«Перезагрузка или Back in the Ussr-3»

Перезагрузка или Back in the Ussr-3 (fb2) - Перезагрузка или Back in the Ussr-3 1214K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Геннадий Борисович Марченко

Марченко Геннадий Борисович Перезагрузка или Back in the Ussr-3

Перезагрузка или Back in the USSR-3

Глава 1

Это день не задался с самого утра. Началось с того, что дома неожиданно закончилась туалетная бумага. В это время на каждом углу она не продавалась, как в будущем, народ по привычке подтирался газетами. Даже в Москве ее не везде можно было купить. Хотя качество было вполне на уровне, чем-то напоминая набережночелнинскую бумагу. Так что жена в это снежное утро конца ноября снарядила меня за покупками на рынок со списком на тетрадном листочке, вписав обязательным пунктом покупку туалетной бумаги.

Собравшись садиться в 'Волгу', обнаружил, что спустило правое переднее колесо. Вот же, не было печали... Подкачал, но с помощью манометра определил, что камера все же спускает. Пусть тогда на станции техобслуживания ищут дырку. Пришлось менять колесо, корячась с домкратом. Хорошо хоть перчатки нашел в багажнике, иначе точно отморозил бы пальцы. Наконец выехал в сторону рынка, но не проехал и пары кварталов, как меня остановил сотрудник ГАИ, попросивший предъявить документы. Пожав плечами, протянул водительское удостоверение. Но старшина почему-то потребовал еще и документы на машину, затем паспорт, после чего заявил:

- Документы вроде в порядке, но вот, посмотрите, фоторобот преступника, сбежавшего сегодня из СИЗО, из-за которого был объявлен план 'Перехват'. Схожесть налицо.

Мне протянули листок с отвратительным по качеству изображением какого-то мужика, который мог быть похож на кого угодно.

- Что-то я особо не вижу сходства этого типа со мной, - сказал я, возвращая старшине фоторобот.

- Давайте-ка все же, Сергей Андреевич, проедем в отделение для выяснения вашей личности, там уж точно разберутся.

- Это я там до вечера, что ли, теперь буду сидеть? У меня же дела все-таки! А у вас же в машине есть рация, свяжитесь с кем надо, пусть дадут информацию, кто такой Губернский.

- По рации, Сергей Андреевич, такие дела не решаются.

- И как долго вы собираетесь разбираться?

- Вы не волнуйтесь, постараемся не затягивать. Проходите в нашу машину, а я вашу поведу. Не бросать же ее здесь.

Ну, блин, ментовской беспредел! Хоть бы взятку что ли попросил, сунул бы ему четвертак, не обеднел бы.

В гаишной машине помимо водителя находился еще один сотрудник, с погонами лейтенанта. Он предложил мне сесть впереди, а сам остался сзади, что меня несколько удивило, после чего дал команду трогаться. Глянув в зеркало заднего вида, я увидел, как сзади плавно катит моя 'Волга'. Надеюсь, этот старшина ездит аккуратно, не хотелось бы лишний раз гонять мою 'ласточку' на СТО. Насторожило, что, проехав несколько кварталов, мы свернули в сторону выезда из Москвы.

- Это где же ваше отделение находится, в лесу что ли? - спросил я, а спустя мгновение почувствовал укол в шею. У меня еще хватило сил схватиться за больное место и обернуться к хмурому лейтенанту, а затем в глазах все поплыло, и я потерял сознание.

Очнулся я от того, что кто-то щедро награждал меня оплеухами, шлепая ладонями по щекам. Кое-как открыв глаза, увидел перед собой давешнего лейтенанта, но уже в гражданской одежде. Тот, заметив, что я очнулся, удовлетворенно кивнул и вышел из помещения, закрыв за собой дверь. Я обнаружил себя сидящим на стуле в каком-то подвальном помещении со сцепленными сзади руками. Сидеть было неудобно, я поерзал, но комфорта не сильно прибавилось.

Между тем сознание медленно возвращалось в норму. А вместе с ним и понимание создавшейся ситуации. Что это, похищение? Если так, то кто его заказал? Что гаишники ряженые, это я теперь уже понимал. Да уж, разыграно все было как по нотам, спланировали операцию четко. Простые уголовники на такое не способны, да и зачем бы я им был нужен. Единственное, что приходило на ум - 'контора'. Значит, возьмем это за основную версию, все равно пока особой альтернативы не видно.

В таком случае кто-то из членов 'ближнего круга' прокололся, сболтнул информацию. Впрочем, не исключено, что где-то сработала 'прослушка'. Все-таки люди такого уровня да чтобы без контроля со стороны комитетчиков...

А с другой стороны, вполне вероятно, что я им и не нужен. Допросят для приличия, а после возьмут и пустят в расход. Без шума и пыли, как говорится. А затем возьмутся за Машерова, Ивашутина, Щербицкого и прочих заговорщиков. Наверняка им будет несложно организовать или аварию, или смерть от острой сердечной недостаточности. Тем более что такие прецеденты были, с теми же Машеровым и Кулаковым.

Мда, ситуевина... Либо в шоколаде окажешься, либо в дерьме. Вальку жалко, Данилу, закопают меня где-нибудь в лесу - так и не увижу, как растет сын. Хотя бы обеспечил семью перед смертью, и не только переведенными в рубли английскими фунтами. Будут еще получать авторские отчисления с моих песен и гонорары с переизданий книг. Да и квартира в наследство останется.

Ладно, хватит себя хоронить раньше времени! Еще пока толком ничего не ясно, будем надеяться на лучшее. Только вот сидеть неудобно со сведенными назад и скованными руками. Я попробовал привстать, но обнаружил, что короткая цепочка наручников пропущена между вертикальными жердочками спинки стула. Получается, я мог двигаться только со стулом вместе, и это было крайне неудобно. Может быть, получится все же выломать эти самые жердочки?

Впрочем, провести эксперимент я не успел, поскольку дверь распахнулась, и в помещение вошел невысокий человек в добротном, ладно сидящем на его фигуре костюме и вычищенных до блеска ботинках. Явно не из тех липовых гаишников, оказавшихся похитителями, скорее всего, их босс. Встав напротив, внимательно меня осмотрел, словно какую-то экзотическую зверюшку в зоопарке, затем, по-прежнему не произнося ни слова, вышел, снова оставив меня наедине с самим собой.

И что это было? Что за смотрины? Так и буду сидеть один в этом подвале хрен знает сколько?

Оказалось, не так уж и много мне пришлось ждать. Время я определить мог только по своим внутренним ощущениям, так вот где-то через полчаса вновь появился 'лейтенант'.

- Предупреждаю - без глупостей, - хмуро бросил он мне, отстегивая наручники.

Я внял его предупреждению и, подталкиваемый сзади моим надсмотрщиком, двинулся к выходу. Короткий подъем по лестнице, после чего я оказался в длинном, полутемном коридоре без дверей. Блин, как-то не по себе. Так по ходу дела пустит мне этот 'лейтенант' пулю в затылок - и поминай как звали. Каждый шаг отдавался в моей голове хлестким выстрелом, и к концу коридора я успел изрядно взмокнуть, несмотря на то, что в помещении было прохладно.

Коридор заканчивался простой дверью.

- Лицом к стене, - прозвучал приказ, и я молча повиновался. - Заходи.

Я оказался в небольшом помещении без окон, у дальней стены стоял стол с настольной лампой, свет от которой падал на разложенные по поверхности стола бумаги. С той стороны стола, в полусумраке, сидел человек, лицо которого никак не удавалось разглядеть. Он сидел молча, словно бы и не дыша, этаким истуканом, тем самым все больше вгоняя меня в ужас. Но в какой-то момент незнакомец подался вперед, и я испытал состояние настоящего ужаса. Как?! Этого не может быть! Он же мертв!

- Что, удивлены, Сергей Андреевич?

Андропов откинулся назад, и его худое лицо, обтянутое пергаментной кожей, снова спряталось во мраке. На столе, на самом краю светового пятна, виднелись его ладони с длинными паучьими пальцами, увенчанными отросшими желтыми ногтями.

- Но... но вы же умерли!

- Смерть - понятие относительное, Сергей Андреевич, - голос у него был скрипучий, словно половицы в старом доме. - Сами-то как считаете, вы сейчас живой или мертвый?

- Конечно, живой! Вот он я, из плоти и крови.

Я даже попытался себя ущипнуть. Не вышло, потому как кусок кожи на руке, в который я хотел вцепиться ногтями, на моих глазах почернел и отвалился вместе с мясом, смачно шмякнувшись на пол, и обнажив смутно белеющий лучезапястный сустав.

- Что происходит?! Что это за херня здесь происходит?

Я попытался вскочить, однако ноги меня не послушались, я их вообще не чувствовал, и в этот момент лицо Андропова снова выплыло из тьмы. Только теперь это уже было лицо монстра с растянутым в беззвучном смехе ртом. Посеревший язык из раззявленной пасти вывалился на стол, но Андропов каким-то образом смог разговаривать.

- Что, теперь ты такой же, как и я? Ну и каково это - гнить заживо, чувствовать, что по тебе ползают могильные черви? А знаешь, благодаря кому я оказался на три метра под землей? С чьей подачи я ушел почти на семь лет раньше отпущенного ИМ времени? Ты появился, Губернский, и стал мутить воду, обвинять меня перед товарищами по партии в несуществующих грехах. А те, недолго думая, устроили мне сердечный приступ. Думал, этим все и закончится? Думал, я забуду о тебе? Не-е-ет, дорогой ты мой человек, не получится остаться чистеньким. Я забираю тебя с собой, добро пожаловать в ад!

Сзади Андропова полыхнуло огнем, из которого ко мне тянулись сотни или даже тысячи неимоверно бесконечных в своей длине рук, с такими же отросшими ногтями, как у покойного Председателя КГБ.

- Простите, Юрий Владимирович, но мне там делать нечего. Я, в отличие от некоторых, свою страну не предавал, и всякую мразь наверх не тащил.

- Ты-ы-ы...

Лицо Андропова перекосилось, и в этот момент одна из тянувшихся из пламени рук обхватила его за шею и потянула назад.

- Нет, нет! Я не хочу, - закричал Андропов. - Я проклинаю тебя и весь твой род!

И в этот момент я с криком проснулся.

- Ты чего, кошмар, что ли, приснился? Даньку разбудишь так орать.

Валя включила ночник, пристально вглядываясь в мое лицо, и удрученно качая головой. А я чувствовал, как по мне струями стекает холодный пот пережитого только что ужаса.

- Да, что-то хрень какая-то снится, покойники. К чему бы это...

- Кто-то из родных, знакомых? Кровь была?

- Нет, не родные и не знакомые. Хотя этого человека я знаю... Крови вроде не было.

- Водички принести?

- Не маленький, сам дойду. Спи, я сейчас вернусь.

Выпил на кухне стакан воды из-под крана, посмотрел на часы. Начало пятого, за окном еще царит декабрьская темень. А мне что-то спать больше не хотелось. Прикрыв кухонную дверь, включил работающий от сети кофейник, засыпал в воду молотого кофе, и через несколько минут уже цедил обжигающий, ароматный напиток, подкрашенный ложечкой натуральных сливок.

Невольно вспоминались события, произошедшие со мной и страной в последнее время. Самым шокирующим стал уход Андропова, недаром он мне сегодня приснился. А ведь так и есть, вряд ли он случайно коньки отбросил, наверняка не обошлось без вмешательства людей Машерова, а вернее даже Ивашутина, поднаторевших в деле проведения спецопераций и в частности устранения людей, представляющих угрозу государственной безопасности.

Уже на следующий день по ТВ, радио и в газетах было объявлено, что обязанности Председателя КГБ СССР будет выполнять Семен Кузьмич Цвигун, с которым мы буквально накануне, в день смерти Андропова, общались по поводу продажи альбома моей группы в Англии. Вот эта новость меня действительно порадовала, учитывая, что с Цвигуном у нас установились неплохие отношения. Во всяком случае, мне хотелось в это верить.

Кстати, с его подачи повесть 'Крах операции 'Омега' без очереди вышла в 'Политиздате'. Семен Кузьмич был указан как консультант, которому автор выражает искреннюю благодарность за помощь в создании книги.

'Пираты XX века' тем временем ушли в прокат ГДР, Венгрии и Болгарии, и даже Италия вроде бы вела переговоры о покупке прав на прокат картины. Следом за 'Пиратами...' на экраны страны вышли еще два фильма по моим сценариям - 'Знак беды' и 'Крейсера'. На продукцию 'Беларусьфильма' я серьезной ставки не делал, хотя вполне вероятно, что какую-нибудь фестивальную награду картина получит. Однако в прокате явно она не сильно котировалась, разве что в самой Белоруссии более-менее прошла с успехом. Так там были живы еще многие участники тех событий, понятно, им интересно вспомнить и сравнить то, что было на экране и в жизни. А вот 'Крейсера' с серьезными батальными сценами на море и драматической линией главного героя сразу пришлись зрителю по душе. До 'Марсианина' и 'Пиратов...' фильму, впрочем, дотянуться в плане сборов было трудновато, но результат на старте все равно был показан достойный.

Высоцкий этой осенью вернулся в Москву и готовился к съемкам в картине 'Место встречи изменить нельзя', намеченным на весну следующего года. Через каких-то своих знакомых он узнал мой новый домашний номер, на который и позвонил, а я пригласил его приехать на мою кооперативную квартиру. Сидя на кухне за чашкой чая с медом, он признался, как не хотел покидать гостеприимный хутор, и только настойчивость Говорухина, апеллировавшего к совести актера, склонила чашу весов к тому, что Высоцкий неделю назад решил-таки вернуться к работе в театре и кино. За время, прошедшее после визитам Говорухина, он на хуторе наизусть выучил сценарий фильма. Заодно Володя поинтересовался прогнозами на будущее.

- Тебе по общемировым событиям, или только касающимся лично тебя?

- Ну, ядерной войны не ожидается?

- Вроде бы нет. Разве что 1 января под Бомбеем Боинг упадет, погибнут более 200 человек, а 20 февраля Брежневу вручат 'Орден Победы'. Ну это так, навскидку, может быть, и еще что-то случится, но только эти даты проявились у меня в голове. Что же касается твоего будущего, то ничего плохого в течение следующего года с тобой произойти не должно. К тому же дата смерти, которую я называл в прошлый раз, уже не так ясна, понемногу стирается. Видно, ты всерьез отнесся к идее как следует взяться за свое здоровье. Курить не бросил? Уже меньше дымишь? Постарайся отказаться совсем и найти время записаться в бассейн. Мы вот всей семьей как раз планируем пройти медосмотр, без медкарточки в бассейн не пускают.

- Я как-то больше баню люблю.

- Одно другому не помеха. Да и баня бане рознь. Можно попариться с пивком, а лучше с квасом, а можно из бани вернуться домой в невменяемом состоянии.

- Хорошо, но боюсь, что свободного времени будет все меньше и меньше. В театре вон Любимов вставил было мне пистон, а теперь снова вводит в спектакли. Да и с концертами зовут выступать.

- Пойми, всех денег не заработаешь. Жизнь дается один раз. Я вон тоже кручусь как белка в колесе, однако вечером еду домой, к жене и сыну, а не на квартиру к очередным друзьям, посидеть с гитарой под водочку с закусочкой. Как там, кстати, Марина?

- Опять в Париже. Вчера созванивались, обещает скоро прилететь. Говорит, обиделась сильно, когда я, даже не попрощавшись, спрятался в Белоруссии. Но сейчас вроде отошла.

1 декабря случился мой первый учебный день на 'Высших двухгодичным курсах сценаристов и режиссеров'.

- О, это же сам Губернский! Теперь и за режиссуру взялся?!

Такими словами меня встретил молодой грузинский режиссер Михаил Чиаурели, оказавшийся моим сокурсником. Веселый, компанейский парень, предложивший после занятий отметить первый учебный день с литровой бутылью отличного грузинского вина домашнего производства.

С учебой на все остальное времени стало оставаться куда меньше. Хорошо, что я догадался подцепить к моим рокерам Ованеса Мелик-Пашаева. Пронырливый администратор уже отправился с коллективом в турне по Западной Украине. У него там, как оказалось, жил какой-то армянский родственник, бывший на короткой ноге с руководством министерства культуры, вот он и договорился насчет гастролей. В СССР бандеровцы если и имелись, то хорошо шифровались, так что концерты проходили с аншлагами. Кроль и Мелик-Пашаев мне отзванивались из каждого города, радуя своими бодрыми отчетами мою мятущуюся душу.

Англичане успели перечислить последний транш, а я отнес Цвигуну список необходимого для нормальной студии звукозаписи оборудования. В новом кабинете, который раньше занимал Андропов, он был не один, один из стульев за длинным аппендиксом Т-образного стола занимал человек лет 35 в форме с майорскими погонами на плечах.

- Знакомьтесь, Сергей Андреевич, это майор госбезопасности Виктор Валентинович Метелкин. Он полностью введен в курс дела и будет теперь курировать вашу группу. Так что по всем вопросам обращайтесь отныне к нему. Сами понимаете, в связи с новой должностью пришлось в срочном порядке принимать дела. Ничего не успеваю, да и ответственность, понятное дело, на порядок выше. Голова пухнет. Хотел вон, вдохновленный вашим примером, тоже за книгу засесть, теперь уже, похоже, нескоро это получится, если получится вообще. Кстати, оставьте автограф, раз уж пришли.

И подсунул мне свежеизданную повесть 'Крах операции 'Омега'.

- К слову, помните ту статью в 'Ровеснике'?

- Разве такое забудешь! До сих пор руки чешутся...

- Не надо ничего чесать, почесались уже и без вас. Тот комсомольский секретарь, с подачи которого вышел материал, погорел недавно на интимной связи... как бы помягче сказать... с особой мужского пола. Опозорил всю организацию. Естественно, его тут же из комсомола пинком под его испорченный зад, да еще и срок грозит. Это же статья, до 5 лет. Ну и журналисту намекнули, чтобы думал в будущем, с кем дружбу водить... Ладно, через семь минут у меня важный посетитель, так что перепоручаю вас Виктору Валентиновичу. Если есть еще какие-то вопросы - обговорите у него в кабинете.

Вот это новость, думал я, покидая зловещее для кого-то здание, перед которым высился памятник 'железному Феликсу'. Неужто комсомольский вожак и впрямь из 'радужных'? Или это Цвигун так все ловко подстроил? Как бы там ни было, все разрулилось очень даже здорово.

Еще мне не давала покоя мысль о самоубийстве Семена Кузьмича в 1982-м. Было ли это добровольным уходом из жизни на фоне якобы неизлечимой болезни или ему 'помогли' с подачи теперь уже покойного Андропова, потому что он слишком много знал - тут я мог только строить догадки. Если второй вариант - то здесь Семен Кузьмич уже сам хозяин главного кабинета на Лубянке, и кто тогда рискнет покуситься на фигуру такого масштаба? Ежели его прихватит онкология, то насчет этого как раз и не мешало бы предупредить. Только как это помягче сделать? Не скажешь же ему: 'Семен Кузьмич, вы уж поглядывайте за своим здоровьем, а том в 82-м от рака загнетесь'. Ладно, еще пять лет почти, время есть, нужно будет по-любому предупреждать хотя бы за год, когда болезнь может находиться на начальной, а значит, излечимой стадии.

- Ты тут спишь, что ли, прямо за столом?

Голос Валентины вернул меня к действительности. А время-то уже семь почти, вот это я засиделся.

- Завтракать будешь?

- Да я вон кофе обпился, ничего не хочу. А давай я тебе яичницу пожарю?

- А что, и пожарь, сделай жене приятное.

- Тебе глазунью?

- Нет, болтунью лучше, два с лишним года вместе живем, а все запомнить не можешь, - шутливо пихнула она меня вбок. - Даньку заберешь сегодня из яслей? А то я в парикмахерскую краситься записалась, там было свободно только на вечер. И там еще справку просили из нашей поликлиники, про прививки, зайди пожалуйста, возьми у старшей медсестры. Даньку будешь забирать, и отдашь справку воспитательнице.

- Как ты, кстати, в рыбном, не скучаешь? - спросил я, взбалтывая яйца в чашке.

- Заскучаешь там, ага... Ассортимент вроде небольшой, а очередь как с утра встает - и до самого вечера. И преимущественно пенсионеры. Вот же людям делать нечего на пенсии, и ходят за минтаем для себя и килькой для кошечек. Сереж, мы что, такие же будем через двадцать лет?

- Еще дожить надо до пенсии... А коллектив как, не обижают девчонки?

- Да коллектив вроде бы неплохой, с девочками сразу сдружились, там почти все, кстати, приезжие, из провинции. А парторг сразу заявил, что если дров не наломаю, покажу себя хорошо - то через месяц можно будет и заявление в партию написать.

- Может быть, все же поискать тебе более престижное местечко? А то жаловалась, что рыбный дух ничем уже из тебя не выветривается...

- Бог с ним, с рыбным духом, я уже к нему привыкла. Да и тот же парторг намекал, что как единственный член партии в гастрономе я смогу получить должность заведующей, потому как наш заведующий Семен Палыч планирует после ухода на пенсию уехать к детям в Одессу. А ему до пенсии остался месяц. В общем, не забудь заехать в поликлинику, и забрать вечером Данилу из яслей, - напомнила Валя, выгребая со дна сковородки корочкой хлеба остатки яичницы.

- А ты давай учи 'Моральный кодекс строителя коммунизма', - подколол я жену.

- Чего его учить, там всего 12 пунктов. Сам, кстати, не хочешь в партию?

- Свят-свят! Чур меня!

- Ну как хочешь, а я буду с гордостью носить в кармане партбилет... Так, надо Даньку будить. Эх и крика сейчас будет.

Спровадив жену с сыном, я прошел в кабинет и сел за пишущую машинку. Вчера я начал очередную повесть о приключениях Эраста Фандорина. Читатели слали в издательство мешки писем, требуя продолжения цикла о похождениях сыщика, и под давлением главного редактора издательства мне пришлось сесть за машинку. Проблема заключалась в том, что все, что у меня было в 'ридере' акунинского, я уже перепечатал, сюжеты других книг я помнил не столь хорошо, и теперь предстояло придумывать произведение с нуля.

В итоге, с неделю побившись головой об стену, решил устроить Фандорину командировку в Пензу конца 19 века. Раз уж я досконально знаю историю родного города, то пусть в нем появится вымышленный мною аналог профессора Мориарти. Вот пускай Эраст Петрович с этим злодеем и разбирается. Заход у меня уже был готов, теперь предстояло сделать над собой усилие и посвятить несколько часов писательскому труду.

Сегодня был день, свободный от учебы на режиссерских курсах. Сидя на занятиях у Рязанова, я каждый раз придумывал, какие сниму фильмы после получения диплома. Дипломная работа не в счет, придется, как и всем, снимать короткометражку. А там можно будет замахнуться и на полный метр. Может быть, снять фильм под Чарскую? К тому времени она наверняка будет на равных соперничать и с Пугачевой, и с Ротару. Алла как раз укрепит свой статус звезды после выхода на экраны в 1979 году фильма 'Женщина, которая поет'. Была мысль написать сценарий под Ингу, но потом я подумал, что биографии Чарской и Пугачевой нет смысла сравнивать. Моя подопечная на сцену-то вышла всего как пару лет назад и находилась только в начале творческого пути, несмотря на победы на всесоюзных и международных конкурсах, а 'Примадонне' действительно есть, что рассказать зрителю. Другое дело, если я напишу для Инги сценарий фильма, где не нужно звездить своей биографией, пусть покоряет зрителя внешними данными и драматическим талантом. Ну насчет таланта я, может быть, и преувеличил, но если только немного. Обретаясь на сцене, девушка изрядно поднаторела в плане артистизма, думается, что и перед камерой она могла бы изобразить необходимую гамму эмоций. Впрочем, как говаривал Цвигун, рано делить шкуру неубитого медведя. Нужно еще получить диплом, и вообще неясно, что будет со страной через пару лет.

Глава 2

Петр Миронович Машеров не жаловал самолеты. Но что делать, если работа требует постоянных перемещений на большие расстояния! Чаще всего, конечно же, приходилось летать в Москву и обратно в Минск, хотя и по республике доводилось немало путешествовать воздухом, когда времени было в обрез. Этот 'ЯК-40' два часа назад поднялся в воздух из аэропорта Домодедово, взяв курс на столицу Белоруссии, и у Машерова было время как немного вздремнуть, как это делал сидевший в соседнем кресле Мазуров, так и переварить последние события.

Очередной сбор заговорщиков по традиции проходил на даче Ивашутина, через несколько дней после устранения Андропова. На этот раз собрались не все, но костяк организации присутствовал. К тому же к присутствующим добавился попавший в опалу генсека Александр Шелепин. Последние годы он работал заместителем председателя Госкомитета СССР по профессионально-техническому образованию, что, безусловно, для фигуры такого масштаба было настоящим унижением. Этим-то и воспользовались заговорщики, когда решили привлечь Александра Николаевича в свои ряды. Тот колебался недолго. Рассказ о хронопутешественнике вызвал у Шелепина неподдельный интерес, он мечтал лично познакомиться с человеком, провалившимся в прошлое на целых сорок лет. Впрочем, даже не зная о попаданце, бывший начальник КГБ и экс-член Политбюро, известный своим радением за простой народ, и так согласен был помогать менять существующий строй.

Машеров сразу отчитался о свежих результатах исследований химического состава крови Губернского.

- Пока проходят эксперименты на мышах, и предварительные результаты, по словам ученых, внушают повод для оптимизма. Якобы после введения сыворотки в организм больного грызуна его клетки начинают самообновляться. То есть больные клетки вытесняются здоровыми. Я не специалист в этом вопросе, могу выразиться только общими фразами, но меня заверили, что эти исследования могут стать прорывом в медицине.

- Очень любопытно, - сказал Романов. - Надеюсь, информация об исследованиях еще не стала достоянием гласности? Никто из биологов не собирается пока писать статью в 'Науку и жизнь'?

- Работы проходят в засекреченной лаборатории под моим личным контролем. Задействованы всего трое человек, об их участии в этом проекте знаю только я, присутствующий здесь Кирилл Трофимович Мазуров и еще двое, на которых я могу положиться как на самого себя.

Посвятив обсуждению этой темы еще несколько минут, решили перейти к следующим вопросам.

- Как мы и договорились, кончину Андропова используем в наших целях, - сказал Цвигун. - Буквально на днях мы собираемся через СМИ обвинить агентов западных спецслужб, республиканских националистов и прозападных диссидентов в организации покушения на верного ленинца, преданного сына нашей партии, героического чекиста Юрия Владимировича Андропова. После этого комитет начинает 'закручивать гайки', организуя тотальную зачистку всех перечисленных, и вычищая из околовластных кругов всю эту прозападную шайку, прежде опекаемую Андроповым. Имеется ввиду группа якобы ученых-экспертов, будущих 'перестройщиков' и 'реформаторов'. Под одну гребенку с ними попадут и андроповские кадры в КГБ.

Одновременно устраиваем слежку за всеми предателями во властных кругах, выясняем круг общения, собираем компрометирующий материал. Кроме того, готовится компромат на ряд близких к Устинову генералов. У нас уже имеются сведения об их нечистоплотности, хотя по сравнению с воровством 21 века, с делом тех же Сердюкова и Васильевой, они еще просто дети. Но лучше рубить гнилое дерево на корню. Далее берем, так сказать, за жабры Чазова, компромат найдем и на него. Или просто намекнем, что министры здравоохранения тоже иногда умирают от обширных инфарктов. Он должен будет накачать Леонида Ильича таблетками до невменяемого состояния, затем на политбюро товарищами Кулаковым и другими нашими сподвижниками оглашается компромат на Устинова. Надеюсь, фактов будет достаточно, чтобы Дмитрий Федорович отправился в отставку, а Министерство обороны возглавил нынешний руководитель Генерального штаба Вооруженных Сил Николай Васильевич Огарков. Кстати, не мешало бы Огаркова уже понемногу привлечь на нашу сторону.

Цвигун обвел пристальным взглядом собравшихся и продолжил:

- Далее мы с Петром Ивановичем нейтрализуем Щелокова и Чурбанова, гарантируя им почетную отставку и сохранения нажитого непосильным трудом. После чего давим на Громыко, Гришина и иже с ними - компромат у нас всегда под рукой - и с их помощью организуем перевод Брежнева на декоративную должность Председателя КПСС. Как он, впрочем, сам и хотел. Продвигаем в генсеки Григория Васильевича Романова, а в Предсовмина - Петра Мироновича Машерова. А дальше, получив всю власть в свои руки, убираем на третий план потенциальных предателей. Те же Горбачев, Ельцин, Шеварднадзе, Алиев, Рашидов... Хотя Рашидов - фигура неоднозначная. Помните, что о нем писал Губернский? После того, как вскроются факты аферы и воровства в УзССР, он покончил с собой. Но именно при Рашидове в республике буйным цветом начали цвести национализм и русофобия. Думаю, можно ему сделать предложение, от которого он не сможет отказаться. Или расстрельная статья и позор на всю семью, или он сдает все ворье в своей вотчине (а заодно выдает известные ему факты об аналогичных преступлениях в соседних республиках), помогает выкорчевать всю гниль, вернуть в казну наворованное - и за это получает амнистию и никаких уголовных дел, никаких политических обвинений. Затем назначение послом в тихую уютную европейскую страну с сохранением всех регалий, возможность писать и издавать книги, и впоследствии персональная пенсия союзного значения.

Отдельным пунктом у меня тут стоит Гвишиани и его команда будущих 'младореформаторов'. Не хватало нам еще Кохов и Чубайсов у власти с их залоговыми аукционами. Пусть вон руководят лесозаготовками в Сибири. Заодно не мешало бы как следует прошерстить Институт США и Канады (который правильнее было бы назвать институтом Агентов Влияния США и Канады), а также МГИМО, где среди преподавательского состава уже полно прозападной швали. Да и некоторые студенты из числа так называемой 'золотой молодежи' успели прогнить, несмотря на возраст. Кроме того, надо не забыть Институт Мировой Экономики и Международных Отношений. Его ректор Николай Николаевич Иноземцев может быть, и не при делах, но там со времен прежнего начальника Евгения Самуиловича Варги собрался такой прозападный гадюшник... Именно из ИМЭМО, по словам Губернского, вышли многие идеологи 'рыночных реформ'.

Ну и начинаем наводить в стране порядок, понемногу отодвигая ее от пропасти.

Настала очередь Ивашутина держать ответ. Как обычно, глава ГРУ добросовестно подготовился к докладу, выдавая четкие, без всякой 'воды' формулировки.

- По Пакистану и Северному Йемену... В обоих случаях не без нашей, признаюсь, помощи, предотвращены военные перевороты. Заговорщики - в первом случае это Зия-уль-Хак со своими приспешниками, а во втором генерал аль-Гашеми - были казнены. Отношения с нашей страной после этих случаев укрепились еще больше. Сейчас у нас на очереди Афганистан. Приход к власти Дауда у нас многими был воспринят неоднозначно. Однако, несмотря ни на что, Советский Союз и республика Афганистан осуществляют совместные экономические проекты, афганская армия закупает у нас вооружение, а их офицеры проходят в СССР обучение. Дауд сумел нормализовать отношения с соседями, с теми же Пакистаном и Ираном. Если вместо Дауда придут революционные авантюристы Тараки, Амин и прочие - то неизбежно и очень быстро разгорится гражданская война с известными последствиями. Наша страна встанет перед выбором: либо лезть в чужую драку, сопряженную с большими человеческими потерями и экономическими расходами, как это было в прожитой Губернским реальности, либо допустить банды исламистов к границам Советской Средней Азии. СССР не нужно ни то и ни другое.

Ивашутин сделал передышку, отпив воды, и продолжил:

- И еще хотелось бы коснуться темы Ирана. Сейчас Рухолла Хомейни обретается в Ираке, а в следующем году переберется в Париж, откуда продолжит вести подрывную деятельность против нынешнего иранского правительства. В 1979-м, как мы помним из рукописи Сергея Андреевича, он возглавит переворот, и на следующие 10 лет станет лидером Ирана. Если Хомейни и его окружение вовремя отправятся к гуриям, к власти при поддержке СССР вполне может прийти просоветское правительство 'исламских социалистов' во главе с Раджави. Значит, и тут нормализация между Ираном и Афганистаном выгодна Советскому Союзу.

- А что с Ираком? - спросил Цвигун.

- По нашим сведениям, коммунистов там понемногу начинают поддавливать, а вот в 1979 году - уже после того как Саддам Хусейн сядет в президентское кресло - все завершится запретом компартии. Если объект не ошибся и не приврал, но причин сомневаться в правдивости его слов я не вижу. Надо бы просветить президента Аль-Бакра, что его любимый племянник Саддам намерен его свергнуть и упрятать под домашний арест, где он в 1982-м умрет, скорее всего, не своей смертью. А соратникам Саддама по правительству Ирака и руководству партии БААС можно подкинуть информацию, что Саддам намерен, сев в президентское кресло, большинство из них отправить к гуриям. И после такого, что-то мне подсказывает, соратники и Аль-Бакр Саддама самого зароют в пустыне, благо места там достаточно. (Тогда, глядишь, не случится и предсказанной губернским ирано-иракской войны в 1980 году. Но, в любом случае, для СССР геополитически Иран важнее Ирака... Так как, товарищи, у кого какие мнения?

- Что ж, Петр Иванович, - подытожил Машеров. - Все разложили по полочкам, даже и придраться не к чему. Получается, вам и карты в руки, а Семен Кузьмич вам в помощь.

Цвигун поймал на себе взгляды товарищей и согласно кивнул.

- Можно сделать предложение? - спросил Романов.

- Да, конечно, Григорий Васильевич, - на правах председательствующего разрешил Машеров.

- Как вы смотрите, товарищи, на то, чтобы привлечь к нашей работе секретаря ЦК КПСС Якова Петровича Рябова?

- А, о нем же Губернский тоже упоминал, - кивнул Цвигун. - Это тот Рябов, который курирует отрасли военно-промышленного комплекса. Якобы из-за разногласий с Устиновым угодил в опалу и в 1979-м переведен на должность первого зампреда Госплана СССР.

- И который Ельцина своим преемником назначил на пост первого секретаря Свердловского обкома партии. Правда, о чем пожалел годы спустя. Если, опять же, верить вышеупомянутой рукописи, - добавил Кулаков.

- Я все это читал, - согласился Романов. - Но Рябова я лично знаю, и в бытность свою 1-м секретарем обкома Яков Петрович проявил себя с лучшей стороны, терпеть не мог интриги присосавшихся к партии пиявок. Часто в конфликте вставал на сторону рядовых - но правых по сути - членов партии против руководителей парторганизаций, давивших тех, кто их критиковал. Причем критиковавших по делу. А до этого прошел путь от токаря до начальника цеха, не понаслышке знает, что такое стоять у станка. На его стороне молодость и перспективная должность секретаря ЦК. Если бы не Устинов, то Рябов далеко бы пошел.

- Ну а что, давайте подключим молодого партийца к нашей работе, - высказался Мазуров. - Кто будет проводить с ним непосредственную работу?

- Раз уж я взялся за Ельцина, то и с Рябовым, его предшественником, как-нибудь разберусь.

- Ну и еще один из самых важных на сегодня вопросов, - тяжело вздохнул Машеров. - Мы тут с Кириллом Трофимовичем и еще одним нашим общим знакомым - председателем колхоза Николаем Николаевичем Тертышным - по-свойски посидели недельку над одним документом, и сочинили следующее... Я вам всем раздам по экземпляру, естественно, с просьбой хранить его как зеницу ока, а пока все же зачитаю вслух. Своего рода постулаты будущей экономической политики. Итак.

Машеров откашлялся, глотнул воды и приступил к чтению:

- То, что создано на деньги страны и трудом народа - только им и должно принадлежать. Хочешь заняться своим бизнесом - построй его сам, с нуля, за свои. Тогда и станет ясно, кто трудяга и хозяин, а кто просто ворюга и спекулянт, которому лишь бы хапнуть то, что плохо лежит.

Можно допустить что-то вроде кооперативного движения. Только это не должны быть спекулянтские торгово-закупочные кооперативы, как при Горбачеве, скупавшие дешевые товары в государственных магазинах, и перепродавая, многократно задрав цены. За это должна быть расстрельная статья, тем более что таким способом деньги в них отмывает криминалитет. Хочешь торговать? Торгуй только тем, что сам произвел. Или услугами, которые сам оказываешь, например в сапожной мастерской или ателье по ремонту одежды.

Любой советский гражданин может открыть кафе, пекарню, цех по пошиву одежды или обуви, производству мебели, посуды, игрушек, произведений народных промыслов. Покупают грузовик или легковой пикап - и развозят товары. Покупают лодку - и ловят рыбу в морях, озерах и реках. Строят свою ферму по разведению животных или рыб. Желающим можно разрешить выписываться из колхоза и создавать свое хозяйство но не где захочешь, а в определенных местах, а именно: в Нечерноземье, где много пустых земель и заброшенных деревень, в Сибири, на Дальнем Востоке - в последнем случае должны быть налоговые льготы. Это будет полезно и геополитически, увеличив население приграничных с Китаем районов.

Добыча всех полезных ископаемых должна находиться в руках государства. А также вся энергетика, трубопроводы, морской, речной, воздушный и железнодорожный транспорт со всей инфраструктурой, связь, строительство любой государственной недвижимости, ВПК, космическая отрасль, научная сфера, медицина, образование, внешняя торговля, финансы, пищепром -кроме мелких кафе, пекарен и тому подобное.

Должна оставаться и государственная торговля, как альтернатива частникам, чтобы не задирали цены. При этом надо максимально устранить главного раздражителя народа -советского торгаша - хама, вора и создателя дефицита и пустых прилавков. Госторговлю надо максимально автоматизировать и компьютеризировать, чтобы покупатели шли не к тетке за прилавком, а к торговому автомату, заправляя в него деньги или засовывая карточку. Расчеты внутри СССР, особенно между предприятиями, надо максимально перевести на безналичный расчет, автомат отправляет в специальный контрольный центр при ОБХСС, сколько в него было заложено товара, сколько куплено, эти цифры сверяются с количеством пришедшего на базы и отправленного в магазины, тут особо не поворуешь.

Кроме того, необходимо поощрять создание предприятиями, включая колхозы и совхозы, своих фирменных магазинов, в которые продукция идет напрямую. Несколько предприятий могут создавать такие магазины вскладчину.

По мере развития компьютеризации стараниями Жореса Ивановича и других ученых создавать интернет-магазины, так чтобы из Петропавловска можно было заказать товар произведенный в Тирасполе, с доставкой. Но это уже на перспективу, дело не ближайшего будущего.

На рынках тоже прижать местную мафию. Каждому колхозу и совхозу выделяется свое место, на которое приезжают фуры с продукцией и автобус с персоналом, и не только торговки, но и крепкие мужики и парни как группа поддержки. Начальство рынка уже не решает, кому торговать, а кому нет, а просто следит за порядком, получая списки торгующих и перечень товара. То есть выполняет свои прямые обязанности.

Опять же, четко обозначено, где и какой колхоз или совхоз торгует, чтобы покупателю было ясно, на кого жаловаться в случае чего.

Что касается частной и государственной собственности, - Машеров сделал еще один глоток. - Ведь есть еще и коллективная. И именно она больше всего подходит социалистической стране. Еще Ленин заявлял: 'Фабрики рабочим, а землю крестьянам'. А на самом деле как получается? Практически ни в одной стране соцлагеря средства производства де-юре не перешли в руки тех, кто на них работает. Коллективная общественная собственность была подменена национализацией. Но национализированные производства де-факто становятся собственностью бюрократа, который обычно в лучшем случае управляет этой собственностью из рук вон плохо, а в худшем еще и корыстно. Так было и с колхозами, которые по идее должны стать кооперативами крестьян, а фактически оказались в полной власти бюрократа. Почему трудящиеся в СССР во время прихода к власти Ельцина и его приспешников не сопротивлялись капитализации и приватизации? Да потому что не считали свои предприятия своими. Для них это были предприятия государственной бюрократии. А тут либеральная пропаганда им втюхивает про 'частного хозяина', который придет вместо бюрократа, дурака и вора, и будет как в Европе и Америке. Надо заранее выбить у прокапиталистической пропаганды козыри, чтобы народ про свое предприятие чувствовал - это мое, не трожь!

В легкой промышленности и в совхозах государству достаточно иметь блокирующиий пакет, а основная доля будет у коллектива. В тяжелой промышленности, добыче полезных ископаемых, пищепроме, производстве лекарств, строительстве - кроме объектов особой важности - и других производствах кроме опасных - например химических, издательском деле доля государства и коллектива должны быть поровну. На транспорте - кроме воздушного, энергетике - кроме атомной, у государства контрольный, а у коллектива - блокирующий пакет.

Возникает вопрос, что делать с алкоголиками, бракоделами и тому подобными личностями, оказавшимися среди акционеров народных предприятий? А таких надо гнать взашей по решению коллектива, причем по закону они будут обязаны продать коллективу свою долю. А чтобы коллектив эту долю не зажимал, она должна облагаться немаленьким налогом, и тогда у коллектива будет стимул побыстрее найти стоящего работника и передать ему эту долю.

Только в ВПК, космосе, воздушном транспорте, связи, опасных производствах, в финансах, медицине и других ключевых отраслях государственный контроль должен быть полным, хотя и коллектив через избранный совет или комитет должен иметь свой голос.

Аналогично СМИ, как электронные, так и печатные. Независимых средств массовой информации не бывает по определению, любые СМИ априори зависимы от своих владельцев, поэтому в СССР ими должно владеть только государство.

Колхозы и совхозы надо освободить от диктата чиновника. Что, где и когда выращивать - решают не в обкоме или райисполкоме, а непосредственно на селе. Тем, кто выращивает то, что нужно государству - льготные кредиты, ГСМ с большой скидкой, технику в лизинг на льготных условиях. При этом собранный урожай колхозы и совхозы должны не отправлять на базы где его сгноят (не считая закупок Госрезерва), а хранить у себя, причем государство будет за это платить. Но и штрафовать, если сгноили. Вот тогда дефицита продуктов в СССР не будет.

- Ого-го, как же много предстоит сделать, - почесал бровь Романов.

- Вам же, Григорий Васильевич, всем этим и руководить, если все у нас получится, как задумываем, - сказал Кулаков. - А уж мы вам в помощь. И кстати, у меня предложение по Лапину... Он же грамотный профессионал, сейчас, правда. Восстанавливается после болезни, но в будущем мог бы еще принести пользу. Например, на перспективу можно создать что-то вроде американской корпорации 'Свобода/Свободная Европы', только на советский лад. Назвать ее, к примеру, 'Корпорация 'Независимость', Это будет группа радиостанций, в отличие от Иновещания СССР формально 'независимых' от властей СССР. Например, 'Радио независимая Европа' будет находиться в ГДР, и вещать на Западную Европу, 'Радио независимая Азия' обоснуется в Монголии или Вьетнаме, и будет вещать на Азию и страны Океании. 'Радио независимая Америка' будет находиться на Кубе и вещать на Новый Свет, 'Радио независимая Африка' - на Мадагаскаре или другой островной стране с социалистическим правительством у берегов Африки, и будет вещать на Черный Континент. Никакой агитации в лоб за коммунизм, социализм, СССР или против империализма и капитализма. Эти радиостанции должны специализироваться на вытаскивании грязного белья власть и деньги имущих в проамериканских странах и вообще всех симпатизантов США и врагов СССР. Кто где и сколько ворует, как правители и олигархи продают интересы своих стран Вашингтону, как Штаты унижают эти страны, используют их как поле боя в будущей войне... Все это разбавляется музыкой и песнями оппозиционно настроенных певцов и групп, которым закрыт доступ к электронным СМИ и записывающим студиям, находящимся в руках властей и проамериканской олигархии. Да-да, есть там и такие. Ну а между делом завуалировано будет подкидываться позитивная информация об СССР. Лапин с такой работой справится, надо только задать ему рамки, чтобы не допускал излишней и прямолинейной идеологизации и кондовости.

- Дельное предложение, - озвучил мнение собравшихся Мазуров. - Только бы здоровье Сергея Георгиевича не подкачало. Надо бы навестить его, что ли, какие-то контакты навести уже сейчас.

- Тоже верно... Ну что, еще есть какие-то вопросы, или можем быть свободны? - поинтересовался Кулаков. - А то у меня встреча через полтора часа в Совмине.

Когда все уже одевались, Машеров негромко попросил Цвигуна ненадолго задержаться.

- Семен Кузьмич, тут такое дело, - немного смутившись, сказал Машеров. - Недавно у нас с Губернским была личная встреча, он мне передал кое-какие бумаги по реорганизации телевидения. И заодно попросил при случае сказать вам, что вспомнил после того, как написал свою первую рукопись о будущем положении дел в стране. В общем, согласно официальной версии, в январе 1982 года вы застрелитесь после тяжелой, продолжительной болезни. Хотя по другой версии, вам помогли уйти люди Андропова. Ну, Юрия Владимировича, как видите, уже и самого нет, так что теперь вам необходимо обратить пристальное внимание на состояние своего здоровья.

- Хм, спасибо, учту.

Выдержке Цвигуна можно было позавидовать. Ни один мускул не дрогнул на его лице...

- Петр Миронович, Кирилл Тимофеевич! Посадка через десять минут.

Машеров вышел из задумчивости и поднял глаза на симпатичную стюардессу. С этой он летел второй раз, если считать вчерашний перелет из Минска в Москву. Где их, интересно, таких находят, словно на подбор? Или это только для правительственных рейсов выделяют столь обаятельных красавиц?

- Спасибо, Ирина, - кивнул он, прочитав на лацкане ее форменного пиджака 'Ирина Севостьянова'. - Ремни пристегивать?

- Обязательно, Петр Миронович.

Из аэропорта, распрощавшись с Мазуровым, Машеров поехал не домой, а на работу. До вечера еще оставалось время, а он чувствовал себя не настолько уставшим, чтобы терять половину рабочего дня. Забот у него всегда хватало, а после того, как на его жизненном пути появился Губернский - дел и вовсе стало невпроворот. Постоянные перелеты, встречи, ночные посиделки в кабинете за решением политических и экономических задач теперь уже не только Белоруссии, но и всего СССР... Да если уж быть откровенным перед самим собой, то и плетение интриг стало тоже его головной болью. А куда деваться, если история не оставляет выбора?!

Глава 3

Последняя новость меня откровенно обрадовала. Ну что это, в самом деле, альбом выходит за границей миллионным тиражом, а мы тут мыкаемся по окраинам Союза, как какие-то диссиденты. Где логика? Об этом и я намекал Цвигуну во время нашей последней встречи в его новом кабинете, когда предоставлял список оборудования для студии. Тот согласился, что получается не совсем правильно, и посоветуется с Демичевым насчет возможности выезда группы за рубеж.

И вот вчера в моей квартире раздался звонок из Министерства культуры СССР, а вежливый мужской голос поинтересовался, смогу ли я завтра - то есть уже сегодня - подойти в Минкульт и пообщаться с Демичевым. Прикинул свое расписание, сказал, что до 14 часов у меня занятия на 'Высших режиссерских курсах', а после я в принципе свободен. На том конце провода попросили минутку обождать, после чего предложили подъехать в Минкульт к 15 часам. Я ответил согласием, и вот теперь парковался на открытом в эти годы для движения транспорта Арбате у особняка дореволюционной постройки. Ровно в три часа дня я переступил порог кабинета Демичева. Министр встал из-за стола, радушно улыбаясь, пожал мне руку, предложил чай или кофе, и я не отказался. Столовой на курсах не было, так что к концу занятий я изрядно проголодался, а тут к чаю еще и печенюшки всякие принесли.

Петр Нилович тактично подождал, пока я нетактично опустошу первую чашку, после чего перешел к делу.

- Сергей Андреевич, вы, наверное, догадываетесь, по какому поводу я попросил вас прийти?

- Что-то мне подсказывает, повод может быть связан с музыкальном коллективом, который я курирую.

- Вы не ошиблись. У меня недавно был разговор с Семеном Кузьмичом Цвигуном, с которым вы, как я понял, тоже общались, и мы обсуждали возможность зарубежных гастролей ВИА 'Aurora'.

Я промолчал, не время поправлять самого министра. ВИА так ВИА, от меня не убудет. Надеюсь, он не собрался на самом деле переименовывать нашу группу? А то будет выглядеть немного смешно.

- Это было бы здорово! - сказал я, внутреннее ликуя.

- Я ознакомился с творчеством коллектива, прочитал перевод песен... В принципе, я ожидал худшего, хотя Семен Кузьмич говорил, что тексты вроде бы идеологически выдержаны. Тут я соглашусь, хотя сама манера исполнения... Но, думаю, молодежи понравится, тем более что музыка в своем роде оригинальная.

Я ждал, когда он закончит разглагольствования по поводу нашего неоднозначного творчества и, наконец, дождался.

- Так вот, - Демичев поправил на носу очки в роговой оправе. - Диск вашей группы на Западе еще не вышел, а какие-то концертные записи уже разлетелись не только по всему Союзу, но и за пределами нашей Родины. Вот, на днях пришел запрос из венгерского министерства культуры насчет возможности устроить у них гастроли вашего вокально-инструментального ансамбля.

Демичев сунул мне в руки какую-то бумажку, но я в мадьярском языке разбираюсь туго, поэтому вынужден был поверить министру на слово.

- Как вы на это смотрите, Сергей Андреевич?

- Со всех сторон положительно, Петр Нилович.

- Я в вашем ответе не сомневался. Тем более что какая-никакая, а валюта, и нашей стране она не помешает. Форинты, кажется, у них в ходу? Музыканты, само собой, внакладе не останутся, поездка намечается серьезная. Сейчас, насколько я знаю, коллектив гастролирует по Украине?

- Да, по Западной Украине, кстати, где-то там недалеко и венгерская граница.

- Сергей Андреевич, мы не разделяем Украину на Западную, Центральную и Восточную...

- Простите.

- Ну так вот, им все равно придется побывать у нас, чтобы подписать все необходимые документы. А загранпаспорта у них есть? Тогда пусть озаботятся их оформлением, если нужно будет ускорить процесс - мы поможем, сделаем звонок кому надо. А вот когда паспорта будут готовы - тогда решим вопрос с графиком гастролей по Венгрии.

- Все понятно, Петр Нилович. В общем, если возникнут проблемы с оформлением паспортов, или проблемы какого-то другого плана - я сразу звоню вам?

- Рад, что вы меня поняли.

- А-а, извиняюсь, мне-то самому нужно будет оформлять загранпаспорт? Или меня отправлять не планируется? А там еще у нас помимо музыкантов как бы и администратор есть. Ну он тоже иногда, кстати, подыгрывает перкуссионистом. Мелик-Пашаев, может, слышали?

- Мелик-Пашаев? Не припомню... Хорошо, мы выясним, а насчет вас... тоже выясним.

Не иначе Цвигуну звонить собрался. Ладно, я за себя особо-то не переживаю, хотя мое присутствие с группой желательно, тем более если Ованесу не разрешат выезд. Все-таки первые зарубежные гастроли, такая ответственность.

- Это будет не сольное турне, как сейчас модно говорить, а в некотором роде творческая делегация. К вам будет прикреплен ансамбль, кандидатуру коллектива мы пока рассматриваем, он будет выступать в первом отделении концерта.

Вот тебе раз! Ну никак без нагрузки не обойтись. Понятно, туда же еще небось и комитетчика приткнут, того же майора Метелкина, а то как это - зарубежная поездка и без куратора! Но я был не в том положении, чтобы качать права. Лишь бы не какую-нибудь 'Лейся, песня' к нам прикрепили.

- А может быть, взять Ингу Чарскую? В смысле, на первое отделение?

- Чарскую?.. Ну а что, неплохой вариант.

- Тогда я поговорю с ней на предмет первых и для нее заграничных гастролей?

- Сильно не торопитесь, мы все же еще подумаем. Вот, запишите телефон моего заместителя, Андрея Львовича, в дальнейшем он будет курировать ваш вопрос.

Учитывая, что мои гастролеры вернутся только на следующей неделе, это время я решил использовать с пользой. В том числе планировал посетить нового-старого Председателя Гостелерадио Николая Николаевича Месяцева, предварительно добив новый вариант своих предложений для Центрального телевидения.

Но попасть на прием оказалось не так-то легко. С Лапиным ведь как получилось... Ему мой опус вручил Машеров, а Лапин сам меня вызвал, как говорится, на ковер. Теперь же я сам решил проявить инициативу, позвонив в здание на Пятницкой с просьбой записаться на прием к Месяцеву. Меня честно предупредили, что к Николаю Николаевичу сейчас очередь на месяц, а учитывая, что к нему регулярно подъезжают разного рода 'внеочередники', которым нельзя отказать, то и очередь может растянуться на больший срок. Я все же записался, но тут же стал названивать Машерову, в надежде, что он поможет мне добиться внеплановой аудиенции у человека, который вернул свой пост и не без моей помощи.

- Все никак не угомонитесь? - со вдохом произнес Машеров в трубку. - Хорошо, я попробую что-нибудь сделать.

- А у меня тут еще кое-какие мысли появились по поводу ВЛКСМ. Но это уже как-нибудь при личной встрече, сами понимаете - разговор не телефонный.

- Давайте тогда послезавтра встретимся, я как раз буду в Москве по делам.

В назначенный срок мы пересеклись, и я отдал Петру Мироновичу трактат о роли комсомольской номенклатуры в разрушении СССР и капитализации, предложив после прихода 'машеровцев' к власти вообще разогнать ВЛКСМ. Основание - полное идеологическое перерождение. Достаточно сделать записи разговоров комсомольских чиновников в своем кругу в банях и на других посиделках. Комсомольских чинуш выгнать из властных структур и закрыть им доступ к кормушке. Разве что найдутся действительно верные СССР, идейные и порядочные люди без гнили, но тут надо проверять и перепроверять.

Никакой катастрофы в разгоне ВЛКСМ не будет. К примеру, в Венгрии и Польше свой комсомол разгоняли и создавали заново, и никаких проблем не возникло. А вместо ВЛКСМ создать несколько новых, конкурирующих организаций. Например, Федерация Рабочей Молодежи, в которую будут входить молодые рабочие разных отраслей, Движение Сельской Молодежи - ну тут тоже состав понятен, Союз Учащейся Молодежи, состоящий из старшеклассников и студентов, Союз Патриотической Молодежи -молодые военнослужащие, милиционеры и так далее. И во всех этих организациях упор должен делаться не на идеологические мероприятия для галочки вроде собраний и выступлений, на которых народ засыпает, а на военно-спортивно-патриотическую составляющую. Тогда и накачка соответствующей идеологией пойдет без проблем.

Машеров обещал прочитать мой опус и позже, при очередной встрече, если это будет не телефонный разговор, выдать свое мнение. Интересно, материться будет или отнесется с пониманием?

С Месяцевым глава Белоруссии все же помог решить вопрос, уже на следующий день я переступил порог кабинета вернувшегося в кресло Председателя Гостелерадио СССР человека. Тот обещал в кратчайшие сроки ознакомиться с идеями и предложениями протеже самого Машерова и отзвониться в любом случае.

На этой неделе нашу семью посетила еще одна небольшая радость. Заведующий магазином, где работала Валентина, тот самый Семен Палыч отправился на пенсию. Ну начальство торга, недолго думая, мою Валю и пристроило на освободившуюся должность, вызвав у некоторых товарок, как рассказывала жена, чувство плохо скрываемой зависти. Мол, работает тут без году неделя, а уже в завмагах. Так ведь кандидат в члены КПСС, техникум окончила, ну и какие могут быть претензии?

Я обычно старался встречать супругу с работы, все-таки на легковом автомобиле приятнее ехать, чем на метро. Тем более что бензин в СССР стоил копейки. В этот раз она позвонила из своего нового рабочего кабинета, и попросила встретить ее в управлении, собрание коллектива было назначено на пять часов вечера. Значит, освободится она где-то ближе к шести.

- Даньку забери тогда из яслей, вместе за мной и заскочите, - сказала она, прежде чем опустить трубку.

До Нового года оставалось чуть больше двух недель, и Москва уже светилась праздничными огнями. Данила, подпрыгивая на заднем сидении, с восторгом комментировал увиденное за стеклом автомобиля. А вот и тот самый адрес, который мне по телефону назвала Валентина. Здесь я оказался впервые. Невзрачное с виду, стандартное 4-этажное административное здание. На часах без четверти шесть, значит, скоро должна появиться.

В ожидании супруги мы с сыном прогулялись рядом с машиной, покидались друг в друга снежками, хотя Данька метал свой снежок максимум на полтора метра, но и это доставляло ему истинное удовольствие.

Мда, что-то собрание затягивается. Только через сорок минут, наконец, из распахнувшихся дверей повалила толпа прозаседавшихся. Среди них в неверном свете уличного фонаря я не без труда разглядел Валентину.

Она была какая-то и задумчивая, и серьезная и ... Даже не знаю. На лице этакая печать ответственности. Я уж было заволновался, но Валентина быстро развеяла мою тревогу.

- У нас сегодня профсоюзное собрание было, - сказала она, расцеловав Даньку и усевшись с ним на заднее сиденье 'Волги'. - Присутствовал председатель профкома торга.

- Международное положение обсуждали или путевки делили? - поинтересовался я, поворачивая ключ зажигания.

- Куда же без международного положения?! - улыбнулась любимая. - Но сегодня народу поскучать не дали... Председатель профкома коллектив по новой со мной познакомил. Все мое 'темное' прошлое раскрыл. И про 'Миллион алых роз', и про другие мои творческие победы. А уж когда еще и про мужа выдал... Такое началось! Я чуть от стыда не сгорела! Уж так нахваливали, так нахваливали...

- Народ всегда прав! Ты же у меня самая лучшая! Что, разве могут быть сомнения?

- Замучилась на вопросы отвечать. Не собрание по итогам квартала, а творческий вечер известной поэтессы и верного товарища, известного писателя и композитора. Пришлось и про Янковского, и про Высоцкого, и про Окуджаву рассказывать... Людям все интересно... Ох... Пришлось даже признаться, что ты теперь в режиссуру пошел.

- Ну а что ты хочешь?! Информации о творческих работниках сейчас в газетах нет, а людям же интересно...

- Смешно было, нашлись все-таки дурочки со своими дурацкими вопросами: 'А в чем одет, да видела ли я Влади, а кого еще...' Им же кажется, мы на небесах живем!

- Нельзя сказать, что они совсем так уж неправы. Согласись, со сколькими интересными людьми нам с тобой довелось познакомиться с тех пор, как в Москву переехали. Другие за всю жизнь такой возможности не имеют.

- Ну да, не поспоришь... И вот еще что... Меня выбрали в профком торга. Буду отвечать за культмассовый сектор. Так что, муженек, придется тебе помогать жене делать карьеру общественницы. Заставили решить вопрос с выступлением для работников торга некоего Губернского. А то по Москве уже слухи о твоих концертах на заводах ходят, а работники советской торговли до сих пор не охвачены культурой. Вернее, охвачены, но, как мне заявили, не в том объеме, который открывается в свете новых перспектив. Так что, Сереженька, когда наш торг сможет лицезреть твою персону не в качестве водителя заведующей магазином, а на сцене, как положено писателю и композитору?

- Разве я могу отказать в такой малости целому трудовому коллективу, да еще и тому, в котором трудится родная жена?! Назначайте время и место, товарищ работник профкома!

Мы рассмеялись и отправились домой, по дороге продолжая шуточную перепалку, на тему, кто из нас двоих более важен для советской культуры.

Творческий вечер она мне устроила в канун Нового года, в пятницу 23 декабря. Конечно, работники торговли заметно отличались от заводчан. Там-то были люди в спецовках, и лицом, и характером попроще, а тут тебе и продавщицы, и товароведы, и руководящий состав - все постарались приодеться чуть ли не как для похода в Большой театр. Причем не только женщины, мужчины тоже выглядели вполне достойно. С другой стороны, и мне приятно, если ради меня люди так вырядились.

Сына мы в который уже раз составили на старшую сестру. Валя сидела в первом ряду, глаза ее блестели, на щеках играл румянец, разве что улыбки не хватало от уха до уха. Тоже ведь приоделась, нацепила на себя какие-то побрякушки. Что делать, женщины - народ своеобразный, любят себя подать в выгодном свете.

Программа для этого творческого вечера была подготовлена примерно такая же, как и для рабочих 'Москабеля'. Только кое-какие песни я заменил на более привычные уху рядового советского гражданина. Пожертвовал вещами 'ДДТ' и 'Чайф'. Наступив на горло собственной песне, решил исполнить в финале для преимущественно дамского коллектива 'Все для тебя' из репертуара Стасика Михайлова. Этот исполнитель и его песни всегда вызывали у меня желание постебаться. Но еще в той реальности жена как-то докопалась, мол, выучи песню, сыграешь мне на день рождения, пусть гости узнают, как ты меня любишь. Причем именно эту вещь. Так и пришлось, скрипя зубами, разучивать аккорды. А сейчас она пришлась как раз кстати. Пел я, то и дело косясь на Валентину, отчего она краснела еще больше. В итоге публика потребовала исполнить 'Все для тебя' на бис, уже подпевая со мной хором. В какой-то момент мне даже подумалось, что песня и впрямь неплохая, вон как у бабенок глазки заблестели, вон как раздухарились работники торговли. Мужчины, впрочем, тоже не отставали, и хлопали в такт, и подпевали, видно, им тоже пришлись по душе незамысловатый текст и мелодия шансона.

В общем, покидали мы с Валентиной актовый зал столичного управления Продторга в зените славы. Ей как-никак тоже досталась частичка моего успеха.

Также я продолжал корпеть над продолжением похождений Фандорина в Пензе 19 века. В другой реальности Акунин-Чхартишивили как-то обошел провинциальный городок своим вниманием, а я вот решил еще разочек прославить столицу Сурского края. Не знаю уж, как там в будущем будет, засверкают ли в этой реальности звезды Сергея Пенкина, Тимура Керимова, Павла Воли и Антона Макарского, но пока именно я прикладываю свою руку к тому, чтобы о Пензе лишний раз узнала вся страна.

30 декабря, по моим внутренним ощущениям, была написана уже половина книги. Очередную главу закончил описанием визита Фандорина к пензенскому губернатору.

'Генерал-майор, князь Петр Дмитриевич Святополк-Мирский, вот уже второй год исполнявший обязанности губернатора, держал в руках свежий номер 'Пензенских губернских ведомостей'. На второй полосе в колонке происшествий его внимание привлекла заметка под заголовком:

'Очередная таинственная смерть'.

'Вчера в своем доме на Лекарской улице был найден мертвым управляющий Крестьянского поземельного банка г. Максим Райхельгауз. Прибывшему на место происшествия корреспонденту 'Ведомостей' судебный следователь г. Красовецкий рассказал, что г. Райхельгауза обнаружила пришедшая утром экономка, с которой уже были проведены первые следственные действия. По первому впечатлению у г. Райхельгауза, сидевшего в кресле за изучением банковских векселей, случился апоплексический удар, однако гримаса ужаса, застывшая на лице покойного, наводит на размышления. Более того, из глаз усопшего перед смертью, либо даже во время оной текли настоящий кровавые слезы, чему свидетельством засохшие бурые потеки от нижних век к подбородку. К сожалению, ничего более существенного нам пока выяснить не удалось. Вероятно, что-то прояснится после вскрытия тела.

Напомним, что буквально три недели тому назад похожий пассаж случился с управляющим приказа общественного призрения, коллежским советником и потомственным дворянином Петром Михайловичем Свищевым. Он также был обнаружен в своем рабочем кабинете с признаками апоплексического удара и следами вытекшей из глаз крови. При вскрытии же выяснилось, что мозговое вещество превратилось в настоящую кашу, что привело судебного прозектора в недоумение. По его словам, такого в его практике доселе не случалось. И вот новая загадочная смерть. Любопытно, что оба - и г. Свищев, и г. Райхельгауз - являлись членами закрытого клуба, по слухам, едва ли не масонского. Как бы там ни было, 'Ведомости' будут держать своих читателей в курсе происходящих событий'.

Да, только этого не хватало, подумал генерал-майор, закрывая газету. Тихий провинциальный городок уже после смерти Свищева был взбудоражен, а теперь, чего доброго, из Петербурга пришлют ревизора. Еще и раскопает что-нибудь не по делу. Городок-то тихий, а под личиной безмятежности такие дела воротятся... Те же масоны запустили свои щупальца везде, где только можно.

Раздался деликатный стук в дверь, после чего на пороге появился секретарь-адъютант Гребешков.

- Петр Дмитриевич, к вам посетитель. Некий Эраст Петрович Фандорин. Был записан на три часа пополудни.

- Раз записан - пускай входит, - буркнул губернатор, бросив мимолетный взгляд на стоявшие в углу большие напольные часы с маятником. Действительно, ровно три пополудни.

Гребешков посторонился, и порог кабинета переступил мужчина приятной внешности лет 35, выше среднего роста, отличительной особенностью которого были седые виски на абсолютно черной шевелюре.

- Позвольте п-представиться, чиновник особых поручений при московском генерал-губернаторе, статский советник Эраст Петрович Фандорин, - чуть заикаясь, с легким поклоном представился посетитель.

Фандорин почти не соврал. Он действительно когда-то был чиновником особых поручений при московском генерал-губернаторе, сначала при Долгоруцком, а после при великом князе Симеоне Александровиче. Однако вот уже несколько лет как Эраст Петрович был предоставлен самому себе, впрочем, периодически берясь за выполнение частных поручений.

- Присаживайтесь, господин Фандорин, и попрошу без чинов, - Святополк-Мирский был явно взволнован, но при этом держал лицо. - Что же привело в наши палестины чиновника из первопрестольной?

- Видите ли, ваше сиятельство, я здесь не по казенному п-поручению, а исключительно в личных интересах. Хотя назвать их личными тоже затруднительно, ежели речь идет о заговоре российского масштаба.

- У нас, в маленькой, Богом забытой Пензе?! Заговор?

- Да, у вас, Петр Дмитриевич, - голос визитера стал жестче, как и взгляд голубых глаз. - И вы несете за это самую прямую ответственность.

- Извольте объясниться, господин Фандорин, - багровея лицом, выдавил из себя светлейший князь.

- Что ж, именно это я и собирался сделать.

Эраст Петрович откинулся на спинку стула, заложил ногу за ногу и начал обличительную речь'.

Ну а что, пока интересно получается, да и 'тапков' с 'роялями' особо не видать. Надеюсь, муза, что нашептывала Григорию Шалвовичу, на меня не в обиде.

Николай Николаевич Месяцев отзвонился мне 3 января. На изучение и осмысление моей рукописи у него ушло чуть больше двух недель, хотя наверняка ему было чем заняться в это время и кроме чтения моих виршей. Сказал, что материал я ему предоставил любопытный, и поинтересовался, не из-за этой ли рукописи в свое время слег в больницу его сменщик и предшественник в одном лице. Пришлось сознаваться, добавив, что материал отредактирован, в том числе в него внесены и некоторые пожелания Сергея Георгиевича, дай Бог ему крепкого здоровья и долгих лет жизни. Месяцев хмыкнул в трубку и сказал, что попробует для начала кое-что из моих прожектов реализовать на ТВ.

А в середине января Андрей Львович - мой куратор из Министерства Культуры СССР - сообщил, что достигнута договоренность с коллегами из Венгрии о сроках гастролей группы 'Aurora' и певицы Инги Чарской. Тур должен продлиться с 1 по 18 марта. Мне, как художественному руководителю коллектива, нужно было подъехать в министерство и расписаться в кое-каких документах. Что касается загранпаспортов, то выяснилось, что таковой имеется только у Мелик-Пашаева, всем остальным, включая и мне, предстояло озаботиться этим вопросом. Новость о том, что я тоже войду в состав делегации, меня взбодрила. Не Голливуд, но все же какая-никакая заграница. Тут же вспомнилась поговорка этих лет: 'Курица не птица, Болгария - не заграница'. То же самое, в принципе, можно было сказать и о Венгрии, но все же хотелось верить, что там нас ждут яркие впечатления и знакомства с интересными людьми.

А вообще я мечтал, что настанет время, когда уже в СССР люди со всего мира будут ехать за новыми впечатлениями. Ведь многие иностранцы на полном серьезе уверены, что в России круглый год лежит снег, а по улицам бродят медведи и пьяные мужики с гармошками. Что поделать, нет у нас мировых туристических курортов, пляжами Черного моря вряд ли их удивишь. А вот, к примеру, устроить фолк-туризм - легко! Пусть поживут с месячишко в старинной избе, попарятся в русской баньке, отведают наших блинов... так уж и быть, с икрой, но за отдельную плату. А при желании можно организовать и пляшущего медведя с балалайкой, и хороводы баб в кокошниках. Пусть иностранцы учатся косить траву, колоть дрова и топить печь. Или показать заграничным гостям красоты Байкала, устроить рыбалку на омуля и охотничий тур по сибирской тайге. И еще... В будущем между Россией и Германией существовал проект, согласно которому трудных немецких подростков 'ссылали' в Сибирь. Те, прожив там с год обычными туристами, возвращались шелковыми, становились образцовыми гражданами. Может быть, попробовать сейчас запустить подобный проект? Опять же, нам валюта будет не лишней, а у побывавших в Сибири подростков исчезнут антисоветские стереотипы, расскажут друзьям и родным, как там оно, в СССР на самом деле. В общем, надо как-нибудь продумать этот вопрос и упростить въезд иностранных граждан в СССР по туристическим визам. Правда, и чекистам забот прибавится, тут наверняка ведь и всякие агенты под видом туристов повалят.

Так, вернемся к нашим баранам... То бишь к Инге Чарской, она ведь даже еще не знает, что я пробил ей поездку в Венгрию. А вдруг откажется? Мол, это я-то - и на разогреве? Или вообще у нее запланированы гастроли по Союзу?

Набрав номер Анатолия Авдеевича, я узнал, что у Инги последний выездной концерт в этом сезоне 28 февраля, после чего они с мужем планировали взять отпуск и съездить развеяться в Прибалтику. Я предложил более интересный вариант, заявив, что в марте в Прибалтике еще делать нечего, а вот Венгрия, где можно еще раз заявить о себе как певице международного уровня - самое то. Тем более и заплатить обещали кое-какие деньжата.

Чарский обещал поговорить с дочерью, и в тот же день позвонил мне снова.

- Инга не против, несмотря на возражения мужа, она готова ехать в Венгрию. Кстати, загранпаспорт у нее уже имеется, она с ним еще на прошлые международные фестивали ездила.

- Отлично!

- Я вот только что думаю... Ваша группа, она же исполняет более тяжелые вещи? Не слишком легок репертуар Инги?

- Ну, у нее не такие уж и попсовенькие песни можно найти в репертуаре. Отобрать пяток вещей посерьезнее, думаю, для первого отделения будет достаточно.

С загранпаспортами проблем не возникло, достаточно было принести в ОВИР справку из Министерства культуры. Предварительно я все же созвонился с майором Метелкиным, поинтересовался, не напрасно ли я хлопочу насчет себя. А то паспорт оформлю, а после окажется, что мне не дадут разрешения на выезд.

- Не беспокойтесь, Сергей Андреевич, я еду вместе с вами, так что будете находиться под моим присмотром, - 'утешил' меня комитетчик. - Тем более Венгрия входит в социалистическое содружество, вряд ли стоит опасаться каких-то провокаций. Если, конечно, у вас самого не возникнет желания начудить в самый неподходящий момент. Так что оформляйте документы, и не забивайте себе голову ненужными мыслями. Хотя правильно сделали, что мне позвонили, лучше лишний раз посоветоваться с куратором, если возникают сомнения.

Купив во вторник свежий номер 'Комсомолки', по привычке проглядел телепрограмму, и к своему немалому удивлению увидел в субботнем расписании на 2 программе передачу 'Военная тайна'. Забегая вперед, скажу, что первый выпуск был посвящен секретному бункеру Гитлера на территории Белоруссии. Это что же получается, с моей подачи начинают постепенно запускать проекты? Интересно, что там дальше появится? КВН, 'Голос', или 'Смак'? Ладно, поживем - увидим.

Тем временем я добил-таки сурские похождения Фандорина, и книга под названием 'Заложник чести' отправилась в редакцию 'Молодой гвардии', откуда мне периодически названивали с просьбой поторопиться. Читатели не переставали бомбардировать издательство письмами с требованием публикации очередной части приключений Эраста Фандорина, и на этот раз повесть решили отпечатать тиражом сразу в 50 тысяч экземпляров. Думаю, что и этого окажется мало, потому что предыдущие книги цикла допечатывались уже не в первый раз, а дефицит по-прежнему сохранялся. Знал бы Григорий Чхартишвили, как его творчество востребовано в этой эпохе, хотя и в той реальности в 21 веке он был нарасхват.

Неожиданно раздался звонок от главного редактора главной редакции кинопрограмм Валерия Корзина.

- Сергей Андреевич, я вас, надеюсь, не отвлек ни от чего важного?

- Нет, Валерий Алексеевич, весь к вашим услугам.

- Видите ли, Николай Николаевич подкинул мне одну любопытную рукопись, вернее, ее часть, где рассказывается о проекте съемок телесериала под рабочим названием 'Заря новой жизни'.

- Так это же мой проект!

- Вот-вот, поэтому я вам и звоню. Товарищ Месяцев заинтересовался сюжетом, но он дан слишком обобщенно. Не могли бы вы написать полноценный сценарий этого телесериала?

- То есть вы как бы даете гарантию, что сериал будет запущен в производство, несмотря на то, что практически все съемки придется проводить на Кубе?

- Сергей Андреевич, я пока просто передаю вам просьбу руководителя Гостелерадио, ну, вы меня понимаете...

Еще бы, попробуй отказать чиновнику такого ранга, мигом попадешь в немилость, и о дальнейших проектах на ЦТ можно будет забыть. Так же как и о своем появлении в эфире телевидения, да и радио тоже. На 'Песне-77' меня так и не оказалось, хотя той же Инге я написал за год несколько хитов. Так что, не вставая позу, а напротив, воодушевившись, с энтузиазмом взялся за написание сценария. Тем более что меня особенно ничего не отвлекало. Книгу о Фандорине я уже сдал, до венгерских гастролей оставался почти месяц. Уж за это время, думаю, я рожу что-нибудь приличное.

В итоге получился такой вариант... Дело происходит в 70-х в некоей латиноамериканской стране, где правит проамериканская диктатура. Главный герой Хосе Сальгадо - бедный, но честный батрак, который борется против несправедливого отношения к работникам на плантациях. За это его преследуют власти и наемные бандиты. Мария Варгас - единственная дочь и наследница богатого фазендейро. Однажды Хосе видит, как к его работодателю приезжают гости - богатый мужчина со своей дочерью-красавицей. Он сразу влюбляется в незнакомку, которая решила прогуляться вдоль реки, где ее и подстерегала пантера, затаившаяся в ветвях дерева. Но молодой человек вовремя замечает опасность и спасает девушку практически из лап хищника. Та тут же влюбляется в своего спасителя.

Далее отношения между Хосе и Марией развиваются по нарастающей. Приходит момент, когда Мария говорит родителям о своем избраннике, с которым хотела бы связать свою судьбу. Естественно, семья Марии и слышать о подобном не хочет. Но девушка проявляет характер. Тем временем вмешивается подлый дядя главной героини Луис-Игнасио, который подстраивает гибель ее родителей и, подделав с помощью подкупленного юриста завещание, прибирает к рукам наследство. А Марию хочет выдать за своего компаньона в грязных делах, богатого гринго Джона Форбса.

Дальше множество переживаний, приключений, опасностей... Сначала побег, в ходе которого влюбленные скрываются от дядиных бандитов и продажных властей, и знакомятся с подпольщиками-социалистами, которые им помогают. Затем беременность главной героини, появление на свет ребенка, похищение оного людьми подлого дяди, поиски младенца... В общем, все, как и положено в мыльной опере. И когда Хосе и Мария наконец находят ребенка, их захватывает шайка бандитов и коррумпированных полицаев во главе с подлым дядей и его компаньоном, тем самым гринго. Они готовы расправиться с Хосе и Марией, и даже обсуждают, не отправить ли на тот свет и сына влюбленной парочки, но тут появляется отряд красных партизан, коих в 70-х в Латинской Америке было пруд пруди, убивает бандитов, полицаев и гринго, а главный герой уничтожает в рукопашной схватке Луис-Игнасио. Хэппи-энд, главная героиня раздает землю батракам, а на унаследованные деньги покупает оружие, и вместе с Хосе уходит в партизаны -бороться против власти таких подонков, как ее дядя и его компаньон-гринго. Финальные кадры: Хосе с автоматом Калашникова и Мария с младенцем в переноске идут по горной тропе под песню кубинского композитора Карлоса Пуэблы 'Hasta Siempre Comandante'. 'Смотри, любимая, это заря новой жизни, - говорит Хосе. Показывая рукой на поднимающееся над горизонтом солнце. - Мы добьемся того, чтобы наш малыш жил в ней!'

И дальше камера уходит вверх, показывая картинку панорамы гор, заросших лесом, с разгорающейся в небе зарей, и финальные титры.

Сценарий был готов за три дня до отъезда в Венгрию. Я отнес его Корзину, а уже на следующий день Валерий Алексеевич мне позвонил и довольным голосом сообщил:

- Сергей Андреевич, я ваш сценарий буквально проглотил за один вечер. Уверен, лента будет иметь успех у наших телезрителей. Осталось только завизировать сценарий у товарища Месяцева. А дальше в дело вступит Борис Михайлович.

- А что за Борис Михайлович?

- Борис Михайлович Хессин, директор творческого объединения 'Экран'. Они снимают фильмы по нашему заказу. Но я думаю, что здесь придется привлекать и кубинских кинематографистов, во всяком случае, большинство актеров должны иметь характерную латиноамериканскую внешность. Разве что того самого американского гринго мог бы сыграть наш актер.

- Есть кандидатура на примете?

- Да вот сам с собой наедине порассуждал, подумал, может быть, удалось бы уговорить Игоря Дмитриева...

- Не слишком мягковат для такой роли. Да, внешность, повадки аристократические, но, мне кажется, не хватает в нем, как бы сказать, мерзости. Я вот когда писал, думал сначала про Янковского, но решил, что для моего героя он все же слишком молодо выглядит. А потом посмотрел недавно вышедший фильм 'Служебный роман', и понял, что роль гринго написана будто для Олега Басилашвили.

- Хм, а что, действительно, можно попробовать Олега Валериановича. Тут, правда, режиссер еще должен свое слово сказать, может быть, у него свое видение актера. Да и товарищ Месяцев, опять же, резолюцию не наложил. Но я учту ваше мнение.

- Послушайте, Валерий Алексеевич... А если мне самому сесть в кресло режиссера?

- Но у вас же нет специального образования!

- Так я ведь учусь на 'Высших режиссерских курсах', у самого Эльдара Рязанова. Да и, если помните, во время съемок 'Марсианина' частенько бывал на съемочной площадке, так что меня трудно удивить какими-то нюансами режиссерской работы.

- Не знаю, не знаю... Если Николай Николаевич сценарий утвердит, я попробую поговорить с Хессиным, но заранее не тешьте себя надеждой.

- Спасибо, Валерий Алексеевич, заранее вам благодарен. А когда можно будет узнать об окончательной судьбе сценария?

- Сегодня отдам его своему непосредственному руководителю, все зависит от того, как быстро товарищ Месяцев прочитает сценарий.

Глава 4

Ну здравствуй, Венгрия! Здравствуй, светлый город Будапешт! Здравствуй, самая веселая казарма коммунистического лагеря!

Мы один за другим спустились с трапа самолета, замыкающим шел майор Метелкин. Ярко светило солнце, за территорией аэропорта 'Ферихедь' уже вовсю зеленели деревья, и сразу стало душно. Стянув с себя куртку, я перекинул ее через плечо, в другой сжимая ручку обтянутого натуральной кожей 'дипломата'. На покупку этого чемодана меня уговорил все тот же Виктор Валентинович, заявив перед одной из наших последних встреч, что с потертой сумкой через плечо я выгляжу несолидно. А в братской стране встречают и по одежке тоже. Хотел заставить меня нацепить еще и костюм, но тут я уже уперся, мол, я все-таки художественный руководитель рок-группы, а не какой-нибудь чиновник.

Помимо 'дипломата' я, естественно, захватил и чемодан с необходимыми вещами, который получил после прилета вместе с багажом своих музыкантов. Наши гастроли начинались и заканчивались концертами в столице Венгрии. Между этими двумя выступлениями должны были пройти шоу в таких городах, как Дебрецен, Дьер, Сегед, Печ, и... Ну куда же без Бекешчабы - побратима Пензы?! Куда ни плюнь, как говорится.

Встречал нас представитель венгерского министерства культуры, звали его Иштван Надь. Невысокий, лет за сорок, с брюшком и залысиной, при разговоре неистово жестикулировал. Он более-менее говорил по-русски, оказалось, учился когда-то в Московском государственном институте культуры. Заявил, что будет нашим куратором на протяжении всех гастролей. И постоянно косился на нашу длинноногую красотку Ингу Чарскую, которая, конечно же, чувствовала на себе плотоядный взгляд мадьяра, но делала вид, что ее больше интересует окружающая обстановка за окном выделенного нам автобуса.

Кстати, еще нам придали местного оператора, сказали, что он будет снимать документальный фильм о визите группы 'Aurora' в Венгрию. Позже его покажут по венгерскому телевидению. Гляди-ка, какой чести мы удостоились.

Всю нашу делегацию поселили в небольшом, уютном отеле 'Hid', название которого переводилось как мост. Инга разместилась на пару со своей костюмершей, меня поселили с майором, Мелик-Пашаева с Гансом, Кроля с Азаровым, а Ордановского с Блиновым. Пока распаковали вещи, помылись после перелета, привели себя в порядок - настало время ужина.

Наш провожатый предложил вместо ресторанчика при отеле посетить находящееся неподалеку заведение под названием 'Borbirosag'. Ресторан предлагал классическую венгерскую кухню, и большой выбор вин. Майор Метелкин с таким подозрением рассматривал карту вин на венгерском языке, словно ему попал в руки зашифрованный документ от перевербованного агента ЦРУ. Естественно, пришлось вступать в дело нашему венгерскому куратору, озвучившему названия напитков, после чего мы смогли выбрать что-то по вкусу.

- Я думаю, ввиду завтрашнего концерта не стоит злоупотреблять, и нам на всех хватит пары бутылок вина, - мягко, но с нажимом произнес 'второй администратор', обведя нас многозначительным взглядом.

- Так что, тогда по бутылочке белого токайского и красного 'Балатон Боглари Трамини'? - подытожил Надь. - Инга, Виктория, вы как, предпочитаете красное?

- Мы вообще-то не пьем, - кинула взгляд на костюмершу Инга, - но за компанию можем немного пригубить.

Не успели закусить после первой, как нарисовался какой-то хрен с горы. Кое-как поняли, что это немецкий турист Вольфганг Шюрле, родом из Баварии. Услышал русскую речь и тут же решил познакомиться. Выяснилось, что его отец воевал на восточном фронте, был взят в плен под Сталинградом и вернулся в родную Баварию только после смерти Сталина. Успел научить сына кое-каким русским словам. Вольфганг с удовольствием выговаривал 'Мать твою', 'Карашо' и 'Пажалуста'. Тут уж и наш Ганс подключился к разговору. Когда Шюрле узнал, что звукорежиссер - потомок обрусевших немцев, а его отец строил 'Беломорканал', то Ганс тут же стал лучшим другом нашего нового знакомого. На все это майор Метелкин взирал с плохо скрываемым подозрением. Впрочем, я его понимал. Учитывая, что Ганс Вольфович кое-как балакал на немецком, а чекист этим языком не владел, можно было предположить всякое. Вдруг они тут дурачками прикидываются, а на самом деле этот Вольфганг работает на западногерманскую разведку, и сейчас элементарно вербует нашего Клинке... Ну а что, работа у него такая - бдеть всегда и везде.

Вскоре немчура принялся уговаривать Ингу на тур вальса, благо что примостившийся в уголке ансамбль стал наигрывать что-то медленное. Инга покосилась на Метелкина. Тот со вздохом чуть заметно кивнул, и девушка отправилась вальсировать. Признаться, у нее это неплохо получалось, да и кавалер оказался подстать.

Надь, глядя на танцующих, выглядел таким несчастным, словно у него только что увели кошелек. Еще бы, достаточно вспомнить, как плотоядно он смотрел на Чарскую все это время, начиная со встречи в аэропорту. Но вряд ли этому пузатенькому мадьяру что-то светило, тем более что Инга была замужней женщиной. А потому и немец кроме тура вальса не мог рассчитываться на что-то большее. В итоге Иштван в жесте отчаяния пригласил на танец Вику - молодую и, в общем-то, вполне симпатичную женщину.

На следующий день с самого утра поехали знакомиться с концертным залом 'Вигадо'. Нашим ребятам предстояло играть на сцене, с которой в свое время радовали музыкальными экзерсисами публику не кто-нибудь, а великие Лист, Вагнер и Брамс. Красивейшее здание постройки 19 века, восстановленное после войны, с афишами группы 'Aurora' и Инги Чарской у входа, потрясающая акустика, большой зал... Все это произвело на нас неизгладимое впечатление. За несколько часов до вечернего выступления парни занялись настройкой аппаратуры, а мы с майором Метелкиным решили прошвырнуться по мартовскому Будапешту, намного раньше Москвы проснувшемуся от зимней спячки. Впрочем, тут и зимы-то, похоже, не бывает, какая-нибудь слякоть, как у нас осень.

Сразу за 'Вигадо' находилась площадь Верешмарти, названная в честь венгерского поэта Михая Верешмарти, памятник которому высился здесь же, в окружении платанов. Не смогли пройти мимо старинной кондитерской 'Жербо', отведав там изумительное по вкусу мороженое. Глядя на облизывающего рожок Метелкина, подумал, что майор хоть на человека стал похож, а то ведь то и дело подозрительно зыркал по сторонам глазами, словно видел в каждом встречном агента иностранных спецслужб.

Пары часов нам хватило, чтобы осмотреть окрестности, не забыв заглянуть в местные магазины, как продовольственные, так и промтоварные. По сравнению с советскими гражданами мадьяры имели не в пример больший выбор. Те же джинсы продавались по вполне божеской цене, и никакой давки за ними не было. Когда я сказал об этом Метелкину, тот нахмурился:

- Джинсы - это идеологическое оружие Запада, призванное развратить советскую молодежь.

Я не стал развивать тему и вступать в дискуссию. Предлагать тратить на покупки валюту, которую нам обменяли в мизерном количестве, тоже не решился. Я-то не бедствовал, и в Москве что нужно мог достать по своим каналам, а майору, вероятно, претили его нравственные принципы. Или просто было жалко форинтов.

Уже за два часа до начала концерта возле 'Вигадо' стали собираться венгерские поклонники рока. С удивлением обнаружил парочку спекулянтов. Ну да, все же билеты были распроданы, причем еще за неделю, и среди покупателей оказались и почувствовавшие приближение ажиотажа любители подзаработать. Тут же продавались и плакаты - это фото группа делала еще в Москве для венгерских афиш. Про плакаты тогда речи не шло, но гляди ж ты, и тут подсуетились.

К началу шоу зал был набит битком. В основном молодежь, но хватало и людей постарше. Подъехала даже какая-то банда пузатых и бородатых рокеров, чьи чопперы, среди которых я приметил даже один 'Харлей-Дэвидсон', встали рядком на стоянке у концертного зала. Мда, либеральные тут нравы, в СССР подобное в корне было невозможно. Правда, венгерские рокеры не отличались буйным нравом, в отличие от киношных. Во всяком случае, в зал они прошли культурно, по билетам, не поднимая лишнего шума и привлекая внимание разве что немного необычным внешним видом - кожанками и цепями.

Ну что сказать о самом концерте... Зал бился в припадке оргазма - это первое сравнение, которое мне пришло на ум, когда я выглянул из-за кулис в разгар выступления своих музыкантов. Заключительную песню 'The Final Countdown' пришлось исполнять на бис, но и после того, как ребята оказались в гримерке, зал продолжал скандировать 'Aurora', 'Aurora'... Инге, певшей на разогреве, тоже рукоплескали, хотя пару раз во время ее выступления кто-то из зала все же выкрикнул название рок-группы, требуя ускорить процесс появления на сцене кумиров.

К слову, буквально за неделю до отъезда в Венгрию я презентовал Чарской хит будущего 'Плачь обо мне' из репертуара Евгении Власовой. Песня неплохая. Не голимая попса, как принято говорить, но все равно непонятно, как она в свое время затесалась в память моего телефона, а оттуда уже перекочевала на аудиокассету. Но шлягер пришелся ко двору. Но особенно публике пришлось по вкусу исполнение венгерской народной песни 'Журавли улетают', естественно, на языке мадьяров. Это уже была инициатива самой Инги и ее отца, пожелавших сделать приятное местной публике. И действительно, народу понравилось, именно после этой вещи Инге досталось больше всего аплодисментов.

Светившийся от счастья Иштван Надь потирал руки, видимо, предчувствуя неплохие премиальные от начальства. Переезд в Дьер состоялся этой же ночью на специально приданном нам автобусе. По прибытии половину следующего дня все отсыпались, после чего по традиции отправились на концертную площадку настраивать аппаратуру. И здесь все прошло как по маслу. Затем последовали Дебрецен, Бекешчаба, Секеч и Печ. И вновь Будапешт, заключительное выступление тура. За время нашего венгерского турне случилось всего одно недоразумение, когда в отеле Бекешчабы у Ордановского прямо из номера сперли гитару. Отлучился пообедать, а окно по случаю явно не мартовской жары оставил приоткрытым, понадеялся, что на второй этаж воры не заберутся. Ага, как же...

До концерта оставалось около трех часов, и понятно, что ребята находились в шоке. Жора вообще готов был забиться в истерике. К счастью, вызванные сразу же милиционеры по горячим следам оперативно поймали-таки преступника, он у них уже значился в картотеке 'как отельный вор'. Причем вор со странными наклонностями, поскольку деньги никогда не брал, только какие-то предметы. Что-то продавал, а что-то оставлял себе на память. Похоже, товарищ слегка не дружил с головой, однако при этом, как нам объяснили, обладал кошачьей ловкостью, что и позволяло ему легко преодолевать заборы и стены. А тут еще и водосточная труба проходила рядом с окном номера Ордановского. Жора тут же принялся осматривать инструмент на предмет повреждений, и с облегчением констатировал, что все в порядке. А затем мы рванули в местный театр, поскольку до начала шоу оставалось около тридцати минут. Мдя, 'отличился' побратим Пензы, ничего не скажешь...

Одним словом, если не считать этого досадного происшествия, то в целом все прошло на высшем уровне. Поставили Венгрию, что называется, на уши. Еще и выступили ан венгерском телевидении. Перед заключительным концертом нас пригласили в какую-то музыкальную программу, где нам пришлось отвечать на вопросы симпатичной ведущей. А затем рокеров и Ингу попросили исполнить по одной песне в небольшом зале со сценкой посередине и окружившими ее молодыми людьми. Мне это напомнило виденную в глубоком детстве программу 'Музыкальный ринг'. Только там сцена была квадратная, а здесь круглая.

А закончились гастроли банкетом с участием какой-то шишки из венгерского правительства, чье имя после обоюдного представления друг другу я тут же благополучно забыл. И этот старпер запал на Ингу, причем был так настойчив в своих ухаживаниях, что тут уж не только Метелкин, но и я всерьез заволновался. Тут еще сама Чарская начала строить ухажеру глазки, и мы, переглянувшись с майором, решили откланяться всей компанией от греха подальше.

Когда наконец мы все уселись в лайнер, следующий рейсом Будапешт-Москва, майор Метелкин выдохнул с облегчением:

- Фух, отмучались, теперь домой. Все нервы в поездке оставил.

- А представьте, отправились бы мы на гастроли в Соединенные Штаты, - подколол я сидевшего рядом комитетчика.

- Типун вам на язык, Сергей Андреевич, с меня и Венгрии хватило.

- Нет, позвольте, Виктор Валентинович, а как же планы по покорению западного слушателя? Венгрия - это так, разминка, - продолжал я стебать майора.

- До Штатов и прочих западных слушателей еще дожить нужно... Товарищ стюардесса, можно вас? У вас леденцов нет никаких? Да, такие сгодятся, спасибо, а то что-то укачивает меня иногда в самолетах.

Как же я соскучился по своим родным! Закрутил Валюшку в объятиях, затискал визжащего от радости сына, а потом принялся выкладывать из чемодана гостинцы. В последний день пребывания в Будапеште решил все же избавиться от оставшихся форинтов и на пару с Мелик-Пашаевым устроил небольшой чес по магазинам, сумев чудом отбрить рвавшегося с нами Метелкина.

На следующий день с утра помчался наверстывать упущенное на режиссерские курсы, где я брал своего рода академотпуск. Рязанов встретил меня с улыбкой:

- Ну как там в Венгрии, Сергей Андреевич, новых революций затевать не собираются?

- Все нормально, Эльдар Александрович, венгры буянили только на наших концертах.

- А тут мне Месяцев лично звонил, непонятно с какой целью интересовался вашими успехами на ниве учебы.

- А я, кажется, догадываюсь... И что вы сказали, если не секрет?

- Сказал, что ученик вы прилежный, не без доли божьей искры, что со временем из вас может получиться неплохой режиссер.

- А он?

- А что он... Поблагодарил и попрощался. Рассказывайте, Сергей Андреевич, что он задумал?

Пришлось признаваться, что звонок от Председателя Гостелерадио СССР был связан, скорее всего, с моим сценарием и предложением своей кандидатуры на пост режиссера сериала.

- Ого, высоко взлетаете, - прокомментировал Рязанов.

- Да уж, не упасть бы, а то ведь чем выше взлетишь - тем больнее падать. И соломку не подстелишь. Но это, повторюсь, мои предположения, не более того. Мало ли, что там на самом деле было на уме у Месяцева.

На Москву тем временем навалилась эпидемия гриппа. Вроде весна почти в самом разгаре, страна со дня на день отпразднует День космонавтики, в связи с чем меня, кстати, как автора 'Марсианина', попросили выступить в Звездном городке, а тут на тебе! Как-то сама собой пришла в голову мысль... А ну как Данька получил от меня по наследству тот самый ген, благодаря которому ни я не болел в этом времени, ни он? Интересно было бы его кровь взять на анализы. Правда, тут же себя осадил: что я, вивисектор что ли какой, ребенку боль доставлять ради подтверждения своей догадки?! Валя-то вон периодически, случается, то раскашляется, то расчихается, на нее, похоже, мой иммунитет не перекинулся, хотя половые контакты случаются регулярно. Со временем посмотрим. Если Даниил ни разу не простудится и ничем другим не заболеет - значит, наследственность сработала.

Поездка в Звездный городок, к слову, принесла мне немало новых знакомств и впечатлений. Само выступление перед космонавтами и сотрудниками городка прошло, как принято было говорить в это время, в дружеской и непринужденной обстановке. Помимо рассказа о том, как писалась книга (вот было бы прикольно рассказать, как я переписывал ее с 'ридера') и снимался одноименный фильм, для разнообразия исполнил несколько песен под гитару.

Чтобы потрафить местным, спел не очень известную в будущем вещь из репертуара Потани 'Любовь неземная или фантазия в стиле футуристический фолк'. Народу понравилось, все смеялись. Решив хулиганить до конца, спел 'Таких не берут в космонавты' из репертуара группы 'Манго-Манго', благо что текст с легким стебом и без всяких политических выпендрежей. На этот раз публика вновь была в восторге, люди подходили после моего выступления и просили переписать им слова и аккорды. Ну и по заявкам, скажем так, слушателей, спел под гитару 'Траву у дома', раз уж в свое время она прозвучала в фильме 'Марсианин'.

Творческим вечером это было назвать нельзя, потому что выступал я в городке субботним днем. Потому и домой на неизменной 'Волге' отправился рано, не было еще трех часов. Проезжая деревеньку под названием Орловка, решил остановиться у старой, ветхой церквушки. На нее я обратил внимание еще по пути в Звездный городок. Дело в том. что в последнее время я неожиданно даже в чем-то для самого себя увлекся фотографированием старых храмов и церквей. Не то что я ощущал себя таким уж набожным человеком, просто завораживала красота этих древних строений, отмеченных печатью времени, переживших войны, царей и революцию. Дома у меня уже накопилась неплохая коллекция цветных и черно-белых снимков, из которых можно было устраивать выставку под названием типа 'Православная Русь'. Поэтому, выбираясь за город, особенно когда предстояло ехать в неизведанные доселе места, захватывал неизменную 'Практику', вот уже не первый год служившую мне верой и правдой.

При ближайшем рассмотрении храм Господень выглядел не таким уж и заброшенным, а высокие, обитые металлом двери, оказались заперты. Оказалось, здесь даже вели службы, о чем поведала встреченная возле церкви старушка.

- Это у нас храм святых первоверховных апостолов Петра и Павла, ему уже лет двести поди. А батюшка наш, протоиерей отец Александр, во-о-н там живет, вместе с матушкой своей и двумя детишками, - показала бабулька на стоявший метрах в ста от церкви домик с изгородью, выкрашенной в голубой цвет.

Во доре дома я заметил какое-то движение. Подумал, можно подойти, попросить отворить церквушку, чтобы сделать несколько снимков внутри, а заодно поспрашивать батюшку, как тут вообще жизнь в глуши протекает, как с верующими дело обстоит, одним словом, вытащить из него информацию для своего общего развития. Сделал несколько снимков храма снаружи, отправился к указанному бабулей двору.

Подойдя поближе, увидел, как раздетый по пояс жилистый бородач, на вид чуть моложе меня, рубит поленья. На апрельском солнышке, видать, в работе припекало, вот и демонстрировал свой поджарый торс. С топором он управлялся ловко, одного удара хватало, чтобы полено расщепилось пополам.

- Бог в помощь, - приветствовал я трудягу. - А вы, наверное, отец Александр?

- И вам не хворать, - по-простецки ответил тот, приостановив процесс колки дров. - Да, он самый, отец Александр. А вас как нарекли? Сергей? Богоугодное имя, все мы помним Сергия Радонежского, святого веры православной. Что вас привело сюда? Радость или беда, а может, грех любопытства?

- Хм, да вот, увлечение у меня такое - фотографию старые церкви.

- Дело благое, а фотографируете для себя или где-то публиковать собираетесь?

- Пока для себя, а там, глядишь, может и выставку устрою. Или, чего доброго, издам альманах-путеводитель для любителей церковной старины.

- Дорого, наверное, альманах-то встанет... Да еще разрешат ли? В СССР церковь на положении, извиняюсь, приживалки.

'Э, батюшка, это ты еще не знаешь, что в будущем страну ждет, как Патриарх рядом с Президентом стоять будет на всех праздниках, как светских, так и церковных. Хотя, поскольку что-то уже начинает меняться, еще неизвестно, как оно там, в этой реальности, развиваться дальше будет'.

- Ну, кто верует - тот всегда найдет дорогу к Богу. - обнадежил я собеседника. - Я вас хотел попросить, если вас, конечно, не затруднит, открыть храм, чтобы я мог и внутри сделать несколько снимков.

- Отчего же, ради богоугодного дела можно и открыть. Только прежде пойдемте в дом, потрапезничаем, жена как раз обед сготовила. Надеюсь, вы не сильно торопитесь?

Я отказываться не стал. Зайдя в дом, скинул в сенях обувку, получив взамен вязаные тапочки сиреневого цвета. Матушка Ольга оказалась вполне еще молодой женщиной, однако же без тени косметики на лице, что, впрочем, было вполне объяснимо для супруги духовного лица. Гостю вроде бы даже и не удивилась, молча расставила на столе приборы на двоих.

- А вы что же? - спросил я Ольгу.

- Она с детьми уже отобедала, - сказал отец Александр. - Это я вот с дровами задержался во дворе. Газ нам, видно, еще нескоро проведут, в райцентре все обещаниями кормят, приходится пока дровами запасаться.

Обед состоял из рыбного супа и пшенной каши с изюмом, что меня ввергло в легкое недоумение. Увидев мое озадаченное выражение, которое я пытался все же как-то скрыть, батюшка пояснил:

- Не обессудьте, Великий пост идет, так что с разносолами придется повременить. Вы-то, наверное, не поститесь? Вот и зря, пост не только душу, но и тело очищает.

Суп оказался неожиданно вкусным, особенно со свежим, словно только что из печки, хлебом. Оба попросили добавки. Трапезничали неторопясь, и вскоре во мне зародилось такое чувство, будто знаю я отца Александра давным-давно, сколько сам себя помню. Как-то незаметно я поведал свою историю, естественно, без упоминания моего хронопрыжка, выдав официальную версию. Отец Александр, несмотря на уже озвученный им грех любопытства, живо интересовался некоторыми моментами моей биографии. В свою очередь, уже за чаем с сухарями, рассказал о себе. Выяснилось, что батюшка когда-то рос обычным архангельским парнем, хоть и крещеным, но никогда не помышлявшем о службе Богу. Закончил рыболовецкий техникум, в армии служил в морской пехоте, а после дембеля устроился на траулер, ловил рыбу. Пока семь лет тому назад в один не совсем прекрасный день судно, отправившееся на промысел в Норвежское море, не угодило в шторм.

- Траулер еще довоенной постройки, и в какой-то момент обшивка не выдержала... Народ расселся по шлюпкам, нашу, в которой уместились восемь человек, сразу отнесло в сторону от остальных. Управлять шлюпкой не было никакой возможности. Четыре дня нас мотало по волнам без еды и воды. Понятия не имели, где мы вообще находимся. Один у нас был, набожный, постоянно молился. Глядя на него, тоже стал молитвы читать. А на четвертый день я дал себе зарок, что если спасемся - то я посвящу себя служению Господу. И на пятый день нас подобрал норвежский сейнер. Так что пришлось выполнять свое обещание.

- Сюда попали по распределению?

- Можно сказать и так, если выражаться светским языком. Мол, сможешь выжить в этой глуши - там, глядишь, приход и получше тебе отдадим. А мне и здесь хорошо! Кто как - а я привык руками работать. Помню, после семинарии напутствовавший меня отец Симеон еще пошутил: 'Дали тебе крест с кадилом - и крутись как хочешь'. А что, так на самом деле и выходит. Паства у нас небогатая, а живем, можно сказать, практически на одни пожертвования. Хотя вот в последний год, как я тут разошелся, народу прибавилось, видно, нравится людям, как я служу, что-то такое во мне разглядели. И я тут прижился: тихо, спокойно, есть время подумать и о Боге, и делах наших насущных... Ладно, потрапезничали - пора и честь знать, пойдемте, открою вам двери святого дома.

Пока я фотографировал довольно скромное убранство храма, отец Александр стоял в стороне и наблюдал со мной с легкой улыбкой. Когда же я закончил, то, закрывая двери храма, как бы невзначай сказал:

- Вы вот говорили, что сын у вас подрастает... А он что же, Даниил ваш, некрещеный, получается?

- Получается, что так. Признаться, я и сам иногда подумываю, что не мешало бы парня окрестить.

- Так за чем же дело стало? Приезжайте на пасхальную неделю, самое подходящее время, проведем таинство крещения.

- Хм, что ж, спасибо за предложение, но я сначала с женой посоветуюсь.

- Конечно, я же не настаиваю, это дело добровольное. В общем, если надумаете насчет чада вашего - не забудьте крестную или крестного захватить, иначе придется их здесь искать. На такой случай тут у меня даже есть народ подготовленный, они уже не одному младенцу крестными приходятся, - разрезала кудрявую бороду батюшки белозубая улыбка.

По приезду домой рассказал Вале о встрече с отцом Александром. Супруга, будучи новоиспеченным коммунистом (в партию ее приняли как раз во время моих заграничных гастролей), на мое настороженное предложение крестить сына неожиданно ответила согласием. Но предупредила, чтобы таинство проходило и в самом деле в обстановке таинства, то бишь секретности. Иначе ей, только что вступившей в партию, влетит по первое число.

- И по крестным надо подумать, - добавила она. - Зайди как-нибудь в храм, поспрошай или у батюшки, или у местных тетушек. Они все знают. А потом уж и к твоему отцу Александру поедем.

Глава 5

В начале мая группу 'Aurora' ждал настоящий подарок - ребятам вручили комплект навороченной аппаратуры, такой, что теперь они могли писать в своей студии хоть целый оркестр. Даже на 'Мелодии' могли бы позавидовать, не знаю уж, у кого в СССР было что-то подобное. Даже не стал спрашивать у своего куратора, сколько они валюты отвалили за это богатство. Понятно, что деньги огромные. Хотя, если сравнивать с суммой контракта за первый тираж пластинок... Ладно, лучше не забивать этим голову, на жизнь хватает, тем более что периодически баловал то Чарскую, то уже порядком подзабытого Слободкина своими-чужими хитами. Например, презентовал Павлу добрынинскую вещь 'Не сыпь мне соль на рану', которая уже через месяц в хрипловатом исполнении Буйнова звучала чуть ли не из каждого утюга. Правда, помнил я только слова припева, а поскольку сочинять куплеты было откровенно лень, то предложил заняться этим Паше и его ребятам. Получилось более-менее прилично, хотя и пришлось записывать самого Слободкина в соавторы.

Что же касается нашей новой студии, то мы договорились с Мелик-Пашаевым, практически окончательно перебравшемуся в Питер поближе к подопечным, что он может сдавать студию в аренду для желающих записаться. Но только по официальным договорам, без всякой самодеятельности, чтобы не получилось потом проблем с законом. Так ему и сказал:

'Ованес, если узнаю, что левачишь - сразу расстанемся'.

Администратор группы поклялся, что все платежи будут проходить исключительно через кассу 'Ленконцерта', естественно, с вычитанием на законных основаниях нашей доли. Кстати, новость о новой суперстудии в Ленинграде в мгновение ока облетела не только город на Неве. Поскольку практически все контакты были завязаны на меня, то вскоре мне пришлось отбиваться от обрушившихся на меня звонков как начинающих, так и маститых исполнителей. От той же 'Машины времени' мне лично звонил Макаревич, умолявший выделить им студию на пару дней для записи первого полноценного альбома. В конце концов, я стал перенаправлять всех на Мелик-Пашаева, пусть Ованес крутится, отрабатывает свой немаленький оклад.

Мне же тем временем пришлось перетряхивать запас своих аудиокассет, чтобы наскрести с десяток композиций на второй альбом для группы 'Aurora'. Не успели мы вернуться из Венгрии, как прошла информация о том, что наш коллектив приглашают на гастроли уже и Чехословакия с Болгарией, и даже ФРГ. С соцстранами, думаю, вопрос решится положительно, с Западной Германией - еще непонятно как, хотя, в принципе, группа и задумывалась, по мысли наших кураторов, как оружие идеологической диверсии. Понимая, что долго с одним репертуаром не покатаешься, принялся скрести по сусекам. Наскрести-то наскреб, на второй альбом хватит материала, а вот для третьего, похоже, придется напрягать память и вспоминать другие, еще ненаписанные вещи подобного жанра. Кстати, можно попробовать дать Ордановскому исполнить 'The Show Must Go On', может быть и вытянет своим голосищем. Из песни я помнил практически весь англоязычный припев, ну и первый куплет впридачу. Мелодию я мог ребятам и напеть, как-никак профессионалы, сообразят, что к чему. Мрачноватое вступление сыграют на синтезаторе, тут тоже подскажу, что да как.

Аккурат перед Пасхой 29 апреля мы крестили Даньку. Крестной стала Ленка, с удовольствием взвалившая на себя эту почетную миссию. Отец Александр провел таинство душевно, у меня аж в горле запершило и слезы навернулись на глаза, когда стоически молчавшего сына окунали в купель. Валя испытывала похожие эмоции, и уже на обратном пути призналась, что до последнего сомневалась, стоит ли ехать сюда, рисковать своим только что полученным партбилетом. Но теперь уверена, что съездили не напрасно. К слову, Валентина тоже была крещеной, а Ленку крестил ее родной отец, перед тем, как намылился в батюшки. Так что теперь в нашей семье крещеных имелся полный комплект. Я-то сам тоже крещеный, меня в 13 лет еще окрестили, вот только, поддерживая легенду о своей ретроградной амнезии, пришлось заявить, что не знаю, может, и крещеный я, а может, и нет. А дважды крестить человека вроде как не положено, насчет этого я по ходу дела справился отца Александра.

В преддверии празднования Дня Победы у меня родилась мысль запустить книжную серию 'Я помню', которая в моей реальности выходила намного позже советского периода. Когда-то в будущем я прочитал книгу Артема Драбкина 'Я дрался на Т-34', составленной на основе собранных записей и интервью с ветеранами-танкистами, воевавшими на самом массовом танке времен Отечественной войны - легендарной 'тридцатьчетверке'. Прочитал на одном дыхании, и вот сейчас, штудируя в 'Известиях' какой-то материал, посвященный предстоящему празднику, подумал о создании такой серии. По-моему, у того же у Драбкина в той же серии 'Я помню' выходила аналогичная книга, посвященная военным летчикам, называлась, если я ничего не путаю, 'Я дрался на ИЛ-2'. С таким предложением я сначала обратился к майору Метелкину, тот обещал доложить Цвигуну, и вскоре я сидел в кабинете Председателя КГБ СССР, делясь с ним своим грандиозным замыслом.

- Ну а что, интересное предложение, с помощью этой серии можно поднять патриотические настроения в стране, напомнить молодому поколению о людях, которые проливали кровь на фронтах Великой Отечественной, - одобрительно кивал Семен Кузьмич. - И правильно, что героями серии станут простые пехотинцы, летчики, танкисты, моряки... Про маршалов и Героев Советского Союза у нас написано немало, а вот подвиг простого солдата воспеваем не так часто, как хотелось бы. Можно привлечь 'Воениздат', у меня там уже имеются хорошие знакомые, включая директора издательства. Сами возьметесь или найти вам помощников?

Учитывая, что серия предполагала отнять немало сил и времени, я предложил на выбор самого Цвигуна привлечь одного-двух хороших журналистов, уже писавших о войне, а еще лучше - непосредственно прошедших ее, видевших смерть и ужас Великой Отечественной своими глазами. И пусть попробуют начать с тех же танкистов. Если книга получится удачной - то можно этой паре доверить и написание остальных сочинений серии. Семен Кузьмич со мной согласился, сделал себе соответствующие пометки и пообещал не затягивать с запуском серии.

9 Мая мы отметили семейным походом на Красную площадь, посмотрели парад военной техники, подивившись вместе с другими любопытствующими отсутствию на трибуне Мавзолея Министра обороны СССР. Это уже вечером по телевизору сказали, что Дмитрий Федорович неважно себя чувствует, но передает пламенный привет и поздравления гражданам СССР с Днем Победы. А в тот момент среди собравшихся у стен Кремля циркулировали самые разные слухи и предположений, вплоть до совершенно фантастических.

После парада прогулялись по праздничной Москве. Машину я сегодня не брал, учитывая, что поставить ее поблизости с главной площадью страны все равно не получилось бы, так что решили просто погулять, наслаждаясь весной и радуясь вместе с другими улыбающимися москвичами и гостями города. Посидели в небольшом кафе, поели мороженого в вазочках, на входе в метро купили Даньке красный воздушный шарик с рисунком самолета, и пару дней, пока он все же не лопнул, этот шарик был для пацана любимой игрушкой. А потом, поглядев мультик про девочку и варежку, превратившуюся в собачку, он тоже захотел четвероного друга. Поскольку сын в свои два года уже что-то соображал, попытался объяснить, что пока собаку ему заводить рановато, нужно подождать хотя бы, пока он пойдет в школу, и сможет ухаживать за лучшим другом человека, а не просто лезть к собачьей морде целоваться. Даниил вроде бы проникся, и больше не приставал с такими просьбами.

А сразу после майских праздников стало известно, что Министр обороны СССР Дмитрий Федорович Устинов в связи с пенсионным возрастом и состоянием здоровья был отправлен в отставку, а ведомство возглавил вчерашний руководитель Генерального штаба Вооруженных Сил Николай Васильевич Огарков. Та-ак, подумал я, дело пошло... Кто следующий?

А следующим оказались Министр внутренних дел Щелоков и его заместитель Чурбанов. Им вменялись в вину рост преступности, особенно умышленных убийств, факты сокрытия регистрации заявлений сотрудниками МВД, рост преступлений, совершаемых самими сотрудниками правоохранительных органов... Короче говоря, министерство возглавил пребывавший ранее в опале Александр Николаевич Шелепин, а еще один член машеровской организации Вадим Александрович Матросов оказался в кресле, которое прежде занимал зять Брежнева.

Ну а дальше... А произошло событие, перевернувшее жизнь не только мою и моей семьи, но и всей страны. Да что там страны! Весь мир замер, соображая, к чему может привести такая неожиданная перестановка во властных кругах СССР.

Произошло же следующее... В один из июньских дней в прологе вечерней программы 'Время' Игорь Кириллов, выглядевший еще серьезнее, чем обычно - хотя, казалось бы, куда дальше - торжественным голосом сообщил, что сегодня, 14 июня 1978 года, Леонид Ильич Брежнев по состоянию здоровья сложил с себя полномочия Генерального секретаря ЦК КПСС, оставляя за собой пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР.

- Экстренно созванный Пленум ЦК рассмотрел вопрос об избрании Генерального секретаря ЦК КПСС, - вещал Кириллов. - По поручению Политбюро ЦК с речью выступил член Политбюро ЦК КПСС, секретарь ЦК КПСС товарищ Кулаков Федор Давыдович. Он внес предложение избрать Генеральным секретарем ЦК КПСС товарища Романова Григория Васильевича. Генеральным секретарем Центрального Комитета КПСС Пленум единогласно избрал товарища Романова Григория Васильевича.

'Вот это номер!', - подумал я, медленно офигевая.

Это что же получается, история изменилась кардинальным образом! И все это благодаря моему здесь появлению! Ладно еще смерть Андропова (к счастью, больше не являющегося ко мне во сне), но чтобы вот так быстро разобраться с самим Брежневым и посадить на его место своего человека... Хорошо хоть на этот раз обошлось без смертей. А то бы, глядишь, и Леонид Ильич зачастил ко мне по ночам впридачу с Устиновым и Щелоковым.

Первым порывом было позвонить Машерову, но вовремя себя осадил. Ну позвоню, и что дальше? Спросить: 'Петр Миронович, а вот эта перестановочка генсека - ваших рук дело?' И что мне Машеров на это ответит? Мол, ты свое дело сделал, Сережа, сиди и не задавай глупых вопросов, а большие дяди тут сами как-нибудь без тебя порешают.

Интересно, еще какие-то отставки планируются с подачи команды Машерова?

Как бы там ни было, маховик нового вектора в истории страны запущен, причем с моей подачи, и теперь мне остается лишь наблюдать, как события будут развиваться дальше. Если я понадоблюсь власть предержащим - они дадут об этом знать. Надеюсь, им не придет в голову избавиться от мавра, сделавшего свое дело. Не хотелось бы оказаться человеком, в котором Романов и его окружение могут увидеть для себя какую-то опасность. Или просто подстраховаться, так, чисто на всякий случай.

Ладно, нечего забивать себе голову такими мыслями, все равно, если захотят - могут и министром культуры назначить, и в расход пустить. Кстати, я бы, пожалуй, не отказался от кресла министра, ведь какие перспективы открываются... Но в то же время, наверное, скучно быть министром. То ли дело книги писать, песни сочинять, снимать фильмы! Конечно, никто мне не запретит этим заниматься и на столь ответственном посту, но где я найду столько свободного времени в бесконечной череде бюрократических дел?! Да и неудобно с моральной точки зрения. Начнется перешептывание за спиной, что сам себе даю 'зеленый свет', создаю самые благоприятные условия. Хотя такой вариант если и возможен, то лишь при съемках фильма, представить, что я сам себе помогаю сочинять книги и песни... Ну вы меня понимаете.

А еще день спустя меня пригласили на ковер к Месяцеву. К тому времени телеэфир пополнился еще несколькими программами из моего перспективного списка. Например, запустили 'Футбольное обозрение' с Владимиром Маслаченко в роли ведущего, выходившее теперь по окончании воскресной программы 'Время'. Ну а домохозяек, и мою жену в частности, вторая программа ЦТ порадовала субботней программой 'Смак', выходящей теперь в утреннем эфире. Ведущими ТВ-шоу были известный историк-скандинавист, геральдист и великолепный кулинар Вильям Васильевич Похлебкин и молоденькая Татьяна Веденеева, которые на редкость удачно дополняли друг друга. Продукты для рецептов брались вполне доступные, в том числе и по цене, и гости - первой героиней программы стала актриса театра и кино Людмила Гурченко - демонстрировали свои кулинарные навыки, при этом, как я и предлагал, делясь интересными историями из жизни. Учитывая, что моя Валентина провела перед экраном все 45 минут, которые длился первый выпуск, проект ожидала долгая и счастливая жизнь.

Так вот, явившись в кабинет Председателя Гостелерадио СССР, я в глубине души подозревал, что приглашение связано со сценарием сериала 'Заря новой жизни'. Как оказалось, не ошибся. Николай Николаевич похвалил меня за столь креативное - если выражаться языком 21 века - предложение, но добавил, что хотелось бы почитать продолжение истории.

- Хм, в смысле продолжение? - не понял я.

- Ну, зрителю же интересно, что дальше будет. Люди будут думать, как в дальнейшем сложилась судьба героев, чем закончится борьба простого народа с эксплуататорами, наступит ли это самое светлое будущее? Я уже предчувствую шквал звонков и мешки писем. Поэтому, Сергей Андреевич, почему бы вам не приступить к написанию второй части сериала? Конечно же, не сразу, а после того, как будет снята первая часть. Режиссером которой, - Месяцев сделал театральную паузу, - режиссером которой утверждены вы, Сергей Андреевич. Как, согласны взяться за реализацию своего проекта?

Йоу-ху! Ай да Губернский, ай да сукин сын! Нет, я, конечно, подозревал, что мне может последовать такое предложение, учитывая тот же звонок от Председателя Гостелерадио СССР Эльдару Рязанову, но в душе все же жило сомнение. И вот теперь от всех сомнений не осталось и следа!

- Не буду скромничать, Николай Николаевич, очень лестно слышать, что мне доверена такая честь, - мне резко стало жарко, и я расстегнул верхнюю пуговицу. - И в то же время я осознаю всю глубину свалившейся на меня ответственности...

- Будет, Сергей Андреевич, я уверен, что вы справитесь. Тем более что и Эльдар Александрович вас очень хвалил, как подающего надежды режиссера... Наверняка же он говорил вам о моем звонке?

- Было такое, Николай Николаевич, не стану отрицать...

- А в помощники вам дадут опытного ассистента, как мне пообещал Борис Михайлович Хессин. Вам по-любому придется встречаться с директором творческого объединения 'Экран', записывайте его телефон...

С Хессиным мы пересеклись еще через день, в понедельник 29 мая. Борис Михайлович принял меня радушно, напоил чаем и поинтересовался, с кем бы я хотел трудиться над созданием сериала, и какие вообще условия мне требуются для нормальной работы. Я сразу заявил, что съемки должны проходить на Кубе. Оказалось, Хессин уже разговаривал по телефону с директором Гаванской студии телевизионных фильмов, те со своей стороны обещали помочь в создании сериала. И, конечно же, подумать над подбором актерского состава, хотя окончательный выбор, как я понял, придется делать мне. Да-а, неужто в этой жизни я еще и на Кубе побываю?! Как говорится, все пряники в один кулек.

- А как много времени займут съемки? - спросил я Бориса Михайловича. - У нас на курсах как бы начинаются с 1 июня каникулы, как в школе, правда, учебный год по опыту начнется, не раньше ноября-декабря, но мало ли... Вдруг снова придется брать академический отпуск.

- Если все это делается с подачи товарища Месяцева, то волноваться по поводу учебы не стоит. А сколько времени продлятся съемки - во многом зависит и от вас, вы же все-таки у нас режиссер.

Наверное, легкая ирония в словах Хессина мне все же почудилась, лицо его по-прежнему оставалось серьезным.

- Какого плана будет сериал? - меж тем продолжал директор ТО 'Экран'. - Что-то аналогичное эпопеям 'Тени исчезают в полдень' и 'Вечный зов'?

- Скорее, нечто среднее между озвученными вами фильмами и стандартными латиноамериканскими сериалами. И мужикам интересно будет: война, партизаны и так далее, и домохозяйкам - все ж таки любовь, драма, слезы, хэппи-энд... То бишь счастливый финал. Не нужно тяжеловесности Иванова. Он, безусловно, отличный писатель, живой классик, так сказать, но наш сериал должен смотреться легко, и покорить все страны Латинской Америки. Пусть люди знают, что путь к свободе, равенству и братству они могут проложить только своими руками.

- Итак, сколько времени вам нужно на подготовку к съемкам?

Да уж, вопросик... Безусловно, поучаствовав в съемках 'Марсианина', я кое-чему у Тарковского научился, да и почти законченный первый курс у Рязанова добавил мне знаний в плане режиссуры. А так мне бы хотелось уложиться с сериалом на время каникул. Ну а что, сценарий имеется, помощников, персонал мне выделят, останется лишь руководить всем процессом, попивая в раскладном кресле с надписью на спинке 'режиссер' приготовленный ассистенткой кофе и покуривая сигару. Эх, жаль, не курю, а то бы обязательно воспользовался возможностью затянуться настоящей гаванской сигарой. Не забыть пару коробочек обратно захватить, на подарки и взятки - самое то. Впрочем, попробовать знаменитый кубинский ром мне никто все же не запретит. И сам отведаю, и домой захвачу бутылочку-другую. Надеюсь, это не будет расценено бдительными советскими таможенниками как контрабанда.

А может быть, посоветоваться с Рязановым? Не откажет же старичок - хотя какой он старик в свои 50! - помочь бедному студенту советом. Поспособствует здесь на первых порах, а там уж, на Острове Свободы, придется впрягаться самому. И нужно не затягивать, а то каникулы начнутся - лови потом мастера.

- Давайте я пару дней подумаю, Борис Михайлович, если вы не против.

- Думайте, но не затягивайте. Нам еще нужно будет составить и утвердить смету.

Рязанов не подвел, отнесся с пониманием. Мы с ним, наверное, полдня просидели, пока я старательно записывал в свой походный блокнотик советы и наставления великого режиссера.

А тем временем в высших сферах продолжали проходить перестановки. 5 июня страну потрясла очередная новость. Ну а я, не теряя времени, выложил Хессину все свои выкладки. В том числе по кандидатуре Басилашвили на роль негодяя Борис Михайлович сам созвонился с актером, который в этот момент собирался с семьей ехать на отдых и предложил заменить Крым на Кубу. Правда, уже без семьи. Но, как говорится, искусство требует жертв. Олег Валерианович быстренько дал свое согласие. Видимо, главным побудительным мотивом стали все же не художественные достоинства сценария, а возможность свалить на пару месяцев в настоящий рай, коим советскую Феодосию, куда уже были куплены билеты на всю семью, назвать трудно при всем желании. Представляю, какие разборки устроила ему супруга. Впрочем, не исключено, что в их ячейке общества все же царит патриархат, хотя сильно в этом сомневаюсь. По Басилашвили не скажешь, что он способен стукнуть по столу кулаком и проорать: 'Слушай меня, женщина!'

Пока суд да дело, неожиданно вернулся покаянный Тарковский. Пока он находился в режиме ожидания, учитывая пертурбации на высших уровнях власти, ведь его дело могло повернуться по-разному. Но видно, совсем плохо режиссеру пришлось на чужбине, раз рискнул, как говорится, здоровьем. Была мысль позвонить Андрею Арсеньевичу, утешить его или просто поболтать, но как-то закрутился, не до того.

17 июня мы всей нашей съемочной группой отъезжали в Одессу. Очень хотелось взять с собой Валю и Даньку, но едва я заикнулся об этом в разговоре с Хессиным, как получил гневную отповедь. Мол, не нужно путать семью и работу, Сергей Андреевич, скажите спасибо, что вам доверили режиссерское кресло. Спасибо, Борис Михайлович, низкий вам поклон! Да и, с другой стороны, Валентина не так давно устроилась на работу, до отпуска еще пахать и пахать, и сын еще маловат, пожалуй, для столь дальних путешествий. Ничего, насмотрится еще заграницы, какие его годы. Ну и Валентина, даст Бог, посмотрит мир, тоже не старушка. Хочется верить, что 'железный занавес' все же немного приоткроется, а Советский Союз не превратится в аналог КНДР.

Прогудел, отплывая, теплоход 'Михаил Лермонтов'. Интересно, в какую страну я вернусь через несколько месяцев? Немного тоскливо глядел я на отдалявшийся берег Родины. Нам предстояло плыть две недели с заходами в порты Стамбула, Афин, Мальты, Кадиса, Азорских островов и дальше без остановки до Острова Свободы.

Долго, зато была возможность поближе познакомиться не только с экипажем, но и с членами съемочной группы. Вторым режиссером был опытнейший Игорь Андреевич Топалов, понюхавший пороху в буквальном смысле слова. Он закончил войну в составе 2-го Белорусского фронта на датском острове Борнхольм. После Победы поступил во ВГИК на режиссерский, и последние лет десять работал на ТО 'Экран'.

Главным оператором нам назначили Элизбара Караваева - серьезного, усатого мужика, с утра до вечера смолившего на палубе папиросу. Моя ассистентка - дочка какого-то дипломата, выпускница все того же ВГИКа по имени Лариса - вертлявая, к месту и не к месту хохочущая, но дело свое вроде знала. Из актеров в нашей компании оказался лишь один Басилашвили. Потенциальный либерал-демократ, как выяснилось, страдал морской болезнью, и первые пару дней вообще не появлялся на палубе. Потом наконец выполз, зеленый и схуднувший с лица. А к концу первой недели плавания уже прогуливался по палубе с важным видом, любимым занятием его стало кормление хлебными крошками чаек и альбатросов.

Не обошлось, само собой, и без куратора от органов. Учитывая, что Метелкин был придан рокерам, с которыми отчаливал в очередной гастрольный тур по европам (как-то ребята там без меня, дай Бог все у них нормально покатит), нам придали капитана КГБ Вадима Дмитриевича Маркевича. С виду совершенно непохожий на сотрудника силового ведомства, обладатель пивного животика, крепкой лысины и свисающих усов, как у Тараса Бульбы. Нам его представили как идеологического работника. Мда-а, такого идеолога еще поискать... У них там с кадрами что ли напряженка? Все плавание Маркевич флиртовал с барышнями из числа пассажирок теплохода, причем не брезговал даже дамами своего возраста, а на вид нашему куратору было лет пятьдесят.

Плавание обошлось без серьезных происшествий. Разве что в районе пресловутого Бермудского треугольника нам пришлось продираться сквозь густой туман, что тут же породило шутки о пропавших без вести в этом районе океана судах. Капитан теплохода - суровый и неулыбчивый Яков Петрович Самойлов - услышав как-то неосторожно произнесенное при нем предположение о пришельцах, которых мог бы заинтересовать 'Михаил Лермонтов', заявил:

- Еще раз услышу от кого-нибудь подобную ерунду - посажу в шлюпку и отправлю в одиночное плавание.

Шутки тут же прекратились, кто знает, чего можно был ожидать на самом деле от нашего Якова Петровича.

Когда мне наскучило бесцельное хождение по палубе, а вид бескрайнего моря стал вызывать чувство тоски, я одолжил у старпома пишущую машинку, и принялся сочинять продолжение латиноамериканской истории.

Итак, Хосе Сальгадо и Мария Варгас наконец вместе и со своим сыном Мигелем. Они воюют в партизанском отряде против проамериканской диктатуры. Тем временем над батраками, которым Мария раздала землю, и которые создали на ней сельскохозяйственный кооператив, сгущаются тучи. Власти подозревают кооператоров в связях с партизанами и посылают отряд карателей, которые разоряют кооператив, убив часть бывших батраков, уцелевшие же спасаются в лесу и присоединяются к партизанам.

Вместе с прочими в кооперативе жила младшая сестра Хосе Аманда. При разгроме кооператива ее хватает в лесу один из карателей и хочет изнасиловать. Это видит молодой офицер Антонио Санчес, только что вернувшийся из США, где он проходил обучение, но набил морду обхамившему его американскому инструктору, за что был сослан на родину и послан на борьбу с партизанами. Антонио вступается за Аманду, насильник хочет его убить, однако Антонио убивает его самого и помогает Аманде сбежать, а убийство сослуживца-насильника сваливает на бежавших в лес кооператоров.

Аманда, став разведчицей партизан, случайно встречает в городе Антонио. Между офицером и партизанкой вспыхивают чувства. Аманда не забыла, как Антонио спас ее, но при этом она помнит разгром карателями кооператива, и ей кажется, что, влюбившись в 'прислужника диктатуры', она предаст своего брата Хосе и партизан. Антонио не знает, что Аманда партизанка и хочет жениться на ней, девушка уговаривает его дезертировать, но Антонио останавливает чувство долга и семья, которая отнюдь не сочувствует партизанам. Однако, наблюдая за действиями диктатуры, ее карателей и 'эскадронов смерти', он все больше разочаровывается в проамериканском режиме и своей службе.

Тем временем партизанское командование отправляет получившего ранение Хосе и Марию с ребенком на Кубу - учиться и лечиться. На Кубе Хосе и Мария встречаются с Фиделем. Затем Хосе и Мария возвращаются в отряд, оставив ребенка на Кубе. Долг перед Родиной оказался сильнее родительского долга.

В отряде Хосе начинает активно клеить красивая и слабоватая на передок партизанка Карменсита Рамирес. Мария ревнует, они с Хосе ссорятся. Карменсита усиливает натиск, но Хосе все же устоял и решил помириться с Марией. Во время их объяснения на отряд нападают каратели, выследившие его в результате предательства. С большим трудом и потерями партизанам удается вырваться из окружения, но во время боя Хосе и Мария потеряли друг друга из виду. Марию контузило разорвавшейся поблизости миной, в бессознательном состоянии ее захватывают каратели, которые сначала хотят убить партизанку, но этому мешает американский офицер-инструктор, присланный по линии ЦРУ. Этим офицером оказывается Билл Форбс, брат убитого в конце первого сезона подлого гринго Джона Форбса. Билл узнает от предателя, кто такая Мария, и решает через нее поймать на живца Хосе, для чего угрожает пытками и казнью Марии, а потом и других партизан, чтобы разом выслужиться и отомстить за брата.

Хосе в отчаянии, он готов в одиночку штурмовать тюрьму, но партизаны и Аманда его удерживают от опрометчивого шага. К тому времени Антонио Санчес решает перейти на сторону партизан, ему даже удается сагитировать нескольких молодых солдат, набранных из вчерашних крестьян. С помощью Антонио партизаны разрабатывают операцию по захвату американского посольства во время приема в честь 4-го июля, на который собираются не только янки, но и местная олигархия. Захват посольства проходит удачно, причем оказавшийся в посольстве Билл затевает перестрелку, в которой Хосе его убивает. В обмен на освобождение американцев и олигархов диктатура соглашается освободить политзаключенных, в том числе и Марию. Хосе и Мария снова вместе, Аманда наконец может беспрепятственно крутить любовь с Антонио, который тоже ушел к партизанам. Партизаны начинают наступление, народ поднимает восстание, диктатура свергнута, американцы сматываются восвояси, новая народная власть устанавливает дипотношения с Кубой, прилетевшие кубинские дипломаты привозят Хосе и Марии их сына Мигеля. Одним словом, победа, свобода, взошла заря новой жизни... Fin!

Хм, ничего так получилось, подумал я, перечитав набросок сценария. Осталось все это привести в божеский вид, сочинив диалоги, но пока мне надоело заниматься этой 'мыльной оперой', и остаток пути я посвятил прослушиванию 'вражеских голосов'.

В мире было неспокойно. Еще до отъезда, в передаче 'Время', а затем в 'Международной панораме' были репортажи о сенсационных событиях в Италии. Началось все 16 марта 1978 года с попытки группы террористов из организации 'Brigate Rosse' ('Красные Бригады' или просто BR), похитить экс-премьера Италии и лидера правящей христианско-демократической партии Альдо Моро.

Несколько десятков 'бригадистов' под руководством командира римской 'колонны' BR Валерио Моруччи, заблокировали кортеж Моро на перекрестке Виа Фини и Виа Стреза, после чего посреди Рима развернулась эпическая бойня. Сначала нападавшие расстреляли охранников Моро и его водителя. Однако рано они стали торжествовать победу, так как в тот же самый момент в события вмешались новые действующие лица. На 'бригадистов' с разных сторон обрушился массированный огонь, причем настолько прицельный, что за пару минут все нападавшие были уничтожены, за исключением их командира Моруччи, оставшегося лежать с аккуратно простреленными из снайперских винтовок конечностями. Как только все закончилось, спасители Моро по-английски исчезли с места происшествия, не дожидаясь благодарности, а сам Моро остался ждать приезда карабинеров на заваленной трупами улице, пребывая в некотором душевном раздрае.

Впрочем, это состояние продлилось недолго. Похоже, уже в тот же день Моро узнал немало интересного по поводу готовившегося на него покушения. В результате, на состоявшемся заседании парламента была сформирована новая правящая коалиция в составе левого крыла христианских демократов (в рядах которых в этой связи случился раскол на сторонников и противников коалиции), социалистов, коммунистов и нескольких мелких региональных партий, а затем был утвержден новый кабинет во главе с самим Моро, а не с Джулио Андреотти, как изначально планировалось.

Грешен, когда услышал об этом в новостях, сразу подумалось что сработало мое предупреждение в записке Машерову о будущем похищении Моро и его убийстве 9-го мая. Похоже, это ребята Ивашутина или Цвигуна навели в Риме шороху.

И теперь новости из Италии приходили каждый день. Чрезвычайная следственная комиссия во главе с генералом Делла Кьеза перевернула всю страну. Схватили большую часть 'бригадистов', включая всю верхушку. Началась чистка итальянских спецслужб, которые, как выяснилось, имели прямое отношение к покушению на Моро вместе с другими представителями итальянского истеблишмента, а также американцами. Ниточки потянулись к вашингтонской администрации, ЦРУ, госдепу, штаб-квартире НАТО.

В результате было арестовано множество политиков (включая несостоявшегося премьера Андреотти, на котором оказалось полно грехов, от связей с мафией до соучастия в заговоре против Моро), чиновников, мафиози и связанных с ними бизнесменов. Замели и 'досточтимого мастера' масонской ложи 'П-2' Личо Джелли. Как и в моей истории, при обыске его виллы нашли списки членов ложи и массу других интересных документов. Скандал громыхнул на всю Европу. Италия стояла на ушах, обсуждая вскрывшиеся подробности, в том числе и о вмешательстве США в итальянские внутренние дела. Посол США и почти все прочие американские дипломаты были высланы, деятельность ЦРУ в Италии официально запрещена.

Мало того, итальянский парламент большинством голосов принял решение о выходе Италии из военной организации НАТО и о выводе с итальянской территории американских и натовских баз.

Тем временем в Москву прибыла итальянская делегация во главе с министром иностранных дел, лидером социалистов Кракси и вице-премьером, руководителем ИКП Берлингуэром в сопровождении множества представителей итальянского бизнеса. Переговоры еще не закончились, но по просочившимся в западные СМИ сведениям, был практически решен вопрос о многих десятках контрактов, каждый из которых не уступал прогремевшему в 60-х строительству ВАЗа.

Не менее поразительные дела творились в Юго-Восточной Азии и странах бассейна Индийского океана. 26 мая 1978 стало известно о восстании в Камбодже, или Демократической Кампучии, как она тогда называлась. Против режима Пол Пота восстали войска восточной военной зоны на границе с Вьетнамом. Разом поднялось несколько дивизий. Пол Пот бросил на подавление все имеющиеся в его распоряжении силы, но расправиться с восставшими не получилось, так как им на помощь немедленно пришел Вьетнам. Похоже, вьетнамцы были в курсе планов восставших и заранее подготовили удар по полпотовцам. Вьетнамские ВВС обеспечили восставшим надежное прикрытие и поддержку с воздуха, быстро помножив на ноль полпотовскую авиацию, и затем взявшись за бронетехнику и артиллерию.

Стало известно о создании нового правительства во главе с Со Пхимом и Пен Сованом, которое было немедленно признано Вьетнамом, подписавшим с новой властью Камбоджи договор о союзе.

Вьетнамские танковые и артиллерийские части, введенные в район восстания, расчищали дорогу восставшим войскам и добровольцам из местных жителей, которые желали посчитаться с полпотовцами за нечеловеческие условия жизни. Таким раздавали подвезенное из Вьетнама оружие.

Вьетнамский спецназ устроил настоящую резню в тылах и штабах полпотовской армии, а тем временем повстанческая армия, пополняясь по дороге людьми, при поддержке вьетнамцев быстро продвигалась на запад и к концу июня, подойдя к столице страны Пномпеню, захватила ее, как и главный порт Кампонгсаом. Полпотовцы еще яростно сопротивлялись в местностях, прилегавших к границам Таиланда и Лаоса, но было ясно, что их песенка спета. И произошло это раньше, чем в моей истории.

В Пекине и Вашингтоне кричали о вьетнамской агрессии, на что Вьетнам предъявлял в ООН документальные данные об агрессии полпотовцев против Вьетнама в 1975-1978 годах, договор о союзе с новым правительством Камбоджи, свидетельства о преступлениях полпотовского режима против своего народа, а СССР с олимпийским спокойствием накладывал в Совбезе вето на антивьетнамские резолюции американцев и китайцев.

Примерно в то же время в новостях замелькала мало кому известная до этого Республика Коморские Острова - небольшое государство в Индийском океане у восточного побережья Африки. Началось все с того, что 29 мая 1978 года, в ночи, как говорили раньше, с зафрахтованного в ЮАР судна на остров Гран-Комор, на окраине столицы Морони, высадилась банда наемников в пару сотен штыков, во главе с хорошо известным в Африке Бобом Денаром. Их целью был президентский дворец и находившийся в нем президент Али Суалих. Но вот тут у наемников что-то не заладилось. Рядом с Морони почему-то оказались советские подводные лодки, с которых незадолго до прибытия наемников тихо высадился морской спецназ СССР. Который и встретил наемников, уже успевших к тому времени арестовать руководство местных силовиков и разоружить столичный гарнизон, на подступах к президентскому дворцу. Там наемники и полегли. Правда, не все. Боба Денара советские спецы захватили вполне живым, хотя и слегка попорченным пулями. Вместе с ним повязали и бывшего президента, снова претендовавшего на это кресло, Ахмеда Абдаллу Абдеремана.

Местные ландскнехты, к слову, оказались отборными 'псами войны', с немалым опытом, так что с ними пришлось повозиться. Стрельба в Морони шла около часа, пока не было наконец покончено с последним наемником. Впрочем, бежать им все равно было некуда. Сразу после начала стрельбы судно, на котором они прибыли, было подорвано не то торпедой, не то боевыми пловцами-диверсантами, и ушло под воду.

Что до Денара и Абдеремана, то сейчас над ними в Морони проходил громкий процесс, освещаемый СМИ всего мира. На процессе эти двое (подозреваю, что после общения с людьми Ивашутина-Цвигуна), заливались соловьями, вытащив на свет массу интересного о действиях наемников, а также западных спецслужб и правительств. В результате громкие скандалы с не менее громкими отставками прокатились по Вашингтону, Лондону, Парижу, Лиссабону и Брюсселю.

Так что теперь на предложения госдепа о размещении дополнительных американских вооружений в Европе местные правительства только махали руками. Какие ракеты?! Нам бы самим усидеть!

А в столицу Коморских Островов прилетела советская делегация, с которой чрезвычайно впечатленный оказанной помощью президент Суалих подписал ряд договоров, в том числе и о создании на островах советской военной базы.

О как! И маоизм не помешал! Как быстро у парня мозги развернулись в правильную сторону, стоило только раз под смертью побывать!

А меньше чем через месяц, 26 июня, пришли новости из Южного Йемена. Местный президент, маоист и сторонник Китая Салем Рубайя Али попытался зачистить сторонников СССР в руководстве страны. Кое что ему удалось. Как было сказано в зачитанном в программе 'Время' официальном сообщении из Адена: '...от рук приспешников предателя и авантюриста Салема Рубайя Али погибли выдающиеся йеменские революционеры и патриоты Али Салем аль-Бейд, Хейдар Абубакр аль-Аттас, Ясин Саид Наоман и Али Насер Мухаммед'.

Однако 'здоровые силы Южного Йемена' в лице Абдель Фаттаха Исмаила, Али Ахмад Насер Антара, Али Шаи Хади и Салеха Муслеха Насема, похоже, не дали застать себя врасплох, нанеся контрудар, в результате которого сторонники Салема Рубайя Али были частью перебиты, а частью разбежались, сам же он был схвачен и расстрелян. По решению правящей Йеменской социалистической партии новым главой государства и партии стал Абдель Фаттах Исмаил.

Практически сразу после этого южнойеменский десант высадился на острова Куриа-Муриа у южного побережья Аравийского полуострова. Суда по словам радиожурналистов, в колониальную эпоху эти острова принадлежали Южному Йемену (в ту пору английской колонии), а после того как йеменцы начали войну за независимость, англосаксы передали эти острова соседнему Оману. Южный Йемен этого не признал и обращался в ООН, но никому там это было не интересно, и история с островами зависла. И вот теперь южнойеменские войска разом заняли все пять островов, выкинув с них оманские войска и начали активно там укрепляться. В Адене были устроены торжества в честь великой победы и возвращения исконно йеменских территорий. Правда, бежавшие с островов оманские военные и их английские советники утверждали, что во время высадки десанта в эфире в основном слышались русские ненормативные выражения. Но МИД СССР в своем заявлении гневно опроверг эти клеветнические измышления.

Впрочем, Оману вскоре стало не до островов. В западных провинциях резко активизировались партизаны из Фронта Освобождения Омана.

Пока в Южном Йемене шли празднества в честь победы и возврата 'восточных территорий', как-то тихо и незаметно был подписан договор об аренде СССР на 99 лет острова Сокотра в Аденском заливе, на пути в Красное море, в качестве военной базы.

И уж совсем без всякого шума был заключен ряд договоров между СССР и президентом Северного Йемена аль-Хамди. В том числе и об 99-летней аренде Советским Союзом островов Ханиш в южной части Красного моря. При этом удалось решить и территориальный спор Северного Йемена и Эфиопии из-за островов. Эфиопы согласились снять претензии при условии, что ВМФ СССР не даст эритрейским сепаратистам использовать острова, а Северный Йемен прекратит поддержку мятежников в Эритрее.

В итоге флот СССР сейчас обустраивался уже в трех странах. В вашингтоне, Лондоне, Париже, Претории, а также в арабских нефтяных монархиях бесились, но сделать ничего не могли.

Но самые интересные события случились в Китае. В начале июля, когда мы уже бороздили воды Атлантики, пекинское радио передало сообщение о гибели 'выдающегося коммуниста, преданного сына компартии Китая, до конца верного великому знамени марксизма-ленинизма-идей Мао Цзэдуна' Дэн Сяопина. Как сообщали западные 'голоса', ссылаясь на источники в Пекине, у дома, где жил Дэн, остановился грузовик-фургон. Охранники подошли узнать, в чем дело, но водитель с напарником их пристрелили, после чего оседлали в качестве пассажиров подкатившие мотоциклы и скрылись за углом. Сразу же после этого грузовик взорвался. От дома и тех, кто в нем находился, включая Дэна, осталось... да ничего, в общем-то, не осталось.

В тот же день вертолет, в котором летел маршал Е Цзяньин, взорвался в воздухе. Выживших не было.

Китайское руководство устами пекинского радио пообещало безжалостно покарать всех причастных к этим покушениям, обвинив во всем тайваньскую разведку. На побережье от Шанхая до Гуаньчжоу начали стягиваться войска. В свою очередь, США пригнали к Тайваню свой флот и перебросили авиацию из Японии, с Филиппин и из Микронезии, заявив, что не позволят КНР напасть на Тайвань.

В Пекине разразились проклятиями и ужасными угрозами в адрес американского империализма. Отношения КНР и США резко ухудшились.

Тем временем в Китае происходили многочисленные отставки и аресты 'причастных к покушению' на Дэн Сяопина и Е Цзяньина. Как правило, это были военные, а также партаппаратчики, близкие к покойным.

Их обвиняли в работе разом на 'гоминьдановскую реакцию', 'американский империализм' и 'советский ревизионизм'. Впрочем, чем бы дите ни тешилось, лишь бы иностранные инвестиции не привлекало и модернизацию не проводило...

Слушая все эти новости и комментарии к ним, я постоянно крутил в голове одну и ту же мысль: 'Неужели это мои советы Машерову так круто повернули судьбу Европы и Азии?'

Хотя, что толку забивать этим голову. Подробности мне все равно вряд ли расскажут. Ладно, пусть этим Романов, Машеров, Ивашутин, Цвигун и другие старшие товарищи занимаются. Меня ждут Куба и съемки сериала...

Остров Свободы показался на горизонте 26 июля. Мы медленно входили в порт Сьенфуэгос, находившийся в одноименном городке. Столпились у бортика и жадно вглядывались в кипевшую на берегу жизнь. Фидель, сигары, ром, зажигательная самба... Ладно, все развлечения на потом, первым делом, как пелось в песне, самолеты. Сейчас за нами должен подъехать автобус, на котором мы всей честной компанией отправимся в Гавану, знакомиться с местным кинематографическим начальством, а затем проводим кастинг кубинских актеров. Надеюсь, нам удастся выбрать достойных Хосе Сальгадо и Марию Варгас.

Глава 6

- Хесус, Кончита - ну больше, больше страсти! Блин, Пабло, как это сказать по-испански?

- La pasion mas, компаньеро Губернский.

- Спасибо, товарищ. В общем, слышали, что наш толмач сказал? La pasion mas, короче говоря.

Прозвучала команда для звукорежиссера 'мотор', щелкнула бруском 'хлопушки' моя ассистентка, объявляя номер дубля, затем было объявлено 'камера', и исполнители главных ролей прильнули друг к другу.

- Хосе...

- Мария...

- О, Хосе, yo ya te echaba de menos!

В общем, парочка изображала страсть после долгой разлуки. В ходе процесса актер Хесус Монтойя, игравший Хосе Сальгадо, покрывал лицо, шею, плечи партнерши нежными поцелуями, а та закатывала глаза и всячески демонстрировала, как она скучала по своему возлюбленному все эти месяцы.

- Стоп, снято! Вот, совсем другое дело! - воскликнул я, удовлетворенно откинувшись на плетеную спинку кресла-качалки.

Да-да, раскладному стульчику я предпочел кресло-качалку, обнаруженное мною во время прогулки по местному рынку. Плетеной мебелью торговал старик-негр, чье старческой лицо было изборождено глубокими, как гранд-каньон, морщинами. Выяснилось, что он сам же ее и плел. Сторговались на 15 песо, причем, как я узнал во время обмена валюты, 1 кубинское песо был равно 1 американскому доллару и 1 советскому рублю. Так что, считай, приобрел шикарное кресло-качалку за 15 рублей. Только вот как я его в Москву повезу?.. Хотя, собственно говоря, на теплоходе так же обратно и поплывем, а кресло не такой уж и громоздкое, попробую как-нибудь сдать его в багаж.

По прибытии нас встретил невысокий, загорелый (впрочем, как и все местное население) тип, представившийся советником министерства культуры Луисом-Мария Пинеда. Он прилично говорил по-русски, но вдобавок нам приставили переводчика Пабло с какой-то трудновыговариваемой фамилией, в свое время окончившего УДН им. Патриса Лумумбы. Узнали, что Гавана готовится принять на днях XI Всемирный фестиваль молодежи и студентов, поэтому на съемки в столице Кубы, скорее всего, можно не рассчитывать. Но на Острове Свободы немало и других прекрасных мест.

В Гаване мы познакомились с руководящим составом местной киноиндустрии в лице необъемного Густаво Куэвоса, чьи заплывшие жиром щеки сползали на воротник. Протянув для рукопожатия потную ладонь, которую тут же захотелось обо что-нибудь вытереть, хозяин кабинета, под потолком которого лениво вращались лопасти вентилятора, предложил сесть и поинтересовался, какие напитки мы предпочитаем. Переглянувшись - делегация состояла из меня, Маркевича и второго режиссера Игоря Топалова - мы попросили чая. Только Маркевич горячего, а мы с Игорем Андреевичем холодного, со льдом, благо что таковой имелся в наличии. Куэвос, кстати, тоже разговаривал на великом и могучем, хотя и не так споро, как Пинеда и тем более Пабло. Похоже, все кубинцы, занимающие более-менее приличные посты, не миновали обучения в нашей стране.

В кабинете Густаво присутствовал еще один человек, скромно сидевший углу. Оказалось - это мой сорежиссер с кубинской стороны, Виктор Кинтана, в свое время обучавшийся азам киноискусства во ВГИКе. Мы быстро нашли с ним общий язык, учитывая, что Виктор неплохо говорил по-русски.

Между тем Куэвос раскинул по столу веером портретные фотографии местных актеров, предлагая выбрать кандидатов для проб. Я сразу ткнул пальцем в мужественную, но в то же время симпатичную физиономию 30-летнего актера гаванского национального театра Хесуса Монтойи. С выбором главной героини определились не сразу. В итоге я доверился профессиональному чутью Топалова, который выбрал курносую креолку с озорными глазами Кончиту Себальос. Забегая вперед, скажу, что кинопробы оправдали наши ожидания. Это что касается основных персонажей. А вот по второстепенным ролям пришлось кое-кого отсеять. В итоге процесс кастинга затянулся на целую неделю.

Для места основных съемок нам предложили второй по величине город острова Сантьяго-де-Куба, в котором когда-то учился сам Фидель Кастро и где с балкона местной ратуши он произнес свою победную речь. Посмотрев фото и выслушав рассказ председателя кубинского Госкино, я согласился, что натура выбрана неплохая. Сантьяго-де-Куба был одним из старейших городов острова с множеством строений колониальной эпохи. Как раз то, что нужно! К тому же его окружали поросшие лесом горы, по которым предстояло бегать киношным партизанам. Окончательно меня добило фото фазенды, где, как объяснил Густаво Куэвос, планировалось 'заселить' семейство Марии Варгас. Показали мне фото и похожего особнячка, но чуть меньших размеров и попроще, там должен был обитать якобы фазендейро, на которого батрачил главный герой.

Единственное, что меня огорчило, когда мы всей командой с уже отобранными актерами прибыли на место - жуткая жара. Из-за гор, прижимавших город к морю, здесь сквозняк отсутствовал напрочь, в первый момент возникало ощущение, что мы угодили в сауну или плавильный котел, а скорее всего в смесь того и другого. Даже сами горожане, как я заметил, старались передвигаться по теневой стороне улицы.

- Ох, хлебнем мы тут, - молвил Игорь Андреевич, вытирая платком покрытые бисеринками пота лоб и шею.

Первый день мы посвятили знакомству с городом. Тогда-то я и забрел на местный рынок, где приглядел плетеное кресло-качалку. А теперь покачивался в нем с высоким стаканом свежевыжатого, охлажденного апельсинового сока в руке, прикрытый от лучей палящего солнца большим пляжным зонтом. Ввиду этого перед остальными участниками съемочной группы я испытывал некоторый моральный дискомфорт. Впрочем, они особо и не мучились, на открытом воздухе мы старались работать в основном на рассвете и закате, чтобы хоть как-то облегчить физические страдания. А часы между рассветом и закатом были посвящены павильонным съемкам.

В одежде мы предпочли демократичный вариант; глядя на местных жителей, майками и шортами все, включая что-то вечно бурчавшего под нос Басилашвили, обзавелись уже на следующей день. Пару раз к загородной фазенде, где мы снимали большинство сцен, приезжал местный градоначальник. Видно, получил приказ свыше проследить и обеспечить всем необходимым. С питанием и проживанием, к слову говоря, проблем не было. Но в такую жару есть не очень-то и хотелось, мы больше налегали на соки, коих тут имелось в избытке. Неудивительно, ведь пологие склоны гор были усеяны преимущественно апельсиновыми деревьями, хотя и другие фрукты тут произрастали в изобилии. Яблок вот, кстати, тут было днем с огнем не сыскать, зато экзотики типа гуавы, гуанабаны и черимойи - хоть отбавляй.

Для проживания нам выделили особняк почти в самом центре города, причем меня поселили на 2 этаже в большой зале с таким же, как и в кабинете у председателя кубинского Госкино, вентилятором под потолком. Приятно чувствовать себя пупом Вселенной! Кстати, Олег Валерианович, пользуясь тем, что пока в его услугах особенно не нуждались, предпочитал оккупировать мою комнату с потолочным вентилятором (естественно, с моего разрешения), и сутки напролет перед зеркалом со сценарием в руках репетируя свою роль. В этом плане он, конечно же, был профессионалом.

Пастор Освальдо - так звали главу муниципалитета - заодно познакомил нас и со своим семейством. Сам он был, можно сказать, светлокожим, а супруга оказалась негритянкой. Дети же - два мальчика и девочка - получились мулатами, цвета кофе с молоком. В тот день мы устроили своего рода ланч прямо на фазенде, закончив утреннюю часть работы. Мэр привез не только семью, но и пару объемных плетеных корзин с сыром, свежеиспеченными лепешками, в том числе и рисовыми, ветчиной, отварными и маринованными в банках креветками, овощами, цинковый бочонок с соком гуавы и пару бутылочек рома 'Santiago de Cuba Anejo'. Оказалось, что здесь еще и производят этот самый знаменитый напиток, не забыть бы перед отплытием приобрести на память несколько таких 'стекляшек' объемом 0,7 литра.

Я сразу же отметил плотоядные взгляды, которые то и дело бросала в мою сторону супруга мэра Мерседес Освальдо. Пару раз, по привычке, связанной с одноименным автомобилем, я сделал неправильное ударение в произношении ее имени, на что Мерседес оба раза отреагировала игривой улыбкой. Блин, закадрить, что ли меня собралась? И что она во мне нашла такого? Обычный, среднестатичный мужик, разве что русский и режиссер. Может быть, последний фактор и сыграл свою роль? Нет уж, надо бы поосторожнее с этим делом. Однажды дал волю чувствам, и моментально оказался в одной постели с Цепляковой. А тут муженек - глава немаленького города, да еще и представитель другого государства. Дело может обернуться международным скандалом. А если этот Пастор совсем не пастор, а весьма вспыльчивый мужчина? Узнает про измену, схватит мачете и прибежит рубить меня на мелкий фарш. Оно мне надо?

Но, с другой стороны, почему бы не сделать местному градоначальнику приятное? Например, предложить снять его жену в какой-нибудь небольшой роли? А что, у меня, кстати, до сих пор нет актрисы на роль Кармен Чавес - поварихи в партизанском отряде. Изначально я думал привлечь какую-нибудь упитанную кубиночку, но что-то ничего из предложенного меня не удовлетворило, и я попросил Топалова как-нибудь заняться этим вопросом, благо время еще терпит - к съемкам лесных облав и перестрелок мы планировали приступить в начале следующей недели.

Едва я озвучил свое предложение сыграть небольшую, но яркую роль - повариха по сюжету гоняет голодных партизан черпаком и постоянно балагурит - как глаза Мерседес тут же загорелись. Она кинула умоляющий взгляд на мужа, тот развел руками, тараторя что-то на испанском и, получив в ответ еще более экспансивную тираду от супруги, махнул рукой.

- Компаньеро Освальдо говорит, что он не против, - перевел Пабло. - Просит только, чтобы это не заняло много времени, потому что Мерседес - прежде всего жена и мать, и ему нельзя долго сидеть с детьми в ее отсутствие, у него слишком много дел.

- Передайте компаньеро Освальдо, что мы учтем все его пожелания, и участие в съемках Мерседес никак не отразится на его личной жизни.

В итоге стороны разошлись, как принято говорить, довольные друг другом. Думаю, мэру все же будет приятно, когда на телеэкране - сериал планировался к показу и на Кубе - покажут его супругу. А я в глазах местного королька заработаю лишние очки, которые в дальнейшем могут оказаться и не лишними. Кто знает, как оно повернется в будущем.

Два месяца съемок прошли, можно сказать, без сучка и задоринки. За исключением разве что одного момента, едва не стоившего жизни Кончите Себальос. По сюжету в одной из сцен гринго-Басилашвили требует от Марии, чтобы та отдала ему свои сердце и руку. Негодяй Луис-Игнасио присутствует тут же и всячески пытается надавить на племянницу, преследуя этим браком свои корыстные интересы. Далее, взбешенный отказом Марии, дядюшка выхватывает пистолет и целится в девушку, заявляя, что если она не согласится выйти за Форбса, то он ее убьет, а дело обставит так, будто она сама застрелилась, не выдержав любовных терзаний. Мария, сама впадая в тихую ярость, надвигается на направленный в ее сторону ствол пистолета и заявляет:

- Я давно подозревала, что вы, дядюшка, тот еще негодяй. Стреляйте, и пусть вас потом черти поджаривают в аду.

Луис-Игнасио в замешательстве, он не решается стрелять в собственную племянницу, и тогда та подходит вплотную и пытается вырвать из его руки пистолет. В этот момент раздается выстрел, девушка хватается за простреленное плечо, и спустя несколько секунд падает в обморок. Понятно, что выстрел холостой, а кровь на блузке Марии в следующем кадре - всего лишь пятно вишневого сока.

Но тут стоит сказать, что немолодой пиротехник Анхель Эрнандес, приданный нам в команду, в свое время служил под командованием самого Фиделя, и только в мирное время переключился на кино, где с успехом использовал свои пиротехнические навыки. При этом он повсюду таскал с собой свой револьвер системы Нагана, с выгравированной дарственной надписью от команданте Че. Причем револьвер был всегда заряжен боевыми патронами, не иначе, у нашего пиротехника с годами появилась мания преследования, и он постоянно ждал нападения. По иронии судьбы у киношного Луиса-Игнасио был точно такой же револьвер. И так получилось, что бутафорский вариант где-то затерялся. Пока суд да дело, Анхель молча протянул актеру свой револьвер, при этом забыв поменять боевые патроны на холостые. Короче говоря, бабахнуло знатно, после чего Кончита-Мария схватилась за плечо, на котором выступала самая настоящая кровь. К счастью, пуля прошла по касательной, едва оцарапав плечо, и все обошлось лоскутом содранной кожи. Но перепугались все не на шутку, кроме разве что самой Кончиты, которая довольно быстро пришла в себя, и по-испански что-то высказала в адрес и экранного дядюшки, и пиротехника. Когда я попросил Пабло перевести, тот покраснел и сказал, что это труднопереводимое наречие.

Кровь быстро остановили, но от греха подальше - еще заражения не хватало - отвезли девушку в одну из больниц Сантьяго-де-Куба, где ей наложили несколько швов и попросили хотя бы неделю не делать резких движений, чтобы швы не разошлись. А через неделю обещали эти самые швы снять. Так что эти дни мы задействовали Кончиту осторожно, старясь не потревожить заштопанную местными эскулапами рану.

А я, грешным делом, решил использовать казус в своих интересах. То бишь в интересах нашего общего дела. Попросил сохранить этот кусок киноленты, где Луис-Ингасио на самом деле ранит Марию, и позже вставить его в картину. И чтобы подогреть интерес местного населения к съемкам картины, попросил Пабло пригласить на съемочную площадку журналистов, и желательно не только пишущих, но и снимающих. И когда на следующий день вокруг меня собралась толпа с ручкам, блокнотами, камерами и микрофонами, я в ходе рассказа о съемках упомянул и этот эпизод, назвав нашу Кончиту не иначе как героиней, которая, несмотря на рану, тут же вернулась на съемочную площадку.

После этого толпа представителей СМИ кинулась терзать малость офигевшую актрису, и ей пришлось добрых 15 минут отвечать на вопросы акул пера и телекамер.

В середине ноября я поздравил всех с окончанием съемок. Теперь оставалось добить монтаж и сделать озвучку. Причем в оригинале озвучивать сериал должны были те же актеры, что и снимались, а значит, нам предстояло задержаться на Кубе где-то еще на какое-то время. Что касается монтажа, то работа над ним началась после первой же серии. Мобильная студия режиссера монтажа располагалась в самом Сантьяго-де-Куба, и я старался каждую свободную минуту проводить в вагончике, где темноволосая мулатка под моим руководством резала-клеила пленку.

Так же я заранее озаботился музыкальной темой сериала. С собой привез фонограмму двух песен Инги Чарской, где она перепевала хиты Шакиры 'Underneath Your Clothes' и 'Whenever'. Я помнил, что у меня в телефоне была пара как раз этих композиций, и после часового копания в кассетах все-таки их нашел. К сожалению, разобрать большинство испанских слов для меня оказалось непреодолимой задачей. Закончилось все тем, что пришлось снова идти в МГИМО, искать талантливого студента, напеть мелодию и попросить сочинить на эту музыку текст на испанском языке, учитывая уже имеющиеся названия композиций. За неплохой гонорар третьекурсник справился меньше чем за неделю, после чего я потащил Чарскую в студию. Ну а остальные музыкальные темы я доверил выбрать моему кубинскому сорежиссеру, который привлек для этого дела местного композитора.

Озвучка и сведение фонограммы проходили ударными темпами, и 3 декабря 1978 года мы уже могли заказывать билеты на обратный рейс до Одессы. С собой мы планировали везти пару копий фильма с испаноязычной озвучкой, где даже Басилашвили разговаривал отнюдь не на великом и могучем. В любом случае по возвращении на Родину Олегу Валериановичу предстояло переозвучивать самого себя уже с учетом пожеланий русскоговорящей телеаудитории. Да, кстати, для озвучки остальных персонажей еще ведь придется искать актеров. Ну да ладно, это мы уже на месте разберемся. Главное, чтобы худсовет остался доволен, а то еще, чего доброго, и у нас не покажут кино, и здесь, на Кубе, будут печалиться по впустую потраченным силам и времени.

Отзвонился в Москву, Хессину, отчитался о проделанной работе и поинтересовался, когда мы сможем отплыть обратно. Командировочные уже подходили к концу, а состоять в нахлебниках у местных претила гордость. Ну да, у русских же она собственная, гордость! Борис Михайлович попросил перезвонить на следующий день. Впрочем, я не спешил уходить с переговорного пункта, сделав еще звонок и домой. Валя, услышав мой голос, аж завизжала от счастья. Кратко доложившись, что все в порядке, и выслушав аналогичный ответ, попросил дать трубку Даньке. Сын довольно отчетливо прокричал в трубку: 'Папа, плиезжай сколее домой!', после чего у меня на глазах непроизвольно выступили слезы. Пообещал постараться успеть к новогодним праздникам, захватив для сына и жены кубинские сувениры.

Хессину я перезвонил, как и обещал, на следующий день. Выяснилось, что сейчас к берегам Кубы подходит теплоход 'Грузия' с грузом советских легковых автомобилей для жителей социалистической Кубы, вот на нем-то после двухдневной стоянки в порту, во время которой теплоход пополнит свои запасы еды и пресной воды, мы и двинемся в обратный путь. Капитан судна уже был предупрежден радиограммой.

В общем, нам оставалось лишь дожидаться прихода теплохода, как зеницу ока оберегая две копии сериала. А это без малого по сотне круглых, жестяных коробок, в каждой из которых было по три мотка пленки, хранившиеся прямо в моем гостиничном номере. Все-таки фильм получился 50-серийным, таких долгоиграющих сериалов в СССР точно еще не было, у меня получилась, так сказать, первая ласточка. Зато долгими зимними-весенними-летними и возможно, еще и осенними вечерами наши домохозяйки будут сидеть с раскрытыми ртами у телевизора, забыв обо всем на свете. С одной стороны, все эти 'мыльные оперы', по моему глубокому убеждению, служили больше для оболванивания людей, не неся в себе никакой смысловой нагрузки. С другой - мы все же постарались снять историю, несущую в себе хотя бы идеологический подтекст на фоне любовных перипетий.

Нашему отплытию предшествовал грандиозный банкет, устроенный по распоряжению самого Фиделя Алехандро Кастро Рус. Естественно, не обошлось и без его личного присутствия. Фидель был, как и обычно, в военной форме, подпоясанный широким, с виду брезентовым ремнем с крупными окольцованными металлом дырочками. Попыхивая неизменной сигарой, он с обаятельной улыбкой крепко меня обнял, затем пожал руки остальным участникам вечеринки, проходившей в зарезервированном на весь вечер ресторане на берегу Мексиканского залива. Благодаря открытой площадке задувавший с моря легкий бриз заменял присутствующим кондиционер.

Прежде чем усесться за один стол, мы мило пообщались с команданте Фиделем в сторонке, отойдя к перилам веранды. Лидер кубинской революции интересовался, как проходили съемки, все ли из намеченного удалось воплотить в жизнь. Ответив, что проблем удалось избежать, если не считать растиражированного казуса с револьвером (с моей, кстати, подачи), я рассказал о планах на второй сезон, вкратце обрисовав сюжетную линию. Команданте благосклонно похлопал меня по спине, заявив, что продолжение ему нравится, он сам будет с удовольствием смотреть первую часть сериала и с нетерпением ждать вторую. А когда я, набравшись наглости, сказал, что хотел бы видеть Фиделя в роли самого себя, так сказать, камео, мой собеседник воспринял эту идею с неожиданным даже для меня энтузиазмом.

Затем Фидель предложил нам сфотографироваться на память. Тут же появился 'придворный фотограф', пыхнувший нам в лицо своей вспышкой. Затем он уже сфотографировал всю нашу съемочную группу, в центре которой расположились я и команданте.

За стол мы сели около девяти вечера, а в одиннадцать Фидель нас с извинениями покинул, сославшись на завтрашнюю занятость. У нас же завтра была возможность отоспаться, благо что теплоход прибывал в порт 'Havana' ориентировочно не раньше полудня, да еще пару дней простоит у причала.

В общем, самые стойкие засиделись почти до рассвета. Первым нас покинул Басилашвили, как раз в момент, когда на сцене ресторана появились танцовщицы, чьи колоритные прелести были прикрыты какими-то разноцветными перьями. Девицы с лоснящейся то ли от пота, то ли от масла кожей никаких сексуальных эмоций лично у меня не вызвали. Но танцевали задорно, и вскоре нам пришлось следом за ними водить хоровод в стиле ламбады.

Были и местные музыканты с гитарами, маракасами и парой маленьких барабанов на одном штативе, по туго натянутой коже которых темнокожий барабанщик отбивал такт розоватыми ладонями. Все это время я активно 'причащался', отмечая окончание грандиозной работы, каковой считал съемки 50-серийной 'мыльной оперы'. Был бы с нами другой куратор, тот же Метелкин - уж он бы сумел меня как-то остановить. Но наш Маркевич и сам оказался тем еще любителем поддать, а уж как он клеил местных барышень... Интересно, его стараниями насколько повысится демография Кубы через девять месяцев?

В общем, последнее, что я помнил - это то, как отнял у гитариста инструмент и принялся горланить песню 'Запрещенных барабанщиков' 'Убили негра', причем, кажется, ужасно фальшивя, а затем выполз во тьму кубинской ночи и куда-то двинулся нетвердой походкой. А вот куда - до сих пор не пойму. Что ни говори, а пьяному на ум может прийти что угодно. Короче говоря, обнаружил я себя на рассвете лежащим в какой-то подворотне. Голова казалась неподъемной. Кое-как привел себя в сидячее положение и с грустью обнаружил, что пропали часы, подаренные когда-то Валентиной, и кошелек, в котором, признаться, хранилось не так много наличности, потому что большая ее часть была припрятана в номере отеля. Хорошо хоть не прирезали. Но все равно было обидно. А еще обиднее, что во всем по большому счету я оказался виноват сам. Вот ведь надо было напиваться до такой степени? Отметили окончание съемок, называется.

Кое-как поднявшись на ноги, двинулся искать знакомые ориентиры. По-испански я разговаривал все еще так себе, но все же смог понять, что оказался в паре кварталов от злополучного ресторана. Теперь найти дорогу к отелю, где нас поселили на эти дни, было уже легче. Правда, пешком пришлось протопать через половину Гаваны. Учитывая отсутствие часов и плохой испанский, ориентировался больше по солнцу. Как бы там ни было, на месте я оказался в тот момент, когда наши с вещами уже собрались в холле отеля и обсуждали, куда запропастился режиссер. Пришлось рассказывать о своих злоключениях, в голову все равно ничего другого не лезло. Пабло предложил обратиться в полицию, но я махнул рукой, мол, сам виноват, впредь дураку будет уроком. Тем более что время не ждет. А самое главное, что ключ от банковского сейфа сейчас хранился в дальнем углу моего номера, в щели под плинтусом, куда, по моим прикидкам, уборщица заглядывала крайне редко. Словно предчувствуя недоброе, я не стал брать его с собой на банкет. Как и ключ от номера, оставив его на ресепшн. Как оказалось, не прогадал.

- Пабло, здесь, в отеле, насколько я помню, были носильщики. Пусть они помогут перенести коробки с кинолентами в автобус, - попросил я.

Учитывая, что в одну бобину помещалась только 10-минутная часть фильма на кинопленке, а в круглую коробку можно было втиснуть 6 таких бобин. Можно представить, сколько времени понадобится грузчикам на транспортировку. А веб еще и на теплоход грузить придется.

А помимо бобин наверху меня дожидались еще две сумки с сувенирами, среди которых почетное место занимали три бутылки лучшего кубинского рома 'Santiago de Cuba Anejo' и десяток упаковок лучших в мире сигар 'Cohiba Esplendidos', которые, как меня уверяли, вручались в качестве презентов только высокопоставленным особам, дипломатам и государственным деятелям. Выпускаться они начали не так давно, с 1968 года, но тот же Фидель сразу оценил качество сигар, именно эту марку он предпочитал всем другим.

Ну и еще мое незабвенное кресло-качалка. Надеюсь, мне разрешат пронести его на борт, ведь я с ним уже практически сроднился.

Разрешили, учитывая, что кое-кто из пассажиров теплохода прибарахлился куда круче меня. Особенно какой-то дипломатический хрен, загнавший на теплоход изрядно подержанный 'Кадиллак Эльдорадо', не иначе, задержавшийся на Острове Свободы после срочно сваливших восвояси американцев.

Мои коллеги тоже отчаливали не с пустыми руками. Сигарами и ромом затарился практически каждый из них, не считая других сувениров. Эх, не в ходу еще магнитики, которые можно лепить ан холодильник, хотя, не исключаю, что кто-то уже додумался их изобрести. А если нет? Можно ведь и патент оформить, начать с каких-нибудь Кижей или Кремля. Уверен, поветрие моментально разнесется по всему миру, а это ж ведь какие деньжищи... Хотя что я все о деньгах и о деньгах, о высоком нужно думать. Например, сколько мне заплатят за сериал... Тьфу ты, опять к тому же пришел.

Итак, в середине декабря мы отчалили из вечно жаркой Кубы в заснеженный Советский Союз. Кто-то покидал тропический рай с огорчением, но большинство радовались скорой встречи с родным домом и семьями. Хотя, как 'скорой', все-таки плыть две недели. Но по сравнению с пятью месяцами на чужбине и это нет ничего. Особенно грело душу чувство выполненной на совесть работы. Еще немного - и советских домохозяек вечерами не оторвешь от телеэкрана. Да и кубинских, думаю, тоже. А там, с божьей помощью, сериал разойдется десятками копий по странам Латинской Америки. Глядишь, не без нашего участия где-нибудь да разгорится пламя революционного восстания против проамериканского режима.

Глава 7

Пока съемки сериала на далекой Кубе были в полном разгаре, 'машеровцы' собрались для очередного подведения итогов. Теперь им не пришлось прятаться на даче у Ивашутина, словно каким-то подпольщикам. Отныне они могли позволить собираться вполне официально, называя это рабочим совещанием под председательством Генерального секретаря ЦК КПСС с участием представителей силовых ведомств. К тому же и ближний круг вырос еще на две единицы. К взявшим власть в свои руки присоединился теперь уже министр обороны СССР Николай Васильевич Огарков и секретарь ЦК КПСС Яков Петрович Рябов. Они к рассказу о пришельце из будущего отнеслись по-разному. Если Огарков с присущим военному человеку складом ума просто принял этот факт к сведению, задав всего пару уточняющих вопросов, то Рябов долго не мог успокоиться, всячески умоляя познакомить его с хронопутешественником. Более-менее унялся только после того, как ему объяснили, что Губернский сейчас находится на Кубе, где снимает сериал. Впрочем, и ему, как и чуть ранее Огаркову, пришлось писать расписку о неразглашении. А наказание могло последовать самое суровое, учитывая, что глава КГБ также был одним из тех, кто затевал все эти перемены.

Когда наконец все расселись по местам, первым слово взял новоиспеченный Генеральный секретарь ЦК КПСС Григорий Васильевич Романов.

- Товарищи, прежде чем начать разговор о делах внутри страны, предлагаю поговорить о международном положении, - Романов обвел взглядом собравшихся. - Ни у кого возражений нет?

Присутствующие кивками выразили согласие.

- Поддерживаю, - отозвался Машеров. - Судя по информации из рукописи Губернского, за рубежом назревают серьезные события. Да и произошло уже немало. Думаю, Петр Николаевич и Семен Кузьмич нас проинформируют.

Так как остальные не возражали, в разговор вступил Цвигун:

- С позволения Петра Николаевича я выскажусь первым. О событиях в Италии, полагаю, все наслышаны...

- Еще бы! - ухмыльнулся Мазуров. - Вся Европа, как говорится, на ушах стоит. Вы мне простите мое стариковское брюзжание, но неужто и впрямь не было другого выхода? Устраивать такую баталию посреди Рима...

- К сожалению, выбора не было, Кирилл Трофимович, - ответил Цвигун. - Действовать по официальным каналам было бессмысленно. Это все равно что предупредить заговорщиков. Вы и сами знаете, что творилось в итальянских спецслужбах и правительственных кругах. И совсем не факт, что Моро, предупреди мы его заранее, нам бы поверил. А если бы и поверил, то начал бы советоваться со своим 'другом' Андреотти и ему подобными. Да и задействовать нашу резидентуру в Италии было опасно. В Комитете тоже еще хватает утечек, хотя основные дыры мы закрыли. Андропов набрал такой швали из 'сынков' и номенклатурных кадров... В общем, мне даже от своих пришлось таиться.

Кроме меня и непосредственно спецназовцев, сделавших всю работу, в курсе была только пара моих людей, которым я доверяю как самому себе. Да и из спецназовцев изначально все знал только их командир, остальным поставили задачу уже в Риме. Мы даже обычными каналами не смогли их отправить. Хорошо, Горшков помог, дал лодку, на которой они незаметно прибыли к берегам Италии. Высадились под водой и своим ходом добрались до частной виллы на берегу, которую снял мой помощник. А уж оттуда выдвинулись в Рим, к месту покушения. Кстати, там помимо 'бригадистов', в окрестностях было несколько парней со снайперками. Видимо, 'контролеры', на случай если у террористов не выгорит. Мои ребята их заметили, когда осматривали точки, удобные для снайперской стрельбы. К сожалению, выяснить, кто это такие, не удалось, пришлось зачищать быстро и тихо. Хотя, вряд ли они из BR. Скорее, от американцев, или от итальянских спецслужб. В любом случае, все прошло удачно. Пользуясь тем, что Моро был весьма впечатлен и вообще доведен до нужной кондиции, с ним через пару часов после покушения встретился наш человек в Риме - Геворк Вартанян, имеющий хорошие связи в итальянских верхах. Он передал Моро информацию о заговоре и заговорщиках, и посоветовал поставить на расследование генерала Делла Кьеза, которого Моро и сам знал и уважал как профессионала и честного человека. Ну а зная, что и где искать, итальянцы самостоятельно справились с распутыванием этого клубка. Это в прошлом Губернского Андреотти и компания сделали все, чтобы максимально спрятать концы в воду. Сейчас такого не было. Моро, по понятным причинам, кровно заинтересован выжечь этот гадюшник до конца. Иначе недочищенные заговорщики снова взялись бы за свое. А в итоге мы в очевидном выигрыше. Позиции США в Италии очень сильно подорваны. Фактически они лишились большей части своих агентов и симпатизантов в стране. Про изменившееся отношение общества к заокеанскому 'союзнику' я и вовсе молчу. Да и в остальной Европе после итальянского скандала репутация Вашингтона сильно подмочена. Это, конечно, лирика, но выход Италии из военной организации НАТО - реально очень сильный удар по янки. Как и контракты, подписанные итальянцами в Москве и разворачивающие их экономику на восток.

- Могу еще добавить, - вмешался молчавший до этого министр обороны маршал Огарков, - что выход Италии из военной организации НАТО очень серьезно подорвал стратегические позиции американцев и натовцев на южном фланге, а также поставил в весьма затруднительное положение американский Шестой флот. Фактически, им теперь негде базироваться на европейских берегах Средиземного моря. Франция двенадцать лет назад вышла из военной организации НАТО. Четыре года назад, после свержения 'чёрных полковников', ее примеру последовала Греция. Испания в НАТО не входит, а после итальянского скандала, будем надеяться, и не войдет, в отличие от прошлого нашего... гм-гм... пришельца. Можно рассчитывать, что и Греция после такого не вернется в НАТО в 1980-м, как было в иной реальности. Теперь еще и Италия.

Огарков налил из стакана минералки и сделал большой глоток, смачивая горло.

- На других берегах Средиземного моря у американцев тоже далеко не идеал, - продолжил он. - В Алжире и Ливии им не рады, как и в Сирии. В Ливане уже три года бушует гражданская война, соваться туда американцам себе дороже. В Тунисе президент Бургибв хоть и развивает отношения с Западом, но официально придерживается нейтралитета и видеть в своей стране чужие базы не желает. Он в свое время французов едва выпихнул. Правительство Мальты тоже проводит строго нейтральную политику и американскому флоту кроме кратковременных заходов в мальтийские порты ничего не светит.

По данным ГРУ, - Огарков взглянул на Ивашутина, тот чуть заметно кивнул, - американцы пытались договориться о создании баз для своего флота в Египте. Эта, простите за выражение, проститутка Садат уже готов был согласиться, но об этих предложениях 'откуда-то' узнала арабская пресса, - вновь Ивашутин и Цвигун переглянулись, на этот раз с улыбкой. - Поднялся страшный шум, в Египте миллионные толпы вышли на улицы, и Садат при всем своем желании услужить Вашингтону был вынужден отказать американцам. Так что сейчас их Шестой флот может рассчитывать в Средиземном море только на базы в Турции. Есть еще, правда, базы в Кадисе и Роте, в Испании, предоставленные им еще Франко в пятидесятых, но они находятся по ту сторону Гибралтарского пролива и от Турции далековато. Также американцы могут рассчитывать на английские базы Акротири и Декелея на Кипре, и на порты оккупированной турками части Кипра, но это, собственно, и все.

- Хотелось бы уточнить, - вступил в разговор Ивашутин. - В Турции американскому флоту будет неуютно. Американцы там сидят на своих базах как в осажденных крепостях, за периметр, охраняемый турецкими войсками и жандармами, не высовываются. Их базы в Турции постоянно пробуют на прочность курдские партизаны, а также различные турецкие леваки: маоисты, троцкисты, анархисты и аллах ведает кто еще. Хоть какая-то польза от этой публики. А янки плохо несут службу, если не могут после нее как следует расслабиться. Кроме того, им приходится держать свои силы скученно, что делает их более уязвимыми. На Кипре, правда, спокойнее, но на этот счет тоже есть кое-какие мысли, которые я доложу в другой раз. Помимо этого американцы ведут переговоры с Израилем о предоставлении их флоту военных баз на израильской территории. Хотя, по нашим данным, переговоры зашли в тупик. Израиль готов предоставить базы, но требует от американцев гарантий безопасности и поддержки в любых конфликтах с соседями, а также обязательства помощи от размещенных на базах в Израиле войск в случае войны с арабами или другими врагами. Американцы отказываются наотрез. Янки верны себе - они бы хотели получить базы, но при этом не желают воевать за израильский интерес. И, что еще важнее, согласие на израильские условия означает для США полный разрыв с арабскими, да и вообще с мусульманскими странами, в том числе с нефтедобывающими, а этого Вашингтон позволить себе не может. С другой стороны, и самые проамериканские арабские режимы такого проглотить не смогут, их свои подданные порвут. На переговорах было заикнулись о вступлении Израиля в НАТО, но эта тема быстро увяла. И тем и другим ясно, что это невозможно. Израиль не имеет четко определенных границ, да и не стремится. Да и европейцы на это никогда не пойдут. Очень им надо лезть в чужую драку, да к тому же не в Европе.

А еще американцы ведут переговоры с Марокко о предоставлении баз. Правда, у Марокко почти нет приличных гаваней в Средиземном море. Король Хасан далек от энтузиазма, но готов договорится с США, если они предоставят ему большую экономическую помощь, инвестиции в экономику, перевооружат его армию современным оружием, а главное - помогут подавить сопротивление в Западной Сахаре. Вашингтон вроде бы готов согласиться, хотя и считает, что Хасан запросил слишком много. Но об этом я подробнее сообщу в следующий раз.

- Подведем промежуточные итоги, - сказал Романов. - Предлагаю одобрить работу по Италии и связанным с ней делам и выразить благодарность Семену Кузьмичу и Петру Николаевичу. Все согласны, товарищи?

Возражений от собравшихся не прозвучало.

- А я еще считаю, - сказал Машеров, - что люди, работавшие в Риме, должны быть награждены.

- Само собой! - откликнулся Цвигун. - Представления мы с Петром Николаевичем уже написали.

- Подавайте, думаю, Президиум Верховного Совета жадничать не будет, - улыбнулся Романов.

- С Италией и Средиземноморьем понятно, - подал голос молчавший до этого Щербицкий. - А остальное?

- С остальным тоже все неплохо, - ответил Ивашути, - Правда, Губернский о событиях в Камбодже, Йемене и на Коморах писал в общих чертах, но, зная где искать, мы и сами смогли раскопать все остальное. Эту гадину Денара удалось прихватить, давно он по Африке ползал и пакостил.

- Как же все это получилось? - поинтересовался Мазуров.

- Для начала мы стали следить за людьми, которые были связаны с Денаром, а также за бывшим президентом Абдереманом, - ответил Ивашутин. - Через них вышли на самого Денара с его бандой, отследили зафрахтованное им судно. Дальше было легче. На судно поставили хитрый маячок, ежечасно подававший узконаправленный сжатый сигнал на спутник. Так и отслеживали их передвижение. К Коморам подвезли морской спецназ на атомаринах. Спасибо адмиралу Горшкову, проявил понимание, позволил спецам участвовать в дальнем походе, и с заходом к Морони не возражал. Ну а там заблаговременно высадились и заняли позиции. Когда Денар и наемники сошли на берег, наши боевые пловцы заминировали их судно, и позже по сигналу подорвали. С торпедой решили не рисковать. Ну а остальное уже дело техники, - Ивашутин улыбнулся. - Зато Суалих впечатлился сильно, особенно узнав, как наемники Денара без выстрела повязали его воинство во главе с командующим. И когда зашел разговор о базе нашего флота на Коморах - согласился без особых споров, но потребовал офицеров-инструкторов из русского спецназа, чтобы они ему местную президентскую гвардию натаскали по высшему разряду. Кроме того, он решил завести свой коморский спецназ и хочет, чтобы его тренировали наши спецы, чтобы его спецназ был не хуже советского. Мы, конечно, согласились, но предупредили, что добиться такого результата удастся не скоро. Впрочем, Суалих готов ждать. Под защитой нашего флота это не страшно. Теперь он с удвоенным рвением давит местных исламистов. Они, бедняги, уже ни на что не надеются, разбегаются с островов кто куда.

- А нам теперь их кормить, - заметил Щербицкий.

- Да что там кормить?!- отозвался Машеров. - На островах народу и шестисот тысяч не наберется. Не объедят они нас. Зато польза от базирования нашего флота явная, это и мне, невоенному человеку ясно.

- И что теперь будет с этим Денаром и его подельником? - поинтересовался Судоплатов.

- Думаю, пожизненное заключение, - ответил Цвигун. - На большее они не заработали, так как особого ущерба нанести просто не успели. С другой стороны, попытка государственного переворота и планы убийства президента - это серьезно. Абдереман нас теперь мало интересует, фигура отработанная, а вот Денар с его связями может пригодиться. Полагаю, Суалих его нам уступит. Да и Денар наверняка предпочтет сидеть не в африканской тюрьме, а у нас, что бы там ни трубили на Западе об 'ужасах ГУЛАГа'.

- А Южный Йемен? - спросил Щербицкий.

- С Йеменом было проще, - сказал Ивашутин. - У нас и так там была неплохая агентура, плюс информация от Губернского. Вышли на контакт с Абдель Фаттахом Исмаилом и его группой. Они и сами кое-что знали и готовились. Но проявленное внимание дорогого стоит. В общем, как только Рубайя Али и его сторонники зашевелились, тут их Фаттах Исмаил и Антар сотоварищи и накрыли. При подстраховке спецназа ГРУ, само собой. Так что йеменские товарищи справились неплохо. Ну и мы воспользовались ситуацией, чтобы под шумок избавиться от некоторых мутноватых местных деятелей. Теперь Али Насер Мухаммед уже не попытается переметнуться к Западу, и не устроит в стране междоусобную бойню в 1986-м. И горбачевские выдвиженцы аль-Бейд, аль-Аттас и Наоман не сдадут, как ГДР, в 1990-м Южный Йемен прозападному режиму Салеха в Сане. Абдель Фаттах Исмаил и прочие - вполне надежные просоветские товарищи. Ситуация в стране под нашим контролем.

- А лезть на эти острова у берегов Омана было необходимо? - поинтересовался неугомонный Щербицкий. - До сих пор западные голоса обсуждают, какие именно русские выражения использовали 'йеменцы', высадившиеся на островах. Неужели нельзя было предупредить, чтобы держали язык за зубами?

- Лезть было необходимо, - сказал, как отрезал Ивашутин. - Фаттах Исмаил поставил возвращение островов под власть Южного Йемена как условие сдачи в аренду Сокотры. Его тоже можно понять. И приход к власти был не при самых красивых обстоятельствах - со времен независимости в стране было два президента, и обоих свергли силой, притом что строй не менялся. Просто проклятье какое-то. А тут еще, не успев прийти к власти, он отдает кусок территории иностранцам. Пусть в аренду, но все же. Зато теперь он победитель, вернувший стране исконные территории. Аль-Шааби не смог, Рубайя Али не смог, а Фаттах Исмаил вернул! На этом фоне аренда Сокотры никому неинтересна, тем более что для йеменцев этот остров - как для наших граждан остров Врангеля, хоть и находится ближе, там и говорят на своем языке. Что до русских выражений в эфире - тут уж иначе было нельзя. В операции задействовали морпехов, переброшенных транспортными самолетами, они в арабском не сильны. А без радиопереговоров современные десантные операции не проводятся. И местных привлекать было нельзя, их только потом перебросили на острова, когда наши оттуда уже ушли. К тому же, у оманцев и англичан ничего кроме слов нет, записи эфира никто не вел.

Что касается Северного Йемена, то президент аль-Хамди, с тех пор как мы его спасли и помогли отправить к шайтану заговорщиков Гашими, Салеха и прочих вместе с саудовскими агентами, относится к СССР еще лучше, чем раньше. К тому же ему нужна поддержка против Саудитов и некоторых зарвавшихся местных племен. И он прекрасно понимает, что наша база на островах Ханиш прикрывает его от тех же американцев. Так что на аренду он согласился без больших переживаний.

- Ну а Камбоджа нам зачем? - спросил Щербицкий. - Ведь решено же не вешать на шею всяких дармоедов.

- Во-первых, Владимир Васильевич, Камбоджа пока не на нашей шее, а в основном на вьетнамской, - отозвался Ивашутин. - Во-вторых, этот подонок Пол Пот своими преступлениями марает идею, чем вредит и нам. Вспомните записки Губернского - в его будущем всякая прозападная мразь тыкала режимом Пол Пота и его зверствами как 'эталоном' социализма и коммунизма. Так что убирать его надо было в любом случае, и чем быстрее - тем лучше. А тут так удачно подвернулось упоминание этого восстания, вот мы и сориентировали вьетнамских товарищей. В-третьих, Камбоджу вряд ли можно назвать дармоедами. Народ там умеет вкалывать не хуже вьетнамцев и китайцев, страна теплая, воды много, урожаи там можно выращивать огромные. Так что особо их кормить не придется, разве что первое время, пока не восстановят хозяйство. К тому же, там и недра богатые, редкоземельные металлы и еще много чего, если тут подойти с умом - можно будет и в прибыли остаться. В-четвертых, новому правительству Камбоджи надо будет поднимать страну после маоистского эксперимента. Без посторонней помощи никак не обойтись. И в обмен на помощь СССР сможет получить в аренду под военные базы острова Танг, Ронг и архипелаг Вай у входа в бухту Кампонгсаом. Тоже на 99 лет, понятно. У нас уже есть база во Вьетнаме, в Камрани, возможно, вскоре появятся и другие, но как будет в ЭТОМ будущем, - слово 'этом' Ивашутин произнес с нажимом, - никто не знает. С китайцами тоже были 'братья навек'. И, я думаю, все помнят, что до начала войны с американцами Вьетнам в основном ориентировался на Пекин? Одна опора в Юго-Восточной Азии хорошо, а две лучше.

- Добавлю от себя, - вклинился Цвигун, - что в Афганистане и Пакистане тоже все складывается хорошо. Благодаря информации от нас Дауд полностью ликвидировал заговор НДПА в Афганистане. Фракция Хальк во главе с Тараки и Амином полностью разгромлена, ее лидеры и большинство активистов расстреляны, остальные в тюрьме. Членов фракции Парчам по нашей просьбе Дауд выслал в СССР, при условии, что мы не дадим им вести антиправительственную деятельность. Пока мы их переправили в ГДР, там товарищи из 'штази' за ними присмотрят. Эти кадры важно сохранить на будущее. В отличие от пуштунской Хальк, Парчам опирается на национальные и религиозные меньшинства, живущие в основном на севере Афганистана: таджиков, узбеков, туркменов, хазаров, шиитов, исмаилитов и прочих. Если с Даудом и его правительством что-то случится, или они сами повернут не туда - мы сможем отколоть от Афганистана весь север до Гиндукуша и местные жители, нуждаясь в нашей поддержке против пуштунского давления с юга, станут барьером нашей Средней Азии.

Кроме того, после раскрытия заговора Зия-уль-Хака в Пакистане правительство Бхутто арестовало всех бежавших в Пакистан афганских исламистов и выдало их Дауду, который их немедленно перевешал. Таким образом угроза гражданской войны и прихода к власти в Афганистане исламистов на обозримую перспективу устранена.

Что касается Пакистана, то там Бхутто после раскрытия заговора не только расправился с военными заговорщиками и их сообщниками-исламистами, но и изменил свою политику. Он уже не заигрывает с исламистами, запретил все их значимые организации, взял под государственный контроль исламские учебные заведения, всех жаждущих джихада сплавляет в Кашмир, где их как-то очень быстро уничтожают индийские войска и спецслужбы, - Цвигун усмехнулся. - Тех, кто говорит о джихаде, но в Кашмир не едет - высылает из страны. Правительство Бхутто опирается на религиозные и национальные меньшинства. Сам он шиит, понятно, что единоверцы за него горой, а это все-таки четверть населения. Он договорился с исмаилитами, прекратил притеснения ахмадийцев. Помимо своего родного Синда смог получить поддержку в Белуджистане и не только. В частности, Бхутто сговорился с вождями пакистанских пуштунов - правительство признает за ними самостоятельность во внутренних делах и свободу переходить границу, а они за это охраняют порядок на своей территории и выдают всех исламистов. Кроме того он собирается еще больше ослабить цитадель исламистов - Пенджаб, отрезав от него южную часть, населенную народом сираев, и создать новую провинцию Сираики. После этого Пенджаб уже не будет лидировать в Пакистане по населению и экономике. А еще Бхутто создал жандармерию из национальных и религиозных меньшинств, в противовес армии, где преобладают пенджабцы, и бандам исламистов. В общем, ситуация в Пакистане не так стабильна, как в Афганистане, но правительсто Бхутто сидит прочно.

Кроме того, мы тут с Петром Николаевичем долго раздумывали о Цейлоне. Соблазнительно, конечно, прибрать этот островок к рукам, много там всего вкусного. Но подумав, решили не спешить. Тамошние левые - в основном сингальские националисты. Отношения с тамильским меньшинством у них плохие. Если они сейчас придут к власти, то с девяностопроцентной вероятностью вскоре начнется межнациональная война. Она и в прошлом Губернского началась, но позже, в 1983-м, и тянулась до XXI века. Нам в это побоище лезть нет смысла. Ни экономической выгоды, ни прочных военных позиций мы не получим. В общем, решили пока вербовать агентуру, налаживать контакты, собирать компромат на всех значимых аборигенов. А дальше видно будет. Надеюсь, присутствующие наше решение одобрят.

- Все это хорошо, - послышался голос молчавшего все это время Шелепина. - но, честно говоря, меня больше всего интересует случившееся в Китае. И думаю, не только меня. Могут ли Семен Кузьмич и Петр Николаевич что-то сообщить об этом?

- Только одно, - ответил Цвигун, - это не мы!

Ивашутин кивнул.

- У нас, к сожалению, и возможности такой нет, с тех пор как этот жопоголовый кукурузник сдал Мао всю агентуру в Китае.

- Тогда кто же? - спросил Шелепин.

- Для нас самих это загадка, - сказал Цвигун. - Мы по нашим каналам передали расклады в Пекин, Хуа Гофену и в Тайбэй, Цзян Цзинго. Ответа, понятно, не было. Так что это могла сработать и тайваньская разведка, у которой неплохая агентура в КНР, да и бардак в стране после культурной революции им в помощь. А могли и люди Хуа, им у себя дома проще все устроить. Или и те и другие. Например Дэн Сяопина взорвали тайваньцы, а Е Цзяньина свои. Или наоборот. Впрочем, это не суть важно. Главное, что Хуа воспользовался ситуацией и полностью зачистил группировку Дэна, ориентированную на рыночные реформы, сближение с Западом и привлечение иностранного капитала. Таким образом, в Китае останется, если можно так сказать, маоизм без Мао. Что в среднесрочной перспективе нас устраивает, как и испорченные отношения Китая и США из-за Тайваня, не так ли, товарищи?

- Ну что ж, - подытожил Романов, - с недавними событиями, полагаю, все ясно? Но ведь это не все, я прав?

- Именно так. - ответил Ивашутин. - 2-го октября Рухолла Хомейни, живущий в эмиграции в Ираке, в городе Наджаф, получит приказ правительства баасистов покинуть страну. Сначала он метнется в Кувейт, но на границе Кувейтские власти его завернут и тогда, 4-го октября Хомейни улетит в Париж. Именно в этот момент его можно убрать с максимальным эффектом, вместе с его ближайшим окружением. Есть два варианта: или заложить фугасы на шоссе Багдад-Кувейт (такая возможность у нас есть), либо заминировать самолет. Вину в обоих случаях свалить на шахскую охранку САВАК. Лично я за первый вариант - он проще, и посторонних жертв меньше. После того, как Хомейни и его ближайшее окружение улетят на свидание с гуриями, в Иране, где уже идут волнения, буча усилится. Властям будет уже не до плотного контроля, что облегчит работу нашей агентуры. В результате 'от рук агентов шахской охранки' начнут массово покидать этот мир наиболее авторитетные и радикальные исламисты в Иране. Естественно, не будут забыты 'шахской охранкой' и исламисты-эмигранты, в Европе и других местах, которые начнут вымирать от разных болезней или просто от пули и взрывчатки. Все это дезорганизует ряды исламистов и помешает им действовать активно и слаженно. В результате появится возможность взять власть у Масуда Раджави и его 'исламских социалистов' из 'Моджахедин-е Хальк', 'Федаян-е Хальк' и так далее. Нам надо только контролировать этот процесс, помогать избежать ошибок, подсказывать правильные ходы, держать в узде леваков-экстремистов и прочее в том же духе.

- Что касается меня, - сказал Цвигун, - то я уверен, что Петр Николаевич справится, а Комитет в случае необходимости ему поможет. Меня беспокоят более близкие даты. 26 августа будет избран римский Папа Иоанн-Павел I, в миру Альбино Лучани, сейчас он патриарх Венеции. А 28 сентября Папу отравят те, кто не желал намеченных им больших чисток авгиевых конюшен в Ватикане. Этого Папу не назовешь нашим другом, но и однозначным врагом, как Войтыла - не к ночи он будь помянут - тоже не является. В любом случае нам выгодно, чтобы он остался жив. Неизвестно, кто придет на его место. Войтыла выведен из игры, но проамериканских и антисоветских сволочей среди кардиналов хватает. Лучше пусть Папа, узнав о заговоре, устроит масштабную зачистку в Ватикане, им этих разборок хватит на годы и будет уже не до того, чтобы вредить нам. От Губернского нам известно имя одного из заговорщиков, французского кардинала Жана Вио, который после смерти Папы унес все лекарства и списки тех, кого Папа хотел разогнать из Ватикана и ватиканского банка. Наблюдая за кардиналом, мы отследили кое какие его связи. Думаю, наши сведения только подтвердят и дополнят информацию, которая будет у Папы. 5 сентября, на приеме в Ватикане, умрет глава отдела Внешних Церковных Сношений Московской Патриархии митрополит Ленинградский Никодим Ротов. Ходили упорные слухи, что он ошибся чашечкой, выпив кофе, приготовленный для Папы. Сам Никодим, между нами, шкура еще та, как и его ученики, вроде митрополита Таллинского Алексея Ридигера - будущего патриарха. И он, и его подчиненные махали кадилами капитализаторам и лили грязь на 'антихристовы Советы', на которые они сейчас льют елей. С этой публикой - я о никодимовцах и отделе внешних церковных сношений - еще надо будет разобраться. Но сейчас речь не о том. Перед приемом нужно предупредить Папу о готовящемся покушении в общих чертах и предостеречь, чтобы он сторонился напитков и еды. А после того как Никодим склеит ласты, как выражается Губернский, и Папа увидит, что это не провокация - можно будет пойти на откровенный, в разумных границах, понятно, разговор и открыть карты.

- Полагаю, товарищи, - сказал Романов, - надо принять к сведению все сказанное Семеном Кузьмичом и Петром Николаевичем по Ватикану и Ирану, и одобрить предложенные ими меры. Возражений нет?

Присутствующие кто кивнул в знак согласия, кто просто сказал 'нет'.

- Значит, принято. Ну вот, с мировыми проблемами закончили, пора обсудить наши внутренние дела...

Глава 8

Все-таки успел я встретить Новый год в кругу семьи. На пороге нашей квартиры появился аккурат 30 декабря, и мой морозный румянец скрывал кубинский загар. В руках я держал плетеное кресло-качалку, на 'седалке' которого покоились два чемодана, наполненных преимущественно сувенирами с Острова Свободы. Что касается кинопленки, то из Одессы ее транспортировали в Москву спецрейсом - такой чести даже я не ожидал. Хотя... Скорее всего, это было продиктовано необходимостью довезти столь ценный груз до места назначения в целости и сохранности. А нам ведь еще предстояло сделать русскую озвучку.

Но это уже после новогодних праздников. Хотя какие там праздники - вся страна выходила на работу 2 января, не то что в будущем, когда после встречи нового года россияне приходили в себя целую неделю. А пока все свое время я посвятил жене и сыну, которые никак не могли нарадоваться моему возвращению. 1 января во второй половине дня мы отправились в цирк на Цветном бульваре, решив сделать сыну приятное, а на следующий день супруга отправилась на работу. Оставив сына на мое попечение. Давно я не чувствовал себя таким счастливым.

Правда, немного подпортил общую картину счастья вопрос жены относительно того, куда я засунул подаренный ею хронометр. А я уже и забыл про него, не успел толком подготовить правдоподобную версию. Не говорить же, что по пьяной лавочке меня обобрали! Короче говоря, глядя на фото с Фиделем, которое мне вручил Пабло перед самым нашим отплытием, я заявил, что Кастро понравились мои часы, и я преподнес ему их в подарок. А Фидель, в свою очередь, подарил мне свое любимое кресло-качалку, в котором якобы покачивался еще сам Че Гевара. Имя последнего жена слышала, но он ей был по барабану, впрочем, как и сам Фидель. Однако версия прокатила, Валя согласилась, что не предложи я команданте часы - тот мог бы и обидеться. А тут, видишь, отдарился таким интересным креслом, историю приобретения которого я по счастливой случайности жене до этого не рассказывал.

2 января я позвонил на режиссерские курсы. Оказывается, там про меня не забыли, и с нетерпением ждали, когда же я соизволю вернуться к учебе. Пообещал в ближайшее время появиться пред светлые очи Эльдара Александровича с отчетом о проделанной работе и с новыми силами взяться за овладение премудростями режиссерского дела.

Рязанов и впрямь по мне соскучился, как и мои однокурсники. Целый урок был отдан моему рассказу о съемках сериала, причем мой наставник выразил предположение, что 'мыльная опера' может засчитаться мне в качестве дипломной работы.

Под конец января раздался телефонный звонок от директора издательства 'Молодая гвардия'.

- Сергей Андреевич, дорогой вы мой человек! Как хорошо, что вы наконец-то вернулись! Читатели чуть ли не пикеты у здания нашего издательства устраивают с требованием выпустить продолжение приключений Эраста Фандорина. Сергей Андреевич, вы часом ничего нового не написали?

Хо-хо, я уже и подзабыл с этой Кубой, за что меня любит советский читатель. Оказывается, за цикл похождений русского Шерлока Холмса. Пришлось оправдываться тем, что во время съемок на Кубе было не до книг, очень напряженный график. А сейчас к тому же необходимо добить сценарий второй части. Затем уже, вероятно, я смогу засесть за продолжение серии. Директор издательства выразил надежду, что процесс надолго не затянется, иначе читатели подкараулят его где-нибудь в подворотне и устроят 'темную'.

С интересом знакомился я и с последними новостями. В международном и внутреннем положении дел произошли события, которые разительно отличались от моей действительности. И что-то мне подсказывало, что войны в Афганистане удастся избежать. Это был главный вывод, который я сделал для себя. Ну и что прибавилось лояльных к СССР стран - тоже радовало. Не зря Цвигун с Ивашутиным свой хлеб едят.

Рано или поздно все праздники заканчиваются. Вот и новогодние подошли к концу, а я уже немного истосковался по работе. До конца января мы занимались озвучкой сериала, затем показали три первые серии на худсовете, члены которого отнеслись к невиданному для них жанру не без споров, но в итоге все же приняли затравку картины. Правда, с условием, что теперь каждую неделю они будут собираться и отсматривать по три серии фильма. Теперь дело за телевизионным начальством. Надеюсь, долго на полках сериал не залежится.

Ну а я, не теряя времени, тут же засел за доводку до ума сценария второй части похождений Хосе и Марии, это заняло у меня добрых пару недель. Позвонил Корзину, сказал, что сценарий продолжения готов, и я готов лично ему вручить объемную рукопись. Договорились встретиться на следующий день. На встречу я отправился с двумя папками. В одной, весьма пухлой, находился сценарий, в другой - проект типа 'Последнего героя', но уже на советский лад, который при известном старании можно подготовить к летнему сезону. Название я придумал простенькое, первое, что пришло в голову - 'Один за всех'. Может, потом его и поменяют на что-то более удобоваримое.

Суть же проекта была такова... Когда участники интригуют, сговариваются за спиной, выпихивают друг друга - это капиталистическая паскудная психология в чистом виде, мол, умри сегодня ты, а я завтра. Это не 'Последний герой', а 'Последний подлец' получается. Должно быть наоборот, в духе советских ценностей.

Дело происходит где-нибудь на озере Байкал, где островков навалом, я помнил, например, какой-то здоровый остров Ольхон. На каждом из островов по команде, каждая строит лодку, чтобы добраться до большой земли. Во время испытаний они ищут подсказки и части лодки, а также чертежи, при помощи которых можно собрать лодку, потому как это тебе не весельное корыто, а средних размеров швербот с парусом. Заодно по подсказкам ищут и спрятанную для них еду в герметичной упаковке, которая обнаруживается или на дереве, или в каком-нибудь гроте. Или вдруг находят удочку, и командируют одного из участников выуживать из Байкала омуля, ну и что там еще водится.

На каждом острове должен быть так называемый 'Грот откровений', оборудованный телекамерой, перед которой участники делятся своими мыслями и переживаниями.

Команда, первой построившая лодку, и добравшаяся до берега, становится победительницей. И получает по своему выбору путевку на отдых на одном из морских курортов: в Средиземноморье - Кипр или острова Далмации в Югославии, в Карибском море - Куба или Гренада, в Атлантике - Сан-Томе или Кабо-Верде, они же Острова Зеленого Мыса), а в Индийском океане - Сейшелы или Маврикий.

До последнего сомневался, нужен ли проекту ведущий, но в итоге решил, что, пожалуй, без человека в кадре, который будет вещать о происходящем на островах и мотаться по ним, делая оттуда 'синхроны' и 'стенд-апы', не обойтись. Тут я первым делом подумал про вечно-молодого Маслякова (вечно-молодого в будущем, поскольку он, словно вампир, и спустя сорок лет выглядел вполне моложаво), но подумал, что раз уж Александр Васильевич вновь ведет КВН, то нужно озаботиться другой кандидатурой. Да и для такого проекта ведущий должен выглядеть брутально, и в то же время желательно заполучить уже раскрученного актера. Ничтоже сумняшеся, подумал про Николая Еременко-младшего. А что, после 'Пиратов XX века' парень на гребне успеха, а тут похожая тематика - пресное море, острова, выживание...

Когда я выложил свой план Корзину, то Валерий Алексеевич задумчиво почесал область головы справа между лбом и затылком.

- Проект интересный, уверен, от желающих в нем участвовать не будет отбоя. Но, во-первых, это же людей на целый месяц придется отрывать от производства или учебы...

- Пусть возьмут отпуск за свой счет или академотпуск, ничего страшного, зато вернутся героями.

- Ладно, это, в принципе, можно решить. Но есть еще и финансовая сторона вопроса. Проект получается не таким уж и дешевым. Я имею в виду момент с призом. Если, как вы пишете, в команде по семь человек, то семерых победителей придется отправлять на заграничные курорты. А это, извините, влетит в копеечку.

Хоть я и ненавидел всем своим естеством телерекламу, но сейчас даже пожалел, что советское телевидение не имеет рекламных доходов, с которых могло бы, сильно не напрягаясь, спонсировать победителей проекта неплохими путевками. Ну а с кого рекламные требовать, если все предприятия являются национальным достоянием?!

- Ладно, мы с товарищами по редакции подумаем над этим вопросом, - подытожил Корзин. - А что написали сценарий второго, как вы говорите, сезона - это здорово. Я, признаться, пользуясь возможностью, посмотрел первые десять серий, и думаю, что фильм ждет успех.

Я, честно признать, опасался, что зрители увидят картину только осенью, с началом нового телесезона. Но 'останкинское' руководство сделало всем подарок, запустив сериал 'Заря новой жизни' в телеэфир 1 марта. Кстати, на Кубе он стартовал в тот же день, не иначе, сговорились. Учитывая, что 'мыльная опера' планировалась к показу пять дней в неделю - с понедельника по пятницу - после программы 'Время', к летним каникулам как раз должны были управиться, скрасив тропическим телекормом весенний авитаминоз советских домохозяек.

А 15 февраля в той же программе 'Время' прошли один за другим два телесюжета. Первый был посвящен избранию на пост Председателя Совета министров Петра Мироновича Машерова, в то же время его место первого секретаря ЦК КП Белоруссии занял отдохнувший на пенсии, но еще полный сил Кирилл Трофимович Мазуров.

Но еще больше меня потряс телесюжет о запуске в Белоруссии опытной линии сотовой связи. Сюжет, впрочем, был показан скромненький, без особой помпы. Более подробную информацию я получил из 'Комсомольской правды', где прилагался крупный снимок сотового телефона, а то в телесюжете почему-то крупнячком показать его то ли забыли, то ли не решились. Конечно, это был далеко не тот мобильник из моего прошлого, этот оказался раза в два больше, но и не выглядел 'кирпичом' вроде тех, что таскали с собой новые русские в начале 90-х. Больше смахивал на беспроводные комнатные телефоны того же 2015 года. Черный пластиковый корпус, белые клавиши, небольшой прямоугольный дисплей и выдвижная антенна, расположенная с левой стороны телефона. Хотя у комнатных в мое время антенн точно не было. Ну ничего, с развитием отрасли научатся делать скрытую антенну.

Как я понял, на гродненском заводе 'Радиоприбор' пока планируется выпуск экспериментальной партии телефонов 'Свитязь' числом 500 экземпляров. Цена за штуку - 150 рублей, то есть средняя зарплата советского гражданина. Жорес Алферов, позировавший с телефоном в руках фотокорреспонденту 'Комсомолки', добавлял, что если первая партия разойдется, то будет смысл наладить серийное производство сотовых аппаратов, и тогда, само собой, цена существенно снизится.

Помимо самого телефона абонентам предстояло платить и за возможность поговорить - отправка и прием смс-сообщений в конструкции не были предусмотрены. Но, как сказал журналисту Жорес Иванович, над этим ведется работа. Тариф на данный момент был один, и минута разговора стоила 30 копеек. Причем за входящие абонент не платил, вот так-то! От себя автор статьи добавлял, что новинкой уже заинтересовались зарубежом.

Ну что ж, замечательно! И технический прогресс пошел в гору. СССР сейчас запросто может стать монополистом в сфере сотовой связи, хотя бы не первых порах, получить с этого солидный куш от зарубежных компаний, уже мечтающих так же получать баснословные прибыли с сотовой связи. Там-то проклятые капиталисты имеют отработанный нюх на дела, сулящие хороший куш.

Понятно, что далеко не каждый потянет мобилу в личное пользование по такой цене, учитывая, что еще придется платить и за звонки. Но я, например, или Чарский, в котором я также был уверен, наверняка постараемся прикупить себе по такому аппарату. А то и по два. Если, конечно, сотовые сети дотянутся до Москвы, а я уже не считал это чем-то из разряда фантастики. Думаю, в крупных городах тоже найдется немало людей, которые захотят стать обладателями престижной в глазах окружающих новинки.

Ну а что, сидишь с друзьями в ресторане, и тут вдруг раздается телефонная трель. С важным видом говоришь: 'Минуточку, товарищи, наверное, важный звонок', достаешь мобильник, и начинаешь трепаться на глазах у офигевшей публики. Хе, да те же самые кавказские цеховики все как один обзаведутся сотовыми телефонами. Крупные чиновники, само собой, директора заводов, газет, пароходов, военные шишки... При этом все переговоры можно без лишнего афиширования прослушивать. Наверняка Цвигун постарается договориться с Алферовым, как это сделать, все ж таки в интересах государства.

В общем, радужные открываются перспективы. Жаль только, что наша промышленность пока не потянет производство настоящей мобильной связи, работающей в цифровом формате. Не мешало бы, кстати, озаботиться созданием своей Силиконовой долины, к примеру, на базе новосибирского Академгородка. Или достаточно будет того, с чем Алферов работал в Белоруссии? Он вроде и так собрал там вокруг себя местные умы.

Что же касается моих рокеров, то группа 'Aurora' за время моей кубинской командировки успела с триумфом прокатиться по нескольким странам соцлагеря, напоследок поставив на уши западногерманских любителей хард-рока. Их первый альбом был уже переиздан, и ребята прочно заселив студии, работая над следующим. Все, что я им подкинул перед отъездом, пошло в дело. Такими темпами, галдишь, скоро английским издателей можно будет порадовать и выходом второго альбома, который планировали назвать, не мудрствуя лукаво, по названию заглавной песни 'The Show Must Go On'. Мне удалось съездить на один день в Ленинград, пообщаться с музыкантами и Мелик-Пашаевым, а заодно послушать живое исполнение композиции. И я был приятно удивлен, что при своем несколько отличавшемся от оригинала вокале Ордановский сумел придать композиции некий шарм, которого я не помнил даже у Меркьюри. Хотя и принято говорить, что оригинал всегда круче, но в данный момент я, признаться, немного засомневался в правдивости данного постулата.

Я попросил ребят на меня в дальнейшем не очень рассчитывать ввиду моей сильной занятости, а постараться самим что-то придумывать. Отчасти это был правдой, хотя я мог бы добавить, что мои телефонные записи просто иссякли, а вспоминать по памяти хиты будущего было тупо лень.

Как я и говорил, показ сериала начался с 1 марта. А спустя неделю мне позвонил Артур Вазгенович Багдасарян. В первый момент я не понял, кто это, пока собеседник на том конце провода не напомнил, что все еще является помощником Мясникова и когда-то устраивал мое выступление перед студентами педагогического училища.

- А-а, вспомнил, конечно же... Как там Георг Васильевич поживает?

- Да пока неплохо, вас вот вспоминает, как много вы достигли... Сейчас вот, как начали новый сериал показывать, снова про вас вспомнил. Говорит, мол, набери-ка ты, Артур Вазгенович, нашего общего друга, узнай, как у него дела...

- ...вашими молитвами...

- ...а заодно поинтересовался, нет ли у вас желания по старой памяти посетить Пензу с творческим вечером? Естественно, какой-то гонорар вы за свое выступление получите.

- М-м-м... Честно говоря, надо свериться со своим рабочим графиком. Мы вроде бы люди вольной профессии, но и тут нужно успеть, и здесь... Сейчас вот вроде бы по многочисленным просьбам читателей сел писать продолжение похождений Эраста Фандорина. Но, в принципе, на пару дней можно будет сделать перерыв, съездить в родную... практически родную Пензу. Когда вы хотели бы меня видеть?

- Вы говорите, когда вам удобно, а мы уж как-нибудь подстроимся.

- Ну давайте хотя бы... в конце марта. Нормально будет?

- Конечно, в самый раз, как раз успеем напечатать афиши. Не против, если творческий вечер состоится в областном драматическом театре?

- О такой чести я и мечтать не мог. Конечно, не против!

Сериал, судя по реакции моей супруги, удался. Валя с первой серии не могла оторваться от телеэкрана, стараясь непременно уложить Даньку спать к началу показа очередной серии. Глядя на вперившуюся в экран Валентину, периодически шмыгающую носом на особо чувствительных моментах, я только головой качал. И правда, все эти 'мыльные оперы' воздействуют на домохозяек как удав на кролика. Или как уж на лягушку - тут уж кому что ближе.

Но большим плюсом стало то, что в то время, как показывали сериал, количество преступлений резко сокращалось. Эту информацию мне по секрету поведал Корзин, который мечтал, что этим летом я снова отправлюсь на Кубу снимать продолжение 'Зари новой жизни'. Я же, в свою очередь, намекнул, что у меня как бы светят выпускные экзамены на режиссерских курсах, и вполне вероятно, что по срокам эти события могут и совпасть. Так что на всякий случай желательно подготовить кандидатуру Игоря Топалова, который выполнял при мне обязанности второго режиссера. Игорь Андреевич - человек достаточно опытный, настоящий профессионал, уже знаком со спецификой кубинских съемок, знает там нужных людей, а я ему вполне доверяю. Корзин со вздохом ответил, что подумает над моим предложением, но лучше бы я морально сам готовился отправляться на Кубу.

24 марта у меня был запланирован творческий вечер в пензенском драмтеатре. Выехал я заранее, провожаемый печальной Валентиной - ей хотелось повидаться со старыми подругами, оставшимися в Пензе. Но ребенок и работа такой возможности предоставить не могли.

Учитывая, что жилья в городе на Суре у меня больше не было, по предложению Георга Васильевича я остановился в гостинице 'Россия', где мне приготовили довольно приличный номер. Я заранее позвонил и предупредил, что планирую приехать фирменным поездом заранее, в пятницу утром, и накануне творческого вечера хотел бы... провести экскурсию для школьников по историческому центру Пензы. Это предложение было встречено с неподдельным энтузиазмом.

Вот так уж захотелось мне вспомнить былое, мои навыки учителя истории не давали мне покоя. Почему бы не устроить своего рода благотворительную акцию? Думаю, рассказать мне есть о чем, даже школота из 21 века с удовольствием ходила на мои экскурсии.

На этот раз мне подсунули 8-классников из трех пензенских школ, больше я просто не потянул бы, не смог бы завладеть вниманием столь внушительной аудитории. За полтора часа обошли все достопримечательности в центре города, а после экскурсии ребятня засыпала меня вопросами о кино, книгах и знакомствах с известными людьми.

В гостиницу шел прогулочным шагом, спускаясь по все еще мощеной булыжником Московской. Проходя мимо дома с тем самым злополучным подвалом, я невольно замедлился. Сердце сжалось, как-то сразу нахлынули порядком подзабытые воспоминания о ТОЙ жизни, о родных, оставшихся в будущем. Кстати, мои потенциальные родители уже познакомились или судьба их еще не свела? Знаю, что встретились они как раз в 1979-м, батя уже пару лет как вернулся из армии, а мама по идее закончила педагогическое училище и приступила к преподавательской деятельности. Жутко хотелось как-то вмешаться в их жизнь, чем-то помочь, ведь наверняка в чем-нибудь да нуждаются. Но останавливала мысль, что такое вмешательство может выйти боком, еще, чего доброго, меня любимого не родят. Да и не должны особо бедствовать мои предки, насколько я помнил по рассказам матери. Может, к бабушке заехать, в деревню? Пока, правда, Антонина Васильевна далеко не бабушка, женщина в самом соку. Как объяснить ей и окружающим причину, по которой в эту глушь приехал известный писатель и новоиспеченный режиссер?

В общем, не придя к единому знаменателю, я решил не забивать голову подобными мыслями и стал готовиться к субботнему мероприятию. Но до выхода на сцену я встретился в здании областного правительства на площади Ленина с руководителем региона Львом Борисовичем Ерминым. В кабинете также присутствовали Георг Васильевич Мясников, пара газетчиков и местный телеканал. Мило пообщались, затем обменялись подарками. Мне вручили богато иллюстрированное издание о Пензенской области, а я в ответ заранее приготовленное собрание сочинений о похождениях Эраста Фандорина, где особо отметил последний том, посвященный приключениям детектива в дореволюционной Пензе.

На творческий вечер я отправился заранее со своей неизменной гитарой - подарком Владимира Семеновича. Настроив звук, оставшийся час до начала мероприятия провел в гримерке Каплана, у которого этот вечер по причине отсутствия субботних спектаклей считался выходным. Скучать в одиночестве мне не дали. Сначала заявились еще больше раздобревший директор 'Продторга' Николай Афанасьевич Балякин и радостно улыбающийся руководитель 'Плодовощторга' Иван Степанович Чистяков, которые пригласили меня после выступления на званый ужин в ресторане 'Бочка'. Причин отказывать я не видел, билет у меня был куплен на завтрашний поезд, так что почему бы и нет? Затем заглянул не кто-нибудь, а Ринат, вручивший мне пару каталок офигенно пахнувшей конской колбасы. Отказываться было неудобно, в ответ подарил потомку Чингиз-хана одну из заранее припасенных книг под своей фамилией, нацарапав ручкой пожелание на память. Поговорили о жизни, выяснилось, что Ринат хорошо поднялся на пакетах, сейчас все его семейство подрядилось цеховиками-надомниками, но мясное дело бросать пока не собирается. Мало ли как сложится, пока органы его не трогали, а если почувствует, что запахло жареным - то мигом лавочку прикроет. А в 'Пассаже' он никогда не пропадет. Кстати, и колбасу он мне вручил как раз в одном из таких самопальных пакетов с изображением... Инги Чарской. Принимая презент, я едва сдерживал смех.

Вечер начался с выступления Мясникова, который представил меня как земляка заполнивших до отказа зал пензяков. Дальше полтора часа биографии, баек и песен под гитару, очень тепло принятых публикой. Аплодировали мне минут десять, потом на сцену повалила толпа желающих получить автограф на книгах под моим авторством. Взмокший, но довольный, я вернулся в гримерку, где мне вручили конверт с гонораром. Не считая купюры, сунул конверт в карман и тут же о нем забыл, потому что неугомонный Балякин потащил меня праздновать встречу в 'Бочку', где нам выделили отдельный закуток со столом на шесть персон. Половину из присутствующих я видел впервые, но после третьей мы были уже закадычными друзьями. После пятой я сказал, что свою норму выполнил, поблагодарил за прием и собрался пешочком, с гитарным кофром в руках, прогуляться до гостиницы. Николай Афанасьевич не позволил мне стаптывать ботинки, усадил в свою 'Волгу' и лично доставив меня по назначению.

Утром голова не болела - видно, водка оказалась качественной. Хотя пять рюмок даже для меня, малопьющего, не такой уж и показатель. Вот если бы я поллитра в одну харю выжрал... Интересно, что бы я тогда по пьяни рассказал собутыльникам? Что появился из будущего и все эти перемены в стране и мире по моей вине? Вряд ли бы мне поверили, скорее приняли все за пьяный бред. И все-таки хорошо, что я знаю, когда нужно остановиться... Мдя, только вот на Кубе не сдержался, за что тут же и поплатился.

Провожали меня с вокзала Пенза-I с небольшой помпой. Георг Васильевич по-отечески обнял, призвав не забывать альма-матер, неразлучные Николай Афанасьевич и Иван Степанович вручили пакет со звякнувшими внутри бутылками. Оказалось, настойка 'Золотой петушок' в оригинальной таре. Ее начали выпускать только в прошлом году, но я помнил, что 'петушок' и в мое время считался чуть ли не символом сурского края. Немного грустно смотрел я на уплывающий назад перрон вокзала. А с другой стороны, завтра снова в Москве, снова с семьей, снова в круговерти неотложных дел... Кстати, сколько мне там в конвертике сунули. 150 рублей, неплохо, хотя в 21 веке, насколько я знал, гастролеры получали в разы больше. Ну да в деньгах я особо не нуждался, можно сказать, отдал дань родному краю. Мог бы и бесплатно выступить, если бы попросили. С такими мыслями я и уснул под мерное постукивание колес.

Глава 9

Первое в 1979 году заседание ближнего круга на этот раз было посвящено исключительно вопросам внутренней политики. По традиции открывал прения Машеров, на лбу которого в последние пару лет прибавилось несколько глубоких морщин.

- Главное, что тревожит наверняка не только меня, но и вас, товарищи - вопрос о власти, выражаясь словами Ленина. Сумеем ее удержать - сможем спасти страну. Не сумеем - лучше уж застрелиться. Как говаривал Владимир Ильич, всякая революция чего-то стоит, только если она умеет защищаться. А мы готовим революционные перемены. И сопротивление внешних и внутренних врагов неизбежно. Хотелось бы услышать, как обстоят дела с нашими силовыми ведомствами, как говорят в будущем.

- По армии все сравнительно неплохо, - отозвался Огарков. - Устиновских выдвиженцев я постепенно передвинул на почетные, но малозначимые места. Сейчас двигаю наверх офицеров, отличившихся в так называемых 'горячих точках': в Африке, в Азии - тех, кто знаком с современной войной. Устинов делал ставку на тех, кто завел образцовый порядок и исправно красил траву к приезду начальства.

На лицах присутствующих появились усмешки.

- Но нам это не подходит, - продолжал маршал. - Эти 'образцовые' оказались ни на что не способны, когда шайка предателей рушила страну и армию. Все приказов сверху ждали, идиоты... Таких будем гнать в отставку или задвигать на тыловые должности. Пусть портянки пересчитывают. А войсками будут командовать может быть и неудобные, зато инициативные, решительные, способные на самостоятельные решения.

- Недовольства не боитесь, Николай Васильевич? - поинтересовался Машеров. - Шум поднимется среди обладателей больших лампасов.

Огарков пожал плечами:

- Не без того, конечно, Петр Миронович. А что делать? Оставлять как есть нельзя. Это ж позор! Пятимиллионная армия сдала страну кучке подонков без выстрела!

- Да, военная реформа необходима, - кивнул Романов. - Мы готовимся на ближайшей сессии Верховного Совета внести пакет соответствующих законов и поправок в конституцию, в том числе об организации высшего военного управления, о подготовке командиров.

- Да-да! - поддержал Огарков. - Надо вводить немецкую систему. А то приходит летеха из училища, ничего не умеет, всему учить надо - а туда же, командир! Хорошо если из суворовского, хоть чему то научат. Хотя, там теперь тоже не то. Нет, ты потяни солдатскую лямку, да побегай между учебой замом по отделению, взводе, роте... Тогда будет авторитет у солдат. А чтобы тиной в гарнизонах не зарастали - пропускать через горячие точки по миру, и кто хорошо себя показал - наверх двигать. И не бояться, что там скажет заморская Марья Лексевна! Вон, западники по всему миру не стесняются!

- Николай Васильевич, у нас уже был разговор о плане военной реформы, который вы должны представить, - сказал Романов.

- Работаем, Григорий Васильевич, - ответил министр обороны. - Скоро ознакомим всех присутствующих.

- Кстати, о пятимиллионной армии, - заметил Романов. - Тут придется сократиться. И не хмурьтесь, Николай Васильевич. Этот вопрос мы уже обсуждали. Войны будущего показали, что в открытом бою небольшая, но хорошо обученная и вооруженная новейшим оружием армия разгромит даже многократно превосходящие полчища кое-как обученных людей с устаревшим оружием. Вы уж меня простите, товарищи, но как-то поневоле появляются мысли об армии на контрактной основе, аналогичной американской. Чтобы воевали матерые профессионалы, а не зеленые новобранцы... Да и сорок первый вспомнить. Лучше меньше да лучше, как сказал классик. Эскадрилья новейших боевых вертолетов в бою принесет больше пользы чем батальон призывников с оружием двадцатилетней давности.

- Все это мне известно, - ответил Огарков. - Я ведь Даманский помню, как китайцы пытались переть массой и мы их Градами раскатали. Но и без серьезного резерва тоже нельзя.

- Так кто же спорит, Николай Васильевич?! - вмешался Машеров. - Пусть будет резерв, обучаемый год-два в учебно-мобилизационных подразделениях. И пусть будут части постоянной готовности, отлично обученные, вооруженные самой современной техникой и готовые в любой момент отправиться хоть в Антарктиду. И набирать в них надо добровольцев из лучших солдат, прошедших учебку. Понятно, для них должны быть и льготы, например, поступление в любой ВУЗ без экзаменов, жилье вне очереди и так далее.

Прав Григорий Васильевич, лучше потратиться не на лишний полк призывников, марширующих по плацу и копающих картошку в ближнем совхозе, а на эскадрилью, которая такой же полк врага разнесет в клочья. Понятно, сравнение условное, но думаю, все поняли мою мысль. И еще, Николай Васильевич, придется нашим военным поумерить свои ракетно-ядерные аппетиты. Я о пресловутом 'паритете' с НАТО. Какой смысл нам иметь возможность сто раз уничтожить противника, выбрасывая на это многие миллиарды, когда им и одного раза вполне хватит? Ну, на крайний случай двух. Но с гарантией. И чтобы они знали, что им хватит с гарантией! Этого достаточно, чтобы они не посмели напасть. Вспомните, что Губернский писал про КНДР в будущем. Ведь гонка вооружений - это тоже способ Запада уничтожить нас! У них в НАТО пятнадцать стран, в основном развитых и богатых, нажившихся за счет всего остального мира. Мы - одни. Восточноевропейская мелочь не в счет. Ну и кому легче тянуть? Им эти игры в 'паритет' даются куда легче.

- Тогда придется прекратить и другие игры, - ответил Огарков. - В борьбу за мир во всем мире, сокращение вооружений и прочее. Уже нельзя будет покрасоваться перед всей планетой, отправляя на слом сотни ракет ради 'мира во всем мире' и зная, что оставшихся хватит на несколько Армагеддонов.

- Вот это деловой разговор! - отозвался Романов. - От имени руководства страны и партии я и Петр Миронович гарантируем нашим военным, что игры в разоружение - дабы показать всему миру, какие мы белые и пушистые - закончились. Теперь если и будут переговоры с Западом, то только о том, чтобы не наращивать вооружения сверх имеющегося, а не об уничтожении тех, что есть. А то какое-то свинство получается! Народ последнее от себя отрывает, создает оружие для защиты страны, а тут вдруг какому-то Горбачеву или Ельцину захотелось щегольнуть 'борьбой за мир', и миллиарды народных денег выбрасываются псу под хвост! Нет уж! Теперь оружие будет служить весь отпущенный ему срок. И никаких сокращений! Как у китайцев. Имеют оружия сколько ИМ надо, ни больше и ни меньше. Ни с кем о нем не разговаривают, и в разоружение не играют.

- А когда оружие устареет, - вставил Машеров, - что-то можно продать, что-то использовать в хозяйстве, а на старых ракетах выводить на орбиту спутники. Еще и заработаем на этом.

- Раз уж зашла речь о Горбачеве, хотелось бы узнать, что будет с моим, так сказать, 'наследником' в Свердловске, и с другими предателями? - криво усмехнулся Рябов.

- Думаю, на этот вопрос лучше всего ответит Семен Кузьмич, - сказал Романов.

Цвигун пододвинул себе папку:

- Горбачев пока что в Ставрополе, Андропова нет, тащить его в Москву некому, так что он там и останется. Пока. Скоро в Ставрополь прибудет следственная бригада из ведомства Вадима Александровича и из Генпрокуратуры. По итогам проверки они накопают в крае много всего, и Горбачеву будет предложен выбор; отставка с позором и суд или уход по собственному и место советника в посольстве СССР в Кувейте до пенсии. Пусть шейхов зачаровывает-заколдовывает своим трепом, пока язык от жары не высохнет. Что до Ельцина, то в ближайшее время его ждет большой скандал на почве морального разложения и идейного перерождения, марающего облик коммуниста - бабы, пьянки, разговоры под водку об обидах на советскую власть за раскулачивание родни... В общем, после этого он не только в обкоме не задержится, а вообще с позором вылетит из партии. Сначала мы планировали заслать его на Чукотку завскладом, но потом решили не рисковать. Дерьмо, как известно, не тонет. В прошлом Губернского карьера этого 'всенародного' стартовала с отставки и опалы. Уж больно хорошее знамя для недовольных: этакий 'ле мюжик а ля рюсс' - алкаш, но свой в доску. Так что сразу после отставки, пока не опомнился, поедет он у нас в Панаму, шестым секретарем посольства.

- А такие есть? - удивился Рябов.

- Специально для него введем, - усмехнулся Цвигун. - В одном отдельно взятом посольстве. И приставим к нему надежных людей, чтобы несостоявшийся 'президент руссиян' побыстрее спился. Крепкий алкоголь в неумеренных дозах вообще вреден, а уж в тропическом климате...

- Не слишком ли жестко? - спросил Мазуров.- Они, конечно, сволочи, но строго говоря, пока ничего такого сделать не успели.

- Как сказано в анекдоте: 'Было бы за что - убил бы!' - ответил Цвигун. - Вообще-то, Кирилл Трофимович, это еще крайне гуманно. Для большинства порядочных, - последнее слово Цвигун произнес с нажимом, - советских людей, экзотические страны - несбыточная мечта. А этим за так досталось... Кстати, подельник Горбачева Яковлев арестован в посольстве в Канаде и тайно переправлен в Москву. Сейчас сидит в наших подвалах и дает весьма интересные показания о своих связях в СССР и на Западе, в частности, о вербовке этого подонка в Колумбийском университете.

- А Шеварднадзе, Алиев и прочие? - спросил Рябов.

Цвигун поморщился:

- С этими придется немного обождать, Яков Петрович. Они пойдут по делам о коррупции в их республиках. Сейчас Комитет и МВД накапливают материалы на местную номенклатуру. Работать приходится осторожно, чтобы не спугнуть. Доказательной базой для суда займемся позже, когда окончательно вычистим гниль в своей системе. Выдвиженцев Андропова я убрал, но знали бы вы, сколько за десять лет набилось уродов, которые думают не о защите страны, а о теплых креслах и власти!

- У меня еще хуже, - включился в разговор Шелепин. - От Щелокова остались авгиевы конюшни, набитые навозом по самую крышу. Если бы не гарантии Щелокову при отставке, я бы его сам расстрелял! В республиках, особенно южных, вообще что-то феноменальное! Мафия самая настоящая, что там Сицилия! Так что мне кадры чистить и чистить! В этой связи я хочу 'ограбить' Николая Васильевича. В ходе военной реформы из армии уйдет немало народу, хотел бы их забрать к себе, заменить гниль, особенно на юге.

- Не возражаю, - кивнул Огарков. - Заодно решатся социальные проблемы отставников.

- Спасибо, Николай Васильевич, - поблагодарил Шелепин. - Возвращаясь к теме. Мы собираем материал, поднимаем старые дела, готовимся, одним словом. Постепенно подбираю команду из надежных людей. Мой зам, - глава МВД кивнул в сторону подобравшегося Матросова, - так и рвется в бой. Но все равно тяжело. Особенно в республиках. Там ведь еще свои министры внутренних дел. Получается даже не двойное, а тройное подчинение - Москве, местному совмину и местному первому секретарю по партийной линии. Утечки тут практически неизбежны.

- У нас та же проблема, - поддержал Цвигун.

- Этот вопрос будет решен в ходе реформы управления силовых структур, - сказал Романов. - Поправки в конституцию предусматривают создание Центрального военного совета по типу Китая, которому будут подчинены вооруженные силы, органы госбезопасности и внутренних дел. Республиканские министерства внутренних дел и комитеты госбезопасности будут выведены из подчинения местным властям и преобразованы в республиканские управления, с подчинением исключительно Москве.

- Визгу будет, - вздохнул Кулаков. - Об ущемлении республик...

- Пусть визжат! - жестко ответил Романов. - Сохранение страны важнее! Да и есть чем ответить на их визг. Структура армии никак от республик не зависит, армия никак республикам не подчинена, подчинение строго Москве, в республиках нет своих министерств обороны, и никто не протестует. Внутренняя защита страны должна быть так же централизована как внешняя. Бандитам, шпионам и прочим врагам нашей страны плевать на границы республик.

- Кстати, - Романов взглянул на Цвигуна, - c вас, Семен Кузьмич, за это плату возьмут. Особые отделы заберут у Комитета и создадут отдельную Службу Военной Контрразведки. Был же в войну СМЕРШ! И неплохо работал. Заодно трений между КГБ и армией будет меньше. А вы, Николай Васильевич, - повернулся Романов к Огаркову, - рано радуетесь. КГБ за армией присматривать не перестанет. Потому как предатели и в казармах нашлись. Вспомнить предавшего всех генерала Лебедя, или 'лучшего министра обороны' Пашу Мерседеса, или последнего министра обороны СССР Шапошникова, раздавшего армию по кускам всякой 'суверенной' швали. Или Дудаева с Масхадовым. Советские офицеры - главари бандитов! А Дудаев еще с эстонскими фашистами дружил...

- И что с ними теперь? - спросил Огарков.

- Мы с Григорием Васильевичем это обсуждали, - сказал Цвигун, - проститутку Лебедя, Грачева и летуна Шапошникова - в отставку! Как раньше говорили - без мундира и пенсиона. Наверняка найдется к чему придраться, а нет - так повод и придумать можно. А там уж мы присмотрим, чтобы они не поднялись. С Дудаевым и Масхадовым сложнее. Опасны не только они сами, но и их родоплеменные связи. Так что тут произойдут несчастные случаи. ДТП там, или еще что...

- Но это все планы на будущее, - сказал Мазуров. - А что уже сейчас сделано?

- Не так уж мало, - ответил Цвигун. - Про чистку в Комитете и МВД уже было сказано, как и о сборе материалов на бюрократов и мафию. Тут отдельное спасибо Григорию Васильевичу и Петру Мироновичу за отмену запрета, введенного кукурузником на слежку за товарищами однопартийцами.

- И как успехи? - усмехнулся Романов.

- В целом пока спокойно, - ответил Цвигун. - Пока народ принюхивается, чего можно ждать от нового начальства. Сопротивление переменам, конечно, будет, но позже. Пока недовольство только в виде разговоров на самом верху: политбюро, ЦК, верхушка министерств... Впрочем, пока личное, политики нет. Старцы бухтят... Простите, Кирилл Трофимович...

- Да ладно уж извиняться, и впрямь давно не парубок, - усмехнулся Мазуров. - А кроме дедов кого заметили?

- Некоторых первых секретарей на местах, - ответил Цвигун. - Но тут чисто зависть: 'А почему не меня?' Хотя мы следим. По диссидентам картина куда лучше.

- Да уж наслышаны! - фыркнул Кулаков. - Западные 'голоса' дружно стенают о 'варфоломеевской ночи' и о новом тридцать седьмом годе....

- Да, неплохо получилось, - не без доли самодовольства улыбнулся Цвигун. - Хотя, вся эта публика была нам давно известна. Их можно было подмести в одну ночь. Что мы и сделали. Это Андропов их берег зачем-то, теперь-то ясно зачем. Кстати, мы брали в основном прозападных либералов, сторонников социализма не трогали, с ними будет отдельная работа.

- Ну и как эти любители 'западных ценностей'? - спросил Машеров.

- Поначалу держались нагло. Привыкли к душеспасительным беседам при Андропове и к тому, что после визга на Западе их отпускают. Но когда до них дошло, что времена Андропова и Брежнева кончились, что на Запад теперь всем плевать, а их ждет тридцатник, да не в Мордовии и даже не на Колыме, а в лагерях у наших азиатских друзей - в Корее, Лаосе, Вьетнаме и никакие 'эмнести интернешенелы' и прочие 'хьюман райтс вотчи' их не спасут - сразу скисли. Все как один подписали отказ от гражданства и в ближайшие дни отправятся на свой любимый Запад. Воздух чище станет. Таким же макаром зачищаем националистов в республиках. Правда, - Цвигун развел руками. - С этими сложнее, слишком уж много у них покровителей среди местной власти. Особенно это заметно в Таджикистане, Узбекистане, Прибалтике, Грузии, Азербайджане, Чечено-Ингушетии с Дагестаном и на Украине. Причем не только Западной.

Все посмотрели на Щербицкого.

- Да знаю я! - махнул рукой первый секретарь ЦК КП УССР. - Мне уж присылали записки по этим делам. Упустили мы этот вопрос, что там говорить! Тут и кукурузник руку приложил, и Кириченко с Шелестом... Да и я, грешен, раньше думал, что это правильно, по Ленину - развитие национальностей, языков... Как там Ильич писал про национальную политику и уступки угнетенным нациям... 'Лучше пересолить, чем недосолить'. Вот и пересолили, так что теперь жрать нельзя! Я ведь иной раз спать не могу, в голову всякие мысли лезут. Цветущая республика, весь народ столько пахал, отстраивая после войны, и за каких-то четверть века так все, извините, просрать, разворовать, по ветру пустить!

Щербицкий яростно треснул кулаком по столу:

- Фашисты во Львове, в Киеве, в Одессе, Днепропетровске, Харькове! Бандеру, Шухевича и прочую мразь 'героями' объявляют! Нет, не за это мы воевали! Я теперь, пока силы есть, эту погань выжигать буду! До конца, чтобы и на племя не осталось!

Присутствующие переглянулись. Машеров, встретившись взглядом с Романовым, подумал: 'Верно говорят: 'Когда в Москве стригут ногти - в Киеве рубят пальцы'. Володя теперь такого наворотит... И правильно! Эту сволоту надо затоптать на корню!'

- Александр Николаевич, а помните, в своей рукописи Губернский упоминал о некоем Чикатило? - напомнил Судоплатов. - Он еще письмо на имя Щелокова отправлял. Этот извращенец вроде бы уже должен был совершить первое убийство...

- Должен был, но не совершил, - криво усмехнулся Шелепин. - Его первой жертвой должна была стать 9-летняя девочка. Мы с Семеном Кузьмичом скооперировались, и совместными усилиями организовали за Чикатило скрытое наблюдение. 22 декабря прошлого года он подкараулил второклассницу, но приступить к реализации своих гнусных замыслов не успел - четко сработали наши люди. Кстати, до суда подонку дожить уже не суждено. Ребята у коллеги шустрые, провернули все так, будто во время конвоирования к милицейской машине Чикатило попытался сбежать, выхватил у одного из милиционеров табельное оружие и выстрелил себе в сердце.

- Так ведь он должен был находиться в наручниках сразу после задержания, - усмехнулся ветеран НКВД.

- Не успели надеть, - пожал плечами Шелепин, едва сдерживая улыбку. - Кое-кто получил выговор по служебной линии.

- Ну и я заодно пару слов скажу по сыворотке, - обратил на себя внимание собравшихся Машеров. - Тут у меня кое-какие выкладки наших специалистов. Они утверждают, что перешли к экспериментам над добровольцем, коим стал один из ученых, потратив на инъекцию всю оставшуюся сыворотку. Подопытному седьмой десяток лет, но спустя неделю после введения препарата он стал выглядеть лет на двадцать моложе. Тесты показали, что и организм его, если можно так выразиться, помолодел. Исчезли старческие болячки, а вдобавок - хотите верьте, хотите нет - но у него стали расти выпавшие зубы.

- Ничего себе! - не сдержался Кулаков. - Это же какие открываются перспективы...

- Ученым нужна еще порция крови нашего хронопутешественника, думаю, он не откажется сдать на благо государства 300-400 миллилитров. Этого, по мнению сотрудников лаборатории, должно хватить на несколько тысяч доз препарата, который они уже назвали 'Vitarev'. Это производное от латинского 'reversus est vita', что значит буквально 'возвращение жизни'.

- А кровь человека, получившего инъекцию препарата, способна к выделению целебной сыворотки? - поинтересовался отмалчивавшийся до этого Матросов.

- Предварительные исследования показали, что нет. Получается, единственным донором может стать только Губернский.

- Тогда получается, что Советский Союз становится единоличным обладателем уникального препарата, своеобразной сыворотки бессмертия! - воскликнул Кулаков. - Понимаете, какие козыри оказываются в наших руках?!

- Ну насчет бессмертия ученые пока делать выводы не торопятся, - остудил пыл соратника Машеров. - Хотя, кто знает... Но вот бороться с болезнями, со старческим слабоумием, пожалуй, мы сможем.

- Фразой про старческое слабоумие Петр Миронович, наверное, намекает, что мы все тут давно не дети, - усмехнулся Романов и остальные тоже невольно заулыбались. - А если серьезно, то пусть ученые сначала доведут препарат до ума, а затем уже можно будет обсуждать, что делать с ним дальше. А то вдруг какой-то побочный эффект через полгода выявится, с необратимыми последствиями...

- Все верно, Григорий Васильевич, пусть уж лучше спокойно работают, а то начали тут, понимаешь, делить шкуру неубитого медведя. Просто хочу напомнить людям, отвечающим за безопасность Сергея Андреевича, - Машеров недвусмысленно посмотрел в сторону Ивашутина и Цвигуна, - что объект теперь переходит в разряд курицы, несущей золотые яйца.

- Обижаете, Петр Миронович, все под контролем, - улыбнулся Цвигун. - даже во время кубинской командировки мы к Губернскому приставили липового куратора. На самом деле за ним велось скрытое наблюдение.

- Правда, после пьянки с Фиделем он все же сумел как-то ото всех улизнуть и едва не стал жертвой уличных бандитов.

- Да, было такое, буквально на десять минут ускользнул от нашего человека... Но больше такого не повторится.

- Ладно, с этим разобрались, теперь подведем итоги, - сказал Романов. - Задачи на ближайшее будущее: Александру Николаевичу и Семену Кузьмичу продолжить чистку своих ведомств, одновременно продолжая собирать материал на местную и московскую номенклатуру. Николаю Васильевичу готовить материалы по военной реформе. Петру Мироновичу и Кириллу Трофимовичу продолжать разрабатывать программу реформ в экономике. Владимиру Васильевичу и Федору Давыдовичу готовить поправки к конституцию и законы по реформе госструктур, а также готовить создание в союзных республиках и автономиях РСФСР новых автономий для так называемых 'нетитульных' народов. Дело это архиважнейшее, выражаясь словами Ильича.

Яков Петрович готовит реформу партийных структур к внеочередному съезду. Эта работа должна быть синхронизирована с работой Владимира Васильевича и Федора Давыдовича. Возражения есть?

- У меня имеется небольшое дополнение, - сказал Шелепин. - Если номенклатура почувствует, что под нее копают, то она вполне может спровоцировать погромы. Особенно в южных республиках, как это было в той реальности при Горбачеве. В этой связи надо укрепить внутренние войска, чтобы такие попытки пресекали незамедлительно и безжалостно. Предлагаю на должность командующего внутренними войсками генерала Варенникова, надеюсь, Николай Васильевич его уступит. Генерал - честный солдат, фронтовик, верен СССР, что доказал в ельцинской тюрьме. Инициативы, правда, малость не хватает. Например, Горбачева и его женушку в Форосе надо было не материть, а просто пристрелить. Но если его сориентировать - он справится.

- Кто против? - спросил Романов. - Никто? Значит, принято.

- Тогда и у меня есть предложение, - сказал Мазуров, когда все уже зашевелились, собираясь разбегаться. - У нас немало заслуженных и достойных людей в возрасте, с большим опытом. У них может и не хватает сил тянуть прежнюю работу, но мозги и желание служить стране никуда не делись. Предлагаю создать из них Центральную комиссию советников, как в Китае при Дэн Сяопине. В комиссию будут направляться на экспертизу документы партии, правительства, законы, распоряжения разных учреждений... Советники должны, руководствуясь своим опытом, найти в них плюсы и минусы, и дать заключение - полезен этот документ или вреден. Во главе комиссии советников предлагаю поставить Павла Анатольевича Судоплатова.

- Хорошее предложение, - кивнув, отозвался Романов. - Возражений нет? Тогда

принято. Поздравляю, Павел Анатольевич!

- Спасибо, - несмотря на самообладание старого разведчика было видно, что он взволнован. - Буду работать, пока хватит сил и здоровья.

Разъезжались уже в сумерках. Оставив за спиной Кремль и Красную площадь, 'Чайка' предсовмина с милицейской машиной сопровождения двинулась в сторону Садового кольца. Вчера только в новую квартиру Машерова заселилась его супруга Полина Андреевна, приехавшая следом за мужем, а вот дети и внуки остались в Белоруссии. Там у них все налажено, нет пока смысла куда-то дергаться. Глядя на проплывающие за окном лимузина разгорающиеся окна домов, Петр Миронович размышлял о превратностях судьбы. Еще три года назад он и подумать не мог, что в стране и мире все изменится столь кардинальным образом. А теперь воспринимает это как должное. Жаль, что человеческая жизнь так коротка, очень хотелось бы увидеть, как будут обстоять дела в том же 2015 году. Хотя... Если сыворотка и впрямь обладает столь чудодейственными свойствами... Нет, не стоит пока забивать голову напрасными мечтами, прожить лет 80-90 уже неплохо. Он и сейчас в 61 год все чаще чувствует усталость прожитых лет, а дальше дело будет только хуже. Жить вечно - это точно не для него. Вот умереть с Полиной в один день, дождавшись правнуков - вполне будет неплохо. И знать, что все, что ты мог сделать для своей страны - ты сделал, потому как на том свете, вполне вероятно, придется держать ответ.

Глава 10

В этот день, как обычно пишут в книгах, ничто не предвещало беды. Занятия на режиссерских курсах ВГИКа подходили к концу, и я, поглядывая в окно на буйно цветущую майскую зелень, уже предвкушал скорую встречу с супругой и наследником, когда в аудитории появилась председатель месткома Вера Георгиевна Трушина - дама лет под сорок, с гофрированным сайгачьим носом и претензиями на образ интеллектуалки. Председатель месткома хрипловатым, прокуренным голосом сообщила, что сегодня после занятий состоится собрание, посвященное разбору дела слушателя режиссерских курсов Сергея Губернского. Явка обязательна. При этих словах у меня появилось очень нехорошее предчувствие, но деваться было некуда.

В назначенный час актовый зал был полон. Тут собрались преподаватели, мои коллеги - будущие режиссеры, начинающие актеры, операторы и еще десятки знакомых и незнакомых лиц. В их числе я с удивлением увидел Басилашвили, Караваева, Топалова, Ларису и еще несколько человек из нашей съемочной группы.

Они смотрели на меня с сочувствием, так же как и Рязанов, и мои коллеги по режиссерским курсам. В глазах большинства остальных присутствующих я заметил неподдельный интерес. Ну, примерно такой же, какой, по моему мнению, был у свободных и полноправных граждан Рима, собиравшихся в Колизее насладиться метаниями гладиатора по арене а затем поднять палец вверх или опустить его вниз... Самое паскудное, что гладиатором на этот раз, похоже, был именно я.

Кто-то мне на ходу шепнул:

- Щас будут разбирать твои художества на Кубе.

Вот тебе раз, и чего же они столько ждали? Почему не устроили судилище сразу по возвращении в столицу? Собирали, как принято говорить, доказательную базу? Ладно, поладим, что мне будут тут впаривать.

В президиуме помимо Веры Георгиевны разместились парторг Михаил Лазаревич Лозинский - невысокий, круглый, подвижный жизнелюб с хитрованистым взглядом, и секретарь комсомольской организации, которую, если ничего не путаю, звали Юля Трофименко. Это была накрашенная блондинистая девица несколько унылого вида, хотя, вероятно, мне так в тот момент просто казалось. Еще я приметил двух незнакомцев. Один - мажористого вида хлыщ лет под тридцать, в костюме с иголочки, то ли импортном, то ли качественного индпошива. Второй - рыжеватый, длинный и тощий как жердь тип прибалтообразной наружности. Даже не знаю, почему я так решил, просто было в нем что-то общее с артистами-прибалтами, игравшими в советском кино фашистов и западных шпионов. Как выяснилось, я не ошибся. Трушина представила его как референта МИДа Карла Яновича Брециса. Мажористый хлыщ оказался сотрудником отдела культуры ЦК ВЛКСМ Владленом Памфиловым.

После представления начался разбор дела слушателя режиссерских курсов ВГИКа Сергея Губернского, которого Трушина, ссылаясь на сведения, поступившие из весомых организаций - многозначительный взгляд в сторону Памфилова и Брециса, кивками подтвердившими ее слова - обвинила в целом букете грехов: позорящем нашу страну поведении за рубежом, пьяных дебошах, хулиганстве в присутствии кубинских товарищей и лично товарища Кастро, исполнении более чем сомнительных с политической точки зрения песен, пропагандирующих чуждые идеи и даже расизм...

Слушая все это, я тихо офигевал.

После выступления Трушиной Лозинский предложил заслушать свидетелей из числа съемочной группы. Первым выступил Басилашвили.

- Я много говорить не буду, - негромко, но так, что его все услышали, произнес народный артист РСФСР. - Скажу лишь, что во время плавания на Кубу и на самом острове во время съемок товарищ Губернский вел себя вполне прилично и профессионально, занимаясь в основном работой. Что же касается банкета по случаю окончания работы над сериалом, то тут я никаких безобразий не заметил, во всяком случае, пока сам находился на банкете. Впрочем, я там был недолго и вскоре ушел отдыхать, поэтому о том, что было дальше, ничего сказать не могу.

Честно говоря, я этого не ожидал, изначально настроившись на негатив когда Басилашвили дали слово. Практически вечный экранный подлец, будущий убежденный либерал - и такое объективное выступление. Может, есть еще шанс не испортиться в будущем?

Следом выступили Топалов и Караваев, которые меня также поддержали. Игорь Андреевич сказал, что после четырех с лишним месяцев напряженной работы в другой стране, в непривычном климате, людям хотелось отдохнуть и расслабиться, что вполне нормально. Ничего криминального в моем поведении он не заметил, ему доводилось бывать на подобных мероприятиях, где все кончалось мордобоем, да и исполненные мною песни по сравнению с матерными частушками, которые нередко исполняет подвыпивший народ на таких банкетах, выглядят достаточно невинно. Во всяком случае, лично он на фронте, да и в мирной жизни и не такое слышал.

Топалова поддержал Элизбар, заявивший в конце своего экспрессивного выступления, что в его родных краях различные радостные моменты жизни отмечают и более шумно.

Лариса, в свою очередь, сообщила, что в ее присутствии я вел себя вполне адекватно, а во время банкета, когда Фидель уехал и мужчины начали выпивать, ей, как и другим дамам, стало неинтересно, и она ушла в свой номер.

Эти выступления сказались на настроении аудитории. На меня народ смотрел уже с пониманием. Во взглядах так и читалось: ну выпил человек, с кем не бывает...

Затем слово предоставили мне. Выйдя к трибуне, я начал по пунктам опровергать обвинения.

- Да, выпили на радостях. А кто не пьет? Назови! Нет, я жду!

Эту фразу из еще неснятого фильма 'Покровские ворота' я произнес с надрывом, ни к кому конкретно не обращаясь ив то же время адресуя ее всем собравшимся. Многие улыбнулись, видно, фраза пришлась по вкусу.

- И никакого дебоша не было, и драку с музыкантами в кубинском ресторане я не устраивал, - продолжал я. - Гитару я действительно забрал, но вполне культурно, без всяких драк, да и остальные музыканты мне подыгрывали, когда я пел. И вообще, к тому времени товарищ Кастро и большинство кубинских товарищей уже уехали. И никаких таких чуждых идей в тех песнях я не пропагандировал. 'Куба рядом' - это песня о дружбе советского и кубинского народов! А в 'Убили негра' никакого расизма нет и никогда не было! Эта песня вообще за негров и против расистов! Ведь ни за что ни про что суки замочили!

- Так, вы за языком-то следите, товарищ Губернский! - подпрыгнула на своем месте Трушина под раздавшиеся из зала смешки. - Вы на собрании, в конце концов, а не на бандитской сходке! Это там подобные, с позволения сказать, песни и выражения уместны!

Чтобы понизить градус позитивного настроя в зале, в дело вступила тяжелая артиллерия в лице аппаратчика из ЦК ВЛКСМ. Памфилов толкнул речь, из которой явствовало, что мое поведение на банкете в глазах кубинских товарищей ничем не отличалось от поведения подвыпивших американских бандитов, которые вот так же расслаблялись на Кубе до революции.

- Что касается песен, то что это за намеки, товарищ Губернский? Вот, например, - он взял в руки листок, по которому начал читать. - 'Боже, как ты теперь далеко, Фидель!'. Напоминаю, Губернский пел это на Кубе, всего через несколько часов после встречи с товарищем Кастро! Как это понимать? Или это:

'А у нас облом, вечная зима

Небо в облаках, серые дома

О Фидель, Фидель, я схожу с ума...'

Вам жизнь в Советском Союзе не нравится и кажется серой вечной зимой, товарищ Губернский? Или вот этот куплет:

'Но я верю все ж, что наступит день

Кончится зима и придет апрель

И тогда еще мы покажем им всем, Фидель.

Расплеснется румба от Бреста до Магадана

Будет такая Куба, одна сплошная Гавана...'

Это как понимать, товарищ Губернский? Что вы хотели этим сказать?! ЧТО вы покажете, и кому это ИМ?!!

Пунцовый Памфилов выдохнул, и одним глотком ополовинил граненый стакан воды.

- Ну а песня про негра вообще ни в какие ворота не лезет, товарищи! Судите сами:

'Только мертвый негр не идет играть в баскетбол'. Или это: 'Только мертвый негр хип-хоп танцевать не идет'. Я не знаю, что за хип-хоп имел ввиду наш... хм... начинающий режиссер, но это же прямое повторение утверждений западных расистов, что якобы негры не способны ни к какой интеллектуальной деятельности и все их достижения ограничены отдельными видами спорта и примитивными танцами! А вот это еще 'лучше':

'Мама осталась одна, мама привела колдуна

Он ударил в там-там и Билли встал и пошел

Ну и что что зомби, зато он встал и пошел

Зомби тоже могут, могут играть в баскетбол'.

Памфилов еще одним мощным глотком добил стакан, по граненой стенке которого теперь стекала вниз одинокая капля влаги.

- По-вашему, товарищ Губернский, негры настолько тупые, что ими с помощью там-тама можно управлять как угодно?! Да любой американский расист из Ку-Клукс-Клана или сторонник апартеида из ЮАР с удовольствием под этим подпишется! Да и вообще, если приглядеться к, так сказать, 'творчеству' Губернского, то за исключением пары-тройки вещей оно выглядят крайне сомнительно! Пошловатые песенки, без особого смысла и идейного содержания, а из литературных произведений в основном пресловутый цикл про Фандорина, где главным положительным героем выведен царский сыщик, цепной пес антинародного прогнившего самодержавия!

А вот это он зря! В аудитории, напряженно слушавшей речь Памфилова, проявилось явное недовольство. Кто-то с задних рядов даже выкрикнул вполголоса: 'Не трожь Фандорина!' Похоже, среди собравшихся оказалось немало фанатов похождений Эраста Петровича.

Видя, что сообщник несколько заблудился и свернул не туда, в дело тут же вмешался Брецис. Несмотря на свои прибалтообразные внешние данные и ФИО, по-русски он говорил нормально, без характерной для прибалтов тормознутости, акцента, растягивания слов и перерывов между фразами.

- Товарищи! Мы здесь не обсуждаем литературные и музыкальные произведения Губернского. Это забота Союза писателей и Союза композиторов. Мы обсуждаем поведение Губернского на Кубе, которое далеко выходит за рамки обычного пьяного дебоша! Это дело политическое, товарищи, которое может сильно повредить отношениям нашей страны и братской Кубы! Ведь на Кубе, товарищи, негры составляют около трети населения и еще примерно четверть мулаты. И всем им, безусловно, совсем не понравятся расистские и оскорбительные выпады в так называемых песнях Губернского. Учтите, товарищи, что кубинский народ до революции натерпелся от оскорбительного и пренебрежительного отношения американских расистов, и очень чувствительно относится к подобным вещам. А по поведению Губернского они судят обо всем советском народе! Своими песнями и вообще поведением Губернский нанес большой ущерб внешней политике нашей страны и дружбе СССР и Кубы! И это не может оставаться безнаказанным!

- Совершенно верно! - поддержал взбодрившийся Памфилов. - Я считаю, что таким Губернским не место в таком учебном заведении и вообще в советском кинематографе! Вспомните слова Ленина, товарищи! Из всех искусств для нас важнейшим является кино! Мы не можем доверять людям вроде Губернского такой важный участок идеологического фронта!

Затем снова выступила Трушина, которая в целом повторила речи Памфилова и Брециса.

Комсомольская секретарша Юля тоже высказалась в обвинительном ключе, но как-то очень неубедительно. Было полное впечатление, что она и сама не верит в то, что говорит.

Выступление Лозинского несколько выбивалось из общего обвинительного тона. Он признал, что Губернский, конечно, сильно виноват и заслуживает наказания, но с другой стороны, помимо сомнительных и даже просто возмутительных произведений, у него есть и вполне патриотические вещи: 'Марсианин', 'Крейсера', 'Крепость на Суре', 'Знак Беды', 'Пираты 20-го века'... И вообще, Губернский талантлив, такими людьми не стоит разбрасываться.

На это тут же возразил Памфилов, заявив, что прежние заслуги, так же как и талант, не являются индульгенцией на все случаи жизни...

Все это я слушал уже вполуха. В голове свербила мысль: 'Громыко, гнида такая, вот за что?! Что я ему-то сделал? Это ведь он прислал этого сволочного референта! Без его санкции наверняка этот Брецис и не подумал бы лезть во ВГИК! Да и стукнули обо всем наверняка посольские! Кто из этих сволочей тогда присутствовал в ресторане? Хоть убей, не помню! Сначала не заострял внимание, поинтереснее люди были, а потом не до того стало.

И этот комсомольский хлыщ!.. С чего он-то так ярится? Нежели в его конторе что-то пронюхали о моих предложениях Машерову насчет ВЛКСМ? Что теперь будет? Можно, конечно, обратиться к Петру Мироновичу, или даже Цвигуну... А если не помогут? Вдруг у них там в политбюро какие то свои игры, и ради них меня принесут в жертву МИДовцам и комсомольским аппаратчикам? Если выгонят из ВГИКа с такими обвинениями, то о карьере в кино и на ТВ можно забыть. А там и из Союза писателей и Союза композиторов до кучи турнут! Песни запретят, книги печатать перестанут. И пойдешь ты, товарищ Губернский, снова в грузчики к родной жене. Это если ее с таким мужем на работе и в партии оставят. Хотя, вроде гнобить за мужа не должны, не те времена. Еще Сталин говорил: 'Сын за отца не в ответе'. Тут пусть и не сын, хотя такой имеется, но все же... Но с дачи в Переделкино однозначно выкинут. Хорошо еще, квартиру успел купить! А то остались бы с семьей на улице. Да, невесело может закончиться ваша карьера, гражданин попаданец'.

Пока в моей голове крутились все эти грустные мысли, выступления закончились и Трушина собиралась поставить на голосование вопрос о моем отчислении. Блин, ну не свинство? Осталось учиться всего-ничего! А сомнений в результатах у меня не было. Кто-то, возможно, будет против, но большинство наверняка предпочтет не ссориться с начальством.

И тут вдруг от входа в актовый зал раздался голос:

- Я попросил бы не торопиться с голосованием, товарищи!

Я увидел вошедших в зал Бориса Михайловича Хессина и Метелкина, которые шли к трибуне. На лицах ареопага в президиуме было написано удивление. Хессина тут многие знали, а вот майора практически все видели впервые и гадали, что это за тип в невзрачном, но строгом костюме.

- Знакомьтесь, это майор госбезопасности Виктор Валентинович Метелкин, - представил спутника руководитель ТО 'Экран'.

После этих слов в зале возникло некое оцепенение. Первым опомнился Памфилов:

- Борис Михайлович? Вы хотите что-то сказать по этому делу? Но... но выступления уже закончены.

- С вашего позволения я все-таки выскажусь, - заявил Борис Михайлович, занимая место на трибуне. - Я сегодня по делам заехал в посольство республики Куба и разговорился с кубинскими товарищами. Они мне рассказали интересные вещи. Оказывается компаньеро Губернский перед отъездом с Кубы исполнил песни собственного сочинения. Присутствовавшим кубинским товарищам, знающим русский язык, песни так понравились, что они перевели их на испанский, а музыканты, которые выступали на банкете, подобрали ноты. Эти вещи спели товарищу Кастро. Которому, заметьте, эти песни тоже очень пришлись по вкусу, особенно песня 'Убили негра'. И теперь эту композицию крутят по кубинскому радио и телевидению, и она очень популярна у кубинского народа... И, кстати, товарищи, я не понял, какие вопросы к товарищу Губернскому?

После этих слов первым сориентировался Лозинский, быстро сообразив, с какой стороны лежит масло на этом бутерброде.

- Товарищи! Случилось недоразумение! Похоже, товарищей из МИДа и ЦК комсомола кто-то ввел в заблуждение. Полагаю, товарищи, виновные будут установлены и наказаны. А сейчас мы должны извинится перед товарищем Губернским, который вынужден был выслушивать несправедливые обвинения...

При этих словах мрачные лица других членов судилища просветлели. У них появилась возможность выйти из этой истории, 'сохранив лицо' и свалив всю вину на обманувших их неведомых злоумышленников.

Все быстро согласились с Лозинским, и Трушина предложила закрыть заседание, так как 'все выяснилось'. А может, и не Громыко стоял за всем этим? Что-то они все подозрительно легко подняли лапки.

Все разошлись, а я отправился домой. По дороге слегка успокоился, однако все еще не мог забыть, как эти МИДовские и комсомольские гады едва не поломали мне жизнь. А нервные клетки, между прочим, не восстанавливаются! Хотя, персонально у меня, возможно, и восстанавливаются, учитывая мою повышенную регенерацию, но тем не менее! Нет, я этого просто так не оставлю. Наизнанку вывернусь, но постараюсь повлиять на Машерова и других старших товарищей, чтобы разогнали ВЛКСМ к чертовой матери. Вот МИДакам я, к сожалению, отомстить не смогу. Хотя... Писатель я или где? Я могу пойти против данного самому себе обещания и своего нежелания, и написать еще одну книгу про звезду русского дореволюционного сыска. В ней Фандорин будет путешествовать по Ближнему Востоку и в Египте или еще каком экзотическом месте раскроет очередное запутанное преступление. Но главное не это, а то, что в книге я распишу тогдашних МИДовских чинуш из посольств и консульств в самом мерзком виде, отказывающихся помочь Фандорину и другим русским попавшим за границей в трудное положение. Причем, это будет чистая правда. Записи русских путешественников 19-го века, да и более позднего времени, как и более раннего, переполнены жалобами на паскудное поведение наших дипломатов, которые никогда не помогут соотечественнику в беде, чтобы не поссориться с местными властями и не испортить себе послужной список. Решено! Я этих МИДовских подлецов так изображу, что при слове 'дипломат' народ плеваться будет! Ух, как я зол!

Забегая вперед, скажу, что эта история имела неожиданное продолжение. На следующий день коллеги по ВГИКу попросили спеть 'Убили негра' и 'Куба рядом', чтобы иметь представление, о чем вообще шла речь. Я спел без всякой задней мысли, а кто-то все это записал на портативный магнитофон. Затем несколько московских музыкантов, услышав запись, перепели ее, записав полулегальным образом. В итоге записи расползлись по Москве, а затем и вовсе по просторам страны.

Неожиданно на этом сделали гешефт фарцовщики, почти совсем вытесненные с музыкального рынка. Ведь теперь кассеты и пластинки подавляющего большинства иностранных певцов и групп, включая западные, продавались вполне легально через фирму 'Мелодия'. И народ предпочитал купить дешево лицензионный диск в магазине, чем запись непонятного качества втридорога. Но так как 'Негра' никто не продавал и не крутил на советском радио и ТВ, то тут фарцовщики взяли реванш, пользуясь ажиотажным спросом. Кто-то продавал кустарные записи, сделанные по старинке 'на костях', более солидные, со связями, возили винил из соцлагеря, из ГДР, Польши, Чехословакии, Венгрии, Югославии и Болгарии, где с этим было посвободнее и имелась возможность записывать русские песни без особых проблем.

Так что к лету из каждого двора доносилась песня о несчастливой судьбе чернокожего гражданина. Было забавно наблюдать за находившимися в Москве неграми, дипломатами из африканских и карибских посольств, а также студентами. Кто поумнее - смеялись и подпевали. Кто поглупее - закидывали инстанции возмущенными протестами, жалобами и требованиями принять меры. На что в инстанциях разводили руками, мол, Советское государство к песне отношения не имеет, по радио и ТВ ее не крутят и не собираются, а что народ поет... Так к каждому милицию не приставишь!

Дошло до того, что, зайдя как-то в Данькину комнату, я с удивлением услышал, как дите, возившееся со своими игрушками, напевает:

'Ай-яй-яй-яй-яй-яй-яй, убили негла, убили негла, убили

Ай-яй-яй-яй-яй-яй, ни за что ни пло что суки замочили...'

Сказать, что я испытал шок - значит, ничего не сказать. Где? Где он это услышал?! В детсадике или на прогулке с мамой? Хрен его знает, дорогие друзья, но я постарался внушить пацану, что в этой песне попадаются плохие слова, которые маленькому мальчику говорить нельзя.

А во ВГИКе состоялась драка между румынскими и венгерскими студентами. Началось всё с того, что румыны, несколько переделав текст, запели:

'Ай-яй-яй-яй-яй-яй-яй, убили венгра убили венгра, убили...'

Вспыльчивые мадьяры этого не стерпели и кинулись бить морды 'потомкам римлян'. Кажется, венгры одерживали верх, когда на место разборок подоспел наряд милиции. ...

Узнав об этом, я ощутил даже некоторую гордость. Появившаяся с моей подачи песня завоевала уже три континента, считая и азиатскую часть СССР.

Как-то даже позвонил Высоцкий. Он каким-то образом сумел выяснить, что ставшие народными хитами 'Убили негра' и 'Куба рядом' написаны мной (вы уж извините, будущие несостоявшиеся авторы), и решил позвонить, поздравить и выразить свое восхищение. Я включил режим 'Скромность', и в свою очередь поинтересовался, что там с сериалом 'Место встречи изменить нельзя'. Выяснилось, что съемки закончились, а фильм планировался к выходу на телеэкраны страны осенью этого года.

А между тем происходящие в стране перемены нельзя было не ощутить. Чувствовалось, что назревало нечто необычное и грозное, словно постепенно подкрадывалось цунами, готовое в любой момент накрыть страну смертельным валом, сметающим все на своем пути. В газетах, на радио и телевидении все чаще поднимались темы коррупции, взяточничества, кумовства, морального разложения, все чаще в этой связи мелькали фамилии чиновников не только низшего, но и среднего, а порой даже высшего звена, на уровне министерств и ведомств.

Со сменой руководства страны стало понятно, что новая метла и мести станет по-новому. Все невольно начинали прикидывать, как это может отразиться на них и их близких. Чувствовавшие за собой грешки начинали дергаться, срочно подчищая концы и превращаясь если не в херувимов, то как минимум в добропорядочных граждан и ответственных работников.

Для меня это чем-то напоминало прочитанное в исторических справочниках затягивание гаек при Андропове в бытность его генеральным секретарем. Тогда, помнится, даже посреди сеанса проверяющие могли зайти в кинотеатр и устроить проверку документов.

В то же время в СМИ стали проскальзывать материалы, в которых сначала осторожно, а затем все более уверенно давалась положительная оценка роли Сталина в истории становления СССР. У меня по этому поводу экспромтом даже родился стишок:

'Мы всех паразитов достанем

И ясно поймет каждый гад

Сколь добрым когда-то был Сталин

И в этом лишь был виноват'.

Как бы там ни было, к лету 1979 года, когда я получил диплом об успешном окончании высших режиссерских курсов, напряжение буквально стало осязаемым. Кстати, в качестве дипломной работы мне засчитали прошедший с триумфом на отечественном ТВ сериал 'Заря новой жизни'. На Кубе наша 'мыльная опера' тоже произвела фурор, и как мы и предполагали, в некоторых странах латинской Америки, лояльно относящихся к СССР, уже заявили о готовности приобрести сериал для внутреннего показа. Чуть погодя аналогичную просьбу высказали в странах социалистического лагеря, но это по официальной версии, не исключено, что кому-то наш фильм втюхали в добровольно-принудительном порядке.

В Гостелерадио тем временем уже окончательно созрел план съемок второго сезона, даже успели обговорить все с кубинскими партнерами. Но мне что-то не хотелось снова торчать полгода в этом тропическом раю, тем более что Топалов вполне мог бы меня подменить. Опыт съемок первой части у него имелся, актеры, в принципе, те же, разве что из главных ролей добавляются Антонио и Аманда. А, ну еще добавился очередной гринго, Билл Форбс. Пусть попробуют предложить роль... ну, например. Регимантасу Адомайтису. Ну да Игорь Андреич разберется, что к чему, не мальчик. Так я и заявил Корзину, обосновав свое решение большой загруженностью. Тот почесался, покряхтел, но в итоге все же согласился с моими доводами. Таким образом, я отмазался от поездки на Кубу и теперь мог сосредоточиться на работе над очередной повестью о похождениях Эраста Фандорина, где, полный непреходящей ненависти к 'птенцам' Громыко, планировал обгадить МИД - пусть даже и царский - по полной программе. Книгу я твердо решил сделать последней в серии. Хотя зарекаться ни от чего нельзя, но после выхода в свет повести я собирался сделать передышку длиной лет в пять, а лучше в десять. Иначе вошедшие во вкус читатели с меня живого не слезут, а мне самому стало немного надоедать писать однотипные вещи, хотя большинство из них я и передрал внаглую у Акунина-Чхартишвили. Представляю, что испытывал Артур Конан-Дойл, по требованию поклонников приступая к очередной повести о Шерлоке Холмсе и докторе Ватсоне.

Хорошо еще, что группой 'Aurora' вплотную занимались Ованес Мелик-Пашаев и майор Метелкин. У музыкантов все было на мази, гастроли по Союзу чередовались с зарубежными поездками - уже назревал вояж в Британию и Ирландию - и студийной работой. Ребята вовсю трудились над третьим альбомом, несколько музыкальных тем я им по памяти подкинул, а над текстами призвал потрудиться самих. К слову, со студии, которая в свободное время сдавалась в аренду другим музыкантам, мне как худруку периодически капала энная сумма.

В один из прекрасных дней я проходил мимо витрины книжного магазина, и невольно обратил внимание на книгу новой серии издательства 'Воениздат' под названием 'Я помню'. Ого, моя идея, похоже, прижилась! Первая книга вышла под редакцией некоего Василия Драгунова, и сразу задерживала на себе внимание. Похоже, в 'Воениздате' творчески подошли к вопросу. Яркая, глянцевая обложка просто бросалась в глаза. Красная звезда во всю обложку, окруженная обломками свастики и клубами дыма,. на переднем плане 'тридцатьчетверка', а за ней - горящий 'Тигр'. Сверху большими буквами в черно-оранжевых цветах георгиевской ленточки было написано: 'Я ДРАЛСЯ НА Т-34'.

Не отказал себе в удовольствии приобрести один экземпляр. По словам продавщицы, книгу раскупали быстро, на складе было уже пусто, так что заказали еще партию. Да и на моих глазах еще несколько человек купили книгу, причем большинство из них молодежь и подростки. Думаю, рожденную с моей подачи серию ждет успех.

Причем книга оказалась не только внешне красиво оформленной. Было немало качественных фотографий и иллюстраций с изображениями разной техники и вооружения, наших и вражеских, а в приложении имелись технико-тактические характеристики и чертежи танков, самоходок и прочего оружия Третьего Рейха и его союзников, противостоявшего нашим легендарным 'Т-34'. Ну и, конечно, текст, который я проштудировал с большим интересом. Кое-что я читал в аналогичной книге Артема Драбкина в будущем, но в этой книге большинство воспоминаний я в XXI веке не видел. Оно и понятно, ведь Драбкин начал записывать воспоминания намного позже, до того времени эти люди просто не дожили. Зато сейчас они были вполне живы и помнили много интересного. Забегая вперед, скажу, что в сентябре вышла вторая книга Драгунова 'Я дрался на Ил-2' и также имела успех у читателей. Оформление оказалось похожим, только, само собой, вместо танка был изображен пикирующий штурмовик и под ним горящая немецкая техника. На тыльной стороне обложек обеих книг 'Воениздат' анонсировал скорый выход новых книг: 'Я дрался на КВ', 'Я дрался на СУ-100', 'Я дрался на Ла-5' и 'Я дрался на торпедном катере'. Было приятно сознавать, что не без моей помощи подвиги достойных уважения людей не будут забыты.

Валентину тем временем за ударный труд повысили до должности специалиста столичного управления торговли. Сие событие мы отметили походом в ресторан 'Прагу', забронировав столик с помощью Анатолия Авдеевича. Чарский, к слову, пользуясь тем, что официально появилась возможность открывать кооперативы, тут же на паях с несколькими серьезными людьми зарегистрировал частное производство по пошиву джинсовой одежды, открыв сразу несколько цехов в Подмосковье. Честно говоря, у меня тоже мелькнула мысль заняться частным бизнесом, но, реально оценив свои возможности, я от такой идеи отказался. Не то что у меня не было коммерческой жилки, просто хватало и других забот, которые я считал более серьезными и неотложными, нежели свое участие в набирающем силу кооперативном движении.

Глава 11

В середине июля я сдал-таки в издательство 'Молодая гвардия' рукопись повести 'Крик ангела'. На мой взгляд, по-хорошему надо было бы еще поработать над заключительной книгой о похождениях Фандорина, но чуть ли не ежедневные звонки издателя уже сводили меня с ума. Главное, что сотрудников посольства вывел последними подлецами, надеюсь, книгу из-за этого не тормознут после редакторской читки. Все ж таки царские послы, не выводок Громыко... Хотя умный человек наверняка проследит аналогию. Плюхнув папку с рукописью редактору на стол, я заявил, что в ближайшие годы никаких продолжений не планируется, пусть так и укажут в какой-нибудь аннотации, чтобы читатель не питал напрасных иллюзий.

Подумалось, не пора ли приобрести наконец персональный компьютер... Как-никак Возняк на пару с Джобсом уже вовсю резвятся со своим 'Apple II', компьютер, если я ничего не путаю, реализуется миллионами экземпляров. А с другой стороны, то, что я наберу на клавиатуре компьютера, в издательство не отнесешь, нужен будет еще и принтер, чтобы распечатать рукопись. Вроде бы матричные или какие там, не помню уже, должны в это время появиться. Но опять же, если с техникой что-то случится, то кто мне ее отремонтирует? Это же ведь должен параллельно развиваться и сервис.

Блин, нашу государственную машину пока раскачаешь... К тому времени весь мир обзаведется компами, а мы так и будем все на калькуляторах считать, а в глуши и вовсе на счетах. Может быть, взяться за дело самому? Ну а что, чем не идея создать кооператив и заняться завозом и реализацией в СССР продукции Возняка и Джобса? Муторно, чревато, что советские люди еще не созрели для столь продвинутых агрегатов... Хотя в той же Москве наверняка найдется десяток-другой желающих поставить дома персональный компьютер, несмотря на приличную цену. Или ну ее на фиг, свяжешься с частным бизнесом, потом вовек не отмоешься...

Не подвигнуть ли наше руководство к действию? Ну а что, в правительстве все сплошь блат... тьфу, свои люди, если можно так выразиться, может быть, прислушаются к словам рядового писателя-композитора-режиссера, что пора бы взяться за компьютеризацию всей страны? Только к кому ткнуться для начала?

Первым делом по старой памяти в голове всплыла фамилия Машерова. Сейчас Петр Миронович у нас Председатель Совета министров СССР. Вполне подходящая должность для принятия и продвижения наверх серьезных решений. Вот только номера телефона его у меня нет, старый остался, еще минский. Так бы хоть в интернете порылся, нашел телефон приемной, но ведь и интернета еще нет. В итоге набрал старый номер, по которому теперь отзывался Мазуров. Кирилл Трофимович вошел в мое положение и поделился нынешним номером приемной Машерова.

С предсовмином мы договорились о личной встрече у него в кабинете на следующий день. Пообещал выделить мне полчасика, в надежде, что я действительно иду к нему с дельным предложением.

- Ну, рассказывайте, что у вас стряслось? - спросил Машеров, когда мы после обмена рукопожатиями уселись напротив друг друга.

- Пока еще не стряслось, но может стрястись, причем не у меня, а у всей страны.

- Что-то вы меня пугаете, Сергей Андреевич. Давайте говорите уже по существу.

- Вы же наверняка помните, что я в своей первой рукописи писал о компьютерах. Еще несколько лет - и компьютеры прочно войдут в нашу жизнь. Хотя вот именно в НАШУ, пожалуй, войдут куда позже. А чтобы этого не произошло... вернее, чтобы это произошло как можно быстрее - необходимо уже сейчас приступать к выпуску своих компьютеров...

- Я прекрасно помню, что вы писали, Сергей Андреевич. Но и вы нас поймите! Накопилось столько всего первоочередного, что у меня - хотите верьте, хотите нет - голова идет кругом. Я уж не говорю про Романова и остальных... хм... соратников. Работы непочатый край и без компьютеров.

- Петр Миронович, для начала можно обойтись без серьезных вложений. Дайте карт-бланш тому же Алферову, он человек, можно сказать, в теме. Подключить какой-нибудь НИИ, не обязательно в Белоруссии, можно даже новосибирский Академгородок, пусть у нас появится своя Силиконовая... вернее, Кремниевая долина. Подкинуть им лучшие на сегодняшний день образцы микропроцессоров... Вроде бы, насколько я помню, на передовых позициях сейчас компания Intel. Мне, гуманитарию, сами понимаете, сложно разобраться в тонкостях этого вопроса, но все же думается, что скопировать у наших спецов получится. А там можно наладить и выпуск своих компьютеров. Опять же, в машиностроении будущее за станками с ЧПУ - числовым программным управлением. И подрастающее поколение нужно готовить в плане компьютерной грамотности. Если получится наладить массовый выпуск отечественных компьютеров, то почему бы не выделить хотя бы по одному экземпляру на каждую школу? Можно будет проводить урок информатики. Дети по-любому втянутся, пусть даже начнут с простеньких 8-битных компьютерных игрушек. Большинство, согласен, дальше игрушек не пойдут, или просто станут рядовыми пользователями, но какая-то часть заинтересуется компьютерами по-настоящему, и кто знает, вдруг у нас появится свой Билл Гейтс! Я не утверждаю, что СССР станет законодателем мод на мировом рынке компьютеров и комплектующих, но можно же избежать столь серьезного отставания в этой отрасли, которое случилось в моей реальности.

Машеров долго молчал, время от времени делая крепкие затяжки и пуская дым в сторону. На меня он не смотрел, а если поворачивал голову в моем направлении, казалось, что глядит куда-то сквозь. Наконец докурил, затушив бычок в пепельнице, и со вздохом произнес:

- Что ж, давайте я подключу к этой проблеме Жореса Ивановича, коль он уж разбирается в подобных вопросах. А лучше договоритесь насчет личной встречи и обрисуйте ему ситуацию. Если согласится, что дело действительно безотлагательное - тогда поможем. Не подумайте, что я не доверяю вашему мнению, но вы же сами признались, что гуманитарий, а Жорес Иванович технарь до мозга костей, он в этом вопросе несколько компетентнее, и его точка зрения для меня очень важна. Но опять же, золотых гор никто не обещает, сами понимаете, закупать импортные компьютеры тысячами мы не можем, валюта у нас... валюта нам нужна для других, более неотложных дел. А вот если получится запустить свое производство... Короче говоря, есть у вас телефон Алферова? Записывайте, у меня их несколько... И вот еще что, Сергей Андреевич... У меня к вам будет одна просьба...

- Слушаю внимательно.

- Наши биологи, работающие с образцами вашей крови, очень хотят получить от вас еще одну порцию, миллилитров 300-400 - это стандартный объем донорской дозы.

- Да мне не жалко. Только это что же, в Минск опять лететь?

- Нет, в Минск лететь не нужно. Забор крови у вас сделают здесь, а затем в охлажденном виде доставят по назначению.

- Наверное, натощак сдавать нужно?

- Про 'натощак', честно говоря, не уверен, врачи не предупреждали. Я тогда созвонюсь со специалистами, узнаю, как лучше, а потом доведу до вашего сведения.

Уже через два дня Машеров мне перезвонил и сообщил, что для забора крови из Минска прилетел его человек, и куда мне нужно подойти назавтра утром, чтобы сдать свои 'полтора стакана'. Все же натощак, так что в тот день я остался без завтрака.

Договорились мы и о встрече с Алферовым. К этому времени сотовые сети покрыли практически всю Белоруссию. Руководители Московской и Ленинградской областей, глядя на такие дела, всерьез нацелились на 'мобилизацию' своих регионов. Это если верить статье в 'Известиях', корреспонденту которых дал объемное интервью Жорес Иванович.

'Главная проблема пока - недостаток оптоволоконных кабелей, которых для обеспечения работоспособности вышек сотовой связи требуется огромное количество, - говорил Алферов. - Но этот вопрос уже решается на уровне министерства связи, и я уверен, что не за горами тот день, когда вся наша страна будет опутана сетями сотовой связи. И не только наша! Вы знаете, сколько уже поступило предложений о сотрудничестве от представителей западных компаний?! Многие из зарубежных бизнесменов лично побывали в Белоруссии и оценили преимущества сотовой связи'.

А в очной беседе, состоявшейся у меня дома спустя несколько дней после того, как я прочитал заметку в 'Известиях', Алферов признался, что сельское население частенько ворует ценный кабель, причем иногда десятками метров. Так-то он находится под землей, а с вышек срезают, черти. Хоть у каждой вышки по автоматчику ставь.

- И что самое обидное - толку им от этого кабеля?! - возмущался академик. - Они же, дурни, уверены, что там медь, вот и воруют, а это же оптоволокно, они его в цветмет не сдадут, в хозяйстве никуда не приткнут... Кстати, наша страна одной из первой в мире начала серийное производство оптического волокна на основе кварцевого стекла. И это тоже весьма заинтересовало наших потенциальных западных партнеров.

Затем мы приступили к обсуждению перспектив компьютеризация всея Руси. А заодно и других республик 1/6 части суши. Жорес Иванович с ходу подхватил идею, заявив, что и сам в мыслях периодически возвращался к идее персонального компьютера, но ввиду загруженности проблемами сотовой связи руки все никак не доходили. Сейчас же, когда процесс мобильной телефонизации успешно запущен, он готов практически без остатка посвятить себя новой теме, которая открывает грандиозные перспективы в плане научно-технического рывка СССР.

- Сегодня же позвоню Петру Мироновичу, - заявил Алферов. - Мне симпатизирует идея сделать на базе новосибирского Академогородка... Кремниевую долину. Но куда проще запустить проект на базе Института электронных управляющих машин, проще говоря ИНЭУМ. Он находится в Москве, я прекрасно знаком с его директором Борисом Николаевичем Наумовым, он давно хотел взяться за нечто подобное.

- Па-а-а-п, а мы пойдем в восклесенье в зоопалк?

Заговорились мы с Жоресом Ивановичем, не заметил, как сын подкрался с цветными карандашами в руках и рисунком то ли медведя, то ли слона - сразу и не поймешь.

- Вылитый отец, - подмигнул мне ученый, отхлебывая остывший чай и закусывая его шоколадной конфетой.

Данька тут же потянулся к вазе с конфетами, и хотя Валя, которая убежала по делам, запрещала слишком часто баловать сына сладким, тут я уж не удержался, порадовал отпрыска шоколадным лакомством.

- Пойдем, Данька, пойдем, раз обещал. И маму возьмем, чтобы одна дома не скучала.

Алферов взялся за работу с энтузиазмом. Созвонились с ним в начале сентября, Жорес Иванович рассказал, что через подставных лиц удалось они закупить у фирмы 'Intel' их последнюю разработку - 16-битный процессор 'Intel-8088'. Оказалось, что ничего фантастического в предложенной американцами технологии нет, хотя, безусловно, это серьезный шаг вперед. Но и наши умные головы готовы взяться за разработку аналогичного микрочипа. Так что перспективы открывались вполне радужные.

Еще более меня порадовал Жорес Иванович своим рассказом о том, что в ИНЭУМ с его подачи взялись за создание так называемой 'открытой архитектуры', которая наверняка ляжет в основу будущих персональных компьютеров. Эта конструкция предусматривала возможность расширения системы, она не требовала лицензионных затрат, а в процессе

эксплуатации сам пользователь мог бы изменять базовый состав системы. Я сразу вспомнил, как для домашнего компа покупал то видеокарту, то процессор, то винчестер... Действительно, куда удобнее, чем если бы изначально эта самая архитектура планировалась закрытой, как у 'яблочников'.

Между тем в стране и мире события развивались своим чередом. В Ватикане вот уже в течение года разворачивался грандиозный скандал, сотрясавший римско-католическую церковь на всех континентах. В конце сентября 1978 года стало известно о раскрытии заговора с целью убийства избранного всего месяц назад римского Папы Иоанна-Павла I. Папу вроде бы пытались отравить, но по ошибке яд выпил митрополит Ленинградский Никодим, прибывший от имени Московской Патриархии поздравить Папу с избранием. Эту историю я знал в будущем и, само собой, упомянул в записках Машерову. Только в моем прошлом до Папы все же добрались. Неужто и здесь наши подсуетились?

По Ватикану прокатилось волна арестов среди кардиналов, чиновников, банкиров из ватиканского банка и прочих лиц, на кого пало или могло пасть подозрение. Еще больше народу лишилось должностей и вылетело в отставку. Десятки кардиналов, епископов и прочих иерархов были смещены со своих диоцезий или лишены сана. Церковная оппозиция не осталась в долгу, объединившись вокруг французского архиепископа Марселя Лефевра, уже около полутора десятков лет выступавшего против политики Ватикана. Лефевр призвал всех 'истинных католиков' силой устранить 'узурпатора' с римского престола, обвинив Папу в 'поддержке коммунизма'. Призыв Лефевра не остался без ответа - 20-го января 1979 года в Ватикане, во время богослужения испанский монах Хуан Фернандес Крон выпустил в Папу десять пуль из пистолета, при этом ухитрившись лишь пару раз слегка его поцарапать. Это имя мне тоже было знакомо по будущему. Монах-фанатик в моем прошлом столь же неудачно покушался на Папу Кароля Войтылу. Правда, было это уже позже, в начале 80-х, в Португалии, и Крон тогда пытался действовать кинжалом. Зато Папа получил поддержку в странах третьего мира, в Азии, Африке и особенно Латинской Америке, назначив выходцев из этих мест на освободившиеся места в Ватикане в противовес 'отступившей от Христа Европе'. Римская церковь менялась на глазах и к чему это могло привести, было непонятно.

Другая сенсационная новость пришла с Ближнего Востока. 2-го октября 1978 года аятолла Рухолла Хомейни, проживавший в изгнании в городе Наджаф в Ираке, по требованию иракского правительства решил покинуть страну. С большой группой приближенных он двинулся на нескольких машинах к границе Кувейта. Однако, у города Эль-Кут, на дороге где проезжал кортеж Хомейни, сработало несколько десятков мощных фугасов. Дорога после этого напоминала лунный пейзаж, а от кортежа, самого Хомейни и его окружения остались только фантастически перекрученные куски металла, напоминавшие особо извращенные творения скульпторов-абстракционистов. Улики указывали на шахскую охранку САВАК. Хотя, лично я в этом сильно сомневался, что-то в моем прошлом они не проявили такой прыти. Но в Иране после этого, и без того шедшие волнения, разгорелись как костер, в который плеснули ведро бензина. В Тегеране и других иранских городах развернулись настоящие побоища разъяренных толп с шахскими войсками, жандармами и полицией, улицы покрылись баррикадами. При этом агенты шахской охранки, словно с цепи сорвавшись, продолжали каждый день отправлять к гуриям наиболее видных и активных исламистов, причем не только в Иране, но и в других странах, где они жили в эмиграции. Исламисты не оставались в долгу, удачно покусившись на большое количество высокопоставленных военных и гражданских чиновников шаха, чем вызвали настоящую панику среди шахской элиты, немало представителей которой поспешили свалить из страны, а оставшиеся, практически все отправили за рубеж семьи и все ценное, что смогли увезти. Это тут же стало известно и, разумеется, не прибавило боевого духа их подчиненным. В то время как практически все известные лидеры исламистов не по своей воле сошли со сцены, в Иране все громче звучало имя Масуда Раджави, лидера подпольной партизанской организации Моджахедине Хальк.

Вскоре эта организация заключила союз с родственной Федаяне Хальк, и к этому альянсу примкнула партия Туде и ряд других, не столь известных. Раджави и его окружение обращались к народу в духе покойного Хомейни. Все те же многочисленные апелляции к Корану вперемешку с призывами свергнуть развращенный коррумпированный режим, ликвидировать засилье Запада и так далее. Только у Раджави сотоварищи все куда больше чем у покойного Хомейни, перемешивалось с призывами к социальной справедливости и защите интересов обездоленных, что по понятным причинам народу нравилось. Ну а в разные тонкости подавляющее большинство иранцев не вдавалось.

В итоге уже в январе Раджави стал признанным лидером антишахского движения. А 11-го февраля в Тегеране началось восстание, причем к отрядам революционеров присоединилась значительная часть военных, а именно солдат и младших офицеров. Затем восстание вспыхнуло и в других частях страны. Бои продолжались где-то с неделю, после чего восставшие полностью овладели столицей, взяв штурмом правительственный квартал и шахский дворец. Шах Мохамед Реза и премьер Бахтияр чуть ли не в последний момент улетели из Тегерана вместе с кучей генералов и высших чиновников. Как вскоре стало известно, они нашли приют в Каире, под крылышком Анвара Садата. После этого как-то быстро прекратили сопротивление и сторонники шаха на остальной территории Ирана. Шахские войска либо сдавались, либо переходили на сторону революции, либо пытались пробиться к границам Турции, Ирака, Пакистана и Афганистана, либо просто разбегались. В Иране была провозглашена Исламская Социалистическая Республика и создано новое правительство во главе с Раджави, которое СССР, подсуетившись, признал первым.

Надо сказать, что еще во время боев СССР выступил с заявлением, что происходящее - внутреннее дело Ирана, и СССР не допустит силового вмешательства любой страны. Америкосы, впрочем, выразили было 'озабоченность' и подогнали в Персидский залив свой военно-морской флот, но после того, как в Персидском заливе начали активно маневрировать корабли ВМС СССР, оперативно отправленные с баз в Йемене и на Коморах, янки сделали вид, что они тут ни при чем: мол, мы тут примус починяем, никого не трогаем.

На фоне этих событий, в декабре 1978-го как-то незаметно промелькнуло сообщение из Багдада о раскрытии заговора, аресте и расстреле вице-президента Ирака Саддама Хусейна и группы близких к нему лиц из верхушки партии БААС, в числе которых были Таха Ясин Рамадан, Иззат Ибрагим, Тарик Азиз, Али аль-Масджит и другие приспешники, рангом пониже.

В Камбодже тем временем силы нового правительства при поддержке Вьетнама окончательно вышибли остатки полпотовских войск в Таиланд. А дальше... случилось неожиданное. В начале января 1979-го в порт Кампонгсаом пожаловал с дружественным визитом наш Тихоокеанский флот. На борту флагмана находилась советская правительственная делегация, с которой новое правительство Камбоджи подписало ряд соглашений о создании совместных советско-камбоджийских предприятий в сфере сельского хозяйства, горной, лесной и каучуковой промышленности, рыболовства, транспорта, военного сотрудничества, а также договор об аренде под военную базу на 99 лет островов Ронг и Танг и архипелага Вай. Если вьетнамские товарищи и были недовольны таким поворотом, они этого никак не показали. Не иначе, тоже каких-то плюшек получили.

13-го марта 1979-го, как и в моем прошлом, случилась революция на Гренаде. Группа молодых революционеров во главе с Морисом Бишопом, внезапно напав на казармы правительственных силовиков и захватив их почти без сопротивления, свергла проамериканского диктатора Эрика Гейри - отморозка с криминальными наклонностями и не очень дружившего с головой. Куба и СССР, как и следовало ожидать, тут же признали новую власть, и на Гренаду вылетели наши дипломаты, договариваться с новой революционной властью. Не знаю как там все будет дальше, но есть у меня почему-то убеждение, что в этот раз америкосам влезть на Гренаду в 1983-м все же не дадут.

В СССР, как я уже упоминал, тоже происходили интересные вещи. Западные 'голоса' надрывались, расписывая 'разгул репрессий' в стране и сравнивая его то с опричниной, то с Варфоломеевской ночью, то с тридцать седьмым годом. Похоже, Цвигун в Комитете всерьез взялся за выкорчевывание разных диссидентов. Из знакомых имен попались Новодворская (тут испытал чувство глубочайшего морального удовлетворения!), Ганнушкина, Алексеева, блаженный Адамыч Ковалев, Боннер с Сахаровым, и до кучи Звиад Гамсахурдия.

'Голоса' также кричали об устроенном ужасным Кей-Джи-Би 'чудовищном погроме советской науки'. По их словам, погром происходил в НИИ системных исследований и Институте США и Канады, где, якобы забрали всех, включая директора ВНИИСИ, 'ученого с мировым именем' Джермена Гвишиани, в МГИМО (где по утверждению тех же 'голосов' арестовали не только всех преподавателей, но и большинство студентов) и Институте Мировой Экономики и Международных Отношений. По словам 'голосов', в этих научных учреждениях из людей остались только сторожа и уборщицы, да и то лишь потому, что все до единого являются агентами жуткого Кей-Джи-Би. Правда, 'голоса' признавали, что директор ИМЭМО Иноземцев остался на своем месте, но объясняли это тем, что Иноземцев, несомненно - офицер Кей-Джи-Би в высоком звании.

Экономику страны также потряхивало, но, по моему мнению, такая встряска шла только на пользу. 20 февраля 1979 года вышло постановление Совмина СССР об организации Корпорации развития сельского хозяйства. Новая структура должна была организовать по всей стране специальные МТС, которые предоставляли технику со специалистами в аренду колхозам и совхозам, а также тем, кто желал хозяйствовать самостоятельно, и осуществляли ремонт имевшейся у аграриев техники. Труженики полей расплачивались своей продукцией, причем корпорация заключала с ними договор на ответственное хранение, в котором были прописаны серьезные штрафные санкции.

Кроме того, в составе Корпорации создавался 'Банк сельскохозяйственного кредита', который выдавал аграриям кредиты на покупку техники и удобрений, строительство хранилищ сельхозпродукции, ферм, цехов и линий по обработке и консервированию продуктов. Расплата шла продукцией по тому же принципу, что и с МТС.

Одновременно вышло 'Постановление о колхозных рынках'. Через пару недель после выхода в свет 'Постановления' мы с Валей пошли на рынок за продуктами. На первый взгляд на рынке стало больше порядка, торговые ряды были четко разделены, висели таблички 'к-з им. Ленина', 'с-з 'Авангард', 'к-з 'Борец'... За сборными прилавками сидели торговки, позади, у грузовиков, кучковались крепкие деревенские мужики и парни, которые подтаскивали к прилавкам товар по мере необходимости. Рыночные начальники бродили по рынку с грустным и, как мне показалось, растерянным видом, заглядывая в какие-то бумаги. Цены приятно удивили, несколько снизившись. Да-а-а, то ли еще будет!

Глава 12

15 мая 1979 года в программе 'Время' было объявлено о состоявшемся пленуме ЦК КПСС, который решил созвать внеочередной съезд партии. Через четыре дня в Москве открылся XXVI съезд КПСС. Я сидел перед телевизором и смотрел трансляцию съезда чисто из любопытства, чтобы сравнить с брежневским XXV съездом, который, на мой взгляд, был лучшим в мире снотворным.

После открытия съезда выступил генеральный секретарь ЦК КПСС Романов. Сразу было заметно, что его речь сильно отличалась от выступлений брежневской эпохи. Романов говорил почти не заглядывая в бумаги которые он держал в руках. Чувствовалось что он излагает давно обдуманное.

Романов начал с того что напомнил об обещании Хрущева построить материально-техническую базу коммунизма к 1980 году.

'Восьмидесятый год наступит через девять с небольшим месяцев, товарищи, но материально-технической базы коммунизма что-то не видно. Надо признать, что построение коммунизма - куда более сложный и долгий процесс, чем казалось необразованным людям вроде Хрущева, и даже Марксу и Энгельсу в 19-м веке и Ленину в начале 20-го. Ход нашей истории за последние шестьдесят два года наглядно показывает, что, в отличие от социализма, коммунистическое общество невозможно построить в одной отдельно взятой стране или даже группе стран, пока на планете существует капиталистический строй, империализм, агрессивные военные блоки, угроза войны. То есть, говоря словами писателя-фантаста Ефремова, продолжается Эра Разъединенного Мира. Мы вынуждены укреплять наше социалистическое государство ради защиты нашего народа от империалистической агрессии, которую мы пережили в гражданскую, в сорок первом и которой нам угрожают с Запада уже больше тридцати лет. Однако укрепление государства и передача обществу государственных функций в делах, обеспечивающих безопасность, не очень стыкуются между собой. Поэтому сейчас перед нами стоит задача развивать наше социалистическое государство так, чтобы наш пример был привлекателен для остального мира, так как мы не собираемся никого насильно обращать в свою веру и тащить в светлое будущее против желания. Это должен быть пример для социалистических стран, где хватает еще людей, симпатизирующих капитализму и Западу, что показали известные события в ГДР, Венгрии, Польше, Чехословакии, где есть склонность к левацким авантюрам и перегибам, как, например, в Китае или Албании. Для стран третьего мира, которые сейчас по большей части считают более привлекательным Западный капитализм. Для народов самого Запада, где хватает своих проблем и со временем их станет намного больше.

Это не значит, товарищи, что мы должны отказаться от коммунистической идеи. Совершенно ясно, что альтернативы этой идее в перспективе нет. Капитализм ведет планету в тупик, обрекая подавляющее большинство человечества на отсталость и деградацию, и создавая для так называемого 'золотого миллиарда' населения развитых стран Запада 'общество потребления'. Но уже подсчитано, что для существования такого общества не хватит ресурсов всей планеты. Единственный шанс избежать всепланетной войны за остатки ресурсов - освоение космоса. Сначала солнечной системы, а затем и ближайших к ней звезд. Но капитализм из-за своей торгашеской психологии и неспособности пойти на решения, которые требуют больших вложений без быстрой прибыли, этого сделать не может.

Таким образом, у человечества просто нет выхода, кроме ликвидации обременительного для планеты капиталистического строя и движения к коммунистическому обществу c объединением усилий народов всего мира. Мы должны изменить нашу жизнь и создать базис коммунистического общества, прежде всего в душах людей, путем воспитания новых поколений.

И тут встает вопрос: 'Что такое коммунизм?' Каждому из нас известен тезис: 'От каждого по способностям - каждому по потребностям'. Но это слишком неконкретно и обобщающе. Потребности у всех людей разные, так же как и способности. Многие представляют коммунизм как возможность бесплатно, извиняюсь за выражение, жрать от пуза и загребать побольше всякого барахла. Но какое отношение к коммунизму, где в самом названии на первый план поставлено общество, имеет такой тип? Это не коммунар из коммунистического будущего того же Ефремова, а 'кадавр желудочно удовлетворенный' из повести Стругацких 'Понедельник начинается в субботу'! Наше понимание коммунизма должно быть шире, глубже и выше. Каждому по потребностям -это возможность удовлетворить потребность в творчестве и максимально реализоваться в том деле, которое тебе больше по душе. Возможно, вы, товарищи, видели фильм 'Ханума', где есть такие слова: 'Если человек в свое дело всю душу вкладывает, он в своем деле настоящий поэт. Хороший пастух - поэт. Хороший кузнец - поэт. Хороший сапожник - тоже поэт'. 'А плохой?' 'Сапожник, что о нем говорить!'

В зале послышался смех, Романов тоже улыбнулся и, налив из графина воды в стакан, сделал небольшой глоток и продолжил:

- Движение к коммунистическому обществу - это максимальное увеличение количества поэтов в каждом деле и максимальное снижение количества плохих сапожников. Понятно, что самореализация не должна идти во вред другим людям и обществу. Наоборот, во главу должна ставиться польза для общества. Именно в этом наше преимущество над Капиталистическим миром, который благодаря ресурсам, награбленным у большей части планеты, может завалить прилавки яркими тряпками, сотнями видов сыров и колбас в красивой упаковке и так далее. Но он не может дать возможности самореализации для тех, кто не имеет большого счета в банке.

Однако, товарищи, при этом надо помнить, что, как говорит народ, голодное брюхо к ученью глухо. И к воспитанию идеалов тоже.

А в нашей стране за последние четверть века накопилось немало проблем. Достаточно пройтись по магазинам. Ассортимент, прямо скажем, не радует, да и имеющиеся товары часто не впечатляют, к тому же их нередко не хватает, особенно если речь идет о ширпотребе и бытовой технике.

А ведь страна у нас благодаря индустриализации и труду народа последние полвека богатая и достаточно развитая. Так отчего, когда наш гражданин приходит с работы домой, он вместо отдыха слышит жалобы жены, что в магазинах ничего нет, а если есть - то надо весь город оббегать или покупать из-под полы втридорога, что для дома и детей ничего не купить и на себя надеть нечего?!

Тут, товарищи, есть и вина руководства СССР, направлявшего слишком много ресурсов в другие сферы и не всегда обдуманно. Строительство многих объектов тяжелой индустрии - это хорошо и правильно, однако выплавленную сталь люди не едят и на себе не носят. Такое строительство было необходимо в довоенные и послевоенные годы, когда решался вопрос: быть или не быть нашей стране. Но после создания ракетно-ядерного щита угроза прямой агрессии против нас снизилась до минимальной и пришло время перенаправить средства и ресурсы на улучшение жизни народа, в частности, на строительство жилья и инфраструктуры и производство продовольствия и ширпотреба. Да-да, ширпотреба, хоть и звучит как-то не совсем благовидно. Вы уж извините, я некоторые слова и выражения по возможности буду сокращать до всем известных, чтобы не отнимать ваше время.

В зале одобрительно загудели, кто-то даже сделал попытку зааплодировать, но Романов жестом призвал к тишине:

- Итак, для того, товарищи, чтобы обеспечить наш народ предметами первой необходимости и создать ему нормальные жилищные условия, нам придется многое менять. Советский Союз - это живой организм, и он должен развиваться и идти вперед. Нам нельзя почивать на лаврах Октябрьской революции, первых пятилеток, победы над фашизмом, прорыва в космос... Как сказал латиноамериканский революционер Че Гевара: 'Революция подобна велосипеду: остановившись - она падает!'. Наша революция не должна упасть! На кону - будущее нашей страны и завоеваний социализма, за которое наш народ пролил столько крови.

Поэтому мы больше не можем терпеть дефицит и воровство в торговле и на предприятиях, бесхозяйственность и застой, когда на заводах и фабриках работают станки 'времен Очаковских и покоренья Крыма', как говорил Грибоедов, а новейшее оборудование ржавеет на складах. Нельзя дальше терпеть то, что люди через шесть десятилетий после революции живут в бараках, коммуналках, убогих хибарах, без газа и дорог в деревнях.

В этой связи Совет Министров СССР во главе с Петром Мироновичем Машеровым разработал большой пакет законов и поправок в Конституцию, направленных на исправление ситуации в экономике, социальной сфере и управлении. Подробнее об этом выскажется сам Петр Миронович, я же скажу только, что пора наполнить реальным содержанием идеи Октября: 'Заводы рабочим, земля крестьянам!'. Хозяевами на заводах, фабриках, шахтах, в совхозах и колхозах и на других предприятиях должны быть те, кто там работает, и они сами должны решать свои дела, а не по указке министерства, главка, обкома или райисполкома.

Это не значит, что мы отказываемся от плановой экономики, но составление и реализация планов отныне станет не бюрократической и приказной, а более гибкой и дифференцированной, основанной не на взятых с потолка цифрах, а на точном научном расчете и использовании автоматизированных систем управления. В эти планы включаются предприятия государственной и коллективной собственности.

С другой стороны, есть сферы, где планирование невозможно и даже вредно. Сюда относятся сфера услуг, общепит, различные мастерские по ремонту, пошиву и тому подобное. Тут можно допустить индивидуально-частную и кооперативную форму хозяйствования. Были же НЭП при Ленине и артели при Сталине, и социализму это не повредило. Даже первые советские телевизоры делали в артелях, пока Хрущев их не уничтожил. И кому от этого стало лучше, кроме чиновника?!

Что касается управления, то это отдельный разговор. Скажу только, товарищи, что в нашей национальной политике тоже имеются проблемы. Фактически, с конца тридцатых годов она находится в застое и пущена на самотек. Тут тоже запланированы перемены, так как в ряде мест явно обозначилась угроза национализма. Мы должны исходить из ленинской национальной политики, которая предусматривает развитие всех - подчеркиваю - ВСЕХ народов СССР, а не нескольких десятков, успевших обзавестись соответствующим статусом в двадцатых-тридцатых годах! Ведь это позор, товарищи! Не лезет ни в какие ворота! В маоистском Китае имеется пятьдесят шесть признанных национальностей и при этом есть почти десять с половиной тысяч национально-автономных образований разного уровня: автономных районов, автономных округов, автономных уездов, автономных волостей и так далее. А у нас, при около двух сотнях признанных национальностей всего 53 республики и автономии разного уровня. В результате пропаганда маоистов трубит на весь мир, что они решили национальный вопрос гораздо лучше, чем в СССР.

И хотя это не так и известно множество фактов угнетения маоистами некитайских национальностей, но цифры - десять с половиной тысяч против чуть больше полусотни - выглядят несопоставимо для людей, не владеющих всей полнотой информации.

Поэтому в ближайшее время на той же внеочередной сессии Верховного Совета СССР Совет министров при поддержке центрального комитета нашей партии внесет ряд законов о создании в СССР новых национальных автономий. Эта мера укрепит наше государство и станет примером решения национального вопроса для других социалистических стран и для всего мира.

Напоследок, товарищи, я хочу напомнить слова Ленина, что прошлое никогда не уходит без боя. В этой связи подтвердил себя тезис Сталина о том, что по мере продвижения к социализму классовая борьба обостряется. Мы видели это на примере событий в ГДР, Венгрии и Польше в 50-х, в Польше и Чехословакии в 60-х, в той же Польше уже в этом десятилетии, а также в маоистском Китае с его 'культурной революцией'. И не стоит зарекаться, что у нас подобное невозможно. Просто на место разгромленных и сошедших со сцены капиталистов и помещиков становятся новые силы - криминальный мир, разложившийся, вороватый и коррумпированный бюрократ, мечтающий конвертировать запрятанную кубышку в открытое богатство и власть, при этом не боясь каждого стука в дверь, обыватель-мещанин, думающий о своем обогащении и благополучии, а не о стране, и тяготеющий к западным 'ценностям'... И не важно, кто он - кладовщик в магазине, народный артист или обладатель ученой степени!

Мы будем вести беспощадную идеологическую борьбу с носителями чуждых нам идей западного капитализма, буржуазного национализма и религиозного фанатизма! А там, где они выйдут за рамки закона - не только идеологическую! Для советского правосудия неприкасаемых нет!

И так как партия должна развиваться вместе со всей страной, по поручению Политбюро и ЦК я предлагаю создать комиссию во главе с товарищами Щербицким и Рябовым для разработки нового устава партии и новой партийной программы, отвечающих переменам, которые ждут нашу страну!

Кроме того я предлагаю съезду уже сейчас внести изменения в устав:

Во-первых, учредить пост Председателя КПСС. Председателем КПСС политбюро и ЦК предлагают избрать Леонида Ильича Брежнева, в знак признания его заслуг перед партией и страной.

Во-вторых, создать Военную Комиссию ЦК КПСС, которая будет руководить деятельностью политических органов Вооруженных сил, системы МВД и КГБ, а также деятельностью членов партии в силовых структурах. В комиссию входят генеральный секретарь ЦК КПСС в качестве председателя, секретари ЦК, курирующие вооруженные силы, МВД и КГБ, секретарь ЦК оборонной промышленности, министры обороны и внутренних дел, председатель КГБ, начальники главных политуправлений Вооруженных сил, МВД, КГБ. Также комиссия может кооптировать в свой состав других лиц с совещательным голосом.

В-третьих, предлагаю установить правило, по которому первые секретари обкомов, крайкомов, окружкомов, республиканских ЦК являются делегатами съезда по должности. Все остальные делегаты съезда избираются в первичных организациях, на предприятиях, в колхозах, научных заведениях и вузах из членов 'первичек'. Если работники городских, районных, областных, окружных, краевых, республиканских инстанций хотят избираться делегатами съезда, они должны уйти в отставку со своих должностей и баллотироваться на общих основаниях.

После окончания речи Романова в зале на какое-то время повисла тишина, которая затем взорвалась громом аплодисментов. Но это не были те дежурные 'бурные и продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию', которых я насмотрелся на предыдущем съезде. Даже по ящику было видно, что людей реально зацепило. Да и меня при всем моем цинизме проняло. Появилось чувство, что как бы ни сложилось дальше, а страна уже не будет прежней.

Когда аплодисменты стихли, председательствующий Мазуров поставил на голосование предложения товарища Романова. Большинством голосов при трех воздержавшихся съезд проголосовал 'за'.

Вслед за Романовым на съезде выступил Машеров, который изложил программу изменений в экономике, социальной сфере и управлении, кратко коснувшись законопроектов и поправок в конституцию, подготовленных Совмином СССР для внесения на внеочередную сессию Верховного Совета.

По окончании его выступления съезд решил одобрить программу и принять к сведению.

Затем снова выступил Романов с, как он выразился, 'несекретным докладом о культе личности и его последствиях'. Услышав это, я усмехнулся, заценив юмор генсека, и стал слушать с удвоенным вниманием.

Романов подробно, с цифрами и фактами в руках, опроверг хрущевские 'разоблачения' пятьдесят шестого года и более поздних времен, заодно напомнив о фактах из биографии самого 'борца с нарушениями социалистической законности', требовавшего себе права расстрелять как можно больше арестованных, так что Сталин на очередном его требовании написал: 'Уймись, дурак!'.

В частности, Романов опроверг утверждение Хрущева, что якобы в первые дни после нападения Гитлера Сталин пребывал в Кремле в прострации и никого не желал видеть. Романов процитировал журнал посещений Сталина в те дни, с фамилиями приходивших в кабинет Верховного главнокомандующего и временем их пребывания там.

- Хоть и с большим опозданием, - заявил Романов. - Но хотелось бы задать вопрос: каким образом Хрущев мог узнать о том, что Сталин в первые дни войны 'находился в Кремле в прострации', если сам Хрущев в это время был в Киеве?

Далее Романов высказался по 'сталинским репрессиям', процитировав доклад Генпрокурора СССР Руденко Хрущеву от 1 февраля 1954 года, в котором говорилось, что с 1921 по февраль 1954 года, в СССР было приговорено к высшей мере наказания 642980 человек.

- Казалось бы, свыше полумиллиона человек - это очень много, - сказал Романов. - Но если разделить эту цифру на тридцать два года, и учесть тогдашнюю численность населения СССР - все выглядит далеко не так страшно. Кроме того, надо учесть, что, во-первых, далеко не все эти приговоры были приведены в исполнение, значительной части приговоренных они были заменены различными сроками заключения. Во-вторых, среди этих приговоренных было много вполне реальных уголовников, совершивших тяжкие преступления, всевозможных бандитов и террористов, настоящих вражеских шпионов, вредителей, предателей, фашистских недобитков, дезертиров, крупных расхитителей и тому подобных типов.

Далее Романов привел цифры приговоренных к казни за тот же период в странах с сопоставимым населением, вроде Англии, Франции, США, Японии с их колониями, а также Китая при режиме Чан Кайши. Выходило что в тех же 'западных демократиях' число приговоренных к высшей мере было как минимум не меньше, чем в 'тоталитарном' СССР.

- То же самое касается и количества заключенных, - продолжил Романов.

Он привел цифры, показывавшие, что даже в самые суровые сталинские годы, которые, кстати, приходились вовсе не на тридцатые, а на войну и время сразу после нее, число заключенных - не считая военнопленных - никогда не превышало в СССР 2700000, причем большинство из них были осуждены за уголовные и бытовые преступления, а среди остальных оказалось полно всяких басмачей, власовцев, прибалтийских фашистов, бандеровцев и прочей погани.

Затем Романов привел цифры заключенных по крупнейшим западным странам с их колониями за 1924-1953, и сравнение снова вышло не в пользу 'свободного мира'.

- Если при Сталине, в самые пиковые годы, когда шла война с фашизмом или в первые годы после войны продолжались военные действия против фашистских недобитков в Прибалтике, на западе Украины и Белоруссии, число заключенных составляло один процент от тогдашнего населения СССР, то в наше вполне мирное время, за океаном, в, так сказать, 'цитадели свободы', - Романов саркастически улыбнулся, - число заключенных тоже достигает одного процента населения, а оно у них побольше, чем в СССР при Сталине! И что-то никто на Западе не кричит о тоталитаризме и репрессиях в Америке, хотя тамошние суды многим заключенным дают срока по сорок-шестьдесят лет, а то и по несколько веков, чего в СССР сроду не бывало. И 'свобода' с 'демократией' им не мешают, и так называемые 'правозащитники' помалкивают!

При этом западная пропаганда и вслед за ней так называемые 'диссиденты' вроде пресловутого Солженицына, одна фамилия которого наводит на размышления, изображают лагеря при Сталине, как советский филиал Освенцима и Дахау. Это наглая ложь! В отличие от немецких лагерей смерти, где главной задачей было уничтожение заключенных, система ГУЛАГа оказалась включена в хозяйственную жизнь страны и была обязана выполнять ПЛАН. А как бы они смогли его выполнять, уничтожая рабочую силу? Хотя бы по этой причине смертность в лагерях была сравнительно невелика, хотя там, конечно, был совсем не курорт. Например, в 1937 году в лагеря прибыло 884811 заключенных, убыло 709325, в том числе 364437 были освобождены, 258523 переведены в другие места заключения, умерло 25376, бежало из лагерей 58264. То есть сбежавших было более чем в два раза больше, чем умерших в лагерях, не говоря уже про освобожденных!

И опять-таки, большинство лагерных сидельцев находились там за конкретную вину, вроде уголовщины и прочего. Так что надо прямо сказать, товарищи, что, несмотря на наши разногласия с Мао Цзэдуном и Энвером Ходжей, они были правы, обвинив Хрущева во лжи на международном коммунистическом совещании в пятьдесят седьмом году!

Были ли невиновные? Да, были! Но надо помнить, что до конца 30-х в органах окопалось много недобитых троцкистов, зиновьевцев и других врагов нашей страны, которые в провокационных целях репрессировали ни в чем невиновных людей, чтобы вызвать недовольство и нанести побольше вреда СССР. Кроме того, Троцкий еще в 1935 году инструктировал своих сторонников в Советском Союзе, в случае ареста оговаривать как можно больше непричастных людей, особенно руководителей, ученых, военных, инженеров и других специалистов, чтобы нанести максимальный вред нашей стране.

Помимо этого, в органах, как и в обществе в целом, хватало подлецов-карьеристов, желавших подняться на организации липовых дел. Надо сказать, что с такими при Сталине расправлялись безжалостно, как и с троцкистскими провокаторами, а Хрущев тех и других записал в 'жертвы репрессий'.

Ну и наконец, сказался низкий образовательный уровень и слабая профессиональная подготовка многих сотрудников органов госбезопасности того времени. Они просто не могли разобрать, где правда, а где ложь, клевета и провокация, и шли по пути простых решений. Все это достойно осуждения и никто не собирается оправдывать такие вещи. С другой стороны, мы не должны позволять под вывеской 'осуждения репрессий' нападать на нашу страну доморощенным и внешним врагам, особенно из так называемого 'свободного мира', которые в нашем глазу радостно соринку ищут, а в своем целый лесоповал не замечают!

Подводя итог, можно сказать, что так называемые 'разоблачения' Хрущева представляют собой лживые измышления, слабо разбавленные перевранными фактами. Эти 'разоблачения' наши западные враги активно используют против советской страны. Было ли это сделано Хрущевым намеренно или по дурости - сказать не берусь. Но учитывая троцкистские связи Хрущева в Донбассе до переезда в Москву, могут быть разные версии...

Доклад Романова съезд встретил единодушным одобрением. Еще бы, многие из собравшихся - особенно партийцы старой закалки - сами прекрасно видели, что страна катится куда-то не туда, но что они могли сделать? Вякнешь что-то не то - завтра же вылетишь со своей должности с треском. Да еще можно и под суд загреметь. А теперь вот 'исправлять русло' решили на самом верху, откуда словно прозвучала команда 'на старт'.

В итоге съезд по предложению генсека принял решение считать 'секретный' доклад Хрущева на XX съезде лживым и необъективным, и отменить все исходящие от него решения съездов и пленумов ЦК, а также создать комиссию авторитетных и непредвзятых историков, с доступом ко всем архивам того времени, для объективного изучения сталинской эпохи.

Утвердив решение в следующем, 1980-м году собрать еще один внеочередной съезд КПСС, делегаты XXVI съезда разъехались по домам.

Через пару дней после закрытия того памятного съезда в Москве открылась внеочередная сессия Верховного Совета СССР. Брежнев, став Председателем КПСС, с явным облегчением, заметным даже на экране, отказался от должности Председателя Президиума Верховного Совета СССР. На его место был избран Громыко, в свою очередь уйдя с должности министра иностранных дел, которую занял Семичастный.

Одновременно с Верховным Советом СССР собрался на внеочередную сессию и Верховный Совет РСФСР. Романов и Машеров выступали в обоих парламентах и в итоге Машеров, помимо союзного премьерства, стал еще и председателем Совмина РСФСР. Министры его правительства заняли и аналогичные республиканские должности.

Затем в оба Верховных Совета были внесены от имени Совмина СССР и ЦК КПСС пакеты законопроектов и поправок в Конституции СССР и РСФСР. В ходе обсуждений, вопреки давно привычному порядку заседаний обоих парламентов, были споры, и даже -невиданное дело - голоса 'против'! Впрочем, подавляющее большинство приняло предложенные проекты и узаконило их, что и было опубликовано в СМИ.

Важнейшими были экономические законы. О порядке создания и деятельности государственных и коллективных народных предприятий, кооперативных, артельных, семейных, индивидуальных. О реформировании государственной торговли и ее максимальной автоматизации а также о льготах при создании фирменных магазинов с прямыми поставками с предприятий, о самостоятельности колхозов, о порядке создания частных фермерских хозяйств. О порядке участия предприятий разных форм собственности в государственных планах, с заключением контракта на пять лет (по желанию и на несколько пятилеток) с выпуском заказанной государством продукции, получением за это от государства налоговых, кредитных, лизинговых и прочих плюшек, а также с прописанной материальной ответственностью сторон. О переходе расчетов юридических лиц на безналичный расчет - граждане могли пользоваться и наличкой, но и для них собирались выпустить карточки. Также было четко разграничено, что может быть частным (индивидуальным, семейным), а что кооперативным и артельным, что коллективным народным - а что остается в монопольной собственности государства. При этом государственным предприятиям, а также коллективным народным предприятиям с государственной долей строжайше запрещалось иметь какие-то дела с частниками а также с кооперативами и артелями. Этот запрет касался и всех работавших на таких предприятиях. Если хочешь иметь дело с частником, кооперативом, артелью - увольняйся с госпредприятия и уходи с коллективного народного предприятия, продав свою долю коллективу.

Похоже тут сказались мои записки Машерову, где я рассказал, как при Горбачеве и особенно Ельцине госпредприятия облепляли разные подозрительные фирмочки, связанные с руководством предприятия, которое через них выводило средства и ресурсы, а затем банкротили, разоряли и растаскивали. Видимо, в этой реальности машеровцы дуют на воду, чтобы и мысли такой ни у кого не возникло.

Кроме того, была принята программа массового строительства дешевого жилья за счет средств высвободившихся с других статей бюджета, а также о поощрении индивидуально застройки (особенно загородной) и кооперативной (ЖСК,МЖК и прочее).

Кстати, Машеров, выступая в Верховном Совете, назвал идею о 'неперспективных' деревнях вредительством, приказал немедленно прекратить и пообещал что, обязательно выяснит, кто это придумал и запустил, а затем сурово накажет.

Также были приняты законы о реформировании управления, в том числе в силовых структурах. Был создан Центральный Военный Совет, которому были подчинены Минобороны, МВД и КГБ со всеми своими структурами, под председательством верховного главнокомандующего, он же генсек Романов.

В ЦВС вошли министры обороны и внутренних дел, командующие видами и родами войск, а также все члены Военного Совета ЦК КПСС.В военных округах были созданы объединенные военные советы.

Кроме того, было объявлено о разделении Вооруженных сил на две категории. Одну составляли учебно-мобилизационные подразделения, число и дислокация которых зависели от количества призывного контингента и мобрезерва. Призывники там служили один год, постигая азы солдатской науки, а затем еще две недели каждый год бывали на сборах. В общем, готовили там резервистов.

Другую категорию составляли войска постоянной готовности, в которые отбирали добровольцев из отслуживших год резервистов сроком на пять лет - при желании можно было остаться на сверхсрочную, это поощрялось. Отслужившим в частях постоянной готовности полагались нехилые плюшки: поступление без экзаменов в любой ВУЗ, получение жилья вне очереди и так далее.

Военно-учебные заведения переводились на немецкую систему. Теперь в военное училище можно было поступить, только отслужив минимум год на срочной. Во время самой учебы на каждом курсе была полгода собственно учеба, а полгода стажировка в войсках, каждый раз в разных подразделениях, на сержантских и старшинских должностях. При этом каждый курс наихудшие отсеивались.

Не забыли и офицерские семьи. Теперь военно-административные, тыловые и хозяйственные должности по большей части комплектовались членами семей офицеров на правах вольнонаемных. Видимо, чтобы боевые подруги в гарнизонах находились при деле и не сходили с ума от скуки.

Также приняли очень суровые меры против дедовщины и прочих неуставных отношений. Теперь даже расстреляв пристававших к нему преступников, солдат освобождался от наказания (если факт неуставных отношений был доказан). Самих 'дедов' и прочих беспредельщиков в форме наказывали очень жестко, а их непосредственные командиры получали вдвое больше, если вовремя не сообщили куда надо и не приняли мер. Также был восстановлен уничтоженный когда-то Брежневым и Ко институт младшего командного состава: старшин-сверхсрочников и сержантов-контрактников. Забегая вперед, скажу, что дедовщина тому подобное в наших войсках быстро вывелись.

Но самое большое впечатление произвело создание новых автономий в союзных и автономных республиках, а также в автономных областях и округах.

Каждая такая новосозданная автономия активно пиарилась в СМИ, трубивших о 'торжестве ленинской национальной политики'. В каждой республике и автономии получали свои автономии компактно живущие русские и 'титульные' нации соседних республик и автономий (если таковые были), а также 'нетитульные', до этого своих автономий не имевшие (или имевшие, но по каким-то причинам утратившие).

К примеру, в УССР появилось полтора десятка автономий, среди которых самыми крупными были Новоросская (охватившая десяток областей юга и востока республики), Полесская (вдоль границ БССР от северной Черниговщины до северной Волыни), Русинская (в Закарпатье русины с превеликой радостью приняли тот факт, что их больше не считают украинцами). А вот галицинские украинцы такую радость вряд ли испытывали, хотя в Галиции и на юге Волыни тоже создали автономию, причем было объявлено, что галицаи - это вовсе не украинцы, а отдельный народ, который куда ближе к полякам или хорватам. Хе-хе, посмотрим, как теперь в Галиции будут кричать о 'соборной и незалежной вид Сяну до Дону'.

В Грузии было еще круче. К трем уже имевшимся автономиям в Абхазии, Аджарии и Южной Осетии прибавились еще больше двух десятков, в том числе Армяно-Джавахская, Сванская, Мингрельская, Месхетская, Хевсурская. Но интереснее всего было в Средней Азии. Здесь помимо 'нетитульных', среди самих 'титульных' вылезла куча разных племен, желающих получить автономию, причем почти обо всех я раньше и слыхом не слыхивал. Например, в Узбекистане появились автономии найманов, кыпчаков, мангытов, барласов, кунгратов, сартов.... Оказывается, еще в 20-х они фигурировали в советских переписях как отдельные народы, пока в конце 30-х их не записали в узбеки.

Вообще, эти 'племенные' автономии создавались по всей Средней Азии и Кавказу кроме Армении (какие-то армяне национально однородные оказались, хотя и у них образовались мелкие автономные образования русских, езидов и еще какие-то). В Чечено-Ингушской АССР помимо Русско-Терской автономии и небольших автономий соседних народов, сами чеченцы разделились на семь 'племенных' автономий, у ингушей их было ненамного меньше. Мдя, похоже, 'маленькой и гордой' Ичкерии мы теперь не увидим, ей теперь просто негде появиться. В других автономиях РСФСР за пределами Кавказа нечто подобное тоже имело место.

Как и в моем прошлом, в Молдавии появилось Приднестровье, хотя и не при таких драматических обстоятельствах. Гагаузы, болгары и еще кто-то тоже создали свои автономии. В Прибалтике, помимо трех русских автономий, появились Польская в Литве, Латгальская и Ливская в Латвии, автономии народа Сету и шведов (ничего себе!) в Эстонии. Представляю, в каком шоке оказались прибалты! Они ведь привыкли считать себя 'расой господ'.

В Белоруссии появились автономии поляков и палешуков, ну и этим вроде ограничилось.

После всех этих событий карта СССР стала напоминать многоцветный ковер, украшенный примерно тремя сотнями разнокалиберных республик, автономных областей, округов и районов. Причем 'титульные' территории республик, оставшиеся под прямым управлением местных властей, в большинстве из них составляли хорошо если половину, а то и меньше. Не сказать, чтобы везде были в восторге от нововведений, хотя, получившие свои автономии наверняка по большей части радовались такому повороту событий.

В ряде мест, особенно в южных республиках, произошла буза и даже попытки погромов и межнациональной резни. Но власть оказалась к этому на удивление хорошо готова. В угрожаемые районы были заранее стянуты крупные силы внутренних войск, которые при поддержке армии и КГБ в считанные часы все подавили, разогнали и усмирили, причем, если верить западным 'голосам', действовали 'безжалостно'. Одновременно, по утверждению тех же 'голосов', по этим республикам прокатилась волна арестов партийных, государственных и хозяйственных чиновников 'титульных' национальностей, а также представителей национальной интеллигенции и некоторого количества 'титульной' молодежи, в основном учащейся.

Но, во всяком случае, ничего похожего на Сумгаит, Баку, Фергану, Душанбе горбачевских времен не было и в помине. Только с Запада слышался вой и зубовный скрежет о 'подавлении национальностей'. Впрочем, очень многие представители 'подавленных' национальностей изначально забили на всю эту националистическую дурь большой и необрезанный и, пользуясь правами предоставленными новыми законами, увлеченно кинулись создавать свое дело - индивидуальное, семейное, кооперативное, артельное и так далее.

Глава 13

Последние перемены поставили на уши всю страну. На кухнях, во дворах, в магазинах, на вокзалах и остановках, в транспорте, на работе и учебе шли споры о том, что происходит и к чему это приведет. Рафинированные интеллигенты, особенно гуманитарные и 'творческие', ужасались фактической реабилитации Сталина, предсказывали скорые массовые расстрелы и посадки в лагеря. Люди, занятые в более практических профессиях, наоборот, выражали энтузиазм по поводу начавшегося наведения в стране порядка, насмехаясь над предсказанными 'ужасами нового сталинизма'.

Масла в огонь подливали еще и поддавали западные 'голоса'. Одни утверждали, будто коммунисты признали свое историческое поражение и теперь советский социализм начнет разваливаться, вытесняясь либеральной идеологией Запада и рыночными отношениями.

Другие вещали, что новое руководство СССР, напротив, укрепляет коммунистический тоталитаризм в стране, вдохнув в него новую жизнь с помощью возврата к сталинизму, раздувания советского имперского национализма и усиления противостояния западным ценностям и свободному миру.

Несколько особняком в этом плане стояли 'Радио Пекина' и 'Радио Тираны', которые довольно долго отмалчивались, а затем в очередной раз обвинили СССР в ревизионизме, идейной капитуляции перед капитализмом и социал-империализме. При этом отметив, что даже до советских ревизионистов начала доходить правота Мао и Ходжи в отношении предательской сущности Хрущева и в оценке личности Сталина.

Впрочем, за рубежом и без СССР хватало забот. Запад переживал разгул терроризма. Если в Италии, где после провала покушения на Моро арестовали множество террористов из неофашистских и анархиствующих банд, все более-менее затихло, то в других западных странах творилось нечто ужасное.

8 апреля 1979 года в английском Брайтоне, после предвыборного митинга консерваторов, террористы из Ирландской Республиканской Армии расстреляли из гранатометов машину, в которой находилась лидер партии тори, а по совместительству кандидат в премьер-министры Великобритании Маргарет Тэтчер. Оказалась, что 'железная леди' состояла из плоти и крови, как и обычные люди. Саму Тэтчер и находившихся с ней в машине лиц потом долго отскребали от мостовой и стен соседних домов. Не могу сказать, что меня сильно огорчила эта новость. Хотя вроде бы о покойниках принято говорить или хорошо или ничего, но Тэтчер была довольно-таки большой мерзавкой в отношении нашей страны. Тут же вспомнилось выражение 'англичанка гадит', которое в моем будущем частенько цитировал ведущий 'Вестей недели' Дмитрий Киселев. Я помнил, что именно к 'железной леди', едва став генсеком, отправился на смотрины Горбачев. Кроме того, я не забыл и ее высказывание о том, что в России достаточно иметь пятнадцать миллионов жителей, которые будут добывать и перекачивать на 'цивилизованный' Запад природные ресурсы, а также хамский выпад про 'Верхнюю Вольту с ракетами'. На себя бы посмотрела! Ее-то Англия давно стала протекторатом своей же заокеанской колонии!

Так что по мне Тэтчер получила по заслугам.

На состоявшихся в конце апреля-начале мая выборах в парламент консерваторы, лишившиеся лидера и занятые грызней за вакантное место, не смогли одержать победу, в отличие от моего прошлого. Наибольшее число получили лейбористы. Но и им не хватило мест до большинства, и тогда премьер Эдвард Хит вступил в коалицию с занявшей третье место либеральной партией, что позволило ему остаться у власти.

Кстати, за пару недель до Тэтчер, 25 марта 1979-го, в Афинах, левые из 'Революционной организации 17-е ноября' взорвали заминированную машину, когда мимо проезжал министр иностранных дел Греции Георгиос Раллис. Министра, его охранников и водителя разнесло в клочья.

19 мая в Мадриде баски из организации 'Эускади Та Аскатасуна' (ЭТА), устроив засаду и заблокировав среди улицы автомобиль испанского министра по связям с Европейским Экономическим Сообществом Леопольдо Кальво Сотело, расстреляли его из крупнокалиберного пулемета. Прибывшая на место происшествия полиция живых не застала. Да и трудно выжить после того, как твои внутренности разворотило пулями калибра 15,5. Еще через пару недель в Валенсии небольшой спортивный самолет спикировал на яхту, где отдыхал лидер консервативной партии 'Народный Альянс' Мануэль Фрага и вывалил на нее целую кассету бомб. Яхту разнесло в щепки, Фрагу потом выловили из воды в сильно попорченном и, к сожалению для тех, кто делал на него ставку, неживом виде. А буквально через десять дней на митинге ведущей оппозиционной Испанской Социалистической Рабочей Партии, во время выступления лидера партии Фелипе Гонсалеса, воспользовавшись тем, что неизвестные, проезжавшие на мотоцикле, отвлекли охрану автоматной стрельбой, столь же неизвестный снайпер расстрелял партийного лидера из снайперской винтовки полудюжиной разрывных пуль. Когда Гонсалеса доставили в больницу, врачи могли только констатировать летальный исход.

За эти покушения ответственность на себя также взяла 'ЭТА', назвав их 'новыми искрами разгорающейся борьбы за освобождение баскского народа и независимость Эускади'.

В Испании прошли многочисленные аресты и среди прочих в Мадриде повязали известного неофашистского террориста французского происхождения Ива Герен-Серена. После ареста он дал подробные показания. Правда, о последних нашумевших покушениях ничего сказать не мог, зато много любопытного поведал о своих коллегах - фашистских террористах на всей территории Западной Европы. По западноевропейским странам прокатилась волна арестов. В частности, в Испании арестовали группу офицеров армии и гражданской гвардии во главе с полковником Техеро, готовивших фашистский переворот.

Не менее громкие события происходили в соседней Португалии. В Лиссабоне 4 марта в одном из фешенебельных ресторанов в тихом квартале столицы, сняв его на целый день, собрались три видных проамериканских политика: лидер социалистической партии Мариу Соареш, лидер социал-демократической партии Аннибал Каваку Силва и лидер демохристианской Народной партии Диогу Фрейташ ду Амарал. О чем они там беседовали - теперь уже навсегда останется тайной, так как в это же самое время к ресторану вплотную подъехал минивэн, развозивший свежую выпечку. Поскольку ресторан был постоянным покупателем выпечки, это никого не насторожило. Водитель сказал, что поищет хозяина ресторана и куда-то исчез. А через пару минут минивэн взорвался. Как выяснилось, он был набит под завязку совсем не выпечкой, а если и пирожками, то с тротиловой начинкой. Ресторан превратился в руины, три находившихся внутри политика тоже не выжили, как и несколько ни в чем неповинных людей из обслуживающего персонала.

Примерно в то же самое время в Лиссабоне случилось еще одно знаковое покушение.

Когда отставной генерал Каулза ди Арриага, бывший командующий португальскими войсками в Африке, а также убежденный фашист и сторонник Салазара, выйдя из дома, сел в машину и куда то поехал, машину догнал мотоцикл. Вел мотоцикл парень, сзади сидела девушка. Проезжая впритирку к машине, девица в мотоциклетном шлеме с опущенным щитком пристроила к крыше прямо над тем местом, где сидел генерал, магнитную мину. Затем мотоцикл резко свернул в сторону, а спустя несколько секунд мина взорвалась. В общем, генерал пострадал не то чтобы слишком уж сильно... У него только недоставало небольшой детали - головы.

Эти покушения наделали много шума в Португалии. Ответственность за них взяла на себя малоизвестная ультралевая организация 'Народные силы 25 апреля', заявив, что все жертвы покушений 'сами подписали себе приговор своей реакционной и антинародной политикой'.

А буквально на следующий день в португальской прессе появились громкие разоблачения со ссылками на показания Боба Денара, приговоренного к пожизненному заключению в коморской тюрьме. В них говорилось о связях трех покойных политиков и их окружения с наемниками в Африке, с террористами, и об их прямой причастности к нелегальной торговле оружием, а также контрабандными алмазами, ценными породами деревьев, слоновой костью и другими богатствами 'черного континента'. Скандал перекрыл эффект недавнего покушения. Соареш, Каваку Силва и Амарал по понятным причинам ничего не могли сказать в свое оправдание, но вот их приближенным попыхтеть пришлось всерьез. Было возбуждено множество уголовных дел. В социалистической, социал-демократической и народной партиях случились расколы и смена партийного руководства. Были объявлены выборы в парламент, на которых социалисты и ориентировавшееся на Ватикан крыло Народной партии получили наибольшее число мест. Однако большинства ни у них, ни у социал-демократов и антиватиканского, ориентированного на архиепископа Лефевра и его сторонников крыла развалившейся Народной партии не было. В этой ситуации арбитром стала коммунистическая партия, депутаты которой смогли дать социалистам и их союзникам искомое большинство. Новым премьером стал беспартийный и всеми уважаемый отставной генерал, экс-президент Португалии в 1974-1976 годах Франсишку да Кошта Гомиш. Коммунисты в правительство не вошли но гарантировали свою поддержку. Новая власть выступила против планируемого размещения в Европе американских ракет, а также запретила ввоз в Португалию без позволения американского ядерного оружия, будь то на кораблях, самолетах или на американской базе Лажеш на Азорских островах. Янки наотрез отказались подчинится этим требованиям и разрешить досмотр своих кораблей, самолетов и арсеналов на базе. В ответ правительство Португалии заявило, что вообще-то база Лажеш была предоставлена США в 1943 году для действий против Третьего Рейха. Война закончилась почти три с половиной десятилетия назад, так что не пора ли американским военным покинуть португальскую землю и вернуться к себе за океан... Тогда из Вашингтона послышались заявления о поддержке сепаратистских движений, выступавших за независимость Азорских островов и Мадейры, а также угрозы ввести санкции. В свою очередь, правительство Кошта Гомиша заявило, что если будет поставлена под сомнение целостность Португалии или в случае попытки принятия санкций Португалия выйдет из НАТО. После этого в Вашингтоне пошли на попятный и согласились подписать договор о постепенном выводе американских войск и вооружений из Португалии в течение десяти лет.

Тем временем, в самой Португалии в рамках следствия по делу о покушениях арестовали несколько десятков террористов, главным образом из местных профашистских организаций. После чего архиепископ города Браги Франсишку-Мария да Силва обвинил правительство в 'установлении коммунистической диктатуры' и призвал 'всех, кому дорога христианская Португалия', к восстанию. Правительство обратилось в Ватикан с просьбой разобраться с явно потерявшим берега прелатом и Папа Иоанн-Павел I, учитывая, что да Силва был ярым сторонником Лефевра, долго не раздумывал, сместив архиепископа с его диоцезии. Архиепископ в ответ заявил, что не подчинится 'Антихристу в Ватикане' и предал анафеме Папу и португальское правительство. И Папа и правительство отреагировали оперативно - первый лишил да Силву сана, второе возбудило уголовное дело. Экс-архиепископ обратился к верующим, но после грандиозного мордобоя в кафедральном соборе Браги между его сторонниками и сторонниками Ватикана был арестован, причем правительство распорядилось выслать его куда пожелает. Да Силва пожелал Швейцарию и улетел к своему единомышленнику Лефевру... Но обещал, как говорила домомучительница из моего детства Фрекен Бок, вернуться.

Однако самые яркие покушения состоялись в других местах. 9 июня, в Ницце, на южном берегу Франции, противотанковые ракеты 'Милан' превратили в груду обгоревшего металлолома бронированный 'Линкольн', на котором по Лазурному берегу разъезжал наследный принц Саудовской Аравии Фахд. Вместе с самим принцем, само собой.

А 1 июля в Майями переносной ЗРК 'Блоупайп' был сбит на взлете и рухнул частный самолет, на котором летел другой саудовский принц - Бандар бен Султан. Никто из пассажиров не спасся.

Ответственность за оба покушения взяла на себя никому до этого неизвестная 'Армия Освобождения Исламских Святынь', заявившая, что 'коррумпированная и лицемерная Саудовская династия, давно уже поклоняющаяся не Аллаху, а доллару и к тому же происходящая от еврея из Басры, в 15-м веке под чужим именем добившегося власти разными грязными способами', не имеет права владеть священными городами Меккой и Мединой, и должна передать их под 'праведный контроль истинных мусульман', если не хочет войны на уничтожение.

СССР выступил с осуждением терроризма и предложил всем странам как-то решить эту проблему. Правда, власть имущие на Западе никак не отреагировали на это... хм... ханжеское предложение Москвы. Хотя без СССР в зарубежных новостях все равно не обошлось. 19 июля 1979 года, как и в моем прошлом, в Никарагуа победила Сандинистская революция. Партизаны заняли столицу Манагуа, диктатор Сомоса Третий сбежал из страны.

Блин! Теперь я знаю, где зрители сериала 'Заря новой жизни' будут искать родину Хосе Сальгадо и Марии Варгас, и где пройдет премьера второго сезона!

Впрочем, это все лирика. СССР немедленно признал правительство сандинистов, и в Манагуа из Москвы вылетела советская делегация во главе с новым министром иностранных дел Семичастным. По итогам переговоров было заявлено о подписании ряда межгосударственных соглашений, в том числе и о строительстве межокеанского канала. Канал должен был начинаться на карибском побережье, на юго-востоке Никарагуа к северу от города Сан-Хуан-дель-Норте и идти севернее реки Сан-Хуан до озера Никарагуа на юге страны, а затем от западного берега озера, южнее города Ривас, до тихоокеанского побережья.

Тем временем находившаяся на Кубе с официальным дружественным визитом эскадра из состава Северного флота вышла в обратный путь. Однако, покинув Гавану, корабли вместо поворота за восток к Флоридскому проливу неожиданно сделали поворот на запад, а затем на юг и, обогнув западную оконечность Кубы, двинулись к берегам Центральной Америки, к концу следующего дня бросив якоря в Никарагуанском порту Блуфилдс.

В то же самое время эскадра из состава Тихоокеанского флота, возвращавшаяся домой из столь же официального и не менее дружеского визита в Перу и Эквадор, свернула к никарагуанскому побережью и ошвартовалась в порту Коринто.

С сандинистским правительством оперативно был подписан договор о размещении в этих портах пунктов базирования ВМФ СССР. Западные СМИ, особенно американские, просто взвыли от такого оборота: 'Русские коммунисты занимают Центральную Америку!', 'Советы подбираются к Рио-Гранде!', 'Граница Америки и Панамский канал в опасности!'. Янки срочно подтянули к берегам Никарагуа свой флот, СССР в свою очередь перебросил в Никарагуа авиацию, сохраняя военное превосходство в регионе. Советское и Никарагуанское правительства заявили в ООН об угрозе со стороны США суверенному государству, члену международного сообщества. От имени правительства СССР министр иностранных дел Семичастный выступил с предложением о выводе советских военных объектов и вооружений из Никарагуя, при условии получения от США международных гарантий ненападения на Никарагуа в любой форме, безопасности строящегося канала, а также вывода американских баз из Панамы, включая зону Панамского канала, и из Гуантанамо на Кубе. Эти предложения с энтузиазмом поддержали лидеры десятка латиноамериканских и карибских стран, включая, естественно, Фиделя Кастро и президента Панамы Торрихоса.

Кроме того, Семичастный заявил, что будущий Никарагуанский канал является проектом чисто коммерческим, призванным разгрузить не справляющийся с растущим потоком судов и грузов Панамский канал и никак не угрожает США. Министр иностранных дел СССР пригласил предпринимателей США, Канады, Западной Европы и Японии поучаствовать в строительстве канала, гарантируя хорошую прибыль. От такой наглости в Вашингтоне, похоже, даже слегка растерялись. Но на переговоры пошли. Видно, эта дипломатическая бадяга затянется надолго.

Немного раньше СССР отметился с неожиданной стороны и по эту сторону Атлантики.

5 июня 1979 года программа 'Время' сообщила о решении правительства СССР признать Сахарскую Арабскую Демократическую Республику и установить с ней дипломатические отношения. Диктор Кириллов официальным тоном пояснил, что речь идет о стране, известной как Западная Сахара. С 80-х годов 19-го века это была колония Испании - Испанская Сахара. В начале 70-х годов сахарские патриоты под руководством 'Фронта ПОЛИСАРИО' поднялись на борьбу за независимость. В 1976-м, в результате борьбы сахарских партизан и после смерти Франко, Испания отказалась от своей колонии. 'Фронт ПОЛИСАРИО' провозгласил независимость Западной Сахары. Но в нарушение международного права, устава ООН и Декларации об освобождении колониальных и зависимых территорий, Западную Сахару оккупировали Марокко и Мавритания, и разделили между собой. Западносахарский народ не признал столь беззастенчивой экспансии и продолжил сражаться за независимость, освободив значительную часть страны. Независимость Сахарской Арабской Демократической Республики, сокращенно САДР, признали десятки стран Африки, Азии и Латинской Америки.

В тот момент я, честно говоря, не придал этому особого значения. Ну признали еще одно недоделанное государство, а что там дальше - непонятно. Правда, потом в памяти всплыло, что в записке Машерову я про эту Западную Сахару написал буквально пару строк. Неужто и тут среагировали?

В тот же день, еще до полуночи, правительство Марокко разорвало дипотношения с СССР, о чем любезно сообщили 'голоса'. Прощайте, марокканские апельсины! А ведь в моей семье к ним уже привыкли, особенно Данька обожает, к счастью, не склонный ко всяческим диатезам и аллергиям.

А дальше случилось то, чего ни я, ни большинство людей в мире совсем не ждали.

На следующий день президент Мавритании подполковник Мохаммед ульд Лули, пришедший к власти всего за четыре дня до этого путем свержения своего предшественника, озвучил отказ Мавритании от ее части Западной Сахары (примерно треть территории на юге страны), и о признании САДР. Пока звучало это президентское обращение, отряды Сахарской народно-освободительной армии, в предыдущие часы проникшие на юг Западной Сахары, без всяких помех со стороны мавританской армии установили контроль над бывшей мавританской частью страны, приняв власть у отходивших восвояси мавританских войск. В Марокко заявили, что никогда не позволят 'сахарским сепаратистам' завладеть даже частью Западной Сахары, и раз Мавритания от юга отказалась, Марокко 'вернет себе свои исконные территории'. После этого марокканские гарнизоны в Западной Сахаре получили приказ занять бывшую мавританскую часть страны. Но выполнить его оказалось невозможно, так как эти гарнизоны были атакованы западносахарскими бойцами, причем эти бойцы оказались на удивление хорошо вооружены и обучены. Им удалось связать боями марокканские гарнизоны, у которых, к тому же, сразу после получения приказа возникли проблемы. Пропала связь (проводная была перерезана, а в эфире слышались только треск и вой), взрывались склады боеприпасов и ГСМ, были выведены из строя системы водоснабжения. А страна не зря зовется Сахарой, хоть и Западной. Без ГСМ современную войну вести крайне сложно, без серьезного боекомплекта - практически невозможно, но без воды воевать в пустыне - это ненаучная фантастика. Марокканцы попытались перебрасывать в осажденные гарнизоны воду, боеприпасы и ГСМ по воздуху, но у западносахарцев неожиданно оказалась очень хорошая система ПВО. Одним словом, потеряв немало транспортных самолетов и вертолетов, не получая никакой поддержки от метрополии, не имея возможности активно использовать технику и вести массированный огонь, страдая от жажды и подвергаясь атакам западносахарских войск, не испытывавших недостатка ни в воде, ни в горючке, ни в боеприпасах, почти все марокканские гарнизоны быстро капитулировали. Тем более что правительство САДР гарантировало им после сдачи вывоз в Мавританию, откуда они могли вернуться домой. Держались только гарнизоны, находившиеся на побережье, в том числе в столице Эль-Аюне. Но и с их снабжением возникли проблемы, так как подходы с моря оказались заминированы. На вопросы журналистов и дипломатов, кто это сделал, западносахарцы с честными глазами отвечали: 'Это мы!'. Правда, им мало кто верил, и когда журналисты и дипломаты задавали вопрос: 'Как западносахарцы могли заминировать побережье, не имея ни флота, ни моряков?', представители САДР гордо отвечали: 'Для настоящих патриотов, сражающихся за освобождение Родины, нет ничего невозможного!'

Так что вскоре последние гарнизоны Марокко в Западной Сахаре были взяты штурмом и капитулировали. В этом западносахарцам сильно помогла еще одна... неожиданность. Когда начались все эти события, мимо берегов Западной Сахары проходил большой караван из СССР - два десятка крупных транспортников под конвоем десятка кораблей Балтийского флота. Транспорты были под завязку забиты оружием и боевой техникой и везли все это в республику Ангола, в соответствии с недавно подписанным советско-ангольским соглашением. Вот только ни в какую Анголу эти вооружения не попали, так как сразу после того как западносахарцы взяли под контроль южную часть страны, караван повернул к берегу и ошвартовался в порту Дахла на юге Западной Сахары, быстро выгрузив и передав сахарским бойцам содержимое своих трюмов. Так что когда в Рабате поняли всю серьезность ситуации и объявили мобилизацию, бросив на Западную Сахару большую часть армии, там уже готовы были их встретить. В северных районах Западной Сахары, прилегающих к Марокко, развернулось грандиозное (по местным масштабам) сражение, в ходе которого марокканская армия, понеся большие потери в живой силе и технике, включая самолеты, вертолеты, танки и даже боевые корабли, по которым западносахарцы не без успеха постреливали с берега противокорабельными ракетами, была отброшена на территорию Марокко. При этом западносахарцы так размахнулись, что заняли южную марокканскую провинцию Тарфая и тут же заявили на нее претензии, на том основании, что до 1958 Тарфая была испанской колонией и управлялась из Западной Сахары, составляя с ней фактически одно целое. Марокканцы обратились за помощью к давним союзникам франкам и Париж тут же начал перебрасывать в Марокко войска, однако тут вмешался Алжир, заявив, что не допустит вмешательства третьих стран в конфликт и в качестве ответной меры пошлет войска на помощь САДР. Похоже, новая война с Алжиром в планы Парижа не входила и мусью убрались восвояси несолоно хлебавши. Король Хасан обратился за помощью к США, упирая на 'угрозу коммунизма' в Западной Сахаре, и американцы двинули в прилегающие воды свой флот, однако их встретили советские корабли, патрулировавшие западносахарские воды, ссылаясь на договор СССР и САДР. Москва вынесла западносахарский вопрос в ООН, упирая на то, что ООН в свое время признала право народа Западной Сахары на самоопределение. После упорного торга с участием Марокко, САДР и четырех посредников - СССР, США, Франции и Алжира - был достигнут компромисс: САДР возвращает Марокко Тарфаю, Марокко признает САДР, а в Западной Сахаре под контролем ООН проводится референдум о самоопределении.

Король Хасан в сердцах заявил: 'Да отсохнет моя рука, подписавшая этот позорный договор! Великие державы отняли у нас нашего ребенка и отдали злодеям!'

Тем временем 'злодеи' из 'Фронта ПОЛИСАРИО' в кооперации с ООН и Организацией Африканского Единства быстренько провели референдум, на котором из трех предложенных вариантов - автономия в составе Марокко, автономия в составе Мавритании и независимость - без малого 100 процентов предпочло третий вариант, причем многочисленные международные наблюдатели подтвердили, что все без дураков и народ действительно так проголосовал. После этого САДР признали страны Запада, включая США, и приняли в ООН. А СССР, как выяснилось, уже успел подписать с САДР помимо других соглашений договор об аренде на 99 лет военной базы в бухте Дахла, в которой, если верить журналистам, мог без проблем разместиться целый флот.

Оскорбленный до глубины души Хасан подписал договор с США о предоставлении американцам военных баз в Марокко, а тем временем марокканские СМИ оплакивали потерю 'исконных марокканских провинций' и проклинали 'сахарских сепаратистов', 'предателей-мавританцев' и лично президента ульд Лули, коварных русских коммунистов, западных союзников, которые ничем не помогли... Н-да, похоже, марокканских апельсинов мы теперь точно долго не увидим. Надеюсь, правительство договорится с кем-то о замене, а то как я объясню сыну отсутствие его любимого фрукта?!

Несмотря на развернувшуюся было в западных СМИ истерику о 'проникновении Советов на берега Атлантики', Запад больше занимали внутренние проблемы. Помимо упомянутого разгула терроризма, набирало обороты противостояние Папы Иоанна-Павла I и его противников, которые собрались в начале августа в швейцарском Сьоне на церковный собор. Этот собор низложил Иоанна-Павла I, предав его анафеме, как и всех его стороников, и избрал новым папой архиепископа Марселя Лефевра, взявшего себе имя Пия Тринадцатого.

Иоанн-Павел I не остался в долгу, предав проклятию 'лжесобор' и 'антипапу', отлучив от церкви и лишив сана всех участников собора в Сьоне и тех, кто его поддерживает.

В ответ Лефевр призвал к 'крестовому походу' против 'Антихриста в Ватикане' и для 'освобождения Римского престола и церкви из рук безбожного коммуниста'.

По всему миру происходили стычки сторонников Пия-Лефевра и Иоанна-Павла, выливавшиеся в мордобой, захваты храмов, монастырей, офисов католических организаций. Кое-где уже даже постреливали.

Ну а в СССР в конце июля пожаловал с визитом глава революционного правительства Исламской Социалистической Республики Иран Масуд Раджави. По сообщениям в новостях, были встречи и переговоры с товарищами Романовым, Машеровым и другими. Был подписан ряд соглашений, в том числе о строительстве железной дороги Ашхабад - Бендер-Аббас и о базировании ВМФ СССР на иранской территории в Персидском и Оманском заливах. А на прилавках советских магазинов буквально через несколько дней в большом количестве появились иранские мясные, овощные, фруктовые консервы, компоты, варенья, сухо и просто фрукты, орехи, восточные сладости, радуя советских покупателей и покупательниц. Глядишь, и Данька благодаря товарищу Раджави и дружбе советского и иранского народов, без апельсинов не останется... Хотя не уверен, что в Иране цитрусовых завались, что-то никогда раньше об этом не слышал. Ну будем надеяться на лучшее.

Глава 14

39-й Президент США Джеймс Эрл Картер сидел за своим рабочим столом в Овальном кабинете Белого дома и переводил мрачный взгляд с одного гостя на другого. Здесь собрались те, на кого он мог опереться в решении задач мирового масштаба. Напротив него расположились глава президентской администрации Гамильтон Джордан, первый заместитель начальника управления морских операций Джеймс Дэвид Уоткинс, вице-президент США Уолтер Мондейл, директор ЦРУ Стэнсфилд Тернер, начальник штаба сухопутных войск США Эдвард Чарли Мейер, директор ФБР Уильям Хеджкок Уэбстер и госсекретарь Сайрус Вэнс. Чуть в стороне сидел помощник Президента по национальной безопасности Збигнев Бжезинский, которого многие за глаза называли 'серым кардиналом' Белого дома. Особенно при таком никудышном Президенте, за которым укрепилось прозвище 'балабол'. Собравшиеся уже минут пять как заняли свои места и ждали, когда Джимми (так его обычно называли для простоты) откроет своей речью секретное совещание. Кто-то выглядел невозмутимо, кто-то начинал уже понемногу ерзать.

- Джентльмены, вы, наверное, догадываетесь, по какому поводу я вас сюда пригласил, - наконец произнес Картер. - Если же нет, то приготовьтесь выслушать небольшую вступительную речь. Итак, все вы прекрасно знаете о переменах, происходящих как в России, так и в мире. Скажу откровенно, джентльмены, мы если и не в дерьме, то близко к этому. И я очень хочу знать, кто в этом виноват и что нам делать для исправления ситуации. Причем ответ на второй вопрос меня интересует в наибольшей степени.

При этих словах президента считавший себя интеллектуалом Вэнс, внутренне усмехнувшись, подумал, что на совещании по неприятностям, связанным с Россией президент США задает чисто русские вопросы, хотя, как точно знал госсекретарь, Картер никогда не читал русских книг.

- Мистер Президент.., - начал было Мондейл, но Картер остановил его движением руки.

- Я еще не закончил, Уолтер. Итак, джентльмены, с вашего разрешения, я продолжу. За последние три года в семи европейских, девяти азиатских, двух африканских и двух американских странах, не говоря уже о России, произошли события, от которых русские оказались в явном выигрыше, а мы в явном проигрыше.

Помнится, вы, Збигнев, - Президент взглянул на Бжезинского, - предлагали большой проект дестабилизации на южных границах Советов. Все выглядело красиво, не спорю, но что мы видим в итоге? Переворот в Пакистане провалился, как и левый заговор в Афганистане, который, по вашему утверждению, вместе с активизацией исламистов должен был дестабилизировать эту страну при поддержке дружественного нам режима в Пакистане. А на деле дружественные Советам режимы Бхутто и Дауда только укрепились, а те, на кого мы делали ставку - наоборот, разгромлены! И влияние русских в Кабуле и Исламабаде только усилилось! Кто должен отвечать за это?

- Мистер Президент, - ответил Бжезинский, - события в Пакистане и Афганистане действительно пошли не так, как мы рассчитывали. Но я не думаю, что тут есть наша вина. В таких делах присутствует большой элемент случайности. Возможно, о заговорах сумели пронюхать спецслужбы Дауда и Бхутто, возможно, среди заговорщиков имело место быть предательство. Среди этих восточных людей предавать и подставлять друг друга ради денег или карьеры - самое естественное дело уже не одно тысячелетие...

'Можно подумать, у нас не так' - усмехнулся про себя Тернер, но высказывать это вслух, разумеется, не стал.

- Возможно и русские узнали о заговорах, - продолжал Бжезинский, - и сообщили местным правительствам, хотя никаких доказательств этого нет. В случае с Пакистаном это понятно - Бхутто для них однозначно выгоднее, чем дружественный нам режим, поддерживающий исламистов. А в случае с Афганистаном у русских, похоже, нашелся кто-то умный и решил, что лучше сохранить идейно не очень близкого Дауда, поддерживающего порядок в стране, чем рисковать, поставив на авантюру с единоверными коммунистами. Русские в таких случаях говорят: 'Лучше синица в руках, чем журавль в небе' или 'от добра добра не ищут'. Хотя, такое решение необычно для Советов с их идеологизацией.

- Интересные у них поговорки, - сказал Картер, - и неглупые. Надеюсь, Збигнев, вы мне подготовите подборку? На будущих переговорах с русскими они пригодятся. Говорят, поговорки отражают психологию соответствующего народа, и вообще... Впрочем, сейчас речь о другом. Как мы можем исправить ситуацию?

- Это будет трудно, мистер Президент, - признался Бжезинский. - Бхутто и Дауд, воспользовавшись этими заговорами, полностью разгромили своих противников. Причем особенно безжалостно расправились с исламистами. Как-будто поняли, что на перспективу это самые опасные их враги. Практически все лидеры исламистов перевешаны или расстреляны. Только Маудуди в Пакистане не тронули, видимо потому что из него песок сыпался, недавно он и сам помер. Что касается наших действий, то в Пакистане я предлагаю сделать ставку на суннитов, составляющих две трети населения, настраивая их против правительства шиита Бхутто, а также на пенджабцев - это самый крупный народ Пакистана, доминирующий в армии, а Бхутто - выходец из Синда, не столь влиятельного. Правда, Бхутто подстраховался и создал верную ему жандармерию из религиозных и национальных меньшинств, а также отрезал от провинции Пенджаб южную часть, ослабив влияние пенджабцев в стране. Так что быстрый успех тут вряд ли возможен.

'Ну конечно, - снова подумал про себя директор ЦРУ, иронически поглядывая на 'дятла Вуди', как за глаза звали Бжезинского в Вашингтоне за внешнее сходство с персонажем диснеевского мультика. - Как говорят на том самом Востоке, к тому времени или ишак сдохнет или падишах'.

- Что касается Афганистана, - продолжал Бжезинский, - то тут надо попытаться поднять национальные меньшинства против пуштунского правительства Дауда. Для нас тут интересно, что эти меньшинства обитают в основном на севере, у русской границы, и большинство среди них составляют таджики, узбеки и туркмены, живущие и в Советском Союзе. Так что если там начнется заваруха - у русских вряд ли получится остаться в стороне. Правда, - Бжезинский скривился, - тут тоже нужна долгая работа и, честно говоря, успех совсем не гарантирован.

- И, тем не менее, надо попытаться. У вас светлая голова, Збигнев. Однако, - тут Президент помрачнел, - с Ираном действительно вышел грандиозный провал. И это уже серьезно. Возможность напакостить русским на их южных границах - это хорошо, джентльмены, но в крайнем случае мы и без этого проживем. Однако нефть - это НЕФТЬ! И Персидский залив для нас стратегически важен. И что мы имеем? Шах, в поддержку которого мы вложили столько средств, свергнут и сбежал! Это еще полбеды. Помнится, вы, Сайрус, передавали мне мнение Кима Рузвельта о шахе, что в душе он личность слабая и в опасный момент дрогнет. Наш посол в Тегеране Салливан поддерживал эту оценку. Но почему у нас не нашлось никого ему на замену? Например, среди иранских военных или среди исламистов, как предлагал Збигнев?

- Мистер Президент, - сказал Вэнс, - идея военного переворота в Иране была бы мертворожденной. Шах с его параноидальным страхом перед заговорами создал в своих вооруженных силах такую обстановку, что ни о какой консолидации военных и их самостоятельных действиях не могло быть речи.

- Подтверждаю, - вмешался Мейер. - По этой же причине действия шахских войск по подавлению революции оказались неэффективны. Полное отсутствие инициативы и жуткая медлительность и неповоротливость.

Вэнс взглядом поблагодарил генерала за поддержку и продолжал:

- Что касается идеи поставить на исламистов, чтобы не допустить прихода к власти красных, то такой вариант тоже прорабатывался, - госсекретарь взглянул на Бжезинского, - однако по не зависящим от нас причинам не смог реализоваться.

- Кстати, об этих причинах, - сказал Картер. - Я хочу понять, как произошла эта история с Хомейни? И надеюсь, вы мне ответите, Стэн?

Президент в упор посмотрел на директора ЦР:

- Ведь такие вещи в вашей компетенции.

- Тут действительно начинаются загадки, мистер Президент, - сказал Тернер. - Начать хотя бы с фугасов, которыми взорвали Хомейни со свитой. Я разговаривал со специалистами, и они в один голос утверждают, что закладка такого количества фугасов - дело не часов и даже не одних суток. Впрочем, при традиционном арабском раздолбайстве, кто будет обращать внимание на рабочих, роющихся на обочине дороги? Честно говоря, сэр, если бы моим ребятам понадобилось кого-то взорвать, они бы действовали так же. Но тут возникает вопрос: как неведомые диверсанты успели заложить фугасы, если решение о высылке Хомейни было тайно принято иракским правительством вечером 1 октября и передано Хомейни утром 2 ноября, причем уже через три часа Хомейни и компания выехали к кувейтской границе? Если даже была утечка из иракских верхов, то все равно не успеть. Ведь до того заседания правительства Ирака 1 октября, о планах высылки Хомейни знал разве что сам президент Аль-Бакр и хорошо если один-два человека из его ближайшего окружения. Мои агенты натолкнули иракские власти на то, чтобы проверить другие дороги, ведущие из Наджафа. И на дорогах, ведущих в Кувейт, нашли заложенные фугасы!

- Есть подробности? - спросил Картер.

- Есть! - ответил директор ЦРУ. - Вы будете смеяться, сэр, но это НАША взрывчатка и НАШИ взрыватели. Так что в результате мы имеем еще и испорченные отношения с Ираком, сколько ни объясняй, что нашу взрывчатку и взрыватели можно раздобыть в половине стран мира!

- Почему-то мне не смешно, - мрачно заявил Картер, сверля взглядом Тернера. - Еще что-то нашли?

- Нашли, - ответил Тернер, - несколько вещей иранского происхождения, указывающих на шахскую спецслужбу САВАК.

- По-вашему, это люди шаха? - спросил Картер

- Все слишком указывает на это, мистер Президент, - ответил директор ЦРУ, - именно потому я очень в этом сомневаюсь. Но самое интересное даже не это. Заминированные дороги из Наджафа в Кувейт показывают, что диверсанты точно знали, что Хомейни будет выслан из Ирака, причем еще до того, как это решение приняли сами иракцы, и они знали, что Хомейни поедет именно в Кувейт еще до того, как он сам принял такое решение. Но они не знали, по какой дороге он поедет, поэтому подстраховались, заминировав все дороги, ведущие в Кувейт, хотя Хомейни запросто мог уехать в Иорданию, Турцию, или даже в Саудовскую Аравию, Сирию, да просто улететь в любую страну. Но они знали, что он этого не сделает, иначе заминировали бы все дороги из Наджафа.

- Действительно, мистика какая то, - согласился Президент.

- А если утечка из окружения Хомейни? - спросил Бжезинский. - Скажем, обсуждали за некоторое время до этого планы возможного отъезда, и Хомейни сказал, что в случае чего поедет в Кувейт?

- Неубедительно, - ответил Тернер, - планы возможных действий всегда можно переменить. Хомейни мог решить в последний момент, не ехать в Кувейт, а скажем, лететь в Париж. В этом случае покушавшиеся - а они явно профи высокого класса - должны были подстраховаться и заминировать все возможные направления.

- Но, кажется, кто-то из окружения Хомейни остался в живых? - спросил Уэбстер

- Да, - ответил Тернер, - доктор Абольхасан Банисадр, экс-профессор Тегеранского университета, называет себя 'просвещенным мусульманином-демократом', входил в ближний круг Хомейни и даже называл себя его 'духовным сыном'. Накануне отъезда Хомейни оказался в больнице с серьезным отравлением, благодаря чему и уцелел.

- Дешевый фокус, - усмехнулся Бжезинский. - Вот вам и подозреваемый.

- Мы тоже так думали сначала, - ответил Тернер, - но не сходится. Мои агенты беседовали с врачами той больницы. У Банисадра действительно было довольно тяжелое отравление. Правда, мои специалисты утверждают, что это можно организовать, рассчитав все так, чтобы избежать летального исхода. Но! Банисадр оказался в больнице до того, как иракское правительство решило выслать Хомейни. Хотя, после победы революции Раджави пригласил Хомейни в Тегеран, где его встретили с почетом и сделали президентом Исламской Социалистической Республики. Должность почетная, правда, власти - как у английской королевы, если не меньше. Банисадр попытался разъезжать по стране и толкать речи, но после нескольких покушений, чудом не увенчавшихся успехом, засел в бывшем шахском дворце и носа оттуда не кажет. Только пишет статьи в прессу и записывает выступления для радио и ТВ, за что местные острословы уже переделали Банисадр ('сын вождя' на фарси) на Банихарф ('сын болтовни').

- Все это интересно, - сказал Картер, - но мы отвлеклись. Кто же все-таки взорвал Хомейни?

- Есть три версии, - ответил Тернер. - Возможно это русские. За это говорит профессионализм и то, что Советы явно выиграли от всего этого дела. Хомейни ведь не скрывал резко враждебного отношения к коммунизму и не только в Иране. Советский Союз он называл 'малым сатаной'. Напомню, джентльмены, что 'большим сатаной' были мы. Так что я совсем не уверен, что приди сей почтенный старец к власти - нам удалось бы наладить отношения, - директор ЦРУ выразительно посмотрел на Бжезинского. - Хотя, так жестко русские давно не играли.

- Возможно это Израиль. Враждебное отношение Хомейни к 'незаконному сионистскому образованию', как он выражался, было секретом полишинеля. Как и его призывы к правоверным отвоевать Иерусалим и Святую Землю. Наши еврейские друзья могли решить, что такой человек во главе Ирана им не нужен. А их спецслужбы в таких делах как бы не профессиональнее русских, да и нас, и обожают игры со всякими взрывчатыми штуками. К сожалению, перед нами они не отчитываются, - Тернер вздохнул. - Возможно, это соперники Хомейни по антишахскому движению в Иране, тот же Раджави с компанией. Такие вещи вполне в их духе. Хотя, для них это уж слишком профессионально.

- А иракские власти вы исключаете? - спросил Уэбстер.

- Им это незачем, - ответил Тернер, - в Ираке 60% населения шииты. Даже высылка Хомейни вызвала волнения в Наджафе, а уж если бы иракские власти пошли на его убийство - это вызывало бы грандиозный мятеж. Зачем это Багдаду? У них пример Ирака перед глазами.

- Ну а как с убийствами других исламистов? - спросил Бжезинский

- Шах и его люди клянутся, что они тут ни при чем, - ответил Тернер, - и хотя сыны Востока соврут и недорого возьмут, но тут я им верю. Эти убийства им ничем не помогли, наоборот, еще сильнее разожгли огонь революции, да еще и расчистили дорогу Раджави и его 'исламским социалистам', позволив им выйти на первый план. Однако, как и в случае с Хомейни никаких доказательств нет.

- Как говорил старина Цицерон: 'Cui prodest? Cui bono?' - блеснул звучной латинской фразой считавший себя интеллектуалом Вэнс.

- К сожалению, мотив еще не доказательство, - ответил Тернер.

- Ну а убийства видных шахских военных и чиновников? - спросил Бжезинский.

- Это могли сделать и исламисты, - сказал Тернер. - В порядке мести. Эти фанатики на все способны. Впрочем, почти все их главари мертвы и правду мы вряд ли узнаем.

- Да это уже и не важно! - сказал Мондейл. - Важно, что теперь в Иране прокоммунистическое правительство!

- Ну, строго говоря, Раджави и его сторонников нельзя назвать коммунистами, - вмешался Вэнс. - их идеология - это микст из социализма, ислама и национализма. Есть там и коммунисты, например, партия Туде, но они на вторых ролях.

- Нам от этого не легче! - отрезал Мондейл, - Мы потеряли наши позиции в Иране, а русские заполучили базы в Персидском заливе и выход к Индийскому океану! Все стратегия окружения России за последние три с лишним десятилетия, летит к черту! Может быть, стоило высадить в Иране наши войска и помочь шаху подавить революцию?

Мы обсуждали этот вопрос еще в феврале, - сказал Вэнс, - это неизбежно привело бы к столкновению с русскими. Не забывайте, у Советов и Ирана есть договор еще 1921 года, позволяющий русским ввести войска в Иран в случае угрозы их южным границам. Так что они были бы в своем праве, а мы выглядели бы агрессорами, воюющими за коррумпированную, непопулярную тиранию. Вам мало Вьетнама? Особенно учитывая, что выборы не за горами.

- Провести высадку в Иране мы бы смогли, - вмешался Уоткинс. - Даже несмотря на противодействие русских кораблей с Комор и из Йемена. Хотя потери были бы серьезными. Но дальше шансы на успех были бы весьма малы. Нам пришлось бы действовать на весьма удаленном ТВД, с крайне растянутыми коммуникациями, а у русских все было бы под боком. К тому же Иран - весьма нелегкая страна для сухопутной войны.

- Наши аналитики провели подсчеты, - поддержал адмирала Мейер, - и пришли к выводу, что первые полгода войны в горной стране с многочисленным, фанатичным и враждебным населением, имеющим поддержку Советов, стоили бы нам пять тысяч убитых. Это если бы русские напрямую не послали в Иран войска. И если не учитывать риск перерастания конфликта в большую войну с Советами. Армия, конечно, выполнит любой приказ. Но как военный, я хочу сказать, что шансов на победу не было совсем. Да и нация вряд ли приняла бы новую войну за два океана от Америки.

- Однако, в 1941 британцы и русские заняли Иран быстро и без проблем! - вмешался Бжезинский

- Тогда была иная ситуация, - ответил Вэнс, с неприязнью посмотрев на Бжезинского и вспомнив строки из 'Вашингтон пост': 'Кому-то может показаться, что Бжезинский стоит на полезных позициях 'ястреба'. На самом деле он не 'ястреб' и не 'голубь', а сойка - тщеславная, болтливая и назойливая'.

- Мало кто в Иране хотел драться за непопулярного старого шаха, а желающих драться за революционную идею нашлось бы много, - сказал Сайрус. - Да и русские тогда были вместе с британцами а не против.

- Так что же мы можем сделать для исправления иранской ситуации? - спросил Президент.

- Пока что немногое, - ответил Вэнс. - Этот Раджави то ли сам такой умный, то ли слушает хорошие советы, но он очень ловко ведет свои дела, избегая ненужного радикализма и глупостей, свойственных революционерам. Он сумел привлечь на свою сторону и крестьян, наделив землей в соответствии с законами ислама, и рабочих новыми социальными гарантиями, бизнесменов - снижением налогов и льготными кредитами, военных - планами создания современной профессиональной армии, национальные меньшинства - предоставлением автономии, средние слои - программой модернизации и демократизации. Он привлек даже часть духовенства, среди которого произошел раскол и теперь они выясняют отношения друг с другом. Он свел на нет безработицу, организовав для городской бедноты общественные работы, примерно как у нас при Рузвельте. Пострадали от него в основном экспроприированные помещики и представители шахской элиты, но их мало, и в Иране они не имеют поддержки. А еще, придя к власти, он приказал схватить и расстрелять всех уголовников. Для нас это конечно варварство, но Тегеран, по свидетельству журналистов и дипломатов стал одним из самых безопасных городов мира. Так что, его правительство весьма популярно и сил готовых выступить против него, я в Иране не вижу. Втянуть Иран в войну с соседями тоже не получится. С Пакистаном и Афганистаном у них отношения налажены, с Советами тем более. Турцию втравливать в это слишком рискованно - там многие районы похожи на бочку с порохом, да и русские явно в стороне не останутся. А мы не можем рисковать последней базой в Средиземном море. Ведь марокканские базы еще не построены, да и далеко они. Можно было бы рассчитывать на Ирак, точнее, на тамошнего вице-президента Хусейна. Этот парень имел с нами контакты еще в 50-х. Нет, нашим агентом он не был, но мы неплохо сотрудничали от случая к случаю. В последнее время он все больше прибирал власть к рукам, и если бы прибрал окончательно, то я готов поставить мой 'Ролекс', что через год началась бы война Ирака с Ираном. Но вместо этого Хусейн был расстрелян, хотя я не понимаю, откуда этот старый маразматик Аль-Бакр мог обо всем узнать. Так что теперь ни на какие авантюры Ирак не пойдет.

- Сайрус, у вас есть конкретные предложения? - спросил Картер

- Дипломатия в данном случае бессильна, - развел руками госсекретарь.

- А экономическое давление? - спросил Бжезинский. - Санкции, замораживание авуаров, отказ в кредитах по линии МВФ и так далее?

- Не поможет, - ответил Вэнс. - Европа и Япония на санкции не пойдут, они еще от топливного кризиса не оправились. А в одиночку мы ничего не сделаем. Замораживать авуары? А на каком основании? В Иране ситуация свободнее чем в большинстве соседних стран. Есть легальная оппозиция и оппозиционная пресса, прошли выборы, которые международные наблюдатели, в том числе и наши, признали свободными и честными. Раджави даже собственность иностранных компаний национализировать не стал. Только заставил пойти на уступки работникам в соответствии с новыми законами и повысил налоги на добычу полезных ископаемых, объявив о планах выкупа соответствующих предприятий в течении десяти лет по рыночной стоимости. Если сейчас заморозить их авуары, это будет очень плохая реклама нашим банкам. Нас ославят ворами по всему миру. Нам это надо? Что до отказа в кредитах, то Раджави это как слону дробина, он договорился о кредите с русскими, расплатившись иранскими товарами. Часть кредита засчитана как арендная плата за базы, так что пока ему хватит. К тому же ему досталась большая часть иранского золотого запаса, находившаяся в Тегеране, - Вэнс поморщился. - Ведь говорили же шаху, что золото надо держать у нас или хотя бы в Европе. Но этот азиат никому не доверял и предпочел разделить золото на части, и большую часть держать под боком. ВотРаджави и захватил это золото, которое не смогли вывезти.

- И почему не смогли? - поинтересовался Мондейл.

- Шах и его люди рассказывают какой-то бред! - ответил Вэнс. - Якобы отказали замки дверей, ведущих в хранилища, а ломать их не было времени, система защиты устроена на совесть.

- Раз дипломатия не в состоянии помочь, может быть, у ЦРУ найдутся решения? - недовольно спросил Картер.

- Найдутся, мистер Президент, - сказал Тернер. - А насколько они понравятся - вам судить. Я предлагаю играть на разжигании внутренних противоречий. Национальные меньшинства против персов и друг друга, суннитское меньшинство против шиитского большинства, рабочие против предпринимателей, крестьяне против горожан, клерикалы против секуляристов... Но это игра вдолгую, быстрого результата ждать не стоит.

- Ладно, за неимением лучшего примем это. А вас, джентльмены, - Картер взглянул на Мейера и Уоткинса, - я прошу разработать меры по противодействию русским базам в Персидском и Оманском заливах.

Генерал и Адмирал дружно кивнули.

- Кстати, о Персидском заливе, - сказал Бжезинский. - Там есть еще одна страна, которая для нас важна не меньше Ирана, а то и важнее. Я про Саудовскую Аравию. Когда убивают сразу двух принцев, один из которых был наследником престола, а другой фактически представителем королевства на Западе и был вхож в самые высокие круги - это не шутки! Удалось что-то выяснить о покушениях?

- По Майями ничего, - ответил Уэбстер, - разве что пробили брошенную пусковую трубу от 'Блоупайпа'. Ракета украдена восемь месяцев назад с армейского склада в Британии. Предположительно ИРА. Больше никаких следов, как и свидетелей и описаний покушавшихся. Да вы и сами знаете, что такое Майями. Бандит на бандите. Надо бы ввести туда национальную гвардию и разворошить до дна, да кто же даст это сделать, особенно перед выборами. Голоса латиносов и черных нужны всем.

- А Ницца? - спросил Бжезинский.

- Тоже глухо, - сказал Тернер, - французы выяснили по брошенным контейнерам, что ракеты 'Милан' похищены с армейских складов полгода назад. Больше никаких зацепок. Да и попробуй найди арабов на юге Франции, где их до черта!

- Так это арабы? - спросил Картер.

- Другие версии недоказуемы, - ответил директор ЦРУ.

- И кто теперь станет наследником престола? - спросил Мондейл.

- Пока непонятно, - ответил Вэнс. - Идет борьба разных ветвей, кланов и отдельных принцев.

- И похоже, это надолго, - усмехнулся Тернер. - Там этих принцев как собак нерезаных. Покойный Фахд был сильной личностью, да и Бандар ему не уступал, а их родич, нынешний король, слабоват и талантами не блещет.

- Мы можем как-то повлиять? - спросил Картер

- Сомневаюсь, лезть в этот средневековый серпентарий себе дороже. Разве что попробовать надавить через счета и недвижимость на Западе. Но сначала надо решить, кто нам нужен.

- Вот и займитесь вместе с Сайрусом поиском подходящей кандидатуры, - велел Картер. - Кстати, удалось что-то выяснить об этой Армии Освобождения Исламских Святынь?

- Немногое, - хмуро ответил Тернер. - Есть такая, появилась недавно, активно вербует молодежь. С некоторых пор весьма популярна у молодых фанатиков. Хотя, не только молодых. После покушений на Ближнем Востоке и в Европе схватили несколько связанных с этой 'армией' групп, но дальше концы проследить не удалось. Эти типы и сами толком ничего не знают. Единомышленники созывают их на конкретное совместное дело, а в остальном они сами по себе.

- То, что они опасны - уже доказано, - сказал Картер. - Надо узнать о них как можно больше. Если удастся найти хоть какие-то связи с русскими - докладывать немедленно.

- Будет исполнено, мистер Президент, хотя не думаю, что тут замешаны русские. Вроде бы крупных конфликтов с Саудитами у них пока не было.

- А Йемен? - спросил Бжезинский. - Русские там наступили Саудитам на больную мозоль!

- Если вы о Северном Йемене, то нет никаких фактов о причастности русских к провалу заговора против Аль-Хамди. А аренда островов Ханиш никак напрямую с этим не связана. Да и провал этого заговора ни в малейшей степени не был нашим провалом, как и провал авантюры Рубайя Али в Южном Йемене. В первом случае обделались саудиты, во втором китайцы, которые даже известить нас не соизволили.

- Вы легко на это смотрите, Сайрус! - вскинулся Бжезинский. - Русские получили контроль над входом в Красное море, на пути из Персидского залива к Суэцу! Наша работа в Египте по устранению просоветских элементов и встраиванию Садата в союз с нами обесценена больше чем наполовину! Русские держат руку на нефтяном кране Европы, и могут закрыть его в любой момент!

- Мне это нравится ничуть не больше чем вам, Збигнев! - раздраженно ответил Вэнс. - но что, по-вашему, я должен делать? В отчаянии биться головой о стену? Не думаю, что это поможет.

- Что до Южного Йемена, то там русские похоже и впрямь все знали заранее. И я этому не удивлен. Они уж больше десяти лет там окопались, у них там полно специалистов, военных, советников... ну и шпионов тоже. Неудивительно, что авантюра Рубайя Али провалилась. Больше удивляет, что ему хоть кого-то удалось убить. Есть у меня подозрение, что русские этими людьми не очень-то и дорожили по какой-то причине. Вообще, джентльмены, меня не покидает ощущение, что какой-то сильный и очень знающий игрок двигает фигуры из-за кулис.

- У меня оно тоже есть, - усмехнулся Тернер. - Но как говорят русские: 'ощущение к делу не пришьешь'. А вот с доказательствами проблемы.

- Кстати, о доказательствах, - вмешался Мондейл. - Удалось что-нибудь найти по высадке русских на те острова у берегов Омана?

- К сожалению, ничего, - ответил Мейер. - Я был в Омане, говорил с оманскими военными и британскими советниками с тех островов. Кузены учили язык вероятного противника, среди оманцев тоже есть учившиеся в России. Все они в один голос утверждают, что слышали в эфире переговоры на русском. Но записать никто не додумался. Иначе сейчас у нас было бы доказательство агрессии русских против Омана, а не слова оманцев и британцев против слов Москвы - были ли те русские разговоры в эфире, не были...

- А о чем конкретно были эти разговоры? - поинтересовался Мондейл.

- Это невозможно перевести, господин вице-президент, - ответил генерал.

- Но неужели нельзя было ничего узнать на месте? - не мог успокоиться Бжезинский. - Разговорить южнойеменских солдат, высаживавшихся на островах, местных жителей? Сунуть взятку?

- Все это мы делали, - ответил Тернер. - Южнойеменские войска, прибыв на острова, никого там не застали. Им сказали, что острова освободил секретный южнойеменский спецназ. Они только видели уходящие в море корабли под флагами Южного Йемена. Аборигены островов, когда началась стрельба, благоразумно попрятались по подвалам. Говорят, были какие-то, вроде как в южнойеменской форме, кричали что-то непонятное, на оманцев и йеменцев вроде не похожи. Впрочем, эти островитяне мало где бывали, кроме родного архипелага и не отличат русского от японца, а их обоих от француза.

- Надеюсь, никто не будет отрицать вмешательство русских на Коморах и то, что они все знали заранее? - спросил неугомонный Бжезинский.

- Глупо отрицать очевидное, - пожал плечами Вэнс. - Русский спецназ видели все жители Морони. Как и русские субмарины, входящие в порт. Да русские и сами не отрицают. Кстати, и Абдереман с Денаром заявили на процессе, что схватили их именно русские.

- Этот подонок Денар! - Бжезинский, не сдержавшись, треснул кулаком по столу.

- Держите себя в руках, Збигнев, - призвал к порядку Картер своего советника по национальной безопасности.

- Прошу прощения, мистер Президент, - ответил Бжезинский, - но как подумаю про этого негодяя... Вот что бы ему стоило сдохнуть в бою с русскими на этом паршивом островке, вместе со всей своей бандой?! Вместо того чтобы распускать язык на этом процессе! Никто не нанес нам столько вреда со времен Розенберга и Фукса, даже Эллсберг и Эйджи! Но Розенберг и Фукс хоть были идейными коммунистами, от них странно было бы ждать чего-то иного. Эллсберг и Эйджи - блаженные идеалисты, которых на пушечный выстрел нельзя было подпускать к государственным секретам. А этот! Там же никакой идеализм и никакие убеждения сроду не ночевали! Единственное, что интересовало этого подонка - деньги и дешевая слава! И так все растрепать! Из-за этого мерзавца множество наших верных друзей в Европе и Африке поплатились кто карьерой, а кто и свободой! Да и у нас, в Штатах, полетели головы!

При этих словах Тернер и Мейер скривились, но ничего не сказали.

- Не понимаю, что вас так удивляет, Збигнев, - сказал Вэнс. - Наемники - продажные твари. Их надо использовать, но доверять им - боже упаси! А чем им платят - деньгами или их собственной шкурой - это зависит от конкретной ситуации.

- А за что русские купили Денара? - спросил Мондейл. - Коморские власти не в счет, теперь это марионетки Москвы.

- Тут есть разные варианты, - ответил Вэнс. - Деньги, хотя зачем они в тюрьме... Жизнь, обещание отпустить на свободу, или, скажем, устроить побег. А может, все было проще и Денару дали понять, что если он не будет откровенен как на исповеди, Суалих скормит его крокодилам. Или русские не поленятся отвезти его в Россию и предложить на обед белым медведям... Но вообще, в том, что русские заранее проведали о планах Денара, нет ничего мистического. Могли купить кого-то в банде Денара. Как я говорил, наемники продажные подонки - за хорошую цену продадут папу с мамой и похвалятся удачной сделкой. Могли завербовать кого-нибудь из приближенных Абдеремана. Правоверные весьма уважают бакшиш, - Вэнс усмехнулся. - А могла быть утечка у лягушатников или южноафриканцев. В Южной Африке полно коммунистических агентов, а во Франции красные укоренились больше века назад, со времен Парижской Коммуны. Кстати, про марионеток не совсем верно. Скорее, у русских и режима Суалиха симбиоз. Москва его защищает, кормит, натаскивает его цепных псов и не лезет во внутренние дела. А Суалих предоставляет базу и координирует с Советами внешнюю политику.

Однако, между нами говоря, эту коморскую историю нельзя считать НАШИМ провалом. Это все затеяли в Париже и Претории, им и разбираться. Хотя, показания Денара на этом процессе и русская база на Коморах - весьма неприятно.

- Неприятно - это когда дверью прищемило яйца, - проворчал Уоткинс, - а с этой базы русские могут угрожать путям из Персидского Залива вокруг Африки....

- Я хотел бы услышать предложения по Йемену и Коморам, джентльмены, - сказал Картер.

- В Южном и Северном Йемене искать контакты с недовольными племенами и кланами, - ответил Венс. - Такие найдутся. Кому-то не хватило денег, кому-то власти, кто-то вообще не может забыть счеты многовековой давности... Дикари! Но их можно использовать. И стоило бы действовать вместе с Саудитами и Оманом. По Коморам - поддерживать исламистов, сепаратистов на двух мелких островах, а также всяких горлопанов-патриотов, призывающих отобрать у французских колонизаторов исконно коморский остров Майотта. Если Сухалих их не поддержит - потеряет популярность. Если поддержит - сломает шею. А вот силовые акции в этих странах исключены, пока там есть русские базы

- Кстати, о базах, - сказал Мондейл. - Что там с Камбоджей? Мало русскому медведю базы во Вьетнаме, отнятой у нас, между прочим, так он и в соседнюю страну залез!

- Да уж, наш пострел везде поспел, так, кажется, говорят русские, - усмехнулся Мейер. - Такой прыти Советы не проявляли и при Хрущеве! Хотя, нет никаких доказательств их причастности к восстанию против Пол Пота. Очень может быть, что это самодеятельность вьетнамцев, которые давно уже были на ножах с диктатором. Русские впервые отметились в Камбодже после взятия Пномпеня, прислав посольство и гуманную помощь для населения.

- Но и тут они свою партию разыграли мастерски, поломав нам всю игру! - сказалВэнс. - Мы планировали вместе с китайцами создать правительство в изгнании, где главной силой были бы Пол Пот и его отряды, а формальным главой для всего мира - кто-то менее замаранный. Например, бывший король Сианук или бывший премьер при Лон Ноле - Сон Сан. И представить это правительство в ООН и других международных организациях как законную власть Камбоджи, обвинив Вьетнам в агрессии и оккупации. Ну и через это правительство дестабилизировать новый режим в Камбодже. К сожалению, из-за нашей ссоры с Китаем, дело забуксовало, а тем временем русские как то сумели подъехать к Сиануку и Сон Сану и предложили им должности президента и премьера в коалиционном правительстве Камбоджи! Причем нынешние правители Камбоджи, Со Пхим и Пен Сован, готовы довольствоваться должностями вице-президента и вице-премьера! А почему нет, если штыки по прежнему будут в их руках?! Сианук и Сон Сан обдумывали это предложение, когда о нем как-то узнали этот кретин Пол Пот и его подручные, и не придумали ничего умнее, как устроить покушение на обоих! Понятно, что после этого Сианук и Сон Сан и слышать не хотели ни о какой коалиции с Пол Потом, поспешили вернуться в Пномпень и занять предложенные им места! А Сианук - это имя! Его еще с 50-х в мире хорошо знают! И в итоге новый режим стали признавать по всему миру. А мы остались с этими подонками Пол Потом, Иенг Сари, Кхиеу Самфаном, Та Моком, которые замараны кровью и преступлениями по макушку и с которыми в приличном обществе показаться нельзя!

- А ведь была мысль использовать режим Пол Пота и его зверства для дискредитации коммунизма и пропаганды против Советов и других коммунистических стран! - сказал Бжезинский. - Но тут вдруг эта пресс-конференция в Пномпене, с предъявлением документов, свидетельствующих, что Пол Пот, Иенг Сари, Кхиеу Самфан во время учебы в Париже в 50-х были завербованы ЦРУ и французской разведкой, а все их преступления были совершены по заданию Вашингтона и Парижа для очернения коммунистической идеи!

- Они действительно были завербованы? - спросил Картер, пристально глядя на Тернера. - Только правду, Стэн!

- Сэр! - вскочил Тернер. - Это фальшивка! Мы никогда не вербовали этих типов! Я разговаривал с французами, они тоже все отрицают! Понятно, что в нашем деле в таких вещах не принято признаваться, но я им верю, так как знаю что никакой вербовки с нашей стороны не было! Но если бы я этого не знал, я бы поверил этой фальшивке, так как сделана она рукой гения! И я не преувеличиваю, джентльмены! Авторитетнейшие мировые эксперты признали ее подлинной! Так что теперь, как бы мы и французы все ни отрицали, как бы Пол Пот и компания ни отпирались, для всего мира они останутся 'агентами американского и французского империализма, повершавшими свои преступления по заданию западных хозяев', как выразилось московское радио!

- А теперь еще, - меланхолично добавил Тернер, опускаясь в кресло, - среди сторонников Пол Пота случился раскол. Большая часть, во главе с Та Моком, рада возможности отмежеваться от обанкротившегося лидера и требует суда над 'шпионом и провокатором'.

- Между ними и теми, кто остался верен Пол Поту, уже вовсю идут стычки с применением тяжелого оружия. Так что теперь об использовании остатков войск Пол Пота для дестабилизации Камбоджи можно забыть. И вряд ли найдется фиктивный 'вождь нации' со стороны, который захочет с ними связываться.

- Так можно что-то сделать? - спросил Картер

- Думаю нет, мистер Президент, - сказал Вэнс. - Эту партию русские выиграли вчистую. Разве что пытаться искать ключи к окружению Сианука и особенно Сон Сана. Контакты с прежних времен имеются.

- А вьетнамцы? - спросил Мондейл. - Как они приняли этот гамбит русских?

- Полагаю, без восторга, - ответил Вэнс. - Они ведь наверняка рассчитывали, что их голос в Камбодже будет главным, а теперь, после появления русской базы и договоров с Советами, Камбоджа получила большую автономию от Ханоя. Там ведь мало кто хочет быть марионеткой Вьетнама. А Москва далеко, и в их дела лезть не будет. Так что эти договоры с русскими в Пномпене явно восприняли как дар небес. Вьетнамцы должно быть чувствуют себя ограбленными, но деваться им некуда. Отношения с Китаем ухудшаются, о нас и говорить нечего, со странами АСЕАН тоже не блестяще. Опора на русских для них жизненно важна. К тому же, русская делегация, возвращаясь из Камбоджи, завернула в Ханой и наверняка привезла вьетнамцам что-то, что их утешило.

- Раз уж тут упомянули Китай, - сказал Бжезинский, - я бы хотел узнать, какого черта там происходит? Со времен Киссинджера и Никсона дела развивались в правильном направлении, и вдруг все полетело под откос! Кто все же взорвал Дэн Сяопина и Е Цзяньина?

- Неизвестно, - ответил Тернер. - Мы задействовали всю нашу агентуру на Тайване, но ничего не нашли. Если это тайваньцы, то они все предельно засекретили даже от своих в курсе лишь Цзян Цзинго и несколько самых верных его людей.

Хуа Гофен тоже под большим подозрением но проверить его мы не можем. Наши возможности в Китае сильно ограничены.

- А как насчет русского следа? - спросил Бжезинский

- Исключено, - ответил директор ЦРУ. - У русских нет таких возможностей в Китае. Если бы они были, они бы их использовали, чтобы убрать Мао, как только он начал им гадить. Кроме того, русские от этих покушений ничего не выигрывают. Пекин как был враждебен 'советским ревизионистам' так и остался.

- Зато с нами отношения испорчены! - сказал Бжезинский.

- Это верно, - кивнул Вэнс. - Китайцы обвинив во всем Тайвань, уперлись в желании его покарать. Мы, понятно, не можем им позволить напасть на Тайвань. После такого все союзники потеряют веру в нас. Но и китайцы не могут отступить. Азиаты, что вы хотите! Сохранение лица для них превыше всего. Будь жив Чжоу Эньлай, этот великий человек, возможно, нашел бы выход. А так наши отношения с Китаем зашли в тупик и выхода я не вижу.

- Вот в Москве радуются, - проворчал Бжезинский.

- Думаю, радующиеся есть и в Пекине, - ответил Вэнс. - Хуа у власти всего три года, он не может дать слабину. Свои сожрут. Его позиции и так были не очень прочны, группа Дэна им всерьез угрожала. Зато теперь он, используя форс-мажор, избавился от всех сторонников Дэна и Е Цзяньина, да и остальных соперников крепко прищемил. И к тому же получил возможность сплотить нацию против внешнего врага - Тайваня и нас. Так что еще вопрос, где рады больше - в Кремле или в Чжуннаньхае.

- А нам остаеся только ждать, пока китайцы не отвлекутся на что-то другое.

- Легко сказать! - вмешался Мейер.- Китайцы собрали два миллиона солдат на берегу Тайваньского пролива!

- Ничего, пролив широкий, китайцам его не перешагнуть, - заметил Уоткинс. - А Седьмой флот всегда наготове!

- Завидую я вам, военным, улыбнулся Вэнс, - как все у вас ясно, четко и просто!

- Возврат в 1958-й? - сказал Мондейл. - Двадцать лет нашей дальневосточной политики можно спустить в сортир.

- Предложите выход, - мистер вице-президент, - отозвался Вэнс.

- Джентльмены, я полагаю, мы достаточно подробно обсудили наши проблемы в Азии, - подытожил Президент. - Я решил принять прозвучавшие здесь предложения по Ирану, Афганистану, Пакистану, Саудовской Аравии, Северному и Южному Йемену, Камбодже, Китаю, а также Коморам. Исполнение я возлагаю на вас и ваши ведомства с соответствии их компетенцией. А теперь перейдем к делам Европы...

Глава 15

Разговор о европейских событиях занял на порядок меньше времени, но вызвал не меньше эмоций.

- То, что случилось в Италии - это эпический провал, джентльмены! - Президент обвел собравшихся тяжелым взглядом. - Такого не было со времен Перл-Харбора и Батаана! Коммунисты в правительстве! Италия вышла из военной организации НАТО! Мы лишились наших баз! Макаронники заключают многомиллиардные контракты с Советами! Мы разом потеряли все позиции, завоеванные с 1943 года! Да еще и опозорились на весь мир! И я желаю знать, джентльмены, кто или что тому виной?

- По-моему, виновник очевиден, мистер Президент, - отозвался Бжезинский. - Кто, кроме русских, мог устроить это побоище в Риме? И я не сомневаюсь, что именно с их помощью Моро нашел концы заговора.

- Согласен, - поддержал Тернер, - хотя на русских это не похоже. Еще никогда они не действовали так решительно, нагло и оперативно, играя на опережение.

- Меня интересует другое, - сказал Картер. - Откуда они вообще узнали о покушении, да еще с такими подробностями? Они же заранее устроили засаду на месте будущего похищения! На самих похитителей! То есть они знали все!

- Итальянцы, - пожал плечами Мейер. - Макаронники совершенно неспособны хранить секреты. Хуже лягушатников, ей-богу! К тому же в этой Италии полно симпатизирующих красным. Так что искать утечку надо на 'сапоге'.

- Я бы не был так уверен, - вмешался Мондейл. - Истории с Эллсбергом и Эйджи показали, что утечки могут быть и у нас, и вам, Билл, - вице-президент повернулся к Уэбстеру, - придется это проверить.

- Уже проверяем, - ответил директор ФБР, - пока никаких следов.

- Я хотел бы услышать конкретные предложения, джентльмены, - сказал Картер, - как исправить ситуацию в Италии?

- К сожалению, в политической сфере наши возможности ограничены, - сказал Вэнс. - Расследование этого заговора и весь этот скандал стоили карьеры множеству итальянских политиков, дружественных Америке. Многие оказались под судом, другие утратили популярность. Да и ватиканский скандал сильно сказался, расколов консервативную и антикоммунистическую часть католиков, которая могла бы стать основой оппозиции правительству Моро. Я бы предложил работать с лидерами социалистической партии. Хоть она и входит в кабинет Моро, но больше двух десятков лет эта партия проводила антикоммунистическую политику, что не могло не наложить свой отпечаток. Плюс политическая ревность и страх оказаться в тени более влиятельных коммунистов.

- Антикоммунистическую политику? Больше двадцати лет? - иронически отозвался Бжезинский, - А до этого больше двадцати лет они проводили вполне прокоммунистическую политику, действуя заодно с ИКП. Да и потом их антикоммунизм ограничивался Римом, а на местах они вполне себе сотрудничали с коммунистами.

- И тем не менее, это единственная возможность, - ответил Вэнс. - Если удастся отколоть социалистов от правительства Моро, то вместе с отколовшимся правым крылом христианских демократов они смогут стать основой для оппозиционной коалиции, имеющей шансы на победу.

- Призрачные шансы, - хмыкнул Бжезинский.

- Какие есть, - хмуро отозвался Вэнс. - Ничего другого все равно предложить нельзя.

- Примем за основу, - сказал Картер. - Но Збигнев прав, этого мало. Есть еще у кого-то предложения?

- Экономическое давление, - сказал Бжезинский. - Санкции.

- Санкции вводить нельзя, - быстро вставил Вэнс, - в ответ макаронники могут окончательно отвернуться и открыто перейти на сторону русских. Вспомните, как нам пришлось отступить в Португалии после аналогичной угрозы.

- Ну, мы же не дети, - усмехнулся Бжезинский, - все можно делать и не так явно. Давление на предпринимателей в частном порядке, отказ в кредитах, создание трудностей бизнесу с Америкой...

- Не поможет, - сказал Вэнс. - От этого пострадают в основном дружественные нам предприниматели, те, кого еще не посадили. Те, кто поддерживают кабинет Моро, в основном работают с Европой, третьим миром, а теперь еще и с русскими. Их нашим давлением не напугать. Тем более что для них, в нынешней кризисной обстановке, сделки с русскими действительно выход.

- Иногда, джентльмены, - мрачно произнес Тернер, - я начинаю думать, что их Ленин был прав, говоря, что капиталисты за хорошую цену продадут веревку, на которой их повесят. И вообще, джентльмены, все настолько глупо и неожиданно... Ну кто мог знать, что этот мерзавец Симиони после ареста выложит все?! Или что Андреотти так легко расколется, да еще и будет хранить у себя столько компромата! Я уж не говорю про этого идиота Джелли! Это додуматься надо - держать у себя на вилле документы, которые вообще надо было сжечь с самого начала!

- И что вы предлагаете Стэн? - спросил Картер

- Поддерживаю предложение Сайруса, мистер Президент. Ничего другого больше не остается. Обрабатывать социалистов, правое крыло христианских демократов и кто там еще найдется по мелочи. А также дружественных предпринимателей и журналистов, кто не вляпался в этот скандал и остался на свободе и при деле.

- Значит, решено. А что с этими покушениями в Европе?

- Ну, с покушениями все достаточно ясно. Это местные сепаратисты или левые. Хотя, надо отдать им должное, действовали они с размахом и выдумкой. Впрочем, ирландцы этим занимаются уже лет сто, да и баски лет двадцать, было время научиться.

- Русский след найти удалось? - спросил Картер.

- Ни малейшего, - ответил Тернер. - Все оружие европейского производства. Для покушения на Кальво Сотело вообще откопали немецкий MG-15 времен войны, переделанный из авиационного. Где только нашли?! Так что, похоже, это чисто внутренние разборки. В Испании у Кальво Сотело, Фраги, Гонсалеса были плохие отношения с басками, у ирландцев и британских консерваторов давняя взаимная 'любовь', да и позиция Тэтчер по ольстерскому вопросу секрет полишинеля. Хотя все это очень некстати.

- Еще бы! - вмешался Вэнс. - На планах по втягиванию Испании в НАТО в течение ближайших трех-четырех лет можно ставить крест. Премьер Адольфо Суарес и так крайне холодно относится к этой идее, да еще и итальянский скандал оказался ему весьма на руку. А теперь еще убиты политики, каждый из которых имел все шансы в ближайшее время сменить Суареса. И с каждым из трех можно было договориться! Хуже всего, что теперь у Суареса не осталось реальных соперников. В его собственной партии после гибели Кальво Сотело нет фигур способных бросить ему вызов. В Народном Альянсе после гибели Фраги грызня за лидерство и раскол, в ближайшие годы на них можно не рассчитывать. У социалистов после гибели Гонсалеса, не осталось равных ему лидеров, а Суарес не стал терять время и договорился с ними о 'большой коалиции', благо амбиции Гонсалеса и Кальво Сотело больше не помеха! И теперь его положение прочнее, чем когда либо, и победа на ближайших выборах у него в кармане! Ей-богу, джентльмены, если бы я лично не был знаком с Суаресом, то подумал бы, что это он заказал всех троих! К счастью, он на такое не способен. Или к сожалению... Было бы кого обвинить, помимо безымянных парней в масках на фоне баскского флага!

- Это еще не самое плохое, - сказал Тернер. - Из-за этой заварухи с покушениями и арестами, в Мадриде схвачен Герен-Серен. Вот это катастрофа! Этот бандит не стал держать язык за зубами, и выложил все, не хуже Денара! Как-будто недержание на этих мерзавцев находит! Неспособны молчать когда надо! В результате наша боевая сеть правых активистов, созданная в Европе в рамках операции 'Гладио', фактически разгромлена! Мы уже не можем дестабилизировать там обстановку по своему усмотрению! Мало того, это еще и дополнительные водопады помоев на нас в прессе! И все из-за одного болтливого ублюдка!

- Да, все, связанное с этими покушениями нам здорово повредило, - согласился Вэнс. - Мы рассчитывали в ближайшую пару лет вернуть Грецию в военную организацию НАТО. Но сначала итальянский скандал спутал нам все карты, а теперь еще и убийство министра Раллиса, который, по нашим прогнозам должен был стать следующим премьером и твердо выступал за НАТО и союз с нами! На Раллиса можно было рассчитывать, а остальные... Караманлис не хочет лезть в безнадежную, по его мнению, драку.

- По мнению наших аналитиков, на ближайших выборах победят социалисты и премьером станет их лидер Папандреу. Будучи в Афинах на похоронах Раллиса, я имел беседу с Папандреу. Хитрый лис из древнегреческой басни. Он дал мне понять, что если бы кабинет консерваторов вернул Грецию в военную организацию НАТО, то он не стал бы это оспаривать. Но так как этого не случилось, то сам он в нынешней ситуации, не желает идти на такой шаг и брать на себя odium popularum, - Вэнс снова блеснул меднозвучной латынью. - К тому же, греки с интересом присматриваются к контрактам своих соседей итальянцев с русскими. Как и испанцы, впрочем.

- Хорошо еще, - вмешался Уоткинс, - что в Испании у нас без всякого НАТО с 50-х есть базы в Кадисе, Роте и Торрехоне, muchas grasias покойному Франко. И испанцы пока не требуют их закрыть, а то было бы совсем паршиво, особенно в свете португальских дел, джентльмены.

- Да-да, - поддержал Мейер, - фактически из-за этого запрета ядерного оружия мы не можем учитывать Португалию в наших планах. Да еще и теряем важнейшую базу на Азорах! Пусть с отсрочкой на десять лет, но тем не менее! Я не понимаю, джентльмены, неужели ничего нельзя было сделать?

- А что именно? - спросил Вэнс. - Из-за этих покушений португальских леваков мы потеряли ведущих политиков страны, ориентированных на Штаты и НАТО. Генерал Арриага и архиепископ да Силва, которые могли бы возглавить революционные действия, также выведены из игры: первый навсегда, второй на ближайшие годы, как минимум. К тому же, в результате арестов после этих покушений, за решеткой оказалось много наших друзей, готовых на решительные действия. А этот африканский скандал после покушений погубил карьеру множества дружественных нам политиков, чиновников, журналистов и военных.

- Давить на португальцев экономически или поддержкой сепаратистов? Как уже было сказано, можно было доиграться до полного выхода Португалии из НАТО. Кошта Гомиш вполне на такое способен. Идеалист, ничем не лучше нашего Эллсберга! Даже странно, как он сумел это сохранить после стольких лет армейской службы и войны в Африке?

- Меня этот африканский скандал наводит на размышления, - задумчиво сказал Бжезинский. - Думаю, всем ясно, в чьих руках фактически находится Денар. И как-то слишком уж совпали эти разоблачения с покушениями в Лиссабоне. Вы уверены, джентльмены, что это местные левые?

- Доказательств иного нет, - ответил Тернер. - Если русские тут как-то и замешаны, то они дьявольски хорошо спрятали концы в воду. Как говорят в России: 'Не пойман - не вор'. Хотя, я не удивлюсь, если русские знали о готовящихся покушениях и подготовили к ним вброс в португальскую прессу. Проблема не в этом, а в том, что никаких контрмер мы сейчас предпринять не можем. После 'революции гвоздик' мы весьма удачно использовали местных католиков против красных. Но теперь, из-за скандала в Ватикане, на это нечего рассчитывать. Католики сейчас расколоты, им не до красных, они заняты разборками между собой.

- Так что же вы можете предложить по Греции, Испании, Португалии, джентльмены? - спросил Президент.

- Пока только одно - ждать изменения внутриполитической ситуации, - сказал Вэнс. - И налаживать контакты со всеми недовольными, - прибавил Тернер.

- Да-а, невесело, джентльмены, - констатировал Бжезинский. - От этого ватиканского скандала коммунисты в Москве, да и не только там, в большой прибыли.

- Полагаете, русские имеют отношение к Ватиканскому скандалу? - оживился Картер.

Но вместо Бжезинского ответил Тернер:

- Непохоже, мистер Президент. Папа Иоанн-Павел I никогда не был замечен в симпатиях к коммунистам, он был против планов Моро включить коммунистов в свой кабинет. Правда, последний год ему стало не до коммунистов. К тому же, это не крутая разборка с 'бригадистами' в Риме. В Ватикане с его тысячелетними интригами такие ломовые методы не проходят. Да и нет там у русских серьезной агентуры .Это все поповские дела. Святые отцы не поделили власть. Такое уже бывало.

- Это когда? - спросил Картер

- В средние века, - ответил Тернер, - последний раз подобное было в конце 14-го и начале 15-го веков. Великая Схизма. Один папа в Риме, другой во Франции, а то еще и третий шляется по Италии или Германии. И все пытаются друг друга уничтожить. Как сейчас Иоанн-Павел в Ватикане и Пий-Лефевр в Сьоне.

- Эти поповские разборки нам сильно подгадили в коммунистических странах, особенно в Польше, - заметил Вэнс

- Кстати, о Польше, - повернулся к Бжезинскому Картер. - Это ведь ваша идея, Збигнев. Операция 'Полония'. Вы очень упорно ее проталкивали, истратили большие деньги и всё закончилось крахом.

- С операцией 'Полония' работал не только я! - с явным раздражением ответил Бжезинский, чувствовалось, что ему наступили на больную мозоль. - Там и люди Стэна были задействованы, и ведомство Сайруса.

Тернер и Вэнс одновременно иронически хмыкнули.

- И вообще, - продолжал Бжезинский, - это работа минимум пяти администраций, начиная с Эйзенхауэра.

- Так что же помешало довести ее до успешного конца? - поинтересовался Президент.

Бжезинский развел руками:

- Больше всего нам повредил скандал с обвинением кардинала Войтылы в педофилии. Сам кардинал клянется, что это клевета и известная фотография - фальшивка. Учитывая фальшивку о вербовке ЦРУ Пол Пота, этому можно было бы поверить. К тому же, скандал начала раздувать коммунистическая пресса. Хотя, теперь уже бесполезно что-то доказывать... К тому же, есть данные, что в церковных кругах с педофилией и впрямь неблагополучно, но церковники стараются все замять. Кроме того, нам сильно повредил скандал с покойным Валенсой, оказавшимся агентом польской охранки 'Болеком'.

- А он сам упокоился? - спросил Мондейл.

- А черт его знает! - со злостью ответил советник по национальной безопасности. - Может и сам. А может, поляки решили избавиться от двойного агента. Или русские, я и такое не исключаю. Поляки, кстати, винят во всем ЦРУ.

- Несправедливо, - вставил Тернер. - Мы тут ни при чем.

- Послушайте, Збигнев, - сказал Картер. - Вас, Стэн, это тоже касается... Неужели в лидеры независимого рабочего движения в Польше нельзя было выдвинуть кого-то поприличнее, а не платного шпика коммунистических спецслужб?!

- Мистер Президент! - ответил Бжезинский. - Но Валенса подходил идеально! Рабочий, свой парень из народа, истинный поляк, то есть не любит русских и тяготеет к Западу, добрый католик, хороший семьянин, надежный антикоммунист, горлопан с хорошо подвешенным языком, задатками трибуна и лидера, способный вести за собой людей, с представительной внешностью... Кто же мог знать?!

- По-вашему, джентльмены, ситуация в Польше проиграна полностью? - спросил Президент.

- По-видимому, да, - ответил Тернер. - После смерти Валенсы и несчастных случаев с другими видными антикоммунистическими лидерами, а также скандалов с кардиналом Войтылой, агентом 'Болеком' и митрополитом Никодимом, и поднятой в прессе шумихи, на диссидентов и независимых рабочих лидеров простые поляки смотрят как на замаскированных шпиков а на поддерживающих их церковников, как на педофилов и отравителей. Ватиканские разборки только подлили масла в огонь. В польской католической церкви сейчас грызутся сторонники Ватикана и Сьона, им не до борьбы с коммунизмом.

- Можно ли как-то повлиять на этот Ватиканский раскол, в плане его прекращения? - спросил Картер

- Не думаю, - покачал головой директор ЦРУ, - все очень далеко зашло. Лезть нам в эти дела слишком рискованно. Кого бы мы ни поддержали, пусть даже это будет только так казаться - это неизбежно толкнет другую сторону к нашим противникам. А это не в наших интересах.

- Подводя итог, - сказал Вэнс. - можно сказать, что ситуация в Европе для нас весьма неблагоприятна. Южный фланг НАТО, кроме Турции, для нас фактически потерян. На севере Дания и Норвегия традиционно отказываются иметь в мирное время на своей территории наши наступательные вооружения, особенно ядерные. Теперь к ним прибавилась Португалия. До недавнего времени мы могли рассчитывать на Бельгию, но из-за скандала с разоблачениями Денара и проблем с фламандским сепаратизмом там бушует перманентный политический кризис, и никто из местных политиков не хочет брать на себя ответственность за решение о размещении наших ракет. Наши возможности по размещению ядерных вооружений в Турции ограничены соглашением с русскими после Карибского кризиса. Таким остаются только Британия, Западная Германия, Голландия и Исландия. Хотя и тут все непросто. В Британии кабинет Хита еще придется уговаривать согласиться на размещение наших ракет. Сколько на это понадобится времени, неизвестно. Примерно так же обстоит дело в Западной Германии. Хотя тут весьма возможен в ближайшие пару лет приход к власти христианских демократов, с которыми будет легче договориться. Что касается Голландии и особенно Исландии, то там наша военная инфраструктура незначительна, и много ядерного оружия разместить не удастся.

- Значит, решено, - подытожил Картер. - На северную Европу влияем в направлении размещения наших ракет. В южной пытаемся восстановить наши позиции через контакты с политиками, бизнесменами и пропаганду, имея конечной целью возвращение туда военной структуры НАТО и наших баз. В Польше и других коммунистических странах Восточной Европы стараемся сохранить контакты с местными антикоммунистическими кругами, до лучших времен.

- Раз уж речь зашла о базах, - вмешался Мондейл. - Хотелось бы узнать мнение ЦРУ, Госдепартамента и военных об этой русской авантюре в Западной Сахаре.

- Как военный я могу сказать одно, - откликнулся Мейер. - Все было организовано очень профессионально. Полагаю, эту западносахарскую операцию будут изучать наши кадеты в Вест-Пойнте и Аннаполисе, как классический пример того, каким образом, минимально задействуя свои силы и максимально используя силы союзников, добиться наилучшего результата. Блокада и штурм марокканских гарнизонов, как и контрудар по наступающей марокканской армии, были проведены блестяще! Честно говоря, джентльмены, подготовка этих пустынных партизан впечатляет. Русские здорово натаскали этих детей Сахары. Хотя, думаю, там были не только эти бедуины. Наверняка комплексами ПВО, ПКР, РЭБ, управления и связи управляли те, кому снега привычнее песков. Да и с логистикой явно поработали они же.

- Согласен с коллегой, - кивнул Уоткинс, - русские великолепно синхронизировали удар сахарских отрядов из пустыни по марокканским гарнизонам и морскую часть операции, с подвозом сахарцам тяжелого вооружения в порт Дахла, причем именно в нужный момент, ни раньше ни позже, а также с минированием морских подходов к прибрежным гарнизонам марокканцев. Хотя, надо сказать, марокканцы и не ждали опасности с моря. Что делать на море партизанам, воюющим в пустыне? Подавляющее большинство из них и моря никогда не видели!

- Лично меня больше интересует политическая сторона этой авантюры и подготовки к ней, - сказал Бжезинский.

- Ну, отказ Мавритании от Западной Сахары сюрпризом не стал, - повернул голову в направлении советника Президента Вэнс. - К этому все шло. Наше посольство в Нуакшоте докладывало, что война крайне непопулярна, до смерти надоела и народу, и армии. Одни поражения и потери без каких-то реальных успехов. Да еще и огромные расходы в нищей стране, где и без того проблем хватает. Прежний Президент, придя к власти, обещал мир, но так ничего и не сделал. Но такой быстрой развязки я не ждал. Ясно, что русские запланировали эту операцию минимум за год до этих событий. За меньший срок просто не успеть натаскать и вооружить этих западносахарских бедуинов.

Мейер и Уоткинс кивнули.

- Да и караван с оружием якобы для Анголы вышел из России еще до прихода этого ульд Лули к власти, - продолжил Вэнс. - Получается, что русские уже давно обрабатывали ульд Лули и были в курсе его планов. Если сами не подталкивали его на переворот.

- Меня интересует, почему мы ничего не знали? - мрачно уставился на своих подчиненных 39-й президент США.

- Честно говоря, - ответил Тернер, - наша резидентура в тех местах была крайне слаба и финансировалась по остаточному принципу. Не наш район, и интересов особых у нас там нет... не было. Там копошились французы, но и они все проморгали.

- Исправить ситуацию возможно? - спросил Картер

- На ближайшую перспективу вряд ли. Если попытаемся заигрывать с Западной Сахарой, то поссоримся с Марокко, а марокканские базы для нас в свете европейских дел намного важнее.

- Русская база в Атлантике, хотя бы и в африканской заднице, это плохо, джентльмены, - сказал Мондейл. - Но все же это можно пережить. Меня больше волнует происходящее на нашем заднем дворе. Мало нам Кубы, так теперь еще и на Гренаде вздумали подражать Кастро! И русские сразу поспешили туда влезть! Хуже того - Советы в Центральной Америке! Я считаю, что присутствие русских в Карибском море и в Никарагуа - самая большая угроза для Америки со времен Карибского кризиса!

- Ну, если уж на то пошло, то в Карибском море, на Кубе, русские находятся скоро два десятка лет и Америка это пережила. Будут еще на одном вшивом островке, намного дальше от наших берегов, не так уж это страшно, - усмехнулся Вэнс.

- Между прочим, этот островок находится рядом с Тринидадом и Венесуэлой, нашей 'бензоколонкой'! - встопорщился Бжезинский.

- Вечно вы, Збигнев, поднимаете панику, - отозвался Вэнс. - Можно подумать, нам мексиканской нефти не хватает. Да и своей в Техасе, Орегоне, Луизиане, Калифорнии, на Аляске полно. Вот Центральная Америка меня действительно беспокоит. Русские в Никарагуа, а там, под боком, красные партизаны в Сальвадоре и Гватемале, да и в Панаме этот социалист Торрихос в открытую дружит с кастрокоммунистами! Эта Центральная Америка вообще пороховая бочка! Если рванет - я и за Мексику не поручусь! Как вам известно, джентльмены, в силу известных исторических причин нас там не любят. А это уже крайне серьезно! Мы не можем допустить прокоммунистические силы и друзей Советов к нашим южным границам! Поэтому русские базы в Никарагуа для нас неприемлемы!

- Тогда надо было не допускать победы красных в Никарагуа, - сказал Бжезинский. - Может все же стоило послать морскую пехоту поддержать Сомосу?

- Мы это обсуждали, - махнул рукой Вэнс. - Это бы ничего не дало, кроме потерь с нашей стороны, внутреннего недовольства и падения нашего престижа в мире, особенно в Латинской Америке. Этого 'нашего сукиного сына', как назвал Рузвельт его папашу, действительно ненавидела вся страна. И высадка наших войск ничего бы не изменила. Наоборот, против нас поднялись бы все местные, да еще со всей остальной Латинской Америки сбежалась бы куча желающих пострелять в 'гринго'. Можно, конечно, было убрать Сомосу и посадить кого-то поприличнее. Но клан Сомосы за без малого полвека у власти так прочно запустил свои щупальца во все сферы жизни в стране, что его отстранение неизбежно привело бы к дестабилизации. Нам нужен новый Вьетнам под боком?

- Cогласен, - поддержал Мейер, - в свое время у Сандино было всего пять тысяч, в основном вчерашних крестьян, необученных, плохо вооруженных, без боевого опыта, и мы не смогли с ними справиться. У последователей Сандино и людей побольше, и с оружием все в порядке, как и с подготовкой, и организация более толковая и боевого опыта хватает - два десятка лет воевали. К тому же, Сандино был наивным идеалистом, потому и попался так глупо. У него не было такого опытного ментора, как Кастро. А у этих есть.

- Так что же, - спросил Бжезинский, - смириться с русскими базами в Никарагуа?

- Ни в коем случае, - спокойно ответил Вэнс. - Я разговаривал с новым русским министром иностранных дел мистером Семичастным. Мой Бог, какие все же у русских сложные фамилии! Сложнее разве что у поляков.

Все присутствующие невольно взглянули на Бжезинского, не сумев скрыть ухмылки. Тот недовольно скривился, но промолчал.

- Мистер Семичастный, - продолжал Вэнс, - вполне разумный джентльмен. Он сам прекрасно понимает, что мы ни за что не смиримся с русским военным присутствием в Центральной Америке и предлагает приемлемый компромисс.

- Хорош компромисс! - сказал Бжезинский. - Мы должны уйти из Панамы и из Гуантанамо на радость Торрихосу и Кастро, да еще дать гарантии безопасности красному режиму в Никарагуа и смотреть, как русские копают там канал!

- Это только предварительные условия для начала торга, - улыбнулся Вэнс. - Русские вначале всегда заламывают по максимуму. Впрочем, как и мы. Понятно, что о нашем уходе из Гуантанамо в итоге речи не будет. Хотя, наши военные наверняка подтвердят, что стратегическое значение этой базы сильно упало со времен испанской войны конца прошлого века и сейчас она для нас важна в основном как заноза в заднице у Кастро. Но в любом случае, уходить оттуда можно только в обмен на полный уход русских военных с Кубы, на что Советы вряд ли пойдут.

Вот по Панаме можно пойти на размен и вывести часть наших баз, например Рио-Ато. Но не из Зоны Канала. Взамен мы потребуем от русских полного вывода их вооруженных сил из Никарагуа и обязательств по демилитаризации будущего никарагуанского канала. Понятно, что взамен придется дать гарантии безопасности канала и красного режима в Никарагуа.

Хотя, тут есть свои лазейки. Мы, конечно, гарантируем отказ от нападения на Никарагуа и от поддержки всяких вооруженных действий против этой страны. Но Никарагуа, в отличие от Кубы и Гренады, не остров. У них есть соседи - Гондурас и Коста-Рика. А эти соседи, в отличие от нас, никаких обязательств не подписывали. И кто может запретить нам оказывать помощь, в том числе и оружием, нашим гондурасским и костариканским друзьям? - Вэнс улыбнулся еще шире. - А как наши друзья используют такую помощь - это уже их суверенное дело.

- Хорошо придумано, Сайрус! - одобрил Президент. - Полагаю, это действительно выход.

- А как быть с предложением русского министра нашим бизнесменам, вместе с канадцами, европейцами, японцами поучаствовать в строительстве канала в Никарагуа? - ядовито поинтересовался Бжезинский. - Это уже просто наглость, джентльмены!

- А почему, собственно, нет? - спросил Вэнс. - Если в Никарагуа не будет русских баз, если канал будет чисто коммерческим, демилитаризованным предприятием, пусть участвуют. Возможно, со временем, когда политическая ситуация в Никарагуа переменится, наш бизнес сможет прибрать к рукам управление каналом. В любом случае, еще один межокеанский канал под боком нам не помешает.

- Тогда решено! - подвел итог Картер. - Сайрус, я даю добро на переговоры с мистером Семичастным и на заключение договора с русскими по этому вопросу. Только, прошу, постарайтесь обойтись без слишком больших уступок Советам.

- Приложу все усилия, мистер Президент, - ответил Вэнс. - Из бесед с мистером Семичастным у меня сложилось впечатление, что русские в какой-то мере тяготятся этой никарагуанской авантюрой и хотели бы выйти из этой ситуации, сохранив лицо. Другое дело, если на них жестко давить...Тут они упрутся и ничего не выйдет.

- Все это второстепенные вопросы, джентльмены, - впервые заговорил молчавший с начала совещания глава администрации Гамильтон Джордан. - Провалившиеся заговоры, удавшиеся покушения, перевороты в банановых республиках, свары католических святош, приход дружественных Советам режимов... Все это плохо, но поправимо. Думаю, наши спецслужбы тоже не разучились устраивать заговоры и покупать всяких борцов за свободу, веру или еще что-то, - Джордан цинично усмехнулся. - В Европе ситуацию тоже можно со временем выправить, влиянием на деловые круги, грамотной работой с масс-медиа и так далее, не мне вас учить, джентльмены. Просоветский режим в Иране с его нефтью и русские базы на путях из Персидского залива - неприятно, но не смертельно. Это скорее головная боль европейцев, чем наша. Мы сможем даже выиграть от затруднения поставок нефти из Персидского залива, усилив наши позиции на мировом нефтяном рынке, особенно в Европе и на Дальнем Востоке. Перед нами появились более серьезные проблемы глобального плана. Последние европейские события поставили под угрозу срыва развертывание наших ракет в Европе. Особенно после того, как русские объявили, что выведут свои ядерные силы из Восточной Европы и западных регионов СССР, граничащих с европейскими странами и Турцией: республик Балтии, Кавказа, Украины и так далее, а также серьезно сократят свои обычные силы в Восточной Европе, если получат гарантии неразмещения наших ракет в Европе. После этого число противников наших ракет среди европейцев, которых и без того хватало, увеличилось на порядок. Под угрозой заказы нашим концернам. Не мне вам объяснять, какие это деньги, джентльмены.

События в Китае поставили под вопрос планы нашего бизнеса по захвату ведущих позиций на мировом рынке промышленных товаров, на котором нас теснят европейцы и азиаты. Наши концерны планировали создать дочерние производства в Китае и, используя сверхдешевую и трудолюбивую китайскую рабочую силу, многократно сократить производственные расходы и завалить мировые рынки дешевыми товарами, вытесняя конкурентов. Это не только фантастические доходы, это вопрос господства в мировой экономике, господа! А кто владеет мировой экономикой - владеет миром. И теперь на этих планах поставлен крест. Вместо ожидавшегося прихода прагматиков, готовых к сотрудничеству, у власти в Пекине остались, а еще и укрепили свои позиции, идеологические фанатики-маоисты, да и с теми отношения испорчены. Понятно, что при таких условиях ни о каких инвестициях и долговременном развитии бизнеса не может идти и речи. Нашим деловым кругам придется продолжать инвестировать в Южную Корею и Тайвань, а это уже не так выгодно из-за роста уровня жизни в этих странах. То же самое можно сказать о Бразилии и Малайзии. Резервные варианты - Таиланд, Филиппины, Индонезия, Индия - тоже менее выгодны, чем Китай.

Джордан сделал небольшую паузу. Обвел собравшихся немигающим взглядмо и продолжил:

- Наши ведущие бизнес-группы недовольны. Они нас пока - заметьте, ПОКА - ни в чем не обвиняют, но хотели бы знать, на кого возложить ответственность за свои убытки и упущенную прибыль. Кроме того, последние перемены в России выглядят крайне тревожно. Ведущие аналитики из мозговых центров прогнозировали усиление у Советов экономических проблем, дефицита товаров, воровства, коррупции, а также усиление среди образованной части общества и элиты тяготения к западному образу жизни, эрозию советской идеологии, активизацию национализма и сепаратизма на окраинах, и как следствие - серьезный кризис в России и коммунистическом блоке в ближайшие лет десять-двадцать. И вот на наших глазах все эти расчеты и планы летят в мусорную корзину! Вместо впадавших в маразм старцев у русских новые, динамичные правители, настроенные совсем не дружественно к нам и нашим ценностям, и в отличие от своих предшественников абсолютно не думающие, как понравиться кому-то за рубежом, и не интересующиеся тем, что о них подумают иностранцы!

С дефицитом товаров для населения они достаточно успешно борются с помощью сделок с итальянцами, иранцами и так далее, а также посредством арестов и посадок криминала и коррупционеров, что только добавляет им популярности в народе. Кроме того, отмена прежних запретов на мелкий бизнес должна в ближайшее время в значительной степени ликвидировать товарный голод и проблемы на рынке услуг.

Кроме того, новые экономические законы должны придать советской экономике импульс, который позволит ей развиваться темпами близкими к лучшим временам Сталина.

Угрозу национализма и сепаратизма они блокировали, фактически раздробив нерусские республики на множество автономий, причем, заметьте, большая часть промышленного потенциала республик оказалась именно в этих новых автономиях!

Кроме того, этот Романофф на съезде коммунистической партии выступил с идеологическими новациями, влившими новый дух в обветшавшую советскую идеологию, настраивая ее в подчёркнуто антизападном ключе, да еще и реабилитировал Сталина, причем таким образом, что опровергнуть его весьма трудно!

Прибавьте сюда массовые аресты тех, на кого мы делали ставку: национальные элиты в республиках, антикоммунистические диссиденты, агенты влияния в советских верхах в также придерживающихся идей либерализма, конвергенции и сотрудничества с Западом представителей ученого и экспертного сообщества из околовластных кругов. Причем, на последних были особые планы, их специально готовили, в том числе во время их выездов на Запад! И вот теперь все в один момент рухнуло!

Я общался с господами из Трёхсторонней Комиссии, Богемского клуба, Бильдерберга, Римского клуба и других подобных групп. Они весьма недовольны сложившейся ситуацией, перечеркнувшей все, чего удалось добиться в России за последние четверть века! И я не знаю, что им ответить, джентльмены!

- А при чем тут мы? - спросил Мондейл. - В конце-концов, насколько я понимаю, уважаемые господа из перечисленных групп работали с упомянутыми людьми в России сами, не ставя нас в известность и не координируя с нами свои планы! У нас и информации о большей части их дел не было! Может быть, им стоит поискать утечку у себя?

- Я намекнул на это, - сказал Джордан, - но не стоит думать, что этого будет достаточно.

- Джентльмены, - остановил разгоравшийся спор Президент, - сейчас речь не о том, где утечка. Это забота наших спецслужб и упомянутых групп. Для нас важнее понять, что и почему происходит в России. Может быть вы, Стэн, выскажетесь?

- Мистер Президент, - сказал Тернер, - это и правда очень странно. Еще три года назад позиции Брежнева и его группы на советском Олимпе выглядели незыблемыми. Но примерно пару лет назад все стало меняться. Началось с внезапной кончины председателя Кей-Джи-Би Андропова, который проводил относительно терпимую политику в отношении либеральных прозападных диссидентов и сепаратистов в нерусских республиках, но при этом беспощадно подавлял русских националистов и инакомыслящих коммунистов, что нас, в общем-то, устраивало.

- Думаете, он сам 'кончился'? - поинтересовался Картер

- Если это было так, то я очень удивлюсь, - ответил Тернер. - Русские обвинили в его смерти западных шпионов, диссидентов, националистов в республиках. Понятно, что это только пропаганда. На самом деле это явно внутренние разборки в советских верхах. Лично у меня под подозрением заместитель Андропова генерал Цвигун. Они с Андроповым терпеть друг друга не могли, и это не было особой тайной в Москве. Цвигун считался человеком Брежнева и, видимо, поэтому сумел не только выйти сухим из воды, но и занял кресло Андропова.

Затем последовала отставка министра обороны Устинова - выдвиженца Брежнева и союзника Андропова. Теперь уже ясно, что из-под группы Брежнева таким образом выбивали силовые опоры, но на тот момент это было неочевидно.

Вскоре в отставку отправились министр внутренних дел Щелоков, тоже выдвиженец Брежнева, и его заместитель, зять Брежнева Чурбанов. Нам удалось выяснить, что всем троим были предъявлены обвинения в воровстве и коррупции, выявленных в их ведомствах, и предложен выбор - почетная отставка и амнистия или суд.

Не очень понятно почему Брежнев не заступился за своих людей. Возможно, действительно по состоянию здоровья. Судя по трансляции с заседания Верховного Совета, на котором он подал в отставку с должности председателя президиума, Брежнев действительно рад был возможности отойти от власти.

Так или иначе, освободившее кресло министра обороны занял маршал Огарков, опытный и авторитетный военный, весьма подозрительно и недружелюбно настроенный по отношению к Западу, а кресло министра внутренних дел - возвращенный из опалы Александр Шелепин. Кстати, возвышение Шелепина стало ясным знаком, что группа Брежнева теряет власть. Сам Шелепин - политический назначенец в министерстве, но первым заместителем и фактически серым кардиналом у него стал бывший начальник пограничных войск Матросов, которому, так сказать, по должности положено встречать в штыки любые иностранные влияния.

Ну а дальше, как вы знаете, Брежнева на должности генерального секретаря сменил партийный босс из Ленинграда Романов, а тяжелобольного Косыгина на должности премьера - Машеров. Первый известен как жесткий и требовательный лидер, не прощающий ошибок, слабости и разгильдяйства. Второй - интеллигент, из учителей, но прошел большую школу. Во время второй мировой был партизаном, потом делал партийную карьеру в республике Белараша, став ее руководителем. Был там весьма популярен. О переменах в советской политике, внесенных этим тандемом, Хэм высказался достаточно подробно, - Тернер кивнул в сторону Джордана. - Скажу только, что эти двое очень ловко ведут свои дела.

- О да! - не удержался от восклицания Бжезинский. - Особенно если вспомнить выступление этого Романова на партийном съезде! Заметьте, как он поставил вопрос с установлением коммунизма, который обещали все советские вожди, начиная с Ленина, и который все не наступал, став темой для русских анекдотов! Теперь оказывается, что коммунизма не может быть, пока существует капитализм, который угрожает Советам! То есть, это мы виноваты, что в России нет обещанного коммунизма! И ликвидацию капитализма, который, по его словам, планета прокормить не сможет, он возлагает на все человечество, которое должно это сделать в своих интересах, само, так как русские никого силой в коммунизм тянуть не собираются! Все человечество, джентльмены! То есть и мы! И при этом заявлено, что установлению коммунизма на всей планете нет альтернативы, не потому что так написали Маркс и Ленин, а потому что ресурсов планеты не хватает для развития земной цивилизации! И все это с таким апломбом, как будто он точно знает, что будет так и не иначе! Как вам такое, джентльмены - коммунизм в Америке?!

Присутствующие невольно содрогнулись.

- А как ловко этот Романов увернулся от сравнения советского строя и западного общества в плане потребления, где Советы нам безнадежно уступают! Он просто отказался играть на этом поле, обвинив нас в ограблении планеты и взамен обществу потребления предложил безграничные, по его словам, возможности творчества и самореализации, которые, как он утверждает, на Западе доступны только обладателям солидных банковских счетов! И вот увидите, джентльмены, это понравится очень многим. Даже на Западе, даже у нас! Да, эти парни действуют дьявольски ловко! И я очень хотел бы узнать, кто им подсказывает эти идеи?!

- Могу еще добавить, - заметил Мейер - что пару дней назад, в русской армейской газете 'Красная Звезда', появилась статья министра обороны маршала Огаркова. В ней говорится, что русские отказываются от идеи достижения паритета с Америкой и НАТО в пользу достаточного для обороны и сдерживания любого противника количества вооружений, в том числе ядерных, количество которых должно обеспечивать гарантированное уничтожение любого агрессора, не превышая это число. В связи с этим СССР не планирует по мере снятия с вооружения большинства устаревающих ракет с ядерными боеголовками заменять их на новые, а освободившиеся средства направит на НИОКРы. Аналогичным образом планируется сокращать обычные вооружения и вообще численность армии. Кстати, в той же статье маршала есть сенсационное предложение ко всем заинтересованным странам и компаниям, желающим вывести спутники на околоземную орбиту, делать это с помощью старых русских ракет, снимаемых с вооружения, но вполне способных доставить груз в космос. Думаю, это многих заинтересует. Подводя итог, можно сказать, что разорить Советы гонкой вооружений, как предлагают некоторые, - взгляд сторону Бжезинского, - не получится. Как бы нам самим не надорваться....

- Итак, господа, - взял слово Картер, - мы с вами должны выработать и принять стратегию дальнейшего поведения по отношению как к Советам, так и по защите наших интересов в самых разных регионах планеты. Сейчас я озвучу вам кое-какие предложения, над которыми мы поработали с мистером Бжезинским, а дальше хотелось бы выслушать ваши мысли.

На озвучивание 'кое-каких предложений' у Картера ушло около сорока минут. Собравшиеся внимательно внимали, даже не делая попыток что-то записать. То, что говорил Президент, имело статус весьма секретной информации, а если он захочет поделиться ею в письменном виде - то наверняка у него имеются заранее заготовленные копии.

И в самом деле, по окончании речи каждый из присутствующих, за исключением Бжезинского, получил в свои руки копию только что зачитанного документа. После чего глава Белого дома попросил каждого из собравшихся высказать собственное мнение. Наибольшую дискуссию вызвало предложение увеличить количество оснащенных ядерным оружием военных баз у границ Советского Союза и стран социалистического лагеря. По мнению вице-президента Уолтера Мондейла, в бюджете США не были предусмотрены такие внеплановые расходы, так что Сенат вполне может завернуть инициативу Президента.

- Урежем бюджет на социальные нужды, - хмыкнул Мейер, - или еще где-то откусим.

- А завтра американцы выйдут на улицы с требованиями смены правительства, - в свою очередь хмыкнул Уэбстер.

- Поэтому нужно на полную мощность задействовать радио, газеты и телевидение, - констатировал Картер. - Мистер Бжезинский обещал провести соответствующую работу, собрать представителей ведущих СМИ, объяснить им ситуацию. И пообещать, что мы никого не забудем. Как тех, кто нам помог, так и тех, кто решил остаться в стороне.

Президент и его помощник обменялись многозначительными взглядами, после чего

Картер продолжил:

- Что ж, похоже, на сегодня мы обсудили все, что было запланировано. И запомните, джентльмены, все, что вы здесь услышали, до поры до времени должно остаться в стенах Овального кабинета.

Не успел директор ЦРУ Стэнсфилд Тернер вернуться в Лэнгли, как его буквально на ходу перехватил Джеффри Маккуэйн. Джеффри уже два года пребывал в статусе заместителя Тернера, начав когда-то карьеру рядовым агентом внешней разведки, а затем перебравшись в отдел аналитики. В свои 41 год его заместитель отличался весьма извращенным складом ума, что, однако, не раз позволяло успешно осуществлять самые рискованные операции, тогда как сам Тернер в прошлом возглавлял морское ведомство, считал себя больше служакой, чем любителем подковерных игр и интриг самого разного уровня.

- Сэр, как прошла встреча с Президентом? Надеюсь, в адрес нашего ведомства не было выпущено ни одной критической стрелы?

'С чего бы это его так заинтересовала моя поездка в Белый Дом? - подумал Тернер. - А что, если это он сливает информацию Советам? Да нет, уж Маккуэйн точно не может быть 'кротом', кто угодно, только не он'.

- Не угадали, Джеффри, стрелы летали, но я сумел увернуться, - с полуулыбкой ответил глава ЦРУ. - Я вижу, у вас ко мне какое-то дело?

- Хм, угадали, сэр. Хотел дать почитать вам один документ. Надеюсь, он вас заинтересует.

С этими словами Маккуэйн протянул обтянутую темной кожей папку.

- Вы не против, если я ознакомлюсь с содержимым папки попозже, на досуге?

- Конечно, сэр!

Только поздно вечером, уже собираясь домой, Тернер наконец вспомнил о просьбе заместителя и извлек из сейфа папку. В нее было вложено около десяти листов, на титульном под обложкой было крупно напечатано 'The man without a past' ('Человек без прошлого').

'Мистер Тернер, на первый взгляд содержание этого документа может показаться Вам недостойным вашего внимания или даже глупой шуткой, однако это не так. Я прошу Вас прочитать его до последней строчки, после чего Вы сможете сделать соответствующие выводы: необходимо ли нам и дальше разрабатывать объект или он не стоит нашего внимания.

Мистер Тернер, возможно, Вам знакома книга 'Марсианин', автором которой является советский писатель Сергей Губернский. Я ее прочитал уже после того, как ею заинтересовались специалисты из NASA, и соответствующая записка около года назад легка на мой стол. В записке, подписанной главой инжиниринговой службы Бобом Скоулзом, говорилось о том, что некоторые технические решения, описанные в книге, находятся в NASA на стадии разработки, и непонятно, каким образом о них смог узнать простой русский писатель. Далее следовали описания этих самых разработок, которыми я не хотел бы без нужны Вас лишний раз утомлять.

После этого я дал команду взять Губернского в разработку. Была задействована наша агентурная сеть в Москве, за объектом установили круглосуточное наблюдение. К сожалению, наш человек в Кей-Джи-Би после известных событий вынужден был законсервироваться, так что пока без лишней необходимости мы стараемся его не тревожить.

Подслушивающее устройство удалось установить только в личный автомобиль Губернского, но это пока особых дивидендов не принесло. В квартиру проникнуть оказалось невозможно, выяснилось, что она находится под круглосуточным наблюдением. Но мы смогли подключиться к телефонной линии и имеем возможность прослушивать разговоры Губернского. Также сотрудниками Кей-Джи-Би ведется постоянное наблюдение за самим объектом. Наших людей в Москве этот факт весьма заинтересовал. Они начали раскапывать прошлое Сергея Губернского, который считается в Советах успешным писателем, композитором и режиссером. Выяснился странный факт: наш объект - человек без прошлого. Первое упоминание о нем датируется 18 апреля 1975 года. Именно в этот день Сергей Губернский появился в Пензе (это центр России), где нанялся грузчиком в овощном магазине. При этом его одежда явно выбивалась из общего ряда, хотя в Соединенных Штатах он бы не сильно бросался в глаза своим внешним видом. Нам стоило немалых усилий выяснить, что объект якобы потерял память и не помнит, что с ним происходило до 18 апреля. Именно это он говорил и врачам, и сотрудникам правоохранительных органов. Возможно, агентам Кей-Джи-Би удалось что-то из него вытянуть, но эта информация для нас пока недоступна.

Вскоре у Губернского возникла лав-стори с заведующей магазином, которая предоставила ему свою квартиру для совместного проживания. Забегая вперед, сообщу, что 30 января 1976 года у пары родился мальчик. К этому времени Губернский развил весьма бурную деятельность. Он успел совершить археологическое открытие, написать несколько книг, включая упомянутого мною 'Марсианина', и стать автором нескольких хитов советской эстрады, или, как принято говорить у русских - шлягеров. А летом 1976 года поселился в подмосковном поселке писателей Переделкино, что у русской творческой интеллигенции считается большим успехом.

Позже, мистер Тернер, он оказался в санатории 'Летцы', где также отдыхал первый секретарь ЦК КП Белоруссии Петр Машеров. По официальной версии объект работал над биографией Машерова, что впоследствии стало основанием для создания последним книги о его партизанской молодости (в годы Второй Мировой Машеров под кличкой Дубняк был одним из организаторов и руководителей партизанского движения на территории Белоруссии).

После этого Губернский и Машеров неоднократно встречались и созванивались. Нашим людям удалось выяснить, что объект посещал одно из первых собраний заговорщиков во главе с Машеровым, состоявшееся в Большом театре. Там же присутствовали Романов, Ивашутин, Кулаков и еще несколько лиц, которые в дальнейшем составили костяк нового советского правительства. Почему простой писатель был удостоен такой чести - еще одна загадка, над разгадкой которой мы сейчас работаем.

Взялся Губернский и за создание собственной рок-группы, которая моментально покорила сердца советской и зарубежной аудитории. Ее первый альбом, написанный, кстати, все тем же Губернским, после очередного переиздания уже претендует на получение статуса 'платиновый'. Наши продюсеры мечтают устроить гастроли группы по Америке, хотя вряд ли советское министерство культуры обрадовалось такому предположению.

Также объект явился к прежнему Председателю Гостелерадио СССР с целым пакетом новых, я бы даже сказал, революционных для советского телевидения проектов. На встрече Губернский негативно отозвался о лидерах советского правительства, в результате чего вскоре имел приватную беседу с Председателем Кей-Джи-Би Цвигуном. Однако каких-то серьезных последствий для объекта это не имело. Более того, по просьбе Цвигуна Губернский написал книгу о Кей-Джи-Би. Затем прежний руководитель Гостелерадио по состоянию здоровья оставил свой пост, а с человеком, пришедшим на его место, Губернскому удалось удивительно быстро договориться.

Одним из реализованных проектов стали съемки на Кубе 'мыльной оперы', в которой воспеваются антиамериканские настроения и восстание крестьян против лояльного нам режима. Причем режиссером сериала выступил сам Губернский. Сериал уже демонстрируется в нескольких странах Латинской Америки, а сейчас снимается второй сезон.

Особое любопытство вызывает тот факт, что за все эти годы объект ни разу не обращался к врачам. За время нашего наблюдения он не болел даже насморком. И что еще более любопытно, его маленький сын, которому идет четвертый год, также не перенес ни одного заболевания, в том числе характерного для его возраста. Не исключено, что объект обладает повышенным иммунитетом, который может передаваться по наследству.

И еще одну интересную вещь удалось выяснить нашим людям. В свое время Губернский познакомился с известным русским артистом, любимцем советских граждан Владимиром Высоцким. Нашему человеку удалось войти в доверие артисту, и вот что он узнал. На одной из вечеринок объект представился Высоцкому ясновидящим, предсказав несколько событий, которые впоследствии имели место быть в реальности. В частности, Губернский предсказал точную дату прихода к власти в Эфиопии Менгисту Хайле Мариама, а также, когда Ливия будет провозглашена Джамахирией. Особенно заинтересовало нас его предсказание об авиакатастрофе на Тенерифе, когда при столкновении двух самолетов погибли более 500 человек. Причем в последнем случае Губернский заявил, что столкнутся именно ДВА самолета и погибнут более 500 человек...'

Стэнсфилд Тернер сидел над отчетом полтора часа, подчеркивая карандашом важные, по его мнению, места в тексте. Заканчивался документ предложением выманить объект на территорию нейтральной или дружественной Соединенным Штатам страны, а лучше в сами США, чтобы появилась возможность поработать с ним вплотную.

Взяв трубку телефона, директор ЦРУ набрал домашний номер Маккуэйна, и только после того, как пошли гудки, посмотрел на часы. Половина первого ночи, дьявол, как-то он и не подумал, что его заместитель может уже спать. Но бросать трубку было поздно, на том конце защищенной от любой прослушки линии ее уже подняли и прозвучал хриплый (наверное, спросонья) голос Маккуэйна:

- Я слушаю!

- Извините, Джефри, что так поздно звоню... Я только что закончил читать ваш отчет по этому... Губернскому. Он меня заинтересовал. Я имею в виду и отчет, и самого русского. Крайне любопытный тип. Вам нужно с ним плотно поработать, выяснить, что он из себя представляет.

- Я рад, сэр, что мое предложение нашло отклик в вашем сердце. Я могу надеяться, что получил крат-бланш?

- Именно так, Джеффри! Действуйте, и не забывайте меня информировать о происходящем. А теперь спокойной ночи, надеюсь, что вам удастся уснуть, а вот за себя я не уверен.

Тернер опустил трубку и устало потер глаза. Чувствовал он себя как после пары чашек крепкого кофе. Бывало, что, засиживаясь допоздна. Он остался ночевать на рабочем месте, благо к его рабочему кабинету примыкала комната отдыха. Нэнси уже привыкла к такому его графику, и не докучала лишними звонами. Все-таки жены военных уже сами по себе - люди полувоенные. Утешив себя этими мыслями, он набрал домашний номер, и когда в трубке послышался голос супруги, сказал:

- Милая, ложись сегодня без меня, я задержусь на работе. Все, целую, спокойно ночи, дорогая!

Глава 16

15 ноября Высоцкого не стало. Как раз на третий день после того, как закончился показ по телевидению сериала 'Место встречи изменить нельзя'. Не скажу точно, когда состоялась премьера в той реальности, но помнил, что тоже примерно осенью 79-го.

Кстати, что касается сериала, то он не сильно, но все же отличался от виденного мною в прошлой жизни. Но в целом впечатление отличное, и актерский состав подобран тот же самый, какой я и помнил.

Высоцкого пырнули ножом в подворотне его же дома на Малой Грузинской, когда он поздно вечером вместе с Влади возвращался со спектакля. Марина и стала объектом приставаний двух, как позже выяснилось, наркоманов, которым якобы не хватало денег на очередную дозу. Хотя позже выяснилась весьма любопытная вещь. Но в тот момент эта версия стала для следствия основной. Короче, нарики решили грабануть поздних прохожих, догнав их уже возле дома и пригрозив холодным оружием. Оказывается, даже в это время уже имелись наркоманы, хотя я считал, что это было прерогативой творческих людей, как, например, употребление опиума в Англии людьми высшего света в конец 19 века. Хотя, если память мне изменяет, в опиумных курильнях Лондона хватало всякого сброда и помимо аристократической знати.

Как бы там ни было, Высоцкий, недолго думая, кинулся в драку, и тут же получил удар ножом в печень. Обильное внутренне кровотечение дало кумиру миллионов всего около получаса жизни. К этому времени срочно вызванная Влади 'скорая' успела подъехать, но в больницу они привезли уже труп.

Убийц поймали той же ночью, они уже давали показания в СИЗО, и я не завидовал их участи. Ведь в криминальной среде поклонников творчества Высоцкого было хоть отбавляй. Но теперь это уже проблемы самих отморозков. Я же жалел, что мое вмешательство в этой реальности отняло у Семеныча почти год жизни. Где-то что-то пошло не так, шестеренки событий в жизни Высоцкого не без моего участия крутанулись в другом направлении, и вот к чему это привело.

Утром следующего дня мне позвонил Сева Абдулов. Я как стоял с трубкой в руке, так и рухнул на вовремя подставленный женой стул. Позже Валя рассказывала, что в тот момент я выглядел словно мертвец, без кровинки на лице. Еще бы, ведь я считал одной из своих миссий в этом времени продления жизни барда, а получилось... Черт! Твою же мать!!!

Похороны были назначены на воскресенье, 18 ноября. Ирония судьбы, день, когда воскрес Христос, и когда страна прощалась с поэтом, актером и певцом. Прощание проходило в Театре на Таганке, куда тело доставили из дома, с Малой Грузинской. Меня провели через служебный вход, иначе я реально рисковал не попасть внутрь - очередь к театру растянулась на пару километров. Валя не захотела участвовать в панихиде, сказала, что лучше запомнит Володю живым.

У гроба стояли отец Высоцкого, мачеха, мама, Марина в трауре, ее сын Пьер, оба сына Высоцкого - Аркадий и Никита... Утирает платком влажные глаза Любимов, играет желваками Филатов, застыл, словно изваяние, Сева Абдулов. Даль - похоже пьяненький - из последних сил сдерживает слезы... Сбоку суетится Янклович, которого Высоцкий в последнее время не особо жаловал, опять же, по моему наущению. Появляется Говорухин, тихо говорит Марине какие-то слова. Мне тоже нужно ей что-то сказать, но в голову ничего не лезет, кроме банального: 'Сочувствую, прими мои соболезнования'. Но сказать надо, и я подхожу, говорю: 'Крепись, это наше общее горе, раздели его со всеми'. Марина кивает, и ее ладонь на мгновение касается моей ладони. Я кладу цветы в изголовье гробы. Теперь можно отойти в сторону, затесавшись среди известных и не очень лиц.

Только через несколько часов гроб с телом Высоцкого повезли на Новодевичье, хотя в моей реальности его хоронили на Ваганьковском - как раз с Новодевичьем что-то не срослось. Когда выходили из дверей театра, милиционеры сумели едва сдвинуть толпу, чтобы появилась возможность нормально пройти. На кладбище поехали только самые близкие друзья Высоцкого и родные. Марина меня попросила тоже поприсутствовать при последнем прощании, не смог отказать.

Поехали поминать в ресторан, снятый близким другом Высоцкого, золотопромышленником Вадимом Тумановым, которому, если память не изменяет, бард посвятил несколько песен. В тот вечер я нажрался до свинячьего визга, год так не пил, с момента банкета на Кубе с Фиделем. Помню, как орал, что виноват в гибели Володьки, что это я, мудак из будущего, лишил Высоцкого почти года жизни. Потом как рыдал на плече у Говорухина... Дальше провал, пришел в себя уже дома. Оказалось, что меня привез на такси среди ночи какой-то невзрачный тип, таки не представившийся моей жене.

После этого пару дней приходил в себя, ходил чернее тучи и молчал. На третий день последовал звонок от Мелик-Пашаева.

- Сергей Андреевич, тут такие дела... Даже не знаю, как сказать...

- Да не мнись ты, Ованес, что случилось-то?

- В общем, Ордановский в историю вляпался. После концерта отмечали в ресторане день рождения Кроля, и тут Жора решил пригласить на танец девушку. А она уже сидела с каким-то молодым человеком. Как потом оказалось, первым секретарем Выборгского райкома ВЛКСМ. Он заявляет, что девушка танцевать не хочет. Ну, Жора под градусом, орет, пусть девушка сама решает, с кем ей танцевать. Полез в драку, сломал комсомольцу нос, сам синяком отделался. А папаша у этого секретаря - шишка в ленинградском горкоме, второе лицо. По слухам, мудак еще тот, но как бы то ни было, требует впаять Ордановскому срок. И причем менты резво взялись за дело. Я какие мог связи задействовал, но пока все как в глухую стену. Ментовское начальство Ленинграда уже получило указания свыше, так что, боюсь, теперь Жоре и правда светит реальный срок. А у нас гастроли через месяц по Прибалтике, а после Нового года в Англию собирались, там нам такой промоушен устроили - мама не горюй. И Метелкин как назло с пневмонией в больницу угодил.

Ну, насчет промоушена и я и так был наслышан, не без моего участия процесс запустили. И то, что гастроли на туманный Альбион могут сорваться из-за надравшегося в хлам Жорика (хотя кто бы говорил, сам еще два дня назад был такой же) - не есть хорошо. Видно, сильно осерчал папаша комсомольского вожака из-за свернутого носа. Хотя, конечно, не мешало бы Жорика в воспитательных целях наказать, чтобы в другой раз края видел, но ведь не реальным же сроком! Блин, вот клоун, поставил нас всех раком, и самого себя первым делом. Ох, блин, снова свалилось на мою больную голову, так и придется кому-то звонить. Машерову или Цвигуну? Уж Семен Кузьмич мог бы, в принципе, заступиться.

- Ладно, Ованес, что-нибудь придумаем. Жора где сейчас?

- Да здесь, в Питере, в кутузке сидит.

- Ну пусть посидит, целее будет, заодно и подумает над своим поведением. А на всякий случай, без лишнего шума, поищи-ка ты ему оперативно замену. Чтобы человек был и внешне похож, и голосом. Сможешь?

- Это что же, Жору увольнять будем?

- Я же говорю - на всякий случай. Потому как ничего обещать не могу, вдруг этот балбес и правда реальный срок получит? И шум особо не поднимай.

На том и расстались. А я принялся вызванивать Цвигуна. Все ж таки силовое ведомство, с ментами коллеги одним боком. Неужто не прислушаются к мнению главного чекиста страны? Если, конечно, тот все же вступится за бедолагу.

Напросился к Семену Кузьмичу на личную аудиенцию, на послезавтра, раньше он меня принять не мог. В назначенные день и час переступил порог кабинета Цвигуна, откуда уже давно выветрились воспоминания о прежнем владельце.

- Что же вы, Сергей Андреевич, довели до себя до такого состояния? - с места в карьер встретил меня председатель КГБ СССР.

- В смысле, Семен Кузьмич?.. А, ну да, видок у меня действительно помятый, это я все от поминок по Высоцкому отхожу.

- Вот и я о чем. Поминки-то ладно, но пить тоже надо с умом. Помните хоть, что кричали?

- Да так, с трудом...

- А у меня вот тут чуть ли не конспект ваших пьяных выражений. Мол, я дол...б из будущего, из-за меня Высоцкий на год меньше прожил...

Наверное, я сильно изменился в лице, потому что Цвигун тут же предложил мне стакан воды. Я вылил в себя весь стакан залпом, после чего Семен Кузьмич наконец предложил мне присесть.

- Вы уж так не переживайте, Сергей Андреевич, я-то в курсе вашего прошлого... и будущего. Думали, я не знал, что вы к нам попали из 2015-го? Так ведь в одной команде с Петром Мироновичем и прочими, вошел, так сказать, в ближний круг, из которого выход - только один.

Цвигун сделал глубокомысленную паузу, давая мне время переварить услышанное. После чего продолжил:

- Так что, Сергей Андреевич, вы на будущее пейте аккуратнее, а то один раз сошло, может быть, за пьяный бред, а в другой раз кто-то может принять ваши слова всерьез. И давайте договоримся, что подобное было в последний раз. Мы же вас почти ни в чем не ограничиваем, хотя могли бы... Я пока не буду эту историю выносить на обсуждение с товарищами, но сами поймите - в следующий раз просто обязан буду это сделать. Так что по-дружески предупреждаю... А теперь рассказывайте, с чем пришли.

Через полчаса я вышел из кабинета Цвигуна взмокшим, словно бегун после стайерской дистанции в 30-градусную жару. Да уж, такие 'дружеские' предупреждения от председателя КГБ будут покруче разносов на каком-нибудь месткоме или профкоме.

И вообще, что-то запустил я себя, стал в какого-то слюнтяя превращаться. В других книжках 'попаданцы' вон все как один супермены, сам черт им не брат, а я - какая-то серая мышь, только и поднявшаяся на воровстве чужого интеллектуального труда.

Нет, ну и сам кое-что сделал, нее без того, да и в любом случае мне нужен был трамплин, чтобы подвигнуть страну на перемены. Но в руки взять себя нужно. Хотя бы обратить внимание на свой внешний вид, а то когда, кстати, последний раз делал зарядку и плавал в бассейне? Вот-вот, обленился, а жирок не замедлил появиться. С завтрашнего дня берусь за ум, с выпивкой завязываю окончательно, отныне ни капли... Главное же, что Цвигун выслушал мою беду с Ордановским и пообещал связаться с Шелепиным, занимавшим пост Министра внутренних дел СССР.

- Скорее всего реальный срок парень не получит, а вот серьезный штраф для профилактики надо бы оформить, а заодно и выговор по партийной линии. Ах, он пока не в партии? Значит, по комсомольской. И пусть к этому побитому сынку чешет, как только из кутузки выпустят, извиняется, в ножки падает. А папашу из горкома я возьму на себя, знаю его, сталкивала как-то жизнь, и действительно, говнюк он редкостный.

Прежде чем проститься с Цвигуном, решил преподнести ему небольшой 'презент'. Буквально накануне я вспомнил о генерале КГБ Олеге Калугине, который в моих 90-х опубликовал в Штатах разоблачительную книгу о деятельности Комитета, сдав по ходу дела кучу народа. И с чистой совестью свалил после этого в США, а в России позже был заочно приговорен к 15 годам лишения свободы. Почему-то его фамилия не фигурировала в книге 'Маньяки и предатели СССР', которую я обнаружил когда-то в своем ридере. Вероятно, потому что Калугин начал гадить уже после распада Советского Союза.

- Приглядитесь к товарищу, - посоветовал я Семену Кузьмичу на прощание. - Пока он, может быть, и на хорошем счету, но червоточина в нем уже завелась.

И по тому, как мгновенно стал ледяным взгляд Цвигуна, я понял, что мои слова достигли цели.

Тем же вечером я вызвонил в Питере Мелик-Пашаева и передал наш с Цвигуном разговор. У того тоже будто гора с плеч свалилась. Спросил, что теперь, значит, не нужно замену Ордановскому искать? На что я ответил - пусть не торопится впадать в спячку, а втихую замену подыскивает. Мало ли, вдруг у Жоры голос завтра пропадет, а то что-то он зачастил к врачу-фониатру в последнее время.

А через пару дней нашего несчастного Жорика выпустили, и они вместе с Ованесом поехали к комсомольскому вожаку просить извинения. Того уже выписали из вип-отделения лучшей ленинградской больницы, но физиономия молодого человека, как мне рассказывал потом Мелик-Пашаев, выглядела ужасно нефотогенично. Тот, кстати, в отличие от папаши, оказался не таким уж и засранцем, извинения принял вместе с виски и коньяком, к тому же признался, что является поклонником группы. Ну а с его батей вопрос тоже утрясли, уже на другом уровне. Представляю, как бесился чинуша, когда понял, что за нашего Жорика вступились Шелепин и Цвигун. Как бы там ни было, на гастроли коллектив отправился в полном составе, включая Метелкина, который к тому времени все же успел закрыть больничный лист.

В Англию я очень хотел попасть, побродить по Лондону, заглянуть на Бейкер-стрит, прокатиться на знаменитых 2-этажных автобусах... Да и развеяться бы после ухода Высоцкого не мешало бы, потому как из этого ступора я выходил очень уж тяжко. Однако выезд в капстраны мне был категорически запрещен, о чем не без сочувствия сообщил майор Метелкин. Блин, обидно, это что же получается, до конца жизни мне придется оставаться невыездным?

Правда, успел побывать в Венгрии и на Кубе, что в принципе можно уже считать достижением. А мог бы и еще раз слетать на Остров Свободы (второй сезон съемочная группа отправилась снимать на самолете), но мне почему-то и почти полугода хватило в этой жаре.

А тут прогремела новость, буквально ошарашившая не только меня, но и всех, кто близко знал Высоцкого. Один из нариков раскололся, что на самом деле Семеныча заказали. Причем заказчиком убийства стал не кто иной, как Янклович. Тот самый, что долгое время организовывал концерты артиста, заодно подсадив его на иглу. И после всего этого у него еще хватило наглости прийти на прощание с Высоцким!

Янклович упирался недолго, потом стал давать признательные показания, сдав заодно и врача Федотова, также достававшего для барда наркотики, а за неделю до суда его нашли повешенным в камере СИЗО 'Матросская тишина'. Вроде как сам вздернулся, хотя не только я очень сильно в этом сомневался. Ну да собаке, как говорится, собачья смерть.

Но все это случилось позже, в начале 1980-го, а пока до Нового, олимпийского года, оставалось еще около месяца. Но я его приближения не ощущал. Пребывая в депрессии, сутками сидел дома. И вот как-то от нечего делать принялся рисовать на тетрадном листочке шариковой ручкой всякую хрень. Рожицы, чертиков, каких-то зверюшек, потом переключился на самолеты, танки и машины. По памяти набросал 600-й 'Мерседес'. Потом что-то в моей голове замкнуло, и я отчетливо вспомнил наши посиделки с Машеровым в санатории 'Летцы'. А конкретно тот момент, когда в числе прочего я пообещал Петру Мироновичу заняться дизайном отечественных автомобилей, доведя их до уровня 21 века. Почему бы не заняться этим сейчас?

Конечно, навыки чертежника у меня, если честно, всегда были посредственными, даже, вероятно, скорее находились в зачаточном состоянии. Да и с автомобилями я в свое время не особо имел дело, разве что в качестве пассажира. Но в марках все же разбирался, прекрасно помнил внешний вид десятков моделей, и при известном усердии мог постараться изобразить что-то более-менее приличное.

Засиделся так, что не заметил, как пришли жена с сыном. На пару часов отвлекся на общение с семьей. Затем снова вернулся в свой кабинет, к рисункам автомобилей. Рисовал я на листах писчей бумаги, причем на каждую модель уходило несколько листов. Все же нужно было изобразить автомобиль с разных ракурсов: вид спереди, сбоку, сзади... К этому времени получился вполне приличный эскиз 'Тойоты-Королла' и наполовину был готов рисунок джипа 'Киа-Соренто'. Когда я все же около часа ночи соизволил нырнуть в постель к неудовлетворенно сопящей Валентине, на столе рабочего кабинета помимо двух вышеперечисленных эскизов красовался и третий - 'Пежо-308'. Нравилась мне эта машинка, и если бы были деньги - именно ее и купил бы. Наутро подумалось, что и для солидных людей что-нибудь нужно подобрать. Ну а чем не вариант, например, тот же самый 600-й? Даже еще лучше - 'Мерседес S-600'.

Заодно написал сопроводительную записку с характеристиками автомобилей: расписал особенности кресел, ремней и подушек безопасности, упомянул про бескамерные покрышки, инжекционный впрыск топлива, передний привод, поперечное расположения двигателя, антифриз в радиаторах охлаждения, обмыв лобового стекла и т.д. Для человека, не являвшегося автолюбителем в прежней жизни, я помнил достаточно много.

Эскизы с сопроводительным текстом я вручил лично Машерову, не без труда добившись у него аудиенции. Хотя даже аудиенцией это трудно было назвать. Предсовмин предложил перехватить его во время посещения завода 'Калибр', куда он приехал утром 4 декабря. Пришлось ловить адресат на проходной, махать Машерову рукой, чтобы он обратил на меня внимание. Петр Миронович принял мою простенькую папочку с тесемочками, тут же передав ее помощнику, и пообещал в ближайшее время ознакомиться с ее содержимым. Блин, что-то меня уже ни в хер не ставят, раньше хоть в кабинет приглашали. Типа, мавр сделал свое дело - можешь быть свободен? И радуйся еще, что на свободе и в шоколаде.

Ну я и радовался. А чтобы шоколада было больше, порадовал за пару тысяч рублей уже подзабытую мною Ингу песенкой 'Don't Speak' из репертуара группы 'No Doubt', обнаруженной во время перебирания кассет. По счастью, Гвен Стефани вполне четко выговаривала текст, и мне понадобилась лишь небольшая консультация у человека, шарившего в английском, чтобы подрихтовать кое-какие моменты. А Инга пусть понемногу выходит на международный уровень, если что, могу ей еще пяток-другой песенок наковырять, причем вполне достойного уровня - плохих в моем телефоне не было.

Кстати, Чарский процветал, хотя, справедливости ради стоит сказать, что и раньше он не бедствовал. Но после того, как Чарский, сговорившись с несколькими мастерами-надомниками и членами их семей, создал кооператив по пошиву джинсы - его дела поперли вверх с утроенной скоростью. В открывшихся в Подмосковье цехах, кооператоры кроили и шили свой товар, Чарский, как глава кооператива, ведал закупками сырья и продажами готовой продукции...

Впрочем, дочка для него оставалась главной радостью, смыслом жизни, неудивительно, что Анатолий Авдеевич радел за ее репертуар. Посмотрев на все это, я набрался наглости и предложил Чарскому на новую песню снять клип, со мной, естественно, в роли режиссера. Если уж и быть разносторонней личностью - то по полной! А клип мы запустим не только по СССР, но и по странам соцлагеря, а там, глядишь, и весь мир ляжет у ног Чарской.

Антиквар-цеховик подобной идеей тут же воодушевился, впрочем, не преминув поинтересоваться, во сколько все это ему встанет. Я пообещал составить в ближайшее время смету, а в канун новогодних праздников заявился к своему благотворителю с финансовыми выкладками. К тому времени я уже договорился со съемками на 'Мосфильме', где мне пообещали выделить помимо павильона на один день также съемочную группу, включая относительно молодого (33 года в этой профессии считалось еще так - не возраст), но талантливого оператора Игоря Клебанова. Что касается сюжета клипа, то я сразу отказался от оригинала. Никаких червивых яблок, эротики и накрашенных негров - ни к чему они у нас тут. А вот босые ноги главной героини можно оставить. Естественно, ее должна сыграть сама Инга. На роль ее партнера я выбрал находившегося на взлете после выхода на экраны фильма 'Обыкновенное чудо' - хоть тут все прошло по расписанию - Александра Абдулова. Саша оказался своим в доску, с радостью согласился поучаствовать в проекте, хотя и попросил за съемочный день сразу пятьсот рублей. Ну да мне-то что, все расходы внесены в смету, которая в итоге составила 12 тысяч, включая мой скромный 2-тысячный гонорар. Это сколько джинсов нужно пошить Анатолию Авдеевичу, чтобы окупить расходы?.. Впрочем, не мои проблемы, пусть у заказчика голова болит.

Насчет судьбы клипа я также не особо волновался, уже имелась устная договоренность не только с самим Юрием Николаевым, но и его редактором в 'Утренней почте'. Их даже не отпугнул тот факт, что песня на английском. Все ж таки популярность Чарской на тот момент достигла солидных высот, она на равных бодалась с Пугачевой и Ротару. У нее также имелась своя армия поклонников, нещадно враждовавших с конкурентами, что вызывало у меня только улыбку. Детский сад просто, и только.

Правда, предстоял худсовет, без этого пока еще, к сожалению, никак не обойтись, но у меня уже имелся опыт общения с этими ребятами, да и я сам на этот момент представлял серьезную величину, с которой считались.

Съемки назначили на четверг, 3 января 1980 года. У Абдулова спектакли начинались 10-го, на Новый год он особо не гулял, помня, что к съемкам необходимо было подойти во всеоружии, так что его внешний вид опасений не вызывал. Инга, побывав в руках визажиста и парикмахера, специально приглашенных в павильон, выглядела просто потрясающе. К тому времени песня уже была записана, в нужных местах делали перебивки, показывая преимущественно крупным планом поющую под собственную фонограмму Чарскую.

История получилась красочная: с любовью, расставанием и счастливым воссоединением. Чарская и Абдулов играли не стесняясь эмоций, и мне даже на мгновение показалось, что между ними промелькнуло что-то такое, выходящее за рамки образа. А ведь и он, и она - люди семейные. Надеюсь, я не выступлю в роли разлучника, мне потом Анатолий Авдеевич этого не простит. Да жена Абдулова - Ирина Алферова - тоже проклянет, чего доброго. Оно мне надо?

Кстати, хореографическая подготовка Инги оказалась на уровне, а ее босые ноги с покрытыми ярко-красным лаком ногтями, по моему мнению, должны были приковывать взгляд мужской аудитории. На всякий случай к каждой сцене делали по несколько дублей, чтобы просто подстраховаться. Мало ли, вдруг на монтаже какой косяк обнаружится.

К концу января клип был смонтирован и представлен на суд худсовета, который единодушно проголосовал 'за', невзирая на небольшую дискуссию по поводу англоязычного текста.

В субботу, 2 февраля, состоялся дебют видеоклипа в рамках 'Утренней почты'. Говорят, после этого редакцию программы завалили письмами с требованием показать повтор клипа, что и было сделано через один выпуск. Забегая вперед, скажу, что в течение следующей пары месяцев клип с триумфом прошелся по телеэфирам практически всех стран социалистического содружества, а затем его с разницей в один день показали в Англии и Штатах. Мол, Советы прорывают 'железный занавес'. Поют на английском, и оказывается, у них есть талантливые авторы и исполнители песен, да и клипмейкеры кое-что умеют. Если после венгерских гастролей Инга впервые заявила о себе в ближнем зарубежье, то теперь она вошла в 'Billboard Hot 100', то бишь побывала в сотне лучших песен. Ее уже жаждали видеть и слышать в дальнем зарубежье, и в преддверии Олимпиады-80, призванной объединить людей всего мира на спортивном поприще, наши деятели культуры подумали, что Инга Чарская может стать своеобразным музыкальным послом Советского Союза. Почему бы и не разрешить ей прокатиться по миру, заодно и валюты для своей страны подзаработает. Правда, с одной англоязычной песней далеко не уедешь, и Чарский принялся меня обхаживать, умоляя срочно написать еще несколько композиций. Тем более я уже говорил ему, всучивая 'Don't Speak', что еще с пяток песен могу сочинить не напрягаясь.

И кстати, в отличие от первой реальности, никакого бойкота Олимпийских Игр капиталисты не устраивали. Наверное, потому что в Афганистан наши войска не вводили, тогда как в моем прошлом именно этот факт якобы и стал основной причиной бойкота.

Уже после первого показа в рамках 'Утренней почты' позвонил Ованес и посетовал, что Чарской я сделал клип, а у группы 'Aurora' выходит третий альбом, а до сих пор ни одного даже захудалого видеоролика, если не считать документального фильма, снятого венгерскими кинематографистами. Понятно, что народная любовь и без всяких видео нам обеспечена, но все-таки...

А действительно, как это я не додумался порадовать своих ребят и их поклонников качественным клипом? Правда, для этого придется вложиться, спонсора сейчас днем с огнем не сыщешь. Хотя... Не подключить ли нам какое-нибудь ведомство? Напрячь того же Метелкина... Блин, этих чекистов напрягать замучаешься. Легче самому договориться. Тогда с кем? Попросить какой-нибудь завод или фабрику выступить спонсорами, мол, мы вашу марку в клипе покажем, сделаем скрытую рекламу? А они мне: брат, у нас каждая копейка подотчетна, не заложена в бюджет предприятия статья на съемку клипа для каких-то рокеров, которые нашим работягам по барабану. А ведь так и скажут, к гадалке не ходи.

Так-так-так... Грядет же Олимпиада! Событие мирового масштаба! Там бабла выделяют немеряно. Может быть, и нам под шумок примазаться? Скажем, снять клип на фоне олимпийских колец. Идея!

Какая песня из нашего репертуара под это подойдет? Ну конечно же, 'Wind of Change', где про ветер перемен, про Москву поется, про столицу XXII Олимпийских Игр. Завтра же звоним в Спорткомитет СССР, договариваемся с его руководителем о встрече и выбиваем средства. Кто у нас там рулит? Хреново без интернета, сейчас бы за пару минут уже имел все расклады. А это нужно звонить в справочную, узнавать телефон ведомства, и там уже спрашивать, ху из ху.

Оказалось, что контора правильно называется Государственный комитет по физической культуре и спорту при Совете министров СССР, а руководит ею некто Сергей Павлович Павлов. В приемной заявили, что ввиду приближающейся Олимпиады Сергей Павлович загружен по самое не хочу, а следовательно, время на личную встречу у него вряд ли найдется. Даже для такой известной личности, как Сергей Губернский. Впрочем, предложили перезвонить через пару часов, когда босс вернется с какого-то совещания.

Ровно через два часа я перезвонил, и немолодой женской голос, с которым я общался и в первый раз, радостно сообщил, что Сергей Павлович может выкроить буквально 15 минут уже завтра. Но не в кабинете, а на объекте, а если точнее, на Центральном стадионе имени Ленина в Лужниках. И чтобы быть у главного входа ровно в 9 утра.

Назавтра я как штык без четверти девять торчал там, где мне было назначено. Ровно в девять у главного входа остановился кортеж из трех машин, из одной очень неторопливо выбрался солидно одетый товарищ лет пятидесяти, вокруг которого тут же началась суета. Похоже, это и есть Павлов. Не откладывая в долгий ящик, я тоже метнулся к потенциальному спонсору, и не без труда пробившись через окружение, представился.

- А-а, тот самый Губернский! Очень приятно! - я пожал протянутую руку. - Так что же у вас случилось, Сергей Андреевич? Решили еще и в спорт податься, поучаствовать в Олимпийских играх?

Камарилья дружно захихикала, но я был готов к любому повороту событий, и потому все смешки проигнорировал, принявшись по пунктам излагать свое предложение. По мере моего рассказа Павлов становился все более серьезным, когда же я закончил, уложившись всего минут в пять, Председатель Государственного комитета по физической культуре и спорту СССР поинтересовался:

- Звучит заманчиво, такой... как вы говорите, клип? Такой клип мог бы привлечь дополнительное внимание к Москве и Играм. Но сколько на это нужно денег? Вы сами должны понимать, что все средства брошены на строительство олимпийских объектов и инфраструктуру, и еще многое предстоит сделать за оставшиеся полгода. Вот стадион имени Ленина вроде бы готов хоть завтра принять спортсменов, но на самом деле здесь еще масса недоделок. А это все дополнительные расходы, самому приходится бегать с протянутой рукой. Так что ничего не могу обещать.

Мдя, похоже, и тут назревает облом. И здесь меня словно накрыло. Я буквально вцепился в рукав уже собравшегося двигаться дальше Павлова.

- Сергей Павлович, у меня идея!

- Еще одна? Вы прямо генератор идей, рог изобилия какой-то. Ну говорите, что опять придумали.

- Я придумал, как реально и клип снять, и еще заработать на этом. Можно же видео снимать не только в павильонах, но и на стадионах. То есть оборудовать на этих же 'Лужниках'... то есть Центральном стадионе имени Ленина сцену, на заднике сцены повесить пять олимпийских колец, собрать зрителей, и устроить грандиозный концерт. И все это снимать сразу с нескольких камер. А потом сделать монтаж нужно нам песни, можно даже наложить студийную запись, и получится такой мощный, драйвовый клип. С реализации билетов у стадиона будет неплохая выручка, с них можно будет что-то заплатить монтажеру, операторам, но это уже куда меньше выйдет. Да и в плюсе все равно останетесь.

- Василий Степанович, - повернулся Павлов к стоявшему рядом мужчине в темном драповом пальто и такой же темной шляпе. - Как считаете, дело предлагает товарищ Губернский?

- Почему бы и нет, Сергей Павлович? Только погода, сами видите, не совсем концертная.

- Так можно провести шоу в конце апреля-начале мая, когда и снег сойдет, и травка на газоне появится, и люди шубы с себя скинут, - вставил я свои пять копеек. - Клип смонтировать можно будет за неделю, и тут же запустить в ротацию...

- Куда запустить?

- В телеэфир.

- Ну что ж, идея мне нравится, тем более, что на этом можно еще и заработать.

'Да-да, а заодно снять целый фильм, вроде как выступление 'Queen' на стадионе в Будапеште в 86-м, который когда-то довелось посмотреть, - подумал я. - И этот фильмец можно опять же ротировать по нашим и зарубежным телеканалам'.

- Тогда обменяйтесь телефонами с Василием Степановичем - это директор Центрального стадиона имени Ленина. Добро я вам дал, постарайтесь не ударить в грязь лицом. Что касается телевидения - беру это на себя. Леша, - кивнул он молодому помощнику, - запиши, пожалуйста, чтобы я не забыл, позвонить на Гостелерадио.

В принципе, на Гостелерадио я мог бы и сам позвонить, кое-какими связями успел обзавестись. Но раз Павлов решил взять это на себя - мешать не буду. Тем более что его вес - не только в килограммах, а прежде всего в обществе - был несколько больше моего. Вот и пусть старается. Надеюсь, у него получится договориться.

Глава 17

Жизнь вокруг шла своим чередом, постепенно меняясь явно в лучшую сторону. Во-первых, чаще стали попадаться улыбающиеся люди. То ли весна так действовала, то ли обстановка в стране, в том числе экономическая. Потому что СССР стал наводняться товарами, которые не так давно были доступны лишь избранным, либо доставались в результате длинных очередей и порой серьезной переплаты.

Например, ассортимент на прилавках явно изменился к лучшему. Помимо иранских товаров появились итальянские, причем особенно радовали обувь, одежда и мебель. В магазинах теперь можно было увидеть все больше торговых автоматов итальянского, финского и австрийского производства, хотя попадались и советские. Кроме того, начали появляться клоны итальянской бытовой техники, разного ширпотреба и даже мотоциклов и прочих двух и трехколесных транспортных средств от предприятий, построенных в кооперации с итальянскими фирмами в соответствии с контрактами, подписанными во время достопамятного визита в Москву итальянской делегации во главе с Кракси и Берлингуэром два года назад. Например, прогуливаясь как-то в магазин со списком продуктов от Валентины, я был радостно удивлен, лицезрев на улице Москвы двух подростков, кативших на одинаковых велосипедах навороченной по нынешним временам модели. Не смог удержаться, окликнул, попросил посмотреть велики. Помесь дорожного и гоночного велосипеда имела эмблему 'ZiF-Bianchi'. Ого, видно, на знаменитом пензенском велозаводе скооперировались с еще более знаменитым итальянским производителем двухколесных аппаратов. Спросил про цену - оказалось, в районе 200 рублей. А что, вполне по-божески!

Также выяснилось, что мои тревоги за Даньку, лишенного апельсинов из Марокко после известных событий в Западной Сахаре, оказались беспочвенными. Апельсинов на прилавках меньше не стало. Их стало больше! И хотя иранские и впрямь попадались нечасто, магазины заполняли итальянские, испанские, греческие, кипрские и даже португальские фрукты, радуя дите своей оранжевой шкуркой и особенно тем, что под ней.

Впрочем, хватало и других фруктов и овощей из упомянутых стран, да и других продуктов. Были вина, сыры, знаменитый хамон, морепродукты, в том числе невиданные большинством советских граждан консервированные осьминоги и каракатицы.

Да и вообще, в магазинах появилось множество разнообразных экзотических фруктов, рыбы и прочих лакомств из разных стран Азии, Африки и Латинской Америки. Были тут бананы из Эквадора и манго с Цейлона, папайя из Гвинеи и даже невиданная мною в прежние времена Барбадосская вишня!

Помимо продуктов, в магазинах появились яркие ткани из южных стран, шкатулки и тому подобные вещи из сандала, мебель из тропических деревьев, стильные вещицы из крокодильих шкур и прочее.

Кроме государственных магазинов появились в большом количестве кооперативные, артельные, семейные, индивидуальные предприятия, торговавшие тем, что создали своим трудом, либо работавшие в сфере общепита и услуг.

Машина порой капризничала, но гонять ее на ремонт по каждому поводу в гараж представительства Узбекской ССР не хотелось, зачем лишний раз напрягать хороших людей? На въезде в Переделкино открылся кооперативный автосервис, в котором мою 'ласточку' быстро приводили в норму. Было это чуть дороже, чем в государственном сервисе, в который еще надо было попасть. А тут ребята не наглели, работали на совесть, так что и денег было не особо жалко.

Недалеко от нас открылось семейное кафе 'Старый Друг', где хозяйничали грузин Дато Джугелия, похожий на артиста Кахи Кавсадзе, его русская жена Алевтина, а также трое их уже достаточно взрослых детей.

Кафе стало излюбленным местом отдыха нашей семьи. Обстановка приятная, уютная, негромкая музыка, причем живая. В меню грузинские и русские блюда, и не только они. Кормят вкусно и сравнительно недорого. Особенно Даньке пришлись по вкусу местные сласти и выпечка.

А потом у меня прохудились сапоги, в которых я гулял с Данькой еще по переделкинским окрестностям. Выбрасывать было жалко, я их разносил, очень удобно сидели на ноге, так что я отнес их в недавно обнаруженную мастерскую сапожника-индивидуала. Похоже, сапожник этот был настоящим поэтом, из тех, о ком говорил Романов на прошлогоднем съезде. Сапоги из его рук вышли лучше, чем были, когда я их купил. Правда, и взял за работу довольно дорого, но оно того стоило.

Вообще, стало появляться все больше нарядно одетых людей, особенно среди молодежи и женщин. Валя и Ленка тоже принарядились, и теперь, когда Ленка нас навещала, у них только и разговору было, что об обновах и о том, сколько за эти обновы дерут индивидуальные, семейные и кооперативные мастера.

Драли, не без этого. Я и сам кряхтел, раскошеливаясь на очередной сногсшибательный прикид для любимой жены. Но жаться, когда речь идет об украшении любимой женщины?.. Нет, ребята, это не по мне! Прекрасная половина человечества должна быть еще прекраснее, мы, мужики, первые, кто в этом заинтересованы - это мое твердое убеждение!

Хотя, на мой взгляд, Валя выглядит лучше всего вообще без всяких нарядов! Но это чисто моя личная точка зрения, которую я супруге не высказывал. Правда, подозреваю, что она догадывается. Хотя бы по моему поведению, когда мы, уложив Даньку, остаемся наедине. Вроде уже пять лет вместе, а тянет друг к другу ничуть не слабее. Так недолго и до Данькиного братика или сестренки доиграться. Впрочем, если это случится - огорчаться не стану.

Витя, в отличие от меня, не имеет возможности так тратиться на Ленку и, похоже, комплексует по этому поводу. Скорей бы уж они поженились, честное слово!..

В один из солнечных весенних дней, когда уже вовсю цвели белой опушкой ветви вербы, я отправился на телевидение, обсудить с Корзиным проект героического телешоу 'Один за всех'. Когда снова зашел разговор о дороговизне туров для победителей на курорты Средиземноморья, островов Атлантики и Индийского океана и об отсутствии у Центрального Телевидения денег на это, я предложил Корзину пришедшую мне в голову небольшую 'аферу'.

Желающие участвовать в телешоу должны будут прислать на телевидение письма с заявками. Письмо должно быть в специальном конверте с названием и логотипом телешоу и на него должна клеиться аналогичная марка. Конверт и марка будут стоить по рублю. Такая сумма никого из граждан СССР не разорит. А писем будут сотни тысяч, а то и миллионы со всей страны. А изготовление конверта и марки стоит копейки! Этих денег вполне хватит на туры для победителей, да еще и расходы на съемки отбить получится! А когда телешоу пойдет, то можно будет неплохо заработать на продаже сувениров, значков и тому подобной продукции с его символикой! Корзина моя идея очень заинтересовала, и он обещал договориться с министерством связи о выпуске и продаже соответствующих конвертов и марок.

Вернувшись домой, я застал на кухне Валю и Ленку, увлеченно изучающих какую-то книгу. Поинтересовался, в чем дело. Оказалось, это первая книга новой серии 'Смак' - 'Смак-1. Кухня народов СССР'.

Вот те раз, неужто сработала моя идея, высказанная Похлебкину, когда мы случайно пересеклись на телевидении полгода назад, выпустить книжную серию о кухнях нашей страны и других регионов мира под 'смачным' брендом?

На тыльной стороне глянцевой обложке был анонсирован скорый выход следующих книг серии: 'Смак-2. Кухня Европы', 'Смак-3. Кухня Балкан', 'Смак-4. Кухня Скандинавии' и так далее.

На вопрос: 'Откуда книга?' Валя ответила:

- На работе в обед пошла в кафе по соседству, а рядом книжный. Зашла, вижу - обложка 'Смак'. Бабы в драку разбирали! Мне чуть ли не последняя досталась!

- А мне девчонки все уши прожужжали, - пожаловалась Ленка, - С десяток книжных обошла, нигде нет, говорят, кончилась!

Я утешил падчерицу, сказав, что раз такой спрос, то вскоре непременно допечатают новый тираж. Забегая вперед, скажу, что после этого Валя часто радовала меня и Даньку 'смачными' рецептами из книг данной серии, которых постепенно собралась чуть ли не целая полка. Наверняка и Ленка, раздобыв похлебкинские труды, тоже радует Витю, зная, через какое место у мужика лежит путь к его сердцу. Кстати, в этом году Ленка заканчивала свой ВУЗ, но была уверена, что диплом у нее в кармане - слишком уж хорошо о ней отзывались педагоги, у которых она числилась в любимицах. Девушка по-настоящему 'болела' археологией, мечтала о славе Генриха Шлимана и была уверена, что где-то ее дожидается собственная Троя. Вот откуда в ней такая тяга к археологии? Ладно бы она была моей родной дочерью, я все ж историк, смежная, как говорится, профессия... Ну да ладно, это только хорошо, что у Ленки есть настоящее увлечение в жизни. Может и правда когда-нибудь сделает археологическое открытие. Пусть даже как я с золотаревским городищем, хотя, по большому счету. Я и увел это открытие у Геннадия Белорыбкина.

Как-то в один погожий воскресный денек в апреле 1980 года собрались всем семейством в парк Горького. И вот тогда я обнаружил за нами слежку. Вернее, за собой, вряд ли сотрудников спецслужб могли заинтересовать 4-летний ребенок и работник торговли, еще к тому же член КПСС с идеальной биографией.

То, что меня 'пасут' наши спецслужбы, я догадывался давно. Да я и сам бы на их месте организовал слежку за столь ценным субъектом. А уж после того, как какая-то 'неприметная личность' доставила меня домой с поминок Высоцкого пьяным в стельку, а на стол Цвигуну лег отчет о моем недостойном поведении - отпали последние сомнения. Но до этого 'шпики' себя вообще-то не проявляли, да и после поминок я за собой 'хвостов' не наблюдал. Хотя ради интереса, бывало, резко менял направление движения, стоял у витрины, вглядываясь в отражение позади себя, прыгал неожиданно в автобус-троллейбус-вагон метро, если был не на своих 'колесах', а если передвигался на 'Волге' - то поглядывал в зеркало заднего вида.

Как бы там ни было, эта с виду ничем не примечательная пара молодых людей в неброской вроде бы одежде уже несколько раз попалась мне на глаза в первый час нашего пребывания в парке. Усатому было под тридцать, он скрывал глаза за темными стеклами солнцезащитных очков, и мерно двигал челюстями, гоняя во рту жевательную резинку. Не бог весть какой дефицит, в последнее время жвачка продавалась чуть не на каждом углу, причем ее массовый выпуск был налажен на советских кондитерских фабриках. Мне больше резинка нравилась от 'Рот Фронт' с кисло-сладким, апельсиновым вкусом.

Шатенка выглядела помоложе, и ее я запомнил сразу, потому что она имела удивительное сходство с моей бывшей из той, прошлой жизни. Интересно, может быть, ее тоже зовут Татьяна? Или это вообще она, провалившаяся следом за мной в прошлое? Впрочем, последнее предположение я отмел сразу, потому что у Танюхи лицо было чистенькое, без особых примет, а у этой у внешнего края левого глаза имелась родинка. Значит - просто удивительное сходство.

Они довольно старательно воспроизводили иллюзию отдыхающей парочки влюбленных, потому как обручальных колец я не заметил. Выбрались, так же как и мы, в лучший парк отдыха страны, поесть мороженого, покататься на каруселях и поржать в 'комнате смеха' над своими кривыми изображениями. Ну а то, что эта сладкая парочка 'пасет' меня, я понял, когда девица начала что-то негромко говорить своему спутнику, показывая глазами в нашу сторону. Тот кивал, видимо, с чем-то соглашаясь. Я тут же отвел глаза, надеясь, что мой якобы мимолетный взгляд их не заинтересовал. Артисты больших и малых, нормальную слежку организовать не могут!

А может, постебаться над бедолагами? Подойти, спросить время, поинтересоваться, мол, как вам погода, что нового на лубянке? Да уж, представляю их лица, когда я задам последний вопрос. Пожалуй, не буду издеваться над молодежью, им же небось влетит от начальства, если спалятся. Ладно, пусть живут, сделаем вид, что ничего не заметили.

После двух с половиной часов кружения по парку у меня уже гудели ноги, и хотелось провести ближайшие минут тридцать на скамеечке. Удивительно, что Валя и Данька выглядели не в пример свежее.

К тому времени 'влюбленные' успели куда-то испариться. Вряд ли они нас потеряли, скорее всего, передали по цепочке. Только желания выцеплять в толпе новый 'хвост' уже не было, хотелось уже добраться до дома, лечь на диван и посмотреть по телевизору футбольную трансляцию, которая как раз начиналась через полтора часа. Да и проголодался я что-то, одним мороженым сыт не будешь.

За поздним обедом, плавно перетекшим в ужин, заметил на себе какой-то странный взгляд Валентины. Все бы ничего - сколько жен молча смотрят, как ест их любимый мужчина или дети. Но сегодня в ее взгляде просматривалось нечто, что заставило меня чуть не поперхнуться - в нем просматривались тревога и незаданные вопросы, что за годы нашей семейной жизни казалось необычным.

Отодвинув тарелку с наеденными макаронами и котлетой, я спросил жену:

- Валя, что случилось? Не томи душу, рассказывай.

Было заметно, что Вале неловко говорить, но, справившись с волнением, она выпалила: - Сергей, скажи мне честно - кто ты такой?

Так, зашибись нежданчик... И где это я прокололся? Но, заставив себя улыбнуться, решил ответить шуткой:

- Я муж самой красивой женщины в мире, обычный в прошлом пензенский грузчик, а сейчас успешный писатель и режиссер.

Мдя, зря, наверное, пошутил, потому что Валя тут же вспыхнула:

- Сергей, перестань валять дурака! Ты думаешь я совсем ничего не вижу и не замечаю?

- Та-а-ак, протянул я, - ну и что же ты заметила?

- Скажи мне, любимый, почему за нами следят? Мы ведь, надеюсь, не сделали ничего плохого? Мы ведь не какие-то там антисоветчики!

Ах вон оно что... Слежку, значит, тоже приметила. Ну уж как-нибудь выкрутимся.

- Ну и пусть следят, ты как будто не знаешь, что всех деятелей культуры время от времени 'шерстят'.

- Да?! А скольких ты знаешь, кого под наблюдением держат аж со времени въезда в квартиру?! - с сарказмом поинтересовалась Валя. - Мы же везде на хорошем счету. Или я чего-то не знаю?

'Да, прокололись ребята из Конторы Глубокого Бурения', - пронеслась в голове мысль.

Видя, что я задумался, Валя продолжила атаку:

- Я не только это подметила, или ты думаешь завмагом будут ставить безмозглую склеротичку?!

- Ну и что ты заметила еще?

Ну она мне и ответила, что хоть и много в стране популярных писателей, но далеко не все могут похвастаться таким интенсивным общением с руководством страны. Мол, как персоналу ни угрожают наказанием за болтовню, что у власть предержащих происходит - информация все равно потихоньку просачивается. Да к тому же, кому в голову придет скрывать, что писатель часто у нынешних властей в гостях бывает? Ну в фаворе сейчас, и что?

Учитывая, что Валя работала в торговой структуре, то такая информация мимо нее никак пройти не могла. И зная мою историю с потерей памяти, у нее, естественно, стали рождаться подозрения: много людей память теряют, но власть предержащие не со всеми идут на столь тесный контакт. Подозрения у нее усилились после того, как встав ночью в туалет, она не удержалась и посмотрела, что же я там так увлеченно рисовал.

- Ты рисовал не как человек, который фантазировал - ты рисовал как человек, который это видел! Вот только где? - спросила Валя.

Охренеть, еще лучше! Чем-то напоминает сцену из 'Бриллиантовой руки', когда жена экранная заявляет Никулину: 'Брось свои шуточки! У тебя там не закрытый, а открытый перелом!'

Понятно, что колоться нельзя, но ответить что-то необходимо. Пока не придумаю что-то получше, придется отделаться бредовой идеей.

- Валя, я должен тебе кое в чем признаться, - понизив голос и немигающе глядя супруге в глаза, начал я. - На самом деле я родом не с Земли, а с планеты победившего коммунизма, находящейся в созвездии Лиры. Поэтому и один из моих первых романов был о Марсе - я на звездолете пролетал мимо этой планеты и подумал, что обязательно напишу о ней книгу. А на Землю я попал из-за аварии моего звездолета... Я летел один, космический корабль был почти полностью роботизирован, но сбой в системе привел к трагедии. Спасся я чудом, приземлившись в спасательной капсуле в лесу под Пензой. И сразу попал под наблюдение КГБ. Мне обещали свободу, но пришлось дать подписку о неразглашении. И теперь от того, сможешь ли ты сохранить услышанное в тайне, зависит, насколько счастливой будет наша дальнейшая семейная жизнь. Вот так-то, любимая.

Несколько секунд Валя с самым серьезным выражением лица пялилась на меня, затем откинулась на спинку стула и покачала головой:

- Ну и фантазер ты, Сережка. Сюжет нового романа пересказал? Ладно, не хочешь - не говори...

- Солнце, ну что ты как маленькая?! Откуда же мне знать, с чего вдруг за нами следят? А может, у тебя просто мания преследования?.. Ну хорошо, верю! Значит, чем-то я им интересен, возможно, тем, что якшаюсь с большими дядьками. Нас же пока не трогают - и слава Богу! Так что не забивай себе голову ненужными мыслями, а лучше положи-ка мне еще одну котлету, а то после прогулки на свежем воздухе я что-то сильно проголодался.

* * *

Агенты наружного наблюдения Энтони Бауэр и Хелен Вязовски, передав объект агенту Лейбовицу, на такси доехали до Нового Арбата, где с внутреннего двора через черный ход проникли на съемную квартиру. Там они занялись сменой внешности. Хелен избавилась от родинки и сняла парик, из-под которого вынырнули светлые кудри, а Энтони отодрал с верхней губы усы. Одежду они также поменяли, как и документы, и вышли через двери подъезда уже американскими подданными, а не Олегом Руденко и Еленой Тополевой. Неторопясь, под ручку, добрели до американского посольства на улице Чайковского, где в кабинете на втором этаже их уже ждал куратор.

Гарднер 'Гэс' Хаттавэй занимал в посольстве должность первого секретаря, но это было только прикрытие, так как Хаттавэй являлся штатным сотрудником ЦРУ, курировавшим московскую резидентуру. Бауэр и Вязовски по 'легенде' являлись корреспондентами московского отделения газеты 'The Washington Post', где даже периодически публиковались материалы за их подписями.

В последнее время основные силы были брошены на слежку за неким Сергеем Губернским. Вот и сейчас пара агентов 'наружки' вернулась с отчетом после очередной смены.

Избавившись от плаща, Энтони первым делом с сигаретой в одной руке и чашкой крепкого кофе в другой, расположился в удобном кожаном кресле, тогда как его напарница предпочла бутылочку минеральной воды 'Perrier' и стул в углу кабинета. Хелен, являясь убежденной вегетарианкой и поклонницей йоги, весьма тщательно следила за своим здоровьем, что у ее напарника вызывало снисходительную улыбку.

- Судя по твоему виду, Энтони, ваша с Хелен смена прошла без эксцессов? - с язвительной ухмылкой поинтересовался Хаттавэй.

- Ты как всегда прав, Гард, ничего интересного. Объект с семьей полдня провел в Горький парк, потом они сели в машину, и отправились, по всей видимости, домой. Мы его передали Лейбовицу, он у нас за рулем. Да мы и так достаточно примелькались, по-моему, объект, кажется, нас срисовал. Или это я уже перестраховываюсь...

- Точно, он несколько раз смотрел в нашу сторону, - поддакнула Хелен, закручивая крышку на бутылочке зеленого стекла. - При этом делал вид, что как бы нами не интересуется. Я об этом еще там, в парке, сказала Энтони.

- Что же вы так неосторожно себя вели, - пожурил своих подопечных куратор.

- Вели себя как обычно, - возразил Бауэр. - Просто объект словно чувствовал, будто за ним устроена слежка... Кстати, Гард, может быть, ты наконец объяснишь, какого черта мы сутками напролет таскаемся за этим Губернским? Понятно, что человек достаточно известный: режиссер, писатель, автор крутых песен... Я и сам, если честно, купил виниловый альбом группы 'Aurora'. Мы что, хотим его завербовать?

Хаттавэй прошелся по кабинету, засунув руки в карманы брюк, затем остановился позади кресла, в котором расположился его подопечный.

- Послушай, Энтони, вы с Хелен в России недавно, всего пару месяцев, и получили от меня задание вести наружное наблюдение за объектом. Я же в свою очередь получил задание курировать вас и других агентов, каждый из которых занимается своим делом, сводить воедино полученную информацию и отправлять ее своему руководству. Не забивайте голову ненужными мыслями, Энтони. Как говорят русские: меньше знаешь - крепче спишь. Вас, Хелен, это тоже касается. Хотя мне вы кажетесь разумной девочкой.

На самом деле ситуация по Губернскому и для самого Хаттавэя представлялась довольно туманной. Уже прошло три года, как из Лэнгли пришла команда устроить скрытое наблюдение за русским писателем, который в своей книге описал секретные технические разработки инженеров NASA. Вот и вся информация, никаких подробностей. Дальше уже он должен был информировать своего непосредственного босса Джеффри Маккуэйна.

Хотя у него и без того было чем заняться, но приказы руководства не проигнорируешь. Значит, этот русский им интересен, и возможно, не только своим знанием грядущих разработок аэрокосмического агентства. За последний год, впрочем, удалось выяснить кое-что любопытное. Оказалось, что этот тип Губернский появился в провинциальной Пензе словно из ниоткуда. Никаких документов при нем не было, ссылался на потерю памяти, которую якобы подтвердил местный психотерапевт. Пристроился в овощном магазине грузчиком, и вдруг начал строчить книги одну за другой, среди которых оказался и пресловутый 'Марсианин'. Вообще мистер Губернский оказался весьма деятельным персонажем. За пару-тройку лет достиг таких успехов на ниве литературного и музыкального творчества, на что некоторые тратят чуть ли не десятилетия. Да еще и режиссурой успевает заниматься. К тому же быстро завязал контакты с главой республики Белараша Петром Машеровым, а спустя какое-то время был замечен в Большом театре, где собрались политики и представители силовых ведомств из второго эшелона страны. Впрочем, теперь они уже в первом, а те, кого они заменили - уже либо закончили свою политическую жизнь, либо переведены на малозначимые должности, как тот же Брежнев...

Это теперь можно было сделать вывод, что в тот раз проходило одно из тайных заседаний заговорщиков, сумевших без лишнего кровопролития устроить 'тихую революцию'. Кто бы мог подумать, что все так обернется. Хотя он, Гарднер 'Гэс' Хаттавэй, предупреждал свое руководство, что в стране что-то назревает. Но внедрить своего человека в ближнее окружение хоть кого-то из заговорщиков так и не удалось, на этот раз вероятный противник вел себя весьма аккуратно и осторожно.

А тут еще этот треклятый пожар, случившийся в посольстве два года назад... Тогда Хаттавэю пришлось буквально грудью стоять, чтобы не допустить в здание русских пожарных. А ведь в тот момент в огне горела в том числе и свежая информация по Губернскому. Знал бы - сделал пару копий, а так... Кое-что написал по памяти, но все равно отчет получился неполным.

Неясности добавил и тот факт, что за объектом уже велось наблюдение - причем сначала этим занимались люди из ГРУ, хотя внутренняя слежка вроде бы не их специализация - а затем за дело взялись люди из Кей-Джи-Би. 'Передача эстафеты' произошла уже после того, как 'скоропостижно' скончался Андропов, а на его место пришел Цвигун, со временем вошедший в число заговорщиков. Причем в скоропостижности смерти могущественного председателя Кей-Джи-Би Гарднер сильно сомневался, о чем и доложил Лэнгли. Оказалось, у ребят за океаном тоже были серьезные сомнения в этом плане, но догадки к делу не пришьешь.

'Не может Губернский быть непричастен к происходящим в стране переменам, - думал матерый разведчик. - Его связи с заговорщиками не вызывают сомнений. Давно предлагал Джефри выкрасть этого писателя, нейтрализовав 'наружку' Кей-Джи-Би, уж мы бы нашли способ развязать ему язык'.

И вот вчера, наконец, согласие руководства было получено, теперь предстояло решить, как лучше это дело обстряпать, и на кого возложить исполнение столь щекотливой акции. Явно не на Энтони с Хелен. Их предел - наружное наблюдения, слежка. А вот Лейбовиц - тертый калач, как говорят русские, участвовавший в спецоперациях в Камбодже, Вьетнаме и Анголе. Тот и в одиночку вполне может выкрасть объект из-под носа у врага. А в помощь ему можно вытащить из Ленинграда Фраймана. Оба евреи - хотя Фрайман на представителя своей нации совершенно не похож - одновременно проходили обучение на 'Ферме' в Кэмп-Хири, так что знакомы еще с тех времен. Сегодня же необходимо начать разработку операции под кодовым названием 'Писатель'.

- Энтони, вы допили свой кофе? - поинтересовался Хаттавэй у агента. - Тогда, будьте добры, садитесь за отчет.

- Почему всегда отчет пишу я? Вон у Хелен и почерк лучше...

- Не спорьте, Энтони, вы старший в группе, с вас и спрос. Берите ручку, бумагу - и вперед, за работу.

- А нельзя для этого дела выделить печатную машинку? Почему каждый раз приходится писать от руки?

'Как он меня раздражает своими тупыми вопросами!' - подумал первый секретарь американского посольства, но слух сказал другое:

- Вы же знаете, что это не я придумал такие правила. Будете в Лэнгли - там и поинтересуетесь. И давайте уже, пишите, вам еще нужно заехать сегодня в московскую редакцию 'The Washington Post'. Там под вашей фамилией в Штаты отправляется материал, хотя бы ознакомьтесь с его содержанием.

- И о чем материал?

- Вот там и узнаете. Пишите уже, наконец, Энтони, не испытывайте мое терпение.

Глава 18

Это совещание состоялось по инициативе Цвигуна. На государственной даче 'Заречье-6' помимо него собрались Романов, Машеров, Ивашутин, Кулаков, Шелепин и Огарков. Кому-то пришлось пожертвовать важной встречей, кому-то - личными делами, но просьба Семена Кузьмича была очень настойчивой. Так что собрались оперативно.

О теме совещания не был осведомлен никто, кроме самого Цвигуна, выглядевшего весьма озабоченным, поэтому все взирали на председателя КГБ с тревожным ожиданием.

- Спасибо, товарищи, что нашли время собраться, и простите, если кого-то отвлек от важных проблем, но слишком уж щекотливое дело, требующее, как я посчитал, нашего общего решения.

- Ну что у вас там, Семен Кузьмич, заговор раскрыли? Не томите уже, выкладывайте, - поторопил его Романов.

Семен Кузьмич откашлялся, глотнул воды из стакана и продолжил:

- В общем, товарищи, дело такое... Завербованный нами еще семь лет назад сотрудник аналитического отдела ЦРУ на днях оставил в тайнике зашифрованное сообщение для связника из советского посольства в США. Текст этого сообщения дошел до меня и, ознакомившись с ним, я и решил попросить вас, товарищи, собраться в этом составе, где голос каждого имеет серьезный вес, не в обиду товарищам Щербицкому, Мазурову, Матросову и Судоплатову...

- И Алферову, - добавил Машеров.

- И ему тоже, - кивнул Цвигун. - Не то, чтобы я в ком-то сомневался, но когда слишком много людей владеют секретной информацией - она уже перестает быть таковой. Опять же, не в обиду... Короче говоря, в сообщении шла речь о нашем госте из будущего Сергее Андреевиче Губернском. Якобы его персоной заинтересовалось Центральное разведывательное управление, первопричиной тому стал роман 'Марсианин', в котором, по мнению сотрудников NASA, описываются технические решения, находящиеся у них в разработке. Жаль, что мы в свое время проглядели этот момент, иначе могли бы и сами раньше выйти на Губернского. Как бы там ни было, ЦРУ озадачило первого секретаря посольства США, выполняющего функции куратора американской разведки в СССР, обеспечить практически круглосуточное наблюдение за объектом, а также выяснить подробности его биографии. Мы уже, в принципе, и до этого засекли слежку, устроив двойное наблюдение - за ними и по-прежнему продолжая прикрывать Губернского. В свою очередь, американцы знают, что мы сами ведем наблюдение за объектом. Но пока не в курсе, что мы ведем их самих. И в этом наше преимущество.

- Хм, интересная вырисовывается ситуация, - потер подбородок Романов.

- Это еще не все, товарищи, самое интересное впереди. Так вот, из сообщения следует, что агентам удалось раскопать немало любопытных фактов, которые, впрочем, еще больше для них запутали ситуацию. Например, что Губернский посещал Большой театр, когда там проходило одно из первых заседаний нашей группы... Правда, еще без меня. Также они в курсе того, что объект якобы не помнит прошлого, страдает тяжелой формой ретроградной амнезии, и его родственников и знакомых из прошлой жизни так и не удалось найти. Что Губернский представился известному артисту Владимиру Высоцкому ясновидящим и предсказал некоторые события ближайшего будущего, которые, естественно, состоялись.

- Жалко Высоцкого, из-за каких-то подонков.., - начал было Шелепин.

- Так ведь в ТОЙ истории, - усмехнулся Цвигун, - Высоцкий умер от наркотической ломки в июле 1980-го, как раз в разгар Летней Олимпиады. Правда, наш путешественник во времени решил изменить историю, для чего и представился ясновидящим, рассказав Владимиру Семеновичу о реальной дате его смерти. После чего Высоцкий с перепуга взялся за свое здоровье...

- Так и было, - вставил Машеров. - Я устроил ему 'отдых' на хуторе у знакомых в Белоруссии, вроде пошло на пользу.

- Только в итоге он прожил на девять месяцев меньше, - резюмировал Шелепин.

- Что ж поделаешь, знать бы, где упасть, - развел руками председатель КГБ. - Если разрешите, я продолжу... Опять же, были отмечены периодические встречи Губернского и товарища Машерова, - взгляд в сторону предсовмина, который пожал плечами. - Да и его бурная творческая деятельность не осталась без внимания. Одним словом, наш многоуважаемый Сергей Андреевич стал для цэрэушников серьезной приманкой, и в этом сообщении указывается, что московским куратором - первым секретарем посольства Гарднером Хаттавэем - была разработана операция по похищению объекта с дальнейшей приватной беседой, не исключено, с применением спецсредств. Скорее всего, имеется ввиду так называемая 'сыворотка правды'.

- А не может этот ваш... завербованный оказаться двойным агентом? - поинтересовался Ивашутин. - Мы точно можем ему доверять?

- Тут даже самому себе иногда не доверяешь, - пробурчал Цвигун. - Пока он нас ни разу не подвел, информация от него всегда приходила достоверная.

- Что же теперь делать, запрятать Губернского в спецсанаторий? - предположил Кулаков.

- В дальнейшем такая возможность не исключена. Но сейчас у меня есть предложение получше.

- Ну-ка, ну-ка, - оживился Романов.

- Не сыграть ли нам в свою игру, с подсадной уткой? Затея рискованная, не скрою, но оно того стоит. В случае удачи представляете, какой международный скандал разразится? - Еще бы! - поддакнул Машеров, непроизвольно потирая ладони. - ЦРУ нагло, практически средь бела дня - ну или темной ночи - похищает советского гражданина. Причем известного писателя, лауреата премии 'Хьюго', композитора, режиссера... Да тут трезвон пойдет на весь цивилизованный мир, товарищи!

- Вот только где гарантии, что наш план сработает? - поинтересовался Машеров. - Ради, так сказать, скандала, из которого мы, безусловно, извлечем неплохую выгоду, ставим под угрозу жизнь человека. Причем человека из будущего, существующего, как мы все догадываемся, в единственном экземпляре.

- К тому же являющегося донором для 'сыворотки бессмертия', - вполголоса заметил Кулаков.

- Я ожидал подобных вопросов, - сказал Цвигун. - Все это верно, и дать стопроцентную гарантию в такой ситуации может только недалекий человек. Даже нет полной уверенности, что объект не попытаются вывезти бессознательном состоянии за пределы СССР, хотя вроде бы такого они не планируют. Напротив, в Москву вылетает некий специалист по развязыванию языков, как его отрекомендовал наш 'крот'. Поэтому и предложил обсудить варианты наших действий, чтобы, как говорится, большинством голосов...

Председатель КГБ обвел взглядом собравшихся, каждый из которых в этот момент прикидывал в уме наиболее выгодное решение. Так прошло несколько минут, после чего Романов негромко хлопнул в ладоши:

- Итак, товарищи, у кого какие предложения?

- По мне, так лучше Губернским не рисковать, - высказался Кулаков. - Запрятать его куда подальше - и нам, и ему спокойно.

- А я вот люблю такого рода авантюры, - возразил Ивашутин. - Недаром говорится, что кто не рискует - тот не пьет шампанского. К тому же при грамотном подходе риск минимальный.

- Поддерживаю Петра Ивановича, - сказал Огарков.

- И я, - кратко высказался Шелепин.

- Я тоже 'за', - добавил Машеров. - В конце концов, в планах цэрэушников нет же убийства Губернского. Да и калечить его вряд ли собираются, если, как говорил Семен Кузьмич, существуют всякие 'сыворотки правды'.

- Что ж, четверо уже 'за', товарищ Цвигун, как я догадываюсь, тоже, - резюмировал генеральный секретарь ЦК КПСС. - И таким образом, мой голос мало что решает... Да-да, сейчас это просто голос, Федор Давыдович, на равных правах. И даже если бы я пошел против большинства... Но я не пойду, потому что поддерживаю идею с 'наживкой', и понимаю, какие дивиденды нам может принести успешное осуществление этой акции. Так что ваша идея, Семен Кузьмич, принимается шестью голосами 'за' и одним 'против'.

- Ладно, я тоже 'за', - вздохнул Кулаков, покачав головой.

- Ну вот видите, теперь уже единогласно! Так что, товарищ Цвигун, можете смело браться за разработку операции. И постарайтесь, чтобы ваши люди не 'засветились' раньше времени.

- Насчет этого, Григорий Васильевич, можете не волноваться, будут работать лучшие из лучших.

* * *

В День смеха, 1 апреля, начался показ второго сезона сериала 'Заря новой жизни'. Что ж, я порадовался за Игоря Андреевича Топалова. Сериал ему удался, получился ничуть не хуже, чем у меня. Естественно, моя не пропускала ни одной серии, как, думаю, и все домохозяйки Советского Союза.

А в последние дни я носился по Москве как ужаленный. Концерт моих рокеров в 'Лужниках' был запланирован на субботу, 26 апреля, и к тому моменту предстояло утрясти массу организационных вопросов. Ованес практически постоянно находился при музыкантах, которые еще репетировали в Ленинграде, там же мой администратор снимал апартаменты - надо же ему было где-то жить все это время! Причем как-то я заехал в его 'скромную' съемную квартирку в доме постройки 18 века рядом с Фонтанкой - оказавшуюся двухуровневой, с паркетными полами, финской сантехникой... Якобы хозяева на год-полтора за границу уехали, строить ГЭС где-то, чуть ли не в Африке, а тут он подвернулся, человек с рекомендациями. Квартплату в размере 50 рублей каждый месяц отдает соседке - доверенному лицу командировочных.

А тут еще Чарский с меня живого не слезал, умолял написал англоязычный альбом для дочки. Вернее, хотя бы пару-тройку песен помимо 'Don't Speak', потому что еще три композиции он все-таки сумел выцыганить у других композиторов. Пришлось задействовать 'ночную смену' - в итоге откопал на кассетах 'Forever Young' группы 'Alphaville' и пару песен из репертуара моей любимой Pink - 'Try' и 'Sober'. На оформление всего этого в ноты и репетиционный процесс ушло несколько дней, зато наш семейный бюджет значительно прибавил в весе.

После этого вернулся к 'нашим баранам', то бишь рокерам. Несмотря на обещание Павлова оказать всяческое содействие в вопросе организации шоу, мне практически все пришлось делать самому: договариваться с телевизионщиками, с поставщиками звукового оборудования и монтировщиками сцены, с МВД, чтобы выставили перед сценой оцепление... Хорошо еще со своей стороны посильную помощь оказывал директор стадиона Василий Степанович Ядренцев, иначе я просто упал бы, как загнанная лошадь. Хотя как оказывал... Просто выполнял свою работу, например, занялся изготовлением афиш и билетов, но и этого мне хватило, чтобы чувствовать себя ему благодарным.

За пару дней до концерта группа 'Aurora' в полном составе, включая Ованеса, прибыла в столицу нашей Родины, поселившись в гостинице 'Россия'. Концерт, к слову, должны были показать полностью по первой программе ЦТ примерно в конце мая-начале июня. А наш клип - это уже отдельная песня (вот такой каламбурчик получился), должен отправиться в свободное плавание чуть раньше.

Накануне концерта я почти не спал, пил кофе на кухне, в очередной раз вспоминая, все ли я правильно сделал, сидел в кабинете, бездумно постукивая по клавишам 'незаряженной' пишущей машинки, с мыслью, не порадовать ли поклонников Фандорина новой книгой, ворочался в постели, с завистью прислушиваясь к сладкому сопению жены... Наутро встал с красными глазами, за что получил выговор от Валентины, впрочем, она понимала, в каком состоянии нахожусь, и особо не допекала.

Ровно в 9 утра приехал в 'Россию', где мои ребята уже заканчивали завтрак в гостиничном ресторане. Обговорили предстоящее выступление. Концерт по расписанию должен был стартовать в семь вечера, а к трем часам дня мы планировали съездить на саунд-чек, настроить аппаратуру, чтобы во время шоу не обнаружились внеплановые косяки. В общем, азы концертной деятельности.

В одном из отделений моей верной сумки-хронопутешественницы покоилась пачка пригласительных, выданная мне от щедрот директора стадиона. Интересно, сколько он оставил для своих знакомых-халявщиков? У меня же таковых среди знакомых оказалось достаточно. В последние дни звонили из Союза писателей, Союза композиторов, из редакций журналов и издательств, с которыми я вел дела... Даже Градский позвонил, стесняясь, попросил парочку пригласительных.

Короче говоря, ажиотаж вокруг мероприятия был серьезный. Немного офигевая, смотрел, как в первый день продаж билетов к кассам Центрального стадиона им. В. И. Ленина вытянулись змеями чуть ли не километровые очереди. И так группа на пике популярности, а тут еще вся Москва афишами обклеена. Кстати, цену 'проходки' сделали довольно демократичной - по 15 рублей за штуку, без всяких там мест. Все-таки не в зале концерт, а под открытым небом, на травке перед сценой можно вместить тысяч 50 фанатов, да еще и на трибуны билеты продавали. Интересно, сколько общая выручка составит? Цифры как-то даже не помещались в голове. Это ведь мне должен были быть еще благодарны, что такую идею подкинул, вон какая выручка в закрома нашей Родины!

На нас потратят сущие копейки. Монтаж клипа да гонорар артистам, аж по целых 33 рубля на рыло. Ничего, по три сотни своих каждому подкину, чтобы не дулись. Хотя пацанам и так по кайфу выступить на главном стадионе страны, в предвкушении запуска их клипа по всему миру. Подарок. Так сказать, всем людям доброй воли. Вэлкам ту Москау, френды, на Олимпик геймз!

Для пущего эффекта задействовали пиротехнику. На краю сцены по всему периметру были установлены фейерверк-фонтаны, которые должен были сработать на финальной песне 'The Show Must Go On', начиная с первого припева. Пиротехник божился, что он профессионал со стажем, у него осечек еще не случалось, и в этот раз все будет в лучшем виде. Ну-ну, посмотрим... профессионал.

Глядя из ложи для почетных гостей на волнующееся людское море, испытал чувство законной гордости. Все-таки группа - как минимум наполовину мое детище. Не появись на их горизонте некто Губернский - до сих пор лабали бы где-нибудь на танцульках в сельском клубе. А теперь у них зарубежные гастроли, альбомы разлетаются по всему миру, собирают в Москве полный стадион... Как еще только 'звездочку' не подцепили?! И слава Богу, что не подцепили, пока за все время только один раз мне Жора проблемку подкинул, с дракой в ресторане, так что пришлось в итоге Цвигуна просить о помощи.

- Красота! - восторженно прокомментировал зрелище стоявший рядом Метелкин. - Приятно посмотреть, чего мы сумели добиться.

Ага, вот без тебя уж мы бы точно в заднице сидели. Ну ладно, пусть порадуется, от меня не убудет.

Тут же в ложе постепенно занимали места гости Ядренцева, среди которых обнаружился директор 'Елисеевского' - он же гастроном ?1 - Юрий Соколов с супругой и дочерью. Пока еще не расстрелянный и даже не посаженный, хотя его история в кратком пересказе была изложена в моей рукописи. В то же время я упоминал, что из Соколова сделали козла отпущения, на расстрельную статью он никак не тянул, как и директор плодоовощной базы Мхитар Амбарцумян.

Раскланялись, пожали друг другу руки. Вот уж не думал, что таких солидных людей интересует современная рок-культура. Либо жена со странным именем Флорида упросила с дочкой на пару, что скорее всего.

Также сюда подошли знаменитый хоккеист Валерий Харламов с супругой Ириной, совсем непохожий на тот образ, который в кино оживил актер с непонятной сексуальной ориентацией Данила Козловский. Помнил, что Харламов погибнет в автокатастрофе в 1981 году, но после того, как нынешняя реальность так сильно изменилась. Я в этом уже не был столь уверен. Тут же появился и мой кумир - лучший голкипер всех времен и народов Лев Яшин, с супругой и двумя еще молоденькими дочерьми. Как хорошо, что я догадался взять на всякий случай фотоаппарат, мою верную 'Практику'! Лев Иванович без вопросов согласился сфотографироваться со мной на память.

Пришло и какое-то городское начальство, с которым Ядренцев принялся носиться, словно дурак с писаной торбой. Впрочем, Гришина среди них явно не было, его бы уж я сразу узнал. Кстати, поговаривали, что кресло под первым секретарем московского горкома КПСС ощутимо раскачивается, что ему уже готовят смену в лице Николая Егорычева, некогда входившего в так называемую группу 'комсомольцев', неформальным лидером которой считался Шелепин. К тому же у Егорычева уже имелся опыт руководства городом, именно он был на этом посту предшественником Гришина.

Естественно, пришел и Павлов, но один, видимо, как куратор, чувствуя себя официальным лицом. Едва не добило появление Кобзона с супругой Нинель. Тот обнялся с Соколовым, затем увидел меня и поздравил с грандиозным шоу.

- Рано пока поздравляете, Иосиф Давыдович, - скромно потупился я. - Концерт еще не начался.

- Ничего, Сергей Андреевич, уверен, все пройдет как надо.

Но больше всего я удивился, увидев Аллу Пугачеву с мужем Александром Стефановичем. Облобызались с заслуженной на тот момент артисткой СССР, после чего она мне на ушко прошептала:

- А я на вас в обиде, Сергей.

- На меня?! Аллочка, да из-за чего? Где нагрешил?

- Ну как же, Инге Чарской песни пишете, шлягер за шлягером, а меня ни разу не порадовали. 'Don't Speak' - это вообще высший класс! Вот бы и мне что-то такое!

- М-м-м... Даже не знаю, что и ответить...

- Лучший ответ - ваша новая песня для меня.

Вот так вот, и выкручивайся, как хочешь. Подаришь Алке песню - обидятся Чарские, не подаришь - Примадонна зуб на тебя точить начнет. Попал между молотом и наковальней... Ладно, утро вечера мудренее, как-нибудь выкрутимся.

Ровно в 19.00 потемневшее небо над стадионом озарилось лучами прожекторов, которые сошлись на сцене, выхватив задник с пятью олимпийскими кольцами. Клавишник Алик Азаров уже стоял за инструментом, наигрывая тревожно-нагнетающее вступление, под которое на сцене один за другим появлялись участники группы. Появление каждого сопровождалось овациями публики. Последним к микрофону вышел Жора Ордановский, и тут стадион буквально взорвался. У меня даже ком к горлу подкатил, настолько эпичным было зрелище.

Шоу продолжалось полтора часа, и все это время я просто не мог оторвать от сцены взгляд. Там творилось нечто невероятное, это было лучшее шоу, виденное мною на концерте группы 'Aurora', даже венгерские концерты рядом не стояли. Зрители просто бесновались, мне казалось, что я даже отсюда видел слезы на щеках девчонок. На заключительной 'The Show Must Go On' я больше всего переживал за фейерверк, но пиротехник не подвел, зрелище получилось что надо.

- Поздравляю, это было феноменально! - кинулся ко мне с рукопожатиями мне Стефанович. - Это было на уровне лучших мировых образцов.

- Спасибо, но благодарить нужно этих парней, - скромно кивнул я в сторону сцены. - Я всего лишь скромный художественный руководитель.

- А-а, - шутливо погрозил мне муж Пугачевой, - не прибедняйтесь, Сергей Андреевич! Все прекрасно знают, кто пишет песни этим ребятам, и кто пробил им путь на международную сцену.

Следом за Стефановичем принялись поздравлять остальные вип-гости. Насилу дождался, пока поток рукопожатий иссякнет, и тут же рванул вниз, в подтрибунное помещение, где после концерта приходили в себя музыканты. В том числе и Ованес, не преминувший в паре композиций выскочить на сцену со своим неизменным бубном.

Вручил каждому по три сотни и 33 рубля, положенных по максимальной ставке, не обидев даже своего администратора, после чего велел собираться и мчаться на банкет в ресторан гостиницы 'Россия', где я заранее забронировал небольшой вип-зал. Главное, что после банкета никого никуда не нужно будет развозить, поддатым музыкантам - а я прослежу, чтобы они не перебирали - останется только подняться в свои номера. Сам я планировал чисто символически пригубить, памятуя, чем для меня заканчиваются пьяные посиделки. Павлов и Ядренцев тоже обещали подъехать, и действительно, заявились буквально через пять минут после нашего появления в ресторане. Люди нужные, такими знакомствами не разбрасываются.

Домой я добрался в два часа ночи, только после того, как спровадил каждого музыканта в его номер. Наскоро принял душ и залез под бочок к сладко сопящей жене. Положив ладонь на ее все еще упругую грудь с выпирающим соском, закрыл глаза и тут же провалился в безмятежный сон.

Клип был готов уже через пять дней. Я позволил себе лишь в воскресенье, на следующий день после грандиозного концерта, устроить день отдыха, проведя его с семьей. А затем снова включился в работу, направив все силы на создание видеоролика. Занимались мы этим с лучшим монтажером Центрального телевидения, и клип получился по качеству ничуть не хуже, чем с Чарской на песню 'Don't Speak', несмотря на то, что для обработки использовалась пленка с записи живого концерта.

Еще спустя две недели концерт показали по первой программе ЦТ. Конечно, телекартина и живое зрелище - две несопоставимых вещи. Но сколько людей смогло прорваться в 'Лужники'? Семьдесят тысяч, а хотели бы там же оказаться, думаю, раз в десять больше как минимум. Так что вот вам подарок, иногородние поклонники группы 'Aurora'!

А еще через несколько дней клип начал свое победное шествие по телеэкранам всего мира. Первыми его увидели телезрители стран социалистического лагеря, но и поклонники коллектива из дальнего зарубежья долго не мучились ожиданием. Главное, что на удивление легко удалось договориться с англичанами и американцами, где клип крутился в течение пары недель. Эх, жаль, Интернет пока еще в глубокой ж..., сейчас бы закинули на Ю-туб, и собирали миллионы лайков. Хотя и без него клип посмотрел практически весь мир.

А в один из вечеров конца мая в программе 'Время' показали сюжет с Горьковского автозавода, где собрали концепт-кар представительского лимузина, в котором я не без радостного удивления узнал знакомые обводы силуэта 600-го 'Мерседеса'. Разве что на капоте вместо фирменной звезды красовалась фигурка оленя, и назывался он 'Святогор'. Хм, хорошо еще не 'Лениным' обозвали.

'Посмотрите, насколько революционным выглядит дизайн автомобиля, - вещал захлебывающийся от восхищения журналист. - Ничего подобного ни в нашей стране, ни за рубежом еще не было. А технические характеристики и вовсе потрясают воображение!

Конечно, не каждому будет по карману такое средство передвижения, но на заводе нам рассказали, что такие автомобили прежде всего будут изготавливаться по заказам министерств и ведомств. Машину также планируется выпускать в экспортном варианте. Но и в свободной продаже, как нам пообещали, она тоже появится. Пока это только опытный образец, практически ручной сборки, в то же время конвейерная линия для этого автомобиля в стадии создания. Руководство завода гарантирует, что уже в это году первые 'Святогоры' сойдут с конвейера... А вот и группа конструкторов, которая разработала этот автомобиль. Возглавляет ее Николай Александрович Юшманов, который любезно согласился ответить на несколько наших вопросов...'

Ничего себе! Это что же, меня в сторонку отставили? Типа я здесь вообще ни при чем? Ну спасибо, Петр Миронович! Припомню я вам еще, представится случай.

- Сереж, а я что-то не поняла, - вывела меня из раздумий Валентина. - Это же твоя машина, ее эскиз я видела на твоем рисунке. А почему твою фамилию даже не назвали?

Ну вот что ей ответить? Нужно как-то выкручиваться.

- Милая, я сам попросил, чтобы моя фамилия не звучала. А то меня и так слишком много везде: книги, песни, режиссура... Скоро, чего доброго, попаду в учебник новейшей истории.

Такое объяснение Валентину удовлетворило, хотя она еще долго при случае напоминала, что мне могли хотя бы премию выписать за концепт автомобиля. Действительно, я бы не отказался, по-любому дело премией пахло, а вручат ее, скорее всего, как раз группе конструкторов во главе с тем самым Юшмановым. Ну да пускай порадуются, глядишь, стимулом для них станет, начнут создавать реально конкурентоспособные автомобили.

Что любопытно, вскоре - аккурат за месяц до старта Олимпиады - подобный репортаж вышел с Волжского автозавода. Там представили прообраз сразу двух легковых автомобилей - 'Тойоты-Королла' и 'Пежо-308'. Только назывались они 'Лада', соответственно под номерами моделей 'ВАЗ-2107' и 'ВАЗ-2108'. Мда, как вспомнишь, что из себя в реальности представляли 'семерки' и 'восьмерки'... Хотя 'восьмерка' еще куда ни шло, а вот седьмая модель - просто какой-то ужас. Хорошо еще, что Валя в момент, когда показывали сюжет, возилась на кухне, иначе снова начались бы ненужные вопросы.

Ну а вся страна жила ожиданием приближающихся Олимпийских Игр. В их преддверии, как и в прежней реальности, столицу очистили от всяких асоциальных элементов, а простым горожанам рекомендовали взять на это время отпуска, и если не получится уехать в санатории и дома отдыха - провести это время с пользой на загородном участке в окружении садов и огородов. А детей отправить в пионерлагеря, пусть на природе поживут месяц-другой.

Появились в Москве и заграничные товары, те же 'Кока-Кола', 'Пепси' и 'Фанта' продавалась чуть не на каждом углу, хотя мне больше нравился вкус отечественной газировки из натуральных компонентов. Он был намного лучше, чем у выпускаемых в будущем напитков с применением всякой 'химии'. Впрочем, во многом все это был рассчитана на иностранных туристов и членов спортивных делегаций, привыкших именно к такого рода газированным напиткам. И одноразовой посуде в том числе. Это были пластиковые стаканчики с яркими наклейками на боку.

Появилось финское баночное пиво 'Sinebrychoff' и 'KOFF'. Впрочем, тут слабоалкогольным заграничным напиткам конкуренцию составило наше пиво в жестяных банках 'Золотое кольцо', кстати, весьма неплохого качества. Что касается жвачки, то и отечественной к тому времени было навалом. Пусть иностранные гости отведают нашей и попробуют после этого сказать, что им что-то в ней не понравилось.

Многие продукты - особенно сырные и мясные нарезки - стали продаваться в пластиковой упаковке. Впрочем, наши производители продуктов, уже успевшие встать на новые экономические рельсы, тоже не отставали, так что далеко не все резко заполнилось импортной продукцией.

Всюду красовался олимпийский медвежонок, мгновенно ставший популярным и у советских граждан, и у зарубежных гостей в виде значков. Все городские машины такси резко окрасились в желтый цвет. А машин на улицах Москвы стало как-то меньше. Ну понятно, ежели даже москвичей из Москвы попросили на время Олимпиады... Не знаю, какие были планы насчет меня, но лето мы, как обычно, отправились в Переделкино.

Зато туристов и спортсменов понаехало немеряно. По центру столицы нельзя было пройти и пятидесяти метров, чтобы не столкнуться с группкой англо-испано-японо-португало-франко и прочая говорящих людей. Почти у каждого на шее фотоаппарат, фотографируют все подряд. Туристы, что с них взять.

Открытие Олимпийских Игр должно было состояться 19 июля на Центральном стадионе им. Ленина. Пропустить такое событие было бы обидно, и я внаглую выцыганил у Павлова пять пригласительных: на свою семью и Ленку с хахалем. Тот поделился скрепя сердце, мол, последние отдаю, для генсека держал. Шутка.

В общем, страна и в особенности Москва жили ожиданием открытия Олимпиады-80. Я тоже невольно оказался вовлечен в этот процесс, меня обязали выступить с творческим вечером для кубинских спортсменов, которые якобы жаждали услышать рассказ о съемках первого сезона сериала 'Заря новой жизни', о том, как рождался сценарий, и как я запросто общался с Фиделем. Отдельно передали просьбу руководителя кубинской делегации исполнить на вечере песни 'Куба рядом' и 'Убили негра'. Придется гитару с собой тащить. Главное, чтобы кубинские боксеры во главе с уже 2-кратным на тот момент олимпийским чемпионом Теофило Стивенсоном не поколотили меня, если вдруг им что-то не понравится. А именно в песне 'Убили негра', хотя вроде бы ее содержание давно уже разжевали и как раз среди негров - особенно кубинских - она пользовалась огромной популярностью. Ну, как говорится, Бог не выдаст - свинья не съест. Расскажем, споем, даже спляшем, если надо... Любой каприз, товарищи, за ваши деньги.

Глава 19

Машеров, Романов и их 'ближний круг' собрались в Кремле, в кабинете генерального секретаря ЦК КПСС. Все были в сборе, не хватало только Цвигуна, Шелепина и Матросова. Это интриговало присутствующих, и они вопросительно поглядывали на хозяина кабинета.

- Товарищи, не буду вас томить загадками, - сказал Романов. - Сегодня мы обсудим наши внутренние дела. Но сначала будет разговор с руководителем одной солнечной среднеазиатской республики. Думаю, вы догадались, о ком речь. С этим связано отсутствие Семена Кузьмича, Александра Николаевича и Вадима Александровича. Они скоро будут, а пока, думаю, надо бы узнать у Павла Анатольевича, как обстоят дела в недавно созданной Центральной Комиссии Советников.

- Комиссия полностью сформирована, взялась за работу, - начал Судоплатов, - перелопачиваем стопки законов, распоряжений и прочих бумаг, ищем дыры и глупости, а также явно вредные вещи.

Старый разведчик улыбнулся:

- Пенсионеры мои прямо ожили, при деле себя почувствовали, словно десяток лет скинули!

- Зато в министерствах, и Верховном Совете стон и скрежет зубовный, - усмехнулся Машеров. - Аппаратчики жалуются на въедливых дедов, из-за которых приходится лишний раз напрягаться, когда их бумаги к ним же приходят сверху с замечаниями комиссии и приказом переработать. И предупреждением что если сделают плохо, то после второй негативной оценки комиссии, можно и с креслом проститься.

- В ЦК то же самое, - добавил Кулаков.

- Вот видите, товарищи! - сказал Романов. - Значит, правильная задумка была у Петра Мироновича, есть польза от Комиссии.

- Надо бы создать такие комиссии и на местах. А Павлу Анатольевичу выразить благодарность за хороший подбор людей и организацию работы.

- Это я благодарить должен, - ответил Судоплатов. - Так-то куда интереснее, чем на пенсии киснуть.

Было видно, что старому разведчику льстит такая оценка его работы.

Тут зазвонил телефон. Романов снял трубку и, выслушав невидимого собеседника, сказал:

- Пусть заходят.

Спустя несколько секунд порог кабинета переступили Цвигун, Шелепин и Матросов.

- Ждет в приемной, - ответил на вопросительные взгляды присутствующих Шелепин.

- Предварительную беседу мы с ним провели, - добавил Цвигун.

- И как результат? - поинтересовался Машеров

- Вроде подействовало, - ответил Матросов. - Лично у меня такое впечатление.

- У меня тоже, - сказал Шелепин. - Но расставить все точки над i необходимо. Все же частная беседа и почти официальный разговор - далеко не одно и то же.

Романов, взяв трубку, коротко произнес: - Пригласите.

Дверь открылась, и в кабинете появился пожилой человек восточной внешности. Представлять его не было необходимости, все присутствующие прекрасно знали первого секретаря ЦК компартии Узбекистана Шарафа Рашидова. Тот старался держать себя в руках, но небольшой тремор пальцев рук выдавал его волнение.

- Входите и присаживайтесь, Шараф Рашидович, - сказал Романов. - Разговор у нас с вами будет серьезный.

После того как Рашидов опустился на стул, Романов продолжил:

- Семен Кузьмич, Александр Николаевич и Вадим Александрович уже беседовали с вами. Смысл этой беседы присутствующим известен, и повторяться незачем. Но чтобы внести полную ясность, я предлагаю вам ознакомиться с этими документами.

Романов протянул Рашидову несколько листов с машинописным текстом. Рашидов, надев очки, начал читать. По мере того, как он углублялся в текст, Шараф Рашидович становился все бледнее, видно было, что в руках он себя удерживает с трудом. Закончив чтение, Рашидов положил бумаги на стол, на мгновение закрыл глаза, а затем обвел взглядом присутствующих.

- Я все понимаю, - заговорил руководитель Узбекской ССР. - Это расстрельный приговор

- И не один, - абсолютно спокойно подтвердил Романов. - Причем, это далеко не все. Но мы позвали вас не для того, чтобы запугивать. Поверьте, Шараф Рашидович, будь на вашем месте некоторые другие люди вашего ранга, мы бы не стали тратить время на беседы с ними. Этот разговор состоялся, потому что вы фронтовик, проливали кровь на передовой в самое тяжелое время, имеете ранения и боевые награды, и понятие о чести все же не утратили. И еще нам известно, что в случившемся не только ваша вина, но и тех, кто требовал от вас нереальных цифр поставок хлопка. Это, однако, не снимает с вас ответственности. Вы могли отказаться и уйти, но не сделали этого. И за рост в вашей республике байства, воровства, коррупции, национализма вы тоже в ответе.

- Да, я мог отказаться, - ответил, помолчав Рашидов. - Испугался. Четверть века жизни, такое положение... Все псу под хвост. А что дальше? И детям бы жизнь испортил. Страшно. Не смог. А теперь то же самое, только намного хуже. Суд. Позор. Хоть стреляйся...

- А вот этого не надо, Шараф Рашидович! - сказал Машеров. - Слишком легкий путь. А кто исправлять все будет? Пушкин? Или Алишер Навои?

- Петр Миронович прав, - сказал Романов. - Сделанное исправлять придется. Первым секретарем в Узбекистане, вам, понятно, уже не быть, хотя какое-то время еще придется. Поможете Цвигуну, Шелепину и Матросову очистить республику, да и соседние, от ворья и гнили, сообщив все, что вам известно о противозаконных делах. Ну и сдав в казну все незаконно нажитое. Вашей семьи это тоже касается. Ну а когда ситуацию в Узбекистане удастся разгрести, организуем вам по собственному желанию переход на дипломатическую работу. Поедете, к примеру, послом в Австрию. Страна тихая, благополучная, нейтральная. Какой-то напряженной работы не предвидится. У вас будет время заняться литературным трудом. Он ведь вам нравится?

- Поверьте слову офицера, Шараф Рашидович, - сказал Ивашутин, - в Вене вам понравится. Приятный город. А какие там кафе и кондитерские!.. При всем уважении к вашим узбекским чайханам, Вена в этом отношении вполне может потягаться с Ташкентом, Самаркандом и Бухарой! Я уж не говорю про знаменитую Венскую оперу...

- Хочу только добавить, - продолжил Романов, - что в случае любых попыток хитрить и кого-то выгораживать - хоть друга, хоть родственника - мы будем считать, что этого разговора не было. Тогда будут разговоры в другом месте, с другими людьми и на другие темы. Это не попытка запугать, я всего лишь вношу ясность, чтобы не было недопонимания. Итак, - генсек в упор посмотрел на Рашидова, - вы готовы работать на таких условиях?

- Готов, - выдохнул Рашидов и, помолчав несколько секунд, улыбнулся. - И рахмат, товарищи. Не за то, что дали шанс, и не за то, что избавили от позора. Просто теперь можно не бояться. Это тяжело, бояться день за днем, год за годом... Надоело, устал. А теперь страха нет. Все ясно и просто, как в молодости, на фронте. Тут свои, там враги...

- Тогда на этом наш разговор можно закончить, - сказал Романов, - У нас есть еще дела. А вы можете идти, Шараф Рашидович. Позже Семен Кузьмич, Александр Николаевич и Вадим Александрович встретятся с вами и обговорят подробности вашей совместной работы. Думаю, излишне напоминать, что все это должно остаться между нами.

Рашидов встал чуть ли не по стойке смирно, и сказав: 'До свидания, товарищи', вышел из кабинета, заметно успокоившись, но с задумчивым и грустным видом.

- Ему можно верить, товарищи? - спросил Романов после того, как за Рашидовым закрылась дверь.

- Думаю, да, - ответил Цвигун. - Тому же 'белому шакалу' Шеварднадзе или Алиеву я бы ни за что не поверил. А этот, несмотря ни на что, все же не сгнил.

- Но присматривать за ним надо, - заметил Кулаков.

- Само собой! - согласился Цвигун а Шелепин и Матросов подтвердили его слова кивками.

- Если Рашидов будет помогать без дураков, то чистить Узбекистан от гнили и ворья будет легче и быстрее, - сказал Матросов. - Да и в остальной Средней Азии будет полегче.

- Но все равно тяжело, - заметил Шелепин. - Леня там такой гадюшник развел... Ссориться ни с кем не хотел, видите ли. Хорошо хоть теперь ни наше ведомство, ни Комитет с прокуратурой никак от местных властей не зависят. Вместо республиканских министерств - управление, подчинение строго центру. Да и почистить систему удалось, поставить новые кадры. Тут помог приток людей из армии. Ими заткнули дыры в РСФСР, а опытных профессионалов перевели в республики. Если бы не армейцы, людей бы не хватило, спасибо Николаю Васильевичу.

- Не за что, - усмехнулся Огарков, - одно дело делаем. Да и мне легче. Теперь не надо думать, как обеспечить увольняющихся офицеров жильем и прочими благами жизни. Этим в МВД занимаются.

После создания региональных управлений и замены ненадежных кадров из местных, действительно, стало легче работать, - сказал Цвигун, - не нужно все согласовывать с местными властями, все делается гораздо быстрее, чем прежде, да и утечек стало намного меньше.

- Зато нас из республик засыпают жалобами на 'самоуправство' Комитета, МВД и прокуратуры, - заметил Кулаков. - Правда, последнее время их поменьше стало.

- Тут нам сильно помогла буза в республиках из-за создания новых автономий, - ответил Цвигун, - Под предлогом подавления националистических выступлений нам с Александром Николаевичем и Вадимом Александровичем удалось неплохо проредить 'национальные кадры', особенно тех, кто был склонен к авантюрам. Те, что остались - осторожнее и трусоватее будут, и пока сидят относительно тихо. Тут, Федор Давыдович и ваша поддержка была очень кстати, и поддержка Якова Петровича. К тому же удалось изъять из обращения всех активных националистов в республиках, благо теперь покровители из местной номенклатуры их не прикрывают, им сейчас о себе думать надо. А после зачистки националистов шансы местной номенклатуры поднять новую бузу в республиках весьма невелики. Они оказались в положении генералов без офицеров и сержантов. У самих найти общий язык с людьми не получается. Говоря словами классика, страшно далеки от народа. Да и опять же, самых активных и, как выражается Губернский, отмороженных нациков мы изолировали. Попутно мы зачистили мусульманских фанатиков, которых на Кавказе и в Средней Азии в последние лет десять накопилось немало, особенно в Фергане и Чечено-Ингушетии с Дагестаном.

- И что теперь будет со всей этой публикой? - поинтересовался Машеров.

- Националистов, кто не успел во время бузы отметиться явным криминалом, отправляем на Запад, следом за диссидентами. Так как альтернатива - тридцатник в Корее или Юго-Восточной Азии никому не нравится, то и особых возражений нет. Те, за кем доказаны насильственные действия, поедут-таки к нашим азиатским друзьям. Договоренность об этом уже есть.

- Этим друзьям и заплатить пришлось недешево, - заметил Машеров.

- Но оно того стоит, Петр Миронович, ответил Цвигун. - Теперь в республиках куда потише будет. Арестованных мусульманских фанатиков мы таким же макаром отправляем в хадж. Пожизненный. Провести ближайшие тридцать лет 'в пустынных степях аравийской земли' им все же приятнее, чем лагерях Кореи или Вьетнама с Лаосом. Между прочим, мы постарались максимально выдавить из страны так называемых 'репатриантов' с Ближнего Востока, из числа бежавших в 19-м веке северокавказских горцев, которых принял Хрущев и с которыми на Кавказ внедрилась саудовская, турецкая, иорданская и черт знает чья еще агентура. Кстати, помимо исламистов мы взяли немало униатов в Западной Украине, католиков в Литве, а также всяких сектантов. Они тоже отправятся на Запад, как и было решено ранее.

И еще, товарищи, раз уж зашла речь о религии, хотелось бы сказать о православной церкви. Мы, коммунисты, понятно, далеки от всех этих поповских дел. Но и пускать ситуацию на самотек мы тоже не можем. Пытаться вытеснять церковь, как делал Хрущев или, до войны, в двадатых-тридцатых, я считаю контрпродуктивным. Во-первых, оба раза ничего не вышло. Церковь только привлекла к себе дополнительные симпатии, гонимых у нас по славянской традиции жалеют. Разве что запретить религию совсем, как Ходжа в Албании. Так и там, по словам Губернского, после смерти Ходжи, как только наступило послабление, религия тотчас возродилась.

Во-вторых, мы, товарищи, живем не в вакууме. Нам приходится иметь дело со множеством стран, и в большинстве из них религия весьма сильна.

В-третьих, как говорится, свято место пусто не бывает. Нам надо, чтобы вместо наших православных попов людей начали обрабатывать всякие секты, особенно иностранного происхождения? 'Харя Кришны', свидетели чего-то там, или, не к ночи будь помянуты, ваххабиты, салафиты и прочая сволочь?

Ну и зачем нам на пустом месте создавать себе трудности? Это Албании можно, они живут в изоляции, почти ни с кем не имеют дела, да и в мире от них ничего не зависит. У нас не так. Все равно многие люди так устроены что религия им нужна, с ней они чувствуют себя комфортно. Значит, необходимо, чтобы во главе верующих стояли люди близкие нам по духу, а не шкурники, вроде выкормышей покойного Никодима Ротова, которые сегодня молятся за советское правительство, а завтра предадут его анафеме и будут благословлять капиталистов и бандитов. Нужны люди с принципами, пусть даже и неудобные.

- Не получить бы нам что-то вроде костела в Польше, с его антикоммунизмом, - сказал Щербицкий. - Да и где взять этих, 'с принципами'?

- Как говорили в одной комедии, Бабу-Ягу воспитаем в своем коллективе, - усмехнулся Цвигун. - Через Совет по делам религий отбирать начинающих идейных священников и посылать миссионерами в Азию, Африку и особенно в Латинскую Америку. Пусть поживут там, приглядятся, как народу живется при капитализме без западного глянца, пообщаются с местными коллегами, придерживающимися так называемой 'теологии освобождения', те им на многое глаза откроют. Таких потом можно будет двигать в церковные верхи, отодвинув никодимовцев и им подобных. Кстати, Губернский упоминал некоего митрополита Филарета Денисенко на Украине, который в 90-х создал 'самостийную' церковь так называемого 'киевского патриархата' и активно поддерживал украинских националистов, до фашистов включительно. Мы занялись этим типом и нарыли много интересного, включая явные нарушения церковных законов. Информацию слили в синод РПЦ и буквально пару дней назад Денисенко был лишен сана и расстрижен. На чем его церковная карьера и закончилась. И теперь он тоже собирается на Запад, в Канаду. Думаю, там ему самое место. А еще есть в церкви, так сказать, ревнители веры, которых хлебом не корми, дай с кем то пободаться и пойти на принцип. Таких надо отправлять на Ближний Восток и в другие мусульманские страны. Пусть бодаются с местными властями и исламистами. Заодно укрепят русское влияние на местных христиан. Пригодится. А потом тех, кто уцелеет, тоже можно будет наверх поднимать. Уж патриотизму они за границей точно научатся. Ну а в самой церкви надо поддерживать и утверждать идеи нестяжательства. Это наша, русская философия, еще с пятнадцатого века, и коммунистическим идеям она отчасти созвучна. Вот и будут в РПЦ единство и борьба противоположностей.

- Это уж вы хватили, Семен Кузьмич, сказал Рябов, - при чем тут диалектика?

- А по-моему, она тут вполне уместна, Яков Петрович, - ответил Цвигун. - Но у нас не философский диспут, так что лучше об этом поговорим в другой раз. Скажу только, что вместе с никодимовцами надо разогнать и отдел внешних церковных сношений Московской патриархии и вообще прекратить участие РПЦ в так называемом экуменическом движении и Всемирном Совете Церквей. В свое время Сталин и Хрущев надеялись, что это поможет влиять на зарубежных церковных деятелей. Но там еще большой вопрос, кто на кого влияет. Да и шпионов в этом Совете церквей как блох на Барбоске.

- Поди и наши есть? - спросил Мазуров

- Не без этого, но тут можно обойтись и без РПЦ. В этот совет от СССР входят и протестанты, лютеране там, баптисты всякие, через них тоже работаем.

- Полагаю, товарищи, - сказал Романов, - идеи товарища Цвигуна по этим церковным делам заслуживают внимания. Вам, Семен Кузьмич, надо подготовить документы по этому вопросу. Рассмотрим потом в Политбюро и Совмине. Но мы ушли в сторону от основной темы разговора.

- Да-да, - поддержал Шелепин, - централизация нашей системы, чистка и замена кадров, подавление националистической бузы в республиках дали нам с Комитетом наконец возможность раскручивать дела против номенклатуры по воровству и коррупции. Мы уже собрали доказательную базу для суда, в том числе и в отношении Шеварднадзе и Алиева. Так что в ближайшее время можно будет всю эту публику брать и судить.

- Хорошая новость, - сказал Романов, - можете вместе с Семеном Кузьмичом считать, что санкция руководства страны вами получена.

- А еще, товарищи, - сказал Шелепин, - я бы хотел изложить кое-какие мысли о новых законах, направленных на подавление преступности в стране, особенно наркотиков. По словам Губернского, в будущем это стало очень большой проблемой. Да и сейчас все серьезно. Взять хотя бы недавний случай с Высоцким! Какие-то подонки посреди Москвы убивают всенародно любимого артиста, а потом еще выясняется, что за этим стоят торговцы наркотиками! Семен Кузьмич мне говорил, что, по данным Комитета, страна просто кипит от ненависти к уголовникам и всему, что связано с наркотиками, и тут самые жесткие меры пройдут на ура!

- Полностью согласен, - кивнул Цвигун.

- Я предлагаю, - продолжал Шелепин, для всех причастных к торговле наркотиками ввести смертную казнь, как практикуется в Китае и еще некоторых странах. Ведь наркоторговцев, как и изготовителей и перевозчиков этой дряни, вполне можно приравнять к серийным убийцам или террористам. Тем, кто даст откровенные показания и выдаст всех сообщников и вообще все о своем, так сказать, 'бизнесе' - им можно заменить смертную казнь на пожизненное заключение. Да, это жестко, но это зло надо уничтожать самым решительным образом.

Но этого мало, надо также всех наркоманов в административном порядке отправлять на несколько лет на какие-нибудь изолированные острова, пока дурь не выветрится. Желательно на северных морях. Ведь наркоман тоже опасен, и сам по себе, не контролируя себя, и как распространитель наркотиков. Ведь за каждого нового клиента, подсаженного на дурь, он получает от наркоторговца бесплатную дозу. В конце концов, изолируем же мы от общества заболевших чумой и другими опасными инфекциями, пока они не вылечатся. Наркотики ничем не лучше чумы, только убивают медленнее! Так почему наркоманы должны свободно бродить по стране? А не будет покупателей, исчезнет и торговля. Зачем тратиться на производство и перевозку товара, если некому его продать? Надо, как говорят китайцы, 'лишить рыбу воды'.

Шелепин сделал секундную передышку, отпил воды, и продолжил:

- Кроме того, товарищи, я предлагаю напрячь наших ученых. У любого растения есть природные враги - насекомые, микробы, вирусы, грибки и так далее. И наркосодержащие растения не исключение. В записках Губернского есть упоминание, что в начале 20-го века на плантации опийного мака в Афганистане напал какой-то грибок и уничтожил половину посевов. И вроде бы даже ходили слухи, что этот грибок был выращен искусственно. Вот пусть и наша наука что-то такое создаст!

- Интересная мысль, - сказал Романов. - Хотите облагодетельствовать человечество, Александр Николаевич, уничтожив плантации наркотиков?

- Хотелось бы, Григорий Васильевич, но я реалист. На весь мир не замахиваюсь, свою бы страну от этой мерзости уберечь. Да и не верю я, что даже после уничтожения всех наркоплантаций на Земле, в капиталистических странах исчезнет наркомания. Свинья грязь найдет, особенно, если замешаны такие деньги. Не будет наркотических растений - начнут травиться всякой химией.

- Как бы у нас не начали, - вставил Машеров

- Потому я и предлагаю ужесточение наказаний для наркотороговцев и изоляцию наркоманов от общества. А всякие грибки и прочие средства уничтожения наркоплантаций нужны прежде всего, как средство давления на зарубежную наркомафию, в том же Афганистане и соседних странах. Чтобы и не думали соваться со своей мерзостью к нам или нашим союзникам.

- А если нелегальные самогонщики займут место наркотороговцев? -поинтересовался Щербицкий. - Ведь при Горбачеве они расцвели. И алкоголизм уже сейчас становится проблемой, а уж в будущем...

- Думал об этом, - ответил Шелепин. - Тут, конечно, идиотская антиалкогольная компания при Горбачеве сыграла свою роль. А потом еще и отмена госмонополии на алкоголь при Ельцине. Надеюсь, у нас ничего подобного не будет. Тут нужен комплекс мер. Постепенно поднимать цены на крепкий алкоголь а на легкие вина - наоборот, снизить. В том числе и на иностранные. Те же венгерские, болгарские, югославские. А также греческие, итальянские, испанские, португальские. У них сейчас кризис, так что продадут недорого, чуть выше себестоимости. Впрочем, это решать Григорию Васильевичу и Петру Мироновичу.

Что касается нелегальных самогонщиков, то недавно я на сон грядущий читал книгу о древнем Риме. Там упоминались проскрипции, когда кого-то объявляли вне закона. Всякому, кто его выдаст, полагалась награда: свободному деньги или часть имущества преступника, рабу свобода. Вот мне и подумалось, что и у нас можно ввести такое в отношении самогонщиков. Тому, кто выдаст их органам - платить награду частью конфискованного товара. А чтобы люди не травились самопальным дерьмом, по желанию обменивать им самогон на вдвое меньший объем государственной продукции. Да любой алкаш ради халявной выпивки побежит сдавать всех известных самогонщиков сломя голову, пока другие не опередили!

- А потом останутся и без халявной выпивки и без самогонщиков, - усмехнулся Щербицкий.

- Ну, это уже их проблемы, - махнул рукой Шелепин. - У алкашей ведь почти как у Людовиков: главное - сейчас нажраться, а там хоть потоп! Возвращаясь к нашей теме, товарищи, я предлагаю ужесточить наказания за насильственные преступления, особенно убийства и изнасилования. Ведь именно подобные преступления больше всего возмущают народ, вспомнить хотя бы тот случай с Высоцким. Предлагаю за второе такое преступление давать вдвое больше чем за первое, а за третье сажать пожизненно. Один раз человек может оступиться по глупости, второй - из-за несчастливого стечения обстоятельств. Но если и в третий раз не понял, что от любого криминала надо держаться на расстоянии пушечного выстрела - то это уже диагноз, такому в обществе делать нечего. Кроме того, надо отменить практикующееся сейчас так называемое поглощение менее строгого срока более строгим. Наоборот, срока по разным статьям для уголовником должны плюсоваться, как в Америке. И прекратить амнистии для уголовников к разным датам и юбилеям, как сейчас делается. Не в коня корм.

- Сурово, - покачал головой Мазуров.

- Но справедливо, - заметил Машеров. - Как вспомню рассказы Губернского о том, что эта уголовная мразь творила в стране в конце восьмидесятых, в девяностые да и в начале следующего века - так и тянет их всех пристроить под пулемет!

- Пулеметы тоже предусмотрены, - отозвался Шелепин. - За особо жестокие и циничные убийства, всяким серийным убийцам, маньякам и террористам, шпионам и изменникам, организаторам и активным участникам погромов на национальной и религиозной почве.

Правда, тут надо учесть рассказы Губернского о маньяках из будущего, вместо которых расстреливали невиновных людей. Чтобы этого не было, я предлагаю отсрочку исполнения приговоров к смертной казни. Те же маньяки они потому и маньяки, что долго сдерживать себя не могут. И если случится аналогичное преступление - это уже повод пересмотреть приговор. К тому же, в спорных случаях надо шире применять допрос с полиграфом, под гипнозом, под химией.

Кроме того, надо резко ожесточить меры против организованной преступности. Хоть и говорится, что мафия - порождение прогнившего капитализма, но и у нас нечто подобное появилось. Бандитские группировки, так называемые воры в законе, уже сейчас устанавливают свой закон в местах заключения, а завтра начнут делать это на воле! С этим надо начать безжалостную борьбу на истребление! Создание организованных преступных группировок и участие в них должно быть приравнено к покушению на государственный строй! Не надо даже доказывать причастность этих 'мафиози' к каким-то конкретным преступлениям, тем более что главари редко мараются сами, предпочитая отдавать приказы своим подручным, само по себе участие в подобной группировке является тяжким государственным преступлением! Рядовым участникам за это должны быть многолетние срока, лет по тридцать во глубине сибирских руд, а совершившим еще и тяжкие преступления - высшая мера наказания. Главарям - расстрел, или, если будут очень хорошо сотрудничать со следствием - пожизненное.

- Меры правильные, - заметил Машеров, - вот только бы нам не вернуться в тридцатые, когда хватало любителей шить липовые дела. А то вместо политики будет уголовка, только и разницы.

- Я об этом думал. Действительно, и сейчас, и в будущем это большая проблема. Правоохранительные органы то скрывают и замалчивают преступления, чтобы не портить себе отчетность, то наоборот, выбивают признания из невиновных, вместо поиска настоящих преступников. Для борьбы с этим надо разделить возбуждение дел, розыск и следствие. Заявления о преступлениях граждане должны подавать не в милицию, а в прокуратуру, которая будет возбуждать дела и передавать их в МВД, уголовному розыску. Так как карьера прокурорских от статистики преступлений никак не зависит, то им не будет никакого смысла скрывать преступления, а в МВД их скрывать не смогут, так как они уже зарегистрированы в прокуратуре и дела возбуждены. Дело уголовного розыска - найти и схватить преступников. А дальше следствие будут вести уже не они. Надо восстановить независимых от МВД судебных следователей, вроде тех, что были до революции, да и сейчас существуют во многих странах. Их карьера тоже не будет зависеть от количества преступлений на данной территории. Задачей судебных следователей будет вести дело уже арестованного преступника и готовить его для передачи прокурору, который будет осуществлять обвинение в суде. Но так как прокурору не нужны кое-как сляпанные дела, которые могут запросто развалиться в суде, то они такие дела просто не будут принимать у судебных следователей, для которых это будет негативным показателем. Это заставит судебных следователей более требовательно относиться к делам поступающим из уголовного розыска. А вы, дорогие орлы сыщики, как говорил в известном фильме Высоцкий, ищите, землю носом ройте, но НАСТОЯЩЕГО преступника найдите. И под нажимом судебных следователей и прокуроров никуда сыщики от этого не денутся.

- Красиво придумано! - оценил Романов.

- Стараемся, Григорий Васильевич, - ответил Шелепин и продолжил, - Надо также изменить политику в отношении воров. Сейчас ведь как? Украл что-то у государства или у граждан, спрятал в укромном месте, и даже если попался и получил несколько лет - то не сильно переживает, зная, что выйдет, достанет украденное и будет шиковать. Надо лишить их такой возможности. Украл, попался - если не отдает награбленное - то будет сидеть не какой-то определенный срок, а пока своим трудом не возместит государству и гражданам стоимость украденного. Иди пока все же не отдаст украденное. За это ему скостят положенный по статье срок наполовину, если одумается до середины срока или на треть, если после. Ну а если отдавать нечего, все или почти все пропил и прогулял - сиди, отрабатывай. Тогда воровство станет делам невыгодным. Садиться за какую-то мелочь глупо, а если красть по-крупному, то пока он все отработает, как раз к своим похоронам и выйдет.

И напоследок, хочу сказать о местах заключения. Сейчас это по сути криминальные университеты, где так называемые 'авторитетные' преступники установили свои порядки и вербуют себе молодое пополнение для уголовного мира.

Поэтому, наряду с перечисленными мерами, я предлагаю разделить места заключения по статьям. В одной колонии сидят воры, в другой убийцы и так далее. Кроме того, осужденные по бытовым статьям должны сидеть отдельно от уголовников, а осужденные в первый раз - отдельно от рецидивистов. Уголовные 'авторитеты' вообще должны быть собраны в особом лагере с очень жестким режимом, где их постоянно должны, как говорят в уголовном мире, 'опускать', всячески втаптывая в грязь их бандитский 'авторитет', и при этом максимально широко распространяя эту информацию, особенно среди заключенных, так, чтобы эта 'профессия' стала непривлекательной. Кроме того, я предлагаю разделить заключенных по возрастам. До тридцати лет, в каждом из мест заключения соответствующей категории, должны быть только одногодки. Чтобы не было воздействия, так сказать, 'старших товарищей' на молодняк. Это помешает передаче бандитских традиций и воспроизведению уголовного мира. Во всяком случае, сильно их затруднит.

Кроме того, как вам известно, товарищи, криминал у нас наиболее развит в южных республиках, особенно среди горных народов Кавказа. Это связано с сохранившейся у них родоплеменной структурой, которая воспитывает определенное криминально-клановое сознание, когда по умолчанию считается, что за пределами твоего клана или племени все позволено, и единственный сдерживающий момент - риск получить ответные неприятности, например, в виде кровной мести. Это надо искоренить, товарищи. В конце концов, забирают же детей у безобидных оленеводов Крайнего Севера и они годами живут в школе-интернате, навещая отчий дом только по праздникам. Почему нельзя проделать то же самое с горцами и другими сынами юга? Пусть получают нормальное образование (заодно не придется за взятку в ВУЗ поступать), и при этом отвыкают от криминально-клановых понятий, привыкая к нашим советским нормам. Пройдет несколько поколений - и ситуацию с криминалом на юге удастся изменить.

- Ну что ж, по-моему, дельные идеи,- сказал Романов. - Кто за то, чтобы принять предложения Александра Николаевича за основу соответствующих законов? Единогласно. Петр Миронович, вам в Совмине придется поработать над законопроектами. Вместе с Александром Николаевичем, понятно.

- Сделаем, - кивнул Машеров.

- Я, товарищи, тоже хотел бы вставить свои пять копеек, - сказал Цвигун. - Хочу кое-что добавить к предложению Александра Васильевича. В этом году, в прошлом Губернского произошел массовый выезд с Кубы всех недовольных. С разрешения кубинских властей. Началось все с того, что очередная группа 'жаждущих свободы' прорвалась в посольство Перу на грузовике. Случилось это в апреле, точной даты Губернский, к сожалению, не помнил. Вмешались Штаты и потребовали выпустить беглецов в 'свободный мир'. Ну Фидель и выпустил. С большой добавкой. До конца августа выезжали! А под это дело сплавил им всех своих уголовников. Губернский в своих записках советовал и нам провернуть нечто подобное. Мы связались с кубинскими товарищами и предупредили о готовящемся прорыве в посольство Перу. В нашей реальности это событие тоже имело место быть. В руководстве Кубы приняли меры и задержали этих типов на грузовике еще на подступах к посольству. После этого мы связались с кубинцами и предложили скоординировано отправить на Запад всех недовольных и всех уголовников. Кубинцы восприняли эту идею очень положительно, согласились действовать вместе. От них поедут в Америку, которая просто ближе всего, а от нас в основном в Европу, по той же причине. Так что нам, товарищи, надо прямо сейчас принять принципиальное решение и начать готовить высылку уголовников под видом политзаключенных.

- А на Западе согласятся их принять? - спросил Мазуров.

- А куда они денутся? - улыбнулся Цвигун. - Диссидентов и националистов уже принимают. Примут и этих, под видом политических. Они же там свято верят в собственные стереотипы о нас. И если сказано, что в ГУЛАГе томятся миллионы политзаключенных, значит так оно и есть. Ну а мы им приготовим справки, что сидели они по политическим статьям. А также возьмем со всех расписки: я такой-то, погоняло такое-то, сидел за такие-то преступления, добровольно соглашаюсь на предложение властей СССР обмануть дураков-западников, выдав себя за политзаключенного...

- А это зачем? - удивился первый секретарь компартии Белоруссии.

- А если в будущем, когда эта история на Западе подзабудется и найдется кто-то, кто будет сочинять мифы про 'огромное количество политзаключенных из СССР', тут мы и предъявим эти расписки! - ответил Цвигун. - Как же хочется увидеть поближе рожи западников, когда они поближе познакомятся с этими 'жертвами ГУЛАГа'! По словам Губернского, в 90-х хлынувшие на Запад наши бандиты навели там шороху! Думаю, после такого западным правозащитникам и Солженицыну будут просто бить морды, когда они заикнутся об 'узниках совести' в Советском Союзе. Мало того, пообщавшись с нашими уголовниками, жители Запада станут считать такими же диссидентов, националистов и прочих, выехавших от нас к ним.

И еще, товарищи. Тут Александр Николаевич упоминал о расстрелах для шпионов и изменников. Это правильно. Предал свою страну - получи! Но иногда, товарищи, если вдуматься, из-за какой, извините, херни наши граждане попадаются на крючок вражеским разведкам! Губернский упоминал некоего Гордиевского из нашей конторы, который был завербован англичанами и много чего им выдал, сбежав к ним. В этот раз он сбежать не успел, да и большого вреда причинить тоже. Мы его вовремя доставили в Союз и он свое получил. Но на чем его нагло подцепили, товарищи? А в бордель сходил! На клубничку потянуло! Вот я и спрашиваю: был ли от этого похода в бордель какой-то вред стране? Разве что самому Гордиевскому, если бы подцепил там какую-то хворь, из тех, о которых не принято распространяться. И ведь иностранные разведки не перестанут вербовать наших людей, шантажируя или подкупая. И мы не сможем им помешать. Поэтому я предлагаю зайти с другой стороны. Принять и разрекламировать закон, согласно которому гражданин СССР, которого шантажом или подкупом вербуют иностранные спецслужбы, придя в КГБ и сообщив обо всем, получает амнистию за прежние провинности. Также ему разрешается забирать себе деньги, которые ему будут платить иностранные шпионы. Если кто-то был готов продаться ради денег, то теперь у него есть более привлекательный вариант - взять деньги, ничем не рискуя. А что они будут сообщать своим 'вербовщикам' - это мы им подскажем, - усмехнулся председатель КГБ. - Таким образом мы выигрываем шестикратно: врагам не удается завербовать нашего гражданина, мы точно узнаем, чем они интересуются, через 'завербованного' гражданина мы сливаем им дезу, они на этого гражданина тратят средства своего не резинового бюджета, которых может не хватить на реальных агентов, 'завербованный' гражданин, которому иностранные деньги в СССР ни к чему, сможет обменять их на рубли - вот вам и дополнительный источник валюты, а если обо всем этом станет известно, иностранные шпионы будут просто бояться вербовать наших граждан, считая, что те подставлены им КГБ, да и настоящим предателям перестанут доверять, думая, что те кормят их дезинформацией!

Цвигун с торжеством обвёл взглядом собравшихся.

- Поддерживаю, богатая идея! - сказал Ивашутин.

- Да, остроумно задумано - восхитился Судоплатов. - В мое бы время такой закон, мы бы... Эх, молодость, молодость!

- Мне тоже понравилось, - сказал Романов, - предлагаю поддержать предложения Семена Кузьмича и предложить ему оформить их в виде закона, который Совмин внесет в Верховный Совет. Возражений нет? Принято. Семен Кузьмич, с вас документы.

- Будет сделано, - кивнул Цвигун.

Раз уж зашел разговор о шпионах и разведках, - снова вступил в разговор Машеров, - как там обстоит дело с арестованными симпатизантами Запада и тому подобной публикой? А то меня всякие западные конторы и отдельные лица завалили требованиями освободить 'узников совести'.

- Как я уже упоминал, - ответил Цвигун, - диссидентов мы уже почти всех отправили. Пусть наслаждаются 'свободным миром'. Сейчас отсылаем следом националистов и религиозных фанатиков. Освобождать агентов влияния при должностях, вроде приснопамятного Яковлева, уже расколовшегося до самых глубин своего гнилого нутра, никто, понятно, не собирается. Им придется ответить за свое предательство. А вот по поводу всяких 'ученых-экспертов', работавших на закулисные структуры Запада, можно было бы поторговаться, потребовав в обмен на их выезд освобождения наших агентов и политзаключенных из тюрем Запада и прозападных стран третьего мира, подняв вокруг последних пропагандистский шум. Правда, у меня есть сомнения что западные хозяева этих 'экспертов' на такое пойдут. Для них эти 'ученые' - отработанный материал. Как агентам влияния цена им ноль, их советы и экспертные мнения никому в стране больше не нужны... Хотя, могут и согласиться, чтобы у новых вербуемых была надежда что и их в случае чего вытащат.

- А Сахарова тоже отправили? - спросил Щербицкий

- И его., - кивнул Цвигун, - вместе с дражайшей супругой. Сколько эта тварь из нас крови выпила! Берия на нее нет!

- А не рискованно? - поинтересовался Щербицкий. - Он же на Западе разболтает все о нашей ядерной программе! Все-таки он много знает, отец водородной бомбы, как говорят 'голоса'.

- Именно что 'голоса', - ответил Цвигун. - Ничего особенного он им разболтать не сможет, хотя бы потому, что уже полтора десятка лет не имеет отношения к нашим ядерным делам. С тех пор, как связался с Боннер и ударился в диссидентство. Все, что он знал, западники и сами уже выяснили, и мы с тех пор ушли далеко вперед. Да и значение Сахарова в науке сильно раздуто западной пропагандой. Именно из-за его диссидентства. У нас есть ученые куда более серьезной величины, те же Харитон и Зельдович. Но им не делают такой рекламы, и многие их работы засекречены, вот они и не смотрятся на фоне Сахарова.

- Ну а что удалось выяснить с арестованными агентами влияния и другими будущими 'новомЫшленцами'? - спросил Машеров. - С Яковлевым и прочими, а также со всеми этими 'экспертами', тершимися при Брежневе вокруг ЦК и правительства? А то западные 'голоса' рассказывают всякие ужасы. Будто в ВНИИСИ, Институте США и Канады, ИМЭМО ни одной живой души не осталось, кроме 'генерала КГБ' Иноземцева.

При этих словах присутствующие заулыбались, а председатель Совмина СССР продолжил:

- И в МГИМО всех преподавателей и почти всех студентов забрали...

- Ага, и скормили белым медведям, - саркастически улыбнулся Цвигун. - На самом деле в МГИМО и не арестовывали никого. Тамошним любителям 'цивилизованного мира' из числа преподавателей хватило вызова в Комитет и серьезной вдумчивой беседы, чтобы загадать по собственному желанию. И теперь подавляющее большинство из них возжелало покинуть нашу страну и перебраться поближе к 'общечеловеческим ценностям'. Устроили отчисление части студентов - вконец прогнивших, в основном из 'золотой молодежи'. Парней - в армию, девок - на работу в провинцию, чтобы в себя пришли. Вот ВНИИСИ, ИМЭМО, Институт США и Канады прошерстили изрядно. В том числе и по показаниям Яковлева. Этот 'прораб перестройки', теперь уже, к счастью, несостоявшийся, сдал всех. Кроме упомянутых институтов ниточки потянулись в аппарат ЦК и Совмина, в министерства, в республики, в некоторые структуры Академии Наук. Среди арестованных небезызвестные в будущем Гайдар и Чубайс, несостоявшиеся помощники Горбачева Шахназаров и Черняев, упомянутые Губернским Авен, Березовский, Гусинский и другие будущие олигархи, авторы ельцинской конституции Сатаров, Шейнис, Шахрай, сочинитель так называемых Беловежских соглашений Бурбулис, в общем, всякой твари по пари.

Помимо прочих, мы занимались и многолетним премьером при Ельцине Виктором Степановичем Черномырдиным. Но разобравшись, решили, что этого персонажа надо сохранить для нашей страны. Это действительно Цицерон косноязычия! Я-то думал, что Губернский преувеличивает, говоря о нем. Оказалось, он сильно преуменьшил! Из нефтегазовой области Виктора Степановича надо убрать, но думаю, он пригодится на дипломатической службе, на которую он и в прошлом Губернского попал после отставки. Стоит назначить его представителем СССР при враждебных нам западных международных организациях, как Европейский парламент или Совет Европы... Пусть, как выражается Губернский, выносит мозги западникам своими афоризмами. Они все извилины сломают, пытаясь понять, что он им сказал. Это и нашим людям трудно. А в помощники к нему приставить Владимира Вольфовича Жириновского. Гениальный актер! Сколько страсти! Эти двое на западных трибунах устроят незабываемую феерию!

Послышались смешки, присутствующие живо представили в воображении столь одиозную картину.

- Хорошая идея, - сказал Романов. - Хотя и хулиганская. Одобряю.

- Что до ИМЭМО, Института США и Канады и ВНИИСИ, - продолжал Цвигун, - то там в связи с последними событиями появилось очень много вакансий. Я предлагаю заполнить их нашими, комитетскими кадрами, у кого подходит срок пенсии и засвеченными разведчиками, которых за границу уже не пошлешь. Заниматься США и Канадой, мировой экономикой и международными отношениями, а также системными исследованиями им по профессии положено. И польза для страны будет, в отличие от того, чем занимались Гвишиани и ему подобные. И в МГИМО преподавателями следует назначить бывших разведчиков. Хотя, бывших разведчиков не бывает. Это ведь сейчас зарождается вся та горбачевско-шеварднадзевская и ельцинско-козыревская мерзость, о которой рассказывал Губернский, со сдачей интересов страны так называемому 'мировому сообществу'. Нам не нужны дипломаты, занимающиеся проституцией с иностранцами вместо отстаивания и продвижения НАШИХ национальных интересов. Так что пусть опытные разведчики с первого курса вбивают будущим послам и атташе слова прусского короля Фридриха, сказанные около двух с половиной веков назад: 'Дипломат - это шпион, которого не вешают'.

- А Гвишиани и компания раскололись? - спросил Машеров

- Соловьями поют, - усмехнулся Цвигун. - С тех пор, как поняли, что никакие связи с западными 'хозяевами мира' им не помогут, поведали много интересного об этих 'хозяевах'. Подробно рассказывать слишком долго, я потом, с разрешения Григория Васильевича, ознакомлю вас, товарищи, со справкой под грифом 'ОГВ'. Скажу одно - тут нам работать и работать! Это такое змеючье гнездо, товарищи!.. И это ОЧЕНЬ СЕРЬЕЗНО! Эти закулисные гады хуже фашистов! И с ними мирного сосуществования быть не может! Или мы их, или они нас! Поэтому, если хозяева Гвишиани и компании не пойдут на обмен, предлагаю устроить открытый процесс над этой публикой, с разоблачением их кураторов на Западе. А под это дело обнародовать масонские архивы, собранные в свое время немцами по всей Европе и доставшиеся нам в сорок пятом. Они все это время лежали в спецхране засекреченными и, по словам Губернского, пролежали до начала девяностых, пока к Ельцину не приехал глава европейских масонов, 'брат три точки' Рагаш, которому этот... отдал все архивы за так! Точнее, ему-то самому за это перепал Мальтийский орден. Зато, если мы обнародуем архивы, да еще одновременно с процессом, на Западе будет большой скандал. Все эти 'хозяева мира', после того как их грязные тайны вытащат на всеобщее обозрение, вынуждены будут отбиваться от всяких разоблачителей и конспирологов, которых на Западе как грязи. Какое-то время им будет не до нас.

- Это понятно, - сказал Романов. - Эти 'хозяева мира' - не западные политики-однодневки, не заглядывающие дальше следующих выборов. У них ОЧЕНЬ большие деньги и реальная власть на Западе, и не только там. Вам, Семен Кузьмич, надо за ними очень внимательно следить. И вам, Петр Иванович, тоже, генсек взглянул на Ивашутина. - Эти закулисные гады - самая большая угроза для нашей страны со времен Гитлера.

- В этой связи у меня есть предложение, - сказал Ивашутин. - Так как они не перестанут вербовать у нас агентов влияния, покупая на возможность 'приобщиться к мировой элите', предлагаю ввести обязательную регулярную проверку на полиграфе, он же детектор лжи, всех людей занимающих государственные, партийные и прочие руководящие должности, а также всех допущенных к государственным и военным тайнам. Кто откажется - пусть пишет по собственному, работы в стране хватает.

- Поддерживаю, - сказал Цвигун. - Хотя полиграф не дает стопроцентной гарантии, тут все зависит от того насколько хорошо человек владеет собой.

- Все же это лучше чем ничего, - ответил начальник ГРУ. - Глядишь, предатели эмоциональные попадутся.

- Но этого мало, - сказал Романов. - Нам нужно отслеживать главную силу этой закулисной шайки - мировые финансы. Я предлагаю создать в рамках КГБ Финансовую Разведку, которая будет информировать руководство страны о движении и концентрации капиталов в мире, занимаясь только этим.

И вам, Александр Николаевич, - генсек взглянул на Шелепина, - не помешает в МВД служба вроде итальянской финансовой гвардии. Мне Берлингуэр о них много интересного рассказывал. Надо повысить и усилить ту роль, что сейчас играет ОБХСС, и отслеживать все денежные потоки в стране. Как говорил Остап Бендер: 'Если по стране бродят денежные знаки, то должны быть люди, у которых их много'. И мы должны знать, что это за люди и как они получили эти денежные знаки.

- Я только за, - ответил Шелепин. - Такая реформа ОБХСС действительно назрела.

- Я тоже, - поддержал Цвигун. - Сегодня же начну прикидывать структуру этой Финансовой Разведки.

- Коль скоро мы заговорили об агентах влияния, - сказал Рябов, - как там дела с Горбачевым и Ельциным?

- Товарищи, - поднял руку Романов, - предлагаю этот и следующий вопросы обсудить после обеда. Сейчас ровно два часа дня, в соседнем кабинете должны были как раз накрыть стол. Никто не против перекусить?

- Отличная идея, - поддержал Мазуров, а я что-то и в самом деле проголодался.

- Тогда дружно идем обедать, - и Романов встал первый, своим примером подгоняя остальных.

Глава 20

После обеда все выглядели умиротворенными, кое-то успел и выкурить по сигарете. Однако дела не ждали, нужно было успеть обсудить сегодня и остальные вопросы.

- Так что там с Горбачевым и Ельциным? - напомнил Рябов.

- С Горбачевым все в порядке, - ответил Матросов. - В смысле, для страны в порядке, а вот для него не очень. Мои ребята, вместе с прокурорскими, нарыли всякого криминала в Ставрополье не на один приговор. Так что, когда я прилетел поговорить с 'архитектором перестройки', будущий 'лучший немец' имел весьма бледный вид. Даже болтливость куда-то исчезла. В общем, за место советника в посольстве в Кувейте он ухватился как утопающий за соломинку, быстро собрал семью и барахло, и уже жарится на аравийском солнышке.

- Вы все же присматривайте за ним, Семен Кузьмич, - посоветовал Романов.

- Само собой! - отозвался Цвигун. - Хотя, он уже не опасен. Вообще-то говоря, личность абсолютно ничтожная, пустышка. Мещанин, севший не в свои сани, с головокружением от того, что 'мировые лидеры' соизволили с ним ручкаться и похлопывать по плечу, и готовый за такую приятность все отдать! В прошлом Губернского вся его сила была в том, что маразматики из высших эшелонов партии посадили его на высшие должности в стране, а народ по привычке слишком долго слушался и терпел это болтливое чучело!

- Ну а Ельцин? - спросил Щербицкий.

- С этим тоже проблем не было, - с явным удовольствием сказал Цвигун. - На днях, в Свердловском обкоме состоялся разбор персонального дела тогда еще члена КПСС Ельцина. Мои ребята сделали видеозапись. Скажу честно, смотрел - наслаждался, как несостоявшегося 'президента руссиян' мешали с дерьмом! Если хотите, товарищи, могу прислать копии.

- Не откажемся, - ответил Романов, а все остальные закивали.

- Короче говоря, - продолжал Цвигун, - вышибли из обкома и из партии. Хотели даже подробно осветить все в местной прессе, но мои люди помешали. Незачем этому подонку делать рекламу! А то у нас принято жалеть 'обиженных' властью. Причем иногда, как мы знаем, жалеют тех, кто этого абсолютно не заслуживает. Ну а дальше мои ребята начали ковать железо пока горячо. Пользуясь тем, что 'дорогой Борис Николаевич' после случившегося пребывал в прострации, примерно как в том будущем, когда его выкинули из политбюро, только на этот раз досталось ему круче и шок был сильнее, к нему подъехали два симпатичных собутыльника. Те, действуя по принципу 'ты меня уважаешь?', быстро поставили бывшего первого секретаря на рога. Причем, между рюмашкам предложили ему место секретаря в посольстве в Панаме, выставив альтернативой должность завсклада на Чукотке. Ельцин сразу за это ухватился, решив, что посольство, хоть и в Панаме, всяко престижнее чукотского склада.

Подмахнул все бумаги о переходе в МИД и о назначении, и на следующий день в малотрезвом виде был вывезен на самолете в Москву, а оттуда в Панаму. Сейчас обживает кабинет в посольстве в компании надежных людей. По их сообщениям - не просыхает. Жена в отчаянии, но ничего не может сделать. Так что, есть подозрения, надолго это не затянется.

- Хорошо сработано! - одобрил Романов и все собравшиеся подтвердили эти слова кивками и короткими междометиями. - Примите нашу благодарность, от имени всей страны, Семен Кузьмич.

- Товарищи, чистка страны от уголовников, предателей и потенциальных разрушителей, это хорошо, - сказал Машеров. - Но у нас есть не менее серьезные внутренние враги. Как показало прошлое Губернского, именно бюрократы разрушили страну и уничтожили социализм ради своей корысти. Это и есть наш главный враг. Уголовники, диссиденты, националисты и прочие, были у них на подхвате.

- Согласен, - поддержал Кулаков. - Думаю, после съезда, принятия новых законов и создания новых автономий, номенклатура поняла, что наша политика направлена на ограничение и устранение их власти и ломает все их планы и затаенные мечты. Однако новый состав ЦК, избранный на съезде и принятые поправки в устав, обязывающие аппаратчиков, для участия в партийных выборах уходить в отставку со своих должностей, мешают им свергнуть нас легальным путем в ходе внутрипартийных процедур. Через Верховные Советы Союза и республик им тоже ничего не сделать, так как они там в меньшинстве. Ведь при Брежневе это была декоративная власть и бюрократы туда не стремились. Зачем им дополнительная работа - принимай избирателей, возись с их жалобами. Они это сваливали на заслуженных людей с заводов, из колхозов, из науки. Теперь это обернулось против номенклатуры, ведь большинство депутатов для нее чужие. Так что они наверняка понимают - добиться своего могут только насильственным путем и готовятся к этому.

- Готовятся, - подтвердил Цвигун. - Комитет отслеживает ситуацию. Если поначалу было обычное недовольство личного плана - кого-то подвинули, кого-то не выдвинули - то теперь образовался настоящий заговор. Началось все после съезда и выступлений Григория Васильевича и Петра Мироновича, которые номенклатура расценила как вызов и покушение на свои права.

Создание новых автономий, которое привело к перераспределению власти в 'старых' республиках и автономиях не в пользу местных, как говорит Губернский, 'элит', подавление националистических выступлений в республиках, с многочисленными арестами среди этих самых 'элит', а также аресты агентов влияния во властных кругах и просочившиеся сведения о множестве открытых дел по воровству и коррупции, убедили номенклатуру что все очень серьезно. К счастью, у них нет пока авторитетного в масштабах всей страны руководства. Заговорщики обращались к брежневской группе в политбюро и ЦК, а также к Громыко. Но те осторожничают. Им есть что терять. То, что Брежнева не стали гнобить, как Хрущева после свержения, перевели на почетную должность с уважением, то, что Громыко, убрав из министров, поставили во главе Президиума, показали брежневцам, что у них есть выбор. И рисковать им не хочется. Да и возраст не тот, чтобы кидаться в авантюры. Хотя, наши дела им не нравятся.

Но это не должно нас успокаивать. Если есть запрос на вождей заговора, такие найдутся. Заговорщики уже сейчас активно действуют. Во многих местах появилась нехватка продуктов в государственных магазинах, кроме того, срываются поставки сырья и комплектующих для многих предприятий, обеспечение ГСМ и так далее. Мы вместе с МВД и прокуратурой распутываем и пресекаем такие вещи, но на все нас просто не хватает. Саботаж организован масштабно. Бюрократы тут действуют вместе с торгашами из госторговли, которые тоже недовольны новыми порядками и ничего хорошего для себя не ждут. К ним присоединилась часть руководителей предприятий. Хотя другие наоборот поддерживают перемены и рады возможности самим решать свои дела, не оглядываясь на каждый чих министерства или главка. Особенно на новых предприятиях, построенных в кооперации с итальянцами и прочими. Бороться с саботажем в магазинах помогают кооперативные и семейные предприятия а также колхозные рынки, хотя там цены и поднялись. Также помогают открывшиеся во всех областных центрах государственные товарные биржи, где можно заказать товар прямо у производителя. Через армейские гарнизоны и отделения милиции мы с согласия Григория Васильевича и Петра Мироновича организовали выдачу под запись продуктов и вещей первой необходимости с военных складов и из хранилищ Госрезерва. Ситуация под контролем в Москве, где очень помогла замена Гришина на Николая Григорьевича Егорычева. Хорошо, что на Гришина был компромат по делам с валютой и еще много чего. Персональную пенсию союзного значения он воспринял чуть ли не как подарок. В Ленинграде ваши, Григорий Васильевич, преемники, тоже удерживают ситуацию в руках, как и Кирилл Трофимович в Минске и Владимир Васильевич в Киеве. Неплохо обстоят дела в Мурманской, Калининградской, Архангельской, Николаевской областях, в Приморском крае и в Крыму, где местное начальство ориентируется на флот, а моряки во главе с Горшковым смогли стабилизировать ситуацию. А вот в других местах - плохо. Исключением являются новые автономии, где местное начальство практически полностью на нашей стороне, да еще Пенза, где местный первый секретарь, Лев Борисович Ермин, наотрез отказался присоединиться к заговорщикам и сообщил обо всех удочках, что они закидывали, в тамошний Комитет. Правда, кроме намеков, хотя и прозрачных, там ничего не было.

Заговорщики позаботились и о силовой поддержке. Привлекли на свою сторону часть генералов и офицеров, кому из-за сокращения армии и военной реформы грозит увольнение, и кому не светит перейти в МВД и КГБ по причине пьянства, тупости или бездарности.

- Да, такие есть, - хмуро кивнул Огарков. - Мы постепенно избавляемся генералов и офицеров, чьи подчиненные показывают наихудшие результаты при проверках и учениях. От неспособных, нерешительных, сильно пьющих. Недовольство среди этой категории есть.

- Кроме того, - продолжал Цвигун, - к заговорщикам примкнула значительная часть выгнанных из КГБ и МВД за профнепригодность и разные грехи, недостаточно большие для суда, но не настолько малые, чтоб закрыть глаза.

Короче, некоторое количество генералов и офицеров, как действующих, так и отставных, и не сказать что малое, примкнуло к заговору. Мы контролируем ситуацию, но я прошу пока отложить отделение Службы Военной Контрразведки от Комитета. Это может затруднить отслеживание действий заговорщиков в погонах.

Хорошо, примем это как временную меру, - согласился Романов. - Но предупреждаю, Семен Кузьмич, затягивать этот вопрос не выйдет. У вас есть согласованный с Николаем Васильевичем кандидат в начальники службы?

- Это вопрос непростой, - признал Цвигун. - Честно говоря, надежных людей не хватает. Андроповские кадры, вроде Бобкова, я выкинул. Недавно выпер в отставку Цинева. Помимо его близости к Брежневу, он вообще для нашей работы не подходит. Хам и самодур. Так что на Службу Военной Контрразведки я предлагаю Федорчука или Алидина. Лично я склоняюсь к первой кандидатуре. У Алидина со здоровьем не очень, а Федорчук пороху не выдумает, зато и не продаст. Сейчас во главе военной контрразведки и не нужен слишком умный и шустрый, который еще в свои игры начнет играть. Пусть Федорчук несколько лет побудет, от него хоть знаешь чего ждать, а там вырастим ему подходящую замену.

- У меня возражений нет, - вставил Огарков.

- Значит принято, - сказал Романов.

- Тогда я продолжу, - снова заговорил Цвигун. - Нам удалось выяснить, что заговорщики планируют свое выступление накануне открытия Олимпиады. Предполагается что в Москве и других городах где будут проходить соревнования, спровоцировать беспорядки с участием торгашей, уголовников, отставников из МВД и КГБ а также недовольных нехватками товаров и перебоями в работе предприятий граждан, которых предполагается подпоить и довести до погромов и вандализма. Так как власть такое допустить не может, нам придется реагировать и подавлять все силой. Запад поднимет крик о кровопролитии и жестокости в отношении населения, объявит о бойкоте Олимпиады и отзовет своих спортсменов. Об этом заговорщики договорились через посольства в Москве. Игры фактически провалятся. Заговорщики обвинит руководство страны и партии в том, что они опозорили СССР в глазах всего мира, и вообще довели ситуацию до голода, и при поддержке участвующих в заговоре военных, потребует нашей отставки. Был у них расчет одновременно устроить массовые волнения в республиках при поддержке местной бюрократии, но из-за подавления националистической бузы при создании новых автономий и изъятия активных националистов, эти планы неосуществимы.

- Понятно, - жестко сказал Романов. - Посольства значит... Это уже откровенное предательство! Они и на это пошли! Тогда и мы стесняться не будем.

- В прошлом Губернского они, десятью годами позже, пошли гораздо дальше, - отозвался Щербицкий. - Ну ничего, кто предупрежден, тот вооружен. Я нашим сволочам тоже сюрприз приготовил!

Первый секретарь ЦК компартии Украины зло улыбнулся.

- Семен Кузьмич, Александр Николаевич, Вадим Александрович, Николай Васильевич. Какие планы противодействия заговорщикам у вас имеются? - Романов обвел взглядом силовиков и добавил. - Имейте ввиду, массовые побоища и кровопролития нам действительно не нужны. На это можно пойти только в самом крайнем случае, если не будет никакого иного выхода.

- С вашего позволения, Григорий Васильевич, я отвечу за всех, - сказал Цвигун. - План разработан нами четырьмя и подготовка к его осуществлению уже началась. Сам план будет приведен в действие в назначенный заговорщиками день 'икс'. Можете не опасаться товарищи, ничего кровавого и жестокого не будет. Наоборот, будет довольно смешно, хотя, шутка выйдет злая, тут не поспоришь. Зато с заговорщиками как с организованной силой и политическими фигурами будет покончено навсегда. Их даже не понадобится арестовывать. Они и так не отмоются будут опозорены не только перед всей страной но и в глазах всего мира. И я уверяю вас, товарищи, желающие пойти по их пути найдутся ОЧЕНЬ нескоро. Подробности здесь, товарищи, - Цвигун положил руку на папку,- по окончании нашей встречи я раздам вам соответствующие документы. Но, предупреждаю, товарищи, до того как все случится, никто кроме вас не должен знать написанного в этих бумагах. А потому, по отношению к ним прошу руководствоваться словами из книги Стругацких, упомянутой Григорием Васильевичем на съезде: 'Перед прочтением - сжечь!'

- С заговорщиками мы выяснили, - сказал Машеров. - Но бюрократы, они как крысы. Трудновыводимы. Через какое-то время они снова попытаются стать хозяевами страны и повернуть все в старое русло. Допустить этого нельзя. Мы с Кириллом Трофимовичем и нашим другом, председателем колхоза Николаем Николаевичем Тертышным обсуждали эту тему и наработали некоторые предложения, как максимально затруднить доступ к власти бюрократам, а также всяким гешефтмахерам и пустозвонам, за которыми ничего, кроме 'умных' речей, не стоит. Нам здорово помог прошлогодний съезд и пленум перед ним. До сих пор не очень понимаю, как удалось заставить пленум созвать внеочередной съезд, да еще и обеспечить на съезде большинство, не относящееся к номенклатуре.

- Это было непросто, - усмехнулся Рябов, - пришлось членов ЦК доставлять в Москву спецрейсами в один день, накануне пленума. А по приезде с каждым по отдельности побеседовали люди Семена Кузьмича, напомнили о кое-каких грехах и намекнули, что другие участники пленума собираются их сделать козлами отпущения и выгородить себя. В итоге, первые секретари и прочие, смотрели друг на друга волками и сговориться никак не могли. Да и не успевали. Вот и проголосовали за предложенное, каждый спасая свою шкуру. Потом-то наверняка разобрались что к чему да поезд ушел.

- Ну а со съездом, тут уже мы с Федором Давыдовичем и Владимиром Васильевичем поработали, при поддержке КГБ и МВД. Объездили все области и республики, общались с аппаратчиками и убеждали, что делегатами на съезд им идти не стоит. На непонятливых пришлось надавить, используя компромат. Хорошо, Сталин, Хрущев, Брежнев успели выдрессировать номенклатуру, приучив подчиняться начальству особо не раздумывая. Авторитет КГБ и МВД тоже сказался, вот и прокатило. А когда опомнились - было поздно. У нас уже были составлены списки уважаемых принципиальных людей, в основном из фронтовиков, офицеров, прошедших 'горячие точки' за рубежом, изобретателей, молодежи из ершистых и принципиальных. Например Лигачев, Тюлькин, Анпилов, Нина Андреева и другие, кто не продался перестройщикам и капитализаторам. Надо только следить, чтобы не наделали ошибок, как в прошлом Губернского, когда капиталистическая власть и гешефтмахеры вроде Зюганова, смогли оттереть их на обочину.

А теперь, после решений съезда, номенклатуре для участия в партийных выборах придется оставлять свои должности, а этого им абсолютно не хочется. Выберут, нет ли - поди знай, а руководящее кресло - вот оно, под задницей.

Думаю, пользуясь случаем, надо поблагодарить Якова Петровича, Федора Давыдовича, Владимира Васильевича, Семена Кузьмича, Александра Николаевича и Вадима Александровича за отличную работу, - сказал Машеров. - Думаю, все со мной согласны. Возвращаясь к теме... Мы предлагаем ряд мер, которые помогут ограничить и стреножить бюрократию, отодвинув ее от рычагов власти и принятия решений.

Во-первых, надо будет изменить структуру партийных организаций. Все республиканские ЦК, обкомы, крайкомы, окружкомы в автономных округах, горкомы, райкомы - упразднить. Из прежних структур останутся только ЦК партии в Москве (его работа тоже будет перестроена под новые задачи) и первички на местах (на предприятиях, в колхозах, учебных заведениях и так далее). А вот между ними все создавать заново, причем так, чтобы у партийных структур не было, как сейчас совпадения с государственными, и чтобы партийный аппарат не срастался с государственным.

- Похоже, нас свергают, Кирилл Трофимович, - усмехнулся Щербицкий, обращаясь к Мазурову.

- Даже не надейтесь, товарищи, - ответил Машеров, взглянув на руководителей УССР и БССР. - Работы у вас будет выше головы. Так как именно вам придется продвигать партийную реформу не только в ваших республиках но и в соседних частях страны. В СССР имеется двадцать экономических районов. Именно в них и надо создавать новые органы, примерно равные по статусу республиканским ЦК. Сразу после революции была весьма популярна идея строить партию и новое социалистическое государство как раз по экономическим районам. Но из-за известных причин победила идея положить в основу границы губерний и национальных образований. Результат нам известен. Таким образом, в РСФСР появится сразу одиннадцать, назовем их, территориальных комитетов (теркомов). На Украине их будет три. В Молдавии, Казахстане, Белоруссии границы экономического района совпадают с границами республики, тут формально ничего не изменится, был ЦК будет терком. А вот в наиболее проблемных Прибалтике, Закавказье, Средней Азии, на каждый терком будет приходиться по три республики, а в Средней Азии даже четыре. И между их 'элитами' будет серьезная грызня за места в теркомах, причем Москва им будет необходима как арбитр.

С другой стороны, мы получим поддержку партийных кадров РСФСР, а также юга и востока УССР перед которыми откроются новые перспективы роста. Понятно, на Западной Украине и в Киеве в восторге не будут...

- Да, разорется воронье, - согласился Щербицкий, - ну да я их угомоню.

Уровнем ниже, между прежними обкомами и райкомами будут находиться окружные комитеты партии - окружкомы. В каждой области и приравненной к ним административной единице будет по несколько окружкомов, причем они должны охватывать районы двух или даже трех соседних областей. Это поможет борьбе с местничеством. Ну а уровнем ниже уже только первички. Что касается парторганизаций в силовых структурах то они должны замыкаться на Военный Совет ЦК и на парткомы объединенных военных округов.

- Хорошо придумано, - сказал Романов, - такой ход практически исключает объединение партийного аппарата против нас на обозримую перспективу. Бывшие райкомовцы начнут конкурировать за места в окружкомах, бывшие обкомовцы за места в теркомах. А число мест по сравнению с райкомами и обкомами сильно ограничено.

- У меня есть предложение, - сказал Щербицкий. - Правда, оно не относится напрямую к партийным делам. Я предлагаю административно выделить из состава республик все военные объекты и все предприятия союзного подчинения, а образовавшиеся союзные административные территории подчинить напрямую СССР. Есть же в Индии, помимо штатов, союзные территории, управляемые центральной властью. А мы чем хуже? Как вспомню рассказы о том, как эти 'незалежные' твари пилили Черноморский Флот, растаскивали и гробили Южмаш, киевский 'Арсенал'... А вот хрена им! Пусть знают, что любая самостийность будет без штанов! Кстати, и Москву не мешало бы так же выделить, как Вашингтон у американцев. А столицу РСФСР разместить в Ленинграде.

- Мысли правильные, Владимир Васильевич, - сказал Романов, - думаю, стоит их поддержать. Кроме выделения Москвы и столицы РСФСР в Ленинграде. На мой взгляд, целесообразнее было бы оставить столицу РСФСР в Москве, а столицу СССР перенести за Урал. В Красноярск, Иркутск или Новосибирск... Или построить столицу с нуля на новом месте, как когда-то бразильцы. Это поможет развивать наши сибирские и дальневосточные земли, и покажет нашим дальневосточным соседям, да и 'партнерам' за океаном, что им ничего не светит. Впрочем, это вопрос не ближайшего будущего. Но мы отвлеклись. Петр Миронович, у вас есть еще что-то?

- Есть, - ответил Машеров. - Надо также изменить место партии в обществе. Партийные органы не должны лезть в административные и хозяйственные дела. Это забота государственных структур и предприятий. Надо разгрузить партийные органы от бюрократического балласта. Совмещение партийных должностей с государственными и хозяйственными должно быть запрещено. Исключением должны быть только председатели совмина и президиума СССР и союзных республик, а также члены Центрального Военного Совета, Военного Совета ЦК, политбюро, командование объединенных военных округов и вообще силовые структуры. В результате, все дорожащие креслом в государственных и хозяйственных структурах выберут именно их, так как партийные должности будут выглядеть уже не такими 'вкусными'. В партийных структурах останутся более идейные кадры. А сама партия будет уже не указывать что и как делать, а контролировать деятельность чиновников и быть фильтром, рассматривающим кандидатуры на государственные должности и отсеивающим явно некомпетентных или нечистых на руку людей. То есть, партия станет контролером и трибуналом над бюрократией. А чтобы ее решения имели силу - и нужен контроль над силовыми структурами через военсовет ЦК и ЦВС.

- Но этого недостаточно, - продолжал Машеров. - Мигрировавших в госаппарат чиновников тоже надо держать в узде. В свое время, Николай I, при всей своей самодержавности, заявил: 'Россией правят тридцать тысяч столоначальников!'. Мы можем принимать любые решения, но столоначальники в министерствах и на местах все это замотают, извратят и спустят на тормозах. Поэтому мы предлагаем ежегодно созывать отраслевые съезды опытных и заслуженных специалистов соответствующей профессии, которые должны рассматривать кандидатуры министров, их замов, начальников управлений, отделов и прочих контор в союзных и местных ведомствах, будут иметь право отсеивать неподходящих, а также предлагать своих кандидатов.

Кроме того, эти съезды будут избирать административные трибуналы в которых граждане смогут оспаривать и отменять решения разных инстанций и отдельных чиновников, противоречащие законам. Чиновник, решение которого трибунал отменяет три раза подряд, лишается должности. Причем чиновников, уволенных после решения трибунала или за плохую работу, будет запрещено пересаживать на равноценные места. Только с понижением. Нарушителей будут выкидывать с должности с запретом на госслужбу. Это поможет разрушить внутренние связи бюрократии. Тот, кто и после понижения проштрафится или нарвется на три отмены его решений подряд - получает пожизненный запрет на руководящие должности.

Также надо ввести правило по которому человек желающий занимать государственные, хозяйственные, партийные и прочие должности, должен не менее пятнадцати лет проработать в других частях страны. Пусть покажет чего он может сам добиться, без родни, земляков и друзей.

А чтобы чиновники не тянули, не заматывали, не отфутболивали дела и не устраивали бесконечный кругооборот бумаг, установить правило, что чиновник, не решивший так или иначе дело, с которым к нему обратились в течение рабочего дня, платит серьезный штраф. Если дело заматывают в каком-то учреждении больше трех дней- штраф платит начальник учреждения.

Еще нужны меры против произвола бюрократов на местах. Граждане, помимо обращений в административные трибуналы, должны иметь право на местном референдуме отменять решения отдельных чиновников и государственных структур, затрагивающие их права. Исключение - вопросы безопасности и обороны. Чиновникам придется не просто приказывать, а УБЕЖДАТЬ людей.

Кроме того, нужен новый порядок выдвижения людей на руководящие должности в стране. Не те, кто умеет хорошо лизать зад начальству, не те, кто умеет красиво трепаться, а имеющие ЗАСЛУГИ перед страной и народом.

- Меритократия? - спросил Цвигун.

- А что в этом плохого? - ответил Машеров. - Губернский мне рассказал про одну американскую фантастическую книгу, по ней еще фильм сняли 'Звездный Десант', кажется, название. Там быть гражданами и занимать какие-то должности в стране могли только те, кто отслужил в армии или сделал еще что-то полезное для страны. И это правильно.

- А неплохая идея, товарищи, - сказал Судоплатов, - при такой системе всяким Горбачевым, Ельциным и прочей швали, станет крайне трудно подниматься наверх.

- Да, мне тоже нравится, - заметил Романов. - Правда, вот что делать с нетрудоспособными, теми же инвалидами...

- Для них тоже можно что-то придумать, даже многие инвалиды в состоянии принести пользу государству.

- Хорошо, тогда отдельно продумайте вопрос. Есть у кого-то возражения? Значит, принято. Петр Миронович, подготовьте в Совмине ваши предложения в виде законопроектов для Верховного Совета и съезда. Предлагаю работать вместе с Федором Давыдовичем, Яковом Петровичем и Владимиром Васильевичем, так как ваши направления работы пересекаются.

- У меня есть еще предложение, - сказал Машеров. - На эти мысли меня навели разговоры с Губернским. Он рассказал, что в его будущем существовала радикальная прокоммунистическая и патриотическая организация под руководством некоего Юрия Мухина, журналиста и историка. Эта организация предлагала систему народной оценки властей. На выборах граждане должны отмечать одной из трех предложений: 'Наградить', 'Наказать', 'Без последствий'. В первом случае данное должностное лицо или орган власти получают награду, во втором - срок, в третьем - остаются с тем, что есть. Сажать - это, конечно радикально, но отстранять от государственных должностей на пару избирательных сроков будет полезно, чтобы не появлялись всякие 'всенародные', которые, усевшись во властное кресло, плюют на народ и страну.

- А еще, Губернский в этой связи упомянул античные Афины, где был 'суд черепков' или остракизм. Граждане ежегодно собирались и писали на черепках имена самых ненавистных политиков и чиновников. И тот, против кого было больше всего черепков - отправлялся в изгнание. Ну, у нас ненавистных чиновников в изгнание отправлять незачем, а вот изгонять с должности с запретом на чиновничью профессию будет очень полезно, чтобы не было как в будущем, когда всякие чубайсы, ненавистные всей стране, много лет сидели наверху и никак их убрать было нельзя.

- Остроумное предложение, - сказал Романов, - хотя одно из будущего а другое из глубокого прошлого. Но выглядит разумно. Зарвавшихся и зажравшихся людей при власти, надо окорачивать и приводить в чувство.

- В дополнение ко всему этому, - сказал Машеров, - нужно создать независимый контроль, причем треть состава должна избираться Верховным Советом, треть съездом партии и треть - отбираться по жребию из кандидатов выдвинутых коллективами. И последнее. Для усиления контроля снизу над выбранными властями, надо изменить порядок выдвижения кандидатур. Сейчас это делает в избирательном округе сумма никак не связанных между собой граждан, которые никак не могут контролировать своего избранника. Если кандидатов будут выдвигать, так сказать, 'группы по интересам', коллективы предприятий, научных и прочих учреждений, общественные объединения, то они смогут их проконтролировать, и после избрания, а в случае чего и организовать отзыв.

Между прочим, есть в Африке такая интересная страна, Ботсвана. Вполне благополучная, замечу. Там довольно интересная система выборов. Везде ведь как? При избрании исполнительной власти либо аморфная сумма граждан выбирает разрекламированного кандидата, либо это делают выборщики - депутаты и прочие. А в Ботсване каждый кандидат на выборах в парламент должен объявить, кого из кандидатов в президенты он поддерживает. Затем происходят выборы, смотрят, чьих сторонников избралось больше всего и этот кандидат становится Президентом. При этом депутаты его не избирают, но и граждане не избирают его напрямую, все зависит от того, насколько народ поддержал его сторонников. А это уже не одну рекламную морду в ящике выставить, засрав, простите за выражение, товарищи, всем мозги пропагандой, вроде выборов Ельцина в 1993 и 1996, тут сотни людей должны народу понравиться. На это никакой пропаганды не хватит!

- Интересная система, не знал, - сказал Романов. - Вы, Петр Миронович, эти соображения тоже проработайте c Кириллом Трофимовичем, если никто из присутствующих не против. Это поможет нам решить одну из двух главных проблем страны - с дураками. Точнее, дураками у власти.

- Тогда, если позволите, я выскажусь и о второй нашей главной беде, - сказал Машеров, - о дорогах. Ежегодно огромные средства просто зарываются в землю на ремонте дорог. И все равно, каждый следующий год то же самое - трещины, провалы, все ползет. По словам Губернского, в том будущем после установления 'капитализма' на ремонте дорог шло просто фантастическое воровство. И Губернский упомянул, что как-то читал статью на эту тему. Помнил он ее плохо, не его профиль. Запомнил оттого, что наши дороги там сравнивались с дорогами в Средиземноморье, сработанными еще рабами Рима, которые и сейчас служат людям. Оказывается, дело в мягком и сухом климате, из-за которого почва под дорогами не раскисает. А у нас климат сырой и морозный, почва пропитана водой, которая зимой превращается в лед и рвет дороги. Так вот, в той статье было написано про одного ученого из автодорожного института в Москве. Фамилию его Губернский не смог вспомнить. Какая-то еврейская - то ли Гольдштейн, то ли Гольденберг... Что-то немецкообразное. И этот ученый создал машину, которая 'отжимала' грунт, выжимая всю воду, потом утрамбовывала его обратно и сверху укладывала дорожное полотно. Такая дорога могла обходиться без ремонта полвека! А если под 'выжатый' грунт класть специальную полимерную пленку и покрытие делать особое, из смеси асфальта, перемолотых в гранулы старых покрышек и каких-то синтетических смол, так и больше ста лет! На испытаниях изобретение отлично себя показало, но это уже было начало 90-х и оно грозило лишить дорожную мафию огромных доходов, так что машина никому была не нужна, а ученому бандиты предложили убираться, пока цел. Он и убрался, в Израиль. Но сейчас он в стране и его можно найти. Вряд ли в том институте много ученых с подобными фамилиями. Если он уже работает над этой темой, ему надо помочь, а если еще нет - подсказать. Думаю, Семен Кузьмич мог бы его отыскать.

- Сделаем, - сказал Цвигун, - если он сейчас занимается дорожно-строительными темами, то найдем.

- Будем надеяться, - сказал Машеров. - Однако, по дорогам что-то должно ездить, товарищи. Губернский передал мне недавно свои соображения на этот счет, с собственно ручными рисунками машин из будущего. Иномарок, как вы догадываетесь. Почему-то так сложилось, что грузовики, тягачи и другой тяжелый транспорт мы делать умеем, а как коснется легковушек или автобусов - получаются или уродеры, как выражается Губернский, или по его же словам, 'ведра гаек', или что-то устаревшее лет на двадцать по сравнению с остальным миром.

- Ну, это вы уже перегибаете, Петр Миронович, - сказал Романов, - сами же говорили о рисунках Губернского. И вполне симпатичные машинки по ним на ГАЗе и ВАЗе сделали. Даже запад в шоке.

- Сделали, Григорий Васильевич, - ответил Машеров, - вот только когда они в серию пойдут, неизвестно. Я ведь после встречи с Губернским подробно интересовался историей нашего автопрома. И выяснил, что делали наши инженеры в автотранспортном НИИ и заводских КБ машины не хуже западных и даже лучше. Вот только изготавливали их хорошо если по десятку штук. А потом либо заворачивали под разными предлогами, либо долгие годы обсуждали с чиновниками из Минавтопрома, а если потом и ставили в серию, то на фоне иномарок они уже выглядели старьем. И начальству автозаводов это было не нужно - легче гнать вал. Поэтому я предлагаю дать в этом смысле коллективам автомобильных институтов, КБ, заводов, больше свободы. Пусть создают новые машины и выпускают мелкими сериями без разрешений и согласований. Если машины будут хорошо продаваться у нас и за границей, значит можно сразу ставить на конвейер.

При этом, товарищи, у нас вообще транспорт развит недостаточно. Это на одной шестой суши! И на большей части этой суши вообще нет дорог! Правда, у нас подписаны контракты с теми же итальянцами о строительстве и модернизации железных дорог, особенно ведущих к богатствам Сибири. Планируется наконец закончить БАМ, а в перспективе продолжить его на Сахалин, до пролива Лаперуза а там, кто знает, может, и в Японию мостик перекинем. Кроме того, я считаю, что нужно возобновить строительство Заполярной дороги Архангельск-Анадырь, но понятно, на другом уровне. Работать должна техника, а не заключенные. Аналогичную дорогу надо проложить и вдоль нашего Тихоокеанского побережья от Владивостока до Анадыря и Петропавловска. Это даст нам круглогодичный доступ к богатствам Севера, Сибири и Дальнего Востока, не зависящий от навигации, а также укрепит наше стратегическое положение.

- Поддерживаю, - сказал Огарков, - нам необходимы пути на дальний Восток и в Арктику помимо Транссиба...

- Строить их - каторжная работа, - задумчиво сказал Кулаков. - Тундра, льды... Можно использовать вахтовый метод - сказал Машеров - для обеспечения энергией ставить в укромных бухтах списанные атомные подводные лодки, используя как электростанции, а также приводить буксиром приливные электростанции на бетонном понтоне и притапливать где надо. Технология такая разработана.

Однако, товарищи, будем реалистами. Есть у нас много мест, где строительство железных или любых других дорог нецелесообразно и вряд ли будет. Тундры, степи, пустыни, горы. Но и там нужно возить людей и грузы. Тут напрашивается непривычный, но вполне реальный транспорт. Во-первых, дирижабли...

- Диирижааблии.., - протянул Рябов. - Не слишком ли архаично?

- Ничуть не архаичнее двигателей внутреннего сгорания и автомобилей, появившихся примерно в одно время с дирижаблями и как бы даже не раньше--ответил Машеров--Губернский упомянул что в начале следующего века, над дирижаблями всерьез работали в Европе и за океаном, в том числе военные (противолодочное патрулирование, носители мощных РЛС и баллистических ракет). А в условиях нашей страны дирижабль во многих местах имеет преимущество перед самолетом и вертолетом. Большой дирижабль берет намного больше груза, может в отличие от самолета нести негабаритный груз на подвеске и дальше любого вертолета, намного экономичнее, дальше летает, не нуждается во взлетно-посадочных полосах. Доставит что угодно в любую глухомань или хоть на другой континент. Губернский рассказывал, как во время нападения НАТО на Югославию в 1999 году, Россия пыталась послать свои войска в Косово, но пронатовские правители Болгарии, Румынии и других соседних стран не разрешили пролет над своей территорией, а лететь вокруг Европы без дозаправки было нельзя и дозаправиться негде. А дирижабль все довез бы без проблем. 'Гиндендбург' в тридцатых из Германии в Америку летал!

- Пока не взорвался, - заметил Щербицкий.

- Отчего и как он взорвался - дело темное, - ответил Машеров, - уж больно вся шумиха вокруг его гибели была выгодная конкурентам дирижаблей - судовладельцам, авиакомпаниям, железнодорожным компаниям. А отказываться от дирижаблей после катастрофы 'Гинденбурга' так же 'умно', как после гибели 'Титаника' отказаться от океанских лайнеров. В любом случае, сейчас технологии куда совершеннее, чем в тридцатых. Вместо взрывоопасного водорода гелий или флегматизированный водород, автоматизация и прочее. С дирижаблей можно и ракеты в космос запускать из стратосферы. Но мне вам объяснять, сколько стоит каждая тонна груза выводимая на орбиту и какая это экономия.

- Я тут прикинул по поводу Югославии, - вмешался Огарков. - А ведь верно! Эти пузыри за несколько суток могут перебросить крупные силы с Дальнего Востока к западной границе и наоборот. Вблизи фронта им, понятно, делать нечего, но доставлять людей и грузы в армейский тыл вполне могут. Или перебрасывать с одного участка на другой. По грузу, дальности, экономичности вне конкуренции и аэродромы не нужны.

- Помимо дирижаблей есть еще один вид транспорта, который незаслуженно затирают, - сказал Машеров. - Это экранопланы. Я говорил с конструктором Ростиславом Алексеевым. Там какой-то бред, товарищи. Машина есть, прекрасно себя показала, но в серию не идет, так как ведомствам это не надо! Моряки считают, что раз летает, тем более над сушей - то не корабль. Авиаторы считают, что раз летает совсем низко - то не самолет! И отличные машины уж который год как подзаборники! В прошлом Губернского, они так промурыжили проект до самого капитализма, когда и это, извините, просрали.

- Да, красивые машины, видел как-то, - подтвердил Ивашутин. - Но не дороговато ли?

- Мы тут прикинули, - ответил Машеров, - расходы окупятся при доставке людей и грузов туда, где нет дорог и аэропортов. Гладких поверхностей на земле и воде у нас хватает. К тому же, можно удешевить. У нас хватает старых самолетов, которые уже не выпускают в небо, вроде АН-2. При минимальных затратах они могут быть переоборудованы в экранопланы и прослужить еще долго. Кстати, на Западе в двадцать первом веке тоже работают над экранопланами, в том числе военными. Поэтому я предлагаю создать при Совмине СССР управление воздушно-экранного транспорта и управление воздухоплавательного транспорта.

- Немного фантастично звучит, но предложения интересные, - сказал Романов. - Что ж, раз вы, Петр Миронович, с ними выступили - вам над ними и работать. Инициатива, как известно, наказуема.

- Кстати, тут столько раз упоминали Губернского, что за история с ним была в институте? - спросил Шелепин. - Тут Демичев говорил, что чуть из ВГИКа не вылетел, да с такими обвинениями, что впору застрелиться.

- Мои люди все выяснили, - ответил Цвигун, - тут целая интрига. Из посольства в Гаване в МИД прислали телегу с обвинениями Губернского в целой куче грехов, до антисоветизма и расизма включительно, из-за сочиненных им песен, особенно той, известной, про негра.

- Да, песня, конечно, хулиганская, - улыбнулся Романов, - но мне нравится. Племяшка с подружками ее целый месяц на магнитофоне крутили.

- Так вот, - продолжал Председатель КГБ, - Громыко сразу за это ухватился. На Губернского ему было плевать, главное - подкопаться под Петра Мироновича который ему покровительствует. Ну и под всех нас, косвенно. Предсовмина СССР поддерживает 'расиста' и 'антисоветчика'! Таким способом деды из политбюро и ЦК хотели нас стреножить. Ну и послал Громыко во ВГИК своего референта, с приказом натравить на Губернского местное начальство, пришить политику и выгнать из института. А у этого референта был приятель, некий Владлен Памфилов из отдела культуры ЦК комсомола. У которого был серьезный зуб на Губернского.

- А что ему Губернский сделал? - поинтересовался Мазуров.

- Ему-то ничего, они даже знакомы не были, - ответил Цвигун. - Но у этого Памфилова есть сводный брат, который был секретарем райкома комсомола в Ленинграде. Так вот, этому брату не понравилось творчество Губернского и его рок-группы, и он решил облить их помоями, используя связи в прессе. Так как мы отлеживали все, что касалось Губернского, то проверили этого секретаря и узнали немало интересного о его глубокой и нежной любви к другому молодому человеку.

- Тьфу, гадость! - виртуально сплюнул Мазуров.

- Секретаря этого сразу турнули из комсомола со всеми вытекающими, - ухмыльнулся Цвигун. - А этот Памфилов решил, что Губернский имеет к этому отношение. Тут он угадал, он только не знал, какое именно отношение. И вот, услышав от приятеля-референта о задании Громыко, решил, что это шанс отомстить за родственника и за свою оказавшуюся под угрозой карьеру. Раздобыл в ЦК комсомола соответствующую бумагу и поехал с референтом в ВГИК. А тот и рад - две бумаги из двух контор выглядят внушительнее, чем одна из одной. И они чуть не добились своего! Хорошо, куратор Губернского майор Метелкин вовремя все узнал и с помощью директора творческого объединения 'Экран' Хессина поломал им всю игру. Когда Памфилов и этот референт поняли, что против них играет Комитет и что никакого недовольства на Кубе Губернскому не пришить - сразу скисли и были рады выбраться из этой истории под предлогом недоразумения.

Цвигун вздохнул:

- Тяжело с этими творческими личностями. Невозможно понять, куда у них мозги вывернутся! Один Тарковский сколько крови попортил своей американской дуростью...

- И что с ним теперь? - спросил Машеров

- Да что, кается! - махнул рукой Цвигун. - Говорит, затмение нашло. По уму надо бы простить и пусть дальше кино снимает. Но не просто так. Пусть выступит на телевидении, обгадит этот 'свободный мир' посильнее! И другим наука, и ему обратного пути не будет.

- Думаю, все согласны с Семеном Кузьмичом? - спросил Романов. - Тогда решено.

- А что с Громыко будем делать? - поинтересовался Шелепин. - Доверять ему после такого нельзя.

- А что с ними делать, - отозвался Кулаков, - проводим на персональную союзного значения, благо возраст подошел да и здоровье не очень.

- Я согласен, - кивнул Романов. - Вижу, возражающих не нашлось.

- Кстати, о возрасте, - сказал Машеров. - Похоже, нашим ученым удалось синтезировать препарат, по своему составу и действию практически полностью совпадающий с сывороткой, полученной из крови Губернского. Не знаю насчет бессмертия, но от старческих болячек он избавляет полностью. Да и зубы начинают расти, ученые окрестили это 'акульим синдромом'. Так что, думаю, больше нет необходимости изводить Сергея Андреевича заборами крови, делать из него донора поневоле.

- Отличная новость, Петр Миронович, - откинулся на спинку кресла Романов. - Планируется производить препарат серийно?

- С этим бы мы лучше не торопились, - ответил Машеров. - Во-первых, он еще не прошел клинические испытания на добровольцах, во-вторых, его себестоимость все же получается немаленькая, в-третьих, в случае массового применения старики начнут молодеть, а пенсию у них уже не отнимешь. Представляете, какой удар по бюджету СССР? У нас будет страна вечномолодых пенсионеров. После окончания испытаний на добровольцах предлагаю производить препарат небольшими партиями, давать его людям, кто реально ценен для страны - заслуженным артистам, ученым, художникам, писателям... Ну и политикам тоже, если они того заслуживают. И, кроме того, направить ограниченные партии в медучреждения под строгим учетом. Пусть используют только при лечении тяжелобольных. Например, в онкологические отделения, поскольку, по мнению проводивших исследования препарата, он неплохо воздействует на раковые клетки. Опять же, мы оказываемся монополистами, никто в мире в ближайшие годы не сможет, я думаю, повторить наш успех, разве что выкрасть состав препарата. Так что с его помощью мы можем диктовать условия западным странам, во главе которых обычно стоят немолодые политики. Ну это в общем и целом, как говорится, тут еще стоит се как следует обдумать, учесть все нюансы.

- Здравая мысль, Петр Миронович, не поспоришь. Тогда возглавьте разработку соответствующего законопроекта или документа... Что ж, товарищи, может быть, пожалуй, на сегодня закончим? Возражений нет? Все знают, кто чем занимается? Тогда всем спасибо, больше никого не задерживаю.

Глава 21

За два дня до открытия Олимпийских Игр меня в свой кабинет пригласил Цвигун. По пути я весь извелся, гадая, зачем вдруг понадобился председателю Комитета госбезопасности. Может быть, хочет затеять очередной литературный проект? Не исключено. Но не мешало бы настроиться и на худшее. Кто знает, может, где-то прокололся, лишнего сболтнул, хотя вроде и не напивался в последнее время. Ладно, доедем - выясним на месте.

- Сергей Андреевич, проходите, садитесь. Чай будете? У меня его помощник на травах делает, которые из деревни привозит, аромат обалденный!

- Не откажусь, Семен Кузьмич.

Что-то он мягко стелет. Не иначе какую-то пакость задумал.

Чай и впрямь оказался превосходным, благоухал смесью мяты, жасмина и еще чего-то непонятного, но тоже ароматного. К тому же, скорее всего, обладал седативным эффектом. После первой чашки как-то сама собой моя тревога улеглась, накатило успокоение, даже малость в сон потянуло.

- Наверное, гадаете, зачем я вас к себе пригласил, - вывел меня из транса Цвигун. - Дело, Сергей Андреевич, серьезное, так что отнеситесь к нему соответствующе.

Я кивнул, внутренне снова напрягаясь, а глава ведомства, внимательно посмотрев мне в глаза, продолжил:

- На вас, Сергей Андреевич, открыли охоту западные спецслужбы...

- То есть как охоту, как это открыли? Грохнуть, что ли, меня собираются?

- Нет-нет, наверное, я немного неправильно выразился. Всего лишь планируют ваше похищение. Очень уж вы их заинтересовали.

- Прознали про мое перемещение во времени?

- Пока что, надеюсь, нет, но могут прознать, если вы им все расскажете. Хотя, вполне вероятно, не поверят, телефон и электронную книгу в качестве доказательства вы уже предъявить не сможете, но и другого варианта исключать нельзя. Прокололись вы с книгой 'Марсианин', где описали технические разработки будущего, над чем как раз работали инженеры NASA. Затем людей из Лэнгли заинтересовала ваша биография, где единственная отправная точка - 18 апреля 1975 года. Ну и ваш диагноз с тяжелой формой амнезии. Дальше вы начинаете выдавать пачками книжные бестселлеры, песенные шлягеры, снимать фильмы - в темпе, неподвластному обычному человеку. При этом периодически встречаетесь с товарищем Машеровым, ко мне, опять же, наезжаете. Все это американскую разведку очень заинтересовало, и они устроили за вами наблюдение.

- Постойте, пару месяцев назад я заметил за собой слежку, когда мы гуляли в парке Горького. Так может быть, это и были те самые цэрэушники?

- А вы наблюдательны, Сергей Андреевич. Если вы имеете ввиду молодую пару - то да, это были сотрудники Центрального разведывательного управления. Мы сейчас ведем свою контригру, оппонент об этом не знает, а значит, мы имеем скрытое позиционное преимущество, как в шахматах. Кстати, вы играете в шахматы?

- Честно говоря, давненько не садился за доску. Что-то не до того все.

- У меня тоже со временем проблема. Тут еще эта Олимпиада... Масса иностранцев, кто знает, кто из них с какой целью приехал в нашу страну. И между прочим, враг может воспользоваться всей этой шумихой, чтобы попытаться обстряпать ваше похищение.

- А зачем я им нужен, собственно говоря?

- Затем, чтобы выбить из вас правду.

- Ну, не выдержу я пыток, сознаюсь, что появился из будущего. Вы же сами говорили, что они вряд ли поверят в это, а даже если и поверят... Я ведь уже практически все сделал, что мог, выложил все расклады, и история пошла другим путем. От меня уже, по большому счету, ничего и не зависит.

- Во-первых, вряд ли вас будут пытать, скорее всего, ограничатся введением 'сыворотки правды'. Во-вторых, пока они не знают, что от вас в этой истории уже ничего почти не зависит. Им просто интересно вас раскусить, понять, что вы из себя представляете. И вряд ли они вам будут представляться сотрудниками ЦРУ, если захотят оставить вас в живых...

- То есть как 'если захотят'? Вы же говорили, что никто меня убивать не собирается!

- М-м-м... Э-э-э... Да, говорил, и могу под этими словами подписаться. Сергей Андреевич, ну сами посудите, зачем им вас убивать, смысл? Разве что случайная передозировка препарат... Какой-то мизерный процент, что решат вас убрать.

- Однако этот 'мизерный процент' все же остается?

- Да не переживайте вы так, в конце концов, все будет хорошо, мы контролируем каждый шаг противника. Они даже вколоть вам ничего не успеют, как мы их повяжем. Риска почти никакого, зато представляете, какую из всего этого шумиху можно устроить?! Как мы им хвост прижмем, как они опозорятся в лице всего мирового сообщества. Вы же патриот, Сергей Андреевич, если бы пеклись только о своей шкуре - разве затеяли бы все это, пошли к Машерову? Писали книжки с песнями и жили припеваючи. Но решились, а значит, есть в вас этот стержень.

- Спасибо, конечно, за добрые слова... Но все же хотелось бы какой-то определенности. От меня-то в этой ситуации что требуется?

- Да ничего! Как жили - так и живите, словно ничего вокруг вас не происходит. Просто я почел своим долгом вас предупредить, что замышляют наши оппоненты, чтобы вы были в курсе. Хотя, заметьте, мог бы и промолчать, вы так и пребывали бы в неведении до последнего момента.

Ага, это он типа одолжение сделал, предупредил. А то, что я теперь буду ходить, постоянно оборачиваясь, вздрагивать от каждого шороха за спиной - это как бы не в счет.

- Я вас понял, Семен Кузьмич, короче говоря, мне отводится роль подсадной утки?

- Ну я не стал бы так уж утрировать... Хотя, чего уж там, по существу вы правы. Надеюсь, не ударитесь в бега?

- Что я, мальчик, от органов бегать? Все равно же от вас не скроешься.

- Тут речь скорее об агентах иностранной разведки, у них тоже имеются серьезные возможности, хотя мы, повторяю, имеем скрытое преимущество. Постараемся задержать ваших похитителей сразу, с поличным, на месте, так сказать, преступления.

Засим мы с Цвигуном расстались. Отпирая дверь 'Волги', с огромным трудом удержался, чтобы не оглянуться. Инстинкты рвались наружу, теперь в каждом пеньке буду видеть замаскированного вражеского шпиона. И неудивительно, что, уже собираясь усесться в автомобиль, я подскочил, как ужаленный, ощутив, как на мое плечо опустилась чья-то ладонь.

- Извините, Сергей Андреевич, если напугал.

Вот блин, Тарковский! Он-то что здесь делает. После его возвращения из Штатов мы с ним общались только по телефону, и то, поздравляя друг друга с днем рождения.

Выглядел он не ахти. Не в смысле одежды, а на физиономию. Она была какой-то помятой, а самое главное - в глазах не было прежнего блеска. Мда, совсем человек закис, а какие надежды подавал... Опять шучу.

- Приветствую, Андрей Арсеньевич! Какими судьбами?

- Да вот, хожу периодически на профилактические беседы, вроде как отмечаюсь, - грустно ухмыльнулся он. - Я же теперь своего рода меченый, предатель Родины.

- Ну, чего так расстраиваться, с кем не бывает, - попробовал утешить я его и понял, что сморозил глупость. - Как у вас сейчас с кинематографом, снимать еще не дают?

- Даже на пушечный выстрел не подпускают. Удивляюсь, что еще мои фильмы показывают.

- Жаль, могли бы снять еще немало хороших фильмов.

А сам принялся вспоминать, что там в моей реальности Тарковский еще не снял. Вспомнился 'Сталкер', обхаянный фанатами Стругацких, а так больше ничего на память и не приходило. Может быть, самому взяться за 'Пикник на обочине'? Сделать фильм по книге, а не руководствоваться состоянием собственного душевного полураспада? А что, может получиться весьма смотрибельная вещь. Не на 'Оскар', конечно, но по советским меркам более чем.

- Ну ладно, пойду я, а то мне уже через три минуты нужно быть в кабинете, - вывел меня из раздумья Тарковский.

- А, ну счастливо, еще как-нибудь свидимся.

Глядел в его худую, согбенную спину, и думал, как хреново человеку. Как бы руки на себя не наложил, бедолага. Может, замолвить за него словечко перед тем же Цвигуном? Могут и послать куда подальше, не такая уж я и шишка. А для меня удар по самолюбию. Все ж таки я тщеславный человек, не без этого. Как, собственно, и любой из нас. Что-то не встречались мне святые, а в природу человека, наверное, заложены тщеславие и честолюбие. Просто у кого-то эти стороны натуры тщательно подавляются благодаря сильной воле, а у кого-то, напротив, приобретают гипертрофированные размеры. Среди известных личностей таких примеров масса, причем большинство из них же достигают этой самой известности как раз благодаря необузданному тщеславию, заставляющему людей совершать как подвиги, так и гнусные поступки. Так что нарциссизм во мне присутствует, но надеюсь, не в извращенной форме.

Церемония открытия XXII Олимпийских Игр практически ничем не отличалась от виденного мною на кадрах кинохроники. Разве что приветственную речь толкал не Брежнев, а Романов, да количество делегаций иностранных спортсменов выросло на порядок, учитывая, что бойкот Олимпиады в этой истории не случился. Нам достались не самые плохие места, все было видно как на ладони, в глазах Вали плескался неподдельный восторг, а сынуля благополучно задремал у нее на руках аккурат на середине церемонии.

На следующий день, заехав по делам в Союз композиторов, случайно там с Пугачевой и Стефановичем. Тут же вспомнил про просьбу Примадонны написать для нее песню. В этот раз она не стала об этом напоминать вслух, но ее вопросительный взгляд с приподнятой бровью был настолько красноречив, что я не выдержал и как загипнотизированный произнес:

- Кстати, Алла, я тут между делом тебе песню написал на английском, называется 'Stop!'. Завтра могу передать текст и ноты, только нужно договориться о встрече. Или подошли кого-нибудь ко мне в Переделкино - летом мы живем на даче.

- Так мы с Сашей сами и подъедем, если ты не против. Да, Саша? - выразительно посмотрела она на мужа. Тому не оставалось ничего другого, как заверить любимую о полном согласии с ее предложением.

Договорились, что парочка приедет к нам в дачный поселок где-то после обеда, поскольку с утра у Пугачевой намечалась репетиция, и я помчался домой копаться в кассетах. То, что бессмертный хит в исполнении Сэм Браун переписана на одну из них - я помнил точно. Оставалось только отыскать кассету, что я с успехом проделал после десяти минут копания в коробке с записями. Главная проблема заключалась в тексте. Аккорды я помнил, играл когда-то, там в куплете всего-то два аккорда, в припеве посложнее, но тоже ничего необычного. А вот слова разучить так и не удосужился. Вернее, удосужился, но в найденном где-то на просторах Интернета русскоязычном переводе, поэтому срочно вызвонил Юрика, к которому уже обращался с просьбой о помощи в бытность его студентом факультета иностранных языков МГУ. По счастью, выпускник самого известного вуза страны так и жил с родителями по старому адресу, и номер телефона остался прежний. Договорились, что я сам подъеду к нему с русскоязычным текстом, который к завтрашнему утру нужно будет преобразовать в англоязычный. Само собой, за некоторую сумму. Причем чтобы рифма присутствовала - это было обязательное условие.

Юрик с заданием справился на отлично, мне даже показалось, что я держу в руках оригинальный текст, который пела Сэм Браун. Оставшееся до приезда Пугачевой и Стефановича время я посвятил написанию нот. Вроде все правильно. Жаль, нет дома рояля или даже захудалого пианино, придется, если что, аккомпанировать Алле на гитаре.

Звездная пара заявилась с большим тортом, мол, не с пустыми же руками в гости ехать. Впрочем, Валя, как хлебосольная хозяйка, тоже успела расстараться, накрыв к приезду гостей стол, так, чисто почаевничать.

- Здорово у вас тут, - прокомментировала Аллочка. - Природа, свежий воздух, деревянный дом... Саша, может, нам тоже в Переделкино дачу купить?

- Ну, это нужно узнать, имеются ли сейчас свободные фонды...

- Ладно, не забивай себе голову, с моим гастрольным графиком не до Переделкино, даже летом покоя нет, концерты на юге один за другим... Ну что, поработаем для начала с материалом, Сергей Андреевич? Где у вас тут рояль?

Пришлось, краснея, сознаваться, что клавишными не располагаю, имеется только гитара, на которой я, в принципе, могу подыграть. Пугачева и Стефанович переглянулись, после чего Примадонна милостиво согласилась на такой вариант, раз других не предвидится.

В общем, пришлось сначала мне самому, аккомпанируя себе на гитаре, кое-как исполнить песню, после чего Алла заявила, что уловила суть и попробует спеть сама. Взяла текст с нотами и текстом, пробежала глазами и дала отмашку. У нее получилось не в пример лучше, и хотя гостья пыталась сохранять видимость некоего равнодушия, однако я-то видел, что композиция пришлась ей по вкусу.

- Неплохо, - констатировала Алла Борисовна, когда мы прогнали материал по второму разу. - Сергей Андреевич, ваши условия?

- Ну, с Чарской я работаю по ставке: две тысячи - хорошая песня, три тысячи - потенциальный хит.

Я-то прекрасно знал, что в моей реальности эта вещь стала хитом, но вот какая судьба ждет ее в исполнении советской певицы... Хотя пример той же Инги показывал, что и национальность исполнителя не является серьезной препоной, если песня действительно стоящая. Впрочем, Алла сейчас может включить режим 'скупердяйка' и попробовать сговориться на паре тысяч. Для меня плюс-минус тысяча, в общем-то большой роли не играли. Разве что дело принципа, мол, я знаю себе цену, и планку опускать не обираюсь.

Удивительно, но Пугачева сама заявила, что три тысячи эта песня стоит, и попросила Стефановича тут же и рассчитываться. Тот полез в свой дипломат, после чего мы договорились, что сейчас же поедем в город, где все завизируем у нотариуса и в ВААПе.

- А как же чай? - спросила Валя, растерянно глядя на собирающимся гостей и меня.

- Да, как-то неудобно вот так сразу уезжать, давайте тогда задержимся на полчасика, - сказала Алла и решительно направилась к столу.

Через пару дней я обзавелся мобильным телефоном. По виду он смахивал на небольшой радиотелефон из будущего, в черном пластиковом корпусе, с резиновыми кнопками и маленьким окошком дисплея. Новость о появлении в Москве и ближнем Подмосковье сотовой связи прошла по радио, в газетах и по ТВ где-то за неделю до открытия Олимпийских Игр. Собственно, как я подумал, они и постарались провести связь как раз к этому событию, козырнуть перед иностранными гостями такой крутой фишкой. Но в запарке мне было как-то не до покупки телефона, хотя я сам себе давал обещание сразу его купить, едва только в Москве появится сотовая связь. Продаваться они начали практически сразу в специализированных магазинах радиотехники. Правда, стоили дороговато для рядового советского гражданина, по сто пятьдесят рублей за экземпляр. Однако, несмотря на такую стоимость, телефоны раскупали, особенно в этом преуспели лица кавказской национальности.

Ну а я чем хуже?! В общем, все-таки приобрел, причем сразу парочку - себе и жене. Ей выбрал в сером пластике, других цветовых гамм пока в наличии не имелось в принципе. Там же, в магазине, через кассиршу сразу положил на баланс себе и Вале по сто рублей. Учитывая, что минута разговора стоила, как и в Белоруссии, 30 копеек, хватить должно было надолго.

Качество связи, кстати, оказалось не идеальным - звук во время разговора, случалось, и пропадал - но за неимением альтернативы выбирать не приходилось.

А в последних числах июля я вместе с гитарой появился на заранее запланированном вечере для кубинцев в Олимпийской деревне. Понятно, что шишку тут держали представители бокса во главе с Теофило Стивенсоном, на это момент уже уверенно проведшим первый бой на турнире. Если не ошибаюсь, в финале ему должен противостоять наш Петр Заев и в равном бою уступить кубинцу. А может, в этой реальности все будет немного по-другому? Возьмет и принесет советской сборной золотую медаль. Или наоборот, проиграет не по очкам, а нокаутом.

Под шумок подтянулись представители других делегаций, все больше латиносов и темнокожих. Мой рассказ о съемках сериала на Кубе шел с переводом, на всякий случай я рассказал краткое содержание песен 'Куба рядом' и 'Убили негра'. Мало ли, вдруг кто не знает, о чем они, хотя это и было маловероятно.

Кубинцы оказались народом веселым, некоторые принялись даже танцевать ли самбу, то ли румбу. Когда прощались, руководитель делегации вручил мне на память большую иллюстрированную книгу о Кубе, а также боксерские перчатки с автографами всех членов национальной сборной по боксу.

А затем меня похитили. Вернее, попытались похитить. Выглядело это следующим образом...

Когда я уже готовился сесть в свою 'Волгу', припаркованную за пределами Олимпийской деревни, ко мне подлетел невысокий черноволосый мужчина лет сорока пяти-пятидесяти, чья внешность выдавала явную принадлежность к древнему племени. Что, впрочем, подтверждал и висевший на его шее бэйджик с фото, где латиницей было написано: 'Leybovic Isaak, Israel'. А рядом красовалась буква 'F', не знаю уж, что она обозначала. В той реальности в эти годы с Израилем у нас не было никаких дипотношений, но в этой мы рады видеть заклятых друзей участниками Олимпийских Игр.

- Сергей Андреевич, а я вас ищу, - раскинув руки, словно собираясь заключить меня в свои объятия, произнес он на неплохом русском. - Меня зовут Исаак Лейбовиц, я представляю израильскую делегацию...

- Да, я уже это заметил, - кивнул я на его бэйджик.

- У меня к вам деловое предложение. Могли бы мы обсудить его где-нибудь в тихом месте?

- Деловое? Интересно... Ну давайте где-нибудь уединимся, - предложил я, совершенно не чувствуя подвоха.

- Тут неподалеку есть кафе для членов спортивных делегаций, если вы не против, то можно там посидеть и поговорить в спокойной обстановке, за чашечкой хорошего кофе. Кофе там и правда хороший, я уже проверял, - обезоруживающе улыбнулся Лейбовиц.

Честно сказать, никакое внутренне чувство не просигналило мне, что меня собираются умыкнуть. Подвело, однако... Но в любом случае все прошло как по писаному. Писаному Цвигуном и его сотрудниками, а не заокеанскими молодчиками.

Что меня похищают, я понял, когда из припаркованных по соседству бежевых 'Жигулей', мимо которой мы проходили, вдруг, словно чертик из табакерки, выскочил какой-то тип и отработанным ударом под ложечку заставил меня согнуться пополам. Пока я, пытаясь вдохнуть, молча разевал рот, словно выброшенная на берег рыба, эта парочка шустро затолкала меня на заднее сиденье автомобиля. Рядом со мной примостился Лейбовиц, а 'боксер' устроился за рулем и тут же попытался дать по газам.

Где там! Дорогу 'Жигулям' тут же преградила черная 'Волга', а вторая заблокировала путь назад. Из машин и еще откуда-то повыскакивали крепкие ребята в одинаковых костюмах, еще двое держали в руках видеокамеры, на которые снимали происходящее, а третий щелкал затвором фотоаппарата. Налетчиков повязали в пару секунд, те даже пикнуть не успели. Завернули руки и в каждую из 'Волг' засунули по одному. После этого мне помогли выбраться, и я, наконец, сумел сделать полноценный вдох. Ничего себя, собака беременная, уделал меня...

Скандал получился знатный. Уже на следующий день 'Правда', 'Известия', 'Труд' и другие центральные издания вышли с практически одинаковым текстом на первых полосах и однотипной фотографией, на которой бравые чекисты заламывают руки наймитам продажного империализма, а на заднем плане мне помогают прийти в чувство. Текст под заголовком 'Похищение не удалось!', и с подзаголовком 'Очередные происки западных спецслужб' похоже, был написан одним человеком и одновременно разослан во все редакции.

'Сотрудникам комитета Государственной безопасности удалось предотвратить похищение известного советского писателя, композитора и режиссера Сергея Губернского. Случилось все в минувшую среду, на автомобильной стоянке у Олимпийской деревни, куда Сергей Андреевич приезжал выступать перед делегацией спортсменов Кубы с творческим вечером. По словам автора 'Марсианина' и 'Крейсеров', по пути к припаркованной машине к нему подошел представитель израильской делегации Исаак Лейбовиц и предложил где-нибудь в укромном месте обговорить некое деловое предложение.

'Я согласился, не чувствуя подвоха, ведь собеседник был настроен очень доброжелательно, - говорит Губернский. - Но не успели мы пройти и нескольких метров, как из стоявших рядом 'Жигулей' вдруг выскочил незнакомый человек и ударил меня под дых, отчего я на какое-то время едва не потерял сознание и, естественно, не мог оказать сопротивления. Меня силой усадили на заднее сиденье автомобиля, но тут появились какие-то люди, которые выволокли моих похитителей из 'Жигулей' и надели на них наручники. Затем мне помогли выбраться, и только тут я смог поблагодарить своих спасителей, которые оказались сотрудниками Комитета государственной безопасности'.

Вот так четко сработали подопечные Семена Кузьмича Цвигуна. Когда они проверили документы задержанных, оказалась, что один является сотрудником американского посольства, а второй - консульства США в Ленинграде. То есть Лейбовиц в любом случае не имел отношения к иностранной делегации, тем самым бросив тень на наших израильских гостей'.

Мдя, даже мою прямую речь выдали, которую я не говорил. Но в принципе мог бы сказать, мне не жалко. А вот материальчик получился, на мой взгляд, несколько куцым. Если бы доверили написать мне - я бы разошелся не на шутку. Опять же, читатель будет теряться в догадках, каким образом чекисты смогли прознать про готовящееся похищение и так хорошо к этому подготовиться. Многие ведь подумают, что это подстава, а американцы тупо купились на приманку.

Как бы там ни было, вскоре аналогичная статья появилась и в зарубежных изданиях, лояльных по отношению к СССР. Западные газеты пестрели заголовками: 'Провал американских спецслужб', 'Кому помешал русский писатель?', 'ЦРУ охотится за творческой элитой Советов'...

Посмеялся я над карикатурой в 'Крокодиле', где была опубликована язвительная иллюстрация на происшедшее. А видео моего освобождения крутили по всему миру, ну может быть, за исключением США и Канады.

Кстати, Валя пребывала в шоке. Когда я вечером неудачного похищения пришел домой и с дурашливой улыбочкой начал пересказывать случившееся - супруга сначала подумала, что я придуриваюсь. Ну-ну, пусть думает, может быть, для сохранения нервных клеток любимой удастся спрятать от нее газеты с описанием сорванного нашими спецслужбами преступления с участием сотрудников американского посольства. Газеты спрятать удалось, а вот сюжет в программе 'Время' на следующий день она все-таки увидела. Слезы, сопли... Ну что еще можно ожидать от бабы, пусть она даже член КПСС?!

- Сережа, что ты сделал?! Почему тебя похищает ЦРУ? Что нам с Данилой угрожает? Только говори правду! - такими были ее первые слова, когда Валя более-менее пришла в себя.

Пришлось делать круглые глаза и заявлять, что для меня самого случившееся загадка, чем я так насолил америкосам! Вот закончат с допросами, тогда, может быть, все и прояснится.

В общем, с неделю вся цивилизованная часть планеты стояла на ушах, а горе-похитителей, имеющих дипломатическую неприкосновенность, в итоге выслали из страны. Причем вместе с Хаттавэем, которого подельники успешно сдали. Не иначе в ходе допроса применялись спецсредства. Ну а посол был вызван на ковер в МИД, где ему вручили ноту протеста, о чем тоже сообщили во всех СМИ.

Я же в этой ситуации чувствовал себя отнюдь не героем, а просто человеком, которым малость попользовались в своих целях. Утешало, правда, что попользовались мною для пользы Родины.

Ко мне приставили круглосуточную охрану, телохранитель менялся каждые 12 часов, причем и ночевал он в нашей квартире, на гостевом диване в зале. После второй такой ночевки, когда мы остались с Валей наедине, она язвительно поинтересовалась:

- Сереж, и долго это будет продолжаться? Я даже в туалет при них стесняюсь ходить.

- Не знаю, сказали, будут охранять, пока не будут уверены, что мне ничего не угрожает.

А на третий день круглосуточной охраны меня пригласил к себе Цвигун. Начал он без предисловий:

- Сергей Андреевич, ввиду последних событий мы приняли решение, что и вам, и нам будет спокойнее, если вы переедете в надежно охраняемое место. Таким местом мы посчитали новосибирский Академгородок. Можете взять с собой семью, думаю, ваша супруга не бросит вас ради столичной жизни.

- Жена декабриста, блин, - пробормотал я.

- Мне тоже пришла в голову подобная аналогия, - на лице Председателя КГБ промелькнула улыбка, после чего оно снова стало серьезным. - Поймите, Сергей Андреевич, никто не может гарантировать, что западные спецслужбы не объявят за вами настоящую охоту. Они вами после всего случившегося сейчас серьезно заинтересовались, гадая, что вы за фрукт такой, если даже ЦРУ о вас зубы обломало...

- Вернее, о вас, - вставил я.

- Не буду отрицать, наши сотрудники сработали профессионально, особо отличившиеся получили поощрения. Но мы все же, как я считаю, одна команда. Тогда можно сформулировать так: обломали зубы о нас с вами. Так что интерес к вашей персоне по всему миру сейчас просто огромен, западные журналисты мечтают взять у вас интервью. Кстати, интервью мы им обеспечим, устроим, как принято это делать на Западе, пресс-конференцию. Я что-то скажу, отвечу на какие-то вопросы, потом они накинутся на вас. Думаю, их вопросы оригинальностью не отличаются, а приблизительный текст ответов мы вам дадим, чтобы случайно лишнего не сболтнули. Главное, побольше удивления, мол, я шокирован, с чего вдруг ЦРУ решило меня выкрасть. И добавляйте, что, вероятно, причиной тому послужил сериал 'Заря новой жизни', ставший катализатором народных волнений в Латинской Америке, что, естественно, не могло не задеть самолюбие проклятых буржуинов... Ну в общем вот, держите, - протянул мне папку Цвигун. - Здесь примерный текст вопросов и ответов, постарайтесь выучить как можно быстрее, потому что пресс-конференция намечена на послезавтра.

- Оперативно работаете, - усмехнулся я.

- Стараемся, - серьезно ответил главный чекист СССР. - А что касается Академогородка, то это все-таки не тюрьма. Сможете там и книги, и песни писать, разве что с режиссурой придется повременить. На сборы вам примерно неделя. Возражения не принимаются, вопрос решен на самом верху, так что не обессудьте.

Да-а, вот ведь петрушка... Я молча переваривал информацию, глядя на отражение в полированной поверхности стола портрета Дзержинского, висевшего за спиной Председателя КГБ.

- А можно, я перед отъездом в Пензу смотаюсь на один день?

- Это еще зачем? - напрягся Цвигун.

- Три дня назад я появился на свет... Вернее, должен был появиться. Ну вы понимаете, в той истории. Хочу хотя бы издалека на себя посмотреть. А если даже в этой истории что-то пошло не так, и я не родился, то хотя бы на своих родителей глянуть, а то когда еще представится возможность.

- Ну вы уж не переживайте так, Сергей Андреевич. Год-другой покукуете невыездным, а потом сможете периодически покидать пределы Академгородка. Насчет заграницы не уверен, но по Советскому Союзу сможете покататься. А вот охрана, боюсь, вам обеспечена пожизненная.

- Понятно... Так что насчет Пензы?

- Ладно, - после паузы сказал Цвигун, - дам вам пару человек в сопровождение, мне так спокойнее будет. Никому о поездке не говорите, даже жене, кажете ей перед самым отъездом. Когда планируете навестить своих... родителей?

- Да вот после пресс-конференции и съезжу, если вы не против.

- Вот и хорошо, вот и договорились, - сказал, вставая, Цвигун. - Тогда увидимся на пресс-конференции, я там с вами буду рядом сидеть, связь будете держать через приставленного к вам человека. Он вам сообщит, куда и когда надо будет подъехать. Ну а потом счастливо вам съездить в Пензу.

По пути домой, косясь на сидевшего рядом молчаливого телохранителя, я думал, что скажу сейчас супруге. А ведь придется ставить перед фактом, никуда не денешься. Интересно, как Валя отреагирует на новость о переезде под Новосибирск? Надеюсь, обойдется без криков, слез и битья посуды.

Глава 22

На пресс-конференцию пришлось одевать костюм, такова была просьба Цвигуна, переданная через приставленного ко мне старшего лейтенанта Ерзикова. Сегодня он со мной отправляется в качестве личного телохранителя, а вечером эстафету должен был принять лейтенант Кавтарадзе. Ерзиков предложил мне занять пассажирское место в моей же 'Волге', мол, мероприятие официальное, так что он будет изображать моего личного водителя.

Я же все это время, пока мы добирались до Министерства иностранных дел, где должна была состояться пресс-конференция, повторял про себя ответы на еще незаданные журналистами вопросы. Чтобы не попасть под град этих самых вопросов еще до начала мероприятия, мы заехали во внутренний двор, откуда нас провели в комнату ожидания. Там под прохладой вентилятора уже распивали чаи Цвигун и Министр иностранных дел Семичастный, оживившиеся при моем появлении.

- Присоединяйтесь, Сергей Андреевич, - пригласил меня Председатель КГБ к столу, на котором тут же материализовалась еще одна чашка с блюдцем, наполненная горячим, ароматным чаем.

- Спасибо, не откажусь.

Пригубил пахучего напитка, закусил шоколадной конфетой. Хорошо сидим.

- Ну что, помните ответы на предположительные вопросы? - поинтересовался как бы невзначай Цигун.

- Вроде вызубрил.

- Главное - ничего не бойтесь, - подключился Семичастный. - Некоторые вопросы могут оказаться провокационными, если поймете, что затрудняетесь с ответом - лучше просто промолчите. Или мы с Семеном Кузьмичом поможем, примем огонь на себя.

- И придерживайтесь основной версии, - сказал Цвигун. - Не позволяйте себя запутать или увести в сторону... К стати, мы пробили информацию по вашей семье... в смысле, по Губернским в Пензе. Так вот, вы и в самом деле появились на свет, только месяцем раньше, чем в той реальности. Так что повод съездить на малую родину довольно весомый. Только не выдавайте там себя с головой, а то, мало ли, натура вы творческая, впечатлительная, кинетесь маме на шею, а она моложе вас лет на двадцать, папа еще не так поймет...

- Спасибо за новость, Семен Кузьмич. А за меня не беспокойтесь, уж как-нибудь совладаю с нервами...

- Товарищи, пора.

Человек, подавший мне чай несколько минут назад, открыл дверь и пригласил следовать за ним. Ф-фух, что-то как-то резко стало жарко. Может, потому что покинули комнату с вентилятором?

Не успел я пересечь порог зала для пресс-конференций, как был ослеплен вспышками фотоаппаратов. Чуть ли не наощупь добрел до стула, перед которым на столе красовалась табличка с моим именем, набранная латинскими буквами. Слева от меня уселся Семичастный, справа - Цвигун. Десяток микрофонов, преимущественно передо мной, и столько же телекамер с операторами в наушниках. Первый и второй ряды заняли журналисты с ручками и блокнотами, а двое - причем один из них был негром, а второй узкоглазым - козыряли портативными магнитофонами с выносными микрофонами.

Роль ведущего взял на себя Цвигун.

- Добрый день, товарищи, дамы и господа, леди и джентльмены. Надеюсь, все понимают русский язык, или пригласить переводчика?

Из общего галдежа можно было понять, что переводчик не нужен.

- Хорошо, тогда, с вашего позволения, я начну, обрисую, так сказать, сложившуюся ситуацию, - сказал Семен Кузьмич, косясь на лежавший перед собой машинописный лист. - Некоторое время назад в наше распоряжение поступила оперативная информация. Из нее следовало, что в ЦРУ всерьез заинтересовались советским писателем, композитором и режиссером, без пяти минут Заслуженным артистом РСФСР Сергеем Андреевичем Губернским. Вот он, кстати, находится рядом со мной.

Хм, ничего себе, мне, оказывается, собрались присваивать звание Заслуженного, а я ни ухом, ни рылом. Как много нового узнаешь о себе...

- Причем заинтересовались настолько серьезно, что решили... похитить товарища Губернского, - добавил в голос нотку драматизма Цвигун. - Естественно, мы не могли оставаться в стороне и молча наблюдать за происходящим безобразием. Установили за нашим писателем наблюдение и ждали, когда противник себя проявит. Случилось это, как вы уже знаете, 26 июля, в самый разгар Летних Олимпийских Игр, честь принять которые была доверена столице нашей родины Москве. И столь гнусной и подлой провокацией эти... мерзавцы - другого слова и не подберешь - решили плеснуть ложку дегтя в олимпийскую бочку меда. Однако провокация не удалась, наши сотрудники сработали четко, не дав похитителям нанести советскому гражданину хоть какой-нибудь вред.

'Ну да, - подумал я, - если только не считать удар под ложечку, от которого даже синяк еще не сошел'.

- Имена этих горе-похитителей мы выяснили - это граждане США Исаак Лейбовиц и Зеев Фрайман. Первый работал в посольстве Соединенных Штатов в Москве, второй - при консульстве США в Ленинграде. Причем Лейбовиц во время сорванной операции действовал под личиной члена израильской делегации по липовой аккредитации. Тем самым он бросил тень на израильских спортсменов, на страну, с которой у СССР долгое время были сложные отношения. И как только они начали налаживаться - нашелся негодяй, поставивший под удар дружбу двух народов.

Цвигун обвел суровым взглядом толпу репортеров, затем продолжил:

- При задержании Лейбовиц и Фрайман пытались оказать сопротивление. Но разве что пытались, все-таки спецподготовка у наших сотрудников на должной высоте, - в словах главы Комитета промелькнула гордость за подчиненных. - Похитители были доставлены на Лубянку, где с ними провели следственные действия. В ходе допроса удалось выяснить, что организатором похищения был не кто иной, как первый секретарь американского посольства Гарднер 'Гэс' Хаттавэй. Который, кстати, давно уже нами подозревался в работе на Центральное разведывательное управление. Именно и разработал план похищения Сергея Губернского.

- Со своей стороны хочу добавить, - сказал Семичастный, - что уже на следующий день после вышеозвученных событий посол США в СССР Томас Джон Уотсон был вызван в Министерство иностранных дел Советского Союза, где ему была вручена нота протеста. А господа Хаттавэй, Лейбович и Фрайман, имевшие дипломатическую неприкосновенность, выдворены с территории Советского Союза.

- Кстати, многие видели этот сюжет, но я все же предлагаю еще раз посмотреть видеозапись задержания похитителей, - сказал Цвигун, поворачиваясь к висевшему сзади и выше нас белому полотну экрана. - Много времени это не займет, но так вы получите полное представление о происшедшем.

В зале сгустился сумрак, разве что боковые светильник давали немного рассеянного света, и на экране замелькали уже знакомые мне кадры моего освобождения. Ну а что, мастерски снято, работали профессионалы. Минуты через три ролик закончился, свет в зале снова зажегся, и Цвигун предложил задавать вопросы.

- Газета 'Das Bild', ФРГ, - поднял руку худощавый мужчина с бородкой лет тридцати пяти, довольно чисто говоривший на русском. - Господин Цвигун, вы сказали, что на допросе Лейбовиц и Фрайман 'сдали' своего непосредственного начальника Гарднера Хаттавэя. Если не секрет, они озвучили цель похищения?

- К сожалению, секрет, - развел руками Председатель КГБ. - Говорили они много чего интересного, информация будет проверяться, и поэтому в том числе я не имею права сейчас что-то сказать. Но поверьте, со временем часть этих сведений станет достоянием гласности, и это станет своего рода информационной бомбой. Следующий, пожалуйста.

- Телеканал 'BBC', Англия. У меня вопрос для господина Губернского.

Я посмотрел на симпатичную блондинку, отнюдь не производившую впечатление легкомысленной дурочки вопреки общепринятым шаблонам. Глянул на Цвигуна, тот мне кивнул, и я ответил:

- Да, пожалуйста, задавайте.

Блин, петуха, что ли, дал на первом слове?.. Надо было прокашляться заранее, учту на будущее.

- Господин Губернский, если глава Кей-Джи-Би не имеет права открыть нам тайну вашего похищения, может быть, у вас самого есть ответ на вопрос, почему именно вы стали целью, как нам говорят, агентов Си Ай Эй? Какая ваша версия?

- Честно вам скажу, мисс... или уже миссис?

- Нет, пока еще мисс, - белозубо улыбнулась девушка, и многие в зале тоже не смогли сдержать улыбки. - Мисс Браун.

- Так вот, мисс Браун, у меня нет однозначного ответа на этот вопрос. Сами посудите, чем я так мог насолить ЦРУ, что они решили меня выкрасть? В книгах я не проявлял враждебности к Штатам, в песнях... в песнях тем более. Единственное, что приходит в голову - сериал 'Заря новой жизни'.

- О да, я смотрела его у вас, в России, год назад, а недавно посмотрела второй сезон, - оживилась блондинка.

- Ну значит вы в курсе, что сюжет явно не мог прийтись по вкусу власть предержащим в Соединенных Штатах. Тем более после того, как сериал с успехом прокатился по странам Латинской Америки, где простые люди давно недовольны позицией США по отношению к южным соседям. Конечно, не во всех странах сериал был показан, например, в Чили, находящейся под гнетом режима Пиночета, фильм объявлен 'вредительским и прокоммунистическим'. Но слухом, как говорится, земля полнится. Латиноамериканцы считают, что янки, приведя к власти лояльные к ним правительства, попросту обирают эти страны, бессовестно воруя их природные ресурсы. А этот сериал призывает именно вспомнить о самоуважении, самоидентификации, о том, что не все в этом мире продается и покупается. Есть вещи, которые нельзя купить, но за которые можно пожертвовать жизнью. Свобода и независимость - как раз те вещи, за которые герои сериала отдают свои жизни. Так что других причин ненавидеть меня со стороны олигархов и продажных политиков США я попросту не вижу. Тем более что, как вы выразились, господин Цвигун и мне тоже всего не говорит, якобы в интересах следствия.

Я глянул с полуязвительной улыбкой в сторону Председателя КГБ, тот с простодушным лицом развел руки в стороны и пожал плечами. Мол, не имею права, господа-товарищи, по уже вышеозвученным причинам.

- Ежедневная газета 'Емиури симбун', Япония, - дернулся узкоглазый обладатель портативного магнитофона 'Sony'. - Господин Губернский, расскажите, что вы чувствовали в тот момент, когда вас похищали?

- А что бы вы чувствовали на моем месте? В первую очередь недоумение. Только что шли спокойно в кафе с членом израильской делегации, вдруг распахивается дверца стоявшей на нашем пути машины, откуда выскакивает какой-то здоровяк и безо всякого предупреждения бьет меня под дых. А потом полубессознательного заталкивают в машину, причем израильтянин - израильтянин в кавычках - вовсю этому типу помогает. Первая мысль была: грабители, один из которых работает под прикрытием фальшивой аккредитации. Но тут подоспели сотрудники КГБ, бандитов повязали, а позже мне все объяснили. Еще раз подчеркну - до сих пор теряюсь в догадках о причинах своего похищения. Но уверен - это с рук американцам просто так не сойдет. Они еще пожалеют, что ввязались во все это. А если мы, к примеру, похитим кумира миллионов американцев Фрэнка Синатру?! Представляете, какой вой поднимется на весь мир?..

Я почувствовал под столом, как сидевший справа Цвигун легонько пнул меня ногой, и понял, что слишком уж увлекся.

- Давайте следующий вопрос, - невозмутимо предложил Семен Кузьмич.

- Вопрос Министру иностранных дел СССР, товарищу Семичастному, от радиостанции 'Маяк'. Владимир Ефимович, какие последствия может иметь этот конфликт спецслужб для советско-американских отношений?

- Ну, прежде всего, я должен отметить, что это не конфликт спецслужб, - сказал Семичастный. - Просто агентура ЦРУ решила зачем-то выкрасть советского гражданина, а наши спецслужбы, узнав о коварном замысле американцев, естественно, вмешались, предотвратили преступление. Понятно, что после такого беспардонного прецедента мы выразили недоумение, вручив послу США в СССР ноту протеста, и потребовав от Вашингтона объяснений. Не говоря уже о том, что после проведения следственных действий похитители и первый секретарь посольства США в СССР Гарднер Хаттавэй, подозреваемый в связях с ЦРУ, были высланы из Советского Союза. Все трое, как вы знаете, имели дипломатический статус, и их высылка - единственно верная реакция по нормам международного права, которое действует в подобных случаях. Если бы Лейбовиц и Фрайман причинили товарищу Губернскому физический вред, или тем более лишили его жизни - тогда уже в силу вступали бы другие законы. Но так пришлось ограничиться высылкой лже-дипломатов с запретом в будущем пересекать границу нашего государства.

Что же касается дальнейших отношений СССР и США, то пока не могу ничего конкретно ответить на этот счет. Мы ждем ответа от правительства Соединенных Штатов, если уж не объяснения, то хотя бы извинения за происшедшее. Пока ни того, ни другого мы не услышали.

Дальше последовали уже второстепенные вопросы, в том числе, например, такой:

- Газета 'Марка', Испания. Вопрос Мистеру Губернскому будет немного необычен. М много пишем о футболе. Хотелось бы узнать, за какую команду болеет известный советский писатель?

- Хм, действительно, необычный вопрос... Но я отвечу. Я болею за московское 'Динамо', преимущественно за футбольное. Лев Яшин является моим кумиром. Но после того, как хоккейное 'Динамо' пополнили воспитанники пензенского хоккея братья Голиковы, Сергей Светлов, Василий Первухин, а с этого сезона еще и Сергей Яшин - оживился интерес и к хоккею. Напомню, что я сам из Пензы, являюсь патриотом своего города. Жаль, что в Пензе футбол не так хорошо развит, руководители города отдают предпочтение хоккейной команде.

Был вопрос и о творческих планах, который мы почему-то не предусмотрели. Пришлось импровизировать, мол, кое-что пишу, кое-что сочиняю, есть наметки в кинематографе... Но пока ничего определенного, ждите.

После пресс-конференции я чувствовал себя выжатым, словно лимон. В комнате отдыха выпил целую бутылку обнаруженной в местном холодильнике минеральной воды 'Нарзан', не задумываясь о последствиях для своего здоровья. При этом мои соучастники данного мероприятия выглядели вполне свежими, вот что значит соответствующая закалка.

- Что ж, это испытание вы, кажется, выдержали, - подвел итоги Цвигун. - Теперь вам, Сергей Андреевич, предстоит поездка в Пензу, насколько я понимаю?

- Да, если вы не против, съезжу послезавтра. Семен Кузьмич, ваши люди пробили адрес моих родителей?

- Конечно, ваши сопровождающие в курсе, они получили соответствующие инструкции. Только, еще раз предупреждаю, Сергей Андреевич, не давайте волю чувствам, держите себя в руках.

- Да уж как-нибудь постараюсь, - вздохнул я.

- Кстати, как супруга восприняла новость об отъезде в Новосибирск? Решила остаться или поедет с вами?

- Сначала впала в ступор, потом начались слезы, пришлось успокаивать. Сказал, что может с Данькой остаться в Москве, меня же отправляют в Академгородок в целях моей безопасности. Успокоилась только после того, как я пообещал ей, что 'командировка' займет пару лет, после чего я смогу вернуться в Москву. Сказала, что меня не бросит, и отправится со мной хоть на край света.

- Достойный поступок, - констатировал прислушивавшийся к нашему разговору Семичастный.

Что же касается поездки в Пензу, то о ней я проинформировал Валю только этим вечером.

- А туда-то зачем едешь? - тут же последовал вопрос.

- Рабочая поездка, милая, надо подписать кое-какие бумаги на переиздание моей книги об истории Пензы.

Я с волнением ждал, что Валентина тоже напросится со мной, однако она об этом даже не заикнулась. Ну и хорошо, баба с возу... Тьфу ты, разве можно так о любимой жене?! Хотя в данном случае и в самом деле без супруги как-то спокойнее. Тем более что Пенза для нее - не малая родина, вот если бы я намылился в Целиноград - увязалась бы по-любому.

В последний вечер перед отъездом, намеченным на раннее утро следующего дня, чувствовал себя не в своей тарелке. Чтобы как-то успокоиться, спел Вале под гитару заученный с юношеских лет хит Джеймса Бланта 'You're Beautiful', причем почему-то решил записать исполнение на магнитофон. Словно пытался оставить о себе какую-то память. Валя слов толком не поняла, но в глазах заплескалась романтика - эта вещь мне удавалась еще в той жизни, во время охмурении первой жены.

Прощание в пять утра получилось скомканным. Быстро проглотил ранний завтрак, чмокнул в щеку спящего Даньку, затем более чувственно Валентину, после чего побежал вниз, к ожидавшей меня во дворе белой 'Волге'. За рулем сидел старший лейтенант Ерзиков, рядом с ним на пассажирском устроился лейтенант Кавтарадзе. На этот раз, видимо, чтобы не привлекать внимания, сменившие официальные костюмы на обычную одежду. Впрочем, я подозревал, что табельное оружие у них все равно при себе имеется. Мне, естественно, как какому-нибудь начальнику, пришлось сесть сзади.

- Ничего не забыли, Сергей Андреевич? - спросил Ерзиков.

- Вроде бы нет.

- Тогда можете отдыхать, спите хоть до Пензы, там мы вас разбудим.

Мучимый самыми разными мыслями, думал, что не усну. Чтобы расслабиться, стал собирать кубик Рубика. Собрав, стал глядеть в окно, на проплывающие мимо пейзажи. Затем все же не заметил, как закемарил, а проснулся, когда уже подъехали к Шацку. Здесь сделали остановку, чтобы заправиться и перекусить в кафе. На удивление, перекусывающая по соседству семья, состоявшая из пузатого папы, худющей, как жердь, мамы и пары отпрысков разного пола, меня узнала и потребовала автограф. Оказалось, едут из Пензы в Москву, в гости к родственникам, благо что после только что завершившейся Олимпиады столицу снова открыли, и вчера видели показанную в программе 'Время' пресс-конференцию с моим участием.

Больше до самой Пензы я не сомкнул глаз. Меня полностью захватили мысли о близкой встрече с моими родителями... и самим собой. Однако, прежде чем ехать по указанному адресу, завернули на Московскую-72, в местное управление КГБ, где я был единственный раз в мае 76-го. Как будто сто лет прошло... Впрочем, мне вместе с Кавтарадзе пришлось дожидаться Ерзикова на стоянке возле управления. Сидению в машине я предпочел размять ноги, мой телохранитель тоже выбрался наружу, покурить.

Ерзиков вернулся через десять минут.

- Сейчас Андрей Губернский еще на работе, у него смена заканчивается через час, а его супруга дома с сыном. Едем сразу туда?

- Ну поехали, а чего ждать-то...

Интересно, мои охранники в курсе моей настоящей истории? Цвигун об этом меня как-то не предупредил, но лучше, пожалуй, при них не говорить всей правды.

Мы припарковались в соседнем дворе. Кавтарадзе остался у машины, а мы с Ерзиковым неторопясь направились в уже знакомый мне по детским воспоминаниям двор. Для маскировки я прикрыл голову кепкой, а глаза - стеклами солнцезащитных очков. Ни к чему сейчас, чтобы меня кто-то узнал, а то, чего доброго, поднимется ненужный ажиотаж. По пути думал, что делать, если мама дома, не ломиться же в квартиру, чтобы на нее и себя посмотреть! Правда, Ерзиков заверил, что в это время у нее со мной, как по расписанию, прогулка во дворе, но я не особо рассчитывал на удачу, мало ли... Однако, похоже, удача сама рассчитывал ан меня. Как раз в этот момент мама гуляла с коляской, в которой, надо думать, находился и я сам.

Мы со старшим лейтенантом присели на лавочку, наблюдая пока издали, в надежде, что мама извлечет меня из коляски, и я смогу лицезреть самого себя, удивляясь, как так, вопреки всем законам мироздания, один человек может существовать одновременно в теле взрослого и младенца. Но время шло, скоро уже и отец должен был появиться, и тогда они уже вместе пойдут домой, и я, получается, так самого себя и не увижу. А там когда еще представится возможность...

В итоге не выдержал и, заверив Ерзикова, что не наделаю глупостей, прогулочным шагом направился в сторону мамы с коляской. Какая же она у меня красивая в эти годы! Да, батя не прогадал, сделав удачный выбор. Я подходил сзади, неслышно ступая по асфальту ногами, обутыми в туфли с мягкой подошвой. Поравнялся с коляской, кинул взгляд внутрь... Хм, обычная младенческая физиономия. Лежит себе завернутая в пеленки кукла, сопит и видит сладкие сны, судя по промелькнувшей на губах улыбке. Не смог сдержаться, тоже улыбнулся.

- Здравствуйте, - послышалось совсем рядом.

Блин, это же мама со мной поздоровалось. Узнала? Хотя вряд ли, маскировка, да и сколько лет уже прошло с момента моего перед ней выступления в педучилище. С другой стороны, я тут мелькал в последние дни и на страницах газет, и по ТВ особенно. Будем надеяться, что не признала.

- Здравствуйте, - слегка кивнул я. - Прелестный малыш. Мальчик, девочка?

- Мальчик, Сережей назвали.

- Отличное имя. Тезка...

С лавочки Ерзиков, стараясь особо не палиться, уже подавал мне какие-то сигналы. Ага, батя идет с работы, значит, пора закругляться.

- Ну ладно, всего хорошего, до свидания.

- До свидания.

Ой как тягостно на душе... Светло и тягостно. Ерзиков сочувственно взял меня под локоть, побрели в сторону поджидавшей нас 'Волги' с московскими номерами из серии, которыми оборудуются машины спецведомств.

- Как, все нормально? - спросил Кавтарадзе, усаживаясь за руль.

- Угу, - буркнул я.

Говорить совсем не было желания, больше всего хотелось остаться с самим собой наедине и дать волю чувствам, пустив скупую мужскую слезу. Ладно, хватит грустить, соберись, тряпка! Едем в Москву, к семье.

- Может, перекусим перед дорогой? - предложил Ерзиков. - Вы же местный, Сергей Андреевич, где у вас тут в Пензе нормально кормят?

- Есть хорошее место на выезде из Пензы, трактир 'Золотой Петушок', так сказать, действующий памятник деревянного зодчества. Правда, он на другом выезде на трассу, в сторону Челябинска.

- Тогда лучше в городе перекусить.

- А может, заглянем в кафе 'Бозы' на Московской? Самый центр города, порции большие и берут недорого.

- Ты как к бозам относишься? - спросил у Кавтарадзе напарник.

- Это вроде грузинских хинкали?

- Точно, почти один в один.

- Тогда можно.

- Отлично, поехали, я угощаю. Все ж таки вы сегодня, можно сказать, мои гости, - улыбнулся я.

Мои телохранители переглянулись, и возражений не последовало.

Наелись мы от пуза. А пока ели, меня не покидала мысль, что вот здесь, буквально в соседнем дворе, находится тот самый подвал, 'благодаря' которому я и оказался в прошлом. И когда мы покончили с плотным ужином, я предложил не торопиться с отъездом.

- Тут в двух шагах есть место, дорогое моему сердцу. Может, прогуляемся? Займет всего пять минут.

- Ну если только пять, - с сомнением посмотрел на напарника Кавтарадзе, которому, кстати, сурские бозы пришлись очень даже по вкусу.

Ерзиков был не против, поэтому мы втроем - я посередине, охрана по краям - двинулись в уже знакомый мне двор. Сердце забилось чаще, когда я увидел, что дверь в подвал прикрыта неплотно. Либо просто замок сорвали, либо внутри кто-то есть. Пошел, к примеру, за картошкой.

- Ребята, мне нужно заглянуть в этот подвал, - немного осипшим от волнения голосом сказал я.

- Зачем? - синхронно последовал вопрос от обоих сразу.

- Я там когда-то заначку в кирпичах спрятал, может, она еще цела, - выдал я наскоро придуманную версию.

Мои телохранители задумались. Никаких посещений подвалов в их программе не значилось, за такую самодеятельность можно и шапке от начальства получить. Если оно, конечно, узнает.

- Ладно, только я вас сопровождать буду, - сказал Ерзиков и повернулся к Кавтарадзе. - А ты, Вахтанг, жди нас у входа в подвал.

- Понял, - коротко кивнул Кавтарадзе. - Спички возьмите, фонарика-то у вас нет.

С этими словами он протянул некурящему Ерзикову коробок. А и точно, как бы мы полезли без осветительных приборов... Хорошо, один курящий в группе попался.

Однако Старлей с сомнением повертел в руках полупустой коробок:

- Думаешь, нам этого хватит?.. Погоди-ка, у нас в багажнике в ремкоплекте валялся 'вечный' фонарь-жук. Держи вот ключи от машины, поройся там, может, найдешь.

Кавтарадзе вернулся через пару минут. Действительно, динамический фонарик, который горел с помощью постоянного нажатия на специальную ручку. Ерзиков проверил, как работает это чудо советской осветительной промышленности, потом махнул - мол, двигай за мной.

- Может, лучше я первым пойду? Вы же знаете, где именно хранится заначка.

- Логично... Тогда держите фонарик, и не забывайте давит на ручку.

Я принял у телохранителя фонарик и мы двинулись вперед. За пять лет здесь практически ничего не изменилось, все тот же запах сырости и паутина, лезущая в нос и глаза. Через минуту мы были на том самом месте, где я когда-то провалился в прошлое, долбанувшись лбом о кирпичную то ли стену, то ли притолоку. И что, садануть по новой? А оно мне надо, если уж на то пошло? Даже если выгорит, и я попаду обратно в 2015-й, буду чувствовать себя счастливым, зная, что жена и сын остались в прошлом? Нет уж, страна преображается на моих глазах, а я принял в этом самое непосредственное участие, и жить здесь куда как интереснее.

- Так что там с заначкой? Не видать? - услышал я голос Ерзикова.

- Что? Заначка? А, ну да... Похоже, кто-то ее обнаружил до нас. Жаль, - вздохнул я.

- Большие хоть деньги были? - сочувственно поинтересовался старлей.

- Э-э... Рублей пятьсот, кажется.

- Нормальная сумма. А прятали зачем?

- Ну мало ли... Так вот получилось...

- Ладно, чего уж тут торчать, идемте тогда назад. Давайте мне фонарик, я теперь пойду первым.

Мы двинулись обратно. Я был погружен в свои мысли, и не сразу понял, почему мы остановились.

- Что за черт?! - негромко выругался Ерзиков.

- В смысле?

- Да дверь заперта, причем снаружи. Кавтарадзе там что ли дурью мается...

Нехорошее предчувствие сжало сердце. А старший лейтенант тем временем принялся тарабанить в дверь, что есть сил:

- Эй, Вахтанг, хватит придуриваться, открывай! Да что ж он там, совсем страх потерял?! Ну-ка, Сергей Андреевич, отойдите, я сейчас ее ногой вышибу.

Ему, в отличие от меня 5-летней давности, хватило одного удара. Как-никак спортивная подготовка в Комитете на высоте. Дверь распахнулась, и внутрь хлынули слабые лучи заходящего солнца.

- Ничего не понимаю, вроде двор тот же, и вроде как и не тот.

Я оттер комитетчика в сторону и уставился на окружающий нас мир. Твою же мать, похоже, на этот раз подвал сработал, и нас перекинуло во времени... Вот только куда? Потому что это не был 2015-й точно.

- И где этот... блин... Кавтарадзе?! - все еще недоумевал Ерзиков.

- Думаю, он далеко отсюда, - потер я задумчиво покрытый двухдневной порослью подбородок. - Идемте, сейчас точно выясним, где мы.

Я решительно направился к выходу со двора, старлей двинулся следом за мной. Двор выходил на Московскую, как и в 80-м, покрытую в этом месте брусчаткой. Вот только многие дома трудно было узнать. Да и люди были выглядели иначе, не как в олимпийском году.

Мимо нас вниз спускалась парочка - молодой человек в кепке, в широких штанах, в рубашке с огромным отложным воротником, и с перекинутым через плечо пиджаком, а его девушка была одета в приталенное платье в горошек чуть выше колен, с рукавами-фонариками, в туфлях с ремешком, напоминающих детские, и белых носочках. Кажется, я уже начинал кое-что понимать.

- Извините, - обратился я к влюбленным, - не подскажете, какой сейчас год.

Молодой человек и девушка удивленно переглянулись, затем кавалер постучал себя пальцем по лбу:

- Ты чего, дядя, с дуба рухнул?

- Антон! - одернула его девушка и повернулась ко мне. - Сегодня 11 августа 1940 года.

- Спасибо, - пробормотал я, провожая взглядом перешептывающуюся парочку.

- Сергей Андреевич, я не понял, а что это они сейчас сказали? - вывел меня из ступора чекист.

- Сказали, что мы в одна тысяча девятьсот сороковом году, - вздохнул я. - Вот такие пирожки с котятами.

- А... А как так получилось? Я ничего не понимаю!

- Идемте, по дороге я вам все объясню.

- Куда мы идем?

- Куда-куда... Родину спасать идем, товарищ Ерзиков, менять ход истории.

Эпилог

Заходящее солнце коснулось своим краем высочайшей вершины Гавайских островов, потухшего тысячелетия назад вулкана Мауна-Кеа. На берегу спокойного моря, в беседке, сидели несколько мужчин, одетых по-тропически легко, в светлые костюмы. Пятеро были уже немолоды, но двое помоложе, пижонистого вида, немного смахивавшие на звезд Голливуда. От этого собрания прямо-таки веяло ОЧЕНЬ БОЛЬШИМИ ДЕНЬГАМИ и ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ ВЛАСТЬЮ.

- Итак, господа, - говорил один из них, тощий шатен с пронзительным взглядом голубых глаз и выдающимся носом. - Время дорого, а потому сразу перейдем к делу. За последние годы наши планы, которые мы и те, кого мы представляем, разрабатывали и продвигали десятилетиями, оказались на грани краха. Русские, вместо того чтобы двигаться в направлении системного кризиса, наоборот, резко укрепились как внутри страны, так и во внешних делах. Согласно выкладкам аналитиков, Россия в ближайшие десять лет станет серьезным конкурентом Запада в экономике, и в том числе в развитии новейших технологий. Это потеря очень больших денег, господа! Хуже того - это потеря влияния и потеря шансов укрепления нашей власти над миром! То же самое можно сказать и о крахе наших планов, связанных с Китаем. И это еще не все! Есть данные об очень подозрительных движениях русских в направлении подрыва позиций доллара в пользу возвращения золотого стандарта и триметаллизма. Это угрожает крахом Федеральной Резервной Системы и завязанных на нее институтов, а также доллара как мировой резервной валюты. Не мне вам объяснять, какими последствиями все это чревато, господа. К тому же, государственные и частные долги Штатов растут не по дням, а по часам, и уже достигли огромных цифр, которые, по прогнозам, будут только увеличиваться.

- Могу добавить, - вставил плотный рыжеватый тип с сигарой, - что русские разработали удивительное лекарство, которое реально омолаживает людей. Не надо так на меня смотреть, господа, я в здравом уме. У меня есть точные сведения, что русские уже испытали это лекарство на семидесятилетнем пациенте, который помолодел лет на двадцать, самое меньшее! Да еще избавился от всех болячек и даже отрастил заново зубы!

- Это катастрофа! - откликнулся один из пижонов. - Если об этом станет известно, мы не сможем больше держать в руках элиты всего мира, да и Запада тоже! Что мы можем им предложить? Деньги? Возможность прийти к власти или удержать ее? Это все хорошие приманки но сравнению с омоложением и избавлением от всех болезней, они выглядят такой мелочью, что смешно даже говорить! Да и нам это лекарство было бы совсем не лишним! А уж возможность его производить... Удалось узнать подробности?

- К сожалению, нет, - ответил рыжеватый тип с сигарой. - Сообщивший об этом агент вскоре был арестован русским Кей-Джи-Би, который, замечу, схватил почти всю нашу агентуру, ту, что мы выращивали десятилетиями! Да и немногие оставшиеся теперь не хотят иметь с нами дел, боясь ареста.

- Надо заставить! - буркнул пижон.

- Это нелегко, - сказал владелец сигары. - Как заставить узнать то, о чем мы сами не имеем понятия? Если давить на агентов - они просто соврут, что пришло в голову, и все. Или пойдут с повинной в Кей-Джи-Би. Который, к тому же, после ареста нашего агента многократно усилил меры безопасности вокруг этого проекта. И теперь легче ограбить Форт-Нокс, чем подобраться к этому делу.

- Господа, - вмешался тип с пронзительным взглядом, - Это действительно важно, но это лишь одна из проблем. Ситуация в целом близка к критической. Если рухнет доллар, то он потянет ценные бумаги Штатов, за которыми последуют биржи и банки. Это приведет к экономическому краху Запада и ориентированных на него стран, и вызовет хаос. Думаю, никому не надо объяснять, что это станет концом нашей власти и всех наших планов.

- Есть конкретные предложения? - поинтересовался усатый старик в ковбойской шляпе.

- Есть! - ответил шатен с выдающимся носом. - Игры в детант привели к расслаблению Запада в отношениях с русскими. Да, после Вьетнама и нефтяного кризиса это была необходимая передышка, но теперь с этим пора заканчивать. В конце концов, именно на армии и оружии всегда зарабатывались огромные деньги. Война, это, конечно, ужасная вещь, но это и ужасно прибыльная вещь. А подготовка к войне еще прибыльнее. Да и русским военные расходы пойдут не на пользу.

- Гонка вооружений? - вмешался в разговор невысокий толстяк с лицом, в котором было что-то неуловимо кошачье. - Это хорошая идея, но только когда есть возможность перекладывать военные расходы на весь мир, печатая доллары. Однако, насколько я понимаю, эта система по угрозой, и если доллар как мировая валюта рухнет - оплачивать гонку вооружений, как и накопившиеся долги, станет нечем. Это будет крах, господа. Не говоря уже о том, что НАТО находится в полупарализованном состоянии, да и вообще в Европе мало желающих видеть наши ракеты. Русские сыграли дьявольски ловко, убрав свое ядерное оружие из Восточной Европы и своих западных районов, сократив обычные вооружения в коммунистических странах Европы, что, между прочим, позволило повысить там уровень жизни, расплатиться с долгами и свести на нет недовольство. И еще, после того как русские отказались от 'паритета', довольствуясь гарантированной возможностью уничтожить врагов, гонка вооружений стала разорительной скорее для нас.

- Кстати, о русских, - сказал обладатель ковбойской шляпы. - У вас нет впечатления, господа, что они постоянно находятся на шаг впереди, как будто заранее знают все наши ходы?

- Лично у меня это не впечатление, а уверенность, - ответил рыжеватый тип с сигарой. - Я разговаривал с людьми из ЦРУ, которые раздобыли интересную информацию. Похоже, у русских есть человек, способный предсказывать будущее. Он предсказал политические перемены в Эфиопии и Ливии, включая даты, а также авиакатастрофы в Испании и Индии с описанием обстоятельств и указанием дат и количества жертв. Все это тот русский предсказатель, который, кстати, является популярным в России писателем, режиссером и автором песен, предсказал своему другу, популярному русскому артисту а от него это узнал агент ЦРУ. К сожалению, недавно этот артист был убит уголовниками, так что уже больше ничего не расскажет о предложениях этого ясновидца, которого зовут Сергей Губернский.

- Тот самый, которого недавно так неудачно пытались выкрасть наши спецслужбы? - усмехнулась 'ковбойская шляпа'. - Да-а, скандал получился нешуточный, так ЦРУ давно не прокалывалось. Сейчас над ними весь мир откровенно потешается.

- Но самое главное вы еще не услышали, - невозмутимо заметил рыжий. - Этот самый Губернский, выступив на пресс-конференции по поводу своего похищения, неожиданно пропал. Словно в воду канул. У нашей разведки были сведения, что его хотят упрятать куда-то в Сибирь, но и там он не появлялся. Вроде бы сами русские с ног сбились в его поисках.

- Забавно, тут попахивает моей любимой конспирологией, - откликнулся носатый шатен. - Как бы там ни было, господа, нужно решить, что мы можем противопоставить русским сейчас, в момент, когда над нами нависает дамоклов меч потери контроля над мировыми финансовыми потоками. А как вы знаете, где деньги - там и власть, они всегда идут рука об руку.

- У меня такое чувство, Джордж, что мы уже опоздали, - негромко, но так, что все его прекрасно услышали, произнес древний господин в какой-то детской панаме и солнцезащитных очках. - Поверьте мне, господа, прежде чем передать дело детям - я не один десяток лет варился в этом котле, я был вхож ко всем Президентам Соединенных Штатов, начиная от Гувера и заканчивая Фордом, и все они почитали за счастье иметь меня в друзьях. Может быть, вы считаете, что напрасно меня сюда пригласили, понадеявшись на мои умные советы. Но через пару лет вы вспомните мои слова. Господа, русские нас поимели, и с этим ничего не поделаешь. Поэтому нужно исходить из реального положения дел, а не пытаться делать хорошую мину при плохой игре. Придется пожертвовать большим, чтобы сохранить меньшее.

- У вас есть конкретные предложения, Дэвид?

- Да, пока летел на Гавайи собственным бортом, кое-что надиктовал своей секретарше, она прямо в полете стенографировала. Вот, возьмите по экземпляру, чтение не займет у вас много времени.

Люди повставали, чтобы разобрать машинописные листы. Пока они знакомились с их содержимым, старик в панаме с якобы скучающим видом наблюдал заход солнца.

'Вот так же и Америка, достигнув своего пика, клонится к закату, - думал он. - Я тоже когда-то был уверен, что США всегда будут владеть этим миром, заставляя других играть по нашим правилам. Но что-то пошло не так. И похоже, мир уже не станет прежним. А значит, нужно учиться выживать в новых условиях. Но это уже без меня. Сколько мне врач отвел, три месяца? Хотя... если бы не рак поджелудочной, я бы протянул еще лет пять, и стал бы свидетелем конца великой американской мечты. Я даже рад, что не увижу, как рушится могучая империя, на обломках которой будут плясать русские варвары. Рим падет, и галлов уже не остановить'.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg