«Защитник Руси»

Защитник Руси (fb2) - Защитник Руси [litres] (Царь Юрий - 2) 2028K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Георгий Лопатин

Георгий Лопатин Царь Юрий. Защитник Руси

© Лопатин Г. В., 2019

© ООО «Яуза-Каталог», 2019

Пролог

– Кажется мы с тобой несколько увлеклись Джэбэ, и это может нам дорого стоить… – тяжело вздохнув, сказал Субэдэй во время очередной встречи в тысяча двести двадцать втором году после подавления восстания в одном из регионов поверженной Грузии.

Требовалось решить, что делать дальше. А тут либо идти вперед на север и запад, либо возвращаться в Монголию, удовлетворившись малым.

– О чем ты, друг?! – отпив кумыса из пиалы, удивился прославленный монгольский военачальник, сальными глазами глядя на полуобнаженных танцующих рабынь.

К этой забаве они пристрастились еще в Самарканде, взяв тот город два года назад. С тех пор танцовщицы из дворца позорно бежавшего хорезмшаха Ала ад-Дина сопровождали их в пути, услаждая не только взгляд, но и тело.

– У нас с тобой идет все отлично! Никто не завоевал себе столько славы, за исключением лишь нашего повелителя – Потрясателя Вселенной, да продлятся его годы… Мы дошли до четвертого моря, победив всех на своем пути, кичливых грузин, идельгезидов, а главное – этих яростных алан и их союзников – лживых половцев. Если бы не твоя лисья хитрость, то еще неизвестно, чем бы все закончилось.

Сэбэдэй самодовольно улыбнулся, хотя по жизни не был жадным до лести, в отличие от многих, кто из самых низов вознесся на вершины власти и буквально требовал преклонения от нижестоящих, но похвала Джэбэ его друга и одновременно соперника в стяжении воинской славы дорогого стоила.

Эти двое вообще друг друга стоили, что называется, два сапога пара. Оба отчаянно смелые, способные на принятие мгновенных решений в стремительно меняющейся обстановке. Оба они воевали не числом, а умением, что и позволило им зайти так далеко. Все их отличие – так это то, что Джэбэ как личность более азартная являлся больше тактиком, а умудренный и убеленный благородной сединой Субэдэй – стратегом, и это только взаимно дополняло их.

А гордиться Субэдэю действительно было чем, ведь благодаря его придумке удалось развалить этот мощный алано-половецкий союз, от которого монголы дважды отхватили люлей, так что приходилось отступать. Жадные половцы польстились на богатые дары, поверили в то, что монголам нет до них дела, более того – они считают их своими братьями, ведь те тоже кочевники, а не земляные черви, а значит, не станут их трогать.

Наивные глупцы.

Монголы, не забывающие и не прощающие обид, после того как половцы, довольные полученными от «братьев» богатыми дарами, рассосались по своим кочевьям, обрушились на аланов и полностью их разбили, заставив остатки этого несгибаемого гордого народа укрываться в совсем уж труднодоступных горных районах Кавказа. А потом, не забыв унизительных отступлений на грани поражений, навалились на половцев.

– Так что нам ничего не мешает дойти до пятого моря, а потом и вовсе добраться до закатного края Земли! – закончил Джэбэ.

– Вот именно с добиванием половцев мы несколько поспешили.

– В смысле?

– На пути к краю Земли у нас возникло препятствие, коего еще несколько лет назад не было в помине, и половцы, как таран, которым это препятствие можно было если не сокрушить, то измотать им противника, нам бы очень пригодились. А так они не только не станут погибать во имя хана ханов и во славу основанной им Монгольской империи, но и встанут против нас, как стояли вместе с аланами. Вот только те, к кому они примкнут, гораздо сильнее тех же аланов. В общем, надо было сделать их своими союзниками, а не врагами…

Джэбэ наконец отвлекся от танцовщиц и с серьезным видом посмотрел на товарища, спросив:

– И что это за препятствие, о котором ты говоришь?

– Царство Русь.

По знаку Субэдэя раб-китаец, выполняя роль держателя, развернул карту, вышитую на шелковой ткани разноцветными нитями.

– Вот это огромное пятно на карте… – показал прутиком Субэдэй.

– Опять твои разведчики постарались? – откровенно усмехнулся Джэбэ.

Не то чтобы он не признавал полезность разведки, очень даже признавал, всегда полезно знать, сколько защитников в городе, сколько у него припасов и так далее, но, по его мнению, как и по мнению остальных монгольских военачальников, его старший товарищ с разведкой несколько перебарщивал, докапываясь до совсем уж каких-то ненужных мелочей. Вот зачем знать, чем болеет тот или иной правитель? Какие у него увлечения? Зачем наконец знать, как часто он возлегает со своей женой и наложницами?

Но у каждого могут быть свои слабости. Кто-то любит выпить, другой сходит с ума от породистых лошадей, он сам, например, очень любит женщин, а вот его друг обожает все вынюхивать в стане врага с помощью своих торговцев.

– Они, – чуть снисходительно улыбнулся в ответ Субэдэй.

Он прекрасно знал отношение своих коллег-военачальников к его детищу и был выше того, чтобы обижаться на глупую, ничего не понимающую в жизни молодежь, ведь все они, за исключением Джэбэ, были минимум на десять лет младше его, хоть и считались при этом опытными, умудренными воинами, но считаться и быть – разные вещи, а это мало кто понимал.

– И что же они вызнали такого, что ты так обеспокоился?

– Много чего. Еще не так давно земля русов ничем не отличалась от прочих покоренных нами земель. Та же раздробленность, грызня князей между собой. И, как и раньше, нам не составило бы большого труда их покорить, сыграв на противоречиях, пообещав помощь одному против другого. Но три года назад княжества русов были объединены в большое царство, что привело к объединению всего войска русов под одной рукой. Не мне тебе объяснять, как это опасно.

Джэбэ перестал, отпивая кумыс, засматриваться на одну особенно сильно понравившуюся ему танцовщицу и, поставив богато изукрашенную чеканкой и инкрустированную многочисленными драгоценными каменьями золотую чашу в сторону, внимательнее посмотрел на карту. Дело принимало серьезный оборот.

– И как много они могут выставить против нас воинов?

– До сорока тысяч. Плюс сколько-то воинов приведут половцы. Я думаю, тумен они против нас соберут, а то и два.

– Это серьезно…

– Правда, половина армии русов – это пехота, но ее не стоит недооценивать. Ибо их основное оружие – это самострелы.

Джэбэ недовольно скривился. Что такое самострел, он прекрасно усвоил в империи Цинь. Много воинов погибло от их стрел под стенами городов, от которых не спасал ни доспех, учитывая, что у большей части воинов их нет, ни щит, что вообще плетенка из прутьев, обтянутая кожей.

– Я верю в твою удачу, Субэдэй, – сказал он, – ты по обыкновению обязательно что-нибудь придумаешь, что позволит нам избежать больших потерь от этих топчущих землю стрелков. Собственно, нам достаточно с ними не сближаться…

– Возможно… Но и это еще не все! – воскликнул Субэдэй, при этом его голос, к удивлению Джэбэ, приобрел нотку торжественности и одновременно трагичности. – Они знают порох!

– Ну и что? – недоуменно ответил Джэбэ. – Циньцы его тоже знают… И что с того? Помогло им это? Мы их бьем и добьем.

Китайцы пробовали использовать пороховое оружие против монголов, но эффективность такого оружия была крайне низка, в том числе из-за неудобства использования и опасности для самих воинов, ну и качество подкачало.

Что вообще использовали китайцы?

Гранаты. Казалось бы, это должно быть эффективным средством поражения врага. Но нет. Для начала требовалось зажечь фитиль, что в полевом сражении сделать не просто, а потом тяжелую гранату далеко не бросить.

Еще они пытались приделать маленькие ракеты к стрелам, закладывали их в специальное пусковое устройство и поджигали. Стрелы, не имевшие оперения, с нарушенным центром тяжести летели во все стороны, половина даже не достигала врага, а те, что долетели, не причиняли особого вреда.

Собственно, видя такое фиаско, монголы посчитали порох глупой блажью, и лишь очень немногие даже не столько явно, сколько интуитивно осознавали его потенциал, но…

– Да, циньцы его знают уже не одну сотню лет, и он им не сильно помог. Вот только в отличие от циньцев русы используют порох в военном деле, и весьма успешно!

Джэбэ понятливо усмехнулся.

Еще одной страстью Субэдэя, помимо разведки, был порох, что по-своему завораживал, в нем чувствовалась какая-то магия.

Он много говорил о его возможном применении в военном деле, но дальше разговоров и нескольких не слишком удачных опытов дело не пошло. Очень уж капризное это вещество, стоит только чуть отсыреть, и все… вместо впечатляющей огненной оглушающей вспышки в лучшем случае получится какая-то вонючая дымовуха.

– Заметь, мой друг, успешно используют. В то время как мы теряем сотни и тысячи воинов во время штурма городских стен, русы просто подходят к воротам и взрывают их, после чего горожане, как правило, сдавались, понимая всю бесперспективность дальнейшего противостояния! Ведь проход в город открыт, и взятие его становилось лишь делом времени и жертв, причем по большей части самих обороняющихся горожан!

– Хм-м… да, это действительно интересный способ штурма городов, и его надо перенять.

– А еще они использовали ракеты! Понимаешь?! Ракеты!

– Эти мерзко свистящие при взлете шутихи, что потом взрываются так, что кони обделываются от страха и бесятся?

– Их! Подумать только, всего-то и надо было, что запустить ракету не в небо, чтобы там возник огненный всполох, а во врага! Ведь все оказывается так просто!

От избытка чувств Субэдэй с силой ударил себя по колену кулаком. Ему было обидно, что такое простое и эффективное решение не пришло в его голову. Ведь какие тогда еще более грандиозные победы можно было одержать! Не пришлось бы столько бодаться с теми же аланами (сильные и умелые воины, а не лишь грозно выглядящие грузины и даже не дикие идельгезиды) и половцами, в боях с которыми они убитыми и ранеными потеряли практически целый тумен, пусть в потерях в основном были набранные из ранее покоренных народов воины, но все же…

«Остается только порадоваться, что это же решение не пришло в голову циньцам», – подумал он, и его даже передернуло, как только представил, что бы произошло, случись такое.

А описание того, что случилось с булгарами, было красочное. Даже если поделить сказанное на два, то все равно эффективность обычных шутих просто потрясала. И ведь против такого использования ракет не вдруг найдешь противодействие. И это беспокоило Субэдэя.

Его с Джэбэ армия конная, и стоит русам пустить ракеты, как эта армия тут же потеряет боеспособность, ибо кони невероятно пугливы, и стоит взорваться шутихе, как они взбесятся и начнут разбегаться, не реагируя на понукания всадников. А некоторые так и вовсе подохнуть от разрыва сердца могут.

«Значит, их нужно научить не реагировать на взрывы, по крайней мере, до такой степени, чтобы кони остались управляемы, – подумал Субэдэй. – Но как? Пороха нет. На месте не сделать, так как среди рабов нет знающих секрет изготовления. Везти слишком долго… Впрочем, рабы-циньцы что-нибудь придумают, если жить захотят. А не придумают, так башку долой, иначе зачем они мне нужны такие никчемные?»

– Если все так, как ты сказал, то у русов будет серьезный перевес сил, – сказал Джэбэ, – но я не вижу причин для большого беспокойства. Вспомни поход в империю Цинь. Там тоже была огромная армия, и что? Чингисхан почти низверг империю. Почему бы и нам не повторить его путь?! Все эти земляные черви слабы перед нами, что мы не раз уже доказали и докажем еще не единожды!

– Да, империя Цинь, имевшая огромную армию, нами практически повержена, вот только она находится в состоянии упадка, на грани развала, воины от осознания этого находятся в подавленном состоянии, не желают воевать и не умеют этого делать, по сути, мы наносим ей лишь добивающий удар. С русами все иначе. Их царство на подъеме, а их воины воодушевлены объединением княжеств в единое государство, они умеют сражаться и даже хотят этого!

– Не вижу большой разницы… – лениво, скорее всего под воздействием выпитого кумыса, отмахнулся Джэбэ. – Малый ребенок так же слаб, как старик, а в том, что ребенок умеет и хочет драться, в отличие не умеющего и не желающего старика, разницы для полного сил опытного воина нет. Или ты считаешь, что мы не должны покорять русов?

– Наоборот, мы должны разбить это царство на части, каким оно было недавно, пока оно еще не обрело полную силу, тут ты прав, лет через пять атаковать их станет бесполезно. Нам просто нужны дополнительные силы, все-таки нас маловато. Потому и жалею из-за ситуации с половцами…

– Так давай войдем в союз с их врагами! Или у них нет врагов?! – усмехнулся Джэбэ.

– Враги есть у всех, причем всегда, – криво улыбнулся в ответ Субэдэй. – Другое дело, что не всех их удастся использовать. Это я про тех, что живут дальше на закат от русов. Скорее уж они встанут с русами против нас как язычников… хотя могут вступить во временный союз… тут все не очень ясно. У меня пока мало достоверной информации… В любом случае договариваться с ними придется долго, и еще дольше они будут собирать войско, ибо сильно раздроблены и не доверяют друг другу. А столько времени у нас нет. Царь русов известен как человек очень решительный и может атаковать первым. Не зря его прозвали северным белым лисом – песцом.

– Тогда кто сейчас может выступить на нашей стороне?

– Самые серьезные силы может выставить Булгария. Это государство основали осевшие на землю кочевники…

Джэбэ презрительно скривился и едва удержался от того, чтобы сплюнуть. Больше изначально оседлых народов он презирал бывших кочевников, осевших на землю. Но если их можно использовать, то их нужно использовать.

– Русь для булгар все равно что занесенный над шеей меч, так что они с радостью примкнут к нам, – продолжил Субэдэй.

– И сколько воинов они могут выставить, – спросил Джэбэ.

– Минимум два тумена. Но, думаю, могут выставить и все три.

– Уже пять туменов! Очень хорошо. Еще можем набрать тумен из подвластных нам половцев и призвать еще столько же из ранее покоренных земель. Итого… – Джэбэ стал загибать пальцы, вновь пересчитывая возможные силы.

Считал он не так чтобы хорошо, но сколько пальцев на руках, знал, а читать и писать вовсе не умел. Но на то есть рабы-циньцы, что посчитают, напишут и прочтут.

– Семь туменов! – наконец закончил он математические упражнения. – Это больше чем пять, но меньше чем десять, что имели бы, не разбей мы половцев, но мы все равно стопчем русов!

Субэдей кивнул, но не так чтобы уверенно. В отличие от довольно легко относящегося к жизни более молодого товарища, он ко всем делам подходил с максимальной обстоятельностью, изучая о противнике все, что только можно было изучить. Так вот царь русов – Юрий Всеволодович Объединитель из рода Рюриков, но также хорошо известный под прозвищем Песец, был для него загадкой, а загадок он не любил.

«Хотя, может, я просто приревновал его к тому, что он, в отличие от меня, понял, как использовать порох в военном деле? – самокритично подумал Субэдэй. – Но даже если и так, то это все равно говорит о его уме, а значит, его не стоит недооценивать…»

Первая часть. Первый контакт

Глава 1. На границе тучи ходят хмуро

1

Три года, прошедшие с момента избрания Юрия Всеволодовича Объединителя на царский трон, были, пожалуй, самыми мирными в известной истории Руси, что во внутренней жизни, что на внешних пределах. Последнее удивляло особенно.

Правда, нельзя не признать, что князья не сразу смогли перестроиться на новый лад и по привычке пытались решить возникшие разногласия с соседями (как правило, связанные с «уточнением» границ своих уделов с сопредельными, кои действительно были обозначены весьма условно, хоть и старались их провести по естественным рубежам вроде рек и хребтам гор) самостоятельно силой оружия. Но подобные замятни, особенно когда начинался передел населения, то есть, как обычно, угонялся полон на свою землю, пресекались и карались жестко верховной властью.

– Для этого есть Палата князей! – напомнил им Юрий Всеволодович. – Если решение Палаты вас не устраивает, можете апеллировать ко мне. А если и мое решение вам не по вкусу, то есть Божий суд! Но! Драться будете лично, без привлечения дружин и не выставляя поединщиков. Таков закон, и вы будете его выполнять, либо я своей властью буду наказывать отступников.

Своими жизнями князья как правило дорожили, а после того, как особенно непонятливых, забивших болт на слово государево казнили отрубанием головы, стали вести жаркие баталии в Палате. Хотя и без поединков Божьего суда не обходилось, но редко, как правило, хватало решения царя. Чего он собственно и добивался, когда вводил институты власти в виде Боярской думы и Палаты князей, сбрасывая с себя мелкую рутину управления огромным государством, что будет становиться только больше, по крайней мере, так планировалось, но при этом чтобы его слово оставалось самым весомым и окончательным.

Народ вздохнул с облегчением: и без того высокий рейтинг Юрия Всеволодовича, как блаженного князя, а теперь царя, уверенно пополз вверх. Ну, не обошлось, конечно, без осторожных вбросов агентами спецслужб Юрия, что при любой удобной возможности напоминали, кому люди обязаны тишиной и спокойствием. А то память у людей на хорошее коротка, и начинают ценить достижения, только их потеряв. Так вот, до потери доводить не стоило, для чего напоминать о достигнутом, сравнивая с прошлым, и стращать, что все это можно в любой момент потерять. В общем, шла достаточно аккуратная информационная политика пополам с пропагандой. Юрий, имея понятие о том, какой это мощный ресурс власти, не собирался от него отказываться.

Священники в этом плане не отставали. Они тоже умели держать нос по ветру и после того, как из Руси были изгнаны греки, а их отечественные последователи задвинуты в совсем уж глухие скиты, тоже принялись славить государя.

Тут, правда, не обошлось без перегибов, ибо недаром сказано, что заставь дурака молиться, он и лоб расшибет, а слишком много сладкого вызывает тошноту… Вот чтобы людей не затошнило от излишне большой дозы словесной патоки в адрес государя, а значит, и раздражения на самого государя, их одергивали и начинали расследование, а не скрытый ли ты враг.

Чаще оказывалось, что просто дурак. Все-таки в священники зачастую идут люди не по зову сердца, а хитрецы, что желают, ничего не делая, только молясь, крестясь да кланяясь (согласитесь, не самый тяжелый труд из возможных, рука не отсохнет и спина не переломится, это не за сохой идти и не веслами ворочать), сытно есть да крепко спать. Но хитрость не всегда означает наличие ума.

Но этим занимался уже Патриарх Симон посредством созданной собственной спецслужбы – инквизиции. И занимался чисткой своих рядов весьма ответственно, ибо Юрий Всеволодович достаточно четко обозначил свою позицию в отношении клира… Когда несколько священников, что вели недостаточно благообразный образ жизни, если не сказать хуже, даже после предупреждения о недопустимости подобного поведения, вдруг отправлялись на свидание с Господом. Кто подавился вишенкой, кто с лестницы упал, да так неудачно, что шею сломал.

Так, к примеру, излишне тучные священники, поддавшиеся пороку чревоугодия, отправились в длительные паломничества по святым местам, лишний жирок сгонять…

После того, как был разгромлен Орден меченосцев в Прибалтике, а потом отражена реваншистская высадка под предводительством епископа рижского Альбрехта, рыцари больше не совались на теперь уже западные границы Руси и их союзников, коими считались эсты и пруссы.

Латгалы, ливы, курши и земгалы, принявшие христианство и понимавшие, что от нового вторжения папистов они самостоятельно не отобьются, вошли в состав государства. Это вхождение было дополнительно закреплено династическим браком. Так брат Юрия – Владимир – женился на дочери вождя самого крупного племени.

Что до союзников-эстов, то тут тоже все было, что называется, на мази. Самый влиятельный вождь этого народа Лембит, хоть и был язычником, но вел планомерную политику сближения.

Имелись, правда, некоторые проблемы с племенами, что входили в формирующееся княжество Литовское, но так и не сформировавшееся. За то, что они под предводителем своего вождя Миндовга поддержали папистов и ударили в спину армии Юрия, княжество было разбито и развалено на части.

Так, часть племен вроде ятвягов и прочих, что граничили с Русью, стояла на прорусских позициях, а другая часть вроде тех же аукштайтов и жемайтов – два крупнейших племени, что, собственно, и собирались создать единое княжество, занимали враждебную политику.

Но в этом направлении работа велась по линии КГБ – Курень Государственной Безопасности, – в который превратилась КСБ, занимавшийся внутренними делами, охватывая пограничные области, коим в скором времени предстояло стать частью Руси.

Из той же Княжеской Службы Безопасности выделилась в отдельную службу ЦРУ – Царская Разведывательная Управа. Эта служба занималась внешней разведкой.

Часть родов этих литовских племен удавалось подкупить, Юрий на такое дело денег не жалел, а на совсем непримиримых, что от присоединения к Руси теряли больше, чем получали, шло давление, в том числе вооруженное. Но воевали исключительно местные, просто у сторонников Руси были лучше доспехи и вооружение. Так что непримиримых постепенно додавливали. Еще лет пять, и все…

С пруссами, что, собственно, и помогли в свое время развалить Литовское княжество, установились вполне ровные отношения, шла торговля, но на более плотное сближение они не шли. Активно действовать на этом направлении Юрий пока не хотел из принципа «лучше синица в руке, чем журавль в небе». Ну и не стоит гоняться сразу за двумя зайцами, точнее, за целым стадом, ибо этих «зайцев» и без пруссов хватало. Не все сразу.

Поляки, чьи князья регулярно наведывались в порубежье Руси, тоже присмирели и сидели тихо. А как иначе, если на их границе десять тысяч дружинников и пять тысяч черных клобуков по принципу ежегодной ротации дежурит? Только попробуй вторгнись, как тут же огребешь ответку. А учитывая то, как легко вскрываются ворота замков и городов… Трех демонстраций быстрого и жесткого ответа им вполне хватило, чтобы понять, что на востоке делать нечего.

На востоке все тоже было более-менее тихо.

Булгары, получив по зубам от Ярослава в ответ на попытку вторжения во Владимирское княжество, до сих пор зализывали раны, ибо западная часть их страны была начисто разграблена, да потом еще пришлось заплатить, чтобы русы сменили гнев на милость и ушли.

Уйти-то ушли, но не до конца.

Русь активно взялась за мордву и прочие северо-восточные племена. Но не по-глупому, как раньше, прямолинейно стремясь покорить их лишь огнем и мечом ради получения дани, а потом и окрестить, что называется, в добровольно-принудительном порядке, а с умом, тем более, что дань как таковая Юрия вообще не интересовала.

Что до тактики и стратегии по изменению ситуации, то из числа оппозиционной племенной знати выбирались те, что в случае прихода к власти согласны были вести в отношении Руси союзническую политику. Таких хватало. Их накачивали ресурсами, и они, собрав своих сторонников, а также наемников из соседних племен, начинали борьбу за власть.

Не у всех получалось, тем не менее медленно, но верно шли изменения к лучшему. Неудачные попытки повторялись с другими кандидатами в вожди. Не получилось во второй, пробовали в третий…

В последнее время так и вовсе наметился сильный прогресс. Нейтральные к Руси вожди поняли, куда дует ветер, и сами засылали послов в Киев. С целью договориться о союзе, дабы у них вдруг не оказалось мощного соперника. Благо, что от них, собственно, ничего не требовалось, кроме как не вторгаться в границы Руси.

Хотите подраться и поиметь трофеев? Так кто ж вам мешает?! Вон на востоке есть отличная цель для горячих голов! Дерзайте! Мы даже вам оружия и доспехов подкинем. Доспехи, правда, фанерные, но все лучше, чем ничего, на стрелу и удар крепка, а там в трофейное приоденетесь.

Присмирели и половцы. Но их сдерживал не столько контингент русских дружинников на границе со степью в количестве двадцати тысяч и такого же числа союзных черных клобуков, сколько необходимость защиты своих степей от наглых вторженцев с востока, коим они давали отпор в союзе с аланами.

Да, монголы пришли и начали, по своему обыкновению, всех нагло прессовать. А тех, кто не пожелал преклонить перед ними колени, признать над собой власть Потрясателя Вселенной Чингисхана и отдавать десятую часть всего, в том числе и людей, без затей вырезали.

2

Ситуацию в степи внимательно отслеживали, тем более что делать это было не трудно, даже не требовалось заводить какую-то агентурную сеть, половцы, пригонявшие стада баранов на продажу в пограничные города, сами все с охотой рассказывали, а потому появление на юге в районе Кавказа в тысяча двести двадцатом году монголов не осталось незамеченным. И когда о них доложили, Юрий только сказал:

– Началось…

Помня, что именно монголы принесли в Европу из Китая особо заразную и «злую» чуму (на Ближнем Востоке и Европе она и до того регулярно вспыхивала, но не столь убийственная), что выкашивала до трети населения, Юрий напряг свою жену, курирующую все медицинское направление, в плане обеспечения эпидемиологического контроля. Лечить чуму – дело в данном историческом периоде бессмысленное, но вот предупреждение и карантинные мероприятия следовало отработать.

– Это о них ты тогда сказал во время коронации, что осталось отразить нашествие? – с тревогой спросила Агафья.

– Да.

– Откуда ты узнал? Конечно, ты можешь сказать, что просто предположил, торговцы принесли сведения о войне далеко на востоке между монголами и циньцами, но я точно уверена, что ты твердо знал, что они придут. И готовился… готовился задолго до того, как стал царем. Я думаю, ты начал готовиться к их приходу еще будучи даже не князем, а княжичем!

– Умница ты моя, ничего-то от тебя не скрыть…

Юрий ухватил жену за талию, привлек и посадил себе на колени, но та игривого тона не приняла, с укоризненным взглядом молча требуя ответа.

– Что ж, думаю, можно рассказать, – со вздохом ответил он.

Собственно, тянуть с признанием не имело смысла. Агафья показала себя как вполне разумная женщина, а не болтливая клуша какая. К тому же, дальнейшее молчание могло привести к охлаждению отношений, чего Юрий совсем не хотел.

– Одиннадцать лет назад, еще до того, как мы поженились, со мной произошло невероятное событие, перевернувшее всю мою жизнь. Господь Всемогущий подселил ко мне душу человека, погибшего в далеком будущем…

– Что?! – потрясенно воскликнула Агафья. – Ты сейчас не шутишь?

– Нет, я серьезен как никогда. Эта душа рассказала мне, что произойдет со мной, с тобой и Русью в целом, если ничего не изменить. И поверь, то, что я узнал, меня ужаснуло…

– А что должно было произойти?

Агафью аж забил озноб от услышанного, и ноги перестали держать, так что она чуть не рухнула на пол, но Юрий ее подхватил и усадил-таки себе на колени, после чего ответил:

– Ничего хорошего. Не объедини я Русь под своей рукой, княжества и дальше бы грызлись между собой, и монголы разбили бы нас по частям, а потом почти на триста лет стали бы властвовать на нашей земле, не давая развиваться, из-за чего мы на столетия отстали в науках от европейцев, не говоря уже о потерях в людях, что потом еще долго сказывалось на государстве. Что до лично нашей судьбы, то… мне бы в одном из сражений срубили голову, тебя бы замучили и убили бы наших детей…

Агафья от таких известий аж перестала дрожать, а потом спросила:

– А что та душа… она еще при тебе?

– Нет… как и нет того прежнего княжича Юрия. Я сплав княжича Юрия и той души.

– К-как это? – оторопело спросила Агафья, даже не зная, как реагировать на это.

– Я и сам не понимаю, но если хочешь понять по аналогии, то сравни это как сплав меди и олова с получением бронзы.

– Хм-м… теперь многое в тебе становится понятным…

– Что именно?

– Ты всегда был странным… не от мира сего. Сразу так даже и не обозначишь твое отличие, но вот в целом…

Юрий понятливо кивнул.

– Мы ведь победим?.. – спросила Агафья после несколько затянувшейся паузы.

– Я все делаю для этого.

– Но ты не уверен…

– История изменилась. Если бы монголы напали на нас теми силами, что в прошлой исторической последовательности, то мы бы их смели. Но сейчас они так же подготовятся и соберут максимум доступных сил. Но даже их численность не столь опасна, как то, какую тактику они изберут. Атакуют ли мощным кулаком или же ворвутся малыми отрядами, сея смерть и разрушения, за которыми придется бегать сломя голову. А это, сама понимаешь, к чему приведет…

– Они будут жечь села и просто убивать людей, сея страх и недовольство тобой, что ты не способен остановить это безобразие. Это даст князьям повод отложить, начать собирать дружины, которые потом повернут против тебя…

– Верно.

– Ударь по ним первым! – вскочила Агафья с колен мужа, превращаясь в воинственную валькирию.

Пышные огненно-рыжие волосы создавали особенно яркий и привлекательный образ.

– Я думал об этом…

– И?

– Не получится.

– Почему?!

– Им нечего защищать в степи, в отличие от тех же половцев. Нет кочевий. Они просто не примут боя, если посчитают его невыгодным. Обойдут нас и ворвутся на Русь. По крайней мере, я бы на их месте сделал именно так, и нет причин думать, что монгольские военачальники поступят иначе. Это умные и хитрые гниды. Так что придется встречать их на границе. Углубляться в степь опасно. И нужно постоянно отслеживать их перемещение.

– Ну, с этим у тебя проблем не будет, – улыбнулась царица, вновь садясь на колени мужа.

Юрий тоже улыбнулся.

Медлительность доставки важных сообщений просто доводила его до бешенства. Пока конные гонцы доставляли сообщение, оно уже устаревало, а к моменту, когда до места дойдет указание, ситуация могла измениться кардинально.

Голуби, конечно, несколько исправляли положение, но много с ними не отправишь, к тому же голубиной почтой связываются лишь две точки пространства, так что о покрытии всей территории государства не могло быть и речи.

Ненадежно, опять же. Этого голубя сокол какой-нибудь сожрать мог.

Можно, конечно, использовать гелиографы, и это внедрялось, но тоже пока доверие система не внушала. Остро не хватало на все грамотных людей. Церковники предпочитали держать народ в невежестве, чтобы люди не могли сами прочитать священное писание и начали задавать неудобные вопросы, осознав, сколько там понаписано всякой чуши. Ведь удобнее говорить, что там написано, и трактовать это так, как тебе нужно.

Но… из будущего Юрий вспомнил о дельтапланах. Простая ведь штука, тем более из Булгарии вывезли очень много китайского шелка. И вот после полугода конструирования и наработки опыта пилотирования в небо поднялись первые дельтапланеристы, что обозвали свои устройства коврами-самолетами, или ковролетами.

Пока их было немного, всего дюжина экземпляров. Людей, не боящихся высоты, найти оказалось невероятно трудно, тем более отбирать надо изначально из абсолютно преданных ребят, дабы потом не отсеивать, увеличивая риск распространения секретной информации, но на разведку и доставку срочных депеш хватало.

С этими дельтапланеристами вышел некоторый неоднозначный казус. Секретность, конечно, обеспечили жестокую, взлетно-посадочные площадки устроили в глухих местах, охране язык приказали держать за зубами под страхом смерти за болтовню, но все же их не могли не увидеть в небесах. Летали ведь пока не по прямой из точки «А» в точку «Б», карт ведь нормальных нет, только компасы, потому приходилось ориентироваться на реки как естественные маршруты, но поскольку люди сейчас живут в основном вдоль рек, так что в народе тут же поползли слухи об ангелах…

Поскольку люди во всем склонны видеть лишь плохое, увы, жизнь тяжела, и ничего хорошего в принципе от нее не ждут, того и гляди о последних днях заговорят, то Юрий успел подсуетиться и первым запустил объяснение через своих агентов и священников, Патриарх подсобил, дескать, ангелы появились над святой Русью в знак Господнего расположения и теперь присматривают за истинно христианским государством.

Прокатило. Особенно на фоне других достижений – объединения Руси, вакцинации, увеличения урожайности… Даже какое-то воодушевление в народе возникло. Естественно, часть положительных эмоций досталась на счет царя, так что люди вполне искренне молились за него в церквях, тем более что реально было за что.

Помимо чистого удовлетворения это было полезно еще и в практическом плане. Люди гораздо внимательнее прислушиваются к царю, которому благорасположен сам Господь. А значит, было меньше сопротивление тем же прививкам от оспы, там, где этому сопротивлялись просто из чувства неприятия всего нового, или, например, с большим вниманием отнеслись к пожеланию сажать не мелкие семена, а выбрать крупное зерно и посадить его, при этом внести удобрения, навоз или торф. Вроде мелочь, но полезная мелочь.

Причем настолько прокатило, что в разы ускорилась христианизация мордвы, когда в порядке эксперимента над их землями полетали «ангелы». Благо тут клювом не щелкали, а заранее подготовились и подключили проповедников.

Сейчас готовили похожие акции над землями прибалтов, а то неважно там дела обстояли у отца Авраамия с аукштайтами, жмудью и особенно с эстами. Чуть не прибили его…

Осталось только придумать, чтобы в будущем по репутации не ударило жестким откатом. Ведь рано или поздно о том, что это были никакие не ангелы, станет известно, и тут уже могли возникнуть неприятные эксцессы. Обман в такой тонкой сфере, как религия, могут не простить…

3

Что еще удалось достигнуть Юрию Всеволодовичу за три года с момента восшествия на престол помимо некоторой более крепкой привязки прибалтийских племен и мордвы, внедрения дельтапланов и распространения прививок с удобрениями?

Не сказать, что так уж много, все-таки три года – не такой уж и великий срок, но, тем не менее, по его распоряжению начали искать месторождения железной руды. Болотную руду на севере, особенно во Владимирском княжестве, практически всю выбрали, а металла с каждым годом требовалось все больше, чуть ли не в геометрической прогрессии.

Юрий из памяти о будущем помнил, что есть большее месторождение железа под Курском. Еще помнил, что у немецких танкистов там отказали компасы, из-за чего они там заплутали и наехали на собственное минное поле.

Вот, собственно, магнитными компасами и решено было искать эти месторождения. Нашли магниты, купцы каких только диковинок не продавали, сделали компасы, оснастили ими поисковиков, и где компасы начинали врать, там и должно быть железо.

И нашли, причем сразу два крупных месторождения, к западу от Курска и к востоку. Город расположился точно между этими залежами, а местные и не в курсе, что у них на расстоянии вытянутой руки такое богатство находится.

А буквально полгода назад нашли большое месторождение на границе со степью Переяславского княжества в районе слияния с Днепром речки Псел. Но это месторождение даже и не думали разрабатывать, ибо с топливом, не говоря уже о трудовых ресурсах, там было просто беда.

Даже с курскими месторождениями в топливном плане все обстояло очень плохо. На первое время, конечно, можно воспользоваться древесным углем, но… от леса тогда очень быстро ничего не останется, особенно учитывая, что из полученного чугуна нужно выделывать сталь, а тратить на этот процесс древесное топливо было явным расточительством.

Начали искать горючий камень. И тоже нашли, на границе Смоленского и Черниговского княжества. Уголь, правда, оказался сплошь бурым, то есть не самый энергоемкий, но зато его было много. Вот только доставить этот уголь к железорудным районам по рекам было невозможно, разве что волоки делать, но это уже какое-то извращение получалось. Попробуй перетащи по волоку струг с углем…

Так что пришлось не топливо к железу тащить, а, наоборот, уже выплавленный чугун везти в район добычи угля, где и переделывать его в сталь.

И снова производство уперлось в острую нехватку рабочих рук.

Пришлось Юрию напрячь законодателей, дабы те внесли поправку в Судебник и всех преступников осуждали на длительные сроки каторги. А то вот ведь какое дело, по большей части преступлений можно было избежать наказания, выплатив виру. Доходило до того, что не то что изнасилование, но даже убийство сходило с рук после выплаты денежной компенсации государству и пострадавшим. Этого Юрий принять не мог, претило его обновленной натуре. А посему помимо виры преступник должен был отработать нанесенный обществу вред, понести реальное наказание в виде тяжелого, изматывающего труда. Глядишь, в следующий раз задумается…

Но и этого было мало. Впрочем, на Руси хватало должников, коим приходилось становиться закупами. Хочешь не только быстро избавиться от долгов, но еще и заработать? Есть отличная возможность, всего-то и надо помахать с кайлом на добыче угля или железной руды да побегать с тачкой. Понятно, что отработка долгов, а также дополнительный заработок были популярны именно в зимнее время года.

Худо-бедно, но дело пошло, и потек металл. По местным представлениям так и очень много, просто запредельно много металла!

Металл – это, конечно, хорошо и полезно, но одним лишь металлом сыт не будешь. И вот чтобы обеспечить сытость, Юрий Всеволодович решил начать процесс так называемого «взлета на холмы». А то сейчас крестьяне селились у рек, а пригодной к вспашке земли стало не хватать, что уже начало порождать проблемы при переделе участков внутри общин.

В реальной истории процесс взлета на холмы затормозили монголы, когда население Руси резко сократилось из-за угона в рабство и огромных жертв из-за зверств вторгшихся кочевников, селища и города сжигались вместе с населением. Так что освобождающиеся в результате этого площади снова заселялись и снова разорялись в последующие триста лет ига. Вот такая вот стагнация.

Юрий решил подстегнуть естественный процесс. Для чего семьям согласившимся «оседлать холмы» давалось освобождение от налогов на три года, а также железный плуг по минимальной цене да еще в рассрочку на семь лет без выплаты лихвы. В общем он как мог стимулировал программу расселения. Это дало нужный результат, и народ стал расселяться все ускоряющимися темпами.

Не боялся ли Юрий потерь, а то и вовсе разорения из-за лишения налоговых поступлений?

Не очень. Переселяются ведь в основном те, кому уже нет наделов на старом месте, а это максимум десять процентов населения. Потери если и фиксировались, то мизерные.

Кроме того, имелись куда как более существенные источники государственного дохода.

Это стекло. Если рынок Руси практически уже был насыщен, то вот Европа поглощала стеклянные изделия в стабильных объемах. Благо из Палестины уже пошли первые караваны с добычей от Пятого крестового похода, возник спрос на изделия роскоши, а итальянцы покрыть этот спрос не могли, тем более что Юрий их активно демпинговал, при лучшем качестве своей продукции, в частности, зеркал.

Росла продажа металла, как на внутреннем, так и на внешнем рынке. Значительная часть стали и железа также шла на запад, что вкупе со стеклом позволяло насыщать финансовую систему Руси столь необходимыми ей драгметаллами.

Все это компенсировало потери и позволяло содержать армию в сытости и довольстве, оснащая по высшему разряду. А именно содержание армии и являлось главной расходной статьей государств этого времени.

Кроме того, серьезное подспорье в наполнении бюджета в итоге стали оказывать купцы. В торговле после отмены внутренних границ и установления твердых налоговых ставок начался настоящий бум. Низкие пошлины позволили возить в большом количестве дешевый товар, позволяя получать доход с оборота, а не за счет высокой ценности самого товара, как было раньше.

Хотя, конечно, не все и не везде было так благостно, как казалось на первый взгляд. Очень много дружинников, особенно молодых и драчливых, было недовольно случившимися изменениями. Ведь смысл их жизни – война, а стало быть, и получение богатых трофеев. Работать за «зарплату» им претило, хотя в доле трофеев их никто не ущемлял, но в том-то и дело, что за три года не возникло ни одного сколько-нибудь серьезного конфликта даже с половцами!

Часть из них ушла в Польшу, где шла схожая катавасия, что не так давно творилась на Руси, и там местные князья резались друг с другом, а часть – в Болгарию и дальше в Сербию, где ситуация была не многим лучше.

Юрию пришлось их отпустить. Хоть и не хотелось в преддверии монгольского нашествия. Оставалось только надеяться, что, когда враг придет, они вернутся, чтобы защитить родину.

Также напрягли оставшиеся без обычной для себя разбойной работы ушкуйники. Но их кипучую энергию удалось направить вовне, переориентировав с речного внутреннего разбоя на внешний морской. Их новенькие спешно отстроенные морские ладьи начали налетать на берега Швеции, Норвегии и Польши, досталось даже Дании и Германии. Прибрежные европейцы вспомнили темные времена викингов… что сами в не столь уж давнем прошлом относились к их числу.

Вывозили все, что могли, но в первую очередь население прибрежных деревушек. Новгородские бояре помнили слова Юрия Всеволодовича о том, как они могут увеличить свое представительство в Боярской думе.

Не оставили без внимания северную землю, населенную племенами сумь, емь и карелы. Ярослав сбил с их помощью недавно обосновавшийся шведский анклав.

Не опасался ли Юрий спровоцировать ответные действия со стороны этих государств?

Тут как сказать. В том, что они рано или поздно все равно нападут, у него не было никаких сомнений. Уничтожение Ордена меченосцев ему в принципе не смогут забыть и постараются отомстить. Так что, что грабь их, что не грабь, результат все равно будет один.

Другое дело, если противник потеряет терпение и атакует раньше, собрав недостаточные силы, так это даже хорошо. Бить вражескую армию по частям – одно удовольствие.

Глава 2. Посольства

1

Глава Царской разведывательной управы Глеб Борисович при разделении КСБ, выбравший именно внешнюю разведку, а не КГБ, коей стал рулить совсем другой человек, никак с ним не связанный, после дозволения, переданного от царя через секретаря, прошел в царский кабинет. Он был одним из немногих доверенных лиц, кто доходил сюда свободно, а не по предварительному вызову. Остальных, будь то боярин или даже князь, отсеивали еще на входе, а потом еще требовалось пройти через три поста охраны.

Порядки в кремле охранной службой вообще были заведены драконовские. Весь ввозимый груз проверялся, а чужой человек в принципе не мог попасть на территорию без особого на то разрешения. А если все же как-то попадал, то он тут же становился как белая ворона, потому как вся дворня ходила в спецодежде, отличающейся как по цвету, так и по крою.

Одежду, конечно, можно и скопировать, но все друг друга знают в лицо, так что новичок, специально не представленный на специальной общей процедуре знакомства с принятием присяги, должен был быть немедленно схвачен.

В малом рабочем кабинете позади царя висел меч, тот самый, что он подарил отцу на свадьбу, со ставшим знаменитым на всю Русь девизом «Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет», и щит, также подарок, но уже старшему брату Константину. На специальной полке сверху стоял шлем.

Про кинжал на поясе и говорить нечего, как и о паре метательных ножей в рукавах и засапожниках.

Но, как знал Глеб Борисович, прежде чем дело дойдет до меча и тем более кинжала, если враги каким-то невообразимым образом пробившись сквозь три десятка особой ближней дружины телохранителей ворвутся в царский кабинет, то их сначала угостят из пистолей – секретного огнестрельного оружия. Четыре таких пистоля находились в потайных нишах царского стола. При этом хватит одного движения, чтобы открыть крышку и вытащить оружие.

Такие пистоли были еще в двух местах: спальне и столовой. В общем, где бы враг ни настиг царя, государь всегда мог защититься и преподнести супостатам смертельный сюрприз, ибо самого разнообразного оружия по всему кремлю было заныкано с избытком.

Одно плохо было с этими пистолями: их приходилось каждый день перезаряжать, ибо порох за день отсыревал. А перезарядка – дело муторное, но доверить ее кому-либо было нельзя. Об этих пистолях вообще знало всего несколько человек, чтобы их пересчитать, пальцев на одной руке хватит, да еще останется.

Юрий Всеволодович приходил в себя после часовой воинской тренировки, что он и не думал забрасывать, несмотря на свой статус, что весьма импонировало старому дружиннику. А то сколько князей, добравшись до вершины власти, прекращали занятия и начинали заплывать жиром, становясь похожими на каких-то свиней, тем более что мало кто соблюдал умеренность в еде, закатывая непомерно богатые пиры по поводу и без. А еще хуже то, что после обильной трапезы их тянуло в сон. Потом снова жрали и снова спали…

Царь же был не таким. Мало того, что всячески поддерживал тело в тонусе, даже какие-то удивительные механизмы для этого измыслил, работал от рассвета до заката и того же требовал от других, так еще и был скромен в одеяниях. Никаких расшитых золотом дорогих тканей, драгоценных камней, перстней на все пальцы и увесистых цепей.

А то довелось как-то Глебу Борисовичу повидать болгарского царя. Шелк и парча, весь обвешан драгоценностями, на груди цепь с палец толщиной и золотыми пластинам с огромными самоцветами. Оставалось только гадать, во что обряжается никейский император…

Нет. Вся одежда была простой и из обычной льняной или шерстяной ткани. А из украшений – только простое обручальное золотое кольцо да перстень-печатка, которым он метил документы государственной важности.

Вот и сейчас он сидел в наполовину расстегнутом зеленом сюртуке, украшенном лишь простой вышивкой по воротнику и обшлагам рукавов, что вышила лично царица, за заваленным различными свитками Т-образным столом.

– Государь, срочные новости… Доставлены «ангелом»…

– Присаживайся.

Глава ЦРУ не заставил себя упрашивать, давно уж не мальчик, и с готовностью сел в удобное мягкое кресло напротив.

– Что на этот раз произошло?

Вообще глава внешней разведки планово раз в месяц отчитывался перед царем о своих делах, число которых неуклонно росло, и лишь в экстренных случаях, когда требовалось решение самого государя, испрашивал у него аудиенции, ну или когда поступали срочные и очень важные вести.

– В Булгарию прибыло монгольское посольство, государь…

– Что ж, этого следовало ожидать, – тяжело вздохнул Юрий. – Результаты переговоров, я так понимаю, неизвестны?

– Нет, государь. Они проходили при закрытых дверях с минимумом участников. Но не сложно предположить, до чего они договорились.

– Тут ты прав. Даже вариантов для гадания нет. Булгары, как пить дай, присоединятся к армии монголов. Мы им как кость в горле, и столь превосходной возможностью нас уничтожить не воспользоваться они не смогут. Вопрос лишь в том, сколько они выставят сил?

– Я думаю, по максимуму, государь. Тридцать тысяч. Оставшихся сил из молодых да старых вполне хватит, чтобы отразить мелкие набеги окружающих северных и западных племен. Башкиры с буртасами в надежде на поживу, думаю, тоже присоединятся к походу против нас.

– Согласен…

Юрий Всеволодович вперился взглядом в настенную карту, что висела напротив, словно пытаясь прочесть в ней ответ, как поступить. Но свежих мыслей не возникло. Обстановка была непростая.

– Может, создать им угрозу вторжения, государь? Наше вторжение заставит хана Чельбира оставить войска дома, – решил внести предложение Глеб Борисович. – Думаю, твой брат Ярослав будет рад повторить булгарский поход. А то засиделся уже, медведей почем зря тиранит…

– В том, что он будет рад, я нисколько не сомневаюсь, – усмехнулся царь. – Но не думаю, что это хорошая идея.

– Почему?

– Монголы придут на помощь булгарам, и нам придется наращивать силы в Булгарии.

– А нам по большому счету какая разница, государь? Что пнем обо сову, что сову об пень… все равно с ними воевать, так какая разница где?

– Мы будем действовать далеко в отрыве от своих границ. Раньше, когда не было порохового оружия и бились только холодняком, это не составляло проблем, но не сейчас… Кроме того, надо учитывать, что монголам наплевать на булгар. Они дождутся, пока мы втянемся в Булгарию всеми своими силами, завязнем в штурме городов, после чего оставят ее и скорым марш-броском преодолеют отрезок степи и ворвутся в беззащитные наши пределы, после чего начнут свои безобразия, которыми они прославились на востоке и юге.

Глеб Борисович от этих слов поморщился. Не оттого, что царь его уел в тактико-стратегическом плане, в конце концов, он лишь простой дружинник со способностями разведчика, а именно из-за монгольской «славы». Уж до чего половцы в этом отношении поганы, но по сравнению с монголами они просто верх человеколюбия. А прославились монголы звериной жестокостью к мирному населению с целью запугать и подавить волю покоряемого народа. Так, они вырезали целые деревни, а жителей развешивали на ветвях, словно это какие-то адские плоды.

– Жаль, Чельбир все никак не подохнет, даже неясно, как в нем душа держится… так бы удалось развязать там гражданскую войну, и булгарам стало бы не до внешних походов, но не судьба, – вздохнул Юрий, вспомнив о своем булгарском пленнике царского рода Гази Барадже, что сидел в доме своего деда Арбата в Москве. – Потому пусть собирают армию и двигают ее на соединение с монголами. Будем бить их всех разом. Авось прихлопнем?

– Они могут атаковать самостоятельно, государь…

– Вот это тебе и надо выяснить, кровь из носу.

– Сделаю, государь.

– Но в любом случае на северо-востоке придется оставить одну Рать.

2

В августе в Киев заявилось посольство от битых монголами половцев. Этому предшествовала их сходка в степи, на которой ханы решали, как им жить дальше, ибо дела их после того, как они кинули алан, были плохи, хуже некуда. С юга и востока их прессовали монголы, с севера давили булгары, а на западе – русы.

В общем, со всеми в смертельной ссоре.

Куда податься бедному, но благородному степному разбойнику?

Собственно, выбора не оставалось. То, что монголы отправили послов к булгарам, половцам было хорошо известно, и какое решение примут булгары, они тоже прекрасно понимали.

– Монголы пойдут на Русь, – сказал один из мелких ханов Бастый. – Может, и не надо нам ни к кому напрашиваться? Либо русы побьют монголов, либо монголы – русов, в любом случае они сильно ослабнут, и тут уже у нас появится возможность им отомстить. А так русы наверняка нас поставят на передний край, и нам придется принять на себя главный удар монголов…

– Тут ты прав, – кивнул хан Котян, игравший роль председателя саммита, как предводитель самого крупного племенного союза. – Так они и сделают, ибо веры к нам у русов нет, особенно после того, как мы польстились на дары и предали своих союзников-алан, с которыми мы успешно били монгол, так что нам придется доказать свою верность кровью… Что до возможности отсидеться в стороне и потом добить ослабевших монгол, то ничего не получится.

– Почему?

– Как мы все согласились, булгары присоединятся к походу монгол на Русь, и, конечно, они не смогут оставить у себя за спиной такую силу, как наша, опасаясь, что мы воспользуемся отсутствием в Булгарии большей части войска и нападем. Так что нет, если мы не присоединимся к русам, отойдя под их защиту, то сначала булгары с монголами добьют нас, это же очевидно…

Ханы закивали головами.

Так и порешили: идти к царю русов на поклон.

«И что мне с ними делать?» – размышлял Юрий Всеволодович.

Воспринимать половцев как союзников ему было сложно.

Во-первых, это давние враги. Юрий никогда не привлекал их как наемников для решения своих дел в отличие от других князей, он видел их лишь с противоположной стороны поля боя.

Во-вторых, очень уж они ненадежные. Нет, то, что они предадут сейчас, это вряд ли (хотя исключать ничего нельзя), но вот их боевая стойкость оставалась под большим вопросом. Стоит монголам с булгарами на них хорошо надавить, и они побегут.

А позади русские полки, чьи порядки бегущими половцами будут расстроены, на плечах половцев ворвутся монголы, и начнется неуправляемый замес, что приведет к большим и ненужным потерям. Лучше уж тогда вообще без них.

Но и отказываться от союза тоже нельзя.

Половцы могут уйти дальше на запад под руку венгров, а те уже направят их против Руси именно в тот момент, когда русские рати будут отражать атаку монголов. Это может быть фатальным, особенно в условиях, когда Галич все еще не отличается надежностью. Стоит отвалиться от Руси одному куску, как может возникнуть эффект домино.

– А в доказательство нашей верности, мы готовы креститься, – видя сомнение царя русов, сказал хан Котян.

Это был шах и мат.

После такого заявления не заключить с окрещенными половцами союз, оставив их на растерзание жестоких язычников, было невозможно, свои не поймут.

«Хитрые паразиты», – невольно усмехнулся царь.

Оставалось только радоваться, что в момент вторжения монголов в половецкие степи сгинул Юрий Кончакович вместе со своим сыном Тотоуром, что так и не смог восстановить мощь своей орды после того, как в становищах порезвился Ярослав, вырезая стада, а потом сам хан рубился со своими соплеменниками с целью получить скот для выживания подвластных ему родов.

Потом он понес дополнительные потери, когда присоединился к коалиции южнорусских князей. В бой тогда половцы не вступили, увидев, что наниматели проигрывают, и решили дать деру, по пути прихватив что плохо лежит.

Разбитые и перешедшие на сторону Юрия Всеволодовича мелкие князья, дабы доказать свою верность делом, бросились в погоню за недавним союзниками и хорошо потрепали сбежавших половцев, что разбились на мелкие отряды, для большего охвата территории юго-восточных княжеств с целью сбора полона, став достаточно легкой дичью.

Ну и потом монголы нанесли изрядные потери, пока половцы бились вместе с аланами. В итоге силы хана Юрия Кончаковича совсем оскудели, и, как результат, его еще покинули некоторые роды, переметнувшись на сторону более сильных ханов, того же Котяна или Данилы Кобяковича.

Его бы Юрий Всеволодович точно не смог бы воспринимать как союзника, в любой момент ожидая подставы.

3

Монгольские послы в сопровождении сотни воинов добрались до границы царства Русь. Воины были мощными, в богатых и крепких доспехах, настоящие степные багатуры. До границы их, дабы не обидели какие-то залетные тати, сопровождали обычные половцы, давно перешедшие на службу русским князьям и прозываемые черными клобуками.

Но если монгольские послы своей элитной сотней охраны хотели показать мощь своей армии, то несколько просчитались. Черные клобуки передали их встречающему отряду из двух сотен русских витязей.

При надобности русичи тоже умели пускать пыль в глаза. В каком-то смысле это даже своеобразная национальная забава. Вплоть до того, что траву красят или снег белят к приезду высокого начальства, не сейчас, а в будущем…

Витязи сидели на мощных конях, что чуть ли не в два раза превосходили степных лошадок по своей массе.

Откуда такие монстры взялись? Ведь лошади русов в подавляющем своем большинстве мало чем отличались от степных собратьев, максимум на две сотни кило тяжелее… Конечно, у богатых бояр и князей лошади имелись вполне достойные, но было их до обидного мало и все равно с настоящими рыцарскими не сравнить.

То трофеи, доставшиеся от рыцарей. Сначала от полностью перебитого Ордена меченосцев собрали небольшой табун в пару сотен голов, потом позаимствовали лошадок у тех, что высадились на земли пруссов. Тут было побольше, уже под пять сотен. После того как этот экспедиционный корпус был побит, а потом заблокирован на берегу… В общем, одно из условий, что их отпустят до дому, было то, что они оставляют своих коней.

Не безвозмездно, конечно. Иначе путешествие рыцарей грозило затянуться, при их-то обвесе, да и не привычны они ножками ходить, так что русы проявили благородство и отдали своих коняшек… что похуже. Поменялись, в общем.

Очень уж Юрию Всеволодовичу понравились рыцарские кони, так что он прибрал их себе, ни одного не продал, как ни просили князья с боярами, и организовал под Киевом конезавод. Благо среди трофеев хватало кобыл.

Впрочем, с помощью трофеев в ударном темпе улучшали и местные породы, вплоть до искусственного осеменения доходило, ибо собственных сил у жеребцов на всех катастрофически не хватало… очень уж большая очередь кобыл к ним выстроилась. Тем более, что несколько скакунов отправили по Руси оплодотворять всех встречных и поперечных кобылиц. Бесплатно. Естественно, крестьяне как услышали о том, тут же своих кляч на спаривание погнали.

До «рыцарского» уровня такие смески никогда не дотянут, но то, что выйдет уже неплохо, все лучше, чем ничего. Получится крепкая рабочая коняга, годная как под седло для средней тяжести кавалериста, так и под повозку тягать обозные телеги, не говоря уже о рабочей крестьянской лошади. А то этими маленькими степными лошадьми далеко груз не утащишь и много не вспашешь.

Обнадеживающие результаты за эти три года уже были по всем направлениям развития, но до оснащения такими конями всей кавалерии, конечно, оставалось еще далеко, лет двадцать. Даже те две сотни коней, на которых сейчас ехали витязи, были из числа трофеев.

Что до самих витязей, то их обрядили в латные доспехи. Мощная нагрудная и наспинная пластина со все тем же расправившим крылья соколом переходила в три железные полосы внахлест на животе и спине для лучшей подвижности. Руки и ноги защищали соответственно поручи и поножи.

Голову венчал глухой конический шлем с единообразной штампованной личиной. Личину можно было украшать на свой вкус и кошелек, бороду там с усами и бровями присобачить из меди, бронзы, серебра или даже золота.

Кони, к слову сказать, тоже были неплохо защищены. По крайней мере, выглядели весьма внушительно. Голову прикрывала специальная пластина. Шею защищал своеобразный воротник из железных полос внахлест, что обеспечивали подвижность, так же были прикрыты грудь и ноги.

Конские доспехи вышли не сильно тяжелыми, так как изготавливались из тонкой жести, но при этом вполне неплохо защищали от рубящего удара, не говоря уже о поражении стрелой навесом, хотя от стрелы, пущенной из мощного лука или арбалета со сколько-нибудь близкой дистанции, конечно, не спасет.

Круп закрывала попона с металлической чешуей с ладонь размером или кольчуга. С этим еще не до конца определились, и оба варианта проходили практическую обкатку.

Вооружили всадников, помимо всего прочего, пиками. По поводу этих пик дедушка Фрейд мог бы много сказать… В общем, были они очень длинными и состояли из двух частей. Тот элемент, что держал всадник, делали из цельной древесины, и на нее насаживалась ударная часть, изготавливаемая по клееной фанерной технологии. Так что не требовалось с собой таскать возы целых пик. Достаточно было везти лишь вторые половинки, что, как правило, ломались при сшибке.

В общем, напыщенных монгол, покоривших кучу народов, взяли словно под конвой такие вот неуязвимые монстры, что возвышались над ними, как великаны над карликами.

Это их морально придавило.

А по поводу пик, сравнивая их со своими коротеньким копьецами, то тут вообще могли синдром неполноценности заработать.

Понятно, что доспехи изготавливались не для встречи монголов и ради показухи (хоть Юрий и знал из памяти о будущем, что такое посольство должно заявиться), это был вполне реальный доспех, предназначенный для переоснащения кавалерии в будущем. Запасы комплектов начали накапливать к тому моменту, когда конезавод выдаст достаточное поголовье тяжелых рыцарских коней для того, чтобы можно было сформировать по-настоящему тяжелую пробивную кавалерию. Пока же придется обходиться тем, что есть.

4

Монголов Юрий решил встретить во дворе кремля, под открытым небом. Там и народу больше поместится, особенно если сделать специальные лавки, как на спортивных стадионах.

Почему не в кремлевском зале?

Очень уж ребята вонючие. Юрию половцев за глаза хватило. Больше он повторять опыт не хотел. Бомжи из будущего по сравнению с ними просто образцы чистоплотности и приятного благоухания. Бомжи хоть изредка моются, хотя бы раз в пару лет в речке ополоснутся… эти же… согласно Гумилеву, благородные воины не мылись из принципа никогда, что-то там у них на религию было завязано.

Хотя простые воины все же изредка вынужденно мылись, когда переправлялись через речки вплавь, вцепившись в гриву своего коня. Знатные же всегда форсировали реку на плотах. Посему получалось, что чем более вонюч монгол, тем он знатнее. Так что можно представить, какой духан шел от этих высокопоставленных послов. А посему в помещении их терпеть не представлялось возможности.

Мариновать послов долго не стали, всего-то денька три посидели в своих походных шатрах за стенами города, после чего они предстали пред очами Его величества государя царства Русь.

Прозвучали положенные приветствия, и Юрий Всеволодович нейтральным тоном спросил:

– Что привело вас в мою державу?

– Великий царь, взял ты под свою руку наших данников… – чуть поклонился один из послов и показал на сидевших кучкой хмурых половецких ханов. – Возверни их нам ради того, чтобы ничто не омрачало наших добрососедских отношений и не нарушало благоденственного мира.

Царь на такую почти неприкрытую угрозу только усмехнулся, особенно вкупе с тем, когда, представившись, они перечисляли вс те земли, что оказались под их рукой, тонкий такой намек на толстые обстоятельства, дескать, можете однажды оказаться в этом списке.

Играть в эти бессмысленные игры не было никакого желания, потому как Юрий знал, что вся эта дипломатическая миссия – не более чем попытка рассорить его с половцами и лишить их войска русскую армию. Этого не случилось в прежней исторической последовательности, не случится и сейчас, хотя причины разные.

– Слушайте меня, послы, и передайте мои слова тем, кто вас послал. Данные половецкие рода стали моими вассалами, а после того, как им определят землю для кочевий, они станут частью царства Русь, и все, кто посягнет на них, станут и нашими врагами. Вы пришли в половецкие степи захватчиками, вы захватили много земель и хотите захватить нашу… молчать! – рыкнул Юрий Всеволодович, стоило только послу открыть рот и попытаться что-то сказать. – Вы захватчики сродни саранче, пожирая и разрушая все, где пройдете. Так вот, на Руси вас ждет только смерть. Случись ваше нашествие еще несколько лет назад, и вы бы нас смяли, ибо мы были раздроблены и слабы, но не сейчас. Сейчас, сколько бы вы ни собрали войск, мы раздавим вас. Но…

По знаку царя один из слуг вынес специальную подставку и развернул рулон, оказавшийся картой.

– Но я могу пропустить вас дальше на запад, раз уж вам так нравится воевать, и вы видите в этом смысл своей жизни, странный и непонятный мне, но не мне вас судить… Там дальше на закат находятся богатые земли, много рабов и еще больше ценностей, что вы не найдете у нас. Там мелкие государства, что постоянно воюют друг с другом, и они будут с радостью подставлять друг друга под ваш удар, дабы потом, после того как вы уйдете, занять опустошенные вами земли. Более того, эти земли практически беззащитны перед вторжением, ибо большая и лучшая часть их армий сражается с сарацинами далеко на юге, и им потребуется очень много времени, чтобы вернуться. Да и все разом вернуться они не смогут, что даст вам возможность громить возвращающиеся армии по частям. Впрочем, я уверен, вы это и так хорошо знаете.

Легкий кивок старшего посла подтвердил предположение царя.

– Правда, должен заметить, что там много городов с высокими и крепкими каменными стенами, – продолжил Юрий Всеволодович, – штурмуя их, можно понести большие потери, но… ворота деревянные, и их легко сломать. Я могу дать вам средство для их взлома, и вам не придется заниматься длительной осадой, впустую и глупо теряя при этом своих храбрых воинов.

Глаза послов алчно сверкнули.

– Это очень интересное предложение, великий царь…

«Ну еще бы», – усмехнулся Юрий.

Он хотел перенаправить агрессию монгол дальше на запад. Понятное и даже выгодное со многих точек зрения желание.

Во-первых, на какое-то время снимается угроза для Руси востока. Остается открытым вопрос по срокам, но даже выигранный год – уже благо, не говоря уже о трех, пяти или семи годах. За это время можно хорошо дополнительно подготовиться.

Чтобы Русь служила щитом для Европы, как это было в изначальной исторической последовательности, Юрий по понятным причинам не хотел.

Да, монголы и тогда вторглись в Европу и пошалили там, но это был кратковременный наскок без особых последствий.

Во-вторых, снимается угроза для Руси с запада, что тоже замечательно.

Да, несмотря на то, что разведывательные возможности на западном направлении были крайне ограничены, внедрить туда своих агентов было крайне непросто, но отрывочная информация оттуда все же поступала, и она вызывала тревогу.

Объединение русских княжеств в единое государство не могло не встревожить папу римского и королей, того же императора Священной Римской империи.

Иметь под боком такую силу им было несколько… боязно. А страх, как известно, порождает агрессию. Так что папа римский начал сбор коалиции против Руси, но, к счастью, результаты на данный момент были околонулевые. Все из-за того, что Фридрих Второй – император Священной Римской империи – сошелся в жестком клинче со святым престолом по вопросу итальянских земель.

Вопрос в том, как долго они будут бодаться в изменившихся внешнеполитических условиях? Могут ведь и заключить временное перемирие перед лицом внешней угрозы. Чего доброго, еще восточный крестовый поход объявят.

Так что Юрий очень хотел натравить монголов на будущих общечеловеков, чтобы они там произвели опустошение сродни чумовому поветрию. Они это умеют. После такого им сразу станет не до всяких глупостей, связанных со всякими крестовыми походами на восток.

В-третьих, вторжение монголов могло бы немного улучшить ситуацию с народонаселением на Руси, ведь от них люди побегут во все стороны, ну и часть прибежит на Русь. Все-таки с количеством жителей на единицу площади было плоховато. Хотелось бы побольше, побольше! Особенно всяких ремесленников. Останется только запустить нужные слухи, что на Руси монгольской угрозы нет и не предвидится. А уж переварить беглецов не составит большого труда. Сейчас национальный вопрос довольно аморфен, за исключением еврейского вопроса.

Дополнительно можно будет выкупить часть полона у монголов.

Насколько реален был план перенацеливания маршрута монгольского вояжа?

Юрий Всеволодович признавал, что шансы на это невелики. Не получив по мордасам, монголы не свернут с выбранного пути, так что по крайней мере одна битва с монголами точно состоится. А вот после нее… все может быть.

Чтобы усилить эффект, на полигоне, недалеко от Киева, в присутствии послов подорвали полноценные ворота.

Послы были впечатлены. Тем более что перед демонстрацией они проверили ворота на подлинность, не из гнилого ли дерева сделаны и все такое прочее.

– И одну такую мину я даю вам, чтобы ваши предводители, прославленные нойоны Субэдэй и Джэбэ, сами убедились в силе этого оружия. Ведь не даром говорят, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

– Это мудро…

Юрий Всеволодович почти не сомневался, что мину разберут и порох проанализируют, после чего рецепт отправят в Китай, чтобы сделать похожий по составу, но… это было неизбежно. Не вызывало сомнений, что после того, как стало ясно, что порох можно успешно использовать в военном деле, китайских мастеров напрягут по полной и заставят путем экспериментов подобрать наилучший состав. Просто будет сэкономлено немного времени…

5

– Да, этот порох совсем другой, – сказал Субэдэй, беря черный порошок двумя пальцами и ссыпая его обратно в пиалу. – Совсем не такой, как делают цыньцы.

Он не мог не приказать разобрать подарок царя русов и все досконально не изучить. И оттого, что он взял оттуда немного пороха, она не станет менее разрушительной.

После чего он взял палочку, зажег ее от лампы, что услужливо поднес раб, и ткнул ее в порох. Тот тут же вспыхнул, дав яркую вспышку огня и еще больше дыма, что практически полностью заполнил юрту, так что дышать даже трудно стало.

– Эй! Осторожнее! – воскликнул перепугавшийся Джэбэ.

На это Субэдэй только рассмеялся каркающим смехом. Он любил иногда вот так подколоть своего товарища.

– Так что ты думаешь о его предложении? – спросил Джэбэ, когда в юрте стало не так сильно задымлено и можно было нормально дышать и смотреть, не растирая глаза.

– А сам как считаешь?

– Он хочет нас натравить на своих врагов.

– Это очевидно, – согласился Субэдэй. – Мои шпионы докладывают, что европейцы очень испугались усиления русов, но из-за своей раздробленности не могут быстро собрать армию, чтобы их смять. А те две силы, что это могли бы сделать, не доверяют друг другу и решат, что поход на русов только предлог, чтобы собрать армию и напасть в неожиданный момент на соперника. Опять же, как царь русов правильно заметил, самые сильные воины уехали в Палестину, так что объявлять против восточного соседа новый крестовый поход бессмысленно, ибо рыцари все же едут за богатством, а русы в этом отношении бедны, у них почти нет золота и очень мало серебра. И если мы соглашаемся, то, понеся потери, перестаем быть опасными для царя. А также стачиваем силы его западных врагов, тем самым обеспечивая ему мирное время, что он, конечно же, потратит на еще большее усиление своей державы, так что ни мы, ни европейцы ему станут не страшны.

– Враг моего врага… Объединившись с западными королями, мы с гарантией раздавим русов, а потом раздавим западных королей.

– Как я говорил, рассчитывать на Запад в этом плане бессмысленно, мы для них язычники, еще хуже, чем последователи пророка Мухаммеда. К тому же нам они подчиняться не станут. Не мне тебе говорить, как важно единоначалие. К тому же они продажны, царь Юрий может кого-то подкупить, и у них начнется свара. Или убить. И тогда в их армии станут выбирать нового командующего, а это может затянуться на очень длительный срок. Их армия не дисциплинирована, и отряды под командованием разных военачальников могут действовать по собственному почину. В общем, это отличная жертва, но очень плохой союзник.

– Может, тогда действительно пройти по Европе, показать им свою силу и принудить к подчинению, чтобы они стали выполнять наши законы, и потом заставить их выставить свои войска в поход на Русь в обмен на прекращение нашего вторжения?

– Хм-м… – призадумался Субэдэй. – Это интересная мысль. Вот только как бы царь русов не ударил нам в спину, когда мы будем сражаться с европейцами?

– Возьмем заложника. А лучше двух. Одного из его братьев и сына.

– Сына он точно не отдаст…

– Думаешь, может пожертвовать братом?

– Хоть его в народе и считают почти святым, но я думаю, что это лишь хорошо сработанная маска, а под ней безжалостный и расчетливый воин, способный пожертвовать малым ради победы.

– Значит, идем на Русь?

– Да. Тем более что булгары согласились к нам присоединиться и выставляют три тумена.

– А как быть с ракетами? Лошади разбегутся от страха…

– Тебе следовало бы больше интересоваться происходящим вокруг, а не валять рабынь, – засмеялся Субэдэй. – Рабы-циньцы придумали, как создать шум, похожий на взрыв ракеты, без использования пороха, и давно уже приучают лошадей не пугаться! Всего-то десяток пришлось разорвать конями, чтобы они нашли решение!

– Ну ты же знаешь, как я люблю женщин, – развел руками Джэбэ.

– Конечно, знаю! Я даже знаю, в каких позах ты их любишь!

На это «молодой» полководец только усмехнулся. Зная его страсть, ему еще в Самарканде подчиненные подарили где-то найденные свитки с «интересными» рисунками из Индии, и вот он на практике отрабатывал некоторые из них.

– Вот только рекомендую тебе не увлекаться шаманскими и циньскими эликсирами для увеличения мужской силы, иначе долго не протянешь, – резко посерьезнел Субэдэй.

– Нет, тогда лучше сразу пусть отвезут в степь на корм воронам. Иначе зачем тогда еще жить, если не можешь покрыть кобылицу?

Глава 3. Игра умов и нервов

1

Зима тысяча двести двадцать второго – двадцать третьего года была посвящена подготовке к войне. Собственно, непосредственно к столкновению с монголами Юрий Всеволодович начал готовиться сразу после избрания на царство.

В чем, собственно, выражалась эта подготовка? Да банально готовились продовольственные склады! Если подсчитать, сколько в день съедает один человек и сколько конь, а потом умножить эту цифру на собственно ожидаемое количество собираемой армии (а теперь еще и союзных половцев надо учесть), а потом умножить это на количество дней, что эту армию придется держать на границе, а потом еще на два, так как неизвестно, на каком именно участке границы придется ждать врага: восточном или южном, а потому нужно обеспечить всем необходимым оба направления, – то даже не знаешь, за что в первую очередь хвататься, за голову или за задницу.

В общем, со всей Руси к южной и восточной границе потянулись многочисленные санные обозы с заготовленным провиантом: различным зерном, засоленным и засушенным мясом и рыбой.

Везлись целые караваны одних только арбалетных болтов. Ну и ракеты, конечно, подвозились. Точнее, ингредиенты для их производства, так как долго в снаряженном виде ракеты хранить бессмысленно: либо отсыреют, а если нет, то огневой состав потрескается, и в итоге произойдет подрыв на направляющем станке, что, в свою очередь, может привести к детонации остальных изделий с понятным результатом для окружающих.

Не зная, какую тактику вторжения изберут Субэдэй и Джэбэ, Юрий Всеволодович рассредоточил войска по всей юго-восточной границе, чтобы можно было за короткий срок сосредоточить их в одном районе, не гоняя всю толпу войск по одному маршруту, ведь пропускная способность любых путей ограничена.

На северо-востоке, на границе с Булгарией стоял Ярослав. На юге – Владимир, а на собственно юго-востоке, как самом опасном направлении, встал Юрий. Что до остальных братьев, Святослава и Ивана, то первый как полководец был никаким, он и троекратно уступающим силам может продуть (да и вообще не сложились с ним отношения у Юрия, того и гляди специально допустит большие потери, чтобы сильнее досадить брату), а второй – его кроме алхимии ничего не интересовало.

Но осознавая, что силы сильно растянуты и может повториться ситуация тысяча девятьсот сорок первого года, когда граница будет прорвана мощным сосредоточенным ударом противника, Юрий Всеволодович запряг разведку, как агентурную, так и полевую и, конечно, воздушную, на которую, собственно, и сделал основную ставку, ибо агентов можно обмануть, полевая слишком медлительна, а вот для воздушной нет никаких ограничений в обзоре, кроме погоды. Но она в целом радовала, и ее даже можно было предсказывать благодаря не только народным приметам высоко – ясно или низко – к дождю, летающим стрижам, но и простейшему барометру, а также привлечению метеочувствительных людей, у которых перед сменой погоды ноют старые раны, суставы или болит голова. Такая вот метеослужба…

Требовалось кровь из носу выявить направление движения вражеских сил и успеть стянуть свои войска к угрожаемому району. И воздушная разведка не подвела, начало движения орды в сторону Руси было четко зафиксировано.

Одновременно в южном направлении вышло три тумена из Булгарии.

– Булгарские тумены идут тремя колоннами, по тумену слева и справа Волги, и еще один тумен идет по правому берегу Суры, – докладывал Ингварь Игоревич, один из рязанских князей, что, собственно, и был ответственен за воздушную разведку.

Юрий не побоялся доверить бывшему пленнику своего отца, в итоге ставшего союзником, столь секретное дело. В конце концов, кому еще можно довериться, если не тем, кто сразу встал подле тебя в деле объединения Руси?

– И тут уже есть варианты, – продолжил он. – Либо они идут дальше с выходом на правый берег Хопра, либо поворачивают на запад с выходом на Мокшу и далее бьют по нашему северу…

Юрий Всеволодович понятливо кивнул.

В том, что булгары разделили силы, нет ничего удивительного, десятки тысяч лошадей просто сжирают всю растительность на корню, а что не сжирают, то вытаптывают, так что тридцати тысячам при всем желании по одной дороге не пройти, да и вытянутся они не меньше чем на сотню километров. Даже один тумен вынужден идти не колонной, а скорее фронтом в десяток километров шириной, если, конечно, местность позволяет, а если не позволяет из-за сложного рельефа, то дробятся на небольшие кучки от тысячи до трех.

Что до дальнейшего направления движения, то тут тоже гадать особо не о чем, все зависит от планов противника.

«Нет, так дело не пойдет, – зло подумал царь. – В чистой обороне битву не выиграть. Опять же, надо хоть немного сравнять силы».

Он еще раз вгляделся в карту, оценивая реалистичность исполнения только что пришедшей ему в голову идеи. По всему выходило, что ничего нереального нет, особенно с учетом превосходства в вооружении.

– Подготовьте приказ моему брату Ярославу.

Царь отдал распоряжение, что тут же было отдано пилоту-курьеру. Тот, лихо взлетев, разогнавшись, сбегая с холма и набрав высоту, направился на север.

– Продолжай, князь.

– С низовьев Волги и Дона по левому и правому берегу соответственно идут, собственно, два тумена монголов. Думается мне, они хотят встретиться вот в этой узости, чтобы объединиться и отсюда уже идти единой ордой.

Юрий согласно кивнул. Вывод напрашивался сам собой.

– От Яика идут еще три тумена половцев и тех, кого монголы раньше привели под свою руку.

– Ты сказал – три?

– Да, государь. Отмечается, правда, что оснащены они плохо.

– Все равно не слабо… Итого восемьдесят тысяч против наших пятидесяти, из которых двадцать – пехота. Остается надеяться, что Ярослав не оплошает, и ему удастся хоть немного сократить число ворогов.

«Вот интересно, заметили ли монголы моих разведчиков? – подумалось Юрию Всеволодовичу. – В принципе, не могли не заметить. Тогда какие выводы сделали? Приняли ли их за каких-то духов, и не важно, добрых или злых, или поняли, что это мои люди?»

Ему сложно было адекватно оценить реакцию людей с мистическим образом мышления на данный фактор, что уже чуть не привело к неприятностям, когда пилотов на дельтапланах приняли за ангелов. Кое-где все-таки случились волнения, дескать, пришли последние дни, и Господь призывает их к себе… вплоть до случаев самосожжения.

«Лучше бы приняли за моих людей, – в итоге решил он. – Тогда они поймут, что все их передвижения четко фиксируются, а значит, любые хитрости с несколькими направлениями вторжения бессмысленны, ибо они легко парируются, и им не остается ничего другого, как собрать свою армию в единый кулак, чтобы одним ударом сокрушить противника и больше не опасаться серьезного организованного сопротивления».

Юрию было выгоднее, по крайней мере, он так считал, что лучше решить дело в одном генеральном сражении, чем биться фронтом в пару тысяч километров, рискуя где-то не удержать один из участков и допустить вторжение на территорию Руси. Не то чтобы он считал себя великим полководцем, но все же так ему было спокойнее.

На данном этапе он жил по принципу: хочешь, чтобы что-то получилось, – сделай это сам. Он даже братьям с трудом делегировал полномочия, предварительно инструктируя их до полусмерти на все случаи жизни.

Умом понимал, что это неправильно, но пока ничего не мог с собой поделать, слишком уж все серьезно. Одна ошибка – и все рухнет.

«Надо для надежности сделать так, чтобы пилоты засветились перед монголами и точно обозначили, что летают над ними не духи, а люди», – принял решение царь Юрий.

2

Армия вторжения двигалась медленно, очень медленно, едва ли двадцать километров в день, несмотря на минимум обоза. Главным образом скорость тормозил рельеф местности, что имел определенную пропускную способность. Горы, леса, овраги… Но главную проблему доставляли переправы через многочисленные реки. Большую часть можно было перейти вброд, но случались и такие реки, которые так просто не преодолеть, и требовалось несколько дней, чтобы одолеть препятствие, либо обходить в поиске брода, либо рубить плоты.

Великий князь новгородский Ярослав Всеволодович, получив приказ от своего брата-царя, хищно улыбнулся.

– Вот это по мне! Готовь свои погремушки, Иван, идем в поход!

На что самый младший среди братьев улыбнулся совсем уж кровожадно. Маньяк он и есть маньяк, ему бы только что-нибудь взорвать или сжечь. Он даже выглядел не совсем здорово, но оно и понятно, все-таки занимался химией, а она отнюдь не полезна из-за всяких вредных испарений…

Поскольку к войне все давно было готово, ибо готовились на все случаи жизни, то рывок армии Ярослава получился стремительным, тем более, что движение не сдерживал медлительный обоз. Все необходимое везли на ладьях по Мокше.

А торопился Ярослав потому, что он хотел прихватить булгар в момент переправы через Суру. Река эта имела извилистый рельеф, сначала она текла на юг, а потом в районе истоков Мокши и Хопра делала плавный западный поворот на сто восемьдесят градусов и дальше текла на север. Вот в этом естественном мешке, образуемом руслом, и требовалось дать бой.

Была опасность, что булгары обойдут исток Суры восточнее и не станут переправляться, но нет, лесистая местность не позволила им этого сделать. Быстрее было переправиться.

Ярослав не переставал восхищаться придумкой старшего брата. Воздушная разведка позволяла очень четко контролировать движение противника, отслеживать его концентрацию и соответственно корректировать собственную скорость и маршрут, дабы прибыть к нужному месту точно в срок, не раньше, когда разведчики врага их могли засечь и спутать планы, и не позже…

«Вот бы раньше так, – невольно подумал он. – Тогда у половцев не было бы ни единого шанса уйти после набега обратно в степь, по крайней мере, с полоном».

И вот, согласно разведке, большая часть булгарского тумена вошла в речной «мешок» и сконцентрировалась на его «дне», готовясь к переправе на следующий день. С этого момента операция по перехвату и уничтожению противника вышла на финишную прямую.

Пехотная рать, придав ускорение своим ладьям, добралась до самого истока, буквально создав настоящий затор из многочисленных лодок и далее погрузив все необходимое на себя и волокуши, взяв в основном болты, двинулась пешим ходом.

Конница под предводительством Ярослава Всеволодовича, приняв севернее, также на максимальной скорости ушла в сторону Суры и начала переправу.

К моменту, когда обе части русской армии вышли на исходные позиции, переправа булгар через Суру шла полным ходом.

Благодаря тому, что большая часть южных племен мордвы так или иначе являлась союзной Руси, булгары до последнего момента не подозревали о подходе противника, дальней разведкой они тоже не сильно увлекались. А потом стало поздно.

Скоординировать атаку удалось благодаря все тем же летунам, и вот на уже успевших переправиться булгар, а оных было всего тысячи три, насела рать. Тонкая линия из щитоносцев-копейщиков и стрелков буквально взяла в полукольцо переправившихся через реку булгарских воинов. Те поспешно вскочили в седла, лихорадочно готовясь к бою, но что они могли сделать? Да практически ничего.

Первая конная атака была легко отбита залпами из арбалетов, а также метнули шумовые гранаты, из-за чего взбесились кони, и всадникам стало не до ответного обстрела из луков. Булгары отступили, позволив тем самым ратникам сжать пятачок в районе переправы.

Впрочем, булгары все же оказались не совсем безнадежны и поняли, что если пешцев нельзя стоптать конями, то придется самим спешиться и атаковать врага столь непривычным манером. Что они и сделали.

Шансы на успех у них были, причем стопроцентные, но только в недавнем прошлом, ведь в рукопашной ратники были слабоваты.

Понимали, что противник скорее рано, чем поздно дотумкает до того, как можно одолеть пешцев-стрелков, и требовалось средство, с помощью которого можно было не допустить противника вплотную. В качестве такого средства выступили зажигательные гранаты – коктейли Молотова в стеклянных емкостях на двести кубиков объемом.

Их было немного, всего по три штуки на человека, но этого было более чем достаточно.

После первых двух залпов, скосивших до трети атакующих убитыми и ранеными, ратники взялись за гранаты. Сначала арбалетчики сдергивали их с поясов у впереди стоящих щитоносцев, принявших на себя первый удар разъяренных булгар, а потом уже стали срывать свои.

Двести кубиков горючей жидкости, вроде не так уж и много, но для того, кто попал под удар и загорелся, этого было за глаза.

Поджигались гранаты просто, по принципу спички. Иван Всеволодович подобрал состав из серы и фосфора, дававший мощное пламя, что не затушить даже после кратковременного окунания в воду.

Спичечное производство, кстати, открыли…

В общем, после того, как о головы булгар разбились сотни таких зажигательных гранат, и они, соответственно, вспыхнули, как свечки, им стало не до атаки русов, все с дикими криками стремглав бросились к воде в надежде затушить пламя.

Пока пехота давила успевших переправиться булгар, Ярослав насел на тех, кто только готовился к форсированию водной преграды.

Для мобильности он взял только пять тысяч всадников, считая, что этого ему хватит, чтобы нанести поражение врагу. В общем-то, расчет был верен. Несмотря на все еще численное превосходство, булгары ничего не смогли противопоставить русам благодаря все тем же ракетам, что каждый всадник прихватил с собой.

Сначала по лагерю на переправе дали залп из ракет, из-за чего обезумевшие лошади стали носиться во все стороны и прыгать в воду, а потом в эту толпу врезалась конная лава русов.

Разгром оказался полнейший. Мало кому удалось вырваться из этого естественного речного мешка. А кому удалось, того не ждало ничего хорошего. Стервятников в округе, что готовы доесть остатки, хватало с избытком, тут и буртасы, тут и мордва. Так что до родной Булгарии добраться удалось считанным десяткам воинов.

Выполнив поставленную задачу, Ярослав вынужден был отступить обратно в границы Руси. Хотя очень хотелось насесть на второй булгарский тумен, шедший по правому берегу Волги. Не так уж и далеко они шли…

Но, увы, взятый в поход запас спецсредств был практически полностью исчерпан, а имеющихся остатков явно не хватит для полного уничтожения противника. А если этого не сделать, то потом придется уже спасаться бегством, ибо на помощь правобережному тумену придет левобережный.

3

Тумены Джэбэ и Субэдэя встали в районе максимального сближения Волги и Дона, дожидаясь подхода северных союзников, а также восточных – половецко-башкирских и южных среднеазиатских вассалов, потихоньку готовясь к переправе через Дон, чтобы попасть в район междуречья собственно Дона и Северского Донца. Здесь пролегал оптимальный маршрут для движения на запад.

А то, если идти севернее, то придется пересекать слишком много притоков Дона, в том числе таких серьезных рек, как Медведица и Хопер, плюс полно леса. Если идти южнее Северского Донца, то там излишне гористая местность, не позволяющая двигаться достаточно быстро, а медлить нельзя, ибо гонимые с собой стада будут быстро съедены, а на одном кобыльем молоке далеко не уедешь.

Монгольские военачальники не испытывали особой радости. В войске шло нехорошее брожение. Все из-за кружащих в небесах летающих людей. Воины готовы были биться с другими людьми, но не с демонами и тем более не с ангелами. Христиане в их войске тоже водились, немного, но водились, и они, что называется, мутили воду…

Пришлось призвать к порядку, а особенно крикливых и слабых духом казнить, что отнюдь не улучшило морального состояния воинов, но все же позволило подтянуть дисциплину.

Поначалу непонятные НЛО видели лишь далеко у горизонта и высоко, так что никто не понимал, что, собственно, видят, может, каких-то неведомых птиц, но в какой-то момент они стали парить нарочито предельно близко, давая себя рассмотреть, но при этом не позволяя ссадить стрелой.

Субэдэй был умным человеком и сразу понял, что к чему.

– Царь русов действительно очень неординарный человек, он не только придумал, как с большой пользой использовать порох в военном деле, но даже приспособил для этого дела другую циньскую забаву – бумажных змеев, – сказал он.

– И зачем он нам это показал? – хмуро спросил Джэбэ.

– Это очевидно, он дал нам понять, что знает о каждом нашем шаге.

– Это понятно, но зачем?

– Чтобы мы сильно не мудрили и не рассредоточивали силы, а собрали все в один кулак для одного генерального сражения.

– Не лучше ли было бы держать нас в неведении и подготовиться, чтобы разить по частям? Ведь так легче…

– О! Царя русов не зря прозвали Песцом! По всей видимости, он хочет повторить свой успех, когда осадой Смоленска спровоцировал своих врагов собраться в одну большую кучу вместо того, чтобы атаковать с разных направлений его владения и идти на выручку осаждаемого города. После чего совершил предрассветную атаку на вражеский лагерь и перебил не только значительную часть войска, но и главных вождей.

– Да, я знаю, что он великий полководец, – сказал Джэбэ, – так, может, нам не стоит повторять ошибку его врагов, и вместо того, чтобы идти одной ордой, атакуем с разных направлений?

– Бесполезно.

– Почему?

– Малые отряды он легко разобьет благодаря пороховому оружию. Что он нам лишний раз продемонстрировал, уничтожив один из булгарских туменов…

Потеря десяти тысяч воинов – одной восьмой части собираемой орды – была второй причиной неважного настроения монгольских военачальников. Войн без поражений, как правило, не бывает, но все равно неприятно.

– Нанести ему поражение есть шанс, только собрав все силы в кулак.

– Я совсем запутался… – встряхнул головой Джэбэ. – Если он легко разобьет малые отряды, то зачем заставляет нас собираться в кучу, где победа уже не так очевидна? По крайней мере, такая разгромная, что мы больше не сможем быть для него угрозой?

На это Субэдэй только криво усмехнулся.

– А кто тебе сказал, мой друг, что он хочет нас разбить? Нанести поражение – да, но не такое, чтобы мы перестали являть собой боеспособную силу.

– Как это?

– А вот так. Если мы разделим орду на несколько частей, то, разбив их, он нанесет нам большие потери, не такие огромные, как в случае с тем злосчастным булгарским туменом, там была отлично подготовленная ловушка, точнее, булгары сами ее себе организовали, но тоже тяжелые. Не говоря уже о том, что наше управление этими частями войск будет полностью потеряно, и воины просто разбегутся по степи. Собрать их потом будет очень сложно, если вообще возможно.

– Так в этом и смысл!

– Для любого другого нашего врага – да, но не в случае с царем русов.

– Чего же он хочет?

– Показать нам всю свою мощь. Нанести нам болезненный удар, показать, что нам с ним не справиться, но при этом оставив нас боеспособными…

– Зачем?!

– Джэбэ, друг мой, заканчивай с этими шаманскими эликсирами, – сказал Субэдэй с тяжелым вздохом, предельно серьезно, даже жестко взглянув на собеседника. – Из-за них ты стал не очень хорошо соображать, и это меня безмерно печалит, ибо если ты окончательно потеряешь ясность ума, то тебя рано или поздно ждет поражение…

– Хм-м… – смутился Джэбэ и опустил голову в покаянии.

Он и сам чувствовал, что даваемые ему настойки, может, и позволяют быть неутомимым жеребцом, но вот на способность мыслить действительно оказывают не самое лучшее влияние. Мысли текут медленнее, и думать вообще не хочется. Зачем о чем-то думать, когда у тебя такое хорошее настроение?

– Обещаю, я ограничу себя в употреблении эликсиров, но все же ответь…

– Вспомни, что нам предлагал царь русов, и ты сразу все поймешь.

Как бы ни был мозг Джэбэ затуманен наркотой, но загадку с такой явной подсказкой он не мог не разгадать.

– Он хочет сохранить нашу мощь для похода на запад…

– Верно.

– Но с чего он взял, что мы не договоримся с его врагами, особенно если мы им все расскажем?

– Я думаю, ему все равно, договоримся мы с его врагами или будем с ними драться. Пока только у него есть порох, он непобедим.

– Значит, мы не будем с ним драться?

– Почему?

– Ты сам только что сказал, что, имея порох, он непобедим…

– Не совсем, – снисходительно улыбнулся Субэдэй. – Силу врага можно обернуть против него самого, что мы и попытаемся сделать… или лишить его этой силы. Просто нужно хорошо все продумать, так что заканчивай с эликсирами, мне как никогда нужна твоя ясная голова.

Джэбэ кивнул.

4

То, что монголы однозначно не пойдут летом на север, стало ясно практически сразу. Слишком много препятствий в виде многочисленных рек, которые надо форсировать, не говоря уже о болотах и лесах, потому Юрий Всеволодович, не тратя время, призвал Ярослава, сразу после того как он разбил один из булгарских туменов.

Вот атакуй монголы зимой… тогда именно северное направление стало бы для них наиболее предпочтительным, опять-таки благодаря рекам и ледовому покрытию, что на севере куда как крепче, чем на юге, и держится дольше. Опять же, все поселения на реках.

Что до южного направления, то Юрий отозвал Владимира только после того, как монголы преодолели половину пути от Дона до Черниговского княжества. Цель удара стала ясна.

Но тут монголы совершили неожиданный маневр. Разведка, что продолжала плотно опекать армию вторжения, доложила о начале форсирования противником одного из притоков Северского Донца – Оскола.

– Чего это они задумали? – озвучил волнующий всех воевод русской армии вопрос великий князь новгородский Ярослав Всеволодович.

– Проклятье… – поджал губы Юрий и ударил кулаком по столу, на котором была расстелена карта. – Они этим маневром хотят лишить нас самой мощной силы…

– Пехотные рати… – заметил кто-то.

– Именно! Монголы практически лишены всех обозов и передвижных запасов пищи в виде перегоняемых отар баранов и прочих стад, пока дошли до Оскола, все сожрали, по сути, они стали максимально подвижны и теперь, имея лишь незначительный носимый паек, рассчитанный лишь на несколько дней, за короткий срок могут оказаться на границе Переяславского княжества, а то и еще западнее, выйти прямо к Киеву! Мы не успеем подтянуть рати. В лучшем случае, посадив на всех свободных обозных коней, сможем взять одну рать. Немедленно отправить «ангела» к Владимиру! Пусть встает! Хотя бы две рати из пяти должны остаться в нашем распоряжении…

Две армии начали практически параллельное движение на запад. Сложно сказать, у кого имелось преимущество в скорости, ведь монголам приходилось идти по довольно широкой дуге, в то время как русы двигались практически по прямой на Киев, но пехотные рати все же сдерживали движение русской армии, несмотря на то, что их посадили на обозных коней.

Проблема в том, что конский состав сильно отличается по качеству. Боевые кони все же имели несколько лучшие параметры по выносливости за счет того, что их откармливали овсом, ну и генетика все-таки сказывалась, ибо у этих коней имелась хоть и небольшая, но примесь европейских и арабских лошадей, в то время как в обоз отдавались в основном степняки, что овес видели лишь «по праздникам». И если тянуть груз, и то не сказать, что сильно большой, они еще были способны, то вот выдержать сколько-нибудь длительную скачку – нет.

В целом у монгол тоже имелась схожая проблема, так что, согласно воздушной разведке, обе армии шли ноздря в ноздрю.

Вслед за Осколом монголы практически с ходу форсировали Северский Донец, и теперь встал вопрос, станут ли они перебираться через Днепр? Если станут, то в качестве цели они могли выбрать не только Киев, на который можно было выйти без форсирования столь мощной реки, ударив через Переяславль, а атаковать Галич, и тут уже у монголов имелись некоторые варианты.

Вторжением кочевников могли воспользоваться венгры и поляки. Вполне возможно, что монгольские военачальники рассчитывали как раз на такое развитие событий.

Более того, могло даже возникнуть внутреннее восстание. Почему? Дело в том, что в Галицко-Волынском княжестве изрядная часть населения была обращена в католичество. И надо ж такому случиться, что при расчете уделов, а значит, и мест в Боярскую думу, учитывалось лишь население с православным вероисповеданием! Так что, несмотря на серьезную численность населения, галичские бояре сильно пролетели с количеством мест в законодательном органе государства и теперь, чтобы поиметь недостающий кусок власти, к следующим выборам спешным порядком, ударными темпами перекрещивали свое население. Понятно, что не все шло гладко, католические священники усиленно сопротивлялись, подбивая народ на бунт. Мелкие мятежи регулярно случались, но сейчас могло полыхнуть во всю мощь.

Понимал ли Юрий опасность такого развития событий, когда пробивал это «религиозное» требование? Конечно. И тут уже не до постулата «разделяй и властвуй». Религия – не та сфера, где можно играться, легко упустить ситуацию из-под контроля, а религиозные войны ни сейчас, ни в будущем ему были совсем не нужны. Лучше купировать проблему на начальном этапе, пока это можно сделать относительно легко, чем потом его наследники будут разгребать огромную кучу гуано, поминая предка… тихим словом.

Собственно, иначе он поступить просто не мог не только из-за ответственности перед потомками, но и по вполне сегодняшним причинам. Дело даже не в его религиозном рвении, просто если допустить участие католиков в управлении государством, – это все равно что сознательно запустить козла в огород и отдать часть влияния на дела Руси папе римскому. Их иезуитская сеть, да еще в столь тепличных условиях, мгновенно прорастет во всех сферах власти, перехватив контроль над управлением страной.

Не стали.

Монгольские кони тоже не стальные и еще две недели скачки (даже с учетом «технических» остановок для отдыха) могли не выдержать, в том плане, что в бой на них уже не поедешь, а в бою нужна скорость, что не сможет выдать изможденная лошадь. Да и запасы пищи для всадников подошли к концу, а какие воины из голодных, падающих от усталости с коней людей?

В то время, как ни парадоксально это звучит, пехота, оставив изможденных обозных коней, пешим маршем могла обогнать конную армию и выйти к Галичу раньше монгол.

Глава 4. Битва

1

Войска противоборствующих сторон сошлись в районе впадения в Днепр реки Орель, именно по этому водоразделу на данный момент проходила граница Руси, отделяя ее от дикой степи. Хотя граница эта была по большей части условной, так как и с той, и с другой стороны кочевали союзные Руси черные клобуки. В данный момент их кочевья оттянулись западнее Днепра и севернее его притока – Псела.

Монголы расположились на левом-южном берегу пограничной речки, а русы соответственно на правом-северном. И той, и другой стороне требовалось некоторое время для отдыха, ибо гонка получилась реально выматывающей, как для лошадей, так и для людей. Вспыхивали лишь небольшие схватки малых конных отрядов.

Но долго монголам генеральную битву затягивать было невыгодно, так как с каждым днем возрастал риск, что силы противника сильно увеличатся за счет подхода пехотных ратей. Собственно, с каждым часом потягивались отставшие.

На данный момент Юрий Всеволодович обладал всего одной ратью из пяти, что планировалось задействовать для отражения монгольского нашествия, то есть всего пятью тысячами пехоты, причем это была сборная солянка из нескольких ратей, так как на обозных коней были посажены самые подготовленные сотни.

Остальные двигались пешком.

Юрий Всеволодович очень надеялся, что долго себя они ждать не заставят, ибо ратники были хорошо натасканы именно на пешие марши. Зря их, что ли, столько тренировали и гоняли учебными марш-бросками, повышая выносливость, для чего усиленно откармливали? Тут главное, чтобы дожди не зарядили, превращая дороги в грязевое месиво. Но если верить приметам, приборам и самочувствию «синоптиков», то погода в ближайшую неделю обещала быть ясной.

Собственно, дело было даже не столько в увеличении личного состава ратников, сколько в подвозе боеприпасов: арбалетных болтов, зажигательных гранат и, конечно же, главного оружия – ракет, а их на данный момент удалось подвезти совсем немного, особенно ракет, в дополнение ко всему они еще и доверия не вызывали…

Монгольские военачальники, обладая огромным опытом ведения боевых действий, все эти моменты тоже прекрасно понимали, а потому долго отлеживаться не собирались.

Субэдэй и Джэбэ недовольно кривились. Как ни спешили, практически загоняя лошадей, а все же не успели выйти на оперативный простор, и теперь им предстояла одна из сложнейших операций в военном искусстве, а именно форсирование реки и захват плацдарма на противоположном берегу с одновременным противодействием противника.

Причем эта речка первая у них на пути, если не разбить русов сейчас, и они при этом смогут организованно отойти, то подобные операции на пути к цели – взятию столицы Руси, придется проводить еще минимум трижды, форсируя Ворсклу, Псел и Сулу, а там взятие плацдармов при жестком противодействии будет куда как более трудным делом, так как Орель не отличалась ни шириной, ни глубиной, ни скоростью течения, собственно, всадникам даже с коней сходить не придется.

Единственное неудобство – крутые берега, обильно поросшие деревцами и кустарником (правда, на своем берегу монголы быстро очистили пространство от всей древесины, спалив их в кострах, лишь русы не стали этого делать, осознавая, что растительность служит дополнительным барьером, через который легко не пробиться), только в районе брода они срыты. Да сам проход через водную преграду доставлял проблему именно в плане низкой скорости движения, когда всадники становятся отличной мишенью для стрелков, и, конечно, враг не сможет не воспользоваться таким подарком.

А в стане русского войска ждали первого хода монголов и дождались. Пятнадцатого июня к переправе двинулись первые тысячи всадников.

Сыграли тревогу, благо все находились в полной боевой готовности, так что долго собираться бойцам не пришлось. Дружинники вскочили на коней, сели в седла своих оклемавшихся обозных лошадей ратники, и уже через считанные минуты они оказались на берегу, выстроившись в боевой порядок.

Принять противника на переправе – об этом можно только мечтать. Все предвкушали если не разгром глупых кочевников, то нанесение им больших потерь, таких, что река ниже по течению должна была стать красной от крови, а то и вовсе образоваться запруда из многочисленных мертвых тел.

Затеяли перестрелку кавалеристы. Тучи стрел взмыли в небо, да так, что точно над рекой сотни из них сталкивались между собой, но большая часть, естественно, пролетела беспрепятственно и дождем обрушилась на противоборствующие войска, впрочем, без особого результата. Даже раненых оказалось немного, а убитых так и вовсе почти не было, по крайней мере, со стороны русов.

Но вот первые сотни татаро-монголов подошли к реке, и передние линии всадников стали входить в воду.

– Приготовиться! Взвести самострелы! – зазвучали приказы командиров ратников. – Целься! Бей!!!

Первый залп арбалетчиков обрушился на татаро-монголов, а точнее, их союзников из булгар, так как они были защищены лучше всего и должны были послужить тараном для остальных.

Но что это, несколько сотен вражеских всадников с мощными луками стали спешиваться, и в их среде началось какое-то странное, если не сказать подозрительное, движение.

Пока лучники продолжали увлеченный обмен залпами, среди спешившихся, оставленных русами почти без внимания, тем более что они находились вне досягаемости, и правда происходили необычные вещи. Так, перед каждой тройкой спешившихся лучников появилась чаша из необожженной глины, собственно, они даже толком просохнуть не успели, так как их сделали всего пару дней назад, оттого и получились они корявыми, но свою задачу выполняли. А требовалось от чаш служить переносным и постоянным источником огня, для чего в этих неказистых ссудах развели небольшие костерки.

В следующий момент, сделав рывок к линии соприкосновения, лучники ставили чашу на землю, рядом сваливали буквально целые вязанки, как сначала казалось, хвороста, но это были стрелы, кои и стали метать в сторону русов на пределе своей скорострельности.

– Что это они задумали? – обеспокоился Юрий Всеволодович, увидев, как среди туч обычных стрел на его армию обрушился дождь из стрел, что оставляли за собой в воздухе слабые дымовые следы. – Зачем они стреляют зажигалками?

На первый взгляд, это действительно было странно, так как лето только-только началось, трава еще зеленая и сочная, так что пустить пал было невозможно.

Стрелы с дымком продолжали сыпаться с неба, было их очень и очень много, буквально десятки тысяч, и вот правый берег Ореля в районе переправы буквально заволокло густым дымом.

Прошло немного времени, и из этого дыма стали буквально вываливаться пехотинцы, надсадно кашляя, а многие и вовсе блюя.

Отпрянули от дымовой завесы всадники.

– Кто-нибудь объяснит мне, что происходит?! – буквально прорычал Юрий Всеволодович.

И вот, словно по заказу, к царю подскочили несколько всадников, при этом один из них, морщась, держал в руке пучок продолжающих тлеть, испуская вонючий дым, монгольских стрел.

Собственно, их даже стрелами назвать было сложно. Скорее, просто относительно прямая веточка, а то и вовсе высохший стебель полыни с отсутствующим оперением, к которому привязали пук сухой травы, служащей источником огня, а этот травяной пучок обмотан какой-то грязной тряпочкой. Вот от этих тлеющих тряпочек, собственно, и шел этот тошнотворный дым, от которого так же сильно начинали слезиться глаза.

– Что это за пакость?! – поморщившись, спросил Ярослав. – И уберите наконец это дерьмо куда-нибудь с глаз долой!

Приказ тут же выполнили.

Что до вопроса, то ответил Иван.

– Судя по запаху, то ты абсолютно прав, брат. Это концентрированная моча и кал… Отличное средство для выкуривания врага из крепостей, но, как видно, и в поле его можно использовать с не меньшим эффектом, главное, чтобы ветра не было, и тут нашим врагам повезло…

Ветерок и впрямь едва ощущался, так что дымовое облако практически не рассеивалось, становясь все более концентрированным.

Царь сжал губы. Как-то он не ожидал такой внезапно эффективной химической атаки от противника.

Сам он не раз думал о создании чего-то подобного, скажем, на основе горчицы, но это палка о двух концах. Стоит раз применить, и враг вскоре сделает свой аналог, и тогда дело может принять неприятный оборот. Но, как видно, противник такими сомнениями не терзался.

Субэдэй и Джэбэ, понимая, что потери на переправе могут оказаться просто катастрофическими для их войска из-за обстрела из самострелов, в результате «мозгового штурма» дошли до идеи не просто дымовой завесы, но еще при этом нестерпимо вонючей. Напрягли своих рабов-циньцев, и те, не желая расставаться со своими головами, за час придумали простое, но очень эффективное средство.

А дела в поле у русов и впрямь обстояли плачевно. Вывалившиеся из задымления пехотинцы чуть было не оказались стоптаны первыми сотнями булгар, что завершили процесс форсирования реки, и лишь железная дисциплина, а также приказы опытных командиров позволили избежать трагедии, хотя без потерь не обошлось…

Ратники успели сформировать несколько «черепах», ощетиниться копьями и даже нашли в себе силы отвечать на постоянный обстрел всадников, что начали кружить вокруг пехотинцев, ведя непрестанный обстрел из луков, так что скоро «черепахи» превратились в ежей…

– Ярослав, деблокируй их и выведи!

– Сделаю…

Брат царя, взяв одну из тысяч, стоявших в резерве, атаковал наглых булгар копейным ударом, прогнал их и дал возможность потравленным дымом ратникам покинуть берег реки и отступить. Многие ратники, оказавшись в безопасном месте падали как подкошенные, надсадно кашляя. Ни о какой их реальной боеспособности, по крайней мере в ближайшие часы, ожидать не приходилось.

Русская кавалерия, что также находилась на берегу Ореля и вела перестрелку с монголами, была вынуждена была отойти на исходные позиции. Если люди еще могли какое-то время терпеть вонючий дым, то вот лошади – нет, они начали волноваться, становились неуправляемыми, и о стрельбе с седла, не говоря уже о бое, можно было забыть.

Ну и кавалерийский замес с равнозначными потерями пока не входил в планы царя.

Дымовая атака позволила татаро-монголам беспрепятственно форсировать реку и начать накапливать силы на занятом плацдарме.

– Что ж, первый раунд за вами… – глухо пробормотал Юрий Всеволодович. – Отступаем.

Можно было, конечно, атаковать, но это был бы обыкновенный размен бойцов, и он в конечном итоге оказался бы в пользу монголов за счет превосходства в живой силе минимум вдвое. Тут даже пороховое оружие бы не помогло. В итоге то, что осталось бы от русской конницы, не смогло бы сдержать вторжения. К тому же возникала угроза окружения…

Так что лучше было отойти к Ворскле на более удобные позиции, благо они давно разведаны.

2

За счет того, что переправа на Ореле имела ограниченную пропускную способность, русы, выставив заслон из половцев, что сдерживали противника имитациями атак и обстрелами, смогли организованно отступить к Ворскле. Что касается переправы монгольских войск на северный берег, то она продолжалась еще несколько часов, так что времени у русов было в достатке. Тем более, что там всего-то двадцать километров надо было пройти.

– Русы переправляются? – спросил Джэбэ у старшего товарища, к которому стекалась вся информация от разведчиков.

– Нет. Похоже, они решили дать нам решительный бой, на этот раз с применением ракет, – ответил Субэдэй.

– Хм-м… не лучше ли было ему встретить нас снова во время переправы? Тем более, что та речка куда как шире и глубже… да и вонючие стрелы уже не новинка, и он к ним будет готов.

– Может, опасается, что мы все-таки разделимся? – пожал плечами Субэдэй. – Бросим ему в качестве приманки тех же половцев или булгар и будем переправляться сразу в нескольких местах. Все переправы ему не перекрыть, возникнет угроза окружения, потому выманивает нас на себя…

– Почему бы нам сразу так не поступить?

– Не стоит оставлять у себя за спиной такую силу. Зная, что их царь не разбит, города будут сопротивляться до последнего в надежде на подход своего правителя. А если мы разобьем его войско, то и горожане будут сдаваться в надежде на нашу милость, – усмехнулся Субэдэй.

К вечеру, когда монгольские военачальники подошли к месту, где обосновался их противник, смогли по достоинству оценить позицию русов. А встали они в широком изгибе реки, что обеспечивал невысокий холм, на котором, собственно, расположилась ставка царя русов.

В центре располагалась конница, а на флангах встала пехота. Впереди – три ряда копейщиков и один ряд стрелков.

– Обычно, наоборот, конница прикрывает пехоту, – заметил Джэбэ.

В империи Цинь было именно так.

– Атакуем?

Субэдэй кивнул. А зачем они, собственно, здесь? Тем более, время играет на царя русов, вот-вот к нему подойдут еще несколько ратей, так что затягивать не стоит.

Но на этот раз фокус с вонючими стрелами не удался. Стоило только стрелкам выдвинуться на позиции, а приблизиться к русам пришлось опасно близко, ибо стрелы с пучками травы по понятным причинам летят очень недалеко, как на них в свою очередь обрушился дождь из стрел, так что им не осталось ничего другого, как бежать.

После короткой паузы в атаку пошел половецкий тумен. Но, вопреки ожиданиям монгольских военачальников, ракеты по ним не применили. Для чего, собственно, и пустили вперед этих мало на что пригодных пастухов, чтобы на них растратили ракетный боеприпас. Вместо этого навстречу пошли русские дружинники. Произошла сшибка, и началась ожесточенная сеча.

Поскольку эти половцы относились к восточным родам, кочевавшим за Яиком, смешанным с башкирами, и редко когда сталкивались в прямом противостоянии с русами, а потому, в отличие от присягнувших царю Юрию Всеволодовичу половецких родов, не имели хорошей брони, как, собственно, и большого опыта сколько-нибудь массовых сражений, так что кованая рать их довольно успешно рубила с соотношением потерь одни к пяти, а то и еще эффективнее.

В конце концов половцы не выдержали избиения и стали выходить из боя, растекаясь в стороны и дополнительно попадая под арбалетные залпы стоящих на флангах ратников.

Отступить назад им помешал посланный в бой Субэдэем, второй хорошо оснащенный булгарский тумен, когда он увидел, что половцы не выдерживают встречного удара.

Этот натиск мог оказаться фатальным для уставших русских дружинников, чьи порядки были расстроены, и вот когда булгары уже готовы были смять своих извечных врагов, которые к тому же, отступая, показали спину, из-за пехотных рядов с раздирающим душу воем стали вылетать ракеты. Оставляя дымные следы, они круто взлетали вверх, а потом не менее круто падали вниз.

Забухали оглушительные взрывы.

Булгарский тумен был мгновенно деморализован, началась лошадиная паника. Кони, шарахаясь в сторону, сталкивались друг с другом, вставали на дыбы, падали, давя всадников.

Но в данном случае присутствовал не только психологический поражающий эффект, но и боевой. Эти ракеты были из числа новых, и их головные части оснащались поражающими элементами – чугунной дробью.

Делалась она до изумления просто. Жидкий металл просто брали и лили через сито с достаточно большой высоты. В воздухе образовывались капельки, и вот они уже падали в воду, где и застывали.

Эффективность такой дроби при стрельбе по сколько-нибудь защищенному телу была низка, от ранения спасали не только железный доспех, но даже кожаный панцирь, а при удалении от места взрыва на каких-то пять метров спасала даже обычная стеганка. Но вот лицо… лицо простого воина, как правило, не защищено, лишь у военачальников есть личины.

Так что эффект от использования дроби все же получился весьма впечатляющим.

Еще до того, как взорвались последние ракеты, с боевыми кличами в атаку рванули половцы под предводительством хана Котяна и Бастыя.

Попавшие под ракетный удар булгары, деморализованные самим обстрелом, а также серьезно пораненные, ведь очень многим досталось по глазам, да и лошадям тоже досталось, ничего не смогли сделать, как их охватили с двух сторон и стали методично перемалывать.

На выручку безответно избиваемому булгарскому тумену был послан первый тумен, и те смогли отбить своих соплеменников от опьяневших от крови из-за легкости уничтожения противника половцев. Но натворить дел они успели.

Субэдэй и Джэбэ находились под впечатлением от ракетного обстрела, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

– Имея такое оружие, мы точно покорим весь мир! – с восторгом воскликнул Джэбэ.

– Только для начала нам надо разбить русов… – сказал на это более рассудительный Субэдэй.

– Так давай атаковать! Они ведь явно использовали все свои запасы ракет.

Но не успели монгольские военачальники отдать приказ бухарским туменам идти в атаку, как они увидели занятное зрелище. Стоявшие на флангах пехотинцы стали сдвигаться навстречу друг другу, одновременно вытягиваясь с четырех шеренг до трех, создавалось впечатление сдвигающихся дверей.

Всю линию фронта они собой перекрыть не могли, даже если бы число шеренг сократилось до двух, но им подсобили спешившиеся дружинники, чьи кони пострадали в сече. В итоге перед русско-половецкой конницей образовалась настоящая стена из щитов и копий.

Бухарские тумены все же были посланы в бой, но, накатившись, словно морская волна, на скальный отвесный берег, отхлынули, разлетаясь с шумом и брызгами. Шуму, криков боли и брызг-капель крови более чем хватало.

По атаковавшим стреляли не только арбалетчики, но и дружинники с половцами.

Осознав бесперспективность атаки, Субэдэй скомандовал отступление.

– Чтобы разбить эту пехотную стену, нужна своя пехота, – пришел он к очевидному выводу.

Джэбэ согласно кивнул, пробормотав:

– Вот только где ее взять? Или спешим своих багатур?

– Скорее всего, так и придется поступить. Но не сегодня…

Длинный летний день и правда подходил к концу, еще немного – и Солнце окончательно уйдет за горизонт, погрузив степь во тьму. К тому же следовало, пока еще светло, позаботиться о раненых, ведь многих еще можно не просто спасти, они потом снова смогут встать в строй, а это сотни воинов.

Опять же, надо по мере возможности вынести мертвых для достойного погребения. Дело даже не в соблюдении каких-то обычаев и обрядов, а просто если этого не сделать, то из-за той кучи тел людей и коней, что сейчас навалена перед позициями русов, не удастся обеспечить необходимого натиска во время завтрашней атаки.

Осталось только договориться о перемирии. Впрочем, за этим дело не стало, ведь на поле боя остались лежать и русичи с союзными половцами, коих они тоже хотели бы без ненужных проблем вернуть себе.

Что до потерь сторон, то, по прикидочным оценкам, они оказались несопоставимы и для монгол получились неприятно высоки. Убитыми и ранеными, что уже не смогут участвовать в сражениях, если им удастся выжить, орда в общей сложности лишилась целого тумена.

– А сколько потеряли русы? – с хмурым видом спросил Джэбэ.

– В десять раз меньше…

– Ничего… завтра мы пробьем их стену из пехотинцев, и в бреши ворвутся наши закаленные в боях багатуры…

3

Всю ночь по периметру лагерей, как и внутри оных, горели костры. Лучшие лазутчики, прокравшись во тьме, залегли в наспех оборудованные схроны и с напряжением всматривались во тьму. Обе стороны опасались ночной вылазки противника и делали все, чтобы не проморгать момент начала атаки и суметь ее отразить.

Но в целом ночь прошла хоть и нервозно, но спокойно, никто не собирался рисковать и биться ночью, ибо сражение во тьме – самое непредсказуемое из возможных, вплоть до того, что в сече могут сойтись собственные силы.

Уже после заката в лагерь русов, перебравшись через реку на плоту, прибыл один из разведчиков-ангелов с последними разведанными.

– Так… и что у нас получается в итоге? – пробормотал Юрий Всеволодович всматриваясь в расстеленную на земле карту и расставляя небольшие фишки, символизирующие различные подразделения спешащих со всех сторон на выручку своему царю подразделений.

А получалось, что пехота, передвигающаяся пешим порядком, встала на ночевку в одном дневном переходе. Бойцы рвали жилы, впрягаясь вместо лошадей, и тянули телеги с охапками арбалетных болтов. Зажигательные гранаты и ракеты пришлось оставить.

Гранаты тяжелые и бьются при малейшей на то возможности, несмотря на все меры предосторожности вроде обкладывания мхом, потому тащить их – напрасный труд, ибо в конце пути от начального количества хорошо если останется десятая часть, в итоге столько сил будет потрачено впустую. С ракетами та же беда, пороховой состав в двигательной части из-за тряски мог потрескаться, что в свою очередь могло привести к взрыву на направляющей.

Гораздо лучше дела обстояли с ратью, что базировалась у Киева. Как только стало ясно, где будут происходить основные боевые действия, в Киев был послан курьер на дельтаплане. Рать погрузилась на ладьи и начала спуск по Днепру, и уже завтра утром они могли оказаться на месте и принять участие в сражении.

– Вот только надо ли нам это? – спросил Юрий глядя на соратников.

– О чем ты? – удивился Ярослав. – Конечно, нам нужна целая рать из Киева, тем более что они подвезли с собой ракеты. Завтра мы с их участием можем задать супостату знатную трепку! Ведь они не ожидают нового обстрела!

– Можем… Вот только они могут и отступить, помотаться по степи, провоцируя раздергивание наших ратей по границе, имитируя атаку то на одном направлении, то на другом, а потом попробовать прорваться где-то еще, через тот же неспокойный Галич, и не факт, что во второй раз нам улыбнется удача их перехватить.

– Тогда что ты предлагаешь? Я же вижу – задумал какую-то пакость для врагов!

– Задумал, – кивнул Юрий. – Мой план рискованный, но если его удастся воплотить в жизнь, то мы не только зададим врагам знатную трепку, но и заставим их плясать под нашу дудку.

– Мы тебя внимательно слушаем.

– Идея заключается в следующем…

С рассветом разведчик переправился на другой берег и улетел, а буквально через два часа к холму, на котором расположился царь с братьями и прочими военачальниками, пристало две быстрые малые ладьи. В одну сел Ярослав, в другую – Владимир, и ладьи разошлись в разные стороны по реке Ворскла. Лодка с Ярославом вернулась в Днепр, а с Владимиром – пошла в верховье.

Монголы не могли не заметить прибытие речного транспорта, так как полностью контролировали побережье по обе стороны русского лагеря и его немедленного отбытия. Джэбэ с Субэдэем, понимая, что все это не просто так, к противнику идет многочисленное подкрепление, в районе обеда начали атаку на лагерь русов.

Они снова попытались погрузить врага в вонючее дымовое облако, только на этот раз не с помощью стрел, а бросая целые связки этой пакости, проскакав на полном ходу и раскручивая метательные снаряды на веревках, тем самым провоцируя их активное тление.

Но мало того, что во время этого процесса погибло много всадников-метателей, так как их встретили активной стрельбой арбалетчики и лучники, так еще и затея с дымовухами провалилась. Те дымовые снаряды, что достигли позиции русов, были оперативно собраны и оттащены к воде, где и утопили, а те, что остались лежать на поле, испуская густой удушливый дым, были уже не столь опасны для органов дыхания и зрения благодаря свежему ветерку, сносившему большую часть дыма в сторону.

Так что монголам пришлось атаковать полностью боеспособных русов. Сначала на обороняющихся посыпался плотный дождь стрел, вот только результат оказался так себе. Отлично защищенные доспехами ратники практически не обращали внимание на этот «дождь» и сами работали из арбалетов. А вот их болты валили врага весьма надежно, ибо промахнуться, стреляя в такую густую толпу всадников, было просто нереально, если не в кавалериста, так в коня обязательно попадешь. А болт – это не стрела. Если конь, утыканный обычными стрелами, еще может вынести седока из боя в безопасное место, то, получив толстый болт, животное в одном случае из трех либо тут же падало, либо переставало слушаться наездника из-за чудовищной боли.

Тем не менее Субэдэй с Джэбэ, сконцентрировав внимание русов на половецких и бухарских лучниках, смогли обеспечить подвоз и сброс десанта из хорошо оснащенных булгарских и монгольских воинов непосредственно перед пехотными порядками русов, и те бросились в атаку.

Арбалетный залп свалил значительную часть атакующих, но они все же смогли прорваться к первой линии щитоносцев, чтобы в следующий момент начать пробивать в строю бреши, в которые готовы были ворваться всадники…

Вот только на такой случай имелось испытанное лекарство в виде зажигательных гранат, что и полетели в монголов. Тут и там по полю с жуткими криками стали бегать живые факелы.

Откуда взялись «зажигалки»? Что-то изначально имели при себе, а что-то дополнительно доставили на тех двух ладьях. Так что в сумме оказалось довольно внушительно.

Такая мучительная смерть оказала на противника сильный деморализующий эффект. Потом в них опять полетели арбалетные болты, которые с легкостью пробивали даже самые лучшие железные доспехи, и монголы не выдержали.

4

– Проклятье! – взревел Джэбэ, яростно срывая с себя шапку и кидая ее на землю. – Чтобы смять их строй, нужен настоящий таран!

– Это интересная мысль, – отозвался Субэдэй, переживавший неудачную атаку более спокойно, по крайней мере, внешне, лишь с силой сжатый хлыст выдавал его чувства.

– О чем ты?

– О таране…

Резко развернув коня, Субэдэй с наблюдательного холма направился в сторону своего шатра и вызвал старшего среди цинских рабов, поставив перед ними задачу сделать нечто, что сможет разрушить строй русов.

– Можно попробовать сделать большое колесо вроде тех, что используются на водных мельницах, в три-четыре человеческих роста, господин, и, разогнав его с помощью нескольких толкателей, запустить в сторону врагов, – с ходу выдал решение сидящий на коленях, при этом согнувшись, раб.

– Отличная идея! И раз русы так любят огонь, то его еще можно дополнительно поджечь! Делайте! Делайте десять таких колес! К вечеру они должны быть готовы!

Раб только еще глубже нагнулся, коснувшись лбом земли.

– Как прикажете, господин…

Работа закипела, благо материала хватало с избытком – навезли отовсюду древесины для костров. В общем, ничего сложного в изделии не было, так что необходимое количество снарядов рабы изготовили точно в срок.

В колеса напихали сухой травы, хвороста, залили немного жира, чтобы горело лучше, и рабы с помощью двух жердей, прикрепленных к оси, стали разгонять эти колеса в сторону русов.

Началась новая атака.

Где-то на полпути колеса прямо на ходу подожгли с помощью зажигательных стрел, и вот в сторону русов покатились огненные снаряды, оставлявшие после себя горящий след.

Следом с визгливыми криками скакали бухарские тумены, готовые вломиться в прорехи и начать рубить всех и вся. А потом и остальные подключатся, в основном булгары и половцы.

Субэдэй, глядя на происходящее, испытывал удовлетворение, ибо выглядело все очень надежно и внушительно. Он ожидал, что русы в ужасе разбегутся от летящих на них огненных колес. Оно и понятно, что можно противопоставить таким снарядам? Ничего. Их не остановить.

Но каково же было его удивление пополам с разочарованием и даже досадой, когда пехотинцы русов, сохраняя самообладание, просто разошлись в сторону и пропустили огненные колеса через себя. Собственно, этого тоже было достаточно, чтобы внутрь ворвались всадники, русы при всем желании не смогут зарастить бреши, и конный поток в итоге размоет строй, как поток воды размывает дамбу, в которой образовалась течь…

Но оставшиеся стоять пехотинцы дали слитный перекрестный залп, и всадники, что готовились ворваться вслед за огненными колесами, в один момент образовали перед проходами огромные кучи из лошадиных туш и человеческих тел, что сильно помешало скачущим позади добраться до цели.

Арбалетчики подстрелили далеко не всех, и часть всадников, по несколько десятков, все же смогла прорваться внутрь, но только затем, чтобы бесславно погибнуть под стрелами и мечами русских дружинников и половцев, кои встретили «гостей» со всем «радушием».

Ратники же, воспользовавшись возникшей заминкой, пока всадники переберутся через завал из своих погибших и раненых товарищей, сквозь бьющихся в агонии коней, понукая своих скакунов, зарастили проходы, сноровисто восстановили целостность стены из щитов и копий, после чего начался интенсивный обстрел из арбалетов.

– Нет, этого не может быть! – ярился Субэдэй, не удержав маску бесстрастности. – Как они смогли так четко отреагировать?!

В принципе, состояние Субэдэя можно было понять. Он в своих тактических планах все еще ориентировался на циньскую пехоту, точнее, свой опыт сражения с данным родом войск в империи Цинь. А циньские пехотинцы, набираемые из простых забитых крестьян, зачастую насильно, коих кое-как обучали работать копьем и тут же кидали в бой с монголами, действительно могли в ужасе разбежаться от такого «подарка». Но у русов была совсем другая система комплектования и обучения.

Набирались исключительно добровольцы. Учитывая престижность воинского дела, таких более чем хватало. Тех, кто все же осознавал, что воинское дело не для него, а такое тоже случалось, не держали в рядах насильно, потому как лучше избавиться от слабого звена в самом начале, чем потом оно порвется в самый ответственный момент.

А те, кто идет в солдаты добровольно, сильно отличаются своим психотипом от тех, кого забривают насильно. Доброволец изначально готов к службе, трудностям, в них нет страха, точнее, они умеют его в себе подавлять, и из таких людей, знающих, на что идут, получаются отличные бойцы. Тем более, что обучают их не месяц-два, а годами, день за днем, неделя за неделей, прививая не чинопочитание, а дисциплину, к сожалению, многие путают эти понятия, что в итоге приводит к катастрофе…

Так что не было ничего удивительного в том, что ратники не испугались до мокрых штанов летящих на них огненных колес, но и действовали в высшей степени профессионально, четко выполняя приказы не растерявшихся командиров. Тем более, что-то подобное неоднократно отрабатывалось на учениях – создавали проходы для возможности пропуска конных отрядов через свой строй.

– Что теперь? – уныло спросил Джэбэ.

Понять его состояние было можно. Ведь создавалось впечатление, что они бессмысленно бьются головой о стену, неся потери, и, что хуже, перспектив не видно, особенно с учетом подхода к русам подмоги. Это было в новинку, и они не понимали, что делать, что вызывало растерянность.

Ответить взявший себя в руки старый полководец не успел. К ним на полном скаку приблизился всадник на взмыленной лошади, соскочил с седла и преклонил колено.

– Господин…

– Говори, Хубсуг.

Субэдэй сразу узнал одного из лучших своих полевых разведчиков.

Когда к лагерю русов пришло две ладьи, после чего одна ушла туда, откуда пришла, а вторая двинулась дальше в верховья, он, конечно же, приказал разведать, куда отправилась вторая лодка и что ждать с той стороны.

И вот первый из посланных разведчиков вернулся с вестями.

– Господин, мы обнаружили близко пешую армию русов…

– Много?

– Не меньше пятнадцати тысяч, господин. Они встали отрядами по тысяче человек, перекрывая все пространство от одной реки до другой… и там много тех телег с ящиками, из которых вылетают огненные змеи…

– Свободен…

Разведчик поклонился и удалился.

Субэдэй повернулся к Джэбэ и ответил на его вопрос:

– Мы уже ничего не можем сделать, мой друг, ибо попали в ловушку.

– Почему так думаешь?

– Я уверен, что пешие солдаты царя русов не только перекрыли нам путь на восток, но и блокировали юг, вспомни ушедшую назад лодку. Уверен, пришли солдаты из Киева… и они встанут на переправе Орели. Запад закрывает полноводный Днепр, сам понимаешь, переправа через него долгая, трудная и опасная.

Джэбэ понятливо кивнул. Переправа через такую реку, когда у тебя на хвосте мощная армия, – это самоубийство, по сути, добровольное дробление на две половины, чтобы противнику было удобнее разбить по частям.

– Какое бы направление для отступления мы ни выбрали, понесем жестокие потери, прорываясь сквозь ракетные обстрелы… – мерно кивая сказал он. – Будет куча раненых, что ослабнут в пути, не имея возможности как следует заняться ранами, русы нас догонят и без помех добьют.

– Верно…

– И что теперь?

– Нам не остается ничего другого, как начать переговоры…

Глава 5. На запад

1

– Купились, – улыбнулся Юрий Всеволодович, когда увидел представительную делегацию, что выехала из стана противника явно для проведения переговоров.

Никаких ракетных установок у ратников, перегородивших пространство между Орелем и Ворсклой, не было. Все, что увидели монгольские разведчики, являлось лишь наспех сделанной из подручных средств: жердей, ткани и даже грязи – бутафорией. Впрочем, издалека все выглядело вполне натурально, а близко вражеских разведчиков к своим позициям ратники, естественно, не подпустили.

Царь только покачал головой, столь великолепная в своей эффективности ловушка получилась сама собой, хотя по-хорошему ее следовало спланировать заранее. Но, увы, он все же не гений стратегии тактики.

«Но все остальные должны думать, что это именно моя задумка», – хмыкнул Юрий.

Монгольские военачальники, оказавшись в окружении, не могли не обмануться, как говорится, глаза у страха велики, ибо они еще никогда не оказывались в столь стесненных условиях, и как бы они ни были хороши, но сам факт окружения заставлял мыслить в определенной парадигме – спасения любой ценой.

А их действительно окружили. Помимо войск на востоке, киевская рать встала на южном берегу Ореля, блокируя переправу, и вот у них ракетные установки имелись настоящие. Так что ничего удивительного, что, оказавшись практически в безнадежном положении, монгольские военачальники пошли на переговоры.

Конечно, они могли уйти в прорыв, для чего на Ореле специально было мало бойцов, чтобы именно это направление выглядело предпочтительным в условиях наличия у них ракетного вооружения, и даже прорвались бы, но вопрос в том, как много воинов смогло бы уйти с учетом того, что на хвост выжившим тут же сядут русы и союзные им половцы?

Юрий Всеволодович, посмотрев в подзорную трубу (качество было так себе, но все же неплохо приближало) и убедившись, что в составе монгольской делегации находится Субэдэй (описание совпадало) со своей свитой, выдвинулся навстречу. Джэбэ, как видно, остался в лагере, наверное, на случай, если вдруг произойдет замес, то хоть кто-то остался из командующих.

С минуту царь русов и монгольский военачальник рассматривали друг друга.

– Ты великий воин… – начал говорить Субэдэй, в конце концов именно он стал инициатором начала переговоров.

– Твоя слава так же велика, и она летит впереди тебя, – выказал ответную любезность Юрий Всеволодович.

– Я пришел, чтобы договориться о перемирии между нами…

– Зачем мне договариваться с вами даже не о мире, а лишь о перемирии? Я даже не вижу причин договариваться о мире. Лучше я уничтожу вас здесь и сейчас, по крайней мере, большую часть, чем отпустить и потом снова ждать от вас удара. И ты прекрасно знаешь, что я могу это сделать.

– Да… огненные змеи, что ты приручил, сразят много из моих воинов, – кивнул монгольский военачальник. – Но все же мы можем нанести тебе такие потери, что станут для тебя очень болезненными, особенно учитывая твоих врагов на западе, что воспользуются твоей слабостью и обязательно нападут.

– Это возможно, – кивнул Юрий. – Если крысу загнать в угол, то она, чтобы вырваться, может сильно поранить ловца…

На такое сравнение Субэдэй скривился, но он был не в том положении, чтобы возникать.

Царь тем временем продолжил:

– А потом этим ранением воспользуются другие… Но все же мне выгоднее уничтожить вас, понеся потери, и встретиться с новым врагом, чем иметь сразу двоих врагов. Ведь, будучи раненым, с одним противником справиться реальнее, чем победить, будучи здоровым, но сражаясь сразу против двоих. Вот только готов ли ты вернуться к своему повелителю побитой собакой?

Субэдэй заскрипел зубами, в мыслях насылая на царя русов всевозможные проклятия и произнося клятвы о мести, представляя, как подвергает собеседника самым жестоким казням, но внешне все же сдержался.

А Юрий Всеволодович продолжал «вбивать гвозди в крышку гроба».

– Что ждет тебя и твоего друга Джэбэ в таком случае? Вряд ли Чингисхан вас казнит, но вот ваши соперники сделают все, чтобы вы оказались в опале. И никакие оправдания о том, что я применил против вас ракеты, вас не спасут. Так?

Субэдэй, стиснув зубы, вынужден был кивнуть. Соперничество среди военачальников Потрясателя Вселенной было жестким, все хотят подняться как можно выше. Стоит только один раз оступиться, как тебе тут же сделают дополпока все обходилосьнительную подножку, а потом еще придадут ускорение пинком под зад.

– Но вот если вы вернетесь с победой, привезя богатые трофеи…

Монгольский военачальник прикрыл глаза. Собственно, выехав на переговоры он как раз хотел добиться именно этой цели – пойти на запад и добиться громкой победы, что затмит понесенное поражение от русов.

– Ты говорил моим послам, что дашь нам для войны против своих врагов пороховое оружие, – сказал он.

– Говорил. Но ситуация немного изменилась, как ты понимаешь. И если раньше я готов был дать вам ракеты и мины в дар, как… союзникам, то сейчас, когда между нами пролилась кровь и мы стали врагами, я все же готов вам все необходимое продать, за вполне умеренную цену.

– И сколько же ты хочешь?

– О! Сущий пустяк! – широко улыбнулся Юрий Всеволодович.

От этой улыбки, больше похожей на оскал, Субэдэя внутренне передернуло.

– Как я слышал, вам очень нравится цифра десять, ибо берете с покоренных народов десятую часть всего, в том числе в людях, так что я готов последовать вашим милым обычаям и взять за свою помощь вооружением десятую часть трофеев, что вы добудете в походе на запад.

Субэдэй аж задохнулся от такой наглости царя русов. Он ожидал вполне конкретной цены, пусть и непомерно высокой, скажем, получать порох по весу серебра или даже золота, но не так! И снова старый военачальник сдержался. Сейчас царь русов мог диктовать свои условия, и от этого никуда не деться, можно лишь принять или отвергнуть предложение, но в этом случае придется идти воевать без пороха, а это лишние потери, и победа если достанется, то не столь великая.

Но, как оказалось, это были еще не все условия Песца.

– Также вы проложите маршрут своего похода согласно моим пожеланиям и не станете трогать тех, на кого я укажу.

Субэдэю потребовалась вся его выдержка, чтобы не взорваться. Несколько раз глубоко вздохнув, он все же спросил:

– И кого же нам нельзя трогать, а кого, наоборот, должны взять на меч?

– Нельзя трогать болгар и сербов…

На самом деле Юрию было по большому счету наплевать и на болгар, и на сербов, особенно зная из памяти о будущем, как те не раз и не два предавали «братушек», а потом снова просили помощи, но, увы, народ его не поймет, если узнает, что он мог защитить единоверцев, но не сделал этого. Политические противники могут начать по этому поводу мутить воду. А оно ему надо?

Оставалось только поиметь какую-то выгоду из своей защиты, для начала дав знать, кому они обязаны своим спокойствием. А там и династический брак организовать…

– А взять на меч в первую очередь должны венгров и поляков. После того как пройдетесь по их землям из конца в конец, дальше можете бить, кого пожелаете. За это вы получите не только пороховое оружие, но и доспехи для своих воинов. А то, как я заметил, очень многие из ваших бойцов облачены лишь в обычные халаты.

Вот сейчас Субэдэй удивился и даже не стал скрывать своего чувства.

– Ты хочешь дать моей армии доспехи?

– Да. Правда, они сделаны из несколько непривычного вам материала, но прежде чем презрительно хмыкать, советую как следует этот доспех испытать на прочность, как стрелами, так и своими саблями. В конце концов, лучше такая защита, чем совсем никакой. Опять же, будут спасены тысячи жизней воинов, что могли бы пасть, но не падут, не говоря уже о тех, кто избежит ненужных ранений, которые нужно долго лечить и при этом не всегда можно исцелить.

С этими словами Юрий чуть шевельнул рукой, и один из сопровождающих, выехав вперед, бросил перед монголами мешок.

– Там один комплект, включая круглый щит. И еще, поскольку я своими действиями несколько сократил численность вашей армии, то готов эти потери компенсировать. Вместе с вами в поход на запад пойдут союзные мне половцы. Два тумена.

Своих половцев требовалось спровадить добывать зипуны, чтобы у них не возникло дурных мыслей. А то союзники-то они может и союзники, но шакалью сущность никуда не деть. Потому лучше дать им возможность пограбить своих врагов.

Одно плохо, о том, что эти половцы в союзе с Русью, станет быстро известно всем, а значит, можно будет обвинить царя в совместном нападении с нехристями, но…

«Да пошли они все к черту, – подумал Юрий Всеволодович. – Каждый крутится как может».

– Не боишься, что я предпочту объединиться с западными королями против тебя? – все же не удержался от попытки уколоть царя русов Субэдэй.

– Нет. Сейчас вы ничего не сможете мне сделать. Опять же, западные короли сделают все, чтобы подставить вас под мой самый сокрушительный удар, как, собственно, вы сами поступаете со своими союзниками. Вам это надо? Тот-то и оно, – усмехнулся Юрий Всеволодович, увидев, как скуксилось лицо монгола.

– Ты умный человек, царь Юрий, и должен понимать, что, вернувшись в Монголию, мы научимся сами делать такое оружие и наверняка вернемся, чтобы отомстить.

– Я это прекрасно осознаю.

– И должен понимать, что наша армия будет поистине велика и могущественна.

– Уверен в этом, – спокойно, даже с ленцой кивнул Юрий. – Думаю пригоните не меньше двухсот тысяч. А то и все триста.

– Против такой армии, да еще вооруженной пороховым оружием, вам не совладать. Вы не сможете выставить столько же воинов. А значит, вы обречены на поражение…

– Хочешь, чтобы я заранее испугался и признал вашу власть над Русью?

– Да. В таком случае вы избежите разорения, ваши города останутся целы, подданные не познают горечи утрат. Просто станете данниками и участвовать в наших походах. Сразу же двинемся на твоих врагов, что живут на западе…

– Ты тоже умный человек, Субэдэй, и должен понимать, что это невозможно, – словно с сожалением покачал головой царь всея Руси. – Это как минимум будет странно выглядеть, когда победитель признает над собой власть побежденного. А сейчас именно так все и обстоит. Князья и бояре, а также духовенство и простые люди не увидели в вас сильного врага. Просто еще одни кочевники вроде половцев, которых побили… Меня не поймут и свергнут, а договор признают недействительным. И потом, когда это еще будет? Лет через десять? Могли бы, конечно, и раньше, но, по слухам, ваш повелитель уже не так бодр, и сколько ему осталось, ведает только Бог, а после его смерти наверняка начнется борьба за власть, что затянется на годы… И все это время платить вам десятину, в том числе в людях?

Помолчали.

– Итак, какое твое решение? – спросил Юрий Всеволодович, с трудом удержавшись от подколки в виде слова «положительное». – Продолжаем сражаться или же заключаем соглашение, и вы идете с войной на запад?

– Мы идем на запад… – сквозь зубы ответил Субэдэй.

Один из его сопровождающих подхватил мешок, и монголы ускакали в свой лагерь.

2

Чтобы у монголов не возникло глупых соблазнов внезапно уйти в рывок на север, кумыса там перепив или анаши из курилен надышавшись, после долгих и упорных переговоров монгольские военачальники согласились разделить свою армию на шесть частей и вот такими отдельными туменами передвигаться по степи на запад, да еще по сути под конвоем и под прицелом РСЗО.

А чтобы монголы не испытывали досадных задержек и не входили в пределы Руси в поиске брода, для них на таких больших реках, как Днепр, Южный Буг, Днестр и Прут, построили переправы из понтонных мостов. То есть брались обычные купеческие грузовые ладьи, выстраивали их поперек течения, крепко заякоряли и клали на них дощатые мостки.

Пока монголы двигались на запад, им из «встречных» городов подвозили фанерные доспехи, что вообще-то готовились для городского ополчения на тот случай, если монголы все же ворвутся на Русь и у горожан будет чем прикрыть свои бренные тушки отражая штурмы на городских стенах. Но не понадобились, а раз так, то от доспехов имеет смысл избавиться. А то как бы их хорошо ни залакировали, однако же все равно срок годности у таких доспехов оставлял желать лучшего, так как не везде и всегда можно было создать идеальные условия хранения особенно кожаных элементов, коих хватало. Их банально жрали крысы.

Монголы, кстати, испытав фанерный доспех, оказались от него в восторге. В конце концов, действительно лучше иметь хоть такой доспех, чем вообще никакого.

Но вот Владимир такой щедрости старшего брата не понял.

– Зачем ты отдал им доспехи? – спросил он у Юрия.

– Что, считаешь, что чем больше убьют этих вонючек, тем лучше?

– Да. Сам ведь сказал, что они, пройдя по западным королевствам, нагрузившись трофеями, вернутся в свои монгольские степи, а потом, создав свое пороховое оружие, вернутся в нам, чтобы отомстить за свое поражение…

– Ну, вернутся не они, а те, кто сейчас подрастает в степях. Те же, кто сейчас участвует в походе на Запад, к тому времени станут старенькими и немощными, так что не они будут нам противостоять, а потому опасаться их не стоит.

– Все равно, пусть их там побьют…

– В целом я с тобой согласен, брат, – улыбнулся Юрий, – но проблема в том, что если их быстро побьют на западе, то скоро западные войска придут по наши души. Я ведь тебе давал смотреть докладные записки разведчиков о том, что паписты пытаются собрать против нас коалицию, чтобы пойти против схизматиков крестовым походом.

Владимир кивнул головой.

Разведчики, не имея возможности за короткий срок создать полноценную агентурную сеть, работали предельно жестко. То есть хватали слуг, что обслуживали высокопоставленных лиц, во время их встречи с папскими посланниками и потрошили, после чего прикапывали или притапливали… Информации было мало, все-таки при слугах что-то реально серьезное не обсуждали, но и тех крупиц, что удавалось добыть, хватало, чтобы понять общую картину происходящего. И картина эта царю активно не нравилась.

– Так вот, я хочу, чтобы кочевники как можно сильнее ослабили наших не в меру активных западных соседей, для чего эти пастухи должны как можно дольше оставаться в живых, а для этого их нужно оснастить защитой.

– Я понял…

В июле тысяча двести двадцать третьего года восемьдесят тысяч кочевников вторглись в Венгерское королевство.

Остановить такую лавину новых гуннов, сметавшую все на своем пути, потомкам «старых» гуннов исключительно собственными силами нечего было и думать, особенно учитывая, что лучшие рыцари королевства полегли в жарких песках Палестины, да и сейчас было немало тех, кто отправлялся на юга, потому как в Венгрии им мало что светило, особенно с учетом того, что за время, пока король воевал за Гроб Господень, собственная страна скатилась в нищету. Все было так плохо, что Андраш Второй не гнушался брать взаймы у евреев, мусульман, ввел новые налоги и поднял старые и даже занимался порчей монеты…

Пользуясь слабостью королевской власти, дворяне вынудили Андраша Второго подписать Золотую буллу – аналог Великой хартии вольностей, принятой в Англии в тысяча двести пятнадцатом году.

Королевство, по сути, было на грани распада, ибо такие королевские домены, как Хорватия, Далмация, Славония, Босния стали по сути автономными, как и часть Трансильвании, где жили саксонцы.

Как результат королевство по сути некому было защищать. Автономные регионы выслали лишь самый минимум войск, причем не самых лучших, по принципу: на и отвяжись.

Естественно, Андраш Второй запросил помощи у всех соседей, но… даже если кто-то и хотел помочь, как, например, чешский король, чья жена была сестрой венгерского короля, то просто не успел собрать достаточно сил. А кое-кому, как тем же болгарам, прямо сказали, что стоит им отправить кого-то в Венгрию, и тогда пеняйте на себя, вы лишитесь защиты, что для вас выбил царь русов как кровным братьям и единоверцам.

Кто-то и вовсе был не прочь половить рыбку в мутной воде и оторвать кусочек другой территории, тот же император Священной Римской империи германской нации Фридрих Второй.

Да и сами болгары, убедившись, что опасности от кочевников нет, вспомнили, что вообще-то венгры отторгли у них чуть меньше десяти лет назад Белград с Браничевом, и решили вернуть все назад. Против этого ни Юрий, ни монголы не возражали.

Юрий Всеволодович в плане захвата территории не был белой вороной и нацелился на приграничные с Галицким княжеством области по реке Тиса, где проживало славянское население – словаки.

А если брать по максимуму, то Юрий хотел, чтобы Венгрия окончательно развалилась на несколько государств, и у такого направления развития событий имелись все шансы. Ведь Венгерское королевство представляло собой лоскутное одеяло из многих народов разных этнических групп.

Как говорится, больше государств, хороших и разных…

Король все же смог собрать двадцатитысячную армию и встретить врагов районе слияния рек Тиса и Муреш. Но сражения как такового даже не случилось. Несколько ракетных залпов – и венгерская армия превратилась в обезумевшее стадо, на которое обрушились кочевники и начали рубить всех без всякой пощады.

Вообще непонятным даже оказался выбор места для боя. У венгров имелись еще какие-то шансы на победу, встреть они противника в горах, где смогли бы запереть кочевников в узостях и перемалывать их по примеру трехсот спартанцев, но они встали в долине, видимо, рассчитывая на мощный рыцарский таранный удар, что редко когда подводил их на Святой земле при встречах с сарацинами…

Монголы отрывались во всех смыслах после унизительного поражения от русов.

Мало кто из венгерской армии уцелел.

А потом случился эффект казни египетской – саранчи. Кочевники растеклись по всей Венгрии, занимаясь грабежами, насилием и убийствами.

Падал один город за другим. Мины выносили ворота на раз. А после того, как города разграблялись подчистую, – сжигались. Монголам не нужны были точки кристаллизации очагов сопротивления у себя в тылу.

Народ стал разбегаться во все стороны.

Собственно венгры как возможные подданные Юрия Всеволодовича особо не интересовали, не славянский это народ, темноглазый да черноволосый, а главное – вороватый, так что беглецов из этой земли, за исключением мастеров, он не принимал. Да и те должны были сменить веру на истинную.

Что он делал с десятой частью своей доли от трофеев, получаемой в людях? Отправлял копать руду и уголь. Металла требовалась прорва. Если военные нужды достаточно успешно покрывались, то гражданский сектор, особенно сельскохозяйственная его часть, испытывал жесточайший голод. Требовались тысячи и тысячи железных плугов, хотя бы по одному на деревню.

Расширял кирпичное производство, для строительства домен с прицелом на «переодевание» деревянных городов в кирпич, а то висящая как дамоклов меч угроза пожаров реально напрягала. Также подневольные работники направлялись на все прочие работы, необходимые для развития Руси, в том числе строительство полноценных дорог, мощеных камнем, мостов, дамб…

Рабство?

Да. И Юрий в этом не видел ничего плохого. Ибо приди будущие общечеловеки на Русь со своим крестовым походом, местное население ждала бы еще более печальная судьба. Вырезались бы целые области, как это случилось в Прибалтике.

Венгерский король, когда у него полыхала уже половина страны, через своего посла даже предъяву Юрию кинул, дескать, как может он, христианин, помогать слугам врага рода человеческого, этим грязным язычникам, что сейчас измываются над его братьями по вере.

На что Юрий только напомнил своему царственному брату о папских посланниках и о том, о чем они договаривались в отношении Руси.

– То, что вы, христиане, готовились идти войной на других христиан, вас что-то не возмутило…

Посланник на такую ответку только прижух. Крыть было нечем.

Монголы куролесили в Венгрии до конца сентября, погрузив страну в хаос, после чего, оставив один тумен добивать многочисленные замки, на которые было жалко тратить пороховые мины, все-таки они поставлялись в ограниченном количестве, вторглись в Польшу.

3

А вот на Польшу у Юрия Всеволодовича имелись куда как более обширные планы.

Польская армия, как и венгерская, не стала для кочевников проблемой – расшугали ракетами, хотя, если уж на то пошло, то можно было обойтись и без этого, а потом догнали и побили разбежавшихся дружинников.

Поляки все же учли опыт венгерских городов и попытались защитить свою столицу первой попавшей под удар путем углубления и расширения рвов особенно в районе ворот, но не помогло.

Монголы погнали взятых в рабство венгров, и те фашинами заваливали препятствие, зачастую падая в ров вместе со своим грузом, будучи подстреленными защитниками. После того как ров был засыпан, положили дощатые мостки, по которым к воротам подвезли мину, что и выбила препятствие. Ну а дальше происходило то, что должно было случиться…

После того как был разграблен и сожжен Краков, половцы, подконтрольные Юрию Всеволодовичу, двинулись на север по правому-восточному берегу реки Висла, а вся остальная монгольская армия, а также примкнувшие к ним венгерские инстругенты, купившие спокойствие в своих баронствах участием своих отрядов в походе на стороне монголов, и валашские союзники – по левому-западному берегу.

Вот только, в отличие от татаро-монгол, союзные русам половцы вели себя куда как сдержаннее. Если точнее, то они атаковали и сжигали родовые гнезда местной знати, практически не трогая местное население, в то время как монголы со своими союзниками там, на западе, вели себя как обычно.

В чем же именно заключалась подготовка царя всея Руси в Польше?

Для начала в восточную Польшу, уже очищенную от местной знати, а прибили ее или же они сами сбежали, не суть важно, вступили русские войска под командованием Ярослава, под предлогом защиты единоверцев от жестоких язычников. А на востоке православного населения хватало. Это знать по большей части перешла в католичество.

И надо же, язычники, что бесчинствовали, поспешно бежали.

Тут весьма кстати пригодились польские корни жены Юрия – Агафьи. Ведь она являлась внучкой польского короля Казимира Второго, от его дочери Марии.

Собственно, дело было не столько в самой Агафье, хотя и это немаловажный фактор – царица как никак, сколько в ее братьях Михаиле и Андрее.

Хоть они и получили от Юрия уделы, но когда он им предложил стать великими князьями – Михаилу в части Польше, а Андрею – в части Венгрии, никто из них, естественно, ее отказался.

А стать великими князьями у них имелись все шансы.

Словаки, жившие в Венгрии, готовы были признать над собой кого угодно, лишь бы это прекратило монгольское владычество на их территории. Хотя они не так уж и сильно страдали, все-таки жили по большей части в горных районах, куда кочевники без особой на то надобности предпочитали не соваться, но когда находишься в окружении беснующихся жестоких степняков, то страх, что они все же обратят на тебя более пристальное внимание, сказывался.

Туда княжить пошел младший, Андрей.

В восточную Польшу сел Михаил.

Если кто и был против, то их голоса ничего не стоили. Ведь мало того, что у Михаила имелось так называемое право крови на власть, так это свое право мог подкрепить «правом сильного». А посему вся восточная Польша была объявлена Люблинским княжеством по названию города, выбранного в качестве столицы.

Михаил и Андрей сели довольно крепко, и дело даже не в законности прав, у Андрея их не было, он ни разу не словак, но с возведением на престол чужаков в эти времена относились куда как проще. Более того, в спорных случаях предпочитали приводить кого-то со стороны.

Вспомним историю с приглашением на княжение Рюрика. Ведь могли же выбрать кого-то промеж себя, но нет, предпочли компромиссную фигуру – пришлого варяга.

Так и тут. Тем более что этот пришлый действительно обеспечивал им безопасность. По крайней мере, отряды степняков, что нет-нет да ходили по земле словаков, грабя и разрушая поселения, уводя людей в полон, теперь обходили Словакию стороной, а если и пересекали ее по заранее обозначенным маршрутам, то более не бесчинствовали.

Некоторые проблемы могли начаться после ухода монголов из Европы, по принципу «мавр сделал свое дело»… Но до того времени всех противников предстояло выявить и по-тихому прибить, благо есть кого натравить на ненадежных (малоуправляемых банд из тех же валахов хватает), оставив рядом только явных сторонников. А оных, кто желал прибиться к сильному лидеру и поиметь с этого свою долю плюшек, тоже хватало.

Зверства монголо-татар в западной Польше, естественно, породили потоки беженцев, и этот момент Юрий Всеволодович также не упустил. Распускались слухи, что Русь охотно примет всех беглецов, и те, вместо того, чтобы метаться по всей стране, пытаясь заныкаться в каких-нибудь глухих местах, а то и в Чехию с Германией податься, по большей части ломанулись на восток.

В головы беглецов посредством словно из ниоткуда возникающих слухов вкладывалось несколько программирующих мыслей, а именно то, что Русь смогла отбить нашествие этих вонючих язычников, а если отбила один раз, то отобьет и во второй, следовательно, там безопасно. Тогда как неизвестно, смогут ли отбиться чехи и германцы, когда кочевники прекратят разорять Польшу и обратят свои взоры на новые цели для завоеваний.

Также говорилось, что на Руси полно свободной земли, а потому не будет больших проблем с местным населением, в то время как если спасаться на западе, то там с землей куда как все печальнее, да и хозяева дерут со своих сервов три шкуры.

Опять же царь русский женат на внучке польского короля, а значит, их не станут притеснять по этническому признаку.

Потом и вовсе появились воззвания царицы Агафьи с призывом спасаться именно на Руси. Правда, тем, кто исповедует иную версию христианства, придется сменить на более правильную, но… это ведь сущий пустяк для тех, кто желает выжить, причем не только сам, но и чтобы выжили его дети.

Подспудно продвигалась мыслишка-вопрос, что раз именно православное царство отбилось от язычников, а католические королевства пали, то какая конфессия более правильная? Кому Господь явил свое благорасположение?

Потом пошли слухи, что захваченные кочевниками жители Польши выкупаются русским царем и отпускаются на свободу.

Ну а то, что это десятая доля, что изначально причиталась русскому царю, так о том никому знать не следует. К тому же он действительно дополнительно выкупал у монголов людей за счет получаемой доли других трофеев. И монголы охотно продавали пленников не за дорого, тем более что девать их по большому счету некуда.

Все эти информационные крючки цепляли людей, опять же, видя творящийся в округе ужас и желая спастись, они бурным потоком хлынули на восток.

Оставалось только рассечь этот поток из десятков тысяч людей и распределить ровным слоем по всей Руси, рассовывая по две-три семьи в одну деревню в зависимости от размеров самой этой деревни, для максимально быстрой ассимиляции, не создавая каких-то национальных анклавов.

В следующем тысяча двести двадцать четвертом году появилась возможность увеличить размер Люблинского княжества за счет левобережной части Вислы, ограниченной ее притоком Пилица, в итоге общая площадь, что удалось взять под свой контроль, составила примерно двадцать процентов, и если монголы продолжат в том же духе еще годик-другой, то можно будет замахнуться еще на несколько областей, доведя до тридцати, а то и сорока процентов. На большее Юрий Всеволодович замахиваться не собирался, это бы переварить.

Зачем вообще захватывал землю, ведь проблемы с ней все же ожидались не маленькие? Ну, земля лишней никогда не будет, особенно если провести грамотную политику по культурной, религиозной и политической ассимиляции.

Кроме того, столкновения с Западом все равно было не избежать, и вести боевые действия лучше в буферной зоне. Тем более она такая удобная для этого. Там, где Висла мелкая и легко форсируется, полно горных участков, а ниже по течению река превращается в весьма надежную преграду. А если там еще провести дополнительные подготовительные мероприятия, ту же засечную линию возвести, возвести дамбы и затопить некоторые участки, то и вовсе станет непреодолимым рубежом.

Следующими, кто попал под раздачу монголов, стали чехи. Но они, в отличие от тех же венгров и поляков, были уже не одиноки…

Вторая часть. Вторжение

Глава 1. Европа в огне

1

Для папы римского Гонория Третьего Пятый крестовый поход являлся идеей фикс. Он участвовал в его организации еще до того, как стал понтификом, а уж после того, как его избрали викарием Христа, развил бешеную деятельность и смог-таки собрать и отправить в поход самую крупную армию за всю историю крестовых походов.

Беда в том, что большая армия не гарантировала победы, ибо армия эта была собрана почти со всей Европы, и как следствие имелась серьезная проблема с управляемостью. Ни о каком единоначалии не шло даже речи. Особенно после того, как Святую землю по состоянию здоровья и бедственного экономического положения в своем государстве покинул венгерский король Андраш Второй, что и являлось точкой кристаллизации этого похода.

Никто не желал никому подчиняться, почитая себя выше всех остальных. Кое как от полного развала спасали только усилия личного представителя папы римского – легата Пелагия, епископа Албанского. Под угрозой отлучения от церкви он заставлял всех этих графов, герцогов и королей действовать хоть сколько-нибудь в едином русле.

Но не помогло. В конце тысяча двести двадцать первого года с потерей Дамиетты, случившейся по иронии судьбы во многом из-за самого легата Пелагия, что отверг предложение аюбидского султана аль-Камиля о восстановлении Иерусалимского королевства в обмен на возвращение Дамиетты, Пятый крестовый поход приказал долго жить…

Папа римский был в ярости, и главным виновником провала дела всей своей жизни он считал не кого-нибудь, а своего ученика – Фридриха Второго, императора Священной Римской империи, что всячески уклонялся от исполнения данного обета по участию в крестовом походе.

В общем, Пятый крестовый поход и дрязги с Фридрихом Вторым, что алчно посматривал на итальянские земли, отнимали все силы и внимание Гонория Третьего от событий, происходящих в окружающем мире, в частности от того, что творилось на Руси и северных землях, где все еще обитали племена нечестивых язычников, что было особенно оскорбительно для Святого престола. Ведь это все равно, что пятно ржавчины на до блеска отполированном мече…

Конечно, он регулярно получал доклады, но оставлял решение проблем до лучших времен, тем более ему казалось, что этих времен ждать не так уж долго, а значит, все может потерпеть еще месяцок-другой. Виной тому бодрые вести из Египта и Сирии. Из-за них у Гонория Третьего создавалось впечатление, что стоит только еще немного поднажать на сарацин, и те будут окончательно повержены, а Святая Земля наконец перейдет под полную власть не менее Святого престола…

Опять же, Русь воспринималась западными европейцами, как далекий и дикий край – Тартария, как следствие относились с известной долей пренебрежения, если не сказать презрения.

Уничтожение ими Ордена меченосцев мало что изменило в этом отношении. Этот Орден изначально не воспринимался как какая-то реально могущественная сила вроде тех же Тамплиеров или на худой конец Тевтонского ордена, а потому их уничтожение восприняли пусть и с негодованием, но не увидели в этом ничего тревожно-необычного. Дескать, дерьмо случается…

Тем более что ресурсов решить эти задачи на данный момент не было.

Единственным, кто радовался провалу Пятого крестового похода, был бывший епископ рижский Альбрехт, что все это время настойчивостью, достойной лучшего применения, пытался привлечь внимание папы римского к происходящему на восточных рубежах. В итоге он так достал понтифика своим нытьем, что тот назначил его легатом по делам Руси, пообещав, что как только будет завершен Пятый крестовый поход, то Святой престол сразу же обратит свой взор на восток.

Наконец его молитвы были услышаны.

Когда руки Гонория Третьего дошли до восточных дел, то он в полной мере ужаснулся тому, что там произошло за то время, пока его внимание было приковано к Египту и Сирии, а также разборкам со своим строптивым учеником. А там, ни много ни мало, образовалось мощное государство, по своему потенциалу сравнимое со Священной Римской империей, а то и больше!

В начале тысяча двести двадцать третьего года папа римский, после того как произошло его замирение с Фридрихом Вторым при посредничестве Германа фон Зальца с обещанием императора начать подготовку к Шестому крестовому походу, призвал к себе легата Альбрехта.

– Я внимательнейшим образом изучил ваши докладные записки и нахожу сделанные вами выводы о происходящих событиях в землях Руси и Ливонии обоснованными и тревожными… Столь мощное государство в очень скором времени, после окончательного укрепления, может стать для нас большой угрозой в распространении истинной веры христовой…

– Истинно так, ваше святейшество! Более того, возможен вариант, когда схизматическая ересь начнет движение на запад. Собственно, этот процесс уже пошел! – с трагическим надрывом воскликнул епископ Альбрехт. – Племена Ливонии, коих я крестил в истинную католическую веру, переходят в православие, как и перекрещивают в православие принявших ранее католичество жителей Галичского княжества!

– Это неприемлемо! – вспылил Гонорий Третий. – И этому нужно положить конец! Мы должны раздавить восточных варваров!

– Полностью разделяю вашу точку зрения, ваше святейшество! Нужно уничтожить это государство, пока оно еще не окрепло. Если мне будет позволено заметить, то против Руси надо объявить Крестовый поход!

Папа римский нахмурился и стал нервно постукивать пальцами по столу. Не так-то просто съехать с выбранной дороги. Следующий Крестовый поход планировался, как и предыдущие, в Святую Землю.

«Святая Земля может подождать», – после некоторой внутренней борьбы – необходимость боролась с идеей фикс – подумал викарий Христа.

Образовавшееся государство с сильной властью реально пугало. Это не Священная Римская империя, что непонятно каким чудом еще удерживается вместе, где все эти герцоги короли и князья жаждут получить как можно больше власти и прав, по сути, получить полную независимость.

Опять же, можно было надеяться, что рыцари и все эти третьи-четвертые сыновья баронов, коим ничего не светило в плане наследства, с большей охотой отправятся на восток, туда, где они смогут обрести не просто наследный лен, как в Святой земле, и в который надо было завозить крестьян из Европы, но и местных сервов в достаточном количестве, коих останется лишь перекрестить в истинную веру, с чем проблем естественно не возникнет.

– Меня смущают ваши сведения о некоем оружии схизматиков, что с чудовищным грохотом и дымом может разрушить даже самые крепкие ворота, а также ракеты, коих боятся лошади и люди. Как можно победить врага, если он может испугать все наше святое воинство?

– Это оружие обоюдоострое, как и меч, ваше святейшество, – ответил на это легат Альбрехт. – Мы должны сами его сделать и использовать, во славу нашей матери-церкви.

– А вы смогли разузнать секрет этого взрывчатого вещества? Я не помню, чтобы в ваших записях что-то было по этому поводу…

– Увы, ваше святейшество, секрета взрывного вещества я вызнать не смог, всех моих шпионов, пробравшихся с этой миссией в стан врага, схватили ищейки КГБ и казнили…

Понтифик разочарованно скривился.

– Но не все так печально, ваше святейшество! – ободрил его легат. – Как мне известно, среди наших братьев много тех, кто тайно занимается изучением сути вещей…

– По молодости я сам был не чужд этому увлечению, – улыбнулся каким-то своим воспоминаниям папа римский.

– И потому, ваше святейшество, я взял на себя смелость… как ваш представитель, разослать по всем учебным заведениям и Орденам письмо с просьбой предоставить Святому престолу все результаты по данному направлению с обещанием щедрого вознаграждения…

Гонорий Третий понятливо кивнул, показывая, что одобряет инициативу своего легата, и вознаграждение последует.

– И как результаты?

– Откликнулось больше десятка священников разных рангов, ваше святейшество. Некоторые даже прислали образцы своих исследований. Самый впечатляющий результат, на мой взгляд, предъявил некто Альберт фон Больштедт, сейчас обучается в Падуанском университете.

Информация о том, что на востоке в боевых действиях используется взрывчатое вещество, разрушающее городские ворота, все же широко разошлась в… узких кругах и подстегнула тайные исследования в среде энтузиастов, которые и так шли, но не столь активно, а значит, и результаты оказались более внушительными.

А тайно, так как римско-католическая церковь до сих пор не определилась со своим отношением к пороху (с одной стороны, нужно бы предать порицанию, а с другой – не хотелось связывать себе руки, ведь противник уже использует его), и никто не хотел проходить процедуру аутодафе за занятие чернокнижием…

– Это просто замечательно!

– В том плане, что мы знаем секрет взрывного вещества, – да, ваше святейшество…

– В чем же заключается темная сторона? – нахмурившись, спросил понтифик, правильно поняв скорбный тон легата.

– Один из ингредиентов, что требуется в больших количествах, крайне редко встречается… Да и о том, где оно встречается, говорить малоприятно, ваше святейшество.

– И где же?

– На конюшнях в залежах навоза и выгребных ямах. Чтобы набрать пригоршню этих кристалликов, похожих на соль, приходится перелопатить целую кучу лошадиного навоза…

– Да уж…

– И даже если мы перероем все конюшни в Европе и мусорные ямы, то в лучшем случае получим этого вещества столько, сколько хватит максимум на один ракетный залп, ваше святейшество. Как вы понимаете, этого остро недостаточно.

– Это действительно печально… Но из всего вами сказанного я делаю вывод, что это вещество образуется самостоятельно при определенных условиях, которые можно создать…

– Истинно так, ваше святейшество, я тоже пришел к этому выводу…

– И что, никто из наших ученых братьев не сподобился хотя бы попытаться воспроизвести необходимые условия, для образования этой… соли в больших количествах?

– Увы, ваше святейшество, для опытов им хватало того, что образовывалось естественным путем. По крайней мере никто не написал о подобных опытах получения сей соли целенаправленно.

– Это печально. Спишись с этими учеными братьями и разузнай подробнее, не пытались ли они получить эту соль, и если да, то как и каковы результаты. А если нет, то пусть проведут исследования и выскажут свое мнение, что для этого необходимо. Хотя и так уже понятно, что нужны конский навоз и моча…

– Слушаюсь, ваше святейшество… – склонил голову Альбрехт.

– И еще, раз нам известны как минимум два ингредиента для получения сей соли, то не будем терять время… и ингредиенты впустую. Я приказываю вам подготовить необходимую буллу для организации при каждой церкви, храме и монастыре… а также замке владетеля и городе, укрытых от дождя и солнца, мест для сбора навоза с обливанием его мочой, для чего собирать оную… думаю, человеческая тоже сгодится.

– Как прикажете, ваше святейшество…

Папа римский и легат немного помолчали.

Все-таки тема их разговора была далека от святости… Оба подумали о том, что сей документ вызовет в церковной среде по меньшей мере недоумение, так что придется изрядно постараться, объясняя, зачем это нужно, дабы церковная братия отнеслась к поручению со всей ответственностью, а не спустя рукава, а то и вовсе саботируя.

– Кстати, вы тут еще писали о неких слухах, якобы над территорией Руси порхают ангелы. Вам удалось прояснить этот момент, что это в действительности может быть? – спросил Гонорий Третий.

– Увы, ваше святейшество, мне не удалось точно прояснить этот момент, но слухи на удивление устойчивые и регулярно появляются в разных местах царства.

– Значит, что-то в небе над Русью действительно летает…

– Я уверен, что это какая-то уловка этого варварского царя Юрия, ваше святейшество, ибо человек он действительно незаурядный. Рано или поздно, но я выясню, в чем там дело.

– Да, ибо сказано, что все тайное со временем становится явным…

2

Нападение на Русь огромной, словно из ниоткуда появившейся армии кровожадных кочевников в Риме встретили с радостью. Легат Альбрехт просто злорадствовал, ибо после того, что с ним произошло в Ливонии, он ненавидел схизматиков лютой ненавистью, а понтифик Гонорий Третий надеялся, что кочевники сделают за него грязную работу и не придется отвлекаться на восточные дела, а вплотную заняться организацией Шестого крестового похода в Святую Землю.

Увы, но объединенные в единое царство русские княжества, да еще с применением порохового оружия, с пугающей легкостью отразили угрозу, что в очередной раз подтвердило, что государство схизматиков, широко использующих пороховое оружие, представляет серьезную опасность для Запада, и его нужно как можно быстрее развалить.

Но, как выяснилось, прежде чем приняться за развал Руси, нужно уберечь от развала и уничтожения собственные королевства.

Ужас вызвала весть, что кочевники при поддержке схизматиков, что дали язычникам свое пороховое оружие, двинулись на запад и вскоре вторглись в Венгрию, чья армия ничего не могла поделать с дикой многочисленной ордой. И эти дикари принялась носиться по всему королевству, творя разрушения и причиняя насилие.

Венгерский король Андраш Второй сбежал в Австрию, рассылая гонцов ко всем европейским монархам с просьбой о помощи. В первую очередь, конечно, к папе римскому и императору Священной Римской империи, так как именно они имели необходимые ресурсы для оказания помощи, да еще с минимальным временем реагирования.

Но, увы, Андрашу Второму фатально не повезло с политическими взаимоотношениями между двумя этими силами.

Несмотря на примирение между Гонорием Третьим и Фридрихом Вторым, они продолжали относиться друг к другу с изрядной долей недоверия, и ни одна из сторон не могла высвободить в поход достаточное количество войск без опасения, что этим ослаблением не воспользуется соперник.

Собственно, Фридрих Второй никогда не скрывал свое желание распространить свою власть на всю Италию, а то как минимум странно называться императором Священной Римской империи, не обладая властью над собственно Римом.

Ситуацию мог бы исправить совместный поход, но Фридриху Второму было откровенно наплевать на Венгрию, как, собственно, и остальным монархам, ибо венгров и славян вообще не считали за полноценных европейцев, и никто не собирался терять свои войска, защищая их от диких степняков, особенно в условиях перманентной войны всех со всеми. Ведь даже внутри самой Священной Римской империи то и дело вспыхивали локальные войны между князьями, герцогами и просто городами. Австрия так и вовсе вела себя как независимое государство…

Кроме того, надо понимать, что европейские монархи вообще пренебрежительно относились к угрозе со стороны кочевников, явно ее недооценивая. Дескать, ну подумаешь, напали… В первый раз, что ли? Покуролесят да вернутся в свои степи. А все крики венгерского короля о неисчислимой орде, так то обычное преувеличение…

И даже то, что степняки остались зимовать в Венгрии, а не ушли, а потом всей своей мощью обрушились на Польшу, тоже не изменило отношения. Более того, общее мнение звучало так: «Пусть эти собаки уничтожают друг друга, да так, чтобы все они были поедены и погибли; и тогда мы продолжим борьбу с оставшимися врагами Христа, убьем их и очистим лик земли, так, чтобы мир был подчинен одной католической церкви, были бы один пастырь и одно стадо…»

Так что и венгров, и поляков просто бросили на съедение, да еще с тем умыслом, что они в отчаянной борьбе сильно ослабят своего врага, и тогда уже если эти новые гунны все же решат продолжить поход дальше на запад, его можно будет без особого труда добить.

Лишь король Чехии и герцог Австрии, получая более достоверную информацию, не на шутку всполошились и стали предпринимать какие-то вменяемые действия. И хоть они не могли собрать сколько-нибудь значимую армию, но на их стороне играл горный рельеф местности, что рассекал армию степняков на множество мелких отрядов, с которыми уже можно было эффективно бороться.

Можно… если бы не ракеты, что вдребезги ломали устоявшееся представление о войне. А царь Юрий не жадничал и исправно снабжал степняков, ведь чем дольше Субэдэй и Джэбэ куролесят в Европе, тем больше времени выигрывается на подготовку своей армии и ее оснащение.

Но не стоит думать, что степняки побеждали только за счет применения ракетного оружия. Конечно, нет. Все-таки пороха, несмотря на все предпринимаемые меры по увеличению производства, производилось все еще катастрофически мало. Да, в первом полевом сражении с помощью ракетной атаки армии противника опрокидывались, дробились, и вот бои с этими отдельными отрядами шли уже традиционным манером, и тут уже все зависело от полководческих талантов командующих, боевого духа и профессионализма бойцов, ну и количества, конечно.

В таких «вторичных» сражениях чехам и австрийцам изредка удавалось одерживать победы над совсем уж какими-то небольшими отрядами до тысячи человек, что подавалось для общества как победы эпического масштаба в попытке поднять их боевой дух, но, естественно, на общую обстановку это не влияло, и степняки, словно все сминающий селевый поток, продолжали быстрое движение на запад, оставляя позади себя трупы и пепел.

Кстати, в нападении на Австрию участвовали не только степняки, но и около двадцати тысяч русских дружинников и ушкуйников, к ним потом присоединились несколько тысяч словаков…

Юрию Всеволодовичу после короткого размышления пришлось отпустить самых алчных и драчливых в поход на запад. А то, увидев, какие богатые трофеи текут мимо них в степь и дальше в Булгарию, они очень возбудились, и посыпались даже не просьбы, а требования дать им разрешение сходить в поход за зипунами…

– Да отпусти ты их! – сказал Ярослав, что в общем-то тоже был не прочь сходить на просвещенных европейцев. – Чего ты их держишь? Пусть развеются… тем более, что потери будут небольшие.

– Да не потерь я опасаюсь…

– А чего? – удивился великий князь новгородский, зная эту особенность своего старшего брата, что буквально трясется над каждым воином, грозя командирам самыми страшными карами, если они по глупости потеряют хоть одного человека, хоть и пытался скрыть это за чисто меркантильными мотивами, дескать, вырастить одного воина очень долго и дорого, ведь его надо откормить, обучить, оснастить и вот так по глупости потерять?

– Боюсь, что такое вмешательство все же заставит европейцев забыть свои внутренние дрязги и сплотиться в отражении вторжения. Все-таки одно дело – степняки и совсем другое дело – мы. Несмотря на свое оружие, мы сейчас не готовы биться со всей Европой, брат.

– Хм-м… Но если не опустишь, могут начаться проблемы внутри, а это еще опаснее… Ведь трофеев хотят и князья.

Намек был на Палату князей, что могли взбунтоваться и принять какие-нибудь идущие вразрез с генеральным курсом законы, которые потом замучаешься отменять, давая под это дело дополнительные льготы.

– Твоя правда. Лучше внешняя сплачивающая угроза, чем внутренний напряг…

В итоге, чтобы не накалять отношения внутри государства с князьями и дружинниками, Юрий вынужден был их отпустить. К счастью, европейцы вели себя как прежде.

После подхода такого подкрепления к степнякам у австрийцев шансов просто не было. Вену взяли с ходу, а дальше началось методичное просеивание территории на предмет ценностей.

Поляки вздохнули с облегчением, когда большая часть степняков ушла с их земель в Чехию и Австрию, но увидев, как легко они продвигаются, и понимая, что зимовать степняки вернутся в долины, стали проситься под крылья тех, кто, по их мнению, мог обеспечить им безопасность, то есть к Руси и Священной Римской империи.

Ну а раз просятся сами, то почему бы не взять? Как говорится: дают – бери.

Взяли как Юрий, так и Фридрих Второй.

По сути произошел раздел Польши пятьдесят на пятьдесят.

«Хм-м… что-то это мне напоминает, – с кривой усмешкой подумал по этому поводу русский царь. – Но, видно, судьба у нее такая, а против судьбы не попрешь…»

3

В разоренную и пожженную Польшу степняки возвращаться не стали. Все-таки зима там тоже не сахар. А зачем морозить себе носы и то, что находится между ног (последнее далеко не всегда можно подержать в тепле), когда совсем близко теплые благодатные края? Прямо-таки курорты. Так что Субэдэй и Джэбэ повернули на юг и вторглись в Хорватию, Боснию и Албанию, после чего через Сербию и Болгарию (они благоразумно обеспечили проход, снабдив продовольствием, и степняки двигались, держа себя в руках) вышли к Греции, точнее, к Эпирскому деспотату и Латинской империи.

Субэдэй и Джэбэ радовались. Они достигли очередного моря.

Что-то у них насчет достижения морей какой-то явный бзик был… наверное, из-за отсутствия морей в Монголии. С этим у них в последнее время полный порядок, Балтийское море, потом Адриатическое, а под конец так сразу два: Ионическое и Эгейское моря. Будет о чем рассказать в родных краях…

Перезимовав в Греции, добавив к имеющимся достопримечательностям новые в виде очередных развалин, степняки под предводительством монголов весной тысяча двести двадцать пятого года двинулись на север.

Двигаться дальше на запад через Альпы было крайне неудобно, к тому же они легко блокировались незначительными силами защитников (а какие обвалы можно было устроить!), и никакие ракеты не помогут, так что монголы решили пройти по северным долинам Священной Римской империи.

Понимал это и Фридрих Второй, потому ради отражения вражеского нашествия вернулся на свою родину из Сицилии и принял под командование собранную Германо-Польскую армию, что встретила татаро-монголов на Эльбе, когда те спускались вниз по ее течению из Чехии в районе города Дрезден.

Всего Фридрих Второй собрал шестьдесят тысяч человек, на двадцать тысяч меньше, чем у противника, но большая часть его армии состояла из профессиональных бойцов, так что все шансы на успех были, особенно учитывая внедренные новинки в вооружении.

Русские дружинники в предстоящем сражении участвовать не собирались, они, собственно, еще по осени поправив свое материальное положение в Австрии и некоторых сопредельных с ней землях, довольные, как коты, обожравшиеся сметаной, вернулись домой.

Субэдэй и Джэбэ рассматривали своего очередного противника. Многочисленные победы не избавили их от осторожности, поражение от русов все еще болью в душе напоминало о себе, так что недооценивать противника они не собирались, тем более, что тот выглядел внушительно. Впервые с начала вторжения в Европу им противостояла мощная армия, а не нечто наспех собранное.

– Похоже, они изучили опыт русов при встрече с нами, – сказал Джэбэ.

Выглядел он не очень хорошо. Зима в Греции не прошла для него бесследно. Он сорвался и вновь налег на шаманские и циньские эликсиры, и остается только гадать, сколько десятков, если не сотен, гречанок через положенное время родят «наконечники стрел», как Джэбэ называл своих детей, потому как, если кто не в курсе, то Джэбэ – это не имя, а прозвище, данное ему самим Чингисханом, в переводе с монгольского означающее «стрела».

Что до якобы изученного германцами опыта русов, то все дело в формациях арбалетчиков, что растянулись от одного края долины до другого, не сплошной линией, а отрядами по пять сотен человек. При этом они могли вести перекрестный обстрел, оставив достаточно широкие проходы для конницы, что скопилась позади них.

– Меня больше беспокоит их машинерия, что стоит позади… – сказал Субэдэй. – Явно ведь какую-то пакость приготовили. Как минимум зажигательные снаряды.

Позади немецко-польской конницы в окружении все тех же арбалетчиков, прикрытых щитоносцами плюс воткнутыми в землю кольями, действительно почти сплошной линией стояли различные метельные механизмы от легких баллист, средних онагров до тяжелых требюше.

– Да, ты прав, они могут доставить нам немало проблем, и их следовало бы уничтожить, но наши ракеты до них явно не дотянутся, если не пододвинуть установки поближе…

– Они ударят по нам раньше, и мы просто впустую потеряем свои ракеты…

– Тогда нам не остается ничего другого, как сыграть в нашу любимую игру, – довольно засмеялся Джэбэ.

Субэдэй с усмешкой кивнул. Он отдал приказы вестовым, и те галопом умчались к командирам отрядов.

Убедившись, что все получили приказ и подтвердили его, подняв копья с лентами оговоренного цвета, Субэдэй кивнул головой сигнальщику, и тот поднял шест с бунчуком из хвостов красного волка.

Прошло несколько секунд, и ракетные установки начали изрыгать свое содержимое в сторону противника.

Вдруг одна из РСЗО взорвалась праздничным фейерверком, только от этого никому радостно не стало, разве что враг повеселился, ибо неуправляемые ракеты летели в том числе в собственную конницу, натворив дел.

Субэдэй поморщился. Такое время от времени все же случалось, о чем русы заранее предупреждали, так что им даже претензий не предъявить, тем более что случалось это все же не часто.

Но, несмотря на неприятность, своей цели залп достиг, вражеских арбалетчиков накрыло взрывами. Было много убитых, раненых и еще больше разбегающихся во все стороны в панике людей. Осталось их добить.

– В атаку!!!

Вперед пошла лавина из половецких и бухарских туменов. Их было не жалко, опять же, они оставались самыми слабыми из всех в плане боевой подготовки, но на стаптывание пехоты их хватит, если, конечно, успеют добраться.

Не успели.

Германская машинерия разрядилась, в массу легкой степной конницы полетели бочки с зажигательной смесью и гигантские стрелы, у которых позади наконечника находился какой-то сосуд объемом литра на три.

Взбухли огненные вспышки зажигательных снарядов, окатывая неудачников горящими брызгами, и тем всадникам становилось резко не до атаки. Им вторили резкие дымные хлопки пороховых взрывов, что порождало завалы из испугавшихся и упавших коней и людей.

– Так я и думал, – удовлетворенно кивнул Субэдэй, увидев эти взрывы.

Удар машинерии оказался столь массированным и сильным, что половцы и бухарцы, даже если бы и не получили соответствующего приказа и несмотря на грозящее жестокое наказание, все равно могли повернуть назад.

Степняки развернулись и бросились назад.

И тут произошло то, чего ожидали монгольские военачальники, вслед бегущим устремилась немецко-польская конница. Сначала одна группа рыцарей, потом другая, они, словно брошенные камешки, спровоцировали сход лавины.

– Стойте, свинские собаки! – бесновался Фридрих Второй, ведь его тщательно разработанный план битвы летел ко всем чертям из-за своеволия много возомнивших о себе вассалов.

Но, естественно, все его крики пропали втуне, тут кричи не кричи…

Вольница всех этих герцогов, князей, графов и баронов, плюс рыцарская спесь и пренебрежение к врану сделала свое черное дело, и началась погоня за «трусливо» бегущими дикарями.

«И ведь ничего их не учит, – прекратив кричать и ругаться, с грустью подумал император. – Сколько сражений было проиграно в Святой Земле из-за этого их своеволия, и все равно продолжают плевать на приказы. Порядок… Нужен жесткий порядок, чтобы даже пернуть без приказа не посмели!»

– Как же все-таки они предсказуемы, – пренебрежительно фыркнул Джэбэ. – И совершенно ничему не учатся. Ведь сколько раз мы заманивали их в ловушку ложным отступлением?..

– Нам это только на руку, – хохотнул Субэдэй и кивнул очередному сигнальщику.

Тот поднял шест с бунчуком со все теми же красными волчьими хвостами, и вскоре из-за спин всадников со свистом потянулись дымные следы и стали обрушиваться на всю эту увлеченно скачущую массу всадников.

Досталось и своим, отставшим половцам, и бухарцам, коих уже начали рубить раздухарившиеся рыцари, но большая часть ракет попала все же по немцам и полякам.

Среди них начался закономерный бедлам, кто-то в азарте продолжал атаку, кто-то встал, еще часть стала заворачивать коней… появились заторы. И вот в эту бесформенную массу не знающих что делать людей по очередному приказу Субэдэя начали вламываться сотни и тысячи булгар, а также других союзников: валахов и венгров. К ним присоединились развернувшиеся половцы и бухарцы.

Начался неуправляемый замес. Рубка шла дикая и жестокая.

После того как большая часть немецко-польской кавалерии завязла в битве с «татарами», в дело пошли непосредственно монгольские тумены, охватив всю эту массу с флангов, они начали сжимать ее, словно клещами. И те, кто еще совсем недавно активно рвался в бой, стали пытаться всеми силами из него выйти. И значительной части это удалось, ведь окружение было не полным.

Собственно, монголы и не думали производить полное окружение. Ведь пехотинцы-стрелки уже оклемались от удара по ним ракетами и, подгоняемые командирами, вновь выстроили коробочки, готовые приласкать из арбалетов и луков своих врагов. Вот только вместо врагов на них стали выскакивать сначала отдельные рыцари, потом небольшие отряды, и вскоре с поля боя, не разбирая дороги, стали выходить целые сотни.

В какой-то момент выход рыцарей из боя превратился в повальное бегство, словно прорвало плотину, и все сокрушающим потоком хлынула вода, и эта вода смяла стоящее на их пути препятствие, тех самых стрелков.

Пехотные коробочки были изрядно помяты, рыцари стоптали до двух третей их состава, но кому-то все же удалось уцелеть… но ненадолго. На плечах рыцарей на них обрушились степняки, окончательно разбивая строй, ведя обстрел из луков и стаптывая арбалетчиков.

Обслуга всей стреляющей машинерии сбежала еще раньше, оставив свои механизмы, а главное – боезапас без повреждения и весь запас пороха, пусть и хренового качества, так как делался из неочищенной селитры и без гранулирования, да и соотношение компонентов было далеко от оптимального, что с таким трудом был заготовлен для этой битвы, достался степнякам.

Дрезден не продержался и дня.

Потери степняков в этой битве были самыми большими с начала похода на запад, если не считать сражения с русами – пятнадцать тысяч человек убитыми и тяжело ранеными, что уже не вернутся в строй, все-таки рыцари оказались мощными бойцами и в замесе показали всю свою силу, но это не помешало всем широко отметить победу грандиозным пиром по отблески тут и там пылающих погребальных костров и пылающего Дрездена.

– Джэбэ… – обернулся Субэдэй к своему рядом сидящему товарищу, вдруг замолчавшему посреди веселья.

Старый воин и военачальник, упав на спину, не мигая смотрел в ночное небо.

– Прощай, мой друг, – с тяжелым вздохом произнес Субэдэй, закрывая товарищу глаза рукой. – Пусть духи предков примут тебя благосклонно. Я же выполню нашу мечту и дойду до края мира…

Глава 2. Булгария

1

Юрий Всеволодович внимательно отслеживал все события, происходившие в Европе, и в целом был очень доволен тем, как продвигались дела. Трофеи шли сплошным потоком, особенно порадовали табуны рыцарских коней, что доставались не только по его десятинной доле, но и дополнительно выкупались за счет иной части добычи: доспехов с оружием, тканей, драгоценностей…

Кочевники не стремились пересаживаться на мощных коней. Все из-за дополнительного ухода за ними, а также из-за того обстоятельства, что западноевропейские кони не способны сами добывать себе пропитание, как те же монгольские лошади, да и вообще, чтобы поддерживать свои физические данные, в качестве основного корма им требовался овес, а с ним в степи совсем плохо. Так что столь необходимое поголовье крупных скакунов для создания тяжелой кавалерии и общего улучшения конского поголовья на Руси шло на восток.

Возникло некоторое опасение, что Субэдэй со смертью своего товарища Джэбэ свернет западный поход, к тому же он давно реабилитировался за поражение от русов и, значит, мог с чистой совестью возвращаться в свои родные степи в ореоле славы великого завоевателя и получить причитающуюся щедрую награду из рук самого Чингисхана, но нет, наоборот, старый монгольский военачальник с еще большим ожесточением принялся бить вражеские армии и жечь города, словно мстил немцам за смерть своего напарника.

Зачем? Учитывая, что западные народы лучше было бы взять в союзники против день ото дня крепнущей Руси.

Сложно сказать, но вполне возможно, что как раз для того, чтобы западные монархи, прочувствовав силу монголов, стали более податливыми и, когда придет время заключать союз, не отмахнулись от него спесиво, а вспомнили, к чему это может привести в обратном случае.

Субэдэй был умен и как талантливый стратег просчитывал ситуацию на несколько шагов вперед, в том числе в политическом плане.

Северные германские земли содрогнулись от ужасов монгольского владычества, что породило новые потоки беженцев. Большая часть, конечно, побежала на запад во Францию, кто-то на юг, но там горы, и много людей разместиться не могло, еще часть населения, что побогаче, ломанулась через моря на север в Англию, а также Норвегию и Швецию, на всем, что только могло плавать, но значительная часть восточных немцев вспомнила, что они вообще-то славяне, и стала пробиваться на восток.

Не то чтобы вспомнили сами, скорее, им активно напоминали внедренные агенты ЦРУ по давно отработанной схеме вброса слухов. Для тех, кто готов был перебраться в безопасные районы с принятием новых правил жизни, готовился транспорт, как речной для перевозки людей в восточную Польшу (да и беженцы сами активно скупали лодки и строили плоты), так и морской для перевозки сразу на Русь. Ушкуйники в этом плане оказались как нельзя кстати.

Перестроились и купцы, получая за перевозку просто огромные прибыли, ведь люди были готовы отдать последнее, лишь бы спасти свои жизни.

Не сказать, что народу переселилось так уж много, но и сорок тысяч человек за шесть месяцев тысяча двести двадцать пятого года тоже можно считать неплохим результатом, а учитывая, что степняки и дальше будут творить всякие непотребства еще пару лет, то можно было ожидать увеличение потока беженцев, среди которых не только крестьяне, но и различные ремесленники.

Всех беженцев, по крайней мере крестьян, расселяли по территории Руси по отлаженной на поляках схеме, стараясь не допускать национальных анклавов. Хотя в долгосрочной перспективе это было не так уж и важно, все они рано или поздно рассосутся. Просто Юрий не хотел, чтобы возникли очаги внутреннего напряжения, ведь в подобные анклавы противник мог внедрить своих агентов, что начнут мутить воду.

Неприятной, хоть и ожидаемой вестью стало использование европейцами пороха и закладка ими огромного количества селитряниц, но, увы, от этого изначально никуда было не деться. Оставалось радоваться, что европейские алхимики еще долго не смогут подобрать оптимальный состав и наладить технологию производства, то есть будут использовать пороховую пыль или мякоть, а она чудовищно гигроскопична, что еще сильнее снижает невысокое качество состава.

Не оставляли без пристального внимания и восток, где тоже намечались перемены, в которых можно и нужно было активно поучаствовать.

Практически одновременно с Джэбэ умер булгарский хан Чельбир. На ханский трон воссел его младший брат Мир-Гази, и в Булгарии началось брожение, по крайней мере среди знати, очень недовольной реформами во внутренней политике, начатыми новым ханом.

Дело в том, что Мир-Гази был изначально человеком излишне религиозным, что для правителя не есть хорошо, а потом и вовсе попал под влияние своего друга Кул-Гали, коего по нынешней терминологии можно было назвать радикальным исламистом, ставшего своего рода министром-визирем. Именно по наущению Кул-Гали Мир-Гази, сев на трон, первым делом восстановил закон Талиба, чем самым серьезным образом ударил по карманам феодалов-казанчиев.

Суть закона заключалась в том, что принявшие ислам земледельцы переходили в разряд привилегированных государственных крестьян, освобожденных от воинских и иных повинностей, при этом плативших минимальный налог. После этого ары и сербийцы Горной стороны, а также булгары-язычники Арской губернии стали в большом количестве переходить в ислам.

– В общем, долго он не протянет, – сказал глава Царской разведывательной управы Глеб Борисович. – Недовольство казанчиев, владеющих землей там, где население массово переходит в ислам, растет как снежный ком. Скорее всего, его отравят, так как прямое вооруженное противостояние опасно, даже не столько возможным поражением, сколько вспышками многочисленных бунтов в случае победы, спровоцированными имамами и муллами, ведь в народе новый хан весьма популярен, и на волне бунтов на трон может взойти еще более религиозно радикальный хан. А если помрет сам, то вроде как и нет причин дергаться…

– А мы можем ускорить это событие? – поинтересовался Юрий.

– К сожалению, нет, государь. У нас нет подходов ко дворцу. Слишком сложная среда для работы и вербовки.

– Жаль. Придется ждать естественного развития событий…

Дождались. Весной тысяча двести двадцать шестого года Мир-Гази скоропостижно скончался.[1]

Началась борьба за власть.

Сам Мир-Гази не оставил наследников по мужской линии, но был племянник, сын Чельбира – Ильяс, коего отпустил Субэдэй еще в момент прихода известия о смерти отца, и тот с пятитысячным войском спешно возвращался в Булгарию.

Но имелся и еще один претендент на власть – младший сын хана Отяка и рязанской княжны Вышелюбы Глебовны Джелалетдин Алтынбек.

Собрав армию из родов своих сторонников, Алтынебек двинулся навстречу Ильясу, подходившему к Булгарии.

Битва получилась тяжелой, ни одна из сторон не имела серьезного преимущества, а потому по сути закончилась ничьей. Стороны разошлись, чтобы восстановить силы да привлечь дополнительных союзников…

Тем временем третья группа знати, коим не уперились ни Алтынбек с его жадными сторонниками, ни тем более Ильяс, что вынужден будет продолжать политику своего дяди, и, чего уж там говорить, была связана с русами, распространила слух о поражении и гибели Ильяса и смертельном ранении Алтынбека.

2

– Как там Гази-Барадж в Москве поживает? Не скис еще? – спросил Юрий Всеволодович у главы ЦРУ, как только стало ясно, что ситуация в Булгарии дошла до нужной кондиции и вот-вот сорвется в гражданскую войну.

В этом процессе имело смысл поучаствовать и получить свои дивиденды, хотя бы по плану минимум. Что до плана максимум, то… царь Руси, когда думал о нем, стучал по дереву и плевал через левое плечо.

– Да нет, хорошо поживает… Принимает активное участие в обустройстве города, опыт у него по этой части есть, был ведь главой Учеля. Воеводой даже стал. Гоняет местных татей… Совмещает, так сказать, приятное с полезным, очень уж до охоты жаден, а что может быть лучше охоты на людей?!

Юрий обязал удельных князей вести планомерную охоту на разбойников, сдавая пойманных в отделения КГБ. Их там прессовали и вербовали, после чего отпускали на волю, чтобы они вступали в другие банды и сдавали их, служа наводчиками. Или же провоцировали на занятие разбоем, собирая свои ватажки.

Подло? Может быть. Но лучше сразу локализовать потенциально криминогенный контингент и отправить его уголек рубить, чем потом они вступят в реальные ОПГ, начав грабить и убивать. Никого ведь насильно в тати не тянули…

В целом криминогенная обстановка сильно улучшилась.

– Это хорошо, что он не скис. Привезите его в Киев, поговорить надо.

Глеб Борисович понятливо кивнул.

– Как тебе на Москве, Гази, нравится? – спросил Юрий Всеволодович, когда высокопоставленного пленника доставили в Киев.

– Какая разница, нравится мне или нет? Если я здесь, перед тобой, то, значит, ты что-то хочешь мне предложить.

– Ты прав, у меня есть для тебя заманчивое предложение, хотя будь я на твоем месте, то не факт, что согласился бы.

– Хм-м… и что же это за предложение?

– Умер Булгарский хан Мир-Гази, ну а ты, как представитель древнего ханского рода, мог бы претендовать на власть в государстве. Как тот же Алтынбек.

– Просто так взять и поехать в Булгарию, чтобы предъявить свои права на трон, не имея какой-то силы под своей рукой, просто глупо, – вполне логично заметил Гази после короткой паузы, показав, что не имеет ничего против попытки посадить его на трон. – А если ты решишь дать мне воинов, то против меня ополчатся вообще все, и идея обречена на провал.

– Свои войска я тебе по этой причине давать и не собирался. Но уверен, что о тебе вскоре вспомнят и призовут.

– С чего бы это? У Чельбира был сын, Ильяс, и я не слышал, чтобы с ним что-то случилось. Он законный наследник…

– Ильяс сейчас в Европе немок охаживает, под их вопли «Дас ист фантастишь!» – усмехнулся Юрий Всеволодович. – Пока он узнает о смерти отца, пока вернется… притом не факт, что Субэдэй его отпустит, хотя, скорее всего, отпустит… но в любом случае к власти сейчас рвется Алтынбек, а он очень многим не нравится, как, собственно, и Ильяс, собственно, ты это, может, даже получше меня знаешь. Так что все они с удовольствием воспользуются третьим вариантом…

Булгария, как и многие другие страны того времени, шла по пути феодальной раздробленности. Увы, такова была общемировая тенденция, а редкие исключения лишь подтверждали правило.

Крупные феодалы-казанчии жаждали получить больше личной власти, против чего, естественно, выступали как наследник Чельбира Ильяс, так и Алтынбек. И у того, и у другого было достаточно сил и сторонников (естественно, не из патриотизма, а лишь в обмен на получение каких-то дополнительных плюшек), опираясь на которых могли сохранить статус-кво.

Так что Гази-Барадж для тех, кто желал получить от жизни большее или хотя бы не потерять уже имеющееся, был идеальным вариантом. А таких более чем хватало.

– То есть я стану в их руках послушно кивающей куклой, сидящей на троне…

– Тут все от тебя зависит. Первое время, конечно, придется играть по их правилам, но если не станешь хлопать ушами и проявишь определенную ловкость и политическую мудрость, то постепенно перехватишь нити управления. Особенно легко это тебе будет сделать в условиях внешнего вторжения.

– Твоего?

– Хм-м… можно и моего, если договоримся, – кивнул царь Юрий. – Но не хотелось бы. Будут и без меня внешние враги.

– Кто? – удивился Гази.

– Монголы.

– Так Булгария выступает в союзе с ними… зачем им атаковать?

– А я хочу, чтобы Булгария стала союзником Руси. Для чего ты мне, собственно, и нужен, и на этих условиях я тебя отпущу. Вот и появится повод у монголов напасть, а у тебя появится возможность стать подлинным ханом булгар.

Гази понятливо кивнул.

– Это будет нелегко, даже если мне удастся взять власть и укрепить ее. Русь всегда была врагом Булгарии, в то время как монголы видятся для булгар не просто союзниками, но они дают возможность хорошо поживиться. Меня не поймут, если я стану настаивать на разрыве с ним отношений и установлении союза с Русью.

– А то, что монголы уже один раз хорошенько огребли от меня, и булгары вместе с ними, уже забылось? Нет опасения, что как огребли один раз, так и огребут во второй?

– Монголы в следующий раз придут с порохом и приведут с собой в разы больше воинов, это понимают все. Так что лучше встать на сторону сильного, и таковыми будут считать монголов.

– Тем не менее ситуация складывается так, что или ты становишься царем, и Булгария под твоей рукой становится союзной Руси и мы вместе сражаемся против монгол, или же она подвергается полному уничтожению, и неважно, в составе ли монгольской орды или до их повторного прихода.

– Я понял тебя, царь…

3

Магистрат Биляра, контролировавшийся противниками Ильяса и Алтынбека, закономерно решил пригласить на трон Гази-Бараджа, и на Русь спешно отбыло посольство. Юрий Всеволодович, естественно, об этом знал, даже более того – готовился, так что заминки не возникло, и почетный пленник без всяких проволочек отправился в Булгарию, где его признали ханом.

Вторая битва между Алтынбеком и Ильясом также не выявила победителей, но тут они узнали о короновании Гази-Бараджа и, заключив перемирие, оба рванули в Булгарию.

В итоге Булгария разделилась на три части. В западной части с центром в Ошеле сел Гази-Барадж. В восточной части с центром в Джукетау сел Ильяс. В южной части с центром в Суваре сел Алтынбек.

Началась гражданская война.

– Ну наконец-то, – удовлетворенно хмыкнул царь Юрий, когда начала поступать первая информация о столкновениях между тремя претендентами на трон.

По всем прикидкам, эта бодяга должна была продлиться весьма долго, если, конечно, не вмешается сторонняя сила, либо Русь, либо монголы. Но Юрий вмешиваться в гражданскую войну, по крайней мере явно, не собирался. Что касается монголов, то они пока далеко, и им не до Булгарии.

Почему ожидался долгий срок выяснения отношений?

Тут все просто. Все самые боеспособные воины сейчас находились в Европе. В Булгарии остались лишь либо совсем юнцы, либо старики, либо раненые…

Возвращение из Европы булгарских воинов, большей частью раненых, но с богатыми трофеями и караванами рабов, что делало их весьма состоятельными людьми (особенно на фоне учиненного разграбления государства несколько лет назад русами, от которого до сих пор до конца не оправились) и завидными женихами, даже если они уже были женаты, но благо религия позволяет иметь несколько жен, всколыхнуло Булгарию. Особенно возбудили всех рассказы вернувшихся о том, что потери вообще-то крайне незначительны…

Стоит ли говорить, что все страстно возжелали прибарахлиться и обзавестись собственными рабами, а особенно рабынями? И если раньше необходимость послать войско под руку монголов воспринималась как тяжкая обязанность, особенно огорчили огромные потери от русов, то сейчас от желающих уйти в поход на запад не было отбоя. Все, кто имел коня и копье, сбивались в отряды и шли на закат. К ним по пути присоединялись прочие охочие до трофеев: половцы, мордва, буртасы, башкиры… А где-то на полпути русы снабжали всех нуждающихся странными деревянными, но очень крепкими доспехами.

Так что армия монголов после всех сражений с рыцарями и штурмов городов, что бывали очень кровавыми именно из-за условий уличных сражений, где степняки откровенно не блистали, не только не сокращалась, но и увеличивалась в размерах. Правда, основной ударный кулак держался в районе восьмидесяти тысяч человек, больше было просто трудно контролировать и прокормить, да и не требовалось больше.

Остальные отряды, не вошедшуие в основную орду, контролировали и зачищали ранее захваченные территории, ту же вдоль и поперек пройденную Венгрию, что первой попала под удар и от которой уже мало что осталось. Ведь все новые отряды проходили через нее, и как постоянный поток вымывает из почвы минералы, так и отряды степняков «вымывали» все хоть сколько-нибудь ценное, что еще оставалось.

Так же продолжали зачищаться от ценностей и людей Чехия, Австрия, Хорватия, Албания, Босния и Греция, то есть Эпирский деспотат и Латинская империя.

Собственно, от Латинской империи остался лишь жалкий огрызок, что прилегал к Константинополю. Да и то ненадолго. Убедившись, что папе римскому в связи с нашествием кочевников стало резко не до Латинской империи, на ее остатки обрушилась армия Никейской империи и без особых проблем захватила город. Папистов изгнали и провозгласили восстановление Византийской империи.

– Ты действительно думаешь, что у него получится стать булгарским ханом? – спросила как-то Агафья.

– Нет. Это очень сомнительно, – честно ответил жене Юрий. – Хотя чем черт не шутит, пока бог спит?

Агафья, перекрестившись, с укоризной взглянула на мужа.

– Зачем тогда тратить на него деньги?

– С помощью этих денег я руками Гази-Бараджа сжигаю в этой гражданской войне последних противников слияния с Русью из числа мордвы и черемисов. Гази-Барадж ведь не просто нанимает этих оппозиционеров, он также обещает им в случае своей победы поддержку в захвате власти в своих племенах, ну и, естественно, заставит их отрабатывать в первых рядах с закономерным результатом.

– Думаешь, Гази-Барадж не понимает этого? Он показался мне весьма умным человеком…

– Жажда власти затмевает любые проблески разума даже у самых достойных людей, а Гази очень хочет стать ханом. Об этом грезил его отец и дед, что стало их семейной идеей фикс. И тут такая возможность…

Гражданская война в Булгарии разгоралась, и к причинам политическим добавились религиозные, а также этнические. Все племена, на земли которых пришли булгары и установили свою власть, зажимая аборигенов непомерными налогами и прочими обязанностями, вспоминали свои обиды или им напоминали, не зря же агенты ЦРУ дотошно вникали в историю взаимоотношений, а то и вовсе что-то выдумывая, и видели в этой войне отличную возможность поквитаться и восстановить историческую справедливость, ну и прибарахлиться под шумок. Куда ж без этого?

4

В тысяча двести двадцать седьмом году от полученной в последнем походе на Си-Ся раны умер Чингисхан. Сия печальная весть, доставленная гонцами, что буквально загоняли своих скакунов до смерти, застала Субэдэя в северной долинной части Франции. Покорить горный юг и пойти дальше в Испанию, для чего требовалось преодолеть пограничные горы Пиренеи, у него при всем желании не получалось из-за непокоренного тыла в виде Священной Римской империи.

Если север Германии в целом был приведен к покорности, из-за чего практически обезлюдел, осталась едва ли треть от первоначальной численности (кого убили, кто сбежал, плюс эпидемии оспы вспыхнули, а кое-где и чума началась, косившая население только в путь), то вот южные горные области оставались ему неподконтрольными, и там укрылось множество отрядов рыцарей, что при дополнительной подпитке продовольствием и вооружением, в том числе порохом, из Италии, совершали вылазки на север и били малые отряды степняков, как правило, фуражиров и тех, кто возвращался в степи с трофеями.

Смерть Повелителя была отличным поводом свернуть западный поход. Как бы ни был Субэдэй охоч до битв, видя в этом смысл своей жизни, полностью разделяя кредо сына Чингисхана – Джучи: «Высшее наслаждение человека состоит в победе: победить своих врагов, преследовать их, лишить их имущества, заставить любящих их рыдать, скакать на их конях, обнимать их дочерей и жен», но даже он изрядно устал, все-таки поход явно затянулся. Десять лет прошло с момента, как он покинул Монголию…

К тому же он попал в тактический и стратегический тупик. Лезть в пиренейские горы не хотелось, там его армия теряла свою боеспособность, основанную на маневре и численности, так что о покорении юга Франции и Священной Римской империи стоило забыть. Плюс Испания, по сути, горная страна. В общем, он просто сточит свои войска, как саблю о точильный камень, и в конечном итоге проиграет. Это было неприемлемо.

Орда двинулась назад, по пути сжигая все, что не сожгли за это время, прихватывая с собой все, что плохо лежит.

Вернувшиеся из Европы булгарские тумены, разделившиеся на три части и перешедшие на сторону того или иного претендента на ханский трон согласно своей родовой и национальной принадлежности, подлили масла в огонь гражданской войны.

Осознав, что противостояние может длиться еще очень долго, и в итоге Булгария превратится в обугленную головешку, от которой отложатся значительные куски на севере и западе, а также востоке, Ильяс, будучи на хорошем счету у монголов, как верный союзник, отправился за помощью к Батыю и получил ее.

– Спасутся лишь те области, что признают меня ханом, остальные же подвергнутся нашествию монголов, и я им ничем помочь не смогу, – передал через своих послов Ильяс своим политическим соперникам.

Гази-Барадж и Алтынбек, зная силу монголов, все же не сдались, а провернули морганатический финт. Алтынбек выдал свою дочь Алтынчач за сына Гази-Бараджа с условием, что их потомок станет ханом всей Булгарии, и объединили свои силы.

Но это им не особо помогло, несмотря на поддержку союза Русью. Юрий Всеволодович прислал двадцать тысяч половцев к объединенной армии союза в тридцать тысяч воинов.

Батый в помощь Ильясу, имевшему под рукой порядка двадцати тысяч человек, выставил четыре тумена.

Произошла серия битв, больших и малых, но опыт монголов и численность сказались, и вскоре Булгария заполыхала. Города, стоявшие на стороне Гази-Бараджа и Алтынбека, долго не держались, так как монголы активно применяли пороховые мины для вышибания ворот и пролома стен. Ведь перед тем, как пойти в Европу, Субэдэй отписал в Монголию о способах боевого использования пороха, и там все это время китайские рабы вели над этим работы и добились определенных успехов.

Монголы действовали в своем амплуа, то есть с предельной жестокостью, а потому северо-западная часть Булгарии всего за год лишилась трех четвертей населения.

Алтынбек и Гази-Барадж погибли, как и их дочь с сыном, так что Ильяс, оставшись единственным кандидатом в ханы, занял престол с стал править тем, что осталось от Булгарии после гражданской войны и нашествия монголов. А осталось мало что…

Осознав, что государство почти разрушено, лекарство оказалось как бы не разрушительней болезни, Ильяс вспомнил слова, сказанные много лет назад его отцом, о том, что он может стать последним ханом Булгарии и увидеть ее конец.

– Похоже, что так оно и есть, – пробормотал новоиспеченный хан, осознавая, что теперь Руси, после того как монголы ушли, утащив с собой большую часть той добычи, что была взята в Европе, ничего не мешает нанести добивающий удар.

Оставалось только непонятным, почему царь русов медлит.

Глава 3. Крестовый поход

1

Юрий Всеволодович не медлил, просто он не собирался провоцировать монголов на нападение раньше времени.

– А то ведь если вторгнуться в Булгарию, Батый наверняка впишется за своего союзника Ильяса, – объяснял он свою позицию своим братьям и сподвижникам, что также не понимали, почему царь не желает нанести завершающий удар по висящему над душой врагу.

– Но война с ними все равно неизбежна, – сказал Ярослав. – Так почему бы нам не ударить по ним, ведь мы сейчас сильны как никогда! Это будет очень быстрая война.

На это царь только хмыкнул.

«Ох уж этот комплекс маленьких и быстрых победоносных войн, которые в итоге разворачиваются в большие, долгие и не очень-то победоносные», – подумал он с горечью.

– Так только кажется, брат. Стоит нам только ввязаться в драку на востоке, как тут же полезут с запада. И если они все же полезут, то в нынешних условиях войну на два фронта мы не выдержим. Но Бог на нашей стороне, волей Его наши враги на какое-то время лишились своих поводырей, и, пока не появятся новые, у нас есть дополнительное время на подготовку. Так что не будем их провоцировать и потратим имеющееся время с пользой…

Дело в том, что в тысяча двести двадцать седьмом году вместе с Чингисханом умер папа римский Гонорий Третий, а новому понтифику Григорию Девятому требовалось некоторое время для того, чтобы взять под контроль церковный клир, избавляясь от соперников.

В Монголии также шли непростые выборы нового хана. Точнее, даже сразу четырех, потому как по завещанию Чингисхана его империю разделили между его сыновьями на четыре улуса. Толуй получил западную часть, Угэдэй – Джунгарию, Чагатай получил бывшее царство Кара – Кидан, Джучи, а точнее, его сын Батый – район севернее Аральского моря.

Видимо, желая воспользоваться неопределенностью, на монголов начали контрнаступление не до конца покоренные циньцы при поддержке соседних царств.

Европейцы в это время тяжело приходили в себя после опустошительного рейда Субэдэя и Джэбэ. Хотя происходило это довольно своеобразно. Спустя какое-то время в Европе вспыхнули многочисленные конфликты, начался передел сфер влияния, ведь прежняя система рухнула после гибели и ослабления многих знатных родов. Шло поглощение ослабевших образований более сильными. Перезаключались союзы. Что интересно – замес начался в районах, практически не затронутых нашествием степняков, в том числе в Испании.

Фридриху Второму стало не до Италии, особенно учитывая, что она не пострадала от нашествия и сохранила свои силы, в своих бы землях порядок навести. А в Священной Римской империи творился самый настоящий бардак. Если посмотреть со стороны, то казалось, что все воюют со всеми. Применение же нового вида оружия делало эти схватки скоротечными и при этом кровавыми. Казалось, еще немного, и империя развалится на части, надо только нанести хороший удар. Но обошлось. Окончательно отвалилась только Австрия.

Что-то подобное творилось и во Франции, не говоря уже о Чехии, западной Польше, и даже в практически обезлюдевшей Венгрии, что развалилась-таки на несколько частей: Славонию, Хорватию, Боснию, Албанию и собственно Венгрию. Словакия же уже давно была под протекторатом Руси. И между этими образованными королевствами и герцогствами шла ожесточенная грызня по уточнению границ, как внешних, так и внутренних…

В общем, Европа снова заполыхала, и быстро погасить огонь при всем желании было невозможно. Но Григорий Девятый старался, пытаясь не просто замирить монархов, но и сбить из них коалицию, чтобы направить их агрессию на восток – на Русь, делая ее главным врагом и виновником вторжения монголов на Европу. Особенно в этом усердствовал легат Альбрехт.

Все эти попытки, конечно же, фиксировались разведкой Руси. Впрочем, и без этого было понятно, что европейцы попытаются уничтожить образовавшееся государство, и царь Юрий к этому активно готовился.

Большое количество дармовых работников, что пригнали из Венгрии, позволило ему развернуться во всю ширь в плане развития металлургической промышленности. Десятки тысяч венгров круглый год вкалывали на добыче железной руды и угля, а также на производстве кирпича для домен и всех прочих сопутствующих производствах.

Металла стало получаться так много, что наконец удалось удовлетворить спрос, при этом сбив цену на изделия в несколько раз. Что было необходимо, так как население Руси за счет беженцев, а также выкупленных у монголов пленников, помимо той десятой части, увеличилось на более чем триста тысяч человек, это без учета поляков, оставшихся в восточной Польше.

Много это или мало? Вопрос сложный, но начался настоящий строительный бум. Села и городки росли как грибы после дождя, началось освоение южных степей в районах между рек Прут и Днепр.

Союзных половцев, над которыми предводительствовал хан Котян, оттеснили восточнее Северского Донца, а на территорию между этой рекой и Днепром поселили Черных клобуков.

Большое количество получаемого чугуна позволило провести широкомасштабные эксперименты и отладить технологию по ускорению и удешевлению получения железа и стали методом дутья, то есть выжигания из жидкого чугуна лишнего углерода воздухом. Хотя по-настоящему высококачественную оружейную сталь по-прежнему получали методом тигельной плавки.

Но больше всего Юрия Всеволодовича занимало чугунное литье. Если всякую мелочь типа отливки казанов, сковородок и прочего гражданского ширпотреба, а также строительных элементов освоили довольно быстро, так как там, прямо скажем, не требовалось особого мастерства и качества, то вот с военной продукцией, да еще крупногабаритного литья, имелись определенные сложности.

Да, царь всея Руси хотел получить чугунные пушки, вундервафлю по нынешним временам. Ракеты – это, конечно, хорошо, даже прекрасно, но господи боже мой, как неэффективно!

Чего только с чугуном не делали! Сутками томили его в расплавленном состоянии в специальных печах, чтобы произошло расслоение, а потом каждый слой исследовали. Добавляли в шихту размолотый камень разного цвета, ведь цвет определяет содержащиеся в камне химические элементы, типа марганца, кобальта и прочего, что в теории должно было изменить качество чугуна, а вот к лучшему или худшему – это большой вопрос, на который и требовалось найти ответ, добавляли чистые металлы, ту же медь со свинцом, и много чего еще, на что только хватало фантазии… После чего делали отливки и испытывали.

В общем, дело пусть медленно, но двигалось. В целом пушки начали получаться довольно быстро, но качество пока плавало, что называется, раз на раз не приходится. Одна партия получалась вполне удачной и выдерживала тройную навеску пороха, а другая партия при соблюдении технологических условий лопалась при стандартном заряде. Все из-за полостей, возникавших внутри металла.

2

– Папа римский издал буллу о Крестовом походе на восточных схизматиков, государь, – в конце тысяча двести двадцать восьмого года доложил новый глава ЦРУ Олег Глебович, сын прежнего главы внешней разведки, ушедшего на покой по состоянию здоровья, все же старость – не радость.

Родственность в данном случае не есть хорошо, но… дело сие новое, а потому ничего удивительного, что отец натаскал именно одного из своих сыновей, что явно имел предрасположенность к занятию тайными делами, да так, что заменить его просто из принципа – значит просто развалить ЦРУ. Главное, чтобы эта преемственность не закрепилась на постоянной основе.

При этой мысли Юрий только мысленно хмыкнул, вспомнив сентенцию о том, что нет ничего более постоянного, чем временное.

Впрочем, Олег Глебович действительно стоил своей должности. Физически он не отличался мощью, скорее даже проявлялась хилость, а значит, воином ему было стать не суждено, разве что до первого сражения, но вот что касается разумности и хитрости, то тут ему не было равных, что неудивительно, если не можешь победить в мире физической силы, то развивай мозги.

– В ней сказано, что всякий владетель, коий посмеет уклониться от похода, будет немедленно отлучен от Церкви.

– Неприятно, но не смертельно. Сколько их отлучали от церкви…

– В данном случает как раз может оказаться очень даже смертельно, государь.

– То есть?

– Настойчиво циркулирует слух, а значит, его целенаправленно поддерживают, что папа римский не только одобрит захват земель отлученного от церкви владетеля кем-нибудь, кто имеет хоть какие-то права на эти земли, а таких выстроится целая очередь, но и поддержит вооружением, а точнее, порохом. Так что все очень серьезно…

С порохом, а точнее, с воспроизводством селитры в Италии обстояло лучше всего, почти вечное лето, холода не останавливали процесс гниения. С ней разве что Испания могла конкурировать и в какой-то мере Франция, по крайней мере, южная часть.

– Круто он закрутил, – невесело усмехнулся Юрий Всеволодович.

Такой жесткий шаг со стороны Святого престола просто обязан был в кротчайшие сроки загасить конфликты, благо, что они в большинстве своем подошли к концу.

– Что ж, мы этого ожидали…

И готовились. Так Юрий пытался сколотить православный союз, подтянув Болгарию и Сербию с установлением династических связей. И если с Болгарией все было на мази, царь Иван Второй Асень согласился отдать свою дочь Тамару за Всеволода, то вот с Сербией было все через одно место, на котором обычно сидят.

Несколько месяцев назад умер первый сербский король Стефан Неманич Первовенчанный, и на престол взошел его старший сын Стефан Радослав Неманич, являвшийся яркой иллюстрацией предательства высшей элиты по отношению к своей стране. Шутка ли, дошло до того, что он предпочитал подписываться на документах не как Неманич, а именем своей матери Дука, то есть больше гордился своей принадлежностью к византийской династии, нежели к сербской! Кроме того, на только что отчеканенных монетах надписи были выполнены не на сербском, а на греческом языке.

Хоть бы минимальные нормы приличия соблюдал, в самом-то деле…

Но тут болгарский царь напал на разоренный и до предела ослабленный монголами Эпирский деспотат, и позиции нового сербского короля сильно пошатнулись. Почему? Потому что он был женат на дочери эпирского деспота, и тот, естественно, всячески поддерживал мужа своей дочери и имел с этого хорошие дивиденды в плане внешней политики Сербии и экономических преференций.

Но Эпирский деспотат быстро пал, и Стефана Радослава свергла недовольная его проэпирской политикой знать.

В начале тысяча двести двадцать девятого года на сербский престол воссел Стефан Владислав Неманич, средний сын Стефана Первовенчанного.

И надо же, знать и им стала проявлять недовольство. Что называется, променяли шило на мыло, так как новый король стал отчетливо проболгарским, ибо был женат на дочери Ивана Второго Асена Белославе. По всему выходило, что договариваться с ним, по крайней мере о чем-то в стратегическом плане на длительную перспективу, бессмысленно.

– Его история старшего брата ничему не научила, что ли? – удивился Всеволод.

Будучи наследником, он начал вникать в дела государственного управления. До сего момента проходил больше воинское обучение, ну и «гулял». И вот как первенец немного остепенился и взялся за верхнюю голову, Юрий Всеволодович решил его начать натаскивать как будущего правителя.

– Видимо, нет. Лет через десять свергнут и возведут на трон Уроша, как раз в период полового созревания войдет. Сейчас поостерегутся, болгарский царь весьма силен и может проявить недовольство. Судьба Эпирского деспотата всем в назидание.

– Значит, будем со сторонниками Уроша налаживать отношения? – поинтересовался Всеволод.

– Как запасной вариант, – кивнул царь Юрий. – Но лучше, конечно, образумить Владислава. А то если знать будет свергать одного короля за другим, то может войти во вкус и много о себе возомнить… а это ведет к неминуемому распаду государства.

Тем временем болгарский царь, без особых проблем захватив Эпирский деспотат, почувствовав вкус легких побед, возжелал прибрать к рукам основную часть Латинской империи, но тут схлестнулся с объединивших свои силы против общего врага венецианцами и генуэзцами, что также нацелились на ослабленных монгольским вторжением конкурентов в восточной части Средиземного моря.

Несмотря на малочисленность итальянских войск, болгарский царь не мог пробиться через узкий перешеек, ведущий на полуостров Пелопоннес, а все из-за применения итальянцами порохового оружия и арбалетов. У болгар же с порохом было совсем никак. Так что вскоре Иван Второй Асень запросил помощи у будущего тестя.

– Покажи там себя перед невестой во всей красе, – улыбнулся старшему сыну Юрий, что прямо места себе не находил.

Ну а то как же! Первый самостоятельный серьезный военный поход!

– Не нужно, чтобы у папистов был готовый плацдарм на юге.

– Я могу взять пушки?!

Всеволод был в полном восторге от артиллерии. Особенно от разрывных и шрапнельных снарядов, не ядер, а именно продолговатых остроконечных снарядов, в которые входило куда как больше пороха и воздействие от взрыва получалось куда как более сокрушительным. Картечь же его просто ужасала своей эффективностью.

– Нет. Пока обойдись ракетами. Не стоит раньше времени им показывать нашу новинку. Скопировать ее проще простого, а у европейцев куда как лучше с бронзой, из которой пушки лить совсем просто, так что нужно в полной мере воспользоваться эффектом внезапности.

Всеволод кивнул.

– Понятно…

К тому же пушек было мало, а те, что имелись, активно использовались в процессе обучения пушкарей на секретных полигонах. Велись эксперименты по стрельбе, в том числе с закрытых позиций, создавались таблицы с учетом различных условий. Химичили с порохом, подбирая соотношение компонентов и размел гранул. Пушки использовались так интенсивно, что они буквально через месяц растрачивали свой ресурс и шли на переплавку.

Владислав не подвел и с помощью одной рати при поддержке болгарской конницы стал выдавливать итальянцев с Пелопоннес. Да так раздухарился, что начал захват Ионических островов, главный из которых Корфу, благо у болгар имелся свой флот, куцый, но все же… опять же расстояния там такие, что войска можно было перевозить на обычных рыбацких лодках. Потом удачно атаковал Эвбею, а затем и вовсе замахнулся на Крит! Про всякую мелочевку и вовсе говорить нечего.

Сражения на море с использованием пороха и зажигательных снарядов сильно преобразились. Правда, использовать ракеты оказалось не то чтобы совсем невозможно, но очень неудобно, да и точность сильно хромала, но вот всякие баллисты и даже простые онагры, поставленные на бак и нос, активно шли в ход.

Болгар в условиях тотального превосходства итальянцев в количестве кораблей спасало хреновое качество итальянского пороха. Из-за своей маломощности поражающая начинка не могла пробить даже кожаные доспехи, а всех гребцов на галерах оснастили фанерно-кожаными доспехами, в то время как к итальянцам прилетали куда как более мощные подарки из гранулированного пороха, буквально выкашивающие гребцов, которых к тому же даже в кожу облачить не подумали.

3

Всю весну и лето тысяча двести двадцать девятого года европейцы потратили на завершение передела сфер влияния и сбора первых отрядов в местах средоточия на границе с Русью в Германии, Чехии, Австрии и на севере Италии. Рыцари со своими отрядами и просто отряды наемников прибывали даже из Испанских королевств.

На юге Италии, а также в Англии и Швеции собирались флоты, чтобы перебросить рыцарские десанты.

Шли тревожные вести с востока.

В Монголии прошел великий курултай, на котором избрали нового великого хана Угэдэя. К счастью, они, прежде чем снова махнуть на запад, решили разобраться с южными делами и всей своей мощью навалились на поднявших после смерти Чингисхана голову циньцев и си-сянцев.

Получая тревожные вести, Юрий Всеволодович, глядя из окна недавно отстроенного дворцового комплекса на Киев, что так же стремительно преображался, превращаясь из огромной деревни с кривыми грязными улочками в нормальный кирпичный распланированный город с канализацией, скрипел зубами.

Все дело в том, что войска никак не удавалось насытить артиллерией. Пушки получались, но это было скорее исключением, чем правилом. Как ни извращались, но чугун по-прежнему оставался слишком хрупким для изготовления легких полевых орудий, которые могли перетаскивать хотя бы две «усиленные» лошади, то есть смески степной и рыцарского коня. С крепостными пушками как раз особых проблем не было, там масса не играла критической роли, и можно было достичь прочности, тупо увеличив толщину стенок.

Попытались делать стальные пушки, но от сварных, то есть сделанных из полос, практически сразу отказались. Их из-за неравномерного нагрева вело и коробило, так что после десятка выстрелов снаряд летел куда угодно, но только не в цель. Для картечи не так фатально, но после нескольких циклов нагрева-охлаждения пушка становилась просто непригодной для использования.

Литые? Вставала все та же проблема с прочностью и точностью из-за слишком большой степени расширения, несмотря на все попытки охлаждения. В общем, остро не хватало знаний по сопромату, опыта и отработки технологии.

Естественно, что Юрий не мог не вспомнить о минометах, тем более они столь простые в изготовлении и использовании.

Сделали и испытали. Иван Всеволодович как раз отчитывался перед старшим братом об испытаниях. Самому Юрию присутствовать на таких мероприятиях было просто некогда, управление столь огромным государством с гигантским количеством проблем съедало практически все его время и силы, тем более, что до сих пор по сути шла мучительная отладка системы управления, как по вертикали, так и по горизонтали. Юрий хотел оставить своему наследнику уже четко работающий механизм.

– Стреляет отлично, но эффективность крайне низка.

– Почему?

– Все дело в детонаторах. Мне не удается получить мгновенно взрывающееся вещество. В итоге мина глубоко впивается в землю и там уже взрывается. Часть поражающих элементов, конечно, разлетается и достигает цели, но мало.

– Шрапнель?

– Пробовали, конечно… – вздохнул Иван. – Тоже работает, хоть и с большим разбросом срабатывания по высоте, что тоже плохо влияет на эффективность. Все бы ничего, и плевать на сложность изготовления замедлителя, его постепенно можно довести до ума, но подводит мощность взрывчатки. Много черного пороха не положишь, и стоит кому-то обзавестись хоть какой-то броней, даже стеганкой, как эффективность выстрела падала до нуля.

Юрий понятливо кивнул. После использования ракетного вооружения все кто мог защищали не только себя, но и лошадей. В первую очередь голову, так что даже коней не ранить. А от звука взрывов уже мало кто впадет в панику. Приучили. Так что минометный снаряд становился слишком сложной и дорогой бесполезной хлопушкой. А другой взрывчатки, увы, нет, и как ее получить, он не знал. Увы, ни разу не химик.

– Хотя есть один вариант, как эту хлопушку сделать эффективной, – задумчиво сказал Юрий Всеволодович.

– Я весь внимание, – произнес младший брат царя с хищной улыбкой маньяка.

– Тогда слушай…

Ну Юрий и рассказал об одной возможности использования мин. Ничего сложного.

– Жаль только, не успеем в достаточном количестве наделать боеприпасов к столкновению с европейцами, – посетовал Юрий.

– Это да, снарядов потребуется просто тьма… Но их, в общем-то, если поднапрячься, можно было бы наклепать в достаточном количестве, проблема в дополнительном ингредиенте. Специально выращивать потребуется, а то того, что сможем достать, хорошо если на один бой хватит…

Младший брат ушел, а Юрий снова задумчиво посмотрел из окна. Там напротив кремля кипела гигантская стройка, возводили здание Боярской думы и одновременно Палаты князей.

Здание должно было получиться поистине монументальным, ведь в его строительстве использовались чугунные элементы, что позволяло серьезно уменьшить вес конструкции и сделать ее более объемной, что немаловажно, ведь в зале должны были заседать сотни бояр и десятки князей.

С другой стороны кремля стоял храм Христа Спасителя. Точнее, даже целый комплекс зданий религиозного, хозяйственного, административного и учебного назначения, этакий киевский Ватикан, занявший целый холм.

Он тоже возводился с помощью чугунных конструктивных элементов, а потому вышел поистине циклопическим, способным вместить в себя около пяти тысяч человек! А это, на минуточку, десятая часть населения города! И в то же время здание получилось воздушным, так как в его строительстве активно использовалось стекло. По сути, вместо стен высотой в пятиэтажный дом между опорных столбов-колонн стояли стеклянные витражи с изображением всяких библейских сценок.

Даже купол, достигавший высоты уже в восемь-девять этажей, был сделан из «янтарного» стекла, как и огромный десятиметровый крест. Когда опускалась тьма и «включали» внутреннюю подсветку из керосиновых ламп, все приобретало волшебный вид. Обошлось это все в весьма круглую сумму, но оно того стоило.

От такого зрелища впадали в религиозный экстаз даже много чего повидавшие византийские купцы, что уж говорить о простых обывателях, не говоря уже о «диких» с окраин царства.

4

Легат Альбрехт мог гордиться собой. Ведь именно его стараниями Восточный крестовый поход, несмотря на страшные потери, понесенные от диких степняков, а потом еще из-за внутренних дрязг и наконец от накрывших Европу многочисленных эпидемий оспы, чумы и холеры, получился самым масштабным. Даже более многочисленным, чем любой из Крестовых походов в Святую Землю.

Одних только рыцарей насчитывалось больше пятидесяти тысяч! А с ними шли слуги и простые воины, а также ополчение.

Конечно, опасно было собирать армию, в то время как еще не погасли последние очаги эпидемий и зараза могла поразить войско, но монахи ордена госпитальеров внимательно отслеживали ситуацию в отрядах, которые старались вести изолированно друг от друга, и стоило только появиться каким-то симптомам, как отряд останавливался и закрывался на карантин. Пока все обходилось, воины христовы страдали лишь от простуды и дизентерии…

Всех дезертиров, а дезертирами считались все, кто передвигался вне состава большого отряда, возглавляемого рыцарем, имеющим к тому же соответствующий документ на резкую смену маршрута, выданного папскими легатами, уничтожались без всякой пощады многочисленными разъездами, состоящими из рыцарей, относящихся к Тевтонскому ордену и Ордену тамплиеров.

Осенью большая часть европейской армии вошла в южную часть западной Польши в междуречье Одры и Варты. Южнее Одры начинаются горы и как следствие – проблемы со скоростью передвижения, плюс сложности с пропитанием, мало полей, они плохие, да и крестьян там недостаточно, большая часть ушла севернее на более плодородные земли, тем более что они опустели после нашествия степняков. А если идти севернее Варты, то упрешься в полноводную Вислу, кою замучаешься форсировать, разве что дождаться зимы…

Но зимы ждать никто не собирался, мало того, что прокормить такую ораву народу весьма непростая задача, так еще возрастал риск возникновения эпидемии, что скосит армию не хуже, а то и лучше врага.

В начале октября армия крестоносцев подошла к границе восточной Польши в район городка Пабьянице, на которой их давно ждали русские войска.

– Сколько русский царь привел войск против нас? – поинтересовался командующий Восточным крестовым походом император Фридрих Второй.

– Против нас сейчас стоят три пехотных рати и десять тысяч всадников, сир, – ответил польский князь Лешек Белый.

Кому как не ему было лучше знать, что происходит в Польше, через своих разведчиков, агентов и просто сторонников, что уверенно чувствовали себя в восточной Польше, несмотря на активную деятельность КГБ по выявлению таких людей. Родная земля как-никак.

– Не густо… Если не сказать откровенно мало. Невольно начнешь подозревать ловушку…

– Две рати и пять тысяч всадников отправились на север встречать англичан и шведов, сир. Еще одна рать ушла на юг в Болгарию встречать итальянцев и испанцев. Кавалерии там своей в достатке.

– А остальные его силы где? Это, если я не ошибаюсь, в лучшем случае половина его армии, – заметил Фридрих Второй.

– Остальные его силы далеко на востоке, ваше величество, – сказал легат Альбрехт. – Охраняют царство от возможного нашествия со стороны своих бывших союзников…

– Замечательно! У нас, учитывая трехкратное превосходство, есть все шансы смять схизматиков и ворваться на их изначальную территорию.

Польский князь с готовностью закивал. Этот крестовый поход был его единственным шансом вернуть под свою руку, отторгнутую русами, территории, причем стать не одним из князей, как то было до вторжения степняков, а стать королем! Тем более, что большая часть его соперников сгинула в битвах с кочевниками.

А там, глядишь, удастся вернуть под свою руку западные области, что примкнули к Священной Римской империи… тем более что мало кому нравится находиться под властью германского императора, ибо в последнее время он стал слишком требовательным к своим подданным, а его любимым словом стало «Орднунг!»

Но где порядок с дисциплиной и где польские паны?! Это же по сути несовместимые понятия!

По приказу командующего на передний край, практически к самому берегу выкатились многочисленные баллисты, и в русские рати полетели дротики с пороховой начинкой. Но результативность оказалась практически нулевой. Кого-то оглушило, и не более того.

Ударили тяжелые арбалеты. Но поскольку стреляли практически с максимальной дистанции, то и тут результат получился никаким. Фанерные щиты выдержали удары, разве что кто все же упал от толчка, но потом быстро вскочил.

Фридрих Второй недовольно покривился. Русские не спешили выводить свое главное оружие. А ведь ради этих ракетных установок стоят заряженными требюшеты.

«Они сами ждут, когда мы их разрядим, чтобы потом без помех ударить по нашим войскам», – подумал он.

Сейчас же РСЗО русских было готово отразить атаку противника в случае если он решится начать форсирование реки. Но если это сделать, то попавшие под ракетный удар отряды, понеся потери, окажутся дезорганизованы, чем тут же воспользуются русские арбалетчики.

– Что это?! – с недоумением и удивлением воскликнул кто-то из свиты императора Священной Римской империи.

Император оглянулся на звук и увидел, как один из герцогов с выпученными глазами показывает рукой в небо. Остальные тоже с тревогой и изумлением вглядывались вверх, при этом некоторые крестились, беззвучно шепча молитвы.

Фридрих Второй проследил по указанному направлению и обомлел, ибо увидел в небесах ангелов, о которых столько слышал. И было их там довольно много, не меньше сотни, при этом летели они не беспорядочной толпой, а в форме креста, так что ничего удивительного, что воины Христа заволновались.

– Проклятые схизматики! – истерично заверещал легат Альбрехт. – Отдайте приказ стрелять в них! Это никакие не ангелы! Вы слышите?! Не ангелы! Стреляйте же!!!

Но прежде чем приказ был отдан, «ангелы» пошли на резкое снижение, по сути пикирование. Верхняя часть «креста» и перекладина ушли куда-то в тыл армии крестоносцев, а нижняя – большая – часть «креста» стала падать точно на холм, на котором расположился император со свитой. В какой-то момент от «ангелов» стало что-то отцепляться и падать на землю.

– Бежим! – крикнул кто-то, осознавая, что ничего хорошего к ним не прилетит.

И правда, в следующий момент холм потонул во вспышках взрывов и огненной феерии.

Кто-то из высшей европейской знати упал со взбесившегося коня, кого-то подбросило взрывом, а кто-то обратился в живой факел, когда обдало зажигательной смесью.

Тем временем начали сброс те из «ангелов», что атаковали тыл армии крестоносцев, их целью был обоз, а точнее, его взрывоопасная часть, что хорошо выделялась на фоне остальной массы обозного имущества.

Упали зажигательные бомбы, и «ангелы» спешно брызнули во все стороны с набором высоты.

Раздались оглушительные взрывы, и в небо взлетели огненные фонтаны.

– Проклятье… – скривившись, схватился за сердце легат Альбрехт, и в следующий момент бывший рижский епископ рухнул как подкошенный.

Глава 4. Контратака

1

– В атаку! – отдал приказ Юрий Всеволодович. – Руби в песи!

Не воспользоваться возникшей после налета дельтапланеристов паникой в стане крестоносцев было бы непростительной ошибкой, тем более что отряды потеряли всякое руководство из-за частичной гибели командного состава, а также панического бегства остального.

Вперед двинулись ратники и начали форсирование речки, но первой, конечно, преодолела водную преграду кавалерия и врубилась в рыхлую массу пехоты, что потеряла всякий порядок и металась по полю в полной прострации. Впрочем, постепенно стали образовываться первые островки порядка. Командиры пытались сплотить свои отряды, организовав для начала круговую оборону. Но мелкие группы быстро уничтожались, их расстреливали из луков, а потом стаптывали конями.

Но время шло, точек кристаллизации становилось больше, тем более что русской кавалерии было не охватить все поле боя, а значит, у противника имелось время опомниться, и вот возникли первые настоящие каре из пехотинцев, ощетинившихся копьями, а за их спинами спешно взводили свои стреляющие механизмы арбалетчики.

Среди русских кавалеристов появились первые ощутимые потери.

Кроме того, под защитой пехоты стали формироваться конные отряды крестоносцев и кое-где даже прошли первые копейные сшибки с последующей вязкой рубкой, в которой шел размен один к одному.

Увидев все это, царь Юрий приказал дать сигнал коннице на отход, благо что все ратники уже переправились и выстроились для боя.

Зазвучал условной мелодией сигнальный рог, в дополнение к звуковому сигналу в небе вспухли сигнальные ракеты, а то в гаме боя не сразу можно хоть что-то услышать, отрядные сигнальщики заметили команду и продублировали, после чего кавалеристы начали тяжело выходить из боя.

Несмотря на то, что часть крестоносцев сбежала и не думала возвращаться, а так же понесенные от кавалерийской атаки потери, численность противника все еще минимум в два раза превосходила русских, что в коннице, что в пехоте.

– Провести ракетную атаку!

Установки РСЗО как раз вывели на дистанцию эффективной стрельбы и приготовили к залпу.

Через головы ратников и кавалеристов полетели сотни ракет. Забухали взрывы среди вражеской пехоты и конницы, что вновь расстроило с таким трудом восстановленные порядки крестоносцев, и в дело вновь пошла конница.

Впрочем, во второй раз ей не дали порезвиться во всю ширь русской души, в дело вступила рыцарская кавалерия… Правда, из-за отсутствия единого командования она ударила не вся вдруг, что было бы очень «больно», а разрозненно, что позволило русской коннице не только потоптаться по вражеской пехоте, рубя направо и налево, но и начать организованный отход, увлекая рыцарей за собой.

И снова сказалось отсутствие командования среди рыцарей. Иначе, увидев, к чему все идет, атаку, точнее, погоню постарались бы остановить, но, увы, уцелевшая после бомбежки высшая знать сейчас пряталась по лесам, со страхом вглядываясь в небеса…

Тем временем русские кавалеристы просочились между рядами ратников, что образовали в своем строю коридоры, и в эти же коридоры опрометчиво втиснулись рыцари, о чем тут же горько пожалели, потому как на них обрушился шквал из арбалетных болтов. Причем шел перекрестный обстрел, да еще практически в упор.

Шансов у отчаянных смельчаков или же глупцов не было по определению, болты пробивали тела насквозь. Те, кто каким-то чудом выжил после первого залпа, крутясь на своем скакуне среди кучи лошадиных и человеческих трупов, были заколоты копьями, когда ратники стали сдвигать свои ряды, сжимаясь точно пресс.

Работали арбалетчики и по фронту, так что тем, кто не вошел в проходы, тоже изрядно досталось, а увидев, что случилось с попавшими в ловушку, стали разворачивать своих коней, чтобы убраться из-под обстрела, но многим уйти было не суждено. Арбалетчики с методичностью метрономов заряжали свое оружие и давали залп за залпом, валя рыцарей многими десятками.

– Вперед!

Ратники пошли вперед.

Вражескую армию, все еще остающуюся без единого командования, следовало дожать, нанеся максимальный урон.

Началась перестрелка арбалетчиков. Далеко не всех вражеских стрелков получилось сразить, и они снова собрались в боевой порядок.

Тяжелые арбалеты крестоносцев, взводимые воротом, все же доставляли немало неприятностей, пробивая фанерные щиты ратников навылет. Многих из атакующих спасал хороший стальной доспех, особенно если болт попадал под большим углом и рикошетил. Но бывало и так, что болт находил слабое место, попадал в руку, ногу или в лицо с шеей…

От по-настоящему больших потерь спасала медленная перезарядка таких агрегатов и то, что крестоносцев все же хорошо потрепали.

Ратники же быстрым маршем под обстрелом сокращали дистанцию. Наконец прозвучал приказ остановиться.

– Взвести арбалеты! Зарядить! Целься! Бей!!!

На европейских арбалетчиков обрушился дождь из болтов, и этот обстрел был куда как эффективнее. Залп, произведенный с минимальной дистанции, оказался по-настоящему страшен. Первая линия копейщиков, что защищала арбалетчиков-крестоносцев, полегла вся. В отличие от ратников, европейские пехотинцы практически не имели нательной защиты. В лучшем случае у кото-то имелась кожаная кираса, а у самых богатых, десятников или сотников – кольчуга, но это все ни о чем.

Ответный залп также нанес сильные потери ратникам. Доспехи уже не спасали.

– Бей!!!

Второй залп выкосил вторую линию копейщиков-крестоносцев, при этом досталось стоящим за их спинами арбалетчикам.

Началась гонка, кто быстрее взведет свои арбалеты и выстрелит, и вот тут излишняя мощность, а следовательно, и сложность европейских арбалетов сыграли с ними злую шутку. Пока крестоносцы лихорадочно крутили вороты или возились с козьими ногами, взведя свои арбалеты едва наполовину, ратники, использовавшие поясные ремни, уже клали в желоба болты и целились.

– Бей!!!

Последняя линия копейщиков окончательно слегла, и снова чувствительно досталось стрелкам. Как результат арбалетчики заволновались, кто-то уже дрогнул, часть начала бежать прочь, но большая часть все еще продолжала свою работу.

Противоборствующие стороны взвели свои машинки практически одновременно и столь же одновременно разрядили друг в друга.

Остатки арбалетчиков-крестоносцев приказали долго жить.

Опустошение среди крестоносцев вышло таким сильным, что немногочисленные не иначе как чудом выжившие, что с запозданием привели свои агрегаты в боевое состояние вместо того, чтобы выстрелить в своих врагов, бросали свои арбалеты на землю и пускались наутек.

– Вперед!

Стоило только начаться бегству, как оно превратилось в повальное.

В погоню за беглецами бросилась русская кавалерия, и на этот раз рыцари даже не думали защищать свою пехоту, потому как попадали под массированный арбалетный обстрел.

В один день битва, конечно, не закончилась. Беглецы все-таки смогли оторваться и вновь сгруппироваться, но теперь это была уже не единая армия, а раздробленная, так как формировалась по национальному признаку. Отдельно встали немцы под предводительством своего императора Фридриха Второго, и это была самая крупная формация, практически половина всего войска, отдельно встали поляки, так же кучковались чехи с австрийцами.

При этом поляки, чехи и австрийцы, похоже, выступали заградительными отрядами, скорее всего, невольно, потому как Фридрих Второй отступил дальше всех, отойдя за реку Просна.

Юрий Всеволодович не видел ничего зазорного в том, чтобы сожрать то, что ему оставили на съедение, и атаковал эти армии по уже отработанной схеме, сначала налет дельтапланеристов с последующей бомбардировкой, а потом атака конницей и пехотой с предварительным расстрелом из РСЗО.

Срабатывало раз за разом. Точнее, так удалось разбить поляков и чехов, австрийцы же, пока русские были заняты братьями-славянами, смогли так же отступить за Просну.

Но река не могла стать преградой. Это понимали все, и вот когда Юрий Всеволодович уже готовился отдать приказ на наступление, из стана противника пришла страшная весть.

– Чума!

Все в ужасе охнули. Болезнь страшная, практически не поддающаяся лечению и крайне смертоносная. Хорошо, если выживал один из пяти заболевших.

– А точно чума? – переспросил царь.

На него с недоумением уставились приближенные.

– А то, может, придумали страшилку, чтобы мы дальше не атаковали, – пояснил он свою мысль.

Это заставило всех задуматься.

Уточнили. Оказалось, что точно. Отряды рыцарей и просто наемные подразделения стали разбегаться во все стороны. Удержать их вместе уже ничто не могло, даже самые суровые кары как со стороны священников, страшащих отлучением от церкви, так и со стороны государей, что без затей рубили головы пойманным дезертирам.

2

Убедившись, что Группа армий «Центр» крестоносцев больше не представляет угрозы, Юрий Всеволодович, оставив на месте лишь два десятка дельтапланеристов для проведения разведки и в случае необходимости воздушной поддержки для разгрома бандформирований, что наверняка возникнут после развала вражеской армии, с остальными «ангелами смерти», как успели прозвать дельтапланеристов что свои, что чужие, поспешил на север в Пруссию. Там обстановка была самой невнятной. Что до южного направления, то болгары с сербами должны были отбиться от итальянцев с испанцами почти самостоятельно.

Несмотря на весьма активную дипломатическую работу, наладить отношения с племенами пруссов оказалось непросто. Не ощутив на себе всей мощи «христианской любви» со стороны Ордена меченосцев, как те же эсты, что в последние годы активно крестились, дабы быть поближе к заступнице Руси, а потом и вовсе стать ее частью, прусские племена до последнего цеплялись за независимость и оставались верны своим богам.

И если с юго-восточными и даже некоторыми центральными племенами еще с памятного совместного похода на Литву удалось наладить более-менее нормальные отношения, поддерживая финансово и вооружением союзников против совсем отмороженных противников сближения, то вот с северо-западными приморскими племенами все было плохо. Их тем же оружием и финансами поддерживали против союзников с Русью паписты, из-за чего сохранялось зыбкое равновесие.

– Крестоносцы уже высадились? – спросил царь Юрий у своего брата Владимира, что являлся великим князем Ливонским.

На совете также присутствовал Ярослав, вожди ливонских племен, в том числе эсткий князь Лембит, что, прослышав о надвигающейся армии крестоносцев, собрали дополнительные отряды к имеющейся собственной рати. Они очень хорошо помнили владычество папистов на своей земле и повторного такого «счастья» не желали.

– Первая партия высадилась, – кивнул он. – Располагаются лагерями на землях самбов, натангов и вармов. В общем, на тех землях, что сразу за проходом через косу…

– Сколько их?

– Порядка пятнадцати тысяч. В основном пехота, среди них много английских лучников…

Юрий понятливо кивнул. Английские лучники уже успели прославиться на всю Европу. Попасть под их массированный залп – приятного мало.

– Пытались их атаковать на подходе? – спросил царь у Ярослава – великого князя Новгородского, в чьем ведении был флот ушкуйников.

– Нет. Их слишком много, да и охрана хорошая. Разменялись бы один к одному. Смысл? Опять же, во время подхода их кораблей штормило так, что о дистанционном бое можно было забыть.

Юрий понятливо кивнул. Корабли ушкуйников были вооружены баллистами, но кораблики все же легкие, на морской волне их хорошо качает, так что попасть можно только с очень близкого расстояния, а в шторм попасть можно только вовсе случайно. Так что ничего удивительного, что вражеские корабли без противодействия вошли в залив лагуны и без проблем высадили войска.

– Может, оно и к лучшему…

– О чем ты? – спросил Ярослав.

– Пора решать прусский вопрос самым кардинальным образом.

На это братья понятливо кивнули. Объяснять им прописные истины не требовалось. Оказав содействие крестоносцам, северо-западные племена сами поставили себя в положение явных врагов Руси. И если раньше любая попытка решить вопрос силой встретила бы недовольство других прусских племен и даже активное противодействие, то теперь царь Юрий по их же понятиям был в своем праве, когда настучит им по головам, и не то что не станут мешать, но даже и помогут, особенно центральные племена, не имеющие свободного выхода к морю, из-за чего имеют проблемы с торговлей.

Одним из таких активных союзников Руси среди пруссов являлся вождь крупного центрального племени бартов Алекс.

Юрий решил сделать на него ставку в объединении пруссов под одной рукой, сделав в итоге удельным князем, а чтобы привязать его посильнее к Руси, подумывал о том, чтобы отдать свою дочь Добраву за его сына Дивона, раз уж с сербами все очень сложно. А как станет просто, то недавно родилась Феодора, и если на сербском столе не усидит нынешний Владислав, то на престол взойдет Урош, вот за него и можно выдать вторую дочь.

«Так и сделаем, – решил Юрий Всеволодович. – И будем продвигать Уроша. А то Владислав очень уж проболгарски настроен… не усидеть ему. Да и мы поможем его сковырнуть и Урошу мозги вправим, чтобы не был столь ярко выраженным прорусским, вызывая недовольство знати».

3

Армада кораблей крестоносцев впечатляла. Паруса виднелись от горизонта до горизонта.

– Их тут раза в два больше, чем в прошлый раз было, – сказал Владимир. – Не меньше трех сотен вымпелов…

В общем, сразу становилось ясно, что монархи мобилизовали не только все свои боевые корабли, но и зафрахтовали все купеческие по отработанной схеме в добровольно-принудительном порядке, и купцам некуда было деться.

– Значит, сейчас везут тысяч тридцать, – сделал вывод царь Юрий.

– Или сделали ставку на кавалерию, – в свою очередь выдал версию Ярослав.

– Все равно не слабо, особенно учитывая, что это вряд ли последняя их ходка.

Сейчас братья находились на одном из кораблей русского ушкуйного флота, состоящего из сотни морских ладей. Сразу, как только разведчики засекли появление вражеского флота и донесли эту весть до царя, он решил лично оценить степень угрозы.

Становилось очевидно, что вступать в классический бой с этой армадой даже при почти идеальных погодных условиях, что наблюдается в настоящий момент, – лишь один из способов самоубийства. Но это лишь в случае, если нет дополнительного фактора.

«А он есть», – удовлетворенно усмехнулся Юрий Всеволодович.

Всегда приятно осознавать, что не зря готовился, вкладывал средства и силы, а значит, можно рассчитывать на закономерный положительный результат.

– Дайте сигнал «На взлет».

В небо ушла комбинация цветных ракет, а потом он был повторен еще дважды, чтобы точно никто не упустил.

Сигнал дошел до всех, о чем пришло подтверждение в виде все тех же комбинаций сигнальных ракет.

Засуетились команды. Стали спускать паруса и класть мачты. Вместо них начали появляться странные сооружения в виде двух длинных жердей, протянувшихся от кормы до носа, при этом с подъемом в сорок пять градусов, что обеспечивали специальные подпорки.

Да, это был специальный трамплин, в нижней части которого установили тележку, и уже на этой тележке расположился дельтапланерист, под брюхом которого висела десятилитровая бочка с зажигательной смесью.

Тележка и впрямь была непростой, так как с ее краев находилось по одному мощному пороховому ускорителю.

Вот ладья встала против ветра, а оный по осени был довольно свежим, обещая в скорости вновь нагнать в Варяжское море шторм.

– Доложить о готовности, – запросил Юрий Всеволодович, после того как на флагманском корабле все было готово к старту, а значит, и на остальных ладьях все должно быть готово. На всякий случай он выждал еще пятнадцать минут, давая людям дополнительное время.

Взлетела комбинация цветных ракет. Стали взлетать зеленые ракеты.

– Старт!

И вновь команда была продублирована ракетами.

Запалили фитили ускорителей, те заработали, изрыгая пламя с клубами удушливого дыма. Гребцы в кормовой части, оставив весла, прикрылись щитами, чтобы обезопасить себя от огня и искр.

Несмотря на работающие ракетные двигатели, тележка с дельтапланеристом пока стояла на месте, но убедившись, что ускорители вышли на рабочий режим и нет никаких нареканий, «поджигатель» дернул за рычаг простейшего стопорного механизма, что удерживал тележку, и в следующий момент дельтапланерист резво покатился по трамплину, с каждым мгновением набирая скорость.

Всего пара секунд – и вот дельтапланерист взмыл в воздух. Тележка-катапульта, пролетев с еще работающими ускорителями, упала в воду, исторгнув клубы дыма и пара.

Такой реактивный старт стали отрабатывать практически сразу после того, как первые дельтапланеристы стали уверенно взлетать классическим способом, то есть разбегом с холма, а также с ровной поверхности при помощи конной тяги. Юрий Всеволодович не мог не понимать эффективность воздушного налета на вражеский флот, а в том, что что-то подобное может случиться, он не сомневался.

Не все шло гладко, на начальном этапе было довольно много покалеченных, даже без жертв не обошлось, но оно того стоило, особенно если смотреть на массовый старт.

Семьдесят пять дельтапланеристов взмыли в воздух и начали набирать высоту.

Вообще-то их должно было быть восемьдесят, но, увы, в двух случаях произошел подрыв ускорителей, такое нет-нет да случалось, увы, с этим ничего не поделать… А еще в трех сами дельтапланеристы сплоховали и сразу после взлета рухнули в воду.

– Могло быть и хуже…

Семьдесят пять «ангелов смерти», наконец набрав высоту, с помощью встречного ветра и выстроившись полюбившимся им крестом полетели на врага.

На ладьях тем временем избавлялись от трамплинов и вновь ставили мачты, поднимали паруса и дополнительно работали веслами.

И вот первые «ангелы смерти» пошли в пикирование, после чего производили сбросы бочек, при этом автоматически разгорался запальный фитиль.

Десять литров горючей смеси, брызгами разлетевшейся по всей палубе, которую практически невозможно потушить водой это атас.

В море заполыхали многочисленные костры.

Ба-бах!

Раздавшийся взрыв, разметавший корабль на мелкие щепки, оказался неожиданным. Впрочем, гадать о его причине не приходилось – детонировал перевозимый порох, до которого добрался огонь.

– Проклятье… – ругнулся царь всея Руси, увидев, как несколько дельтапланеристов после бомбежки рухнули в воду.

Беда даже не в том, что пилоты погибли или попадут в плен, как бы это жестоко и цинично ни звучало, а в том, что останки дельтапланов могут попасть во вражеские руки.

Понятно, что, увидев в действии летунов, европейцы постараются сделать свои аналоги, но в том-то и дело, что именно аналоги, что наверняка по своим характеристикам будут хуже. Но теперь, получив в свои руки полный образец, они скопируют его «от» и «до».

Появились и первые камикадзе…

По крайней мере один случай тарана Юрий Всеволодович наблюдал лично. Видимо, пилот, получив серьезное ранение (хоть они и имели фанерные доспехи, прикрывающие переднюю часть тела, но от случайного попадания в лицо и шею никто не застрахован, хотя могло быть и пробитие от арбалетов и даже английских луков, дистанция-то небольшая) и понимая, что с таким ранением не живут, пошел на таран.

Отбомбившись, дельтапланеристы пошли назад. Большая часть полетела к берегу, там они увидят дымные столбы, на которые и сориентируются, но часть, порядка дюжины, что летела очень неуклюже, плюхнулась возле кораблей ушкуйников. Кто-то оказался ранен, но у большинства дельтапланы были просто изрешечены, даже удивительно, как они вообще с такими дырами летали.

Что до улетевших без проблем, то они при возможности должны будут повторить атаку, когда вражеский флот дойдет до берега Пруссии. Хотя уверенности в этом не было, по всем признакам надвигался шторм…

4

Пока флоты сходились, жахнуло еще три взрыва, а потом на это стадо по большей части транспортных кораблей, словно волчья стая, налетели ушкуйники, добавляя огненного веселья.

Проанализировав войну на воде своего сына в Ионическом море, когда корабли обстреливали друг друга, по сути, простыми пороховыми взрывпакетами, Юрий Всеволодович понял, что это крайне неэффективно и ведет к большим собственным потерям. Немного подумав, он с младшим братом Иваном создал для корабельной «артиллерии» более эффективные снаряды для поражения не столько живой силы, сколько для уничтожения непосредственно кораблей.

Что они собой представляли? Уменьшенную копию мины для выбивания ворот. То есть брался «колокольчик», насаживался на дротик, заполнялся порохом, герметизировался и выстреливался баллистой в район ватерлинии.

Проблема в том, что для надежности требовалось подойти слишком близко, но ушкуйники – ребята вообще на всю голову отмороженные, так что им это не составило проблем, несмотря на весьма активное противодействие.

Дум-дум…

С глухим звуком одна за другой выстрелили две баллисты с кормы и носа. Один дротик попал сильно выше ватерлинии, зато вторая впилась даже глубже, что не помешало ей взорваться.

Бах! Бах!

В борту вражеского судна образовалась две рваные пробоины, и в одну из них тут же сплошным потоком хлынула вода. Для гарантии требовалось сделать еще пару дырок, а то одну могли и суметь заделать…

– Не отвлекаться! В погоню за вон тем судном! – указал царь Юрий на один из вражеских галерных кораблей, что уже развернулся и шпарил прочь на всех веслах.

Не так давно на это судно подняли один из подбитых дельтапланов, и теперь оно спешно уходило с дорогим трофеем.

К погоне после нехитрого флажкового сигнала присоединились две ближайшие ладьи.

Три морские ладьи довольно быстро нагоняли однорядную галеру, к тому же изрядно чем-то загруженную. Погоню беглецы, конечно, заметили и стали отстреливаться, метая дротики со взрывпакетами. Но делали они это не часто, раз в минуту, да и с точностью на данный момент все обстояло весьма не очень.

Лишь когда произошло сближение на дистанцию эффективной стрельбы из луков и арбалетов, в одну из ладей влетел дротик, убив одного из гребцов и ранив соседей, из-за чего ладья резко потеряла ход, но две другие поднажали, и в кормовую башенку, за которой прятался стрелок, попало сразу два дротика.

Случайность, хватило бы и одного. В общем, от башенки ничего не осталось, пострадала баллиста и был выведен из строя расчет.

Корабль продолжили забрасывать дротиками с минами.

«А вот на такой случай миномет мог бы пригодиться, – с досадой подумал Юрий Всеволодович, остро жалея, что не догадался о таком оснащении ладей раньше. – Хотя не факт, очень уж волнение мешать будет… Нужен нормальный флот, а не эта любительщина».

– Топите его!

Баллисты начали бить по галере, делая в ее бортах дыру за дырой, но лишь пятое попадание наконец сделало пробоину в ватерлинии.

– Добавьте ему еще пару дырок! – приказал царь Юрий, заметив, что из общей массы вражеских кораблей вышли еще два судна и устремились в открытое море.

Сказано – сделано.

Еще четыре выстрела – и образовалось два пролома, в которые хлынула вода. А по мере затопления внутреннего пространства и увеличения осадки вода стала заливаться в пробоины, что были получены гораздо выше, и корабль оказался обречен.

– За ними! – показал на других беглецов Юрий Всеволодович.

Ладьи ушкуйников снова пустились в погоню. Но тяжеловато. Без потерь убитыми и ранеными среди гребцов не обошлось.

К тому же, стал крепчать ветер, и как результат начали расти волны. Проблема в том, что ладьи, может, и морские, но лучше в шторм на них не попадать, может опрокинуть.

Тем не менее, приказ есть приказ, и второй корабль был настигнут, и все повторилось.

Третий беглец был где-то уже на горизонте, когда потопили второй корабль.

– Не догоним, – сказал Ярослав. – А если догоним, то все равно смысла нет. На потопление второго корабля мы потратили большую часть боеприпаса. Осталось всего четыре дротика. Их при таком волнении точно не хватит.

– Ладно, разворачиваемся…

Ушкуйники сноровисто поставили парус, и ладья полетела по почерневшим волнам в убежище, что находилось в соседней лагуне на землях самого северо-восточного союзного прусского племени скальвов.

Туда уже спешили остальные корабли ушкуйников. Причем помимо собственных ладей Юрий насчитал около десятка вражеских судов, над которыми реяли флаги Руси. Трофеи, взятые на абордаж.

«Осталось только понять, сколько сами потеряли при этом, – подумал он. – Но вряд ли больше, если вообще понесли потери в кораблях. Но даже размен один к одному того стоит».

После того как шторм закончился, «ангелы смерти», коих в работоспособном состоянии после починки поврежденных оказалось всего пять десятков, повторили налет на сгрудившиеся в проходе из лагуны корабли крестоносцев.

Этот налет оказался едва ли не эффективнее, чем тот, что был произведен в открытом море. Паникующие капитаны, не желая, чтобы огонь перекинулся на их корабли, начали активно маневрировать в узости прохода, что в итоге приводило к столкновениям и многочисленным вылетам на мели. Горящие корабли, потерявшие управление, сносило на эти столкнувшиеся и севшие на брюхо суда, в итоге занимались совсем уж грандиозные пожары.

По результатам двух воздушных налетов и одного морского боя, во время которого было потоплено не меньше шести десятков судов, армада крестоносцев потеряла две трети кораблей.

Что до сухопутной битвы, то ее вовсе не случилось.

До высадившихся войск дошла информация о поражении главной ударной силы, и во время переговоров крестоносцы, понимая бессмысленность самостоятельной атаки в условиях, когда им будет противостоять почти вся западная армия русов, попросили возможность уйти по «золотому мосту», благо что прецедент уже имелся.

Юрий Всеволодович был только «за». Разве что рыцарям вновь пришлось разменять своих коней на низкорослых лошадок, ну и от других ненужных в пути ценностей избавиться.

Правда, часть, в основном высшая знать, уплыла на только что разгрузившихся и уцелевших после налета кораблях.

– Зачем ты их отпустил? – удивился Ярослав. – Мы бы их побили, да так, что все бы тут остались. А так они могут вернуться…

– Эти уже не вернутся…

– Почему ты так считаешь?

– Причин несколько. Первая – большая их часть скопытится от подцепленной по пути домой чумы и прочих болезней. Вторая – следующий раунд противостояния случится не скоро, лет через пять-шесть, и к этому времени они все равно станут слишком стары, ну а третья причина – пока они доберутся до дома, хорошо пограбят по пути, по крайней мере, франки, англичане и шведы себя в западной Польше, Чехии, Австрии и Германии сдерживать не станут. Быстро превратятся в банды, с которыми будут биться местные владетели, глядишь, сами дополнительно проредят свою численность, по крайней мере, дополнительный элемент политической вражды между странами возникнет. Так что пусть развлекаются.

– Никак не могу привыкнуть к твоей манере мыслить, – криво усмехнулся Ярослав. – Есть в этом что-то…

– Но-но, братан! Не забывай, что я практически святой, так что никакой дьявольщины и в помине быть не может, – засмеялся в ответ Юрий.

Что до южного направления, то там все было для крестоносцев куда как радужнее. Итальянцы с испанцами удачно высадились в Греции, на все том же полуострове Пелопоннес, прошли перешеек и начали давить болгар с сербами за счет превосходства в пехоте и пороховом оружии.

Флот обеспечивал необходимую маневренность по всему побережью Адриатического моря, так что болгарам и сербам пришлось весьма туго, несмотря на поддержку русской рати, но ее на все не хватало, а болгары с сербами так и не соизволили сформировать собственные пехотные армии.

Но тут пришла информация о поражении центральной армии и отходе северной, неприятная информация дополнялась сообщениями о чуме… Похоже, что именно опасность чумы в большей степени заставила южную армию крестоносцев погрузиться обратно на корабли и свалить назад в Италию и Испанию.

Глава 5. Реванш

1

После того как крестоносцы ушли, задерживаться в Прибалтике Юрий не стал, оставив разбираться с пруссами своего брата Владимира. Благо он за эти годы хорошо изучил регион и знал, как разговаривать с местными языческими племенами. А разговаривать с ними надо было с позиции силы, время от времени подкидывая пряники…

Вообще, ему на пару с вождем бартов Алексом удалось разыграть карту «злой – добрый». Владимир играл злого, крайне недовольного тем, что пруссы продались крестоносцам, и жаждущего крови, а Алекс всячески его уговаривал проявить сдержанность и христианское прощение в обмен на признание вассалитета.

В целом все вышло удачно. Дабы не огрести по первое число, северо-западные племена пруссов пошли под руку вождя бартов. Да и как не пойти после такого кидка крестоносцами? Требовался хоть какой-то защитник от Руси.

У Юрия же и дома было дел выше крыши.

Так, наконец удалось пустить в оборот те богатства, что были получены по итогам похода монголов в Европу, лежащие мертвым грузом в сокровищнице кремля.

Он организовал Государственный банк Руси. За счет трофеев, а также накопленных ранее за счет продажи железа и стекла ресурсов удалось это сделать в «одно лицо», то есть без привлечения сторонних учредителей, как князей с боярами, так и купцов, не говоря уже о церкви. То есть бан, по сути, стал принадлежать лично царской семье, делая ее недосягаемо богатой по меркам Руси, а значит, и могущественной.

Можно было, наверное, и раньше, но мало что-то учредить, требовалось еще обучить банковских служащих. В оные в большинстве своем пошли увечные ратники, так как они уже были грамотными, осталось только преподать несколько дополнительных дисциплин по ведению дела. Ну и, конечно, оформить разные документы, типовые бланки, печати и так далее и тому подобное. А главное – подготовить аудиторов, увы, без воровства наверняка не обойдется, несмотря на обещание самых страшных кар проворовавшимся.

Кстати, о церкви. Патриарх Симон был очень недоволен, ведь именно церковь была единственной организацией, дававшей в долг, и вот на их делянку вышел другой крупный игрок, начавший сманивать заемщиков более низкими ставками и расширенной сферой услуг, привычных в будущем, как, например, вложение денег под начисляемый на сумму процент и прочее.

Впрочем, недовольным патриарх был недолго, так как умер ранней весной. Сам. Ему на смену пришел епископ Владимирский Митрофан, что одновременно являлся главой Инквизиции. Оно и понятно, он по служебной деятельности имел на большую часть священников, от которых зависел результат выборов, кучу компромата, так что с ходу обеспечил себе избрание.

Юрий был не против данной кандидатуры, так как он всячески выказывал свою лояльность царю. Благо что на своем посту главного инквизитора Митрофан отлично справлялся и хорошенько почистил братию, уличенную в семи смертных грехах, что для священников становились реально смертными. Если до царя доходила информация о священнике, что вел себя неподобающе своему сану, то дважды царю повторять не приходилось, как этот священник отправлялся на досрочное свидание с Всевышним.

После вала смертей «лучших из нас, что уходят первыми» остальные священники наконец вкурили, что никто с ними шутить не собирается, и теперь являли собой саму добродетель: скромные, отзывчивые и вообще няшки.

Еще Юрию Всеволодовичу удалось заложить первый настоящий университет имени своего брата Константина, что будучи князем Ростовским создал первое на Руси учебное заведение, пусть и весьма ущербное, но все же…

Но долго заниматься созидательной деятельностью у царя не вышло. Летом тысяча двести тридцатого года пришли вести с восточных границ – приближались монголы.

Это сильно обеспокоило царя, ведь из памяти о будущем он знал, что вторжение должно было начаться лишь через пять-шесть лет. Конечно, история сильно изменилась, и дата могла сместиться. С другой стороны, инерция исторических процессов тоже никуда не делать.

Не задавив циньцев, а та же не разбив Персию под руководством Джалал-ад-Дина, что сейчас вел достаточно успешные войны с Сирией и Грузией и по результатам мог значительно усилиться и представлять угрозу для восточных соседей, монголы не могли выделить значительных сил для похода на запад, а с малыми силами лезть на нынешнюю Русь было бы по меньшей мере глупо.

«Чтобы смять сегодняшнюю Русь, монголам нужно аккумулировать все имеющиеся силы», – чуть успокоился Юрий Всеволодович.

Из той же памяти о будущем царь всея Руси припомнил, что монголы и в прошлой исторической последовательности примерно в это время двинули пару туменов на северо-восток.

«Но тогда они били Булгарию, не то мстя за поражение, что потерпели от булгар, возвращаясь после рейда на Русь, не то поддерживая своего ставленника», – подумал Юрий Всеволодович.

Царь встряхнул головой. Информация по данному вопросу была смутной и противоречивой. Увы, душа, что подселилась к княжичу, не обладала на этот счет сколько-нибудь четкими знаниями.

– В любом случае, сейчас-то чего поперлись? Ведь Булгария – их верный союзник.

Но стоило только начать вдумчиво разбираться с запросом от разведки всех данных по происходящим на восточных рубежах Руси событиям, как все начало проясняться.

– Я считаю, что виновниками выдвижения монголов стали половцы, государь, – сказал глава ЦРУ Олег Глебович. – После того как Булгария сильно ослабела, на нее тут же со всех сторон накинулись все соседи: черемисы, мордва, буртасы, башкиры, а главное – половцы, и чтобы не потерять союзника, монголы решили отогнать шакалов от приболевшего ручного хищника.

– Согласен, – досадливо поморщившись, кивнул Юрий Всеволодович.

Сталкиваться монголами сейчас не хотелось, это могло спровоцировать их на вторжение раньше времени, в конце концов они могли плюнуть на Персию, а к этому Русь все еще была не готова. Но и не вмешаться он тоже не мог. Половцы, словно малые дети, нашкодив и отхватив от монголов, тут же кинулись просить защиты у царя русов, и бросить их было опасно.

Черт с ними, если бы монголы их просто перебили, может, оно и к лучшему было бы, но ведь могут и на свою сторону привлечь, а это минимум два тумена конницы, что через несколько лет пойдут в составе монгольской орды на Русь.

2

Привлекать дополнительные силы, снимая их с южных и тем более западных районов, Юрий Всеволодович не собирался. Царь, оценив численность противника, считал, что ему с лихвой хватит имеющихся на восточной границе пяти ратей, десяти тысяч конницы плюс двадцати тысяч половцев (это без привлечения черных клобуков, что в случае необходимости можно достаточно быстро подтянуть), чтобы отбить четыре тумена татаро-монголов и два тумена булгар. Может, монголы из местных еще что-то соберут, но не больше тумена.

Надо сказать, что монголы вынесли урок из поражения от русов, а также опыта боев в Европе, где под конец сами европейцы активно использовали пороховое оружие и так же обзавелись собственными разработками в этой области. Об этом говорили похожие на русские телеги «залпового огня», разная машинерия плюс бочки.

Разве что пока не было видно летунов, но и за этим дело не встанет. В ближайшем будущем ожидались если не армады дельтапланеристов, то значительное число. Вывод делался из того факта, что прекратилась торговля шелком.

«А может, просто монголы хотят лишить нас стратегического материала, – думал по этому поводу русский царь. – А точнее, все вместе. Благо, что этот шаг противника легко просчитывался, и материалом запаслись по максимуму…»

Европейцы, кстати, после Восточного крестового похода тоже перестали торговать шелком. Впрочем, с ними торговля вообще остановилась.

На что тогда рассчитывал Юрий Всеволодович при равенстве сил?

Был у него неприятный сюрприз.

Войска русов встали на границе, всем своим видом демонстрируя, что дальше они идти не собираются, дескать, станут вести лишь оборонительные бои, если монголы вообще к ним полезут. А ведь могут и не полезть…

И этот момент прекрасно поняли мордовские князья и сильно заволновались.

Почему?

Ну, они были не без греха и активно щипали ослабевших булгар, разоряя их юго-западные области на пару с так же без меры осмелевшими буртасами, и теперь их ожидало справедливое наказание. А как наказывают монголы своих врагов, никому объяснять не требовалось, север Булгарии тому яркая и страшная иллюстрация.

В ставку царя русов спешно прибыли мокшанские и эрзянские князья.

Как докладывали завербованные цэрэушниками агенты, у них уже побывали монгольские послы с требованием полной покорности, дани – десятой части всего имущества и людей, а также сбором войска, численностью в одни тумен, что для не слишком многочисленной мордвы было довольно обременительно.

Понятно, что требования монголов для мордовских князей были как серпом по одному месту, и если согласятся, то быстро потеряют свой статус, их просто свергнут. Не говоря уже о том, что понесут громадные потери. И если с десятой частью в людях еще можно было как-то вывернуться, отдав рабов, то вот с армией… Потеряв ее, и не важно, от чьих рук, русов или еще кого, они станут слабыми и могут пасть жертвой тех же воспрявших булгар.

Так что западный сосед, с которым в последние годы сложились хорошие отношения, виделся им хорошей защитой.

Прибывшие на встречу с царем мордовские князья после ритуально-протокольных приветственных фраз с насупленным видом переглядывались между собой. Повисла тягостная пауза. И хоть обе стороны понимали, зачем они тут собрались, но одно дело догадываться и совсем другое – озвучить просьбу о защите, тем самым признавая свою слабость и подчиненное положение. Потому требовалось как-то выкрутиться, как говорится, и рыбку съесть, и на кол не сесть…

Юрий Всеволодович же, с трудом сохраняя невозмутимый вид, хотя очень хотелось смеяться, сидел во главе стола.

Наконец условный лидер мокшанских князей Инсар заговорил:

– Царь Юрий, думаю, я выскажу общую мысль, что мы с готовностью пропустим твои войска, как нашего друга, через свои земли.

Мокшанские князья с просветлевшими лицами согласно зашумели. От них не отставали эрзянские вожди.

– А также готовы присоединиться к твоей армии против общего врага.

– Зачем мне проходить через ваши земли? – сыграл удивление Юрий Всеволодович. – И о каком враге вы говорите? Мне, насколько я в курсе, никто войну не объявлял.

– Но как же, царь? К твоему государству движутся монголы. Не лучше ли встретить врага вдали от своих границ, чтобы в случае, если битва пройдет не совсем удачно, иметь возможность отступить уже на свою границу и, дополнительно подготовившись, вновь дать врагу отпор. А если этого не сделать в отдалении от родных земель, то враг вторгнется в пределы твоего государства…

– Мудрые слова, уважаемый князь, и если бы у меня была война с монголами, то я бы так и сделал. Но сейчас у меня нет с ними вражды, и я не вижу смысла ее начинать.

– Но зачем же ты тогда собрал войска? – спросил другой мокшанский князь Тамал.

– Исключительно на всякий случай. Наказывая диких половцев, буртасов и башкир, монголы, а точнее, их неразумные данники, могут слегка ошибиться и заскочить на чужую территорию, вот чтобы этого не произошло, я и привел амию. Но и вам меня опасаться нечего. Я уважаю вашу независимость, – с улыбкой ответил царь русов.

От этой улыбки мордовские князья скривились, как от кислого.

– Монголы будут наказывать и нас… – глухо произнес на этот князь Вача, лидер эрзянской части мордвы.

– Сочувствую.

– Но мы твои союзники! – начал распаляться тот. – А разве союзнический долг не предусматривает… совместную защиту от общего врага?

– С чего бы это вы считаете меня своим союзником? – удивился Юрий Всеволодович, с трудом сдерживаясь от глумливой улыбки.

Сказать по чести, эти мелочные люди с шакальими повадками его выбешивали, и на такое отношение к ним не влияло даже то, что половина из них вождями стали именно с его помощью. А может быть, это и было причиной, ведь в угоду политической необходимости приводить к власти приходилось далеко не самых лучших людей с точки зрения личных качеств. Кто успел осознать, куда «ветер дует», и успел продаться, с теми и работали. Потому создавалось ощущение собственной замаранности, а это неприятно.

– Но как же?!

Все мордовские князья выглядели изрядно ошарашенными.

– Не твоими ли усилиями многие из нас стали вождями?!

– Разве я с вами заключал какие-то договора о союзе, в котором обязывался прийти к вам на подмогу в случае внешней угрозы, или требовал того же с вашей стороны?

– Но ты…

– Я давал вам оружие и деньги, чтобы вы направили свою молодецкую удаль и жажду поживы на булгар, оставив в покое границы моего государства. Если вам так хочется, можете считать, что я платил вам отступную дань.

То, что Русь платила им дань, мордовских князей совсем не обрадовало.

– Не желая помогать нам, ты толкаешь нас к союзу с монголами! – запальчиво выкрикнул один из самых несдержанных и молодых эрзянских князей по имени Пучеж.

Вот его бы Юрий Всеволодович удавил собственноручно, ибо гнида редкостная.

– Все зависит от вас, – пожав плечами и сохраняя бесстрастное выражение лица, сказал царь всея Руси. – Если вы хотите стать данниками монголов и поставлять в их армию воинов, которые пойдут в первых рядах и умрут за них, и так будет продолжаться до тех пор, пока у вас не останется способных держать оружие мужчин, то это лишь ваш выбор. Я уважаю его.

– Чего ты хочешь от нас, царь? – после короткой тягостной паузы, тяжело опустив голову, глухо спросил Инсар.

– Чтобы вы наконец осознали сложившуюся ситуацию и сделали свой окончательный выбор в своем дальнейшем пути. А ситуация простая, хоть и печальная для вас. Так уж вышло, а может, определено вашими богами, что вы, как народы эрзя и мокша, не смогли образовать собственные государства и, по сути, теперь оказались в роли зерен между мельничьими жерновами, что так или иначе перетрут вас в муку. Я не обязан, не хочу и не буду поддерживать вас в данном статусе, мне это не только не нужно, но и опасно. Мне не нужны какие-то карликовые племенные образования, что станут и дальше шантажировать меня тем, что могут переметнуться на сторону моего врага и за возможность остаться лояльными мне требовать какой-то платы или иных привилегий, не говоря уже о постоянной защите. Рано или поздно дойдет до того, что вы станете продаваться тому, кто больше заплатит, это если, конечно, найдется вторая сторона, что согласится платить. Монголы это делать точно не станут, не буду делать этого и я. Мне, скорее, выгоднее оставить вас, чтобы монголы сточили вас об меня, а потом, когда я их прогоню, возьму то, что останется от ваших народов, под свою руку без каких бы то ни было проблем. И вы знаете, что я могу это сделать.

– Монголы тоже имеют пороховое оружие! – снова вспылил Пучеж. – Откуда мы можем знать, что ты сильнее?

– Я не собираюсь вам доказывать свою силу и что-то обещать в награду. Вы сами должны сделать свой выбор, с кем вы и против кого. Одно лишь хочу сказать, выбрав монголов, вы станете их бесправными данниками, обязанными беспрекословно выполнять все их приказы, результат такого выбора вы знаете, став частью Руси, вы становитесь равноправными моими подданными. Я не делаю различий между кривичами, древлянами, полянами, поляками, вами мокшанами и эрзя и ливонскими племенами. У всех равные права и обязанности.

– Мы поняли тебя, царь, – сказал эрзянский князь Вача, переглянувшись с Инсаром. – Дай нам немного времени посоветоваться…

– Да сколько угодно!

Впрочем, советовались мордовские князья недолго, даже споров особо не было, ситуация была предельно ясна, как и выбор в пользу присоединения к Руси. Кроме того, понимали, что если откажутся от такого шага, то после выплаты дани монголам всегда найдется новый князь, что придет к власти в их племени, и он уже точно выступит за вступление в состав Руси, чтобы больше не платить десятую часть всего.

Да, по сути, царь Руси выкручивал им руки, но время такое, к тому же все происходило мирно, а не как в прошлой исторической последовательности с кровавыми битвами и кучей жертв.

На следующий день вожди племен мокша и эрзя обратились к Юрию Всеволодовичу с официальной просьбой о принятии их под свою руку, а еще через три дня русская армия выступила в поход, чтобы встать на новую границу Руси со степью, проходившую теперь по реке Сура и Хопер до впадения ее в Дон.

Монголам такой поворот событий явно не понравился, и их армия двинулась на северо-запад.

3

После западного похода Субэдэй не чувствовал удовлетворения. Положение не спасала громкая слава и богатые трофеи. Нудной занозой сидело фактическое поражение от русов, и его идеей фикс стало уничтожение русского государства, для чего он методично собирал информацию о своем личном враге, коим считал царя русов Юрия Всеволодовича по прозвищу Песец.

Собирал и учился. А поучиться у этого врага, надо признать, было чему. Как оказалось по результатам Восточного крестового похода на Русь, огромный боевой потенциал есть не только у пороха, но и у воздушных змеев, превратившихся в настоящих драконов, плюющихся огнем.

Субэдэй нашел циньских мастеров – создателей воздушных змеев – и в свойственной монголам манере приказал им создать такого воздушного змея, с помощью которого сможет летать человек.

Неизвестно, сколько десятков мастеров лишились своих голов, но в конечном итоге с заданием они справились, и теперь он воспитывал воздухоплавателей. Дело продвигалось с трудом, было много покалеченных и погибших из-за неудачных посадок и падений, но все же он добился успеха, создав отряд «небесных всадников».

Когда изнывающие от постоянных набегов булгары запросили помощи, то Субэдэй выпросил у Батыя командование.

Внук Чингисхана не противился. В конце концов Субэдэй отличный полководец и знает театр боевых действий, как никто другой, что союзников булгар, что их врагов. Опять же, следовало посмотреть на эффективность тех новинок, что с такой настойчивостью внедрял старый военачальник.

Сам Батый готовился воевать с персами, для него Джалал-ад-Дин являлся личным врагом, что ему словно по наследству перешел от отца Джучи, а ему от Чингисхана.

Субэдэй лишь покривился, когда узнал, что племена эрзя и мокша, а также некоторые роды буртасов, живущих в междуречье Хопера и Вороны, перешли под руку царя русов.

«Снова воспользовался мной для своего усиления и расширения государства, – подумал он зло, – но ничего, мы еще посмотрим, кто кого…»

Армии встали друг напротив друга между реками Сура и Хопер.

На переговорах Субэдэй специально выдвинул для царя русов невыполнимые требования:

– Отдай мне подлых бандитов мокшан и эрзя, сам же преклони колени и признай себя данником и выплати дань – десятую часть всего!

Царь русов на это только понимающе улыбнулся, а потом и вовсе рассмеялся, после чего, не произнеся ни одного слова, развернулся и в окружении свиты ускакал назад.

Как только царь русов вернулся к войскам, взлетело три красные сигнальные ракеты, и кружившие у самого горизонта в вышине два десятка «ангелов смерти» сформировали стаю-клин и устремились в сторону врага.

Глядя на это, Субэдэй только криво усмехнулся и тоже дал условный сигнал.

Повинуясь переданному приказу, полсотни всадников начали плавный разгон, буксируя за собой небесных коллег, что взмыли в воздух и начали набирать высоту…

Но прежде чем «небесные всадники» успели подняться достаточно высоко, чтобы встретиться с «ангелами смерти», послышался омерзительный свист, а в следующее мгновение среди выстроившихся конных отрядов начали рваться взрывы, только не мощные ракетные, а какие-то несерьезные.

Потерь видно не было, разве что кого-то сбросила перепугавшаяся и вставшая на дыбы лошадь, тем не менее, среди всадников нарастал хаос. Кони практически не слушались своих седоков, да и сами всадники прижимали к лицам рукава своих одежд, но, как видно, это не помогало, многие надсадно кашляли и терли глаза руками, но, несмотря на это, все стояли на своих местах и покидать строй не собирались, ибо это было чревато, учитывая суровые монгольские законы. Более того, там уже были случаи, когда откровенно запаниковавших, пожелавших сбежать рубили свои, потому как лучше прикончить одного, чем потом из-за этого одного зарубят весь десяток, а за бежавший десяток – сотню.

– Что это еще за мерзость? – поморщился Субэдэй, когда ветерок донес до него странный резкий запах, от которого начло жечь в носу и горле и резать глаза.

А свист в воздухе между тем продолжал нарастать, превратившись в непрерывный вой, и взрывы среди всадников между тем стали звучать непрерывным, даже заполошным барабанным боем.

Субэдэй скрипнул зубами, понимая, что царь русов испытал на нем очередную новинку, что сейчас превратит большую часть его армии в кашляющую и плачущую толпу, которую можно будет взять голыми руками.

«Отступить или атаковать?! – билась в его голове мысль. – Отступить или атаковать?!»

Понятно, что надо срочно выходить из зоны задымления, но если атаковать, то это значит попасть уже под ракетные залпы. А если отступать, то… случится повальное бегство, чем тут же воспользуются русы.

– В атаку!!!

Прозвучали сигналы, и всадники, наконец получившие долгожданный приказ, стали ожесточенно нахлестывать уже откровенно бесившихся коней. В атакующую лаву степной конницы предсказуемо ударили ракетные установки, но это уже не могло ее сдержать.

4

В то же время, когда началась битва на земле, произошла схватка в небе.

«Ангелы смерти» попытались атаковать холм, на котором расположился командующий татаро-монгольской армией, но им навстречу выскочили «небесные всадники» на дельтапланах, очень сильно смахивающих своей конструкцией на веер.

Аэродинамические характеристики не сказать, чтобы были превосходными, но, тем не менее, в воздухе они держались.

– Проклятье… – сквозь зубы ругнулся Юрий Всеволодович, в подзорную трубу наблюдая за разгорающейся в небе схваткой.

Его «ангелы смерти» вынуждены были сходить с курса и сбрасывать свой смертоносный груз где придется, чтобы обеспечить себе необходимую скорость и маневренность. А она им требовалось, ибо их визави не просто встали на пути, а вели активный воздушный бой!

Монгольские дельтапланы, точнее, половина из них, несли двух человек, благо монголы не отличались мощью своих тел, собственно, как выяснилось чуть позже, набирали специально самых субтильных ребят, что позволяло их дельтапланам активно маневрировать, не испытывая сильного перегруза.

Один, естественно, был пилотом, а второй – бортстрелком, и он активно работал коротким луком. Дальность стрельбы из такого – метров пятьдесят максимум, но на коротких пятнадцати-тридцатиметровых дистанциях, на которых расходились дельтапланеристы, этого более чем хватало. Тем более что им даже не требовалось поразить именно пилота. Достаточно попасть в сам дельтаплан, что куда как проще. Тем более что наконечники у этих стрел были предназначены специально для нанесения максимального повреждения полотну.

– Ах ты ж…

Вот, беспорядочно кувыркаясь, рухнул один из «ангелов смерти».

Не сумев добраться до цели и начав нести потери, «ангелы смерти» попытались оторваться, ничего другого им не оставалось. Но не тут-то было. «Небесные всадники» бросились в погоню и продолжили вести активную стрельбу, и вот рухнули еще два русских подбитых дельтапланериста, чьи «ковры-самолеты», как в шутку называли дельтапланы сами пилоты, превратились в одни ошметки.

От небесной схватки царь Юрий все же вынужден был отвлечься на наземную битву. Но тут пока все шло по плану.

После того как минометы на своей максимальной скорострельности отработали по противнику минами с начинкой из перетертой в порошок горчицы, монголы бросились в атаку и попали под ракетный удар, и вот-вот их должны были принять пехотинцы, но сначала самим ратникам предстояло пережить дождь из стрел.

Если подумать, то пустая трата боеприпасов со стороны татаро-монголов. Им повезет, если одна стрела из тысячи кого-то ранит, и то такому раненому потом после излечения не позавидуешь. Затиранят нарядами, потому как, имея такой отличный доспех, получить рану – это надо постараться, даже если вдруг по какой-то причине лишился щита.

– А это еще что за телеги? – удивился царь всея Руси, увидев, что вместе с конской лавиной буксируются какие-то колесные конструкции.

То, что это не ракетные установки, стало ясно сразу, слишком малый объем. Но этих телег было несколько десятков.

– Может, сухопутные брандеры? – предположил Ярослав.

– Вполне могло быть…

Воображение сразу нарисовало, как эти разогнанные телеги, в которых напичкано до сотни пудов пороха, влетают в пехотный строй и взрываются.

– Хотя сомнительно… командиры не идиоты и сейчас нашпигуют буксировщиков болтами, так что никакой инерции не хватит, чтобы эти телеги сами докатились до рядов с такой дистанции. Что и требовалось доказать…

С холма царю и его брату Ярославу было хорошо видно, как командиры пехотных подразделений засекли вероятную угрозу и уже отдавали команды на массированный обстрел. Но тут эти странные конструкции остановились, рядом остановились и соскочили всадники, что-то сняли с телеги и положили на землю.

Зазвучали рога, и татаро-монгольские всадники, что крутились перед пехотинцами, заполошно ведя стрельбу из луков и получая в ответ из арбалетов, отпрянули в стороны.

– Не может быть… – выдохнул Юрий Всеволодович.

– Что? – удивился Ярослав.

– Это пушки!

В подзорную трубу было плохо видно, но Юрий Всеволодович все же разглядел, что на массивных колодах стоят почему-то трехствольные орудия.

И вот они начали стрельбу.

В пехотных рядах сразу же образовались прорехи от картечного огня. За первым залпом последовал второй, а потом третий. После чего в атаку бросилась конница.

И хоть потери в пехоте убитыми и ранеными оказались изрядными, но все же ратники смогли сохранить строй, зарастив прорехи, но тут на них сверху упали бомбы.

Из-за появившейся на поле боя со стороны монголов артиллерии Юрий Всеволодович совсем забыл о контроле неба, за что чуть не поплатился, потому как на них уже пикировало несколько монгольских дельтапланеристов, у которых под брюхом висели бочки, что в следующую секунду ухнули вниз.

– Осторожно, государь!

Телохранители сработали четко, прикрыв царя стеной щитов, а также своими телами. Вокруг, фигурально выражаясь, разверзся ад. Вспыхнуло жаркое пламя, извергающее удушливый дым.

Запылали щиты, превратились в факелы несколько человек. Но их быстро повалили и накинули плащи, гася пламя.

– Ярослав, ты как?!

– В норме… – ответил тот, зло скидывая с себя загоревшуюся накидку.

– Государь, нужно уходить! – настаивал начальник охраны, указывая на очередную группу монгольских дельтапланеристов-бомбардировщиков, заходящих на цель.

– Нельзя! Если я сейчас с того холма уйду, все побегут! Выше мой штандарт!

По монгольским дельтапланеристам открыли стрельбу лучники, но результата особого не было. Обычные стрелы, пробивая шелковое полотно, не наносили ему большого вреда.

«Ангелы смерти», что еще держались в воздухе за счет гораздо большего мастерства в маневрировании, увидев, что монголы атакуют царя, кинулись на своих визави, доводя дело таранов. Все они буквально боготворили своего блаженного государя и не задумываясь отдавали свои жизни.

В воздухе вообще образовалась настоящая мешанина из дельтапланеристов, слышался треск ломающихся конструкций и крики ужаса падающих своих и чужих пилотов.

Зажигательные бомбы все же падали на холм, на котором находился царь, но не так обильно, как это могло бы быть, и, естественно, не могло быть никакой речи о предельности.

– Бейте по ним сигнальными ракетами! – крикнул Юрий Всеволодович.

Сигнальных ракетниц было более чем достаточно, и в монголов забил настоящий фейерверк. Это дало результат. Когда рядом с тобой взрывается сигнальная шашка, это сильно дезориентирует не только слух, но и ослепляет. А когда таких шашек взрывается много, то нет ничего удивительного, что случались прямые попадания, что буквально рвали полотно дельтапланов, прожигая их огненными вспышками, и небесные всадники валились на землю со своим грузом, в огне которого и сгорали.

Вспомнили о своих сигнальных ракетницах пятеро оставшихся к тому моменту в небе «ангелов смерти», у каждого была полудюжина на случай, если надо дать быстрый условный сигнал без посадки, их тоже пустили в дело.

Атака с воздуха стала последней каплей для «небесных всадников», и те отступили, тем более что они тоже понесли большие потери, до трети своей численности, ну и запас бомб был растрачен, так что кружить над ставкой русов не имело смысла. А из луков стрелять бесполезно, все укрылись щитами.

5

Между тем наземное сражение быстро вошло в стадию неконтролируемого замеса. В пробитые артиллерией и бомбами бреши пехотинцев ворвалась конница, быстро расширяя промежутки. Впрочем, ратники все же, хоть и понеся существенные потери, смогли перегруппироваться и образовать каре, «угощая» противника арбалетными залпами, при случае атакуя копьями.

Одновременно с этим в бой сорвались русская и половецкая кавалерия, и началось взаимное перемалывание. В данном случае эффективность бойцов была примерно на одном уровне, так как булгарские, а также татаро-монгольские всадники имели достаточно хорошую броневую защиту, как, впрочем, и половецкие всадники, не говоря уже о русской кавалерии.

В дополнение к рукопашному бою заработали ракетчики, посылая в гущу противников, что еще не вступили в бой и находились в тылу, свои гостинцы. Да, это было весьма рискованно, но оправдано. Причем работали не только русские РСЗО, что успели перезарядиться после первого залпа, но и монгольские, что подтянули свои установки на дистанцию огня, так что в гуще русской кавалерии также рвались заряды.

– Минометчикам – пусть работают на подавление ракетчиков противника! – дал распоряжение Юрий Всеволодович, увидев результат работы монгольских РСЗО.

Минометные мины, хоть и считались больше химическими, но все же взрывной потенциал тоже имели, а если повезет, то мина может угодить прямо в установку, а еще лучше – в запас ракет. Да и их прямое химическое воздействие тоже дорого стоит, если наводчики из-за воздействия на них горчичного порошка не смогут видеть, куда стреляют, то, глядишь, еще и по своим зарядят…

Минометчики не подвели и буквально завалили монгольских ракетчиков, так что их окутало весьма плотное дымно-горчичное облако. А в двух случаях и вправду произошло прямое попадание, и РСЗО взлетели на воздух.

Но если монгольские ракетчики на некоторое время были выведены из игры, то вот артиллеристы, перезарядившие свои странные трехствольные пушки, вновь сказали свое веское слово.

Пользуясь завязавшейся битвой, они еще ближе подтащили свои орудия к пехотным формациям и разрядили их по ратникам практически в упор. Попавших под удар бойцов буквально рвало в клочья картечью на всю глубину строя за счет тройного выстрела, и в бреши снова врывалась татаро-монгольская кавалерия, рубя бойцов, что могли подставить под сабли лишь свои арбалеты…

– Да заткните уже эти пушки! – кричал царь Юрий, не в силах наблюдать, как рвут на части и стаптывают его пехоту.

Да, ратники вновь показали свой класс и не позволили себя стоптать и рассеять, восстановив оборонительные построения, более того, подобные атаки стоили противнику очень дорого, арбалетчики работали как метрономы, посылая болт за болтом, и промахнуться по такой гуще врагов было сложно, но стоило все же признать, что еще пара таких залпов с прорывами сквозь пробоины вражеской конницы – и от пехоты мало что останется.

Впрочем, Юрий Всеволодович быстро осознал, что заткнуть монгольскую артиллерию нечем.

Ракетчики не смогут сработать столь ювелирно, слишком уж велик разброс накрытия примитивными ракетами, так что своей пехоте может достаться, да так, что это нанесет еще больший урон, чем от стрельбы монгольской артиллерии.

Что до минометчиков, то у них заканчивались мины, очень уж минометы прожорливы, да и сделано их было не сказать чтобы так уж много, и остатки боеприпаса лучше потратить на дальнейшее подавление вражеской РСЗО. В этом плане минометы оказались гораздо эффективнее, чем в том отношении, в котором их вообще-то изначально планировали использовать, то есть для разгона кавалерии газовой атакой.

– Скомандуйте пехоте отступление, – вынужден был дать приказ царь всея Руси.

Пехота в чистом поле против даже таких уродских пушек была бессильна. Здесь требовались хотя бы земляные укрепления. Но, увы, кто же знал, что у монголов появится артиллерия?!

После того как пехота с боями отошла в тыл, началась обычная по нынешним временам средневековая битва, то есть ожесточенная и практически неуправляемая рубка кавалерии между собой. И происходило это на огромной территории, практически от горизонта до горизонта…

Юрий Всеволодович с ужасом в полной мере осознал, что не будь у него сейчас РСЗО, что работали по массивам вражеской конницы, срывая атаки, а также минометов, что последними минами разбили еще несколько вражеских ракетных установок и по сути вывели из строя всю обслугу, те кашляли и ничего не видели из-за отравления горчицей, то… он мог и проиграть такому зубру средневековых конных битв, как Субэдэй.

На счастье царя, потери в пехоте оказались не столь велики, как показалось вначале, да, не маленькие, но не катастрофические, так что они еще сказали свое веское слово в сражении, хоть и пришлось им побегать по полю сломя голову, главным образом чтобы избежать новых встреч с артиллерией, кою по полю боя, занятому конницей, оказалось не так-то легко потаскать.

В общем, мелкие отряды пехоты до пяти сотен человек играли своего рода роль меча, что стремительно наносит внезапный удар, а потом прячется за щитом. Так и тут, отряды выдвигались вперед и работали из арбалетов по вражеской коннице, после чего отступали, когда становилось ясно, что к ним подтащили пушки и сейчас будут больно бить.

Увидев артиллерию, до нее пытались добраться отряды русской конницы, на что их командиры имели соответствующий приказ, но пушки, что иногда успевали сделать залпы по русской коннице, прикрывала уже монгольская кавалерия.

Вот такая бодяга продолжалась практически до самого вечера.

Войска к этому времени сильно устали, и в какой-то неуловимый момент противоборствующие армии разошлись, оставив на поле боя тысячи убитых и раненых.

Эта битва привела Юрия Всеволодовича в чувство. Он явно осознал, что мог проиграть. Противник преподнес неприятный сюрприз, даже несколько.

«Слишком ты привык к победам и заигрался… – мысленно сказал он себе. – Не стоит недооценивать врага».

Оплеуха от Субэдэя получилась знатной. Отрезвляющей.

– Что нас не убивает, делает сильнее… вроде бы.

По договоренности сторон далее начался сбор раненых и убитых, что продолжался даже ночью при свете факелов до самого утра. Потери удручали.

В пехоте, убитыми и ранеными, что уже не встанут в строй, насчитывалось больше четырех тысяч человек. По сути потеряна целая рать.

Русские дружинники из десяти тысяч человек потеряли две с лишним.

Из двадцати тысяч половцев осталось порядка тринадцати, плюс-минус…

Сколько потеряли монголы, точнее, их вассалы с булгарами, было неясно, но в целом сопоставимо, но это не радовало.

Следующий день противоборствующие стороны соблюдали вооруженный нейтралитет, люди банально отдыхали от вчерашнего замеса. Продолжались похороны убитых.

На третий день битвы тоже не случилось. Обе стороны понимали, что силы равны и дальнейшее противостояние приведет только к взаимному истощению, а это лишь ненужные потери без достижения какого-либо результата. Опять же, исход битвы может решить какая-нибудь случайность, что сыграет на стороне противника. И доверять войну случайности никто не хотел.

В конечном итоге произошла новая встреча, на которой была достигнута договоренность оставить все как есть, и заключен мир с разделом сфер влияния, вторгаться в которые было запрещено. Граница эта проходила по реке Волге, за нее и отошли татаро-монголы.

Третья часть. Между молотом и наковальней

Глава 1. Затишье перед бурей

1

Юрий Всеволодович, оставив своего брата Ярослава на контроле, вернулся в Киев в начале осени тысяча двести тридцатого года в подавленном, если не сказать хуже, состоянии. Он все никак не мог отойти от битвы с монголами, закончившейся формально ничьей, но сам царь считал такой результат близким к поражению.

Особенно остро царь всея Руси переживал появление у монголов артиллерии. Того самого оружия, на которое он сам сделал ставку в будущем и считал, что это станет тем фактором, что позволит если не с легкостью, то все же без критичного надрыва для государства отразить Батыево нашествие. Теперь ни о какой легкости в принципе не могло быть и речи.

Ведь не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что монголы не остановятся на достигнутом и продолжат развитие оружия, показавшего высокую эффективность в бою, в частности, в разрушении пехотного строя, да и по коннице хорошо работающего.

Вместо тех странных трехствольных уродцев, неудобных в эксплуатации по причине излишней тяжести и мороки с перезарядкой, сделают одноствольные с большим калибром, а значит, и дальностью стрельбы. При этом в разы увеличат численность орудий, благо ресурсная база позволяет им это сделать легко и непринужденно. На захваченных монголами территориях полно месторождений меди и олова.

«В то время как я вынужден изгаляться с этим чертовым чугуном», – с досадой думал Юрий Всеволодович.

Требовалось что-то придумать, что могло бы нивелировать монгольскую артиллерию и вновь получить превосходство, но в голову ничего не приходило. Да и что тут можно было придумать?

На этой почве Юрий Всеволодович, наверное, впервые жизни напился в хлам, по крайней мере с момента своего перерождения.

– Тут пулемет нужен… вот только сделать его при нынешних технологиях практически невозможно, – сквозь пьяный угар вслух думал он.

Да и долго ли он будет работать на черном порохе, что быстро загрязнит ствол, так что очень скоро пули полетят куда угодно, кроме как в цель, да еще потеряв убойность, даже если забыть о проблеме боепитания, то бишь патронах?

Кроме того, ствол из-за температурного воздействия начнет стремительно расширяться, как результат его поведет, что дополнительно увеличит разброс. Но все равно очередь длиной пятьдесят, ну даже в сто выстрелов – это как-то маловато. Игра не стоит свеч.

Возникла мысль сделать что-то многоствольное, типа «гатлинга», да еще обеспечив водяное охлаждение, что увеличит живучесть стволов, а также увеличит общую длину очереди в разы перед тем как эти стволы придется чистить от нагара.

Юрий даже оживился, несмотря на нерешенный вопрос с боепитанием, ведь патронов потребуется тьма тьмущая, и выйдут они по цене весьма недешево. Но в конце концов патроны можно заменить более примитивной системой вроде диска с каморами, что можно нахлобучить на ствольный пакет, словно крышку.

– Нет, очереди будут слишком уж короткими… Ну куда это годится – сделать десяток выстрелов, чтобы потом начать довольно муторную процедуру перезарядки, чтобы сделать еще десять выстрелов, а потом снова мудохаться со сменой каморного диска… Нет, тут нужно что-то более долгоиграющее… Сделать зарядный диск большего размера с этакое колесо на сотню выстрелов… которое будет прижиматься зарядной каморой только к нижнему стволу. Хм-м…

Чисто теоретически все выглядело вполне жизнеспособно, особенно для пьяного. Но вот как это все будет в реале?

«Почему такие системы не делались в иной исторической последовательности в гораздо более продвинутом техническом обществе семнадцатого-восемнадцатого века? – задался он вопросом. – Не додумались? Просто ведь все…»

Ответа на данный вопрос Юрий Всеволодович не знал, но отказываться от подобного по нынешним временам супероружия не собирался. Тем более что некоторое количество времени на его разработку у него имелось, если, конечно, Батый не передумает перед походом на Русь разбираться с Персией.

– Вроде не должен… Имея пороховое оружие, тем более артиллерию, ему не составит труда разбить армию своего врага без особых хлопот, а потом воспользоваться полученными человеческими и материальными ресурсами для похода на запад.

2

– Муж мой, ты пугаешь меня… – утром входя в кабинет Юрия Всеволодовича, произнесла царица Агафья, одновременно озираясь по сторонам.

Было с чего. Повсюду валялись скомканные листы бумаги, на которых было что-то нарисовано нетвердой рукой.

– Четвертый день уже пошел…

– Это я лечусь, дорогая… похмеляюсь, так сказать, – вымученно улыбнулся муж в ответ. – С пьянкой закончено.

– Правда?

– Истинная… И еще, прикажи приготовить купальню… для бани я еще не в форме.

– Она готова. Я как раз хотела тебя туда как-то выманить.

– О, это просто замечательно…

Агафья помогла мужу добраться до купальни, раздела его, после чего сама разделась и спустилась в небольшой бассейн с теплой водой.

Это была классическая джакузи, не хватало только пузырьков, хотя при желании и их можно было организовать, но Юрий Всеволодович решил не маяться дурью.

Агафья села сзади мужа и принялась делать ему легкий расслабляющий массаж, такой же, какой обычно делал ей сам Юрий, снимая пред-и послеродовое напряжение, словно напитывая ее тело энергией.

– Что произошло? – тихо спросила она. – Ты никогда так не пил…

– Прости, что испугал… просто я испугался до чертиков… в какой-то момент мне показалось, что все, что я делал, оказалось бесполезным… а то и того хуже… Если в прошлой исторической последовательности у нас был один враг, что затормозил наше развитие на три сотни лет, то теперь их два. И если раньше мы отделались лишь огромными человеческими потерями, но все же смогли выстоять, то теперь нам грозит тотальное уничтожение без возможности возрождения. И если монголы как пришли словно бы из ниоткуда, так и уйдут в никуда, то вот европейцы так пересрались, что сделают все, чтобы мы сгинули. И если я не смогу сдержать монголов, то у них будут все шансы достичь своей цели, добив нас.

Агафья слушала, продолжая релаксирующий массаж.

– Но, как я поняла, ты нашел решение?

– По крайней мере я на это надеюсь… И, как ни странно, но именно этот запой мне помог. Он словно смыл какую-то накипь с моей души, позволив увидеть то, о чем я знал, но почему-то забыл… точнее, не обращал внимание. Собственно, сейчас я сам не понимаю, почему мне эта идея не пришла в голову раньше, ведь все так очевидно… Видимо, та часть меня изначального, души-основы, оказалась доминантной и подавила привнесенное, запой меня раскрепостил. Как-то так. А может, все дело еще и в том, что та, привнесенная часть меня не считала, что это оружие можно изготовить в данных условиях, ведь оное в прошлой исторической последовательности появилось только через шестьсот лет.

– Ох… И что это за оружие?

– Пулемет.

– Что это?

– Представь себе пистолет, который стреляет много раз, но его не надо перед каждым выстрелом заряжать, только размером этот пистолет будет с пушку, и стволов у него будет много. А чтобы стрелять, надо будет крутить ручку, как в мясорубке… и результат от работы будет сродни этой мясорубке, хе-хе…

О пистолетах Агафья знала и умела пользоваться, а потом вспомнила о рисунках, благо перед уходом она их собрала и заперла.

– Страсть-то какая…

– Угу… Вопрос в том, сколько мне потребуется времени, чтобы его создать.

– Много?

– Ну, я так думаю, что не меньше года. Все-таки механика там не самая простая, а я ни разу не механик, хоть и знаю основные принципы. В общем, трудностей будет много.

– А когда ожидаешь вторжение монголов?

– В том-то и закавыка. Я уже не знаю, что от них ждать. Из памяти о будущем они должны были напасть только через шесть лет, но благодаря мне все сильно изменилось. Теперь у монголов есть порох и пушки, так что циньцы вряд ли продержатся слишком долго, не говоря уже о персах. Остается лишь надеяться, что, одолев циньцев, монголы решат, продолжить поход на юг, чтобы одолеть вообще все китайские государства и не оставлять у себя за спиной неподконтрольные территории, что могут воспользоваться чужим опытом и так же вооружиться пушками… Да, я думаю, именно так они и поступят. Это логично. Если, конечно, я не пытаюсь успокоить сам себя… Хотя, если они так поступят, то это для нас все равно не есть хорошо.

– Почему? Это даст тебе время… минимум еще два года.

– Со временем ты права. Но, овладев Китаем, монголы получат все их ресурсы, особенно человеческие…

– Думаешь, они погонят китайцев на нас?

– Обязательно. Так что нам нужен пулемет. Много пулеметов!

3

Супруги на некоторое время замолчали, блаженствуя в воде, тут еще освещение сумрачное – романтично-интимное. Юрий буквально физически ощущал, как возвращается к жизни, ну и жена тому способствовала, так что ни ему, ни ей уже было не до разговоров. А Агафья, несмотря на свой возраст, тридцать пять лет, что по местным меркам считался глубоко старушечьим, и роды, выглядела превосходно.

Помимо хорошей наследственности, в этом была заслуга как самого Юрия, что поведал ей о том же лифчике, из-за чего тяжелая грудь не слишком сильно обвисла, так и изучение медицины. Среди знахарок попадались весьма толковые особы, так что уход за кожей и волосами царицы был организован на высшем уровне.

Ну и регулярные физические упражнения, конечно, делали свое благодатное дело, для чего Юрий организовал целый зал с разными тренажерами, где и сам активно занимался. Агафья правильно поняла намек мужа, особенно когда он при виде оплывших жиром бочкообразных особ женского пола показательно презрительно морщился.

– А у тебя на твоем поприще как дела? – спустя некоторое время спросил Юрий.

Агафья курировала медицину, главным образом, вакцинацию от оспы, а также вела анализ методов лечения знахарями и знахарками. Труд этот на самом деле весьма тяжелый. Ведь надо не просто записать все рецепты на ту или иную болезнь от сотен «сельских медработников» и сверить их между собой, выявляя, какой компонент за что отвечает, по мнению этих знахарей, но и проверить на практике, чтобы выявить эффективность лечения той или иной группы рецептов или, наоборот, констатировать, что предложенные методы – полная туфта. Ну и хирургия. Загнуться от того же аппендицита было бы глупо.

– А то что-то давно не получал от тебя подробных докладов.

– В целом все хорошо. Карантинные мероприятия на западе отлично себя проявили, и распространение болезней удалось сдержать.

Царь кивнул. Чтобы чума не пробралась на Русь, в Польше были введены жесткие, даже жестокие карантинные мероприятия. Организовано три пояса безопасности, что в плане географии хорошо ложились на реки, что служили естественными рубежами. Движение в направлении запад-восток между этими поясами было строго запрещено, да и по вектору север-юг не особо приветствовалось.

За этим следили наземные посты, речные патрули и даже воздушные.

Если все же движение было, то выдерживался недельный карантин. Ну а если кто пытался пробраться тайно, то не взыщите, таких, если не удавалось поймать, убивали.

– А не получал, потому что я сейчас готовлю расширенный доклад. Я подумала, что десять лет проводимой нами политики в области здоровья стоят того, чтобы обобщить результаты.

– Тут ты права, десять лет – это срок… И что у нас получилось в итоге?

– Я еще не закончила. Не отовсюду пришли нужные мне данные…

– Ну, хотя бы в общих чертах.

– Если в общих, то население стремительно растет, это я без учета беженцев от нашествия на Европу монголов говорю. Детская смертность за счет вакцинации, а также требования подогревать воду для проведения обряда крещения, из-за чего новорожденные дети часто простужались в холодной воде, снизилась в три-четыре раза.

– Серьезный результат… – впечатлился Юрий. – Особенно если экстраполировать его на век другой…

– Также в целом повысилось здоровье за счет сытного питания, нет ослабления иммунитета из-за голодного истощения, что обеспечивается хорошей урожайностью за счет применения удобрений. На положительной динамике роста населения сказалось отсутствие междоусобных войн со сжиганием сел и городов, а также угона населения степняками…

Агафья говорила что-то еще, но Юрий невольно вернулся к прежним думам.

«Пулеметы – это, конечно, хорошо, даже прекрасно, но и армия тоже нужна более многочисленная, чтобы смогла сдержать несметную орду татаро-монгол на всех направлениях, – размышлял он. – Тем более что пулеметы эти будут более оборонительным вооружением, по полю их из-за огромной массы не потаскаешь. Разве что перевозить на телегах а-ля тачанки?.. Но все равно, маневренность будет низкая. Следовательно, нужны солдаты…»

Всплыла мысль о повышенной выживаемости детей.

«Собственно, пора набирать дополнительные рати, и недостатка ребят для их укомплектования не будет, – осознал царь. – И этих ратей хватит, чтобы прикрыть все направления… Главное – успеть вырастить и обучить будущих ратников, для чего мне нужны те же самые шесть лет, что были в прошлой исторической последовательности перед вторжением татаро-монголов, но не факт, что есть в этой. Значит, эту отсрочку надо как-то обеспечить…»

4

Словно по заказу в Киев прибыло посольство из Грузии от царицы Русудан, что правила грузинским царством с тысяча двести двадцать третьего года, после смерти своего брата Георгия Четвертого, погибшего от тяжелого ранения после битвы с монголами.

Желая получить мощного союзника, она вышла замуж за сельджукского принца Мухаммада Мугиса уд-Дина Туркан Шаха, принявшего при крещении имя Дмитрий, но просчиталась.

В тысяча двести двадцать пятом году на Грузию напал хорезмшах Джалал-ад-Дин и разбил грузинские войска, что не оправились от тяжелых поражений, нанесенных им монголами. Конийский султанат практически ничем не помог грузинам. Тбилиси был сожжен. Вся восточная Грузия оказалась под его влиянием.

И вот царица Русудан искала нового союзника против настырного и, чего уж там говорить, довольно жестокого захватчика, о чем свидетельствовали десять тысяч казненных грузин, не пожелавших принять ислам. И особых вариантов, кроме Руси, не было.

В качестве скрепления союза Русудан предлагала выдать свою восьмилетнюю дочь Тамару за второго сына Юрия Мстислава, коему только-только должно было исполниться пятнадцать.

Вписываться за грузин у Юрия Всеволодовича желания не было от слова «совсем». И плевать, что единоверцы.

«Потом оккупантами назовут, – вспомнилось ему из будущего. – Как говорится, не делай добра и не получишь зла. Пусть сами разгребают…»

Тем более что союзник этот в случае, если удастся его защитить, представлял крайнюю низкую ценность в борьбе с монголами.

«Лучше уж тогда с самим Джалал-ад-Дином закорешиться, учитывая, что у нас в перспективе общий враг», – подумал Юрий.

– Если помочь хорезмшаху, он сможет оттянуть на себя монголов, и это даст мне необходимое время на подготовку.

И эта мысль его полностью захватила.

Он понял, как можно прихлопнуть двух зайцев разом, а то и трех, учитывая, что надо чем-то занять беспокойных половцев, что наверняка начнут бузить, не имея возможности кого-то пограбить. Ведь от Булгарии их отлучили…

Юрий Всеволодович, чувствуя, как время утекает сквозь пальцы, послал в качестве посла своего сына Мстислава, точнее, он являл собой символ серьезности намерений, основные переговоры вел, естественно, один из бояр, состоявший в посольском приказе. Впрочем, Мстислав был вполне разумен, царский двор – та еще школа, плюс отец им и братьями плотно занимался и мог сам вести разговор.

– Ты ведешь войну сразу с двумя противниками, если не с тремя, и в таких условиях победы хотя бы над одним врагом будет получить очень трудно. Оставь одного врага, высвободи силы, чтобы справиться с оставшимися.

– И что же я получу взамен?

– Взамен того, что ты оставишь в покое грузинское царство, мой отец готов открыть тебе секрет взрыв-порошка, а также поставлять его за небольшую цену, пока твои люди сами не научатся его производить в необходимых количествах. А также научат делать и пользоваться оружием, в котором используется этот взрыв-порошок.

Это заинтересовало беглого хорезмшаха. С таким оружием он мог вернуть себе свою землю, о чем мечтал с момента бегства.

Что до Грузии, то по большому счету Джалал-ад-Дина она его не интересовала, сплошные горы да проблемы. Население враждебно, но тут виноваты его ставленники, что были крайне жестоки к иноверцам-христианам и требовали в уплату гораздо больше, чем официально назначенная дань.

– Знай также, что монголы тоже обладают его секретом и, покорив восточные народы, нападут на тебя. Без взрыв-порошка тебя ожидает неминуемое поражение.

– Это интересное предложение, но все же отдать целую страну в обмен лишь на секрет взрыв-порошка…

– Секрет, который принесет тебе победу над нынешними твоими врагами, – сказал Мстислав. – И убережет от поражения от монголов, это дорогого стоит. Стоит царства.

– И все равно этого недостаточно… Я знаю, что монголы и ваши враги тоже. Последнее сражение с ними у вас вышло не самым удачным, не проиграли, но и не победили. Вы просто хотите, чтобы с ними воевал я, а вы в это время копили силы, чтобы добить монголов, если они все же одолеют меня, ведь в этом случае они понесут существенные потери. Так что еще неизвестно, кто кому будет больше обязан.

– И что же ты хочешь?

– Дайте мне дополнительные войска, что я, собственно, хотел получить от Грузии.

Мстислав едва удержался от улыбки.

– Как насчет двадцати, а то и тридцати тысяч половцев? Думаю, даже в самом лучшем случае ты не получил бы от грузин больше половины этого количества воинов, при этом я промолчу об их боевых качествах. Да и те при первом же удобном случае тебя бы предали, согласись, есть за что. И после всего случившегося ты рискнешь им довериться?

Джалал-ад-Дин вынужден был согласиться. Он в обмен на проблемную Грузию получал то, что хотел, даже в двойном размере, плюс секрет пороха, о котором он, конечно же, слышал и пытался получить, но в этом ему никто помочь ничем не мог… или не захотел.

– Договорились, принц.

5

Монголам потребовалось всего два года, чтобы, используя ресурсы покоренных царств, сломить остальные китайские государства. Несмотря на то, что китайцы быстро учились у своих врагов и тоже стали использовать порох, а также пушки, но они банально не успели насытить свои войска достаточным количеством орудий, а также разработать тактику их эффективного применения.

Ну и с порохом была большая проблема как по качеству, так и по количеству. С количеством проблема стояла особенно остро. А быстро нарастить производство селитры, как известно, невозможно. К тому моменту, когда селитры стало добываться в более-менее достаточных количествах, все было кончено.

К тому же, монголы очень умело использовали «небесных всадников», массированными налетами с последующими бомбовыми ударами уничтожая командный состав противостоящих им армий или заставляя их бежать, из-за чего управление армиями полностью терялось, а также запасы драгоценного пороха и сами орудия с расчетами.

Совершались массированные налеты на города, и те горели, точно хворост, и армии китайцев лишались точек опоры.

А вот с летунами у самих китайцев почему-то не заладилось, по крайней мере, на начальном этапе. Долго отрабатывали конструкцию дельтаплана, а потом уже поздно стало. Лишь последнее китайское государство, на которое обрушились монголы, смогло наконец выставить достаточное количество пилотов, буквально тысячи, но и монголы не стояли на месте, численно насыщая свою авиацию и улучшая конструкцию дельтапланов, благо получили в последнем сражении с русами в виде трофея более совершенную модель.

Как результат в небе случилась грандиозная воздушная битва. Но поскольку «небесные всадники» имели больше практического и теоретического опыта, а также продвинутые средства поражения своих визави в виде не только луков, но и фейерверков с зажигательным эффектом, то безоговорочная победа осталась за ними.

Джалал-ад-Дин эти два года тоже не сидел на месте и активно расширял свою империю. Оставив в покое Грузию, тем самым высвободив значительные силы, а также получив дополнительно тридцать тысяч половцев плюс пороховое оружие, он с утроенной энергией насел на своих многочисленных врагов и в конечном итоге сломил их сопротивление. На очереди был Конийский султанат.

Все эти два года Юрий Всеволодович поставлял Джалал-ад-Дину практически весь вырабатываемый в Руси порох. Не за бесплатно, конечно, а за золото, серебро и драгоценные камни, что хорезмшах в больших количествах получал в виде трофеев при взятии городов, и дани с покоренных территорий, а с золотом на ближнем востоке всегда было очень хорошо, так что покупатель не скупился, тем более видя эффективность оружия.

Кроме того, царь всея Руси отправил в помощь своих военспецов, что, собственно, и использовали пороховое оружие, в первую очередь артиллерию, что отлили уже на месте из местной же бронзы. А то местные пушкари оказались совсем никакими. Создавалось впечатление, что они по определению необучаемы, ибо несмотря на все инструкции, стреляли куда придется, но только не в цель.

О том, чтобы сделать из местных летчиков, и вовсе речи не шло. Да и долго.

Но это было даже к лучшему, русские артиллеристы получали на чужой войне бесценный реальный боевой опыт использования нового оружия. Хотя, конечно, следовало понимать, что с монголами этот опыт работать практически не будет. По крайней мере, пугаться пушечных выстрелов они точно не станут, и, надо думать, они разрабатывают тактические приемы, чтобы снизить собственные потери от чужого артогня.

Получали боевой опыт пилоты. Одно дело учения и совсем другое – настоящая боевая опе рация.

А что на Руси?

А на Руси в это время было все путем.

На болгарской принцессе Тамаре женился старший сын царя Юрия – Всеволод.

После того как Джалал-ад-Дин официально оставил Грузию в покое, произошла помолвка Мстислава с грузинской принцессой Тамарой.

– Осталось только для младшего Владимира где-то найти еще одну принцессу по имени Тамара, – посмеялся по этому поводу Юрий.

Что до Грузии, то Юрий действовал по принципу, что с паршивой овцы хоть шерсти клок. За свое заступничество перед хорезмшахом Русь получала умеренную дань, в основном медью, а также обязала создать минимум две рати.

– Мы будем вам лишь помогать в защите в случае острой необходимости, а не полностью обеспечивать вашу безопасность, – сказал Юрий Всеволодович. – Так что моих войск на постоянной основе в ваших пределах не будет…

«Пусть каждый раз с нетерпением дожидаются подхода нашей помощи, – думал царь. – Чтобы каждый раз, отхватив по мордасам от внешних врагов, каждый наш приход встречали с радостным визгом и слезами благодарности на глазах, устилая дороги ковром из цветов перед моими ратниками. А то если встать на защиту сразу, то очень скоро они сядут на шею…»

Средства, полученные от Джалал-ад-Дина за порох и прочую оказанную помощь, очень сильно поспособствовали строительству флота, а то собственных средств все же было в обрез. Благо, что материалы были заготовлены загодя, так что древесина хорошо просохла и была готова к использованию по назначению.

Ладьи ушкуйников – это, конечно, хорошо, но очень уж они утлые и годны по большому счету лишь для проведения прибрежных набегов да для нападения на небольшие торговые суда.

Руси требовался полноценный боевой морской флот, вооруженный не баллистами, чья эффективность, прямо сказать, оставляла желать лучшего, а корабельной артиллерией. Три-четыре пушки на борт будет более чем достаточно.

Ну и, конечно, пулемет. Его создание стало для Юрия Всеволодовича идеей фикс, хотя краем сознания все же осознавал, что эффективность этого оружия будет не столь велика, как кажется на первый взгляд. Это точно не абсолютное оружие. Из памяти о будущем вспомнилось, что англичане, имея два подобных пулемета против двадцати тысяч зулусов, конечно, их победили, но убитыми оказались лишь полторы тысячи человек. Не так уж и много, если подумать…

А ведь африканские дикари были пешими, значит, им требовалось очень много времени, чтобы добраться до своих врагов и нанизать их на копья. В то время как ему будет противостоять кавалерия, что передвигается с куда как более высокой скоростью, и жертв из-за быстрого сближения получится в разы меньше. Разве что использовать десять пулеметов на сто метров фронта, но это нереально, с какой стороны ни посмотри.

Но и отказаться от его изготовления тоже нельзя. Ведь пусть лучше пулемет будет, чем нет.

Тем временем монголы, разобравшись с китайцами, обратили свой взор на западные рубежи.

В тысяча двести тридцать третьем году состоялся курултай, на котором дети и внуки Чингисхана порешили, что сначала надо добить Джалал-ад-Дина, как более слабого противника, завладеть его материальными и человеческими ресурсами и уже всей этой мощью обрушиться на Русь.

Но хорезмшах был готов по всем пунктам, в том числе дали обильный продукт собственные селитряницы, появились-таки собственные артиллеристы и даже пилоты, и, имея двухсоттысячное войско, достойно встретил монголов. Началось кровавое в своей беспощадности противостояние двух могучих империй.

6

Противостояние Монгольской и Персидской империй чем-то походило на схватку двух сумоистов-тяжеловесов.

На начальном этапе, как и во время борьбы сумоистов, когда они пытаются выбить противника из круга сильными ударами ладоней по корпусу или лицу, произошли многочисленные масштабные битвы, словно в попытке выбить врага из круга, в качестве которого выступали плодородные просторы вокруг Аральского моря. Но, не добившись успеха, сумоисты, то бишь армии столкнулись телами и перешли в плотный клинч, при котором то одна сторона брала верх, то другая.

Первый этап, ознаменованный массовыми сражениями, в которых принимали участие сотни тысяч воинов, занял без малого год, потери выходили впечатляющими, обе стороны теряли десятки тысяч человек убитыми и ранеными, но это не принесло ни одной из сторон какого бы то ни было превосходства. Просто перемалывали живую силу друг друга.

Клинч же ознаменовался тем, что монголы сменили тактику ведения боевых действий. Они отказались от генеральных сражений, сведя все к многочисленным локальным стычкам. Разбив свою армию на несколько частей по одному-два тумена, монголы начали методичный захват территории по всей линии соприкосновения, то и дело нанося быстрые жалящие удары.

Хорезмшаху не осталось ничего другого, как так же раздробить свою армию, ибо загонять пару-тройку туменов всей толпой и даже половиной армии было бессмысленно. Тут и скорость движения никакая, а также, пока гоняешь свою цель, остальные монгольские тумены творят что хотят и где хотят.

И если в большой битве у Джалал-ад-Дина еще имелся какой-то шанс на успех, так как он не был обделен талантом военачальника, то в таком ползучем противостоянии для него все стало очень плохо, так как не мог разорваться на десяток Джалал-ад-Динов, а его генералы все же в плане полководческих талантов заметно уступали своим более опытным монгольским коллегам.

От быстрого разгрома Джалал-ад-Дина спасало только огромное плечо логистики монгольской армии. Им приходилось доставлять ингредиенты для пороха из Китая, что называется, аж за тридевять земель, через пустыни и горы, тогда как у персов таких проблем не было, все практически под рукой. Вот за счет огневого преимущества Джалал-ад-Дину удавалось сдерживать натиск монголов.

Но в какой-то момент все рухнуло. Монголы переиграли Джалал-ад-Дина на уровне разведки. Им удалось скрыть быстрое перемещение большой массы войск с северного фронта на южный относительно Аральского моря, и, создав сильный численный перевес, а также накопив достаточно огневого припаса, они просто вчистую разгромили хорезмшаха в серии крупных сражений.

Узнав о поражении Джалал-ад-Дина, его сразу же покинули половцы. Они и так последние два года воевали чуть ли не даром, богатых трофеев давно не было, а теперь о плате и вовсе стоило забыть. Тем более учитывая, что противник был злой и наносил им сильные потери, достигшие трети.

Одновременно с уходом половцев на территориях Персидской империи вспыхнули многочисленные мятежи, в первую очередь в недавно покоренной Сирии, а там и другие восстали, и началось повальное дезертирство, так что очень скоро от армии Джалал-ад-Дина не осталось ничего.

А потом и вовсе пришла весть, что еще недавно правителя огромной империи, с которым осталась едва сотня человек, убили какие-то залетные разбойники, напавшие на его лагерь в горах, которые даже не поняли, кого убили…

Монголы тут же взяли под жесткий контроль осколки разбитой империи, так что все взвыли, ибо новые хозяева оказались еще более жестокими правителями, чем прежний, и обратили свои жадно-злые взоры на север…

Юрий Всеволодович только покачал головой, когда узнал последние вести из Средней Азии.

– Все-таки у истории есть какой-то механизм, с помощью которого она пытается раз за разом вернуться на прежний курс… Вот напали монголы на Русь в прошлой исторической последовательности в тысяча двести тридцать шестом году, и в этой исторической версии они сделают это в том же году.

Несмотря на огромную армию, что монголы собирали для похода на север из туранских степей, царь всея Руси смотрел в будущее с большим оптимизмом, чем это было шесть лет назад, когда он упился вдрызг.

Все дело в том, что медицинская и сельскохозяйственная реформа, что он провел сразу после восшествия на престол, дали мощный результат в приросте населения за счет кардинального снижения смертности, вследствие чего удалось в разы увеличить численность и без того немаленькой армии, на содержание которой, по сути, уходил весь бюджет страны. Но сейчас оно везде так… тут либо тратишь все на свою защиту, либо отдаешь все в качестве дани захватчику.

Да, этим новым ратникам на данный момент было всего по шестнадцать-восемнадцать лет, но шесть лет усиленной кормежки и физического развития сделали из отроков натуральных качков-богатырей. К тому же в эти времена взрослели раньше, так что в свои шестнадцать-восемнадцать они выглядели на все двадцать-двадцать пять.

Еще больше оптимизма добавлял технологический прорыв в чугунном литье. Как говорится, если долго мучиться, то что-нибудь да получится. Вот и получилось. Мастера после долгого изучения процесса плавки и литья словно шагнули на следующую ступень развития.

Правда, от классических «единорогов» царь Юрий по некоторому размышлению решил отказаться. Несмотря на картузное заряжание, скорострельность все равно оставляла желать лучшего. А скорострельность требовалась просто бешеная, даже ценой снижения дальности.

Как ее получить?

Да очень просто, достаточно сделать ствол сквозным, а в казенную часть вставлять сменные каморы с уже готовым зарядом. Произвел выстрел, сменил камору и снова стреляй. Не требуется даже банить ствол. А каморы изготавливались из бронзы, благо, что грузинской меди, из которой делали черную (железную) бронзу, с избытком хватало на все военные нужды.

Конечно, при такой скорострельности ствол перегреется в один момент, но в условиях, когда на тебя летит конная лава, это уже не имеет значения. Главное – остановить противника, а там уже и ствол можно остудить и почистить от нагара.

Сделал царь Юрий и пулемет. Долго над ним бился, только два года ушло на отработку непосредственно конструкции, ведь ему приходилось делать все с нуля, имея лишь общее представление, а потом еще пару лет выявляли всяческие изъяны и исправляли их. Сейчас пытались выделать как можно больше этих изделий.

Кроме пулемета, пока только для охраны были сделаны барабанные винтовки. Правда, проворот барабана производился не самовзводом, при нажатии на спусковую скобу или отжатием курка, а с помощью рычага, как у винчестера. Вот в этих винтовках уже использовались классические патроны.

Смешно, но побочным эффектом от разработки пулемета стало создание швейной машинки…

Что до пулемета, то конструкция получилась очень сложной, громоздкой и тяжелой. Ни о какой стремительности перемещения по полю боя не могло быть и речи.

При изучении результатов сравнительных стрельб казнозарядной полевой пушки и пулемета Юрий Всеволодович только озадаченно почесал затылок. Пушка при стрельбе картечью оказалась эффективнее пулемета при просто несравненной разнице в сложности изготовления и, соответственно, стоимости. Не говоря уже об обслуживании агрегата в условиях боевых действий. Ведь после отстрела ленты на пятьдесят камор-патронов пулеметные стволы все же рекомендовалось прочистить, ибо точность очень уж падала, а также снижалась дальность, в то время как для пушки при стрельбе картечью отсутствие чистки было безразлично.

А уж перезарядка пулеметных каморных лент была та еще морока, по сравнению с артиллерийскими. Это ведь надо выбить использованные капсюли, пятьдесят маленьких камор почистить, вставить новые капсюли, потом засыпать пороха, вложить пулю. Понятно, что операции разделены и даже немного механизированы, та же чистка, например, но все равно долго. И много лент с собой не взять, ибо одна на пятьдесят выстрелов весила целый пуд.

– Неожиданно…

– Так что лучше сделать десять пушек с дюжиной бронзовых сменных камор к каждой, чем один пулемет с дюжиной лент, – сказал Иван Всеволодович, ставший главным оружейником царства.

– Получается, все зря?..

– Ну почему… швейная машинка тоже очень нужна в хозяйстве…

Иван едва увернулся от подзатыльника, коим его чуть не попотчевал старший брат.

Но, как бы там ни было, от производства пулеметов Юрий Всеволодович все же не отказался. Не мог отказаться, слишком много сил он вложил в их конструирование, да и было чувство, что это где-то очень сильно может пригодиться. А вот где? Тут мозги словно сопротивлялись в поиске ответа.

«Опять напиться, что ли, для очередного раскрепощения сознания?» – невесело подумал он.

Глава 2. Битва гигантов

1

Зимой тысяча двести тридцать шестого года татаро-монгольская орда двинулась на северо-запад. Это объяснялось даже не какими-то планами тактического или стратегического характера, а сами обстоятельства вынуждали эту гигантскую прорву народа, словно неисчислимую стаю саранчи, сожравшую все кормовые запасы региона, двигаться на новые угодья, чтобы тупо не подохнуть с голоду. Ибо годы войны в Средней Азии привели к сильному сокращению населения (кто погиб, а кто сбежал, как говорится, белые приходят – грабят, красные приходят – тоже грабят), что привело к полному разрушению всех хозяйств сельскохозяйственного и животноводческого толка, и с продовольствием ситуация стала катастрофичной.

То, что монголы вот-вот сорвутся с места, было ожидаемо, а потому Юрий Всеволодович загодя выдвинул свою армию навстречу орде. То, по какому именно направлению они двинутся, не вызывало сомнений, уж точно не через Персию и Грузию, очень уж гористый и труднопроходимый в зимнее время регион, не говоря уже о тех же проблемах с продовольствием. Ведь там даже лошадям не прокормиться, тем более такому количеству…

– Сколько их приперлось? – спросил царь Юрий у хана Котяна Сутоевича.

Именно половцы хана Котяна отслеживали перемещение монголо-татар на юго-восточном направлении.

Что до воздушной разведки, то длительные полеты зимой на дельтапланах – дело крайне рискованное, не говоря уже о том, что трудное, ибо восходящих потоков нет, а летать, набирая высоту лишь за счет встречного ветра, а потом в пикировании лететь в нужную сторону очень и очень муторно.

– Около двадцати туменов, царь…

В штабном шатре поднялся гул. Армия была весьма большой.

Впрочем, могло быть и хуже. Хорошо то, что треть армии именно монголов все же вернулась в родные края. А то если на сколько-нибудь длительный срок оставить Китай и Корею без контроля, то вполне могли подняться мятежи.

К тому же прошел слух, что кто-то из сыновей Чингисхана, получив огнестрельное оружие, хотел повторить попытку захвата Японии, что в прошлый сорвалась из-за цунами.

– Самая крупная орда, насчитывающая сто пятьдесят-шестьдесят тысяч, под предводительством хана Батыя и его родных и двоюродных братьев идет прямо на нас…

А расположились русско-половецкие войска на Волге в том месте, где эта река максимально сближается с Доном.

Почему монголы из всех направлений выбрали именно это, и сие удалось легко просчитать? Тут все очень просто. Двигаться по заснеженным равнинам – удовольствие ниже среднего, глубокий снег, а его в иных местах наметает изрядно, сильно выматывает лошадей, так что за светлое время суток удавалось продвинуться километров на пятнадцать максимум.

Опять же, под снегом не видно неровностей, на которых лошадь может оступиться, а то и вовсе сломать себе ногу, попав в нору того же суслика. Посему требуется более чистый и предсказуемо ровный путь. В качестве такой дороги естественно выступает река, а точнее лед. И Дон, а также Северский Донец, текущий почти параллельно чуть южнее, в этом плане просто идеальный маршрут, так как ведут прямиком к непосредственной границе Руси.

– Ясно. А остальные супостаты где? И кто ими командует?

– Вторую орду, вблизи берега Каспийского моря, ведет самый младший сын Чингисхана – Кулькан. Под его началом два тумена. С ним идут сыновья Толуя – Мунке и Бюджик, у них по одному тумену. Думаю, Кулькан решил атаковать Грузию…

– Скорее всего, – согласно кивнул Юрий Всеволодович.

Гадать, почему монголы разделили свои силы, особо не приходилось. Все та же спесь, плюс сказывались внутрисемейные дрязги в споре за власть. Далеко не все были довольны тем, как Чингисхан разделил империю. Кому-то, как водится, досталось больше, кому-то меньше, и границы своих улусов сыновья почившего Потрясателя вселенной хотели бы скорректировать. Опять же, не мог сын Чингисхана, пусть и самый младший, подчиняться своему племяннику – Батыю. Невместно.

Но и самому стать во главе вторжения у него тоже не получилось, все-таки большая часть армии была собрана с улуса Джучи, а также признавших своим повелителем Батыя персов, чьи войска так же участвовали в этом походе. А раз так, то он решил действовать самостоятельно, прихватив с собой племяшей, принявших его сторону.

В общем, это был первый звоночек скорого развала Монгольской империи, куски которой через поколение-другое уже начнут биться друг против друга не на жизнь, а насмерть.

– Что будем делать, брат? – с хмурым видом спросил Ярослав, имея в виду угрожающую ситуацию с Грузией.

Разделять силы в преддверии генерального сражения с основной татаро-монгольской ордой не хотелось. Хотя бы потому, что численность русской армии составляла всего сто с небольшим тысяч человек, из них тридцать тысяч половецкой конницы, двадцать тысяч русской кавалерии и пятьдесят тысяч пехоты. Всего половина армии Руси.

Двадцать тысяч пехоты и десять тысяч кавалерии, в основном состоящей из мордвы, буртасов и черемисов, блокировали булгар на севере. Булгары собрали три тумена и собирались присоединиться к монголам, как только они вторгнутся в пределы Руси. Самостоятельно это сделать у них была кишка тонка из-за отсутствия артиллерии. Хотя порох они делали, как и ракеты. Но ракетные установки показали свою уязвимость против минометов.

Северным направлением заправлял Святослав. Полководец из него никакой, но и опасности тоже почти нет. Тем более что в реальности командовал армией совсем другой человек.

Еще тридцать тысяч пехоты и двадцать тысяч кавалерии стояли на западной границе, так как европейцы опять зашевелились.

«Знают, твари, о походе татаро-монголов и ждут исхода битвы, точнее, нашего проигрыша, чтобы воспользоваться ситуацией, – с злым раздражением подумал по этому поводу царь всея Руси. – Обломаетесь!»

Запад был на Владимире.

Но и бросить новообретенного вассала тоже не комильфо, ибо монголы успеют там навести знатного шороху. Опять же авторитет Руси как сюзерена если не обрушится, то сильно пошатнется, чего допускать тоже нельзя.

– То, что должны… – вздохнул Юрий Всеволодович. – Берешь двадцать тысяч половцев, всю русскую кавалерию, а также десять минометов и идешь на перехват Кулькана. Думаю, этих сил тебе с лихвой хватит если не победить, то потрепать монголов и заставить их отказаться от своих намерений. Ну а если нет, то отойдешь к Грузии и уже совместно с ними где-нибудь на Тереке разобьешь противника.

– Это сильно ослабит тебя, брат. Ты уверен, что сможешь побить Батыя? Может, я лучше возьму лишь половину от выделенных тобой сил и сразу отступлю к Грузии?

Юрий ненадолго задумался. Мысль была заманчивой и где-то даже более правильной.

– Нет. У меня возникла пара идей, как можно побить монголов, и для этого в их глазах надо показаться как можно слабее, чтобы даже подумать не смели разделиться на множество отрядов. Надо, чтобы они ударили по мне.

Ярослав понятливо кивнул.

2

Чтобы перехватить Кулькана, потребовалось совершить длительный и выматывающий марш-бросок в четыреста километров, для чего пришлось отказаться от обоза и все тащить на грузовых конях. Благо это были уже далеко не те мелкие почти степные коняшки-доходяги, а смески от рыцарских коней, более грузоподъемных и выносливых.

Впрочем, половцы все еще использовали привычных им лошадей, но они все же смогли выдержать скачку, но теперь им требовалось несколько дней на восстановление своих сил. К счастью, монголы тоже не особо торопились, им как раз сильно мешал обоз, и времени для передышки имелось в достатке.

Встреча противоборствующих сторон произошла в районе истока реки Кума, по названию которой, скорее всего, и поучили свое второе название половцы от ромеев-византийцев – куманы.

Ярослав надеялся, что грузины все же выставят хотя бы пять тысяч человек, на крайняк своих союзников из числа аланов и половцев, что поступили к ним на службу по типу черных клобуков. Увы, страх перед монголами оказался столь велик, что они и не подумали казать нос из своих гор, запершись в многочисленных крепостях.

Послы отговаривались тем, что с юга на Грузию оказывает давление Конийский султанат, распоясавшийся из-за ослабления Персии, и ослаблять свою армию на южном направлении они не могут. Ну и на договор намекнули, дескать, защищайте нас.

– Черт с вами…

Теперь Ярослав полностью разделял пренебрежительно-презрительное отношение старшего брата к этому народу, да и всем прочим, что сидели в горах и что-то пытались из себя строить значительное.

– Гордые горцы… – фыркнул Юрий. – Они считают себя великими и непобедимыми воинами и всячески кичатся этим. Но вся их непобедимость обеспечивается лишь сложными природными условиями. Сами горы защищают их, а уж не суметь воспользоваться рельефом местности – это надо быть совсем пропащими… и ведь не сумели. Сначала Субэдэй с Джэбэ их поимели, потом Джалал-ад-Дин. А в поле они вовсе никто и звать их никак. Ведь если подумать, почему они оказались в горах? Что, там такие прекрасные условия для жизни? Нет. Там весьма трудно. Просто их предков туда выбили из долин более сильные племена, и они просто не посчитали нужным далее следовать за беглецами в эти ненужные им горы. А спустя поколения грузины, идельгезиды и прочие думают, что лишь их удаль не позволяет захватчикам их одолеть, и теперь просто лопаются от самомнения. Точнее, лопались до недавнего времени, пока их сначала не отметили монголы, а потом персы. Так что их трусоватая суть, переданная им от предков-беглецов, никуда не делась…

Ярослав этого не знал, но в тот момент Юрий вспоминал картинку из будущего, как один «великий» грузинский правитель за малым не обделался от страха самым позорным образом, увидев далеко на горизонте боевой самолет (вполне вероятно, что свой), а потом еще галстук нервно жевал…

На северо-западном побережье Каспийского моря, отличающемся просто изумительной ровностью пейзажа, напротив сорока с лишним тысяч татаро-монголов выстроилась тридцатитысячная армия под командованием великого князя Новгородского.

Впереди встали двадцать тысяч половцев, а позади – десять тысяч русских дружинников. Половцы по этому поводу не бурчали, дескать, русы за их спинами спрятались, как было бы в любом другом случае, но тут это являлась лишь воинской хитростью, о чем довели до всех воинов.

Еще дальше в тылу разместилась минометная батарея.

Впрочем, у монголо-татар тоже имелась артиллерия в числе пяти десятков тяжелых орудий, калибром под сто пятьдесят миллиметров, кою те разместили на флангах и прикрыли ежами, дабы их, несмотря на губительный огонь, не стоптала прорвавшаяся вражеская кавалерия.

От ракетного оружия монголы практически отказались, как, впрочем, и русская армия. Слишком уж неэффективно, да и ненадежно.

– Пали, – отдал приказ Ярослав.

Буквально сразу же хлопнули первые минометные выстрелы, пока еще пристрелочные, при этом мины были самыми обычными разрывными и потому не слишком страшными для противника.

Монгольские, а точнее, китайские артиллеристы заволновались, когда начались накрытия, но бежать даже и не подумали, ведь по законам Ясы побег для них означал очень мучительную смерть со сдиранием кожи и варкой живьем.

– Пристрелка завершена!

– Отлично! Огонь на поражение! Кавалерия, вперед!

Минометчики, сменив тип боеприпаса с простого разрывного на шрапнельный, заработали на пределе скорострельности. Над монгольской артиллерий взбухли облачка черного дыма, а вниз конусами полетели картечные шарики, выбивая практически беззащитные расчеты орудий, ни щиты, ни кожаные доспехи практически не спасали…

В то же время с диким криком с места в галоп сорвалась половецкая конница, на скаку посылая стрелы.

Татаро-монголы после короткой паузы рванули навстречу, ведя аналогичный обстрел из луков. В тылу в качестве резерва и охраны остался чисто монгольский тумен Кулькана.

Гораздо тяжелее вслед за половцами начала разгоняться русская дружинная кавалерия. Впрочем, постепенно они стали нагонять оторвавшихся вперед половцев.

Но вот, когда должно было состояться столкновение татаро-монгольской и половецкой конницы, половцы, по сигналу рожка вдруг разделившись на две половины, стали стремительно расходиться в стороны.

Татаро-монголы несколько растерялись от такого маневра соперника, даже притормаживать стали, но растерянность их длилась не долго, так как вскоре они увидели нового противника в лице русских всадников. И тут их растерянность преобразовалась в панический страх.

Было отчего.

Пятнадцатилетнее разведение трофейных рыцарских коней дало результат, русская кавалерия получила в свое распоряжение мощных скакунов (даже своя порода стала формироваться), что дало возможность создать тяжелую конницу. Вот на нее-то со всего маху и напоролись татаро-монголы.

Удар был страшен. У татаро-монгольских всадников не было ни единого шанса на спасение и тем более возможности ссадить своих врагов, так как у русов пики были почти в три раза длиннее их копий.

А дальше началось ожесточенное рубилово, а по факту избиение младенцев.

На рослых конях восседали мощные полностью однотипно одоспешенные дружинники, и эта чуть ли не метровая разница по высоте оказалась решающей. Ведь гораздо легче и эффективнее бить сверху вниз, чем с усилием махать и куда-то тыкать снизу вверх. Противник пробовал бить по русским лошадям, в надежде свалить всадника и получить преимущество, но они оказались хорошо защищены от ударов саблями.

А пока русские богатыри избивали татаро-монгол (почти без потерь, ведь профессиональным бойцам противостояли в основном обычные пастухи), минометчики перенесли огонь с артиллерии противника в тыл вражеской кавалерии, увеличивая хаос и панику. Впрочем, били они недолго, так как боеприпасы скоро кончились, ибо взяли их по сути по минимуму, как раз в расчете на один бой, но и этого хватило с избытком.

Половцы же, частично спешившись, стали продираться к выжившим артиллеристам, что все-таки смогли сделать несколько выстрелов. Это они зря, потому как могли выжить, а так их всех изрубили в куски.

Большая часть половцев продолжила маневр, обошла артиллерийские позиции и атаковала непосредственно монголов. Тут им пришлось несладко, ведь монголы как раз были хорошо оснащены, и воины тоже были неплохими. И неизвестно, чем бы все закончилось, но избиваемые дружинниками монгольские вассалы дрогнули и побежали, сминая монгольские порядки.

Паника заразительна, и, находясь под прессом половцев, а также мощного удара русских богатырей, ей поддались и монголы. Началось бегство.

Кулькан с племянниками, увидев, что случилось, задали стрекача. Впрочем, уйти им все равно не удалось.

Сын хана Котяна Мангуш, что, собственно, и командовал половцами в этом походе, организовал преследование специальным загонным отрядом.

3

– Господин, у меня для вас есть интересные новости, – с поклоном сказал Субэдэй, войдя в шатер и убедившись, что, кроме самого Батыя, внутри никого нет, рабы и охрана не в счет.

И ладно, если бы присутствовали его родные братья Орда, Берке, Тангут и Шейбан, для которых Батый был непререкаемым авторитетом, но вот если бы пришлось общаться в присутствии двоюродных братьев Гуюка с Киданом и Байдана, то разговора могло не получиться.

Батый умел прислушиваться к советам, а вот остальные… могли задавить всякую разумную мысль, и Батый вынужден будет пойти у них на поводу, так как абсолютной власти все же не имел, и сыновья Угэдэя и Чагатая в случае сильных разногласий могли увести свои тумены, как это сделал Кулькан с Менгу и Бюджиком. Ведь каждый из них вел минимум по одному тумену.

Победы над китайцами и персами слишком раздули их самомнение, что опасно в недооценке нового врага. И тут мнение Субэдэя о русах внуками Чингисхана не сильно котировалось, ведь однажды он им проиграл, а потом разошелся, не добившись успеха, оставшись при своих. В общем, сильно подмочил свою репутацию непобедимого полководца.

– Говори, что нарыли твои разведчики, – благосклонно кивнул Батый.

Он очень уважал старого военачальника и, по сути, своего учителя, что верой и правдой служил еще великому деду, одержав многочисленные победы, приобретя огромный воинский опыт и славу. Ведь именно благодаря усилиям неугомонного Субэдэя была кардинальным образом реформирована монгольская армия, появились различное пороховое оружие, «небесные всадники», полностью изменившие картину сражений, что позволило в кратчайшие сроки задавить китайцев. И именно его талант разведчика и стратега позволил обвести Джалал-ад-Дина вокруг пальца и разбить его армию.

Так что к его словам всегда стоило прислушиваться. Хотя, конечно, это не всегда получалось просто в силу непреодолимых причин. Субэдэй был против зимнего похода на Русь, ведь в это время года главная ударная сила – «небесные всадники», что могли сильно попортить противнику жизнь, – выводилась из игры. Но, увы, оставаться дальше в разоренном войной краю становилось невозможно. Опять же именно в походе можно держать армию в кулаке, стоит только ослабить вожжи, как начинается всякое непотребство вплоть до внутренних стычек.

Батый смог привести лишь один контраргумент в пользу похода, что, дескать, раз мы сами из-за зимних условий не сможем воспользоваться так превосходно показавшими себя «небесными всадниками», то и русичи тоже не смогут пустить в бой своих «ангелов смерти».

– Вы проницательны, господин, я хочу поведать именно о том, что стало известно моим людям. А именно, царь русов отправил на перехват Кулькана тридцать тысяч всадников во главе со своим братом Ярославом.

Батый поморщился при упоминании имени своего дяди, что был младше племянника, обладавшего запредельным гонором, ведь он в этом походе был единственным сыном Чингисхана, и, как результат, все должны ему кланяться в ножки.

– Это со стороны царя было не очень умно. Мы по сути в неделе пути от его позиций. Сколько у него осталось кавалерии?

– Двадцать тысяч, господин, по одному русскому и половецкому тумену. А также пятьдесят тысяч пешцев, коих не стоит недооценивать, – напомнил Субэдэй.

– Да-да, я помню о твоем высоком мнении о пехоте русов… Но не ты ли сам придумал, как разрушать их строй? У нас много «драконов», и мы их огнем сметем любой строй.

– Это так, господин, и я тоже не понимаю, на что рассчитывает царь русов, потому как Песец на собственном опыте знает, что строй его пешцев легко сминаем, но, тем не менее, он нас ждет на том же месте, а не отступил от Волги на тот же Дон, где имел больше шансов дождаться возвращения своего брата с остатками конницы, если, конечно, смог бы одолеть Кулькана. Значит, на что-то рассчитывает… и это меня беспокоит.

– Может быть, он рассчитывает на собственных «драконов»?

– Русы не делают тяжелых дальнобойных «драконов». А поскольку царь русов будет биться от обороны, что естественно при меньшей численности, то мы сможем выбить все их орудия до того, как начнется основное сражение…

– Ну вот, ты сам все сказал.

– Но и этого царь русов не может не понимать, господин! – чуть ли не в отчаянии выкрикнул Субэдэй.

«Может, он и вправду просто боится русов? – невольно подумал Батый. – Это как в детстве пережить испуг от появления змеи, и с тех пор страх остается на всю жизнь, так что даже безобидного ужа начинаешь обходить стороной…»

Думать так о своем учителе было неприятно. Но потом Батый понял, что Субэдэй просто переживает, что не может разгадать, что для них задумал Песец, потому как его поведение действительно вызывало недоумение.

– Единственно, что я думаю, – царь русов хочет, показав свою слабость, выманить нас на себя, – после паузы произнес с задумчивым видом Субэдэй, – значит, у него все же есть нечто, чем он нас хочет сильно удивить…

– Вот и посмотрим, что он нам приготовил. Все равно убедить моих даже родных братьев обойти войско русов будет сложно.

Собственно, так оно и вышло. Как только стало известно, что русы послали на перехват Кулькана треть своих сил, все чингизиды проголосовали за как можно более скорую атаку на противника, что так неосмотрительно разбрасывается своим войском перед встречей с основными силами врага.

Орда максимально ускорилась, всем не терпелось дать бой русам, пока к войску не подтянулись дополнительные силы из Руси. Большинство внуков Чингисхана сделали вывод, что царь Юрий ждет именно подкреплений. Но почему он тогда не отступил к Дону?

– Боится, что мы его догоним, и ему придется вступить с нами в бой на неподготовленном поле, – высказал предположение единственный праправнук Чингисхана, участвующий в походе, по имени Бури.

В чем-то Бури оказался прав, поле царь русов к бою действительно подготовил.

– Что это?! – изумился Батый, когда на западном берегу реки увидел странные угловатые строения изо льда в два человеческих роста высотой, этакие крохотные крепости.

Более образованный человек назвал бы фигуру ромбом, а саму крепость – редутом. И эти ромбы-редуты располагались относительно друг друга на расстоянии одного полета стрелы.

Ответить хану, естественно, никто не мог. Понятно, что построено все это не просто так, а имеет какое-то военное назначение. А раз так, то соваться в тщательно устроенную ловушку ни у кого желания не имелось ни малейшего.

Были посланы всадники в обе стороны реки, чтобы узнать, как далеко тянутся эти строения, но вскоре разведчики прискакали обратно, сообщив, что за горизонтом строений нет, зато начинается другая странность, а именно изо льда торчит огромное количество кольев, стоят они очень плотно и в глубину имеют дюжину рядов. А там, где кольев почти нет, а это на участках, где к берегу вплотную подступает лес, этот лес превращен в практически непреодолимое для всадников препятствие – засеку.

– И как далеко эта полоса кольев тянется? – с мрачным видом задался вопросом Батый.

– Я думаю, что очень далеко, господин, как бы не на пять-шесть дней пути, причем в обе стороны, – ответил Субэдэй.

– Ты действительно думаешь, что все так плохо?

– Да, господин. Уверен, что работали все пятьдесят тысяч пешцев, и за этот месяц они могли натыкать этих кольев чуть ли не до моря на юге и границы Булгарии на севере.

– Но и соваться самому в капкан, на который нас вывели русы, мы тоже не будем. Найдите другое место, где будем прорываться.

4

Татаро-монголов действительно целенаправленно выводили на данный участок реки. С того момента, как противник приблизился на пятьдесят-шестьдесят километров к Волге, их передовые отряды стали атаковать половецкая и русская конница, увлекая тем самым татаро-монголов за собой и одновременно притормаживая общую скорость орды, выигрывая тем самым дополнительное время. А то мало ли куда они могли свернуть? Им ведь не принципиально, тридцать километров севернее или столько же южнее…

Конечно, если бы монголы не клюнули, пришлось бы биться в неподготовленном месте, но лучше все-таки это делать на оборудованном участке. В общем, противник поддался инстинкту и ввязался в преследование с целью догнать и порвать.

Как же смогли «высадить» такое огромное количество кольев? Ну, с имеющимся в средневековье инструментами типа топора и чего-то вроде кайла это действительно было бы невозможно, но если немного привлечь мозги, то все становилось не так уж сложно.

Первым делом в полевых кузницах, что имелись при каждой рати, из запасных наконечников сделали простейшие сверла для льда, вот ими и бурили лунки. Для чего к палке, на которую насаживался этот наконечник-сверло, привязывали веревку, делали несколько витков вокруг нее, и два человека попеременно тянули ее на себя, в то время как третий человек с помощью небольшого приспособления этот бур с силой прижимал к поверхности.

Так что навертеть огромное количество лунок под углом, в которые просто вставляли заостренные колья, не составило особого труда.

– Теперь осталось спровоцировать татаро-монголов на атаку… – пробормотал царь Юрий, прекрасно понимая, что это, пожалуй, самая сложная и рискованная часть его плана.

Ведь надо быть совсем дебилом, чтобы не понимать, что тебя сюда специально заманили, а значит, ты по определению находишься в проигрышном положении.

В идеале было бы сделать несколько замаскированных засад, чтобы монголы, пробившись через колья, вышли на нее, но на такое уже не оставалось времени и сил.

Один из методов провокации – нанесение сильного урона армии противника, чтобы тот, взбесившись от потерь, пожелал немедленно наказать врага. И такая возможность была.

– На взлет! – прозвучала команда незадолго до заката, когда татаро-моголы прекращают броуновское движение по лагерю, готовят пищу и вообще готовятся к отдыху.

Всадники начали постепенный разгон, буксируя за собой небольшие санки, на которых лежал дельтапланерист с грузом в виде десятилитрового бочонка. Можно, конечно, с помощью ракетных ускорителей, как при взлете с ладьи, но зачем тащить в такую даль лишний груз, когда можно вот так, тем более что без ускорителей все равно не обойдется.

И вот первые «ангелы смерти», пусть не слишком уверенно, взмыли в воздух, чтобы через какое-то время посеять на земле смерть, боль и страдания тем, кому погибнуть сразу будет не суждено.

Да, летать зимой на дельтаплане из-за отсутствия восходящих потоков сложно, но все же можно, для чего нужен умеренный ветер, в потоке которого можно маневрировать, а уж если есть двигатель, то и вовсе нет пробоем. А двигатели имелись.

Вот заработали движки, и от дельтапланов потянулся густой дымный след, а сами дельтапланы, прибавив скорости, начали уверенный набор высоты и встали на боевой курс. Без малого тысяча «ангелов смерти» понесла свой груз.

Их заметили, не могли не заметить. Началась паника, татаро-монголы стали метаться по лагерю, но было уже поздно, «ангелы смерти», разрушив свой излюбленный строй «крест», пошли на боевой заход, и вскоре буквально сплошным ковром посыпались бомбы. Специальные эскадрильи метили исключительно по шатрам командного состава. Опознать их было легко за счет специфических бунчуков – этаких монгольских штандартов.

Бомбы были весьма непростые.

Иван Всеволодович, этот пироманьяк, сумел создать вполне надежно срабатывающую бомбу объемного взрыва, широко известную как вакуумная. Вот такие боезаряды и начали рваться над вражескими лагерями.

Бочка со специальной горючей смесью за счет шнура, тянущегося от нее к дельтапланеристу, срабатывала на нужной высоте за счет того, что натянувшаяся веревка приводила в действие терочный запал, что приводило к детонации порохового заряда, а это в свою очередь распыляло состав. Он в свою очередь почти мгновенно воспламенялся за счет подрыва микрозарядов, использующихся в фейерверках.

В общем, получился такой вот огненный фейерверк. Даже со стороны это выглядело впечатляюще и страшно, казалось, что выжить в тех условиях невозможно.

Те, кто наблюдал сию огненную феерию, истово крестились.

Хан Котян вообще забыл, что он христианин, и молился каким-то своим духам.

Отбомбившиеся «ангелы смерти» поспешили вернуться на свою территорию, потому как ракетные двигатели давно отработали, и их сбросили, авось еще кого пришибет своим весом.

– В атаку!

На деморализованный лагерь противника стала накатывать русская и половецкая кавалерия.

Тут и там горели сдутые ударными волнами палатки и просто люди, из-за чего в воздухе стоял смрад горелого человеческого мяса. Ведь татаро-монголы были облачены в хлопковые халаты, о которые они вытирали жирные руки. Хлопок и жир… в общем, трудно представить более огнеопасное сочетание.

Так что если человек не погибал от самого взрыва, будучи лишь оглушенным, все-таким мощность бомб объемного взрыва оставляла желать лучшего, да и далеко не все они сработали так как надо, то воспламенившаяся одежда делала свое дело.

Всадники пока скакали по этому филиалу ада, сами охренели от ужаса, но, тем не менее, все же добрались до более-менее уцелевших врагов и врубились в них, круша всех направо и налево.

Но вот монголы взяли себя в руки и начали оказывать сопротивление.

– Отступаем!

Русские и половцы повернули лошадей, и за ними даже начала разворачиваться погоня, но тут глухо прозвучал сигнал монгольского рога, и татаро-монголы дисциплинированно стали замедляться, так и не выйдя на лед Волги.

– Не получилось… – досадливо поморщился царь Юрий.

5

Потери от налета оказались ужасающими. Осталось только уточнить истинное число.

– Сколько? – с плохо скрываемым бешенством прохрипел Батый.

Сам он выжил за счет того, что покинул свой шатер ради традиционного общения с простыми воинами. Так нарабатывалась дополнительная популярность в низовой среде, чем не брезговал в свое время его великий дед и что помогло ему при захвате и удержании власти.

Батыю это вроде как и не требовалось, но всякое могло случиться, братья – они такие братья, особенно когда речь идет о двоюродных, кто пусть и в теории, но мог бросить ему вызов, особенно если случится какая-то неудача, а воинская удача весьма переменчива, и лишний камешек на весах в свою пользу в виде личной преданности в низовой среде иметь всегда необходимо.

– Больше десяти тысяч, – опустив глаза, ответил темник Бурундай.

Именно этот военачальник в данный момент занимался всеми делами, так как Субэдэй попал под удар «ангелов смерти». И вот ведь какая усмешка судьбы, телесно старый военачальник практически не пострадал, но старость все же сказалась самым поганым образом, отразившись на сердце сильным ударом, и тот лежал беспомощным.

Хан прикрыл глаза. Он вот так просто лишился целого тумена. Даже больше. Очень уж много сильно обгоревших, что еще долго будут полностью небоеспособны.

Но и это еще не все. Помимо своего лучшего военачальника, что вышел из строя, оставалось надежда, что это все же временно, Батый потерял всех своих родных братьев, сильно перепивших кумыса, так что охрана даже не смогла с ними сразу совладать. Эти тушки, практически не поддающиеся кантованию, требовалось посадить на коней, при этом каждое мгновение на счету…

«Ангелы смерти» отбомбились по шатрам очень массированно. Тела обгорели до неузнаваемости, опознать удалось только по оружию.

При этом все его двоюродные братья остались живы. «Ангелам» смерти лететь до них было дальше, а угрозу заметили раньше, так что они успели отреагировать и вскочить на коней, что всегда есть при шатре, ибо высокопоставленным монголам невместно сбивать ноги о землю, даже если нужно отойти от шатра на десять метров, чтобы просто помочиться…

Душа требовала немедленной и жестокой мести, но разум призывал к благоразумию, говоря, что именно этого и добивается царь русов – неподготовленной атаки.

– Ты заплатишь мне за это, Песец… – до боли сжимая кулаки, зло прохрипел Батый.

День ушел на проведение процедуры похорон, а под вечер прискакали посланные разведчики, что должны были найти места возможного прохода через колья.

По-хорошему вообще было разделить орду на несколько частей и пробиваться самостоятельно, но беда в том, что если сильно ослабить войско, то русы сами могут напасть.

Бросить им часть армии как жертву? Этого никто не поймет. Да и бессмысленно.

Пока остальные части орды смогут добраться до Руси, с трудом пробившись через снега, Песец станет пожирать одну часть орды за другой, несмотря на то, что основа его армии – пехота. Но она, как бы это ни парадоксально звучало, на длительных дистанциях гораздо более вынослива, чем кавалерия.

Так что с Песцом надо разбираться здесь и сейчас.

– Бурундай, возьми три тумена, пробейся через засеку в дне пути и ударь русам в спину.

– Слушаюсь, господин.

Тридцать тысяч воинов следующим утром поскакали на юг. Батый в этот момент всматривался в лагерь русов.

Там отъезд трех туменов засекли и выдвинули вдогонку пять тысяч конницы и одну рать.

– Не успеете…

Точнее, конница могла успеть, но что такое пять тысяч против тридцати? Даже задержать толком не смогут.

– Их конница повернула назад, – сказал Бури, зайдя в запасной шатер Батыя спустя полдня после того, как отбыли тумены.

– Точно?

– Да. Бурундай послал назад несколько воинов с сообщением.

– Что это они задумали?

Батый вышел из шатра и поскакал к Волге, чтобы лично посмотреть на лагерь русов. К его прибытию там, в стане русов, царило заметное оживление. И вот немного времени спустя в сторону монгольского стана поехали сани.

Где-то на полпути стало ясно, что в санях, словно играя роль паруса на лодке, находится посаженный на кол человек.

– Кто?..

Батый, осененный неприятной догадкой, поскакал навстречу.

– О боги…

Он узнал посаженного на кол, и кровь ударила ему в голову от вспыхнувшего с неимоверной силой чувства ярости. Какие бы плохие отношения ни были у него с дядей Кульканом, но такое отношение к чингизиду – это было за гранью.

Хуже то, что сын Чингисхана все еще был жив и испытывал чудовищные страдания. И Батыю не оставалось ничего другого, как, выхватив саблю, нанести удар милосердия.

– А-а-а!!! – не сдерживаясь, во всю глотку заорал Батый. – Вы все умрете, русы! Все!!! В атаку!!! В бо-ой!!!

6

Спровоцировать противника на необдуманный шаг все же удалось, и помог в этом случай. Мангуш, загнав коней, вернулся с радостной вестью о великой победе, что подтверждало наличие знатного пленника. Собственно, потому и скакал на пределе сил, понимая, что сын Чингисхана – это отличный довод в переговорах с противником.

Наверняка рассчитывал на богатейший выкуп.

– Еще никто не может похвастаться тем, что взял в плен хоть одного чингизида, а у нас сын самого Чингисхана!

Что до внуков Потрясателя вселенной, сопровождавших Кулькана, то один пал в бою, а второй был тяжело ранен и сейчас находился при Ярославе, что вел армию назад. Но, увы, идти ей предстояло еще долго, и к основному «веселью» она по-любому не успевала, а значит, и затягивать сражение не стоило.

Договариваться, напирая на наличие в плену ценного чингизида, Юрий не собирался, ибо это могло лишь на год-другой отсрочить нападение, но не снять угрозу вторжения. А перемирие давало монголам возможность еще больше усилиться, чего допускать нельзя.

Царь Юрий, поздравив Мангуша, хмуро посмотрел на вернувшегося со всем отрядом половцев Данилу Кобяковича, коего вообще-то посылали сопровождать рать, для перехвата ушедших на юг татаро-монголов, но на радостях от победы и захвата знатного пленника забывшего, зачем его послали. Вот эта вольница, что могла поломать все тщательно составленные планы, царя и бесила больше всего. И если свои князья уже хорошо знали, что своеволию в армии места нет, и за оное последует жестокое наказание, то вот с дисциплиной союзников все было печально.

– Прости, царь, я сейчас же поскачу назад… – осознав свой косяк, вымолвил хан.

– Не нужно. На этот раз все закончилось благополучно, и ты понадобишься здесь.

Про посланную рать не забыли и послали гонца с царским приказом на спешное возвращение, и те успели вернуться до начала битвы, благо встали в круговую оборону после ухода половцев, заподозрив тех в измене и ожидая скорого нападения монголов.

Ну а дальше Кулькана посадили на кол, хотя от такой унизительной казни монгольского принца царя пытались отговорить, как половцы, пролетавшие мимо выкупа, так и свои, коим такая смерть принца в случае проигрыша могла аукнуться собственными порванными задницами.

– В том и заключается смысл, чтобы унизить чингизидов как можно сильнее и лишить их разума в жажде мести…

«Ну и вы сами бились с врагом до последнего и даже не помышляли о возможной сдаче в плен», – подумал царь.

Маневр сработал, враг сильно возбудился и стал готовиться к бою.

А русские войска еще до того, как Кулькана отправили к родственникам, выстроились между ледяными укреплениями.

Что до укреплений, то это были почти классические редуты, широкой стороной обращенные к противнику, на вооружении которых стояло десять пушек. Не хватало только рвов, перед ними стояла лишь еще небольшая стенка с кольями.

Собственно, каждая рать теперь в своем составе имела батарею из десяти пушек и десяти же минометов. Только если пушки были больше стационарными огневыми точками, то минометы использовали как подвижные.

Еще на вооружении каждой рати имелся один пулемет. Больше пока просто не сделали.

Удивительное дело, но это оружие оказалось на положении пятой ноги для собаки.

Эффективность так себе, даже на средних дистанциях, не говоря уже о дальней. Стволы реально очень быстро загрязняло, и пули начинали лететь сильно мимо.

Водяное охлаждение хоть и спасало положение, но перегрев происходил все равно очень быстро.

Перезарядка требует изрядного количества времени, и если уж дошло до применения пулемета на ближних расстояниях, то он уже не спасет.

Опять же, после очереди в двадцать-тридцать выстрелов, при относительно спокойной погоде, задымление становилось столь сильным, что стрелок уже практически не видел, куда стрелять, что вкупе с прочими недостатками превращало пулемет лишь в средство устрашения.

Так что «швейные машинки», они же «мясорубки», как их уже успели прозвать из-за сходства как с тем, так и с другим, поставили на сани, запряженные тройкой, чтобы предотвратить возможный прорыв противника через засеку. Ну и поддержат огнем на основном театре боевых действий, ликвидируя прорыв, если уж совсем плохо придется…

Но три пулемета все же имелись в составе царского охранного конвоя. Все же на близких дистанциях, при не сильно значительном количестве нападающих о полутысяче голов, это оружие могло было незаменимо.

Монголы тем временем выкатывали на берег пушки, дополнительно украшенные всякими устрашающими, а точнее, воодушевляющими самих артиллеристов финтифлюшками в виде драконьих голов, потому как, чтобы их испугаться, враг должен в подробностях увидеть пушки вблизи. А если он это сделал, то, скорее всего, ни фига не испугался, и пушки эти – его трофеи…

«Монголов с пушками что-то из крайности в крайность носит, – подумал Юрий Всеволодович, глядя в подзорную трубу на этих монстров, которым лишь немного не хватило, чтобы дотянуть до знаменитой в иной исторической последовательности царь-пушки. – То мелкие трехствольные уродцы, то большие стеноломные дуры… почти не пригодные для полевого сражения, перезарядка муторная, о маневре сразу можно забыть, ибо их буксировать надо шестеркой лошадей, это без учета подвоза боезапаса. Это что, такая хитроумная диверсия китайских мастеров, втюхивающих своим захватчикам под видом супероружия малоэффективный хлам, показывающий отличные результаты только на демонстрационных стрельбах? Или это действительно лишь недостаток опыта и непонимание условий применения? Все может быть…»

Первыми открыли стрельбу, работая на подавление, минометы. Взбухли первые пристрелочные взрывы. Потом начали работать картечными снарядами, выкашивая обслугу, но китайские пушкари все же смогли сделать первые выстрелы.

Из-за огня русских минометов прицелились они из рук вон плохо и вместо того, чтобы поразить тяжелыми ядрами ледяные редуты, угодили в пехоту.

Юрий поморщился, увидев, как в пехотных линиях образовались бреши с кровавыми следами позади линий. Тела буквально разрывало ядрами на куски.

Лишь два ядра угодили в свои цели, и то не прямиком, а рикошетом, когда ядро один-два раза скакнуло по льду, как блинчик на воде. В общем, особого ущерба постройкам такие попадания не причинили.

Минометы продолжали обстрел, и китайские пушкари, сделав еще несколько выстрелов, снова попав лишь пару раз, но на этот раз все же с большим эффектом, так как попали в ранее поврежденный третий редут, и одна из его стенок частично разрушилась.

Но на этом все успехи противника закончились, собственно, до третьего залпа дело не дошло. Большую часть пушкарей выбили, а остальные сбежали, точнее, им приказали отойти, чтобы последних специалистов не потерять, а то пока они в третий раз перезарядят своих монстров, вообще никого не останется.

Увидев, что с собственным артиллерийским огнем у них не заладилось, монголы атаковали в конном строю.

Наземных всадников поддержали небесные.

На горизонте словно появилась туча.

– Сколько же их там?! – в изумлении ахнул один из мелких половецких ханов.

– До хрена и больше, – ответил на это Юрий Всеволодович и приказал:

– Поднимайте «ангелов»!

Но сразу стало ясно, что всей тысячи «ангелов смерти» не хватит, чтобы остановить «небесных всадников». Ведь даже если десятая часть прорвется, а это по ходу порядка пяти сотен дельтапланеристов, то от укреплений ничего не останется. Да и от пехоты, скорее всего, тоже.

– Минометы… – осенила царя идея.

– Что, государь? – переспросил порученец.

– Приказ минометным батареям! Поставить запальную трубку на минимум, подвязать дополнительный пороховой заряд, цель – дельтапланеристы!

Замахали флажками сигнальщики, и вскоре захлопали минометы, выплевывая усиленным зарядом мины в небо, где они взрывались, посылая вперед конусы картечи.

В данном случае были бы эффективнее сферичные взрывы, а не направленные, но и так получилось весьма недурно, особенно учитывая сильную плотность «небесных всадников», они ведь шли в два-три эшелона по высоте, так что при удаче удавалось сбить сразу несколько летунов.

Совсем хорошо получалось, если при этом детонировал их взрывчатый груз или падали в гущу кавалеристов на земле со своими «зажигалками».

Но все же такая зенитная ущербная артиллерия не могла остановить всю массу «небесных всадников», так что с ними пришлось вступить в бой «ангелам смерти». Последние к воздушным боям были готовы куда как лучше, чем в первый раз. У пилотов на вооружении стояли трубочные фейерверки. Ага, те самые новогодние из будущего, когда поджигаешь фитили, и из трубки вылетают один за другим десять-двенадцать зарядов. И таких фейерверков у каждого пилота было по десять-двенадцать штук.

Так что в небе начался тот еще салют.

Впрочем, монголы не отставали и использовали что-то подобное.

На вырвавшихся из боя монголов, устремлявшихся к позициям русских, буквально падали «ангелы смерти», проводя тараны. Но и это не спасало положение. Русских пилотов в небе после ожесточенной битвы почти не осталось.

Начались первые сбросы. Но большая часть все же сильно мазала из-за того, что ратники не смотрели на такое непотребство безучастно и открыли массированную стрельбу из арбалетов.

Но один из отрядов «небесных всадников» в количестве трех-четырех десятков, точнее не посчитать из-за их постоянного маневрирования в воздушном потоке в попытке набрать высоту, решил пробиваться дальше и атаковать командный состав.

– Пулеметы! Открыть огонь по дельтапланеристам! – приказал царь.

Но, увы, как вскоре выяснилось, в конструкцию вкрался серьезный недочет, что как-то упустили из виду, а именно невозможность поднять его выше двадцати градусов. Как-то не догадались заложить в него такую вот зенитную функцию.

– Так поднимите сани, на которых они установлены!

Охрана тут же выполнила приказ, задрав телеги, подперев их своими спинами, и пулеметы зашлись в злобном лае.

Пулеметчики в царской охране, естественно, были самыми лучшими стрелками, как, собственно, и сами пулеметы самыми качественными, так что «небесных всадников», перешедших в атакующие пике, стало рвать на части.

Высокой точности стрельбы также способствовал эффект трассирования. Изначально это получилось случайно из-за какого-то дефекта, но Иван оценил, тем более что брат ему говорил о чем-то подобном, дескать, надо для стрельбы ночью делать специальные пули с фосфором, и довел до ума, и никакого фосфора не надо, тем более что с оным что-то ничего не поучалось, а так и ночью будет отлично видно, и днем хорошо заметно.

Пулеметные пули имели ту же форму, что и пуля для пневматических винтовок, то есть с расширяющейся при выстреле в стволе юбкой. Вот под эту юбку подклеивали небольшой кусочек кошмы, что возгорался и ярко тлел в полете.

Лишь парочке «небесных всадников» удалось прорваться к ставке, но сбросить точно на цель свой груз им не удалось.

Охрана расстреляла наглецов из барабанных ружей, создав такую плотность картечного огня, что дельтапланы просто вмиг разорвало в клочья, и они сгорели в своем собственном напалме.

7

Одновременно с «небесными всадниками» в атаку пошли обычные. В первых рядах татары, что, по одной из версий, переводится с монгольского, одного из его диалектов, как смертник. И они действительно в новых условиях оказались именно смертниками.

Залпом рявкнули пушки, да легкие, в дуло кулак с трудом пройдет, да и то не у каждого, ибо у некоторых кулаки размером с голову, но их было сто штук. Первый ряд атакующих татаро-монгол в буквальном смысле смело. Получились завалы из споткнувшихся о возникшее препятствие из лошадиных и человеческих тел, что только увеличило количество жертв и замедлило движение, чем воспользовались артиллеристы.

Пушки заработали по мере готовности, и эта стрельба начала стачивать кавалерийскую лаву, но, тем не менее, она, неся жуткие потери, продолжала накатывать с яростным визгом, коим всадники хотели не столько испугать противника, сколько завести себя, введя в состояние безумия…

А пушки стреляли часто, очень часто. Много ли надо времени сменить камору? Пять секунд. Больше требовалось времени на накат пушки к позиции после отдачи и скорректировать прицел. Но в среднем один выстрел в десять секунд пушкари делали.

Но такая скорострельность, конечно, приводила к быстрому перегреву ствола, но при стрельбе картечью это было несущественно. Другое дело, что в какой-то момент из-за расширения ствола может перестать входить камора…

Но несмотря на губительнейший огонь артиллерии, из-за чего все пространство было усеяно трупами и ранеными, татаро-монгольская конница практически смогла добраться до позиции русов. Вот только к падениям от артогня прибавились падения от спотыкания лошадей.

Естественно, что перед позициями пехоты навертели большое количество сухих лунок, и все это замаскировали снегом, вот в них и проваливались кони, ломая себе ноги.

Но и это не помешало всадникам, испуская тучи стрел, прорваться к ненавистным русам, где их практически в упор встретили арбалетные залпы.

Но все же монголы, именно монголы, а не смертники, что они послали вперед себя принять на свою грудь главный удар, смогли преподнести сюрприз, выражавшийся в виде ручных мортирок, что могли стрелять как картечью, так и гранатами. Выглядело это как копье с пушечкой вместо наконечника, видимо, для возможности стрельбы с коня, уперев пятку копья в землю…

Картечью ударили по ратникам, но вместо брешей, в которые готовы были ворваться всадники, оказалось, что их ждут все те же колья. Всадники, лишившиеся скакунов, но уцелевшие сами, бросались рубить неожиданную преграду под прикрытием лучников. Их поначалу били из арбалетов, а потом стали закидывать «царскими» коктейлями, по сути, образовав перед собой стену огня, а учитывая, какая пожароопасная одежда у татаро-монголов, это была надежная преграда, что позволило арбалетчикам продолжить смертоносный в своей методичности обстрел.

А вот у артиллеристов дела обстояли несколько хуже. Монгольские гранатометчики стали массированно закидывать редуты гранатами, и осколки все же делали свое дело, раня и убивая пушкарей, что тут же привело к снижению частоты стрельбы, что и без того упала вдвое из-за того, что изначально заряженные каморы были быстро израсходованы, и теперь их требовалось переоснащать.

Кроме того, забрасывание бомбами было опасно еще и тем, что граната могла угодить в пороховой погреб. Его, конечно, защитили как могли, в первую очередь от зажигательных стрел, но доски не могли спасти от сильного взрыва, а особенно от нескольких.

Как говорится, если неприятность может случиться, то она случится.

Одна из гранат, несколько раз срикошетив о внутренние стены, скатилась по ледяной деснице в погреб… Ее, конечно, пытались перехватить, дабы накрыть своим телом, но желающих оказалось слишком много, и они только помешали друг другу, глупо и даже комично стукнувшись головами над опасным гостинцем.

Рванул шестой редут.

В воздух поднялось густое черное облако, и во все стороны полетели куски льда, хотя большая часть полетела все же назад, но ратникам все равно крепко досталось…

Взрыв получился действительно очень мощным, и хоть большая часть энергии ушла назад, разрушив тонкую стенку, но укрепление как бы оплыло, превратившись в бесформенную кучу ледяного крошева. Это дало возможность атакующим начать штурм позиции.

Натиск татаро-монголов оказался силен, так что оглушенным и побитым льдом ратникам пришлось отступить к пятому и седьмому редуту под защиту пушек.

Татаро-монголы, порубив препятствие, хлынули в образовавшуюся брешь, как мутная вода сквозь пролом в дамбе, но их встретила русская тяжелая кавалерия. Сначала копейным ударом, а затем началась ожесточенная рубка.

На флангах шла заполошная пулеметная стрельба, там не давали противнику просочиться сквозь преграду из кольев. А тех, кто все же прорывался, принимали на себя половцы.

Монголы давили со страшной силой, стволы пушек перегрелись, так что артиллеристам пришлось использовать зарядные каморы в ручном режиме, упирая их в ствол пушек с внешней стороны, и это работало! Но в какой-то момент произошел перелом, и противник стал спешно отступать.

– Сколько же их тут?! – потрясенно качая головой, воскликнул Иван Всеволодович, озирая ледовое поле боя.

Его изумление можно было понять, потому как тела устилали лед сплошным черно-красным ковром, особенно на правом русском берегу. Тут перед редутами и шеренгами ратников вообще и в два, и в три слоя лежали…

– Тысяч тридцать… максимум сорок.

– Да-а?! – недоверчиво посмотрел на старшего брата Иван. – А по мне, так все сто! Если не больше!

На это Юрий только усмехнулся, подумав, что пройдет не так много времени, и люди будут считать именно так. А уж что люди придумают спустя века, остается только гадать.

– Их всего сто с небольшим было.

Главный оружейник понятливо кивнул. Ушло действительно немало.

Царь всея Руси был доволен проведенной битвой и испытывал законное воодушевление. Да, она вышла тяжелой, потери высоки, в трех местах возникли угрозы прорывов, и поднажми монголы… вот жать им уже стало нечем, весь запал вышел, но это была победа. Победа над Батыем.

«Не так уж страшен черт, как его малюют, – думал Юрий Всеволодович. – Главное – правильно подготовиться…»

Правда, радостное чувство отравляло понимание того, что эта победа в бою не означает победы в войне. Батый так просто не уйдет, особенно после смерти Кулькана. Ибо за гибель сына Чингисхана с него спросят другие его братья, и единственный шанс как-то смыть с себя позор – это принести им его, Юрия, голову. И, надо думать, с посылкой помощи они не поскупятся.

Глава 3. Последний выпад истории

1

Европа после завершившегося провалом Восточного крестового похода и вспыхнувших затем с новой силой эпидемий оспы и чумы тяжело приходила в себя. По землям, сразу после развала армии, шастало огромное количество банд, сеявших насилие, смерть и разрушения, обрекая на голодную смерть поселки, выедая все, что не сожрала армия, двигаясь на восток.

Они обнаглели настолько, что брали штурмом замки, а объединившись, нападали даже на небольшие городки. Впрочем, чаще мелкие владетели и городки предпочитали откупиться. Дезертиры и присоединившиеся к ним ими же обобранные крестьяне тоже не горели желанием дохнуть под стенами, ловя на свою голову камень с бревном или обвариваясь в крутом кипятке, а потому выдвигали вполне выполнимые требования.

Благо что новых очагов заражения, может быть, благодаря подступившей зиме, в больших количествах не фиксировалось. А там, где фиксировалось, разбирались быстро и жестко. Ведь лучше потерять одну деревеньку, спалив ее дотла, чем опустеет целая область в виде баронства, графства или даже герцогства… На сей безусловно нужный, но не сильно благовидный труд подрядили Тевтонский орден, заодно повесив на них охоту за бандами. Так что ситуацию постепенно удалось взять под контроль.

А придя в себя, властители, как светские – император Священной римской империи, так и духовные – папа римский, – задумались о реванше.

Все же постоянно растущее и крепнущее государство на востоке Европы сильно давило им на психику. На этой почве они даже заключили перемирие, и император германской нации оставил в покое итальянские земли, тем более что с появлением пороха взять их силой становилось очень непростой задачей, а именно в Италии селитры производили больше всего.

Отношения потеплели настолько, что папа римский договорился о браке Фридриха Второго, третьего по счету, с сестрой короля Англии Генриха Третьего – Изабеллой.

В опустошивших земли вспышках болезней для людей требовалось указать виновника, дабы за таковых не посчитали их самих, и духовенство обвинило во всех бедах продавшихся врагу рода человеческого восточных схизматиков.

Что называется, перевели стрелки, а то ведь до сих пор считалось, что все болезни – это кара Господа за грехи. А если так, то люди могли подумать, что это кара за Восточный крестовый поход на христиан, пусть и схизматиков. Тем более, что такие слухи уже начали бродить – постарались агенты ЦРУ, что могло привести к очень печальным последствиям для авторитета и, что гораздо печальнее, финансов церкви. И так многие не хотят платить десятину Риму.

Но, дескать, благодаря лишь святости Римской католической церкви с Божьей помощью эту напасть удалось остановить, даже какие-то святые реликвии вытащили на свет…

А потом из Руси в регулярных проповедях стали лепить образ врага, с которым рано или поздно придется столкнуться не на жизнь, а на смерть. И чем дальше, тем больше. Дескать, и младенцев русские варвары едят, и кровь католических девственниц пьют, и эти варвары только спят и видят, как вторгнуться в Европу и сожрать тут всех младенцев и выпить всю кровь у девственниц, а не девственниц перетрахать, а мужчин обратить в рабство или убить.

В общем, с кафедр несли такую лютую пургу, что трезвомыслящие люди, коих общая истерия миновала, только диву давались. Оставалось только удивляться, как этому верят. Хотя сказано ведь, что чем более дикая ложь, тем охотнее ее принимают. Даже про евреев и их «кознями» забыли. Точнее, они вложились финансово в это дело, чтобы про них и дальше не вспоминали.

Зачем велась такая психическая накачка простого населения?

Для планирующегося Второго восточного крестового похода требовались солдаты, и много. Лучше, если идут в армию по зову зомбированной души, чем из-под палки, что порождает много дезертиров, стоит только немного ослабить контроль.

Но однажды, сильно огребя от схизматиков, ни папа римский, ни император Священной Римской империи не спешили повторять урок, желая воспользоваться результатами чужих усилий, а именно монголов.

Уверенный разгром русами последних и вовсе подействовал на них, как ушат холодной воды.

– Нам нужны союзники, – сказал Григорий Девятый после проведения брачной церемонии, когда он встретился один на один с императором для приватной беседы.

– Согласен, ваше святейшество, вот только где мы их возьмем? Вроде и так привлекли всех, кого только было можно.

– Для начала нужно сговориться с этими… – тут папа римский скривился, как от кислого. – С этими новыми гуннами… монголами. Потерпев поражение от царя Юрия, они наверняка захотят получить дополнительный шанс.

Фридрих Второй понятливо кивнул. Война на два фронта всегда сложная, и надо быть гением, чтобы победить в таких условиях, да еще уступая в численности войск.

– Вы сказали «для начала», ваше святейшество, – напомнил император замолчавшему понтифику. – Разве есть еще какие-то варианты? Неужто сарацины согласятся поучаствовать?!

– Нет, не они. Есть другие варианты. Но я пока не стану обнадеживать тебя, сын мой… так как пока еще все слишком зыбко.

Фридрих Второй снова понятливо кивнул, а потом сказал:

– Царь русов опасен как полководец, ваше святейшество. Боюсь, что он сможет выкрутиться даже из самого безнадежного положения… Возможно, я слишком высокого мнения о нем, но хотелось бы свести риск к минимуму.

– Я разделяю твою озабоченность, – кивнул понтифик. – Устранить такого правителя и полководца перед началом войны, что к тому же может посеять смуту и борьбу за престол среди схизматиков, было бы крайне желательно. Мои люди искали подходы к нему, но пока не нашли слабых мест… кроме одного.

– И что мешает воспользоваться этой возможностью, ваше святейшество?

– Потребуются смертники, сын мой, стопроцентные смертники, и потребуется их много. Простые фанатики не подойдут. А среди профессиональных бойцов фанатиков, как правило, не бывает, да еще в таком количестве, а нужно их будет много, десятка два, а лучше три.

– Хм-м… неужели ничего нельзя сделать, ваше святейшество? Я не верю в это…

– Я не знаю, как заставить пойти людей на верную смерть, сын мой.

– Мне вспоминаются истории о мусульманских воинах-тенях – ассасинах, что воспитывал некий Старец на своей горе-крепости, от которых страдало воинство Христово, во время Первого крестового похода, а особенно его предводители… – сказал император, в войске которого имелось некоторое количество мусульманских отрядов. – Неужели в архивах церкви ничего нет по этому вопросу? Ведь сколько столетий прошло…

– Ну конечно! – воскликнул понтифик, аж подскочив, словно ужаленный. – Эх-х… старость выветривает память. Я немедленно дам распоряжение по поиску любых сведений в архиве по ассасинам и надеюсь, что там найдут хоть что-то по этому вопросу. Благодарю тебя, сын мой.

– Не за что, ваше святейшество.

2

Батый испытывал дикую ярость и приказал срубить голову рабу-циньцу, что прочел письмо, посланному великим ханом Угэдэем, этим начинающим алкоголиком, позабывшим, как правильно держать саблю.

После того поражения от русов Батый ожидал, что его сместят, и командующим походом станет кто-то из сыновей Угэдэя – Гуюк или Кидан. И ему бы не помогла никакая низовая поддержка, все-таки очень уж большие потери получились, впору говорить о проклятии богами, а поддерживать такого – это все равно что навлечь проклятие на себя. Так что воины спокойно бы приняли его смещение.

Но нет, Гуюк и Кидан сидели тише воды и ниже травы. Как и Байдар.

– Боятся, что могут тоже проиграть Песцу, – криво усмехнулся Субэдэй, что спустя пару недель после того, как у него прихватило сердце, все же оклемался и стал постепенно оживать, хотя прежнего живчика, каким являлся до этого момента старый военачальник, уже не было. – Потому делают вид, что дают тебе шанс исправить положение и восстановить свою честь…

Что до письма от великого хана, то Угэдэй обещал всемерную помощь в обмен на передачу улуса Джучи под руку Кидана, прямо говоря, что сам Батый с предоставленной ему дополнительной помощью завоюет себе новый улус. Ну а если не сможет, то лучше ему героически погибнуть…

Великий хан тоже не стал снимать Батыя, не желая подставлять своих сыновей, в случае если они проиграют. Хотя в письме это объяснялось тем, что, дескать, Батый по большому счету не сильно виновен, ведь Кулькан сам отделился от основной орды и на свой страх и риск пошел в самостоятельный поход на Грузию.

Но то, что великий хан отзывал своих сыновей обратно в Монголию, дескать, Гуюку как наследнику пора принимать дела в Джунгарии, а то стар я стал, да немощен… а Кидану готовиться вступать во владение улусом Джучи, говорило само за себя. Не хотел Угэдэй, чтобы его наследники тоже присели своими задницами на остро заточенные, но при этом занозистые колья.

Ситуация осложнялась тем, что в плену у Песца находился один из сыновей Толуя. На немыслимо богатый выкуп он не соглашался, оно и понятно, ведь это давало царю русов возможность ставить условия во время мирных переговоров, по результатам которых татаро-монгольская орда отходила за Яик с обещанием посадить пленника на кол, в случае если монголы снова пойдут войной на Русь.

«Лучше бы он подох, – злобно подумал Батый. – Ведь, как ни поверни, я буду виноват в его смерти, и мне это любой момент смогут припомнить…»

Это была еще одна, может быть, даже главная причина, по которой никто не хотел занимать место командующего западным походом. Кто ж захочет ссориться с Толуем?

Толуй же по поводу гибели одного и пленения второго своего сына рвал и метал, обещая прибыть самолично и со всем разобраться, но, зная дядю, не самого решительного, где-то даже трусоватого (ведь мог стать великим ханом, но отказался), Батый подозревал, что тот, когда дойдет до дела, отговорится серьезными проблемами в своем улусе, которые никак нельзя оставить без внимания. Но пару туменов пришлет, ну и на своих братьев дополнительно надавит, чтобы оказали помощь по максимуму. И на том спасибо.

В начале осени тысяча двести тридцать седьмого года в ставку Батыя, расположенную на реке Эмба, окруженную плодородными прикаспийскими долинами, проделав длинный путь, занявший без малого три месяца, главным образом из-за того, что пришлось обходить Грузию по югу, а там жуткие горы, прибыло посольство от папы римского.

Могли бы и быстрее, но главный посол отличался крайней степенью ожирения и потому быстро передвигаться на своем осле не мог. Да и бедное животное едва передвигалось с таким запредельным грузом на спине.

– У нас с вами общий враг, – после всех протокольных мероприятий, наконец, перешел к сути Плано Карпини. – А как известно, враг моего врага – мой друг. Его святейшество папа римский, наместник Господа Бога на Земле Григорий Девятый и император Священной римской империи Фридрих Второй предлагают тебе заключить союз против царства Русь. Общими усилиями мы раздавим этих нечестивцев и поделим их государство между собой. Вот предложения Святого престола относительно будущих границ…

Один из подручных тяжело дышащего после произнесенной речи Карпини передал пергаментный свиток подручному Батыя, но взял и развернул его Субэдэй, недовольно подумавший о том, что они делят шкуру не убитого медведя…

Граница пролегала по реке Дон и далее на север.

Батыю эти рисунки были малоинтересны. Даже если договор будет заключен, то соблюдать его после победы он не собирался. Вся Европа в его планах должна была стать частью его улуса.

Понимали ли это пославшие Плано Карпини и сам он? Скорее всего, да, но считали кочевников меньшим из зол. Опять же, европейцам была памятна история о гуннах, что так же покорили большую часть Европы, но их империя развалилась практически сразу после смерти ее основателя Аттилы.

Ну и не собирались они пускать кочевников в Европу. Новое оружие добавляло им в уверенности в собственных силах.

– Это очень интересная идея, – ответил Батый, – но, к сожалению, мало реализуемая…

– Почему же?

– Вы, наверное, в курсе, что в плену у царя русов находится внук Чингисхана, нашего почившего императора?

– Да, нам известно об этом, – степенно кивнул посол.

– У нас считается, что жизнь всякого чингизида священна, и стоит только мне пойти на Русь войной, как его умертвят позорным образом, и его кровь окажется на моих руках. Если это произойдет, и мы победим, то, скорее всего, меня обвинят в его смерти и сместят. Следовательно, все договоры, что я заключу с вами, станут недействительны. И новый хан захочет пересмотреть границы своего улуса в сторону увеличения, вплоть до Днепра…

– Это действительно крайне скверная весть… Но неужели нет никакого выхода?

– Увы… Я думал о том, чтобы послать отряд для спасения своего кузена, но мы слишком сильно отличаемся ликом от русов, даже от привычных им половцев, так что нам не добраться до места, где его содержат.

«Один к одному», – удовлетворенно подумал Плано Карпини, коему было известно о планах папы римского о нападении на царя Руси с целью убийства оного, что должно было стать еще одним доводом на переговорах в склонении Батыя к союзу. А учитывая, что ценного пленника держат в кремле, то при удаче получится убить двух зайцев одним выстрелом.

– Мы могли бы оказать вам услугу в освобождении вашего кузена, уважаемый хан, проблема только в том, что это будет крайне сложное и опасное задание, и вполне вероятно, что ваш кузен может сильно пострадать и не выжить в пути…

– На все воля богов… В любом случае его кровь будет не на моих руках, – ответил Батый, состроив печально-одухотворенный лик, а потом чуть кивнул и едва заметно улыбнулся.

Папский посол с поклоном улыбнулся в ответ. Они поняли друг друга и договорились.

Далее переговоры перешли в более практическую область, а именно – когда монгольские войска будут готовы к нападению, дабы к этому моменту подгадать «освобождение» пленника.

3

Тысяча двести тридцать седьмой год прошел вполне мирно и в трудах.

Братья и советники настойчиво предлагали ударить по ближайшему союзнику монголов – Булгарии. Вроде как и противника уничтожим, и добычи поимеем, в общем, жаждали совместить приятное с полезным.

– Они все равно нападут, брат. Скажут, что пленник умер в наших застенках, и атакуют в самый неожиданный момент, – горячился Ярослав. – А так мы выбьем их значительные силы.

– Скорее всего, так оно и будет, – соглашался Юрий Всеволодович. – Но монголы впишутся за булгар, а поскольку мы все-таки сильнее, то они откажутся от тактики генеральных сражений, начав действовать малыми отрядами, как с Джалал-ад-Дином, начнутся партизанские действия, ведь они будут воевать на своей территории, и начнется вялотекущая война. Мы к такой не готовы. Вот после того, как отбросим монголов обратно в Азию, можно будет разобраться с булгарами.

Что до трудов, то царь Юрий все свое внимание уделил строительству настоящего морского флота, чувствуя себя Петром Первым из будущего прошлой исторической последовательности. На данный момент было построено всего десять шестипушечных двухмачтовых фрегатов, по три пушки на борт. И два двенадцатипушечных трехмачтовых крейсера.

Строить более тяжелые корабли, чем крейсера, царь в ближайшем будущем не планировал, да и не умели пока из-за проблемы с килем. Положение мог бы спасти металлический силовой набор, но… по большому счету, даже крейсера несколько избыточны и строились из принципа «чтоб было», понадобятся, а они есть.

Двенадцать боевых кораблей, вооруженных пушками, – это, конечно, сила, но требовалось раз в десять больше, чтобы взять под контроль не только Варяжское море, но и Русское. Дорого, но куда деваться? Отсутствие флота обойдется государству на порядок дороже.

К тому же опасность вторжения европейцев никуда не делась, в том числе с моря, и требовалось средство обороны еще на дальних подступах. Ну и, чего лукавить, потом надо, как водится в благородных домах, наносить ответные «визиты вежливости», да так, чтобы запомнили…

Юрий пытался внедрить в строительство фрегатов и крейсеров как можно больше стальных элементов, но кораблестроители пока руками и ногами отмахивались от всяких новаций, так что еще и в неприятии корабелов была проблема в невозможности построить боле серьезные корабли.

А заговорить с ними о полностью стальных кораблях… царь даже не пытался. По нынешним временам это даже не ересь, а что-то вообще за гранью. Да и надо признать, что железные корабли сейчас совсем лишние, тем более что для них нужны двигатели, а до первых надежных образов пока как до Луны пешком.

Да, первые поделки его механики-розмыслы смастерили, но пока это все ни о чем, сложно и ненадежно. Увы, приблудная душа имела лишь самое общее представление о паровиках… Но если долго мучиться, то рано или поздно что-нибудь получится. Пусть не при его жизни и даже не при жизни сыновей, но внуки получат надежные двигатели, а это не только и не столько железные корабли, сколько железные дороги, что свяжут собой, точно стальной нитью, территорию государства в по-настоящему единое пространство.

Что до кораблей, то на дальних дистанциях предпочтительней все же парусное вооружение, а броненосцы – это прибрежное плавание.

Еще одним трудом для царя всея Руси стало написание учебников. Собственно, учебники как таковые были давно написаны, еще в те времена, когда приблудная душа была самостоятельна и имела отличную память, что и позволило написать максимально полные и подробные тома по математике, физике, химии, биологии и прочем (вот уж пришлось в свое время поскрипеть Юрию пером), теперь осталось их отредактировать, что-то убрав, а что-то добавив, и размножить на печатных станках для построенного университета.

Благо удалось довести до ума технологию бумагоделания, о чем у приблудной души имелись тоже лишь самые общие представления, но бесчисленные эксперименты на этом поприще розмыслами дали необходимый результат, бумаги стало получаться много, дешево и приемлемого качества. Тем более что разрастающаяся бюрократическая машина пожирала этот продукт в огромных количествах, словно доменная печь уголь.

Много сил отнимала политическая возня с Боярской думой и Палатой князей.

Юрий Всеволодович очень часто жалел, что вообще их создал, ведь как было бы проще, не будь этих законодательных органов, но, увы, без этих институтов власти не удалось бы столь быстро и с минимумом пролитой крови объединить Русь в единое государство. А если и удалось, то оно не было бы столь монолитно, наоборот, так называемые центробежные силы старались бы разорвать образование на части, и пришлось бы тратить время и силы на подавление всяких восстаний. А так большей части политической и экономической элиты было выгоднее именно единое государство, они за счет этого получали больше прибылей.

А чтобы бояре с князьями не заскучали и не начали «сходить с ума», Юрий Всеволодович дозволил создавать политические партии, а самой большой партии, даже союзу партий дозволялось выдвигать главу, что создаст и возглавит правительство, кое станет заниматься внутренней экономической политикой.

Что тут началось!

Естественно, что Юрий Всеволодович поучаствовал в этом увлекательном процессе самым активным образом, создав партию «Наш дом – Русь». А как после этого оживился и без того зубодробительный избирательный процесс! Ведь теперь не просто боярина надо избирать, а еще учитывать его партийную принадлежность!

4

Многие отметили, что с начала марта тысяча двести тридцать восьмого года царя всея Руси словно подменили. Юрий Всеволодович стал хмурый ликом и раздражительный характером, срываясь по любому поводу, так что окружающие старались как можно реже попадаться ему на глаза.

Все связывали изменение в поведении царя с непростой международной обстановкой, а именно неопределенностью с монголами, а также подозрительным шевелением европейцев. Даже на юге происходила какая-то подозрительная возня. Так, с конца прошлого года в Константинополь зачастили папские легаты, и по всем признакам стороны были близки к тому, чтобы создать церковную унию.

И лишь царица Агафья знала истинную причину такого нетипичного поведения мужа, что, как правило, вел себя со всеми доброжелательно, и как могла сглаживала негативные эффекты. Хотя и у нее на душе кошки скребли, а все из-за страшного словосочетания «инерция истории». Ведь в иной исторической последовательности ее мужа в начале марта должны были обезглавить в бою с монголами. И как она уже успела убедиться, как ни пытайся свернуть с курса, а история нет-нет да вернется в старую колею. И несмотря на те огромные изменения, что уже произошли, это не гарантировало того, что все не вернется на круги своя.

Что до унии Рима и Константинополя, то на первый взгляд этому ничего не способствовало, и поскольку в прошлой исторической последовательности подобного сближения церквей не было даже близко, то это сильно беспокоило. Ведь обеим сторонам, особенно Риму, что выглядело особенно удивительным, пришлось пойти на серьезные уступки в теологических вопросах.

Принимали участие в этом процессе также болгарская и сербская патриархии, ну и прочая епископальная мелочь в качестве статистов.

Русского патриарха даже не пригласили.

Зачем? Почему?

«Или дело лишь в том, что грекам удалось вернуть Константинополь, и Рим понял, что иначе не сможет взять эту территорию под свой контроль без установления унии, в то время как в другой исторической последовательности, когда продолжала существовать Латинская империя, а Никея слабела год от года под давлением Конийского султаната, шансы на это были», – размышлял Юрий.

Но все же ощущался какой-то подвох для Руси, при этом все, что мог царь, – это скрипеть зубами из-за осознания, что не может как-то повлиять на происходящие процессы.

Но время шло, и все вроде бы было тихо.

– Как перед бурей…

И буря грянула.

Теплой августовской ночью, словно вывалившись из надвигающихся с запада черных грозовых туч, спикировали черные треугольники. Понятно, что взлетели где-то поблизости, проникнув тайком под видом каких-нибудь купцов…

Пилоты отлично видели свою цель, словно специально подсвеченную многочисленными факелами.

Стражники до последнего момента не подозревали об угрозе и среагировали, только когда многочисленные тени заскользили над головами, закладывая виражи и замирая над крышей кремлевского дворца.

– Тревога!!!

С одной из башен застучал спешно развернутый стационарный пулемет, скашивая первых десантировавшихся на крышу врагов, но атака велась не только с неба, но и с земли. Подобравшиеся в ночи к кремлю враги стали забрасывать башни гранатами и зажигательными минами…

Потом и вовсе несколько сотен человек пошло на штурм, отвлекая стражу от происходящего во дворце. И где только столько набрали? Впрочем, обычного фанатичного «мяса» всегда можно навербовать, в той же Галичине, где все еще хватало ячеек скрытых католиков, несмотря на все старания вскрытия оных силами Инквизиции и КГБ.

А на территорию кремля продолжали одни за другим залетать черные дельтапланы…

5

Юрий с Агафьей проснулись от разорвавшей ночь длинной пулеметной очереди, потом грохнул взрыв, и пулемет замолк. После чего раздались тревожные крики, вновь забухали выстрелы уже барабанных винтовок кремлевской охраны, и снова начали звонко рваться взрывы.

Причем звучали выстрелы со взрывами даже где-то наверху.

Царская чета вскочила с постели и бросилась к шкафу, что скрывал за собой один из потайных ходов. Требовалось всего несколько секунд, чтобы открыть дверь и исчезнуть, но даже этих секунд у них не оказалось.

Вдребезги разлетелись окна, и в опочивальню влетело две ракеты, вынося защитные внутренние жалюзи и срывая тяжелую штору. Мгновение спустя раздались оглушительные взрывы, два в спальне и еще три снаружи. Видно, что стрелок бил очередью из нескольких ракет, при этом первые две чудом попали, а остальные ударили в стену рядом.

– Ч-черт…

Царь, не удержавшись на ногах, рухнул на пол. Осколки сильно посекли ему правую часть тела и спину. Не убили только потому, что большую часть энергии они потеряли, пробивая дверцу шкафа, сделанную из крепких дубовых досок.

– Юра! – бросилась к мужу практически не пострадавшая царица, если не считать легкой контузии, из-за того, что муж прикрыл ее своим телом, пока она вскрывала потайную дверь.

– Я в порядке… открывай ход…

– Хорошо…

Агафья собиралась выполнить распоряжение мужа, как в царскую опочивальню ворвалась дежурная пятерка охранников.

– Государь!..

Одновременно с этим в окна почти синхронно с неразборчивым криком влетели два тела и кубарем покатились по полу. Они словно шары сбили охрану с ног, словно те кегли.

«Оконные рамы надо было делать покрепче, а не такие ажурные… – мелькнула умная, но не слишком уместная в данный момент мысль в голове Юрия. – Больше того, решетку не мешало навесить…»

Первый этаж все же зарешетили, а вот те, что выше, не стали. Дескать, не доберутся тати. Опять же двор кремля патрулируется, а ощущать себя словно в «темнице» желания не было.

У входа образовалась куча-мала, а в следующее мгновение она натурально взорвалась. Во все стороны полетели части тел, кровь и внутренности как самих камикадзе, так и охраны.

Навал из тел охранников в полной броне спас царя и царицу от поражающих элементов, но сильно контузило их ударной волной. Агафья даже сознание потеряла, ударившись головой о стену.

Но, несмотря на полувменяемое состояние, Юрий Всеволодович четко осознал, что должен быть «контрольный выстрел». Бомба бомбой, но это все же не гарантирует поражение цели.

И точно, в окна влетели еще два тела.

– Да прямо акробаты-нидзюки… – сплюнул царь, при этом пытаясь собрать глаза в кучу и хоть что-то увидеть в до сих пор не рассосавшемся, несмотря на сквозняк, дыму.

Но вот появились очертания двух резво вскочивших силуэтов, и Юрий, достав из-под кровати барабанную винтовку, коих там лежало целых четыре штуки, плюс по два сменных барабана к каждой, открыл огонь.

Первую цель, получившую заряд картечи в грудь, тут же снесло с ног, а вот второй противник проявил завидную прыть, ловко уходя с линии огня, при этом с каждым мгновением подбираясь все ближе к своей жертве.

Юрий расстрелял весь барабан, но так ни разу не попал, противник двигался нечеловечески быстро. А может, все дело в контузии, из-за чего с координацией движения стало не ахти.

«Да он еще под какой-то ускоряющей реакцию дурью!» – подумал Юрий.

Доставать новую винтовку уже не оставалось времени, пришлось вступить в рукопашную схватку, принимая удар короткого меча на ствол.

«Да где охрана?!» – мысленно взвыл царь, понимая, что долго в таком паршивом состоянии против «заряженного» противника не продержится.

Ведь противник под воздействием какой-то дури двигался очень быстро, в то время как он сам, наоборот, имеет проблемы с реакцией из-за контузии и давших о себе знать осколочных ранений.

– Ложись!

Юрий, пропуская клинок противника над головой, распластался на заляпанном кровью и обсыпанном стеклянными осколками полу. В следующий момент раздалось несколько выстрелов. Хотя хватило бы и одного, ибо первым же выстрелом противнику снесло полголовы.

Это палила пришедшая в себя Агафья.

– Феодора! – воскликнула она, вспомнив о младшей дочери, единственная из их детей, что сейчас присутствовала в кремле.

Сделала даже попытку бежать ей на помощь с винтовкой наперевес, этакая фурия в заляпанной кровью ночнушке, но ее перехватил муж.

– Не тупи! – встряхнул он ее. – Опомнись! Охрана давно уже увела ее по потайному ходу, куда и нам пора!

– Прости…

Агафья действительно взяла себя в руки и вспомнила, что кремль прямо-таки напичкан потайными ходами, ведущими из всех сколько-нибудь значимых помещений, как то их спальня, тронный зал, обедня, купальня и даже сортир.

Что до охраны, то в ее составе числились не только дружинники-ближники, но и все слуги, вплоть до последнего полового и истопника. Что уж говорить о тетях-служанках! Среди них не было всяких бабок и жирных теток, что во время нападения стали бы выть от страха, носясь в панике из угла в угол и только мешаясь под ногами. Нет, все были настоящими валькириями.

Отбор приближенных царской семье был жестким, и каждый из слуг мог постоять за жизнь царской четы с оружием в руках, для чего все усиленно тренировались.

Собственно, шум активного боя, что доносился в открытую дверь, подтверждал, что все слуги сейчас ожесточенно бьются с нападающими, не щадя своего живота.

«И, судя по всему, нападающих что-то сильно до хрена», – вяло подумал царь из-за болевого шока.

Супруги снова вернулись к шкафу.

Юрий при этом выглянул в окно, проверяя, не летит ли к ним еще какой камикадзе или ассасин, чтобы, врезавшись дельтапланом в стену, по инерции юркнуть в окно.

И тут в спину с правой стороны царя всея Руси в районе поясницы вошел клинок, буквально вышедший из левой части живота.

– А-а-а!!!

Ассасин, сраженный Юрием первым выстрелом в грудь, оказался не убит, а лишь ранен, благодаря хорошей броне, по иронии судьбы откованной из русского же высококачественного металла, еще не так давно поставлявшегося в Европу. В круговерти про него забыли и не провели контроль, к тому же в том кровавом месиве, дыму и темноте уже было ничего не разобрать…

И вот, очухавшись, накачанный всякой наркотой по самые брови ассасин смог незаметно подобраться к оглохшей из-за взрывов и контузии жертве и нанести свой последний удар.

Прорвавшиеся наконец к царским покоям охранники снесли ему голову, не дав нанести второй удар, но дело было сделано, и царь как подкошенный рухнул на пол.

– Юрий!!! Не умирай! – бросилась к мужу Агафья, зажимая обильно закровоточившие раны.

– Государь!!!

– Несите его в операционную! Живо!!!

Пара бойцов подхватили царя, остальные извлекли оружие из-под кровати, и все толпой, сметая огнем всех противников, ломанулись в лазарет.

Как выяснилось, главный кремлевский хирург погиб в самом начале нападения, но сама Агафья в этом плане была не лыком шита и за годы занятия медициной приобрела богатый опыт хирургического вмешательства.

Бой в кремле тем временем стал затухать, среди защитников было много раненых, в том числе безнадежно, так что с донорской кровью проблем не было, ибо охрану подбирали еще и по принципу совместимости…

Глава 4. Двусторонний пресс и удар под дых

1

Весть о тяжелом ранении царя Юрия мгновенно разлетелась по всей Руси, погрузив большую часть населения, независимо от социального статуса, в тревожно-депрессивное состояние. Восемнадцать лет его правления было ознаменовано длительным миром в государстве. Да, шли войны за пределами Руси, но внутри были тишь да гладь да божья благодать.

Рождались дети, и при этом снизилась смертность, что справедливо связывали с объединением княжеств в единое царство и восшествием на престол Юрия Всеволодовича. При этом сознание людей как-то отметало, что это достигнуто вполне объяснимыми делами, такими как вакцинация, подогрев воды при крещении младенцев, удобрения и железные плуги с отбором крупных семян для посева…

Нет, для простых людей с их религиозно-мистическим мышлением это было именно Господне благоволение из-за того, что на престоле Руси восседает блаженный царь. Хотя, конечно, во многом такое отношение объяснялось изначальной политикой самого Юрия Всеволодовича, когда он целенаправленно создавал себе имидж почти святого для более гладкого продвижения своих идей в народе, что, как правило, противится всему новому.

В общем, благосостояние людей росло год от года, появилась какая-никакая, но уверенность в завтрашнем дне, и сейчас все гадали, что будет?

Да, все прекрасно знали, что у государя есть наследник, что продолжит курс своего отца, но все понимали, что может произойти возвращение к Лествичному праву, если, конечно, найдется желающий, и его поддержит некая могущественная часть недовольной своим нынешним положением знати. Да что далеко ходить, кто-то из братьев царя, увидев в произошедшем свой шанс, может соблазниться, тем более при поддержке внешних сил, тех же европейцев или монголов, и тогда начнется гражданская война, усугубленная внешним вторжением.

И знать зашевелилась… что не осталось без внимания КГБ.

Ярослав Всеволодович, великий князь новгородский, прочитав сообщение, доставленное из Киева «ангелом», сжал кулак, сминая депешу, и ударил им по столу.

– Хотите войны? Будет вам, твари, война! – словно медведь, прорычал он.

Мысли о том, чтобы примерить золотое царское очелье, у него даже не возникло. Может, потому, что с самого первого дня поддерживал Юрия в его борьбе за власть, сначала против старшего брата Константина, а потом с остальными князьями Руси. Ну и четко осознавал, что такая глобальная власть не для него. Не вышел характером. Даже новгородской землей он правил больше чисто формально, всем рулили его помощники из князей и бояр, он лишь приглядывал за ними, чтобы совсем не распоясались. Новгород с его традицией республиканского самоуправления был как раз для него.

В общем, он мог царствовать, но не править. Как однажды по этому поводу остроумно заметил старший брат: тебе бы саблю да коня, да на линию огня… Именно охота и война были его страстью.

А просто сидеть на троне и царствовать, глядя, как всем занимаются другие, и осознавая, что окружающие тоже это все отлично видят и понимают, не позволяло чувство собственного достоинства.

Но поскольку по натуре он был все же деятельным человеком, то без дела сидеть не мог, но оно должно было ему нравиться. И старший брат нашел ему такое дело – флот. Корабли для Ярослава стали смыслом его жизни, как для Ивана – огонь во всем его разрушительном проявлении.

Дети? Ведь трон можно занять, чтобы передать его своему сыну…

Но и здесь Ярослав не собирался ломать установленную систему, понимая, что его сыну придется раздавать власть окружающим, чтобы удержаться на троне, и все равно не удержится. Раздавая власть, он будет слабеть, и ослабшего его сможет скинуть любой желающий, в ком есть хоть немного рюриковой крови, и снова начнется та бодяга, что творилась до воцарения Юрия на Киевский стол. Нет, такого бардака он не хотел.

– Евсей!!! – позвал Ярослав одного из своих старших морских воевод, коего старший брат называл адмиралом.

– Князь?..

– Труби тревогу! Мы выходим в поход! И это не учебная тревога. На царя совершено покушение папистами… И они должны за это ответить!!!

– Слушаюсь…

Сутки ушли на дополнительную подготовку, и в море из Рижского залива, где находилась главная морская верфь царства, вышли те самые двенадцать кораблей.

Оставалось только жалеть, что корабли второй очереди не могут принять участие в набеге, хотя им осталось-то всего-ничего для завершения…

– Это мы удачно зашли, – хищно усмехнулся Ярослав.

На рейде Стокгольма стояло большое количество торговых и военных кораблей. Судя по всему, они готовились принять отряды рыцарей с наемниками и прочий груз. По крайней мере, военных лагерей на обоих берегах залива Сальтшен наблюдалось в большом количестве.

– Топим все, что плавает!

Одно лишь печалило Ярослава, что корабли по большей части пустые, то есть без войск, в лучшем случае трюмы загружены провиантом и боеприпасами с пушками. Но и это дорогого стоит, как говорится, нет в природе идеала.

Двенадцать боевых кораблей русов, вооруженных скорострельными пушками, ворвались в залив, как стая волков в стадо овец. Никто даже не успел ничего предпринять. Часто загрохотали выстрелы, и разрывные снаряды, пробивая борта купцов, стали рваться внутри, нанося огромные повреждения корпусам и поджигая их.

То, что на часть кораблей успели загрузить пороховой запас, стало ясно по мощным взрывам, буквально разносившим борта в мелкие щепки. Доставалось соседям.

Час активной пальбы – и залив оказался усеян взорванными и полузатопленными шведскими торговыми и боевыми кораблями, что не успели сделать ни одного ответного выстрела, а о том, что артиллерия у европейцев появилась, не могла не появиться, докладывала разведка.

Но это была лишь меньшая доля вражеского флота. Большая часть, как полагал Ярослав, находилась у столицы королевства – Упсалы. Так оно и оказалось. И все повторилось, ибо ветер был благоприятен флоту русов, и они добрались до своей жертвы раньше, чем посланные из Стокгольма гонцы успели добраться до столицы и предупредить о надвигающейся опасности.

Снова русские корабли вошли в залив Упсалы, ведя беглый огонь по вражеским кораблям. Правда, этот залив оказался очень тесным, особенно с учетом большого количества кораблей, так что в избиении участвовали только десять фрегатов, но при этом они могли вести огонь с обоих бортов.

Крейсера же принялись рыскать по озеру Меларен в поисках других скоплений кораблей, и таковые были найдены, после чего потоплены. Они, правда, уже пытались оказать сопротивление, но без особого успеха. Все-таки мало иметь пушки на борту, надо еще уметь ими пользоваться, а русы умели, ибо пороха на тренировки артиллерийской стрельбы не жалели.

Зачистив озеро, Ярослав вернулся в Ригу, где, пополнив полностью истраченный боезапас, вновь вышел в боевой поход. На этот раз его целью стали германские и датские порты, где, по сведениям, полученным от командного состава потопленных в море судов, также шла погрузка на корабли продовольствия и боевых припасов.

Правда, противник был предупрежден о случившемся у Стокгольма и Упсалы и по сути уничтожении шведского торгового и боевого флота внезапным нападением, поэтому датчане и германцы вывели свой боевой флот навстречу русам.

Больше сотни кораблей против всего дюжины вымпелов. Соотношение безумное, и экипаж, углядев, сколько против них идет врагов, посмотрел на великого князя с немым вопросом. Но тот в ответ лишь усмехнулся, сказав:

– Как говорит мой брат, воевать надо не числом, а умением. В атаку!

Но прежде чем дело дошло до столкновения на воде, появилась угроза для русских кораблей с неба.

Европейцы учли преподанный им однажды урок и озаботились созданием собственной боевой морской авиации. Десятки дельтапланеристов стартовали с кораблей противника. Выстроившись «свиньей», они пошли на русские корабли.

Послышались звонкие хлопки. Это заработали установленные на корме минометы. Только теперь они били картечью не направленным конусом, а сферой, некоторые выводы после битвы с монгольским «небесными всадниками» тоже были сделаны. В небе стали рваться мины, и в воду посыпались первые сраженные дельтапланеристы с большими красными крестами.

Но часть дельтапланеристов, пусть не без повреждения полотнищ, все же смогла пробиться сквозь огневой заслон и войти в мертвую зону зенитных минометов, но тут же попали под удар зенитных пулеметов, что стояли на носу каждого корабля русов.

С неба полился огненных дождь, когда пули разбивали емкости с горючей жидкостью и рвались мощные взрывы, что ударной волной просто сносили соседних летунов.

Из почти двух сотен дельтапланеристов, стартовавших с вражеских кораблей, до русов добралось всего пять пилотов, и лишь один смог выполнить боевую задачу и положить свою зажигательную бомбу в цель.

Один из фрегатов ярко вспыхнул, но вместо того, чтобы заливать огонь водой, его стали забрасывать песком и уже потом накидывать сверху специальными мокрыми кусками плотной материи.

Без потерь в экипаже, конечно, не обошлось, несколько раз сработали зарядные каморы, которые охватил огонь, причинив изрядные разрушения. Хватало обожженных, но корабль удалось сохранить, хотя участвовать в предстоящем сражении он уже не мог, только обороняться.

Ярослав уверенно направил свою маленькую эскадру на левый фланг флота крестоносцев. Вперед вышли крейсера с целью принять на себя основной огневой удар противника.

Опасно? Как сказать… По крайней мере, от неприятной случайности никто не застрахован. А так маневр был тактически оправдан. Дело в том, что, по донесениям разведчиков, на кораблях крестоносцев стали пушки не слишком грозного калибра, к тому же стреляли они простыми ядрами. Разрывными бомбами не пользовались, так что если даже попадут и пробьют корпус, то особых бед это нанести не должно.

Это, конечно, если попадут, что не факт, и пробьют, что вообще сомнительно не только из-за слабосильности европейского пороха, но и крепости дубовых бортов русский крейсеров. Ведь изначально они задумывались как корабли прорыва.

И вот пошел размен ударами крейсеров и европейских кораблей, что клюнули на приманку и азартно вдарили по ней из всех стволов.

Ядра застучали по обшивке крейсеров, как о стену горох, хотя несколько штук, попав по ранее поврежденной доске, все же смогли проломить борт и влететь внутрь. Неприятно, но приемлемо, особенно учитывая, какой урон врагу своей частой стрельбой нанесли крейсера.

Но это были только лишь цветочки, дурно пахнущие. Ягодки, ядовитые, настигли чуть позже, когда в строй отстрелявшихся по крейсерам кораблей вошли фрегаты. Пока европейские пушкари лихорадочно перезаряжали орудия, что очень непросто, фрегаты сблизились на минимальную дистанцию, называемую еще пистолетной, и открыли ураганный огонь. Били по ватерлинии и ниже.

Один проход одиннадцати русских кораблей через левый фланг – и этого фланга в количестве почти тридцати вымпелов уже нет. Кто-то быстро тонул, кто-то горел.

Тем временем русские корабли начали разворот.

При виде такого результата среди европейцев началась паника. Часть кораблей стала выходить из строя, поспешив в сторону ближайшей суши. Но естественно, что Ярослав никого отпускать не собирался. Тому способствовала низкая скорость и еще более поганая маневренность кораблей из-за примитивного парусного вооружения. Какие-то шансы были у галер, что, собственно, составляли больше половины боевого флота европейцев, вот за ними Ярослав и начал активную охоту.

После того как было перетоплено почти две трети кораблей, остальные стали подавать знаки о сдаче, но Ярослав, взбешенный покушением на брата, в плен никого не брал. К тому же все эти пленники лишь отяготили бы его, ведь трофеи либо надо вести к себе в Ригу, либо таскать за собой, это в любом случае потеря драгоценного времени, а его он терять не собирался.

Потопив почти все корабли, а меньше чем десятку удалось все же смыться, и переночевав, Ярослав вломился в по сути беззащитные германские и датские порты, сжигая и топя все, до чего мог дотянуться. А до чего дотянуться не мог, посылал своих дельтапланеристов. Их было немного, всего десяток, но больше и не требовалось, чтобы запалить несколько кораблей, что в иных портах стояли большими кучами борт к борту…

После того как были сожжены немецкий Любек, датский Роскилле и еще несколько значимых портов с кораблями, Ярослав вернулся в Ригу, но только лишь для того, чтобы в очередной раз восполнить полностью израсходованный боезапас, подремонтироваться и снова уйти в море, выбрав в качестве новой цели западногерманские земли и, конечно, Англию. И приближавшаяся осень с началом сезона штормов его не пугала.

2

Мысль о том, что можно занять место старшего брата на престоле всея Руси, а если тот умрет, отнять его у племянника, лишь мелькнула в голове Владимира и бесследно пропала, словно смытая водным потоком гнилостная грязь.

Ведь просто так, за красивые глаза, эту власть ему никто не даст. Придется делиться, а это значит, что в конечном итоге произойдет дробление Руси на части. Более того, от нее отрежут значительные куски европейцы, причем отнимут не только недавно присоединенные регионы Польши, Венгрии и всю Ливонию, но и с Галичем придется расстаться. На востоке отрежут недавно присоединенные мордовские земли, а также северные новгородские. Ну и на юге кочевники порезвятся, сравняв с землей недавно возникшие там поселки и городки.

Что же в этом случае останется под его рукой? Да как бы не меньше того, что он имеет на данный момент! Это при том, что даже такой урезанный кусок вновь придется защищать от жадных соседей в междоусобной бойне, в огонь которой станут усиленно подкидывать дрова как европейцы, так и монголы, пока от Руси вообще ничего не останется.

Оно ему надо?

Даже с доплатой на фиг не нужно!

А узнав, как поступил брат Ярослав (он, конечно, предупредил Владимира о своем шаге), выйдя на кораблях в поход и наведя знатного шороху в Швеции, только лишний раз уверился в правильности своего решения. Да, собственно, Ярослав его и удавил бы, задумай он предательство.

Религиозно-пропагандистская машина сделала свое дело, и Второй восточный крестовый поход собрал больше ста пятидесяти тысяч человек. В подавляющем большинстве своем это были религиозно-идеологически зазомбированные крестьяне и горожане, что из всего вооружения имели лишь копье да нож. О доспехах, даже кожаных, они даже не могли мечтать. Из всей защиты обладали лишь щитом, коим зачастую выступала обычная крышка от деревянной кадки.

Но вся эта толпа – натуральное пушечное мясо – требовалась лишь для того, чтобы своими телами, приняв на себя картечь и арбалетные болты, проложить дорогу для более-менее профессиональных бойцов до солдат врага.

Евроорда двинулась на восток в междуречье Варты и Натець и встретилась с противником в пятнадцати километрах восточнее города Гнезно в районе небольшого озерца, из которого вытекал приток в Варту, и еще одной реки, начинавшейся чуть севернее и впадавшей в Натець.

Маршрут был оптимальным с точки зрения логистики поставок продовольствия, коего требовалась просто прорва. Армия как саранча сжирала не только все запасы, что встречала по ходу маршрута, но и то, что свозилось из северных и южных областей. Причем этого едва хватало. Все же населения в западной Польше после нашествия монголов, Первого крестового похода, исхода беженцев на восток, чумы и разгула банд было не густо.

Владимир имел под своим началом всего десять ратей, то есть пятьдесят тысяч пехоты и двадцать тысяч кавалерии, против ста пятидесяти тысяч пехоты и пятидесяти тысяч кавалерии.

Впрочем, воевать предстояло от обороны, и в этом плане он хорошо подготовился, в частности, возведя редуты по всей линии фронта, где противник мог атаковать.

Ломиться на подготовленные позиции противник не хотел, но и деваться ему было некуда. Если идти севернее, то придется форсировать полноводную Вислу, а на восточном берегу сплошная засечная линия и злые пруссы.

Южнее надо форсировать пусть и не такую крупную реку – Варту, причем делать это дважды, чтобы потом снова упереться в засечную линию. К тому же противник успеет сменить позицию, а то и атаковать не успевшие переправиться войска, нанеся существенный урон.

В общем, евроорда пошла в лобовое наступление.

Правда, сначала перед воинами-крестоносцами прошли многочисленные священники, давая своей пастве «заряженную» «плоть Господню» в виде небольших сухариков.

Но прежде начался артиллерийский обстрел редутов. Европейские тяжелые пушки с жерлом, в которое могла влезть голова, долго корректировали огонь и стреляли при этом не слишком часто, делая один выстрел раз в пять минут.

Естественно, что по ним тут же началась минометная контрбатарейная работа.

Видимо, осознав, что от артиллерии сейчас ничего не останется, в дело пошла авиация.

Минометы переключились на дельтапланеристов, хорошо проредив их количество зенитным огнем, а на тех, кто уцелел, обрушились взлетевшие «ангелы смерти». Ну и пулеметы постарались.

Правда, в свою очередь атаковать артиллерийские позиции крестоносцев не стали. Все-таки английские лучники со своими длинными тисовыми луками, выполнявшие роль зенитного прикрытия, отлично справлялись со своей задачей.

В конце концов европейская артиллерия замолчала, так и не выполнив поставленной перед ней задачи, и в бой послали пехоту.

Огромная толпа, вооруженная лишь копьями, цепами, вилами и топорами, истерично визжа, толпой, точно стадо баранов, рванула в сторону русских позиций.

Подпустив эту ревущую ораву на дистанцию эффективного огня, заговорили редуты. Артиллерия развила бешеную скорострельность, а это, на минуточку, сто пушек. Первые ряды буквально скосило и косило дальше, но чем-то обдолбанные священниками люди, не чувствуя боли, не испытывая страха, продолжали нестись вперед.

Поначалу стоявшие между редутами ратники, сделав шаг назад, буквально провалились под землю. По крайней мере, так показалось наблюдавшим за развитием атаки всем этим баронам, графам, герцогам и королям во главе с императором.

Но нет, это оказались обычные окопы полного профиля в три ряда, и перед первой линией натыкали кольев и накопали ямок с колышком на дне.

Таким образом высвобождались копейщики-щитоносцы, что должны были прикрывать арбалетчиков. Но поскольку сейчас они были не нужны, то их переквалифицировали в гренадеров.

Раздались первые команды, и арбалетчики сделали первый залп по прорвавшимся сквозь артиллерийский огонь врагам.

Несмотря на скорострельность и точность арбалетчиков, даже их возможностей не хватало, чтобы остановить эту ораву, и лишь «подлые» препятствия смогли-таки затормозить противника, и в дело вступили метатели гранат. В ход шли как разрывные, так и зажигательные.

Но даже получив ранения от осколков и превратившись в живые факелы, эти люди с воем продолжали рваться вперед. Зрелище для неподготовленных людей было еще то…

Тем не менее, толпа смогла выполнить предназначенную ей роль, принять на себя основную часть картечи и позволить добраться до русов нормальным солдатам. Вот они, прикрывшись телами «пушечного мяса», сказали свое слово, начав закидывать окопы ратников такими же разрывными и зажигательными гранатами.

Пошли первые потери.

Раздался пронзительный сигнал рожка.

– Покинуть первую линию! – продублировали приказ сотники и десятники.

Ратники по специальным проходам, подхватив раненых товарищей и даже убитых, стали спешно отходить назад. Последние отступавшие подрубали подпорки, обрушивая специально подготовленные валы земли и закрывая проходы. Это вынуждало нападающих сначала прыгать в широкий окоп, а потом карабкаться из него, тем самым представляя из себя отличную мишень для арбалетчиков, что с удовольствием всаживали болты в эти появляющиеся над бруствером «тыквы».

Хотя оставленная первая линия окопов все же частично обернулась против самих ратников. Все дело в том, что профессиональные воины были вооружены не только гранатами, но и ручными бомбардами, не то у монголов подсмотрели, не то сами дошли до прообраза мушкета, как бы там ни было, они активно стреляли по арбалетчикам во второй линии.

В ответ летели гранаты, что превращало первую линию в огненную реку, но потери продолжали расти, а натиск не ослабевал.

Прозвучал новый сигнал.

– Покинуть вторую линию!

Некоторые ратники заметили, что пушки в редутах практически замолчали.

И вот новый сигнал.

– Общий отход! Отступаем!

Но рано радовались командиры евроорды. По занятым окопам ратников, после того как они отошли, нанесли удар «ангелы смерти» бомбами объемного взрыва.

Отступивших попытались атаковать рыцари, но ратники отходили в полном порядке, держа строй, и отработали по кавалеристам из арбалетов. Так что, потеряв несколько сотен, рыцари отошли ни с чем.

Владимир отходил к селу Ленчица, что на реке Бзура. В этом районе образовывался настоящий коридор, ограниченный двумя речками, где силами местного населения была подготовлена новая эшелонированная линия обороны.

Хотя, конечно, сложно представить, что европейцы второй раз наступят на те же грабли и попрутся на подготовленные оборонительные рубежи, они вполне могут попробовать пройти южнее, но и на такой случай имелись планы, пусть и не столь эффективные.

– Пиррова победа… – проворчал герцог Австрии Фридрих Второй по прозвищу Воитель, с хмурым видом глядя на поле, густо усеянное телами убитых и еще копошащихся раненых.

Навскидку потери составляли тысяч двадцать, а то и тридцать.

– Впрочем, это даже не победа. Если мы каждый раз с такими потерями будем отгонять варваров на три-четыре дневных перехода, то нам никаких солдат не хватит…

– Хватит, быдла еще полно… – отмахнулся от тезки император Священной Римской империи. – Открою вам маленький секрет. Мы просто должны оттянуть на себя как можно больше войск русов, и когда это произойдет, то будет нанесен удар в самое сердце Руси.

– Но все же считаю, что атаковать подготовленные позиции больше нельзя.

– Не будем…

3

Лишь Святослав испытал чувство удовлетворения и даже мстительного торжества при известии о тяжелом ранении старшего брата. Отношения между ними не заладились с самого начала, и чем дальше, тем больше.

Когда произошел этот надлом?

Сам Святослав не смог бы точно ответить на этот вопрос. Скорее, это накапливалось год за годом мелкими порциями, точно яд. Но, пожалуй, началом этому послужило его изгнание из Новгорода, это была первая его крупная неудача, именно его, потому как если бы он вел себя несколько осмотрительнее, то новгородцам не к чему было бы придраться.

Заступничество за него Юрия перед отцом вместо благодарности к брату породило в нем лишь раздражение, ведь тем самым его показали несмышленышем, что не может из-за своего скудоумия отвечать за свои действия, и зависть.

Хотя нет, зависть возникла позже, когда Юрий построил собственную крепость, в которой стали выделывать сталь и стекло. Как результат он стал ворочать огромными деньгами, им стали восхищаться, к нему пошли люди, и его стал привечать отец, что в итоге оставил свой великокняжеский стол своему любимчику.

Пожалуй, именно это отцовское пренебрежение заставило проклюнуться первые ростки ненависти к Юрию. Поэтому он встал на сторону Константина в междоусобице.

Ну и чувство неудовлетворенности. Ему хотелось значительно большего, ведь он сын великого князя Владимирского, одного из самых могущественных князей на Руси! Ему все должны и обязаны!

Потому было особенно унизительно становиться мелким удельным князьком после княжения в Великом Новгороде, а именно небольшой удел он мог получить при Юрии. В то время как Константин обещал много – посадить в будущем на Рязань или Муром, не Новгород, но тоже неплохо.

А потом был проигрыш…

Но больше всего Святослав не мог простить Юрию избиение, когда он не донес старшему брату о послах, якобы от великого князя Киевского, на самом деле посланных самим Юрием. Побои были столь крепки, что он несколько дней отлеживался и ссал кровью.

Шли годы, и ненависть только крепа. А как известно, ненависть затмевает разум.

– Тит! – позвал Святослав главу своей личной дружины.

– Княже?.. – вошел в палаты воин.

– Прикажи седлать коней! На охоту хочу съездить.

Воин поклонился и ушел отдавать необходимые распоряжения.

Охота получилась знатной. Удалось выследить и завалить молодого лося. Как водится, устроили на поляне небольшое пиршество.

– Пойду, отолью… – сказал князь, когда вся его охрана собралась возле костра, на котором жарилось мясо.

Никто не заметил ничего подозрительного, а Святослав тем временем быстрым шагом удалился от компании дружинников и спешно спрятался за толстым деревом.

Ба-бах!

Раздался оглушительный взрыв, разметавший костер и всю охрану.

Святослав спокойно вышел из-за дерева и обнажил меч, чтобы добить раненых.

– Почему?.. За что?.. – хрипя, спросил Тит.

– Я никому не могу доверять. Как узнать, кто из вас человек Юрия? Может, вообще все? Вот и я не знаю. Так что избавляюсь от всех…

Короткий взмах мечом – и Тит забулькал кровью.

Добив всех раненых и проведя контроль тех, кто вроде казался мертвым, Святослав вскочил на своего коня, предварительно отобрав пару заводных из числа скакунов дружинников, и поскакал на восток в Булгарию.

Он собирался просить поддержки в борьбе за престол у монголов. Почему бы и нет? Ведь так до недавнего времени поступали многие князья. Что до внутренней поддержки, то, как он считал, она у него будет и немалая.

Очень многие княжеские роды были недовольны сложившейся ситуацией. Кто-то что-то потерял, кто-то, наоборот, не получил того, на что рассчитывал, идя под руку Юрия. Через два-три поколения изменить нынешнее положение вещей станет уже невозможно, но сейчас такая возможность у них есть, и они постараются ею воспользоваться, чтобы вновь стать самостийными властителями.

Понимал ли Святослав, что это приведет к развалу Руси и, по сути, к ее уничтожению?

Ну… после восшествия на престол он собирался уничтожить своих «помощников», а если часть их уцелеет и все же отложится, то и не страшно, оставшегося будет более чем достаточно.

На второй день его побега из Владимира в небе стали кружить «ангелы смерти». Но попробуй что-то разгляди в густой листве.

Хорониться приходилось вплоть до границы с Булгарией. Дальше стало гораздо легче. Кроме того, в ближайшей крепости, назвавшись и объявив причину прибытия, Святослав получил внушительный эскорт из полусотни всадников до Биляра.

Лишь въезжая в город, Святослав почувствовал себя в относительной безопасности. Он даже улыбнулся в предвкушении.

Бах!

В районе крыши одного из домов в небо стало подниматься небольшое облачко дыма.

Не все даже сразу сообразили, что произошло.

Святослав, почувствовав толчок в грудь, защищенную отменной кольчугой из булатной стали, недоуменно потрогал ее рукой и увидел на пальцах кровь. В глазах стало меркнуть, возникло чувство невесомости, и он начал заваливаться вперед, уже не слыша, как, выхватив сабли, в ярости кричат его охранники.

А от дома, из которого был произведен снайперский выстрел, уже уходил сгорбленный старик, тяжело опиравшийся на длинный, с виду кривоватый посох, внутри которого был искусно спрятан нарезной ствол, чтобы через минуту раствориться среди многочисленных прохожих на городских улицах…

4

Батый удовлетворенно улыбнулся, когда получил вести о нападении на резиденцию царя русов и тяжелое ранение последнего. Но не ранение его личного врага больше всего обрадовало внука Чингисхана, а смерть томившегося в плену двоюродного брата, угроза жестокого и унизительного убийства которого методом посажения на кол сдерживала его от нападения на Русь.

Но когда пришло время объявить об этом своим военачальникам, он сделал возмущенно-гневное лицо и поклялся жестоко отомстить европейцам за покушение на священную жизнь чингизида.

– Мы сотрем с лица земли их нечестивые города, возьмем себе все их добро, будем скакать на их лошадях, возьмем их жен и дочерей, а самих обратим в рабство или убьем!

Батыя поддержали радостными выкриками.

А чего не радоваться, если основную тяжесть войны вынесут на себе рабы-циньцы? Благо их нагнали уже больше ста тысяч и продолжают гнать все новыми и новыми толпами. Сыновья Чингисхана не только и не столько помогали Батыю посылкой солдат со своих земель, сколько избавлялись от проблемного элемента, что при определенных условиях мог поднять восстание.

Ну и что, что треть народу по пути погибала? Монголов уровень потерь волновал лишь постольку-поскольку, ведь хотелось получить как можно больше солдат. А так этих китайцев там еще тьма тьмущая, и продолжают ударными темпами плодиться. Монголы, кстати, этому весьма способствовали, так сказать, личным участием в процессе. Ведь оставшихся без мужей женщин нужно утешить…

Но как вообще умудрялись провести такое огромное количество народу из Китая на Русь, ведь чуть ли не половина пути пролегала через практически безжизненные пустыни? И если вопрос с водой был еще более-менее решаем, рек и речушек по пути хватало, пусть половина их них пересыхала, так что с небольшим носимым запасом в бурдюках можно было добраться от одной реки до другой, то вот с продовольствием было просто атас.

Конечно, что-то гнали с собой, но надолго этих стад огромной прорве народу не хватало, тем более в пустыне животным долго не протянуть. Не тащить же для них еще стога сена?.. Но эту проблему решили довольно просто и где-то даже элегантно… если абстрагироваться от моральной стороны вопроса.

Что поделать, человек слаб, и далеко не все выдерживали изнуряющий переход через пустыню чисто физически, кто-то заболевал, кто-то банально калечился, кого-то кусала какая-нибудь ядовитая тварь…

Вот таких неспособных продолжить путь отводили в сторону, дескать, разбейте лагерь, отдохнете немного, подлечитесь, поправитесь и продолжите путь с одной из следующих групп. Вот только в одну из ночей, когда, собственно, подходила эта следующая группа, на них налетал отряд монголов и расстреливал всех из луков. После чего погибших разделывали, словно скот на мясо, и скармливали очередному каравану циньских рабов-солдат, идущих на запад.

А чтобы они ни о чем не догадались, специально у них на виду разделывали несколько конских или бычьих туш, с чьим мясом и смешивали человечину. Ну а из-за кулинарных традиций циньцев приправлять блюда огромным количеством приправ, из-за которых уже не понять, что, собственно, ты ешь, догадаться о том, что ты поглощаешь своих неудачливых товарищей по несчастью, было невозможно.

Вот так, пожирая друг друга, китайские солдаты шли на запад, и такое решение продовольственного вопроса позволило снизить потери от истощения до минимума.

Ну а там уже пошли гораздо более благодатные края, в меню появилось больше злаков, а мясо сменила рыба, выловленная в Иртыше. Хотя и мясные блюда продолжали случаться… Чего добру пропадать? Ведь гнали китайцев достаточно быстро, так что истощенных и больных по-прежнему хватало.

Китайцев вооружили, благо всякого оружия после прежних битв хватало, кроме того, в больших количествах делалось новое, как в Булгарии, так и в Персии. А потом новоприбывшие отряды вооружались тем, что осталось от ранее погибших, и гнались в бой.

Начались бои, жестокие и кровавые. Китайцев гнали вперед на пушки, и их в больших количествах клали на полях сражений, но монголы не жалели их, так как с востока подходили все новые и новые армии. Казалось, им нет числа.

Забрасывание телами позволило монголам постепенно выдавливать русских с союзными им половцами на запад, тем более что они не держались за рубежи до последнего.

Перемолов некоторое количество войск, как только создавалась угрожающая ситуация, рати отходили на заранее подготовленные позиции, и все начиналось сначала.

Самые большие потери атакующие понесли при форсировании Волги, а потом Дона и Медведицы с Хопром. Ну и на других водных рубежах приходилось устилать поля телами, а в узостях небольших речушек образовывались целые дамбы из трупов, снесенных течением…

Вот так, выматывая противника, рати отходили к старой границе Руси. Вот ее собирались держать уже всерьез. За эти годы по приказу царя вдоль всей границы на многие километры в глубину были подготовлены «живые» лесные засеки, то есть поваленное дерево оставалось живым и продолжало расти, так что устроить пожар по осени было сложно, продираться сквозь них – это просто потерять чертову тучу времени.

Там, где это было невозможно из-за отсутствия леса, но имелись речки, создавались дамбы и затапливались огромные площади. В общем, делалось все, чтобы скорректировать движение противника по нужному защитникам направлению и он умылся кровью на подготовленных рубежах. И в целом все получалось.

5

Юрий Всеволодович выздоравливал тяжело. Оно и неудивительно, ведь полученное ранение по нынешним временам смертельное, да даже в будущем оно такое же, если не оказать немедленной помощи, но ему ее оказать успели.

Потерю огромного количества крови быстро возместили, а потом провели операцию по удалению нескольких метров разрезанных кишок, а главное – почти пополам перерубленной правой почки.

Каким-то чудом не была задета печень, что стало бы приговором.

А уж сколько раз у него останавливалось сердце, и его приходилось запускать, что называется, вручную…

– А еще, как оказывается, клинок был отравлен, – «обрадовала» Агафья мужа, когда он наконец стал чувствовать себя более-менее удовлетворительно.

– И как же вы смогли справиться с ядом? – удивился Юрий.

– А никак. Да и не справились бы по определению… Яд просто не успел попасть тебе в кровь. Не иначе божье провидение…

Агафья перекрестилась.

– Почему? Я не про провидение…

– Отравленный клинок некоторое время полежал в крови разорванных взрывами охранников, и каверны в металле, в которых находился состав, залило кровью, что начала быстро сворачиваться, образовав своеобразные пробки.

– Понятно…

– Плохая новость в том, что эти тати убили монгольского пленника.

– Батый, конечно, об этом уже в курсе… – прикрыл глаза Юрий. – Да и не обязательно знать. Просто объявят погибшим…

Перед самым нападением стало известно о посольской миссии папы римского к Батыю, так что связать все эти события между собой не составляло труда.

– Они уже атакуют?

– Да… И европейцы тоже.

Царь всея Руси, когда ознакомился с результатом первых сражений, мог быть доволен своими учениками, часть из которых доросла до воевод. Рати, выматывая противника, отступали на заранее подготовленные позиции.

А ведь на него в свое время оказывали серьезное давление княжеская братия, прямо-таки требуя, чтобы во главе ратей, а также на всех командных должностях встали знатные люди, то бишь их сынки-обалдуи, откровенно презрительно отностившиеся к пехотинцам. Но Юрий культурно послал их подальше.

Дело даже не в недоверии, хотя и это тоже играло немаловажную роль, не хотелось бы во главе рати поставить своего политического противника, а в спеси князей, что могли кинуть в тупую мясорубку своих ратников. А потом будут с чувством оскорбленного достоинства в ответ на претензии царя оправдываться, дескать, ну и что с того, что проиграли? Главное – мы не бежали, поджав хвост перед лицом численно превосходящего противника, а приняли бой и даже нанесли врагу большой урон. А что до своих потерь, то воинов бабы еще нарожают, главное же, что наша княжеская честь сохранена…

Так что до управления ратями ни князей, ни бояр Юрий не допускал, он предпочитал вышедшим из низов в воеводы людей давать дворянские и боярские звания. Так сказать, начал процесс вливания свежей крови в уже начавшийся процесс застаивания знати. А там вырождение начнется, что приведет к закостенению и стагнации государства с последующей гибелью из-за какой-нибудь революции.

Сразу новых дворян и бояр старожилы, конечно, не примут, родниться не станут, но через поколение-другое процесс пойдет. Сначала какие-нибудь сильно обедневшие снизойдут, а потом и остальные подтянутся.

Однажды в палаты, где продолжал лежать Юрий Всеволодович, с хмурым видом вошел его старший сын.

– Что случилось, Всеволод?

– Беда…

– Европейцы или монголы прорвались?

– Хуже…

– Говори уже.

– Болгары с сербами с юга вторглись, при поддержке византийцев, ну и валахи…

– Твари… – от гнева скрипнул зубами царь и, тяжело задышав, прикрыл глаза.

Как-то не ожидал он такого финта от «братушек», хоть и знал из памяти о будущем, что те же болгары не раз выступали на стороне врагов России, несмотря на неоднократное их спасение оной.

Царю казалось, что династическим браком своего наследника с дочерью болгарского царя он хотя бы на ближайшее время обезопасил себя с этой стороны. Оказалось – нет.

Юрию Всеволодовичу сразу вспомнилась возня с унией римских и константинопольских церковников при участии болгарского и сербского патриархов, которую, кстати, заключили за месяц до вторжения. Теперь становилось ясно, что помимо унии шли переговоры о военном союзе.

Почему вообще Болгария с Сербией решили примкнуть к евроорде? Византийцы как раз не удивили… Да гадать особо нечего – страх. Испугались, что станут слишком зависимы от набирающей мощь Руси, а то и вовсе будут через какое-то время ею поглощены, вот и решили подрезать крылышки на взлете.

– Продолжай.

– По последним данным, в Днестр и Южный Буг вошли флотилии небольших судов. Помимо того, что они подвезли припасы, я думаю, они хотят повторить финт с установкой понтонного моста, для более скорой переправы войск. Через неделю они будут под Киевом. И нам их практически нечем встретить.

Царь понятливо кивнул головой. Все силы сейчас находились на западе и востоке, отражая мощнейший натиск двух вонючих орд. Все подкрепление посылалось туда, юг остался практически беззащитен.

Рассчитывать можно только на городские гарнизоны и ополчение. Но много ополчением не навоюешь.

Как выяснилось чуть позже, к армии вторжения присоединились жаждавшие реванша князья и бояре со своими малыми дружинами. Но в целом их оказалось столько, что они в полтора раза увеличили византийско-болгаро-сербскую армию до шестидесяти тысяч человек.

Из-за такого удара под дых фронты на западе и востоке рухнули. Коллаборационисты, по сути, ударили ратникам в спину, перерезав линии снабжения порохом и прочим припасом, нападали на склады и уничтожали их. Ратям не осталось ничего другого, как отступить в приграничные города, кои противник тут же взял в осаду.

Крупные города держались за счет крупнокалиберных пушек, отражая штурмы картечными залпами, а вот стены мелких населенных пунктов, не имевших артиллерии (увы, все города оснастить пушками было нереально), довольно быстро разрушались осадной артиллерией, и туда врывались тысячи китайских солдат. Шла ожесточенная резня, после чего города сжигались дотла.

А в конце октября оказался в осаде Киев.

Глава 5. Азм воздам

1

Столицу Руси осадило объединенное войско крестоносцев, которым формально командовал Фридрих Второй – император Священной Римской империи. Хотя он вынужден был прислушиваться к сомну иных монархов, а больше всего к папскому легату Карпини.

К евроорде присоединилась орда монгольская под командованием Батыя. На сей раз он являлся не формальным командующим, как во время первой попытки нападения на Русь, а полноправным, никто не ограничивал его власть.

С юга Киев подперла армия Тройственного союза с русскими князьями-ренегатами. Там всем заправлял совет полководцев из Византии, Болгарии и Сербии. Самым знатным среди этих военачальников был болгарский царевич Коломан.

Что до численности, то подсчитать точное количество солдат противника было сложно, но в пределах ста тысяч. Остальные войска занимались осадой из последних сил держащихся пограничных городов.

Понятно, что такую толпу народа прокормить крайне непросто (человечинкой монголы своих китайцев кормить не рисковали, а то мало ли как к этому отнесутся их временные союзники, которым религия позволяет есть только плоть своего бога и пить его кровь), потому со штурмом сильно тянуть не стали. Поставили осадные пушки и стали размеренно долбить стену.

Началась контрбатарейная борьба. За счет лучшего пороха и хорошего качества пушек эффективность противодействия была высока, что сильно снизило артиллерийскую активность противника. Сложно стрелять, когда пушку повалило и постоянно убивает расчеты. Но, тем не менее, артиллерии у врага хватало, отремонтировать поврежденный и очень примитивный лафет несложно, как и артиллеристов было полно – китайцев. Не так уж трудно выучить последовательность действий в заряжании. Навести, правда, проблема, но наводчики успевали сделать свое поганое дело, выстрелить и быстро сбежать до следующего раза.

Несколько раз враг пытался совершать налеты на город с целью его поджечь. Но это оказалось не так-то просто. Зенитные минометы делали свое дело, а потом свое слово веско произносили пулеметы. Хотя, конечно, без многочисленных пожаров не обошлось, но их успели локализовать специальные пожарные команды, что заливали огонь пеной, благо, что даже бочки со специальным составом возить не надо было, по крайней мере, далеко. Они стояли чуть ли не у каждого дома, об этом позаботились сами владельцы домов, не желающие потерять свое имущество. Оставалось только подкатить насос, опустить в бочку гофрированный шланг из провощенного брезента и начать активно качать.

Юрий в свое время озаботился созданием насосов для пожарных подразделений, осознав всю опасность пожароопасности деревянных городов. Также ему подготовили простейший пенный состав.

Ходили на штурм.

В одном месте стену все же смогли сильно повредить, и вот эту брешь несколько раз пытались взять. Монголы, как водится, гнали китайцев, а перед ними пустили пленников из окрестных поселений. Но даже живой щит им не помог защититься. Наводчики со стен били в гущу основного войска. А когда враг все же подошел к стенам, стали забрасывать зажигательными и разрывными гранатами. Потом еще из пулеметов добавили.

Среди пленников, конечно, тоже оказалось много погибших, но выживших с помощью веревок вытянули наверх.

Делались защитниками ловушки.

Так, в том месте, где стена доживала свои последние дни, спешно создавались внутренние загоны. То есть за счет возведения стен между домами создавался внутренний объем, который выкладывался кирпичом. Вот однажды стена рухнула, и ее тут же кинулись штурмовать европейцы, так как именно им «повезло».

Стену, естественно, активно защищали, дошло до рукопашной, но вот защитники под вечер сплоховали, и, поднажав, противник, потеряв несколько тысяч человек убитыми и ранеными, опрокинул последний заслон и стал с радостными криками врываться в город.

Первые из ворвавшихся, достигнув кирпичной стены, поняли, что дело нечисто, ничего сделать не смогли. В пролом продолжали врываться подразделение за подразделением, сотня за сотней, тысяча за тысячей.

Крики об опасности потонули в оре ярости. Но когда все же до штурмующих дошло, что они в ловушке, и они попытались податься назад, что тоже не просто, стало слишком поздно.

– Отправляйтесь в ад, ублюдки!

Взлетело несколько зажигательных стрел, вонзившихся в крыши двух домов, что весело вспыхнули.

Прошло несколько секунд, а затем они взорвались.

В общем, крематорий получился на загляденье. Ибо пару домов, что находились в этом мешке, заполнили большим количеством бочек с нефтью. Домики эти взорвали, нефть тут же расплескалась и загорелась.

– А если бы эффект объемного взрыва случился? – спросил Ивана Юрий. – Представляешь, какой бабах мог бы случиться? Тут бы все к чертовой матери разнесло!

– Обижаешь! Все было просчитано!

Юрий только покачал головой. Даже его Иван временами пугал своими полубезумными глазами на худом, землистого цвета лице.

А уж когда он смеялся, взирая на эту огненную феерию, то многие, глядя на него, крестились, а несколько священников подбирались к нему со стороны, чтобы окатить святой водой, так, чисто на всякий случай…

«Все-таки генетика, полученная от не самых добросердечных предков, сказывается, – подумал Юрий Всеволодович. – Вот и Ярослав ведет себя в море как настоящий викинг, сея страх и ужас, сжигая прибрежные городки в «лучших» традициях объевшихся мухоморами морских разбойников».

Ригу крестоносцы тоже осадили, но Ярослава это не остановило. Он загрузил недостроенные суда боеприпасами, реквизировал вообще все, что могло плавать, и обосновался на острове Готланд, а то, что он как бы принадлежал Швеции, его не волновало, ибо у шведов практически не осталось кораблей, чтобы подтвердить свое право на эту свою островную территорию.

После чего продолжил свои безобразия, и шторма его не останавливали. Он методично зачищал побережья Германии, Дании, Швеции, Франции и Англии.

За все время своего рейдерства он потерял только два фрегата, и сильно пострадал крейсер, но при этом за счет достройки второй очереди, что вошла в строй перед осадой Риги, под его рукой находился флот из двух десятков вым пелов.

После того как в ловушке сгорело больше двух тысяч атакующих, активность противника несколько снизилась, и это не могло не насторожить защитников города.

– Ведь явно какую-то пакость готовят, – сказал Всеволод.

– Это как пить дать… – согласился с сыном Юрий. – Надо послать разведку.

Надо так надо. Послали.

Из пяти «ангелов смерти» вернулись два, но они принесли необходимую информацию, а заключалась она в том, что враг начал делать подкопы, ни много ни мало, а целых десять штук.

– Если они завершат работу одновременно, то нам конец, – сказал Всеволод.

Царь всея Руси согласно кивнул. Десять проломов в стене не удержать. Операцию «Адское пламя» уже не повторить, по крайней мере, столь же эффективно, особенно если в загоны предварительно запустят пленников.

– Отец, у тебя есть идеи?

– Есть… Только боюсь, что как бы лекарство не оказалось страшнее болезни.

– Если не излечиться сейчас даже с риском получить побочные эффекты, то смерть все равно неизбежна, – сказал Всеволод, подкованный по медицинской части. – Так что надо рисковать.

– Что ж, да будет так…

2

Командный состав осаждающей Киев армии собрался для окончательного распределения ролей в штурме столицы Руси. Подкопы рылись быстро, так что еще день-два, и можно будет производить подрывы.

В какой-то момент в дико провонявший немытыми телами шатер вошло сразу несколько адъютантов. А воняло в нем так, что у непривычных к такому духану слезились глаза, из-за чего представители тройственного союза, привыкшие все же следить за чистотой своего тела и даже в походных условиях регулярно устраивающие омовения, старались держаться поближе к выходу, чтобы их хоть изредка обдувал свежий воздух, при этом старались дышать ртом.

Короли, герцоги, принцы и ханы, выслушав своих людей, поспешили наружу, чтобы увидеть все своими глазами.

Шутка ли, русичи решились на вылазку! Это при том, что боеспособных войск в городе было максимум тысяч пять. Против ста! Впрочем, теперь уже несколько меньше, тысяч так на десять-пятнадцать, но все равно соотношения несопоставимы.

Но когда они увидели, что именно придумал противник, удивились еще больше.

– Что это еще за… черепахи? – изумленно обронил кто-то.

А из ворот действительно выползало нечто, что при некоторой фантазии можно было принять за данное панцирное животное. Но знатоки африканской фауны сравнили бы выползающие из ворот махины с другим видом животного, покрытого броней, а именно броненосцем, так как как было более продолговатым, да и двигалось несколько быстрее, чем можно было ожидать от такой конструкции.

Находящиеся поблизости отряды немедленно атаковали это нечто, забрасывая стрелами. Впрочем, это было бесполезно, так как в конструкции практически не было щелей.

За простыми стрелами последовали зажигательные. Смельчаки даже разбили о «броненосцы» несколько зажигательных гранат… Но и они оказались бесполезны, ведь «броненосцы» были оббиты сырыми шкурами, и огонь стекал с них, как с гуся вода.

– И чего они, собственно, хотят добиться? – удивился царевич Коломан.

– Может, хотят добраться до тоннелей и заминировать их, – ответил на это Субэдэй. – Мы ведь не знаем, что они там внутри везут? Может, пороховые мины? Песец показал себя очень находчивым человеком.

– Тогда их надо немедленно остановить! Во что бы то ни стало! Чего же медлят пушкари?!

Но вот артиллеристы наконец среагировали на угрозу и попытались ее ликвидировать. Вот только неумение стрелять по движущимся мишеням сказалось во всей красе. Все первые ядра пролетели позади мишени. Кто-то почти попал, вот только взял неверную высоту, и ядро вздыбило фонтан грязи возле борта.

– Криворукие мазилы! – экспрессивно взвыл Фридрих Второй, тот, что император.

Второй залп оказался гораздо более результативным. Пушкари догадались взять упреждение, но опять вылезла проблема с поправкой на высоту. Ядра летели то низко, то высоко, то сильно спереди по курсу. Это объяснялось тем, что те, кто двигал «броненосцы», тоже не были дебилами и прекрасно понимали, что противник учится и возьмет нужные поправки, а потому кто-то снизил скорость (хотя это могло быть и результатом банальной усталости), кто-то встал, а кто-то и вовсе чуть взял назад.

В общем, из двух десятков «броненосцев» после второго залпа было подбито два.

Ну как подбито? Просто оказались насквозь прошиты ядрами. Без потерь не обошлось. На подвижности тоже сказалось, но, тем не менее, «броненосцы» продолжили движение к цели.

К подбитым конструкциям тем временем подскочили несколько лучников и начали закидывать стрелы в пробоины. Впрочем, их быстро заткнули щитами.

– Да забросьте туда гранаты, идиоты! – выдал рацпредложение Фридрих Второй, тот, что воитель – герцог Австрийский.

Его словно услышали, и действительно к поврежденным «броненосцам» подскочили несколько всадников. Один копьем ударил по щиту, а другой забросил внутрь зажигательные гранаты. Это оказалось верным решением, «броненосцы» покинули их экипажи, более двадцати человек из каждого, после чего они один за другим оглушительно рванули. Людей догнали всадники и перестреляли из луков.

Третий залп пушек оказался даже хуже второго. Подбили только оду цель. Но как бороться с этими монстрами, стало ясно, и к движущимся сараям на колесах, что за это время довольно близко подошли к вражескому лагерю, при этом куча народа с интересом наблюдала за происходящим, стали подбираться гранатометатели, чтобы даже не столько закидать «броненосцы», сколько залить огнем все вокруг.

И тут произошло то, чего никто не ожидал. По обоим бортам и в носу конструкции открылись порты-ставни, и из них вылезли пулеметные стволы, после чего они открыли бешеную стрельбу, сметая гранатометчиков и первые линии зрителей.

Народ тут же в панике бросился во все стороны, создавая давку, а пулеметы продолжали строчить, при этом «броненосцы» вновь двинулись вперед, выходя из зоны создавшегося после стрельбы задымления.

Стрельба звучала минут пять, после чего «броненосцы» резво покатили назад. Преследовать их и не думали.

В довершение раздались взрывы посреди поля, между стенами Киева и лагерем осаждающих. То есть защитники провели контрподкоп, выбили противника под землей и взорвали тоннели на безопасном расстоянии от стен.

– И что это, собственно, было? – удивился царевич Коломан. – Зачем они устроили эту вылазку, если разрушили подкопы иным путем?

Вопрос действительно был животрепещущим, так как потери от пулеметной стрельбы были крайне невелики, всего около тысячи человек погибшими и до трех тысяч ранеными. Это на все три союзных стана.

Стоило ли оно того?

Военачальники лишь недоуменно пожали плечами и вернулись к обсуждению более насущных проблем. Как штурмовать город, если с подкопами ничего не вышло? Снова копать? Или начать классический штурм стен с лестницами? Да, потери будут огромными, но не стоять же тут до холодов, когда вообще вся армия окочурится от холода, голода и сопутствующих этим двум факторам болезней.

А через три дня вражеская армия пришла в лихорадочное движение, при этом тут и там слышалось страшное для всех слово:

– Чума!

3

Да, Юрий Всеволодович решился на применение биологического оружия, страшного не только для врага, но и для собственного населения. Ведь эти чумные сейчас разлетятся по всей Руси, и так или иначе произойдет заражение простых людей. Но другого выхода не оставалось.

Как вообще произошло заражение?

Да как раз через расстрел любопытных из пулеметов зараженными пулями. Всего-то и надо было чуть просверлить пулю и заполнить ее мокротой, кровью и гнойными выделениями больных людей. Заболели не только непосредственно раненые, но и очень многие, кто с ними контактировал, а именно оказывал им медпомощь. Руки ведь после этого не моют. Потом ими едят и с другими как-то соприкасаются. А учитывая начавшееся истощение из-за плохой и скудной кормежки, падение иммунитета из-за сопутствующих любым военным походам болезней типа диареи, зараза надежно зацепилась и стала быстро распространяться.

Откуда в Киеве вообще взялись чумные?

С тех самых времен, как случился первый мор в Европе после нашествия монголов.

Изначально Агафья на волне успеха от вакцинации оспы хотела создать вакцину от чумы, но тут у нее, естественно, ничего не получалось. Потом пыталась найти лекарство. Шли многочисленные опыты, в том числе с пенициллиновой плесенью. Чего только с ней не делали! На этом поприще, как ни странно, некоторые результаты были.

А подопытных для переноса чумы было хоть отбавляй. Все эти убийцы и насильники никуда не делись. Вот и служили науке, являясь живыми чумными инкубаторами.

Ну а царь не препятствовал, разве что запретил жене лично заниматься всеми этими делами. Тут, как ни берегись, а все равно риск заражения велик. Ведь даже в будущем лаборанты умудрялись регулярно заражаться эболой в своих лабораториях, несмотря на все средства защиты.

А не препятствовал как раз из-за возможности военного применения заразы, если уж совсем припрет. Приперло.

Как и прогнозировалось, после известий о вспышке чумы осада с Киева была снята, и отряды развалившихся армий стали разбегаться во все стороны. Но прежде всего, конечно, ломанулись домой. Таков инстинкт – при угрозе жизни бежать в защищенное место, а дома, как известно, и стены помогают…

Так что к началу зимы осада с большей части русских городов была снята, и чума вновь пришла в Европу.

Правда, и по Руси она прошлась косой, срезав по итогам десятую часть населения…

Могло быть гораздо больше, но зимнее время года с быстро ударившими морозами, а также насаживаемая через церковь культура чистоты, это при том, что русы изначально отличались чистоплотностью, не дали чуме развернуться во всю ширь, как это случилось в той же Болгарии, Сербии и Византийской империи. Там тоже блюли чистоту, но отсутствие настоящих холодов, скорее, даже сырость сделали свое черное дело.

У монголов тоже все было очень плохо. Сначала передохли практически все китайцы. Чем их кормить? Ну вот кто-то и решил вернуться к практике кормежки человечиной… Не самое умное решение.

Занесли заразу в Булгарию.

Но там чума не особо развернулась, все из-за той же чистоплотности, коей славились в то время мусульмане, и холодов.

А сама татаро-монгольская армия понесла сильные потери, до трети своей численности.

Ловить при таких условиях на Руси было нечего, и они отступили к Аралу и Каспию, унеся заразу с собой и распространив ее там.

Год бушевала чума, унеся множество жизней, дополнительно ослабив врагов Руси, и следовало воспользоваться этим обстоятельством на полную катушку, чтобы спустя какое-то время не повторить пройденное, и так раз за разом. Врага следовало уничтожить раз и навсегда.

– Империя наносит ответный удар… – криво усмехнувшись, сказал в начале тысяча двести сорок первого года царь всея Руси.

4

Первыми под удар мщения как наименее пострадавшая сторона, но при этом имеющая максимальный боевой потенциал, попали Болгария с Сербией. Предателей наказывают жестче, чем прямых врагов, ведь враг он и есть враг, он не притворяется другом, а вот те, кто обманул доверие…

В общем, болгары с сербами взвыли, ибо пощады не было никому. Все, кто поддержал поход, вырезались подчистую, так что очень быстро начался исход болгарской и сербской знати в Византийскую империю, куда не так давно быстрее собственного визга свалили коллаборационисты из числа русской знати, ибо зимой их на Руси резали пачками.

В этом плане нашествие двух вонючих орд послужило добрую службу, выявив большую часть внутренних врагов, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Тех, кто воздержался, что-то выжидая, изгоняли по-доброму. Такие неопределившиеся царю Юрию тоже были не нужны.

В Византийскую империю вторгаться пока не стали.

Болгарию и Сербию царь всея Руси для начала сделал своими вассалами, но умные люди поняли, что это лишь временный шаг перед полным поглощением этих государств. И они были правы, ибо чистка для иного результата была очень жесткой.

Второй целью Руси на следующий тысяча двести сорок второй год стала Булгария. Монголы при всем желании не могли помочь своему союзнику из-за возникших внутренних терок. Так как умер великий хан Угэдэй, а поскольку желающих занять его место хватало, то в Монголии начало расти напряжение, вплоть до первых схваток. А тут еще Батый собирался отнять назад улус Джучи, раз уж с основанием нового улуса ничего не вышло…

В общем, Булгария запылала. Юрий Всеволодович целенаправленно под корень уничтожал это восточное государство, превращая булгар обратно в кочевников и изгоняя их в среднеазиатские степи. Благо там народа все еще было мало, так что им было где осесть.

Невольно тем самым оказывал помощь Батыю в схватке за власть? Так оно и хорошо! Пусть режутся друг с другом!

В сорок третьем году Русь обратила свой взор на Европу.

Воевать европейцам, по сути, было некем. Они выгребли весь свой людской ресурс для нашествия на Русь, что был перемолот ратями, а потом еще чума хорошенько их проредила.

Началось методичное движение на запад.

Все предложения о мире игнорировались.

Все предложения владетелей от герцогов до вшивых (причем зачастую в прямом смысле этого слова) баронов стать вассалами русского царя Юрием отвергались.

Ведь рано или поздно все эти вассалы, что сейчас поклянутся в верности, вновь начнут мутить воду, так что их всех ждало полное уничтожение. Европу зачищали медленно и методично, что называется, с толком, чувством и расстановкой. Одновременно шло перекрещивание населения.

Любите крестить огнем и мечом? Ну так отведайте этого блюда сами полной мерой.

В сорок пятом году сожгли Рим, чему способствовала эскадра Ярослава, разросшаяся до сотни кораблей, в том числе десятка четырехмачтовых сорокапушечных линкоров. Плюс два десятка чисто транспортных кораблей для перевозки рати морской пехоты.

И это словно лишило оставшуюся к этому времени в живых европейскую знать внутреннего стержня. Осознание, что их и дальше будут тупо вырезать, спровоцировало их исход в Святую землю. Такой вот своеобразный Шестой крестовый поход получился. Правда, он не задался, как и все остальные…

В год падения Рима Юрий Всеволодович объявил Русь империей. Под ее властью, помимо Болгарии и Сербии, оказались Венгрия, Чехия, Австрия, вся Польша, северная Германия, Дания, Италия (народу там было очень немного, так как чума в сих теплых краях свирепствовала особенно жестоко), Греция, а также все эти карлики вроде Албании, Боснии, Македонии и прочих Герцеговин…

А вот Грузия в состав империи так и не вошла, став буферной зоной, хотя позже сама просилась, и не раз…

Побыв императором ровного год, он передал власть своему старшему сыну, что продолжил методичную европейскую зачистку.

Юрий же, чувствуя, что ему осталось не так уж и долго коптить белый свет, засел за написание завещания-программы, по которой потомкам следовало вести дальнейшее развитие государства, указывая опасности, которые могли возникнуть, как внешнего, так и внутреннего характера, и как с ними бороться. А также вплотную занялся воспитанием внуков…

Эпилог

Лежащий в снегу парень вдруг крупно вздрогнул, словно его пробило электрическим импульсом, и рывком поднялся, с хрипом вдыхая морозный воздух, так что надсадно закашлялся; в ту же секунду он болезненно поморщился и застонал, обеими руками хватаясь за окровавленную голову.

Еще через секунду его стошнило до желчи, и он, отплевываясь, с трудом сел, опершись спиной о колесо перевернувшейся на крышу машины.

«Сотрясение…» – как-то тягуче проползла мысль, вызвав чувство дежавю.

Так, зажмурившись, он просидел долгую минуту, медленно приходя в себя.

– А-а-а!!! – заорал он, вновь хватаясь руками за голову, что, казалось, вот-вот взорвется от нахлынувшего потока мыслей и образов.

Даже сознание потерял на несколько мгновений.

Но вот он вновь пришел в себя, открыл глаза и улыбнулся.

– Значит, империя, над которой никогда не заходит Солнце… И даже внеземная…

Юрий, чуть откинув голову, посмотрел в небо, где ярко светила луна. Точнее, ее ущербный серп. Да, спутник Земли сильно преобразился, на его темной стороне мерцало множество точек. А если верить памяти, то и на Марсе существует уже три колонии.

Юрий снова прикрыл глаза, более вдумчиво перебирая свою новую память. Здесь слияние сознаний или душ произошло сразу.

В первую очередь тихой грустью вспомнились родные.

Первым, в тысяча двести сорок седьмом году, ушел из жизни Иван. Занятие алхимией далось ему дорого, и несмотря на все предупреждения, он зачастую забивал болт на технику безопасности, вот и надышался всякой ядовитой гадостью…

Не убереглась в пятидесятом году Агафья. Очередная вспышка чумы. Она поехала в Крым, лично проверять разработанную методику лечения, чтобы на месте вносить дополнения, в итоге спася тысячи жизней, и не уберегла свою.

Сам Юрий скончался через год после жены. Тут и боль утраты, и собственное плохое здоровье, с одной почкой ведь… плюс немалые года, ну и желания дальше жить особо не было, ибо выполнил свое предназначение. И вот как завещание закончил, а труд получился не маленький, так и кончился…

Отвлекшись от собственных воспоминаний, перешел к истории, что началась после него.

Всеволод все-таки задавил европейцев, походя зачистил Византийскую империю, все это время жестоко страдавшую от налетов русского флота, коим до последнего момента руководил Ярослав Всеволодович, подвинул Конийский султанат к югу, отлучив его от Русского моря, и, набрав рати в Европе, обрушился на монголов, что к этому времени закончили внутренние дрязги, Батый даже успел побыть великим ханом, но недолго, пару лет всего, успели набрать силенок и даже смогли с третьего раза захватить Японию.

Впрочем, с монголами дрались следующие сто с лишним лет, даже не столько с ними, сколько с китайцами, японцами и даже индусами, но в итоге зачистили, установив границу аккурат по Стене и оттяпав всю равнинную Среднюю Азию, загнав остальных в горы…

После ударного освоения этих территорий потомки, скрупулезно выполняя завещание императора святого Юрия Основателя, гнали сюда европейское население, перековывая его в русских и прессуя в культурном отношении тех, что остались на исторической родине.

Так, в Европе вели политику мультикультурализма, столь там любимую ими в будущем. То бишь без затей, но очень основательно перемешивали состав населения.

Многострадальных евреев, кстати, переселили на их историческую родину, кою отвоевали у сарацин. Чего им бездомными скитаться по чужой стране да всякие притеснения от гоев терпеть? Правда, отчего-то не все воспылали желанием возвращаться в родные палестины, видимо, страдали синдромом садомазохизма…

Перемешивая национальности, сделали русский язык языком межнационального общения, ну и вся документация и обучение велись на нем. А где обучение, там и воспитание с закладкой идеологической базы… В общем, создавалась единая нация-раса. В конце концов, все европейцы произошли от одного корня из волжских степей, вот к истоку и возвращались.

Хватало и врагов. Всяких тайных обществ и религиозных сект, создаваемых недобитками-фанатиками. Но не зря говорится, что все тайное рано или поздно становится явным… Так что стоило им хоть немного засветиться, как КГБ цеплялось в них мертвой хваткой и на пару с Инквизицией жестко выкорчевывало скверну.

Добившись устойчивого результата за три сотни лет, пошли дальше, открыв материк, что в прошлой исторической последовательности звался Америкой, а здесь получил название Рюрикия. Австралия стала зваться Юрийя. Закрепились в Африке, из уважения к культурным традициям аборигенов позволяя неграм жить в своем любимом каменном веке…

Империя Русь, обладая огромным человеческим и ресурсным потенциалом, начала поступательное технологическое развитие, благо пророческие подсказки от все того же Святого Императора Основателя имелись, но поскольку эта часть Завещания была секретной, то о ней никто не знал.

Собственно, императорская семья и выступала главным локомотивом всех этих изменений, имея в своих руках политический и финансовый рычаги управления, ибо через Императорский банк имела долю в каждом предприятии, давя без всякой жалости все альтернативные финансовые организации, чтобы не вылезли всякие Ротшильды и прочие Морганы. Ну а если все же вылазили, то давили уже в прямом смысле этого слова, пока они чайники и не превратились в паровозы.

Потому не производился всякий техномусор, со страшной силой засоряющий планету в угоду сверхприбыли, все эти «одноразовые» телефоны, односезонные шмотки и прочее непотребство, когда ресурс тех же двигателей автомашин и прочей техники умышленно делали заниженным, прямо на программном уровне закладывая срок выхода из строя…

– Эй, парень, с тобой все в порядке?! – прозвучал голос со стороны дороги.

Кто-то все-таки заметил вылетевшую с трассы машину и, исполняя свой человеческий и гражданский долг, поспешил на помощь.

– В полном!

– По тебе не скажешь…

– Так живой ведь! А все остальное неважно.

– Если с такой стороны смотреть, то да… Ладно, не дело это – на снегу сидеть, отморозишь все, давай в больницу отвезу.

– Буду весьма благодарен.

«Кстати, вот ведь какое дело, и в той исторической последовательности, и в этой меня сбил один и тот же тип… И даже не знаю, глушить его наглухо или пощадить?.. Ведь если бы не он, то не было бы этого переселения душ с изменением истории… – задумался над непростым вопросом Юрий Всеволодович… Штыков-Рюриков. – Хотя какая пощада?! Он ведь и сейчас мне по башке заехал, желая грохнуть! Так что, если не посадят, валим наглухо!»

Конец.

Сноски

1

В реальности хан Мир-Гази умер в январе 1229 года, но тоже как-то подозрительно быстро, что позволяет думать о насильственной смерти.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Первая часть. Первый контакт

  Глава 1. На границе тучи ходят хмуро

    1

    2

    3

  Глава 2. Посольства

    1

    2

    3

    4

    5

  Глава 3. Игра умов и нервов

    1

    2

    3

    4

  Глава 4. Битва

    1

    2

    3

    4

  Глава 5. На запад

    1

    2

    3

Вторая часть. Вторжение

  Глава 1. Европа в огне

    1

    2

    3

  Глава 2. Булгария

    1

    2

    3

    4

  Глава 3. Крестовый поход

    1

    2

    3

    4

  Глава 4. Контратака

    1

    2

    3

    4

  Глава 5. Реванш

    1

    2

    3

    4

    5

Третья часть. Между молотом и наковальней

  Глава 1. Затишье перед бурей

    1

    2

    3

    4

    5

    6

  Глава 2. Битва гигантов

    1

    2

    3

    4

    5

    6

    7

  Глава 3. Последний выпад истории

    1

    2

    3

    4

    5

  Глава 4. Двусторонний пресс и удар под дых

    1

    2

    3

    4

    5

  Глава 5. Азм воздам

    1

    2

    3

    4

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg