«Пятый прыжок с кульбитом»

Пятый прыжок с кульбитом (fb2) - Пятый прыжок с кульбитом (Прыжки с кульбитом - 5) 1456K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Владимир Сербский

Вместо предисловия

Новая военная стратегия разработана Министерством обороны США. Наиболее интересным представляется раздел, где прямо названы главные стратегические соперники Соединенных Штатов. На первом месте теперь не эфемерный терроризм, а конкретный враг - Россия. Китай в списке недругов второй.

В документе сообщается, что соперничество с Москвой и Пекином «потребует крупных и устойчивых инвестиций, потому что потенциально эти угрозы направлены на безопасность и благополучие США». Чтобы понять логику американской военной политики от 2018 года, нужно прочесть краткую версию Стратегии национальной обороны (полный текст является секретом). В опубликованном документе Пентагон прогнозирует, что угрозы от России и Китая будут увеличиваться в будущем.

«Оборона США» - сильно сказано. От кого они на родном континенте защищаться собрались? Индейцев повывели, а негров раскормили так, что те уже не поднимутся. Мексика тоже смешной противник, там широкой стены достаточно. Осталось только сделать ее еще более железной. А может, российские и китайские авианосцы барражируют моря и океаны у американских берегов? И кто понастроил военных баз у границ соперников? «Без врагов моя жизнь стала бы безрадостной, как ад» - грустно заметил как- то президент США Никсон.

Список стран, враждебных Соединенным Штатам, этими двумя не ограничивается. Следующими по порядку значатся Иран и Северная Корея. Опасные соперники, согласно новой военной стратегии, вслед за Россией и Китаем также представляют угрозу безопасности США. И если Иран - враг старый и проверенный, то Северная Корея враг новый и очень страшный. Поэтому по всему миру следует разместить свои ракеты, поближе к границам России.

Ничего нового в противостоянии нет, достаточно вспомнить речь Джона Кеннеди при вступлении на должность президента США: «Мы не можем победить Советский Союз в обычной войне. Это неприступная крепость. Мы можем победить СССР только другими методами: идеологическими, психологическими, пропагандой, экономикой».

Да, Советский Союз повалили другими методами. А с Российской Федерацией намерены поступать творчески. Как с помощью платной оппозиции и цветных революций, так и по старинке, бряцая оружием. «Американские вооруженные силы будут увеличены до такой степени, чтобы победить в войне с крупной державой. Одновременно необходимо сдерживать или вести боевые действия против менее серьезных противников на других театрах военных действий». В зону внимания американских военных теперь будут входить и непрямые вражеские действия - кибератаки, диверсии и тому подобные штучки.

Противодействие соперникам США достигло вершин космоса. Это вынуждает Вашингтон приступить к формированию космических войск, дабы доминировать над противниками и там. Дело это не быстрое, законченная система противоракетной обороны в космосе должна приступить к защите Соединенных Штатов во второй половине двадцатых годов.

Подготовка к звездным войнам началась, теперь Вашингтон намерен выйти из договора о ракетах средней и меньшей дальности. И неважно, какие тому причины, и какие аргументы называют говорящие головы. Важна цель. Президент Трамп прямо заявляет, что Америка будет наращивать ядерный потенциал до тех пор, «пока остальные не придут в себя». И опять ничего нового очередной президент не сказал - стратегия предполагает цели, главной из которых является военное превосходство.

Новая Стратегия национальной безопасности США отражает «принципиальный реализм» и «незамутнённый взгляд на мир». А вот Москва назвала стратегию точно: «империалистической». Механизмы ядерного сдерживания разрушаются, тем временем НПО «Энергомаш» и альянс 111_А заключили очередное соглашение о поставке в США шести ракетных двигателей РД-180 в 2020 году. Сотня двигателей уже отгружена, наступила очередь очередной партии. В данном вопросе ничего личного нет, это бизнес.

Страшным сном представляется сближение Москвы и Пекина. Для стратегов усиление главных противников недопустимо в принципе. В этом случае желателен проверенный вариант, при котором Китай сцепится с Россией. Этот сценарий возможен, но пока просматривается плохо - приграничный конфликт надо тщательно готовить. Это нескорая большая война.

А что касается малой войны, то завершен подготовительный период экономической дестабилизации Венесуэлы. Правящий режим Мандуро шатается вовсю, ведь промышленность, право на землю, банки и торговые сети принадлежат крупному капиталу, чаще всего американскому. Сигналы кому надо отправляются из-за Мексиканского залива, при этом качаются все фигуры вокруг Карибского моря.

Основную операцию начнет Бразилия, которая при поддержке Колумбии и Гайаны совершит нападение. Израиль окажет необходимую помощь. В случае успеха этой агрессии, безо всякого перерыва, последует война против Кубы и Никарагуа. Это не окончательный вариант, а один из возможных. Свергать просоветские режимы здесь уже утомились, теперь речь идет о полном разрушении государств Карибского бассейна. Резко, чтоб неповадно было. Пентагон взбаламутил Ближний Восток, и теперь собирается выйти оттуда - для того, чтобы высадиться в Карибском бассейне.

Борьба за демократию поддерживается Соединенными Штатами везде, явно и тайно. Понимая демократию как договор о правилах поведения между хорошо вооруженными джентльменами, американские президенты без трепета прибегают к услугам диверсантов для решения самых различных вопросов. Так, «морские котики», элита спецназа, присутствуют в более чем сорока странах мира. Командующий спецназом генерал Томас прямо заявил: «В ЭОСОМ набирают и оценивают самое лучшее. Тренировками мы даем возможность нашим товарищам по команде решать самые сложные проблемы национальной безопасности».

Военные базы армии США разбросаны по всему миру, где можно и не можно. В Сирию их никто не звал, но на севере этой страны обустроено уже десять опорных пунктов армии США. С милыми котиками и прочими тюленями, конечно. Президент Трамп объявил «выход», и при этом отправил туда дополнительный отряд военных - для обеспечения защиты баз при выходе. Логика железная.

Об американских фишках прямо-таки мечтают в Прибалтике, ведь танки «Абраме» стеной встанут на пути русской угрозы. Полноценная военная база скоро появится в Бразилии. Во временно оккупированных городах Одесса и Очаков давно размещены подводные пловцы, скромно именуемые «водолазами и строительными подразделениями».

Сегодня направление американских провокаций смещается от Донецка в сторону Черного и Азовского морей. Разумеется, исполнители вместе с их кураторами прекрасно понимают, что столкновение в территориальных водах России не может вылиться в серьезный конфликт. Пока такие цели и не ставятся. Соединенным Штатам нужны громкие провокации для решения своих политических и экономических проблем. Но это пока. Локальная война русских с русскими, до последнего жителя Украины, выглядит очень заманчиво. Особенно для тех, кто смотрит на это издалека, из-за большой лужи.

И если война есть продолжение политики иными средствами, но все становится на свои места. Война решает любые проблемы, заставляя противника выполнять волю сильного. Как и смерть, сильный всегда забирает свое, даже если кому-то оно кажется чужим.

Однажды поэт верно подметил: «Две тысячи лет война, война без особых причин». И не поспоришь, война самое верное средство против морщин. Война любит сильных, поэтому миром правят мускулы. Мягкотелым не место на троне, они могут лишь мечтать о власти.

Пролог, в котором утро начинается с рыбалки

Серым облакам надоело брызгать мелкой моросью. С утра небо утерлось, раздвинуло тучи, и обрадовало погожим деньком, совсем не осенним. Вместо октябрьской сырости пришло настоящее бабье лето, с безветрием и серебром висящих в воздухе паутинок. Осень 1971 года продолжала удивлять, и только лишь лес, одетый в багряные цвета разной яркости,напоминал о неизбежности скорой зимы. Ничего не поделаешь, все течет и все изменяется. Эта истина не вызывала сомнений у генерала армии Ивашутина, практически бывшего начальника разведки Генерального Штаба. А в ближайшее время ему предстояло возглавить КГБ СССР

Бурная река жизни тащит вперед, вынуждая держаться на плаву среди песчинок, мусора и глыб. Приходится барахтаться. Иногда оглянуться не успеешь - а уже вечер. Эта ежедневная возня забирает все свободное время, и не так часто он мог позволить себе выезд на природу. Охота требует времени, рыбалка еще и терпения - все это хронически противоречит срочным делам.

В плотном графике совещаний, текущих проблем и бесконечных бумаг, отдых на природе может явиться не причиной, а всего-навсего поводом для встречи. И сегодня, по совету своего заместителя Мещерякова, еще и забрались черти куда, в самую глушь. Чистейший воздух здесь не ведал городских ароматов, свежесть природы ясно отдавала прелой листвой. Осень...

На берегу безымянной подмосковной речки было тихо и безлюдно. Даже кряжистый «козлик» не доехал до места, застрял в луже глубокой колеи. Но это дело не беда, при наличии сапог сто метров можно и пешком пройти. Зато конспирация полная. А водитель человек опытный, не впервой ему терпеть бедствие. Охрана тоже не из красных девиц, с помощью какой-то матери разберутся.

Пока генералы раскладывали удочки, бойцы из личной гвардии призвали на помощь не матерь, а трос из второго «козлика». И вытащили утопающего задним ходом, легко, без бурлацких криков. Как говориться, век живи - век учись. Там, вдали, командирские машины и оставили. Тоже верное решение, на проселочной дороге военная техника вряд ли кому помешает. Колея вон травой поросла, давно никто тут не ездил. А кому транспорт станет помехой, так тех издалека разглядеть несложно. И взять на прицел при необходимости.

Охрана привычно рассредоточилась в кустиках, только часового у машин выставили для порядка. Поплавки качались на воде, усатый старшина невдалеке разводил костер, но генералы приехали сюда не только для рыбалки и ухи. По правилу старшинства первым начал Ивашутин:

-              Валентин, тут такое дело. Вчера я встречался с товарищем Пельше, и он просил подсобить Комитету Партийного контроля. Им нужны специалисты по строительству.

-              А мы-то здесь с какого краю? - удивился Мещеряков.

-              Сначала я тоже так думал, - кивнул Ивашутин. - Короче: Партийный Контроль готовит комиссию для выезда в Армению. Делается это в режиме полной секретности, местные товарищи пока не знают.

-              Атомная электростанция! - догадался Мещеряков. - Будут негласно контролировать ход строительства?

-              Станция - само собой, объект оборонного значения. Там и раньше в оба глаза глядели. Но для этого сооружения наша помощь пока не нужна, Пельше сам нашел спецов в профильных министерствах. Речь идет о гражданском строительстве: жилые дома, школы, садики, магазины. В КПК поступила информация с мест, что хищения на стройках народного хозяйства в Армении приобрели массовый характер. Как говорится, танцуют все. Милиция, похоже, тоже участвует.

-              Цемента кладут в два раза меньше, а песочка в два раза больше? - хмыкнул Мещеряков. - И на эти два процента живут? В стройбате таких умельцев всегда хватало.

-              Вот! - Ивашутин поднял палец. - Найди нам в военно-строительных войсках грамотных ребят, которые и фишку секут, и воровать вместе с армянами не станут. Для начала нужно человек десять.

-              С нашими хозяйственниками следует посоветоваться, - задумался Мещеряков, поглаживая ус. - За эти годы стройбат много чего понастроил Управлению разведки.

-              Советуйся, Валентин Иваныч. Только учти: дело государственной важности. У Пельше есть данные, что в том районе ожидается сильное землетрясение. Армянское нагорье испокон веку постоянно трясет, зона-то сейсмически опасная. Если помнишь, пару лет назад там ударило неслабо, на пять баллов. А сейчас прогноз на десять баллов, это очень серьезно. Вот представь, эти дельцы налепят людям панельных квартир, а они вдруг сложатся карточными домиками. Такое врагу не пожелаешь...

-              За такое стрелять мало, - нахмурился Мещеряков. - А какой политический ущерб для советской страны? Вешать надо гадов, прямо на строительных кранах!

-              Как бы у Кремлевской стены стрелять не пришлось, - пробормотал Ивашутин. - И где только Арвид Янович такого материала накопал?!

-              Даже так... - Мещеряков закурил. - Тут важно не промазать. Меня запиши в расстрельную команду.

Ивашутин отмахнулся:

-              Ворами прокуратура займется. Я прослежу, будь уверен. А тебе надо еще подумать о незаметной группе бойцов, для защиты комиссии.

Мещеряков поднял бровь:

-              Мы не рота охраны, товарищ генерал армии! И бойцов не тому учим...

-              Ничего, товарищ генерал-лейтенант. Надо постараться, - в ответ Ивашутин прищурил глаз. - Во избежание, так сказать.

Пока заместитель переваривал необычное поручение, начальник дернул удочкой. Осмотрев снасть, он возмущенно воскликнул:

-              Нет, что здесь за рыба наглая такая? Третий раз вынимаю пустой крючок! А поклевки не было.

-              Эти рыбы знают первое правило разведчика: тихо пришел, посмотрел, и тихо ушёл, - хмыкнул Мещеряков.

-              Как бы ни так, - возразил Ивашутин. - Здешние окуни работают по правилу подводного диверсанта.

-              Это как?

-              Тихо пришел, подгадил, и тихо ушел!

-              Мои бойцы, когда узнали, что едем на рыбалку в далекую глушь, прихватили гранату, - Мещеряков хитро ухмыльнулся в усы. - Вот как раз на такой случай.

-              Если враг не сдается, его надо глушить, - поддержал Ивашутин решительные действия. - Ладно, давай мыть руки. Там видно будет.

Под раскладным столиком своего часа дожидались парусиновая походная сумка и вещмешок. Разложив свертки с нехитрой закуской, генералы принялись выставлять бутылки. В результате между ними образовалась целая батарея разнокалиберных пузырьков с иностранными этикетками. Были они какого-то несерьезного, сувенирного размера.

-              Подарки из Соединенных Штатов, - гордо пояснил Ивашутин.

-              Это понятно, - пробормотал Мещеряков, приглядываясь к «подаркам». - Вопрос в другом: не потравит нас твой американский приятель?

-              Все проверено, расслабься, - успокоил его Ивашутин. - Заведующий химической лабораторией как наклейки увидел, аж затрясся. Хотел по половине склянки на анализ отлить.

-              И что? - в ответе Мещеряков не сомневался. - Получилось?

-              Ага! - Ивашутин иронично скривился. - Ты же знаешь, меня на кривой козе не объедешь. По пять грамм в пипетке дал, обойдется. Так что «мин нет», глотай смело.

-              С чего начнем?

-              Директор ЦРУ Ричард Хелмс особенно рекомендовал односолодовый «Джонни Уокер». Редкая серия, коллекционная. Ну-ка, налей.

Маленькие бутылочки быстро опустели. Хитро купажированный виски «Чивас Ригал» улетел со свистом, следом настала очередь бурбона «Джим Бим».

-              Хм... - дегустатор Ивашутин почмокал губами, после чего занюхал тонкое послевкусие еще более тонким кусочком розового сала. - Ничего так, пойдет. Двадцать пять лет выдержки - хороший результат. А президент Никсон уважает бурбон «Букерс». Только он добавляет льда, и потом смешивает с кока-колой или содовой.

-              Так Ричард Хелмс сказал?

-              Ага.

-              Дикие люди, что с них взять... Где они, и где культура пития? Насмотрелся на посольских приемах, - Мещеряков махнул рукой. - Додумались ковбои в своих прериях: кукурузный самогон пополам с лимонадом мешать.

-              Считаешь извращением?

-              Конечно! Напиток должен быть чистым, - Мещеряков хмыкнул, и в подтверждение своих слов плеснул по граненым стаканам заграничной огненной воды, избавляясь от остатков. - Говорят, что родина виски - Шотландия. И там его мешают только с виски.

-              Не знаю насчет Шотландии, Ирландия это право оспаривает. С другой стороны, виски - кельтская вода жизни. Только джин «Бифитер» считается английским. Хотя «настоящий английский чай» звучит так же смешно, как и «монгольские тугрики».

-              А джина-то здесь как раз и нет!

-              Чая тоже нет. Ну и бог с ними, - прищурился Ивашутин. - Что тебе больше понравилось?

-              Все подарки хороши, но лучше всего- «Джек Дениэлс», - авторитетно заявил Мещеряков. - С другой стороны, мы нашу водку еще не пили. Сейчас сравним.

За шнурок он вытянул из речки солдатскую фляжку в зеленом брезентовом чехле.

-              Однако холодненькая, - выдохнул Ивашутин. После доброго глотка он прикрыл глаза. - И что скажешь?

-              Нормально. Всякого шнапса мне в жизни довелось попробовать, однако «Столичная», безо всяких оговорок, уровнем будет повыше, - закрутив крышечку на цепочке, Мещеряков захрустел огурцом.

-              Согласен, - кивнул начальник. - Теперь второе, что хотел сказать: наш ответ Чемберлену.

-              Чего? - Мещерякову показалось, что он не расслышал.

-              В смысле, «ассиметричный» ответ англичанам.

Меняя тему, генерал Ивашутин перешел к серьезным закускам. Сыр, колбасу и жареную курицу крупными ломтями разделал финкой, мелкие банки с икрой вскрыл консервным ножом. Помидоры с огурцами кромсать не стал - от цельного продукта откусывать вкуснее. Не поднимая головы, бросил:

-              Леонид Ильич сценарий игры одобрил в целом, исполнять будешь ты.

-              Кого исполнять? - замер Мещеряков.

Начальник разведки скучать не давал, продолжал его удивлять, оставаясь бесстрастным и мрачным.

-              Не кого, а чего: «ассиметричный» ответ англичанам, - пояснил Ивашутин. Говорил он терпеливо, но по-прежнему непонятно.

-              Нам денег не надо, нам работу давай, - пробурчал Мещеряков. - Умеешь ты, Петр Иванович, иногда обрадовать. Как тот царь из сказки: пойди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что.

-              План хороший, тебе понравится, - обнадежил его начальник. - Будешь снимать кино.

-              Чего? - Мещеряков перестал жевать. - Нет, снимать мы умеем, но камеры у нас маленькие и секретные!

Ивашутин хитрую улыбку не принял:

-              Для кино товарищ Пельше нашел автора сценария, заодно с режиссером. Это Юлиан Семенов и Татьяна Лиознова. Они сейчас работают над новым художественным фильмом «Семнадцать мгновений весны».

-              Что-то такое слышал... Это о чем?

-              Про войну, - напомнил Ивашутин. - О наших разведчиках в логове Гитлера. Актеры хорошие, консультантом фильма выступает Семен Цвигун, первый заместитель Председателя КГБ.

-              А при чем здесь англичане?

-              Главными героями нового кино станут британские шпионы в Москве, - Ивашутин залюбовался композицией из законченных бутербродов.

-              Хм... - ситуация прояснялась, и заинтересованный Мещеряков приступил к дегустации закусок. - Так-так!

-              В далекие времена российской империи, когда была мода на заграничную прислугу, каждый второй французский гувернер был шпионом. А англичане шпионили все. Поголовно, порода такая.

-              Гадкая нация, - согласился Мещеряков. - С ними каши не сваришь. И договариваться бесполезно - обманут, в конце концов. У джентльменов это не грех, а доблесть.

-              Отож, - кивнул Ивашутин. - Коварство - второе имя брита. Прошли годы, иностранной прислуги в России не стало, только порядки мало изменились. Что британские дипломаты, что торговцы, что туристы - все пишут отчеты в Лондон. Хватай любого, не ошибешься.

-              К бабушке не ходи! - поддакнул Мещеряков.

В этом вопросе у него был собственный печальный опыт. Некоторые англичане, которые ему писали отчеты, об этом тоже потом докладывали в Лондон. Хитрецы двуличные...

-              Черная икра чересчур соленая, - откладывая бутерброд, пожаловался Ивашутин. - Запить бы. А пива нет.

-              И слава богу, - открестился напарник. -Картошечкой отварной закуси. Нам только ерша не хватало.

-              И то верно. По пять капель накатили, достаточно, - Ивашутин расстегнул армейский бушлат. - Сегодня прямо жара... Так вот, с товарищем Пельше работает толковый парень, Борис Пуго. Именно он предложил замечательную идею: английских дипломатов демонстративно не трогать, а снять о них серию документальных фильмов.

-              Хм... Вроде киножурнала «Вести с полей»?

-              Так точно, с фотографиями и биографиями. А на основе показаний пойманных агентов - смонтировать факты. Как выходили на связь, как передавали информацию, какие получали инструкции. И сколько денег заработали, само собой - за идею работать у них дурней нема. На камеру шпионы будут давать интервью, а между ними мы высветим все фотомордочки кураторов из английского посольства.

-              Интересно... - прошамкал Мещеряков. - Продолжайте, полковник.

-              Какой, нахрен, я тебе полковник?! - возмутился генерал армии.

Успокоительным жестом Мещеряков поднял руку:

-              Анекдот такой. Забыл, что ли? Квашеную капусту бери, поднимает настроение.

-              Забыл. Звиняйте, дядько, - Ивашутин захрустел, последовав совету. - Артист Тихонов уже дал согласие. А английского посла сыграет сам Броневой. Текст за кадром будет читать Ефим Копелян. Думаю, получится бомба. Твоя задача - обеспечить дополнительный материал и консультации. Семен Цвигун уже работает со стороны КГБ.

-              Надо понимать, что это приказ?

-              Именно. Соответствующее указание из ЦК КПСС поступит завтра. Значит, смотри. В ближайшей перспективе расклад такой: мой перевод в Председатели КГБ утвердят на Политбюро.

-              Это решенный вопрос?

-              Практически. Согласования в отделе административных органов ЦК продолжаются, но это уже простые формальности. А тебя назначат временно исполняющим обязанности начальника ГРУ.

-              Так-так, - Мещеряков встрепенулся.

-              Здесь мнения разделились... Хотя сохраняется высокая вероятность, что потом пришлют на твое место какую-нибудь толстую шишку из ЦК КПСС. В целях укрепления, усиления, и все такое.

-              Опять политика, бл...

-              Да. Система сдержек и противовесов, черт ее побрал.

-              В заместителях хоть оставят? - невесело хмыкнул Мещеряков.

-              Без сомнения. Куда ж они денутся, когда твой уровень сомнения не вызывает.

Разбрасываться такими кадрами грех. И ты знаешь, что удивляет? Твою кандидатуру продвигает сам Пельше, а ведь я его не просил. Товарищ Пельше прет танком, его вес в Политбюро растет с каждым днем.

Генералы долго проработали вместе, один начальником военной разведки, другой - его заместителем. Отношения сложились, однако взаимное уважение требовало некой субординации. Поэтому разливал Мещеряков.

-              Ну, дай бог не хворать. Что интересного за кремлевской стеной? Борьба за мир во всем мире растет и нарастает? - нейтрально вопросил он.

Ивашутин ответил голосом Левитана:

-              Что касается политики разоружения и разрядки напряженности, она важна. На повестке дня - вопрос о всеобщем и полном разоружении.

Затем обычным тоном добавил:

-              Но единого мнения в Политбюро нет.

-              Да ну? - поразился Мещеряков. - А мне казалось, там голосуют единогласно...

-              В едином порыве голосуют за мир, а денег на войну все больше. Военно- промышленному комплексу и лично Устинову нужно не снижение затрат, а увеличение бюджета. «Догоним и перегоним» пять раз... Ага. А если потом ляжем, никого из них не волнует.

-              Не знаю, - покачал головой Мещеряков. - Вооружаться надо. Англосаксы наглеют, из штанов постоянно выпрыгивают. Мало мы им в Корее и Вьетнаме накостыляли?

-              Видимо, мало. В этой связи последнее. Товарищ Пуго предложил навести в Великобритании шорох, то есть показать джентльменам вторую часть Марлезонского балета.

-              Хм... - Мещеряков уже устал удивляться, новости сегодня валили плотным косяком.

А начальник зашел издалека:

-              Ты в курсе, что первыми рабами в американских колониях были ирландцы? Англичане их везли кораблями, словно сельдь в бочке. Негры на плантациях появились позже, но белые рабы из Ирландии все равно были дешевле.

-              Ясное дело, - хмыкнул Мещеряков. - Джентльменам самим пахать невместно, не барское это дело. Они сами точнее говорят: ничего личного, это бизнес.

-              Британская оккупация Ольстера продолжается. Страдают люди, льется кровь мирных граждан. Наступило время помочь Ирландской Республиканской Армии, - начальник сказал, как отрезал.

Мещеряков поднял удивленные глаза:

-              А то мы не помогаем?

-              Литература и пропаганда - хорошо. Это важно. И деньги отлично, но недостаточно. Товарищ Пуго предлагает переправить в Ольстер стрелковое оружие, для организации реальной борьбы ирландцев с английскими оккупантами.

-              Добрым словом и пистолетом можно достичь большего, чем просто добрым словом,

-              согласился Мещеряков. - Только самолетом нельзя, крупный груз засекут вмиг. И если застукают, мало не покажется. Орать на весь мир они умеют... Выходит, доставка в Ирландию исключительно морем. Где выгружать? Проблема.

-              А это уже не наша забота, - Ивашутин пожал плечами. - Пуго сказал, у него свои каналы есть.

-              Силен, бродяга... - от нехватки подходящих слов Мещерякову оставалось только повторить этот жест.

-              И не говори, сам в шоке от таких новостей из Комитета Партийного Контроля, - начальник равномерно жевал. - Обещают сделать в лучшем виде, без шума и пыли. Короче, надо технично списать некоторое количество военного имущества... Например, для поставки во Вьетнам. У армейцев же есть английская и американская стрелковка, что с войны осталась?

-              Хм... Да полно, - Мещеряков долго не раздумывал. - На наших собственных складах тоже достаточно оружия припасено для оперативных целей. Но так делать не надо.

-              Почему?

-              Бывшие союзники по серийным номерам могут проверить, если к ним вдруг попадет,

-              Мещеряков прищурился. - А это оружие официально поставлялось в Советский Союз.

-              Хм... Резонно, - добродушно согласился начальник. - Секретность надо соблюсти. Что предлагаешь?

-              Немецкое трофейное. С ним проще, да и для Ирландской армии лучше будет, на складах к нему патронов море лежит.

-              Хорошая мысль, - кивнул Ивашутин. - Действуй. Для начала загрузишь десяток грузовиков, передашь в распоряжение Пуго.

-              Вот так просто?

-              Конечно. Доставишь на территорию воинской части в Мытищах. Там груз примут, дальше Пуго сам. Да, и не забудь пулеметы. Помнится, МГ-42 показала себя весьма добротной машинкой. Англичанам понравится, недаром они прозвали его «газонокосилка».

-              Слышал я кое-что про эту воинскую часть... - задумчиво процедил Мещеряков. - Орлы Пельше там вовсю хозяйничают. Надо присмотреться к ней повнимательней...

Начальник возражать не стал:

-              А почему нет? Никто не спорит, присмотрись. Только аккуратно, без фанатизма. Десантники свои ребята, но трения нам ни к чему.

Глава первая, в которой врагов побеждают тем, что превращают их в своих друзей

Возвращение на родину директора ЦРУ прошло буднично. Выход из самолета Ричарда Хелмса не сопровождался оркестром и красной дорожкой у трапа, потому что об этом никому не сообщили. Без всяких фанфар и оваций на мокрой стоянке военного аэродрома его встречали двое, верный помощник и старый секретарь.

Американская делегация в полном составе вернулась вчера, а Хелмс был вынужден задержаться в Германии, на базе Рамштайн. Срочные дела, черт бы их побрал. Пришлось поработать в офисе ЦРУ - изучить свежие сводки, написать отчет и совершить несколько телефонных звонков по защищенной линии, в первую очередь президенту.

Европа его провожала дождем, и родина встретила сыростью. Осень...

-              Как там русские сугробы и медведи, сэр? - раскрывая зонтик, помощник позволил себе легкую улыбку.

-              Играют на балалайке,- с ответной ухмылкой ответил Хелмс, - и пьют себе водку.

Обменявшись с шефом парочкой таких же дежурных фраз, помощник перешел к докладу. Среди прочих новостей он сообщил начальнику об его отставке с поста директора ЦРУ.

-              Президент дал интервью. Поблагодарил вас за работу, выразил надежду... И все такое. В утренних газетах уже напечатали.

-              Я знаю, - отмахнулся теперь уже бывший директор.-В самолете есть радио.

Впрочем, для него это известие ударом не стало, сию новость он знал еще до командировки в СССР.

-              И что теперь будет, босс? - помощник зябко поежился.

Больше всего его интересовала собственная судьба, конечно.

-              Жизнь продолжается. Все будет хорошо, - успокоил его Ричард, - и даже лучше. Как

это обычно бывает, дождь пройдет и выйдет солнце.

Президент ожидал его в летней загородной резиденции. В отличие от Белого дома, экскурсантов и журналистов в Кэмп-Дэвид не допускали. Территория оберегалась серьезней частной, по правилам охраны военного объекта. Периметр с двойным забором и контрольно-следовой полосой патрулировали морские пехотинцы, а за порядком с обеих сторон забора присматривали агенты Секретной службы. Они косили под прохожих, с целью исключения козней этих самих прохожих. Впрочем, бродить здесь бесполезно, кроме стены леса все равно ничего не увидишь.

Военный вертолет выпал из облаков и ловко, боком, зашел на посадочную площадку. Мощная струя воздуха разметала красные кленовые листья всех оттенков, обнажая белую краску разметки. На мгновенье зависнув, машина мягко плюхнулась на бетон. Свист турбин пошел на убыль, борттехник выбросил лесенку. Лопасти еще вращались, когда Хелмс выбрался наружу. Помощник следом тащил портфель, второй семенил рядом, на ходу раскрывая зонт. В холле «наземной яхты» они привычно сели рядом с агентом Секретной службы, равнодушно жующим резинку. Секретарь президента привстал, чтобы вместе с «хелло, сэр» изобразить радость на лице. Затем он кивнул на дверь, и Хелмс шагнул в гостиную.

Никсон принял его, стоя у камина с бокалом в руке. Свиты из аппарата президента в комнате не наблюдалось - разговор предстоял конфиденциальный.

-              Как долетели, Ричард? - после приветствий и короткого рукопожатия президент указал ему на кресло.

Дождавшись, когда босс сядет, Хелмс следом уселся напротив. Вытянул ноги:

-              Нормально, сэр. Погода терпимая, ничего особенного.

Изысканным ланчем сегодня не угощали, но сухой мартини налили. Особой жажды Хелмс не испытывал, однако отказываться от царского напитка было бы глупо.

-              По телефону вы поставили меня в известность... - Никсон исподлобья взглянул на

папку с докладом. Раскрывать ее не стал. - В общих чертах. Теперь расскажите подробно.

Детальный рассказ, с уточнениями и дополнениями, занял полчаса и потребовал еще пары бокалов мартини.

- Хороший результат. Я доволен вашей работой, - Президент откинулся на спинку кресла. - Значит, все договоренности с комми сохраняются в силе...

У президента США Никсона было несколько соглашений с Брежневым. Все зти тайные договора организовал проныра Генри Киссинджер, перед тем как пропасть. И всех хитрых планов Хелмс знать не мог, пока это было лишним. Соблюдение взаимных обязательств вселяло в Никсона надежду, но не решало многих проблем.

Поводов для беспокойства у президента США было более чем достаточно. Инфляция душила экономику, и ограничительный бюджет помогал мало. Сокращение помощи иностранным государствам, жесткий контроль над ценами, зарплатой и процентом ставки принес некоторый успех, но рост цен продолжился. Вместе с рецессией росла и безработица. Публичные обещания Никсона навести порядок в стране, и покончить с насилием на улицах, оставались словами. Войне во Вьетнаме конца-краю не видно, тем временем бойня перемалывала ресурсы со страшной силой. Дефицит бюджета рос, влияние Соединенных Штатов в мире таяло.

15 августа 1971 года с высокой трибуны Никсон отказался от золотого наполнения доллара, что подняло его рейтинг внутри США. Теперь денежная масса увеличивалась не благодаря накоплению золотых запасов, а посредством печатного станка. Подлая подножка с поломкой Бреттон-Вудской системы стал шоком для европейских партнёров. Ранее надежный, а ныне захромавший вожак стаи вынудил Францию и Германию потребовать вернуть их золотые запасы. Всех потерпевших немедленно послали лесом, и они утерлись.

Что касается Советского Союза, то Соединенные Штаты обо всем договорились с Брежневым заранее, конечно. В знак протеста СССР мог выйти из расчетов в долларе, и тогда сработал бы эффект домино. Подобный ход развития ситуации был смерти подобен, поэтому за нейтралитет Советов в валютном вопросе Никсон готов был платить щедро. И

даже больше, если бы Брежнев запросил еще.

А вьетнамская война продолжалась, и вместе с американскими солдатами теперь сражалась подготовленная и хорошо экипированная пехота Южного Вьетнама. Младший желтолицый брат выдвигался вперед, заменяя собой выводимые части. Заказы армии двигали экономику США, обеспечивая население рабочими местами. Американская военная машина вышла на максимальные обороты, лишь одному штату Калифорния военные подряды принесли до ста миллиардов долларов. Армейское лобби подняло голову и полностью контролировало Конгресс. Ястребы в Белом доме утверждали о желании мира и усталости от бессмысленной бойни, при этом задались целью спалить Вьетнам дотла.

Президент встрепенулся:

-              Вернемся к небольшим деталям, Ричард. Советы собираются гасить должок по ленд- лизу?

-              Да, сэр, - кивнул Хелмс. - Только мы настаиваем на сумме в один миллиард двести тысяч долларов, а они готовы платить всего двести тысяч.

-              Чего так? - хмыкнул президент.

Хелмс пожал плечами:

-              Говорят, денег нет, война тяжелая была.

-              Тяжелая война коснулась многих. Но платить будут все... Рано или поздно. Главное, что русские открыты для переговоров. Что ж, будем торговаться с этой империей зла... На всех фронтах.

-              Конечно, сэр, - Хелмс отсалютовал своим бокалом.

Президент Никсон поднял глаза:

-              Но это только начало. Нам предстоит пройти долгий путь. Вы готовы идти рядом со мной, Ричард?

Неожиданный вопрос смутил Хелмса. Он взял паузу, чтобы насыпать льда в конусную рюмку и добавить туда лимонного сока. Открытым текстом президент предлагал войти в свою команду, а это власть. Большая Власть. Такие предложения кому попало не делают. И неважно, как его назовут: помощником, советником или консультантом. Если правильно себя поставить, можно будет указывать главам спецслужб, многозвездным чинам Пентагона и, чем черт не шутит, всему остальному миру. Такой вариант карьеры он просчитывал, но считал его маловероятным.

В этом мире еще мало демократии, и обстоятельства таковы, что постоянно требуется контролировать события. В постоянном контроле нуждаются подчиненные. Реакция начальства не должна стать неожиданностью. И очень важно видеть побочные явления, возникающие от собственной деятельности. Гасить, купировать протуберанцы, или обращать их вал себе во благо.

Конечно, на этом пути полно подводных камней и недоброжелателей. Но близость к президенту перевешивала все. Вершить судьбы мира, сидя на вершине власти... В конце концов, это не его вшивая должность советника президента по разведке, который отслеживает сигналы из-за реки Потомак. Здесь выше только звезды.

-Нам надо сдвинуть Америку с места! - подтолкнул его Никсон. - Вне зависимости от наших разногласий, мы патриоты. Интересы Америки превыше всего, и это главное. Согласны, Ричард?

-              Да, сэр, мы патриоты.

-              Вы адекватный, амбициозный и ответственный профессионал, Ричард. Если раньше я на вас особенно не рассчитывал, то сейчас обстоятельства складываются иначе. Я сам, знаете ли, никогда не был лодырем, но вместе мы сделаем больше.

-              Думаете? - Хелмс проявлял сдержанный оптимизм.

-              Уверен, - продолжал давить Никсон. - С евреями из Гарварда много каши не сваришь. Слишком много развелось идиотов, говорящих правильные слова. Станьте рядом, Ричард. Интересы страны должны пребывать выше соображений личного характера. Подставьте плечо, против меня действует еврейский заговор!

Для Директора ЦРУ личность президента США особой тайны не предоставляла. Ничего не поделаешь, работа такая. Известный человек Ричард Никсон по прозвищу «Хитрый Дик» жил жизнью обычного политика - проводил совещания с брифингами и раздавал обещания. Он слушал церковную музыку и рок-н-ролл, недурно играл в покер и на фортепиано. Никсон увлекался выпивкой, налегая на сухой мартини, изредка поколачивал жену и мечтал сбросить атомную бомбу на Вьетнам.

Как и многие политики, Никсон был упрям, жесток и одинок. А когда донимало плохое настроение, принимал внутрь дилантин. Он ненавидел коммунистов, евреев и цветных, постоянно находя для них яркие эпитеты. Чем-чем, а политкорректностью Никсон не страдал. Еще он не любил Кубу, а особенно Венесуэлу, где аборигены однажды забросали его камнями

Враги считают Никсона человеком без царя в голове, потому что объявляя себя борцом за демократию и мир во всем мире, Никсон умудрился со всеми поссориться. В первую очередь с демократами и журналистами, эту демократию освещающими. Ссоры выходили у него чертовски громкими и скандальными. Вот его открытое мнение о журналистах: «Разглядывать президента в микроскоп - обязанность прессы, но она заходит чересчур далеко, разглядывая его в протоскоп».

Когда аналитик Даниэль Эллсберг передал газетчикам «Документы Пентагона» об истории Вьетнамской войны, Никсона пришел в ярость. В руки борцов против Вьетнамской войны попали отличные козыри, а подрывные действия в тылу плохо отражались на фронте. «Пресса наш враг, - говорил он в узком кругу. - Они пытаются вогнать нам нож ниже пояса». Не отделяя журналистов от евреев, он считал их одной вражеской силой. «Этим ублюдкам доверять нельзя - предадут. В краткосрочной перспективе было бы намного проще действовать диктаторски - убить всех журналистов и заняться войной».

Злые языки называют Никсона подлецом и человеком без принципов, имея к тому многие основания. Ради политической выгоды он позволил себе нарушить все правила. Сбор компромата, перехват почты, политические диверсии, тайные обыски... С этой целью Никсон одобрил «секретный план Хастона», разрешающий спецслужбам все виды слежения за лицами, представляющими угрозу национальной безопасности. Нарушение закона его беспокоило мало, важнее был результат. Под его руководством было задумано несколько акций. Операции «Алмаз» своей целью ставила нейтрализацию антивоенного движения, путем нападений и похищений участников. Операции «Опал» и «Сапфир» предполагали слежку за демократами. Распространялись порочащие слухи о Маски, Эдварде Кеннеди и других кандидатах в президенты.

Хелмс вздохнул: ничего особенного. Обычный босс, не хуже других.

Президент загремел льдом в бокале. Молчание собеседника он воспринял за согласие.

-              Будем работать, Ричард?

Хелмсу хотелось больше конкретики:

-              Как вы себе это представляете, сэр?

-              Скоро мне предстоит визит в Китай. Подготовительная работа идет полным ходом. Но я хочу, чтобы вы ее возглавили.

Никсон собрался ехать в Китай, который Китаем не признавал, а лидера китайцев Мао Цзэдуна страстно ненавидел вместе со всеми коммунистами. Причина визита проста, это откровенные неудачи США во вьетнамской войне и усиление СССР. Предстояло пойти навстречу Китаю в расчете уладить кризис во Вьетнаме, а также с помощью Китая сдержать Москву от дальнейшего наращивания мощи. Если Вашингтон и Пекин не любят Москву, то почему двум врагам не поговорить о третьем? Большая подготовительная работа в этом направлении, включая пинг-понговую дипломатию, вселяла надежду на успех.

-              Визит в Китай? Мое нынешнее положение сейчас не совсем удачное, - осторожно пробормотал Хелмс.

-              Видели газеты? - хмыкнул Никсон.

-              В вертолете немного полистал, - согласился Хелмс. - И радио послушал.

-              Да, ваш шпионский провал оглушителен. И скандальные журналюги мигом подняли страшный шум. Измазанные чернилами бедолаги, черт бы их побрал... В людных местах не появляйтесь, достанут. Вы в отпуске, понятно? Эти беспринципные твари разорвут вас на куски. Как я сам до сих пор жив, удивительно.

Никсон слегка улыбнулся, Хелмс поддержал.

-              Для нашей делегации китайцы приготовили апартаменты в Пекине. Хорошие номера, мне показывали фотографии. Те сотрудники аппарата, что поехали заранее готовить переговоры, заселились туда. Обживаться, так сказать. И у всех у них вдруг образовалась сыпь на заднице. Представляете, Ричард?

-              Подозреваете диверсию? - замер Хелмс.

-              А что мне еще думать?! - воскликнул Никсон. - Не дай бог, журналисты о таком пронюхают. Эти чернильные душонки мигом выставят президента США засранцем, с прыщами на жопе. Это международный скандал, Ричард!

-              Надо проверить санузлы и туалетную бумагу, - предложил Хелмс, с трудом сдерживая улыбку.

-              Пару стульчаков из сортира отправят сюда дипломатической почтой, займитесь этим в первую очередь, - Никсон был серьезен, как никогда. Да уж, в таком вопросе шутки неуместны.

-              Есть, сэр, - подтянулся Хелмс. - Кстати, я вдруг подумал о китайской опере. Билеты нужно уже сейчас заказывать.

-              Дайте поручение атташе по культуре, - кивнул Никсон. - Как-то Збигнев Бжезинский в разговоре признался, что мечтает увидеть китайский балет, вооруженный винтовками.

-              Винтовками? Зачем?

-              Сразу понятно, что вы не ценитель. Китайские балерины танцуют в военной форме и с оружием.

-              Разрази меня гром, - поразился Хелмс. - Это новое слово в искусстве! А что стало с Бжезинским, известно?

Президент нахмурился:

-              Он пропал, Ричард. Неизвестно где, неизвестно как. Не вышел из отпуска. Жуть какая- то. ФБР мышей не ловит, а Гувер, скотина, болеть вздумал...

Находясь в противоположном политическом лагере, Збигнев Бжезинский яростно критиковал не только коммунизм, но и политику президента Никсона. Любви к нему такое отношение не добавляло.

- Ну черте ним, - пробурчал Никсон. - Туда ему и дорога.

Глава вторая, в которой серенькое утро — красненький денек

Утро наступило с нудным шорохом.

Скорее всего, этот ровный шелест и заставил открыть глаз. Панорама удивила, поэтому второй глаз открылся сам: прямо передо мной шел дождь. Впрочем, слово «шел» слишком мягкое, непогода хлестала в окно с невероятной злобой. В шуршащей тишине голые верхушки деревьев гнулись под порывами ветра, искоса бросая в стекло горсти ледяных капель. Заменяя экран огромного телевизора, окно транслировало серый сумрак мрачной улицы.

Раннее утро или поздний вечер, не поймешь. Хотя вернее будет утро. Ведь днем спать мне некогда - работы в сервисном центре полно. Работа есть, а денег нет. Обычное дело, но вы там держитесь Хм... Глупости какие-то в голову лезут. Добротный стеклопакет успешно гасил разгул стихии, оставляя лишь легкий скребущий шорох. А я под одной простынкой лежу, в чем мать родила. Холодрыга, царящая за окном, вынудила зябко поежиться, хотя в комнате тепло. Даже жарко. Это хорошо, но почему совершенно голый? Странно. Сроду не было у меня такой привычки, без майки спать. Неуютно как-то... Матрац неудобный, будто в гостинице. И подушка комкастая, явно не моя.

Да тут все не моё!

Чужое окно во всю стену, и спальня в целом тоже. Запах характерный... Скорее всего, меня занесло в больничную палату. В честь чего? Сердце не давит, бок не болит. Даже странно. Может быть, парализовало члены на старости лет? Так нет, руки-ноги шевелятся. Голова только тяжелая, но это дело обычное. Пожелав оглядеться вокруг, я обнаружил проблему — глаза слушались плохо, цепляясь за оконный проем. Хотелось поправить их руками. Но откуда-то я знал, что симптом Манна так делать не советует. Поэтому просто повернул тяжелую голову, сначала в одну сторону, потом в другую.

Да, это точно больница. И стойка для капельницы у изголовья — тому подтвержденье. Светлые стены украшены эстампами в дешевеньких рамках, между ними притулился белый прямоугольник сплит-системы «Самсунг». Интерьер казенного вида дополнял столик колченогий, что в углу устроился в компании таких же серых стульев. Возле раковины мелко жужжит холодильник «Индезит», у стенки еще две койки с тумбочками. Собственно, вот вся небогатая обстановка. С другой стороны, чистенько здесь и тихо. Могли ведь и в коридоре положить, возле туалета.

На соседней кровати сопит блондинка. С головой соседка накрылась, но белокурые кудри выглядывают из-под простынки. Если я в больнице, то что женщина делает в моей в палате? Хм... Или это я лежу в ее чертоге? Правду надо воспринимать стойко, какой бы тяжелой она ни была: в наших больницах совместных палат не бывает. Стало быть, я тоже женщина. Старая больная женщина, выжившая из ума. Скорее всего, алкоголичка. А в больничку меня притащили добрые люди, что на улице подобрали.

Телевизор врать не будет, о таком постоянно трындят по НТВ. У них все новости начинаются похоже: глубоким вечером случилось страшное ЧП, которое потрясло город... Ну и так далее. Видимо, со мной такое же произошло, когда возвращался с работы. Шел поздно, наверняка поддатый. С блондинкой, скорее всего. И в парке на нас напали маньяки. Изнасиловали, конечно, а потом расчленили. То-то у меня колено болит и бедро печет... Приподняв простынку, я обнаружил свои родные ноги. Волосатые, местами забинтованные, они обрадовали не особенно. Ладно, черт с ними, с бинтами! Важнее то, что между ног. Оно там было!

Что ж, подведем итог. В голове моей опилки, но я не женщина. Факт четких тендерных признаков должен радовать. На душе, конечно, полегчало, однако ясности от этого не прибавилось. Когда мужские причиндалы на месте - это означает, что я не блондинка и даже наоборот. Тогда что со мной приключилось? И вообще, кто я? Ничего не помню. Зто сколько же надо выпить, чтобы память начисто отрезало... И потом пришла белочка?

Хм... Вариант белой горячки следует отбросить, иначе лежал бы в смирительной рубашке. Да ну ладно, этот вариант вообще не годится! До меня вдруг дошло, что уже несколько лет не пью вообще. Возраст такой, особенно не разгуляешься. То сердце, то давление, то денег нет.

А может, меня велосипедистка в парке сбила? Они любят там гонять и на пьяных наезжать. Еще возможен вариант, что лифт в подъезде оборвался. И я вместе с ним вниз загремел. Рано или поздно такое должно было случиться - лифт у нас старый, истеричный. Постоянно щелкает костями и дрожит пугливо.

Картины кисти художника Пиросмани, развешанные в художественном беспорядке, показались мне смутно знакомыми. Сплит-система со стены шелестела как-то слишком привычно... И еще возникла уверенность: трехлитровая банка, что стоит на колченогом столике в углу, полна яблочного сока. Терпкого, домашнего, как я люблю. Вообще, вся эта палата будто в туманных снах раньше привиделась. Вроде в этой раковине руки мыл, а в санузле за узкой дверью заседал не раз...

Господи, дожи лея до дежавю на старости лет! Ошибка памяти не критична, сбойные сектора можно заменить резервными. В этом я точно уверен. А если структура диска серьезно повреждена? В таком состоянии изменяется резкость цветов и обостряются звуки. Я придавил левый глаз. Хм... Появилась некоторая расплывчатость изображения. А вместо звуков в окно прилетела очередная горсть ледяных капель.

Я дернулся, будто от удара. Конечно, если так давить глаз, будет и резь, и растерянность. Надо расслабиться, и оценить ситуацию. Грех жаловаться, но почему у меня сердце не жмет? Глаз понятно, сам придавил. А колено почему ноет? Ущипнул себя за руку, и тут же пожалел об этом. Нет, я не сплю. Тогда совсем простой вопрос: как меня зовут? Хм..,.

И все-таки в этой палате я уже бывал. И не раз. Но давно. Говорят, что мимолетное чувство узнавания незнакомого возникает в обыденных ситуациях, и характерно для докторов наук, шизофреников и людей, увлекающихся духовными практиками. А я чем увлекаюсь, кроме работы в сервисном центре? Непонятно. И еще так бывает после приступа лунатизма. Но если я ничего не помню, тогда откуда знаю про лунатизм? Лунатик, блин, маразматик. Кстати, а что такое маразм? Не знаю. Провалы в памяти возможны, но не до такой же степени!

А может быть, я умер?

Глава третья, в которой утро красит нежным светом стены древнего Кремля

Рабочий день генерала армии Ивашутина начался как обычно, в девять утра. Это был первый день на новом месте. Вчерашний визит, бегом и наскоком, работой не считался, поскольку заключался в представлении новоиспеченного Председателя на Коллегии КГБ, выслушивании докладов по оперативной обстановке и обедом в узком кругу. Завершился визит осмотром Управлений Лубянки и знакомством с людьми.

А сегодня Ивашутин заходил хозяином, через парадный подъезд. С трепетом, конечно - восемь лет назад он уже служил здесь, в должности Первого заместителя Председателя. А несколько дней в ноябре 1961 года даже исполнял обязанности Председателя, пока Политбюро под руководством Хрущева смещало Шелепина и назначало Семичастного. Затем партия перебросила его на ГРУ и вот новый виток судьбы. Жизнь движется по спирали, и это только кажется, что в одну реку нельзя войти дважды. Войти можно, только река уже другая.

Комитет казался прежним, и внутри мало что изменилось, если не считать дежурных офицеров в приемной. Вчера их тихо сменили другие люди, и это только начало. Так было всегда, вслед за новым руководителем движется его собственная команда. И пока старинный лифт, позвякивая рельсами, возносил Председателя на третий этаж, офицеры в приемной подобрались - телефонный звонок снизу возгласил традиционное: «Председатель в здании!».

Новый рабочий день начался с совещания, на котором присутствовали все заместители, руководящие сотрудники центрального аппарата и московского УКГБ, а также Председатель КГБ Украины. По давней традиции на подобные мероприятия принято являться при полном параде. За исключением первого лица - Ивашутин прибыл в элегантном сером костюме. Все ждали тронную речь нового начальника, и она состоялась. Кратко обрисовав международную обстановку, Председатель не стал лить воду, а перешел к делам внутренним:

-    Центральный Комитет и лично Леонид Ильич озабочены многочисленными случаями пропажи партийных и советских руководителей. Участились несчастные случаи при отдыхе на природе и купании в водоемах. В свете сегодняшнего дня эта проблема является первоочередной, а мы топчемся на месте. Нет результата, товарищи! Обращаю внимание всех присутствующих: некоторые выводы партия уже сделала но, видимо, недостаточно. И выговорами мы с вами не отделаемся. Я достаточно ясно выражаюсь?

В кабинете стояла мертвая тишина, комментариев и возражений не последовало. Сейчас не тридцать седьмой год, конечно, но с треском вылетать из органов никому не хотелось. Лишение партийного билета означало потерю всяких перспектив.

-         Второе: хищения социалистической собственности. Милиция борется с этим уродливым явлением, но явно недостаточно. Теневая экономика поднимает голову, «цеховики» совсем распоясались... Они нагло работают в тесной связке с расхитителями. Этой нелегальной деятельностью плотно заинтересовался преступный мир, поэтому нам предстоит организовать разведку в воровских шайках и малинах, с целью дальнейшего пресечения. Партия очень надеется на нас в этом вопросе, поскольку у Комитета Партийного Контроля имеются материалы на отдельных сотрудников милиции и некоторых советских руководителей.

О том, что эти материалы убойные, Ивашутин говорить не стал. А ведь ему далеко не все показали...

-       Третье, - продолжил он. - Наша непосредственная забота — осуществление государственной безопасности. Несмотря на очевидные успехи, здесь работы еще непочатый край. Да, шпионскую сеть мы проредили, но враг силен и опасен. Он продолжает вынашивать планы по организации диверсий и провокаций в Советском Союзе и в странах социалистического содружества. В этой связи нам предстоит создать специальные подразделения ОСНАЗа КГБ - для силовых операций внешней разведки, а также для борьбы с диверсантами и террористами внутри страны.

Распространяться о том, что структуру Учебных центров он получил от Пельше, Председатель не стал. Как и том, что на детальном плане со штатным расписанием и схемой финансирования стояли все разрешающие резолюции, включая подпись Брежнева. Придраться с этому документу было невозможно - безусловно опытные люди в Комитете Партийного Контроля записали на бумагу все тайные мечты Ивашутина об учебном центре подготовки спецназа. Умных слов вроде «инсайдерская информация» Ивашутин не знал, но о смысле подозревал: в важном проекте был обобщен немалый собственный и зарубежный опыт.

Председатель прервал паузу:

-      И последнее. Но, по сути, главное: особое внимание нам следует уделить чистоте собственных рядов. Как ни печально, но предательство майора Лялина в Лондоне говорит о вреде пьянства для нашего дела. Не все гладко и в центральном аппарате. Товарищ Чебриков, как продвигается служебное расследование по факту пропажи полковника Калугина и шифровальщика восьмого управления Шеймова?

Поправив очки, генерал поднялся.

-    Мы работаем по утвержденному плану мероприятий... - начал он с угрюмым видом.

-    Я не против планов, они в любом деле нужны, - вроде бы соглашаясь, Ивашутин рубил слова ледяным тоном. - Где результат?

Сказать тому было нечего. Два сотрудника центрального аппарата КГБ пропали бесследно, как корова языком слизнула. Генерал Чебриков в «конторе» отвечал за кадры, и за вопиющий провал в работе должен был ответить сразу. Получив шанс облажаться, Чебриков очень старательно шел к цели. Но снять его не удалось. Выдвиженец Брежнева, он имел поддержку «самого» не только в Кремле, но и в здании ЦК КПСС, куда был избран кандидатом в члены ЦК.

Ивашутин читал записку Чебрикова в Центральный Комитет по поводу отдельных артистов разговорного жанра. Товарищ Чебриков считал их выступления на эстраде сомнительными в эстетическом отношении, и даже идеологически вредными. В своем послании он выражал уверенность, что такие концерты объективно играют на руку классовому врагу, поскольку наносят ущерб делу воспитания патриотизма.

Не желая спорить по этому вопросу, и более того, поддерживая, Ивашутин был твердо намерен вернуть Чебрикова обратно в партию, на постоянную работу. Пусть приложит свои знания и умения где-нибудь в идеологическом отделе ЦК КПСС. Политическое руководство в разведке и контрразведке необходимо, однако не до такой же степени... Партийным чиновникам, получившим здесь генеральские погоны, место найдется. Но лучше подальше, в отделе кадров и парткоме.

Из всех заместителей Ивашутину удалось избавиться только от генерал-полковника Цинева, недавно с почетом отправленного на пенсию. И практически решился вопрос с генералом Крючковым, которого начали готовить к креслу посла в Польше. Не зря же Владимир Александрович три года отучился в высшей дипломатической школе МИД? Тем более, что сложная обстановка в Польше требовала там опытного сановника со свежим незамыленным взглядом. Другими кадровыми успехами похвастать новый Председатель пока не мог. Но ничего, вода камень точит... Еще не вечер.

Все эти мысли пронеслись в голове, пока секретарь парткома генерал Пирожков произносил свою речь. Процитировав несколько важных лозунгов, тот призвал приложить все силы, быть строгими, но объективными, и не приукрашивать события. Особенно опасными он назвал голое администрирование и шумиху, когда реальное дело подменяется разговорами.

Что ж, хоть особенно и не прислушивался, но не поспоришь... Только вот разговоры о реальном деле выглядели пока разговорами.

-      Спасибо, товарищи. Более не задерживаю, - Ивашутин поднялся. - По каждому вопросу повестки назначен ответственный, о результатах доложите позже. Расписание совещаний составлено, получите его у секретаря. Генерала Крючкова прошу остаться.

Помощник занес поднос с чаем, печеньем и сушками. Приглашающим жестом махнув рукой, Ивашутин сразу перешел к делу:

-       Владимир Александрович, по поручению товарища Андропова вы занимались пропавшими людьми...

-    Так точно!

-    Я ознакомился с материалами, - слегка поморщившись, Ивашутин хлебнул чаю. - Там масса фактуры и нет выводов. Какое-нибудь мнение вам удалось сформировать? Изложите кратко.

-     К сожалению, было мало времени и много информации, товарищ Председатель. Все это еще предстоит осмыслить.

Уклончивый, и в то же время смелый тон Крючкова говорил о том, что своё ближайшее будущее генералу стало известно. Шила в мешке не утаишь, доброжелателей в ЦК КПСС многие имеют. А у человека, который там когда-то работал, их должно быть в избытке. Клевреты проинформировали... Ладно, на нет и суда нет.

Попрощавшись с генералом без печали, Ивашутин вызвал секретаря - убрать остатки трапезы и навести порядок на столе для совещаний. Прогулялся до окна, взглянул на Лубянскую площадь, называемую теперь именем Дзержинского. Как и вчера, жизнь здесь бурлила. Народ спешил по своим делам, не догадываясь о заботах Комитета по защите государственной безопасности. И смена Председателя эту работу не должна прервать ни на минуту - враги только и ждут подобных коллизий, чтобы извлечь свой интерес.

-    Полковник Зимин здесь? - обернувшись, уточнил он, хотя в ответе не сомневался.

-      Ожидает вызова в приемной, товарищ Председатель, - подтвердил помощник, подтянутый капитан.

-    Приглашайте.

Руководитель комплексной следственной бригады полковник Зимин выглядел неважно. Красные глаза, бледные щеки - укатали сивку крутые горки. Информацию об этом офицере Ивашутину собрали, мнение сформировалась уважительное. Поэтому Председатель обошелся без лишних политесов с целью прощупывания собеседника:

-    Есть новости по вашему расследованию?

-    Так точно, товарищ Председатель, - удивил его Зимин. - Появилась одна ниточка.

Неужто в мрачных буднях розыска мелькнул просвет? Вида Председатель не подал:

-    Докладывайте.

-     В августе при выполнении задания пропали мои люди, три офицера. Произошло это под Ростовом, в районе города Шахты.

-    Я помню материалы дела, - Ивашутин мягко поощрил полковника доброжелательным кивком. - Поиски продолжаются?

-      Так точно. Несколько дней назад нашего сотрудника вызвали в больницу города Новошахтинска. К ним поступил больной, местный житель. Человеку стало плохо на улице, потерял сознание. Прохожие вызвали скорую помощь, больного доставили в приемное отделение. Документов в карманах у него не нашли, поэтому санитары осмотрели чемоданчик человека. М среди носков-трусов обнаружили удостоверение сотрудника КГБ.

-    Так-так, - заинтересованно пробормотал Ивашутин.

-      Данный документ принадлежит капитану Сидорчику, одному их трех пропавших офицеров. И вещи в чемоданчике - его, товарищи опознали. Отпечатки пальцев больного обнаружены на чемодане и внутри его.

-    Явный след, - Ивашутин подобрался. - Личность этого гражданина установили?

-    Так точно, - полковник раскрыл папочку. - Чикатило Андрей Романович, 1936 года рождения. Местный житель, педагог школы-интерната.

-    Хм, педагог... Что вы на него собрали?

-    Ничего особенного, товарищ Председатель. Криминала нет, одни плюсы. Специалист с университетским дипломом РГУ внештатный корреспондент местной газеты. Срочную службу проходил в погранвойсках. Член КПСС с 1959 года. Заочно окончил Университет марксизма-ленинизма. По месту работы характеризуется положительно.

-    Что показал допрос?

-       Полный отказ, товарищ Председатель. Говорит, шел с работы домой, потерял сознание. Из города не выезжал, чемодан впервые видит.

Полистав малый атлас СССР Председатель ткнул пальцем:

-    Далеко этот Новошахтинскот места происшествия?

-    Километров тридцать. Ходит рейсовый автобус, добраться несложно.

-    А как вы думаете, бывший пограничник способен завалить трех оперативников КГБ? - Ивашутин катал карандаш по столу.

-      Не уверен, товарищ Председатель, - ровно ответил полковник. - Чикатило мужик хоть и здоровый, почти два метра, но служил он связистом. И специальным приемам таких не обучают.

-    Хм... А какова криминогенная обстановка в районе?

-      Ничего особенного. Новошахтинск город трудовой, шахтерский. Молодых мужчин полно. Денег на выпивку хватает, и вечерами всякое бывает. Есть и нераскрытые преступления. Но в нарушении порядка Чикатило не замечен, связей с криминалом не имел. В быту он чист и кроток, аки агнец. Не пьет, не курит, воспитан и скромен. А жена оперативникам так и сказала: «Никогда пальцем не тронул». Детей любит, у него их двое, дочь и сын.

-      Примерный семьянин, член КПСС и педагог, - резюмировал Ивашутин. А затем неожиданно хмыкнул: - Как удостоверение сотрудника КГБ могло оказаться в чемодане? Насколько я помню, чекисты всегда носят его на груди. Вместе с партбилетом, кстати.

-      Ума не приложу. Вопросов много, товарищ Председатель. А он молчит как рыба. Только глазами лупает. При попытке надавить, извините, ссытся.

-    Как это?

-    В штаны, товарищ Председатель.

Ивашутин поднял брови:

-    Вы что, применяли к нему специальные средства?

-    Пока нет. Завтра собираемся психиатрическую экспертизу проводить.

-    Думаете, преступник под психа косит?

-     Может быть. Прием известный, товарищ Председатель. Старый как мир, но требует мастерского исполнения. Ничего, завтра посмотрим. У наших коновалов не забалуешь.

Ивашутину показалось, будто полковник суеверно сплюнул через плечо: наконец-то удача повернулась к нему лицом. Председатель хмыкнул:

-     Вот оно как... Интересно. Держите меня в курсе дела. Теперь по существу вопроса, товарищ Зимин, для чего я вас пригласил, - Ивашутин стукнул рукой по столу, на что полковник подтянулся. - Все материалы, которые собирал Андропов по пропавшим людям, разрешаю приобщить к делу Свежую сводку будете получать ежедневно. В этой неразберихе кроется какая-то система, вам надо ухватить суть дела и понять. Далее. С завтрашнего дня переходите в оперативное подчинение товарищу Пельше Арвиду Яновичу. Приказ закрытый, ознакомитесь с ним в секретном отделе. Ваш непосредственный начальник, генерал Жуков, уже уведомлен. С этой минуты вашу деятельность ни с кем обсуждать не следует. Доклад исключительно товарищу Пельше. Ну и мне, естественно.

Председатель встал, протягивая руку, Зимин подскочил следом.                                      

-     Если коллеги будут спрашивать, зачем я вас вызывал, говорите правду. Начальство, дескать, топало ногами. Нахлобучку с головомойкой устроило, - Ивашутин еле заметно улыбнулся. - Начальство требует результата, так и говорите. На этом все, доклад жду ежедневно. Идите, полковник, работайте.

Глава четвертая, в которой скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается

Белый потолок, белые стены. Простынка тоже белая.

А может быть, я умер?

Эта мысль поразила своей простотой. Конечно, так бывает. Любой человек внезапно смертен. Плохая экология, аварии, алкоголь, бешеные велосипедисты... От болезней сердца помирает пятьдесят тысяч человек в день. Пять тысяч - от рака. Еще случаются несчастные случаи и стихийные бедствия. А я просто помер, и сейчас на небесах, в приемном покое. Блондинка, что рядом спит - ангел вроде стража ворот рая. Намаялся бедный ангелок, вот и прилег. Или надо говорить ангелина? Но если я на небесах, то почему так хочется в туалет?

Ангелина, замаскированная под блондинку, завозилась. Вздохнула, отбросив простынку, и открыла глаза глубокого небесного цвета. Несколько мгновений она хлопала невероятными ресницами, а потом резко ударила по большой красной кнопке у изголовья.

-     Катя, он очнулся! - заорала соседка тихим шепотом, хриплым со сна.

-    Уже лечу, - отозвался динамик железным женским голосом.

-    Здравствуйте, - вежливо сказал я.

Как ни крути, а речь-то обо мне идет. В любой ситуации вежливость - мой конек. Грубость допустима только в одном случае: когда оппонент другого языка не понимает. Тогда я могу и усилить аргументы, например, из «Осы» стрельнуть. Хм... А я могу? Не помню таких случаев.

-Миленький, как вы себя чувствуете? - блондинка подскочила.

-    Затылок квадратный. И ноги печет, - сообщил я чистую правду.

Она приложила ладошку сначала к щеке, а потом ко лбу. От ангелины пахло юностью, свежестью и каким-то невероятно вкусным ароматом.

-    Хорошие у тебя духи, - пробормотал я. - Малина и роза... Французские?

-    «Мажи нуар», - воскликнула она. - Вы же мне и подарили! Набор, два флакона. И вот это колечко. Еще браслетик.

-    Да? - поразился я. - Вопрос, конечно, глупый, но за что?

-    За лечение в прошлый раз. Так и сказали: отлично работала санитаркой.

Хм... Значит, был прошлый раз. Хорошенькое дело. А если подобных разов было несколько, тогда я точно псих-рецидивист. И в чем я точно уверен, так в том, что таких красивых санитарок в природе не существует. Ей место в шезлонге у бассейна, с коктейлем в руке, где-нибудь на Мальдивах.

Однако для построения непротиворечивой картины мира исходных данных явно мало. Надо включать логику и ставить правильные вопросы.

-    А что было в прошлый раз? - вкрадчиво вопросил я нейтральным тоном.

-    Да то же самое, - бодро сообщила она. - Травма головы.

-     Так-так, - потрогав голову, никакой травмы я там не обнаружил. Поэтому спросил прямо: - И ты знаешь, кто я?

-    Конечно, вы Антон Михалыч Бережной! - блондинка ослепительно улыбнулась. - Мой старый друг, уже тыщу лет.

А вот эта информация, особенно в первой части, сомнений у меня не вызвала. Ясное дело, я это он! Достаточно было намекнуть мне, и сразу припомнилось: Антон Бережной. И конечно, я старый. Вот только откуда она меня знает? Что ж, очередной прямой запрос:

-    А ты кто?

-    Не узнаете, Антон Михалыч? - огорчилась ангелина.

С горькой миной она сунула мне бутылочку с каким-то травяным отваром и снова погладила по щеке. Мне тоже стало обидно, ведь прямого ответа я не получил. Женщины сложные существа, они умнее мужчин в четыре раза. А уж хитрость «слабого пола» никакой геометрией не измерить. Это доказано английскими учеными, поэтому женская логика не всегда понятна. А когда кажется понятной, потом может обнаружиться совсем не то, что думал.

Ангельская блондинка вздохнула. Видимо, предельно простой вопрос поставил ее в тупик - система зависла. Внезапно она метнулась к зеркалу над раковиной. От этого вихря в комнате поднялся ветер, разнося вокруг чудесный девичий запах.

-      Да вот же я, Алена Козловская! - в подтверждение своих слов она ткнула в зеркальное изображение.

-    Хм... - пробормотал я недоверчиво. - Прости старика, запамятовал.

-     Ну какой же вы старик? - изящным движением она подхватила с тумбочки дамское зеркальце с ручкой. - Смотрите, Антон Михалыч.

Из зеркала ухмылялась моя собственная физиономия, однозначно. Так-то оно так, только куда-то делись морщины и пегая седина, лишь легкая проседь серебрилась на висках. Слово «благородная» здесь было бы подходящим, наверно. Щетина на щеках черная, как было когда-то, двадцать лет назад. Белки глаз без желтизны, и мешков под глазами нет. Однако... Отложив зеркало, я заинтересовался своей рукой: от пальцев несло порохом. Запах больницы все перебивал, но кислый дух горелого пороха перепутать с чем- то другим трудно. На мгновенье почудилось, будто сижу на дне окопа, снаряжая патронную ленту. А рядом, захлебываясь, короткими очередями кашляет пулемет.

Хм... Дожился. Крыша едет не спеша, а в кармане ни гроша. Нет, стрелять я умею, и старенькая «тулка» в домашнем сейфе имеется. Вот только на охоту выезжал последний раз лет десять назад. Эта мысль мелькнула и ушла, потому что заинтересовало другое, сама рука. Давняя дряблость кожи пропала, вместе с привычными пигментными пятнами. И бицепс не вялый, а упругий. Хм... Значит, круто я попал на тиви - все это дьявольские проделки.

Пора бы уже и догадаться, что здесь не рай. Здесь преисподняя ада, где прекрасная ангелина - переодетая чертовка. И за омоложение тела мне пришлось продать душу. Непонятно только, где сказочное богатство и адское здоровье? Вместо этого затылок ломит и воспоминания пропали. Прикарманила чертовка память, вместе с душой.

Предположим, я тут застрял надолго. Кто тогда зашлет копеечку внучке Марусе с моим маленьким правнуком? А если душа болит, значит, она есть. Или нет? Требовательный взгляд я перевел на белокурую незнакомку. Не похоже, чтобы она заставляла меня расписываться кровью.

-     Вспомнили, Антон Михалыч? - обрадовалась блондинка. - Мы с вами в школе вместе учились, и вы за мной ухаживали.

Неплохо сохранилась моя одноклассница для шестидесяти пяти лет! Взлохмаченная и неумытая, с заспанными глазами она смотрелась, господи прости, божественно. Красная полоса от подушки на щеке выглядела пикантным элементом шарма. Ни единого изъяна, и на вид не более двадцати лет. Пухлые вишневые губы, крупные очи, идеальная грудь, длинные ноги... Мечта олигарха. Только почему она в моих шортах и майке? Самой любимой майке, с принтом Путина?

-    Ты похожа на Алену Козловскую, - после некоторых сомнений согласился я.

Свою первую любовь забыть невозможно, это медицинский факт. Хотя цветочки ей таскал давно, чуть ли не пятьдесят лет назад. Однако чудес не бывает, надо меру в фантазиях знать. Придется выдать ей правду:

-     Алена Козловская была эффектной девушкой, а ты просто ослепительна. О чем это говорит?

-    О чем? - она распахнула очи.

-     Я в дурдоме, а ты волшебный глюк, - безжалостный диагноз сложился в голове сам собой. - Мое больное воображение приукрасило твой давний образ. Правду надо воспринимать стойко, какой бы тяжелой она ни была.

-    Да? - глаза ангелины расширились, хотя, казалось бы, больше некуда.

-     Ага, - вздохнул я обреченно, допивая отвар. - Догнал меня маразм. Подкрался незаметно, и довел до дурки.

-    Да что вы такое говорите? Какой дурдом? - возмутился волшебный глюк. - Вас в бою минами накрыло!

Ну вот, чего и следовало ожидать: картина мира дополнилась очередным бредом, только теперь из уст прекрасной ангелины. Тем не менее, от такой новости у меня даже рот открылся:

-    Говоришь, минами накрыло? Откуда они здесь, интересно, взялись?

-      Минометный обстрел на войне, - незнакомка изобразила руками взрыв фонтана. Следом за этим, округлив ротик, она издала странный возглас «тыдыщ». - Что тут непонятного?

Я не понимал. Чтобы вместо сексуальных маньяков наша местность пополнилась вражеским минометным взводом? Хм... Это даже не абсурд, а просто чушь натуральная. Нет, иногда клиенты в сервисном центре бывают очень недовольные, вплоть до угроз личной расправы. Но ношение минометов потребителям не разрешено! Это я точно знаю. Видимо, вчера я попал под горячую руку, и возмущенный клиент метнул в меня дохлую кофемолку. Попал с голову так, что память отшибло. Теперь ничего другого не остаётся, кроме как обрести дзен.

Отвлекая мой возмущенный разум от печальных раздумий, в палату влетела заспанная медсестра. Верхняя пуговка тесного халатика расстегнута, грудь третьего размера без спойлера. Яркие губы бантиком, идеальные ноги на шпильках. Белый халат накрахмален, шитые золотом туфельки блестят, прическа из салона. Идеальный макияж, улыбка... Таких потрясающих сестер я в жизни не видал! Их просто не бывает. Принцесса из сказочного сна, а не медицинский работник. Сомненья прочь: я не в психушке, а на небесах. А это еще одна ангелина, херувим милосердный.

-     Чудненько! Ожил Антон Михалыч, - промурлыкала сестрица ангельским голоском, заглядывая мне в глаза. И вдруг добавила грозным тоном: - Алена, быстро давай утку!

-    Ой, - пискнула та, шустро подсовывая под меня эмалированное судно.

Вот как они догадались? Выходит, высшие силы умеют угадывать желания, читая мысли. Это очевидно. Тогда плохо дело, я в бога мало верю. Только по большим праздникам и в скорбные дни. Накажут... Серьезно воздадут за дела мои. И хоть я всего не помню, что- то мне подсказывает: грешен. Впрочем, если набросятся вдвоем, я согласен. Сопротивление бессмысленно, надо реально смотреть на вещи.

Раскрылась дверь, и в палату вкатилась тележка. Ее подталкивала санитарка в замызганном халате. Эта была настоящей: пожилой и усталой.

-     Так, бабоньки, разойдись! - скомандовала она. - Раненого героя кормить пора. Ты, Алена, манную кашу не будешь, конечно?

-    А есть что-нибудь другое, тетя Клава? - жалобным тоном вопросила Алена.

-    Конечно, - невозмутимо кивнула та. - Морепродукты.

-    Салат из кальмаров с креветками? - обрадовалась ангелина.

-    Нет, макароны по-флотски.

На этот прикол Алена сдулась. Потухла, обиженно скривив губки.

-      Макароны всем полезны, - назидательно сообщила Катя, брызнув струйкой из шприца. - Только укольчик сначала поставлю.

Глава пятая, в которой предлагается не задавать лишних вопросов, если не хотите, чтобы я начал вам врать

Ангелина Алена прибиралась на столе после кормежки больного, когда в палату энергично вплыл доктор. Выглядел он солидно и представительно - белейшая шапочка непростого фасона, зеленый костюм штучной работы, вроде хирургического, и цифровой стетоскоп на шее.

-      Ну-с, батенька, как наши дела? - проворковал он, без промедления прилаживая манжету тонометра мне на руку.

-    Не знаю, - честно признался я, отставив стакан с яблочным соком. - Плохо, наверное.

Скрывать тут нечего, в отличие от его лысины под белой шапочкой. Тем более, что у меня никаких совместных дел с ним и этой больницей отродясь не бывало.

-    На что жалуетесь? - он продолжал ласково наседать.

Пришлось кратко обрисовать то, как оно есть:

-    Будто впрохмель был, ничего не помню.

-    Гм... Шум в голове?

-    Шума мало, зато там блуждают смутные образы.

-    Какие образы? - живо заинтересовался он.

-    Одноклассница привиделась. Как живая.

-     Вот как? Иногда одноклассницы и мне снятся. Веселое было время... А девчонки на вечеринках что вытворяли, шалуньи... Ох, проказницы! - Доктор закатил глаза.

От сказанного или нет, не знаю, но он смахнул слезу. И только потом взялся за свое:

-    Откройте рот, язык покажите. Так-так.

Лысый доктор задумался. Даже лысину почесал, приподняв шапочку. Видимо, никаких одноклассниц он там не приметил.

-    Что со мной случилось, доктор? И почему ноги печет?

Лысый доктор ответил вопросом на вопрос. В загадочном стиле, тоном профессионального психотерапевта:

-    Вообще ничего не помните, голубчик?

-    Как догонял, как подрезал, - хмыкнул я. - Может, такое и было. Но, ей богу, не помню.

-    Шутить изволите, это уже хорошо, - доктор говорил серьезно. - А меня узнаете, Антон Михалыч?

-    Нет.

-    Я ваш доктор, и меня зовут Альберт Эдуардович. Неужто забыли?

-      Вас вижу первый раз, - уверенно заявил я. Память на лица у меня всегда была отличной. Такую лысину уж я бы запомнил наверняка.

-    Больницу тоже не узнаете? - он неопределенно махнул рукой. - Палату?

-    Нет, - я шел в полный отказ, словно дерзкий уголовник на допросе.

-    И Катю?

-     И Алену,- отрезал я, пресекая дальнейшие расспросы. - Вообще ничего, как это ни печально.

-    Так-так, - доктор совершенно не огорчился. - Серьезно вас контузило... Такое бывает. Ретроградная амнезия - характерное нарушение функций памяти, как следствие черепно- мозговой травмы. И знаете, что первым делом делает человек? Ну, после того, как очнулся.

-     Что? - встрепенулся я. Стандартные вопросы двинутых на голову людей должны быть интересны, они вряд ли отличаются от моих.

-     Больной интересуется, где он. И как сюда попал. Далее он пытается вспомнить свое имя и, наконец, задает вопрос о текущем времени.

Ага, пошла конкретика. Я даже обрадовался:

-    Ну, имя свое я сам вспомнил, слава богу. Бережной Антон Михалыч, пенсионер. Но еще работаю. А вот все остальное вы расскажите, доктор. Где я? И далее по вашему тексту канона.

-       Сегодня тридцатое апреля 2019 года, - доктор это произнес торжественно, интонациями радиодиктора. - Московское время пятнадцать часов, в Петропавловске- Камчатском полночь. А вы находитесь в частной клинике, после контузии и ранения нижних конечностей.

Удивления сдержать мне не удалось:

-     Травму головы допускаю. Шел, упал, очнулся здесь... Ранения конечностей при этом возможны. Ладно. Но тридцатое апреля 2019 года? Это знаете ли, отдаленное будущее. Хотите сказать, что почти два года я провалялся в вашей клинике?

Вместо ответа доктор вытащил из кармана телефон, чтобы сунуть мне под нос.

-    Но на часах восемь тридцать! - возмущенно воскликнул я, разглядев крупные цифры.

-     Правильно, - почему-то удовлетворенно кивнул доктор. И неожиданно растопырил пятерню: - Сколько пальцев?

-    Пять, - машинально ответил я.

-    Отлично, - доктор ласково улыбнулся. - Это был тест.

-    Проверка психики у психа? - хмыкнул я.

-    Где-то так, - телефон доктор не убирал. - Смотрите остальную информацию.

Я посмотрел. Мелкие цифры и буквы на экране подтвердили сказанное: «30 апреля 2019 года, вторник». Но доктор на этом не успокоился - протянул мне распечатку, сложенную вчетверо. В левом верхнем углу чернели буквы: «оплатить до 10 мая 2019 года».

-    Счет за капитальный ремонт, - пояснил он. - С утра из ящика вынул.

-    Однако, - выдохнул я растерянно.

С документами не поспоришь, и против фактов не попрешь. Конечно, бумагу можно подделать, а календарь в телефоне изменить, только кому это надо?

Сам факт глубокого провала меня ужаснул:

-     Долгий маразм у меня вышел! А почему в конце апреля у вас тут дождь со снегом шурует?

-    Антициклон налетел, - он пожал плечами. - Или циклон? Неважно, так бывает.

-    Бывает. И что?

-     Синоптики обещают, что завтра погода наладится. И вообще, Антон Михалыч, все образуется, - обнадежил меня доктор. - Скоро придет психиатр, он поможет нам во всем разобраться.

Ага... Психиатр разберется. Расскажет, что мы все песчинки в часах, которые отмеряют вечность, и законопатит в изолятор с мягкими стенами.

-    Частная клиника с психиатром, - пробормотал я. - Это, наверно, дорого?

-      Для вас, голубчик, сущие пустяки, - доктор продолжал вещать успокоительным тоном. - Не стоит волноваться. Тем более что для вас здесь, как у постоянного клиента, серьезная скидка.

Тем временем медсестра Катя закончила лепить датчики по всему моему телу, и лысый доктор уставился в экран медицинского прибора.

-    Минуточку, - предупреждающим жестом он поднял палец.

Что ж, мне тоже пора подвести некоторые итоги. В наличии имеется три варианта: рай, ад и психушка. Какой ни выбери, получается плохо. Или совсем плохо. Или, наконец, просто ужасно. Хм... А раз я здесь частый гость, все-таки наиболее вероятным ответом представляется дурдом. Этакий санаторий принудительного отдыха с добрым психотерапевтом, прекрасными санитарками и светлым будущим. И когда они закончат сюсюкать, немедленно нашпигуют мой зад целебными инъекциями аминазина.

Пауза для печальных размышлений не затянулась, ее прервала необычайно высокая девица. В коротком белом халатике она ворвалась, словно вихрь. Лоб и щека ее были измазаны зеленкой, забинтованная левая рука покоилась на перевязи. Подлетев, она рухнула на край кровати и свободной рукой цепко ухватила мою ладонь. Из серых глазищ ручьем потекли слезы.

Хм... Милый вздернутый носик, усыпанный веснушками, волосы цвета красного золота. Кого-то она мне до боли напоминает... Пришла уверенность, что губы этого вихря наполнены вкусом ванили. Да, безо всяких сомнений, такие губы должны быть мягкими и сладкими. Откуда-то я это знаю. Еще подумалось, что тайфуны принято называть женскими именами. Например, Анна. Почему так? Не ведомо. Дежавю, черт бы его побрал.

-    Господи, началось, - вздохнул лысый доктор. - Анечка, хватит рыдать! Который день глаза на мокром месте. А ты, Аленушка, встань-ка у дверей. Скажи им: посещений сегодня не будет. Здесь палата интенсивной терапии, а не проходной двор. Ничего страшного не случилось, но больному нужен покой.

Я повернул тяжелую голову в сторону Алены. Прекрасная санитарка со скорбным видом ковырялась в тарелке с макаронами. Коли доктор ее тоже видит, выходит, она не фантом. По большому счету, ангелы больничные макароны не употребляют, даже нехотя. Они вообще не едят. Тогда кто она? Мама, мы все сошли с ума... Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления, то есть плыть по течению с яблочным соком. Думать нужно меньше, а соображать больше. Поэтому подкинул Алене тему для разговора:

-     Если это Анюта Швец из десятого «А», то считай, что я не удивлен. Девочка и тогда была заметная, а сейчас глаз не оторвать. Отдельно должен заметить, что прическа весьма оригинальная. Рыжий чубчик ей идет.

-     Анька вообще классная, - согласно кивнув, заявила Алена. Она подлила мне сока, а затем направилась к дверям. - Заботливая, только пожрать приносит редко. Но ничего, теперь будет на нашей улице праздник.

Анюта на это всхлипнула и прошептала:

-    У нас нет проблем. Все будет хорошо.

Положив ладошку мне на лоб, она принялась читать какой-то наговор. От тихого напева все заботы вмиг потеряли свое значение, растворяясь до вздорных величин в величавом море спокойствия. Изображение стало расплываться, и я отдался воле волн забвения.

Проснулся от тяжести на груди. Кто-то там тихо плакал. Бог мой, за окном дождь без устали хлещет, и здесь такая же сырость, сплошные осадки. Мягкие русые волосы щекотали нос, от них веяло ромашкой и слабым ароматом духов. Везет мне сегодня на ангельских женщин...

-       Что случилось? - вопросил я строгим тоном. А потом, увидев милую девичью мордашку, что уставилась мне в лицо, уточнил: - Ты кто?

-     Здорово дневали, Антон Михалыч! - изумилась она. - Ксения я. Можно Сеня. Али не признал?

Голос у девчонки был странный. Какой-то сиплый, словно простуженный. Хм... Еще одна одноклассница? Не больница, а какой-то вечер встречи выпускников.

-    Чего ревешь? - хитрым финтом я ушел от вопроса.

-    Она двое суток уже рыдает, - невнятно сообщила Алена издалека.

-     Что-то я ее сегодня не видел... Или не заметил?

-     А ее и не было здесь, - успокоила меня Алена. - Сеня с утра по делам умотала, а теперь, как видите, сожалеет об этом.

Прекрасная санитарка сидела в углу, разбирая гору свертков из пакета. Дегустацию продуктов она производила на ходу. Кажется, там были пироги с рыбой и пирожки с курагой - из угла явственно дохнуло свежей выпечкой.

-     Ну-ка, Сеня, встань, - распорядился я. - Взгляну на тебя.

Девушка оказалась высокой смуглянкой. Тонкой, но крепкой. Мне бы такая сразу понравилась. Ну, если бы встретилась раньше.

А вот она откуда-то меня знала:

-     Признаешь, Антон Михалыч? - смуглянка походя вытерла слезы и крутанулась на месте, сверкнув взглядом. Подол белого халата девчонка придержала руками.

Хороша, чертовка! Влажные глаза серны светились изнутри. Темно-карие, почти черные, они маняще мерцали. Откуда-то пришло понимание - энергетика, которую излучает смуглянка, называется «женский магнетизм». Я представил себе девушку на своей кухне: в розовых шароварах, впереди группы ангельских санитарок, она исполняла танец живота. Лысый доктор, сверкая лысиной, задавал ритм на кубинских барабанах. Причем медицинские работники виделись мне смутно, а вот Сеня представлялась реалистично, как наяву. Ясно казалась, будто сладкий концерт мне давали не раз. Дежавю...

-    Признаешь, Антон Михалыч?

-    А что, надо? - острожным вопросом я пытался уйти от ответа. - Скажи, ты танцевать умеешь?

-    А то! Странный вопрос, - удивилась она. - Сами говорили: пляшу я знатно.

Хм... Кто бы засомневался, но точно не я - плясать она умеет. В розовых снах и розовых шароварах. И что более всего напрягало, так это томление в груди, переходящее ниже. Давление молодецких гормонов давно осталось в прошлом, однако отчего это меня вдруг плющить стало? Удивительное рядом, мечтательную улыбку еле задавил.

-    Болезнь принимает здоровые формы? - раздался голос от дверей.

В том, что пришел психиатр, сомнений не было. Весь круглый и улыбчивый, он держал в руках никелированный молоточек.

-    Алена, ты свежа как весеннее утро! Ну-с, Антон Михалыч, как наши дела?

И этот жизнерадостный типчик тоже делал вид, будто мы знакомы с давних времен! Он провернул те же манипуляции, что обычно совершают шарлатаны в подобных ситуациях - посветил в глаз, постучал по суставам молоточком, и заставил коснуться пальцем носа. Приседать не велел, слава богу. Психиатр задал несколько простых и глупых вопросов, а затем восхитился:

-    Превосходно! А мне сказали: ретроградная амнезия.

-    А что, нет?

-    Сомнительно.

-    Тогда что? - требовательно вопросил я.

-       Амнезия может быть антероградной, - врач, явно профессор, начал сыпать терминами, а в конце уточнил человеческим языком: - В этом случае из памяти выпадают события, происходившие после восстановления сознания.

-    Что говори, что не говори - все без толку? - догадался я.

-     Именно. Пациент может поддерживать разговор и отвечать на вопросы, но сразу же все забывает. При этом больной не запоминает полученной информации, и тогда продолжает задавать одни и те же вопросы.

Вопросов я не задавал, поэтому это сделал психиатр.

-    Антон Михалыч, кто это? - он указал на блондинку.

-    Алена, - честно ответил я. - Но это не мое мнение, это она сама сказала.

-     Так-так, - пробормотал доктор. - Отдельный вид амнезии - фиксационная амнезия, то есть утрата способности сохранять в памяти вновь полученную информацию. Так как зовут милую девушку?

-    Алена.

Врач насупился:

-     Правильно. Но у вас странная амнезия. Как бы, вдоль дороги все не так. Все не так, ребята. Что вы хорошо помните? В чем уверены?

Я посмотрел в потолок:

-    Твердо уверен: старость не лечится.

-    Отлично! Еще что-нибудь. Первое, что приходит в голову.

-     Первый признак хорошей территории, на которой стоит собирать грибы - это обилие мухоморов.

-    Так-так... - заинтересовался он. - Уважаете сушеные мухоморы?

-    Совсем наоборот, - отрезал я. А сам подумал злобно: тоже мне, нашелся гусь, намеки какие-то пошлые...

-    Ладно, продолжайте, - разрешил психиатр.

-    Еще знаю, чем эпиляция отличается от ампутации.

-    Чем же?

-    Ничем. Болевые ощущения такие же.

Блондинка прыснула, а врач выдал промежуточный диагноз:

-    Хм... Ирония - признак здоровья. Психи, знаете ли, вообще не шутят.

-    Но у меня выпало из жизни почти два года, доктор, - возразил я. - Целый пласт!

-     Дорогой мой, - сочувственно прищурился он. - Если бы я мог вычеркнуть из жизни последние тридцать лет, я бы просто обрадовался. Потому что прожил бы их совсем иначе. И с другой женщиной...

А потом он замычал с умным видом, и стал дуть в кулак. Такую мощную работу мысли я где-то уже видел.

-    Не надо меня жалеть, доктор, - потребовал я. - Говорите. Я выдержу любую правду.

Знающие люди уверены, что хорошо знакомая болезнь безопаснее, чем незнакомый врач. А мне не повезло втройне: не ведома ни болезнь, ни больница, ни доктора.

-     Ничего страшного не произошло! - воскликнул психиатр, будто угадав мои тайные мысли. - Так бывает. Возможности человеческого организма изучены мало, а мозг человека под черепом - самая непонятная часть тела. Гипноз и телепатию, как феномен психики, изучают тысячи лет, и особых успехов не видно. Какие-то простые психические воздействия могут довести человека до безумия, а очень страшные вещи, вроде пыток, могут оставить равнодушным. А если этот мозг ударить, последствия могут быть самые непредсказуемые: помрачение сознания, растерянность, рвота.

-    Была рвота? - поразился я.

-     Была, батенька, была. И помрачение, и рвота. В истории болезни это отражено. А вы запамятовали, дружок! Скажите, что делали перед тем, как потеряли сознание?

Это был легкий вопрос.

-    С утра собирался на работу, на кухне готовил завтрак. А потом наступила тьма.

Этот момент я помнил отлично. Ни с того ни с сего, безо всякой причины, вдруг опустилась ночь, бездонная и густая. Словно огромный бархатный зонтик, она накрыла меня чернотой полностью, от края до края.

Глава шестая, в которой вспомню все

Утро началось с солнца в глаз. Окно транслировало чистое голубое небо, под которым раскинулась яркая заря. Не обманули синоптики, погода наладилась. Может, и у меня все утрясется? Недовольно скривившись, я плотнее зажмурил глаза, что являлось нарушением канона. В этом месте рассказа следовало бы описать, как я весело вскочил, чтобы энергично заняться утренней зарядкой. Потом бы я побрился, принял душ и оделся. А после завтрака вприпрыжку умчался на работу, радуясь началу нового дня. Вместо всего этого я начал вспоминать вчерашний день. Слава богу, из памяти он никуда не делся, детали все сохранились.

Но при этом я попытался повернуться на другой бок. Сделать это не позволило препятствие - кот, который развалился под боком. Огромный кабан, сибирского дымчатого окраса, тихо муркнув, недовольно зыркнул желтым глазом. Потом голова его упала, и кот снова мощно захрапел. Хм... Странные дела. В этой больнице принято подселять животных к контуженым людям? Если котик тоже ударен на голову, платить за него я не собираюсь. Не дождутся!

С соседней койки подхватилась санитарка по имени Сеня.

-    А кто это к нам пришел, - засюсюкала она сиплым голосом. - Лапик, Лапик, хочешь паштета?

Покормить животное ей не удалось - в палату повалила толпа незнакомых людей. Они улыбались, жали руку, и высказывали добрые пожелания. Создалось впечатление, что нас связывает множество общих дел. Вразнобой гости пели дифирамбы, и слова признательности за мои прошлые заслуги очень напоминали речи на поминках, когда об усопших говорят только хорошее. Отличная терапия для душевнобольных...

-    Антон, я соскучилась, - грудным голосом произнесла чудная женщина с годовалым ребенком на руках. - Сколько можно валяться без памяти?

Сибирский кот куда-то слинял, на это место она аккуратно уложила малыша в матросском костюмчике.

-    Обними Дашу, у нас носик с утра нехорошо сопит.

-    И что? - не понял я.

-    Давай-давай, Антоша, - приказным тоном заявила она. - Голова забыла, руки делают.

Не дождавшись ответной реакции, она сама уложила мои ладони на лобик ребенка. Потом погладила по щеке, улыбнулась ласково, и выпрямилась. Гордая осанка, тугая грудь, уверенный взгляд... Эта зеленоглазая королева точно мне кого-то напоминает. Где я с ней мог встречаться? И если примадонна с младенцем начнет сейчас утверждать, что ребеночек этот мой, возразить нечего. Вон у нее сколько свидетелей!

-    Товарищи, - пробормотал я, машинально поглаживая ребенка. - Вы не поверите, но я с трудом понимаю, что происходит...

-     Ничего, Михалыч, - радостно воскликнул крепкий мужчина с глазами волкодава. - Какие твои годы?

Из сбивчивых рассказов посетителей постепенно сложилась картина, которая ужаснула. Господи, да лучше уж дурдом! Как всегда, действительность получилась не такой, как бывает на самом деле. Трудно представить, но меня описали суперменом. Выше Ленина, которого в далеком прошлом называли «мозгом и волей революции», и круче Троцкого, «её разящего меча».

Более того, эти люди посчитали меня и тем и другим, как два удовольствия в одном пакете. Сплошной ряд небылиц, героем которых стал ходок через время и расстояния, чудесный лекарь, организатор, мастер спекуляций и надежный друг. Эдакий Мальчиш- Кибальчиш, который тайну не выдал, однако под пытками стал Иванушкой-дураком.

И тут в палату вошел Коля Уваров. Господи, счастье какое! Аж дышать легче стало: первое реальное лицо живого человека за весь день. Лицо это было свежим, бодрым, и обряженным в шикарный синий костюм с блестящими штиблетами. С первого взгляда становилось понятно, что сей красавчик невысокого роста - настоящий босс местной мафии.

-    Так-так, - тихо сказал он.

Примолкнув, народ отпрянул.

-      Очухался? Слава богу. Напугал ты нас, братец, - строгим тоном молвил Коля, оглядевшись. Так умеют давить педагоги, одним взглядом приводя в чувство расшалившихся учеников в классе. - Граждане, прием окончен. Прошу покинуть помещение.

На общем мистическом фоне Коля Уваров являлся реальным одноклассником и старым знакомым. Друзьями мы так и не стали, просто иногда сражались на бильярде. Правда, последние годы все реже и реже. Гоняя шары, в душу к партнеру не лезли, обычные приятельские отношения и треп на злободневные темы, вроде пенсионной реформы. Лишнего себе не позволяли, но чего, интересно, он ходит гоголем? Ишь, раскомандовался тут...

Угадав, видимо, мой вопрос, Коля бросил на тумбочку телефон, бумажник и связку ключей:

-    Забирай свое имущество.

-    Ты хранишь мой мобильник? - поразился я.

-    Конечно, - хмыкнул он невежливо. - И ключи от квартиры, где деньги лежат. Или ты видишь здесь еще одну добрую бабушку? Кстати, звонила твоя внучка Маруся. Ответил, как раньше договаривались: ты на рыбалке, говорить не можешь.

О чем мы договаривались, я даже уточнять не стал. Предыдущую информацию еще переварить надо.

-    И чего она хотела?

Коля поднял бровь:

-    Как обычно, денег. У тебя на телефоне болтается достаточно, перевел.

Хм... С каких это пор у меня стало достаточно денег? В сервисном центре чаевых не дождешься, там проще кофемолкой в лоб получить. Дела...

-    Кто еще звонил?

-     Несколько раз люди требовали именно Михалыча. Сказали, дело личное, передавать на словах ничего не хотели.

-    И такая дребедень целый день, - пробормотал я. - То тюлень позвонит, то олень.

-      Один интересный звонок был из Администрации Президента. Некто Александра Беседина. Ни о чем не говорит?

-    Не знаю такую, - честно признался я.

Клиентура в сервисе у нас широкая, и в любой организации бытовая техника имеется. Иногда она ломается. Но где я, и где Администрация?

-     Склеротик, блин. А она знает, - поджал губы Уваров. - Я сказал, что ты болен, но скоро пойдешь на поправку.

-    Спасибо. А я пойду на поправку?

-     Вот постоянно ты влипаешь в разные истории, - брюзгливым тоном сообщил Коля. - Легкомысленный, вздорный тип.

-    Рафик неувиноват! - возразил я не очень уверенно.

Коля слушать не стал:

-    Страсть к сомнительным авантюрам у некоторых товарищей в крови. Еще одна такая победа, и я останусь без войска! Именно тогда, когда ты особенно нужен.

-    И кому это я еще нужен? - осторожно поинтересовался я.

-    Президенту России! - Коля Уваров рявкнул так, что Сеня в углу испуганно пискнула.

-     А кто это? - индифферентно поинтересовался я. - Или имя такого человека нельзя произносить вслух?

-     Боже мой, дожились! - цапнув со стола пирожок, он в один миг его нагло скрумкал. - Совсем ты плохой стал, Михалыч... Президент России у нас один - Путин Владимир Владимирович.

Хм... Память моя, что решето. Вместе с двумя годами эта инфа тоже выпала. Никакого трепета я не испытывал - бояться мне нечего, а для бешеной собаки семь верст не крюк. Если верить тому, что обо мне рассказали, несколько раз я умер. В той жизни, что не помню, часто встречался с разными людьми, прошел через многие испытания. Наверно, и с президентами мог на рыбалке беседовать. Только о чем мы сейчас будем разговаривать, когда память отшибло?

-     ...Однако какой из тебя сейчас переговорщик? Ни на что ты не годен, - угадал он мои мысли, и продолжил печальную речь: - Если по мозгам все время бить, они и зарасти могут. Ты бы взял себя в руки, а? Аутотренингом занялся, черное одеяло затребовал...

-     А может, медицину привлечь? - предложил я. - Лысый доктор у меня вызывает доверие.

-    Специалист он хороший, - согласился Коля. - Но ему сообщили ту правду, которую он хотел услышать: наша группа выполняет секретные задания. И сюда попадают те, кто ранен в Донецке или Сирии.

-    А я пострадал в Сирии?

-     Нет! Ты злостный самовольщик! Вы все хотите мой смерти, - Коля взял паузу, чтобы отдышаться. - Некогда болеть, Антон. Давай-давай, соберись. Ты умеешь, я знаю. Сроку тебе - три дня.

Реабилитацию мне назначили на воле. Смена обстановки, по мнению Коли Уварова, должна дать толчок - другие запахи и некие знакомые образы могут внезапно пробудить воспоминания ударенного мозга.

-    Валятся без толку ты и дома можешь. А уж капельницу там найдется кому поставить, - он протянул руку. - Давай, брат, поднимай жизненный конус. Завтра забегу на базу, проведаю.

Это решение он принял после беседы с психиатром, я не возражал. Они хотят встряхнуть винчестер, который застучал головкой. Почему нет? От домашнего творога и свежего воздуха хуже мне точно не станет.

-     Ну что, Антон Михалыч, собирайтесь, - необычайно высокая девица по имени Анюта смотрела в сторону. - Отведу вас домой.

Пора, так пора. Санитарки убыли туда с утра, обед готовить и порядок наводить. А меня здесь вообще ничего не держит.

-     Бедному одеться - только подпоясаться, - легко согласился я, одетый в джинсы и джемпер. Оставалось только трость подхватить. - Как поется в песне: Шахерезада Степанна, я готова.

Порывистым движением она крепко обняла меня, и в глазах вдруг почернело. Так бывает, когда в вагоне метро внезапно моргает свет. И это не свет в конце туннеля - вместо больничной затхлости в лицо ударил запах сушеных яблок.

-     Вот так, значит, работает эта хитрая штуковина, - моргнув, пробормотал я. Солнечный луч заставил прижмурить глаз.

Обнявшись, мы стояли у раскрытого окна веранды. Ветра не было. Запах сухофруктов, гирляндами развешанных в углу, смешивался в облако ароматов с цветущей вишней и духом вскопанной земли. Отличный коктейль для ударенного мозга! Мне даже идти никуда не хотелось. Так бы дальше и стоял у окна, где душа отдыхает и никуда не спешит.

-      Значит, здесь мы живем? - я отстранился, поскольку Анюта никаких попыток не делала. - Хорошее место...

Просвеченная солнцем сквозь тюлевые занавески, веранда выглядела картинкой из кино прошлого века: вязаный абажур на лампочке, под ним круглый стол, покрытый скатертью с рюшечками. Интерьер в стиле «ретро» дополняли ажурные венские стулья. А диван с откидными валиками в углу и тканые половички у входа подчеркивали необычную картину.

Девчонка отступила на шаг, из серых глазищ закапали слезы:

-     Жили мы с вами, Антон Михалыч, душа в душу. Здесь, в этой избушке, и в вашей квартире на Чехова. Вся наша компания завидовала, ей богу.

-    Так-так, - заинтересовался я, оглядываюсь.

Делить ложе с девушкой, конечно, не такой великий подвиг, о множестве которых мне товарищи рассказывали. Но в моем возрасте - поступок достаточно смелый.

Анюта всхлипнула:

-     И все было хорошо, пока меня не укусила бешеная муха. Стала я, дура, о свадьбе мечтать, и метаться из крайности в крайность.

-    Как это?

-     Все можно измерить, только человеческая глупость безмерна, - девчонка шмыгнула носом. - Сначала в рот вам заглядывала и лебезила, а потом взялась бурчать. Принялась вам мозг выедать, как стерва старорежимная. Допилилась, дурында, тупой пилой!

-    Хм... - закашлялся я. Смотреть на ее слезы было больно.

-     Пошла между нами трещина. И мне бы успокоиться, сгладить разлад, да куда там... Когда нет ума, уже не будет - вожжа бабе под хвост попала. После очередного припадка разрыдалась, в горячке обидные слова сказала. А потом собрала вещи и ушла. Как оказалось, навсегда. Не черная кошка виновата, что между нами пробежала, а сама горшки побила. Дурочка истеричная...

Ничего этого я не помнил, но для понимания сути провидцем быть не надо. Картина казалась настолько ясной, что представить подобное не трудно. Небось, было и такое, о чем она умолчала. Например, как девушка-ураган тарелки яростно колотила, с криками о загубленной молодости на каторге. И только потом до нее дошло, что злая жизнь преподнесла урок: кто чужого не сберег, своего тот не увидит.

-      Аня, хватит плакать. Что было, то прошло, - я вытащил из кармана пакетик одноразовых салфеток. - Но что-то мне подсказывает, что это еще не все.

-     Конечно, свято место пусто не бывает, - согласилась она, прикладывая платочек к глазам. И послушно продолжила исповедь: - После меня здесь стали жить сестры Гольдберг.

-    Много? - осторожно уточнил я.

-    Чего много?

-    Ну, сестер этих.

-     А... Двое, - Анюта звучно высморкалась. - Сара Гольдберг с фамильным альтом, и Ада Гольдберг со своей дурацкой флейтой. Козы драные!

-    Слава богу, хоть не с табором... - выдохнул я. - И что, сразу вдвоем заехали?

-    Нет. Сначала Ада, потом Сара, - она взмахнула очередной салфеткой. - А потом уже

обе.

-    А музыкальные инструменты зачем?

Видимо, я брякнул чего-то не то. Девчонка язвительно всплеснула руками:

-    Репетировали они здесь, Антон Михалыч! А днем и ночью, без устали.

-    Хм, однако! - не удержался я от возгласа.

Какие-то комменты из меня лезли еще, но я сумел их задавить. Информационный обвал грозил превратиться в лавину. А то ли еще будет? Мне следует потерпеть и дослушать: попала собака в колесо - пищи, но беги.

-    Однако сестры долго не зажились, - продолжила Аня.

-    Почему?

-    Выехали в Израиль. «Отпусти народ мой», как сказал Моисей. И все такое.

-    В смысле, на ПМЖ?

-    Ага, воссоединение родственников. Сестры уехали, и их место досталось Сене.

-     Кто такой Сеня? - обомлел я. - Мама родная, я не только психический, но еще и голубой? Господи, прости и помоги...

Анюта улыбнулась сквозь слезы:

-      Нет, Сеня - это Ксения Люлька. Вы же видели ее в клинике. Теперь это ваша смуглянка.

-    А ты? - выдохнул я несколько успокоено.

На этом месте необычного рассказа девчонка снова удивила:

-    А я замуж вышла, только не за вас. Должна признать, вы молодец.

-Да?

-    Вы не обиделись. Ни тогда, ни потом. Рабочие отношения у нас сохранились.

Хм... Анюта сообщала такие детали, которые требовалось осмыслить и переварить. Ладно, я ходок и спекулянт Бережной. Предположим, я шаман и великий колдун Антоний. Бог с ним. Но зачем он меня закинул в этот мир? С какой такой целью? Для чего я пришел сюда? Чтобы завоевать группу одиноких прелестниц? Интересная задача. Нет, любовь высокое и светлое чувство, спору нет. И любви все возрасты покорны. А то, что у меня теплые руки, к которым липнет слабый пол, я и без этих рассказов знал. Наша непростая жизнь постоянно подкидывает извечные треугольники, состоящие из мужчины и женщины. Но что бы оказаться таким женолюбом за короткий промежуток... Это надо постараться.

-    А почему Алены нет в списке? - задал я вполне логичный вопрос.

Однако это белое пятно осталось тайной. Она пожала плечами:

-    Сама удивляюсь, Антон Михалыч.

А уж как я удивляюсь...

-    Мне пора, - Анюта шмыгнула. - До свиданья.

-     Скажи, милая, могу я чем-нибудь тебе помочь? - мягким движением я коснулся ее плеча.

Вместо ответа она дернулась:

-    Дура я, Антон Михалыч. Дура круглая. Что имеем, не храним. Потерявши - плачем.

Что ж, стоит промолчать. Спорить ни к чему, и так все ясно. Знать путь и идти по нему - не одно и то же. А я пока не то что бы ни иду, я и пути не знаю.

Девчонка снова всхлипнула, и растаяла без следа. Пропала, как будто и не было.

Рука моя осталась висеть в воздухе. Интересные тут фокусы девушки показывают... А новости такие, что вообще не передать. От раздумий отвлек скулеж и топотанье за окном. Я выглянул: крупная овчарка черно-коричневого окраса, повизгивая и взлаивая, металась по вскопанной клумбе. Энергично молотя хвостом, эта собака упорно делала вид, будто увидела в окне крайне дорогого и близкого человека.

-      Шерсть ухожена, нос мокрый, глаза блестят. Собачка здорова, - пришла голову престранная мысль. - Раньше было не так...

Она бросилась в ноги, едва раскрыл дверь во двор. Овчарка скулила и вертелась юлой, а когда нагнулся, лизнула в лицо. От ластящегося зверя дохнуло такой любовью и обожанием, что в жизни не испытывал. А следом меня накрыло: я вспомнил.

Пласт воспоминаний вывалился ясно, будто файл, восстановленный из архива.

Глава седьмая, в которой чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак

... Мы сидели у ручья, под кустом ежевики. Оборвали последние ягоды, а теперь закусывали неспешно. Обедали всухомятку, по-походному скромно, чем бог послал из объемной сумки. Это был третий выход по грибы. После первого раза мы вдруг осознали, почему царский гриб называют продуктом первой категории - со стола улетали любые блюда, со страшным свистом. И жареха с луком, и супчики, и соусы со сметаной. Про лазанью, ризотто и прочие голубцы говорить нечего. А потом подоспели маринованные боровики. Политые подсолнечным маслом, сдобренные луком, они сами таяли во рту.

Но человеческое счастье недолговечно. Оно как пришло, так и кончилось, причем у всех сразу. Жизнь без жульена и пирогов стала вдруг пресной и тусклой. А куриную ногу, не фаршированную белыми грибами, мне просто видеть не хотелось. Что касается грибных царей, засоленных в дубовой бочке, то время им еще не подошло.

Ясный осенний полдень в предгорьях Кавказа радовал тишиной и безветрием. От родниковой воды ломило зубы, однако хотелось пить снова и снова, настолько она была вкусной. Внезапно Иван перестал жевать. Вместо бутерброда в его руках вдруг возник пистолет.

-     Движение слева, - ровно бросил он, не делая резких движений. - Денис, твоя зона сзади.

Плавно повернувшись, Денис лязгнул затвором. Между тем из кустов на опушке выглянула хитрая собачья морда. Темно-рыжая, с черной маской, она молча повела носом. Чуйка моя молчала - агрессивностью оттуда не несло, собака всего лишь излучала любопытство. Оценив обстановку, она скрылась. А затем на поляну выступил человек в дождевике и солдатской панаме. Был он крепок и бородат, а на плече у него, стволом вниз, висела винтовка.

Крепкий бородач неспешно двинулся в нашу сторону, собака же за ним не пошла. Она двинулась вдоль кустов, заходя сбоку.

-    Сзади чисто, - тихо сказал Денис. - Держу собачку. Ваня, мужик твой.

-     Принял, - буркнул Иван. - Грамотная овчарка, с линии огня ушла. Михалыч, все под контролем, сидим на попе ровно.

Человек остановился в пяти метрах. Ничего угрожающего в его позе не было, но если патрон в патроннике, то винтовку сдернуть ему недолго. Тем не менее, опасности я не ощущал, атмосфера оставалась спокойной.

-    Добрый день, граждане-товарищи, - человек поправил панаму. - Здесь заказник, а я лесник местный. Кто такие будете?

Собачка не подошла, села в стороне. Ушки на макушке: бдит.

-      Прохожие мы, - отозвался Денис. Руки он держал под курточкой, что лежала на коленях. - Лес портить не умеем, только грибы подбираем.

-    Перекусим, и пойдем по своим делам дальше, - добавил Иван.

Он важно махнул рукой в сторону ведер, наполненных белыми грибами. Мы их уже очистили от мусора и ополоснули в родниковой воде. Здесь было чем гордиться: перебранные и отмытые, те лежали могучими кучками в стиле «один к одному». Такие ингредиенты, как листья смородины и хрена, с утра дожидались дома. Осталось только кастрюли на плиту поставить, чтобы дать волю своей кулинарной фантазии.

Лесник прищурился:

-    Я так и понял, мирные военные люди гуляют по своим военным делам.

Раскусил ушлый дядя моих таксистов на раз, с первого взгляда! Иван хмыкнул, а лесник добавил:

-     Да ладно, грибы в нашем лесу собирать не грех. Скоро дожди зарядят, все равно пропадут.

-      Может, перекусите с нами, отец? - Иван подкинул в руке финку. - Мы как раз собирались арбуз резать.

-     А почему нет? - скинув винтовку и вещмешок, лесник присел рядом. - Прошагал я сегодня немало.

-    Большой участок? - расправив курточку на коленях, Денис взялся шинковать колбасу. Орудовал он боевым ножом «Гюрза», серьезной штучкой не хуже финки. - Мы тут третий раз, а людей не видели.

-    Заказник за день не обойдешь, - бородач пожал плечами. Развязав горловину сидора, он достал лепешку.кусок овечьего сыра в тряпочке и несколько полосок вяленого мяса: - Угощайтесь. Только арбуз овчарке предложите, а я вашей колбаске внимание уделю. Московская сырокопченая? Давненько не пробовал. Все баранина да баранина... Уже в горло не лезет.

-    Разве собаки едят арбузы? - удивился я.

-     Еще как, особенно беременные, - усмехнулся лесник. - Она у меня любые фрукты жрет за милую душу. А дыню и хурму просто обожает.

Отрезав солидную скибку, Денис протянул ее в сторону овчарки:

-    Собачка, будешь арбуз?

Та улыбнулась по всю пасть, вывалив язык, но осталась на месте.

-    Мальчик, можно, - добродушно бросил лесник.

Собачка подошла, и стала кушать, деликатно откусывая мякоть по кусочку. При этом жевала не спеша, часто облизывалась и закатывала глаза.

-    Как звать собачку? - не понял я.

-    Мальчик, - повторил лесник, а для овчарки добавил: - Кушай, Мальчик, кушай.

-      Беременный мальчик любит арбузы, - заржал Иван. - Смешная фраза в каждом слове.

Лесник веселье поддержал:

-       Эта история вся смешная, самого начала - перепутали, когда щенком в книгу записывали. Так и прижилось. А неделю назад, когда мне ее продавали, забыли сказать о беременности. Наш сельский фельдшер вчера определил.

-    А где таких красавиц продают? - поинтересовался я. - Или секрет?

-       Секрета нет, на погранзаставе. У меня знакомые погранцы в отряде служат, предложили. Собака очень умная. Обучена и по следу идти, и схроны искать с оружием. Умеет взрывчатку находить. Вот только списали ее. Быстро бегать не может после ранения, задыхается. А для меня пойдет, в самый раз.

-    Ранение боевое? - догадался Иван.

-    Конечно. Наряд брал нарушителя границы, он ее ножиком и пырнул.

Между тем овчарка благосклонно приняла вторую арбузную скибку.

-    Белый батон какой вкусный, - поразился лесник. - Свежий, будто сегодняшний.

Рассказывать о том, что батон не только свежий, но и знаменитый сочинский, я не собирался. Однако соврать ничего не успел - из кустов на другой стороне поляны с хрустом вырвалась крупная свинья. За ней, вдоль стены леса, резво неслись полосатые поросята, целый выводок.

-    Что за дела? - лесник подскочил, прихватив винтовку.

Зарычав, овчарка насторожилась. Шум в подлеске нарастал - по следам свиней с пьяным гиканьем вылетела живописная группа мужиков полувоенного вида. Числом три, и все с ружьями.

-      Долбаные браконьеры, - пробормотал лесник. А затем заорал, направляясь к вооруженным мужикам: - Стоять, ворот кунем! Стой, кому сказал? Бросить оружие!

Поднять ствол винтовки бородач не успел. Ему даже передернуть затвор не удалось, не то что изготовиться - крайний браконьер на ходу развернул двустволку, громыхнул сдвоенный выстрел. Дуплет опрокинул лесника навзничь, словно встречный удар дубиной. Шурша крыльями, встревоженные птицы взмыли над лесом.

На мгновенье я оторопел. Козлы отпетые, ладно свиней бить, но человека-то зачем?! Мелькнула мысль, что лесник своей грудью закрыл от смерти кого-то из нас. Да не кого-то, а меня! Ребята по краям сидят. Достаточно было браконьеру промазать... Ярость накрыла так, что в глазах потемнело. В старые добрые времена применяли подходящее слово «вспылить». Но я не только взъярился, я подскочил.

Ворох мыслей в голове не мешал телу действовать - верная «Оса» уже была в правой руке, чтобы немедленно открыть огонь. Таксисты тоже не сиднем сидели - пистолетные выстрелы щелкали с обеих сторон. Конечно, с расстояния в сорок метров поразить три движущиеся цели сложно. Тем более из короткорылого травмата.

Однако один браконьер упал, следом завалились двое других. Эта пара осталась лежать, а вот меткий стрелок скрылся в кустах, прытко сдавая задом. Ружье он не выпустил, только завывал от боли но ходу движения. Получил, скотина, гостинец, хотя явно недостаточно.

Переломив «Осу», я оснастил кассету, и заодно огляделся. Иван с Денисом почти одновременно выщелкнули пустые магазины, чтобы вставить полные. Конечно, за грохотом «Осы» я услышал не все пистолетные выстрелы. Так что в точной стрельбе моей заслуги было мало, пистолет «Гюрза» в умелых руках - вот убойное оружие.

Все эти события промелькнули за мгновенья. Между тем овчарка, которая кралась вдоль кустов, без команды кинулась наперерез беглецу. Иван рванул за ней.

-    Денис, контроль! - крикнул он на бегу.

Браконьера скрывала листва, но особо вглядываться не требовалось - подстреленный беглец удалялся шумно, ломился по перелеску раненым лосем, только ветки хрустели.

-      Михалыч, посиди пока, - беспрекословным тоном распорядился Денис. Быстрым шагом он приблизился к телам браконьеров, чтобы всадить по прощальной «двойке» в неподвижные тела.

Хорошее решение. Отрыжка дело лишнее, поэтому контроль не повредит. А вот приказ переждать я проигнорировал - подошел к леснику, присел. С заострившимся лицом тот лежал на спине. Глаза смотрели в небо, в них отражалось удивление.

-    Наповал, - Денис вынес заключение, даже не притрагиваясь. Зыркая по сторонам, он стал рядом.

Я не поверил, но пульс обнаружить не удалось. Посмотрел особым зрением: ни один огонечек не мерцал, а вместо сердца осталось кровавое месиво, в черных точках картечи. Смерть человека впервые оказалась так близко - синяя аура, бледнея, съеживалась на глазах. Изменив цвет на бледно-серый, она не исчезла полностью, а образовала столб в районе головы. Бабушка Мухия утверждала, что через такое пространство душа покойника потом отправляется к небесам. И тогда человек становится легче на двадцать один грамм.

-      Извини, старик, - поднялся я. - Ничем тебе помочь не могу. Сколько ни стели соломки, а беда приходит неожиданно.

Неподалеку грохнул ружейный выстрел, болезненно завизжала собака. Стая встревоженных птиц увеличилась, они продолжали метаться над лесом. Ружье бабахнуло еще раз, затем сухо защелкал пистолет.

-    Ага, - крякнул Денис. - Пошла в бой наша пехота.

Мы с ним собирали гильзы, когда появился Иван.

-    Чего так долго? - хмуро поинтересовался Денис.

-        Шустрый сучок, за деревом залег, - сплюнув, Ваня развел руками. - И перезарядиться успел, гондольер штопаный. Только собачка умная оказалась, сбоку зашла. Заставила его высунуться.

-    Что с овчаркой? - поднялся я.

-     Отходит, - вздохнул Ваня. - Сначала пищала, юлой крутилась. Теперь скулит, как на последнем издохе.

В другой стороне, вдалеке, глухо забухали ружейные выстрелы.

-     Так, ребята, - сказал Иван. - Надо, полагать, на нас налетели загонщики. А засада впереди стадо свиней встретила, теперь расстреливает.

-    И что?

-    Не дождутся друзей-товарищей, начнут искать. Пора валить.

-     Погоди суетиться, время есть. Не сразу они их кинутся, - я направился в кусты. - На собачку сначала взгляну. А вы вещи пока собирайте.

Свернувшись клубком, овчарка лизала окровавленный бок. Встретила меня она недружелюбно, клыки показала и даже цапнуть попыталась. В глазах стояла боль и злоба.

-      Мальчик, все уже кончилось, мы победили, - мягко пробормотал я, наращивая ментальное давление. - Ты хочешь спать, ты устала. Сейчас уберу боль, и ты заснешь. Свою работу ты сделала сполна, можно отдохнуть. Уже не болит, сейчас кровь остановим. Потом еще раз боль снимем. У меня не забалуешь, и болячки приструним, и раны закроем. Все в порядке, спи...

Глава восьмая, в которой даже после самой темной ночи обязательно наступает утро

Больная собака поломала мне все планы. Пришлось сидеть возле нее весь оставшийся день, менять подгузники, кормить и жалеть. Один переход на черном одеяле добавил ей сил, но явно недостаточно. Тем не менее, умирать она передумала. А после мясной похлебки овчарка признала меня своим опекуном, все-таки командиры у нее менялись часто. Что ни говори, а круг общения служебной собаки в погранотряде достаточно широкий.

Стоило мне выйти из комнаты хоть на минуту, как она начинала стонать и скулить. Собачка транслировала понятные чувства: боль, тоску и одиночество. И требовала, чтобы я положил руку ей на голову. Классическая женщина в начальный период беременности... Вера Радина вела себя по отношению к Антону точно так же. И капризничала, и коники постоянно выкидывала.

Геройскую собаку мы положили в зале, возле печки. В ходе транспортировки изгваздалась моя походная куртка, да что поделаешь. У стенки я постелил старые одеяла, накрыл их пеленками. Удобно вышло, хоть самому ложись. Чтоб не бегать, рядом поставил миски с водой и едой. Щенячьего корма для подкормки Рекса было припасено достаточно, два разных мешка «Роял Канин».

Вскоре с занятий вернулась Вера. Снимая куртку, она заглянула в дверь:

-       Дед, привет! А чего это псиной воняет? - волкодава в дом не пускали, так что удивление девчонки было понятным. - Ой, а это кто?

Мальчик рыкнула, но достаточно было команды «свои», чтобы она успокоилась. Умная собака: понюхав женскую руку, потеряла интерес и вернулась к своим жалобам. После рассказа о грибной охоте глаза Веры увлажнились, и поток стонов сразу удвоился. А когда пришла Анюта, поток, естественно, утроился.

-        Девочки, хватит сюсюкать! - рявкнул я стальным тоном, устав слушать их причитания. Тут никакого терпения не хватит. - И оставьте в покое щенячий корм, это высококалорийная еда. От переедания у собак понос бывает.

-     Так жалко собачку, - воскликнула Вера. - И я вижу у нее четыре щеночка, совсем крохотные...

Анюта продолжила спич в несколько ином ключе:

-     Сволочи! Я им устрою Варфоломеевскую ночь... Завтра наведаюсь в тот лес, всех браконьеров лично на кусочки порву! Из пулемета.

Выставив ушки торчком, овчарка показала зубы. Она прислушивалась к разговору, переводя взгляд с лица на лицо. Создавалось впечатление, что Мальчик все прекрасно понимает. Конечно, надо взять след врага, догнать и порвать на куски. А потом расстрелять. Это, по ее мнению, самое малое, что с ними следовало бы сделать.

Мне оставалось только вздохнуть:

-       Я понимаю, что вам ее жалко, но слезами делу не поможешь. Нужно картечь вынимать. Вон, вся бочина и спина свинцом нашпигована.

-    А может, к ветеринару? - задумалась Анюта.

-      Если сами не справимся, придется идти, - согласился я. - И на глупые вопросы отвечать. Как это произошло, спросят обязательно. Что в милицию, что в полицию, сообщать они обязаны об огнестрелах.

Тем временем Вера считала черные точки:

-     Шесть пуль, - доложила она то, что и сам видел. - Помните, как бабушка Мухия советовала удалять почечные камни? По методике шамана надо представить, будто пули нам не нравятся.

-    Сильно? - прищурилась Анюта.

-     Очень сильно, - закусив губу, Вера грозно нахмурила брови. - Эти пули противны до отвращения. В общем, вызывают острую неприязнь.

-    И что, от ментального давления пули рассосутся? - засомневалась Анюта. - Все-таки это свинец.

-    Нет, тогда они сами выйдут.

-     Надо пробовать, - решил я, пресекая дискуссию. - Этот свинец в организме лишний. Так, девочки, все вместе дружно испытываем неприязнь. Кстати, а где Антон?

-    На летней кухне поваром трудится. Жарит грибы с картошкой, - отмахнулась Вера. - И супчик варит. Мне кушать давно пора!

Последние дни Антон выполнял все прихоти и ходил на цырлах. Ничего не поделаешь, очень часто следствием любви является деспотизм беременной женщины. Что интересно, воспринимаемый с покорностью.

-     Ну и ладно, - смирился я с таким серьезным доводом. - Все равно от него толку мало. Он лишь коз лечить умеет, и то за взятку. Работаем. Начинаем вот с этой пульки, крайней. Поехали!

Первую картечину мы выталкивали минут пять. Дружно работали, напряженно. Собака беспокоилась, пришлось мне одновременно и боль снимать, и по головке гладить. А дальше дело пошло как по накатанной. Ничего сложного здесь не оказалось, глаза боятся - руки делают. После удаления картечи почистили раневые каналы от волос, и засыпали их стрептоцидом. На завершающем этапе в три пары рук мы поправили энергетические каналы, а затем завершили дело привычной операцией - починкой ауры.

-      Ну что, - сказала Вера, протирая пальцы влажной салфеткой, - красота среди бегущих!

Белые заплатки, выдернутые из меня, на красной ауре собаки блестели серебром. А глаза ее сочились удовольствием - с каждой новой латкой болезненный зуд на спине становился все меньше.

-     Шабаш, - выдохнул я. - На сегодня достаточно. Тут у Мальчика еще шрам на легком светится, но старым ранением завтра займемся. Пора обедать. А ты, собачка, спи. Сон тоже лечит.

-     Отличная мысль! - пробормотала Вера. Она постелила на одеяло чистую пеленку, и улеглась рядом с собакой. - Как накроете на стол, позовите.

Спорить я не стал, это был поступок типичной женщины. Английские ученые верно утверждают: никому не ведомо, что у женщины на уме. Да и женщине самой не ведомо, чего она захочет через минуту.

***

Воскресный вечер Председателя КГБ оказался безнадежно испорченным. И не вспышки на Солнце тому виной, а взрыв самолета в аэропорту Внуково. Генерал армии Ивашутин с трудом сдерживал раздражение - подготовиться к неприятностям времени было достаточно, однако события пошли наперекосяк.

Въезд на летное поле перекрывали трое автоматчиков и пожарка, аэродромный Зил-131 красного цвета. Хмурый капитан в зеленой фуражке и автоматом за спиной, висящем не по уставу стволом вниз, проверил документы.

Остро зыркнув в салон, пограничник козырнул невозмутимо:

-    Проезжайте, товарищ генерал армии. По рулежке налево, там у ангара еще один пост. Я им сейчас позвоню, предупрежу.

Он махнул рукой. Пыхнув сизым облаком выхлопа, грузный автомобиль тут же сдал задом, открывая проезд.

-     Найдешь потом мне этого капитана, - Ивашутин повернул голову к адъютанту. - И личное дело тоже.

-    Зачем, товарищ Председатель? - застрочил тот в специальном блокноте.

-    Побеседовать хочу. Может быть, себе в спецназ заберу.

В конце рулежки столпилась целая куча автомобилей, в том числе пожарные и санитарные. Штаб операции располагался в высоком ангаре, с края летного поля. Авиационную технику отсюда убрали, от всякого лишнего оборудования помещение почистили. В отгороженном брезентом углу поставили скамейки и столы, протянули телефонные линии.

-    Докладывайте, Сергей Ильич, - отойдя в сторону от группы офицеров, генерал принял из рук адъютанта стакан с чаем.

Полковник Зимин подобрался:

-      В салоне пассажирского самолета ТУ-104 при попытке разминирования сработало взрывное устройство. Два сапера погибли на месте. Кроме того, осколками ранено пять пограничников из числа оцепления. Пожар на борту потушен, раненым оказывается помощь. Следственные действия продолжаются, специалисты проводят в зрывотехническую экспертизу.

-    Очень плохо, - буркнул Ивашутин. - Почему взорвалось? Или саперы неопытные?

-      Трудный вопрос, товарищ Председатель, - кривить душой полковник Зимин не собирался. Речь лилась легко, ведь то были не его люди.

-    Почему?

-     Вопросы к командованию войсковой части 34435, специалисты оттуда прибыли. Но я пока другим занят.

-    Разберемся, - Ивашутин обернулся к адъютанту.

Молча кивнув, тот отошел «разбираться» - принялся негромко инструктировать собственного помощника.

Председатель оглядел помещение:

-     Скоро здесь будет Генеральный прокурор и министр МВД. Может, еще кого ветром бури занесет. Начальство любит знаковые происшествия, чтобы молнии метать и ногами топать. На вопросы не отвечать, всех посылать... ко мне. Не тушуйся, полковник. Занимайся своим делом, прикрою. Я засяду вот там, в уголке. А ты организуй мне какого-нибудь толкового парня, чтоб в подробностях все обрисовал. Все, Сергей Ильич, иди, работай.

Вскоре адъютант подвел к нему высокого сухопарого блондина в сером костюме.

-         Подполковник Афонин, - визитер склонил голову. - Разрешите, товарищ Председатель?

Из рассказа высокого блондина Ивашутин почерпнул важные детали, с помощью которых картина происшествия сложилась полностью.

В 19:02 в аэропорту «Внуково» приземлился самолет ТУ-104 Бориспольского авиаотряда. «Тушка» с бортовым номером 42490 выполняла рядовой рейс «Симферополь - Москва». Перелет прошёл без происшествий и отклонений. После приземления авиалайнер отогнали на дальнюю стоянку, где пассажиров выгрузили, и двумя автобусами перевезли в заранее подготовленный ангар - для обыска и следственных действий. Экипаж доставили в служебное помещение КГБ, что в главном корпусе аэропорта, с ними сейчас работают.

Самолет должен был вылететь обратным рейсом в Симферополь, но этого не произошло. Вместо салона самолета зарегистрированные пассажиры с ручной кладью попали в специальный ангар на обыск, все восемнадцать человек. С багажом обоих рейсов, как прилетевшим, так и не улетевшим, следственные действия проводятся в конце летного поля, прямо с тележек.

-       Самолет проверили перед вылетом из Симферополя? - генерал неторопливо прихлебывал из очередного стакана.

В ангаре царила зябкая сырость, осень брала свое. Гостю тоже досталось угощенье с генеральского плеча - чай с сушками и пряниками.

Блондин кивнул:

-     Так точно. Самолет тщательно проверили саперы с собачками, багаж досмотрели погранцы, пассажиров местные чекисты обыскали. Чисто. Поэтому рейс выпустили.

-       Тем не менее, бомба взорвалась, - Ивашутин захрустел печеньем. - Ваши соображения?

-      Если взрывчатку подложили в Симферополе, то сделали это в последний момент, перед вылетом. Кто-то из обслуги или экипаж. Да, кроме семи членов экипажа, на борту находился служебный пассажир.

-    Кто это?

-      Сопровождающий милиционер в гражданке. Он постоянно с ними летает, тоже задержан.

-     Хм... - Ивашутин раздавил в кулаке сушку. - А экипажу зачем самим себя гробить? Все-таки не самураи.

-      Согласен, товарищ Председатель. Но все версии должны быть отработаны. Это вероятный вариант, хоть и нелогичный.

-    Какие еще версии?

-        Когда самолет приземлился, и все внимание было приковано к выходящим пассажирам, кто-то из обслуги мог проникнуть на борт. Бомба небольшая, за пазухой легко пронести.

-    А как попасть в салон, минуя трап?

-     Варианты есть. Например, можно влезть через нишу стойки передней ноги шасси - там люк в кабину экипажа.

-    Так-так, - Ивашутин задумался, а затем кивнул: - Продолжайте.

-     На борт поднялся кинолог со служебной овчаркой. В районе сорок пятого шпангоута собачка села, - блондин раскрыл папочку, ткнул пальцем в схему самолета. - Вот здесь. Саперы осмотрели это место, нашли закладку. Завернутую в пакет бомбу впихнули в зазор между стойкой левого сиденья и стенкой самолета. Саперы доложили своему старшему: самодельное взрывное устройство. Тикает. Старший сапер принял решение удалить всех лишних, и немедленно приступить к разминированию. Полковник Зимин это решение утвердил. Мы отошли подальше, все было спокойно, но в 20:16 на борту раздался взрыв. Оба сапера погибли на месте. Взрывом разрушена левая сторона фюзеляжа и несущие элементы левого крыла. Перебиты тяги рулей высоты и направления. Поврежден багажный отсек, из салона взрывом выбросило часть пассажирских сидений. Горение предотвращено. Только что стало известно, что на обломках обнаружены частицы взрывчатки, аналогичной тротилу. Мощность взрыва оценивается в 800 грамм.

Генерал Ивашутин потер щеку:

-    По оперативным сведениям от товарища Пельше, взрыв ожидался в 20:15.

-     Удивительно удачный прогноз, товарищ Председатель, если можно так выразиться. Плюс-минус одна минута в таком деле не критично.

-    Почему не отозвали саперов?

-     Они знали, товарищ Председатель, - блондин пожал плечами. - Решили работать. А что там произошло, мы теперь навряд ли допытаемся.

Генерал прикрыл глаза. Да, события вырвались из-под контроля, и пошли по своему сценарию. Но уже на этом этапе операцию можно считать успешной - теракт предотвращен, пассажиры живы. Саперов жаль, но это допустимые потери на войне. За гибель простых людей спрос был бы иной.

Ивашутин отогнал посторонние мысли:

-    Ваши дальнейшие действия?

-      Аэродромная обслуга задержана здесь и в Симферополе. Пассажиры в ангаре. Экипаж тоже в наших руках, вместе со служебным пассажиром, - блондин сжал кулак. - Будем искать следы взрывчатки у каждого. Кто-то же ее пронес? Процесс долгий, но деваться некуда. Кроме того, наши товарищи в Симферополе выявили нарушения при регистрации и посадке в самолет.

-    Что именно?

-    Два человека зайцами летели. Не авиация, а казацкая вольница какая-то.

-    Хм...

Сам генерал грубым нарушением порядка такое не считал. Когда подпирало, а билетов не было, криком или лаской мог в любую попутку залезть. Кроме, разве что, истребителя - там пешком не постоишь.

Волновало другое: отсутствие системного подхода к проблеме. После угона самолета Ан-24 в прошлом году, и вспыхнувшего следом международного скандала, власти зашевелились, но очень вяло. Убийство бортпроводницы Нади Курченко всколыхнуло весь мир, ведь терроризм проявил свой оскал в полной красе. Тогда отец и сын Бразинскасы пронесли на борт обрезы, чтобы устроить стрельбу в кабине пилотов. Немыслимое стало реальностью, и сегодняшний взрыв - тому подтверждение. Прав товарищ Пельше: следует срочно готовить бойцов спецназа. Элиту, способную бороться везде, в том числе, и с воздушными террористами.

Параллельно надо заниматься безопасностью полетов и управления воздушным движением. Нужен государственный орган надзора и контроля. И рядом встает совершенно новая тема - качество авиационной техники. Ту-104 неплохой самолет, комфортная и быстрая машина, но слишком много с ним проблем. Прозванный «верблюдом», он являлся пассажирским аналогом бомбардировщика ТУ-16. Однако в отличие от прародителя, Ту-104 в полёте вел себя неустойчиво. Летчики считали его «тяжелым» и плохо управляемым. Ту-124, созданный по образцу и подобию, как уменьшенная копия повторял все недостатки оригинала. Предстояло отказаться от устаревшей техники, и сосредоточится на вылизывании новой: ТУ-134 и Ту-154.

Однако это все дела неблизких дней.

Уже сегодня следует готовиться к скорым неприятностям: катастрофе при посадке «Ан-24» в Виннице 12 ноября, и гибели такого же самолета в Саратове, 1 декабря. Старая надежная машина, мощная и неприхотливая, вдруг подвела? Или ошибки экипажа? Товарищ Пельше просил разобраться, и поискать злой умысел. Вот откуда у него такая оперативная информация?!

Глава девятая, в которой одни противоречия порождают другие

Сегодня мы готовились к зиме - дрова запасали. Поставили с Антоном козлы у сарая, наточили двуручную пилу, подтянули ближе колоду с колуном. Погодка занятию благоприятствовала. Когда не жарко и не очень холодно, работать на воздухе в самый раз. По рогам козлов бревнышки двигались споро, куча чурбаков росла.

Овчарка сидела неподалеку, со скорбным видом изображая статую. Раненой героине хотелось возлечь на одеяло возле теплой стенки, а не взирать на шалости волкодава. Неугомонный Рекс носился вокруг нее кругами, приглашая поиграть, однако серьезные собаки не размениваются на ерундовую возню. Они грустят, переживая славные битвы минувших дней.

-    Как жизнь молодая? - между делом поинтересовался я.

- Плохо, - вздохнул Антон. - Навалилась куча проблем

Последнее время мы мало виделись. Целыми днями парень пропадал на занятиях в институте, потом на репетициях. А с четверга по воскресенье его не было и вечерами. Осень - это пора свадеб, и шабашек на поселке было полно.

Работал Тоша один, под минусовку с магнитофона. Брал с собой пару колонок, микрофон и гармошку с гитарой. За музыку на свадьбе платили около пятидесяти рублей - неплохие деньги для пацана. Когда гонорар намечался больше, он призывал в команду Сеню. Та охотно пела, и плясала от души.

А если выпадал совсем уж жирный заказ, то Тоша подряжал в артель еще Варвару. Та тоже мастер поплясать над кубинскими барабанами. С улыбкой и большим удовольствием. Радость девушек понятна, денег за раз выходило больше стипендии. Тут любой студент спляшет, даже если не умеет. А они умели хорошо. Денис обеспечивал доставку и безопасность, и имел с этого долю.

Активную акустику для улицы мы соорудили сами. Динамики и фурнитуру купили в интернете, там же нашли чертежи со схемами. Корпуса колонок заказали на мебельной фабрике, обтянуть их черной кожей и радиотканью труда не составило. А ламповые усилители хайфайного класса слепили мои ребята из сервисного центра, там есть умельцы. После окончательной сборки вид и звук вышел не хуже, чем у концертных колонок «Маршалл», что я раньше притащил для оркестра. Мощный самодельный звук заполнял музыкой всю округу, добавляя Антону поклонников, злопыхателей и новых клиентов.

-    Куча проблем, - голос парня был полон скорби.

Очередной чурбак отлетел, мы дружно передвинули бревнышко.

-     Могу помочь?

-    А что ты сделаешь, когда Надежда Константиновна в Москву улетела? Якобы мужа и дочку проведать.

-    А на самом деле?

-    Только это секрет, Дед, - Антон понизил голос, потому что овчарка навострила уши. Наклонив голову набок, она от любопытства даже язык вывалила.

-     Могила, - ответил я загробным голосом, изображая замок на губах.

Тоша снова вздохнул:

-    Надежда Константиновна попала в интересное положение.

-    Чего?!

-    А то не понял? - Антон бросил пилить. - Залетела она.

От этих слов я обомлел. Беременность женщины - это такой секрет, который быстро вырастает до носа. Как ни наряжайся, а вскоре заметят все. Мама родная, неужто моя работа? Судя по всему, Тошу гложут смутные сомнения - в моем огороде камень заподозрил. Нет, от ребеночка я отказываться не собираюсь, но что скажет ураган по имени Анна?

Сумбурные мысли промелькнули в одно мгновенье, однако вопрос я задал другой:

-    А как узнал?

-     Вера досмотрелась на репетиции, шепнула Анюте. Потом меня позвали. Взглянули вместе.

-    И что?

-     Сомнений нет, в ней светится огонек новой жизни. Точно как у Веры. А Козловская знать не знала, представляешь? Ни сном ни духом не ведала. Жила себе счастливо, пока мы ей глаза не открыли. Вот тут она в панику впала: муж-то в Москве, и его она давно не видела. Сходила в женскую консультацию, там подтвердили.

-    И какой срок?

-    Около месяца.

Воздух я выпустил через стиснутые зубы. На душе как-то полегчало - мои тайные встречи с Надеждой Константиновной прекратились значительно раньше. Отцовство, конечно, хорошее дело, но не в этом конкретном случае. А решение Козловской ехать в Москву понятно: восстановит связь с мужем, и потом назначит его отцом ребенка. Ну, если захочет. По крайней мере, будет четкий запасной вариант.

-     Мы теряем не только лидера группы, - с горечью сказал Тоша, - но и саксофон, и фортепиано. Это главная половина оркестра и его изюминка! А тут еще Вера заявила, что уходит.

Слава богу, очередная новость секретом не стала. Вера со мной советовалась, и такое решение я одобрил. Девчонку многое стало коробить и плющить, а резкие звуки и запахи просто бесили. Ничего не поделаешь, таковы приколы ранней беременности. Даже сам Антон иногда Веру раздражал - когда был рядом, и когда его не было.

-     Конечно, не все так страшно: у нас есть солистка, Ксения Люлька. У девочки мощный потенциал. Только вот время, время... Быстро Козловскую она не заменит, - Антон продолжил излагать свои беды: - И срочно нужна пианистка. Причем не простая, а способная вникнуть в тонкости работы на синтезаторе.

-      Да у тебя ж там целый музыкальный институт под рукой! - воскликнул я. - И девчонок разных полно. Бери, не хочу.

-     Девушек столько, что хочешь не хочешь, а захочешь, - хмыкнул он, согласно кивая головой. - Мы с Натальей Николаевной провели кастинг.

-    И что?

-    Нашли пару-тройку кандидатур. Поможешь сделать выбор? Твой опытный глаз просто необходим, для ошибки у нас нет времени.

Такое доверие, конечно, греет душу, но времени и у меня совсем нет. А что делать? Придется помочь.

-    Когда?

-    Как только сможешь, - он пожал плечами. - Чем раньше, тем лучше.

 ***

Дверь веранды открылась, и оттуда вышагнул Николай Уваров. В модном плаще и блестящих штиблетах, он осторожно обходил лужи на асфальте. За ним появилась Зоя Острожная. С маленькой сумкой-конвертом в руках, в туфлях на шпильках и длинной кожаной куртке, миниатюрная блондинка выглядела роскошной подругой босса местной мафии. Анюта выглянула следом, махнула рукой, и исчезла. Деловая колбаса! Страшно занятой человек, даже чаю с нами выпить некогда.

Овчарка взглянула на меня удивленно: она точно знала, что в доме этих людей раньше не было. В глазах читался вопрос: какие будут указания? Может, надо цапнуть кого для порядка?

-    Мальчик, свои, - бросил я, снимая перчатки.

Рекс это заявление подтвердил - с радостным лаем запрыгал вокруг нежданных гостей. Кот Лапа остался невозмутим. С порога летней кухни он внимательно осмотрел свою территорию, опасности не обнаружил, а затем удалился на место - возле теплой печки его ждала верная фуфайка.

С Мальчиком у кота установился вооруженный нейтралитет. Им обоим я сказал волшебное слово «нельзя», и они и не трогали друг друга. Просто Лапик иногда издали шипел, а овчарка в ответ показывала ему клыки.

-     Бог в помощь, - смахнув пылинку с рукава, Уваров взглянул на скромный хронометр «Бланпа Леман». - Товарищи лесорубы, предлагаю сделать перерыв на чай.

Зоя молча кивнула, оглядываясь с интересом.

-    А что случилось? - поинтересовался я.

На это Коля сдвинул брови и сжал тонкие губы:

-    А ведь эсэмески с утра отправил... Зачем?

На справедливую критику возразить было нечего, мобильник валялся где-то в доме. Я давно перестал обращать на него внимание - в нужных случаях он сам прилетал в карман. Значит, Колины смс телефон посчитал не такими уж важными, чтобы отвлекать хозяина от распилки дров.

-    Похоже, почту прочитать нам некогда, - отеческий Колин взгляд проникал до печенок.

-    Дядя Коля, можно я пока дров нарублю? - Антон тоже посмотрел на часы. У него они были неплохие, «Командирские», отцовский подарок. - Зима на носу.

-    Вот об этом мы и поговорим, Антон, - Коля покачал головой. - Вера в институте?

-    Да у нее сегодня семь пар, длинный день.

-    Очень хорошо, - хмыкнул Коля. - Не будем ее волновать.

На веранде у самовара обнаружилась Анюта. Зря я на нее плохо подумал... Вместе со Степанидой Егоровной они деловито собирали на стол. Сняв курточку, Зоя присоединилась к женским хлопотам. И пока я в тазике мыл овчарке лапы, Коля встал у меня за спиной.

-    Третий день ты возишься с этой собакой, - брюзгливо проворчал он. - Вот скажи, оно нам надо?

Глухая злость заворочалась в душе. Мою личность он не отделял от своих проблем, а постоянное желание Коли поставить меня в стойло сильно напрягало.

-    А что нам надо? - не оборачиваясь, я сказал это ровным тоном.

Положив голову мне на плечо. Мальчик утробно зарычала.

-    Ты оживил мне четырех старых товарищей, - Коля отступил назад, но интонацию не изменил. - Сейчас должен работать с пятым. Но вместо этого хлопочешь над животными. А между прочим, в списке еще шесть человек!

-    Я помню, - сохранять спокойствие удавалось с большим трудом.

Коля сменил риторику

-     Посуди сам, Антон, на кого мне еще положиться? - он несколько сбавил тон, добавив туда тепла и проникновенности. - Вера хороший лекарь, но у нее занятия в институте, старенькая бабушка и Тоша. Беременность, в конце концов. Анечка после занятий помогает мне в других делах, и там их целая куча. Хорошая девочка...

Встряхнув чубчиком, Анюта запунцовела, а Степанида Егоровна хмыкнула. В женской компании, куда вдруг затесался Тоша, старенькая бабушка лихо дегустировала молодое вино «фрага», которое я по случаю притащил из Кишинева. Закусывали дамы, конечно же, молдавскими «фруктами в шоколаде».

Тем временем Коля продолжил:

-      От Тоши толку нет, он лишь коз согласен лечить, и на свадьбах выплясывать, - укоризненный взор начальник почему-то обратил на Дениса. Все знает наш босс... - Остаешься ты, мой друг. А ты с больной собакой третий день возишься!

Молча поднявшись, я повел овчарку в дом. Придерживал за ошейник, та могла и кинуться - нахмурилась сурово, и глаза смотрели недобро.

-    Ложись на место. Мальчик. И нечего тут шастать, вынюхивать по комнатам, ясно? - я подлил воды в миску. Вильнув взглядом, овчарка прижала уши. - А то думаешь, кто-то не знает? Я все знаю...

Наполнив чашку компотом, присел на собачье одеяло. После купания с шампунем здесь пахло правильно, крапивой и эвкалиптом.

С Колей у нас был простой уговор - оживлять одного человека в неделю. Кандидатов мы устраивали по очереди в больничку лысого доктора, в нашу палату Недельный цикл интенсивной терапии неплохо сочетался с моей секретной технологией: катанием на черном одеяле, правкой энергетических каналов и штопкой ауры.

От сделки «газ в обмен на трубы» еще никто не уклонился. Да и вряд ли найдется ветеран радиоэлектронной разведки, который откажется от здоровья и важной работы. Кто не захочет полную жизнь вместо старческого угасания? Безо всяких дополнительных условий с предательством Родины, подписями кровью и прочих страшных клятв.

Так не бывает, но я это делал. Особенно легко удалялся рак. Это происходило после первой же поездки на черном одеяле, достаточно было потом вырвать серое облако болезни. Второе путешествие закрепляло успех, толкая организм к оздоровлению за счет внутренних ресурсов. Бороться может каждый организм, только не каждый это помнит.

Конвейер работал, процесс двигался. Но десять человек, которых Коля наметил для работы в отделе аналитики - это мало. Мизер при круглосуточном графике дежурств. Всем трудящимся надо отдыхать и пользоваться социальным пакетом. А сие означает всего лишь два рабочих места в одну смену. Потребуются еще люди, помощники и операторы. Они захотят оживить родных и близких... Для меня в обозримой перспективе это означает бесконечный конвейер. Но и это еще не все. После анализа ситуации будет выработан некий стратегический план, который кому-то придется воплощать. А это уже другие люди, и в немалом количестве. И всем им обязательно потребуется перемещение предметов - туда- сюда, причем каждый день. Да мы с Нюсей сдохнем на этом транспортере! А заменить некем.

Говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Уж меня они точно в гроб загонят. Я не могу, как Ленин, желать с броневика счастья всем подряд, всему человечеству скопом. Я вообще против революции - ведь для победы многим придется пойти в бой, и там погибнуть. А всех остальных обрушится вал лишений, невзгод и мучений.

На пути к великой цели революционеры всегда готовы поступиться некоторыми принципами, заповедями и нормами морали. Ради светлого будущего, конечно. Причем каждый из борцов будет думать, что бог на его стороне, но богатые из ЦК КПСС это точно знают. Ухватив бога за бороду, богатые своего не уступят. Обе стороны будут карать правых и неправых, а потом победитель наградит непричастных.

Нет, революционных преобразований надо избежать обязательно. Как это сделать, вот где задача.

А несчастных людей на Земле хватает, и они постоянно умирают. Только от болезней сердца ежедневно помирает пятьдесят тысяч человек. Живым тоже несладко, нищих индусов и китайцев в мире миллиард, миллионы детей голодают в Африке. Конечно, это плохо. С другой стороны, я их не знаю, и проблемы эти далеки. Будь я на месте Ленина, даже толпа вокруг броневика мне показалась бы не очень приятной. Моя Родина - это близкие мне люди. Я им обязан просто так, без всяких условий. И отдаю я всегда с радостью, потому что не жду ничего взамен.

Люди так устроены, что на чужого человека им плевать. Что характерно, это взаимно и повсеместно. Гуманисты имеются на свете, и гуманизм, конечно, здорово, но всем подряд не поможешь. Да и не принято это среди людей. И меня не тянет подставлять плечо всем нуждающимся по простой причине: половина из них посчитает помощь недостаточной, и потребует большего. А оставшиеся станут ненавидеть меня за то, что начал помогать не им. Как говорится, мир не без добрых людей, но доброе дело без награды не останется.

Лечение ветеранов аналитики совершенно иное дело - Коля попросил. Дело шло, конечно, но со скрипом и без блеска. Трудно делать работу, не испытывая никакой симпатии к предмету лечения. Вытягивая оценку «хорошо», я с потускневшей аурой выматывался так, что к концу дня ноги едва волочил. И после каждого аналитика, с таким трудом возвращенного в строй, мне требовалась приличная передышка.

Которую мне сейчас ставят в упрек...

Глава десятая, в которой ёжики от страха попытались съежиться

Когда вернулся на веранду, компания у самовара тихо хихикала, а Коля внимательно вкушал жульен.

От женской группы отделилась Зоя Острожная:

-      Николай Сергеич, я вот что подумала: а что если вашими старыми кадрами не ограничиваться?

-    Так-так, - подбодрил ее Коля.

-    Есть у меня на примете парочка интересных кандидатур.

-    Например?

-    Например, капитан КГБ Марина Сорокина. Пару раз по работе пересекались. Молодая, но очень толковая женщина. И человек хороший. Уверенно владеет иностранными языками, при чтении видит символизмы, подтекст и другие скрытые смыслы. Умеет отделять главное от второстепенного, в проблеме сразу ухватывает суть. Весьма тонкий ум, острый язык. Работает аналитиком в какой-то секретной части КГБ.

-    Фамилия начальника?

-    Подполковник Савчинский.

-    А, понятно, - пробормотал Коля. - Секретный отдел КГБ по изучению чертовщины и аномальщины. Там любят ловить НЛО и слушать откровения индийских йогов. Кстати, Индия единственная страна, где год делится на шесть времен.

-    Как это? - Анюта распахнула свои серые глазищи.

-     С давних времен там живут по календарю индуизма, главной религии страны: лето, сезон муссонов, осень, зима, предвесенний сезон, весна.

-     Ни фига себе, - Нюся достала телефон. - Надо записать, а потом посмотреть инфу. Оказывается, у нас сейчас сезон муссонов... Или осень?

Коля отмахнулся:

-    Зоя, а девушка эта, значит, аналитик... Ручаешься?

-    Как психолог, людей я вижу хорошо, - Зоя захрустела фантиком. - Однако доверяй, но проверяй, как говорится. Проверим, товарищ полковник. Поговорим. Тем более, у меня теперь есть полиграф.

-    Ладно, берем. Кто еще?

-    Путин Владимир Владимирович.

Закашлявшись, Коля едва не подавился. Пришлось запивать жульен молодым молдавским вином.

-    Обоснуй, - выдавил он.

-        Как опытный руководитель вашей страны, он обладает бездной полезной информации.

-Да?!

-     Так точно. Если Путина заинтересует наша проблема, его консультации будут крайне полезны.

Коля бросил ложечку в розетку:

-     Друзья мои, вот умеете вы иногда удивлять! Скажи мне, Зоя, а почему не товарищ Грудинин? Он выступает представителем коммунистической партии, между прочим. Эти деятели семьдесят лет страной рулили, огромный опыт руководства накоплен.

В разговор неожиданно вклинилась Степанида Егоровна:

-     А еще в правительстве есть вице-премьер Мутко, великий полиглот, - она ткнула пальцем в планшет, чтобы процитировать: - «Лет ми спик фром май харт». Этот боярин знает толк во всем, особенно в партийном строительстве.

Уваров хмыкнул, а Степанида Егоровна ловко перелистала странички:

-     А ежели вам нужны консультации по бизнесу и жилищному строительству, то без директора почты России никак не обойтись. Сей достойный муж, вельможа Николай Подгузов, сумел приобрести себе хатенку за миллиард рублей. Миллиард, Карл! Кто-нибудь понимает размер этой цифры? Вся почта России за год заработала меньше. А Коленька сумел! Дорогие мои, в любом из нас спит гений мысли, но в главном почтальоне страны Николае Подгузове гений спит особенным образом!

-    Давайте обойдемся без иронии, товарищи, - вспыхнула Зоя. - Дело здесь серьезное.

Примиряющим жестом Коля поднял руки:

-     Такое неожиданное предложение мне надо обдумать, и очень тщательно. Кстати о Путине. Нюся, как там поживает Володя?

-     Нормально, Николай Сергеич. Учится в институте, занимается спортом. В прошлое воскресенье мы ходили на хоккей. Хорошо покричали... А в субботу идем в театр.

-    Да? И что дают?

-    Балет «Руслан и Людмила». Только вот Алена переживает, что ей нечего надеть.

-    У моей крестной дочери закончились деньги на моей кредитной карте? - возмутился Коля. - Это невозможно!

-     Все равно волнуется, - Анюта потупилась. - Наступила осень, и Алене срочно нужно бежевое пальто.

-    Вот как? - несколько опешил Коля. - Теперь это сложная задача? Хм...

-    Еще замшевая сумка-мешок. И перчатки.

-    Замшевые, конечно? - Коля начал врубаться. - А почему в списке нет сапог?

-    Потому что сейчас нужны ботинки, Николай Сергеич.

-    Замшевые! - теперь догадался я.

Нюся покачала головой:

-     Нет, скорее рыжий нубук. Это все надо решать в комплексе, и я тоже задумалась об этой дилемме.

Нюся выставила ногу, разглядывая потрепанную черную кроссовку «Найк». Неброская, но очень удобная треккинговая обувь было весьма дорогой, сам выбирал. И еще эти крассы удачно скрадывали сорок второй размер ноги.

-      На завтра мы наметили поход в торговый центр, - Анюта вздохнула. - Будем мучиться выбором в стиле «ретро».

-    Мне бы ваши проблемы... - Коля посерьезнел: - Мнение о человеке сформировалось?

Она немедленно переключилась на нужную волну

-    Нормальный парень, без закидонов и тараканов. На политические и военные темы мы не разговаривали, в основном занимались веселым трепом, - Нюся докладывала четко. - Изображали обычных девчонок из Сестрорецка, которым папа достает билеты на представления везде, где попросим.

-    Это вы-то обычные?! - Степанида Егоровна поджала губы, а Антон согласно хмыкнул. - Вылитые швеи-мотористки ремесленной слободы, ага.

Анюта независимо пожала плечами:

-      Какие есть. В общем, начальный этап знакомства. Все как вы сказали, Николай Сергеич: «под клиентом не суетиться». Работаем по плану.

-    Так-так... - Коля откинулся на спинку стула, оглядывая собрание.

-    Ну что, будем пить чай? - Анюта выставила на стол блюдо, полное ватрушек.

Источник возникновения этого чуда выяснять я не стал. Свежие, еще теплые, ватрушки с творогом таяли во рту. Однако укоризненный взгляд Нюся заметила.

-    Два рубля в Сочи отдала! - обиженно прошептала она.

Не успел я насладиться лакомством, как Рекс во дворе грозно залаял, а кот издали взвыл дурным голосом.

С криками «стоять, черти полосатые» на пороге веранды появился таксист Денис. Впереди себя он толкал знакомую личность, воровку Птичку. Дверь захлопнуть успел - с той стороны в нее с размаху впечатался кот. Подвывая, он принялся фыркать и скрестись.

-     Дурдом со зверинцем, - сообщил Денис раздраженным тоном. - Михалыч, ты бы успокоил животных, чего это они разорались?

-    Граница на замке, - я развел руками. - Воровок здесь не жалуют.

-     Денис, куда это ты пропал, разрешите узнать? - постучав по часам, Коля поджал губы.

-     Прошу прощения за опоздание,- вытянулся таксист, - к бабушке Мухие заезжали. У Птички вдруг живот разболелся.

-    Подлечили?

-    Так точно. Ничего страшного, знахарка диету назначила и травок выписала.

-      Докладывайте, подполковник, - куснув ватрушку, Коля налил себе чаю. - Вы присаживайтесь, девушка, обстановка здесь неформальная.

Денис с докладом тянуть не стал:

-      Товарищи, ожидается ограбление этого дома. Информация достоверная. Птичка врать не будет.

Короткий доклад Дениса напомнил мне простую истину жадные до чужого добра люди никуда не делись. Глаза завидущие, руки загребущие... Нашлись лихие люди под водительством бандита с кличкой Граф, которые решили прибрать наши инструменты и аппаратуру А оценить барахлишко было несложно, достаточно много зрителей имели такую возможность.

Зверский шум во дворе начал утомлять, и я распахнул окно, чтобы унять эту бурю. Однако высказаться по существу не успел - с низкого старта кот взлетел мне на грудь. Эту площадку он намеревался использовать вместо трамплина для следующего рывка, однако позволить такое было бы неправильно.

-     Тихо! - прижав к себе лохматый комок мускулов, зашептал ему на ухо: - У нас все нормально, Лапа, все под контролем... Хороший мальчик, успокойся. Будешь вести себя прилично, получишь молочную сосиску.

Прекратив брыкаться, Лапик недоверчивым взглядом уставился мне в лицо. В его желтых глазах читалось сомнение: «а не свистишь ли ты, приятель, как рак на горе?». Говорил я с котом негромко, но Рекс за окном моментально унялся и навострил уши. Успокоительные интонации само собой, но такие слова, как «сосиска», он разбирал вне зависимости от расстояния и громкости звука.

-     Ты тоже получишь, если займешься делом, - тихо пообещал я волкодаву, выпуская кота на улицу

Собрание тем временем переглядывалось, осмысливая информацию. Антон весь полнился вопросами, однако бабушка его опередила.

-    Любезная барышня, откуда вы это взяли? - недобрым взглядом Степанида Егоровна прямо-таки сверлила Птичку.

Та зябко поежилась - неуютно она себя ощущала среди незнакомых людей. Живот у Птички торчал прилично, в таком положении любая женщина будет всего опасаться. А тут целая ватага настороженных глаз.

-    Не бойся, никто тебя не тронет. Здесь все свои, жильцы этого дома, - Денис подвинул ей чашку. - Пей. Чай целебный, с китайской горы Дунтин.

Хлебнув нектара. Птичка решилась.

-      Расклад такой: когда здешний бугор Гоша накрылся мокрой шляпой, а кентам его намотали чалму на морях, весь этот район отошел Юрану с кладбища. Тот территорию прибрал, но ненадолго - вскоре разбился на машине. Говорят, по пьяному делу летел. Не знаю. Мутная история, все кладбищенские корефаны с ним пошли налево. Вот Граф и засуетился: послал свою правую руку. Боцмана, бесхозную орбиту секануть. Те пацаны зашли с Севера, стали местную шантрапу щупать: где кто живет и чем дышит. В смысле, где серьезный кент, а где ручной человек. И кто-то им брякнул за Музыканта с его классными гитарами и колонками. Люди слышали такое кваканье.

-    Не порожняк? - нахмурился Денис.

-     Зуб даю, начальник. Еще базар был за богатые барабаны. По вашей улице сделали подвод, точняк. Назырили эту хату. А чё, район пустой, бери что хочешь. Может, еще что надыбали. Ох, смотрите, будет кипеж...

-    Чего? - не понял Коля.

Птичка уточнила:

-    Будет на вашей улице веселка.

-    Ну, это мы еще посмотрим, - хмыкнул Денис. - Кому веселка, а кому и могилка.

Я вздохнул печально - ничего удивительного. После того, как Гоша сгинул в Гантиади, а его шайка загремела в кутузку, образовалась вакансия в нашем квартале. А свято место, как известно, пусто не бывает.

-       Ты особо не веселись, начальник, - хмуро буркнула Птичка. - Боцман бык отмороженный, и пацаны его чугунки такие же. Мокрухи не бздят. Недавно они взяли сельпо в Левенцовке, не слышал?

-    И что? - Денис пожал плечами.

-     Я же говорю: чугунки они ржавые. Никакой фантазии. Сторожа подрезали, халявной бормотухой в момент укатались, половину товара потоптали. Как менты их не повязали, ума не приложу Гопники, одно слово. По тихому не умеют.

-    А как надо было? - заинтересовался Коля.

-    Надо было фатеру цыганского барона брать. Ласково, на бабочку.

Денис поднял бровь:

-    Птичка, пожалуйста, выражайся яснее.

-     Понял, начальник! - шмыгнув носом, она глотнула чаю. - Речь о цыганском доме в Левенцовке. Я бы тихонько в форточку влезла, спящим людям брызнула под нос сонной одури, и одну шкатулку взяла. Небольшую, и всего одну! С ювелирными украшениями жены барона, - Птичка мечтательно зажмурилась. А потом, еще хлебнув из чашки, погладила себя по животу. - Но таких форточек сейчас не делают.

-    Отморозки, говоришь? - Денис вернулся к теме разговора.

Птичка закивала:

-     Да им по трупам ходить - не привыкать! Леща давить не станут. Звонок завяжут, в смысле, собачку отравят. Это у них на раз, как пить дать. Следом вас побьют.

Холодная ярость начала потихоньку застилать мне глаза. Это что же, Антона и Веру побьют? А могут и убить за банальный реквизит? А я тоже мальчик для битья? А Рекс в чем виноват?

Степанида Егоровна, что сидела напротив, думала о том же. При внешне спокойной позе глаза у нее стали совершенно белые. Она погладила плечо, потом достала коробку папирос. Посмотрела на нее невидящим взглядом, и засунула обратно в ридикюль.

Антон таращился в стену Уши у него горели алым цветом, а губы сжались в ниточку.

Между тем Денис развернул карту района:

-    Где обитает этот Граф, науке неизвестно, - он поднял глаза на Уварова.

-    Давно в бегах, прячется на тихой хате, - пояснила Птичка.

-    Намек понял, - кивнул Коля, в свою очередь взглянув на Анюту - Надо думать.

Да уж, подумал я. Топографический кретинизм - это не про Нюсю.

-     Зато известно логово его правой руки, Боцмана, - Денис ткнул пальцем в карту - Особнячок на улице Батуринской, у кинотеатра «Сокол».

-    Как стемнеет, будем брать, - рубанул Коля. - В смысле, щупать козу за вымя.

***

Денис повез Птичку в город, и выходила она из дома с дикими глазами. На своей шкуре девчонка еще летом ощутила, насколько непростых людей тогда вздумала грабануть. Один боевой кот чего стоит... Люди серьезные, но чтобы вот так просто возражать устремлениям воровской банды? На ее глазах рушилась незыблемость крылатого выражения «мафия непобедима». Еще одно выражение, «сделать большие глаза», Птичке точно не подходило, однако сейчас ее маленькие глазки серьезно увеличились.

Добил ее Коля прощальным заявлением. Встав в позу Наполеона, невысокий главарь ершистой мафиозной группировки молвил:

-    Теперь вы, девушка, находитесь под моей защитой. Денис снабдит вас средствами на лечение и диету. Понадобится еще - звоните в любое время. Вот номер телефона. Если будут важные новости, звоните немедля, тотчас же. Вызывайте нас условленной фразой: «кажется, дождь собирается». В случае серьезной опасности говорите: «я тучка, тучка, тучка». Денис подъедет, разберется.

Дождавшись, когда закроется дверь, Коля Уваров подвел итог:

-       Значит так, товарищи. Придется подтянуть сюда дополнительную охрану. Всем жильцам усилить бдительность! Расслабуха с полудремой отменяется. Тоша, бабушку Мухию призвать сюда, немедля.

Парень понятливо кивнул, но Коля свою мысль довел до конца:

-     Обновить заклинание отвода глаз на заборе, понял? Колдовство выдохлось, видимо, слабо работает. Оружие у тебя есть?

-    Макаров, - буркнул парень. Его слегка потряхивало от злости. - Дед травматическим стволом одарился.

-     Не фонтан, но для ближнего боя пойдет. А издали Денис прикроет, - поморщился Коля, и повернулся ко мне: - Антона Михалыча так просто не возьмешь. Он окружен собаками, котами, вооружен «Осой» и очень опасен. Но на рожон не лезть, понятно? Назначаю тебя старшим по обороне лагеря. Да, Михалыч, сейчас же вызвони Виталика, пусть найдет кабель и от Верочки телефонную воздушку пробросит. Делов всего на пять минут, а здесь параллельный аппарат давно необходим.

Я кивнул, а Коля вцепился в подбородок:

-    Так-так... Верочку в институте старшина Максим Максимыч посторожит. На человека в форме там внимания никто не обратит. А Анечка возле меня пока побудет.

Нюся прищурилась, а потом наклонилась к моему уху

-     Торопливые и горячие отморозки, значит... А здесь моя бас-гитара лежит. Между прочим, подарок любимого человека. Хоккей, гугл. Проведем геотаргетинг, - она показала сжатый кулачок. - Поставим жучков, послушаем базары, а потом ответим симметрично. И ни одна собачка не пострадает.

-    Теперь насчет бабушки... - продолжил спич Коля.

-    А вот насчет старенькой бабушки, зятек, беспокоиться не надо, - Степанида Егоровна встала. - В этом деле вдруг всплыл мой личный интерес. Артема Трубилина дашь на денек? Ну, когда время придет?

После секундных раздумий Коля кивнул, на что бабушка хищно улыбнулась:

-     Вот и славно. Пускай теперь беспокоятся те, кто на добро моих внуков косится. На войне нет правил, и не я ее затеяла.

А я подумал: они связались не с теми людьми. Но это полбеды. Сами того не желая, они связались с их бабушкой. И сразу запахло жареным, потому что такого врага иметь, как эта бабушка - лучше сразу застрелиться. Как знаменитый бык из анекдота, она медленно спустится с пригорка, и покроет все стадо. Но Граф с Боцманом об этом еще не знают.

-       Тогда, Степанида Егоровна, план операции мне на стол, сегодня к вечеру, - невозмутимый Коля взглянул на часы. - Цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи!

Глава одиннадцатая, в которой осень танцевала вальс-бостон

В Малом зале музпеда оказалось весьма прохладно, кресло даже холодило. Давненько я здесь не сиживал! Не до того было, собственных дел как-то навалилось выше крыши. Да и торчать на лекциях мне не очень интересно, честно говоря. По второму кругу это занятие уже не вставляет. Но сегодня Антон притащил меня по делу - новую пианистку тестировать. Внутри парня я чувствовал себя вполне комфортно, с интересом оглядываясь вокруг.

Репетиция началась с прогона старых вещей, и эта добрая традиция позволила мне без спешки присмотреться к окружающим. Времени хватило, чтобы оценить разницу и вынести вердикт. Итак, первое, что радует: бас-гитаристка Анюта Швец несомненно подняла уровень. И когда только она успевает заниматься?

Варвара за своимикубинскими барабанами хороша, как и прежде. Ишь как приплясывает, глазками стреляет... Подпевать, чертовка, не забывает.

Флейта Ады великолепна. Говорят, что Кришна создал мир через звучание этой дудочки, проповедующей любовь и свободу. Работать на флейте непросто, это единственный духовой инструмент, в который поток вдувается поперек отверстий. Поэтому затрат воздуха у флейтиста поболее, чем у других. Ада с этим уверенно справлялась. Волшебный музыкальный инструмент особенным образом порхал над девичьей грудью, дивной и прелестной. Эстетический удар от такой картины не только пронизывал насквозь, он бил прямо в сердце. Бил безжалостно, пулеметной очередью - кроме двух видов классической флейты, сюда следовало бы отнести и владение другими духовыми инструментами: армянским дудуком, шви, блулом и зурной.

Тромбон Жанны уместен и прекрасен. Впрочем, как и сама Жанна. На мой молчаливый комплемент она бросила лукавый взгляд: «согласная я». Такие флюиды симпатии женщины нутром чуют, и ответной волной способны околдовать даже старый пенек. О чем это я? Мысль куда-то улетела... Надо почаще ходить на репетиции. Тут душа и взгляд отдыхает. Ах, да: ее труба тоже впечатляет, и саксофон совсем не плох.

За гитару Антона говорить не стоит, моя школа. На уровне звучит, как и гармошка, ясное дело.

А дальше начинаются вопросы. Альт Сары вне сомнений, но вот когда она обращается к ритм-гитаре, сразу ощущается рука пионера. Подготовка есть, опыта не хватает. Печально, однако без практики легкости не бывает.

Женька Иволгина. Ударная установка ей покорилась, прогресс налицо. Однако требуется время, чтобы зафиксировать определенную вершину и идти дальше.

И, наконец, Ксения Люлька. Замечательный голос, бархатный тембр меццо-сопрано. Но... Но это не ее репертуар, а прежнего лидера, Надежды Козловской. Как говорится, почувствуйте разницу. К сожалению, оркестр, вся эта сложная система, работала гармонично благодаря именно Надежде Константиновне. Она ее стабилизировала, уравновешивала и украшала.

Ничего не поделаешь, чтобы компот настоялся, тоже требуется время.

Странно, но все это время я не обращал внимания на новую пианистку. А это говорит о том, что седина бобра не портит. В смысле, новая пианистка ложкой дегтя не стала - держалась в струе и не выпадала из игры.

- Перелистываем страницу, - скомандовал Тоша. - Композиция «Посмотри на себя».

С возросшим интересом я заглянул в нотную тетрадь - такого раньше там не было. Кроме хитов «Юрай хип», здесь обнаружился практически весь «Пинк Флойд». Интересно, интересно... Народ в зале оживился, зашушукался. Праздных студентов собралось немало,

но вели они себя достаточно тихо.

Альбом «Look at yourself» на Западе только вышел, и не успел еще наделать там шороху. Что уж говорить о нашей глубинке? Однако чтобы учуять шедевральную вещь, не надо жить за бугром. Достаточно быть прошаренным студентом музпеда.

Барабанщицы начали лихо - мощное вступление сразу подняло настроение зала на небывалую высоту. Новенькая пианистка поддала жару, на трех синтезаторах запиливая так, что у меня волосы дыбом встали. В смысле не у меня, а у Антона. Но он не обратил на это внимания, у парня была своя сложная партия на соло-гитаре. Руки новой пианистки летали, безошибочно и точно. Хорошая девочка, Кен Хенсли за такую работу стыдить бы не стал.

И что удивительно, после заключительных слов «Оглянись и вернись. Взгляд брось в себя. Не бойся, просто взгляни на себя», темп не пошел на убыстрение, как в каноне, а плавно перерос в другую, смутно знакомую мелодию. По-прежнему солировала Сеня:

Так же как все, как все, как все,

Я по земле хожу, хожу.

И у судьбы как все, как все,

Счастья себе прошу

Завершилась композиция отличной импровизацией на синтезаторе. В стиле «Юрай хип», но оригинальной. Хм... Пианистка жжет.

После короткого перерыва на сцену стали подниматься девочки с музыкальными инструментами: скрипками, виолончелями и мандолинами. Даже огромная бас-балалайка здесь оказалась. Струнный оркестр? Антон продолжал удивлять.

-    Готовимся к концерту, - кратно пояснил он, а вслух объявил: - «Гудбай, Америка, о». Начали!

Эта композиция Бутусова исполнялась в чисто армянском стиле и на армянском языке. Ритм на кубинских барабанах, соло на кларнете и голос Сени колоритно сочетались со струнным оркестром. Ада Гольдберг даже дудук технично применила! В целом выходило неплохо, видимо, это не первая репетиция. И Сеня опять была хороша в плотных штанах со словами: «Мне стали слишком малы твои тертые джинсы»...

-    Явились, не запылились! - злобно пробормотал вдруг Тоша.

-    Чего? - я бросил взгляд в зал. Там рассаживались какие-то патлатые парни.

-    Рок-группа старшекурсников, - парень в зал смотреть не желал. - Представляешь, им недавно понадобилась наша аппаратура. Заодно с микрофонами! Концерт, видите ли, у них. Козлы позорные! Они хитро зашли, через партком, и меня туда вызывали. Парторг стал рассказывать про коллективизм и взаимовыручку. Мол, необходимо делиться с ближними своими.

-    Наглость несусветная, - поразился я. - Это как чужие трусы захотеть померить...

-     Вот я их всех и послал. Вежливо, конечно, но нафиг, - обрадовал меня Антон. - Благотворительность тут не катит. Имущество оркестра принадлежит Надежде Козловской, а она, уезжая, просила беречь его как зеницу ока. Против такого лома у них нет приема. Руки коротки!

Растет парень, подумал я. Парткома следует опасаться, но не в этом случае.

Гул в зале моментально вырос, когда Антон огласил следующую композицию: «Сияй, безумный бриллиант». Мандолины, скрипки и виолончели принялись создавать неспокойный и тревожный фон, синтезаторы добавили звуку плывущего эфира. Космический акцент мелодии предполагал игру света и мелькание кадров диафильма, но наш уровень до этого пока не дорос. А за лазерные шоу «Пинк флойд» речи вообще нет. Хотя впрочем... Вова Спиридонов отлично справляется с обязанностями звукорежиссера. Ненавязчиво и технично. Почему бы не подкинуть ему идею с прожекторами и светофильтрами? Уж этого добра в нашем мире полно, на самых обычных лампах накаливания и в широком ассортименте. Надо будет к Новому году замутить чего-нибудь. Ну, чтобы вышло немного веселей разноцветной гирлянды.

«Бриллиант» без перерыва сменился другим хитом, «Wish You Were Неге».

Как я хочу, как я хочу, чтобы ты была здесь Только мы - две потерянные души Плавающие в аквариуме Год за годом увлеченные тем же самым И что мы нашли? Все те же старые страхи Я хочу, чтобы ты была здесь

Следом пошел «Us and Them». И тогда я понял, что эта винрарная пианистка нам подходит. Доставила, так доставила.

Вот только внешность пианистки меня немного смущала - на белом личике сверкали характерные глаза калмыцкого типа. Круглолицых дев принято называть лунноликими. Но у этой барышни круглое лицо дополнялось румяными щеками, за которыми ушей не видно.

Тем временем музыканты дружно перевернули страницу. Значит, это еще не конец - длинный ряд произведений «Пинк Флойд» в режиме нон-стоп продолжился инструменталкой «The Great Gig In The Sky». И в финале потрясающий вокализ продемонстрировала Сеня.

На репетиции хлопать не принято, то сейчас аплодисменты раздались. Порядок нарушали те самые патлатые парни, певцы ртом из ВИА старших курсов.

-    Глаз положили, гады, - пробурчал Антон. - Ой, уведут...

-      Ну, это мы еще посмотрим, - не согласился я, потому что сам глаз положил. И обратился к девушке: - Слушай, а какой у тебя диапазон?

Низкое контральто я слышал на примере казацких песен, а вот высокий фальцет стал для меня открытием.

-    Сколько можно задавать этот вопрос, Антоша? - смутилась Сеня, и шмыгнула куда-то вбок, за кулисы.

Сразу после завершающего аккорда струнный оркестр покинул сцену, освобождая правую половину. Но из зала они не ушли, расселись на свободных местах. Тем временем девчонки-оркестрантки затянули бодрую казачью песню «Ойся ты ойся». Слаженно так, энергично. Барабаны задавали ритм. Антон вооружился гармошкой, а на освободившуюся половину сцены выплыла Сеня в мягких сапожках и казачьем платье. В руках она держала сабли. Господи, да это же настоящие казачьи шашки!

А я думал, что она только тяпкой умеет махать. Теперь же оказалось, что девчонка и саблями играть обучена. Как там заметил классик? «Девушка с веслом на лихом коне! С шашкой наголо, вижу ты ко мне».

фланкировка казачьей шашкой на Дону не диковинка, поэтому кое-что я понял: Сеня крутила «восьмерки», «девятки» и «чертей с прокрутом». И здесь, в девичьем исполнении, важнее казался артистизм танца, а не технически верные детали. Эх, растет молодежь... Разнообразную программу придумали для концерта. Зрителям понравится, здесь сомнений нет.

По завершении репетиции Антон подозвал пианистку, и она с трудом вылезла из-за своих инструментов. Я слегка обалдел. Девчонка оказалась не столько красивой, сколько богатой - метр семьдесят в высоту и метр в ширину. Настоящий Колобок из русской сказки в калмыцком исполнении.

-    Уля Тулаева, - сказал мне ухо Антон. - Калмычка из Калмыкии.

-      Для перевозки этого тела вам придется отдельный автобус заказывать... Или специальный самолет, - заметил я печально.

-     Вот, Дед, этим и займись. То ли гормональный сбой, то ли щитовидка. А может, генетическая предрасположенность к полноте. Мы Анютой смотрели и так, и этак. Но никаких болезней в ней не увидели.

-   Ах, вот зачем ты меня позвал! - возмутился я. - Жулик!

-   С волками жить, по-волчьи выть, - хмыкнул он. - В смысле, с кем поведешься, от того и наберешься. Здесь какие-то метафизические причины. Разберись, а?

-     Хм... - я внимательно присмотрелся, пока Антон обсуждал с ней шероховатости и детали репетиции.

Аура у барышни выглядела цельной и глубокой, насыщенного синего цвета. И никаких очагов болезни в организме не наблюдалось.

Эту странность я обдумывал по дороге домой. Нюся сосредоточенно вела «Волгу», Антон сидел рядом. А на заднем сиденье таксист Иван чего-то нашептывал на ухо Жанне. Та сдавленно хихикала. На этот вечер у Вани были хитрые планы: закинув нас домой, он собирался ехать во Второе автохозяйство для ЕУ (ежедневного ухода) и ТО (технического обслуживания). С Жанной, конечно. Все женщины коварны, но эта особенно. Ведь как смотрела, как смеялась... И Ваня тоже хорош, кобель мартовский.

-      Дед, помоги, а? - ныл Антон, отвлекая от горестных мыслей. - Уля хорошая пианистка, только слишком широка. Сдуй ее до нормального размера, а? А я тебе за это - что хочешь. Один раз.

-    Ладно, - согласился я. - Выбор пианистки одобряю. Огонь-девка. Но проблема для меня новая. Так что с тебя - два раза «что хочешь». И займусь этим не сегодня. Ко мне, понимаешь, внезапно товарищ Пельше попал. Вне очереди.

-     Как это? - замер Антон. - Сам Арвид Янович Пельше? Он же член Политбюро ЦК КПСС!

-     Такова се ля ви, - руками я не развел, хотя хотелось. - Члены Политбюро тоже болеют. Товарища Пельше сюда притащила Анюта, два дня назад. Оператор видеонаблюдения, старый волк из оживленной гвардии, увидел на мониторе все признаки сердечного приступа. Коля Уваров решил спасать, так как случайности в нашем деле не нужны. Вот Анюта его и дернула, прямо из кабинета. Вовремя успела, лысый доктор предынфарктное состояние купировал.

-    А он?

-    А Пельше тогда ничего и не заметил, человек в полуобморочном состоянии пребывал, с таблеткой валидола под языком. Позже чудесное спасение мы объяснили гипнотизером Седых. Мол, пришел злой гений, и выручил. А после лечения обещал выдать очередные откровения.

Но это будет позже, и этого говорить не стал - мне там работы полно, еще пахать и пахать.

Глава двенадцатая, в которой Господь придумал виски, чтобы ирландцы не правили миром

Под яблоней в саду мы мастерили новый стол. Чем старую рухлядь чинить, проще было новый сколотить, только размером побольше. А чего тянуть? Я пилил и строгал, Степанида Егоровна подносила снаряды - чистила таранку и пивка подливала. Как герою труда, мне полагались исключительно спинки. Янтарные, жирные, в меру соленые, они сами таяли во рту. Икру с ребрышками бабушка забирала себе, но это был справедливый дележ.

Листва уже облетела, а огород чернел пустотой. Да, урожай собран, осенне-полевые работы закончены, зима на носу. Погодка позволяла совместить труд и пикник на природе - солнце уже не грело, но мороза не допускало. Ветер гнал облака по небу, и создавалось впечатление, будто желтый шар солнца катится по синему сукну бильярдного стола.

Неподалеку Денис обхаживал грушу, щелкая секатором. Вера, с наушниками в ушах, неспешно бродила по двору, собирая урожай орехов в тазик. С утра мы с Денисом залезли на дерево, потрусили хорошенько, почти все осыпалось. Собачки дремали на раскладушке, отдыхая после кормежки, а Антона с нами не было. Парень опять задерживался в институте, где сегодня по графику очередная репетиция.

-    Славное пиво, - заметил я после доброго глотка. - Этот «Гиннесс» очень похож на настоящий.

На что бабушка хмыкнула:

-   Так он настоящий и есть, Антоша.

-    Снова в Ирландию летали? - догадался я.

-    С Анечкой это несложно, - она прищурилась. - Дай бог ей здоровья. А что, разве она тебе гостинцев не привезла?

-    Нет, только это, - я ткнул пальцем в жилетку из овчины. - А виски «Джемесон» был черти когда, в прошлый раз.

-     Фигня этот ирландский самогон, - авторитетно сообщила бабушка. - Наша водка лучше будет.

-   А как прошла командировка? - я вытер пену под носом.

-    Нормально, - бабушка повторила мой маневр. - Знаешь, что главное при подготовке операции?

-    Разведка? - предположил я.

-      Слабо шаришь, Антоша. Разведка уже есть начальная часть операции, особенно разведка боем. Главное при подготовке - вспомогательные материалы. Фото-, кино - и обычные документы. Коленька хороший зять, подобрал мне все необходимое. Ну и интернет, конечно, помог - удалось наметить несколько интересных фигур для контакта. А потом уже я поехала на разведку. Наняла машину в Белфасте, чтобы проникнуться атмосферой каноничной Ирландии. Как выражается молодежь, там прикольно: узенькие улочки, средневековые развалины, игрушечные вывески магазинов. И таксист по ходу экскурсии попытался меня ограбить, представляешь? Никогда не доверяй таксистам в Белфасте, Антоша! Останешься без денег.

-    И чем закончилось? - я предпочитал не доверять тем, кто не любит собак. Вот это явные недруги.

-    Тогда я решила, что мне нужна охрана. Таксиста душить передумала, только ножик отняла, и по голове слегка настучала. А потом велела свести меня с лихими людьми. И он привез меня к цыганам.

-    В Ирландии есть цыгане? - поразился я. - Ни фига себе!

-    Цыгане там есть, и их не любят, - подтвердила бабушка. - Впрочем, во всех странах люди цыган опасаются. Государственные органы терпеть не могут цыган не потому, что они конокрады и гадалки. Разных жуликов в любом государстве хватает, но они понятное зло. А цыгане гонимые, потому что не нуждаются в государстве. Им не нужны паспорта, прописка и работа. И к налогам они относятся наплевательски. Цыгане живут по своим законам и правилам, у них даже язык свой. Когда люди умеют защищать себя сами, зачем им государство? Вот в чем страшный грех цыган.

-    Хм... - задумался я.

Бабушка явно раздухарилась. У нее разрумянились щеки и засверкали глаза. Забористое оказалось пиво из Белфаста, ничего не скажешь!

-     У местных цыган в ходу пословица: «Никогда не доверяй заду лошади и улыбке англичанина». Кроме того, ирландские цыгане не такие, как у нас. Они рыжие и конопатые, от остальных ирландцев не отличишь. Вообще, Антоша, в изумрудной Ирландии все не так. Там постоянно льется две вещи: дождь с неба и виски «Джемесон» в пабах. И еще там все воюют. Бедные с богатыми, католики с протестантами, селяне с цыганами, и при этом каждый истинный ирландец считает за доблесть стрельнуть в английского солдата. Или, по крайней мере, чего-нибудь кинуть.

-    Надеюсь, вы не этим занимались в Белфасте, Степанида Егоровна? - я сделал еще один глоток.

-       Нет, Антоша, этим не занималась. Я их учила этим заниматься. В смысле, диверсионно-разведывательной работе в условиях города. Правильная партизанская война, понимаешь ли, это не банальная пальба по противнику. Мочить английских солдат из-за угла - вульгарно. Быстро приедет броневик, и покрошит из пулемета всех подряд, включая угол.

-   А как надо? - я приколотил очередную доску.

-      Поджечь броневик из фаустпатрона, Антоша! - воскликнула бабушка. - Вот где фишка. Если солдаты прячутся в броневиках - значит, броневики должны взрываться.

-    Хм... - умение мочить броневики в сферу моих интересов вписывались плохо.

-     ... Но все это было в прошлую ходку: учебные стрельбы, боевое слаживание, азы минно-взрывного дела, создание баз и путей отхода. Тебе, наверно, это не очень интересно?

-    Хм... - и эти умения мне не казались нужными.

-     ... Но мобильность и маневр вытекает из выучки личного состава. Если этого нет, люди останутся обычными бандитами.

-   А оружие вы, значит, раздали «личному составу»? - пробормотал я.

-      Что ты, Антоша! Так нельзя, меня этой азбуке Коля научил: мужчин халява развращает. Это зло, потому что у халявы нет значимости. Ценится лишь то, за что отдал свои кровные.

-    Это точно, - согласился я.

- И еще цыганские мальчики меня охраняют. Отмороженные парни, но дело делают умело. За хорошую охрану они получают люгеры, а это настоящее немецкое качество. Им нравится такая работа и такая благодарность.

-    Хм... - я оглядел собственную работу.

Стол вышел ровненький, доска к доске. А сверху я лист пластика приклею, потом не налюбуешься! Однако следом вылезла новая проблема: скамейки стали коротковаты. Впрочем, это несложная задачка, материал у нас есть. Тем временем бабушка смахнула крышечку с очередной бутылки:

-    Мы нашли заброшенную ферму, туда Анечка ящики таскает. А цыганский барон потом в розницу продает. Очень дешево, значительно ниже рынка, поэтому торговля прет. Уговор у нас простой: доход пополам.

-    Зачем вам там доход, Степанида Егоровна? - от удивления я остановился.

-   Жизнь в Ирландии дорогая, сынок. А знаешь, сколько там голодных ртов? Я подтянула парочку радикальных групп ИРА, откармливаю и натаскиваю. Готовимся банк брать.

-    Банк?! - бабушка продолжала удивлять.

-    Не ради денег, хотя они тоже нужны - гуманитарная помощь их семьям и беднякам в Ольстере, и все такое. Нам сейчас важнее занять полицейские силы и армию в Лондоне.

-    Почему в Лондоне?

-     Но не пивную же у дома грабить, верно? В Белфасте это делать неразумно. Пусть английские солдаты по своей столице повертятся, важные объекты закрывая. И себя пусть лучше защищают, мы же им в казармы сюрпризов загодя насовали... «Томми» должны понять, что за своей дурной головой ногам покоя не будет. Королева решила приструнить Ольстер, а мы закошмарим бизнес в Лондоне. Пусть знают: ирландцы любят зажигать не только в пабе. Гарнизон и гвардейцы в красных шапках не помогут, но охраной займутся. Что может быть страшнее для британской короны, чем удар по ее главной святыне, деньгам?

Да, порвать королеву на британский флаг - неожиданное решение. Бабушка сверкнула хитрым взглядом, а я задал неприличный вопрос:

-   А наркобизнес вам удалось закошмарить?

-    Не совсем, Антоша, - бабушка развела руками. - В вашем мире есть страшное зло, это интернет. И возможность оплаты биткоинами, киви, яндекс-деньгами и безымянными картами. Не успели одних кладменов придавить, так другие повылезали. С другой стороны, не все так плохо. В вашем мире нашлись крепкие парни, не согласные с наркотиками.

-    И кто же это? - я кинул в рот очередную спинку.

-     Сначала молодежь из ЧОП «Стена» дежурила в свободное от работы время, Артем Трубилин разрешил. А потом Виталик подтянул студентов универа, у него там младший брат учится. И ты знаешь, мальчики навели порядок в стенах заведения! Потом общагу почистили. Теперь районом занимаются, по вечерам пушеров ловят.

-    И что, ответка не прилетела? - удивился я.

-     А вот это самое интересное, Антоша! Там такие силы включились, что даже Коле стало любопытно!

-   Да? Мне тоже любопытно.

-   Коля запретил тебя трогать, Антоша. А Анечка другим делом по самую голову занята... Но пять минут можешь выделить? На днях надо будет одного гаврика дернуть.

-   А почему нет? - согласился я. - Меньше ушлых гавриков - меньше наркоманов.

-     В чем-то ты прав, - бабушка вытащила из кармана планшет, чтобы процитировать мне текст: - «По данным ООН в мире насчитывается примерно тридцать миллионов проблемных потребителей наркотиков. Ежегодные потери составляют семнадцать миллионов человек. Но общее количество наркоманов не падает за счет притока новых потребителей».

-    Вот поэтому мафия непобедима, - вздохнул я. - Большой бизнес больших людей.

Внезапно дыхание сбилось, грудь сдавила тревога. Показалось, что мир замер, а потом побежал в убыстренном темпе. Наши взгляды встретились, и мы с бабушкой одновременно воскликнули тихим шепотом:

-    Вера!

Так же синхронно наши головы повернулись во двор. Там было пусто, только раскрытая калитка слегка качалась на ветру.

С низкого старта я рванул, в чем был: доска в одной руке, молоток в другой. Двор проскочил мигом. Не рекорд Усейна Болта, конечно, но серьезная заявка на победу в спринте. В проеме калитки меня занесло на повороте, что не помешало увидеть картину полностью.

Вера стояла, прижавшись к воротам, тазик валялся на земле. Взгляд у девчонки был не то что бы испуганный, скорее удивленный. А перед ней неподвижными манекенами застыли два незнакомца, в кургузых пиджаках и плоских кепочках-хулиганках.

Рядом с моей ногой промелькнула черно-коричневая тень. Без паузы овчарка прыгнула на дальнего от меня незнакомца, с ходу повалила. Придавив лапами спину, собачка молча вцепилась в правое предплечье. Парень взвыл. Не разжимая челюстей, Мальчик рыкнула так красноречиво, что тот сразу заткнулся.

Одновременно с этим девчонка отпихнула молодчика, что стоял перед ней. Вера толкнула оппонента так неожиданно сильно, что с лету я впечатался головой в его затылок. Черепушка выдержала, только изображение слегка задвоилось.

В народной медицине китайцев есть такая схема акупунктуры, называется «терапия Чжень-цзю». Воздействуя иглами на определенные точки затылка, лекарь достигает лечебного эффекта. В данном случае моя реторсия не помогла. Более того, она принесла побочный эффект - парень остался на ногах и, разворачиваясь на месте, двинул мне в глаз. Технично так врезал, хуком справа. Одно слово, опытный уличный боец.

И тогда я ударил его лбом. Резко, в нос. Лекарство оказалось получше иглоукалывания Чжень-цзю, помогло сразу. Гопник стек на колени, а потом завалился набок, демонстрируя чистый нокаут.

-    Молоточек-то отдай, Михалыч, - тяжело дыша, Денис мягко разжал мои пальцы.- Не надо больше никого бить. И собачку отзови. Не дай бог, голову откусит, а мне поговорить с ними охота.

-    Мальчик, назад, - велел я тихим голосом. - Охранять!

Из калитки вырвался Рекс и, после заноса кормы, с грозным рычанием вцепился в штанину поверженного оппонента. Последней появилась Степанида Егоровна. Сначала она выглянула, оценила обстановку. А затем уже вышла вся, пряча финку в складках юбки.

-    Верочка, чего эти хотели? - произнесла она совершенно спокойно.

Но Вера на ровный тон не повелась. Тонко очерченные крылья точеного носа затрепетали, а персидские глаза моментально набухли слезами:

-     Вот этот хотел за попу ущипнуть! А этот сказал, район теперь ихний, и мои орехи ихние. И в тазике, сказал, тоже. Юморист, блин, двусмысленная скотина... Я их заморозила, а он все равно руки тянет!

-    А чего тебя понесло на улицу? - резонно удивилась Степанида Егоровна. Говорила она невнятно, изо рта торчал хвост таранки.

-    Так орехи же, бабуль!

Ну да, железный аргумент. Огромное дерево наполовину нависало над улицей.

-      Бабушка, Веру в дом, - скомандовал Денис. - Михалыч, бери своего, а я этого подберу.

Прихватив парней за шиворот, мы затянули их во двор. Причем мне пришлось волочь еще и прицеп в виде Рекса, штанину выпускать он не собирался. Потом я вышел, подобрал тазик и кепочки. Огляделся. В будний день улица оказалась пустынна. Обычное дело, днем никто не шатается - в это время соседи где-то работают. Вот и слава богу, очень хорошо.

Хотя чего тут хорошего... Все очень даже плохо. Усиление охраны выпадало на темное время суток, а днем нападения мы не ждали. Гоп-стоп все-таки ночной вид бизнеса, такова парадигма этого образа жизни. Вот и дождались - два здоровых мужика, а также бабушка с опытом работы, не уберегли девчонку. А ей, между прочим, волноваться нельзя!

Кот Лапа особенного интереса к событиям не проявил. С порога летней кухни он внимательно наблюдал, но не более того. Между тем Денис произвел обыск тел, а также опечатывание их пластиковыми стяжками. И только я запер за собой калитку, как с веранды выскочил Антон.

-    Вера! - заорал он трагическим шепотом, отталкивая бабушку.

-    Тоша! - заверещала та со слезой в голоса.

Господи, настоящая встреча на Зльбе... Они обнялись так, будто не виделись тыщу и одну ночь. Под глазом у Антона разгорался фингал, и я приложил руку к своей щеке. Припухлость пульсировала под пальцами. Блин, что-то срочно надо делать, иначе глаз заплывет до узкой щелочки.

-    Тоша, веди девочку в дом, - бросила бабушка обнявшейся парочке. - Чайку ей налей, по головке погладь... Но первым делом задери подол, и надавай по орехам. Никакого понятия о дисциплине.

Последней из дверей выглянула Анюта. Ага, понятно, это она Антона привела. И оценивающий прищур девчонки был понятен: если все жильцы здесь, живы-здоровы, то никуда больше бечь ей не надо. Резких движений Нюся делать не собиралась, так и замерла на пороге веранды. Пистолет с необычайно длинным стволом девчонка держала в согнутой руке.

-    Так-так, - зловещими интонациями дяди Коли произнесла она. - Началось?

А потом достала из воздуха замороженный пакет пельменей:

-      Приложите пока, Антон Михалыч. Верка, хватит ныть! Веди Тошу к холодильнику, примочки надо делать.

В напряженной ситуации женщину следует занять делом, этот урок Анюта усвоила четко. Степанида Егоровна хмыкнула, и протянула с доброй умильной улыбкой:

-    Морской Люгер! Давненько такого не видала. Какая красота, Анечка! Где взяла?

-      Где взяла, там только один остался, - туманно ответила Анюта. - Хотите, этот подарю?

-    Ой, спасибо, внучка! - искренне обрадовалась бабушка. - Мне сейчас длинный ствол как раз к месту, вставлю кому-нибудь.

Денис щелкнул секатором:

-    Но сначала я у кого-то по парочке орехов отщипну.

Тем временем мне удалось оторвать Рекса от растрепанной штанины. Овчарка ерундой не занималась - она стояла неподалеку от пленников в полной боевой готовности.

-    Ты труп, фраер, - владелец штанины с невероятным клешем перевел взгляд с меня на Дениса. - Ты, баклан, тоже.

-      Ну и домик нас! То обворовывают, то обзывают, - выплюнув хвостик вяленой таранки, Степанида Егоровна сокрушенно покачала головой. - А еще боремся за почетное звание дома высокой культуры быта... Это же кошмар!

Незваный гость сообщал важные новости из положения лежа. Вставать ему мешало грозное порыкивание Мальчика.

-    Труп? - горько возразил Денис. - Отнюдь. Ты умрешь сегодня, а я завтра.

-      Хороший враг - мертвый враг, - Степанида Егоровна изрекла прописную истину тоном лектора общества «Знание». - Тут он прав. Но сначала, сынок, ты нам споешь.

-     Не на тех ты фиксы щеришь, пидорок,- поддакнул бабушке таксист. - Или клавиши жмут?

Речи он вел между делом - паковал парня в большой пластиковый мешок для мусора. Когда перешел ко второму незнакомцу, тот очнулся. Из-под носа у бойца обильно текло, острые концы отложного воротника цветастой байковой рубахи напитались кровью.

-    И чего вы забыли на нашей улице, господа-товарищи? - поинтересовался я.

От избытка адреналина меня слегка потряхивало. В правой руке сам собой проявился пистолет «Оса», светлое пятно луча лазерного целеуказателя заплясало на лбу гопника.

-     На этом раёне мы первые,- не устрашившись, узник сверкнул взглядом. - Понял? Заказывай молебен, мужик. Братва из-под земли вас достанет.

Крепкий орешек. Что это шпана, было ясно без слов, всего лишь по одной позе. Широченные клеша и острые воротники модных рубашек не искажали общую картину. Пальцы веером здесь в моду еще не вошли, но что-то подобное он изобразил глазами. М-да, когда такие балбесы покидают школу, педагоги рыдают от счастья.

-      Эй-эй, Михалыч, - примирительно пробормотал Денис. - Нельзя здесь стрелять, остынь.

-        Да, Антоша, кочумай, - Степанида Егоровна ласково улыбнулась. - Иди строительство заканчивай, а мы уж с Анечкой как-нибудь сами. И обнимем мальчиков в пакетах, и до базы легко доберемся.

Вечером явился Коля Уваров, вместе с Ниной Ивановной. Две беременные женщины, мама с дочкой, подняли невообразимый гвалт, поэтому мы спрятались от них на кухне.

-    Наливай, - распорядился Коля. - Денису можно тоже.

-    Я не буду, - сообщил Тоша. - Мне еще учебник и конспекты читать.

-   А я уже пролистала, - заявила Нюся, двигая свой бокал.

Налил всем. Армянский коньяк отличный антидепрессант, об этом еще классик сказал: малые дозы полезны в любом количестве.

-    Козий сыр хорошая закуска, - Коля повел носом, - но я чую запах вареных сосисок...

Нюся вскочила:

-   Тридцать сек, Николай Сергеич!

-    Сегодня нападения не будет, - выдохнув, Коля обвел всех прищуренным взглядом. - Артем Трубилин со Степанидой Егоровной расспросили ваших гопников. Хорошенько так... Очень полезный разговор вышел. Как говорится: нет худа без добра, когда на ловца зверь сам бежит. Одно дело прослушка, и совсем другое - живой разговор. Так что бабушку к ужину не ждите, операция перешла в острую фазу.

Глава тринадцатая, в которой кровь на снегу, и пятна красные флажков

Телефонная трель разбудила посреди ночи.

-     Что, пора на работу? - женский голосок звучал из-под пухового одеяла с легкой хрипотцой. В досадливых интонациях слышалась неуверенность и надежда на ошибку.

-     Это не будильник, Зая. Спи, - обрадовал Ягубянц сонное царство под одеялом. Прошлепав босыми ногами по паркету янтарного дуба, в прихожей он сдернул телефонную трубку с низкой тумбочки. Перезвон прервался, и тогда Ягубянц сдавленно рявкнул: - У аппарата!

-     Товарищ полковник, виноват, - голос дежурного не предвещал ничего хорошего. - Прошу прощения, но у нас ЧП! Вооруженное ограбление магазина на Пушкинской. Пять трупов. Дежурная машина уже вышла.

Потерев глаз, Ягубянц взглянул на светящийся циферблат хронометра.

-        Три часа ночи, - пробормотал он раздраженно, бросая трубку на место. Фосфоресцирующие стрелки врать не будут, часы «Командирские» ясно обозначали сей печальный факт. - Черти полосатые! Когда уже это кончится?

Сборы были привычными и недолгими. Полковник даже успел выйти из дома и дойти до угла, прежде чем фары милицейского автомобиля осветили ночную улицу. До места происшествия домчались быстро, пустынная дорога позволяла водителю гнать на пределе.

Возле комиссионного магазина, известного всему городу под названием «Комок на Пушкинской», редкая цепь милиционеров обозначала оцепление. Зевак на бульваре толпилось немного, слава богу, ребята справлялись. Ночь все-таки, время позднее даже для влюбленных парочек. Зато из окон девятиэтажки голов торчало немало.

-      Наведите здесь порядок, старшина, - распорядился Ягубянц. Он слегка повернул голову в сторону милиционеров, сидящих в «газике» сзади. - Гоните граждан по домам, ибо нечего. Но сначала опросите, вдруг кто заметил чего интересного.

Капитан с помятым лицом подскочил докладывать обстановку, вскинул руку к фуражке. С трудом дослушал торопливую скороговорку, никаких вопросов Ягубянц задавать не стал. Отмахнулся с досадой:

-    Иди работать, Василий Иванович. Осмотрюсь пока.

Полковник сразу заметил несуразность - роскошного витринного окна, размером три на три метра, у магазина не было. Вместо него чернел трагический провал. Осколки полированного стекла, в изобилии усеявшие тротуар, блестели в мерцающем свете уличных фонарей. Рядом с черным провалом, прямо на тротуаре, стоял бортовой грузовик «ГАЗ-51», у задних колес которого лежало два неподвижных тела. Водитель, склонивший голову на руль, жизненный путь здесь закончил тоже, судя по всему.

Синеватое дежурное освещение магазина позволяло увидеть внутри торгового зала еще два тела. На прилавках и стеллажах с товаром наблюдался серьезный беспорядок. Временами двигались темные тени - дежурная бригада осматривала место происшествия. Подсвечивая себе фонариками, они хрустели стеклом под ногами. И еще посреди зала валялась батарея отопления метровой длины.

-    Эй, туда не ходи! Снег башка попадет, - окликнули Ягубянца сзади.

-    Чего? - обернулся он.

-     Погодь, говорю, там работают эксперты, - хмуро вздохнул Амир Сабитов, старший опер уголовного розыска из городского Управления. - Ребята пальчики снимают, а твои следы нам не нужны.

-    Рассказывай, - хмыкнул Ягубянц, пожимая протянутую руку.

Рассказ опера оказался коротким. Грабителей действовали незамысловато, но эффективно: подъехали прямо к магазину, с кузова грузовика бросили чугунную батарею в витринное окно. Как говорится, мышка бежала, хвостиком махнула... Конечно, яичко такого обидного обращения не вынесло. Бандиты своим хвостиком с размаху махнули, от души - батарея, вон, аж на средину зала улетела.

Немедленно сработала сигнализация, но налетчиков сирена не остановила, они кинулись внутрь и дружно принялись выносить поживу. Заранее, видимо, все продумали, к товарам еще днем присмотрелись - за несколько минут полгрузовика успели загрузить. А потом что-то пошло не так, началась перестрелка. Наряд милиции прибыл через девять минут после того, как сработала сигнализация. И живыми здесь никого не обнаружили, только пять трупов.

-    Удалось кого-нибудь опознать? - Ягубянц поморщился.

Сигнальная лампа нудно моргала, а сирена продолжала верещать. Ему очень хотелось закурить, но он сдерживал себя. Раз бросил, значит отрезал. Не восьмое марта, в конце концов, где в конце вечера можно позволить себе чего угодно.

-    Опознали, это было несложно, - удивил его Сабитов. - Здесь лежит Боцман со своей бригадой. Известный в узком кругу шайтан со стажем.

-    Неужто сам Боцман? - недоверчиво воскликнул полковник.

-     Собственной персоной, - опер подсветил фонариком тело, что скрючилось у колеса грузовика. - Узнаешь?

Ягубянц узнал. В самом деле, это был чистый шайтан: массивный подбородок, крупный нос, на узком лбу тяжелые надбровные дуги. Профиль этого типчика плотного телосложения природа вытесала с максимальной грубостью. Такое раз увидишь - на всю жизнь запомнишь.

-     Боцман ходил под Графом, - пробормотал полковник. И с надеждой вопросил: - А Графа среди трупов нет?

-    Нет, - огорчил его опер. - Остальные из молодых да ранних.

Два года назад рецидивист Граф наделал шороху - сбежал из-под стражи, не дождавшись решения суда. Вместе с подельником он обвинялся в совершении кражи, разбое и хранении наркотиков. Наглый, жестокий и хитрый. Граф был известен в воровской среде своей удачливостью - он редко попадался. Но в этот раз фартовому бандиту не повезло, с поличным замели.

Ночью преступникам удалось сделать подкоп из камеры. Затем в фундаменте здания суда они разобрали заложенное слуховое окно, и ушли из подвала. В преступной среде такой способ бегства называется «Чиполлино».

Различные планы по перехвату преступников к поимке не привели. Между тем оперативные источники утверждали, что Граф город не покинул, залег на дно. Затаился пауком в надежном месте, свил себе гнездо, и оттуда дергал за ниточки своей бандитской группировки. Позже оперативная информация подтвердилась - Граф возобновил преступную деятельность. Но за два года поймать разбойника так и не удалось.

Еще тогда эта история показалась полковнику, мягко говоря, странной. Подельники оказались в одной камере не случайно, кто-то подсуетился. И самостоятельно удрать подсудимые не могли. Здесь не обошлось без сообщника, который заранее пронес в камеру лопаты, монтировку и зубило. И кто-то выкопал яму у стены здания снаружи. Конвоиры, находящиеся в соседнем помещении, ничего не слышали. Интересно, чем занимались ночью эти люди, все восемь человек? Мутная история. С тех пор черно-белая фотография Графа украшает все отделы милиции в городе, включая почетное центральное место на наружных стендах «Их разыскивает милиция».

-    Ну что, товарищ полковник, будем проводить неотложные следственные действия? - хитро ухмыльнулся Амир Сабитов.

-    Конечно, дорогой подполковник, - хмыкнул в ответ Ягубянц. - Проводи. Только чего тут исследовать? Весь товар в наличии, хвала господу богу. Преступники тоже... на месте преступления присутствуют. Бери ручку и строчи победные реляции. Это дело городское Управление милиции точно себе заберет, чтобы записать в свой актив!

Полковник знал, что говорил: все пряники за поимку грозной банды «фантомасов» достались начальству городского Управления милиции. В обкоме партии докладывали лично они, так вовремя вернувшись из отпусков... Вроде никуда и не пропадали. А Ягубянцу досталась всего лишь благодарность в приказе, и устное обещание повышения по службе.

Амир Сабитов жизнью рисковал, а получил в итоге почетную грамоту и смешную денежную премию. Переглянувшись, они прекрасно поняли друг друга. Тем не менее, тертый калач Сабитов упрямо наклонил голову:

-      Все эти бандиты лежали с пистолетами в руках. Такое впечатление, что они перестреляли друг друга. Но я не уверен, что вся банда полегла здесь. Чересчур все картинно и ненатурально, брат. Баллистическая экспертиза будет с утра, однако у меня уже сейчас куча вопросов. Задницей чувствую некий подвох! Кто-то мог уйти. Надо искать и опрашивать свидетелей.

-    Не вижу оружия, - нахмурился Ягубянц. - Или вы его уже собрали?

-    Конечно, - кивнул опер. - Эксперты поработали, а потом убрали пистолеты от греха. Братия такая, может и мертвой стрельнуть.

-    Это у них запросто, - согласился полковник. - Как два пальца об асфальт. Помнится, был случай...

-     Ты мне зубы не заговаривай, брат, - погремев коробком спичек, опер прикурил. - Время дорого. Хоть и ночь во дворе но, может быть, кто-то чего-то видел. На балкон выходил покурить, или так не спалось, что с собачкой гулял по бульвару. Не жмись, Саша, давай людей.

-      Да все мои люди давно здесь! - встал в позу Ягубянц. Даже рукой повел неопределенно. - И подкрепление я только что привез.

Очертив круг, красный огонек папиросы подвел черту:

-    Они работают, - кивнул Амир. - Давай еще!

-      Дом девятиэтажный, - со вздохом пробормотал Ягубянц.- И напротив - тоже девятиэтажный.

-    На этой Пушкинской улице все дома девятиэтажные, - Сабитов не стал оспаривать очевидное. - И в каждом по четыре подъезда. Это сто сорок четыре квартиры, которые надо обойти. Так что поднимай людей, Саша. Не только уголовный розыск, ОБХСС тоже.

Почти смирившись, Ягубянц сделал последнюю попытку:

-    Зачем тебе ОБХСС, когда весь товар лежит в грузовике?

-    А если не весь? - Сабитов озвучил риторический вопрос. - Короче, майора Сантюрова лично мне в помощь, ущерб фиксировать. Остальные пойдут по этажам, свидетелей

выявлять и опрашивать. Пять трупов - это, брат, не фунт изюма.

Скрипнув тормозами, посреди дороги остановился автомобиль вневедомственной охраны. Из него, пятясь задом, вылез пузатый мужчина импозантной наружности. Он брезгливо отряхнулся и огляделся. А затем безошибочно узрел начальство. Подошел, одернув пиджак, представился директором. А следом вытащил связку ключей.

-     Амир, зачем тебе директор с ключами от магазина? - удивился полковник. - Тут образовался проем шире ворот, заходи строем - не хочу.

-    А убытки считать? - вскинулся директор, вытирая лысину белоснежным платком.

Скорбными глазами он смотрел на разруху. Трупы мало взяли его за душу, а вот полупустые стеллажи вызывали отчаяние. Убытки директор ожидал громадные. Один японский стереомагнитофон «Акай» ценился так высоко, что по стоимости лишь немного уступал отечественному автомобилю «Москвич». Последняя модель «Сони» шла еще дороже. Цены на импортные кинокамеры, телевизоры, меха и некоторые шмотки могли поразить воображение неподготовленного человека. Поэтому самые редкие и диковинные вещи хранились в подсобке, куда грабители добраться явно не успели. Эта мысль грела ему сердце, но недостаточно.

Сбоку гоголем подскочил капитан с помятым лицом:

-    Тащ полковник, разрешите доложить?

-    Говори, Василий Иваныч, - доброжелательно кивнул Ягубянц.

-    В переулке Университетском обнаружен автомобиль «Москвич». Водитель мертв, убит выстрелом в голову. А на заднем сиденье, под замшевой курткой - магнитофон импортный, - капитан замялся, - по словам старшего наряда, какая-то «Сонька».

-      Господи, это же «Сони», - потрясенно ахнул директор. - Вчера только выставили, последняя модель!

-  Петренко, на выход со своим чемоданчиком, - гаркнул Амир Сабитов в полумрак провала. А затем прервал горестные комиссионные причитания: - Значит так, уважаемый директор. Сначала откройте дверь и отключите, наконец, сигнализацию. Забодала уже своим криком. А вот потом мы проверим сейф с кассой, поднимем накладные. И тогда начнем считать убытки.

О том, что весь украденный товар лежит в кузове грузовика, Амир сообщать не стал. А вдруг еще какой грабитель убежал, нацепив три замшевые куртки разом? Баланс будем потом сводить, сначала опись украденного. И уж в чем опер не сомневался, так это в том, что директор у него на глазах займется приписками. С первого взгляда этот рыцарь наживы определялся четко: жулик и пройдоха. Директора придется припугнуть и держать на коротком поводке. Если милиция вернет все награбленное до копеечки, благодарность начальства будет выше. И тогда оно, наконец, отпустит Амира в долгожданный отпуск. 

Глава четырнадцатая, в которой у каждого героя с утра запланирован подвиг

В мой собственный выходной день Антон подкатил нехилую такую халтурку - Улю Тулаеву, пианистку из Калмыкии. Только я собрался готовить овощное рагу, как он девчонку и привез.

-    Вот, Уля, знакомься: Антон Михалыч, наш лучший специалист по похуданию, - молвил парень, усаживая пианистку на табуретку.

Лесть, конечно, штука приятная, пусть и грубая, а вот решение рискованное. Однако добротное сооружение (сам делал) насилие выдержало.

-     Здравствуйте, доктор, - пискнула та, заливаясь румянцем. - Как поживаете?

Поздоровавшись, я оглядел пациентку особым зрением. Крупное и широкое тело пианистки дышало здоровьем. Как говорится, и в фас и в профиль - никаких признаков болезни! Одна странность за другой. Калмыки по своей природе невысокие и жилистые люди. С давних времен разные путешественники отмечали необычайную выносливость этого народа - в степи особенно не пошикуешь. Но, несмотря на жаркое лето и холодную зиму, они прекрасную приспособились к суровым климатическим условиям. Еще одной особенностью калмыков являлась удивительная острота слуха и зрения.

-    Так ты из Калмыкии? - уточнил я.

-    Дербеты мы, - зарделась Уля, окончательно путая меня.

-    Скажи мне, Уля, - осторожно начал я, - а как давно ты такая... хм... полная?

-     С детства хорошо делаю две вещи, - жизнерадостно сообщила она. - Хорошо кушаю и хорошо играю на пианино.

М-да, тут не поспоришь. Джигитовкой на коне хвастать она не станет. Чтобы так раскабанеть, Макдональдса с газировкой будет мало. Здесь надо серьезно харчиться, без дураков...

-    А локтями умеешь на клавах играть?

Выскочило у меня это шутки ради, но она ответила совершенно серьезно:

-    Нет, но я же только на первом курсе учусь!

Так-так, решил я: с приколами пора завязывать. А то глядишь, еще научится Уля разными частями тела пассажи исполнять. Помнится, известный мастер рок-н-ролла Джерри Ли Льюис нападал на рояль не только локтями. Он играл головой, кулаками и ногами. И при этом еще выплясывал. Если девчонку таким коленцам научить, любое пианино разрушится вмиг.

-     Ой, а вы готовите обед? - Уля уставилась на разложенные продукты. - А давайте, помогу?

-    Ну-ка, ну-ка, - заинтересовался Антон, вручая ей яблоко. - А что ты умеешь?

-     Да что угодно! Я же не только на пианино обучена, к разным уменьям способна. Из рыбы, например, можно приготовить будан. Это похлебка с мучной подболткой, вроде ухи.

-      Народный калмыцкий рецепт? - известный в наших узких кругах гурман Антон подсунул ей ручку. - Запишешь потом.

-    Ага. Хорошая вещь, когда наваристая, - Уля закатила глаза, не переставая вгрызаться в яблоко. - Специи, укроп, травки есть?

-    Полно, - отмахнулся парень. - А что еще?

-    Дотур, например. Это похлебка из бараньих потрошков. Вкусно... Горячим едят, прямо с огня. Но здесь нужна кровь барана.

-    Кровь?! - от неожиданного ингредиента Антона аж передернуло.

-    Хотя бы литр. Найдете?

-    Нет! - вскричал я.

Этого мне только не хватало... Все хорошо в меру.

-    Ладно, - легко согласилась она. - Тогда махан. Это суп из печени, почек и мяса.

-    А если для собачек? - уточнил я задачу.

-     Без проблем, - девчонка кивнула. - Собачки кушают то же самое, только без перца и соли.

-    Отлично, - решил я. - Тогда готовь собачий супчик, а я на тебя посмотрю.

-    Зачем?

-    Не могу понять, отчего ты такая, хм... добрая.

-     Это вы мою бабушку не видели! - воскликнула пианистка. - Она из казачек, и очень- очень добрая!

В голове у меня что-то щелкнуло. «Так-так», подумал я интонациями Коли Уварова. Пазл начал складываться.

-    А хотите, я приготовлю калмыцкий чай? - девчонка разглядывала полку со специями.

Когда-то я слышал об этом напитке, а вот Антон проявил живой интерес:

-    Ну-ка, ну-ка!

-     Берем калмыцкий чай, спрессованный в большие брикеты. Если нет, тогда обычный чай. Добавляем жирное молоко, сливочное масло, соль, черный перец горошком. Я смотрю, у вас тут есть смесь разных перцев - можно сыпануть.

-    Хм... - задумался Тоша. - У нас еще пряности есть: кардамон, корица и бадьян.

Он хотел съехидничать, но девчонка обрадовалась:

-     Отлично! В смысле, пойдет. Для гостя такое чаепитие - счастливая примета. Это сулит благополучие и удачу в любых делах.

Вера застряла в своем институт, сдавая очередной зачет, поэтому обедали мы втроем. И калмыцкую уху ели, и чай калмыцкий пили. Ну что сказать: необычно, но оригинально. За трапезой послушали рассказы девчонки о соревнованиях по стрельбе из лука - оказывается, в Калмыкии любят это дело, и стрелять умеют все. Даже Уля. Наша пианистка еще и чемпионкой числилась.

А затем я вывел Антона на разговор. Во дворе наблюдалась тишина и полная идиллия: собачки вкушали похлебку из своих мисок, а кот Лапик умывался после трапезы.

-      Значит так, - я взял его под руку. - В целом мне понятна проблема, и методика лечения тоже.

-    И в чем проблема?

Ответил одесским образом, вопросом на вопрос:

-    Ты видел, как она ест?

-    Очень хорошо ест...

-     Вот именно! - я поднял палец. - Поэтому рекомендация будет простая: надо меньше жрать.

-    Хм... Логично, - видимо, такая нехитрая мысль Антону в голову не приходила. - Когда приступаешь к лечению?

Я развел руками:

-    А приступать, брат, будешь ты сам.

-    Почему?!

-     Тут всего-навсего нужен аутотренинг. И постоянный контроль питания, физзарядка тоже не помешает. Так что переселяй девчонку из общаги к себе - и вперед. За неделю, уверен, управишься.

***

В районном отделении милиции жизнь кипела. К концу рабочего дня дел меньше не становилось, более того, их вал нарастал, грозя утоплением. Полковник Ягубянц зашивался, но ради Веры Радиной и ее бабушки, Степаниды Егоровны, начальник милиции бросил все, и даже включил электрический чайник. Из ящика письменного стола извлек нехитрое угощенье, банку вишневого варенья и кулек ванильных сухариков.

-    Степанида Егоровна, чудесно выглядите, - улыбнулся он мимоходом.

Бабушка кокетливо блеснула взглядом:

-    Спасибо на добром слове, Александр Генрихович. И вам не хворать.

-    Чем на пенсии заняты?

-      Помирать некогда, - бабушка скорбно опустила уголки губ, - куча разных дел накопилась.

-    А как здоровье, позволяет?

-     Ноги пока держат, от напастей бог миловал. Кручусь как белка в колесе, на два дома. Только рука иногда ноет, - честно призналась та. - Крутит сустав, особенно на погоду. Но все реже, внучка выручает меня массажом.

-      Хорошая девочка... - Ягубянц перевел взгляд. - Настоящий медик. Как дела в институте, Верочка? Стипендию дали?

-      Нормально, дядя Саша, - «хорошая девочка» потупилась. - Пока тридцать пять рублей, а если сессию на пятерки сдам - будет повышенная. А там глядишь, и Ленинскую присудят. Тогда заживем!

-    А ты сумеешь на одни пятерки?

-    А куда я денусь с подводной лодки? Вот, возьмите, - переходя к делу, Вера выложила стол почтовое извещение. Она чувствовала себя неуютно, хотелось поскорее покончить с этим делом. - Мама денег прислала.

Это было поразительное заявление. Но лишь усадив гостей пить чай, полковник с великой осторожностью взял в руки квадратик серой бумаги. Листок этот представлял необычайную ценность. И не потому, что оценивался в триста рублей - это была важная весточка от майора Радиной. Экспертиза, конечно, проверит, но на подделку извещение мало походило - прямоугольные синие штампы и круглые красные штемпели стояли в нужных местах. Все пробелы типографского бланка заполнились аккуратным женским почерком:

«Кому» - «Радиной Вере»

«От кого» - «Радиной Нины Ивановны»

«На ваше имя поступило» - «Почтовый перевод на сумму 300 (триста) рублей»

С оборотной стороны бумажки чернел короткий текст:

Доча, не смогла тебе дозвониться. Никто не берет трубку Как вы там?

У меня все в порядке, только возникли срочные дела.

Пришлось уехать в командировку Ты же знаешь, так бывает.

Посылаю тебе триста рублей, купи себе осеннюю куртку шапку и сапоги.

Если нужны еще деньги, возьми в ящике серванта.

Или бабушку навести, она всегда даст. Позвоню позже, как будет возможность.

Целую, мама.

Четкий почтовый штемпель города Вильнюс, что в Литовской ССР говорил о том, что майора Радину далековато занесло. Курорт Кисловодск, где ее ищут, совсем в другой стороне. И поиски там придется отменять, чтобы продолжить их на балтийских просторах. Немного утешала мысль, что все эти хлопоты теперь лягут на Комитет госбезопасности. Оставалось только звякнуть кому надо.

-      Нина вчера звонила мне в деревню, - сообщила Степанида Егоровна очередную новость.

-       Так-так, - живо заинтересовался полковник. Он едва удержался, чтобы не подпрыгнуть на месте. - Что сказала?

-    Ничего особенного. Секретарша председателя колхоза меня дома не застала, так что Нина попросила на словах передать, что у нее все в порядке. Обещала звонить еще.

Ягубянц чуть зубами не заскрипел: у нее все в порядке, а вот у него нет! У него совсем не в порядке. Проследить телефонный звонок несложно, но такое дело опять в епархии КГБ. И они наверняка это уже сделали. Однако доложить необходимо срочно, иначе не поймут. Тут работает железный закон: если ты к ним по-хорошему, они потом гадости не сделают. Может быть.

-       Так мы пойдем, дядя Саша? - Вера сидела нахохленным воробышком и, встрепенувшись, начала поднимать крылья в нетерпении.

-     Минуточку, - привычным жестом осадил ее полковник. Сняв телефонную трубку, он коротко бросил, не посчитав нужным представиться: - Зая, зайди!

Буквально через мгновенье в дверях образовалась девушка-сержант в форменной белой рубашке. Глядя на такой забег, чемпион мира по бегу на короткие дистанции Болт умер бы от зависти - она даже не запыхалась. В неуставных туфлях и крайне короткой юбке, девушка выглядела очень высокой. Она вытянулась по стойке «смирно», при этом юбка стала не то что бы мини, а еще меньше. А вот грудь колесом, вернее, двумя колесами, показалась Вере откровенно вызывающей. Она переглянулась с бабушкой, чтобы найти понимание: и этот отдел милиции считается лучшим в городе? Никакого стыда, господи прости...

-       Сержант, зарплату майора Радиной надо выдать ее дочери, - приказной тон полковника не предполагал возражений. - Вера распишется за маму, а ты этого не заметишь. Понятно, Зая?

-     Есть! - девушка-сержант лихо крутанулась на своих шпильках. Улетучилась без слов, чтобы вернуться ровно через три секунды - с денежной ведомостью и стопочкой разноцветных купюр, скрепленных скрепкой.

Между тем Ягубянц сунул почтовое извещение в черную папку.

-     Сей документ пока побудет у меня, - для надежности он придавил папку рукой. - Через пару дней верну, тогда и сбегаешь на почту за переводом. Лады?

-    Да, дядя Саша, - пискнула Вера, натягивая вязаную шапочку.

Два дня не проблема, подумала она - карман и без этой дурацкой почты вдруг наполнился деньгами. Теперь вырываться на свободу будет веселей.

Полковник Ягубянц встал:

-      Старшина Максим Максимыч вас привез, он и отвезет вас домой. Я дал такое указание: возить куда угодно. И еще, милая Верочка! Уважаемая Степанида Егоровна! Звоните мне почаще. Просто звоните без повода, хорошо?

Спускаясь по лестнице, бабушка пробормотала:

-    Про козла вонючего, Игоря Неделькина, не спросил... Очень хорошо!

-    А мы ничего не знаем, - воскликнула Вера. - Да, бабуль?

-    Самый лучший ответ, - согласно кивнула Степанида Егоровна. - Когда не знаешь, чего врать на допросе, так и говори: «не знаю». А лучше «не помню». Но вернее всего делать круглые глаза и молчать.

-    Нихт ферштейн? - Вера припомнила крылатую фразу.

-    Именно, только показывай это молча.

Глава пятнадцатая, в которой Кац предлагает сдаться

В милицейском дворике наблюдалась суета. Заезжали и выезжали машины, куда-то спешили мужчины и женщины в форме. В дальнем углу автозак принимал группу арестованных, а в курилке, под грибком у бочки с песком, беззаботно ржали вооруженные блюстители порядка.

Старшина Максим Максимыч ожидал пассажиров, прохаживаясь возле новенького «газика» едкой милицейской расцветки. Едва завидев дам, он гостеприимно распахнул заднюю дверь.

-      Хозяин окончательно продал тебя в рабство, Максим. В этой связи вопрос: а не поклевать ли нам кусочек мяса в приличном месте? Как считаете, товарищи орлы и орлицы? - откинувшись на спинку сиденья, Степанида Егоровна достала из ридикюля коробку папирос. Посмотрела на нее, вздохнула, и спрятала обратно.

-     Трудностями нас не испугать, - усмехнулся старшина, молодцеватым движением крутя пегий ус. - Проблемы приходят и уходят, а вкус мяса остается.

-    Да! - воскликнула Вера. - Большой такой, хорошо отбитый кусочек мяса! Или два. Тут неподалеку есть приличный ресторан «Балканы», где можно потратить немного денег. Сегодня не жалко, на меня внезапно упала целая куча.

Новое заведение, нависающее над рекой в конце проспекта Соколова, считалось модным местом. Недавно ресторан стал первой точкой общепита, где гостей обслуживали с утра до полуночи. В ресторанном зале играла крепкая рок-группа, а публика представляла собой смесь богемы, золотой молодежи, простых стиляг и явно приблатненных личностей. Залетные новички могли здесь легко отхватить в торец глаза от людей, не дождавшихся ответа на вопрос: «браток, а ты под кем ходишь?».

Место это было знаменито не только мозаичным панно на фасаде красивого здания необычной архитектуры, но и своей обзорной площадкой. С крутого донского откоса открывался чудесный вид на новый символ Ростова, Ворошиловский мост. Соединяя Европу и Азию, летящая над рекой стрела конструкции демонстрировала прогресс. Белый песок пляжа за рекой и зеленое буйство Левобережья впечатляли зрителей не меньше, чем рукотворные знаки цивилизации.

Бабушка согласно кивнула, а старшина, наоборот, развел руками.

-    С «Балканами» ничего не выйдет, - хмыкнул он. - Там сегодня закрыто на переучет по причине следственных действий. Но выход есть: это кафе «Наири» на Левом берегу. Готовка у армян всегда была на высоте.

-    Так чего стоим, кого ждем? - Вера гулко сглотнула слюну.

Искомая кафешка располагалось совсем рядом, только Ворошиловский мост переехать. Для вечерних посиделок время еще не наступило, а вот для раннего ужина, без музыки и шума - в самый раз. На просьбу посоветовать «вкусного мяса», официантка мигом притащила поднос с глиняными горшочками, покрытыми румяной лепешкой.

-    Жаркое, только из печи достали, - сообщила она. - Водочки? Зелень, помидоры?

-     Неси, - распорядилась бабушка, хищно принюхиваясь тонкими ноздрями. Аромат ее вполне устроил: - Огурчики не забудь. Водка «Столичная», холодная, одна порция, сто грамм. Товарищи не пьют, а мне наркомовская чарка не повредит.

-    Дядя Максим, а что там, в «Балканах», случилось? - Вера усиленно дула в ложку.

-       Леденящая душу история, - хмыкнул старшина. - Любовная драма, которая закончилась горой трупов. Вильям Шекспир отдыхает.

-     Так-так, - выдохнув, Степанида Егоровна ловко наколола огурчик. - С этого места поподробнее.

-      Вчера вечером к сотруднице ресторана явился бывший любовник, и потребовал возобновления любовной связи. Якобы с новой силой вспыхнула сумасшедшая страсть, и все такое. Сказал, что ворочается ночью, мается в постели с женой, а перед глазами стоит туманный образ любимой. В ответ не очень юная, но миловидная Дездемона заявила, что пламя любви ей нафиг не сдалось, потому что одного аборта хватило по самое горло. И посему она требует финиты ля комедия. Любовник стал кричать и угрожать. Мол, «убью тебя, а потом себя поражу в самое сердце». Разразился жуткий скандал, прямо посреди ресторанного зала. В конце концов, завершая диспут, Дездемона решительно указала на дверь. И тогда горячий Ромео выхватил пистолет.

-      Как страшно жить, - пробормотала бабушка. - Любой встречный мужик может оказаться вооруженным негодяем. Бог мой, куда катится этот мир?

-      В драме Островского «Бесприданница» показаны такие же чувства: злоба, обида, разочарование, - прошептала Вера. - Когда Лариса заявляет Юлию «как вы мне противны, кабы вы знали!», это становится страшным ударом для него. И тогда Юлий принимает решение: «Так не доставайся ж ты никому». И убивает её из пистолета, ужасным образом положив конец страданиям и колебаниям.

-     Именно так, - согласно кивнув, старшина продолжил: - Но то в прошлом. А в нашей драме все пошло иначе. Любовник сразу стрелять не стал, а только голосил и размахивал оружием. После такой перипетии официанты рассосались, а музыканты покинули эстраду. Самые сообразительные граждане стали быстро расходиться по домам, только самые неумные остались. Женщине тоже как-то удалось сбежать, чтобы запереться в кабинете директора. И оттуда по телефону она вызвала милицию. Наряд быстро приехал, без проволочек: как ни крути, это же ЧП в людном месте. Но до того отдыхающие граждане, из тех что остались в зале, сделали любовнику конкретное замечание: мол, негоже даму сердца покорять пистолетом. Плохо это, и даже некрасиво.

-     Все-таки есть рыцари в этом мире! - воскликнула Вера. - Они поставили наглеца на место?

-    Да, - согласился старшина. - Они обнажили револьверы.

Вера охнула так, что Степанида Егоровна решила подлить ей кока-колы, незнамо откуда оказавшейся на столе. Укоризненно качая головой, пустую бутылку бабушка спрятала в ридикюль.

-       Разгорелась новая перебранка в ресторанном зале, и в этот момент вошли вооруженные милиционеры. Они приказали всем бросить оружие, но любовник в запале ссоры выстрелил. В ту же минуту перепалка переросла в перестрелку. Все начали стрелять во всех.

-    И что? - Вера прижала руки к щекам. - Кто победил?

-     Никто, - старшина пожал плечами. - Кровь рекой, а трупов стало - мама не горюй. Двое наших тоже сильно пострадали. Остальные живые граждане разбежались.

-    Ужас какой, - Вера залпом допила колу.

А бабушка задумчиво пробормотала:

-    Вот так большая любовь наделала большую кучу жертв.

Помогая себе лепешкой, старшина вылавливал кусочки мяса из горшочка. Поэтому говорил невнятно:

-Но это еще не все. Герой-любовник, обливаясь кровью, тоже убежал. Он сумел сесть в свою машину, новенький «Жигуль», и попытался скрыться. Наряд на служебном «бобике» бросился в погоню. С сиренами и мигалкой. Догнали, начал стрелять.

-    Зачем стрелять-то?

-    Так он на призывы громкоговорителя не реагировал. Ни «остановиться!», ни «принять вправо!» не понял. Более того, он стал отстреливаться на ходу! Представляешь, Верочка?

-    И он попал в милицию?

Максим Максимыч хмыкнул с чувством превосходства:

-    Милиционеры точнее оказались. В голову застрелили, насмерть.

-     Господи, будто в гангстерском боевике, - Вера расширила глаза. - Наглые бандиты и смелые полицейские... И все стреляют напропалую, во все стороны!

-      Но это еще не все, - продолжал вещать старшина. - Примчалась следственная бригада, взялись разбираться. У любовника в машине нашли заряженную винтовку, а сам он оказался племянником товарища Бондаренко, первого секретаря обкома КПСС.

-    Ну ни фига себе! - Вера открыла рот.

-    Ага, - подтвердил Максим Максимыч. - Убитых в ресторане граждан тоже опознали.

-     Интересно-интересно, - Степанида Егоровна задумчиво жевала зелень с лавашем и брынзой.

Подошла официантка, выставила блюдо с горкой жареного хвороста, принялась расставлять чайные чашки.

-    Мед к чаю? - уточнила она.

-    Давайте, - испробовав лакомства, Вера слизнула с пальца сахарную пудру. - Скажите, а чем так вкусно с кухни пахнет?

-     А это чебуреки жарят. У нас их на вынос хорошо берут. На улице очередь всегда стоит.

-    Я тоже хочу на вынос! Два. Нет, четыре. И один сейчас, - Вера произнесла это с лихим видом. В глазах ее горел лозунг горьких кутил: «гулять так гулять!».

Равнодушно кивнув, официантка удалилась.

Степанида Егоровна обернулась к старшине:

-    Убитых опознали, и кто же это?

-      Серьезные люди, известные в городе деловые. Некто Граф с подручными. Вся верхушка банды полегла, представляете?

-     Сходили за хлебушком, что называется, - меланхолично заметила бабушка, болтая ложкой в чашке с чаем. - А Аннушка уже разлила масло.

-     Поднялся страшный шум, - с заговорщицким видом старшина понизил голос. - Наш Хозяин стоит на ушах, в городском Управлении милиции тихая паника, а в обкоме КПСС - истерика. Говорят, три «скорые» туда приезжали.

Степанида Егоровна кивнула отстраненно:

-    Не знаю, не знаю. Что ни делается, все к лучшему.

-     А еще говорят, что Граф держал Верхнюю Гниловскую, и недавно протянул руки к Нижней. И в этот самый момент получил по рукам, - Максим Максимыч с хитрецой взглянул на бабушку. - На днях Боцмана прямо на деле кто-то прихлопнул, еще раньше Юран с корешами на машине разбился. А до всего этого на вашей улице местная шантрапа пропала, во главе с Гошей. Вам не кажется это странным?

-     Ничего странного, - отрезала Степанида Егоровна. - Все люди под богом ходят. И деловые, и фраера. И все они внезапно смертны. Кстати, Максим, а чего это правый карман у тебя оттопыривается?

-      Запасной вариант, - немного помедлив, старшина выложил на стол компактный пистолет. - Редко пользуюсь, но пару раз выручил.

-      Какая чудесная вещица! - восхитилась бабушка. - Вальтер ППК, что может быть лучше? Весьма потертая машинка. С войны, небось, таскаешь?

-    Трофей, - Старшина согласно ухмыльнулся в усы. - Хотите, подарю? У меня дома еще есть.

-    Спасибо, сынок, - Степанида Егоровна вежливо улыбнулась, и тут же распорядилась: - Верочка, прибери в карман.

-    Зачем?

-    Пригодится, милая. Запас карман не тянет.

-      Ну бабушка! - Вера сложила губы уточкой. - Где ты видела девушек с боевыми пистолетами в кармане? Это негуманно.

-    А что гуманно? - хмыкнула бабуля.

-    Травматический «Сафари Мини». Легкий и удобный. Дед на днях пожаловал игрушку.

Старушка согласно закивала головой. Спорить она не собиралась:

-    Ладно, тогда Вальтер в портфель засунь. То пугач, а это полезная штука, поверь мне на слово.

-    А если в институте кто увидит? - насупилась Вера.

-    Степанида Егоровна невозмутимо пожала плечами:

-     А ты не свети кому попало! Но если кто спросит, говори правду: выжившая из ума бабушка положила под елочку. Мол, отказаться было трудно.

-     Нет, мы поступим без палева, - щелкнув замком, Вера запихнула полезную вещь в портфель. - Спрячу в серванте, а когда надо будет - призову.

Глава шестнадцатая, в которой одна проснувшаяся мысль будит другую

Проснулся я от взгляда в упор. Пробудился не один - Нюся тоже заворочалась, убрав голову с моего плеча. С намордником в зубах овчарка Мальчик улыбалась, глядя умоляющими глазами. Хитрая морда выражала ясную мысль: «Эй, хозяин, подкатило! Ты ждешь лужу в коридоре? Так дождешься, если не встанешь сейчас». Пришлось подниматься. Утренняя зарядка предполагалась несколько позже, но она же предполагалась, верно? Так что хочешь не хочешь, а хочешь. Кого побудка не касалась, так это кошки. Свернувшись клубком в ногах, Алиса дрыхла как убитая.

-     Прибью извергов когда-нибудь, - пробормотала Анюта, переворачиваясь на другой бок. - Шесть часов утра!

Знающие люди утверждают, будто Штирлиц не мог спать более двадцати минут. Несмотря на многолетние тренировки, больше у него не получалось. Некоторым это нравилось, остальные женщины обижались. А наша жизнь сложилась так, что на базе у Антона спать собачка отказывалась напрочь. Дневные отлучки терпела, а ночью без меня она горько скулила, чем страшно злила Веру. И сердилась девчонка почему-то на меня так, что вместе с сумкой продуктов теперь был вынужден забирать Мальчика с собой.

Еще одно беременное существо, кошка Алиса, поначалу шипело из-под дивана, но потом смирилось - на самое святое, кошкину блюдку, собака не посягала. Зачем, когда ей в прихожей собственную миску поставили? С другой стороны, охранник в доме лишним не бывает. И на улице с овчаркой, идущей рядом, уверенности как-то прибавлялось.

Солнце еще не очнулось, только готовилось к прыжку из-за розового горизонта. В рассветное время суток Пушкинская улица принадлежала людям двух типов, собачникам и физкультурникам. Выглядели они одинаково, все в спортивных костюмах и куртках. Только собачники кучковались с гомоном и табачным дымом, а атлеты, наоборот, молча бежали к здоровому образу живота.

Из этой картинки я несколько выпадал - вроде собачник, однако бегущий. Овчарка, лишенная поводка и намордника, успевала и кустики обнюхать, и меня догнать. Общения с другими собачками она избегала, порыкивая высокомерно и грозно. Временами я останавливался, размахивал руками, и проводил воспитательную работу:

-      Слушай, ну чего ты всех отпугиваешь? Не мирная служебная собака, а злобная волчица какая-то. Будь проще, и люди к тебе... хм... Ладно?

Овчарка опускала голову, поджимала хвост, и делала крайне виноватый вид.

-На соседку Риту днем рычать нельзя, понятно? Молча улыбайся. И не ходи следом за ней по комнатам! Ей можно ходить, а тебе нельзя, потому что она цветы поливает. Просто поливает, ничего воровать ей у нас не надо! Из холодильника Рите можно брать все: и творог, и сметану, и молоко. Рита хороший человек, поняла? Она мне по хозяйству помогает, и Алису кормит. Ну и сама... Это не грех. Кстати, кошку ты прекрасно умеешь не замечать. Вот и Риту не замечай!

Когда возле круглого бассейна я сделал остановку для приседаний, рядом разболтанной походкой прошли двое. А потом они вернулись.

-     Глянь, братан, а ведь это тот мужик! - воскликнул один из них, показывая на меня банкой пива. - Прикинь? Дружбан той дылды долговязой, из-за которой мы в ментовку загремели.

-     Опа-на! Какбэ тот, - широко, как родному, улыбнулся мне другой гуляка. - Мужик, ты попал!

Пара друзей пребывала в куртках нараспашку и благодушном настроении. У них даже рубашки оказались расстегнуты. При общем расхристанном виде создавалось впечатление, что эти люди припозднились на вечеринке. Так бывает: для кого-то сегодняшний день только начинался, а для них вчерашний вечер еще продолжается. Внезапно меня осенило: так это же гопники, которые отняли мобильник у детей!И еще грозили Нюсе всякими карами небесными...

В глазах потемнело, а потом посветлело. Совершенно неожиданно для меня самого, в правой руке вдруг оказалась «Оса». Не для того, чтобы напугать ораторов, а для прямого действия. И оно последовало - два точных выстрела в грудь свалили цели четко, братки попадали кеглями.

Пистолетный грохот нарушил сонную утреннюю тишину. Сбоку выскочили парни, охрана из новеньких:

-      Антон Михалыч, вы чего? Обстановка в норме, мы контролируем ситуацию. Да эти двое даже не пытались оружие достать! Предупреждали нас, что вы можете быть резким, но не настолько же...

Отправляя домой пистолет, я огляделся: собачники и спортсмены разбегались в разные стороны. А роликовый конькобежец развернулся на месте, чтобы показать чудеса спринта в обратном направлении.

-    Враги кругом, и спать их даже не тянет, - снизошел я до пояснений. - Запомните эти рожи. Предупреждение козликам было в прошлый раз. Сейчас им объявлен строгий выговор. Третьего раза не будет, рассчитаю к чертовой матери.

-    Мужик, ты чё? - повторяя недоуменный возглас охраны, одно из тел заворочалось.

-     Это мой раён, - злобным и неопределенным жестом я взмахнул рукой. - Понятно, козлина небритая? Еще раз увижу, стреляю на поражение.

-    Понял, понял! - прохрипел гопник. Второй приятель ответить не мог, его неудержимо рвало на родину.

-     Полупокер в полукедах, блин... - к этой мысли я добавил несколько идиоматических выражений, для большей выразительности речи. Фильмы с участием Бурунова серьезно расшили мой лексикон.

А затем, переступив через лужу, я неспешно побежал по Пушкинской дальше, овчарка потрусила рядом. Иногда поглядывая на меня укоризненно, она качала головой. Действия хозяина поражали ее своей нелогичностью. Вот зачем было стрелять в этих людей? Тихие, мирные алкаши. Никакой агрессии от них не ощущалось. Но сказал бы слово - не поздоровилось бы обоим. Сам что говорил? Надо быть проще? Ага. А сам? Надо быть серьезней, вот что надо. И потом, зачем серьезному человеку бежать по улице без дела? Серьезные люди ходят важно, плавно. А серьезные собаки рядом идут, с солидной благородностью и гордо поднятой головой.

В чем-то Мальчик была права. И ведь ничто с утра не предвещало! И сердце не ёкало, и душа не ныла. Более того, мне было совершенно плевать, встанут эти двое или нет. Я прислушался к себе, пытаясь обнаружить какие-то чувства. Послушал, и ничего не нашел. Гнев схлынул, оставив после себя пустоту. Ни жалости, ни сострадания, ни сожаления. Одно слово, спокойней бывает только холодная сталь.

В самом деле, чего это меня торкнуло? Понятно, что внутри любого человека скрыта жестокость. Она может быть малой или великой, взрывной или избирательной. И сейчас она вылезла из меня полностью - встречных гопников не было жаль. Совсем. Именно это меня пугало.

Особенности мышления влекут за собой специфику поведения. И контроль за промежуточными и конечными результатами у меня всегда был на высоте. В любой ситуации оставался ушлым типом, в смысле, в прошлой жизни. Особенно я не любил большие сборища малознакомых людей вроде банкетов. Споить меня трудно, но там обязательно возникал какой-нибудь невоздержанный неадекват с сакраментальным вопросом «ты меня уважаешь?». Неизменно я отвечал правду, то есть отрицательно. Ну вот за что мне уважать совершенно незнакомого поддавалу? Тем не менее, после этого всегда начинались пьяные разборки.

Но то голимые слова, а здесь действия. Еще недавно я бы это никогда не сделал. Да мне бы такое в голову не пришло! Хотя бы потому, что в шесть утра нормальные люди сладко спят, а не занимаются всякой фигней вперемешку с физкультурой. Да, резкое изменение характера можно было бы свалить на Антона - якобы это перешло от него.

Но парень таким горячим не был, уж мне это известно лучше других. Нет его вины в том, что темная ярость стала прорываться из меня, словно тайфун. Тем более что еще в июне Антон заблокировал обмен информацией. Он тогда решил, что это мешает готовиться к экзаменам в институт. Надо признать: причина во мне, и с этим надо что-то делать. Почему мне постоянно везёт на странных людей? То ли они ко мне липнут, то ли я к ним, тут не разберешь.

-    А зачем разбираться? - я даже остановился.

Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы; но потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий. Так что нечего переживать, других проблем полно.

Махнув рукой, я побежал дальше.                

***

Арвид Янович Пельше лежал ровно, как на параде - будто кол проглотил. Облаченный в больничную пижаму, он почитывал журнал «Огонек». И на мое приветствие ответил сухим кивком.

-      Когда вы уже устроите мне встречу с товарищем Седых? - опустив руки, строгим тоном вопросил хмурый Председатель КПК. - Уважаемый Антон Михалыч, это никуда не годится!

-    А ваше сердце куда-нибудь годится? - горько вздохнув, я положил ему руку на грудь. - Рубец на рубце, и рубцом погоняет. А почки? А печень? Вот подлечим вас, и идите, куда хотите! А пока постельный режим, батенька. Это не обсуждается.

-        Это не постельный режим, - тихо возмутился Арвид Янович. С высокой функциональной кровати он потрясал ярким журналом, как флажком с трибуны Мавзолея. - Это строгий режим! Телевизора нет, радио нет, даже телефона нет. Где «Правда»? Из газет только «Советский спорт». Полный информационный вакуум!

-     Остальные газеты опасны, - отрезал я, вонзая руки ему в живот. - Они являются положительным предиктором ишемической болезни сердца.

В этом организме все было запущено чрезмерно. Болячек накопилось, что собак нерезаных. Ну да ладно, глаза боятся, руки делают. Арвид Янович к таким манипуляциям уже привыкший, внимания не обращал:

-     А манная маша? Это же оружие массового поражения! Я ее ем только потому, что человек старой закалки...

Вот здесь он был прав на все сто. Никогда не мог понять, как из простого молока и манной крупы в этой клинике умудрялись приготовить такую гадость.

-    И потом, где мои помощники, Борис Пуго и Петр Угрюмов?

-    Посещения тяжелого больного временно запрещены, - мягко напомнил я.

-    Послушайте, Антон Михалыч! Я здесь, они там... А если меня хватятся?

Ну, к этому давно ожидаемому вопросу я был готов.

-       Именно для этого они сидят в вашем кабинете, и на все звонки отвечают в зависимости от ситуации: вы заняты, или вышли, или прилегли в комнате отдыха. Короче, прикрывают, не волнуйтесь.

-     Ладно. Тогда почему так редко заходит медсестра Катя? - Пельше продолжал тихо бушевать. - Единственный приличный человек в этой вашей подпольной лечебнице! Но очень занятой. Поставила с утра капельницу, и пропала. Скажите ей: мне скучно. Поговорить не с кем.

Ага, подумал я. Хороший звоночек! Человек начал оживать.

Оживший человек шевельнулся:

-    Скажите, Антон Михалыч, а вот то, что вы делаете, это китайская медицина? Или, все- таки, тибетская?

-    А почему не индийская? - буркнул я. - А может быть, индейская. Но если серьезно, то у каждого народа есть люди, способные лечить руками. А очень способные люди - так те и без рук лечат.

-    А как же танцы с бубном? - он хитро прищурился.

Мне оставалось только усмехнуться мысленно. Нет, этот человек точно оживает...

-     Это все мишура и символы, Арвид Янович. Хрустальные шары, полночь, полумрак - голимый антураж. Как и черные бусы с танцами. Представление для куража и подъема авторитета.

-    Тогда в чем суть?

-    В вашем участии, Арвид Янович. Шаман лечит не за счет собственной души. И высшие силы он не призывает. Шаман лишь включает внутренние ресурсы больного, подстегивает защитные процессы. И состояние крайней опасности заставляет организм действовать на рефлексах.

Мои слова слегка не соответствовали действительности, но демагогию и психотерапию никто не отменял. Внушение уверенности в мастерстве лекаря тоже не помешает. Этот человек нам нужен, и валяться в постели с ним некогда. Лучший лекарь для людей такого склада - работа, как ни странно это звучит. Трудоголиков убивает не напряжение, а усталость от вынужденного бездействия.

-       Вам известно, что человеческий организм заточен на сто пятьдесят лет? - монотонный ремонт энергетических каналов я не прекращал.

Пельше поднял брови:

-    Это ваше мнение?

-      Кто-то больше, кто-то меньше, но сто двадцать лет любой человек может прожить точно. Это не мое мнение, таковы исследование ученых.

-        Про кавказских долгожителей я слышал. Но, насколько я помню, средняя продолжительность жизни на Земле значительно меньше. Почему человек не живет столько?

-       Ресурс организма огромен. Человек живет после удаления части кишечника и желудка, желчного пузыря, селезенки, одного легкого, одной почки, и органов паха. Люди умирают, потому что организм изнашивается раньше срока. Травмы, болезни, экология. Ну и нервы, конечно. Точнее говоря, нервы в первую очередь. Статистика утверждает, что сердечные приступы чаще всего случаются в понедельник. Причина проста, организм испытывает стресс от резкой смены образа жизни, а рваный режим губителен. Банально, однако все болезни от нервов. Вас это касается в первую очередь.

-    И что делать? - искренне удивился Пельше. - Менять работу мне уже поздно.

-      Больше скажу: менять работу вам нельзя. Это привычный образ жизни, который поломать легко, а обратно уже не вернуть, - вынув руки, я оглядел результат своего труда. Сделано много, но работы еще оставалось полно.

-      Да уж, - он остро взглянул на меня. - Незаменимых людей нет. А лидерство, единожды завоеванное, надо подтверждать постоянно.

Открылась дверь, и в палату эффектно вплыла Зоя Острожная. В белом халате и шапочке, она несла поднос с судками и тарелками.

-     Обед, товарищи, - сообщила она, выгружая поднос на стол. - Заканчивайте, Антон Михалыч.

Я поднялся, чтобы вымыть руки под раковиной:

-      Познакомьтесь, Арвид Янович. Это Зоя Острожная, умница и красавица. Она вас покормит, и заодно скрасит ваше одиночество.

Зоя ослепительно улыбнулась, а Пельше пробормотал знакомыми интонациями:

-    Так-так!

Тертый калач вмиг узнал эту женщину. Что и подтвердил:

-     Для простой санитарки у вас слишком яркая внешность, Зоя. Майор медицинской службы Острожная, жена полковника Острожного. Надеюсь, он тоже жив?

-      Так точно, - кивнула Зоя, наливая суп в миску. - Жив и здоров. Только он в командировке, к сожалению.

-    А майор Радина? Она не пропала?

-     Вы всех увидите, Арвид Янович, - вмешался я. - Кого пожелаете, но позже. Сначала здоровье вам поправим.

Глава семнадцатая, в которой Чили - это кинжал, нацеленный в сердце Антарктиды

Очередное заседание Совета по национальной безопасности началось с неожиданного вопроса президента Никсона.

-    Джентльмены, наши специальные службы неоднократно пытались убедить меня, что Советы не готовы нанести упреждающий ядерный удар.

-      Да, сэр, - министр обороны Роберт фролк наклонил лысеющую голову. Данная гипотеза не вызывала у него сомнений.

Всю сознательную жизнь Роберт фролк провел в юридическом отделе страховой компании. Два года назад, неожиданно для многих, его назначили помощником министра обороны. На новом посту Фролк занимался специальными расследованиями и таким важным направлением, как военная разведка. Видимо, успешно занимался, потому что недавно последовал удивительный взлет - до кресла министра обороны.

Фролка поддержал заместитель директора Центральной разведки, генерал-лейтенант Роберт Кашмэн:

-    Русские не готовы, сэр.

Никсон перевел взгляд на своего новоиспеченного помощника, Ричарда Хелмса:

-    А что вы скажете, Ричард?

-    Все верно, сэр, - согласился Хелмс с коллегами, министром обороны и своим бывшим заместителем. - Советы не готовятся к этой выходке.

Будучи директором ЦРУ, он подобное говорил не раз. И уверенно повторил сейчас, ведь Никсон так и не назначил очередного директора Центральной разведки, отвергая все предложенные кандидатуры.

Тем временем Никсон ткнул пальцем в синюю папку на столе:

-    Доклады президенту основаны на анализе разведывательных сведений. Я перечитал каждый бюллетень, каждый из них за последние пять лет. И знаете, что поразительно? Разведывательные прогнозы более чем наполовину ошибочны. Не только на предмет того, что затевают русские, но и в остальном.

-     Сэр, прогнозы на то и прогнозы, - поднял голову Фролк. - Всего лишь возможный вариант развития событий. Это не ясновидение.

-      Конечно, Роберт, - согласился Никсон. - Но мы тратим миллиарды долларов на разведку, и вправе получать от нее гораздо больше, чем это есть на самом деле. Мы должны начинать с фактов, собрать все факты, и делать выводы на основе неопровержимых фактов. Это теперь понятно?

-    Да, сэр.

Никсон смочил горло водой:

-     Вслед за военными, ЦРУ утверждает, что у Советов нет ни намерений, ни технологии для нанесения упреждающего ядерного удара. Где факты? Аналитики разведки предоставили нам поверхностное и бессмысленное цитирование ерунды, которую мы ежедневно получаем из прессы. Что, черт побери, эти клоуны делают в Лэнгли?

-    Но сэр... - Хелмс собирался вступиться за бывших коллег.

Однако президент отмахнулся:

-      Терпеть не могу людей, которые сообщают ложные сведения. Если разведка не отвечает поставленным требованиям или сообщает о провале, мне надо знать об этом как есть! Я не потерплю никаких исковерканных оценок!

Здесь президент США немного лукавил. Он ненавидел аналитиков ЦРУ не столько за ошибки, сколько за возмутительный прогноз, будто выигрыш войны во Вьетнаме ему не светит. Рекомендации побыстрее закончить эту бойню поступали с разных сторон, слишком много жизней она унесла. А Никсон продолжал верить в несокрушимую мощь американского оружия.

Он повернулся к министру обороны:

-     Скажите, Роберт, когда вы уже сравняете с землей эти чертовы джунгли Вьетнама? Или бомбы кончились?

-    Вооружения у нас достаточно, - ответил фролк. - Опытные летчики кончаются.

-     Опытные люди нужны везде, - Никсон снова приложился к стакану с водой. - Я принял решение по новому директору ЦРУ, джентльмены. Им станет Шлезингер.

Ричард Хелмс внутренне содрогнулся: президент выполнил свою угрозу, решился-таки назначить в ЦРУ человека со стороны. Шлезингер не был ни генералом, ни дипломатом, ни шпионом. Недавно в окружении Никсона злословили, что если в рядах ЦРУ нет собственного кандидата на должность руководителя службы, нужно закрыть это заведение и отдать его индейцам. Но Шлезингер не индеец! Скользкий, как целая корзина угрей, он был доктором экономики, скрипачом, евреем и лютеранином...

Словно угадав его мысли, президент поднял глаза:

-    В правительстве полно евреев. Люди не доверяют этим снобам с Востока, потому что большинство евреев нелояльны. Но среди них есть исключения. Шлезингер, например. Он наведет порядок в ЦРУ!

В этом утверждении Хелмс сомневался. Он был строителем системы под названием «ЦРУ», прекрасно знал слабые и сильные стороны спрута, который сумел раскинуть свои щупальца по всему миру. Мрачное семиэтажное здание штаба ЦРУ являлось айсбергом мощной пирамиды. Утыканное антеннами, оно было плотно заселено сотрудниками и казенной мебелью. Коридоры, покрытые линолеумом, и крошечные секции для работы, вызывали ассоциацию со страховой компанией.Однако вооруженная охрана на этажах это впечатление рушила. И работа здесь не прекращалась ни днем, ни ночью. Бюджет в шесть миллиардов долларов позволял содержать сорок тысяч штатных сотрудников и неведомое количество внештатных, а также проводить секретные операции в любой точке земли.

Ричард Хелмс не раз собирался избавиться от ненужного балласта в разведывательном ведомстве. Но навести порядок в полном смысле этого слова так и не удалось. Покидая здание штаба ЦРУ в связи с увольнением, Хелмс хорошенько почистил свой кабинет. Никому не надо знать, что ЦРУ занималось экспериментами по управлению сознанием с помощью ЛСД и других наркотических средств. В огонь попали многие документы, в том числе секретные магнитофонные пленки с записями бесед в помещениях ЦРУ и собственном кабинете Хелмса.

Тем временем внимание совещания переключилось на Британию.

-     Что творится на берегах Темзы, Роберт? - Никсон обернулся к генералу Кашмэну. - Мне докладывают странные вещи.

-     Шайка гангстеров терроризует Лондон, сэр, - генерал раскрыл свою папку. - Они взрывают казармы и полицейские участки, а под шумок грабят крупные магазины. По непроверенным сведениям, преступникам удалось обчистить банк «Кутс».

-    Бог мой, это же любимый банк английской королевы, - удивленно хмыкнул Никсон.

-    Да, сэр. Лайми скромничают, придерживают размер ущерба и детали происшествия, но мы скоро сами все узнаем.

-    Кого-нибудь поймали?

-     Нет, сэр. Преступники не найдены. Вооруженные автоматическим оружием, бандиты действуют организованно, проявляя навыки конспирации и ухода от слежки. У них профессионально отработаны маршруты и пути отхода.

-    Козни русских диверсантов? - предположил президент.

В последнее время, как заведенный, Никсон повторял этот тезис про русскую угрозу - слишком много потерь понесло ЦРУ. «Задача разведки: жалить коммунистов при каждом удобном случае, - говорил он.- Не только в Москве, но и в любой удобной точке земного шара. Проявляйте творчество и смекалку!». Пока получалось плохо.

Генерал Кашмэн откашлялся:

-       Козни русских? Вряд ли, сэр. Установлено, что гильзы, найденные на местах ограбления, покрыты смазкой для защиты от ржавчины. Это наводит на мысль, что оружие у бандитов со складов длительного хранения, которые устраивали немецкие парашютисты в годы войны. Лайми склоняются к версии, что ирландские террористы раскопали тайные закладки.

-    И что предпринимают власти?

-     А что они могут? - генерал пожал плечами. - Все как обычно: ввели повышенные меры безопасности, подумывают о режиме чрезвычайного положения. Индюки напыщенные. Помощи не просят.

-     Террористы, коммунисты... Как далеки от нас враги! Когда в Вашингтоне полночь, в Москве позднее утро, а в Сайгоне - полдень. И в Чили тоже все наоборот: весной у них осень и сбор урожая, - пробормотал Никсон. - Что у нас происходит в Сантьяго?

-    Посол Корри в приемной, - доложил помощник.

-    Приглашайте, - отрывисто бросил президент.

Хелмс вздохнул - президент Никсон считал победу на выборах Сальвадора Альенде своим поражением, и лично руководил операцией по его дискредитации и смещению. Мнение команды Никсона было однозначным: «Непонятно, почему мы должны позволить какой-то стране встать путь марксизма только потому, что ее народ является безответственным».

В дело вошли посольство США в Чили, Госдеп, министерство финансов и ЦРУ. Но первыми, безо всякой команды, в атаку на Чили бросились крупные американские компании, работающие в стране. Американцы упорная нация, и за режим Альенде они взялись всерьез. Разговор шел не о том, чтобы не позволить социалистическому эксперименту в Чили завершиться успехом - речь шла о сроках его падения.

В первых рядах выступила крупнейшая корпорация «ИТТ». На специальном заседании правление компании выработало план, о котором сообщили руководству ЦРУ и администрации президента. Ничего удивительного здесь нет, национализация промышленности несла для «ИТТ» миллиардные убытки. О полной лояльности бизнеса говорит тот факт, что «ИТТ» финансировала президентскую кампанию Никсона, а в руководстве корпорации подвизался бывший шеф ЦРУ Маккоун.

Развал экономики Чили предусматривал отказ в банковских кредитах, саботаж текущих платежей, ограничение поставок запчастей и прекращение любой технической помощи. Отток капитала подогревал панику среди рядовых вкладчиков банков. Одновременно с прекращением прямых инвестиций, велось воздействие в этом направлении на другие страны.

Посол США в Сантьяго получил полномочия на любые действия, кроме прямых военных операций. Ему поручалось вербовать сторонников среди многочисленной оппозиции и готовить переворот. Под это выделялись приличные деньги. ЦРУ, с отдельным собственным бюджетом, разрабатывало подобные меры по своим каналам. В Чили въехали тысячи американцев и кубинских эмигрантов. Кроме того, разведка направляла «черную» пропаганду, забастовки, акции террора и диверсий.

Тем более удивительно, что заговор натолкнулся на решительный отпор народа Чили. Комитеты Народного единства, профсоюзы и студенческие федерации провели тысячи собраний, выражая готовность защитить победу.

Доклад посла Корри о политической ситуации в Чили прервал президент Никсон. Внезапно он принялся колотить кулаками по подлокотникам кресла:

-    Вот подонок! - в гневе повторял он. - Вот подонок!

Эдвард Корри изменился в лице, а президент Никсон спохватился:

-    Не вас я имею в виду, господин посол. Простите, я говорил об этом подонке Альенде. Мы сотрем его в порошок!

-      Да, сэр, - посол выпятил подбородок. - Экономический хаос мы организовали, инфляция растет, бойкот чилийской меди продолжается. На фоне острого кризиса доверия режиму, ультраправая оппозиция переходит к насилию и террору. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы ввергнуть чилийцев в самую ужасную нищету и лишения, и это будет долгосрочной политикой, чтобы высветить жесткие стороны коммунистического общества в Чили.

Никсон устало кивнул:

-    И это верно. Действуйте. Пока толстый похудеет, тощий сдохнет.

В кабинет вошел мужчина в сером костюме и с черным кейсом в руке. Раскрыв чемодан, он протянул Никсону бумагу:

-    Срочная телеграмма из Сантьяго, сэр.

Просмотрев текст по диагонали, президент пожевал губами, а затем принялся читать вдумчиво. После чего грозно сдвинул брови:

-    Джентльмены, в Чили арестована группа офицеров. Среди них генералы Пиночет, Ли, Мендоса, а также адмирал Мерино. На всех перекрестках карабинеры, в городе слышны выстрелы. Ворота американского посольства перекрыто броневиком.

Посол Корри крякнул, а президент вскочил:

-       Мы провели адски сложную подготовку, вбухали чертову кучу денег. А что в результате? Сухой остаток? - он ткнул пальцем в генерала Кашмэна. - Куда смотрит ЦРУ? Что, черт возьми, эти бездельники делают в Чили?

-     Сидят в своем бронированном кабинете, курят сигары и лакают кофе с чилийским перцем, - ядовито буркнул посол Корри.

-    Совещание окончено! - отрезал Никсон. - Идите, немедленно разберитесь, и примите меры! Я жду подробный доклад, ваши выводы и дальнейшие планы! Учтите, еще один Вьетнам мы не потянем.

Когда все вышли, он устало плюхнулся в кресло под звездно-полосатым флагом.

-    Жизнь дерьмо и боль, но с коммунизмом она еще хуже...

Глава восемнадцатая, в которой все хотят добра. Не отдам

Капитан Сорокина вышла из вагона на станции метро «Профсоюзная». Протолкавшись через толпу на перроне, она подхватила под руку спутника, капитана Агопяна. Кто является локомотивом в этой паре, ежу было понятно издалека. Двигаться следом за объектом оказалось несложно, людской поток сам нес в заданном направлении. Опасаясь разлуки на стремнине, миниатюрная Зоя Острожная таким же макаром поступила со мной, ухватившись за рукав. На широкой лестнице Южного выхода я не противился ее воле и силе течения. А затем волна выплюнула нас на волю, где влажная сырость метрополитена сменилась пронизывающим ветром улицы. Серые громады домов выглядели неуютно, ноги скользили, временами срывался снег. Слава богу два капитана в штатских плащах гулять не стали — сразу нырнули в стеклянные двери гастронома.

Внутри паркого магазина парочка разделилась, встав в хвосты разных очередей. Этот прием был отработан, многие входящие так делали. Мы же направились прямо к объекту. В отличие от вагона подземки, здесь удалось приблизиться вплотную, чтобы вступить в разговор.

После взаимных приветствий, представлений и радостной улыбки Марина Сорокина нахмурилась:

-     Зоя, как же так? — она поправила стильные роговые очки. - Послушай, но что ты здесь делаешь? Ты же с полковником Острожным в розыске1.

-    А вот об этом кричать не следует, - хмыкнула Зоя, наклоняясь к ее уху. - Мы тебе все объясним...

Я огляделся: окружающим до нас никакого дела не было, цепь людей медленно семенила вперед, к заветному прилавку с колбасой и сосисками. Кто-то болтал с попутчиком, кто-то читал газету, а кто-то мечтал о своем. И в руках мужчины по соседству я углядел бутылку чехословацкого пива. Не «пиво чешское» Трёхсосенского завода, а настоящий «Пильзнер Урквелл»!

В это время в глубинке страны жило множество людей, которые об этом чуде невиданном и не слышали никогда, а здесь в винно-водочном отделе даже жидкой толпы не виднеется. Да, Москва удивительный город, полный неожиданных открытий.

-    Девочки, пардон. Вернусь через минуту. - я рванул к цели, на ходу вынимая авоськи из кармана. Без этого приспособления здесь никак нельзя, продавцы только в бумагу с бечевкой умеют заворачивать. И то после уговоров.

На прилавке наблюдалось полное изобилие - восемь сортов отечественного пива, два вида чешского. Странные все-таки люди, эти москвичи. Выбор огромный, а они исключительно «Жигулевское» гребут, что завезли от Бадаевского завода... Нет, я понимаю, привычка. А чешское пиво дорогое, аж семьдесят копеек за бутылку. Но оно же того стоит! Плюнув на бережливость, набил две авоськи. Что здесь не осилим, то домой заберу - Дениса с Иваном под вяленую рыбку побалую.

Из бакалеи шушукающиеся дамы переместились в хлебобулочный отдел, где мы и встретились. Здесь вкусно пахло свежим хлебом, который подносили изнутри на широких деревянных подносах. Вооружившись еще горячими батонами, мы встали в очередь к кассиру. И здесь Зоя перешла к активной фазе вербовки.

-    Задание будет такое, Мариночка: провести переговоры с Никсоном.

-    С Ричардом Никсоном? - осторожно и недоверчиво уточнила та.

-     Да, — обыденным голосом подтвердила Зоя. - С президентом Соединенных Штатов.

-    И кто участвует в переговорах, можно узнать?

-     Можно. С нашей стороны двое, я и ты. Речь пойдет о защите интересов СССР борьбе за мир во всем мире, и все такое. Но до этого нам с тобой предстоит изучить массу документов, продумать свои вопросы и подготовить различные варианты течения беседы.

-     Почему я? - вид у Марины был несколько обалдевший, однако вопрос она задала резонный.

-      Думаю, ты справишься, - Зоя хищно улыбнулась алыми губами. Однако тут же добавила тумана в честный ответ: - И это не вся задача. Есть еще проблемы, поважней. Но об этом позже.

-    А Леонид Ильич Брежнев в курсе? - Марина растерянно оглянулась. Леонида Ильича поблизости не наблюдалось.

-    Нет, - расстроила ее надежды Зоя. - Это частная инициатива, но об этом тоже позже.

Какое-то время длилась пауза - Марина напряженно кусала румяный край булки. Батон хрустел, а я помалкивал в тряпочку: по сценарию ведущей здесь была Зоя. Моя задача заключалась в наблюдении за реакцией Сорокиной. Как говорится, два уха и один язык даны для того, чтобы больше слушать и меньше говорить.

-    Очень любопытно... Я уже вся горю от предвкушения этой встречи' Только и ты учти, Зоя, - проглотив пережеванное, Марина заговорила деловым тоном. - Интересная работа - здорово и важно, но без Володи вести переговоры с товарищем Седых и твоим начальством я не буду.

-      Не знаю, не знаю, - задумчиво протянула Зоя. - За тебя могу поручиться, а вот насчет других людей надо решать отдельно. Тут как водится: личное дело с послужным списком, испытательный срок, и все такое.

Марина на это вспыхнула:

-    Да Володя не какой-то «другой», понятно? К нам в отдел его без разговоров приняли, потому что он умнее многих будет! Стала бы я за дурня замуж выходить, ага.

Тем временем появился «другой» герой, чернявый крепкий парень с хитрой ухмылкой и кучей свертков. Судя по его довольному виду, закупочное задание было выполнено полностью. Спутника нам представили, мы поклонились, поскольку руки были заняты, и дружной толпой мы отправились к ним домой.

Срезая дорогу, два капитана повели нас дворами. Путеводной звездой Агопян шел впереди, я двигался следом, а дамы щебетали сзади о своем, о женском. И на узкой дорожке, зажатой сараями и задами гаражей, путь нам преградили двое мутных типов характерной наружности. Естественно, с сакраментальным вопросом:

-    Закурить не найдется?

Сценарий подобных встреч настолько банален и примитивен, что говорить о нем смешно. Ну не бывает у мирных «стрелков» такого острого взгляда исподлобья! И вид вызывающий, и руки в карманах, явно не пустых.

-     Не найдется! - рявкнул я без паузы, вылезая вперед парня. - И даже не думайте! Проблемы индейцев шерифа не волнуют, гондольеры использованные! И вообще, курить вредно.

Таким директорским тоном мне частенько приходилось пресекать дискуссии на планерке. В далеком прошлом, конечно. Только тогда я кричал: «Хватит трындеть, господа! Идите уже работать!».

И сейчас стандартное развитие ситуации прервалось, едва начавшись. Дожидаться следующего вопроса вроде «а если найду?» мне не хотелось. Володя, прижимающий продуктовые пакеты к груди, плохой помощник в драке, а я в обеих руках тащил авоськи с чешским пивом. Неудачная позиция для защиты, но бросать хрупкое имущество ради верной «Осы» было жалко. Поэтому пришлось применить секретное оружие - добавить в голос, кроме стали, изюминку ужаса.

Приему «наговор паники» меня научила Вера. Только излучение страха она выпускала широким фронтом, а я, в целях экономии сил, ментальный удар наносил узким пучком. Хотя луч лучом, но задний лепесток все-таки имел место. Он зацепил товарищей: Агопян оторопело крякнул, а дамы взвизгнули. Что касается искателей приключений, то их обоих повалила на землю неведомая сила, сразу после слов «не найдется». Видимо, от обиды ноги подкосились.

Не теряя бдительности, я огляделся. Желающих закурить более не наблюдалось, только ветер гудел в проводах. Очень хорошо, можно облегченно вздохнуть. Навалилась усталость, и вместе с тем вылезло удивление самому себе: вот это полыхнуло из меня жутью! Аж пот на лбу проступил.

Сзади осторожно приблизилась Зоя Острожная с пистолетом в руке:

-    Что это было? Как ледяным ветром обожгло.

-     Ага. Прямо кровь в жилах стынет, - добавила Марина. - И запах такой странный... Будто медведь где-то рядом нагадил.

Крылья тонкого носа трепетали. Видимо, дрожь ее пробила не только от холода.

-    Хм... Смотри на вещи шире, - пробормотал Агопян. А затем задумчиво предположил: - Тут как минимум два медведя по большому отметились.

-    Умеете вы удивлять, Антон Михалыч, - Зоя переступила через тела и воскликнула: - Чего стоим, кого ждем? Холодно же на улице!

На лестничной клетке второго этажа мы столкнулись с яркой блондинкой в норковом манто. Она уставилась на меня недоуменно, и вдруг из прекрасных голубых глаз полились слезы.

-     Бог мой, - воскликнула она трагическим шепотом, и бросилась мне на шею. - Антон, ты жив!

От волос блондинки дохнуло тонким ароматом японских духов «Шисейдо», моим давним подарком. Пользуется, однако... Вот как бывает. В Москве живет семь миллионов человек, еще столько же приезжих шатается по улицам. Вероятность встречи нулевая, однако пересечение случилось. И где? На окраине, в подъезде обычной пятиэтажки.

-    Так это же Надежда Козловская... - восхищенно пробормотал Агопян.

Тем временем Зоя Острожная ненавязчиво освободила мои руки от авосек с пивом.

-    Антон Михалыч, мы в четырнадцатой квартире, - сообщила она, удаляясь и увлекая за собой спутников.

-     Я знала, я надеялась, все глаза выплакала, и вот ты! - шептала Козловская сквозь слезы. - Как же ты умеешь обнимать, противный обманщик и негодяй... Будто воды родниковой напилась!

Она замерла, успокоившись, а потом вдруг отстранилась:

-    Антон, тебя послал сам бог! Нам надо серьезно поговорить.

Да уж, мысленно хмыкнул я, доставая из кармана пакетик бумажных салфеток. В случайность такой встречи поверить сложно.

-    Это срочно, милая?

-      Конечно! - она промокнула слезы на щеках и элегантно высморкалась. - Ты не позволил мне спиться, вернул к жизни. И вот теперь я беременна. И что прикажешь делать? Мне сорок лет, между прочим, и взрослая дочь на выданье!

Этот спич был очень похож на претензию. Ничего не поделаешь: на сеновале грешат двое, а рожать баба будет одна.

-    Что угодно, только не аборт, - отрезал я, - Ты думаешь, что я - отец ребенка?

-    Нет, конечно, - она вильнула взглядом. - У меня муж есть.

-     Надюша, не крути... - я слегка надавил, подмешивая в голос холода. - Говори, как есть.

Глаза Козловской снова заблестели.

-     Ах, Антон, ты его не знаешь... - раскололась она. - У нас была безумная любовь и безрассудная страсть. Но так вышло, что мы расстались. Я все глаза выплакала!

Мне оставалось только вздохнуть. Ладно, с этим понятно. В смысле, ёжики размножаются, чтоб было побольше ежат. Но я-то здесь при чем? Поэтому напрашивался прямой вопрос в лоб:

-    И чего ты хочешь от меня?

-     Поговорить, - от моей непонятливости она распахнула бездонные глаза. - Чтоб ты меня осмотрел. Аутотренинг свой сделал, как тогда. Погладил по руке. Ну и посоветовал...

Беременность Козловской сомнения не вызывала, но вот разговоры разговаривать на лестничной площадке мне крайне нежелательно. Не только из-за того, что могут подслушать. Операцию по капитану Сорокиной мы проводили вдвоем, без прикрытия. И в случае опасности я должен быть рядом с Зоей Острожной, чтобы успеть схватить ее, для бегства на черном одеяле.

-     Прости, душа моя, но сегодня некогда, - в строгие интонации я добавил немного сожаления. - Давай завтра?

-      Я все понимаю, - легко согласилась она. - Завтра, в ресторане «Прага», Называй любое время, я закажу столик.

Ужин Марина затеяла незамысловатый. В маленькой кастрюльке поставила вариться яйца, а сардельки с сосисками закинула в большую емкость. Потом в эту же посудину с кипящей водой она сыпанула пачку пельменей. Многие жители столицы живут «бегом- бегом», бешенный ритм мегаполиса заставляет их спешить и с едой.

Коренные москвичи настолько неприхотливый народ, что любую сушеную рыбу до сих пор считают воблой. А вареного рака правильно разделать не умеет ни одна москвичка. По крайней мере, мне такие не встречались, хотя всяких столичных штучек повидал. И это при том, что вкусно покушать все люди любят, и зарабатывали москвичи всегда неплохо. Да, Москва полна парадоксов.

Но сначала Марина налила всем пива. Неумелая рука чувствовалась - пены в стакане оказалась целая гора, а пива чуть-чуть. Пришлось брать власть в свои руки, иначе хозяйка до утра тут будет пузыри разливать. Владимир Агопян занимался другим делом. Помыв зелень и овощи, он строгал салат. Ножом парень орудовал умело: огурчики порезал мелененько, помидоры, наоборот, развалил на четыре части. А зелень пошинковал в пыль.

-    Чего-то горчит, - Марина вытерла пену под носом. - Жигулевское получше будет.

М-да, истинная москвичка. Но вслух я сказал иное:

-     Благородная горечь хмеля добавляет свою изюминку в полный и яркий вкус пива «Пильзнер Урквелл». Собственно, легкое светлое пиво этим знаменито. То не мое мнение, многие эксперты так говорят.

Зоя Острожная усмехнулась, смакуя благородную горечь. Тем временем Марина достала из холодильника горчицу и страшный дефицит, баночку майонеза:

-    Вы меня сегодня удивили, товарищи. Однако переговоры, даже высокие, это все-таки обычное дело. Но что случайно показал Антон Михалыч... Атака силой мысли! Я сражена. О таком только слышала краем уха. Скажите, это техника бурятских шаманов?

-       Раскусила меня Марина, - я пожал плечами. - Мы, буряты, любим иногда пошаманить. Долгими зимними вечерами... Но вообще-то это обычное электромагнитное излучение.

-    Отшучиваетесь? - огорченно вздохнула она. - Я понимаю, сейчас не время. Но потом, как-нибудь, когда у вас будет хорошее настроение... позволите задать несколько вопросов?

-    Ага, - подумал я, нанизывая сосиску на вилку. - А вот и фигушки! Вам только волю дай. Сутками будете вопросы задавать, и на видео все фиксировать. Нет, от этой милой дамочки надо держаться подальше. И от мужа ее заодно. Вон как затаился, молча сидит, глазенками хитрыми посверкивает,..

До меня вдруг дошло, что Володя в этой паре играет ту же роль, что и я: анализирует разговор со стороны. Ножичком вжикает, а сам реакции отслеживает, мимику и эмоции фиксирует. Зачастую язык жестов важнее слов, к которым он особенно не прислушивается.

Что же, молодцы ребята, не глядя сговорились. Это плюс. Скорее всего, будем брать обоих. В наших наполеоновских планах найдется им работенка по силам

Глава девятнадцатая, в которой не обязательно быть умнее, достаточно чувствовать свое превосходство

Ранним подъемом меня не устрашить. Зачем терзаться лишними переживаниями, когда это уже случилось? И вообще, много спать - жизни не видать. Но сегодня разбудила не овчарка, а дождь. Мощным трактором он наезжал на окно, и подобный грохот крепкому сну способствуют мало. С другой стороны, привычная уже слякоть не удивляла. Ливню наплевать, что зима во дворе - с небес полощет яростно, будто в мае.

Да уж, в такую погодку добрый хозяин не выгонит собаку из дома! Овчарка Мальчик со мной не спорила. Хотя гулять желала не по любви к процессу, а от острой необходимости посетить кустики. Как говорится, завел собаку - учись гулять с утра пораньше. Пришлось тащиться к Антону на базу, где местный прогноз погоды обещал легкий морозец и снег.

Но сначала насыпал в кошкину миску еды. Она была пуста, как и картонная коробка, в которую вчера засунул Алису вместе с котятами. Опять эта трусиха взялась перепрятывать своих детей... Но страх ей кушать не мешал. Ладно, пропажу искать потом будем. Пока одевался, Анюта пробормотала чего-то невнятное (явно не пожелание доброго пути), натянула одеяло на голову и отвернулась к стенке. Каждое утро эта песня повторяется, только вот привыкать она не собиралась. И, положа руку на сердце, надо признать: сонному человеку трудно примириться с тем, как когти Мальчика цокают по паркету. В рассветной тишине такой перестук стоит, будто стадо коней топотит по брусчатке подковами.

Оделся тепло, однако действительность превзошла все ожидания. Я уже и забыл, какая бывает зима в мире моей молодости. Здесь Снежная королева серьезно заявляла о себе в ноябре, и уверенно держала оборону до марта. Да, современной молодежи трудно поверить, что за какие-то пятьдесят лет погода поменялась существенно. Все чаще стали зимы, когда Дон не замерзает совсем.

А здесь все иначе. Но как бы там ни было, таки удачно я заглянул на физзарядку - Антон в одно лицо тут долго бы ковырялся! Хочешь не хочешь, а прелестное утро хозяина частного дома начинается с расчистки территории от снега. Отличная гимнастика, от которой не увильнешь.

Край бледного неба покраснел и, кажется, съежился - подминая линию горизонта, там лениво распухало томное солнце. Пока вылезла только корона солнечного диска, но светило не сомневалось: новый день наступит непременно. Далекая звезда была уверена в своем будущем так же твердо, как Артем Дзюба и весь футбольный клуб «Зенит».

Ветра совсем не ощущалось, белый дым из труб уходил вверх ровным столбом. Денек собирался тихий и безоблачный, тут к бабушке не ходи. Дышалось легко, и при каждом шаге снег радостно скрипел под ногами. Вот только за ночь пушистого серебра навалило прилично, местами по колено.

Мне достался путь к летней кухне, Антон бульдозером погреб в сторону калитки. Волкодав Рекс, мигом выбравшись из своей будки, принялся нарезать круги. Здоровый лохматый кабан, он радостно взбрыкивал, ледоколом «Ленин» рассекая свеженькие сугробы по краям дорожки. Овчарка Мальчик к снежным ваннам и физкультурным процедурам отнеслась пренебрежительно - быстренько справив нужду в районе кучи с песком, она попросилась обратно в дом, на веранду. Там хоть и не очень-то теплее, зато снега точно не предвиделось.

Завершая свою часть маршрута у летней кухни, я выпрямился. Огляделся, с удовольствием выдохнул клуб пара. На белой целине огорода виднелись следы кошачьих лап. Наверняка Лапик отметился, обходя ночью свою территорию. Закрытые двери дома коту не помеха, ведь ночному дозорщику для контрольных вылазок с вечера открывалась форточка в прихожей.

Растопив печку под кухонной плитой, поставил на огонь чайник и большую кастрюлю с водой, для утреннего туалета Веры. Мне несложно, ей же лишние минуты сна не повредят. Добавил громкости репродуктору, который торжественным голосом рассказывал о социалистическом соревновании и новых трудовых победах на воронежском молокозаводе. А потом закинул лопату на плечо и направился помогать Антону.

Но не дошел, мой парень вдруг заскочил с улицы в распахнутую калитку:

- Дед, атас! - громким шепотом заорал он. - Сюда участковый идет! Чешет по сугробам, будто твой снегоход «Ямаха». Как бы ни по нашу душу!

Бросив лопату, я шустро шмыгнул на веранду. Встречаться с капитаном Иванченко в мои планы не входило, лишнее это. Прочих гостей я тоже тщательно избегал, особенно соседей. Радости от них никакой, эти любознательные лица еще по прошлой жизни приелись. Все-то им надо... «Нам надо знать, чтоб знать». Ага.

И вообще, логичнее выглядело, когда дружественные визиты принимал Антон. Иногда его подменял Денис, по праву приятеля хозяина. Самого Колю Уварова назойливым соседям застать никак не удавалось - страшно занятый абонент постоянно пребывал вне зоны доступа.

Печально, однако соседи всегда ближе родни, от них не скроешься. Даже песня такая есть про соседей:

Милый друг, не скучай Я вернусь, ты так и знай Может, днем, а может, ночью Ты меня не забывай.

Ничего тут не поделаешь, соседи являются непременным атрибутом любого человека. Жизнь устроена таким образом, что даже если купить несколько участков, эти люди никуда не денутся. Просто у них изменятся имена. В советские времена соседи проявляли высокие коммуникативные способности, иначе говоря, совали свой нос во все дырки в заборе. Но с помощью добрых досок и умелых строителей мы эту проблему закрыли, поэтому гости проникали через калитку - соли попросить, или курицу пропавшую поискать. (На самом деле поглазеть и лясы поточить, только кто ж об этом прямо скажет). Случалось иногда так, что заколдованная калитка оказывалась раскрытой не для них. И хоть не для них, да не выгонишь, таковы законы общежития.

Ладно, это все лирика, пора мне линять. В самом деле, что еще здесь делать? Физзарядку провел, заодно Антону помог. Можно выдвигаться на работу в больничку. Однако, взглянув на часы, я решил задержаться на пару минут. Интересно все-таки, какого ляда участкового принесло с утра пораньше?

-    Утро доброе, - услышал я прокуренный бас капитана Иванченко.

-    Здравствуйте,- вежливо ответил парень.

-     Как жизнь молодая?

-    Плохо, дядь Гриш, - Антон тяжко вздохнул. - Молодая жизнь не удалась.

-    Чего так? - вяло удивился участковый.

-    Вместо того чтобы спать по-молодецки, с кем надо, снег вот чищу. А ведь зима только началась!

-     Да уж, насыпало знатно, - ворчливо пробасил капитан. - Еле до вас доковылял по снежным буеракам. Хозяин дома?

-      Так нет его, - огорчил участкового Антон. - Весь в делах, по командировкам мотается.

-     Незадача, однако, - крякнул капитан. - А я специально, понимаешь, пораньше вышел. Давно хотел Николая Сергеича повидать, да все мимо пробегаю. Представляешь, иду вроде к вам, но вдруг такая куча дел образовывается, что прохожу мимо. Только позже об этом вспоминаю, когда уже в другом месте окажусь. Совсем замотался на старости лет!

-     Бывает, - Антон спрятал улыбку в шарфик. После паузы с неподдельным интересом вопросил: - А что случилось?

Причину визита участковый скрывать не стал:

-    Да говорят, он тут большую стройку затеял.

-       Дядь Гриш, какая стройка? - неискренне изумился парень. - Брешут ваши информаторы. Смешно даже, ей богу. Смотрите сами: всего лишь ворота поправили, да сарайчик к дому прилепили. Всех делов с гулькин нос.

-     Ворота я видел, доброе сооружение, - хмыкнул участковый. - Забор тоже знатный. Давай посмотрим на сарай.

Хрустя снегом, они переместились за дом. Преследование голосов привело меня к боковому окну веранды, куда я тихонько перебежал на цыпочках. Овчарка увязалась следом за мной. Усевшись рядом, она приподняла одно ухо - видимо, беседа за окном ее тоже заинтересовала. Вела себя собачка спокойно, агрессии от капитана не слышалось.

-       И ты ЭТО называешь сараем? - сдавлено воскликнул капитан после долгого обозрения пристройки. Затем нецензурно добавил: - Ну ни хрена себе «гулькин нос»! Да эта каптерка поболее моей хаты будет...

Здесь следует заметить, что возню с пристройкой, что мы затеяли с тыльной стороны дома, строители закончили недавно. Вовремя успели крышу завести, до холодов. Пять вишневых деревьев, правда, пришлось снести. Но ничего, весной восполним потерю за счет огорода. Для закоса «под большой сарай», кирпичные стены строения обшили досками. Не просто так, за доски засунули утеплитель из стекловаты. Узкие и широкие окна мы вставили на самом верху, для конспирации. Снаружи без лестницы фиг заглянешь. Односкатную наклонную крышу соорудили с чердаком, который потом забили керамзитом и крошкой пенопласта. Сверху это сооружение покрылось толью и шифером, водостоки тоже не забыли. Короче, по уму все сделали. Интернет рулит, там даже чертежи нашлись.

Как только шабашники поставили коробку и завели стены под крышу, внутрь я их не пустил. Еще чего, сами с усами. Тем более что внутренняя отделка - это секретные технологии с гипсокартоном «Кнауф», хитрыми красками и импортной сантехникой. Правда, руки до внутрянки пока не дошли, успел только унитаз в санузле установить. Но это горе не беда. Внутри тепло, вода и канализация подведены. А зима длинная, успеем еще полную красоту навести.

-     Купеческий размах... Сколько же хороших досок перевели! Антон, что такого вы здесь собрались хранить? - участковый продолжал недоумевать, теряясь в догадках.

-    Лопаты, садовый инвентарь. Летний душ сделаем, - Антон врал, как сивый мерин. - И еще хозяин собрался мотоцикл покупать.

-       Какой инвентарь, Антон? - капитан возмущенно загремел спичным коробком, прикуривая папиросу. - Какой, к чертям собачьим, мотоцикл? Да в этом ангаре парочку танков спрятать запросто!

Конечно, участковый был неправ. Точнее, полностью ошибался - на площади в тридцать квадратных метров можно поместить только один танк. Да и тот не весь. Пушка не влезет, ствол наружу торчать будет. Однако, уважая старость, Антон деликатно промолчал. Спорить и критиковать хилый размер чужого жилья он не собирался.

-    Ладно, друг мой. Где разрешение на строительство? - капитан перешел к конкретике.

-      На сарай проект не нужен, дядя Гриша, - вежливо осадил его Антон. - Мы в райисполкоме узнавали. Это временное сооружение.

Мне оставалось лишь головой покачать - никуда Антон не ходил, а воспользовался моей памятью. Там хранилось много разной полезной информации, и папка «Гражданский кодекс РФ» в наличии имелась. Детали он позже уточнил в интернете. Оттуда парень и почерпнул, что сооружение на подворье, вроде сарая, является движимым имуществом в том случае, если его можно разобрать, переместить и собрать снова. А то сооружение, которое нельзя разобрать без значительного ущерба, является недвижимым, и подлежит государственной регистрации.

Тема спорная. Но, слава богу, Антон не вступил на скользкий путь диспута. Промолчал, ничего такого вслух не сказал. Молодца, моя школа! Знает, что на допросе следует помалкивать. А если говорить, то убедительно и немногословно. Как говорится, у мудрого человека длинные уши и короткий язык.

-Ладно, сарай можно сколотить и без проекта, - добродушно хохотнул участковый, и тут же показал ментовский норов: - Допустим, допустим... А документы на стройматериалы имеются?

Выпустив воздух сквозь зубы, я жёлчно хмыкнул. К этому каверзному вопросу мы заранее приготовились. В ответ на стук молотков строителей, соседи должны были непременно настучать куда надо, что они и сделали. Но нас не догонишь! Накладные имелись не только на доски. И на гвозди были квитанции, и даже чеки на цемент.

Внезапно раскрылась внутренняя дверь, и на веранду из коридора вышагнула бабушка. Этому я несказанно удивился. Причем не моему старенькому бушлату и перчаткам на ней, а самому явлению.

-    Откуда вы здесь, Степанида Егоровна? - вырвалось из меня.

Говорил я негромко, тихим тоном, и бабушка понятливо приняла его:

-      И тебе доброе утро, Антоша, - она улыбнулась, подворачивая рукава бушлата. - Подумать страшно, сколько снега за ночь навалило! Вот иду во двор, надо же это убирать.

-    Мы с Антоном вроде управились, - отмахнулся я. - Но не об этом речь.

-    А, вот ты о чем! - снова усмехнулась она. - Так я из командировки вернулась, вчера вечером. Ну и зашла Верочку проведать. А тут унитаз прямо в доме! Беленький, гладенький, сидушка мягонькая... Это же чудо чудесное, я в него прямо влюбилась! Так что решила здесь ночевать. У вас хорошо, дома условия хуже. И ты же потом ванну поставишь, да?

Я кивнул, подтверждая это намерение. Конечно, поставлю. Я много чего задумал, и скрывать мне особенно нечего - еще биде пришпандорю рядом с унитазом. И душевую кабинку в другом углу. Само собой, электрический водонагреватель на стенку воткну. Подходящие варианты давно присмотрел, осталось всего лишь время найти. Честно говоря, дело не только в заботе о детях, Антоне и Вере. Я же здесь тоже живу, верно? И Нюся часто бывает. А зимой в дворовый сортир так просто не набегаешься - он у забора в конце сада. И прежде чем засесть в щелястом скворечнике, в позе горного орла, листающего газету «Правда», нужно тепло одеться. А потом вооружиться лопатой, чтобы дорожку расчистить, и дверь уборной от сугроба освободить.

Зимний туалет оставляет настолько яркие впечатления, что они сохраняются на всю последующую жизнь. Именно поэтому, первым делом, в пристройке появился ватерклозет. Пока без кафельной плитки, зато с нежной туалетной бумагой «Зева». Она такая мягкая, что ей можно доверить самое дорогое. Это очень важно, даже Степаниду Егоровну проняло...

-     Так что зимовать здесь буду, - заключила бабушка самым решительным образом, мимоходом погладив собачку по голове. - А что? Курочек сюда еще месяц назад переправила, а вещички перевезти - плевое дело. В деревенский дом смотрителя назначу, там желающих родственников много найдется... А за Нинкиной хатой отсюда пригляжу, тут же только огород перейти.

-    Хм... - я принялся переваривать неожиданное заявление.

-    А что за голос там во дворе, такой знакомый? - бабушка обратилась в слух. - Похоже на здешнего участкового, капитана Иванченко.

-      Он и есть, Степанида Егоровна, - вздохнул я. - Приперся, понимаешь, с утра пораньше, и к нашей пристройке докопался. Точно какая-то скотина кляузу накатала. Как бы этот Иванченко стройку рушить не заставил...

-    Да ладно?! - недоверчиво вскинулась она.

-    Ага, - я солидно кивнул. - Роет подкоп, как экскаватор на субботнике.

-      Ну, Гришка, чего удумал! Эх, дела... - бабушка блеснула возмущенным взглядом, совсем не старческим, и добавили непонятное: - Эх, дела, ночь была, их объекты разбомбили мы дотла...

-    Чего?

-      Ничего. Ирод окаянный, я вот ему порушу! Звиняй, Антоша, некогда мне болтать. Пойду на воздух, делом займусь.

Бодрой трусцой бабушка ринулась в смертельную схватку за унитаз, а Антон тем временем успел притаранить из летней кухни папку с документами. Большей частью в сером скоросшивателе была подшита липа, конечно. Чистая дезинформация, но качественная. Бланки, подписи, печати - красивые, не подкопаешься. Дело в том, что добротные материалы для ремонта в это время честно купить невозможно. Желающих много, а магазинов мало. Слава богу, бригадир шабашников свое дело знал туго, с рынком стройматериалов дружил. В общем, не первый год замужем, с филькиной грамотой справился.

Разговоры за окном поутихли, только участковый шуршал подшитыми документами.

-     Здоровеньки булы, Григорий Захарович, - послышался бабушкин голос. - Давненько не виделись.

-    Степанида Егоровна? - изумленно воскликнул капитан. - Вы ли это? Глазам своим не верю! Дай бог здоровья, конечно, но вас не узнать!

-      На свежем воздухе частенько бываю, сынок, - назидательно бросила бабушка. - Жизнь бьет ключом, некогда болеть. Ты вот тоже, я гляжу, ранние прогулки любишь. Или не спится? А может, дело какое к Тоше привело?

Бабушка, конечно, сильное оружие, и подавить своим авторитетом может не только позиции участкового. Почетная пенсионерка, депутат, орденоносец... Однако пускать на самотек это дело я не собирался. Выдохнув, собрался. Серьезно настроился, и принялся транслировать капитану умиротворение, сдобренное расслабленностью. Не сходя с места, прямо через занавеску и оконное стекло. Работал целую минуту, аж взопрел от напряга.

Однако первой на коварное излучение отреагировала овчарка - она широко зевнула, завалилась набок и мощно захрапела. Хм... Опять побочное явление. Но не страшное, нехай болезная поспит.

А за окном продолжался диспут.

-      Поступил сигнал о странной стройке, Степанида Егоровна, - извиняющим тоном сообщил капитан. - Обязан отреагировать.

-     Злые языки, - убежденно отрезала бабушка. - Наговаривают. Брешут что ни попадя, а ты веришь?

-     Да уж, не перевелись еще любители анонимок, - согласился участковый, но потом спохватился: - А как поживает Нина Ивановна? Здорова ли?

-    А что ей сделается, - хмыкнула бабушка. - У нее работа тихая, спокойная. Ну ты же знаешь. Только вот Нина в командировке немного застряла, а так все нормально.

Капитан недоверчиво нахмурился:

-    А когда домой вернется?

-    Это, милок, только ее начальству ведомо.

-    Ну да, ну да...

-     Слушай, Григорий Захарович, а чего это мы мерзнем на холоде? - сладким голосом вдруг вопросила бабушка. - Самое время выпить чайку! Да, Тоша? Приглашай гостя к столу, раз такое дело. В тепле и документы листать сподручнее.

-    Не знаю, удобно ли, - принялся отнекиваться капитан, совершенно неубедительно.

-    Пошли-пошли! Чайник уже свистит, а пирог разогреется мигом.

-    Ну, только если только на минутку... - сдался участковый.

Его поколение прошло долгую войну, где познало жесткое правило - ешь сейчас, коли есть возможность. Отказываться глупо, ведь неизвестно, когда доведется поесть в следующий раз.

-    Тоша вчера расстарался, - наседая, бабушка продолжала вовсю спойлерить. - Пирог знатный! С рисом, яйцом и рыбой. Посидим, покалякаем...

-    Хм... - крякнул капитан.

-    ... А потом о криминальной обстановке на районе поведаешь, ладно?

Утихая, голоса плавно удалились в сторону летней кухни. Я облегченно вздохнул: вроде пронесло. Условно говоря, нам бы только ночь простоять да день продержаться. Психологи утверждает, что люди помнят новости очень короткое время. Тем временем наша пристройка «врастет» в пейзаж, станет привычным элементом двора. То есть из ленты местных новостей исчезнет, особенно, если найдется достойная замена для пересудов. Стерпится - слюбится, потому что от зависти до любви один шаг. И чтобы соседи крепче забыли о нашем сарае, надо создать им проблемы. Несколько вариантов «ответки» в голове крутится, спешить не будем. А весной можно будет затеять капитальный ремонт дома, с перепланировкой и новой пристройкой. Вот хочется мне баню, с комнатой отдыха при ней. Но до этого еще надо дожить...

На веранду с кастрюлей в руках заскочил Антон.

-      Пошел Веру будить, - пропыхтел он, пробегая мимо. - Уже уходишь? Спасибо за помощь. Привет там передавай.

Прощально махнув рукой, я осторожно подхватил собачку под грудь. Давно пора ее кормить, а самому отправляться на работу

Глава двадцатая, в которой я обещал ей не участвовать в военной игре, но на фуражке на моей серп и молот и звезда

- Абрам, ты почему до сих пор не в Израиле?

- А что там делать ? Мне и здесь плохо!

. Лежа на кровати поверх одеяла, Арвид Янович Пельше прижимал кулаки к подбородку. Поочередно выбрасывая руки вверх, он боксировал с невидимым противником.

-            О, Антон Михалыч! - слегка смутившись, он поздоровался. - А я вот физкультурой занимаюсь, как вы советовали. Что скажете хорошего?

Вымыв руки, я присел рядом:

Плохого точно не скажу. Еще один сеанс, и отправим вас домой. А что? Динамика положительная, анализы приличные, - я притворно сдвинул брови, - нечего тут койку занимать.

Спокойно глядя, как втыкаются руки в его живот, председатель КПК удовлетворенно кивнул:

-    Давно пора. Устал от безделья, это будто нож в сердце.

Да уж, у такого типа людей иной склад характера. Их интересует мало вещей, не связанных с работой.

-    Ну что, приходили к вам гости? - между делом поинтересовался я.

-          Было дело. Побеседовали о том, о сем. Только вот о еврейском вопросе не договорили с Николаем Сергеичем, вашим коллегой. Явилась, понимаете ли, медсестра Катя, и всех выгнала. Представляете, Антон Михалыч? - он блеснул веселым взглядом. - Такая строгая сестра, просто ужас. Заботится о моем покое... Так вот, Николай Сергеич настоятельно рекомендовал отпустить всех, кто рвется в Израиль. И майор Радина его поддержала. А что вы думаете о еврейской эмиграции?

-            Боюсь вас огорчить, Арвид Янович, - осторожно начал я. - Но мне кажется, что иногда бываю резок в суждениях. И мое мнение в этом вопросе может не совпасть с линией партии.

-          Так-так! - воскликнул он знакомую припевку. - А мы, старые большевики, критики не боимся. Излагайте ваши взгляды, не беспокойтесь. Партбилет на стол не потребую.

Пельше добродушно рассмеялся. Работать руками я не забывал, чинить здесь оставалось всего ничего.

-           Начать придется издалека, - я прищурился, разглядывая поджелудочную железу. - Вы в курсе, что Америку открыли стараниями евреев?

-          Да что вы такое говорите, - хмыкнул он с одесскими интонациями. - Мне казалось, что это Колумб сделал.

-            Да, конечно. Но денег на первую экспедицию Колумба дали евреи. А вот второе покорение Америки проходило на конфискованные средства, но тоже еврейские. Дело в том, что в средние века для евреев наступили тяжелые времена. Святая инквизиция подогревала христианский фанатизм, и декрет короля Испании о всеобщем изгнании евреев совпал с началом подготовки экспедиции Колумба. Еврейские летописи утверждают: «Там, где кончается история евреев в Испании - начинается история их в Америке».

-      Интересно, интересно, - пробормотал Пельше. - Где это вы летописи успели прочитать?

Блин, это прокол! Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу. Пришлось делать вид, что коварного вопроса не заметил:

-   Тогда триста тысяч евреев бежало из Испании. Они рассеялись по Европе. Но легче от этого не стало, притесняли их везде. Добрались евреи и до наших краев, тут тоже проживали соплеменники. Еще тысячу лет назад в Киеве заложили еврейский квартал, примыкавший к Жидовским воротам. Имелась и синагога, возведенная с согласия властей. Киев вообще интересный город - там нашли себе приют и тюрки иудейской веры, и евреи-сефарды из Испании с Португалией, и евреи-ашкенази из Восточной Европы.

-    Еврейские погромы там тоже имели место, - заметил Арвид Янович.

-   А где этот народ любили и привечали? - задал я риторический вопрос. - В те времена евреям было непросто и в Москве. Так, ересь «жидовствующих» была официально осуждена на церковном соборе. Вообще, евреев никогда не жаловали, ни тогда, ни раньше, ни позже. При завоевании Полоцка царь Иван Васильевич постановил: «Согласных креститься - крестить! А несогласных утопить в реке».

Указы о высылке евреев за пределы страны издавали и Елизавета I, и императрица Екатерина Петровна. Исключение делали для выкрестов: «разве кто из них захочет быть в христианской вере греческого исповедания».

-     Вы и вопросами религии интересуетесь? - иронично хмыкнул Пельше. - Очень интересно, продолжайте.

-    Кстати, великий Колумб был марраном, то есть крещеным евреем. Но это так, к слову. Екатерина II смягчила требования к евреям, введя «черту для постоянной оседлости». Александр II добавил послаблений. Перед революцией из пяти миллионов евреев, проживающих в России, двести тысяч имели право жить свободно, вне черты оседлости. Социалистическая революция смела все ограничения но, как говорится, осадок остался.

-    Это вы к чему? - он нахмурился.

-    Евреи всегда были гонимы. Им можно предъявить претензии, но сейчас речь не об этом. Главное, что в советской стране они не чувствовали себя легко, поэтому стали легки на подъем. Когда образовалось государство Израиль, туда много желающих устремилось, со всего мира, и наши тоже. Потом им выезд из СССР прикрыли. Потом открыли, и снова запретили. А теперь сложилась совсем странная ситуация: вроде выпускают, но далеко не всех. Полная конспирация, как билеты на Майю Плисецкую в Большой театр - желающих полно, а билетов нет.

-    Послушайте, не всё так просто, - Арвид Янович выпил воды. - И не все желающие уехать, на самом деле - евреи. Тут надо все проверить! Это требует времени.

-    А как вы проверите какого-нибудь грузина, который утверждает, будто его бабушка была еврейкой? Родственники это подтверждают, раввин кивает, обрезание на месте. Пусть едет!

-    Хм... - Пельше замешкался с ответом.

-     Насколько мне ведомо, решение зависло на уровне ЦК КПСС. Товарищ Андропов писал докладную записку в Политбюро по еврейскому вопросу. Товарищ Громыко тоже определенно высказался: отпустить.

-    Откуда вы это знаете? - Арвид Янович поправил роговые очки хипстерского типа. - Совершенно секретная информация!

-   Товарищ Седых по секрету сообщил, - я пожал плечами, руки-то заняты. - Но вам же такое говорить можно? Вы человек надежный. И потом, обещали же строго не судить!

-    Кстати о секретах, - посмурневший Пельше кивнул, а потом предъявил очередной аргумент: - Многие из них имеют доступ к секретным материалам. Как можно таких выпускать?

Разговор не мешал мне работать. Поврежденные энергетические каналы сращивал медленно, но неуклонно. Поэтому с мысли не сбился:

-     А зачем их держать? Много ли реальных секретов знают простые инженеры и научные сотрудники, имеющие допуск по форме номер два?

-    Хм... - теперь его глаза изучающее буравили собеседника.

-     Скажем честно: создавая Израиль, Сталин видел его на социалистическом пути развития. Поэтому и помогал вначале серьезно, оружием и специалистами. Однако в процессе рождения нового государства принимали участие многие центры силы - английская королева, Ватикан, банкирские круги США. Всех не перечесть. И у них оказался свой взгляд на проблему. Сталинский план не сработал.

-    Да уж...

-    После Шестидневной войны 1967 года многие советские евреи радовались победам Израиля. Ведь мы поддерживаем арабов, и воюют они советским оружием. Плохо воюют... Самоуважение наших евреев растет, авторитет СССР падает. И если развивать эту мысль, можно прийти к обидным выводам.

-    Вывод такой, будто советское оружие плохое? Так? - он сардонически усмехнулся, презрительно оттопырив губу. - Я читал некоторые западные материалы, там упоминаются термины вроде «русское гавно». Но это ерунда. Дело в ином - арабы воевать не умеют.

-     Не умеют, - согласился я. - Но не успокоятся. И евреи снова накостыляют им по самые помидоры. Так, что мама не горюй.

-    Полагаете?

-    Все к тому идет. Впрочем, у военных спросите, - перевел я стрелки. - Только у тех, кто там бывал. Арабы требуют нового оружия, и получают его. Слишком много вложено в них - Асуанская плотина, военные базы, другие сооружения, военное вооружение и обучение. Миллиарды. Годы труда, и все без толку. Деньги на ветер.

-    Если прекратится советская помощь, - воскликнул Пельше, - они же на раз к США переметнутся!

Я замер от такого непонимания. Однако сразу опомнился - логические цепочки строить проще, когда знаешь историю. Я историю помню, но члены Политбюро уверены, что историю делают они. Поэтому решил плавно гнуть свою линию дальше. Если Арвид Янович не послушает, так хоть услышит:

-   А они таки переметнутся, помяните мое слово. Так что плакали наши денежки. Может быть, хватит ими сорить? Арабы переметнутся, но сначала евреи им снова вломят. Помните у поэта? «Бежали робкие грузины»... А робкие арабы побегут так, что не только кинжалы потеряют. Они бросят все железное: и танки, и пушки, и зенитно-ракетные комплексы «Квадрат».

-    Интересный вы собеседник. А что конкретного предлагаете? - Арвид Янович вдруг успокоился. Видимо вспомнил, что у нас тут не заседание ЦК КПСС, а обычная болтовня больного с лекарем. Разве что тема странная.

В доверительном жесте я на минутку выставил руки:

-     И те и другие прошли нашу школу. И результат драки на лице арабов. Вернее, на заднице. Эх, если бы вам удалось замирить Израиль...

-   Да? - снова закипел он. - Если мы задружим с Израилем, тогда точно большие деньги потеряем! Египет с Сирией наверняка обидятся, отвернутся, и платить откажутся! А какой удар по престижу?

Мне оставалось лишь вздохнуть.

-    Скажу вам еще раз: так и так арабы нас обмишурят. Евреев со своей территории они уже выгнали, потом нас кинут. Вот увидите. Советскому Союзу надо выступить миротворцем, иначе это сделают Соединенные Штаты. И сделают на своих условиях.

-    И как вы себе это представляете? - он задал любимый вопрос специалиста, дабы разбить дилетантский ответ в пух и прах.

-    Только в общих чертах, - честно признался я, чтобы перейти в наступление: - У вас же там целая куча людей работает по этой проблеме - в ЦК КПСС, Генеральном штабе, в Министерстве иностранных дел. Создайте комиссию, пусть отрабатывают немалую зарплату. И пусть доложат в Комитет партийного контроля свои прогнозы: что будет, если так? А что будет, если иначе?

-    Хм... - Арвид Янович задумался. - Может быть. Одно мне непонятно, зачем вы так выгораживаете евреев-отказников? Антон Михалыч, вы губите во мне антисемита!

Ответил по-одесски, вопросом:

-   А я не понимаю, зачем вы их держите? Вот скажите, Арвид Янович, все-таки, почему вы не отпускаете всех желающих ехать в Израиль? Только честно.

-    Честно? Хм... - он прищурился. - Это останется между нами?

-   Могила, - прошептал я зловещим тоном. И уже серьезно добавил: - Не выдам, потому что найти меня трудно. Прятаться умею лучше товарища Седых.

-    Хорошо... - поверил он после паузы. - Причина проста: мы не можем поставлять в Израиль научные кадры. Тем более что многие из них, в конце концов, оседают в Америке. Это неразумно и расточительно, поставлять кадры противнику.

-    Значит, держать их в Союзе насильно - разумно? - засомневался я на публику. Ну, если бы она здесь была. - Линия партии в этом вопросе слишком уж гибкая, простите за прямоту. То вы говорите о проблеме, то замалчиваете. То решаете отпускать, то запрещаете. А кого-то мурыжите до бесконечности, лишая средств к существованию, и порождая этим ожесточенных врагов. Зачем нам голодовка евреев на Центральном телеграфе в Москве, и митинг у ЦК партии Грузии? Зачем плодить узников Сиона и еврейский самиздат, с его вестниками исхода?

-          Критиковать вы мастер, - Пельше перенял манеру одесского разговора. - Что делать, знаете?

-          Ничего особенного, - мои глаза излучали невинность. - Давайте определимся уже, а? Евреи умеют и любят учиться. Это национальная особенность, и ничего плохого здесь нет. Евреи умеют лечить, изобретать и делать деньги. Они все умеют, даже разговаривать на вашем языке лучше вас. Они мастера писать романы и умельцы складывать песни. Поэтому евреи отлично преподают русский язык и языки той местности, где проживают.

-  Я не против этой нации, - согласился Пельше. - Умные люди, полно талантливых личностей.

- Талантливы во всем, еще и бойцами хорошими оказались. Вон, весь арабский мир на них ополчился, да скушать никак не удается - отбиваются успешно. А в нашей стране надо провести черту. Отделить людей, желающих уехать, от тех, кто желает здесь жить, работать и приносить пользу государству. Кроме великого ума, бог наделил этот народ великим упрямством. Если советский еврей решил ехать в Израиль - он таки это сделает. Рано или поздно. Бороться бесполезно.

Я знал, что говорил. В конце концов, они уехали...

-  Если всем позволить, тогда уедут тысячи людей! - он сверкнул взглядом, считая аргумент неотразимым.

- И что? - пожал я плечами, уже в который раз. - Все равно это уже не наши граждане - они видят свою родину там. Это данность, и ее не изменить. Пусть пишут письма... Издалека.

-    И сманивают новых эмигрантов?

-   Послушайте, а как же ленинский тезис о праве наций на самоопределение? - позволил я себе укол. - И потом, не все так плохо. Поинтересуйтесь в КГБ, они читают письма «оттуда». И в письмах очень много печали. Мир демократии с изнанки для многих оказался несколько иным.

-   А это вы откуда взяли? Тоже от Седых?

-   Конечно, - на чистом глазу соврал я. - Седых разговаривал с ответственным сотрудником Пятого направления. Понимаете, запретный плод сладок. А если он еще и неведомый, такое манит вдвойне. Вот пусть поедут и попробуют. И разочаруются сами, поскольку верят не нашей пропаганде, а зарубежным «голосам». Нет, если найдутся желающие спать с автоматом под подушкой - флаг им в руки.

-    Хм... - крякнул он. - С кого начнем?

- Есть целая категория людей, которых можно отпустить немедленно, хоть завтра: это инженеры человеческих душ и слесари характеров. Так называемая творческая интеллигенция - артисты, журналисты, художники, юмористы и пародисты. Умельцы рифмовать стихи и певцы ртом хотят ехать на родину? Да счастливого пути!

-  Вы говорите, говорите, - он хитро прищурился. - Я хоть и болею, но внимательно слушаю.

-   Это мое мнение, но самой первой я бы в очередь поставил пятую колонну - руководителей подпольных сект, кружков и самиздата. Эти люди ненавидят Советы всем сердцем, ну какие они советские граждане? Поддерживают связь с Западом, получают литературу... С позиций русофоба они говорят о еврейской культуре, еврейской политике и еврейском государстве. Сами говорят, и других подбивают своими инвективами. Да они самолет на полном серьезе собирались угнать!

-    Да уж, слава богу, поймали шельмецов...

- Самолеты угонять нехорошо, чистой воды терроризм выходит. Этих задержали, а что вы сделаете с остальными, если израильская мотивация оказалась выше советской? Посадите в тюрьму? Запрете в психушку? Но там же кормить и одевать надо, охранять. Владимир Буковский, злостный хулиган, в четвертый раз арестован. Зачем? Когда люди считают, что в кибуце жить лучше, чем в колхозе, зачем с ними спорить? Пусть едут. И там кушают. Чем бесконечно мусолить этот узел, проще его уже развязать...

-    Признать их правоту? - возмутился он.

- Признать, что в нашу стаю затесались чужаки. Надо прямо признать - они не нашей советской крови. И когда они честно сказали: «хотим домой, в свою стаю», надо отпустить.

-    Вот так всех подряд отпустить?

-     Конечно, не всех. Таких ученых, как академик Сахаров, отпускать нельзя, исключительно по соображениям гостайны и государственной безопасности. Но положа руку на сердце, реальных секретоносителей немного.

- Может быть, в чем-то вы правы, - удивил меня Пельше. - У нас любят все секретить, по поводу и без повода. Перестраховщики считают по старинке, что лучше перебдеть. Но вы представляете, какой поднимут визг эти диссиденты на «свободных» радиостанциях?

- Конечно, поднимут. А то они здесь не поднимают?Помнится, Фидель Кастро отпустил всех желающих. Реакция в мире была неоднозначной, но страна окрепла - пятая колонна уехала. Поорали там, конечно, во славу демократии. И где они сейчас, кто их помнит?

Арвид Янович попил воды, осмотрел меня вновь, как диковинку какую, и выдал еще один аргумент:

-    Есть мнение, что за высшее образование им придется заплатить.

-    Понятное дело, - не удивился я. - Пошла речь об экономике.

-   Да, а что? Страна в них столько вложила! Пусть платят.

-        Блин, озолотимся, - высказал я едкое предположение. И добавил еще одно, более реальное: - А если Запад выполнит угрозу, и объявит санкции?

-        СССР постоянно живет под санкциями, - буркнул Пельше. - Нам не привыкать, никто еще не умер.

Да уж, подумал я. Спорить бесполезно. А ведь еврейская проблема принесет нам слишком много потерь, от «плана контролируемого технологического отставания» до Поправки Джексона-Вэника. Никсон, ярый антисемит, грозит Советам за притеснения евреев! Это не парадокс, просто им нужен повод. И руководство КПСС этот повод выносит на блюдечке... Но ничего, вода камень точить. Даст бог, еще поговорим. Применять свои новые методы убеждения я пока не стал - где-то слышал, что людям такого уровня ставят закладки от ментального влияния и прочего гипноза. Поверять не хотелось.

Я даже поднял глаза к потолку, умоляя небо вправить мозги неразумному. Если не одумается, пусть хоть подумает. Но вслух сказал иное, тщательно обмывая руки под краном:

-          Ну что, я закончил, Арвид Янович. Прошу вас придерживаться диеты и не перетруждаться. Через месяц сделаем повторное обследование. Хорошо?

-          Надеюсь, еще увидимся, - Пельше обозначил улыбку. - Так что, мне можно собираться?

-       Конечно. Скоро придет Катя, поставит укольчик. И проснетесь вы в своем кабинете, в комнате отдыха. Не волнуйтесь, все будет хорошо!

Глава двадцать первая, в которой все шло по плану, пока не вмешался Генштаб

На улице мела метель, а в Малом зале музпеда царила теплынь. Антон даже свитер стянул.

-    Ну что, все собрались? - прищурился он. - Становись!

Чинно сложив инструменты на свои стульчики, оркестрантки выстроились вдоль сцены, шеренгой в два ряда. Странно, но на репетицию они явились в синих спортивных костюмах. Все до одной, включая струнный ансамбль.

-        Что за спортивный парад? - слегка опешил я. - Не музпед, а общество «Трудовые резервы» какое-то. «Динамо» тоже бежит?

-         Разминка перед репетицией, - отвергая иронию, Антон изрек очевидное. А потом повысил голос, с улыбкой доброго аллигатора осматривая строй: - Товарищи, ноги на ширине плеч! Руки вытянуть перед собой. Вращаем кистями! Затем повторяем в другую сторону.

Наш диалог шел по внутренней связи, и она работала исправно. Однако недостаточно четко. Мне требовались пояснения:

-    С каких пор такое? Хм... Видимо, чего-то пропустил. Зачем музыкантам разминка? Антон покладисто пояснил:

-       Это Уля Тулаева виновата. Я ее посадил на глютеновую диету, а на переменах, вместо поглощения пирожков, заставляю наклоняться и приседать. Эффект видишь?

Я присмотрелся к калмыцкой пианистке: девчонка прилично изменилась. Теперь она выглядела не колобком, а весьма симпатичной пышечкой. Однако вопросов меньше не становилось:

-   А что есть «глютеновая диета»?

-    Не знаешь? - в ответ удивился он. - Странно, в вашем мире это сейчас модно.

-    Как-то упустил, понимаешь, - я мысленно пожал плечами. - Так что это?

-    Питание без хлеба и пива.

-    Хм... Так просто?

-   Там еще есть ограничения: колбаса, макароны, сладости.

-        Жестоко... - пробормотал я. - Жизнь без пива и колбасы? Ты еще скажи, что водку нельзя.

Антон фыркнул:

-        Конечно. В хмельных напитках клейковина, в смысле глютен. Это вредно, - и потом назидательно добавил: - Истина в вине, но здоровье в воде.

-        С ума сойти, - мне захотелось немедленно заклеймить позором эту диету. В гробу я видал такой здоровый образ жизни! Как говорится, без соли хлебать, что немилую целовать. - Мясо хоть можно?

-    И курочку тоже, - мысленно кивнул Антон. - Только без соусов и майонеза.

Кстати, подумал я, у меня в доме ассортимент продуктов уменьшился, а кое-что, вроде кетчупа, так вообще куда-то пропало... Происки Нюси? Девчонка тоже в строю невозмутимо стоит. В синем спортивном костюме, как все. Только рыжий чубчик возвышается на голову выше остальных.

Антон не забывал раздавать команды:

-          Товарищи, руки в стороны! Ягодичные мышцы напряжены. Вращаем руками в локтевых суставах!

-        Так-так... - протянул я интонациями Коли Уварова. А потом догадался: - Значит, оркестрантки, глядя на Улю Тулаеву, подсели на гимнастику?

-        И на диету тоже, - Антон пожал плечами. - Женщины стадные существа, а чужой пример заразителен. Инстинкт размножения толкает их на безумные поступки.

-         Да?! - мне оставалось лишь хмыкнуть. Временами из парня лезли собственные суждения, с которыми не поспоришь.

Тем временем Антон выдал очередную новость:

-    Они все решили, что недостаточно стройные.

-   Так уж все? - продолжал недоумевать я.

-      Ха! Даже Анюта Швец попала под влияние толпы, - поразив меня этим откровением, Антон переключился на физкультурниц: - Внимание, теперь руки опущены, вращаем плечами. Отлично! Повернуть голову вправо, потом влево. Грудь вперед, вращение головы полумесяцем. Молодцы, работаем головой тщательно! Помните: работать головой никогда не вредно!

Далее оркестрантки перешли к поворотам и наклонам туловища. Это зрелище всегда выглядело интересно, особенно вращение тазом и удары по ягодицам пятками. А завершилась разминка приседаниями и бегом на месте.

-      Очень хорошо, товарищи! - Антон символически похлопал два раза. - Закончили упражнение. Переходим к делу. Рассаживаемся, открываем первый лист.

Ничего нового в начале репетиции я не услышал - работа всегда начиналась с прогона старых вещей. А через час, в перерыве, тренировка повторилась снова.

-    Опять?! - ахнул я. Если мог, всплеснул бы руками.

Но Антон лишнего не позволил, руками он держал гитару.

-      Производственная гимнастика, - буркнул парень. - Как средство борьбы с сидячим образом жизни. Или ты думаешь, что бегать на перекуры лучше?

Пока музыканты рассаживались после очередной разминки, к солистке Сене обратилась тощая скрипачка из струнного ансамбля. Кроме маленького острого носика, она обладала удивительно тонкими ножками.

- Слушай, Люлька, ты же постоянно на Нижнюю Гниловскую мотаешься, к родственнику Антоши?

-    Ну да, - согласилась смуглянка Сеня.

Никаким музыкальным инструментом Люлька так и не овладела, поэтому с микрофоном в руках расхаживала по сцене. Важно покачивая бедрами, она двигалась короткими шагами, этакой царственной павой.

Скрипачка следила за ней с поджатыми губами, скрывая осуждающие мысли:

-    Поэтому у тебя такая красивая попа? Он с тобой этим занимается?

-      Не совсем так, - прекратив движение, Сеня плавно повернулась. - Антон Михалыч учит меня ходить. Ну, правильно держаться на сцене. Нужные жесты показывает, и прочие такие штучки.

-   Тю... - сморщив носик, разочарованно протянула скрипачка.

-      А чего удивительного? - рассудительно заметила Сеня. - Ты не забывай, я с детства танцую. Два часа каждый день, это как минимум. А если не выступаю, так репетирую. И еще, с весны по осень, огород внимания требует. Тут, Аллочка, хочешь не хочешь, а мышцы ног сами накачаются.

Огородом Алла явно не увлекалась. И танцевать по два часа в день, видимо, не собиралась - скривилась скептически. Впрочем, это вряд ли было возможно при ее конституции. Поправив очки, скрипачка переключилась на Тошу

-    Бережной, а как накачать ягодицы?

Гул разговоров затих. Бросив трепаться и настраивать инструменты, оркестрантки дружно уставились на Антона.

-    Гм... Считаешь это важным? - Антон несколько растерялся.

-      У-у-у, - возбужденно загудели скрипачки, балалаечницы и прочие мандолинистки, выражая поддержку коллеге.

-      Да на сцене это самая важная часть тела! - авторитетно бросила хозяйка виолончели, такая же тощая, как и Алла. - Парни после занятий только об этом говорят, сама слышала.

-      Дед, выручай, - запаниковал Антон. - Если их всех учить приемам с отягощениями, это же сколько надо гантелей и времени? У меня столько нет. И потом, они чокнутые, ей богу. С такими закидонами и музыку забросят. Девок надо как-то отвадить от глупых мыслей!

Его девушка считала важной совершенно другую часть тела. Вся свободная память телефона Веры была занята комплексами упражнений. Занятия помогали, но не так чтобы очень. А когда случилась беременность, гантели пришлось бросить. Однако вылез поразительный эффект: грудь начала расти сама, безо всяких упражнений.

-      Хм... - откашлялся я, забирая у Антона голос. - Значит, вопрос поставлен так, дамы: кто виноват и что делать?

-    Да, что делать! - остроносая скрипачка аж подскочила.

Советовать девчонкам пылкую страсть я не стал. В смысле демографии безумный огонь любви - хорошее дело, однако смелые советы могут не понравиться администрации института, вплоть до поисков автора. И тогда Антону не поздоровится.

Поэтому зашел издалека:

-    А что вы знаете о ягодицах?

-      Ну... - протянула скрипачка. - Задницы бывают толстые и тощие. У меня тощая. А у Варьки здоровая! Хочу такую.

Варвара снисходительно хмыкнула, а затем вызывающе изогнулась, и прямо-таки дерзким образом наклонилась над кубинскими барабанами. Я же представил себе эту скрипачку, виляющую внушительным оттопыренным задом на тонких ножках, и мысленно прыснул. Антон меня поддержал.

-        Жанночка, можешь выйти сюда? - ласково пропел я, снова откашлявшись для сокрытия улыбки. - Если не сложно.

С тромбоном в руках Жанна сделала несколько шагов вперед, а я уточнил позицию:

-    Хорошая девочка! Повернись ко мне передом, к лесу задом.

Бедра хорошей девочки при передвижении ходуном ходили, грациозно вздрагивая и волнуясь. А спортивные штаны казались такими тесными, что мне едва удавалось дышать. Улавливая наше скрытое восхищение, чертовка стрельнула взглядом. От подобной жаркой волны начинает кипеть вода, чтобы немедленно превратиться в перегретый пар.

-       Ну прямо трепетная лань в силках, готовая к укрощению, - предположил я, медленно подтаивая и сплющиваясь. Да уж, двух мнений быть не может: женщины от природы великие артистки, а тяга к кокетству у них в крови. - Очаровательная ведьма объявила на тебя охоту?

-    Колдунья, к бабке не ходи, - подтвердил Антон сдавленным голосом.

-    Тоша, стоять вот так? - смиренно вопросила Жанна.

В отличие от парня, Жанна говорила бархатным грудным контральто. Таким грудным, что у меня мурашки по спине побежали. А шерсть на груди встала дыбарем. В смысле не у меня, а у Антона, но неважно. Подобным тоном приглашают в постель, откинув край одеяла. И еще таким голосом веревки вьют, чтобы потом ошейник на мужика надеть. Мой парень даже как-то вздрогнул, но сообща мы взяли себя в руки. Эх, достанется кому-то этот огонь ярких глаз... У Ивана не вышло, хотя несколько свиданий вроде бы удались. А вот дальше что-то не склеилось, не знаю почему.

И мне не светит, я под колпаком. То, как мы «поплыли», Нюся заметила четко, не хуже Жанны. Вон как из-под рыжего чубчика глазищами зыркает! Молча, но явственно, с чувством. Рентген и обзорный локатор в одном пакете, господи прости. Ничего не поделаешь, все женщины особенные существа. Они с рождения обладают телепатией и развитой интуицией. А попавшего под гипноз мужчину видят насквозь, даже по телефону.

-      Люгер с длинным стволом, - сказала Нюся негромко, пристально глядя на Антона. - Обоим в ягодицы.

Никто ничего не понял, только Антон обеспокоился:

-       Это она так угрожает, что ли? Учти, Дед, я пацифист, и в ваших боевых действиях не участвую!

-    Тоша, я правильно стою? - Жанна кротко повторила вопрос. Пришлось прервать свои размышления:

-       Да, солнышко. Смотрите, товарищи, как талия переходит в изгиб бедра. Видите эту волшебную линию? Классическая пропорция составляет семь к десяти. Без замеров смею утверждать, что она здесь имеется.

Жанна согласно прикрыла глазки, а оркестрантки загудели:

-    У-у-у!

-      Форма ягодиц напоминает букву «А», то есть овал в виде перевернутого сердечка. Это эффектно. Верхняя часть у таких ягодиц небольшая, а нижняя мясистая. Складок нет, боковые наплывы, как видите, отсутствуют.

-    У Вари форма другая! - снова вылезла настырная скрипачка.

-       Ягодицы могут быть круглыми, - согласился я,- В этом случае ширина костей талии равна ширине костей таза, но правильные ягодицы при этом выпуклые. Выдающиеся ягодицы выглядят тяжелыми. Варвара, можешь стать рядом с Жанной?

Барабанщица послушно выдвинулась вперед.

-      ... А если потрогать, вы ощутите упругую плотность. Алла, ну-ка проверь у Жанны и у Вари.

Сам я это делать поостерегся, опасаясь поражения электрическим женским током. Знаем, плавали. А вот скрипачка жизненный опыт не накопила, поэтому смело ткнула пальчиком два раза:

-    Упругая! Только у Жанки мягче, а у Вари крепче.

-       Конечно, Варя с детства со спортом дружит. Мастер парашюта, гордость кафедры физкультуры. К тому же она борьбой интересуется. Я слышал, еще ни один десантник ее не поборол.

Огладив взглядом выдающиеся формы Варвары, и представил, как она хватает меня в охапку, чтобы борцовским приемом прижать к груди. Два крупных тугих шара сдавливают уши, отключая звук, дыхание и мысли... Да я на татами и минуты не простою! Как пить дать сдуюсь, выкину белый флаг. Будучи на моем месте в подобной ситуации, даже сам Штирлиц сказал бы: «Это конец». Наверно, в этом отношении десантники мало от нас с ним отличались.

-       Обратите внимание, товарищи, ноги и ягодицы составляют половину общего объема мышц тела, - продолжил я, отогнав глупые мысли. - Не только у Вари, всех касается. Вот эти крупные мячики - большие ягодичные мышцы. Ниже вы видите отчетливый бицепс бедра. Малая и средняя ягодичные мышцы отвечают за подтянутую форму. То есть работа с данными группами мышц позволит вам визуально «поднять» ягодицы.

-    Правда можно поднять? - восхищенно прошептала скрипачка. Остановив ее жестом руки, дальнейшие вопросы я пресек:

-       Перед тем как что-то поднять, надо это накачать - чтобы было что поднимать. А вот об этом завтра. Сейчас пора продолжить репетицию. На чем мы остановились?

Глава двадцать вторая, в которой необходим конечный результат

Продолжить репетицию нам не удалось, в Малый зал внезапно вошла представительная делегация. Впереди колобком катилась Наталья Николаевна, за ней, вращая головой, шагал неизвестный мужчина в сером костюме. Замыкали процессию проректор по учебной работе Владимир Михайлович Гузий и секретарь парткома института, педагоге кафедры марксизма-ленинизма.

-       Всем коллективом собрались в спортзал? - восхитился проректор. - Ай, какие молодцы! Красавицы и спортсменки. А вы знаете, Наталья Николаевна, что руководитель струнного ансамбля «Мечта» скоро уходит в декретный отпуск?

-     Считайте, что уже ушла, - досадливо фыркнула та. - С утра она взяла больничный и легла на сохранение. И Надежда Козловская туда же смотрит! А ведь мы ее оформили внештатным педагогом. Эпидемия какая-то, ей богу. Что делать, ума не приложу...

-    Так может быть, займетесь? - мягко надавил проректор. - Тем более ребята теперь выступают вместе. А как Ксения Люлька поет и пляшет! Любо-дорого посмотреть.

-    Даже не знаю, - начала скромничать Наталья Николаевна. - Я и так тащу этот воз на себе, как раб на галерах. А теперь еще и струнный ансамбль? Не знаю, не знаю.

-    Нужно, Наталья Николаевна, - проректор надавил сильнее, я это ясно почувствовал.

-       Нужно, больше некому. Антон вам поможет, да, Бережной? И мы поможем, во всех отношениях. Тем более, этот визит на носу...

Оркестрантки насторожились, а тощая скрипачка тут же высунула свой нос:

-    Что за визит?

-     Товарищи, прослушайте объявление, - Секретарь парткома института, сухонький живчик в роговых очках, шагнул вперед. - С дружеским визитом в наш институт скоро прибывает группа студентов дортмундской консерватории. Это Западная Германия. Поэтому программа новогоднего концерта...

-    Отменяется? - ахнула скрипачка, а девчонки загомонили меж собой.

-     Не отменяется, сокращается до одного отделения, - тихим голосом проректор мягко осадил шум. - Мы всем институтом готовились к долгожданному празднику, однако жизнь вносит свои коррективы. Второе отделение будет отдано для выступления студентов немецкой консерватории. Поэтому сольных выступлений на концерте у вас не будет, а ваш номер остается один, общий.

-    У-у-у - снова загудели девчонки. - Студенты... Германия... У-у-у...

-    Какой номер? - не унималась скрипачка.

-    Мы тут посовещались, - проректор взглянул почему-то на мужчину в сером костюме,

-    и решили: сводный ансамбль будет выступать с народной песней «Ойся ты ойся, никого не бойся». Солировать с саблями будет наша звездочка, Ксения Люлька.

Сеня порозовела, и оркестрантки снова загудели.

-      Завтра попрошу всех прийти на репетицию в сценических костюмах. Состоится худсовет с комиссией министерства культуры. Кстати, познакомьтесь: Иванов Петр Иванович, - он снова обернулся к неизвестному мужичине.

Обозначая поклон, представитель министерства культуры кивнул небрежно. Конституция министерского куратора казалась самой что ни есть усредненной: средний рост, средний возраст, серый костюм и чисто выбритое, невзрачное лицо. Редкие волосы, зачесанные набок, прикрывали лысину. На лице мужчины лежала добрая улыбка. Некоторым диссонансом глядели стальные глаза волкодава, однако эта обычная деформация профессии, удивляться тут нечему.

-   Так вот ты какой, северный олень, - мысленно пробормотал Антон.

-     Да, парень, - согласился я. - Шутки в сторону. Ушки на макушке, понял? Впрочем, теряться тоже нельзя, с такими деятелями культуры надо дружить.

А проректор вещал:

-     Хорошая новость: танцы после концерта не отменяются! Готовьтесь, товарищи, ваша программа танцевального вечера остается в силе. Что касается учебы, то график зачетов уплотняется - надо уложиться до приезда гостей. Поймите правильно, но поблажек никому не будет! Если кто нахватает хвостов, пересдавать будет лично мне! Всю душу вытрясу, учтите.

Да уж, наслышаны. Вытрясти душу и вправить мозги Владимир Михайлович умеет. А он продолжил:

-     Берите пример с Ули Тулаевой, почти все зачеты автоматом. А как похорошела от учебы! Славная девочка. Сестры Гольдберг - тоже красотки, во всех отношениях. И Антон Бережной молодец. Ты вот что. Бережной. Возьми-ка ты шефство над Люлькой, а? Не нравятся мне такие оценки, тут надо что-то делать. Иначе выгоним к чертям, нам безграмотные таланты не нужны, понятно, Ксения?

Девчонка залилась красным, глаза набухли и заблестели.

-    У Сени в самом деле все так плохо? - обратился я к Антону.

-    Печалька, - коротко ответил он. - Кроме сольфеджио и танцев, само собой.

-   А что особенно грустно?

-    Английский язык. Практически ни бэ, ни мэ.

-    Так-так... А итальянский?

-    Его еще не было, в следующем семестре начнется.

-      Ладно, - решил я. - Тряхну стариной. Займусь с Сеней еще и языком, кроме постановки ног. Прямо сегодня, после репетиции, забирай ее с собой. А что? Хайли лайкли, Ландан из зэ кэпитал оф Грейт Бритн. Голова боится, но помнит, а руки делают. В смысле, будем швы на новой кухне шпаклевать, и заодно язык учить.

-    Шпаклевать - это хорошо! - Обрадовался парень. - Лишние руки нам не помешают. Шпателей ты натащил достаточно, я тоже помогу.

Пошептавшись с парторгом, Наталья Николаевна подняла руку

-    И в завершение нашего разговора, еще одно объявление. Как вам известно, товарищи, в ансамбле «Надежда» на барабанах играет Евгения Иволгина. Это единственный участник коллектива, который, к сожалению, не учится в нашем институте. Должна заметить, что неплохо играет, умничка. Но надо учиться дальше, как завещал великий Ленин: век живи, век учись. Мы давно вместе с Женей обеспокоены этой проблемой. И теперь должна вам сообщить, что кафедра ударных инструментов посчитала собеседование с Женей успешным. В феврале Иволгина завершает обучение в кулинарном техникуме. Табель у нее хороший, там одни пятерки. Надеюсь, что проблем не будет. А после получения диплома Иволгина будет учиться в нашем институте, по сокращенной программе. Поздравляем, Женя!

-    Ура! - завопила Женька, а затем выдала на барабанах мощную сбивку.

Ремарка: Автор совета - философ Сенека, и в оригинале звучит иначе: «Век живи - век учись тому, как следует жить».

-     Барабаны, как древнейший вид искусств, - растрогался вдруг парторг, - наиболее действенный способ пропаганды и агитации. А твои конспекты работ Ленина я внимательно просмотрел. Очень хорошие конспекты, Женя! Считай, зачет по истории КПСС у тебя есть.

Вова Спиридонов, невидимый и неслышимый, направил на нее луч прожектора. Освещенная Женька смутилась, и закрыла лицо руками:

-    Вовка, сейчас же прекрати!

Вова Спиридонов был с нами с первого дня. Сначала на подхвате, «подай-принеси», а потом занялся звуком и светом. Еще он научился быстро причесывать девчонок и накладывать макияж. По такому случаю я ему подогнал специальный чемоданчик с кистями, губками и пуховками. Золотой человек, молчаливый и безропотный. Мастер на все руки. Сразу после занятий в своем машиностроительном институте, он мчался на мотоцикле за Женькой, а потом к нам, на репетицию.

-       Товарищи студенты, разрешите вопрос? - подал голос неизвестный мужчина, представитель министерства культуры. Баритон оказался таким же безликим, как и он сам.

-    Германские студенты захотят пообщаться, у них это запросто. Кто-нибудь знает немецкий язык?

В оркестре поднялось несколько рук.

-    Очень мало, - огорчился представитель. - Почему так?

-    У нас в основном инглиш, - пояснил Антон. - Еще френч. А дойча совсем мало.

-     А ты немецкий хоть немного знаешь? - опытный товарищ моментально вычислил в Антоне реального руководителя оркестра.

-     Несколько слов вроде «Хальт», «Хенде хох» и «Шнеллер». Это все дети знают. И еще пару фраз, - сказал Антон. А затем быстро пролаял по-немецки: - Есть закурить? фамилия? Номер части? Кто командир? Отвечать, засранец!

-     Если это была шутка, - представитель поджал губы, - то не надо ее повторять при иностранных студентах. Хорошо? А что надо говорить, мы вам отдельно расскажем.

-     Мы можем разучить немецкую песню, - Антон попробовал съехать с темы. - Я по радио слышал.

Он взял в руки гитару

Мы все живём в Америке. Америка замечательная страна. Мы все живём в Америке, Америка, Америка.

Все танцуют как угодно, Выбирают стиль свободно Но контроль и чуткий глаз Нужен каждому из нас.

То, что композицию «Америка» группы «Рамштайн» он слушал не по радио, а по интернету, Антон говорить не стал. И автора песни Тилля Линдерманна, в настоящее время первоклассника из ГДР упоминать ни к чему. Не поймут.

Представитель министерства культуры оживился:

-       Текст хороший, ирония понятная. Но почему по-русски? Ты же сказал, песня немецкая?

-    Так мне это приятель перевел потом, с магнитофона. Все равно я в дойче ни бельмеса. Тут есть еще несколько куплетов, но антивоенная направленность ясна:

Всем приятно, все довольны, Всем народам танец сольный, Стоит свобода как стена И только иногда война.

Весь наш мир уже Америка, Америка, Америка.

Антон уставился в зал:

-    Ну как?

-    Гм... сказал проректор. - Ох уж этот ваш рок...

-    Здесь найдется работа и для струнной группы, и для хора. А на немецкий мы обратно переведем, попросим преподавателя с кафедры иностранных языков, - Антон повернул голову. - Да, Наталья Николаевна?

О том, что оригинальный текст можно качнуть из интернета, я Антону напоминать не стал. Пусть переводят, может у них лучше выйдет?

-    Песня на немецком языке для заграничных студентов - это политически правильно, - важно сообщил представитель. - Вы работайте, потом на худсовете посмотрим.

Глава двадцать третья, в которой вольному воля - спасенному рай

В вестибюле, прямо на выходе, нас перехватили братья Сиротины.

Федот и Кот вырядились по последней моде - в югославские дубленки, норковые шапки и монгольские кожаные штаны. Пижоны, блин. Шарфы на них красовались, конечно же, мохеровые, а ботинки немецкой фабрики «Саламандер» прямо-таки бросались в глаза. В магазинном ценнике импортные дубленки именовались «цигейковое пальто», но простой народ этого не знал. Вместе с модными шапками и мягкими «монгольскими джинсами», до торгового зала хитрые пальто не доходили, растворялись в нетях бесследно.

-    Чего надо? - мрачно буркнула Анюта, выдвигаясь вперед и закрывая собой Антона.

Сбоку нарисовался Денис. С безразличным видом он крутил в руке ключи с волговским оленем на брелке. Характерный жест бывалого таксиста... Другая его рука затаилась в кармане.

-    Анечка, солнце мое! - дурачась. Кот поднял руки вверх. - С каждым разом ты все краше и все выше! Мы тоже рады тебя видеть.

-    Вот, - сказал Федот, протягивая огромный конус, обернутый в газеты. - Розы для Веры. Беременные женщины любят, когда перед ними извиняются и просят не держать зла.

Ошарашенный Антон принял пакет, а у меня вырвалось:

-    Откуда знаешь?

-     Тоха, мы живем в большой деревне, - хмыкнул Федот. - И еще наш друг учится в мединституте вместе с Верой. Шила в мешке не утаишь - как говорится, факт не только на лице.

Тем временем Кот поднял с пола две тяжелые авоськи. Содержимое их было непонятно, поскольку тоже оказалось упрятано в газеты. Но Кот тянуть не стал, позволил себе пояснения:

-     Здесь редкие заморские фрукты. Апельсины, мандарины, бананы. Вере понравится, девушки в положении такое любят.

Да уж, накачанный боксер угадал: Вера метала мандарины как семечки. Анюта уже замучалась бегать в Гагру на местный рынок, ее там стали узнавать и здороваться. Остальное я приносил из нашего времени, но ничего не залеживалось.

-    А во втором пакете наши поздравления молодым: крымское вино и коньяк. Все коллекционное, к новогоднему столу в самый раз.

-     И что за это? - ехидно улыбнулась Нюся. - Билеты в Малый зал на новогодний концерт?

-    Пригласительные билеты нужны, - солидно кивнул Федот. - Десять штук. Но за это отблагодарим потом. Кстати, Анечка, для твоей мамы там отдельно завернута пара бутылок финского ликера, из черники и брусники. Заметьте, качественная штука, весьма пикантный вкус.

Лицо Нюси разгладилось, но улыбку она сдержала:

-   Ладно, будут вам билеты. Говори, чего хотел.

Федот немедленно перешел к делу

-      Скоро у вас в институте нарисуются студенты из немецкой консерватории. И некоторых будут селить в русских семьях - тех, кто пожелает. Оказывается, на Западе это в порядке вещей. Вот адрес, сделайте нам студентку из Германии.

-    Можно две, - быстро добавил Кот.

-   А три не хотите? - Нюся скривила яркие губы в язвительной улыбке.

-   Да хоть четыре, - Кот повел мощными плечами. - Нас трудностями не напугать.

Антон мысленно вспыхнул:

-   Дед, как послать человека нафиг, чтобы он не обиделся?

-    Просто скажи ему «Иди ты нафиг, и не обижайся», - машинально ответил я старой шуткой.

И хотя диалог проходил по внутренней связи, Анюта смысл нашего разговора почуяла. Она собралась возразить своим образом, однако я ее осадил:

-    Погоди, милая. Тут надо все обдумать. А пока, ребята, слушайте анекдот на эту тему.

Пациент спрашивает у доктора:

-    Если я буду в презервативе, то могу подхватить венерическое заболевание?

-   Гэрантии дать не могу, - отвечает доктор.

-   А если я надену два?

-    Не знаю, не знаю... Неуверен.

-   А если я надену три?

-   Знаете что, надевайте четыре, и сидите дома!

Парни заржали, даже Денис сбоку хмыкнул. А Нюся поджала губы. Анекдоты ниже пояса она считала неприличными.

Я добавил в голос строгости:

-    Значит, вам квартиранток? Парни, а кто в теремочке живет?

-    Мышка-норушка и бабушка-старушка, - серьезно ответил Федот. - Бабушка родная, не переживай. Но когда надо будет, ее там не будет. Квартира хорошая, трехкомнатная. Цветной телевизор, ванная комната со стиралкой, большая кухня, холодильник «Розенлев». Посуда и хрусталь тоже есть, примем гостей по высшему разряду! Мирным занятиям студентов никто не помешает.

-   Так-так, - задумался я. - А теперь колитесь, ребята. Откуда дровишки? И пожалуйста, без шуток, давайте все детали и подробности.

-    Так никакой тайны нет! - Федот пожал плечами. - В обкоме партии прошло большое совещание, и уже не первое. Обсуждали, как будем брататься с немецким городом Дортмунд.

Из его рассказа вытекало, что решение отцов нашего города стать побратимами одобрено на самом верху давно. Впрочем, Федот не догадывается, но могло быть и наоборот: наверху сами решили, а отцам города довели сей факт. Так что речь на совещании в основном шла о программе визита немецкой делегации - встречи с трудовыми коллективами и культурная программа. Ипподром уже ремонтируют, театр Максима Горького красят, музей русско-армянской дружбы реставрируют.

-    А студенты немецкой «консервы» из Дортмунда и есть часть культурной программы! - воскликнул Федот. - Вы для них на скрипочках поиграете, они для вас. Всем хорошо, и нам приятно.

-    Ребята, с каких это пор вас интересует классическая музыка?

-   Тоха, ты чё? - вытаращился Кот. - Не буксуй, это же немки! Нас они интересуют.

-    Ладно, ничего не обещаю, будем думать, - сказал я. - Телефоны здесь написаны, позвоню.

-    И еще... - Федот понизил голос. - Весной будет ответный визит. Зто тоже обсуждали, и спорили жарко, до хрипоты, кому надо ехать в составе нашей делегации. Ох, повезет кому- то... Жаль, что не нам.

Не знаю, не знаю, подумал я. Вам может и не повезет.

А А А

На этом вечер интересных встреч не закончился. У капота нашей «Волги» топтался старшина Максим Максимыч, что было странно, но не очень. А вот у багажника курил человек, которого увидеть здесь никак не ожидали - Сержик Нахичеванский, ростовский авторитет и наш побратим с армянской свадьбы.

-      Михалыч, дело есть, - старшина поправил форменную шапку, косясь в сторону Сержика.

Кивнув Антону, тот невозмутимо отвернулся. Одежда Сержика в глаза не бросалась: стандартное темное пальто с каракулевым воротником, да заячья ушанка. Из ряда несколько выбивались зимние сапожки ручной работы, но к этому надо было еще присмотреться.

Мы усадили Нюсю на заднее сиденье, сложили туда же пакеты. Цветы с великой осторожностью она положила на колени. Блуждающая улыбка на ее губах ясно говорила, что поступок братьев Сиротиных удивил девчонку так же глубоко, как и нас. Вроде бы балбесы и мажоры, и вот на тебе: цветы для Веры!

Денис взялся осматривать колеса, при этом он больше поглядывал по сторонам.

В глубине меня вдруг заворочался внутренний голос:

-    А ты, козел, когда своей девушке дарил цветы? Комплименты говорил? Ты вообще чего-нибудь дарил Нюсе в последнее время? Конечно, стыд не дым, глаза не ест. Нашелся самый практичный да логичный, ага. Между прочим, умный вид создают не очки, этого мало. Надо еще иметь серое вещество между ушами, понял?

Блин, дожились. Меня аж передернуло. Обычно внутренний голос об опасности толкует, а теперь критиковать вздумал? Да еще таким прокурорским тоном! Хотя...

-   Дед, а ведь ты прав, - рядом с обвинителем оживился Антон. - Бестолочь я, ни стыда, ни совести! Веру не только защищать и кормить надо, ей же внимание требуется. У тебя дома каких-нибудь духов не завалялось случайно?

Я почесал затылок:

-   Хм... Пару флаконов «Шанели» недавно припас, духи и туалетная вода. Для медсестры Кати из больнички, под елочку в ординаторской. Девушка очень хорошая, а тут Новый год, новая коллекция... Катя любит запахи горького апельсина.

-     Поделись, а? - загорелся мой парень. - Хватит твоей Кате одного флакона. Буду должен!

Тем временем, скользя подошвами сапог, старшина довел нас до фонтана, засыпанного горой снега. Это был единственный большой сугроб - с утра снег почистили не только на проезжей части, но и на тротуаре. Оперативность городских служб в это время считалась обычным делом. В достатке имелись и снегоуборочные машины, и грузовики, и дворники. И хотя снегопад происходил регулярно, чуть ли не каждый день, проблем на улице не наблюдалось. А вот в нашем мире зима всегда приходит нежданной, внося полный коллапс в дорожное движение. Включая потерю сознания у губернатора, не способного добраться до работы...

-      Михалыч, такое дело, - старшина смотрел в сторону, - сверху поступил приказ выставить в вашем институте парный пост. А с понедельника еще и патрульный автомобиль будет дежурить постоянно. Говорят, к вам в гости приезжает какая-то важная делегация. Вроде бы из Германии. И не только к вам... Будет усиление по всему городу. Ничего такого не слышал?

-    Все правильно, Максим Максимыч. Делегация из немецкого города Дортмунд. Хотят брататься.

-    Погоди, но у нас уже есть побратимы! - слегка опешил он. - Греческий город Волос и финский город Каяни. Зачем нам еще?

-   Ты забыл болгарский Плевен, - напомнил я.

-   Точно... А теперь еще немецкий Дортмунд?

Вместе со старшиной высказался Антон:

-    Семья народов, господи прости.

-     Не вижу ничего плохого, - я пожал плечами. - Дружить по-всякому лучше, чем воевать.

-    Ну да, ну да. Только ребята волнуются, - нахмурился старшина. - Если начальство вводит официальное дежурство, значит, ночные беляши и чебуреки отменяются?

-    Ничего не отменяется, - улыбнулся я. - Братья приходят и уходят, а кушать хочется всегда.

-    Чего?

-     Я говорю, переживем и это. Кто бы ни дежурил, а ваша премия будет. Главное - обеспечить сохранность имущества. Это, брат, важнее.

Здесь душой я не кривил: обстановка требовала усиления оркестра. В смысле, новых усилителей и колонок, чтобы врезать по немецкой консерватории всей силой нашего духа. Антон от такого пассажа даже заржал радостно - идея насчет новых колонок ему понравились. Глядишь, так и до «Пинк Флойда» доплюнем.

-   Тады ладно, я пошел, - старшина посмотрел в сторону Сержика. - Тебя ждет?

-    Знакомый, - кивнул Антон.

-    Ишь, рожа разбойная... Может, документы проверить?

Отмахнувшись от Максима Максимыча, мы направились к Сержику. После приветствия и обмена любезностями в духе «не тяжела ли ваша ноша», тот не удивил пассажем:

-    Совсем житья не стало, менты вконец озверели. Гребут всех подряд. Люди говорят, большая немецкая делегация в наш город приезжает.

-   Да это факт, - подтвердил я очевидное. - Тебя как-то коснулось?

-    Нет, другое дело есть.

Блин, у всех сегодня к нам дело! Единственное отличие этого делового разговора заключалось в том, что беседовали мы по-армянски.

-    Чем могу?

-    Брат, ты же дружишь с Козловской?

-    Конечно, мы вместе работаем.

Он тяжко вздохнул:

-    Понимаешь, Надежда Константиновна в Москву улетела.

Такой крутой поворот в деловых переговорах несколько удивил:

-    Я в курсе, а ты-то здесь при чем?

-     Нехорошо получилось, даже стыдно. За несколько дней до этого я был вынужден уехать из города, по делам. Внезапно вышло, позвонить не смог. А теперь она трубку в своей Москве бросает! Обиделась, наверно.

-   Так-так, - пробормотал Антон по внутренней связи. - Мамочка моя родная, это что же выходит?

Да уж, неисповедимы пути господни. Но осторожный вопрос все-таки напрашивался:

-    Обиделась на что?

-   Ара, я не собираюсь ее бросать! Тц-ц, - фыркнул он. - Я не матрос, понял? Просто так сложились обстоятельства. Не знаешь, Надежда там останется жить, или вернется?

-   Думаю, вернется, - пробормотал я растеряно. - По крайней мере, она так говорила.

-    Можешь ей позвонить, Антон-джан? Не говори, что меня видел. Просто уточни, когда будет. Ну, типа, хочешь встретить. А встречу я, с цветами. Сделаешь? - увидев кивок Антона, он достал из кармана темную деревянную коробочку. - А если она меня все-таки прогонит, вот это отдай потом.

-    Что здесь?

-     Кольцо моей бабушки. Она хотела, чтобы я подарил его любимой девушке. Просто подарил, без всяких условий. Передашь?

Нам оставалось лишь кивнуть еще раз. Блин, день странных встреч и неожиданных сюрпризов! Подарки сыплются со всех сторон, и все не мне. Даже завидно, ей богу.

Глава двадцать четвертая, в которой обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад

Президент Соединенных Штатов нервно потер левый глаз. В сердцах отодвигая папку с бумагами, он принялся часто моргать. Скверная привычка самопроизвольного моргания прицепилась к нему давно, но медики лишь разводили руками. «Неясный патогенез этиологии» - изрекали эскулапы с глубокомысленным видом, мудреными словами прикрывая свое бессилие.

Раз не умеете лечить, тогда какого черта выписывать капли? Этих шарлатанов в белых халатах могут переплюнуть только адепты Свидетелей Иеговых. Бесы повсюду... Мрачно вздохнув, Ричард Никсон откинулся на спинку кресла. Не глядя влево, привычно подхватил зеленую бутылку шотландского виски «VAT 69» с приставного столика. Задумчиво плеснул на два пальца в стакан толстого стекла, механически добавил пару ложек льда, поболтал неспешно. Хлебнув, удовлетворенно кивнул.

Этим вечером раздумывать над бумагами никто не мешал, жена убыла на именины к подруге. Дочерей и часть охраны она прихватила с собой, предполагая, что Никсон прибудет туда позже. Однако вереница бесконечных дел задержала президента в загородной резиденции Кэпм-Дэвид. К сожалению, работа руководителя страны состоит не только из приемов, банкетов и фуршетов. Ежедневно приходится работать не только рецепторами языка, а головой в целом, чтобы принимать сложные решения.

Так, сложившаяся обстановка в последние месяцы вынудила его девальвировать доллар в очередной раз, назначить нового директора ЦРУ, добиться от ООН замены Тайваня на Китай, отдать приказ о прекращении активных боевых действий во Вьетнаме и вывести оттуда еще сорок пять тысяч военнослужащих. Теперь активность должны проявлять летающие крепости и тандерчифы - бомбардировщикам предстояло буквально завалить джунгли бомбами и напалмом.

Непростая жизнь завораживала, поэтому Никсон принял решение идти на второй президентский срок. Каторжная работа передышек не предполагала. Вереница посетителей Белого дома мельтешила перед глазами, добавляя забот и бумаг к уже имеющимся. Гора документов на столе не кончалась, их следовало изучать. И вникать серьезно, без дураков.

Он снова вернулся к отдельной справке о разбойных нападениях, прокатившихся по Соединенным Штатам. Бюро объединило эти преступления по одному свойству - ограбленные дома и офисы принадлежали верхушке американских коммунистов. И беспокоила Никсона не тяжкая доля комми, которых он ненавидел всей душой, а сам факт дерзких преступлений, оставшихся ненаказанными. К тому же часть потерпевших марксистов являлись тайными осведомителями ФБР и ЦРУ что ставило вопрос о вызове системе.

Вскоре подобная беда случилась с коммунистами Канады, и Бюро выдвинуло гипотезу о происках русских - слишком мастерски действовали грабители. Советские диверсанты? Нет, такой взгляд Никсон не принял. Обвинять русских было бы глупо, ведь именно они эти деньги и давали. Скорее всего, сработала мафия. Преступность набирала силу, война во Вьетнаме принесла не только гробы и движение хиппи. Война научила множество парней стрелять и убивать, а мафия всегда нуждалась в людях с боевым опытом.

Предвыборное обещание - навести порядок на улице - осталось словами. Журналисты захлебывались желчью, припоминая это Никсону. Черт побери, он ведет страну по пути демократии, а эти еврейские писаки и горлопаны впадают в истерику, страшно мешая движению! Несмотря на обещания и угрозы, преступность падать не собиралась, более того, она росла рекордными темпами. За прошлый год в Штатах было зафиксировано почти пять миллионов преступлений, одних автомобилей похитили миллион. Люди боятся выходить на улицу по вечерам. Недовольство растет, вместе с числом оружия, приобретаемого в целях самообороны. Печально, но сторожевые псы входят в моду, как это было во времена феодалов.

А ведь статистика отражает не все правонарушения, аналитики ФБР об этом прямо говорят. Часть преступлений оставалась за кадром, не все потерпевшие бежали в полицию. Например, наркодилеры и их клиенты, сутенеры, и вот эти ограбленные коммунисты.

Вздохнув, Никсон отхлебнул из стакана и перешел к следующему документу, справке по Британии. Террористы здесь обнаглели до того, что бросили бомбу в дом британского министра по вопросам занятости Роберта Карра, прямо посреди Лондона. Ответственность за чудовищное преступление взяли на себя анархисты из «Красных бригад». Господи, эти итальянские радикалы и до острова добрались?

После этого вопиющего происшествия и серии грабежей банков, Лондон ввел в город войска. Кроме того, Великобритания направила в Северную Ирландию еще полторы тысячи солдат. Между «открытостью встречи» и «закрытостью конфликта» англичане выбрали не равенство и свободу, а третий путь, военное подавление. И это только усугубило ситуацию - теперь стали взрываться казармы и военные патрули по всей стране, а в Дублине демонстранты напали на британское посольство, чтобы поджечь его. В городе Дерри солдаты Парашютного полка Великобритании расстреляли демонстрацию местных жителей. Обострилась противостояние католиков и протестантов, в питейных заведениях и торговых центрах Северной Ирландии прогремела серия взрывов. Как истинный квакер, Никсон был против религиозной вражды, что, впрочем, не мешало ему убивать вьетнамцев.

Разгул террора продолжился в ирландском Белфасте, где в результате бандитского налета на офис фирмы «Шортс» была похищена партия переносных зенитно-ракетных комплексов «Блоупайн». Новейших ПЗРК, еще не принятых на вооружение.

-     Куда катится этот чертов мир? - пробормотал Никсон, подливая себе виски. - Ракеты у террористов? А если они разлетятся по всему свету?

На этом английские новости не кончались - в окрестностях города Норфолк ограблен поезд с оружием. Неустановленными лицами из вагонов похищены противотанковые мины, гранаты и гранатометы «Милан». Кроме того, пропало несколько ящиков с ПЗРК «Красный глаз». Следствие выясняет, чем в это время занималась охрана воинского эшелона. Инцидент случился, когда состав стоял на полустанке, ожидая зелёного сигнала светофора. Пропажа была обнаружена только на следующий день.

Королевская военная полиция совместно с военной полицией Британии ведут расследование. Начали они с ревизии на базе военно-воздушных сил, и сразу выяснили - интенданты крали здесь всё что ни попадя. Среди похищенного с военных складов значатся столовые приборы, штык-ножи, патроны и грузовики. Среди украденных мелочей выявлены трубы, электрические провода и радиаторы.

-     В воздухе свистели пули и пулеметы, - ошарашено подумал Никсон. - Разрази меня гром! И это старая добрая Англия, с чопорными лордами и благовоспитанной королевой? В стране полноценный кризис, забастовка угольщиков, а они собрались в Европейский Союз вступать! Ага. Как бы потом не пришлось выходить оттуда со скандалом...

Тем временем в прессе опубликован доклад Специального комитета по цивильному листу, в котором предлагается удвоить сумму, выделяемую государством на содержание королевского двора и членов королевской семьи. Странные дела творятся в этом королевстве. Не сами же лорды это придумали? Наверняка с подачи королевы. Разрази меня гром еще раз, но это похоже на пир время чумы!

Внешняя сводка тоже оказалась немалой. Обзор заметных событий в мире поступал регулярно, заставляя реагировать. Президент должен быть в курсе, поэтому сейчас он с интересом читал об очередном происшествии в странном месте - Бермудском треугольнике. Там при хорошей погоде исчез грузовой теплоход «Эль-Кераб» Доминиканской республики. Никсон не любил океанские лайнеры, да и морские круизы избегал именно по этой причине - плохая смерть для людей, когда даже хоронить нечего. Поскольку американский флот в этом района отсутствовал, и космическая разведка никаких данных не предоставила, аналитики давали два объяснения: происки русской подводной лодки, или козни инопланетян.

На Востоке разгоралась третья война между Пакистаном и Индией. Из куска Пакистана в муках рождалось государство Бангладеш, и это было частью английского плана. Никсон поморщился: от хитроумных помыслов лайми голова болела не только у ООН. И если за режимом Индиры Ганди стоял СССР, то Соединенные Штаты поддерживали Пакистан - поставками оружия и риторикой и на дипломатическом фронте. Серьезную помощь Пакистану оказывал Китай, что сближало его с Америкой в противостоянии Советскому Союзу.

Польша кипела внутри. Там продолжались народные волнения, которые следовало поддерживать и всячески подогревать, благо коммунистическое руководство настроилось на подавление силой. Со стороны Речь Посполитая выглядела удивительной страной. Поляки ненавидят немцев так же сильно, как и русских. При этом они охотно берут деньги от тех и других, когда за это требуют пустяковую услугу, вроде демонстрации дружбы и тяги к демократии.

Тем временем отношения между Израилем и Египтом продолжали оставаться напряженными. Там постоянно тлело, и огонь мог вспыхнуть в любую минуту. Никсон нахмурился, припоминая: недавно у него состоялся неприятный разговор с министром обороны.

-    Тель-Авив опять просит оружие, - стоя навытяжку, министр обороны протянул стопку листов.

Сесть ему не предложили. Разговор происходил в Овальном кабинете, под знаменами американской демократии. Никсон спешил завершить эту внеплановую встречу, поскольку в приемной толпились сотрудники, прибывшие на совещание. Тратить время на понятные вещи ему было жаль.

-     У нас есть то, что они просят? - коротко уточнил Никсон, бегло просмотрев текст. Изучать документ не собирался.

-    Да, сэр.

-    Отправьте все. Нет, не так: удвойте поставки в Израиль.

-    Но сэр, мы планировали всего три транспорта! Это и так может вызвать раздражение в мире, особенно у арабов и СССР.

-     Плевать! - вспылил тогда Никсон. - Мне плевать на них, понятно? Сколько бы мы ни поставили - три транспорта, или триста - все равно всю вину свалят на нас. Так что действуйте без оглядки. И передайте в Тель-Авив: израильская армия может тратить расходные материалы, не считая потери. Я обещаю возместить любую убыль, полностью и без промедления.

-    Придется привлекать всю военно-транспортную авиацию, сэр.

-    Ну так используйте! Поднимите в воздух все, что у нас есть. Все, что способно летать!

-    Сэр, нам не позволят дозаправляться в Европе... - осторожно заметил министр.

-      Значит, дозаправьтесь в другом месте. Учить вас, что ли? Мы будем помогать Израилю, чего бы это стоило.

Министр обороны предъявил еще один аргумент:

-     Пентагон считает, сэр, что в таком случае русские могут открыто влезть в конфликт на стороне арабов.

-        Это что, Москва так угрожает? Можно подумать, они не влезли, - Никсон презрительно оттопырил нижнюю губу. - Посмотрим... А пока приведите вооруженные силы Соединенных Штатов в состояние повышенной боевой готовности. На всех наших базах. Действуйте!

Будучи ярым антисемитом, Никсон помогал Израилю по простой причине: об этом печалились серьезные люди. Незримые силы двигали Никсона наверх, подставляли плечо и разгоняли тучи. И если он не оправдает надежд, его вышибут с вершины. У таких людей всегда есть запасные варианты - не лучше и не хуже, просто они другие. Это система, и мир живет по известным правилам. Если хочешь быть частью системы, надо придерживаться правил, иначе система отторгнет тебя. Многие фигуры системы при ближайшем рассмотрении оказывались дутыми, Никсон себя таковым не считал. Да, есть обязательства. Но это не мешает принимать собственные решения, нести в мир демократию!

А локальные конфликты на Востоке приносят Америке благо. Туземцы в пустыне не приняли евреев, и никогда не примут. Поэтому, чтобы выжить, Израилю необходимо не только оружие - им нужны автомобили, самолеты, одежда и продовольствие. Им много чего надо, и они заплатят Америке. Не всё, но заплатят. Не сейчас, так потом. Не деньгами, так услугами. Восток - это огромный рынок, и наступит время, когда не только евреи, но и весь арабский мир переобуется в американские ботинки.

Никсон в этом не сомневался.

***

Проснулся президент в кресле перед телевизором. Видимо, сморило. И несколько удивили две женские фигуры, неподвижно сидящие в креслах напротив.

-     Мистер президент, не надо кричать, - мягко предложила одна из них. - Не дай бог, разбудите охрану, которая спит за дверью.

-      Гм, - Никсон прочистил горло. Настольная лампа горела, а вот телевизор кто-то выключил. - Леди?

-     Вы тоже спите, - вкрадчиво произнес тот же голос. - Вы слегка переутомились, так бывает. Вам кажется, что вы проснулись. Но скоро вы снова заснете, и утром обнаружите себя в постели, под теплым пледом. К вам вернется свежесть и бодрость. Сон лечит, ведь вам потребуется много сил, чтобы бороться и побеждать. Хотите виски или вина?

-     Мартини, - Никсон начал приходить в себя. - Пару ложек лимонного сока немного и льда. Взболтать, но не смешивать.

Вторая фигура встала, чтобы раскрыть бар. Достала три конусных рюмки, бутылки и ложки. Все это загрузила на поднос.

А уверенно тут эти дамочки тут хозяйничают! Никсон мысленно хмыкнул. Первая фигура вертела в руках золотистый пистолет.

-     Осторожней с этим, мэм! - пробормотал президент. - Это подарочная вещица от Элвиса Пресли, но она заряжена.

Никсон хмыкнул, вспоминая короля рок-н-ролла. Многие творческие люди странны. Поступки их непредсказуемы, а логика загадочна. И не так давно Никсон принимал кумира молодежи в Овальном кабинете. Во время встречи Элвис Пресли критиковал Битлз, вплоть до высылки из страны, пил воду Никсона и кушал его конфетки. А в завершение аудиенции преподнес пистолет «Кольт 1911», украшенный золотом.

-       Пистолет уже не заряжен, - сообщила фигура. - Не волнуйтесь, сэр, я умею обращаться с оружием.

-    Кто вы, мэм? - задал он вполне естественный вопрос.

-    Меня зовут Марина, а это Зоя.

Лицо женщины просматривалось плохо, был виден только деловой костюм: серый твидовый жакет и юбка, белая блузка.

-    Русские?

Ее английский был слишком правильным, и в нем слышался мягкий акцент.

-    Да, сэр. Наши предки из России. Уехав от революции, они осели в Парагвае. Сейчас мы с Мариной живем в Вашингтоне, у нас тут бизнес.

-    Какой бизнес, интересно узнать?

-    Консалтинг, сэр, - вежливо ответила она. - Инвестиции, аудит и маркетинг.

-    Хорошее дело. Вас прислала Москва?

-     Нет, сэр. Мы не работаем на ЦК КПСС. Хотя некоторые лозунги коммунистов нам близки.

Лица женщин скрывал полумрак, настольная лампа освещала одного Никсона. Впрочем, именно так бывает во сне.

-    Что вы хотите?

-    Мы хотим просить, чтобы вы не нападали на Парагвай.

-    Парагвай? - Никсон нахмурился. - Что я там забыл, черт побери?

-      Парагвай - наша вторая родина, и она нуждается в помощи, - вежливо сообщила женщина. - Нам стало известно, что вы проводите специальную операцию против Чили. А после успешного завершения приметесь за Парагвай.

-        Это где, между Бразилией и Аргентиной? Моря нет... Что там может быть интересного? Вас обманули, мэм, Парагвай мне не нужен.

Спасибо, сэр! - Женщина подняла руку. - В таком случае мы уходим. Вы проснулись во сне, а сейчас снова уснете. Спокойной ночи, сэр.

Глава двадцать пятая, в которой дымился огонек в камине, и толстый голубь ворковал

С утра пораньше мне выпала дорога на вокзал. Не дальняя, и не цыганка нагадала, сам решил. Раз в неделю случается такая астрономия - отправляю гуманитарную помощь в Воронеж. Постоянно заниматься этим никто не принуждает, просто растущий организм правнука Антона приучен к правильной диете. А отучать нет нужды. Мне не сложно (и не жалко) загрузить сумку-холодильник. Тем более что проводницы, добрые души, никогда не отказываются помочь человеку, мало доверяющему «Почте России». Ведь почтари, те умельцы великие - если не потеряют посылку, так точно назначат маршрут через Северный полюс.

Еще в сентябре, когда деревья были зелеными, внучка Маруся умотала обратно. Внезапно рванула к родным пенатам и брошенному мужу. На моем джипчике «Тайгер», естественно. Она ему чехлы мягкие пошила на сиденья, коврики купила, фенечек понавешала. Навела красоту и так прикипела внучка к уютной машинке, что оторвать не вышло. А как Марусе удалось склеить поломанное с мужем, не знаю. Это их жизнь, и лезть туда не собирался. Чужая душа, что темный лес, разве поймешь? Тут бы со своими душевными делами разобраться. Поэтому правильней поступать по принципу: не спеши языком, торопись делом.

Проводница выжидательно смотрела на меня - в услугах такого рода желательна предоплата. Нет проблем, оплатил. В сумке она рыться не будет, наговор отвода глаз Анюта наложила заранее, с гарантией. Вспомнит проводница о посылке лишь в последний момент, пока ее внучка об этом в Воронеже не спросит. Технология отработанная, не первый раз плаваем.

И пока рассчитывался с проводницей, спину остро кольнул чужой недобрый взгляд. Спрятав бумажник во внутренний карман куртки, я подтянул змейку и неторопливо обернулся. Пассажиров рядом не наблюдалось - кому надо, те вышли с вещами, а кто дальше ехал, уже в вагон вошли. По перрону текла безликая толпа, никто подозрительный рядом не отирался. Медленно я двинулся прочь, подав охране знак «внимание». Те сразу приблизились, прилипли к спине с двух сторон. Парни взялись пристально обшаривать свои зоны ответственности - одну слева от меня, другую справа. С таким сторожким прищуром они привыкли смотреть на врага через оружейный прицел.

Имена и фамилии этих ребят я запамятовал. Пошла, понимаешь, профессиональная деформация лекаря - былые болячки людей помню прекрасно, а лица с именами связываю со скрипом. Различал же охранников просто: у одного имелась бородка, а у второго змеился шрам через всю щеку. Здесь выручало военное правило иметь позывные, и сегодняшние парни значились в памяти как «Четвертый» и «Седьмой». Перепутать трудно, однако для надежности я сам себе разжевал подсказку: «Четвертая Борода» и «Седьмой Шрам».

Охрана у меня менялась часто, хотя с самого начала проходила через мои руки и черное одеяло. Да, текучка возле меня имела место, и понять этих людей несложно. При первой же возможности они стремились сменить охранное занятие более острой работой, то есть обрести привычный образ жизни. Поначалу такие парни попадали к Артему Трубилину военными пенсионерами по инвалидности, и соглашались на любое занятие. Тут не до капризов: пойди ее найди, эту работу, в наше смутное время. А после лечения ранений и обретения здоровья, они снова рвались туда, где стреляют, и где они умели это делать лучше всего. Фиг удержишь таких в охране, даже в знак благодарности у них терпения хватало ненадолго. Впрочем, и я обиды не держал. К сожалению, наша страна воюет не только на Ближнем Востоке, поэтому недостатка кандидатов в мою охрану ожидать не стоит.

Отвлекая от посторонних мыслей, острый взгляд кольнул еще раз. Достал до сердца, и опять не вижу, откуда сигнал! Хаотичная вокзальная суета, броуновское движение обычных людей - зацепиться не за что. И вдруг откуда-то сбоку выныривает девушка, спешащая по своим делам. Обычная девчонка в легкой курточке, со стрижкой «под мальчика» и без вещей - то ли встречает, то провожает, таких тут полно. Неловко шагнув вбок, она сбилась с быстрого шага и налетела на меня.

Чуйка взвыла тепловозной сиреной, внезапно останавливая этот мир. Вместе с оглушительным воплем тревоги вспыхнуло табло на перроне, ослепляя ярким светом. Мириадами звезд засверкали лужи и капли дождя на оконных стеклах вокзала. Народ вокруг застыл в самых нелепых позах. Двигались только серые вагоны поезда, очень медленно, важно и непредотвратимо. Невнятный голос диктора, вместе с остальными звуками, резко съехал в нижний регистр, чтобы объединится там в одну тягучую ноту.

Опустив взгляд, я обомлел. Тонкие пальцы милой девушки, припавшей к моей груди, сжимали мой родной бумажник. Круто я попал на тиви... Это меня сейчас обчистили, что ли? Дожились, мать твою за ногу... Из глубины души начала подниматься волна черной злобы, затапливая сознание одним желанием: кого-нибудь растерзать. И неважно кого, главное догнать!

Но как привычно злость полезла, так же привычно я ее придавил. Ничего же страшного не случилось, верно? Просто надо успокоиться, ведь из самого кислого лимона всегда можно приготовить лимонад. Да даже отсутствие товарного чека не может испортить мне настроения! Подумаешь, ограбили. Сам-то жив остался, в конце концов, и дома еще денег полно. А если бы она перед этим меня изнасиловала? С особой жестокостью, два раза.

-    Хм, - задумался я. - Не набросилась - значит, повезло.

Или наоборот, не повезло? В любом случае поступок преступницы гнева уже не вызывал. И ведь лихо у нее вышло, совершенно ничего не почувствовал. Вот это ловкость рук! Ей бы аппендициты удалять, или в цирке с фокусами выступать. Я видел такое по телевизору: в руках иллюзиониста пропадали монеты, голуби, яйца, зайцы и другие предметы. Полезное занятие, и бизнес легальный. С работой фокусника всегда будет лишняя копейка в доме и свежая еда.

Нет, мне все-таки повезло, всего лишь бумажник попробовали стянуть. Не все так плохо. И интуиция моя сработала очень четко - сама нажала на тормоза, без всякого участия с моей стороны. Хорошая моя девочка, что бы я без тебя делал... А что бы я делал без кошелька? Кроме приличной суммы, там пластиковые карточки и визитки важных людей.

Ладно, хватит стенать. Что было, то прошло.

Пальцы плохой девушки я разжимал по одному, уж очень крепко они вцепились в добычу. Наконец, освободив бумажник из плена, я сунул его на место, и пуговку застегнул. Потом проверил карманы воровки, но там оказалось пусто. Не удивительно - карманники обычно работают командой, и ворованное добро сразу скидывается подельнику. Огляделся. Однако сейчас среди разнородной толпы определить шайку жуликов нереально - воры отличные конспираторы. Внешне такие же, как все, фиг заметишь.

Хаотично прыгающий взгляд задержался на солидных блюстителях порядка, застывших у стеклянных дверей вокзального выхода. Один сержант широко раскрыл рот, пожирая глазами недонесенную булочку, второй же пытался кушать взором аппетитные женские бедра в максимально короткой юбчонке. Ножки эти бежали мимо него, да так и застыли в полете, а юбка-колокольчик весьма эффектно разлетелась, в попытке более полной демонстрации чудес. Интересно, запомнится ли сержанту эта пикантная сцена из немого кино?

-        Так-так, - пробормотал я сакраментальную присказку, и потащил воровку к бесстыжему полицейскому. По пути припомнились обрывки навязчивой песенки:

Ты звезда, ты звезда Давай народ поразим? Здесь вокруг такие люди, Хочешь смейся хочешь плач.

Карманница оказалась худой и невысокой. Нести застывший манекен, одетый в короткую курточку, кроссовки и джинсы, было несложно. Прислонив воровку к полицейскому, я обвил девичьими руками бычью шею. Потом пристроил его мощные ладони на женские штаны, в район ниже талии. Отошел в сторону, чтобы полюбоваться на новое прочтение скульптуры «Рабочий и колхозница». Чего-то не хватает... Вернулся, и потюкал в шею сержанта безвольной девичьей головкой. Отпечатки розовой губной помады на крепкой шее и бритой щеке витязя мне показались превосходными.

И, завершая композицию, закрепил их крепкий союз полицейскими наручниками, надетыми на скрещенные руки девчонки. Вот теперь точно все, можно возвращаться на место. Только перед этим я призвал телефон и сделал несколько снимков. Нюся иногда торчит в социальных сетях под ником «Дед71», вот и выложит достойную фотку в разделе фотоприколов.

Телефон отправился домой, а мне оставалось лишь отпустить вожжи времени, чтобы продолжить путь к стеклянным дверям вокзала. Охрана, как ни в чем не бывало, неотступно последовала следом. Народ не заметил короткого перерыва, и продолжил суету своих спешных дорожных дел. Перрон заново наполнился звуками вокзала, гудками локомотивов и людским гомоном. Голос диктора опять завис над перроном со своими невнятными речами, а серые вагоны поезда, весело стуча колесами, плавно ускоряли ход.

Мир ожил, за исключением скульптурной группы и второго полицейского. Затолкав в рот остатки булочки, тот в замешательстве таращился на напарника, отягощенного дамой на шее. А сладкая парочка, пробудившись, принялась недоверчиво разглядывать друг друга.

-     Манька, сучка в ботах, что за дела? А ну быстро слезла с меня! - возмутился, наконец, сержант. Делал он это громким шепотом. - И сдернула отсюда, чума. Не дай бог, кто увидит. Жене же донесут, в натуре!

Я бы на месте сержанта выразился более поэтически: «Но трепет от нежданной встречи жарит так, что сердце стынет. Врасплох застало это рандеву, в душе мне не найти покоя. Бреду в тумане, как будто путник по пустыне».

Вместо этого добрый молодец начал краснеть от сердитого удивления, а красна девица, наоборот, побледнела:

-      Петюня, так я в браслетах, - растерянно молвила она в ответ. - И когда только успели? Руки выше не поднимаются. Ты бы, миленький, присел, а?

Проходя мимо, моя интуиция злорадно ухмыльнулась. Она не злопамятная, но память у нее хорошая. А вот нечего было безобразия нарушать! Обоих касается.

Рядом возник «Седьмой шрам»:

-    Антон Михалыч, звонил полковник Трубилин. Вы чего-то трубку не берете.

Ясное дело. Как можно брать то, чего нет? Мой мобильник дома лежит, целее будет. Вон что на улице творится, выйти страшно. А хитрая железка сама определяет, важный звонок или нет, и летит в карман не всякий раз, а по своему разумению. Кстати, проколов еще не было. Так что пропущенный звонок от Трубилина трагедией не станет.

-    Чего хотел?

-    Сказал, ждет вас на совещание.

-      Понятно. Раз ждет, помчались на базу, - вздохнул я, залезая в серый «Рено», автомобиль охраны.

Не люблю я эти собрания, а деваться, в самом деле, некуда.

Глава двадцать шестая, в которой несушка не красой ценна, а крупными яйцами

Никакого такого совещания в кабинете Трубилина я не заметил. Наоборот, наблюдалась сонливая домашняя атмосфера - за приставным столиком Артем попивал чаёк. Не один, в компании Степаниды Егоровны.

После недавних событий авторитет полковника Трубилина в глазах его близких помощников взлетел до небес. Как же: шеф в одиночку проник на склады наркомафии, взорвал их, и безнаказанно ушел. Затем он выкрал четырех дельцов от этого бизнеса, после чего сгорели еще три склада. Мое участие в деле осталось за кадром, Анюта тоже самомнением не страдала. Так что вся слава досталась Артему. Да и ладно, нам хлеба не надо - работу давай.

-      Антоша! - обрадовалась бабушка, вынимая изо рта кусочек сахара и отодвигая блюдце. - А мы тебя как раз вспоминали!

Таким тоном глава вытрезвителя вопрошал в известном фильме: «Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы, кто хочет сегодня поработать?». Можно подумать, что я еще та рабочая лошадка, которая постоянно мечтает работать. Ага, спешу и спотыкаюсь. Единственное, чего я хочу - это что бы меня оставили в покое, хотя бы на недельку. У меня родная кошка Алиса окотилась, и подстреленная овчарка на сносях! Попугаи, между прочим, в домик засели гнездо вить, что говорит о тяге птиц к семейным ценностям. А еще ремонт у Антона осталось начать и кончить... И это далеко не полный список дел. Блин, дел столько, что и за три дня после смерти не управиться!

В самом начале борьбы, после взрывов и здравого размышления, нашу возню с мафией я признал безнадежной. Этим должны заниматься не народные мстители, а государственные органы. И очень серьезно заниматься делом, но не реорганизациями. Кстати, благодарность нам власти не выскажут, зато вот в кутузку засунуть могут легко. А что делает государство реально? Оно разгоняет Госнаркоконтроль, переложив его функции на полицию. Вроде бы с больной головы на здоровую, но что-то сомнение берет.

Само слово «наркоконтроль» у многих людей вызывает удивление. Как вы себе представляете «контроль за оборотом наркотических средств»? Чушь какая-то. Вместо того чтобы торговцев стрелять, а наркоманов лечить, они чего-то там курируют. Раковую опухоль удалять надо, а не держать на контроле!

Один эффективный пример уже есть: президент Филиппин разрешил народный террор. Даже медали добровольцам пообещал. И после того, как на улицах было убито четыре тысячи «бегунков», в полицию сдались шестьсот тысяч наркоторговцев. Конечно, дилеры не раскаялись. Просто тюрьма показалась им более подходящим исходом, чем смерть в подворотне, без суда и следствия.

Между тем недавно в Ленинском отделе полиции Ростова-на-Дону обнаружили десять килограмм наркотических веществ и весы. Отдел расформирован, несколько полицейских уволено. В прошлом году на складе аргентинской полиции пропало пятисот килограмм марихуаны. Полицейские провели расследование и выяснили, что каннабис съели мыши. Самая сильная страна мира, Соединенные Штаты, наводит порядок в Афганистане. После этого валовый выход опиума там вырос в сорок раз. Производство кокаина в Колумбии бьет рекорды, а ведь США и здесь выделяют на борьбу со злом миллиарды долларов.

С другой стороны, в Голландии вообще прекратили бороться с травками, их тупо разрешают. Глядя на это, Жванецкий как-то заметил: «Алкоголь в малых дозах безвреден в любом количестве». В стране тюльпанов и велосипедов легализовано все, даже проституция. Достаточно исправно платить налоги, чтобы получить медицинскую страховку и по достижении возраста - пенсию.

Такой пример заставляет завидовать. Возникает брожение умов. В Тбилиси, например, после антинаркотического рейда по ночным клубам, местные тусовщики вышли на митинг протеста. Борцуны за справедливость, блин. Прямо как опиумные войны в Китае, только наоборот.

Бытует мнение, что такой бизнес, как наркоторговля, не может быть стихийным. Якобы он вполне себе организован и давно управляется из Лондона. Конечно, это клевета, поскольку никаких железных доказательств желтая пресса не приводит. А то, что они ссылаются на историю Индии и Китая, так извините, когда это было? Вообще, в этом интернете постоянно пишут всякие гадости. Как-то проскакивало, будто руководство Госнаркоконтроля вместе с женами за год зарабатывало миллиард рублей. Брешет, конечно, желтый журнал «Форбс», что с него взять.

Но это все лирика, надо работать - если заварил кашу, так клади масло, не жалей. Как- то так вышло, что борьбу с наркомафией Степанида Егоровна взяла в свои руки. Эти проблемы ее весьма беспокоили, но в свободное от командировок время. Я тоже был занят, однако отказать в просьбе «выдернуть одного человечка» не мог. Если надо, значит, надо. Значит, будут и здесь следы.

-      Ну что, Михалыч, попрыгали? - надев шлем, Трубилин оглядел мою экипировку. Удовлетворенно кивнув, он нацепил на меня рюкзак с инструментами, саперными принадлежностями и взрывчаткой. Все правильно, полковник должен меня охранять, для этого нужны свободные руки. А рабочая лошадь, вроде меня, крепкая. И седока на себе понесет, и груз.

Человек, которого следовало «выдернуть» по просьбе товарищей, не принадлежал ни к одной из криминальных групп. Он стоял особняком, и в этом заключалась его ценность. Производители наркотиков, транспортировщики, оптовики и розничные торговцы мало общаются друг с другом. Для деловых контактов есть глобальная сеть компьютерных ресурсов и современные формы оплаты - биткоин, киви и прочие квази-деньги. Большие живые деньги редко гуляют по тайным каналам, полковник Захарченко им не указ. Интернет, вот где большая прачечная.

Но живое общение никто не отменял, ведь нестандартные ситуации возникают постоянно. В мире нет справедливости, и пауки в банке иногда желают договариваться. Для этого нужны доверенные люди, выполняющие роль координатора. Мы с такими уже сталкивались, на более мелком уровне. Красавчик Мага, царство небесное, ярко выражал концепцию регулятора: «Ты говоришь, кто резко стартует - я решаю проблему».

Наша птица выглядела крупнее - этот человек координировал вопросы на серьезном уровне. Не в стратосфере, но за облаками. Жил «решатель» одиноко, тихой жизнью пенсионера в загородном дачном поселке. За высоким забором гостей не привечал, предпочитая проводить аудиенции на выезде. Семья его обитала на вилле в Испании, куда он изредка наведывался. Имелась у затворника и постоянная дама сердца, обитающая в городском гнездышке. Только с ней контакт временно прервался, она умотала на Канарские острова. С чисто экономичной целью, посетить рождественскую распродажу. Понять человека можно - было бы глупо не попасть на шопинг, когда так подешевело.

Этой ночью пенсионер не грустил в одиночестве. Он наведался в четыре места, где провел переговоры с разными людьми. А под утро, заявившись домой, моментально завалился спать. Отдыхать болезный будет до обеда, проверено. Можно спокойно работать.

-      Степанида Егоровна, мы недолго, - напомнил Артем будничным голосом. - Туда и обратно. Да, Михалыч?

-      Ни пуха, - бабушка наполнила чашку чаем. Затем, перелив в блюдце, вежливо кивнула: - Возвращайтесь с приветом назад.

Любая операция начинается с разведки. Изучается план местности, схема обороны, силы противника, их дислокация и график передвижений. Вся эта работа была проделана ранее. Здесь обошлось без меня - разведку Артем Трубилин провел основательно, силами доверенных сотрудников. Не посвящая их в особенные детали, и не афишируя мою роль. Наружное наблюдение хорошо, но ранее добытые денежные средства позволили Трубилину приобрести две пары беспилотников. Теперь они поочередно висели в воздухе неподалеку от дачного поселка, обеспечивая полный контроль базы объекта.

Конечно, ликвидация подпольных складов не поломала наркоторговлю в городе. Тут же включились резервные каналы, которых оказалось немало. Бизнес выстоял, разве что цены подскочили. А вот исчезновение нескольких фигур, занимающих в машине бизнеса не последнее место, оказало правильное воздействие на умы. В рядах нелегальных бизнесменов, их покровителей и крышующих начались брожения с переполохом и взаимным подозрением. Кое-кто сбежал, остальные начали искать виноватых. Вместе с потерпевшими, в розыск включились все правоохранительные органы, с чекистами во главе. Подрывателей они не нашли, зато осадок остался, с желанием прихлопнуть самодеятельность на корню.

Дом, в котором прозябал наш объект, оригинальностью не страдал - обычный купеческий особняк в три этажа. Только раньше здесь могла жить большая семья, а теперь ютился один человек. На нулевом уровне располагались технические помещения, сауна, бильярдная и гараж под два внедорожника Тойота «Секвойя». На первом этаже - холл, гостиная, кухня-столовая и кабинет. На втором этаже, естественно, спальни, а на третьем уровне - спортзал. И в данный момент, когда объект дрых в своей койке, в доме было пусто.

Наличный обслуживающий персонал, а это садовник, горничная и три охранника, предавался редким минутам отдыха - во дворе они жарили колбаски с помидорами, на решетках и мангале. Сложные запахи и тихий веселый шум возле караулки не могли помешать хозяину. Его окна, защищенные тройным стеклопакетом и решетками, выходили в сад, на другую сторону дома. Вооруженный охранник, прогуливающийся у закрытых ворот, забыт не был, жареные колбаски он вкушал на боевом посту. Охрану стальной двери особняка обеспечивал электронный замок, дополненный мощной собачкой алабайской породы.

А кого, собственно, бояться? В охраняемом поселке да ясным днем опасаться некого. Так считали эти люди, радуясь солнцу и теплому деньку в декабре. Поэтому в спальню босса мы приземлились беспрепятственно. Украшением просторной комнаты, с витражным окном до пола, была солидная широченная кровать. Без балдахина и полунагой рабыни с опахалом, слава богу. Денис отошел к двери, а я прислушался к себе - чуйка молчала.

Объект нашего внимания, вольготно раскинувшийся во сне, заворочался. Однако проснуться ему не довелось, без паузы я включил остановку времени. И мир послушно замер, обнуляя обороты. Сверкнуло солнце за окном, засеребрились пылинки в воздухе - даже тишина боялась пошевелиться. Полная иммобилизация, но привычная реакция мира делу не мешала. Обмотав клиента скотчем поверх пижамы, я взял застывшее тело на плечо. Ласково так прижал, как Ленин бревнышко на субботнике. В офисе Трубилина усадил тушку на стул.

-    Так-так, - пропела бабушка, отодвигая блюдце.

Время здесь текло обычным ходом. Объект моментально проснулся, дико вращая глазами. Он даже выгнулся и протестующе замычал заклеенным ртом. Видимо, хотел чего- то обсудить. Однако Степанида Егоровна к общению не стремилась. Она лишь кивнула мне:

-    Иди работай, сынок. - и напомнила: - Документы в сейфе.

В самом деле, чего тянуть? Тут без меня есть кому с голубем покалякать. Вызвал черное одеяло и послушно вернулся в спальню объекта. На столе лежала кучка вещей, результат быстрого обыска: бумажник, два мобильных телефона, ноутбук, планшет, связка ключей и потертый пистолет ПСС. Ничего особенного, обычный набор делового человека.

Артем Трубилин обнаружился в дверях смежной комнаты. Соляным столбом он стоял неподвижно, хотя торможение мира я отключил.

-    Михалыч, ты только посмотри, что здесь делается, - Артем растерянно оглянулся.

Посмотрел: соседнее помещение в веселеньких тонах, скорее всего, когда-то служило детской. И ничего здесь не делалось - рисованные кораблики не плыли, и паровозики не ехали. В совершенно пустой комнате, лишенной мебели и портьер, на матрасе у стены спал крупный котенок. Светло-коричневого окраса, с темными пятнами по всему телу и полосатым хвостом, мордой он напоминал львенка. Возле него валялись мягкие игрушки и мячик.

-    Эта порода кошек называется «горный лев», Михалыч. Оно с когтями и денег немалых стоит, - прошептал Артем. - По телику видел, в передаче «Дикая природа». И как теперь дверку сейфа взрывать? Жалко зверя. Если не пораним, там перепугаем насмерть. А брать такое чудо в руки страшно.

Да уж, ничего не скажешь - подкузьмил нам тихушный пенсионер. Хотя дельцы, подобные нашему объекту, бедностью не страдали. Люди состоятельные, они могли себе позволить любую экзотику, включая слоника во дворе. Но сейчас это невинное кошачье хобби влезло в наши планы и поломало их. Не выйдет быстренько обчистить сейф и исчезнуть в тумане...

Однако нет таких крепостей, которые не взяли бы большевики! Иначе говоря, лисе нет дела, сколько стоит петух. Нас смущает животное? Значит, надо его брать. Решительно войдя в комнату, я положил руку на голову котенка. Шерсть оказалась короткой и приятной, как у плюшевой игрушки. Это помогло мне сформировать четкий посыл: «спокойствие, полное спокойствие. Настроение прекрасное, желудок полный. Нас ничего не беспокоит! Всего лишь хочется спать. Спать. Надо спать!». Странным мне показалось, что одна передняя лапа у зверя была замотана серым бинтом, однако вопросы задавать здесь некому.

Зевнув с хрустом, Артем Трубилин пробурчал за моей спиной:

-    Хватит уже дремоту навевать, Михалыч! Работать пора.

Пора, так пора. Честно говоря, у самого от усердия глаза закрываются. Я завернул котенка в тонкий матрац, другой рукой подхватил лоток с туалетным наполнителем. И переместился в офис. Беседа бабушки с ее собеседником прервалась. Одновременно у них расшились глаза:

-    Зачем ты притащил сюда тигру? - Степанида Егоровна аж привстала.

-    Ты придушил Пусю? - таким же недоуменным тоном простонал объект. - Она-то чем помешала?!

-     Котенок спит, - честно ответил я на все вопросы. - Животное может пострадать, когда будем взрывать сейф.

-     Господи, а спросить было нельзя? - поразился объект. - Дайте бумагу, я вам напишу код! После верного набора загорится зеленый светодиод, ручку поверните по часовой стрелке. Ключ от внутреннего ящика - на верхней полке.

-     В доме еще есть сейфы? - спохватилась бабушка. Очень вовремя: раз похищенный объект начал говорить сам, надо пользоваться.

-    Да, оружейный шкаф в кабинете на первом этаже, - кивнул он. - Код такой же.

-       Сигнализация, оповещение в интернет, система самоуничтожения? - деловито уточнила Степанида Егоровна.

-       Да вы что, боевиков насмотрелись? - объект презрительно скривился. - В собственном доме, полном оружия, с круглосуточной охраной у ворот... Кого мне бояться? Обычный сейф третьего класса с ригельным запором.

После чего он пристыжено примолк, вспомнив свое положение. Уже растворяясь в пространстве, я услышал новый стон объекта, похожий на возглас:

-    Ну как он это делает?

Как делает, как делает... Нелегка и неказиста жизнь советского таксиста!

Сейф нашелся в стенном шкафу-купе, за фальшивой задней стенкой. Еще в шкафу имелись полки с бумажными папками, мешками кошачьего корма и банками с молочным детским питанием. Пока Артем открывал сейф, сверяясь с бумажкой, я начал набивать рюкзак. Особенно не разбирался, пихал все подряд. Угрызений совести не испытывал, зачем добру пропадать? У меня дома котята и собачка на сносях.

Трубилину достались документы в папочках и прозрачных файлах, пакет флешкек и винчестеров, пачка акций, прочие ценные бумаги. И деньги. Килограмм десять, в различной валюте. Для человека такого уровня это не много, карманные расходы. У них бывают иногда траты, которые негоже светить через банковскую карту.

Оружейный шкаф на первом этаже порадовал не богатым выбором охотничьих ружей, а автоматом АК-15 с серьезным обвесом, тепловизором и гранатометом. В отдельной сумке лежали остальные прибамбасы, вроде тактических фонарей, лазерных целеуказателей и оптических прицелов. Артем аж затрясся, и моментально повесил автомат себе на грудь. Сделал вид, будто он там и был.

В офисе бабушка беседовала с пленником, причем совершенно мирно. На ноутбуке он показывал свой личный кабинет, а в отдельный файл писал номера счетов, логины и пароли. При этом объект угощался кофием, коньяком и сигареткой.

-     Ладно, Зайцев, - сказала бабушка. - С финансами все. А теперь, голубь, расскажи мне, под кем ходишь. И о делах своих скорбных тоже расскажи. Где ночью был, что делал.

-     Так вы не простые грабители? - прозрел вдруг объект. - Вы хоть понимаете, о чем речь завели?

-    А что такого? - спокойно возразила бабушка. - Теперь-то какая разница?

Будучи человеком в возрасте, Зайцев демонстрировал хорошую физическую форму. Высокомерный и скользкий тип по жизни, свою-то продукцию он точно не потреблял. Как же, персональный спортзал. На тренажерах качается, в бассейне плавает. Однако животик все-таки просматривался. Ничего не поделаешь, человек растет до двадцати пяти лет. И лучшие песни сочиняет в этом возрасте, и рекорды бьет. А живот и задница растут всю жизнь. Очевидно, не в курсе тенденций.

Но это к делу не относится. Если по существу, то в системе борьбы с наркотиками, ласково именуемой в народе «госнаркокартель»,подполковник Зайцев занимал не самое высокое место. И хотя служба осталась в прошлом, положение дел в городе он представлять должен четко. Однако демонстрировать знания не захотел. И тон изменился:

-    Да иди ты, - зло ощерился он. - Положь меня где взяла, и тогда, может быть, умрешь безболезненно. А иначе...

-     Господи, какие вы все предсказуемые, - вздохнув, перебила его бабушка. - Так и норовите застращать женщину глупыми угрозами. Ну что вы, как заведенные, о моей смерти печетесь? О своей подумай: не красой несушка ценна, а крупными яйцами.

-    Чего?! - вытаращился он.

Бабушка пожала плечами:

-    Все твои сокровенные знания можно добыть с помощью химии. Она у нас есть, но мы воздержимся.

А вот здесь бабушка лукавила. Химическое насилие над пленным планировалось, сразу после физического. Тем временем Степанида Егоровна продолжила:

-    Ты охотно работал за деньги. Скажи, а умереть за деньги ты готов? А может быть, ты хочешь умереть за идею? Ну, если она у тебя есть. Только скажи, и я начну тебя пытать без лишних слов. Зато скоро ты обнаружишь много лишних вещей: ушей, пальцев и яиц.

Зайцев поперхнулся. Тон бабушки был сух и убедителен. Именно так и произойдет, двоякого толкования такой тон не допускал. Хотя по форме все было спокойно.

-     Из телевизора рассказывали как-то, будто один художник приколотил собственные яйца к Красной площади, - Степанида Егоровна улыбнулась так, что пленник явственно вздрогнул. - У нас здесь не Москва. Красной площади нет, зато табуретка есть, и все остальное в наличии.

Из тумбы она выложила на стол молоток и гвоздь-сотку.

-    Не надо, - быстро сказал пленник. - Я вас прекрасно понял вас и без этого!

Степанида Егоровна хмыкнула - старая ворона не каркает даром. Иначе говоря, мастерство хрен пропьешь. Может быть, захочешь, так столько водки не сыщешь.

-    Итак, голубь. Начнем с простого: чем ты по жизни занят?

Клиент невольно заерзал. Видимо, его занятия не предполагали жесткую привязку гвоздем-соткой.

-     Мы живем в свободной стране, - воскликнул он. - И я занимаюсь актуальным и востребованным бизнесом.

-    Это каким же?

-    Консалтинг.

-    Говори понятнее! - требовательно взмахнув рукой, бабушка отпила из чашки.

-    Помогаю людям решать вопросы.

-     Вот с этого места подробнее, - бабушка двинула по столу шариковую ручку. - Кому помогаешь, и как. Коньяку налить?

Клиент ручку не тронул. Вместо этого он взял бокал и попросил еще кофе. Артем Трубилин красноречиво взглянул на меня, как самого бесполезного в этом допросе. Лично он собирался слушать очень внимательно. Зачем, непонятно - ведь камера все пишет. Ну да ладно, мне несложно дойти до кофемашины.

Глотнув из чашки, клиент прошептал:

-    Вы себе не представляете, какие люди сидят на этом деле... Один их хмурый взгляд, и вы завтра исчезнете! Вместе с детьми и внуками.

Вот это он зря сказал. Машинально потерев плечо, бабушка подобралась. Глаза ее сузились:

-      Ну, как сказать. Пока что все идет к тому, что завтра закопают тебя. Разница в деталях: закопают тебя целиком, или по частям. Знаешь, Зайцев, в организме человека костей много, аж двести семь штук. Ты слышал, как они хрустят? Отвратительный звук. Но хрустеть могут не только кости. Уши, например, или зубы. Вообще, вариантов много. Одно могу обещать твердо: язык не пострадает.

Клиент побледнел. Даже у меня возникло ощущение, что бабушка вещает на полном серьезе.

-     А теперь напиши, - она снова катнула ему ручку. - Ты же начинал в налоговой полиции? Вот оттуда первые шаги и опиши. Пролог мемуаров, так сказать. Кого крышевал, с кем делился, кому «наверх» отстегивал.

-    Ребята, вас же закопают... - совсем тихо прошептал Зайцев.

По пухлой щеке катилась слеза, но держался он хорошо.

-     А вот и не угадал, - хмыкнула Степанида Егоровна. - По-настоящему ловок тот, кто умеет скрывать свою ловкость.

-    Святая наивность, - Зайцев покачал головой. - Сколько я таких шустрых повидал... В гробу и в белых тапках.

-     Пиши, - не стал развивать дискуссию Артем. - Ты делаешь, как договорились, а мы не будем делать химический допрос.

-    Коньяк и сигареты, - напомнил Зайцев.

Еще ему обещали легкую смерть, этот намек он понял прекрасно. Что ж, чего охранял, от того и умрет. Странное дело, но прожженный циник Зайцев, потерявший честь и совесть, верил своим похитителям. Правда, о сыворотке правды вместо героина, которой позже проверят узловые точки показаний пленника, говорить Артем не стал. Зачем расстраивать гниду напоследок? Главное правило коммунистов - доверяй, но проверяй. О последствиях своего бизнеса Зайцев не думал, а ведь самое незащищенное место любой империи - это дети. Россия в этом смысле исключением не была. Печально, что компания Зайцеву подобралась немалая. Но когда человек перестает осознавать боль и горе, которые он несет другим людям, это уже не человек. Так о чем жалеть?

Зайцев энергично строчил на листе бумаги. В домашней пижаме, примотанный скотчем к стулу, он чувствовал себя неуютно. Однако терпел, лишь губы кривились. Прикладываться к бокалу он не забывал. В тишине вдруг пискнул котенок. Тонко, словно птичка. Он поднялся, дошел до Артема, и совсем по-кошачьи зашипел, обнюхав штанину. А затем напузырил целую лужу. Если это была угроза, то Трубилина проняло.

-       Михалыч, убери отсюда зверя! - взвился он, нашаривая кобуру. - Вот только зассанного кабинета мне не хватало!

-    Уже ухожу, - согласился я. - Один вопрос: почему у котенка бинт на ноге?

-       По дороге сломали, пока везли, - Зайцев презрительно скривился. - Ничего криворуким поручить нельзя. Пришлось приглашать ветеринара, делать операцию.

Сломанная лапа, конечно, плохо. Но ничего, проверим. У нас есть Вера и Антон, мастера по козам. Значит, и в кошачьих ногах разберутся.

-    Еще вопрос: как и чем кормить?

Зайцев ткнул пальцем в планшет:

-     Здесь подробная инструкция. Режим, уход, дрессировка. В конце текста - ссылки на сайты.

Пока я собирал вещи, Зайцев задумчиво почесал нос и указал ручкой на текст:

-      Кстати, многих из этих людей вы сможете увидеть завтра вечером. С вашими-то умениями...

-       Так-так, - насторожилась бабушка. - Сходка, о которой так долго говорили большевики?

Мы знали, что такое мероприятие обсуждалось. Оно давно назрело, только время и место оставались неведомы. Как не любят наркобароны личные встречи, а электронной почты и телефона для решения проблем оказалось мало. И еще им очень хотелось посмотреть друг другу в глаза, чтобы высказать претензии. Как раз тот случай, когда эмоции довлеют над осторожностью.

-     Можно и так выразиться, - Зайцев отхлебнул из бокала. - У детей это называется пионерский слет. У воров происходит сходняк. Бандиты производят терки. А в нашем бизнесе все мудрено и непросто: конференция по вопросам бизнеса. Закрытая, конечно. Дирекции ресторана так и было заявлено. Но для вас, я так понимаю, препятствием это не станет.

Судя по зловещей ухмылке, грядущие неприятности коллег грели ему душу. Конгрессмены, блин. Форум у них с деловым ужином. Ничего, подготовимся и порадуем Зайцева. Не посрамим, так сказать.

Глава двадцать седьмая, в которой беда не по лесу ходит, а по людям

Рабочий день начинался в девять часов утра. Однако сегодня Председатель КГБ Ивашутин приехал на Лубянку раньше - предстоял важный разговор с начальником ГРУ Мещеряковым по закрытой телефонной связи. И хотелось это сделать в спокойной обстановке, не отвлекаясь на шифровки, перезвон «вертушки»и прочие срочные дела.

Сейчас генерал Мещеряков находился далеко, на другой стороне Земли. В быстром темпе он посетил несколько стран Латинской Америки, где провел неофициальные переговоры. Скорее даже тайные встречи, поскольку для перелетов использовались фиктивные документы и самолет бразильской авиакомпании. Речь он вел на совершенно мирную тему о лояльном отношении местных военных к Советскому Союзу при закупках зерна у Аргентины и Бразилии. Советской стране требовались бесперебойные поставки пшеницы, риса, кукурузы далее по списку. Взамен он предлагал ценную информацию, и частично кое-чем делился сразу.

Затем Мещеряков добрался до Кубы, где основательно пообщался с Раулем Кастро, вторым человеком на острове, отвечающим за Революционные вооружённые силы и органы государственной безопасности. Одной из обсуждаемых проблем было создание совместного учебно-тренировочного лагеря. Спецназ КГБ и ГРУ предстояло обучить боевым действиям в различных условиях, в том числе в джунглях и сельве. Соглашение достигнуто, оставалось лишь детали утрясти.

Несмотря на то, что разговор шел из посольства СССР где располагался защищенный кабинет резидента разведки на Кубе, собеседники предпочитали говорить иносказаниями. Специфический сленг выработался давно, благодаря прежней совместной службе. Мещеряков коротко перечислил увиденные страны и решенные вопросы, сосредоточившись на Чили. Так вышло, что одновременно с ним город Сантьяго посетил Фидель Кастро, и совместная беседа с президентом Чили помогла вправить тому мозги.

Демократ с головы до ног, президент Чили Сальвадор Альенде страшно боялся испачкать руки в крови врагов. И хотя шпионов с диверсантами вокруг него уже немало наловили и прижали к ногтю, Сальвадор Альенде продолжал верить в «бархатность» социалистической революции. Тем временем арестованные генералы Пиночет, Ли, Мендоса и Мерино признались в плотных связях с ЦРУ. А буквально вчера схватили на горячем генерала Альберто Грина, который повинился в организации заговора и попытке государственного переворота. Следом задержали целую группу отставных офицеров.

Фиделя Кастро коробили слишком частые заявления военных Чили, оставшихся на свободе, в личной преданности и готовности защищать Альенде. Неистовый Команданте предлагал не терять бдительности и настаивал на вооруженной борьбе, поскольку только она ведет к полной победе революции. Мало поддержки коммунистической партии во главе с Луисом Корваланом, считал Кастро. Мало поддержки католической церкви. Для полной победы следует вооружать народ. А Сальвадор Альенде продолжал верить в силу мирных демократических преобразований, несмотря на горы заговорщиков и саботажников. Альенде опасался вооружать рабочих и крестьян, надеясь совладать с военными, чтобы таким образом взять армию под контроль.

К сожалению, оппозиция оставалось силой. И иногда вооруженной. А какой диалог может быть с террористами и диверсантами, которые взрывают бомбы не только на подстанциях, но и в многоэтажных домах? В конце концов, совместными усилиями удалось уговорить Альенде на продолжение силовой акции: кубинские спецназовцы совместно с карабинерами зачищают город от «горилл» с автоматами, а военные товарищи из ГДР с «плетками» имени Драгунова, гоняют диверсантов по горам. Советских специалистов к акциям не привлекали, поскольку им хватало работы в допросных камерах.

В завершение телефонного разговора генерал Мещеряков выдал неожиданное сообщение:

-    Китайский посол на Кубе приглашал меня отведать чаю.

-      Как он узнал, что ты в Гаване? - в голосе Ивашутина слышалось неподдельное удивление.

-    Сам недоумеваю. Видимо, у нас здесь где-то течет.

-    Да уж, есть повод для раздумий, - согласился Председатель. - Поставил себе зарубку на память. И чего посол хотел?

-    Я же говорю: чаю попить.

-    Не тяни! - осадил его Ивашутин. - Время дорого.

Мещеряков тянуть не стал:

-     Китайский посол передал мне просьбу от Мао Цзэдуна: прибыть в Пекин для личной встречи.

-    Причина?

-     Не указана. Точнее, посол не в курсе. Только уточнил, что встреча неофициальная, и это очень срочно и весьма важно.

-     Представляешь, я тоже не в курсе, - задумался Председатель КГБ. И после паузы бросил карандаш на стол: - Но догадываюсь. Мои орлы недавно извещали, что твой друг Ван Чжань навел в Китае знатного шороху, кучу японских шпионов изловил.

-    Было такое дело, - согласился Мещеряков. - Мои орлы в свой черед докладывали.

-      Видимо, товарищ Мао тобой потому заинтересовался, что остальные папочки с компроматом хочет полистать... - вкрадчиво предположил Ивашутин. - К нему же Никсон в Китай с визитом собрался. Все одно к одному.

-    И что делать?

-    Лети. Поговори. Попей чайку с Председателем Китая.

-     А ежели он те документики спросит? - засомневался Мещеряков. - Они у меня под замком, в сейфе лежат.

-    Пусть лежат. А за спрос не дают в нос... - хмыкнул Ивашутин. - И денег не берут.

-    Спрос не грех, отказ не беда? - в ответ усмехнулся Мещеряков.

Голос Ивашутина посерьезнел:

-    От таких приглашений не отказываются, Петр Иванович. Давай лети, там видно будет. Помнишь, как учил Владимир Ильич? Надо дать делу первый импульс, а потом уже оно тебя подтолкнет.

***

С началом рабочего дня навалилась текучка, но первым делом Председатель КГБ ознакомился с разведсводкой. И самые свежие донесения заставили его нахмуриться. В фокус дня попали два острова в Средиземном море, Мальта и Кипр, которые вдруг рассорились с третьим островом, далекой Британией. И если правительство Мальты предложила англичанам закрыть свои военно-морские базы тихо-мирно, дипломатическим путем, но на Кипре разгорелись военные действия.

Ивашутин помнил, что Британия плотно держала руку на стратегической нити Гибралтар-Мальта-Кипр. Нельзя исключать из внимания и Суэцкий канал. А поскольку недавно, в 1970 году, Муаммар Каддафи выдворил иностранные военные базы с территории Ливии, то в Мальту и Кипр лайми вцепились хваткой волкодава.

Военные базы на Кипре имели статус «заморских территорий Великобритании», то есть находились под ее суверенитетом. Несмотря на подписанные соглашения, киприоты не смирились с английской оккупацией, и постоянно выражали протесты. Греция словами и оружием поддерживала стремление местных жителей к независимости, надеясь присоединить остров к себе.

А сейчас греки-киприоты провели настоящую войсковую операцию: они заминировали выезды с британских военных баз, а затем обстреляли британскую суверенную территорию из пулеметов, гранатометов и ПЗРК. Антенное поле на вершине горы Тродос сметено напрочь, над постройками военных баз и морскими портами бриттов поднимаются жирные клубы дыма.

Кроме того, греческие боевики из подпольной организации ЭОКА сцепились с «серыми волками» из Турецкой организации обороны. Турция тотчас назвала это нападением на мирных турок-киприотов, заявила протест, и начала военные приготовления. Греция не осталась в долгу, там тоже засверкали шашки в руках «черных полковников». Перепалка между членами НАТО, Турцией и Грецией могла перерасти в драку.

Явно назревала война. Потирая переносицу, Председатель КГБ отодвинул папку. Именно о таком развитии событий предупреждал товарищ Пельше. Вот откуда он знал? И откуда греки взяли зенитные ракетные системы? Несколько лет назад Советский Союз поставил на остров танки Т-34, торпедные катера и бронеавтомобили. Имущество, конечно, старое, но рабочее. Неужто это тоже пойдет в реальный бой?

Ивашутин снял трубку:

-    Коля, кто у нас занимается Кипром непосредственно? Петров?

-    Так точно, товарищ Председатель, - ответил секретарь.

-    Соедини с ним.

Ивашутина интересовало несколько вопросов, но главной интригой было появление ПЗРК у киприотов. Наш переносной комплекс «Стрела-2М», слизанный с американского «Красного глаза», а затем серьезно модернизированный, советским друзьям не поставлялся. В настоящее он время проходил боевые испытания в Египте, Сирии и Вьетнаме. Китайцам через своих вьетнамских агентов удалось заполучить образец для копирования, однако метод «обратной инженерии» сработал здесь плохо, изделие в серию идти не хотело - китайцы безуспешно бились над головкой самонаведения.

Заморгала лампочка на селекторе, призывая Ивашутина снять трубку телефона. Майор Петров сообщил гораздо больше, чем было написано в докладной записке:

-        Данные радиоперехвата продолжают поступать, товарищ Председатель. По непроверенным сведениям, картина выглядит так: британские войска блокированы на своих базах. Королевские ВВС уже потеряли два вертолета - сбиты на взлете. После того как несколько броневиков и грузовиков подорвались на минах, бритты заняли круговую оборону, а саперы ведут разминирование местности. На территории баз горит техника и здания. Ведется хаотичный ответный огонь. Кроме того, повреждено несколько самолетов, на взлетно-посадочной полосе горит транспортник. В порту картина похожая, там тушат пожары на пирсе и кораблях.

-     Откуда у «черных майоров» переносные зенитные комплексы? - Ивашутин, наконец, задал мучавший его вопрос. - В Греции такого нет.

Петров понял Председателя - по аналогии с «черными полковниками» в Греции, боевиков ЭОКА на Кипре называли «черные майоры». Он кашлянул, шелестя бумагой:

-     Так точно. В Греции все есть, но такого там нет. Наши источники сообщают, что контрабандный транспорт доставил морем партию оружия. Предположительно, из Ирландии. Мины, гранаты, пулеметы «Брен», гранатометы «Милан» и переносные ЗРК - «Блоупайн» и «Красный глаз». Все новенькое, в заводской упаковке.

-      Хм... Великих британцев бьют их же оружием? - тихо пробормотал Ивашутин. - Забавно.

Сказал это сам себе, но Петров услышал:

-    Так точно, товарищ Председатель. Кто-то очень грамотный организовал у киприотов эту операцию. Будто русские диверсанты в тылу врага - разыграно все как по нотам.

-Парни из Организации за освобождение Кипра умеют воевать, - напомнил ему Ивашутин.

Несколько лет назад британские войска решили взять в клещи отряд повстанцев, атакуя одновременно с севера и юга. В горном лесу греки-киприоты приняли бой, а затем, воспользовавшись густым туманом, незаметно отошли в западном направлении. Поднимаясь к вершине горы, бритты яростно атаковали друг друга в лоб, целых восемь часов. Этот славный бой обошелся солдатам британской армии в триста жизней. О количестве раненых лайми летописи умалчивают.

-      Кстати, - заметил Ивашутин. - Один образец ПЗРК «Блоупайн» желательно бы поиметь. Очень желательно.

-      Уже делается, товарищ Председатель, - обрадовал его Петров. - Наш источник сообщает: достигнута договоренность об обмене.

-    Очень хорошо!

-      «Красный глаз» тоже будет, - обрадовал Петров еще раз. - Вроде бы новая модификация.

-    И что киприоты хотят взамен?

-    Два десятка РПГ-16.

-      Недорого, - хмыкнул Ивашутин. - Одобряю. После оформления сделки источник представить к награде.

Основательно поработать с документами далее не удалось, помешал селектор. Он ожил тихим голосом секретаря:

-    Товарищ Председатель, в приемной дипломат Милошевич.

Ивашутин взглянул на часы: советник посольства Югославии Борислав Милошевич прибыл вовремя, как штык. Точность - вежливость королей. И дипломатов.

-    Приглашайте, - бросил он, закрывая папку.

Затем поднялся, чтобы стоя встретить визитера. После взаимных приветствий Председатель сел за приставной столик напротив посетителя. Они были давно знакомы, не раз обменивались мнениями на приемах. Милошевич прекрасно владел русским языком, и во время визитов Иосипа Броз Тито служил его переводчиком. Он не только говорил без акцента, но и писал по-русски безошибочно.

-    У меня информация для вашего руководства, - без лишних слов Ивашутин выложил на стол конверт. - Борислав Светозарович, прошу это передать как можно выше. А лучше всего - на самый верх.

-    Что здесь, мне знать можно? - дипломат слегка побледнел.

-      Конечно. Текст на русском языке, вам придется его переводить. Круг лиц прошу ограничить. Очень ограничить... Речь идет о террористах из хорватских усташей. Они готовят вооруженное нападение на дипломатов Югославии в Стокгольме. Здесь план вражеской операции, вооружение, время и место.

Милошевич выругался сквозь зубы, а Ивашутин продолжил:

-     Кроме того, террористы намерены заложить бомбу в самолет Дуглас ОС-9, следующий по маршруту Стокгольм-Белград. В конверте вы найдете схему самолета с примерным указанием места закладки в багажном отсеке.

-    Насколько это срочно?

-      Время еще есть. Но желательно все-таки не затягивать, а сразу лететь в Белград. Ответные меры лучше готовить заранее. На последнем листе указаны фамилии, адреса и явочные квартиры членов террористической группы, в Стокгольме и других городах. Если потребуется дополнительная информация или практическая помощь, обращайтесь.

-      Хм... - кашлянул Милошевич. Пребывая в замешательстве, он с трудом выдавил слова благодарности.

Оказывая уважение гостю, Ивашутин проводил его до приемной. Рядом с секретарем сидел молодцеватый офицер, он сразу подскочил.

-       Познакомьтесь, Борислав Светозарович, - сказал Председатель. - Это майор Бубенин, руководитель группы антитеррора. Виталий Дмитриевич полностью в курсе дела и имеет поручение: при необходимости ответить на все ваши вопросы.

К рабочему месту Ивашутин возвращался с уверенностью, что вопросы будут. На более высоком уровне, естественно, но будут. Тем более что не вся информация по хорватским усташам лежала в конверте. А это означало диалог, то есть плотный контакт и обмен мнениями по разным вопросам - чего так сильно не хватало в отношениях с Югославией последнее время

Глава двадцать восьмая, в которой одноглазую девочку больше не интересует, кто живет в скворечнике

Утреннее совещание у Председателя Комитета партийного контроля проходило в узком составе. В просторном кабинете товарища Пельше присутствовало всего несколько человек, верных помощников. Обозначая дистанцию, слегка в отдалении от них обосновался руководитель комплексной оперативно-следственной бригады, полковник Зимин.

Сейчас он пил боржоми и с некоторым раздражением оглядывал цветущие физиономии молодых партийных контролеров — Бориса Пуго и Петра Угрюмов а. Да и сам товарищ Пельше показался ему совсем не старым, а этаким огурчиком, сочным да свежим. От Арвида Яновича веяло хорошим настроением и элегантным запахом одеколона «Шипр». Где- то Зимин читал, что ароматы бергамота и пачули так очаровали Коко Шанель, что под влиянием этого одеколона она создала знаменитые духи «Шанель номер пять».

За окном мела метель, однако Зимина преследовала духота и горечь во рту. От бесконечных возлияний кофе он чувствовал себя усталым и разбитым, хотя рабочий день едва начался. Пора уже прекращать эти ночные посиделки над документами... И курить надо бы поменьше, с такой работой никакого здоровья не хватит.

Пельше как будто мысли прочитал - взглянул на него участливым и всепонимающим взглядом:

-      Сергей Ильич, вам надо отдохнуть. Мне сообщили, что выходные вы провели на работе. Это похвально, но неправильно. Смотрите, какая погодка! Мороз и солнце, день чудесный. В следующее воскресенье покатайтесь на лыжах, или просто погуляйте по парку. Потом поваляйтесь на диване. Это приказ, понятно? В здание вас не пустят.

-      Хорошо, Арвид Янович, - Зимин вздохнул. Он и сам понимал, что в таком режиме работать нельзя. Чай, не мальчик уже.

-    Вот и ладно. Что показала проверка на Минском радиозаводе?

-      Сигнал подтвердился, Арвид Янович. Специалисты по взрывотехнике осмотрели объект и выяснили, что вероятность аварии в ближайшее время была несомненна. В футлярном цеху скопилось столько пыли, что примерная мощность взрыва оценивается в семьсот килограмм тротила.

-    Как может пыль взорваться? - поразился Петр Угрюмов.

-    Как порох, — спокойно ответил Зимин. Он скомкал листок, на котором до этого чего-то черкал, и щелчком пальца сбил его со стола. - После такого взрыва от здания ничего не остается. Извините за тавтологию, одна пыль. А ведь там работает до тысячи человек в смену... Чудом пронесло, бог миловал.

Пельше сузил глаза:

-    Вероятность диверсии?

-    Отрабатываем в первую очередь. В цехе выполняли и оборонные заказы,

-     Странно, а куда смотрело начальство? - Борис Пуго сдунул пылинку с рукава, - Оно же ходило по этой грязи? Дышало ею. А где был профсоюз? А охрана труда?

В очередной раз Зимин пожал плечами:

-    Халатность и штурмовщина, вот наша беда. Всем пофиг. В погоне за цифрами - ради плана - начальство готово закрывать глаза на любые погрешности.

-    Везде дураки и дороги, - пробормотал Пельше. - Виновные выявлены?

-       Пока нет, следствие проверяет все версии. Образование взрывоопасной смеси вызвано особенностями технологии производства корпусов телевизора - при шлифовке поверхностей, покрытых лаком, возникает деревянная и лакокрасочная пыль. Смесь очень мелкая, она оседала и накапливалась в подвалах и вентиляционных шахтах. Да и сам цех, как мохом, весь пылью покрытый.

-    Почему?

-    На первый взгляд, плохо убирали,

-    Если убирали вообще, - буркнул Пельше.

-     Проверим, - согласился Зимин. - Но мощности вытяжки явно недостаточно. Кроме того, по рассказам рабочих, частенько вентиляция барахлила, а иногда просто не работала.

Сделав несколько пометок в своем блокноте, Пельше поднял глаза:

-    Проектировщики это знали?

-    Надо разбираться с техническим заданием, - Зимин заглянул в папочку с бумагами. - Подробный отчет будет через неделю, но уже сейчас одно ясно: расчет вентиляции изначально был ошибочным. Занижен на порядок - допустимая концентрация пыли оценивалась в шестьдесят пять грамм на кубический метр, а австрийский полиэфирный лак, примененный в производстве, взрывается при пяти граммах на куб.

-     Начальство цеха и секретаря парткома привлечем к партийной ответственности, со всей строгостью, - Пельше продолжал быстро черкать в своем блокноте. - Проектировщиков не забудем. А остальное - как суд решит.

-     Главная проблема не в этом, - Зимин говорил ровным голосом. - Дело в системе. Футлярный цех минского радиозавода проектировал закрытый ленинградский институт ВПК. Люди там опытные, не первый год замужем. Подобных пыльных производств построено немало, это же сколько невидимых бомб по стране раскидано?

Пельше нахмурился:

-      Понятно. Сегодня же свяжусь с отделом оборонной промышленности ЦК, будем создавать межведомственную комиссию. Беру пыльный вопрос под свой контроль. С этим на сегодня все, - он повернулся к Пуго: - Борис, для тебя есть поручение, крайне деликатное.

-    Да? - тот раскрыл блокнот.

-     Касательно еврейской тематики. Надо выяснить точно, сколько евреев проживает в Советском Союзе, и сколько из них хотят выехать в Израиль. И, поскольку евреев не отделяют от диссидентов, надо понять число активных крикунов тоже. Второе: для оперативной разработки писателя Солженицына создан специальный отдел при Пятом Управлении КГБ. Ему присвоен девятый номер. Чем занимаются эти люди? Фиксируют на пленку контакты писателя, его передвижения? И что дальше? А ведь Солженицын такой не один, есть еще Эмилия Трахтенберг, Натан Щаранский, Игорь Борисов, доктор физики Юрий Орлов, академик Сахаров и многие другие. Надо понять полезные усилия КГБ в этом направлении, и соответствующий потребляемый бюджет, с учетом арестованных лиц и прочих узников Сиона.

-    Политика партии будет меняться? - осторожно уточнил Пуго.

Пельше откинулся на мягкую спинку кожаного кресла:

-      Центральный Комитет партии мощная машина, однако она не быстрая. Пока все шестеренки прокрутятся, рак на горе не раз свистнет. Но поскольку товарищ Суслов болеет, этот вопрос можно продавить. В советском законодательстве нет запрета на эмиграцию из страны. Там просто ничего нет об этом.

-    Что не запрещено, то разрешено, - сообщил известную истину полковник Зимин,

-      Конечно, - согласился Пельше, - Я просмотрел некоторые материалы о евреях- отказниках, и увидел несколько противоречий. Первое, это конфликт интересов советского коллектива с еврейским кружком. У них свое понимание коллективизма... Второе, это выбор семейных и личностных ценностей в пользу еврейского начала. И третье противоречие - религиозное. Коммунизм проигрывает в борьбе с иудаизмом. То есть по всем признакам граждане делают выбор своего государства, и это не СССР. Ситуация сложная, ведь эти люди - не безродные космополиты, и не граждане мира. Они видят себя гражданами Израиля, значит, они не советские люди.

Пельше оглядел собрание, и сам себе задал вопрос:

-      Что такое сионизм? Это движение советских евреев за выезд на историческую родину Тогда зачем нам здесь люди, которые готовы дать клятву верности при получении израильского паспорта? Какой смысл их удерживать?

Борис Луго и Петр Угрюмов ошарашено переглянулись. Товарищ Пельше в последнее время высказывал такие смелые мысли, что иногда они казались слишком уж либеральными.

А Пельше закончил речь несколько неожиданно:

-    Когда люди начинают грубить и закусывать удила, спрашивается, не мы ли им дали к тому повод? Сильная власть - хорошо, но она иногда способна на несоразмерную ответную реакцию. Смотрите: если кандидат наук пишет заявление в ОВИР на выезд, он лишается работы и становится дворником. Потом идет в кружок изучать Тору, иврит и идиш. Затем читает антисоветские журналы и брошюры. Ругает власть с такими же отказниками, а там и до вредительской деятельности недалеко! И этот процесс нарастает.

Пуго с Угрюмовым снова переглянулись. Критика линии партии никогда не приветствовалась, однако стучать на начальника они не собирались. Но здесь же сидит сотрудник КГБ Зимин! А если он напишет рапорт, то не поздоровится всем. Тем временем Пельше репрессий не опасался. Более того, он намеревался очистить от скверны партию и страну:

-     В ЦК КПСС бытует мнение, что уезжающие евреи должны заплатить за образование. Может быть, Я же хочу понять иное: сколько денег советское государство тратит на борьбу с сионизмом? Что, кроме осуждения, предпринимают партийные органы на местах? Что делает комсомол в деле воспитания молодежи? Не занимаются ли там манипуляциями общественным мнением? Займись этим, Борис, надо понять проблему в комплексе.

-     Арвид Янович, неужели и академика Сахарова выпустят? - Пуго не удержался от каверзного вопроса.

-       Об этом не может быть и речи, Секретоноситель высшего уровня, какая тут заграница? Нет. Но вокруг академика крутится одна ушлая дамочка, некая Елена Боннэр. Усиленно клинья бьет под Сахарова эта мастерица любовной интриги. Говорят, взяла Сахарова в оборот так, что от нее он даже подзатыльники терпит. Зверюга в юбке и правозащитница по совместительству, господи прости.

-    Губа не дура, у академика есть чем поживиться, - согласился Борис.

-     Мне тут посоветовали... - Пельше кашлянул, - Хм... В смысле, есть мнение, что ее надо в первую очередь на историческую родину выпроводить. Желательно очень быстро приладить ей крылья за государственный счет.

Запивая водой горечь во рту, Зимин хмыкнул. У него мелькнула шальная мысль: а не отправить ли в Израиль всех докторов наук из Университета Маркса и Института Ленина? Вместе с ними ученых, что в НИИ марксизма-ленинизма заседают. А ведь есть еще кафедры научного коммунизма в каждом ВУЗе. Там тоже достойных кандидатов полно, И как вишенку на торте, идеологический отдел ЦК КПСС в полном составе, А что, в тепле и сытости каждый горазд языком молоть. А вот пусть свои диссертации на практике применят! Чтобы не отвертелись, назвать это можно секретной миссией, с хорошими подъемными и командировочными. На год. А потом, не дождавшись результата, продлить. Там глядишь, может и приживутся.

Он мечтательно зажмурился и даже улыбнулся. Пельше удивленно крякнул, и перевел взгляд с него на Петра Угрюмова:

-    Как продвигается операция с английскими шпионами?

-     Дают показания. Так охотно, что пошла вторая волна, Арвид Янович, - поспешно доложил тот, впечатленный услышанными речами. - Вылезли сошки помельче и наоборот, спящие фигуры. Военная разведка зашивается, подключаем дополнительно товарищей из военной прокуратуры. КГБ, как вы распорядились, пока не привлекаем.

-     Да, именно пока. В ближайшее время им предстоит тяжелая работа здесь, в здании ЦК КПСС. Как только партийные комиссии ЦК оставят их в покое, начнем тихонько зачищать казнокрадов, агентов влияния и пятую колонну, - Пельше кивнул и посмотрел на Пуго. - Борис, любопытствующих лиц выявили много?

-    В смысле тех, кто проявляет к нашей деятельности излишнее любопытство?

-    Да-да.

-    Ведем учет. Копия списка у товарища Зимина.

Пельше повернул голову к полковнику:

-     Сергей Ильич, у меня к вам вопрос. Скажите, вы знакомы с подполковником КГБ Савчинским?

-      Ну, я бы не назвал это знакомством, - Зимин пожал плечами. - По работе пересекались как-то, пару раз.

-     А у меня есть информация, что вы в жесткой форме пресекли его интерес к делу о пропавших людях.

-    Так то дело особо секретное, Арвид Янович! - вскинулся Зимин. - Я поступил строго по инструкции: доложил начальству о нездоровом интересе со стороны. Савчинекий тоже в список попал, причем как самый настырный,

-    ]Л ему за это крепко настучали по шапке...

-     Правильно сделали! Любопытной Варваре, между прочим, нос оторвали. Мы в его секреты лезем? Нет. Где ни попадя гоняется за своими НЛО, вот пусть и дальше гоняется! Была б его воля, он бы и на Луну за разгадками слетал. Крайне неугомонный тип, я вам скажу.

-     Мне доводилось читать некоторые отчеты по этой тематике, - сообщил Пельше. - Кажется, в этом секретном отделе плотно интересуются чертовщиной и аномальщиной?

Зимин задумался немного, но потом решился раскрыть тайну

-    Работа у них такая. Да, в этом отделе много чего загадочного изучают. С индийскими йогами в философию погружаются, у колдунов черную магию перенимают. И еще там умеют рассуждать о народных приметах и вреде суеверий.

Пельше кивнул:

-     Вот именно, суеверия во всех нас живут глубоко. Члены партии, а по дереву стучать любим, или пальцы скрещивать на удачу.

-    Соль рассыпать боимся, - подсказал Петр Угрюмов. - Черных кошек избегаем.

-      Да-да. Нелепица, конечно, но говорят, что в момент чихания душа покидает тело человека, А при словах «будь здоров» она возвращается обратно, - едва заметно Пельше улыбнулся. Помолчал, и вдруг спросил у полковника: - Я слышал, вы дважды жаловались на Савчинского?

-      Трижды, Арвид Янович, - признался Зимин, - После первого раза его в отпуск отправили. Так и там, в Крыму, он умудрился сунуть нос в наши дела! С него опять стружку сняли. Не помогло - когда вернулся, снова взялся за свое. И после моей очередной жалобы, его из Москвы выгнали на Кавказ.

-     Как в старые времена? - хмыкнул Пельше. - Забавно, Раньше туда отправляли от начальственного гнева подальше.

Неожиданно оказалось, что Зимин знает истинную причину ссылки Савчинского:

-      Не совсем так, В предгорьях Эльбруса обнаружили следы снежного человека, - полковник понизил голос. - Вот по этим следам он теперь идет. Остается надеяться, что господь ему там не поможет, и это продлится долго,

-     Жаль, - Пельше поджал губы. - А я хотел с ним поближе познакомиться. Накопились у меня вопросы, понимаете ли. И по йогам, и по колдунам.

Борис Пуго и Петр Угрюмов обменялись понимающими взглядами. С некоторых пор они на своей шкуре осознали, что не все в этом мире можно объяснить с точки зрения материализма и научного коммунизма.

Но в этом еще предстоит разобраться

Глава двадцать девятая, в которой кругом цветет медовый вереск, а меда мы не пьем

Героем быть непросто. Это станет очевидным, если полистать американские комиксы. Для примера можно вспомнить крепкого летчика Бэтмена, а лучше цепкого Человека-Паука. Авторы наделили своих героев великой суперской силой, но и Спайдермен не справился бы с тем, что пришлось совершить мне - из нашего времени доставить Антону холодильник. Кто-нибудь пробовал взять такой вес? Ага. А я припер этого умельца холода один, на собственной спине, и без всякого допинга.

Старенький ящик много лет отпахал у меня на даче, но в его надежности сомнений не было ни грамма. Временами трудяга ворчал, шептал чего-то и булькал, но это не мешало ему неустанно гнать стужу. А для замены ветерана еще летом был куплен новый электрический ледник «Шарп». Перегрузив продукты, я откатил старый аппарат в сторону, чтобы покрасить его белой краской. Замалевал нержавейку обычной кисточкой, прямо по серо-серебристой красоте. Овальную медаль с англоязычной надписью «Вирпул», конечно же, с верхней двери сорвал. Ибо нечего случайных гостей смущать, если вдруг на Антонову кухню прорвутся.

И вот на этом месте процесс транспортировки оборвался. Скилл завис от перегрузки, поскольку руками обхватить эту толстую бандуру оказалось нереально. А расчленять двухметровый аппарат на отдельные части - корпус, агрегат и двери - мне показалось неразумным. Ибо то, что нормально работает, не следует разбирать и потом испытывать удачу.

Дело стыло до сегодняшнего дня, пока в голову не пришла светлая мысль: обвязать холодильник ремнями, дабы взгромоздить на спину. Так поступают опытные грузчики, цепляя неудобный груз на манер рюкзака.

Подвиг оценили по достоинству.

-     Какая громадина! - восхитилась Вера, с солидным ножом в руке оборачиваясь на шум. - Дед, ну ты Геракл... Прямо Леонид Жаботинский.

Из мебели на новой кухне имелся лишь одинокий стол, на котором Вера резала овощи. Поверх вязаного свитера на ней красовался цветастый передник. Но и это уже не могло скрыть животик. Осторожно переступая через плитку и инструменты, разложенные на каменном полу новой кухни, девчонка подошла ближе. Вытерла руки о передник, но трогать красный бант на ленте поостереглась.

-    Это мне?

-      Ну а кому еще, - выдохнул я. - Кто здесь в доме хозяйка? В общем, Вера, с наступающим Новым годом!

-    Как неожиданно... - лицо осветилось улыбкой. - Спасибо! А можно внутрь заглянуть?

-     Погодь маленько, - по стенке холодильника я сполз на пол. Выдохнул еще раз и смахнул пот со лба. - Сначала распаковать надо. Но первым делом тащи попить.

Из ванной комнаты выглянул Денис с зубчатым шпателем в руках. Хмыкнул и скрылся. Человек там занимался ответственным делом - клеил кафельную плитку.

-   Тоша! - Вера слегка повысила голос. - Быстро сюда графин с компотом!

Антон мигом прискакал с подносом. Напоил сначала ее, потом и мне наполнил хрустальный стакан. После чего он принялся любоваться новым предметом интерьера. Наконец, бормоча «это не человек, а шайтан какой-то», он снял красную ленту с бантом и распутал ремни на грузе.

-    Дед, отползай, - скомандовала Вера, вытирая компотные усы под носом. - Тоша, видчиняй двери.

Голова к голове, они долго разглядывали белое нутро фабрики холода, бережно трогая руками разнокалиберные пластиковые ёмкости. Антон потерял дар речи, поэтому Вера резюмировала за двоих:

-    Клава, я балдею! Камментов нет, полный отпад. Но верхняя полка очень высоко. Не достану... Разве что в прыжке?

-    Ничего, - сказал Антон. - Будем туда ставить то, что тебе редко требуется.

-    Например?

-    Ну, не знаю... Водочку, наверное. И черную икру.

-     Это ж сколько водки ты собрался там прятать? Люди столько не живут. Хм... Ты лучше сколоти мне скамеечку, Тоша. Широкую такую, но не очень высокую.

Антон кивнул, а Вера подняла пальчик:

-    Поставь холодильник вон туда.

-    Но Верочка, есть же план кухни, - робко возразил Антон. - Холодильник по чертежу в другом углу.

В руках у Веры образовалась банка сгущенки. Откуда она взялась, я не заметил. Девчонка тяжко вздохнула и мощно присосалась к дырочке, аж щеки впали.

-    Был там, станет там, - ровно сообщила она после паузы. - Я кому сказала? Ставь вон туда!

Толкователи имен утверждают, что девушки с именем Вера практичны и рассудительны. Они невозмутимы, умны, трезво оценивают ситуацию и умеют организовать других. Веру невозможно заманить обещаниями и фантазиями - она ценит реальные вещи, а не мифические блага. В то же время, как любая женщина, она нуждается в тепле и душевной ласке. Наша Вера описанию соответствовала, ну а легкую стервозность... спишем на приколы беременности.

-    В том углу поставим синтезатор, - заявила Вера, вновь наполняя стакан компотом.

-    Синтезатор на кухне? - поразился Антон. - Зачем?!

-    А как ты думаешь, где женщина проводит свою жизнь? - горько вопросила она и тут же сама ответила: - На кухне. Тем более, место позволяет. Тут станет и диван, и телевизор. Не надо никуда ходить, буду здесь жить и музицировать.

Возражать Антон не решился, следуя железному правилу: не перечить беременной особе. Лучше всего ее выслушать и промолчать. И «синдром гнездования» женщин в интересном положении, слава богу, ему давно известен из умных инструкций в интернете. Тактично сглаживая углы и меняя тему, он провел по дверке рукой:

-    На современном холодильнике должна быть гладкая эмаль или нержавейка. Эх, Дед, такую красоту закрасил...

-    Стиль контемпорари любит сдержанные цвета, особенно белый, - обосновал я свое решение. - И маскировка отличная. Вроде как старинный аппарат, давно здесь живет.

Вера меня поддержала:

-    По одежке встречают, по уму провожают.

-    Вот именно! - подхватил я. - В холодильнике важен его внутренний мир, а не внешняя оболочка.

-    М-да? - Антон почесал подбородок, не надо.

-    Чего?

Он пояснил:

- Однако не все наряды в отраду, а иных и вовсе

-   Ты же кухонную мебель заказал светло-кофейного оттенка?

-   Там еще желтый и зеленый цвет, - напомнил я.

-    Вот и хорошо. Потом холодильник в тон перекрашу.

-      Это неважно, - решила Вера. - Магнитиков на него нацепим, вот проблема и закроется. Скажу Аньке, она в разных местах бывает. И учти, Тоша: я тебя люблю. Но ежели что, уйду от тебя к холодильнику.

Вытирая руки полотенцем, порог кухни переступила Степанида Егоровна.

-   Так-так, - сказала она, потрогав ногой горку ремней с красным бантом сверху. - Что у вас тут?

-    Подарок мне, под елочку, - гордо сообщила Вера.

-    Богатый у вас Дед Мороз. Вещица славная, полезная. И тяжелая на вид... С обновкой вас, ребята! - она опустила острый взгляд на меня, сидящего на полу. - А какая у тебя нынче грузоподъемность, Антоша?

-    Да, Михалыч, какая? - выглядывая из санузла, Денис сладким голосом подтвердил свой интерес.

Этот вопрос мне сразу не понравился. Так и тянуло переспросить: «А вы с какой целью интересуетесь?». Люди стали жутко подозрительны в последнее время, особенно я. А вопросы с подковыркой вызывают клинч и отторжение. Впрочем, любопытство Дениса понятно: этот мечтун давно хочет новый фордовский двигатель для «Волги». А в чем бабушкина корысть?

-   Так какая, Михалыч? - Денис повторил вопрос.

Антон с Верой отвлеклись от холодильника, и уставились на меня. В наступившей тишине пришлось отвечать на глупый вопрос о водоизмещении и дальности полета старого корыта:

-       Сила дикого шимпанзе эквивалентна силе четырех взрослых мужчин. Сила орангутанга равна силе семи мужчин. Горилла обладает силой десяти мужчин, - я передохнул и рявкнул, отвергая пошлые попытки запрячь меня в узду: - А мощность лошади - одна лошадиная сила! И та загружена по самое не могу!

Однако взбрыки коника не впечатлили бабушку.

-    Понимаешь, Антоша, наша борьба с наркомафией оказалась весьма затратным делом,

-    ласково начала она запрягать. - Мы у Артема Трубилина все боеприпасы подъели! Ну, ты же знаешь. Нехорошо это.

-    И что?

-    Долг платежом красен, вот что. И запас пополнить не повредит. Патронов, Антоша, никогда не бывает много. Их или мало, или очень мало. Про гранаты я вообще молчу. А недавно, совершенно случайно, Денис мне поведал, что на Украине есть военные склады, на которых чего только не было! Он видел план эвакуации одного объекта, когда еще служил. И представь себе, помнит, где что лежит. Смотри Антоша, как все просто: гранатометы «Муха» хранят в упаковке по восемь штук. Ящик весит двадцать три кило. Берем четыре ящика из штабеля, перевязываем ремнями... И понес! А?

Мне оставалось только вздохнуть. Блин, как же это надоело! Постоянно во мне видят складской автопогрузчик с дистанционным управлением.

Потеряв интерес к разговору, Антон с Верой принялись планировать внутренний мир холодильника. По давно заведенным правилам, часть продуктов хранилась в малюсеньком «Саратове» на летней кухне, часть - в погребе, а остальное вывешивалось за форточку в авоськах. Так что все подряд сюда тащить не стоило, кое-что можно было оставить и на прежних местах. С другой стороны, личный опыт мне подсказывал: через пару дней пространство фабрики холода наполнится до упора. Ведь праздник на носу, одним оливье и селедкой под шубой дело не ограничится.

Тем временем Степанида Егоровна смотрела на меня добрейшим взглядом:

-    Антоша, пустяковое дело! Ну не поспишь ты ночью вволю, зато Артем нам спасибо скажет.

-    А что скажет товарищ Уваров? - засомневался я. - Тырить военные боеприпасы - это явное нарушение режима секретности.

-     А Николаю Сергеичу мы ничего не скажем. Да, Денис? Зачем занятого человека отвлекать пустяками?

-    Воровать нехорошо, - выдал я железный аргумент.

-    О чем ты говоришь? - она даже всплеснула руками. - Хорошо, нехорошо... Ты прессу читаешь, Антоша? Украинские нехорошие прапорщики, вот кто ворует хорошо. Такое впечатление, что они не православные, а цыгане какие-то. Давно со складов все ценное вывезли - и оружие, и компьютеры, и камеры. Неликвид сплошной остался, что продать никак не могут.

-    Хм....

-    Антоша, в конце концов, обвинят алтайскую бронетанковую милицию. А когда вы с Артемом себе из остатков полезное подберете, так эти склады вдруг загорятся. У них там постоянно такое происходит. Понял? И никто ничего не узнает.

-    Хм... - задумался я.

-     Никаких следов не будет, обещаю. Артем умеет, но я еще научу. На нет и суда нет, Антоша!- видя мои колебания, Степанида Егоровна зачастила: - Да, брать чужое грех. Но оружие то не украинское, а советское! Так что свое берем, не чужое.

-    Хм... - я продолжал сомневаться.

-    Антоша, я понимаю, тебе некогда, - она сочувственно покачала головой. - Подсоби нам, родной, а за это я тебе холодца к празднику сварю. Настоящего, по правилам - у меня все компоненты есть! И говядина с мозговыми костями, и свиные ножки, и петушиные шейки, и индюшиный потрошок. А еще я тебе с ремонтом на кухне помогу, когда скажешь.

-    Как это?

-    Ну, пиво буду подносить, таранку чистить... - бабушка смотрела преданным взглядом.

-     Из старых запасов могу предложить нормандский кальвадос. Или сливовицу сербскую, если хочешь.

Такое самопожертвование заставило меня раскаяться в собственном эгоизме. Людям надо помогать иногда. Просто так, по-соседски и без меркантильных условий, верно? Доброта и скромность - вот два качества, которые никогда не должны утомлять человека.

На военный склад мы выдвинулись после ужина. Тихонько так нагрянули, чтобы избежать радостной встречи. Скромность украшает, поэтому хлеб-соль на рушнике не ожидали. Драку тоже не заказывали. Криков часовых из-за угла не раздалось и, слава богу, бережливых кладовщиков, чахнувших над златом, не обнаружилось.

Да ладно людей, тут вообще ничего не нашлось! Как в воду бабушка смотрела...

На складе царило гробовое безмолвие. В свете прибора ночного видения, зеленоватом и слегка дрожащем, пыльный бетон неровного пола походил на пустыню Сахару, только без барханов. Однако, в отличие от пустыни, здесь было сыро и зябко. И шаги тяжелых ботинок звучали гулко.

-Гладкое поле, белая полянка, - пробормотал Артем, оборачиваясь на месте вслед за мной. - Ни травинки, ни былинки.

-   Ага, - поддакнул я. - Ни скотинки, ни животинки. Только запашок...

В прошлой жизни мне приходилось бывать в пустыне. Там пахнет горячей пылью и сухой травой, здесь же явственно отдавало общественным туалетом.

-    Пустынно как-то, и ни души, - опечалился Трубилин. - Жаль, что нам так и не удалось послушать начальника транспортного цеха.

-    Да уж, - согласился я с такой досадой. - Ни послушать, ни увидеть. Наверно, именно так выглядит космос.

В гулкой пустоте мы дошагали до дальней стены, где низкой сиротливой горкой высилось несколько древних ящиков. Трубилин заглянул в план склада, что вчера по памяти нам нарисовал Денис. Потом уставился в текст, приклеенный к ящику.

-    Фигня какая-то. Танковые снаряды 1944 года, - недоверчиво сообщил Трубилин то, что я и сам видел - пояснительные надписи на ящиках делались русским языком. - А где гранатометы? Придется нырять через стену.

Мне захотелось почесать затылок, но мешал шлем:

-    Без разведки? А тебя неизвестность не пугает?

-      Михалыч, хватит прикалываться. Чего мне опасаться рядом с тобой? - слегка удивился Артем, и процитировал: - Вот пуля просвистела, в грудь попала мне. Спасся я в степи на лихом коне.

Ясное дело, конь у тебя добрый... Святая простота! Вот так рождаются мифы. Лично я оптимизма не испытывал. Что бы ни говорили, я не былинный герой. Вряд ли смогу, презрев смерть, отважно бросаться с шашкой на вражеские окопы, как это делал красный командир Чапай. И за моей спиной, на минуточку, нет дивизии. А ведь здесь, снаружи складов, бродит немало бойцов роты охраны. Не дай бог, кто припрется, не к ночи будь помянут. Не заметим часового, а он, не ровен час, вдруг возьми да стрельни. И ладно, если попадет. А если промажет? Здесь же боеприпасы. Старые, конечно, да кто их знает. Мало не покажется.

Огнестрельное и ножевое ранения мой организм перенес относительно спокойно, а вот испытывать тушку тела воздействием взрыва не хотелось. Кто его знает, может и на молекулы к чертям разнесет. Но делать нечего.

-    Раз других вариантов не видишь... - вздохнул я.

-    Попытка не пытка, - хмыкнул Артем.

-   А спрос не беда.

Еще раз заглянув в план, Трубилин показал направление:

-   Тогда веди, Сусанин.

Врытые в землю хранилища располагались одно рядом с другим, так мы и пошли. Однообразная череда складов, слегка наполненных всякой всячиной, точнее, старой рухлядью, радовала мало. Гаубичные и танковые снаряды, авиационные бомбы, мины, ракеты реактивных систем залпового огня - сплошь допотопных годов выпуска. Местами они лежали ржавыми кучами, состарившись в ожидании утилизации. Денег на это нет, и наверно, уже не будет никогда. Народная мудрость в таких случаях утверждает: богато не жили, нечего и начинать.

На третьем по счету складе Трубилин обнаружил диковинку - винтовки Мосина и пулеметы «Максим».

-      Ни фига себе, - поразился я, разворачивая парафинированную бумагу. - Как новенькая!

-    А им сделается? - флегматично заметил Артем. - При правильном хранении, да в специальной смазке, винтовка еще сто лет пролежит. Патроны столько не живут, протухнут, а железо останется вполне рабочим.

Свою речь Трубилин закончил цитатой:

Из ничего пришли в ничто мы.

И уйдём как всё живое.

Вокруг лишь бездна, та же пустота.

-    Печальнее этого может быть только пустая постель, - согласился я.

Спустя некоторое время, пройдя седьмой по счету склад, я настолько извелся, что уже ничего не опасался. Более того, нарастало желание встретить какого-нибудь сотрудника этого кладбища, чтобы задать простой вопрос: здесь вообще что-нибудь порядочное есть, кроме пожилого железа? А если нет, тогда зачем я брился, раз гости не пришли?

Судя по злобному сопению Трубилина, его мысли мало отличались от моих собственных.

-       В больнице города Портленд одновременно забеременели девять медсестер родильного отделения, - по ходу сообщил я известие, почерпнутое на днях из интернета.

-    Разве так бывает? - вяло удивился он.

-    Всякое бывает. Но здесь такое точно невозможно.

-    Почему?

-      По одной причине, - я повел рукой. - Живые медсестры в этой местности отсутствуют как явление.

-     У них там, за океаном, все не как у людей. Мэром Чикаго работает темнокожая лесбиянка, а известный гей Пит Буттиджич борется за выдвижение на пост президента США.

-    Министр армии женат на мужчине, - поддакнул я.

-      Но все-таки жаль, Михалыч, что нам так и не удалось послушать начальника транспортного цеха, - повторил свои печальные мысли Артем Трубилин.

Видимо, небо услышало нашу скорбь, потому что в следующем помещении обнаружилась жизнь.

Нет, как и предыдущие хранилища, этот склад был мало заполнен. А полезных запасов так вовсе лишен. Но вдали мелькали лучи фонариков. Осторожно выглянув из-за поленницы ржавых снарядов, метрах в сорока я увидел крытый армейский «Урал» и странную возню возле него.

-   Тсс! - Артем поднес палец к губам.

Его, как и меня, насторожила тишина, в которой двигались люди - пара тощих военных подавала ящики из кузова, другая пара таскала их к стеночке. Обычно солдаты, припаханные на наряд, работают с шутками-прибаутками, и ржут по любому поводу. Сам таким когда-то был - руки заняты, язык свободен. Странно...

Через секунду до меня дошла еще одна несуразность: автомобиль не загружали. Его выгружали! Усатый и пузатый военный мужчина стоял в сторонке. Словно из учебника срисованный прапорщик, он наблюдал за процессом. Одет толстяк был подобно солдатикам, импозантно: закатанные до локтей рукава на камуфляжной форме, кепка с длинным козырьком и рыжие ботинки. Но породу прапорщика не пропьешь, как его иначе не называй. Экстерьер сразу видно.

Солдатики трудились молчаливо и слаженно, сноровка с выгрузкой ящиков ощущалась. А ларчики те, однако, были непростые - ладные, пластиковые. И надписи на английском языке. Так-так... Мы с Артемом переглянулись: кажись, клюёт?

Я не вспотел, и дыхание не сбилось. Расстегнув набедренную кобуру, спокойно вытащил пистолет, дослал патрон в патронник. Рядом тихо сопел Артем, накручивая глушитель на ствол. Жестами он показал, что прапор мой, а остальные четверо - его. Кивнув, я прислушался. Ничего опасного не происходило, до нас никому не было дела. Сирена не гудела, синий свет под потолком не вспыхивал, охрана не бежала. И чуйка моя молчала. Что ж, подождем.

Между тем разгрузка подошла к концу. Закончив работу, солдатики отряхнули руки и выстроились перед прапорщиком. Тот снял с плеча вещмешок:

-    Ну что, хлопцы, как договаривались. Здесь горилка и домашняя колбаса. Сало тоже, само собой.

-   А гроши? - из строя вылез один из бойцов, принимая мешок.

-    Грошей нема, - прапор огладил усы. - Не быстрое это дел, деньги рожать. Дай срок, рассчитаюсь.

-    Когда? - не унимался настырный боец. - Мы пацанам обещали.

Вещмешок приладить к себе он не забыл, сразу за спину закинул.

-     Мое слово твердое, - прапор добавил в голос стали. - Чай, не первый день меня знаете. Вы, главное, в тряпочку помалкивайте. Це понятно? И будем вам, хлопцы, счастье.

На этом они распрощались - загрузившись в грузовик, бойцы убыли в темную ночь. А прапор уходить не спешил. Более того, он затворил ворота, задвинул изнутри засов и, подсвечивая себе фонариком, пошел к дальней стенке. Снял со штабеля верхний ящик, покряхтел, передыхая. Затем убрал второй. А очередной ящик снимать не стал, откинул крышку. Что-то положил, что-то взял. Потом все вернул на место. Снова передохнул и направился к выходу.

-    Тайник и тайные делишки! - прошипел Артем горячим шепотом прямо мне в ухо. - Заначка прапорщицкая! Ох, как я люблю клады... Предлагаю этот черный ящик не открывать!

-    Почему?

-      Дома посмотрим, - он причмокнул. - Под коньячок. С чувством, с толком, с расстановкой...

Заскрипели петли на калитке в воротах, загремели засовы. Хозяин тайных делишек ушел, и снова наступила тишина. Первым делом Артем кинулся к вновь поступившему грузу, чтобы вскрыть крайний ящик. Приличной высоты, тот был самым большим. И с первого взгляда Трубилина накрыл восторг:

-   Джавелин! - тихим шепотом закричал он.

-    Что это значит? - не понял я радости человека.

-    Это значит, что удачно мы зашли! Здесь ракетный противотанковый комплекс, весом всего двадцать три килограмма. Знаменитая американская штучка за миллион баксов... Находишь цель через прицел - а тут стоит тепловизор - и жмешь пусковую клавишу. Все! Остальное делает головка самонаведения ракеты. Очень полезная вещица, ребенок справится, комплекс работает по принципу «выстрелил-забыл». К нему в комплекте должно быть шесть ракет. Щас... - он открыл соседний ящик, который был поменьше, зато более длинный. И замер в благоговейном восторге, хотя вместо ракет в поролоне прятались огромные ружья. - Мама родная, Баррет!

-     Это слонов бить, что ли? - я уставился на две солидные полутораметровые дуры, уложенные «валетом».

-      Да, Михалыч! Снайперская винтовка М107А1 такая. Крупного калибра, и тоже американская. Глянь, какая прелесть: в комплекте глушитель, дальномер и все прибамбасы. Дальность до двух километров, - он принялся лихорадочно рыться в рюкзаке, чтобы достать ремни. - Берем! И все остальное берем, не глядя! Вдруг прапор с купцами вернется? Михалыч, становись, запрягать буду.

Кто б сомневался... Ничего прелестного я не видел. Подумаешь, вор у вора дубинку украл. Ящики с добром были большие и маленькие, и ни разу не легкие. Что ж, мы рождены, чтоб сказку сделать былью. В смысле, преодолеть пространство и простор. И так двадцать раз, потому что оставлять это добро было бы глупо. Даже если не пригодится, пусть у Артема в заначке портится.

В кабинете полковника Трубилина можно было бы отдышаться и передохнуть маленько, но задерживаться не стал. Степанида Егоровна с Артемом взялись потрошить добычу, а я отправился домой. Не до коньяка сегодня, да и эти «охи» с «ахами» мне ни к чему - завтра рано вставать на выгул собачки. А потом горному львенку следует уделить внимание. По дому мне сильно помогала соседка Рита, золотой человек. Но она не железная, совесть тоже надо иметь.

Глава тридцатая, в которой не для какой-нибудь Анюты из пушек делают салюты

Покой не ценишь. Пока он есть - пользуешься, а потерявши, плачешь. Эту простую истину я осознал после появления в доме дикого котенка. Оказалось, что раньше была полная пастораль и благодать. Оазис тишины и спокойствия. А тут вышел ежик из тумана, вынул ножик из кармана... И в одночасье мой счастливый мир рухнул.

Зверь появился в доме три дня назад. Поселить его пришлось в гостевую спальню, потому что мою келью опять оккупировала Алиса. Хоть говори ей, хоть стреляй, но вредная кошка настойчиво продолжала прятать котят в платяной шкаф, исключительно на стопку моих старых футболок. Переложив котят в картонную коробку, я высказал все, что думаю по поводу некоторых мнительных мамаш. Не уверен, что помогло, но повторение есть мать учения. Собака академика Павлова утверждала как-то: одно действие, повторенное триста раз, становится условным рефлексом.

С тех пор мне душ толком принять не удалось, и полежать на родной кровати не довелось. Горный лев, сразу забившийся под диван, верещал тонкой птичкой, и поманить его оттуда детской смесью оказалось первой ошибкой. Высосав полную бутылочку, оставаться один он более не пожелал. Прикорнул у меня под боком, и через полчаса снова начал голосить. Та ночь была полна дрожи и ужасов. Я даже не заметил, как пришла Нюся. Она заглянула в дверь гостевой спальни, хмыкнула удивленно:

-      Ой, какая прелесть! Будто плюшевая игрушка. А глазки у нас голубенькие, - она попыталась погладить зверя, но нарвалась на грозное шипение.

Одернув руку, Анюта фыркнула. Надула губы, и ушла спать в нормальную спальню. Я тогда не придал этому значения. Мужчины мыслят другими категориями, упуская из внимания тот факт, что для трещины в личной жизни иногда достаточно пустяка. А ведь женщины умеют, в силу богатой фантазии, накручивать себя и создавать из пустякового повода убедительный предлог для веской причины...

Однако проблемы будут потом, а пока котенок пищал с завидной периодичностью. Не только от грусти и смены обстановки - он постоянно требовал жрать. Именно это слово, иначе не звучит. Путешествие на черном одеяле, а затем и мои руки избавили его лапу от боли, но прибавили зверский аппетит. В ход со свистом шло все: и консервированное рагу с кроликом, и курочка, и свежее яйцо, и бутылочка с соской. И еще он, извините, писял постоянно. Раз в час в лоток, а в промежутках - где попало.

Овчарка восприняла котенка с удивлением. Она покрутила носом, ловя запахи, и озадаченно уставилась на меня: что за чудо природы шипит в нашем доме?

-      Это свои. Мальчик, - разъяснил я текущую ситуацию. И добавил установку: - Не обращай внимания.

Мальчик меня прекрасно поняла. Наклонив голову набок, она, кажется, задумчиво прищурилась. Подобное указание уже поступало насчет Алисы с ее котятами, и овчарка прилежно игнорировала кошачье стадо, включая молоко и еду из чужой блюдки.

Между командами «свой» и, наоборот, «чужой», лежит несколько промежуточных понятий. Они обозначают размер дистанции до незнакомого гостя: от «не обращай внимания», «спокойно», «сосед», до «присмотри за ним». Да и «чужой» - это не враг, а просто мутный человек, не внушающий доверия.

Из справочника по собаководству вытекает, что собаки воспринимают множество слов и жестов. А моя собака знала не только смысл вкусных слов вроде «сосиска» и «банан», но еще прекрасно улавливала интонации. Конечно, в свое время Мальчика учили премудростям служебно-розыскной собаки. Но помимо этого, она понимала абсолютно все, что я говорил выше стандарта. И так же нестандартно понимал меня Рекс, хотя его никто не учил.

Да и кошка Алиса далеко не дура. Вон, легка на помине: она явилась, и осторожно заглянула под диван. Шипению явно удивилась, потому что отползла. Потом уселась рядом с Мальчиком и осуждающе взглянула на меня.

«Кормить такое не буду», - говорил ее взгляд. - «И даже не мечтай. Оно же насухо высосет»!

***

С тех пор прошло несколько дней, и у меня появилось время для посещения ветеринарной клиники. Этот визит давно напрашивался. Живот овчарки Мальчика раздулся до невероятных размеров, а рожать она и не думала. Непорядок требовал разъяснения. Заодно захватил горного льва. За эти дни я не раз осмотрел котенка особым зрением, и особых проблем не заметил. Сломанная лапа срослась нормально, но это мое личное мнение, а медосмотр у врача лишним не станет. Ну и решил Рекса для кучи захватить, чтобы прививки сделать.

На улице светило солнце и веяло весной. Снегом не пахло вообще, люди шли пустоголовые и в распахнутых плащах. От таких чудес природы Рекс даже чихнул удивленно. И с ним нельзя было не согласиться - декабрь во дворе, а за бортом плюс двенадцать. Если так дальше пойдет, к Новому году деревья цвести вздумают.

Одна рука у меня была занята контейнером с диким зверем, другая усмиряла на поводке любопытного волкодава. Овчарка шла самостоятельно, четко придерживаясь позиции слева-сзади. Охранники предложили помощь, но я отказался. Их задача другая - это тело оберегать. Так что нечего, со своими животными я сам как-нибудь управляюсь. Да и идти до ветеринарной клиники всего три минуты, разговоров больше. Однако Рекс, как заслышал за ветлечебницу, сразу захромал. Настроение упало так резко, что его перестали интересовать столбики, кустики и собачки гуляющих граждан. И еще у волкодава поджались уши и хвост, а поводок натянулся так, что мне пришлось тащить его волоком.

Перед ступеньками клиники Рекс встал намертво. Раскорячился морской звездой, будто та корова в бомболюке самолета. И глаза стал пучить похоже, разве что не мычал. Мальчик смотрела на него с веселым недоумением. Потом она оглянулась на меня с вопросом в глазах: «Нет, ну вы это видели? Но пасаран и все такое. Оно что, скалу изображает?». Не дождавшись на то ни разрешения, ни запрета, овчарка куснула Рекса за холку. Взвизгнув, тот позицию не изменил. Железобетонная поза выражала упрямую уверенность: «Да, трус. Да, слабак. Зато живой».

-     Ладно, - сказал я, отцепляя поводок. - Некогда мне с тобой возиться, Рекс. Сиди здесь, если хочешь, а мы сами в клинику пойдем.

Волкодав дернул ушами, но остался на месте. Точно скала, невозмутимая каменная глыба. И только когда мы вошли внутрь, за стеклом дверей показалась перекошенная Рексова морда. Сторож в черной форме сжалился, открыл ему, и дальше Рекс пошел буквально ползком, пугая людей неуверенной походкой доходяги. Намордник волкодаву я купил прикольный - на нем зубы наклеены огромные, в два ряда. В сочетании с диким выражением глаз, это производило впечатление. И докторша, конечно, восхитилась:

-    Я помню эту собачку! Тогда она была поменьше, но выпученные глаза остались точно такими же. На что жалуешься, песик?

-    У нас все в порядке, - ответил за Рекса я. - Но береженого бог бережет.

Электронная очередь и оплата чем угодно, хоть телефоном, хоть банковской картой, подняли здесь сервис на небывалую высоту. За наши деньги клиника оснастилась оборудованием и научилась работать круглосуточно, без выходных и праздников. Рексу немедленно вкатили укол, горного льва утащили на рентген, а Мальчика принялись ощупывать. Я ожидал, что от дикого зверя потребуют сертификат Россельхознадзора по форме «5А», но реальность оказалась глубже - всем было пофиг.

Ну принес человек котенка кугуара, подумаешь, большое дело. Если есть деньги, почему нет? Они и не такое здесь видели. В наше время чего только люди дома не держат, от крокодилов до ядовитых змей... А рентгеновскому аппарату без разницы, что своими лучами просвечивать.

-    Вовремя вы пришли, - сказала докторица, снимая перчатки.

-    В смысле? - не понял я.

-      Рожать будем, - она принялась застегивать пластиковый передник. - Вот прямо сейчас. Соски набухшие, молозево явно выступило. Температура тела понижена на два градуса.

-    Это такой знак?

-    Конечно, - докторица кивнула. - Думаю, и часа не пройдет.

Это несколько нарушало мои планы. Но чему быть, того не миновать. В конце концов, думать надо не о старости и смерти, а о жизни.

-    Точно? - я требовательно взглянул на овчарку, и та согласно прикрыла глаза.

-     Тогда надо отвести Рекса домой, - пробормотал я. - Без меня овчарка рожать не станет. А если станет, то всю душу вам тут вымотает...

-    Вы же рядом живете? - докторица вгляделась в меня, но не узнала. - Кажется, дома у вас кошка. В прошлом году ваш дедушка вызывал меня роды принимать. Да?

-     Скоро вернусь, - уклончиво ответил я. - Понятно, Мальчик? Сиди здесь и веди себя прилично.

-      Идите, идите, - кивнула докторша. - Собачка смирная, я вижу. А мы пока УЗИ сделаем.

Из клиники Рекс вылетел с веселым визгом. Такой восторг может испытывать только деревенский паренек, впервые вставший на гироскутер. Горный лев, наоборот, радости не казал. Зверя даже бутылочкой с детской смесью задобрить не удалось - из контейнера он шипел почище очковой кобры.

На тротуаре, у крыльца клиники, двое парней беседовали с высокой блондинкой. Они стояли ко мне спиной, а вот девушку я разглядел. Распахнутый плащ не скрывал белую блузку и строгий деловой костюм синих тонов. В туфлях на шпильках от Джимми Чу, соломенная блондинка выглядела если не королевой тренда, то первым министром точно. Высокая, статная, с прямым точеным носиком и, ясное дело, немалыми голубыми глазами. Настоящая фотомодель с греческим профилем, нежным овалом подбородка и царской осанкой. До Алены ей, конечно, еще расти и расти, но общий уровень высокий. Накаченные губы слегка искажали милое личико, но поскольку это было сделано без фанатизма, то огорчение вышло небольшим.

Мазнув взглядом, я бы прошел мимо, но в это время один из парней воскликнул развязно:

-    Ну ты чо, киска, будто неродная? Хватит уже ломаться, пошли с нами. Будет весело!

Это парни так барышню клеят, что ли? Нагловатый голос показался мне знакомым, и я невольно остановился. Тем временем блондинка отшатнулась от протянутой руки ухажера:

-    Грабли убрал!

Нет, так дружеские беседы не ведут. И грядущим свиданием с гладиолусами тут даже не пахнет. Придется вмешаться.

-    Эй! - шагнул я вперед.

Сказано было таким тоном, что парни разом обернулись. Господи, как тесен мир... Конечно, я их узнал: гопники с Пушкинской улицы, любители детских телефонов.

-    Не понял, - ярость поднималась во мне, и от возмущения повысился голос. - Куда ни пойди, везде эти полупокеры из барбершопа! Что вы делаете в моем районе, козлики непонятливые?

Были бы руки свободны, пистолет бы прилетел обязательно. Но с контейнером и поводком в руках особенно не повоюешь.

-    А что, и этот район тоже твой? Пардон, - наглые улыбки вместе с гонором как ветром сдуло, гопники начали пятиться. - Ты это, мужик, извини! Мы не знали.

Люди от природы ленивы. А вот собаки всегда настороже, шерсть на загривке Рекса встала дыбом. Да и наклеенные на намордник зубы тоже оказали эффект. Я взялся за ошейник - щенок щенком, а ростом уже с овчарку, с поводка могу и не удержать. Рядом послышалось движение собственной охраны:

-    Антон Михалыч, может, немного попинать козликов? Мы помним эти рожи.

Проучить недоумков следовало, и я уже собрался дать отмашку, как ситуация внезапно изменилась.

-    Что здесь происходит? - сбоку появилась полицейская девица-лейтенант. Невысокая, но ладная, смотрела она взглядом строгой учительницы.

Еще одно знакомое лицо! Как и летом, девица щеголяла в черных изящных ботиночках и идеально подогнанной форме. И кепи то же самое, из дырки которого задорно торчал хвостик темных волос. Только с учетом зимы, совсем не холодной, брючной форменный костюм дополнился легкой приталенной курткой с лейтенантскими погонами.

Темноокая и чернохвостая красотка окинула диспозицию цепким взглядом.

-       Осинов и Прокопенко, знакомая пара гнедых, - недоуменно воскликнула она, привычным жестом уложив руку на рукоять дубинки, что висела на поясе. - А не вам ли я советовала навсегда исчезнуть из моего района? Настоятельно рекомендовала, черт бы вас побрал!

-    А мы что? Мы ничего... - пробормотал один из гопников.

Боевая красотка притопнула ножкой в ботинке:

-    Ну-ка быстро сплющились отсюда, пока у меня хорошее настроение!

Пара гнедых и без того успешно пятилась задом. А после окрика развернулась и рванула бодрой рысью прочь.

-     Привет, Лёля, - полицейская девица повернулась к соломенной блондинке. - Ты в порядке?

-     Нет, Ника, - блондинка страдальчески скривила пухлые губы. - Не в порядке. Третью ночь не сплю! Плечо ноет, сил моих нет. Но еще хуже, когда оно стреляет...

Внимательно осмотрев беседующих дам, Рекс уселся у моих ног. Блондинка заслуживала только жалости, а вот от полицейской девицы исходила сила и властность. Опасности для нас она не несла, но мало ли что, бдительность не повредит. Теперь, после пережитого стресса в пыточной камере ветлечебницы, волкодав ничего не боялся. Он не сломился, наоборот, сам взошел на эшафот и победил страх. Рекс ощущал небывалый прилив сил - неуверенность из каменной глыбы испарилась, осталась одна лишь мрачная крепость.

-      Ты не представляешь, Ника, какой это кошмар, - продолжала изливать душу блондинка. - Страшнее только зубная боль.

-    И с больным плечом ты ходишь в ветеринарную клинику? - изумленно хмыкнула та.

-     Да, а что? - блондинка надула и без того надутые губы. - Здесь у меня знакомый врач работает, он знаменитый мануальщик.

-    Чего-чего? - лейтенант подняла тонкие брови.

-      Ну, костоправ, - пояснила блондинка. - Массаж спины и процедуры, а потом он руками на место все ставит. Мануальная терапия.

-      Не мануальщик он, а халтурщик, - подумал я, разглядывая серое облако боли на девичьем плече. Но вслух сказал иное: - Дорого это, наверное, когда на место все ставят?

-      Здоровье дороже, - отмахнулась блондинка. И скривилась вдруг, схватившись за плечо. - Снова стрельнуло!

От чужой боли у меня самого плечо заломило. Так уже бывало, когда человек вызывает симпатию. И тут черт меня дернул вмешаться - невмоготу стали мучения такой красоты.

-    Положите руку на плечо, Лёля. Там, где болит.

Мягким посылом я сгустил свою волю. Невидимая нить потянулась к блондинке, и связала нас одним желанием: положить руку на плечо. Девушка послушно выполнила команду, и тогда я, так же мягко, послал следующую:

-    Закройте глаза. Представьте: шумит водопад, бежит речка. Вы опускаете руку в воду. Холодную, кристально чистую воду, и все ваши проблемы смывает потоком...

Я сделал вид, что поправляю ее руку на плече, а сам незаметно сорвал серое облако боли. После очередной пары дежурных фраз и завершающих пассов у блондинки прояснились глаза.

-     Мамочки, неужто полегчало? - она недоверчиво оглянулась. А потом, просияв синим взглядом, осторожно покачала рукой. - И стрелять вроде перестало... Вы мне не продиктуете текст еще раз, я запишу?

-     Сделаем проще, - вздохнул я, смахивая пот со лба. - Оставьте ваш телефон, позже скину файлики. Там и тексты, и видео из ютуба есть.

Во время обмена координатами и именами, и с Никой тоже, рядом скрипнула тормозами пурпурная «Ауди» представительского класса. Почти пятьсот лошадиных сил, нам так не жить... Задняя дверь раскрылась, выпуская из приземистого седана крепкого седого мужчину в деловом костюме. Рекс бдительности не терял, он моментально насторожился. Но мужчина подходить не стал, он даже дверь не закрыл.

-     Управилась, Лёля? - начальственный баритон скорее утверждал, чем спрашивал. - Вот и славно. Поехали, время. Губернатор ждать не любит.

-     Бегу-бегу! Не забудьте файлики, - кокетливо улыбнувшись мне, блондинка махнула рукой девице. Мужчина же, скользнув оценивающим взглядом стальных глаз по мне, а потом по охранникам за спиной, остановил свой взор на полицейской девице:

-    О, Ника, здравствуй! Я тебя сразу и не узнал. Как мама?

После ответного приветствия с дежурной улыбкой, лейтенант поджала губы:

-    Неважно, Егор Кузьмич. Болеет мама.

-    Жаль... Я слышал, ее на пенсию оформили?

-      Да, совпало как-то, - девица пожала плечами. - И выслуга лет, и болезнь, все случилось одновременно.

-       Обидно вышло... - голос мужчины приобрел скрипучий оттенок. - Ты привет передавай, ладно? И если что надо, звони прямо мне, без чинов. Чем сможем, поможем. Может, деньги нужны?

-     Спасибо, деньги есть. Я свою квартиру продала, живем теперь с мамой вместе, как раньше, - лейтенант замолчала и вдруг залилась алым цветом. Но это было не смущение красной девицы, а скорее злость на себя, обстоятельства и еще что-то, что скрывалось за обстоятельствами.

А мужчина на это крякнул, подавляя эмоции. Прощально кивнув, усадил даму, потом сел следом. Автомобиль беззвучно тронулся с места.

-    «Шумит водопад, бежит речка», - горько прошептала полицейская девица. - Как у вас все просто! Вот бы моей маме кто так посоветовал. И все бы проблемы разом ушли...

До меня вдруг дошла ускользающая деталь, что последние минуты не давала покоя: фиолетовые глаза лейтенанта полиции. Говорят, это настолько редкий цвет, что аметистовый оттенок радужки глаз, переходящий в темный фиолет, считается мифом. Может быть, может быть. И согласиться можно бы, если однажды такое уже не видел. Поэтому напрашивался простой вопрос, ведь при обмене телефонами Ника назвала только имя:

-    Если не секрет, как твоя фамилия?

Полицейская девица подобралась:

-    Разве я не представилась? Простите. Лейтенант полиции Авдеева.

Я кивнул своим мыслям:

-    И маму зовут Елизавета Сергеевна?

Это вопрос я задавал для проформы, не сомневаясь в ответе.

-    Да, - кивнула она. - Елизавета Сергеевна Авдеева. Вы знакомы?

-      Было дело, - согласился я. Скрывать тут нечего, что было, то сплыло и быльем поросло. - Встречались в прошлой жизни. Давненько, правда. Давай поговорим об этом вечером? Некогда сейчас. У меня тут дело неотложное, собачка рожает. Как освободишься, позвони. Хорошо?

Собачка рожать не собиралась. Она дремала в углу, в родильном ящике с низкими бортиками. На белой подстилке рядом с ней лежал очищенный банан. Врачебная бригада не скучала - за рабочим столом занималась очередной хворой кошкой.

-     Ничего не ест, не пьет, и не рожает, - доложила докторица, выпроводив мяукающего пациента с хозяйкой. - Только скулит иногда. Щенки в утробе очень активные, прыгают, будто рыбы на льду.

-     Мальчик, можно кушать, - сообщил я приятную команду. Собачка оживилась, но не двинулась. Кивнув, я добавил: - Не хочешь? Тогда можно рожать.

Докторица не успела снисходительно улыбнуться, как банан был забыт, и начались роды. И правильно, чего тянуть? Козье молоко и мясной бульон я принес, врач готовность объявила, можно приступать. Слава богу, лично мне делать ничего не пришлось. Медицинский персонал свое дело знал, я всего лишь держал руку на голове овчарки. И помогал по мере сил - передавал уверенность и спокойствие. А докторица передавала мамаше обтертых кутят для дальнейшего вылизывания. Четверо щенков вылетело за сорок минут, потом и последний послед вышел.

-     Ну что же, - сказал я, внимательно оглядев собачку особым взглядом. Щенков тоже прощупал глазами еще раз. - Не круто начинай, а круто кончай.

Попискивая, слепые дети толкались у живота. Согласно зевнув, Мальчик устало прикрыла глаза.

Глава 29

-    Очень крупные щенки! Два мальчика и две девочки. Я ожидала проблем, а прошло все удивительно гладко и спокойно, - улыбаясь, докторица мыла руки. - Давно я себя так уверенно не ощущала. Ну что, сейчас собачку покормим, отдохнет немного, и можете забирать. Легкая прогулка ей только на пользу пойдет.

Глава тридцать первая, в которой вольному воля — спасенному рай

Уютное итальянское кафе на улице Соколова, заполненное по вечернему времени до отказа, гудело и смеялось. Бодрыми козочками сновали официантки, народ пил кофе и вино. Понтовый потолок, обшитый настоящими картинами в золоченых рамах, притягивал взгляд, и не только мой. Томные дамы расслабленно внимали Ивану Дорну, который из углового телевизора вязко припевал о снах. Мол, он вывернет наружу свой сон и поменяет его. Фантазер, блин, вечно молодой, вечно пьяный. Трезветь Ваня не хочет, видите ли, поэтому плавает над солнцем.

А Ника рассказывала грустную историю из жизни. Крупные частые слезы капали в креманку с мороженым:

-     Мама и раньше сильно уставала на работе. Всякое бывало, случалось и со стрельбой тоже. Но когда ее привезли домой никакую, с потемнением в глазах и резкой головной болью, я перепугалась. Отпросилась с дежурства, вызвала терапевта на дом... Врач определила переутомление. В общем, выписала больничный лист и таблетки. Не помогло. На следующий день я повезла ее в госпиталь. У них там хорошее оборудование и доктора на уровне. Прошли MPT, КТ и еще много чего. Домой ее не отпустили, сделали повторные анализы и снова МРТ. Два дня исследовали.

-     Болезнь определили?

В розетку с мороженым снова закапали слезы:

-     Нашли опухоль мозга.

-     Веселого мало, - я пытался передать Нике спокойствие, однако выходило плохо. - Что в итоге?

-       Госпитализировали. С диагнозом «глиобластома четвертой степени», - девушка судорожно вздохнула. - А голова болит постоянно. Сначала хотели оперировать, но потом отложили - приезжий нейрохирург, звезда из Москвы, провел консилиум. Как я поняла, никаких шансов они не увидели. Тогда мы нашли варианты в Израиле и Корее. Однако профессор ехать туда отсоветовал, мол, бессмысленно. Сказал, что поздно мы спохватились... Правда, за консультацию деньги взял сполна.

-     Ну, деньги это святое. Что думаете делать дальше? - я вяло ковырял свой жареный бутерброд с гордым названием «Брускетта с рикоттой и тартаром». Эти тартары вместе с рикоттами не лезли в рот.

-    Как оказалось, глиобластома злая штука, - Ника подняла глаза. - Опухоль выскочила внезапно и развивается очень быстро. Врачи говорят, осталось три месяца.

-   А что эти врачи делают?

-     Ничего. Как только прошли химиолучевую терапию, нас выписали. Теперь глотаем таблетки и колем трамадол. Ну и еще всякую гадость до кучи. Постоянно бегаю к ним, рецепты круглыми печатями заверять. Это же наркота...

-    Мама диагноз знает?

-      Частично, - Ника снова вздохнула. - Но она же умная женщина, следователь со стажем. Да и интернет в доме никто не отменял...

-    И как она реагирует?

-    Сначала бесилась. А тут еще начальство подсуетилось, быстренько пенсию оформило,

-    Ника криво улыбнулась. - Вы же знаете, характер у нее не сахар.

-      Знаю, - согласился я. Женщины сложные натуры, но эта мне запомнилась как особенно сложная.

-    Мама посчитала, что ее списали и выкинули. А тут еще эти лекарства... Жить в тумане, под постоянным допингом, мало кому по душе. Однако в последние дни она вроде бы успокоилась и, кажется, смирилась.

-    Понятно, - допив кофе, я поднялся. - Пойдем, проведаем твою маму.

Мокрые глаза блеснули надеждой. В искусственном свете ресторанных светильников они казались темно-голубыми омутами с фиолетовыми искрами.

-      Аутотренинг сделаете, как Лёле? - судя по всему, девчонка уже пошарилась в интернете среди отправленных мной ссылок. - Думаете, поможет?

-      А почему нет, - помогая девушке надеть легкую куртку-аляску, я не лукавил - аутотренинг точно поможет, если сначала приложить мои руки, совмещенные с катанием на черном одеяле.

А я для себя уже все решил. И, чтобы отвлечь Нику, по дороге принялся развлекать ее перлами «народной медицины», выуженными из всемирной сети:

-     Если на правую грудь спящей женщины положить сердце совы, то женщина выдаст во сне все свои секреты.

-    Правда, что ли? - поразилась она. - Да ладно!

-     Однозначно, верняк, - я солидно покачал головой. - Осталось только найти сердце совы, спящую женщину, и понять, какие именно секреты нас интересуют.

Ника прыснула:

-     Этот метод нужно маме рассказать. Следователю такие коварные ходы знать надо непременно.

После этих слов она посмурнела, а глаза подозрительно заблестели. А я, как ни в чем ни бывало, продолжил:

-        Воспаленную опухоль можно лечить компрессами. Делать припарки должна обнаженная девушка, обязательно девственница. При этом ей самой и пациенту необходимо соблюдать пост. Дотронувшись до больного места тыльной стороной ладони, она говорит: «Аполлон запрещает развиваться той болезни, которую лечит обнаженная девственница».

-    И что?

Я пожал плечами:

-    Ясное дело, после такого лечения болезнь прекращается.

-     Пост выдержать можно, - хмыкнула Ника, отпирая входную дверь. - Но где в наше время изыскать девушку, которая девственница? Невероятное условие, практически невыполнимое. Попроще лекарства у вас нет?

-      Возможно, - согласился я. Другой вариант тоже имелся в запасе: - Боль можно успокоить, прижав к больному месту живую утку Боль перейдет к ней. В смысле, к утке.

В прихожей за эти годы ничего не изменилось, я привычно разделся и снял обувь. Глядя в ростовое зеркало, пригладил волосы. Ника двинула мне тапочки.

-    Живая утка? Хм... Это уже реально, - кивнула она, переходя на заговорщицкий шепот.

-    Утку купить несложно. Или она тоже должна быть девственницей?

-      Бережной! Ты что там, охмуряешь мою дочь? - сварливый голос, полный яда, раздался из гостиной.

Заранее предупрежденная по телефону, Елизавета Сергеевна нарядилась в красный спортивный костюм «Адидас» и кроссовки той же фирмы. Сидела она в кресле, с косынкой на голове. Красивый шелковый платок, в алых цветах по черному фону, Авдеева завязала сзади, в стиле семидесятых. Одна непослушная прядь из-под платка все-таки вылезла, и она предательски блестела сединой.

-    Поздорову ли, матушка? - ласково осведомился я, не обращая внимания на холодный прием.

-     Ника, зачем ты привела в дом жулика? - сдвинув брови, Лизавета насупилась. - Я-то думала, что дочь ведет сюда настоящего лекаря. Развесила уши и губы раскатала, дура старая...

Вопрос о жуликах остался риторическим, поскольку по моему знаку девушка молча скрылась на кухне. Аура Лизаветы едва просматривалась, а поверх платка над головой висел плотный серый кокон боли. Это было понятно издали, с первого взгляда. В усталой изможденной женщине, с тусклыми глазами столетней старушки, прежнюю Авдееву узнать было трудно. Время коверкает людей почище программы «Фейс ап», а еще надежнее это умеет делать злая болезнь.

Лизавету я узнал, хотя последний раз мы виделись давненько. Ничего тут не поделаешь, некоторые лица врезаются в память крепко и надолго.

-     Ну-с, голубушка, как наши дела? - добрым тоном, срисованным с лысого доктора, вопросил я. Затем оглянулся.

Постель на диване, наспех накрытая пледом, явно являлась местом постоянной дислокации Лизаветы Авдеевой. На это указывала табуретка с чайной чашкой и раскрытой книгой, а также подол ночной сорочки, выглядывающий из-под подушки. Стол у окна оказался завален салфетками, упаковками лекарств и одноразовыми шприцами. В комнате пахло дезодорантом, и совсем немного - цветочными духами, чем-то сиреневым. Однако эти ароматы не перебивали тяжелый запах болезни.

-    Дела как сажа бела, - буркнула Лизавета слабым голосом. - Чего приперся?

-     На тебя посмотреть, - сообщив очевидное, я бесцеремонно подтащил ближе стул, чтобы присмотреться к голове.

-      Тоже мне, нашел диковину, - процедила она, поджав губы. - Отцвели уж давно хризантемы в саду...

С левой стороны головы, внутри мозга, пульсировал красноватый шарик. Словно мерзкий ежик с колючими иглами, он ощетинился яркими протуберанцами метастаз. Неважные дела творились в этой голове, и здесь пора срочно чего-то решать.

-        Ничего, Лизавета Сергеевна, прорвемся, - подпустив в голос добродушия и миролюбия, я коснулся серого кокона. Нет, такую плотную стену с наскока не прошибешь. Крепче репейника вцепилась болезнь в несчастную женщину... Вслух же продолжил терапевтические мантры: - Будут у нас еще хризантемы с гладиолусами. Все будет, милая, только дай срок.

-    Ну ты и наглец. Бережной, - ядовито вспыхнула Елизавета. - Мало того что жулик, так еще и негодяй. Не постеснялся заявиться к наивной дурочке, которую когда-то соблазнил и бросил?

От такого обидного обвинения я даже подпрыгнул:

-      Это я тебя бросил? А не наоборот? Вот кто, интересно, тогда внезапно улетел в Москву? Даже с маленькой дочкой не попрощалась. Слава богу, хоть бабушке позвонить догадалась. Она-то меня, темного, и просветила.

-    Так сложились обстоятельства, Бережной, - она устало прикрыла глаза. - Люди мы подневольные, с начальством не поспоришь. Сказали ехать - мигом снялась и поехала.

Упертая предвзятость бесила меня, заставив выставить негодующий палец:

-    А телефон почему не брала? Еще я тебе эсэмески писал. Ни разу не ответила!

-     Не до того мне было, Бережной. Я тогда неделю не спала, кушала на бегу. Меня же недаром вызвали, там такие дела закрутились... А когда нашлось время позвонить, ты пропал. «Абонент недоступен», понимаешь. На работу перезвонила - сказали, уволился. Одно слово, скотина. Притом бессовестная.

Несправедливые слова ранили. Она ведь тогда, в нашу последнюю ночь, сама велела мне «лечь на дно»!

-     Послушай, Лизавета, - сдерживая кипение, я выдохнул. - А кто сказал мне сменить телефон, и слинять куда подальше? Все сделал, как ты советовала, уволился и залег на даче. Едва не спился от таких перемен...

-    Сбоку посмотреть, так с тебя все взятки гладки? Но ты всегда был слаб на водку и до баб охоч. А в твоем возрасте, Бережной, это вредно. Хотя ты, гад такой, совсем не изменился. Вроде даже как помолодел...

От очередного наезда я отмахнулся:

-      Слушай, а ведь я тебе и с нового номера звонил. Без толку, «абонент вне зоны доступа».

-     Конечно, Бережной, - она взглянула на меня, будто на психа неразумного. - Как счет за телефон увидела, так ростовскую сим-карту вынула, а московскую вставила. На этом роуминге разориться можно!

-      И прописку сменила на московскую по той же причине? И замуж поэтому там, в Москве, выскочила? - не удержался я от шпильки. - Мир не без добрых людей, донесли радостные вести.

-    А что мне оставалось делать? - она криво усмехнулась. - Ты же от меня отказался. Короче, обидел ты меня, прохвост и проходимец. А женщину нельзя обижать. Бережной! Никогда. Запомни, это аксиома.

Любая болезнь портит характер. А если он и до того был неважный, дело труба. Когда- то, а точнее одиннадцать лет назад, я встречался с этой женщиной. В то далекое время мне довелось трудиться директором компании, которая захромала и принялась испускать дух в страшных конвульсиях. Так бывает, кризис 2008 года только подступал, а мы уже сдулись и начали давать дуба. Ситуация оказалась стандартной для тех времен - поставщики прекратили товарный кредит партнерам, и потребовали уплаты долгов. Консигнацию закрыли, при этом торговля резко упала, поэтому денег поставщикам не было. Соответственно, за банковские кредиты платить стало нечем. Как по команде, инвесторы тоже встали в позу, и захотели получить свои денежки обратно.

Что было - отдали, и моментально денег не стало ни для чего: ни товар закупить, ни долги отдать, ни зарплату людям заплатить. Круг замкнулся, и горькое чувство голода охватило владельцев фирмы. Это такое образное выражение, потому что денег на счетах Кипра и Швейцарии у них оставалось достаточно. Только кто ж оттуда в здравом уме тянуть станет? Не для того их туда прятали.

Плох тот руководитель, который не держит нос по ветру Однако глубину экономического кризиса не смогли оценить даже те, кто стоял значительно выше меня. Только вместо поиска путей выхода, они принялись выяснять отношения. Поставщики, хозяева фирмы, инвесторы и их покровители переругались так, что дело дошло до прокуратуры. Интриганы хреновы, ни разу не джентльмены. И если бы только это, я бы сильно не переживал. Подумаешь, милые бранятся, только тешатся. Однако на поверку вылезла другая присказка: паны дерутся, а у холопов чубы трещат. Они бранились, а я ходил на допросы, как на работу, чуть ли не ежедневно. Слава богу, пока свидетелем.

Но тогда я тоннами глотал кофе, а после допросов плохо спал. Ситуация казалась мне шаткой и переменчивой, когда любой кусок хлеба горчит и отдает вкусом тюрьмы. А дело мое вела следователь прокуратуры Авдеева, Лизавета Сергеевна. Вот эта женщина. Тогда она выглядела эффектной дамой: жгучей брюнеткой, красивой и злой. Помнится, глаза у нее были глубокого фиалкового цвета и привлекательного разреза. Пленительные глаза и, что называется, колдовские. Прямо говоря, истинной ведьмы глазки, вытрепавшей мне все нервы и душу.

С другой стороны, сам виноват. На моем месте любой нормальный человек давно бы слинял. Или на бюллетене потерялся, или на долгом отдыхе в Турции застрял где-нибудь. Но дело в том, что у меня имеется серьезный недостаток, это повышенное чувство ответственности. В главном офисе мне сказали открытым текстом, что хозяевам на допросы ходить невместно, а директору в самый раз - я и ходил как болванчик заведенный. И пытки терпел. Ну и отвечал на глупые вопросы, а вернее, не отвечал.

И вот теперь настала моя очередь задавать вопросы. Я даже перешел на сухой официальный тон:

-     Лизавета Сергеевна, у меня мало времени. Дома ждут котята, щенки... и еще один котенок. Как ты смотришь на то, чтобы быстренько поправить здоровье, и на этом закончить нашу пикировку?

Ответить какой-нибудь гадостью в язвительном стиле ей не удалось - из кухни выглянула Ника. Конечно, она подслушивала разговор под дверью и, конечно, глаза у нее были круглые, как у совы.

-    Может быть, чай? - неуверенно предложила девушка. - Кофе?

-    Сначала приготовь ванну, - распорядился я. - Не очень горячую, чисто для купания. А потом ужин.

Глаза девушки стали еще больше и круглее. Хотя, казалось, дальше уже некуда.

-    Вы хотите принять ванну перед ужином? - растерянно пробормотала она.

-    Я бы с удовольствием, но через пять минут это захочет сделать твоя мама.

Потрясенная Ника скрылась в ванной, а я двинулся в прихожую. Обулся, нацепил куртку, и прихватил с вешалки красный кожаный плащ. Вещица оказалась тяжелой, но эффектной - куний подбой и меховой воротник смотрелись очень солидно.

С огромным удивлением Елизавета взирала на мои приготовления.

-    Бережной, ты собираешься смыться с моим плащом? - она, наконец, пришла в себя. - Такому повороту я бы не удивилась. Вещь редкая и дорогая. Тогда для комплекта прихвати сапожки, они в шкафу на нижней полке лежат.

Сарказма я не принял, полез на указанную полку. Сапоги оказались ручной работы, из тонкой кожи красного цвета. Судя по всему, эта женщина стремилась любить все красное. Не задерживаясь, я опустился на колени для переобувания женских ног. Из ванной выглянула Ника, пискнула чего-то, и скрылась внутри.

-    Что ты делаешь. Бережной? - возмутилась было Авдеева. - Я не хочу гулять!

-    И не надо, - я протянул руку - Просто встань.

К просьбе я приложил посыл подчинения - незачем с ней спорить и пререкаться, когда нет желания. Лизавета с трудом поднялась, а большего и не надо. Мне оставалось лишь обнять женщину, чтобы началась работа черного одеяла. И оно послушно прилетело. Мягкое покрывало, обволакивающее своей темнотой, исключало глупую суету и дурные мысли.

Глава тридцать вторая, которой воздух свободы сыграл злую шутку с профессором Плейшнером

Багровый диск солнца тонул в море, безмолвно и печально. Если падающая звезда и взывала о помощи, то зря - горбатые волны подавляли своим рокотом все звуки. Они накатывали мощно и величаво, не забывая пнуть пенными брызгами бетон волнореза. Мутно-желтые у берега, волны постепенно светлели, избавляя себя от взбаламученного песка. И вдали, за буйками, морской простор обращался густой синью, подернутой пенными барашками.

Приземлились мы там, где я и планировал - на дальнем краю пляжа, под деревьями парка. Капли дождя застревали в соснах, и ветер тут почти не ощущался. Абхазское море в это время года радует не очень, штормит постоянно. Декабрь самый паршивый месяц, хотя снег здесь считается большой редкостью. Обычное дело для конца года - это дождь, нудный и мелкий. А сырой ветер в иные дни пробирает до костей. Однако на то они и субтропики, чтобы зимой изредка выдавать погожие деньки.

-     Мама, я сошла с ума... - расширенными глазами Елизавета смотрела перед собой. - Какая достоверная иллюзия! Чем ты меня ширнул, прохиндей?

Она зябко передернула плечами, и я накинул на узкие плечи кожаный плащ.

-    Застегнись, дорогая, и дыши носом. Рядом сосновая роща, это полезно для бронхов. Прокурилась, небось, до самого копчика на своей работе.

-    Дурак ты. Бережной! И шутки у тебя дурацкие. На хрена мне твои здоровые бронхи, когда голова вот-вот лопнет?

-    А она собралась лопаться? - хмыкнул я.

Простой вопрос поставил Лизавету в тупик.

-      Хм... Хотя погоди, - она растерянно оглянулась. - Что-то боль поутихла, и в глазах прояснилось. Черт побери, да я в небе птичек вижу без очков!

Раньше я неплохо читал людей, понимая их жесты и интонации. Без знания психологии трудно управлять большим коллективом. А в последнее время, пережив известные события, стал видеть больше. Однако сейчас настроение Лизаветы читалось безо всяких умений - она боялась. И если бы я ее не подхватил, эта тощая женщина точно бы грохнулась.

Как по заказу, рядом оказалась древняя садовая скамейка. Фигуристая, с деревянными планками на чугунном каркасе, она смотрелась памятником монументализму. Эта лавка легко приняла наш вес. Пребывая в прострации, Лизавета откинулась на спинку. А я обеими руками взялся за серый чулок боли, облепивший ее голову. После путешествия на черном одеяле сдирать эту гадость было несложно, чулок истончился и ослабел. Тем не менее, Лизавета взвизгнула:

-     Чего щиплешься, ирод? Совсем сдурел? Больно же!

-     Вот заладила одно и то же... То дурак, то одурел. И вовсе не дурак, а очень умный, - возразил я, разглядывая проявившуюся ауру. - У меня высшее образование, между прочим, и должность руководителя крупной фирмы. В далеком прошлом, правда, но ведь всего своим умом достиг.

-    Да уж, - буркнул она. - Чего-чего, а от скромности ты не умрешь.

Серая аура Лизаветы на глазах густела, меняя оттенок на светло-фиолетовый. А красный шарик опухоли явно сдувался, потеряв плотность своих метастазных игл. Авдеева повернула ко мне голову - блеклые глаза старушки наливались здоровым блеском. Темная синева сверкнула фиолетовой искрой насмешки:

-     Хвастун ты недоделанный, - поморщилась она. - А у меня за спиной два высших образования. Бережной! И куча иностранных языков. Но я не боюсь признавать себя дурой, когда это так.

-    А вот с этого места подробнее. С каких это пор ты стала дурой?

Ручеек, бегущий от питьевого фонтанчика, терялся в гальке пляжа. Я поднялся, чтобы у бетонного столбика вымыть руки и напиться.

-     С тех пор, как связалась с тобой! Ты псих, понятно тебе? Сбрендивший гипнотизер, отмороженный по самую маковку. И изрядно прожженный сукин сын, который заставил мою башку думать, будто она не болит. Заморочил бабе голову, - Лизавета вдохнула полной грудью коктейль из сосновой хвои и морской соли. - Блин, вроде не дышу, а пью этот кайф. Значит так. Бережной. Рассказывай, что это все означает? Колись по-хорошему.

-     Не бери на понт, начальник, - ухмыльнулся я. - И не вешай мне то, чего я не делал. Хватит уже предъявы кидать!

-    Ишь, как заговорил на родном наречии, - она смерила меня скептическим взглядом. - Жулик хитромудрый...

-    Отнюдь! - я развел руками. - Просто не надо приписывать мне лишнего.

-    Ладно, - легко согласилась она. - Тогда мне нужна рабочая гипотеза.

-     Вот это другое дело, - бумажной салфеткой я вытер руки. - Сама-то что думаешь, следователь Авдеева?

-      Первое, что приходит в голову - я чокнулась. Следом за тобой. Хорошая версия, несколько дней назад я о даже мечтала об этом...

Мне оставалось только вздохнуть. Люди не замечают мелочных проблем, особенно, когда у них все ладится. Но иногда жизнь вынуждает остановиться. А то и сделать шаг назад, чтобы начать свой путь заново. Так бывает, и здесь главное - не сломаться, ведь многие вокруг уже заметили заминку и потеряли веру в тебя. На этом этапе легко сдаться, посчитав движение законченным. Однако любая сложная преграда преодолима, просто нужно верить в себя. Хуже всего, когда судьба рушит налаженный мир одним взмахом крыла. Все мы слышали о коварстве природы, вздорном начальстве и кознях недоброжелателей, умеющих настроить против тебя весь мир. Но если подводит собственный организм, это особенно обидно. Это похоже на предательство верного друга, когда он исподтишка бьет в спину острым ножом.

Однако это все лирика, немного передохнул - надо работать.

-      Можешь помолчать одну минуту? - я положил руки на алые цветы косынки. - Посмотрим, что у нас тут делается... И поправим кое-что.

Некоторое время она сидела без движения, а потом начала ёрзать:

-    Мне кажется, или ты засунул свои лапы в мою голову?

-    Так и есть, милая, - честно согласился я. - Сейчас все твои дурные мысли выгребу напрочь, оставлю только хорошие.

Она сжала кулачки:

-    Эй, Бережной, не зли меня!

-       Сумасшедших злить нельзя, - усмехнулся я. - И особенно опасно доставать стервозных дамочек.

-    Это почему?

-    Закусают до смерти.

Она фыркнула, а я присмотрелся к достигнутым изменениям. И с удивлением обнаружил, что мой уровень лекаря значительно вырос. Впрочем, после стольких-то тренировок... При надлежащей дрессировке и медведи начитают уверенно управляться с велосипедом. Где-то читал, что британские компьютерные программы позволяют диагностировать рак легких за двадцать секунд. Это здорово, но я не только делал это мгновенно, а еще и устранял. За жалкие мгновенья после поездки на черном одеяле опухоль моих пациентов просто терялась, а остатки ее я вырывал вместе с серым облаком. Правда, бедственные разрушения, произведенные нашествием болезни, приходилось устранять еще в клинике лысого доктора, однако то уже детали.

Отбросив философию, я опустил глаза ниже. С сосудами головного мозга возиться не меньше пары дней, а на сегодня хватит. Сейчас самое время заняться сердцем - после хитрости это главный женский орган. Потряхивая кистями, я сбросил с пальцев эманации болезни, а затем, прямо через плащ, воткнул руки в женскую грудь.

-     Ну ни хрена себе, - опустив голову, потрясенно прошептала Лизавета. - Это ты меня так лапаешь, что ли? Боже мой, аж сердце щемит. Что ты за гад такой, а? Сейчас вырвешь и съешь?

-       Проницательная ты наша, - вздохнул я, привычно поправляя энергетические каналы.- Но что мы все обо мне, да обо мне? Давай о тебе поговорим. В любом деле следователь сначала ищет простые версии. Как тебе мысль насчет чуда?

-     Ага, - она ехидно шмыгнула носом. - Так себе вариант: Антон-чудотворец исцеляет богиню Астарту. И за это ты вынудишь меня вступить в длительный сексуальный контакт?

-    Оксись, Лизавета! - от всей души возмутился я. - Какой может быть контакт с живым скелетом? В зеркало давно смотрела? Тут месяц надо бычка откармливать, и то не факт.

-    Скотина противная... А что тогда?

-    А будет у меня к тебе, золотая рыбка, три желания.

-    Какие же, интересно?

-    Не будем спешить, - уверил я ее, - тут надо еще все обдумать.

Голос Лизаветы неискренне подобрел. Она кротко кивнула:

-    Трудная задача. Когда думать особенно нечем, это будет долго.

Достойного ответа я не нашел, потому что перешел к печени. Ударные дозы лекарств натворили здесь немало черных дел. Тем временем Лизавета вертела головой.

-    Где мы? - требовательно вопросила она.

-     В Пицунде. Вон там самшитовая роща, - показал я рукой, - а там храм. Возле него готовят кофе по-турецки, на песке.

-      Пф... - недоверчиво выдохнула она. - Кажется, это вкусно... Сто лет не была в Пицунде.

-      Очень вкусно и очень дорого. Чашечка маленькая, на пару глотков. И коньяку капелька. А дерут цельный рубль!

-    Хочу пить, - капризным голосом заявила Авдеева.

Я помог ей встать. Обнимая за талию, довел до фонтанчика.

-     Не жми меня. Бережной! - прошипела Лизавета. - Тоже мне, нашелся обожатель комиссарского тела.

Отперевшись руками на столбик, она приникла к водяной струйке. А в это время из парка выплыли три плохо бритых личности, облаченные в болоньевые куртки и фуражки- аэродромы. Оживленно переговариваясь, они смеялись и целенаправленно хрустели галькой в нашу сторону. Явные аборигены. Пузатые мужчины неплохо приняли на грудь, но на ногах держались справно.

-      Вах, какой красивый пальто! Очень хороший, - бесцеремонно воскликнул крайний толстячок, толкая локтем товарища. - Гоги, твоей Манане такой красный цвет понравится, мамой клянусь!

Опасности они не излучали, фон внимания фонтанировал всего лишь восторгом от предмета гардероба. Меня в упор не замечали, и когда средний толстопузик обратился с вопросом, я особенно не удивился:

-    Бабушка, продай пальто, а? Хороший деньги дам.

Авдеева огляделась удивленно, а потом аж задохнулась от возмущения:

-    Ты где здесь бабушку увидел?

Толстяк удивленно раскрыл рот, а Лизавета нервно вытянула указательный пальчик:

-    Наглец! Да сейчас ты пойдешь отсюда, путаясь в соплях!

С тонкого пальца сорвалась бледно-синяя молния. Извилистая, как ветка саксаула, эта молния оказалась хилой и короткой, и полметра не будет. Если бы не подступившие сумерки, я бы ее и не заметил. Молния никуда не полетела, она просто свалилась на гальку, чтобы там растворится.

От такого приема незваные купцы замерли, заледенев до полного опупения. Но, судя по разгорающимся глазам, назревал скандал. Горячие кавказские мужчины втягивали в себя воздух, чтобы взорваться возмущенными криками. Придется сглаживать назревающий инцидент...

Имитируя характерный акцент грузинского экскурсовода, я ласково предложил:

-      А теперь, товарищи, посмотрите вниз. Видите, какие красивые камушки? Гладкие камушки, ровные! - добавив в голос интонации доброго наперсточника, я «надавил». - Их можно положить в карман совершенно бесплатно. Любой, какой хотите. А потом отнести домой, и там любоваться весь вечер. Вместе с Мананой.

Предложение поступило такой заманчивости, что от него невозможно было отказаться. Едва любители дамского пальто синхронно опустили головы, как я подхватил Лизавету. А чего тянуть? Сам отдохнул, воздухом подышал, женщине мозги проветрил. Как говорится, напился водицы, пора и честь знать.

Глава тридцать третья, в которой ужин вам не нужен

Обратное путешествие на черном одеяле всегда производит благотворный эффект. По сути, это вторая ходка, которая закрепляет результат лечения, повышает иммунитет и ведет организм к дальнейшей регенерации. Больной человек получает сильнейший толчок в спину на пути к оздоровлению. Обычно это все сопровождается круглыми глазами серьезного изумления и растрепанными чувствами, однако в случае с Лизаветой приземление закончилось выплеском ярости.

-    Отпусти меня! - она вырвалась, чтобы отскочить. - Где эти олени в маминой кофте? Нашли старушку, блин, а мне всего лишь сорок пять!

Из ванной выглянула Ника. Мы отсутствовали сорок минут, а для нее прошли мгновенья, всего несколько секунд. И вид разъяренной фурии в красном пальто ее должен был удивить. Но дальше, как оказалось, изумляться стало некуда. Она молча взирала на буйство стихии.

-      Вот за что меня бог так наказывает? - в сердцах прошипела Лизавета. В голосе слышались трагические нотки. - Что ни мужик, то тряпка! Эй, Бережной, твою женщину оскорбили, а ты позорно бежал! Ника, где мой травматический пистолет? Неси сюда.

Девушка не двинулась с места, но мама продолжала бушевать:

-    Ну-ка, Бережной, быстро взял меня в руки! Пошли обратно, я им покажу «бабушку»!

Платок на голове сбился, обнажая полуседые космы, воинственно торчащие во все стороны. Фиалковые глаза налились фиолетом. Они горели ярче, чем у ночной тигрицы, а зрачки, кажется, стали вертикальными.

-     Мама, погоди, - осторожно заметила на это Ника. - Кто тебя здесь, в собственном доме, мог обидеть?

А я вкрадчиво добавил:

-    Лизавета, у вас квартире холодно?

-    Да у нас топят, как в финской бане, - машинально ответила она. - Уроды конченые, форточки закрыть нельзя. А что?

-     У коммунальщиков страсть к деньгам доходит до кипения, - кивнул я. - Но зачем тогда ты нацепила пальто?

-    Мама, тебе вредно волноваться, - напомнила Ника.

Создалось впечатление, что где-то щелкнул невидимый выключатель - из Авдеевой будто воздух выпустили. Она еще раз оглянулась, и нервными движениями принялась стаскивать кожаный плащ.

-      Ну чего встал. Бережной? Помоги. Ника, ванна готова? Я вся чешусь, блин, хуже блохастой кошки.

Бодрой рысью она рванула в ванную, а я направился на кухню.

-    Пахнет вкусно. Что у нас на ужин?

-     Бульон и курочка. Еще голубцы, - четко доложила она. - Могу сварганить салат. Что будете?

-     Налей мне чаю. А маме готовь бульон. Только немного, очень уж она худа. Ей надо будет кушать мало, но часто. Мясо только протертое, молочные каши, кефир. Короче, ничего тяжелого, иначе на горшке будет сидеть.

-    Да ладно, - не поверила Ника. - Такое скажете: часто. Последнее время она ничего не ест, только в тарелке ковыряется, да по стенкам размазывает.

Из ванной комнаты глухо доносился шум воды и женский голос. Кажется, Лизавета чего-то напевала. Ника подняла серьезные глаза:

-    Если завтра мама останется такой же, я готова для вас на что угодно.

-    Да? - хмыкнул я. - А если мама станет еще агрессивней? На что именно ты согласна?

-     Да что хотите! Денег, правда, почти не осталось. Ради мамы я для вас горы сверну. Вы не подумайте, мне несложно постирать, убраться или укол поставить. Готовлю хорошо: и борщ, и пироги, и печенье, - она двинула ко мне плетенку с пряниками. - А хотите, запишусь к вам в помощницы. Если надо, стану обнаженной. Да я кем угодно стану, если только мама поправится!

-      Будем говорить прямо, - я осмотрел медовый пряник и надкусил его. - Ты, Ника Авдеева, согласна на домашнюю и сексуальную кабалу?

-      Естественно, не каждый день, - кивнула она. - И только после работы. У меня в полиции сложный график и ненормированный рабочий день. Короче, дурдом. Который день стоим на ушах...

-     Годится, - согласился я. - Дождемся завтрашнего дня и ударим по рукам. Завтра у тебя выходной?

-    Хотелось бы. Но с этими наркоманами трудно зарекаться, последнее время покоя нет.

-    А что с наркоманами не так?

Сузив глаза, она понизила голос:

-    А вы не слышали? Весь город гудит.

-    У меня котята, щенки... Другие заботы, - покачал я головой.

-    Неизвестная банда жжет склады наркоторговцев. Уже четыре штуки спалили.

-     Склады часто горят по халатности, - демонстративно не поверил я. - Самодельные обогреватели, курение на рабочем месте. Петарды, в конце концов.

-     Ну, нас там не было. Полиция только в оцеплении стоит, дальше фейсы не пускают. Однако ведь среди людей живем. А они говорят. И к маме коллеги заглядывают. И еще мне Лёля рассказывала...

-    Это твоя подружка, что ли?

-    Ну да.

-    Тогда понятно, - усмехнулся я.

И в это время у Ники запиликал телефон. Посмотрев на экран, она выдохнула «легок волк на помине». Но вызов приняла.

-    Привет, Лёля. Как жизнь? Опять плечо ноет? Да что ты говоришь! Вот напасть на твою голову... А как же аутотренинг? Не помогает? И коньяк тоже? Понятно... Антон Михалыч трубку не берет?

Она взглянула на меня, но я прижал палец к губам.

-    Не знаю... С чего ты решила, что он на меня глаз положил? Так, поболтали о том, о сем. Может, он на тебя запал? Не веришь? Правильно, делать ему нечего, как на девушек падать. Дома котята, щенки, куча дел, а ты говоришь. Ага, если увижу - передам.

С заговорщицким видом она прищурилась:

-    Лёля вычислила местоположение вашего телефона. Потом пробила адрес по базе. Все сошлось. Улица Чехова, верно? Хотя странно: вы здесь, а телефон дома?

-    Память дырявая, - отмахнулся я. - На столе забыл.

Она недоверчиво посмотрела на свой айфон. Человек без телефона в руке представлялся ей варваром из средневековья. А время посмотреть? А вдруг смс или сообщение из чата пришло? И потом, телефон - это важный аксессуар. Правильную женщину на улице видно издалека. В одной руке она держит телефон, в другой - автомобильный брелок с ключами.

Встряхнув головой, Ника продолжила свою мысль:

-     Лёля собралась к вам домой идти - рука снова болит. Но боится, что это будет некстати.

-      Ишь ты, баллистический вычислитель на мою голову, - хмыкнул я. - А где она работает?

-      В управлении ФСБ. Помните, за ней мужчина приезжал, важный такой? Это Егор Кузьмич, начальник областной конторы чекистов. А она у него в приемной трудится, заведует канцелярией. В смысле, секретаршей.

-    Значит, подружка, - задумался я.

С одной стороны, это проблема. С другой - канал полезной информации. Секретарь начальника знает все. А хороший секретарь - так и вдвое больше самого начальника. Не хотелось советоваться с Колей Уваровым но, видимо, придется.

Тем временем Ника тоже ударилась в воспоминания:

-     Мы вместе в высшей школе милиции учились, на юридическом. Только я на землю работать пошла, а она на курсы ФСБ устроилась.

Дверь ванной распахнулась, оттуда царственно павой вышла Лизавета Сергеевна. Она блистала золотыми драконами, расшитыми на красном кимоно, и шикарной лысиной на голове.

Оказалось, вечер потрясений для Ники не закончился. Она даже вскочила:

-    Мама, с этой прической ты лет десять скинула!

Согласно кивнув, Лизавета села за стол:

-     Состригла лохмы седые к чертям собачьим. Надоело смотреть, как они клочьями падают, - цапнув пряник, она смачно откусила кусок. - Паутина несчастная, а не прическа. Зато теперь у меня не осталось ни одного места, где можно рвать волосы.

-      А что, прикольно, - Ника говорила серьезно. - Голова круглая, ровная. Вышло красиво, как у узбекской певицы Наргиз.

-     Сбреют длинный волос твой, вплоть до самой шеи, - ошарашено пробормотал я. - Поведет тебя конвой по матушке Рассей...

В свое время откат биологического возраста ярко проявился на Вере Радиной. Но сегодня эффект оказался более глубоким - лоб разровнялся, морщины на шее и у глаз пропали. Появился румянец, глаза заблестели, а губы налились кровью. В самом деле, как будто десяток лет скинула. А вот острые ключицы торчат, и щеки впалые... Но ничего, это дело наживное.

Словно подтверждая мои мысли, Лизавета воскликнула:

-    Мы ужинать сегодня будем? Ника, не спи, наливай. И хлеб давай.

Умяв миску бульона, больная пожелала получить второе блюдо, пюре с курочкой. С растерянной улыбкой девушка взглянула на меня:

-       Мама, Антон Михалыч рекомендовал этим не увлекаться. В твоем положении переедать вредно. Давай чуть позже разогрею?

-      Так, дожились, - Лизавета снова цапнула пряник. - Бережной начал мне в рот заглядывать? Запомни, узурпатор: лучше переесть, чем недоспать. Тем более что после еды всегда спится сладко.

Сдерживая улыбки, мы с Никой смотрели в разные стороны. Не дождавшись ответа и пюре с курочкой, Авдеева резко сменила тактику:

-     Раз курочку нельзя, доченька... Тогда может, положишь мне один голубчик? Самый крохотный. И огурчик давай. И помидорчик, - она состроила умильную рожицу. Не последнюю роль в хитром подходе играл томный чарующий взгляд глаз фиалкового цвета.

Получив требуемое, Лизавета шустро заработала ножом и вилкой. Глядя на ее энергичные действия, я двинул Нике свою тарелку. Себе она тоже парочку голубцов положила, и подливку всем добавить не забыла. Между делом Лизавета перешла на задушевный тон:

-     Антошик, миленький, ну скажи, как ты это сделал? Башка не гудит, в глазах ясно. И очень хочется жрать.

Ника долила мне чаю. Отхлебнув, я начал излагать дежурную легенду:

-     Если я поведаю вам про бубен шамана, замороженный крик дохлой вороны и правый глаз жабы, вы поверите?

-      Бережной, я умею ругаться матом, - сообщила Лизавета. - Долго и подробно. Но женщине и следователю такое не к лицу, поэтому я промолчу. Понял? Давай, переходи к делу. Чистосердечное признание облегчает вину.

-     Хорошо, - согласился я. - Итак, девочки, что вы знаете о гиперзвуковых ракетах, атомной подводной лодке «Лошарик» и гравитационном оружии?

-    Мультики по телику видели, - Ника прищурилась. - Но вообще-то это большая тайна, высокий государственный уровень.

-    Вот! - я поднял палец. - Соображаешь. А сегодня вы столкнулись с таким оружием, о котором даже министр обороны не знает.

Говоря общие слова, я не лукавил. И вообще, правду говорить легко - о моих секретах ни один министр правительства не ведает. А самая верная дезинформация - это правда, разбавленная художественным вымыслом. Речь моя лилась легко и плавно:

-      В министерстве обороны и спецслужбах много секретных подразделений. Но есть один отдел, который никому не подчиняется. В этом отделе я служу научным консультантом. Мы проводим исследования внутренних возможностей человека. Изучаем потенциал, запас прочности и скрытые таланты - эмпатию, телепатию, телекинез. И сегодня мне пришлось нарушить должностную инструкцию. Чего только не сделаешь ради любимой женщины...

Неожиданно Ника расплакалась. Навзрыд, по-бабьи взахлеб.

-    Эка тебя накрыло, голуба, - растерялся я. - Поплачь, поплачь. Минздрав утверждает: если девочка хорошо прольет слезу, значит потом меньше в постель напузырит.

Глядя на нее, Лизавета тоже пустила влагу из глаз:

-    Так не бывает! Обнял бабу, яркими виденьями голову задурил, и все? Операции побоку, и лекарства на мусорку? Ага. Цыганские фокусы какие-то.

-    Не веришь? - хмыкнул я. - Давай вернем все как было.

-     Да?! Жулик, - она показала мне дулю. - Один раз обжулил - второй раз не выйдет! Фарш невозможно провернуть назад.

Пожав плечами, я продолжил:

-     Надеюсь, не надо напоминать о том, что произойдет в случае разглашения? Дальше нас троих волна идти не должна, это ясно? Лизавета, атомные лекарства больше не принимать. И в свой прокурорский госпиталь не ходи. Не стоит удивлять их чудесным исцелением... Но успокоить себя надо. Ты же сомневаешься?

Лизавета кивнула утвердительно. Конечно, она сомневается. Следователю нужны доказательства, понятные, как железобетон. Ничего, будет день и будет пища.

-     ...Поэтому завтра я отведу тебя в одну частную клинику. Сдашь анализы, пройдешь МРТ. Лечебной физкультурой займешься. Старую историю болезни не бери, об опухоли не говори. У тебя просто болит голова, понятно? Телефон отдай дочери, пусть отвечает, что мама уехала в деревню, тетю проведать. Ника, на недельное лечение в больнице деньги найдешь?

-    Да, есть у меня заначка на черный день, - шмыгнув носом, девушка улыбнулась. - И зарплата завтра на карточку упадет.

-     Что за заначка? - вскинулась Лизавета. - Гробовые, что ли? Не трожь! Возьму в больницу свою карту, там выходное пособие пришло и премия.

-     И последнее, - я поднялся. - Ночью отгоняй маму от холодильника, потому что с голодухи нельзя хватать все подряд. Лизавета, о больнице никому ни слова. Вообще ни о чем - никому. Завтра с утра зайду, форма одежды повседневная: джинсы, куртка, платочек скромный. Ты обычная пенсионерка, понятно? Тревожный чемоданчик не забудь - носки, трусы, бритва... Ну, ты знаешь. Всем отдыхать, а я пошел.

Одеваясь в прихожей, вздохнул - покой нам только снится. Дома еще куча дел, а потом ночная операция с Артемом Трубилиным. События толкают в спину, и ничего тут не поделаешь.

Глава тридцать четвертая, в которой на улице дождь, дождь да серый туман

Ранним утром над зимним Лондоном всегда висит туман. Это дело настолько привычное, что более удивительным было бы чистое небо над головой. Именно поэтому аэропорт Хитроу работает как хорошо смазанный механизм, непрерывно принимая и выпуская самолеты.

Дождавшись своей очереди, на одну из шести полос приземлился лайнер Ил-62 в красно-белой раскраске немецкой авиакомпании «Интерфлюг». Полетное задание предполагало всего лишь дозаправку самолета и техническое обслуживание, так что к пассажирскому терминалу его не погнали. Юркий аэродромный фургончик довел самолет до стоянки и, моргнув задними фонарями, укатил по своим швартовным делам.

На месте, указанном яркой ракеткой сигнальщика, командир корабля притормозил. Пощелкав тумблерами, бортинженер заглушил двигатели и запустил систему стояночных тормозов. Собственные манипуляции проделал второй пилот, заодно отключил дворники, мельтешащие перед глазами. Выслушав доклады членов экипажа, командир корабля потянулся и объявил об окончании полета.

В завершение ритуала стюардесса подала экипажу кофе:

-      Температура за бортом шесть градусов. Временами ожидается дождь, не забудьте захватить зонтик,- улыбнулась она.- Благодарю за выбор нашей авиакомпании!

-      Спасибо, добрая Марта, - почесав седую макушку, командир корабля обернулся к бортрадисту. - Хельмут, радиограмму на базу «В пункт «X» прибыл без происшествий, обстановка штатная. Приступаю к операции». Выполнять!

Командир отхлебнул из чашки, задумчиво покатал напиток во рту Дождавшись тишины в кабине, запросил диспетчера. И спокойным голосом заявил ему отказ от услуг порта прибытия. В завершение разговора командир лайнера потребовал, чтобы на борт поднялся представитель администрации аэропорта.

-      Вам нужна помощь? - в бесстрастном голосе диспетчера эмоций не слышалось. Казалось, что странные переговоры его совсем не напрягают. Вроде как каждый день тут отказываются от заправки и требуют администратора заведения.

-      В помощи не нуждаюсь, - твердо отрезал командир. - На борту все в порядке. Делайте что говорят.

Диспетчер спорить не стал - вскоре подкатил микроавтобус службы безопасности и пикап аэродромной службы. Следом за ними важно приплыл технический самоходный трап. Придерживая шляпу, по ступенькам взбежал чиновник в длиннополом пальто. У раскрытой двери его встречал высокий блондин в неброском сером костюме.

-     Капитан Шульц, сэр, - представился он, демонстрируя неплохой английский язык. - Министерство госбезопасности ГДР, отдел по борьбе с терроризмом. Прошу передать этот конверт руководителю аэропорта лично в руки.

Чиновник замялся, а мужчина сверкнул светло-голубым взглядом:

-     На словах передайте, что я приглашаю его выпить чаю. А если начальство посчитает нужным пригласить к себе, то возражать не стану.

Чиновник коснулся шляпы, собираясь уйти, но блондин неожиданно добавил:

-    И еще, сэр, небольшая просьба: у меня в салоне собачка, разрешите выгулять ее у трапа?

Чиновник раздумывал недолго:

-       Только быстро. И не дальше фургона, - он указал на автомобиль службы безопасности.

Не успел визитер залезть в свой пикап, как в дверях самолета показалась овчарка. Крепкая, приземистая, почти черной масти. Оценивая обстановку, она покрутила носом, затем степенно спустилась по ступенькам. Выглядело так, что не собаку ведут на поводке, а она сама выгуливает хозяина. Обойдя микроавтобус крадущейся походкой, овчарка задрала ногу у заднего колеса. Водитель, выглядывающий в окно, чего-то буркнул недовольным тоном, в салоне машины дружно заржали.

Через полчаса в сопровождении четырех молчаливых лиц, хоть и в штатском, но явных бобби, капитан Шульц шагал по бетону стоянки. Документы внимательно полистали, но как- то обошлось без посещения главного здания с его паспортным контролем и таможней. По лестнице стеклянного павильона они спустились под землю, чтобы на траволаторе проехать до лифта в вышке КДП.

Недолгое путешествие завершилось в офисе начальника службы безопасности аэропорта Хитроу Кабинет оказался заполнен - несколько джентльменов курили, пили кофе и передавали друг другу листок с машинописным текстом:

Имею важное сообщение для руководства аэропорта Хитроу

Гэтов оказать помощь.

Капитан Шульц.

Отдел по борьбе с терроризмом министерства госбезопасности ГДР.

Ничего сложного в коротком тексте не наблюдалось. Тем не менее, листок продолжал гулять по рукам.

Сопровождающие лица в кабинет входить не стали, остались подпирать стену снаружи. Стряхнув капли влаги со шляпы, капитан Шульц пристроил ее на вешалку рядом с плащом. Затем огляделся, шагнул вперед и вежливо представился. Рыжий верзила вышел из-за солидного стола. Гардеробом он не озадачивался - вязаный свитер, темные шерстяные брюки, тяжелые ботинки. Вот и весь наряд.

-     Роберт Маккарти, полковник в отставке и босс этой лавочки, - пожимая руку, хозяин кабинета дружелюбно осклабился. - Присаживайтесь, господин капитан. Или надо говорить «товарищ»?

-     Не будем терять времени на пустые разговоры, - Шульц невозмутимо вытащил из кармана еще один сложенный лист бумаги, чтобы передать его верзиле. - В аэропорту готовится террористический акт. Следует принять соответствующие меры.

Загалдев, джентльмены вскочили, один стул даже упал.

-     Не надо никуда бежать! - Шульц повысил голос. - Не надо никому отдавать приказы и звонить по телефону Прошу всех сесть! Решение будет принимать один человек, хозяин этого кабинета.

-    Парни, всем оставаться на своих местах, - закончив чтение, здоровяк потер свой нос картошкой. - У меня в соседней комнате установлен аппарат специальной связи, его сложно прослушать. Пока меня не будет, предложите гостю чай.

Ему тоже хотелось бежать, но он заставил себя двигаться степенно. Вскоре верзила вернулся, оглядел собравшихся слегка ошалевшим взглядом, и двинул по столу красно- золотую пачку сигарет «Данхилл».

-     Курите, - следом по полированному дереву поехала золоченая газовая зажигалка с таким же логотипом, новомодная штучка с циферблатом и красными стрелками под стеклом. - Может быть, кофе?

Блондин холодно кивнул:

-    Воды, если можно. Обычной, без газа.

Достав из тумбы стола пару бутылок минералки «Харрогейт», здоровяк поерзал в мощном кресле:

-    Насколько я понял, сэр, время еще есть.

-    Так точно.

-    Хотелось бы услышать подробности, господин капитан.

-     Да, конечно, - закуривая, Шульц кивнул. - Итак, по имеющимся у нас оперативным сведениям, для выполнения маршрута Лондон-Брюссель в 16-00 взлетит самолет «Трайдент» компании ВЕА. Едва набрав высоту, он рухнет на город. Причина аварии - внезапная смерть пилотов. Мы предполагаем, что будет отравлена бортовая пища или, что вернее всего, напитки. Многие летчики пьют кофе перед взлетом. Примерно в это же время планируется подрыв трех легковых автомобилей на автостоянке Первого терминала. Ожидаются жертвы и паника.

-    Так чего сидим? - воскликнул один из сотрудников.

Шульц его осадил:

-      Мы считаем, что ранние активные действия службы безопасности могут спугнуть террористов.

-    Ваши предложения? - здоровяк взял быка за рога.

-      Самолет «Трайдент» не заправлять, пассажирское питание на борт не загружать. Автомобили аэродромной службы, подъезжающие к самолету, перехватывать, чтобы отогнать на дальнюю стоянку для досмотра и проверки персонала. Пассажиров зарегистрировать, посадить в автобусы и переместить в заранее подготовленное помещение для обыска и допроса. Багаж в самолет не грузить, отправить на дальнюю стоянку для досмотра. Экипаж с борта снять для углубленной медицинской комиссии. Приготовить реанимацию и препараты для борьбы с пищевым отравлением. Всех зевак из аэродромной службы, что слоняются рядом с самолетом - задержать. Выставить оцепление, допустить в салон саперов и химиков. Установить наблюдение за автостоянкой, и одновременно провести операцию по захвату водителей. Там могут быть смертники, нужны мастера из спецотряда. Автостоянку закрыть, запустить саперов. Ограничить телефонную и радиосвязь. Блокировать корреспондентов радио и телевидения - эти ушлые бестии обязательно что-то пронюхают.

Перебивая друг друга, сотрудники снова загалдели, а здоровяк поднял руку

-     Подождите, парни, хороший план. Простой, четкий и по-военному ясный, - он даже одобрительно ухмыльнулся. Затем хитро прищурил глаз: - А что делать с пассажирами, сэр? В этой чертовой сотне найдутся важные шишки, которые в гневе могут кого угодно порвать на собачью закуску.

-     Что делать с пассажирами? Ничего не делать, - капитан пожал плечами. - Лучше быть злым, чем мертвым. Пусть посидят. Отправите позже другим рейсом, когда полиция разрешит. И еще, сэр, совет из личного опыта. Они будут требовать главного босса. Так вот, сами не ходите, пошлите туда какого-нибудь нерадивого помощника.

-      Это дельная мысль, сэр. Английская пословица советует: если не можешь быть хорошим, будь осторожен. Я буду осторожным, - верзила задумчиво оглядел собрание. - Гарри, пойдешь туда сразу после начала операции, не стоит дожидаться скандала. Наказанный Гарри обреченно опустил голову, а сотрудники, наоборот, облегченно переглянулись. Один них осторожно заметил:

-    Тут потребуется много полицейских, Роберт.

-     Да, - рыжий босс задумчиво пил воду. - И бобби со всем этим не справятся. Наши парни тоже не потянут, надо привлекать военных. С винтовками особенно не поспоришь.

-     И это правильно, - снова кивнул Шульц. - Винтовка рождает власть, как заметил великий Мао. У вас неподалеку SAS, станция специальной воздушной службы. Серьезные ребята, хорошо обучены. Они наведут здесь порядок.

Он знал, что говорил: спецназовцы SAS имеют боевой опыт, владеют рукопашным боем и всеми видами оружия. Они натасканы штурмовать различные объекты, обезвреживать террористов и освобождать заложников.

Через час в помещении стало более людно, на огонек явились уполномоченные делегаты от полиции, контрразведки МИ-5 и разведки МИ-6. Их попытки завести разговор капитан Шульц проигнорировал - он отвечал на вопросы одного лишь здоровяка.

Еще через час на дальнюю стоянку начали садиться военные вертолеты. Занимая оборону, из них посыпались спецназовцы в пятнистой форме и касках. Вскоре в кабинет вошел бравый офицер в бронежилете, с пистолетом на боку и автоматом МР-5 на плече. Следом ввалились бойцы, которые на угловом столике принялись настраивать армейскую радиостанцию.

-     Господа, полковник Бейкер. Двадцать второй полк САС королевских ВВС, - козырнул офицер.- Мне поручено возглавить операцию. Полковник Маккарти, докладывайте обстановку.

Рыжий здоровяк и не подумал уступить свое место - у него постоянно звонили телефоны и подходили сотрудники с докладом. Поэтому офицер присел за торец общего стола. Из рассказа начальника службы безопасности вытекало, что на текущий момент обстановка оставалась без происшествий. Аэропорт работал в прежнем режиме на вылет, а все прилетающие рейсы заворачивались на запасные аэродромы, якобы по погодным метеоусловиям. По всему аэровокзалу усилен контроль, задержано два десятка подозрительных личностей. Автомобили на парковке, указанные в схеме капитана Шульца, обнаружены, людей в них нет. Установлено наблюдение. Полиция готова выставить оцепление, ожидает саперов. Регистрация рейса на Брюссель еще не началась.

Бравый полковник задал всего один вопрос:

-      Среди пассажиров самолета есть лица, которые могут представлять интерес для террористов как цели?

-     Здравая мысль, - здоровяк выпятил подбородок. - Непростые пассажиры есть, это аристократы из высшего общества. Мои парни вместе с коллегами из Секретной службы продолжают копать в этом направлении.

Полковник перевел взгляд на Шульца:

-    А у вас, господин капитан, имеются какие-либо версии?

-     Нет, сэр, - коротко ответил тот. Все что надо было, он уже изложил, повторяться не хотелось. Но помощь предложил: - На своем борту имею саперов, снайперов и кинолога с собакой. Все бойцы прошли обучение и обладают практическим опытом.

-     Советские снайперы в аэропорту Хитроу? - улыбнулся одними глазами полковник. - Боюсь, нас не поймут. И потом, у них нет разрешения на работу в Лондоне. Но за предложение благодарю.

Тем временем бойцы установили полевые телефонные аппараты возле своего полковника, и потянули провода в секретную комнату босса, к распределительному щитку. Попивая кофе из собственного термоса, офицер принялся раздавать указания и выслушивать доклады своих людей. Как отметил про себя капитан Шульц, все четко и по делу

Затем один такой аппарат переставили на стол хозяина кабинета.

-     Будете отвечать на внешние звонки, - распорядился бравый полковник. - Сейчас много кому захочется услышать доклад из первых рук... А мне некогда, работать надо.

Офицер как в воду глядел: телефон тут же зазвенел противным тенором, и стоило здоровяку положить трубку после окончания разговора, как он задребезжал снова.

К 16-00 активную фазу операции можно было считать завершенной. Три автомобиля обезвредили саперы, там действительно оказались бомбы. В самолете и багаже ничего не нашли, обыск пассажиров результатов не дал. А вот у командира корабля Стенли Кея военные медики обнаружили тяжелую форму атеросклероза сердца. Заболевание оказалось настолько серьезным, что его немедленно госпитализировали.

-       Это не результат отравления? - кричал полковник в трубку - Нет? Старое хроническое заболевание? Странно. А как его выпускали в полет? Сам удивлен? Ладно, пусть с медицинским контролем полиция разбирается. Забирай людей, уходим на базу.

Едва он закончил разговор, как помощник подал ему другую трубку

-    Здесь генерал, сэр.

-     Докладывает полковник Бейкер! - расслабленный до этого офицер подтянулся. - Операция завершена, сэр. Потерь нет, раненых и больных нет. Обезврежено три автомобиля, фаршированных взрывчаткой. Противник не обнаружен. Судя по почерку. Ирландская республиканская армия, сэр. В аэропорту задержано сорок шесть гражданских лиц. Подозреваемые переданы службе безопасности порта. Двое гражданских оказали сопротивление, они отправлены в тюремную больницу под конвоем. Полиция продолжает расследование, а отряд выдвигается на базу. Мне придется немного задержаться здесь, чтобы завершить формальности. Есть, сэр!

Однако бравый полковник слегка поторопился. Не успел он потребовать себе стаканчик виски и сигару, как у хозяина кабинета вновь зазвонил телефон. Аккуратно положив трубку, здоровяк отодвинул аппарат, словно ядовитую змею.

-       Господа, звонили из Скотланд-Ярда. Сообщили, что пилот Стенли Кей умер в реанимации. Сердце отказало.

Помощники босса вскочили со своих мест, а один из них перекрестился:

-      Господи всемогущий! Прости нам грехи наши. А если бы пилот сел за штурвал и взлетел?

Здоровяк только крякнул. Выпив воды, он поднял руку

-      Мы все в долгу перед капитаном Шульцем. По крайней мере, для меня он теперь дорогой гость. Но это еще не все новости. Скотланд-Ярд требует вернуть все свободные полицейские силы. А также армейский спецназ, если это возможно.

-    Что случилось? - бравый камуфляжный полковник отложил сигару.

-      Со склада охранной фирмы «Бринкс мэт», что неподалеку от аэропорта Хитроу, похищено три тонны золота в слитках и две коробки с бриллиантами. Группа преступников в масках связала охрану, вскрыла сейфы, и скрылась на грузовике «Рено».

-       Джим, карту аэропорта с окрестностями, - не глядя за спину, распорядился полковник.

Карту немедленно расстелили, рыжий здоровяк ткнул пальцем в нужное место:

-    Вот здесь.

Полковник повернул голову

-      Радист, связь с Птичкой-четыре, - он натянул гарнитуру, чтобы гаркнуть в нее: - Лейтенант, взлетайте! Задача: разведка в квадрате 7632. Ограблен склад фирмы «Бринкс мэт», противник отходит на грузовике «Рено». В бой не вступать. Координируйте свои действия со Скотланд-Ярдом на полицейской волне. Выполнять!

Бравый полковник пыхнул сигарой, задумчиво глядя на здоровяка:

-    Неплохой у них улов. Снова шалят ирландцы?

-     Да, полковник, три тонны золота - это не фунт изюму, - ответил рыжий босс на бесспорный вопрос. - Это сотня ящиков. Даже один ящик... Это много. Выйдет лучше любой генеральской пенсии.

Глава тридцать пятая, в которой люди существуют друг для друга

Ранним утром я вывел собачку на прогулку. Сам тоже помышлял пробежаться трусцой и руками помахать, да не вышло - сразу у дома наткнулся на соломенную блондинку Лёлю. Спрятав руки в карманы мехового манто и недовольно кривя губы, она переругивалась с полицейским нарядом, аккурат напротив узбекского консульства. Блюстители порядка сонно отгоняли девушку от дверей зарубежного учреждения, а Лёля вяло отбрыкивалась.

-    Женщина, проходим... - ныл заспанный сержант. - Проходим, женщина...

-    А что такое? - не понимала она.

-     Не надо здесь стоять... - полицейский гудел в низкой тональности, убаюкивающей и дремотной. - Проходим...

-    А я не стою, я гуляю! — если в голосе Лёли и прорывался вызов, то какой-то унылый и малокровный.

-     Ну так и гуляйте, женщина... Не здесь гуляйте, а отсюда... - медленным небрежным жестом он показал нужное направление.

-    А кому я мешаю? - вяло нагнетала конфликт Лёля.

-     Здесь иностранное посольство... - полицейский сержант перевел указующий перст на стену с золотистой табличкой, и снова заладил свое: - Проходим, женщина, не задерживаемся...

-    Да, посольство Узбекистана. Не спорю, это там, - она тоже показала на стену и слабо топнула ножкой. - А здесь тротуар! Забора нет, запрещающих надписей нет. Хочу здесь гулять!

Вслед за голубой стрелой из глаз, тусклой и бледной, чернобурка на рукавах манто пошла волной, чтобы сверкнуть черным серебром. Сержант недолго любовался этой красотой, завел свою шарманку по новой:

-    Женщина, проходим...

-    Доброе утро, Лёля, - вежливо поздоровался я.

Спокойствие и вежливость, вот мой конек. Сержанту кивнул как старому знакомому - постоянно здесь с собачкой гуляю, примелькался уже.

-    Ой, Антон Михалыч! - фальшиво удивилась она нашей «неожиданной» встрече. - Как поживаете?

Если эта девушка брала уроки актерского мастерства, но вряд ли у корифея уровня Станиславского. Овчарка насторожила уши, выглядывая из кустиков, но жест «все в порядке, не парься» переключил ее внимание на колесо припаркованного автомобиля.

-      Нормально поживаю, - ответил я. И подхватил даму под руку, предлагая таким образом уйти от скандала: - Может, пройдемся?

Зевнув нам вслед, наряд устало побрел к патрульному автомобилю - досыпать до смены.

Одновременно с вежливыми манипуляциями я сдернул серое облако боли с плеча девушки. Как хвост у ящерицы, боль успела вырасти с нашей последней встречи. Невралгия такая гадость: ее можно временно придушить. Но если не лечить серьезно, ломота вылезает снова. А данный человек мне нужен. Значит, будем лечить. Глупо отказываться от источника информации, когда он сам плывет в руки.

-     Ой, - прошептала Лёля, - осторожно, это больная рука. Хотя уже нет. Что-то меня в жар кинуло... Извините, я вас не задерживаю?

Мне не хотелось продолжать разговор в восточном стиле, когда этикет требует взаимного рассказа о здоровье детей, родителей, и росте поголовья овечьего стада. Спросил прямо:

-    Давно ждете?

Она сверкнула острым взглядом, и честно ответила:

-    Да не очень, около часа. Решила пораньше выйти, все равно плечо житья не дает. Мне так неудобно, извините за наглость...

-    Забудьте, нет проблем, - отмахнулся я. - Мази, отвары, таблетки пробовали?

-     Да, - кивнула она. - Временно помогает. А мануальная терапия на деле оказалась ерундой. Антон Михалыч, не молчите! Как только вы заговорили, мне сразу легче стало. Что за дрянь ко мне прицепилась?

-    Работа сидячая? - вздохнул я.

Она кивнула:

-    Практически весь день за компьютером. А сегодня - так и почти всю ночь.

-    Аврал на работе? - понятливо догадался я.

-     И не говорите! Аврал за авралом. Сидела бы еще, но под утро удрала, чтобы вас поймать, - брякнула Лёля, и смутилась от собственной неловкости. - Ой, извините...

Обороты женской речи меня волновали мало:

-    Образ жизни, вот вам и причина. Остеохондроз и невралгия - бич современного мира. Мальчик, домой!

В прихожей присел у тазика, лапы овчарке вымыть. Процедура привычная, собачка сама их по очереди подставляла. Между делом предложил Лёле раздеваться.

-    До пояса? - деловито уточнила она, снимая меховое манто.

Мысль показалась мне заманчивой, но пришлось ее отбросить с сожалением. Нет, девушка видная, с высоким достоинством третьего размера. Такую троечку с плюсом надо не мне показывать, а худосочным девицам, страдающих анорексией. Пусть они рвут волосы от зависти, а не я. Но совесть тоже хорошее дело.

-    Несколько ниже, - пробормотал я. - В смысле, ограничимся сапогами.

Овчарка побежала к своим детям, а я повел гостью на кухню. Ничего не поделаешь: в гостиной живет кормящая мать со щенками, в собственной спальне котята, а гостевой спальне дикий зверь отдыхать изволит. Для светского приема остается одна лишь кухня.

Без лишних слов усадив девушку на стул, я вымыл руки и встал ей за спину. Тихим голосом завел старую песню за водопад и речку. Хватило пары куплетов - через тридцать секунд Лёля заснула. Удивительного мало, а ну-ка поворочайся несколько ночей с ломотой в плече, да час на утреннем холоде постой. Тут любой человек, лишившись вдруг хвори, в тепле сомлеет. Хоть сидя, хоть стоя.

В офисных брючках и кремовом тонком джемпере девушка выглядела стильно. От соломенных волос веяло ароматом абрикоса, жасмина и розы. Похоже на «Силк Блоссом» от Джо Малона. Хорошие духи, сладкие и нежные. Реклама утверждает, что этот парфюм обряжен в шелковое платье. «Украшенный цветками сатинового дерева, запах кутается в розовые облака и нежится в лучах утреннего солнца». Красивые слова и аромат приятный, надо будет в «Лореаль» забежать. У меня там скидка, в ведь скоро Новый год. Духи - это лучший подарок после денег. Если женщине не подойдет запах, она их с радостью передарит кому-нибудь другому.

Капитальный ремонт энергетических каналов занял полчаса. В вязании с вышиванием ничего сложного нет, просто требуется терпение и время. Закончив возню на плече, обошел вокруг девушки, внимательно осматривая ее особым зрением. Печальных патологий внутренних органов не заметил, а вот по женской части наблюдался явный непорядок. Красноватый фон странных рубцов и посторонняя пульсация указывали на воспалительный процесс. Что ж, чуть позже посмотрим.

Равномерно посвистывая носом, Лёля свесила голову на грудь. Ничего, пусть поспит. А я пока от нее отдохну и другим делом займусь - возле холодильника грустила кошка. Она укоризненно смотрела в пустое блюдце, хотя в спальне такая же кормушка всегда полнилась подушечками сухого харча. Но Алисе по душе пришлось детское питание горного льва, а особенно она уважала консервированную телятину. Я пробовал это аргентинское блюдо - по вкусу оно напоминало советскую тушенку, только без специй.

Пока накладывал кошке угощенье, явилась овчарка. Тихонько прокралась, чтобы присесть рядом с Алисой. Собачка смотрела в сторону, не смея посягать на кошкину блюдку. Деликатно облизываясь, она давилась слюнями. Пришлось и ей навалить горку детского деликатеса. Трофейные запасы такое позволяли, а кормящим матерям отказывать нельзя. И тут же на пороге возник дикий зверь. Встав на задние лапы, он зацепился когтями за джинсы на колене и тонко запищал, требуя к себе внимания. Что ж, с этим у нас тоже нет проблем. Присев рядом, я сунул соску в пасть - пара бутылочек с молочной смесью всегда стояли на столе, в детском термосе с подогревом.

Привычные хлопоты не мешали мне постоянно оглядываться на бедра Лёли, обтянутые брючками. Нет, не с целью любования, а исключительно с лечебной точки зрения. Проблемы тазовой области встречаются у четверти всех женщин, слишком много там важных деталей ниже живота. В данном случае, скорее всего, была хирургическая операция, но лезть в это место я опасался. Это настолько деликатная сфера, что лучше все тщательно продумать и силы поберечь, ведь мне еще в больничке с Колиными пенсионерами работать. А если этот человек мне нужен живым и здоровым, то для начала проще всего применить проверенное оружие - черное одеяло. Жизнь показала, что путешествие со мной еще никому скорби не принесло.

Сунув зверю блюдце с десертом в виде мелкорубленой курицы, я поднялся. Аккуратно подхватил спящую девушку, и метнулся через пространство и время в погреб Антона. Без задержки, туда и обратно, чтоб холодом подвала не пронизало. А чего тянуть, когда нет проблем? Только продукты обратным ходом прихватил - полотняный мешочек с творогом и банкой сметаны.

Прыгнуть в прошлое мне не сложно, минутное дело. А простое решение сложной проблемы сразу дало эффект. Блондинка продолжала дрыхнуть без задних ног, почище спящей принцессы из сказки. Но щечки заалели румянцем, губки стали словно кораллы. Впрочем, сгущаю краски. Яркие губы - это помада. А вот лицо явно посвежело, усталость ушла.

И когда пристраивал Лёлю на угловой диван, она даже не пошевелилась. Накрыв брючки пледом, оглянулся. Кошка с собачкой наслаждались телятиной не спеша, а горный лев умял курочку вмиг. Уложив его на спину между колен, я занялся массажем живота. В естественной среде это делает язык мамы, но ничего, у нас тоже руки есть. Котенок принялся мурчать громче компрессора «Керхер», и Лёля раскрыла глаза.

-    Ой, - сказала она. - Я упала и потеряла сознание? Господи, какой стыд...

Девушка рефлекторно ощупала себя, проверяя наличие одежды. И убедившись в присутствии гардероба, все-таки натянула плед до носа.

-    Да нет, - усмехнулся я. Затем с успокаивающей улыбкой добавил: - Просто уснула, ничего страшного.

Расширяющимися глазами Лёля осмотрела котенка, перевела взор на пирующих у холодильника собачку с кошку. Потом ее взгляд вернулся обратно.

-    А это у вас на руках не львенок случайно? - осторожно вопросила девушка, пряча под плед и нос.

-    Скорее кугуар, - признался я. - Яркий знак - голубые и крупные глаза. У этого зверя сорок имен. Чилийское и перуанское название горного льва - пума. Они очень любят оленей кушать.

-    Живых оленей?!

-    Ага. Кстати, мне пора завтракать. Яичницу на сале будете? Еще есть свежий творог.

Ответа я не дождался. Дикий зверь, выпущенный из рук, запрыгнул на плед и хватанул Лёлю за пятку. Девушка взвизгнула, поджав ноги и пряча под покрывало все остальное. Но это не помогло - в отличие от обычных кошек, горные львята умеют играть с неподвижными предметами.

-    Эй, я не олень! - глухим голосом пробормотала она из-под пледа, по холмам которого прыгал горный лев.

Строго по принципу «горе побежденным» призыв услышан не был. Пока я готовил завтрак, дикий зверь нападал на оленя с разных сторон, и добыча пищала не хуже голодного котенка.

-    Антон Михалыч, сделайте что-нибудь! - взмолилась она, в конце концов.

-     Ну, это несложно, - я протянул девушке кружок докторской колбасы. - Просто дай котенку понюхать.

Наркотик сработал моментально: дикий зверь улегся, замурчал и принялся откусывать по кусочку, закатывая глаза от удовольствия. Осилить лакомство до конца не смог, уронил голову на лапы. Все-таки интересное мне досталось животное - кушает все подряд. И мясо в любом виде, и овощи, и фрукты. А молочную смесь обожает так, что плачет от восторга.

-    Что это с ним? - встревожилась Лёля, осторожно сползая с дивана.

-    Отрубился зверь, - мельком глянув, пояснил я. - Теперь час будет храпеть. У котенка можно спросить, что он любит больше: спать или есть. Но он не ответит, потому что обожрался и уснул.

-    Я тоже так хочу, - призналась Лёля. - Всю ночь то чай, то кофе.

-     Между прочим, кушать подано, - я подхватил сковородку с плиты. - Давай мыть руки. Ванная вон там, гостевое полотенце - голубое.

За столом Лёля не жеманничала. Оживилась, оглядывая блюда. И тарелку яичницы на сале приняла с довольным кивком.

-     А это что за грибы? - она ловко нанизала вилку до упора. - Настоящие белые? Господи, от меня же луком будет вонять... Ну да ладно, зато какая вкуснятина!

Я обратил ее внимание на квашеную капусту, и девушка не пожалела. Конечно, хрустящий продукт от деда Анюты не только мне казался знатным. Дед мастерски квасил в бочках и капусту, и огурцы, и арбузы. С морковкой и специями... Оставалось только помаслить и посыпать резаным луком - за уши не оторвешь. И для жалости была только одна причина, мало этого счастья в холодильнике осталось. Ну и икра не завяла забытой. Заморская, баклажанная, только настоящая, по армянскому рецепту: с кинзой и перцем трех видов.

-    А где вы львенка взяли? - прошамкала Лёля, усиленно работая ножом и вилкой.

-    Один товарищ оставил, - сообщил я чистую правду. - Ему пришлось внезапно уехать. Далеко и надолго.

-    А что потом? - она неопределенно повела рукой.

Докторская колбаса стремительно таяла, впрочем, в этом я тоже участвовал.

-    В смысле?

-    Ну, когда котенок вырастет, где вы будете оленей брать?

Глава тридцать шестая, в которой обнаруживается, что женщина - это единственная вредная привычка, которая может бросить вас сама

Простой вопрос поставил меня в тупик - так далеко я не загадывал. Продавать? Сразу нет. В дикую природу ручного зверя выпускать тоже нельзя, погибнет. Цирк отпадает без разговоров, и в зоопарк отдавать как-то не тянет. Я даже вилку отложил. М-да, проблема. Но, слава богу, не скорая.

Свою порцию яичницы девушка подмела начисто, причем закусила двумя бутербродами.

-           Давно такой вкуснятины не едала, - заметила она, размешивая сахар в кружке. - Но, кажется, объелась. И рука не болит... Какой кайф! Сейчас снова упаду, теперь от обжорства.

-    Так ложись, - усмехнулся я. - Мне по делам надо идти, диван свободен.

-    А воров не боитесь? - она хитро прищурилась. - Вдруг чего унесу?

-           Ну, в гостиную тебя собачка не пустит, - перемешивая творог со сметаной и медом, я огляделся. - На кухне брать нечего, кроме кастрюль. А если из холодильника колбасу стибришь, так собачка тебя на месте и положит.

-             У вас тут строго, - вздохнула она. - Овчарка, щенки, дикая пума... Фельдшерско- акушерский пункт какой-то. Но уютный. И я бы отдохнула, однако надо идти. Проблемы сами не решаются.

-          Да что у вас там случилось, на этой работе? - нейтральным тоном поинтересовался я. - Если это, конечно, не секрет.

-           Какой там секрет... - с печальным видом она пробовала мед. - Весь город гудит. Вы что, телевизор не смотрите, новости в сети не читаете?

-        Откуда, - я даже руками развел. - Полный информационный ступор. У меня домашние животные и другие дела. Голова кругом, тут не до телевизора.

Лёля подняла голубые, как у котенка, глаза:

-        Вчера вечером взорвался ресторан «Тихий Дом». Сгорели люди, двадцать два человека.

-      Что ты говоришь! - ахнул я трагическим голосом. - Мне приходилось бывать в этом заведении. Там два здания, в каком из них?

-        В малом банкетном зале. Представляете, посетители закрылись изнутри. Ни музыкантов, ни официантов... Даже охрана не пострадала, потому что их тоже выгнали.

-        Повезло обслуге. А клиенты непростые были, раз с охраной туда явились, - предположил я. - Похоже на деловую встречу.

-       Следствие еще идет, много непонятного. Все эти люди, что характерно, сплошь солидные мужчины, хорошо известны в городе. «Сходка» - старое заезженное слово, а теперь к данному деловому ужину просится определение «поминки».

-    Загадочные дела, - поддакнул я. - И что, никого не вытащили?

-    Там так полыхнуло!

-    Наверно, бытовой газ? - предположил я.

В последнее время эта версия приобрела широкую известность, наряду с искрящими электрическими приборами. Но Лёля отмахнулась, решив рубить правду-матку, какая она есть:

-      Пожарники так поначалу и решили. Однако потом взрывотехники выявили несколько очагов возгорания, в разных местах. Газовый баллон был, но перед ним рвануло четыре термобарических гранаты РГ-60ТБ, а затем - две зажигательные бомбы с напалмовым зарядом.

-    Хм... - неопределенно пробормотал я, чисто для поддержания беседы.

-        Представляете? Двери-то заперты. На окнах решетки. Их вырвало позже, когда газовый баллон взорвался. Но сквозняк только усилил горение... Ресторан загородный, черти где. Пока пожарные машины доехали, все сгорело напрочь. Охранники этих посетителей оказались на высоте - не разбежались, боролись с огнем до конца. И это единственный плюс. Их взяли, и теперь хорошенько расспрашивают...

-    Так ты в полиции служишь?

-      А разве Ника не говорила, где я работаю? - она принялась сооружать бутерброд с козьим сыром. - Классный сыр, похож на Бюш де Шевр.

-       Ника говорила что вы, типа, коллеги, - я сделал вид, что припомнил. - И раньше вместе на юрфаке учились.

-      И еще мы вместе фехтованием занимались, - она изобразила колющее движение вилкой. - Только я шпагой увлекалась, а она рапирой.

-     Хорошее дело, - одобрил я, сворачивая расспросы. Хватит уже о взрыве, достаточно. Пора менять тему. - Каналья! Тысяча чертей! В отличие от многих певцов ртом, Михаил Боярский умеет фехтовать и петь носом.

-    Думаете? - Лёля с интересом взглянула на меня. Жевать она не забывала.

-        А фехтовальщицы на помосте такие стремительные, - сообщил я. - Словно королевские кобры. И какие успехи?

Ответ был невесел и полон грусти:

-    Победы на дорожке были. Но успехи остались в прошлом, как-то не до того стало.

-       А вот это зря, - покачал я головой. - Какое-то время организм без физических нагрузок работает исправно, а потом начинаются сбои. Вот как у тебя с плечом.

-    Так что, боль вернется? - Лёля прикрыла рот рукой. - А я, дура, губы раскатала...

-      Конечно, - кивнул я. - Не это, так другое. Невроз, остеохондроз, сосудистые дела - результат халатного отношения к себе. Авралы на работе мы терпим, а времени на активный отдых и физкультуру у нас нет. В результате усыхают хрящи, хрустят и болят суставы, портится характер. Вот ты думаешь как: сегодня добью этот аврал, а завтра уж отдохну.

-Нуда!

-    Наступит завтра, и вылезет новая проблема.

-    И что делать?

-       Задуматься о себе и собственном здоровье, - говоря ровным голосом, я слегка «надавил». - Ты можешь смеяться, но восемь часов сна надо увязать с восьмичасовым рабочим днем. Найти время для спорта и правильного питания. И раз работа сидячая, больше двигаться. Делать иногда производственную гимнастику. Сократить общение с токсичными людьми. В общем, элементарные вещи, на которые многие плюют.

-      Хм... - Лёля погрузилась в размышления. - Вроде бы ничего нового, но как-то стало не по себе.

-       Кстати, если девица пьет чай, не вынув ложку из кружки - это означает, что она никогда не выйдет замуж. Народная примета.

-    Да? - хмыкнула она грустно. - Дайте две!

-    Чего?

-    Еще пару ложек, для надежности.

-    Не хочешь замуж, - догадался я. - Почему так? Неудачная любовь?

-      Обручальное кольцо есть первое звено в цепи супружеской жизни. А у вас с Никой серьезные отношения? - съехала она, неожиданно вставляя встречный вопрос. - Вы на нее так смотрели...

-Как?

-    Очень внимательно.

-      Эстетика женского тела подобна гипнозу - завораживает настолько, что мимо пройти невозможно. А мужской тестостерон женщина чует издалека, от ее острого взгляда не скроешься, - хмыкнул я. - Да, Ника в меня безумно влюблена. Горит как свеча, но тайным огнем.

Лёля потрясенно охнула:

-    Да ладно! А почему я, старая подруга, ничего не знаю?

-        Это секрет, потому что она считает свою любовь безнадежной, и никому не рассказывает. Не телефонный разговор, поэтому между нами, ладно? На днях она сказала, что горы для меня свернет. А я не могу ничего ответить.

-    Почему? - голубые глаза стали совсем круглыми.

-    У меня траур. Любимая девушка бросила.

-    Господи, какой ужас... - прошептала она. - И что теперь делать?

-        Не знаю, - ответил я честно. - Понимаешь, есть женщины, которые вызывает сильный отклик в душе. Это называется эмпатия и сопереживание. И все хорошо, пока женщина не начинает строить далеко идущие планы. Конечно, люди существуют друг для друга, это нормально. И нормальная женщина хочет семейный очаг и детей.

-      Вне сомнения, - согласилась Лёля. - Понятная система ценностей, вроде «киндер, кюхе, кирхе», отражает устремления многих женщин. Нам хочется уюта в семье и покоя в обществе. Об этом даже ученые говорят: психология создает женщину.

Оспаривать догмы психологов я не собирался.

-     Да, это так. Но совместная жизнь предполагает общие цели в этой жизни. Не общую постель и бюджет, или совместный полет в космос, нет.

-    А что?

-    Общие духовные цели. Если хоть одна цель не совпадает, начинаются трения.

-    И где вы видите проблему?

-    Понимаешь, она хочет детей, а я этого боюсь.

-    Ах, вот оно что...

-      Не потому, что закоренелый эгоист,- уточнил я свою позицию. - Хотя это тоже. Но что она будет делать, если я умру? Анюте будет трудно, ведь она на меня рассчитывает. Не материально, с этим все в порядке. Духовно. Мне кажется, я сильно подведу ее, когда умру и оставлю одну с ребенком на руках.

Лёля опять округлила глаза:

-    А вы умрете?

-       Человек смертен, - я пожал плечами. - И внезапно, к сожалению. А я далеко не молод. У нее же, наоборот, вся жизнь впереди. Понимаешь, юная дева мечтает о «любови вечной на земле», но так не бывает.

Здесь мне не пришлось лукавить. Я уже умирал несколько раз, и этот поступок сильно огорчил людей, которых считал близкими. Особенно страдала Нюся. С другой стороны, брак - это долгий разговор, прерываемый спорами. И мы с Анютой к этой черте уже подошли. А вот переступать ее никакого желания не было.

-      Но это все лирика, вернемся к нашим проблемам, - я подлил ей чаю. - Как видишь, ничего опасного в твоем заболевании нет. Нервы, усталость, сон урывками. Добавь сюда бестолковое питание и неразумные диеты.

-    И от этого болит плечо? - не поверила Лёля.

-     Стресс всему виной, - терпеливо пояснил я. - Причины стресса тебе я назвал. Пойми: бог ничего не меняет в человеке, пока человек не начнет менять себя сам.

-    Но вы же меня вылечили! - воскликнула она удивленно.

-         Это не так, - мягко возразил я. - Заметь, я не втирал мази, не колол в тебя иголки, и не поил отварами. Обычной болтовней делу не поможешь, тут нужен предметный разговор. Я поговорил, и твой организм начал бороться с хворью в плече. Скажи откровенно, что- нибудь тебя еще беспокоит?

Лёля замялась.

-    Ну, иногда бывает... По женской части. Тогда хожу к гинекологу.

-    Неудачный аборт?

-         Да, - из голубых глаз потекли слезы. - Ошибки молодости... Я думала, у нас взаимная любовь, а он оказался скотиной. Как узнал о беременности, так сразу переехал в другой город и телефон выключил.

Мне оставалось только вздохнуть. Стандартная ситуация... В России число рождений младенцев соизмеримо с числом прерванных беременностей. Госдума и церковь борется с этим печальным явлением, но не очень успешно. Страна теряет миллион жизней в год, но это официальная статистика. Подпольные аборты делаются повсеместно, так что говорить следует о пяти миллионах в год, как минимум.

Ровным голосом задал очередной вопрос:

-    Лечение помогает?

-         Какое-то время. Что стабильно, так это денежные траты. Ой, - она прижала руки к губам. - Совсем заболталась, дурочка с переулочка. Сколько я вам должна?

Из заднего кармана брючек она вытащила стопочку разноцветных купюр, скрепленных стильным серебряным зажимом. Понятное дело, сюда она пришла без сумочки, а вещи по карманам рассовала.

-     С этим погоди, - я накрыл узкую ладонь. - Мы только начали лечение. Будет результат, тогда и заплатишь.

-    А когда будет результат? - она не спешила прятать деньги.

-   Если бог даст, через неделю. Так что жду тебя завтра, в восемь вечера. А пока сходи в ЦГБ, в отделение гинекологии. Там у меня знакомые работают, хороший уровень.

Вырвал листик из блокнота, записал на нем фамилию Таисии Петровны и ее заместителя. Врачи хорошие. И выпить не дураки, но это потом. Пусть девочка пройдет обследование, посмотрим на выводы и рекомендации. И примем меры. Кажется, я говорил, что этот человек мне нужен? И первый шаг мы сделали успешно.

-    О наших встречах советую не болтать, - мягко предложил я. - Свои болячки вслух желательно не поминать. И вообще, по жизни лучше помалкивать.

-    Почему?

-    Сглазишь, - в голос я добавил убеждения и легкого давления.

-    Вы верите в приметы? - опешила девушка.

-     Нет, я не запрещаю, - пожал плечами я. - И в приметы не верю. Но они есть, независимо от того, веришь ты или нет. Вот тебе надо, чтобы боль вернулась?

-    Не дай бог, - пробормотала Лёля. При этом она постучала по столу и плюнула через плечо.

Говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Не знаю. А вот путь к сердцу этой блондинки лежит через яичницу на сале и квашеную капусту. Да, работа с агентурой должна протекать именно так. Завтра я ее добью окончательно - на ужин запеку курочку под прессом. Раньше это называлось «цыпленок табака» или, если по-грузински, чкмерули. Хрустящая золотистая корочка, с чесноком, кориандром, тмином и перцем. Да под квашеную капусту... Блин, с таким оружием все военные секреты у Лёли выведаю!

Девушка взялась мыть посуду. Под пустопорожний треп я подавал тарелки и чашки, когда на кухне возникла Анюта. Из воздуха соткалась, совершенно внезапно и неожиданно. На пороге тут же нарисовалась овчарка. Не хитрым способом, просто подкралась. Принюхиваясь, она крутила носом. А признав своего, потеряла интерес - так же тихо исчезла.

-    Драсти, - буркнула Нюся.

Слава богу, этого явления Лёля не видела. Она лишь вздрогнула, оборачиваясь. А Анюта продолжила:

-   Антон Михалыч, вас дядя Коля ищет, однако вы трубку не берете. Дело пустяковое, но срочное.

Анюта окинула кухню скользящим взглядом, моментально отметив компрометирующие детали: скомканный плед на диване, несколько растрепанную прическу Лёли, заплаканные глаза и помятый джемпер. Губы высокой девчонки сжались в тонкую ниточку. Женская неприязнь штука такая: сейчас Лёля нажила себе вечного врага. На ровном месте, но с судьбой не поспоришь.

Глава тридцать седьмая, в которой раз пошли на дело, я и Рабинович

В кабинете Уварова мы выстроились у стены в ряд, а сам Николай расхаживал перед шеренгой. Изысканному одеянию полковника позавидовал бы любой предводитель уездного дворянства. Синяя тройка в тонкую полоску сидела на нем как влитая, башмаки блестели черным зеркалом, а рубашка сияла белизной. Темно-синий галстук в горошек дополнялся таким же платочком в нагрудном кармане. Сапфировые запонки на манжетах выглядывали наполовину и подчеркивали тон костюма. Наконец, скромные часы «Морис Лакруа» с хронографом синего циферблата и синим кожаным ремешком завершали картину то ли барона, то ли дона местной мафии.

В черных тактических костюмах наша компания выглядела значительно скромнее. Вместо запонок — пара пистолетов, один на поясе, второй на бедре. И тупорылый автомат І1ІАК-12 на груди. Радиофицированные шлемы с поляризованным забралом мы держали в руках. Исключением являлись два человека, Зоя Острожная и Марина Сорокина. Эти две дамы, в серых деловых костюмах с юбкой до колен, выпадали из общего ряда.

Коля вещал:

-     Товарищи, карты легли так, что надо идти прямо сейчас. Клиент уснул, а нам не до сна. Будем брать за жабры, пока тепленький. Время поджимает, но повторю еще раз, и не надо здесь кривиться! Полное внимание. Все должны быть очень осторожны! Делаем точно так же, как в прошлый раз. Итак, первой заходит Анна Швец. Добавляет клиенту в сон спокойствия и расслабленности.

-    А благодушие и беззлобность? - уточнила Анюта.

-    Да, - кивнул он, - только без фанатизма, всепрощения не надо. Затем Аня усыпляет охрану. Для надежности брызгает охране сонной одури, что поставляет воровка Птичка. Между прочим, забористая штучка, я на соседской собачке проверял. Злобная мелкая тварь... Но и такой заразе два часа крепкого сна гарантировано! Хм... - кивнув своим мыслям, Коля кашлянул. - Так, затем Михалыч заводит по углам Виктора Острожного и Вику Острожную. И после этого Анюта запускает Зою с Мариной. Они приступают к работе, но в случае критической ситуации Аня сразу эвакуирует женщин. Это в первую очередь! Виктор и Вика прикрывают отход огнем, после чего их уносит Михалыч. Все ясно?

-     Нет, - сказал Владимир Агопян. - Не ясно, товарищ полковник. Почему я не могу пойти с Мариной?

-    Вот именно, - вылез Эдуард Савчинский. - Все при деле, все работают, а мы, значит, сидим в резерве, будто инвалиды?

Вид у них был обиженный донельзя.

-     Подполковник Савчинский, отставить разговоры! - рявкнул Коля. - Капитана Агопяна тоже касается. Ваша работа не менее важная, чем у девочек! Вы смотрите в монитор и подсказываете им, если разговор пошел не так. Кстати, проверьте связь. Полковник Трубилин, про камеру кругового обзора не забываем, контролируем обстановку. Итак, в резерве Трубилин, Агопян и Савчинский.

Агопян упрямо скривил губы:

-    Но...

-     Никаких но! - отрезал Коля решительным образом - Виктор и Вика - диверсанты с боевым опытом. Они с этой обороной справятся, не впервой. Ну все, попрыгали. Звук на мобильниках выключили? Осмотрели снаряжение друг друга? Анечка, вперед. С богом.

Руководитель страны редко читает то, что ему хочется. Тут бы осилить весь материал, что ежедневно готовят помощники в виде дайджестов, рефератов и прочей информационной выжимки.

А очередной доклад ЦРУ раздражал неимоверно, до изжоги. Президент Соединенных Штатов Никсон даже запил эту горечь газировкой «Доктор Пеппер». Снова взялся за стопочку листов, сжатых скрепкой. Как ни старались помощники, но и в ужатом виде текст оставался пространным.

Тезисом доклада являлось утверждение, будто Америка не готова к открытой войне с русскими, и события во Вьетнаме это доказали. Поэтому умники из ЦРУ предлагали делать упор на разведывательные операции. При этом они настаивали на совмещении их с диверсионными акциями во всех смыслах, в том числе идеологическими, чтобы таким образом развалить Советский Союз изнутри.

Мысль не новая и хорошая. Но как вы там в ЦРУ собрались это делать, когда вся агентура в Советах развалена?! После серии арестов за Железным Занавесом прошла новая волна - арестованные стали давать показания, и возник эффект домино. Агентурная сеть посыпалась по второму кругу.

Никсон едва не сплюнул. Сборище идиотов... Тем более что из доклада далее проглядывался ясный посыл: напуганные массовыми провалами агентов, аналитики центральной разведки отказывали в доверии всем, кто еще оставался на плаву. И самое печальное, что они, скорее всего, были правы - чекисты могли оставшихся агентов перевербовать, чтобы запутать ЦРУ красивыми домыслами вперемешку с правдой.

Президент снова нахмурил брови от воспоминаний - пару лет назад помощники ознакомили его с лекцией, прочитанной в Москве курсантам школы КГБ. Информатору ЦРУ удалось раздобыть тогда конспекты, и переправить за океан. В крайне познавательной лекции речь шла об информации, ее защите и трансформации в дезинформацию. Руководство КГБ придавало большое значение информационной безопасности, выделяя задачи сокрытия информации, легендирования ее путем избыточности, и прямой организации дезинформации.

Ничего особенно нового здесь не было, просто старый английский девиз «Вводи в заблуждение противника и направляй его по ложному следу» отрабатывался русскими в полной мере. Конечно, важным моментом является понимание информационной среды, в которой живут люди. В лекции подчеркивалось, что на нас обрушивается, валится, извергается огромное количество информации. Она бывает фальшивой, но выглядит правдоподобно; бывает правдивой, а на самом деле хитроумно перекроена, дабы производить впечатления фальшивки; бывает отчасти фальшивой и отчасти правдивой. Все зависит от выбранного способа подачи дезинформации, цель которой - заставить вас верить, желать, думать, принимать решения в направлении, выгодном для тех, кому зачем- то нужно на нас воздействовать.

Топлива в огонь сомнений Никсона подкидывал руководитель контрразведки ЦРУ Джеймс Энглтон. Старожил Управления, он был одержим шпиономанией. Именно предательством объяснял Энглтон весьма унылый перечень провалов в Европе и Азии, от Албании до Вьетнама. Долгие годы он искал русского крота в ЦРУ и верхних эшелонах власти. И хотя никого не нашел, сумел заразить своей уверенностью нового директора Шлезингера.

ЦРУ всегда оставалось закрытой организацией, и никогда его не любили. А после феерического провала последовал скандал - сенатская комиссия с удовольствием начала топтаться по разведке. Сравнив спецслужбу с неповоротливым слоном, крикливый Джордж Кейси, член президентского совета по разведке, призвал набрать новую команду экспертов для оценки русского ядерного потенциала. Иных способов осознать величие и мощь ЦРУ у него не было. Следуя в этом русле, члены сенатской комиссии по ЦРУ с рычанием бросилась на кучу грязного белья, чтобы устроить там громкий шабаш.

Всему этому было одно название: кризис. Отставив стакан в сторону, Никсон посмотрел в окно. Мерзкая погодка, которая точно повторяла политическую ситуацию в стране. Ледяной дождь сменялся снегом, который таял, едва коснувшись земли. Ненастье и сырость повсеместно, как в старой доброй Англии. Вот только смога не хватает. Впрочем, бог с ней, с этой островной империей. Лучшая в мире страна, Соединенные Штаты Америки, переживала непростые времена. Во всех крупных городах проходили антивоенные манифестации, нередко сопровождавшиеся жертвами. В штате Южная Дакота впервые за многие годы восстали проживавшие в резервациях индейцы. Вдобавок ко всему, начали падать самолеты. Они и раньше разбивались, но в последнее время вал крушений захлестнул - более семисот человек погибли в одиннадцати авиакатастрофах.

Отогнав раздумья, президент США перешел к справке по Чили. Еще днем он вскользь ознакомился с этим документом, и высказал всем причастным лицам свои язвительные глоссы. Здесь было от чего разволноваться, ведь операция по взнузданию строптивой республики сорвалась. А начиналась ведь как красиво, словно по нотам...

После бойкота чилийской меди и заморозки счетов Чили за границей, Соединенные Штаты отказали стране в кредитах. Механизм отработанный, проверен в деле не раз. Из Сантьяго в панике побежали капиталы, инфляция выросла в восемь раз. И хотя правительство существенно увеличило пенсии и пособия, народ начал бурлить. Дело дошло до демонстраций с забастовками на рудниках. Одновременно начались диверсии на мостах и линиях электропередач, саботаж на предприятиях и политические убийства.

Все эти меры дополнялись информационными вбросами. Прикормленные журналисты, поддерживая оппозицию и забастовщиков, должны были убедить народ в ошибочности «красного курса» правительства Альенде. Оппозиция ждала жестких мер, чтобы обвинить власти в «бесчеловечности» и поднять новую волну критики. Однако Альенде не стал делать резких движений, к которым его призывали сторонники.

Аналитиков ЦРУ такая щепетильность не удивила, Альенде слыл чистоплюем в среде демократов. А после национализации горнодобывающей отрасли правительство Альенде столкнулось с яростным противодействием местных богачей и латифундистов. Борьба в парламенте привела к отставке министра внутренних дел, социалиста Хосе Тоа.

Задолго до выборов Альенде, ЦРУ затеяло операцию «Камелот». Цель тайной операции выглядела простой и понятной - воспрепятствовать приходу к власти Сальвадора Альенде. Одним из пунктов плана полагалось насаждение собственной агентуры в армии Чили. Делать это было несложно, поскольку тысячи офицеров чилийской армии проходили обучение на базах США. Некоторые побывали там неоднократно.

Генерал Аугусто Пиночет, на которого делалась ставка в военном перевороте, в течение десяти лет служил военным атташе при посольстве Чили в Вашингтоне. Вместе с другими генералами Пиночет трижды проходил стажировку на американских базах. И основной целью этой практики была идеологическая обработка чилийских военных. Американскому собеседнику на вопрос о «левых», в смысле «красных» выборах, генерал Масоте ответил с армейской прямотой: «Когда потребуется, мы за полчаса овладеем дворцом Ла Монеда. Даже если нам придется его сжечь».

Однако выборы состоялись, и план «Камелот» пришлось преобразовывать в операцию «Кентавр». Новый план в кратчайшие сроки составлял директор ЦРУ Хелмс под личным руководством Никсона. Кроме тактики экономического саботажа и психологической войны, план изобиловал такими деталями, как печатание фальшивых денег и применение химических средств для снижения урожаев. Конечной целью операции ставилось устранение Сальвадора Альенде от власти путем военного переворота. Лейтмотив мыслей президента США был кратким: «Режим Альенде неприемлем».

Тем не менее, выборы прошли и Альенде устоял. После прихода к власти нового правительства, соглашения в военной области между Чили и США аннулированы не были. От Пентагона постоянно шла помощь, военная техника на миллионы долларов. Так называемая стажировка офицеров чилийской армии в учебных центрах Соединенных Штатов продолжалась. Операция «Камелот» была обязана закончится успешно, ведь одних легальных помощников у ЦРУ имелось более двух тысяч - американские сотрудники посольства, военные атташе и инструкторы. Об остальных помощниках речь не вели, это закрытая информация.

И вот теперь, на самом взлете, операцию подстрелили соратники Альенде. Не только местные деятели, в деле оказались кубинцы, русские и советские немцы. Сначала они арестовали заговорщиков среде генералов, а затем принялись чистить вооруженную оппозицию.

Наконец, в Сантьяго пропал шеф местной станции ЦРУ. Американский посол поднял крик, но чилийская сторона его осадила. Вас предупреждали о неспокойной обстановке в городе? - заявили чилийцы. - Предупреждали. Просили не покидать посольство? Просили. А если вы не слушаете, тогда зачем искать крайних?

И ведь не скажешь ничего в ответ. И просили, и предупреждали. Охрана посольства клянется и божится, что резидент ЦРУ из здания не выходил. Понятное дело, тайными тропами ускользнул, где его и прихватили. Это скандал, и без происков русских тут не обошлось. А если его заставят на камеру откровенничать, как это сделали с английскими шпионами в Москве?

В ответ на сентябрьскую высылку из Великобритании ста пяти советских представителей, заподозренных в шпионаже, ожидались зеркальные меры советских властей. Однако Советы утерлись и промолчали. И вот теперь они выпустили тизер фильма «Приключения английских шпионов в России». Никсон просмотрел его два раза, и остался впечатлен. А сейчас возникло желание посмотреть еще раз.

Он включил видеодвойку «Сони», чтобы вставить в щель аппарата новомодную штучку, увесистую кассету стандарта «Ю-матик». Как и в прошлый раз, президент отметил хорошее качество кино. Рекламный ролик казался таким коротким, а как много Советы успели в нем сказать... И ведь они, сукины дети, обещают дать многосерийный фильм! Да, Британия будет размазана. Со злостью, и с такой характерной для русских жестокостью. Русские, будто разбуженный медведь, постоянно рушат устоявшийся мировой порядок. Одно слово, северные варвары.

Мудрецы утверждают, что черная полоса в жизни меняется белой. Как бы ни так! На самом деле новая полоса так черна, что только поэтому предыдущая кажется белее белого. Никсон вздохнул, взял свежую газету и прилег на диван. Он разбирался в современном спорте, и информацию о событиях в мире бейсбола черпал самостоятельно, минуя помощников. Сегодня его интересовала комментарии вокруг турнирной таблицы вообще и, в частности, отдельные успехи команды «Нью-Йорк Янкиз».

Глава тридцать восьмая, в которой справедливости нет, а истина у каждого своя

Проснулся президент от неясного, на грани сознания, шороха. Шелестела не вечерняя газета, потому что на груди ее не оказалось. Этой ночью Никсон спал один, что с недавних пор стало привычным делом. Для жены в Белом доме оборудовали отдельную спальню, и не рядом, а в другом крыле. Почивать под одним одеялом с супругом она не желала. Ее раздражало, когда Дик подскакивал и зажигал свет, чтобы срочно записать пришедшие в голову идеи или наговорить какие-то тезисы на магнитную ленту.

Но в этот раз, вместо озарения, явились незваные гости. Он даже зажмурился в инстинктивном порыве.

-            Опять вы, - обреченно прошептал Никсон, повторно открыв глаза. - Скажите, мэм, как вы это делаете?

Одна из дам, а это была Зоя, отвлеклась от хлопот по сервировке стола:

-            Здесь кроется маленькая женская тайна. Но вам я скажу, мистер президент: это гипноз.

-    Хм... - кашлянул Никсон недоверчиво. - Чертовщина какая-то, не находите?

-          Нет, сэр, - мягко возразила Зоя. - Никакой мистики, только научный подход. Обещаю, вашей жизни ничего не угрожает. А если вы волнуетесь за парней из Секретной службы, то с ними все в порядке.

-     Где они?

-           На своем месте, сэр. Живы и здоровы, - покладисто доложила Зоя. - Охрана просто не заметила нас.

Складывалось впечатление, что происходящее в собственных апартаментах не укладывается в голове у Никсона. Даже малым детям известно, что место жительства священно. В соответствии с законами Соединенных Штатов, жилище является сугубо личной территорией, и любое проникновение в него заведомо преступно. А если это жилище в Белом доме... Старая английская доктрина «мой дом - моя крепость» рушилась на глазах.

-     Хм... Так вы что, куда угодно можете войти?

-    Куда угодно нам не надо, сэр. Мы мирные люди, и пришли вас отблагодарить, - своим ответом Зоя запутала его еще сильнее. - Извините, что так, но по-другому к вам не попасть.

Торшер возле дивана оказался выключен, горел лишь неяркий ночник. Светлые костюмы гостий едва угадывались в полумраке, а вот по углам таилась тьма. Даже картины на стенах не просматривались, а их жена по Белому дому развесила немало, в общем счете пятьсот штук.

В хрупкой тишине дамы шуршали оберточной бумагой, разворачивая свертки.

-    Присаживайтесь к столу, сэр, - предложила Зоя. - Выпьем за ваше здоровье.

Сунув ноги в войлочные туфли, президент поднялся. Пригладил волосы, одернул полы мягкой домашней куртки.

-    Что это? - с интересом он понюхал пузатый стакан. Уж в напитках Никсон разбирался прекрасно. - Пахнет ромом.

-     Чача, сэр. Национальный парагвайский напиток, его гонят из тростникового сахара и меда, - Зоя отсалютовала своим стаканчиком: - Ваше здоровье, мистер президент!

Лихо махнув порцию огненной воды, дамы принялись наполнять тарелку Никсона закусками. Зоя при этом поясняла:

-    Оцените запеченное в гриле мясо «паррильяда». Очень вкусно. А это знаменитая рыба «суруби». Нежные лепешки «чипа» с яйцом и сыром. И попробуйте вот это, парагвайский суп.

-    Хм... - буркнул Никсон, откусывая кусочек. - Какой же это суп? Похоже на кукурузный хлеб.

-    Ничего не поделаешь, таков наш твердый парагвайский суп.

После второй рюмки президент отведал румяных пирожков и блинчиков с мясом. Голос подобрел:

-    За что вы меня благодарите, мэм?

-      Мы знаем, что вы приглашали в Белый дом посла Парагвая. Долго беседовали, интересовались проблемами нашей страны, - Зоя вежливо улыбнулась. - Спасибо вам, сэр!

-    Но я еще ничего не сделал, - пробормотал Никсон. - Просто поговорил с человеком.

-     Да, сэр. Однако вы дали поручение помощникам посмотреть, что можно сделать для Парагвая. А это дорогого стоит! Мы бедная страна, а вы - сияющий град на холме, - Марина подлила Никсону чачи. - С другой стороны, у такой большой страны, как Америка, много врагов. У вас лично их тоже хватает, мистер президент.

-     Без врагов моя жизнь стала бы безрадостной, как ад, - мрачно изрек Никсон свою любимую присказку.

Зоя ухватилась за эту мысль:

-     То, что у вас мало друзей - обычное дело. Многие люди живут, заботясь только о себе. Но президент страны не обычный человек, а избранный. И враги у такого человека могущественные. Они только и ждут очередного шага противника, чтобы вцепиться в него мертвой хваткой. Не позволяйте им этого сделать.

-    Как это?

-      Понимаете, мистер президент, вы ломитесь вперед по принципу «велосипед падает набок при остановке». Вы не то что бы боитесь остановиться, вы не можете это сделать. Любые события, которые вы инициируете, вызывают водопад побочных явлений. Вы поссорились со всеми: кто рядом и кто далеко. Это было не страшно, если бы врагов не было так много. Политические конкуренты везде, сэр. И в госаппарате, и в Сенате, и в Белом доме. Вас избрал американский народ, и сейчас некоторые его представители очень далеки от мысли поддержать своего президента. Сделайте то, чего от вас никто не ждет: остановитесь.

Никсон несколько оторопел:

-    Например, мэм?

-    Например, остановите операцию в гостиничном комплексе «Уотергейт».

-     Откуда вы знаете? - теперь Никон явно опешил. - К этому плану допущено всего несколько человек! Надежных парней, между прочим.

-      Ну, если об этом узнало ФБР значит, таких людей больше, чем несколько. Вашу операцию взяла под контроль специальная группа федералов, под руководством заместителя директора Марка Фелта.

-     Срань господня... Так он под меня копает?! - процедил Никсон, наливаясь красным. - Недаром этого говнюка прозвали «Глубокая Глотка»... Задумал вцепиться в меня, скотина? Да я теперь точно, мать его, прибью к чертям собачьим!

-      В Парагвае разрешено стреляться на дуэли, - невозмутимо сообщила Зоя. - Но только в том случае, если оба дуэлянта являются зарегистрированными донорами внутренних органов.

-      Хм... Это образное выражение, - смутился Никсон. - Не надо понимать его так буквально.

Зоя кивнула, продолжая свою мысль:

-     Сэр, в вашем окружении где-то течет. Информация сливается Фелту, а он готовится слить ее журналистам «Вашингтон Пост». Директор ФБР Гувер стар и болен, возможны перемены в руководстве. Но Марк Фелт уверен, что вы не назначите его новым директором.

-     Не назначу. Такой разговор в моем штабе был, - в холодных глазах Никсона застыла неприязнь. - Эту кандидатуру я отклонил.

-    И он об этом знает! Сэр, еще не поздно.

-    Думаете?

Зоя говорила тихо, но уверенно:

-     Когда заварится каша, никто не остановит маховик расследования ФБР даже само ФБР. В узком кругу фелт заявил: «Президенты приходят и уходят, а ФБР остается рядом с ЦРУ. Мы неизменны».

-    Это заговор, - Никсон махнул свою порцию, как воду. - Они все хотят моей крови!

-     Сэр, это хуже. Это западня. Ваши помощники подобрали таких исполнителей, которые непременно попадутся на попытке обыска в штабе демократов. Вам подсунули шайку ротозеев, сэр. В руках Фелта они расколются как гнилые орехи, но это только первый шаг. Затем вас обвинят в неуплате налогов. А добьют репутацию попреком в покупке двух особняков в штатах Флорида и Калифорния, совершенных за государственный счет.

-    Вы и это знаете? - Никсон изменился в лице.

-     Конечно, раз об этом знает ФБР И у них уже все готово для удара. Осталось только дождаться проникновения в «Уотергейт».

-    Разрази меня гром, - пробормотал Никсон, делая добрый глоток.

-             Американцы любят формулировку: «Прямая и явная угроза». Сэр, операция в отеле «Уотергейт» - явная угроза, она ведет к отставке президента. Врагов следует опередить, то есть не делать опрометчивых шагов.

-    Хм... Какие еще шаги вы видите опрометчивыми?

- Гонения на борцов против войны, сэр. Вы их душите, но это не работает. Когда бойня во Вьетнаме продолжается, число ваших противников растет.

-  Послушайте, но не я это начал! - взвился Никсон. - Вьетнамцы первые напали на Соединенные Штаты!

-  Мы оба знаем, что это не так, - мягко возразила Зоя. - Но дело в другом. Более важно, кто это закончит. За один день антивоенные демонстрации можно превратить в предвыборные митинги президента Никсона. Достаточно объявить перемирие и назначить переговоры в Париже.

- Но тогда меня с потрохами сожрут «ястребы», - неохотно признался президент. - Их позиции сильны, как никогда. Ведь их поддерживает оружейное лобби.

- Серьезный аргумент, - согласилась Зоя, не забывая плеснуть в стаканы добавки. При этом дамские емкости освежила чисто символически. - Однако следует учесть, что «голубей» будет больше. При их поддержке ваша победа станет несомненной.

-  Хм... - Никсон покатал во рту парагвайский напиток. - Приятная штука. Надо будет дать задание посланнику по культуре... Если я правильно понимаю, мэм, это еще не все?

Зоя его не разочаровала:

-   Мистер президент, люди делятся на две категории: послушные и непослушные. Послушных обсуждать не будем, они и так внимают высочайшим повелениям. А непослушных обычно покупают.

- Хм... Не настолько я богат, - президент поморщился. - Помнится, на избирательную компанию в Сенат я собирал деньги удачной игрой в покер.

-  Не обязательно поступать так прямо и просто. Достаточно чего-нибудь пообещать. Ведь всем нужна мечта. Отсутствие мечты, как известно, губит народ.

-  Продолжайте, - кивнул Никсон. - Пообещать еще не значит сделать, верно? Тем более, исполнить мечту.

-    Именно, сэр. Индейцы Южной Дакоты готовятся выйти на «тропу нарушенных договоров». Они не согласны со своим положением, потому что их обманули.

Никсон на это ухмыльнулся:

-    И кто же нарушил договора?

- А вы разберитесь. Вы же любите ездить по стране? Вот и посмотрите на договора с индейцами, и их исполнение. Соберите людей, прилюдно надавайте оплеух местным чиновникам. Все равно они ни черта не делают, живя по принципу «проблемы индейцев шерифа не волнуют». Только и умеют, что бюджет пилить. А несколько мелких проблем вы сможете решить сразу, не сходя с места. Это резко добавит очков в вашу копилку.

-    Пилить бюджет? - задумался Никсон. - Хорошее выражение, надо запомнить.

-  Мистер президент, распил бюджетных денег - любимая забава чиновников во всем мире.

-  Черт бы их побрал, - согласился Никсон. - Но если по делу, то в конституции США сказано, что никто не может выйти из Объединения.

-        Да, - согласилась Зоя. - Это с одной стороны. С другой стороны, коренные народы имеют право на самоопределение. А вы, бледнолицые, коренными не являетесь. Вы пришлые.

-       Зато мы здесь главные! Цивилизация всегда приходит на штыках. Дикари этого могут не знать, однако незнание не отменяет аксиому. Постойте, вы что, допускаете отделение индейцев от США? - Никсон недоуменно уставился в свой стакан. - Как вы это себе представляете?

-        Сэр, ваши повторные выборы состоятся в июле. Конечно, до этого времени ничего с проблемами индейцев не решится. Зато вы создадите комиссию, показательно выпорете виновных, и пообещаете разогнать всех остальных чиновников. Дадите несколько гневных интервью... Народу это понравится, что, собственно нам и надо. Далее президент на белом коне въезжает в Белый дом на очередные четыре года. Кто знает, хватит ли вам этого срока для решения такой сложной проблемы?

-       Мне нравится ход ваших мыслей, мэм, - президент продолжал дегустировать напиток и пирожки. - Ваш консалтинг и маркетинг выше всяких похвал. Будете уходить, оставьте свою визитную карточку.

-    А мы практически закончили, сэр. Осталось два вопроса.

-         Слушаю вас, продолжайте, - Никсон приступил к дегустации пирожков. - Рецепт этого блюда мне тоже запишите.

-        Хорошо, сэр. Я понимаю, что возлюбить всех ближних у нас уже не получится. Но можно же отделить явных врагов, и сосредоточиться исключительно на них?

-    Вы так считаете?

-        Я не считаю, я знаю: вы на ножах с журналистами, причем со всеми подряд. Вы в ссоре с консерваторами и демократами. Вас не любит ЦРУ ФБР и Пентагон. Вас проклинают противники бойни во Вьетнаме и сторонники войны - для одних вы слишком жестоки, для других чересчур нерешительны. Против вас даже «Черные пантеры» выступают.

-        Черные пантеры? - вскричал Никсон. - Разрази меня гром! Эти бандиты? Сраные черножопые людоеды. Да они бы собственную мать продали. Господи! Да они и бабушку бы продали!

Дождавшись окончания выплеска, Зоя мягко предложила:

-    Сэр, давайте посмотрим на ситуацию трезво.

-    Вы полагаете? - Никсон отхлебнул из своего стакана.

-    В ближайшее время суд Нью-Йорка отпустит Анжелу Дэвис на свободу.

-    С чего это вдруг? - возмутился Никсон. - Она преступница!

-       У суда нет доказательств, - Зоя пожала плечами. - Проверьте по своим каналам, это несложно.

-    Предположим, - буркнул он. - И что с того?

-         А вот представьте: вы заявляете журналистам, что Анжела Дэвис невиновна. И требуете, как и все прогрессивное человечество, свободу Анжеле Дэвис. Более того, вы согласны с лозунгами «Черных пантер».

Президент поразился:

-    А у них что, кроме пистолетов, есть еще и лозунги?

-           Конечно, сэр. Они хотят хлеба, образования, справедливости и мира. Ничего необычного тут нет. Почему бы не пообещать? Не хлеба, естественно, а разобраться. Самым решительным образом. И создать большую комиссию для изучения проблемы. Ну, мы ранее говорили о подобном.

-    Хм... - президент продолжал сомневаться. Зоя добавила в голос внушения:

-         На благословенной земле Штатов живет много негров. Недавно им предоставили равные права, не стоит на этом останавливаться.

-        Неграм только положи палец в рот, - убежденно сказал Никсон, - так они на голову сядут, и ноги свесят.

Зоя мягко улыбнулась:

-  А вы для чего? Ваша привилегия, как демократии, в том, чтобы отвечать прозрачностью, свободой прессы и открытой дискуссией, - вбросила она очередной лозунг поборников демократии. - Защищать патриотизм, единство, процветание и безопасность граждан.

-    Да-да, - возразить ему здесь было нечего.

-    И последнее, сэр: ваша личная безопасность.

- А что не так с моей безопасностью? - заворочался Никсон. Этот вопрос его взволновал сильнее хлеба для негров.

-    Если вы помните график своих поездок, то в нем имеется визит в Балтимор.

-    Да, есть такой план, - кивнул Никсон. - Откуда вы знаете, я даже не спрашиваю.

-Об этом знает ФБР. Так что тайна небольшая, - Зоя не забывала подкладывать президенту закусок. - Хайли лайкли, в аэропорту Балтимора на ваш самолет нападет вооруженный преступник.

-    Зачем? - он снова опешил.

-    Чтобы убить президента Соединенных Штатов.

-Какой же сволочью надо быть, чтобы так меня не любить? - воскликнул Никсон возмущенно. - Балтимор настоящая клоака, он заполнен черномазыми до упора. Вам известно, кто этот бандит?

-    Террорист из банды Мэнсона.

-          Погодите, но пару лет назад их всех засадили! - Никсон задумался, припоминая. - А Мэнсона приговорили к смертной казни через газовую камеру.

- Бандитов поймали, но не всех. Несколько обкуренных «детей цветов» осталось на свободе. Ваша секретная служба с этим справится, сэр. Достаточно поставить четкую задачу - злодей выйдет в плаще и шляпе. В одной руке он будет держать револьвер, в другой - портфель с бомбой.

-    Вонючка... - Никсон сжал кулак.

Зоя переглянулась с Мариной. Дождавшись утвердительного кивка, переменила тон на убаюкивающий:

-      Вы справитесь со всеми проблемами, мистер президент. Вы разложите их по

полочкам, одну рядом с другой, и все их порешаете. Все будет хорошо, и нет причины для

печали. Дорога только кажется длинной, на самом деле вы знаете короткий путь. Все будет хорошо...

***

Утром президент проснулся свежим и бодрым. Комната сияла чистотой, никаких следов позднего ужина не наблюдалось. Посетив туалет, он первым делом вызвал начальника собственной охраны.

-    Как прошла ночь? - задал Никсон довольно странный вопрос.

-    Нормально, сэр, - начальник охраны подтянулся. - Происшествий не было.

-    Точно? - Никсон посмотрел на него задумчивым взглядом. - Ты полагаешь, Гарри?

-    Да, сэр, - главный охранник пытался выглядеть невозмутимым. - Что-то не так?

Президент не стал отвечать на встречные вопросы. Он собирался задавать свои:

-    Ночью кто-нибудь входил в здание?

-           Конечно, сэр. Персонал, уборщики, смена охраны... Не так часто как днем, но движение имеется.

-    Сколько камер у нас установлено?

-    Одна у ворот, одна у входа в здание, две внутри, - четко доложил начальник охраны.

Вопросы у Никсона закончились, поэтому он перешел к указаниям:

-    Просмотрите записи за эту ночь.

-         Специальный человек это делает постоянно. Все штатно, проблем не обнаружено. Зачем еще раз, сэр?

-         Я сказал что-то непонятное? Пусть посмотрит внимательно, на предмет посторонних лиц! И проверьте здесь все, Гарри, - после паузы, слегка затянувшейся, Никсон неопределенно повел рукой.

-    Что именно, сэр?

Недоумение росло. Гарри хотел услышать четкий приказ, и дождался:

-        Отпечатки пальцев. Следы посторонних женщин. Светлые волосы. Впрочем, темные волосы тоже.

Начальник охраны Никсона, старый товарищ, смотрел на него дикими глазами:

-    Волосы женщин, сэр?

-    Да, Гарри. Все проверьте, пока я буду завтракать. Осмотрите и доложите. Выполняйте!

Глава тридцать девятая, в которой смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни

Из больнички я вышел неспешно. Рядом шагала Ника, и мы на ходу обсуждали режим питания больной мамы. А также гардероб, лечебную гимнастику и прочие дальнейшие действия. Перечислив все пункты, я вернулся к пищевой проблеме, как наиболее острой. Дело в том, что Лизавета Сергеевна подвергла больничные харчи полному остракизму. При этом она умудрилась вынести мозг не только мне, но и медсестре Кате, которая попала под горячую руку.

Зато Ника прямо светилась от радости - подобные беседы ей импонировали гораздо больше, чем домашняя таксировка и дозировка лекарств. Задорный позитив валил из нее будто тесто из кадки, щедро делясь своей энергией с окружающим миром. Ника улыбалась про себя, но у встречных людей резко подскакивало настроение. А некоторые даже останавливались, чтобы посмотреть ей вслед.

И только мы миновали больничный шлагбаум, как путь нам преградили три богатыря. Прибыли они сюда не на лошадках а, слава богу, пешком. Хотя нет, характерные мерины породы «Гелендваген» теснились рядком у тротуара.

Отражая солнце, на тонированных стеклах железных рысаков сверкали капли воды. Видимо, недавно здесь прошел дождь. А сейчас южный ветер разогнал тучи и резкие запахи заодно, позволив вдыхать чистый степной воздух в шальном городе, вечно забитом автомобилями. На темном асфальте блестели лужи, в которых купались вездесущие голуби. Не зима, а сплошное недоразумение, господи прости.

В распахнутых куртках и простоволосые, три богатыря держались безмятежно. Только поигрывали не булатными палицами, а брелками с трехлучевой звездой. За широкими спинами богатырей, словно денщик при офицерах, маячил гопник Осинов, знакомый нам любитель детских телефонов. Не доходя десяток шагов, Ника молча дернула меня за рукав, таким образом предлагая остановиться.

-    Этот мужик? - крайний здоровяк повернул голову к Осинову.

Тот кивнул и отвернулся, опасаясь встретиться со мной взглядом. Знает собака, чье мясо съела... Надо было прищучить гада на месте, еще тогда. Ладно, чего уж теперь. Земля круглая - бог даст, еще свидимся.

Когда-то трехлучевая эмблема означала единство прогрессивных сил - социалистов, анархистов и демократов. А эзотерики утверждают, что сей оккультный знак призван приносить удачу, воздействуя на мир своими тремя лучами. Что же, посмотрим.

Дилетантами богатыри не выглядели, а являли собой, скорее всего, профессиональных бандитов из спортсменов. Держались уверенно, даже расслаблено, как и положено добрым молодцам с картины Васнецова. Крепкие фигуры, зоркие очи с цепкими взглядами, широкий разворот плеч. Дополняли картину сломанные уши и кривые носы. Спортивная подготовка видна, вот только пивные животики выдавали подсказку, что серьезная борьба на ринге осталась в прошлом.

-     Значит это твой район, говоришь? - обратившись ко мне с кривой ухмылкой, явно недружелюбной, стоявший посредине «бык» шагнул вперед. - А ничего так у тебя район, сисястый да жопастенький.

Неожиданное заявление, которое так и хотелось прокомментировать цитатой: «и крикнул богатырь зычным голосом». Ага. Его суровый взгляд огладил ладную фигуру Ники, и вдруг застыл, уставившись куда-то мимо нее. Глаза богатыря удивленно расширились. И это был не тактический ход с обманом лоха - за моей спиной проступал неясный шум и частые вздохи, далеко не женские, и явно не эротического характера. Понятное дело, моя личная охрана начала работать с теми, кто должен был прихватить нас сзади.

Сценарий нападения, по моему разумению, новизной не блистал. Видимо, он был заимствован из дешевого боевика: шестерки налетают сзади, заламывают мне руки, ставят на колени. Сисястая женщина рыдает в испуге, а главный злодей, держа руки враскоряку, оглашает обвинительный приговор.Меня даже гордость охватила - серьезно ко мне люди отнеслись, раз к трем добрым молодцам засадный полк выделили.

Что ж, диспозиция понятна, цели ясны. За работу, товарищи! В правую руку прыгнула верная «Оса», в левом кулаке оказалась запасная кассета. Голова освободилась от мыслей, как ветром выдуло. Не в смысле глупых мыслей, а мыслей вообще. В кристально чистой пустоте остался лишь один баллистический калькулятор, высчитывающий расстояние до целей. Богатыри начали перемещаться, и калькулятор связывал дистанцию с величиной необходимого упреждения относительно прицела. Мазать мне нежелательно, патронов в кассете всего четыре, а перезарядка не быстрая.

Мысли эти мгновенным вихрем пролетели в голове, однако применить оружие не удалось. Я даже разозлиться толком не успел - секундой раньше, еще до окончания язвительной речи богатыря, Ника неожиданно присела, слегка раздвинув ноги и оттопырив попу. Кажется, в кунг-фу эта стойка называется «поза всадника». Затем она запрыгала, будто бодливая козочка на выпасе. И разом оказалась напротив оратора, чтобы незамедлительно рубануть ребром ладони по толстой шее. Так легким движением топора секут назойливую ветку в лесу.

И хотя здоровяк веточкой не выглядел, он оказался падок на женское внимание - рухнул как подкошенный. Крупное еще тело падало, когда Ника пробила в горло второму бугаю согнутыми фалангами пальцев. И тоже навынос. Скорее всего, она продемонстрировала детине «удар леопарда». Третий мордоворот успел поднять руки, но это не спасло его от акцентированного тычка кулаком в низ живота. А ведь там мочевой пузырь... Неприятный удар, за которым следует опорожнение. И мигом потемневшие джинсы подтвердили мои опасения. Называется этот прием «драгоценная утка проплывает сквозь лотос», а последствия бывают именно такими. Я знаю это четко, потому что вьетнамцы, что с вещевого рынка «Темерник», как-то рассказывали и показывали. Мы тогда на рыбалке хорошо посидели, дело у костра дошло до охотничьих рассказов с демонстрацией приемов зрителю. Зрителю понравилось. И тогда, и сейчас.

Тем временем гопник Осинов развернулся для бегства, сделал шаг... Но не преуспел в этом начинании, ибо безо всякой паузы словил от Ники пинок ногой. Обидно получил, в промежность. Издав сдавленный вопль, Осинов взмахнул руками, и в сложном балетном «па» снова развернулся. Видимо для того, чтобы поймать еще один удар ботинком, теперь уже в грудь. Жаль, но название этого приема припомнить не удалось. Ну да ладно, все равно эффектно у Ники вышло - я только глазьями моргнул пару раз, а тут уже четыре кучки тел.

Надо заметить, неплохо полиция работает! Она даже не запыхалась, щечки только зарумянились. И четыре патрона сэкономил. Блин, о чем это я?! Всякая ерунда в голову полезла. Сам же мог остановить время! И решить мог все сам, без хрупких женских рук. Мочь-то мог, однако дошло до дурной головы это только сейчас. Во всем виновата интуиция. Спала, гадюка, как убитая. С ней так бывает иногда, когда опасности она не замечает. И еще поверх свежих мыслей вспыхнуло удивление:

-    Как же так, Ника? Ты же вроде мастер по шпаге...

-      Не только. Имею красный пояс по кунг-фу, - горделиво улыбнулась Ника. - Правда, недавно бросила это занятие.

-    Почему?

-    Другим увлеклась. В смысле, тайским боксом, - она стеснительно опустила глаза.

Да уж, современные женщины сложные существа, и увлечения их разнообразны. Где розовая лента на чепчике и пяльцы для вышивания? Кто видел вязальные спицы в их руках, люди добрые? Нет, элегия о беззащитности прекрасного пола уходит в прошлое. А чем дальше идет эмансипация, тем ближе полная дискриминация мужчин.

Вдруг, сменив тон, Ника властно отчеканила, глядя мне за спину:

-    А ну стоять!

В руках ее образовался черный пистолет, который она выхватила откуда-то из подмышки. Ну вот: еще один женский предмет, заменивший барышням мулине, пряжу и кружева.

Я обернулся, чтобы воскликнуть:

-    Ника, брейк! Это свои ребята.

-    Вы полагаете? - она сделала вид, будто удивлена.

-    Моя охрана.

-    Хм... Когда двое специально обученных людей целую минуту валяют трех несчастных быков, это не охрана. Это бурлеск в сонном царстве, - процедила Ника, блеснув фиолетовыми стрелами. - Хреновая у вас охрана, уважаемый босс. Но ничего, я займусь этим. Защита вашего тела вместо сексуальных услуг, так пойдет?

Ответить я не успел.

-      Что делать будем, Антон Михалыч? - один из охранников по прозвищу «Седьмой Шрам» приблизился, сторожко косясь в сторону Ники. В глазах его читалась зависть и обида. Тем временем Четвертая Борода докладывал начальству по телефону.

-    В смысле, «что делать»? - не понял я. - Кажется, все уже сделано.

-      В наше «Рено» столько не влезет, - пояснил Седьмой Шрам. - Автобус надо вызывать.

Да уж, эпическая вышла битва: четыре тела валялись спереди, еще три сзади. Ника осмотрела поле боя, затем взглянула на бойца охраны оценивающим взглядом. И приняла решение:

-      Нельзя вам их забирать. Слишком много зевак наблюдало этот цирк, возникнут лишние вопросы.

А ведь девчонка права, подумал я. Пять минут назад тут было неслабое движение, это сейчас народ разбежался и попрятался. И жилой дом вон торчит через дорогу, зрителей там тоже проживает целая туча.

Тем временем из будки возле шлагбаума осторожно выглянул сторож местной охраны:

-     На кнопку я нажал, Антон Михалыч. Наши уже бегут, и сейчас полиция приедет. Или надо им позвонить?

Ника усмехнулась:

-      Вы пользуетесь популярностью, как я погляжу. Все-то вас знают, даже бандиты... Предлагаю, значит, такой вариант: я здесь шла одна. Ко мне пристали эти люди, оскорбили словом. Завязалась перебранка, потом конфликт перешел в потасовку. Вас тут не было.

-    А если свидетели найдутся, или какое видео в сети всплывет? - засомневался я.

Ника отмахнулась:

-     Это уже детали. Нападение на полицейского налицо, вина хулиганов очевидна. Дело будет вести следователь нашего райотдела, все вопросы я решу. В конце концов, если вас достанут, скажете: вы подошли, когда уже все кончилось. Предложили помощь, я отказалась. Понятно?

Главный богатырь замычал и начал шевелится. Ника пнула его носком ботинка в бок:

-    Сам ты жопа, понял? А у меня попочка!

Глава сороковая, в которой выясняется — все неприличные слова в давние времена назывались «нелепыми глаголами»

Перед шлагбаумом резко затормозил знакомый «Порше Кайен», в задний бампер ему почти уткнулся серый «Рено Логан». Из него полезли парни в черной форме охранного предприятия «Стена». Ощетинившись тупорылыми автоматами «Кедр», они заняли оборону вокруг кроссовера.

-    Чисто, - бросил себе в плечо один из бойцов.

Из бронированного нутра «Кайена» бодро вывернулся Артем Трубилин, огляделся внимательно.

-      Лесорубы, блин. Нас боится и пурга, и косматые медведи. Наша родина тайга, дед Морозу мы соседи... Ничего не перепутал? - пробормотал он негромко, ловким движением убирая пистолет в подмышечную кобуру. - Здорово, Михалыч.

-    Привет, Артем, - отозвался я. - Однако вы быстрее пули долетели.

Трубилин хмыкнул небрежно, продолжая оценивать обстановку:

-    Так получилось, звонок застал в пути. Мы как раз в больничку ехали, твоих пациентов проведать.

С докладом к нему поспешил Седьмой Шрам, и только потом из машины плавно вышел Коля Уваров. В стильном кашемировом полупальто, наглаженном костюме и блестящих штиблетах, он выглядел крайне импозантно.

-      Так-так, - пробурчал Коля свою любимую присказку. - Нет, Антон, я с вами тихой смертью не помру. Господи, как же вы мне надоели со своими приключениями... А это, значит, наш герой, лейтенант полиции Авдеева?

Ника была в гражданской одежде: синей куртке «Аляска» и просторных штанах «Шторм». Точно в таком же наряде здесь щеголяет Анюта. Тем не менее, Коля сразу узнал Нику. Хм... Безбожно стучит моя охрана обо всех контактах, и наверняка фотки шлет. Черт бы их побрал, этих барабанщиков.

Коля, видимо, уловил мои мысли.

-        Полковник Трубилин, охрана Бережного заслуживает осуждения и порицания. Мутанты-переростки, блин, - сухо сообщил он свой вердикт. — Здоровье им Антон поправил, но мозги при этом явно усохли. Но ничего не поделаешь, надо работать с тем человеческим материалом, который есть. Помнится, Господь как-то сказал Моисею: «Других евреев для тебя у меня нет».

На что Трубилин почтительно возразил:

-    Мне кажется, это сказал Сталин про писателей.

-      Неважно, - отмахнулся Коля. - А ты, Михалыч, поясни, будь ласка, в чем дело? Причина конфликта?

Я втянул живот и выкатил глаза:

-    Виноват! Больше не повторится, товарищ полковник!

-    Хм... Думаешь? Или ёрничаешь опять?

-    Сейчас приедет полиция, гавриков этих заберет, - доложил я не менее почтительным тоном.- А лейтенант Авдеева их допросит. Позже с нами инфой поделится. Да, Ника?

-     Нет, погодите, так не пойдет, - вмешался Трубилин. - А если их быстренько адвокат отмажет? Нам надо хотя бы одного языка!

Во все глаза Ника разглядывала двух начальников и грозную свиту. Потом тряхнула головой:

-     А вот этого берите, Осинова, - пальчиком Ника указала на стонущее тело. - Он в драке не участвовал. И вообще не из этой банды. Наводчик, судя по всему.

Трубилин махнул рукой. Парни понятливо кивнули и потащили тело в белый «Логан», приткнувшийся неподалеку.

-       Одна дева четырех мужиков положила... - пробормотал Уваров и уже громче обратился к Нике: - Работу не думаешь менять?

-    Никак нет! - четко ответила та. - Работой обеспечена.

-    Ну смотри. К кому обращаться, знаешь, - сказал Коля, и как в воду посмотрел. Только об этом мы узнали позже.

Вдали послышались звуки полицейских сирен.

-     Уходим, - распорядился Уваров. - Уверен, лейтенант Авдеева сама управится. Да, девушка? Отлично. Ну а мы в больничном парке договорим.

До парка добирались молча, а там Коля обернулся к Трубилину:

-     Значит так, полковник. Уже сегодня мне надо знать, кто эти люди, под кем ходят, и чего хотели от Антона.

-    Есть, - кивнул Артем.

-    Это не может быть связано с вашими ночными играми? - с Артема он перевел взгляд на меня.

-     Николай Сергеевич, да там все сгорело подчистую, - возразил Трубилин. - А мы с Михалычем были в шлемах с опущенным забралом. И потом, этих гавриков в моем досье нет.

Мысленно я кивнул Артему, соглашаясь. Три богатыря с подачи Осинова просто решили навести порядок в «своем» района. Наглый чужак - это вызов их амбициям. Проверить, конечно, надо но, думаю, дело обстоит именно так. А что касается наркобизнеса, то Степанида Егоровна затеяла взрыв ресторана со многими целями. Одна из них далеко идущая - разворошить муравейник, чтобы дотянуться до матки. Пока головка этой мафии была нам неведома. Хитро замаскировались, гады, лично в деле не светятся. Но ничего, теперь процесс пойдет веселей. Выстроив систему, кукловоды создали свои охранные системы и порядки, придумали сложную схему. Деятели, блин. Мастера за ниточки дергать, чужими руками и издали. Такие фигуры не опасаются полицейских органов власти, потому что, в силу своего положения, сами встроены в эту власть.

Конечно же, количество денег, имеющихся у них в наличии, имеет значение. Но более важно видение перспективы, и это рождает жажду. Жажда гонит их по жизни, заставляя сметать все преграды, человеческие и христианские. Они настолько заматерели и оборзели, что угрозы для себя не видят. И не служба по контролю за оборотом наркотиков им могла угрожать, а скорее наоборот. Для поиска неизвестной банды, покусившейся на их святое, они задействуют органы правопорядка в полную силу. Части доходов мы их лишили, среднее звено мафии выкосили. Не критично, но обидно. Так что Гюльчатай откроет личико, никуда не денется... Желание мести, злость, досада - за ниточки им придется дергать активно. Высунутся.

Да, риск залететь у нас есть. Но только в том случае, если эти кукловоды вскоре не кончатся. Тут все просто: пришедшего тебя убить опереди, и убей его. Нам достаточно получить точную инфу, а там никакая охрана кукловодов не сбережет. Они могут обретаться в тихом чешском замке или развлекаться на каналах солнечной Венеции, чинно и благородно. Это уже не важно. Выкрадем под звон мандолин и крики гондольеров. Бульканье чешского пива тоже не помешает.

Между тем Коля перестал жевать губы в задумчивости. Плохая привычка, которая показывает сексуальную неудовлетворенность. Видимо Нина, будучи в положении, ограничивает Колю в сладком.

-     И все-таки, Артем, проверь всех гавриков тщательно,- буркнул он. - Второе: собери подробное досье на лейтенанта полиции Нику Авдееву. Учеба, работа, личная жизнь, социальные сети... Скандалы-интриги тоже. Короче, в грязном белье поройся. Третье: укрепи охрану Антона. К лейтенанту тоже ноги приставь. И вообще, объяви усиление на базе. Не нравится мне эта движуха.

-    Есть!

А затем он сменил деловой тон на более ласковый:

-    Как успехи в больнице, Антон Михалыч?

-     По графику, Николай Сергеич, - сухо доложил я. - Есть текущие проблемы, но мы их решаем. Медицинский персонал здесь толковый.

Очередной пациент, сухонький дедок с седой бородой, быстро оживал. Генерал ФАПСИ в отставке, больным и немощным был два дня назад. А сегодня бороду состригли, чтобы не смущать лысого доктора черной порослью. Еще несколько дней - и научим ходить. Вот тогда станет дедок, старинный сослуживец Коли Уварова, свежим огурчиком. И очередным аналитиком, конечно.

-       Это хорошо... - затем голос Коли похолодел: - А полковник юстиции Лизавета Авдеева, которая лежит в твоей палате, тоже текущая проблема?

Мысленно я скривился. Каналья! Тысяча чертей! И все-то он знает... Блин, никакой личной жизни! Однако вслух сказал иное:

-    Эту задачу я решу сам, помощь не требуется. Других проблем не будет, не опасайся.

-    Почему ты так уверен?

-    Человек надежный, давно ее знаю.

-    Любовница, что ли?

-    Бывшая.

-    Значит, любовница от первого брака, - резюмировал Уваров. - И страсть разгорелась с прежней силой?

-      Да, она мечтает вернуться, - я добавил в голос убедительности. - Любит меня безумно.

Трубилин поперхнулся. Коля собрался чего-то сказать, но я его срезал:

-    Тебе можно, а мне нельзя? Личная жизнь даже лошади необходима!

В кармане задрожал телефон. Буркнув извинения, я отвернулся в сторону - звонила Лизавета. Легка на помине, как сноп на овине...

-     Бережной, все в порядке? - тревожным голосом вопросила она. - Что-то на душе неспокойно. Звоню Нике, звоню, а она трубку не берет.

-    Нормально, она в отделе. Внезапно вызвали на работу. А что случилось?

-     Ничего не случилось! Просто я волнуюсь. А ты опять чего-то крутишь... Не ври мне. Бережной!

В голове вдруг оформился четкий план. Из мелких наметок он сложился в цельную картину. А поскольку Уваров навострил уши, я начал гнать пургу:

-    Хорошо, милая, в аптеку зайду. Скоро буду, жди.

Из телефона вновь полился поток обвинений в хитрости и лживости. Не дослушав его, я вонзил нудный аппарат в карман. Повернулся к начальству и сделал скорбное лицо:

-    Простите товарищи, но вынужден вас покинуть. Если что-то срочное, я в своей палате.

Глава сорок первая, в которой фактов не найти — есть только интерпретации

В обычном розовом халате, слава богу, без драконов, Елизавета Сергеевна восседала за столом. С дальнего краю теснились пустые тарелки. И лишь одна, с манной кашей, была едва тронута.

Авдеева пила чай. Впрочем, «пила чай» - громко сказано. Кружка дымилась в стороне, а чайной ложкой Лизавета равномерно черпала икру из литровой банки. Сверкая бритой головой, она довольно щурилась, точно кошка над сметаной.

-     Явился, не запылился, - едко бросила она, не прерывая занятия. - Где тебя носит, милый? Давай рассказывай.

-    Чего?

-    Что случилось, вот чего.

-     Дорогая Лизавета Сергеевна, - осторожно заметил я, - черная икра - весьма калорийный продукт. Не стоит на нее так налегать.

Она подняла на меня сардонический взгляд:

-    А зачем тогда ты поставил эту банку в холодильник? Чтобы я любовалась издали, роняя слюни? Тем более, ничего другого там нет.

Вот те святая пятница! Мне с трудом удалось сдержать досадливый возглас. Кроме икры, в пакет я много чего складывал, включая молоко, кефир и творог.

-    Поклюй манной кашки, голубка моя, - предложил я компромисс, обходя острые углы.

Язвительная реакция последовала незамедлительно.

-      Творец этого манного блюда плохо учился в кулинарном училище, - фыркнула Лизавета. - Если вообще учился. Склоняюсь к мысли, что диплом он просто купил.

Ну, здесь не поспоришь. Угощаться этим варевом я бы тоже не стал, даже с голодухи.

-       Лягушачьих лапок сегодня не запасли, - пробормотал я примирительно. - Маринованных языков соловья тоже нет. Потерпи немного, на обед будет свекольный суп, чудесная цветная капуста и рыбная котлета с гарниром из овощей.

Меню этой больнички я изучил как отче наш, оно повторялось каждую неделю с завидным постоянством.

-    Заткнись, милый.

Движением руки она оборвала мой гастрономический этюд, а ведь я еще про кисель не рассказал!

-    Послушай, дорогая, не хочешь слушать - не слушай. А врать не мешай.

-    Зубы будешь мне заговаривать, Бережной? Щас слюнями захлебнусь! Блин, да что же я все время жру, а? - она неохотно отодвинула банку, чтобы остро взглянуть мне в глаза. - Ника прислала мне смс: «занята, перезвоню позже».

-     И что? - я показал свой телефон с таким же сообщением. - Обычное дело, у меня похожий шаблон тоже заготовлен.

-    Да, но до знакомства с тобой она всегда принимала мой звонок. Всегда! Чем вы там занимались?

-       Чем можно заниматься на улице днем? - я предпринял очередную попытку оправдаться. - Разговаривали!

Попытку мне не засчитали:

-    Смотри, Бережной, испортишь мне ребенка - берегись.

-    Да я ее пальцем не тронул! - побожился я. Чистую правду выдал, ни разу не исказил.

-    Вот и хорошо. А тронешь хоть пальцем, собственными руками твою селедку отпилю, - в подтверждение зловещих намерений она показала мне тупой столовый нож, снабженный зубчиками на конце.

-    Окстись, Лизавета, - невольно я отпрянул. - У нас чисто деловые отношения!

-      Тогда не юли, - рявкнула она грозным шепотом. - Сердце никогда меня не обманывает. Что случилось с моей дочерью? В глаза смотреть!

-     Сразу за больничным шлагбаумом произошел конфликт, - четко доложил я. - Она повздорила с хулиганами, арестовала их, и повезла в отдел.

-    Дурацкая работа, - Лизавета сокрушенно покачала головой. - А Ника такая наивная и доверчивая... Но что выросло, то выросло. Запомни, Бережной: рубить дерево будешь по себе! Не для тэбе мама квиточку ростила. Понял?

Хлебнув чаю, она развила эту мысль:

-     Моя семья разбилась об стол следователя. Не хотелось бы мне такой судьбы для дочери. Я сама виновата, конечно, но больше вижу вины тех мужчин, что мне подкидывала жизнь. Да что там говорить, мне вообще с мужиками не везет... Вот ты, например.

-    Чего я? - мне даже обидно стало. Наезды какие-то глупые и облыжные.

-    Думала, простой жулик. А ты еще та темная лошадка... Иллюзионист чертов. Хотя не жлоб... Ладно, говори, чего хотел.

-    А я хотел? - мне удалось хмыкнуть я в ее стиле. - Умеешь ты с мысли сбить.

-    Три желания, Бережной. Авдеева долги помнит, излагай.

-    Хм... - я сделал вид, что задумался. - Эротические фантазии мы пропускаем...

Взгляд ее потяжелел:

-     Злые языки называют меня сукой. Циничной и хладнокровной стервой. Но я умею быть благодарной, Антон. И если тебе от меня чего-то надо, то это не мое постаревшее тело. Такие вещи я чую издали.

Лизавета провела рукой по голове. Кажется, ей нравилась новая прическа. Как-то Жванецкий заметил, что лысому жить проще - причесываться быстрее. Правда, дольше умываться, но это не уже не так часто бывает. В любом случае, те седые неухоженные лохмы, с которыми она легко рассталась, даром никому не были нужны. Да, круги под глазами остались, и никуда не делись впалые щеки. Она выглядела бледной и уставшей, но ни в коем случае не больной. И первым признаком оживающего человека был пристальный взгляд.

-    Твое нетерпение буквально висит в воздухе. Говори уже. Бережной.

А в самом деле, чего тянуть?

-      Лизавета, наверняка тебе ведомо больше других. Как-никак, полковник юстиции, следователь по особо важным делам... В Генеральной прокуратуре несколько лет оттрубила.

-    Давно уже полковник, мой милый, - она благосклонно кивнула роскошной лысиной. - И славно трубила в Москве, пока доброжелатели не скушали.

-    А меня давно интересует, отчего рухнул Советский Союз.

Почему-то такому интересу Лизавета не удивилась. Они лишь уточнила деловито:

-    Рухнул или уронили?

-     Хороший вопрос. Но он не отменяет первый. Здесь важен взгляд следователя, без ярких эмоций вроде «просрали полимеры». В этой связи хотелось бы избежать тезиса, будто СССР рухнул под тяжестью собственных проблем.

-    А что, не было проблем?

-     Были, как не быть. И это связанный с вопросом предмет для исследований. При Горбачеве карточную систему ввели, а при Ельцине отменили. Неужто производство продуктов наладили? Сомневаюсь, скорее припрятанные запасы распаковали. С тех пор наследнички наследство СССР дербанят неустанно, а оно никак не кончается. Но если Союз таки рухнул, тогда почему - сухие факты, причины, виновные.

-    А остальные два желания? - хмыкнула она.

От продолжения я воздержался:

-    Пока так, золотая рыбка.

-     Ладно, - покладисто согласилась Лизавета. - Предположим, разберемся. И что с того?

-    В смысле?

-    Тридцать лет прошло. Зачем это тебе?

-    Хм... Извечный русский вопрос: кто виноват и что делать.

Ответ прозвучал уклончиво - врать не хотелось, а говорить больше сказанного я не собирался. Будем оглашать план по мере движения вперед.

Лизавета настаивать не стала:

-   Так в интернете полно ответов на все твои вопросы, - она ткнула пальцем в планшет. - Листай, не хочу. Интриги, слухи, расследования.

-       Правдивые ответы, придуманные троллями из семьдесят седьмой британской бригады? - я поднял руки. - Не, не надо.

Лизавета помолчала, решая чего-то. Видимо, сомневалась - говорить или нет. В конце концов, сказала:

-    В свое время я интересовалась этой темой. Как и многие другие в прокуратуре.

-    И что?

-     Дерьма на вентиляторе полно, вот что. Многие властные мужи любят Россию - в смысле эротического аспекта. Альфонсы, блин, с одним желанием чего-нибудь урвать. А потом, сидя у камина виллы, думают, как бы ужалить матушку половчее. Еще у России беда с правителями. Бывает же так - с иными государями и врагов не надо. Много званных, да мало избранных... И первым флюгером считается Михаил Горбачев. Другим ярким примером двуличности советской партийной элиты является Борис Ельцин. Один- единственный пример: едва подписав беловежские соглашения о развале СССР президент России Ельцин позвонил с докладом президенту Соединенных Штатов. О чем еще говорить? Верный сын своих учителей и наставников из ЦК КПСС.

-    Горбачев не игрок, - возразил я. - Ни ступить, ни молвить по-царски не умеет. Ельцин, впрочем, тоже. Они фигуры, которые двигают.

-    Зато крупные фигуры, - Лизавета подняла потемневшие глаза. - Был такой прокурор, Виктор Илюхин. Находясь на посту помощника Генерального прокурора СССР он обвинил Горбачева в измене Родине, а впоследствии добрался и до очередных политиков. Собирал материалы, все рвался довести дело до суда.

-    Кажется, он умер, - припомнил я.

Лизавета стерла ухмылку. И шелуха ироничной горгоны окончательно слетела:

-    Да, Антон, он умер. Скорее всего, именно от этого.

-    Опасаешься, значит? - пробормотал я.

Скрывать сомнения она не стала:

-    Слишком любопытных тушканчиков давят на обочине. А мне тут недавно новый шанс обломился, как ты знаешь. Чую где-то подвох, но жалко было бы шанс потерять. Жизнь надо любить, Антоша, - Лизавета горько усмехнулась. - Она все равно трахнет, но так хоть выйдет по любви.

-    Смерть - глупая и обидная штука, - согласился я. - Конечно, все люди смертны, но человек рождается не для того. Он обязан сделать что-то полезного, и не только для себя. В конце концов, у нас простая сделка - я тебе, ты мне.

-     Королевы в сделки не вступают, Антоша, - она улыбнулась уголками губ. - Слышал такую присказку?

-      Ага, еще я слышал, что королевы не какают. А если пукают, то исключительно фиалками, - хмыкнул я. - В этом мире, Лизавета, все продается и покупается. И у каждого вопроса есть цена.

-      Ты прав, Бережной, - кивнула она. - Все продается, только не честь Елизаветы Авдеевой! В это дерьмо только влезь, мигом вымажут с головы до ног.

Давить на Авдееву мне не хотелось. На фальшь у нее звериное чутье, а мне нужен союзник. Тут только добром и лаской надо, хорошая ведьма на дороге не валяется.

-    А что, если я тебе дам железные гарантии? Местечко уютное подберу? Такое, что ни одна ляля не достанет.

Лизавета нахмурилась:

-     Как ты себе это представляешь? Серьезный анализ требует разговоров с людьми. Кое-какой материал у меня за эти годы накопился, но для сбора доказательств надо идти в архивы. А ведь в некоторые хранилища так просто не попасть... Нужна виза высокого начальства, которую без десятка согласований фиг получишь.

-    А как у тебя с английским языком?

Вопрос Лизавету удивил:

-     Нормально у меня с английским, и не только. Зарубежную юридическую периодику почитываю регулярно.

-     Значит так, Лизавета, - решил я. - Забудь о разрешениях начальства, это я беру на себя. Главное, чтобы ты знала, куда идти и что искать.

-     Многие наши архивы при Ельцине вывезены на Запад, - она задумчиво посмотрела на меня. - Я даже догадываюсь, каким образом ты это провернешь. Как с тем походом в Пицунду?

-     А почему нет? - скрывать сей аспект было бессмысленно. - Но сначала тебе надо оклематься. И хорошенько подлечиться.

-    Отож, - обреченно кивнула Лизавета, двигая к себе тарелку с манной кашей.

Вздохнув устало, я двинул на выход. Человек социальное существо, и от животного отличатся наличием сознания. Любой изощренный ум любит решать сложные задачи. А некоторых хлебом не корми, а дай возможность отличиться и потешить свое эго. Следователь Авдеева с задачей согласилась, значит, будем думать о следующем этапе.

Глава сорок вторая, в которой стоит солнцу зайти, вот и я стану вмиг фиолетово- черным

После ужина я возился на кухне, когда позвонил Артем Трубилин. Он был немногословен:

-     Михалыч, у нас проблема. Нападение на Нику Авдееву. Ранения легкие. Она в твоей больничке, мы едем.

Я рванул туда, в чем был - домашних тапочках, кухонном переднике и со шваброй в руке. Моя палата оказалась пуста. Недоуменно оглядевшись, выглянул в коридор. У процедурного кабинета подпирали стенку два парня. Видимо, те самые «ноги», которые к Нике приставил Артем. В сомнении они переглянулись, посчитав, что проморгали мое появление в больнице.

-    Проникающее ранение легкого, - признал я одного. А затем пригляделся к другому: - Контузия и травма левой руки. Жалобы есть?

Повреждений и проблем со здоровьем у ребят на первый взгляд не наблюдалось, а вот имен, к сожалению, я не помнил. Дурацкая работа, когда лица пациентов мелькают, будто пейзаж из окна электрички. Парни подтянулись, один из них представился:

-    Алан Кабулов. Разрешите доложить?

Доклад не затянулся, и выглядел обыденно: «ноги» сопровождали Нику, возвращающуюся с работы. В Газетном переулке девушку нагнал автомобиль марки «Геледваген». Из него выскочил мужчина, который с ходу, без лишних слов, ударил Нику дубинкой. Метил по голове, однако она уклонилась. Он рубанул еще несколько раз. Эту атаку она парировала предплечьем, при этом нанесла ногой ответный удар. Из машины полез второй мужчина с пистолетом, и тогда подбежавшие «ноги» применили оружие на поражение.

-    Что с девушкой? - окончания рассказа я едва дождался.

-    Обычное дело, - в голосе парня тревоги не ощущалось. - Синяки, ушибы. Там Катя занимается. Сказала, здесь ждать.

Ну, «ждать» - это не про меня. В процедурный кабинет я вступил по-хозяйски, как к себе домой. Только швабру за порогом оставил да передник поправил. Лизавета Сергеевна сидела на кушетке с горькой миной на лице, а Ника, расставив ноги и руки, в одних трусиках стояла посредине. Кажется, в такой позе изображают богиню Кали на картинах индийских эпосов. Медсестра ходила вокруг, обрабатывая синяки.

Лизавета на мое бесцеремонное появление возмущенно охнула. Ника тоже попыталась смутиться, но я властно бросил:

-    Ничего-ничего, продолжайте. - Вымыв руки над раковиной, обернулся. - Так, Катя, что у нас здесь?

Не прерывая работу, та четко доложила:

-       Небольшой синяк на бедре, кровоподтек под грудью. На предплечье солидная гематома, а вот плечо совсем плохое. Сильно треснули дубиной, сволочи. Как бы кость не проломили.

Первым делом посмотрел в глаза Нике - красноты не заметно, слава богу. Лицо бледное, но губы не синие.

-     Голова не кружится? Черные мошки не летают? Озноб? - что спрашивать, я знал четко, сам через это прошел. Потом теорию проштудировал, ведь теория без практики мертва.

-    Все в порядке, - она упрямо поджала губы. - Не первый раз замужем.

-    Разве? - изумился я.

-    Поговорка такая. В смысле, бывало и такое.

-    Снимок делали? - я двинулся следом за Катей, осматривая повреждения.

Кроме почерневшего плеча, ничего серьезного не заметил. Предплечье тоже выглядит страшно, но кости целые, а мясо к свадьбе нарастет... Однако мнение специалиста лишним не будет.

-    У нас тут не скорая помощь, Антон Михалыч, - Катя мельком оглянулась. - Вызвали доктора, скоро подъедет.

-    Рассказывай, Ника, - предложил я, мимоходом сдергивая боль с побитой руки.

Остальные травмы тоже вниманием не обделил. Тем временем, кривясь, девушка излагала ход событий:

-    Ближе к вечеру меня вызвал начальник. По его словам, адвокат «потерпевших» внес жалобу на действия неизвестной хулиганки, которая избила мирных граждан. Кроме того, у адвоката нашлись свидетели избиения.

-    И что?

-     Начальник предложил мне мирно разойтись. И глазами показал на потолок, - она хмыкнула, поднимая глаза к лампочке.

-    Хороший адвокат, раз на самом верху вопросы решает. Разошлись?

Я втянул воздух носом, подавляя злость. Лысый доктор советовал поменьше нервничать, от этого кровь портится.

Ника снова хмыкнула:

-    Ага, как в море корабли. Я написала рапорт на увольнение, а потом в отделе накрыла ребятам поляну. Отвалила... Когда вечером шла домой, в переулке на меня напали. Удачное место избрали козлики - ни фонарей, ни камер. И на «Гелике» тихо подкатили... Я бы отбилась, но ваши резкие парни их положили.

Ах, вот оно что! «Ноги» что-то говорили за автомобиль «Геледваген»... В глазах у меня потемнело. От догадки воздух стал вязким, но я его вдохнул:

-   Так эти двое были из тех, что у больничного шлагбаума «потерпели»?

-   Так точно, они, - кивнула девушка. - Выпустили еще днем.

Лизавета снова охнула.

-    А где третий? - вкрадчиво вопросил я.

-    Самой интересно, - ей как-то удалось пожать одним плечом. - Но у этих двоих уже не спросишь.

Хлопнула дверь процедурной, сквозь туман и вату в ушах донесся голос Трубилина:

-     Михалыч, погодь! - он прихватил меня за плечи. - Стой, тебе говорю! Блин, у тебя глаза совсем белые. Погоди минутку, вместе пойдем!

Опустив глаза, я узрел автомат ШАК-12, который Артем выкручивал из моей руки. В последние дни я частенько тренировался с этой штурмовой винтовкой. Видимо, мы сроднились друг с другом так, что при первой же мысли оружие само прилетело в руку. Автомат пришелся по душе сразу, с первого выстрела на стрельбище. А особенно мне пришлись по нраву бронебойные пули, прошивавшие насквозь бронежилет и кирпичную стену. Доставили, так доставили. Хорошая вещь.

Следом за Артемом в дверях процедурной показался Николай Уваров. Как обычно, в безупречном костюме и шикарных штиблетах. Оглядываясь внимательно, босс вежливо поздоровался.

-    Антон, ну чего ты разошелся? - буркнул он. - Окстись, наши все живы. А с иными разберемся.

Севшим голосом я возразил. Вышло это как-то хрипло:

-    Поквитаться они захотели... Они думают, что будут жить вечно? Ага, размечтались. Это мой район! И орехи тут мои.

Коля не сразу уловил сумбурную мысль. Покачиваясь с пятки на носок, он принялся разглядывать не орехи, украшенные синяком, а гематому на плече. Черно-красная припухлость влажно блестела, обильно намазанная бадягой.

-   Такую красоту бить палкой? - Коля покачал головой. - Нехорошо.

В чем-то он был прав, но слова застряли у меня в горле. Уваров покрутил головой и рявкнул:

-    Всем успокоиться! Катя, дай Михалычу водички. Полковнику Авдеевой тоже. Это что, нарзан? И мне налей. Катюша, какие рекомендации для больного лейтенанта?

-     Белое не надевать, обтягивающее не носить. И не танцевать, - обезоруживающе улыбнулась она, набрасывая на Нику халат. - Руку желательно на косынку. В общем, не напрягаться. А лучше пару дней полежать. Идите в палату, девушка, лед я туда принесу.

Цокая каблучками, Катя упорхнула, а Уваров поднял палец:

-     Понятно, лейтенант? В койку. Полковник Авдеева за вами присмотрит. Доктор уже едет, не вижу проблем.

Отдав указания и выпроводив дам, Коля этим не ограничился - взял меня под руку.

-    Пошли, Михалыч.

-    Куда это?

-    К Артему в офис. Там все обсудим.

-    Хорошо, - послушно согласился я. - Но сначала отдайте мою вещь!

С опаской глянув на меня, Артем повесил автомат на плечо:

-    В офисе отдам. Ты же не пойдешь на войну в домашних тапочках? Кстати, бронежилет там тоже отдам.

В Колином броневике поговорить толком не удалось - оба полковника постоянно трындели по телефону. И отвечали так односложно, что и понять ничего не удалось. А в офисе вместо бронежилета мне подали чай.

-   Артем Борисыч, докладывай, - бросил Коля, усаживаясь за стол напротив.

Трубилин раскрыл папочку:

-      Времени было мало, прошу прошения. Картина не полная, но достаточная. Итак. Гаврики, что наехали на Михалыча у больнички, широко известны в узких кругах. Входят в личную гвардию бизнесмена Григория Солдатченко, состоящую из спортсменов. Сам он тоже бывший боксер, чемпион СССР и Европы. Заслуженный мастер спорта. В прошлом лидер группировки. Первая кличка «Солдат», позже стало употребляться прозвище «Песец». Снискал себе славу как участник битвы за речной порт. Неоднократно привлекался к следствию, в том числе за разборки на рынке услуг городского такси и маршруток. Но ни разу не сидел. Сейчас депутат городской думы и известный предприниматель. Торговал алкоголем и нефтегазовым оборудованием. Занимается грузовыми перевозками, в том числе морскими. В городе держит пивоварню, несколько заправок, пару спортивных магазинов и сеть фитнес-клубов. Меценат, ценитель изобразительного искусства.

-     Любитель пива и живописи, блин, - буркнул Коля. - Он что, тоже в этом деле замешан?

-    Никак нет, Николай Сергеич. Большой босс в отпуске, уже неделю как на острове Куба пребывает. Насаждает, так сказать, культуру. Половина гвардии с ним улетела. А эти, значит, на хозяйстве остались. Улицу Чехова они давно считают своим «раёном», работать здесь можно только под их защитой. Штаб-квартира компании там же, в двухэтажном особняке. Нами установлено наблюдение. После возвращения «потерпевших» из кутузки, в офисе находилось шесть человек. Закусывали, выпивали. Теперь осталось, стало быть, четверо.

-   Так чего сидим, кого ждем? - возмутился я.

Коля поднял руку:

-       Михалыч, остынь. Сделай паузу, скушай твикс. Полковник Трубилин проводит наземную операцию, без этих ваших фокусов. Скрытный штурм слабо защищенного объекта, захват четырех языков... Рядовое мероприятие. А ты в стратегическом резерве, понял? Пей чай.

Глава сорок третья, в которой вчера было рано, завтра будет поздно, а сегодня некогда

Во дворе Антона было убрано, только под забором высились горы снега. Морозец щипал несильно, однако ветер обжигал щеки. Никто нас не провожал, поскольку Вера спала безмятежным сном. Сессию она сдала досрочно, так что имела полное право. Зато у порога встречал Рекс - он мигом выскочил из своей будки, чтобы облизать Антона многократно. Кабанчик вымахал немалый, до лица доставал без прыжка. А ведь еще не вечер, по сути пес этот - щенок малый.

-             Ну вот как он тебя чует. Дед? Ты же в голове, - подивился Антон, отбиваясь от волкодава. - Что за кобелина... Мне так не радуется, хотя похлебкой потчую исправно, два раза в день.

-       Эта собачка у меня на руках росла, забыл? Разве что грудью не кормил. А что поднял, то не от земли выросло. Теперь ты рядовой член стаи, хозяин у волкодава один.

-    А Вера?

-       И Вера член стаи. Кстати, они с Анютой меня тоже вычисляют на раз, - пробормотал я задумчиво. - Загадочные существа нас окружают, брат.

По дороге в музпед Анюта помалкивала - как в рот воды набрала. Антон не преминул обратить на это внимание:

-       Мрачный вид, смурная мордашка... Который день молчит и смотрит волчицей. Ничего не хочешь мне сказать?

Анюта деловито крутила руль, поглядывая в зеркала. Таксист Иван такое положение дел одобрял, поскольку сладко дрых на заднем сиденье. Хорошо устроился, хитрец многоопытный! И кочки его не колебали. Главное здесь - не переспать, поскольку избыточный сон провоцирует диабет.

-        Бросила меня Анюта, - признался я после некоторой паузы. - И вещички свои забрала.

-   Да ладно! - не поверил парень. - В честь чего?

-         Не оправдал ожиданий. Обманул надежды. Разочаровал, - начал я перечислять собственные грехи. — Это если кратко. Полную версию не озвучиваю, душа еще болит. В общем, грешен со всех сторон. А заодно и ты виноватым стал. Как этот, соучастник. Она же не знает, что ты давно отключил обмен информацией. Думает, ты курсе всего и одобряешь.

-       Ну и что, что отключил? Легче особенно не стало. Да я из-за тебя постоянно страдаю. Дед! - возмутился Антон. - То пуля какая прилетит, то ножик, то фингал. Грудь в шрамах, как в орденах. Может быть, меня даже наградят...

-    Посмертно?

-       Типун тебе на язык! Нас, Бережных, так просто не убьешь. Но если она тебя поколотит со всей силы? Там дури много. Мне тоже рикошетом достанется, между прочим.

-    Виноват, - не стал отпираться я. - И тебя подставил почем зря.

-    А может, все еще образуется? - с надеждой предположил Антон.

-        Сомневаюсь. Она надеется на победу, а я не терплю, когда подобные проблемы решают давлением.

Мне захотелось развести руками но, сидя в голове парня, такое не сделаешь. По всему выходило, что неприглядный персонаж - это я, а он положительный герой. К тому же безвинно пострадавший.

Неожиданно Антон выдал цитату:

-    Блажен тот, кто ничего не ждет, ибо его никогда не постигнет разочарование.

-        Да уж... Дилемма. Послушай, брат, совет опытного человека: с женщинами надо держать уши востро. Они склонны поворачивать любую ситуацию таким образом, будто их обманули и предали.

-    Так-так, - догадался он. - Анюта захотела замуж.

-        Садись, пять, - хмыкнул я. - Однажды мне уже довелось жениться. И хотя сейчас жена живет далеко, до сих пор я формально связан узами брака. Условность, конечно, но...

-    Не хочешь, - припечатал он.

-        Надеюсь, что в следующий раз это произойдет как можно позже, - признался я, и перешел в атаку: - А сам почему до сих пор не женился?

-       Да я со всей душой! - понурился он. - Сто раз предложение делал, даже на коленях стоял. Только Вера отшучивается. Зачем тратиться на свадьбу, говорит, когда скоро похороны?

-        Тяжелый случай, - согласился я. - Не журись, это вопрос я держу на личном контроле. В конце концов, не в свадьбе счастье...

Наш разговор по внутренней связи подслушать никто не мог, но Антон понизил голос:

-    А нет ли в ваших отношениях ревности?

-    Как не быть... - вздохнул я. - Есть, конечно.

-    Так-так! - парень даже заерзал.

-       Застукала она меня дома с женщиной. И хотя это случилось уже после расставания, сие событие радости нам не принесло.

-    Скандал... - Антон перешел на шепот. - А хоть было за что злиться?

-        Если бы! - решительным тоном я отмел всякие сомнения. - Глупые подозрения и пустые инсинуации.

-    Чем же вы там занимались, когда Анюта пришла?

-    Посуду мыли, - честно сообщил я.

-         Хм... Мытье посуды грех небольшой... - засомневался он. - Постой, это что, психотерапия такая?

-         Моя разработка. Мотай на ус: как начал чувствовать, что нервничаешь - сразу становись мыть посуду.

-    А ежели вся посуда перемыта?

-       Тогда приготовь чего-нибудь на скорую руку. Салатик, бутерброды. Можно творогу со сметаной замешать. Чаек завари. Меду плошечку налей, чтоб туда сырок макать... А уже потом становись мыть посуду.

-    Хм, интересно... Ладно, помыл ты с этой пациенткой посуду. Помогло?

-    Конечно. Новая технология. Женщина была больная, а сразу легче стало.

-    Красивая хоть?

-    А то. Блондинка с картинки. Стал бы я некрасивую пациентку просто так лечить, ага.

-    А зовут как? - он завистливо вздохнул.

-    Лёля.

-    Странно, - пробормотал парень. - А я думал - Ника.

-        Откуда знаешь? - поразился я. - Ника - это другая больная девушка, брюнетка с фиолетовыми глазами. Из-за меня ее дубинкой отходили.

-        Да знаю я, - отмахнулся я. - Ты же с Верой недавно советовался, какая мазь от синяков лучше. Фотки присылал. А Вера на этом собаку съела и меня научила. Кстати, зачем тебе мазь? Наложением рук такое лечится на раз.

-        Разбитое плечо валькирии таким способом и выправил, - согласился я. - Что ни говори, а я лучший в своем деле. Особенно по женским плечам.

-       Да уж, скромность не твой конек, - хмыкнул Антон. - Зато я легко навожу порчу на чужих собак по их какашкам.

-    Зачем? - слегка обалдел я.

-         А чего они на моем огороде гадят? - буркнул он. - Теперь будут делать это исключительно в своем дворе.

-       Силен, бродяга, - мне пришлось по достоинству оценить столь неожиданный ход. - Только я все равно круче.

-    Да ладно! - фыркнул он. - Зачем тогда тебе мазь?

-       Факты упрямая вещь, с ними не поспоришь. И как ни хотелось обратного, придется тебе это признать, - хмыкнул я в ответ. - Ты же знаешь, мое прикосновение мертвого поднимет. Гематому на плече девушки я четко полечил, а вот к синякам под грудью и на бедре меня не допустили. Нашлась там одна вздорная дамочка, Лизавета Сергеевна...

-    Тоже больная?

-       Еще как, на всю голову. Нет, голову ей я подновил капитально, а вот мозги прежние остались - постоянно выдумывает глупости всякие. Тигрица в кимоно с драконами, блин. А когда злится, так лысиной сверкает хлеще люстры.

-    Она лысая? - теперь настала очередь Антона удивляться. - Ничего себе! Почему?

-       Постриглась кардинально, - коротко ответил я. - Женщины такие разные, никто не знает, что у них на уме.

-       Так-так, - Антон почесал затылок, и выдал вердикт: - Анюта бросила, и ты пошел вразнос.

-    Чего?

-       Завел себе гарем, и в ус не дуешь, вот чего. Блондинка, брюнетка и лысая. Господи, прости... Такое впечатление, что твой купидон истратил цельный колчан стрел.

-        Да что за домыслы? - вскинулся я. - У меня куча пациентов, две текущие войны и домашние животные! Некогда мне гарем ублажать.

Антон промолчал - кажется, мои доводы его не тронули. Люди добрые, и это мой ближайший родственник? Блин, да это я и есть! Господи, неужели когда-то я был таким же черствым?

***

Едва мы взобрались на сцену Малого зала и расчехлили инструмент, как козочкой подскочила скрипачка Алла.

-        Антошик, посмотри на меня, - поправив очки, она стала боком и соблазнительно изогнулась.

С прикрытыми глазами Антон слушал звучание аккорда. Проверяя строй гитары, парень не сразу врубился.

-        Чего? - прищурился он задумчиво, подкручивая третью струну и одновременно окидывая скрипачку взглядом с головы до ног.

-    Ничего не замечаешь? - она изогнулась еще больше.

-        Неужто попа выросла? - предположил Антон, обращаясь ко мне по внутренней связи. А потом сообщил: - Дед, она так смотрит...

-Как?

-        Если бы здесь не было людей, она бы набросилась, и овладела мной неоднократно. Опасаюсь вообразить, до полной потери сознательности.

Вслух он сказал иное:

-    О ягодицах речь?

-    Да! - топнула ножкой Алла. - Зинка, камон! Ходь сюды.

Скрипачки стали в ряд, и синхронно откпячили задницы.

-    Смотри, - гордо доложила Алла. - Вторую неделю гантели тягаем. Сами!

Мы с Антоном мысленно переглянулись. Вот это энтузиазм! Его бы на мирные цели...

-   Чокнутые бабы, - сообщил Антон. - Их захлестнула пучина безумия. Представляешь, Дед, они на кафедру физкультуры коллективную жалобу накатали. Оказывается, в штате института нет педагога по тяжелой атлетике! Девки спрашивают: как можно так работать?

Тем временем Алла сделала заявление:

-   Однако есть одна проблема, Тоша. У нас с Зинкой попы обозначились, но какие-то квадратные...

-    Давай, Дед, расхлебывай, - буркнул Антон. - У меня от них вот такая голова.

-    Надеюсь, не потому, что я там сижу?

-     Именно потому! Ты эту заварушку затеял, тебе и отвечать. Ягодичный педагог, господи прости.

На это я едва не хрюкнул. Но удержался, и перевел свой клекот в солидное покашливание:

-    Понимаете, коллеги, такая форма ягодиц дана вам от природы, и изменить это нельзя.

-    У-у-у» ~ разочаровано загудели оркестрантки. - Хотим круглое, как у Жанки!

Невзирая на возражения, я плавно продолжил расхлебывать:

-     Изменить форму нельзя, но можно откорректировать толщину жирового слоя и состояние мышц. Существуют разные упражнения, тут надо пробовать. А если ничего не делать, попу можно испортить.

-    Как это?

-      Многие загораются, а потом бросают занятия. Гимнастику бросать нельзя! Малоподвижный образ жизни, неправильное питание, пренебрежение физкультурой... Все это ведет к беде. В результате лени из любой красоты образуется унылый кожаный мешок, плоская и дряблая куриная гузка. Выйти из тонуса легко, вернуться сложно. Запомните: у всех лентяек провисшая и бугристая попа, похожая на творожок!

-    Ну так что же делать? - подскочила настырная скрипачка.

Я пожал плечами:

-   Продолжать заниматься физкультурой, Алла. Неспортивная девушка бледна. А попа у нее такая скучная, что не то что смотреть, схватить не хочется.

-    Чего?! - насторожилась вредная скрипачка. - А кого ты хватал?

Пришлось идти на попятный:

-    Пока что никого. Вот ты сколько раз подтягиваешься?

Вопрос девчонку сильно озадачил.

-    Не знаю. Я еще не пробовала.

-       А надо бы, солнце моё! - отрезал я. - Девушка должна быть гармоничной. К примеру, у одной моей знакомой девушки, неважно какой, рельефная накаченная попка. И все потому, что она давно занимается спортом. С детства шпагой фехтует, как гвардейский мушкетер. Кроме того, китайской борьбой занимается.

-    Борьбой? - скрипачки озадаченно переглянулись.

-    А что это за фехтовальщика такая? - задумался Антон. - Хм...

-        А теперь она еще боксом увлеклась, - закончил я, не вдаваясь в подробности. - Весьма спортивная фигурка.

-    Дед, зачем ты это сказал?! - простонал парень.

-    А что такое? - не понял я. Ничего трагического в спорте мне не виделось.

-       Ну вот представь: у нас концерт, а вся струнная группа сидит с фингалами и сбитыми в кровь костяшками. Они же ненормальные...

Пришлось мне давать задний ход:

-       Ты вот что, Алла, давай на велосипед. В спортзал давай. Турник там, брусья... Конь. И ты, Зина, тоже.

-    Чего? - оторопела та. - Зачем мне конь?

-       Затем, чтобы прыгать! Бегать и приседать. Физкультурить, вот чего! Тогда кто-нибудь схватит обязательно.

Неожиданно сбоку возникла пианистка Уля Тулаева.

-       А мне можно гантели, Антоша? - пискнула она, глядя в сторону. - Только чтобы не накачать попу, а наоборот, откачать?

Глава сорок четвертая, в которой «злой» — это единственное односложное прилагательное

В самом конце репетиции с заднего ряда поднялась Козловская. Опа-на! А мы-то и не заметили. Пока она плавно шла по проходу, прозвучал финальный аккорд.

-     Очень неплохо, - произнесла Надежда Константиновна в наступившей тишине. - Времени зря не теряли, как я погляжу Здравствуйте, товарищи!

Оркестр загудел, вразнобой приветствуя своего пропавшего лидера. Удивились, но не более того - заметный животик снимал все щекотливые вопросы.

Козловская поправила складки на платье:

-    Антон Бережной рассказывал по телефону о ваших занятиях, но такого уровня не ожидала. Молодцы! И хотя здесь я внештатный педагог, авторитета у меня пока достаточно. Всем ставлю зачет по специальности! Кто еще не сдал?

-    Зачеты мы сдали, - подал голос Антон. - А экзамены после Нового года.

-    Кому экзамены, а кому автоматы по всем предметам, - вылезла вредная скрипачка.

-     Без труда не выловишь рыбку из пруда, - улыбнулась Козловская. - Девочки, вы очень хорошие музыканты. Умные и талантливые. Других в нашем институте нет, только вы особенные. При таком подходе к делу успех неизбежен, как гибель капитализма. Жанна, ты просто красавица! Тромбон, саксофон, зурна и дудук. Впечатляет. Сестры Гольдберг - готовый оркестр, ей богу. Флейта, альт, ритм-гитара, и еще одна зурна, и еще один дудук. Губная гармошка Ады - просто класс! Должна сказать, что Евгения Иволгина покорила-таки ударную установку. Ты еще не учишься в нашем институте. Женя? Нет? Ничего, я доведу до ректора простую мысль: эту ошибку давно пора исправить.

Козловская перевела взгляд на Анюту

-    Анна Швец и бас-гитара - одно целое. Умничка. И скрипка хороша. Так держать, Анечка!

На комплимент Анюта отреагировала скупо. Всю репетицию она изображала каменную статую, безмолвную и холодную. Как я понял, в таком состоянии Нюся пребывала несколько дней, поэтому девчонки уже привыкли, и не обращали внимания. Если человек хочет кукситься, зачем ему мешать...

-     Хочу задать вопрос Уле Тулаевой: что за танцевальные композиции вы играли? Я услышала мотивы Баха, Бетховена, Чайковского и Римского-Корсакова.

Антон счел нужным пояснить:

-    Уля наслушалась Джона Лорда и Кена Хенсли. Моя вина. Зато теперь для танцев есть бесконечный репертуар - девчонки любят прыгать под сто ударов в минуту!

-    Классические гармоники в рок-музыке и современные танцы - необычное сочетание. Педагоги могут вас поколотить, но мне понравилось, - Козловская улыбнулась. - Товарищи, вы лучшие! Вы много работаете, выкладываетесь на репетициях, и у вас получается. А если талантливый человек много работает, он многого добьется. Однако есть одно «но». Слишком у вас все как-то механически, без жизни. Работаете слаженно, но с натугой, словно машина в гору идет. Где эмоции, милые мои? Где радость от музыки? Мне кажется, вы перетрудились. И от старания сделать лучше пропал драйв. Единственное светлое пятно - это Варвара на кубинских барабанах. Огонь девка!

Варя покрылась густым румянцем, а Надежда Константиновна направила свой взор на Сеню:

-    Люльке по вокалу обещаю твердую пятерку. Хорошая девочка! Складно пляшешь и спиваешь, но почему так академично, Ксения? Я уже говорила, но повторю еще раз: иногда эмоции важнее правильно взятых нот. Так будешь петь на экзамене, хорошо? А на концерте надо гореть! Выбери себе в зале одно лицо, и отдай ему свою радость. Излей ему душу, и весь зал это поймет, плеснет в ответ своё наслаждение. Больше кайфа, милые мои. Ведь жить хорошо, а жизнь - это так здорово!

Немецкая делегация прибыла к нам после католического Рождества, аккурат перед Новым годом. Именно Рождество является для немцев семейным праздником, а Новый год - это так, рядовой повод выпить по бокалу шампанского, пожелать друг другу «хорошего скольжения», и баиньки.

На праздничном концерте нам доверили исполнить песню «Ойся ты ойся, никого не бойся». В этом номере дополнением к Сене, орудующей шашками, выступала Анюта с нагайками, и тоже в казачьем костюме. Неугомонная девчонка за несколько дней выучилась обращению с непростым аксессуаром. Да уж, упорства Нюсе не занимать. Когда надо, она ставила себе цель и шла туда без устали. Работу бас-гитары взяла на себя бас- балалайка из струнного ансамбля. А Антон стал серьезно опасаться, что когда-нибудь я получу этой нагайкой по заднице, и тогда ему перепадет рикошетом. Что казалось ему особенно обидным - ни за что.

Еще один номер нам удалось со скрипом, но протащить. Им стала армянская народная песня «Гуд бай Америка, о». Последнее письмо Бутусова мы дополнили вступлением, где синтезаторы нагоняли волну тревожного холода. Затем подключались кубинские барабаны, обозначая танцевальный армянский ритм. Звуки нарастали, и на этом фоне вступал дудук, чтобы заплакать. Очень чисто и очень громко, не зря для него я искал специальный звукосниматель микрофонного типа. Миниатюрного размера, он пристроился прямо на инструменте Жанны.

Армянскую песню приняли хорошо, даже тепло. Оркестр не подкачал, и Сеня солировала прекрасно. В этом отделении концерта мы выступали последними. А песня с кавказскими интонациями «Ойся ты ойся» завершала русский концерт. Она должна была поразить немецких гостей, запомниться им, как вишенка на торте. И солистки произвели фурор. Когда под хоровое пение они выплыли с разных сторон на сцену, одна с шашками, другая с нагайками, зал замер. Ну где они там, в далекой Германии, могли увидеть фланкировку в девичьем исполнении? Редкое зрелище, это вам не пиво дуть из литровых кружек.

Со сцены нас долго не отпускали, вместе с аплодисментами подбадривая криками «давай еще». И где только немки такие слова выучили? Мы с Антоном мысленно переглянулись, и я предложил:

-   А давай «Ду хает»?

-    Мало репетировали, - засомневался он. - И потом, нам же худсовет и так утвердил две песни вместо одной. А тут третья, и без санкции. Хм...

-     Послушай, парень, один раз живем, - плавно надавил я. - Ну вот что они тебе сделают?

-    Пропесочат, - поежился Антон.

-     И что? Первый раз, что ли? Зато немок пригвоздим насмерть. Глядишь, весной в Германию позовут с ответным визитом. Ты же хотел мир посмотреть?

-    Эх, где наша не пропадала, - решился он. - Алла, заводи!

Композиции «Ду хает» начиналась отвлекающим маневром струнной группы, с прелюдии на тему «фуги ми бемоль мажор». Первой вступала виолончель, затем подключались мандолины и скрипки всего ансамбля «Мечта». Чудная мелодия Баха завораживала. И когда нежные симфонические переливы вдруг сменились жесткими ритмами тяжелого рока, зал замер в шоке.

А у представителя министерства культуры челюсть отпала натурально. Даже лысина заблестела, ведь эту отсебятину он нам точно не утверждал. Вслед за первым гитарным риффом Анюта свирепо пробасила в микрофон, глядя на его лысину

Ты Ты зла Ты так зла

Последовал короткий проигрыш, и она дважды повторила эти же слова. С угрозой в голосе и на немецком языке, естественно.

Ты Ты зла Ты так зла

Мощь нашего оркестра, усиленная напором струнного ансамбля, повергла представителя министерства культуры в растерянность. Затем на смену оцепенению пришла паника. Не веря самому себе, Иванов даже оглянулся в зал, но увидел лишь круглые глаза немецких студенток. Наши студенты сидели в задних рядах, поэтому реакцию представитель не разглядел. Впрочем, она была точно такой же. Мимика педагогов музпеда также не страдала особой оригинальностью.

Недавно Нюся получила новые колонки для бас-гитары, солидные и могучие. И регулятор громкости басовки выкрутила на полную. Вместе с ней гитара Антона и синтезаторы Ули Тулаевой работали как единый организм. Бочка Женьки Иволгиной качала драйв вовсю, барабаны гремели, а кубинские банки Вари добавляли жару. И еще у нас был собственный альт, тромбон и флейта в руках несравненной Жанны и сестер Гольдберг, которые не простаивали, дело знали. В нужные эпизоды альт заменялся ритм-гитарой, тромбон саксофоном, а флейта губной гармошкой.

Будешь ли всегда ей верен, Пока смерть не войдет в двери? Нет! Нет!

Вместе с Анютой солировала Сеня Люлька. И если Нюся третировала взглядом советскую блестящую лысину, то Сеня выставила обвиняющий палец в лысину представителя министерства культуры Германии, соседа Иванова. Редкие волосики на затылках обоих культуристов стояли дыбарем.

Музыкальная теория утверждает, что для правильного контакта с залом необходимо обращаться к конкретному слушателю. Об этом нам твердила стреляная птица Надежда Константиновна, и зал внимал, даря тот самый контакт. Значит, наука помогла.

А произношение помог поставить педагог с кафедры немецкого языка. Текст несложный, вроде бы получилось:

Ты зла, узнав ответ Ты зла, узнав ответ Я прошепчу лишь Нет!

Низкий женский голос принято называть «контральто». Но девочки взяли так низко, без грудного резонирования, что получился настоящий бас-профундо. Бархатная тембровая окраска голосов здесь заменилась яростными металлическими нотками. Несомненно, зал шокировался этим дополнительно. Настолько, что студентки из немецкой делегации восхищенно загудели. Они не ожидали исполнения на родном языке, ну и иронию сразу прочувствовали. А девочки продолжали с брутальной суровостью, чисто по-немецки:

Ты зла Ты имеешь меня Ты ненавидишь меня Америка, ты зла!

Одновременно с последними аккордами зал разразился восторженными криками и свистом. У них на Западе это запросто, могут выражать свои чувства, как хотят. Только вместо криков «бис» германские студентки начали скандировать: «Ду хает! Ду хает!». Мы с Антоном посмотрели в первый ряд, который не хлопал, и потом мысленно переглянулись - да, головомойки не избежать. А если выволочка неизбежна, чего тогда бояться? «Ду хает», так «ду хает»!

Повторили. Однако после исполнения на бис нас не отпустили. Зал бесновался, требуя еще чего-нибудь криками «давай еще».

- Данке! Вас гейт аб? - заорал Антон, окончательно нарушая регламент. - Эс гейт!

Очередным номером беззаконного концерта стала композиция «Мое сердце горит». Группы Рамштайн, конечно. Эти ребята много чего насочиняли, а мы творчески переработали. Вступление и начало песни в симфоническом стиле касалось всего оркестра, включая струнную группу. Основой для прелюдии послужили мотивы «Турецкого марша» Вольфганга Амадея Моцарта. И особенно плотно звучали синтезаторы, нагоняя тревогу.

Внезапно Анюта вкрадчиво объявила зловещим немецким голосом:

Детки, внимание! Тише смех. Я голос тьмы, я создана болью. И кое-что принесла для всех, Из груди вырвав это с кровью.

На этом месте плавно вступали ударные инструменты, обозначая ритм. Анюта добавила в голос силы и злости:

И с этим сердцем властна я Прийти в ночи, закрыв вам веки. Я буду петь для вас, друзья, Пока на небе луна светит.

Но все это были цветочки, потому что в припеве произошло усиление вокала Сеней и гитарными мускулистыми рифами Антона. Сочно звучала партия альта, сопровождаемая струнными инструментами ансамбля «Мечта». Хор прорывался фоном. А затем взорвался криком припев:

Сердца свет! Сердца свет!

Ну и далее по канону, за исключением одного слова. Одно лишь добавленное слово «Америка» переворачивало смысл песни группы Рамштайн с ног на голову. Или наоборот? Неважно. Важен посыл:

Америка приходит к вам из ночи. А вместе с ней отродья, черти, бесы. Когда луна в окно стучит, Америка под одеяло к тебе лезет. Сердца свет! Сердце - смерть!

Неожиданно для всех Сеня перешла на высокое оперное сопрано:

Америка приходят к вам из ночи, И ваши слезы кротко собирает... Когда Луна в окно стучит, Те слезы в вены она себе переливают. Сердце - смерть! Жар сердца жжет!

В музыкальном отношении ничего гениального здесь не было - тяжелый рок с заездами на металлический склад. Зато сколько мощи и драйва! Пафос тоже исключать нельзя, идеологическая составляющая налицо. И пусть худсовет только попробует такое не утвердить. Да я на них сам в обком партии телегу накатаю!

Глава сорок пятая, в которой думай не думай, а сто рублей не деньги

Подсунув под голову вторую подушку, я наблюдал за Лёлей.

Она одевалась. И первым предметом гардероба избрала чулок. Девушка обряжалась стоя, боком ко мне, взнеся роскошную ногу на пуфик. Композиция из узкой спины с чудесными окрестностями выглядела объемисто и не менее царственно. Предутренняя полутьма размазывала молочно-белый силуэт в мираж, делая его виденьем сладким и туманным.

Если Лёля задумала произвести впечатление, то это ей удалось в полной мере. Хороша, насмешница, и не только в профиль! После нашего знакомства, такого недолгого, изменилась соломенная копна на голове, вьющаяся мелким бесом - она сделалась пышной и густой. Блондинка помолодела совсем немного, а вот краше стала заметно, фигурка постройнела, но это, пожалуй, результат гимнастики и правильного питания. Впрочем, зачем скромничать? Часть моей заслуги тоже есть.

Да, социальная ответственность перед человечеством должна быть. Это нормально и где-то справедливо, когда одни люди добровольно помогают другим людям. Важна не только благотворительность, но и высокое качество услуг волонтера, философы могут ещенапомнить об этических нормах. Но меня, по большому счету, это уже не касается - за сорок пять лет стажа все долги обществу отдал. И послужил, и пенсию заслужил. Правда, неприличного размера пенсия от общества никак не адекватна вложенному труду. Смешная синекура, как и последняя прибавка в тысячу рублей. Инфляцию она покрывает, ага. Точнее, «ха-ха» три раза.

С другой стороны, хорошими делами прославиться нельзя. Никому я не нужен, кроме близких мне людей. Лишняя работа - пустой труд. А занятие, которое в тягость, убивает. Такое называется каторгой. И все что я делаю, это для них, моих близких. Прочие люди из общества в общем-то неплохи, но издали. Всех их заботят собственные проблемы, и это логично.

Какое им дело до моих трудностей? Что-то не видно очереди из желающих бескорыстно помочь мне. Людям интересны чужие люди только в одном случае - когда им что-то надо. Нет, за мои услуги они могут заплатить деньги. Только вот засада, мне их деньги не нужны. Поэтому, плюнув на возможное бурчание Коли Уварова, поступил своевольно - выправил на место красоту, без всяких понуканий и ожидания благодарности. Мне по душе здоровые прелестницы. И карма заодно возрастет, что тоже немаловажно.

Затянув поясок на юбке, Лёля взглянула в зеркало.

-        На кухонном столе лежит флешка, - ровным голосом сообщила она. - Там информация по наркоторговцам и их пособникам. В отдельной папке «Уточнить позже» собраны непроверенные и сомнительные материалы, однако любопытные. Вам это будет интересно.

-    С чего ты решила, что мне такое надо? - неискренне удивился я.

-      Не знаю. Но если женщина чего-то не знает, Антон Михалыч, она это чувствует. Мне кажется, вам это интересно. А эти файлы я не считаю секретным делом и государственной тайной. Пусть на них и стоит гриф особого порядка.

-     Поясни, - потребовал я. Непонятные вещи злили и всегда вгоняли меня в хандру. Вот как она меня раскусила?

-        В девятом классе я дружила с девочкой. Обычная тихая школьница, добрая и сердечная. Однажды соседские пацаны предложили ей «марочку». Понравилось. «Косячок» тоже зашел в жилу. А потом с их помощью она познала курительные смеси, клубные таблетки и секс до упаду. И пошло-поехало. Когда подружка села на иглу, родители запихали ее в клинику. Больше я ее не видела, в классе она так и не появилась. Говорят, после реабилитационного центра ее лишили карманных денег, и возможности на «герыч » не стало. Тогда она научилась варить «крокодил». В общем, когда мы оканчивали школу, ее свезли на кладбище. Тихо, без помпы и шумихи. К чему это я? Конечно, наркоманов лечить надо. А вот торговцев зельем надо мочить. Хоть в сортире, хоть в кабаке. Жечь тоже можно, как нечистую силу. Впрочем, любые фантазии на эту тему осуждать не собираюсь. Бог в помощь.

Лёля говорила ровным тоном, однако невозмутимое спокойствие выдавало человека, уверенного в своей правоте. Такая убежденность не допускает споров на дискурсивном поле, по той причине, что возражений она просто не поймет.

-     Ничего не путаешь? - сделал я еще одну попытку отвертеться.

-     Может быть, - кивнула она, застегивая лифчик. - Только я думаю, что вы умеете это делать. В крайнем случае - знакомы с теми, кто умеет. И еще. Предупредите мальчиков, которые дубасят вечерами пушеров и громят киоски со спайсами.

-    Хм... - крякнул я, не выходя из образа. - Чего?

-       Ребят пока не трогают, но за ними присматривают. У нас любят вести наружное наблюдение... файл так и называется: «Народная дружина». Лидер - Никита Круглов. Студент четвертого курса университета. Отличник, спортсмен, красавец. Половина девок в дружине писают кипятком от этого героя. Понимаете, здесь палка о двух концах. Добровольные борцы с преступностью - это потенциальная банда, иначе говоря ОПГ Забьют какого-нибудь торговца до тяжких телесных, никакая светлая идея не выручит. Пойдут по этапу, рядом с реальными преступниками.

-    И что делать предлагаешь? - прищурился я.

-      Так жечь же, Антон Михалыч! К чертям собачьим, - воскликнула она, берясь на расческу. - У кого-то это выходит замечательно. Пожарники нас учат: что сгорело, не сгниет. Добрым людям очень нравятся петарды с фейерверками. А когда все погорело, так и торговать особенно нечем.

-    Ну да, - согласился я с такими аргументами. - На нет и суда нет.

-     Кстати, на Новый год лечу к теплому морю, - неожиданно сообщила Лёля. - Вернусь после каникул, только пятнадцатого января. Как думаете, плечо не разболится за это время?

-    Ну, не знаю, - засомневался я. - Не должно. Если только не застудишь.

-     На Мальдивах вода парная - плюс двадцать восемь, - хмыкнула Лёля, подкрашивая губы. - Дайвинг там отличный, однако топлес загорать нельзя. Но ничего, переживем как- нибудь.

Я поскреб щеку:

-   Тогда проблем не будет. С начальником едешь?

-     Нет, шеф весь в делах, - она принялась вертеться у зеркала, оглядывая себя с разных ракурсов. - С октября у него начался сложный период в жизни - осенние заморозки. Как говорится, ромашки спрятались, поникли лютики.

-      Погоди, а как же мощные средства для мужчин? - удивился я. - Ими все аптеки завалены. Как утверждает реклама - мертвого поднимают.

Лёля покачала головой:

-     Медицина была на предыдущем этапе, теперь она бессильна. Если ваша теория верна, то причиной всему стресс. Слишком много событий происходит в нашей конторе. Здоровья они не добавляют точно.

-   Так ты на курорт в одиночку собралась?

-    Одиночество - скука, - она рассеяно оглянулась. - Лечу с Никой Авдеевой.

-    Вот как?- я даже заворочался, поскольку таких деталей не знал.

-       Подруге горящие путевки случайно достались. Когда она предложила, я даже не раздумывала ни минуты. И мама ее подписалась на женскую дискотеку.

-    Мама?! - не поверил я своим ушам. Все закручивалось разительным образом.

-      Лизавете Сергеевне какой-то спонсор деньжат подкинул, - она поправила блузку на плечах. - Представляете? Так-то они раньше потратились серьезно, все средства на лекарства для мамы угрохали. Ну и бог с ними, с деньгами, главное - лечение помогло.

И эта новость тоже стала для меня откровением - Авдеевы на Новый год собирались ехать к тетке, в деревню. Настоящая ёлка, костер, снежки, и все такое. И вот на тебе. Конспираторы, блин... Впрочем, спонтанные решения - характерная женская черта. Слабая половина человечества больше других доверяет своим чувствам и интуиции.

На пороге спальни тихо появилась овчарка. Она села, и укоризненным взглядом уставилась на меня: мол, сколько можно болтать? И вообще, чего лежим, кого ждем? Давно гулять пора! А Лёля обернулась ко мне с неожиданным заявлением:

-      Я вам очень благодарна за помощь и участие. Но дело не в этом. Козьма Прутков советовал: зри в корень, но смотри шире.

-    Посмотрела? - хмыкнул я, скрывая улыбку.

-     Ага. Лучший способ узнать, можно ли доверять человеку - это доверять ему. Когда увидела вас в первый раз, то сразу поняла, что будет потом, - она повела пальчиком вокруг себя. - От вас исходит тепло, и это сладко для меня.

Дикий зверь, дремлющий под рукой, поднял голову. Только что он высосал полную бутылочку детской смеси, но вкусные слова продолжали вызывать неподдельный интерес. Тема еды вставала перед ним часто и остро.

Лёля подхватила котенка, чтобы чмокнуть в нос:

-    Увидимся в следующем году. Будешь ждать меня?

-    Будет, - буркнул я.

В этом маневре все женщины: сначала боятся, а потом меры в ласке не знают. Разбаловала мне животное, которое на своем матрасе лежать не хочет, все норовит под боком прикорнуть.

-    Вы тоже?

Я молча кинул.

-     Смотрите, Антон Михалыч! - она погрозила пальчиком. - У женщин отвратительная память, они все помнят.

-      Сама смотри, - возразил я. - А то еще украдут ненароком в гарем... Мальдивские мусульмане ушлые ребята.

Лёля хихикнула:

-     А я не дамся! И потом, по их меркам я уже старая. Двадцать два года - солидный возраст. Ну все, помчалась. Надо еще домой заскочить. Спасибо, и с наступающим Новым годом!

Новый год замечательный праздник, он дарит робкую надежду и смутное ожидание перемен к лучшему. Пусть не поголовно, но многие люди верят: невзгоды останутся в этом году, и в следующем все будет хорошо. А почему нет? Все обязательно будет хорошо.

-       Погоди прощаться, - поднялся я. - Мы с Мальчиком проводим до ближайших кустиков.

Эпилог.

Пришедшего тебя убить опереди, и убей его

Светало. Двор старого дома притих в предрассветном забытье, передыхая перед очередной вспышкой людской суеты. Даже бездомные кошки, караулящие сердобольных бабушек у подъезда, куда-то попрятались. Зато на душе заскребли собственные кошки, проявляя вдруг явное беспокойство. Овчарка тут же прочувствовала меня - уши сторожко напряглись.

Едва мы показались из арки, как черный «Гелендваген», припаркованный напротив, дрогнул дождевыми каплями на окнах. Тонированное стекло задней двери поехало вниз, и чуйка моя заверещала пуще дикой свиньи. Инстинкты требовали немедленных действий, но первой отреагировала собачка Мальчик. Она бросилась в сторону, уходя с линии огня. Последующий выход в атаку всегда производился сбоку или сзади противника. Овчарку так научил инструктор в школе, и это правильно.

Времени я тоже не терял, сумев в одно короткое мгновенье впихнуть несколько разных действий. Первым делом подбил Лёле ноги и уронил ее на тротуар. Стоя на колене, крикнул собачке «бойся», чтобы она залегла и не вздумала рыпаться. Практически одновременно с этим остановил текущее время и передернул затвор автомата, который сам прыгнул в руку. Приклад успел упереться в плечо, когда в окне «кубика» показался ствол.

Украшенный характерной мушкой калаша, он двигался сверху вниз. В конце движения круглый зрачок дула уставился мне в лицо. Найдя цель, он безо всякой паузы задрожал, загрохотал, расцветая лепестками огненных цветов на кончике дульного тормоза. Мрачный взгляд этой кобры выплюнул не менее двух десятков блестящих пуль. И в сизом облаке выхлопа они вальяжно направились в мою сторону.

Это совпало с ответным огнем моего оружия. Как известно, упражнение, повторенное триста раз, становится условным рефлексом. Повторение - мать учения, а с автоматом ШАК-12 я тренировался часто, под мудрым руководством Артема Трубилина. Справа защелкали пистолетные выстрелы. Это охрана, наконец, вступила в работу, выскочив из своего «Рено».

Событий случилось много, а произошли они в один миг. Мир остановился окончательно, и свет моргнул, переключаясь на повышенную яркость. Стая пуль, с прохладцей плывущая ко мне, заблистала зловещими бликами с медным отливом.

И все-таки ответная очередь оказалась быстрее. Не только благодаря моей реакции, скорее всего, гораздо более мощный патрон сказался, сработал активнее калаша. Словно корабль на свежей волне, «Гелендваген» покачнулся, прошитый насквозь, вместе с внутренним содержимым. Крупному калибру пофиг, какой кожей обтянуты скелеты сидений и пассажиров. Перечеркнув угловатый силуэт германского автопрома слева направо, крупнокалиберные пули без всякой задержки достигли здания напротив, чтобы серьезно нарушить его покой - стена дрогнула. Неторопливо посыпалась штукатурка, а над блестящей дверью маникюрного салона «Ручки-ножки» вспыхнула синяя лампа потревоженной сигнализации. Она должна была моргать, но остановленное время процесс затормозило. Впрочем, неважно, это заведение теперь нескоро увидит ножки своих клиенток - зеркала внутри помещения разлетелись тысячами ярких звезд.

Толстое витринное стекло, простреленное раньше зеркал, держалось какие-то мгновения. Но все-таки посыпалось. Мелкое крошево осталось висеть в воздухе мерцающим облаком, а крупные куски полетели неспешно и величаво, будто осенние листья. И все осколки сверкали алмазными гранями, ярче крыльев шмеля. Вот только вместо стеклянного звона слышалось ровное гудение, на одной тягучей ноте.

Да, время остановилось избирательно. Как это уже бывало, мир замер для многих предметов. Но не для всех, черт бы их побрал. Рой вражеских пуль шел вытянутым клином, плотно и на разной высоте. Я успел подняться с колена, сделать шаг в сторону, и заслонить Лёлю. И даже сумел увернуться от парочки гудящих шмелей.

Однако на этом маневр уклонения завершился - очередная пуля ударила в грудь хлеще пудовой кувалды. Так саданула, что ноги подломились, и я рухнул на колени. Почуяв слабину, своенравное время отмерло, чтобы вернуться в свое русло. Резко пробудились прежние звуки, вместе со вторым ударом в левое бедро. Толчок я ощутил уже сидя. Не только ощутил, но и услышал чавканье, с которым пуля впилась в ногу выше колена.

В ожившем мире сухо щелкали пистолетные выстрелы - моя охрана продолжала долбить вражеский автомобиль. И правильно, незачем спешить в атаку, объект сначала следует подавить огнем. Выхлопная труба «кубика» потухла, зато пробитый двигатель активно парил. Внутри коробки движения не наблюдалось, но это неважно. Никто же не знает, что у врага на уме...

Изображение в глазах дрогнуло и помутилось. Резкость падала, звук тоже начал давать перебои. Тем временем полицейский сержант у посольства Узбекистана, разинув рот в крике, судорожно лапал кобуру на поясе. В луже позади меня возилась Лёля, бормоча ругательства сквозь зубы. Овчарка по дуге обходила вражеский автомобиль. Похожий на дуршлаг «кубик» полностью лишился окон, что позволяло атаку с разных ракурсов. Тем не менее, бросаться внутрь собачка не спешила - видимо, не чуяла там живых врагов. Однако это не отменяло задачу по контролю обстановки, приказ ведь должен дать хозяин.

А я ничего не мог. В кармане настойчиво дрожал телефон, однако рукой даже пошевелить не получалось. Покачнувшись, я бессильно завалился набок, расплескав жухлые листья в мутной луже. Тошнота тугим комком катилась к горлу, замышляя очищение. Мучительно хотелось вздохнуть или выдохнуть, но никак не удавалось ни то, ни другое. Серое небо над головой опустилось к самым глазам. Темнея, хмурая пелена сворачивалась в мутную воронку.

1

Коловерть крутилась все быстрее, пока свет не погас окончательно.

Конец пятой книги.

Август 2019 года.

Россия, Ростов-на-Дону.

Оглавление

Вместо предисловия

Пролог, в котором утро начинается с рыбалки

Глава первая, в которой врагов побеждают тем, что превращают их в своих друзей

Глава вторая, в которой серенькое утро — красненький денек

Глава третья, в которой утро красит нежным светом стены древнего Кремля

Глава четвертая, в которой скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается

Глава пятая, в которой предлагается не задавать лишних вопросов, если не хотите, чтобы я начал вам врать

Глава шестая, в которой вспомню все

Глава седьмая, в которой чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак

Глава восьмая, в которой даже после самой темной ночи обязательно наступает утро

Глава девятая, в которой одни противоречия порождают другие

Глава десятая, в которой ёжики от страха попытались съежиться

Глава одиннадцатая, в которой осень танцевала вальс-бостон

Глава двенадцатая, в которой Господь придумал виски, чтобы ирландцы не правили миром

Глава тринадцатая, в которой кровь на снегу, и пятна красные флажков

Глава четырнадцатая, в которой у каждого героя с утра запланирован подвиг

Глава пятнадцатая, в которой Кац предлагает сдаться

Глава шестнадцатая, в которой одна проснувшаяся мысль будит другую

Глава семнадцатая, в которой Чили - это кинжал, нацеленный в сердце Антарктиды

Глава восемнадцатая, в которой все хотят добра. Не отдам

Глава девятнадцатая, в которой не обязательно быть умнее, достаточно чувствовать свое превосходство

Глава двадцатая, в которой я обещал ей не участвовать в военной игре, но на фуражке на моей серп и молот и звезда

Глава двадцать первая, в которой все шло по плану, пока не вмешался Генштаб

Глава двадцать вторая, в которой необходим конечный результат

Глава двадцать третья, в которой вольному воля - спасенному рай

Глава двадцать четвертая, в которой обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад

Глава двадцать пятая, в которой дымился огонек в камине, и толстый голубь ворковал

Глава двадцать шестая, в которой несушка не красой ценна, а крупными яйцами

Глава двадцать седьмая, в которой беда не по лесу ходит, а по людям

Глава двадцать восьмая, в которой одноглазую девочку больше не интересует, кто живет в скворечнике

Глава двадцать девятая, в которой кругом цветет медовый вереск, а меда мы не пьем

Глава тридцатая, в которой не для какой-нибудь Анюты из пушек делают салюты

Глава тридцать первая, в которой вольному воля — спасенному рай

Глава тридцать вторая, которой воздух свободы сыграл злую шутку с профессором Плейшнером

Глава тридцать третья, в которой ужин вам не нужен

Глава тридцать четвертая, в которой на улице дождь, дождь да серый туман

Глава тридцать пятая, в которой люди существуют друг для друга

Глава тридцать шестая, в которой обнаруживается, что женщина - это единственная вредная привычка, которая может бросить вас сама

Глава тридцать седьмая, в которой раз пошли на дело, я и Рабинович

Глава тридцать восьмая, в которой справедливости нет, а истина у каждого своя

Глава тридцать девятая, в которой смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни

Глава сороковая, в которой выясняется — все неприличные слова в давние времена назывались «нелепыми глаголами»

Глава сорок первая, в которой фактов не найти — есть только интерпретации

Глава сорок вторая, в которой стоит солнцу зайти, вот и я стану вмиг фиолетово- черным

Глава сорок третья, в которой вчера было рано, завтра будет поздно, а сегодня некогда

Глава сорок четвертая, в которой «злой» — это единственное односложное прилагательное

Глава сорок пятая, в которой думай не думай, а сто рублей не деньги

Эпилог. Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg