образец паровой машины, они его освоили и теперь, вроде бы, уже есть корабли с паровым двигателем. Сам не видел.

— Вы готовы сотрудничать?

— Да я и раньше готов был. Мне дружба с вами может быть выгодна, а вам, вашему ведомству, какой толк?

— Пока никакого, только учёные смогут разобраться с проходом. Если не разберутся, будем подбирать людей методом тыка. Пока от вас требуется писать отчёты по каждому походу в тот мир. Вам что-то нужно?

— Взрывчатка, средства взрывания, пулемёт, гору патронов, вагон антибиотиков, запас морфия, мобильный генератор, хорошего хирурга и подрывника, которые меня бы обучили своей работе…

— …красный галстук, барабан и щенка бульдога, — закончил он за меня.

— Ну, вот видите, — ответил я ему с улыбкой, — и ещё морду вареньем намазать.

— Насчёт варенья ничего не обещаю, но кое-что из пряников достать смогу. Возможно, даже пулемёт, только бы с начальством договориться.

— Если достанете, то лучше «Максим».

— Почему?

— Ствол с водяным охлаждением, да и в качестве примера технологий тем же гномам пригодится.

— Попробую, — сухо сказал он и, допив остывший кофе, направился к выходу.

Я какое-то время сидел на месте и размышлял. Быть внештатным сотрудником ФСБ — не самое приятное занятие, но теперь у меня будет возможность получать образцы технологий, причём бесплатно. Про пулемёт я, конечно, загнул, но так удобнее, проси по максимуму, глядишь, дадут хоть что-то.

Вечером пришла Наташа, я пересказал ей сегодняшний разговор с Колесовым. Подписок пока никаких не давал, значит, можно. Она, как ни странно, обрадовалась. Сказала, что теперь меня хотя бы здесь в тюрьму не посадят. А вот пулемёт её насторожил.

— Там ведь никто с ним обращаться не сможет, а значит, опять ты в бой пойдёшь, так?

— Это на крайний случай, а вообще, мы постараемся без войны обойтись. Просто нехорошие люди, которые у короля денег требуют, способны нанять несколько тысяч коллекторов.

— И ты их всех перестреляешь?

— Ни один пулемёт больше чем тысячу выстрелов не сделает. Даже если пули будут убивать двоих-троих, всё равно не получится. Говорю же, страховка на крайний случай.

Она сделала вид, что поверила, да и препираться было некогда. Пора идти в гости к маме.

Мама приняла нас хорошо, спиртного никто в семье не любил, а вот чай с тортом пришёлся как раз ко двору. В процессе семейного чаепития, выяснились главные вопросы, «когда уже поженитесь?» и «хочу внуков». Пришлось заверить, что распишемся в ближайшие месяц-два, а внуков сделаем, как только сможем. Хотя и трудно кого-то зачать, когда дома бываешь неделю через месяц. А дальше по накатанной, что пора мне образумиться, сколько можно по всяким африкам мотаться, пора уже осесть тихо и работать по специальности. Вот как объяснить, что от стабильности меня тошнит, что в «африках» мне нравится, да и денег таких в офисе не заработаю. А теперь, вдобавок, долг перед государством. Действительно, нужно феномен изучать. В идеале — установить постоянную связь с королевством, заслать дипломатов. Прогресс в королевстве лет за тридцать подтянется если и не до нашего, то до века девятнадцатого точно. Железные дороги, пароходы, воздухоплавание, телеграф. Принц Дорн молод, он ещё увидит все эти чудеса. Будут, конечно, проблемы с политическим переустройством. Монархия, как таковая, прогресс общества особо не тормозит. Тем более, что монарх разумен и отлично воспринимает все новшества. А вот с классом феодалов возможны проблемы, те не вписываются в мир будущего. Разве что, как простые землевладельцы. В военном отношении они уже сейчас мало чего стоят. Придётся Дорну кое-кого убеждать силой. Или не станет? Предпочтёт отмахнуться от новшеств, предлагаемых советниками? Значит, нужно предлагать по-другому, более аккуратно и ненавязчиво.

От раздумий о судьбах мира меня отвлекла Наташа, сказав, что уже поздно, пора домой. Распрощавшись с мамой, отправились восвояси, благо, машина под боком. А уже дома, уединившись и всё обсудив, приняли решение подать заявление в ЗАГС, это завтра, а детопроизводством занялись сразу. А чего тянуть?

Глава двадцать седьмая

Утром, уже по традиции, меня разбудил телефонный звонок. Звонил Колесов.

— Вы мне сегодня понадобитесь. Когда вам удобно?

— Да, хоть сейчас. А что делать нужно?

— Прогуляться до пещеры, сделать пару опытов, ну и барахло у меня заберите.

— Барахло меня заинтересовало. Я, даже не позавтракав, оделся испустился вниз, где уже стоял на машине товарищ майор. Машина была неплохая, хотя и не новая. Японский джип. Кроме самого майора там сидел худой белобрысый парень примерно моего возраста, который представился как Константин Долгов, аспирант, занимавшийся физикой пространства. На мой взгляд, могли и кого-то более матёрого позвать. С другой стороны, молодые чаще мыслят оригинально и легче расстаются с замшелыми догмами.

А в багажнике меня ждали подарки. Особенно заинтересовал меня огромный металлический предмет, завёрнутый в несколько слоёв упаковочной бумаги. Пулемёт.

Взвалив тяжёлую ношу на горб, я с кряхтением потащил её в квартиру. Можно было сразу в пещеру, да только с той стороны кто примет? Теперь, когда села Борка нет, моё ленное владение выглядит безлюдным. Не знаю, даже, где лошадь с телегой добыть. Ладно, потом придумаю, а пока вещи. К пулемёту прилагался ящик с патронами, отчего-то деревянный, и длинная металлическая лента, патронов на пятьсот. Чтобы не светить такими подарками в подъезде, захватил две простыни, в которые завернул свою ношу. Кроме патронов, там были также медикаменты, даже склянка с морфином на двести миллилитров. Как нельзя вовремя, кстати, после битвы мой запас обезболивающего катастрофически уменьшился.

— Взрывчатки пока нет, — объяснил майор, терпеливо дожидавшийся, пока я перетаскаю все вещи в квартиру.

— Некритично, — ответил я, переводя дух после очередного забега. — Пулемёта с патронами хватит на небольшую войну.

Уже потом, когда мы сидели в машине, он протянул мне небольшой свёрток. Внутри находился металлический предмет, очертания которого не оставляли сомнений.

— Для ближнего боя, — пояснил он.

В свёртке лежал пистолет ТТ, старый, но в идеальном состоянии, без единой царапины, к нему прилагались три упаковки патронов.

— Думаю, не нужно объяснять, что все эти предметы предназначены исключительно для ношения и использования по ту сторону барьера.

— Разумеется, — гулять по городу с пулемётом под мышкой я, действительно, не собирался.

— И ещё, — он вынул из кармана красную книжечку и протянул мне, — лейтенант.

— А где фотографию взяли? — ничего умнее спросить я не догадался. В удостоверении на меня глядела моя фотография в форме с лейтенантскими погонами.

Майор Колесов только усмехнулся в ответ.

Мощный внедорожник позволял ехать даже по лесу, высадились в трёх шагах от пещеры. Учёный тут же достал чемодан с аппаратурой и начал что-то настраивать. Потом он надел на меня несколько датчиков и предложил проходить. Я привычно протиснулся в камень, почти сразу вышел обратно. Аппаратура в чемодане жалобно пищала, небольшой монитор выдавал сплошным потоком цифры и буквы. Мне они, естественно, ничего не говорили, но вот учёный, захлёбываясь от восторга, продолжал нажимать кнопки.

— Какое расстояние вы проходите в камне? — спросил он внезапно.

— Не измерял, — честно ответил я, — примерно один шаг.

— Допустим, сантиметров восемьдесят. Датчик ловил ещё в десяти сантиметрах от поверхности, — он подошёл и похлопал ладонью по камню. — Прохождение живого организма меняет структуру камня.

— Судя по ощущениям, камня тут нет вовсе.

— Он есть, только… — он задумался, — расстояние между молекулами позволяет предметам проникать друг в друга, причём, не встречая сопротивления.

С этими словами он повесил мне на руку другой датчик, на этот раз с проводом. Я снова вошёл в портал и вышел обратно. Провод был оторван, но учёного это не смутило, он снова что-то настраивал.

— Ну как? — поинтересовался стоявший в стороне Колесов.

— Всё понятно, — Долгов оторвал глаза от приборов.

— Всё? — не поверил майор.

— Мне понятно, что происходит, но ПОКА не понятно, как это повторить. Можно сворачиваться.

— Каковы прогнозы?

— Оптимистичные, — заверил аспирант, складывая аппаратуру обратно в чемодан, — думаю, через пару недель мы подберём нужную частоту, создадим прибор нужной мощности, который сможет заменить человеческое тело, а там и проход откроется в постоянном режиме.

— Не жалко терять свою уникальность? — с улыбкой спросил у меня Колесов.

— Во-первых, ещё никто ничего не изобрёл, во-вторых, как показала карательная психиатрия, я вовсе не уникален и найдутся другие люди, способные к переходу. Моя уникальность в том, что я в другом мире прижился, сумел выжить, занял место в социальной иерархии и, что ещё более важно, завёл связи на самом верху, которые нам очень понадобятся при установлении отношений.

— Это так, вы хорошо послужили и науке и своей стране, думаю, послужите и в будущем.

Спохватившись, я пересказал учёному свой разговор с магом, тот спокойно выслушал, потом поморщился и сказал:

— Этот, как вы сказали, маг — человек, в целом, неглупый. Беда его в том, что он пытается объяснить простыми терминами сложные вещи. Не укладывается теория переходов из мира в мир в простую форму, типа дважды два. Я, например, уже сейчас могу предполагать, что миров не два.

— ???

— А вот это только опытным путём установим.

На этом эксперименты закончились. Майор отвёз меня домой и высадил у подъезда. Я сообщил ему, что послезавтра отправляюсь, он кивнул и вызвался помочь. Хорошо, позвоню ему перед выходом, всё-таки, груз у меня тяжёлый и объёмный, лучше его на джипе отвезти.

Дома меня встречала любящая жена, которая ушла с работы пораньше, чтобы побыть со мной. При виде пулемёта едва не упала в обморок, но я её успокоил. Всё-таки, я теперь государственный человек. Вот и удостоверение есть. Пистолет служебный опять же. Можно не бояться, что примут с оружием и наркотой.

Ужин был великолепен, как, впрочем, и всегда. Самые обычные продукты становятся гораздо вкуснее, если к ним добавлена любовь. Наши постоянные расставания привели к тому, что каждая минута, проведённая вместе, считалась праздником. Вот и теперь, мы сидели за столом, глядели друг другу в глаза и молчали, периодически забывая о еде. Наконец, ближе к десерту, я поведал о сегодняшнем разговоре с научным работником, сказал, что возможно, проход откроется.

— А меня туда пустят?

— Я думаю, что сначала будут пускать только учёных и военных, а тебе зачем?

— Догадайся, — ответила она, злобно прищурившись.

— По-моему, это мелко, пробраться в другой мир ради вырывания волос любовнице мужа.

— Я не про то, просто, если я буду рядом, то и она от тебя отстанет. Будешь ты только моим.

— Я и так только твой. И ничей больше.

— И всё-таки, спроси у своего нового начальства, если ты там живёшь, то и семья тебе нужна. Жили бы вместе.

— Боюсь, отсутствие элементарных благ цивилизации тебе быстро надоест, и ты попросишься назад.

— Не уверена, очень может быть, что мне там понравится. Тем более, что ты ведь не какой-нибудь простой доктор, а целый барон. Я буду жить у тебя в замке, а эта твоя мымра рыжая будет мне тапочки приносить.

— Во-первых, она не рыжая, во-вторых, тоже далеко не простого происхождения. Мне она тапочки приносила, когда я при дворе жил. Переться на край континента ради не самого знатного барона она точно не захочет. В столице жизнь интереснее.

— Она обязана быть рыжей, — её голос внезапно подобрел, — а тапочки тебе я принесу.

— Договорились.

Уже потом, когда мы засыпали, обнявшись, она снова повторила, что хочет жить со мной. Там или здесь, неважно.

Утро выдалось тяжёлым. Спал я плохо, снилась какая-то дрянь. Конрад без головы, Эдмунд, отгрызающий голову старому орку, какие-то рыцари, они гонялись за мной, периодически разваливаясь на части, то нога отваливалась, то рука. Словно подсознание решило в одну ночь вывалить на меня все страхи, что я претерпел за последнее время. Проснулся в шесть утра, вспотевший и перепуганный. Минут пять ушло на то, чтобы успокоиться и понять, что это был только сон.

Засыпать снова не хотелось, казалось, что кошмары притаились в постели и набросятся, как только я закрою глаза. Некоторое время слонялся по квартире, потом закрылся на кухне и включил свет. Взгляд мой упал на пулемёт, который стоял на полу. Выглядел он донельзя внушительно, машина смерти, как есть. Размотав остатки бумаги, я принялся изучать его устройство. Как я понял, это была последняя модель. Кожух с рёбрами жёсткости, лента металлическая, а не матерчатая, есть крышка для засыпания снега. Колёсный станок имелся, а вот броневого щитка в комплекте не было. Не сочли нужным. Действительно, ответного обстрела можно не опасаться.

Я быстро разобрался, как вставить ленту. Потом решил почистить. Никакого ЗИПа не обнаружил, но сбоку был скотчем приклеен шомпол. Я достал ружейное масло, несколько старых тряпок и принялся за чистку, помимо ствола, вычистил и все внутренности. Интересно, гномы скопировать смогут, вроде, ничего сложного, только для ствола станок нужен. Сомневаюсь, что у них такие есть. Другой важный недостаток — невозможность изготовить капсюли. Даже алхимики при словах «гремучая ртуть» или «фульмитат ртути», только беспомощно разводили руками. Формула тоже ничего не дала, специальные символы для записи химического состава были здесь не в ходу.

Когда пулемётные потроха сверкали, я откатил тяжёлую железную тушу в угол. Теперь еще пистолет. С ним проще, потому, наверное и выдали ТТ, что он неприхотлив и надёжен. Неизвестно, как поведут себя в экстремальных условиях современные стволы. Обойма, конечно, маловата, но всё больше, чем у револьвера. Ещё предохранитель странный, точнее, его вообще нет. Захотел поставить на предохранитель, жмёшь на спуск, придерживая боёк большим пальцем. Аккуратно снял с взвода, вот и на предохранителе, захотел пострелять, снова взводи. Самовзвода нет. Зато обойма вынимается легко и быстро, не нужно ковырять, как у «Макарова». Ну и пробивное действие отличное, кираса точно не защитит.

Когда заканчивал чистку пистолета, проснулась Наташа. Вошла на кухню и, увидев мои упражнения с оружием, тяжко вздохнула. Не то, чтобы оружие её раздражало, просто вспомнила о скорой разлуке.

А потом зазвонил телефон. Номер был не знакомый, но звонивший, к счастью, сразу представился:

— Здравствуйте, это Долгов, учёный, помните меня?

— Конечно, помню, что-то случилось?

— Есть первые результаты, скажите, вы, проходя через камень, всегда попадали в один и тот же мир, в одну его географическую точку?

— Именно так, — я удивился, — а могло быть иначе?

— Мы нашли ещё одного человека, он может проходить, но его описание другого мира радикально отличается от вашего. Либо его выбросило в каком-то другом месте, где есть такая же пещера, либо, как я сам предполагал, миров не два, а гораздо больше. Нужно только научиться находить выход.

— А что он там увидел? Если не секрет?

— Ледяную пустыню. Горы. Странных зверей. Ему не понравилось, и он убежал обратно. Больше идти не хочет.

— Всё чудесатее и чудесатее. Но я, увы, могу ходить только в один мир.

— Думаю, мы скоро решим проблему, просто проблема оказалась куда обширнее. Зато и перспективы открываются немалые.

— Вы о чём? — не понял я.

— Мир, в который ходите вы, отстаёт от нашего на пятьсот лет. Но я вполне допускаю, что есть миры, обогнавшие наш. Представляете, какие перспективы это сулит?

— Это может сулить проблемы, вплоть до апокалипсиса.

— Ну, — он смутился, — может, конечно, но разве это какого-нибудь учёного остановит?

— Нет. Не остановит. Желаю удачи в исследованиях.

— И вам всего доброго, — ответил Долгов и положил трубку.

Учёные. Что бы ни изобретали, а получается оружие. И чем дальше, тем страшнее. Прогресс не остановить, да только быстрее всего люди выдумывают способы убийства себе подобных. Да ещё, пожалуй, индустрия развлечений развивается. У нас уже сейчас прогресс, по сути, в тупике. Никаких прорывов после изобретения компьютера. Как будто в мире, который нас обогнал на сто лет, будет иначе. Скорее поверю, что там мир победившего киберпанка, задыхающийся от нехватки ресурсов и загрязнённый всем, чем только можно. Да только тогда не мы с них получим что-то полезное, а они, располагая более совершенными орудиями убийства, наложат лапу на наш мир, чтобы загадить и его тоже.

От мрачных раздумий меня отвлекла любимая. Она поставила передо мной на стол тарелку с кашей, и, чмокнув в ухо, стала наливать чай в большую кружку.

— Чего приуныл?

— Учёные, мать их так. Любят играть с силами, которые невозможно контролировать. Вызвать демона нетрудно, а вот заставить его подчиниться куда сложнее.

— Настоящий учёный и должен быть таким. Немножко маньяком, помешанным на открытиях. Без них прогресса бы не было. А ты с каких пор таким осторожным стал? Недавно в битве на мечах рубился, а теперь открытий боишься.

— Действительно, пусть начальство думает, у него голова большая, а я лейтенант простой.

— Не простой, а с уникальными способностями. А кстати, тебе зарплату платить будут? Ты ведь на службе.

— Думаю, что да, надо уточнить.

Мы замолчали, я принялся за кашу, а она ограничилась кружкой чая с маленькой булочкой. А после завтрака, она, как обычно, поцеловала меня и умчалась на работу, оставив меня наедине с моими мыслями. А мысли были невесёлые. Завтра я отбываю, багажа у меня горы, придётся двигаться на телеге, это медленно, да и телегу саму нужно где-то достать. На каком этапе сейчас переговоры с кредиторами короны? На войну я не опоздаю, а вот в переговорах хотелось бы поучаствовать. А пушечные корабли уже в столице? А армия распущена или так и стоит, проедая ресурсы казны? Вопросы без ответов, проблемы, не имеющие решения. Мне нужно быть там, но так не хочется уезжать.

Глава двадцать восьмая

Настал момент расставания. Наташа, пользуясь выходным днём, собралась, было, проводить меня до пещеры. Но, от этой затеи пришлось отказаться, поскольку майор Колесов, или, как я его теперь называл, Михаил Ильич, объяснил, что место оцеплено, там трёхметровый забор, охрана и система пропусков. Меня туда пропустят, а её нет.

Поэтому прощаться пришлось дома. Пока мы прощались, мой непосредственный начальник терпеливо ждал меня в машине. Всё необходимое мы перетаскали совместными усилиями. Пулемёт предварительно завернули в простыню. Патронов было в ленте и ящике почти полторы тысячи. Действительно, на небольшую войну. Какова живучесть ствола, я не выяснял, но должно хватить. Сегодня майор принёс ещё и небольшой ящик с двадцатью тротиловыми шашками и пакет взрывателей. На курсы подрывного дела обещал отправить сразу по возвращении, а пока обойдусь самыми простыми способами.

Оделся я по-походному. Камуфляж с ботинками, на месте надену кольчугу. На ремне кобура под пистолет, револьвер как и раньше просто за поясом.

К пещере прибыли быстро. Действительно, теперь здесь стоял забор из металлического листа с «егозой» по верхнему краю. В единственный вход пропускали через тамбур, где охранник в форме с непонятными знаками различия, долго всматривался в наши лица и забивал данные в компьютер. Потом появились ещё несколько и помогли нам перетаскать вещи. Уже в пещере, когда я в обнимку с пулемётом протискивался в новый мир, подумал, что будет нелегко. Нужна лошадь, а лучше две.

Однако, мои переживания оказались напрасными, потому что по ту сторону барьера фонарик сразу выхватил из темноты ухмыляющуюся физиономию Эдмунда. Орк пояснил, что король не хочет ждать, а потому с полдороги отправил всю группу на скоростном экипаже за мной. Стоят здесь со вчерашнего утра. Я обрадовался и, быстро перетаскав вещи, передал их друзьям, которые, в свою очередь, погрузили их в машину. Большая механическая штука вызвала живой интерес у гнома, тот порывался разобрать и посмотреть, что внутри. Но я не разрешил, потом, когда чистить будем. Когда погрузка закончилась, Ян хлестнул лошадей и экипаж тронулся, постепенно набирая приличную скорость. Дорога была относительно ровной, можно было не бояться, что отлетит колесо, или лошадь сломает ногу.

Выглянув в окно, я с удивлением обнаружил на пепелище села Борка несколько свежих построек. То ли враги убили не всех жителей, кому-то удалось спрятаться или убежать, то ли пришли новые поселенцы, которым эта местность показалась привлекательной. Выяснять это было некогда, но новые подданные точно не помешают. Земля это моя, осталось только замок построить, или хоть дом господский.

Экипаж нёс нас в столицу, а вокруг видны были многочисленные следы войны. Чаще всего попадались повешенные. Это были мародёры, пойманные солдатами королевской армии, дезертиры, бежавшие и от них и от нас, просто пленные, которых сочли неразумным ставить на довольствие. За полдня насчитал почти сотню, на мой взгляд, неразумно так относиться к человеческому материалу. Каким бы плохим ни был человек, он отлично справится с работой гребца на галере, или в шахте с кайлом руду добывать, или дороги строить. Но, у местного начальства свои резоны, в экономике они не разбираются, а преступников привыкли наказывать жестоко и наглядно. Чтобы, значит, другим пример был.

Попадались и нищие, просящие хлеба. Места здесь богатые и плодородные, но огромная армия, словно саранча, сожрала все запасы, а солдаты, не помещаясь в дороги, вытаптывали поля, далеко не на всех из которых успели собрать урожай. Нам было дорого время, но однажды я приказал остановиться. Группа детей в возрасте от пяти до десяти лет, оборванных и грязных, вышла на дорогу. Понять, что им нужно, было несложно. Все они, а было их одиннадцать человек, находились в состоянии, близком к дистрофии, ели они последний раз явно не сегодня.

Я раздал им небольшой запас сухарей, мясо давать побоялся, могут после голодовки отравиться. Отдал также и запас овса, который приготовили для лошадей. Нам столько не нужно, а лошадей мы будем регулярно менять. Обрадовало, что добычу разделили поровну, никто из старших ничего не отбирал у малышей. Я задумался, а Оскар напомнил мне, что пора в дорогу.

— Мне жалко их.

— Мне тоже, но что мы можем?

— На крышу только посадить, — добавил Ян.

Я посмотрел на крышу и кивнул. Крыша экипажа была приспособлена под багаж, там был небольшой бортик, позволяющий не упасть. Детей дважды просить не было нужно, они бодро полезли наверх, а тем, кто не имел на это сил, помогали другие. Только старшие побежали в лес, а уже минут через пять вернулись, каждый нёс на руках маленькую, лет трёх девочку. Детский сад, таким образом, увеличился до тринадцати человек, но места хватило всем.

— Куда мы их? — спросил Оскар, когда мы снова тронулись в путь.

— До почтовой станции, — ответил я, — там точно есть еда, им не дадут умереть, а на обратном пути заберу с собой. Моё поместье в последнее время сильно обезлюдело.

Так мы и поступили, пока нам меняли лошадей, я привёл начальника станции и, показав на детей, приказал:

— Накормить, отмыть, одеть, потом дать работу по силам, на обратном пути, через пару недель я их заберу, если кто-то погибнет, спрос будет с тебя. Станционный смотритель активно закивал и бросился отдавать распоряжения. Так, одной проблемой меньше. А свежие лошади уже были готовы. Вместо уставшего Яна, управлять ими сел Хорват, который, хоть и испытывал к лошадям некоторую предубеждённость, но управлять ими мог. Ели мы на ходу, а спали по очереди. Не стоит заставлять короля ждать.

Больше в пути нас ничего не встретило, со временем выехали в более обжитые места, которые война обошла стороной. Здесь всё пошло гораздо веселее, один раз даже заехали на постоялый двор, чтобы поесть горячей пищи, да (как без этого) выпить всё того же эля.

Несколько дней спустя на горизонте показались стены стольного города. Тут всё было, как раньше, словно и не было никакой войны. Разве что обилие солдат на улицах. И благородные рыцари в сверкающих доспехах, что разъезжали по улицам на лошадях, и презренная пехота в ржавых кирасах с чужого плеча, которые осаждали кабаки и бордели. Я подозреваю, что выручка у всех этих заведений за последние пару месяцев была просто астрономической. Солдату после боя жизненно необходимо бухнуть и бабу потискать. А деньги у них есть, жалованье в королевской армии платили исправно, да и трофеи продали. Вот и гуляют, скоро станут опасны, поиздержавшись, могут заняться грабежом, а после украсить своим трупом очередное дерево вдоль дороги.

Нас никто не задерживал, охрана на въезде даже не глянула в бумаги, моё лицо здесь уже примелькалось. Доктор Вольдемар? Значит, к королю, да по особо важным вопросам. Во дворце меня тоже приняли быстро. Только фраза «Его Величество неважно себя чувствует» насторожила. Король действительно был нездоров, а потому принял меня не в тронном зале, а в спальных покоях, лёжа в постели. К счастью, оказалось, что у него банальная простуда. Иммунитет у старика уже не тот, так что сопли, кашель, температура, — полный набор. С порога выдал ему жаропонижающее и антибиотик. Сопли у него зелёные, так что инфекция бактериальная, антибиотики будут кстати. Сделают работу, на которую изношенный организм уже не способен.

Процедуры не заняли много времени, и король слабым голосом произнёс:

— Так уж получилось, продуло ветром на реке. Хотел посмотреть на новые корабли, те, что без паруса и вёсел. Это чудо какое-то. Магия на такое не способна. Просто уголь или дрова. Много дыма и корабль идёт против течения.

— На них есть пушки?

— Да, конечно, по двенадцать с каждого борта.

— Немного. А что у противника?

— Послы уже прибыли, но я пока не принимал их. А в устье реки, на юге, стоит их флот. Большой флот, две сотни кораблей, а на них солдаты. Тоже наёмная пехота, вроде той, что мы встретили в битве.

— Сколько вмещает корабль?

— По-разному, обычно от пятидесяти до ста человек.

— Не меньше десяти тысяч. Я так понял, что они поднимутся по реке и высадятся уже здесь?

— Так, хотя нужно сперва с ними поговорить.

— Сумма велика?

— Десять миллионов талеров. Если разорить страну, то за пару лет я бы эту сумму выплатил. Если не хватит денег, можно дать торговые льготы, за которые они с радостью ухватятся. Но только…

— Это унизительно?

— Да, я король, королями были мои отец и дед, и теперь они, никогда никому не платившие за мир, смотрят на меня из загробного мира, смотрят и думают, сломаюсь я, или выстою.

— А, собственно, чего переживать? Разве не разгромили мы ещё большую армию Конрада.

— Армия понесла потери, часть пехоты разошлась, остальных очень накладно держать в готовности. Вряд ли сможем выставить больше семи тысяч. Не забывай и о том, что нам перекроют торговлю и начнут нападать на наши корабли.

— У кораблей есть замечательное свойство, они могут тонуть. Есть на реке узкие места?

— Есть, а что ты придумал?

— Выбрать самое узкое место и поставить там пушки по обоим берегам, они обстреляют флот и нанесут большие потери, каждый утопленный корабль — это сто убитых.

— Это толковый план, только вряд ли потери будут такими критичными. Да и что если они успеют высадиться?

— Прикроем их мушкетёрами, на одном берегу, а на другом прикрывать буду я, есть у меня одна штука.

— Я в тебе не сомневался, но попытка остановить отряд врага, хотя бы, в тысячу человек, будет неудачной, и тут вряд ли поможет какая-то штука.

— Увидим. Когда приём послов?

— Вот отлежусь ещё пару дней, не хочу, чтобы видели меня развалиной.

На этом аудиенция была окончена, я оставил таблетки, на вечер и завтрашнее утро. А сам отправился в выделенные мне покои. А там… ну, конечно, как же без неё. Алиса сидела и весело щебетала, когда снимала с меня верхнюю одежду. Она уже принесла ужин и вино, а теперь была готова к согреванию постели. Лучше Наталье сюда не попадать. Однако.

Через два дня на третий, когда я уже измучился бездельем и опух от вина и дорогих блюд, был назначен приём послов. В тронном зале собралось довольно много народа, что, на мой взгляд, было лишним. Такие дела делаются за закрытыми дверями, в присутствии, разве что, секретаря. Тем не менее, король сидел на троне, справа от него на стуле пониже, сидел принц, наследник и соправитель Дорн. А слева стоял я, стул мне не полагался, даже то, что какого-то барона допустили стоять рядом с королём, уже оскорбило массу благородных господ.

Послов было трое, это были люди, одетые по восточному в расшитых золотом халатах, под которыми виднелись кольчуги из микроскопических колец. Не для защиты, а чтобы показать богатство. Затем же были массивные золотые цепи и перстни с драгоценными камнями почти на всех пальцах. Что характерно, все трое имели европеоидную внешность, так что, если бы не загар, то вполне сошли бы за местных.

Держались они с достоинством, как и подобает хозяевам положения. Даже поглядывали на окружающих свысока. Один достал из складок халата свёрнутый в трубочку документ и протянул его королю. Тот, естественно, не тронулся с места, зато к послу подбежал секретарь и передал документ в королевские руки.

— Что это? — спросил король, разворачивая свиток.

— Это долговое обязательство, там подпись и печать короля, — ответил один из послов, причём очень чисто, почти без акцента.

— А кто такой король Конрад? Почему он называл себя королём, почему подписывал документы, почему ставил какую-то непонятную печать? Королевские подпись и печать выглядят иначе.

— И, тем не менее, мы потратили деньги, теперь хотим получить их обратно. Долг на короне, нам неважно, как зовут короля. — Продолжал гнуть своё посол.

— Зато это важно мне, — король улыбался, он уже принял решение, — вы поддержали мерзкого самозванца, даже признали его королём и дали денег. А когда ваша затея не удалась, то вы вспомнили, что есть настоящий король. К нему вы и пришли с предложением оплатить войну против себя же. Убирайтесь!

— Ваше Величество, ваш отказ может иметь далеко идущие последствия! — посол начал повышать голос.

— Что?!! — лицо короля перекосила гримаса ярости, — ты смеешь кричать на меня в моём же дворце?

Посол понял, что, пожалуй, перегнул палку и, уже спокойнее, произнёс:

— Вы не знаете всех возможностей Союза. Если не боитесь войны, то подумайте о торговле. Теперь ни один ваш корабль не выйдет в море.

— Посмотрим, — король устало кивнул и повелительно взмахнул рукой, послов увели.

— Ну, и что ты думаешь? — он повернулся к Дорну.

— Отец, я и не ждал другого.

— Ты поступил бы так же?

— Да, только приказал бы содрать кожу с невежливых послов.

— Нет, послов трогать нельзя, это не принято, даже если они не вежливы. А теперь нас ждёт война, я уже отправил артиллерию и мушкетёров, командовать будет принц, советником у него будешь ты, — он ткнул кривым пальцем в мою сторону.

— Мы перетопим их всех! — принц ударил себя кулаком в грудь. Молодой, горячий. Но это и к лучшему. Ещё бы уговорить его не лезть в бой самому. Корабли стояли на пристани.

Как и ожидалось, тут было два парохода, довольно корявых, но шли быстро, применялся здесь парный хвостовой винт, позволяющий легко им управлять. Но, и на пароходах, и на парусниках стояли пушки. Конструкцию орудийного порта им тоже я передал, так что корабли имели знакомую конфигурацию. Непривычно было видеть гномов в качестве моряков, но они не заморачивались. На парусных судах экипажи состояли из людей, а на паровых приходилось держать технических специалистов. Пушки шли по суше, а личный состав, по крайней мере, значительную его часть, решили отвезти на кораблях, люди туда набились, как сардины в банку, даже благородные господа, решившие отправиться водным путём, вынуждены были ютиться в тесных каютах, по шесть-семь человек. К счастью, путь был недолгим. Уже через два дня мы высадились на берег в том месте, где решено было устроить засаду. Сказать, что здесь узкое место, было сложно. Река вообще отличалась шириной и полноводностью, морские суда отлично здесь проходили. По моим расчётам, где-то на середине реки было место, недосягаемое для пушек, те корабли, что пройдут там, уцелеют. Дальше вся надежда на наш маленький флот из десяти кораблей. Каждый по двадцать четыре пушки, правда, стрелять могут только одним бортом, значит, считай, двенадцать. Но и это много. С другой стороны, корабли противника, пройдя через «фарватер смерти», вытянутся в узкую линию, так что удачным залпом их потопить не получится. А если они вообще дальше не пойдут, а при первых выстрелах, просто причалят и высадят десант? Есть мушкетёры и мой пулемёт, но хватит ли их?

От мыслей пухла голова. Принц, что характерно, так себя не грузил его вера в победу была непоколебима. Это не означало, что Его Высочество был безразличен к делам обороны, наоборот, внимательно следил за всеми приготовлениями, сам выплывал на корабле на середину реки, пытаясь рассмотреть замаскированные пушки. Не получилось, прибрежные заросли удачно скрывали батареи, как на той, так и на этой стороне. Наш лагерь находился в низине, его тоже с воды было не разглядеть. Понятно, что вся маскировка будет действовать только до первого выстрела, но и это дорогого стоит.

Я, в свою очередь, готовился сам. Пулемёт был снова вычищен и смазан. Для пробы да короткую очередь, понравилось. Почти не разбрасывает пули, кладёт туда, куда и наводил. Лента на шесть сотен патронов была заправлена и лежала рядом. Как раз столько, чтобы стрелять до закипания воды в кожухе. Вторым номером взял Эдмунда, ему тяжесть нипочём. Объяснил, как надо подавать ленту. Можно, конечно, надеяться, что до этого не дойдёт, но лучше быть готовым. Все мушкетёры были на противоположном берегу, а здесь только я. И пулемёт. В критический момент можно развернуть пушки и ударить картечью по нападающим, но пушка — это пушка, она тяжёлая и не предназначена для кругового обстрела.

Наши пушечные корабли стояли выше по течению, их можно было разглядеть, но уже на пределе видимости, так и не понять, что это корабли. У армады в двести судов они точно никаких опасений не вызовут. А зря. Вынужденное безделье длилось больше недели. Пока послы добрались до своих, пока флот пришёл в готовность, пока поднялся против течения, я уже даже нервничать устал. Будь, что будет. Битва в Долине была куда тяжелее и опаснее.

Глава двадцать девятая

Сегодня наступил тот самый момент, когда долго сжимаемая пружина приготовлений должна была распрямиться. Наблюдатели сообщили, что показались корабли, много кораблей. А через пару часов мы и сами их увидели. Массивные деревянные суда под огромными парусами. Видно было, что все они нагружены людьми, по сотне, а может, и больше. Корабли выглядели неповоротливыми, предназначены явно не для скоростного маневрирования. Нам это на руку.

Пушки были заряжены ещё час назад, артиллеристы потирали ладони и раздували фитили. Порох был сухим, сотни ядер ждали своего часа. Наводили на середину реки, стрелять будут навесом. Можно ещё использовать раскалённые ядра, да только возни много, да и костры дадут дым, который даст нас обнаружить раньше времени. Мы даже в лагере костров почти не жгли, питаясь сухомяткой.

Все ждали команды, было оговорено, что первыми стреляем мы, а на том берегу сразу за нами. Главное не упустить момент. Первые два корабля мы пропустили. Нечто вроде разведки, их легко потопят наши корабли, а когда с нами почти поравнялся основной строй, я обратился к принцу:

— Ваше Высочество, пора.

Он кивнул и взял фитиль в руки, решил сам приобщиться, это лучше, чем в гуще сражения махать мечом. Громко прокричав команду, он прижал тлеющий огонёк к затравке. Вспыхнуло пламя, и нас оглушил звук выстрела. А потом ещё и ещё. Батарею тут же заволокло белым дымом, который с трудом рассеивал свежий ветерок. Но артиллеристов это не смутило, сразу после залпа, они начали ставить новые рекорды скоростной перезарядки. Потом последовал второй залп и третий.

Я отошёл от батареи метров на сорок, встал на возвышенности и достал бинокль. Происходящее на воде было видно отлично. Ядра крошили борта кораблей, несколько уже благополучно шли ко дну, спасшиеся люди карабкались на целые корабли, но и им прилетали новые ядра. Как я и предполагал, на самой середине реки, оставалось безопасное место шириной метров в пятьдесят. Ядра туда не доставали, но им нужно было ещё понять это, а потом перестроиться, вытянувшись в линию. А сделать это было непросто, особенно, когда в тебя стреляют, а вокруг тонут корабли и люди пытаются залезть через борт.

Наконец, какое-то решение было принято, и даже как-то передано на другие корабли. Они начали разворачиваться и направляться к берегу. Причём к нашему и противоположному. Как я и думал, для них в этом был смысл. Развернувшись, корабль станет меньше по площади, и попасть в него будет труднее. Только после поворота нужно было ещё и двигаться в сторону берега, а это было сложно, система парусов не могла быстро поймать ветер, а неподвижные мишени, даже стоящие носом к нам, по-прежнему были мишенью, ядра продолжали крошить борта, сносить мачты и пробивать паруса. Кто-то из артиллеристов выстрелил в ближний корабль картечью. Удачно, на палубе скопилось огромное количество бойцов, спасённых с потопленных судов, так половина была сметена с палубы. Несколько ядер довершили дело и корабль, казавшийся неуязвимым из-за своих размеров, накренился и зачерпнул воду бортом.

Но оставшиеся не собирались погибать. Наконец, поймав ветер, они двинулись к берегу, медленно, но неотвратимо. К счастью, не прямо на нас, а значительно выше по течению. Метров триста от нас. Сейчас высадятся. Я развернул в ту сторону пулемёт, стоявший на невысокой телеге, надеясь, что десант будет не больше тысячи. Корабли остановились на мелководье и бойцы стали прыгать через борт в воду. Это были пехотинцы, вроде наших, но куда беднее бронированные. Вооружены они были какими-то заковыристыми алебардами, с вогнутым внутрь лезвием. Выбравшись на берег, они построились в каре и двинулись в нашу сторону. Двигались они быстрым шагом, не ломая строй. Чувствовалась отменная выучка. Вот только выучка эта сейчас работала против них. Мимолётного знакомства с огнестрелом им не хватило, чтобы отказаться навсегда от плотных построений. Если бы просто кинулись бегом, забыв о построении, нам бы конец пришёл. Но они не знают, сколько нас и где мы. А потому действуют так, как привыкли. Значит, судьба их такая.

Выставив прицел на четыреста метров, я крепко взялся за ручки и пальцами нажал спуск. Звук очереди ударил по ушам, но отдача была слабой. Тяжёлый агрегат сам, своей массой гасил отдачу. Первая очередь прошла по рядам, выкосив с первой по третью шеренги. Брони у них почти нет, а пробивное действие винтовочной пули известно какое. Пробив навылет первого, пуля спокойно летит дальше, а плотный строй не даёт шанса на промах. Сделав секундную паузу, чтобы не попадать в уже убитых, но не успевших упасть пехотинцев, я снова придавил пальцами спуск и повёл стволом в обратную сторону. Эффект был такой же, даже, возможно, лучше. В рядах противника возникло замешательство, строй даже на секунду остановился. Таких потерь им испытывать ещё не доводилось. И тем не менее, это были профессиональные воины, они не могли не понимать, что единственный шанс для них, — это прорваться до рукопашной с противником. И это они ещё не знали, что противника здесь всего ничего, даже если считать пушкарей, которые сейчас отчаянно пытаются развернуть орудия в сторону опасности.

А детище Хайрема Стивенса Максима продолжало собирать кровавую жатву, строй пехоты уменьшился вдвое, оставшиеся, наплевав на ровный строй, бросились в атаку бегом. Я снизил прицел, каждая пуля убивала без ошибки, пробивая по два-три хрупких человеческих тела. Пауз в стрельбе я больше не делал, вода в кожухе, как я понял, уже начинала закипать, лента уже наполовину втянулась в тело пулемёта. А враги всё ближе, вот уже до них сто метров, пятьдесят, уже можно разглядеть белки глаз, уже, казалось, запах страха ударил в нос. Очереди косили бегущих, но следующие, перепрыгивая через упавших, рвались вперёд. Стоящий рядом Оскар поднял револьвер, стрелять из которого научился уже довольно неплохо. С другой стороны с двустволкой стоял Хорват. Принц отошёл чуть назад и обнажил меч. Фехтовать Его Высочество умеет, жизнь свою продаст дорого.

Но ничего этого делать не пришлось. Новая очередь пробила в толпе просвет, а следующая добила оставшихся. Последние упали метрах в десяти от нас. Всё. Толпа профессиональных бойцов в несколько сотен человек более не существовала. Вместо неё было ровное поле, усеянное трупами. Кое-где ещё слабо шевелились раненые, но они уже не опасны. О них позаботятся гномы, которые бросили пушки и, разобрав холодное оружие, отправились добивать.

Хотите знать, как чувствует себя человек, который за короткое время убил несколько сотен? Я вам скажу. Чувствует он себя усталым и оглохшим. А ведь это ещё не победа. Нужно узнать, как дела на левом берегу.

Выбрав место повыше, которым оказалось поваленное дерево, я поднял бинокль и посмотрел на противоположный берег. Там как раз разворачивалось основное действо. Всё примерно как и у нас, только гораздо сложнее. Высадившийся десант был гораздо многочисленнее, на мой взгляд, не меньше тысячи. Высадились они гораздо ближе к позициям, а командир, если у них таковой был, оказался гораздо умнее. Строй бросился вперёд, уже после первых залпов. Это не говоря уже о том, что эффективная дальность стрельбы из мушкета, мягко говоря, отличается от пулемётной.

Как бы то ни было, а пять залпов они дать успели, а потом строй вражеской пехоты врезался в мушкетёров. Первые ряды, жертвуя собой, пытались остановить нападавших, прикладами отбиваясь от их алебард. Следующие ряды стреляли из-за их спин. Надо сказать, что врагам ничего не светило, мушкетёры, даже без холодного оружия, вполне могли их победить, просто пользуясь численным преимуществом. А до кучи, кто-то из артиллеристов сумел-таки развернуть пушку и выстрелил по хвосту вражеского строя. Ядро пролетело через человеческую массу, разрывая людей на кровавые куски. Строй противника дрогнул и они, словно по команде, побежали. Вдогонку им гремели залпы почти безостановочно. Мушкетёры понесли потери и были готовы отплатить за них, но сразу стало ясно, что кто-то, возможно, убежит от смерти. Дальнобойность мушкета, как я уже сказал, оставляла желать лучшего, чтобы покинуть опасную зону требовалось несколько секунд. Небольшой отряд, примерно в сотню человек, оторвался от преследователей и постепенно скрылся за горизонтом. Подозреваю, уже не вернутся.

Сейчас же послышались пушечные залпы выше по течению, но туда заглянуть не помог бы никакой бинокль. Остаётся только надеяться, что пушки остановят оставшиеся корабли. А если и не остановят, то прорвавшихся будет слишком мало для штурма столицы. Они и вперёд-то пошли, скорее, по инерции, просто, чтобы не разворачивать суда под обстрелом. После таких потерь их мероприятие обречено на провал.

Но так не хотелось терять немногочисленные боевые корабли, а ещё больше их экипажи. Это было начало грозного боевого флота, который возьмёт под контроль все торговые пути на обоих континентах, а потом, как знать, найдёт путь к новым землям. Но для этого нужно выжить сейчас. Залпы гремели безостановочно, мастерство морских канониров не уступало мастерству их сухопутных коллег. Каждое ядро сейчас крушит борта кораблей, перемешивая щепки и человеческую плоть. Только бы успели, под абордаж корабельные команды не заточены. Разве что залп из мушкетов дадут, да только мало этого, вражеские корабли под завязку нагружены солдатами, просто массой завалят.

Будучи не в силах повлиять на что-либо, я спрыгнул со ствола дерева и вернулся к своим. Принц присел на корточки и опасливо прикоснулся к пулемётному кожуху. Сразу одёрнул руку, горячо. Остатки воды перестали кипеть, но агрегат был по-прежнему горячим. От длинной ленты остался огрызок, менее, чем на сотню патронов. Впереди телеги лежала внушительная гора гильз. Сейчас остынет, можно будет почистить, там, в стволе, караул, что творится. Да и остальные детали покрылись мохнатым пороховым нагаром. А ленту нужно заново снарядить. Машинки для этого у меня нет, зато есть орк с сильными пальцами. Покажу, что делать, дальше сам справится.

Гномы уже обошли место побоища, избавились от раненых, собрали добычу. Добычи было немного, как я уже говорил, бронёй нападавшие себя не обременяли, только их странные алебарды, длинные кинжалы, да кое-какая мелочь. Примерно тем же занимались мушкетёры на противоположном берегу. Оно и понятно, лут — дело святое, а с паршивой овцы хоть шерсти клок. Оно, конечно, не то же самое, что в компьютерной игре нажать кнопку «обыскать труп», здесь приходится собственноручно шарить в одежде трупа, у которого к тому же кишки вывалились или голова оторвана. Но это никого не смущало. Трофеи — всегда приятное дополнение к жалованью солдата. Иногда дополнение такое, что само жалованье рядом с ним мелочь.

Залпы в верховьях реки гремели уже реже. Хотелось надеяться, что это потому, что целей стало меньше, а не потому, что стрелять некому. Я всё так же слонялся без дела. Принц велел слуге принести обед, о точнее ужин, поскольку уже наступил вечер. Конечно, обедать посреди кучи окровавленных трупов, на которые уже начали слетаться мухи, — то ещё удовольствие, но, человек, как известно, такая сволочь, что ко всему привыкает. Когда двое слуг принесли из лагеря объёмистый котёл, в котором булькал наваристый гуляш, никто не отказался. Хватило всем, и нам, и принцу, и артиллеристы взяли каждый по миске. Эдмунд отложил ленту, в которую старательно вставлял патроны, предварительно протирая их тряпочкой, и тоже взялся за ложку.

Поесть мы успели, но, стоило нам облизать ложки, как на горизонте появился корабль. Наш корабль, на мачте его развевался королевский стяг. Но это было отнюдь не гарантией того, что он не захвачен врагом. Вполне могли захватить и отправиться назад. Захват столицы не удался, так хоть с обидчиками расправиться. Так подумал не один я. Артиллеристы начали наводить орудия, просто на всякий случай, а я принялся заправлять ленту в пулемёт, который так и не успел почистить.

К счастью, наши тревоги оказались напрасными. Судно встало на якорь, а на воду была спущена шлюпка, в которой сидели шесть человек. Пулемёт без надобности, если что, пистолетом обойдусь. Когда лодка причалила к берегу, наши сомнения окончательно рассеялись, матросы были наши. Видно было, что им здорово досталось, двое имели повязки, уже пропитавшиеся кровью. Убрав в кобуру пистолет, я достал ящик с лекарствами и медицинским инструментом. Пора вспомнить о своих обязанностях.

Пока я промывал раны, накладывал швы и менял повязки, прибывшие докладывали о результатах сражения. Оказалось, что у них всё прошло не так гладко. Артиллерия потопила все корабли противника, но среди спасшихся оказалось слишком много умеющих плавать. Расстояние было небольшим, и они полезли на наши корабли. Два крайних парусника были взяты на абордаж, а их команды изрублены в полном составе. Остальным ничего не оставалось, кроме как повернуть пушки и огнём смести ликующего противника с палубы. Корабли сильно пострадали, остались без мачт, но ремонту подлежат, чего нельзя сказать об экипажах.

Оказав помощь раненым, я отправил их в лагерь. В это время стали возвращаться другие корабли, которые занялись перевозкой мушкетёров с того берега на этот. Пришлось развернуть полевой госпиталь и принимать раненых. У большинства пострадавших были глубокие рубленые раны. Двое лишились рук, но хватило ума наложить жгут и не истечь кровью. Всего тяжёлых и небоеспособных набралось двадцать девять человек. Штопал и бинтовал я до поздней ночи, запас медикаментов уменьшился вдвое, но зато никто из прибывших больше не умер.

Когда последнего раненого унесли на носилках в палатку, я, шатаясь от усталости, направился в палатку принца. Тот сидел за столом, опустив голову. В руке он держал кубок, предположительно, с вином, но пить не спешил. Услышав, как я вошёл, он поднял глаза и кивнул на свободный стул, приглашая садиться. Я присел и сам налил себе вина из кувшина.

— Ваше Высочество, — осторожно спросил я, — хотелось бы узнать, что мы будем делать дальше?

— Завтра сюда прибудет подкрепление, большой отряд конницы, о потом мы решим, что делать. Вообще, мы должны ещё спуститься в устье реки и разгромить там лагерь захватчиков. Но можем и вернуться в столицу, нас никто не осудит, ведь враг разбит, людей мы потеряли немного, всего около сотни, а лагерь они уберут сами со временем.

— Но я думаю, что вы выберете первый вариант?

— Я пока не решил.

— ???

— Сегодня мне было страшно, — сказал он в ответ, причём таким тоном, словно сообщал о небывалом чуде.

— Мне тоже, — я развёл руками, — было чего бояться. А тот факт, что вам было страшно, говорит о том, что вы не дурак. Я скорее обеспокоился бы, если бы вам не было страшно. Люди без страха долго не живут.

— Я согласен с вами, но это было впервые, раньше я ничего подобного не испытывал.

— Во-первых, — тоном педагога начал я, — вы в последнее время сильно повзрослели. Ваш отец уже слишком стар и весь груз государственных проблем постепенно перекладывает на ваши плечи. Вы, может быть, ещё не осознали, что вам придётся всё меньше и реже биться в конном строю, и всё больше заниматься тяжёлой и кропотливой работой по управлению государством. Всё королевство зависит от вас, а вы рискуете жизнью.

— То есть…

— Это не трусость, а голос разума. К сожалению, я подверг вас опасности, переоценив свою стреляющую машину. Надеюсь, такого больше не будет.

— Я тоже надеюсь, а теперь, доктор, идите спать, думаю, завтра у нас будут ещё дела.

Я допил вино и вышел. Сказать по правде, такой принц нравился мне куда больше. Страной должен управлять не лихой рубака, а мудрый и осторожный правитель. Всё придёт с возрастом, но до того возраста нужно ещё дожить.

Придя в свой шатёр, я, не раздеваясь, только сняв сапоги, растянулся на кровати и уже через пару минут спал, на этот раз без всяких сновидений. Духи убитых предпочли оставить меня в покое.

Глава тридцатая

Утром меня разбудил шум в лагере, я схватился за оружие, но это явно была не военная тревога. Скорее всего, прибыло то самое подкрепление, о котором говорил принц Дорн. Надо полагать, нас ждёт грандиозная пьянка по этому поводу.

Я вышел из шатра и понял, что пьянки точно не избежать. Во главе прибывших, а прибыло довольно крупное подразделение конницы, не меньше тысячи, да с запасными конями, стоял не кто иной, как мой старый знакомый, барон Людвиг Крейцер. Он сидел на коне и высматривал в толпе знакомые лица. Завидев меня, стащил с головы шлем, явив миру свою изрядно округлившуюся и, как всегда, красную от вина физиономию.

— Ну, так что, доктор, хотя, какой доктор, вы ведь теперь как и я, барон. Помните наш разговор? Ведь я был прав?

— Вы были правы, но, если бы обстоятельства позволили, я предпочёл бы остаться в стороне от войны и политических игр. Титул для меня не так много значит.

— И, тем не менее, он у вас есть. А где Его Высочество принц Дорн? У меня для него есть новости.

Я показал рукой дальше по улице, а, когда он, пришпорив коня, поскакал туда, спокойно пошёл за ним следом. Интересно, почему такие крупные подразделения находятся под командой всего лишь баронов? Какая-то королевская хитрость?

А в шатре принца, когда я туда пришёл, уже разливали вино по кубкам. Однако, людей здесь было немного. Только командование, ну и я, как советник принца. Явно пьянку планировалось совместить с военным советом.

Первым взял слово прибывший Крейцер:

— Его Величество отправил меня с отрядом, велел двигаться как можно быстрее. Сам он ведёт какие-то игры. Все знатные господа сейчас в столице. Он добивается от них новой присяги. Как будто старой недостаточно.

— Как его здоровье? — спросил я.

— Не очень, — честно ответил барон, опрокидывая кубок с вином себе в глотку, — по правде сказать, здоровье плохое. Большинство приёмов он ведёт лёжа, а лицо его бледно и голос слаб.

— Я ведь вылечил его.

— Простуда прошла, да только старость вылечить невозможно. Подозреваю, что у нас скоро будет новый король, — он выразительно посмотрел на Дорна.

— А пока мы будем молиться богам о продлении жизни Его Величества, — сказал Дорн и сменил тему, — что с планами на будущее? Ты получил какой-либо конкретный приказ?

— Да, получил, — Крейцер с явным неудовольствием отставил кубок и стал доставать откуда-то из-под брони свиток с королевским указом.

Сломав печать, принц пробежал документ глазами. Вряд ли там говорилось что-то новое. Разве что особенности предстоящей операции.

— Его Величество советует мне беречь себя, — сказал он после прочтения, — я так и поступлю. А операция по разгрому противника будет и будет она в ближайшее время. Капитан?

Командующий нашим небольшим флотом встрепенулся и приготовился к докладу.

— Какое количество людей и пушек мы можем доставить в устье реки по воде?

— Людей можем доставить всех, а вот с пушками будут проблемы, они слишком много места занимают и слишком тяжёлые. Но можно использовать вражеские корабли, мы захватили несколько и они исправны, а те, что без мачт, можно буксировать пароходами. Течение нам в помощь.

— Так мы сможем взять артиллерию? — не понял принц.

— На пределе сил. Придётся сильно потесниться, и двигаться мы будем медленно. Кроме того, когда я говорил обо всех людях, я не имел в виду тех, кто прибыл сегодня.

— Это ни к чему, они будут идти по суше, а нам нужно двигаться с той же скоростью по воде. Сколько потребуется времени?

— Думаю, за три дня доберёмся.

— Барон Крейцер, — снова повернулся принц к уже изрядно набравшемуся командиру конницы, — а вы доберётесь?

— Да, конечно, только нам нужен день отдыха, кони устали и люди тоже.

— У вас будет этот день, мы ведь тоже не сможем быстро погрузиться.

Совместно выработанный план отличался простотой. Конница идёт по суше, остальные по реке, высаживаемся, примерно, в пяти километрах от вражеского лагеря и атакуем его. Никаких лихих атак с мечами и копьями. Подкатываем пушки и сравниваем лагерь с землёй. По данным разведки, противника там не более двух тысяч. Когда их обработают пушки, разгром довершат мушкетёры и мой пулемёт. Конница будет преследовать бегущих, если будет, кому бежать.

Обсуждать было особо нечего, поэтому я отправился приводить в порядок свой рабочий инструмент. Да не скальпель, увы, а пулемёт. Такой уж я доктор, который убивает куда чаще, чем лечит. Адская машинка стояла там, где я её оставил, то есть, возле моей кровати. Вчера меня хватило только на то, чтобы залить ствол ружейным маслом. Хоть на так трудно будет его сегодня чистить. Позвал Хорвата, ему было интересно внутреннее устройство. Вот с ним вместе мы и провели половину дня, оттирая пороховой нагар с металлических поверхностей. Устройство механизма гнома очень впечатлило, он сказал, что можно попробовать это скопировать в мастерских. Но сказано это было без особой уверенности. Возможно, механизм они повторят, но нужного качества стали вряд ли добьются, поэтому работать такой пулемёт будет плохо и недолго. Да и проблема ствола остаётся. Нет у них пока таких станков. Это если забыть про патроны, которые я, возможно, окончательно израсходую в следующем бою.

Когда пулемёт сверкал всеми своими деталями, а в стволе можно было рассмотреть все нарези, я упаковал его в большой деревянный ящик и велел отнести на корабль. Там как раз производили операцию по погрузке пушек на корабли противника, сначала грузили на плоты, потом плоты подгоняли к кораблям, где, с помощью тросов и рычагов грузили через борт. Сказать, что работа была тяжёлой, — не сказать ничего. Но люди справлялись, и артиллерия постепенно оказывалась на борту кораблей.

Только поздним вечером, когда и пушки и боеприпасы к ним были погружены, началась погрузка людей. Пушки, кстати, поместились не все. Принц приказал брать только те, что поновее, остальные с небольшим обозом отправятся в столицу. Туда же пойдут раненые. Вообще, пришлось отправить многое. Даже еды взяли с собой по минимуму. Хорошо, если трофеями разживёмся, в противном случае придется голодать. Про тесноту на борту и сказать нечего. Автобус в восемь часов утра представляете? Примерно так же, только в автобусе том полчаса ехать, а не три дня. Как вся эта толпа умудрялась есть, спать и гадить, я вообще лучше промолчу, а некоторые ещё и блевали, изнурённые качкой. Его высочество, надо отдать ему должное, делил с нами все трудности, хотя мог бы отправиться с конницей, которую мы старались не терять из виду. Получалось плохо, они часто отставали, или забегали вперёд, или скрывались в лесу. Но темп они выдерживали, делая только короткие, на пару часов, остановки, больше для отдыха коней, чем людей.

Меня всё это здорово бесило. Ну, какого беса мы так торопимся? Шли бы с обозом и горя не знали, теперь, когда прибудем на место, люди будут небоеспособны. У некоторых, вон, уже ноги опухли. А отдыхать нам никто не даст. Даже самый беспечный враг не проглядит образования лагеря у себя под носом. Хорошо, если успеем пушки разгрузить. А то и придётся в лучших традициях морской пехоты высаживаться под обстрелом. А пушки с кораблей должной поддержки не окажут, там вокруг них бойцы вповалку лежат, негде расчёту поместиться.

Но опасения мои оказались напрасны, через три дня, как и обещал командующий «ВМС Его Величества», мы прибыли на место. Было это не само устье реки, но место весьма к нему близкое. А выгрузка заняла даже меньше времени, чем погрузка. Обошлись без плотов и шлюпок. Опытный капитан знал отличное место, где отвесная скала выполняла роль пирса. Достаточно было положить прочный трап и начинать выгрузку.

Я минувшей ночью умудрился пару часов поспать, поэтому был относительно бодрым, высадился в числе первых, а за мной шли мои парни, которые тащили на себе пулемёт и патроны. Я выбрал позицию на склоне, не самую удобную, зато отсюда просматривалось окружающее пространство. Враг, обнаружив нас, немедленно атакует, всех я не положу, но хотя бы смогу задержать, а там и мушкетёры в дело вступят. Пока с той стороны, где предполагался противник, никто не появлялся, зато я увидел клубы пыли со стороны противоположной. Это были наши. Надо полагать, полуживые люди, сидящие на таких же полуживых конях. Сразу встал вопрос, а в лагере противника этот пыльный шлейф видели, что, если подняли тревогу и уже скачут сюда на резвых конях.

Через полтора часа, когда выгрузка завершилась, показался конный дозор. Люди эти мало походили на кочевников из южных пустынь. Одеты они были в простые, но добротные кольчуги, на головах были плосковерхие шлемы с открытым лицом. В руках они держали длинные копья. Тяжёлая конница, способная потягаться с нашей, которая без всякого боя вываливается из сёдел. Если эффект внезапности не сработает, если не начнётся паника в их лагере, то мы вполне можем умыться кровью. Даже мой пулемёт не поможет.

Все трое приблизились к месту остановки конницы. Не видеть их они не могли. Наши рыцари тоже видели, что обнаружены, да только понимали, что догнать вражеских разведчиков они не смогут. Разведчики, прикинув численность, развернулись, и отправились было восвояси, но пришлось их огорчить. Никакой, даже самый резвый конь не может бегать быстрее пули. Я спокойно выставил прицел, они двигались поперёк линии огня. Взяв небольшое упреждение, надавил на клавишу. Хватило очереди в полтора десятка патронов, и все трое, вместе с лошадьми лежали на земле. Слышали выстрелы в лагере? Вряд ли. Пропажу разведчиков обнаружат нескоро, мало ли куда они могли пойти.

А наша пехота, помогая артиллеристам, уже катила пушки по пыльной степи. Люди были изнурены, но долгожданная высадка на твёрдую землю и возможность размять ноги их словно немного взбодрили. За ними несли на руках весь пушечный припас. Немногочисленные телеги тоже катили вручную. Одна телега досталась нам. Я сразу водрузил на неё пулемёт, создав этакую эрзац-тачанку. Тачанки эти, изобретённые в Гражданскую войну Нестором Махно, не были аналогом бронетехники, стрельбу в движении могли производить только от безысходности. Зато они позволяли в условиях боя быстро перемещать пулемётную точку из пункта А в пункт Б, и открывать огонь с новой позиции. Для нас это тем более важно, что пулемётная точка у нас всего одна, так что перемещать её нужно быстро. Тут, правда, стоит добавить, что тачанку лошадь везла, а нашу мы вручную впятером катим.

Как бы то ни было, пусть и с черепашьей скоростью, но мы продвигались в направлении лагеря врага. Местность была неровной, это сильно осложняло перекатывание пушек, зато позволяло дольше избегать обнаружения. Наконец, когда мы уже валились с ног от усталости, впереди показался лагерь противника. Присутствовали здесь не только шатры, но и капитальные постройки из камня и дерева. Явно не просто военный лагерь, скорее, торговая фактория, где есть склады для товаров и удобная пристань для кораблей. Пушки были заряжены, расстояние сочли приемлемым, двигаться дальше, значит, гарантированно быть обнаруженными. Мушкетёры строились в каре, собираясь расстреливать нападающего противника. Где-то за нашими спинами разворачивалась конница, готовая из последних сил атаковать. Я со своим пулемётом занял позицию чуть в стороне, чтобы вести огонь по диагонали. Так я никому не мешаю.

Принц Дорн, такой же изнурённый и бледный, как все остальные, но полный решимости, отдал приказ. Десятки фитилей подожгли запал, бронзовые стволы выдохнули клубы белого дыма, звук ударил по ушам, а ядра со свистом полетели в сторону вражеских построек.

Привычно взяв в руки бинокль, я стал рассматривать результат попадания. Получилось неплохо. Несколько шатров были снесены, в большом каменном здании появилась дыра, в которую мог проехать грузовик, а через полминуты, под собственной тяжестью рухнула крыша. Паника на улицах поселения была видна невооружённым глазом. Люди метались из стороны в сторону, кто-то тащил за поводья перепуганного коня, кто-то размахивал копьём и звал на помощь. Посреди улицы лежал человек в кольчуге с оторванными ногами и тихо истекал кровью.

А тем временем раздался новый залп, разрушений и убитых на улицах прибавилось. Тут нужно заметить, что лагерь этот находился у подножия невысокой скалы, которая сейчас мешала им собраться и обойти нас по широкой дуге. Но и фронтально они атаковать могли. Паника прошла довольно быстро, нас обнаружили и вскоре пойдут в наступление. Так и вышло. Под прикрытием уцелевших зданий, в нашем направлении показался конный отряд. Небольшой, всего в пару сотен копий, но и их, по всем вводным, должно было хватить, чтобы смести орудийную прислугу и этих непонятных пехотинцев, у которых даже пик нет.

Вообще то, десятка выстрелов картечью хватило бы, чтобы эти конники, поджав хвост, убежали обратно. Но артиллеристы не стали даже снижать прицел. Как говорил Чапаев: «В одного человека из орудия стрелять не будут». У пушек своя цель. Мушкетёры приготовились, подняли ружья. Расслабьтесь, ребята, у меня оружие понадёжнее будет.

Пулемёт ровно застучал. Первые ряды конных словно напоролись на невидимую стену. А через них падали следующие ряды. Десятка длинных очередей мне хватило, чтобы конница противника превратилась в непонятную мешанину из людей, коней, крови и сломанных конечностей. Ни о какой атаке не могло быть и речи. Несколько уцелевших удирали обратно, нещадно хлеща коней. Да только пулемётная очередь нашла и их тоже. Из атаки не вернулся никто.

В перерыве между залпами я услышал канонаду в стороне. Это подошли наши корабли и начали бомбардировку пристани. Сейчас они потопят всё, что там стоит, лишив противника возможности удрать по морю, а потом и саму пристань обратит в руины. Вот и всё, господа купцы, нет у вас больше колонии на материке, да и людей этих вы потеряли.

Краем глаза я увидел, что конница наша снялась с места и, огибая позиции артиллеристов, направилась на окраину лагеря. Правильно, скорее всего, противник уже просачивается в сторону от построек, только бы не нарвались на засаду, если есть ещё, кому её сделать.

Ещё через два залпа обстрел прекратился, количество пороха и ядер тоже не бесконечное. Кроме того, возможно, что сейчас мы уничтожаем ценные трофеи. На торговых складах можно было найти много интересного. Правда, тут же снялись с места мушкетёры, которые медленно, строевым шагом пошли в сторону врага. И это тоже правильно. Разрушений достаточно, теперь только прочесать все здания, обрушивая ураган огня на любой чих. Я тоже снялся с позиции, точнее, меня сняли, я продолжал лежать на телеге, держась за ручки пулемёта, а парни толкали меня вперёд. Так и шли, телега вместо танка и пехота прикрытия.

Оказалось, что далеко не все враги мертвы. Уже на подступах нас встретили контратакой, которая, правда, ни к чему не привела. Те несколько десятков воинов с копьями, что из-за руин кинулись в атаку, были сметены залпами мушкетов. Выучка солдат вызывала невольное уважение. Не хуже моего пулемёта.

Больше желающих испытывать судьбу не нашлось. Зато появились первые пленные, которых, открыв в рядах солдат коридор, пропускали в конец строя, предварительно обыскав и отобрав всё, похожее на оружие. С другой стороны в городок уже заходила наша кавалерия. Они успели поучаствовать в схватке с пытавшимися уйти по степи врагами, да только схватка эта, по причине численного превосходства, напоминала избиение маленьких. Впереди они гнали примерно три десятка пленных. Это те, кто догадался бросить оружие. Ещё около сотни осталось лежать в степи, заколотые копьями и порубленные мечами. С факторией союза купцов на территории королевства было покончено. А, учитывая погибший в речной битве флот, то и сил у купцов поубавится ощутимо. В ближайшем будущем следует ожидать нового посольства, на этот раз более вежливого и сговорчивого. И речь на переговорах пойдёт не о возврате денег, а о новых условиях торговли. Если же они не образумятся, то можно повторить процедуру, только уже на их берегу. Думаю, воинственный принц будет не против.

А солдаты, постепенно расслабившись (не до конца, разумеется, часть продолжала стоять с ружьями наизготовку) начали сгонять в кучу пленных и потрошить склады на предмет трофеев. Снова отличился Крейцер, он, сняв шлем и размахивая окровавленным мечом, быстро нашёл (подозреваю, по запаху) винный склад. И пусть несколько бочек пострадало от случайного ядра, но в остальных хранился такой запас вина, эля и чего-то похожего на ром, что всей нашей маленькой армии хватило бы на неделю лютого запоя. А скоро нашли вещи ещё интереснее. Точнее, даже не вещи. Разгребая завалы, мы услышали крики в подвале одного из домов. Оказалось, что там было помещение для живого товара. Союз купцов не брезговал работорговлей, так что тут нашлось около двухсот рабов. Мужскую их часть тут же освободили, объявив подданными короля, а вот женскую, которую составляли молодые рабыни, предназначенные для плотских утех, тут же расписали «по полкам, взводам и эскадрильям». Нашлась и казна, немного, примерно, двадцать тысяч талеров, это если брать по весу, валюта здесь была другая.

Короче, можно было смело заявить, что поход удался. Кое-кого было откровенно жаль. Это солдаты, выставленные дежурить в первую смену. После изнурительного похода, им пришлось стоять, опираясь на ружьё, бороться со сном и слушать, как товарищи ликуют и развлекаются с вином и женщинами на руинах вражеского лагеря. Развлекались они, впрочем, недолго. Уже через пару часов весь личный состав храпел вповалку. Никто при этом не расставался с оружием, так и спали, в одной руке держали ружьё или меч, в другой — женщину или кувшин с вином.

Веселье длилось три дня, за это время запасы еды и спиртного были ополовинены и, чтобы не пришлось на обратном пути голодать, решено было отправляться в обратный путь. Пленных согнали в кучу, поручив надзор за ними бывшим рабам. В степи, кстати, разведка отловила табун приличных лошадок, голов на двести. Сейчас их навьючили трофеями и забрали с собой. Мне, как не последнему лицу в среде командования, предоставили верховую лошадь, а моим людям выделили упряжную, так что теперь тачанка уже была настоящей. Остальные шли пешком. В степи, несмотря на осень, было жарко, но, к счастью, наличие рядом реки избавляло нас от проблем с водой. И пусть вода эта была не совсем чистой, у меня нашлось достаточно дезинфицирующих средств, чтобы не бояться вспышек инфекций. Всё, что было тяжело тащить по суше, отправили по реке. Теперь, когда кораблям не нужно было никого ждать, они двигались гораздо быстрее. Думаю, уже через неделю, а то и меньше, будут в столице и привезут весть о славной победе наследника престола.

А мы, неторопливым шагом шли посуху. Ничто нас не задерживало. Жара, по мере продвижения на север, сменялась прохладой, а выжженная солнцем степь перешла в редколесье, дающее отличную тень. Кто-то развлекался охотой, отъезжая подальше от основной массы войска. Отстреливали степных антилоп, которые здесь водились во множестве, так что свежее мясо у нас водилось.

Скоро стали попадаться деревни и возделанные поля, тут население было ещё редким, но всё равно можно было вздохнуть свободно. Уже не умрём с голоду, да и спать всё чаще приходилось под крышей крестьянского дома. А когда до стен стольного города оставалось два дня пути, навстречу нам вышла делегация. Несколько десятков благородных господ в чине не ниже герцога выехали нам навстречу. Приём был торжественным, но на лицах встречающих было видно беспокойство и грусть.

После всех обниманий и поздравлений слово взял герцог Берг, тот самый, что отличился в битве, командуя пехотой. Собственно, то, что он скажет, тайной уже не было. Не требовалось обладать великим умом, чтобы понять, что произошло. Тем не менее, добавив в голос трагизма, он, словно по шпаргалке пересказал заученную фразу:

— Ваше Высочество. Два дня назад, после долгой болезни, ваш почтенный отец, король Аллен II, скончался.

В воздухе повисла долгая пауза, нарушить которую решился только я. Вставив избитую фразу:

— Король умер, — я повернулся к Дорну, — да здравствует король. Ваше Величество.

Все присутствующие глубоко поклонились. На Дорна было жалко смотреть. Он давно к этому готовился, да и отец никогда не баловал его лаской. Вряд ли они были по-настоящему близкими людьми. Но и потеря единственного родного человека, даже если она сделала тебя королём — удар тяжёлый. Подготовиться к этому нельзя. Сглотнув, принц, то есть уже король, проговорил:

— Что-то ещё? Что он говорил перед смертью?

— Да, — герцог немного растерялся, — Его Величество перед смертью издал много указов. Среди прочего он повелел, чтобы отныне во всех крупных земельных владениях, у всех королевских вассалов присутствовал управляющий. Человек подконтрольный только воле короля. Он будет осуществлять административную и судебную власть. А для поддержания порядка там будут размещены военные гарнизоны численностью от ста до пятисот мушкетёров с несколькими пушками. На них лягут полицейские функции. Под этими указами он заставил расписаться почти всех своих вассалов. Кроме того, указы Его Величества были объявлены народу, зачитаны на площадях столицы и других крупных городов. Сказать по правде, нас слегка обидело такое недоверие.

— Это должно было случиться рано или поздно. В конце концов, землю у вас никто не отбирал и доходы с этой земли тоже. Отобрали только властные полномочия, так ведь это дело хлопотное, а теперь оно легло на плечи королевского чиновника.

Герцога я не убедил. Да и чёрт с ним. А покойному королю аплодировал стоя. Не имея перед глазами готовый пример из истории более развитого общества, он, тем не менее, интуитивно понял, как следует бороться с сепаратизмом и укреплять вертикаль власти. На местах теперь будут управлять люди, далёкие от аристократии, а власть их будет даже больше, поскольку «именем короля…». Кого-то отдельного можно будет купить или запугать, но далеко не все покупаются, а запугивать человека, у которого под рукой батальон солдат — дело заведомо неблагодарное. Теперь ещё постепенно налоговую политику перевести целиком под руку короля и можно ставить крест на феодализме. Тогда феодалы, те, кто поумнее, с головой уйдут в хозяйство, стараясь увеличить свои доходы, в результате они очень быстро станут аналогом британских джентри. Одворянивание буржуазии и обуржуазивание дворянства. Или обуржуазение? Неважно. А те, кто поглупее, разорятся и будут жить на жалованье со службы королю.

Дорн нас покинул и уединился в присланном специально для него экипаже. Да, ему нужно подумать, собраться с мыслями. Он не только потерял отца, на него ещё и королевство свалилось. Причём, не в самом благополучном виде. Нет, сил и воли ему хватит. Собственного дядю без разговоров обезглавил, так что и с остальными недовольными не станет миндальничать. Что весьма правильно. Есть феодал, есть проблемы, нет феодала, нет проблем.

А сейчас мы вместе двинули в сторону столицы, где всё было готово к приёму нового короля и обряду коронации. Старого короля похоронили, не дождавшись нас. Его бренные останки теперь лежали в фамильном склепе, где так же хоронили много поколений его предков. Дорн навестил место захоронения сразу после прибытия, приложился к плите, на которой выпуклым барельефом мыл изображён старый король в доспехах, короне и с мечом в руках. Немного всплакнул, стараясь не поворачиваться к сопровождавшим его аристократам. Потом он встал и, тяжело вздохнув, отправился во дворец принимать корону. Правильно. Мёртвым — память, живым — жизнь. Все там будем.

Процедура коронации была длинной и запутанной. В моём мире этим занимались представители религии. Они венчали на трон, подтверждая, что власть монарха от бога. Да только в королевстве присутствовало несколько разных культов, и ни один из них не мог даже претендовать на средневековый авторитет католической церкви. Соответственно, местного аналога папы римского или хоть кардинала, просто не существовало.

Часть церемонии я пропустил, прибыл уже тогда, когда читали молитвы, причём каждому богу по очереди. Здесь я мог полюбоваться на жрецов, которые поочерёдно славили каждый своего бога. Потом, когда эта нудная процедура, занявшая примерно два часа, была окончена. Король прошёл в тронный зал, где на столе стоял какой-то очередной магический камень. Дорн положил на него руку, а окружающие начали скандировать «Король! Король!». Никаких магических эффектов я не заметил, хотя глава магической Академии присутствовал и стоял рядом с важным видом. Потом новоиспечённый король сел на трон. На него водрузили корону. Причем железную, начищенную до блеска. Кто-то из жрецов побрызгал на него водой и, вроде бы, вином. В руки ему один из герцогов вложил старый меч, сильно попорченный ржавчиной. Как я понял из сопроводительной речи, это был тот самый меч, которым один из его предков когда-то добыл себе этот самый трон. Трон, кстати, был понятием условным, простой деревянный стул с высокой спинкой, явно сделанный недавно и почти без украшений. Просто возвышенное место, на котором восседает монарх и свысока поглядывает на подданных.

А дальше был праздничный пир, где я так напился, что ничего больше не помню. Проснулся утром в своих апартаментах. Рядом сидела Алиса и обиженно надувала пухлые губы. Оказывается, она пол ночи пыталась меня воскресить, но все её старания и опыт не справились с мощной дозой алкоголя. Я, конечно, рад был её утешить, но похмелье не вызывало никаких чувств, кроме головной боли и непреодолимого желания блевать.

Дождавшись перерыва в приступах тошноты, Алиса, имевшая большой опыт в лечении перепивших мужиков, поднесла мне небольшую серебряную стопку, наполненную каким-то крепким напитком. Я понимал, что, скорее всего, мне потом полегчает, вот только нужно будет как-то удержать выпитое в себе, а это было непросто. Закрыв глаза, я широко открыл рот и опрокинул в себя содержимое стопки. Провалилось легко, но потом я, как и следовало ожидать, сложился в приступе тошноты. Напрягая все силы, я пытался успокоить отчаянно сокращающийся желудок. К удивлению, это у меня получилось. Минуты через три, я почувствовал облегчение, меня прошибло потом, но состояние определённо улучшилось.

А заботливая Алиса уже принесла мне дымящуюся тарелку супа, горячего, жирного и острого. С похмелья такая еда в самый раз. Желудок перестал сокращаться, даже наоборот, заурчал, принимая полноценную пищу. Пот по лбу струился ручьями, рука с ложкой подрагивала, но в целом, мне определённо полегчало.

Я попытался встать, это получилось, но идти куда-либо я не мог, потому как был голый. Пришлось требовать у Алисы одежду. Она, хоть и с неудовольствием, выдала мне костюм и бельё. Всё было чистое и даже, кажется выглаженное. Вряд ли она занималась этим сама, во дворце достаточно специалистов по стирке и глажке. У неё профиль работы другой. А надев портки и вооружившись, я отправился на приём к королю. Тот выглядел куда лучше меня, поскольку на вчерашнем пиршестве почти не пил. Нет у него склонности к пьянству, что весьма похвально. Новоиспечённый король сидел на троне с задумчивым видом.

— Ваше Величество? — обратился я с поклоном.

— Вы что-то хотели, барон?

— Собственно, хотел я только одного, отправиться домой. Миссия моя завершена, дальше всё пойдёт и без меня. Разве что с медициной станет хуже, но я подготовил группу людей и оставлю запас лекарств, а потом пришлю новые.

— Что же, не буду вас задерживать. Отправляйтесь в своё имение, те места, хоть и разорены, со временем станут снова привлекательным местом. Возьмите с собой своих людей, своего единственного вассала Кригера, ему тоже нужно выделить землю. Вам потом дадут карту, где показаны её границы. Земельный надел довольно большой, поэтому там тоже будет находиться человек короля.

— Разумеется, — кивнул я, — только пока его даже поселить толком будет негде. Но саму идею поддерживаю. Не помешала бы ещё почтовая станция для связи со столицей.

— Я подумаю, — кивнул Дорн, — а напоследок дайте мне какой-нибудь хороший совет. Не как подданный, а как старший товарищ.

Я улыбнулся.

— Совет вам только один, Ваше Величество, найдите красивую девушку благородного происхождения, женитесь и заведите детей. Любому королю, даже самому мудрому нужны наследники. Да и вам не будет так одиноко.

Оставив короля в раздумьях, я направился на поиски своей команды. Оскара нашёл быстро. Он присутствовал на вчерашнем пиру и теперь отсыпался. Для него не нашлось доброй женщины, которая бы его опохмелила и накормила горячим, поэтому благородный рыцарь сильно страдал. Кое-как подняв его на ноги, я напомнил, что пора возвращаться в имение и осваивать то, что нам пожаловал король.

Остальные товарищи выглядели не лучше. На королевский пир их, естественно, никто не пустил, но угощение для народа было выставлено от души, и уж точно все, кто каким-либо образом служил королю, могли поесть и выпить, сколько влезет. Влезло много. Выглядели парни неважно. Только орк, в силу отменного здоровья и огромных размеров, мог передвигаться самостоятельно. Бледно-зелёный Ян и гном, который страшно опух, пока остались лежать.

Экипаж для нас подготовили быстро. Погрузив туда запасы еды и выпивки, а также сундук с золотом, полученным от короля, я позволил команде отоспаться ещё пару часов. Сам в это время вернулся к себе. Зеленоглазая красавица сидела на кровати в одной рубашке и призывно смотрела на меня.

— Думаешь, стоит? — спросил я у неё.

Вместо ответа она откинулась на подушки.

— Разве доктору неведомо, что лучше всего от похмелья помогают любовные занятия, это придаст вам сил и поддержит перед дальней дорогой. Да и просто попрощаться со мной разве не нужно? — она откинулась на подушки и призывно распахнула объятия.

И вот что прикажете с ней делать? Я ведь живой человек, притом достаточно молодой и здоровый. Вот и получается, что выдержка — не мой конёк. Я тяжко вздохнул и стал стягивать куртку.

Через два часа мы уже двигались по дороге на восток. Где-то там, впереди, моё ленное владение, которое, я уверен, скоро станет процветающим и многолюдным. Но сейчас меня интересует не оно, имение подождёт. Нужна мне маленькая пещера в скале, а оттуда я попаду домой, где меня ждёт цивилизация со всеми её благами и любимая женщина.

Встретил меня, правда, майор Колесов, а рядом с ним стоял улыбающийся от уха до уха Константин Долгов. Причину улыбки понять было нетрудно. Оба стояли на этой стороне барьера. Поздоровавшись со мной и познакомившись с парнями, они поведали мне о событиях последних дней, а Колесов напомнил о необходимости подробного отчёта обо всех моих действиях.

Эпилог

Я сидел в комнате на самом верху башни своего нового замка и пил свой утренний кофе. Жизнь определённо налаживалась. Замок мастера-каменщики отгрохали за рекордно короткие десять месяцев, правда, материал был готовый. Не так далеко от моих владений находились несколько замков рыцарей, предавших короля и вставших на сторону самозванца. Их естественно разрушили, владельцев повесили, а земля, как нетрудно догадаться, отошла в королевский домен. Соответственно горы тёсаного камня временно остались бесхозными. Вот на них я и наложил свою баронскую лапу.

Постройка ещё далека от завершения, внутренней отделкой почти не занимались, так что дел много. Но и жить в нём уже можно. Некоторые изменения, вроде устройства примитивной канализации и водопровода, делались под моим личным руководством.

Пододвинув кресло к окну, я невольно залюбовался на своё хозяйство. Отхлебнул ароматный горячий напиток. В этот момент кто-то подкрался сзади и поцеловал меня в коротко стриженый затылок. Наталья, одетая мо местной моде, но с объёмистым животом стояла позади меня с хитрой улыбкой.

— Печеньку хочешь? — спросила она ласково.

Печеньку я хотел, и не только печеньку, много чего хотел. В окно были видны два массивных ветряка, снабжающих местную колонию электроэнергией. Снабжали плохо и на все нужды не хватало. Скоро начнём строить ТЭС, тем более, что залежи угля обнаружены всего в сорока километрах от замка, сейчас их уже начинают разрабатывать. А дерево, таким образом, будем экономить. Леса в этих местах не так много, а строительство идёт обширное. Люди стали стекаться на мою землю почти сразу после моего приезда. А когда узнали о льготах, предоставляемых мной поселенцам и наличии некоторых благ, которых больше нигде не найти, поток людей стал сопоставим с переселенцами в Калифорнию времён Золотой Лихорадки. Место и дело находилось для всех. Кто хотел пахать землю, пахал. Новый инвентарь, современная техника земледелия, сорта растений, которые в этом мире не существовали, — всё это позволило сделать урожаи на местных полях рекордными, скотина на пастбищах нагуливала жирок, да и сами крестьяне от голода не страдали.

Спустившись вниз, я увидел, как любимая жена хлопочет у плиты, не доверяя это служанкам, а дочки в это время смотрят мультики на экране ноутбука. Что? Откуда дочки? Помните о детях, оставленных на почтовой станции? На обратном пути я их забрал, теперь все они здесь. А двух девочек, самых младших Наталья тут же сгребла в охапку и забрала себе. Свой ребёнок, а это будет мальчик, родится ещё через два месяца, тогда стану полноценным многодетным отцом.

Всё здесь изменилось с тех пор, как учёные под руководством Долгова открыли проход. Для всех. Правда, установка по его поддержанию жрёт уйму энергии, даже специальную линию пришлось к пещере подводить, но даже так проход открываем на пару часов в сутки. Но это не беда, перспективы, открывшиеся нам, оправдывают все затраты. Сейчас в колонии живёт примерно сто пятьдесят пришлых, примерно, потому что большинство здесь не живёт, а работает вахтовым методом. Да ещё местных около сотни, в качестве обслуживающего персонала. Не знаю, как там снаружи, давно не был, а здесь наше заведение на полной самоокупаемости. Даже прибыль имеем большую.

Сами посудите. Крестьяне платят оброк натурой, который увеличивается с увеличением плотности населения. На территории баронства работает спиртзавод, который торгует продукцией, чуть ли не по всему королевству. Прибыль бешеная, Его Величество пока не догадался ввести государственную монополию или хоть обложить высокими налогами. Серебро гребём лопатой. Несколько кузнецов из нашего мира, набрав подмастерьев из местных и пользуясь почти бесплатным металлом, открыли производство совершенных сельхозорудий, которые также продаём во все окрестные сёла. И это только начало, планируется открытие суконной мануфактуры, станки уже завезли, только поголовье овец пока не успевает. Также в планах открытие цеха по изготовлению стеклянной посуды.

Кто-то скажет, а зачем? Зачем производить что-то здесь, если можно спокойно таскать товары из-за барьера и продавать. Дешевле получится? Возможно, да только суть нашего пребывания здесь не в обогащении. Прогрессорство заключается также и в открытии новых производств. Всё, что мы строим и производим, укладывается в технический уровень местного населения. Каждый, кто хочет жить лучше, вынужден будет перенимать новинки, и мы ему поможем.

Кое-какие из местных зданий, конечно, никому не доступны. Например, вот этот бокс, деревянный, обшитый металлом. Он, кстати, до сих пор строится. Только не вверх или в стороны, а вниз, под землю. Там вырубаются катакомбы в каменной скале, а те помещения, что уже готовы, используются как лаборатории исследовательского центра. Работают там генетики. Десяток самых головастых спецов. Формально их задача — создание новых сортов растений и пород домашнего скота. Не спорю, они это делают, благо, законы, касающиеся ГМО, остались по ту сторону барьера. Только деятельность их куда обширнее, о чём говорит активный забор генетического материала у людей. Да не только у людей, я точно знаю, что учёные разжились геномом эльфов, гномов и орков, который сейчас разбирают по винтику. Собираются подарить человеку бессмертие? Пусть. Пока и на том уровне исследований, что у них есть, они оказывают огромную помощь местным. Например, полгода назад, когда недалеко отсюда началась эпидемия (кажется, это был тиф), они отправились туда и провели вакцинацию. Привили несколько тысяч человек. Не желающих делать прививки заставляли силой, право на это у нас есть, даровано королём.

Кстати о короле. У молодого монарха дела идут лучше некуда. Сеньоры присмирели после реформ отца и некоторых точечных репрессий сына. Королевские управляющие, которых я называю губернаторами, обладают всей полнотой власти на местах, а самим феодалам отведена роль свадебных генералов. Конфликт с союзом купцов приобрёл вялотекущий характер, лезть в открытое столкновение они боялись, помня разгром в речной битве, но продолжали гадить на морских коммуникациях. Флот Его Величества, хоть и отлично вооружённый, был ещё слишком малочисленным, чтобы полноценно охотиться на пиратов. Несколько раз купцы пытались восстановить факторию, но карательные экспедиции из столицы выдвигались незамедлительно, каждый раз сравнивая строения с землёй и захватывая богатую добычу. Торговля с южным материком почти прекратилась. Редкие заплывы кораблей контрабандистов не в счёт. Цены на товары, редкие специи, благовония и ткани, они ломили просто астрономические. Их можно понять, ведь рисковали вдвойне, их ненавидели в союзе купцов и люто за ними охотились, да ещё и королевские чиновники были не прочь пресечь контрабанду и конфисковать нелегальный товар. Но эту проблему предполагалось вскоре решить за счёт собственного производства и, как знать, за счёт открытия новых земель. Кстати, деньги, выданные самозванцу союзом купцов, всё-таки послужили королевству. Сначала они осели в карманах наёмников, потом в виде трофеев перекочевали к нашим бойцам, о те, в свою очередь, потратили всё на выпивку и шлюх, так что миллионы талеров продолжали работать на экономику королевства. Да, и к слову, Конрад тогда не успел потратить всё. Один из его ближайших придворных, будучи подвешен на дыбе, поведал о местонахождении тайника, где была спрятана почти половина полученной им суммы. Своим признанием он купил себе жизнь, титул рыцаря и крошечное имение в безлюдном закоулке королевства. А тайник благополучно вскрыли, выгребли оттуда серебро и доставили в казну. Само собой, что после такой финансовой подпитки, множество королевских проектов, на которые раньше не хватало средств, теперь резко начали реализовываться. Развернулось обширное строительство. Дорожная сеть стала едва ли не вдвое гуще, что позволило передвигаться по стране с гораздо большим комфортом. Кстати, король, человек разумный и экономный, не был склонен к бездумным тратам, участки дорог, проходящие по землям крупных феодалов, он возложил на их плечи. Строительство и ремонт за счёт хозяина лена. Те, конечно, возроптали громко, но ненавязчивое внушение со стороны королевских гвардейцев остудило горячие головы, напомнив, что в военном отношении рыцарство уже не такая большая сила, а замок в век пороха даёт только эфемерную защиту. Так что, господа феодалы развязали свои кубышки на благо родины. А рабочие руки нашлись в виде демобилизованной пехоты. Те почти без сопротивления сняли доспехи, а пики и алебарды сменили на кирки и лопаты. И да, Его Величество внял моему совету и женился на девушке благородного происхождения, которая, как говорят, была ещё и редкой красавицей. Скоро станет папой. Подозреваю, что, в отличие от своего отца, даже изменять жене с фрейлинами не станет. Не такой он.

Эльфы получили свою долгожданную автономию, несколько лесных районов страны были объявлены заповедниками, и вход туда людям был запрещён. Сами эльфы абсолютно не нуждались в обществе смертных и из своих лесов носа не показывали.

Постепенно решалась проблема с орками Срединного хребта. Гордые жители гор не от хорошей жизни ходили в набеги. Скудная земля не оставляла возможностей для земледелия, а овцеводством прожить было трудно. Многие ремёсла у них были в зачаточном состоянии, а купить предметы первой необходимости было не на что. Многие вообще ничего не имели, кроме пары овец, ржавого топора, да набедренной повязки. А набеги всё чаще оказывались неудачными, вместо добычи приносили домой трупы убитых братьев, если только успевали их унести. В такой ситуации нашлось немало тех, кто готов был наступить своей гордости на горло и, оставив образ жизни предков, спуститься на равнину и заняться земледелием. Поначалу таких было несколько сотен, в основном молодёжь. С позволения короля и после долгих переговоров через Эдмунда, который прочно занял должность королевского представителя на Срединном хребте, они спустились в почти незаселённые предгорья и образовали поселение. Опыта земледельческой деятельности у них не было, но на помощь пришли люди. А наша контора подбросила им самый совершенный инвентарь и семена, скот у них нашёлся свой. Новая колония орков сейчас жила относительно неплохо, что вызывало у остальных желание присоединиться. Лучше стало и с ремёслами. Группа гномов-геологов провела несколько экспедиций, обнаружили запасы угля и железной руды, они же взяли на обучение большое количество молодых орков, которые потом станут шахтёрами, кузнецами и сталеварами.

Ну и о гномах. Эти коротышки были теми, кто больше всего приобрёл от объединения миров. Прогресс у них шёл семимильными шагами. Пароходы, один за другим, сходили со стапелей. А через Северный хребет протянулась первая железная дорога. Пока небольшая, всего километров десять, но её постоянно достраивают. Паровозы, пока ещё очень несовершенные, дают преимущество в тяге, если сравнивать с теми же быками. Да и скорость у них, как ни крути, повыше. Кое-что, правда, освоить пока не могут. Например, высокоточных станков у них нет, не доросли пока. Но эти станки они получили от нас, заплатив золотом. А получив, сами приспособили их к приводу от паровой машины. А теперь настал черёд электричества. Двое наших инженеров совместно с гномами строят первую электростанцию. Допускаю, что у них она появится даже раньше, чем у нас. А станки помогут производить более совершенное нарезное оружие. Как знать, возможно, через десять-пятнадцать лет королевская армия вооружится трёхлинейками.

А в столице, на базе Академии Магии, стала работать медицинская академия, где преподают несколько квалифицированных врачей из моего мира. Первыми студентами стали те самые коновалы, которых я подготовил незадолго до великой битвы. Сама Академия активно сотрудничает с нашими учёными, регулярно присылают артефакты для исследования и получают аппаратуру, которой пользуются сами. Есть идея прокладки телефонного провода от столицы до моего замка, но пока не нашли столько кабеля. На короткие расстояния, до десяти километров, провода уже протянуты и связь действует. А где нет телефонов, там помогают мощные рации. Стационарную антенну на крыше замка возвели почти одновременно со стенами.

Вот, собственно, все события, которые произошли в королевстве за последний год. Колония наша, считающаяся моим ленным владением будет процветать и дальше. Там, в нашем мире, знают о ней немногие. Да и использовать как-либо пока не догадались. А действительно, что можно поиметь со средневекового мира, ну, кроме золота, которое худо-бедно оправдывает затраты. Допустим, найдём мы здесь нефть и газ, и что? Трубопровод через барьер можно сделать, да только с учётом затрат энергии, нефть та золотая будет. Куда проще всё найденное использовать здесь, а для этого будем заниматься прогрессорством. Можно ещё использовать новооткрытый мир для утилизации лишнего населения, ну так Россия — не Китай, нет у нас лишних людей, впору отсюда туда отправлять. Тем более, что здесь, с развитием производительных сил и прогресса медицины сократится смертность, и в ближайшие пятьдесят лет страну ждёт демографический взрыв.

Научники наши, проделав проход в этот мир, не думают успокаиваться. Чуть ли не ежедневно проводят новые опыты с установкой. Долгов, как настоящий учёный-маньяк, в последнее время вообще странный стал, ходит кругами вокруг установки, бормочет что-то, бриться и то перестал. Я намекал Колесову, который курирует всю колонию, что надо бы товарищу учёному отдохнуть, а то, как бы лечить потом не пришлось. Но, как любой увлечённый человек, Константин мало поддавался внушению. Тем не менее, несмотря на явную неадекватность, учёный завел себе жену. Кого бы вы думали? Алиса, которая прибыла прямо из столицы. Подозреваю, что король послал её в качестве информатора, но нам даже на руку. Смысла сложных лабораторных опытов она всё равно не поймёт, а из торговли спиртом или производства сельхозинвентаря мы секрета не делаем. Как ни злилась на неё Наталья, но себя держала в руках, так что причёска Алисы не пострадала. Но и от меня пришлось держаться подальше. Вот и нашла себе пару. Языковой барьер преодолели легко, Долгов в совершенстве знал немецкий язык, так что переучиться на местное наречие трудности не представляло. Так и живут вместе в отдельном боксе со всеми удобствами. Даже какую-то помощь ему оказывает. Как знать, если опыты окажутся успешными и у нас появится выход во множество разных миров, тогда и в нашем мире что-то сдвинется с мёртвой точки, но я в этом отношении пессимистичен. Верю, что выход найдут, но не верю, что от этого будет польза.

Вскочив на коня, я привычно объезжал свои владения, проехал мимо благоухающего ароматами спиртзавода, откуда как раз выезжала телега, нагруженная горой бочонков. Крупную тару для продукции не позволяет протащить барьер, сваривать цистерны на месте пока не научились, вот и приходится использовать то, что есть. Следом потянулись поля. Урожайность, как я уже говорил, прекрасная, а теперь, с появлением более совершенных орудий (даже трактор планируем затащить по частям, только работать на нём наш тракторист будет), глубокой запашкой, удобрениями, станет и вовсе избыточной. Но, зерно лишним не бывает, всё лишнее поглотит спиртзавод.

Село Борка (название менять не стали) пока не достигло прежних размеров, но уже застроено больше, чем наполовину. Комфортные деревянные домики, хозяйственные постройки, склады для товаров и небольшой рыночек. Теперь тут ещё и центр торговли рыбой и морепродуктами. Выход к морю у моих владений был и неплохой, местные рыбаки, снабжённые полноценными судами и совершенными рыболовными снастями, да сверх того, чутким руководством двух опытных рыбаков из моего мира, давали небывалые по местным меркам уловы, море бесплатно поставляло соль для консервации. Так что торговля шла очень бойко, а заинтересованные низкими ценами перекупщики доставляли нашу рыбу в столицу и южные порты.

Сухопутную границу моих владений патрулируют солдаты на квадроциклах, вооружённые пулемётами. Вообще, военный гарнизон колонии составляет пятнадцать человек, все они бывшие спецназовцы, за плечами которых не один военный конфликт. Не то, чтобы была такая потребность, но и расслабляться нельзя. Кроме того, они же ведут учёт вновь прибывших. Какой-никакой, а паспортный режим. Надо будет сказать Эдмунду, чтобы своих пригласил. Сорок-пятьдесят орков, молодых, бедных и с семьями. Земледельцы из них плохие, но пасти скот и работать в кузнице они могут. А конфликтов с людьми поможет избежать непререкаемый авторитет Эдмунда.

Завершив объезд территории, не всей, понятно, я повернул назад, в замок, где меня ждут жена и дочки.

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвёртая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Глава двадцать четвёртая

Глава двадцать пятая

Глава двадцать шестая

Глава двадцать седьмая

Глава двадцать восьмая

Глава двадцать девятая

Глава тридцатая

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg